Человек без мечты
Говорят, когда бьётся стекло, это на счастье. Удивительно, но именно так и началась эта история.
– Я так больше не могу, – сказала Оля. – Я стараюсь тебя поддерживать, я делаю всё, что могу, чтобы помочь тебе, но ты совсем ничего не хочешь предпринимать, чтобы самому себе помочь.
– Я пришёл домой, никого не трогаю. В чём проблема? – спросил я.
– Вот именно – никого не трогаешь! – резко ответила Оля. – Я тебе что, бесплатное приложение, что ли? Дим, сколько это может продолжаться?
– Что я должен сделать? Я не пойму…
Оля стояла и протирала стол. Услышав эту фразу, она словно взорвалась. В руках у неё была тряпка – она бросила её в меня, а потом, на эмоциях, схватила вазу со стола и кинула её на пол. Ваза разбилась вдребезги.
– А я что должна? – закричала Оля. – Должна терпеть, как ты страдаешь и ничего с этим не делаешь? Я должна поддерживать тебя и молчать? Ты что, правда не видишь, каким ты стал? Подойди к зеркалу и посмотри на себя! Посмотри на своё тело – когда ты в последний раз занимался спортом? Посмотри на свои глаза – как они потухли. Ты уходишь на работу с утра без настроения, приходишь с работы абсолютно уставшим. Ты перестал делиться со мной о своей работе – как будто тебе стало всё безразлично. Ты стал меньше зарабатывать, и создаётся ощущение, что тебя это вполне устраивает. Я молчу про наши отношения. В конце концов, я просто не чувствую, что интересую тебя уже как женщина. Я же не слепая, Дима. Я вижу, что с тобой что-то происходит, но не могу понять, что именно. Дим, не могу…
Оля села на пол, заплакала и начала складывать осколки вазы на стол. Она пыталась что-то сказать, но с каждым словом слёзы усиливались, и она буквально ничего не могла произнести. Её накрывали эмоции и отчаяние. Она даже не осознавала, что делала – сидела на полу, перебирала осколки. В какой-то момент она резко порезалась пальцем об один из них. Кровь побежала и начала капать на пол.
Оля сильно закричала от боли, а я бросился за аптечкой и подбежал к ней.
– Дай мне руку, я посмотрю, – сказал я.
– Отойди от меня! Ничего мне от тебя не нужно! – выкрикнула она.
– Родная моя, успокойся, пожалуйста. Дай мне руку, – умоляюще произнёс я.
– Мне ничего от тебя не надо! Отойди от меня, я сама всё сделаю!
– Дай мне руку, я сказал, – твёрдо повторил я.
Оля увидела, что я тоже начал сильно переживать и нервничать, и протянула мне руку. Порез был неглубоким. Я обработал рану и наклеил пластырь.
Оля сидела молча и плакала. Я попытался её обнять и успокоить, но она отворачивалась.
– Иди ко мне, – тихо сказал я.
– Не хочу, – ответила она.
Я обнял Олю вопреки её отталкиваниям и крепко прижал к себе.
– Дим, я так больше не могу. У меня прям накипело, – сказала Оля. – Я хочу чувствовать себя женщиной, хочу снова чувствовать, что нужна тебе, чувствовать твоё внимание и интерес, получать подарки, ходить на свидания. Я очень соскучилась по тому Диме, за которого выходила замуж. Где тот уверенный в себе Дмитрий, который покорил меня своей настойчивостью и заботой? Где тот Дмитрий, который не боится вызовов? Где тот Дмитрий, у которого горят глаза от любимого дела? Я устала. Я очень сильно устала видеть, как ты съедаешь себя, и быть бессильной при этом.
– Я тоже хочу, родная, но что-то не очень получается в последнее время.
– Димочка, что с тобой происходит? Скажи честно, пожалуйста, – взволнованно спросила Оля.
– Родная, я и сам не знаю, честно. Я просто живу, как в Дне сурка, и не могу понять, что происходит.
– Я так больше не могу! – повысила голос Оля. – Ты перестал уважать себя, ты перестал стремиться к новым достижениям, больше зарабатывать. Я не узнаю тебя. Ведь это так на тебя не похоже…
Я слушал и молчал. Я практически всегда молчу в моменты, когда у Оли накапливается и она начинает высказывать свои обиды и претензии. Ведь, когда это происходит, значит, это небеспочвенно.
Я очень люблю Олю, и мне важно заботиться о ней. Не всегда стукнуть по столу со словами: «Молчи, женщина», – это показатель мужской силы. Моя мужская сила выражалась в любви, мудрости и принятии. Оля это знала и ценила.
– Я думаю, тебе нужно побыть одному и разобраться в себе, – тихо сказала Оля.
– Как ты себе это представляешь? – спросил Я. – Ты хочешь уйти от меня?
– Я уже не знаю, чего хочу, – вздохнула Оля. – Если тебе это действительно поможет, то я могу уехать к маме, а ты останешься дома и постараешься разобраться в себе. Сколько времени тебе нужно примерно?
– Я правда не знаю, – задумался Я. – Давай тогда лучше я поеду к своим на пару недель.
– Со своими ты тоже не сможешь побыть сам с собой наедине, – возразила Оля. – Если тебе это действительно поможет, то давай купим тебе путёвку на море, и ты там сможешь продуктивно поработать со своей головой и разобраться в себе. Я где-то в пабликах видела, что сейчас есть горящая путёвка в Таиланд. Сейчас посмотрю.
Я видел, как искренне Оля переживает за моё состояние. Она поддерживала меня всё это время. Да, были моменты, когда эмоции брали верх, и мы ссорились, но в основном она больше переживала, чем злилась. Но в этот раз я увидел не просто эмоции – я увидел отчаяние, и это был для меня большой звонок.
В этот же вечер мы купили путёвку на две недели в Таиланд. Я собрал вещи, уложил их в чемодан и сел на диван. Ко мне подошла Оля и села рядом. Я пообещал ей, что за эти две недели приду в себя и реализую те задачи, которые себе поставил. Она с надеждой смотрела на меня и верила, что так и будет. Мы обнялись.
– Любимый, мне очень тяжело наблюдать за тем, что происходит с тобой, – сказала Оля. – Я правда надеюсь, что за эти две недели ты возьмёшь себя в руки. Я хочу, чтобы ты не отвлекался и не думал ни о чём, кроме своих целей. Поэтому давай договоримся, что эти две недели мы не будем созваниваться. Только по прилёту в Таиланд сообщишь мне, что прилетел. Всё остальное время проведи только сам с собой. Хорошо?
– Договорились, моя хорошая, – кивнул я. – Обещаю, что всё будет хорошо.
На следующий день меня ждал долгий рейс в Таиланд. Добравшись до отеля, я сразу лёг спать и проспал почти два дня. У организма просто не было сил что-то делать. Я лишь ходил на обед и ужин, а потом снова засыпал. Лёжа в постели, я чувствовал, будто впустую трачу время. У меня была чёткая задача – разобраться со своими чувствами, но мозг отказывался думать и что-либо анализировать.
Так прошло два дня. Проснувшись, я снова лежал в кровати, без сил подняться. Вернее, правильнее будет сказать, что мне просто не хотелось вставать и что-либо делать, тем более думать.
Я пошёл на завтрак, а после спустился к морю. Я сел на песок, а ветер бушевал, и море было неспокойным – сильные волны бились о берег. Сидя на песке, я чувствовал, как вода слегка касается моих ног.
Боже, как я люблю море. Как я люблю эту стихию. В тот момент меня наполняло лишь одно чувство: я благодарил Бога за то, что у меня появилась возможность приехать сюда, увидеть море, почувствовать солёный привкус на губах.
Первые два дня я ничего особо не чувствовал. Вся красота вокруг казалась фоном для моей внутренней пустоты.
Я пошёл вдоль берега моря, медленно перебирая песок босыми ногами. Я не знал, что делаю здесь, в Таиланде. Два дня назад я прилетел сюда с мыслью, что это место, быть может, поможет мне найти ответы на вопросы, которые уже давно беспокоили внутри. Но вместо этого я чувствовал только пустоту.
Море выглядело бесконечным. На берегу почти никого не было – только я и случайные прохожие. И вдруг, недалеко, я заметил одинокую фигуру. Подойдя чуть ближе, увидел, что это девушка, рисующая море. Я замер, наблюдая за ней. Она была сосредоточена, словно весь мир перестал для неё существовать.
– Красиво рисуете, – негромко произнёс я, чтобы не испугать её.Мне стало любопытно. Моё присутствие могло быть лишним, но, собравшись с мыслями, я решился подойти к ней.
– Спасибо, – ответила она, лёгким движением пригласив меня сесть рядом. Она обернулась, и, посмотрев на меня, улыбнулась не той вымученной, натянутой улыбкой, которую часто видишь у незнакомцев, а искренне, будто мы знали друг друга уже давно.
– Я Дмитрий, а вас как зовут?
– Я Анна.
Я опустился на песок и заинтересованно посмотрел на лист. Это был не просто пейзаж, а, скорее, попытка уловить настроение моря, его движения, его характер. Линии и цвета говорили больше, чем могла бы сказать камера телефона.
– Красиво. Как вам так удаётся передать всю эту картину на листок?
– Я просто чувствую. Слушаю, что говорит море, и рисую. Море помогает заглянуть внутрь себя. Каждый раз, когда я смотрю на воду, я вспоминаю, что жизнь намного глубже, чем кажется. Часто так бывает, люди забывают видеть красоту вокруг, когда их мысли заняты другим. Анна чуть улыбнулась.
Её слова словно задели во мне что-то. Именно это и происходило со мной в последнее время.
– Я приехал сюда, чтобы собраться мыслями, но даже не знаю, что ищу здесь, в Таиланде, – признался я. – Может, ответов, а может тишины. Внутри как-будто сплошная пустота сейчас.
Она отложила карандаш и посмотрела на меня, как будто пыталась прочитать, что происходит у меня внутри.
– Дмитрий, – обратилась она, указывая на альбом. – Попробуйте. Нарисуйте пожалуйста море.
Я сначала сопротивлялся, но всё же взял карандаш и начал рисовать. Моя рука двигалась почти автоматически, выводя на листе очертания моря, которое передо мной раскинулось. Волны, горизонт, солнце, где-то вдали – всё это появлялось на бумаге, как отражение моего состояния.
Когда рисунок был завершён, Анна взяла его в руки и внимательно посмотрела.
– Это красиво, – сказала она. – Но скажите мне, что вы здесь видите?
– Просто море. Волны. Горизонт.
Анна улыбнулась.
– А что за горизонтом?
Я задумался.
– Не знаю. Я могу только предполагать.
– Именно, – кивнула Анна. – Вы не можете знать, что там, потому что это будущее. Но посмотрите на свой рисунок ещё раз. Что вы видите здесь и сейчас?
Я посмотрел на картину.
– Только это. Море, волны, я не художник и не вижу так глубоко, как вы?
Анна подняла голову и указала на море перед нами и мягко сказала.
– Слышите этот звук?
– Волн? – уточнил я.
– Да. Но теперь замолчите и прислушайтесь к тому, что между ними.
Я попытался сосредоточиться. Между ударами волн и их отголосками была тишина. Она была почти неуловима, но, как только я перестал думать, она стала ощутимой.
– Это и есть момент, Дмитрий, – сказала Анна. – Тишина между мыслями, пауза между волнами. Именно здесь вы можете услышать себя.
Анна мягко положила рисунок передо мной.
– Дмитрий, вы чувствуете пустоту в своей жизни, и это нормально. Пустота пугает многих, потому что она кажется бессмысленной. Но знаете, что я поняла за годы работы с красками? Пустота – это не конец. Это начало.
Я задумался, пытаясь понять её слова.
– Как это?
– Представьте, что вы хотите нарисовать новый рисунок, – начала объяснять Анна. – Если ваш холст уже заполнен, вы не можете ничего добавить. Ваша пустота – это тот самый чистый холст. Это пространство для нового.
– Пустота – это не так уж плохо, – продолжила она. – Наоборот, это место, где всё начинается. Это значит, что вы освободили пространство для чего-то нового. Ваше внутреннее «я» всё ещё здесь, просто его нужно снова услышать. Я кивнул, чувствуя, как её слова пронизывают меня насквозь. Она тихо засмеялась, но в её смехе не было насмешки, только понимание.
Я вздохнул. Её слова были красивыми, но казались мне такими далёкими.
– А как это сделать? – спросил я.
– Начните с тишины Дмитрий. Найдите время, чтобы побыть наедине с собой. Спрашивайте себя: «Чего я хочу? Что делает меня счастливым?» Не ждите, что ответы придут сразу. Возможно, сначала вы услышите тишину или шум привычных мыслей. Но потом, если будете настойчивым, вы услышите голос, который скажет: «Я хочу творить» или «Я хочу быть с теми, кого люблю». И это будет ваш голос. Главное – позволить себе быть собой. Это трудно, но это того стоит. Она посмотрела на море, которое блестело в лучах солнца, и её голос стал ещё мягче:
– Спасибо, что нарисовали море. Может быть, однажды вы нарисуете свою жизнь. Такой, какой хотите её видеть. Мы замолчали, каждый погруженный в свои мысли. Я смотрел на свой рисунок. Она встала, смахнула песок с рук и посмотрела на меня:
– Сегодня вечером на закате вернитесь сюда, к морю. Но приходите один. Оставьте телефон, забудьте про время, оставьте все дела. Просто приходите.
Я кивнул, не зная, что ответить. Её слова останутся со мной – я это знал.
– И что я должен делать? Я посмотрел на неё с недоумением.
– Ничего, – мягко ответила Анна. – Просто будьте здесь. Слушайте, смотрите, ощущайте. Почувствуйте ветер на лице, звук волн, как песок касается ваших ступней. Позвольте себе не думать, а просто быть. Море – это великий учитель. Оно покажет вам, как вы можете быть собой. Вы услышите то, что должны услышать, поверьте.
– Хорошо, – сказал я, кивая. – Я попробую.
Анна улыбнулась, словно знала, что этот вечер изменит многое.
– Это так просто и так сложно одновременно, – сказал я.
– Всё важное всегда просто. Мы сами делаем это сложным. Но вам не нужно усложнять. Просто идите к морю.
Она слегка коснулась моего плеча, будто передавая через это прикосновение уверенность, и, забрав свои вещи, направилась вдоль берега. Я долго смотрел ей вслед, а потом перевёл взгляд на море. Словно море тоже что-то говорило, но я пока не умел его слышать.
Когда солнце начало опускаться за горизонт, я вернулся на берег. С собой не взял ничего, даже телефона, как посоветовала Анна.
Я сел на песок, обхватил колени руками и посмотрел на горизонт. Вода отражала последние лучи солнца, а сильные волны создавали особое настроение морю.
Сначала мысли всё ещё крутились в голове, как назойливые мухи. Я думал о работе, о доме, о том, что говорила мне Оля перед отъездом. Но потом, словно эти мысли начали угасать. Их заглушал звук волн, которые шумно накатывались на берег и уходили обратно.
Я начал слушать море и своё дыхание. Оно было неровным, беспокойным, но постепенно стало глубже, спокойнее. Я почувствовал, как каждая клеточка моего тела расслабляется, как будто этот момент – единственное, что имеет значение.
– Что я хочу прямо сейчас? – прошептал я, почти боясь услышать ответ.
Сначала было ничего. Тишина. А потом, глубоко внутри, как тихий шёпот, я услышал:
– Помогите!
Я резко открыл глаза и в недоумении не мог понять, что за голос я сейчас услышал. Я лишь хотел разобраться – это был мой внутренний голос или голос извне?
На пляже царила кромешная тьма. Я осмотрелся – взглянул в сторону отеля, вправо, влево, но на берегу никого видно не было. Голос прозвучал снова. Это был мужской голос, кричавший о помощи, он звучал еле слышно, словно доносился издалека, то появляясь, то исчезая.
Чуть позже я понял, что звук идёт из моря. Однако в этой темноте, сквозь бушующие волны, было тяжело что-то разглядеть. Вдалеке стояли яхты и лодки, на палубах которых горел свет. Этот свет отражался на воде, и вдоль одного из таких лучей я заметил чёрную точку. Крик исходил именно оттуда.
Я пригляделся, пытаясь убедить себя, что это не кажется, но нет – это точно был человек. Я бросился в воду и поплыл на крик. Кричал изо всех сил:
– Я плыву! Дружище, кричи, не пропадай! Греби на мой голос!
Силуэт то появлялся, то исчезал, а голос то доносился, то затухал. В какой-то момент я потерял его в темноте, а крики прекратились. Я замер на воде, стараясь хоть что-то разглядеть. Заплыл уже достаточно далеко в открытое море. В голову начали лезть жуткие мысли про акул и прочее. Было темно, страшно, но я продолжал кричать, умоляя человека подать хоть какой-нибудь сигнал.
Истерика охватила меня, когда я представил, что он мог утонуть. Я остался на месте, дрейфуя на волнах, и молил, чтобы он издал хоть звук.
Вдруг что-то сильно схватило меня за руку. Я испугался, попытался вырваться и закричал, но, обернувшись, увидел его. Он доплыл.
У парня просто не осталось сил кричать – он был измотан и совершенно вымотан. Я схватил его одной рукой, перевернулся на спину и поплыл к берегу. Чтобы подбодрить его, я говорил:
– Ты молодец, держись, ты силач! Помоги мне, греби из последних сил!
Но как только он переставал помогать, нас накрывали волны, и мы уходили под воду. Мы с трудом доплыли до суши. Я вытащил его на берег и начал давить на грудь, как видел в фильмах. Он лежал, тяжело дышал и сплёвывал воду.
– Всё нормально, живой… – прохрипел он, кашляя. – Пить… можно, пожалуйста, воды! Очень хочу воды!
– Лежи здесь, сейчас сбегаю в отель и принесу, – сказал я.
Я бросился в сторону отеля, быстро добежал до бара, схватил две бутылки воды и вернулся. Напоив его, я сел рядом. Михаил глубоко дышал, постепенно приходя в себя.
– Миша… Меня зовут Миша, – произнёс он охрипшим, ослабленным голосом.
– Я Дмитрий, – ответил я.
– Спасибо тебе большое, Дмитрий! Если бы не ты, я бы точно утонул сегодня, – искренне сказал он.
– Пожалуйста, – пробормотал я, растерявшись. В такой ситуации я не знал, что сказать.
– Что случилось? Ты упал с лодки? – спросил я.
– Типа того, – вздохнул Михаил. – Короче, мы с друзьями сняли яхту, устроили вечеринку. Я пьяный пошёл в туалет, а он был закрыт. Вылез, чтобы пописать в море, но меня сдуло в воду. Орал им, но музыка гремела так громко, что никто меня не услышал. Поплыл на свет и каким-то чудом доплыл до тебя. Спасибо, родной, что пришёл на помощь.
– Молодец, что кричал, – сказал я. – Иначе тебя никто бы не услышал.
– Да я уже понял, что не доплыву, – продолжил он. – Меня накрывало волнами, тошнило, голова кружилась, ещё и ногу свело. Я кричал от отчаяния, чтобы не потерять сознание. Если бы не услышал твой голос, всё, конец…
– Где ты живёшь? – спросил я.
– У нас вилла возле аэропорта. Мы часов шесть или семь уже плавали вдоль островов. Я вообще не понимаю, где нахожусь. Ты тут живёшь?
– Да, в этом отеле.
– Один?
– Да, жена в Москве. Я сюда приехал побыть наедине с собой.
– Поругались, что ли?
– Да нет, всё нормально, – отмахнулся я.
– Слушай, можно я у тебя останусь? А с утра поеду искать свою яхту, – спросил он.
– Конечно, оставайся. Тебе надо прийти в себя. Кушать хочешь?
– Нет, вообще не хочу. Лучше посплю.
– Ну, пошли тогда.
Я помог Мише подняться, и мы медленно направились в мой номер. Через каждые пять минут он обнимал меня и благодарил за спасение. Даже засыпая, он повторял, что обязан мне жизнью и не перестанет благодарить.
Михаил уснул, что-то шепча себе под нос.
Я долго не мог уснуть. Испытал бешеный выброс адреналина. Хотел позвонить жене и всё рассказать, но вспомнил, что мы договорились не звонить.
Я проснулся ближе к обеду. Михаил всё ещё спал. Тихонько выйдя из номера, я отправился на обед. Вернувшись, увидел, что Миша всё так же спит, и, чтобы не тревожить его, вышел на балкон и стал размышлять о случившемся.
Вдруг я услышал стук по стеклу. Обернувшись, за стеклянной дверью я увидел Михаила. Открыв дверь, спросил:
– Ну как ты?
Михаил подошёл ко мне и протянул руку. Я ответил тем же, и он, неожиданно потянув меня к себе, обнял. Он стоял, крепко прижимая меня к себе, и молча произносил слова благодарности.
Мы отправились перекусить, а после решили найти их яхту.
Согласно маршруту, яхта должна была стоять в бухте. Мы вызвали такси и поехали туда. Всю дорогу Михаил переживал за друзей, предполагая, что те подняли шум и теперь разыскивают его. Он думал, что друзей либо нет на месте, потому что они ищут его в море, либо они в полиции.
Добравшись до бухты, мы увидели, что, как и ожидалось, яхта стояла на якоре. Михаил попросил рыбаков довезти нас до неё. Я хотел попрощаться, но он попросил меня поехать с ним – вдруг на яхте никого не окажется, и ему понадобится помощь в поисках друзей или обращении в полицию.
Мы поднялись на борт и сразу услышали громкие голоса. Подойдя к носу яхты, увидели, как друзья Михаила, смеясь, сидят, пьют алкоголь и слушают музыку.
– Ничего себе… – сказал Михаил, ошеломлённо глядя на них.
– О, Мишаня проснулся! – воскликнул один из друзей, Олег. – Народ, Мишанька встал! Лёха, срочно налей Мише. Мишаня, ты чего такой помятый, братан? Ты откуда? – Олег громко смеялся, обращаясь к Михаилу. – А это кто с тобой?
Все тут же закричали и принялись приветствовать Михаила. Лёха налил два бокала виски и протянул нам. Михаил, глядя на них с недоумением, особенно на девушку, которая сидела рядом с Олегом, вдруг резко выбил стаканы из рук Лёхи и закричал:
– Вы вообще в своём уме?! Вы серьёзно даже не заметили, что меня не было?! Вы…
– Так ты вчера напился, – перебил его Олег, – мы и подумали, что ты спать пошёл и ещё не пришёл в себя.
– Ещё раз спрашиваю! Вы что, совсем что ли? Уже почти вечер!
Михаил опустился на корточки и схватился за голову. Его охватили гнев и ярость.
– Так, быстро взяли свои шмотки и свалили с моей яхты. Быстро, я сказал! – громко крикнул он.
– Ты чего, Мишань, успокойся, объясни, что происходит, – попытался урезонить его Олег.
Олег повернулся ко мне:
– Дружище, что случилось? Объясни.
Я только собрался что-то сказать, как Михаил вдруг подбежал к Олегу, вырвал у него из рук бокал шампанского и выбросил в море. Сев обратно, Михаил спокойным голосом сказал:
– Ребят, пожалуйста, просто убирайтесь с моей яхты.
– В смысле с твоей? – перебил Олег. – Мы все на неё скидывались. Ты остынь, давай нормально поговорим, ладно?
– Возле яхты стоит лодка, – ответил Михаил. – Сейчас быстро собираете вещи, садитесь в лодку и отправляетесь на берег. Потом поедете на виллу, соберёте оставшуюся часть вещей и свалите куда хотите.
– Ты не попутал, братан? Тебе надо – ты и вали, – возразил Олег.
Михаил посмотрел на ту же девушку, потом на меня и спокойно сказал:
– Подожди меня на лодке, я возьму вещи. Скажи рыбакам, что мы сейчас отправимся обратно.
– Ок. Жду тебя на лодке, – кивнул я.
Михаил спустился вниз за вещами, а я направился к лодке. Олег догнал меня:
– Братан, я что-то не пойму, что случилось-то?
– Миша вчера упал с лодки и чуть не утонул, – ответил я.
– Да ладно? Ты серьёзно?
– Ну да.
Олег застыл на месте, ошарашенно глядя на пьяных друзей, которые с недоумением наблюдали за происходящим. Они не слышали нашего разговора.
После того как Олег посмотрел на друзей, те заметно засуетились и стали что-то спрашивать у него. Я пошёл в сторону лодки, не слыша, о чём они говорили дальше.
Когда Михаил направился к лодке, Олег шёл за ним, прося прощения, но Михаил молчал. Остальные, замедлив шаг, двигались по краю яхты и тихими, испуганными голосами просили Михаила не уезжать.
Мы сели в лодку и направились к берегу. Михаил рассчитался с рыбаками, и, причалив, мы поднялись на сушу. На Михаиле не было лица. Мы шли вдоль берега в сторону дороги, чтобы вызвать такси.
– Ты как, Миш? – спросил я.
– Слишком много эмоций за сутки, нужно немного прийти в себя, – ответил он.
– У меня также. Куда сейчас? На виллу?
– Да, нужно забрать вещи.
– Ну тогда будем прощаться…
Как только я произнёс это, со стороны прибрежного рынка раздались громкие крики. Тайский мужчина бежал в нашу сторону, указывая на нас пальцем, а за ним следовали полицейские. Мы замерли, не понимая, что происходит. Мужчина подбегал всё ближе, и по его жестам становилось очевидно, что он показывает именно на нас. Я оглядывался по сторонам, надеясь найти кого-то, на кого ещё мог бы указывать этот человек, но вокруг никого не было – все находились ближе к морю.
Подбежав, мужчина начал кричать и тыкать пальцем в нашу сторону. Мы пытались спросить на английском, что произошло, но он ничего не отвечал и продолжал истерично кричать.
Полицейские подошли к нам и приказали развернуться, чтобы разместить руки за спиной. Мы пытались выяснить, что происходит, но один из полицейских угрожающе замахнулся дубинкой и что-то громко прокричал. Мы замолчали, и нас заковали в наручники.
Подъехала полицейская машина, и нас увезли. На все наши попытки выяснить, в чём дело, никто не реагировал. Полицейские лишь приказным тоном требовали молчать.
Так мы оказались в тайской тюрьме, даже не зная, за что нас задержали. Мы просили предоставить адвоката или связаться с консулом. Нам сказали:
– Хорошо, – и на этом поместили в камеру.
Камера была большой общей комнатой, в которой находилось около ста человек. Каждый устраивался, где мог. Мы с Михаилом нашли свободную кровать и сели на неё, но к нам тут же подбежал разъярённый таец и прогнал нас. В итоге мы подошли к стене и сели на пол. Сказать, что нам было жутко, – ничего не сказать.
Мы молча сидели, не зная, что делать. Михаил несколько раз подходил к охранникам и просил разрешить сделать звонок, но его просьбы оставались без ответа.
Спустя какое-то время к нам подошёл тайский мужчина и спросил на ломаном русском:
– Привет, русские?
– Привет, да, – ответил Михаил.
– Я говорить русски, у меня был друг русски, – улыбнулся мужчина.
– Здорово, – ответил Миша.
– Меня зовут По, а вас?
– Меня – Миша, а это Дима.
По пожал нам руки и сел рядом. Он внимательно посмотрел на нас и спросил:
– Что случилось? Почему вы здесь?
– Мы сами не знаем, – начал Михаил. – Какой-то таец подбежал к нам возле пристани с полицейскими, и нас увезли в машине, так ничего и не объяснив. Скажи, пожалуйста, как нам позвонить или вызвать адвоката и консула?
– Пока никак, – ответил По. – Полицейские проверят паспорта, потом сами сообщат в консульство. Пройдёт примерно один-два дня.
– Серьёзно? Мы будем здесь ждать один-два дня?
– Да, друзья мои. Но вы не расстраивайтесь, я здесь помогу вам. У меня был друг русский Игорь, он из Казани. Он рассказывал мне про Россию. Я люблю Россию.
Смешной акцент и искренность По не оставляли нас равнодушными. Мы с Михаилом, слушая его, невольно улыбались и поддерживали разговор. Оказывается, По сидит в тюрьме уже семь лет. Три года он провел вместе с каким-то русским парнем по имени Игорь, который был родом из Казани. Тот хорошо обучил По русскому языку и много рассказывал про русскую культуру и кухню. По мечтал попробовать пельмени и плов, а также увидеть русскую зиму.
– Как вам Таиланд? Вы надолго приехали? Где проживаете? – спросил По.
– Да мы вчера только познакомились, Дмитрий спас мне жизнь, – ответил Михаил.
– А что случилось с тобой?
Михаил рассказал По, что произошло и как мы оказались здесь.
По внимательно слушал Мишу и с восхищением смотрел в мою сторону.
– Это достойно уважения. Не каждый сможет решиться на подобный поступок, – сказал По.
– Это точно. Если бы ты ещё видел, какие волны были, то точно понял бы, что не каждый отважился бы на это. Для меня теперь Дмитрий – особенный человек. Мой герой, – добавил Михаил.
– Это правда героический поступок, – согласился По.
Я сидел, слушал парней и чувствовал неловкость. Видимо, я не до конца могу объективно оценивать свои действия. Для меня это вполне нормально – прийти на помощь человеку, но со стороны, похоже, все выглядит иначе.
Я поблагодарил парней за добрые слова и решил сменить тему.
– По, расскажи, как давно ты здесь и за что? – спросил я.
По сидел и задумался, как будто в этот момент он был вообще не с нами, а где-то далеко в своих мыслях.
– Я здесь уже семь лет… Я действительно не помню, какие большие и могучие волны бьют по нашему берегу. Когда волны бушуют, действительно непросто выбраться живым. Я бы сейчас все отдал, чтобы просто искупаться в море, – сказал По, обнадеженно улыбнувшись, и продолжил: – Я был помощником рыбака. Рано вставал и готовил снасти для рыбалки, а вечером, когда рыбаки возвращались, чистил сети и снасти. Весь день я находился на берегу и ничего не делал. Вот оно, море – все было буквально перед глазами. Кто может тебя лишить этого? Но оказывается, все может измениться в один момент.
По замолчал. Мы слушали его внимательно, видно было, сколько боли в его словах.
– Только здесь, лишившись всего, ты начинаешь ценить это по-настоящему. Когда я попал сюда, я был в диком отчаянии. Мало того, что я лишился всего, так еще и столкнулся с унижением со стороны охранников и заключенных. Я утратил любой смысл к дальнейшему никчемному существованию.
Я попал в больницу и об этом узнала моя жена. Помню, как сейчас: открылась дверь в палату, и заходит она – моя Мали. Мы расстались на тот момент, но продолжали общаться. Она не понимала меня, почему я трачу свой талант и ничего не предпринимаю для нашего счастья. Ведь я буквально все время проводил на берегу и ничего не делал. Я думал, она больше не любит меня из-за постоянных упреков, и от этого еще больше времени проводил вне дома. Но в тот день все изменилось для меня.
– Что случилось с тобой? – спросила Мали.
– Мне не просто здесь, – ответил я.
– А ты подумал обо мне?
– Так ведь ты ушла от меня!
– А что ты сделал, чтобы остановить меня?
– Ничего! Ты разве хотела, чтобы я тебя остановил?
– Если бы ты попытался, ты бы узнал.
– Прости меня! Я думал, ты больше не любишь меня и не хочешь быть вместе!
– По, глупый. Я люблю тебя больше жизни и буду любить. Но ведь ты сам не любишь себя. Посмотри, до чего ты себя довел. Ты думаешь, мне легко сейчас смотреть на любимого мужчину и видеть, как он потерял надежду? По, я готова тебя ждать и дождусь, но при условии, что ты поймешь, чего я хочу от тебя.
– Что ты хочешь от меня?
Мали заплакала, поцеловала меня в щеку и побежала к выходу из палаты. Я смотрел, как она убегает, и закричал ей вслед, что не отпущу её больше никогда. Мали остановилась и обернулась.
– Тогда выживи, – сказала она.
Я лежал и рыдал. Мой светлый луч жизни – моя Мали. Как я был труслив, слеп и глуп. Я так хотел обнять её, почувствовать, но сам лишил себя этого. Когда была возможность, я, получается, не хотел, а когда захотел, возможности не стало. И это было самое большое наказание.
Помню, как вышел из тюремного госпиталя и подошел к окну камеры. Я так сильно хотел выйти на свободу, сделать глубокий вдох, почувствовать соленый вкус моря на губах, услышать пение птиц, стук волн, ощутить, как ветер нежно скользит по телу. Все, что кажется таким простым и обычным, стало таким недосягаемым.
Я ведь не ленился, это был мой осознанный выбор – ничего не делать для своего счастья. Но здесь, лишившись свободы, ты понимаешь, насколько ограничен твой выбор. И самое главное – выбор все-таки есть. В тот день я решил взять максимум от этой жизни. Я сделал свой выбор – прожить новую жизнь. Я не мог взять максимум от свободы, но мог взять максимум от пребывания здесь. С тех пор я не потратил ни одной минуты без дела. Я сбросил 20 килограммов, набрал мышечную массу, начал заниматься тайским боксом.
У меня появилась мечта открыть свое кафе на берегу моря. Я выучил два языка: английский и русский, так как большая часть туристов – англоговорящие и россияне. Я изучал культуру и кухню разных стран. Мали гордится мной и ждет меня. Я мечтаю, чтобы она всегда гордилась мной, и хочу свозить её в Россию.
– Это удивительная история, – сказал Михаил. – Лишь лишившись чего-то, мы по-настоящему это ценим. Не зря говорят: «Что имеем – не ценим, потеряв – плачем».
– Согласен, По, ты крутой парень, – добавил я. – Спасибо большое за то, что поделился своей историей. Ты даже не представляешь, как вовремя я услышал то, что должен был услышать.
По попросил своих друзей-тайцев найти для нас две кровати, и мы с Мишей заняли эти места. Мы полночи общались с По и смеялись. Время пролетело незаметно в непринужденной атмосфере. В какой-то момент По погрустнел и признался, что очень устал сидеть в тюрьме. Единственное, что его мотивировало, – это его семья и мечта побывать в России. Он так искренне верил и надеялся, что скоро выйдет и отправится с семьей в Россию к Игорю. По показал нам адрес и телефон, который Игорь оставил ему.
Чуть позже я понял, что сильно перенервничал, и начал засыпать. Я пожелал парням доброй ночи и отвернулся. Окинув взглядом окружающую обстановку, я ужаснулся. Много негативных и страшных мыслей проникали в голову, но я старался их гнать прочь и был уверен, что мы во всем сможем разобраться.
По заставил меня задуматься. Меня восхитила его искренняя вера в мечты и принятое решение начать все с начала. Для него мечты – как маяк, освещающий путь и дающий надежду. Я подумал, что у него такая простая, но глубокая мечта, а я, находясь на свободе, имея возможность добиться всего, чего только пожелаю, даже не знаю, чего именно хочу, и еще смею впадать в депрессию.
Я понял, как в жизни важна свобода. Будучи в тюрьме, даже если знаешь, чего хочешь, ты практически не можешь этого достичь. Только свобода дает возможность выбора, который полностью в твоих руках. Добиваться своей мечты или не добиваться – это твой выбор, твоя ответственность. Но люди воспринимают свободу как должное и не выбирают жить жизнью своей мечты.
Я думал об Ольге. А вдруг мы здесь тоже надолго? Что будет с ней? Я только сейчас осознал, как благодарен ей за её мудрость и терпение. Видеть, как твой муж потерял мотивацию и впал в депрессию, и не упрекнуть его лишний раз… Наверное, это и есть настоящая любовь – когда бережешь своего человека и в моменты, когда ему тяжело, не делаешь ему ещё хуже. Я вспомнил, сколько раз Оля звала меня просто прогуляться по ночному городу, сходить в кино или театр, а я игнорировал её просьбы. Я бы всё сейчас отдал, чтобы взять её за руку и пойти гулять по ночному городу. Моя родная, моя девочка, как же я люблю её… И как же мне стало стыдно перед ней. Стыдно перед собой.
Я смотрел сквозь засыпающие глаза на По и впитывал его волю и силу духа. Я захотел тоже взять максимум от этой жизни. Осталось только выбраться отсюда.
Я вспоминал слова и наставления Анны. Я закрыл глаза я пытался почувствовать свой внутренний голос, но от усталости просто уснул.
Утром я проснулся от того, что нас будили полицейские. Они повели нас за собой в комнату для допросов, где сидели полицейский и таксист, который привёз нас в бухту. Оказалось, таксист всё это время находился там и видел происходящее. Он узнал, куда нас привезли, и приехал дать показания. После чего он указал полицейскому, что это действительно были мы, и нас отпустили.
Выяснилось, что в тот день на рынке произошла кража. Двое парней европейской внешности, которых не успел разглядеть продавец, украли деньги из кассы магазина. Этот продавец, увидев нас, подумал, что это мы. Тайцы действовали по принципу: «Главное – кого-то поймать, а дальше разберёмся».
Нам вернули вещи, и мы вышли на улицу. У участка нас ждал тот самый таксист. Мы подошли к нему, благодарили и обнимали его. Мы сели в его старенькое такси, и Миша попросил отвезти нас к ближайшему автосалону. Подъехав, он пригласил таксиста зайти с нами. Осмотревшись в салоне, Михаил предложил ему выбрать автомобиль, который ему нравится, и на котором будет комфортно возить людей. Это был подарок от Миши.
Таксист был в шоке и не хотел принимать такой щедрый подарок. Он уверял, что любой на его месте поступил бы так же. Но мы понимали, что это не так. Михаил ничего не хотел слышать и поступил так, как велело его большое сердце. Он только что, можно сказать, заново родился и чуть не потерял свободу. Поэтому он был безмерно благодарен этому замечательному человеку.
– Ты как вообще? – спросил я. – Есть настроение что-то обсуждать? Надо решить, куда ехать. Ты домой сейчас?
– Ну да, скорее всего, да, – ответил Михаил.
– Тогда давай я поймаю ещё одно такси и поеду в сторону отеля, а ты езжай домой.
Михаил посмотрел на меня, открыл дорожную сумку, достал документницу, проверил всё и сказал:
– Короче, едем к тебе.
– В смысле? – удивился я.
– У меня паспорт с собой, деньги с собой, телефон с собой. На вилле чемодан лежит – да и фиг с ним. Там ничего серьёзного, одни шмотки. Поехали, я к тебе в отель заселюсь. Как твой отель называется?
Я сказал название отеля, и Михаил обратился к таксисту. В итоге мы поехали ко мне в отель. Мы ехали молча, каждый был погружён в свои мысли.
Я не мог поверить, что всё это происходило со мной. После того как я оказался на свободе, что-то во мне изменилось. Я начал дышать и смотреть на происходящее по-другому. Мне стало стыдно перед собой, перед Олей. Имея возможность реализовать в жизни всё, что захочешь, ты не пользуешься ею. Вместо этого жалеешь себя и считаешь жертвой. Я хотел скорее добраться до номера, сесть за стол, взять ручку и тетрадку и поработать с целями, с мыслями. Казалось, я осознал истинный глубокий смысл слова «ответственность».
Мы приехали в отель. Михаил заселился в отдельный номер. Мы оставили его вещи и пошли на ужин.
Я знал его третий день, но было ощущение, что знакомы уже целую вечность. Михаил смотрел на меня и обращался с таким братским трепетом – чувствовалась неподдельная благодарность.
– Ну как ты? – спросил я.
– Честно? В шоке, – ответил Михаил. – Когда-то папа сказал мне, что мои друзья – пустышки, а я глупо отреагировал, эмоционально защищал Олега с Лехой.
– А кто та девушка, на которую ты так пристально смотрел? – спросил я.
– Эта как раз та девушка, из-за которой я оказался здесь, на той вилле, на этой яхте и с этими людьми. Ее зовут Маша, она сестра Олега. Я уже полгода за ней ухаживаю, но у нас ничего не выходит. Самое поганое, что я чувствовал – не мое, но все равно никак не мог отступить. Не могу понять: то ли страсть, то ли спортивный интерес. Короче, начал с ними везде тусоваться. Я пил алкоголь почти каждый день, чтобы быть с ними на одной волне. А чтобы ты понимал, я вообще алкоголь не люблю. Короче, уже полгода так живу, совсем себя потерял с этими людьми. Вот меня, походу, и выбросило в море, чтобы я больше себе не изменял. Скажи, как можно за целый день не заметить, что друга нет? Как можно не спуститься в каюту и не спросить: «Ты там живой? Нет?» Тем более, если они думали, что я вчера так сильно выпил. Ну так тем более! Хоть кто-то бы пришел спросить, как я себя чувствую, воды бы принес. Я в шоке, Дима! Честно, не верю! Что за люди такие?!
– Тяжело судить в целом, но конкретно в этой ситуации – да, очень странно, – сказал я. – Пить до такой степени, что становится пофиг на друзей… По мне, ты все правильно сделал. Хорошо, что спокойно отреагировал, хотя видно, как эмоции в тебе кипели.
– Да, я кое-как себя сдерживал, – продолжил Михаил. – Хотел их всех поскидывать с лодки в воду. Хотя они этого не стоят. Меня бы совесть замучила, если бы мой друг чуть не утонул, а я не заметил этого. Хотя я себе это слабо представляю. Я просто другой человек. Ладно, Бог с ними. Отвалились – и слава Богу. Давай лучше о тебе. Почему ты здесь один? Ты же женат, судя по кольцу на пальце?
– Да все нормально. Да, женат. Все хорошо. Так надо для нас двоих, – ответил я.
– Поругались или что?
– Да нет. Просто у меня личные проблемы – запутался немного в жизни, из-за этого и в финансовом плане просел. А она немножко кипишует. Хочет чувствовать себя в безопасности, хочет условий, при которых можно спокойно рожать и воспитывать ребенка. Короче, хочет, чтобы я все эти вопросы решил и разобрался в себе побыстрее.
– Ну, пока все логично. А что у тебя за проблемы с деньгами? Долги, что ли, или как? – спросил Михаил.
– Да нет. Наверное, правильнее сказать – творческий кризис, – ответил я. – Я психолог-тренер. Я, правда, очень крутой эксперт. Могу разобрать и собрать мозги человека, как Кубик Рубика. Я на сто процентов отдаюсь своему делу. Но получилось так, что я не расставался с проблемами своих клиентов ни на минуту. Жил с ними с утра до ночи: они сопровождали меня везде – и на работе, и в дороге, и дома. Я постоянно приносил работу домой и обсуждал её с Олей. Сейчас понимаю, что даже не интересовался, как у неё дела, чем жила она. Я настолько погрузился в чужие жизни, что потерял свою.