Осколок министерства

Предисловие.

Меня зовут Сергей и я тот самый сотрудник «КБТПМ – Перспектива», с чьей нагрудной камеры вы видели недавно прямой эфир. Вы скорее всего были в ужасе от увиденного и не понимаете, что произошло и почему я так поступил. Ведь скорее всего ваше представление "Научного прогресса" выглядит иначе.

Я вам расскажу, как я до этого докатился, в мельчайших подробностях. Я раскрою крайне секретную информацию и поведаю очень личную историю, потому что дальнейшая моя судьба, представляется мне очень неопределённой.

То, что вы прочитаете, не означает, что вы будете согласны с моим выбором, но я считаю, что взгляд с моей стороны необходим.

Ниже будет список необходимых сокращений, для понимания общей картины.

Справочник.

Атомкорп – единственная корпорация в России, занимающаяся ядерной энергетикой и атомным оружием. Была преобразована в корпорацию после развала Советского Союза из Министерства среднего машиностроения.

Министерство среднего машиностроения (Средмаш) – государственная структура, осуществлявшая разработку, контроль и использование ядерной энергии, включая атомное оружие. Осуществляла строительство всех городов спутников атомных станций в СССР.

Министерство высшего машиностроения (Вышмаш) – совершенно секретно.

Конструкторское бюро техники и промышленности, бывш. министерство (КБТПм "Перспектива") – частный институт, образованный в 1993 году.

КБТПМ "Перспектива" – совершенно секретно.

Республика №17 – совершенно секретно.

Бюро обеспечения разведки инструментами воздействия (БОР) – совершенно секретно.

Технологический научно-исследовательский институт (ТНИИ) – комплексное испытание корабельных и космических ядерно-энергетических установок. Филиал Атомкорп.

Глава первая. Ночь музеев.

До "Перспективы" я работал в Атомкорп довольно долгое время обычным электрослесарем. Работа хорошая, интересная и хорошо оплачиваемая. Где случалось разное, и взлёты, и падения. На момент начала событий, описанных ниже, шёл май 2023го года и я ожидал перехода на должность инженера.

Это был важный и большой шаг для меня, но тем не менее, в те времена, у меня не было особенно серьёзных целей, или незаурядных увлечений, я не чувствовал себя частью чего-то, а путь единоличника, мне никогда не нравился. Я просто плыл по течению и старался получать удовольствие от жизни. И это при том, что я уже довольно пресытился ей и мне требовались всё новые источники дофамина.

У меня в голове ещё не успели сформироваться какие-либо идеи в плане, что для меня важно в жизни и поэтому я их отсутствие подменял чем только мог, от прыжков с парашютом, до участия в реконструкциях средневековых боёв.

В принципе меня всё устраивало, и что-то менять не хотел и, наверное, не видел возможности и смысла.

В Атомкорп, на смежном участке, работал мой родной брат Егор, лёгкий на подъём и крайне ответственный во всех начинаниях и с кучей увлечений. Без капли угрызения совести может напугать резким звуком, когда ты делаешь, что-то очень важное и даже несмотря на это, он является для меня не просто младшим братом, но ещё лучшим другом.

С ним я чаще всего попадал в разнообразные приключения, от проблем с криминальными элементами, до застревания на какой-нибудь стройке, без связи и воды.

Вернёмся к маю 2023го года.

После ночного вызова на работу, я сильно устал и уже в машине я вспомнил про планы на выходные и поинтересовался у брата, что он планирует делать.

– Егор, ну чего, ты едешь с нами? Или опять в гараже ковыряться будешь? – спросил я, уставшим голосом.

– Еду, сегодня отоспимся, а завтра поедем, – ответил Егор, совершенно бодрым голосом, будто всю ночь спал, а не работал. Хотя это скорее всего связано с тем, что мне почти тридцать, а он младше на восемь лет.

– Отлично! – ответил я.

Время было около девяти утра, когда мы добрались до дома и солнце уже поднялось высоко, а значит моя девушка Ксюша с моей мамой уже вышли на огород и вовсю занимались его благоустройством. Ведь только недавно были выложены резной плиткой дорожки, вокруг которых они сажали цветы.

– Серёжа, помоги мне! – крикнула Ксюша, как только я вышел из машины.

– Иду, – буркнул я сонным голосом, уже не надеясь на сон в ближайший час.

Я подошел к ней и поцеловал, а она пристально посмотрела в мои уставшие глаза.

– Я понимаю, что ты устал, но тут не много.

– Что сделать то?

– Перенеси вот эти коробки с саженцами поближе к забору. Мы всё-таки решили, что пионы будут у дома, а лилии посадим у забора, – сказала Ксюша, и протёрла запястьем руки капельки пота с своего лба, не задев своих русых локонов.

– Вот эти четыре?

– Да, и из гараже ещё восемь, – сказала она улыбнувшись.

Цветов было много, и коробки, в которых они хранились были не лёгкими. А по завершению переноса их из гаража, Егор сразу же оккупировал освободившееся место металлоломом, который он любя называл запчастями.

Выйдя из гаража, я посмотрел на то, как мило мама и Ксюша обсуждали что они ещё хотят за сегодня сделать. Планы их были грандиозными, а работа в земле меня утомляла просто своим видом, поэтому я молча пошел спать.

Изначальный план поспать до двух часов провалился и ближе к семи вечера меня тихонько покачивая за плечо начала будить Ксюша, так как все уже готовились ужинать.

С трудом открыв свои глаза, я увидел уставший, но в то же время счастливый взгляд Ксюши. Она мило улыбалась и приговаривала меня вставать, а когда услышала урчание моего живота, напрыгнула на меня и с неподдельным задором начала тормошить.

Я понял, что от меня уже не отстанут и решил поддержать эту игру и схватив её за талию начал щекотать. В этой ситуации она начала заливаться хохотом и пытаться вырваться. Нагнувшись ко мне, она обхватила руками мои щёки и поцеловала, что буквально обезоружило меня. Воспользовавшись моментом, она извернулась и со всех ног побежала в сторону лестницы на первый этаж. И игриво обернувшись ко мне сказала, – Сейчас поужинаем и продолжим, ты понял?

– Есть, красавица! – сказал я и Ксюша, улыбаясь пошла в низ.

Я смотрел ей в след и не мог перестать улыбаться, от счастья, которое по счастливой случайности попало мне в руки. И сразу накатило чувство вины, что я всё ещё вспоминаю другую, хотя прошел уже почти год.

За ужином, где собралась вся наша большая семья, мы поделились планами на выходные с родителями. В эти планы входило путешествие на электричке из Соснового Бора в Санкт-Петербург, где с субботы на воскресенье должна была пройти "ночь музеев".

Мы выехали утром на электричке со станции "КалИще", в название которой приезжие не редко путают ударение. Поезд был заполнен почти полностью, а значит у многих мысли сошлись с нашими и теплую погоду упускать никто не хотел.

Позавтракав в крупном торговом центре, недалеко от обсерватории, которую мы планировали посетить первой, я предложил пройтись по магазинам. Где решил не упускать удобной возможности купить себе хороший рюкзак, чёрного цвета с кучей карманов. Куда после покупки были сложены все вещи, которые Ксюша, и Егор со своей девушкой Алиной держали в руках.

В охотничьем магазине, я наконец-то убедил Ксюшу купить ей перцовый баллончик, а себе взял мощный налобный фонарик, для работы и походов.

Наступил вечер, и мы заняли место в уже набежавшей длинной очереди в первый пункт нашего маршрута на ночь – обсерваторию. Впереди нас было человек пятьдесят и немного утомившись в ожидании и прогулке по парку, я с Егором заговорил о работе.

За нами столпилась очередь ещё большей длинны, а мы даже не сдвинулись с места. И продолжая обсуждение, я упомянул название единственной в России компании, которая занимается атомной энергетикой "Атомкорп". Это услышал парень, стоявший позади меня с Егором.

– Извините, вы на атомной станции работаете? – спросил этот парень.

– А что? – спросил я, немного подозрительно, хоть в этой информации нет ничего секретного. Но когда незнакомец спрашивает об этом на улице, в нём невольно можно увидеть кого угодно, хоть шпиона, хоть того, кто хочет попросить помочь его устроить на работу.

– Извиняюсь, я не представился! Меня зовут Авраам, я работаю в КБТПм – Перспектива, так что почти коллеги! – сказал доброжелательно Авраам.

Мы переглянулись с Егором и начали расспрашивать его, что это ещё за "Перспектива". Первое впечатление, что он был готов выложить всё, что происходит в его Институте. Но как оказалось, это были ещё даже не цветочки…

Нашли мы общий язык быстро, особенно я с Авраамом, наверное, потому что он мне напомнил моего старого друга. Внешне, потому что у него тоже длинные светлые волосы, почти до плеч, легкая небритость и очки, что создавало впечатление стереотипного айтишника, а также небольшая полнота, возможно из-за большого размера кофты. А также стиль общения, саркастичный, через предложение шутка по любому поводу, и впечатление, доброго и отзывчивого человека, которое потом подтвердилось.

Пока мы общались очередь начала понемногу продвигаться вперёд, и я обратил внимание на девушку, стоящую рядом с Авраамом.

– Парни, сори, увлёкся, и не представил свою сестру Сару! мы с ней вместе работаем в Перспективе, – сказал Авраам.

– Приятно, – сказал я и повернулся к Ксюше с Алиной, чтобы и их познакомить с нашими новыми друзьями.

В очереди мы ещё много о чём говорили, пока она медленно совершала своё движение в сторону входа. И наслушавшись об их институте, меня посетила идея разузнать о нём побольше, чтобы мой ещё один младший брат пошел туда учиться, когда закончит школу.

А когда я озвучил это мысль вслух, Авраам полный энтузиазма предложил устроить после обсерватории экскурсию уже по Перспективе. Что было воспринято большинством крайне положительно, кроме Сары и Алины, хотя они совершенно не были похожи друг на друга.

Сара – это девушка чуть старше двадцати пяти лет, с серьёзным взглядом и печальным голосом. В ней чувствовалась ответственность, за то, что хочет устроить Авраам и ей это не нравилось. Но нас уже было не остановить.

А Алине было просто лень и мне казалось, что ей скучно даже находится с нами. Что было странно, ей хоть и всего лишь двадцать, но в моей компании людей под тридцать, она легко находила общий язык со всеми. И ей даже казалось, что она поднимает для обсуждения очень интересные темы. Но почему она молчала сейчас, для меня было загадкой.

Пройдя в вестибюль обсерватории с очередной группой и показав свои билеты, нашей компании повезло занять места в одном ряду. И я оказался между Авраамом и Ксюшей.

В зале выключили свет и практически в полной темноте наш экскурсовод по вселенной начала свой рассказ, а меня нахлынули ностальгические воспоминания о том, как я был тут ещё в школе. Над головой из кромешной тьмы постепенно начали показываться звёзды, а я стал рассказывать шепотом Ксюше о вещах, связанных с космосом и по моему мнению более интересными, чем то, что говорила экскурсовод. И Ксюшу это не капли не раздражало, ведь истории, которые рассказываю я, ей нравятся больше всего.

Но меня прервали на моменте, когда я говорил о теоретических типах цивилизаций в масштабах космоса, соседи с ряда спереди, потому что мой шепот был недостаточно тихим.

Я вежливо извинился, и мы начали слушать экскурсовода, которая в данный момент говорила об истории обсерватории.

По истечении сорока минут меня растолкала Ксюша, ибо я уснул, а свет уже зажгли и надо было собираться на улицу, где было уже довольно темно и прохладно.

– Народ, мы сейчас у метро Горьковская, а пройти нам надо пару кварталов, за мной! – сказал Авраам и повёл нас в сторону своего института.

– Авраам, слушай, у тебя достаточно необычное имя для наших краёв, – начал я.

– Да, а что? – спросил Авраам, немного напрягшись.

– Это же… – начал я задавать вопрос.

– …библейское имя, – договорил за меня Авраам.

– Я так и хотел сказать, – сказал я с улыбкой.

Проходя мимо очередного двора, Авраам сказал, что тут можно пройти в его институт, короткой дорогой по подземному переходу.

Такой поворот событий не пришелся по душе никому и тем более Саре, потому что, по её словам, сейчас темно и шарахаться по подворотням не самая лучшая идея, хоть сегодня ночью людей чуть ли не больше, чем днём.

Но Авраам был настроен решительно и показал на телефоне карту закрытых подземных переходов, которые раньше были бомбоубежищами и или прочими технологическими вещами, вроде кабельных шахт, где человек пройдёт в полный рост.

Авраам достаточно быстро переманил нас на свою сторону, а дольше было дело техники убедить девчонок пойти с нами. Особенно после фразы, – Я вам покажу, чем занимаются конкуренты Атомкорп, – не пойти с Авраамом я считал преступлением.

На улице было уже темно и мрак внутри дворика колодца ощущался по-особенному, когда видишь тусклые силуэты своих спутников очень близко, но не можешь разглядеть их лиц. Где только теплый свет с чьей-то кухни второго этажа переливался в светло русых волосах Ксюши и давал чувство спокойствия. И пока я неосознанно концентрировался на тепле её руки, Сара сказала, что переулок не похож, на тот через который Авраам её однажды водил. Из-за чего, наверное, у всех, в мыслях стало чуть более тревожно чем обычно. Что подтвердил шепот Алины на ухо Егору, – давай уйдём, мне страшно. На что Авраам достал из рюкзака два здоровенных, как из фильмов у охраны, фонаря, а я свой налобный.

Встав у потайного входа, о котором знал теперь не только Авраам с коллегами из института и парочкой бомжеватых диггеров, Авраам открыл амбарный замок на калитке металлической трубой. Чем разбудил спящего неподалеку бомжа или возможно одного из тех самых диггеров, кто охранял вход и его друга кота, который после образовавшегося шума, рванул как ракета в неизвестном направлении.

Отворив железную дверь перед нами, была тьма, которую разрезал свет наших фонарей и убирая с пути паутину, мы начали продвижение вниз по узким бетонным ступенькам.

В это время Авраам выразил невнятное сомнение, сказав что-то себе под нос, ведь как оказалось, этот проход не очень похож на тот, по которому ему доводилось ходить раньше. Услышав это сомнение, от Авраама, я не подал виду, так как погулять по подземному Питеру, было для меня намного интереснее, чем толпиться в очередях в музеи.

Под землёй, на глубине где-то пяти этажей, мы вышли на заброшенную или недостроенную станцию метро, где было сильно прохладнее, чем на поверхности.

Осмотревшись у входа, Авраам сказал, что это не тот маршрут, который он знает из-за чего женская часть нашего теперь уже экспедиционного отряда захотела вернуться. Но успокоив их тем, что мы запомнили необходимые ориентиры, а именно стоящим у лестницы большим деревянным колесом с кабелем, сможем с лёгкостью вернуться назад.

Выбрав одно из немногочисленных направлений, мы пошли по железнодорожному тоннелю, где железной дороги ещё не успели проложить, и скорее всего уже никогда не положат.

– Сара, а вы местные? – спросила Ксюша весь вечер разглядывая её, словно кого-то узнала, но не могла вспомнить.

– Да, причем настолько, что почти все наши прадедушки и прабабушки блокадники и тоже родились тут, – ответила Сара.

– Это круто, мы в Сосновом Бору тоже совсем местные, – сказал я.

– Так город молодой же, – сказал Авраам.

– Да, но наши родители уже родились в нём, – ответил Егор.

– Как ещё раз называется институт, где вы работаете? – Ксюша продолжила.

– Конструкторское бюро техники и промышленности, бывш. министерство – КБТПм – "перспектива". У нас там родители преподавали, – ответила Сара.

– А у меня какое-то то время отец там работал, и я даже там бывала в детстве, может оттуда тебя помню? – Ксюша улыбнулась Саре, что в полумраке тоннеля было еле заметно.

– Наверняка, я помню одну девочку, она чуть постарше была, и мы вместе играли…

– В спорт зале в догонялки, а Константин Иванович…

– Постоянно жаловался на нас злющей уборщице, которая и выгоняла.

– Да вы почти сёстры оказывается, – сказал Авраам.

Это было очень интересное совпадение, с чем согласился и Авраам.

– Я так понимаю, мы уже точно идём не по тому маршруту, да? – спросил я.

– Да, хотя это странно, двор очень был похож, – ответил Авраам.

– В следующий раз слушайте меня, – сказала Сара.

– Часто по подземельям лазаешь? – спросил я.

– Раньше да, даже бывало ночевал под землёй.

– Зачем? – спросила Ксюша.

– Исследовали подземные коммуникации, уходящие глубоко под землю не на одну сотню метров, – ответил Авраам, освещая перед собой путь мощным фонарём, – Под Петербургом много заброшенных тоннелей, в которые можно попасть разными способами, а можно остаться в них навсегда, если заиграться.

– Например, как наш старый друг Артём, он пару лет назад пропал где-то тоннелях, а его труп до сих пор не обнаружили, – Дополнила Сара.

– Это ужасно, – сказала Ксюша, и взяла меня за руку.

Это подземелье сильно отличалось от тех в которых я бывал раньше, начиная высоким потолком, заканчивая расстоянием, уходящим куда-то далеко за пределы досягаемости наших фонарей. А пробегающие вдоль стен крысы были практически беззвучно, только тихие звуки маленьких коготков, которые легко перебивались нашими разговорами.

Мы подошли к сужению в проходе, который был завешан старой сеткой. Я взял её рукой чтобы убрать, как из ниоткуда вылетела летучая мышь и дальше я успел услышать только звон падающих труб.

Глава вторая. Внизу.

– Серёга, вставай, – покачал Егор меня за плечо.

– Что? – с трудом продирая глаза я ответил.

– Ты головой ударился, об трубу, – сказала Алина.

– Фактически ты сам её на себя скинул, – заметил Егор.

– Как только ты отодвинул сетку на тебя упала труба, – объяснила Ксюша.

– Кровь есть? – спросил я, в поисках рукой место удара на голове.

– Нет, но шишка будет, – сказала Сара.

– Мы далеко прошли? – спросил я.

– Какая разница? Тебя по голове ударило трубой! Нам надо разворачиваться, ты понимаешь? – сказала Ксюша, тоном, как будто я начал творить что-то неадекватное.

– Ксюша права, мы и так далеко зашли, – сказала Сара.

– Я в порядке, подумаешь немного голова кружиться, – сказал я, поднимаясь на ноги.

– В общем, в тоннеле мы уже часа полтора, – посмотрев на часы, сказал Егор, – И готовы продолжить путешествие, – дополнил он с ухмылкой.

– У нас три пути, пока ты спал мы обследовали окрестности и пришли к выводу, что со спящим тобой надо выбираться, но раз ты в порядке, то можно пойти дальше по коридору или же, свернуть на лестницу, вон там, слева, – указал Авраам рукой.

– Она ведёт ещё ниже, и вся из металла, выглядит, в общем, не совсем надёжно – дополнил Егор.

– Как хорошо, что вы нашли всё без меня, а маршрут со спуском вниз мне нравится больше всего, – сказал я, смотря на недовольный взгляд Ксюши.

– Я всё твоей матери расскажу, Серёжа! – сказала Ксюша и сложила руки на груди.

– Да всё нормально, мы даже не сворачивали никуда! Сейчас что-нибудь на проходе положим, как очередной ориентир и всё будет нормально! – сказал я.

Пока я убеждал всех, что я в порядке, и что продолжить наше путешествие отличная идея, обратил внимание, как в нескольких шагах от нас, Алина с Егором шепотом почти ругались. В чём соль их разбирательства была, я не уточнял, но догадывался, что Алине такое затянувшееся путешествие перестало приходится по душе.

Ксюша провела своей рукой по моим волосам и поцеловала в щёку, а после почти прислонилась губами к моему уху и сказала, – Не пугай меня больше так, – на что я ответил в шутливой манере, – У тебя есть ещё пятнадцать минут спокойствия, пока я прихожу в себя.

Остановившись у "сомнительной металлической лестнице" отгороженной сеткой с дверью, мы дружно посмотрели вниз и посветили туда фонарями.

– Выглядит вполне надёжно, – сказал Авраам с ухмылкой.

– Согласен! Идём, – добавил Егор.

Вход на лестницу, был закрыт замком, который отворяется, так называемым "падающим" ключом.

Такие используют на многих предприятиях и сегодня, в основном нелегально, потому что такой ключ может изготовить любой, даже с не вполне прямыми руками, человек.

Отворив калитку, на меня напали воспоминания, о том, что по таким ржавым лестницам мне уже доводилось ходить и лазать не раз, на производстве и по юношеству. Единственное, обычно приходилось куда-то подниматься, например, на высоченную башню "Вертикаль" государственного оптического института, который находится на мысу в Сосновом Бору или же недостроенный ледовый дворец, тоже в нашем городе. Но и спускаться в непроглядную бездну, откуда несло холодом, тоже приходилось, с той лишь разницей, что было это по работе, в действующих зданиях, на минусовых отметках.

Когда оказался тут, в таком месте, где никогда не было дневного света, я подумал, что раньше меня Ксюша убедила бы вернуться назад, под солнечный свет и свежий воздух. Но после такого количества ночных кошмаров про путешествия в заброшенных подземельях, какого-то Лениным забытого НИИ, теперь есть желание иди только вперёд. В данном случае вниз.

Шахта представляла собой квадрат, со сторонами примерно по восемь метров, где по стенам шла лестница, закрытая сеткой рабицей и от падений, и от того, что может прилететь сверху. Пролеты никто не стал считать с самого начала, но по ощущениям пройдя где-то десятый, начинаешь беспокоиться о том, что подниматься будет сложнее и появляется ещё большее желание найти другой выход.

– Вспомнил историю, я как-то забрался с друзьями на "Вертикаль", где чуть не свалился почти с самой крыши, из-за слишком ржавой лестницы, потому что у неё отвалилась перекладина, за которую я держался в этот момент, – с ностальгией вспоминал я.

– А на меня как-то обрушился потолок недостроенного метро, когда я учился и подрабатывал на стройке, вот это было весело, а особенно когда меня выковыривали напарники из-под завала, – сказал со смешком Авраам.

– Понятно, после чего ты полюбил подземелья, – немного насупившись сказала Сара.

– А мы залезали на крышу крымской АЭС и, в отличие от вас, на нас ничего падало, и никто из нас не собирался спускаться каким-то экстремальным способом, – сказал Егор.

– Вы, мальчики, конечно, нашли время, для вспоминания таких историй, – держась двумя руками за перила и, осторожно переступая со ступеньки на ступеньку, сказала Ксюша. В этот момент у меня сложилось впечатление, что она проклинала тот момент, когда согласилась пойти вниз.

Хоть шли мы достаточно рассредоточено, лестница постоянно напоминала нам, что нас слишком много для этой старушки. И на протяжении всего спуска мы слышали и чувствовали скрежет металла, вибрации и звуки, словно что-то ломается. Особенно страшно было, не когда слишком громко поскрипывала ступень, на которую ты только поставил ногу, или же перила, когда ты просто перехватился. А тот момент, когда чувствуешь спиной небольшой провал в пол сантиметра, с характерным шелестом рабицы по всему её полотну, расходящийся вверх и вниз, и приглушённо возвращающийся обратно…в этот момент мы все замирали как статуи в ожидании худшего.

Ниже сетка закончилась и остались только перила. Для того, чтобы хоть примерно понять сколько нам ещё спускаться, было принято решение швырнуть вниз булыжник, валявшийся под ногами на лестнице. Глухой звук удара о камень раздался через секунды четыре, и мы поняли, что почти спустились.

Мы оказались под потолком огромного помещения, напоминающего машзал грандиозного завода, только где не было ни станков, ни кран-балок, ничего, что говорило бы об этом, кроме размеров. На потолке были видны инженерные коммуникации, – кабеля, трубы, всевозможных диаметров, и огромные прожектора, для освещения такого пространства.

Ставя ногу на последнюю ступеньку, державшуюся видимо уже только на ржавчине, она провалилась, что я даже не успел опереться на неё. Егор, шедший позади, попытался схватить меня за рюкзак, но я оказался быстрее и рухнул в пыль.

– Серёга, видимо ты сильно приложился наверху, – протягивая мне руку, сказал Егор.

– Возможно это из-за пива, – ответил я, отряхиваясь от пыли.

– Так, и что мы видим? – Егор задал вопрос всем, оглядывая зал.

– Видимо в самолётном ангаре, – пошутил я.

– В котором не хватает телепорта, для перемещения самолётов отсюда, – заметил Егор.

– Да, выглядит нереально, – крутя головой по сторонам, сказал Авраам и освещая стены и потолок своим фонарём.

– Наша лестница, кстати, спускается прямо по центру, что необычно, – заметил я.

– А ещё, тут очень сухо и пыльно, – сказала Ксюша.

– Тут всё-таки поприятнее, – сказала Алина, затянувшись одноразкой, – Чем на верху, где крысы.

– Ребят, смотрите… – сказала Ксюша с небольшой дрожью в голосе.

– Там свет? – прищурившись я смотрел туда, куда указывала рукой Ксюша.

– А вот это уже интересно, – сказал Авраам.

– Ты рассчитываешь встретить своих корешей тут? – спросил Егор.

– Сомнительно, что я их знаю, потому что мне бы друзья уже рассказали про это место, – сказал Авраам.

– Идём, – махнул я всем рукой.

– Девчонки, вы не устали? – по-джентельменски спросил Егор, когда разворачиваться уже было поздно.

– Нет, всё хорошо, – ответили все хором.

– Отлично, – подытожил Егор.

– Да, а то пришлось бы оставить прямо тут, – с улыбкой я посмотрел на осуждающий взгляд Ксюши.

Наш не продолжительный, но ощутимый путь пролегал через разрушенные бараки. Повсюду куски стен, остатки оконных рам, разной разбитой мебели и каких-то журналов, с вырванными листами. К счастью, заблудиться было сложно, ибо видно позади нас лестницу, по которой мы спустились, а впереди постоянно то появлялся, то исчезал из виду этот загадочный свет. Который с лестницы мы почему-то не увидели, возможно из-за торчащих с потолка труб и кабелей. Или потому, что больше смотрели под ноги, чем по сторонам.

Очевидно, что строилось это место при союзе и последние люди тут были тогда же. А подойдя к стене, высотой с девятиэтажный дом, где тускло горела лампочка, висевшая на высоте человеческого роста, мы увидели бункерные двери, по две с каждой стороны от неё. Они были настолько огромны, что кажется в них, могут проехать БелАЗы. Свет исходил от старого советского светильника, и он освещал обычную деревянную дверь, покрашенную как в поликлинике тех времён, строго и безвкусно. Слева от неё были старые электрические автоматы в железном шкафу без крышки, имевшие первозданный вид, осталось только пыль смахнуть. От них наверняка и питалась лампочка светильника над дверью, которая почему-то создавала впечатление, что её вкрутили недавно. Осмотрев расходящиеся провода, мы заметили, что отсюда они идут к боксам, в стену, за дверь и куда-то вниз, через небольшие трубы в полу. Переглянувшись с Егором, мы молча догадались, что тут есть куда спускаться ещё.

Подёргав за ручку, дверь открыть не получилось, и решили попробовать свои ключи и самодельную отмычку, из подобранной с пола проволоки, как итог, некоторым наскучило это занятие. Потому почти сразу мы разделились, я взламывал дверь, если это можно так назвать, а Авраам с Егором и Алиной пошли осматривать ворота исполинских размеров. Те, что слева, оказались приоткрыты и туда можно было пройти.

Они зашли во внутрь и прокричали мне заканчивать с замком и подходить к ним, и их голоса тихим эхом разнеслись по подземелью. Идя не торопясь, прогулочным шагом и смотря в зазор между дверью и стеной, в ширину около двух метров, раздался громкий щелчок, раскатившийся по огромному залу. Яркий жёлтый свет нас почти ослепил и выливался как водопад из прорванной плотины, освещая зал. Благодаря этому свету на перпендикулярной стене мы увидели огромную надпись, почти под потолком: «Министерство высшего машиностроения СССР 1956».

– Так вот почему тут всё такое огромное, – сказал я, и добавил, – Наш с Егором Дед работал в этой конторе.

– Ребят, идите сюда, посмотрите, – синхронно с Ксюшей крикнули мы тех, кто зашёл в ворота, чтобы они тоже посмотрели на эту надпись.

Они подошли, посмотрели и Егор сказал, – Вы лучше посмотрите, что мы нашли.

В боксе было светло как днём и прекрасно видны его масштабы и просторы. Которые были заставлены слесарными верстаками, стеллажами и шкафами вдоль стен. А под потолком была установлена огромная кран-балка, словно рассчитанная на подъем сотен тон груза.

Я был поражен масштабами этого технологического чуда, спрятанного под миллионами кубометров земли. Меня всегда завораживали размеры и просторы грандиозных сооружений, заводов и цехов, сколько я бы их не видел вживую или на фотографиях. Это всегда было забавным для меня, что сколь огромным пупом земли себя не считал какой-либо человек, он будет выглядеть всегда песчинкой, в результате проделанной работы, какой-либо группы. А то, что было тут, стало для меня вершиной Советского Гения. Но только на тот момент.

Тогда я ещё не знал, что каждый из этих громадных боксов предназначен для определённого вида работ.

Первый в который мы зашли, был слесарной мастерской, великанских размеров, где занимались мелким ремонтом обычного автотранспорта, который использовался в подземелье и вытачиванием разнообразных деталей на станках. Именно поэтому тут стояли несколько целых и разобранных ЗИЛов и УРАЛов. А другие были предназначены для сборки экспериментального и секретного оборудовании и по возможности его ремонта.

И последний, находящийся справа была как огромный склад – горюче-смазочных материалов, что сокращенно было "Склад ГСМ". Тут занимались много чем, так как позволяли производственные площади, от наладки гидравлических устройств, да замены масла и ремонта масляных трансформаторах. А огромные герметичные двери бокса при нештатной ситуации позволяли его изолировать.

Но для меня самым интересным стало то, что с другой стороны мастерской, была ещё одна дверь, не меньшего размера, с приоткрытым снизу маленьким входом для человека. За ней был довольно просторный зал, но значительно уступающий в размерах помещению, через которое мы вошли. Самым важным для нас открытием стал тоннель для машин, уходящий вверх и скрывающий своё направление за длинным поворотом.

– Охренеть, ещё свет горит, – сказал Авраам.

– Это до дрожи жутко… – сказал я томным голосом и со всей силы щелкнул языком об нёбо, что звук напугал рядом стоящего Авраама.

– Вот зачем. – задал риторический вопрос Авраам.

– Он постоянно так делает, когда есть возможность услышать отражение этого щелчка, – сказала Ксюша, привыкшая к моим выходкам.

– Я бы не хотела встретить тех, кто тут обитает, – сказала Алина в типичной, брезгливой для себя манере, всматриваясь в линию света, уходящую за поворот.

– Главное, не ори, когда их увидишь, а то вдруг они пугливее Авраама, – сказал Егор сказал.

– Как думаете, мы сможет тут выйти? – спросила Сара, тем самым подкинув нам материал для размышлений, пока мы решили побродить в боксе.

Зайдя обратно и осмотревшись, мы обнаружили, что там двери, для персонала у каждого угла, которые, соединяют все боксы между собой. Открыв ближайшую и ведущую в следующий бокс, мы попали в прямой коридор, где не было света и было много дверей по левой и правой сторонам. Заглядывая в которые, были обнаружены раздевалки, туалеты, душевые, столовые, кабинеты и даже архив с местной библиотекой, на входе в которую была толстенная металлическая решетка с огромным замком. К сожалению, попасть туда нам не удалось, зато мы разглядели название папки, лежащей на полу ближе всего к нам, где был штамп "НИИ -1101". Что это значит мы не знали, но предположили, что это двоичный код, от чего штамп "НИИ-13", стал ещё более зловещим.

В следующем боксе, где располагалась мастерская по сборке и ремонту секретного стендового оборудования, Егор зажёг свет. На верстаке, лежали разбросанные паяльники и пыльные микросхемы, неизвестного тогда нам назначения. На стене, у одного из верстаков, висели чёрно-белые фотографии, на которых были изображены строители в касках, групповые фото коллектива в гражданской одежде, и мужчины и женщины в белых халатах. На одной из фотографий была запечатлена лестница, по которой мы спустились сюда, примерно с того же ракурса, с которого нас фотографировала Алина.

– Тут раньше жизнь кипела, – с сожалением о том, что сейчас это место заброшенно, сказал я.

– Интересно, что они тут строили, – сказал Егор, разглядывая плакат на стене с названием «наглядная электрическая схема простого "ретруитера"».

– У тебя тоже есть это желание? – спросил я Егора.

– Ты про сувенир? – уточнил Егор.

– Ага, – сказал я.

– Да, но мы же оба понимаем, что нельзя…

Сканируя взглядом каждый сантиметр этой мастерской, ровеснице первого искусственного спутника земли, я открыл каждый ящик верстака, чтобы просто посмотреть, чем тогда работали люди. И причудливого самодельного инструмента примерно столько же, сколько было лет пятнадцать назад на атомной станции, до введения "производственной системы Атомкорп" или ПСАК. Из-за чего некоторые операции стало выполнять сложнее, а определённые ремонты просто невозможно, из-за чего приходилось оборудование менять полностью.

В это время Егор осматривал стоящие старые уралы и другие машины, но потом не выдержал и начал заглядывать под капот одной, что-то там покрутив, потом той, что стояла рядом. Испачкав руки, он засучил рукава и окинул взглядом мастерскую, увидел, что ещё одна машина стоит сбоку и прикрыта каким-то древним брезентом. Скинув его, он нашел на первый взгляд самый целый Урал, и занялся своим любимым делом, приведением в чувства советского автопрома. Это заметила Сара и поинтересовалась.

– Ты не для нас ли планируешь машину починить?

– Действительно, Егор, тебе может помощь нужна? мы что-нибудь принесём, ты только попроси, – сказал Авраам.

Егор окинул взглядом нашу команду и поручил найти три вещи: кривой ключ, чтобы прокрутить мотор; на вид живой аккумулятор; и пару канистр, чтобы наполнить их топливом, которое тоже надо найти.

Учитывая возраст места и примерные годы его заброшенности, задачка казалась не тривиальной.

Открыв новую дверь с деревянной табличкой "Склад ЗИП", что расшифровывается как "запасные части, инструменты и принадлежности", я увидел то, что в вполне ожидал. Множество стеллажей, до потолка заполненных мощными деревянными ящиками, на которых были надписи "проект Андромеда", "Сириус", "проект 1101" и многое другое, что ровным счётом не давало ответов, чем же тут занимались в те далекие времена. Сдвинув пару приоткрытых крышек, у нескольких ящиков, для нас понятного и интересного мы не обнаружили, потому что внутри были только упаковки и защитный наполнитель, для смягчения ударов, а в закрытые решили заглянуть позже, когда найдём то, что просил Егор. И я подумал, более осознанно, чем раньше, – Странно, что сюда не пролезли до сих пор ни вандалы, ни диггеры. Возможно, мы первые, с момента закрытия.

В те моменты исследования, меня даже не посещала мысль, что это место куда мы залезли может представлять опасность. И как оказалось не меня одного, потому что все были захвачены порывом исследования, как будто нашли гробницу или ступили на неизведанную землю. Это я понимал по горящим глазам каждого из группы.

Пройдя в следующий бокс, на стеллаже я нашел, два древних фонаря, и хоть светили они тускло, это было сносное дополнение к двум фонарям Авраама, моему налобному и нашим мобильным телефонам, так что чтобы не запнуться хватало. А также пару почти пустых железных канистр, с запахом похожим на бензин, которые я поставил поближе к выходу, после чего мы пошли искать дальше.

Бродя по таким местам в детстве, я испытывал тревогу и неподдельный интерес, но сейчас это был искренней восторг, от того, что я вижу вокруг. Всё это окружение меня завораживало, каждая деталь, хоть оставленный фонарик или пустая канистра говори о том, что тут работали великие люди. И интрига, почему они перестали, у меня заела в голове, как пластинка проигрывателя.

– Ребят, вы свет не выключали? – шёпотом спросил я, когда мы подходили к уже не горящей лампочке, изначально привлёкшей наше внимание.

– Нет! – ещё более тихо и одновременно ответили Ксюша и Сара.

– Может лампочка перегорела? – сказал Авраам.

– Какое удачное совпадение! – ответил я и дополнил, – Возьмите на всякий случай какие-нибудь палки, да камни, чтобы страшно смотрелось.

– Ты думаешь тут кто то есть? – спросила Ксюша.

– Это для самоуспокоения, – отшутился я.

Авраам доломал оконную раму, бывшего офиса и сделал себе дубину, Сара нашла себе цепь, а у меня с Ксюшей было по арматуре. И с аргументами в руках мы посчитали, что готовы ко всему, даже ко встрече с призраками "Дворца мертвых пионеров".

Бокс ГСМ, с другой стороны, от перегоревшей лампы, был заполнен разными бочками и пустыми канистрами, что надобность в тех которые мы нашли раньше отпала. И в воздухе тут стоял лёгкий запах бензина или краски, что было вполне разумно для огнеопасного помещения.

Освещая себе путь фонарём, я с Ксюшей направился к самой большей бочке из нержавеющего металла, от которой были мутные блики, когда на неё посветишь. У неё снизу был на удивление ржавый кран, и постучав по бочке, стало понятно, что она почти пустая. А пока я занимался непонятно чем, в виде философских рассуждений, о наполнении этой емкости, Ксюша решила стать человеком дела и повернуть кран.

Как оказалось хрупкой девушке его не составило труда свернуть, из-за чего бензин неконтролируемо потёк на пол. Сделав невозмутимое выражения лица, чтобы не пугать Ксюшу, я ей сказал принести канистру, а сам начал лихорадочно искать в верстаках, что-нибудь деревянное подходящего диаметра, чтобы заткнуть дыру. В одном из множества ящиков были напильники и надфили, и некоторые ещё в белых картонных коробках, считай новые. Взяв несколько штук того и другого, я примерно прикинул какой подойдёт под диаметр отверстия лучше и зажав его в тисках выдернул "лезвие" из "хвостовика". Сделав всё это достаточно быстро, пол всё равно был залит бензином на приличной площади.

Ксюша принесла канистру, а я поставил её под кран и выдернул чопик. Мощь струи падала на глазах и по ощущениям я заполнил канистру на две трети, но этого должно быть вполне достаточно, предположил я. Начав с Ксюшей двигаться к выходу, я крикнул Авраама с Сарой, что мы нашли всё что нужно и можно уходить, а они, в этот самый момент, находясь на противоположной от бочки стороне бокса, включили автомат, чтобы зажечь свет.

Я не знал, что они хотят его включить и по глупости их не предупредил, что треть бокса залита бензином. Громкий треск и с потолка летит взорвавшаяся лампа, окруженная облаком из тысяч искр. Свет потух снова, не успев нормально разгореться и начался пожар, охвативший бочку. Яркое красное зарево охватило всё помещение и отбежав к выходу из бокса, мы беспомощно стояли и наблюдали за тем, как горит памятник истории. Большая бочка, хоть и была почти пустой, но от температуры взорвалась такой силой, что нас оглушило.

За густым дымом пожара была видна развороченная бочка и разрушенная кирпичная кладка, которая продолжала разрушаться по наполнению к нам. Когда последний большой кусок кирпичей упал недалеко от нас, открылся вид на трех мужиков, в костюмах похожих на скафандры, только не из этого времени, хоть и выглядели эти костюмы совершенно новыми.

Ошарашенные "инопланетяне", отряхиваясь от пыли увидели нас, не менее испуганных. А тот, кто был без шлема, поспешно надел его и закричал что-то очень быстро и не внятно своим товарищам. Все трое рванули к своему, парящему невысоко над землёй, "автобусу" без колёс серебристого цвета, находящемуся за уже разрушенной стеной, в помещении, похожем на склад с коробками, только шире. В это же время, тот мужик что был без шлема, схватил две цилиндрические штуки, с торчащими проводами, валявшимися на полу, запрыгнул в открытую дверь автобуса и в этот же миг без какого-либо звука они исчезли. Сразу произошел щелчок и нас всех немного качнуло вперёд, туда, где только что стоял автобус, как буд он исчез вместе с окружающим его воздухом. Остолбенев от увиденного, нас сдвинуло с места, только приближающийся густой дым, заволакивающий бокс.

Егор с Алиной уже заканчивали последние приготовления к первому запуску двигателя, когда прибежали мы. Увидев наши ошарашенные глаза, Егор успокоил нас, тем что он уже проверил все жидкости и аккумулятор, осталось только залить принесённый нами бензин.

Машина завелась можно считать с первого раза, кривым ключом, который нашла Алина в этом же боксе, в кузове другого Урала. Открыть дальние ворота бокса, с помощью настенного пульта, не получилось, потому что что-то клинило один из электродвигателей находящийся под потолком. Но тут был предусмотрен ручной привод, и по очереди с парнями, мы открыли путь наверх.

Я не удержался и прихватил с собой несколько сувениров из инструментов, а парни какие-то приборы, по их словам, являющиеся отдельными частями, того, что в наше время называют "мультиметр". Закинув всё в кузов и рассевшись по удобнее, мы поехали по тускло освещённому тоннелю наверх.

Дорога была в хорошем состоянии и на пути мы встретили несколько ответвлений с указывающими табличками "Выход". Я, смотря на все эти повороты, вспоминая уходящие кабеля под землю у двери с лампочкой, и понимая, что мы не то, что не исследовали, а даже не подумали посмотреть на другую половину этого огромного подземелья, сожалел, что мы уже уезжаем. Двигаясь по достаточно пологому подъёму, пришлось сделать пару остановок, чтобы убрать мешающий проезду мусор и отвалившиеся куски бетона от стен и потолка. Эти действия хоть и замедляли нас, но всё равно создавали впечатление лёгкости и простоты, что у меня в голове почему-то не сильно сочеталось.

После очередного поворота, в далеке показался долгожданный свет, и мы почувствовали свежий влажный воздух, как будто в лесу после дождя. Удивлением для нас всех было отсутствие ворот на въезде в эти подземелья, но что-то вроде КПП тут когда-то было. Это мы определили с Авраамом разглядывая всё вокруг из кузова.

Оказавшись на свободе, в каком-то Сосновом лесу, а не в центре Питера, Егор остановил машину в нескольких метрах от въезда, и мы вышли из машины, чтобы рассмотреть это здание. Оно было с большими разбитыми окнами и плоской крышей, как у корпуса советского института, но с примерно пятиметровыми воротами, для грузовиков, над которыми была табличка "НИИ им.", где остальная часть отломана. Сделав общую фотографию, на фоне въезда и нашего новенько – старенького Урала, мы снова запрыгнули в кузов и помчались обратно в цивилизацию.

Глава третья. Домой.

Дорога по лесу заняла минут двадцать пять и была очень извилистой, но без каких-либо съездов, с несколькими старыми шлагбаумами и будками. Делая остановки и открывая их вручную, мы выехали с грунтовой дороги на асфальтированную. Время уже близилось к восьми утра и в этот момент спокойствия мы начали осознавать, насколько сильно устали и проголодались.

Заехав на первую встречную заправку, из-за того, что у нас начал заканчиваться бензин, Авраам стал усиленно искать в интернете, чем всё-таки лучше заправлять старенький УралЗиС-355. И сделав для всех нас открытие, что нам подойдёт обычный "аи-92", Авраам с девчонками пошли на заправку, а я с Егором остался у машины.

– Как теперь спать, после увиденного, – бросил я в воздух.

– Не знаю как ты, но Алина точно плохо, потому что взрыв был такой силы, что у нас посыпалась штукатурка, а она пугливая. А потом ваш исчезнувший автобус с тремя, как ты их назвал? Инопланетяне? – недоумевая спросил Егор, что-то подкручивая под капотом.

– Как минимум один из них точно не инопланетянин, – сказал я и Егор отвлёкся, посмотрев на меня.

– Вообще, это очевидно, но с чего вдруг такая уверенность только по поводу одного? – озадаченно продолжил Егор что-то крутить.

– Один был без шлема, не знаю, видели ли его остальные, но я точно видел.

– Говоришь так, словно там действительно был инопланетянин.

– Он старше нас, выглядит лет на 40, может чуть больше, моего роста, с густой чёрной бородой. Я всю дорогу не мог понять, где я его видел раньше и почему лицо мне показалось таким знакомым, – я облокотился на машину, достал сигарету и закурил, а Егор осуждающе посмотрел на меня.

– Эй, ты чё, тут курить нельзя! – грозя кулаком в нашу сторону, почти бегом шёл работник заправки.

– Всё, тушу, извините, забылся, день тяжёлый, – я бросил сигарету под ноги и затоптал её.

– Сейчас утро! И вообще, тут нельзя парковаться, уезжайте! – работник южной национальности явно был не в духе.

– Парни, у вас всё нормально? – Авраам с девушками уже подходили к машине.

– Да, всё норм, – сказал я.

– Вы взяли нам покушать? А то нам пора сваливать, – Егор кивнул в сторону работника.

– Взяли каждому по два бутерброда и горячего чая на всех, – Авраам приподнял картонную подставку, в которой было шесть стаканчиков чая.

– Давайте, уезжайте быстрее, кому говорю! – работник заправки продолжал настаивать на своём.

Егор с Алиной сели вперёд, а я, Ксюша, Авраам и Сара забрались в кузов, где были скамеечки, набитые, скорее всего, синтепоном, на удивление ещё мягким и достаточно удобным. И не обращая внимания на ор работника, мы сделали полукруг и остановились у колонки, чтобы заправить машину.

– Куда мы всё-таки едем? – поинтересовался наш водитель Егор.

– Надо спать, – буркнул я себе под нос.

– Давайте так и поступим, тут недалеко будет отель, можно отоспаться там, – сказал Авраам, листая в телефоне возможные варианты номеров.

– Вы, как хотите, а меня с Ксюшей отвезите, хотя бы, до метро, мы сами доберёмся, – я держался за голову и смотрел в пол.

– Серёж, что-то случилось? – положив руку мне на плечо, поинтересовалась Ксюша.

– Нет, всё хорошо, я просто устал, – я облокотился на борт Урала и обнял её.

– Домой так домой, – сказал Егор. – Авраам, вас у отеля или до метро довести?

– Давай у отеля, – с разочарованием произнёс он, – Мы дальше сами, спасибо.

Остановившись у желаемого ими отеля, где-то на южной окраине Питера, мы быстро перекусили. Попрощавшись и обменявшись всеми возможными социальными сетями и телефонами, чтобы точно не потеряться, мы повернули в сторону Соснового Бора. А я лёг на освободившуюся скамейку и провалился в глубокий сон. В последний миг, перед тем как уснуть, мне показалось, что я увидел летящий за нами коптер, но уже не смог взять над собой контроль и что-либо сказать.

Мне начал снится очередной сон, из тех, что я всегда хочу хотя бы забыть, ибо так плохо мне не бывает даже когда я переборщу с алкоголем.

Прогуливаясь с Полиной по пустым вечерним и заснеженным окраинам нашего города, под небольшим снегопадом, мы забрели на берег финского залива. В красивой новогодней атмосфере, украшенных сосен разнообразными гирляндами, мы держались за руки и медленно попивали горячий чай, купленный в кафе у моста через реку.

Остановившись у самой воды, я посмотрел на её лицо. Оно было закрыто шарфом и было видно только задумчивый взгляд, устремлённый к горизонту. Она осеклась, когда заметила, что я за ней наблюдаю, и засмущавшись сжала мне крепче руку. Я не отреагировал на её смущение и закурив сигарету тоже устремил взгляд к горизонту, который слился с замёрзшей водой и было не понятно, где заканчивается небо и начинается ледяная гладь.

– Как сложились бы наши жизни, если бы мы были ещё вместе? – спросила она меня.

– Точно не лучше, чем сейчас, – я поцеловал её в щёку.

– Я, скорее всего, переехала бы к тебе из Питера, – почти равнодушно произнесла она.

– Не желая этого, – с грустью, я посмотрел на Финский залив.

– Но ты ведь так этого хотел, – она отпустила мою руку, подобрала льдинку у ног и кинула её в воду.

– Я тогда был глуп, – сказал я и спросил, – Замёрзла?

– Да, пойдём домой, – она снова взяла меня за руку, и мы развернулись по направлению к дому.

Выдернуло меня из сна, когда мы подъезжали уже к дому, по разбитой грунтовой дороге. Садясь на скамейке, я почувствовал, как сильно затекла у меня спина. Я посмотрел на усталый взгляд Ксюши, и почувствовал сильную вину, за то, что мне опять приснилась не она. Ведь так, бывало, каждый чёртов раз, когда я давал себе слабину и вспоминал её наяву, после чего она приходила ко мне во снах и мучила, разбивая сердце снова.

– Как себя чувствуешь? – спросила Ксюша томным голосом.

– Гудит голова. А ты как, Солнце? – спросил я.

– Я пыталась поспать, но у меня не получилось, в итоге всю дорогу слушали странное радио, которое включил Егор, – ответил она.

– Странное? – спросил я.

– Да, мы как будто поймали волну из прошлого, потому что ощущение было, что и музыка, и ведущие специально подражают советскому радио, – ответила Ксюша.

– Забавно. И что, нас даже ни разу не остановили гайцы? – обратился я к Егору.

– Мы их даже ни разу не встретили, – поворачивая к воротам нашего дома, уставшим голосом он ответил.

– Как отоспишься, надо поговорить, – сказал я и почувствовал на себе взгляд Ксюши.

Припарковав машину во дворе, Егор с Алиной зашли в дом, а Ксюша начала меня расспрашивать о каком разговоре идёт речь.

– Серёжа, стой, что за разговор? – она сверлила меня взглядом.

– Тот, что был на заправке, мужик нам не дал договорить, – я не хотел ей рассказывать всё прямо сейчас, потому что я не знаю, какая будет реакция.

– Продолжай, – голос был строгий.

– Ксюш, давай ты тоже поспишь и когда все проснутся, я всё расскажу, – а сам подумал, что, если продолжит давить, придётся сдаваться.

– Ладно, а то я уже не соображаю, – она смягчилась, и мы пошли в дом.

Мне не спалось, и видать пару часов сна в кузове грузовика на маленькой скамейке мне хватило, чтобы попытаться сложить пазлы из названий предметов, дат и все возможных чисел, встреченных по пути. Штудирование интернета результатов не давало, кроме очевидных фактов, а именно существование всяких секретных НИИ. А ещё странность, я не нашёл ни одного упоминания "министерства высшего машиностроения", только "министерство среднего машиностроения", а то, что у него были свои здания и филиалы по всему Питеру и Ленобласти в годы СССР, очевидно, ведь они буквально построили все атомные, и не только, объекты в СССР, включая города спутники, как тот в котором живём мы – Сосновый Бор. В зале, где мы увидели название предприятия, я ошибся, потому что дед говорил, что работал в Средмаше, а не в Вышмаше.

Вспомнив о нём, я подумал, что давно не заходил в гости и было бы неплохо поговорить по этому поводу с ним, он любит рассказывать разные истории. В детстве я помню, как он не умолкал о своих командировках и чем они занимались там. От производства "тяжелой воды", до монтажа сигнализации ракетных шахт на границе с Китаем, может, и про Вышмаш знает. Если судить по его словам, ничего не монтировал он только на Луне и то, возможно это просто под грифом "совершенно секретно".

А ещё у меня остались связи в ТНИИ – технологическом научно-исследовательском институте, где я работал несколько лет. Позвонив бывшему наставнику, он сказал, что поспрашивает сторожил, да посмотрит в библиотеке любые упоминания "Министерства высшего машиностроения". Но выразил изрядный скептицизм, на счёт этого, ведь зачастую предприятия, стоящие через дорогу, не знали о существовании друг друга, а тут речь о Ленинграде и совершенно другой организации.

На часах было уже восемь вечера, когда основной состав нашей экспедиционно-поисковой группы снова в сборе и завтракает за столом. Из-за того, что к разговору присоединились девушки, то пришлось немного повториться, а заодно, я узнал, что Ксюша не видела лицо инопланетянина.

– Знаете, этот "автобус"… я изначально вообще засомневался, что он есть, но то, что вы побежали вместе со мной, когда он испарился, придало мне надежды, что я не сбрендил, – сказал я это со смешком.

– Ну да, тебе скоро тридцать, не мудрено подумать, что чердак потёк, – подколол меня Егор.

– Кстати, сколько Аврааму лет, вы знаете? – спросил я присутствующих.

– Он говорил, что он твоего года рождения, – сказала Алина.

– Вот именно! – воскликнул я.

– И что? – спросил Егор.

– А то, что если представить Авраама с короткой причёской и бородой, сбросившего килограммов десять, то это вылитый мужик в скафандре, запрыгнувший в испарившийся автобус, – ощущение, что на меня смотрели как на сумасшедшего всё, даже коты, которые пришли послушать семейное собрание.

– Ничего бредовее сегодня я ещё не слышала, – разочарованно сказала Алина.

– Это потому, что ты весь день спала! – усмехнулся я.

– У меня есть идея, – сказал Егор.

– Затусить с ними ещё раз? – уточнил я с ухмылкой.

– И заглянуть к ним в университет, – сказал Егор.

– Вы ему хотите сейчас звонить? – спросила Ксюша.

– Ну да, а что? – спросил я.

– Уже поздно, – ответила она.

– Если не ответит, завтра позвоню ещё раз.

Авраам ответил так быстро, как будто ждал звонка или сам хотел позвонить. Он сказал, что они благополучно добрались до дома, решив не оставаться в отеле, а сейчас готовятся ко сну. Ни он ни Сара не видели лица мужика в скафандре, а то, что он был на него похож, я тактично умолчал.

Теперь мне ещё больше начало казаться, что в той суматохе мне какие-то вещи привиделись, а Ксюша сказала, что надо провериться у врача, нет ли у меня сотрясения мозга, после свалившихся на меня труб.

Предложение съездить ещё раз и обследовать боксы, не вызвало особой заинтересованности, и девчонки сказали, что если мы ещё раз туда полезем, то они вызовут полицию, так как это слишком опасно. Зато, Авраам сам предложил на следующих выходных провести нам всем экскурсию по своему университету с подробным обзором всех интересностей, и он нас заверил, что мы не пожалеем.

Вернувшись к обсуждению прошлой ночи и перечислению известных нам фактов, мы сами не понимали, что ищем. То ли хотели узнать подробную историю подземелья, то ли что же за люди были внизу. Их чёрные костюмы, с бежевыми и красными линиями на руках и ногах, шлема как будто мотоциклетные, но полностью соединённые с остальным скафандром, возможно, для герметичности. Это всё витало в голове, как персонажи хорошего фильма, когда только вышел из кинотеатра и воспоминания ещё яркие. А их транспорт, который мы почему-то все дружно нарекли "автобусом", выглядел как декорация к научной фантастике времён 70х СССР. Он просто парил над землёй, арок под колёса даже не было, а салон был заставлен каким-то оборудованием непонятного назначения. Я видел его всего несколько секунд, но запомнил этот момент на всю жизнь и думаю мой трепет сидящие за столом разделяют полностью.

– Ещё, кстати, Егор, помнишь плакат, где фотографии были? – спросил я.

– Да, он так круто выглядит, – сказал Егор и потянулся к рюкзаку.

– Там было написано, что это схема какой-то штуки, с названием как будто из игры, – в голове я перебирал слова, чтобы вспомнить его.

– Ретруитер, – сказал Егор и развернул тот самый плакат.

– Надо было сделать тоже самое, – сказал я с небольшой завистью и с интересом начал разглядывать плакат, уже разложенный на столе в гостиной.

– Я тебе сделаю копию, – сказал Егор.

– Хоть что то, – ответил я.

– Что-то мне эта нарисованная штука напоминает, – сказала Ксюша.

– Да это она и есть! Посмотри на неё в сборе, – я указал пальцем в левый нижний угол.

– И? – не понимая, к чему я это показываю, Егор начал рассматривать рисунок поближе.

– Это именно та самая штука, ретруитер, которую схватил пришелец без шлема, только из неё торчали провода, – я окинул взглядом присутствующих.

– Замечательно, – сказала Ксюша и тихонько зевнула, прикрыв рукой рот, – А теперь пошли отдыхать, уже поздно.

Настало обычное утро понедельника и с момента как я встал на остановке в ожидании автобуса на работу, меня не покидало чувство, что на меня все смотрят. В последний раз такое было ещё в школе, когда я приходил на уроки в новой кофте и чувствовал, что словно меня освещают прожектором и обсуждают. Но сейчас всё по-другому, меня как будто подозревают в чём-то. Это чувство обострилось на КПП, где охрана, военные и служба безопасности начали, сверлить взглядом, в чём нет ничего необычного, ведь это их работа, но сейчас меня это пугало. Я не мог понять природу этого чувства, что на нервах, стал незаметно ощупывать карманы джинс и ветровки, не положил ли я туда случайно ничего лишнего. Они как будто знали где я лазил в воскресенье ночью, и знали о моём небольшим расследовании, но какое им дело до меня, я не мог понять. С таким параноидальным настроением я проходил пол дня, пока мне не позвонил бывший наставник с ТНИИ, которого я просил разузнать о наших находках. Отвлекшись от ремонта электродвигателя, я был вынужден оставить своего напарника одного и ушел туда, где меня не должны услышать лишние уши.

Получилось найти информацию о "проекте Андромеда", что было уже хорошо, ведь это первая существенная зацепка, только непонятно, как связан подземный ангар и подводная лодка. Информации о министерстве высшего машиностроения вообще нет, и никто не слышал об этом, включая бывшего заместителя директора института, по сотрудничеству с филиалами Средмаша.

К сожалению, это была вся найденная им информация, от которой толку было не больше, чем простого знания, что министерство высшего машиностроения было. Зато у Алины получилось обнаружить интересную деталь на нашей общей фотографии, сделанной на фоне лестницы. Она поигралась с разными фильтрами, и стало отчетливо видно панорамные окна, расположенные на противоположной стороне от больших дверей боксов. Из-за чего тревога, что за мной следят ушла на второй план и я начал продумывать варианты вернуться.

После работы я застал Егора, ковыряющегося в нашем новеньком музейном экспонате, и у него появилась идея пробить машину и узнать её владельца или организацию, но покопавшись в интернете, мы узнали, что тогда "вин номера" не было и с решением этого вопроса у нас возникли трудности.

Так же поиски в интернете, что такое Ретруитер тоже не увенчались успехами и все известные поисковики, буквально выдавали "по вашему запросу найдено ноль результатов". Это натолкнуло на мысль, что Ретруитер до сих пор засекречен и может его даже используют. Потому что люди в скафандрах, на таком высокотехнологичном оборудовании пришли туда, под землю, считай за древностью, не просто так.

Уже дома, сидя на улице, перед гаражом на деревянной лавке и с сигаретой во рту, я вспомнил, что, когда мы ехали домой, мне привиделось, что за нами летел квадрокоптер. В этом нет ничего необычного, кроме того, что запрет на полеты беспилотников действует с начала мая.

Вечером того же дня, я с Егором уже был у деда, и мы пили чай, невзначай расспрашивая его том, где он работал большую часть жизни. Он напомнил мне и рассказал Егору историю, о том, как его направили бригадиром, на монтаж очень сложной системы защиты в электроустановке. Для чего она предназначалась он уже не помнил, как и многих других вещей, всё-таки возраст уже давал о себе знать, но детали этой сохранились в памяти. Это был институт в Ленинграде, а в качестве бригады дали в двух студентов, учившихся там же. Один из этих студентов, уронил гаечный ключ на шины секции, устроив тем самым самое страшное короткое замыкание, "трехфазное металлическое", обесточив тем самым весь институт. К счастью, все здоровы, а тот студент в последствии, через много лет, стал там директором.

Слушать его истории можно бесконечно, но в тот момент, нам нужна была конкретная информации и поэтому, я его перебил и рассказал, где мы были и что видели. Он посмотрел на нас и начала рассказывать то, что держал в тайне больше сорока лет, так как опасался КГБ и их приемников.

– Как-то раз мне в бригаду монтажников прислали молодого пацана, сам он сказал, что перевод был по его собственной воле и якобы на прошлой работе он занимался пожарной сигнализацией. Но с его приходом, у меня появилась ещё одна странная обязанность, которая мне, мягко говоря, не нравилась. С того момента, раз в неделю теперь приходилось беседовать с полковником, с польской фамилией, которую я уже не вспомню. О том, что интересного говорили в бригаде мужики и невзначай расспрашивали про новенького. Он у меня проработал всего три месяца, а в последний день, когда мы с ним виделись, он перебил недавно проложенный кабель. Я отчитывал его за добавление проблем, из-за чего он вспылил и сказал, – Я знаю цену ошибки, поэтому и ушел из Вышмаша! – в этот момент он осёкся и молчал до конца рабочего дня. На следующий день он не вышел на работу, а наверху сказали, что он попросил перевода и его одобрили. А вместе с ним и прекратились еженедельные допросы.

Дед ещё вспомнил, что в те времена, где-то в 60х, его звали на работу бригадиром в другое место, на совершенно новый объект, но что там делать не сказали и секретность была такой, что до конца своих дней придется жить в закрытом городе. Но взвесив всё, он отказался, а через полгода его повысили в Средмаше и поэтому он не пожалел о принятом решении.

Глава четвёртая. Экскурсия в институте.

Настало время ехать в Питер, на экскурсию, и мы расселись в салоне ВАЗ-2114, полностью переваренного монстра, с автозвуком и чёрного цвета, только не тонированного вкруг, о чём Егор постоянно жалел. Выезжая с территории дома, я увидел стоящий неподалёку серый микроавтобус, который поехал одновременно с нами.

– Никто случайно не посылал никого в интернете или не дай бог в жизни? – спросил я.

– Это спрашивает тот, кто раньше матерей своих оппонентов в кино водил на регулярной основе? – ответил Егор.

– Я сомневаюсь, что там за рулём сидит мой сын…

– Мальчики, хватит! – сказала Ксюша.

Этот фургон ездил за нами повсюду: на заправку, в забегаловку за едой, даже на полпути в Питер, у заезда на КАД остановился, там, где мы вышли отлить. И снова у нас над головами был квадрокоптер. То, что кто-то за нами следит очевидно, только зачем?

Припарковавшись в двух минутах от института Авраама, я достал телефон, чтобы сказать ему, что мы приехали, и тут же от него пришло СМС сообщение «Мы в кафе, заходите».

Я посмотрел на большую надпись «КАФЕ» на стеклянной ветрине, где внутри увидел Авраама за столиком, махающего нам рукой. Мы прошли внутрь, где было достаточно много людей и сели за стол.

– Видите, через дорогу стоит белый фургон? Он за нами следит уже неделю, – ухмыльнувшись сказал Авраам.

– Забавно, у нас такой же, только серый, – сказал я, смотря на этот фургон, медленно жуя картошку фри.

– Плачу сто рублей тому, кто подойдёт к ним и спросит, кто они такие, – сказал Авраам, положив на стол сто рублей, так, будто это кость домино.

– Я вообще хотела сделать это бесплатно, но раз вы платите, – Ксюша выхватила деньги и чуть ли не вприпрыжку выскочила из-за стола.

– Эй, ты чё, а ну, стоять! – чуть не свернув наш стол, я пулей выбежал следом и поймал её у выхода.

– Я пошутила, расслабься, – она улыбнулась, – Видел бы ты своё лицо, – и хихикая, вернулась за стол.

– Этого старого от твоих шуток удар хватит, – сказал Егор, спокойно продолжая есть мою картошку.

– А какой план, если они пойдут за нами в университет? – спросила Алина.

– Авраам, тут же можно пройти к нам? – сказала Сара, высматривая, что-то в глубине кафе.

– Я думаю, эти парни не обрадуются, когда поймут, что нас здесь нет, – совершенно спокойно сказал Авраам.

На наши вопросительные взгляды, он сказал не отставать и идти быстро. Пройдя через кухню кафе и угрозы местного персонала, что вызовут полицию, мы оказались во дворике колодце, где напротив служебного входа кафе была обычная дверь. Он достал большую связку ключей с разноцветными бирками и просто открыл её. Спустившись в подвал, мы попали в тускло освещённый, но чистый коридор, где было несколько направлений пути.

– Ты опять со своими "я знаю короткий путь"? – с легкой издёвкой спросил я.

– Нет, сейчас даже я знаю эту дорогу, так что не беспокойтесь, – спокойно сказала Сара.

– Вот ей я верю, – сказала Ксюша.

– Можно без оскорблений, все люди ошибаются, – Авраам пошёл вперёд.

– Ладно хобби шляться по тоннелям, но ещё ключи от них иметь… Я забыл, ты кем работаешь? – я шёл позади Авраама.

– То, что у меня ключи, это действительно хобби. А сейчас я работаю в лаборатории при институте, и мы хотим научиться, грубо говоря, разбирать любое вещество на атомы, что в перспективе даст возможность собирать из атомов любое другое вещество, – Авраам остановился, – Так, не помню этого места…

– Да блин, опять? – сказал Егор.

– Авраам! Хватит прикалываться, открывай дверь и пошли наверх! – очень строго скомандовала Сара.

Мы вышли из подземного перехода в коридоре, на первом этаже, недалеко от выхода, где сидит охранник. На нас он посмотрел очень подозрительно, так как мы миновали его пост, но Авраам поздоровался с ним и тот дальше уставился в телефон.

– Корешишься с охраной? – спросил я.

– Между прочим, это очень полезные знакомства, если бы не они, то вам пришлось бы делать пропуска, – Авраам остановился у лифта.

– Ты преподаёшь? – спросила Ксюша.

– К счастью, этого не требуют, пока я даю результаты в исследовательской области, – Авраам нажал в лифте на кнопку седьмого этажа.

– Я сейчас зайду к себе, а потом присоединюсь к вам, – сказала Сара и вышла на шестом этаже.

– Добро пожаловать в наш лабораторный комплекс, – начал торжественную речь Авраам, словно представлял это не нам, простым попутчикам встреченным в очереди, а будущим сотрудникам или акционерам какой то компании, – Он начинается на шестом этаже, но там сейчас лабораторные у студентов, а здесь и плюс три этажа выше, только для тех, кто занят непосредственно исследованиями и разработкой, – Авраам остановился, открыл дверь и сказал проходить за ним, – Например, эти ребята занимаются исследованием телепортации, а главное, что прогресс уже есть! – Авраам остановился и указал руками на достаточно широкую металлическую тумбу, размером метр на метр, где по центру была, как будто нарисована чёрная точка, с диаметром сантиметров тридцать.

– Это что? – подойдя поближе к ней, я начал разглядывать стол, к которому было подключено множество разных кабелей.

– Это портал, – сказал парень, лежащий на диване с сигаретой в руке.

– Да, пока он, к сожалению, работает как мусорное ведро. Туда можно кинуть всё что угодно, только где оно вываливается, мы не знаем. Швырять всякие GPS-трекеры бесполезно, они сразу теряют сигнал. Ни камеры, ни тепловизоры ничего не видят и после перестают работать, хотя у нас есть пара идей, что можно сделать, но это потом, – сказал Авраам.

– Это прям круто, бездонное мусорное ведро, революция, не меньше, – иронизировал Егор.

– Прогресс, решающий бытовые конфликты, – сказала Алина.

– Парни, вам осталось изобрести шкаф, который открываешь, а там всегда новая посуда, – сказал я.

– Этим мы займёмся на следующей неделе, – сказал парень с дивана.

– Пойдём в следующую лабораторию, – сказал Авраам и направился к выходу.

Он хотел нас завести в соседний кабинет, но, когда открыл дверь, там что-то взорвалось и, видимо, виновник этого, довольно резко сказал, что мы не вовремя, выгнал Авраама и захлопнул дверь.

– Ладно, не будем мешать, – с улыбкой сказал Авраам.

– Часто у вас здесь взрывы? – я с интересом начал разглядывать стенд с фотографиями людей, висевший напротив кабинета.

– У них часто, работа такая. А на этом стенде все, кто когда-либо здесь работал и вон там, вначале, целый стенд с нашими основателями, – Авраам предложил идти.

– Стойте! Серёга, смотри, эта фотка была в боксе рядом со схемой ретруитера! – Сказал Егор взволнованным голосом.

– Да не может такого быть, – крайне скептически отнеслась к этой информации Сара, которая только подошла.

– Это действительно она, жаль, я не сфоткала, – сказала Алина.

– Я же говорил, нам надо ещё туда сходить, – у себя в голове, я уже продумывал, что с собой положу в рюкзак.

– Предлагаю организовываться на следующих выходных, – сказал Авраам, почёсывая белую щетину у себя на бороде, – А то вы что-то слишком сильно меня заинтриговали.

Мы стояли и внимательно разглядывали все старые фотографии, как к нам подошел мужчина в возрасте, около шестидесяти лет, худой, не высокий, в больших очках, с толстыми стёклами, в чёрном костюме с галстуком багрового цвета. Он остановился позади нас и начал как будто наблюдать за нами, как мы рассматриваем фотографии. Заметив его, Авраам развернулся, поздоровался с ним и представил нас друг другу.

– Знакомьтесь народ, это профессор Призма Евгений Михайлович, он ведёт каждое наше исследование и следит, что бы мы не взорвали институт полностью, – пошутил Авраам.

– Здравствуйте, очень приятно! – сказали мы все в один голос и пожали ему руку.

– Мне тоже. Вы я так понимаю новенькие и у нас на экскурсии. А фотографии смотрите потому что увидели что то знакомое? – невозмутимо произнёс профессор Призма.

– Нет, просто интересно посмотреть на людей, основавших это место, – сказал я.

– Хорошо. Авраам, как закончишь, зайди ко мне, надо обсудить закупку оборудования для полигона, – сказал Призма.

Отойдя от стенда, нас повели по лестнице на восьмой этаж, где в основном располагались химлаборатории. И когда я немного отстал, Ксюша решила воспользоваться ситуацией, чтобы снова меня отговорить от новой экспедиции.

– Сережа, – тихо обратилась ко мне Ксюша, – Я же сказала, нет!

– Солнце, я не могу сидеть на месте, из-за того, что там мы видели!

– Пусть он сам туда лезет, и, если выберется, тебе расскажет.

– В этот раз всё будет безопаснее, мы уже не будем спускаться по той ржавой лестнице, а по дороге поедем! и ещё мы с собой возьмём еды и аптечек, так что всё будет хорошо, – я приобнял её, чтобы успокоить.

– Я тогда с тобой пойду!

– Уверена? – я посмотрел на неё.

– Да, – она сказала твёрдо, а я остановился и прижал её к себе крепче.

Поднявшись на этаж, Авраам сразу устремился к определённой двери.

– Вот здесь работают волшебницы, они сделали то, что я считаю невозможным, – Авраам показывал на небольшие деревья в горшках, высотой метра по два, – Это карликовые вишни, но только у них семечки с прожилками меди.

– Меди, в смысле, который металл? – Егор немного растерялся.

– Да! А благодаря манипуляциям с генами, эти деревья плодоносят круглый год, и теперь в семечках процент меди доходит до пятидесяти. Правда, ягоды не съедобные стали, но это ничего, они что-нибудь придумают, – подытожил Авраам.

– Мы сейчас занимаемся ускорением роста дуба, без потери его плотности, ну и теперь жёлуди на десять процентов из Титана, – рутинно произнесла Сара.

– Это твоя лаборатория? – спросила Ксюша.

– Да, у меня в группе ещё четыре девушки, – ответила Сара.

– Вы чем-то особенным поливаете деревья? – я сорвал вишню.

– Не совсем, обычная вода из-под крана и одна маленькая добавка, – Сара посмотрела на часы и в этот момент из другой части лаборатории выбежала робособака с лейкой и начала поливать деревья.

– Что за добавка? – спросил Егор.

– Секрет фирмы, – сказала Сара.

– Пойдём дальше, – сказал Авраам.

Это была лаборатория Авраама, где они пытаются изобрести свой инновационный 3D принтер. По его словам, им приходится работать в костюмах, закрывающих кожу и глаза, потому что, когда они разбирают какое-то вещество на атомы и составляющие, всё в помещении обстреливается альфа-частицами и не только. А самый его большой страх – это устроить настоящий ядерный взрыв, поэтому за ходом экспериментов пристально следит профессор Призма.

Пройдя дальше по коридору, мы увидели в работе машину, которая печатала мощный деревянный стол, где неподалёку стоял такой же, только уже готовый и выглядел, как будто выточенный из огромного массива дерева. Он очень красивый, рельефный, одним словом, не отличить от настоящего. На нём стоял монитор от компьютера, а к ножке стола подходили какие-то трубки.

– Вся деревянная мебель в этом здании напечатана здесь. Когда доработаем технологию, будем продавать. Главное, что для печати мы не используем настоящее дерево. В итоге экологически чистое производство. Да, из этого стола можно сделать костёр, только я бы не рекомендовал так делать, потому что этот стол является одновременно и биологическим компьютером. Нам ещё работать и работать над ним, решить проблему с потреблением воды, электричества и при больших нагрузках идёт деградация дерева, но идеи для решения есть, – закончил Авраам.

– Ещё между этими биокомпьютерами есть физическая связь, как биологический интернет, единственное, что мы научились с его помощью передавать это другие растения, но это временно, – рассказывала Сара.

– Другие растения, это как? – спросил я.

– Это очень долго объяснять… – ответил Авраам.

– Условно говоря, поставив кактус в специальное место на этом столе, – Сара взяла кактус, – Он вырастет точно таким же на связанном с ним столе.

– От этой информации уже голова кругом идёт, – сказала Алина.

– Это мы ещё на девятый этаж не поднялись, – ухмыльнувшись сказал Авраам.

– Там у вас миниатюрный парк юрского периода что ли? – спросил я.

– И не только, – сказал Авраам и направился к выходу.

На девятом этаже не было лабораторий, дверей и прочих перегородок. Это был один большой сборочный цех, с высотой потолков как в школьном спортзале, где недалеко от входа было несколько компьютеров, за которыми в данный момент никого не было.

– В этом цеху мы собираем и печатаем всё – от микросхем до робособаки, которую вы уже видели. Здесь же делают высокотехнологичные протезы и человекоподобных роботов, – Авраам указал рукой в другой конец цеха, где что-то таскали две такие машины.

– Они управляются операторами? – спросил я.

– Могут, но в основном ими управляет Пятница, это, если что отсылка, но не на комиксы, – сказала Сара.

– Пятница – это наш искусственный интеллект, помощник, она здесь у нас везде, но только для внутреннего пользования, – сказал Авраам.

– Только для внутреннего? Она опасна? – спросил я.

– Нет, – сказала Сара.

– Настолько, что у неё есть свои проекты, но за ней тщательно следят, так что за восстание машин можете не переживать, – закончил Авраам и позвал всех пить чай в комнату отдыха.

В этот момент, мимо нас проходил робот под управлением Пятницы, в высоту метра три, он нёс огромный станок, как пёрышко. Остановившись напротив, Пятница обратилась к Аврааму с вопросом, – Кто они и чем будут заниматься в институте? – на что он ответил, – Они пока ищут себя, – и мы попрощались с ней и пошли на выход. А Пятница сказала нам в след, – Удачи!

Спустившись на лифте, на первый этаж, мы прошли в комнату отдыха, которая напоминает огромную библиотеку, чей внешний вид сильно отличается от современного минималистичного стиля остального института. Большие кожаные диваны, высокие потолки, журнальные столики из тёмного дерева и робот бариста, делающий чай и кофе на любой вкус, совершенно бесплатно.

– Как мы будем выходить? – спросила Алина, помешивая ложечкой горячий кофе.

– Я думаю, нам сейчас, нет смысла от них бегать, потому что они знают, где припаркована наша машина, – Сказал Егор.

– Я думаю, пока надо себя вести как обычно и делать вид, что мы не знаем, что они за нами следят, иначе мы их спровоцируем и кто знает, что они сделают, – сказала Сара.

– Тогда так и поступим, только надо будет что-нибудь придумать, чтобы оторваться от них, на следующих выходных, – сказал я.

– Вы говорили, что на буднях их не замечали, так? – уточнил Авраам.

– Да, их не было, но мы все передвигались поодиночке, вот так собрались мы вместе впервые с той недели, – сказал Егор.

– Я, похоже, понял к чему ты, только я предлагаю совершить нашу вылазку в четверг, и разъехаться из дома своими обычными маршрутами на работу, а Егор, возьмёт у друзей другую машину и может, нам удастся избавиться от хвоста, – сказал я, глотнув чаёк.

– Именно, а про четверг, так вообще отлично. Мы скинем хвост с помощью подземных переходов, а встретимся с вами на окраине Пушкина, недалеко от места, где разъехались, – сказал Авраам.

– Знаете, ребят, я поняла, почему в кино редко рассказывают «суперумные» планы, – сказала Ксюша.

– Почему же? – спросил я и с улыбкой посмотрел на неё.

– Потому что они звучат как неработающая чушь, – Ксюша проговорила это крайне неодобрительно.

– Мы ещё подумаем над усовершенствованием этого плана, хотя можем просто подойти и спросить у них, что им надо, – сказал Авраам, подначивая.

– Ну, машину я уже нашёл, так что часть дела сделана, – сказал Егор, убирая свой телефон в карман.

Я подошёл к большому арочному окну, где увидел белый фургон, который следил за Авраамом с Сарой, а на противоположной стороне дороги наш, серого цвета. В этот момент подъехал третий фургон, чёрного цвета, из него вышел человек, в рубашке с коротким рукавом и синих джинсах, в общем, в обычной одежде. Он подошёл сначала к одному фургону, потом к другому и передал какие-то пакеты.

– Проголодались, – сказал, только что подошедший Авраам.

– Сейчас бы проследить за чёрным фургоном, – сказал я.

– Я уже не успею кого-нибудь найти для этого, – с сожалением сказал Авраам.

– В другой раз, – я пошёл к дивану.

– Предлагаю ещё раз перекусить после такой продолжительной экскурсии и ехать домой, – сказал Егор.

Так мы и поступили. Вернулись тем же подземным переходом, в надежде, что те, кто следят за нами – идиоты. По дороге домой за нами всё так же следовал фургон, и на подъезде к дому он остановился у обочины. А мы вернулись восвояси и занялись неспешной подготовкой к спуску в подземелье.

Глава пятая. Радиоактивный растворитель.

Наш путь был ясен, но цель туманна. Поэтому для простоты путешествия, Авраам поделился огромным списком необходимых вещей. Просмотрев который, я понял, что, если задаться целью собрать их, надо работать полгода и желательно забыть про еду. Но потом оказалось, что это своеобразная шутка, и Авраам поделился тем же списком, только с выделенными позициями для нас, учитывая именно специфику подземелья. За счёт отсутствия водных преград и агрессивной среды, пунктов необходимого было значительно меньше.

Некоторые вещи у нас уже были, а именно каски, респираторы, для защиты от вездесущей пыли, и обычные тряпичные перчатки. Хорошие удобные ботинки, чтобы не повредить ноги, были не у всех, но проблема быстро была решена, обращениям к знакомым, работающим тоже на станции. У них мы взяли женскую обувь, с размером ног поменьше, специально для Ксюши и Алины.

Обратившись к другу детства, чьё хобби это походы и путешествия, мне получилось раздобыть четыре хорошие рации. Столько же налобных фонарей, с запасными аккумуляторами и промышленную страховочную привязь с верёвкой, если вдруг мне или Егору приспичит куда-нибудь залезть. Ксюше я думал изначально сказать, что это на случай подъёма того, кто куда-нибудь случайно провалится. Но тщательно всё взвесив, я решил не говорить вообще ничего, иначе мы бы просто остались дома.

Самым затратным оказалось приобретение специальных костюмов Типа Л-1. Несколько раз обсудив целесообразность покупки дорогого снаряжения, мы решили перестраховаться. Ведь внешний вид путешественников на летающем серебряном автобусе, напоминал нам, что мы делаем это для своей же безопасности. Почему они были в скафандрах – нам неизвестно, но это возможно связанно с уходом людей и в подземелье может быть до сих пор опасно. А наши костюмы используются военными и диггерами, для защиты от практически любых напастей, от химического до радиоактивного загрязнения. И немаловажным бонусом у них является полная влагозащищённость.

Собрав аптечки, термосы, ручные фонарики, фотоаппарат и гоупро, я прихватил с собой батин дозиметр, хоть и Авраам заверил, что он возьмёт свой.

Подготовительный этап был самый простой, осталось самое сложное, уйти из-под носа слежки. Они точно не утратили к нам интерес за почти полные две недели, с нашего подъема на поверхность и во время подготовки мы видели их, неподалёку от нас, дважды. Один раз, когда я с Егором забирал с пункта выдачи наши костюмы.

Они настолько осмелели или утратили бдительность, что в момент получения один из них, стоял в очереди с нами. Ничем не примечательный мужчина, лет тридцати пяти, в чёрной футболке и синих джинсах, как будто хотел узнать, что мы получаем.

Наш план, под названием "радиоактивный растворитель" стал венцом стратегического планирования, так как мы задействовали мощности атомной станции сполна, вернее прилежащие к ней здания, транспорт и людей, в своих личных целях. В начале нам нужно было раствориться, читай как "все уехали на работу", потом собраться и выехать уже на другой машине, ещё и из места, в котором нас недолжно было быть. Для этого я договорился с отцом своего друга, на использование большого гаражного комплекса, в качестве перевалочной базы. Там всегда кипит работа и идёт постоянное перемещение машин и персонала, что затеряться среди них проще простого. Задача Егора приехать туда на своей машине, а после её отгонит специальный человек, на другую охраняемую территорию, куда следящие попасть тоже не смогут. Ксюша и Алина приедут в гараж на специальном челноке, курсирующем по станции. А я пройду задворками по территории, вдоль железнодорожных путей, где можно встретить только пьяных машинистов поездов.

Всё было готово и под покровом ночи, мы перекинули все необходимые вещи к Егору в машину и утром, предварительно взяв отгулы, на работе, мы осуществили наш план. Всё на удивление сработало как часы, потому что на станции так не бывает, и иной раз, когда возникает необходимость поработать, можно на допуске застрять на весь день и так и не начать.

Пересев с еле живой "четырки" на комфортабельный Вольво с кондиционером, мы домчались до южной окраины Пушкина за час с небольшим, где нас уже ждали Авраам и Сара. Они бродили вокруг здания, из которого мы выехали, и были явно не прочь изучить его изнутри, но уже после основной работы.

Мы припарковались рядом с ними, и Авраам сказал, что переодеваемся все сразу, так как безопасность превыше всего. Что было крайне забавно слышать, учитывая, что в прошлый раз это его особо не беспокоило, по крайней мере в слух.

На улице было тепло и солнце светило ярко, что въезжая в туннель, было впечатление кромешной темноты и первая мысль, что кто-то отключил свет. Но немного привыкнув, к тусклому освещению, и включённым фарам двух машин, стало комфортно, поэтому я начал снимать свой документальный фильм. Под названием "Осколок министерства", так как этот заброшенный бункер, наверняка был лишь маленькой частью, осколком, огромной сети предприятий, разбросанных по всему Советскому союзу.

Внизу, свет горел ярче, и чувствовался запах недавнего пожара. Такой можно встретить, прогуливаясь по местам, где прошло несколько дней после тушения. Но этот был другим, у него не чувствовалось подъездной затхлости.

В боксах было много свободного места, что одновременно можно припарковать хоть десять машин, ничего не убирая. И оставив свой транспорт примерно по центру, где раньше стоял, теперь уже наш, Урал, нам больше всего не терпелось снова посмотреть на фотографии.

Авраам мельком взглянул на стенд с фото и сразу направился к машине, откуда достал пустой фотоальбом. Сара всё предварительно от фотографировала на своих местах, а он начал снимать каждую фотографию, маленькими щипчиками, с пластиковыми кончиками, чтобы не повредить и не оставить жировых следов от пальцев. Методично убирая всё в индивидуальные Зип пакеты, не забывая демонстрировать для Сары и обратную сторону, на случай если они подписаны.

– Вы же их руками не трогали? – спросил Авраам.

– Вообще нет, а что? – ответил я.

– Это для анализов, если идентифицировать не сможем ни по внешним признакам, ни по субъектам на фото, – ответила Сара.

– У вас есть Пятница, она разве помочь не сможет? – спросил Егор.

– Она не всесильна, но мы её тоже будем использовать, – ответил Авраам, складывая в пакетик последнюю фотографию.

Он продолжил держать её в руках, ту самую групповую фотографию, из-за который я смог оказаться тут снова, и сравнивая её с фото из института, было ясно всем, что они одинаковые. С разницей только, что фотография из подземелья выглядит значительно старше. У неё была подпись, но чернила выцвели, поэтому было принято решение отложить дела с фотографиями и пойти исследовать архив.

Взяв универсальный ключ от больших замков, мы направились в библиотеку с архивом. Спилив замок, и открыв с громким скрипом металлическую решетку, добрались до множества документов, датированных не позднее 1970го года. Там было множество учебников под издательством "Министерства Высшего Машиностроения СССР", где на каждой из десятков книг была печать "Особой Важности", свидетельствующая о высшей степени секретности документа. Секретнее только документы с грифом "Для служебного пользования" или просто ДСП, но они встречаются в кулуарах компаний, например проводящих расследование и в последствии становится общественным достоянием.

Почему отсюда ушли люди, побросав буквально всё, в этих умных книгах, ответов скорее всего не было.

Я взял с пола первую попавшуюся книгу и обратился к Ксюше.

– Назови любое число, – и показал ей книгу.

– Сто, тридцать, семь, – сказала она.

Я осторожно открыл книгу на названной странице, где была простенькая схема и описание, которое я прочитал вслух для Ксюши и тех, кто был неподалёку.

– "Руитрий" – металл, обладающий специфическими свойствами. Проявляет их из-за воздействия экстремально высоких и близких к абсолютному нулю температур, после повторения до трех тысяч циклов, где в одним цикле около ста нагреваний и охлаждений в секунду. Первым, с помощью Руитрия, осуществил задокументированную теле… – дальше страница была оторвана.

– Теле… что? Телевизор? – шутливо сказала она.

– Конечно, задокументированную телевизор! – ответил, улыбаясь я.

– Кто автор? – спросил Авраам.

– Лев Давидович Ландау, – прочитал я на обороте.

– Ого, – Авраам и Сара взяли у меня учебник и перелистнули на оглавление.

– Вам это имя что-то говорит? – спросила Ксюша.

– Это, без преувеличения, один из самых великих советских физиков! – ответила Сара.

– Это очень странный учебник… – сказал Авраам.

– Ты посмотри на дату его исследований! – ответила Сара.

– Что там? – спросил Егор.

– Тут указана дата 1969 год! – ответила Сара.

– Мы не учёные и не историки, можно нам разжевать, пожалуйста, – сказал я.

– Он умер в апреле 1968го, – ответила Сара.

– Не вижу странностей, потому что он мог исследовать и писать его, а доделали его уже после смерти, – ответил я.

– Надо включить вытяжку, а то духота тут ужасная, – сказал Егор, со смешком.

– Пойдём перекусим может? – сказал я.

– Отличная идея! Обед! – прокричал Егор и начал звонить в небольшой колокол, висевший при входе, скорее всего, для того чтобы подозвать ответственного за архив.

Пока наши учёные остались исследовать библиотеку с архивом, мы коллективно начали подготавливать местечко для общего обеда. Девчонки полезли по рюкзакам и доставали контейнеры с едой и термосы, а мы с Егором нашли большую доску, метр на два, и несколько деревянных ящиков. Соорудив стол, мы принесли каждому металлический стул со спинкой. Стряхнув пыль и застелив газетами из багажника стол, как скатертью, мы расселись за ним, и к этому моменту подошли Авраам с Сарой.

– Радиационная обстановка в естественных пределах, так что присаживайтесь за стол, – сказал я, держа дозиметр в руке.

– Кстати, как заехали в туннель, я включил дозик и тут вообще никаких намёков на радиацию, – ответил Авраам.

– Я думаю ответ на вопрос "почему отсюда ушли люди?" надо искать не тут, а например у вас в институте, – сказал я.

– Например спросить у Профессора Призма, – добавила Ксюша.

– Можно, конечно, спросить, он давно работает в институте, – медленно проговорил Авраам.

– Сомневаюсь, он очень скрытный, ничего не рассказывает, – сказала Сара, – Авраам, мы даже не знаем, сколько лет институту, в котором работаем.

– Я знаю, что его открыли после пожара архива, секретного министерства, это было где-то в девяностых, – сказал Авраам.

– Секретного? Случайно не высшего машиностроения? – спросил Егор.

– Вы бы записывали все вопросы, которые у вас возникают, а то забудете. Кто знает, что мы ещё тут найдём, – сказал я, жуя бутерброд с колбасой и сыром.

– Щас бы в домино сыграть, – сказал Егор.

– Действительно, атмосфера как у меня в мастерской, только эта больше раз в двадцать, – сказал я.

– Я щас, – сказал Авраам и положил еду, вышел из-за стола и пошел к одному из верстаков, ближе к выходу. Что-то посмотрел по ящикам и направился к нам, – Домино говорите? – он положил на стол коробку с домино, которая являлась обязательным атрибутом каждой мастерской в СССР.

– Опа, надо партийку обязательно сыграть, – Сказал я, потирая руки.

– Мешай фишки, – сказал Егор, вытирая руки влажными салфетками.

– Кто будет? – спросил я.

– Я не буду и у нас времени не много, так что быстро, – сказала Сара.

– Я тоже не буду, – сказала Ксюша и встала из-за стола, начав убирать контейнеры из-под еды.

Я помешал и каждый взял по пять костей, чтобы сыграть в простенькую игру под названием "задница", в неё меня научили играть деды ещё когда я работал в ТНИИ. Задача максимально проста, не набрать сто одно очко, иначе, в специальной тетрадке тебе рисуют "Омегу", которая при должном воображении, напоминает ту самую "задницу". Коих несколько разновидностей, где самая почётная и одновременно редкая – Генеральская задница. Её на моей памяти ставили всего лишь один раз, что сравнимо по редкости, примерно, как с Флэш-роялем в покере.

– Ну что, у кого самый мелкий дубль? – начал я.

Мы гремели фишками и если бы не Сара, то мы бы так могли просидеть несколько часов. Но её чуткость или всё-таки знание правил, остановило нас вовремя.

Мы плотно покушали и немного поиграли, собрали мусор в мешок и кинули его в багажник машины Авраама, и направились к месту взрыва. Где обнаружили последствия пожара, к счастью уничтожившего, лишь небольшую часть помещения, но поисковой деятельностью тут заниматься сейчас, мягко говоря, не очень удобно. В месте, где был летающий автобус, находились деревянные ящики, а в одном из них, я нашел "ретруитер" со схемы. Точно такой же, что прихватил с собой один из тех мужиков в скафандрах.

– Ретруитер… – задумчиво сказал я.

– Руитрий… – сказала Ксюша.

– У меня есть подозрения, что эти названия как-то связаны, – сказал я Ксюше.

– Возможно, это просто совпадение, кто знает, чем они тут занимались, – ответила она.

В боксе, где случился пожар, мы находились недолго и успев всей группой перепачкаться в саже, мы взяли самое интересное с собой и пошли к машине. Загрузив багажники древним и сверхсекретным барахлом, мы направили наши взоры на противоположную сторону подземелья.

Перед нами встала задача добраться туда и посмотреть, что скрывается за большими окнами. Шаг за шагом, преодолевая полосу препятствий, мы вышли на другую сторону, где нашли несколько массивных платформ, к которым было подведено множество трубок и проводов разных диаметров и сечений.

Они не просто массивные, а огромные, размером с хоккейную площадку, выполненные из металла, и уже сильно проржавевшие. Поднявшись на ближайшую, мы нашли пульт управления с нечтом, напоминающим экран, множеством кнопок и переключателей с шильдиком "МПУТУ". Что значат все эти аббревиатуры было не понятно, и встречая каждый раз новый набор нечитаемых вместе букв, сильно утомляло. Так же присутствовал разбросанный разнообразный инструмент, в очередной раз обращающий внимание, что свалили от сюда очень быстро.

Сама платформа выглядела как стартовая площадка для огромного вертолета, вроде Ми-26, или космического корабля из фантастических фильмов, но больше поражали не размеры всего что тут находится, включая платформы, а отсутствие люка над головой.

Освещая путь налобными фонарями, мы подошли вплотную к противоположной стене, от огромных дверей. Размеры панорамных окон поражают, они простираются от угла до угла, и находятся по середине, на стене высотой под тридцать метров, что равно девятиэтажному дому. Под окнами были двери, напоминающие бункерные, довольно легко открыв одну из них, мы попали на лестничную клетку, где был лифт и лестница. Понажимав кнопки, коих был девятнадцать штук, с значениями минусовых отметок, никаких звуков движения лифта не было, поэтому мы пошли по лестнице наверх.

С первой ступеньки обратили внимание, что на стенах лестницы, висели пропагандистские плакаты в рамках. Они были про величие СССР и про охрану труда, про ценности министерства и про собственные достижения. Каждый из этих плакатов был уникален, и в очень хорошем состоянии. Мы останавливались у каждого и по долгу разглядывали, и мне это было намного интереснее, чем всё что я видел из "современного искусства" в Петербурге. Сфотографировав на профессиональный фотоаппарат Сары каждый из плакатов, мы добрались до первой двери, по ощущениям на четвертом этаже. Дверь была открыта и рядом с ней была табличка "Вход строго по списку", а под этой табличкой стоял в деревянной рамке, прислонённый к стене, плакат. Это была символика Вышмаша, она сильно отличалась от стандартных дизайнов предприятий, подозрительно отдававшими гербом Советского союза. Не чётко описанная окружность, масляной краской по холсту, где внутри окружности были шестерёнки, и непонятные объекты, как будто их пытались нарисовать отдающими свечение и в самом центе "МВМ СССР". Мы аккуратно вытащили плакат из рамки и убрали в тубус, который предусмотрительно взяла Сара.

За дверью был пульт управления. Его рабочие места направлены в сторону больших окон и напоминают амфитеатр или трибуны, стой разницей, что все располагаются на одной линии, а не полукругом. Каждое рабочее место индивидуально и окружено металлическими тумбами с множеством разных кнопок, переключателей и лампочек с сигнализаций. Находясь за таким пультом, открывается широкий обзор на зал, поэтому осуществлять управление отсюда было очень удобно, хотя возможно пригодился бы бинокль, для наблюдения за маленькими объектами или людьми.

Ксюша спустилась по ступенькам, чтобы подойти поближе к окнам, и начала что-то в далеке рассматривать. Я отвлекся от исследования одного из пультов и проследовал за ней вниз.

– Что-то увидела? – спросил я.

– Нового ничего, – ответила она.

– А что высматриваешь? – я положил руки на её талию.

– Удивляюсь как мы не заметили ни дверей, ни окон, когда спускались по той ржавой лестнице в центре.

– Мы очень многого не замечаем, – сказал я.

– Это именно то, что нам было нужно, – тихонько проговорила она, после небольшой паузы.

– Подземелье? – сказал я шутливо.

– Может и подземелье, но скорее всего, просто встряска, что-то вроде перезагрузки, – продолжала она так же тихо.

– Да, надо почаще выбираться, хотя бы на природу, – я окунулся в её волосы.

– Да, на природу надо, а вот насчёт подземелий я не уверена, – она развернулась и посмотрела на меня.

– Как видишь, ты всё-таки спустилась сюда с нами ещё раз.

– Не могла же я отпустить тебя одного, – Ксюша заулыбалась.

– Думаешь, без тебя бы пропал?

– Не знаю, – ответила она и я крепко обнял её.

Мы стали смотреть с ней в окно вместе и разглядывать детали во мраке, пока на заднем фоне Егор с Алиной щёлкали на все кнопки подряд, шутили про ядерные ракеты и уменьшение количества государств на карте мира. В это же время Авраам с Сарой уже дошли до выхода с другой стороны, где за дверью был зал, сильно напоминающий кинотеатр, где вместо большого экрана, был полный обзор на машзал и соответственно на левую и правую платформы. Возможно, он использовался для демонстрации достижений Вышмаша высокому начальству.

– Народ, приглашаю вас занять лучшие места, для демонстрации достижений "Министерства высшего машиностроения", – крикнул Авраам.

– Как торжественно! – ответила Ксюша.

– Я себя почувствовал министром! – сказал я.

– Надеюсь ничего страшного, что я сегодня не в смокинге? – крикнул Егор Аврааму.

– Сегодня особенный день, поэтому мы пускаем только в грязных комбезах, – ответила Сара.

Я с Ксюшей занял место ближе к центру, а остальные поднялись к последним рядам. Мы представляли, как за стеклом кипит жизнь и работа над прекрасным будущим, где путешествия в дальнем космосе – обыденность, а космонавтом мог стать почти кто угодно. Мы с Ксюшей уже выбирали цвет для нашего личного космического корабля, на котором мы бы по выходным могли летать на луну, на свою дачу под герметичным куполом.

Я услышал, как скрипнула дверь, через которую мы все прошли, и увидел, как что-то упало в двух рядах перед нами. И я не понял, что это было и с потолка оно или нет, но яркая вспышка и оглушающий грохот, походивший на светошумовую гранату, дезориентировал меня. Ксюша закричала и кинулась в меня, но я этого почти не слышал, так как в ушах был сильный звон. А ослепительная вспышка дала такую засветку, что даже если смотреть долго на солнце, вряд ли получишь что-то подобное. Через пару секунд, почти одновременно прозвучало ещё два хлопка, и Ксюша, закрывая руками уши, всё сильнее прижималась ко мне. А места было не много, поэтому не получилось сползти с кресла и спрятаться между рядами.

Я почувствовал сильный тупой удар по спине и вынужденный приподнять голову, увидел пред собой четыре яркие точки, как будто фары автомобиля. Это были вооружённые люди, и они светили мне в лицо фонарями и что-то кричали, но я не мог разобрать, что они хотят из-за шока. Один из них схватил Ксюшу за капюшон и отдёрнул её от меня. Я кинулся на того, кто это сделал и удар прикладом в лицо, остановил меня, даже не дав подняться.

У меня не было выбора и приходить в себя пришлось очень быстро. Следом за Ксюшей поволокли по полу меня. Я крикнул, – Дайте встать, я сам могу идти, – и они действительно подняли меня на ноги, и у меня получилось осмотреться, хоть засветка ещё мешала различать некоторые детали. Ксюша уже шла с поднятыми руками, а Егор и остальные уже конвоировались примерно напротив наших рядов.

В темном зале кинотеатра, освещённом множеством налобных фонарей, я несколько раз пытался посчитать их, но каждый раз сбивался. Они все были в чёрных масках и костюмах как у спецназа, а у того, кто мне помог подняться, я смог разглядеть патч на плече, где не смог понять, что нарисовано, но светоотражающие буквы было видно чётко. Там была аббревиатура "ОППиР", и её произношение мне показалось созвучным со словом "Сапфир".

Нас всех построили внизу и сказали никому не двигаться, я услышал всхлипывание Ксюши рядом с собой и хотел на неё посмотреть, как тут же сзади получил удар по ноге и последовал крик, – Ты тупой? Я сказал, не двигаться!

Глаза у меня бегали из стороны в сторону и мозг не выдавал моментального решения, как у меня бывало обычно в стрессовых ситуациях, а всхлипывание Ксюши, слева от меня, только усиливало чувство беспомощности. Они заломили руки за спину и застегнули на них наручники, а после настала тьма, из-за надетого мешка на голову со спины. Я набрался смелости и только открыл рот, чтобы спросить, – Что мы такого натворили, что за нами приехал спецназ? – но тут же у меня закружилась голова, перестали держать ноги, и я почувствовал, как меня ударило что-то большое, одновременно по всему телу. Вероятнее всего это был пол и ударил не он меня, а я на него упал с высоты своего роста.

Глава шестая. Где мы?

Звон в ушах и сквозь него пробивающиеся цоканье ботинок и туфлей по кафелю, двигающихся напротив меня в разные стороны, говорило о том, что я в каком-то большом коридоре, где много людей. Меня с двух сторон подняли за подмышки и повели в сторону, где был слышен звук открывания двери. Я с трудом понимал, что происходит вокруг, но, когда меня усадили на стул, сняли наручники и сдёрнули мешок с головы, яркий белый свет ударил в глаза. Чувство было, что меня ночью вызвали на атомную станцию, на срочную работу, а не то, что меня арестовала полиция.