Отражение Цветка
1. Об авторе
Искать во всем глубинный смысл
Как часто в жизни мы просто живем. Живем обычной земной жизнью, в беспрестанных делах, заботах, а кто-то рядом с нами все время делает открытия. А мы не удивляемся этому, даже не замечаем. С одной стороны, потому что открытия делают дети, а мы, взрослые, сами открытия делать перестали. А с другой…, наверное, потому что видеть в обычном необычное, искать во всем глубинный смысл, открывать непознанное, это Божий дар, который не всем дается.
У Германа Арутюнова этот дар есть. Тридцать пять лет я выписывал журнал «Природа и человек» и в 1988 году сразу заметил в нем появление нового автора, который, о чем бы ни писал, вольно или невольно, во всем искал глубинный смысл, выходил на темы тайны жизни, загадочности происходящего, предназначения человека, реализации каждым своего потенциала.
Работая 30 лет в журнале, который исследовал необъяснимые явления природы, Герман стал вести именно эти темы, видимо, потому что по натуре он исследователь и склонен к проникновению в суть вещей. Он из тех людей, кто по отношению к жизни задает вопросы не что, как и почему, но зачем. Глубоко влезая в каждую тему, ездил он в командировки по России, изучал места и условия, опрашивал массу людей. Потом сидел в библиотеке, листал журналы, книги.
К тому же ему, как журналисту, пишущему об аномальных явлениях, духовных течениях и необычных способностях людей, присылали приглашения на разные семинары, пресс-конференции и курсы. Какие-то длились два-три дня, а какие-то – две-три недели, так что можно было погружаться не только в теорию, но и в практику. Так он познакомился с сайентологией Рона Хаббарда, Школой Разума Эрнста Холмса и холодинамикой Вернона Вульфа, школой Имаго Валерия Авдеева, с разными школами белой и черной магии, всех ступеней йоги (хатха-йога, джнани-йога, раджа-йога, тантрта-йога, агни-йога и так далее), разными направлениями восточных единоборств (карате, ушу, тай-цзи-цюань, айкидо, джу-джитцу и так далее). Это помогало ему в каждой теме делать открытия, потому что в каждой теме он искал зеркало, то есть отражение мира. И тогда рассказ о чем-то конкретном поднимался до больших обобщений.
Например, его поездка в Воронеж к метрологу Генриху Силанову, который много лет, исследуя долину реки Хопер, как место силы, обнаружил, что местная природа (воздух, вода, камни, деревья), как магнитофон или видеокамера, может записывать все происходящее. То ли это от того, что здесь какая-то магнитная аномалия, то ли здесь находятся какие-то особые электромагнитные поля, то ли вообще вся природа, везде, независимо от места, намагничиваясь, может записывать происходящее (!!!). А до сих пор считалось, что «магнитная запись основана на свойствах лишь некоторых материалов сохранять намагниченность». Во всяком случае, звукозапись или видеозапись так или иначе связана с магнитами, неспроста одно из записывающих устройств назвали магнитофоном.
А проявить записанное, воспроизвести его, оказывается, можно, возбуждая пространство генератором высокой частоты и снимая тут же фотоаппаратом со специальным кварцевым объективом. Подобно тому, как разговорить неразговорчивого человека, можно, похвалив его или обругав. Силанов пришел к этому после многочисленных опытов. И тогда проявляются образы прошедших времен, правда, не последовательные, как листание страниц времени, день за днем, час за часом, а отдельные, выхваченные, как бы случайные, 20-ти, 50-ти, столетней давности… То есть подобное свойство природы пока нам не подчиняется, поскольку еще не достаточно изучено.
Это было настолько потрясающе, настолько необычно, что, как и Силанов, Герман буквально «заболел» этой темой, потому что это было не просто открытие в какой-то одной области, но как бы ключ к нашему миру. Это значит, что любое преступление, совершенное где бы то ни было, и вообще любое событие записывается природой и может быть расшифровано.
А с другой стороны, наш интерес к чему-либо растет от степени нашей намагниченности. А намагниченность зависит от трения и от движения проводника в магнитном поле. Значит двигайся в теме взад-вперед, как это делают дети, и будешь намагничиваться, а значит и совершенствовать свою память.
Общение с Силановым в Воронеже было похоже на творческое «опьянение», горение в преддверии открытий, как в знаменитой книге Даниила Гранина «Иду на грозу». В результате Герман написал эссе «О чем помнит поле», которую потом после публикации в журнале «Природа и человек» перепечатали многие российские газеты и журналы, и стихотворение «Магниты», которое мне очень нравится и отражает, как мне кажется его эрудицию и творческий потенциал:
«Любой из нас магнит. Плюс – в голове У нас, а минус носим на подкове, Так дерево, рассеяв плюс в листве, Прессует минус в корневой основе. Меж минусом и плюсом пустота? Иль вещество, сверхсжатое, как воля? Рассеянное, словно простота, Иль чуткое, как луч в магнитном поле?
Поля. Мы в них на миг или на час Врываемся, ломая их тиранство. Поля сплошные окружают нас, Поля друг друга и поля пространства. Земля, Сатурн, Венера, все планеты Полями многослойными одеты…
Любое поле стоит изменить, Натянется вся мировая нить, Вся паутина в миг придет в движенье, Изменятся повсюду напряженья. Зашепчется таинственно листва, Трава, немая прежде, «Я – трава», – Прошепчет, беззащитно замирая, И клена лист, над спичкою сгорая, Проречет, проскрепечет: «Это я.»
И всей природы сонная семья Проснется разом, пробудясь от спячки, И, как больной в палительной горячке, Загомонит, глотая части фраз. Мы слушаем и слышим, не внимая, И многого пока не понимая. Но тлеет, тлеет пониманье в нас!»
Эта завороженность загадками окружающего мира и поиск во всем смысла настраивают на высокое, ведут к открытиям. К одному из них Герман пришел в стихотворении "Стрекоза", которое он пока не публикует, но которое, надеюсь, со временем еще оценят любители поэзии…
«Трава бы зеленой, небо – белым. В этом лесу пока еще терпело Друг друга все. И воздуха ключи Из сосен били пламенем свечи. Вдруг что-то привлекло мое вниманье, Движенье иль движений сочетанье? Иль сдвиг, еле заметный, как мазок, Чуть воздух тронул, словно ветерок? Всмотрелся, и открылось вдруг явленье… Смерть стрекозы. Последнее прощенье Земле, траве. Весь лап ее узор Едва звучал, как поредевший хор.
Пока она еще не замирала, И крылья, как созвучия хорала, Последний плавно совершали круг, Во сне, быть может, пролетая луг. Но тело, словно зонтик, распрямляясь, Последний раз свело. Земли касаясь, Загнутый кончик тонкого хвоста Чуть потянулся, будто тень листа, Который солнцу влажность отдавая, Коробится, ломается, сгорая.
И, наконец, уставших лап пунктир Последний штрих в пространстве прочертил И замер. Я нагнулся в удивленье, И то, что только несколько мгновений Назад было живым, теперь легло В мою ладонь. Застывшее стекло Открытых глаз еще все отражало. Но ничего уже не выражало. Не так ли уж, как бы смотря сквозь нас, Внушает ужас безразличьем глаз!?»
Человек, привыкший думать и получать от этого процесса удовольствие, наверное, во всем может рано или поздно что-то открыть. Даже в такой опасной теме как радиация. Изучая разные аномалии, а также разных экстрасенсов, знахарей и народных целителей, Герман не раз замечал, что в воздухе пахнет озоном, а с рукавов рубашки сыплются искры и возникает свечение. А однажды в городе Черновцы поднесенный на его глазах к воде, заряженной одним из экстрасенсов, счетчик Гейгера застрекотал, показав превышение дозы радиации. И по аналогии, что яд может быть и лекарством, все зависит от дозы, у него мелькнула догадка, что радиация несет в себе не только смерть, но и жизнь. Тем более, что, по версиям некоторых ученых, радиация возникает при ударе, да и происхождение жизни на земле похоже произошло под воздействием радиации. Так пришла мысль раскрыть тему «Радиация и творчество». И как-то как бы сами собой сложились два стихотворения, которые тоже пока нигде не опубликованы. Он их назвал «Облучение» и «Ода удару»…
В первом, затрагивая такой аспект радиации как облучение, он побуждает задуматься о радиоактивности человеческого взгляда. Еще Сократ 2400 лет в одном из своих диалогов задумался о силе взгляда: «Красавицы страшнее тарантулов, так как тарантулы прикосновением впускают что-то, а красавицы даже без прикосновения, если только смотрят на тебя, впускают что-то такое, что сводит человека с ума.»
«Зачем меня ты облучил,
Взглянув опасным взглядом?
Меня ты как бы зарядил
Каким-то там зарядом.
Молекул, атомов пошло
Теперь во мне движенье.
И даже, кажется, пришло
Тут чье-то отраженье!
Одним я глазом на другой
Могу теперь смотреть.
И бровь могу теперь дугой
Я мыслью подпереть!»
Во втором речь идет о происхождении радиоактивности, что до сих пор среди физиков вызывает бурные споры. Удар – одна из версий. Но Герман поворачивает эту версию под гротескным бытовым углом, и получается и интересно, и забавно…
«Однажды мне заехали по уху. Случайно в потасовке меж гостей. И я не то, чтобы лишился слуха, Наоборот, стал слышать все ясней. Приятель мой, на свадьбе веселяся, В глаз получил. И видел лишь едва. «Ослеп!» кричал он, дико матеряся. Но к ночи видел зорко как сова.
Сойдя с трамвая, я задел случайно Стоящий рядом телеграфный столб, Который закрепил чрезвычайно Во мне упрямый творческий апломб. А как о ствол долбит башкою дятел – Пытается до Бога докричать. И, сколько б он ударов ни потратил, Дано ему без устали стучать.
Простой удар, но как он животворен, Какой несет крутой потенциал… Лишь потянуть за этот чудный корень, Эйнштейн тут и рядом не стоял. Ударил фрукт по голове Ньютона, И он открыл известный всем закон. А, если б не ударил, без закона Сидели б мы за этим вот столом.
Как возникает жизнь? Опять удару Обязана и жизнь и все вокруг. Два тела астероидных на пару, Столкнувшись, высекают искру вдруг. Из искры, знаем, возгорится пламя, А в нем зародыш жизни огневой, И пламя разгорается как знамя И в космосе летит по круговой.»
Может быть, это шутливый бред, а, может быть, открытие. Недаром же говорят, что нечто новое в жизни всегда чуть-чуть за рамками здравого смысла, потому что принадлежит будущему.
Воистину все может быть открытием и чудом, все зависит от подхода. И с каждым поиском смысла, с каждым исследованием явление поворачивается другой неизвестной гранью. То есть самое обыденное и привычное обновляется каждый раз, когда расширяются наши знания об окружающем мире.
В этой книге Герман пишет о самых разных, вроде бы привычных для всех нас понятиях (Бог, время, верность, совесть, смысл жизни, мысли о вечном), но в каждой главке свои открытия и в каждой один и тот же «мотор» – повторы. Кто из нас задумывался о повторах, как о механизме преобразовании материальной энергии в духовную? Почему в компьютере повторы не рождают ничего нового, для этого нужна новая программа, а у живых существ при повторах (например, мама-волчиха учит волчат охотиться) возникают новые качества?
По мнению автора, при определенном количестве повторов происходит переход количества в качество. Скажем, шаман, чтобы вызвать дождь, танцует вокруг костра и бьет в бубен. Сколько кругов он должен сделать и сколько раз должен ударить в бубен, чтобы пошел дождь? А это зависит от многого: его состояния (запас энергии) и настроения, состояния среды (костер, публика, музыка, погода), каких-то мелочей (удобные унты, добротная малица), частоты настройки на иные миры. Но, чтобы все это сработало, он должен танцевать, делая одни и те же движения, совершать повторяющиеся круги вокруг костра, тогда на каком-то витке «цепь замкнется, и по ней пойдет ток.»
Так и с жизненным опытом, с житейскими истинами, которые люди нарабатывали веками и которые в каждой семье переходят от родителей к детям, от бабушек и дедушек к внукам и внучкам… Сколько раз каждая из них должна прокрутиться в сознании ребенка, чтобы стать ценностью и тем более вечной, то есть превратиться в оберег? Никто не скажет. Но одно точно: если не пропускать их через себя, не осмысливать, не обсуждать, если не включать механизм повторов, ничего не будет.
Повторы действуют не только в священных и намоленных местах (святилищах, храмах, мемориалах), где совершаются чудеса, но и в толще самой обычной жизни, которой все мы живем. Известна общая для всех фраза, с которой обращаются к каждому из нас, и которую каждый из нас не однажды произносит: «Сколько раз я тебе говорил (говорила), а ты только сейчас делаешь…» Потому и делают, что сколько раз говорили. Не важно, после скольких раз доходит, важно, что без повторов дошло бы не скоро. Или вообще бы не дошло.
Все молитвы во всех религиях построены на бесконечных повторах и определенном ритме, что создает похожую на четки цепочку из одинаковых зерен, замкнутую в кольцо. И по завершению перебора зерен или перебора слов по цепи как бы пробегает электрический ток.
Почему во всех монастырях монахи по много раз переписывали священные книги? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему в тибетских храмах монахи постоянно крутят барабаны с записанными на них изречениями мудрых? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему последователи Хари Кришны постоянно поют одни и те же мантры? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему я сейчас все это повторяю? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов.
А что происходит с самой обыкновенной мукой (глава «Простые вещи»), когда руки пекаря и домашней хозяйки, превратив ее в тесто, начинают ее мять, толкать, перекатывать, собирать в комки и снова раскатывать? Не сама по себе, но именно из-за таких вот повторяющихся одинаковых движений, именно от бесконечных повторов мука становится воздушной, наэлектризованной, в ней начинают появляться, а точнее наводиться различные электромагнитные поля, и в итоге мука становится «живой, способной придать вкус и хлебу и любому блюду.
В главе «Почувствовать что живешь» много объемных мыслей и ощущений, над которыми можно задуматься, вначале не сразу даже понимая, о чем идет речь. Но, задумавшись и начиная осмысливать, понимаешь, в чем трудность. Герман затрагивает глобальную тему познания, постижения Больших Истин, над которой ломали копья философы всех времен и народов. Эта глава по сути – современный прототип разных этапов посвящения в тайные знания, которые проходили Ликург (800–730 гг. до н. э.), Фалес (624–558 гг. до н. э.), Пифагор (570–490 гг. до н. э.), Геродот (484–425 гг. до н. э.), Платон (427–347 гг. до н. э.), Плутарх (46-119 гг.), Ямвлих (245–325 гг.) и другие мудрецы древности. Суть этих посвящений, называя их «Словом жизни», выразил немецкий философ Рудольф Штайнер (1861–1925) в своей книге «Мистерии древности и христианство»:
«Душа способна и должна – и в этом заключается ее мистическое устремление к мудрости – микрокосмически повторить в себе пути Божии. В каждой душе должна разыграться мировая драма. Чтобы прикоснуться к Божеству, душа должна умереть»
Или взлететь.
Как в маленьком стихотворении Германа, которое мне тоже нравится:
«Под лопаткой что-то тянет…
Иль прошло?
Или кто-то меня ставит
На крыло?
От корысти бы оторваться,
Улететь…
Надо только разбежаться
И взлететь.
И взорвать под облаками
Тишину…
И начать с собой, с комфортненьким,
Войну…»
Автор привлекает к диалогу с читателем и своего друга художника Юрия Сергеева, картины и мысли которого созвучны его собственным. Картины небольшие, а в книге еще и черно-белые, так что мелкие детали трудно рассмотреть. Но все картины есть в Интернете, причем в цвете и каждую картину и отдельные фрагменты можно увеличивать, что дает возможность рассматривать всё досконально, сверяя с описанием в тексте книги.
Книга «Отражение цветка» состоит из глав-эссе, где в каждой задается тема и предлагается авторская версия. С ней можно соглашаться или не соглашаться, но этого-то и добивается автор, он хочет, чтоб читатель задумался. Об этом же и пометка на обложке книги – «для тех, кто любит думать»
Георгий Дьяченко, историк, философ
2. Предисловие
Человек – мера всех вещей
Иногда узнаешь, какое у человека любимое стихотворение, и он становится понятнее. У меня любимое стихотворение – «Зачем крутится ветр в овраге?» А. С. Пушкина из его незавершенной повести "Египетские ночи.
Мне даже страшновато, от того, что эти стихи погружают в бездонную глубину жизни, в тот ее объем, который, как айсберг, большей частью под водой.
Действительно…
«Зачем крутится ветр в овраге, Взметает пыль и лист несет, Когда корабль в недвижной влаге Его дыханья жадно ждет?
Зачем от гор и мимо башен Летит орел, угрюм и страшен На чахлый пень? Спроси его…
Зачем Отелло своего Младая любит Дездемона? Затем, что ветру и орлу И сердцу девы нет закона.»
Конечно, так или иначе какие-то ответы есть ко всему.
И ветр крутится в овраге, а не возле корабля в недвижной влаге, потому что ему в овраге, в перепадах высот и разных углах наклона стенок интересней. А, может быть, потому что это нужно оврагу.
И угрюмый и страшный орел летит именно на чахлый пень, а не на могучий дуб, потому что на дуб полетит когда-нибудь в другой раз, а именно сейчас, по его мрачному настроению, ему более интересен этот чахлый пень.
А, может быть, потому что взлететь на дуб уже сил нет, а осталось их только, чтобы приземлиться на чахлый пень…
И младая Дездемона любит не молодого красавца Яго, а именно старого Отелло, потому что Яго как раз не в ее вкусе, а Отелло один из тех мужчин, которые ее привлекают. А, может быть, потому что сейчас ей в ее жизни нужен именно Отелло с его ранами, которые можно пожалеть, и с его опытом, которым можно восхититься, а не Яго с его молодостью и красотой.
Но в целом, на контрасте
(ветер и овраг,
орел и чахлый пень,
Дездемона и Отелло)
это вопросы без ответов. И именно они меня волнуют больше всего. Как и знаменитое безымянное средневековое стихотворение «Отражение цветка»:
«Я хотел поймать в воде
Отражение цветка,
Но один зеленый ил
Подняла моя рука.»
Оно постоянно цитируется самыми разными авторами, начиная со Средних веков и до наших дней. Не случайно я назвал так одну из глав этой книги о смысле жизни. Не случайно фразу «отражение цветка» вынес в название книги.
Тут все многозначно. И зеркало воды, в котором кому-то покажется Истина, и именно цветок как хрупкая Истина, в момент готовая исчезнуть, и зеленый ил, тоже символ Истины или исцеляющего лекарства. В главе «У источника» приводится случай с римским императором Львом Маркеллом, который случайно найдя чудесный родник, напоил его водой слепого слепца, положил ему немного зеленой тины на глаза, и старик прозрел. После чего император воздвиг около родника храм и назвал его «Живоносный источник».
Истина в зеркале или в воде – этот образ во все времена привлекал внимание, как символ отражения, искажения и преломления. Наверное, поэтому и мне в юности было интересно исследовать это явление, что отразилось в таком стихотворении:
«На грани воздуха и вод Все лишено движения. Здесь мир, где все наоборот, Застыло в отражении.
Но стоит в зеркало взглянуть Все знающей воды, И можно вечность зачерпнуть, Понять судьбы следы.
«Мгновение, остановись!» Кричим мы в бесконечность. Оно же то стремится ввысь, То утекает в вечность.
А здесь мгновение в стекле, Лишь воду не тревожь. Все остальное на земле Изменчивость и ложь…»
Кто-то, кажется, Ницше сказал: «У кого есть «Зачем» жить, сумеет выдержать почти любое «Как». Вопросы «зачем» зачастую вопросы без ответов. Но именно они развивают нас больше, чем что-либо еще…
В жизни таких вопросов, на которых нет очевидного немедленного ответа, много. И именно их мне почему-то и хочется задавать по отношению к самым разным вещам и явлениям, словам и понятиям.
Что такое
Бог,
вера,
время,
жизнь,
совесть,
верность,
ожидание,
имя,
мир реальный и мир параллельный,
зачем нам трудности,
почему мы не понимаем друг друга и так далее.
А, когда задаешь вопрос к чему-то не плоскому, а многомерному, скрытому, как айсберг под водой, то со временем открываешь для себя, что ответы меняются. И это интересно. И, оказывается, что понимание Бога, времени или совести в 20 лет одно, в 30 лет другое, а в 40 третье. И вспоминаешь древнегреческого философа Протагора (485–410 до н. э.), который сказал, что «Человек – мера всех вещей».
А, раз так, никакой поиск и никакой человек не напрасны.
Потому что самый примитивный, ничтожный и, казалось бы, ненужный человек может в какой-то момент своей жизни о чем-то сказать. И это может оказаться мнением, важным для кого-то из нас, а, может быть, и для всех. С другой стороны, самая никчемная и, казалось бы, ненужная вещь, растение, дерево, живая тварь может в какой-то момент произвести на человека, на любого из нас, впечатление и повлиять на нашу бессмертную оценку жизни.
А вообще все главы-эссе этой книги написаны по материалам моих встреч-бесед в клубе «В поисках смысла», которые я веду уже четыре года в московском культурном центре «Атом» Хорошевского района. Видеозаписи этих бесед выкладываются в Интернет и их можно посмотреть, набрав название темы в Яндексе или в Гугле.
Герман Арутюнов
3. Мир реальный и мир параллельный
В обыденной жизни окружающий нас духовный мир для нас закрыт. Почему люди в Бога не верят? Потому что они думают: где он, Бог? Мы его не можем ни потрогать, ни почувствовать. Люди, которые верят в Бога, они и не сомневаются, потому что ряд обстоятельств их привел к Богу, открыл его для них, и они это почувствовали.
Почему Василий Каширин, дед Горького, верил в Бога? Потому что, когда он был маленький, его дед в свою очередь брал его с собой на крестный ход. И мальчишка в какой-то момент на крестном ходе почувствовал открывшийся ему на миг духовный мир… Это незабываемо! Если такое вдруг возникает, то уже не надо думать, есть Бог или нет, вы уже знаете: ЭТО есть.
Вот хоть что там, какой бы ни был атеизм вокруг, вас уже не собьешь, потому что вы уже соприкоснулись. У меня, например, прикосновение к божественному произошло через спорт. Я с детства занимался легкой атлетикой, прыгал с шестом. А начал так. Когда мне было лет 12, я шел мимо стадиона и сквозь решетку забора увидел, как тренер стоял возле ямы для прыжков, держал в руках шест, и к нему подбегали маленькие мальчишки, один за другим, хватались за шест, а он их перебрасывал через планку. А планка была на высоте 4 метров. И они летят как птицы, по такой красивой дуге, паря в настоящем полете. То, что в обычной жизни не испытаешь.
И я почувствовал их восторг. Это было непередаваемо. Стоял, прислонившись расплющенным носом о чугунную решетку забора и смотрел во все глаза на эти полеты. И пришел в секцию, к этому тренеру. И стал ходить заниматься. И первые 15–20 занятий тренер меня, как и других маленьких мальчишек вот так вот кидал через планку. Заражал чувством полета.
Талантливый тренер, он знал, чем занять детскую душу, увлек нас чувством полета… А без этого перекидывания в 12 лет такое чувство полета не испытаешь. Разве что зимой прыгая со второго этажа в глубокий сугроб. Сами мы могли тогда прыгать максимум по 2 – 2,5 метра. Да и то надо было сколько-то раз отжиматься и сколько-то раз подтягиваться, чтобы, разбежавшись с шестом, потом повиснуть на нем и перелететь через планку на такой высоте. А тут тренер просто тебя перебрасывал, и ничего больше было не надо. То есть сразу чувство полета… Оно меня и прихватило.
И такое чувство восторга, чувство чего-то необычного, почти фантастического, оно в разных сферах время от времени возникает.
Например, недавно я ходил в театр Покровского на комическую оперу немецкого композитора XVIII века Георга Филиппа Телемана «Дон Пампиноне», где старый холостяк нанимает служанку, а она, во всем подлаживаясь под него, потихоньку влюбляет его в себя и начинает менять его, настрой, жесткость, даже характер. Его недоверие потихоньку исчезает, и вот он уже весь в ее руках. И, влюбляясь, он открывает все время что-то новое в себе.
И это так талантливо передавалось, эта смена настроений, когда недовольный старый ворчун постепенно превращается в молодого пылкого влюбленного, а потом и видит, какой характер у ней замечательный и вообще она и для жизни ему подходит. А она все больше смелеет и чувствует себя с ним все увереннее. Это как бы формула открытия волшебства этого мира, которое остается потом на всю жизнь.
И я смотрел и думал, что, если какая-то бабушка приведет на эту оперу своего внука, и он прикоснется к этим чудесам, к этому восторгу возникающих открытий, посмотрит на меняющихся на его глазах людей, то это будет навеки, то есть маленький человек вынесет это чудо с собой во взрослую жизнь. И, что бы ему потом ни говорили, что опера это скучно, занудно, уже отжило, что лучше пойти в цирк или на мультфильмы, он будет искать свои ощущения снова. То есть через любую сферу можно прикоснуться к божественности нашей жизни, которая обычно скрыта и очень редко проявляется.
И такие открытия бывают в любой сфере, везде можно к этому прикоснуться еще в детстве и вынести свое детское чувство удивления во взрослую жизнь… Удивление перед тем чудесным и скрытым, которое до поры до времени никак не проявляется, а потом, явившись перед тобой, поражает на всю жизнь.
Так вот и во мне через спорт заложилось ощущение, что есть в жизни нечто чудесное, которое вдруг может тебе открыться. Я начал ходить на стадион, тренироваться и открывать для себя еще что-то новое. Например, что значит техника.
Например, к нам ходил на занятия десятиборец Слава Урожаев, который был намного сильнее меня, городского тщедушного мальчишки. А он был могучий деревенский парень, крестьянин, который таскал тяжеленные мешки с картошкой, зерном, мукой, с детства косил и поднимал сено на вилы пудами, чтобы забросить на высокий сноп. Меня он мог бы просто двумя пальцами задавить как котенка. Но при всей своей мощи он проигрывал мне в шесте. До трех метров он еще кое-как перелетал через планку, а вот выше, шест его не слушался, и он задевал планку то ногой, то рукой, а то и вовсе сбивал стойки. Не хватало техники.
Так с того времени через спорт заложилось у меня в сознании, что в жизни есть что-то волшебное, есть какие-то не внешние вещи, которые удивительно в какой-то момент вдруг проявляются и для нас открываются. Так я и к Богу потом пришел.
Конечно, рос в атеистической среде, ни в Бога, ни в черта никто не верил и что такое Бог, кто такой Бог никто не задумывался. И о чудесах и аномалиях никто не писал – это было под запретом. Одно слово чертовщина. И в школе нас учили, что никакого Бога нет, а толстые попы, они только голову задуривают. И в МГУ на факультете журналистики у нас был такой предмет – атеизм. Нечего, мол, отвлекать народ от строительства светлого будущего. Тем более, что чудеса – редкое явление, особенно в среде, где никто не верит. Полтергейст, например, видит один человек из 2 млн. Место силы видит один человек из 100 тысяч. Мгновенные (на доли секунды) заморозки среди лета – тоже аномалия. И даже будто идешь по земле как по воде, не идешь, а плывешь. И так далее. А отчего все это возникает и когда?
Во-первых, излучения из земли. Что, почему и когда – непредсказуемо. Может, где-то в глубине произошел взрыв, и пошло излучение. Мы еще слишком мало знаем. И зачастую свидетелей таких излучений нет. Но иногда есть. И таких людей уже потом не надо убеждать, что мир полон чудес, и мир устроен совсем не так, как мы думаем. Он намного сложнее.
Став свидетелем, человек уже настроен и потому начинает видеть чудеса, то скрытое, что не видит большинство. Мир пронизан программами, радиоволнами и прочими излучениями, природу которых мы не знаем, хотя и нередко из ощущаем. Но человеку дана Богом свобода воли.
И каким мы хотим видеть мир, таким он вокруг нас и становится. Считаем мы, что все вокруг плохо и ничего хорошего уже не будет, и люди кругом волки. И так для нас и будет. Все программы под это подстраиваются. Мир начинает поворачиваться к человеку именно теми сторонами, которые он хочет видеть. Мы как бы крутим невидимую ручку приемника, и из приемника к нам идут те программы, которые мы ждем.
Как у Собакевича… «все мошенники, мошенник на мошеннике сидит и мошенником подгоняет. Как, и губернатор? Самый большой мошенник». А у Манилова наоборот, все такие чудесные замечательные хорошие люди. И жизнь поворачивалась к Манилову именно такой светлой стороной. А Ноздрев был наоборот, настроен на скандалы и получал их.
Характер, взгляд на жизнь – это тоже программа. Настройка на какую-то радиоволну.
И так вот, открыв для себя волшебство этого мира, подкручивая ручку настройки, я стал ловить эти программы таинственного и загадочного. Возможно, это у меня миссия такая. И мне суждено все это открывать, задавать вопросы, задумываться. Центр духовного развития «Сфинкс» при моем журнале «Природа и человек», круглые столы, когда собирались разные редкие специалисты по самым разным темам, в том числе и запрещенным. А потом все это печаталось в нашем журнале. То есть если я что-то для себя узнал, открыл, то я должен это кому-то передать. Это немного похоже на деятельность апостолов, которых было вначале 12, а потом 70. И они передавали людям то, что сами видели и поняли.
Конечно, это не значит, что я глубоко все познал и открыл. Все наши знания относительны и поверхностны. Но важно знать какие-то некие основные истины, пусть даже и ошибочные. Но на них можно опираться. Например, истина – все пронизывает излучение… Потому что мы существуем благодаря Солнцу. Не было бы его, его лучей, не было бы и Земли и нас. И вся жизнь на Земле построена на переработке солнечного света в энергию.
А отсюда и мы излучаем. Каждый – как маленькое Солнце. Видимо, поэтому считается, и все верующие так говорят, что мы созданы по образу и подобию Божиему, и значит каждый нас – маленькое Солнце (поскольку мы излучаем), подобие Бога и Бог. Хотя на самом деле Бог – это трудно вообразимое понятие, но условно – нечто высшее. Высшая по организации система, которая пронизывает весь мир, и мы, каждый из нас, – часть этой системы, ее частичка, которая живет и действует в сообществе со всеми другими частичками. А вместе – все это Бог. И в каждом из нас происходят не менее сложные процессы, чем в солнечной системе.
Или вот еще одна истина – магия цифр, каждой цифры и их различных сочетаний. По материалам, опубликованным в журнале, мы выпустили книгу «Число судьбы», поясняющую близость любого человека к той или иной цифре, как и любая планета солнечной системы близка той или иной цифре. И эта цифра определяет цель и деятельность и планеты, и человека. И определяется по сумме всех чисел дня, месяца и года рождения. Например, у меня мое число 8, это поиск истины. Так оно и получается, во всем я ищу смысл, именно это мне интересно, я просто одержим этим. То есть оказывается, что все процессы происходят под влиянием той или иной цифры, и в соответствие с ней у каждого свой ритм. А мы об этом даже не задумываемся.
У нас пять органов чувств. А диапазон нам известен только по слуху, от 20 до 20 тысяч герц.
Зрение менее известно. Это нанометры, от инфракрасного спектра до ультрафиолетового. Это уже знают только ученые.
Обоняние, это уже сфера парфюмерии. И шкала малоизвестная. Хотя, говорят, что человек в среднем различает шесть тысяч запахов, а собака – два миллиона. Да и некоторые люди, сомелье, например, различают десятки тысяч запахов. Помашет рукой над бокалом, в котором на донышке налито вино или коньяк, и называет сорт винограда и год выпуска. А обычному человеку, хоть целый день маши рукой над бокалом, ничего не открывается…
Вкус – еще менее известная сфера.
И самая малоизвестная – тактильность, то есть осязание. И все что за пределом диапазона нашего восприятия мы не ощущаем. То есть ощущаем мы в этом мире ничтожную часть всего того, что происходит.
А есть еще шестое чувство – юмора. Там тоже тысячи оттенков.
А еще чувство сожаления. Виды сожаления…
Или чувство справедливости. Виды справедливости.
То есть и в пяти наших чувствах мы ограничены и в других чувствах восприятия, до которых у нас пока вообще руки не доходят.
И когда мы в журнале «Природа и человек» начали об этом обо всем писать, то стали открывать для себя очень важные знания. То, что многое мы просто не видим, хотя это не означает, что ничего нет. Например, НЛО появляются постоянно, но именно за пределами нашего зрительного восприятия. А видим мы их, когда у них по какой-то причине что-то ломается, и как бы они вываливаются в видимый диапазон. Возможно, точно также мы не слышим, как домовой в ванной и на кухне переговариваются. Тараканы тоже общаются. А мы не слышим.
У меня такса не только лает, взвизгивает (когда наступаешь ей на лапу), пищит, но и скрипит. О чем она скрипит? Непонятно. И этот скрип немного другой, чем тот, которым скрипят маленькие щенки таксы. А щенки других пород собак, возможно, скрипят еще как-то.
Я это все говорю, чтобы подчеркнуть, что параллельный мир такой же живой и реальный, как наш мир, материальный. Просто чувствовать его нам практически нечем – аппарат восприятия, возможно, спроектирован, а вот программы нужные не поставлены. Или поставлены, но не включены. И поэтому параллельный мир для нас закрыт. Почему закрыт? Видимо, так было задумано с самого начала эксперимента с человечеством, цель которого – развитие материального мира с участием человека. Мол, пусть пока человечество крутится на материальных орбитах. Хотя отдельные открытия в области реального духовного мира пусть делают отдельные люди…
Скажем, Джордано Бруно в XVII веке изучал параллельные миры и утверждал, что существует множество живых Вселенных, так его сожгли за это. То есть, если кто не только изучает (а кроме Бруно были и другие, кто изучал), но и преждевременно пытается сказать и тем более кричать об этом, его останавливают. Значит не время. Или это была его миссия – вопреки здравому смыслу кричать об этом, быть пророком, возбуждать общество.
Пророки во все времена так и делали. Вопреки здравому смыслу, потому что у них Миссия. И их предупреждали и гнали, и казнили. И Бруно тоже предупреждали и уговаривали. Бесполезно. Тогда его посадили, а потом и сожгли.
Возможно, человечество уже развивает и нематериальный мир, уходя в него после смерти. Этого мы не знаем. Разве что догадываемся.
А моя задача, наверное, через статьи, книги, выступления на разные темы открывать живой окружающий нас интересный мир, в том числе и приоткрывать неизвестные миры, о которых мы пока так мало знаем. То есть мне дано быть привратником перед дверью в новое пространство, и я хочу эти двери приоткрывать. А вы, захотите, войдете, не захотите, не войдете.
А темы, они зависят от спроса, от того, что волнует людей, потому что для меня любая тема – это дверь. Допустим, ненависть – не популярная тема в искусстве, хотя привлекает много творческих людей. Наверное, потому что это не что-то отвлеченное, масса людей в мире ненавидит друг друга. И это не вялое чувство, а очень сильное. Поэтому, наверное, в искусстве сколько произведений на эту тему. И ненависть играет роль двигателя и источника событий. Взять «Антигону» Софокла, шекспировские драмы «Отелло» и «Гамлет».
И не всегда ненависть играет отрицательную роль. Много лет наблюдал отношения родителей одной моей однокурсницы, у которых ненависть – это любовь. Они друг без друга не могли. И не ругаться не могли. Их ненависть – это такая форма существования, угол, под которым они воспринимают и исследуют жизнь. Ему важно было ворчать, всех критиковать, всех считать виновными и прежде всего жену. А жена ему во всем перечила. У них такой пинг-понг шел, кто-то нападал, кто-то защищался…и на самом деле они представляли собой энергетическое кольцо, энергия которого идет по кругу и не пропадает, подпитывает их же угасающую жизнь.
А сейчас он умер, ей скучно. И не с кем пикироваться, некого считать виновником всех своих бед, а себя – жертвой, совершающей подвиг терпения и смирения. Это был настоящий театр, была борьба, а она была актриса, задействованная во всех домашних спектаклях, загруженная по самую макушку и она могла экспериментировать. Когда не ругались, она говорила: «Вот ты подумай, я умру, кому ты будешь свое недовольство предъявлять, кто будет тебя так как я выслушивать.»
А он ей:
«А я тебя и не прошу выслушивать, не хочешь и не слушай. Скоро такая же как я будешь глухая…»
И снова словами друг в друга, новая ссора заверчивалась закручивалась с новой силой. Жизнь прямо кипела.
Каждому из нас интересны прежде всего мы сами. Потому что никто лучше нас не знает нашей собственной жизни. Поэтому по любой теме каждый из нас интересен прежде всего сам себе.
Или тема «Ноты». Почему все музыкальные произведения начинаются с какой-то ноты? Например, Фуга ля минор или соната си бемоль мажор И. С. Баха? Потому что, как мне кажется, нота – это дверь, сквозь которую композитор входит в неизвестное для себя пространство.
И неважно, какая нота, какая дверь. Важно, что дверь. И, как правило, всё мы выбираем не случайно, а по интересу. А наши интересы – это наше предназначение, наша задача, лестница в небо. Никогда не бывает праздного интереса. Праздный интерес даже важнее корыстного интереса. И задача каждого из нас – ответить на те интересы, которые к нам приходят. Много ли среди окружающих нас людей тех, кто бы поднимался по ступенькам своих интересов? Немного.
Многие вообще не поднимаются по своим интересам.
Некогда.
Это не так важно.
Зачем это надо?
А почему, потому что в детстве им сломали механизм интереса. Потому что вечно занятая мать говорила: «Потом, мне некогда, отстань.» Говорила 3 раза, 5, 7. Потому что учительница не раз говорила: «Что ты Петров вечно со своими вопросами, после уроков задашь.» А после уроков она торопилась домой. А потом снова была занята.
Почти все преступники или политики – это несостоявшиеся творческие люди. Они в свое время не пошли по тому или иному своему интересу. Скажем, Ленин, не отвернулась бы мать от какого-то его детского вопроса про кузнечиков, и он бы, возможно, стал ботаником. Изучал бы мух. И не было бы трагедии с Россией в 1917 году. Трагедии, потому что идея нового общества должна вырасти из любви к людям, а не из презрения к ним. Или стал бы как Миклухо-Маклай изучать туземцев, задумываться над тем, как размер нижней челюсти влияет на развитие языка и формирование речи…
А Чингисхан, который стал самым жестоким правителем за всю историю человечества. Вырезал всех своих врагов с корнем, не жалея ни женщин ни детей. Уничтожал целые народы, умертвил, как говорят историки, 40 миллионов человек. А почему? Потому что в детстве кто-то из родителей безжалостно топтал его интересы, один, другой, третий…
То есть энергия каждого человека, она может быть повернута как в одну так и в другую сторону. Все зависит от того, как на наши детские вопросы отвечают взрослые.
Таким образом самая главная аномалия и терра инкогнита – сам человек. Каждый из нас. Поэтому надо прежде всего изучать себя. И подкручивать колесико настройки на знания, на открытия. И знания будут приходить.
Дверь в иное измерение – это излучение, это волна. Почему и в сказке «Али-баба и 40 разбойников» вход в пещеру с сокровищами открывался только при произношении фразы «Сим-сим, откройся». Это, конечно, образ, символ, но за ними стоит реальность. Зачастую духовные сферы открываются именно такими символами: «Сим-сим», «Абракадабра» и подобными. То есть получается, что весь окружающий нас мир построен на мантрах (сочетаниях звуков), на волнах, на вибрациях, проявляющихся через Слово.
Почему и говорится в Библии: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога и Слово было Бог». То есть все имеет ключ к себе. Как и сейчас любой сайт в Интернете открывается через пароль или ключ – кодовое слово или символ.
В египетских гробницах надписи на стенах без гласных звуков. Почему? Потому что гласная это – шифр. Вставил гласный звук, произнес слово, и стена отодвинулась. То есть везде все древние знания зашифрованы (всем знать нельзя, будет катастрофа, только посвященным, только избранным). Некоторые археологи и египтологи считают, что какие-то гробницы можно открыть словом.
Вокруг нас много разных слов.
Молитвы и мантры.
Заговоры и наговоры.
Пословицы и поговорки.
Сказки и присказки.
Проклятия и ругательства.
Похвалы и восхваления.
И все это – шифры и коды параллельного мира, который для нас потому и не реальный, а параллельный, что мы пока его слабо изучаем.
Жизнь вообще – это эксперимент и надо всю жизнь искать ключи к этим кодам шифрам.
Да, в материальном мире тайны открываются через шифры. А вот в духовном плане, чтобы получить какие-то знания, мы не знаем, что для этого нужно, какой тут шифр заложен. Не исключено, что шифром может стать какое-то количество слов, какой-то разговор, разговорная насыщенность пространства. Как в общении, люди говорят, говорят. Нет взаимопонимания. А еще чуть что-то сказали, и вдруг стало все ясно и понятно. То есть заполнили звуками нужную форму, и открылось.
Как у Арсения Тарковского:
«Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом, —
А стол один и прадеду, и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас…»
4. Ощущение времени
Время – самое странное явление. Возможно, это многослойная структура, состоящая из различных электромагнитных и прочих, неизвестных пока еще нам полей. При изменении того или иного поля время как бы искривляется, и происходят чудеса. Иногда кажется, что времени и вовсе не существует… Оно порой действительно незаметно, когда нам хорошо. А порой время начинает нас подгонять и напоминать о себе. Оно кажется таким быстрым, когда мы делаем то, что хотим, и таким медленным, когда мы раздумываем о чем-то, ждем чего-то.
Когда мы становимся старше, нам кажется, что время убыстряет свой ход. В детстве о каждом из событий у нас откладываются яркие воспоминания, а когда мы взрослеем, воспоминаний становится меньше, так как мы уже многое пережили и многое знаем. Так, когда ребенок в конце каникул оглядывается на прошедшее лето, ему кажется, что оно тянулось целую вечность. Взрослым же кажется, что оно прошло мгновенно.
На самом деле время – это то, что по-настоящему движет и управляет нами, потому что оно – часть нас, а мы – часть его. Именно течение времени приводит нас к мыслям, к вопросам, к желаниям, к ответам и многому другому. Спустя какое-то время мы просто обязаны лечь спать, спустя какое-то время мы вынуждены встать, пойти, умыться, поесть, заговорить, рассказать что-то, сделать что-то, попросить, дать, взять, принести, почистить – наши дела целиком и состоят как бы только из времени. И именно время становится виновником наших поступков, ошибок и прочего.
Когда мы делаем то, что хотим, время идет быстрее
Ведь если бы время отсутствовало, то ничего бы не двигалось, и все было бы на своих местах, и никогда бы ничего не изменялось и, наверное, не приносило бы ни вреда, ни пользы. А, если б все двигалось и изменялось, но без времени, то смысла бы в движениях и изменениях бы не было.
Время – кровь и основа бытия, окружающего нас мира, как кровь – основа нашего организма. Как кровь соединяет все органы и клетки нашего тела, обтекая их, так и время соединяет все со всем, тоже обтекая всё: космос, галактики, звезды, планеты, людей, животных, насекомых, микробов. Обтекая не только в трехмерности (в длину, ширину и высоту), а вглубь. Почему и называют время четвертым измерением.
Человек – это прерывистое существо, как фотон света, а время делает его непрерывным, перенося информацию о нем, как угодно, далеко в прошлое или в будущее. Благодаря времени человек становится волной.
Это феноменально и пока непонятно, но время идет быстро тогда, когда мы знаем, что делать, или пытаемся понять, что нужно делать. И оно почти стоит на месте, когда мы сомневаемся или в тупике.
В силу того, что время над нами владеет, возможно, именно оно заставляет нас думать, и порой кажется, как можно справиться с такой бездной информации, которая к нам поступает в голову, но, кажется, это в большей степени чем что-то другое и двигает нас вместе со временем.
Может быть, и мы двигаем время, замедляем его или ускоряем, но не время вообще, а свое. Правда, это свое как-то связано и с общим. А с другой стороны, это свое – как коридор, надежный и независимый. Сколько примеров с войны, когда пули как будто огибали человека, не причиняя ему вреда. Это еще раз подтверждает полевую природу времени, то, что оно состоит из различных полей, изменения которых как бы искривляет пространство.
Нам нужно другое время
Мы ездим на экскурсии, ходим в музеи, на выставки и попадаем в… другое время. И, раз нам хочется ходить туда, смотреть, видеть, думать, значит нам это другое время нужно. Каждому из нас нужно другое время…
Уже в детстве мы проявляем интерес ко времени, особенно к большим деревянным комнатным часам с боем. Но потом и к маленьким, наручным. Но, поскольку родители, как правило, не могут сказать на этот счет ничего вразумительного, этот интерес как-то затухает.
Между тем, как проявление времени через бой часов, как бы мы к нему не привыкли, отчасти застает нас врасплох, и мы вздрагиваем. Что-то тут срабатывает генное, тайное, на уровне смысла жизни, тишины и звука, жизни и смерти. Наверное, поэтому все драматурги включают бой часов в свои пьесы, когда хотят показать, что происходит что-то важное, когда что-то утрачивается, или наоборот, кого-то осеняет вдруг открывшаяся истина! Как будто постоянно поворачивающийся мир вдруг заявил о том, что он поворачивается!
Как образно сказал, почувствовав этот момент и желая привлечь к нему внимание, поэт Арсений Тарковский: «Рабочий ангел небо повернул!»
Мы досадуем, когда любимые женщины заставляют нас ждать на свидании, не понимая, что они дарят нам незабываемое время – ведь мы ждем счастья. И не банк нам дает этот кредит, который потом надо возвращать, а правильное понимание времени, то есть мы сами…
Интуитивно мы чувствуем, что время – это ценность, которая всегда может понадобиться и поэтому ее надо накапливать, как деньги.
Как накапливать время
В древнем Египте пять тысяч лет назад люди строили храмы и гробницы. Для чего? Для мертвых. И это отдельная тема. А для живых – чтобы сохранить время. Ощущение другого времени, вообще ощущение времени, позволяет чувствовать, что что-то есть за этой жизнью. Человек без этого не может. Ему обязательно надо верить, что что-то есть за этой жизнью. Потому что жизнь наша суетна. Даже, выходя из дома в уравновешенном состоянии, мы тут же чем-то сминаемся. Автомобиль, спешащий человек, какая-то информация. Другая скорость жизни сминает нам душу. А, когда душа сминается, то ощущение времени, а значит и ощущение, что за этой жизнью что-то есть, уходит. И тогда жизнь становится поверхностной, плоской.
Почему? Потому что без чувства времени (а оно возникает, когда на нас дышит будущее или прошлое) высокое не востребовано, и наша бессмертная душа томится, высокое в ней не включено, а ей это нужно, как нужна мотору большой мощности работа на больших оборотах. Когда высокое в нас включается, мы и в других людях начинаем видеть это высокое.
С древности люди догадывались об этом и потому,
наверное, пытались окружать себя знаками времени:
архитектурой,
мебелью,
книгами,
картинами,
скульптурой,
старыми вещами,
сувенирами,
талисманами.
Скажем, какой-то кулон, передается из поколения в поколение. Почему? Потому что это не просто красивая вещь. Он несет в себе дыхание прежних поколений. Родные, близкие из других времен, они для нас всегда рядом. Просто не проявляют себя, пока мы их не зовем. У нас с ними прямая связь через вещи, воспоминания. Не думаем – связь не работает. А через предметы эта связь включается.
Мы приходим на кладбище, где от близкого человека остается все меньше пространства. Через сто лет – только кости. А через 10000 – пыль, прах. А при сжигании сразу почти ничего. Горстка пепла, прах, который смешивается с землей. Почему же мы тогда приходим, придаем значение? Пространства-то уже нет. Потому что память. А что такое память? Это время.
Память – это время
То есть одно пространство с человеческой жизнью заканчивается, но начинается другое – время. И вот там уже мы все (и большая часть нашего «я») и живем. Все души и все духи, как еще менее плотная материя. И живут они все там по своим законам, которые мы не знаем, но которые как-то связаны с нашим нынешним временем… тела. Каждый из нас живет во времени тела. И время играет в нашей жизни главную роль – выводит нашу душу и наш дух в высокие миры.
На кладбище мы смотрим на памятные камни, читаем надписи, имена, фамилии близких, смотрим на их лица, на цветы. Что-то трогается внутри с места, и начинает свое движение. Как будто внутри нас возник целый мир. Мы вдруг начинаем вспоминать детали, которые были, казалось бы, вообще забыты или, как нам казалось, мы вообще об этом не знали. И, как правило, это хорошее, потому что в нас высокое работает, а мелкое, суетное, оно отключено. И в итоге мы уходим с кладбища в просветленном состоянии души, и мы благодарны сами себе, что пошли, что включились.
То, что в наших бывших помещичьи усадьбах, большая часть которых сейчас или превращена в музеи или разрушается, в том же Архангельском – это та же попытка владельцев окружить себя другим временем, высокими символами бытия, вышедших из рук лучших мастеров того времени:
архитектурой (внешне и внутренне),
ландшафтом, скульптурой,
картинами,
мебелью, предметами.
И хозяину уже умирать не страшно, потому что если даже у него не было времени заниматься детьми и внуками, свою высокую работу за него потом будут делать эти скульптуры и картины, эта архитектура и эта мебель, эти символы высокого.
В Архангельском, например, собраны скульптуры великих людей всех времен и народов. Вот в какой компании росли дети! Когда к князю Николаю Борисовичу Юсупову (1750 – 1831) в конце XVIII века приезжали гости, то прежде всего он водил их по аллеям парка и показывал:
«Здесь у меня Древний Египет,
здесь – Древний Рим,
а здесь – Древняя Греция…».
Архангельское. Аллея великих людей.
То есть каждый раз при таком показе та или иная эпоха притягивалась, оживала, все ценности этой эпохи всплывали и обогащали человека – дыхание другого времени. К трапезе гость уже был приподнят, торжественно настроен. И тосты за столом за культуру только усиливали этот настрой.
Но и в нашем времени много символов другого времени. Любая экскурсия в прошлое… Скажем, Дом на Набережной, советская эпоха, собрание всего лучшего, всех тех идей, которыми жили наши родители, дедушки и бабушки. И экскурсовод, женщина, которая родилась в этом доме в 1932 году, уникальный человек, живой свидетель времени! Это все равно, как если бы мы пришли в Пушкинский музей, в египетский зал, а к нам бы вышел писец Манефон, историк фараона, которому пять тысяч лет, в придворном платье, с медным стилом и восковой дощечкой в руках, сел бы в позе лотоса и начал скрипучим голосом рассказывать историю фараонов Древнего Египта. Фантастика!
Наше жизненное пространство ограничено комнатой, городом, страной, планетой. С рождением человека оно разбегается – от лона матери до необъятного мира. С приближением смерти сужается до гроба. Но это все – пространство тела. И, видимо, создавая человечество, Творец так и продумал глубоко:
для тела – пространство, а для души, для духа – время.
То есть время – пространство души и духа.
И какие-то сигналы ОТТУДА доходят. Хотя мы не знаем, есть ли там разница в силе сигналов или она одинаковая, как у нас на телефоне, и играет роль очередность… И то ли там время, которое у нас. Но все равно рано или поздно душа увидит вызов, как мы на мобильнике. И откликнется. Это все время, пространство времени.
Только четкими границами времени, как магнитами – плазму, можно удержать нашу подвижную душу от разрушения и разложения, от разнузданности и огрубления. Потому что границы держат форму, а форма держит идеал. Мы в детстве привыкаем к тому, что это можно, а это нельзя, и это, как границы государства – не будет их и все рассыплется.
Талант – это еще более подвижная и неустойчивая плазма, чем душа. Его еще труднее удержать. Возможно, плазма – это форма жизни, существующая то в пространстве (когда это материя), то во времени (когда это энергия).
Но и просто жизнь человека – это тоже своего рода плазма, которую тоже надо удержать. Твердые понятия о ценностях жизни, о том, что можно и что нельзя, это и есть удерживающие «катушки», которые позволят человеку не сжечь себя на огне своего честолюбия, алчности и удовольствий. Чем больше талант, тем больше надо усилий, чтобы его удержать.
Как получилось в семье Иоганна Себастьяна Баха с его любимым первенцем Вильгельмом Фридеманом. Бах и его первая жена Мария Барбара к 1710 году были родители молодые, без опыта. Вот и получился из их возлюбленного сына талантливый лентяй и необязательный человек, который не мучился угрызениями совести, выдавая сочинения отца за свои. Сам Бах был, может быть, даже менее талантлив, чем Вильгельм Фридеман, но он был с детства менее избалован и более концентрирован, обязателен по всем своим долгам и обещаниям, сосредоточен на творчестве, на развитии, на постоянном совершенствовании. И он знал границы.
То есть управлять талантом может помочь сжатое родителями время. Родители своими запретами или доводами сжимают время разных соблазнов, как магниты плазму, и ребенок вырастает в рамках духовных законов, которые его держат по жизни. Сжимание времени вокруг плазмы таланта – это вечная формула управления талантом. То есть, чем талантливее ребенок, тем жестче должно быть это сжимаемое вокруг него время. Но тогда нужны умные доводы, укрепляемые любовью, как у Леопольда, отца Моцарта. А с Вильгельмом Фридеманом… не создали родители такое поле запретов и непреложных истин, и талант сам себя разрушил, сжег и выжигал пространство жизни вокруг себя, как это делает шаровая молния.
С точки зрения времени земная жизнь это накопление пространственных изменений, чтобы это потом, перейдя во время, ушло на другой уровень…
Именно время позволяет делать открытия. Почему, потому что в пространстве мы ограничены линейной собственной жизнью. Мы можем двигаться вправо, влево, вперед, назад, и, попадая в какое-то место, где мы уже были, мы отчасти считываем информацию себя самих, того своего пребывания в этом пространстве, которое там было – что-то мы там не доделали. И это можно считать. И в этом польза есть. Хотя, если мы там все доделали, то ничего не узнаем, не считаем. А вот время позволяет узнать, считать то, чего не было с нами, считать то, что мы в этой жизни вообще не видели, не пробовали и никак с этим не соприкасались.