Альфа Браво
Глава 1
– Все помнят правила? – Бишоп обвел команду внимательным взглядом. – Друг от друга не отходить, в одиночку никуда не лезть. Рации у всех работают? Если что-то пойдет не так, сразу говорите, не тяните до последнего.
– Ай ай, кэп, – фамильярно отозвался Термит, отсалютовав двумя пальцами, чем вызвал смех Арчи.
Бишоп недовольно глянул на Термита: всё никак не повзрослеешь?
Они стояли в тени пальмовой рощи, где пару дней назад, по приезде на остров, разбили небольшой лагерь на три палатки. Здесь их не достанет прилив, но в то же время отсюда они могут наблюдать за «Белым дельфином», пришвартованным к одной из пальм, которые под прямым углом торчали из щелей между огромными просоленными камнями отмели.
Парусная яхта, до боли в глазах выбеленная ярким утренним солнцем, сонно покачивалась на сине-зеленых волнах лагуны, терпеливо дожидаясь хозяев. Но сегодня им было не до нее. Они еще не знают, что больше никогда не поднимутся на ее борт, их руки больше не коснутся ее штурвала.
– Итак… – произнес Бишоп, раздав конверты. – Вскрываем на счет «три».
Ребята застыли, затаив дыхание. Термит легонько толкнул локтем Арчи, тот сразу ответил тем же. Пока Бишоп отсчитывал, они стояли и толкали друг друга, сначала локтями, потом плечами. Арчи хихикал, Термит оставался серьезным, и это еще больше смешило младшего друга.
– Один… Два… Два с половиной… Два с четвертью… Два на веревочке… – Бишоп намеренно дразнил их. Ему всегда нравился этот момент: глаза товарищей сверкают азартом и жаждой приключений, атмосфера пропитана чем-то таинственным, словно в конвертах были не загадки, а обрывки карты, ведущие к настоящим старинным сокровищам. – Три! Начали!
– Наконец-то! – цыкнул Термит с деланым недовольством. – Я думал, состарюсь, пока дождусь.
Все разошлись в разные стороны и зашуршали бумагой. Термит извлек фотографию и, подозрительно поглядывая на друзей, отвернулся и прикрыл содержимое ладонью. Арчи засмеялся, но остальные были слишком заняты, чтобы заметить его дурачество: они изучали фотографии из своих конвертов. Синоптик уже приступил к решению загадки – он никогда не терял времени, – пока его напарник Крекер внимательно разглядывал фото. Термит мысленно усмехнулся: зачем Синоптику напарник? Он ведь мозг их команды и все загадки как орешки щелкает.
Загадки они придумывали друг для друга сами. Термит хотел по-честному усложнить Синоптику задачу, чтобы тот не смог сразу вырваться вперед… но это же Синоптик. Кажется, для него просто не существовало неразрешимых задач.
Не успел Термит закончить мысль, как Синоптик шепнул что-то на ухо Крекеру, ребята вскочили, схватили рюкзаки и рысцой направились к джунглям.
– Да как так-то! – в сердцах крикнул Термит им вслед, поняв, что все усилия пущены коту под хвост и проще было связать Синоптика, чем придумывать для него «эксклюзивные» загадки. Наверно, это единственный способ не позволить ему сразу вырваться вперед.
Синоптик никак не отреагировал на замечание, а вот Крекер оглянулся, испуганный резкими нотками в голосе. На лице застыло напряженное выражение: он всегда побаивался вспыльчивого Термита, хотя никогда не говорил об этом.
Спустя пятнадцать минут Арчи ткнул Термита ручкой в бок.
– Я решил! – радостно прошептал он с широкой улыбкой.
– Да! – Термит вскинул кулак. – Мы лучшие!
Бишоп и Фил, до этого вполголоса бубнившие над своим листочком какие-то заклинания, резко замолчали и подняли головы. Они не были расстроены, что остались в хвосте, их просто привлек громкий голос Термита. Через секунду они вновь вернулись к загадке, но Термит, как всегда, понял все по-своему. Конечно же, он решил, что Бишоп и Фил страшно им завидуют.
– Пока, неудачники! – торжествующе бросил Термит.
Арчи засмеялся.
В двухстах метрах от лагеря, перед тем как раствориться в джунглях, они с любопытством оглянулись на друзей.
– О, черт, они уже решили! – запаниковал Термит. – Ходу, Арчи, ходу!
Они нырнули в «зелёнку», но сразу переключились со спринта на быстрый шаг, чтобы не потерять друг друга.
Глава 2
На фотографии в конверте Синоптика и Крекера была запечатлена часть изумрудного водоема у каменной стены, увитой зеленью.
– Водоем небольшой. По всей видимости, это карстовая пещера, заполненная водой, – рассуждал Синоптик по пути к указанному месту. Он сверился с координатами на GPS.
– Скажи, если б я не был твоим напарником, что-нибудь изменилось бы? – вдруг спросил до сих пор молчавший Крекер. Спросил без вызова или обиды, но с легкой грустью и желанием определить свою значимость.
– Что? – Синоптик повернул к нему голову.
– Зачем тебе напарник, ты и без него прекрасно справляешься…
Синоптик в недоумении молчал. Человеческие чувства оставались для него той самой неразрешимой задачей, которую ему все мечтал подкинуть Термит. Для Синоптика это были непролазные дебри, зона без правил, без шансов на выживание, без победителей – вокруг только кости павших и сломленных.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил Синоптик. Опять это минное поле из двусмысленных слов и выражений… Он был согласен с тем, что прекрасно справляется без Крекера, но горький опыт не позволял сказать это вслух. Слишком часто люди обижались на его стерильные ответы, лишенные всякого такта. И что такое вообще этот ваш такт?..
– Я лишний… – вздохнул Крекер.
– Почему?
– Потому что ты справился бы и без меня… – Крекер окончательно загнал товарища в тупик. – Меня выбрали тебе в напарники, потому что я самый слабый…
– Была ведь жеребьевка… – недоуменно отозвался Синоптик. В обычное время он излучал уверенность и спокойствие, но когда окружающие выбирали его для задушевных бесед, терялся и не знал, как себя вести. Арчи однажды со смехом подметил, что в такие минуты Синоптик выглядит очень несчастным.
Да, они правда разбились на пары жеребьевкой, вспомнил Крекер, но легче от этой мысли не стало, и он удивился, почему так. Узнай он о страхе Термита выпасть в напарники Синоптику, оказаться в его тени, Крекер тотчас успокоился бы.
– Я что-то не то сказал? – с опаской спросил Синоптик. Этой фразой он, сам того не подозревая, возвращал друзей на землю, и они наконец вспоминали, с кем разговаривают.
– Нет, нет, все хорошо, – поспешил ответить Крекер. – Извини, что полез со своими… – Он запнулся, подыскивая подходящее слово, неопределенно махнул рукой, как будто пытаясь придать ему видимые очертания, чтобы Синоптик понял, но поймал удивленно-растерянный взгляд товарища и счел за лучшее промолчать.
Место, куда их привели координаты, полученные из ответа на загадку, на некоторое время заставило Крекера забыть о своей меланхолии. У подножия отвесной стены, покрытой островками мха и украшенной кудрями цветущих лиан, переливалось зеленовато-голубое озеро удивительно правильной овальной формы.
Завороженный Крекер подошел к самому краю, заросшему невысокой травой, и заглянул в воду, неподвижную и прозрачную, как стекло. Взгляд скользнул по каменным стенам и опустился на самое дно, словно чьей-то рукой аккуратно уложенное овальными камнями. Изнутри водоем был голым, как колодец.
– Придется нырять.
Крекер оглянулся, но Синоптик смотрел не на озеро и не на товарища, а куда-то в сторону. Крекер проследил за его взглядом и только сейчас заметил свисающий с ветки дерева альбомный лист с ярко-красной нарисованной стрелкой. Лист был вставлен в файл для документов, а тот, в свою очередь, привязан к ветке и раскачивался, как вывеска таверны из старого ковбойского фильма.
Кокетливо изогнутая стрелка указывала на озеро. Место для загадки противоречило правилам, и на мгновение Синоптик впал в замешательство. Будь рядом Термит, он сказал бы, что у Синоптика случился сбой системы.
Синоптик снял с пояса рацию и нажал кнопку.
– Термит, это ты положил тайник в озеро?
Рация отозвалась не сразу.
– Прости, дружище, я просто проходил мимо и случайно уронил тубус в воду. А доставать было лень.
– Это правда?
– Как теперь узнать… – вздохнула рация голосом Термита.
– Термит, нельзя делать тайники в таких местах, – тут же подключился Бишоп. – Правила на что? Арчи, а ты куда смотрел? Мы же попарно загадки размещали.
– Да ладно тебе, командир, – бросил Термит миролюбиво, что было совсем на него не похоже. – Войди в положение обычных людей с посредственными способностями. Синоптик у нас мегамозг, да еще и с напарником играет. В его случае тайники обязаны быть сложными.
– Вот примерно этими словами он меня и убедил, – вставил Арчи. – Мне тоже кажется, что так будет честнее. Мы просто хотели компенсировать суперспособности Синоптика. Уверен, они с Крекером все равно обгонят нас всех.
В эфире повисла тишина: все ждали ответа командира. Ни у кого не было сомнений, что в данную минуту он обсуждает эту дилемму с Филом.
Наконец рация ожила, и, судя по недовольному голосу Бишопа, Фил сумел убедить друга, что поступок Термита безобиден и не лишен логики и оправдания.
– Какая там глубина?
– Не более четырех метров, – ответил Синоптик.
– Будьте осторожны, – предупредил командир.
Крекер, почувствовав прилив вдохновения, воспрянул было духом и уже раскрыл рот, чтобы вызваться нырнуть за тубусом, но тут в ушах отчетливо прозвучали слова Термита и Арчи. «В его случае тайники обязаны быть сложными»… «Мы просто хотели компенсировать суперспособности Синоптика»…
Это испытание для Синоптика. Меня вообще в расчет не брали.
Настроение покатилось вниз и замерло на нуле, вдохновение исчезло так же быстро, как нахлынуло. Крекеру сразу перехотелось играть. Зачем он вообще поехал? Надо было отказаться, но Арчи так упрашивал, что в конце концов Крекер сдался. И теперь понимал: зря.
Крекер шаркающей походкой приблизился к озеру.
– Не могу найти тубус… – Синоптик присел на колено, опасно наклонившись к самой воде. На озеро упала тень, пришлось достать фонарик, чтобы хоть что-то разглядеть на глубине.
Крекер безучастно стоял рядом, засунув руки в карманы. Он предпочел бы вернуться обратно в лагерь и там в одиночестве предаться своей меланхолии, но решил не портить игру остальным. Бишоп обязательно прервет соревнование, все станут коситься на виновника, жалеть его, обсуждать за спиной, а Термит будет грызть Крекера своими подколками, пока не сгрызет до костей. И по возвращении домой будет без конца припоминать устроенную сцену и высмеивать среди приятелей.
Несколько секунд Синоптик всматривался в озеро, как будто оно было волшебное и могло предсказать будущее. Крекер продолжал стоять рядом, равнодушно скользя взглядом по дну карстовой пещеры. Тубус он увидел первым, хотел сказать товарищу, но не успел: Синоптик выпрямился и выключил фонарик.
– Нашел.
Будь в Крекере хоть частичка характера Термита, он мог бы усмехнуться, сказать что-нибудь ехидное…
«Синоптик-то тут при чем?» – одернул себя Крекер.
Синоптик разделся до трусов и не колеблясь погрузился по пояс в озеро. Крекер представил себя на его месте: как он держится руками за края озерной чаши, как у него перехватывает дыхание при погружении в воду… Наверняка она очень холодная, ведь плотный джунглевый полог почти не пропускает солнечные лучи. А может, озеро питают теплые подземные течения? И вода парная, словно ее только что налили из-под крана… Мягкая на ощупь и пахнет мхом и сырым камнем.
Крекеру только и оставалось, что вздыхать.
Синоптик набрал в легкие воздуха и нырнул. Неужели до дна всего три-четыре метра? – не верилось Крекеру. Озеро казалось намного глубже.
Крекер протянул руку и помог товарищу вылезти из воды. Глаза Синоптика горели азартом и возбуждением, и Крекер ощутил ядовитый укол зависти. Синоптик наспех обтерся полотенцем для рук, натянул штаны и футболку, а за это время Крекер вскрыл водонепроницаемый тубус, для надежности завернутый в прозрачный водонепроницаемый чехол для документов.
Внутри был листок с загадкой, ответ на которую даст им направление к следующему тайнику, и фотография ярко-красного тропического цветка на фоне мшистого камня.
Синоптик застегнул ремень, зачесал пятерней мокрые волосы и, шагнув к товарищу, бросил взгляд ему через плечо.
«X-ray Uniform Alpha Victor Echo Tango Victor Bravo India. Ключевое слово: Echo».
Сегодня на игре они использовали шифр Виженера.
Крекер полез в рюкзак за квадратом Виженера и не сильно удивился, когда Синоптик спокойно взял таблицу у него из рук. Крекер не видел смысла напрягаться и помогать товарищу. Рядом с ним он чувствовал себя статистом.
После недолгих манипуляций Синоптик получил: «TSTHARONE». Белиберда какая-то, но это только на первый взгляд, пока не расставишь буквы в правильном порядке.
Ответ прозвучал почти сразу.
– Northeast. – Синоптик достал компас.
Northeast – северо-восток.
Мрачного молчания товарища Синоптик не заметил и, казалось, вообще ни на что сейчас не обращал внимания. Крекер совсем повесил нос, но потом сообразил, что в присутствии Синоптика бесполезно дуться. Несмотря на свое прозвище, он совершенно не разбирался в переменах погоды внутри других людей.
– Наверно, это Арчи снимал… Он же любит фотографировать природу. – Крекер взял снимок из рук Синоптика. – Думаешь, они закопали тубус под камнем?
– Не уверен. Цветок, похоже, ядовитый.
– Вряд ли они это знают.
– Им известно, что незнакомые яркие цветы лучше не трогать.
Крекер убрал фото во внешний карман рюкзака и с напускной бодростью уточнил:
– Значит, северо-восток?
Вооружившись компасом, друзья быстрым шагом двинулись в указанном направлении. А пока они в своем блаженном неведении продолжали игру, некто другой, живущий на острове и пока остающийся в тени, готовился начать охоту.
Глава 3
– Термит не сделал ничего плохого, почему ты так на него злишься? – спрашивал Фил – рефери, миротворец и сердце их команды. Ни одна, пусть даже самая малейшая перемена погоды в их компании не оставалась без его внимания. И чаще всего ему приходилось сглаживать углы между Бишопом и Термитом.
– Потому что у Термита всегда так: что хочу, то ворочу, – сердился Бишоп, неосознанно прибавляя шаг. – Ему скучно следовать правилам, и он лепит отсебятину. Но правила нужны не только для дисциплины – я уже понял, что этому авантюристу даже гвоздями дисциплину в голову не забить, – но и для нашей безопасности. И я был бы благодарен вам, если бы вы не выгораживали Термита всякий раз, когда ему вздумается пренебречь правилами и поступить по-своему.
Фил слушал резкий тон командира и признавал его правоту. Все идеи и авантюры Термита шли вразрез с правилами, и при этом ему всегда удавалось склонить ребят на свою сторону. Всех, кроме Фила и Крекера, но последний обычно отмалчивался. Возможно, идеи Термита ему даже не нравились, но он никогда не высказывался по этому поводу и открыто на сторону командира не вставал. Бишоп в результате оставался плохим парнем, потому что портил всем настроение бесконечным нудежом о правилах.
– Даже ты никогда не встаешь на мою сторону, – заметил Бишоп.
Фил в изумлении посмотрел на друга.
– Я всегда на твоей стороне!
– Ты ни на чьей стороне. Но даже когда ты начинаешь мирить меня и Термита, ты все равно одной ногой встаешь на его сторону, оставаясь при этом посередине.
– Ты… с чего ты взял? Я всегда говорю ребятам, что на тебе лежит ответственность за всех нас, что от соблюдения правил зависит наша безопасность…
– Да, и через пять минут говоришь мне, чтобы я не принимал все близко к сердцу. Противоречишь сам себе.
Фил был так обескуражен, что застыл на месте. Бишоп, успев уйти немного вперед, остановился и обернулся. Взгляды друзей встретились.
– Неужели я так делаю?.. – И осекся: разве он не защищал Термита минуту назад? – Никогда не замечал… Почему ты не сказал мне?
– Не знаю, – нехотя признался Бишоп.
Они отправились дальше.
– Больше всего я боюсь, что однажды мы пострадаем из-за его выходок.
Фил понимал, за кого больше всего беспокоился Бишоп. Конечно, за Арчи, самого молодого участника команды. Ему было всего тринадцать лет, он слепо обожал Термита и старался во всем ему подражать. И ладно бы, Бишоп ревновал, но дело было не только в ревности. Какой характер Арчи воспитает в себе, учась на примере непоколебимой вседозволенности и полного отсутствия всякой ответственности? На примере бескомпромиссной уверенности в собственной правоте всегда, везде и во всем? Вот что тревожило Бишопа и на что он постоянно жаловался Филу.
Неожиданно Филу вспомнилось, как два года назад Термит уговорил всех снять любительский фильм ужасов в заброшенной сельской школе, а сам пригласил пятерых приятелей со стороны, чтобы они сыграли призраков и маньяков, но друзей об этом не предупредил. Школа хоть и была заброшена, но не выглядела как скелет: входные двери по-прежнему крепко держались на петлях, а окна были заколочены снаружи досками.
В итоге друзья оказались взаперти, а «призраки» и «маньяки» гоняли их по этажам на протяжении двух часов. Все это снималось на маленькие камеры, умело спрятанные на каждом этаже и в некоторых кабинетах. Из-за того что камер было не так много, как хотелось, часть кабинетов заранее забаррикадировали.
К тому моменту как все закончилось, друзья буквально искрились от адреналина, как бенгальские огни. Они долго смеялись, когда Термит представил актеров, сыгравших преследователей, и ни у кого даже в мыслях не было обижаться. Бишоп, видя, как сияют довольные лица друзей, так и не воспользовался по дороге домой заранее приготовленной поучительной речью. Надо заметить, что Крекер в этом приключенческом кошмаре не участвовал из-за простуды, свалившей его накануне поездки. Он без улыбки просмотрел фильм, вышедший из-под режиссерского пера Термита, вежливо выслушал восхищенные отзывы друзей (но не Бишопа: тот мрачно отмалчивался в эти моменты) и понял, что теперь будет постоянно думать об этом. Вдруг Термит еще раз устроит нечто в таком же духе, а он, Крекер, не будет болеть? Как не стать жертвой такого розыгрыша?
Фил невольно улыбнулся, вспоминая былые времена. Все же без Термита их игры и мероприятия потеряют ту искру безумия, которая была только в Термите и которой он щедро делился с друзьями.
– Все же мне кажется, ты волнуешься напрасно… Безумства Термита ни разу не причиняли нам вреда.
Бишоп промолчал. Он всегда считал, что хотя бы Фил на его стороне – пусть даже тот и советует не принимать все близко к сердцу, – но теперь стало ясно, что Бишоп тешил себя иллюзиями. Никто в команде не разделяет его опасений, не считая, наверно, Крекера, но Бишоп не надеялся на его поддержку. Паренек слишком боится Термита, чтобы открыто выступить против него. Крекер никогда не признавался в этом, но Бишоп не раз перехватывал его напряженные взгляды, которые тот украдкой бросал на Термита.
«Почему ни одна игра не может пройти нормально?» – мысленно негодовал Бишоп. Он был раздосадован тем, что Термит снова испортил ему настроение.
Тем временем ребята вышли из джунглей к залитой солнцем лагуне. Береговая линия упиралась в коралловые скалы, лагуна пряталась от океана за столпотворением известняковых арок и столбов – отсюда не было выхода, кроме как повернуть назад в джунгли.
Нетронутый рай, скрытый от варварских набегов. Изумрудная чаша в пене белого песка.
– Черт возьми… – восхищенно пробормотал Бишоп. – Держу пари, это Синоптик оставил здесь тайник. Больше никто на его месте не смог бы промолчать, если б нашел такую красотищу.
– Это точно, – засмеялся Фил. Он завороженно огляделся. – Жаль, сюда не подобраться со стороны воды… Перенесли бы лагерь…
– Можем потом прийти сюда на пару дней.
– На пару дней? Да я бы остался тут навсегда!
– Думаю, рано или поздно даже такая красота надоест и станет скучно. Возникнет желание увидеть что-то новое, взгляду захочется простора.
– Какие же мы, люди, все-таки неблагодарные по своей сути, – вздохнул Фил. – Находим уголок рая, но нам все равно этого мало.
– Потому что нельзя утолить голод духовной пищей. Оглянись – здесь даже кокосовых пальм нет. На острове вообще ничего съедобного нет, если я не ошибаюсь. Здесь просто не выжить. Хоть источник воды нашли, и на том спасибо.
– Я думаю, если постараться, здесь можно найти что-нибудь съедобное. Мы же не весь остров прочесали.
– Ну, возможно.
Бишоп, опомнившись, стряхнул с себя опьяняющие чары лагуны.
– Ладно, что-то мы не ко времени растеклись. Теперь я точно уверен, что лагуну нашел Синоптик и никто другой. Остальные застряли бы тут на неделю. Пришлось бы с вертолетами искать.
Фил засмеялся.
– Может, это был его тактический ход? Задержать нас и прийти к финишу первым.
– Это больше в духе Термита, – отвлеченно заметил Бишоп, сверяясь с навигатором. – Тайник где-то рядом.
Увязая в рыхлом песке и стараясь не наступить на крошечных крабов, издалека похожих на пауков-альбиносов, они побрели вдоль воды. Фил достал из нагрудного кармана фотографию с изображением морского пейзажа и сравнил с тем, что увидел впереди.
– Кажется, на фото изображены вон те камни! – Фил оглянулся через плечо и указал Бишопу на торчащие из шельфа зубцы.
Они подошли ближе и увидели на песке идеально ровный круг диаметром не больше полуметра, выложенный морскими камнями.
– Точно работа Синоптика, – с улыбкой заметил Фил. – Он любит правильные геометрические фигуры.
Бишоп расчехлил саперную лопатку и приступил к раскопкам. Неожиданно для себя увлекся, вернулось воодушевление игрой. Тайник был закопан на метр в глубину. Бишоп опустился на колени, вынул тубус из ямы, бесконечно осыпающейся под его руками, и, подобно герою пиратского фильма, откопавшему сундук с сокровищами, взволнованно смахнул с находки рыхлый белый песок.
Пристроив на коленке квадрат Виженера, он начал расшифровывать записку: «Hotel Sierra Delta Alpha Uniform Zulu X-ray Delta Mike. Ключевое слово: Delta».
– Как думаешь, что это может быть? – Фил протянул другу фотографию полуразрушенных каменных ступенек, почти заросших травой.
Тот глянул и с полной уверенностью изрек:
– Это лестница.
– Я понимаю, – засмеялся Фил. – Но куда она ведет?
– Скорее, к чему. Это мы потом узнаем, лучше помоги мне. В этом шифре сам черт ногу сломит… – проворчал Бишоп, бунтуя против этой криптографии всей душой гуманитария.
Фил с улыбкой присел рядом.
– Термит хотел усложнить жизнь Синоптику.
– Угу, – мрачно буркнул командир, не отрывая взгляда от таблицы. – В итоге это задержит его минут на пять, а по-настоящему страдать будем мы.
Они потратили намного больше усилий на расшифровку, чем Синоптик, но без помощи друг друга провозились бы еще дольше.
«EOSHUWTST». После первой части загадки найти ответ было проще простого: Southwest.
Из-за долгого сидения на корточках ноги онемели, и, поднявшись, Бишоп едва не потерял равновесие. Фил поймал его.
– Итак, у нас есть направление: юго-запад.
– Может, это та лестница, что ведет к маяку? – предположил Фил, засыпая яму песком. И тут же возразил себе: – Хотя нет, для Синоптика это слишком просто. На маяке мы были не раз.
– А что еще это может быть?
– Военный объект? Помнишь, в прошлом году мы нашли бункер и несколько дотов? Наверняка на острове есть еще укрепления.
– Я же запретил соваться под землю. Синоптик знает об этом. Черт, надеюсь, у Термита хватило ума не делать там тайник… – в отчаянии проговорил Бишоп, возвращаясь к болезненной теме. Он снова начинал сердиться. – Ведь должно же быть у парня хоть немного мозгов…
– Не волнуйся, эту затею Арчи точно не поддержит.
– Как будто Термит не умеет уговаривать, – проворчал командир.
Они отряхнулись от песка и двинулись на поиски следующего тайника. До границы джунглей они бежали не оглядываясь: надо было нагонять остальных.
Глава 4
– Твоя очередь.
– Ладушки. Это животное?
– Нет.
– Это человек?
– Да.
– Парень?
– Да.
– Старше двадцати?
– Да.
– Так… Я с ним знаком?
– О да, – улыбнулся Арчи.
– Я хорошо к нему отношусь?
– А есть кто-то, к кому ты хорошо относишься? – засмеялся Арчи, подразумевая привычку Термита подстегивать всех, кто попадется под руку, вне зависимости от того, был это незнакомец, друг или враг.
– Неужели я такой монстр?
– Так теперь твоя очередь спрашивать?
– Будем играть в «вопрос на вопрос»?
– Есть такая игра?
– Не знаю – хочешь, изобретем?
– А ты что думаешь?
– Почему тебе сначала надо узнать мое мнение?
– Почему нет?
– Будешь отталкиваться от моих слов?
– Разве ты никогда так не делаешь?
– Никогда, – отрезал Термит и тут же бросил быстрый взгляд на Арчи. Тот расплылся в озорной улыбке: победа за ним. – Черт… – выдохнул Термит с коротким смешком. – Мы только придумали эту игру, а ты уже жульничаешь?
– Где это я жульничал? Просто если речь заходит о тебе любимом, ты теряешь контроль.
– А я о чем? Пользуешься моими слабостями – это и есть жульничество.
– На войне все средства хороши, – засмеялся Арчи. – Мы ведь не проговорили правила.
– Правила… Это как раз то, что я люблю.
Арчи снова не удержался от смеха.
– Так кого ты загадал? – напомнил Термит. – Мы не доиграли.
– Да, ты спросил, хорошо ли ты относишься к этому человеку.
– И твой ответ будет…?
– Ты обожаешь его.
– Это Бишоп.
Арчи расхохотался.
– Почаще говори ему об этом – может, он смягчится и перестанет тебя воспитывать, – сказал он наконец, размазывая слезы по щекам и отрывисто хихикая.
– Так я выиграл?
– Нет. Это не Бишоп.
– Ладно… Но этот человек сейчас с нами на острове?
– Да.
– А если твой брат решит сегодня вечером зажарить меня на огне за нарушение правил, этот человек станет подбрасывать дрова?
– Да.
– По логике это должен быть ты, но возраст не подходит – значит, это Синоптик.
– Угадал. Ты считаешь, я стану подбрасывать дрова в костер под тобой?
– Конечно, – невозмутимо ответил Термит. – Мы вернемся в лагерь голодные, как звери, так что всем будет все равно, кого и за что есть. Главное, будет жареное мясо.
– А в костер подо мной ты бы тоже подкидывал дрова?
– Тебя не станут есть.
– Почему?
– Вождь племени будет против.
Ребята выбрались из джунглей и вышли на ярко-зеленую папоротниковую поляну, где среди худощавых пальм с косматыми шапками раскинулось причудливое творение природы и времени: несколько переплетенных между собой деревьев с полностью белой, как мрамор, корой. Можно было не сверяться с координатами навигатора: на нижней ветке висел прозрачный файл с альбомным листом внутри. Ребята наперегонки бросились к дереву.
Стрелка указывала наверх.
– Чур, я лезу! – заявил Арчи.
– Ну уж нет. Если ты свалишься, твой брат мне харакири сделает.
– Не сделает, харакири – это самоубийство.
– Значит, заставит.
– Это уже принуждение к самоубийству, за что есть статья.
– А кто докажет?
– Синоптик точно на твою сторону встанет.
– Мне-то уже все равно будет.
– Тем более. Значит, лезу я. И вообще, мне кажется, это как раз Бишоп оставил тайник здесь.
– Но он не сомневался, что полезу я.
– Ну и пожалуйста, пусть думает, что полезешь ты…
– Стоять! Куда собрался?
Термит обхватил его за туловище и стянул вниз.
– Я сам хочу достать! – упрямо твердил Арчи.
– А мне потом из-за тебя имя и страну менять, чтобы твой братец меня не прикончил?
– Хочешь, я запишу на видео, что решение залезть на дерево было только моим, и в случае неудачи ты ни в чем не виноват?
Термит немного подумал.
– Да, неплохая идея. Но давай лучше на «камень, ножницы, бумага»?
– Давай.
Они встали рядом, Арчи вынул из своего рюкзака небольшую видеокамеру и включил запись.
– В эфире игра «Кто полезет на дерево». У нас два претендента: я и вот этот странный незнакомец слева от меня. – (Термит помахал в камеру). – Я не знаю, откуда он взялся, и что еще более странно… Наши пути пересеклись именно здесь. На острове несколько тысяч деревьев, но мы хотим залезть на одно и то же дерево. – Арчи развернул камеру. – Вот на этот фикус. Кто из нас достоин? Узнаете прямо сейчас! Да, и если кто-то из нас упадет, второй не виноват.
Термит влез на передний план.
– Слышал, камрад? Я хотел полезть вместо него, но твой братец не позволил! Стоило мне отвернуться, он уже висел на нижней ветке, как панда. Разве что эвкалипта в зубах не хватало. Еле отцепил.
– И чтобы определить достойного, мы сыграем в игру!
– Да, чтобы продвинуться дальше, надо сыграть в игру. Возможно, после этого мы начнем ценить жизнь…
Они повернулись друг к другу и хором проскандировали:
– Камень, ножницы, бумага, раз, два, три!
– Ха, бумага оборачивает камень! – возликовал Арчи. – Я выиграл!
– Погоди, давай до трех побед!
– Не-не-не, об этом раньше надо было договариваться! Я выиграл!
– Ладно. – Термит посмотрел в камеру. – Все это видели? Я пытался. Пусть эта запись послужит доказательством моей невиновности.
– Если Бишоп от нее не избавится, – зловеще добавил Арчи. – Наверняка он специально все это затеял.
– Но Арчи это раскрыл, и теперь у Бишопа ничего не получится.
– А он вырежет эту часть.
– Ничего, я копию сделаю.
– Не успеешь.
– Проклятье, Бишоп, если это и правда твой хитроумный план, учти: так просто тебе это с рук не сойдет! Синоптик отомстит за меня!
– Если только Бишоп не избавится от свидетелей, – сказал Арчи замогильным голосом. И лукаво посмотрел на Термита. – А вообще ты зря панику разводишь. Бишоп ведь не знает, что мы видео сделали.
Термит озадаченно притих. Потом до него дошло.
– Ах, ты…
– И на этой веселой ноте мы прощаемся. Всем пока, скоро увидимся!
Арчи со смехом захлопнул дисплей и убрал камеру в рюкзак.
– Только прежде чем лезть, дай сумку мне, а то при падении все улики угробишь.
– Не понимаю, чего ты так волнуешься. Мы по каким только деревьям не лазили на играх.
– Когда ты последний раз лазил на дерево?
– М-м, кажется, в прошлом году, на открытии сезона. Мы с Филом набрели на вражеский лагерь и, чтобы все хорошенько рассмотреть, залезли на дерево. По-моему, это был дуб. Фил едва не свалился. А, и этой весной! Я на дереве от врагов прятался, тоже на игре.
– Надеюсь, что на игре.
– Я нашел тайник! Он висит в пакете на ветке. Сейчас достану… Ой! Термит! Термит, помоги! Падаю!
Арчи стал заваливаться назад и в последнюю секунду ухватился за ветку. Напуганный Термит с готовностью подставил руки и забегал вокруг дерева.
– Ловлю!
– Ха-ха! Я пошутил!
Термит вполголоса чертыхнулся.
– Вот Бишоп обрадуется, когда узнает.
– Тебе никто не поверит, – засмеялся Арчи.
– Жаль, я не записал.
– Да, надо было раньше думать.
Арчи ловко спрыгнул на землю. На локтевом сгибе у него висел обычный пластиковый пакет из супермаркета, зашитый степлером, чтобы содержимое не выпало.
Пока Арчи отцеплял от одежды маленьких зеленых гусениц на паутине, которых насобирал в листве, Термит достал из пакета тубус и вскрыл.
– Еще одно дерево? – возмутился Термит. – Неужели у Бишопа и Фила так плохо с фантазией?
Арчи вытряхнул из шевелюры жука и взял снимок.
– Это не просто дерево. Смотри, на заднем плане вроде забор деревянный…
Термит перевел взгляд с зашифрованной записки обратно на фотографию.
– Может, за ним дом… Или даже целая деревня? – Глаза Арчи загорелись азартным огнем.
– С каннибалами. Ты ведь знаешь, Бишоп ни за что не отпустил бы тебя в заброшенную деревню, – остудил его пыл Термит.
– Но ведь я не один – с тобой.
– Со мной тем более.
– Нет, вот насчет этого Бишоп спокоен. Он знает, что с тобой я в безопасности.
– Да уж, заметно, как он спокоен… Я видел, как он посмотрел на тебя, когда нам выпало играть в паре.
– Может, это по привычке? Он всегда беспокоится за меня… Наверняка потом он вспомнил, что на тебя можно положиться.
– Уверен, если сказать это Бишопу, он будет смеяться только пару месяцев.
– Ладно тебе, не вредничай. Давай лучше расшифруем записку. – Арчи вынул блокнот и квадрат Виженера. – «Сьерра Браво Фокстрот Сьерра Фокстрот Индия Альфа Эхо Дельта»… «Ключевое слово – Лима».
– Я буду находить, а ты записывай.
Наконец у них получилось: «HTTSUAOES».
– «Отель Танго Танго Сьерра Юниформ Альфа Оскар Эхо Сьерра»… – перечитал Арчи. – Это точно не «запад», иначе был бы «виски»…
West— Whiskey.
– Жаль, это не запад… – мечтательно вздохнул Термит.
– И здесь нет «ноября». Значит, это не «север».
North— November.
– Складываем два и два, получаем «юго-восток».
– Надо было вторую часть загадки тоже усложнить.
– Не надо, – засмеялся Арчи. – Бишоп и так ругался, что шифр слишком сложный.
– То-то я чувствую: горелым пахнет… – задумчиво отозвался Термит, принюхиваясь. – А это, оказывается, у него башка дымится.
Арчи согнулся пополам от хохота. Термит стоял в сторонке, делая вид, что он не при делах, и смиренно ждал, пока к младшему другу вернется способность соображать. Сам того не сознавая, он без всяких шифров временно выбил одного участника из строя.
Глава 5
– Это то, что мы ищем? – уточнил Крекер.
Синоптик поглядел на компас.
– Без сомнений.
В двадцати шагах от них из камуфляжа джунглей выглядывал ископаемый дот. Очертания укрепления терялись в осаде пальмовых кустарников и древесных лиан с ярко-красными цветами, и заметить его можно было только случайно или имея на руках точные координаты.
Ребята переглянулись и пружинистым шагом направились вперед.
Крышу дота покрывал плотный мшистый ковер. Серовато-белые стены треснули под безжалостным натиском крепких лиан, вгрызающихся в бетон с яростью и силой мифологических чудовищ. Обойдя сооружение, Синоптик понял, что на самом деле это полукапонир, а не дот: амбразуры сбоку, а не спереди, огонь велся с фланга в одном направлении. Несущественная разница для многих, почти для всех, но достаточно ощутимая для Синоптика, чтобы ею не пренебрегать.
Они осторожно заглянули в ров, огороженный бетонным бруствером, но если что-то и было на двухметровой глубине, агрессивно разросшийся папоротник не давал это увидеть. Изо рва на поверхность вел скоб-трап. Проржавевшие ступени на первый взгляд казались целыми, но Крекер все равно не рискнул бы ими пользоваться. Да и что ему делать внизу?
Бетонное сооружение имело форму неправильного прямоугольника и размерами могло сойти за дом лесничего. Подслеповато щурясь черным глазом-амбразурой, полукапонир вглядывался в джунгли, ожидая врага с западной стороны. Из пулеметного узла соседней амбразуры выглядывал обернутый бронетрубой ствол артиллерийской установки. Под каждой амбразурой находился приёмник – отверстие для сброса стреляных гильз.
В обычное время Крекер ничего не имел против таких мест, но сегодня у него не было настроения бродить по сырой темноте. Что изменится, если он пойдет или не пойдет? Ровным счетом ничего.
– Ты не против, если я постою тут?
– Нет.
Крекер вздохнул с облегчением. Синоптику не нужно было ничего объяснять. И он не станет допытываться, почему Крекер хочет остаться снаружи. Ему страшно? Ему скучно? У него клаустрофобия? Он плохо себя чувствует?
Синоптик включил фонарик и вошел в П-образный сквозник с приоткрытой ржаво-зеленой бронедверью и двумя амбразурами по углам для защиты входа от вражеского проникновения. Внутри было прохладнее, чем в джунглях, и темно, как ночью. Пахло сырым камнем.
Синоптик прошел в первый боевой каземат, желая одним глазком взглянуть на пушку, ствол которой торчал на улице. Такие неожиданные, но всегда приятные находки встречались в укреплениях очень редко.
Увиденное превзошло все ожидания. Это был настоящий окостенелый пережиток истории. Синоптик никогда не видел артиллерийскую установку в таком превосходном состоянии. Сохранился даже приёмник для гильз и оптический прицел, и до сих пор можно было различить отдельные цифры на шкале для стрельбы в темноте или по заранее пристрелянным целям. Отсутствовало только сидение наводчика.
Синоптик бережно, почти с любовью провел рукой по артиллерийским останкам орудия, но вертеть не рискнул – побоялся сломать.
Из пулеметной амбразуры для защиты входа лился узконаправленный луч света и тянуло духотой джунглей. Синоптик стоял рядом с окаменелой пушкой, любуясь ею в свете фонарика, пока не вспомнил, зачем пришел.
Второй боевой каземат пустовал и оттого показался значительно больше первого, но ничего интересного рассказать о себе не смог. В третьем помещении, отведенном под хранилище, у стены стояли деревянные стеллажи для боеприпасов, непонятно каким образом выдержавшие испытание временем. В стенной трубе для подачи боеприпасов в соседний боевой каземат осталась металлическая заслонка. В дальнем углу, жадно глотая свет фонаря, чернел открытый люк на нижний ярус.
Подавив желание сразу кинуться к люку, Синоптик решил заглянуть в последнее необследованное помещение. Он до сих пор не нашел тубус.
Здесь располагался командный пункт со второй пулеметной амбразурой. Отсюда через перископную трубу наблюдали за обстановкой на улице и следили за передвижением врага. На прикрученном к стене металлическом столике лежала развернутая карта со стратегическими пометками, а рядом шипела помехами большая радиостанция – по ней командир взвода получал приказы от военачальников и докладывал о ситуации на передовой.
Теперь обломки перископной трубы лежали на полу и сгнивали от сырости, а столик покрылся коростами ржавчины и толстым слоем бетонной крошки.
Тубус был хитро спрятан между обломками на полу. Синоптик убрал его в рюкзак и вернулся к люку в соседнем помещении.
Судя по искореженным петлям и раме в наростах ржавчины, крышка отсутствовала уже давно. Синоптик снял рюкзак, присел на корточки и посветил вниз. Интересно, сколько здесь ярусов… Если на острове есть катакомбы, полукапонир может быть соединен с ними.
Как же ему хотелось спуститься… Жаль, скоб-трап сломан… Ярый фанат подобных мест, Синоптик мог часами бродить с фонариком по темноте, разглядывая каждую мелочь, воссоздавая в голове фрагменты ушедшей истории.
В крови заиграл адреналин. Синоптик свесился в люк и посветил фонариком в коридор нижнего яруса. Направленный луч света обшарил облезлые стены, скользнул по пыльному бетонному полу и выхватил из темноты бесформенный мусор, туристический рюкзак и серо-белый череп с хищной улыбкой…
С нижнего яруса Синоптику жуликовато улыбался скелет в пропыленной одежде.
Синоптик дернулся от неожиданности и чуть не полетел вниз головой, но успел вцепиться в края люка и оттолкнуться назад. Он упал на пол и рефлекторно отполз подальше.
Сердце колотилось как бешеное, в мозгу закручивались смерчи мыслей. Но наваждение не продлилось долго. Синоптик не паниковал – он искал объяснение. Испуг уступил место любопытству, мысленные вихри сбрасывали обороты… Черные воронки, истончившись, стали рваться – и смерчи превратились в легкий бриз.
Синоптик сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Он полностью пришел в себя. Вспомнил школу и «фильм ужасов». Первое, что пришло ему в голову: это все проделки Термита. Даже при отсутствии скоб-трапа кинуть бутафорию на нижний ярус не составит труда.
В первый раз было страшно, во второй – уже предсказуемо.
Закинув рюкзак на плечо, Синоптик размеренным шагом направился к выходу, но в тамбуре остановился, подхваченный внезапной мыслью, как потоком холодного воздуха.
Откуда Термит знал, что я загляну на нижний ярус? Почему не положил скелет на самое видное место, прямо под проем люка?
Как он мог предугадать мои действия?
Может быть, скелет настоящий, а Термит не заметил его, потому что не стал свешиваться вниз головой?
Синоптик достал рацию и быстро вышел из сквозника на улицу.
– Ребята, прием. Я нашел…
Он вырулил из-за угла и остановился как вкопанный. Рука с рацией беспомощно опустилась вниз. Крекер был тут, стоял на коленях, испуганный, бледный, боясь пошевелиться под прицелом двух автоматов. Руки у него были стянуты хомутами и безвольно опущены к земле, глаза широко раскрыты от ужаса.
Оружие держали два небритых незнакомца в камуфлированных штанах, однотонных футболках и черных военных ботинках с высоким берцем. Первый был в кепке, второй в бандане. Бронзовый загар, крепкие мускулы и обветренные лица выдавали приверженцев активного отдыха, но здоровый внешний вид портила краснота глаз, воспаленных, как после жесткого недосыпа, и болезненно горящих лихорадочным огнем.
Незнакомцы приветливо улыбнулись Синоптику, как бы намекая, что он все неправильно понял. Это всего лишь шутка, простое недопонимание, и оружие у них не настоящее, и вообще они точно такие же страйкболисты и приехали на остров, как и ребята, поиграть. Это розыгрыш – он что, не врубился?
– Синоптик, сигнал прерывается, – хрипло отозвалась рация голосом Бишопа. – Что ты нашел?
Потревоженные кусты зашелестели под чужими крадущимися шагами, но не успел Синоптик обернуться, как в затылок ткнулось что-то твердое.
– Не дергайся, гоблин, не то мозги вышибу.
Чья-то уверенная рука сдернула с него рюкзак, отстегнула от пояса чехол с походным ножом, после чего отточенными движениями охлопала по накладным карманам штанов, попутно изъяв рацию и навигатор.
Из-за спины вышел холеный парень с серебристым кольтом М1911 в руке и такими же стальными глазами. С виду он был моложе своих соплеменников, но явно не старше человека, в лицо которому сейчас тыкал пистолетом. В левом ухе сверкало маленькое колечко, на правой скуле красовалась вытатуированная цифра «23» – это первое, что увидел Синоптик, не считая, конечно, пистолета.
Незнакомец ничего не говорил и медлил, словно рисуясь, давая заложнику возможность прочувствовать эту минуту и положение, в котором тот очутился. Голливудская бородка сужала удлиненное лицо с выступающими скулами, придавая ему довольно хищный вид. Миндалевидные глаза с густыми ресницами могли бы принадлежать девушке, если бы нервный электрический блеск не умертвлял в них вменяемость и взгляд не казался таким диким. На шее висел короткий кожаный шнурок с изжелта-белым акульим зубом, крест-накрест перехваченным проволокой. Голову покрывала темно-зеленая бандана с длинными завязками – в остальном же он был одет по примеру своих приятелей. Открытые участи тела – шея и руки – обколоты цветными татуировками из наслоения черепов, латинских фраз и черных роз в колючей проволоке; на кистях рук вытатуированы кости.
– Синоптик, прием! – послышался взволнованный голос Бишопа. – Что там у вас? Что вы нашли?
Синоптик не знал, что и думать. Это очередной сюрприз от Термита или скелет на нижнем ярусе настоящий?
Он скользнул быстрым взглядом по видавшему виды оружию с сетью царапин и потертостей на стволах. Ребята так часто сталкивались на играх с электропневматическими приводами автоматов Калашникова, что сейчас Синоптик без труда определил в руках незнакомцев АК-74 и АКС74У. И хотя качественно выполненные приводы внешне от настоящего оружия не отличались, Синоптик почему-то был уверен, что столкнулся не с опьяненными свободой туристами-страйкболистами.
Обколотый татуировками незнакомец (вожак? не может быть, больно молод) стянул Синоптику руки хомутами и резким ударом по ногам поставил на колени. Одернув брюки, присел перед ним на корточки, поднял рацию на уровень его лица и тихо сказал:
– Ляпнешь что-нибудь не в тему – и другу твоему хана.
Бородач в кепке рывком дернул Крекера за волосы и приставил к горлу нож. Зазубренный клинок злобно блеснул, отражая камуфляжную тень джунглей, иссеченную солнечными нитями.
Нет, это слишком даже для Термита. Это не розыгрыш.
– Ребята, прием, вы меня слышите? Что-то случилось?
Молодой пират предостерегающе взглянул на Синоптика – свинцово-серые глаза вспыхнули электрическими разрядами – и поднес рацию к его губам.
– Прием, мы на связи, – ровным голосом произнес заложник. – Все в порядке, сигнал пропадает.
– Вы меня до смерти напугали… – Бишоп с облегчением выдохнул. – Что случилось? Что вы нашли?
– Попроси его повисеть, – приказал незнакомец.
– Подождешь минуту?
– Хорошо, не вопрос.
Пират опустил рацию.
– Почему раздельно гуляете?
– У нас игра.
– В смысле? – скривился пират.
– Внутрикомандное соревнование, – коротко пояснил Синоптик.
– По выживанию? Если ты не понял, вы с корешем только что проиграли.
Он не стал допытываться подробностей насчет их игры и задал следующий вопрос:
– Сколько вас?
– Пятеро.
– Девчонки есть?
– Нет.
– Спроси дружков, как далеко они находятся.
– Я и так могу сказать.
– Делай что говорю! – Пират ткнул Синоптика пистолетом в висок и снова поднес рацию к его губам.
– На связи.
– У вас там все в порядке? – спросил Бишоп.
– Да, все в порядке.
– Ты так и не сказал, что вы нашли.
– Ничего примечательного. Мне показалось.
– Да конечно, показалось ему! – немедленно подключился Термит. – Клад небось отрыл и теперь не хочет делиться. Где деньги, Лебовски?
– Термит, завязывай! – недовольно ответил Бишоп, еще не до конца отошедший от волнения за друзей.
– Да я тебе отвечаю, камрад, они золото и брильянты нашли. Синоптик на радостях хотел нам рассказать, но быстро смекнул, что лучше перепрятать добычу. Думаешь, почему они молчали? Четвертую передачу включили и быстренько новый тайник сварганили.
– Что за клоун? – тихо спросил пират. На протяжении всего времени, что вещал эфир, он не отрывал от Синоптика пристального взгляда своих свинцово-серых глаз.
– Да заткнись ты хоть на минуту! – взорвался Бишоп. – Ребята, прием.
– Сто пятьдесят шестой и тридцать шестой на связи, – отозвался Синоптик все тем же спокойным голосом. – Где вы находитесь?
На этот раз ответа пришлось подождать.
– Мы… Движемся на юго-запад ко второму тайнику.
– Термит, а ты?
– Юго-восток, – немного жестковато ответила рация. Можно было подумать, что Термит обиделся на командира за его одергивания.
– А вы с Крекером… далеко? – в свою очередь спросил Бишоп.
Синоптик вопросительно глянул на пирата, тот кивнул: разрешаю.
– У полукапонира на северо-востоке. Мы обгоняем вас. Всех троих.
– Ну… еще посмотрим, кто первым доберется до лагеря. Думаю, через час-полтора мы будем у финиша.
– Думаю, нам хватит и часа.
– Что ж, увидим. В любом случае, из эфира не уходим.
– Принято. Конец связи.
Пират выпрямился и убрал рацию на пояс, где уже висела одна, допотопной модели, громоздкая и неуклюжая, зато с хорошим дальним приемом и вместительной батареей.
Заложников подняли на ноги.
– Шагом марш, спортсмен, – беззлобно усмехнулся бородач, небрежно толкнув Синоптика в плечо.
Глава 6
Много лет назад Синоптик увлекся армейским сленгом и военными сокращениями и сумел подсадить на него товарищей. Командно и оперативно они распространили это среди знакомых, и вскоре в окружении «Отряда Ипсилон» не осталось ни одного страйкболиста, который не был бы знаком с этим нововведением. У каждой команды были свои сокращения, они постоянно менялись, чтобы противники не разгадали шифр, но ни одна игра отныне не обходилась без них.
– Тридцать шесть… Сто пятьдесят шесть… – пробормотал Фил и поднял глаза на злого как черта командира. – Смените частоту… Враги…
Это один из вариантов сокращений, которыми ребята пользовались на играх. Выбирали необходимые слова, делили по слогам и составляли шифр из первых букв каждого слога – или цифр, соответствующих алфавитному порядку буквы. Если слов было несколько, нумеровалась первая буква каждого слова, при этом предлоги опускались.
Смените частоту – change the frequency. Буква «C» третья в английском алфавите, «F» – шестая. Получаем либо «CF», либо «тридцать шесть»; в шифре можно использовать оба варианта.
Opfor – тактический термин, сокращение от «opposition force», что переводится как «чужой, враг». По слогам – «op-for». Буква «O» пятнадцатая в алфавите, «F» – шестая. Сто пятьдесят шесть.
Данный шифр имеет основное преимущество: если противник будет прослушивать частоту, он примет эти цифры за позывные.
– Если это опять он, клянусь, я закопаю его прямо здесь, на острове. – Бишоп нашел запасной, сорок девятый, канал. – Термит, прием. Ты здесь? Отвечай!
Рация пиликнула, затрещала и через несколько секунд отозвалась:
– Я здесь, командир. Вы там с Филом не знаете, случайно, какого черта происходит?
– Это твоих рук дело?
– Ты о чем?
– Не заговаривай мне зубы! Что случилось с Синоптиком и Крекером?
– Мне откуда знать? Я тебя хотел спросить!
– Ты опять пригласил кого-то на игру?
– Нет!
– Не ври! Термит, честное слово, радуйся, что ты сейчас далеко, потому что я…
– Леонард, – раздался серьезный голос Арчи, – Термит здесь ни при чем. Видел бы ты его лицо, когда он услышал сообщение Синоптика.
Повисло молчание. Фил испуганно глянул на Бишопа, но тот продолжал смотреть на рацию, словно ждал, когда Арчи скажет, что это шутка. Но этого не случилось. Лицо Бишопа разгладилось, в глазах промелькнул страх. Внезапно он так побледнел, что Фил всерьез испугался.
– Ты в порядке? Может, присядешь?
– Я в порядке! – огрызнулся тот.
– Фил с тобой? – спросил Арчи.
– Да, – ответил Бишоп механическим голосом.
– Хорошо… – пробормотал он. – Синоптик сказал, что Крекер с ним. Значит, их схватили вместе… Наверно, подстерегли где-то… Возможно, у полукапонира, о котором говорил Синоптик. Наверно, у того самого, где мы с Термитом спрятали тубус…
И снова молчание.
– Остров же необитаем, – недоумевающе проговорил Фил. – Откуда они взялись? Приехали вслед за нами?
– Откуда?! – эхом отозвался Бишоп.
– Не знаю, с соседних островов… Они ведь тоже необитаемы.
Бишоп сверлил взглядом точку на земле и о чем-то сосредоточенно думал. Здесь, на отдаленном отрезке суши, слово «враги» вызывало у него только две ассоциации: аборигены и пираты. Бишоп молчал. За последнюю минуту он успел несколько раз поменяться в лице: от недоумения к испугу и затем к жесткому осознанию.
Фил неуверенно предположил:
– Может быть, ребята наткнулись на туземцев? Я читал об отдаленных островах, где обитают дикари… Они никого не пускают на свои земли. Даже журналисты не могут туда пробраться, чтобы сделать о них репортаж. Приходится снимать из вертолета.
– Почему тогда в интернете не указано, что на острове кто-то живет?
– Наверно… они прятались все это время? Но им надоели визиты туристов, поэтому они решили выйти и… – Фил замолчал. Версия звучала глупо и разваливалась на ходу.
– Образованные, однако, туземцы попались, – все с таким же мрачным видом заметил Бишоп. – Раз Синоптику пришлось использовать шифр.
– Значит, это аборигены…
– Это уже больше похоже на правду.
– Нам нужно вернуться в лагерь.
Они говорили между собой, Термит и Арчи не могли их слышать, но каким-то образом их мысли совпали.
– Похоже, остров не такой необитаемый, как мы думали, – ожила рация. Это Арчи подхватил их рассуждения. – Наверно, здесь живут отшельники. Им не понравилось, что мы вторглись в их земли… – Арчи запнулся: эта фраза смутила его. Слишком высокопарная, он будто оправдывал их. – Мы должны вернуться в лагерь и проверить из укрытия, сколько их там. Жаль, нельзя связаться с ними и попросить услышать Синоптика и Крекера… И странно, что они сами не выходят на связь…
– Возможно, еще не время… – задумчиво пробормотал Фил под нос.
Бишоп резко вдавил кнопку рации.
– Что значит «мы должны вернуться в лагерь»? – строго переспросил он. – Конкретно ты никуда не пойдешь! Там может быть засада. Это как раз объясняет их молчание.
– Ты думаешь, я останусь здесь? В этом нет никакого смысла. Мы не знаем, откуда они пришли, и здесь у меня точно такие же шансы нарваться на них, как и там. К тому же сидеть в неведении я не собираюсь.
– По-твоему, зачем вообще Синоптик нас предупредил? Чтобы ты не совался туда!
– Нет, он сделал это для того, чтобы нас не застали врасплох. Я ведь не собираюсь идти прямо к… ним, кем бы они ни были. Понаблюдаем из укрытия и решим, что делать.
– А если там засада?
Рация озадаченно притихла. Бишоп сорвал с головы кепку и тыльной стороной ладони вытер пот со лба.
– Леонард… – тихо начал Фил.
Командир даже не взглянул на него. Поднес рацию к губам и твердо заключил:
– Останешься в укрытии.
– Они не знают обо мне. Это наше преимущество.
Бишоп порывисто обернулся и начал ходить взад-вперед, чеканя каждое слово, объясняя, как маленькому:
– Если эти… аборигены, кем бы они ни были, сами не вышли на связь, – значит, не хотят, чтобы о них узнали раньше времени. И чтобы так и оставалось, они могут устроить засаду. Понимаешь теперь?
– Они могли не выйти на связь просто потому, что посчитали это лишним, – не уступал Арчи. – Мы же сами открыто заявили, что возвращаемся в лагерь. Если засада и будет, они устроят ее неподалеку. А я предлагаю подобраться с другой стороны.
– Мы так и сделаем. Но без тебя.
– Здесь я в большей опасности. Они могут шарить по острову.
– Ты не можешь знать этого наверняка.
– Как и ты – о засаде!
В эфире повисло непримиримое молчание.
– Его слова не лишены логики, – вкрадчиво заметил Фил. – Здесь у него точно такие же шансы нарваться на них, как и там.
– Так можно до ночи спорить, – вздохнул Арчи. – Ты меня не слышишь. Я предлагаю обойти лагерь. Вместе.
Бишоп упрямо отмалчивался.
– Ты вынуждаешь меня пойти на шантаж. – В голосе Арчи прозвучали обвиняющие нотки. – Если ты оставишь меня здесь, я последую за вами. Один! И тогда окажусь в еще большей опасности. Такой размен тебя устроит?
Из груди вырвался тяжелый вздох. Бишоп понимал, что должен возразить, привести веские аргументы, но в голове царила полнейшая вакханалия.
– Я не стану отсиживаться тут, это глупо, – немного мягче добавила рация. – Прежде чем прятаться, надо хотя бы узнать, от кого.
– Ладно, – устало сдался Бишоп. – Встречаемся на вершине Гулливера. Оттуда будешь наблюдать за лагерем. А мы пойдем за Синоптиком и Крекером.
– Хорошо. Спасибо, Леонард.
– Дай мне Термита.
– Командир.
– Присматривай за ним, ладно? И вообще… будьте осторожны. Глядите в оба. И не кури пока.
– Не волнуйся, командир, я не вчера родился и эту схему знаю, – ответил Термит. – И насчет брата будь спокоен. Со мной он в безопасности, как чемодан с миллионом долларов. До встречи на вершине Гулливера. Конец связи.
Глава 7
К лагерю со всех сторон стягивались пираты.
Всего, считая конвоиров и молодого пирата, который явно взял на себя роль вожака, но вместе с тем определенно для нее не подходил, Синоптик насчитал восьмерых. Все они были вооружены, но ничего нового, помимо уже виденных АК-74 и АКС74У, Синоптик не заметил.
Когда заложников усадили на колени, Синоптик поискал взглядом катер или лодки, на которых пираты добрались сюда, но у берега было пусто. Яхта покачивалась на прежнем месте и выглядела невредимой, но Синоптик не мог сказать, есть ли кто-то на борту. Не исключено, что пираты спрятали транспорт в соседней бухте, чтобы жертвы ничего не заметили раньше времени. Или же они и вовсе явились сюда на своих двоих?..
Тем временем пираты начали выкидывать из палаток сумки и рюкзаки, складируя их в общую кучу. Синоптик прикинул в голове варианты. Чтобы не вызвать подозрений у следующей группы туристов, которой не посчастливится высадиться на этот остров, пираты избавятся от вещей или заберут их с собой. Увезти сумки к себе в логово и сжечь намного проще, чем сжигать на берегу и потом заметать следы. Но еще проще вывезти их на лодке и скинуть в океан.
«Если бы мы нырнули здесь с масками, что бы мы увидели?»
Размышления Синоптика прервал молодой вожак. Присев на корточки перед заложниками, он чиркнул бензиновой зажигалкой и закурил.
– Вы студенты? – спросил пират и резким взмахом руки картинно захлопнул крышку зажигалки.
– Нет, – ответил Синоптик.
– Яхта чья? – Кивнул он себе за плечо. – Вы слишком зеленые, чтобы много зарабатывать. Небось богатые шнурки подогнали?
– Это наша общая яхта, – вставил Крекер, прежде чем товарищ успел раскрыть рот. – Мы ее в кредит взяли.
Он врал напропалую. На самом деле яхта принадлежала отцу Синоптика. Второе место в списке богатых детей занимали Бишоп и Арчи, третье делили Фил и он сам, Крекер. Термит же из этого списка выпадал.
– Посмотри на меня, – требовательно обратился пират к Крекеру.
Тот послушно поднял глаза. Взгляд Крекера был ровный, чуть испуганный и старательно нейтральный. Он боялся посмотреть как-то не так и спровоцировать пирата на насилие. Под прицелом металлических глаз Крекер покрылся мурашками, но сдержался, чтобы не передернуть плечами.
– Кредит на яхту – все равно что кредит на квартиру, а ваша яхта примерно столько и стоит. Или вы совсем идиоты, или ты держишь за идиота меня.
– Я не вру.
– Значит, вы идиоты. На сколько лет взяли кредит?
– Пятнадцать. – Крекер мало что смыслил в кредитах на яхты, но однажды наткнулся в интернете на рекламу верфи, которая давала кредиты сроком до двадцати лет.
– А вам сколько? Вы не студенты – значит, лет по двадцать пять, верно? То есть к концу выплаты стукнет сорокет. И будет у вас одна яхта на сколько человек – на пятерых?
Крекер кивнул. Пират затянулся, окинул заложника пронзительным взглядом и, не поворачивая головы, выпустил дым в сторону.
– Хорошо, мы проверим. Если выяснится, что ты мне насвистел, я отрежу тебе язык.
Синоптик не вникал в разговор, полностью переключив свое внимание на то, что происходило у вожака за спиной. Надежда, что пираты сгребут их пожитки в кучу и сожгут – или увезут к себе и сожгут там, – не оправдалась. Расположившись на бревнах, которые ребята принесли из джунглей, они увлеченно рылись в рюкзаках и сумках, перекапывая содержимое.
Один из пиратов вытащил водонепроницаемый пакет, вскрыл его и вытряхнул на песок бумажник, мобильник и паспорт Бишопа. Команда взяла документы с яхты на остров – сработал подсознательный рефлекс держать их под рукой, – но на игру, понятное дело, их брать не стали, чтобы не потерять в джунглях.
Синоптик поискал глазами фисташковый рюкзак Арчи и увидел его в куче других сумок. До него пока не дошла очередь, но в любую минуту кто-нибудь из пиратов может придвинуть его к себе и заглянуть внутрь.
Вожак оставил заложников в покое, отошел в сторонку и снял с пояса свою рацию.
– Ну что там, на яхте, есть кто-нибудь? – спросил он, устремив взгляд сквозь пальмовую рощу на «Белого дельфина».
Синоптик навострил уши. Он был прав. Пираты спрятали транспорт, на котором приехали сюда.
– Пусто.
– А из барахла? Ништяки какие-нибудь?
– Пока ничего, но мы крапалик осмотрели, дай время.
– Маякните, как закончите.
– Это еще что за бонифня? – Услышали заложники и разом повернули головы. Таможенники стояли с электропневматическими приводами в руках. Остальные пираты, включая молодого вожака, тут же отвлеклись и потянулись к игрушкам.
– Настоящие?
Таможенники проверили магазины, но те были пусты.
– Гляньте-ка! – хохотнул кто-то и извлек на всеобщее обозрение пакет с пластиковыми шарами.
– Так они страйкболисты! – засмеялись пираты. После настоящего огнестрельного оружия электропневматические приводы казались им жалкой пародией, пластиковыми игрушками, наподобие тех, что продаются в детских магазинах с мешочком пулек.
Синоптик сосредоточенно размышлял, приклеившись взглядом к рюкзаку Арчи.
Идея стукнула в голову подобно алкоголю. Сейчас или никогда.
– Ник… – моргнув, тихо позвал Синоптик.
– Да? – также тихо отреагировал Крекер.
– Что бы сейчас ни произошло, оставайся на месте.
– Чего?..
– Я побегу. По мне откроют огонь. Не пытайся забрать у них оружие, не нарывайся и не беги за мной. Ты меня слышишь? Не беги за мной. Я вернусь.
– Ты… ты что?! – Крекер с ужасом уставился на Синоптика. – Не бросай меня!
– Я вернусь.
Синоптик сорвался с места и опрометью рванул к сваленным вещам. Схватил рюкзак скованными руками, прижал к себе и через пальмовую рощу чесанул вдоль берега к спасительному занавесу джунглей.
Очевидно, пираты оторопели от такой наглости и скорости, потому что первые три секунды за спиной висело озадаченное молчание. Но потом оно взорвалось криками и матерными ругательствами.
– Стой, паразит! Пристрелим! – Гневный возглас отделился от всеобщего гвалта и полетел вперед, обгоняя Синоптика.
Застучала автоматная очередь. Синоптик вжал голову в плечи и ускорился как мог, шарахаясь от взмывающих в воздух фонтанов песка.
Пули рвали мангровые кусты в клочья и с треском крошили пальмовые стволы. Синоптик заслонялся от острых щепок и чувствовал, как они россыпью врезаются в плотную ткань брюк и кусают его за руки. Один раз он чуть не потерял равновесие, поскользнувшись на черешке пальмового листа. Пираты не прекращали огонь, и пули с шипением взвихряли песок под его пятками.
Левую голень проткнуло раскаленным прутом. Синоптик как подкошенный рухнул в песок, выпустив из скованных рук бесценную ношу. Стрельба прекратилась, а вместе с ней стихли разъяренные голоса. Песок поглощал топот тяжелых ботинок, но по бряцанью автоматов Синоптик понял, что пираты со всех ног бегут к нему.
Весь в поту, облепленный песком, он задыхался, но не от бега: в крови кипел адреналин. Сердцу было тесно в груди – каждый вдох отдавался болью в ребрах. Синоптик заставил себя подняться, подхватил рюкзак и не оглядываясь захромал к джунглям.
Когда он уже оказался в спасительных зарослях, мимо снова засвистели пули. Несколько угодило в широкий ствол пальмы правее беглеца – кора разлетелась в щепки. Синоптик заслонился локтями, защищая лицо и глаза, и нырнул влево, в самую гущу. Автоматная очередь сухо шлепала по растительности, превращая ее в лохмотья, но, судя по тому, что пираты стреляли совершенно в другую сторону, беглецу все же удалось скрыться из их поля зрения.
Синоптик не снижал темп. На бегу боль в простреленной ноге почти не чувствовалась, но он знал, что причиной тому адреналин. Едва острые ощущения останутся позади, ранение даст о себе знать.
– Вернись, иначе друга твоего пристрелим! – эхом пронеслось по джунглям.
Синоптик оглянулся, но позади никого не было. Тяжелое бренчание пальмовых опахал сливалось с далеким грохотом волн, одно нельзя было отличить от другого, а это значит, он не услышит преследователей, пока те не окажутся рядом.
Бежать с рюкзаком в скованных руках оказалось тяжело, неудобно и, как выяснилось, опасно. Нырнув в кусты папоротника, Синоптик заметил, что дальше хода нет. Он успел затормозить, но сила гравитации сработала против него. Тяжелая сумка потянула вниз, Синоптик сорвался с обрыва и кубарем покатился по склону, собирая на себя комья земли, царапая лицо и руки лесным мусором.
Мох и сырой чернозем на дне оврага смягчили падение. Если бы не нога, Синоптик отделался бы царапинами и грязной одеждой, но ему не повезло приземлиться на левый бок. Что-то твердое коснулось голени – быть может, он задел камень или ветку, – и потревоженное ранение огрызнулось в ответ. Ногу пронзило острой болью.
Синоптик стиснул зубы, уперся скованными руками в рыхлую землю и на вдохе тяжело перевернулся на спину. Дальше будет только хуже, напомнил себе Синоптик, напряг пресс и сел так, чтобы ранение не касалось земли.
Рассеченная пулей штанина в районе икроножной мышцы насквозь пропиталась кровью и прилипла к ноге, закрыв рану. Надо бы проверить, насколько все плохо, ведь при огнестрельном ранении из калаша хорошо не бывает. Но сначала…
Синоптик подтянул к себе грязный рюкзак и принялся лихорадочно обшаривать передние и боковые отсеки в поисках документов. Не нашел, расстегнул молнию и запустил скованные руки внутрь. Проверил три кармана и в последнем обнаружил кислотно-желтый пластиковый пакет для ценных вещей, а в нем кошелек, плеер с наушниками, зарядки и паспорт.
Он с облегчением перевел дух. Оставался еще сотовый телефон, который мог выдать шестого участника команды, но у Арчи был камерофон, и он всюду таскал его с собой, желая сохранить как можно больше впечатлений от поездки на остров.
Что ж… теперь у них впечатлений сверх нормы.
– Синоптик! – властно гаркнул кто-то вдалеке. – Вернись – или прикончим дружка!
Синоптик поднял голову, замер и прислушался, но никаких посторонних звуков, вроде шелеста кустов или бряцанья автоматов, не уловил. Голос доносился с той стороны, откуда он прибежал.
– Так и сдохнешь здесь, придурок!
А потом всё стихло. Сюда шум океана не долетал, и казалось, что остров снова стал необитаемым, а пираты просто им привиделись.
Порывшись в содержимом рюкзака, Синоптик нащупал среди одежды два дорожных несессера. Чтобы расстегнуть молнию, ему пришлось взять застежку в зубы. Первый несессер он сразу отложил, едва понял, что в нем только средства личной гигиены. Зато во втором нашлось то, что он искал: мотки ниток, иголки, ножницы и три сцепленные английские булавки.
Синоптик раскрыл ножницы до упора, зажал в коленях, просунул лезвие между запястьями и хомутами и через пару минут настойчивых усилий освободился от пластиковых стяжек, успевших содрать ему кожу. Теперь ничто не сковывало его движений, кроме ранения.
Он бросил несессеры обратно в рюкзак и застегнул молнию. Помогая себе здоровой ногой, на заднице подполз к углублению под скосом оврага, притянул к себе рюкзак и закинул под нависающие корни деревьев, с виду точь-в-точь костлявые пальцы ведьмы. Грязная сумка навсегда исчезла в густой черноте ямы.
Синоптик переключил внимание на булавки. Куда их спрятать? Не в карман. Прицепить на изнанку футболки? Заметят. На штаны? Если булавки отцепятся, он их потеряет. Бросить в ботинки?
Размышления заняли не больше пяти секунд. Ответ нашелся быстро.
Стянув со здоровой ноги грязный ботинок с налипшими кусками чернозема и мха, Синоптик отогнул пухлый язычок с вышитым фирменным знаком и прицепил булавки на внутреннюю сторону берца. Никто ничего не заметит, если не взбредет в голову сунуть в ботинок руку. Синоптик обулся и потуже затянул шнурки, чтобы не потерять ботинок, если вдруг отключится в логове пиратов или они чем-нибудь его накачают.
Теперь настал черед ранения. Синоптик посмотрел на окровавленную штанину. В таком месте пуля должна была задеть малоберцовую кость, расколоть ее и либо разлететься на осколки и остаться внутри, либо выйти в другом месте – возможно, даже боком или задом, учитывая, что стреляли патронами калибра 5,45х39 мм, которые при попадании в тело кувыркаются и разворачиваются, оставляя на выходе рваные раны. Но выходного отверстия нет. А для слепого ранения слишком много крови. Пуля выбила кусок голени?
Синоптик решительно выдохнул. Удерживая двумя пальцами края разорванной штанины, он попытался раскрыть их, но рану будто полоснуло ребром бумажного листа. Синоптик сдавленно вскрикнул и упал на спину.
Несколько минут он лежал, тяжело дыша, на покрытой мхом земле и безучастно разглядывал спутанный камуфляж джунглей с островками солнечного света то там, то здесь. Потом задержал дыхание, сел и снова осторожно взял в руки края окровавленной ткани.
Пот заливал глаза, капал на нос, на одежду, затекал в уши. Синоптик вытерся краем футболки, стиснул зубы и продолжил тянуть, медленно-медленно, пока не увидел сильно загрязненный желоб от пули, вспоровшей ногу по касательной. Пуля прошла через кожу близко к поверхности и разорвала ее, не задев кость. В рваной ране плавали сгустки крови, земляные крошки и вкрапления материала, выбитого пулей из штанины по ходу движения.
Все это представляло собой не самое оптимистичное зрелище, однако Синоптик почувствовал облегчение. Он медленно выдохнул, истратив чуть ли не весь кислород в легких, не в силах поверить, что ему так повезло. По сравнению с тем, что могло случиться, это и впрямь невероятное везение.
Теперь предстояло самое сложное – встать. Синоптик перевел дух. Налипшая грязь утяжелила пропитанную потом одежду, но в то же время служила холодным компрессом. Адреналин в крови угасал, как брошенный без присмотра костер, и боль в ноге усилилась. Рядом не было даже деревца, чтобы ухватиться и подняться, – одни кусты и папоротники. Нечего и думать, что они выдержат его вес. Придется рассчитывать на себя. Синоптик понял, что больную ногу так или иначе придется задействовать, чтобы принять вертикальное положение. Вопрос в другом: выдержит ли он последующую за этим боль, не собьет ли она его обратно на землю?
Выбора не было.
Синоптик подогнул под себя правую ногу, упал на правую сторону, на локти, приподнял стопу больной ноги и перенес вес с голени на колено. Ему удалось встать на правое колено. Следом он осторожно опустил на землю левое и в изнеможении прижался лбом к запястьям. Тело трясло от напряжения, он задыхался от жажды и слабости.
Тяжело сглотнув, он выпрямил спину. Теперь надо встать с колен – точнее, с правого колена – и при этом постараться не завалиться обратно на землю. Если он упадет, ему уже не повторить этот акробатический трюк.
Он выставил вперед правое колено, уперся мыском левого ботинка в землю и, превозмогая боль, из последних сил подтолкнул себя вверх. В глазах потемнело, замелькали белые мушки… Синоптик почувствовал головокружение, но сумел сохранить равновесие.
В висках стучала кровь, а вместе с ней, казалось, пульсировала пылающая жаром голова. Синоптик в который раз вытер футболкой взмокший лоб. Язык прилипал к иссушенному нёбу, во рту стоял кислый привкус. Синоптик не сомневался, что по возвращении в лагерь его, скорее всего, накажут за побег, а это значит, о воде можно забыть. Это плохая новость. Но есть и хорошая: об Арчи пиратам теперь не узнать.