Храм нашей памяти. Тюркская топонимика Евразии
Фотограф Dmitry А. Mottl
© Эльдар Ахадов, 2025
© Dmitry А. Mottl, фотографии, 2025
ISBN 978-5-0065-2363-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Об авторе и его книге
Эльдар Ахадов – автор около 100 книг, изданных на азербайджанском, английском, испанском, итальянском, китайском, русском и сербском языках. Почетный член Союза писателей Азербайджана (2021), член Союза писателей России (2000), член Русского географического общества (2016), член Международного ПЕН-клуба. Сопредседатель Литературного совета Ассамблеи народов Евразии и Африки, глава Координационного совета Всемирной организации писателей, председатель топонимической комиссии Красноярского отделения Русского географического общества.
Книга обращена ко всему, что так или иначе связано с топонимикой с момента осознания человеком окружающего мира, возникновения речи, её развития и рождения письменности. Топонимика – наша память о прошлом, о наших предках. Древние географические наименования – Храм нашей памяти. Язык любого народа не является и никогда не являлся чем-то застывшим, языки человеческие всегда изменялись, развивались, соприкасаясь с языками соседей. Они и сейчас, словно реки, перемешиваются во времени и пространстве. Топонимика Евразии чрезвычайно пестра, поскольку сложена из великого множества разных языков и наречий, мёртвых и живых. Автор рассматривает её тюркский слой среди множества иных потому, что легче различает его, ибо его предки были тюрками. Книга понадобится всем, кому дороги и прошлое, и будущее человечества.
Рождение речи
Не всё, что мы видим, действительно существует. Не всё, что действительно существует, можно увидеть. Элементарные частицы, из которых состоит всё в нашем мире, имеют не корпускулярно-волновую природу, а являются местами вибрации пространства. По сути это не точки и не волны, а микроскопические облачка вибрации. У мест вибраций нет и не может быть конкретных точечных физических координат ни в пространстве, ни во времени. Мир существует благодаря своей приблизительности и вариативности.
Рассмотрим эти утверждения на примере… музыки! Что такое звучание музыкальной речи? Благодаря систематизации издаваемых человеком звуков возникла письменная речь, наборами (слогами) которой человек обозначал какое-либо действие, событие, чувство, предмет, существо или явление в пространстве. Устная речь, как предшественница письменной, а ещё раньше неё природные звуки – предшественники музыкальной речи: шум волн, вой ветра, шелест листьев, грозовые раскаты, сход снежных лавин, треск и гул речного ледохода, громовой голос вулкана и так далее – несравнимо древнее истории и человеческой письменности, и даже устной речи.
Источниками любых звуков в окружающем нас земном мире являются вибрации воздуха. Звуки возникают, когда нечто вибрирует или быстро движется вперед и назад. Вибрирующее тело заставляет звуковые волны перемещаться через среду (воздух или воду), и в конечном итоге они достигают наших нежных ушных перепонок. Наш мозг способен распознавать, что эти волны или вибрации – являются звуками, издаваемыми разными предметами. При этом формы извлекаемых звуковых вибраций определяют то, какие звуки мы слышим! Мне часто кажется, что гениальный Иоганн Себастьян Бах владел неведомой другим тайной мироздания: Тайной вибраций.
Итак, мы слышим и слушаем звуки. Ещё до рождения какой-либо устной, и уж тем более, письменной, речи возникло восприятие живыми существами, которые в дальнейшем сформировались в людей, звуковой картины окружающего мира. Каждый день на рассвете просыпаются птичьи голоса, многие из которых мы называем певчими. Вы задумывались когда-нибудь зачем они поют? Разве ради одной лишь передачи сигналов бытового назначения (корм, опасность, страх)? Нет, конечно. Они поют от радости жизни, поют от любви к свету, поют, потому что им так хорошо, что хочется петь! От боли птицы не поют, от боли они кричат, значит, поют они от радости. Право именоваться людьми у людей возникло в то мгновение, когда они впервые почувствовали красоту мира и радость пребывания в нём вне зависимости от какой-либо личной телесной материальной выгоды, когда в них возникло чувство красоты, чувство любви и благодарности, никак не связанные с желаниями поесть или согреться.
До рождения письменности! И даже до рождения устной речи! В человеке родилось поэтическое восприятие мира. Поэтическое ощущение жизни в нас гораздо древнее словесной речи. Человек, как источник духовного бытия, в некотором образном смысле и есть причина звёздного неба! Язык поэзии, язык восприятия художественных образов – древнейший праязык всего человечества, родившийся намного тысячелетий раньше первых звуков какой-либо устной речи. Язык поэзии доступен для понимания каждому, ибо им владеет природа, на нём говорит Вселенная, на нём говорят наши чувства. И пока в мире существует хотя бы одна живая душа – он бессмертен.
Прислушаемся ещё раз. Вот рождается шорох – вроде уже не тишина, но ещё и не вполне звук. Где-то там, в дальнем сумеречном рассвете вместе с первыми птицами просыпаются поэты, вероятно для того, чтобы послушать свои стихи на их родном, птичьем наречии. На языках птичьих, простым людям неведомых, говорят поэты. Говорят, говорят и слышат что-то своё, чего никто иной слышать не приспособлен. И колдуют словами, и пересвистываются, играя паузами, как словами, нырнувшими в тишину, чтобы вынырнуть из неё иными. И вот из пространства пауз, из сумерек тишины возникает первая сбивчивая, как ребенок, становящийся на ножки, живая человеческая речь.
Язык любого народа не является и никогда не являлся чем-то застывшим, языки человеческие всегда изменялись, развивались, соприкасаясь с языками соседей, некоторые слова исчезали за ненадобностью, а некоторые иногда до неузнаваемости изменяли своему первоначальному смыслу. Не существует в чистом виде ни одного автохтонного языка, потому что подобное явление противоречило бы самому существованию человеческой цивилизации. Языки, словно реки, перемешиваются постоянно. И это явление извечно, альтернативы ему нет.
О значениях слов
На Крайнем Севере живет небольшой народ – ненцы. Я много лет работал и жил на их земле. Однажды, в музее ненецкого поэта Леонида Васильевича Лапцуя я увидел в его книге его стихотворение на ненецком языке. Стихотворение состояло из 2 строчек. Я не знаю ненецкого языка, поэтому я попросил перевести мне эти две строчки на русский язык. Мне показали книгу переводов поэзии Лапцуя на русский язык.
В этой книге на русском языке перевод стихотворения, состоящего из двух строчек, занимал две страницы! По словам первого директора музея – вдовы Лапцуя Елены Григорьевны Сусой: это был хороший, но далеко не полный перевод двух строчек покойного поэта! В ненецком языке есть много особенностей и нюансов. Одна такая особенность заключается в том, что одно и то же слово, состоящее из одних и тех же букв, может иметь 50 (пятьдесят) и более разных значений в зависимости от интонации, с которой это слово произнесено: медленно, быстро, громко, тихо, со стоном, без стона, с улыбкой, без улыбки, подмигивая, приплясывая, закапываясь в снег… и так далее.
В чём смысл книг? Смысл книг в значениях слов, из которых они состоят. Но значения слов в разных языках – разные. Эти значения почти всегда имеют скрытые оттенки произношения и смысла, которые не улавливаются в другом языке. Более того, этот смысл «загрязняется» теми оттенками смысла, которые есть в другом языке, но которых в первичном нет и не было никогда. Мало этого! В самом изначальном языке смысл одного и того же слова в зависимости от даты может быть кардинально другим! То, что в 5 веке до нашей эры означало одно, через 400 или 500 лет (например, в первом веке до нашей эры) могло означать совсем другое!!!
В тундре
400—500 лет – это очень много. Это как сейчас и во времена Магеллана! Звучание и значения у одного и того же слова могут оказаться настолько же похожими внешне и разными по сути, насколько похожи друг на друга снега северного и южного полюсов. Внешне – для невнимательного и не профессионального взгляда – они могут вообще ничем не отличаться. Кстати, если вы уверены, что в Евангелиях на самом деле сказано именно то, о чем нам рассказывают сегодня, то вы абсолютно не правы.
Нам рассказывают то, как поняли эти тексты старательные, но не всегда адекватные и разумные переводчики, жившие в другое время, в другом месте и говорившие на других, не евангельских языках, и не имевшие ни малейшего понятия ни о быте, ни о мировосприятии того автора, которого они якобы «перевели». Как смогли, так и перевели. Как поняли, так и объяснили. Что имеем, то и читаем. Как хотим, так и понимаем. То есть, не понимаем ничего и трактуем чего не знаем.
Я не утверждаю того, что знаю все верные значения. Нет. Но я категорически утверждаю, что все значения, которыми мы пользуемся сейчас, придуманы гораздо позднее изначального текста древних книг. В изначальном тексте именно этих значений в именно этом смысле, каков он сейчас, никогда не было и быть не могло!
Напоследок добавлю, что за тысячелетия меняются не только языки народов, уклад их жизни, но и географический рельеф местности, и пространственно-временной континуум. Даже рисунок созвездий, их яркость и взаиморасположение становятся иными. И судить по нашим созвездиям о том, что привлекало взгляд человека в небесах тысячу лет назад – невозможно. Реальность была иной. Всё сказанное относится и к пониманию топонимического прошлого Земли.
Подавляющее большинство географических наименований Сибири не носит личностного характера, не прославляет вождей и правителей, а рассказывает о природных особенностях наречённых мест, свидетельствуя об искреннем восхищении и любви человека к природе и земле, на которой он родился и жил, и которую оставит своим потомкам. Древняя топонимика Сибири прямо говорит о бескорыстной, беззаветной любви и преданности народов родной земле. Географические названия являются неотъемлемой частью современной цивилизации и представляют собой уникальную топонимическую среду, без которой невозможно существование человечества.
Топонимика – наша память о прошлом, о наших предках. Древние географические наименования – Храм нашей памяти. Нельзя позволять случайным ветрам времени, модным веяниям или сиюминутным кажущимся «удобствам» разрушать этот Храм. Предлагаю придать старинным географическим названиям официальный статус объектов нематериального культурного наследия человечества.
Об автохтонности языков
Язык любого народа не является и никогда не являлся чем-то застывшим, языки человеческие всегда изменялись, развивались, соприкасаясь с языками соседей, некоторые слова порой исчезали за ненадобностью, а некоторые иногда до неузнаваемости изменяли своему первоначальному смыслу. На земле не существует сейчас и никогда не существовало прежде народов, никогда не контактировавших ни с какими другими народами.
Слияние Арагви и Куры
Языки, словно реки, перемешиваются постоянно. Это явление извечно, альтернативы ему нет. Вовсе не обязательно, что взаимовлияние языков происходит непременно благодаря насилию пришельцев над бедолагами-автохтонами, гораздо чаще народы и племена сотрудничают между собой, торгуют, помогают, что-то перевозят, что-то строят и, главное, общаются. И словарный состав каждого языка обогащается, обретая новые смыслы и оттенки значений слов.
Некоторые из моих добрых друзей порой наивно утверждают, что в Сибири есть абсолютно автохтонные языки, которые не имели никаких внешних влияний и оставались таковыми до тех пор, пока окончательно не исчезли. Это глубокое заблуждение я постараюсь развеять на примере камасинского языка.
Перед вами неполный перечень слов камасинского языка, весьма схожий и по звучанию, и по значению с тюркскими.
Первым в триаде идёт слово камасинского языка, затем тюркского, затем их перевод на русский с указанием наименования конкретного тюркского языка.
Мына – mənə – мне, азербайджанский
Якшы – yaxşı – хорошо, азербайджанский
Ядайле – ailə – семья азербайджанский
Мэн – mən – я азербайджанский
джок – yox – нет, азербайджанский
Игем – yedim – я поел, азербайджанский
тус – duz – соль, азербайджанский
сют – süd – молоко, азербайджанский
Карё – керек – нужно, киргизский
Узюмнье – özümün – своё, азербайджанский
Тан – sən – ты – азербайджанский
А-чы – ачык – дорога, путь, открытое направление, татарский
солай – solа – налево —азербайджанский
уйюзи – аяклар – ноги —татарский
кюмен – күпме – сколько – татарский
тейнэн – dünən – вчера, азербайджанский
эртен – эртен – утром, киргизский
шишшэгэ – üşüdym холодно/замерз азербайджанский
куязеви – кояшлы – солнечно, татарский
бой – боз / буз – лёд, татарский/азербайджанский
боран – буран – метель —татарский
быр – bir во всех тюрк языках – один
куза – кеше – человек, мужчина – -татарский
не – nənə – бабушка —азербайджанский
урго – улук – старший, киргизский
уджюге – uşaqim – младший/ребенок, азербайджанский
аба – ата – отец, во всех тюркоязычных языках
улем – улем – смерть, татарский
той – toy – свадьба, азербайджанский
джюс – yüz – сто, азербайджанский
Дело не только в соответствии значений и звучания отдельных слов, но и в том, что сам фонетический строй камасинской речи звучит явно по-тюркски.
В книге Б. О. Долгих «Родоплеменной состав народов Сибири в XVII веке» на странице 233 сказано о том, что «есть все основания считать, что качинцы, несмотря на различное, вероятно, происхождение своих родов, уже в XVII в. представляли тюркоязычное племя, сложившееся на южной окраине территории аринцев и в конце концов ассимилировавшее последних. Потомки качинцев в настоящее время составляют основное ядро хакасского народа. В XVII в. качинцы занимали бассейн р. Качи и, видимо, промышляли на р. Бирюсе (левом притоке Енисея, впадающем выше Качи) и в низовьях Маны. К северу от Качи качинцы в конце XVII в. стояли иногда и на территории аринцев у деревень Кубекова, Частоостровская, Есаулова… Качинцы были кочевниками и жили, вероятно, в войлочных юртах. Они, как и аринцы, занимались разведением рогатого скота, овец, лошадей, сеяли ячмень, собирали сарну… Занимались они так же охотой и рыболовством».