Лоскуточник-2

Пашка спешит на помощь.

Пашка спит и видит сон, как стоит он на поляне посреди леса, напротив него стоит Алиса с пистолетом в руке, нацеленным прямо ему в грудь. У его ног лежит какой-то мужчина, тяжело дышит, но лица его Пашка не видит. Пашка хочет жить, хочет сказать Алисе, чтоб не стреляла в него, но изо рта вырывается только мычание. Пашка понимает, что это его последние минуты перед смертью. Он тяжело дышит, смотрит на красоту вокруг, на небо, на лес и улыбается этой красоте.

Павел подскакивает на кровати, рядом с ним приподнимается на локте заспанная Алиса.

– Паш, что такое?

– Алис, ты стрелять умеешь? – Спрашивает Павел, тяжело дыша, постепенно приходя в себя от страха.

– Конечно, я ж в секцию по биатлону ходила. А что?

– Да просто странный сон приснился. Что ты меня убить хочешь.

– И убила? – С интересом спрашивает Алиса.

– Не знаю. Проснулся от страха.

– Паш, сейчас пять утра. – Алиса смотрит на часы на мобильном. – Давай ещё поспим. – Падает головой на подушку.

Пашка кивает, переворачивается на другой бок и закрывает глаза.

***

Пашка был счастлив. Жизнь складывалась очень удачно. С первого раза поступил в тот институт, в котором всегда мечтал учиться. Он всегда хотел быть геологом, как дед, и теперь его мечта начала сбываться. Жил он теперь в большом городе, где столько всего интересного. Хочешь в музей иди – просвещайся, а хочешь – на концерт органной музыки или в театр. В их маленьком поселке, который хоть и превратился в городок после того, как он, Пашка, нашел Мороковую глину, таких изысканных возможностей для самообразования не было. Пашка очень ценил эти блага цивилизации.

А недавно еще и влюбился. Не с первого взгляда, конечно. В любовь с первого взгляд Пашка не верил. Но тут получилось почти что так.

Алису он встретил на выставке скульптуры в их городке. Там было несколько и его работ из Мороковой глины. Но больше других Пашку интересовал один необычный автор. Все у него было какое-то странное, вычурное: необычные ракурсы, нарушения пропорций, как будто эти скульптуры делал человек с особенным взглядом на мир, возможно, не совсем здоровый. Алиса как раз и заметила Пашку «зависающим» над одной из работ, и сама с ним заговорила.

– Интересные скульптуры, да? Как будто их делал инопланетянин.

– Очень необычные. Какая богатая фантазия у человека. Но совсем сырые. Этот человек недавно стал скульптором. – Отозвался Пашка скорее из вежливости. И прочитал фамилию автора на стенде. – Виталий Шрамов, не знаю такого.

– А вот эта похожа на танцующую с одуванчиками, да?

Вот тут она его и сразила. Девушка, знающая про Робина Вайта, этого уникального художника, кумира Пашки, заслуживала внимания. Парень отвлекся от скульптур и переключился на девушку. С удовольствием разглядывал большие глаза, тонкий нос, красивые широкие губы, длинные пальцы, высокую стройную фигуру.

Поговорили об известных скульпторах, потом о картинах, о музыке. Пашка удивлялся все больше. Редко встретишь девушку такого широкого кругозора, да ещё с увлечениями, такими же, как у него самого. Да еще в такой глуши. Оказалось, что она тоже учится в областном центре, там же где и он, а сюда приехала к какой-то подруге подышать чистым воздухом на природе.

– Вам и правда, нужен наш воздух, вон какая вы бледненькая.

– Да, только вот ходить на природу мне не с кем, подруга все время работает. А я на окраине тайги гуляю, вглубь не захожу, боюсь заблудиться. А хочется увидеть настоящие заросли.

Пашка тут же предложил ей совместную прогулку. Вот так ненавязчиво и стали общаться.

После этой их встречи прошло уже два месяца. Они почти не расставались. Уже через пару недель Паша предложил ей переехать жить к нему на квартиру, которую он снимал в Томске. Отношения были на удивление легкими, необременительными. Алиса оказалась нетребовательной и не капризной, веселой и улыбчивой. Любила петь по утрам, готовя завтрак. После института Пашка если теперь и задерживался, то только для того, чтобы купить что-то вкусненькое или маленький подарочек – горшок с цветком, шоколадку, книжку. А концерты и фильмы стали еще интереснее, ведь всем увиденным теперь он делился со своей девушкой.

Сегодня утром с Пашкой связался один знакомый из родного городка. Срочно нужна его помощь, на Мороковых оврагах потерялся подросток. И хотя до каникул оставалось еще два дня, Павел принял решение выезжать сразу же. Он, как никто другой знал, как опасен каждый день в тайге. Тем более, если не имеешь опыта выживания. Алиса увязалась с ним, очень уж не хотела расставаться. Договорились, что она будет ждать его в доме матери, пока будут вестись поиски.

Около дома Павла уже ждали отец и дядя потерявшегося паренька. Парня зовут Витей, ему всего шестнадцать. Взволнованный отец парня, приземистый плотный шатен лет сорока пяти представился Геной и показал Павлу записку, в которой Витя сообщил, что идет на Мороки, хочет почувствовать себя единым с природой. Потом он собирается организовать ретрит в эти места и этим зарабатывать себе на жизнь.

– Странно, почему именно на Мороки? У нас есть более живописные места. – Удивился Павел.

– Сам не понял. – Вздохнул Гена. – Может, потому что об этих ваших Мороках ходят легенды. Людей привлекают такие места, с налетом загадочности.

– Это да! Я уже сталкивался с такими подростками. Тогда я и сам был подростком. Только я повзрослел рано, наверное, потому, что мы с матерью без отца жили. Поэтому и пошел на Мороки не нервы себе щекотать, а с вполне практической целью.

– Да мы наслышаны о том, как вы глину нашли. Вы прекрасно в тайге ориентируетесь. Поэтому и обратились. – Пояснил Костя, дядя Вити – худой, жилистый и высокий, лет тридцати.

– В поисковый отряд звонили?

– Да. Они на Мороки не ходят. Только объявление обещали разместить. – Доложил Гена.

– В полицию?

– Конечно, обещали разобраться, но всё так долго. Когда выходим? – С тревогой спросил Гена.

– Два часа на сборы, сегодня дойдем до реки, переночуем в сторожке травницы, а завтра будем на Мороках. Только… Вы сейчас будете смеяться, наверное. Я тоже раньше в это не верил, но потом познакомился с Винчестером, он теперь мой близкий друг, мы как раз на Мороках и познакомились, и посмотрел на историю про Лоскуточника, конечно, не его глазами, но…

– Можешь покороче, Паш, – попросил Геннадий.

Он был очень напряжен, наверное, ему казалось, что даже минуты могут решить судьбу его сына.

– Там аномальная зона, видимо. Смотрели фильм Тарковского «Сталкер»?

– Видели, конечно, – отозвался Костя, – интересный фильм, заставляет задуматься.

– Короче, есть народное поверье, что выживают там только «чистые душой». Как у вас с чистотой душ?

Пашка смотрел на них без улыбки, он не шутил. Гена посмотрел на него с удивлением, а Костя не казался удивленным, но был очень напуганным.

– Если знаете за собой серьезные грехи, тогда лучше оставайтесь в городке, я один поищу вашего сына. – Вздохнул Паша. – Вы мне дайте его фотографию.

– Нет, я тут буду сидеть, как на иголках, думать, как он там один и только давление подниму. И потом себе никогда не прощу, что с тобой не пошел. – Покачал головой Геннадий.

– А вы? Останетесь? – Спросил Пашка задумавшегося Костю.

Тот скользнул каким-то затравленным взглядом по Геннадию.

– Нет, я тоже пойду, а если что случится, ну значит судьба у меня такая. Мать, конечно, расстроится… А больше плакать будет некому.

– Ладно, выходим через час, встречаемся на опушке, в конце Лесной улицы.

Через час, даже не повидавшись с матерью, Пашка с рюкзаком и короткоствольным дробовиком, поцеловав на прощанье Алису, дав ей ключ от дома и целую кучу указаний, вышел из дома. Закрыл калитку на крючок. Оглянулся на отчий дом и махавшую ему девушку, сам махнул ей рукой в ответ и пошел по грунтовой дороге к тайге.

***

Отряд из трех мужчин шёл по тропинке в тайге. Пашка радовался, вдыхая свежий осенний воздух. Лес пах еловыми лапами, прелой листвой, еще чем-то особенным. Пашка любил этот запах с детства, еще когда они с дедом ходили в тайгу за грибами и ягодами. И немного тревожился, как-то Алиса поладит с мамой? У матери характер прямой, не слишком она деликатная, точно станет потенциальную невестку о личном выспрашивать и экзаменовать насчет быта. Не обидится ли своенравная Алиса?

Уже через полчаса после того, как закончилась тропинка и они шли уже безо всякой дороги, Гена дернул его за рукав.

– Слежка за нами, командир.

– Какая еще слежка? Кому мы нужны?

Испуганный Костя кивает, подтверждая слова Гены.

– Я тоже слышал какие-то шорохи.

– Точно говорю. – повторил Геннадий. – Идет кто-то сзади шагах в двадцати, справа в посадках. Я такие вещи затылком чую и никогда не ошибаюсь.

Пашка оглянулся на кусты. Ничего не увидел. Он скинул ружье с плеча, направил точно в сторону, куда показывал Гена и крикнул.

– Кто там?! Выходи! А то выстрелю!

Из-за дерева, приподняв руки, вышла Алиса с рюкзаком за спиной со смущенной улыбкой на лице.

– Я это, Паш, не стреляй!

Пашка опускает ружье, выдыхает.

– С ума сошла? Зачем ты за нами увязалась? Тут серьезное дело, понимаешь? Не прогулка в парке. – Раздраженно отчитал её Павел.

Алиса подходит к отряду. Геннадий кривится, а Костя рад, улыбается.

– Ну вот я и помогу. Я ведь стрельбой занималась, если надо будет поохотиться…

– Сейчас же обратно поворачивай.

– Нет, Паш, у меня ж географический кретинизм, я теперь из леса сама не выберусь.

– Госпадя! Ведь хотел я сразу от грунтовки лоскуты развешивать, но забыл. Давай, я тебя до грунтовки обратно провожу, там не заблудишься. – Предлагает Пашка.

– Правильно, женщине не место в таком опасном походе, мы подождем тут, пока чайку попьем. – Согласен с Пашей Гена.

– Паш, я с тобой хочу, ну что мне с твоей матерью без тебя знакомиться? Неудобно как-то. А здесь природа, я давно о походе в тайгу мечтала, ты же знаешь. Я вас не задержу, я ж биатлонистка, в школе все призы по биатлону брала. Я сильная очень и выносливая.

– Да? Ты мне не рассказывала о биатлоне.

– Как-то речь не заходила.

Пашка колеблется.

– Паш, пусть идет с нами. – Просит Костя. – С женщинами время летит быстрее. Да и на привале лишние руки не помешают.

– Ладно, только с этого момента четко выполняй все мои указания, поняла? Без меня ни на шаг. Всех касается. – Он оглянулся на мужчин. – Это не прихоть, от этого зависит ваша безопасность. И моя тоже.

Мужчины кивают. Алиса тоже. Отряд двинулся дальше.

Герои подходят к реке и видят на берегу деревянный дом. Старая крыша из шифера вся во мху, фундамент врос в землю, крыльцо покосилось, краска на стенах облупилась. Но вокруг дома аккуратно скошено, и даже цветы растут в палисаднике перед окном.

– Тут бабка-травница должна быть, сегодня у нее переночуем, если пустит. Она своенравная, не всех пускает, говорят.

Пашка снимает рюкзак, кладет его на землю, поднимается по двум ступеням лесенки ко входу в дом и стучит в дверь.

– Есть кто живой?

Дверь открывается. На пороге стоит женщина лет семидесяти.

– Ох, касатики, как вы вовремя. Переночевать хотите? Пущу, пущу. Но не «за так». Мне как раз помощь ваша нужна. По хозяйству. Дров наколоть, воды нанести. А я вам за это не только ночлег, но и лодку дам, вы ж на тот берег собрались, так?

– Все так, бабуль, – говорит Гена, – а по хозяйству поможем, как не помочь.

– Ну заходите, проголодались-поди. Меня Агафьей зовут.

Бабка сторониться на крыльце, пропуская их в хату. Путники заходят в дом, называя свои имена, последним заходит Костя.

– Пусть один из тебя заходит, а второй – за дверью останется. А лучше и вовсе сгинет. – Шепчет ему бабка.

Костя со страхом оглядывается вокруг.

– Какой второй, о чем это вы? Что за чушь несете?

Бабка вздыхает, перекрещивается, плюет за левое плечо.

Гости проходят в комнату, скидывают рюкзаки на пол, осматриваются. За ними бабка заходит, Гене дает два ведра.

– Сходи за водой, пожалуйста.

– Они ж дырявые, – Гена посмотрел внутрь ведер, – их выкинуть надо.

– Да неужели? А почему из своей жизни дырявые ведра до сих пор не выкинул? Все только собираешься, а толку нет.

Гена разевает рот в изумлении.

– Ладно, в сенях возьми целые.

Гена выходит.

– А ты, красавица, вот рецепт, начинай готовить, печь уже протоплена, пора еду ставить. – Говорит она Алисе и оборачивается к парням. – А вы – дрова порубите, вот топор, во дворе справа колода, полешки рядом валяются.

Агафья дает Алисе рецепт, Пашке – топор. Пашка и Костя выходят за дверь. Рита читает рецепт вслух.

– Рыбу засыпать стаканом сахара и поставить в печь, сырое мясо нарезать ломтиками, обложить шоколадом и поставить на стол. – Смотрит на бабку в изумлении. – Это ж не рецепт, а полный бред. Так только испортить продукты можно.

– Значит, не поможешь старой женщине? Придется самой. – Вздыхает бабка.

Она достает из холодильника рыбу в блюде, ставит на круглый стол, достает с полки открытый пакет с сахаром, хочет им рыбу засыпать, но Алиса забирает у нее пакет.

– Вы отдыхайте, бабушка Агафья, вы устали за день, я сама сейчас все сделаю.

Бабка головой качает.

– Понятно. И трудно ж тебе, девонька, живется. Нужно норов свой поубавить.

– Какой норов, баб?

– Тот, что говорит тебе, что ты всего самого лучшего в этой жизни достойна, как сейчас вас, молодых, горе-блогеры учат.

– А что в этом плохого? Кто ж плохо жить хочет? Все к лучшему стремятся. – Не понимает Алиса.

– То плохо, какими способами это все достигается. А еще то, что сами вы часто не знаете, что для вас лучше. Не за тем гонитесь.

– А вы бабуль не такая сумасшедшая, какой прикидываетесь.

Алиса ловко нарезает рыбу на кусочки.

За обедом бабка ест за четверых. Незаметно утаскивает у Кости из-под руки сотовый телефон, кладет себе в карман. Чайник закипел, бабка разливает чай в старые кружки перед гостями.

– Бабушка Агафья, я вы слышали про местную легенду? Что на Мороковых оврагах обитает Лоскуточник – злой дух, который сшит из отдельных частей тел разных людей? – Спрашивает Алиса.

– Кому злой дух, а кому – родная мать и родной отец. Все от самого человека зависит. – Отвечает травница. – Он губит только людей с черными мыслями, лживых или трусливых, он как черт, а наши страхи и пороки, как крючки, за которые он цепляет человека. И давай его на этих крючках болтать, пока не погубит. – Бабка иллюстрирует слова своими скрюченными пальцами. – К добрым людям и сам он с добром, меня сколько раз из леса выводил, когда заблукаю.

– Так вы его видели? – Ахает Алиса.

– Самого не видела, а знаки его – часто. Спрошу вслух, куда мне идти, чтобы из тайги выйти, птица полетела, ага, в ту сторону я и иду.

Гена улыбается.

– Наши мысли белее снега, бабка Агафья, так что ничего нам не сделается.

– А я вот и такую версию этой легенды слышал. Есть несколько версий, что он такое, эта самая смешная. – Говорит Пашка. – Бывший студент медик, пошел в тайгу, после насмешек любимой девушки, которая считала его нерешительным мямлей, чтобы доказать ей, что он смелый и достойный парень. В тайге парень выдержал встречу с волками, отразил нападение стаи и самостоятельно без наркоза пришил себе кусок плоти, который оторвали волки. Представляете, сам себе операцию сделал? Но через несколько дней парень случайно угорел, поставив палатку слишком близко к костру.

– Насмерть угорел? – Уточнил Костя.

– Да. Но сам этого не понял. Он считает себя живым, душа его возмужала от испытаний, он приобрел способность повелевать огнем, ветром, стал духом тайги. Он отбирает части тел у путников, мечтая о том, что они приживутся, чтобы вернуться к своей девушке, он потерялся во времени и не понимает, что прошло уже больше полвека и его девушка превратилась в бабушку. Или он надеется ее тоже омолодить с помощью частей тела других людей. Слышали про такую версию, бабушка?

– Слышала. А еще народ шутит, что я его невеста и есть! Поэтому он меня и не трогает. – Смеется бабка Агафья.

– Нас всех Лоскутный Дух в любом случае не заберет на запчасти. – Смеется Гена. – Ему ж не нужно восемь рук, восемь ног… значит, все-таки что-то от нас останется.

Все развеселились, кроме Кости, у него руки трясутся от страха, он их прячет под стол.

– Я раньше считал, что на Мороках – магнитная аномалия и компас не работает, это помимо болот, поэтому так трудно оттуда выбраться. – Уже серьезно объясняет Павел. – Но теперь думаю, все-таки там есть что-то, что пока не объяснено наукой. Позже ученые выяснят, как работает этот Лоскутный дух.

Все поели, Костя телефон ищет на столе, щупает свои карманы. Не нашел.

– Кто-нибудь видел, куда мой телефон пропал? Я каждый день маме звоню. Как раз в это время.

– «В такой потере горя мало, теряют больше иногда». – Цитирует бабка со вздохом.

Костя за спиной у бабки крутит пальцем у виска, но бабка замечает его жест.

– Может, хватит уже с мамой каждый день созваниваться и разрешения спрашивать по каждой мелочи? – Говорит она. – Чай не маленький.

– А вы откуда…? – Открывает рот Костя.

– Так, предположила, какой-то ты бесхарактерный.

– На, позвони, номер-то наизусть помнишь? – Гена дает Косте свой телефон.

Костя кивает, набирает номер.

– Мам, привет… Все хорошо, – выходит из хаты.

Ночью Алисе снится сон, что она лежит на земле в поле среди трав и цветов, и ее волосы прорастают в землю, и вырастают травой, и в волосах ее запутался мотылек. Рита поднимает руку и пытается освободить мотылька, но тот только сильнее запутывается в ее волосах. Она беспокоится за этого мотылька всё больше. Просыпается вся мокрая, пот вытирает.

Пашка уже чашки на стол расставляет. Бабка ставит на стол старую со щербиной тарелку с блинами.

– Упарилась? – Спрашивает она Алису, – жарко я печь натопила. Или страшный сон приснился?

– Нет, просто жарко. – Врет Алиса.

Путники, быстро попив чаю, выходят из дома. Только что рассвело. Костя играет на дудочке. За ними идет Травница. Дает Косте сверток с блинами.

– ПоедИте в дороге.

– Спасибо, бабушка, – Костя кивает.

Подходят к реке, садятся в лодку, привязанную к колышку на берегу.

– Костя, ты свою дудочку не потеряй, играй на ней почаще. Она на тебя успокаивающе действует. – Советует Травница. – Ну, удачи вам, касатики.

Травница отвязывает веревку от колышка и одной рукой выталкивает застрявшую в водорослях лодку на простор реки. Все открывают рты, видя ее недюжинную силу.

– Фигасе, травница, Терминатор какой-то. – Удивляется Пашка шепотом, чтоб бабка его не услышала.

– Лодку на том берегу привяжите, я потом заберу.

– Мы назад на ней приплывем через пару-тройку дней, – обещает Павел.

– Это вряд ли, – тихо, себе под нос, говорит травница.

Лодка выплывает на середину реки, вслед путникам смотрит Агафья.

Костя развязал узелок, вынул оттуда блинчик, ест, Алисе предложил, та головой покачала. Гена гребет.

– А я вот однажды в лесу заблудился. – Говорит он. – Правда, это в средней полосе было. Но там тоже волки злые. Ночью сижу у костра, костер догорает уже и вдруг вижу вокруг огоньки. Сам не знаю, как на дуб залез. Ружья с собой не было, только нож. До утра сидел, ну все думаю: хана мне. Спать хочу, хорошо, что комары не дают. Затекло всё тело, мочи нет. Нож держу наготове, думаю, сейчас сморит совсем, упаду с дерева, хоть оного с собой заберу, если получится. И вдруг слышу голос, кореш мой, Шрам, кричит, нашел меня, пришел с отрядом поисковым.

Алиса слушает, открыв рот.

– Паш, подмени-ка меня.

Гена пересаживается с весел на «нос», Костя вдруг накреняет лодку, он доел блинчик и потянулся в воду руки помыть. Все хватаются за борта, только Гена не успевает присесть, теряет равновесие и падает из лодки, выныривает, хватается за борт, но задевает свой рюкзак и топит его. Нелепо барахтается за бортом.

– Хватайся за весло. – Павел направляет весло в его сторону.

Но тот вдруг вообще начинает тонуть, бьет беспорядочно руками по воде.

– Ногу свело! – Кричит он.

Пашка снимает одежду, кроссовки, ныряет в воду. Подплывает к Геннадию, хватает его сзади за шею, тянет к лодке.

– Хватайтесь за борт.

Костя помогает ему перекинуть ногу в лодку. Алиса сидит на противоположной стороне, создавая противовес. За Геной влезает в лодку злой Пашка.

– Я же сказал, передвигаться пригнувшись, а вы шагали во весь рост, как на параде. – Ругает он Гену, одеваясь. – Еще и рюкзак утонул. Теперь у нас только две палатки. И припасов не хватит на всю дорогу, охотиться придется.

– Да что ты меня, как мальчишку, вычитываешь? Сам понимаю, что сглупил. – Психует Гена. – Больше не повториться. Спасибо, что спас.

– Правда, Паш, человек чуть не погиб, а теперь дрожит от холода, а тут ему еще и выговор. – Упрекает Пашу Алиса.

Павел находит одеяло в своем рюкзаке, молча кидает его Геннадию. Тот заворачивается в него. Плывут к берегу.