Стихи и рассказы

Размер шрифта: 13

Предисловие

Художественный мир Андрея Романова пронзителен и чуток, неповторим и узнаваем одновременно. Писатель поднимает нравственные, философские проблемы, пытаясь познать суть человеческой природы и определить истоки движений души. Неслучайно героями рассказов становятся дети, подростки, молодые люди – с искренними чувствами, чистым, незамутнённым взглядом на мир. Они не всегда понимают себя, мотивы своих поступков, но последовательны в отношении к людям, окружающему. Вот трогательный Гвинпин вручает подарки «Прекраснейшей и Дивнопахнущей Принцессе» Оливке, отвергнувшей его ухаживания из-за неопределённого совместного будущего… Вот непоседа Эвелина решительно ведёт отца на пляж договариваться с пойманной золотой рыбкой об исполнении желаний… А вот лесная принцесса Ир-рина протягивает руку для поцелуя мальчику Дрюше, демонстрируя ему своё доверие. Чуткость, неподдельный интерес к жизни, полнота чувств позволяет героям рассказов обретать новых друзей.

Стиль поэтических произведений Андрея Романова отличается эклектичностью, позволяющей выразить творческую индивидуальность автора. Стихи полны звуков, зрительных образов и чувств:

Уходит день. В большом цветке
Гудит последняя пчела.
Краснеет солнце. Спать пора!
Миг тишины… Вдруг – нереально
Трещат кузнечики, сверчки.
Взгляд, как сквозь тёмные очки,
Теряет мир.

Воображение читателя легко рисует чарующую картину вечера, полного гармонии и покоя. Это впечатление передаётся классической строгостью стиля, точностью деталей.

Импрессионистское начало ярко проявляется в стихотворении «Любой Любопытной», вызывающем в памяти строки К. Бальмонта:

Лесными Лабиринтами Лета́льно и Лета́емо,
как Лысый Лих от Ладана и Лох от Лабуды,
Летит Любая – в Летнее и Лучшее! Лягается
Лошадка Люциферова, и Лыбится Луна…

Музыка этих строк завораживает: звуковые повторы (ле-ла-ле-ле; лы-ли-ла-ло-ла; ле-лю-ле-лу-ля; ло-лю-лы-ли) подчёркивают эмоциональность речи и усиливают её фонетическую выразительность.

Поэт изображает внешний мир в том виде, который соответствует его сиюминутному настроению. Описания предметов при всей их правдивости и конкретности прежде всего служат средством выражения лирического чувства:

А в вазочке – поникшие цветки.
Ещё вчера пылали созиданьем!
Уж тронуло уныньем, увяданьем
Безжалостное время лепестки.

Не чужды поэту лингвистические эксперименты. При этом автор может менять форму, как в примере Не́кта шла к воде напиться… Узуальное неопределённое местоимение «некто» трансформируется в «некта», чтобы подчеркнуть принадлежность к женскому полу, и поддерживается формой сказуемого «шла». В некоторых случаях Андрей Романов экспериментирует со структурой слова, создавая окказиональные лексемы в духе традиций футуризма:

А Минздрав-пэр-Педротро́лья,
мавомо́нчика лелея,
обещал всем по контролю
увенклю́я-челове́я,
проявляющего сычь.

Интересны также шутливые опыты поэта в стиле Григория Остера:

На обиженных, возможно,
Возят воду для полива,
И сажается капуста,
Вновь обиженных тираня,
Только если увлекаться
Угнетеньем угнетённых,
Уличённые в обиде
Свергнут ваш матриархат.

В основе стихотворения лежит фразеологизм «на обиженных воду возят», но автор трансформировал его, расширив границы и введя слово «для полива», этим он перевёл выражение из устойчивых в свободное. Семантика слова «обиженные» в стихотворении раскрывается по-новому: это те «угнетеньем угнетённые», которые не относятся к «матриархату», то есть мужчины.

Детские стихи поэта также многообразны. Некоторые из них обращены в большей степени к взрослым, поскольку вызывают узнаваемые образы и идеалы советских времён:

Дед сказал, что было время,
Где не Дед Мороз, а был
Наш! Весенний! Деда Ленин!
Людям праздник приносил!
…И на нас взирали лично
Лики Города Отцов.
– Ты послушный?
– Ты отличник?
– Родине служить готов?

Интересно семантическое сближение образов, приносящих праздники, – Деда Мороза и Деды Ленина, а также использование ключевых слов (идеологем) советской эпохи: послушный, отличник, служение Родине.

Читая стихотворение «Песенка про карманы», каждый невольно вспомнит строки популярной ранее песни на стихи Якова Халецкого «Из чего же, из чего же сделаны наши мальчишки?»:

Что в карманах у мальчишки?
Ластик, спички, винт, отвёртка…
Что в карманах у девчонки?
Бантик, фантик, брошь, иголка…

Вопросно-ответная форма удачно вовлекает читателя в живое общение с автором: намного интереснее принимать непосредственное участие в беседе, чем просто наблюдать со стороны.

Важной стилистической особенностью стихов Андрея Романова является использование антитезы и оксюморона, создающих контраст между описываемыми явлениями:

Как бесконечно горяч зимний холод,
вечный бардак и
святые слова!
Что это – сон или бред? —
Нет…
Что это – мрак или свет? —
Нет…
Что это – ночь или день?

Эти приёмы позволяют показать, что сутью явлений является их дихотомия: холод горяч, бардак соседствует со святостью слов, мрак – со светом, ночь – с днём. И человек тоже противоречив, потому что мало знает о своей природе:

Кто есть мы в этом мире, милый друг?
Венец творенья? Вихри сновидений?
Случайность странная? Дурных богов досуг?
Иль матрицы из битовых скоплений?

Сборник стихов и рассказов Андрея Романова наполнен литературными, фольклорными, историческими аллюзиями и дарит читателю радость узнавания образов и картин, воспоминаний детства и юности. Читая произведения, погружаешься в удивительный мир, который соткан из наблюдений над жизнью, из фантазий, из снов и базируется на трёх китах: прошлом, настоящем и будущем.

Л. А. Калинина, канд. филол. наук,

доцент ФГБОУ ВО «Глазовский государственный инженерно-педагогический университет имени В. Г. Короленко»

Стихи

«Луч солнца – золотое остриё……»

Луч солнца – золотое остриё…
Седые скалы, а меж них – долина.
Там пламенеет веточка жасмина,
И ветер веет волосы её.

На скалах лес – колючий и небрежный.
Рассветом каждым медвежонок нежный
Теряет взгляд свой карий меж ветвей,
Стремясь её увидеть безнадежно.

Но не найти ключа к замку оков,
И чаща леса – непреодолима.
И ткёт узоры веточка жасмина
Под ранний бриз на фоне облаков…

Она – цветёт! Прекрасна и горда!
А медвежонок каждым алым утром
Любуется принцессой недоступной
И грустно так вздыхает иногда…

«Ещё не в силах юная весна…»

Ещё не в силах юная весна
Сломить коварство лунного гранита,
Ещё в темнице вьюги солнце скрыто,
И дремлет лес в оковах серебра.

Метель – перед капелью. Все права
Весна предъявит завтрашним рассветом.
Она такая юная – весна.
Всё рвётся всем светить,
Как будто в этом —

Основа жизни! Лицемерить ей —
Немыслимо! И мудрость, как дрова,
Она сожжёт в случайности страстей,
В костре неимоверном… Что слова

О неизбежности природной суеты?
Бог с ней, с зимою… У меня есть ты!

Аурика

Ты упала ко мне с водопада,
Как в несчастье – добрая весть,
Не оправдывайся, не надо,
Я приму тебя тою, что есть.

Ты слетела лёгкой походкой,
Оставляя след голубой,
И была ты счастливой и мокрой —
Потому что была ты собой.

Потому что ты не страдала,
И жила ты с добром и без зла;
Потому что жила – как летала,
Потому что куском водопада,
Потому что ты каплей была.

Я смотрел на тебя. Ты пропала…

«Чёрное море…»

Чёрное море.
Волны.
Каменный берег.
Удар.
Брызги во все стороны.
Закат
Обрызганный
Ал.
Чёрное море.
Звёзды.
Душно и пусто вновь.
Девушка.
Чёрные волосы.
Губы.
Опять любовь.
Чёрное море.
Милая!
Ты меня извини.
Бродит тоска
По миру:
Все близко, а ты —
Вдали.
Чёрное море,
Бьётся
О берег
Гладь волны.
Любимая!
Я извёлся.
Обратно меня
Зови.

Мы встретимся!

Мы встретимся!
…А! черт всех побери!..
…Прости? – Прощай? —
Шаги вдали?..
Мы встретимся!
…Закрыта дверь?..
…Пусть даже десять тысяч «но»
тогда, потом или теперь…
Мы встретимся!
…Сгорит свеча
и пыль покроет лик мадонны…
Мы встретимся!
…Любовь бездонна!..
…Я знаю, знаю —
сотни раз ты это слышала…
Поверь мне!..
Мы встретимся!
…В тот час, когда
в укромном уголке Вселенной
родится новая звезда…
Мы встретимся!
…Не может быть,
чтоб не было чудес на свете…
…Удел других – не верить —
мы ж…
Мы встретимся!

Даме в зелёном

Воспоминания. Они
Подобны гофмановской сказке.
И линии моей руки
Пересекают их с опаской.
Забыть? Иль броситься вперёд?
В свой сон, в безумные объятья
И – в изумрудный нежный лёд
Её сверкающего платья.
Всё, что не сбудется – потом.
Сейчас – иного – не желаю.
И сердце вздрогнет! За углом —
Она. Идёт. Ко мне! Я знаю.

«Теперь я всю вас выпью! До конца…»

Теперь я всю вас выпью! До конца!
По капельке! До полного забвенья.
Ах, маленькая фея вдохновенья,
Снежинка вы! И вы – кусочек льда
В моём хмельном бокале всесомненья.
А за столом – вы самый терпкий тост!
Преступно всё, что сбудется меж нами.
Губами нежными – как лепестками роз —
Перебираю пряди ваших кос
И рву их с корнем, упиваясь вами.
Смеркается… Последняя луна
Так кстати в тьму укутает планету…
Коварная!.. Я выпью вас до дна!
Вы самый сладкий яд на свете этом.

«Достойна будь и мщенья, и прощенья…»

Достойна будь и мщенья, и прощенья.
Достойна будь и смерти, и любви.
В конце концов, уйти, не хлопнув дверью,
Не так уж глупо, что ни говори.
Но если ты, припомнив бред свой тайный,
Уйдёшь совсем и не поверишь мне…
Пойми, она достойна состраданья
И недостойна места на земле.
О чём бишь я? О жизни?.. Да, наверно.
И тянутся невидимые дни
С каким-то горестным оттенком сожаленья,
Который вроде радости сродни.
Не сказаны слова, не спеты песни,
Не выпит чай, и в пьесе нет реприз.
Мы вроде бы и посидели вместе,
И вроде бы – не видя – разошлись.
А за окном, взгляни, взмахнёт крылами
Навечно бледноокая весна.
И вспыхнет вновь серебряное пламя
Давным-давно потухшего костра,
Давным-давно потухших отношений,
Измятых слов и неуместных фраз…
Давным-давно не сбывшихся решений,
которые сбываются лишь раз…
Достойна будь и мщенья, и прощенья.
Достойна будь и смерти, и любви.
В конце концов, уйти, не хлопнув дверью,
Не так уж глупо, что ни говори.

«И тьма разливается морем безбрежным…»

И тьма разливается морем безбрежным,
укутав луну – в пелену облаков.
О Ночь! Став безлунной, не будь – безнадежной,
мой слушатель нежный фантазий и снов.

Об этом слагали и оды, и саги.
Мечтаний – безумных?! – безудержный вспых:
вдруг листик исчёрканной вами бумаги
однажды проснётся в объятьях моих.

Вы ныне опять колесите по свету… Где письма?!..
Ни строчки, ни весточки – нет!
…Лишь тонкой полоской песочного цвета
свой будничный миг начинает рассвет.

«К лицу ль сердитости жестокой арабески…»

К лицу ль сердитости жестокой арабески —
Колдунье-Тьме – Затмительнице дня?!
Светильника хрустальные подвески
Есть маленькие огоньки тебя.

Они о чём-то шепчут мне, мерцая,
Их голос – тих и нежен, замирая,
Хранит мой сон в полночной тишине.
И это – ты! И это – только мне.

Пусть сны кончаются, но каждую зарю
Я веткой вербною стучу в твоё окошко
И – утреннюю, юную немножко,
Лохматую – люблю, люблю, люблю!

Ты – только ночь, я – только день, вдвоём —
Бывает ведь – мы целый мир найдём.

«Я вас увидел. Что же я…»

Я вас увидел. Что же я?
Мы так внезапно повстречались!
Мы так внезапно распрощались,
Взгляд друг от друга отводя…
Я не успел вам подарить… когда…
Вы помните, наверно,
Когда линолеум неверный
Вам выдал шум шагов моих.

Вы спали трогательно-нежно.
На кресло падал свет луны.
Я нёс в руках… – осколок мглы? —
Звезды осколок неизбежный!
Лишь вам! – и лунный свет – для вас,
И – тайну всех необещаний,
Внезапность встреч, разлук, прощаний
И в первый, и в последний раз.

Я вас увидел… Что же я?..
Вы нравитесь мне очень-очень…
Но в вечной мгле звезда моя,
Смеясь, сияет среди ночи.

«Когда я обниму тебя за плечи…»

Когда я обниму тебя за плечи
И задохнусь в огне твоих волос,
Мы удивимся прозе этой встречи,
Мы удивимся, что не всё сбылось…

Верней, сбылось всё так, не как мечталось,
Что равносильно, в общем, – НЕ – сбылось,
И глаз твоих стремительных усталость
Мне удержать в ладошках не пришлось.

Но как-нибудь пройдёт и это лето:
Тетрадка, ручка, кофе, я и стол,
И – пустоте, как пепел с сигареты,
Листы бумаги упадут на пол.

И сотни «не» – ко дню и не ко дню.
Всё!
Написал – и спать!
Но в этот вечер
С безумной пустотой осознаю,
Что высшей драгоценностью храню
Лишь наши бесконечные невстречи.

Все оправданья – бред!.. Одни
Воспоминанья скрашивают дни…

Легенда об обручальных кольцах

Когда-то ведьму я любил.
Она смеялась мило.
Однажды я её спросил:
– А ты меня любила?

Обрушив на меня ведро
воды холодной, звонкой,
сказала:
– Если любят, то
вот как кувшин – в осколки!

И – хрясть об пол кувшин питья!
Хмельная длань беспечна.
– Вот как любила я тебя!
Безумно! Бесконечно!
А ты? Куда? Зачем ушёл,
когда Луна уснула?
– Цветок я для тебя нашёл!
Хотел одеть тебя, как в шёлк,
в последний день июля…

– Ну да… Красиво, – замерла. —
Согласна, что красиво
цветёт трава разрыва…

Опомнилась. Опять кричит,
разбрызгивая слёзы:
– Не верю! Врёшь! Не может быть!
Ты в целый стог разрыв-травы…
Обман по всем приметам!
…Укутал с ног до головы
меня. Ты помнишь это?

– Я помню, как прекрасна ты!..
Взгляд яростный, последний:
– Не лютики, а кандалы
разрыв-трава для ведьмы!
– Хотел как лучше для тебя. —
И, продолжая грустно:
– Я помню: ты была черна,
и слово ты произнесла,
а после стало пусто…

– А после мир накрыла тьма!
Природа разъярилась!
Ведь я подумала тогда,
что ты уходишь навсегда…
Прости! Я разозлилась…

– Я так и понял. И лицо
твоё в слезах всё было,
когда в обычное кольцо
меня ты превратила.

– Да. Превратила. Навсегда.
Моим ты стал отныне.
Тебе я не хотела зла…
Я молода была! Глупа!
Прости меня, мой милый.

Тяжёлое наследье
всегда любовь —
для ведьмы.

…Давно нас нет. Мы пыль и прах.
И я, и моя ведьма.
Но носят кольца на руках
все в память о легенде.

Клеопатра

С итогом битвы – не смириться!
И рвутся, задыхаясь, кони.
Скрипучим шагом колесницы
Уйдёт божественный Антоний.

Единожды неповторимо,
Под рёв и крик амфитеатра
Он бросил всё величье Рима
К твоим сандалиям, Клеопатра.

Теперь – стареющей луною —
Ночь равнодушна. Пред тобою
Корзинка, фрукты и скамейка,

А на запястье тонком, юном
Блестит серебряная змейка
Прощальным ядом изумрудным.

Чеди Даан

Утром, поправив пирату косынку,
Вверх убегает ступеньками скал
Юная леди с лукавой улыбкой,
Юная леди – Чеди Даа́н.

Грустно вздыхает, устало, привычно,
И наблюдает, как в серый туман —
В синь! – за едва ли законной добычей
Правит корабль её капитан.

Леди разбойников! Вашей печали —
Ве́рите?! – длиться годами, увы.
Шторм и ненастье уже разметали
Странный союз волн, безумства и стали,
Паруса, дерева, горя и гари,
Крови и скучной луны.

Только… ОН жив ещё. Хлипкие доски
Длят его – крайний пред Вечностью – час.
Рыбы, блистая акульей причёской,
Ждут. – И крадут его память о вас.

Впрочем, всё это – неправда! Ошибка!
Солнечный ветер лазурный – сердит.
Юная леди с лукавой улыбкой
Скоро увидит в серебряной дымке
Столь долгожданный бушприт.

Джонатан

(коррекция перевода 15-го музыкального номера из мюзикла «Дракула: между любовью и смертью»)

Когда сквозь пустоту – беда!
Блеск молний ослепляет нас!
И не укрыться никуда!
И близок наш последний час!
Гремя расколотой луной,
кровавый смерч вершит наш день!
Тянусь к тебе своей рукой.
Держись её! Надежда – в ней!
Хочу оковы разорвать!
Клянусь! Не дам тебя отнять!
Рука к руке с тобой вдвоём
мы ад пылающий пройдём!
Как боль забытых странных снов,
он бред миров совсем иных.
Но я сразиться с ним готов
за пламя нежных губ твоих!
Я так хочу тебя обнять,
укутать в тень своей любви!
И – увезти. И – разорвать
оковы тяжкие твои.
Мы будем счастливы опять,
клянусь! Тебя не дам отнять!
Рука к руке мы ад пройдём,
мы – даже Смерть переживём!
Вдвоём. С тобой. Навечно.

«Любит ли Солнце моё абрикосы…»

Любит ли Солнце моё абрикосы?
Право, не знаю. Сжимаю виски,
Мучая голову этим вопросом:
Любит ли Солнце моё абрикосы
Или цветов луговых колоски?
Вот так сравнил! Ведь цветы – несъедобны!
Чахлые – в поле унылом растут.
А абрикосы на рынке огромны
И – в ценовом выражении скромном —
Величиною с румяный грейпфрут!
Любит ли Солнце моё абрикосы?
Вот уж задачка: купить или как?
Солнце же прячет тяжёлые косы
В сумрак косынки, и только над носом
Чёлочка вьётся, как праздничный флаг!

«Ты солнышко упрятала – в себя…»

Ты солнышко упрятала – в себя!
Вот потому и хмурится природа,
и дождь идёт в любое время года,
и будет снег в начале сентября…
Ты – солнечна без всякой мишуры!
Верни же лучезарность небосклону,
блеск глаз – воде, изящество – фасону,
и жар души своей – огню верни!
И бархатность своих прикосновений
верни цветам. И так я утону
в восторженной блаженности мгновений!
…Гипюра шёпот с плеч – и до коленей…
Нет! – ты – неисправима! Я уверен:
для наших снов ты украдёшь Луну.

Ночь Книжных Грёз

У окоёма книжной полки
живут беспечные глаза,
курносый нос и вздох негромкий,
смех и блестючая слеза,
причёска-штиль и чувств пучина…
От сердца – к сердцу! Как маяк
блеск лампы или свет лучины
несётся огоньком сквозь мрак.
Вокруг – фантазии, химеры,
фантомы, призраки… Скелет
давно в шкафу живёт примером
любви, длиной в безумство лет.
Людей толпа… Убийца в нише…
За занавеской – дикий тролль
окаменел. За троном скрывшись,
кота баюкает король.
С коварным «Э-ге-гей!» малышка
несётся на метле к мечте!
Сестрёнка прячет в печь братишку,
вдруг не заметят в суете.
Из букв – абзац, глава, страничка,
рассказ, поэзия, роман.
Мечта и сон! Принцесса-книжка!
Вдруг – появляется она!
От восхищенья ты не дышишь!
От красоты её – умрёшь!
Прошепчет что-то… Но услышишь,
когда придёт Ночь Книжных Грёз.

«Вы когда-нибудь зажигали спичку…»

Вы когда-нибудь зажигали спичку?
Чтобы сжечь – выдуманное!
Чтобы бессонницы птичка
Никуда не выпорхнула!
Чтобы видеть, как тлеет любовь
Сине-красными язычками…
Вы хотели родиться вновь?
Не словами, нет, не делами!
Не песнями и не опиумом,
А так… просто —
Абстрактной категорией
Весёлой и светловолосой!
И не грустите, друзья старинные,
Что не знаете, как плачет
Ветка ивы…
Что не видели, как время падает,
Выпущенное голубем в вечность;
Что не думали, сколь реальна
Млечного Пути – млечность…
Просто, приняв, поймите
Бездомность своей весомости.
А в зажигании спичек
Нет ничего особенного…

Вероника

Вероника! Вероника!
Это – чайка с громким криком
В море прыгает за рыбой!
Это – тёплый летний ливень
Бесконечный – беспокойно,
Томно в лужах пузырится!
Это – солнце надо мною!
Это – крылья мудрой птицы!
Это – архаичный ветер —
Вечный спутник всех влюблённых!
Это – добрый лес зелёный!
Светлячок в полночной мгле!
И сквозь сон шепчу сердито:
– Вероника! Вероника!
Вероника-Звёздный-Вечер!
Вероника! Эй! Ты где?!

Волшебная Маринка

Маринка – тростинка! Маринка – осока!
Зелёная тина у кромки пруда!
Марина-картина! И в небе высоком —
Как снежная лилия – тает луна.

На листьях кувшинок рыдают лягушки,
Но рыбка-Маринка не слушает их:
В сём мире подлунном Маринка-ракушка
Приемлет Андрюшки сияющий стих!

Веди меня к солнцу, Маринка-тропинка!
К рассвету! К забвенью изящества звёзд!
Мой солнечный зайчик, Маринка-пушинка,
Не «пена морская» – живая! – Маринка,

Маринка-корзинка! Маринка-дождинка!
Маринка-в-серебряной-дымке-утёс!
Маринка-лисичка! Маринка-полянка,
Где птичка вьёт гнёздышко в листьях берёз!

«Слова, сплетясь слогами, вдруг чуть-чуть…»

Слова, сплетясь слогами, вдруг чуть-чуть
Иное обретают назначенье.
Зовётся это – рифмой. (Выраженье
Довольно точно отражает суть

Подобного сплетения созвучий.)
Фонетика, иль гений, или случай —
Слова умеют связывать. Перу
Удобно отразить всё это всуе.

Да только ведь не думают, рифмуя,
Об этой ерунде. И потому
Стихи – не в жизнь. А жаль!..
Но иногда

Чуть-чуть и мы рифмуемся с тобой.
Давай сплетёмся судьбами! Тогда
Не только рифмой будем мы – семьёй.

«Девчонка-время…»

(свободный перевод сонета № 126 Шекспира)

Девчонка-время!
Беспутнейшая из всех девчонок!
Тоненькими косичками въевшаяся в мои глаза,
Солнечная льдинка ветров,
истерзанных и краплёных,
Кто пойдёт с тобой туда, где
Падают секундами ресниц твои взгляды,
Где позабытая вечность сползает на пол
цепочкою от часов,
Где веками возведены и —
Мгновеньем – смяты
Бессмысленные частоколы слов.
Где тает иней твоего жемчужного ожерелья,
Где предпоследний вздох
Неожиданно становится полной луной…
Ответь мне, Беспутнейшая Девчонка-Время!
Ответь! Я прошу тебя!
Кто пойдёт с тобой туда, где —
Кажется, есть – и я?

«Кто есть мы в этом мире, милый друг…»

Кто есть мы в этом мире, милый друг?
Венец творенья? Вихри сновидений?
Случайность странная? Дурных богов досуг?
Иль матрицы из битовых скоплений?

А может, мы – реальные тела,
Что био? генно? мама родила?
Иль мы – инопланетные рабы?
Зверьё? Служители, забытые здесь всуе?
Набили в звездолёт, как в маракуйю
природа набивает семена.
Отправили. Авария. И это
определило всё? Привет, Планета?!

…Так кто мы в этом мире, милый друг?
А есть ли мир? И есть ли всё вокруг?

«Лоза рождает чёрный виноград…»

Лоза рождает чёрный виноград,
Как будто ночь спускается на листья,
Как червоточины темнеют эти кисти
Средь зелени и жизни. И тогда

Своей рукой срываю сладкий плод.
Се – суета сует. Водоворот!
Обыденность. Грядущее похмелье.
Напрасный труд, надежда на спасенье,

Мой двигатель пред совестью моей.
Но листья не желают перемены.
Что ночь для них? – Спасение от плена
Лазурной правды солнечных лучей.

А лето было светлым, как слеза,
Но чёрный виноград родит лоза.

Букет ромашек

Букет ромашек на столе
Напоминает мне о лете.
Подкрался вечер. Незаметен,
Уходит день. В большом цветке
Гудит последняя пчела.
Краснеет солнце. Спать пора!
Миг тишины… Вдруг – нереально
Трещат кузнечики, сверчки.
Взгляд, как сквозь тёмные очки,
Теряет мир. Я. Специально.
В глаза на память прячу ночь.
Картинкой эмоциональной.
И темь уходит прочь… Песок
Сияющий – рассыпался по небу.
Восходит солнце. Королевой
Прекрасной! В землю как клинок
Вонзится луч. Лучи. Тотчас
Ладонью тень создам для глаз.
А в полдень сожжена дотла
Вся флора-фауна в округе.
Нет даже ветра. Хитрый флюгер
Застыл. Недвижен, как скала.
Потом по распорядку дня
Опять приходит вечер милый…
Вот так же неостановимо
Уходит жизнь. Её шаги
Почти всегда не замечают.
Важней – конкретные печали!
Мгновенья личной чепухи…

«Для зеркала не суть – изображенье…»

Для зеркала не суть – изображенье.
Твоей прекрасной плоти отраженье —
Работа – амальгаме серебра.
Творить тебя, смотреть в твои глаза,

Любых красноречивей комплиментов.
Но украшения, и кружева, и ленты —
Косметика лица. А зеркала…
Они умеют отразить иное:

Отчаянье в твоём волшебном взоре
Так странно вдруг сиянием назвать,
И всё – перевернётся, и опять

Твоя причёска-сумерки – роскошна,
И до утра ты будешь танцевать
И к зеркалу, усталая, вернёшься.

Про субъективность объектов

Если бы он был объектом,
В ужас бы поверг субъектов!
Ибо от таких объектов
Нам, субъектам, лишь объедки.
Но, по данным контрразведки,
Субъективно, он – объект.
Объективно, он – субъект!

Арт-мастер

Она проходит босиком
По снегопаду красок.
И мир знакомый – незнаком,
Но улыбается тайком
Ей карнавалом масок.

Что интересно ей? Ну-у… цвет,
Эффект, приём, рисунок,
Объект! И дикий градиент
Пересекает элемент
Насквозь! Как рёв форсунок!

Ей ведома любая ложь!
Любовь! Извивы платья!
Изгибы рук, улыбки губ,
Глаз – удивленье! Глаз – испуг!
Вампирские объятья.

Бугристость щупалец! Излом
Куроченной машины.
Гроза, где молнии и гром,
И сказка, где типичный гном,
И вкусный бок малины.

Под скрип планшета, трепеща,
Из контура фигуры
К ней битики бегут, спеша…
Ну просто чувствует душа
Фортуну как фактуру.

Бридж

Что значит бридж?
Игра. Азарт.
Когда
в порыве вдохновенья
мысль по извилинам бежит
не в результате повторенья
давно заученных основ,
а как анализ карт
и слов
торговли. Горечь пораженья,
победы радость – принесут
(вот всё как в жизни!)
взятки, взятки.
Тузищи! Козыри! Десятки!
Вы все нужны! Вы – карт семья…

Что значит бридж?
Игра страстей?
Не монохромностью фигурок,
но разноцветием мастей
известен. Мудрость этим словом
зовёт удачу и расчёт.
Победу – жди!
Она – придёт!

Раскинут веер сдач. Ага!
Прочь, постороннее!
Игра…

Пишу ЛР
(любовный роман). Героине

Ещё все спят, моя принцесса!
Под кругом призрачной луны
всё тихо. Нет ещё процесса
чувств конвертации… – в умы?..
в лист авторский?
в число всех букв и знаков,
что всем для рейтинга нужны?..

Есть новости в ВК? – Ага!
На целый день, если подробно
читать, если вникать дословно…
Принцесса, знаешь, никогда
всех новостей твой автор милый
не прочитает… не по силам…

Мне очень за тебя тревожно.
С тобой я много пережил…
Да!
Счастье было так возможно,
но, следуя интриге сложной,
твоё я счастье отложил.

И ты – грустишь… И эту грусть
в свою печаль себе вплетаю.
Да знаю я, принцесса, знаю,
что тяжело… Не плачь! Винюсь!

Прости меня! В твоих слезах
всё пламя ада растворится…
Прости! Ещё сто тридцать две страницы —
и снова будешь танцевать,
петь, целоваться, веселиться,
вся – в счастье, вся – в любви, в цветах.

А ныне я с тобой рыдаю,
но продолжаю… Про-дол-жа-аю
тебе несчастья создавать…
Прости!
Зачем? Законы жанра?
Чтоб было людям что читать?
Да нет. Не думаю об этом
совсем. Не знаю точно я,
за что и почему принцессам
такая мера бытия.

Не мы жестоки – жизнь такая!
Есть очень много мудрых слов,
что оправдают неминучесть
твоих страданий, слёз, трудов…
Не мучая, так, значит, – мучась!
Не мы – так нас! Не мы – так нами!

А хочешь всё наоборот?
Вот ты… Что ты там прошептала?
Скажи! Чего желаешь ты?
Желаешь быстрого… финала…
И даже можно… без фаты…
В роддом?!!
Ребёнка!

И пелёнки?!..
А интересного здесь… СТОЙ!
КАПРИЗ ИЗНЕЖЕННОЙ ДЕВЧОНКИ!
Не героини никакой!
Вот я тебя!
В тюрьму!
В запой!
И-и-и… в подпространство инфернала!

…Едва дышу… опять она
до и-ин-фаркта довела…

Сопишь тихонечко, принцесса?
Поспи ещё… Но скоро – вновь
инициация процесса чувств конвертации…

Весенний снег

Да, выпал снег. Его не ждали!
Зачем он нужен нам? Печаль!
Вчера вот в голубые дали
Светило солнце… Нынче – хмарь!
В ткань утра ветер вплёл снежинки.
Он крылья голубей сечёт
И твердь зонтов. Трясиной жидкой
Захлюпал под ногами лёд.
Уже цветы цветут, природа!
Давай заканчивай каприз!
Всем девам в это время года
Нужны улыбки, радость, модный
Аксессуар и конный принц!

«Для тебя по проводам…»

Для тебя по проводам
Ток бежит в кофейный чайник!
Для тебя колдун нечаянно
Лето вдруг наколдовал!

Для тебя в бутон ныряет
Пчёлка, в капельке росы
Отразившись, и часы
Тикают тебе, родная!

Для тебя растает снег!
Для тебя смеётся смех!
К золотому сентябрю
Ты – себя! – найдёшь в капусте!
(Лишь одной унылой грусти
Я тебе не подарю.)

Для тебя наступит утро —
– в-красных-сполохах-восток!
Я – тебя – в цветы – укутал,
Потому что ты – цветок!

Тень

О ночи бессонные,
ночи чудесные.
Остро перо
и бумага желта.
Чёрная лампа дари́т неизвестные
рифмы и
неземные слова.
Падает тень отраженья на город.
Вечно рожденье,
и вечна – зима.
Как бесконечно горяч зимний холод,
вечный бардак и
святые слова!
Что это – сон или бред? —
Нет…
Что это – мрак или свет? —
Нет…
Что это – ночь или день? —
Тень…
Тень?!
Но ведь это же слово – моё!
Чья ж это тень? —
Её.

Почти весна…

Почти не холодно. Лёд весело хрустит
там, где он есть. В проталине у кромки,
сложив венец из лепестков иголкой,
проткнул подснежник прошлогодний лист.
Почти сиятелен свет солнышка. Теплынь
почти. И ветер для позёмки
взвихрил не снег… Обыденную пыль.

Большой мужик пьёт пиво у ларька.
С ним говорит соломенная женщина,
почти невидимая в бликах от стекла.
Душа почти ликует. Здесь! Пришла
она… весна-красна.
Обманщица! Изменщица
внешнего вида лиц и городов,
надежд, инстинктов, чувств, предназначений.
Почти что всё ты позабыть готов
в лучистом эфемерном ощущенье
её дыхания…

Улыбки на устах.
Почти тепло. Знамением, наверное,
на берегу в сиреневых кустах
как неизбежность – распушилась верба.

Я всё ещё ищу весну, а жизнь
почти проходит мимо, улыбаясь…

Колыбельная вдохновения

Спокойно спи. Закрой глаза.
Порывом вдохновения,
Мечтой спасается душа.
Любовью. Сновидением.
Из всех печалей на земле
Наигрустне́йшая,
Что оживает лишь во сне
Твоя иллюзия.
Обман. Дурман. Белёсый флёр.
Весны подарок нам.
Фантазией лихих времён
Как явь загадана.
Так пусть мечта родится в снах!
Глаза закрой. Мгновение…
Безумных строчек красота,
Как дань, как вдохновение.

«В сугробах сна ищу тебя…»

В сугробах сна ищу тебя,
О мой ночной покой желанный!
Но тщетно. Суетой незваной
В вуали ночи декабря

Приходит фея вдохновенья
Косой строкой в мою тетрадь.
Не лги себе – тебе не спать
Сегодня… до стихотворенья.

Универсальное поздравление с днём рождения

Бывают же в жизни людей совпаденья!
Проснёшься вот, скажем, на свой день рожденья —

Есть кофе, печенье, а кроме того,
И тортик, и свечи, и много всего…

Буди свои мысли! Беги на свиданье
Со всем, кто тебя отражает зеркально!

Глазищам – сиять! (Только кожа – кора,
Морщинок потёки зачем-то с утра…)

Традиционен формат поколений:
Взрослеем, мужаем, в расцвете, стареем…

Для женщин изменим чуть-чуть поздравленье:
Цветём-расцветаем, ничуть не старея!

Стареть не дают нам лихие дела!
…Заботы, проблемы, души маета…

Однако – удачу трубят гороскопы!
Так пусть же не вынется шило из попы!

…В бокалах цветов пусть не феи пыльца…
Пусть счастием станет твоя суета!

Песенка про карманы

Что в карманах у мальчишки?
Ластик, спички, винт, отвёртка…
Что в карманах у девчонки?
Бантик, фантик, брошь, иголка…
Что у взрослого в кармане?
Ключ, платок, бумажный валик…
Повзрослевшие карманы
Детство быстро забывают.
Говорят, карман когда-то
Был материей лохматой.
В виде выкройки у мамы
В голове существовал.
Суетясь, челнок с иголкой
Ткань сплели из нитки тонкой,
А из ткани по лекалу
Вырезается карман.
Ну, а детство нитки прочной
Было суетой цветочной.
Белокурый хлопок в поле
Так похож на облака!
Меж стеблей гуляет ветер.
Ветру солнце с неба светит.
И у них бывает детство,
Дружба, слёзы, доброта.
А мальчишка станет папой.
А девчонка станет мамой.
Так устроен мир!
В карманах
Сохраняется мечта.

Грустная морская песенка

Я ветру волос прядь
Своих подарю —
Удачу призвать
Твоему кораблю.
Без мели, без бури,
Без пули врага,
В прозрачной лазури
Дорога легка.
Не все корабли
Возвратятся домой.
Что ждёт их вдали
За водой голубой?
Попутный ли ветер?
Иль злая волна?
Послушай совета,
Не плавай туда!
Усталая тень
Ожиданий – опять?
Ракушки ночей
Одиноких считать?
Добыча, везенье,
Что мнится тебе,
Богатств впечатленье…
Увидь их во мне!..
Но соль разъедает
Морщины руки,
Домой возвращая
Не все корабли…

«Под грязно-дымным небом…»

Под грязно-дымным небом,
Почти судьбы касаясь
В снегу безумно-белом
Лежу, в ландшафт вжимаясь.

А рядом что? Воронка…
Как плешь! Лишай на коже!
В неё б мне надо, только
Не доползти, похоже…

Лежу, заляпав кровью
Пушистый белый снег.
Родному пустополью
Конца и края нет.

Контуженное ухо,
Иначе звуки чуя,
За ветра оплеуху
Считает просвист пули,

За щебет птах… Ребёнок?
Укрытие? Землянка?
Боец, расслабься!
Тонкий
Визгливый хруст пространства!

Печальным тихим ветром,
Тропинкой к мирным дням
Ребёнок сказку шепчет.
Послушаю и я…

Весенний Дед

Дед сказал, что было время,
Где не Дед Мороз, а был
Наш! Весенний! Деда Ленин!
Людям праздник приносил!
Детям раздавал тюльпаны
И воздушные шары.
И – центральным автобаном —
Де-мон-стри-ро-ва-ли мы!

Все кричали там и пели:
– Револ-люция!
– Ур-р-ра-а-а!
И мороженое ели,
И гуляли до утра.
И на нас взирали лично
Лики Города Отцов.
– Ты послушный?
– Ты отличник?
– Родине служить готов?

А сейчас сидим, как в норке. Спим!
Домашние дела Долго делаем.
Уборку! Ищем скатерть для стола…
А ребёнку просто нужно
Свежий воздух, детство, свет.
Я – к веселию послушный!
Где же ты, Весенний Дед?!

«Я велик и могуч…»

Я велик и могуч,
словно русский язык,
словно сгусток
летящего в космос огня.
Но при этом я слаб.
Я люблю этот мир,
Эту землю и звёзды люблю.
И тебя!

Новый год. Тишина

Всё равно вокруг – красиво!
Сладостно-невыносима
тишина. Гирляндой звёздной
связан лес, река и фронт.
Наступает Новый год…
Мы его, конечно, встретим,
Долгожданный двадцать третий!
Кто – под ёлкой,
кто – в окопах,
кто – подарком,
кто – свинцом…
Кто-то – мраморным лицом
без надежд и сновидений…
Выхожу под небо. Звёздно.
Даже ветер спит. Морозно.
Словно нет событий грозных…
Слава Богу! Тишина.

Слова, меняющие жизнь

Однажды солнечной весной
Сказал Гагарин очень просто:
– Поехали!
Взмахнул рукой,
впервые
пробуравив космос.
Простой глагол стал обретать…
Нет, он не изменил значенье,
но в подсознанье
все сомненья в успехе —
стали исчезать.
Слова ведь вроде не дела.
В перипетиях ситуаций
мы слышим всякие слова
разнообразных мотиваций.
И важен в них порой не смысл —
Посыл! Призыв к движенью! Сила!
Слова, меняющие жизнь…
Поехали!
Вперёд, Россия!

Причёсочка

Когда причёсочку надену —
Все парни влюбятся в меня.
Иду вот, вся такая, я,
А шлейф парней за мной – в НЕДЕЛЮ!

Вместе с папой пишем сочинение по картинке

«…вампир при призрачной луне,
почуяв дев томленье…»
Ой! Надо ж по картинке мне придумать сочиненье.
– Послушай, батя, помоги. Рисунок – бред галимый!
Отец вздохнул. И снял очки.
– Что у тебя там, милый?
– Есть Лев…
– Лохмата голова. Серьёзный. Адекватный…
– Он всех сожрёт!
– В природе – да! Но наш Лев – толерантный… А рядом с Лёвой возлежит…
– Овца! И дочь Барана!
– Нет… Мы овечку назовём… усладой Тамерлана.
– КОГО?!
– Ребёнок, извини. Подумалось про книгу.
«…вампир скукожился, присев – похоже,
вместо вкусных дев придётся кушать фигу…»
– А птицу тоже назовёшь голубкой толерантной?
Отец! Она же свой помёт роняет Льву на лапу!
– Послушай, сын. Наш Лев – мужик! Он добрый, адекватный. К капризам женским он привык. Потом отмоет лапу.
– Я, папа, понял. Всё! Фигня! Картинка… сочиненье…
«…вампир расправил крылья для…
почуяв дев томленье…»

«Когда я феечкой была……»

Когда я феечкой была…
Недавно. Прошлым летом.
Я во дворе всем раздала
Волшебные конфеты.
Вот Веронике, например,
Досталась шоколадка,
Иришке – трюфель,
Мне – эклер,
А Саше – мармеладка.

Уроки магии веду
Для всех я. Безвозмездно.
Колдую ветер, листья злю,
Учу всех падать в бездну.
По радуге мы прыгали
Хохочущей толпой!
Потом…
пришли к нам «силы тьмы»
И увели домой.

Календарь

Январь

Ночью – блики на стекле
И АКЛЁ в любом окне.
ЙЫВОН ДОГ давно прошёл,
Выпал ГЕНС не понарошку,
В УЛОКШ замело дорожку,
ЫЛУКИНАК. Хорошо!

Февраль

– Я фиятельный, я фнефный!
Фмех несу я, не фечаль!
Людям я дарю фадефды, —
врал один коварный месяц,
убеждая тех, кто вместе
с ним собрался в тайном месте
с разговорами на чай.
Вторит эхо:
– Враль, враль, враль…

Март

Прямо от порога Ира
Закричала:
– Слышишь, брат!
Не напрасно я училась!
Долго-долго я училась!
Я пятёрку получила!
СветаВанна мне сказала:
Я – пятёрочный гигант!
И, разматывая шарф, прошептала:
– А для мамы
У меня есть мама-арт!

Май

Если вспоминать про май,
то поникшему бутону
ветер говорил:
– Зелёный!
Ты не МАЙся!
ПодниМАЙся!
Распускайся!
Расцветай!

Мечта маленькой ведьмы

На Новый год среди детей
нет ведьм. Они – плохие!
Считается между людей,
что ведьмы очень злые.

Ну вот и ладно! Ну и пусть!
Но я других – не злее!
В Снегурочку я превращусь!
В прекраснейшую фею!

Как феей стать? Ищу в Сети…
Нашла! Мне нужно только…
массаж… солярий… бигуди
и маникюр какой-то.

Нет, это сложно. Доброту
найду в себе. В улыбке!
В костюме, что изобрету!
В косичку я себе вплету
волшебные снежинки.

Одним глазком взглянуть хочу,
как веселятся дети.
А Дед-Морозу я вручу
на Хэллоуин билетик!

$Рис.7 Стихи и рассказы$

Февральская метель

– Послушай, дедушка, когда, —
спросила внучка деда,
легко скользя по корке льда,
– зима навалит снега?

– Да уж пора… Февраль… Метель… —
ответил дед сурово.

– Нет! Бабушке звони теперь, —
сказала внучка строго. —
Она на небе. Облака
и ангелы на небе.
Но бабушка… она была
всегда и всех – главнее.
Пусть убеждает всех их, чтоб
нас завалило снегом.
Чтобы упрятало в сугроб
меня и маму с дедом.
Чтобы подруги и друзья.
И много снежных горок.
Чтоб снеговик был у меня
весёлый, как котёнок…

Дед улыбается, смахнув
слезу с седой щетины.
А в небе… закружились вдруг
гигантские снежины.

Сельскохозяйственное

Красню́ нашкодившие помидоры:
«С фитофторой якшаться, садовые,
Несалатно и нетоматно. Воры
Эти фито-фирусы фитофторовые!»

Вагончик-гусеница на дельтаплане ветки —
Finita-пируэт вдоль небоскрёба-груши.
Мрачна́ её карма! Сандалии моей комета
Уничтожает царевну-листогрызушу!

А вот тыкву-золушку изнежу барски
В компост-гипюре навозной пыли.
А ещё мне нравится тарабарский
Росчерк аллаха на коже дыни.

Теплы́нник-полюшко наискосок…
Косяками шмеля объеденный,
Взращивает свой тоненький колосок
На прогалине мёд-медве́девой.

И солнца белые эполеты
Жгут плечо сквозь загар-помаду.
Отдайте – визу вздорного лета
Дождям Оранжевого Листопада!

«Предположим, вы – троллейбус…»

Предположим, вы – троллейбус.
Или даже: вы – автобус.
Да и ма-аленькой ма-фын-кой
Тоже быть ужасно классно!
И нестись, хлебнув бензина!
Грязью брызгаясь в прохожих!
И пибикалкой пибикать:
– Ща тут всех позадавлю!

Хитрый кот

В кустах есть зверь, и он – пушист,
глаза блестят в листве.
Я слушаю, как он шуршит.
– А ну! Иди ко мне!
Таится. Мамочкин совет
мне – угостить его.
В просвет ветвей кидаю хлеб,
а надо – молоко.
Тогда кричу я:
– Мо-о-ко!
Ко мне! Зве-ю-га! Пить!
В ответ – молчок. Понять легко.
Боится, стало быть.
А я звеюгу не боюсь!
Ни пасти, ни когтей!
И маленькими ножками
и ловкими ладошками
топчу я к зверю – дверь.

Вольтаклюревый упец

Заскарде́ли в чистом поле
Педротра́вные цветы.
Уезжаю в Педротро́лье
От кавы́лдры-суеты.
Чу-чу-тра́м завыли дёмны.
Закурлыкали, ярясь.
Педрока́рдоворот томный
В глубине тулды́чит слась.
Но тарлы́ки-увенклю́и,
В перламу́торной тиши
Казата́тора ревнуя,
Навострили мурмыши́.
Взвейся, ма́вон педрокры́лый,
С мавомо́нчиком в суме,
Бы́лься, кра́морное рыло,
Картора́рвом, как во сне.
Раскуси́сь, варча́жья сила,
Распузы́чься наконец.
Вот он, закусив удила,
Вольтаклю́ревый упе́ц!
Олбодра́лись, фарисеи!
Распузы́чили тузе́ц!
Слава, слава, пермонзе́льный
Вольтаклю́ревый упе́ц!
В Педротро́лье суперкайфно
Завело́ся, как во старь:
Турлыки́ надели «Райфл»,
Взычь запу́пилась печаль.

Сю́сь-Насю́сия, увенклю́йка

Сюсь-Насюсия явилась,
Негой томною полна.
В Казата́тора влюбилась
Необычнейше она.
Но коварный Казата́тор
Крысь свою яви́л на ясь:
Сю́сь-Насю́сию покинул,
В глубине тулдыча слась.
Сю́сь-Насю́сия, решаясь
На хитрющий полумер,
Казата́тору являет
Вольтаклю́ревый пример:
«Что ж, мол, ты, козёл и немощь,
Заскарде́л, как старый дёмн?
Иль не ведаешь измены,
Возвращающей дождём?»
Но коварный Казата́тор,
Увенклю́йкой пренебря́,
Ры́лил в сторону рота́тор,
Мавомо́нчиком дымя:
«Мол, дипёпольно и вра́льно
В Педротро́лье. Грустно мне.
Солнце здесь полуподвально
И луна – наедине».
Вот такую вот грусня́ру
Наблюда́лся я, постясь. —
Не являйся! Не влюбляйся!
Не тулды́чь в глуши́не слась!

О вреде курения

А Минздрав-пэр-Педротро́лья,
мавомо́нчика лелея,
обещал всем по контролю
увенклю́я-челове́я,
проявляющего сычь.
И туды-сюды, говея,
шлялась Взычь!
Кир-пич…
кир-пич…

Насосавшись мавомо́на,
Казата́тор впал в нирвану,
пренебря́ иерихоном,
вознеся́ свои зубы́.
Ерепенилось канканом, шляясь,
Взычь! (Сюды-туды.)

Но в нирване ма́вон колкий
напузы́чился в зубы́.
Казата́тор и́кал громко,
завещав зубы́ потомкам,
зу́бы возложив на полку,
ма́вон запупи́в в… Анды́.
А по тонкой кромке ломкой,
по безоблачным обломкам,
Солнца волоча постромки,
шлялась Взычь!
Туды-ы-ы! Сюды-ы-ы!

Фиалфо́ка

Зуб за зуб. За око – око.
В Педротро́лье вновь я был:
Там чудну́ю фиалфо́ку
Сте́йшинц Чёндре подарил.
«Ах, серебряная Чёндра,
Будьте вновь женой моею,
Будьте вновь моей че-Чёндрой,
Я без вас осатанею!»

Чёндра очень помутилась
И, внимая воплю дёмна,
Соглашалась быть любимой,
Соглашалась быть че-Чёндрой.
Но сомненья чрев позорный
То́чит Стейшинца, смакуя,
И тарлы́к Мульча́ка вздорный
Строит всякие козю́ли.

Всю историю про это
Нежной эД моей пушистой
Я рассказывал однажды,
Позабыв про боль и стыд.
Дальше было… знает каждый:
Лето, дождь, тоска, морока…
– А серебряная Чёндра?
Долго плакала навзрыд.

И – завяла – фиалфо́ка.

Про работу

Есть место, куда приходить неохота!
Однако, как Солнце, идём на работу.
И кто-то – доволен! А кто-то – как в бой!
Но лучше бы – здесь и сейчас – выходной!
Мечты – нереальны! Проблемы – глобальны!
И жизненный пульс не совсем оптимальный.
Гнетёт это всё. Если честно – беда!
Вот как бы найти компромисс?! Иногда

Такое бывает. Энергии полный,
Несёшься мечтательным парусом! Волны!
И звёзды! И ветер! – Вокруг и везде!
И рыбки иллюзий мелькают в воде…
Пора просыпаться? Зачем? Неохота…
Но должен?! Как Солнце? Опять на работу?
Филонить и пыжиться? Или – как в бой?
Нет! Лучше бы здесь и сейчас – выходной!

Про пиццу

Не́кта шла к воде напиться,
Но в её желудке пицца
Взбунтовалась – и в больницу
Эту Не́кту привела.

И уж только там сестрица
Не́кте налила водицы,
Изымая эту пиццу
Из желудка навсегда.

Субботние приключения Марии Ивановны

И не без причины
МарьВанна вскочила,
Пугая и кошек, и мышек.
В сне осознала:
Работу – проспала!
Она, воспитатель детишек.

Умывшись, наевшись,
Обувшись, одевшись,
МарьВанна врывается в здание.
А где же детишки?
Девчонки… мальчишки…
Остались лишь воспоминания…

Пустынные спальни…
Беседки… Игральни…
Столовая комната… Ти-и-хо.
Лишь запах прощальный
Капустными щами
Гуляет, как эхо, как Лихо!

МарьВанна, рыдая,
Бродила по зданию.
– Нянька!
– Завхоз!
– ГДЕ ДИРЕКТОР?!
На грани отчаянья
Вдруг ей встречается
Дядька по имени Гектор.

Охранник детсада,
Спокойный и… трезвый,
Орёт ей:
– У нас на работе
Сейчас выходной!
Возвращайтесь домой!
А в сад в понедельник придёте!

О борьбе с тараканами

Я теперь – таракан!
Я ползу по горчичным обоям.
Я люблю есть вкуснеющий клей.
В нём – крахмал-л!
Я – ковбой-й! А ковбоям
Непонятны унынье и лень.

Нас не любят. Большие приматы,
Сознавая последние дни,
Угнетают нас!
Гибнут ребята
От воздействия рук и ступни.

Вот и женщина эта, зевая,
Варит снедь для отравы меня.
И-и-и… Погибну я пусть!!!
Созидая
Эволюцию тараканья.

Лавандовые коты

Дочь шьёт котов. Внутри кота – травой —
Лаванда. Уникальным ароматом
Ей предназначено бороться с суетой
И успокаивать. И увлекать куда-то.
Вдаль от страстей, бушующих строкой…

А в вазочке – поникшие цветки.
Ещё вчера пылали созиданьем!
Уж тронуло уныньем, увяданьем
Безжалостное время лепестки.

Сижу. Передо мной – тетрадный лист.
Размер есть, рифмы, тема. Есть сомненья,
Что ритм и стопность… Чёрт, есть даже смысл!
Всё вроде есть. Но нет – стихотворенья.

А дочкин кот мурлычет:
– Эй! Смелей!
Творяще-пишущим нужны МЕТАМОРФОЗЫ!

В компании лавандовых зверей
Я ухожу
в фундаментальность
прозы.

«На обиженных, возможно…»

На обиженных, возможно,
Возят воду для полива,
И сажается капуста,
Вновь обиженных тираня,
Только если увлекаться
Угнетеньем угнетённых,
Уличённые в обиде
Свергнут ваш матриархат.

Любой Любопытной

Любая Любопытная, Леле́я Лето Личное,
Лишится Легкомысленно
Любви и Липестричества.
Любой – Любовь не Лютня!
Лишь Ласками Леле́ема,
Любая Любит Люто, Лукаво, Лицедеево!
Лишенья Ли?! – Лобзанья Ли?! —
Лишь Лето Лепетало бы!
Листая Лист Ли, Листья Ли Ленивой Лебеды.
Лесными Лабиринтами Лета́льно и Лета́емо,
как Лысый Лих от Ладана и Лох от Лабуды,
Летит Любая – в Летнее и Лучшее! Лягается
Лошадка Люциферова, и Лыбится Луна,
и Лайка-пёс Линяющий
Любой Летящей Лается,
и Лютики Лобзаются.
Ля – Лето! Ля – Лафа!

Гвинпин и Оливка

Глава 1. Беседка в парке

Виолетта

Снежинкой озорной кружусь,
которой горя мало.
На милый нос я приземлюсь —
я по нему скучала.

Заледеню глаза твои
и в иней спрячу уши,
чтоб, кроме слов моей любви,
ты ничего не слушал.

Лианой хрупкой, ледяной
тебя я обвиваю,
в восторг реальности иной
с тобою убегаю!

Безумный смерч метаморфоз
сплетает души наши!
Пусть за окном зима, мороз,
в губах твоих, как в море грёз,
застыну! Навсегда! Всерьёз!
С тобою мне не страшно.

Так чувствовала жизнь Виолетта. Она была влюблена. А Гвинпин и Оливка в это время ссорились. Расставались. Так решила Оливка. Гвин не был согласен, но… Виолетту, впрочем, вечером этого дня тоже ждала ссора.

Прошло несколько недель. И наступил удивительный день, 31 декабря.

Гвинпин и Оливка

Парк за городским кинотеатром был сегодня удивительно зимним, праздничным. Ни снегопада, ни ветра. Только редкие снежинки кружились в воздухе. По аккуратно расчищенным дорожкам ходили люди. Тоже редкие. Время – далеко за полдень, даже почти вечер. Торопыги, наверное, уже уселись за стол – провожать уходящий год…

В красивой ажурной беседке переступал с ноги на ногу, утрамбовывая снег, молодой человек, Евгений. Друзья звали его Гвинпин или просто Гвин. За немного нелепый внешний вид. За неуклюжесть.

Рядом на скамейке красовался праздничный пакет с подарками. Из него, кроме традиционной бутылки шампанского, выглядывала любопытная ярко-красная розочка, заботливо завёрнутая в целлофан.

Было холодно. Евгений попытался плотнее запахнуть пуховик, натянул вязанную шапку поглубже на уши. Он ждал её, Оливку. Так он называл свою девушку… Впрочем, теперь уже не свою.

Праздничного настроения не было. Несколько недель назад Евгений ждал её на этом же месте. После той встречи они и расстались… Сейчас воспоминания терзали его. Их ведь невозможно прогнать, забыть! Их не спрячешь в сундук потерянных мыслей. В самый ненужный момент они выскочат, сомнут морщинками кожу, задрожат горькой влагой в уголках глаз. Надежды вдруг покажутся иллюзиями…

С крыши беседки сорвался пласт снега, рассыпался на множество более мелких кусков.

Это всегда было их место, их беседка, их скамейка, их признание в любви, их первый поцелуй. Всё – их! Здесь они прятались от дождя, кормили котёнка, ели мороженное, смотрели на звёзды…

Несколько недель назад, когда на деревья упала изморозь и бесконечные дожди едва начали превращаться в пушистые белоснежные хлопья, Евгений улыбался, наблюдая, как его Оливка осторожно скользит среди звенящих стеклянных кустов. Он радостно закричал ей:

– С первым снегом тебя, любимая!

Девушка была серьёзная, сосредоточенная. На самом деле её звали Олей. Ольгой, как она всегда представлялась. А вот Евгений не любил называть её полным именем.

– Ты моя любимая Оливка! – кружился он вместе с ней, обнимая крепко и нежно. – Ну, или Олька в самом крайнем случае.

Но сейчас воспоминания об этих объятьях казались Гвинпину сказкой.

Несколько недель назад в тот горький для Евгения день, Оливка, отряхивая первые снежинки с плеч, сказала со вздохом:

– Послушай, Гвин, нам надо расстаться.

Сначала он опешил от этих слов.

– Почему?

Потом улыбнулся, не веря. Думал, что она шутит.

– Разве я тебе надоел?

Но Ольга уже приняла решение. Вот как эти первые снежинки улетали пушинками одуванчика вдаль, увлекаемые ветром, так и дни их… – любви? дружбы? – заканчивались. Она была в этом почти уверена.

– Не в том дело, Гвин, – ответила Ольга задумчиво. – Просто я никак не могу представить, что являюсь твоей судьбой. Или что ты – моей. Мы ведь совершенно разные люди.

– Ну, в чём же мы разные, Оливка?! – воскликнул Евгений.

Он прижал её к себе. «Женщину надо держать ближе к сердцу, там, где любовь!» – так он всегда говорил. Ольга поморщилась. Наверное, у неё было своё представление о любви. Впрочем, им она никогда ни с кем не делилась.

Девушка не сопротивлялась. В душе она ещё не рассталась с Евгением. Но почему-то твёрдо собиралась это сделать.

– Почему, Оливка? – снова спросил он. – Разве тебе со мной плохо?

Однако, прижав её к себе, Евгений внезапно понял решённость своей судьбы. Обречённость и неизбежность разлуки. Он всегда чувствовал её настроение. Злость, боль, радость, ревность. Перебирая пряди светлых волос, он подумал, что Оливка позволяет ему это делать, возможно, в последний раз. Отвратительное ощущение, если честно. Конечно, в него не следует верить! Ведь Евгений может этому воспрепятствовать. Должен!

– Почему?

Так наивно и безнадёжно звучал его вопрос, теряясь слабым эхом в ледяных кустах. Но природа уже выплакала свои осенние слёзы. Настало время красивой светлой зимы.

– Потому, – твёрдо ответила Оливка. – Нам надо расстаться. Я так решила.

Ей было хорошо с ним. Тепло, надёжно, интересно. Но лето закончилось.

Это произошло всего несколько недель назад…

Сейчас Евгений опять смотрел, как она подходит к их беседке. Осторожно, на носочках, стараясь не наступать всей стопой – снег ещё не уплотнился, высокие тонкие каблуки проваливались. Светлые волосы выбились из-под капюшона. Хорошо, что не свирепствовал ветер, иначе он давно бы уже запутал их, переплетя с редкими снежинками. Её милый нос покраснел, самый кончик, вокруг всё-таки было не слишком тепло.

Продолжить чтение

Стихи и рассказы

Предисловие

Стихи

«Луч солнца – золотое остриё……»

«Ещё не в силах юная весна…»

Аурика

«Чёрное море…»

Мы встретимся!

Даме в зелёном

«Теперь я всю вас выпью! До конца…»

«Достойна будь и мщенья, и прощенья…»

«И тьма разливается морем безбрежным…»

«К лицу ль сердитости жестокой арабески…»

«Я вас увидел. Что же я…»

«Когда я обниму тебя за плечи…»

Легенда об обручальных кольцах

Клеопатра

Чеди Даан

Джонатан

«Любит ли Солнце моё абрикосы…»

«Ты солнышко упрятала – в себя…»

Ночь Книжных Грёз

«Вы когда-нибудь зажигали спичку…»

Вероника

Волшебная Маринка

«Слова, сплетясь слогами, вдруг чуть-чуть…»

«Девчонка-время…»

«Кто есть мы в этом мире, милый друг…»

«Лоза рождает чёрный виноград…»

Букет ромашек

«Для зеркала не суть – изображенье…»

Про субъективность объектов

Арт-мастер

Бридж

Пишу ЛР(любовный роман). Героине

Весенний снег

«Для тебя по проводам…»

Тень

Почти весна…

Колыбельная вдохновения

«В сугробах сна ищу тебя…»

Универсальное поздравление с днём рождения

Песенка про карманы

Грустная морская песенка

«Под грязно-дымным небом…»

Весенний Дед

«Я велик и могуч…»

Новый год. Тишина

Слова, меняющие жизнь

Причёсочка

Вместе с папой пишем сочинение по картинке

«Когда я феечкой была……»

Календарь

Мечта маленькой ведьмы

Февральская метель

Сельскохозяйственное

«Предположим, вы – троллейбус…»

Хитрый кот

Вольтаклюревый упец

Сю́сь-Насю́сия, увенклю́йка

О вреде курения

Фиалфо́ка

Про работу

Про пиццу

Субботние приключения Марии Ивановны

О борьбе с тараканами

Лавандовые коты

«На обиженных, возможно…»

Любой Любопытной

Гвинпин и Оливка

Глава 1. Беседка в парке

Пишу ЛР
(любовный роман). Героине