До последней капли

Акт I. Музыка сфер. Глава первая

Гавр, Французская республика

Поднимаясь по трапу, Антон почувствовал что-то неладное. Словно тонкие вибрации сбились с ритма, и музыка сфер потеряла свою гармонию. Ощущение было коротким, но пронзительным. И достаточным, чтобы посеять тревогу в сердце детектива.

– Проходите, сэр, не задерживайте остальных, – учтиво попросил стюард, приметив, что Антон замешкался.

Детектив тряхнул головой и продолжил восхождение, уступая место своему помощнику.

«Нормандик» оказался намного крупнее, чем можно было вообразить. Первый из новой серии скоростных пароходов, самый прочный и самый ухоженный лайнер на всём атлантическом побережье. После успешного спуска на воду он готовился совершить повторный рейс из Гавра в Нью-Йорк.

Антон Карелин и его верный помощник Денис Ветров в ответ на приглашение из Конфедеративных Штатов Америки любезно согласились расследовать международный скандал. Упаковав по небольшому чемодану, друзья пустились в дорогу из Одессы и пересекли почти всю Европу, чтобы наконец взойти на борт.

– О, добро пожаловать, добро пожаловать! – вещал налево и направо бородатый капитан.

Раз уж самый главный человек на судне вышел встречать обычных пассажиров, это могло значить лишь одно – билеты на лайнер очень дорогие.

Ни Антон, ни Денис понятия не имели, во сколько обошлось их пребывание на новомодном куске стали. Всё оплачивала принимающая сторона. И от этого было особенно неловко, потому что друзья чувствовали себя обязанными вдвойне.

Раз обломок некогда великой державы нуждается в помощи других, это накладывает определённую ответственность. При должном отсутствии принципов можно воспользоваться шатким положением и устроить революцию. В конце концов, развязать войну.

Но детективы не собирались идти на подлость. Их дело заключалось только в расследовании вопиющего случая убийства патрульных копов и пропажи, но, скорее всего, гибели одного майора, который, судя по досье, не мог допустить такого провала операции. Ему явно помогли.

– Ты видишь где-то поблизости кулер? – спросил первым делом Денис, очутившись на серой палубе.

– Наверное, в надстройке, – ответил Антон и зашёл внутрь, миновав металлическую дверь с задвижкой.

Узкий коридор переходил в лестницу, под первым пролётом которой и стояла заветная канистра.

– Видимо, ты совсем не спал вчера, – с сочувствием проговорил Карелин.

– Много думал, – буркнул Денис и подставил браслет на левой руке под иглу.

Тонкий напульсник, снабжённый разъёмом для доноров, позволил аппарату забрать немного крови, и тот в ответ выстрелил стаканчиком, куда сразу потекла вода.

– От избытка мыслей начинает сушить, – усмехнулся детектив, наблюдая, как Ветров залпом выпил стакан и налил себе ещё один.

– Судя по вчерашним событиям, мы ввязываемся в большую игру, – Денис смял стаканчик и убрал в карман плаща.

– Да уж, Гавр оказался полон сюрпризов, – развёл руками Антон, стоявший так близко, что помощник мог разглядеть себя в отражении его очков с толстой оправой. – Идём лучше поищем каюту. Ты помнишь, на какой палубе мы живём?

Вскоре окончательно заблудившихся детективов подхватил один из членов экипажа, у которого на руках по удачному стечению обстоятельств был список пассажиров.

– Тони Карр? – с недоумением спросил молодой офицер в форме, которому поручили передать друзьям все необходимые материалы по расследованию.

– Что-то не так? – насупился Денис.

В этой паре именно Денис отвечал за колючки на толстой коже.

– Вы же из России. Но имя звучит совершенно по-американски.

Офицер сию же минуту понял, какую бестактность сморозил, и покраснел.

Но отступать было некуда, и пришлось терпеть окислившееся лицо помощника, в то время как детектив расплылся в милой улыбке и пояснил:

– На самом деле меня зовут Антон Карелин. Но Тони Карр звучит для вас гораздо привычнее. И выговаривать легче.

– Хорошо, сэр, – стремясь поскорее кончить разговор, выдал офицер. – Спасибо, сэр.

На этом красные щёчки, оттеняемые погонами с петлёй Нельсона, покинули каюту, и друзья наконец смогли обменяться впечатлениями.

– Зря мы согласились, – вздохнул Ветров, аккуратно развешивая плащ на спинке стула. – Нам будут заглядывать в рот, при этом держа фигу за спиной. В типично американской манере.

– Да, да, – будто не слыша ответил Антон. – Я тоже так считаю.

На самом деле, все мысли детектива были заняты сбивчивыми вибрациями. Не от корпуса парохода, а теми самыми, глубинными, на которых строится всё мироздание.

Они гармоничны и настроены на определённый лад. Они пульсируют размеренно. Бывает, учащённо. Но всегда имеют чёткую основу. Только сейчас Антон чувствовал, будто налаженный механизм дал осечку, и шестерёнки завертелись вразнобой, ломая ритм. Заметил это – жди беды.

Или беда уже пришла.

– Итак, что мы знаем о Неваде? – спросил Денис, привыкший к тому, что детектив часто витает в облаках.

– Дикие пустоши, – ответил Антон, не переставая смотреть в никуда. – Сеть подземных тоннелей, в которых прячутся отбросы общества. Бесконечные казино.

– И совершенно бестолковая полиция, которая не в состоянии справиться с пустяковым делом, – договорил за детектива помощник.

– Денис, мы скоро умрём, – спокойно произнёс Антон, наконец вынырнув из отрешённости.

Обычно способности детектива касались только самих преступлений и помогали выйти на подозреваемых. Такое чёткое предсказание их с Денисом будущего произошло впервые, и это встревожило помощника не на шутку.

– Ты уверен? – спросил Ветров, усевшись на корточки перед Антоном, чтобы видеть его глаза.

– Почти на сто процентов, – ответил Карелин.

Взгляд детектива снова сфокусировался.

– Тогда почему ты не почувствовал ничего раньше?

– Слишком увлёкся расследованием.

– И сжёг чересчур много крови, – вспылил Денис. – Далась тебе эта Аннетт. Тоже мне, благодетель нашёлся.

– Откуда ты знаешь? – удивился детектив.

– Элементарно, Ватсон, – процитировал помощник одного известного коллегу Антона. – В тот вечер ты резко побледнел.

Карелин с Ветровым дружили достаточно давно, чтобы этот разговор не перерос в ссору. Уже через пару минут оба забыли о перепалке и стали наблюдать за отплытием лайнера.

Снаружи открывался чудесный вид на кормовую швартовую станцию, по которой бегали ошпаренные матросы, выбирая канаты из воды. Разбухшие, мокрые, уходящие в никуда – они напоминали Антону о нитях мироздания, из которых соткано всё сущее. В какой-то мере он и сам был матросом, который вынужден носиться от одной нити к другой, не способный уследить за всеми одновременно.

Когда берег достаточно отдалился, Денис с серьёзным видом объявил:

– А теперь можно начать допрос.

– Только работай тоньше, – попросил его Антон, – а не как обычно.

Следующие несколько часов друзья провели в попытках выяснить, что не так с «Нормандиком». Ветров ходил из каюты в каюту, доставал поваров и матросов, задавал совершенно немыслимые и провокационные вопросы и приглядывал, чтобы Антон, погружённый в свои мысли, семенил где-то рядом.

– Вы не собираетесь никого отравить? – уточнил помощник у стюарда, схватившись с другого края за тарелку, которую он нёс.

– Нет, сэр, – затрясся бедный парень в припадке. – И в мыслях не было.

– Антон?

– Ах, да, – мотнул головой Карелин, с трудом погружаясь в обычный слой реальности. – Тут всё чисто, идём дальше.

В присутствии стюарда Музыка сфер не сбоила. Даже наоборот, настраивалась на мажорный лад, преисполняясь нечеловеческой гармонией. Славный парень, ничего не скажешь. Но таких славных парней полон экипаж, так что надо продолжать.

Путём хитрых манипуляций и запугиваний – в частности, палубной команды и молодых офицеров – парочка русских детективов наконец прорвалась в машинное отделение и там, среди копоти угольных пароварок, отыскали старшего механика. Естественно, глухого на одно ухо.

– Ась? – переспрашивал ирландец, постоянно вытирая рукавом пот с лица.

– Вибрация! – старался докричаться до него Денис через рокот движков.

– А, вибрация! – обрадовался рыжий стармех, когда наконец до него дошло. – Да, у нас с этим большие проблемы!

– Может, лучше поговорим снаружи?! – надрывался Ветров, чувствуя, что его голоса надолго не хватит.

– Ась?

– Снаружи! – завопили друзья хором.

Глаза ирландца вновь загорелись радостью узнавания, и он жестом пригласил детективов пойти за ним.

Оказавшись посреди центрального пульта управления с убогой звукоизоляцией, компания почувствовала себя немного легче, потому что нагрузку на горло можно было значительно сократить.

– У парохода ещё с верфи остались конструктивные недостатки, – затараторил старший механик, словно его кто-то подгонял. – Но ничего, через какой-то круг между Старым и Новым светом «Нормандик» отведут в док, и там разберут корму, чтобы всё починить. Можете быть покойны, господа русские, вас эта вибрация почти не коснётся.

Выдав насыщенный текст, ирландец уставился на друзей с победным видом и сощурился, пытаясь что-то вспомнить.

– Мы немного не о том спрашивали… – начал было Карелин, но старший механик перебил его громким хлопком по лбу.

– Котёл! – только и выпалил тот, юркнув из ЦПУ обратно к движкам.

Денис пристально посмотрел на детектива, ожидая, что скажет Антон.

– Нет, – он мотнул головой. – Это не конструктивная особенность. Тут запланировали настоящее преступление.

Вынужденные подниматься из машинного отделения одни, детективы на всякий случай осмотрели окрестности и прислушались к рокоту движков. Проблема действительно могла быть в механизмах. Антон остановился и напряг слух до предела, сопоставляя Музыку сфер с жужжанием установок.

– Нет, – всё же проронил Карелин. – И близко не тот ритм.

Ложиться спать было не очень приятно. Если при восхождении на борт гнетущее чувство грызло только Антона, то теперь оно жадно впилось сразу в обоих друзей.

Ни одна палуба больше не внушала доверия. Казалось, из-за любого угла может выскочить убийца с пистолетом, или того хуже – скальпелем – и устроить настоящий переполох, из которого не всем удастся выйти живьём.

С каютой тоже было не всё в порядке. Две одинарные кровати, шкафчик и стол не вызывали ни малейшей теплоты. Может, если только торшеры… Нет, тоже редкостная дрянь с абажурами из прессованного картона, прямо как в худших американских отелях, пусть и носящих гордое название «Мейфлауэр».

– Нас ждёт тяжёлый круиз, – вздохнул Денис, убедившись, что за каютой никто не следит.

– Если только он не прервётся на середине, – пространно заметил Антон, опять смотря куда-то в себя.

Друзья на всякий случай ещё раз изучили план эвакуации и расписание по тревогам, а затем всё-таки удалились спать. Отдых был просто необходим после сумасшедшего дела в Гавре, на которое Антона с Денисом отправили без спроса. Карелин ещё более-менее нормально провёл ночь, а вот на Ветрова было тяжело смотреть. Красные глаза, преисполненное ненависти ко всему живому выражение лица. Тут только проглотить таблетку мелатонина и закрыть глаза. Других вариантов нет.

Как ни странно, лёгкая вибрация из машины не будоражила. Напротив – её мелкие дробные колебания успокоили после дневных треволнений, и детективам удалось крепко проспать до самого утра.

– Денис, давайте ещё раз пробежимся по досье? – предложил Антон, выходя из душа в одном халате и с полотенцем на голове.

Не то, чтобы у Карелина вились пушистые локоны. Просто ему так было гораздо комфортнее.

– Лучше приступить к опросу потенциальных виновников, – не сводя глаз с газеты, ответил Ветров.

Новый тираж сюда не могли доставить физически, так что приходилось довольствоваться позавчерашними сводками. Как всегда, на первую полосу поместили самый сочный заголовок: «Какой Союз без товарища майора?»

Справедливости ради, северный осколок США все называли заокеанским словом «Юнион». Но игру слов можно было сохранить, только переведя название государства на русский. Тут легко читался намёк на СССР. В основном, благодаря словосочетанию «comrade major».

Детективы не решились опять разговаривать с матросами. После вчерашних вопросов в духе: «Не собираетесь ли вы протянуть капитана под килем и захватить власть на судне?» экипаж вряд ли был бы приветлив и общителен. Так что Антон принял волевое решение начать с пассажиров премиум-класса.

Аристократы обычно знают больше других.

Грустный опыт «Титаника» преподал морским конструкторам хороший урок, и за триста с лишним лет они всё-таки додумались, как сделать пароходы безопаснее. Днище судна оснастили двойной обшивкой, чтобы при контакте с айсбергом пробоина в наружном слое всё равно не давала корпусу зачерпнуть воды. Маневренность тоже увеличили за счёт калибровки рулевой передачи. Даже количество и вместимость шлюпок стали соответствовать числу людей на борту.

Только заокеанские корабелы всё равно не смогли избавиться от кастовой системы, потому что ей пронизан весь уклад западного общества. И вылилось это в одну неприятную деталь: пассажирские палубы третьего класса и ниже не сопряжены с остальными. Совсем. Никак.

Разумеется, узкие трапы ведут наверх с нескольких сторон, как и у любого нормального парохода. Но выход наверх надёжно перегорожен решётками, запертыми на замок, и ключи есть только у членов экипажа – единственных, кому дозволено свободно перемещаться по судну.

Американские коллеги были щедры, оплатив билеты детективам. Но недостаточно, чтобы позволить им заселиться в каюту выше третьего класса. «Дружба дружбой, но мани любят счёт, сэры», – именно эти слова прочитал Карелин в письме от майора Смитсона, временно возглавляющего правоохранительные органы Юниона, или проще говоря – Юн-полицию.

Когда друзья обнаружили, что все ходы наверх перекрыты, Денис фыркнул в знак глубочайшего разочарования и позволил себе заметить:

– Если мы не допросим свидетелей вовремя, то велика вероятность, любезный коллега, что наши окоченевшие трупы останутся на дне Атлантического океана.

– Коллега, – с лиричной улыбкой обратился Антон к помощнику, – наши окоченевшие трупы могут остаться на дне Атлантического океана, даже если мы допросим свидетелей. Мне нравится твоя решительность, но её надо перенаправить в другое русло. Я бы попробовал докопаться, как именно корабль хотят пустить ко дну.

Музыка сфер не просто замещала у детектива интуицию. Она ещё и нашёптывала те вещи, которые он не всегда был способен вовремя осознать. И сейчас у Карелина вырвалась фраза, определившая всё дальнейшее путешествие.

Ветров, несмотря на общую рассеянность Антона, привык доверять его чутью. Не зря же он стал детективом международного масштаба. В первую очередь, за исключительные способности, которые редко встретишь у людей. Магией обладают без исключения все, но подавляющее большинство может использовать её только для бытовых нужд – зажечь лампочку, включить электроприбор, вести машину. Не стоит сбрасывать со счетов и скрытый потенциал, который способен проявиться в любой момент. Но в Российской империи с этим строго – настоящая, не бытовая магия, позволена только тем, у кого выдающийся талант. Остальным пришлось довольствоваться малым, завистливо поглядывая на избранных.

В отличие от Антона, Ветрову со способностями не повезло – он был чересчур заурядным, по признанию магически-врачебной комиссии. Так что, ему выпала судьба служить отечеству в скромной должностью помощника детектива.

Впрочем, Дениса это почти не задевало. А порой и здорово веселило, когда всю ответственность за проколы – куда уж без них – возлагали на Антона.

Но сейчас было не до веселья. Раз Карелин почувствовал что-то весьма определённое, на это уже не махнуть рукой.

Глава вторая

Опасность грозила всему судну, так что единственным верным решением было поговорить с капитаном. Детективы поднялись на мостик по сквозной лестнице, которая никак не сопрягалась с палубами выше третьего класса. Она вела через всю надстройку, но служила делу изоляции патрициев от плебеев.

– Мистер кэптен, – заговорил детектив с должным почтением, озираясь на проглядывающий через иллюминаторы бескрайний океан. – Разрешите обратиться. Мы считаем, что судну грозит опасность. Скорее всего, продолжать рейс больше не представляется возможным.

– И что вы предлагаете? – достав изо рта трубку, крякнул бородач в форме. – Думаете, я всё брошу из-за чьих-то невразумительных гипотез?

– Нет, что вы, – сразу пошёл на попятную Карелин. – Мы всего лишь хотели предупредить о возможной опасности.

– Понятно, – капитан отвернулся и продолжил курить.

– Послушайте, сэр, – хотел было взять слово Денис.

Но бородач его грубо оборвал:

– Не отвлекайте вахту, товарищи. И вообще, прочь из зоны ограниченного доступа!

Больше от капитана детективы ничего не добились. Офицер розовые щёчки под строгим надзором своего командира выпроводил Антона с Денисом на ту же самую лестницу, откуда они пришли.

– Музыка сфер опять была чересчур гармоничной, – жаловался Карелин, вышагивая по каюте. – Как у любого члена экипажа. Я бы сказал, нечеловеческая. Такого звучания просто не бывает в природе.

– Это очень странно, – согласился Денис. – Может, если музыка нечеловеческая, то и вокруг нас не люди?

Антон ничего не ответил, но это заставило его крепко задуматься. Слишком много странностей на одно замкнутое пространство. Даже в самых изощрённых сюжетах не бывало так, чтобы все одновременно были под подозрением, но при этом полностью невиновны. По крайней мере, Музыка сфер не могла врать.

С другой стороны, стоило закончить разговор, как она сбоила ещё пуще прежнего, указывая на то, что беда неминуема.

Почти неделю друзья тщетно пытались допросить кого-нибудь из экипажа. В основном, встречалось два типа реакции: неприкрытая агрессия матросов, которых утомили идиотские нападки двух русских джентльменов, или торопливая беготня испуганных офицеров, строго исполняющих запрет капитана говорить с детективами. Даже розовощёкий парень с одной петлёй на погонах скользил мимо, стараясь не смотреть на доставучих пассажиров.

– Нам объявили бойкот, – сухо констатировал факт помощник детектива. – При том, что мы действительно боремся за живучесть судна.

– А не против неё, как некоторые, – вздохнул Антон. – Ладно, хватит болтать. У нас важная миссия.

Карелин с Ветровым затаились у входа в грузовой офис на главной палубе. Через небольшую щель они наблюдали за старшим помощником, который копошился у балластной консоли, переключая клапаны и запуская насосы. Возле него громоздилась баклажка с кровью, откуда старпом временами зачерпывал немного и подливал внутрь, чтобы установка продолжала работать.

– Чего ему сдался балласт посреди океана? – задался справедливым вопросом Денис.

– Рутинный обмен воды, чтобы не привезти в Нью-Йорк чужеродную микрофлору, – шепнул помощнику эрудированный Антон. – Но здесь что-то не так. Он ведёт себя подозрительно.

– Что с Музыкой сфер?

– Ничего, – пожал плечами детектив. – Ритм скачет и обрывается, как и раньше. От него – нечеловеческая гармония.

Услышав странный шорох, старпом отвлёкся от работы и заглянул за дверь. Вдруг кто-то шпионит. Но в коридоре никого не было. Ветров с Карелиным успели скрыться.

Когда вконец замотанные беготнёй по палубам детективы остановились перекурить на своей палубе третьего класса, за бортом послышались странные звуки. Медленный шорох каната и ярко выраженный «плюх!» За ним ещё один. И ещё. Перегнувшись через фальшборт, Тони увидел, как шлюпки с верхних палуб спускают на воду. Казалось, там сидело больше людей, чем они могли вместить.

– Всё это не к добру, – скромно заметил Денис, наклонившись ещё дальше, чтобы разглядеть происходящее за мощными плечами Карелина, с которых ещё и топорщился ловко подхваченный ветром шарф.

– Знаешь, что меня больше всего пугает? – спросил Антон, когда развернулся к помощнику. – Нарочитое сходство с «Титаником».

– Потому что накануне катастрофы оттуда сбежали аристократы?

– Вот именно.

Детективы решились пойти на мостик ещё раз. Не достучаться до капитана – так хоть собрать побольше информации и понаблюдать за его поведением. Как и следовало ожидать, этот визит прошёл ещё хуже предыдущего. Бородач в форме с роскошными погонами всё так же попыхивал трубкой, приглядывая с кресла за офицером розовые щёчки, который носился по мостику как угорелый. В присутствии начальника все вынуждены судорожно делать вид, что действительно работают.

– Как вы сюда проникли, чёрт бы вас побрал? – спросил капитан, побагровев.

От былой гостеприимности не осталось и следа. Наружу вылезло хамство и явно больше не собиралось прятаться.

– Почему пассажиры оставляют судно? – ненавязчиво поинтересовался Ветров, пока Тони мучился в попытках подобрать нужные слова.

– Вы что, не видите? – рявкнул капитан. – Малкольм, поди сюда и покажи этим любезным джентльменам карту.

Молодого офицера затрясло мелкой дрожью, а его щёчки опять зарумянились. Ну не любил он прикасаться к навигационным инструментам. Особенно его пугал измеритель. Таким можно и дистанцию прикинуть, и злобно проткнуть глаз нерадивому помощнику.

– Вот, – стараясь незаметно стереть пот со лба, сказал Малкольм. – Мы проходим аккурат мимо Гренландии, и некоторым из премиум-класса захотелось полюбоваться на экзотику.

– Там одни снега да ледышки, – задумчиво протянул Ветров. – Неужели туда потянуло сразу столько людей?

– Да! – гаркнул капитан. – Что вам не ясно? Без ордера на мостик больше ни ногой!

В этот раз бородач собственноручно выгнал детективов, не поскупившись на морской разговорный. Плотно задраив дверь, он повернулся к молодому офицеру, грозно на него посмотрел – но ничего не сказал. Лишь вернулся в своё кресло и механическими движениями набил трубку новой порцией табака.

Так прошло ещё несколько дней. Тёплая дружеская атмосфера накалилась до того, что уже весь экипаж был настроен против детективов. Стараниями капитана каждому оставшемуся на судне внушили, что с Антоном и Денисом опасно иметь дело. Их закономерно стали сторониться. Даже Малкольм позволял себе фыркать, проходя мимо. Только старший механик оказался достаточно воспитанным, чтобы выслушивать жалобы бедных Карелина с Ветровым. А, может, дело было в его односторонней глухоте. Как знать.

– Вибрации совсем с ума посходили, – мрачно заметил Антон во время ужина.

– Что-то грядёт, – не менее мрачно произнёс Денис.

Стюард отказался носить еду в каюту к двум странным джентльменам, которые запугали его до полусмерти, о они были вынуждены добывать пропитание самостоятельно. Иногда им даже удавалось поесть в офицерской столовой.

– Вибрация – это нормально! – попытался успокоить старший механик детективов, когда дожевал очередную ложку макарон по-флотски. – Я же говорю, в доке всё починят!

Друзья переглянулись и только пожали плечами. Как раз перед тем, как раздался ужасающий гул, будто сотни железнодорожных составов разом сошли с колеи.

– Это ещё что такое? – Ветров аж подскочил со стула, но тут же уселся обратно, потому что судно начало зверски качать.

Со столов полетели тарелки. Пустые стулья сдуло в один угол, потом в другой, и так по очереди. Да и сами столы тоже начали вытанцовывать по намазанной воском палубе. В один момент пароход стал песчинкой в руках стихии. Так вела бы себя ореховая скорлупка на ручье. Но что же это был за ручей, если большое судно раскачало, будто пьяного канатоходца?

– Моя машина! – завопил ирландец и с трудом помчался к выходу, но замер, как только услышал объявление по громкой связи.

– Всему экипажу пройти на шлюпочную палубу! Я повторяю, всему экипажу пройти на шлюпочную палубу. Капитан говорит!

Затем раздался звук брошенной трубки, и наступила оглушительная тишина, чтобы всего через секунду её разорвал безжалостный удар волны о борт.

– Только экипажу? – забеспокоился Карелин, хватаясь за сердце и одновременно за край уезжающего стола.

Последние недели хорошо попили у Антона крови. Говорил же ему Денис – ну не гранатового сока, так винца. Но детектив не слушал, и вот результат.

Старший механик, выразив лицом страшную муку, всё-таки решился на отважный шаг и прокричал:

– Идёмте со мной, сэры!

Прокрутив запорную рукоять, Гудмен вышел навстречу шторму. Волны клокотали под бортом, ветер свистел со страшной силой. Усиленно прикрываясь руками, за старшим механиком проползли детективы. Самый крупный пароход на всём атлантическом побережье болтало как щепку, и не привыкшие к стихии джентльмены судорожно хватались руками за всё подряд, пока наконец не обвились пальцами вокруг металлических перил фальшборта.

Ситуацию это не спасло, но хотя бы уменьшился риск быть выброшенными за борт. Только если руки не соскользнут, конечно.

– Сэр, что за чёрт? – лаконично поинтересовался Дэннис, глядя вперёд.

– Матерь божья, – только и сказал Гудмен.

Вгрызаясь в неспокойные воды, болтаясь как щепка на ветру, подскакивая каретой на ухабах, передняя половина корпуса трепыхалась, что называется, на одних соплях. Будто её хотели отпилить гигантскими зубцами, но остановились у самой цели.

– Это… – старший механик тревожно сглотнул, когда очередная порция солёных брызг попала ему в рот. – Скорее, к шлюпкам!

Покачиваясь в такт разломанному пароходу, Гудмен ринулся к ближайшему трапу и отпер тяжёлую решётку, которая всё это время преграждала друзьям путь на палубы премиум-класса. Антон и Денис скользнули через проём и, не заметив, что старший механик по привычке защёлкнул замок, продолжили неуклюжий бег, пока перед ними не оказалась последняя шлюпка, в которую пытался уместиться весь экипаж.

Матросы, мотористы, офицеры – все по очереди занимали места в не очень просторной лодке. Процессию замыкал капитан. Ему полагается оставлять судно последним.

Но только если все пассажиры уже спаслись.

– Они отдали остальные шлюпки! – закричал Денис. – Их было больше, Антон. Я же помню.

Карелин опустил голову и увидел то, чего никак не мог ожидать. Люди. Много людей с нижних палуб ломились в двери, но те были заперты. Люди отчаянно тянули руки через перила. Люди пытались изловчиться и залезть наверх по переборкам, но самые крепкие моряки сталкивали их обратно, к плебейским отсекам надстройки.

– Что это значит, Гудмен? – прокричал бородатый командир, увидев детективов. – Вы что, не помните мой приказ?

– Ась? – переспросил глухой на одно ухо стармех.

– А ну полезай в шлюпку, – гаркнул капитан, схватив ирландца за шиворот. – Полезай, старая бестолочь!

После смачного пинка под зад старший механик всё-таки оказался в лодке. Он только развёл руками и прокричал: «Простите! У меня жена и дети!»

– Что касается вас, джентльмены, – процедил капитан, нервно облизнувшись, – счастливо оставаться. Малкольм, что встал? Был приказ оставить судно.

– Нет! – внезапно выпалил офицер розовые щёчки, едва не потеряв равновесие от очередного толчка волны.

– О, господи! Да мне плевать, делай, что хочешь! Экипаж, все на борт!

Матросы тут же перестали бить пассажиров и напялили свои спасательные жилеты, чтобы уже поскорее занять места в шлюпке. Им не мог помешать даже молодой офицер со своими попытками отпереть проклятую решётку, которая не пускала пассажиров наружу.

– И вы дадите им погибнуть? – спросил Антон.

Детектив наконец всё понял. Кто-то очень не хотел, чтобы русские гости добрались до Юниона и разворошили там осиное гнездо. Но пожертвовать ради этого сотнями людей!

– Сколько стоила ваша честь? – не дождавшись ответа, выпалил разгневанный Карелин бородачу прямо в лицо.

– Счастливо оставаться, – повторил капитан и, смерив детективов уничтожающим взглядом, залез в шлюпку. – Поехали! Живей, живей!

– Штурвал! – первым спохватился Денис. – Мы без рулевого!

Офицер розовые щёчки, не проронив ни слова, побежал на мостик, чтобы хоть как-то выправить курс судна. Вернее, того, что от него осталось. Никогда ещё парень не чувствовал себя таким живым. Всё это время его будто сдерживала невидимая рука, но перед лицом опасности её тиски ослабли, и душа сама рвалась совершить что-то по-настоящему значимое.

Пароход трясло и швыряло во все стороны. Титаническими усилиями преодолев несколько пролётов, молодой офицер приложил браслет к стойке штурвала и активировал аварийное управление. В глазах потемнело от недостатка крови – очень уж энергозатратная процедура – но парень остался верен долгу и направил судно прямо на волну, чтобы стихия окончательно не уложила корпус на бок.

Отчаянные возгласы пассажиров не давали сосредоточиться. Так что, Антон просто закрыл глаза, и во тьме зрачков вспыхнули тонкие вибрирующие нити. Красные – это напуганные до полусмерти люди. Серые – небо и океан. Мерцающие всеми цветами радуги, разорванные на лохмотья – трещина поперёк судна, которая грозила всех убить. Её мерцание разливалось по корпусу и грозило вот-вот дойти до людей.

– Нити можно сшить, – тихо проговорил Антон, но помощник его услышал.

– Ни за что! – крикнул Денис. – Ты можешь умереть!

– Мы и так обречены.

– Откуда ты возьмёшь столько крови? – пытался Ветров достучаться до своего друга, но Карелин его уже не слушал.

Детектив опять закрыл глаза и позволил своему разуму отделиться от тела. Уже через секунду пароход опять качнёт, и оно завалится на бок, но Денис удержит Антона от падения. Денис надёжный.

Пройдя до миделя, Карелин уселся на корточки и начал сшивать нити одну за другой. Жаль, детектив сразу не догадался, чем всё обернётся, но зато сейчас он мог это исправить. В ментальном отпечатке рук появилась тонкая иголка, и осталось только скрепить разделённые части корпуса покрепче.

Пароход надо было обшить со всех сторон. Спустившись в самый низ, Тони увидел, как серые нити собрались в носу и корме, ломая судно пополам.

Пока детектив заделывал трещину, его лицо теряло цвет. Ветров держал тело друга в руках и наблюдал, как их обступают пассажиры. Дети перестали кричать. Взрослые больше не прощались друг с другом. Они напряжённо ждали спасения.

Стежок за стежком Антон продвигался с левого борта на правый. Двигаться становилось всё труднее. Руки будто сковало тяжёлыми цепями. Ноги затекли и окоченели, в голове словно надулся огромный пузырь, уперевшись в мозг. Но надо было продолжать, пока жизнь окончательно не оставила детектива.

Радужное сияние нитей затягивалось обратно в трещину, которая уменьшалась с каждой минутой.

– Ну же! – прикрикнул на себя Карелин, чувствуя прилив слабости. – Давай, ещё немного.

Перед тем, как силы окончательно покинули Антона, кто-то посторонний выхватил иголку из его рук. Детектив пригляделся. Возле него стоял мужчина в чёрном кожаном костюме и шёпотом чертыхался, продолжая ремонт.

– Иди обратно, – сказал незнакомец, когда заметил, что Антон смотрит на него. – Я кому сказал, обратно иди.

Карелин в упор не понимал, что от него хотят, зато настойчиво протянул руку, затребовав иглу обратно.

– Ну и дурак, – воскликнул мужчина в кожаном костюме и растворился.

А с ним и игла. Пришлось сделать себе ещё одну и залатать пострадавшее судно до конца.

Худо-бедно добравшись до правого борта, детектив уже еле дышал. Казалось, что на этом всё кончено. Даже если оставить всего несколько миллиметров, мерзкая трещина всё равно разойдётся и утянет всех за собой на дно.

Осталось три стежка. Два. Один.

Антон распахнул глаза.

– Выровняйте балласт, – едва слышно прошептал детектив и потерял сознание.

Глава третья

За сутки до отплытия

В машине пахло только что разлитым бурбоном. Антон Карелин поморщился. Он и так остро реагировал на запахи, а тут ещё и голова кружилась после скоростного изучения нескольких языков. И вот пожалуйста, какой-то нерадивый аристократ пометил территорию при выходе из лимузина.

– Нам бы более скромный транспорт, сильвупле, – попросил Денис Ветров, поглядывая на искажённое лицо детектива. – Можно даже повозку с лошадьми. Мы не прочь подышать свежим воздухом и осмотреться.

– Всё нормально, – взяв себя в руки, ответил Антон помощнику.

– Пардон, – откашлялся портье в чёрном фраке, из-под которого топорщился пижонский воротник, окаймляющий шею словно пингвиний пух. – За всё уже уплачено из государственной казны. Франция не может не отблагодарить сыщиков международного масштаба.

– За что отблагодарить? – переспросил Антон. – Мы же здесь транзитом.

Шарф детектива развевался на ветру, будто пытаясь увести от дурацкой беседы.

– За расследование, – с другой стороны лимузина вырос энергичный человек в плаще. Его голову покрывал криво надетый шиньон. Судя по всему, одевался этот месье в спешке. – Комиссар Дюваль, к вашим услугам.

– Никаких сторонних дел, – резко заявил Ветров. – Мы спешим на пароход до Нью-Йорка.

– «Нормандик» отчаливает только завтра пополудни, – заявил комиссар. – А здесь, возможно, идёт речь о государственной безопасности Российской империи.

– С чего вы взяли?

Дюваль съёжился от прямолинейности Дениса, но тут же загадочно улыбнулся и ответил:

– В кармане трупа нашли письмо с печатью вашего посольства. А труп обнаружили в казино. Совершенно обескровленным. Похоже, молодой человек заигрался и не рассчитал силы.

– Так мне везти уважаемых господ или нет? – настойчиво спросил шофёр, выглядывая через окно. – У меня уже пять минут простоя.

– Везите, – вздохнул портье и, манерно поправив пушистый воротник, бросил в салон пару монет сверху.

Комиссар и Ветров с Карелиным погрузились в лимузин. Шофёр подставил браслет на левой руке к приборной панели, дождался, пока игла заберёт нужное количество крови, и плавно опустил ногу на педаль газа.

– Вы случайно не вскрывали конверт? – уточнил Антон, рассматривая через окно узкие улочки Гавра. От их приторного вида стало ещё хуже, так что детектив повернулся к Дювалю. Тот, заподозрив неладное, пытался незаметно поправить шиньон лёгкими поглаживаниями руки, но получалось с точностью до наоборот.

– Нет, что вы, – улыбнулся комиссар и резко перестал себя гладить. – Его вскрыл сам покойный. Из чувства такта мы не стали читать. Решили дождаться вас.

Ответ смутил детективов, но оба промолчали. Отказаться от расследования они не имели права, раз в деле уже замешана Россия. Вот только складывалось впечатление, что кто-то искусно ими манипулирует, зная на какие точки надавить.

Времени раскручивать эту мысль не было, потому что лимузин, достигнув места назначения, остановился.

– Если что, я буду ждать здесь, – резво сообщил шофёр перед тем, как детективы вышли.

– Вынужден отклонить ваше предложение, – вежливо сказал Антон. – Мы не готовы платить за аренду целого лимузина.

– О, не беспокойтесь, господа, всё уже оплачено.

– Тогда почему вы жаловались портье на простой? – поинтересовался Денис.

Шофёр только улыбнулся и покрутил монетами перед лицами детективов. Карелин с ветровым переглянулись и пожали плечами. Дюваль в этот момент захотел провалиться куда-нибудь между складками обивки, но упрямые законы физики не давали ему этого сделать.

Снаружи казино больше напоминало посольство или здание мэрии. Крыша была увенчана флагштоками со знамёнами разных стран, включая бело-жёлто-чёрный триколор Российской империи. Денис вышел из лимузина первым и уставился на эту непозволительную блажь с кислым лицом. Он бы простоял так весь день, но Антон вывел помощника из транса короткой репликой на родном языке. Ветров проследовал за детективом через массивную деревянную дверь в три человеческих роста.

Внутри зал выглядел ещё более странно. Ряды игровых автоматов скрывал напряжённый полумрак, который едва разгоняли горящие по периметру свечи. Обычно электрическое освещение подпитывается кровью, но здесь всю магию направили на электронные дисплеи, и лампочки зажигать уже было нечем.

Приближаясь к трупу, Антон ощутил себя частью траурной процессии, вот-вот готовой начать отпевание, чтобы провести душу в последний путь. Детективу не стоит быть таким сентиментальным, но Карелин ничего не мог с собой поделать. Без этой черты он никогда бы не обладал способностями, которые отличали бы его от всех остальных.

– Убитый – месье Доминик Гравель, тридцати двух лет от роду, – произнёс Дюваль, когда детективы дошли до места преступления.

Тело покоилось на стуле в совершенно естественной позе. Казалось, что сейчас Доминик протянет запястье к передней панели и сделает новую ставку. Антон поёжился от одной мысли об этом. Мертвецы должны выглядеть мертвецами.

– Почему не сработала система защиты? – спросил детектив, бегло осматривая покойника, а потом протёр очки специальной тряпочкой, чтобы рассмотреть его уже подробнее.

Ухоженный маникюр, подведённая как под линейку щетина, дорогие запонки. Доминик хорошо о себе заботился. Что же сподвигло его проиграться настолько по-крупному?

– Вероятно, её отключили, – ответил комиссар из-за игрального автомата и тихонько чертыхнулся.

– То есть, вы до сих пор не удосужились это установить? – возмутился Ветров. – Какая некомпетентность.

Дюваль мигом показался детективам на глаза. Шиньон уже нормально сидел на голове, но поглаживать себя комиссар не перестал.

– Наше внимание привлекло письмо, – напомнил детективам Дюваль.

– А его мы потом сами посмотрим, – резко оборвал его Денис, пряча конверт к себе в карман. – Вы не провели элементарный следственный эксперимент. А значит, его вынуждены провести мы.

– На автоматах есть счётчики? – успокаивающим голосом поинтересовался Антон.

Ему не нравились бессмысленные дрязги. Лучше ведь заниматься делом, чем выяснять, кто больше неправ.

– Индикация скрыта от игроков, – сказал Дюваль, – но они слышат предупреждение, когда тратят чересчур много крови, и автомат больше не принимает ставки. Впрочем, если вам нужны конкретные показатели, я могу распорядиться, чтобы открыли заднюю панель.

– На двух автоматах, пожалуйста, – попросил Карелин. – Нам нужно сравнить.

Когда детектив поднёс свой напульсник к игле, Дюваль его одёрнул:

– Простите, месье Антуан Каррель, ваша кровь слишком ценная. Пусть лучше это сделает ассистент.

Денис зло посмотрел на комиссара, но не стал препираться и запустил два соседних автомата. Пока на экранах бежали значки, детектив обогнул автоматы вслед за Дювалем и окинул взглядом цифровые табло. На одном появилось количество принятых миллиграммов крови. На другом красовался ноль.

– Похоже, кто-то хотел, чтобы это выглядело как самоубийство, – заключил Антон. – Я должен поговорить с руководством казино.

– Сию минуту, месье, – поспешил откланяться комиссар.

Пока Дюваль ушёл за владельцем игорного дома, детектив кивнул своему помощнику и посмотрел на тело особым взглядом. Тем самым, за который Антона так ценили. Пространство на миг схлопнулось, чтобы тут же взорваться сплетением вибрирующих нитей. Их колебания порождают музыку, беспрестанно звучащую вокруг нас. Только слышать её – дано не каждому. Вернее, одному лишь Антону Карелину, детективу международного уровня.

Он пользовался этим талантом, чтобы раскрывать причинно-следственные связи. Потому что мир – не более, чем сплетение сюжетных нитей, которые начинают сбоить, если что-то пошло не так. Например, когда совершили преступление или задумали ещё одно. В таком случае музыка теряет ритмичность, превращаясь в какофонию из фальшивых звуков.

Ещё интереснее смотрелось визуальное выражение истинной природы вещей. От мёртвого Доминика в разные стороны расходились рваные, набухшие нити чёрного цвета. Их было много, но две, чёрные, как крыло ворона, выделялись на общем фоне особенно хорошо.

Антону было достаточно просто ухватиться за одну из них и пойти, куда она тянется. Пугала только нехватка времени – до отхода «Нормандика» оставалось уже меньше суток, а метафизический поход к источнику преступления мог затянуться на хорошую неделю. И Денис, ругаясь на чём свет стоит, был бы вынужден поддерживать жизнь в коматозном теле детектива, вместо того, чтобы ступить на борт парохода и отправиться на самое скандальное дело последних лет.

Поэтому Антон предпочёл пойти более классическим путём и начать с допроса вероятных свидетелей.

Если кто и повредил счётчик крови в автомате, то он мог сделать это с ведома хозяина казино, чтобы не рисковать убийством случайного бедолаги, который по ошибке обязательно бы сел на роковое место.

– Гаспар Рошан к вашим услугам, детектив, – прервал размышления Антона грузный мужчина с подёргивающейся правой щекой. – Владелец этого скромного заведения.

Допрос не положено вести возле трупа, но Антон настоял, чтобы Доминика никуда не уносили. Иначе нити могли порваться, а месье Рошан ощущал бы себя гораздо комфортнее.

– Как часто ваши автоматы проверяют на неисправность? – без длинных предисловий поинтересовался Карелин.

– Раз в неделю, – стараясь держаться спокойно, ответил владелец. Его мутило от одного вида мёртвого тела.

– Кто этим занимается? – уточнил Денис.

– Мы заключили контракт с компанией-производителем. Они присылают своего человека.

– Нам нужны его контакты.

– Мой секретарь передаст вам, – ответил месье Рошан и взялся за щёку, чтобы унять ненавистный тик. – Позвольте откланяться. Или я могу быть ещё чем-то полезен?

Владелец казино подскочил со стула, но тут же сел обратно, потому что разговор на этом не кончился.

– Вы знали убитого? – спросил Антон, как только разглядел едва заметную нить, соединявшую месье Рошана с Домиником.

В отличие от тех двух, она не была угольно-чёрной, но лёгкое серое свечение указывало на возможный злой умысел.

– Он часто приходил играть, – уклончиво ответил Гаспар. – Обычно в компании мадемуазель.

– Какой-то конкретной, или каждый раз новой? – задал прямой вопрос Ветров. Зная менталитет французов, можно заподозрить всякое.

– Кажется, её звали Аннетт, – с усилием вспомнил месье Рошан. То ли действительно слышал о ней краем уха, то ли не хотел вызывать лишнее подозрение слишком шустрым ответом. – На днях они крупно поссорились. Пришлось даже вызывать охрану. Так что, все хорошо запомнили это имя.

Антону всё больше казалось, что владелец казино не отвечает, а оправдывается. Как будто совесть гложет за нехороший поступок. Но одной интуиции мало, чтобы предъявить обвинения, поэтому пришлось закончить допрос.

– Спасибо. Если что-то ещё понадобится, мы с вами свяжемся, – заключил Антон.

Владелец, стараясь не смотреть на труп, откланялся и пошёл обратно в кабинет. Гаспару было явно не по себе, и детектив не мог это игнорировать. В его метафизическом блокноте из нитей появилась новая пометка насчёт поведения владельца казино. Об этом обязательно стоило ещё поразмыслить.

– Ваше мнение, коллега? – обратился Денис к месье Дювалю.

– Возможно, у неё был мотив для убийства, – проговорил комиссар. – Но я бы сначала вскрыл письмо, прежде чем идти в эту сторону.

– Мы как раз собирались, – заметил Денис и сделал многозначительную паузу. Не видя особого эффекта, он добавил: – Без свидетелей.

– Ах, пардон муа, – спохватился месье Дюваль. – Если понадоблюсь, я в участке.

Комиссара как ветром сдуло. Его вообще мало радовало присутствие русских детективов, которых потом вполне могли поставить ему в пример как больших профессионалов своего дела. Другой вопрос, что в Гавре хороших сыщиков не было. Вообще других сыщиков не было, так что Дюваль не остался бы без работы. Но ведь всё равно неприятно.

Антон достал ножик из внутреннего кармана пиджака, чтобы поддеть кончиком сургуч. Но выяснилось, что конверт уже вскрыли. Скорее всего, сам покойник.

В душе нарастало волнение. Может быть, прямо сейчас выпавший лист бумаги прольёт свет на тайну смерти месье Доминика Гравеля.

Стараясь не дышать, детектив и его помощник развернули письмо.

– Здесь пусто, – механически произнёс Денис с изменившимся лицом.

– Ничего не понимаю, – выдохнул Антон. – Может, нам специально подбросили пустышку, а настоящее письмо давно похитили?

– Хорошо бы выяснить, кто ещё к нему прикасался, – строго молвил Ветров. – Там наверняка было что-то важное.

– Ну или нам специально бросили наживку, которую мы прямо сейчас можем проглотить.

– Лишь бы не устроить себе горе от ума, – грустно усмехнулся Денис.

– Значит, придётся работать с нитями, – вздохнул Антон.

Он не любил активно взаимодействовать с Музыкой сфер. Её звучание на фоне не взимало плату. Но любая попытка вмешаться или рассмотреть структуру более детально тут же сжигала порцию крови прямо в организме. Будто разом слили пол литра-литр, которые всегда могут пригодиться в другом месте или вообще спасти жизнь.

Такова уж природа магии крови. Всё, что ты можешь выбрать, – когда именно потратиться до последней капли.

Чтобы не идти за нитью, существует один хитрый способ. Её можно прозвонить. Прямо как провод под напряжением. Только в ответ получишь эхо-сигнал, передающий основные сведения о том, где она берёт начало. Будь то любой объект или человек.

Крепко ухватившись сразу за обе нити, идущие из тела Доминика, Антон послал через свои руки импульс. Со стороны это смотрелось нелепо. Приземистый мужчина в костюме и синем шарфе встал над трупом, вытянул перед собой сжатые кулачки и дёрнулся, будто получив затрещину. Но Музыка сфер отображала всё гораздо увлекательнее, наводняя мир тоннами зашифрованной в нотах информации.

– Теперь остаётся только ждать, – подытожил Антон, закончив магический ритуал.

– Может, перекусим? – оживился Денис.

Его вопрос был вызван не сколько голодом, сколько заботой о детективе, который вечно забывал следить за здоровьем. Потратить столько крови за один раз – это не шутка. Теперь надо бы её восстановить.

При игорном доме ресторана не оказалось. Только бар с горячительными напитками. За стойкой работал всего лишь один месье средних лет в чёрном фраке. Его глаза вобрали в себя, казалось, всю грусть коллег по цеху, вынужденных каждый день разливать спиртное на сумму выше собственной месячной зарплаты.

– Пардон муа, у вас, случайно, не работает кухня? – учтиво спросил Антон.

– Нет, – суше любого Шардоне ответил бармен.

– А перекусить что-то есть? – не сдавался детектив.

– Подстаканники, – произнёс бармен, не отрывая взгляда от Антона.

– Не понял, – озадачился тот.

– Ну как в старом анекдоте, – наконец улыбнулся месье в чёрном фраке. – Посетитель думал, что подстаканники – это печенье.

Детектив ничего не понял, но рассмеялся, чтобы не показаться грубым. Денис тоже сделал попытку, но показался себе чересчур неискренним и быстро вернулся к каменному выражению лица.

– Ладно, – бармен резко похолодел. – Нечего вам тут делать. Дзынь!

– Экскюзе муа, – встрепенулся Антон.

– Дзынь, говорю, – на чистом русском ответил месье в чёрном фраке. – Вам по нитям ответ пришёл.

– О, мерси, – бросил детектив и направился обратно к телу.

Денис хотел было задать вопрос, откуда бармену такое известно, но уж очень не терпелось увидеть детектива за работой.

Если бы на выходе из зала Ветров бросил украдкой взгляд на барную стойку, то заметил бы, что там никого нет. Но ему повезло, и любопытство не завело его слишком далеко.

Глава четвёртая

Антон никогда не посвящал помощника в таинства своего искусства, потому что обладал уникальными способностями, а Денису были доступны только совсем простые чары, почти полностью ограниченные бытовыми нуждами. Зажечь лампочку, завести машину – на это тоже требуется кровь. Больше ничего сверх он не мог. Да и в Российской империи не приветствовалось, чтобы магии придавали чересчур большое значение. Она была скорее дополнением к быту, нежели чем-то поистине выдающимся. И только единицам с оглядкой на талант разрешали учиться использовать свой дар во благо. Под неустанным контролем государства, разумеется.

Ветров обычно воспринимал свои ограничения стоически, но любому терпению есть предел.

Тактичный детектив не стал описывать подробности расшифровки мелодий, которые ему наиграли нити, и сразу выдал конечный результат.

– У нас двое подозреваемых. Первый – Ренар Пельте, клиент банка, где работал Доминик.

– Банально, – заметил Денис.

В их тандеме Денис отвечал за скепсис и суровый материализм. Именно он возвращал Антона с небес на землю всякий раз, как того заносило. Ну или как сейчас – подвергал критике самый первый вариант, потому что он же, как правило, и самый неправильный.

– Вторая – работница публичного дома.

– Вот это уже интереснее.

– Та самая Аннетт. – добавил Антон. – Но был ли у неё мотив для убийства?

– Конечно, был, – заговорщицки улыбнулся помощник. – Это же Франция. Тут даже стреляются по любви.

Перед тем как уйти, Карелин поднялся к месье Рошану. Тот вздрогнул от стука в дверь, но при виде детектива постарался расслабиться и не выглядеть таким взволнованным.

– Тело можно уносить, – произнёс Антон, внимательно рассматривая владельца казино.

А потом развернулся к выходу.

– Я обещал вам контакты сервисного инженера, – вынырнув из оцепенения, окликнул Гаспар детектива, пока тот не ушёл. – Вот, возьмите адрес фирмы.

– Спасибо, нам пригодится, – бросил Карелин через плечо и вытащил визитку двумя пальцами из рук месье Рошана.

Лимузин покорно ждал внизу, как и было обещано. Детективы уселись внутрь, и Денис тут же попросил поднять звуконепроницаемую перегородку.

– Чтобы нас ещё подслушивали, – фыркнул Ветров и добавил, когда автомобиль тронулся: – По-моему, этот Гаспар слишком переживает. Я понимаю, в его казино случилась такая трагедия. Но он как будто всё время оправдывается.

– Мы по-русски общаемся, – усмехнулся Антон.

– Чего? – переспросил Денис.

– Водитель бы нас всё равно не понял, говорю.

– Разумная предосторожность никогда не повредит, – надулся помощник детектива.

– Я видел нечто странное, – примирительно сказал Карелин, возвращая в глаза Ветрова огонёк. – Тонкую серую нить, идущую от Доминика к месье Рошану.

– Значит, он косвенно причастен к убийству, – наморщил лоб Денис.

– Но при этом сам предоставил адрес фирмы-производителя автоматов.

– Странное поведение.

– Зато у нас в расписание добавился ещё один визит, – заметил Антон.

– Как бы с таким расписанием не пропустить отбытие «Нормандика», – вздохнул Ветров. Его всегда нервировало, если не получалось быть пунктуальным.

Сквозь тонированные стёкла стали пробиваться лучи стробоскопов, подсвечивающие публичный дом «Лашанс». Здесь это был узаконенный бизнес, и никто не прятался. Напротив, ещё за несколько километров до цели на дороге то и дело начали попадаться рекламные щиты, зазывающие в царство любви. По крайней мере, так на них значилось.

Первый этаж отвели под кабаре. Здесь собирали и обрабатывали публику, приводя её в состояние готовности оплатить уже более приватные увеселения, которые предоставлялись на этажах повыше с затемнёнными окнами. И, конечно же, всё в соответствии с налоговым законодательством – позже небольшой процент с доходов уходил государству.

Антон всё никак не мог понять, в чём смысл культивировать животную природу человека. Да, это факт, и от него никуда не деться. Но всегда есть выбор – двигаться по пути наименьшего сопротивления, или всё-таки бороться за свою душу, не позволяя ей утонуть в водовороте базовых инстинктов и окончательно замолчать.

Немного поразмыслив, Карелин не стал делиться соображениями с Ветровым. А то Денис сейчас бы всё рационально разложил по полочкам и объяснил, что все люди разные и не зря поделились на государства под защитой принципа невмешательства.

Лимузин подъехал к «Лашансу», и водитель заглушил движок. Антону не хотелось никуда идти, но расследование не терпело отлагательств, поэтому пришлось себя пересилить и открыть дверь. Денис первым добрался до входа и одним видом удостоверения расположил к себе охрану, которая уже вознамерилась никого не пускать.

Услышав о том, какие гости пожаловали, к детективам вышла не много не мало хозяйка публичного дома по имени Жюли. Она и сама была не прочь поработать в поле. Но скрывать возраст уже не получалось. Грузное телосложение и морщинки вокруг глаз выдавали в Жюли женщину прилично старше бальзаковского возраста. Катастрофическая концентрация духов ещё больше дополняла образ и только усилила головокружение Антона.

– Вы уж поаккуратнее с ней, – низким грудным голосом попросила хозяйка «Лашанса», ведя детективов по коридору. – Бедняжке сейчас выступать. Такая трагедия, конечно. Но работа есть работа.

В голову Дениса закралось подозрение, что грузная дама с ним заигрывает. Но помощник быстро отогнал от себя эту мысль, сосредоточившись на разговоре.

– Доминик часто сюда приходил? – на всякий случай поинтересовался Антон.

– Постоянно, – махнула рукой Жюли. – Сколько мы уже гадали, когда он наконец заберёт отсюда Аннетт. А он всё не забирал.

Наконец процессия остановилась у нужной двери.

– После допроса оплатите по скидочному тарифу, – кокетничая с Денисом, произнесла хозяйка. Ей почему-то казалось, что водить веером в опасной близости от кончика носа собеседника – это располагающая манера. – У нас нередко гостит полиция, вот мы и нашли компромисс.

С задорным смешком директриса удалилась. А шлейф парфюма за ней – отнюдь.

Дождавшись ответа на скромный стук, Антон повернул рукоятку и вошёл в номер, который по совместительству был ещё и гримёркой. Напротив кровати стояла тумба с огромным зеркалом, подсвеченным по периметру лампочками. Похоже, клиенты здесь не скупились на кровь. Пол был равномерно усеян вещами, на люстре едва заметно раскачивалось переливчатое боа, а в центре всего этого великолепия стояла красивая и непозволительно юная девушка в нижнем белье.

Увидев гостей, Аннетт ничуть не засмущалась и даже не сделала попытки прикрыться. Профессиональная деформация, никак иначе. Разве что слова детективов о том, что они детективы, заставили Аннетт нахмуриться и присесть, так и не надев второй чулок, который она держала в руках.

– Обычно сыщики приходят не ради хороших новостей, – ровным голосом произнесла девушка.

Её вьющиеся локоны мягко спадали на плечи, а в глазах читалась беззащитность, которую ничем не скроешь. Антон не хотел, чтобы чувство утраты исказило милые черты лица и медлил со следующей репликой, так что инициативу перехватил Денис.

– Вашего молодого человека убили.

– Как убили? – смотря в одну точку, спросила Аннетт.

Девушка крепко сжала чулок в руках, словно хватаясь за соломинку, которая в силах спасти от уходящей из-под ног опоры.

– Кто-то взломал счётчик крови у игрового автомата, – с сочувствием ответил Антон.

И всё же, наблюдательный детектив вопреки эмоциям отметил, что Аннетт не удивилась. Она прекрасно знала, что её кавалер был нередким гостем казино.

– Когда вы в последний раз видели покойного? – Денис решил не тянуть время ради сентиментов.

Девушка не реагировала на вопрос и, так же смотря в одну точку, приговаривала:

– Он же только вчера, только вчера. Я же его предупреждала…

Ветров перевёл взгляд на Антона и сощурился. Так помощник без слов выказывал недовольство, и это помогало собраться.

– О чём предупреждали? – почти ласково спросил детектив, стараясь не смотреть на Дениса.

– Почему он меня не послушал? – девушка не смогла больше ничего произнести и просто разрыдалась.

Никогда ещё Ветров не проявил ни к кому сочувствия. Он вёл себя холодно и проводил дистанцию даже с самыми близкими жертвы, мотивируя это тем, что и они под подозрением. Вот и сейчас Денис отстранился, наблюдая, как Антон берёт Аннетт за руки и смотрит ей прямо в глаза. Как несостоявшийся герой-любовник, ей-богу.

Сколько раз уже Ветрову приходилось хвататься за рукоятку пистолета, чтобы в случае чего открыть огонь и спасти детектива. Этот момент тоже не стал исключением. Денис запустил руку под полу пиджака, ожидая любого подвоха.

– Его уже не вернёшь, но вы можете помочь за него отомстить, – вкрадчиво сказал детектив.

Это был запрещённый приём, но Антону ничего не оставалось, кроме как надавить на больную мозоль всех французов.

Аннетт перестала всхлипывать и ответила на взгляд.

– Письмо, – твёрдо сказала она.

И, прежде чем Антон с Денисом успели спросить: «Какое письмо?», отбросила многострадальный чулок и вытащила из груды вещей на полу помятый конверт. Детектив взял его в руки и побледнел.

– Оно тоже из Российского посольства.

– Не может быть, – прошептал Денис.

Рукоять Ветров отпустил, но всё равно держал ухо востро. Аннетт нельзя доверять несмотря ни на что. Когда жена итальянского посла травила мужа ауротиомалатом натрия, она тоже рыдала. Но продолжала медленно убивать.

– Доминик вчера получил точно такое же, – упавшим голосом проговорила Аннетт. – Я сразу почувствовала, что с ним что-то не так. Говорила не вскрывать. Мы чуть не поссорились. Он пообещал, что не станет. И, как всегда, обманул меня.

Девушка притихла и ушла в себя. Но Денис со своей прямотой был тут как тут.

– Вы состояли в отношениях с месье Гравелем?

Вопрос можно было и не задавать. Хотя бы из чувства такта. Но Ветрова в первую очередь интересовал результат. И сейчас нужно было пользоваться моментом. Обычно люди на эмоциях рассказывают гораздо больше, чем стоило бы.

– Не знаю, – тихо сказала Аннетт. – Он всё время болтал о том, что хочет меня отсюда забрать. Обещал жениться и подарить мне жизнь, которую я заслуживаю. Я слушала и верила. Всё надеялась, что настанет один прекрасный день, и больше не придётся ложиться под мерзких толстосумов, которые давно опротивели своим жёнам.

– И долго у вас это тянулось? – не зная пощады, продолжал напирать Денис.

– Я ждала несколько лет, – Аннетт всхлипнула, – а потом перестала. Когда подслушала разговор Доминика с другом, который тоже здесь ошивался. Доминик честно сказал, что держит меня за дуру. Я ведь ему не ровня и никогда не стану. Но слишком красивая, чтобы расстаться.

– Даже после такого вы не порвали с ним? – поразился Антон.

– Нет. Маленькая надежда всё равно тлела во мне, – девушка отвернулась и добавила: – Дура и есть, сама понимаю.

– Чем тебе не мотив? – аккуратно процедил Денис Антону.

Детектив только махнул рукой и принялся разглядывать уже второй по счёту конверт с дипломатической печатью Родины. С ним что-то было не так. Музыка сфер звучала ритмично. Никаких оборванных нитей. Но интонация была совсем другой. Навязчивой, как кредиторы аккурат перед сроком очередного платежа.

Приглядевшись внимательнее, Антон заметил, что от конверта отходит одна совсем тонкая нить такого же смолисто-чёрного цвета, что и от убитого Доминика. Детектив подозревал, что её можно было не прозванивать, но всё равно на всякий случай сжёг для этого немного крови. Разумеется, нить вела туда же – к клиенту банка, где работал месье Гравель.

– Откуда у вас эти письма? – сдавленно спросил Антон. Служебные расходы драгоценной красной жижи начинали превышать допустимую норму, и самочувствие постепенно становилось хуже.

– Доминик как-то обмолвился, что увяз в международном скандале. Но больше я ничего не смогла узнать. А потом почтальон принёс мне этот конверт. Уже после того, как Доминик получил свой.

– И вы, конечно же, не запомнили его?

– Обычный почтальон, такого на каждой улице можно встретить. Единственное что – мне стало не по себе, когда я коснулась этого конверта. После такого не то, что открывать, смотреть на него не захочешь. Доминик сам говорил, что у меня хорошая интуиция, но мои слова не стали для него решающим аргументом.

Аннетт чувствовала себя одновременно подавленной и счастливой. Нити, из которых она была соткана, играли сразу две разные мелодии. Реквием и лёгкую фантазию на флейте, которая символизировала скорый приход весны и трепет перед неизведанным. Детектив слышал и то, и другое с одинаковой чистотой. Но лицо его было обеспокоенным. Он что-то хотел сказать Денису и поэтому скосил глаза к двери в знак того, что пора уходить.

– Спасибо за гостеприимство, но мы вынуждены откланяться, – заметил Денис. – Извините за вторжение, мадемуазель. Соболезнуем вашей утрате.

Оставив Аннетт в одиночестве, детективы пошли вниз и, пока Жюли не запеленговала их, ловко выскочили на порог. Ветров достал из кармана брюк портсигар и закурил. Антон покачал головой в ответ на предложение сигареты.

– Это письмо тоже пустое, – сразу перешёл детектив к делу. – И его действительно нельзя открывать. Интуиция не обманула Аннетт.

– Почему? – спросил Денис и крепко затянулся.

Из кабаре доносилась навязчивая музыка, с которой Аннетт вышла на сцену. Вокруг её глаз пятнами текла тушь, но девушка искренне улыбалась. В душе натянулась и лопнула отравляющая связь, высвобождая место для чего-то нового.

– Там запечатан магический приказ, который не оставит в покое до тех пор, пока адресат его не выполнит, – сказал Антон, украдкой поглядывая на танцовщицу. Человеческая душа непостижима. Вот только девушка рыдала от печального известия, а теперь вдохновенно покоряет взгляды новых гостей. – Я уже видел такое в Османской империи. Хорошо, что Аннетт не сорвала печать, это активирует магию. Скорее всего, Доминик получил распоряжение играть до упора. И кто-то намеренно взломал счётчик, чтобы жертву остановила только смерть.

– А причём здесь наше посольство?

– Это нам только предстоит узнать.

– Мы поедем к Пельте? – на всякий случай уточнил помощник.

– Рано, нам бы подготовиться, – объяснил Антон. – Сперва заглянем к производителям автоматов, а потом в банк, где работал Доминик. Хорошо бы выяснить, кто отправлял эти письма. Сомневаюсь, что наши стали бы подбивать людей на самоубийство.

Тень уходящего дня шлейфом тянулась от публичного дома «Лашанс», где Аннетт обретала новую жизнь под овации клиентов. Она давно могла бы вернуться к учёбе и позволить себе зарабатывать в другом месте, но послушно ждала, когда же Доминик соизволит исполнить обещание. Даже после того, как услышала, что этому не бывать.

Иногда человеку нужен толчок, чтобы пойти по правильной дороге. И Аннетт сейчас получила свой. Детектив, наблюдая за тем, как докуривает Денис, отметил, что где-то далеко на фоне оборвался реквием, уступив место весенним трелям в душе Аннетт. Теперь у неё всё будет хорошо. Только бы она не передумала до завтра, когда получит за свои услуги крупную сумму от прокурора, затаившегося у столика в заднем ряду.

Всё, что мог сделать Антон, – осторожно надорвать тянущуюся к девушке нить, чтобы она не вплелась в гармонию, которая овладевала Аннетт. На это ушло много крови, но детектив знал – оно того стоит.

– Что-то ты бледный, – проронил Денис, затушив окурок об стену «Лашанса». – Всё в порядке?

– Конечно, – ответил Антон и не спеша двинулся к лимузину.

Глава пятая

Дирекция фабрики игровых автоматов оказалась достаточно циничной, чтобы назвать её «Ле Тру». Отверстие, если по-русски. То самое отверстие, через которое Доминик слил всю свою кровь, чтобы обогатить очередных никчёмных дельцов.

Офис «Ле Тру» стоял прямо на площади Отель-де-виль, аккурат напротив здания муниципального совета с ярко освещённым фонтаном, который не глушили даже ночью. Здесь вообще было чересчур светло. Денис пригляделся и заметил, что чуть ли не каждое дерево обвито гирляндой, переливающейся на все лады. Не лучшее решение для европейской страны, в которой энергетика безальтернативно завязана на крови.

Отпустив едкий комментарий по поводу Франции и всех её жителей вместе взятых, Ветров направился ко входу. Несмотря на поздний вечер, в «Ле Тру» кипела работа. Главным образом, над тем, как правильно вложиться в биржу, чтобы нагреть людей на перепаде курсов валют. Вальяжные господа и экзальтированные дамы сгибались в три погибели над телеграфными аппаратами, расшифровывая перехваченную трансляцию с новыми индексами. Главное – узнать новости раньше других, и тогда тебе обеспечен перевес.

Увидев ксивы сыщиков международного масштаба, сотрудники «Ле Тру» побросали свои дела и живо провели Антона с Денисом к владельцу, который оказался беглым бельгийцем по имени Винсент Платто.

– Вы понимаете, мон ами, – старательно изображая французский акцент, говорил месье Платто, – На моей родине ничего не смыслят в бизнесе. С приходом изоляционизма всё рухнуло. Власти решили отгородиться от остальной Европы и занялись местными вопросами, напрочь забыв о мировой экономике. Да, возможно, трава там теперь действительно зеленее, но мы, вернее, они, напрочь оторваны от глобальных процессов и не понимают, как важно дарить людям мечту.

– Мечту спустить целое состояние в унитаз? – вклинился в этот монолог Денис.

– О нет, месье, ну что же вы, – закудахтал месье Платто, вращаясь на кресле из стороны в сторону, потому что детективы очень неудобно обступили его. – У всех одинаковые шансы на победу. Мы лишь предоставляем эти шансы, а уж как ими воспользуются, не в нашей компетенции.

Винсент попытался выдавить из себя улыбочку, но это смотрелось настолько жалко, что ему даже пришлось закрыть рот рукой.

– Сегодня из-за неисправности вашего автомата погиб человек, – произнёс Антон, придвинувшись вплотную к месье Платто. – И мы очень хотели бы найти виновного.

– Вы думаете, мы к этому причастны? – изумился Винсент и тут же подскочил налить себе полный бокал вермута безо льда. – Господа, не хотите ли отведать?

– На работе не пьём, – сухо заметил Денис.

– Какая трагедия, – цокнул языком месье Платто. Детективы молчали, предоставив ему возможность поговорить, и Винсент не преминул ей воспользоваться. – Первое, с чего мы начали разработку, это как раз счётчик крови. Ну мы же не убийцы, в самом деле, чтобы не считаться с техникой безопасности. Это всё равно что бросить утопающему проколотый спасательный круг. Нет, мы не такие, – месье Платто, не прекращая расхаживать по кабинету, отпил из стакана половину. – Система точно налажена, и никто не может её вывести из строя. Все глубинные настройки хранятся под сервисным паролем, который знаю я и ещё несколько ведущих инженеров.

На последней фразе Винсент запнулся и стеклянными глазами посмотрел на детективов.

– Нам пригласить инженеров для допроса, – с хитрым прищуром спросил Денис, – или вы сами справитесь?

– Сколько вам заплатил Гаспар Рошан? – добавил сверху Антон.

– Вы не понимаете, господа, – чуть ли не зарыдал месье Платто. – Мне сказали, это будет весёлый розыгрыш под наблюдением врачей. А потом предложили кругленькую сумму.

– Во сколько же вы оценили жизнь Доминика Гравеля? – не на шутку разошёлся детектив. Убитый ему был неприятен как личность, но ведь это всё равно убийство.

– Три миллиона франков, – проблеял Винсент.

– А ещё, наверное, грозились рассказать о ваших махинациях на бирже? – спросил Денис.

Месье Платто поставил опустевший стакан на стол и рухнул обратно в кресло.

– Что теперь со мной будет?

– Мы передадим вас в руки местной полиции, – заверил его Антон. – Пусть они решают.

Лимузин отправили за Дювалем, и уже через полчаса, заспанный и дезориентированный, он появился в кабинете Винсента Платто.

– Вы арестованы за соучастие в убийстве, – пробубнил комиссар, уставившись через полуоткрытые веки на Дениса.

– Говорите туда, – указал Ветров пальцем на Винсента.

– Ах, да, – протянул Дюваль и сделал три четверти оборота влево. – Вы арестованы за соучастие в убийстве.

Едва сохраняя каменные лица, детективы направились к выходу из богадельни «Ле Тру». Здесь их работа была окончена.

– Значит, всё-таки, Гаспар приказал отключить счётчик, – подытожил Антон.

– Вот скотина, – озвучил Денис то, что надо было озвучить.

– Теперь ещё бы узнать, кто стоит за месье Рошаном, – Карелин посмотрел на помощника и тут же сам выпалил: – Письмо. Нужен ордер на обыск.

Прежде чем Денис что-либо спросил, Антон сказал:

– Но сначала в банк. Держимся изначального плана.

Свет единственного фонаря отразился в очках детектива, только подчеркнув его решимость.

Отделение, где работал убитый, находилось всего в двух поворотах от производителей автоматов. Оно располагалось в доме со стенами, похожими на песочное печенье, которые расходились сразу по двум улицам. Все работники были по местам. Их предупредили, что придётся задержаться для расследования.

Сослуживцы месье Гравеля оказались на редкость сговорчивыми людьми. У каждого нашлось, что рассказать о Доминике. В основном, это касалось его финансовых махинаций, на которые руководство закрывало глаза, очевидно будучи в доле.

– Помнится, он как-то выдал кредит на тридцать лет вместо двадцати, уверяя многодетную семью, что так им будет меньше платить, – говорила рыжая женщина, расположившись в кресле мёртвого коллеги. – И забыл предупредить о рефинансировании, если процент займов уменьшится. Этих пунктов даже не оказалось в договоре, и теперь бедолаги попали в долговую яму до конца жизни. А как он этим кичился, вы бы только знали…

– Доминик удивительно легко продавливал такие условия сотрудничества, чтобы его клиенты влезали в сумасшедшую каббалу, – вещал месье с потными залысинами с того же места. – Помнится мне, как он чуть не обвёл вокруг пальца самого мэра. Тут его и прихватили…

– Начальство очень ценило его, – разоткровенничалась молодая девица, ещё толком не ощутившая тягот жизни во взрослом коллективе. – Месье Гравеля всегда ставили нам в пример. Посмотрите, какую он делает прибыль компании, не то, что вы, бездари.

– Кажется, я начинаю понимать убийцу, – украдкой шепнул Денис Антону. – Мерзкий тип.

– Вы что-то знаете о его международной деятельности? – спросил детектив молодую особу.

Её было легче всего вывести на откровенный разговор.

– В последнее время месье Гравель работал с оружейным заводом, – ответила девушка и тут же спохватилась: – Ой, это же, наверное, коммерческая тайна.

– Расследование не терпит тайн, – спокойно втолковал ей Денис. – Спасибо, что сообщили.

Теперь детективы знали, что искать. Выпроводив последнего свидетеля из кабинета Доминика, Антон уселся перед своим помощником.

– Ренар Пельтье связан с оборонной промышленностью франции, – устало произнёс детектив.

– Музыка сфер нашептала? – усмехнулся Денис.

– Ищем любые зацепки, – скомандовал вместо ответа Антон и зарылся в глубины письменного стола.

Спустя минут пятнадцать детектив обнаружил дарственную от Ренара Пельте. Столько нулей детектив международного масштаба не видел за всю свою жизнь.

– Хорошо, что она здесь, а не где-нибудь в банковской ячейке, – произнёс Антон. – Сейчас на многое прольётся свет.

Особо заряженные вещи хранят в себе память. Достаточно сжечь немного крови, чтобы увидеть историю, которая кроется за уликой. Не всегда она чёткая, и всё равно приходится расследовать причинно-следственные связи, но с дарственной всё было иначе. Её пропитали яркие эмоции, и нити мироздания обрели чёткий объём. Едва Антон прикоснулся к ним, как всё встало на свои места.

– Пельтье специально банкротил свой завод, – сказал детектив. – Сливал деньги на счета Доминика, чтобы саботировать производство, которое заказала…

– Россия, – договорил Денис. – Но зачем?

– Это мы уже спросим у самого Ренара.

– Так что, едем?

– Нам нужна ещё одна улика, – напомнил Антон. – Возвращаемся в казино.

Месье Рошан не очень обрадовался повторному визиту. Детективы застали его, когда владелец игорного дома собирался уходить.

– Нам нужно обыскать ваш стол, – произнёс Денис.

– У вас нет ордера, – начал отпираться Гаспар. – Вы просто наёмные сыщики и не можете нарушать закон. Сами знаете, к чему это приведёт.

– Нельзя мешать следствию, – вопреки своему характеру детектив достал пистолет и наставил его на Пельтье. – Сами знаете, к чему это приведёт.

Изумлённый помощник сделал то же самое.

– Глаз с него не своди, – проронил Антон и начал выворачивать ящики один за другим.

На пол посыпались смятые купюры, револьвер, документы и – наконец – злосчастный конверт с дипломатической печатью Российской империи. Разумеется, вскрытый.

– Теперь мы докажем, чьими стараниями взломали счётчик, – заключил детектив. – Гаспар, спешу сообщить, что вы составите нам компанию. Пора навестить оружейного барона.

Владелец казино больше не сопротивлялся и покорно сел в лимузин, который довёз всю компанию до закрытой территории фабрики. Решающим аргументом стало, что месье Рошан не будет проходить по обвинению в соучастии. Только как свидетель.

Из труб оружейного завода валил густой дым. Производство не останавливалось ни на секунду. Даже с опустошёнными счетами у торговцев войной есть резервы для бесперебойной работы.

Несмотря на принцип невмешательства, оборону от сошедших с ума правителей никто не отменял.

Ренара Пельтье никто не предупредил о скором визите детективов, чтобы у него не было времени подготовиться. Хозяина военного завода застали за написанием письма в Париж. Как он не сопротивлялся, бумага всё равно попала в руки Антону, пока Денис нашёл для Пельте более увлекательное занятие – следить, чтобы палец на спусковом крючке случайно не дрогнул.

Как говорится, добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем просто добрым словом. Ренару оставалось только сидеть в кресле, запустив руки в волосы, и ждать.

– Очень хорошо, – улыбнулся детектив, дочитав отчёт французским властям до конца. – Вас даже не придётся отдельно мотивировать. Вы сами всё подробно изложили в этом письме.

Ренар Пельтье с ненавистью посмотрел на Антона, но тот продолжил:

– Разве можно было сомневаться, что в мире, основанном на правилах, как любят писать журналисты, самые активные поборники принципа невмешательства ищут лазейки, как бы его обойти? Министерство обороны Российской империи заказало у вашего частного завода большую партию межконтинентальных ракет, опасаясь, что однажды начнётся война. Вы, Ренар, с удовольствием выступили подрядчиком, но тут же угодили в водоворот интриг. Французское правительство оказалось не заинтересованным в сотрудничестве с моей страной. Но Франция не была бы Францией без шпионажа. Вместо того, чтобы приказать вам остановиться, власти пошли дальше и решились на откровенный саботаж, чтобы потянуть время и выведать секреты ВПК потенциального противника. Неплохой сюжетный поворот, не так ли?

– Моё начальство сожрёт вас с потрохами, – мрачно рассмеявшись, протянул Пельтье.

– Или моё вас, – фыркнул детектив. – Вы же не просто шпионили, водя мою страну за нос. Вы настолько зарвались, что отправили письма по нескольким адресам.

– Чего вы хотите? – в конце концов спросил Ренар, понимая всю безнадёжность своего положения.

– С этого и надо было начинать, – заговорил Денис, до того хранивший гробовое молчание. – Во-первых, расскажите Гаспару, как вы сделали его соучастником убийства.

Пельтье только поджал губы, выбрав молчание.

– Ладно, я сам. Месье Рошан, к вам обращались с прямой просьбой взломать собственный игровой автомат, и вы отказались. Так?

– Уи, – ответил владелец казино.

– Затем вы стали свидетелем ссоры Доминика с его, кхм, дамой.

– Истинно так.

– А потом увидели на своём столе подозрительный конверт с двуглавым орлом. Точно такой же, из-за которого ругались Аннетт с Домиником.

– Не надо было его вскрывать? – месье Рошан выглядел совершенно беспомощным, но это не помешало ему злобно сверкнуть глазами в сторону Пельтье.

Детективы заставили Гаспара как можно лучше отрепетировать эту фразу, и она вышла крайне убедительной.

– Мы не станем предъявлять вам обвинения, – на всякий случай успокоил Гаспара Антон. – Вы не можете нести ответственность за чужую магию.

– Как вы подделали печать? – с нажимом произнёс помощник детектива, развивая в преступнике чувство вины.

– Ваша страна готовится к войне, – зло прошипел Ренар вместо ответа.

– К войне всегда надо быть готовым, – пожал плечами Денис. – И тем не менее, как?

– Вы не понимаете. Россия очень напугана. Иначе зачем было обращаться ко мне частным образом?

– Хорошо, наша страна решила закупить у вас немного снарядов, – отозвался Антон. – Что здесь особенного? Все так делают.

– Моё правительство сказало, что Россия хочет нарушить принцип невмешательства. Это всё равно, что открыть ящик Пандоры. Ваша страна была готова оплатить сотни боеголовок. Сотни!

– И поэтому вас надоумили на шпионаж? – спросил детектив.

– Я должен был остановить диверсанта! Доминика завербовали ваши спецслужбы.

– Но Доминик же помог вам сымитировать банкротство, чтобы не выполнять обязательства по контракту.

– Я тоже так думал, – буркнул Пельтье. – Он должен был перепрятать мои деньги на подпольных счетах, но вместо этого всё перевёл Российской империи.

– И вы решили отомстить? – рассмеялся Денис. – Вот уж достойный сын Франции. Много вы на себя взяли, уважаемый.

– Кто бы не отомстил за Родину? – пафосно ответил Пельтье.

– Что было в третьем конверте? – спросил Антон, пропустив эту реплику мимо ушей.

– А, так вы все нашли, – проговорил Ренар. – Бедняжка Аннетт так и не вскрыла свой?

Детектив и его помощник строго воззрились на хозяина военного завода. Тот не выдержал тяжести взглядов и продолжил:

– Она должна была уничтожить все улики и вызвать подозрение на себя.

– Вас отдадут под суд, – стальным голосом декламировал Денис. – Наши страны сами прекрасно разберутся. А вы просто струсили, что связались с Россией, и правительство Франции вами заинтересовалось. Пакуйте.

Последнее слово было адресовано комиссару Дювалю, который уже ждал за дверью в сопровождении двух участковых. Пельтье тут же скрутили. На запястья повесили наручники и поволокли к выходу.

– Самостоятельно наши страны не разберутся, – бросил напоследок Ренар. – Всё только начинается.

Один из жандармов подогнал его пинком, и в кабинете остались только Антон, Денис и месье Рошан.

– Вы свободны, – на всякий случай сообщил ему Денис.

Гаспар просиял и, не говоря ни слова, бросился к выходу, пока никто не передумал.

– Но ведь и правда, зачем России скупать чужие ракеты? – спросил детектив, когда никого не осталось поблизости. – Это слишком крупная партия.

– Непохоже, чтобы это была чья-то прихоть, – ответил Денис. – Что-то надвигается. Что-то грядёт.

Дело близилось к ночи. Детективы сели в лимузин и отправились в номер, чтобы уже следующим днём ступить на борт «Нормандика». Хмурое настроение не покидало Антона всю дорогу, да и Денис не выглядел счастливым. Дело закрыто, но не окончено.

Эта история ещё обязательно аукнется.

Глава шестая

После спасения «Нормандика»

Последняя неделя перехода выдалась очень тяжёлой. Денис целыми днями ухаживал за Антоном, пока тот медленно и неуверенно приходил в себя. Напуганные пассажиры с опаской смотрели друг на друга, но, подгоняемые обычными бытовыми нуждами, всё же распределили обязанности по хозяйству между собой. А молодой офицер спешно отыскал несколько ответственных людей, которым провёл ликбез, как держать курс. Не мог же он совсем не спать и только рулить.

Был вариант воспользоваться автоматикой, но управляющий модуль заклинило, пока «Нормандик» шёл ко дну. И никто, разумеется, не мог отремонтировать электронный мозг.

Денис в очередной раз менял холодный компресс для детектива. После резкого магического обескровливания у Карелина обязательно начинался жар. В этот раз симптомы выразились особенно сильно. Сшить нити целого парохода – шутка ли? Тут кого угодно свалило бы, даже самого полнокровного юнца.

Отжимая тряпку, Денис раздумывал над словами Антона, что от всех членов экипажа исходила нечеловечески гармоничная Музыка сфер. Сам собой напрашивался вывод – никто и не был человеком. Тогда почему этот розовощёкий парень остался с ними, а не пустился в бега под руководством подлого капитана?

Самым простым вариантом было списать всё на общую усталость Антона после приключений в Гавре. Ему пришлось хорошенько попотеть, чтобы распутать дело с поддельной печатью Российского посольства. Но с другой стороны – не мог же детектив ошибаться всякий раз, как говорил с кем-то из команды.

Сам Карелин всё это время лежал на кровати укрытый пледом и почти не шевелился. Жизнь угадывалась в нём по едва заметно вздымающейся грудной клетке и пульсирующей жилке на шее. Детектив выглядел таким беззащитным, что даже Дениса проняло. Помощник суетился как никогда, чтобы обеспечить комфорт своему другу.

Сидя у постели Антона, Ветров то и дело перечитывал все материалы дела, которое они отправились расследовать. И с каждым разом вопросов становилось всё больше.

Например, что это за вакуумный аккумулятор, из-за которого убили двух патрульных полицейских? В отчётах почти ничего не говорилось о его природе. Вроде, он задумывался как альтернативный источник энергии и объявлен в Юнионе вне закона.

Конечно же, вне закона, если вы построили диктатуру на крови. В буквальном смысле. Взять и заставить людей за всё платить кровью – немыслимо. Разе и так не хватает проблем с электроприборами, которые не шелохнутся без лишней капли?

Ещё обязательно нужно понять, почему, не считая майора Уитакера и капрала Освальд, отряд «Браво» вернулся с операции в полном составе. По заверениям и. о. начальника Юн-полиции майора Смитсона, возле места убийства развернулась ожесточённая перестрелка. И никто не погиб. Даже не получил ранения. Денис просто не мог поверить, что такое возможно. Даже при идеальном раскладе.

Зато Смитсон бодро сообщил о гибели Уитакера, хотя этот факт до сих пор под сомнением. Никаких улик и свидетельств не предоставлено, так что единственно возможный статус для майора – пропал без вести. Но никак не погиб.

И самое главное, что занимало Ветрова, – как быстро сняли подполковника Хукера с должности начальника Юн-полиции. В его досье стоит пометка о сотрудничестве с незаконными повстанцами. Интересно, все четыре года на посту он так хорошо шифровался, или связи Хукера просто не хотели замечать?

В какой-то момент Денис настолько зачитался, что не услышал, как в каюту вошёл молодой офицер. Единственный из экипажа «Нормандика», кто самоотверженно остался на пароходе и не бросил людей.

– Как себя чувствует мистер Тони Карр? – поинтересовался парень.

– Ох, Малкольм, вы меня напугали, – помощник детектива чуть не выронил досье Хукера из рук. – Так и не пришёл в себя, но хотя бы уже перестал стонать.

– Значит, есть надежда, – стеснительно улыбнулся молодой офицер.

Первые дни после позорного бегства команды Малкольм очень старался проговаривать русскую фамилию Антона, но каждый раз получалось коряво. То Кэролайн, то Карл Эйлин. Так что, пришлось остановиться на варианте Тони Карр и услышать ответный смешок Дениса: «Он же предупреждал».

Почувствовав себя неловко – уже который раз – Малкольм собрался было уходить, но Ветров окликнул его и попросил присесть, попутно указав рукой на стул. Всё же, надо было прояснить момент, который тревожил помощника детектива больше всего.

– Скажи, пожалуйста, почему ты не сбежал?

Извечная прямота Дениса не давала ему идти окольными путями. Есть проблема – значит будем решать её в лоб. И пусть кто-то попробует сказать слово против. Иногда эта тактика давала свои плоды. Но чаще, конечно, просто бесила оппонентов, толкая на необдуманные поступки. И всё равно Ветров оставался в выигрыше. Пускай и с вывихнутой челюстью или синяком под глазом.

Малкольм был не такой. Его щёки, как обычно, налились румянцем от непростого разговора, но этим реакция и ограничилась.

– У тебя же наверняка есть родители, девушка, – продолжил Денис, желая дожать молодого офицера. – Они ждут тебя, волнуются. Ведь так?

– Нет, сэр, – едва слышно проронил Малкольм. – Никого у меня нет.

– Умерли, что ли? – даже Ветрова покоробило от собственной бесцеремонности, но извиняться он не стал.

– У меня никогда никого не было, – ответил парень и поднял взгляд на Дениса. – Никого. Никогда.

– Что ты имеешь в виду? – помощник детектива старался звучать как можно более дружелюбно, чтобы не спугнуть внезапную откровенность собеседника.

Малкольм поджал губы и вздохнул. В этом не было никакой неприязни к Ветрову. Напротив, несмотря на свою жёсткость и прямолинейность, Денис ему казался очень достойным человеком. Просто для того, чтобы сказать то, что парень хотел сказать, нужно было собраться с силами.

– До недавнего времени и меня самого как будто не было.

В каюте повисла тишина, сравнимая разве что с тишиной, которую слышал теряющий сознание Антон. Слова Малкольма сразу глубоко засели в голове Дениса и пустили побеги, как заботливо посаженное в землю семя. Какое-то время помощник детектива сидел молча, подбирая самый подходящий ответ.

– Я тебя прекрасно понимаю, – наконец сказал Ветров после того, как в очередной раз заправил лампочку каплей своей крови. – В юности всегда хочется совершить что-то значимое. Тебе кажется, что так ты придаёшь жизни смысл. И, как только появляется шанс быть замеченным, ты хватаешься за соломинку и тянешься вверх. Но не надо обесценивать своё прошлое. В конце концов, именно благодаря нему ты пришёл к тому самому моменту величия.

Пока его совсем не унесло в дебри, Денис закончил философствовать, опёрся рукой о кровать Карелина и с наставнической улыбкой посмотрел на Малкольма.

– Я другое имел в виду, – со скрипом возразил парень. Когда тебя не поняли, проговаривать всё то же самое второй раз гораздо труднее. – Я буквально не помню себя до того момента, как решил остаться. Не было меня, и всё тут. Была только кукла по имени Малкольм, но без меня внутри. Как же вам ещё объяснить-то?

Денис и так всё понял без неловких словоизлияний. Просто не хотел пропускать это через своё сознание. А теперь ему надо было реагировать, отвечать и делать выводы. Всё правильно говорил Антон – от экипажа исходила нечеловеческая гармония. Такой просто не могло быть.

Молодой офицер пристально смотрел на помощника детектива, очевидно боясь его реакции. После таких слов мало кто сумел бы сохранить спокойствие. Вот и Денис готовился разразиться тирадой. Не в адрес Малкольма, а вообще. Выпустить пар с помощью красочного описания всего, что он думает о происходящем. И ведь они ещё не добрались до Нью-Йорка.

Стоило Ветрову набрать воздух в лёгкие, как в его запястье впилась тёплая рука Антона. Денис аж подскочил от испуга, но быстро пришёл в себя, увидев, что друг открывает глаза.

Позабыв о Малкольме, Ветров ринулся за стаканом воды. Может, наконец, Карелин начнёт есть и пить самостоятельно, а не из ложечки под уговоры своего верного помощника?

Прошло всего несколько секунд, и Денис вернулся, обнаружив Антона в хорошем состоянии. Детектив даже попытался встать, но помощник и молодой офицер вдвоём уложили его обратно, строго наказав не дёргаться.

– Странно, теперь у тебя нормальная Музыка сфер, – отдышавшись, сказал Карелин и осторожно приподнялся на локтях. – Ну сидеть-то хотя бы можно?

– Так и быть, сиди, – улыбнулся Денис. – Может, тебе что-то принести?

– Я безумно голоден, – признался Антон, стянув свои очки с тумбы. – Ты меня что, вообще не кормил?

Расправившись с жирным бургером и приправленной чесночным соусом картошкой фри, детектив был снова в строю и тотчас приступил к допросу молодого офицера. Название сего действа было скорее номинальным, но всё же Ветров достал из папки соответствующую форму протокола и стал записывать.

– Представьтесь, пожалуйста, – начал Антон по уставу. – Имя, фамилия, звание.

– Малкольм Редфорд, третий помощник капитана.

– Как вы попали в экипаж «Нормандика»?

– Не могу знать, товарищ детектив. Как будто я появился уже на пароходе.

– Ну хоть что-то ты помнишь? – не выдержал Денис. – Детство, юность, родителей?

Произнося последнее слово, Ветров зло сверкнул глазами. За этой вспышкой стояла тайна, неведомая даже Карелину. Поэтому слабость помощника длилась всего секунду, и он опять взял над собой контроль.

– Я… я даже не знаю, – запнулся Малкольм. – Какие-то образы всплывают, но тут же теряются, как будто вспоминаешь сон сразу после пробуждения.

– Не волнуйся, мы ни в чём тебя не подозреваем, – мягко произнёс Антон. – Мы просто пытаемся докопаться до правды.

В ответ молодой офицер слабо улыбнулся, но Денис тут же огорошил его новым вопросом:

– Как вы общались в экипаже? Ну, скажем, ты и капитан. В отсутствие свидетелей.

– Только по делу, – вздохнул Малкольм. – Приказ, ответ. Приказ, ответ. И всё.

– То есть, исполняли функцию, – подсказал Карелин.

– Выходит, что так, – развёл руками молодой офицер. – Сэры, простите, но я вынужден идти. Не могу надолго бросать рулевых, иначе они откажутся помогать. А учить новых у меня нервы не выдержат.

Детективы молча кивнули, выражая глубокое сочувствие Малкольму. Парень вскочил со стула, неуверенно дёрнулся вместо поклона и убежал.

– Мы его всё-таки напугали, – беззлобно заметил Карелин. – Славный парень. И говорит правду. Музыка сфер не ошибается. Раньше она глушила меня, а теперь вьёт красивые и ритмичные симфонии.

– Похоже, Конфедерация обзаведётся новым гражданином, – пожал плечами Денис. – Раз он не врёт, то, получается, до отплытия его не существовало.

– А что с остальным экипажем? – спросил Антон и тут же сам ответил: – Готов поспорить, их уже не существует.

Вопреки ожиданиям, «Нормандик» отстал от расписания всего на неделю. Малкольм и так выбивался из сил, чтобы почаще определять позицию судна по небесным телам, но плоть слаба – и всё-таки офицер прерывался на сон. В эти часы добровольные рулевые из числа пассажиров обязательно сбивались с маршрута. Дуга большого круга была поделена на слишком короткие ортодромии, и Малкольм уже не стал их прореживать, а то это грозило вылиться в серию умопомрачительных расчётов, в которых он бы обязательно совершил ошибку. Поэтому приходилось возвращаться на курс, сразу как прозвенел ненавистный будильник.

Со временем судну всё же удалось приблизиться к западному побережью Атлантики, и молодой офицер тут же ринулся вызывать береговую станцию, надеясь, что радиосигнал до неё достанет. Сначала Малкольм звал пустоту. Потом его стали шпынять проходящие мимо пароходы. И всего лишь накануне расчётного времени прибытия наконец вальяжно отозвалась женщина, которая ни за что не хотела суеты. Идите вперёд и не пудрите мне мозги, подумала она, ровно перед тем, как услышать, что из экипажа на лайнере один только третий помощник.

По закону Конфедерация не могла дать разрешение на заход, и «Нормандик» был бы вынужден мотаться по океану до скончания времён – и угля, конечно, – если бы не приняли решение отправить дополнительный экипаж по воздуху. Поисково-спасательная операция стоила десятков литров донорской крови, но с другой стороны – пассажиры могли дать государству ещё больше. Поэтому наверху сошлись на том, что удалось сделать хорошее капиталовложение. Благородством тут и не пахло, хотя по радиосвязи пытались озвучить именно такую версию.

Прибывшие на КонБР-овском фургоне моряки сразу же отстранили Малкольма от служебных обязанностей. Новому экипажу было достаточно обнаружить поддельные документы в каюте капитана, которые рассыпались в прах, стоило к ним только прикоснуться. Так что, последние сутки на борту молодой офицер и сам провёл как пассажир. Причём, нелегальный.

– Боюсь, как бы мы не упустили момент, – поделился переживаниями Ветров с Антоном, расхаживая по каюте. – Столько времени упущено, и никаких новостей. Мы уже вылетели из обоймы.

– Не паникуй так, – отозвался Карелин. – Правильно говорят, что не стоит переживать из-за того, что не можешь изменить. Хочешь, сделаю чай с бутербродом? Полегчает.

– Тогда и себе сделай, – смягчился Денис. – А то я в одиночку не хочу.

– Прости, друг, я поел как раз перед тем, как ты вернулся.

Пока детектив нарезал колбасу, возле «Нормандика» уже крутились буксиры, готовясь прижимать металлический корпус к причалу. Жизнь на палубах как будто угасла. Все закрылись в каютах и собирали вещи, чтобы в момент сойти с трапа и забыть пароход как страшный сон. Вряд ли кто-то из оставшихся на борту ещё захотел бы совершить морской вояж. Нет уж, лучше сидеть дома и помаленьку сдавать кровь на нужды государства, чем подвергать свою жизнь такому риску.

Движок закряхтел, сбрасывая обороты. По всему судну прошла вибрация, вызывая тяжёлые воспоминания о недавней катастрофе, которую с трудом удалось предотвратить. Люди высунулись из иллюминаторов удостовериться, что их жизни ничто не угрожает, а не как в прошлый раз. А потом прильнули обратно к чемоданам и сумкам, когда выяснили, что всё хорошо.

Несмотря на толкотню у трапа, сойти получилось быстро. Никто не мешал окружающим, пассажиры вели себя цивилизованно.

– Что за народ, – пламенно вздохнул Денис. – Начинают себя нормально вести, только когда случилась беда. И скоро опять обо всём забудут.

Малкольм стоял рядом, но ничего не понял, потому что Ветров говорил по-русски. И хорошо, что не понял. Его и так подстерегала незавидная участь.

Нью-Йорк встретил детективов красной неоновой подсветкой и вытянутым, словно гигантская арфа, Бруклинским мостом, который соединял Манхэттен с даунтауном. Освещение было тусклым и всё время мерцало. По глазам даже пошла рябь.

– Это очень странное место, – произнёс Антон, оглянувшись на пароход, который спас.

К компании медленным шагом приблизилась делегация из нескольких мужчин в серой форме с нашивками «КонБР».

– Конфедеративное бюро расследований, сэры! – во весь голос представился самый рослый из них. – Правительством Конфедеративных Штатов Америки было постановлено представить к награде мистера Тони Карра и мистера Дэнниса Ветроффа. Мы вас сразу узнали!

Верзила хохотнул и с детским задором протянул ржавые медальки.

– А как же мистер Малкольм Редфорд? – поинтересовался Антон, сделав вид, что ничего не заметил. – Он в одиночку справился с управлением. Мы буквально обязаны ему тем, что вообще добрались до Нью-Йорка.

– Тот самый штурман? – встрепенулся КонБР-овец и убрал хлам обратно в карман. – Могу я его увидеть?

– Да вот же он, – тыкнул Денис пальцем в зарумянившегося парня.

– Руки перед собой, – моментально приказал верзила и, как только Малкольм подчинился, повесил на него наручники.

– Что вы творите? – рассердился Антон. – Он нас спас.

– Это не имеет отношения к делу, – ответил КонБР-овец и взглядом отдал приказ.

Конфедераты скрутили парня и повели к фургону.

– На каком основании, я спрашиваю? – продолжал кипятиться Антон.

– Ваш Редфорд подделал документы, – спокойно сказал верзила.

Красные отблески своим мерцанием придавали его лицу особенно зловещий вид.

– Нашего Редфорда вообще никогда не существовало! – выпалил в сердцах детектив.

– Ещё хуже, – разулыбался КонБР-овец. – Ладно, будем разбираться. А вас, сэры, уже ждут.

Верзила указал взглядом на полицейскую машину, которая бесшумно появилась неподалёку от «Нормандика».

– Что вы от нас хотите? – не выдержал Денис. – Нам в Юнион надо.

– Юнион подождёт, – процедил верзила. – Здесь неподалёку ЧП, вообще-то. И ваша помощь очень пригодится.

– Гавр номер два, – помощник детектива позволил себе сплюнуть под ноги.

– Только в порядке большого исключения, – вкрадчиво проговорил Антон. – И мы заедем к вам в гости, имейте в виду.

– Не сомневаюсь, – ответил КонБР-овец, спешно просачиваясь к фургону, куда уже погрузили Малкольма.

– Кажется, мы влипли, – пожал плечами Денис.

– А у нас бывает иначе? – усмехнулся Антон и, поправив шарф, проследовал к автомобилю с мигалками.

Акт II. Магия крови. Глава первая

Нью-Йорк, Конфедеративные Штаты Америки

Несколькими часами ранее

Хантер шел по длинному плохо освещенному коридору. Через окно в самом конце едва пробивались лучи заходящего солнца. Напряжение в лампах было выставлено на минимум. Из-за этого они навязчиво мигали, вызывая дискомфорт.

Придётся потерпеть. Электричество нужно экономить.

За последней дверью слева скрывался кабинет шефа. Хантера вызвал Фергюсон, чтобы заставить слушать очередную гневную тираду о том, как плохо нарушать многовековой уклад жизни американского общества. Тем более, полицейскому.

Три стука. Будто пулеметная очередь.

– Войдите! – раздался приглушенный голос.

Хантер открыл дверь и оказался перед начальником Кон-полиции. Тяжелый взгляд из-под густых бровей не предвещал ничего хорошего. Массивная челюсть, плавно переходящая в галстук телесного цвета, открылась, и Фергюсон произнес:

– Сержант Томпсон!

– Да, сэр, – ответил Хантер с энтузиазмом, как приучили.

– Ты опять ездил в Юнион. Сколько можно, в конце концов?

Шеф говорил тихо, производя впечатление зверя, готового к броску.

– В свой законный отпуск я могу делать, что угодно.

– Не можешь, Хантер, – уперся Фергюсон. – Разве что, если… Давай, убеди меня, что я всё неправильно понял.

– Если вы о моем больном отце, то не услышите ничего нового, – возразил сержант, уже предвкушая, чем это для него обернётся.

И действительно, брови наехали на глаза ещё сильнее, а массивная челюсть вновь распахнулась, исторгая из себя новую порцию нравоучений.

– Значит, опять за своё, – громыхнул шеф и завёлся не на шутку: – Я же говорил, выкинь из головы слова «отец», «мать» и «семья»! Эти гнусные пережитки прошлого раскололи нашу страну. До сих пор собрать не можем. К тому же, твой родитель когда-то возглавлял вражеское формирование, и у меня есть все основания посадить тебя за коллаборационизм.

– Боитесь, что разболтаю про валиум? – усмехнулся сержант. – Так на нём сейчас все сидят, тоже мне новости.

Это был контрольный выстрел. Массивные челюсти сжались в отчаянной попытке сдержать гнев, но не добились успеха.

– Томпсон, твою мать! – прикрикнул шеф. – Это не шутки. Меня не волнует, что у твоего родителя рак. Он для тебя никто. Нет, он твой враг! Враг всей Кон-полиции.

Хантер промолчал и брезгливо покосился на свой серый мундир. Не то, чтобы Томпсон вообще мечтал его носить. Так уж случилось волею судеб, и особого счастья он по этому поводу не испытывал.

– Что, не нравятся нашивки? – спросил Фергюсон, заметив, как сержант скривился. – Если одного раза мало, могу разжаловать и до рядового. Или упечь за решетку.

– Пожалуй, обойдусь, – ответил Хантер, вновь переведя взгляд на собеседника.

– Разумный выбор, – ухмыльнулся начальник. – Думаю, в твоих интересах сотрудничать. Я способен закрыть глаза на встречи с родителем, только при одном условии.

– Слушаю.

– Мне нужна информация, – Фергюсон встал и оперся руками на стол. – Любая информация, которую можно выведать у отставного шефа Юн-полиции. Из первых рук. Ты же веришь в эти самые, как их… – начальник поморщился, – кровные узы. Вот и воспользуйся ими. Согласен?

– Будто у меня есть выбор, – пожал плечами Хантер, но тут же пожалел о своей дерзости.

– И ещё, – добавил шеф. – Сегодня выходишь на смену с Питом.

Сержант сжал кулаки, чтобы выдавить из себя только:

– Слушаюсь.

Обострять не стоило. Начальник был горазд на выдумки, и проверять пределы его фантазии не было ни малейшего желания.

– Тут тебе не север. Ладно, свободен, – произнес Фергюсон и уселся в кресло.

Персона Хантера больше его не интересовала.

Томпсон вышел из кабинета, стараясь закрыть дверь как можно тише. Последнее, что он увидел через щель – как массивные челюсти наконец сомкнулись, а брови устремились наверх. А потом их владелец встал за очередной порцией виски, чтобы запить какую-то из своих многочисленных личных драм.

Вот и хорошо. Может, хотя бы сегодня вечером больше не станет донимать.

Безбашенный патруль – так называли работу с Питом Мэлварсом. Оперативник в штатском. Настолько отбитый, что уже не один год ездил по Бронксу в одиночку, меняя напарников как перчатки. Одни не выдерживали, другие гибли от шального заряда. А Пит никуда не девался, став константой, без которой, наверное, весь мир полетит к чертям.

Вот бы так и произошло.

По-хорошему, нужно было подкрепиться. До смены оставался всего час, ехать домой не имело смысла. Хантер дошел до небольшой кухни и встал перед автоматом с едой. Через стекло на сержанта смотрели острые чипсы, шоколадные батончики, пакетики с сушёными кальмарами и мерзкий в своей липкости маршмеллоу. Достойный выбор. Томпсону часто приходилось питаться подножным кормом, что опасно приближало его желудок к гастриту.

Хантер остановился на чипсах со вкусом барбекю. Подошел к автомату, подставил руку. Из металлического корпуса вылезла игла и воткнулась в браслет на запястье. Капля крови отделилась от основной массы и пролезла в аустенитное острие, чтобы дать автомату питание. Кнопки загорелись. Сержант зажал одну из них, пока упаковка с шорохом не упала в отсек для выдачи.

На удивление, чипсы оказались приятными. Или голод просто играл с рецепторами, заставляя радоваться любой отраве.

Хантер направился к своему рабочему месту. Почему Фергюсон вёл себя так непоследовательно? Шантажом заполучив связного, тут же отправил его к Питу в патруль, рискуя упустить рыбу, которая уже на крючке. Для человека с таким опытом это непростительная ошибка, и нужно искать двойное дно.

Спрашивать о чем-то Мэлварса бесполезно, так что, придется думать самому. Главное – продержаться эту ночь.

Когда от чипсов осталось только сыпучее крошево, Хантер выкинул пакет и помыл руки. Над краном висело зеркало, и сержант позволил себе в него посмотреть. По ту сторону отражения стоял крепкий мужчина с глазами, полными усталости. Жизнь в этом мире выматывает, кем бы ты ни был. Но, если уж на то пошло, служить в полиции – намного лучше, чем постоянно сдавать кровь. Когда у тебя нет анемии, страдать почему-то легче.

Сумерки быстро переросли в ночь, и над управлением полиции сгустилась тьма. Здание стояло посреди залитого неоном Манхэттена. Красные лампы мигали вовсю, напоминая о бесконечных перебоях с электричеством. Жизнь за окном почти вымерла. Её последние отголоски просачивались в офис через толстые стеклопакеты, манили за собой, прельщали бриллиантовым сиянием витрин. Хантер сидел в полумраке и смотрел наружу, все еще силясь разгадать, чего добивается Фергюсон. Либо старик спятил, либо сегодня что-то произойдет.

Всё равно, выяснить можно, только отправившись в путь.

Часы показали ровно восемь. Пит уже, наверное, подъехал к парадному входу в ожидании нового напарника. Предшественник Хантера уволился этим утром, назвав Мэлварса чокнутым. Это как надо постараться, чтобы парень променял полицию на жалкое существование среди доноров?

Лифт уже отключили, поэтому Хантер пошёл вниз пешком. Пролёт за пролётом, он преодолел все шестнадцать этажей и вышел к побитому форду черного цвета, из которого высунулась голова в широкополой шляпе.

– Где тебя черти носят? – спросил Пит.

– Подальше от таких как ты, – огрызнулся Хантер.

– Хорошее начало, – оперативник неестественно улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Томпсон открыл дверь и уселся на пассажирское место.

– Покончим с этим быстрее. Что у нас сегодня?

– Какой хваткий парнишка, – Мэлварс холодно рассмеялся, залезая в машину. – Может, продержишься больше одной ночи.

Пропахшие сигаретами руки грузно опустились на руль, и оперативник в шляпе просто повернул ключ зажигания, не пытаясь накормить иглу, как это было принято. Сержант сначала удивился, но потом увидел картриджи, торчащие из приоткрытого бардачка. Ну конечно, стал бы этот дегенерат пользоваться своей кровью. Лучше регулярно воровать чужую.

– Ближе к делу, – Хантер скривился от неприятного запаха в салоне.

– Бронкс, – Пит развел руками. – Что ж ещё.

Фары вспыхнули ксеноном, и тьма расступилась, впуская в себя обтекаемые формы автомобиля. При всей доступности современных технологий, безбашенный оперативник предпочитал рулить самостоятельно. Неведомо за какие заслуги, Мэлварсу раздобыли старенькую, но надежную модель – Форд Фокус. Агрессивный прищур машины хорошо дополнял образ сорвиголовы, намертво вбитый в подсознание каждого сотрудника Кон-полиции.

Уже много лет вместо дисциплинарных взысканий практиковалось выездное турне с больным на всю голову Питом. Сначала он был против напарников и гордо заявлял, что работает один. А потом к Мэлварсу попал Юджин Прайс – молодой сержант, который боялся крови. О более ироничном подарке нельзя было мечтать.

Пит нашёл своеобразное развлечение в постоянных припадках Юджина при виде малейшей царапины. Безбашенный специально заставлял сержанта стрелять в людей, провоцируя их на агрессию. В конечном итоге, Прайс выжил из ума и ушел к губильщикам, оставив привилегированную жизнь далеко в прошлом. А Пит, как ни в чём не бывало, продолжал свои безумные рейды на гетто, тайно лелея надежду узнать, что стало с бывшим напарником.

– Сегодня будет жарко, – предупредил Мэлварс, вырулив на Бруклинский мост. В глаза ударила яркая иллюминация тысячи ламп, рассыпанных словно звезды по стальным тросам. Сколько чужой крови уходило на освещение элитных районов – страшно представить.

– Сдается мне, ты так каждый день говоришь, – ответил Хантер.

– Ты точно не пропадешь, – ухмыльнулся Пит.

– Опять кого-то убили, чтобы откачать кровь? – сержант старался звучать буднично, хотя изнутри его било мелкой дрожью от несправедливости.

– Ну ты смешной, – порывисто проскрипел Пит, словно старая телега. – Оставь этот детский лепет для рядовых полисменов. У нас дело гораздо серьёзнее.

– И что же это за дело?

Томпсону стоило огромных усилий совладать с собой после панибратского выпада. Если будет хоть ещё одна шпилька от Пита, пускай пеняет на себя.

– Слыхал о вакуумной батарее? – Мэлварс хищно прищурился, будто инстинктивно почувствовал угрозу, и продолжил беседу в нормальном тоне.

– Да, – ответил Хантер.

Сержант уже понял, что обычным патрулём тут не отделаться.

– Кажется, я напал на след, – стал развивать мысль Пит. – Нам нужно разведать одно местечко. Похоже, там разбили подпольную лабораторию.

– В Бронксе? – удивился Хантер.

– Понимаю, – кивнул Мэлварс. – Маргинальный райончик, полно заброшек. Откуда там взяться ученым? Но взялись же.

Томпсон удивился, с какой милой непосредственностью Безбашенный говорил о серьёзных вещах. Кон-полиция уже битых два года не могла подступиться к повстанцам, которые своим изобретением были способны разрушить всю экономику страны. А Мэлварсу, кажется, было очень весело. И последствия его ничуть не заботили.

– Может, прежде чем туда соваться, нам стоит вызвать подкрепление? – осторожно спросил Хантер, рассматривая приборную панель Фордика.

Старая машина. В неё даже не установили редуктор для экономии крови. Сколько же у Пита на самом деле запасов, если он так лихо разъезжает по городу?

– Ты как в первый раз, ей-богу, – кисло ухмыльнулся Мэлварс, периодически всё же обращая внимание на дорогу. – Я никогда не зову подкрепление. И никто меня не заставит. Даже если мне в голову высадят целый картридж, я всё равно не попрошу о помощи.

– Конечно, ты же будешь мёртв.

Пит обиженно надулся и больше не проронил ни слова. Хотя мог бы сказать спасибо, что сержант еле уговорил себя сдержаться.

– Пш-ш… помощь, – зашелестел радиоприёмник на пассажирском сидении. – Срочно… пш-ш.. у нас ЧП!

– Там что-то говорят, – проронил Хантер, указав пальцем на станцию.

– Да хоть обговорятся! – рявкнул Безбашенный. – Я на задании.

– Нет уж, – буркнул сержант и под негодующим взором напарника переложил приёмник себе на колени, выкрутив громкость до максимума.

– Всем свободным экипажи в районе Сохо! Срочно выдвигайтесь к перекрёстку Уоттс-стрит и Шестой авеню. Губильщики взяли заложников на благотворительном вечере. Приём, как слышно?

– Сержант Томпсон подтверждает. Буду через пять минут. Вместе с Питом Мэлварсом.

– О, чёрт, – донеслось из побитого временем динамика.

– Довольно! – разозлился Безбашенный и резким движением выкинул станцию в окно. – Я никуда не поеду, сопляк.

– Тогда вы арестованы, – не растерялся Хантер и одел наручники на Мэлварса.

Старый Фордик пересекал безлюдные кварталы, оповещая о своём присутствии сине-красными огнями. Сирена давно сломалась, но Мэлварса это даже забавляло. Так можно легко подкрасться к преступникам с тыла, вдавить клаксон и наделать шороху.

Но сейчас Питу было не до смеха. Он сидел на пассажирском месте, заботливо пристёгнутый скобами к двери.

И как только Хантеру удалось его побороть? Всего пару минут назад они ругались как нормальные напарники, а дальше слово за слово, и… Притом, что с виду этот зарвавшийся сержант ну никак не тянет на бодибилдера. Даже на легкоатлета сомнительной категории!

Мало того, Томпсон имел наглость после этого выйти и подобрать несчастную рацию, которая до сих пор не унималась и шуршала на все лады. Слушая эту какофонию, Пит вспомнил, почему выкинул приёмник на заднее сидение. Когда он в приборной панели, просто невозможно! И гремит, и выносит мозги как любимое начальство. Даже хуже. А теперь за рулём сидел Хантер, и больше ничего нельзя было сделать. Только сдавленно сопеть, поглядывая на чересчур крепкого напарника. И откуда такая силища взялась?

Какое-то время полицейские напряжённо молчали, каждый думая о своём. И вид у них был соответствующий, словно оба выпили по стакану керосина без закуски. Вновь переезжая Бруклинский мост, Хантер принял ещё один вызов по рации.

– Где вы сейчас находитесь? Приём. Пш-ш… – спросил всё тот же многократно искажённый голос.

– Движемся по Бруклинскому мосту в сторону ЧП, – буркнул сержант.

– Разворачивайтесь.

– Как, опять? – воскликнул Хантер под всплеск скрипучего смеха.

– Да не в Бронкс, – гаркнули на том конце связи. – Поезжайте к причалу на Манхэттене… пш-ш… заберите оттуда двух русских детективов, а потом уже по адресу. Как поняли?

– Отлично понял.

Сержант отжал кнопку и посмотрел на Пита. Тот продолжал ехидно посмеиваться, но не рискнул болтать лишнего.

Дорога к порту была ухабистой и неприятной. По обочинам валялся мусор вперемешку с использованными шприцами. Вполне вероятно, что здесь ещё недавно ютились губильщики. Мерзкие существа, которые посчитали, что лучше жить с заражённой кровью, чем отдавать её властям. Они вкалывали себе геммовирус и наслаждались тем, как повреждается костный мозг, теряя способность производить нормальные эритроциты. А вместе с ним – из строя выходит печень, придавая коже болезненный жёлтый оттенок, почти как из-за гепатита, но ещё более мерзкий.

Охранники раздвинули ворота на проходной, и полицейский фордик со включёнными огнями подъехал к причалу, у которого стоял знаменитый «Нормандик» – самый большой круизный лайнер на свете. Вокруг шумела толпа. Кто-то сходил по трапу, кто-то прохаживался по береговой линии, кто-то разглядывал манхэттенские высотки. Сплошной поток людей разбавляла разве что пара КонБР-овских фургонов, возле которых ошивались сотрудники спецслужб.

– Да что им здесь надо? – мрачно спросил Хантер, стараясь никого не задавить.

Один из агентов в серой форме общался со странной компанией. Их было трое: розовощёкий парень в форме, худощавый господин с мрачным лицом в плаще и его полная противоположность – приземистый полненький мужчина в очках, у которого на шее развевался плотный синий шарф, а поверх кофты красовалась коричневая куртка. Парня вскоре увели под руки, но вот эти двое после короткого спора пристально посмотрели в сторону полицейских и уверенным шагом направились к фордику.

– Русские детективы, пф, – выдавил из себя Пит и тут же незаметно посмотрел на сержанта.

Но Хантер молчал. Хантер был совершенно согласен.

Глава вторая

Детективы, оказавшись на заднем сиденье фордика, постарались изобразить максимально недовольный вид. В сущности, им и не надо было стараться, потому что после всего пережитого хотелось тёплого чая и в постель. Или наоборот. Но чтобы обязательно были оба этих пункта. Вот только всё, что мог предложить Нью-Йорк, – очередное вздорное расследование. Да ещё и в экстремальных условиях, когда ничего не понятно, зато перестрелка в самом разгаре.

– Сержант Хантер Томпсон, – максимально неприветливо бросил крепкий мужчина с водительского места.

– Дэннис Ветрофф, – процедил ему под стать помощник детектива.

– Тони Карр, к вашим услугам.

Оба друга своими острыми взглядами заметили наручники, которыми был прикован отталкивающий человек по соседству с сержантом. Его потёртая одежда источала запах выпивки, а шляпа сидела на голове свернувшейся дохлой кошкой. Других ассоциаций она попросту не вызывала.

– Имя вашего попутчика? – с нажимом отчеканил Денис.

Мужчина только засопел, сдобрив детективов новой порцией перегара.

– Он пока не готов разговаривать, – пояснил Хантер, заводя машину. – Просто знайте, что он тоже полицейский. Ладно, не будем тянуть, пора ехать.

Когда причал вместе с «Нормандиком» скрылись за поворотом, Антон дал беседе ещё один шанс:

– Сержант, нас до сих пор не посвятили в детали. Проясните, пожалуйста, куда мы направляемся. А главное, зачем.

Выросшие впереди небоскрёбы неприятно били в глаза красной подсветкой, которая то и дело мерцала, вызывая ощущение опасности. Впрочем, детективы с самого Гавра не могли похвастаться чувством защищённости, но сейчас нервы скрутились в тугой клубок, подсказывая, что впереди не ждёт ничего хорошего.

– Губильщики захватили в заложники всю элиту, – буркнул Хантер. – Это недалеко, в Сохо.

Детективы непонимающе переглянулись. Почему полицейский решил, что они хорошо разбираются в местной топографии?

– Элитный район, где обитают все главные воротилы Конфедерации, – вдохнул Томпсон, почувствовав спиной немое осуждение. – Обычно заварушки происходят в Бронксе, но это уже что-то новенькое. Ещё никому не удавалось подобраться к властям так близко.

Изучая жизнь в Юнионе, Антон с Денисом уделили особое внимание заражённым повстанцам, так что хотя бы тут не потребовалось дополнительных пояснений. Губильщики были просто обязаны существовать и в Конфедерации тоже.

– А как мы с этим связаны? – поинтересовался Ветров, раскручивая рукой собственную шляпу. – Тут бы оперативников привлечь, а не затевать расследование.

Антон относился к губильщикам с сочувствием, поэтому предпочёл ничего не говорить, иначе сержанту вместе с его неприятным попутчиком пришлось бы услышать много нового.

– Расследование как раз необходимо, – сказал Хантер, внимательно следивший за дорогой. Руки непроизвольно впились в руль до боли в костях. – Как они провернули эту авантюру, кто за ними стоит. Уверен, работы на всю ночь.

– Замечательно, – процедил сквозь зубы Карелин, разглядывая ночной Нью-Йорк. В отличие от Гавра, улицы здесь не казались приторными. Зато ударились в другую крайность, вызывая разве что липкое отвращение.

Антон попробовал снять очки и убедился, что в расфокусе этот город намного приятнее.

Полицейские и детективы молчали всю оставшуюся дорогу, до самого зала приёмов «ДНК Праздника», по иронии судьбы возведённого на месте центра генетических исследований. Только поставив машину на ручник, сержант Томпсон позволил себе заговорить с Безбашенным.

– Ну что, мир? – спросил Хантер, демонстративно поглядывая на огромное скопление тачек с мигалками, посреди которого припарковался. – Да и перед русскими коллегами неудобно.

Мэлварс ничего не ответил и продолжал обиженно сопеть. Детективы разглядывали его с интересом. Антон даже сделал себе отдельную пометку в метафизическом блокноте. Было бы неплохо прояснить, что это за странные отношения на службе.

Ситуация казалась безнадёжной, но сержант Томпсон моментально нашёл подход к уязвлённому герою вечера:

– Здесь серьёзная заварушка. Думаю, нам удастся хорошо оттянуться.

С этими словами Хантер протянул Питу странный пистолет, будто сделанный из пластика, который, судя по всему, предусмотрительно достал у него из куртки при задержании. Денис ненадолго остановил свой взгляд на оружии и беззвучно хмыкнул.

Сопение Мэлварса стало чуть менее обиженным, но пистолет он не взял, выражая лицом немой протест с примесью озорства.

– Ах, да… – Хантер шлёпнул себя по лбу. – Наручники.

Для Кон-полиции уже давно разработали гораздо более совершенные браслеты на чистой магии. Но перестрелки и так пили много крови, поэтому сам Фергюсон брезгливо обозвал это блажью и приказал запереть партию магических наручников в любой ненужной подсобке, а ключ потерять.

Когда Хантер отстегнул пленника от двери, тот сразу стал гораздо сговорчивей.

– Пошли, надерём им задницы, – прохрипел Безбашенный и перед тем, как вывалиться из фордика, добавил: – Пит Мэлварс, честь имею.

– Давайте обойдёмся без импульсивных решений, – тут же призвал Антон.

– А это решать не вам, господа. Вы здесь чужие. Даже хуже губильщиков.

При всей своей жёсткости, Денис не нашёл, что на это ответить.

Ошарашив русских детективов, полицейский в грязном плаще и шляпе оскалился хищной улыбкой и сделал несколько шагов в сторону, чтобы ознакомиться с масштабами происходящего.

Квартал, обрамляющий зал приёмов, оцепили полицейские тачки и КонБР-овские фургоны, между которыми зачем-то протянули жёлтую ленту с надписью «Место преступления, не пересекать». Сержант Томпсон окинул это безобразие скептическим взглядом и пролез под лентой, сразу оказавшись в толпе служителей закона. Мэлварс последовал за ним, чувствуя себя на побегушках и пытаясь не закипеть. Всё-таки не хотелось ещё раз оказаться в кандалах, да ещё и столь унизительным образом.

Понимая, что другого выхода нет, детективы пошли следом.

– Это лишнее, – произнёс сержант, заметив, как Денис с Антоном достают паспорта, чтобы предъявить оцеплению, и громко объявил всем заинтересованным лицам: – Они с нами.

Фары машин горели на полную мощь. Легавые через усилители хором упрашивали губильщиков выйти с поднятыми руками. Хантер отметил про себя кошмарное расточительство – а вдруг нечем будет отбиваться? Но решил хранить молчание, чтобы не встрять в очередной скандал. Тем более, при русских гостях. А то добрые сослуживцы и так уже настучали шефу о встречах Томпсона с больным отцом. Так что, ждать от них можно чего угодно.

– Хантер, какого чёрта? – сразу набросился на сержанта лейтенант Дэвис. – Ты зачем притащил сюда этого психа?

– Какого из? – с хитрым прищуром переспросил Томпсон. – Детектива Тони Карра или его помощника?

– Ах, простите, – принялся паясничать лейтенант, наконец заметив двух мужчин рядом с ненавистным субъектом. – Добро пожаловать на землю конфедератов, господа русские. Чувствуйте себя как дома.

Как дома себя, конечно же, никто не чувствовал. Пит так вообще заелся с другим копом и пропустил мимо ушей реплику, явно адресованную ему.

– Ты же знаешь, о ком я говорю, – неестественно рассмеялся лейтенант. – Безбашенный патруль, да, Хантер?

– Джейк, мы направлялись в Бронкс, – как можно более спокойно сказал Хантер. – Поступил вызов. Я его принял. И вот мы здесь. Конец истории.

– А за что тебя с ним поставили? – хохотнул лейтенант, изображая, будто не знает ответа.

– Он сам попросил, – ошарашил его сержант Томпсон. – Да, Пит? Я спрашиваю, да, Пит?!

Хантер очень вовремя схватил за шиворот напарника, который уже заносил руку над лицом бедного капитана Баркли, отпустившего очередную колкость в адрес Мэлварса.

– Стейси и от тебя сбежит, подонок! – взревел Пит от бессилия, когда вспомнил, где он находится.

Но это не помешало ему плюнуть в лицо капитана. Мэлварса подмывало стереть надменную ухмылку с лица Баркли, и он был готов сделать это любой ценой.

– Ты так и не научился держать себя в руках, – зацокал языком капитан, стирая с себя слюну. – Поэтому она и ушла от тебя, Пит. Поэтому от тебя жена ушла!

Опыт подсказывал детективам, что иной раз лучше не вмешиваться и просто созерцать. Вот и сейчас они не прогадали. Антон сделал пометку в своём блокноте из квантовых нитей, что, несмотря на все общественные устои, Мэлварс состоял в браке. Невиданная для полицейских блажь, между прочим.

Хантер уже и сам хотел врезать Баркли, но благоразумно уволок Мэлварса подальше, приговаривая:

– Не стоит оно того. Не надо.

Несколько полицейских, увидев эту сцену, рассмеялись, отпустив несколько глупых фраз:

– Настоящая мужская дружба!

– Эй, Пит, может, на нём женишься?

И самую страшную:

– Вам бы в Неваду, голубки…

Предложение уехать в наиболее либеральный штат Юниона приравнивалось к личному оскорблению, за которое во времена Гражданской войны можно было попасть на дуэль. Но уже четыре века прошло, и вопросы стали решаться гораздо более цивилизованно. Ну, по меркам рухнувшей страны, обе половины которой жили благодаря сбыту донорской крови на всех уровнях.

– Ах ты старый хрыч! – всё равно кричал Безбашенный вслед. – Ещё раз встретимся – урою!

– Пошли уже, – сказал Хантер напарнику и оттащил его как можно дальше от самодовольного капитана.

Карелин с Ветровым проследовали за ними, обмениваясь недоумевающими взглядами.

– А ты не думай, что умнее меня, салага, – процедил Мэлварс сквозь зубы. – Я просто сегодня не в форме, вот и не накостылял ему как следует.

– Хорошо, хорошо, ты не в форме, – согласился сержант Томпсон, наконец отпустив Пита.

С умалишёнными всегда надо соглашаться, иначе жди беды.

В конце концов, детективы напомнили о себе вежливым покашливанием, и только тогда полицейские вновь обратили на них внимание.

– Простите за эту сцену, – сказал Хантер. – Вот, почему господина Мэлварса называют Безбашенным.

– Губильщики! – разносилось по улицам объявление из полицейских динамиков. – Мы знаем, что вы внутри. Выходите с поднятыми руками, и никто не пострадает!

– Сомневаюсь, что это сработает, – вздохнул Антон.

Насколько детектив был прав, все поняли уже через секунду, когда изнутри зала приёмов грянул извечный слоган заражённых повстанцев:

– Ни грамма нашей крови! Ни грамма нашей крови!

Красно-синие вспышки света дезориентировали, и Карелин не сразу заметил, как неподалёку разгоралась новая перепалка, эпицентром которой стал уже Хантер.

– Они там сейчас всех поубивают! – праведно возмущался сержант. – Надо пойти внутрь, пока не поздно.

– Остынь, – попросил суровый майор, чем-то напоминающий Альфреда Хичкока. – Вечно вы, молодые, лезете куда не надо.

– Но там же люди! – активно размахивая руками, вопил сержант Томпсон.

– Это верно, Крис, – вдруг поддержал Мэлварс напарника. – Что это мы отсиживаемся, как испуганные девчонки?

– Для тебя – сэр Кристофер Джарвис, – смерив Пита высокомерным взглядом, отчеканил майор и затем обратился ко всем через усилитель: – Всем оставаться на своих местах. Кто рыпнется – пристрелю на месте!

Подавляющее большинство полицейских выразили молчаливое согласие, или просто кивнули в ответ. Но Хантер ещё больше разбушевался:

– Ничего, что вас услышали губильщики?.. Сэр!

– И? – недовольно спросил майор Джарвис, всем своим видом показывая, как его достали идиоты вокруг.

– Ты только что угрожал им, Крис, – прохрипел Пит, обнажив свои гнилые зубы

Майор переменился в лице и, пытаясь овладеть собой, снова прильнул к микрофону в надежде спасти положение:

– Это я не вам, губильщики. От вас по-прежнему требуется выйти с поднятыми руками! И вам по-прежнему ничего за это не будет.

Особого эффекта эта фраза не заимела. Разве что, из зала приёмов больше не скандировали всякий экстремизм. Карелин посмотрел на своего помощника и понял, что Денис не будет ничего делать. Всё-таки, принцип невмешательства держит. Но детектив искренне посчитал, что пришла пора действовать.

– Вы вообще пробовали вести переговоры? – спросил Антон Джарвиса. Говорить надо было с руководителем операции, и только.

– А сейчас мы, по-вашему, чем занимаемся? – огрызнулся майор.

– Тратите драгоценные ресурсы на клоунаду, – неожиданно проговорил Денис, чем удостоился пристального взгляда от полицейского.

– Кто это вообще такие? – спросил Джарвис. – Мало нам Мэлварса, да?

– Это русский детектив Тони Карр и его помощник Дэннис Ветрофф, – объявил Хантер, на всякий случай поморщившись, давая понять, что не испытывает ни малейшего удовольствия от сотрудничества с гражданами некогда вражеского государства.

– А-а, – многозначительно протянул майор. – Ну что, господа, идите внутрь. Расследуйте. Я вас не держу.

Антона смущало, что каждый, услышав, кто перед ними, стремился выставить себя как можно более тупым. Возможно, местные обычаи. Хоть бы в Юнионе такого не было.

– Сначала прекратите запугивать людей, – твёрдо попросил Карелин.

– Вы кого людьми назвали? – засмеялся Джарвис. – Ой, не могу, насмешили. Они уже давно потеряли человеческую сущность. Теперь это ходячая угроза.

– Как вам угодно, – процедил Антон, смерив майора презрительным взглядом.

Томпсон проникся настроением детектива и стал зудеть руководителю операции:

– Ну чего же вы ждёте, господи? Там всех поубивают, пока мы торчим снаружи.

– Хантер, заткнись! – попросил Дэвис, услышав краем уха, о чём говорит сержант. – Хочешь, чтобы нас перебили, и сюда вторглись северяне?

– Лейтенант Дэвис! – вдруг вспылил майор. – Оставьте личные разборки за кадром. Тут вам не шоу Опры, а серьёзная миссия!