Брошенная-2. Право мести

Глава 1

«Он не знает ничего,

и в этом вся его

привлекательность».

«Старший брат» К. Шторм

«Его часто упрекали в излишней

твёрдости и жёсткости. Таким он,

пожалуй, и останется на всю жизнь.

Но пусть хотя бы она

знает его другим».

«Старший брат» К. Шторм

Осень в городе – особое явление. На окраинах в элитных зонах, где одна на одной слеплены многоэтажки в окружении редких кустов зелени, а новые саженцы ещё не успели прорасти, дуют ветра. Причем такие, что если закрыть глаза, можно представить, что находишься в степи. Вокруг голое пространство и холодный поток воздуха, летящий отовсюду. Не скрыться вообще нигде. А если глаза открыть, то погрузишься в мир каменных джунглей, которые растут высоко, но, один хрен, от ветра не прячут. И не греют.

То тут, то там из окон светятся огни. Мигают еле слышно, издали напоминая маяки, и почти сразу гаснут. В этих окнах никому не рады и гостей не ждут. Там каждый сам по себе. Город он такой, город.

Демид ненавидел новые окраины. В последние годы они разрослись так, что стало нечем дышать. Когда на месте элитных кварталов стояли пустыри, а по обочинам дороги – болота, ему нравилось больше. Тогда казалось, цивилизация сюда не скоро дойдет. А значит можно хоть ненадолго приехать и, встав посреди пустыря, словно пугало огородное, застыть и слушать тишину. Ловить глазами зажигающиеся по очереди звезды. И тупо жить эти мгновения. А после полуночи садиться в тачку и валить в место, называемое домом. Сначала съемные квартиры, потом своя – в крутом районе. Теперь куда всё это делось? Походу ветер один помнит.

Демид ударил по газам. Сейчас больше ста не получится. Машина не его, добрые люди дали погонять. От прежнего имущества мало что осталось. Ностальгия иногда накатывала, но быстро отпускала. За полтора года Демид научился не сожалеть о том, что потерялось безвозвратно. Он знал: вместо этого придет новое. Точнее, не придет. Он сам возьмет. Когда настанет срок.

Дед просил не уходить.

– Куда тебе? Торопишься жить? – нарезая хлеб большими ломтями спрашивал он. – Успеешь. Или раны твои уже все затянулись?

Дед хороший. Один из немногих, кто с ним этот путь прошел и остался. И, вроде, не вмешивался, не досаждал. Но слово своё вставлял. А только знал, что Демид нихера как надо делать не будет. Упрямый, зараза. Может, поэтому и стоит до сих пор крепко на свих двоих. Был бы послабее, давно бы сломался.

– Ты знаешь, дед, надоело. Сижу, блин, как в курятнике, яйца просиживаю.

– Ошибся, внучек, – дед так шутливо его называл. Никаких родственных связей между ними не было. – Яйца в курятнике высиживают.

– Один хрен! – чертыхнулся Демид. – Да и ты со мной как наседка. Взрослый я уже стал. Пора выбираться.

Дед достал из старого кухонного шкафа бутылочку наливки с прошлого лета. Крышку откупорил, поднес к носу. Довольный поставил на стол. Выудил две рюмки, наполнил жидкостью. Сладковатый аромат черноплодной рябины разлился по кухне.

– Бери, – толкнул рюмку Демиду. – Бахни для храбрости.

Демид нахмурился, недовольный такой формулировкой. Ему-то для храбрости? Дед явно прикалывается. Но рюмку взял и моментально опрокинул в рот. Ощутив горечь на языке, сказал сипловатым голосом:

– Кажется, крепче стала.

– До срока дойдет точно. Градусов до сорока пяти. Может, и больше, – похвастался дед. – А было дело – до шестидесяти гнал. Сосед у меня тогда был. Как я аппарат заводил, так он сразу унюхивал. И все дни у моих окон протирался. Пока жена его за шиворот не сгребала и пинками домой не тащила.

– Что же это за мужик такой, что бабе позволял себя пинать? – недовольно хмыкнул Демид.

Дед голову склонил и на Демида посмотрел хитро, с прищуром.

– А самый обыкновенный мужик. Как и вы все.

Раззадорить хотел. Демид это потом понял. А первой реакцией была злость. И готовность держать ответ. Как это так – дед намекнул, что он такой же каблук, как и все?

– У меня бабы нет, – напомнил Демид, сцепив зубы. – И заводить её не собираюсь.

– Верю, – дед вновь наполнил рюмки. И Демид понял, что тот ему ни черта не верит. От этого разозлился ещё больше.

– Зачем ты вообще этот разговор завел?

– Так ты сам, – напомнил дед, – первый начал. Сказал, что валить отсюда хочешь. Засиделся. А я помню, как ты раньше говорил, что свалишь тогда, когда сведения соберешь. Чтобы подготовиться к встрече.

Пришлось признать, что так и было.

– Ну, так что ты сведения собрал? – уточнил дед.

– Почти, – отвернувшись к окну, Демид молча залил в себя сорок градусов настоянной черноплодки.

Кружились листья. В деревне их никто не убирал. Асфальтов, тротуаров нет. Кому они тут могут помешать? Каждое утро, выходя во двор, Демид нарочно шуршал листвой, поддевал её ногами. Порой хотелось завалиться на спину. Пофиг, что одежда сразу бы намокла от влаги, не успевающей просохнуть. Зато повсюду листья – над головой, под ногами, повсюду. Всем миром правили листья. И это было круто. Первый раз в жизни это было круто.

– Пора мне, дед, – вернувшись к разговору, Демид поставил рюмку на стол и поднялся из-за стола. – Если ещё поживу с тобой, совсем никчемным стану. Здесь хорошо, но здесь и плохо для меня. Слишком тихо, спокойно.

– В город тянет? – дед понимающе кивнул. – Ещё не всё оттуда забрал?

– Наоборот, слишком много оставил. Пора возвращать долги.

– И с кого спрашивать будешь? – дед поднялся следом. Кряхтя, придерживая руками хрустнувшую спину. – Думаешь – отдадут?

– Куда денутся. Я спрошу с каждого сполна.

– С неё тоже?

Дед, неплохо знавший всю его историю, выслушавший её по несколько раз в часы пьяного откровения с трудом стоявшего на ногах Демида, понимал, что первым делом парень будет искать всех своих обидчиков. Искать, чтобы отомстить.

И ведь найдет. Упрямый, сука!

– С неё? – переспросил Демид, уносясь мыслями на полтора года назад в ещё покрытый снегом лес, холодный март. Там их, казалось, было двое. И она казалась едва ли не ангелом. Брошенной на произвол судьбы одинокой девочкой, жаждущей тепла. Его тепла! И ведь она получила. Всё получила, что хотела, и даже больше.

Вика… Имя теплое, греющее изнутри. А воспоминания о ней просто жгучие. И болезненные.

Она всё получила. Получила, но не отдала. Только забрала себе. Его оставила ни с чем.

– С неё? – повторил Демид, и в глазах заплескалась чернота. – С неё – в первую очередь.

Глава 2

Погода портилась. Ветер задувал сильнее. Но Демид не спешил закрывать окна. Ему хотелось подставить лицо ветру, остыть хотя бы немного. Столько жара внутри накопилось, что он его душил. Раньше сразу бы его выплеснул без остатка. Любимый способ – быстрая езда. Гнать по трассе, лавируя между машинами, и не думать ни о чем. А что теперь?

Жалкие крохи. Тачка и та подержанная. Спасибо, конечно, дяде Володе – тому самому с конюшен, что выручил его однажды. И после ещё много раз. Только Демиду мало. А это значит – хорош чужими подачками пробиваться. Пора своей головой прокладывать дорогу. И новую опору строить.

В город выбрался не просто так от скуки. Во-первых, звонил Иван. Сергеев, с которым когда-то они делили бизнес. По совместительству – классный юрист. После краха Демида Иван, естественно, откололся. Решил своё дело открыть самостоятельно. С интеллектом у него всё в порядке. Голова свежая, не то, что у Демида. Напористости чуть не хватает, но это не обязательно. А главное – связи хорошие ещё со времен универа.

В общем, Иван пошел в гору. Ну, и про друга старого не забыл. Периодически они созванивались. Ивану важно было знать, что Демид жив–здоров и глупостей никаких не делает. А Демиду нужна была информация. Обо всех причастных к его краху. Иван такой информацией располагал.

– Костик твой Варшавин универ заканчивает, – сообщил он. – Вроде, экстерном. А после заграницу сваливает.

– Туда ему и была дорога, – Демид ничуть не удивился. Костян – сын крупного бизнесмена. Козла, правда, отъявленного. Вдобавок импотента. И уголовника, чего уж там. После финальной стычки папаши с Демидом, когда тот его чуть не пристрелил, а потом за решетку упрятал, о последнем мало что было слышно. Залег на дно, урод. Только грязные дела его всё равно наверх всплывают. Была бы на то воля Демида, он бы этот процесс ускорил. Но руки пока коротки.

Пока.

– Я так понимаю, Варшавин–старший его с собой забирает, – продолжил Иван. – И сюда, скорее всего, не вернется.

Демид не знал, как к этому относиться. С одной стороны эту рожу видеть даже в страшном сне не хочется. С другой – он ещё не за всё с ним рассчитался. И отпускать Варшавина вот так, не попрощавшись, он, пожалуй, не хотел.

– Я знаю, Демид, ты планировал другой расклад, – добавил Иван. – Но в этом случае хочется сказать: всё, что ни делается – к лучшему. Поверь, это так.

– То есть, то, что этот упырь едва не грохнул меня – по-твоему, к лучшему? И что я по его милости за решеткой просидел – тоже к лучшему? – закипел Демид.

Иван выждал паузу, а затем, не меняя тона, сказал:

– Ты всё воспринимаешь буквально. Давай посмотрим на это с другой стороны. Ты жив. Срок не получил. Да, бизнес рухнул, связи разорваны. Но это временно. С твоей хваткой всё можно создать заново. Только в этот раз думай больше головой, а не другим местом.

– Жопой, ты хотел сказать? – против воли Демид заржал.

– И ей тоже. Ты притягиваешь к себе неприятности как магнит.

– Что поделать? Жить скучно.

– Демид, помни о своем опыте. Ты выбрался сухим из воды, это не каждому удается. И не повторяй ошибок.

Не повторять ошибок. Знал бы Иван, что в эту минуту, крутя баранку руля, Демид только и думал о том, как бы повторить ту самую ошибку. Вика, Вика… Когда же она наконец вылетит из его головы? Или до конца жизни перед глазами будет стоять её лицо, а руки будут помнить каждую клеточку её тела, которой коснулись.

Несправедливо так жить.

В горле встал ком. Демид сглотнул, забирая обратно эту ни черта не утихающую боль. Вика была только его. Знать бы, что с ней сейчас.

Знать бы, кто с ней.

– К тебе можно приехать? – поинтересовался Демид. В лучшие времена он бы спрашивать не стал. Просто заявился без предупреждения. А сейчас приходится думать о репутации друга. Как бы не подмочить её… хм, собой.

– Приезжай, я один.

– О-о-о… – протянул Демид. – А бывают другие варианты? Когда ты кем-то занят, например.

Сколько знал Ивана, тот был самым целомудренным из всех.

– Демид, блин… Я тоже человек.

– Знаю. Помню. Но иногда ты кажешься чересчур идеальным, друг мой.

И так, договорились. Демид, взяв ключи, прыгнул в старенькую «ладу» неродного дядюшки. Два года назад он бы сам над собой посмеялся. Какой шикарный у него был «лексус»! Всё, суки, забрали за долги, которых он не делал. И до сих пор! До сих пор неясно, какая собака перешла ему дорогу. Не Варшавин, нет. Тот, гребаный импотент, хотел его разоружить. Хотел на колени поставить, как всех предыдущих, как он называл, выскочек. Как бедных девочек, попавших в его власть.

Как и Вику…

Где она сейчас? Неужели всё ещё с ним? Если под ним быть не может, тогда под кем? Демиду хотелось бы думать, что только он один обладает такой привилегией. Дурная вещь – самообман. Не лечит, а калечит, блин. И, тряхнув головой, прогоняя наваждение, он прибавил газу.

* * *

Какая-то необычная движуха вдалеке. Чем ближе Демид подъезжал, тем более ясно становилось: грядет потасовка. Две иномарки перегородили дорогу внедорожнику. И не потому что не смогли разъехаться.

Демид сам это проходил. Погони, попытки уйти от преследователей и вынужденные переговоры. Только в этот раз ему суждено стать свидетелем. Если, конечно, не свалит вовремя. Хм, что бы выбрать?

– Посмотрю поближе, – решил он.

Был бы рядом Иван, сказал, что друг опять нарывается. Трасса недалеко от города. Два водилы перекрывают путь третьему. Значит, не боятся, что кто-то станет возмущаться. Значит, обладают властью.

Или слишком тупые, чтобы думать. Что, по сути, ещё хуже.

– Очередные козлы с тугими кошельками, которые думают, что им всё можно.

Нет, он не проедет мимо. Слишком свежи воспоминания. Кто знает, может, этому чуваку на внедорожнике сейчас нужна именно его, Демида, помощь? Он будет последним мудаком, если сделает вид, что его это не касается.

Резкий визг тормозов. «Ладочка» бедная после такого дай бог бы завелась снова. Не к этой жизни машинку готовили. И уж точно дядя Володя на ней так не рассекал. Мысленно попросив прощения, Демид приготовился выяснять отношения и опустил боковое стекло. Знакомимся!

– Вечер добрый, – двое «красавчиков», один с хорошим таким фингалом под глазом и разящим за километр алкогольным духом. – Что – шины спустило? Или бензин кончился?

– А то можем помочь, – прибавил второй.

На комплименты нарываются, определил Демид. Впрочем, этого следовало ожидать.

– Спасибо, парни. Всё в порядке… почти. Развернуться хотел, а тут вы дорогу перегородили.

– Ну и разворачивайся. Побыстрее только, – поторопили его.

– Ага, сейчас, – проверив внутренний карман на предмет холодного раскладывающегося оружия, Демид открыл дверцу и вышел. – А что тут у вас? – быстро окинул взглядом обстановку. Ну, так и есть, братки. Ещё одеты по-пижонски. А глаза пустые. И горят злым огнем.

– Не твое дело, – ответили Демиду. – Езжай куда ехал, пока мы добрые.

– Как я могу ехать, если ведра ваши мешает? Уберите, тогда проскочу.

– Ведра? – тот с фингалом ошалело захлопал глазами. – Ты свою тачку видел? Да её на металлолом не примут.

– Тебе, походу, виднее, – буркнул Демид. И, даже не думая слушать парней, прошел к внедорожнику.

– Эй, ты куда? – братки бросились за ним.

– Хочу посмотреть, кому вы решили планы нарушить.

Дурак, наверное, мелькнула мысль. Его это вообще не касается. И благородным никогда не был. Но только что-то знакомое до боли отозвалось частыми толчками в груди. Полтора года назад девушка сама бросилась под колеса его тогдашнего «лексуса», прося помощи. И он дрогнул.

Окна внедорожника были закрыты. Водитель, видимо, не хотел выходить и общаться с братками. Демид склонился к боковому стеклу и постучал.

– Есть тут кто живой?

Предчувствие чего-то неожиданного волной хлынуло в сердце. И следом болезненный удар в боковину.

– Ах ты, сука! – к счастью, он не потерял реакцию. Резко развернулся и одним ударом уложил того, что с фингалом. А следом за ним на Демида кинулся второй. С ним справиться оказалось сложнее. Парень был высок ростом и широк в плечах. Но Демид никогда не боялся трудностей. То ли жажда справедливости и желание наказать зарвавшихся уродов придавало сил, то ли ещё черт знает что. Но через пару хуков оба братка валялись в мокрых пожухлых листьях ближе к обочине и стонали. Не от удовольствия, блин.

Демид потер руки. Плечо болело. Кажется, он его вывернул, когда с размаху укладывал противника на землю. Да и боковину не мешало бы осмотреть. Но сзади чутко улавливался звук опускающегося вниз стекла. Демид успел подумать, что скоро ему крышка (стеклу, в смысле), и надо сказать водителю, чтоб заменил.

Но водитель опередил Демида. И неожиданно приятным низким грудным голосом сказал:

– Вы даже не представляете, как я вам благодарна.

Волосы на затылке шевельнулись. Такого он точно не ожидал.

Демид обернулся и увидел глядящие на него с улыбкой глаза. А чуть ниже – пухлые губы, ярко накрашенные помадой.

Водителем была женщина.

Глава 3

Она внимательно изучала его. И Демид позволил себе зависнуть, беззастенчиво разглядывая её. Ресницы длинные настолько, что выглядели ненатурально. Скорее всего, так и было. Разрез глаз узкий, отчего становилось непонятно, точно ли она смотрит на тебя. Вообще зрачки разглядеть трудно. Зато все черты лица правильные. А еле уловимые морщинки вокруг глаз, когда она улыбалась, подсказывали, что женщине явно за тридцать.

Возможно, она его ровесница. Или даже старше.

Почему-то такая мысль Демиду понравилась. У него ещё не было женщин старше его. И только позже он осознал, что, не зная её имени и не познакомившись как следует, он прикидывает, какова она будет в постели.

Прежний Демид возвращается.

– Как вы себя чувствуете? – спросила женщина.

Голос низковатый и очень глубокий. Такой приятно слышать. Аж мурашки пробегают по коже. Давно Демид так легко не заводился. Последний раз его дико возбуждала только Вика. Но она совсем другая. Девчонка, ей около двадцати. Неопытная, но горящая желанием научиться всему.

И лживая.

Самое большое разочарование его жизни. Прежней жизни.

– Я в порядке, – бодро ответил Демид. Во рту пересохло, и он облизнулся. Женщина внимательно словила этот жест и довольно улыбнулась. – Демид, – тянуть нет смысла, решил он. Пора знакомиться. И протянул женщине руку.

Она потянулась к нему, но мгновенно выражение лица изменилось.

– Осторожно, сзади! – в низком голосе появились визгливые нотки.

Демид моментально обернулся. В реакции не откажешь. Привычка отбиваться от врагов, нападающих исключительно сзади. Один из братков очнулся и теперь подбирался к нему. В руке блестело что-то похожее на лезвие. Ничего удивительного. Демид вырубил их лишь на время. Но кто сказал, что братки откажутся от своих намерений?

Ещё один точный хук – и враг снова оказался на земле. Но Демид понимал, что это не конечный вариант. Надо валить отсюда.

– Садись ко мне, – позвала его женщина. – Пока они не пришли в себя, скроемся.

– Не могу. «Ладочку» надо вывозить.

– Брось, это машина вообще не твоя, – неожиданно выдала женщина.

– Откуда ты знаешь?

Оба не заметили, как перешли на «ты». И обоим сейчас это было не важно.

– Ты ведь гонщик. Сорвиголова, – сказала женщина. – У тебя на лице написано. У деда взял погонять?

– Какая ты умная, – её дерзость Демиду понравилась. И вообще женщина всё больше располагала к себе. Упускать её, по крайней мере, на эту ночь точно будет ошибкой. – Откуда столько всего знаешь?

– Я внимательная, Демид, – и снова заметив шевеление позади него, она повысила голос. – Ты будешь садиться или нет?

Демид с тоской оглянулся на «ладу». Дядя Володя его грохнет за это. А с другой стороны такое ведро (ну, реально ведро) старику не нужно. Когда Демид разбогатеет, то отблагодарит его по-настоящему. Он давно так для себя решил. Осталось только начать действовать в этом направлении.

Рванув на себя дверцу со стороны водителя, Демид полез в салон.

– Эй, тебе с другой стороны, – начала возмущаться женщина. – Здесь моё место.

Демид, не смутившись ни разу, плюхнулся на сиденье, подвинув её, отчего женщина сместилась к креслу пассажира. Захлопнул дверцу и опустил стекло.

– Если я поеду в этой тачке, то только за рулем.

– И тебя не смущает, что машина моя, и я тебя пригласила?

– Нет, не смущает.

Она открыла рот, чтобы выдать, вероятно, проклятие. Вместо этого вырвался самый обыкновенный мат.

– Ого! – Демид довольно присвистнул. – Высокие леди ругаются так низко?

– Ты ещё не знаешь, как я могу, – обиженно сказала она. И поудобнее села на пассажирское сиденье, поняв, что выдворить нахала будет непросто. Сама же пригласила.

– Ты мне всё больше и больше интересна.

– Не могу ответить взаимностью.

– Врешь, – Демид широко улыбнулся. – Хоть ты и прячешь глаза под своими километровыми ресницами, я всё равно вижу, как в них разгорается огонь.

– Да ну? А если я тебя сожгу?

– Скорее зажжешь, – поправил он. – Впрочем, ты уже это сделала. Ну, так что – едем?

И не дожидаясь ответа, сорвался с места. «Ладочка» осталась брошенной.

– Не так быстро! – женщина тщетно пыталась пристегнуться. – И зачем я только разрешила тебе сесть? Машину угробишь и меня вместе с ней.

– А что будет со мной тебя не волнует? – оскалился Демид. Её реакция веселила. С одной стороны безумная гордячка, которая хочет сохранить достоинство. С другой – обыкновенная испуганная дамочка, не знающая, чего ожидать от бешеного придурка, раскидавшего её обидчиков, а потом подвинувшего и её с законного водительского места.

– Нет, за тебя волнуюсь меньше всего, – безжалостно сказала она. – Зато боюсь, как бы новые проблемы не возникли.

Это было честно. Демид оценил. Но для интереса решил сыграть на её слабости.

– Эй, милая, хочу напомнить: я буквально вырвал тебя их лап отморозков.

– Ну, во-первых, до меня лично их лапы не добрались. Я сидела в машине. А во-вторых, – бросив на него взгляд и увидев недовольство, женщина решила смягчить ситуацию, – спасибо тебе за помощь. Связываться с такими, как эти, совсем не хотелось.

Демид быстро оттаял. Комплименты от женщин он любил. При условии, что они были в тему.

– С чего вообще эти двое до тебя докопались?

– Не знаю. Видимо, развлечься захотелось, – предположила женщина.

Для Демида это прозвучало неубедительно.

– Похоже, что ты перешла им дорогу. Может такое быть?

Повисла пауза. Она всерьез задумалась.

– Не уверена, что именно я. Если только…

– Кто? Родственник? Коллега?

– Почти. Мой муж.

– Опа! – Демид едва не съехал на обочину от неожиданности. – С этого места поподробнее. Значит, ты замужем?

– А что тебя смущает? – она игриво повела плечом. – Замужних женщин нельзя спасать?

– Да всё можно. Только теперь, выходит, мне твой муж должен?

Демид задумался, насколько это может быть важно для него. И да, тот факт, что эта дамочка несвободна, его совсем не порадовал. С замужними иметь интимных дел не хочется. А то, что он мысленно уже пару за её уложил, буквально читалось на его лице. Да он и не умел этого скрывать. И не хотел.

– А ты не теряешься, – женщина ещё пристальнее взглянула на него. В приглушенном свете салона авто его точеный профиль выглядел завораживающе. – Кажется, я тебя где-то видела раньше.

– Вряд ли. Если бы мы хоть раз пересеклись, я бы запомнил.

Она не удовлетворилась этим ответом, решив, что выяснит всё потом. Но черты лица Демида явно ей кого-то напоминали. Как будто это связано с мужем.

Какое-то время они оба молчали. Она обдумывала это неожиданное знакомство. Он… он следил за дорогой. Молчание первой нарушила женщина.

– Куда ты меня везешь, Демид?

– А куда тебе надо? Домой к мужу?

– Нет. Он улетел заграницу по делам.

– Даже так?

– Почти каждую неделю мотается. Я его редко вижу.

Демид отметил, что никакого сожаления по этому поводу она явно не испытывает.

– Значит, большой начальник?

– Банкир.

О-о… В общем, примерно так он и думал.

– И что же он тебя одну оставляет без присмотра?

– Охрана дежурит на территории дома и в офисах. Ну, а мне телохранитель не нужен. Хотя… – жаркий красноречивый взгляд скользнул по широким плечам Демида, – ты бы подошел на эту роль.

– Сожалею, я этим не занимаюсь. Может, что-то ещё предложишь?

– Работу, ты имеешь в виду? Могу спросить у мужа, когда вернется.

Работа? Хм, интересный вариант. Работа бы ему не помешала. Тем более, сфера финансов близка как ничто другое. Вопрос лишь в том, насколько можно доверять мужу этой дамочки? И… как, кстати, её зовут?

– Демид, ты меня слышишь?

– Да-да. Просто задумался. Работа мне, действительно, нужна. Только рядовым сотрудником не пойду.

– Ты себя высоко ценишь.

– У меня есть опыт. И я ценю его.

– Ну, что ж, я попробую что-нибудь сделать для тебя.

Её рука легла на его колено. И медленно поползла вверх.

– Ты не ошиблась? – на всякий случай поинтересовался он. Хотя какая, к черту, ошибка? Не зря же она ему втирала про вечно отсутствующего мужа и вакантное место личного хранителя тела.

– Чему ты удивляешься, Демид? Разве не этого хотел, как только увидел меня?

– О-у, и кто ещё себя высоко ценит?

А внизу живота разгорался пожар. И в брюках становилось всё теснее. Умная женщина. И, наверняка, умелая. Такую грех не попробовать. Тем более, сама просится.

– Мы оба друг друга стоим, – сказала она. – Так что пока есть время, надо его использовать.

Демиду дважды повторять не надо. Резкий поворот, и вот уже внедорожник съехал с дороги в тень. Женщина, имени которой он до сих пор не знал, потянулась к Демиду, намереваясь оказаться сверху, но он перехватил её. Опустив сиденье максимально низко, уложил свою спутницу на спину. И навис сверху.

– Мне нравится, когда женщина подо мной.

– А по-другому никак? – хитро прищурилась она.

– Чуть позже. Сначала хочу узнать тебя. Да, и, может, скажешь, наконец, своё имя?

– Лия, – улыбнулась она и потянула вниз молнию его куртки.

Глава 4

Она жаждала его губ. Демид не дался. Обещание, данное самому себе ещё в те дни, когда он был на взлете. Не целовать женщину, которую не любишь. Только секс и ничего больше.

Лия под его запросы идеально подходила. Взрослая женщина, понимающая свои желания и весьма конкретная. Не нужно слов, чтобы дать понять Демиду, что она его хочет. Дерзкий, наглый, самоуверенный – он привлек её сразу.

Взаимно? Отлично.

Главное, чтобы никаких обязательств.

Демиду не хотелось раздеваться полностью. Но Лия так ловко орудовала умелыми пальчиками, что очень скоро освободила его от одежды.

– Тебе моя помощь не нужна? – Демид довольно грубо потянул её за ткань платья.

– Сама справлюсь.

Красиво изогнувшись, Лия подтянула подол вверх, открыв вид на узорные черные колготки, и сняла платье через голову. Демид подумал, что не в первый раз она проделывает подобное. Ей раздеваться в салоне авто не доставляет никаких неудобств. И сразу ядовитая колкость слетела с языка.

– И сколько их было до меня тут?

Да, он прекрасно знал, что женщинам подобных вопросов задавать не нужно. Что это некрасиво и невежливо. Но о какой, нахрен, вежливости может идти речь, если он узнал её имя после того, как она полезла расстегивать ширинку его брюк?

– Демид! – Лия шутливо, но вместе с тем увесисто ткнула его кулаком в грудь. – Тебе какая разница, что было до тебя? Если хочешь, я могу передумать.

– Хочу ли я? – он нарочно принял задумчивый вид. Со стороны это выглядело своеобразно: обнаженный мужчина, нависая над полураздетой женщиной, прикидывает, стоит ли ему продолжать. А женщина кипит гневом и готова обрушиться на него за то, что посмел сомневаться.

Впрочем, долго думать Демиду не пришлось. Дверца салона резко распахнулась. Демид едва успел бросить взгляд в сторону, чтобы увидеть, кто так бесцеремонно пытается нарушить их уединение. Но рассмотреть никого не получилось. В этот раз точный хук прилетел ему. Голова закружилась, и сознание вырубилось. Демид упал прямо на женщину, которую собирался трахнуть.

– Можно было поаккуратнее, – недовольная Лия с трудом выбралась из-под отяжелевшего мужского тела. Из одежды на ней всё ещё оставалось белье и колготки. А в проеме виднелось довольное лицо её недавнего обидчика с фингалом. – Ты куда пялишься? – взревела Лия. – А ну отвернись.

– Этому, значит, было можно, – обиженно протянул парень. – А я только черную работу выполняю.

– Тебе за неё хорошо платят, – напомнила Лия, вновь надевая через голову платье. В этот раз никакой изящности, она ни к чему. Соблазнять этих двоих громил с не самым высоким интеллектом ей не хотелось. – Помоги мне переложить его на сиденье.

– А дальше что?

– Дальше его надо связать как можно крепче и засунуть в багажник. Иначе, когда очнется, будет очень плохо.

Он сначала её прибьет и только потом вспомнит, что неплохо было бы задать пару вопросов. Импульсивность – второе я Демида Гордеева. Он вообще не способен думать холодной головой. За что и расплачивается сейчас.

– Опасная вы женщина, – хмыкнул парень. – Дядя Паша предупреждал, что с вами надо держать ухо востро.

– Троцкий знает, что говорит, – подтвердила Лия. – Ну, давайте поживее. Демид здоровый парень, скоро придет в себя.

– Да уж, – браток с фингалом потер руками скулу. – Врезал мне так, что я думал: челюсть не вправлю.

– Будет вам двоим за это компенсация, – пообещала Лия. – Но сначала доделайте начатое.

– Не вопрос.

Вдвоем парни вытащили Демида из салона. Он всё ещё не подавал признаков жизни. Парни знали, куда бить, чтобы вырубить соперника хотя бы ненадолго. Первый раз, когда они сцепились с Демидом, им нельзя было использовать свои навыки борьбы. Лия строго запретила наносить ему увечья. Но потом, когда Демид потерял бдительность, вырубить его оказалось очень легко.

Бабы, всюду виноваты бабы. Вот и Гордеев в очередной раз повелся на эти бабьи разводы – глазки, губки и всё такое. Ну-да, Троцкий предупреждал, что Гордеев слаб на это дело. И ничему жизнь не учит. Не первый раз из-за бабы в передрягу попадает. Попадает и ещё много раз.

Если, конечно, в живых оставят. Что, зная Троцкого и всех, с кем он общается, вряд ли.

– А его голым связывать? Или может надеть что-нибудь? – внезапно братки почувствовали мужскую солидарность к бесчувственному Демиду, обманутому в его лучших надеждах.

– Вот его штаны, – Лия двумя пальцами взяла одежду Демида и протянула парням. – Наденьте как-нибудь. Остальное необязательно.

Пока Демида упаковывали, она стояла, опершись о капот внедорожника, и курила. Ей не было его жаль. Хотя чувство вожделения Демиду удалось в ней пробудить. Но он всегда умел это делать. Своей грубостью, жесткостью, которая часто воспринималась как мужественность. Ошибочно, разумеется. Мужественность в понимании Лии Демиду была не свойственна. Она его слишком ненавидела, чтобы приписывать положительные качества.

– Ты мне за всё ответишь, Гордеев, – сделав последнюю затяжку, Лия бросила окурок в темноту. А потом села в свой удобный салон. На своё водительское место.

Братки помахали ей руками вслед. Но Лия даже не обернулась. Пошли к черту! На сегодня они ей не нужны.

* * *

Первое, что он увидел, открыв глаза – это темнота, сквозь которую неровными прядями пробивался тусклый свет. И следом в виски ударила боль. Не настолько сильная, чтобы оглушить полностью. Но достаточная, чтобы напомнить о том, что его неплохо приложили. А после он вырубился. И какое-то время пробыл без сознания.

Демид пошевелил руками. Ага, туго скручены за спиной и обвязаны какой-то веревкой. Ещё и затекли. Надо их размять, только места слишком мало. Ощущение, как будто он лежит в наспех сколоченном гробу, пропахшим бензином. Ноги свободны, но от этого пока не легче. Они тоже затекли. И вообще поза ужасно неудобная. Демид попытался перевернуться на бок, но только оцарапал плечо.

Тесно. И душно. И, черт возьми, тревожно.

В какой-то момент Демид ощутил, как вместе с этим гробом на колесах подскочил. Снова приложился головой, на этот раз о крышку. М-да, убогая перспектива. И водитель этого гроба явный профан. Руки растут не из того места. Показал бы он ему, как нужно машину водить.

Разум восстанавливался медленнее. Зато инстинкты работали быстро, приводя его в состояние боевой готовности. Оглушили, связали, запихнули в багажник и куда-то везут. Друзья бы так не поступили. Значит, снова враги. Вопрос – откуда?

«Что же со мной произошло?» – пытался вспомнить Демид, активно работая руками. Главное – освободиться. Но и восстановить картину происшедшего тоже нужно, чтобы понять, с какой стороны исходит опасность. То, что он всем вокруг насолил, понял ещё полтора года назад. Но кто на этот раз решил на него напасть?

Одномоментно, когда машина остановилась, Демиду удалось освободить руки. По привычке полез в карман куртки проверить оружие и тут обнаружил, что курки на нем нет. Есть только брюки.

Значит, его раздели.

Стоп.

Его раздели?!

И когда крышка его гроба поползла вверх, сознание, наконец, вернуло утраченные сюжеты прошлого. Он же собирался влезть на эту дамочку! Ну-да, ту самую, чьё декольте прямо сейчас идет ему навстречу. Да это же она и есть – хозяйка внедорожника, в котором его везли. Она, получается, и везла?

Она?

Она?!

Лия даже не успела открыть рот. С ревом, подобно раненому зверю, Демид вывалился из багажника и бросился на неё. Забыв о собственной безопасности, не видя ничего вокруг, кроме одного объекта, он совершил прыжок. Повалил Лию прямо на землю, где влажная листва, примятая ночным дождем, превратилась в грязно-бурую кашицу. Лия завизжала. Она пыталась отбиваться. Но в этот раз Демид не собирался уступать. Он жаждал расправы.

– Ты! – выкрикивал ей в лицо. – Ты, сука, это сделала! Ты всё подстроила! – В том, что братки были с ней заодно, теперь не было сомнений. – Ты нахрена это придумала?

– Отпусти… – только и могла прохрипеть Лия.

– Кто ты такая и нахрен я тебе сдался? – Демид схватил её за шею и сильнее вдавил в землю. – На кого работаешь?

Он, конечно, не собирался лишать её жизни. Даже несмотря на клокотавшую в нем злость. Добиться правды – вот что ему хотелось больше всего в эту минуту. Но счастливая звезда Демида снова, подмигнув, скрылась за серой тучей. К его виску прижалось что-то холодное и твердое. Затем раздался щелчок затвора. И после до тошноты знакомый отталкивающий вальяжный голос.

– Отпусти женщину, мальчик. И если не будешь делать глупостей, то кое-что узнаешь.

Глава 5

Из-под полы совершенно нелепой шляпы гангстера выглядывали маленькие хитрые глаза. А твердая рука сжимала рукоять пистолета. И Демид знал: Троцкому ничего не стоит нажать спуск. Но также он знал, что раз его сюда привезли, кому-то он понадобился.

Демид медленно слез с Лии, выпрямился и повернулся лицом к Троцкому. Тот широко улыбнулся ему, как старому другу и раскрыл объятия.

– Ну, наконец-то, дорогой. Как я рад тебя видеть.

Демид помнил о его манерах. А ещё помнил о том, что Троцкий служил его противнику Варшавину–Струпину. Интересно, как у них сейчас складываются отношения? Троцкий по-прежнему его верная собачка? Или что-то поменялось?

– Я вижу много вопросов в твоих глазах, мальчик, – Троцкий так и не оставил привычки называть Демида уничижительным образом, подчеркивая его нижний статус по сравнению с собственным криминальным авторитетом. – Отвечу на все постепенно. Давай только отойдем. И… остынь немного.

Остыть? Учитывая, что в разгаре холодная осень, а Демид в одних брюках, остыть он успел давно.

– Где моя одежда? – он снова повернулся к Лии. Та отряхивала измятое и порванное платье. Волосы её также были всклокочены и напоминали швабру. Помада размазалась по лицу. И выглядела красотка не самым лучшим образом. Демид не сдержал ухмылки. А Лия, поняв, что усмехается он над её внешним видом, ещё больше разозлилась и набросилась на него с кулаками.

– Ты мне ответишь, Гордеев, за это!

– Тихо, тихо, – Троцкий встал между ними, отодвинул разбушевавшуюся женщину на безопасное расстояние. – Позже будете выяснять отношения. Если время найдете. А пока есть более важные дела.

– Где одежда? – повторил Демид. – Или ты припрятала её на случай одиночного фетиша в мой адрес?

Лия опять замахнулась, но словив предупредительный взгляд Троцкого, сошла на нет. Похоже, его мнение что-то значило для неё.

– Я предупреждал: он псих, – прямо заявил дядя Паша. – Не трогай его лишний раз.

– Да я бы вообще с ним возиться не стала, – Лия попыталась вернуть самообладание. Поправила прическу, одернула платье. Колготки были нещадно порваны. И вообще от неё теперь несло прелой листвой.

Гордеев всегда отличался дурным характером, сколько она его знала. А вот он её так и не вспомнил. Даже обидно.

– Я спрашиваю последний раз, – зло начал Демид. И тогда Лия, обойдя его, открыла водительскую дверь, достала из салона его шмотки и швырнула в руки. Хотя было желание бросить прямо в рожу. Но она знала, что тогда вслед полетит ответочка. С Демида не убудет никогда. Бесцеремонный, наглый и самодовольный. А ещё ужасно тупой. Так ей, во всяком случае, хотелось о нем думать.

Демид надел куртку, остальное свернул и зажал в руке. Лия с усмешкой проскользила взглядом по его обнаженному торсу. Очень, надо сказать, крепкому и рельефному.

– Любуешься? – Демид подмечал всё.

Лия фыркнула и пошла вперед. И только тогда Демид обратил внимание на окружающую местность. Оказывается, они уехали далеко за город. Трасса мигала огнями издалека. А в темноту уходила проселочная дорога.

– Нам туда, – указал Троцкий. – Иди за ней следом.

– Только после тебя.

Троцкий направил пистолет на Демида, напоминая о том, кто владеет ситуацией.

– Иди, мальчик, не глупи. И помни: дядя Паша никогда не работает один. Тут повсюду глаза и уши. И у них очень крепкие стволы. Сделаешь одно неправильное движение – лишишься жизненно важного органа, например.

– Какой ты грубый, дядя. А говорил: соскучился.

– У меня манера такая, Демид. Забыл что ли?

– Хотелось бы.

Да, иногда в минуты спокойного одиночества, лежа на продавленной железной кровати в ветхом дедовом домике, Демид думал о том, что однажды это закончится, и он всё забудет. Забудет как страшный сон, как наваждение. Заживет нормально жизнью. Но после таких мыслей сразу приходили следующие: нет, он никогда не сможет по-нормальному. Такой тяжелый груз за плечами – ну, как от него избавиться? Подстава, тюрьма, предательство, и сам он на грани жизни и смерти. Как будто судьба его отметила той самой меткой, которую никак не сотрешь. И каждый раз, как он пытается по-другому, его разворачивает и уводит в самое пекло. Хочется по-другому, хочется, но не выходит ни черта.

Может, он хочет как-то не так?

Дорога вела к лесу. Домов поблизости не было. И только через несколько десятков шагов Демид увидел свет. А следом показался целый коттедж. Словно возник из ниоткуда. Не было, и вдруг проявился. Чудеса визуализации.

– Твоя территория? – спросил Демид Троцкого.

– Не совсем. Видишь женщину впереди? Вот она здесь хозяйка.

Из женщин здесь была только Лия. Вот всё и сошлось. Эта стерва его заказала. Троцкий, как обычно, только исполнитель. А что же с Варшавиным?

– Слушай, дядя Паша, – не останавливаясь, решил спросить Демид, – а этот утырок Струпин где сейчас?

– Зачем тебе это знать?

– Странный вопрос. Он мне вообще-то задолжал, – напомнил Демид.

«Да и ты тоже, сука Троцкий».

– Уехал он за границу. Далеко отсюда. И возвращаться не собирается.

– То есть, ты больше на него не работаешь?

Дуло ткнулось в затылок. Дядя Паша нагнал его.

– Демид, тебе сколько раз повторять? Не твоего ума это дело. Про историю с Варшавиным–Струпиным забудь. Считай, что вышел сухим из воды.

Ни хрена себе, сухим! В тюрьме сидел, пока под следствием был. Друга чуть не потерял (Костика, в смысле). Девушку…

Девушку…

Так и не нашел.

Где она может быть сейчас? Жива ли?

– Варшавин получил по заслугам, – объяснил Троцкий. – Не твоими руками, но это и к лучшему. Ты бы один не справился с ним. Пусть теперь живет себе отдельно, подальше отсюда.

– А ты, дядь Паш, его не очень-то любишь.

Это удивило Демида. Столько лет Троцкий был верной шавкой Варшавина. А теперь, оказывается, заявляет, что сам считает Варшавина уродом. Так это понимать? И радуется, что избавился от него.

– Моя работа – не любить, а организовывать процесс, – ответил Троцкий. – И дело приходится иметь с разными. То, что у Варшавина с головой не в порядке, это я знал. Только меня лично его закидоны не касались. А теперь мы разбежались. И мне вообще фиолетово.

– И ты подвязался к кому-то другому, – заключил Демид.

– Типа того.

– Уж не к этой ли сучке? – кивок в сторону Лии.

– Можешь называть её как хочешь. Только не жалуйся потом, что прилетит за это.

– Значит, она женщина властная? Как и прежний твой хозяин?

– Гордеев! – даже ангельскому терпению Троцкого приходит конец. – Закрой свой поганый рот. Ты мне осточертел. Была бы воля – я бы тебя давно прибил. Так бесишь. Жаль, не могу… пока.

– Ах, так я этой бабе нужен? А ты её приказ выполняешь?

Троцкий вместо ответа толкнул Демида в спину. И больше не сказал ни слова. Гордеев – мастер выводить людей на эмоции. И если Троцкий ему сейчас башку снесет, Лия с него три шкуры сдерет. И тот, кто за ней стоит. Так что придется потерпеть этого выскочку, раз он им всем понадобился. Что только нашли в нем? Псих он и есть псих.

Словно по команде зажглись фонари, и вокруг стало светло почти, как днем. Демид увидел большую огороженную территорию. Навстречу мчались два здоровенных пса. Сначала обнюхали Лию, потом стали лизать ей руки. Признали хозяйку. А после, учуяв запах гостей, зарычали. Лия обернулась и с довольной ехидной улыбкой стояла и смотрела, как собаки кружат вокруг Демида и рычат, ожидая команды напасть. Демид застыл, помня, что с собаками надо вести себя аккуратно. А Лия, как назло, не торопилась их отгонять. Хотела проверить, испугается ли Гордеев, и насколько вообще его хватит.

Положение снова спас Троцкий.

– Время не ждет, – напомнил он Лии. И та с сожалением отогнала собак.

– Идем в дом, – сказала она Демиду.

– Я смотрю, ты гостеприимная хозяйка, – поднимаясь за ней по ступеням на веранду, заметил он.

– Скажи спасибо, что мои псы тебя не разорвали, – не осталась в долгу Лия.

– Ты для этого меня сюда привезла? И чем же я тебе так насолил, позволь узнать?

– Память у тебя хреновая, – огрызнулась Лия, чем заставила его задуматься.

Получается, они виделись раньше. И, возможно, были знакомы. А он её не помнит от слова совсем. Что же такого было между ними?

– Ты мне расскажешь? – догнав Лию, Демид схватил её за руку.

Она вырвалась и зло взглянула на него. Ничего не стала объяснять. Демид пожал плечами. Что ж, как обычно, придется до всего доходить самому. Ладно, голова, вроде, соображает. Будет внимательно смотреть и слушать. А дальше решит, что ему делать. Ясно одно – убивать его пока не собираются.

Пока – ключевое слово.

Глава 6

Огонь играл в камине, создавая ложное ощущение уюта и тепла. На самом деле он был электрическим, и Демид, едва взглянув, зло чертыхнулся.

Не то.

Вот у деда в деревне они топили настоящую печку. Он лично колол дрова, бросал их в огонь и с каким-то первобытным удовольствием следил за тем, как пламя пожирает сухое дерево. Так и в его сердце огонь жег все чувства, выжигал дотла, чтобы не смели возродиться. Демид знал: если позволит себе быть слабым, снова проиграет. В очередной раз проиграет.

Лия села в удобное кресло у окна. Троцкий – с ней рядом. Как пить дать – верный пес. Другого сравнения Демид и придумать не мог. Но вслух высказывать не стал. Троцкий бы вспылил, и это затянуло их посиделки ещё неизвестно на сколько. А Демиду хотелось узнать подробности как можно быстрее. Находиться в неведении хуже всего. Ощущение, что он снова стал марионеткой, и играет им любой, кому не лень, липкой паутиной опутывало тело.

Мерзко.

– Выпить есть? – Демид не умел долго хранить молчание. – Или у вас своё понятие о гостеприимстве?

Лия хотела ответить ему резко, но Троцкий остановил её молчаливым жестом. Удивительно, Лия слушалась его. И Демид отметил про себя, что на деле их взаимоотношения не очень-то напоминают хозяйку и слугу/псину. Как будто они знают друг о друге больше, чем хотят показать. Возможно, в прошлом их связывала дружба или что-то ещё. А раз так, то главным заказчиком его Демида услуг будет не Лия, а кто-то другой.

Кто-то, чьего имени они не раскрывают.

– Прикажи, чтобы принесли согревающего, – обратился Троцкий к Лии. – Я, пока вас ждал, весь продрог.

– Милка! – крикнула Лия. – Бегом сюда.

В гостиной появилась совсем юная девушка в одежде, напоминающей горничную. Демид мгновенно оценил её внешний вид. Худенькая, испуганная, глазки опускает, ждет распоряжений хозяйки. Но в какой-то момент с любопытством смотрит на Демида. И вот уже второй раз взгляд на нем задерживает и даже чуть улыбается. Демиду не привыкать вызывать смущение у девушек, особенно, неопытных. В том, что Мила именно такая, он почти уверен. А вот Лия недовольна чрезмерным вниманием к его персоне.

– Живо принеси нам бутылку красного вина и поесть что-нибудь.

Мила кивнула, ещё раз взглянула на Демида и, покраснев, убежала.

– Даже не думай, Гордеев, что будешь вести себя в моем доме, как ты привык, – предупредила Лия. – Всё, что здесь находится, принадлежит мне, и для тебя неприкосновенно.

– И эта девочка тоже?

– Она такая же собственность, как и мебель, – грубо отрезала Лия.

– Я и не знал, что ты живешь в рабовладельческом строе. Отстала от жизни?

– Ну, хватит уже, – вмешался Троцкий. – Если будете всё время грызть друг друга, мы не перейдем к сути дела. А оно у нас, между прочим, общее.

– Я весь внимание, дядя Паша. Не терпится узнать, зачем я вам понадобился, и что вообще может быть общего у нас троих.

– Больше чем ты думаешь, мальчик.

Демид чертыхнулся. Опять его мальчиком называет! Да сколько можно, блин!

– Сиди, – прервал его порыв встать и врезать насмешнику Троцкий. – Ты мне не нравишься, так что терпи.

– Да у нас полная взаимность!

– Естественно. И мы предлагаем тебе сделку.

– Мы – это ты и она? – Демид буквально ткнул пальцем в сторону Лии. – Или есть ещё кто-то, о ком я не знаю?

– Да, ты не такой тупой, как кажешься на первый взгляд, – подтвердил Троцкий. – Только не надо истерик. Я вижу, как тебе не терпится вцепиться мне в глотку. Будешь молчать, пока я говорю.

– Ты, что ли, мне прикажешь? – желание броситься на Троцкого всё больше обретало смысл.

– Не тупи, Гордеев. Ты в нашей власти, – сказала Лия. – Никуда тебе не деться.

– Так вы нахрена меня позвали? Чтобы я молча терпел, как вы на меня это дерьмо выливаете?

– Ладно, признаю: мы переборщили, – неожиданно смягчился Троцкий. – С кем не бывает.

Вот так просто? Сначала помоями облили, пользуясь тем, что он на прицеле, а потом заявили, что это перебор. Дерьмо! Одно сплошное дерьмо.

Но в то же время он к этому дерьму настолько привык, что не отодрать. Только если снять с себя кожу. Хватило несколько лет общения в высшем свете.

– Если я вам, действительно, нужен впредь предлагаю вести себя сдержанно, – максимально терпеливо, как мог, выдохнул Демид.

– О, Демид, от тебя это слышать непривычно. Тюрьма повлияла?

– И она тоже, – он не стал спорить.

Мила появилась вовремя. Едва она ступила за порог, перебранка утихла. Все молча стали наблюдать, как девушка постелила скатерть, расставила на столе бокалы, поставила бутылку вина и корзину с фруктами. Когда Мила взялась за штопор, Демид потянулся к ней.

– Давай я сам открою.

Коснулся её руки, отчего девушка снова залилась краской. Сложно было не улыбнуться на это. Кто-то ещё умеет смущаться. Она передала штопор Демиду, и он, глядя в лицо Милы, легко открыл бутылку. Приятный запах вина ударил в ноздри.

– Может, мне взять тебя вместо горничной? – задумчиво произнесла Лия, вырывая его из кратковременного состояния умиления, на которое Демид также был способен. – Ты бы справился. А ты, Милка, иди отсюда. И приготовь две комнаты на втором этаже.

Не нравилось Лии, что её горничная обменивается с Гордеевым взглядами. Он-то, понятное дело, охотник. Приметил жертву и сразу навострился. А девчонка дурочка. Всем своим видом дает понять, что готова под него лечь, лишь бы ещё раз взглянул на неё вот так – с вожделением.

Если честно, Лию бесила любая потенциальная женщина Демида. Только ей самой себе не хотелось в этом признаваться. Память как назло подсовывала самые пикантные моменты их прошлых встреч, о которых Гордеев благополучно забыл. А она помнила. Каждую мелочь помнила. И то, как он сроил её и свалил в другой город в поисках счастья. Да, она изменилась со временем. Внешне стала другой. Но неужели он ничего не чувствует? Как можно быть таким горячим и черствым одновременно?

– И так, что мы обсуждаем? – Троцкий один сохранял холодный рассудок. – Есть клиент. Богатый настолько, что сопли купюрами утирает. Живет, по большей части, в США. Но родился в России, здесь у него, как говорится, корни. До конца декабря точно будет здесь. Потом, скорее всего, свалит.

– И зачем он мне нужен?

Демид не любил долгих предисловий. Почему нельзя сразу всё выложить? Зачем растягивать?

Он налил себе до краев и сделал глоток. Вино было отменным. Ну, хорошо, хоть какая-то радость и возможность убить время в этой компании.

– Так вот, – Троцкий продолжал рассказ, – этот человек сделал одно нехорошее дело.

Демид усмехнулся. Ну-да, они-то все здесь хорошие собрались. И дядя Паша, у которого руки в крови, и Лия, от которой неизвестно чего ждать. Да и сам Демид тот ещё… красавчик.

– Решил присвоить себе имущество нашей дорогой Лии. И во многом преуспел.

– О, а это уже интересно, – Демид придвинулся ближе. С удовольствием ещё глотнул вина. Лия в ответ послала ему полный презрения взгляд.

– Этого человека нужно наказать, – заявил Троцкий. – И так, чтобы ему было больно. Чтобы он понял, что бумерангом всё возвращается.

– Идея хорошая, – согласился Демид. – Только причем тут я? Мне какая выгода от этого «наказания»?

– Ты даже не представляешь, какая, мальчик мой. Фамилия Летов тебе о чем-нибудь говорит?

– Нет.

– Ну, так это он и есть. Борис Андреевич Летов – наш общий враг. Тот, кто разорил многих и многих людей, присвоил себе их имущество.

– Отправил в тюрьму моего мужа, – мрачно добавила Лия.

Демид поперхнулся.

– Так ты реально замужем?

– Была. Пока муж за решеткой, считаю себя свободной.

– Интересные у вас отношения.

– Тебе этого не понять, Гордеев. И вообще не лезь не в своё дело.

– Как скажешь, – допив вино, Демид поставил бокал на стол. – Засиделся я с вами. История, конечно, душещипательная. Но я к ней не имею никакого отношения.

– Стоять! – рявкнул Троцкий. – Что у тебя за манера такая – не дослушав, бежать?

– Да потому что терпения не хватает, – взорвался и Демид. – Сколько можно тянуть резину? Нахрена ты мне рассказываешь про этого Летова? Он мне кто?

– Тот, кто забрал твой бизнес полтора года назад.

Если есть слова, способные пригвоздить к месту, то в случае с Демидом, это были они.

– Что ты сказал? Повтори.

– Летов – тот самый чувак, который вырыл тебе яму. Помнишь, ты подозревал Варшавина?

– Тот ещё урод!

– Да, только он бизнес твой не присваивал. Он хотел тебя всего лишь проучить.

– Ага, чуть не пришил в собственном доме.

– Это уже детали, – отмахнулся Троцкий. – Варшавин псих, и не лечится. Но нам он больше не нужен. А вот Летов гораздо более опасен. И его надо устранить, пока он всех нас по миру не пустил.

– У тебя, дядя Паша, какой в этом интерес?

– Я с Летовым не сотрудничаю. Если он всё приберет к рукам, мне что останется?

– Понятно, – Демид сел и налил ещё вина. – Значит, свалить Летова. А у тебя есть доказательства, что именно он тогда копал под меня?

– Конечно, мальчик мой.

Троцкий засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил сложенные вчетверо листы бумаги. Отдал Демиду. У того руки дрожали, когда он разворачивал. В бумагах было примерно следующее содержание: Летов Б.А. становится владельцем компании, принадлежащей ранее Гордееву Д.Ю. по договору купли-продажи… и всё такое. Только никакого договора они не заключали. Пока Демид сидел в тюрьме, Летов отбирал его дело и обчищал его до нитки. Тобой интересуются в ФСБ, говорил ему Иван. Так вот откуда корни растут.

Кулаки сжались сами собой.

– Убедился? – Троцкий забрал бумаги. – Дядя Паша никогда ничего не делает зря. Так что мы в одной лодке, Демид. И я возвращаюсь к сделке.

– Что ты хочешь мне предложить? Убить его?

– Нет, зачем так грубо? Вернуть себе деньги и власть.

– Типа бартер? – невесело усмехнулся Демид. – Он отнял у нас, а мы – у него?

– Правильно думаешь. Только сделаем мы это красиво. И очень многое будет зависеть от тебя.

Глава 7

На улице было холодно. Накрапывал противный мелкий дождь. Октябрь заканчивался, и вместе с ним отцветала золотая осень. Последние листья, да и те втоптаны в землю. Голые деревья. Жалкое зрелище.

– Ненавижу холод, – Лия вышла на веранду, закурила. – И сырость.

– Можно всю жизнь просидеть в доме, – вышедший следом Демид жадно втянул носом ночной воздух. – И не увидеть, как природа меняется.

– Знаешь, я не первый год живу. Насмотрелась.

Лия куталась в объёмный тулуп, явно снятый с чьих-то широких плеч. От неё пахло дорогими духами и надменностью. Демид поморщился.

– Не думал, что буду иметь дело с такой, как ты.

Её резануло. Гордеев не изменял себе, и грубость шла с ним рука об руку, сколько Лия помнила его. Ещё совсем мальчишкой был, но уже тогда не стеснялся в выражениях. Никого не щадил. Думал, что девять жизней проживет, не меньше.

– Ты бесишь меня, Гордеев.

– Однако в штаны мне ты полезла первая, – напомнил он.

– Не обольщайся. Мне надо было усыпить твою бдительность. Она и так хромает. Но когда член встает, мозг у тебя вообще отключается.

– Кто ж тебя так осведомил о моих особенностях? Или дядя Паша нашел мои интимные дневники и прочитал, а потом пересказал тебе за чашкой чая?

Лия усмехнулась. Шутка позабавила. Язык у Демида, конечно, острый.

Она сделала глубокий затяг и бросила сигарету в темноту. Ночная влага с шипением поглотила пепел. И следом порыв ветра взметнул волосы, ударил сырым холодом. Лия ещё плотнее запахнула тулуп. Этой ночью ей не удавалось согреться.

– С кого сняла? – поинтересовался Демид.

– Это от бывшего мужа. Мне в нем тепло, – пояснила, словно оправдываясь.

Было тепло, пока Гордеев снова не ворвался в её жизнь. Точнее, она сама его впустила, но от этого не легче. И несмотря на его всепоглощающий жар ей рядом холодно. Оттого, что он к ней холоден. Всегда.

– А что муж, действительно, бывший? Или пока за решеткой…

– Тебе какая разница? – разговаривать с ним о личном Лия точно не собиралась.

– Да так, интересуюсь. Вы с Троцким обо мне знаете гораздо больше. Кажется, я тоже имею право что-то знать о вас.

Она повернулась в его сторону. Буквально в четверть оборота. Не приближаться больше. И смерила презрительным взглядом.

– Я бы ни за что не стала вести с тобой общие дела, Гордеев. И если бы не Троцкий…

– Понятно. Инициатор он. Ну, у нас с ним давняя любовь.

– Слышал бы он тебя сейчас.

Слышал бы себя сам Демид полтора года назад. Общие дела с Троцким – это что-то из области фантастики уровня бытового хоррора. Достаточно вспомнить, как дядя Паша, управляемый своим хозяином, угрожал Демиду отобрать у него Вику, если не отдаст по-хорошему.

Демид не отдал.

Она ушла сама.

Кстати, Троцкий ни словом о ней не обмолвился. И Демид забыл спросить.

Забыл ли?

Может, просто боялся услышать правду?

Нет, он не трусил никогда. Даже когда реально горела жопа. Знал, что справится со многим. А если не справится, так тому и быть. Себя не щадил и других, конечно, тоже. Но Вика – это особый случай в его жизни. Она ворвалась неожиданно, когда он меньше всего ждал. И также исчезла.

Воспользовавшись тем, что Демид погрузился в размышления, Лия решила оставить его одного. Находиться с ним рядом так близко было противно. И опасно. Хотелось то ли плюнуть его в рожу (реально плюнуть). То ли…

То ли вцепиться в его крепкие плечи, разорвать ногтями одежду, оставить кровавые следы на коже. Как напоминание о том, что она была в его жизни. Он не должен был забывать!

Первый раз. Её с ним первый раз. Тогда она притворилась опытной, знающей. А он, молодой пацан, был сильно пьян и дико возбужден. После неё ещё к кому-то приложился. Он не запомнил этот эпизод, который ровным счетом ничего не значил для него. Но для Лии, ставшей женщиной, это был новый виток. Она по глупости мечтала, что они совершат его вместе. Что после этого у них начнутся нормальные отношения, как у всех пар. Но Гордеев свалил почти сразу. А она обиделась. И долго потом вспоминала.

За эти годы судьба не раз сталкивала их вместе. Нет, не лично. Всегда параллельно друг другу. Она следила за ним, интересовалась. Он и думать забыл. Менял женщин одну за одной. Ни в какие отношения не вступал.

Ветер…

Лия порой удивлялась: что её до сих пор держат эти чувства? Незакрытый гештальт или банальная обида отвергнутой женщины? Но ведь они оба были молоды и по-своему глупы. Она изменилась, стала другой. Женщиной из высшего общества. А дурацкая злость на несостоявшегося кавалера осталась. Словно напоминание о тех днях, когда она была никем. Как и он сейчас.

Последние листья… Вот бы похоронить под ними остатки чувств к этому ледяному монстру. И больше никогда не возвращаться.

* * *

Демиду не хотелось возвращаться в дом. Он не принадлежал ему, как и всё, что последние полтора года его окружало. Ничего не осталось, кроме похудевшего тела и души. Если она вообще у него была. Он сомневался иногда. И только когда чувствовал боль в области груди, тогда осознавал: да, он живой, такой же как и все. И пусть у него забрали имущество, сам он ещё у себя остался. Кажется, это не так уж и мало.

Научиться бы это ценить.

– Тебе не холодно? – Лия не отставала о т него, ходила как привязанная. Хотя себе клялась, что ненавидит его общество. На Демиде по-прежнему была наполовину расстегнутая куртка, под которую он не надел ничего. Ночной воздух приятно холодил кожу. Демиду нравилась эта прохлада. Она остужала и помогала собраться с мыслями.

– Что, без меня уснуть не можешь? – съязвил он. – Колыбельную некому спеть?

– Иди ты к черту, Гордеев. Ты мне не нужен.

– Да? А мне показалось, ты хотела сказать «нужен».

– Много на себя берешь.

– Как и ты. Кстати, расскажи, как мы познакомились.

– Память совсем отшибло?

– Я не про сегодняшний день, когда ты извивалась подо мной, чтобы потом вырубить с помощью своих дружков. Мы ведь встречались раньше.

Пристально на неё посмотрел. Но Лия умела сохранять самообладание. Вот только Демид был для неё большим раздражителем. И губы дрогнули, не выдержав. А затем она отвела взгляд.

– Что ты скрываешь от меня, гордячка хренова? – он взял её двумя пальцами за подбородок, поднял его выше. – Давай рассказывай.

– Я не в ответе за твои провалы в памяти, – Лия дернулась, но пальцы его не убрала. Даже такие грубые прикосновения его были приятны телу. Вот если бы заставить себя не чувствовать ничего было бы намного проще.

– У нас что-то было? – напрямую решил спросить Демид. – Я лица твоего не помню. Был пьян?

– Как и всегда.

– Но сейчас, как видишь, я в здравом рассудке. Даже курить бросил. Почти здоровый образ жизни веду.

– Это на тебя не похоже. Всегда думала, что тебе не хватает силы воли.

– И всё-таки мы знакомы, – Демид отпустил её. – Но ты не похожа на разовых девок, с которыми мне приходилось общаться.

– Ты ещё общаться умеешь? Я думала: сразу в постель.

– Это проще всего. Но с таким характером, как у тебя, вряд ли этот номер прокатил бы.

Легкая волна дрожи прошлась по её телу.

– Я не ослышалась? Ты только что сделал мне комплимент?

– Да, если это можно так назвать, – Демид и сам не понимал, что с ним происходит. То ли разом всё навалилось, оглушив его. То ли эта Лия и в самом деле ему интересна. И бесит и притягивает одновременно. Как и он её.

– Похоже, мне точно пора спать, – развернувшись на каблуках, Лия направилась в сторону двери. – А то кошмары наяву одолевают.

Он рассмеялся ей вслед. Не стал удерживать и расспрашивать дальше. В принципе ему всё было ясно. Где-то когда-то давно они пересекались. И он, как обычно, повел себя плохо. Она запомнила. История банальная. Вот только почему именно сейчас их пути пересеклись снова? Неужели только для того, чтобы отомстить общему врагу?

«По-любому эта дамочка ведет свою игру, – подумал Демид. – И я узнаю, что она задумала».

Возможно, даже Троцкий не в курсе. Кстати, надо понаблюдать и за ним. Да все они – участники этого «общего» дела имеют свои камни за пазухой. Естественно, никто их Демиду не выложит. Придется быть начеку. А информацию добывать каким-нибудь другим способом. Есть же, например, другие люди в этом доме, которые могут что-то знать и захотят поделиться. Та же Мила. Хорошая девочка.

Может, стоит познакомиться с ней поближе?

Глава 8

Троцкий наблюдал за Демидом из окна своей комнаты. Со второго этажа веранда и прилегающая территория хорошо просматривались. Псов выгнали за ворота. С ними отправили Степана, служащего у Лии уже два года. До этого за псами смотрел муж. Одно из его любимых увлечений, не совсем понятное Лии. Он и конюшню когда-то держал и любил выезжать на лошади в лес на охоту. Местные пейзажи ему нравились, и Лия считала, что он олицетворял собой тот самый образ деревенского мужика. Если бы не одно но.

Мафиозную сущность никто не отменял. И, оставив отдых и развлечения, Корнилов (муж Лии) уезжал в город, где творил свои далеко не самые чистые и добросовестные дела.

Ей было лучше без него. Корнилов не умел любить жену так, как ей бы хотелось. Денег давал много. Пожалуй, только это и компенсировало её не до конца устроенную жизнь. И Лия, одетая в дорогие наряды, обвешанная украшениями (Корнилов в шутку называл её новогодней ёлкой), чувствовала себя одинокой и брошенной.

– Хорошо, что его теперь нет, – говорила она Троцкому, с которым судьба связала несколько лет назад. – Корнилов получил по заслугам.

– Тебе совсем не жаль супруга? – усмехался Троцкий, заранее зная ответ.

– За что мне его жалеть? Я десять лет терпела его пьянки, его мерзких друзей, любовниц. Просыпалась в страхе после той перестрелки, которую устроили его враги, и всё ждала новой. Даже охрана, которую он приставил ко мне, не помогала чувствовать себя уверенно. Мне никогда не было с ним спокойно, ни одного дня. И о чем жалеть?

– У тебя было много денег, – напомнил Троцкий. – Твой муж исправно платил налоги за твои нервы.

– Троцкий, ты реально оцениваешь моё здоровье этими несчастными бумажками? – Лия решила оскорбиться. – Да Корнилов до конца жизни со мной не расплатится. Одна надежда – что из тюрьмы он живым не выйдет.

– Хорошо, что он тебя не слышит.

– Я говорю об этом только с тобой. А больше никому не доверяю, – сухо напомнила Лия.

– Правильно, – согласился Троцкий, умолчав лишь о том, что и ему с её стороны доверять не стоит. Мало ли что. Все они не без греха. И он, конечно, не исключение. Криминал прочно вошел в его жизнь, растворился в венах. И Троцкий забыл, когда мог жить по-другому. Словно никогда этого не было. Словно он с рождения признанный авторитет дядя Паша.

Последний месяц Троцкий ночевал в доме Лии часто. Он был знаком и с Корниловым, почти что дружил (если дружба в их криминальном мире вообще возможна). Но Лию знал дольше. Когда-то их пути пересеклись. Троцкий ещё не был авторитетом, а она только-только вышла замуж. Но договорились они быстро. И Лия, по сути, спровоцировала знакомство Троцкого со своим мужем. Ей был нужен свой человек, и она его нашла.

А теперь Демид. С ним, в общем, всё ясно. Ветер в голове, шило в жопе. Сплошные нервы, агрессия, неуравновешенность и готовность сорваться в любой момент. Как бешеная собака, набрасывающаяся на каждого, кто осмелился не так взглянуть в его сторону. Проблем с ним может быть очень много. Поэтому надо правильно замотивировать. И ни в коем случае не выпускать из поля зрения. Ну, и свободы много не давать.

Конечно, Гордеев хочет отомстить. Конечно, он не остановится и пойдет до конца. Тем более, терять ему нечего. Именно на это и сделали ставку Лия с Троцким. Теперь осталось убедить Демида в том, что самый действенный путь свалить Летова – это зайти через его ближайших родственников и ударить по ним. Туда, где он совсем не ждет. Чтоб наверняка.

Лия вошла в комнату тихо. Но Троцкий уловил её запах и обернулся. Тулуп Лия сняла. Успела переодеться в домашний спортивный костюм. Такой она ему нравилась. Становилась похожа на обычную женщину. Ей это больше шло. А не тупая надменность и презрительность ко всему.

– Пацан будет всю ночь шастать. Ты бы уложила его спать. А то из-за него и нам не уснуть, – посоветовал Троцкий.

– Я ему не нянька.

– Ошибаешься. Теперь мы оба будем за ним присматривать, чтобы не натворил глупостей. А он может.

Лия знала.

– Ему твоя горничная приглянулась, – между делом сказал Троцкий. – Наверняка, попытается через неё узнать что-нибудь про тебя.

– Во-первых, не она ему, а он ей, – сама мысль о том, что Гордеев может на кого-то запасть (на горничную, блин!) жутко бесила Лию. То, что на него девки вешались, её не волновало. – Во-вторых, эта дурочка Милка ему всё равно ничего не скажет. Она работает всего второй месяц. Что она может знать такого особенного о нас?

– Например, что мы с тобой очень… хорошо дружим.

– Ну и что? Что это даст Гордееву? – Лия даже не обратила внимание на специально расставленные акценты в словах своего напарника.

Троцкий с упреком взглянул на неё. Неужели ты не понимаешь?

– Любую информацию можно использовать против другого человека, – напомнил он. – Сейчас мы сообщники. Но когда наше дело удастся, снова станем конкурентами. Демид не забудет так просто всё то, что мы с Варшавиным с ним сделали.

– Ну и пусть расправляется с Варшавиным.

– Пусть. Его мне не жаль. Он, если хочешь знать, мне тоже задолжал. Так что я буду рад от него избавиться… потом. И от Гордеева тоже.

Они столкнулись взглядами. Троцкий смотрел настороженно. Ему хотелось понять, насколько ситуация вышла из-под контроля. До встречи с Гордеевым Лия была хладнокровна и адекватна. Ей было легко управлять. Но с его появлением начала сходить с ума. Определенно старые чувства пробудились. И это было очень и очень плохо.

Ресницы Лии дрогнули. Глаза полыхнули огнем, в котором угадывался испуг. То, чего Троцкий ждал. То, что подтверждало его гипотезу. И то, что выводило из равновесия, так как могло серьезно помешать его планам.

– Ты хочешь избавиться от Демида? – голос её, обычно уверенный, дрогнул тоже, выдав волнение за судьбу этого придурка.

– Хочу, – Троцкий не собирался её жалеть. – И ты в этом поможешь.

– Но… Паш, мы так не договаривались.

– По-другому не выйдет, Лия. Как только с Летовым будет покончено, и наш пацан получит власть, у него окончательно съедет крыша. И удержать его можно будет только одним способом.

Лия мотала головой. Отступала вглубь комнаты, словно пытаясь сбежать от этой внезапно открывшейся правды. Она – можно сказать, боевая подруга, прошедшая с Троцким не одну войну за деньги и власть, выгрызающая зубами себе место под солнцем, она задрожала от мысли, что какой-то там её бывший должен будет сойти с дистанции.

Троцкого это ужасно бесило. Он презирал сантименты.

– Паш, я не хочу пачкать руки его кровью. Нам же не обязательно это делать, – всё ещё пыталась отговорить его Лия.

– Нам – нет. Это сделают за нас умелые люди, – поставив точку, Троцкий подошел к двери, повернул в замке ключ и вытащил его из скважины. – А теперь – спать.

– Я лучше пойду к себе.

Меньше всего сейчас Лии хотелось оставаться наедине с «лучшим другом», подкидывающим такие сюрпризы.

Но у Троцкого появились свои планы. Он так долго служил разным отморозкам, что теперь, когда половина их разлетелась по тюрьмам и по за границам, ему захотелось хотя бы немного расслабиться и отдохнуть. А что может быть лучше, чем отдых в компании женщины?

– Гордеев никуда не денется, – напомнил он Лии. – Территория охраняется. В случае побега его пристрелят, можешь не беспокоиться.

– Спасибо, утешил.

– Да плевать на него, Лия, – он редко называл её по имени. Только тогда, когда хотел от неё большего, чем просто дружбы. – Он не сунется дальше юбки твоей горничной. Пусть мальчик потешит самолюбие этой ночью. У него так долго было воздержание.

– Как и у тебя, – она нашла в себе силы усмехнуться и посмотреть на него с издевкой. – Троцкий, ты думаешь, мне от тебя что-то надо?

Глядя на то, как он медленно раздевался, ей становилось не по себе. Она никогда не хотела с ним близости. Никогда. С мужем – тоже. Вообще ни с одним мужчиной, кроме того, что сейчас метался на территории её дома в поисках нужных ему улик. Но он, увы, был недосягаем.

– Ты просто представь, что на моем месте он, – посоветовал Троцкий. – И станет приятнее.

– Неужели ты стерпишь это? – Лия вздрогнула. Прикосновение холодных влажных губ к шее было сродни поцелую лягушки.

– А мне плевать, – Троцкий остался невозмутим. – Я не собираюсь заглядывать тебе в душу.

«Тебе она не нужна, моя душа, – зло подумала Лия. – Никому из вас она не нужна. Только тело».

Перестав сопротивляться, она позволила Троцкому раздеть себя и опустить на постель.

А Демид не мог надышаться холодным ночным воздухом. И, закрыв глаза, мечтал о том дне, когда он сядет вот такой же ночью за руль нового «лексуса» (похожего на тот, что у него был) и помчится в неизвестном направлении. Не важно, куда едешь, главное – это настроение и чувство полной свободы.

Мимо прошелестела листва, и еле уловимый запах лимона и яблок попал в ноздри. Демид открыл глаза, увидел перед собой девушку. Ту самую горничную Милу. Она несла поднос с фруктами, очевидно, на выброс.

– Подожди, – Демид взял с подноса дольку лимона. – Почему так поздно не спишь?

– Заканчиваю уборку, – Мила захлопала ресницами. Забавно она это делала, подумал Демид. Вроде разыгрывает из себя застенчивую девочку. Но в глазах пляшут такие искры, которые выдают в ней гораздо более опытную дамочку. Чутье и насмотренность его не могут обмануть. Таких, как Мила, он видел немало.

– Принеси вина. Или, если найдешь, коньяк, – Демиду не хотелось спать. Хотелось развлекаться. И… надо же попытаться вытянуть из неё информацию.

– Я не могу без разрешения хозяйки, – залепетала девушка.

– Можешь. Я теперь её гость, так что имею право распоряжаться. И думаю, ты мне не откажешь, – отправив дольку лимона в рот, Демид начал медленно жевать, не сводя глаз с Милы.

Она покраснела.

– Хорошо. Я сделаю то, что вы просите.

Щедрая улыбка стала ей наградой. Мила расцвела в ответ.

– Пять минут я буду ждать тебя здесь, – сообщил Демид. – И если ты не придешь вовремя, сам пойду тебя искать. И, будь уверена, найду.

Глава 9

Всхрапнув, Троцкий перевернулся на другой бок и, наконец, убрал руку, вдавливающую Лию в постель. Ей было неприятно делить с ним комнату, кровать, интимную жизнь. Она никогда не воспринимала его в качестве мужчины. Но, к сожалению, его поддержка и помощь не могли быть бескорыстными. То, что когда-то она его поддержала и свела с мужем, это одно. За такое Троцкий был ей верен и благодарен. Но когда понадобилось одного за другим убрать с дороги бывших противников мужа, а теперь – её собственных (по наследству, видимо, перешли), Лия могла обратиться только к Троцкому. Он знал, что с деньгами у неё сейчас не так хорошо, как раньше, когда муж был на свободе. Поэтому в качестве платы попросил её саму.

Это было ужасно.

Есть мужчины, с которыми лучше никогда не спать. Они не способны вызвать чувство вожделения, что бы ни делали. И секс с ними превратится в экстремальное развлечение наподобие хождения по гвоздям. Вроде, польза есть, но очень хочется, чтобы это побыстрее закончилось.

Именно такое сравнение вызывал Троцкий у Лии. Никогда она его не хотела. Но и отказать немогла. Он знал, поэтому был так настойчив. Троцкий понимал, что лишь обстоятельства заставили Лию лечь с ним в постель. Так же, как она в своё время легла в постель с мужем ради его денег.

Лии не спалось. Да и какой мог быть сон, если рядом храпит этот старый мешок, по территории дома бродят его люди, вооруженные до зубов, а Гордеев… этот проклятый Гордеев в эту минуту лезет под юбку к её горничной.

Это невозможно терпеть.

Лия встала, накинула пеньюар. Вытащила из кармана брюк Троцкого ключ и открыла дверь. Затем заперла её снаружи. Скорее всего, проспит до утра. Он ведь думает, что в безопасности. Вот пусть и не мешает ей. Дожила – в своем доме она не может побыть одна! Почти как в тюрьме у Корнилова.

Она прошлась вдоль коридора второго этажа. Здесь было тихо. И Гордеева нигде не было. Значит, он внизу. Лия подошла к лестнице и вначале заглянула в гостиную. Никакого движения там не угадывалось. Значит, они либо на кухне, либо в пристройке, где ночует эта девка.

Лия возненавидела её. Какое имеет право какая-то горничная обхаживать её… м-м-м… гостя?

Гостя ли?

Ну, ладно, бывшего мужика. Который так до сих пор её и не вспомнил. Обидно…

А в кухне кто-то был. И Лия не стала прятаться. Ещё чего не хватало – в собственном доме! Едва ли не бегом влетела туда. И тут же раздался приветственный звон разбитой посуды.

– Ой! – тарелка с фруктами выскользнула из рук Милы. – Я не ожидала, что вы здесь появитесь.

– Я у себя дома и делаю что хочу, – скрестив руки на груди, заявила Лия. – А что ты здесь делаешь глубокой ночью?

– Я? э-э-э… – Мила колебалась, не зная, сказать ли правду. А Лию бесило, что эта девка ничего толком не может придумать в своё оправдание. Тупая, как бревно. Зачем она только взяла её на работу?

– Я спрашиваю: что тебе здесь надо? – Лия повысила голос. – Ты должна была давно закончить.

– Я знаю, но…

– Что?!

– Ваш гость… Демид попросил принести ему вина и… закуску.

Она его уже по имени называет?? Когда же успели так спеться? Лия сжала кулаки и надвинулась на побелевшую от страха горничную.

– Где он? – требовательно спросила.

– На веранде, – пролепетала Мила.

– До сих пор? Там же холодно.

– Ну-да, – не зная, что сказать и как оправдаться, поддакнула Мила. Она не понимала, чем провинилась перед хозяйкой. Но чувствовала, что сделала что-то не то. – Я быстро отнесу и вернусь.

Она хотела взять поднос, но Лия перехватила её руку.

– Куда собралась? Осколки собери.

– Я мигом! – и Мила опустилась на пол.

– А это, – Лия подхватила с подноса бутылку вина, – я сама отнесу. Когда приберешься тут, иди к себе и ложись спать. И чтоб до утра я тебя не видела.

– Хорошо, – Миле ничего не оставалась как согласиться с разгневанной хозяйкой. Перспектива провести ночь с красавчиком ей уже не светила.

* * *

Красные точки мигали, скользя по его телу. То пропадали, то появлялись снова, но уже в другом месте. И позже возвращались к нему.

Демиду не привыкать находиться под прицелом. И глупо было допускать мысль, что в этих владениях ему дадут свободу. Он пленник здесь. И любой шаг в сторону будет расценен как измена и попытка сбежать. Его пристрелят, и он даже не узнает своего врага в лицо.

Костяшки пальцев побелели, так сильно он их сжал. Чертова жизнь! Чертовы людишки! Как они его достали. Всем что-то надо и побыстрее. А почему его желания не учитываются никем и нигде?

Порыв холодного ветра словно поднял его с места. Демиду надоело сидеть и ждать. Мила, похоже, не придет. Испугалась гнева хозяйки? Очень может быть. Он плохо знает Лию, но, кажется, та способна на всё.

– Далеко ты собрался? Неужели сбежать решил?

Тот самый голос, вот уже несколько часов противно щекочущий его кожу мурашками. Отталкивает с одной стороны. И чем-то заинтересовывает с другой. Непостоянство – хреновая вещь. Особенно, если касается эмоций и отношения к человеку.

Лия вышла из дома в одном пеньюаре. В руке держала бутылку вина. Демид даже присвистнул.

– Тебе не холодно? – скользнул взглядом по груди, прикрытой тонкой шелковой тканью. – Где тулуп свой забыла?

– Вообще-то я не планировала ночную прогулку.

– Тогда что здесь делаешь? Да ещё и с вином? Мне принесла? Спасибо, – прежде чем Лия успела что-либо сказать, Демид выхватил у неё из рук бутылку.

– Ты груб, Гордеев, как всегда. Пробовал меняться, работать над собой?

– Зачем? – бутылка была откупорена. Демид сделал большой глоток. Легкое полусухое вино приятного оттенка осенней грусти пролилось в горло. Демид редко пил вино, предпочитая более крепкий алкоголь. Но здесь для него вряд ли что-то подобное найдётся. – Я это я. Такой какой есть. Грубый, тупой – так ты меня называла, да?

Лия ничего не ответила.

– Мне, знаешь, противно, – Демид сделал ещё глоток. – Вроде я никому реально зла не делал. Но почему-то каждый хочет меня ткнуть лицом в землю. Почему так?

– Твой характер, Демид. Ты несговорчивый, неуправляемый. С тобой тяжело.

– Знаю.

Воспоминания ударили в голову вместе с градусами. Вика тоже говорила, что с ним тяжело. Неуправляемый. Она даже боялась его. А потом отдалась. И сбежала. Господи, как же трудно её забыть!..

– Ты не один, – Лия потянулась к бутылке. – Дай мне глотнуть. Не думаешь же, что это всё для тебя?

– А тебе зачем? – Демид отодвинулся. – Горе по бывшему мужу заливать?

– Алкоголь пьют не только, чтобы залить горе.

– В два часа ночи? Полураздетой со своим врагом? Кого ты пытаешься обмануть?

Лия покачала головой. Несносный.

– Иди в дом. Сейчас очень холодно. Ты можешь простудиться.

– С чего вдруг ты решил позаботиться о моем здоровье?

– Ну… – Демид нарочно задумался. – Может, мне захотелось побыть немного добрым?

– Слабо верится.

Демид неожиданно улыбнулся. Той самой улыбкой, которую он редко кому дарил. А затем приблизился. Непозволительно нарушив её границы. Инстинктивно Лия потянулась обхватить себя руками. Демид поднес бутылку вина к её губам, наклонил. Красная жидкость пролилась по её лицу и ниже по подбородку потекла по шее к вырезу пеньюара. Лия не шелохнулась.

– Ты же хотела выпить, – напомнил Демид. – Давай.

Он снова приложил бутылку к её губам. И Лия поддалась. Выпила глоток и ещё и ещё. Гордеев поил её, а она не ощущала насыщения. Будто вино проливалось в бездну её нутра, где не было дна.

Она просто слишком замерзла, чтобы чувствовать.

– Идем в дом, – следующий глоток сделал сам Демид. – Покажешь, где мне спать.

– У тебя отдельная комната.

– На эту ночь?

– На много ночей вперед.

Об этом Демид уже догадался. Что никто не собирается его отпускать, пока он не выполнит задание. Но кто сказал, что он прогнется?

– Ты всерьез решила удержать меня возле себя?

– Гордеев, ты и так никуда не денешься.

– Мне нравится твоя самоуверенность. Ещё немного, и я не откажусь от предложения переспать с тобой.

– Я тебе этого не предлагала! – возмутилась Лия.

– А то, что было в машине не в счет?

– Нет, конечно. Как ты мог подумать, что я на тебя поведусь?

Становилось жарко. Воздух накалялся, хотя температура снижалась. И тогда Демид решил рискнуть.

– Давай заключим пари. Я ставлю на то, что через неделю максимум мы окажемся в одной постели.

– У меня в доме много комнат. Делить постель с тобой нет нужды.

– Я не о том, Лия. Ты прекрасно поняла, что я сказал. Одна постель – и мы вдвоем в ней, сплелись, ты подо мной извиваешься…

Он нарочно закатил глаза, изображая, как сильно его трогают такие фантазии. Параллельно наблюдал за её реакцией.

– Почему именно так? – вскипела Лия. Воображение предательски подкидывало пикантные картины одну за одной. И чтобы не поддаваться этому чувственному потоку, она решила как можно скорее выбраться в не самую привлекательную реальность, где Демид был ей ненавистен.

– А, ты хочешь другую позу? – он не позволял ей взять верх. – Без проблем.

– Я не это имела в виду, придурок! Почему у тебя все мысли ниже пояса?

– Потому что думать нечем. Ты ведь таким меня воспринимаешь? Вот и заключим пари. Я ставлю на секс. И когда выиграю, получу от тебя то, что хочу.

– То есть секс со мной – это не предел твоих желаний?

– О, нет, – засмеялся Демид. – Хотя ты, наверняка, весьма неплоха и кое-что умеешь. Но я, когда выиграю, хочу получить ответы на все вопросы. Правдивые ответы.

Лия подумала, что вряд ли ему это удастся. Она точно не собирается с ним спать. Значит, и правды от неё Демид не дождется.

Однако пари – это всегда интересно. Это захватывает, когда на кон можно поставить нечто ценное. И тогда у Лии загорелись глаза.

– А что получу я в случае твоего проигрыша?

– О, ты заинтригована! Это хороший знак.

– Не сбивай меня с мысли, Гордеев. Если я выиграю… дай подумать, – Лия прикусила губу, – ты поможешь мне в одном деле.

– Грязном?

– Кровавом.

– Надо кого-то убрать?

Она повернулась к дому. Подняла глаза вверх, пристально вгляделась в окна второго этажа, где в её спальне храпел (или уже проснулся и, возможно, ищет её) Троцкий. А потом очень тихо, чтобы мог расслышать только Демид, сказала:

– Ты поможешь убрать Троцкого.

С минуту он смотрел на неё таким тяжелым взглядом, что Лия подумала, будто он сейчас отменит пари. Или, что хуже, пойдет искать Троцкого, чтобы всё ему рассказать. Но Демид не стал этого делать. Сделав ещё один глоток вина, он протянул Лии свободную руку ладонью вверх:

– Договорились.

Глава 10

Проснулся Демид от того, что ощутил на себе чей-то взгляд. И вначале это казалось сном, который вот-вот должен был рассеяться. Но сознание прояснялось, а взгляд оставался припечатанным к нему. Тогда Демид очнулся окончательно и открыл глаза.

Лия в спортивном костюме и с чашкой чая в руке стояла напротив его постели и внимательно наблюдала. Демид осмотрелся. Одеяло на нем наполовину сползло, оголив грудь и живот. Остальное было скрыто. Но выступающие части тела выглядели внушительно. Именно к ним был прикован взгляд Лии.

– Любуешься? – Демид потянулся и лег поудобнее. Ноги высунул из-под одеяла. В спальне было тепло, даже очень. Ложась в постель, Демид разделся догола. Это в доме у деда, если в печку вовремя дров не подбросишь, огонь начнет угасать, а с ним – уходить тепло. Полы там были холодные, местами вздутые. Демид дал себе слово разбогатеть и вернуться помочь деду с ремонтом. Если тот доживет.

– Пора вставать, Гордеев. Все давно проснулись, – Лия отхлебнула чай.

– И дядя Паша?

– Конечно. А что тебя удивляет?

– Я думал, ему нравится понежиться в теплой постели с хорошенькой женщиной под боком.

– Перестань, – воспоминания прошедшей ночи были ей отвратительны. Прикосновения нежеланного Троцкого, его близость, вызванная ревностью к Демиду – всё это было неприятно Лии. Хотелось скорее об этом забыть, вычеркнуть из памяти навсегда. Как будто не было ничего между ними.

Бабушка, когда была жива, любила говорить: «Надо спать только с тем мужчиной, которого хочешь. Со всеми остальными это будет напоминать насилие над самой собой. А мы, девочки, себе не враги».

Мама не любила бесцеремонную прямоту своей свекрови и часто осекала её: «Ну, что вы такое говорите при ребенке?»

А Лия слушала и жадно ловила каждое слово. Она любила бабушку и, когда матери не было рядом, слушала её рассказы и мечтала, что когда вырастет, будет похожей на неё.

Нет, она всё-таки мазохистка. Самая настоящая. Ибо в постель ложится с теми, кто ей противен. И вообще живет не так, как могла бы.

Не так, как хотела бы.

Прочь эти мысли! Ещё Гордеев заметит, что она стала сомневаться, и начнет использовать это против неё. Ему только дай повод.

– Сегодня у нас много дел, – Лия вернула себе хладнокровие и вновь вошла в образ уверенной в себе хозяйки положения. – Вставай, спускайся вниз. Надо позавтракать и выезжать.

– Куда?

– По магазинам.

– Ты решила отовариться и хочешь взять меня с собой? Извини, шопинг – не самое любимое моё время препровождения, – зевнув, Демид потянулся.

– Это для тебя, дурень. Не появишься же ты перед Летовым и его приближенными в таком виде?

– А чем тебе мой вид не нравится? – и Демид нарочно медленно начал спускать вниз одеяло, обнажая дорожку из волос, тянущуюся от живота к паху. Дразнить Лию ему очень нравилось.

Чтобы скрыть смущение (да, Лия тоже могла стесняться своих эмоций) она отвернулась.

– Если ты надеешься соблазнить Летова своим голым телом, то я сожалею: тебя ждет провал. Достоверно известно: он любит женщин.

– Значит, тебе больше повезет. Может, попытаешь счастья?

– Он не в моем вкусе.

– А дядя Паша?

– Ты прекрасно знаешь, что нет.

– Какая ты привередливая. Никто тебе не может угодить. А бывший муж?

Лия начала терять терпение.

– Гордеев, заканчивай этот бессмысленный разговор. Иначе мы не найдем общий язык.

– Найдем, будь уверена. И, если ты не возражаешь, я приму душ. А потом, как ты и просишь, спущусь к завтраку.

Одним рывком Демид откинул одеяло и встал. Лия увидела всё и… не смогла на этот раз отвести взгляд. Слишком это было зрелищно.

– Я же сказал: любуешься, – позлорадствовал Демид. – Зачем только отрицаешь, будто ничего ко мне не чувствуешь?

Эти слова её протрезвили. Разозлившись на Демида, да и на себя заодно за то, что не может при нем сдерживать эмоций, Лия плеснула в его сторону чай. К счастью, не попала. Всё вылилось на пол.

– Ты мне будешь должен, Гордеев, за мои потраченные нервы.

– Непременно.

Душ находился в смежной комнате. Демид зашел туда, но дверь оставил открытой. Лия услышала звук льющейся воды. И вроде бы ей надо было уходить. Но что-то упорно держало. Она подошла к стулу, на котором лежала одежда Демида. Взяла его куртку, поднесла к лицу, вдохнула запах. Что-то дерзкое, резкое с нотами табака, мускуса. А внутри куртка пахла его кожей. И это ощущалось очень волнительно. Хотелось надеть на себя эту куртку, впитать в себя единственно ему принадлежащий запах. Хотелось вобрать в себя его всего. А после… после разорвать его она куски. Никогда ещё Лия не испытывала таких противоречивых чувств к человеку. Чтобы и желать и ненавидеть одновременно – для этого надо было быть Демидом Гордеевым.

Она вернула куртку на прежнее место и вышла в коридор. Ей не нужно проводить с ним много времени вдвоем. И это пари дурацкое. Лия знала наверняка, что она выиграет. Второй раз не позволит Гордееву её уговорить. Да и отвечать на его вопросы в случае проигрыша не хочется. А вот разделаться с Троцким руками Гордеева она была бы не прочь. Но лишь после того, как они свалят общего врага.

Бывший муж любил говорить, что в мире, где вращаются большие деньги, ставки очень высоки. И нужно всегда быть начеку. Никому и никогда не доверять полностью. И помнить, что в любой момент могут предать. Либо ты, либо тебя.

* * *

Троцкий курил на веранде. Лия в очередной раз отчитывала Милу, неправильно расставившую приборы на столе. Девушка была напугана и не понимала, почему хозяйка уже два дня к ней придирается, хотя до этого всё было хорошо. Связать это с появлением Демида она не могла, так как не догадывалась об истинном отношении к нему Лии.

Демид бодро сбежал по ступеням. Он выспался, хотя лег поздно. И теперь был готов к бою.

– Если ты так каждый день будешь нас задерживать, придется отправить тебя ночевать к псам, – встретила его Лия. – Думаю, они обрадуются твоей компании.

Демид ничего не ответил. Взял из рук Милы пустую чашку, налил в неё чай, отхлебнул.

– Как вы это пьете? – и вернул чашку обратно. – Есть какой-нибудь настой травяной? Мята, лимонник?

– Может, тебе ещё в постель завтрак подавать? – возмутилась Лия. – Чем тебе чай не нравится?

– Я такое пойло не пью. Даже запаха нет никакого. Лучше уж вина.

– Ещё чего не хватало. Мила, налей ему воды из-под крана, пусть довольствуется тем, что есть.

Мила захлопала глазами, не понимая, шутит хозяйка или нет.

– Хорошо у вас к гостям относятся, – Демид взял с блюда пирожок, откусил. – Я и то лучше завтрак приготовлю.

– Ловлю на слове, – подхватила Лия. И повернулась к горничной. – Милка, с завтрашнего дня ты у нас не работаешь. Я беру новую горничную, а заодно и повара, – и она многозначительно указала на Демида.

– То есть как? – девушка растерялась. А Лия прыснула со смеху.

– Какая же ты глупая. Ладно, иди на кухню. Тебе слишком долго объяснять.

Проходя мимо Демида, Мила ощутила легкое прикосновение. Он ущипнул её за бедро. Она пискнула от неожиданности, чем вызвала новый приступ гнева своей хозяйки. Поэтому поспешила убежать подальше от этих разборок.

– Гордеев! – глаза Лии метали молнии. – Ещё раз тронешь мою горничную, я тебе руки оторву.

– Не удивительно, – Демид склонился к уху Лии и прошептал самым ядовитым тоном, каким мог. – Тебе бы хотелось, чтобы я трогал только тебя.

– Отвали! – она оттолкнула его.

К счастью, в это время в гостиную вошел Троцкий. Он докурил сигарету (и не одну) и был готов к отъезду. Вот только его подельники это желание не разделяли. И тогда Троцкий счел своим долгом предупредить.

– Давайте сразу договоримся. Никаких конфликтов и выяснений отношений. Действуем сообща по плану.

– А можно узнать подробности плана? – спросил Демид. – А то меня так и не посвятили.

– Тебе много знать не надо. Жуй и поехали в город. Надо привести тебя в нормальный вид.

– Это я уже слышал. Но зачем? Так ли важно Летову, чтобы я появился перед ним красавчиком?

– Не Летову, – поправил Троцкий.

– А тогда кому?

– Его дочери. Девчонке, которую ты должен влюбить в себя.

– Это… как? Зачем? – Демид опешил. Что за подстава? Они так не договаривались. Или это и есть та часть плана, в которую его не посвятили?

– Да, это наш план, мальчик мой, – подтвердил Троцкий. – Ты влюбишь в себя его дочь, и через неё мы свалим Летова.

Глава 11

Демид переводил взгляд с Троцкого на Лию и обратно, пытаясь отыскать в их лицах хоть какой-то намек на шутку. Но оба молчали, и атмосфера вокруг становилась всё более мрачной.

– То есть, я нужен, чтобы запудрить голову какой-то девчонке? Как кобель, которому указали, на какую сучку забраться?

Это было больно. Словно чьи-то невидимые руки оплели его со всех сторон, сдавили горло, перекрыв доступ кислорода. А потом сказали: ты сможешь дышать, по одному глотку воздуха, если пойдешь в направлении, которое мы тебе укажем. Вот так, шаг за шагом, вдох за вдохом.

Хотелось зарычать.

Но дядя Паша – невозмутимый и расслабленный недогангстер (Демид, наконец, нашел ему подходящее сравнение) чеканил приговор уверенно:

– Правильно всё понял, мальчик.

– Да не мальчик я тебе! – Демид взорвался. – Сколько можно меня так называть?

– Хватит истерить, – спокойно посоветовал Троцкий. – Или тебе не нравится комфортная жизнь? Ну, вали тогда нахрен отсюда в свою берлогу. Только помни: в любой момент в твою пустую башку прилетит что-то смертельно-металлическое.

Последняя фраза была произнесена с пугающе ледяным хладнокровием. И Демид знал: Троцкий слов на ветер не бросает и всегда доводит начатое до конца. А если пообещал, то так и сделает. Неважно, кто будет стоять за ним – Варшавин, или эта чертовка Лия. Да хоть сам дьявол!

Троцкий – стена. Железобетонная. Не сдвигаемая.

– Я не хочу никакой девки, – заявил Демид. – Я хочу встретиться один на один с Летовым.

– И ты этого добьешься. Если будешь слушаться меня.

Демид не знал, куда себя деть. Злоба душила. Злоба и ощущение собственной беспомощности. Его связали по рукам и ногам. А он и шелохнуться не может. Какая к черту, свобода? Она была у него только в детстве, когда с горки летел позади санок, сдирая коленки в кровь по застывшему снегу. У взрослых людей свободы нет. Они вечно чем-то обязаны. Вечно чувствуют, что должны. Кому, чего – непонятно.

А только Демида это достало. Он всегда стремился к независимости, к пресловутой свободе. Хотел сам на ноги встать, родителям помочь. Теперь ещё – людям, которые ему помогли – деду, дяде Володе. Но ни черта не получается. Из-за таких, как Троцкий или Летов, или Варшавин, возомнивших себя хозяевами мира.

Демиду хотелось сорваться, убежать из этого дома в лес, обхватить руками дерево и, приникнув лбом, просто помолчать, послушать, что ему посоветуют лесные духи (если они вообще существуют). Но лес ничего не скажет, пока он здесь, в заточении.

– Демид, надо принимать решение, – это сказала Лия, и он, отыскав, наконец, её глаза, увидел в них неподдельную тревогу. Она, что, за него боится? Смешно же. Нет, она боится за себя. Что её план провалится. Что свалить Троцкого не удастся. А это интересно, кстати. Получается, Лии Летову мстить не так уж и нужно? Тем более, по бывшему мужу она не скучает. Хрен с ним, что в тюрьме. Ей не нужно от врагов избавляться. Ей надо с друзьями вопрос решить. Для этого ей нужен Демид. Вот почему она волнуется.

– Остаться с вами или попрощаться? – вслух произнес он. По сути, лишь бы время потянуть.

«Не верю. Они и потом от меня не отстанут. Но так у меня будет шанс свалить Троцкого».

С улицы донесся собачий лай. Степан вывел псов на прогулку. Бегают, резвятся. Животным точно ни о чем думать не надо. Поели, поспали, погуляли – живут. Может, и ему также? Чем проще, тем лучше. Никакой ответственности. Делай, что прикажут.

А дальше видно будет.

Цепных псов надо держать к себе поближе.

– Вина принеси, – попросил Демид Лию. – Чай у тебя отстойный. А потом поедем в город наряжаться.

* * *

Из одежды на нем была только куртка и брюки. Лия скептически оглядела его и вынесла вердикт:

– Если ты появишься в таком виде в любом из бутиков, сотрудники примут тебя за бандита и вызовут полицию.

– Да ну? – Демид нарочно взъерошил волосы, чтобы они встали торчком. – Как тебе мой ирокез? Ничего вроде.

– С тобой невозможно… – Лия закатила глаза. – Ты бываешь хоть когда-нибудь серьезным?

– Только если мне что-то от кого-то надо.

– А сейчас разве другая ситуация?

– Да. Сейчас тебе и Троцкому кое-что надо от меня. Так что я могу делать что угодно. И злить вас тоже.

– Он пристрелит тебя. У Троцкого терпение не железное, – напомнила Лия.

– А может мне нравится его испытывать? Понять, до какого предела дядя Паша может дойти?

– С огнем играешь, Гордеев.

– Причем всегда, – подтвердил он. – Извини, не могу по-другому. Натура такая – жаждет приключений.

– Авантюрист.

– О да, – довольно улыбнулся. – Тебе нравится? – и окончательно, по мнению Лии, обнаглев, он шлепнул её пониже спины.

В ответ на него обрушился шквал эмоций, выражаемых, в основном, в матерной форме. Лия умела ругаться. От бывшего мужа и не такое приходилось слышать. Он считал, что дисциплину можно держать только таким образом. Лия с ним была согласна.

– Ты совсем сдурел, Гордеев? Ещё раз руки свои распустишь, и я их тебе оторву.

– А прежде тебе нравилось, когда мои руки трогали твоё тело, – Демид снова потянулся к ней.

– Не было такого! – Лия отдернулась, но щеки всё равно порозовели, выдавая подлинные чувства. Конечно, ей нравилось с ним быть. И близость, пусть она была первая в её жизни и физически болезненная, всё равно стала особенной и запоминающейся. А он всё врет. Гордеев ничего не помнит. И не вспомнил бы о ней, если б Лия сама не рассказала. Вот и вся правда. Она для него случайный эпизод, который автоматически стерся из памяти. Он для неё – пятно, которое стереть не получается.

Надо просто его уничтожить. Нет человека – нет воспоминаний. Троцкий прав. Когда Гордеев сделает своё дело, с ним надо будет попрощаться. И Лии так будет спокойнее.

В гостиную вошел Троцкий. За это утро он скурил половину пачки сигарет, чтобы успокоить нервы. И пусть внешне он выглядел невозмутимым, внутри всё клокотало от безумств этого мальчишки. Несносный Гордеев! Парню на четвертый десяток, а он до сих пор ведет себя как подросток. Такие никогда не взрослеют. Странно только, что в них женщины находят. Троцкий не хотел себе признаваться, что его задевало неприкрытое вожделение, которое испытывала Лия к Гордееву. На него она так никогда не смотрела. И не посмотрит, даже если он попытается заставить. Даже если на колени её поставит. Потому что предложить ему, по факту, нечего. Что у него есть кроме власти, денег и угроз? А у Гордеева ни гроша за душой и в голове ветер, но именно на него смотрит с обожанием эта красавица.

– Вы там скоро?

– О, дядя Паша, – Демид вышел навстречу. – Так ты ждешь нас? Я думал: давно укатил.

– Сейчас тебя укатаю, – процедил сквозь зубы Троцкий. – Оделся? Вино своё дососал? Может, тебе пузырек с собой прихватить с соской? Раз ты алкоголь как грудное молоко пьешь, отлипнуть не можешь.

Троцкий был зол. И Демид в кои-то веки решил не идти на конфликт. Себе дороже.

– Поехали, – приказным тоном сказал дядя Паша. – У меня сегодня много дел.

– Ты разве с нами? – Лии это явно не понравилось.

– Только до города. Дальше мы расстанемся. Мне надо встретиться с одной особой, приближенной к нашему дорогому Летову.

– Даже в стане врага у дяди Паши найдутся друзья, – вставил Демид.

– Разумеется.

– Хорошо, едем, – Лия направилась к двери. Демид запахнул куртку, надетую на голое тело, и пошел за ней. Троцкий оказался замыкающим.

Три автомобиля были приготовлены для их выезда. И в этот раз Демид не удержался от реплики.

– О, да у нас целый кортеж! И где именно поеду я?

– В багажнике, как обычно. Ты ведь уже привык? – мрачно оскалился Троцкий.

– Там темно.

– А ты фонариком посвети. А чтобы не одиноко было, в телефоне можешь позалипать.

Точно, телефон! И как он раньше не вспомнил? Он ведь обещал Ивану заехать ещё вчера. Совсем из головы вылетело. Демид опустил руку в карман, пошарил. Телефона не было.

Троцкий с застывшей усмешкой наблюдал за его тщетными поисками.

– Не трудись. Старые связи тебе не понадобятся. Вот, возьми, – он протянул ему новый айфон. – Симка другая. В телефонной книге мой номер и номер Лии. Пока этого достаточно.

Подстава… Демид не помнил наизусть номер Ивана. И дяди Володин номер тоже. Они всё предусмотрели.

– И не надо рыпаться, Демид, – посоветовал Троцкий. – В твоих интересах действуем.

– В наших общих, – поправил он.

– Правильно. Так что не будем хранить секреты за спинами друг у друга. Всё должно быть прозрачно.

Демид ничего не сказал. Но про себя решил, что обязательно найдет способ связаться с Иваном. А пока… пока будет делать то, что от него ждут.

Плюхнувшись на водительское кресло, Демид отодвинул Лию так, что она оказалась зажата между сиденьями. С руганью она вылезла и села рядом.

– Бесят твои выходки, Гордеев!

– Знаю, – он повернул ключ зажигания.

– Как ты поведешь? У прав нет, – попыталась остановить его Лия.

– Это кому-то мешает?

– Что если нас остановят?

– Пусть попробуют.

Резким толчком машина рванула вперед. Троцкий едва ли не бегом кинулся к другому авто.

– Поехали за ними, – скомандовал он. – Какой же придурок! Дождется, что я его сегодня пристрелю.

Но Демиду было всё равно. Опьяненный быстрой ездой – его любимым развлечением в прошлой жизни – он мчал и мчал вперед. И то самое долгожданное ощущение свободы наконец-то забилось в груди частыми толчками.

Жить! Он снова может жить.

Чистый кайф.

Глава 12

Впереди показался город. Мрачный, укутанный осенью и серыми облаками, на многих он производил гнетущее впечатление. Но только не на Демида. Он разлюбил весну. Но осень была его стихией.

– Ты путешествовала когда-нибудь? – беглый взгляд в сторону Лии.

– Конечно.

Правда, не так много, как ей хотелось бы. Корнилов примерно раз в год выезжал с ней на курорт. Остальное время они отдыхали порознь. И это нравилось Лии гораздо больше, чем проводить время с ним. Постоянные пьянки, загулы, дебош – Корнилов отдыхал шумно, чтобы каждая собака, как он выражался, об этом знала.

– Я мечтаю взять хорошую тачку (как у тебя, например), заправить полный бак и рвануть куда глаза глядят. По бездорожью, по ухабам – неважно. Даже наоборот интересно побывать там, где никого нет. Хочу посмотреть старые деревни, развалины, храмы, – Демид впервые так разоткровенничался. То ли возможность погонять за рулем так на него повлияла. То ли внезапный разворот на сто восемьдесят градусов. Он чувствовал себя счастливым и опьяненным.

Лия насторожилась.

– Храмы? Ты серьезно?

– А что такого? Я не похож на романтика?

– В чем же, по твоему мнению, тут романтика?

– В храмах она точно есть. Когда входишь под эти высокие своды, поднимаешь голову вверх так, что шея начинает болеть, а голова кружиться, кажется, будто к самому небу тянешься. А однажды я залез на колокольню. Мелким ещё был. Мне тогда показалось, это очень высоко. Хотелось дотянуться ещё выше, достать облака. Хорошо, что батюшка меня остановил. Так бы и свалился.

– Странно это всё, – задумчиво сказала Лия.

Он вообще вел себя странно. Что-то поменялось за эти сутки, что они провели вместе. Оказалось, Гордеев может не только напиваться вдрызг и трахать всё, что движется. У него ещё какие-то воспоминания детства есть, ностальгия по ушедшему, мечты. Он не просто из мяса и крови состоит. У него тоже что-то теплится внутри. Может, даже бьется в области сердца. Но Лии не хотелось знать его таким. Думать, что она ошиблась. Нет, даже не в этом дело. Она ошиблась лет на десять в нем. Демид изменился. Или это она закостенела. Но как будто он уже не так ненавистен ей, как хотелось бы.

Как будто что-то ещё может получиться и…

Гнать, гнать от себя подальше такие мысли!

Из сумочки донесся противный гудок. Лия специально поставила такую мелодию на Троцкого. Чтобы каждый раз напоминать себе о том, кто он для неё на самом деле, и как ей хочется от него избавиться. Такая вот «дружба».

– Вы где? – голос у Троцкого был резкий. Он говорил отрывисто. И по всему было ясно, что он готов пристрелить обоих.

– Мы в городе. Подъезжаем к торговому центру, – ответила Лия. – Не волнуйся, всё под контролем, – и нажала сброс.

– Зачем ты соврала? – удивился Демид. – Он же тебя казнит.

– Не сможет. Я нужна ему. Также как и ты.

– Это временно.

– Поэтому нам надо придумать план.

– Нам? – Демид едва не врезался в столб. Лия вскрикнула. – Ты пугаешь меня, когда так говоришь.

– Это ты меня пугаешь, Гордеев. Что ты вообще делаешь со мной?

– Собираюсь в бутик модной одежды. Если что, это была твоя инициатива, – напомнил он.

– Я не о том, – Лия устало прикрыла глаза. – Что ты со мной делаешь?

– Тебе должно быть видней. Я же тупой, ничего не соображаю.

Демид припарковался на платной стоянке. Вышел первым.

– Ну, что, идем? Деньги у тебя есть? Или начнем воровать?

– А как ты отнесешься к тому, что за тебя будет платить женщина?

– Ужасно. Меня утешает одно: когда я верну себе бизнес, ты получишь за всё в двойном размере. Не люблю быть должным.

– За всё – звучит угрожающе.

– За всё, Лия, за всё.

Она боялась представить, что за этим «всё» кроется.

* * *

Демид не любил ходить по модным салонам. Раньше, когда он вел свой бизнес, и приходилось заботиться о внешнем виде, он поступал так: заезжал в первый попавшийся бутик с вип-обслуживанием и на час – полтора передавал себя в руки опытного стилиста. Закупался сразу на весь сезон и больше об этом не думал. А чтобы ходить по всем этим точкам, выбирать самому – это было выше его терпения.

Но с Лией пришлось делать именно так. И как же он проклинал и её и Троцкого. Видимо, они, прознав о его нелюбви к шопингу, решили таким образом поиздеваться.

– Я вас грохну обоих. Можно? – снимая с себя очередной костюм в примерочной, он швырнул его в лицо Лии, не заботясь о том, что её макияж может смазаться и испортить ткань. Ему было всё равно. Два часа пытки его изнурили.

– Ты в курсе, что у тебя СДВГ? – Лия аккуратно расправила костюм и вернула на место. – Никакого терпения и усидчивости.

– Типа гиперактивность? – Демид ухмыльнулся. – Слышал.

– С тобой никто не захочет сотрудничать, – продолжала распалять его Лия.

– Эй, спокойнее. Я выдержал два часа в примерочных. Или ты это нарочно, чтобы вовсю полюбоваться моим голым телом?

Лия закатила глаза. Гордеев достал её своими постоянными отсылками к сексу. Как будто он ни о чем другом думать не может. Похоже, завис на этой стадии развития. Или слишком долго терпел.

Однако телом его она, действительно, любовалась. И не могла не признать, что Демид был ну очень хорош внешне. Широкая спина, бицепсы, которые от работы в деревне стали только крепче, и задница – упругая и твердая. Забыв о том, что сама себе пообещала соблюдать дистанцию, Лия протянула руку и коснулась его спины.

Какой же он горячий! В примерочной и в салоне работает кондиционер, и здесь довольно свежо. Но Демиду жарко. Он полыхает как огонь. Лия ближе прильнула к нему и провела рукой вдоль его спины. Приятные ощущения.

Он резко развернулся, и Лия не успела отпрянуть. Демид сгреб её в охапку, вдавил в стену и прижал своим телом, чтобы даже пошевелиться не могла. Глаза его оказались совсем близко. И Лия подумала, что сейчас он её поцелует.

Нет, Демид не собирался этого делать. Только показать ей, какими могут быть ощущения от тесного контакта с мужчиной. Не то, что с Троцким обжиматься. Да и что мог этот брюхатый мешок с деньгами, у которого руки по локоть в крови?

Горячим щекочущим дыханием Демид обжег Лии шею. А затем впился зубами. Она едва не вскрикнула. Нет, не от боли. От накрывшего с головой желания. Как же она хотела Гордеева! Если он продолжит вот так, она просто не сможет себя контролировать.

Демид прекрасно понимал, что делает. Распалить Лию, заставить её признаться в чувствах к нему и обезоружить. С влюбленной женщиной можно делать что угодно. А если учесть, что эта женщина из стана врагов, перспектива обезоруживания становится ещё более привлекательной.

Демид нашел её руку, прижал к своему паху. Сквозь трусы Лия ощутила его твердую плоть и невольно сжала пальцы. Нет, она должна сопротивляться! Но Демид следующим движением засунул её руку себе в трусы. И тогда Лия охнула. А затем, плохо соображая, обхватила горячий твердый член. И сознание поплыло…

Дальше всё было как в тумане. Лия позже, гораздо позже, прокручивая этот эпизод в голове, проклинала свою слабость. Ругала себя за то, что позволила Демиду, положив руку её на макушку, опустить на колени. Не очень-то она и сопротивлялась. Ругала за то, с каким наслаждением вобрала в рот его плоть. Позволила Демиду двигаться так, как удобно ему. И до самого финала послушно шла за ним.

Как это трудно – быть сильной, независимой женщиной. Если тобой управляют страсти, разум в какой-то момент отключается. И ничего с этим не сделаешь. Она всего лишь женщина, которая хочет мужчину. Конкретного мужчину. И вот он перед ней, позволяет себя любить. А сам не дает ничего в ответ. Но ей почему-то всё равно. Она давно знал его таким. Она успела привыкнуть.

Когда всё закончилось, Демид мельком выглянул из-за ширмы. И не поверил глазам.

Нет, этого не могло быть. Это наваждение. Это его бред. Он просто не пришел в себя. Лия хорошо отработала и доставила ему удовольствие.

Но Лия, опустившаяся на пол, больше его не занимала. Её не было, она исчезла. А взамен появилась другая. Всего мельком он увидел её профиль в салоне, но этого было достаточно. Ведь Демид способен был узнать её из сотни, из тысячи других. Её черты, они никому другому не могут принадлежать.

Он видел её. Это она!

– Вика, – прошептали губы. И Демид рванул из примерочной за ней.

Г