Фантастический детектив 3. Урри Вульф и тайна старой мастерской
Глава 1. Чудеса в решете
Было обычное январское воскресенье. Впрочем, не совсем. День выдался такой морозный, что всякое желание выбраться на улицу, пропадало тут же, стоило едва высунуть нос за дверь. Поэтому да и не только Урри Вульф провёл свой выходной, не выглянув ни разу из комнаты. Второй причиной такого поведения было то, что всё свободное время он посвящал своим изобретениям. После встречи с инопланетным гостем, идея построить скоростной звездолёт не оставляла Урри ни днём, ни ночью. Частенько, забыв про время, он засиживался допоздна.
Ох и влетало ему тогда от мамы!
– Урри! Опять! – выговаривала Анрибэль Вульф. И предупреждала: – Если через пять минут ты не окажешься в постели, то вот увидишь, я выкину эту штуковину, – она тыкала пальцем на компьютер, – в окно.
Урри вздыхал, плёлся к кровати. Но забравшись под одеяло, Урри включал маленький фонарик. И таким образом, прячась от мамы, тайком читал ночи напролёт.
Теперь у мальчика были чертежи космического корабля, и он имел чёткое представление о его конструкции. Только от этого Урри не стало легче. Наоборот. Разом возникло множество вопросов. Например, где отыскать нужные запчасти? Может, вы думаете, можно прийти в магазин и запросто купить сближающе-корректирующий двигатель или антенны радиосистем? Как бы не так! Многие запчасти придётся брать под заказ. А это значило лишь одно: по неприлично высокой цене. Как ни крути, понадобится кругленькая сумма. При этой мысли Урри приходил в отчаяние. Правда, ненадолго. Поддаваться унынию было совсем не в его привычках. Как правило, он переключался на очередную задачу.
И тут возникала следующая сложность.
Многие детали в его схемах следует заменить, потому как найти что-то подобное просто-напросто не удастся. Тут предстоит серьёзно поломать голову. Чем больше Урри углублялся в проектирование космического корабля, тем больше задавался вопросом: а как с этой задачей справился отец? Каким был его космолёт? Ведь что странно ни чертежей, ни зарисовок, ни каких бы то ни было заметок в мастерской отца Урри сколько бы не искал, так и не нашёл.
«Как такое возможно? – недоумевал Урри. – Должны же сохраниться какие-то разработки, специальная литература, программа космических исследований. Хоть что-то!»
Размышляя так и в этот воскресный день, Урри мерял шагами комнату, когда к нему заглянула мама.
– Где летаешь, милый? – улыбнулась Анрибэль Вульф. Перед тем как подняться к нему, она сделала несколько попыток его дозваться. – Мы собираемся играть в «Змейки и лестницы». Присоединяйся.
Урри любил проводить время с семьёй, когда он, мама и бабушка собирались за каким-то общим занятием, шутили, смеялись, пили горячий шоколад.
В гостиной, подсвеченной огоньками гирлянд и фонариков, царила атмосфера сказки. И хотя зимние торжества – Рождество и Новый год – уже закончились, в доме Вульфов поддерживалось праздничное настроение. Рассеянный свет свечей, сладко пахнущих мёдом, создавал ощущение домашнего уюта и тепла. Карамельные трости, белые с красными полосами, со вкусом корицы и мяты, фигурки оленей и ангелочков, бумажные звёзды, серебристые снежинки, яркие ёлочные шары и полные шишки украшали небольшую ёлку в углу. На стареньком диване лежал целый ряд вышитых бабушкой Фриммой подушек. По всему видно Фримма старалась от души. Так что вышитые снеговики и гномы выглядели, словно живые существа. Загляденье!
– Чур, я первая! – сказала с азартом Фримма, как только Урри присел за столик с игрой. Она отставила корзинку с мандаринами и взяла кубик.
Бабушка Фримма всегда начинала первая. А Анрибэль и Урри не возражали и, переглядываясь украдкой посмеивались, когда Фримма, совсем как ребёнок, радовалась победе или, проиграв, смешно надувала щёки. В последнем случае лучшее, что можно было сделать – оставить её в покое. Немного побурчав себе под нос, Фримма успокаивалась. И уже через пять-десять минут как ни в чём не бывало болтала и веселилась.
Впрочем, в этот воскресный день сетовать на неудачу бабушке Фримме не пришлось. Именно она первая добралась до финиша в игре бродилке.
– Поздравляю, ба, – сказал Урри.
Раньше, года так два назад Урри бы расстроился, что выиграл не он. Но сейчас его нисколько это не волновало.
«Должно быть взрослею», – решил Урри. И вдруг ни с того ни сего спросил:
– А папа любил играть в «Змейки и лестницы»?
Анрибэль удивлённо посмотрела на сына. И, похоже, растерялась.
– Он… Нет… А почему ты спрашиваешь?
– Да так, просто, – ответил Урри. Он не мог не заметить, как мама невольно напряглась и посерьёзнела.
– Питрет, чудак, больше любил ребусы, всякие там головоломки, – пояснила Фримма. – Ещё разок? – она высоко подкинула кубик. – А ходилки, бродилки это уж не про него.
– Мама! Ты ловчишь! – воскликнула Анрибэль. – Твой ход заканчивается не на этой клетке.
– Как? – удивилась Фримма. И пока она дотошно пересчитывала клетки, Анрибэль заговорила о погоде.
– Похоже, мороз на улице крепчает. Какое счастье, Урри, что у тебя каникулы и не нужно никуда идти в такую стужу.
Урри кивнул головой.
«Мама сменила тему, – он вздохнул. – Значит, и на этот раз ничего нового про папу я не узнаю».
Действительно, как заметил Урри, Анрибэль Вульф обходила стороной все вопросы, связанные с его отцом. Почему? Кто его знает. Можно сколько угодно гадать, а что толку? Сама она явно не настроена к подобным разговорам. А вот бабушка…
– Нет, здесь! – оскорбилась Фримма. Она, наконец, всё перепроверила. – Нечего наговаривать.
Анрибэль примирительно улыбнулась.
– Показалось.
Игра продолжилась. Каждый сделал ещё несколько ходов, прежде чем стало ясно, что и на этот раз победа на стороне бабушки Фриммы.
– Похоже, нам тут делать нечего, – шепнула Анрибэль Урри.
– Я всё слышу, – сказала Фримма, делая последний победный ход. – Вот так! ТА-ДААМ!
– Ну, что я говорила. Сегодня не наш день, Урри. – И Анрибэль встала из-за стола. – Кому горячего шоколада?
Фримма тут же протянула свою чашку.
– Мне с апельсиновой цедрой и с корицей, пожалуйста.
– А тебе, Урри? – спросила Анрибэль.
– А мне, мам, просто горячий шоколад. Без ничего.
Анрибэль скрылась на кухне. А Урри, пользуясь случаем, придвинулся к бабушке ближе.
– Бабуль, какие головоломки любил папа?
Фримма осмотрительно озираясь через плечо, произнесла:
– Твой отец, Урри, имел интерес к решению сложных задач. Он и сам был мастером составлять хитрые загадки. Как-то раз он оставил свой рабочий ежедневник на кухне. Ну, я по любопытству своему заглянула туда. Думаешь, я что-нибудь поняла? Пф-ф, – фыркнула Фримма и перешла на полушёпот, – всё, что я увидела – непонятный текст. Понимаешь? Питрет зашифровал весь смысл в хитрых символах и картинках.
– Но зачем? – удивился мальчик.
– Не знаю, Урри. Иногда он вёл себя странно.
В это время с подносом в руках в гостиной появилась Анрибэль, и Фримма предусмотрительно смолкла.
– А вот и я! Так, это твой напиток, Урри, – она протянула чашку сыну. – И твой, мама, с корицей и апельсиновой цедрой.
На улице вовсю дул пронизывающий ветер, и трещал мороз. А метель-то как разошлась! Мела, мела, мела… Урри было всё равно. За чашкой горячего шоколада он растворился в мыслях.
«Зачем шифровать обычный ежедневник? Какой в этом толк? – задумался Урри. – А может ежедневник не был таким уж обычным? – тут же пронеслась другая мысль. – И что значит, что иногда папа вёл себя странно?»
Как же ему хотелось расспросить бабушку обо всём!
«Завтра так и сделаю», – решил он, ворочаясь ночью в постели. Уснуть ему никак не удавалось.
Должно быть кто-то наверху подслушал его мысли. А иначе как объяснить то, что его желание исполнилось раньше, чем наступило завтра?
Вдруг неожиданно дверь в комнату открылась, и так же неожиданно и быстро закрылась. За Фриммой.
– Ба? – Урри привстал с кровати. Время – без малого полночь. – Что случилось?
Увидеть в своей комнате бабушку в такой поздний час он не ожидал никак. Особенно это удивляло, если учесть, что Фримма всегда ложилась спать рано. А своим привычкам уж чего-чего, а она не изменяла. По крайней мере, до этого момента.
– Я знала, что ты не спишь. – По полу зашуршали домашние бабушкины тапочки. Фримма опустилась на край кровати. В бигудях и ночном халате с жёлтыми уточками она выглядела весьма забавно. – Ты весь в отца. Тот тоже полуночничал.
Урри подался вперёд. От волнения у него перехватило дыхание. Неужели бабушка хочет поговорить про папу? Или откроет ему какую-то тайну?
Быть того не может!
Фримма медленно обвела взглядом его комнату, шмыгнула носом и принялась шарить по карманам в поисках носового платка. Носового платка в карманах не оказалось. Зато выяснилось, что в одном из них – дырка.
– Кхе… Кхе… – закряхтела Фримма. – И куда оно годится? Я ведь неделю назад зашила все карманы. И вот опять. В этом доме точно завелась мышь. Н-да, будь сейчас Питрет дома, он бы придумал способ изловить её. – Фримма поджала губы. – Да, он был мастером на все руки.
– Бабуль, почему ты говоришь о папе в прошедшем времени?
«Так будто он умер», – подумал про себя Урри. И поёжился.
Фримма поняла ход его мыслей.
– Ах, нет, Урри. Надеюсь, что нет. Но ведь с тех пор как он исчез, прошло столько времени, – Фримма сделала паузу. – Четыре… Нет, пять. Да, скоро будет пять лет.
– Что значит исчез? Разве папа не улетел на Луну?
Фримма вздохнула:
– Он просто исчез, Урри. Без следа. Знаю, звучит глупо, но мне нечего добавить. Ни я ни твоя мама, мы не знаем наверняка, где он, что с ним.
Снова пауза.
– Хотя версия Анрибэль, что, дескать, он улетел на Луну, имеет под собой основание. Правда, шаткое, но всё же: Питрет действительно незадолго до того как пропал, заводил разговоры о космических полётах. Он так и говорил: «Вот увидите, когда-нибудь настанет день, когда я полечу на Луну». И смеялся. Мы с Анрибэль тоже смеялись. Кто мог подумать, что его шутки так закончатся?
«Нет-нет-нет. Что-то тут не то. Вряд ли папа шутил. Такие разговоры не возникают на пустом месте, известное дело».
И Урри спросил:
– Но он же мог на самом деле улететь? Мог же?
Фримма пожала плечами:
– Если здраво рассудить, вряд ли. Но я не исключаю такой вариант. Знаешь ли, он слишком удивительный. Что-что, а твой отец умел удивлять.
В таком случае папа должен был готовиться к отлёту, строить космолёт, запасаться годными для употребления в невесомости продуктами. Как так вышло, что никто ничего не заметил, Урри никак не мог взять в толк. Об этом он прямо спросил бабушку. А может, она просто всё позабыла.
– Нет, Урри, – фыркнула Фримма. – Слава богу, память у меня прекрасная.
Что да, то да, согласился Урри. Бабушка даже в магазин ходила без списка. И при этом никогда не забывала, что следует купить.
– А что значит «умел удивлять?» – уточнил Урри. – Возможно, был случай, который тебя особенно удивил или озадачил?
– Ну-у, – причмокнула губами Фримма, – как я уже говорила, Питрет был мастером на все руки. Само собой в мастерской проводил уйму времени. Как-то раз заглянула я к нему в мастерскую. Думаю, попрошу подбить подошву, а то ботинок откровенно каши просит. И представь, никого не обнаружила. Вот только минуту назад, считай, на моих глазах Питрет вошёл в мастерскую. Раз – и его нет. Я покрутилась, покрутилась и с ботинком в руках вышла во двор. Ну, думаю, чудеса в решете. Только я так подумала – отрывается дверь мастерской, и оттуда выходит твой отец собственной персоной.
– А! – моргнул Урри.
– Вот-вот, – продолжила Фримма, – я тогда точно так же заморгала глазами. – Нет, ну ты представь, шапку невидимку он, что ли, раздобыл!
Теперь Урри понял, что значит уметь удивлять.
Бабушка посидела с ним ещё с минуту. Больше ни о чём не говорили. Больше не о чем было говорить. Потом Фримма покряхтев, встала, пожелала Урри спокойных снов и собралась уходить.
Она успела сделать несколько шагов и уже взялась за дверную ручку, когда Урри спросил:
– Бабуль, почему мама не любит бесед о папе?
– Ох, Урри, – Фримма сделала глубокий медленный вздох, – не стоит её осуждать. Твоя мама старается быть счастливой. Но знал бы ты, что творится у неё в душе. Ей больно, Урри, больно. А старые воспоминания не приносят ничего кроме терзаний. Вот так. Фримма поджала губы в тонкую нить.
Затем во второй раз пожелала Урри спокойной ночи и затворила за собой дверь. А Урри ещё с полчаса смотрел в потолок над своей кроватью. Время от времени его брови хмурились.
Сколько нераскрытых тайн. Сумеет ли он всё узнать? Или, может быть, нет? И вдруг разозлился на себя. Нет, так не пойдёт. Нельзя поддаваться сомнениям.
«А вот возьму и узнаю», – твёрдо решил он.
Перевернулся на бок и уснул.