Королева обмана

Посвящается тому, кто ошибается.

То есть всем:)

Пролог

Элиза

– Келли, поздравь меня, я стала девушкой лёгкого поведения, – хнычу в лицо зевающей подруги, изображённое на экране, и нервно жму кнопку с цифрой «один» в лифте навороченного небоскрёба.

– А оно было у тебя тяжёлым? – не понимает она моего завуалированного определения с дословным переводом на английский.

Мне никогда не составляло труда выразиться крепким словцом, но здесь… Среди фешенебельности и утренней тишины это будет звучать особенно вызывающе, неуместно и неправильно. Чувствую себя клубком стыда, катящимся по наклонной. Как я могла? Как?!

– Ты не понимаешь. Я имею в виду слово, которое на «шлю» начинается и на «ха» заканчивается.

– С чего это? Он тебе заплатил? – Пялюсь в телефон, переваривая смысл вопроса, и начинаю кукситься пуще прежнего: – Нет. Выходит, я хуже? Келли, я бесплатная давалка?

– Так, выдохни. Не бесплатная. Ты забыла? У нас осталась его кредитка.

– Ну спасибо, успокоила, – закатываю глаза, расчёсывая пальцами всклокоченную шевелюру.

Перед мысленным взором снова всплывает чёрная карта American Express, вручённая моей подруге в качестве залога за меня. Каких-то восемь часов назад, будучи на пьяном кураже, это казалось забавным. А теперь произошедшее видится катастрофой. Кто соглашается на секс с первым мужчиной, предложившим это сделать? Только легкомысленные особы. А я не такая! Нет. Я серьёзная и ответственная. Здравомыслящая. Просто, как выяснилось, вхожу в категорию людей, кому противопоказан алкоголь. Чтобы ещё хоть раз…

– Не вздумай с неё что-либо тратить! Поняла? – предупреждаю ожидающую подругу.

Не хватало судебных разбирательств из-за обвинения в краже. Вдруг этот Блэйк какой-нибудь проходимец, который потом шантажом зарабатывает состояние? Я и без того прихватила его рубашку, чтобы не щеголять ранним сентябрьским утром в сверкающем вечернем топе (видно, я так торопилась распрощаться с честью, что забыла жакет в баре). Но хищение одежды хотя бы не тянет на статью…

Келли брякает чем-то на фоне. Наверное, собралась варить кофе перед сегодняшней сменой. Её пузатые «пациенты» ждать не любят.

– О-о-о… – тянет подружка, пританцовывая бровями. – Он сдержал своё обещание?

Обещание?

Напрягаю извилины, силясь вспомнить, о чём речь, и память услужливо подбрасывает эпизод, где брюнетистый кобель обещает, что я вернусь домой в целости и удовлетворённости. А если нет, то мы можем опустошить его кредитку.

Да я ни при каких условиях не воспользовалась бы чужими деньгами, даже если бы вернулась неудовлетворённой! Какой падшей я бы себя выставила? Моё вчерашнее навсёсогласие было продиктовано одним: парень мне безумно понравился, а алкоголь до того усилил степень его притягательности, что сделал всё сам.

Нужны дополнительные доводы в пользу трезвого образа жизни? Мне нет. Сегодня Блэйк, а завтра – какой-нибудь отморозок из подворотни, который также покажется симпатягой. И наутро «карета превратится в тыкву» …

Неудачное сравнение. Блэйк действительно красавчик, что с алкоголем, что без. Немного поразглядывала его перед тем, как уйти. Выходит, в нашем случае в тыкву превратилась я.

– Эй? – Келли звучно напоминает о своём существовании.

Несмотря на то, что в кабине я совершенно одна, озираюсь по сторонам, словно преступница. Вряд ли хотя бы один богатей, проживающий в этом домище, спешит в шесть утра на работу, или сбегает от позора, как я. У них наверняка личные водители и работа, не требующая графика.

Впереди целых двадцать этажей спуска, поэтому отвечаю, прислонившись спиной к стене:

– Если верить кадрам, мелькающим в памяти, я кончила не меньше пяти раз.

– Мамма миа! – восхищённый взгляд Келли пугает. Он вовсе не соответствует моему нынешнему настроению. Меня ещё и мутит от похмелья. Хорошо, что вчера я пила всё-таки не водку. Я пробила бы дно, если бы добавила к своему тотальному фиаско амбре пропойцы.

– Идеальнее не скажешь, – буркаю я.

Встав боком, сталкиваюсь со своим отражением вблизи и морщусь от досады. Облизнув подушечку указательного пальца, начинаю рьяно тереть кожу под нижними ресницами, чтобы привести себя в божеский вид и превратиться из опухшей панды обратно в ту милашку, которой я была вчера.

Как Блэйк клюнул на меня? Я бы и сама на себя сейчас не клюнула.

Замечательно, что я проснулась раньше него и спасла нас обоих от неловкого прощания. Прежде всего, себя избавила. Фразой «Выпущу новую карту» накануне он ясно дал понять: наше ночное свидание было первым и последним. Боже, какой ужас. Я же сама осуждала таких девиц!

– Лиззи, выдохни. Скажи главное: вы предохранялись?

– Да, – здесь я отвечаю в полной уверенности, поскольку доказательства предохранения валялись прямо возле кровати.

– Ну и всё. Это ты им воспользовалась, а не он тобой, уяснила?

Киваю, хоть и крайне неуверенно, и прощаюсь с подругой, как только звуковой сигнал оповещает о прибытии на первый этаж. Двери лифта открываются, телепортируя меня в просторнейший холл ослепительной красоты. Здесь всё настолько глянцево-белое, чистое и блестящее, что глаза начинает щипать. Подсветка встроена в потолок, стены и пол. По одну сторону стоят гипсовые скульптуры, вероятно, древнегреческих богов. Узнаю Аполлона по его примечательной части тела.

Ступаю на носочках мимо античных экспонатов, опасаясь привлечь ненужное внимание консьержа стуком шпилек, и молюсь, чтобы расстояние до выхода сокращалось быстрее. Зачем в жилом доме столько бесполезно пустующего пространства? Это же не аэропорт, в конце концов. Вдоль панорамных окон с видом на сквер, коих в Нью-Йорке меньше, чем оазисов в пустыне, расположены несколько мягких диванов и кресел. Есть и журнальные столики с мини-стеллажами, заполненными книгами. Ну, конечно… Пока дойдёшь до двери, можно вполне устать. А тут тебе и диван, и книга. Не удивлюсь, если за углом и бар имеется, и массажное кресло. Для чего квартира, если можно жить прямо в этом лобби?

Накануне я была до того увлечена поцелуями с красавчиком, что не потрудилась посмотреть по сторонам и запомнить, куда меня везут. Я – потенциальная жертва маньяка.

И лишь выйдя на улицу, понимаю, что попусту боялась и стыдилась: с Блэйком мы никогда больше не увидимся. Районом, в котором расположился небоскрёб, оказался Нижний Манхэттен. Определила это по статуе Свободы, отчётливо различимой в конце «туннеля» из рядов таких же высоких зданий. Итог утешительный и печальный одновременно: мы из разных миров, пусть и живём в одном городе, а, значит, и вероятность столкнуться лицом к лицу стремится к нулю.

Не желая находиться здесь ни минуты дольше, не трачу время на вызов такси. Вместо этого нахожу указатель метро и топаю в нужном направлении. Мне необходимо как можно скорее добраться до дома, смыть с себя следы страстной ночи и постараться всё забыть.

Глава 1 Только бизнес и ничего личного

Накануне…

Элиза

– Симонс, миленький, родненький, дай мне шесть недель, пожалуйста! Всего шесть недель! Деньги совсем скоро перечислят, – не в моих правилах клянчить, но та критическая ситуация, в которую я угодила, не оставляет выбора. Приходится унижаться.

– Элизабет, пойми меня правильно…

Вот как. Теперь мы перешли на американский аналог моего имени.

– Твой отец был хорошим другом, и ты мне как дочь, но я вряд ли смогу попросить отсрочку у покупателя, – продолжает распыляться мой арендодатель, а я грызу ноготь мизинца, глядя на своё взвинченное отражение в зеркале. – К тому же, владельцы двух других помещений согласились. Что это изменит?

Уже знаю, поэтому и пытаюсь найти варианты.

– Пожалуйста, хотя бы попробуй поговорить с ним, – упрашиваю я, больше не уверенная, что даже по прошествии этих недель у меня получится выкупить помещения. Бюрократические затыки никто не отменял.

Но перед смертью не надышишься. Я обязана перепробовать разные возможности.

– Лиз… – заводит он жалостливо, но тут же сдаётся: – Ладно, попробую.

– Спасибо! Большое спасибо, Симонс!

Нажав «отбой», отшвыриваю смартфон устаревшей модели в сторону и валюсь навзничь на кровать, упираясь взглядом в потолок. Я просчиталась по всем фронтам, открывая несколько лет назад собственный бизнес на 7-й улице Брайтон-бич. Последовала за модой, а в итоге села в лужу, поскольку любой тренд имеет свойство вытесняться новым трендом, и я была обязана учесть это гораздо раньше.

В этом районе на самом юге Бруклина я прожила всю жизнь. Родители эмигрировали в США из России в конце девяностых, когда мама была беременна мной. В общем, я американский пирожок с русской начинкой. Соседство со своими земляками не давало забыть ни языка, ни традиций, да и дома мы постоянно говорили по-русски.

Особенно нравился наш мат. Колоритный, живой! И уникальный, не побоюсь этого слова. «Fuck» или «shit» знают все в любой точке глобуса, а вот спроси какого-нибудь австралийца что означает «ебанашка», он не поймёт. Такого и в русско-английском словаре нет, сто процентов. Благодаря телефонному разговору за последнюю минуту вспомнилось порядка пятидесяти отборных матерных слов, но, даже прорычав их в пустоту, легче не стало. Симонс ни в чём не виноват. Договор аренды и так истёк на днях, и я не вправе требовать его продления.

В глазах собираются солёные слёзы-предатели. Больше всего тревожит не сам факт замаячившей потери бизнеса, а то, что он был построен на деньги родителей, погибших в автомобильной аварии три года назад. Я мечтала стать той, кем они гордились бы, а, выходит, пустила наследство по ветру.

Старый приятель отца, Симонс Бушеми, который и предоставил мне помещение под студию восковой эпиляции, шугаринга и SPA-процедур «EPIcenter», сегодня поставил жирную точку этому откосу. Ниже некуда.

Мой салон занимает одно из трёх помещений на первом этаже многоквартирного жилого дома. В ближайшем будущем я планировала выкупить все три для расширения бизнеса. В мечтах это должно было стать местом силы и красоты при доступных ценах. SPA-зона, массаж, фитобочка, ногтевой сервис, парикмахерская и, конечно, эпиляция. Первоклассный лазерный аппарат уже заждался меня в корзине специализированного Интернет-магазина. Шугаринг и ваксинг постепенно вытесняются технологичными методиками, и совсем недавно я прошла переобучение, получила лицензию и консультировалась с банком. Мне готовы предоставить ссуду под невысокий процент.

Проблема в том, что дом покойной бабушки в России продавался несколько дольше, чем ожидалось, а моих сбережений недостаточно. И в тот момент, когда меня обрадовали, что покупатель на унаследованный дом нашёлся, случилось это: в мои планы вероломно вторглась компания «Паблик Билдингс».

Накануне я пыталась втихаря разрулить ситуацию с хозяевами других двух помещений, приплатить им, чтобы они подождали меня, но и тут ждал провал. Они заключили договор аванса, и в случае расторжения им придётся выплатить непосильную неустойку.

Как теперь быть?

Если на время отмести идею с расширением, то, как ни крути, других подходящих площадей в нашем районе нет, я разнюхивала. Можно было бы затянуть пояс потуже, арендовать помещение в другом районе Нью-Йорка и повысить цены на услуги, но наработанные клиенты предпочтут ходить к тому, кто под боком. А под боком останется мой единственный конкурент в Брайтон-бич – салон «Богиня».

Собрать новую клиентуру я не успею. Для выхода на новый рынок нужна агрессивная реклама, да и при идеальном раскладе в ближайшие месяцы ни о каких доходах речи быть не может. Предстоят сплошные вложения. В нашем райончике я каталась как сыр в масле, поскольку здесь сложилась своя диаспора, а кому я сдалась в Большом яблоке? Это как выпустить карася, привыкшего к пресной речушке, в огромный солёный океан.

Стоит признать: бизнесвумен из меня вышла так себе. Я оказалась недальновидной, поэтому на кого обижаться? На более ушлого и дерзкого, который подсуетился раньше меня? И это при том, что я с отличием закончила местный колледж, получив профессию маркетолога. Может, я непригодна для ведения бизнеса? Может, работать в чьём-то подчинении – это мой потолок?

Надо было идти вкалывать продавцом, точно бы не прогадала. Познакомилась бы с каким-нибудь богатым и красивым покупателем, вышла бы замуж к этому времени, родила двух детишек и летала пару раз в год на острова. Но нет. Я же самодостаточная. Я же Королева Елизавета! Именно так, без буквы «ё» в фамилии. Во времена моего детства в паспортах эти две буквы были равнозначны. Правда, и тут без казуса не обошлось.

В Штатах регистрируют по фамилии отца, не учитывая изменения окончания для женского пола, как это делают в России, и в свидетельстве о рождении меня записали как «Korolev». Королев, твою мать. Практически Коротигр.

Мама была Королевой, и я всегда хотела носить женскую фамилию, а не мужскую. Она убеждала, что я всё равно когда-нибудь её сменю после замужества, и стала называть меня «Королева Елизавета», видимо, стараясь скрасить моё томительное ожидание до свадьбы.

Ох… Сейчас бы мне такие детские проблемы.

Мама и папа слишком любили свою дочь. Слишком. Баловали. Холили и лелеяли действительно, будто королеву. Внушали, что я особенная и неповторимая. А надо было пороть ремнём, как это делали родители моей подружки Нинки этажом выше. Она и то стала элитной проституткой. Элитной!

И, если верить сплетням, летает на острова.

Истерические слёзы всё же выкатываются наружу, не выдержав моих мысленных причитаний.

Сейчас бы водки не помешало. Русской. Сорокоградусной.

Я практически не пью. Пару бокалов полусухого по праздникам – мой лимит, но сию секунду хочется забыться и отключиться от проблем. Как говорят мои соотечественники, один раз – не… Ладно, хватит на сегодня сквернословия.

Посчитав это лучшим решением, тянусь за смартфоном и пишу сообщение подруге Келли Смит, которая обычно за любой кипиш. Не в одиночку же устраивать вливания?

***

Мэтт

М-м-м, ни одна самая ласковая мелодия будильника не будет приятнее утреннего минета. Приоткрыв один глаз, смотрю вниз на возвратно-поступательные движения холма, накрытого одеялом.

Бренда наяривает с такой скоростью, что в ушах стоит гул, как при взлёте на Боинге. Она хороша, ничего не скажешь. Старательная. На работе бы так старалась исполнять свои прямые обязанности. Но у неё, похоже, дислексия. В контракте чёрным по белому указано: «личные отношения среди сотрудников не допускаются». Единственное, там не было пункта про отсос директору компании, но умные люди и без того поняли бы, что подобное условие относится, в первую очередь, ко мне. Я должен быть объективен при распределении гонораров.

У меня собственная инвестиционно-риелторская компания «Паблик Билдингс», сотрудники которой держатся на бонусах и конкурируют между собой, зарабатывая очки для рейтинга. Хватило всего лишь раза, когда мой лучший друг развёлся с женой из-за того, что она занимала лидирующую позицию несколько месяцев подряд. Так они и стали соперниками, забыв, что супруги.

Вот почему не собираюсь порочить свою репутацию интрижками на работе. Чтобы потом сеять среди команды семена раздора?

Нет, нет и нет.

Мы – лидеры на рынке недвижимости благодаря моему кредо, состоящему из трёх «С» (и «секс» сюда не входит): слаженность, сплочённость и сотрудничество. А близкие отношения – отрава для этих трёх китов, которые расплывутся в разные стороны, стоит вильнуть хвостом какой-нибудь хваткой китихе.

Дребезжание смартфона вынуждает отвлечься и от мыслей, и от ощущений ниже пояса. На заставке красуется рожа упомянутого друга Блэйка, по совместительству моего лучшего агента по недвижимости. Раз звонит в такую рань, дело срочное. Выпрямляюсь на кровати, отчего член выскакивает из тугого заточения с громким «чпок», как пробка из винной бутылки. Показав непонимающей Бренде на телефон в своей руке, встаю на ноги, и направляюсь в душ, не дав ей закончить. Да и я потерял интерес. Физика без химии – не более чем приятная физкультура. Подумаешь, прервал её на разминке.

– Слушаю, – принимаю вызов, регулируя воду в душе, и, включив громкую связь, откладываю телефон на полку с зубной щёткой.

– Привет, Мэтт! – ликующий голос друга вынуждает поморщиться. – Хочешь новость?

– Можно подумать, у меня есть выбор.

– Я зарезервировал помещение для Алекса Нила. Вернее, целых три помещения, из которых он может сделать одно под свой ресторан. Всё срослось: площадь, высочайшая доходность при минимальных вложениях, сроки. Идеально! Есть, правда, крохотный нюанс. Один из владельцев попросил дать ему полтора месяца на поиск альтернативы для выселения. Я обговорил это с Алексом, и он согласился. Я скоро избавлюсь от него, Мэтт! Избавлюсь! – эту тираду Блэйк подытоживает триумфальным возгласом, вызывая у меня усмешку.

Избавляться от сложных клиентов (в смысле, не пришлёпнуть, а выйти на сделку) – особый кайф.

– Отлично. Первое место в следующем месяце твоё, дурень, – поздравляю его, уже вставая под бодрящие струи душа.

– Предлагаю отметить. Тряхнём стариной, как в былые студенческие времена?

– Студенческие времена были всего пять лет назад. И ты «тряс своим стариной» в прошлые выходные, – не могу не подковырнуть друга со школьной скамьи.

– Блядь, не делай мне мозг. Вечером идём в стрип-бар, и это не обсуждается.

– Идём-идём, – ржу я, напрочь позабыв о том, что после душа придётся мягко уволить Бренду и к понедельнику успеть найти нового ассистента.

Ответственного ассистента. А ещё желательнее, карьеристку до мозга костей, думающую о работе, успешных сделках и ни о чём больше.

Пока не успел передумать насчёт минетчицы в спальне, прошу голосовую помощницу Siri набрать моего HR-специалиста Аманду. Она должна срочно разместить объявление и прошерстить все резюме, что у нас есть.

Глава 2 Стрип-бар

Элиза

– Келли, когда ты предлагала сходить на стрип-шоу, забыла упомянуть, что оно будет женским, – недовольно фырчу я, отправляя в рот маринованный огурчик.

За его божественным хрустом не слышу, отвечает ли подруга. Райское наслаждение… В принципе, ради одной этой закуски я готова простить ей оплошность. Не так много мест в Нью-Йорке, где можно полакомиться подобными деликатесами. То, что продают в местных супермаркетах, не сравнить со вкусом из детства. В основном, здесь огурцы, нарезанные слайсами для бургеров, или огуречные острые салаты, а если повезёт, и найдёшь что-то схожее с виду, по качеству будет уступать тому, что люблю я.

Маленькая Лиза с нетерпением ждала посылки от бабушки, оставшейся жить в России. Грибочки, огурцы, банки с малиновым и абрикосовым вареньем и обязательно новая пара вязаных шерстяных носков, над которыми ржала та самая будущая проститутка Нина.

Но мне было всё равно. Я ни разу не была на родине родителей и вряд ли в тот момент ностальгировала по маринадам, как они, но считала, что особенная, ведь Нинке никто и ничего не присылал с другого континента. Она завидовала, однозначно.

И сейчас вкус уксусно-сладкого корнишона во рту словно отматывает время назад. Туда, где всё было легко и просто. Где мама и пама были рядом. И если мне зададут вопрос, чем пахнет детство, я, не раздумывая, отвечу: маринованными огурцами и носками! Шерст-т-яными.

Ой, я это произнесла или даже в мыслях заикаюсь?

– Лиззи, Солнышко, может, тебе хватит? – озабоченное лицо Келли придвигается ближе.

Солнышко… Она меня так называет с первого дня нашего знакомства. Что-то свечу я всё меньше и реже. Нужно исправляться.

– У тебя кривой рот, – хохочу я, попадая указательным пальцем мимо её губ.

– Сама ты кривая, – дуется она. – Между прочим, на тебя уже минут пятнадцать пялится вон тот мачо. Только не смотри в ту сто…

– Где? – Принимаюсь некультурно вертеть головой по сторонам в поисках того самого мачо, не дослушав подружку.

Парни и мужчины, скучковавшиеся возле постамента, где делает воздушный шпагат стриптизёрша, точно мимо. Идём дальше. Смазливый блондин, седеющий пиволюб, худощавый студент, отдавший на шоу чаевые, заработанные на заправке, перекаченный тренер или фитнес-блогер, клон Деймона Сальваторе, семейная пара… Стоп-стоп-стоп. Отматываю расплывчатое пространство на две персоны назад и встречаюсь с насмешливыми глазами неразличимого цвета. В тёмном помещении, исполосованном цветными лучами от прожекторов, сложно цвет волос определить, не то что глаз, но почему-то кажется, что они у него голубые. Все похотливые кобели, с которыми доводилось встречаться, были голубоглазыми. Значит, и этот такой же. Но этот кобель какой-то особенный. Породистый.

Сверкаю улыбкой в ответ, на что он поднимает вверх высокий бокал и, развязно ухмыльнувшись, закидывает одну руку на спинку дивана. Взгляд не отводит, продолжая телепатическим способом стаскивать мою одежду. Оставшись обнажённой по пояс, вдруг ощущаю, как грудь обдувает фантомный воздух, отчего встают соски. Опускаю голову вниз, на всякий случай проверяя, не умудрилась ли я и впрямь скинуть с себя топ, но нет. Он на месте. Зато соски топорщатся так, что вот-вот прорвут его тонкую ткань.

Ну ничего себе! Он действительно раздел меня взглядом! Интересно, какие у него ещё есть способности?

– Хочу его, – сообщаю Келли, вернув всё внимание ей. – Если подойду к нему первая, это будет слишком?

– Эй-эй, притормози, Лиззи. Ты его даже не знаешь!

– С каких пор это стало обязательным критерием для секса? Может, я просто хочу получить удовольствие без вот этих… – указательным пальцем создаю невидимый смерч в воздухе, вспоминая идиомы английского языка, пока моя собеседница странно дёргает бровями, – выносов мозга. А этот красавчик точно со мной солидарен. У него на лбу написано: «Поехали ко мне».

– Поехали ко мне? – над самым ухом раздаётся мурашковзрывательный баритон, отчего я чуть не подпрыгиваю на месте.

Подбородок слегка отвисает, когда я вижу мужчину вблизи. Это он! Тот самый породистый кобель.

– Я, эм, я… – начинаю оправдательную речь, смущённо откладывая недоеденный огурец, на который парень кидает заинтересованный взгляд.

Вся моя смелость испарилась так же быстро, как появилась.

Матерь Божья, его лепили лучшие скульпторы, рисовали самые талантливые художники и одевали самые дорогие стилисты. Белоснежная рубашка с небрежно расстёгнутым воротником и закатанными рукавами придаёт ему мятежный вид. Спортивные часы на запястье контрастируют с прикидом, кричащим о том, что он притащился сюда сразу после работы в офисе или деловых переговоров. А сегодня, на минуточку, суббота. Он похож скорее на большого босса, чем на белого воротничка, находящегося в подчинении у большого босса. Стало быть, трудоголик. Навскидку красавчик мой ровесник или чуть старше. «Совершеннолетний», – делаю важную пометку.

Ёшки-матрёшки, мой анализ длился секунд десять, а мозг успел прогнать практически всю его жизнь от рождения до этого момента. Жаль, язык шевелится с противоположной скоростью.

– Это не то, что ты… вы… – Чёрт, зачем я пила? Позорище. Хорошо, что в английском и «ты», и «вы» произносятся одинаково, и мои запинки выглядят не так убого.

Перевожу беспомощный взгляд на Келли. Предательница сияет и улыбкой, и глазами, застывшими на моём «кобеле», как на божестве, сошедшем с небес.

На выручку приходит он сам:

– Разумеется, не то. Поехали? До утра осталось мало времени.

– Ты серьёзно? Я не… такая, – нервно сглатываю, начиная злиться. Да, я минуту назад хотела с ним трахнуться. Но мне известно, что я не такая, как Нинка, а ему – нет. За кого он меня принял?

– Вот и расскажешь, какая ты, – веселится он, но хотя бы не насмехается.

Ясные глаза (действительно, голубые) продолжают раздевать меня так же, как и несколько минут назад на расстоянии.

– Откуда мне знать, что ты не маньяк? – Фух, смелость снова начала проклёвываться сквозь дебри пьяного бреда.

Мужчина соблазнительно улыбается и лезет в карман стильных брюк графитового цвета, безупречно сидящих на его бёдрах. Достав оттуда карточку, вкладывает её в мою ладонь. Передо мной оказался клад: титановая карта American Express Centurion с выгравированным именем Блэйк Фишер. Одно годовое обслуживание такой карты стоит как мой несколькомесячный доход.

– И что? Здесь не написано, что ты не маньяк, – сообщаю ему с наигранной долей скептицизма.

– Ты забавная, – смеётся Блэйк, а потом, положив ладонь за моей спиной, склоняется и предлагает самоуверенным тоном: – Пусть твоя подруга заберёт эту карту себе. Если завтра не вернёшься домой в целости и удовлетворённости, можешь потратить с неё всё до единого цента.

Опалив дыханием ухо, он снова выпрямляется и, вложив руки в карманы, выжидательно взирает с высоты своего роста.

Парень в самом деле произнёс «в удовлетворённости»? Либо на этой карте минус, либо она заблокирована, либо он сумасшедший. Такие кредитки не выдают кому попало, мне ли не знать. Он готов потерять состояние ради ночи со мной? Или он настолько уверен, что удовлетворит? А вдруг я обчищу его независимо от этого фактора?

– Ты меня покупаешь? – Взираю на него снизу вверх, выражая недовольство (по крайней мере, хочется верить, что на моём окосевшем лице преобладает данное выражение).

Горжусь собой. Даже в пьяном состоянии мне удаётся соображать. Если он принял меня за представительницу древнейшей профессии, пусть идёт лесом.

– Нет, – заявляет он. – Показываю, чем готов рискнуть. Считай, что это что-то вроде залога.

– Я бы не доверяла ей крупные суммы, – прищуриваюсь, втыкая палец в плечо подруги. – Она потратит всё ещё до моего возвращения.

– Э-э-й! – Келли недовольно шлёпает меня по руке, надув губы. – Делать мне больше нечего! Бен приедет через полчаса. И не забывай, чем мы этой ночью будем заниматься вместо сна.

Мне не послышалось? Я думала, подруга шутила, когда, загибая пальцы, перечисляла варианты решения моей проблемы с бизнесом. Безумные варианты. Отчасти незаконные. Но они очень понравились, если быть откровенной. В качестве сказки на ночь, которая не воплотится в жизнь.

– Заодно ваша дружба пройдёт проверку. – Этот Блэйк за словом в карман не лезет. На всё находит ответ.

– А как ты заберёшь карту обратно? – задаю резонный вопрос.

Вдруг он рассчитывает на продолжение? Не то чтобы я этого опасалась… Но пусть имеет в виду, что я не из тех, кто мечтает охомутать первого подкатившего принца!

– Выпущу новую, – подмигнув, он приглашает протянутой ладонью: – Идём?

Изучаю её несколько секунд. Какого чёрта я включаю сейчас недотрогу, если сама пару минут назад хотела заняться с ним сексом? У меня не было постоянного парня целых два года, на непостоянных никогда не разменивалась, так почему бы не сделать это теперь? Парням разрешены перепихи, а девушкам нет? И, по идее, это я должна оставлять залог за этого сексуального плейбоя, разбрасывающегося деньгами, а не он. Клянусь недоеденным корнишоном, восемьдесят процентов посетительниц этого заведения побежали бы вслед за ним, раздеваясь на ходу без всяких залогов. А остальные двадцать – с занятыми сердцами, поэтому не у дел.

Но по неведомой причине он выбрал меня, а не любую другую из тех восьмидесяти процентов.

В конце концов, что я потеряю, если поеду с ним? В самом-самом-самом худшем случае – свою неудачную жизнь, но на её закате я буду видеть красивое мужественное лицо с чуть заострёнными скулами, намекающими на жёсткий характер их обладателя.

Мысленно похлопав себя по плечу на удачу, встаю на слабеющих ногах и с трепетом принимаю протянутую крепкую ладонь.

***

Мэтт

Чуть ранее

Половина огурца скрывается в ротике этой яркой брюнетки, и меня начинает крыть по-страшному. Мысленно нагнув её прямо в туалете бара, делаю глоток безалкогольного пива, чтобы затушить разгорающийся пожар похоти. Смуглянка бурно жестикулирует, о чём-то рассказывая своей подружке, часто поглядывающей на экран смартфона. Наверняка хочет уйти, а заодно утащить с собой и её.

Мы с Блэйком и двумя приятелями с курса зависаем здесь почти три часа, и я заскучал. Но скуку развеяло, словно порывистым ветром, стоило заприметить копию Эсмеральды из Нотр-Дам де Пари. С месяц назад маман затащила меня на этот мюзикл, и, чтобы не уснуть, я битые два часа залипал на горячей героине, целью которой было сохранить девственность ради встречи с родителями. Она её сохранила, мать нашла, но закончила жизнь на виселице. Остаётся догадываться, о чём размышляла моя сентиментальная спутница, пустив в конце слезу, но я думал только о том, что, будь я героем этого мюзикла, Эсми осталась бы жива. Правда, не достигнув цели из-за потери своего цветочка.

Мой современный взгляд на обыденные вещи позволяет не охотиться за девственной плевой, как за Святым Граалем. Какой смысл беречь помеху? С опытными девчонками круче. С ними суеты меньше.

Так и не поняв, чем конкретно черноволосая кукла зацепила меня из толпы, я решил не углубляться в раздумья, а порассматривать издали.

Сканирую насквозь топ, открывающий вид на глубокую ложбинку, и задумываюсь, какого цвета и какой формы её соски. Судя по опыту, цвета молочного шоколада. Если она натуральная брюнетка, конечно.

Девчонка приступает к смакованию огурца, заставляя вконец остолбенеть. Твою мать… Желание вставить ей в ладонь член вместо мелкого овоща стало стремительно набирать обороты, а, когда её глаза останавливаются на мне, решаю покончить со своими додумками и пригласить к себе домой. Там есть целая коробка презервативов, а у меня нет времени кого-либо окучивать. Предпочитаю наносить удар на поражение с первого раза.

Если бы отказала, не велика потеря.

Но она согласилась, чему я чертовски рад.

***

– Иди сюда. – Разместившись рядом на заднем сиденье такси бизнес-класса, без промедления жму кнопку опускания перегородки, изолирующую нас от водителя, и тяну на себя незнакомку, ни с того ни с сего включившую скромняшку с трепещущими ресницами.

Или умело притворяется, или действительно не так часто прыгает в машины к первым встречным.

Она усаживается на меня боком, оттягивая вниз задравшуюся юбчонку, из-под которой только что мелькнули кружевные края чёрных чулок. Никаких мешающих колготок, класс. Откидываю копну длиннющих волос за спину и провожу по ним ладонью, кайфуя от мягкости.

– У тебя красивые волосы.

Эсмеральда улыбается, неотрывно глядя в мои глаза, и, кажется, расслабляется.

– Ты вся красивая. Везде, – добавляю, гладя её коленку, хотя звучу наверняка как недоумок-пикапер. Везде я её ещё не видел.

– Хочу, чтобы ты знал, – произносит она на выдохе, стоит моим пальцам добраться до оголённой кожи бёдер. Бархатная. Чёрт, будет слишком гнусно, если я отымею красотку здесь? – Я не занимаюсь сексом с незнакомцами.

– Без проблем. Я – М… Блэйк. Думал, ты запомнила, – представляюсь именем друга, едва не забывшись, и провожу пальцами под кружевом.

Идея с картой Блэйка, который проставлялся сегодня в баре за сделку, была спонтанной, но обратного хода нет. Какая, к чёрту, разница, как меня зовут, если после этой ночи мы разойдёмся, как половины разводного моста? Я не ищу серьёзных отношений, а брюнетка ясно выразила свои мысли в баре. Мы оба захотели друг друга, причём одновременно. Ни к чему отказываться от взрослых желаний по обоюдному согласию. Живём всего раз! Тем более она тоже в обиде не останется. Никто не оставался, за единичными исключениями. И то не по моей вине.

– Я имела в виду, что ты первый, с кем я…

Малышка запинается, а я облегчаю её участь:

– … отважилась на прямое приглашение к разврату без предварительного знакомства, свиданий и прочей лабуды?

Она кивает, поёрзав у меня на бёдрах, и выдыхает, скорее всего, ощутив твёрдость моих намерений.

– Я – Элиза, – Смуглянка щебечет своё сказочное имя и сладко хихикает, когда я провожу губами под ухом, задевая носом небольшую серёжку.

– Вот и познакомились, Элиза.

Беру изящную руку, лежащую на моём плече, и, оставив на внутренней стороне ладони лёгкий поцелуй, опускаю её себе на ширинку. Девушка слегка округляет глаза, но почти сразу перехватывает инициативу, принимаясь гладить выпирающий член через ткань брюк. Я же отодвигаю край её трусиков и добираюсь сначала до нежной кожи лобка, пробегаясь по тонкой дорожке волосков. Кто-то увлекается интимными причёсками? Моя девочка. Люблю такое. Затем смещаюсь ниже, глубже. Втискиваю в неё сразу два пальца, и Смуглянка закатывает глаза от удовольствия. Чёрт, она вся течёт. От меня течёт. Двигаю пальцами сначала размеренно, чтобы дать ей свыкнуться со мной, потом быстрее и быстрее. Ощущаю, как сочится тесная щёлочка, и прохожусь языком по шее для усиления эффекта.

Элиза продолжает натирать мою каменную длину, раздвинув ноги шире. От её сдерживаемых постанываний в глазах темнеет. В моём воображении она скачет на члене, сидя верхом на мне. Полностью голая. Её тяжёлые сиськи колышутся перед лицом, я мну их ладонями, щипая за соски, а после довожу до оргазма, стимулируя крохотный бугорок между половых губ. Вот как сейчас.

– Хочу тебя трахнуть, слышишь? – хриплю ей в ухо. – Не по-детски. Жёстко и грубо. Чувствуешь, какой он твёрдый из-за тебя?

Слегка сгибаю пальцы внутри неё, находя особую плотную зону, и начинаю массировать манящими движениями. Не проходит и минуты, как Элиза сдавливает член до звёзд перед глазами и начинает стонать, закусив нижнюю губу. Стенки вагины сжимаются и разжимаются, сжимаются и разжимаются…

Чёрт. Двадцать сокращений. Сам не понимаю, какого хрена я их считал. Никогда не занимался подобной ересью. Но тот факт, что оргазм у моей Эсми длится дольше, чем на то указывает статистика сексологов, вынуждает мысленно себе поаплодировать. Ночка обещает быть бурной.

– Ай-яй-яй… – подшучиваю я, вынимая пальцы и размазывая влагу по складкам. – Так дело не пойдёт. Ты кончила, а я нет. Что делать будем?

– Исправляться? – улыбается Элиза, демонстрируя ровные зубки.

Она бросает жадный взгляд на мою ширинку, и только собирается её расстегнуть, как водитель объявляет по громкой связи, что мы приехали.

Разочарованно морщусь, но промедление сейчас – подобно моей смерти от обрыва на пиковой фазе. Быстро поправив на девушке трусики и юбку, снова целую под мочкой:

– Разумеется. Побежали?

Рассмеявшись, она слезает с меня и отворачивается, чтобы выбраться из машины. И кто из нас двоих более нетерпеливый? Не удерживаюсь и прижигаю шлепком округлую задницу, обещая ей отвязное времяпровождение.

Глава 3 Коварный план

Элиза

– Ну, как тебе, мисс Королев? – Повернув ноутбук экраном ко мне, Келли радостно хлопает в ладоши, предвкушая мой восторг.

Я же пассивно потираю глаза от дневного сна, который нарушила подружка, примчавшаяся с ноутбуком под мышкой и с лозунгом: «Кто много спит, тот мир не завоюет!». Умолчав о том, что спала я всего часа три благодаря Блэйку, тянусь за кружкой с кофе, вглядываясь в фотографию в увеличенном масштабе.

С неё на меня смотрит отфотошопленная я, стоящая на фоне вывески «Warner Bros. Studios» с жёлто-синим логотипом всемирно известной кинокомпании. К деловому брючному костюму лимонного цвета прилагается моя ослепительная улыбка, затмившая даже калифорнийское солнце, и два выставленных пальца в виде английской V. В оригинале этот снимок был сделан в день открытия моей студии. Я по-настоящему светилась от счастья.

– Почему Уорнер Бразерс? – задаю самый тупой вопрос из всех возможных. Котелок совсем не варит, как говорил покойный папа.

– Скажи спасибо, что не «Brazzers1», – зудит Келли на двойном «z», сделав раздосадованный круг глазами.

Невольно хохотнув, я попёрхиваюсь отпитым кофе, который пошёл носом и символично забрызгал буквы «er» на фото, оставив только «Warn». Знак, да? В переводе с английского это «Предупреждение».

– И что же я там делала, стесняюсь спросить? Снималась в «Кролике Роджере»? – смеюсь я натужно, еле прокашлявшись. Зато сон как рукой сняло.

– Заключала сделку по продаже новых съёмочных павильонов, – с нескрываемой гордостью отвечает подруга, протирая заляпанный экран рукавом лонгслива.

Безусловно, мне очень приятно, что она так рьяно впряглась в эту авантюру, но мой внутренний скептик уверен: время потрачено впустую. Компания «Паблик билдингс», положившая глаз на моё помещение, специализируется на сделках с недвижимостью под прибыльный бизнес. На черта им специалист, продающий ангары?

– Келли, почему такой странный выбор?

– А почему нет? Мы с Беном перебирали варианты полночи и решили, что это: а) мегапрестижно; б) выделит тебя среди остальных конкуренток и в) никто не додумается проверять документы купли-продажи павильонов, раскиданных в разных уголках страны.

– И не подкопаешься, – признаю я с улыбкой.

Пусть эта затея и не выгорит, но настроение, подпорченное моим ночным блудом, существенно поднимается.

Расплываюсь в улыбке, потому что отношусь к этому, как к чему-то нереальному и несбыточному. Как к детской игре в куклы, где каждой отводится своя роль. Роль моей Барби – милашка-впариватель павильонов. Роль Кена – злодей из «Паблик Билдингс», которого облапошит и поимеет Барби. Неплохая ролевая игра.

– Бен не стал подчищать твой аккаунт в соцсети. Вряд ли кто-то найдёт тебя по нику «sugar_baby69», и у тебя там скучные фотки-расчленёнки. То рука, то нога, то пол лица. По ним никто не поймёт, что это запчасть от успешного специалиста по недвижимости.

– Твой Бен взломал мой аккаунт? – ахаю я, на этот раз игнорируя сарказм Келли.

– Почему сразу «взломал»? Ты сама вчера продиктовала все явки и пароли, – настороженно сузив глаза, подруга добавляет: – Тебе и правда нельзя спиртное.

– Нельзя, – подтверждаю я, закусывая губу, так как в мозг выстреливает очередная вспышка из прошлой ночи.

В ней мы с Блэйком сидим у него на кровати, прислонившись к изголовью. Узнав, что я русская, он вынудил научить его некоторым словам и фразам. Его произношение дико меня смешит, а он смеётся от того, что смеюсь я. В процессе «обучения» красавчик подкармливает меня клубникой, а сам потягивает шампанское из бокала, от которого я изначально отказалась со словами: «Мне нельзя спиртное». Но в противовес этим же словам я беру бокал, отпиваю из него, не глотая, и, забравшись на Блэйка верхом, переливаю игристый напиток изо рта в рот…

– Теперь, собственно, резюме. – Сдув упавшую на лоб чёлку, подруга садится по-турецки и прокручивает файл до пунктов моей биографии.

Немного свешиваюсь с дивана, чтобы рассмотреть их поближе. На первой строке я снова разражаюсь хохотом:

– Я проходила практику в Google?

– Лиззи, не забывай, что ты метишь на должность правой руки директора.

– Звучит пошло.

– Нормально звучит, – хихикает Келли. – Просто у кого что болит, тот о том и говорит, маленькая извращенка.

– Окей, – поддаюсь я, иначе мои мысли вновь утекут к Блэйку. – Что там дальше? Я умею вышивать крестиком, плести макраме и танцевать чечётку?

– Почти. В университете ты была в сборной по лёгкой атлетике и завоёвывала призовые места, а в составе сестринства организовывала благотворительные мероприятия.

– Круто. Там есть хотя бы один реальный пункт? – Я слегка скисаю от того, что портрет, нарисованный боевой подругой, выглядит в миллионы раз лучше меня настоящей.

И что греха таить, я не прочь, если бы это всё было правдой. Вот только в сборную по лёгкой атлетике меня не приняли из-за врождённой аритмии, я закончила колледж, а не университет, и сестринства в моём учебном заведении не было.

Чуткая Келли приобнимает меня за плечи.

– Образование маркетолога нам на руку, поэтому мы оставили эту специальность.

– И всё?

– Ты предлагаешь вписать умение депилировать?

– Это не единственный мой навык, – защищаюсь я. – А как же горные лыжи и плавание? А умение готовить?

– Этого не отнять. Кстати, пелмени есть? – с загоревшимися глазами Келли вдруг вспоминает о своём любимом блюде в моём исполнении. Не получается у неё звук «ль», как бы я ни учила, и это каждый раз умиляет.

– Есть.

– Замечательно. – Потерев ладони друг о друга, подруга щёлкает мышкой несколько раз. – В общем, я тебе тоже отправила резюме. Обязательно изучи его, чтобы быть во всеоружии и не сесть в лужу. Там есть ещё несколько моментиков.

– Стой-ка, что значит «тоже»? – Выпрямляюсь по струнке, боясь услышать ответ.

Я ведь думала, мы сейчас поржём над моей вымышленной жизнью, как обычно, посплетничаем. Она уйдёт, взяв с меня обещание, что я отправлю резюме по адресу, а я это обещание не сдержу и с завтрашнего дня начну думать над стратегией сохранения бизнеса. Но мои опасения подтверждаются:

– Я знала, что ты не отправишь резюме, поэтому сделала это за тебя. Утром.

– Чт..

– Т-с-с! – Подруга закрывает мой приоткрывшийся рот ладонью. – Пойдём варить пелмени. Умираю, есть хочу.

***

Мэтт

– Отклик на объявление был? Нашлись кандидатуры? – интересуюсь я первым делом у Аманды, сделав глоток Американо на выходе из Black Fox Coffee. Специально взял кофе на вынос, чтобы проветрить голову.

Несмотря на вечер воскресенья я принялся за планирование задач, которые, по идее, решаются на утренних летучках. Но, во-первых, мне нужно занять мысли полезными вещами, а во-вторых, в завтрашнее утро вклинились неотложные дела, поэтому вопрос наличия ассистентки не такой и второстепенный. На худой конец, можно, конечно, попросить уволенную помощницу поработать ещё денёк, но это будет слишком хамски даже для меня.

– Зная твои требования, я остановила выбор на потрясающей девушке. Уверена, ты будешь доволен.

– Симпатичная? – хмыкаю я.

– Очень.

– Плохо.

– Боишься не устоять? – подначивает Мэнди с добрым смешком.

– Не-а. Не хочу снова напрягать тебя поиском нового ассистента.

– Тогда это не тот случай. Такие, как она, не западают на таких сердцеедов, как ты. Она очень серьёзная и амбициозная. А достижений столько… У-ух! Закачаешься.

– Предпочитаю прочно стоять на ногах, но твой настрой мне нравится. И за сердцееда спасибо, но ты преувеличиваешь. Завтра проверим амбиции этой акулы бизнеса. Попроси Бренду перед уходом проинструктировать её, а потом отправь на объект для Гейтса.

Собеседница замолкает, должно быть, обрабатывая в уме степень моего деспотизма. Дюк Гейтс – настоящий задрот. Он самый привередливый клиент за всё время существования моей компании. Угодить ему крайне сложно, но и платить он готов немало, поэтому мы терпеливо предлагаем ему разные варианты участков под будущее детище: парк аттракционов.

– Мэттью, ты её ещё не видел, а уже решил избавиться?

– На самом деле всё куда прозаичнее. Завтра Гейтса должен сопровождать я, но у меня срочное дело жизненной важности. У остальных ребят свои сделки, да и дёргать их ради клиента, который всё равно откажется, неразумно. Пусть это будет чем-то вроде посвящения. Если она не уволится к концу рабочего дня, значит, мы сработаемся.

– Как скажешь, – вздыхает женщина.

– Спасибо, что взяла трубку, Аманда, ценю, – выслушав нечто среднее между «Будешь должен» и «Всегда рада помочь», отключаюсь.

Аманда Саммер – второй человек в «Паблик Билдингс», кому позволена подобная фривольность (и исключительно при разговоре один на один). Дружище Блэйк – первый, но даже ему я могу вломить в случае чего, а Аманде не могу. Она годится мне в матери, и я не разбрасываюсь специалистами, которых переманил у конкурентов.

Руками этой железной леди построена дружеская атмосфера в коллективе, и за это я ей чертовски благодарен. Мои сотрудники ходят на работу не как на эшафот, а как в место, заряжающее на подвиги. Бренда – первая, кого я уволил за годы существования компании. Остальных не за что, а сами не хотят. Численность персонала только растёт, а не убывает. Это ли не показатель сплочённости и эффективности рекрутинга? Каждый должен заниматься тем, что у него получается лучше всего.

Беспокоить коллег в законный выходной – против моих же правил, но завтра утром мне необходимо отлучиться в порт. Рукожопые менеджеры напортачили в документах, и в Нью-Йорк доставили не тот груз, что я просил. И это не просто коробка, которую можно кинуть на склад, а потом отправить назад. Придётся что-то решать с размещением, страховкой, обратной транспортировкой. А везли его из Нидерландов, между прочим.

Одна проблема с плеч сброшена, осталось покончить со второй. Неспеша двинув в сторону дома, набираю Блэйку. Он отвечает с шестого гудка и вместо приветствия громко зевает в трубку, чем изрядно подбешивает.

– Сколько можно спать? – наезжаю на него не по делу, знаю. Какое мне дело, кто и как проводит выходные?

– У-у-у, та брюнетка в итоге не дала? – издевается друг.

Не дала. Сам взял. И не раз. Но эти мысли оставляю при себе.

– Откуда такой вывод?

– Да у тебя разве что зубы не скрипят. Чего такой вредный?

– День не задался, но не будем об этом. Я по делу.

– Дела до завтра не подождут? У меня, вообще-то, красавица в гостях, – хорохорится Блэйк.

– Тут тебе решать. Я карту твою потерял. Думаю, стоит позвонить в банк.

Друг недовольно причмокивает, но молчит. Если молчит, значит, его до сих пор не засыпало SMS-ками о покупках по кредитке. И это ещё больше действует на нервы. Окажись Элиза падкой на деньги, было бы проще начать испытывать к ней неприязнь вместо того, чтобы вспоминать о ней чаще, чем раз в минуту.

Прощаюсь с Фишером, пока он не начал заваливать новыми вопросами. Переброситься с другом парой фраз вроде: «Как ночка?», «Сколько бы поставил по шкале от нуля до пяти?» – обычное дело, но сегодняшнюю ночь и Элизу обсуждать нет желания. Не потому, что обсуждать нечего, а потому, что как раз есть что. Во мне взыграла необъяснимая жадность. Не хочу делиться.

Как правило, после ночных приключений я стараюсь встать первым. Принимаю душ, привожу себя в порядок и под предлогом срочных дел даю понять тёлке, что ей пора сваливать. Но моя Эсмеральда оказалась сбоем в системе. Дураку же ясно, в каких случаях девки убегают ни свет ни заря, не попрощавшись: жалеют о случившемся. Наутро они должны жалеть об одном: почему не встретили меня раньше. Высокомерно и самонадеянно? Нет. Это не мои слова.

С другой стороны, своим побегом она упростила задачу. Не пришлось юлить и выдумывать несуществующие занятия, а потом пополнять мусорную корзину очередной салфеткой с номером телефона. Так ведь, Мэтт?

Нет, не так, твою мать.

В действительности меня цепануло другое: со стопроцентной вероятностью я впервые не стал бы юлить и выдумывать, если учесть, что, ещё засыпая в обнимку в позе двух ложек, я с дуру ляпнул, что отведу Элизу на завтрак в свою любимую кофейню. Идиот.

Под влиянием похоти меня неслабо перемкнуло. Какого чёрта помимо траха я с девушкой ещё и разговоры разговаривал? Моё главное правило секса на одну ночь: рот используется, как угодно, но не для болтовни. Сегодня одно правило нарушил, завтра другое, и всё пойдёт по одному месту. А в ресторане мы бы не только ели, но и снова говорили. Общение сближает, а если вам вместе ещё и весело (а нам было очень весело в перерывах между совокуплениями), то это вообще начало конца. Очередному коварному созданию уготовано единственное место в моей устаканенной жизни: и это не голова.

Что её отличает от множества остальных? То, что эта клептоманка свистнула мою рубашку? Или то, что она русская и от её «Bozhe! Bozhe!» член твердел до состояния арматуры? Или то, что она убежала сама, а не я выпроводил её? Давно не пацан, чтобы задевало подобное. Она так же слаба на передок, как и большинство женщин со смазливым личиком. Её лёгкое согласие на секс – лишнее тому подтверждение.

Решив вытрахать её из головы в ближайшее время, вхожу в двери своего дома, но, не дойдя до лифта, меняю курс на тренажёрку, расположенную на втором этаже. Вот где я спущу пар. Холостяцкая берлога подождёт.

Глава 4 Король обмана

Элиза

Получив накануне звонок от Аманды Саммер, рекрутера «Паблик Билдингс», я выпала в осадок. До последнего успокаивала себя тем, что меня не выберут, что я не подхожу по многим параметрам, что весь этот фарс не выйдет за рамки развлечения. Но у женщины на другом конце линии был до того убедительный и гипнотический голос, а я настолько вошла в роль суперуспешной двадцатипятилетней девушки, улыбающейся с фальшивого фото, что принялась ловко играть словами, ни разу не запнувшись. Оказалось, легко обманывать, когда в обман начинаешь верить.

Чем дольше я думала о том, что только так сумею выйти напрямую на покупателя, тем больше мне нравилась наша задумка. Вдруг это знамение, и вакансия ассистентки попалась нам на глаза неспроста? В крайнем случае можно уволиться. Лишь бы мошенничество с поддельным резюме не вскрылось раньше времени.

Внушив себе, что эта маленькая ложь никому не причинит вреда, а действительно станет путёвкой в лучшую жизнь, сразу после завершения вызова я позвонила своему мастеру Айрис. Скрипя зубами она согласилась взять мои смены за двойную оплату, и я помчалась в магазин деловой одежды за обновками для гардероба. Он должен быть достойным той Элизы, которая станет частью «Паблик Билдингс». И которая склонит покупателя моих будущих помещений в Брайтон-бич к добровольному отказу от сделки. Таков был изначальный план, разработанный в стрип-баре мной и Келли по пьяной лавочке.

Лучше бы на трезвую голову я так генерировала бизнес-идеи!

Аманда попросила явиться в компанию к половине девятого утра на личную беседу до начала рабочего дня. Я встала спозаранку, наспех влила в желудок кофе, сваренный в турке, и заставила себя проглотить омлет, казавшийся пресным и резиновым из-за переживаний. Сильнее всего тревожило то, что меня разоблачат с порога. Если повезёт, начальник окажется адекватным руководителем, а его предыдущая ассистентка уволилась не из-за того, что он извращенец или надменный гоблин. Первое пресеку на раз-два, а вот со вторым будет сложнее. Не умею прогибаться, а уж таскать подол воображаемой королевской мантии, свисающей с плеч «короля», подавно не моё.

Почему я размышляю об этом в таком ключе? Изучая сайт компании, я наткнулась на имя её владельца: Мэттью Кинг. В то мгновение мой мозг даже проиграл знаменитый смех дятла Вуди. И впрямь смешно: он – Король2, а я – Королева. Обхохочешься. Но по большому счёту какая разница? Эта работа фиктивная и временная, и волновать меня должно одно: тот покупатель.

И остаётся вероятность, что по результатам собеседования мне откажут, а это непозволительная роскошь. Я должна произвести такое впечатление, чтобы ни одна душа не усомнилась в моей компетенции. Вчера я скрупулёзно впитывала знания из учебника «Как стать успешным агентом по недвижимости для чайников». Надеюсь, этого хватит на первое время.

Проходя через стеклянные карусельные двери бизнес-центра, где обосновалась фирма, заставляю себя расслабиться и выкинуть из головы мысль о том, что дом Блэйка находится в соседнем квартале.

Почему я так боюсь столкнуться с ним? Вероятно, он прошёл бы мимо, не узнав в деловой секси-штучке с высоким хвостом ту хихикающую распутницу с ярким «смоки айс». А если бы и узнал, то вечные льды не растаяли бы. Просто за воскресенье я успела выдрать из себя стыд, который бесполезным сорняком нарушал жизнедеятельность моего благородного растения, и не хотелось бы взращивать его по новой.

На первом этаже меня останавливает серьёзный статный мужчина в строгом чёрном костюме. Я представляюсь и сообщаю, что направляюсь в «Паблик Билдингс», после чего он звонит кому-то по телефону и со сдержанным кивком пропускает к лифтам. Мне нужен тридцать третий этаж. Красивая цифра.

По пути просторный лифт, вмещающий человек двадцать, то выпускает, то впускает разных людей, оттесняющих меня к задней стенке. Никто ни на ком не заостряет внимания, кроме высокого блондина, вошедшего следом ещё на первом этаже. Он смерил моё лицо сощуренным взглядом чуть дольше положенного. Я сощурилась в ответ, а он подмигнул, плотоядно ухмыльнувшись. Быстро вспомнив о своём железобетонном намерении вести себя гордо и неприступно, я демонстративно отвернулась, вздёрнув подбородок, а, когда парень встал полубоком, от нечего делать начала сканировать его фигуру.

Пижонистый костюм очень ему подходит. Приталенный тёмно-серый пиджак в мелкую клетку идеально сидит по плечам. Вместо сорочки под ним чёрная водолазка, намекающая на то, что парень – любитель комфорта и нелюбитель жёстких рамок. Мускулистые бёдра облегают укороченные брюки, зауженные книзу, а на ногах кожаные кеды Armani Exchange с белоснежной подошвой. Стало быть, пешком ходит редко или совсем не ходит. При нём нет ни портфеля, ни папки, которые, насколько я успела заметить, являются непременным атрибутом каждого первого в этом лифте. Может, он посетитель, а не сотрудник?

Сотрудник. Более того, сотрудник «Паблик Билдингс».

Стоило раздвинуться дверям лифта на моём этаже, это подтвердил возглас низкорослой брюнетки со стрижкой боб-каре:

– Блэйк! Ты что-то рано.

Парень вышел из кабины первым, поэтому он не смог спиной увидеть моё лицо, которое перекосило так, словно мой язык и внутреннюю сторону щёк сдобрили соком лимона. С каких пор имя «Блэйк» стало столь популярным?

– И тебе доброе утро, Меган. Я сегодня руковожу летучкой вместо Мэтта.

– То-то я думаю, почему солнце засветило ярче, – давится она смехом.

– Но-но! Я тоже умею быть строгим и властным.

Оставшаяся часть их разговора растворяется в воздухе по мере моего удаления в противоположную сторону. Горячий жар атакует щёки, пока я двигаюсь по коридору мимо многочисленных помещений со стеклянными стенами, позволяющими обозревать происходящее внутри. Но я с трудом концентрируюсь на изучении обстановки. Нескладные мысли вновь пошатывают уверенность в успехе аферы, ибо начала я рабочий день не очень.

Во-первых, я целых тридцать три этажа стояла рядом со своим сегодняшним руководителем, заменяющим, как я поняла, директора фирмы (если, конечно, у них не работает два Мэтта). И каким образом повела себя я? Фыркнула в лицо вместо того, чтобы проявить вежливость. Это нарушение первого же правила из того самого учебника для чайников: при невербальном общении с незнакомцами вежливая улыбка – это аперитив перед основным блюдом. От него будет зависеть аппетит.

Во-вторых, Мэттью Кинг, судя по всему, всё-таки надменный гоблин, раз в его отсутствие «солнце светит ярче».

И в-третьих, имя: Блэйк. Будет прелестно, если он ещё и Фишер. Чёрт возьми, за последние два дня Вселенная неоднократно тыкала мне в нос знаками. Конечно, есть крохотный шанс, что я зря себя накручиваю, но не реагировать становится всё сложнее.

Аманда Саммер встречает меня прямо перед входом в её же кабинет.

– Доброе утро, Элизавьета, – моё имя редко кто произносит верно, но я привыкла. – Проходи.

– Доброе утро, – отвечаю я с открытой, но не чересчур широкозубой улыбкой. Я должна выглядеть любезным специалистом, а не девицей, для которой эта работа – последняя надежда.

Вопреки строгой выправке и прохладной улыбке лучики морщинок в уголках глаз выдают в женщине добродушие. Ухоженность иногда вводит в заблуждение, но на вид ей не больше пятидесяти. Лаконичное коричневое платье А-силуэта длиной до колена подчёркнуто бусами из жемчуга. Короткие каштановые волосы уложены в элегантную причёску, на лице минимум макияжа, но главное её украшение – это добрые ореховые глаза. Чутьё редко меня подводит, поэтому несмотря на внешнюю официальность в её взгляде прослеживается благосклонность к моей персоне.

Миссис Саммер приглашает войти внутрь и указывает на комфортабельное кресло. Мы рассаживаемся по своим местам: она – непринуждённо, а я – с такой осанкой, будто взамен позвоночника в спину всадили титановый штырь.

Аманда несколько секунд неотрывно смотрит мне в глаза, что-то выискивая, а затем, кивнув сама себе, раскрывает папку с бумагами:

– Элизавьета, собеседование ты прошла, поэтому я подготовила контракт, где указаны права сторон, особенности получения гонорара и тому подобное. Изучи его, внеси данные ID-карты на последней странице и поставь подпись, если ты согласна. – Несколько листочков бережно пододвигаются к моей ладони. – Но полагаю, ты согласишься.

Надо же, с какой скоростью я прошла собеседование без собеседования. Я была уверена, что мне предстоят несколько жёстких этапов перед приёмом на работу, а не так сразу. Это вызывает беспокойство. На должность ассистента такая низкая конкуренция?

Улыбнувшись, принимаюсь за изучение мелких чёрных букв. Все пункты оказываются приемлемыми и стандартными, а некоторые даже воодушевляющими. Например, запрет на личные отношения среди сотрудников и домогательства. Это означает, что никто, включая мистера Кинга, не будет подбивать ко мне клинья. Здесь и штраф указан: увольнение. Самое плёвое условие. Если кого и уволят за домогательства, то не меня. Скорее Белый дом перекрасят в чёрный, чем я начну к кому-то приставать.

Передаю подписанный документ Аманде, и та запирает его в сейфе на ключ.

– Отлично. Добро пожаловать в «Паблик Билдингс».

Всё ещё не веря, что я уселась в высокоскоростной поезд вместо ожидаемого трамвая, пожимаю протянутую мягкую ладонь, испещрённую мелкими морщинками.

– Спасибо, миссис Саммер.

– Внутри коллектива мы обращаемся друг к другу по именам, поэтому никаких миссис, мисс и мистеров, – поправляет она нейтральным учительским тоном. – А теперь пойдём за мной, я покажу твоё рабочее место.

– А мистер Кинг?

– А что «мистер Кинг»? – непонимающе переспрашивает Аманда. – Ах, да… Мы его тоже называем просто Мэттью или Мэтт, и это его пожелание. Но можешь начать и с «мистера». Уверена, он оценит.

– Я не об этом. Я же буду его помощницей. Он здесь? – уточняю, чтобы заранее разведать, о том Мэтте беседовали Блэйк и брюнетка или о другом.

– У него возникли срочные дела. – Она с досадой взмахивает руками, подтверждая, что мой босс – и есть та пасмурность, из-за которой в офис не пробиваются солнечные лучи. – Познакомитесь чуть позже. Тебя проинструктирует Бренда.

Мы в молчании доходим до кабинета в тупике длинного коридора. О том, что мой пункт назначения находится здесь, я понимаю по примечательному признаку: это единственное помещение с опущенными горизонтальными жалюзи. Через тонкие полоски пробивается свет, включённый, наверное, той Брендой. К двери прикреплена стильная чёрная табличка с выгравированными золотыми буквами имени директора. Сердечко подпрыгивает несколько раз, но успокаивается, как только мои ноги в новеньких туфлях на шпильке зашагивают внутрь.

Мы оказываемся в небольшой комнате, служащей приёмной, поскольку первое, во что врезается взгляд, это стеклянная стена справа, за которой и находится всё самое масштабное. На фоне ряда панорамных окон с видом на Бруклинский мост стоит широкий чёрный стол. Ещё один длинный стол, обрамлённый белыми креслами, примыкает к первому. Возле левой стены ожидает отдыха хозяина угловой диван белого цвета с чёрными подушками. Возле правой – чёрный стеллаж с книгами. Господи, столько чёрно-белого я лицезрела разве что на шахматной доске и в фильмах Чарли Чаплина.

– Бренда, это Элизавета Королев, новая ассистентка мистера Кинга. Посвяти её в основные задачи и первым делом расскажи о проекте Гейтса. Она сегодня отправится с ним на объект.

Я так засмотрелась на королевские покои, что не заметила длинноволосую стройную блондинку, стоящую возле письменного стола.

– Поздравляю, – огрызается она вместо приветствия, чем приводит в недоумение.

Т-а-а-к. Увольняется Бренда явно не по собственному желанию. А значит, стала неугодной руководству. Почему?

– Спасибо, – отвечаю я с натянутой улыбкой.

За Амандой тихо закрывается дверь, и я подхожу ближе, наблюдая, как Бренда зашвыривает личное барахло в картонную коробку. В меня она то и дело вонзает взглядом острые мечи, будто я тут крайняя. Достав с полки позади синюю папку, она быстро перелистывает страницы и со шлепком кидает на стол.

– Это распечатанный проект по Гейтсу. Все копии есть в папках на рабочем столе компьютера. Раньше они были названы по фамилиям клиентов для удобства поиска, но упс… – Блондинка театрально прижимает ладонь ко рту, добиваясь моего внимания. – Я совершенно случайно переименовала каждую в «Мэттью Кинг – сукин сын».

Увидев на моём лице ошеломление, Бренда поясняет:

– Послушай моего совета, как там тебя?

– Элиза.

– Послушай моего совета, Элиза, – усмехается она. – Не ведись на улыбки и комплименты этого козла.

Причина её увольнения приобретает отчётливые очертания. До чего банально: втюриться в своего начальника.

– Ты уволена из-за пункта номер три-пять-пять? – спрашиваю напрямую.

– Ты о чём? – кривится она.

– Личные отношения среди сотрудников. – Да, я внимательно изучаю договоры. Привычка, въевшаяся в мою ДНК благодаря страхам родителей. В начале девяностых они остались без штанов из-за какой-то финансовой пирамиды. С тех пор им везде и всюду мерещился обман, вынуждая перепроверять всё до мелочей.

Сомневаюсь, что это верная позиция. Без доверия сложно, но и быть обманутым никому не хочется.

Сузив глаза, Бренда прекращает напичкивать коробку и скрещивает руки на груди.

– Если думаешь, что самая умная, то ошибаешься, – выплёвывает она язвительный смешок, проходясь по моей фигуре уничижительным взором. – Самый умный здесь – этот бабник. Условия контракта распространяются на всех, кроме него. Себя-то он увольнять не будет!

Об этом я не подумала. Занятно. То есть домогается он, а виноват тот, кто ведётся? Точно мерзавец. Ему мало девушек за пределами этажа?

– Мне жаль, – сочувствую искренне несмотря на грубость с её стороны.

Прямо сейчас я вовсю тренирую коммуникативные навыки. Клиенты бывают разными. И такими, как Бренда, тоже.

– А мне жаль тебя.

Раскатисто рассмеявшись, девушка выходит из-за стола и встаёт перед напольной маркерной доской, установленной профилем ко мне. Схватив прицепленный на магните маркер, она начинает со скрипом водить им по глянцевой поверхности, слегка пугая лицом, искажённым в гримасе Ганнибала Лектера3. Покончив с делом, моя предшественница отшагивает, с удовлетворением оценивая своё творение, затем бросает маркер на пол и устремляется обратно к столу за собранным багажом.

– Удачи, – бросает она напоследок, шествуя мимо меня с гордой осанкой.

М-да, инструктаж получился крайне подробный и содержательный.

Прежде чем приступить к изучению предоставленной папки, решаю утолить разыгравшееся любопытство и посмотреть, что же такое написала или нарисовала Бренда. Но дверь снова распахивается, и меня отвлекает брюнетка. Та, что забалтывала Блэйка у лифта.

– Привет! Я – Меган.

Девушка искрится доброжелательностью, и я подхватываю её настроение:

– Привет, я – Элиза.

– У нас сейчас летучка. Идём знакомиться со всеми, а потом за работу!

Преисполненная энтузиазмом, забираю синюю папку со стола и отправляюсь вслед за новой коллегой. Хочется верить, что весь персонал «Паблик Билдингс» такой же положительный и приветливый. В том числе Мэттью Кинг. Это объяснило бы, почему они не сошлись характерами со злобной Брендой.

Глава 5 Сделка

Мэтт

Раздражённо выбрасываю пластиковый стакан с гадким дешёвым кофе и, наблюдая, как подъёмник опускает контейнер в прицеп арендованного мной грузовика, выуживаю телефон из кармана. Пятнадцать пропущенных, среди которых Дюк, чтоб его, Гейтс. Специально не принимал от клиента входящие вызовы, опасаясь спалить его пламенем, которое я изрыгал полдня, словно дракон, хлебнувший цистерну керосина. Дела в порту растянулись на весь грёбаный день. Я и пообедать не успел, не то что вернуться в компанию для решения насущных вопросов.

Но перезваниваю я не Гейтсу. Для начала стоит прощупать почву, прежде чем вколачивать в неё сваю. Если с Гейтсом всё пошло по одному месту, офис должен стоять на ушах.

– Гениальный агент по недвижимости на связи, – самодовольничает Фишер.

– Как дела в фирме, гений? – захожу с фланга без нудных расшаркиваний.

– Лучше не бывает. Заключили десять сделок. Меган звонила из офиса. У нас пять крупных клиентов за сегодня.

– И всё?

– Я был у нотариуса, уладил затыки с наследством по проекту Балтимора… – Блэйк будто нарочно мелет языком о чём угодно, но не о новой ассистентке. Дурной знак.

– Мне звонил Гейтс, – перебиваю его, поскольку всё перечисленное я узнаю и сам, как только доберусь до корпоративного органайзера.

– И?

– Я не брал трубку. Не знаешь, как справилась моя ассистентка? Стоит ждать армагеддон?

– Понятия не имею, но не удивлюсь, если Дюк решился на сделку. И ещё, на твоём месте я бы пересмотрел пункт три-пять-пять в трудовом договоре.

– Только попробуй, Фишер, – рявкаю я, уловив в тоне друга двойное дно.

Если новенькая и правда такое сокровище и взяла Гейтса в оборот, закопаю этот клад поглубже, чтобы никто до него не добрался. В первую очередь, я. Но эта ситуация маловероятна.

Блэйк заходится смехом:

– Я имел в виду не себя. Даже сочувствую, как тяжко тебе придётся. Если бы не был твоим другом, принял бы участие в ставках…

– Каких ещё ставках? – взрываюсь я. – Смотрю, вы совсем распустились? Работы мало? Так я организую. Будете на холодных звонках сидеть из объявлений в Craigslist4, а не…

– Эй, Мэтт, остынь! – смеётся говнюк. – Ты шуток не понимаешь? Я всего лишь хотел предупредить, что она тебе понравится. Очень понравится.

– Если думаешь, что это член управляет мной, а не я членом, то плохо меня знаешь.

– Бренда вряд ли так считает.

– Бренда – это другое. В последний месяц своими влюблёнными глазами она протёрла на мне мозоли. Её увольнение было делом времени, – признаю собственную циничность, пнув ни в чём не повинный камень. – И давай сменим тему. Я звонил не за этим, но раз про Гейтса ничего не знаешь, придётся идти вслепую.

– Я могу чем-то помочь? У тебя неприятности из-за этой клячи? – беспокоится друг, почуяв, наконец, моё неважнецкое настроение.

– Пришлось переиграть пару моментов, но уже смирился. Не бери в голову.

– Ладно. До завтра?

– Да. Давай.

Закончив разговор, подставляю лицо солёному ветру, дующему с бухты Ньюарк, и, облокотившись на металлические перила ограждения, тычу пальцем в имя «Гейтс» на экране айфона. У этой беседы может быть два итога: паршивый (то есть обычный) и очень паршивый. Во втором случае можно предложить вернуть комиссионные и расторгнуть контракт, так как этот клиент меня самого порядком допёк. Но это будет означать, что я сдался. А я не привык пасовать перед препятствиями.

Когда я создавал компанию, моим желанием было не просто рубить бабки, но и делать жизнь людей более комфортной и благополучной. Куда деваться, если запросы Гейтса оказались настолько трудновыполнимыми, что проще было бы найти новое месторождение нефти, чем площадку под его непревзойдённый проект.

– Слу-у-ушаю, – душевный подъём в голосе Дюка льётся через динамик. Я аж теряюсь от неожиданности. – Мэттью?

– Да, – отвечаю, прочистив горло. – Добрый день, Дюк. Как всё прошло?

– Где ты добыл это чудо?

Из-за ветра не удаётся распознать, иронизирует он или нет. «Чудо» – в смысле «с пулей в голове» или «чудо» в прямом значении? Следовало бы изучить резюме ассистентки лично, чтобы примерно представлять, с кем имею дело. Иду ва-банк:

– Выбирал лучшую из лучших самым жёстким способом.

– И не прогадал! Готовь завтра бумажки. Уладим куплю-продажу, и начну к весне готовить всё необходимое для строительства.

– Не шутишь?

– Какие шутки! Я готов расцеловать эту богиню. Не даёт. – На фоне слышится предостерегающее «мистер Гейтс», произнесённое женским голосом, от которого в глубине живота дёрнулся мускул. Нервный тик, похоже.

Сказать, что я потрясён, это ничего не сказать. Приходится вернуть себе самоконтроль, иначе клиент посчитает меня тормозом:

– Поздравляю, Дюк. Отличная новость. Подъезжай завтра к десяти, юрист подготовит предварительный договор.

***

В офис я заявляюсь в добром расположении духа. Вообще, мой дух расположился ещё вчера: сначала благодаря звонку Гейтса, затем сытному ужину, доставленному домой, но и утром всё осталось на прежнем уровне. Не терпится познакомиться с этим «чудом», как выразился Дюк, и расспросить, как ей удалось найти к нему подход.

На этаже тихо. Должно быть, все стеклись в мой кабинет для привычного обсуждения планов. Открыв дверь в приёмную, понимаю, что был прав. Через стекло вижу всю честну́ю компанию и затылок новой сотрудницы. Брюнетка. Ух! Мне на них в последнее время везёт.

После входа в рабочее пространство я собирался обрадовать коллег премией по такому грандиозному событию, но стоило взгляду упереться в доску со снимками всего персонала «Паблик Билдингс», этот настрой переключается с мажора на минор по щелчку. Мою фотографию, которая раньше красовалась сверху, кто-то заботливо убрал, а вот рисунок, выведенный чёрным маркером рядом с ней, стереть не удосужились. На нём изображён согнутый в печали член, головкой читающий надпись: «2 дюйма – не приговор».

А чего не 1?

Увольнение Бренды было правильным решением.

Распахиваю дверь, и коллеги, шушукающиеся секундой ранее, выпрямляются по стойке смирно. Потупленные взгляды – не то, что я хотел увидеть вместо «Доброго утра», но плевать. Спускать перед всеми штаны и доказывать обратное не стану.

– Доброе утро, – сухо приветствую я собравшихся, слыша в ответ невнятные бормотания.

Дошагав до рабочего места, кладу кожаный портфель на стол и только собираюсь сесть в кресло, как взгляд падает на ту самую богиню, которой поклонялся Дюк. Туловище моментально каменеет, и я пытаюсь усиленно перезапустить мыслительный механизм, заклинивший в черепе. Какого чёрта? Что тут делает она?

Тёмно-карие, почти чёрные глаза напротив расширяются от ужаса, столкнувшись с моими. Блестящие губы размыкаются в желании произнести какие-то слова, но я вовремя отмираю, пока моё субботнее приключение не успело брякнуть лишнего.

– Оставьте нас, – холодно командую я, обведя всех, кроме Элизы, хмурым взглядом.

– А планёрка? – озадачивается старина Блэйк, сидящий напротив.

Его хитро суженные глаза наводят на мысль о том, что он узнал в ней ту девушку из стрип-бара. И узнал ещё вчера. Сучёныш.

– Переносится.

Опустив головы, подчинённые начинают собираться. Обычно болтливая Меган подходит ближе и с застенчивой улыбкой кладёт стопку распечатанных листов поверх моей папки:

– Это предварительный контракт с Гейтсом. Ты просил набросать, чтобы перепроверить.

Киваю и, скрестив руки на груди, жду, когда все свалят. Но Меган продолжает топтаться на месте.

– Что? – напираю я, кое-как сохраняя умеренный тон. Она здесь не при чём. Никто не при чём, кроме меня, чёрт подери, и девушки справа, заставшей врасплох своим появлением.

– Я пришла первая и убрала твой изуродованный снимок, – бормочет она еле слышно. – Стереть рисунок не успела. Не нашла, чем.

«Могла бы и фоткой Блэйка прикрыть», – ворчу про себя, но вслух говорю:

– Спасибо. Иди.

– Никто не думает, что это правда, Мэтт, – распаляется она, краснея.

– Иди, Меган, – повторяю более твёрдо.

Наконец, мы с Элизой остаёмся одни, и, к моему удивлению, она заводит разговор первая. Уверенно выходит из-за стола и встаёт напротив, демонстрируя другой образ: если смотреть на неё ниже подбородка – сама скромность благодаря чёрной узкой юбке до колен и синей блузке с нелепыми девчачьими оборками, а если выше – ангел мщения. Не доводилось видеть её злой, и частично это возвращает мне самообладание.

– Здравствуйте, мистер Кинг, – сочные губы натягиваются в манерную улыбку. – Или к тебе лучше обращаться Блэйк? Или Мэтт? Или у тебя есть ещё пара имён в запасе, чтобы цеплять девушек в барах?

Не понял. Она предъявляет претензии из-за имени? Это всё, что её заботит?

Напускаю на себя безмятежное хладнокровие и, присев на край стола, с усмешкой отвечаю:

– Той ночью моё имя тебя мало волновало.

– Зато волнует сейчас! – Она прикладывает ладонь ко лбу и, с шумом выдыхая, отворачивается. – Это невероятно. Надо же так вляпаться…

– Вляпались мы оба. Ты не можешь быть моей ассистенткой по нескольким причинам.

Закусив губу, Элиза опять поворачивается ко мне и кивает в согласии, обняв себя за плечи. В этот момент я начинаю на полном серьёзе жалеть о пункте три-пять-пять. Повторная встреча с беглянкой не столько разозлила, сколько удивила. А теперь, после того как первое удивление схлынуло, и вовсе забыл, с чего вдруг должен бушевать на неё. Из-за нереального совпадения? В конечном счёте, это я принял её на работу, а не она захватила мою компанию. Если быть честным с самим собой, злюсь я больше на себя и по одному поводу: из-за противоречивых порывов, вступивших в схватку между собой. Первый выставляет Элизу за дверь с глаз долой, а второй воспроизводит кино, в котором я сгребаю её в охапку и освежаю в памяти то, от чего она сбежала.

– Извини, что без спроса взяла твою рубашку. Могу вернуть, если хочешь, —смягчённый голос несостоявшейся ассистентки возвращает из фантазий в реальность. Оказывается, всё это время я пялился на её грудь.

Воздух вокруг нас ощутимо нагревается до критической отметки, снова возрождая те ощущения, что я испытывал, глядя на неё в том чёртовом топе.

– Оставь себе на память, – возражаю я, включив верхнюю голову, и сажусь в кресло. – Давай разберёмся с проектом Гейтса, и можешь идти. Компенсацию ты получишь, как и все.

Элиза молчком садится в своё кресло и укладывает сцепленные руки на стол. Ждёт, пока я бегло просматриваю пункты контракта. Дойдя до наименования объекта, в неверии застываю. Перечитываю второй раз и на всякий случай третий, убеждаясь, что это не глюки.

– Здесь ошибка, – ставлю в известность, ткнув пальцем в текст. На моей памяти юрист Меган так косячит впервые.

Чтобы прочитать, Элиза наклоняется ко мне, обдувая цветочно-фруктовым ароматом. Её близость оказывает неправильное влияние, устраивая неистовые пляски на моих нервах.

– Нет, всё верно, – отвечает она деловито и собирается добавить что-то ещё, но я не позволяю.

– Ты спятила? Ты продала Гейтсу не наш объект?

– Послушай, мы…

– Нет, это ты послушай! Каким ветром вас занесло на Кони-Айленд? Тебя отправляли на конкретную площадку в другом конце города!

– Только потому, что эта площадка принадлежит тоже твоему клиенту? – ухмыляется Элиза, ни капли не робея.

Я мгновенно вскипаю, поражаясь, почему вовремя не распознал в ней стерву.

– Решила учить меня вести бизнес? Это называется «двойная выгода»! И давай-ка суммируем. – Спящий гейзер моей сдержанности принимается толчками выбрасывать горячий пар. Ненавижу это бесконтрольное чувство. Врубаю кондиционер и, закатав рукава рубашки, начинаю загибать пальцы левой руки. – Ты нарушила указание руководства – раз. Ты нарушила указание в первый рабочий день – два. Ты не спрашивала согласия руководства – три. Ты вышла на сделку, от которой компания получит прибыль меньше ожидаемой – четыре.

Незагнутый большой палец остаётся торчать в жесте «класс», потому что пятый аргумент будет чересчур грубым. Напомнив себе, что на личности мы не переходим ни при каких обстоятельствах, откидываюсь на спинку кресла, потирая брови.

– Я заключила более выгодную сделку – пять, – с царственным видом объявляет Элиза. – Спросить согласия хотела, но мой телефон разрядился, а на звонки мистера Гейтса ты не отвечал. Пришлось довериться шестому чувству.

Задать вопрос не успеваю из-за раздавшейся мелодии входящего звонка. Юрист.

Выставив указательный палец в знаке «жди», принимаю вызов:

– Да, Меган.

– Мэтт, тут такое дело. К нам пришёл представитель мэрии. Это вторая сторона контракта по парку аттракционов. Он принёс необходимые документы. Ты сидишь или стоишь?

– Ты не при нём треплешься, надеюсь? – Приосаниваюсь, снова взяв лист контракта в руку. Орать на Элизу я начал раньше, чем дошёл до пункта «Стороны контракта». Действительно: мэрия. Чтоб меня…

– Конечно, не при нём. Я же не дура. Хотела предупредить, чтобы ты с порога не пошёл в отказ, а то мы тебя знаем.

– О чём предупредить?

– Они уже и благодарственное письмо наваяли в рамочке с печатями, гербом и подписью мэра. Наверное, боятся, что сольёшь сделку и переубедишь клиента.

– За что благодарят? – спрашиваю, кажется, окончательно усмирив гнев. Вместо него приходит нечто похожее на раскаяние.

– За содействие развитию инфраструктуры Кони-Айленда.

– Вот как.

– Не вздумай идти на попятную! – шипит она в трубку. – Надеюсь, ты в курсе, какие бонусы ждут фирму? Если такое встанет на поток, у нас будет кредит доверия. Клиенты потекут рекой!

– Меган, не беги впереди паровоза. И я сам решу, куда мне идти.

– Хорошо, извини. Просто взбудоражена событием. В общем, поздравляю тебя с новой ассистенткой. Она – огонь!

Завершив вызов, перевожу взгляд на спутницу, не изменившую положения. Она внимательно изучает меня, наверняка рассуждая, какой я высокомерный олень. Несмотря на отсутствующую мимику улавливаю в её глазах тщательно маскируемую обиду. Выдержка, конечно, на сто баллов. И сейчас она мне нравится ещё сильнее, чёрт бы её побрал.

Я ведь так и не выяснил подробностей. С ходу начал показывать, кто тут главный, вместо того, чтобы выслушать.

– Почему Кони-Айленд?

– Мы съездили на указанную площадку, и она Дюку не понравилась. В этом я его поддерживаю. – Элиза пожимает плечами. – Каким бы первоклассным ни был парк аттракционов, важно его окружение. Предложенный тобой объект находится на окраине не самого благополучного района, а на Кони-Айленде подогретая клиентура. Знаю не понаслышке, так как живу недалеко. Горожане приезжают на пляж за отдыхом, весельем, развлечениями. Достаточно широкая береговая линия вполне подходила под наши параметры.

– И что, вы приехали на пляж, и вам его сразу продали? – пасмурно смеюсь я, не до конца веря в происходящее. Эта малявка в открытую утирает мне нос. Уму непостижимо.

– Не совсем. Слухи о том, что огромный кусок пляжа хотят продать под бизнес, бродили в округе давно. Многие жители возмущались и неоднократно организовывали протесты. Я решила попытать удачу и дозвонилась до местной администрации. Узнав о таком масштабном проекте, они пригласили к себе. Предоставили нам чертежи. Признались, что давно хотели устроить на Кони-Айленде нечто подобное, а не заполонять природную зону многочисленными питейными заведениями. Плюс мистер Гейтс у них на хорошем счету. Его многие знают как крупного бизнесмена и инвестора.

Элиза пересказывает вчерашний день с горящими глазами, и я внимаю каждому её слову, будто подчинённый из нас двоих – я. Мозг – последнее, на что я смотрел во время секса с ней, а зря. Умные женщины – опасные существа. Они всегда знают, когда включать режим глупышки.

Разве не таких специалистов я ищу? Именно таких. С коммерческой жилкой и способных обаять заказчиков. Подумаешь, сексом занимались. Это было до заключения договора, поэтому нарушением не считается.

– Что ж. Похвально, – нехотя отзываюсь я. – И как тебя увольнять?

– Если после моего увольнения сможешь спать спокойно, то легко, – бравирует она с самовлюблённой улыбкой.

С этого дня я вряд ли смогу спать спокойно.

– А ты так сильно хочешь здесь работать? – не могу не спросить.

Элиза задумывается лишь на миг, за который я успеваю представить, что будет, если она покинет офис.

– Хочу, но не сильно. Думаю, без работы я не останусь.

Посмотрите-ка, какая важная, а!

– Ладно. – Нацепляю на себя снисходительную маску, чтобы Смуглянка не насочиняла лишнего и не надела императорскую корону. – Разбрасываться такими сотрудниками опрометчиво, не скрою, поэтому предлагаю тебе сделку.

– Какую?

– Мы оба забудем о том, что у нас было, и начнём отношения с чистого листа. Сугубо деловые отношения. У тебя получится?

– А что у нас было? – схватывает Элиза на лету.

Рад услышать именно этот вопрос, а не встречный, поскольку я с каждой секундой всё больше сомневаюсь, что получится у меня. Но дать девушке пинок под зад в нынешних условиях не позволяют ни совесть, ни маячащие перспективы.

В бесконечной глубине её глаз мелькает едва уловимый азарт, а я на повторе прогоняю через себя мысль о том, что Аманда и Блэйк были не так далеки от истины. Эсмеральда молниеносно вписалась в мой кабинет, инфицировав своими чарами все видимые и невидимые поверхности. А я, дурак, случайно прикоснулся и подцепил заразу. Как там говорят? Для выработки иммунитета нужно переболеть. Что ж. Приступим…

Решительно встаю с кресла и протягиваю новой ассистентке ладонь:

– Отлично. Ты мне подходишь.

Глава 6 Нина

Элиза

– Детка, я тобой горжусь! Я знала! Знала, что ты птица высокого полёта! – нахваливает Келли, подводя итог моему рассказу о первом рабочем дне и Мэттью Кинге, выдававшем себя за Блэйка.

– Так и есть. Чувствую себя голубем, чьи фекалии приземлились прямиком на голову Мэтта.

– Если верить суевериям, это Божественное послание, – её смех по громкой связи отскакивает от стен помещения. – Слушай, это точно судьба. Надо же… Натолкнуться друг на друга в городе-миллионнике! Про вас надо роман писать.

– Нет у нас никакого романа, и не будет, – бурчу я, сортируя банки с сахарными пастами.

Я только что приняла доставку в салоне и перебазировалась, таким образом, с одной работы на другую. Ноги отекли от усталости, голова идёт кругом от свалившихся событий, и единственное моё желание в данный момент – принять ванну и обняться с подушкой, а не рассуждать о сентиментальных бреднях.

– Я бы не была такой категоричной, – никак не угомонится эта сводница.

– Ты забыла, зачем мы всё затеяли? Я и так чуть не сорвалась с места, поняв, кто передо мной. Знаешь, как он смотрел?

– Кааак? – Келли томно тянет гласную, предвкушая нечто возвышенное.

– Как на голубиную фекалию, вот как.

– Тебе показалось. Не верю. Я же видела, каким взглядом он тебя пожирал в баре!

Устав спорить, возвожу глаза к потолку, вспоминая ярость Мэтта на моё самоуправство с крупным клиентом. Понять его можно, хотя и было немного обидно. Я целый день удобряла Гейтса своими стараниями, добилась нехилого «урожая», а в ответ получила слабый комплимент: «Что ж, похвально». От гордого хлопка дверью меня удерживали лишь угрызения совести из-за обманного проникновения в компанию. Но и те почти исчезли, когда я как следует пораскинула мозгами. Помимо основной цели я зацепилась за новые причины закрепиться в «Паблик Билдингс».

За прошедший день я настолько поверила в собственные силы и окрылилась, что не могла себе позволить отступить после гигантского шага вперёд. Вдобавок Мэтт также оказался обманщиком, и это сравняло наш счёт. А в довершение всего… Кинг мне понравился с первого взгляда, не разонравился и со второго. Так что не стану кривить душой: чисто по-женски я хочу реабилитироваться в глазах этого мужчины и доказать, что я не слабохарактерная подстилка. Что меня есть, за что уважать.

И, не в последнюю очередь, я должна отстоять честь женского населения планеты, которым воспользовались вот такие Мэтты, чтобы скоротать ночку. Правильно твердила Келли: это я подцепила красавчика, а не он меня! Я захотела мужское тело высшей пробы и получила его. Точка.

Пообещав держать неугомонную подружку в курсе дела, прощаюсь. Заканчиваю с раскладкой и, заперев дверь, неторопливо двигаю в сторону дома пешком, размышляя о том, какой Мэттью Кинг разный на работе и в неформальной обстановке. В баре и у себя дома он был игривым, сексуальным, чертовски возбуждающим. В офисе парень тоже, как назло, был возбуждающим в своём властном облике, но он отчитывал так, словно между нами не было интимной близости и ласк, умопомрачительных поцелуев, смеха и болтовни. Словно он обо всём забыл.

Господи, я в своём уме? Конечно, забыл! У нас была всего ночь, а не месяц. В списке его побед я, вероятно, стою на пару позиций выше несчастной Бренды. Невольно хихикаю, вспомнив её рисунок. Два дюйма… Это никак не про Мэтта. Но реакция Кинга выше всяких похвал. Уважаю людей, которым плевать на общественное мнение.

А мне должно быть плевать на его половые органы!

Важно помнить, для чего я в «Паблик Билдингс». Завтра же разведаю, кто из агентов занимается проектом в Брайтон-бич и есть ли шанс переманить покупателя к себе.

На улице стемнело и, подойдя к своему подъезду, по привычке задираю голову, чтобы полюбоваться звёздами. Я живу недалеко от набережной на улице, где в основной массе расположились девяти- или десятиэтажные дома, но это отличие от того же Мидтауна позволяет охватить взглядом больше неба.

В детстве у нас с папой была традиция прогуливаться по вечерам на пляж, пока мама проверяла стопки тетрадок своих учеников. Мы играли в карты на расстеленном покрывале, а после нескольких раундов лежали под покровом ночи и болтали о всякой всячине. Я делилась успехами или неуспехами в школе, а он обводил в воздухе контуры созвездий и знакомил с необычными фактами о небесных светилах. Папа трудился учёным-астрономом в местной обсерватории.

– Лиза? Это ты? – из тоскливого забвения меня выводит женский оклик на русском.

Повернув голову в сторону голоса, встречаюсь взглядом с девушкой, о которой я так часто нелестно отзывалась, пусть и в мыслях. Это Нина Журавлёва. Она родилась в России, поэтому в её фамилии присутствует женское окончание в отличие от моего. Мы не пересекались года четыре, но она мало изменилась с того времени.  Всё такая же красавица: высокая и фигуристая. Мелированные волосы до плеч в свете лампы, висящей на крыше крыльца, отливают здоровым блеском. Вот только лицо искажено печальной гримасой, а в глазах застыла влага.

Подхожу вплотную, ибо некрасиво тупо стоять в нескольких шагах и безмолвно наблюдать, как плачет человек. Даже если этот человек – проститутка.

– Привет, Нин. Давно не виделись. Ты к родителям?

Она кивает, растирая плечи. Вечерний осенний ветер пробирает до костей, но я хотя бы в костюме с укороченным жакетом, а Нинка в вечернем платье с декольте до пупка.

– А почему стоишь здесь?

– Родителей нет дома, телефоны у обоих недоступны, а ключи я не взяла. Не знаешь, где они? – беспокоится бывшая подруга дрожащим голосом.

– Не знаю. Может, в гостях?

– М-может. Ну ладно, в машине подожду. – Она подбородком показывает на стоящий рядом белый Range Rover, но продолжает переминаться с ноги на ногу, жалостливо поглядывая в мою сторону.

Вид побитой собаки перевешивает ту чашу весов, на которой манила ванна с розовой пеной, поэтому озвучиваю приглашение, надеясь, что она его отклонит:

– Ты можешь подождать у меня, если хочешь.

– Правда? – оживляется Нина. – Буду рада пообщаться с тобой.

– Я тоже, – вру я, поскольку больше не представляю, о чём с ней говорить.

Когда-то мы были не только одноклассницами, но и закадычными подружками. Секретничали, утешали друг друга в моменты грусти, вместе ходили на дискотеки и пробовали свои первые сигареты. Однако с окончанием школы что-то пошло не так. Сначала разошлись наши интересы, а вскоре и мы сами.

– Ух-ты! Как у вас всё изменилось! – восклицает Журавлёва, пройдя в мою двухкомнатную квартиру, идентичную её родительской прямо над нами.

– Да, я сделала перепланировку вскоре… когда осталась одна, – запинаюсь я, снимая наконец туфли, натёршие мозоли на пятках. Чёрт, в чём завтра идти на работу? В кроссовках?

Опомнившись возле входа в расширенную кухню, Нина возвращается к порогу и, следуя моему примеру, разувается со смущённой улыбкой:

– Извини. Приобретённая привычка.

– Ничего страшного, – опять лгу я, в мыслях ругнувшись матом.

Намывать полы на ночь глядя не входило в планы моего вечернего отдыха. Американцы, пользующиеся услугами клининга и домработниц, могут себе позволить расхаживать в ботинках по дому, но я сама себе клинер, так что «сорри, это не моя стори». Судя по всему, русский менталитет входит в мои заводские настройки, потому что, положа руку на сердце, никогда не понимала этой манеры. Неужели после обувного заточения не хочется дать стопам подышать? Клянусь, стану богатой и важной цацей, и всё равно буду оставлять обувь у входа. Из принципа. Я и у Блэйка-Мэтта так поступила. Свои туфли обнаружила не возле кровати, а у входной двери. Правда, я там нашла и остальные наши вещи, но не суть.

Не вписывающаяся в интерьер наряженная Нинка садится на стул ближе к окну и с восторгом следит, как перед ней материализуется «скатерть-самобранка». Водружаю на стол подогретую в микроволновке курицу, запечённую с картофелем. Решив не заморачиваться с салатом, быстренько нарезаю помидоры и огурцы аккуратными ломтиками, ставлю тарелку с сыром и колбасой и разливаю по бокалам апельсиновый сок из коробки.

– Вина нет, – с улыбкой салютую своим соком. – За встречу?

– За встречу, – Нина с грустью смотрит мне в глаза и делает небольшой глоток.

Накидываюсь на еду, точно приговорённый перед смертной казнью. Последний приём пищи состоялся в обед с мистером Гейтсом в ресторане авторской кухни со звездой Мишлен. В целях экономии я заказала самую дешёвую позицию, коей оказался лёгкий крем-суп из чечевицы, главной фишкой которого были кусочки хамона, каперсы и фуа-гра. Мишленовские микродозы рассчитаны на хоббитов, поэтому через час мой желудок затребовал нормальной человеческой еды и в привычном объёме. Если бы клиент предупредил, что угощает, была бы посмелее. Вкусно поесть я люблю. Это святое.

Гостья ковыряет вилкой кусок курицы, вздыхая каждые пять секунд. Не нравится эта черта в людях. Если хочешь что-то сказать, скажи! Зачем использовать глупые манипуляции? Не ведусь на них. Мы окончательно перестали быть подругами с тех пор, как она предпочла отдых на Гавайях вместо того, чтобы поддержать меня на похоронах моих родителей. Я не из тех, кто подставляет вторую щеку, схлопотав по первой.

– Лиз, – она завязывает беседу, без аппетита швыряясь теперь в картошке. – Почему мы прекратили общаться?

Запив соком проглоченную еду, отвечаю как есть:

– Думаю, этот вопрос ты должна задать себе, Нин.

– Прости, что не приехала, когда погибли твои родители. Я была на Гавайях.

– Четыре года?

– Н-нет, – теряется она. – Две недели.

– Вот и ответ нашёлся, – иронически хохотнув, я снова занимаю рот едой.

– А цветы? Ты получала цветы? Я просила родителей передать.

– Ты думаешь, в день похорон я изучала этикетки на букетах?

– Нет, конечно, нет. Прости.

– Нин, брось. Сейчас ни к чему это всё. Так бывает. Это жизнь, – констатирую я, облокотившись о стол. – В юности дружили другие Лиза и Нина, понимаешь? Поначалу у тебя новый круг общения, затем новые подруги, в итоге новой становишься и ты сама.

– Нет у меня подруг, – горькая усмешка омрачает красивое кукольное лицо. Профессиональный макияж не поплыл из-за слёз. Кстати, почему она плакала? Я и не спросила. Видно, обида на неё не перегорела.

– А как же та Эрика, которая пристроила тебя в модельное агентство после школы?

– Я по глупости перепутала понятия дружбы и компании для тусовки. Жаль, что поняла это спустя годы.

– Чем же она насолила? – любопытничаю я.

– Трахалась с моим мужиком, прикинь? Сегодня застукала их. – Глаза Нины начинают вновь поблёскивать.

– Всё к лучшему, – убеждаю я. – Значит, ни он, ни она не были твоими близкими по-настоящему. Ты поэтому приехала сюда?

– Да. – Выдохнув, она встряхивает волосы ладонями. – Мама и папа – единственные, кто всегда за меня горой. Даже несмотря на слухи.

– Какие слухи? – подбираюсь я, сделав вид, что не понимаю, о чём она толкует.

Взгляд помимо воли падает на аккуратные груди, возвышающиеся над верхней кромкой платья. Вряд ли её привычная единичка отросла до добротной четвёрки благодаря поеданию капусты.

Передо мной сидит абсолютно чужой человек как внутри, так и снаружи, но декольте красивое, к чему лукавить. Нина исполнила детскую мечту и многое переделала в своём фасаде: нос стал более узким и вздёрнутым, скулы более выраженными, губы тоже. И я бы порадовалась этому преображению, если бы видела, что оно сделало её счастливой. Судя по тому, куда плавно перетекает наше общение, старая подруга бегала за призрачными идеалами.

– Лиз, – смеётся она без веселья. – Не придуряйся. Они передавали, о чём судачит весь дом. Я не шлюха.

– М-м-м, – запиваю мычание соком, не зная, что сказать. – Хорошо.

– Я вебкам-модель.

– Вау, – выдаю односложный возглас. Мои познания в этом довольно ограничены. Слышала, что участники раздеваются на камеру и получают за это деньги. – И как оно?

– Иногда весело, – её губ касается лёгкая улыбка. – Красуешься, будто перед зеркалом, и получаешь за это баксы.

Если судить по брендовой обуви и одежде, доходы у Нины нехилые. Да и тачка не из дешёвых. По крайней мере моя поддержанная Toyota Camry сильно ей проигрывает. Что за несправедливость? Пока кто-то зарабатывает состояние на красивом теле, я зарабатываю сколиоз и варикоз, делая красивее других. Скорее всего, я альтруистка. Вот и сейчас становится теплее на душе, стоит подумать о любимом занятии.

Ладно… Все профессии нужны, все профессии важны. И вебкам-модели в том числе.

«Интересно, а я смогла бы?» – лезет непрошенный вопрос.

«Конечно, нет! Ты умнее Нины». – В мыслях шлёпаю себя по губам.

Может, у меня гормональный сбой? Почему в последнее время все мои сумасбродные помыслы сводятся к сексу? Сперва Мэтта захотела ни с того ни с сего, теперь и вовсе допускаю мысль о том, как сотни или тысячи мужчин (а то и женщин) онанируют, глядя на мои заигрывания через экран.

– То есть ты не встречаешься с клиентами за деньги? – задаю прямой вопрос, раз пошла такая пьянка. Если честно, я испытала облегчение от того, что Нина не проститутка.

– По желанию, конечно, можно и на встречи договориться в приват-чате, но я подобным не занимаюсь. Я люблю… любила Джейка и была верна ему.

На миллисекунду в мимике Нины проскальзывает моя прежняя подруга, но не думаю, что этот откровенный диалог что-либо изменит. В данный момент в ней говорит потребность излить душу. Её жизнь утрясётся, и она исчезнет из моей так же непредвиденно, как появилась.

– А он был не против твоей… сферы деятельности?

– Джейк и привёл меня к этому. Его лучший друг – владелец платформы.

– А если кто-то из знакомых зависает на таких сайтах и узнает тебя?

– Это их проблемы. Я не стесняюсь, – хихикает Нинка. – Но знакома с девочками, которые надевают разные маски. Правда, они и зарабатывают меньше.

– Как интересно, – ляпаю я и начинаю хрустеть огурцом, дабы занять рот.

– Что мы всё обо мне, да обо мне? – оживляется она. – Расскажи, как ты поживаешь? Бизнес процветает?

– В целом, всем довольна, – отвечаю уклончиво.

– Мне так стыдно за свои поступки, Лиз. Прости меня, – Нина тянется через стол, чтобы взяться за мою ладонь. – Помнишь, я смеялась над носками из посылки от твоей бабушки? – Слёзы раскаяния, начавшие струиться из её глаз тонкими ручейками, дают ощутимую трещину в моих глупых обидах.

– Помню, – киваю я, сглотнув липкий ком горечи.

– Ты, наверное, думала, что я завидовала. На самом деле я радовалась, что не одна буду ходить зимой в дурацких носках. Моя мама навязала полный ящик похожих, и я безумно стыдилась этого. Наш район и так считался гетто для советских нищебродов, а у вас была интеллигентная семья учёных. Королёвы. Ты всегда была для меня примером. Тебя так красиво одевали! Не в Сэконд-хенде, а в чёртовом Gap.

Мы обе прыскаем сквозь слёзы, не расцепляя ладоней. Надо же, какое разное восприятие у нас было. Стольких надуманных проблем можно избежать, если вовремя поговорить.

На меня внезапно снисходит озарение, почему мы с Журавлёвой разбежались. Дело не в отсутствии Нины на похоронах, а в моём осуждении её образа жизни. Я первая отдалилась от неё, возвысив себя над ней. Первая…

– Нин, ну ты даёшь! Разве в носках счастье? – журю я.

– В них! Вот именно – в них. Пока жив тот, кто создаёт для тебя что-то с любовью, ты счастливый человек.

– Согласна. – Потупив взгляд, решаю сегодня же отыскать что-нибудь связанное мамой. Тягу к рукоделию она унаследовала от моей бабушки.

– А как у тебя на личном? В поиске своего Короля? – собеседница добродушно подмигивает, а я давлюсь слюной, вспомнив, как лет в тринадцать зачитывала Нине сочинённую мной сказку о Королеве Елизавете и Короле Артуре. А ведь короля я встретила! Почти…

Любопытно, чем занят Мэтт? Подцепил очередную девицу? Почему-то эта мысль люто злит.

Нина хлопает меня по спине, помогая откашляться.

– Я вся в работе. Не до личной жизни, – изворачиваюсь, в принципе, не солгав. Я действительно свободна.

Отчётливый топот в квартире сверху переключает внимание Нины на потолок.

– Кажется, мои пришли. Мы ещё увидимся? – спрашивает она с надеждой в голосе. – Я некоторое время поживу у родителей. Мы с тобой будем рядышком, как прежде.

Мне становится так жалко Журавлёву. Может, в этот раз не будет никакой моральной оплеухи, если я подставлю вторую щеку? Может, причина крылась в моей гордыне, а не в Нинином пофигизме? Вдруг она не решалась пробить выстроенную мной стену, посчитав, что не справится?

Недолго думая, беру смартфон в руку.

– Конечно. Диктуй номер, я сделаю тебе дозвон.

Обменявшись телефонами, мы обнимаемся на прощание, и я закрываю за Ниной дверь. Устало развернувшись, припадаю к ней затылком и закрываю глаза. Какой насыщенный день…

Вибрация гаджета в руке намекает на то, что это не всё. С ухмылкой открываю мессенджер, прочитав во всплывающем окошке имя отправителя.

King: «Я тебе на почту отправил список всех текущих проектов. Изучи их в ближайшие дни».

Лыблюсь так, словно это сообщение о пополнении моей банковской карты. Тот факт, что Мэтт сейчас, хоть и косвенно, думал обо мне, услаждает мою внутреннюю девочку. Вряд ли он писал SMS во время минета.

Топая в спальню, печатаю ответ.

Queen: «Спасибо. А то я стою и думаю, что бы такое интересненькое почитать на ночь».

King: «Умею читать мысли».

Посчитав раскручивание переписки не самым умным способом поддержания деловых отношений, отключаю звук и, заведя будильник, убираю телефон под подушку.

Надеясь, что за эти полтора месяца я не сойду с ума от усталости, не сяду в тюрьму из-за лжи или хотя бы не влюблюсь в своего босса, отправляюсь в ванную.

Глава 7 Трудовые будни

Мэтт

Отголоски заливистого смеха доносятся вплоть до лифта, и я достоверно знаю, кому он принадлежит. Недели не прошло, а Элиза не только продвинулась в рейтинге сотрудников до четвёртого места, но и ухитрилась влиться в коллектив так, словно была в нём с первого дня. Мне бы радоваться, но нет. С её появлением в компании многое изменилось, а я терпеть не могу изменения, источником которых являюсь не я.

И если с женским составом дела обстоят более-менее, то с мужским – менее (за исключением женатого Курта). Стоит ассистентке повернуться на собрании спиной, её подтянутая задница оказывается на мушке у десятков пар глаз. Да, я занимался тем же самым, но у меня есть какие-никакие полномочия.

Слюнявые комплименты в сторону Элизы тоже стали неотъемлемой частью дня.

Её улыбки предназначаются каждому на нашем этаже, но, если я появляюсь в пределах видимости, они сходят на нет. Требование соблюдать дистанцию стало оружием против меня самого. Славно.

Блэйк и Трой, вообще, чуть ли не соревнования устроили, по очереди подбрасывая её домой три вечера подряд. Оказалось, Toyota Элизы томилась в автосервисе.

Эти рыцарские жесты – не нарушение профессиональной этики, знаю. Подобные мелочи – всего лишь жалкие снежные комья, но за три дня из них слепился долбаный снежный шар, угрожающий раскатать собой моё самообладание. А что будет через неделю? Две? Три? Вот, что выводит меня из себя: потеря контроля.

Любой руководитель был бы рад такой впечатляющей сотруднице, как Элиза. Прямые обязанности она исполняет на ура. Но не любой руководитель имел возможность побывать внутри своей сотрудницы. Это всё усложняет. Моя похотливая сущность плоховато справляется с присутствием этой девушки рядом, а мысленным приказам не следует.

Через стекло приветствую Меган, сканирующую документы, киваю Аманде, изучающую что-то на экране компьютера, и марширую прямиком к себе, минуя пустые помещения. К обеденному времени большая часть сотрудников на выездах с клиентами.

Благодаря открытому положению жалюзи отчётливо вижу спину Блэйка, усевшегося на стол Элизы. Понятное дело… Сверху ему проще нырнуть лупами в вырез её кофты. Фишер протягивает новой коллеге конфету, которую она без промедления разворачивает и с благодарно-радостной улыбкой отправляет в рот. Воспоминания об огурце, захваченном её губами, моментально закручиваются в вихрь грязных мыслей. И убийственных, потому что Блэйк в них – третий лишний.

Увлёкшись увеселительным разговором, они не замечают моего приближения. Рывком распахиваю дверь и заступаю на свою помеченную территорию.

– О, дружище, привет! – Блэйк соскакивает со стола, и мы ударяемся кулаками.

– Привет. Почему ты в офисе?

Его глаза сужаются в подозрении.

– И где же мне быть? Документы подготовлены. С клиентом у меня встреча через два часа, а показов на сегодня нет.

– Но это не повод отвлекать мою ассистентку от работы, – сухо упрекаю я и обращаюсь к Элизе: – Ты сделала графики, о которых я просил?

Предсказуемо помрачнев, она расправляет плечи и с вызовом отвечает:

– Они на твоём столе.

– Запросы в архив по объекту Гейтса сделала?

– Сделала.

– Отметила первоочередные проекты красным?

– Отметила.

– В бухгалтерию контракт отнесла? Они добавили его в отчётность?

– Отнесла. Добавили, – рапортует Элиза, как солдат на плацу.

С каждым словом её взгляд становится всё темнее, а мне, наоборот, легчает. Высасывать из неё хорошее настроение стало моим новым хобби. Отличное противоядие от мыслей, где высасыванием занимается она (в прямом значении этого слова).

– Эй, помягче! – смеётся Блэйк, похлопывая меня по плечу. – Тебе следует пересмотреть график работы красавицы. Она дневную норму выполняет за пару часов.

Раздражённо стряхнув руку друга, я холодно отсекаю:

– Наверное, даю ей слишком мало поручений.

– Поч… – Эсмеральда прерывается, но по зарумянившимся щекам вижу, что от взрыва её отделяет всего одна искра. – Конечно, мистер Кинг, – соглашается она, сцепив зубы. – Заваливайте меня побольше всякими заданиями.

Мы перешли на «Мистера»? Кто-то злится и сердится? Гневный блеск в карих глазах только усиливает потребность подчинить её себе.

– Разве я могу тебе отказать? Завалю, – улыбнувшись уголком рта, отправляюсь к себе, стараясь изгнать из башки клип, где я заваливаю её животом на стол, задираю юбку до пояса и трахаю до тех пор, пока весь офис не узнает перевод слова «Bozhe».

Очутившись на рабочем месте, краем глаза наблюдаю, как Блэйк склоняется к Элизе, уперев ладони в стол. Они обмениваются несколькими фразами, которые не удаётся услышать из-за звуконепроницаемой перегородки кабинета, и друг наконец уходит.

За изучением подготовленных графиков с годовой статистикой продаж не замечаю, как пролетает время. Ассистентка мне досталась поистине подкованная, чего и следовало бы ожидать от внушительного послужного списка. У меня в руках оказалась усердная золотая рыбка, исполняющая любые пожелания рыбака. Жаль, могу озвучить вслух лишь их малую часть.

На самом деле я бы слова не сказал, если бы утренние задачи Эсми выполнила к вечеру. Но их тесное общение с Блэйком вывело меня из себя. И будь я проклят, если она не предусмотрела подобный исход, иначе чем объяснить такую прыть в работе?

Хотя чем-чем… За прошедшие дни я её умотал, вот она и решила действовать на опережение, не дав мне возможности до чего-либо докопаться. Вся проблема в том, что я херовый актёр, и все попытки быть с ней чёрствым и безразличным выглядят для неё придирками зазнавшегося мудака. Всё было бы гораздо проще, не будь мы знакомы ближе, чем с остальными коллегами. Но что есть, то есть.

Пока раздумываю, на чём бы ещё протестировать выдержку Элизы, раздаётся стук в дверь. Подняв голову, вижу её, стоящую в дверном проёме со сложенными руками. Угольно-чёрные волосы собраны в хвост, конец которого змеится на груди, глаза злые-злые. Едва не сверкают. На ней сегодня облегающие чёрные брюки и свободный белый свитер, сползший с одного плеча. Вид оголённой кожи вызывает острую потребность согреть её языком. Как той ночью, когда мы были случайными незнакомцами и могли творить всё, что заблагорассудится.

Да, я хочу её, и что с того? Я, вообще, много чего хочу в этой жизни, но это не значит, что оно мне нужно. У этого недуга и определение существует: прихоть.

– Я отлучусь на обед. Вы не против, мистер Кинг?

– Ты чего какая злая? – откинувшись на спинку, я расслабленно убираю руки за голову. С уходом Блэйка ушёл и гнев, так что можно поговорить спокойно.

Услышав вопрос, Элиза, кажется, забывает про обед. Из её рта вылетает нервный смешок.

– Я злая? Я?! – вспыхивает она. – Чтоб ты знал, друзья называют меня Солнышком!

– Надеюсь, они не скончались от солнечного удара, – провоцирую я.

– Ты… я… почему… – взбунтовавшаяся помощница не находит слов, и я жалею о сказанном.

Не хватало, чтобы она психанула и ушла из-за моего больного развлечения. Ощущаю себя котом, играющим с загнанной в угол мышкой. Вроде есть не собираюсь, но лапой потрогать – обязательная часть программы.

Проще извиниться, чем объяснять, почему вывожу её на эмоции. Поднимаю ладони вверх в примирительном жесте:

– Извини, перегнул. Половину графиков я просмотрел. Ты молодец. Спасибо.

Элиза приподнимает чёрную бровь, внимательно всматриваясь в мои глаза в поисках подвоха. Понимаю, я бы на её месте тоже напрягся.

– Мне показалось, ты выживаешь меня из фирмы.

– Тебе показалось.

– Отлично. Я пойду? У меня осталось всего сорок минут от перерыва.

– Нет, – не отпускаю я. – Поедешь со мной на стройку.

– Мэтт, – нахмурившись, она снова обращается по имени. Подмечаю, что тащусь от этих переходов с «мистера Кинга» на «Мэтта» и назад. – Не успел ты извиниться, как тут же всё испортил. Надеюсь, тебе известно, что питаться воздухом достаточно только бактериям? Я человек, между прочим.

Еле сдерживаю порыв улыбнуться. Вместо этого бросаю как можно равнодушнее:

– Поедим по пути. Партнёры ждать не любят:

***

– М-мм, божественно вкусно, – Элиза испускает стон, пережёвывая кусок обычной сырной пиццы, и член рефлекторно дёргается на этот звук, словно по команде. – Наконец-то я поела. Ещё несколько минут – и я бы точно умерла от голода.

 Мы сидим в моём «мерсе» возле стройплощадки, разделённые коробкой пиццы, лежащей на подлокотнике. До встречи с представителем застройщика накормить свою голодную ассистентку я не успел, поэтому мы заехали в Black Fox по пути сюда и взяли еду с собой.

Негромкая музыка гуляет по салону, побуждая пассажирку, освобождённую от офисного гнёта, еле заметно двигать плечами и пританцовывать коленями в ритм. Естественная и раскованная. В тот вечер мой взгляд зацепился именно за эту девушку, а теперь, по нелепой иронии, я её принудительно прячу большую часть дня.

Отпив кофе из пластикового стакана, она берёт следующий сектор пиццы и принимается с аппетитом его уминать, прикрывая веки от удовольствия. Не предполагал, что от обычной еды можно так кайфовать. Элиза умеет радоваться мелочам, а это очень редкое и ценное качество. Поймав себя на слишком долгом разглядывании девчонки, упираюсь взглядом в лобовое стекло, туда, где вовсю кипит стройка пятидесятиэтажки. Здания, в которое я инвестировал для последующей сдачи в аренду помещений.

– Мне неловко есть, когда не ешь ты. Чувствую себя обжорой, – подаёт голос обворожительная спутница.

– Ешь, – настаиваю я, повернувшись к ней. – У меня была встреча за ланчем, и я не был особо голоден. К тому же, с каждым куском пиццы ты становишься милее и добрее на глазах. Это в моих интересах.

– Собака бывает кусачей только от жизни собачьей, – задумчиво провозглашает Элиза, намекая на инициатора её плохого настроения: меня. – Это кусочек песни из советского мультика, – поясняет она, приняв молчание за непонимание.

Кстати, про Россию…

– Почему Элиза? У тебя по документам другое имя, – давно назревший вопрос слетает раньше, чем успеваю обдумать его уместность.

– Потому что американцы произносят имя «Елизавета» коряво. Элизабет – ближайший аналог, и я его просто сократила.

– Ну-ка. Как правильно?

– Е-ли-за-ве-та, – учит она по слогам, будто тупицу.

– Элизавьета?

– Почти, – льстит, изогнув губы в коварной улыбке.

– Окей, Элиза, так Элиза. Мисс Королев, – усмехаюсь я, зная, как ей не нравится обращение по фамилии. Узнавать причину будет чересчур. Я и без того шагнул на прочерченную мной границу.

– Нет, серьёзно. Почти без акцента.

Представим, что поверил. А это наверняка далеко не сложное слово. Русские, вообще, сложные. Начиная от языка и алфавита, заканчивая блюдами из несовместимых ингредиентов. Про их шчи (или как там правильно) и окрошка ходят легенды. Попробовать, что ли? Это прямо-таки экстрим.

– Зато ты отлично говоришь на обоих языках, – подмечаю я, непроизвольно ухмыльнувшись воспоминанию. Уверен, она забыла, что научила меня некоторым грязным словечкам.

– Я родилась здесь и училась в языковой школе. Родители сделали всё, чтобы я чувствовала себя своей.

– А ты чувствуешь?

Элиза на миг задумывается, вытирая губы и ладони салфеткой.

– Я часто задавалась вопросом, на какой половине поля мне лучше. Но опыт показал, что я сама в состоянии создать вокруг себя окружение, которое будет делать счастливее. И это абсолютно не зависит от места. Неважно, где ты, важно – с кем.

Последние слова расползаются по грудине тревожными сигналами. Мои руки свободны, и ничто, кроме коробки справа, не мешает завести движок и тронуться обратно. Но, какого-то черта, я продолжаю напитываться уединением и охреневать от того, что наслаждаюсь этим даже несмотря на одежду на нас обоих. С ней комфортно. Меня не раздражает нахождение чужачки в машине, а ведь я свято берегу личное пространство. К слову, и поездка сюда вдвоём вышла спонтанной. Необходимость присутствия здесь Элизы была нулевой.

– Можем ехать, – отдаёт приказ эта деловая, убрав почти пустую упаковку на заднее сиденье.

Усмехнувшись себе под нос, трогаюсь с места. Рабочий день ещё не кончился, но её (наконец отремонтированная) машина стоит на подземной парковке офиса, поэтому держу курс туда же.

Стандартная мелодия айфона рассекает воздух.

– Алло, – тон голоса в момент переключается на ласковый. Со мной Эсмеральда разговаривает иначе.

Она внимательно слушает собеседника, хихикая и между делом вставляя восхищённые возгласы. От её живой мимики меня так и подмывает улыбнуться. Дерьмо.