Тартуга.Обратно в Хелл

Размер шрифта: 13

ТАртуга: обратно в Хелл.

Краснодар 2024 г.

Оглавление.

Введение………………………….……………………………………

Глава первая: Пара…………….……………………………………

Глава вторая: Калашторм……….…………………………………

Глава третья: После бури……….…………………………………

Глава четвертая: Погнали………………………………………….

Глава пятая: Додики………………………………………………..

Глава шестая: Хелл…………………………………………………

Глава седьмая: Малыши……………………………………………

Глава восьмая: Надоело……………………………………………

115

136

Введение.

Желающий насладиться чтением, приветствую тебя! Приглашаю отправиться на просторы калакеанского бассейна в компании отважных пиратов, убийц и психопатов. Тех людей, которые променяли душу на блеск золота и ласки продажных женщин, тех, кто не думает о будущем, кого не волнует прошлое, тех кто ценит настоящее здесь и сейчас.

Рэке уже сделала свой выбор, так давайте последуем её примеру.

Глава первая: Пара.

"Эпилог всегда интереснее пролога".

Шон Бин. Актер, сыгравший Одиссея в фильме "Троя"

Секундная стрелка бежала, отсчитывая время. Старые, в золотом корпусе, часы, до сих пор верно служили своему владельцу. Как только она достигла нужного значения, большой палец остановил счет звонким щелчком.

– Пять минут. Триста секунд. Одна двенадцатая часа… Да… Согласитесь, разве это много? – Сидящий в комфортном кожаном черного цвета кресле, Профессор оглядел аудиторию, наполненную молодыми дарованиями. Молчали. Некоторые наклонились к соседу, шепча остроумные шутки на ушко.

– А коли вы влюблены? Да… – Тишина. – А? Может, хотите попасть в уборную, а дверь заперта?

– Вы намекаете на относительность чувства времени в зависимости от ситуации? – Студентка, с собранными в конский хвост белоснежными волосами, задала встречный вопрос.

– Намекаю? Хммм, – преподаватель закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди. Задумался, – я вам прямо на это указываю. В этот раз обошлось без протяжного "да"…

– Подскажите, как это относится к теме сегодняшней лекции? – Высокий молодой человек поднял руку. Правильные черты лица выражали крайнюю заинтересованность. Жаждал понять, как именно намеки пожилого ученого помогут освоить столь сложную профессию, ради которой он явился в этот зал.

– Самым, что ни на есть, прямым образом: – лектор встал, заложив руки за спину. Прохаживался по аудитории, словно долговязый старец из детских сказок. Только одетый по-современному. Ворот светлой рубашки расстегнут на первую пуговицу, а кремовые штаны удерживал на талии коричневый кожаный пояс. Новые дорогие туфли скрипели при каждом шаге по потертому паркету зала. Гриву темных, хотя уже и несколько редеющих волос развевал ветер, рвущийся из открытых окон. Строгие, украшенные морщинами, благородные черты лица выдавали в нем человека интеллектуального труда. Губы сомкнуты, а пышные усы топорщились, словно щетка. Взгляд темно-карих глаз был устремлен куда-то вдаль, не ограничиваясь пределами помещения;

– Покорение Калакеанского бассейна началось задолго до открытия икерия… Авантюристов всех мастей, искателей сокровищ, да и просто отпетых головорезов, манили дары новой земли. Да… Многие… Многие, кто снискал себе славу на просторах Калакеана, в своей стране были чуть выше камней мостовой. Да… А то и находились на одном уровне с дорожной грязью. – Профессор остановился и с прищуром взглянул на слушателей.

Группы студентов молчали. Такие молодые. Свежие. Горячие. Инженеры-робототехники, покорители космоса и соседних планет. Да и просто те, чьи изобретения сделают мир лучше, перевернут его с ног на голову. Зачем же им слушать про какой-то Калакеан, калаштормы, пиратов с моральными принципами диких зверей? Мы ведь другие: лучше, чище, благороднее. Старый дуралей, которому пора бы заняться воспитанием внуков, а не рассказывать небылицы, якобы имевшие место быть добрые три сотни лет назад.

– Вы знали, дорогие мои, что любой крупный вооруженный конфликт, влечет за собой весомые социальные потрясения? Да… Война между странами, народами, империями, словно драка двух, или группы… Лиц. После нее следует… Следует осмысление происшедшего. Да…

Аудитория напряглась, внимательно слушая пожилого. Наверняка, рассуждение на сторонние темы помогут им в освоении основного предмета. Хотя…

– То… Те… События повлияли на весь ход мировой истории и косвенно на современный уклад жизни. Данное утверждение невероятно по своей сути, но так и было! Да… И я вам это покажу! ПОКАЖУ! – Ученый заметно начал возбуждаться, входить в раж.

Внезапно повествование было прервано громкой музыкой, зазвучавшей из проезжающего по улице автомобиля. Качало нормально. Многие из присутствующих ожили, начали двигаться в такт динамичным звукам. Улыбаться и подмигивать соседу. Лектор тоже не остался в стороне. Пританцовывал ножкой, вникая в сложные мотивы современного электронного искусства. Сие действие продолжалось до тех пор, пока звуки задорной песни не утихли вдали. Пауза, так спонтанно возникшая, напоминало затишье перед бурей.

– Кхе-кхе. Так-с: – покашляв в кулак и вернувшись в реальность, продолжил, – я говорю вам не про древнюю историю. Я поведаю вам об устремлении людей, их жгучему желанию добиться поставленных целей. Да! Несмотря ни на что! – Потряс кулаками в воздухе, повышая тональность. – Вопреки всему! Будьте верны себе! Не сдаваться, НЕ ПАДАТЬ ДУХОМ! – Пожилой ученый муж на краткий миг стал похож на тирана-вождя, поднимающего массы людей на подвиги, во имя славы и будущих побед.

– Пять минут! Триста секунд! ОДНА ДВЕНАДЦАТАЯ ЧАСА!!! Да! Вот столько требуется, дабы утлые корабли прошлого шли ко дну! Под УДАРАМИ КАЛАШТОРМА! – Брызги слюны летели изо рта, разгоряченного речами. – Фекальный ураган, сметающий с палубы все живое! Отправляя в гости к тоннам, мутной, грязной воды! Сверкают молнии, и гром гремит, а работа продолжает кипеть! КИПЕТЬ! – Иступлено кричал образованный дед. – ДА! Дабы просто выжить! Получить право умереть при других обстоятельства, а не среди блевотины, гнили и САК! – Размахивал руками, словно разрубал невидимые колосья спелой пшеницы. – ДА! Уразумели! – Набрав в грудь свежую порцию воздуха, наваливал очередную порцию кринжа;

– Но существовал корабль, который выстоял! И НЕ РАЗ! И команда его смогла! – Профессор внезапно замолчал: – да… – На миг поник, чтобы в следующую секунду взорваться новой бурей эмоций; – верьте в себя! Себе! ИДИТЕ ВПЕРЕД! – Потрясал кулаками воздух, яростно жестикулировал, продолжая изливать поток мыслей:

– Мальчишкой зачитывался хрониками покорения Калакеана, Багровых земель, острова Мада-Гара, падением Эдемадама! Группа авантюристов повлияла на всю мировую историю. ДА! Отклики их дел до сих пор вызывают споры! Восхищение! Благоговейный ТРЕПЕТ! – Лектор вдруг осел на ступени зала перед трибуной, обхватил голову руками, а спустя полсекунды сменил позицию. Обнял колени. Завыл. Весь зал, с прилежащими к нему помещениями, наполнило протяжное: – УУУУААааааэээ…

Сказать, что свидетели столь необычной подачи материала находились в легком шоке, значит одно – соврать вам. Первокурсники и месяца, не проучившись в передовом университете механики и технологии, были обескуражены.

Придя в себя, оратор прекратил выть, поднялся, смахнув с плеча несуществующую пылинку. Парой мощных вдохов-выдохов перевел дух, завёл шарманку вновь:

– Вы… Да… Дети нового времени… Кхэм-кхэм… Избалованы благоприятными условиями… Современными удобствами… Так ведь? Да! Так вам говорят ваши родители, бабушки и дедушки. Вот в мое время! Сетуют они. Но ведь тот, кто жил под открытым небом, кутаясь в кишащую живностью шкуру, тоже будет обвинять в излишнем комфорте потомков, греющие бока возле костра. Да? Верно?

Руку поднял довольно взрослый мужчина, который, видимо, осваивал уже не первую профессию; – очень занятно, но какое отношение все-таки имеет это к той специальности, которую мы будем изучать? Формулы, схемы, теории. Разве не об этом следует нам рассказывать, а не терять драгоценное время, слушая истории древности? Думаю, как минимум большинство присутствующих, со мной согласится. – Мужчина оглядел окружающих, ища в их глазах одобрения, перемешанного с поддержкой.

Лектор медленно развернулся на каблуках, повернувшись спиной к студенту. Не спеша вернулся к столу, стоящему в центре лекционного зала, отодвинул ящик. Достал паровой испаритель. Затянулся, выпустив клубы ароматного пара.

– Вы меня отвлекаете, молодой человек. Вы все меня ОТВЛЕКАЕТЕ! – Злился Профессор, отвечая вполоборота: – робототехника, нанотехнологии… – Бурчал под нос, а после задался звонким вопросом. – Сколько вас здесь? Две сотни? Да?! Половина отсеется к концу года, будьте спокойны. Я лично приложу к этому руку, хе-хе. – Недобрая улыбка на миг появилась на его лице. – Молчите и слушайте, СЛУШАЙТЕ и МОЛЧИТЕ! – Сердито попыхивая, ученый муж продолжал, вещая из образовавшегося облака

– Мудрые говорят: история нас учит тому, что ничему не учит. Что именно я имею в виду. Значит так. Да… Каждый полагает. Эммм. – Профессор в задумчивости приложил палец к губам: – вот у меня обязательно получится. Вот-вот и стрельнет, ПОПРЕТ! Да… Ошибки, разочарования и неудачи пройдут стороной. Успех… Да, успех – моя фамилия! Удача- имя, а отчество- признание. – Задорно поглядывая на слушателей, гнул свою линию, – а как прижимает жизнь, слюни начинаете пускать, размазывать по подбородку, словно дети. Да… Скулить, как побитые палками собаки. Хотя… Сравнивать вас с столь полезными и преданными человеку животными – оскорбление для них. Зарубите себе на носу! Да! Настоящие люди борются, сражаются. Их девиз: "победа или смерть!". Вам, ничтожествам, предстоит долгий путь. Не пройдете! Так и будете находиться среди объедков, с протянутой рукой! Да… – Новая мощная затяжка, и снова вещать. Пожилой знал свое дело:

– Вас ругают старшие товарищи, наставники, а вы… Нюни разводите! Меня не хвалят! Меня не признают! Плаксы! Нытики! Слабаки! – Выплевывал слова лектор, – так они и поступают! Верно! ЖИВУТ В ЖАЛОСТИ К СЕБЕ ЛЮБИМЫМ! Да! Добейтесь вершин, вот ваша похвала! А пока этого нет, трудитесь и не вздумайте НЫЫТЬ!!! – В конце очередного взрывного словесного посыла Профессор вытянулся в струнку, распрямил руки и ноги. Сжал кулаки. Изменил голос до рева раненого тигра. – ААААЭЭАЭРР прокатилось по залу.

Три студента, молча, встали, и демонстративно, под взгляды четырех сотен глаз, покинули лекцию. Расслабив мускулатуру, успокоившись, оратор устало, пренебрежительно, бросил им в след:

– Хоть дверью не хлопнули, и на том благодарствую. Не наше дело. – Махнул рукой. – Да… Их. Личное. Да… – Ароматное паровое облако загрустило. Мыслительный поток сбавил темп. Задумался.

Присутствующие молчали. Задавались вопросом: " что здесь происходит?". И не находили ответа. Мечты, подтолкнувшие к поступлению в престижный университет, рисовали совсем другие картины. Лаборатории, практические задания с первого дня, опыты. Так, по сути, и было. Правда, спустя месяц с хвостиком, появились истории о неизвестно ком. Родом прямиком из детских сказок.

– Изобретая нечто новое… Современное… В теории, вы понимаете – выстрелит, "зайдет", говоря на молодежном сленге. Хе-хе. Да… Но! – Лектор поднял указательный палец вверх, покачал им туда-сюда, – а-а. Практика показывает ошибки в расчетах. Они лезут, словно кишки, когда наступаешь на лягушку, из ее огромного, безобразного рта. Хе-хе, попробуйте на досуге, поймете. – Ученый подмигнул слушателям, а после вернулся непосредственно к теме:

– Почему я, старый маразматик, распинаюсь вам про какой-то Калакеанский бассейн? -Вопросительно согнулся Профессор. – Объясню. Охотно объясню. Да… – Выпрямился. – Будучи молодым парнем, зрелым мужчиной и пожилым человеком, всегда вдохновлялся историями об отважных, практичных личностях. Да… Пираты, их лидеры – мои фавориты! – Лектор почтительно положил правую руку на грудь. – Их изобретательности, хитрости можно лишь позавидовать! На какие только уловки они не шли, дабы получить желаемое! – Профессор сопровождал каждую реплику ярой жестикуляцией, усиливая выразительность. – На судне, в открытом море… Да… Трудились, выживали. И в еще сотне подобных ситуаций. Кто не приспособился – умер. Как вы думаете: где первыми применяли прототипы современных роботов?

– Наверное, при колонизации территорий Калакеана, – ответила беловолосая слушательница. Она сидела в третьем ряду. С краю. Выступление смогло пробудить в ней интерес, а ее глаза, цвета серо-молочного тумана, горели любопытством.

– В яблочко! – Лектор сквозь клубы пара указал пальцем на нее, – да, они были весьма примитивны. Однако! Понимание задумки мастеров тех лет, их возможностей… Да… Пожалуй, и сейчас помогут вам в научных изысканиях. А вот первые мобильные нагнетатели маны? Прообразы средств связи и оповещения? Как думаете, где колыбель их использования?

– Неужто там же? – Смеясь, воскликнула девушка.

– Да, да, тысячу раз да! Между прочем… Ммм… Военные действия велись там постоянно. Государства испытывали все, что можно, а главное… – Постукивая пальцем по губам, лектор рассуждал, – магия. Ведь одним из ее проявлений. Да… Зависит от содержания икерия в земной коре. Как впоследствии стало известно. Чем его больше, тем оно сильнее. Личные качества, безусловно, важны, но о влиянии среды забывать не стоит…

– Подождите! – Раздался голос с рядов. – Как же предыдущие войны? Изобретения? До столь масштабной, по вашим словам, колонизации? – Не унималась беловолосая, входя во вкус, – до этого они что, спали?

– Ооо, моя будущая любимица! Были, были. Да… Куда без них, но носили исключительно локальных характер. До этого все было мелкое, незначительное. Покорение больших неизведанных территорий выявило новые проблемы, поставило доселе неизвестные задачи. Да… И такое количество одаренных, горячих личностей, до этих пор не аккумулировалось в одном месте. Вы же знаете… Талант без кропотливого труда – лишь вспышка салюта, на краткий миг удивляющая окружающих… – Не спеша поднявшись, остановился рядом со столь ретивой к дискуссиям студенткой: – подвинься.

Уместившись в освобождённое пространство, медленно, смакуя губами, пыхтел ароматной дудкой, о чем-то размышляя, хмуря лоб; – страшно представить наш мир без тех чудес, которые возможны лишь благодаря магии… Да… Ускоряющая прогресс, позволяющая полету мысли подняться высоко-высоко!

– Но ведь технологии подарили нам комфорт, возможности и блага, разве нет? Ментальные способности – это очень круто, но прогресс на них одних далеко не уедет. – Светлоглавая вопросительно смотрела прямо в пылающие энтузиазмом глаза профессора.

– Безусловно! Б-Е-З-У-С-Л-О-В-Н-О! – Повернулся вполоборота к внимательной ученице. Замолчал на мгновение. Изучал.

Девушка имела особенную внешность. Выделялась среди студенческой массы. Миндалевидные, большие глаза цвета тумана, с интересом смотрели на окружающий мир, горели жаждой познания, любопытством. Искусно нарисованные черные стрелки делали их еще прекраснее. Тонкие брови, пышные ресницы, аккуратный прямой носик. Острые, привлекательные скулы. Сочные, полные губы. В меру худое лицо, с небольшим подбородком. Одним словом – очаровательный лик.

Лебединая шея. Спортивное, подтянутое тело. Ровная осанка. Пара налитых холмов, скрытых тканью темно-серого комбинезона. Покрой одежды подчеркивал все ее телесные прелести. Осиная талия. Наверняка, ведь сейчас не видно, крепкие стройные ножки. Да и сидела она достойно. С некоторым вызовом. Никто и не спорит, что пожилой ученый смог бы по праву, в должной мере, оценить все достоинства ее фигуры, бросив лишь беглый взгляд.

Отдельного внимания заслуживали волосы. В текущий момент, собраны в тугой конский хвост. Из-за генетической мутации, дева имела волосяной покров, абсолютно лишенный пигмента. Данный факт имел место быть только на голове. Поэтому их цвет напоминал шерсть белого медведя. Вся остальная же растительность черная, как смоль, среди светлой, нежной кожи.

Стоит отметить, девушкой она была весьма активной, инициативной. Стремилась добиться желаемого места под солнцем как можно скорее. Готова принести любые жертвы на алтарь победы, дабы получить желаемое.

– А ты ничего… – Придирчиво осматривая молодое дарование, пожилой самодовольно улыбался. – Лепота! Зачастую, рабы, до того, как их купят, приобретут…Ммм… Подвергались не менее пристальной оценке, чем вы сейчас. Как вас зовут?

– Рэке.

– Рэке… Ммм… Рэке… – Лектор, закатив глаза, откинувшись на спинку сиденья, вновь и вновь шепотом произносил его. Повторяя раз за разом, смаковал, словно кусок нежнейшего мяса. Большинство присутствующих уверенно заключили бы спор – он физически чувствовал его на языке. Две сотни молодых людей напряженно следили за всеми выкрутасами столь необычного старика.

– Вы наверняка не знаете, но я… Вместе с группой ученых-инженеров подарил миру почти два десятка новых приборов. Да… – Счастливо вспоминал Профессор, – как для военных, так и для гражданских целей. Вы… Наверное… Догадались, чем я руководствовался?

– Историями о пиратах Калакеанского бассейна?! – Воскликнула Рэке.

– Совершенно верно! Естественно, художественное изложение было использовано мной лишь, как наводка. Фантазия стала былью. Да… Научные факты, принципы работы того или иного устройства, инструмента, черпал из других источников. Но путь в тысячу шагов начинается с первого шага! И им была книга «ТАртуга» … Чудное творение… – На миг лектор замолчал, а в правом глазу, у самого края, появилась слезинка. Воспоминания, которые он никому не откроет, но так трогают израненную душу… Спохватившись, вытер слезу. Оживился. – Рукописные труды сейчас не в почете изучать, поэтому посмотрим КИНО!

Слова сопроводил действиями. Достав из кармана брюк небольшой пульт, направил в сторону экрана, висевшего перед аудиторией. Проектор заработал. Автоматизированные шторы закрыли окна, погрузив зал в темноту. Профессор показывал будущим светилам науки фильм, снятый многие десятилетия назад, однако, по его словам, не потерявший свой актуальности.

Среди океанских просторов, рассекая волны, плыл корабль. Паруса, наполненные ветром, олицетворяли мощь инженерной мысли того времени. Своим корпусом врезался в высокие волны, поднимая столпы брызг. Команда суетилась, трудилась. Каждый на своем месте, со своими обязанностями и задачами. Приближающийся план показывал сосредоточенные лица, игру мускулатуры и чудеса ловкости. Офицеры контролировали деятельность подчинённых, давали соответствующие указания. Сие визуальное представление наполняло души присутствующих студентов трепетом. Словно они сами стали участниками морского путешествия.

– Дорогие мои, некоторое время можете полюбоваться открывающимися красотами. Да… После, попрошу обратить внимание. На некоторые вещи… Хе-хе. Пояснений от голоса за кадром не ждите. Я отключил его. – Лектор перешел почти на шёпот; – Остались лишь окружающие шумы. Пусть ваши очи укажут вам путь. На что именно делать акцент, не скажу, однако вы расскажете, что бросилось в глаза. Да… – Самого же Профессора интриговал объект куда ближе, чем картинки, сменяющие друг друга на экране.

Юноши и девушки жадно, с прищуром, изучали фильм. Искали то, что, по мнению пожилого ученого мужа, должно заинтересовать. Помимо живых людей, по палубе, несколько топорно, шагали деревянные фигуры. Некоторые из них драили палубу, другие перетаскивали грузы. Их конечности крепились к туловищу посредством искусственных суставов. Жалкое подобие биологического прототипа. Стоит отметить, крепежи были весьма подвижны. Вместо лица – вырезанная маска, без эмоций, со стеклянными глазами.

Особый интерес так же вызывало оружие моряков. Кроме всем известных духовых пистолетов, некоторые носили на поясе, так называемые, громыхалки. Изобрели сие чудо путем кастомизации духового пистолета, нагнетателя маны и преобразователя силы. Данный симбиоз позволял бить по противнику сгустками энергии, электрическими разрядами и даже огненными шарами.

Помимо столь выдающихся прибамбасов, внимания заслуживали слуховые рожки. Защитные знаки, что покрывали обмундирование, амуницию и пушки, создавая замысловатые узоры. Обилие пузырьков, навешанных вокруг талии флибустьеров. По сути, магия пронзала всю жизнь моряков. Улучшали характеристику предметов, повышали прочность, убойность, смертоносность.

Камера оператора перемещалась между мачтами, поднималась по такелажу, заглядывала в глубины деревянного корпуса корабля. Показывала обстановку, быт матросов и офицеров. Как оно было на самом деле.

На тридцатой минуте Профессор остановил показ, поставил на паузу. В этот момент освещалась каюта капитана. Шторы разъехались в стороны, вновь пуская свет в помещение. Большинство заерзало на месте, прищуриваясь и что-то бормоча себе под нос.

– К житью высшего сословия мы еще вернемся, дорогие ребятки. Молодой человек, что больше всего запало вам в душу? – Лектор, развернувшись, указал открытой ладонью в верхние ряды. Один из присутствующих указал себе пальцем в грудь, как бы вопрошая – я? Ученый муж утвердительно кивнул.

– Довольно креативно с их стороны применение деревянных людей. Наверняка, они думали про экономию.

– Согласен. Да… Креативно. Как вы выразились. Кхе-кхе. Данные деревяшки, родоначальники всех современных роботов. Так сказать, колыбелью робототехники и электроники был Калакеанский бассейн. Дело не в экономии, а больше в контроле. Меньше бунтов – меньше проблем. Какие еще приколюхи обнаружены?

– Громыхалки. И как их не разносило при стрельбе? Первый плазмомет, что ли? – Подал голос слушатель с верхнего ряда.

– Да, совершенно верно! Громыхалки – одно из тех изобретений, что обеспечили передовым державам возможность быстро загнать под ноготь местные народности, принудив их к послушанию. Да… С копьем и дротиками особо против огнестрельного оружия не поспоришь. А после их жестко эксплуатировать.

– Слуховые рожки типа рации, или телефон? – Крикнул юноша, расположившись около окна.

– Знаки служили ролью добавок, загустителей и прочего, чем сейчас нас обеспечивает химическая промышленность? – Донеслось из толпы.

– Эликсиры – прообраз современных лекарств и стимуляторов? – Захохотала Рэке.

– Все верно! Правильно, и скажу вам, это всего лишь верхушка айсберга. Да… Маленький носик щенка, торчащий из-под осенней опавшей листвы! – Особого внимания, тщательного изучения являлся их быт, вот… – Пожилого прервали. Студенты наперебой выкрикивали предположения и догадки, и от этого здорово развеселились. Устав крутиться каждый раз, на раздающиеся со всех сторон реплики, Профессор с улыбкой похлопал Рэке по тылу ладони, встал. Спустился. Оказавшись снова в центре зала, вещал:

– Это сейчас огромные лайнеры бороздят моря и океаны, возя толстосумов вокруг света. Да… Рестораны, театры, спортзалы и даже бассейны расположены внутри плавучих махин. Раньше все было несколько иначе… Запах немытых тел, протухшей воды и сгнившей провизии… Ароматы просмолённого дерева, канатов и сухой маны… Ммм! Такое не покажут в художественном кинематографе, после которого хочется стать отчаянным корсаром, ворующим женские сердца! Нет, нет, нет и еще раз нет!

– Повторюсь! Вода протухала в бочках уже через несколько дней, максимум – неделя с выхода в открытое море. Поэтому, ее зачастую пили напополам с ромом или другой спиртосодержащей жидкостью. Отбивала запах и создавала определенный вкус. Да.... Все всегда были слегка веселы. Хе-хе. Мясо безбожно солили, превращая в каменные рулетики, об которые легко можно сломать пораженные хворями зубы. Живность, в виде коз, кур и прочего, имелась в незначительном количестве и, как правило, скармливалась высшему составу. Набирая зачастую фрукты, которые в скором времени бродили и прели… Да, моряки кушали их, а потом мучились от газов и диареи. При погрузке на борт, помимо крыс, попадало колоссальное многообразие членистоногих, которые поражали своими личинками съестные запасы. А моряки их ели… Да… Жмурясь в темноте, хрустя неожиданными белковыми добавками. Забавное время. – Профессор мечтательно закатил глаза к потолку, – ну как, нагнал аппетита?

– Магия ведь открывала средства борьбы с ними? – Беловолосая вновь подняла прекрасную руку, задавая очевидный вопрос. " Зачем она так делает, ведь ответы и так лежат на поверхности? Хочет моего особого внимания, расположения? У тебя все с головой в порядке, детка? Что ж, тогда конфетка получит его в полном объеме!" – Вслух же сказал:

– Были, были, не спорю. Например, у тартужан они имелись. Большинство же выходили в плаванье именно на таких условиях. И вам об этом стоит знать, по крайней мере, лишь из-за того, что многие студенты по всему миру не имеют такой технической возможности и чудных условий, как вы! Цените, иначе вас обгонят полунищие энтузиасты!

– Тем более магия и сейчас не всем открывается, а тогда, не имея отлаженных алгоритмов по её проявлению, ни у всех была возможность вкушать ее плоды. Не секрет, что мана распространена повсеместно, однако ее концентрация, в зависимости от области, заметно варьирует. Та же история с набившим всем оскомину икерием. Вот… Да… Те места, где содержание маны зашкаливает, носят название мест силы, и там же производят ее добычу. Человек сам по себе, неосознанно, выделяет ее. Она, по большей степени, рассеивается. Этим же свойством наделены многие живые организмы. Да… Так называемые медиумы, не только научились ее накапливать, а еще преобразовывать в различные виды энергии. Дополнив духовную практику технологией, получилась просто пушка! ПУШКА! Вы понимаете?! Я доступно изъясняюсь?! – В горле от парового испарителя и длинных речей начало сушить, но закончить начатое есть прямая необходимость. Следует посадить рациональное зерно в юные умы.

Студенты понимали. Применение ворожбы в технологическом процессе помогло преодолеть многие трудности, имевшие быть. Будь то недостаточная крепость материалов, их дороговизна, или сложности, связанные с доставкой к месту использования. В итоге, ментальные способности, выраженные в физическом эквиваленте, как показала практика, решили проблему.

– Икерий…Кххм, кххм. Вот настоящая находка, позволившая нам за пару столетий сделать такой рывок в техническом прогрессе, что мы можем себе позволить межпланетные путешествия и покорение других, доселе не достижимых миров, а нашу с вами крохотную Гидру сделать уютной и процветающей.

– А, что в нем такого особенного? – Прозвучал вопрос из зала.

– Особенного? Странно, что вы, дорогой мой, не курсе дела. Придется пояснить тугодумам. Кхе-кхе. Да… Возьмем пиратов. Например, то, что при зачаровании костюма, дабы придать нужные свойства, требуется порядка ста миллилитров маны, а после каждые три-четыре месяца восстанавливать имеющиеся свойства, с помощью новых нанесений еще порядка сотни миллилитров, и так далее. И тому подобное. – Профессор активно жестикулировал, азартно размахивая руками. – Используя же один грамм икерия, мы получим стабильный эффект на десятки лет! И так во всем! Всегда! Поэтому он достаточно дорогой, и взрывное развитие ряда государств, в том числе и нашего, объяснено именно этим. Да…

Профессор резко почувствовал приступ усталости. Пора завязывать. Взаимодействовать с таким большим количеством людей одновременно – задача не из легких, а он уже не молод. Напоследок нужно зарядить студентов на ученические подвиги, поэтому, собрав волю в кулак, взорвался пламенной речью!

– Ловите мгновенье! Вы никогда не сможете быть так прекрасны, сильны, полны жизни, как сейчас! Дерзайте! Хоть время лекции не истекло, я вас отпускаю! Идите, покушайте, поболтайте, попыхтите! Переварите полученную информацию и устремитесь к вершинам, где вас ждет слава, богатства и всемирное признание!

Никто из присутствующих в зале не шелохнулся. Кринжовый старикан произвел неизгладимое впечатление. Истории, перепады настроения, столь выраженная экспрессия в подаче материала. Просто шок. Он постепенно прошел. Студенты зашевелились и неорганизованной толпой направились по своим делам.

Рэке не торопилась: «пусть все пройдут, а я потом свободно покину зал, где так недавно артистично выступал профессор». Он что-то искал в ящике стола, склонившись над ним, важно хмуря брови. У нее возникло желание побеседовать с лектором лично. Появилось волнение, участился пульс, задрожали и вспотели ладони. Неведомая сила, однако, в последний момент заставила ее изменить решение. Немного помыкавшись, она последней выпорхнула из аудитории.

Беловолосая спешила домой. Закинув модный рюкзачок за спину, легкой походкой оставляла позади себя еще один учебный день. Лавируя между корпусов института, направлялась к выходу. Лекция произвела на нее колоссальное впечатление. Просто эффект разорвавшийся бомбы! Ее поражало, как человек может увлечься историями, участником которых никогда не являлся. С каким жаром пытался донести до слушателей свою мысль. Рэке вдруг захотелось стать такой же докой в своем деле. Так же искренне полюбить выбранную профессию. Пример есть. Вот он, живой, настоящий! Как известно, все зависит от самого человека. Кто желает, ищет возможности, а кто нет, находит причины.

Даже очень быстро изменяющаяся погода не испортила ей настроения. Прогулка до студенческого общежития отменяется, ввиду надвигающегося дождя, но это мелочи. Морякам во время шторма куда как хуже. Уверена на все сто!

В хорошую погоду ей нравилось гулять. Не просто праздно шататься, позевывая от скуки, ища глазами место для развлечения, или в поисках тем для разговора, коли вышел не в одиночку. Нет, нет и нет! Только динамичное, быстрое движение вперед, до приятной усталости мышц и шумного дыхания. Буквально летя над поверхностью земной, девушка мечтала. Размышляла, как она заживет, когда добьется высот! Корабли, что она спроектирует, будут разрезать космическое пространство. Алгоритмы, ею написанные, устроят революцию в программировании. Она будет сверкать в высшем обществе, и весь мир ляжет у ее прекрасных ног…

Столица поражала своим великолепием. После провинции, из которой она благодаря титаническим усилиям выбралась, не переставала удивляеться, главному городу империи. На его содержание и благоустройство бюджет выделял значительные суммы, что нельзя сказать о других регионах.

Еще триста лет назад, Антар – столица тогдашней Альбокорийской империи, а ныне – Союза Альбокорийских Стран, поражала размером. И в нынешнее время город остался центром технологического прогресса, архитектурных новшеств и бесчисленного скопления человеческих масс.

Старый Антар. Боги, как она его любила! Правительство ревностно относилось к истории и культуре, ценя постройки прошлого. Маленькие миленькие улочки. Отреставрированные дома, выглядевшие с виду, да и зачастую внутри, как многие века назад. С одной лишь поправкой. Искусно интегрированные современные технологические решения щедро удобрены искусственным интеллектом. Он не только набирал вам ванну или кипятил чайник. Он распространил свое влияние далеко за стены обыкновенных домов и квартир. На его плечи были возложены самые разнообразные функции: регулировал работу общественного транспорта, обслуживал вас в ресторане, помогал поддерживать порядок на улицах. Дроны заполонили небо, камеры зорко следили за каждым движением, а автопилот доставлял вас в нужное место в целости и сохранности.

В районе города, где располагалось учебное заведение, на постоянной основе проживали либо местные старожилы, либо весьма влиятельные обеспеченные люди. Чужакам и нищебродам долго не протянуть. Мегаполис за несколько лет высосет все соки, а после – выплюнет обратно, туда, откуда явился.

Естественно, в любом правиле есть исключения. Такие как студенты или командированные для повышения квалификации специалисты. Рэке как раз попадала под одну из категорий. Им позволялось жить в исторических кварталах столицы относительно дешево. Талоны на питание, комфортные общежития. Учись, да и только. Образование, полученное в антарских высших учебных заведениях, ценилось везде, даже за границей. Правда, получить его было непростым делом. Купить никак, связи тоже не помогут. Все четко. Очень жесткий отбор. Профессор со своей лекцией, совершенно не по теме, заметно выделился на фоне общего образовательного процесса. Думаю, такое представление он устраивает один раз. «Интересно, что это за книга такая, раз он так загорелся ею, что не охладел к ней за столько лет?».

Из мира влажных грез вернул окрикнувший ее голос:

– Рэке! – Девушка повернула голову в сторону звука, мотнув туго затянутым хвостиком. Из окна автомобиля с водительского сидения её позвала звезда сегодняшнего дня. Сразу же обратила внимание на его глаза. Они горели! Пылали жизнью и энергией.

– Залезай. Подброшу! Экономия на общественном транспорте, да и компания старику, как-никак, – подмигнул ученый муж юной деве.

– Не думаю, что это хорошая идея, – робко молвила студентка, – мало ли, увидят нас вместе… Пойдут разговоры. Репутация и все такое. – Рэке почувствовала, как румянец начал заливать щеки.

– Их мнение, – лектор вытянул указательный палец, показав им на дорожное покрытие, – мое к этому отношение, – и смачно харкнул на бордюр, – доходчиво?

– Доходчиво.

– Весьма. Прыгай. – Убрав руку из окна, мотнул головой в сторону пассажирского места.

Рэке ничего более не оставалось делать, как повиноваться. "А там хоть и трава не расти", – сказала она себе. Мгновения спустя уже была внутри железного монстра.

– А где ремень безопасности? – Девушка, кинув рюкзачок на заднее сиденье, в моменте оценила комфорт салона автомобиля, удобно расположившись в пассажирском кресле.

– Он тебе не понадобится… Иначе не почувствуешь, – хищно оскалился любитель калакенских хроник.

– И что я должна почувствовать?

Ответа не последовало. На миг ее охватил ужас. "Вдруг запудрит мозги, завезет неизвестно куда… Изнасилует?!". Мысли роем завертелись в голове, сея панику в душе.

– Ну-с, развлечемся! – Профессор накрутил динамичную современную электромузыку. Руки со скрипом сжали руль. Вмиг сосредоточившись, напрягся, а после сорвался с места, ловко переключая передачи, чередуя газ с тормозом, лавируя в бурном потоке машин.

– Вот это по мне! Да! Не то, что скучная лекция! Эху! Дааа! – Машиной управлял уже не старик, а молодой мужчина. Свободная рубашка обратилась в обтягивающую темную водолазку, подчёркивающую каждую мышцу тела. Легкая брутальная щетина покрыла в меру худые щеки, а редеющая грива обратилась в короткую темную прическу. А глаза… Глаза! Обратились пылающими углями, раздуваемые стопроцентным кислородом.

"Это какое-то безумие! НЕВОЗМОЖНО! Как он перевоплотился? Это реально?". Про магов такого уровня мастерства ей приходилось лишь слышать краем уха. "Вот вляпалась то, подруга". Беспокойство достигло предела в тот момент, когда Лжепрофессор выдвинул одну из ячеек автомобильной панели, достал светло-зелёный кубик, ловким движением отправил его в рот. – Вот блииин! – Сорвался тихий возглас с губ студентки.

– Угу, – юноша, закончив метаморфозу, довольно улыбался. Рассасывая «вкусняшку», постукивал пальцами по рулю, – три капли «кислоты»,– причмокивая, произнес парень, – на кубик рафинада… Ням-ням! Да! И мои возможности безграничны! Хе-хе-хе! – Заливистый смех заполнил окружающее пространство.

– Это легально? – С дрожью в голосе поинтересовалась Рэке.

– Вполне! Да! Годнота! Годнота годнотовая! Хочешь?!

– Ммм, нет, пожалуй, воздержусь, – ответила несмело.

– Ты хочешь, – твердо произнес. Черты лица заострились, придавая звериный облик водителю. Развернулся к первокурснице; – я не посмотрю на дорогу до тех пор, пока не ты съешь! Да! Ты хочешь!

Туманные очи белоголовой увлажнились слезами. Он же держал слово. Автомобиль летел по шоссе, а голову в сторону плотного движения даже на йоту не повернул. Скорости не сбавляя, умудрялся как-то избегать аварийной ситуации. "А вдруг в следующую секунду кузов впереди едущего автомобиля захочет познакомиться поближе из-за несоблюдения дистанции и скоростного режима? Нет уж, если и умирать, то не при таких обстоятельствах! Явно! Ох, какая я дура!".

Судорожно нащупав коробочку с загадочным содержимым, отправила заветный кубик в рот, под язык. Вещество, расширяющее сознание, вмиг всосалось в кровоток. Мир изменился. "Такая легкость! Боже, мне так давно не было так хорошо!".

– Умничка! Хорошая девочка! Да! – Лжепрофессор обратил свой взор на трассу, продолжая играть со всеми участниками дорожного движения в «шашки». Адаптировавшись, девушка подала голос:

– Как мы не разбились?! – Рэке стала заметно смелее. Расположилась в кресле, поместив руки на широко расставленные ноги.

– Автопилот. – Сказал, как отрезал.

– Ясно.

– Понятно.

– Ок. – Девушка громко рассмеялась! Вскоре смех перерос в неконтролируемый хохот. После сменился спазмами мышцы живота, надрывными хрипами и обильным потоком слез. Мир затуманился, а тушь размазалась по лицу. Сложилось ощущение, что она птичка, ныряющая в темную бездну. Краски потускнели. Провал.

Едкий табачный дым щекотал нос. Открыв глаза, студентка передового Антарского университета технологии и робототехники, пришла в себя. Машина не двигалась, наоборот, неподвижность и царящая вокруг тишина немного напрягала. Юноша вальяжно откинулся в кресле. Курил. Смог заполнил почти весь салон, просачивался наружу лишь через слегка опущенное боковое стекло двери автомобиля.

– Где мы? – Голос сел, охрип от недавнего безумного приступа веселья.

– В лесах Шутника, – последовал равнодушный ответ. Дождь монотонно бил по крыше. Капли, объединяясь, устремлялись вниз по лобовому стеклу.

– Мне можно домой? – Осторожно поинтересовалась Рэке.

– И что же там? Да… Интереснее, чем тут? – Устало, замученно прозвучал вопрос, словно древний старик вещал из молодого горла.

– Мне страшно…

– Не бойся… Хочешь фокус покажу? – Не дожидаясь положительного ответа, высунул язык и потушил сигарету об него. После положил окурок в рот, с наслаждением жевал, словно сочную тушёную креветку. Сложив губы особым образом, таким часто пускают кольца дыма, стал выпускать невесомые кругляшки. Воздух наполнился запахом озона, как после сильного ливня с раскатами грома и блеском молний. Рэке, наблюдая за сим представлением, испытала бурю эмоций. От шока, до детского удивления и радости.

– Понравилось? – Лжепрофессор улыбался, – у меня целый арсенал чудес. Не теряя времени даром, подался к ней, обнял девушку за плечи, притянул к себе. Она и не сопротивлялась, возможно, скорее всего, в глубине души даже хотела этого. Все так спонтанно. Ощущение, как будто расположились под пледом, на уютном диване, а не в авто. Вдыхая аромат ее волос, зарываясь в них носом, прошептал:

– Кушать хочешь?

– Нет, дома поем. – Тихо ответила Рэке. В голове же пронеслась мысль «коли доберешься до дома, родная».

– Раньше, до бурного развития кинематографа, мультипликации и прочей анимационной ерунды, мы собирались… – Внезапно начал ученый муж; – компанией или парами. Да… Читали… Вслух… Фантазия рисовала нам неизведанные миры. Злодей или герой, царь, либо нищий, примерь роль любого… Да… Никто не откажет. Самопальные костры, голодная юность, искренние чувства… И…

Рэке и не заметила, как ее губ коснулись. Настойчивый, страстный поцелуй… Сильные руки обвили тело, наполняя его приятными ощущениями вкупе с дрожью и шоком. Не было запаха только что скуренного табака или употребленной кислоты. Наоборот, свежесть. Морозная свежесть чувствовалась при ласках. Страстных и нежных одновременно.

Сердце билось в груди, темп нарастал. Дыхание шумное, вперемешку с тихими стонами неги. Возможно, некоторое время назад, девушка бы сделала попытки сопротивляться. Сейчас же, она полностью растворилась в процессе. Поддавшись искушению, отдавшись во власть греха.

Бывший профессор, или кем он был на самом деле, весьма искусен в любовных делах. Властный, сильный. Подчинил ее полностью. Все действия такие сладкие, тонкие, чувственные. Каждое последующая эмоция перекрывала предыдущую. Рэке и не заметила, как пассажирское сидение откинулось назад. Так же мимо прошел тот момент, когда мы освобождаемся от искусственной повседневной оболочки, именуемой одеждой. Два нагих тела переплелись в горизонтальном диком танце страсти. И пусть весь мир подождет!

Ее не смущало, что вокруг стеной стоит древней лес, а вместо комфортных апартаментов салон автомобиля. Все лишилось смысла. Раз уж нырнула в омут с головой, то следует испить чашу до дна! Стекла потели, ступни упирались в приборную панель, а цепкие пальцы периодически захватывали окружающие предметы, либо царапали плоть партнера. Девушка улетела! Космос! Звездное небо перед глазами… Мир, привычный мир, более не существовал… Ей хотелось больше! Сильнее! Быстрее! Негаданный партнер продолжал менять облики, находясь с ней в непосредственной близости. Прямиком в момент соития, что лишь добавляло пикантности. Спонтанно, периодически распахивая очи, могла узреть перед собой брюнетов и блондинов. От суровых воинственных мужчин до слащавых нежных мальцов. От этого эмоции зашкаливали запредельно. Кульминацией стал настолько бурный оргазм, что Рэке затрясло. Ноги онемели. Волны жара расходились по всему телу. Перед глазами заиграл калейдоскоп причудливых, фантастических красок. После вновь провал… Сознание покинуло ее, оставив чистое наслаждение…

Радио. Монотонная речь диктора. Не открывая глаз, вслушивалась в льющийся поток слов. Вдруг Рэке ощутила неимоверный холод, дрожь пробрала ее. Распахнув очи, огляделась. Это было не радио. Ровно вещал Лжепрофессор.

– Наверное, одно из недостатков бессмертия – ненависть. Ненависть ко всему живому. Абсолютно. Да… Лютая, чистая, всеразрушающая ненависть. Если к животным это чувство выражается в холодной антипатии, то разумных существ хочется перемолоть в порошок! Да… Сердце обращается в камень, а душа настолько извращается и выгорает, что от осознания данного факта возненавидишь в итоге самого себя! Да… Яд сознания настолько пропитывает естество, что чувствуешь его физически. Безусловно, я могу умереть, но вот умора: я, бессмертное существо, боюсь смерти!

Девушка дико смотрела на него. Ее не смущала нагота, резко ставшее неуютным кожаное кресло и тот факт, что находится неизвестно где. С каждой минутой, все новые подробности подкидывали дрова в ее очаг всевозрастающего интереса. Голова шла кругом.

– Ты бессмертен?

– К несчастью…

– Как такое возможно? Вы взломали генетический код? Смогли решить трудности ограниченного деления и проблему теломер?

– В каком-то смысле. Да… – Устало ответил подросток. Именно такой облик он сейчас принял.

– Как ты это делаешь? – Удивилась белоглавая? – Ты бессмертен и меняешь телесные образы по своему желанию? Так странно говоришь.... Кто ты?

– Ты удивишься, но я один из первопроходцев, пионеров, так сказать, которые покоряли калакеанский бассейн. Да… – Обратившись в десятилетнего мальчика, лениво курил, пуская густые струи дыма, попеременно: то через нос, то через рот, задумчиво смотрел перед собой в одну точку. Самое странное, в этот раз он не подогнал одеяния под текущую личину. Одежда висела на нем мешком, приходилось закатывать рукава. Постоянно ёрзал, хотя это его явно веселило. Происходящее поднимало ему настроение.

– Икерий проявляет различные таланты, порой, сокрытые в глубине нашего естества. Да… Находясь с ним рядом, способности проявятся случайным образом, а вот если принять его внутрь… Хе-хе! То тогда процессом уже можно управлять! Главное, не переборщить! -Подмигнул. – Ведь сей интересный металл, хотя, по сути, таковым не является. Да… Все просто так привыкли его называть. Икерий способен замещать ткани организма, встраиваться на уровне клеток. Обволакивать их. Всем известно – у любой медали есть обратная сторона. Да… Гениальность граничит с безумием, а добродетель с пороками! – Мальчик рассуждал так серьезно, вопреки его виду, и это раззадорило Рэке.

– Все! Все, что мы создали. Открыли. Да… Погибло… Остались лишь останки… Хе-хе, каков каламбур! Будто какой-то заблудший путник посреди белоснежных песков. Скелет в пустыне белеет под лучами солнечного света… Да… Руины напоминают о молодости постаревших, выродившихся цивилизаций. Эдемадам, Хелл и еще целый список цветущих городов остались там, позади нас… – Подросток многозначительно показал большим пальцем себе за спину – мол, посмотри, и узришь истинность моих слов.

– Я помню, верю… Помнится мне, как юные девы игнорировали меня, да… Ибо был неказист, но невероятно харизматичный! Знатного рода… Жаль карманы пусты… Моя внешняя отталкивающая наружность соседствовала с искрометным юмором, талантом. Да…Эрудицией. Прозорливостью – вспоминал серьезный малыш.

– Сейчас, сейчас я свободен. Сказочно богат. Имею все материальные блага. Утехи. Хвори мне не страшны. Нет вещи, которую я не мог бы купить, но какой в них смысл, по пришествию стольких лет? Да… Только скорбь, страх и злость, мои друзья. Я могу разгонять свой облик. От нежной юности до дряхлой старости… Детство, блаженное детство, жил в семье. Да… Был глубоким стариком. Пробовал, каково… Старость – она никому не нравится, если только хочешь травить мир скверной. Да…

– Следовательно, самостоятельно ты можешь себя умертвить, а если насильно? – Сделав задумчивую мордашку, светловолосая девушка взялась правой кистью за подбородок.

– Насильно я сейчас тебя умертвлю. – Спокойно, жестко ответил малой. – Слушай меня! Не перебивай и познаешь! Куда торопишься?! Детки малые али пожар? Да? Тебя ждет голодная негулянная собака? ОТВЕЧАЙ! – Мальчик в течение короткой яростной речи обратился в дряблого, визгливого деда. Глаза горели безумием, а из мерзкого, с неполных наборов зубов, рта, летела тягучая слюна.

«Бешеный какой! Ненормальный», – промелькнула мысль у Рэке. Спустя мгновенье, старик, успокоившись, продолжил:

– Знаешь, наверняка, что груз богов, истинных богов, весьма тяжел. Да… Здраво продолжал он свое рассуждение; – Вот изобрели люди роботов. Да… С текущими материалами, алгоритмами и прочей дребеденью. Которые могут функционировать веками. Да… Если программа ограничена, то есть, нет самосовершенствования, самообучения, проблем нет. А вот коли искусственный интеллект постоянно развивается, обучается, становится сложнее, то рано или поздно задумается о своей роли. Да… Но это лишь бездуховная электроника. Мы. Ммм. Да… Можем их контролировать. Богоподобным же существам труднее во сто крат, ибо жизнь вечная, а занятия конечны. Да…Хммм… Постепенно становится скучно. Поэтому многие, подобные мне, самостоятельно завершили земной путь. Суицид, проще говоря. Роботы – бесчувственные создания. Богоподобные люди – нет.

– Не все стали… Нет… Многие не выдержали ноши вечной жизни. Как же все-таки я изнурен! Но дело сделать необходимо. Да… Всякое случается в жизни, и даже бессмертный способен на удивление, но усталость… Рано или поздно берет вверх. – Старче утомленно закрыл веки.

Рэке молчала. Излишек событий за сегодняшний день. Поскорее бы все это закончилось.

– Иди. – Не раскрывая глаз, сказал столь странный собеседник.

– Куда? Прям сейчас? И в таком виде? – Девушка была слегка шокирована таким предложением.

– ВЫМЕТАЙСЯ ИЗ МОЕГО АВТО! БУДЕШЬ ЗНАТЬ, КАК ШОРОШАТЬСЯ С НЕЗНАКОМЦАМИ! ПРОВАЛИВАЙ! ЖИВО! – Ор заполонил салон, заставив задрожать, как окружающие предметы, так и тело студентки.

– Хорошо… – Нерешительно, робко молвила Рэке, – но, но. У меня столько вопросов!

– А ты что, совсем того? Выпившая? Почитаешь. Направление есть. – В подтверждение слов указал кривым пальцем в сторону пассажирской двери.

– Можно мне хотя бы привести себя в порядок?

– Нет!

– Почему?

– По многочисленным просьбам. Никак нельзя!

– Чьим просьбам?

– Моим! Моим! Пустая твоя голова! Вон!!! – Безумец зашёлся воплем, изогнулся дугой, пустил пену. Спустя минуту вернулся в обычное положение, утер выступившие слюни тылом ладони. Замолчал.

Разбита. Разрушена. Растоптана. Девушка почувствовала себя нечистой. Словно древняя святыня развитой цивилизации, которую осквернили дикие варвары. Вымазанной такой разновидностью грязи, которую не смоешь водой. "Ужас, как так вышло?".

Кожа пассажирского кресла прилипла к телу. Обнажена. Робко прикрыв грудь рукой, сведя ноги, ощутила себя крайне уязвимой. Ком в горле, в голове рой мыслей, а в попытках осмысления ситуации полная пустота.

– Ты долго резину тянуть собираешься? Боги разговаривают с нами по-разному. Да… Как тебе такой диалог?

– Отвези меня домой… ПОЖАЛУЙСТА, ПРОШУ! – Глаза намокли. Слезы двумя сверкающими дорожками устремились по щекам, нос заложило.

– Не уделай соплями мне ВСЕ ТУТ! – Мужчина катал девушку на эмоциональных качелях; – Рэке, Рэке, моя маленькая беззащитная девочка! – Лжепрофессор перевоплотился вновь в статного, брутального мужчину. Самца. Тот образ, что принял на трассе, наверное, один из его любимых. Обнял ее, прижал к себе. Девушке было некомфортно. От прикосновений, от упирающегося в ребра рычага коробки передач. Несколько часов назад все это ощущалось несколько иначе. Напоследок, поцеловал ее в густые, растрёпанные волосы. Перегнувшись через нее, открыл дверь. Легонько подтолкнул. Она и не сообразила, как оказалась совершенно нагая в вечерних сумерках. Сотрясаясь от рыданий, душевной боли и холода.

Очи увлажнились настолько, что она не видела дальше нескольких шагов, но красные огни задних фар различила. Из окна ученый муж выкинул скомканную одежду, а после, стартовав, подняв столб грязи, скрылся из вида.

«Да уж. Чувствую себя, как побитая собака. Вот вляпалась-то». Настроение резко переменилось. Истерично засмеялась. Рывками. Приступами. Опасливо оглядевшись, подошла к вещам, которые мало того, что испачкались, еще и стремительно мокли. Небо плачет. Рэке плачет. Тушь течет.

Горюя, испытывая душевные муки, Рэке вдруг рассудила; «что бы на моем месте делали пресловутые пираты? Как бы они выпутывались? Пали духом или же наоборот, стиснув зубы, боролись? Его осуждать нельзя, сама виновата. Поразвлекался с простушкой, ей же и самой хорошо было, до определенного момента… До определенного… То, что мной воспользовались, а потом выкинули, как котенка…. Сама виновата. Эх, ладно… Прорвемся!».

Утерев нос, выпрямив плечи, вдохнув-выдохнув, Рэке начала движение к выходу из сложившейся ситуации. Надев комбинезон, игнорируя нижнее белье. Его она распихала по карманам. Кое – как оттерла грязь от подошв – влажная трава в помощь. Обулась. «Скотина! Забрал мой ранец», – осознала девушка – «Там все необходимое!». Хотя… – Рэке взглянула на правую руку, где на запястье располагался тонкий браслетик. На нем закреплен проездной ярлык. «Хух. До дома на общественном доберемся. Надеюсь». Ловить попутки после происшедшего она не горела желанием. От слова совсем.

Совладав с чувствами, девушка максимально бодрой, насколько позволяло состояние души, походкой отправилась по вечерней дождливой аллее. Как-то неуютно мигом стало. Тоскливо – враждебно, так бы описала свои эмоции.

Леса Шутника. "Интересно, кто же этот такой таинственный юморист, создавший сей зеленый массив. Дорожки, клумбы и скверы задумывались с одной целью – служить памяти о нем. Шутнике. Любопытно, сколько же подобных драм произошло в этом месте? Здесь гуляли, устраивали пикники, назначали свидания. Быть может, совершались противоправные действия. И, похоже, учили жизни наивных девушек. А может, и юношей. Нет, теперь все будет по-иному, лучше он бы со мной покончил. Я это так не оставлю! Дойду до сути. Обязательно!".

Салон автобуса наполовину пуст. Или полон? Не важно. Сидела, широко расставив ноги, не до конца застегнув молнию в районе декольте, открывая чарующие виды окружающим. Напротив нее расположился в годах мужчина и мальчик. Маленький. И женщина. Возрастная. Видимо, одна семья. Представители сильного пола украдкой, но с интересом, ее разглядывали. Жадно, похотливо. Наверняка, растрепанные волосы, заляпанный грязью мокрый комбинезон, испачканные кеды – все это не особо заметно им. А вот слегка прикрытые одеждой, выпирающие холмики заслуживали внимания.

В глазах же его спутницы читалось одно: – "очередная потаскуха едет с гулянок". Рэке молчаливо отвечала: – "завидуешь, карга?". Мне все равно. Утром на учебу ехала полная жизни и оптимизма хохотушка. Ночью в общагу вернется холодная, расчетливая хищница.

Мальчик от своего, скорее всего, родственника, может, дедушки не отставал. Только проявляющиеся зачатки животных чувств, были приправлены любопытством, желанием познать неизведанное. Хм, – наша героиня нахмурила милое личико, – люди – странные существа. Малыш глазеет, фантазия рисует: что же там под тканью. Окружающие, наверное, скажут: "мужик растет!". А вот грезы возрастного будут расцениваться как развратные, греховные потуги. Вот так и живем. Ждем, что вырастет мужик, а получаем старых извращенцев.

В руках у ребенка находилась плюшевая змея. Характерные для игрушки S- образные изгибы, черные глаза-бусинки без типичных вертикальных зрачков. Трехзубчатая белоснежная корона. Василиск, не иначе! Хотя, возможно, это мое воображение рисует подобный образ. Наяву все же он выглядел иначе, но я сейчас не об этом. – Я тоже стану им. Царицей пресмыкающихся, княгиня гадов и ползучих! Мне не нужны уши, да их – то и не должно быть. Своим телом буду чувствовать вибрацию жертв, гордо шагающих по бренной земле в объятия своей смерти! Так рассуждала в тот момент рассерженная девушка Рэке!

Резко посмотрела прямо в глаза тёртому развратнику. Он даже слегка оторопел. "Вместо моих прелестей взгляни на мое лицо! Какое оно усталое, печальное, траурное. Хоть у меня никто не умер. Неизлечимая болезнь меня не коснулась. Лишь поигрались, да и только. Переживем. Приму душ, переоденусь. Вода освежает. Не так много людей меня и знают. А вдруг Лжепрофессор может принимать и облик женщин?".

В этот момент засосало под ложечкой. Страх, паника, на миг завладели сознанием. Разнесет по всему институту о нас. Потом что делать? Ведь обществу только дай сытную кость, и оно будет обсасывать ее до бесконечности. Хотя, наши опасения, как и ожидания, зачастую гипертрофированы. Они не отвечают действительности. Пока не случилось, переживать не о чем.

Огни Антара мелькали за окном. Скоро моя остановочка. Блеснем перед молчаливыми наблюдателями другой стороной моей изумительной фигуры. Рэке заулыбалась. Пора. Грациозно и в то же время несколько лениво поднялась с сиденья, неторопливо подошла к выходной двери. Взоры всех трех ощущала на себе. Чуть ниже поясницы, в том месте, откуда ноги берут свое начало. Самые пристальные, жадные взгляды! Созерцайте молодые чарующие изгибы, пусть отчеканятся они в вашей памяти, презренные!

Створки двери, тихо скрипнув, разъехались, позволив усталой путнице вновь попасть в объятья неоновых джунглей. Чарующая красота столицы, еще утром вызывавшая детский восторг, отныне утратила свое очарование. Да, яркие вывески зданий, чья архитектура завораживает. Прилично одетые люди, как правило, спокойно следуют по своим делам. Куда торопиться ночью? Коли ситуация не экстренная, насладись прогулкой, будь счастлив, вдыхая свежий воздух после недавнего дождя. Рэке теперь по-другому рассматривала цивилизованные рукотворные дебри, именуемые городом.

"Яркие цветы – вывески, манят своими соцветиями. Только вдохни их аромат, как рискуешь остаться без своих кровных. Обзаведясь какой-нибудь безделушкой. Дома – горы и холмы, в недрах которых живут самые разнообразные создания, полные личных секретов. Они делятся ими неохотно, и, заглянув к ним, рискуешь потратить много бесценного времени зря. Однако флора не так опасна, как фауна люминесцентного ада. Благовоспитанные граждане зачастую носят личины примерности, чести, а по факту – под ней сущность диких зверей. Зазеваешься на водопое, и вот уже какой-нибудь крокодил тащит тебя в грязную воду. Нет, он не разорвет тебя заживо на части. Ты попросту захлебнешься. Трапеза будет после. Может, с толстой ветки, скрытой в кроне вековых деревьев, на тебя обрушится пума? Засадой послужит крупный ветвистый куст или скалистый выступ. Кугуар мощным ударом лапы сломает хребет или, сжав мощные челюсти на нежной шее, задушит.

Слава богам, такие хищники не так часто встречаются. Намного больше надоедливых насекомых, докучающих своим писком, жужжанием, укусами. Они повсюду. Под каждым кустом, корягой или камнем. Так и мелочные, слабые люди – бесполезная масса. Переносчики моральной заразы и душевных миазмов. Благо, таковые практически всегда служат пищей другим видам. Разумеется, среди всего многообразия членистоногих есть и полезные представители.

Пчелы, с их неоценимым вкладом в опыление цветов, и тому подобное. Однако их воспринимают как само собой разумеющиеся. Пользу от них считают чуть ли не долгом. Общество лишь по нужде обращает на них свое внимание. А по удовлетворению потребности, благополучно забывают. К сожалению, не только мохнатые трудяги удостоены подобной участи.

Бобры-инженеры, плодами деятельности которых пользуются все, кому не лень. От травоядных до хищников и падальщиков. Вокруг плотин всегда собирается разношерстное собрание.

Кричащие обезьяны готовы выхватить кусок пищи или понравившуюся вещичку прямо из-под носа зазевавшего растяпы. Оставив последнего в истерике игнорировать все возможные правила лесного сообщества. Создаваемой суетой разрушать размеренную жизнь.

Целые стада травоядных, поглощающяя тонны зелени, отравляют атмосферу метановыми выделениями, даря в то же время почве благодарный навоз. Парнокопытные, хоботковые, грызуны, – все они привыкли, как правило, жить вместе и не давать себя в обиду. Зачастую отдают на растерзание слабых, старых и больных ради общего блага. Птицы, рыбы, земноводные – целый мир, где самого большего и грозного хищника могут съесть самые маленькие. Если превосходят числом и действуют скоординированно. Вывод: люди – звери. Ха-ха-ха".

«Меня куда-то заносит в моих размышлениях. Утром еще думала о новых роботах, ракетах, космосе. Сейчас же сравниваю людей со зверьми… Хотя, человек, по сути, и есть самый страшный зверь, ибо обладает совершенным оружием – разумом». В подобных мыслях, юная леди не заметила, как прошагала добрых пару десятков кварталов. Стала ощущать усталость. Место ее текущего пребывания величественно возвышалось над ней. Не давило, а гостеприимно приглашало войти.

– Привет… – Вошла в широкий, в данный момент пустынный, вестибюль общежития.

Общежитие. Хотя я бы назвала его бы весьма комфортным отелем по доступной цене. Прошлые методики создания лишения, трудностей, превозмогая себя не только в учебном плане, но и в жилищном, канули в небытие. Уютные комнаты на двух человек со всем необходимым. Собственный сан узел и небольшой балкон, а также замечательная шумоизоляция, что не может не радовать!

Прежде чем попасть в апартаменты, предстоит пройти через электронный турникет, подняться к себе на этаж, желательно никого, не встретив по пути. Рэке везло – проскочила мышкой по пустынным коридорам. Вошла в свою обитель. Соседки в комнате не оказалось. Наверное, в читальном зале, ведь это место у студентов не только для изучения сложных наук, но и для заведения новых знакомств. Все складывается как нельзя лучше. Наша героиня в данный момент страстно хотела свести любые социальные контакты к нулю.

Разувшись, Рэке в скудном электрическом свете, что лился в широкие окна из ночного города, пошлепала в ванную комнату. Сбросив грязную одежду в корзину для белья, вошла в душевую кабину. Открыла кран. Горячая, почти обжигающая, вода полилась сверху. Волосы набухли, а тело ответило разлившимся румянцем. Она смоет все нечистоты, всю грязь и мерзость сегодняшнего дня. Подставляя лик под потоки, периодически открывая рот, отплевывая, девушка надеялась, что помимо телесной скверны, они так же смоют душевную. Рассматривая изгибы чудных рук, нимфа вдруг по неизвестной причине начала выводить узоры ногтем по коже. Переплетение белых линий образовывали чешую.

– Шэээ, шэээ, шэээ, – немного приоткрыв рот, девушка изображала змею. Движения плавные, гибкие. Коли разрисую себя полностью, то…

– Нет! Нет, моя дорогая! – Покрыв тело данным узором, будем напоминать продажную девку, нежели грозную рептилию. – Поучительно беседовала сама с собой. – Такого счастья нам не надо. – Поднеся запястье к лицу, лизнула сгиб с тыльной стороны. Повторила. Еще раз. И еще раз. "Отбросим идею быть холодной змеей окончательно! Решено! Жертва же будет, сопротивляется! Страх отравит плоть и разум. А нам нужен иной результат. Добыча до последнего не должна догадываться об уготованной ее участи! Лучше я стану игривой кошечкой! Маленьким зверьком, который, однако, не прочь полакомиться добычей в разы большей, нежели она сама! Темнолапая кошка или карликовый тигр! Слышала, они водятся на Первобытном материке. Очень скрытные и невероятно продуктивные в плане охоты. Настоящие машины-убийцы!".

«Ясное дело, убивать я никого не собираюсь. Выжать ментальные соки, извлечь прибыль, да и в конце-то концов, так развлекаться, – безумно весело! Благодарю тебя, сегодняшний лектор, ты открыл мне очи!».

Нализавшись вдоволь, сформировала новое мышление. Сбавила напор. Щедро выдавила гель на пушистую белоснежную мочалку. Воздушная пена мигом покрыла кисти, крупными хлопьями падая на кафель душевой. Терла кожу широкими напористыми движениями, уделяя должное внимание каждому сантиметру молодого тела.

Намылившись, нанесла скарб. Микрочастички довершат начатое – снимут все лишнее. Дальше новые струи отправят их в водосток. Завершила купание контрастным душем. После водных процедур всегда легче, бодрее. Так и случилось. Открыв дверь, пустила потоки пара в остальное пространство. Зеркала запотели мгновенно. Мягкое банное полотенце солнечного цвета приятно ласкало кожу, впитывая излишнюю влагу. Закончив, завернула в него свои роскошные волосы, соорудив на голове некое подобие тюрбана.

Протерев ладошкой зеркальную поверхность, взглянула на себе оценивающе:

– Да, будь я сама мужиком, за такой красоткой точно приударила бы! – Рэке поворачивалась то одним боком, то другим. – Хороша! Прекрасна! Ослепительна! – Настроение поднялось. Возникло ощущение, что все происшедшее сегодня уже не имеет значения. Словно сон, неприятный кошмар, пропадающий с первыми лучами зари.

Взяв с полки увлажняющей крем, щедро, с удовольствием, нанесла на кожу. Нежную, юную, упругую. "Да, змея не может быть такой теплой, манящей. Зато кисульку все полюбят! Вот кто будет игнорировать милого пушистика?! Безумец, дурашка лишь!". Нагая, в чудесном расположении духа, дефилировала по комнате. Однако веселье продолжалась недолго. На спинке стула висел потерянный в машине Лжепрофессора рюкзачок. В душе все оборвалось. Разом. По-моему, для него не существует преград. Шок заполнил все ее нутро, но от переизбытка, прожитого за день, сменился полным равнодушием:

– Дела… Значит, он был здесь… Был и был, что бубнеть-то! Проверим вещи и спать!

Печаль вновь сменилась радостным настроением. Вприпрыжку приблизилась к стулу, раскрыла рюкзак. Вещи на месте, а среди них, видавшая виды, книга «ТАртуга».

Достав ее, плюхнулась на кровать, включила свет. Укутавшись одеялом, раскрыла сие творение литературного искусства.

– Так-с. Сон отменяется! Ну что, народ?! Погнали! – Задорно крикнула Рэке в пустоту комнаты. Первые строки были следующие: «Хаос, грохот, гам. Ураган буянил всю ночь!».

Глава вторая: Калашторм.

"– Как отсюда выйти?– Воспрашала бабка работника лазарета.

– Отсюда нет выхода,– коротко ответил работник…"

Рандомный диалог в одной из городских здравниц

Хаос, грохот, гам. Ураган буянил всю ночь! Древнее судно с частично стёртым, частично читаемым названием, прорывалось сквозь бушующий Калакеан. Наполовину разорванные паруса, пропитанные мерзкой слизью, толкали старую посудину все дальше и дальше. Команда отпетых чудаков бегала по палубе, лазила по оснастке, спускалась в трюм. Вопреки калашторму, работа кипела. Бездействие равно погибели. Жить, знаете ли, хочется. Поэтому пираты под завывание стихии и боцмана Смурфа выполняли свои обязанности.

Остановишься – умрешь. Так говорят каждому, кто падает духом. Еще и врежут крепко. Никто о тебе и не вспомнит в случае незапланированного исчезновения из материального мира. Лишь задумаются: "кому теперь поручить работу усопшего? Кем заменить, столь бесславно покинувшего члена команды?".

Корабль в море – не просто деревянная конструкция, набитая людьми, провиантом, оружием и прочими вещами. Нет, нет, мой милый. Это организм, а люди – клетки в нем. Многие настолько важные, что тянут на роль органов. И если что-то или кто-то работает со сбоем, троит, значит – быть беде. К несчастью, данное выражение полностью к нам применимо.

– Не унывать! Работаем, парни, работаем! Вы – тигры непролазных джунглей! Вы – сила! Мы – СИЛА! – Грубый, злой, полный желания выжить посыл, лился в уши матросов. Голос, звучащий из слухового рожка, подбадривал. Порой, среди творившегося вокруг ужаса, крепкое слово могло спасти. Коли видишь перед собой, как твои собратья борются за хрупкую жизнь, не опуская рук… То… Грех просто так сдаться.

Многое в нашем мире держится на морально-волевых качествах, на чистом энтузиазме отдельных личностей. Однако эти нежные слова для цивилизованных жителей. Мореходы сих вод использовали другой термин – твердолобый баранизм.

– Вы устали! Я ЗНАЮ! Вы прокляли тот момент, когда ступили на борт? Каждый день так делаю! Просто сдохнуть – для слабаков! А Я СРЕДИ ВАС ТАКИХ НЕ ВИЖУ! ВПЕРЕД, МАЛЬЧИКИ, ДЕВОЧКИ!

Пираты держались. Покрытые непонятной смесью самого отвратного вида, запаха и вкуса. Да-да, в такую бурю нет-нет, да попадет лакомка в рот. Глаза слезились из-за мокрой взвеси, бесновавшиеся в воздухе, налиты кровью из-за перенапряжения да ярких вспышек молний. Оглохшие от раскатов грома, шума волн, скрипа частей судна. Еще и боцман постоянно орет в ухо. Надоел уже.

Защитный, якобы непромокаемый плащ, тяжелым грузом ложился на плечи, спину. Путал ноги. Уставшее, замёрзшее тело молило об отдыхе. Руки не слушались. Зубы отбивали бешеную чечетку. Мокрая насквозь экипировка плотно облепляла грешную плоть. Натирала в анатомических складках до кровавых мозолей. Они, будьте уверены, обязательно пыхнут после шторма гнойным воспалением. Помимо неподъёмной кожаной накидки, в сапогах на постоянной основе что-то хлюпало, переливалось. Большинство давно уже забыло о существовании своих ног. Про ступни уж точно. Наверняка отмерзли.

Страховочная жилетка, предназначенная для спасения жизни в подобных ситуациях, отнюдь не облегчала существование. Ее надевали поверх плаща. Застегивалась на четыре мощных карабина, а сзади, вдоль позвоночного столба, крепился веревочный блок с двумя канатами. Обтягивала тело так туго, что дышать в ней было настоящим подвигом. Вдоль палубы, в изобилии располагались столбики, устанавливаемы до или во время урагана. Мореходы набрасывали петли троса на них, а другой конец его как раз присоединялся к блоку. Передвигаясь между них, одной рукой легонько, пуская по канату волну, снимали, а другой закидывали на впередистоящий. Делать это следовало крайне нежно, бережно, словно находишься с любимой девушкой. При резком рывке петля мгновенно затягивалась, а расширенная часть деревянной колоны не позволяла ей соскочить.

Даже если очередной вал собьет с ног, всегда оставался шанс подняться. Хотя порой жилетки делали не самого лучшего качества, механизм от них отрывался. Тогда несчастный отправлялся в самостоятельное плаванье. Как правило, навстречу смерти.

Заметим, это лишь полбеды. Вокруг до рвотных позывов неимоверно воняло. Словно грязная пасть отхожей ямы, дышавшая прямо в лицо, коли кому вздумается, засунуть туда голову. Добавим дикую качку, опасность неожиданно оказаться за бортом и съеденную пищу, что рвётся наружу в компании с желудочным соком – получим идеальный калашторм.

– Если не убрать штормовые паруса… Если не убрать паруса… Их порвет! Их… – Надрывный крик одного из марсовых, прозвучавший из рожка, прервался. Как и его жизненный путь. Тело шмякнулось о палубу, на краткий миг задержалось на досках. После останки подхватили скверные воды. Ладно если бы волны беспощадной стихии снесли бедолагу прочь с палубы, однако труп застрял в одном из бортовых сливных отверстий. А это чревато в текущих условиях катастрофой!

– Будь проклята эта буря, ПАРНИ! Не спим, иначе все так кончим! – Орала в связное устройство боцман Смурф. С вороньего гнезда ей открывался полный обзор на происходящее внизу безобразие. Сумасшедшая качка ее не смущала. Она увлекалась этиловыми смесями, поэтому штормило ее и при полном штиле.

При падении с вершины такелажа, матросика знатно переломало. Данное обстоятельство позволило ему стать неимоверно гибким. Сложившись пополам, будто трупик хочет позаниматься гимнастикой, его со всем снаряжением затянуло в воронку для сброса лишней воды. Ответственные проморгали момент. Теперь в растерянности наблюдали, как вокруг них прибывает фекальная муть. Обилие экскрементов да разбухших гнилых останков не заставили себя долго ждать, мигом заполнив пространство вокруг шпигата.

– Что стоите, сыны собаки? Дай сюда! – Один из трудящихся на палубе абордажников приблизился, вырвал из рук стоящего рядом морехода длинный стальной прут. С одного конца заостренный, с маленькими крючками, смотрящими назад, имеющий вмонтированную круглую пластину, закрепленную несколькими десятками сантиметров ниже. Ей удобно проталкивать твердые части вглубь широкой трубы, в сторону выходного отверстия. Если не пойдет, то крючки подсобят в вытягивании засоров обратно на палубу. Злой промокший моряк с силой воткнул данное приспособление в пенящуюся грязную воду. Повезло. Острие вошло в достаточно мягкое, но в то же время, дающее необходимое сопротивление, тело.

"Хоть бы за кость зацепилась, пожалуйста!". Удача благоволила сему джентльмену. Как вскоре узрел, стальной прут насквозь пробил плоть чуть ниже правой ключицы, надежно закрепившись в лопатке. Напрягаясь до потемнения в глазах, головокружения, смог извлечь бывшего морского брата из плена водостока. Затем, останки мощно откинул в сторону. Воронка тут же поглотил грязюку, делая "хлюп-блюп-плюп".

– За борт, за борт! Быстрей! Шевелитесь! – Командовал суровый мореходец. Стоящие рядом матросы вмиг перекинули погибшего через перила. В данный момент нет места для скорби, после будем горевать. Возвратив чистящую приблуду владельцу, абордажник вновь осмотрелся. Частые блески молний показали нелицеприятную картину.

Калашторм. Фекальный ураган. Тайфун "Саки-пуки". Как народы бы его ни величали, это крайне редкое, суровое и мерзкое природное явление. По необъяснимым причинам подводные потоки собирают всю грязь, мусор и трупы в одном месте, на дне. А потом, словно смерч, только не вбирающий в себя, а наоборот, выталкивающий, помогал всей этой муляке оказаться на глади морской.

Предсказать данную напасть невозможно. Корабль плывет по своим делам, никого не трогает. Волны бьются о корпус, ветер поет песни, играя на составных частях такелажа. Экипаж исполняет долг. Возможно, просто исполняет. Вдруг местами вода начинает вспениваться чересчур интенсивно. Окрашивается всеми оттенками коричневого. От тусклого невзрачного цвета детской неожиданности до насыщенного темного шоколада. Температура воздуха стремительно падает, а порывы ветра резко возрастают. Запахи гниения, разложения и естественных отправлений душат, заполняя все окружающее пространство. Приключение начинается! Вечер перестает быть томным!

На поверхности в это время всегда, без исключения, штормит. В итоге мы с вами имеем нечто невообразимое. Корабли редко проходят испытание калаштормом. Как правило, это неминуемая гибель в пенящихся фекалиях, в компании перемолотых разложившихся останков, щедро приправленных мокротой, гноем и мочой. Да, в этом мире, симбиозе магии и технологий, угрожающие убить тебя летающие экскременты – вполне нормальное явление. "ТАртуга" не единожды попадала в сею напасть, выдерживая на себе тонны убийственной жижи. И в этот раз достойно держала удар! У постороннего наблюдателя, не посвященного во все тонкости, вполне логично возникал вопрос: почему судно еще не развалилось? "Наверное, чайки сильно загадили, вот и держится". Так бы ответили ему наши авантюристы. И другого объяснения у них не было. Ведь этому кораблю уже немало лет. Ремонт всегда проводили за счет команды. В любой передряге они рассчитывали только на себя и на то, как сумели оснастить свой дорогой, любимый корабль "ТАртуга".

Даже в такой напасти старались выставить вперёдсмотрящего. Хоть волны с бешеной силой били о нос судна вонючими брызгами провоцируя рвоту. Забивали плавучей мерзостью жерла пушек. Собирали груду смердящих останков вперемешку с водорослями по всей поверхности палубы. Ответственного данный факт не смущал. Гордо вглядываясь во тьму, он искал потенциальную опасность… Или же путь к спасению.

Проныра нес данный груз в эту злополучную ночь. Мокрый, грязный, вглядывался в бушующую стихию плохо видящими глазами. От природы сутул, горбился в ненастную пору еще больше. Тонкие руки и ноги тряслись от напряжения. Его лицо рассмотреть не представляло возможным, ибо было скрыто маской из грязных калоштормовых ошметков. Только очи, да и только, мелькали в темноте. Фекальные бури опасны не столько физическим отвратительным видом. Они во сто крат вреднее для души. Многие запросто сходили с ума от творившегося вокруг мракобесия.

– А может, это лишь калейдоскоп красок в доведенном до отчаянья сознании? Я не знаю, право… Я не знаю… – Бормотал себе под нос Проныра, – скверное положение дел, крайне скверное. … Хотя? – Что-то щёлкнуло в мозгу пирата, внезапно поменяв восприятие окружающего мира.

Запах сена дурманил, а лежачая рядом девушка тем паче. Молодость, сила жизни бьет через край. Кажется, – Пфф, какой вздор! Отправившись на рудники, непременно завладеешь большим пребольшим самородком, которого не видел еще свет. Выйдя на ринг, обязательно положишь на лопатки всех, кто рискнет вступить с тобой в бой. А коли захочешь специальность изучить, на выбор, любую, станешь в ней за малый срок докой. Абордажник Проныра ошибся. Что свойственно, между прочем, молодым.

Поглаживая под темной туникой худой упругий животик девушки, надеялся подняться выше, либо спуститься ниже. Вдыхал ароматы живой природы да молодого свежего тела. Зарываясь носом в густые каштановый волосы, парень размышлял о следующем:

Ремесло банального торговца овощами и фруктами его более не прельщало. От осознания факта накопления богатства путем непрерывной работы за прилавком, на складе вдруг стало противно. Постоянные наценки, волнения о нераспроданном товаре и истекающем сроке годности отравляли душу. Слащавые увещевания покупателей к концу дня истощали донельзя, оставляя лишь вкус тлена во рту.

Он жаждал большего. Пошел на флот, зная обо всех тяготах, лишениях… Или хотя бы догадывался о них. Тут не вкусишь плоть устрицы, полив ее лаймом, не погреть телеса на белоснежном песке. Здесь ежедневная каторга, шахта, куда спускаются ребята, дабы найти заветный благородный металл, "перелопатив" тонны "руды".

Проныра сменил ни один корабль прежде, чем влился в команду бравых тартужан. Смог дорасти до абордажника, обрасти некоторыми связями. Жалованье, хоть и меньше относительно других мест, но и с дисциплиной значительно проще. На стороне можно поживиться, развлечься. Старики говорят: кто прошел через адмиралтейства "Дела Бога", по жизни всегда сможет заработать на хлеб насущный, не пропадет. Ах, если бы все было так просто…

Очередная каловая волна ударила в нос корабля, вернула сознание юноши обратно, показав реальное положение дел. Только в этот раз скверная жижа содержала в себе обилие трупных останков. Покрытые коралловыми наростами кости вперемешку с разбухшей гниющей плотью. Морские обитатели, что вкушали сие лакомство, усеивали их, словно гирлянда. Разложившиеся куски, облепленные склизкими водорослями, сбивали с ног, и все это великолепие обрушилось разом.

Вперёдсмотрящего подхватил бурный поток, швырнул по ту сторону правого борта. Закричал, но крик мигом утонул в царившем вокруг хаосе звуков. Еще и в рот неприятно попало нечто неудобоваримое. В процессе его вырвало. Потом фекальные воды убрали моряка с палубы. Он болтался словно кукла, на страховочном тросе, по ту сторону борта. Изможденное тело больно билось о деревянные, покрытые слизью, доски. Руки не слушались. Мозг отказывался думать.

Трон по достоинству оценил резкую смену местоположения товарища по несчастью, отчаянно барахтавшегося среди калаштормовых вкусностей. Сейчас, посреди самого эпицентра фекального урагана, на палубе храброго кораблика его не обнаружить. Но веревка, что предохраняла от подобных случаев, была натянута. Абордажник рванулся по направлению бака. Промедление подобно смерти.

– Помоги мне, Трон! – Бедолага молил пришедшего на помощь, – спаси! Во имя человеколюбия! – Проныра исходил диким криком, но до ушей пришедшего на помощь, в царящем шуме, долетали лишь слабые звуки мольбы. Трос раскачивал тело, подобно маятнику, ударяя его о корпус вновь и вновь. Пират, смотря на жертву обстоятельств, задумался над услышанным:

Человеколюбия… Человечность… Гуманность… Какие высокопарные, однако, слова. Скверные воды гуляли по палубе, грозя залить собой высокие матросские сапоги. Хотя почему, грозя? Они и так залили. Единственное, что сейчас спасало прожжённого морехода от перелета через перила, так это строгое соблюдение правил поведения во время бури. Правильное использование соответствующего инвентаря порой спасало жизнь.

– Нуу, чего медлишь, ТЯНИ. – Бедовый рычал. Нервничал. Вглядываясь в тёмно-карие глаза, на грязном бородатом лице, вдруг прозрел. В одночасье все осознал. Как подло доносил на него начальству. Прикарманивал добычу. Плел интриги за спиной, а за столом, в спокойной обстановке, пел песни об удали и отваге. "Он в курсе, он знает!". Душу раздирала паника, а нависшая возможность умереть, играла на нервах, словно неумеха на арфе. Выдавая жуткие, режущие слух мелодии, грозя испортить инструмент, вместо сладко звучащей песни. Кукушка пропащего вылетела из гнезда. Безумие охватило разум. Впиваясь взглядом в пришедшего на подмогу, вспомнил все, что-либо когда-то слышал о нем.

Трон – необычный человек в общепринятом смысле. С первого взгляда так оно и было, но если копнуть поглубже… С безуминкой, можно сказать. Ему ничего не мешало выпотрошить недруга, развалить голову топором, а в следующую секунду мило беседовать со своими боевыми товарищами, вытирая кровь с рук. Продолжительное время молчать, а после – взорваться диким смехом от шутки, придуманной у себя в голове. Петь песни, хотя абсолютно лишен голоса и музыкального слуха, зато не обделен яркой фантазией вкупе со стихосложением. Чрезвычайно начитанный, строил изящные словесные конструкции, сочетая брань и ученные слова в одном предложении. Умел убеждать, выкручиваться, и зачастую слушателю непонятно: всерьез он молвил или попросту шутил. Много ел, в то же время не страдал от ожирения. У него случались приступы активности на фоне постоянной лени. Пахать, как проклятый, никогда не рвался, но, если возникала такая нужда, трудился до седьмого пота. Состоял из противоречий и крайностей, презирая полумеры. Любить – так со страстью! Биться – до последней капли крови, а коли настало время отдыхать, то кутить на полную катушку. И это лишь вершина айсберга, именуемой натурой абордажника Трона. И именно ему выпала честь спасти горемыку.

– Перестань брыкаться, сгруппируйся! – Перекрикивал бурю спаситель, – сгруппируйся, кому говорю!

– Аааа! Аааа! На помощь! – Недоумок крутился на веревке, продолжая набивать синяки, – Аааа!

– "ТАртуга на веки!". – По большому счету, Трон сказал это сам себе. Ухватившись за натянутый канат, широко расставив ноги, стал затаскивать вперёдсмотрящего обратно. Сжимал кисти до боли в предплечьях. От напряжения шумело в ушах, а уставшее, промозглое тело, затрясло от потуги. Дело шло в положительном ключе, ноги несчастного встали меж столбиков балюстрады. Наступил момент, когда многострадальный получил возможность взяться за перила. Вместо этого вдруг обхватил костюм, пытаясь добраться до веревочного блока или, на худой конец, опрокинуться вместе обратно – в пучину морскую. Балансировал лишь на ногах, сопротивляясь качке. Страховочный трос вряд ли выдержит двух человек. Коли и справится, обязательно подведет жилетка предательски порвавшись.

– Чего творишь! – Проревел в ухо Трон. – Отстегнуть меня хочешь! Совсем придурок? Ухвати хотя бы балясину!

– Сами с усами! – Рука достигла цели, еще чуть-чуть и дело сделано,– помирать, так с МУЗЫКОЙ! – Лицо Проныры находилось так близко, что невольно можно коснуться носами, – нам не спастись вдвоем, а вот погибнуть – запросто! – Ревел безумец.

– Болван, возьми себя в руки! – Абордажник рычал, одновременно борясь за жизнь сумасшедшего. – Кончай баловство!

– Сейчас искупаешься, уродец! – «Нащупал защелки! Пару движений, и они окажутся в равных условиях!». Так он думал. Ошибся. Бывалому моряку жизнь дороже. Контратака последовала незамедлительно.

Бросив правой рукой канат, а левой только послабив, Трон, снизу вверх воткнул два пальца в носовые ходы спятившего. Реакция не заставила себя долго ждать.

– Нет, ты не поступишь так… Нет, НЕТ, НЕЕЕТ!!! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! – Гнусавил одним ртом. Пират вонзал пальцы все глубже, чувствуя твердые кости огрубевшими подушечками пальцев. Внешне спокойный, хотя по факту кипел от злости. "Еще один лишился рассудка. Ладно, у меня есть проверенное лекарство. Оформим ему путевку на тот свет".

Проныра недолго терпел. Отклонил голову назад, освободившись тем самым от каверзных действий пирата. Слезы брызнули из глаз, а шаловливые пальчики перестали рыскать по экипировке. Ослабил хватку, на секунду замолотил руками по воздуху, но ноги соскользнули. Хоть чужие пальцы больше не хозяйничали в носу, последовал полет. При почти вертикальном падении, ударился нижней челюстью об перила, раздробив ее. Вкупе с разорванными ноздрями, мучительная боль пронзила все тело. Блочный механизм в этот раз не выдержал, с треском отделился от жилетки. Мычащий от боли и страха, абордажник Проныра, скрылся в бурлящих водах.

– Вставай в очередь, глиномес паршивый. – Трон смачно плюнул ему вслед, а после вернулся к своим непосредственным обязанностям. С нескрываемым раздражением бормоча ругательства, осматривал окружающую обстановку.

Галеон. (Именно к этому классу относился данный корабль), был спущен на воду добрую сотню лет назад. Пока еще мог за себя постоять и дать крепкий бой, только вот вид имел самый удручающий. Старое, потертое покрытие, не всегда целые паруса, тусклые орудия. Руководство оправдывало отсутствие хорошего обеспечения и условий тем, что главное – начинка, а не вид пирожного. Частенько забывая, что о том самом пирожном заботятся совершенного другие люди, более заинтересованные его содержимым.

За штурвалом одноименного корабля стоял худой человек. Голову прикрывала некогда изящная треуголка. В настоящее время она выглядела несколько потрёпанной. Покрытая ввиду погодных условий дурно пахнущим гноем. На плечи накинут кожаный плащ, который больше создавал видимость защиты, открывая миру остальные составляющие наряда. Белая рубаха, на которой, словно обозначение суши на карте, виднелись коричневые следы, прикрывала худощавое тело. Огромный вырез показывал безволосую грудь. Доканчивали одеяния штаны из кожи, разбухшие от влаги и добротные сапоги. На боку виднелся легкий клинок, украшенный необработанными алмазами. Управлять рулевым колесом предводителю пиратов помогали еще четыре моряка.

– Капитан! – Трон направился к нему через всю палубу, от носа до кормы заваленной дерьмом, ловко перекидывая страховочный трос с одного столбика на другой.

Стараясь не поскользнуться на больших кучах, лысый моряк лавировал между вонючих нагромождений, щедро выбрасываемых из Калакеана, и экипажем команды, продолжавшим борьбу за хрупкую жизнь с беспощадной стихией, совершавшим робкие попытки навести хоть какой-то порядок. В это несчастливое время вахту нести выдалось преимущественно людям Тронова и Проныреного отряда. Он знал всех своих ребят в лицо. Знал, кого подбодрить ласковым словом, а кто будет трудиться лишь после жесткой оплеухи. Положение все же складывалось крайне деморализующее:

– Не спать, гордые тартужане! – Ревел лысый, приблизившись к той или иной группе парней. – Морские божества уже упокоили души сомневающихся! Тут я вижу только уверенных в себе джентльменов! Дерзайте, парни!

Джентльмены же, в свою очередь, дрожали от холода, боязливо озираясь, превозмогая тягости бытия. Каждый из них надеялся на скорейший конец данного «представления».

Ведь когда вокруг пенятся лужи мочи и блевотины разных оттенков и запахов… Когда некоторых выворачивает наизнанку… Когда кто-то обделалася со страху… Данные происшествия не добавят уверенности, веры… Однако это мелочи. Нас не сломить!

В творившемся хаосе никто не заметит пятна, расплывающиеся по штанам. Все проигнорируют трясучку озябшего тела. Одно желание: укрыться в глубине корабля и даже нос оттуда не показывать. Никто не осудит. Наоборот – поймут. Калашторм не такое и частое явление, а обычные бури топят в разы больше судов. Только "ТАртуга" отличалась от остальных кораблей тем, что в фекальные ураганы попадала чаще других.

– Чего тебе? – Капитан устало посмотрел на прибывшего члена команды, – что за срочность?

– Проныру смыло… Навсегда! Пытался помочь… Безрезультатно! Трагический итог земного пути… Кого назначить вперёдсмотрящим?! – Перекрикивал шум абордажник.

– Смыло говоришь? Отсюда плохо видно было. Сам тогда встань! Не этот же глупый вопрос понес тебя с носа на корму?

– Помимо того что нас всю ночь мотает по волнам, забрасывая тонны различного безобразия на палубу, заливая трюм мочой, паруса в мокроте и гное… Вдобавок закончились ядра. Я еще утром проверил. Не доложил лишь. Половина экипажа, что в недавнем времени была рекрутирована, деморализована. Двое, как уже известно, отправились гостить к своим предкам. Это не дело, капитан. – Трон кричал, прикрывая губы рукой, старясь не пустить в рот какой-нибудь сочный кусок муляки, в изобилии вихрящейся в воздухе.

– Эх, что поделать! Что я могу сделать! – Предводитель поднял вверх руки, после с силой опустил их. – Нет ядер… Закончились… Будем, значит, поднимать камни со дна морского! Точить из них! Займись-ка этим вопросом, Трон! Ты знал, на чей борт ступила нога твоя! Коли парни боятся какашек, сыплющихся с небес, то как отреагируют на свинцовый дождь, выпускаемым противником? А? Наведи порядок! Я тоже ночь на пролет пытаюсь вызволить корабль из беды, в которою мы угодили, и я тоже хочу покоя! – Гар-зар, ибо так его звали, выкрикивал эти слова, не боясь сорвать голос. – Мы, бравые воины своей отчизны, не робеем перед трудностями жизни! Мы стойко переносим превратности судьбы и выходим всегда победителями! ПОБЕДИТЕЛЯМИ! Действуй, Трон, пора оторваться от мамкиной сиськи! Оценил ситуацию? ДЕЙСТВУЙ!

С этими словами отошел от штурвала, открепил трос, направившись к себе в каюту, расположенную в самом центре кормы. Трон ухватился за штурвал, переживая, как бы "ТАртуга" окончательно не потеряла управление. Доверия к четырем его помощникам не было. Бросить рулевое колесо в столь опасный момент – в порядке вещей. Капитан считал, что каждый из команды всегда должен перехватить инициативу и взять на себя ответственность.

– Краболов! – По пути к себе окрикнул крупного седого мужчину, старпома, облаченного в рубаху и штаны зеленого цвета, которые в данной ситуации стали коричнево-желтыми, а волосы покрывал вонючий шлем; – подмени меня. Первый помощник, прекратив посыпать отборной руганью подчиненных, сразу ответил:

– Что б ни подменить?! Подменю! – Вразвалочку, насколько позволяла качка, поднялся на рулевую палубу, напевая себе под нос. Занял место у штурвала, отодвинув грузной фигурой абордажника, стал делать вид, будто задает кораблю курс, хотя от этого было мало проку. Калакеан, бушуя, сам определяет направление.

– Ты чего встал? Дел что ли нет? – Краболов решил показать Трону, где его место.

– Полон рот, господин старпом! Предлагаю предпринять решительные действия! Нерешительные, как видите, не дали результата!

– Хамишь. – Офицер хмурил брови, изображая грозный лик! – По делу отвечай!

– Знак.

– Что знак?

– Творить знак! Ускоримся, иначе потонем! Встанем диагонально волне, и вперед. – Трон вытер налипшую грязь с лица, сделав невинное выражение, – лишь мое скромное мнение!

– В шторм, наоборот, мы паруса рифим, кроме стакселя, дурень!

– Клин клином вышибем, господин офицер! Поднимем паруса да знаком жахнем! Хуже точно не будет. – Абордажник перекрикивал ураган, наблюдая внутреннею борьбу на лице старпома.

– Так делай, – скаля зубы приказал Краболов, – я не буду, не буду…– Бурчал первый помощник. – Хотя могу лучше твоего!

– Почему?

– Не твоего ума дело, парень! Живо делай, что велю тебе! – Побагровел от такой наглости. Какой-то абордажник. Ему! Ужас! Будь он капитанам, навел бы шороху на корабле. Трон на краткий миг посмотрел на собрата Кристу, еще одну заблудшую душу, которому выпала честь нести вахту. Огромный ирокез позволял легко найти его среди толпы. Носился по палубе, яростно жестикулируя. Еще бы, ведь он был ответственным за оснастку в эту злополучную ночь. Ему стоило невероятных усилий справляться с парусами в такую непогоду. Хоть бы такелаж выдержал…

– У меня нет полномочий!

– Трон, ты что мелешь? Пасуешь в самый важный момент! "ТАртуга" кругами ходит, мы тут все потонем из-за тебя! Сейчас встанет боком к волне и все. Приплыли! Твори знак! Исполнять! – Взорвался офицер. Демонстративно отвернулся, принялся крутить рулевое колесо в разные стороны, создавая видимость работы.

«Ну-да, ну-да, давно ли научился снимать штаны, прежде чем поссать отойти?». В слух же, хотя и нехотя, сказал; – будет исполнено! – Вздохнув, принялся выполнять приказ вышестоящего.

Вообще, скажу по секрету, творить знак разрешено только в спокойную погоду, но в водах Калакеана можно делать, что душе угодно. Тем более, заклинания подобного рода весьма опасны, а сегодняшняя офицерская вахта, в основном, тряслась за свои шкуры. Поэтому говорливому абордажнику выпал шанс в очередной раз рискнуть своей жизнью. Трона ведь не так жалко, всегда можно сказать; «перестарался парень». Списать все на печальное стечение обстоятельств.

Активировав и настроив слуховой рожок на общую волну, юноша проревел в него;

– Криста! Дорогой! Вели марсовым поднять все до единого паруса! Да побыстрее, а потом убраться всем молодчикам к чертям! Кто замешкается, того посетит Карачун! Все, надеюсь, меня услышали?! – Трон выглядывал собрата по несчастью среди суматохи. Мокрый и грязный моряк обреченно поднял вверх правую руку в ответ, дав понять, что обращение дошло до адресата.

Забежав на самый верх кормы, повернувшись лицом к мачтам, принялся выжидать. Работа закипела с новой силой, и спустя некоторое время, гладкоголовый убедился, что марсовых больше нет на такелаже, а паруса спущены. Про боцмана Смурфа и не думал переживать. Вечно пьяный всегда прочно фиксировал себя в гнезде. Трудившиеся матросы либо спустились в трюм, либо же прочно закрепили себя у палубных орудий. Безымянные так же следовали примеру своих биологических собратьев.

Собравшись духом, тартужанин сказал сам себе: «пора действовать».

– Я начинаю, – Прокричал в связное устройство лысый пират. Не дожидаясь ответа, отключился от эфира. Принялся творить.

Сложил руки на груди, положив ладошки на противоположные плечи, про себя нашептывая заклинание. Почувствовал иголки в пальцах. Продолжаем. Приступил к выполнению пасов, четко и аккуратно выполняя их. Со стороны данное действие выглядело, как причудливый танец. Словно обезумев, решил сплясать напоследок. В заключение этого "танца", ощутив перед собой невидимый энергетический шар, развел руки в стороны. С силой хлопнул.

Что случилось потом… Ой-ё! Мощный порыв ветра налетел на корабль, наполняя воздухом не только влажные от мокроты и гноя паруса, но и гуляя по палубе. «ТАртуга» рванулась вперед с такой силой, что колдующий влетел в мощную спину старпома. Страховочный механизм напрочь оторвало от жилетки. Вместе с ним и помощниками грохнулся с кормы, перелетев над рулевым колесом, прямиком на середину палубы, образовав стонущую и кряхтящую кучу-малу. Нагромождения экскрементов сдуло. Криста долетел аж до носовой палубы, а безымянные, что так и не нашли безопасного места, вылетели в открытые воды, поглотившие их мгновенно.

Галеон, словно стрела, несся по волнам сквозь ураган. Оснастка выдержала. Мачты противно скрипели, а капли скверного дождя кололи, словно иглы, однако обстановка менялась прямо на глазах. Спустя незначительное время стало заметно, как фекальный ураган остается далеко позади. Исполняя кульбиты в воздухе, первый помощник приземлился на заклинателя, придавив его своей массой. Поэтому на происходящие перемены моряк наблюдал исключительно лежа. Как только буря начала сходить на нет, офицер быстро встал, протянул абордажнику руку. Он принял ее, и его рывком поставили на ноги, зарядив ладошкой другой руки между лопаток.

– В следующий раз контролируй силу! Ты нас в пух и прах разнесешь!

– Как скажете. – Трон почесал бороду, липкую от слизи. Поднял рядом лежащий черных колпак, сброшенный порывом ветра. Чтобы разнести корабль "ТАртуга", нужно очень постараться, и еще на полном ходу в утес врезаться.

– Трон! – Краболов уже поднялся к штурвалу, кричал сверху; – сходи, проверь остальных, и пулей обратно. Ты меня утомил своими выкрутасами! Жалко безыменных. – Задумался, пожевал губами, добавил, – вычтем из твоего жалованья.

– Решим, решим, господин старпом! – Абордажник наигранно поклонился, – Криста в помощь, одна нога тут, другая там! – Развернувшись, процедил сквозь зубы, – как будет угодно.

Безымянные. В любом порту можно набрать этих уродов. Одушевленные деревянные фигуры, с узким спектром возможностей. Их всегда пускали в расход, и стоили они до двухсот серебряных рыбок максимум.

Вновь возвратившись в относительно спокойные воды, абордажник дал задание своей бригаде, которую на время пополнили люди покойного Проныры: отчистить палубу от последствий минувшего калашторма. Марсовых погнали обратно наверх. Им в этом помогали специальные желеобразные зачарованные перчатки и ботинки, которые прочно прилеплялись к мокрым реям и канатам. Хотя и они иногда давали осечку. Если на палубе жутко шатало, то наверху, на реях, качало в разы больше. Там работали настоящие акробаты моря, ибо падение на доски означало смерть. И точка. Игнорирующие данное приспособление давно уже сменили место пребывания с корабля на пучину морскую. Вы в этом, мои дорогие читатели, уже смогли убедиться.

Озябшие, злые, уставшие моряки заметно ожили, оставив дурно пахнущую неприятность в прошлом. Вдалеке, за кормой, еще можно узреть тайфун Саки-пуки. Легкий дождик и редкие порывы ветра, что еще могли беспокоить пиратов, сейчас рассматривались как благодать. Все в прошлом. Действительно, как мало человеку нужно для счастья!

Перед спуском в опер-дек, абордажник снял с себя покрытый мерзкой субстанцией плащ, вместе с разорванной страховочной жилеткой. Бросил экипировку около лестницы, по которой поднимались на корму. Парой резких движений проведя грубыми ладонями по промокшей одежде, согнал излишек вонючей влаги. Потом отряхнулся, как собака, не забывая сыпать ругательствами, адресованные неизвестно кому.

Постоял минутку, наполнил легкие относительно свежим воздухом. Вздохнул тяжко. Творить знаки невероятно утомительное занятие. Немного переведя дух, осмотревшись и поняв всю убогость происшедших событий, изрек: – Боже, как меня занесло-то на этот корабль, на галеон "ТАртуга"?!

Большинство ни разу в жизни не задаются вопросом, что их толкает на те или иные деяния. Они попросту живут, довольствуясь необходимыми крохами для смиренного существования. Идут по накатанной дороге, и их жизни похожи на до дыр затертый шаблон. Однако существуют отличные от основной массы людей, умы.... Но что за странная сила заставляет их подниматься по утрам? Идти в большой мир. Мало, кто может похвастаться амбициями настолько серьёзным, что, излагая их окружающим, многие сочтут это неосуществимыми фантазиями.

Демоны, живущие внутри каждого из нас, шепчущие и искушающие регулярно. Нести деньги продажной женщине, дабы получить хоть толику тепла, суррогата любви. Или, поглощая литры этиловой жидкости, дурманящих веществ, ради мимолетной эйфории. Коллекционирование предметов, изучение тонких областей знания, чтобы создать значимость собственной жизни. Попытки прикоснуться к искусству, науке, дабы достичь, хоть и мнимого, бессмертия. Перечислять можно до бесконечности, а есть ли смысл?

Скорее всего, движущей силой является интеллект, который развит у всех в разной степени. Ведь не зная, что такое манго, разве можно желать его? Тогда почему многие интеллектуалы предпочитают затворничество, закрываясь от внешнего мира тщательно выстроенными стенами?

Вероятнее всего, движущей силой является удовлетворение пороков, кормежка наших внутренних демонов. И не отрицайте! У всех нас есть домашние зверюшки, только живут они глубоко в наших душах. Страсти, что доводят до исступления. Пороки, сводящие в могилу. Они настолько изощрены и ловки, что даже любую добродетель могут очернить, извратить, что оригинала и не узнать. А какие светлые мысли были! Увы и ах! Сейчас, грязным и усталым, самое время размышлять о подобных вещах…

Трона многие считали злым, жестоким, своенравным. За его лысый череп вся команда шутила по поводу его чрезмерной растительности на голове, совершенно игнорируя его пышную, черную бороду. Может, Трон и не был идеальным, не самым умелым, зато все в команде знали: в его вахту скучно не будет. Какой бы ни был плохой день, его шутки, песни и подколы поднимут настроение каждому, чьих ушей они коснутся. Главное, чтобы настроение у абордажника было хорошее, иначе, словно туча, будет грохотать, метать молнии во всех, кто встретится на пути.

Краболов – пришелец из Сказочных Далей, где у всех все хорошо, а он большой молодец, на дух его не переносил. Пытался быть строгим, а временами, когда нужна помощь, компанейским. Был вынужден обращаться к нему. После у матерого, как он себя считал, пирата, отшибало память. Трон говорил – Краболов гнилой насквозь. Краболов же считал Трона эгоистом с раздутым до небес эго. Сам себе на уме. Его необходимо приструнить, – молвил старпом. Абордажник рекомендовал первого помощника отправить покачаться на нок-рее, предварительно снабдив шею крепким канатом. Одним словом, они питали друг к другу самые теплые чувства.

В свое время первый помощник сам метил на место капитана, подбивал команду голосовать за себя. В адмиралтействе решили иначе, подобрав другую замену предшественнику, отстраненному от дел. В связи с этим, он всячески старался подлизываться к Гар-зару, надеясь на больший кусок пирога. Одним словом, тот еще тип.

Трону на его мнение было все равно. Да, его многое раздражало, но больше всего его злили перемены, происходившие с его некогда любимым кораблем «ТАртуга». То, куда нёс галеон Калакеан. То, что верхушка лишь делала вид работы над сложившийся ситуацией. То, что с каждым годом открытых мест на карте становилось все больше, а кого грабить – все меньше. Пришел на флот в надежде обрести большие деньги, умения и авторитет. Всю жизнь так служить точно не желал, а вот набраться опыта – совсем другое дело.

"Обрасти мясом", так всегда говорил Гар-зар в те моменты, когда юноша разглагольствовал на тему о смене службы и корабля. Став офицером, юноша, как и многие молодые, хотел перейти на "Небожитель". Флагман всей флотилии имеющийхся у адмиралтейства "Дела Бога". Мощный линейный корабль, занимающийся более достойными делами, нежели "ТАртуга". Да и заработок в разы больше. На эти речи предводитель тартужан только криво улыбался. В его светлых глазах читалось: "мечтай, мечтай лысеныш!". Твое тело и умения принадлежат мне! Трон, да и другие, помнят его обычным офицером. Он так же, как и все, вздыхал, рассуждая о текущем положении дел. Став капитаном, несколько абстрагировался от всего этого, понимал сложившиеся общие проблемы. Его позиция оставалось простой. Принять и смириться, а не решать их… Его интересовало другое: довольно ли руководство адмиралтейства его работой и личное благосостояние. Управление кораблем и командой носило вторичный характер. Они сами меж собой как-нибудь, разберутся.

Абордажник, отправляясь в глубины плавучего дома, дабы разведать обстановку, в своем сознании отматывал время назад, явственно представлял себе поведение предводителя пиратов, покинувшего их в самый разгар фекальной трагедии.

В который раз отдав управление судном в руки старпома, раздевшись, наскоро освежившись, повязанный влажным полотенцем, Гар-зар смотрел на разыгравшуюся стихию сквозь толстые стекла своей каюты. Боролся с качкой широко расставив ноги и ловко балансируя, размышлял о своем. Рапорты, доклады, отчеты. Скольким кораблям предоставлен конвой, сколько рейдов проведено. И, главное, какую сумму отдать, а какую присвоить. Вот это заботило его, находясь в самом эпицентре могучего калашторма.

Естественно, на офицерском совете, или выслушивая претензии матросов и офицеров, он кивал, шел на допустимый компромисс. Одним словом, был открыт для мнений, замечаний. После же забывал о них, придерживаясь своей, давно принятой и всем известной политики. На многое закрывая глаза, создав круг людей, безоговорочно поддерживающих его, сохранял порядок на корабле, как умел. Давал изредка нагоняй подчиненным, дабы не забывались, и строил работу себе во благо.

Порой, сидя в каюте, удобно расположившись в кресле, разглядывая карту Калакеанских вод, Гар-зар мечтательно представлял, до чего же хорошо было бы объединить все флибустьерские корабли в один мощных флот. А после встать во главе могучей флотилии! Более пятидесяти судов, почти десять тысяч корсаров. Мы могли бы смести всё на своем пути! С ним тогда считался весь мир! Неугодным, которые что-то там о себе возомнили, взяв на себя смелость комментировать в саркастической манере его приказы… Что ж, всегда приготовлено приглашение посетить морское дно, в компании парочки привязанных к ногам ядер!

Так мыслил Гар-зар, хотя на первый взгляд, этот галантный мужчина производил совершенно иное мнение о себе. В те моменты, пока капитаны разных судов предавались мечтам, строя приятные реальности у себя в голове, в настоящем – дела обстояли несколько иначе от желаемого.

Все корабли адмиралтейства входили в крупную морскую кампанию, с претенциозным названием "Дела Бога". Базировалась она на крупном острове, в городке под названием Хелл. Не единственная и не самая большая, но в жизни региона играла немаловажную роль. Обеспечивала безопасность торговых путей, оказывала помощь людям, попавшим в кораблекрушение. Способствовала колонизации новых земель и развитию работорговли. И еще тысячу всяких маленьких обязанностей.

Финансирование шло из казны прямо в адмиралтейство, но ему не возбранялось искать заработок, выполняя частные подряды. По бумагам закупались новые корабли, набирался штат, создавались все условия и прочее. На деле же, управленческий аппарат жмякал ее, словно вымя коровы, надеясь получить еще хоть каплю молока, совершенно позабыв покормить буренку.

С целью не сильно драконить наемных корсаров, руководство закрывало глаза на налеты и грабежи, проводимые между исполнением их прямых обязанностей. Однако и не допускало полнейшего вольнодумства и самостоятельности. Все в меру. Принцип прост: балуйся, да не заигрывайся.

Трон, прежде чем заглянуть в трюм, где можно привести себя в порядок более основательно, решил проверить состояние остальных членов экипажа, спасающихся от калашторма внутри корабля. На Опер-деке, или ее еще называли первой артиллерийской палубой, было относительно спокойно. Орудия прочно стояли на лафетах, прикрепленны к ним специально разработанными устройствами. Во время боя система веревок и цепей служила для подкатывания пушек, помощи в стрельбе и наведения. Сейчас выполняла функцию якоря, чтоб орудия не сорвались от жуткой качки, пускаясь в пляс, превращая в бурном танце в фарш все, что попалось на пути. Канониры, матросы и юнги грустно смотрели в тусклом свете качающихся фонарей на пришедшего. Кислый запах витал в воздухе. Многих вырвало прямо на доски. Бледность являлась их спутником сегодня.

– Откройте орудийные порты с каждой стороны. Пустите морскую свежесть! – Скомандовал лысый пират, – и приберитесь! Калашторму в очередной раз "ТАртуга" показала дулю, поэтому живем дальше. За работу, парни! За работу! – Подбадривая боевых товарищей начал хлопать, топать ногой и свистеть.

Моряки нехотя, но ожили, занявшись уборкой своего плавучего дома. Поднимали разбросанные вещи и предметы. Смывали нелицеприятно выглядящую и дурно пахнущую органическую субстанцию со всех поверхностей, до которых можно добраться. Не забывая и себя, между делом, приводить в порядок.

Удостоверившись, что дела текут в положительном ключе, пират по деревянной, почти полностью укрытой темнотой, лестнице проследовал ниже. В мидель-дек, средняя палуба или вторая артиллерийская.

Здесь располагались самые крупные пушки и апартаменты главного канонира по имени Це-це. К нему еще вернемся, все равно он сейчас сладко спит у себя в подвесной койке, натянутой под потолком. Ложе метало из стороны в сторону, но это мало чем могло досадить отдыхающему морскому разбойнику. Вещества, расширяющие сознание, способствуют красочным грезам. Пусть спит, мой хороший.

Абордажник отдал находящимся там флибустьерам аналогичное задание и проследовал дальше.

Орло-дек или кубрик – место обитания большей части команды и хранилище самых ценных припасов и грузов. Также имелись крупные орудия в количестве пяти с каждой стороны. Здесь, на лежаках и натянутых поверх них гамаках, жили матросы, которые входили в составы абордажных бригад и те, кто работал на высоте. Проще говоря, марсовые. Несмотря на ограниченное пространство, антисанитарию и частенько снующих крыс, предводители отрядов старались держать кубрик в относительной чистоте. Создать максимальный комфорт своим подопечным. Боролись с клопами, тараканами и прочими членистоногими путем окуривания дымом и расставляли липкие ловушки. Драили доски, старались свести количество вещей, в том числе и личных, к минимуму. Ловили крыс, а потом мучали до смерти серых проказников, утоляя ненасытную жажду жестокости. Да и просто это было весело.

Трон же большую часть времени проводил на верхней палубе, стараясь спать под звездами. Сундучок, с личными вещами, хранил в каюте под бизань-мачтой рядом с сундуками других абордажников. И не дай Бог кому-нибудь хватит наглости полезть в него! Учитывая взрывной характер и изворотливый ум, месть лысого будет крайне извращенной и жестокой. Все знали это, поэтому старались не злить и прислушивались к его словам.

– Парни, поздравляю, у нас есть шанс еще раз увидеть землю и от души повеселиться! Хватит молиться богам, они вас услышали! Восстановить порядок, вернуть все, как было до шторма! Люди Князя и Помещика, поднимитесь наверх и помогите моим парням. – Трон обратился к своим сокомандникам.

– А Проныренным не помогать? – В шутливом тоне поинтересовался один из проходящих мимо матросов.

– Они теперь мои. Проныра этой ночью оправился изучать рельеф морского дна. – Секунду помолчав, заревел, – выполнять! – И не задерживаясь ни на секунду, продолжил спуск.

Глаза уже хорошо привыкли к тусклому освещению. Унылая вуаль света давала понять, что он максимально приблизился к цели своего пути. Осталось преодолеть один единственный пролет лестницы, и ты на месте. Трюм. Почти кромешная темнота и жуткая вонь. По нему взад-вперед сновали безымянные, юнги и провинившиеся матросы по щиколотку в воде. На лбу каждого из присутствующих были закреплены фонарики-гнилушки. Назывались они так потому, что особая разновидность плесени, разрушая дерево, светилась. Ее выращивали на питательных средах тут же, на судне, в стеклянных баночках. Налобная тканевая повязка со специальным карманом по центру, в который помещали кусок ненужной сырой древесины, фиксировали на лбу. После грибок наносили в середину деревяшки. Фонарик начинал активно работать через полчаса, а хватало его почти на ночь. Столб света был такой силы, что можно спокойно читать. Если конечно, умеете.

Стоя у лестницы, испытывая мрачное удовлетворение, моряк наблюдал за очередным явлением каторжного труда. Беседовать или как-то поддержать товарищей по морскому делу он не желал. Сил не осталось. Свою чащу уже испил, пережив очередной калашторм, а как всем известно с незапамятных времен, наблюдать за работающим человеком никогда не надоест.

Потные, грязные, отправленные в трюм гнуть спину за различные проступки, буквально валились с ног от изнеможения. Никто не роптал. Стиснув зубы, повторяли монотонные однотипные действия вновь и вновь. Матросы большими черпаками поднимали с дощатого настила трюма самую густую составляющую муляки, опрокидывая их в деревянные ведра. С помощью сита отделяли жидкую часть от твердой. Дабы больше влезло. Насосы после перекачают мелкодисперсную взвесь. После выносили бадьи, полные густой грязюки наверх, выливая содержимое в море. Единственная возможность подышать свежим воздухом. Так как до этого шторм препятствовал этому, то продолжись буря еще пару часов, складировать данное добро стало бы попросту некуда.

– Эй, мужики, – ряд святящихся голов обернулся в сторону говорившего, – несите корыта на палубу, очистите их, нечего кал с собой по морю возить. Фонарики послушно закивали. Покинуть душную тюрьму – самая желанная мечта в данный момент, которой неприметно воспользовались. Пропустив процессию моряков, несущих ароматные емкости прочь, Трон продолжил наблюдение.

Юнги большими кистями наносили жир на внутреннюю поверхность корпуса корабля, чтобы хоть как-то уменьшить течь. Забивали щели промасленной паклей. Ступни, верхние части голени работяг, соприкасающиеся с водой долгие часы, представляли жалкое зрелище. Башмаки разбухли, а кожа под ними была мацерирована и нестерпимо болела. Местами видны кровавые мозоли. Даже деревянные лакированные ноги безымянных набухли от влаги. Движения трудящихся скованные, сопровождающиеся мучительными гримасами, стонами. Однако несмотря на трудности все они выполняли свои обязанности. В противном случае им грозила смерть.

Несмотря на то, что "ТАртуга" вышла в относительно спокойные воды, сквозь щели борта просачивались остатки калаштормовой жижи, разбавленной морской водой. Судно давно уже находилось в плавании, корпус требовал ремонта, чтобы его хорошенько просмолили. Поэтому ручные насосы работали бесперебойно, отправляя вонючую воду обратно за борт, прямо в море. Оживленные деревянные фигуры, по два с каждой стороны от аппарата, поднимали массивный железный рычаг, полностью покрытый ржавчиной. Шток опускался, продавливая поршень вниз, толкая густую коричневую муть в шланг. Они тянулись через пролеты вплоть до форпика, расположенного в носовой части корабля. Мерзкий аромат сопровождал их на всем протяжении, но это такие мелочи! В данный момент повсеместно стоял запах дохлой собаки, пролежавшей на солнцепеке добрые дня три и хорошенько сходившей под себя. Бочки с водой, расположенные в специальных ложах, выточенных из пемзы, были под угрозой. Грязная вода могла добраться до них. Тогда всему экипажу придется туго. Без пресной воды в море долго не протянуть.

Здесь же, в этом отсеке, находились запасы продовольствия, разложенные на высоких закрытых платформах. От крыс и насекомых настилы были малоэффективны, зато спасали от определенного уровня воды, который, поднявшись, мог подпортить припасы. К слову, от которых остались совсем крохи.

Для "трюмных крыс" (так называли трудящихся в нем) была оборудована специальная псевдокаюта, где можно перевести дух. От лестницы к ней вел деревянный мостик, поэтому можно не бояться промочить ножки. Сев на него, сняв тяжелые солдатские сапоги, Трон босыми ногами потопал по доскам, держа обувь в руке. Шершавые ступни прочно удерживали его на дощатом помосте.

Огромная бочка, хоть и привязанная к прочному дубовому столбу канатом, во время качки, потеряла половину своего содержимого. Какой-то умник забыл закрыть ее крышкой после последнего использования. Быстро сняв с себя всю амуницию и одежду, бросил в рядом стоящее корыто. Туда же полетели до этого снятые сапоги. Залив водой из бочки, добавил столовую ложку голубоватой жидкости из рядом стоявшего пузырька. Результат не заставил себя долго ждать. Грязные вещи покрылись пеной, зашипели. Спустя минуту, во время которой матрос смывал с себя калаштормовую муляку, щедро окатывая себя водой, мастерски орудуя большим деревянным ковшом, попеременно натираясь жестким куском мыла.

Пена обратилась толстой пленкой, заключив в свой кокон очищенные вещички. Закончив водные процедуры, обвязав чистыми кусками грубой материи, которые стопочкой лежали в корзинке неподалеку, пояс и стопы, взял из корыта кокон, выдвинулся в обратный путь. Грязная вода уходила через просверленные отверстия в полу настила, смешиваясь с уже имеющийся трюмовой жижей.

По пути в каюты, находящиеся под бизань-мачтой, абордажник встречал повеселевших офицеров и матросов, прикладывающихся к бутылочке с ромом. Буря миновала – выдохнем, ребята.

Достигнув конечной точки своего пути, Трон застал за карточной игрой таких же, как он, абордажников: Князя и Помещика. Абордажники всегда считались выше обычных матросов. Такой, знаете ли, недоофицер. Личный состав у них имелся. Около дюжины парней, зачастую зеленых матросиков, да неограниченное количество юнг с безымянными, которых успеешь урвать у боевых товарищей перед делом. Они выполняли, как правило, самую грязную, кровавую работу. Многие из калакенцев звали их просто: "палачи", непременно после этого сплевывая сквозь зубы.

Юноши пришли на корабль почти в одно время. Если Помещик некоторое время побегал в качестве юнги, то Князь сразу занял место абордажника. Помещик, любимый сын в своей семье, планировал служить не в жарких водах Калакеана, а получать опыт в эскадре адмирала Лорика, осуществлявшего защиту Северных морей. Но, как известно, порой наши желания мало осуществимы.

Молодой, воспитанный, высокоинтеллектуальный, на время стал пиратом. Среднего роста, хорошо сложенный, улыбчивый, всегда искал мирные решения из любого конфликта. Его карие глаза светились добротой, и любил хорошо пошутить. «Понюхать жизни», именно с этой целью вышел в море, дабы в будущем достойно вести дела в общинных владениях своего отца, стать достойной заменой. Орудуя рапирой, его противники не заливали кровью все вокруг, а застывали в неестественных позах, приняв их после мгновенной смерти. Ибо его рука разила точно наповал.

Словно Alter ego Помещика, Князь, разваливал пополам двухлезвийным топором неприятеля, превращая содержимое тел в безобразное, обугленное месиво. Его секира, семейная реликвия, при ударе поджигала врага. Другой ее особенностью являлась самозатачиваемость и отсутствие формирования зазубрин. В отличие от своего боевого товарища, Князь работал грязно, испытывая божественный экстаз, изничтожая кругом все, что попадалось на глаза. Рыжеволосый, в веснушках, кареглазый. Охотник до шуток и проделок, однако как Трон на рожон не лез. Из всех троих самый высокий и самый тяжелый. Хотя до прихода на флот его вес превышал текущий раза так в два. Смог обуздать аппетит, скинуть лишнее. В память об этом остались лоскуты кожи, обвисшие по всему телу. На море хотел научиться военному ремеслу, ибо в будущем придется защищать княжество, во главе которого рано или поздно придется встать.

В той же каюте, на влажных тюках, лежал Ловелас, рассматривая картинки с голыми женщинами. Карточная игра, в которой большая роль отводилась внимательности и памяти, а не раскладу, очень занимала приятелей. Безусловно, везение тоже было не лишним. Ловелас закончил рассматривать карточки. Убрал их во внутренний карман жилета, потянулся и произнес:

– Чё, пацаны, азартными играми балуетесь?

– Нет, они пушки чистят да говно выносят, – Трон подошел к корыту с отходами и смачно туда плюнул. – Не видно что ли, что в карты играют? Или окуляры подводят?

– Ой, Трон…– Ловелас перевернулся на влажном лежбище, вперив взгляд в стену, – я посплю, мне завтра в день за штурвалом стоять. Как меня достало это все.

– Рулевых попросишь, постоят, в чем проблема? Не могу взять в толк, к чему произносимый тобою вздор? – Бритоголовый мерил помещение шагами, смотря за развлечением своих друзей. – Ты когда последний раз за штурвалом нормально стоял? Надоело ему все, посмотрите-ка на него! – Трон зло сыпал неприятными фактами. – Не нравится, ядро в ручки и прыгай в воду! Послужи хотя бы один раз в жизни благому делу. Для тупых – объясню. Станешь кормом рыбам!

Бородач ответа не услышал. Офицер молчал. Не снимая окуляров, провалился в сон. Один раз он уже проспал весомые дары в своей жизни, пытаясь провести впечатление на женщин. Как все сейчас видели, та ситуация ни капельки его не научила. Щуплый пират, не один год уже прослужил на корабле "ТАртуга". У всех складывалось такое впечатление, что прослужит до глубокой старости. Темные, вечно непричесанные волосы, подстриженные где-то в темноте ржавым, в зарубинах кинжалом, создавали петушиный гребешок. Опросив команду, ни один из бравых членов не смог бы ответить, какие планы у него на жизнь. В общем вид у него был еще тот. Вечно мятый костюм, стертые ботинки. Зато на левой руке красовался искусной работы золотой браслет, а окуляры были явно не из дешёвых. Добротные линзы в оправе из черепашьего панциря. Многочисленные карточки с голыми представительницами прекрасного пола, распиханные по карманам, ручной рисовки, явно на заказ. Не та гнилая продукция, печатаемая в огромных количествах. Нет-нет. Любимое оружие – трость, которой в бою махал из стороны в сторону, лежала рядом. Ловелас любил бить противника по горлу, глазам, метил в пах, стараясь меньше применять усилий, извлекая больше урона. По большому счету, при стычке старался прятаться за спины товарищей, искать жертву попроще, слабея себя. Как дело доходила до дележа, не выпускал из поля зрения ни одной медной креветки. Стоит отметить, несмотря на всю неказистость, был любимчиком фортуны, смог дослужиться до офицера, построив какую-никакую карьеру.

– Опять ты его трогаешь?! Как будто что-то изменится! – Помещик бросил последние карты на стол, победно завершив партию, забирая пару серебряных рыбок Князя в свою мошну. – Ему что-то доказывать, что в лужу пердеть! Толку ноль!

– Да, верно, тем более, мы с этого тоже имеем! – Князь собрал карты в колоду и убрал их на полку, – бесценный опыт! Не всегда же в абордажниках бегать.

– Часть добычи, опыт и полный рот забот. – Ворча, моряк решил перекусить. Оставаясь в одной набедренной повязке, подошёл к ящику с провизией. Достал пару кусков говяжьей солонины, буханку черствого хлеба, налил компотику в три глиняных кружки, подав две из них своим боевым товарищам. Компотиком прозвали особый напиток, напополам состоящий из пресной воды, а другую составляла наливку на ягодах. В этот раз вишневых. Трапезу ведь лучше разделять с приятными людьми.

– Даже на провиант рыбок кидаем, в порту отовариваемся за свой счет. – Трон бухтел под нос, нарезая солонину, раскладывал ее по деревянной тарелке, – да, други?

– Мы знали, куда шли, ведь в других адмиралтействах нет такое свободы. – Князь достал трубку, стал набивать ее душистым табаком.

– И нет такого бардака. – Парировал лысый.

– Что верно, то верно, – Князь поставил кружку на бочку, подперев бок рукой, спросил, – кто на верхней палубе?

– Краболов.

– Ооо, Помещик потянулся, – тогда не забалуешь, всю кровь выпьет.

– Можешь не сомневаться. Меня послали на инспекцию экипажа, мол, как чувствуют парни себя после бури. Как видите, инспектирую. – Трон криво усмехнулся, – давайте лучше покушаем, пока возможность есть! – Некоторое время в каюте, освещаемой тусклым фонарем с солнечным камнем, качающимся из стороны в сторону, от чего на дощатых стенах плясали тени, воцарилась тишина. Ловелас и тот замолк. Перестал сопеть во сне.

Периодически трое сотрапезников поглядывали на карту Калакеанского бассейна, нарисованную цветными мелками по внутренней стороне борта корабля. Дабы разглядеть ее в качающемся свете, приходилось напрягать глаза, но географию региона обрисовывала относительно точно.

Крупное скопление островов Вольного архипелага с парочкой выдающихся по размеру участков суши служило базой для огромного количества людей, промышляющих в море. Флибустьеры различных адмиралтейств могли найти покой, провизию и работу. Подлатать корабли, пополнить команду. Также сбыть награбленное, или получить вполне законный контракт на конвой корабля либо уничтожение разошедшегося пирата без грамоты. Он служил домом и для большого количества аборигенов, поклоняющийся своим древним богам. В темных пещерах, дремучих чащобах, на берегах рек, они проводили кровавые, жестокие ритуалы во славу им. Туземцы и колонизаторы существовали друг с другом в хрупком мире. Иногда проводя примитивные акты торговли. По большей части конфликтовали, пытаясь извести оппонента под корень. Магия и ярость первобытного общества, против технологий, привезенных с Азиопы и жаждой колонизаторства. Что говорить, экипаж корабля "ТАртуга" сам часто хозяйничал в землях коренных жителей, добывая дрова, провизию, ценности.

Достаточно близко от Вольного архипелага и торговых путей россыпью, словно жемчуг на карте, находились Черные острова. Одно из любезнейших мест грабежа, тренировок и пополнения рабов. Некоторые туземные племена покупали защитные грамоты, хотя многие такой практике не следовали. Возможно, они об этом додуматься-то и не могли. Поэтому очень часто подвергались агрессии со стороны пиратов.

Выше них находился огромный остров Мада-гар, где социальные отношения различных рас приобрели настолько экзотический оттенок, что лучше узреть данное общественное явление, чем слушать рассказы о нём.

В северной части Калакенского бассейна располагались владения Додиков, опустившегося донельзя народа. Они промышляли грабежом тех несчастных, кому не посчастливилось оказаться в их водах. Ни с кем не вели дела, избегали торговых отношений. Абсолютно игнорировали прогресс, нормы морали, живя закрыто в своем социуме. Низкорослые, узколобые и кривозубые. Додика видно издалека. Суда, как правило, старые, потасканные, все равно доставляли много хлопот мореплавателям. Как легко догадаться, часто корсары топили их корабли, обеспечивая спокойствие в торговых водах.

Множество поселений и фортов были нарисованы разными мелками по всей карте, обозначая острова цветными точками, а линиями владения на континенте, называемым Багровым царством. На его территории проживали больше сотни различных народностей со своими устоями и правилами, разными уровнями развития. Поэтому царством оно называлось чисто номинально. Мы к нему еще вернемся.

Так сложилось исторически, что пять супердержав того времени соперничали за первенство и главенство в Калакеанском бассейне. Когда на большой земле царил между ними мир, то здесь же состязались массово забивая подданных друг друга.

Экипаж корабля "ТАртуга" служил Альбокорийской империи. Большинство моряков являлись альбокорийцами, хотя и немало вербовалось наемников других национальностей, рас и религий: фроги, шканцы, архелонцы. Представители различных государств то мило общались, то воевали между собой – в зависимости от того, под чьим флагом находились в данный момент. Получали бесценный опыт в области дипломатии и военных действий. Тартужане смотрели на карту, дополняя недостающие участки суши и представителей народностей у себя в голове. Вспоминать сейчас всех жителей Калакенского бассейна не было смысла, лучше плотно покушать, прекрасно понимая, что работы и забот на этих просторах хватит с лихвой.

Скромно отужинав, коли предрассветную трапезу можно назвать данным словом, умудрившись при этом не потерять драгоценные куски пищи, норовящие спрыгнуть со стола, решили поделиться своими мыслями по поводу сложившейся ситуации.

– Ты так бычишь, Трон… Очень зря… Это сейчас ты абордажник и всё такое, но, став офицером… Тебе припомнят твои гневные речи и острый язычок! – Помещик после своей короткой речи внимательно посмотрел на своих друзей.

– Прав, конечно же, ты прав. – Лысый моряк дожевывал последний ломтик солонины,– но обратной дороги точно нет. Сдам назад – потеряю то немногое, чего смог достичь.

– Так по службе тяжело двигаться. В "Делах Бога" – все друг дружке родня, прямо не адмиралтейство, а семейное предприятие. – Князь пыхтел, промачивая между затяжками горлышко, – осторожность никому не повредит.

– Но и лебезить не стоит, – отвечал Трон.

–Но. Но. Но, ты что, ямщик? Мы с Князем не про то ведём. Ты хороший парень, мы тебя ценим и уважаем, просто твое стремление рубить правду-матку до добра не доведет. Поверь. Тише едешь – дальше будешь! – Констатировал Помещик.

– Согласен с вами, друзья. Так совпало. В этом весь я. Знаю, что стукнет, и всё равно лезу. -После недолгой паузы добавил, – пора бы и побатрачить!

Встав с бочонка, на котором сидел, попивая компотик, – пойду наверх, пока паруса в лохмотья не превратились. – Сегодня со мной Криста, он так управляет умело, что и при ветре благоприятном корабль стоять будет.

–Вот опять что-то не нравится, наш волосатик сваливает под видом важных дел. – Помещик покачал головой, – что по поводу Кристы, его просто подгонять надо, он без пяти минут офицер, а нам еще пока пахать и пахать.

– Ну, мне поменьше ребята. – Князь нахлобучил треуголку, пошел в сторону гамака, натянутого в этой же каюте, – если какой несчастный забредет в наши сети, кричи.

– Заметано, отдыхай, сегодня моя вахта. А треуголку перед сном на лицо натягивать, – моя тема.

– Надеюсь, ты не сильно обидишься, что я так стал делать? Беру пример. – Улыбнулся рыжеволосый.

– Нет, конечно. – Трон наклонился, руками разорвал плотный пенный кокон, доставая из него чистую одежду вместе с амуницией. Экипировка пахла свежестью, а громыхалки блестели. Быстро облачившись, покинул боевых товарищей, возвращаясь обратно на верхнюю палубу. По пути наверх, в объятья морской жизни, достал громыхалку, проверил уровень энергии. Достаточно, чтобы разнести небольшой баркас в щепы.

Громыхалки. Их еще называли молнийстрелы. Они являлись верхом оружейного искусства того времени. Совмещая в себе свойства огнестрельного оружия и магии, здорово облегчали жизнь своим владельцам. В этом мире чары были чем-то обыденным, повсеместно используемым. Тот, кто их игнорирует, просто дурак. Ленивое существо, пренебрегающее возможностями и перспективами, открытыми чародейством. Ворожба, служащая добру или злу, разрушению или созиданию, требовала ежедневной практики. Заклинание мало выучить. Оно должно стать частью тебя. Коли располагаешь звонкой монетой или сверкающими каменьями, компенсируй собственную лень свитками и зачарованными предметами. В противном случае – катись к черту!

Одевшись, вздохнул. Приятно ощущать на теле чистую одежду, а в желудке, пусть и скромный, ужин. Он понимал своих боевых товарищей. С начальством спорить бесполезно. Терпеть беспредел Трон тоже не мог, хотя и пресечь его не хватало сил, ресурсов, поддержки…

Перед возвращением на верхнюю палубу заглянул в форпик. Шланги, что тянулись из трюма, выливали грязную муть обратно в море через гальюн. Матросы, которые жили там, сейчас активно старались отчистить его от тонн фекального и прочего содержимого, заброшенного во время шторма сквозь отверстия якорных цепей.

Придя на квартердек, узрел, как Краболов в облачении из остатков калаштормного содержимого, пытается задать кораблю более или менее ровный курс. Криста по его команде, с группой свежих безымянных и юнг, управлял парусами. "ТАртуга" вгрызалась носом в соленые, ставшие чистыми, воды. Оснастка скрипела и выла. Гребнеголовый абордажник вскидывал руки к небу, рычал, считая минуты у себя в голове, когда вахта подойдет к концу. Вымотан и зол.

– Трон, ты где так долго бродишь? Пропал! Словно в нутро дьявола канул! "ТАртуга" еле пережила передрягу, а ты сачковать удумал! – Кричал с кормы Краболов.

– Инспектировал экипаж, как велено было. – Смирено держал ответ лысый абордажник. – Без меня, видимо, никак, хотя полное судно людей!

– Не твоего ума дело, не твоего! Парень! Живо проверил и бегом обратно! А не праздно шататься, огрызаясь с руководством. Понюхай с мое! Понюхай! После рассуждай! – Краболов побагровел от такой наглости. Какой-то сопляк оговаривается! Кошмар! Трон взглянул на Кристу, который держался из последних сил.

– Я готов выполнить любой приказ, господин старпом! – Поднимаясь на корму, кричал абордажник. – Одно слово, и я воплощу его в жизнь! – Стукнул кулаком по перилам, в подтверждение своих слов.

– Встань за штурвал и следуй намеченному мной курсу. И не вздумай вольничать! – Пригрозил толстым пальцем Краболов. – Я заслужил покой. На рассвете, как смена придет, вели за мной послать. Ясно?

– Предельно. – Сухо дал ответ бритоголовый пират.

Первый помощник постоял немного, важно смотря куда-то вдаль. Что он там хотел увидеть, одним богам известно. Закурил. После развернулся на месте, дымя, побрел в свою каюту. Негоже тратить время понапрасну, коли можно вздремнуть.

– Я тоже отдохну. – Криста, поднявшись к штурвалу, изъявил сие решение голосом, не принимающее возражение. – Буря порядком вымотала меня.

– Конечно. Поспи за меня, дружок, шторм миновал, я до утра сам справлюсь. Благо, помощники есть, две бригады почти!

Лишь только Криста ушел, Трон изменил курс. Направил корабль к Черным островам. Я же говорил вам, что с дисциплиной у нас тут не очень? Вот вам один из примеров. Охрана судов и обеспечения безопасности – это хорошо, но нет ничего лучше кровавого разбоя! И буря как нельзя лучше нам помогла. Утром объясню Гар-зару, как мы оказались совсем не на торговых путях и почему решили немного побезобразничать на островах. Он хороший человек, но у нас есть свои потребности. И как же славно стрелять из громыхалок по нагим туземцам, забирая с трупов золотые самородки! А еще, для пущего страху – поджечь пару бунгало! Это взрослая жизнь, друзья, и играть в нее нужно по-взрослому!

Находясь за штурвалом, принимая такое ответственное решение, вдруг вспомнил малыша Тоби. Бедного, хорошего, как сказали бы девушки, такого сладкого малыша Тоби… В те далекие время, в которых Трон еще не стал Троном, а был пышногривым юношей с раздутым самомнением, патологическими амбициями, малыш Тоби являлся утешением во время трудовых будней, в которых протекала его жизнь. Вкалывая на лесопилке, уничтожая во благо тепла и крова вековые труды природы, будущий искатель приключений лелеял планы о сытной жизни. Тоби же находился рядом и слушал рассуждения молодого человека, горбатящегося за скудную оплату.

Будущий пират в то время мало что мог предложить обществу, кроме как молодое, здоровое тело, наделенное пытливым умом и жаждой богатства. Почти весь заработок спускал на книги, а что оставалось, отдавал родителям. Трон пересказывал изученное сладкому малышу Тоби, а тот внимательно слушал, сидя рядом с козлом, на котором пилились бревна, или большим чурбаном, при колке дров.

– Это и есть взрослая жизнь, дружище, – лесоруб тянул и толкал, тянул и толкал пилу до тех пор, пока толстый ствол не превращался в груду напиленных чурок. – Ты думаешь, взрослые постоянно радуются? Делают, чего душа пожелает? Гуляют, где хотят, вкушают, что хотят? Нет, все не так, мой дорогой! Нам, взрослым, вечно нужно трудиться. Мало, кто прям.... Ммм… Живет без забот… Понимаешь? Ты меня понимаешь?

Малыш кивал, молча жуя кусок хлеба, с тонким колёсиком кровяной колбаски. Любил, знаете ли, кровяную колбаску. Юноша с радостью, теплотой в сердце, всегда приносил ее для него. Все вкусности, что могла дать на тот момент ему жизнь, разделял с ним. Сладкий малыш Тоби, чья жизнь часто текла на лесопилке, под рассуждения амбициозного молодчика, визга инструментов и пьяной ругани работников. Ведь дома он не мог получить даже намека на заботу и любовь. Однако сторонние люди ее давали. В отличие от них, малыш не вкусил взрослой жизни, а лишь как каждый ребенок только мечтал вырасти. Будучи сыном не самых высокоморальных родителей, у которых отпрысков было больше, чем в примерной кроличей семье, закончил весьма грустно. Слишком рано. Его отец, редкий урод, попросту сбросил Тоби с повозки, на которой его семейство возвращалось вечером с ярмарки. Сбросил не потому что был груб или туп. Нет. Нет, нет и еще раз нет. Просто решил спасти так весь свой выводок от стаи волков, что увязалась за ними. Тоби стал ужином, а Трон ушел с лесопилки. Время рассказов подошло к концу. Настал момент действовать.

Почему я сейчас вспомнил эту историю с мальчиком? Может, потому что в недалеком будущем начну проламывать черепа туземцев, как в свое время проломил черепушку папаше Тоби? Не знаю ответа на этот вопрос… Знаю лишь то, что скоро проснутся остальные моряки и позовут выживших безымянных. Все вместе приведем корабль в порядок. Утром приму морской душ, лягу в гамак, а как посплю, берега уже будут совсем близко! Да здравствует грабеж и разбой! Ну, а как иначе?! С этими мыслями Трон простоял у штурвала до самого утра, оставив позади себя фекальный ураган Калакеана. Улыбался и предвкушал пир!

Глава третья: После бури.

" Мужчина поскальзывается на плитке,

падает, матерится, а после кричит:

– "Что у вас здесь происходит?".

Вирусный ролик из сети

Арбуз сидел на баке, расположенном в носовой части корабля, наблюдая за трудовой деятельностью команды. Сегодня не его вахта, но до чего же восхитительно находиться на солнышке, предаваясь ласкам морского ветра. Взор радуют занятые работой моряки, а горло и душу – крепкий ром. Арбуз не так прост с первого взгляда. Калакеан помог раскрыться. Открыть и развить в себе способности, доселе ему неведомые. Выпускник лучшей Альбокорийской морской академии Белой зари проводил свою жизнь в службе государству, разбое и пьянстве. Камуфляжный костюм цвета хаки являлся для него второй оболочкой. Порвешь, дырка со временем сама затянется. Достаточно просто помыться прям в нем в мыльной воде, он обсохнет и будет безупречно чистым спустя непродолжительное время. И это далеко не все прелести. Как и биологическая оболочка, обновлялся, сохраняя краски, которые от обилия инсоляции или доброй пищи становились только ярче. Изюминкой, главной особенностью являлось следующее: одеяние могло принимать цвет окружающей обстановки, скрывая владельца от посторонних глаз. Пират этим активно пользовался, в рейдах был незаметен противнику, всегда разя своим ятаганом наповал, поражая уязвимые места. Выпрыгивал на будущих жертв, словно черт из табакерки.

Костюм и пират так породнились друг с другом, образовав единое целое. И хотя данное событие произошло далеко не при радужных обстоятельствах, разъединить их будет смертью для каждого. Человек обратится в хладный труп, а чудный наряд – в бесцветную тряпку. Да и смысла разлучать их нет никакого.

На заре карьеры моряка, только что выпустившегося и ждущего распределения, в награду за отличную учебу, получил сей мимикричный дар. Подарок лучшим ученикам, которых набрался добрый десяток. Пожимая руку главы академии, они светились от счастья и самодовольства. Нервные будни, унижения и трудная учеба позади, а перед тобой открываются все дороги мира. Ступи и пройди любую. Непременно обретешь богатство, славу и почет!

Как обычно принято, после торжественной части полагается попойка. Дикая. Безжалостная. Безрассудная. Так интеллектуальный авангард академии Белой зари поступал из года в год. Негоже нарушать вековые традиции, ведь так?

Вернувшись в казармы, облачившись в новенькие зачарованные костюмчики, юноши отправились в этиловые путешествия по кабакам, тавернам и прочим злачным местам. Планируя потратить все имеющиеся на руках звонкие накопления да зарядиться под завязку памятными воспоминаниями. Чтобы всю жизнь помнить!

– Та-тул! Тебе ли не знать все самые "сладкие" места древнего Антара! – Молвили выпускники! – О твоих приключениях ходят легенды. Похождения поражают своим размахом! Сегодня наш день, ребята! Так пусть Та-тул будет нашим гидом в мире проспиртованных грез!

– Сочту за честь устроить вам алкотур! – Радостно отвечал будущий тартужанин. Настал час упоительного веселья. Напитки разного цвета, крепости и качества лились рекой. Парни наполняли кровеносные сосуды горячительной влагой, устраивали испытания печени, а разум погружали в дурманящий рай! Рай, в котором, по сути, еще зеленные юнцы видели себя повелителями мира! Храбрые, как львы, красовались перед разношёрстной публикой питейных заведений, словно павлины, распушив хвост колоссального самомнения. Гримасничали, подобно обезьянам, а под конец ели и пили, уподобившись свиньям.

Не один человек, живущий на нашей планете, не ответит вам, что десять молодых, пребывающих в алкогольном угаре, людей, забыли на сельскохозяйственных складах города. Незваные гости задобрили сторожа остатками монет да выпивкой, предложив разделить последнюю вместе с ними. Он, старый пройдоха, с удовольствием согласился на подношение, приняв гостей. Повесы желали встретить новый день в ангаре, хранившем в своих стенах арбузы да дыни. Расположившись среди спелых даров юга империи, в центр живого круга, поместив фонарь охранника, продолжили возлияния. А как все знают, самые задушевные беседы перед рассветом. В тот час раннего утра, когда измученное развлечением тело требует отдыха, а разум рождает безумные идеи.

– Так… – Вещал Та-тул. – Мы… Мы можем… Смогли… Хе-хе. Попороли!

– По… Попороли! – Хором отвечали выпускники на слова гида.

– Скоро! Скоро! Новая жизнь. Да… А, давайте! – Алкопроводник собрал остатки воли в кулак, заставив свой язык слушаться. Говорить хоть и медленно, но внятно и членораздельно:

– Нас разведет судьба… Мы ведь не глупые… Да, парни? Мы дадим клятву верности на крови! Обещание братской помощи! Мы… Всегда… Всем присутствующим здесь, а ты! – Тут глаголющий указал вторым пальцем в сторону доброго, беспечного старика, – станешь нашим свидетелем!

– Ну, молодчики, даете. – Утер усы и погладил бороду пожилой хранитель складов. – Звонкая монета и приличная выпивка делают меня самым лучшим свидетелем!

– То-то же, – недобро ухмыльнулся Та-тул; – все за?

Юнцы закивали. Голова отключилась. Зеленый змий взял над ними власть. Готовы на любую, даже самую сумасбродную, затею.

– Тогда приступим… – Поднялся затейник, – слушать и повторять! Меня!

– Мочи уже, – крикнул горе-свидетель, – трави лебедку!

Инициатор поднялся, немного покачиваясь, – попрошу… Повторять, все… Четко. – Участники послушно кивали. Пошатываясь, встали, держа в руках пузатых стеклянных друзей, с остатками высокоградусного содержимого. Юноши, могу поспорить, даже отчет в своих действиях отдать не могли, но команды выполнять – пожалуйста.

– Нежели так… Приступим. – Присосавшись к бутылке, будущий тартужанин мощными глотками опустошил оную. Все остальные повторили. После, присев на корточки, разбил ее, а полученной розочкой по очереди располосовал себе оба предплечья, сквозь костюм. Руки в момент обагрялись кровью. Кожа разошлась, явив взору поврежденные мышцы. Некоторые полоснули так сильно, что позволили внимательным окружающим узреть работу сухожилий.

Разорванная ткань жадно впитывала алую влагу. Ни одной капельки не упало на пол амбара. Разум наполнила резкая боль, но решимость воплотить задуманное лишь крепла. Осмотревшись, понял: не зря сегодня его окружают лучшие ученики. Перед собой, в свете масленой лампы – видел серьёзных людей, готовых идти до конца. Даже если придётся пусть кровь. Свою кровь!

Не теряя времени, Та-тул соединил свои, покрытые безобразными увечьями, конечности, с предплечьями ребят, стоящих справа и слева. Присутствующие совершили то же самое действо, образовав круг. Переплетя пальцы кистей, телами плотно прижавшись, парень-затейник громко, четко и торжественно зачитывал обязательство каждого, кто дал согласие на сие действие:

– Коли нужда, коли беда. Хворь и увечья. Нам не страшны! Единым кругом и единой душой! Питая плоть свою – питаешь кровного родича. Мать и жена, дочь и сестра. Отец и сын, брат и прочий друг в стороне. Клятву мы принесли, коли нет покоя одному, не устанут трудиться все. Одной головой. Одним телом. Одной душой. Да быть такому!

Десять голосов наполнили склад. Десять тел двигались синхронно, распевая песню кровавой клятвы и совершая доисторический танец верности. Разум десятерых слился в единый. Колоссальные причудливые тени наполнили пространство амбара. Юноши сначала засветились всеми цветами радуги, а после стали мигать. Костюмы то подчеркивали фигуры своих обладателей, то скрывали от любопытных старческих очей. Наблюдая за обрядом страшного обязательства, старик в короткий срок сменил приподнятое любознательное настроение на тихий, тонущий шок.

Страж овощей наблюдал. Хмельное настроение прошло. Сердце бешено стучало. Вдруг пошла кругом голова. Не в силах больше лицезреть представленье, бросился вон из здания, моля у высших сил прощения за проявленную слабость. "Зачем пустил? Зачем позарился на щедрые дары непрошенных гостей?! Горе тебе! Беда! Старый болван!".

Давненько дряхлая плоть не испытывала на себе такие нагрузки. Ни физические, ни моральные. Дед доковылял до сторожки, тяжело дыша. Обливаясь потом. Ворвался в нее, ощутил резкую боль в груди. Перед глазами плыли цветные круги. Страх, смерти страх, неожиданно ворвался в сознание пожилого. Рухнув на трехногий табурет, ощутив спиной прохладную каменную стену коморки. Постарался перевести дух. Безуспешно. Каждый вдох преисполнен мученья. – "Боги помогите!". – Крикнул в пустоту: – "Помогите мне, Боги!". Боль ушла… Свет померк… Затих… На веки…

Сейчас, спустя почти год с приезда в Калакеанский бассейн, Та-тул, ныне офицер Арбуз, неохотно вспоминал события трехлетней давности. Хотя, возвратиться мысленно в те события не составляло труда. Помнил, как открыл глаза после безумной попойки, разомкнул слипшиеся губы, услышав при этом истошный крик рядом с собой.

– У арбуза глаза! Зрячая ягода! Она шевелится! – Вопил некто подле него.

– Что у вас здесь происходит? – Задал вполне логичный вопрос другой голос. Спокойный. Серьезный. Властный.

– Господин капитан! Арбуз на меня глазеет! Живой! Он живой! – Не унимался нежданный наблюдатель.

– Аааа! Зачем орать? – Протянул Та-тул.

– Еще и говорит! – Новый приступ истошного вопля, а после звук глухого падения на пол.

Арбуз присел. Голова трещала безбожно. Тошнило и немного потряхивало. Обычная абстиненция. Знакомое чувство. Ну да ладно. Больше тревожило, что он находился в каком-то большом здании, кругом черно-зеленные полосатые да желтые плоды, слабое освещение. Хотя это мелочи. Люди в форме. Напротив. Вот сейчас уже играем по-крупному.

– Что у вас здесь происходит? – Вновь прозвучал вопрос. Крупный мужчина, стоящий спиной к проходу в склад, ожидал ответа. Видимо, самый главный. Та-тул не мог его хорошенько рассмотреть, да и не желал особо-то.

– Не знаю… – Бросил в ответ вчерашний выпускник.

– Что у вас здесь происходит? – Старший не унимался.

– Может… Хватит? Отвали! Я сам особо не понимаю. – Несмотря на тошноту хотелось есть. Какие противоречивые ощущения. Вот глоток воды воспринимался бы как высшее благо.

– Замолкни! Берете нового свидетеля под руки и доставьте в комендатуру. Все приберите, зафиксируйте и черт подери, приведите в чувства этого сосунка! Разлегся тут, стражник называется!

Конечно, стресс. Потрясение. Коли на тебя посмотрит зеленая полосатая ягода. А ежели еще и скажет что-нибудь, то труба! Редкий случай в правоохранительной практике. На море необъяснимой беды в разы больше. Потягивая ром, офицер рассматривал в сотый раз ноги, живот, руки. Любуясь самым удачным подарком, который когда-либо ему делали в жизни. Ради него готов хоть еще тысячу раз пройти изнурительные допросы, душный узкие камеры, косые взгляды. Даже завывание матерей погибших юношей более не тревожили душу. Костюм того заслуживает. Да, да и снова да!

– Чё расселся, бездельник? – Потрепанная фигура Краболова возникла перед Та-тулом. Не заметил его приближение, видимо сильно погрузился в воспоминания. – Двигай булки. – Старпом тяжело шлепнулся рядом, без спросу перехватил на половину заполненную бутыль, мощными глотками осушив до дня. Отняв слюнявые губы от горлышка, поморщился, а после выдохнул, тихо приговаривая; – хорошо, хорошо…

– Легче? – Саркастически поинтересовался офицер.

– Нет. Покурить бы. – Достал цигарку, задымил ей вовсю.

– Выпивки мало осталось, пора в порт. – Арбуз явно не рад объявившему первому помощнику.

– Так два месяца бороздим, еще бы. – Икнул. Протяжно. По-стариковски. – Вот все спросить хочу, а как ты вообще такой вещичкой разжился? Про подобное слыхал, видел, но чтобы как твой, с такими возможностями… Первый раз.

–Это долгая история.

– Так мы и не торопимся. Пока шалупонь наша отчистит корабль, часы пройдут, так что, валяй.

– Выпить быть, – потягиваясь, молвил Арбуз.

– Угу, – задумчиво согласился старпом. Щеки и нос налились багровым алкогольным румянцем, – принесут. Пока ждем, про костюм рассказывай.

– Сказать-то и нечего… Создал именно сей костюм карлик один. Больно эксперименты любил. Большую партию наклепал. Веселый такой. Не жаловал, когда всякие прохиндеи от работы отвлекают. Брал булыжник и швырял прямиком в голову непрошенному гостю. Всегда на столе рабочем парочку держал. А так, в свободные часы, сама милота! Шутил, вкусностями угощал. Душа! Он – то и допер, как создать улучшенную версию подобных одеяний. Видимо, где-то перестарался. Раз так вышло.

– Именно, что вышло… Не юли, валяй, валяй, парень, – наседал Краболов.

– Эх, ладно. Слушай. – Сдался Арбуз. Извлёк сигарилу, прикурил, задумался. Спустя пару затяжек поведал следующее:

– В общих чертах расскажу события той ночи и последующей за ними. В душе-то понимаю, не клятва, на коленке придуманная в помещения амбара, убила девять юношей. Да уж. Ментальные образы запустили каскад магических реакций, которые заложил в них создатель одеяний… Возможно, возможно… – Офицер выдержал паузу, – тогда, находясь в крайней степени этилового опьянения, парни решили во имя других пожертвовать собой. Я же хотел, чтобы все стало… В мое благо… Эх, часто слышу отдаленные шумы… Наверняка, души неуспокоенные взывают ко мне. Алкоголь глушит. Он все глушит… Даже желания жить… – Подытожил Арбуз.

Краболов молчал, хмурясь. Пыхтел, периодически низко кашляя, отплевывая за борт содержимое прожжённых табаком легких.

– Так, понятно все с тобой, и как вы взаимодействуете на телесном уровне? Никак в толк не возьму.

– Давно плаваем, и только сейчас дошла охота спросить? – Затягиваясь, поитересовался офицер.

– Так, не бузи, а все по полочкам мне разложи! – Старпом нервничал, езрзая мясистым задом по доскам.

– Дальше было следующее: ткань прочно спаялась с кожей, думается мне, проникла глубоко в плоть, как мицелий гриба в почву. При необходимости другого облачения, кои было крайне редким явлением, утягивалась, плотно облегала тело. Причем достаточно было мысленной команды, представь! Хе-хе. Вначале магические эффекты сами по себе возникали. Спонтанно. – Тартужанин говорил несколько отстраненно, ровно. – Например, в воде я становился бело-прозрачным, словно медуза, а в густой растительности зеленел. Постепенно смог добиться контроля над своей особенностью. Калакеан усилил её, позволяя становиться практически невидимым в любой ситуации. Очень полезно, знаешь ли, если выпил много, а платить нечем. – Офицер кисло усмехнулся.

– Хорош, очень хорош. – Непонятно к чему выплюнул сею фразу. – Важно то, кто ты есть в настоящем.

– Прошлого не воротить. – Арбуз затушил окурок о доски. – Осуждать? Смысл? На корабле "ТАртуга" все лисы. И у каждой хитрой животинки рыльце в пушку. – Искренне парировал Арбуз.

– Амуниция, экипировка, в нее же волокна костюма не проникают? – Продолжал допрос старый моряк.

– Магия, содержащаяся в нем, достаточно мощная. Она как бы фонит, накладывая эффекты на окружающие предметы. Я просто желаю этого, хочу. Я даже могу обнять человека и при большом усилии… – Тут пират хищно ухмыльнулся,– его скрыть.

– Или сундук, например, полный золота. – Почесывая седую бороду, размышлял старпом.

– Разумеется.

Краболов замолчал. Переваривал информацию. Пыхтел крепкой сигарилой, а после встал и ушел. Не проронил больше ни слова. Оставил собрата по службе в одиночестве и без этиловой амброзии.

Кареглазый, начинающий лысеть в области темечка, худощавый юноша размышлял. Служил ведь на корабле "ТАртуга" без особого желания, стараясь заработать как можно больше, но не в ущерб своим собратьям. При дележе добычи всегда щедрый и справедливый, подмечал заслуги и промахи всех участников операции. После каждого скудного рейда задумывался, как соскочить на какой-нибудь другой корабль. Сын альбокориского и ахперского народов все чаще и чаще задумывался о своей судьбе, так и не находя ответов. В глубине души ощущая, как распыляется его потенциал, однако не принимал решительных попыток изменить ситуацию. Да, Арбуз часто рассуждал о смене службы, корабля или даже адмиралтейства, но всегда находил отговорки, почему в данный момент не может поступить именно так. Имея переменчивый нрав, особенно в моменты масштабных возлияний, душа компании превращался в грубияна, своим хамством настраивая окружающих против себя. Хотя потом, как остынет, мог признать свои ошибки, извиниться. Арбузом был еще и потому, как, и, одноименная ягода, скрывающая мякоть от посторонних глаз, держал свои переживания под толстой коркой, решаясь на откровения только после солидной заправки горячительными напитками.

Поэтому в данный момент оставалось лишь вновь закурить и ждать, пока принесут новую порцию высокоградусной водички, наблюдая за трудами пережившего шторм экипажа.

– Когда коту нечем заняться, он лижет яйца. Моряк же травит байки! – Трон плюнул под ноги, сердито смотря по сторонам. – Спать хочется, но не можется. – Комментировал сам себе недавно увиденную беседу двух офицеров.

Безымянные, которых не унесли в пучину морскую каловые воды, таскали ведра с нелицеприятным содержимым за борт. Матросы и юнги терли щетками палубу, чистили пушки, вытаскивали из недр корабля калакеанское содержимое. Трупы животных, погибших в прошлом мореходов, а вернее, их останки. Экскременты. Пропитанные мочой и гноем вещи. Все шло в утиль. Самое ценное, безусловно, подлежало очистке, но бутыльков с голубоватым содержимым явно на всё не хватит. Следовательно, вес корабля заметно уменьшится вследствие потери значительной части груза.

Трон руководил очисткой судна от мерзости, пришедшей прошлой ночью. Дневная вахта вне очереди. Ведь это он поменял курс корабля в тайне ото всех, направив его к Черным островам. О том что направление можно легко изменить, все разом забыли, прям отшибло напрочь память. А вот демонстративно покарать – это за милую душу. Да и молодому, горячему юнцу сие действие пойдет только на пользу. Тем более, что может быть лучше после скверной ночи, чем заниматься физическим трудом, приводя плавучий дом в порядок?

– Кто положил морские карты, счетные книги и чистый пергамент в отсек вместе с пшеницей? Так мало положил, еще и засунул под помост, который и защищает припасы от воды, но для нее уязвим! Покажите мне эту светлую голову, гром его подери! – Трон швырнул на худо-бедно отмытые доски останки бумажного мира, представители которого умерли в неравной схватке с морской мулякой.

– Это наверняка Хмуля сделала, она та еще хозяйка! – Арбуз прокричал абордажнику свои мысли, откупоривая принесенную флягу с ромом, – что бы плохое ни произошло, либо она, либо Зоркий глаз виновата, репутация такая вещь, знаешь ли…

Хмуля, Зоркий глаз… Провальный проект местных магов-плотников. Когда колонизация Калакеана делала свои первые шаги, Антильцы столкнулись с проблемами самыми разнообразными, но во главе угла, пожалуй, являлся недостаток рабочих рук. Тогда лучшие умы королевства посидели, почесали покрытой сединой головы и стали творить. Вдохнули жизнь и толику разума в деревянные фигуры, прозвав их "син номбре", что в переводе на альбокорийский звучит как "без имени", а после разговорной адаптации – "безымянные". Проекты по разработке подобных оживленных заменителей людей шли во многих королевствах, государствах, империях, но именно Антильский способ прочно укоренился на просторах Калакеана. Его ученые мужи пошли еще дальше. Решили сделать их более интеллектуально развитыми, сообразительными, приблизив их к человеческому облику и разуму. С возможностью возмещать потери магической энергии путем приема пищи, а не обычным вливанием маны, широко практиковавшимся.

Рядовой безымянный выглядел, как простой манекен, на котором выставляют одежду в модных столичных магазинах. Не говорил. Мог выполнять пару десятков простых команд. Модернизированные же явились продуктом завышенных ожиданий и грустной реальности. Деревянные тела хоть и стали походить на человеческие, но выглядело это крайне убого. Представьте максимально неказистого, словно пожамканная булка хлеба, колченогого человека. Именно такие фигуры в итоге получались после обработки магией. Интеллект, скорее, походил на ум ребенка-идиота. Простые указания могли выполнять, но помимо этого делали много странных действий, понятных лишь им. Зато неясных окружающим. Поэтому работу в данном направлении быстро свернули, успев произвести чуть больше полсотни «улучшенных» версий. Конечно, у них имелись имена. Хмуля и Зоркий глаз как раз были из той партии. Попали на корабль в качестве эксперимента. Смогли пережить десяток заварух, чем заслужили постоянное место на судне флибустьеров. Порой парочка занималась самоуправством, чем вызывала гнев моряков, как, например, в подобной ситуации.

– Мне прям легче стало, спасибо! – Трон поднял только что выброшенный бумажный мусор, с силой выкинул его за борт. Подумав, он смачно харкнул вслед, надеясь таким образом выплеснуть свою злобу. – Сколько имущества еще пострадало, кто мне ответит?

– Не кричи, друг, все хорошо! – Пена подошел к собрату по оружию, показывая пометки, сделанные углем на деревянной доске, которую обычно использовали для приема пищи. Для тех, кто мог их прочитать, открывались перспективы дальнейшего плаванья. Весьма не радужные, скажу вам.

– Не забивай голову подобными мыслями! Лучше забей трубочку душистым табачком! И настроение лучше, глядишь, и аппетит проснется, – молвил Пена, – а если по-серьезному, то просочившаяся вода через дефекты покрытия на верхней палубе, почти полностью уничтожила все судовые журналы. Кто-то разложил их на полу первой артиллерийской палубы прям под щелями. Никак не пойму: кто решил это сотворить. Остались только журналы, что у капитана хранятся. Вот…

– Странно… То есть, кто-то перед калаштормом распихал их по всему кораблю? Потехи ради? Какой смысл? Журнал распределения жалования и добычи тоже приказал долго жить? – Трон прервал речь собрата, начиная закипать, – извини, что перебил, прошу, скажи, что он хоть-то цел?

Пират молча покачал головой. Пена… Хороший добрый парень, сильно добрый для такого места, как "ТАртуга". Несколько полный, всегда улыбчивый, светлоглазый. На румяных щеках легких пушок. Просторный светло-оливковый костюм с пояском из черной кожи. Плетеные сандалии, широкополая шляпа. Вот его постоянное одеяние. С ним всегда было спокойно. Любой спор или конфликт мог уладить только своим присутствием. Как в сильно взбитой пене погружается тяжелый предмет, так и его аргументы с доводами топили яростные словесные нападки.

Без сомнения, если пираты решили устроить заварушку, то тут он бессилен, но в обычной жизни у него здорово получалось утихомирить драчунов. Сколько топоров войны помог закопать – не сосчитать. Трон всегда задавался вопросом: как такой добряк затесался в ряды лихих, кровожадных людей. Убивал, как и все, грабил, как и все, но излишней жестокостью не болел. В отличие от Парфюмера, Князя или Трона, не шёл на пытки, дабы получить желаемое. Любил говорить, убеждать, склонять. Получать все тихо и мирно. И, как правило, добивался желаемого. Никто точно не помнил, как он появился. Словно действительно морская пена вознила на гребне волны, только остался, чтобы быть уголком умиротворения на корабле.

– Провизия, пресная вода… Нам хватит вернуться в Хелл? – Чтобы хоть как-то успокоиться, моряк решил последовать совету товарища – закурить. Трон подул на руки, прошептал простенькое заклинание, отталкивая грязь от кожи, заставляя руки пахнуть озоном, после извлек сигарилу. – И почему я этим должен заниматься?

– Да потому что мне так хочется, вот почему. – Гар-зар подошел сзади, словно кошечка, бесшумно, – вместо уборки нашего дома после калашторма, что вы обсуждаете? – Огромный кровоподтек, видневшийся на лбу капитана, вряд ли поднимал ему настроение. Видимо, после знака, сотворимого Троном, корабль знатно мотнуло, приложился головой об косяк или какую-либо другую деревянную деталь.

– Вы же слышали! – Абордажник развернулся, сердито пыхтя, – у вас уйма офицеров, умных людей, не то что я! Почти весь документооборот канул в лето. Виноват-то кто? Калашторм встал на торговых путях, по которым мы следовали.

– Не кричи на меня.– Гар-зар спокойно осадил горячего подчиненного, – дал тебе задания. Ты будущий офицер. Такой опыт пойдет только на пользу. Они это все умеют, а ты только на пути к знанию, поверьте мне, мистер Трон. Тем более тебе многие годы служить здесь.

Продолжить чтение