Бурятские Боги щедрые…

Вообще-то мы встречались с Катериной очень редко, но тут как-то так получилось, что не прошло и недели после моей днюхи, как от нее раздался телефонный звонок.

– Привет Наташ, говорить можешь? – спросила она.

– Могу немного, да – ответила я.

– Вы Сагаловку отметили?

– Неа, забыли в этом году. Блин…

– Мы тоже забыли – со вздохом сожаления сказала Катерина.

– Ну какие проблемы, Кать? Лучше поздно, чем никогда, а то бурятские Боги нам не простят – рассмеялась я – что у тебя на завтра?

– Ничего. Завтра пятница, у меня два выходных впереди.

– У меня, к сожалению, нет, но мне к половине четвертого на работу, так что вполне могу.

– Давай. – подхватила Катерина – Во сколько?

– Ну я слинять только не ранее восьми смогу, дела есть – конец месяца. Давай к восьми подтягивайся ко мне в школу, а там пойдем и закупимся. Все рядом тут.

– Да, давай.

– Ну все, на связи тогда, до завтра.

– До завтра – попрощалась со мной Катя.

Она приехала на час раньше, так как уже закончила все свои дела. Я пыталась что-то еще доделать, но поняла, что настроение уже ну никак не рабочее, и под неодобрительный взгляд моей дочери мы оделись и отправились за провизией.

Дошли до супермаркета, взяли все необходимое и по пути к дому завернули в алкаху.

Выбор однозначно пал на Старейшину трехлетней выдержки. От него на следующий день прям комфортно очень, словно ничего и не употреблял. И на лице следов никаких и в голове простор и чистота. Взяли ноль пять и встали в очередь. Уже почти у кассы я, взглянула на Катеринину грудь, и, видимо очень громко и трезво оценила ситуацию.

– Кать, на твою грудь, думаю, маловато будет – сказала я.

Мужики в очереди, как по команде, в сию секунду обернулись вначале на мой голос, а затем перевели взгляд на Катеринину грудь. Грудь была – дорого-богато, размер пятый, кажется. По очереди поползло приглушенное «хи-хи» с одобрением моего предположения, что на ее грудь точно не хватит. Я метнулась за еще ноль пять, и мы благополучно оплатили виновников нашего предстоящего приключения.

На кухне, по приходу из магазина, попеременно возникала то мама, то соседка Инна, с какими-то беседами и вопросами, но мы уверенно и не особо торопясь шли к цели, предварительно открыв одну бутылочку.

Провожая старый бурятский новый год глоточками коньяка с импровизированной на скорую руку закуской, мы с чувством, с толком и расстановкой принялись за поистине ювелирную работу – приготовление бурятских поз!

Катерина – героическая женщина – нарезала мельчайшими кусочками три больших головки лука, не проронив при этом ни единой слезинки. Я бы уже на первой обрыдалась. А я в это время завела тесто.

В фарш добавили лук, воду, перец, соли и дали немного впитать в себя все, что было добавлено. А, еще чесночок! Запах был на кухне – закачаешься! Слюноотделение уже зашкаливало и попеременно разбавлялось коньяком.

Настал час лепки и красивенькие круглые позы занимали свои места на очередном эмалированном круге. Позница вмещала в себя четыре круга – заполнили все и благополучно поставили на огонь и, пока все это должно было свариться – накрыли стол в комнате, выставив всю закуску, которая только обнаружилась в холодильнике.

Двадцать минут пролетели незаметно и о, ах! Позы из кастрюли переползли на тарелки. Дети захотели остаться каждый в своей комнате, от мамы не представило возможности избавиться, поэтому застолье пришлось делить с ней, чему я всегда бываю не рада.

К сожалению, старость с деменцией – штука неприятная, если еще добавить основной первородный заложенный характер мамы – это вообще гремучая смесь.

Мама имеет обыкновение задавать посторонним людям такие некорректные вопросы, что очень часто у меня либо глаз хочет выпасть, либо провалиться сквозь землю готово все мое тело целиком.

Но, Катерина своя, ладно и как-то она находит с ней общий язык, поэтому в этот раз моя нервная система была практически расслаблена.

Много болтали и много смеялись – с Катериной по-другому никак, она за словом в карман вообще не лезет, оно с ее языка просто моментально слетает, какое нужно и в нужный момент.

Так вот, как я уже упоминала – Катеринина грудь – дорого-богато – притянула на себя взгляд моего соседа по коммуналке. А он уже принял на свою личную грудь ранее нас и подошел познакомиться, когда мы вышли на кухню.

– Приветствую! Как зовут? – с бодростью спросил Николай Игоревич, обращаясь к моей гостье.

– Здравствуйте! Катерина – ответила она.

И тут случился первый его косяк.

– Катюха, значит? – сказал он.

– В смысле? – спросила удивленная Катя – Мое имя – Катерина и прошу не коверкать его, мне это не нравится.

Далее сосед загнул какой-то очередной похабный анекдот из своего обычного репертуара. Я, после двух совместных лет соседской жизни с ним в коммуналке теперь уверена – нормальных, не похабных анекдотов он просто не знает. Ну вроде как посмеялись и разошлись. Застолье продолжили и где-то через часок вышли покурить на лестничную площадку с черного кухонного входа.

Дело в том, что Питерские коммуналки произошли из доходных домов, которые были построены в самом центе города и должны были приносить доход, построившим их. Чем красивее дом и вид из его окон, тем дороже было в нем жить. Множество комнат, высокие потолки и, конечно же – два входа. Один – для хозяев, второй для черни.

Мы входили и выходили по входу для черни, потому что придурошная Валентина Александровна – мать Николая Игоревича – перекрыла главный вход с парадной, мотивируя это тем, что раз это территория рядом с ее комнатой, то и распоряжаться ею будет только она. Таким образом, ею была захвачена добрая часть коридора, что по сути равноценно небольшой комнате в шесть квадратных метров.

Так вот, мы вышли покурить на этот самый черный вход.

Несмотря на запреты, тут можно, потому что это Питер, детка. По дороге к выходу мне попался сосед и я спросила:

– Николай Игоревич, вы на улицу не собираетесь, случайно?

– Случайно собираюсь – ответил он – а что?

– Сигареты мне купите? Не рассчитала на сегодня. Денежку сейчас дать или по приходу?

– Куплю – отдашь.

– Заметано – улыбнулась я.

Каждый раз убеждаюсь, что у курильщиков есть какое-то свое внутреннее расписание перекуров, потому что на протяжении нескольких лет этой привычки замечаю, что все выползают на перекур в одно и то же или примерно в одно и то же время. Очередное подтверждение не дало себя долго ждать и, буквально через одну минуту к нам присоединился и мой сосед.

– О, Катюха – матюха! Привет! Как дела? – и при этом он еще имел неосторожность приобнять Катерину и попытался прижать ее к себе.

Ой, напрасно…Ой, напрасно… И это не опечатка. Это ой, как напрасно было сделано!

Мы – девочки из Читы – имеем совершенно другой менталитет и у нас на лбу трудно не прочитать надпись: «Не влезай, убьет!». Но, то ли он от алкахи не увидел, то ли буквы к своим шестидесяти подзабывать начал, но Катерина подтвердила наличие этой надписи моментальным посланием Николая Игоревича на мужское достоинство.

Николай Игоревич явно не ожидал такого разворота событий и онемел сиюсекундно. Воспользовавшись возникшим молчанием, я тут же сгребла Катерину под локоть и уволокла к себе в комнату.

– Кать, вот это было зря.

– Да ни хрена. Это я ему еще путь сократила, назвав точный адрес.

Я конечно засмеялась этой шутке, но, зная своего соседа не первый год, примерно предположила исход этого события.

– Кать, он по синьке девяностые включает. Ему, видимо, там все мозги отколотили, и они ему дальше во времени продвинуться никак не дают. Тем более, что туда его уже давно никто не посылал.. Судя по тому, что у нас во дворе три парковочных места из семи – его и никто не может их отжать, думаю, что не посылали.

– Да ладно, сейчас забудет. Пьяный ведь.

– Будем надеяться. Ладно, с тебя тост! – произнесла я и разлила по рюмочкам коньяк.

– Пусть в нашей жизни встречается поменьше всяких идиотов, а побольше добрых и порядочных людей! За мир во всем мире – выразительно произнесла окончание небольшого тоста Кристина.

Опять сидели, опять шутили, опять смеялись. До перекура.

Выходим на площадку и слышим, как сосед спускается вниз. Он понял, что вышли именно мы, потому что на площадке никто, кроме еще соседа снизу и нас, не курит. Но сосед снизу не выходит так поздно, поэтому остались только мы – и мой сосед крикнул на всю лестницу:

– Наташа, я тебе сигареты конечно куплю, но к моему приходу чтобы этой сучки в моей квартире не было. Ты знаешь, что я сделаю. Убью нахуй!

Как мы побелели лицом, видно было даже при сумеречном свете, причем меня еще и заколотило.

– Николай Игоревич, это моя гостья и она в такой же моей квартире, как и в вашей – крикнула я ему во след, и мы быстро нырнули обратно за дверь, замкнув её изнутри.

– Что делать? – спросила уже не на шутку испуганная Катерина.

– Сейчас, подожди. Я думаю.

– Может такси вызвать?

– Не вариант. Ему до магазина пять минут и обратно. Убьет на выходе.

Молниеносно я рванула к Инниной комнате и начала тарабанить, что есть сил, зная, что она уже спит. Инна открыла дверь. Глаза у нее действительно были уже заспанными.

– Наташа, что? – спросила она.

– Инна, утихомирь своего супруга. Он хамил Кате, и она его послала. Совершенно справедливо. Но сейчас он нам угрожал, что вернется домой и убьет. Так вот. Я не знаю, каким образом ты это будешь делать, но, если ты не справишься, я просто вызываю полицию. Это уже перебор. Я не лезу к вашим гостям, я даже в их сторону не смотрю и только Николай Игоревич решает, что мои гости – это и его гости и что с ними можно по-хамски. Сделай что-нибудь, иначе я ни за что отвечаю.

– Не надо полиции. Я тебя услышала – и Инна закрыла дверь.

Мы вернулись в комнату и закрылись на ключ изнутри. Я не знаю, что она ему там говорила, но минут десять он дико орал на всю квартиру матом, а потом просто замолчал. Мы не то, чтобы расслабились, но хотя бы немного успокоились. На следующий перекур на всякий случай все же взяли с собой моего сына – Глеба, который весил добрых сто килограммов и был ростом под два метра. Перед тем, как мы зашли обратно в квартиру тело Николая Игоревича все же нарисовалось в дверном проеме, хотя мы были уверены, что он уже спит. Мы с Глебом загородили Катерину и в обход соседа подошли к двери.

– Так со мной еще никто не разговаривал – прошипел он.

– Николай Игоревич, и вам доброй ночи! – сказала я и мы скрылись за дверью.

Застолье подошло к концу, погода была чудесная на улице и, убедившись, что соседи впали в сон, мы с Катериной решили немного прогуляться.

Прошлись вначале по Большому, потом спустились к парку и, погуляв вокруг наикрасивейшего Князь-Владимирского собора, отправились к моему дому вызывать такси.

«Ну что ж, Наташенька, топай домой, спать…Вечер удался!»

Машина с Катей отъехала, и я завернула за угол дома.

– Извините, я немного заблудился тут у вас. Мне нужно в сторону Петроградской, как выйти?

Необычайной красоты лицо смотрело на меня. Ах! Просто ах!

– По Большому прямо вверх до самого конца и направо – и я стала показывать рукой направление, куда нужно двигаться – а пойдемте, я вас даже проводить могу, мне самой нужно немного проветриться.

– Классные брюки! – сказал молодой человек, свернув кисть в кулак с поднятым большим пальцем.

«Конечно классные – я в них уже неделю как парализую всё население Петроградки» – подумала я про себя, но ответила вполне себе культурно:

– Спасибо!

Коньяк так тепло разлился по всему телу.

– А вы в первый раз здесь? – спросила я.

– Нет, я тут часто бываю, но в районе Чкаловской, на Пионерской впервые, заплутал немного.

– А я живу в этом доме, провожала подругу на такси – и показала рукой на Моцареллу – мы с ней Сагаалган сегодня отмечали.

– А это что?

– Бурятский новый год. На три дня позже, правда, но встретили.

Молодой человек понял, что меня чуть штормит, согнул свою руку в локте и кивком головы предложил мне взять его под руку, что я с удовольствием и сделала. Мы болтали всю дорогу, и я даже не заметила, как прошли метро Петроградскую, прошли через Петропавловский мост и уже на мосту я остановилась и сказала, что мне пора домой.

– А мы почти пришли. Приглашаю в гости. У меня есть очень вкусный чай с деревенским вареньем. Меня Юра зовут.

– Меня Наташа – ответила я.

Не знаю, коньяк ли тому виной, хотя нет, я бы пошла за этим красивым лицом и в трезвом рассудке. Ну, я и пошла.

Мы вошли в парадную и стали подниматься вверх по лестнице, пройдя мимо смешного круглого табурета красного цвета в крупный белый горох. Я хихикнула и после пролета оказалась перед дверью.

Мой новый спутник достал ключ из кармана и отомкнул дверь.

Это была не очень уютная двушка на Астраханской с еще совдеповской мебелью и обоями, впрочем, как и большинство квартир в Питере. Этот город красив лишь снаружи, как показало время.

Юра помог мне снять куртку и выдал тапки.

– У меня не убрано, я не ждал гостей сегодня, извини.

– Ничего страшного –ответила я – я тоже в гости не собиралась сегодня.

Он проводил меня в комнату, включил свет и ушел на кухню ставить чай.

Комната была большая и визуально легко делилась на две зоны. В одной было два небольших окна, длинный стол вдоль стены, два стула за столом, какая-то полка у одного из окон с алоэ на ней, и диван вдоль противоположной от стола стены. В углу за диваном лежала большая куча каких-то тряпок. Во второй зоне располагался огромный шкаф-купе, двухъярусная железная кровать и прикроватная тумба. В принципе – не очень грязно, но и не очень чисто.

Приближающиеся шаги вернули меня от анализа обстановки в квартире, и я обернулась. Юра нес две кружки с уже парящим чаем. Он поставил их на стол и удалился со словами:

– Я сейчас. Варенье принесу.

Я улыбнулась и кивнула головой.

Мы очень долго сидели и разговаривали. Ели варенье и пили нескончаемый чай. Я посмотрела на часы – было уже начало пятого утра.

– Юра, уже очень поздно, спасибо тебе за варенье и компанию, но мне действительно уже пора.

– Скорее очень рано. Тебя кто-то ждет?

– Нет. Все мои уже большие и спят – ответила я.

– Так оставайся.

Мне и вправду не хотелось никуда двигаться, хотелось уже просто лечь на бок и закрыть глаза. Вечер оказался слишком насыщенным.

– Хорошо – сказала я.

Юра достал постельные принадлежности и принялся застилать диван, в переменках поглядывая в мою сторону. Когда диван был готов, Юра развернулся ко мне и выпрямился. Я кивком головы поинтересовалась – где мне можно прилечь – на диване или на кровати.

– Со мной – сказал он, так же кивком головы указав на диван.

Такого исхода событий я не предполагала и, видимо, настолько сильно выпучила глаза, что, Юра улыбнулся.

– Что не так? – спросил он.

– Сколько тебе лет? – и я пристально посмотрела в его глаза.

– Двадцать шесть – ответил он.

– А знаешь, сколько мне? – спросила я.

Он подошел ко мне, поднял со стула, прижал к себе обеими руками и сказал:

– Не знаю и не хочу знать. Идем спать.

Да это просто пипец какой-то! Я не готова была проводить ночь с мужчиной, я была в домашней одежде на первой половине тела, и в разных носках – один белый, второй голубой.

Я не покупаю себе носки, донашиваю их за детьми, когда у них растеряются пары. У всех носков одинаковое свойство – теряться по одному.

Я пренебрегла советом одной из моих приятельниц, которая всегда говорила, что для случайной встречи нужно выглядеть не случайно!

Но я не смогла сказать нет. Этот смуглый молодой человек с волнистыми волосами черно-коричневого цвета был слишком красив, я бы даже сказала до умопомрачения. Его черты лица были настолько правильны, что мое разглядывание их больше походило на любование. И улыбка, обнажавшая ровные зубы, опускающая кончик носа и образующая ямочки на щеках.

«Неужели я коснусь этой красоты?»

– Мне нужно в ванную и дай мне хоть какую-нибудь футболку что ли – попросила я.

– Могу эту – Юра стянул футболку с себя и протянул её мне.

«О Боги! Все, которые только есть!!!»

Я постеснялась остановить свой взгляд надолго, но того, что я увидела, мне было более, чем достаточно. Не очень густые черные волосы эстетично покрывали его красивую грудь. Боже! Все, как я люблю!

«Иди, Наташенька, мой ножки уже!»

Юра проводил меня до ванной и показал полотенце, которым я могу воспользоваться. Когда я вернулась, уже был выключен свет и горел светильник. Юра лежал в постели и при виде меня приподнял одеяло, под которое я быстренько и занырнула.

Прижались близко. Поцелуй, второй…Очень нежно. Еще и еще поцелуи. Я сняла футболку, а он снял остаток одежды. Когда я ощутила весь размер предпринятого мероприятия в своей руке, я поняла, что должна это увидеть. Приподнявшись, я откинула одеяло и не смогла удержаться от смеха.

– Мне уже неловко. Что случилось? – спросил Юра.

– Я такого большого еще не видела!

Юра привстал, прихватил откинутый кусок одеяла и уже засмеявшись сам, уложил меня обратно.

– Все. Иди ко мне – шепнул он…

Сказать, что ночь была чудесной, значит ничего не сказать.

«Наташа, оказывается, ты все пропустила! Не отпускай этого мальчика, держи его столько, сколько сможешь удержать. Но как? Я же старше него на целых двадцать лет!!!»

Это были самые глупые мысли на тот момент, потому что алкоголь уже выветривался, и я трезво оценивала обстановку. Я видела этого мальчика в первый и в последний раз.

Часа два мы еще подремали до назначенного на подъем времени. Ему нужно было ехать в Севкабельпорт на мероприятие к другу. В помощь, как я поняла.

Прозвенел телефонный будильник, мы встали, оделись и пошли умываться. Юра убежал куда-то и быстро вернулся с маленькой походной зубной щеткой в руке и протянул ее мне:

– Держи.

– Спасибо – ответила я.

Я отметила этот жест как внимание. Он вообще был очень внимательный, я бы даже сказала, через чур внимательный.

Юра сделал по кружке кофе, и мы закурили.

– Номер скажи мне свой – он взял в руки телефон и приготовился к набору.

Я продиктовала, и он тут же набрал меня. Таким образом его номер тоже остался у меня. Ну и что с того? Сама не наберу точно.

Я хотела вызвать такси, но Юра сказал, что не нужно, что мы благополучно доберемся на общественном транспорте и что нам почти по пути.

«Ага, общественный транспорт! Щас! Ты меня вообще видишь? Я, сама-то, на себя в зеркало посмотреть боюсь! После алкоголя, без косметики и нечесаная. Ну точно чума болотная…И ходить, блин, больно, потому как без очень долгой практики – это слишком.»

Но я согласилась. Причем безо всякого сопротивления. Он вообще доминировал с самого вчерашнего пути, а я все время соглашалась с ним.

Мы вышли из дома и пошли на остановку, но брать его под руку я не решилась, тем более, что сам он не предложил. По дороге болтали как ни в чем не бывало, как старые добрые друзья. Подошел автобус, мы сели и опять болтали. На какой-то момент я задержала свой взгляд на нем, и он ответил мне тем же.

– Что такое? – спросил Юра.

– А ты знаешь, что ты очень красивый?

– Ну я подозревал об этом – ответил он, придав себе напыщенный вид.

– Теперь знай! – улыбнулась я.

– Ты тоже очень, очень красивая!

– Спасибо, Юра.

«Я тоже подозревала, что я очень красивая, сорок пять лет как, подозревала, пока не переехала в Питер. Мужские взгляды начали преследовать меня с такой силой, что поначалу мне казалось, что со мной что-то не в порядке.

Юра сказал, что моя остановка уже следующая, на Горьковской, и на что мне сесть дальше. Мы попрощались, и я уверенным шагом сошла из автобуса с небес на землю.

– Вечером наберу тебя – крикнул Юра во след.

Я ответила ему кивком своего затылка.

«Ага, щас! Наберу тебя! Адье, мой красивый мальчик. Я вообще даже и в мыслях то не рассчитывала на такой подарок от Бурятских Богов. А подарок был просто божественным. Но претендовать на отношения – это уже перебор. Им нет перспективы ни с какой стороны, и я это прекрасно осознавала. Я тебе не верю. Я в свете всех событий, случившихся со мной за время проживания в этом городе уже давно ничему и никому не верю. К сожалению, жизнь научила.»

Я села в трамвай на Горьковской и поехала в свою «деревню». Нужно было немного поспать, чтобы достойно прожить остаток сегодняшнего дня, тем более что на работу мне нужно было только к пятнадцати тридцати – время позволяло.

Я пришла домой, разделась и легла на пару часов.

Если утром я думала, что мне больно ходить, то это было вообще ни о чем. К обеду я вообще стала ходить с трудом, особенно левой ногой, которая начала зачем-то отстегиваться и куда-то стрелять. Дожила, Наталья Владимировна!

Зато работу отработала, почти не отходя от компа, только если в туалет. К десяти часам вечера кое как дохромала до дома и….телефонный дзинь!

Это нормально. В это время как раз мои клиенты и не клиенты начинают активизироваться и мучают меня без зазрения совести. Беру телефон, чтобы ответить. Время на часах двадцать два ноль пять.

«ЮРА!!!!!»

Меня пригвоздило к креслу со всей силы. Прямо-таки, залихорадило. Прошедшая ночь была еще ой как свежа. Это было смс…

Юра: Как дела?

Я: Привет! Моральное состояние лучше, чем физическое), а так – жить буду. Ты как?

Юра: Я даже не освободился.

Я: В смысле? Еще на мероприятии том?

Юра: Да.

Я: Ой, сочувствую тебе всеми фибрами. Я приехала, пару часиков поспала и на работку, пришла полчаса назад, по кухне хлопочу немного.

Спать будешь крепко сегодня).

На этом все. Но я была в полной прострации. Ну почему у меня все через одно место в этой жизни? Когда я жду – не случается, когда не жду – случается. Интересно, это только у меня так? Ну и чего? Это, вероятнее всего просто жест воспитанности, я так понимаю. На пару дней. Ну пусть будет так.

Через полтора часа опять случился дзинь.

Юра: я сейчас на Приморскую и домой.

Я: На Приморскую? Еще дела?)

Юра: Да, недолго. Отоспаться надо…завтра дела с отцом.

Я: Надо, надо… Мне тоже надо). Не спрашиваю, зачем – посчитаешь нужным – скажешь). Доброй ночи и приятных снов тебе!)

Юра: Сладких снов!

Я: Пасиб).

Ну хорошо, поиграем в твою воспитанность, беседу поддержала – молодчинка, умничка! К парню не приставала, намеков никаких не делала – пять тебе!

И через час опять случается дзинь!

Юра: Не спишь?

Я: Нет еще, только собираюсь). Дома?

Юра: Я только-только освободился. С Приморской выбираюсь.

Я: Освободился – уже победа!) А что за дела с отцом завтра? Отвечать не обязательно, это твои дела.

Юра: Он инициировал культ поход куда-то…надо быть.

Я: Культурный или культовый?)))

Юра: 1

Я: Извини, я существо разговорчивое, если что не так – тормозни). Куда? Культ поход.

Юра: Не говорит.

Я: Интрига.

Юра: Не то слово.

Я: Ты с ним как? Ладишь? Я вчера что-то могла упустить, если спрашивала уже…коньяк, сволочь такая))).

Юра: Сейчас все хорошо.

Я: Ну и отлично! Я думаю, что нам с тобой есть с чем поделиться…истории из жизни…

Юра: Согласен.

Я: Все, я баи пошла. Спасибо тебе сам знаешь, за что), чудесный мальчик, правда!)

Юра: Очень холодно на улице.

Я: Будет желание – пиши, как день пройдет завтра.

Юра: Сладких.

Я: Сегодня весь день было холодно, я думала, что простыла, но миновало). И тебе самых сладких)

Я заползла под одеяло, с удовольствием восстанавливая еще сегодняшнюю ночную картину мира в своей голове. Воспоминания были еще очень свежи и мурашки поползли по моему телу. Спи, Наташа! Радуйся, что с тобой это случилось хоть раз.

– Ну привет, дружок! Новоселье отметим мое сегодня? – это была Лялька. С Лялькой мы дружим уже четыре года, и она первый мой здесь в Питере настоящий дружок! Вернее, дружили, но об этом чуть позже…

Познакомились мы с ней на моей самой первой в Питере работе – в Цветовике. Кто не знает – это большая сеть цветочных магазинов Петербурга с не очень высокими ценами на цветы, ну и со средним качеством товара при вполне себе средней зарплате. Короче, работать можно, но недолго.

Я переехала в Питер четыре года назад из Читы и еще находясь там, мониторила просторы интернета по поводу – куда пристроить свою попу, чтобы не умереть с голода после переезда в первые месяцы.

Устроиться куда-то в школу – не вариант, так как переезд выпадал на каникулярное время, да и вначале нужно было прощупать почву, поэтому я решила остановиться на том, что неплохо получалось на тот момент и что нравилось делать.

Я очень люблю цветы. Они всегда завораживали меня своей красотой. Особенно розы.

Я отсмотрела множество сайтов и картинок с букетами, которые делают в Питере. О, Боги! Это моё. Всё, как я люблю. Эстетика, чувство вкуса, стиля и меры. Европейской.

Я никогда не рассматривала себя за прилавком, продающую цветы. Но, пути Господни неисповедимы и за год до моего переезда ко мне в гости приехала одна моя хорошая знакомая, чтобы поздравить маму с днем рождения – Марина. Она была владелицей небольшой цветочной лавки в периметре вечно грязной, унылой привокзальной Читинской площади.

За разговором она обмолвилась, что очень устала работать без выходных, а продавца нанимать ей не хотелось, потому как народ в большинстве своем не чист на руку и берет не только то, что плохо лежит, но и то, что просто лежит. К тому же еще и не хотела каждый раз передавать смену и вести отчетность.

Ну я и сболтни тут:

– Марин, а может мне попробовать? Уже перемен душа просит. Заколебалась я в Орехах. Задолбало всё.

«Орехи» – это «Орешки» – неофициальное название школы искусств, в которой я работала всем, кем только можно – и завучем, и преподавателем, и концертмейстером, и швеей по пошиву концертных костюмов, и жилеткой для плаканья у половины коллектива-то точно…

– Ой, Наташа, да я только рада буду. А ты умеешь?

– Букеты делать? Нет, не пробовала. Но ручки у меня вроде откуда надо растут, еще не подводили. Тащи букет – попробуем!

– Сейчас – обрадовалась Марина и ринулась в зал за привезенным букетом, который уже красовался в вазе.

– Света, прости, букет забираем. Потом вернем на место.

– Ну ладно – ответила мама.

Я взяла у Марины букет, сняла обертку, перерезала тонкую ленту в основании букета и цветы обрели свободу.

– Главное научиться крутить по спирали. Это не сложно совсем, натренируешься быстро – сказала Марина и начала скручивать нарочито медленно, чтобы я успела все рассмотреть.

«Это как с вождением – помнишь, Наташа, что ты сказала, садясь за ужасную разбитую шестерку, когда пришла на первое занятие? Если тронусь – буду учиться, не тронусь – и не мое значит. Села, тронулась с первого раза. И не важно, что потом тронулась только раза с пятидесятого, главное, что в первый раз получилось!»

– Поняла? – спросила Марина, протягивая мне готовый букет из пяти роз.

– Ну не знаю. Сейчас попробую… – ответила я, и сложила цветы в параллель, вернув их на стол. По одному я начала добавлять их в букет, который обретал вид в моих руках. Пятый цветок был уложен и букет принял правильную симметричную форму. Должна сказать, что Марина была очень удивлена.

– Наташа, ну ты даёшь, ты уже делала – скажи правду!

– Нет, это первый, честно. Талант не пропьешь – рассмеялась я.

– Ну тогда приезжай завтра после работы, я тебя с кассой научу работать и, если будут покупатели, начнешь, а я буду рядом.

На том и порешили. Теперь по субботам я работала у Марины в ее цветочной лавке.

Моя новая работа вполне себе заладилась. И морально и материально. Марина делила свою лавку с отделом по продаже самогонных аппаратов и иже с ними сопутствующими товарами в самом различном ассортименте. Торговлю вел молодой человек двадцати пяти лет от роду по имени Алексей, а по образованию – инженер.

Алексей оказался любителем поговорить, и мы время от времени чесали с ним языки на всяческие темы.

Публика у него была отборная, скажу я вам – все как на подбор приезжали на дорогущих машинах, в основном внедорожниках. Я даже и представить себе не могла, что эта продукция так хорошо пользуется спросом, образуя своего рода человеческую самогонную прослойку нашего социального общества.

Моя работа в лавке продолжилась до самого моего отъезда, когда я, изрядно набравшись опыта в цветочном бизнесе уже мечтала о том, что неплохо было бы открыть в Питере своё дело – небольшой цветочный салон, совместив его с мастерской для дочери…

Так вот, про Ляльку.

Сидя в своём завучевском кабинете в городе Чите я время от времени пересматривала вакансии и остановилась на флористе. Набрав один из салонов, я наткнулась на молодого человека очень приятной речи и голоса.

– А какой у вас возрастной ценз? – поинтересовалась я.

– В смысле? – удивился он.

– Ну до какого возраста вы принимаете на работу?

– У нас нет ограничения по возрасту, главное, чтобы вы хорошо делали свою работу! – очень уверенно сказал он.

– К примеру, мне сорок три года, и вы хотите сказать, что если я неплохой флорист, то вы меня примете? – не унималась я.

– Даже если бы вам было семьдесят…

– Вы сейчас шутите?

– Абсолютно нет.

– Огромное вам спасибо за информацию – поблагодарила я.

Фух! Вперед, Наташенька – по Питерским масштабам ты еще, девочка, оказывается!

Я стала искать вакансии рядом с адресом, по которому проживали мои девочки – дочка и мама, и куда мы с Глебом должны были приземлиться по приезду, то есть – на улицу генерала Блюхера.

Практически через дом я отыскала вакансию флориста в салоне «Цветовик» и набрала указанный номер.

– Я по поводу вакансии в вашем салоне. Я переезжаю в Санкт-Петербург на ПМЖ и хотела бы у вас работать.

– А когда вы приезжаете? – спросила менеджер.

– Через месяц – ответила я.

– Боюсь, что через месяц вакансия будет уже занята, но вы все равно можете подойти, мы постараемся для вас что-нибудь подобрать – сказала девушка.

– Ой, спасибо! Было бы хорошо! Тогда я наберу вас по приезду!

– Да, давайте!

Я попрощалась и настроение моё было на высоте – с голоду не умрем – работка есть!

Как и договорились – по приезду буквально на следующий день я набрала сохраненный мною номер. Ответила та же девушка:

– Да, помню. Приходите, познакомимся.

Через десять минут я уже стояла в магазине в ожидании менеджера.

– Расскажите о себе, какой у вас опыт работы с цветами?

Я рассказала, сколько я работала и что умею делать.

– У нас есть вакансия ночного продавца рядом с метро Лесная, если хотите – можете пройти стажировку и выходить на работу. График три через три, аванс в середине месяца и зарплата в конце. Официальное трудоустройство.

«Хочу ли я??? ХОЧУ, ХОЧУ, ХОЧУ!!!» – закричало внутри меня:

– Я согласна – ответила я.

– Вам нужно будет проехать по этому адресу и оформить необходимые документы.

– Завтра?

– Да, лучше уже завтра и девушка протянула мне бумажку с адресом.

– Спасибо. До свидания! – попрощалась я, взяв листок.

На следующий день я уже сидела в офисе, заполняя выданные мне бумаги.

График работы меня устроил более чем, так как я ночной небожитель.

Меня насторожил только единственный пункт в анкете с вопросом «Курите ли вы?»

– А что означает этот пункт? – поинтересовалась я у девушки за стеклом.

– Этот пункт означает, что если вы курите, то вам продляют время отдыха для перекура – ответила она с невозмутимым лицом.

– Это вот шутка такая сейчас была? – и мои брови тут же взобрались выше на целый сантиметр.

– Ни в коем случае, я серьезно – все с тем же выражением ответила девушка.

«Да ладно, есть-таки рай на земле!» – подумала я и ответила на вопрос положительно.

На следующий день я приехала на стажировку, которая должна была проходить пять дней. Но к концу первого дня администратор магазина Таня сказала, что учить меня не чему, и чтобы завтра я уже принимала смену.

«Фух! Талант все-таки не пропьешь!»

К восьми вечера следующего дня я вышла ночным продавцом-флористом.

Первая утром пришла Таня:

– Ну как? Сколько за ночь получилось? – без особого интереса протянула она.

– Восемнадцать – ответила я.

– Сколько??? – Таня не поверила ушам и пошла к кассе. Открыв кассу и пересчитав выручку, она спросила:

– Ты что, собой что ли тут торговала?

– Почти – ответила я – учитывая, что мое тело не присело всю ночь. Еще товар привезли. Еще клиент из Москвы попался, что мама не горюй. Мне пришлось ему тридцать толстенных роз крутить и быть в состоянии «готова к бою», потому что он в каком-то неадеквате был, как обкуренный, но я его удовлетворила, и он оставил мне чаевые аж долларами.

– Чаевые мы складываем вон в ту баночку – указательный палец Тани ткнул в стоящий под прилавком горшочек.

– Эти чаевые, если позволите, я оставлю себе на память и буду носить в кошелечке. А все, что будет после них, уже отправится в баночку.

Таня недовольно поморщилась, но ничего не возразила и мои честно заработанные доллары были вытащены мной из потайного места и аккуратно сложены в не менее потайной карман кошелька.

– У нас такой выручки ночью уже давно не было. Наташа, мне никто не поверит даже. Денег в кассе не было бы, я бы тоже не поверила. Ну ты даешь! Сейчас Райку посмешу – и со смехом мы отправилась курить на крыльцо.

Из-за угла к крыльцу магазина вырулила молодая, но очень неухоженная полноватая женщина. Такое ощущение, что ее волосы не видели шампуня и воды добрых недели четыре, а то и больше.

Таня показала Рае на место для часов на руке, имея ввиду, что та опоздала, на что Рая абсолютно никак не отреагировала.

– Рай, а знаешь, сколько у Наташи выручка сегодня?

– Нисколько? – протянула та в ответ.

– Восемнадцать тысяч.

Рая занесла было ногу на ступеньку, но при слове «восемнадцать» затормозила. Потом все же поставила ногу.

– Не может быть – сказала она.

– Неа – заинтригованно улыбнулась Таня.

– Да у нас отродясь такой выручки не было – Рая не хотела верить Тане.

– Может Мирка дверь входную на ночь запирает и спать ложится? Нужно по камерам проверить – предположила Таня.

– Ну и как у тебя это получилось? – спросила Рая, доставая сигарету.

Я быстренько поведала, как моя попонька была вся в мыле на протяжении ночи и решила откланяться:

– А у вас еще один флорист – она тоже опаздывает? – улыбнулась я, глядя на Раю.

– Она в отпуске. Это мы добрые, выйдет Ляля, ты летать тут по залу утрами будешь.

– Ну, посмотрим мы на вашу Лялю, но летать вряд ли будем – ответила я и, развернувшись, зашагала к метро.

Я устала очень за эту смену. И морально, и физически. Но больше морально, так как я еще не ассимилировалась с местным населением и все время нужно было себя контролировать, чтобы не сказать лишнее.

Дни шли, и я неплохо влилась в этот маленький коллектив о двух головах, ожидая чудо-Лялю, про которую мне так много уже рассказали «хорошего», что я просто обязана была с ней подружиться. Впрочем, «ничто так не сближает двух людей, как обосрать третьего.»

В одну из смен я приехала, как всегда, пораньше и увидела в холодильнике с цветами новую персону. Вероятно, это и была та самая Ляля. Я прошла в бытовку переодеться и поставила чайник, чтобы заварить кофе.

Женщина вышла из холодильника и пришла на шум закипающего чайника.

– Здравствуйте! Наташа, ночной продавец – представилась я.

– Ляля – как-то без особого энтузиазма ответила она – сегодня тебе нужно заменить воду в боковой витрине и вычистить российскую розу. Полы в зале не промыты – промыть…

– Насколько я поняла, все ценные указания я получаю от администратора, она ставит мне задачи, но не продавцы. Про полы – смена была не моя, соответственно и косяк не мой. Опять же, повторюсь, все претензии к администратору – я открыла банку и насыпала из нее кофе в свою кружку – не составите компанию? – предложила я, кивнув на банку с кофе.

– Нет, спасибо, я тороплюсь – буркнула она и стала переодеваться.

Ляля ничего не сказала на мои препирания, но и не приняла их безоговорочно, так как сразу же после ее ухода мне позвонила Таня и проныла о том, что я отметила момент передачи смены штыковой атакой.

– Таня, добрый вечер! Я уверяю, что с моей стороны все было прилично – я всегда знаю, что и кому говорить. Поэтому я жду указаний от вас, а не от моей коллеги.

– Что Ляля сказала сделать?

– Заменить воду в боковой витрине и вычистить российскую розу. Ах, да, Мира полы не промыла.

– Люлей ей вставлю, она их не моет, а размазывает. Воду да, заменить, розу не всю – половину, а то не доживет до продажи. Завтра с утра Ляля, постарайся с ней помягче.

– Хорошо – улыбнулась я в трубку – ни один волосок не упадет с ее головы.

– Пока-пока! – попрощалась со мной Таня.

Утром ровно в восемь в проходе появилась Ляля. Это было опоздание, и оно означало, что мне придется задержаться минут на тридцать, чтобы передать смену.

– Вообще-то я не люблю опаздывать, но сегодня так получилось, извини.

«Прогиб засчитан» – подумала я – «два ноль в мою пользу, Лялечка!» – и я поняла, что диалог состоится, как в лучших домах ЛондОна и ПарИжу – кофе?

– Да, с удовольствием, задержаться есть возможность?

– Не очень, но задержусь – улыбнулась я в ответ, набив себе третье очко.

Мы взяли кружки с кофе и вышли на крыльцо покурить.

Лялька была маленького роста, даже еще ниже, чем мои полтора в прыжке, очень стройная и симпатичная. Изгибы ее тела были пластичны, как у кошки. По разговору я уловила, что флорист, это не ее начальное образование. Очень грамотная и разнообразная речь. Так и есть. Лялька сказала, что до Питера она работала библиотекарем в Новосибирске, а флористом подрабатывала, чтобы прокормить двоих дочерей. А сюда переехала, чтобы дать детям хорошее образование. Ну все как, обычно, то есть все, как и у меня. Ее муж, но не отец детей, остался там, потому что не смог покинуть зону своего комфорта, но несмотря на это, они вместе проводили все отпуска.

Мы вернулись внутрь, я заполнила кассовый отчет, передала смену и попрощалась с Лялькой.

Так, собственно, и заладилось наше с нею общение, но время вместе не в стенах магазина мы не проводили. И только как-то осенью, после моего увольнения, она пригласила меня в гости.

Наша алкогольная посиделка состоялась и переросла в редко-систематичные встречи, но обязательно включающие в себя культурную программу – это были либо прогулки, либо шопинг, либо чтение книг и еще многое другое. С ней было интересно, надежно и весело. Ментально мы были с ней рядом и уже на втором году дружбы делили с ней и радостные и горестные моменты.

Но про Ляльку я еще продолжу, а сейчас мое день рождение!

Мой сорок седьмой именинный день выпал на субботу. Отпраздновать сию чудесную дату я пригласила Катерину, свою бывшую соседку по Читинскому подъезду, которая полгода назад тоже переехала в Питер и Ляльку, с которой у меня перед уходом от Соломоновны состоялся следующий диалог:

– Опять поздно? – скривила она гримасу.

– Ляль, ну я от себя сейчас не завишу, ты же знаешь. Приеду домой часов в шесть только, пока с Егором закупимся сходим, приготовим по- быстрому, надеюсь. Ну не ранее восьми точно сядем.

– Не знаю, это поздно, мне на работу утром – не унималась Лялька.

– Ляль, моё дело пригласить. Раньше не получится – уже психанула я в ответ. «Ну приехали! Мой праздник – когда захочу – тогда и отмечаю!»

– Всё, я убежала – крикнула я на выходе Ляльке – до завтра!

Вставив в уши наушники и врубив мою любимую на тот период Лоуну я стремительным шагом метнулась к пешеходному переходу, а от него к метро. Музыка спасала меня от всего. Она и сейчас спасает, тело берет от нее энергию. Энергию ритма, гармонии, текстов. Все это разливается во мне, как вино, излечивает, питает и дает новые силы. Вот и сейчас – силы на исходе, но я иду очень решительно и активно, потому что во мне забился ритм.

– Привет, мам! – сын открыл мне дверь.

– Привет! Как дела? – спросила я.

– Нормально. Что готовить завтра будешь?

– Дожить бы до завтра желательно – с усмешкой сказала я.

– Куда ты денешься? – ответил Глеб – мам, я серьезно.

– Не знаю, на что глаз упадёт, то и купим, приготовим. Времени совсем мало будет, нужно быстро, дешево и сердито. Тетя Ляля там выстебывается, что поздно застолье назначено.

– Ну ты же работаешь.

– Так и я о том же. Ладно, небольшой перерыв и уборку давай сделаем, бардак дома.

– Хорошо, позовешь.

– Да – кивнула я в ответ.

Я бухнулась на диван в перпендикулярном положении и задрала ноги через его спинку на стену. Помогает кровушке встряхнуться. Минут десять я еще повалялась, и мы с Глебом принялись за уборку – он в своей берлоге, а я в своей.

Проснувшись субботним утром в девять, быстро позавтракала, приняла душ, сделала боевой раскрас на лице и помчалась к метро.

Телефон разрывался от звонков и сообщений, но все потом, после работы, а то мозг мой не выдержит…

Приехала к Соломоновне, как и договаривались, к половине одиннадцатого. У нее уже тусовался Пашка, он пришел к ней за какой-то очередной умной книгой и для психологической беседы. Накануне Соломоновна предложила мне принять участие в групповой терапии в качестве голоса за кадром. Она хотела понаблюдать, как Паша будет вести себя в присутствии постороннего человека.

– Мне не вступать в полемику? – поинтересовалась я.

– Ну почему, если посчитаешь нужным, поддержи беседу – ответила Соломоновна.

На том и порешали.

– Павел, приветствую! – поздоровалась я.

– Привет, Наташа! – немного удивился Паша. Вероятно, он не рассчитывал на мое присутствие сегодня.

Соломоновна решила сразу разрядить ситуацию.

– Сейчас будем пить чай – Наталья сегодня именинница!

– Шутите, Ирина – подмигнул ей Пашка.

– Нет, это правда. Наталья, я тебе подарок приготовила – примерь – и она протянула мне пакет.

– Спасибо! Может позже, Ирина Соломоновна, Паша уйдет, и я спокойно примерю?

– Нет, Паша отвернется – настаивала она.

– Паша тогда пока тоже что-нибудь примерит – сказал Пашка и потянулся к куче с одеждой, лежавшей за шкафом.

Шоу началось, господа! Я достала из пакета первую вещь, которая оказалась очень милым черным платьем и примостилась за шкафчиком у входа, чтоб переодеться. Платье было отменным, но на размер меньше, чем я ношу.

– Ну как? – Соломоновна вырулила из-за шкафа, чтобы посмотреть на меня.

– Вы мне польстили, Ирина Соломоновна, маловато – с печалью в голосе ответила я.

– Жаль, платье тебе идет.

– Да. Очень красивое. Может скину размер как-нибудь.

Пашка выбрал себе из кучи женскую вязаную кофту цвета «вырви глаз» и снял с себя толстовку. Да уж, торс шикарный, ничего не скажешь! Он вообще был хорошо сложен, как хороший танцор, стройный, с движениями пумы.

– Паша, не дразни девочек – засмеялась я – прикройся.

Соломоновна тоже расплылась в улыбке и Пашка натянул на себя эту жуткую кофту.

– Как мне? – выпрямился он по струнке.

– Ничего личного, Пашь, это комплимент – подлецу все к лицу! – продолжала со смехом я – руки только подрезать придется, рукава коротковаты.

Кофта действительно села на него хорошо, выгодно обтягивая фигуру, но рукава еле прикрыли локти.

– Наталья, там брюки в пакете, мерь – сказала Ирина.

Я вернулась за шкафчик, сняла платье, одела домашнюю тунику и вытащила брюки из пакета.

– Ирина Соломоновна, ну это какие-то прямо блядские брюки.

– Да? Это ты неправильные брюки носишь. Одевай!

Брюки были их экокожи, блестящие и узкие. «Примерю, возьму, но носить не буду» – сразу решила я.

Я натянула брюки и вышла на всеобщее обозрение.

– Ну? – посмотрела на меня Соломоновна, я же сказала, ты не ту одежду носишь.

Охреневший Пашка не мог отвести глаз!

– Наташа, иди-ка надень ботинки и куртку – сказал он.

Я вышла в коридор и через пару минут вернулась в комнату в полном боекомплекте.

– Наташа, это твои брюки! Ирина права. Очень сексапильно выглядишь. И ботинки к ним и куртка подходят. И ножки – на миллион просто!

– Спасибо, Пашь, буду теперь ходить в блядских брюках с проститутской помадой на губах, терять мне все равно уже нечего – и мы все рассмеялись над моим заключением.

– Спасибо, Ирина Соломоновна, за подарок! В этих брюках я от вас сегодня и поеду домой – сказала я, обняв Ирину.

– Носи на здоровье! Платье тоже возьми, вдруг похудеешь.

– Да, платье очень красивое, спасибо!

– Ну тогда идемте пить чай – и Ирина направилась на кухню.

Я вернула себе домашний вид и догнала своих собеседников. Пока грелся чайник, мы накрыли стол, и Ирина принесла коробку конфет.

– Наталья, это в честь твоего дня рождения! – протянула она коробку.

– Открываю? – спросила я.

– Ну давай – ответила Ирина.

Я налила чай, и мы начали беседу.

Прошло минут несколько, как в дверном проеме появилась Лялька и помахала мне рукой.

– С днюхой! Я там тебе написала, а ты даже не ответила – обиженно промямлила она.

– Спасибо, Ляль! Я еще вообще никому не отвечала, там у меня сто пятьсот сообщений, освобожусь и буду всем отписываться.

Лялька еще нервно поподпрыгивала в проходе, но, видя, что ее не пригласили за стол, скрылась.

Я не могла ее пригласить, ведь это не мой дом, и не мой стол. И, тем более, что это не праздничное застолье, а Пашкина терапия. Но Лялька об этом не знала, а я не могла ей об этом сказать, так как это было бы не этично по отношению к Соломоновне и Пашке. И Лялька уже приглашена ко мне на ужин. Просто у меня всё как всегда в одну большую кучу и через одно место.

«Об этом я подумаю завтра» – промелькнули уже ставшие моим жизненным лозунгом слова Скарлетт из «Унесенных ветром.»

Я выкинула лишние мысли из головы и присоединилась к беседе, о которой я не имею права здесь говорить.

После ухода Паши Соломоновна под завязку загрузила меня бумагами, и я отдыхала только на перекурах, даже не звала на них Ляльку, потому что Соломоновна начинала нервничать, что с ней я курю дольше обычного.

Мой рабочий день завершился и перед уходом я постучала в Лялькину комнату.

– Ляль, пойдём покурим, и я побегу.

Лялька с недовольным выражением лица вытащила сигарету из пачки и поплелась за мной. Моя попонька уже чувствовала гром и молнии, исходящие из ее нутра, но процесс уже был запущен и топка раскалилась, без права остановиться.

– Наташа, вот скажи мне, пожалуйста, что за хуйня творится? – утрированно проговаривая каждое слово и смакуя его, произнесла Лялька.

– Какая именно тебя интересует – что я не ответила на сообщение? Дублирую ответ – я еще никому и ничего не отвечала. Ты думаешь – оно там одно от тебя? Да там полмира меня уже поздравило, что было дальше я еще не смотрела даже. Мои полмира, имеется ввиду, мои друзья, родные и еще у меня куча клиентов, которые тоже теперь поздравляют меня со всеми праздниками.

– Нет, хуйня, которая сегодня на кухне была? Вам стало жалко чашку чая для меня?

– Ляль, это не мое застолье было и не празднование – это деловое чаепитие, но я не могу тебя в это посвятить, к сожалению. Это мероприятие было связано исключительно с профессиональной деятельностью Ирины Соломоновны и ее клиентом. И ты видела, что за столом, кроме нас с ней, сидит еще человек. Мы всегда пили чай вместе, но, когда втроем – ты, я и Ирина. Мое приглашение осталось в силе на сегодня, жду тебя к восьми в свой дом и за свой стол!

– Наташа, да пошла ты на хуй! – Лялькины глаза изрыгнули на меня все громы и молнии Питера.

Не поверите, как охота было втащить Ляльке за эти слова.

– Остынь, у тебя есть пара часов и включи голову. Мое предложение в силе. Я не могу так просто вычеркнуть наши четыре года дружбы. Я нахожусь на работе, и ты прекрасно об этом знаешь, ты мне сама ее подсуетила.

– Цена твоей дружбы сорок тысяч в месяц?

– Ляль, ты сейчас несешь чушь – услышь себя! Все, я ушла…

«Лялька, ну какая ты вот сейчас дура! Капризное дитя в тебе пробудилось. Это же мой праздник, а ты его говном сдобрила.»

Лялька не пришла, ну а я не стала звонить и писать, она сама сделала свой выбор.

– Глеб – подходи к магазину, я уже внутри – набрала я сына.

– Сейчас, мам.

Я быстро покидала продукты в тележку – на что глаз падал, то и брала. Катерина приехала, как всегда, на часок пораньше, что было очень кстати и мы, как и полагается, уже отлаженной системе – помыли, пошинковали, наварили и накрыли стол, потому как мама в мое отсутствие ничего не удосужилась сделать. Ну хоть салатик бы какой сгоношила…

Посидели, как обычно, хорошо, но я чувствовала себя особо уставшей, видимо, инцидент с Лялькой высосал у меня оставшиеся силы.

Здесь я должна представить вам еще одного, ставшего важным для меня, человека.

Это уникальное создание, к которому я привязалась не на шутку, но поначалу мне очень сильно хотелось купить лопату и закопать ее…Соломоновну, в смысле.

Приехав к Ляльке на новоселье, я прикупила то, что употребляю я (такие у нас с ней правила – каждый пьет то, что пьет) и что-то из закуски, сейчас уже не вспомню – что именно…

– С Соломоновной хочешь познакомиться? – спросила меня Лялька.

– Можно – ответила я.

– Сейчас на стол накидаем и позовем – и Лялька принялась к сервировке ужина.

Все было расставлено и порезано на ее новом пятидесяти сантиметровом столе, а что не поместилось – отправилось на подоконник, и она ушла за своей квартиросдатчицей.

Про Соломоновну я уже была наслышана очень много за эти четыре года, но так ни разу ее и не видела, и, поэтому рада была представившейся возможности познакомиться с нею лично.

– Соломоновна, заходи, не стесняйся, все свои – услышала я за дверью, которую Лялька тут же и распахнула.

«О, Боги!!!! Что это???» – и я застыла на миг в полном оцепенении…

В комнату, держась за Лялькину руку, вошла старая женщина и Лялька помогла ей сесть на стул.

Слово «вошла» мне нужно заменить другими словами, так как это слово не выражает того, что я увидела.

Я вообще увидела не то, что ожидала. Полное непопадание сложившегося в моей голове предполагаемого образа Ирины Соломоновны и представшего сейчас моим глазам.

Лялька всегда так восхищалась ею и рассказывала разные презабавные истории о совместном их времяпрепровождении, что я представляла в своей голове красивую еврейскую женщину, немного пожилую, и это как минимум.

Итак – «вошла»… Видели ли вы когда-нибудь, как ходят люди с болезнью Паркинсона? Лично я до этого момента не видела.

Нарушения при ходьбе выражаются у них замедлением скорости самой ходьбы, укорочением длины шага и уменьшением высоты шагов. Таким образом их походка приобретает вид «шаркающей».

Так вот и Ирина Соломоновна не «вошла», а «прошаркала» до стула и как-то совершенно стремительно в него влетела. Кроме того, у нее был ярко выраженный сколиоз, который уже деформировал все ее тело до определенно внушительного горба, отсутствовала добрая половина зубов, на лице красовались седые усы с бородой и, всю эту эпопею завершала грязно-серая гипсовая повязка на правой руке.

Знаменитая старуха Шапокляк выглядела на фоне Соломоновны просто красавицей….

– Ирина Соломоновна, знакомься – Наташа, моя подруга – и довольная Лялька расплылась в улыбке.

– Ирина – тихо сказала женщина и я ощутила живость и пронзительность ее взгляда.

«Свят, свят, свят» – пронеслось в моей голове – «надеюсь, она не умеет читать мысли» – и я вывела себя из ступора.

– Ляля так много о вас рассказывала – залепетала я.

– Хорошего или плохого? – пошутила Ирина Соломоновна.

– Соломоновна, ну как про тебя плохого? – и Лялька обиженно поджала губы.

Застолье удалось от слова совсем. Ирина Соломоновна просидела с нами почти до трех часов ночи и удивляла меня по самые помидоры.

Я встречала в своей жизни умных людей, но такого человека, как Ирина, я еще не видела.

Она была практикующим психологом в сфере транзактного анализа, поэтессой и самой настоящей еврейкой с феноменальными знаниями и не менее феноменальным чувством юмора.

Чем различаются собаки и кошки? Конечно же породой. Породу видно сразу, даже невооруженным глазом, и не нужно особо разбираться в этих породах.

Так вот, когда она открыла рот и начала вещать на нашу небольшую с Лялькой аудиторию, я сразу ощутила эту самую породу и она подтверждала ее все больше, рассказывая о себе пока еще небольшими порциями.

Я не могу утверждать, что исключительные качества присутствуют только в породистых собаках. Дворняги тоже бывают на редкость умны, но они все равно остаются дворнягами…

Все допили свои напитки, в том числе и Соломоновна – у нее был томатный сок, и мы с Лялькой проводили ее до комнаты.

Тут меня поджидала новая порция ступора!

Таких комнат, как Иринину, я тоже еще не видела. Вернее, будет сказать – такого срача, какой творился в Ирининой комнате.

Нет, это была не грязь. Это был какой-то сумасшедший апокалипсис абсолютно всех вещей, которые там были. И невероятное количество куч с бумагами. Эти кучи были во всех местах. На столе, на кровати, на подоконнике, на шкафах, на стульях, на креслах, на полках. Везде. И еще было сумасшедшее количество разных коробочек…

Пока я находилась в очередном состоянии шока, Лялька произнесла:

– Соломоновна, а ты не хочешь Наташе стихи почитать?

– Ну давайте – как –то бодро ответила она на Лялькино предложение, хотя еще минуту назад чуть не засыпала, сидя у нас за столом.

Лялька перепроводила ее с кровати до письменного стола и Ирина неловкими движениями левой руки принялась водить мышкой по столу.

Мое оцепенение стало проходить по мере чтения стихов Ириной.

Говорила она очень тихо, так что мне пришлось переключиться и сосредоточиться только на ее голосе:

«Я кручусь как балеринка

на одной своей ноге -

я лишь малая пылинка

во Вселенском Бардаке.

***

Я наверно когда-то умру

Только верить мне в то неохота.

Я наверно когда-то умру

И, наверно, умру отчего-то.

Я наверно зачем-то умру.

Я, наверно, умру для чего-то.

Только что-то понять не могу,

Ведь давно я мертва для кого-то.

Для кого-то еще я жива,

Где же он, незадачливый кто-то?

Может быть я умру от любви?

Может быть я умру от ненастья?

Будет время подумать о счастье -

Постели мне под ноги травы.

Может снег наметут январи,

Без тебя далеко не уйду я.

Только руку ты мне протяни,

Розу мне подари золотую.

***

Как краток путь! А мнился – долог…

Вот старость, лишь успел мигнуть -

Кому ж из двух мне присягнуть?

Другие начинают путь…

Пускай не мы, пускай другие…

Вещей вокруг откроют суть.

Ох! не люблю же я толкаться

В дверях на выход и на вход…

К тому же, очень может статься,

Жизнь самостийно пропихнет.

Кому ж мой труд незавершенный

Затем в наследство перейдет?

Надеюсь мрачно, что намек мой

Друзья и недруги поймут,

Тут речь о том, что прежде батьки

Нос в трансцендентность не суют.

Конечно, если очень хочешь,

Жизнь пропихнет тебя, любя,

На борт (а может быть и за борт?),

Но по-отечески храня

И ты узнаешь, мимоходом,

О том, что все вокруг – лишь свет,

Что все, кто здесь, оттуда родом,

И там – чуть выше – денег нет.

«К тому же, очень может статься, жизнь самостийно пропихнет»… Ох, как часто я испытываю эти ощущения. Пропихивает, поверьте мне. Еще как пропихивает…

***

Cвой стих последний прочитала…

Ну что ж… неплохо прозвучал.

Украсьте им в волшебном царстве

Последний мой волшебный бал.

А текст, пожалуй, разместите…

Ну где-то там…чтоб высоко…

Прошу, оставить титул дамы

Из клана Агнии Барто.

Уже стареют руки, пальцы…

Одной ногой уж где-то там…

Я знаю, где тут запятые…

ВЫ их расставьте по местам.

Была Агнесса верно ведьмой,

А я – так, старая трухля.

Улиткой догоняю ветер,

Чтоб поэтессой слыть не зря.

А вы подите поищите

Для ведьмы теплый уголок…

Чтоб ей немного отогреться

Успеть исправить пару строк.»

И еще очень много стихов было прочитано ею в ту ночь очень тихим голосом…

Должна сказать, что стихи зацепили меня с самого начала. Они несли в себе философию жизни и обрамляли смысл очень красивыми сложными фразами.

И я поняла, что приняла бардак в комнате Ирины Соломоновны так же, как и ее саму несколько часов назад.

Мы задержались с Лялькой у Ирины где-то минут на сорок, и, чувствуя, что всех уже клонило в сон – откланялись.

– Ну как тебе Соломоновна? – спросила, засыпая, Лялька.

– Офигенно! – ответила я и провалилась в сон.

Так я еще пару раз приезжала к Ляльке на посиделки, заходя к Соломоновне, чтобы послушать ее стихи и ее в целом, пока как-то на одном из перекуров где-то в середине января Лялька не сказала мне:

– Наташ, ты же деньги Глебу на подарок искала, не хочешь подработать?

А денежку я действительно искала. Глебу через месяц исполнялось восемнадцать, и он загорелся электронной барабанной установкой. А это восемьдесят тысяч. Школа пока еще не обеспечивала нас сверх нормы.

– Ляль, издеваешься? Я на телефоне круглые сутки вишу, кто меня такую возьмет? – ответила я.

– А к Соломоновне? – и Лялька хитро сощурилась.

– В смысле? – не совсем поняла я.

– Она ищет сиделку. На месяц. Пока не снимут гипс. Вчера она опять упала у себя в комнате. Зарплата сорок за месяц.

«Где я и где сиделка?» – промелькнуло у меня в голове, но словосочетание «зарплата сорок» одержали верх.

– Заманчиво – сказала я – а она согласится на меня?

– Не знаю, пойдем поговорим – и мы с Лялькой пошли к Соломоновне.

– Ирина Соломоновна, чаю с нами не хотите? – спросила Ляля, приоткрыв дверь в комнату Ирины.

– Ну давайте – растягивая слова ответила Ирина.

Лялька убежала ставить чай, а я помогла Ирине Соломоновне дойти до кухни.

Вряд ли я тогда отдавала себе отчет в том, на что я подписываюсь. Но думать было уже поздно.

– Ирина Соломоновна, помнишь, ты вчера меня спрашивала, нет ли у меня какой знакомой сиделки? – начала Лялька.

– Ну помню – ответила Ирина – нашла что ли?

– Почти – и Лялька опять хитро прищурила глаза, переведя их на меня.

– Ну не томи – попросила ее Ирина.

– Наташе нужны деньги на подарок сыну, и она не против месяц подработать у вас.

– А ты справишься? – и Соломоновна перевела разговор на меня.

«Ах, Ирина Соломоновна! Ну нельзя Наташеньке такие вопросы задавать. Потому что это звучит, как утверждение – ты не справишься! А я с детства упертая. Я постоянно хожу на сопротивление. С самой собой и со всем миром вокруг меня. После вашего вопроса я уже точно знаю, что я просто обязана справиться!»

– Ну руки, ноги на месте, на голову, вроде, тоже не жалуюсь. Думаю, что получится.

– Ну думать – одно, а делать – другое – засомневалась Соломоновна.

– Ирина Соломоновна, я предлагаю для начала попробовать, а там уже и поймем – смогу я или нет.

– Ну хорошо, давай – согласилась Ирина – когда начать сможешь?

– С дочерью сегодня поговорю, чтобы школа в мое отсутствие не страдала и позвоню вам.

– Ну ладно – сказала Ирина.

– Только у меня одно условие – начала я.

– Какое? – спросила Ирина.

– Я буду пользоваться телефоном в любой момент, если звонок поступит от потенциального клиента, родителя, ученика или преподавателя. А так – я вся ваша – пояснила я.

– Ну хорошо, пользуйся – улыбнулась Ирина.

Мы еще о чем-то поболтали, допивая чай и я поехала домой.

– Ирина Соломоновна, ну с Ариной я поговорила – набрала я вечером Ирину, как и обещала – она согласилась на мое частичное месячное физическое отсутствие в школе, но с половины шестого до девяти вечера я должна быть на рабочем месте. У нас ребята и не дай-то Бог, если что-то случится. Нас родители в асфальт потом закатают. И выходные мне нужны будут среда и суббота у вас, потому что с обеда у нас детские группы и мне тоже нужно находиться в школе.

– Ну ладно, будешь уезжать от меня в пять часов. Приезжать к девяти.

Два дня тебе на испытательный срок, а там посмотрим – сказала Ирина.

– Хорошо, завтра буду – ответила я.

– Ну до завтра, пока – попрощалась со мной Ирина Соломоновна.

«Ну что, Наташенька, ты еще не понимаешь, что тебя ждет? И попа не чует? Странно…»

Это был самый ужасный месяц в моей жизни. Но он мне был жизненно необходим, как я потом поняла. Без него я осталась бы недозавершенной, нецелостной, ненаполненной, не смогла бы получить ответы на мои многочисленные вопросы ко Вселенной. Не смогла бы закрыть некоторые гештальты своего существования в этом мире.

Но плата за это оказалась высокой и мое состояние оставляет желать лучшего и по сей день.

Итак, утром следующего дня мне пришлось рано проснуться, а это ой как не совместимо с моим организмом, особенно с мозгами, которые с утра ну никак не хотят работать.

Я приняла душ, сделала боевой раскрас и в половине девятого стартанула к Спортивной.

Путь до Соломоновны занимал ровно тридцать минут и уже в девять ноль-ноль я стояла перед ее парадной.

– Ну привет! – поприветствовала меня Ирина – проходи – и мы направились по коридору в сторону ее комнаты.

Ирина Соломоновна еле передвигала ноги, останавливаясь после трех маленьких шажочков, потом замирала стоя на несколько секунд и опять делала три шажка. Я протянула ей согнутую в локте руку и так мы и дошли до ее комнаты.

– С утра мне тяжелее всего – пояснила она – пока действие лекарств не начнется.

– Много препаратов принимаете?

– Достаточно, чтобы еще немного двигаться – ответила Ирина – это потом расскажу, что и когда принимать. Я забываю иногда принять вовремя.

– Я разденусь у Ляли, если вы не против, Ирина Соломоновна? – сказала я.

– А чего так? – спросила Ирина.

– Привычка – вторая натура – улыбнулась я – тем более, что Ляля мне выделила тапки.

– Ну как знаешь – ответила Ирина.

Я сняла куртку, ботинки, сунула ноги в Лялькины кожаные, белого цвета, тапки и зашла к Соломоновне.

– А вот переоденусь я у вас. Выделите мне место для одежды, пожалуйста.

– Ну вот сюда можно – и Ирина рукой показала мне место за шкафом, куда можно было повесить одежду.

– Спасибо – поблагодарила я и спряталась в угол, чтобы переодеться в привезенную из дома тунику.

– Я готова – сказала я, вырулив из-за шкафа – с чего начнем?

– Для начала меня нужно накормить – скомандовала Ирина – по утрам я ем каши. Разные. Сейчас можно приготовить овсяную. Пойдем, покажу – где и что хранится.

Мы пошли на кухню все так же держась под мою руку.

Это было нелегко. Во-первых, я человек гиперактивный и обычно даже не хожу, а летаю, а тут мне пришлось сбавить темп до черепашьего. А во-вторых, Ирина Соломоновна намного ниже меня ростом, сгорбленная и на стадии болезни, которая называется «наклон Пизанской башни», и мне пришлось еще и наклониться, чтобы ей было комфортно держаться за мою руку. А с моей-то спиной такие напряги – ой-ей-ой! Но отступать было уже некуда.

Я усадила Ирину Соломоновну на стул, и она с места начала мне проводить экскурсию по кухне.

Со стола в углу я взяла маленькую кастрюльку и насыпала туда зерна. Достала из холодильника молока, отлила нужное количество в стакан, разбавила его водой, залила содержимое кастрюльки и поставила на огонь.

– Чай хранится вон в той столешнице – указала она на стол у окна.

Я выдвинула столешницу и увидела множество разных железных баночек и открыла одну из них.

– Можно любой или что-то конкретное? – поинтересовалась я.

– Сегодня можно любой – ответила она – а завтра Акбар – сказала Ирина Соломоновна – в чай я кладу три ложки сахара.

– Столовых? – рассмеялась я.

– Чайных – и Ирина улыбнулась на мою шутку.

Я помешала кашу, добавила в нее соли и сахара и заварила чай.

– Достань из холодильника масло и хлеб – попросила Ирина.

Я накрыла завтрак для Ирины и приземлила попу на стул с противоположной стороны стола.

– Приятного аппетита – сказала я.

– Спасибо – ответила Ирина и взялась левой рукой неуклюже зачерпывать кашу.

Движения нерабочей рукой давались ей с трудом, но она героически справлялась.

– А себе почему не положила? – вдруг спросила Ирина Соломоновна.

– Я сытая, Ирина Соломоновна, позавтракала дома, а вот чай с удовольствием с вами выпью, тем более, что пахнет очень вкусно.

– Ну как знаешь – сказала Марина и доела кашу – кашу я обычно на воде варю.

– А чего не сказали-то? – спросила я.

– А ты и не спросила – подколола она.

– Услышала вас, в следующий раз буду спрашивать – как вам приготовить.

Я налила чай и положила Ирине Соломоновне три чайных ложечки сахара, размешала и придвинула к ней.

При попытке взять кружку чуть не случилось пролитие и я, вскочив, взяла еще одну пустую, отлила треть кружки и подала Ирине.

– Да, так лучше будет – прокомментировала она мое действие – сделай мне бутерброд с сыром.

– Один?

– Да, один.

Я открыла холодильник, нашла там еще сыр и бутерброд уже стоял перед Ириной.

– Возьмем с собой в комнату – скомандовала она.

– Хорошо – ответила я и тарелка с бутербродом и остатками чая отправилась вместе с нами в комнату за рабочий стол.

Стол Ирины Соломоновны – это отдельный персонаж.

Я подозреваю, что его вообще невозможно сдвинуть с места, если таковое понадобиться.

Стол был большой, старинный, из настоящего дерева с двумя дверцами по обеим сторонам и забитый всякой всячиной снизу доверху. А на его поверхности жил монитор от компьютера, клавиатура, мышь, часы, обычный проводной телефон, принтер, и куча бумаг различного происхождения. А кроме этого там еще жили какие-то старые почтовые марки, маленькие бумажки с записями на них, ручки, карандаши, ключи, фантики от конфет, пара тарелок с засохшим чем-то там и пара-тройка кружек с недопитой и засохшей на стекле ряженкой.

Я с трудом отвоевала на нем место для чая и тарелки с бутербродом.

– Ирина Соломоновна, откуда у вас такое количество бумаг? – поинтересовалась я.

– Это еще не все, я уже избавилась от части – ответила Ирина – они разные. Там медицинские документы, там рабочие, по психологии. На окне все, что мне нужно сейчас для работы. Там документы по коммуналкам. А там стихи – указывала на кучи бумаг Ирина.

– А вы не пробовали их как-то систематизировать в одном месте? – спросила я.

– Пробовала – буркнула в ответ Ирина – но не очень получается – и я поняла, что этот мой вопрос был не очень корректен.

– Возьми лист бумаги и записывай – сказала Ирина и указала мне на стопу чистой бумаги в полке у самого входа.

– Сейчас – ответила я и пошла за бумагой.

– Ручки вон там – указала она на коробку, стоящую на подоконнике.

Я подошла и протянула руку к коробке – половина ручек были от «Цветовика» и я улыбнулась, поняв, откуда у Ирины Соломоновны эти ручки…

Запись на бумаге включала в себя названия и время приема лекарств, а также график мероприятий в предстоящие два моих испытательных дня, а именно: найти квитанции об оплате коммунальных услуг за три последних месяца прошедшего года, договора со всеми квартиросъемщиками за тот же период, медицинскую документацию за весь прошедший предыдущий год, поездка в аптеку за синдранолом и поход в почтовое отделение за заказным письмом.

– И все? – спросила я.

– Ты вначале это сделай – улыбнулась мне Ирина.

Итак, шоу «пОтом и крОвью» началось.

Ирина Соломоновна осталась работать за компьютером, а я принялась за квитанции, на которые она мне указала.

В куче квитанций, которые я пересмотрела, искомых не оказалось.

– Посмотри вон там – сказала Ирина и указала на круглый стол, рядом со своим – там под бумагами еще должны быть.

Я подошла к куче с бумагами и увидела, что среди них торчали квитанции и я начала раскладывать – не квитанции в одну сторону, квитанции – в другую.

– Ирина Соломоновна, дайте мне файлы, я хотя бы их по годам сейчас раскидывать буду, старые и ненужные в архив уберем.

– Ну возьми – ответила мне Ирина и указала, где можно взять файлы.

– А бумажный скотч есть? – спросила я.

– А тебе зачем?

– Я подпишу каждый файл, чтобы не запутаться.

– Вон там, внизу лежит, под столом.

Я наклонилась вниз и увидела лежащие в коробочке несколько рулонов бумажного скотча разной ширины и взяла подходящий.

– Ножницы?

– Не знаю, где-то есть – протянула Ирина.

Я попыталась найти ножницы, но, поняв, что это отнимет еще время, стала отрывать скотч руками.

Зазвонила напоминалка на телефоне Ирины, и я достала из коробочки нужные таблетки, сходила на кухню за стаканом воды и по одной стала подавать их моей подопечной.

– Красная – прокомментировала я и Ирина левой рукой отправила таблетку в рот.

– Вода – и следом за таблеткой я подала ей в ту же руку стакан.

– Голубая – сказала я, забирая стакан из руки Ирины – вода – протянула я стакан обратно.

– И белая – и третья таблетка отправилась по адресу – кушать будете? – спросила я.

– Минут двадцать после таблеток нельзя ни пить, ни есть – сказала мне Ирина.

– Поняла, обед не ранее, чем через двадцать минут – что приготовить?

– Посмотри в холодильнике – в контейнерах есть и первое, и второе. Нужно проверить, что съедобно, остальное выбросить – пойдем – и Ирина под ручку отправилась со мной на кухню.

Стоял полдень, но у меня было ощущение, что уже наступил вечер и я отработала часов шесть вместо трех с половиной.

Моя нелюбовь к бумагам опять заставила меня идти на сопротивление, как и работа преподавателем в свое время – журналы, отчеты, планы, программы. Как все это было мне тяжело и ненавистно, но я справлялась, потому как есть слово «надо» и иногда нужно забывать про слово «хочу»…

Я посадила Ирину Соломоновну на стул и принялась доставать из холодильника одинаковые круглые пластиковые баночки.

– Кто готовил, Ирина Соломоновна? – спросила я.

– Это готовые мне два раза в неделю из Хэсэд привозят. По вторникам и пятницам с двух до трех. Запиши тоже себе, чтобы не пропустить.

– Как интересно – удивилась я – а это всем инвалидам так в Питере?

– Нет, только евреям.

– А расскажите подробнее – попросила я Ирину Соломоновну.

– Хэсэд Авраам – межрегиональная общественная организация инвалидов и пенсионеров, она оказывает помощь пожилым людям, инвалидам, малообеспеченным гражданам, а также гражданам, находящимся в трудной жизненной ситуации. Мне они привозят два раза в неделю питание – суп, второе и второй пакет – всегда разное – фрукты, овощи, молоко, кефир, масло.

– Бесплатно?

– Да, бесплатно – ответила мне Марина.

– А почему для русских такого нет?

– Не знаю – ответила Марина – не так уважают старость, наверное.

– А что еще там предоставляют? – продолжала выспрашивать я.

– Медицинское оборудование в бессрочное пользование за символическую оплату.

– Это как?

– Оплачиваешь, к примеру, инвалидную коляску около трех тысяч, пишешь расписку и забираешь. Пользуешься ею хоть двадцать лет и по возвращении тебе отддают сумму, уплаченную в начале.

– Круто, я даже не подозревала об этом – сказала я.

А я и правда не подозревала, что так бывает.

У нашего друга семьи в Чите на руках были оба родителя-инвалиды и он даже на обследование их не мог возить в последний год перед нашим отъездом, так как закрыли одну единственную контору по транспортировке и перевозке инвалидов.

– А что нужно сделать для того, чтобы получать там помощь? – спросила я.

– Родиться еврейкой – улыбнулась Ирина.

– Может удочерите меня? – рассмеялась я в ответ – по матери же национальность у вас…

– Я подумаю – подхватила мою шутку Ирина – вот если испытательный осилишь – съездим, мне нужно коляску взять, туалет, кровать и ходунки.

– Так вроде как не надобится еще – оценила я физическое состояние Ирины Соломоновны.

– В любой момент может понадобиться, кто потом меня на примерку повезет? – и ее глаза выразили абсолютную философскую готовность к любому исходу событий.

Я разобралась в контейнерах: кое-что отправилось на место в холодильник, кое-что в топку, а то, что сказала, понюхав Ирина Соломоновна – ушло в микроволновку.

– Себе погрей что-нибудь – сказала Ирина.

– Нет, Ирина Соломоновна, спасибо! – ответила я – если можно, я сегодня за вредной едой спущусь во «Вкусно и точка», а с завтра что-нибудь с собой привозить буду – ответила я.

– Ну как знаешь – сказала Ирина – иди.

Еда из Хэсэд меня как-то не прельстила пока, и я в три прыжка, одевшись, поскакала на первый этаж в соседнюю парадную за булкой.

Когда я вернулась, Ирина Соломоновна уже отобедала, и я налила нам чай, положив ей три чайных ложечки сахара.

– Я тоже такое люблю – сказала Ирина, глядя на развернутую мною булку с котлетой.

– Ну вы даете! Вам такое вообще нельзя! – но все же спросила – поделиться с вами?

– Ну отрежь немного, если не жалко – попросила Ирина.

– Скажете тоже, Ирина Соломоновна – сквасила я гримасу и отрезала ей треть булки.

Это было блаженство – сесть на пятую точку и отправить себе в рот пищу, тем более, что проголодалась я просто зверски.

Мы закончили трапезу, и я хотела было помыть посуду, на что Ирина Соломоновна сказала:

– Идем работать, у нас тобой совсем другие задачи. Посуда – не наш удел.

«Ох, как классно! Я тоже всегда думала, что посуда и иже с ними – совсем не мой удел, но это из оперы, что слово «надо».

Быт съел меня уже давно. С момента замужества. С первых же дней, когда я почувствовала ограничение своей творческой свободы.

Они жили по графику. Вся семья. Завтрак по времени, обед и ужин тоже.

Вставали рано, ложились еще раньше.

Если не ешь, то работаешь.

Сон был позволен только бабушке и деду, они старые и болели без конца и края.

А все остальные должны были по хозяйству: варить, стирать, стряпать, убираться. Летом – огород. И не только грядки выполоны чтобы от травы были, но и все проходы между ними и в ограде чтобы ни травинки, ни пердинки.

Приветствовалось только то, что я умела шить, и свекровь быстро обратила это мое умение в свою пользу.

Я не вспомню сейчас, сколько всего было сшито для нее, но очень много.

Она работала в школе завучем и любила выстебнуться, не жалея на это средств. А тут еще только ткань купи и тебе сошьют вещь, которой ни у кого нет.

– Мне нужно в туалет – сказала Ирина по пути в комнату, и я открыла ей дверь.

– Помощь нужна? – спросила я.

– А как ты думаешь, я с гипсом это сделаю? – и Ирина внимательно посмотрела на меня.

«О, Боги!!! Я об этом как-то и не подумала даже, что и эти процессы тоже нужно будет сопровождать!»

– Ну идемте – сказала я и завела Ирину за дверь клозета.

Я развернула Ирину Соломоновну лицом к стене, попой к унитазу, шагнула к двери, чтобы запереть ее и вернулась обратно. Затем задрала и подвернула вовнутрь тунику в районе талии, сняла леггинсы с трусами и помогла ей опуститься на стульчак.

Зажурчало. И тут меня полоснуло со смеху – во всю силу.

Ирина Соломоновна тоже не смогла удержаться от моего заразительного смеха и засмеялась вместе со мной.

– Ты что? – сквозь смех спросила она меня.

– Ну вам же тоже смешно – еле проговорила я – «картина маслом – не сотрешь» – нас нужно снимать на видео – и у меня уже от смеха выступили слезы.

Журчание прекратилось уже минут как несколько, но смех не давал нам возможности дозавершить процесс с одеванием.

– Встаем? – спросила я, уже чуть успокоившись.

– Ну да, а что еще? – спросила Ирина.

– Ну вдруг еще что-нибудь насмеяли? – хихикнула я.

– Насмею – скажу, еще раз пойдем – ответила Ирина и я помогла ей подняться и надеть штаны.

– Ну мать, ты даешь – идя из туалета в комнату произнесла Ирина.

– Ну а чего, Ирина Соломоновна, плакать что ли? Нужно из каждой ситуации извлекать положительные моменты и тогда жизнь станет веселее.

– Наверное, ты права – ответила Ирина.

Я не обидела ее своим смехом нисколько, наоборот. Ирина Соломоновна поймала кайф от моих раскатистых смеховых истерик и, когда я в очередной раз, стоя на полу в позе рака, начинала хохотать в момент занесенной ею второй ноги, чтобы попасть в трусы, мы не могли поменять позу и смеялись до истерики уже обе.

– Ну мать, сейчас новые трусы придется надевать – говорила под конец Ирина, все еще с занесенной над трусами ногой.

– Ну и оденем, там целый ящик – отвечала я.

Иногда приходилось надевать вторые, еще даже до конца не надев первые.

В тот день в туалет мне пришлось сопроводить ее раза четыре, и я уже спокойно стала относиться к этой процедуре.

– Отложи квитанции, нужно дозвониться до аптеки – сказала Ирина.

– Так не успеем же, давайте с квитанциями закончим.

– Давай я буду решать, что и когда ты будешь делать – ответила мне Ирина.

Меня как будто хлестнули по щеке и я, «одев» маску отстраненности достала свой телефон и начала искать номер аптеки.

– С городского звони – сказала мне Ирина, так дешевле.

– Хорошо – ответила я и тут же подумала:

«А ведь она права. Это я на нее работаю, и она вправе говорить мне исполнить то, что в данный момент для нее является более важным.»

Я оттаяла и набрала аптеку.

– Девушка, у вас синдранол есть в наличии?

– Дозировка – спросили меня на том конце провода.

Назвав нужную дозировку и получив утвердительный ответ я уже приготовилась было стартануть прямо с места, как Ирина Соломоновна сказала, что лекарство есть кому забрать и без меня.

«Ну так пусть бы этот тот, который поедет за лекарством и звонил бы в аптеку!» – негодовала я про себя – «мне ставят задачу, я пытаюсь ее выполнить, но не завершив предыдущую мне ставят новую задачу, и потом еще и еще, и все, при этом, не доводятся до конца. Я так не привыкла…

Но я проглотила и опять промолчала.

– Наталья, нужно, чтобы ты составила таблицу и внесла туда все данные по квитанциям с именами тех, кто проживал у меня в комнатах за ноябрь, декабрь и февраль прошлого года.

«Ну пипец!!! Я бы это сделала, если бы обнаружила хоть одну нужную нам квитанцию!»

– Ирина Соломоновна, так мы ведь еще ничего не нашли – начала сопротивляться я.

– Оставь, найдется сегодня или завтра. Бумагу неси, скажу, как разлиновать.

Я отправилась за бумагой уже к известному мне месту и принесла на всякий случай пару листов.

Я не помню окончание своего первого рабочего дня у Ирины Соломоновны. Вероятно, мозг мой был переполнен информацией и просто образовал в этом месте черную дыру…

Наступил второй день моего испытательного срока, и я по вчерашней же схеме уже стояла у парадной Ирины.

– Доброе, Ирина Соломоновна! Как самочувствие? – поприветствовала я ее.

– Ночью плохо спала – ответила она.

– А чего так?

– Ваня звонил вечером, сегодня нужно срочно заполнить таблицу. Это для суда. Там задолженность большая по коммунальным платежам. И если мы докажем, сколько проживало – половину снимут.

– Ну давайте пробовать сегодня заполнить тогда – сказала я.

Я переоделась и пошла на кухню готовить завтрак Ирине…

Конечно же испытательный срок я прошла и вышла к Ирине Соломоновне на месяц компаньонкой-сиделкой.

На «месяц» – ключевое слово! Запомните его!

Зарплату Ирина Соломоновна предложила мне выплачивать по итогу недели, оперируя это тем, что вдруг с ней что-нибудь случится, а я останусь неоплаченная. Я согласилась.

Это был еще тот месяц, скажу я вам.

На какой-то момент мне показалось, что я не выдержу, сдамся, но, заползая в очередной раз под одеяло поздно ночью я говорила себе – «и это пройдет». Человек, такое существо, которое привыкает ко всему. Главное, приспособиться.

Вот и я, не то, чтобы привыкла, приспособилась.

Приспособилась одевать и переодевать ее, водить в туалет, варить, кормить, ставить в стирку опысанное нижнее белье, спонтанно переключаться с задачи на задачу, выгуливать, возить в поликлинику, в магазины, сопровождать на встречи и мероприятия, ездить с ней в такси, на автобусах, трамваях, даже за город на электричках я научилась с ней ездить, таща при этом в одной руке ее вечно набитую всякой всячиной сумку, палку и свою дамскую сумочку, а на другой – Ирину Соломоновну…

Я даже сейчас пребываю в полной уверенности в том, что теперь я смогла бы работать секретарем у любого президента.

В двадцатых числах февраля Ирина должна была лечь на плановые процедуры в институт мозга имени Бехтеревой, и мы начали с ней усиленную подготовку к этому. Нужно было приготовить вещи и сдать кучу анализов.

Записавшись к терапевту, мы получили направления на стандартный список анализов при госпитализации.

Ирина Соломоновна, как обычно, или забыла, или умолчала о факте существования совершенно иного списка, который ей выдали в институте еще до моего у нее появления. И, двадцать первого февраля, прибыв как ни странно, ко времени в приемный покой, обнаружилось, что не хватает еще двух анализов и нас естественно развернули обратно.

– Ну как же так, Ирина Соломоновна? – проныла я – ну почему вы мне про эту бумажку не сказали ничего?

– Ну мать, я забыла – виновато протянула Ирина.

И мы поперлись с нею восвояси со всем скарбом, уговорив девушку, которая принимала документы, разрешить нам приехать следующим днем гораздо позднее положенного времени, чтобы успеть с утра пройти не пройденные анализы. Девушка не охотно, но согласилась.

Мое настроение было на нуле, так как я уже предвкушала заслуженный отдых и предстоящую двухнедельную свободу…

Да, дорогой читатель, все верно. Ты уже задал естественно возникший по этому поводу вопрос – так месяц же закончился?

«Да, закончился. Но за ним начался второй, а затем и третий, и четвертый тоже случился.»

Не знаю, как так получилось, но я привязалась к ней.

По сравнению со всем другим ее окружением на тот момент я и сама понимала, что лучшей альтернативы, чем я, у нее и быть не могло.

Во-первых – масштаб ее личности был необычайно интересен, и я относилась к ней, как личности с большим уважением и трепетом. А именно этого не видели в ней все ее временные сиделки и социальные работники.

Они видели в ней просто старую бабку-инвалида, старуху-процентщицу, наивреднейшую подопечную, и все в результате сводилось к тому, что неприятие ими ее социума выливалось в бесконечные конфликтные ситуации, выговаривание их к ней претензий и навязывание своей политики в отношении того, как ей нужно жить и что делать.

Не скрою, что временами мне тоже уже хотелось ее «закопать», но она находила ко мне ключики и мой внутренний гнев быстро сменялся на милость.

«Ребята, да вы, о чем вообще – где вы и где она? Что может и знает она и что не можете и не знаете вы? Об этом вы никогда не задумывались? Нет, конечно же. А все потому, что слово «думать» именно в этом смысле вам неведомо…»

А человек жил и знал, что в любой момент может остаться без возможности передвигаться, без возможности даже нормально думать.

Она пыталась передать в мир все то, чем была наполнена, что накопила за всю свою насыщенную жизнь и чем наделил ее создатель. Она писала, писала и еще раз писала. Писала о гуманности, о добре и зле, о прекрасном и не только.

– Ирина Соломоновна, а у вас ведь шикарные детские стихи – их так и хочется пропеть.

– Ты думаешь? – спросила Ирина на мой комментарий, когда мы с ней готовились как-то к выступлению в одном из социальных центров для пенсионеров.

– Уверена. Давайте замутим что-нибудь по этому поводу, вы не против? – предложила я ей.

– Нет, а что ты хочешь? – спросила Ирина как-то особо заинтересовавшись.

– Сейчас не могу сказать – ответила я – мне нужно немного времени, чтобы погрузиться в тему и тогда я найду варианты – ответила я ей.

Во второй половине следующего дня мы с Ириной вновь стояли на пороге института имени Бехтеревой, но теперь с уже полным боекомплектом всех нужных бумажек и ее стали оформлять на госпитализацию.

Боже, как это было все мучительно-долго. Померили температуру, заполнили бесконечное количество бумажек и взяли такое же бесконечное количество подписей.

– Ирина Соломоновна, я бы уже подписи, на вашем месте, платно ставила – пошутила я, и строгая девушка, заполнявшая документы, подняла на меня глаза.

«Понятно» – подумала я – «эти стены не место для шуток» и я больше не пыталась этого делать.

Наконец-то нас отправили на третий этаж, всучив опять какие-то очередные бумаги.

Мы поднялись на лифте, подошли на ресепшен, но, на месте никого не оказалось.

В общем, вся процедура от ресепшена до палаты растянулась еще на час, за который мы уже пересмотрели все книги, стоявшие на полке в уголке для отдыха, раза три выпили кофе, за которым я спускалась на первый этаж к кофе-машине и еще Бог весть чего…

– Наталья, а ты будешь меня навещать? – с небольшой грустинкой спросила меня Ирина перед уходом.

– Буду, Ирина Соломоновна, но не злоупотребляйте – улыбнулась я ей, выйдя наконец из палаты, в которой я помогла ей разложить вещи и уже чуть ли не бегом стартанула к выходу.

«Ух, свобода попугаям! Нужно отдохнуть по максимуму, пока она в больнице!»

Проснулась я, как ни странно, не от своих «любимых» щекоток по ногам, а от дзинь в телефоне. Это был мой выходной день. Кто-то прислал смс. Медленно и лениво я потянулась за очками. Где уж там, кто подумает обо мне, что у меня выходной в воскресенье и, желательно, не тревожить меня в этот день до обеда.

Юля, Соломоновнина соцработник прислала мне поздравительное видео с прощенным воскресеньем.

«Юля, скажи мне, пожалуйста – ну нафига? У тебя других-то дел нет что ли? Я тебя видела раз несколько, и мы с тобой не на короткой ноге. И вообще нечего мне память в телефоне засирать!» Я разозлилась и даже не отправила ей в ответ смайлик.

Встав со своего кресла, я медленно побрела на кухню. После нашего с Юрой знакомства нижняя часть тела была еще в недоумении, но сегодня хоть дома буду, никуда не надо идти. А, нет, нужно за лаком для волос сходить, а то закончился, а без лака я недолохматая получаюсь. Сын как-то сказал мне, что чем я лохмаче, тем лучше. Поэтому я теперь делаю укладку, потом взъерошиваю волосы и фиксирую все это дело лаком. Можно, конечно, и завтра за ним сходить, но вдруг сегодня или завтра приспичит из дома выйти? Я уже пренебрегла советом своей знакомой, что нужно выглядеть неслучайно, буквально позавчера.

А, еще в школу зайти, если мимо иду, захожу и тусуюсь со своими девочками.

Выходной, как и все мои выходные – очень обычный – позавтракала, провалялась до обеда в постели, по кухне что-то, по комнате, так – всякая всячина, на что глаз упадет.

15.44 Дзинь!

Юра: Привет! Как ты?

Я: Привет! Хорошо! У тебя что?

Юра: Нормально.

Я: Мероприятие с отцом прошло уже?

Юра: Еще нет, еду во Всеволжск. Там до вечера.

Я: Понятно, я тоже сейчас по делам пойду, скорее всего тоже до вечера). На улице шикарно просто!!!)

Юра: Согласен. Хорошего дня!

Я: И тебе!

А за окном действительно было просто шикарно! Крупными хлопьями валил снег, сумасбродно разлетаясь во вьюжном хаосе. Но температура была плюсовая. Эта зима в Питере вообще была щедра на снегопады, которые вечером выглядели просто сказочно, превращаясь на следующий день в глобальную катастрофу. А ночами за окном слышался гул спецтехники, пытавшейся побороть это великое всенародное бедствие.

Несколько дней назад мне даже пришлось купить лопату для уборки снега, так как обычный совочек уже не справлялся.

– Здравствуйте! Где мне посмотреть лопату? – спросила я, зайдя в «Стекляшку» – так называют магазин хозяйственных материалов в нашем околотке.

– Вам какую? Для уборки снега?

«Нет, блин, обычную, чтобы тебя закопать» – подумала я, глядя на продавца – «ты издеваешься? Все снегом усыпано, а я тут простую лопату пришла купить.»

– Да – ответила я и продавец повел меня в нужный отдел.

Остановив свой взгляд на нечто среднем из размеров, среди общего снегоуборочного разнообразия, я указала на выбранную мною лопату.

Мужчина достал ее из общей кучи и протянул мне.

Я оплатила покупку на кассе, и счастливая, вернулась на работу с заветной лопатой в руке.

Переодев куртку, я вышла на крыльцо и принялась отгребать снег. Счастье длилось не долго. Где-то под четвертой кучкой снега лопата издала звук, по которому я поняла, что она не справилась со своими обязанностями.

Так и есть – место, которое было скреплено саморезом, треснуло.

Переодевшись обратно и прихватив уже убранный мною чек, я вернулась в магазин и протянула треснувшую лопату продавцу.

– Лопаты ломаются иногда – промычал он, глядя на трещину – вероятно, вы предприняли больше усилий, чем нужно.

«Щас точно куплю обычную и закопаю тебя прямо здесь!!!» – сверкнула я глазами:

– А не смущает, что я девочка полутора метра ростом? Я даже не мужчина! А если бы мужик эту лопату в руки взял? Убедительно требую вас произвести возврат средств в связи с отсутствием нужного качества у товара.

– Сейчас я позову директора – и продавец лениво скрылся за лестничным проемом.

Через несколько минут ко мне вышла женщина, взяла лопату и внимательно рассмотрела трещину.

– Идите на кассу, вам сделают возврат – сказала она, улыбнувшись.

«Ну хоть кто-то адекватный в магазине» – подумала я, получив деньги обратно и побрела отгребать снег совочком для мусора…

Так вот, в тот день я все же оделась и пошла за лаком для волос в Летуаль.

– А вот здесь у вас обычно баночки стояли – их сейчас нет? – спросила я у девушки.

– Закончились, но на неделе будет привоз.

– Жаль, он к моим волосам очень вот подходит. Ну давайте тогда этот попробуем – показала я на голубую баночку с надписью о сильной фиксации.

– Что-нибудь еще для вас? – спросила девушка.

– Нет, спасибо. Хотя, покажите мне, что есть из кондиционеров?

– Вот ряд линеек. Будем подбирать?

Мои глаза вползли на ценник и сразу же чуть не выползли. Дороговато – мягко сказано. Я на эти деньги четыре бутылки профессионального шампуня по скидке купить могу. «Наташа, сделай вид, что ни один тебе не подходит, бери лак и иди уже на кассу.»

– Ну давайте посмотрим – как бы лениво сказала я.

– Это для поврежденных, это для жирных волос – девушка начала поочередно снимать с витрины баночки, протягивая их мне по одной.

Перечитав мне все бумажки на баночках, девушка повернула ко мне голову в ожидании, что я определяюсь с выбором. Я определялась, во всяком случае делала вид, но, на какой-то момент у меня возникли сомнения, и я сделала вид, что растеряна, а потом сказала:

– Спасибо вам огромное, мне еще нужно подумать, я сейчас тороплюсь и не совсем понимаю, что мне нужно в действительности.

– Тогда пойдемте на кассу – не выразив неудовольствия на своем лице ответила мне девушка.

«Вот умница» – подумала я. За что я люблю Питерские магазины, так это за то, что, несмотря ни на что, в любом из них к тебе относятся с большим вниманием и уважением, во всяком случае так выглядит внешне.

Лак стоил около четырехсот рублей. Девушка попросила меня надиктовать мой телефон, чего-то посмотрела в мониторе и в итоге я оплатила сто пятьдесят рублей. Офигеть! Два надо было брать. А, так я кондиционер в следующий раз до кассы тогда донесу и, если такое же не прокатит, скажу, что раздумала.

Я оплатила покупку и, довольная скидкой, вышла на заснеженный Большой проспект.

Метель поднялась не на шутку, поэтому обратную дорогу я решила скоротать на автобусе. Тем более, что идти было и правда очень далеко. Автобус уже подъезжал к нужной мне, остановке и я приготовилась на выход.

Телефонный звонок – как обычно – всегда не вовремя. У меня уже сложилось стойкое чувство, что все мои клиенты, родные и знакомые следят за мной в различные следящие аппараты и как только видят, что у меня нет возможности ответить или не очень удобно говорить – начинают звонить именно в этот момент. На всякий случай я достала телефон и глянула на экран. «О, БОГИ!!! ЮРА!!!»

Меня обдало жаром. Я не говорила с ним по телефону еще ни разу. Я думала, что завтра все смс уже закончатся. Это были мои планы. Но, как говорится, захочешь посмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

Я ответила на звонок в тот момент, когда автобус застрял на светофоре и остановка была уже в двух шагах.

– Да – сказала я.

– Привет! Это Юра – звучал голос на другом конце, от которого меня кинуло в дрожь.

– Я поняла – сказала я – привет! Рада тебя слышать.

«Рада тебя слышать! Ага, щас! Я просто охренела от радости. Я и не надеялась тебя еще когда-то услышать! Но я СЛЫШУ ТЕБЯ!!!»

– Как дела? – спросил голос.

– Юра, я сейчас на выходе из автобуса. Не очень удобно говорить. Давай я выйду и наберу тебя.

– Давай.

Автобус остановился и я, все еще дрожащими ногами, ступила на асфальт. Меня трясло, как последнюю сучку. «Все, спокойно. Вдохнули – выдохнули. Иди уже за угол и звони.»

Я прошла несколько шагов и свернула на Красносельскую, отошла, так, чтобы не было слышно шума дороги и набрала:

– Сейчас могу говорить.

– Чем занята? – спросил Юра.

– Съездила по делам, вышла вот только из автобуса, сейчас в школу хочу зайти к девочкам, потусуюсь немного и домой.

– У тебя ведь выходной сегодня? Я помню – четверг и воскресенье.

«Все-то ты запомнил, смотрю я. Надеюсь, что государственные тайны я тебе под градусами не выдала.»

– Да, но я всегда захожу, если в этот день выползаю на улицу, с девчонками хоть посмеяться можно. У тебя что?

– Ну я у отца еще. А какие планы вообще на вечер сегодня?

«Бабочки мои не то, что залетали, они начали биться внутри меня в дикой истерике в броуновском движении.»

– Да вроде никаких не строила. Что запланировала, все сделала. А что?

«А ЧТО? А ЧТО? А ЧТО?» – звенело во всей голове набатом.

– Часа через полтора я буду уже дома, еще час дай мне на уборку. Я наберу тебя, хочется уже увидеть.

«ХОЧЕТСЯ УЖЕ УВИДЕТЬ» – все тем же набатом застучало в моих висках!!!!! И я нисколько не преувеличиваю.

– Взаимно. Я тоже хочу тебя увидеть – ответила я совсем тихо, но он услышал.

– Тогда будь на связи через пару часов.

– Да, хорошо, буду.

– Пока! – сказал Юра.

– Пока! – ответила я.

Минут несколько я стояла ошарашенная с головы до ног, потом пришла в себя и, будто привидение, побрела в сторону школы.

Пришла к девочкам и пару часов вроде как была с ними, но вроде, как и не с ними, а уже в предвкушении предстоящей встречи.

Коллега моей дочери – Юля – шла сегодня к нам с ночевой, потому что у Арины завтра выходной и они собирались играть в Хогвардс Легаси. Я тут же слепила ну очень грустную мину у себя на лице, и Юля сказала, что она постарается сегодня не так громко реагировать на провалы и неудачи.

– Я запомнила – улыбнувшись сказала я.

Хэппи енд, скажу я вам – это совсем не про меня, даже если предварительно все к нему идет. Это я уже поняла давно, и моя попа сразу же поставила под сомнение предстоящее мероприятие по встрече с Юрой. Ну не могло все так удачно складываться.

Я плюсанула к имеющемуся на тот момент уже времени два с половиной часа и вышло, что звонок должен будет поступить ко мне плюс минус пять минут в двадцать один ноль-ноль.

21.00 – звонка не последовало.

21.05 – не было звонка.

21.10 – ну нет же.

21.15 – ну это уже слишком.

Я уже была не в духе – у меня разбег всегда очень быстрый, в секунды даже может случиться.

Решила написать пока только смс.

21.17

Наташа: У нас все в силе?

Юра: тишина в ответ.

Я подождала немного, вышла на улицу и набрала Юрин номер – абонент не абонент. Весело. Обхохочешься. Ну смейся, тебе ж попа сразу сказала, что аут. Чувство злости сменилось уже на беспокойство. Ну да, он навеселе, судя по голосу, уже был. Могло и что-то случиться в связи с этим. Может уснул, может телефон разрядился, да много чего может в таких случаях случиться. «Всё, иди к девочкам, а то уже разойдутся все скоро.»

Пришла, девчонки уже собирались на выход. Дружной тройкой мы дошли до дома, я покушала, что догнала в холодильнике, а девчонки разогрели себе лазанью, только что купленную в магазине.

Утро следующего дня постаралась провести в компании подушки и одеяла почти до талого. Ирина в больнице – нужно пользоваться моментом и по максимуму реабилитировать свой организм. Я думала, что не доживу до двадцатого февраля, но я – не то что дожила, а привыкла и адаптировалась к Ирине.

Смс Юре я все же решила написать.

15.16

Наташа: Ты живой там?)

Тишина в ответ, по-прежнему…

По понедельникам у нас в школе нет детских групп, поэтому я работаю с шести вечера. Настроение от отсутствия информации целый день было на нуле. Я не люблю пребывать в неведении. Главное для меня – это знать ответ на вопрос. Любой ответ. Даже отрицательный. После него приходит успокоение и понимание, что ситуацию нужно отпустить и шагать по жизни дальше.

Но сейчас не было понимания того, что ситуацию нужно отпустить, тем более, что отпускать ее никак не хотелось.

Я ложусь спать обычно очень поздно, примерно в час ночи, когда и в два и в половине третьего. Придешь с работы – немного отдыха и на кухню – готовить. Вот и опять припозднилась. Легла ближе к часу. И снова меня охватило состояние потерянной, но вчера еще возможной встречи. Моя рука сама потянулась за телефоном, и я настрочила….

00.59

Наташа: Я все перспективы вижу вперед. Обмен телефоном не означал начало действий, я через это уже проходила. Два дня переписок с тобой по твоей инициативе – более чем приятно, поверь. Я тетка взрослая и адекватная. Вариант, что ты пропадешь сразу – был априори и к нему я была готова изначально, но ты продолжил общение.

В результате – мое потраченное время вчера, неврастения по поводу того, все ли с тобой в порядке и непонимание, куда двигаться дальше.

Хотя бы пукни или мяукни, что все норм и поставим точку невозврата.

Благодарю за понимание).

И тут же раздался дзинь!

Юра: Я отсыпаюсь. Я очнулся в больнице сегодня. Потом расскажу.

Наташа: Хорошо, отсыпайся.

Юра: Сладких.

Наташа: И тебе.

Весь следующий день Юра висел со мной на телефоне, что-то без конца бубня своим красивым подкрадывающимся голосом. И ощущение того, что он никуда уже не денется, возникло очень стойкое.

– У тебя очень красивый голос! Все, на связи – обнял, поцеловал – завершил наш разговор Юра.

Это была последняя фраза на сегодня. Ложась спать, я решила написать ему смс.

23.40

Наташа: Я баи уже собираюсь, так приятно было говорить с тобой в течение дня, правда!), у тебя тоже очень красивый голос – завораживает), заворожил). Я очень надеюсь, что ближайшее время ты не исчезнешь из моего хрупкого мира, мне сейчас это нужно… Обняла, поцеловала). Наичудеснейший мальчик!)

А зачем мне это было нужно?

А затем, что почти два месяца назад, ни днем раньше и ни днем позже, а именно в Рождество Христово, человек, которого я любила и собиралась провести с ним остаток своей жизни, объявил мне, что ему хочется уже душевного спокойствия и равновесия, а со мной это, в принципе, невозможно…

Он только набрал меня, а я уже все поняла. Почувствовала.

Время не для его обычных звонков было потому что, а он человек строгого распорядка.

Да, вот так все просто и закончилось, хотя еще второго января он убедил меня в том, что обязательно возьмет отпуск и прилетит ко мне на день рождения и мы проведем это время в Карелии.

Я очень тяжело выходила из этого состояния, я, можно сказать, еще и не вышла из этой боли эмоционального предательства, поэтому переключиться на кого-то для меня было очень нужным на тот момент.

И тут же случился очередной телефонный дзинь, но уже не от Юры…

Так вот. Этажом выше надо мной живет сосед по имени Сергей. Сергей – художник, и, как выяснилось при соседском знакомстве – преподает в Штиглица. Когда мы заезжали в квартиру, Сергей со своей супругой – театральным художником, ходили к себе домой по черной лестнице. А подоплека заключалась в том, что, когда мы смотрели эти комнаты, риэлтор поведал нам жуткую историю захвата парадной и прилегающей к ней прихожей в лице Валентины Александровны – восмидесятитрехлетней мамы Николая Игоревича, как я уже упоминала, но мы не стали соваться в чужой монастырь со своим уставом и проглотили захват парадной, согласившись на черный вход.

По прошествии полутора лет Сергею удалось выкупить последнюю комнату в своей квартире и он, став единоличным хозяином всея квадратных метров развернул в ней грандиозный и шумный ремонт. Кроме этого, у него в квартире располагалась мастерская, где он изготавливал багеты и пилил материалы. Те еще звуки, скажу я вам, время от времени доносились до нас…Ну вроде как временные рамки им нарушены не были, поэтому все терпели и молчали.

И вот в этой прилетевшей от Сергея смс я услышала запись звуков глухого стука. Как я сразу поняла, он записал на телефон, какая у него слышимость, когда мой сын садится за барабаны, которые мне все же удалось подарить сыну на день рождения. Барабанная установка электронная, то есть звуков никаких не слышно. Слышно только, как нога отстукивает по педали.

Интересное кино, ни у кого не слышно, даже у меня в соседней комнате и у моих соседей по коммуналке, а у Сергея наверху слышно. Наверху, блин! Даже не внизу, что было бы логичнее.

Я прослушала запись, но отвечать не стала. Отложила полемику на завтра. Не хотелось портить Юрино возвращение. Я поерзала на кресле, нашла удобную позу и начала засыпать…

Утром зазвонил телефон.

– Алле – ответила я.

– Доброе утро! Это ваш сосед сверху, Сергей. А что за юный барабанщик у нас в доме появился? Это не у вас, случайно?

«Да уж…Ты сам-то себя слышишь – каким тоном ты начал этот разговор? Эх, люди. Да что ж вы злые-то такие? Да как так получилось, что вы возлюбить ближнего своего никак не хотите и не можете? Да что у вас тут в Питере происходит то такого, что вы ядом готовы обрызгать, кто не по-вашему думает и живет?»

– Здравствуйте, Сергей! Я прослушала ваше вчерашнее послание. Я бы на вашем месте сменила риторику, так как речь идет о взрослом молодом человеке, который готовиться стать профессиональным музыкантом и достиг уже определенных успехов на этом поприще. И тем более, когда речь идет о моих детях, я бы не хотела слышать в их адрес язвительные формулировки.

– Извините, я не собирался никого обидеть – ответил сосед.

«Не собирался он обижать! Я что, на дуру похожа что ли? Как не собирался, если сразу с этого и начал?»

– Я записал, как у меня слышно, когда он занимается.

– Ну он же не нарушает установленных временных рамок и даже более того – он старается это делать в промежуток между двенадцатью часами дня и восемнадцатью вечера. Я не считаю, что это должно стать поводом для вашего возмущения.

– Барабанную установку нельзя устанавливать дома.

– Нельзя. Если речь идет об акустической. Но мы приобрели электронную, что не возбраняется и никаких специальных условий для нее не требуется. Я гуглила по этому поводу.

– А это надолго, стесняюсь спросить?

«Стесняется он. Стеснялся бы – не спрашивал – ответ тебя ой как не устроит!»

– Я вас не обрадую, к сожалению. Это навсегда, за исключением того момента, если мы отсюда съедем. А жить вечно мы здесь не собираемся.

– Вы понимаете, что я человек творческий и мой график не совсем совпадает с вашим обычным графиком, я ночью работаю, а днем сплю. Как раз в это время, когда ваш сын садится за барабаны. Моя спальня находится прямо над его комнатой.

«Зашибись – как мы удачно попали! График у него не совпадает – купи себе отдельный дом на острове тогда! Творческий он! А мы нет, что ли? Ты где был, когда полгода сверлил нам мозги своим ремонтом? Я сплю до обеда, я ложусь за полночь, а ты, ни свет, ни заря, дрелью звучать начинал. Ты меня спросил – совпадает ли мой график с твоим? Совсем охренел что ли?»

– Сергей, для начала я прошу вас прислать мне график вашего отдыха и бодрствования и будем подбирать удобные для всех варианты.

– Я не могу точно сказать, когда я буду спать, а когда работать.

– Хорошо, давайте хотя бы примерный, чтобы было от чего оттолкнуться. На днях мы подстелим под педаль коврик, и я надеюсь, что это тоже облегчит ситуацию. Жду от вас график. Всего доброго!

И я принудительно завершила разговор. Для начала дня достаточно негатива. Я чувствовала, как взвинтилась. Нужно успокоиться. Завтраком и кофе – идеальный вариант.

Я позавтракала и занялась домашними делами. Перед работой было запланировано посещение парикмахерской и ближе к обеду я начала собираться. По пути в парикмахерскую позвонил Юра.

Еще хочу подсветить один очень важный момент в своем бытие – «плАта», так мне однажды сформулировали определенный ряд событийностей в моей жизни.

Одна моя очень хорошая приятельница два года назад писала работу на защиту специальности «статистический психоаналитик» и попросила моего разрешения сделать это на основе моей даты рождения, на что я охотно согласилась. Выйдя после защиты, она набрала меня и поведала мне все про меня любимую, доведя таким образом меня до полуобморочного состояния. Я не смогла противоречить ни одному ее слову, все совпадало, как в аптеке. А в заключении она резюмировала:

– Наташа, с тобой происходят вещи, не поддающиеся общим стереотипам и описаниям. С тобой все время что-то происходит. Тебе не нужно задавать никаких вопросов по этому поводу. Это своеобразная плата за то, что ты потом получаешь. Так надо в твоем случае.

«Оказывается, все так просто??? Ну пипец!»

– Ань, ну спасибо за информацию, я теперь хоть мучиться вопросами перестану, а то я всегда на грани нахожусь – что я не так опять сделала? Для меня это важно было сейчас услышать, потому что за всю свою жизнь я не получила ни одного вразумительного ответа по этому поводу.

На чем мы с ней и попрощались, и я сняла этот пункт в своей голове…

– Привет! Какие планы на сегодня? – спросил мой новый знакомый.

– Парикмахерская сейчас у меня. Записывалась на днях. А чего? – поинтересовалась я, чувствуя, что я точно есть сегодня в его планах.

– Через сколько освободишься? – спросил он.

– Юр, ну вопросом на вопрос то. Говори уже – проныла я.

– Приехать сможешь? – это был самый лучший вопрос, который я хотела услышать на тот момент.

Фух! Второй раз не сорвется точно. Попа промолчала потому что моя.

– Во сколько? Я работаю сегодня так-то – ответила я.

– Чем раньше, тем лучше.

– Ну тогда мне с работы свалить наглым образом придется.

– Ну тогда свали наглым образом. А парикмахерская тебе точно нужна?

– Ну да, в порядок нужно себя привести.

– Сколько по времени?

– Минут через пять уже сяду в кресло. Давай я тебя наберу, как освобожусь.

– Давай.

Можно было конечно же сорваться сей же час и плюнуть на парикмахерскую, но нет. Пусть подождет немного. Это будет моя маленькая мстя за прошлую невстречу.

Я вышла на улицу замечательно постриженная, с уложенными волосами и набрала Юру.

– Я освободилась, сейчас домой минут на тридцать и приеду.

– А домой обязательно?

– Да – сказала я – мне накраситься нужно, я же не собиралась сегодня на свидание.

– А оно надо?

– Надо, Юра, надо! Я постараюсь очень быстро.

– Хорошо. Жду. Будешь выезжать – набери.

– Да, хорошо.

Я села в автобус и через десять минут уже стояла в ванной перед зеркалом, рисуя лицо. Еще пятнадцать минут, и я не только умница, но и красавица!

«Наташа, выглядишь ты просто отпадно! Вызывай такси и дуй уже!»

– Юра, я в такси села только что.

– А зачем на такси?

– Надежнее, я не очень помню местность, уйду куда-нибудь не туда, как я люблю это делать.

– Понял, жду!

Машина доехала минут за пятнадцать и высадила меня у знакомого дома. Я подошла к парадной и набрала Юру.

Абонент не абонент. Набираю еще раз. Абонент не абонент. Еще раз. Абонент не….

«Да что ж такое-то?! Неужели развел? Так просто? А я купилась.»

Я готова была разрыдаться, достала сигарету и закурила.

«Наташа, езжай-ка лучше домой и выкини всю эту чушь из своей головы. Просто забудь. И успокойся уже!»

Внутренний голос был абсолютно логичен, и я пошла, вспоминая тот путь, которым мы шли от Юры вместе с ним на остановку.

Я уже миновала арку, как раздался телефонный звонок.

– Ты уже на месте? – это был Юра, но номер высветился чужой.

– Нет, я уже ушла – ответила я.

– Зачем?

– Я не смогла до тебя дозвониться.

– Телефон сел, я вышел на пять минут. Только сейчас сообразил.

Отлегло сразу как-то у меня, честно. А то я Бог весть что уже про него подумать успела.

– Стой на месте, я сейчас приду за тобой.

Юра вырулил вообще не от своей парадной, чмокнул меня наскоро в щеку и повлек за собой.

– Куда мы?

– Минут на десять зайдем в одно место и домой.

– Зачем?

– С приятелем договорим.

Мне стало не по себе. Я, Юру-то, еще толком не знала, а тут еще и приятель какой-то.

– Угрозы нет никакой?

– Ты о чем? – и Юра рассмеялся мне в ответ – никакой угрозы, поверь мне. Идем.

Мы прошли под аркой, повернули налево и сразу оказались у красивой деревянной двери. Юра открыл дверь и пропустил меня вперед. Потом обогнал немного и я направилась за ним во след.

«Ептыть! Красота неописуемая просто! Чтоб я так жила!».

Это был один из лучших ресторанов в городе – Дуглас. Внутреннее убранство поражало роскошью и блеском и столики туда бронировали за несколько дней вперед. Но сейчас это было дневное время и людей было раз два и обчелся. Официанты внимательно проводили нас до столика глазами.

Мы подошли к столику, за которым сидел какой-то неприятный тип моих лет и потягивал пиво.

– Знакомьтесь – Василий – представил приятеля Юра.

– Наташа – сказала я и принялась расстегивать куртку.

Юра принял ее из моих рук и повесил на вешалку.

– Что будешь?

– Кофе, если можно – ответила я.

К нам подошла девушка и я сделала заказ. Мальчики допивали пиво.

Неприятный тип пытался склонить меня ко всеобщей беседе, но я дала понять, что не желаю принимать в ней участие.

Юра, судя по всему, не соврал, что вышел на пять минут, потому что одет он был ну совсем ни для ресторана. Та же футболка, которую он мне протянул в ночь нашего знакомства и треники.

Пипец, блин, компания со стороны, наверное, выглядела. Я одета была более, чем прилично, неприятный тип почти прилично и Юра ну совсем неприлично для ресторана. Официанты стояли неподалеку и время от времени я ловила их взгляды в нашу сторону.

Мне принесли кофе, вкусный, должна я отметить. Мальчики чего-то там говорили еще про общих знакомых, про рыбалку, про моря, я допила последний глоток, и мы с Юрой откланялись.

– Извини, он меня выдернул прямо из тапок, это сосед. Я обещал ему составить компанию ровно до твоего приезда.

– А я уж подумала, ты пошутить решил надо мной. Так себе ощущения были, если честно. Я уж домой обратно собралась.

– Извини. Забыли?

– Да, забыли.

Передо мной открылись двери уже знакомой парадной, и я пошла впереди по лестнице. А вот и знакомая табуретка в горошек, все такая же смешная, как и в прошлый раз. Второй этаж, знакомая дверь открылась Юриным ключом, и мы оказались в коридоре.

– Тапки – протянул Юра.

– Спасибо – ответила я.

Юра повесил мою куртку и буквальным образом утолкал меня в комнату.

– Я соскучился, а ты?

Он разделся быстрее, чем я успела ответить на вопрос.

«Предупреждать надо, если что. Я тетка возрастная, так и умереть внезапно могу!»

После того, как я неудачно натерла коленку до крови, с дивана мы переместились на кровать. Должна отметить, что в этот раз я была уже куда более смелой.

Уставшие, я бы даже сказала, изможденные, мы уже проваливались в сон, как я услышала его тихий шёпот:

– Сколько у меня было девушек, но такой как ты не было. Девочка моя маленькая сейчас со мной и у нее самая сладкая киска!

Я так поняла, что это мне и про меня же сейчас было сказано.

– У меня такого еще не было – и Юра сжал меня своими сильными руками.

– У меня тоже…

Через пару часов раздался телефонный звонок.

– Я отъеду на часок? Очень нужно – сказал Юра, быстро вскочив с кровати сразу после разговора.

– Точно на часок? – спросила я.

– Может и меньше.

Юра начал спешно одеваться.

– Давай я замкну тебя – сказал он.

– Нет уж, я сама замкнусь, а ты мне ключи оставь, вдруг задержишься или еще что – ответила я.

– У меня только один ключ.

– Ну ничего – подъезжать будешь – наберешь, спущусь вниз.

– Ладно – ответил он, протягивая мне связку.

Я закрыла за ним дверь и пошла на кухню, потому что вроде как проснулась – можно что-то приготовить покушать пока. Открыла дверь холодильника – не густо, то есть практически пусто, две банки с вареньем и еще по мелочи что-то…

Открываю морозильную камеру – первый отсек – пусто, второй – то же пусто, третий…

«Здрасьте – приехали!» Меня аж пришпилило. Третий отсек был на две трети наполнен каким-то белым веществом, закутанным в целлофан.

«Наташа, беги уже куда-нибудь подальше отсюда, а то наскребешь на свою попу очередное приключение. А то и в живых бы остаться.»

Но попа как-то скромно промолчала в ответ, и я решила, что это не то, о чем я подумала. Ну мало ли кто чего хранит в морозильной камере. «Все. Забудь. Иди уже еду готовь, раз собиралась. У тебя очень мало времени.»

Я посмотрела, что нужно докупить из продуктов и пошла на поиски ближайшего магазина. Определив жертву пыток, я ринулась в сторону пожилого мужчины с вопросом:

– Подскажите, где ближайший продуктовый в этом районе?

– Ближайший только минут десять ходьбы, вон в ту сторону идите прямо и по левой стороны увидите магазины – жестом показав мне направление, ответил мужчина.

– Спасибо! – поблагодарила я его.

Я купила куриную грудку, сметану к ней и какой-то красиво выглядевший корейский салат. По той же дороге без труда вернулась обратно и принялась готовить.

– Я уже у двери – позвонил Юра.

– Сейчас – ответила я и пошла открывать парадную.

– Вкусно пахнет, это у нас что ли?

– Да, мне немного осталось, ты рано приехал.

– Я же обещал пораньше, если получится. Получилось.

– Молодец, молодец – улыбнулась я и чмокнула его в губки – вот это можешь уже нести в комнату. Я отдала ему хлеб, открытый салат и маслины.

Спагетти еще доходили в кастрюле, а курица под сметаной обретала последние штрихи в виде свежей зелени.

– Пахнет вкусно – сказал Юра, заглядывая в сковороду.

– Это и на вкус вкусно – сказала я, отключая огонь. – Дай дуршлаг.

Я вывалила содержимое кастрюли в дуршлаг и промыла все водой.

Юра уже приготовил тарелки, и я наполнила их нашим первым совместным ужином.

– По глотку? – и Юра достал бутылку с коньяком.

– С удовольствием – ответила я.

Мы переместились в комнату и принялись за поглощение пищи. Юра кормил меня со своей вилки, а я его со своей. Это было так мило и приятно, что я просто растаяла от внимания.

– Что у тебя завтра? – спросила я.

– На новую работу выхожу. Первый день. Надо созвониться еще, все ли в силе. Сегодня нужно уснуть пораньше, а то мне завтра на строительных лесах под потолком передвигаться.

– Да девять только.

– Не лечь, а уснуть – сказал, подмигивая, Юра – очень вкусно готовишь!

– Спасибо. Это для тебя получилось. Я вообще готовить не люблю, это только если по случаю или для кого-то. Для того, чтобы раньше уснуть, нужно раньше лечь! – ответила я.

– Я книжку начал читать, но понял, что все время застреваю на каких-то местах, не понимая слов.

– Ну пошли, вместе почитаем твою книжку…

Юра сел на диван, а я легла к нему на колени, завернувшись в плед. Сначала читала я, потом он, потом опять я, тоже застревая на каких-то словах, которые не то, чтобы были непонятными, а имели совершенно иной смысл в данном ракурсе.

– Да ну ее нафиг. Тут либо со словарем сидеть надо, либо гуглить – психанула я.

– Я тоже так думаю – Юра взял книгу из моих рук и зашвырнул ее подальше в глубь дивана.

Мой маневр до стола, чтобы сделать глоток чая, так и остался незавершенным и я оказалась прижатой к стене…

– Куда пойдем – на диван или в кровать? – прижав меня спросил Юра.

– Давай в кровать, там уютнее как-то.

В кровати было правда уютнее и мы уже не примеривались и не присматривались друг к другу. Мы просто были на небесах…

Ночь в плане сна не удалась от слова совсем. Видимо, я уже привыкла спать в одиночестве и постоянно ворочалась, ища удобную позу. Юра тоже без конца просыпался от того, что ворочалась я. Ко всему прочему часам к пяти утра у меня начались мои любимые щекотки в ногах и мне пришлось вставать несколько раз, чтобы они немного поутихли.

Короче, никто из нас не выспался и каждый из нас разошелся в метро в коматозном состоянии. Но я домой и хоть немного поспать, а Юра на работу.

19.48

Юра: Как дела?

Наташа: Хорошо все, только спать хочется, пару часов поспала утром дома. Сейчас на работе. У тебя как день прошел?

Юра: Весь день под потолком провел на стремянке. Сейчас по делам ездим с Вовой…потом домой, спать.

Наташа: Да, тебе выспаться нужно обязательно, а то уснешь под потолком в процессе. Если захочешь, набери меня перед сном, услышу тебя).

Юра: Ок, на связи

Наташа: Да, целую!

Уже ближе к полуночи он набрал меня и рассказал о новой работе и что-то еще из того, что произошло за сегодняшний день.

– Можно завтра что-то посмотреть вместе, если ты не против – напоследок предложил мне Юра.

«Уже завтра??? Кто? Я? Против? Совсем не против! Я только за!»

– Да, давай.

– Тогда на связи.

– Да, пока-пока.

23.47

Наташа: Юра, добрых и сладких тебе снов, очень трогает, что отзваниваешься, правда). Не звоню сама, чтобы не быть навязчивой, но соскучилась по тебе сильно…я поняла, что лежать под пледом головой на твоих коленях – это самое лучшее, что может быть в этой жизни). Я баи).

Про остальное я вообще молчу).

Весь следующий день от Юры не было ничего. Я забеспокоилась и решила написать.

22.09

Наташа: Ты в порядке? Привет!

Юра: Привет, да. Я у отца. Как ты?

Наташа: Норм, просто собирались сегодня сериал посмотреть, и я тебя потеряла).

Юра: Спонтанно получилось, не планировал поездку. Извини. Если рано приеду – позвоню. Но у меня еще дела есть сегодня.

Наташа: Деловая колбаса. Я спать часов до двух не буду сегодня, но если не отвечу, то уснула уже.

04.08

Юра: Улегся спасть у друга. Хотел позвонить сперва, но понял, что не стоит…

07.06

Наташа: Душить буду нежно и ласково, целуя…

День прошел, как обычно. Ничего примечательного в нем не произошло и уже подходя к дому я получила смс:

21.32

Юра: Привет как дела?

Наташа: Привет! Норм), ты как?

Юра: Тоже, ток на работе вымотался. Пол дня о подушке думаю.

Наташа: Я только к дому подхожу, наберу тебя минут через 15…

– Все, я дома – набрав Юру сказала я.

– Я тоже. Сейчас помоюсь и залипну. Глаза сами уже закрываются. У тебя что завтра?

– Работаю, как обычно – ответила я, завтра детские группы с пятнадцати тридцати.

– На связи тогда, до завтра? – спросил Юра.

– Да, целую. До завтра – ответила я.

Чуть позже позвонила расстроенная Ирина и сообщила, что потеряла все три ключа от двух сейфов.

– Ну пипец – сказала я – и что теперь делать будете?

– Не знаю. Ване пока ничего не стала говорить – ответила она.

Ваня – это великовозрастный сын Ирины, с которым у нее были очень сложные отношения. Или у него с ней. По моим наблюдениям Ваня являлся самым сильным ее тригером и, обычно, после разговора с ним она вся как будто рассыпалась на мелкие кусочки и словно, высосанная, долго сидела, замерев в одной позе.

– Напишите объявления и развесьте на всех видных местах. Может кто-то подберет или подобрал уже. И персонал тоже подключите к поискам.

– Я уже подключила. Никто ничего не видел. Про объявления – спасибо! Сейчас писать буду – Ирина немного воодушевилась моим предложением.

– На худший вариант – если не обнаружатся ключи – что тогда? – спросила я.

– Замки поменяем. Ване не буду говорить, а то ругать будет – сразу обмякла Ирина Соломоновна.

– Ну да. Меньше знает – крепче спит ваш Ваня, извините.

– Ты завтра сможешь кое-что сделать для меня? – спросила Ирина.

– Ну говорите, что нужно – ответила я.

– Хочу кое-кого с праздником поздравить, цветы купишь мне с конфетами? И еще кое-что.

– В ватсап список киньте, я в перерывах побегаю, закуплю. Потом на такси приеду – привезу.

– Хорошо. Спасибо! – и через небольшое молчание-паузу, как она обычно делает – Ну пока.

– Да, Ирина Соломоновна, до завтра!

Весь следующий предпраздничный день седьмого марта пришлось очень сильно посуетиться. Вторник с детскими группами, поэтому пришлось бегать за покупками несколько раз, чтобы не оставлять школу надолго. Сходила в аптеку за углем, в Дикси за продуктами, потом в КБ – взяла там три коробки конфет. И уже после занятий в шесть часов побежала к Чкаловской в Цветовик.

Очередь была небольшая, но флористы двигались из ряда вон как медленно и минут через десять я начала нервничать и тарабанить пальцами правой руки партию Хачатуряновской Лезгинки о прилавок. Девушка, разбиравшая тюльпаны, услышала мою неврастеническую дробь и спросила, чем может мне помочь.

– Мне нужно пять небольших букетов из тюльпанов. Три по пять и два по три. Сделаете?

– Да. Какого цвета вам?

Я поднесла указательный палец к развернутым с цветами бумагам и указала на пять разных цветов – белый, розовый, желтый, сиреневый и красный, пояснив, сколько и какого цвета.

Спасибо ей, конечно же, за то, что она обратила на меня внимание вне очереди, но собирать букеты она начала так медленно, что на третьем я уже чуть ли не подпрыгивала у прилавка.

Она брала нужное количество тюльпанов одного цвета, медленно несла все это в противоположную сторону зала и еще медленнее начинала складывать и заворачивать их. На третьем мне захотелось сорваться с места и самой унести ей очередную порцию тюльпанов. Но так делать было нельзя. И мне пришлось собрать всю свою нервную систему в большой кулак и терпеливо досматривать это действо.

– Вам в бумагу завернуть? – спросила она по окончании.

– Обязательно – кивнула я в ответ.

«Только не на пол часа еще!» – пробежало в моей голове.

Она так же медленно и неуклюже завернула все пять букетиков в белый лист бумаги и залепила верх скотчем.

– А можно вот тут как-то немного поэстетичнее – указала я ей на геморройную складку вверху.

Она молча с недовольством переклеила верх.

– Оплата картой? – спросила девушка.

– Наличные.

Я рассчиталась и протянула руку за завернутыми цветами. В момент, когда я еще не взяла в руку то, что мне передавали – она отпустила бумагу и она с букетами внутри рухнула на пол.

Я была в шоке. В лучший из дней я бы тормознула и заставила ее все переделать, но не сейчас. Ирина звонила уже через каждые десять минут, с вопросом:

– Наталья, ты сейчас где?

Четыре звонка только за время пребывания в Цветовике.

– Все, Ирина Соломоновна, вызвала такси. Ценник бешеный – почти полтос, но так быстрее будет, мне до остановки со всем этим скарбом быстро не добежать.

– Езжай на такси. Я боюсь, что кто-то уйдет сейчас без моего поздравления, а там выходной.

– Лечу – выпалила я.

Ценник на такси и правда был звериный. Тут ехать минут десять от силы всего. Подъехала машина и я загрузилась вовнутрь.

– Я уже внизу – позвонила мне Ирина.

– Я уже подъезжаю – ответила я.

Улыбка осветила ее лицо при моем появлении в фойе.

– Успела. Достань цветы с конфетами и жди. Я сейчас – засуетилась моя подопечная.

Я положила ей конфеты в отдельный пакет и развернула бумагу, в которой были тюльпаны. Фух. Пронесло. Все целое и невредимое. Девушке из Цветовика значит жить.

– Я к конфетам букеты сложу, чтобы вам нести удобнее было, только вытаскивайте их аккуратно, они очень лебезные.

– Какие? – уставилась Ирина.

– Ну, нежные очень – пояснила я.

– Поняла.

Ирина взяла пакет и пошуршала к лифту своей фирменной с размахом руки походкой.

Я осталась ожидать ее в фойе, чтобы она забрала остаток привезенного мною заказа. Ожидание затянулось надолго – почти час. Оказалось, что Ирина Соломоновна просто не могла самостоятельно достать верхнюю одежду, чтобы выйти со мной на улицу, а из персонала никого не оказалось. Видимо, все ушли на чаек в честь предстоящего праздника.

Ирина наконец-то показалась в проеме вся замученная и потерянная. Не такая, как ушла от меня час назад.

– Наталья, извини, что долго. Я не могла достать одежду и пришлось ждать, кто мне поможет. Представляешь – они убирают одежду под потолок.

Я не придала особого значения ее словам про потолок, решив, что она просто переключилась там на что-то другое, как она обычно это умеет делать.

Я увидела это позднее, в день, когда забирала ее из больницы. Это уму не постижимо! Ниша для одежды находится в стене, прямо в палате, что, казалось бы, удобно. Но когда я распахнула нишу и увидела, где именно находятся верхние вещи – я впала в состояние шока, после чего у меня случился истерический смех.

Люди, вы видели больных Паркинсоном? Особенно на крайних стадиях? Они передвигаются-то с большим трудом, а, чтобы достать одежду, висящую прямо под потолком, простите меня, но это верх издевательства над ними. Мне-то пришлось взять стул, залезть на него и еще дотянуться, чтобы снять с крючка!

– Ты погуляешь со мной немного? Я хочу на волю, на воздух – щемящей интонацией произнесла Ирина – или тебе уже бежать нужно?

– Да, Ирина Соломоновна. Конечно погуляем. Пакет у охранника оставим, обратно в палату пойдете – заберете, хорошо?

– Ну давай – согласилась Ирина.

«Блиииин! Какой на хрен гулять? Я с работы свалила ненадолго, а получилось, что прождала час и еще гулять будем совсем не десять минут. Арина меня порвет на Британский флаг!»

– Держитесь – я подставила ей свою согнутую в локте руку, она ловким и привычным движением подхватила меня, и мы направились к выходу.

Погода была двоякой. Вроде и солнце, но и ветер задувал прилично.

Ирина Соломоновна медленно шла рядом, крепко держась за мою руку. Соскучилась, я это почувствовала.

– Наталья, представляешь, какие они все-таки гады! Меня же перевели в платную палату, в которой не оказалось даже половой тряпки. Я не успела до туалета и сделала лужу. Я попросила у них тряпку, чтобы самой подтереть, а они решили, что я сделала это специально. Ну вот как это?

– Ирина Соломоновна, не нервничайте! Нервные клетки не восстанавливаются. Ваша задача – получить лечение и улучшить свое самочувствие и физическое состояние, на остальное можно насрать с большой колокольни.

– Наверное ты права. Но я еще хочу пожаловаться.

– Валяйте – сказала я, а про себя подумала – «мне уже все равно люлей навесят, так хоть кому-то польза будет от меня» и мы пошли к беседке для курения, чтобы немного присесть. Ирина устала и попросилась туда.

Мы дошли до беседки и сели. Она села близко и держала меня так крепко, что сердце мое защемило. Чего я и боялась. Моя эмпатия очень часто играет потом против меня.

– Очень толковая врач по ЛФК, молодая, но грамотная. Очень внимательная. И от процедур мне стало лучше.

– Да я вижу, Ирина Соломоновна. Вы огурцом стали.

– Правда?

– Правда, правда, я не льщу.

Соломоновна задрала голову к небу и начала рассказывать про полеты на тренажерах и какие это были незабываемые ощущения и впечатления.

– А хочешь, я договорюсь, и ты на процедуру придешь?

– Ой, совсем забыла вам новость рассказать – у меня тут в ваше отсутствие свой тренажер появился.

– В каком смысле?

– В прямом. Познакомилась пару недель назад случайно с молодым человеком, общаемся теперь.

– Ну и молодец. А тренажер-то хороший? – спросила, заулыбавшись, Ирина.

– Более чем, Ирина Соломоновна, молодой только очень.

– Сколько?

– Двадцать шесть.

– Ну мать, ты даешь! – рассмеялась Ирина – оставила тебя на свободе одну.

– И не говорите…

– Ну давай, тренируйся тогда.

Мы еще немного посмеялись и вернулись к больничным сплетням.

– А заведующая отделением – ты же ее видела, вообще сказала мне,

что не примет в следующий раз на лечение.

– Это за наше опоздание на день? – спросила я.

– Да, у них там все расписано, оказывается.

– Но человеческий фактор еще никто не отменял, тем более с такими больными.

– Вот и я про то же, любой может забыть, опоздать, зачем сразу такие вещи говорить?

Мне нужно было возвращаться в школу. Арина уже звонила и два раза.

– Ирина Соломоновна, нам нужно завершаться, мне уже пора.

– Ну ладно, пошли – с грустинкой в голосе тихо сказала Ирина и мы повернули в сторону здания больницы.

Я уже поднималась по лестнице домой, как позвонила Ирина.

– Наталья, говорить можешь? – спросила Соломоновна.

– Ирина Соломоновна, если терпит, то я сейчас зайду, переоденусь и вас наберу, хорошо?

– Ну давай.

Я очень сильно устала сегодня, я намотала столько кругов за весь день, если честно, что мне хотелось просто побыть в тишине. Но я пообещала перезвонить.

– Ирина Соломоновна, я вся во внимании – сказала я в телефон.

– Наталья, я тебе не говорила? У меня есть еще одно очень важное дело, которое могло бы приносить мне пассивный доход.

– Нет, не говорили. Удивите меня! – подколола я Ирину.

– Дача – ответила Ирина.

– Вы не говорили мне про дачу. Далеко?

– На станции Горьковская, чуть больше ста километров.

– Доход в смысле продать?

– Нет, доход в смысле сдавать.

– Это тема, причем хорошая. Это востребовано и не очень далеко от города. Место красивое?

– Очень. Рядом два озера чистых и грибов с ягодами много. Мой отец строил. Там два этажа, второй сдавать можно.

– Ну так нужно заняться этим.

– Мне нужен человек, который там будет жить и приведет все в порядок. Есть кто на примете?

– Сейчас нет, но я поспрашиваю – пообещала я Ирине.

– Ну ладно. Все – сказала Ирина.

– Да, Ирина Соломоновна, на связи!

В 22.40 прилетел дзинь от Юры.

Юра: Привет) как ты?

Наташа: Добрый!), норм, борщ по плану у меня седня, если до конца недели увидимся – привезу – угощу, это того стоит, поверь), он по любому доживет). Ты как?

Юра: Я норм, еду в Автово по делам. Хорошо, с нетерпением жду.

Наташа: Чмок тебя!) Можешь набрать, если до часу, потом я баи буду уже.

Юра: И я целую. Ок, я в час дома уже должен быть.

Наташа: Да, хорошо, если не отвечу, значит уже во сне).

Юра: Хорошо.

00.42

Наташа: Шедевр готов!)

Юра: Я в Автово до сих пор еще.

Наташа: Ты вообще какой-то неуловимый и быстро двигающийся))).

Юра: Выходные впереди.

Наташа: Не отправляется фото совершеннейшего борща тебе. Все, я баи пошла. Все сны о тебе!)

Восьмого марта пришлось отменить занятия в детских группах, так как родители начали строчить мне смс по поводу праздничных планов на сегодня.

А где вы вчера были, когда я опрос делала – приведете ребенка на занятие сегодня или нет? Выходили что ли? Только одна мамочка написала, что не приведет, все остальные – да, обязательно, конечно! А сегодня с утра – дзинь – не сможем, дзинь – не получается, дзинь – уезжаем. Да идите вы уже – празднуйте!

И с утра я стала ждать поздравления с Международным женским днем от моего молодого мужчины.

Ну уже предсказуем, да, результат?

Утро – не поздравил. Обед – ни написал и не позвонил. Дело к вечеру. Я начала собираться к вечерним группам в школу – их отменять нельзя никак – это подготовка, там каждый день на счету. Пришла. Настроение уже совсем дерьмовое стало, несмотря на то, что в кабинет периодически стучали ребята и заносили сладости со словами поздравления.

Я знаю, какая у меня самая большая сладость. Она была опять непонятно где.

Я вредничала и ждала поздравления. Без двадцати девять вечера зазвонил телефон. Это был Юра. Я с разбегу выпрыгнула на улицу и скрылась в арке. В кабинете сидели девочки и мне не хотелось говорить при них.

– Привет! Это Юра. Я не в городе сегодня. Звоню поздравить тебя с восьмым марта…

А дальше я ни фига не помню. Ни одного слова. Хотя свою поздравительную речь он повторил три раза подряд.

– На днях приеду – сходим куда-нибудь – поужинаем.

– Хорошо, Юра. Спасибо!

– Я на связи. Обнял-поцеловал!

– Пока!

Отпустило опять сразу. Как тогда, когда приехала к нему и не могла дозвониться. «Да ты везунчик, Юрий! У тебя суперспособности вовремя очутиться на пике ситуации и разрядить ее.» Впрочем, такие же способности были и у меня…

Восьмое марта отпраздновали скромно с бабой Светой дома и легли спать.

«Все, Наташа, твой отпуск окончен! Завтра начнутся жестокие будни. Ты поедешь забирать Ирину Соломоновну!» – и я закрыла глаза, погружаясь в сон.

На следующий день мне позвонила Ирина и сказала, что ее выписка отодвигается с четверга на пятницу и я расценила это, как подарок себе любимой и решила целый день ничего не делать до занятий в школе. А к вечеру прилетела еще одна радостная весть. Позвонил Юра.

– Хочу увидеться, привет!

– Я думаю, это спланированная акция – ты хочешь борщ! – подколола я его.

– И борщ тоже хочу! – рассмеялся Юра.

– Хорошо, я в половине девятого постараюсь выехать – пообещала я.

– Буду ждать – сказал Юра.

Я захватила банку борща с собой на работу, чтобы не возвращаться за ней домой и пошла на Красносельскую.

Время пробежало очень быстро, как ни странно и около девяти вечера мы с Юрой уже поднимались по лестнице, но до борща дело так и не дошло…

В пятницу утром, мы, как обычно, разъехались по разным веткам метро – я домой, привести себя в порядок, а Юра на работу.

Я должна была приехать за Ириной в районе двенадцати часов, но, как оказалось, выписку опять отодвинули на пару часов и мне ничего не оставалось, как ждать.

13.38 дзинь

Юра: Привет! Что делаешь?

Наташа: Жду, как чувствуешь себя?

Юра: Норм) ты как?

Наташа: Приехала за подопечной своей в институт мозга, сдвинули ей выписку на четырнадцать часов…

Юра: Понял

Соломоновна наконец-то появилась в дверях.

– Пойдем, поднимемся, поможешь мне вещи спустить.

– Хорошо, сейчас разденусь только.

Я ринулась в гардероб сдать верхнюю одежду. Взяла бахилы, и мы пошли с ней к лифту. Изменения были колоссальные. Ирина чуть подрасправилась и шла более уверенными шагами. Речь тоже значительно улучшилась. Да, денежка большая была потрачена не зря.

Мы вышли из лифта и пошли к палате. Палата № 6.

Я вспомнила, как мы с ней минут пять чуть не до слез хохотали над этим фактом. Причем на ее вопрос: «Наташа, я сегодня переехала в отдельную палату. Угадай, какой номер?». «Ну Ирина Соломоновна, учитывая наши с вами сверхспособности – однозначно № 6» – и я полегла в диком хохоте, когда она спросила: «А как ты догадалась?». Я не догадалась, я знала. Потому как по-другому и быть не могло.

– Я все почти собрала, нужно только проверить за мной. И вон там достать верхнюю одежду. Скажи мне, они нормальные, если вешалку там сделали для таких как я?

Она раскрыла двери небольшой ниши, где почти под потолком были приделаны крючки для одежды.

Несколько секунд я находилась в состоянии шока, но потом мое богатое творческое воображение заработало – я не удержалась и прыснула от смеха. Картина была настолько дурацкая, что другой реакции у меня не возникло. Ирина засмеялась вместе со мной.

– Вот и я про то же. Не понимаю, чем люди думают порой…

– Я тоже не понимаю, Ирина Соломоновна – поставила стул и полезла снимать пальто.

– Ну хоть ботинки не к потолку прифигачены. А как вы гулять ходили?

– Просила на ресепшене, чтобы сняли, а потом повесили обратно.

– Идиоты. Себе же телодвижений прибавили.

Я просмотрела все полки и тумбы в палате – все чисто – никто не забыт и ничто не забыто!

– Ну что, Ирина Соломоновна, заметаем следы? – улыбнулась я и подала ей палку с головой лисы на конце.

– Ну давай – ответила она.

Мы шли медленно – Соломоновна, опираясь на палку, а я, таща ее сумки. Пипец, бумаги она с собой набрала. Причем, я голову даю на отсечение, что больше половины ей не понадобилось совсем!

Время поджимало уже очень сильно, так как мне нужно было в пятнадцать часов открыть школу.

– Ирина Соломоновна, я вас сейчас сажу в такси, звоню Мино и она вас там встречает. К сожалению, мое время уже истекло, вы знаете – у меня график.

Мино звали женщину таджикской национальности, которую приютила у себя в соседней комнате Ирина, сделав ей временную регистрацию в обмен на то, что, если Ирине в ночное время потребуется помощь – Мино ее окажет.

– Давай, я завезу тебя на такси тогда до школы – предложила Ирина.

– Спасибо, Ирина Соломоновна, но это будет крюк и дороже по оплате, мне проще автобусом, тут три остановки всего.

– Тебе виднее – ответила Ирина.

Спустившись в фойе, я вызвала такси, позвонила Мино и загрузила Ирину в машину, а сама быстрее ветра дунула на остановку.

Успела вовремя.

В 19.03 дзинь.

Юра: Борщ песня!

Наташа: Я рада!) Пой теперь весь вечер))).

Юра: Скорее спать буду. Не выспался опять.

Наташа: Я тоже устала сегодня, Соломоновну пока забирала, потом на работу.

Юра: На выходных дом поеду смотреть

Наташа: Почему?

Юра: Ни тебе соседей, банька. С ноября начал поиски, но не срасталось, пришлось снять квартиру на Астраханской.

Наташа: Ну удачи тебе!

Я отложила телефон, не понимая, стоит ли мне развивать линейку событий дальше или нет. Странное совпадение какое-то. Хотя кто бы говорил про странные совпадения. Раз совпало – звони!

Я набрала Ирину.

– Вечер добрый, Ирина Соломоновна! Говорить удобно? – спросила я.

– Ну удобно – ответила Ирина – говори.

– Помните, вы мне про дачу на днях говорили?

– Ну?

– А я вам про свой тренажер? – рассмеялась я.

– Ну и что? Говори уже, не томи.

– Да мы сейчас переписывались с ним, и он написал, что в выходные поедет дом смотреть, чтобы снять для жилья. Не хочет в квартире жить, ему дом нужен.

– Ну?

– Может быть ему предложить вариант поселиться на вашей даче и привести все там в порядок? Руки у него на месте, парень деревенский, думаю, справится.

– Познакомиться с ним нужно – немного помолчав сказала Ирина.

– Не вопрос, когда скажете – приедем!

– Ну хорошо – ответила она.

– Я спрошу вначале у него, согласен ли он так далеко, потом уже будем по встрече договариваться.

– Ну давай.

– Все, Ирина Соломоновна, на связи тогда!

И я тут же написала Юре сообщение: «есть тема набери, как будет время».

Юра набрал меня сразу.

– Что за тема?

– Да ты про дом там писал. Ты уже определился?

– Нет еще, только прицениваюсь, ищу. А что?

– У моей подопечной есть дача в Горьковской, это чуть больше ста километров в Финляндском направлении, она ищет человека, который бы там поселился и привел бы все в порядок. Не интересно?

– Почему, очень даже интересно. Давай, я сейчас посмотрю, где это и наберу.

– Давай.

Юра позвонил минут через пять:

– Очень далеко, но согласен, удобно. У меня там объект скоро будет. Можно попробовать.

– Она хочет посмотреть на тебя, пообщаться – сказала я.

– Хорошо, когда скажешь – приеду – ответил Юра.

– Тогда на связи! – попрощалась я.

– На связи! – ответил Юра.

Мы договорились с Ириной, что с Юрой мы подъедем к ней в воскресенье.

– Юр, ну давай часам к пяти подъезжай, наберешь меня, как из метро будешь выходить, я тебя встречу. Там недалеко, через дорогу перейти. Дом, в котором «Вкусно и точка.»

– Понял, я знаю, где это.

В воскресенье я собралась и в половине пятого уже была у Соломоновны. Немного, что знала о Юре, успела ей рассказать. Что знала – ох как громко сказано! Что я о нем знала? Да ничего, только то немногое, что он сам рассказал мне за эти несколько непродолжительных встреч.                   А рассказал он мне о том, что родился и жил в деревне, что, когда ему исполнилось десять месяцев, его мама попала в аварию и погибла и его растила и воспитывала бабушка, которую он зовет мамой. Он называл мне громадное количество имен, откуда я поняла, что у него хренова туча родственников и что со всеми с ними он неплохо общается. Что после школы он поступил в техникум железнодорожного транспорта, но, начав работать диджеем и вести ночной образ жизни и зарабатывать на жизнь с девушкой, с которой на тот момент он был в отношениях, ему пришлось бросить учебу. Я поняла, что за недолгий период он поменял множество работ. Расстался с девушкой после ее измены.

Но ощущение, что он многого не договаривал, у меня сложилось устойчивое. И мне было интересно, что же скажет Ирина, как психолог, после знакомства с ним.

К пяти часам я подошла к метро и стала ждать звонка.

– Я поднимаюсь – позвонил Юра в пять минут шестого.

– Я у выхода, жду.

Уже вышли все, кто только мог выйти, но Юры все не было.

– Ну и где ты? Я уже минут пять просто стою – позвонил мне Юра.

– В смысле? – я на выходе, я не могла тебя пропустить.

– Ты где стоишь?

– На Пушкинской.

– Ну, а я на Звенигородской. Тебя нету тут!

– Кто-то сказал, что знает, где находится дом – ласково подколола я.

Издалека приметив уже знакомую мне желтую кофту, мы пересеклись на половине пути. Очень быстро он притянул меня, чмокнул в губы и так же быстро отстранился. Это был наш первый поцелуй вне его жилища.

– Привет! – сказал он.

– Привет!

– Пошли. Ты аккуратно с ней, пожалуйста, она очень своеобразный человек – предупредила я Юру.

– Да ладно тебе, и не таких видали.

По дороге я предложила зайти в булочную и купить вкусняшек. Выбрала эклеры. И еще мы завернули в Кэбэху – там купили вкусненькую колбаску в нарезке и батон. Затем подошли к парадной, и я открыла дверь. Юра поздоровался с консьержем, и мы направились к лифту.

– Пятый – откомментировала я.

Лифт приехал, мы зашли вовнутрь и Юра нажал на кнопку пятого этажа.

– Как у тебя дела? – он обнял меня и так мы доехали до верха.

– Все хорошо – прошептала я в его плечо.

Ирина Соломоновна ждала нас на входе и проводила сразу на кухню. Я представила ей Юру, а Юре её. Они сели за стол и, пока я готовила чай, Ирина Соломоновна начала его расспрашивать о том и о сём. После того, как я порезала эклеры, Ирина накинулась на них буквальным образом – она была еще та сластена!

Юру увидела Читинская Ленка, еще одна Иринина квартиросъемщица и моя землячка, но ни о чем не спросила, видимо подумала, что это очередной как Пашка Соломоновнин знакомый.

Выглянула только потом на насест, куда мы с Юрой вышли покурить и позвала к себе. Я погладила Юру за плечо и попросила подождать немного. У Ленки чуть не выполз глаз при моем движении, но расспрашивать меня она ни о чем не стала.

Юра с Ириной вполне себе хорошо разговорились, а я особо не встревала в беседу, давая им возможность пообщаться. По итогу встречи договорились, что все вместе в ближайшее время выберем день и поедем на просмотр дачи.

И уже перед самым нашим уходом у Юры посыпались какие-то странные телефонные звонки, из которых я поняла, что звонила тетка, потом бабушка. Все они там были чем-то очень сильно встревожены. Юра стал их по очереди успокаивать. Потом сам кому-то звонил и расспрашивал. В итоге я поняла, что его двоюродного брата кто-то посадил в машину и увез из деревни.

К десяти вечера Юру ждали в Севкабеле, бывший однокурсник Артур с супругой, и мы откланялись.

– Прогуляемся пешком немного? – спросил Юра.

– Да – ответила я.

– Со мной не хочешь?

– Можно, я свободна сегодня.

Мы пошли по Загородному проспекту в направлении ТЮЗа, потом свернули направо, потом еще направо и шли, не знаю, куда. На половине пути Юра взял меня за руку, а я и не возразила. Периодически он делал звонки и звонили ему.

– Что там случилось? – спросила я.

– Сам не пойму – приехали ребята на машине, позвали Валька, поговорили, потом посадили в машину и куда-то увезли. Девочки там в истерике все. Я тоже ничего не могу узнать. Нужно подождать немного, все равно прояснится. И вновь очередной звонок…

– Валек! Да ты что? Маме позвонил уже? Хорошо, давай на Маяковскую езжай, там внизу встретимся.

– Нашелся? – поинтересовалась я.

– Нашелся, в полиции был. Пошли на Маяковскую, тут недалеко – и мы зашагали, прибавив скорость.

Нездоровая какая-то ситуация сложилась с ожиданием уже в метро. Вроде как Валентин вот-вот должен был спуститься и выйти к нам, но этого почему-то очень долго не происходило. И все время у него был занят телефон. Юра уже очень сильно начал нервничать, так как время уже поджимало, и его ждали друзья. Он обещал помочь разобрать и погрузить разборную кафешку после очередного мероприятия.

Наконец зазвонил телефон. Валентин проявился, и мы пошли к эскалатору ему навстречу.

Божечки…Чего-то я другого ожидала увидеть. Ну как минимум хоть какую-то похожесть с Юрой, а тут к нам навстречу выплыло пухлое тело на вид лет шестнадцати, хотя парню был уже двадцатник. И напрягло не то, что парень был в теле, а что-то другое. Не могу сказать даже, какие-то интуитивные ощущения. Что-то во взгляде скользкое промелькнуло, какая-то попытка спрятать глаза. Пазл сложился, но уже потом.

Мы подходим навстречу друг другу и Юра начинает задавать вопросы – что спрашивали, чем интересовались? Я особо не вдавалась и старалась не прислушиваться и гул толпы мне в этом благополучно помогал, а зря.

– А, Валентин – это Наташа, Наташа – это Валентин, забыл представить – резко повернувшись ко мне произнес Юра.

Мы кивнули друг другу головами, и они опять продолжили выяснять. Шум поезда дал нам понять, что нужно подходить к краю перрона и мы медленно начали продвигаться к останавливающимся вагонам. Мы первые на вход, двери открываются и все происходит молниеносно. За Юрой двое молодых людей ловко захлопывают на нем наручники, одновременно спрашивая, он такой-то, такой-то по фамилии имени и отчеству.

У меня перехватило дыхание. Естественно, смотрят люди, но мне было наплевать. Мне уже давно неважно, кто и что обо мне подумает, мне важно, что думаю я сама. Но в такой ситуации я была впервые.

Пока толпа потекла на выход из вагона, один из захлопнувших наручники стал громко и резко задавать вопросы:

– При себе есть запрещенное – колюще-режащие, наркотики?

– Нет – также резко ответил Юра.

– Употребляешь?

– Нет.

– А если поссым?

– Давай поссым.

Меня охватил ужас. Я не знала, как реагировать на происходящее.

Так, спокойно, корочки они показали – ты посмотрела, но не прочитала. Два тебе! Просить показать еще раз уже не в тему совсем.

– В чем обвинения? – спросила я тоном тетки-училки.

– А вы ему кто? – спросил молодой человек.

– Знакомая – ответила я.

– А знакомая знает, чем занимается ее знакомый? – прозвучал вопрос.

– Не совсем, сказала я, он работает, но точное место мне не известно – ответила я.

– А вы чем занимаетесь? – допрос уже перешел на меня.

– У меня преподавательская деятельность.

– А, как моя мама – учительница по русскому и литературе – и парень снизу до верха измерил меня ироничным взглядом.

«Идиот. Тоже мне – сравнил говно с лопатой! Это я стою тут офигенно сексапильная в кожаных брюках в облипку, а еще несколько минут назад мы с Юрой прогуливались по улицам, держась за руки, а еще несколькими днями ранее наши тела были в совершеннейшем тандеме. А твоей маме в лучшем случае сейчас не меньше полтинника и вряд ли она переживала в моем возрасте такие моменты. Тем более я уже прожила добрую половину своей жизни слишком порядочно, теперь мне нужно успеть прожить ее интересно.»

Я умею посмотреть словами, и я посмотрела. Опер приземлился.

– Могу я проехать с вами? – спросила я.

– Не вижу смысла – отрезал он.

Юру легонько впихнули в вагон и все четверо скрылись из вида.

Секунда колебания по поводу дальнейших моих действий – вагон быстро заполнился людьми, следующая Василеостровская, «И? Чего стоишь?»

Я моментально шагнула внутрь вагона и за мной закрылись двери. Так и осталась стоять у входа, найдя глазами искомую компанию. Они говорили с Юрой и на какой-то момент говоривший со мной ранее опер поднял голову и заметил меня. Он цинично показал мне поднятую вверх пятерню, я цинично ответила ему утрированным кивком головы. На том и успокоились, оба.

Варианта было два – следовать за ними или выйти на Ваське. Вариант остался один, когда поезд остановился на Василеостровской и они подтолкнули Юру к выходу. Я сошла и поторопилась на эскалатор. Встала прямо за их спинами. Опер занервничал.

– Вас здесь не должно уже быть – обернувшись, сказал он мне.

– Да, ладно, мы ехали на Ваську, с чего ради я должна выйти на другой станции?

– Мы сейчас выйдем, сядем в машину и повезем его в отдел.

– А что с этим мальчиком? Его ведь отпустили? Он сегодня не сможет добраться до дома, транспорт уже не ходит, ему далеко – сказала я, кивнув в сторону Валентина.

– Мальчик свободен.

– Я могу его забрать? – спросила я.

– Нет.

«Блин, ты сам себя слышишь? Если свободен, то какого лешего его нельзя забрать?»

У меня было дикое желание плотно пообщаться с Валентином, думаю, что мне удалось бы его разговорить и что-то узнать. Но нет, они вели Юру и Валентин шел рядом, как неприкаянный.

– Дайте мне ваш контакт, чтобы я смогла завтра узнать исход событий – попросила я.

Опер продиктовал свой номер, назвался по имени Ростислав, но сказал, что маловероятно, что ответит на мой звонок.

«Так какого хрена ты мне дал номер, если ты не собирался отвечать?»

– Куда вы его? – не унималась я.

– В Выборгское управление.

Я опешила.

Я связала управление с городом Выборгом, я забыла про Выборгский район в Питере.

Минута молчания. Мой мозг ломался. Ломался от невозможности изменить ситуацию и принять какое-то решение. Я такую себя не люблю, обычно я действую молниеносно.

Чертовщина какая-то, думала я и автоматически пошла за ними. Общающийся со мной опер обернулся и грозно поглядев на меня, очень мягко сказал:

– Наталья, нам придется сейчас задержать и вас, если вы не перестанете преследование.

– Господь с вами – какое преследование? Это вы сейчас идете дорогой, которой мы должны были пойти, я не собираюсь наматывать круги, чтобы выйти из вашего поля зрения. Если вам дискомфортно – я просто могу остановиться и постоять.

Они пошли дальше, а я остановилась и достала сигарету. Метрах в десяти они тоже остановились у машины и тоже достали сигареты, угостили Юру. Хорошо.

Ну вот. Стоим курим. Я смотрю в их сторону, они в мою – прикольно. Такого еще не было. Решила достоять и сфотографировать номер машины. Все докурили, ребят посадили на заднее сиденье и тронулись в мою сторону. Я вышла ближе к дороге и сделала пару снимков, но неудачно, старт был резвый, видимо театральная композиция для меня любимой.

И тут мой блестящий пазл выполз наверх! Вот он, блуждающий взгляд Валентина – вот и гад же ты, ты ведь их привел к нему, ты шел очень долго, но привел. Понял ли Юра? Наверное, понял. Ведь Валентин тоже поехал с ними.

Честно говоря, у меня в голове было самое плохое, что могло быть – наркота. Почему нет? Это Питер. Тут эта дрянь на каждом сантиметре. И вдруг вспомнила сразу белое вещество, на которое я наткнулась в морозильной камере на Астраханской. От этих мыслей стало так паршиво.

Стою в оцепенении. Еще сигарета. Юра, ну почему? Ну голова же на месте, и руки – тоже. А красавчик – ёпа-мама просто – картины пиши с тебя, ни единого изъяна в тебе. И русский таки подкупил меня сразу. Найдите мне сейчас грамотного в смс сообщениях человека. Как минимум – сленг, как максимум – корежит от количества ошибок…Не пойму, что не хватает в этой жизни?

Плохие мысли я отодвинула на потом – об этом я успею подумать завтра. Что дальше?

Нас ждали, ждали помощи в Севкабеле, какой-то Артур. Ни номера, ни как выглядит.

Оригинально – пойди туда – не знаю куда, почему не знаю-то – я знаю, куда идти, бывала там не раз и вполне себе хорошо там ориентировалась. Но вот вторая половина присказки – принеси то, не знаю, что, в моем случае – найди. Ну мы легких путей же никогда не искали в этой жизни. Пойдем и сейчас. В Севкабель искать Артура.

Я села на шестой трамвай, доехала до Гаванской, там минуток десять пешком и на месте.

Здравствуйте вам – стою на центральной площадке входа и высматриваю первую жертву своих пыток. Нашла. Подхожу к молодому человеку в униформе, спешащему к выходу, перегораживаю ему путь:

– Мне нужно найти человека по имени Артур примерно двадцати шести лет от роду, каким образом я могу это сделать?

Молодой человек приофигел от предпринятого мной мероприятия, и выразил сомнения по поводу его благополучного исхода. Сказал, что сам лично не знает никакого Артура и посоветовал мне найти для начала хотя бы охранников.

Логично вполне себе. Пошла искать охранников. Ходила. Ага. Приходи – кто хочешь и забирай, что хочешь, охранники, судя по всему – на сегодня все вымерли.

Вернулась на исходную позицию – в центр площадки у входа.

«Наташа – или думай или включай попу, которая, в отличие от головы, хотя бы чаще чует!»

Мой взгляд упал на вход в центральный павильон – куда я стремительно и рванула. Все площадки уже были разобраны. В самом начале павильона сидела группа молодых людей из пяти человек. Бросилась в глаза девушка с темными длинными волосами и в белой кофте. К ней я и устремила свой путь:

– Мне очень нужна помощь. Мне нужно найти человека по имени Артур, так как с моим другом случилась беда, а мы ехали сюда помочь и, к сожалению, у меня нет ни контактов и как он выглядит и где может находиться – я тоже не знаю.

– Артура сегодня здесь нет, но есть его жена. Но не могу вам сказать, точно ли это тот Артур, который вам нужен.

«По ходу, мне сейчас вообще любой Артур подойдет» – промелькнуло в голове:

– Давайте попробуем испытать счастье – сказала я девушке – иногда со мной это срабатывает. Вы мне подскажете – куда идти?

– Я провожу – сказала девушка и я направилась вслед за ней по диагонали в противоположный конец зала. Мы дошли до самого конца. Очень миловидная девушка и молодой человек доупаковывали остатки роскоши.

– Юля, эта женщина разыскивает какого-то Артура, возможно это твой муж.

Я поблагодарила за помощь и обратилась к девушке, к которой меня привели.

– Вы кого-то ждали сегодня на помощь?

– Да – ответила Юля.

– Как зовут человека, которого вы ждали? – продолжала я с пристрастием.

– Юра.

Юля быстро и четко отвечала на мои вопросы. Я бы на ее месте, если честно, послала бы меня подальше или для начала спросила, на каком основании я устроила ей допрос.

Я достала телефон и открыла фото Юры:

– Это он?

– Да, это он.

Фух. Я выдохнула. Попа моя на высоте по части розыскных мероприятий все – таки!

Удивление моих подпыточных достигло пика, и я поведала им эту жуткую историю, которая приключилась часом ранее с нами в метро и извинилась за вынужденный не приезд и не помощь.

– А вы можете дать мне контакт вашего мужа, я хотела бы кое-что узнать у него?

– Он сейчас на работе, не ответит. Он машинист в метрополитене.

Я предложила обменяться номерами телефонов, чтобы на завтра можно было хоть как-то прояснить ситуацию. Еще предложила свою помощь, потому как я все равно приехала, но молодые люди отказались, потому что уже сделали все сами. На том и попрощались.

Я вернулась на Гаванскую и стала ждать транспорт. С транспортом оказался полный вах, так как на часах показывало к одиннадцати. Вызвала такси. Триста рублей – охренеть!

«Вы че, ребят, за триста я вас сама до метро донесу!»

Наконец-то забрезжил свет в туннеле – я услышала трамвайный железный гул, а потом увидела и сам трамвай.

«О Боги, спасибо!»

Села во все ту же самую шестерку, одела наушники и набрала Соломоновну. Под гул трамвая изложила ей сию историю и с трудом разбирая ее тихие слова, немного успокоилась.

Нашу речь прервал остановившийся трамвай и стоящий рядом со мной водитель, что –то говорящий мне и активно жестикулирующий руками.       Я вытащила из уха один наушник, возмущенная врыванием в наш с Соломоновной разговор. Водитель громким и нервным голосом просил меня покинуть трамвай.

– А почему не предупредили-то? – возмутилась я.

– Объявляем каждую остановку, вы в наушниках не услышали.

Ничего не оставалось, как сдаться темным силам и покинуть транспорт.

Я села на скамейку в остановке, надела наушник и продолжила разговор с Соломоновной.

Недалеко от меня стояла какая-то нарядная эффектная дама, видимо, в ожидании такси. Такси приехало и дама, садясь в машину повернулась в мою сторону и крикнула:

– Если вам нужно на Петроградку – я могу вас прихватить.

– Мне? Конечно мне нужно на Петроградку – это ж моя деревня! – крикнула я, несказанно обрадовавшись предложению дамы, к тому же сил моих уже не было ни на что, я была расстроена, и морально высосана до пределов.

– А куда вы на Петроградку? – спросила я у дамы, усаживаясь на заднее сиденье.

– На Съезжинскую – ответила она – а вам?

– О, мне на Пионерскую, рядом – сколько располовинить нужно?

– Нисколько, я вас довезу.

Я попрощалась с Соломоновной уже в машине и сняла наушник…

– У вас что-то случилось? – спросила дама, обернув ко мне голову.

– Да – ответила я – моего друга забрали в полицию прямо в метро, и я вот до сих пор под впечатлением и не знаю, что мне об этом думать.

По второму кругу мне пришлось делать пересказ событий, а потом я спросила даму, чем она занимается, потому как по антуражу было видно, что это не совсем обычная женщина, а именно – Дама.

– Я актриса и у меня шестеро детей.

– Супер! Снимаю шляпу – шестеро детей – это более, чем круто! Непременно всех шестерых вы должны привести к нам в художественную школу.

– Нет, всех не могу, уже взрослые, а вот шестого вполне себе.

– А почему не хотите располовинить проезд?

– Я люблю делать добрые дела, я верю в Бога и знаю, что добро возвращается добром.

– Согласна с вами, сказала я и на минуту всплыло – «Юра, а какие недобрые дела натворил ты?»

Мы обменялись с ней контактами, и я вышла у собора.

Вернувшись домой я начала гонять масло по голове. Что делают в таких ситуациях? Утром буду обзванивать отделения Выборгского района.

– Ирина Соломоновна, я завтра не смогу к вам приехать, я попытаюсь разыскать Юру и, может быть, хоть что-нибудь выяснить.

– Ну хорошо – ответила Ирина – ты ему поесть увези и воды, задержанных тут могут по двое суток не кормить.

– Спасибо, я даже не знала об этом.

– Позвони мне, если будет информация – попросила Ирина.

– Хорошо, позвоню обязательно – пообещала я ей.

– Ну спокойной ночи, Наталья!

– И вам спокойной.

Я раздвинула кресло, расстелила постель, но сон еще долго не шел ко мне…

Проснувшись утром, я ушла на лестничную клетку от всевозможных лишних ушей и начала звонить. По одному из номеров мне ответили, что Малыгин задержан и содержится в пятьдесят восьмом отделе полиции по улице Хошимина.

– Можно узнать, за что? – продолжала я свои расспросы.

– Такую информацию по телефону не предоставляем. Вы можете подъехать лично, если вы ему приходитесь кем-то близким.

– Я его девушка – ответила я.

– Подтвердить сможете? – спросили на другом конце.

– Нет. А передачу можно передать?

– Передачу можно.

Я собралась и поехала на адрес, который мне назвали по телефону. Путь обещал быть достаточно долгим. По пути зашла в Пятерочку, купила булок и пирожков на покушать и воды на попить.

Дошла до отдела, но через домофон мне ответили, что в отделе нет задержанных и мне нужно ехать в другое место. Я попросила уточнить, где находится Малыгин, на что мне ответили, что такой информации не дают.

– Но я ведь звонила сегодня утром и мне сказали, что Малыгин находится здесь.

– Кем вы ему приходитесь?

– Гражданская супруга. Где же я должна теперь его искать?

На той стороне воцарилось молчание, и я затаила дыхание.

– В девятнадцатом отделе на Тихорецком – сказал голос.

– Спасибо огромное – поблагодарила я голос и отправилась на поиски другого отдела.

Дзинь-дзинь – нажала я на кнопку у двери.

– Что хотели? – спросили меня по громкоговорителю.

– Передачу передать – ответила я туда же.

– Фамилия?

– Малыгин.

– Заходите – и я открыла дверь.

Я вошла и подошла к стеклу, за которым сидел дежурный.

– Выкладывайте содержимое – попросил он, выходя ко мне навстречу.

Я опрокинула пакет на стол, Он все посмотрел и пощупал, открыл бутылку с водой и пачку с сигаретами и рукой показал, что можно складывать обратно.

Я сложила и протянула ему пакет.

– Когда передадите? – спросила я его.

– Ну до вечера передам – ответил он.

– А увидеться можно?

– Нет.

– А за что задержали?

– За мелкое хулиганство.

– А когда отпустят?

– Да вечером, думаю, уже выйдет.

Дежурный был вполне себе адекватный и охотно ответил на все мои вопросы.

«А ну я обнаглею еще немножко»:

– Можно я оставлю вам свой номер? Позвоните мне, пожалуйста, как будет какая-то информация. Очень вас прошу.

Дежурный дал мне лист бумаги, и я написала свой номер. Поблагодарив, я отправилась восвояси.

– Ирина Соломоновна, я его разыскала, спасибо, что про передачу сказали, я бы не сообразила сама. Сказали, что к вечеру уже отпустят – по пути обратно я набрала Ирину.

– А что натворил? – спросила она.

– Мелкое хулиганство, говорят. Ладно, выйдет – припрем его к стенке и будем пытать! – рассмеялась я.

– Может приедешь?

– Нет, Ирина Соломоновна. Не то, чтобы не хочу. Не могу. Очень сильно устала, особенно морально со вчерашнего дня. Да и сегодня пришлось побегать много. Ноги уже все, кирдык. Завтра я у вас как штык к одиннадцати буду!

– Ну давай, до завтра. Звони, если что – попрощалась со мной Ирина.

Спустившись в метро я получила сообщение следующего содержания: «Ваш пупсик ушел домой.»

«Ну трындец! Пупсик – это ты, со своими жировыми отложениями, а мой пупсик на пупсика при любом раскладе не похож. И с чего ты сделал такой вывод, может я тетка его, или соседка, или ещё кто…»

Я набрала номер, с которого поступило смс.

– Аллё – ответили мне на том конце.

– Здравствуйте! Это Наталья. Я просила вам сообщить про Малыгина. Спасибо, конечно же, большое, но меня очень смутило содержание текста.

– А что там?

– Как-то не корректно про пупсика, я все-таки тетенька серьезная – рассмеялась я.

– Понял, извините.

«Прогиб защитан» – сказала я про себя и попрощалась с дежурным.

Я набрала Юру, но мне ответили, что он вне зоны доступа. Через сорок минут пришло сообщение:

«Спасибо за пирожки, мне передали. Я в Девяткино, у Вовы, сейчас в душ и спать.»

«Да, отдыхай, на связи» – написала я в ответ.

Во вторник, я, как и обещала, приехала к Ирине в половине одиннадцатого.

– Ну как ты? – встретила меня в дверях Соломоновна.

– Жить буду – улыбнулась я в ответ.

Мы начали заниматься запланированными на сегодня делами и к обеду я получила сообщение. Юра написал, что хочет приехать к нам с Ириной на Загородный.

– Ирина Соломоновна, Юра просится приехать, можно?

– Ну пускай – Ирина при этих словах даже как-то сразу оживилась. Она тоже оказалась еще та авантюристка, как я поняла.

«Ну окей» – написала я Юре – «Ирина Соломоновна не против – приезжай.»

Юра приехал весь правильный и извиняющийся по своему виду, и мы все втроем пошли на кухню пить чай.

Ирина выспрашивала Юру про происшествие накануне, но он не особо хотел об этом говорить, как я поняла и всячески увиливал от конкретных ответов.

Я тоже не настаивала, так как формат гостя не очень для этого подходил. Ему просто хотелось пообщаться.

Мне нужно было на работу с обеда, но ради Юры я готова была принять люлей за опоздание от своей дочери. Хотя, никто ничего бы и не заметил, если бы перед уходом Юра не зацепился с Соломоновной языком про таблетки, когда она в очередной раз пожаловалась, что ей опять пришлось покупать лекарства за деньги, хотя по рецепту она должна получать их бесплатно.

– А какие таблетки нужны? Вы мне напишите, я через своего врача постараюсь достать и Юра начал ловко перечислять названия таблеток, о существовании которых я даже не догадывалась, но про которые, как я поняла, хорошо знала Ирина.

Мы вышли покурить на свой замечательный насест.

– Так, рассказывай, что произошло? – сказала я Юре – а то я за эти последние дни столько насмотрелась и узнала. Что ты натворил?

– Да ничего страшного. Похулиганили немножечко.

– Юр, я сейчас серьезно. Я должна быть в курсе, раз я уже вовлечена в процесс – не унималась я.

– Помнишь, я тебе восьмого звонил? – и Юра зачесал свой затылок.

– И чего?

– Короче, мы перебрали с пацанами сильно и прихватили чей-то телефон. Никто не помнит, кто прихватил, но деньги перевели на мой номер. Но я тоже ничего не помню.

– Ну ни хрена себе – немножечко! – у меня чуть глаз не выпал – ты же понимаешь, что это уголовка?

– Да ничего не будет – разрулится все, само собой. Забудь.

– Ну вы даете! – сказала я – а откуда такие обширные познания в медицине? – поинтересовалась я.

– Моя бывшая девушка – Даша, три года назад сдала меня в психушку. У меня из-за переутомления и нескольких ночей без сна случился приступ. И там мне поставили шизофрению.

«Ну приехали!» – подумала я – «подарок с секретиком, да, видимо, еще и не с одним!», но продолжала:

– Я не вижу у тебя признаков шизофрении, хотя признаю, что психика у тебя своеобразная. Но это больше относится к одаренным людям, поверь мне, я в своей профессии двадцать пять лет была и умею различать. Скорее, что-то другое в тебе сидит, еще не могу понять, у тебя много задатков от природы и что-то еще есть, о чем ты сам не знаешь. Нужно копать, но это точно не шиза. Всё, выдвигаемся уже, я на работу опоздала из-за вас – и я повернулась и направилась по ступенькам вверх.

Моя исключительнейшая интуиция не подвела меня тогда, но докопалась до истины я гораздо позднее, хотя, все же было так очевидно. Но пазлы складывались постепенно, по крупицам и иногда безрадостно…

– Мам, а сегодня есть детские группы по расписанию? – спросила меня Арина, придя в школу.

– Есть, но в школе была Оля и я позволила себе немного опоздать. Ирина Соломоновна задержала.

– Мама, мы уже говорили об этом. Ты должна находиться в школе с пятнадцати тридцати до двадцати одного. А если что-то случится и тебя не будет?

Она была права, но соблазн был велик. А Оля, эта правильная от мозга и до костей сучка – могла бы и промолчать.

– Давай мы поговорим об этом дома – попросила я.

В назначенный день поездки на дачу рано утром позвонила Ирина Соломоновна:

– Наталья, вы с Юрой на дачу без меня съездите?

– Думаю, да, если вы объясните, а чего так? Все вместе же собирались.

– Я не очень хорошо себя чувствую, не доеду.

– Ну как скажете.

– Приезжайте пораньше, меня нужно в полицию отвезти.

– Это зачем?

– Я поняла, что Мино у меня ворует деньги, и уже не в первый раз. Вчера я застала её у себя в комнате и в кошельке уже не было двух тысяч.

– Вот сучка! Извините меня, Ирина Соломоновна, но, по-другому, я не скажу – воровать деньги у человека, который дал крышу над головой и сделал регистрацию, да еще и у инвалида. Придушить бы ее. Мы тогда к двум часам будем, нормально?

– Думаю, да – тихо ответила она.

«Не многовато ли отделений полиции за одну неделю?» – подумала я…

В два часа я уже ждала Юру у парадной Соломоновны и приметила его, переходящим дорогу, но он направился не в мою сторону, а во «Вкусно и точка.»

«Что за фигня еще?» – подумала я и направилась туда же – его не было ни в одном из залов. Выйти через второй выход он не успел, да и я бы увидела его через окно.

«Ладно, подождем твою маму» – и я села в зачетный угол, где был самый крутой обзор – мимо меня даже и проползти-то никто бы не смог. Не то, что пройти.

«Ну вот что можно делать в туалете целых двенадцать минут? Попысать и покакать точно уже по три раза можно» – гонялись ворчливые мысли по моей голове.

Юра вырулил из-за угла, увидел меня и расцвел в своей фирменной, ошеломляющей улыбке и моя вредность тотчас же меня покинула. На нем была другая одежда.

– Что так долго-то? – спросила я после наимокрейшего поцелуя – Юрино лицо было мокрым – фу, чего не вытер лицо?

– Аванс дали, на Уделку заехал, одежду прикупить.

– Да я заметила, что сменил имидж – с улыбкой ответила я – ну что, к Соломоновне?

– А куда ещё? – ответил Юра.

Мы вышли из кафе и пошли к парадной. Я набрала Ирину, и она открыла.

У нее была третья Ленка – «три метра красоты» – так мы называли ее за глаза.

Это было высоченное, худое и несуразное создание, причем как в теле, так и в лице, выражение которого я никогда не видела счастливым. И мелкие крысиные глазки всегда сверлили каким-то неприятным взглядом.

Она помогала Соломоновне на таких же договорных условиях, что и я, но на крайний случай.

Соломоновна ее не любила и Ленка платила ей за это взаимностью. Я вообще должна отметить, что никто из окружения Ирины, кто оказывал ей помощь не на безвозмездной основе – не любили ее. Я думаю, что они ее даже ненавидели.

Все точки над «и» я расставила позже, когда пообщалась с ними по отдельности и с глазу на глаз они позволили себе в моем присутствии вылить изрядную порцию говна в сторону Ирины, не учитывая того, что она, в отличие от них, личность, с глобальнейшими знаниями и опытом, с гуманностью по отношению к людям и действительной, а не показной верой в Бога…

Но больше всего, как мне показалось, им не давали покоя ее средства.

Этой третьей Ленке, пока мы ездили в полицию, нужно было сделать все задания по хозяйке.

Ирина провела нас на кухню, попросила Лену приготовить чай, меня – принести чистые листы бумаги, и мы сели за стол.

– Ну вот, смотрите – Ирина начала отрисовывать план местности – вы выйдете с электрички и пойдете сюда – стрелка шариковой ручки нарисовала нам путь от станции до перекрестка.

– Потом свернете сюда – стрелка пошла дальше направо.

– Дойдете до шлагбаума и обойдете его, потом до самого конца и упретесь в калитку – продолжала рисование Ирина.

Юра открыл приложение на телефоне и нашел искомый адрес:

– Я понял, куда идти – сказал он.

«Ну кто бы сомневался?» – подумала я – «мастер входов и выходов».

Мы попили чай и обсудили план действий, что первоначально нужно было сделать. Потом завершились и сделали Лене несколько ценных указаний.

– Когда Вас ждать, Ирина? – спросила Лена.

– Через пару часов, я думаю – ответила Соломоновна.

Я вызвала такси по приложению на Иринином телефоне, и мы отправились сопровождать ее в полицию.

– Здравствуйте, нам нужно написать заявление о краже – сказали мы дежурному.

– Ожидайте – ответило нам пухлое тело через отверстие в стекле дежурной части.

Через несколько минут на наш запрос вышел следователь, но сопровождать Ирину мне не позволили и я, забрав у нее верхнюю одежду, и немного поприпиравшись, согласилась остаться в фойе.

Ирина со следователем скрылась за дверями.

– Пошли, купим ей воду и передадим – сказал Юра.

– Давай – ответила я.

Мы дошли до ближайшего магазина, купили воды и попытались передать ее через дежурного.

– Не нужно, там все есть – ответил он.

Ожидание Ирины от следователя предполагалось быть длительным, и мы с Юрой вышли прогуляться в округе.

– Куда? Туда или туда? – повертев головой на две стороны, спросил он.

– Давай туда – кивнула я в сторону Фонтанки – я давно тут не была, хотя еще каких-то полгода назад бывала здесь частым гостем.

Раньше здесь жила Лялька из Цветовика и вот, подходя к ее парадной, Юра говорит мне о том, что он жил несколько лет назад в этом доме, в этой парадной на втором этаже. Очуметь!

– А у меня подруга здесь жила и тут же он посмотрел на меня:

– А мне сегодня не по себе стало от того, что перевод на сбер ушел на Светлану Николаевну – моя мама тоже была Светлана Николаевна.

– Ну, учитывая, что твоя фамилия Малыгин – я ничему уже не удивлюсь в этой жизни относительно нас с тобой – рассмеялась я – я же тебе рассказывала, как с моим участием в Рериха проступил твой однофамилец – это была исключительно моя миссия.

И это было только начало своеобразно закрывающихся гештальтов в нашей с ним цепочке событий.

Мы прошлись по набережной Фонтанки. Ветер помог подмерзнуть моим рукам, и я попросила Юру положить его руку в карман своей куртки, чтобы я смогла положить туда свою руку и согреть ее, вторая рука была более-менее жива.

Так мы дошли до отделения, зашли внутрь, немного посидели и поняв, что у нас есть еще час, пошли пройтись еще. Дошли до угла здания, остановились, достали по сигарете и закурили.

Перед отделом полиции выстроился отряд росгвардейцев. Их за что-то там пежил начальник, прям таки матом родимым, прям таки громко, прям таки в центре Питера.

– Глоточек? – спросил Юра, вытаскивая из кармана 100 граммовую бутылочку коньяка.

– Сейчас? – спросила я.

– Ты ж не на работе.

– А и что действительно мешает – ответила я и сделала глоток. Я стояла спиной к отряду и мой глоток им был не виден, а вот Юрин глоток наблюдали все и один чуть не кинулся в нашу сторону, но его удержали ребята.

– Прикольно – сказала я – еще несколькими днями раньше я бы не смогла позволить себе такой наглости – глотнуть конька прямо около отделения полиции в центре Питера, да еще и перед отрядом росгвардии.

– А что в этом плохого? Мы же никому не мешаем. Каждый занимается своим делом. Пошли в противоположную сторону?

– Давай – и мы развернулись.

Дом на перекрестке, который расходился трапецией, дал нам понять, что легкой кровью и часом мы не отделаемся и мы, по взаимному согласию, пошагали к пешеходному переходу, чтобы перейти улицу и вернуться по противоположной ее стороне.

Войдя уже в третий раз в эти противные отделовские двери и не успев устроиться на сиденьях, мы увидели, как распахнулась дверь, за которой скрылась два часа назад Соломоновна и следователь вышел вперед, неся в руках ее одежды.

Соломоновна, опираясь на палку, вся взбудораженная шла за ним, и я прихватила вначале ее одежды, а затем и ее саму.

– Все в порядке? – спросила я.

– Почти – сказала она.

Выглядела она замученной какой-то. Ну еще бы – два часа в кабинете со следователем…

Мы вернулись домой.

Ленка, видимо, уже начала нервничать по поводу нашего долгого отсутствия еще до нашего ухода. Застали мы ее конечно же с отрицательным выражением лица.

Я раздела Соломоновну, попросила Лену поставить чай, и мы ушли курить с Юрой по черному выходу на насест. Я докурила, а у Юры случился телефонный звонок, и я вернулась на кухню раньше него.