Повесть ведьминых лет

Ведьмин чай

– Чаинки не умеют предсказывать будущее, это всем известно.

– Кроме самих чаинок.

– Ну да, нужно быть совсем слабоумной, чтобы спорить с чайной заваркой.

Терри Пратчетт “Маскарад”

Коридор из гостиной на кухню был сам по себе местом очень примечательным. Изогнутый, не широкий, но и не узкий, достаточно хорошо освещённый слегка запылёнными лампами. На полу – полосатый плетёный ковёр жесткой нити, об который постоянно кто-то запинался.

В коридоре смешивались запахи съестного с кухни и табака из гостиной, где жители дома любили задумчиво посидеть у камина. А ещё в коридоре обитал сервант. Он выплывал из-за поворота монструозной тушей и словно никому не хотел давать доступа к тому, что внутри.

Тётушка Ли, по её словам, хранила там: "Всего понемногу, чего уж, посуду, пряности, – тут она неизменно лукаво подмигивала, – и всякие колдовские корни и травы, позволяющие из самого простого блюда или напитка сотворить что-то волшебное".

"Вот, возьми, мой особый чай. От простуды и следа не останется!"– причитала она и совала с грубоватой нежностью в руки большую благоухающую кружку. После, у камина, забавно грозила кочергой: "Пей, пока не остыл!"– и укрывала пледом, что-то тихо напевая под нос.

"Мелисса от головной боли, ромашка и шалфей для горла, немного кореньев, имбирь и солодка, и ещё лепесток клевера – на счастье", – отвечала она на вопрос о том, что же входит в состав варева. И сколько я себя помню, ингредиенты каждый раз были разные.

После, убаюканный тихим пением и огнем в камине, я засыпал в необъятном уютном кресле, а наутро был бодр и первым делом шел наколоть дров в поленницу.

И вот как-то раз мне повезло застать тётушку в коридоре, когда её руки были почти по локоть погружены в тёмные недра серванта. Я загляделся на перевязанные бечёвкой пучки трав, на коренья в банках тёмного стекла и на семейство пузатых горшочков, в которых тётушка иногда запекает мясо.

– Убереги свой любопытный нос от встречи с половником, мальчик, – как нерадивого ребёнка отчитала она меня, хотя вновь гостить в её доме я начал лишь разменяв третий десяток. – Здесь спрятано волшебство! – улыбнувшись, сказала она и покосилась украдкой на надёжно задвинутую от "всяких неразумных мальчишек, которым дай только волю разболеться"пузатую бутылку бренди.

Основной закон ведовства гласит: вы всё решаете сами

По правде говоря, многие ведьмы могли за всю жизнь ни разу не сотворить серьезное, очевидное колдовство (они лишь плели запутки и ловушки снов и проклятий, что за колдовство не считается, будучи скорее народным творчеством, и все остальное ведовство заключалось в занятиях медициной, здравом смысле и способности выглядеть сурово в остроконечной шляпе).

Терри Пратчетт “Шляпа, полная неба”

Тётушка Ли убирала чердак.

Как беден иногда бывает язык, и как много порой значит контекст. Ведь фраза: "Тётушка Ли убирала чердак"не передаёт той эпичности, того скрытого героизма, той печати обречённости на лице тётушки, когда она решилась на подвиг. Сегодня или никогда! И разложила лестницу в небо.

Разумеется, я не мог спокойно прохлаждаться, несмотря на отпуск, оставив тётушку воевать с легионами старья и пыли. К тому же, я был уверен, что уж чердак-то в этом доме точно окажется богат на всякие волшебные диковины.

Несмотря на то, что тётушка – человек аккуратный и чистоплотный, ей не чужда простая бережливость людей, всё в жизни получающих собственным трудом. Поэтому вещи на чердаке появляются с завидной частотой, а магия уборки в нём творится лишь раз в году.

Поэтому, когда я закончил подъем по довольно хлипкой выдвижной лестнице, меня приняло не самое волшебное, но и не совсем обычное помещение. Я-то уже навоображал себе что-то из фильмов ужасов: завешанные полотном проклятые зеркала или картины, большие кованые сундуки, которые лучше не открывать, безмолвные манекены в старинных платьях, кипы архивных папок и фотоальбомов…

Впрочем, уж фотоальбомов тут было достаточно. Был и сундук, правда, из плетеного ротанга, в котором эти фотоальбомы и хранились. И даже зеркало было – самое обычное, без рамы, не разбитое – для того, чтобы понять, превратился ты в поросёнка или ещё можешь работать, смеясь, пояснила тётушка.

Мы протирали вещи, переставляя с места на место. Что-то тётушка, скрепя сердце, разрешала выбросить или отправить в камин. И нет, это не мы провели добрые несколько часов за рассматриванием фотографий юной цветущей Ли и моей столь же юной матери: они улыбались фотографу посреди сада, кокетливо удерживая сложносочиненные шляпы – видимо, день был ветреный.

Когда я спросил тётушку о заинтересовавших меня шляпках, получил в ответ несерьезный шлепок пыльной тряпкой по попе: "Никогда, мальчик, не спрашивай у уважающих себя ведьм про выбор фасона шляпки!"– намеренно высокомерным тоном проговорила она.

– Видишь вон тот шкаф? – она махнула рукой, державшей тряпку, в сторону добротного платяного шкафа, и в воздух взметнулось ещё немного пыли. – У каждой честной ведьмы есть шкаф, полный шляп. Именно здесь скрыты наши величайшие победы и стыднейшие провалы.

Разумеется, сунуть нос в содержимое мне тётушка и близко не дала.

Но я видел, какой поволокой затянулись её глаза. Она заново окунулась в памятные события своей молодости, и проснувшаяся ностальгия стоила нам затянувшейся ещё на двух дней уборки. И двух вечеров у камина, проведённых в тихом и уютном молчании.

Когда мы покончили с чердаком, тётушка Ли решила прогуляться вместе со мной до озера. Идти было не более часа медленным прогулочным шагом, погода радовала: дождливые дни пришлись на уборку, сейчас же выглянуло последнее тёплое солнце осени, ветер умолк, затихнув где-то в деревьях.

Мы уже было собрались выйти из дома, как я решил напомнить: "Ли, а как же шляпа?"

Я стал свидетелем воистину волшебного зрелища: искра понимания в глазах, магически быстрый подъём по лестнице, горделивый кивок и нежное касание полей кончиками обтянутых перчатками пальцев. Невесомое кружево соломы, кокетливо повязанная лента и строгий чёрный шёлк – неожиданно, но очень гармонично и красиво.

Мы с ведьмой вышли на прогулку.

Дух дождя

Основное неписаное правило ведьмовства гласит: "Делай не то, что хочешь, а то, что я тебе говорю".

Терри Пратчетт “Ведьмы за границей”

Тётушка Ли считает, что осень начинается с духа дождя.

Не так важны числа на календаре: они придуманы людьми и для людей, а когда люди влияли на смену сезонов?

И не важна погода: заморозки бывают и летом, не каждая зима холодна и закутана в снег, весна и осень вообще словно соревнуются, кто лучше разыграет людей, а мерзкое межсезонье – всегда мерзкое межсезонье, разница лишь в том, что длится оно в разных местах по-разному долго.

Тётушка, как и все почтенные ведьмы на пенсии, справедливо считала, что такое понятие, как отошедшая от дел ведьма, существует только в теории, и могла позволить себе не обращать внимания на течение времени и всяческие прогнозы: "Ведьмы, мальчик, не верят в богов и почтальонов, и совершенно правильно не доверяют синоптикам!"– говорила она.

– О, мальчик, большого ума не надо, чтобы отличить обычный среднестатистический городской дождь от того же летнего грибного ливня. А когда придёт Дух осени – Дух дождя, ты точно не сможешь его ни с чем спутать, – было самым внятным объяснением.

Мы как раз возвращались с очередной поздней прогулки вдоль озера, когда закатное небо очень резко затянулось плотными тучами. Тётушка приказала ускорить шаг, поглубже натянула на голову очередную шляпу – за наши прогулки, ставшие после чердачной уборки регулярными, я успел перевидать немало разных на её голове – и с завидной бодростью двинулась к дому.

Ливень застал нас в паре шагов от крыльца, так что никто даже не вымок. За прошедшие примерно полчаса небо стало поразительно низким и тёмным, его то и дело расчерчивали яркие молнии, за которыми следовал гром. Одна из молний, казалось, ударила где-то совсем рядом с нами, подняв огромную стаю птиц над лесом у озера.

Разумеется, в доме не было света. Я попытался было пройти вглубь дома к камину, но это оказалось не так просто. Подумать только, я живу здесь уже несколько недель и был совершенно уверен, что хорошо изучил расположение предметов, чтобы беспрепятственно ориентироваться в темноте. Но я не имею никакого представления, обо что я только что запнулся.

– Стой где стоишь, дурачок. В моём доме только я могу спокойно ходить в темноте. Иначе какая бы из меня была ведьма? – на этот раз я действительно не понял, шутит тётушка или говорит серьезно.

Вот каблуки тётушки стали глуше, почти не слышны – идёт по толстому ковру холла. Пара неожиданно громких шагов – по паркету мимо гостиной – и щёлчок замка. Скрипят ступеньки под ногами постепенно спускающейся в подвал тётушки. Тишина нарушается лишь бормотанием Ли, которое я не могу разобрать.

Я попытался повторить её путь хотя бы до гостиной, но за пару шагов умудрился обо что-то удариться локтем, зацепиться лбом и один раз даже уколоть ягодицу о вещи, которых в пустом коридоре никогда не было…

Всё также бормоча под нос, тётушка вернулась из подвала, прошла через холл в гостиную и – судя по звуку – бросила что-то в кресло и завозилась у камина.

Мало-помалу занялось пламя и я начал ориентироваться по силуэтам и теням. Тётушка повернулась к креслу и стала доставать оттуда скинутые в беспорядке свечи разной формы, размеров и цветов, зажигая по очереди и расставляя в гостиной. Воздух потихоньку наполнялся вместо грозовой свежести ароматом каких-то дымных терпких пряностей.

– Опять в темноте перепутала ящики со свечами, – глядя в камин, сказала тётушка, – но оно и к лучшему. Чуешь? Осень пришла.

Алтарь

Ведь