Принц двух миров

Глава 1

Балет между мирами, или Принц двух миров

Часть 1

Пролог

Все великие реки, как известно, ведут начало из маленьких ручейков. Все глобальные перемены в нашей жизни, как личной жизни каждого в отдельности, так и всего человечества, начинаются с незначительных событий. И всего бы этого не было, если бы тролль в паническом страхе не решил поторопить события.

Настоящий Пролог

Аплодисменты. Балет закончился. Я стою в первой кулисе и смотрю, как мои танцовщики выходят на поклон. Вот тёмные эльфы с длинными, почти до пола, плащами и белыми париками, именно такие, какие я их запомнил. А вот гномы с приклеенными бородами, завитыми в косички. Вот тролли, костюмы которых моему художнику-оформителю пришлось перерисовывать раз двадцать, а может и больше, пока он не изобразил их именно такими, какие они были на самом деле.

И вот объявляют: балетмейстер-постановщик Виктор Перешкин. И выбегаю я. Зал рукоплещет, а потом появляется директор балетной труппы Влад Серый и поздравляет меня, обнимает и благодарит. А ведь всего год назад он мне кричал:

– Ну всё, Витёк, ты доигрался! Снова подставил всю труппу?! Я увольняю тебя! Собирай свои шмотки и освобождай место в гримерке.

И, ведь, действительно, подлец. Когда я пришёл на следующий день, как ни в чем не бывало, думая, что Серый остыл, он вручил мне уведомление об увольнении.

А я-то что? Я не виноват. Я не по своей вине опаздывал, забывал дома туфли, приходил пьяным на спектакль… например, так далее. Это всё он, это всё тролль надо мной измывался, пока я не… Ну давайте, я лучше всё по порядку расскажу:

Глава первая

В последнее время мне ужасно не везёт; вот, например, в прошлый вторник я был точно уверен, что включил будильник на 7:30. Лёг со спокойной совестью, а проснулся почти в полдень. Точнее, лёг-то я где-то в третьем часу ночи, досмотрев фильм и выдув в одну глотку, считай, весь пузырёк. Но точно помню, как ставил будильник. Так вот, проснулся, смотрю, а будильник пропал, хотя я оставил его, как обычно, на тумбочке. Администрация театра, да и сам директор, мне уже столько сообщений оставили, что памяти у автоответчика почти не осталась. Ну что тут поделать – бегом в театр, а меня на ковер к директору:

– Вот, – говорят, – уже который раз опаздываешь. Уроком не занимаешься, уже совсем из формы вышел, на сцене на тебя смотреть страшно, да и травму вот-вот получишь.

А урок для артистов балета – святое. Это как зубы чистить. Каждый день делаем мы наши упражнения, чтобы мышцы в форме оставались. Только я про урок расстроиться успел, а они:

– На репетициях не появляешься, другим приходится за тебя отдуваться.

В гримерку захожу, а там действительно мужики хмурые сидят, даже не здороваются. Руку им протягиваю, а они как будто не замечают. Ну я тут громко перед всеми извиняюсь, объясняю, что будильник действительно ставил, но он куда-то исчез. А один из старичков насмехается:

– Домовой твой будильник спрятал, что ли?!

И тут я вспоминаю свой сон, что не домовой, а что-то волосатое, ушастое, серо-землянистого цвета бегало передо мной по лесу. Я это чудище пытался догнать, будто оно что-то украло у меня… Присниться же иногда.

– Да, – отвечаю я ему, – точно домовой. Я ему проставиться забыл.

– Что, сам всё выжрал? – прикалывается нахальный салага.

– Ты не будильник, наверное, подкручивал, с пьяни-то, а понятно что, у понятно кого. – добавил еще кто-то.

Все заржали, но я не врубился, что именно он имел в виду потому, что всё думал о своём сне.

– На телефоне нужно будильник ставить, крити!, – заметил полусолист.

– Да не просыпаюсь я от этих телефонов! Да и к тому же лишняя радиация ночью мне совсем не нужна.

Все заржали ещё пуще.

– А что, это правда? Будильник у меня старинный, со стрелками и двумя колокольчиками, по которым язычок бьёт. Звук такой, что метрового поднимет.

Смех и приколы смягчили обстановку, и я спокойно отработал этот день.

Зато на следующий день случилось что-то по-серьёзнее. Попала одна балетная туфля телесного цвета. Нужно сказать, что балетные туфли, или как их простые люди называют «тапочки», обычно бывают либо белые, либо чёрные. Телесные балетный театр закупает в очень ограниченном количестве и исключительно под размер каждого артиста. Резинок же, подходящих под цвет твоей кожи, вообще не бывает. Приходится пришивать белые и закрашивать их гриммом. Так вот, я взял эти туфли домой, пришить эти самые резинки. Я никогда не доверял эту работу костюмершам, потому что нужно вседа точно подобрать длину и угол, под которым нужно их пришивать. Я пришил и точно помню, что положил в сумку. Специально поставил будильник на телефоне и свой старинный, который я вечером почему-то нашёл в ванной.

Проснулся вовремя. Собрался, позавтракал, и такой гордый иду и делаю себе преспокойно урок. Пропотел и совсем хорошо стало. Вроде все и ко мне хорошо относятся. Сегодня утренний спектакль. Я уже и грим сделал, и оборванные штанишки с рубашечкой надел, полез в сумку за туфлями и достаю одну… Всю сумку перевернул, а второй туфли так и не нашёл. Ну что поделать! Одел одну всю, а другую, дырявую, у товарища пропустил. Она мне немного была большая, но, думаю, ничего, выдержит.

И вот я на сцене. Прыгаю, кручусь, бросаю ножку. И вдруг при очередном баттмане, то есть броске, слетает моя туфля, летит через весь оркестр прямо на дирижёра. Тот, разумеется, отмахивается от туфли резким движением. Трубач думает, что это сигнал ему, заливается пронзительной трелью. Конечно, слишком рано и невпопад.

После спектакля меня снова на ковер.

– Ну что, Перешкин! Что это было в этот раз?

– Да вот, – говорю, – вторую туфлю никак не мог найти. Хотя дома точно обе клал в сумку. А эту у товарища одолжил, резинка лопнула, и туфля слетела. Ну извините уж, бывает такое.

Тут у меня возникло ощущение, что под директором газ включили. Надулся, покраснел и забулькал:

– Такого не должно быть ни в коем случае! Вы, Перешкин, безответственный сотрудник театра! Я выписываю вам выговор с занесением в личное дело! И чтобы больше никаких фокусов!

Грустный, поплёлся домой. Что вы думаете? Нашёл свою туфлю снова в ванной, хотя абсолютно уверен, что с туфлей в ванную не заходил.

А на следующий день…

Но лучше сначала рассказать про сон: снится мне, что всё тело у меня как бы одеревенело. Я лежу на животе, а сверху кто-то сидит и массирует мне спину. «Алкаш, опять нажрался!» – говорит это «кто-то» густым голосом нашего массажиста, но руки, по ощущению, вроде не его. Я пытаюсь повернуться, но не могу. С огромным усилием выворачиваю голову, и массажист начинает ржать с прихлёбом, а его волосатое ухо щекотать край моего глаза.

Вскакиваю. Дышать тяжело. Страшный сушняк, что аж языком двигать не могу. Ползу на кухню, хватаю бутылку со стола и залпом насыщаю жажду. И где-то на полбутылки понимаю, что это не минералка. Спиртяжная вонь бьёт в нос, слёзы текут, тело передёргивает. Со злости расквашиваю бутыль об пол. Грохот. Осколки.

Ведь у меня же утренник. Пытаюсь разобрать, который час, и тут звенит будильник.

Ну, в общем, вы понимаете. Спектакль через три часа, а во мне больше чем полбутылки водки. Качает – по-страшному. Прошу ребяток, чтоб прикрыли, но я им тоже уже надоел, и помощи от них не жди.

Сегодня «Лебединое». Первая картина, вальс. Улыбаюсь, а сцена вся плывёт. И вот какая-то сука или пидор делает мне подножку. Я даже не знаю, кто. Валюсь на сцену и тут же пытаюсь подняться. А сучий пол снова прыгает на меня, и я ухом прикладываюсь к холодному линолеуму. Меня кто-то подхватывает и вальсирует за кулисы. Сажают на стул. Сердобольная костюмерша приносит кофе. И в этот момент, когда кажется, что я начал приходить в себя, директор труппы, цепляет меня под руку и выталкивает из-за кулис. Разумеется, кофе в моей руке обливает его спортивный костюм, который он купил на последних гастролях. И тут он выкрикивает свою фразу:

– Ну всё, Витёк, ты доигрался! Снова подставил всю труппу?! Я увольняю тебя! Собирай свои шмотки и освобождай место в гримерке!

Нагруженный тремя мешками одежды, которую пришлось забрать из театра, я забросил их в машину и сел за руль, не зная, что делать и куда ехать. Домой мне точно не хотелось. Для начала, я решил пойти в кино. Тронулся, повернул у Никольского и иешил выехать на Садовую. Всего лишь на секунду опустил взгляд на телефон, чтобы посмотреть, какой фильм сейчас идёт. Внезапно какая-то тень промелькнула перед машиной, и я врезал по тормозам, а сзади в меня на полном ходу въехал серебряный «Мерседес» пик-ап. Багажник моей старенькой «Кийа» сыграл в потрепанную гармошку, а нос «Мерседеса» сильно сплющился, капот открылся, и оттуда пошёл дым. Злосчастный «Мерседес» еще к тому же поцеловал в засос красный Форд. Я бросился к «Мерсу. Его водителем оказалась молодая женщина. Её лицо было в крови от раскрывшегося воздушного мешка безопасности. Очки сломаны, глаза неестественно расширены. Она находилась в шоке, но дышала. С извинениями появился водитель Форда, рассмотрел машину и, видя, что я бездействую, начал осматривать женщину и давать мне указания.

– Вызови ГАИ! Вызови скорую! Срочно звони в свою страховую компанию!

Без него бы я совсем потерялся и наделал бы ещё кучу глупостей, ведь первым моим желанием было уехать отсюда как можно скорее. А так через полтора часа мы со всем разобрались. Машины наши отвезли в мастерские для оценки ущерба, а женщину доставили в больницу.

Так ужасно я себя еще никогда в жизни не чувствовал. После аварии у меня только болела шея, а бедная женщина… Скорее всего, у нее был бизнес, благодаря которому она смогла заработать на такую машину. А теперь… Я так ругал себя! Мне было ее настолько жалко.

В общем, когда все разъехались, я так и стоял на месте аварии, не зная, куда пойти и что делать. Страшно было подумать о том, во сколько эта «поездка в кино» мне обойдется. И как за это платить? Без работы, без машины.

Я уже начал было жалеть себя, но это только вызывало еще больше ненависти – и к себе, и к несправедливому миру.

– А действительно ли кто-то перебегал дорогу, или мне показалось?

Закрыв глаза, я попытался восстановить картину. И снова – серая волосатая тень с длинными ушами.

– Я что, свихнулся? Где здесь психушка?! – кричал я во всю глотку.

Прохожие обходили меня стороной. Я побежал куда глаза глядят и оказался перед дверью в…

бар «У старого Тролля». Как я туда попал – не помню. Я вообще не знал о существовании такого бара в Питере. Знать-то не знал, но освоился здесь уже после второй рюмки, с которой бармен посоветовал не затягивать. После третьей – подружился с небольшим количеством посетителей. А после четвертой уже плакался светловолосой девушке за стойкой.

Она пришла в бар с подругой, которая как-то слишком надолго ушла в туалет, и мы остались одни. Выслушав меня, не перебивая, девушка заявила:

– Вся эта полоса неудач – не просто так. Тебе кто-то или что-то их подстраивает. На тебе порча или тебя атакуют.

– Я испорченный? – захохотал я. – Меня атакуют?!

И снова заржал, смешивая смех с икотой.

– Я чувствую, что неудачи пришлик тебе либо по карме, либо по роду, – возразила она серьезно и взяла меня за лицо. – Соберись! Тебе нужно срочно к регрессологу. И это серьезно!

Порывшись в мобильнике, она написала на салфетке номер телефона. Потом приписала: «От Светы».

– Завтра же, как только протрезвеешь, звони по этому номеру.

Засунув салфетку в карман, я икнул ей с благодарностью.

– А теперь тебе нужно срочно домой, пока еще чего-нибудь не случилось!

Света вытолкнула меня из бара и поймала машину. Я назвал адрес, а она, дав водителю денег, впихнула меня на заднее сиденье.