Правосудие. Тень Салиса

Глава 1

ПРОЛОГ

– Кого ты привёл?!

Долина содрогнулась от её крика. И лес, и горы затихли.

– Что бы сказала твоя покойная мать, увидь тебя с ней?!

Инлет опешил от такого приветствия и украдкой взглянул на свою спутницу с младенцем на руках.

– Это любовь всей моей жизни.

– Она? – Старушка вплеснула руками. – Она Айенгард! Скажи мне, ты слепой? Не видел её страшные глазища?

– Как ты не понимаешь, для меня она просто Иветта.

– Я думала, это ложь, – опустив подбородок, пробормотала она, – я думала, они всё это придумали…

– О чём ты? Ты знала, что я приду с ней?

– Уже слишком поздно, – невпопад ответила она. – Поздно… поздно!

– Совсем из ума выжила?! – прикрикнул на неё Инлет, но тут же закусил губу.

– Вы ребёнка до слёз доведёте, – вмешалась Иветта, укачивая малыша. – Хватит, пойдём одни. Нам тут не рады.

– Подожди…

– Ты знаешь, кто её муж? – оборвала его старуха. – Ещё и отродье его с собой притащила, ты посмотри! Ты хоть понимаешь, что уже мёртв?!

Она схватила Инлета за плечи и с полными отчаяния глазами простонала:

– Брось ты её. Прошу тебя, от всего сердца прошу!

– Никогда.

Иветта нахмурилась и прижала младенца к груди.

– Мы маги, Инлет. Столетиями эти, – старушка смерила взглядом Иветту, – твари…

– Не смей так говорить о моей женщине и моём ребёнке.

– Твоём? Твоём ребёнке… – она в ужасе отшатнулась от него и села на землю.

Иветта покачала головой и, взяв Инлета под руку, отошла в сторону.

– Мы сможем пересечь пролив без неё? – едва слышно спросила она.

– Может быть. Но я не могу её бросить, она была хорошей подругой матери.

Иветта вздохнула.

– Она говорила, что смогла переправить своего сына в Илегрит, – продолжил Инлет, – с ней у нас больше шансов не нарваться на илегритцев или наших у границы.

– Не нравится она мне.

– Я понимаю, правда. Но мы уже так далеко зашли, мы сбежали из Салиса, а впереди только полуостров Таом и пролив.

Иветта покосилась на старушку через плечо. Та, заметив её взгляд, поднялась и плюнула себе под ноги.

– Инлет! – позвала старуха. – Ну чего вы там встали, идёмте.

– Быстро она передумала, – шепнула ему Иветта и поёжилась.

Старушка, не став дожидаться, быстро зашагала вверх по течению Луктуса. Инлет переглянулся с Иветтой и, взяв её за руку, направился вслед.

– Всё же будет хорошо? – Неохотно перебирая ногами, она поглядывала то на Инлета, то на ребёнка. – Почему она больше ничего не говорит?

– Переживаешь, что Мать-река тебя не пустит?

– Нет…

– Тогда лучше подумай, какова будет жизнь там, – он махнул на северо-восток, – за проливом. Конечно, в Илегрите придётся несладко, но мы же не собираемся в нём оставаться?

Иветта на миг прикрыла глаза и расправила плечи. Другая жизнь манила её, но она всё никак не могла представить себя в ней.

– Ещё немного, Иветта, – ласково сказал Инлет. – Мать-река уже близко. Пойдём по ней, и всё будет хорошо. Её могут найти только тени, так что на полуострове нас точно никто не тронет.

Тут старушка фыркнула на его последние слова и резко сменила направление. Она обернулась и полезла через кусты. Инлет с Иветтой последовали за ней. Через сотню шагов уже были заметны отблески воды. Они были на месте.

– Почему… вода красная? – приблизившись к реке, охнула Иветта.

– Потому что твои предки не оставили нам другого выбора, – злобно процедила старушка. – Чтоб не помирать от ваших рук, древние ушли в Мать-реку, а те, кто остался, дрожат из-за своего происхождения.

– Перестань уже. Мы не знаем, почему началась та война.

– Запудрила она тебе мозги, дружок. Мы никогда ни на кого не нападали! И зваться мы должны магами, а не тенями.

– Есть доказательства? – Иветта исподлобья посмотрела на неё.

Старуха вздрогнула и отвернулась, незаметно покусывая язык. Они молча стояли так некоторое время, пока Инлет не подошёл к ней.

– Знаешь, я ведь… – Он раскинул руки, чтобы обнять её, но остановился.

Иветта со стороны наблюдала за ними, крепче пеленая младенца. Вдруг малыш заплакал, да так жалобно, что она не на шутку испугалась.

– Что случилось? – проворковала Иветта, покачивая ребёнка. – Что такое?

Она бросила взгляд на Инлета. Ей показалось, будто он попытался обернуться, но вместо этого упал как подкошенный.

– Беги… – с трудом проговорил Инлет и закрыл глаза.

– Инлет! – Иветта бросилась к нему.

Старушка нависла над Инлетом, всадив красный кинжал ещё глубже в его шею, и одним движением отделила голову от тела.

– Нет! – Иветта со всей силы толкнула её ногой.

Перекатившись, старуха взвизгнула и, как только смогла встать на колени, метнула в Иветту кинжал. Она смогла увернуться, но старуха тут же достала изо рта второй. Младенец разрыдался сильнее, его крохотные ручки крепко вцепились в мамино платье. По щекам Иветты катились слёзы, она с болью смотрела на тело Инлета и всё никак не могла в это поверить.

– Слышала, что женщины твоего рода, отдают своим детям часть силы, – прошипела старуха, поднимаясь, – пока совсем не заканчиваются. Этот не первый, значит, – она ехидно улыбнулась, – ты мне не угроза.

– Зачем ты сделала это?! – голос её сорвался.

– Они забрали моего сына.

Старуха холодно окинула её взглядом и приблизилась к телу.

– Мальчик мой, нужно было выбирать правильных людей. – Иветта дрогнула от её тона и отступила, готовая бежать. – Да заткни ты этого выродка!

– Заткни лучше свой поганый рот! – выпалила Иветта, сдерживая порыв броситься на неё прямо сейчас.

– Это всё из-за тебя… я ведь просила его. Я же сказала ему, разве нет!

Старуха схватилась за голову.

– Нет! Нет! Нет!

Она рвала на себе волосы и металась из стороны в сторону, словно кто-то колол её в бока с обеих сторон.

– Не так. Не так!

Иветта медленно отступала вдоль реки, не сводя с неё глаз.

– Они нашли меня. Они сказали вернуть её. Они забрали моего сына.

Старуха застыла на месте.

– Они думают, что он похитил вас, – под нос пробурчала она и уставилась на Иветту.

Подняв над головой кинжал, старуха ринулась на неё. Иветта обеими руками прижала к себе ребёнка и тут же бросилась бежать. Старуха вопила, как ненормальная, кричала и поливала её грязью. Как вдруг совсем не замолкла. Иветта обернулась на миг и увидела, как кинжал в её руке перетекает в кровавый арбалет.

– Попали, – простонала она и побежала быстрее, почти на пределе своих сил.

– Сдохни, сука! – проорала старуха и выстрелила.

Стрела пролетела мимо. Но следующая вонзилась в плечо с такой силой, что её тут же повалило на землю. Иветта успела вытянуть руки, чтобы не упасть на ребёнка. Весь удар пришёлся на неё и был невыносимо болезненным. Она сжала зубы и с трудом перевернулась. Старуха была уже рядом.

– Кто-нибудь, пожалуйста! – всхлипнула Иветта. – Пожалуйста, помогите!

– Никто тебе не поможет, дрянь.

Старуха достала ещё одну стрелу. Иветта закрыла собой младенца и зажмурилась. Вдруг река рядом с ними зашумела, будто закипающая вода, она покрылась пузырями и вот-вот была готова выйти из берегов. Старуха обернулась и раскрыла рот. Из воды показался силуэт, похожий на небольшое кровавое облако в человеческой форме. Иветта открыла глаза и с опаской взглянула на реку, потом на младенца.

– Не надо плакать. Видишь, я пришёл.

Младенец последний раз шмыгнул носом и уставился на причудливое существо.

– Ты кто такой? – настороженно спросила старуха. – Из реки ещё никто не возвращался.

Воспользовавшись моментом, Иветта пнула старуху по коленям и вскочила на ноги.

– Да как ты смеешь!

Старуха попыталась схватить её за волосы, но рука угодила во что-то странное. Между ней и Иветтой стояло существо. Старуха не успела даже охнуть, как оно уволокло её в реку. Пузыри воздуха ещё несколько мгновений нарушали спокойствие водной глади, пока совсем не исчезли. Тут что-то слизкое поплыло по спине Иветты, она заглянула за плечо и увидела, как стрела размякла и медленно таяла, превращаясь в то, чем она была изначально.

– Померла старуха, – прошептала она и прислушалась к звукам из леса.

Оттуда были слышны топот лошадей и лай собак – предвестники их возвращения в ненавистную жизнь.

Глава 1

– Мне жаль, брат.

Янтарные глаза заблестели в темноте леса. Галатея вытерла слёзы и сняла толстую перчатку с руки, выпустив острые когти.

Она уже долго сидела здесь. И смотрела на небольшой камень рядом с участком перелопаченной земли. Кирс погиб прошлой ночью, и никто из Айенгардов не стал бы об этом говорить; о его пепле или о должном прощании – даже думать. Это был позор. Старший сын одной из влиятельнейших семей королевства так глупо скончался! Был найден мёртвым в подземелье собственного дома перед началом Битвы. Вернее сказать, найдено то, что от него осталось.

– Не так быстро ты бы хотел уйти, – с горечью прошептала Галатея. – Прости меня, я знаю, что по обычаям так не делают. Но мне кажется, брат, ты хотел бы быть рядом с Ними.

Коготь прошелся сверху вниз, потом несколько раз по диагонали и вправо, вырисовывая скребущие воздух знаки. Но она остановилась только на имени и, обернувшись, взглянула на озеро с отблесками золотого свечения. «Зачем ты так, брат? Ты же всё знал, или… в голове твоей было что-то ещё? Почему ты оказался там?» – её мысль, тяжёлая, как шумный поток, опустилась вместе с водой под Вратами Нумена. Сейчас этот гигантский полупрозрачный круг раздражал её больше всего на свете. Поглощая воду с одной стороны, Врата, подобно водопаду, выплескивали её с другой – так, что всё, находящееся на дне, оказывалось внутри, возвращая озеру лишь его голубое чистое тело.

Галатея ненадолго задумалась, покручивая пальцами косички на затылке, спрятанные под свободными волосами. Она перебрала когтями вплетённые тесёмки и, уронив пальцы на манжет рубашки, расстегнула ряд желтоватых пуговиц. Широкий рукав податливо отпустил левую руку. Шумно вздохнув, Галатея уныло взглянула на круг символов-лун – метка одного из восьми воинов Врат – и прикрыла глаза.

Тут из забытья её вырвал чей-то голос, вернее, два – причём один из них явно принадлежал ребёнку. Галатея встрепенулась и быстро застегнула рукав, затем, подобрав подол юбки, в один прыжок оказалась на ближайшей к ней сверху ветке сосны. Она осторожно огляделась, пытаясь отыскать источник звука. На восточном берегу озера в тридцати футах от себя Галатея приметила женскую фигуру. Та стояла, сгорбившись, одной рукой прижимая к себе ребёнка, другая была сжата в кулак. Малыш неподвижно сидел на хвойной подстилке, уставившись на Врата в томительном ожидании.

«Пилигримы в такое время? Обычно они приходят до наступления ночи, – поразмыслила Галатея. – Они же знают, что стоит оступиться, и тебя затянет вместе с подношением? А в этом тусклом свете мало что разглядеть можно…»

Однако Галатея-то видела их прекрасно. Ее лисьи глаза сузились, устремившись на сверкающий предмет в кулаке женщины. Серебро. «Редко его можно встретить у простых людей, не говоря уж о золоте. Оно стоит тысячи обсидианов. Не похоже, что они из богатых, одежда не крашена, да и добирались они пешком, судя по затёртой обуви». Вдруг ветер донёс их голоса. Галатея прислушалась.

– Матушка, это всё, что у нас есть. Ты правда хочешь отдать амулет? – Мальчишка шмыгнул носом и шумно прокашлялся перед тем, как продолжить. – А как же сестренка? Как мы её выкупим без денег?

Женщина сдвинула брови и строго посмотрела на сына.

– Великим Вратам всё под силу! – пролепетала она. – Если мы как следует попросим, то будет нам и здоровье твое, и счастье на веку.

Мальчик виновато опустил голову и, схватив её за сарафан, решительно кивнул. Женщина выпрямилась и шагнула на самый край берега, вытянув руку над водой. Мальчишка отпустил её и, с трудом встав на ноги, сделал то же самое, положив свою ладонь поверх маминой. Женщина сначала очень тихо, а потом все громче и громче нараспев затянула стародавнюю песнь просящих. Не медля, сын подхватил мотив своим сиплым голосом, и вот уже они двое, покачиваясь словно волны, обращались к молчаливым Вратам. Они взывали к морю, солнцу и звёздам, к ветру и земле, к самой вечности и Истоку всего сущего. Чтобы их сила и милость обратилась к ним, ведь все люди – созданные ими дети, а Врата – проводник в мир недосягаемого и тайного знания предков, оставивших своим наследникам надежду на лучшее время.

Галатея отвернулась. Ей вспомнилось, как на прошлой неделе здесь, именно на том самом месте, где сейчас стояли они, один из пилигримов сжёг себя дотла. И все вопил, и вопил о верности своей души и тела Вратам. Вне всякого сомнения, каждый приходил с чем-то своим. Однако была одна напасть, с которой Окритусу предстояло бороться в этом году. Отсутствие дождей пророчило засуху. Что-то происходило с Вратами, и это чувствовали все. Они словно перестали благодетельствовать королевству и требовали все больше. Все больше драгоценных металлов, камней и человеческих жертв.

Песнь закончилась, и женщина разжала пальцы. Амулет, крутанувшись в воздухе, с шумом бултыхнулся на самое дно. Женщина вознесла руки к небу, мальчик хотел было повторить за ней, но вдруг он резко согнулся пополам, схватившись за грудь. Нога его подвернулась, потащив тело вперед, и он наполовину оказался в воде. От испуга ребенок замер на месте, не в силах поднять колени с каменистого дна. Его мать закричала и, упав на землю, схватила сына за руку. Галатея невольно повернулась на звук. Сжавшись как пружина, она наблюдала, готовая в любую секунду сорваться с места и броситься на помощь. Однако этого не потребовалось. Течение не успело подхватить мальчика. Мать вытащила его на берег, словно перышко, и прижала к себе.

– Мой малыш, мой сынок… – всхлипнула она. – Значит ли это, что не будет нам ничего в этой жизни?

Тея выпучила глаза, как будто ее ударили по лицу.

– Вот ведь… никогда не пойму, – сквозь зубы прошептала она, обнаружив, что ей, на самом деле, безумно жаль эту семью.

Она прислонилась к стволу и пошарила по кожаным сумкам на ремне. Потом опустила подбородок, уперевшись им в цимофановую брошь на рубашке. «То, что нужно», – подумала она и отцепила ее от кружевного воротника. Недолго думая, Тея взглядом отыскала уже успевших откочевать пилигримов, и, прикинув силу и дальность броска, отвела руку за голову. Момент, и брошь взлетела высоко в воздух, перелетела через кроны деревьев и упала аккурат перед ногами женщины. Та вскрикнула от неожиданности и отступила, притянув к себе сына. Но потом, присмотревшись, женщина просияла и смахнула выступившие слёзы. Мальчик с удивлением поглядывал то на нее, то на цимофан, а потом подался вперед, но мать огрела его по затылку, поняв, что тот хочет сделать.

– Не трогать! Это дар Врат, мы должны сначала пронести его весь путь под солнцем и звёздами, чтобы Они приняли нас и разрешили прикоснуться к нему.

Она достала из-за пазухи платок и аккуратно обернула им находку.

«Это поверье… – подумала Галатея, – они точно родом откуда-то с севера, возможно, из Лагуса. Здесь таким не занимаются».

– Матушка! Смотри! – Женщина вместе с Галатеей невольно проследила за его взглядом.

Через полянку прямо на них нёсся белёсый маленький шар. Обогнув поваленное дерево, он выскочил рядом с ними и, безразлично фыркнув, продолжил свой путь, не обратив внимания на людские охи и крики.

– Какая странная белая крыса… – испуганно прошептала женщина, прижав руку к груди. – Пойдём скорее, невесть чего еще выбежать из леса может.

– Чудища? – хрипло спросил мальчик.

– Да, сынок. Кровавые чудища.

Галатея уже не видела, как и когда они покинули это место. Она стояла под деревом, высматривая своего старого друга. Вдруг из-за ближайшего ствола вынырнул белый как снег опоссум, со всех сторон облепленный хвойными иголками. Его глазки загорелись при виде Галатеи, и, отряхнувшись, он подбежал к ней.

– Гесс! – воскликнула она, наклонившись, и, быстро надев перчатку, выставила руки вперед.

Опоссум пикнул и забрался к ней на плечо.

– Что ты здесь делаешь, мой ненаглядный? – Галатея ласково потрепала его.

Если бы он мог, то заурчал бы, как сытый и довольный кот.

– У кого тут такой маленький носик, кто тут такой хорошенький? – Она с нежностью прижала его к щеке. – Сидел бы в Салисе, зачем сюда прибежал?

Тут Гесс неожиданно затрепыхался и, вырвавшись из объятий, злобно оскалился, глядя куда-то за спину своей хозяйки. Галатея нахмурилась и посмотрела туда же.

Никого. Только какой-то огонёк мелькнул и исчез вдалеке.

Галатея присела на корточки, достав из сапога кинжал.

– Гесс, ищи, – шепнула она, и опоссум, словно стрела, помчался в самую чащу.

Галатея побежала за ним, с лёгкостью лавируя между соснами. В какой-то момент снова показался огонь, и она поняла, что это свет фонаря. Галатея в мгновении ока сравнялась с Гессом и, приметив тёмную фигуру, остановилась, перекрыв опоссуму дорогу ногой. Человек, видимо, заметивший их, в спешке отшвырнул фонарь в сторону и прыгнул за валежник. Гесс было ринулся за ним, но Галатея схватила его прежде, чем это произошло.

– Тише, я сама.

Опоссум глянул на нее с досадой, но всё же послушно забрался на свой опорный пункт в виде плеча.

– Кто ты? Зачем следил за мной? – голос был строгим и резким.

Вдруг из-за бревна медленно выплыла взлохмаченная макушка, затем он показался целиком и поднял ладони. Его испуганные глаза уставились на них в каком-то первобытном страхе и все никак не могли моргнуть хоть один единственный раз.

Галатея сощурилась и, плюнув, убрала кинжал обратно в сапог.

– Крайд… – раздраженно буркнула она. – Зачем спрятался, а?

– А зачем вы, госпожа Айенгард, за мной бежали? – неуверенно проговорил он, опуская руки.

– Потому что Гесс подумал, что здесь кто-то опасный. – Опоссум пристально наблюдал за каждым его движением. – Не нравишься ты ему, видимо, – хмыкнув, она скрестила руки. – Следишь за мной?

– Вовсе нет. – Крайд улыбнулся, достав мешок из-за плеч. – Здесь великолепная древесина, в ней хорошие лечебные смолы. Да и достать проще простого, – он взглянул на выпячивающиеся ветки деревьев чуть ли ни у самой земли. С широким основанием и узкой верхушкой они скорее напоминали конусы, повернутые в сторону Врат.

– Так, значит, это ты их все обломал там, ближе к Нефасу? – спросила Галатея и заглянула в мешок, оценивая добычу.

– Можно и так сказать. Просто почему-то они больше не вырастают заново.

– Ты тоже заметил? И что теперь делать будешь?

– Как видите, ухожу дальше в лес. А как иначе? Мази сами себя из ничего не сварят. Конечно, нужно еще подумать, как избавиться от этого зеленоватого цвета… – Крайд не на шутку задумался, да так, что его изломанные брови едва не стали одной сплошной чёрной зазубриной.

– Так это та самая мазь для волос? – Галатея незаметно улыбнулась. – Теперь понятно, почему это Вирд такой зелёный. Должно быть, твоя лавка скоро станет самой богатой в Салисе, раз даже Орнеры в ней оставляют свои кровные обсиды.

– Вы хотели сказать, лавка вашего…

– Нет, – перебила она. – Ты знаешь, я хочу, чтобы моя семья вернула это Арккрайдам, я же обещала тебе.

Крайд ничего не ответил, лишь неспешно затянул веревку на мешке. И потом еще раз, но уже туже. Он закинул его на спину и, подобрав фонарь, развернулся к югу, в сторону едва проглядывающегося моря.

– В Салис? – тихо спросила Галатея.

– Да, – подтвердил он и, уперев взгляд в землю, зашагал вперед. Она тут же присоединилась к нему. – Хотя бы сейчас не придется пробираться сквозь толпу.

– Точно, и это еще не разгар празднества. Каждый год одно и то же, а каждые восемь ещё хуже…

Галатея ненадолго притихла, бесшумно следуя за попутчиком.

– Слушай, Крайд. – Она быстро обошла его сбоку и встала прямо перед ним, загородив выход к тропинке. – Я правда всем сердцем хочу отблагодарить тебя за помощь… с моей бедой. И мне стыдно, что приблизить желаемое мне пока не по силам. Я не глава семьи и по закону не могу распоряжаться имуществом.

Он остановился и поднял голову, но, не зная, куда деть свои глаза, опустил обратно.

– Вы извиняетесь?

– Наверное, да, так и есть, – вздохнула она.

– Не стоит вам извиняться перед кем-то, кто ниже вас. Это тоже закон, хоть и негласный, вы разве забыли?

Галатея промолчала, закусив губу.

– Тогда пока забудьте об этом. Завтра же самая короткая ночь, верно? – Крайд утвердительно кивнул сам себе. Ему на мгновение показалось, что он не доверяет собственной речи. – Верно. Я тоже буду в Прецептуме, однако приду я уже без дедушки…

– Значит, он так и не вернулся? – осторожно спросила Галатея, хотя думала о другом. Кирс снова заполнил еë разум, но не только это. Галатея прекрасно понимала, что ей придётся очень тяжело, защищая честь семьи в предстоящей Битве.

– Да, к сожалению. – Он сжал веревку на плече. – Думаю, он знал, что ему осталось не так много жить, потому уехал повидаться с родственниками. Он редко бывал у них… Они-то и прислали письмо, что дедушка умер. – Крайд поднял голову к небу, будто не хотел, чтобы спутница увидела, как слезы заполняют его глаза до самых краёв.

Галатея подступила ближе и, положив руки к нему на плечи, помотала головой. Вдруг кто-то дернул её за косичку. Гесс заёрзал у нее на плече, поглядывая то на хозяйку, то на Крайда.

– Твой дедушка был очень добрым человеком, – мягко сказала она, прижав опоссума щекой, – и талантливым лекарем, прожил достойную жизнь. И тебя любил сильно. Так что помни об этом, даже если сейчас он уже не в нашем мире. Ну же, Дилл, – Галатея встряхнула его, – если хочешь, то плачь! Плачь сколько хочешь, только потом живи прежней жизнью…

Крайд замер, словно весь он вдруг сделался каменным, но затем дрожь, крупная и прожорливая, прокатилась по всему его телу, и он опустил подбородок, на котором тут же собрались горячие слёзы.

– Спасибо тебе.

Галатея открыла было рот, чтобы что-то сказать, но не стала. Она растеряно посмотрела на Гесса и опустила руки.

– А… – он запнулся, но, опомнившись, робко продолжил: – Прощу прощения, забылся.

Галатея что-то пробормотала в ответ и, махнув рукой, переступила с ноги на ногу. Она глянула на Крайда, потом на тропинку. Гесс повторил за хозяйкой и переполз на другое плечо. Крайд кивнул и прошёл вперёд так, что Галатея оказалась немного позади. Вместе они двинулись в главный город королевства – цивитум Салис.

***

Ещё издали город встретил их своим давящим превосходством. Сплетённый из каменных нитей по всем традициям архитекторов своего времени он каждый раз поражал всех приезжих и странствующих своими великими стенами и мощными бастионами. И, хотя Салис вырос из обычного приморского городка всего пару столетий назад, он быстро приобрел статус цивитума, когда после войны именно сюда из Ефеса был перенесён Высший совет, Прецептум, благополучно разместившийся в единственном здании с фасадными колоннами и большими залами подле главной площади.

Крайд с Галатеей подошли к торговой дороге. Солнце еще не показалось над горизонтом, но небо уже приобрело характерный оттенок топлёного молока. Крайд остановился, чтобы повесить на мешок уже давно потухший фонарь, и устало посмотрел вперёд. Там, у восточных ворот, стояла небольшая телега, которую обыскивала и проверяла стража.

– Видимо, придётся подождать, – уныло протянул Крайд и, зевнув, зашагал к подъёмному мосту.

– Не придётся, – ответила Галатея и, перегнав его, пошла впереди.

Крайд ухмыльнулся и подвинул верёвки ближе к шее.

– Думаю, не стоит.

Тут послышался топот копыт. Сзади к ним приближалась повозка. Галатея обернулась и сузила один глаз, рассматривая вывешенный впереди герб и двух человек внутри. Потерев подбородок, она резко схватила Крайда за локоть.

– Мы будем быстрее, – лукаво улыбнулась она. – Ты только не запнись, договорились?

– Вы же сказали, что ждать не придётся, так зачем?

– Не люблю глотать пыль.

– О чём вы… – Галатея не дала ему закончить, крепко сжав его руку.

Она посмотрела на Гесса, и тот вцепился всеми коготочками в её воротник. Галатея глубоко вдохнула и помчалась вперёд. Камни на пути едва успевали отскакивать от её подошвы. За ними заклубилось песчаное облако, отделив повозку с кучером и пассажиром от остального мира, словно непроницаемый туман.

Крайд едва успел опомниться, как они оказались на пропускном пункте. Отдышавшись, он осмотрелся по сторонам. Оба стражника вытаращили глаза; владелец телеги тут же забыл, куда собирался поставить ящик, и, не дыша, удерживал его на весу.

– Вы чего здесь устроили! – крикнул один из них и схватился за рукоять меча.

Галатея убрала спутавшиеся волосы от глаз и склонила голову набок. Стражник тут же изменился в лице, руки его повисли по швам.

– Прошу простить мою глупость, госпожа Айенгард, – он вежливо поклонился, то же сделал и второй. Человек у телеги округлил глаза ещё больше и нагнулся до самой земли так, что ящик коснулся его сапог.

– Ваша работа – следить за порядком, – она шагнула к нему и скрестила пальцы у подбородка, – хорошо справляетесь. Но не будете ли так любезны, – теперь Галатея обращалась к владельцу телеги, – пропустить вперёд меня и моего спутника? Мы очень спешим.

– Конечно, – тут вмешался второй стражник, – к чему вопросы, госпожа Айенгард. Проходите, пожалуйста, – сказал он и отодвинул в сторону своего напарника. – Здравия вашему отцу и всему роду.

Галатея выдавила из себя улыбку и, пихнув растерявшегося лекаря под бок, ступила на каменный порог города, и, повернув направо, махом исчезла из вида. Крайд покачнулся на месте и, встряхнув головой, поспешил догнать её, но прежде краем глаза успел заметить, как все трое ещё раз поклонились ей вслед и только потом вернулись к своим делам.

– Она мне не скажет? – едва слышно произнес он. – И к чему было это бездумное проявление силы? Не похоже на Галатею…

Крайд поравнялся с ней на пустынном вымостке, но не решился что-либо сказать, лишь молча глядел, как сбоку медленно проплывают однотипные лавки, будто они впервые попались ему на глаза. Почти все из них были украшены разноцветными вывесками и флажками, готовые к наплыву гостей, где-то уже горели свечи и суетились торговцы, выбирая, какую часть припасов могут выставить на продажу в этом году и сколько обсидианов заработают. На вторых этажах открывались ставни, выпуская наружу детский плач и семейную суматоху. Вдалеке слышался стук молотка и треск досок. Голуби ворковали на карнизах и черепице, в подворотнях у харчевен и пабов лаяли голодные собаки. Пахло выпечкой и цветами.

Торговый ряд прерывался главной площадью с фонтаном в самом её центре. Они вышли к ней со стороны часовой башни, пристройки Прецептума, с гладкими серыми стенами. Как раз была смена караула, и Крайд, отвлёкшись, чтобы поздороваться со знакомым, не сразу заметил, что фонтан не работает и прямо поверх него почти до самого четвертого этажа здания совета наложен металлический каркас. Основание уже было обложено соломой и тонкими прутьями. Рядом стоял взрослый мужчина с бородкой лет сорока в тёмно-коричневом дублете. О чём-то размышляя, он постукивал тростью и смотрел то на тюки соломы, то на каркас, то на мечущихся туда-сюда со связками веток помощников. Галатея уже стояла в паре футов у него за спиной и вместе с Гессом с любопытством наблюдала за работой.

– В этот раз чучело гораздо больше, – вслух сказала она.

Мужчина вздрогнул от неожиданности, едва не выронив трость. Круто развернувшись на каблуках, он ещё раз вздрогнул, но уже потому, что встретился лицом к лицу с Айенгардом, да к тому же с животиной у шеи.

– Я вас напугала, мистер Редигер?

– Нет, что вы. Всё в порядке, – сказал он, поклонившись. – Давно вас не было видно в городе.

– Вот теперь думаю, что надо было раньше взглянуть на это, – Галатея осмотрела чучело от нижней части до верхушки каркаса. – А успеете?

– Разумеется. – Редигер вдохновлённо развёл руками, добавив: – А как гореть они будут! Только представьте!

– Уже представляю. – «Что он сказал? Кто эти “они”?»

– Думаю, вашему брату тоже придётся по вкусу, что думаете? В этом году все только и ждут, когда он выйдет на арену. Даже называют его сильнейшим из Айенгардов.

Галатея молчала. Ком подкатил к её горлу, и, даже если бы она хотела, то ничего не смогла бы сказать о брате. Теперь она старшая, теперь она должна была моментально стать сильной и бесстрашной в глазах народа.

– Госпожа? – позвал Редигер. – Вы кого-то ищете?

До Галатеи не сразу дошло, что она шерстит взглядом площадь.

– Я… – она посмотрела себе под ноги, потом на него. – Не вижу вашего сына. – Это действительно было так. – Обычно он помогает вам, распорядитель. А сейчас его нет.

Редигер замялся и, прикусив губу, огляделся по сторонам. Увидев, что все заняты своими делами и даже не заметили Айенгарда, он сжал набалдашник трости и тихо сказал:

– Его судят за связь с тенью крови. – Редигер явно нервничал. – Но я знаю, не мог мой сын… таким заниматься. Конечно, я благодарен вашему отцу, что до Цертата дело не дойдёт, да и меня с женой не коснулось, но я бы хотел…

Галатея внимательно слушала. Ей не совсем верилось, что сын человека, который прямо сейчас занимается тем, что собирает чучело тени, и заправляет Битвой, совершил преступление против закона.

– Я бы хотел, – продолжил он, – вернее, не могли бы вы передать это лично Лаэрту? – Он достал из рукава свёрток бумаги. – Может, и многого прошу, но это будет быстрее.

– Передам, – твёрдо сказала она, забрав у него послание. – Может, действительно ошибка какая-то. Кто ведёт дело?

– Поскольку он сейчас в Лагусе, то не могу сказать точно. Мне только письмо передали… ваш отец передал через кого-то. А сейчас, в такое время, я не знаю, где его найти и как связаться.

Галатея кивнула, положив свёрток в сумку. Она решила больше не отвлекать его, и они попрощались. Редигер, казалось, светился весь изнутри, снова и снова благодаря и кланяясь, кланяясь и благодаря. Галатея сконфуженно отошла от него, ведь она ничего ему не обещала, лишь согласилась передать сообщение своему отцу и только. Она отыскала Крайда: тот сидел на ступеньках Прецептума и о чём-то увлечённо болтал с часовым. Почувствовав на себе взгляд Галатеи, он замолчал и, пожав руку своему собеседнику, со вздохом поднялся на ноги, будто мешок его весил несколько тонн. Галатея замахала руками и, слегка улыбнувшись, показала большим пальцем на восток, где почти на окраине окружённый садами и террасами на холме виднелся особняк Айенгардов. Крайд почесал затылок и сел обратно, вернувшись к разговору с часовым.

Здесь их пути расходились. До лавки Крайда было рукой подать, а Галатее стоило вернуться незамедлительно, иначе, ей казалось, домашние могут решить, что она сбежала или сотворила чего-нибудь похуже. Покидая площадь, она ещё раз посмотрела на Крайда, вспомнив, что ей всё-таки стоило бы зайти в лавку. Галатея повела плечами и тут же ощутила, что сил добежать до особняка ей не хватит. Нет, теперь их даже не хватит, чтобы хорошо видеть.

– И вот надо было мне так много скакать сегодня, а? – Она погладила сонного Гесса, который держался из последних сил, чтобы не свалиться. – Ну ничего, приятель, дойдём. – Опоссум переполз к ней на руки. – Не скоро, но дойдём.

***

Еле перебирая ногами, Галатея повела носом, уловив запах конюшни. Солнце слепило глаза, но она поняла, что почти добралась. Растормошив опоссума, Галатея усадила его на плечо и, сложив домиком ладони у лба, проморгалась. Они стояли у деревянной постройки вдалеке от улиц и других домов. Под ногами шелестела трава, а впереди виднелась дорожка из белого гравия, по обе стороны обрамлённая кустами, и особняк на её конце.

– Снова я по привычке с заднего двора подошла, – выдохнула она, прислонившись к столбу у конюшни. – Тогда войдём с подземелья. Сделаем вид, что были всё это время внутри.

Галатея заглянула к лошадям – проверить на отсутствие конюха. Одна из кобыл высунулась из стойла и посмотрела на нежданных гостей. Встретившись взглядом с Галатеей, она заржала и топнула копытом, ударив мордой кормушку.

– Мета, тише ты! – шикнула на нее Галатея и зашла под крышу. Она прекрасно знала, что лошадь ведёт себя так, когда конюха нет рядом, но осторожность никогда ей не мешала.

Юркнув в соседнее с Метой пустое стойло, Тея села на корточки и нащупала на полу рычаг, спрятанный под солидным слоем торфа и стружки. С силой потянув его обеими руками, она услышала характерный щелчок в стене и посмотрела перед собой. Несколько досок отошли от остальных, образовав маленькую приоткрытую дверь. Так же на согнутых ногах Галатея открыла её до конца и заползла внутрь узкого помещения, плотно прикрыв за собой дверцу. Дождавшись звука затвора, она сняла перчатки и двинулась куда-то вниз по ступеням в полной темноте. Прижав ладонь к стене и выпрямившись, Галатея отсчитала двенадцать шагов и выставила руку вперёд. Ощутив холод железных креплений, она выудила из сумки ключ и кое-как попала им в замочную скважину. Несколько оборотов, и вторая дверь была преодолена. Запахло сыростью. Галатея расшнуровала сапоги и, стянув их, взяла в руку, оставшись в чулках. Под высокими сводами каждый шаг в обуви мог превратиться в громкое эхо; тут же бы прибежали смотрители. Лишнее внимание ей было не к чему. Хотя она не была уверена в том, что они не слышали, как отпирается дверь. Впрочем, мрак так и остался мраком, никакой свет фонаря не нарушил его.

Галатея двигалась вдоль стены самым коротким путём, мягко шагая по холодному полу. Было тихо, только дыхание Гесса перемежалось с биением её сердца. «Вот сейчас повернуть налево, – подумала она, – и мы почти…» – Галатея застыла на месте. Её пальцы коснулись какой-то очередной двери. Но эта отличалась от остальных. Впадины и выемки на ней образовывали узоры, идущие почти от самой ниши, и сливались в центре в один общий круг с другим, но уже поменьше, в его середине. Галатея тут же пожалела, что решила срезать путь. Ведь за этим толстым деревянным куском умер её брат. Слеза покатилась по щеке, потом вторая и третья. Ноги перестали её слушаться, сапоги выскользнули из руки. Она упала вниз, прижав ладони к лицу. Гесс скатился по спине хозяйки и, пискнув, забрался к ней на колени. Он ткнулся ей в руки, но, казалось, Галатея не заметила этого, ведь все её тело тряслось и ходило ходуном в беззвучном отчаянном плаче. Горе утраты, такое сильное и жестокое, захлестнуло её холодной волной, заставив замолчать все остальные чувства. У Галатеи не было шанса услышать два приближающихся голоса, но в самый последний момент, Гесс потянул её за косички, и она нехотя переместилась к дверной нише, вжавшись в неё настолько, насколько могла себе позволить.

– Говорю тебе, это был не я! – «Смотритель», – подумала Галатея и, быстро вытерев лицо, пододвинула к себе сапоги с прохода.

– Да как же не ты, если ты, – ответил ему второй. – Вчера подошёл ко мне и сказал проверить вход со стороны сада.

– Не мог это я быть. Потому что…

– Почему же? – оба они остановились у соседней стены за углом; Галатея внимательно следила за движением света.

– Потому что я спал, – тихо сказал тот, – в своей каморке.

– Как!? – казалось, возмущение заполнило его до самых краёв. – Ты спал, пока тут такое происходило? Эта чуть глотки не перегрызла всем. Нас и так чуть не вышвырнули, а ты спал!

– Это ты об Алесте?

– Нет, конечно, – он тяжело вздохнул. – О Галатее – о ком ещё?

Галатея напряглась и, сморщившись, сжала свои колени когтями.

– А что такого случилось-то?

– Да одним Вратам известно. С Кирсом, похоже, беда. Не зря же нам постоянно долбят, чтоб даже не думали в ту дверь ломиться.

– Поэтому его нигде не видно? – смотритель помолчал и ещё тише прежнего выдал: – Думаешь, помер?

– Не скажи.

– И кто мог такого убить? От одного его взгляда можно было обделаться.

– Довольно, – он топнул ногой, – оставим это главе.

– Однако представь, если он действительно в мире ином, – не унимался его напарник, – то на Битву пойдёт его сестра. Вот потеха будет! Не просто же так Кирс её постоянно лупил, странная она. Совсем не как…

Смотритель не договорил. Нечто зубастое впилось ему в пятку, прокусив обувь до самой кожи.

– Что это! – крикнул он и завертелся волчком. – Что это такое!

– Вот же Бездна поганая! – теперь кричал и второй. – У тебя кровь!

– Ух, как же больно, – мужчина опёрся об стену, – ты видел, кто цапнул?

– Нет.

– Надо поймать…

– Идём скорее обратно, – оборвал его напарник, – надо примочку сделать из корня.

– Да ты просто боишься, что тебя тоже укусят!

– Помнишь, как моя тётка умерла от укуса крысы?

– Помню.

– Так вот лекарь сказал, сделай она примочку, то не померла бы.

– Страх-то какой…

Тени и свет зашевелились и ещё какое-то время скакали взад и вперёд, словно прихрамывая. Галатея выпустила колени и, как только где-то вдалеке щёлкнул засов, сползла на пол, будто одеяло с неумело заправленной кровати. Гесс тут же прыгнул ей на корсет. Она вяло улыбнулась и подняла руку, потянувшись к нему. Тут что-то капнуло на её пальцы. Галатея замерла на мгновение, но всё же поднесла их к лицу и принюхалась.

– Кровь… – сдавленным голосом проговорила она. – Правильно, Гесс. Так и надо доказывать, что ты что-то можешь. Это я – мягкотелая.

Опоссум прижался к её животу и жалобно пискнул. Казалось, речей хозяйки он не разделял.

– Пойдём, пора. Хватит плакать.

Она сжала пальцы в кулак и ударила им по бедру, заставив себя перевалиться на бок. В моменте подхватила Гесса и усадила его на плечо, потом нащупала сапоги и шустро, как и перчатки, надела их обратно.

– Пора напомнить себе про все эти пять лет.

Голос её звучал металлически, откликаясь в самых дальних закоулках подземелья. Шаги были твёрдыми и громкими, но всё же сомнения были в её движениях, ведь за поворотом ждала дверь к лестнице на третий этаж. В библиотеку дома рода Айенгард, не кого-то ещё.

***

Галатея стояла напротив стеллажа и вытряхивала пыль из складок юбки, когда Гесс неожиданно чихнул и сорвался с нагретого места, умчавшись куда-то вглубь библиотеки. Пожав плечами, она продолжила схватку с пылью, переместившись к окну. В дневном свете на чёрной одежде были видны все последствия ночной вылазки: от опилок до каких-то засохших листьев, которые так и кричали о том, что она где-то ползала или возилась в земле. Галатее потребовалось немало времени, чтобы избавиться от всех улик, которые, к слову, под конец её рейда образовали целую кучу на вычищенном до блеска дубовом полу. Недолго думая, она отодвинула кресло от стола рядом с окном, открыла нижний отсек, и сгребла в него весь мусор первой попавшейся бумажкой, и её швырнула туда же. Перед тем, как задвинуть ящик, Галатея всё-таки взглянула на лист.

– “Объявление о кончине Кирса Айенгарда будет сделано перед началом жеребьёвки”. – Больная улыбка поплыла по её лицу. Она шумно выдохнула и с яростью ударила по столешнице. Сжавшись от мгновенной боли, Галатея упала на кресло. – И кому это собирались отправить? Распорядителю?

Перебирая варианты, она скрепя сердце достала бумагу из ящика и положила перед собой. Осмотрев стол, Галатея заметила несколько огарков, открытую бутылку вина и перо с левой стороны, кончик его был оторван и валялся в подсвечнике вместе с клоком иссиня-чёрных волос. Рядом стояла печать Айенгардов, а под текстом не было ничего: ни подписи, ни характерного герба с весами и полаксом.

– Значит, мать снова за отца отдувается…

Вдруг одна из створок дверей с грохотом распахнулась. Резкий звук в одно мгновение вздёрнул Галатею на ноги. Кресло качнулось от такого нежданного волнения и без промедления полегло бы навзничь, но она успела поймать его за подлокотник.

– Грязная сука! – раздался чей-то громкий голос.

Галатея вздрогнула и поневоле разжала пальцы. Кресло упало на пол, ударив её по колену и пальцам на ноге. Но она даже не моргнула и пристально смотрела вперёд, в дверной проём. Долго ждать не пришлось. Тут же что-то, или кто-то, пролетело мимо порога и шлёпнулось на библиотечную дорожку ковра. «Служанка?» – не успела Галатея подумать и рассмотреть девушку, как в проёме появился Алеред, её младший брат. Он был в лёгкой накидке на голое тело, с волос стекала вода, в руке он держал жгут из полотенца. У него не было одного уха, и всем готовым выслушивать свою болтовню, Алеред рассказывал одну и ту же историю, как потерял его в жестокой бойне с тенью. Но если бы его потерянное ухо вернулось и вдруг начало говорить, то поведало бы печальную историю своего отсечения в пьяном споре с одним забулдыгой.

– Мне ещё бегать за тобой?! – Алеред шагнул на ковёр, надвигаясь на служанку. – Спрашиваю в последний раз, где твоя дрянная подружка? Мы за что тебе платим, чтобы ты делала то, что тебе велят или как?!

– Г-господин, я… – она приподнялась на трясущихся руках. – Не могу знать, где сейчас Тилана.

Алеред закатил глаза.

– И что мне с тобой сделать, а? – Он навис над ней и провёл когтями по полотенцу. – Думай, а иначе, – Алеред выбросил руку вперёд и схватил служанку за лямку передника, – мало не покажется…

Взгляд его переместился в угол библиотеки. Галатея шагала к ним, сверля брата пылающими глазами.

– Хватит! – крикнула она, и Алеред, цокнув, отпустил свою жертву.

– И тебе доброго денька, Тея.

– Здравствуйте, госпожа, – горничная осторожно поднялась, затравленно поглядывая на Алереда, и неловко поклонилась.

– Пусть идёт, – сказала Тея, подойдя к ним.

– Ну, пусть идёт, – недовольно согласился он и скрестил руки. Служанка ещё раз поклонилась и выбежала в коридор. – Действительно, а что это я твою работу выполняю? – выплюнул Алеред, проводив взглядом служанку. – Пока ты неизвестно где прохлаждаешься.

– Какую ещё работу? – хмуро спросила она. – Избиение прислуги?

– Если бы ты знала, то не говорила бы так сейчас, – он прикрыл дверь.

– Я вся во внимании.

– Я, значит, лежу спокойно в ванне, – Алеред провёл пальцами по своим волосам.

Он ухмыльнулся и стряхнул с них воду вниз, в лицо сестры. Галатея поморщилась и резко вцепилась ему в руку, вывернув её по дуге.

– Спокойнее! – прошипел брат. – Спокойнее, тебе бы тоже помыться! И к тому же, – он с лёгкостью выдернул своё запястье из хватки, – не забывай, кто тут сильнее.

Галатея фыркнула.

– Тогда не буду более отвлекать тебя от важных дел, – она подошла к двери и взялась за ручку.

– Постой, – окликнул он, – я не закончил. Уверен, ты захочешь узнать это прежде, чем получишь от матушки или, чего хуже, к тебе заявится отец. И, поверь, он будет недоволен тем, что ты не разделалась с крысой сама.

Тея замялась, она прекрасно понимала, что значат слова брата, и это заставило её остаться.

– Говори.

– Так вот, лежу я в ванне…

– Ближе к делу, – отсекла она. – Это я уже слышала.

– Не ценишь ты меня, сестра, – проворчал Алеред, закинув полотенце себе на шею. – Я о тебе забочусь, между прочим.

– Странная у тебя забота, – устало проговорила Тея, – моих ушей она, видимо, не касается.

Алеред прочистил горло и продолжил:

– И ко мне подходит матушка, и говорит, что Хинеры узнали про смерть Кирса.

Они оба замолчали. Тея раскрыла рот от удивления, её голова моментально вжалась в плечи.

– И, знаешь, как она узнала? – Алеред сузил глаза, пытая сестру взглядом. – А я скажу: Эдриан Хинер прислал тебе костюм. И не какой-то, а красный. Лежит в твоей комнате.

«Причём тут ритуальное одеяние? – подумала она, накручивая на палец косичку. – Одеяние для прахования…»

– Долго доходит?

– Не понимаю.

– Дорогуша, дам подсказку. Размерчик-то не твой.

– Кирс! – выпалила Тея и зажала рот рукой.

– Хвала Вратам!

– Как он узнал? – сквозь зубы простонала она, тут же вспомнив про написанное на столе про Кирса. – Это плохо…

– Да, не то слово, – вздохнул Алеред и наклонил вперёд голову. – А, учитывая, что мы все изначально договаривались молчать об этом до поры до времени, это просто ужасно. Ещё не забывай, что теми, кто узнал, оказались Хинеры, так что представь, как эти идиоты могут…

– Кто им передал? – перебила Тея. – Тилана?

– Да, – подтвердил он, – больше было некому.

– Почему она?

– А что? Думаешь, все, кто добр к тебе, такие правильные? Это ты, – Алеред ткнул в неё пальцем, – виновата. Ты же ей рассказала?

– А с кем мне ещё, – её голос угас, – в этом доме можно было поговорить?

– О чём? – с укоризной спросил он. – Об этом недоумке Кирсе?

Обида проскользнула в её глазах. Галатея отвернулась и, сжав кулаки, яростно ударила по двери ногой. Та, словно плеть, охлестнула стену; треск прокатился по всему коридору и вернулся обратно к ним.

– Вот гонору-то, – хмыкнул брат. – Мать у сестры, если тебя это интересует.

Галатея даже не взглянула него, она растворилась в полумраке душного коридора. Почти все шторы были задёрнуты, лишь узкая полоска света рассекала воздух, будто застывшая шпага перед уколом. На столиках виднелись силуэты патинированных статуэток с украшениями из обсидиана, над ними со стен смотрели потертыми глазами гобелены и канделябры. Под ногами что-то захрустело, в нос ударил знакомый запах. Галатея остановилась возле большой фарфоровой вазы, плотно набитой свежими асфоделиями. Одна из них, судя по всему, выпала и теперь смиренно лежала под её каблуком. Тея шагнула назад и присела, подобрав цветок. Повертев его в руке, она поднялась и, пошебуршав в вазе, поставила его обратно.

– Интересно, Сильвия уже вернулась?

Вопрос остался без ответа, но одна мысль о ней заставила Тею улыбнуться. Её злоба мгновенно улетучилась, как и мысли о нескончаемых насмешках брата. Она в последний раз посмотрела на асфоделии и направилась дальше, ей подумалось, что лучше перво-наперво показаться на глаза матери, пока она ещё окончательно не вышла из себя, и отдать ей то, о чём просил Редигер, если отца не будет в особняке.

Спустившись по двухмаршевой лестнице, Галатея обошла чучело оленя и свернула направо, к западному крылу. На втором этаже находились комнаты всех младших членов семьи и гостевые покои. Всех пришлых под высокими потолками на канатах торжественно встречали охотничьи трофеи, самые старые принадлежали ещё прапрабабке Галатеи, её же рукой туда были прибиты несколько человеческих черепов с проколотыми лобными и височными частями, на некоторых были выцарапаны нехорошие выражения, а в одном вообще торчала стрела. Каждые два дня особый человек из прислуги должен был забираться по лестнице и стряхивать пыль со всех без исключения экспонатов, в то время эту обязанность выполняла Тилана.

В дневное время в коридорах редко можно было наткнуться на кого-то из слуг, однако по пути Галатее встретился пожилой дворецкий, чему она была очень даже рада. Они вежливо поприветствовали друг друга, и она между делом, посматривая наверх, как бы невзначай спросила его про служанку. Он внезапно насторожился, но, о чём-то недолго поразмыслив, всё же предложил проверить в саду.

– Знаете, Алеред тоже спрашивал про Тилану.

– И что вы ему сказали?

– Ничего, – тихим голосом проговорил он. – Думал, сделаю это позже. Юный господин был на взводе. Надеюсь на ваше понимание.

Тея незаметно кивнула.

– Тогда разрешите откланяться.

– Постойте, – она загородила собой проход, расставив руки по сторонам. – Матушка там? – Галатея выглянула за спину дворецкого. – У Алесты?

– Верно.

– Почему?

– Юная госпожа всю ночь и всё утро глаз сомкнуть не могла, говорила, что потеряла какого-то зверька.

– Зверька значит? – её губы дрогнули и скривились в невольном смешке. – А мама как? – с опаской спросила Тея.

Дворецкий почесал затылок, поглядывая в просвет между шторами, и вздохнул.

– Поняла, – Галатея опустила голову. – Можете идти.

Она обошла его сбоку и, шаркая по полу, прибилась к стене. Пройдя так немало долгих шагов, тянущихся словно вечность, Галатея замерла у позолоченной статуи воина с полаксом: «Нерей, что спас наши края». Заглянув за угол, она изо всех сил напрягла зрение, чтобы увидеть дверь в конце тёмного коридора. Она была приоткрыта, зацепившись за складку ковра, створка не шевелилась даже от сквозняка. Тихо, едва уловимо, по коридору гулял голос её матери, когда она переставала говорить, её сменяла сестра, что-то расспрашивая и временами зевая.

Тут Галатея заметила, как напротив двери что-то зашевелилось. Нечто переместилось с ковра и выпрямилось во весь свой невысокий рост. Тея присела на корточки и медленно двинулась в его сторону. Кинжал был наготове, сердце забилось с двойной силой. Может, сейчас и без своей привычной ловкости и силы, но она знала, как двигаться, как незаметно напасть и куда бить в первую очередь. И вот, когда от цели отделяло всего десять шагов, ей внезапно пришлось остановиться. В расплывчатой фигуре она узнала Унгера, второго младшего брата. Ему было одиннадцать, на пять лет младше Алереда и на столько же старше Алесты. И он родился обычным. Когда Унгер появился на свет, это было сродни глубокой потере, будто семья лишилась одного из своих наследников, а не приобрела нового, особенно для матери, каждый раз отдающей часть своей силы, чтобы выносить Айенгарда. И до Алесты лишь одна надоедливая мысль была у неё в голове – о собственной непригодности.

Унгер неподвижно стоял напротив комнаты сестры и смотрел в узкий зазор, словно очарованный. На нём были кожаные штаны и полузастёгнутая рубаха, как будто он не успел сменить одежду или куда-то спешил, да так что забыл обуться. Его взгляд ловил каждое движение за дверью, а губы лихорадочно шевелились, беззвучно вторя словам матери. Её голос обволакивал всё вокруг, будто шёлк, самый нежный и приятный, в него хотелось погрузиться, его хотелось слушать, не отрываясь, часами.

– Матушка, – чуть ли не плача просила Алеста, – пожалуйста, расскажи ещё древнюю, она самая интересная! Честно-честно я потом сразу спать!

– Обещаешь? – играючи спросила Иветта.

– Да!

– Обещаешь-обещаешь?

– Обещаю! Даю честное слово, – Алеста скрестила руки и приложила их к груди.

– Хорошо, тогда слушай, – Иветта глубоко вдохнула. – Давным-давно, когда звёзды были ярче, а вода голубее, жили в королевстве два рода, сильные и могущественные. Первые, они же древние короли и королевы, обладали невероятными способностями. Никто не знает, откуда они пришли. Но сами древние были уверены, что их породил Исток всего сущего, он же даровал им силу крови, способную принимать любую форму от одной лишь мысли. Сила эта могла сплетаться с каждой из четырёх природных стихий, излечивать раны и восполнять энергию жизни. Долгие столетия кровь их потомков разбавлялась человеческой, наплодив тех, кого сегодня мы называем тенями. Что касается вторых, то они отличались физической силой, были неуязвимыми воинами с твёрдой рукой и орлиным зрением. Не было такого врага, которого им не удалось победить. – Она взглянула на Алесту, та лежала на боку с закрытыми глазами и тихонько посапывала.

– И жили два рода в мире и гармонии, пока королевская семья не развязала войну. – Мать ненадолго притихла, уставившись на шею дочери пустыми глазами, и, прежде чем продолжить, она достала из-под кровати бутылку и несколько раз отхлебнула какой-то спиртной напиток, тон её стал грубее и резче, но при этом слова уходили куда-то вглубь и скорее походили на шёпот. – Они были жадными до власти, им всегда всего было мало, они уничтожали всех на своём пути, не пожалели никого, даже своих близких и друзей. Они пытали и убивали, жгли дома и посевы… много людей погибло, много воинов. Однако появился герой, который смог остановить эту бойню. Он создал оружие, способное противостоять силе крови, и собрал огромное войско. Тогда всё и закончилось. Король был повержен, от их рода, от их культуры ничего не осталось, лишь жалкие отголоски прошлого, которые мы подчищаем до сих пор…

Иветта осторожно встала и сунула опустошённую бутылку под кровать, стараясь не задеть балдахин. Пара шагов, и её силуэт замелькал на переднем плане обозримой части комнаты. Унгер тут же опешил, не зная куда податься и что ему делать. Галатея смекнула, что брат растерялся и если он сейчас не отойдет, то его пришибёт дверью. Она выпрямилась, быстро схватила Унгера за руку и притянула к себе. Тот от испуга и неожиданности, что кто-то ещё кроме него находится в коридоре, уже собирался кричать, но Тея успела его успокоить. Тут дверь распахнулась, и прямо перед ними возникла высокая фигура женщины в тёмно-синей сорочке с аккуратно собранными в косу вокруг головы волосами. В коридор хлынул неяркий свет из окна комнаты, и Унгер с Галатеей оказались перед ней почти как на ладони. Иветта сначала немного удивилась и пару мгновений просто молча смотрела на них, потом взгляд её сделался холодным и острым. Она жестом указала за их спины туда, откуда пришла Галатея, и прикрыла дверь. Оба сразу поняли, чего от них требуется, и, едва касаясь пола, двинулись к середине западного крыла. Отойдя на достаточное расстояние от комнаты, они остановились и ещё несколько ударов сердца ждали, когда с ними поравняется мать. Её два последних шага были тяжёлыми, будто ей на лодыжки повесили пару тройку железных цепей. Иветта встала напротив детей так, что каждый из них прочувствовал, как от гнева дребезжит воздух.

– Явилась, значит, – Иветта ошпарила взглядом Галатею, но в следующий момент она смотрела уже на Унгера. – Сначала с тобой разберусь, – поведя плечами, мать скрестила руки и наклонилась к младшему, – ты что здесь делаешь, а? Иди в свою комнату. И ещё, – Иветта закатила глаза, – хватит ходить за мной и всякую чепуху рассказывать.

Унгер ничего не ответил, поникнув, он смотрел себе под ноги и встревоженно перебирал пальцами складки на штанах.

– Чего стоишь?! – прикрикнула на него Иветта. – Иди уже.

Он вздрогнул от резкого звука и, встряхнув головой, медленно развернулся на трясущихся ногах.

– Быстрее!

Мать топнула пяткой и тут же скривилась от боли, словно её голову пробили кувалдой. Иветта шатнулась в сторону, но всё же на ногах устояла. Приложив ладонь ко лбу, она искоса посмотрела на сына, который, как ей показалось, повернулся к ней, чтобы посмеяться над страданиями матери.

– Жалкий недоносок… – прошипела мать. – Пошёл вон!

Она отлепила руку ото лба и вмиг занесла её над головой, чтобы ударить. Шлепок. В последний момент Галатея подставилась вместо брата. Её лицо словно прикоснулось к котлу, во рту проявился вкус крови. Иветта качаясь отодвинулась на шаг и прислонилась к стене.

– Такая же как он…

Тея повернулась к Унгеру и взяла за руки, глазами умоляя уйти. Его губы дрожали, он хотел что-то сказать, но Галатея замотала головой, легонько толкнув брата от себя. Унгер послушался, но нехотя. Он взглянул на неё мокрыми от слёз глазами и отвернулся, молча покидая их. Когда его фигура исчезла за смежной стеной, Галатея ненадолго прикрыла глаза, поводив языком по зубам.

– В следующий раз бей в глаз.

Иветта с недоумением посмотрела на неё.

– Потому что так я хотя бы наполовину не буду видеть, как он плачет.

Мать ощерила зубы и, еле сдерживаясь, чтоб не прыснуть со смеху, зажала рот.

– Вам весело, матушка? – процедила Тея.

– Ты не представляешь насколько, – еле выговорила Иветта. – Даже желание отчитывать тебя пропало. Разберись там как-нибудь, если ты понимаешь, о чём я, с этой служанкой, и, в общем-то, всё.

– Но у меня не всё.

– Чего тебе? – равнодушно спросила она и, будто опомнившись, добавила: – И насчёт служанки: это приказ. От имени отца, если тебе мало меня.

Галатее совсем не понравилось, как Иветта произнесла последнюю фразу, но она проглотила её. «Вот ей очень надо было хватать меня за горло?»

– Отец в суде? – вяло спросила Тея.

Иветта кивнула.

– Не скоро появится?

– Не скоро.

– Мне нужно ему кое-что передать. То есть, получается, теперь тебе.

– И что это?

– Письмо от распорядителя, – Тея открыла сумку и, вытащив из-под кучки обсидов свёрток, протянула его матери.

Мать насупилась, ей явно не понравилось то, что она только что услышала. Она выхватила бумагу и, развернув её, подковыляла к окну. Галатея и подумать не могла, что скрежет зубов может быть настолько громким.

– Этот Редигер! – выкрикнула Иветта и скомкала письмо. – Этот ублюдок вообще не ценит милосердия верховного судьи!

Галатея отступила подальше словно от наплывающей лавы.

– Тея, ты читала письмо?! – она резко развернулась и, не церемонясь, швырнула комок ей в лицо.

– Не читала, – с трудом выдавила Тея, отмахнувшись от летящего снаряда. – Это было бы некрасиво.

– Решение суда уже вынесено, и меры, к нему прилагающиеся, ясны и понятны, видимо, всем, кроме него. Лаэрт и так по старой дружбе всё по-тихому сделал, чтоб на этого идиота пальцем не показывали. А ему… ему подавай сохранение должности! – Галатея охнула, казалось, всё внутри неё опустилось; она поняла, к чему ведёт мать. – Даже не помилование сына, ну ты представляешь? – Иветта всплеснула руками. – Гнилая душонка… Он думает, что ещё восемь лет проживёт? Всё равно вскроется, а сейчас оглашать это просто не выгодно. Люди и так недовольны всходами, а тут ещё такое ведро говна вывалится прямо перед началом Битвы. – Походив взад-вперёд, она встала лицом к стене, словно её монолог зашёл в тупик.

На Галатею без жалости нельзя было и взглянуть, она поникла, сжавшись словно промокший котёнок.

– Этот мерзкий Редигер никогда мне не нравился, хвала Вратам, его больше не будет в нашем доме. – Иветта обернулась. – Сама понимаешь, как для отца важны принципы. Он не будет держать рядом с собой тех, кто не умеет видеть границы. И, – она оценивающе осмотрела Галатею, будто собиралась прямо сейчас отправить еë в авангард, – Лаэрт займёт место распорядителя – это на время, разумеется. Я тебе не говорила? Надеюсь, он тебя пощадит. Конечно, можно найти и кого-то другого, но время поджимает. А тут, ба! – мать сделала вид, что хлопает в ладоши. – В честь годовщины Дня изгнания сам верховный судья будет восседать над ареной. Хорошая сказка, чтобы не сеять смуту, что скажешь?

Тея не смогла найти слов, да и понимала, что мать знает толк в таких делах лучше неë. Вдруг краем глаза она заметила, как что-то белое из конца коридора со всех ног несётся в их сторону. Когда Гесс проскользнул мимо них, Галатее было уже поздно его ловить. Она, конечно, надеялась, что Иветта не увидит, но тут даже слепому было понятно, что он бежит прямиком к Алесте. Мать, покачав головой, пригрозила Тее пальцем:

– Когда ты уже эту крысу вышвырнешь?

– Так ведь сестре он тоже нравится, – замявшись, пробубнила она.

– В этом и проблема, сейчас она проснётся, и кому с ней сидеть, по-твоему?

– Гесс ничего плохого не сделал.

Иветта лишь махнула рукой и, размяв шею, нацелилась на след опоссума. Галатея осталась одна, в этом полупустом коридоре она сначала даже немного растерялась, будто всё вокруг было ей незнакомо, однако, собравшись с мыслями, Тея перевела дух и поторопилась дойти до своей комнаты.

Открыв тяжёлую резную дверь, она нерешительно ступила за порог. Её ждал тот самый неприятный подарок от Хинеров. Она подошла к комоду, не спуская глаз с внушительного свёртка, обмотанного бечёвкой. Верёвка была развязана, а из-под отошедших слоёв плотной бумаги виднелся красный уголок ткани, кажется, часть рукава. Пальцы сами потянулись к нему, хоть ей и было известно о том, что находится внутри. Сглотнув, Тея стукнула себя по трясущейся руке и медленно потянула за торчащий рукав. Дублет вывалился наружу, прихватив вместе с собой и гойке, и штаны, тут же оказавшиеся на полу, на ковре из шкуры животного. Галатея крепко зажмурилась, вдруг роковая ночь снова вспыхнула в её памяти, но на этот раз, обратившись к сердцу, она нашла только ненависть.

Боль.

И отвращение.

Подняв веки, она и сама не поняла, как в клочья разорвала всё, что до этого находилось в свёртке. Ей было не жаль. Галатея терпеть не могла Хинеров, как и другие члены семьи, в частности из-за слухов о причастности Эдриана и его отца к пропажам людей.

Вокруг лежали обрывки нитей и бархат, расчлененный по лекалам. А ещё совсем крошечный кусок бумаги. Тея прищурилась, заметив на нём буквы, и неохотно подняла с пола. Текст обрывался на середине, где-то должна была валяться вторая его половина. Видимо, письмо лежало во внутренней складке и попало под горячую руку вместе с дублетом. Повертев головой, Галатея нашла что искала у ножки кровати. Соединив обе части, она прочла то, что лучше бы никогда не читала, по крайней мере, сегодня: «Моя дорогая, уважаемая и горячо любимая Госпожа! Спешу поздравить Вас с местом в восьмёрке и хочу сообщить, что сначала вовсе не собирался колоть Вас хоть каким-либо подобным образом, о чём, собственно, и просил мой верный осведомитель. Однако ты, дрянь желтоглазая, сегодня утром даже не постеснялась устроить забег наперегонки с моим кучером и дворецким, они, к слову, тоже тебя узнали! Так что жди, теперь дышать пылью придётся тебе, надеюсь, лёжа лицом в земле. До встречи на Битве, твой несостоявшийся жених Э.Х.»

– Эдриана тоже выбрали… – хрипло простонала она. – Врата бы никогда не выбрали такую сомнительную личность, да ещё и из дома Хинеров. Это невозможно… Этого не может быть.

Галатея разжала пальцы, выпустив обе половинки письма, и рухнула спиной на кровать, вперив взгляд над собой в оленьи рога. Живот тут же резко кольнуло, намекая телу, что стоит поесть, но она лишь перевернулась на бок, чтоб боль немного утихла.

– Здесь что-то не так. Либо он врёт, но это я узнаю позже, либо…

Ей не давала покоя эта мысль, однако найти объяснение оказалось гораздо труднее, чем она думала, разум вмиг затуманила усталость. Дело было во Вратах – в этом сомнений не было – что-то, или кто-то, вторглось в их законы.

– Не нравится мне это. Сначала кора не отрастает, потом засуха и теперь Хинер. – Живот взвыл словно умирающий бык, зевота тоже не подслащала. – Ох, неугодный человек, не сын военной династии, не член гарнизона и даже не верующий…

Глаза постепенно слипались, сонливость вышла из засады, даже не пытаясь скрыться в тени донимающих мыслей. Но Галатее было не до этой злосчастной потребности, больше её волновал неумолимый голод и урчащий живот; она скатилась на пол и почти наполовину залезла под кровать. Пошарив ладонью, она отковырнула ближнюю к стене доску и вытащила оттуда банку с узкой горловиной, завёрнутую в серую тряпку. Немного взболтав содержимое, Тея печально вздохнула.

«Ровно половина, больше нет, – заключила она. – Ладно, мне на битве и не пригодится. Последний участник должен быть выбран на рассвете, и я всё равно потеряю силу».

Галатея выдернула пробку и за раз осушила бутылку. Поморщившись от горечи, она вернула её обратно, закрыв половицей, вылезла из-под кровати и выпрямилась, стараясь расслабить мышцы. Привычное тепло разнеслось по всему телу, и чувства вновь обострились. Попрыгав на месте, Галатея несколько раз глубоко вдохнула и подошла к окну.

– Больше откладывать нельзя.

Устроившись так, чтобы перегородки ячеек не закрывали обзор на сад целиком, она принялась разглядывать деревья, на некоторых из них осыпалась листва, и клумбы с полуживыми цветами – плачевные последствия засушливой погоды. Ей всё равно не верилось, что Тилана, такая добрая и терпеливая, столько лет жившая вместе с ними под одной крышей, могла так поступить. «Какая же я глупая, сказала ей несмотря на запрет. Вот что бывает, когда нарушаешь приказы: страдают абсолютно все».

– Нет, это Тилана меня предала, – сквозь зубы прошипела она, – сдала Хинерам с потрохами.

Галатея обыскала взглядом каждую скамейку и лужайку, каждый глиняный горшок, и ничего. Она решила спуститься, но не привычным способом. «Если Тилана действительно там, то она, скорее всего, следит за выходом из особняка. Она вовсе не глупая девушка, но о подземных ходах ей неизвестно». Идти через подземелье Тее совершенно не хотелось, но сейчас интуиция подсказывала ей, что надо сделать именно так. Она не глядя перепрыгнула через несчастные лоскуты и побежала в библиотеку.

***

Тёмно-бежевый чепец мелькал в зарослях олеандра, опускаясь и поднимаясь под быстрые удары садовой лопатки. Временами он замирал и нервно оглядывался по сторонам, задерживаясь на дверях и окнах особняка. Не останавливаясь ни на миг, Тилана утёрла пот со лба и, упав на колени, принялась копать в два раза быстрее. Галатея наблюдала за ней сверху словно рысь, сидя на дереве. Её нижняя челюсть ходила из стороны в сторону, все лицо было напряжено. Если бы не жгучий интерес к раскопкам, она прямо сейчас напала бы на служанку. Вдруг железное полотно ударилось обо что-то. Тилана отшвырнула лопату за кусты и по локоть залезла в выкопанную яму. Ещё пару мгновений она черпала землю руками будто отчаянный золотоискатель и, наконец, сделав одно точное движение вверх, Тилана подняла на поверхность небольшой сундук. Плюхнувшись на зад, она отряхнула ладони и за ручки подтянула его к себе. Выудив откуда-то ключ, служанка лихорадочно всунула его в сундук и несколько раз провернула. Дождавшись щелчка, она откинула крышку и достала холщовый мешок. Подозрительно ощупав его, служанка с облегчением выдохнула и, прижав к груди своё тайное сокровище, встала на ноги.

– Как удобно, сама себе яму выкопала, – послышалась сверху.

Что-то просвистело в воздухе и полоснуло мешок. Тилана дёрнулась от испуга и, вскрикнув, рухнула на землю. Мешок вывалился из её рук, ткань разошлась по разрезу, и вниз один за другим посыпались обсиды, гладкие круглые, различных номиналов от десяти до ста.

– Не знала, что ты с севера, – язвительно продолжила Галатея и спрыгнула к ней. – Или, может, это просто традиционный огонь тебе не по вкусу? Как и моя семья.

– Г-госпожа, я-я… – Тилана скрючилась на земле и, поджав колени чуть ли не до подбородка, прикрыла голову руками.

– Деньги, деньги, деньги, – Галатея обошла её кругом, распинывая обсиды носом сапога, – как просто продать свою верность, правда?

Она подняла кинжал и, присев на корточки рядом с Тиланой, приставила остриё к её шее.

– Посмотри на меня.

Служанка не подчинилась. Казалось, она не слышала вообще ничего.

– Посмотри на меня! – гаркнула Галатея и схватила её за руку.

Вздрогнув, Тилана шмыгнула носом, из глаз ручьём потекли слёзы. Тея смерила её злобным взглядом и отпустила руку.

– Жалкое зрелище, – плюнула она и, поднявшись, убрала кинжал в сапог.

– Жалкое? – пробормотала Тилана, прижав ладони к шее, словно незримое лезвие всё ещё было там. – Да, я жалкая. – Она взглянула на Галатею покрасневшими глазами, и было в них нечто такое, что пробирало до мурашек. – Так говорите, словно мы с вами на одном месте. Будто вы понимаете, какого это быть человеком, нет, – служанка привстала на одной руке и, уперевшись ногами в землю, отползла к дереву, – скотом, которого глазом не моргнув можно продать в другой дом, подарить, избить или просто вышвырнуть на улицу. К другим относятся лучше, даже платят за работу, а мне терпеть это всё, потому что в дядьях моего отца когда-то были тени?

– Будто тебе неизвестно, что большего такие, как вы, недостойны.

– Вы это сейчас сказали, потому что должны были сказать? Или потому, – взгляд служанки помрачнел, на лицо опустилась скорбь, будто только что на её глазах сгорел целый город, – что на самом деле так считаете? Если второе, то тогда… Тогда убейте меня прямо сейчас.

Галатея ошарашенно смотрела на неё, она вмиг забыла, зачем сюда пришла и что собиралась сделать. Слова Тиланы резали не хуже ножа, но Галатея ничего не смогла ей сказать.

– Я так старалась, – отдышавшись, снова заговорила служанка, – старалась изо всех сил всем понравиться, надеясь, что, может, моей родне когда-нибудь разрешат меня выкупить. Однако с самого начала для меня всё было кончено…

Тилана опрокинула голову назад и, столкнувшись с деревом, повторила это ещё раз и ещё раз, пока не прикусила язык.

– Тебе для этого деньги нужны были? – тихо спросила Тея. – Ты хотела сбежать?

Служанка покачала головой.

– Тогда для чего?

– Просто убейте меня, зачем продолжаете мучить? Я вам больше ничего не скажу.

Галатея колебалась, что-то терзало её изнутри. Жар объял тело, словно по нему прокатились горящие угли. Ей казалось, что ещё немного, и она загорится, будто огонь из самой Бездны прорвётся сквозь толщу земли и его красные языки утащат её на самое дно. Галатея коснулась шеи сзади, проведя пальцами по уродливому шраму. Она вспомнила тот ужасный, полный боли и страданий день, когда в детстве ей поставили это клеймо. Герб рода Айенгард на раскалённом металле, впивающийся в кожу. Через это прошёл каждый ребёнок в семье, кроме Унгера, чему Галатея в тайне была безумно рада, что слова отца не будут преследовать его в ночных кошмарах. Слова о том, что она – Айенгард. Вся её суть, всё её существо, от кончика языка до когтей, принадлежит семье.

«Что же мне делать? Что мне… – вопрос этот скрёбся и вертелся в черепной коробке словно бешеный волк. – Как это что?»

– Я должна исполнить приказ.

Галатея неуверенно шагнула к Тилане. Служанка безучастно посмотрела вперёд, затем прикрыла глаза, вскинув голову к небу, её расслабленные руки коснулись травы. Тея переставила ногу, с трудом волоча себя к ней. «Сейчас всё закончится». А закончится ли? Галатея замерла в футе от девушки. «Сделай это, ну же!»

– Тилана, – позвала Тея, – держись крепче!

Галатея внезапно подхватила служанку на руки, та не успела опомниться, как оказалась в воздухе вместе с хозяйкой. Тилана очумело уставилась на Галатею, но никак не могла поймать выражение её лица: всё вокруг скакало и прыгало как галька в игре у воды.

– Что вы делаете!? – задыхаясь, жадно хватая воздух, вскричала Тилана и забилась в руках Галатеи. – Отпустите меня!

Сделав ещё один прыжок, Тея приземлилась во дворе какого-то полуразрушенного кирпичного здания и поставила служанку на землю. Тилана, еле устояв на ногах, схватилась за грудь, и перевела дух. Чепец слетел с её головы и болтался на ленте ниже лопатки.

– Ты свободна, уходи, – сказала Галатея, – но это не значит, что я прощаю тебя.

Тилана растерялась от таких слов, сбитая с толку, она во все глаза смотрела на Галатею, не веря своим ушам.

– Скажу, что тебя уже нет в живых, – опережая вопрос, ответила Тея, – так что сделай так, чтобы никому из знакомых на глаза не попасться. – Она отошла от Тиланы и, согнув правую ногу, в последний раз посмотрела на неё. – Прощай, и живи так, чтобы ни о чём не жалеть.

Оттолкнувшись от земли, Галатея перепрыгнула здание и дом, расположенный сразу за ним. Затем ещё несколько прыжков, и больше десятка жилищ оказались позади. Тея не знала, куда так несётся, но думать ей не хотелось. Ведь только что она совершила непоправимую глупость. Галатея перестала отслеживать, по каким кварталам проходят её перемещения, что люди в панике отскакивают от неопознанного существа, приземляющегося в опасной близости рядом с ними и моментально исчезающего за соседней крышей. Предстоящий праздник пронизывал воздух, похожий на аромат стойкого одеколона, он забивался в щели глинобитных и каменных стен, под прилавки ярмарочного ряда, просачивался сквозь толпу, бился под колёсами повозок и ногами танцоров, сплетаясь с песнями уличных музыкантов. Однако Галатея не видела и не слышала этого, стук сердца отдавал в голову, заглушая звуки извне, глаза слезились словно от едкого дыма. Казалось, сегодня празднество стало для неё отравой.

Галатея очутилась на возвышенности перед окнами дома из светло-серого кирпича. Она подняла голову, исследуя взглядом изогнутые стебли плюща, и посмотрела на второй этаж.

– И снова я не думая… – казалось, Галатея была обижена сама на себя, поняв, куда её принесли ноги. – Прихожу к ней.

Одно из окон было открыто, это заставило её рассмеяться. «Сильвия всё-таки настояла на том, чтобы нанять того мастера, который придумал такую нелепость. Это чтобы кто угодно влезть теперь к ним смог?»

Дом принадлежал торговцу и банкиру Мэрсу Эркат, отцу Сильвии. Она была единственным ребёнком в семье. Галатея знала Сильвию с детства, их семьи поддерживали хорошие отношения несколько поколений подряд. Ещё много лет назад, Тея приметила творческую натуру своей подруги. Сильвия была себе на уме и принадлежала к тому роду девиц, на которых заглядываются с интересом не только мужчины, но и женщины. Она ездила в путешествия вместе с отцом и иногда даже исполняла роль его представителя в сделках на внушительные суммы обсидов. Если бы торговля с другими королевствами не прекратилась после войны, когда Илегрит запретил соваться на свои сухопутные маршруты, и в силу различий валюты, то Сильвия провела бы полжизни заграницей. Начитанная, изящная и утончённая, умная и воспитанная на публике, она производила впечатление высоко светского человека, но только Галатея знала о том, насколько Сильвия может быть несдержанна. Знала она и о подсудном увлечении ею тенями крови.

Тея недолго думая заскочила в окно. Оказавшись в просторной спальной комнате, она оглядела знакомую мебель и, не обнаружив подругу, плюхнулась в кресло подле туалетного столика – на гладкой поверхности творился полный беспорядок. Расколотая пудра, какие-то перья и две пары перчаток, повязка, вымазанная чем-то розовым, порошок непонятного цвета – всё это лежало в одной куче, вмешательство в которую не сулило ничего, кроме полного её уничтожения. Галатея посмотрела под ноги, на маслянистое пятно: «Она ещё умудрилась духи разбить. На День изгнания так торопится?»

Тут дверь распахнулась и в комнату влетела высокая девушка с худым лицом лет двадцати в светло-жёлтом платье из кружева с короткими рукавами и корсетом. На руках до локтей были перчатки из такого же материала с плотным подкладом, на шее – кулон с двойной цепочкой. Сильвия не сразу заметила Галатею и, что-то бормоча себе под нос, цокала каблуками из одного угла в другой, заламывая безымянный и мизинец на правой руке, словно они были не частью её тела, а чем-то инородным.

– Чёрный матери подавай! – возмущённо причитала она. – Чёрный – благородный цвет обсидиана и аристократии! “Для выхода в свет существует только один цвет”, – Сильвия сама себе пригрозила пальцем, голосом пародируя мать. – Как будто я этого не знаю, матушка! – прокричала она в дверь и рассерженно топнула ногой, ударив по косяку кулаком. – Всё равно пойду в этом…

– Сэль, побереги пальцы.

Сильвия повернулась на голос и, увидев Тею, изменилась в лице. Негодование перешло в удивление, удивление – в радость, а та почему-то скоро обратилась в печаль. Однако Сильвия через силу натянула улыбку и подошла к Галатее.

– Так удивляешься, будто я в первый раз появляюсь у тебя без приглашения, – усмехнулась Тея и поднялась, чтобы обнять подругу. – Интересный у тебя запах.

– А… это то, что сейчас под тобой на полу, – хихикнула Сильвия, скользнув в её объятия.

– Давно ты из Маннаса вернулась? Даже мне не сказала, – обиженно проворчала Тея.

– Вчера, – пряча глаза, ответила Сильвия, – я просто думала, что тебе не до меня сейчас…

Галатея осунулась и села обратно. Положив руку на подлокотник, она со свистом втянула воздух и приложила ладонь ко лбу.

– Значит, все уже знают… – «Хорошо Эдриан постарался».

– Мне сегодня родители о Кирсе рассказали, – тихо сказала Сильвия и села напротив, на край кровати, скрестив пальцы. – Что я могу сделать для тебя, Тея? – она взглянула на неё влажными глазами. – Мне так жаль…

– Давай не будем о брате, – убрав руку от лица, прошептала Галатея. – Лучше скажи, как в Маннас съездила.

– Ну, – шмыгнув носом, Сильвия встряхнулась, – привезла пару вещей, нашла вот такую красоту, – она вытянула ноги и показала Тее бархатные сапожки. – И я же снова с Крайдом туда поехала, у него какие-то дела были с одной девушкой.

Галатея вскинула брови, но, заметив, с каким удивлением Сильвия вглядывается в её лицо, вернулась к прежнему выражению.

– Кажется, её зовут Илер, – продолжила Сэль, – пару лет назад, помнишь, когда отец попросил меня найти какого угодно лекаря, чтобы он поехал со мной в Маннас, поскольку переживал, – она сморщилась, будто проглотила пуд соли, – что я себе что-нибудь сломаю, или заболею, или, не даруй Врата, умру, тогда Крайд с ней и познакомился. У неё оружейная лавка и… – Сильвия замялась и прикусила язык. – Галатея, мне надо тебе в кое-чём признаться.

– И в чём? – с любопытством спросила Тея и наклонилась вперёд.

Сильвия молча отвернулась, она готова была расплакаться, но, с трудом пересилив свои чувства, повернулась обратно.

– Я сделала нечто ужасное, Тея.

Галатея выпучила глаза, но, поразмыслив, встала на ноги и подошла к картине во весь рост рядом с кроватью.

– Кажется, я знаю, о чём ты, – разглядывая цветы на холсте, сказала она. – Если тебе трудно говорить, то уж я сама покажу, что знаю.

Сильвия занервничала и, перебирая пальцами, оглядела комнату, будто искала, куда бы ей спрятаться.

– Ты так спокойно говоришь об этом, мне казалось, за такое не прощают. – Она приподнялась.

– Я не в обиде, – ответила Тея и поддела картину с левой стороны, резко рванув её на себя.

До Сильвии не сразу дошло, что её тайник был обнаружен; с открытым ртом она беспомощно наблюдала за Галатеей. Картина была скрытой дверью в небольшое помещение без окон и дополнительных входов и выходов.

– Так ты знала? – Сильвия вскочила с кровати.

– Да, надо было лучше прятать. Свет всё выдал, – Тея указала на неровность стены возле рамы картины. – Это было в день, когда не стало принцессы. Я хотела… найти тебя, а нашла это.

– Т-ты знаешь ведь, что было внутри? – запинаясь, протараторила Сэль.

– Что значит “было”? – склонив голову набок, Галатея вгляделась в сумрак комнатки. – Пусто? – вслух произнесла она и раскрыла дверь пошире.

Глаза её не обманывали: больше там не было ни фресок, ни осколков скульптур с древних руин, ни предметов интерьера, ни обрывков одежды времён правления теней. Когда Галатея решилась заглянуть туда, то сначала даже не поняла, с чем имеет дело. Она раньше никогда не видела такие пики и балюстрады ни в реальной жизни, ни на изображениях, такие высокие и вычурные башни, уходящие чуть ли ни в самое небо, лица людей, словно они были не рисунком, а реальностью, развратную одежду и полное её отсутствие. Раньше Галатея думала, что из тёмного прошлого сохранилась лишь башня в Ефесе, городе рядом с поселением-тюрьмой под названием «Цертат» на востоке королевства, где давным-давно расселилось большинство теней крови, но после войны эта часть Окритуса опустела, и больше там никто не жил, кроме преступников и изгоев.

«Моя подруга в глубочайшей заднице», – единственная мысль, возникшая тогда в голове Галатеи. Точнее, она в ней оказалась бы, если б о коллекции прознали. Галатея сомневалась, как лучше ей поступить, однако сочла правильным никому об этом не сообщать, придумав Сильвии нелепое оправдание в виде детского любопытства и незнания.

– Так ты знаешь? – озадаченно повторила Сильвия.

Галатея растерянно повернулась и кивнула.

– И ты никому не показала это?

– Нет. – Её губы сжались в узкую полоску. – Но я вижу, что ты наконец-то одумалась, – просияв, Тея погладила Сильвию по плечу и захлопнула дверь.

– Да… – без энтузиазма ответила она и осела. – Я продала всё.

– Как это? Почему? – Тея по голосу Сильвии поняла, что расставание с вещами стало сильным ударом.

– Потому что я больше не смогу наслаждаться ими, мне недолго…

Тут в дверь её спальни постучали.

– Сильвия, – раздался женский голос, – доченька, уже смеркается, нам пора ехать.

– Мы входим, – добавил мужской.

Галатея юркнула под кровать, сама не понимая, почему это она вдруг решила спрятаться. Сильвия хотела было что-то сказать ей, но, разулыбавшись, поспешила встретить родителей до того, как они увидят беспорядок.

– Феррис, – сказал Мэрс своей жене, пройдя в комнату, – ты разве не говорила ей переодеться?

– Говорила, конечно, но ты и сам знаешь, что она никого не слушает.

Мэрс рассмеялся, протянул руки к Сильвии, поднял её в воздух и, покружившись с ней, поставил дочь на пол.

«Какая необычная подошва, – приметила Галатея, рассматривая обувь Сильвии, – каблук в форме месяца».

– Ой, папа! Ну ты чего? Мне не пять лет, – дурашливо пробормотала она, разглаживая платье.

– Всё правильно, Сэль, – отец глянул на недовольную жену и подмигнул ей. – Такое мышление и надо иметь, понимаешь? Гнуть своё до конца.

– Вот наслушаешься тебя, и помереть хочется, – сдерживая смех, ответила Феррис. – Сначала замуж её не выдал, а теперь это.

– Дочь, – внезапно вставил Мэрс, – тебе Галатея ничего не передавала?

Стараясь не смотреть в сторону кровати, Сильвия покачала головой и спросила:

– К чему это ты?

– Сама прекрасно знаешь, – опережая мужа, ответила Феррис.

Все трое разом замолчали. Мать потёрла переносицу и, не выдержав тишины, вышла из комнаты.

– Карета уже ждёт, Сильвия, – проследовав за женой, отстранённо сказал Мэрс, – заканчивай свои дела и спускайся.

– Хорошо, скоро буду. – Сильвия проводила взглядом отца и прикрыла дверь.

Расправив плечи, она позвала Галатею.

– Тея, тебе, наверное, неприятно было…

– И в самом деле, – перебила её Галатея, – мне тоже пора домой собираться, – прокряхтела она, выбравшись из-под кровати. – Все мои уже, наверное, там.

Она шутливо присела в реверансе и, попрощавшись, выпрыгнула в окно.

– Постой! – выкрикнула Сильвия, но было уже поздно. – Тея, я ведь тебе так и не сказала о Кирсе…

Подойдя к окну, Сильвия выглянула наружу, будто надеясь, что сейчас подруга вернётся, что она услышала её. Но во дворе было пусто. Вдруг что-то в груди закололо, заставив Сильвию схватиться за рёбра. Разразившись приступом кашля, она прильнула к стене, чтобы не упасть. Изо рта выплыл кровавый сгусток. Поморщившись, Сильвия вытерла рот перчатками и тут же поменяла их на другие со столика.

– Как мне это сказать? Я не могу. Не могу…