Единственный

Новый дом

Спокойной ночи, Тод. Наверное, ты – единственный, кто у меня есть. По-настоящему, только мой. Думаешь, я смешная? Молчишь. Ты все время молчишь, но это не важно. Главное, ты меня понимаешь и не бросишь. Сегодня полнолуние. Луна большая, жёлтая, как яблоко. Ты любишь яблоки? В этом саду они есть, но созреют ещё не скоро. Лето только началось… Слушай, может, шторы задёрнуть? Или не надо? Ты столько времени провёл в темноте… Говорят, если спать при свете луны, может присниться вещий сон. Мне каждую ночь что-то снится, но я не помню, что. Если запомню, обязательно тебе расскажу. А ты видишь сны? Интересно, о чём? Шаги на лестнице… Ох, чёрт! Погоди минуточку. – Стефания, детка, ты ещё не спишь? – Уже ложусь! – Хорошо. Спокойной ночи, милая. И сделай музыку потише! – Спокойной ночи! Кажется, ушла. Надо быть осторожней, они не должны тебя видеть. Что, тоже будем спать? Но сперва я тебя расчешу. Вот так, осторожно… Смотри, луна прямо напротив окна. Если её свет приносит волшебные сны – я знаю, что хочу увидеть.

Июнь

Такси остановилось возле старого двухэтажного особняка. Открылась дверца, потёртые чёрные сандалии коснулись гравия дорожки. Стефания вышла из машины и замерла, глядя на дом. Как давно она не была здесь… Лет 8, а то и больше. Но за это время ничего не изменилось: тот же светлый камень, тот же декоративный виноград у крыльца, пышно цветущие клумбы. Она вдохнула аромат, витавший в прогретом солнцем воздухе. Ей он не понравился, слишком сладкий.

Три месяца… Три долгих летних месяца. Именно столько ей предстоит здесь жить – по крайней мере, так сказала мама. Последнее время Стефания почти не видела родителей, но не грустила по этому поводу. Лучше так, чем постоянные скандалы.

Водитель достал из багажника и поставил рядом с ней большой чемодан. Звук, с которым он коснулся гравия, вывел Стефанию из оцепенения – и вовремя. На крыльцо дома вышли высокий широкоплечий мужчина с пышными усами и худощавая женщина в ярком платье. Тётя Марта и дядя Павел.

– Детка! Добро пожаловать! Как добралась, всё хорошо?

Тётя была кузиной её мамы. Насколько Стефания помнила, они почти не общались – так, поздравляли друг друга открытками по праздникам. Стефания не знала, почему родители решили отправить её на лето именно сюда. Но подозревала, что остальные родственники просто не захотели встревать в их семейные проблемы. Хлопнула дверца. Водитель сел за руль, и машина неторопливо покатила прочь от дома. Стефания обернулась, провожая её взглядом. Вот такси выехало на широкую дорогу, вот его бок мелькнул за деревьями, вот оно становится всё меньше… На её плечо опустилась широкая ладонь. – Устала, небось, с дороги. Пойдем, вещи твои занесём и будем ужинать. Вблизи дядя оказался еще больше и выше. Подхватив её чемодан, направился к дому. Ей не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Тётя, как-то странно улыбаясь, теребила подол домашнего платья.

– Проходи, милая. Мы так тебя ждали! Чувствуй себя, как дома!

Нет уж, как дома – точно не надо.

Первым на крыльцо поднялся дядя. За ним – Стефания. Тётя еще пару мгновений стояла, глядя на пустую дорожку. И только потом закрыла дверь.

– Детка, это твоя комната, располагайся. Мы постарались, чтобы было уютно. Тебе нравится?

Стефания неуверенно шагнула на пушистый светло-бежевый ковёр и огляделась.

– Да, тут очень мило.

Зеркало в резной раме, уютная кровать с раскиданными по ней декоративными подушками, обои в мелкий цветочек. Стеллаж с книгами, пара полок уже занята: пухлые тома, яркие обложки. Стол у большого окна. Кремовые шторы до пола. Возле глубокого кресла на деревянных ножках стоял торшер с абажуром в цвет штор.

Стефания осторожно заглянула в шкаф для одежды. Внутри, на вешалках теснились платья – розовые, жёлтые, голубые. На полках тоже лежали вещи. Всё было такое чистое, нежное и нарядное… Стефания перевела взгляд на свой чемодан, стоявший у стены. Он, как и она сама, здесь совсем не к месту. Дядя и тётя всё ещё стояли на пороге комнаты. – Милая, всё хорошо? В голосе тёти звучало беспокойство. Стефания замешкалась с ответом, подбирая слова. – Да! Просто… непривычно. Дядя и тётя переглянулись и расцвели одинаковыми счастливыми улыбками. – Когда переоденешься, вымой руки и спускайся в столовую. – Переодеться? – Твои вещи наверняка помялись, я их поглажу. А сейчас надень это. Тётя прошла в комнату и выудила из шкафа голубое платье с оборками. Протянула его Стефании. Она попятилась и села на кровать. Тётя положила платье ей на колени. – Только не задерживайся! Ужин остынет!

Дверь закрылась. Стефания сидела на кровати и слушала, как стихают шаги. Стянула свой темно-серый сарафан, переоделась в платье. Подошла к зеркалу и хмуро воззрилась на своё отражение. Платье свободно болталось на ней, подчеркивая нескладную худобу. Единственное, подо что оно более-менее подходило – под глаза. Обычно серые, сейчас они тоже казались голубыми. Стефания вздохнула. Ей не нравилась собственная внешность, и она подозревала, что платьем её не украсить. Слишком бледная кожа с яркой россыпью веснушек, неровные зубы, волосы непонятного цвета, торчащие во все стороны. Когда-то мама утверждала, что волосы у неё пепельные, это редкий оттенок, и хорошо, что вьются – о таких все девочки мечтают. Правда это или нет, Стефания не знала. У неё не было подруг, чтобы выяснить, о чем мечтают другие девочки. В школе её избегали, посмеиваясь за спиной. Стефанию это почти не задевало. Она привыкла быть одна, хотя иногда и казалось, что было бы здорово с кем-то дружить. С кем-то таким, кто бы понимал её, кому можно доверять. С кем-то, кто бы принимал её такой, какая она есть. С кем то… Особенным. Раньше, когда она была совсем маленькой, у нее был друг. Его звали Пересмешник, он здорово копировал звуки и голоса. Она могла слушать его часами. Единственное, что расстраивало Стефанию – Пересмешник очень редко показывался. Когда она спрашивала, почему – отвечал, что невидимым быть интересней. Стефания пробовала быть невидимой, забравшись под стол с длинной скатертью. Но получалось не очень, родители все равно её находили. Пересмешника же найти было невозможно. Она видела его всего несколько раз: маленький, эфемерный, словно свитый из цветного дыма. Он так понравился ей, что Стефания решила его нарисовать. На вопрос мамы, кто это, ответила честно. Маленькая Стефания не умела врать. И началось… Походы к врачу, "воображаемых друзей не бывает", "ты всё придумала", "не расстраивай маму"… Пересмешник больше не показывался. Только шептал разное, обычно перед сном, а потом исчез. Это было очень грустно, зато мама больше не волновалась и к врачу её не водила. С тех пор друзей у Стефании не было.

Только поверишь в них, а потом окажется, что ты всё придумала. Стефания пригладила волосы, посмотрела в глаза отражению.

Что же… в первый день с родственниками лучше не ссориться. И к ужину не опаздывать.

Вечернее солнце пробивалось сквозь нарядные занавески с оборками, чертило квадраты на полу столовой. Они сидели за небольшим круглым столом, застеленным клетчатой скатертью. Ужинали, улыбались друг другу.

Всё так… мило. Так по-домашнему. Наверное, как и бывает в дружных семьях.

Дядя добродушно шутил, предлагая ей лучшие кусочки. Тётя не сводила с неё взгляда странно блестевших глаз. Стефания нервничала и не знала, как себя вести. Едва осилив свою порцию, она сослалась на усталость и вышла из-за стола.

– Примешь ванную перед сном? Пойдём, я всё тебе покажу! – тут же вызвалась тётя.

Ванная комната сверкала чистотой. Тётя выдала Стефании пушистое полотенце, показала шкафчик, где рядами теснились бутылочки и коробочки.

– Пена с ароматом розы, эта с персиком, клубничная… Может, предпочитаешь морскую соль? Вот шампунь, бальзам… Надеюсь, подойдут. Бери, что хочешь, дорогая. Что-то понадобится – зови!

– Хорошо.

Когда за тётей закрылась дверь, Стефания ещё раз перебрала баночки. Почувствовала, как к глазам подступили слёзы. Вспомнилась мама, вечно кричащая на неё, если Стефания брала хоть что-то из её флакончиков. Вспомнилось мыло – самое обычное, и как утверждала мама, отлично подходящее для всего.

Выбрав пену с клубникой, она наполнила ванную. И, лёжа в тёплой воде среди ароматных пузырьков, расплакалась.