Сладкая булочка города N
Глава 1. Новый хозяин «Сладкой булочки»
Теплым осенним днем на Пекарской улице города N остановился мобиль, из которого выбрался высокий молодой мужчина. Он поднял неиспорченное загаром лицо к небу и, втянув носом аромат, характерный для названия улицы, широко улыбнулся. Громко хлопнув дверью мобиля, он уверенным шагом направился к булочной мадам Шалдь.
Непопулярное заведение давно требовало ремонта и крепкой руки, а потому свидетелей прибытия яркого обладателя шикарной рыжей шевелюры и карманных часов на золотой цепи, поразило, что он выбрал именно эту булочную.
Чуть погодя к этому же зданию подъехал паробиль, чьи размеры удивили бы даже жителей столицы. Из него выскочило несколько человек в рабочей одежде. Они принялись споро переносить коробки, баулы и прочий скарб, которым оказался забит салон машины.
Когда перетаскивать закончили, на крыльце появилась мадам Шальд с клеткой в руках. В ней покачалась на жердочке такая же старая, как и ее хозяйка, ворона. Женщина потопталась на верхней ступени, словно никак не могла решить, в какую сторону двигаться, оглянулась на вывеску заведения «Сладкая булочка», в котором проработала без малого пятьдесят лет, и все же потопала к паробилю.
За ней вынесли кресло–качалку, перевязанные бечевкой книги, несколько пуховых подушек и пару сундуков. Крышка одного из них придавила болтающийся вязанный чулок, что ясно указывало на то, что старуха увозила с собой зимние вещи, а значит, покидала свой дом навсегда.
– Эл, ты разве слышала, чтобы мадам Шальд продала булочную? – спросила подругу одна из посетительниц открытого кафе, которое находилось как раз напротив «Сладкой булочки». – Так неожиданно.
Пухлая блондинка держала чашку, оттопырив мизинец. Широкополая шляпа надежно закрывала лицо от неяркого, но все же могущего испортить кожу, солнца. Тщательно завитые локоны отливали золотом. Рюши платья красиво волновал ветер, а видная в глубокий вырез ложбинка невольно притягивала взгляд второй девушки.
– Давно пора, – произнесла она, хмурясь и отводя взгляд от «богатства» подруги, которого никогда у нее не будет. – Мы туда не заходим с тех пор, как миссис Роверд обнаружила в тесте тараканью конечность.
Темноволосая, высокая и худая, Электра являла собой полную противоположность пышнотелой Глории. Черное бархатное платье было наглухо застегнуто до последней пуговицы. А белый кружевной воротничок и вовсе делал ее похожей на гувернантку. Еще очки так и норовили сползти с маленького аккуратного носика. Хозяйка возвращала их на место точным движением указательного пальца.
– И ты, наивная, поверила? – блондинка показала в улыбке жемчужные зубы. – «Сладкая булочка» была конкуренткой их кондитерской, а мадам Шальд слишком стара, чтобы вступить в противостояние с изысканным «Кексом с изюминкой». Меня больше интересует, что будет с булочной, когда у нее появился новый хозяин. Ты заметила, какие у него широкие плечи и узкий таз?
– Думаешь, мы видели хозяина? – Электра поправила очки. – Слишком хорош для простой пекарни. Его мобиль стоит дороже, чем половина заведений на этой улице. Пар уже прошлый век. В баке этой машины жидкое топливо.
– А ямочки на его щеках видела? – Глория вернула разговор в более интересное русло. – Когда он улыбнулся, у меня перехватило дыхание.
– Слишком сладок, – поморщилась Эл. – Словно булочка с кремом.
– О, а мне бы хотелось откусить кусочек от этой… Сладкой булочки…
Обе подруги отставили в сторону свои крохотные чашечки. Придвинувшись ближе, краснея и беспрестанно хихикая, они принялись обсуждать рыжеволосого мужчину, совершенно забыв о теме, которую вот уже неделю мусолили все обитатели курортного городка.
Солнце, море, приятные знакомства – все это так далеко от хмурой столицы, где вовсю шло расследование убийства первого советника короля. Это известие ужаснуло великосветских дам, которые в преддверии холодов перебрались, словно перелетные птицы, на юг. Ужаснуло и все бы на этом, но сюда, в город N, стали просачиваться такие пикантные подробности, открывшиеся после смерти одного из самых влиятельных вельмож, что приходилось только закатывать глаза.
– Милые мои, вы слышали новые детали столичного дела? – к столику подсел еще один завсегдатай заведений на Пекарской улице.
Реджинальд Хейерс – сын богатого промышленника, выпускающего паровые двигатели, тоже был любителем курортного отдыха. Обладатель аристократического профиля и жгуче черных коротко стриженных волос, он отличался отменным вкусом в одежде и вине. Невысокий, но по–спортивному подтянутый, Реджи водил дружбу только с красивыми и достойными его внимания девушками, а потому подругам льстило, что сегодня он подошел к ним к первым, хотя за соседними столиками его тоже ждали с нетерпением.
Отцы Глории и Электры занимали серьезные должности при дворе, но все же уступали в богатстве Хейерсам. Реджи считался одним из завидных женихов, но только его родители знали, с каким из семейств королевства они породнятся.
Девиз Хейерса–младшего «Кто–то же должен скрасить общество скучающих леди» привлекал в городок N таких же, как он, шалопаев, родившихся с золотыми ложками во рту. Когда–нибудь они все встанут во главе своих родов, но сейчас мальчики могли себе позволить не думать о будущем.
– Что там, Реджи? – Глория подарила молодому мужчине одну из своих самых ярких улыбок.
– Отец проговорился, что советника убили во время любовного акта. А значит, это была женщина! – сообщил он и замер в предвкушении, как отреагируют на новость приятельницы.
– Как?! Не могу поверить! – блондинка прижала руки к груди. – Женщина?
– Кто–то из нас отважился всадить нож в эту жирную свинью? – Электра промокнула губы салфеткой.
– Как ты можешь?! – Глория аж задохнулась от негодования. – Наши отцы были с ним дружны!
– Поэтому и говорю, что знаю, – Эл отодвинула от себя чашечку и поправила на коленях платье. – Любитель девственниц должен был однажды так кончить.
– Думаешь, девушки шли к нему не по доброй воле? Я слышал, что он им хорошо платил, – Реджи подал официанту знак, чтобы ему принесли бокал вина. Кто–то день начинал с чашечки кофе, а кто–то с напитка покрепче.
– А я слышала от мамы, что женщин для него похищали, – Электра поправила очки.
– Ну все, хватит, – Глория выставила вперед пухлый пальчик и помотала им, – не хочу больше слушать о страшном. Как представлю, что однажды могла оказаться в его постели…
– Глори, ты до сих пор девственница? – присвистнул Реджинальд. – И как это мы упустили?
– Перестань, – она в шутку ударила его по колену. – Давайте лучше поговорим о более интересном. Реджи, ты пропустил величественный отъезд старухи Шальд. У «Сладкой булочки» новый хозяин.
– Как?! Кто такой? – Реджинальд повернулся в сторону булочной и, заметив элегантный мобиль, встал с открытым ртом, не сумев скрыть эмоции. И едва не толкнул под локоть официанта, принесшего на подносе фужер с красным вином.
Его удивление было понятным. Мобили только появились и встречались крайне редко. Их доставляли из–за океана. Даже его отец отказался купить такой, не веря, что заправки будут работать регулярно, и не придется возить за собой следом еще и паробиль, набитый канистрами с горючим для мобиля. Да и как купить машину конкурента, если тот кричит на весь мир, что эпоха паровых двигателей прошла?
– Мы знаем не больше твоего, кроме того, что хозяин красивый мужчина и внутри дома целый склад всяких интересных штучек, – Глория заглянула в свою чашечку и вздохнула. Не заметила, как допила кофе.
– Приезжал огромный паробиль с дюжиной рабочих. Он же увез старуху Шальд вместе с ее вороной, – Электра сняла очки и протерла их платочком.
– Я видела, как заносили несколько коробок с логотипом фабрики «Блейз и сыновья». Это очень дорогие светильники. Реджи, как думаешь, уместно будет завтра нанести визит хозяину «Сладкой булочки»? Уж очень хочется посмотреть, что он там делает, – Глория проследила, как ее приятель, глотнув вина, с удовольствием облизал губы. – Он же определенно одного с нами класса.
– Не думаю, что твоя Сладкая булочка объявит завтра приемный день, – Реджи откинулся на спинку стула и вновь перевел взгляд на дорогой мобиль. – Слишком много работы, чтобы привести дом в порядок.
Словно в подтверждение его слов, подъехал еще один паробиль, из которого начали выгружать строительные материалы. Их не заносили в дом, а складывали на заднем дворе.
– Ой, все, пойдем отсюда, – Реджи махом выпил остатки вина и поднялся. – Сейчас начнут стучать и не дадут нормально поговорить. Заглянем лучше на лодочную станцию. Послушаем оркестр.
Невнятная музыка и мерный грохот барабана с утра доносились со стороны моря. Лучше прогуляться среди мамаш с детьми, покататься на лодках, чем смотреть, как старые доски заменяют новыми.
Кинув на стол деньги, Реджи поднялся. Словно по команде, следом за ним потянулись остальные. Через минуту уличное кафе обезлюдело, и официанты принялись убирать со столов.
Никто не заметил, что за исходом клиентов из кафе внимательно следил новый хозяин «Сладкой булочки». Он стоял у окна второго этажа, сунув руки в карманы штанов, и задумчиво раскачивался с пятки на носок.
Летнее кафе «Сахарная звезда» являлось излюбленным местом сбора скучающей молодежи. Даже если его заведение не будет столь привлекательным для посетителей, как он рассчитывал, новый обитатель города N легко сможет войти в их круг. Начало положено. Девушки заинтересовались им, а парни мобилем.
Еще никто из отдыхающих не подозревал, что нити преступления, свершенного неизвестной девицей в столице, вели сюда. Она не только убила первого советника короля, но и унесла с собой уникальный магический ключ–перстень, который мог открывать любые двери. Достаточно было надеть его на руку или просто зажать в кулаке, чтобы замок, к которому он приблизился, щелкнул. А раз пропал такой важный артефакт, то это уже не просто убийство похотливого борова, а политическое дело.
Лорд Рудольф Гайрон поморщился. О страсти первого советника к девственницам знали все, даже королева, но смотрели на его шалости через пальцы. Слишком влиятелен был советник, слишком силен. Держал всех придворных в страхе, поскольку имел на каждого, даже самого незначительного, интересную папочку. Стоило пикнуть, и эта папочка легла бы на стол Его Величества. А там или тюрьма, или смерть. Нет при дворе безгрешных.
Рудольф тоже не был. Но о его секрете знал только король.
Глава 2. Крутые горки Анны
Неделей ранее
Анна пришла в себя, когда почувствовала, что задыхается. Она приподняла голову и поняла, что лежит, уткнувшись лицом в шею человека. Мертвого человека. Анна набрала полную грудь воздуха и закричала. В свете живого огня – рядом горела свеча, она увидела, что совершенно нага, как и лысый мужчина, распластавшийся под ней. И все вокруг залито кровью.
Не переставая скулить, Анна соскользнула с еще теплого мужского тела и уставилась на раны на его груди. А потом перевела взгляд на нож, который сжимала в кулаке. Взвизгнув, отбросила его и лихорадочно огляделась. Анюта не верила, что все происходящее, не сон.
Она находилась в незнакомой полутемной спальне, увешанной коврами, на огромной кровати лежал толстый мужчина, вокруг была разбросана одежда, а за дверью слышались встревоженные голоса. И ни одного слова она не понимала. Словно неожиданно попала в барский дом, где говорили на неизвестном ей языке.
– Мамочки, – прошептала Анна, хватая первую попавшуюся под руку тряпку, чтобы прикрыть наготу. Крови было столько, что промокли не только простыни на кровати, но и чавкал под ногами ковер.
Только сунув руки в рукава, Анна поняла, что натягивает на себя халат. Огромный мужской халат, явно принадлежавший мертвецу. Запахнувшись и поймав концы длинного пояса, Анна обмоталась им несколько раз и трясущимися руками завязала на узел. Что–то звякнуло в кармане, который оказался на животе. Не думая, сунула в него руку и нащупала толстую цепь и нечто металлическое, похожее на луковицу карманных часов. У бабушки хранились такие в шкатулке.
Неожиданно речь людей, собравшихся в коридоре, сделалась понятной.
– Нет, точно кричали здесь!
– Женщина? Мне показалось, что голос был женский.
– Да–да, женщина!
В дверь поскреблись.
– Ваша Светлость, у вас все хорошо? Мы слышали крики.
Через минуту, во время которой Анюта нашла у кровати бархатные домашние туфли и торопливо напялила их на себя, повторился уже более смелый стук.
– Ваша Светлость, это я, Варкес. Если вы сейчас не откликнитесь, я войду!
Анна попятилась, продолжая озираться и искать хоть какое–то спасение. Запнулась о вещи, разбросанные на полу, и, не думая, подняла их. В ее руках оказалось нечто похожее на женское платье. Скорее всего, она пришла в нем в эту странную комнату. Ведь как–то она попала сюда и, наверняка, полностью одетая.
– Мамочки, что же это? – пропищала она, скручивая платье в комок и суя его за пазуху. Переодеваться времени не было. Ручка двери ходила ходуном.
– Заперто изнутри, – донеслось снаружи. – Зовите стражу! Будем взламывать!
– Зачем ломать? В покои Его Светлости можно попасть через балкон, – произнес высокий женский голос.
Анна резко крутанулась на пятках, глазами ища, за какими занавесками прячется балкон. Лишь раздвинув очередные тяжелые портьеры, она нашла стеклянную дверь. Открывая ее, обернулась и в последний момент, перед тем, как шагнуть в темноту, схватила лежащую на пузатом бюро кучку колец. По всей видимости, хозяин спальни снял их перед тем, как предаться блуду.
Анна решила, что потом разберется, как очутилась в незнакомой комнате, чья обстановка кричала о богатстве и власти убитого ею человека. Сейчас главной целью было выжить, а кольца можно будет продать, чтобы добраться до дома. В том, что ее украли, вывезли в чужую страну и чем–то опоили, отчего до сих пор кружилась голова, а мысли были вязкими, Анна не сомневалась.
Балкон оказался небольшим и связывался арочным переходом с соседним зданием. Анна, не раздумывая, метнулась к нему. Надо было поторопиться и обогнать тех, кто кинется к этой же арке. В горячке Анна совсем не подумала, что дверь может быть заперта, но замок, стоило приблизится, громко щелкнул. Сначала Анюта решила, что его открыли с другой стороны, поэтому вжалась в стену. Кто будет оглядываться в беге, когда целью являются покои Его Светлости?
Но дверь открылась, а на пороге так никто и не появился.
– Хорошо. Очень хорошо, – выдохнула Анна и проскользнула в темный проем.
Продвигалась вперед осторожно, так как лунный свет далеко не проникал. Анюта сразу поняла, что находится в коридоре, поскольку по обе стороны от него шли двери, но ни к одной из них она не подходила. Молилась лишь о том, чтобы длинный проход, наконец, закончился и привел к лестнице.
Винтовая лестница обнаружилась очень скоро, но по ней, громко топая и переговариваясь, поднималось сразу несколько человек. Они несли с собой свет.
Анна прижалась к стене и затаила дыхание, надеясь, что ее не заметят. Но за спиной вдруг щелкнул замок, и она с коротким вскриком ввалилась в какое–то помещение. Быстро поднявшись, беглянка прикрыла за собой дверь и приникла к щели, через которую убедилась, что люди с фонарями пробежали дальше. Как только шаги стихли, она кинулась к лестнице. Здание оказалось высоким, и Анне чудилось, что ступени никогда не кончатся.
Освещенный лунным светом холл пугал высоким потолком и эхом. Шумела вода, словно где–то в тени колонн прятался искусственный водопад, поэтому Анна не сразу услышала приближающиеся голоса. Не дожидаясь, когда появятся люди, Анюта на цыпочках побежала к тяжелой двери.
Открыла ее с трудом, навалившись всем телом, и оказалась на каменном крыльце. Лихорадочно оглядевшись, заметила стоящую неподалеку открытую коляску, запряженную понурой лошадью. На таких обычно катали в городском парке. Кучер на козлах дремал, и только когда повозка качнулась, понял, что у него есть пассажир.
– Куда едем? – спросил он, беря в руки вожжи.
То, что она вдруг начала разбирать иностранную речь, Анна уже не удивлялась. Ее поразило, что она знает, как ответить.
– На вокзал! – сказала она, прислушиваясь к звучанию своего голоса. Нет, она слышала незнакомый язык впервые, но почему–то говорила на нем, и ее понимали!
Возница кивнул, что только подтвердило ее подозрения. Анюта закрыла дверцу коляски и села пониже, чтобы ее не было видно с улицы. Пусть не такси, но ее довезут до вокзала, где выяснится, в какой город или страну она попала.
Пока ехали, Анна все время оглядывалась. Поднималась, вертела головой и вновь ныряла вниз. Переживала, что ее заметили и снарядили погоню. Ее сильно пугало, что в ночном городе почти не было уличного освещения, и ни разу не попалось на глаза такси. Фонари, если и стояли вдоль дороги, то горели так тускло, что освещали лишь основание столба.
Мелькнула мысль, что она попала в Европу. Сколько раз Анюта слышала по телевизору, что европейцы экономят на всем. Бабушка делала громкость максимальной, так как была глуховатой, и внучка поневоле была в курсе событий.
На перекрестке Анна увидела первый автомобиль, но он был таким допотопными, что сразу вспомнились фильмы с Чаплином. «Да, Европа уже не та», – подумала она, хотя понятия не имела, как выглядела Европа, когда была та.
– Вокзал! – крикнул возница. – Пять гульдов.
– Что, простите? – не поняла Анна, оглядываясь по сторонам. Коляска остановилась на площади перед вокзалом, чье здание было выполнено в готическом стиле. Много башенок, арочных переходов, узких оконных проемов с цветным стеклом. – Вы сказали, пять гульденов?
Неужели Нидерланды?
– За проезд пять гульдов, – повторил возница, разворачиваясь всем телом и подозрительно осматривая свою пассажирку.
– У меня нет денег, – пролепетала Анна, с ужасом наблюдая, как кучер берет в руки плеть, – но у меня есть кольцо.
Она раскрыла кулачок и взяла первое попавшееся. Протянула вознице и тот взял. Повертел, пытаясь разглядеть.
– Из дома, что ли, сбежала? – мужчина вновь посмотрел на пассажирку.
– Да. Меня там обижали, – Анна не торопилась покидать коляску. Немного помялась, прежде чем попросить. – А нельзя ли получить сдачу? Кольцо очень дорогое, а мне еще нужно купить билет на поезд.
– С чего бы мне давать сдачу с ворованного?
– Я тогда буду молчать, что вы помогли мне убежать. А иначе я прямо сейчас закричу, что вы меня похитили. Посмотрим, кому поверят.
Вокзал даже в ночное время был многолюден. К нему то и дело подъезжали машины и запряженные лошадьми повозки.
– Ну ты и стерва, дамочка, – возница сплюнул и, сунув руку в карман, выгреб оттуда горсть монет. Анюта потянулась, чтобы взять, но кучер бросил деньги на мостовую. – Вышвыривайся, иначе сейчас я сам тебя в управу сдам.
Анна спрыгнула с коляски, которая тут же умчалась. Собрав и быстро пересчитав незнакомые деньги с гордым профилем какого–то правителя, Анна огляделась. Ей нужно было переодеться. Нельзя расхаживать по вокзалу в халате, заляпанном кровью. Хорошо, что он был черным, иначе кучер сразу бы отвез ее в полицию. А ей туда нельзя. Она убила человека. Хотя отродясь преступными делами не занималась.
Анна Белохвостикова, студентка второго курса экономического университета, спортсменка, красавица и отличница стояла посреди площади незнакомого города и глазами искала, где бы смыть с себя кровь. И желательно так, чтобы ее никто не заметил.
Идти туда, где светили огни и сновали люди, она боялась. Но и с площади ей нужно было как можно быстрей убраться. Возница видел, что у нее не одно кольцо. Вдруг вернется и ограбит?
Решив, что безопаснее будет нырнуть в тень одного из домов, и уже оттуда решать в какую сторону двигаться, Анна побежала к ближайшему зданию. И очень удивилась, когда дверь, мимо которой она проскользнула, задев полой халата, вдруг щелкнула замком. Анюта замерла, но из дома никто не вышел.
Подобное происходило не в первый раз, и Анна, наконец, догадалась, что дело не в дверях, а в ней самой. У нее есть что–то, что действует на замки дистанционно. Чтобы проверить свою теорию, беглянка прошла к соседнему дому и протянула к двери руку, в которой зажимала кольца. Замок тут же щелкнул.
– Ну что сказать? – прошептала она, переходя к следующему зданию. – Теперь я могу быть домушницей. Плюс к тому, что я уже убийца и воровка.
Анна вздохнула. Как–то слишком быстро она превращалась в криминальную личность. Зря бабушка переживала, что на улице ее внучку научат плохому. Анюта сама с этим прекрасно справлялась.
Чтобы проверить, какое из колец действует, пришлось походить от дома к дому. Методом проб и ошибок, Анна определила, что ничем не примечательный массивный перстень и есть универсальная отмычка. Осталось найти убежище, где бы она смогла привести себя в порядок.
Глава 3. Обычное утро золотой молодежи
Зря люди думали, что ремонт в «Сладкой булочке» затянется. Уже на следующий день с веранды летнего кафе «Сахарная звезда» можно было наблюдать, как наносятся последние штрихи в устройстве фасада, обшитого лакированным деревом. Такому не страшны ни дождь, ни перепады погоды.
Рабочие в одежде дизайнерской компании «Братья Балт» устанавливали у входа вазоны, в которые ловкие пальцы цветочниц тут же высаживали вьющиеся растения, пальмы и яркие экзотические цветы. Над вымытыми окнами закреплялись бело–зеленые полосатые навесы. Маркизы придавали зданию праздничный, пусть и немного легкомысленный, вид. Ветер теребил оборки на них совсем так же, как воланы на платьях дам, сидящих в кофейне напротив.
– Однако, – произнесла Глория, застыв с недонесенной до рта ложечкой, на которой восседал кусочек кремового пирожного.
Она застыла, когда увидела вывеску, которую собирались водрузить над входом. На ней золотыми буквами были выведены слова, в корне меняющие интерес к заведению. Если раньше здесь продавались хлеб и сдобная выпечка, что было характерно для булочной, то название «Кондитерская "Сладкая булочка"» значительно расширяло горизонты.
И уже интересно было заглянуть за вымытые до скрипа стекла, где так же вовсю кипела жизнь: расставлялись столы, стелились белоснежные скатерти, вешались легкие занавески.
– Быстро, – согласилась Электра, отпивая глоток горячего кофе.
Обе они забыли, что собирались проглотить попавшее в рот, когда увидели выходящего из здания рыжеволосого мужчину, одетого по–простому: в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами и бриджах. Он нес в руках деревянную конструкцию, которую установил у дороги, специально повернув ее так, чтобы написанное было видно издалека. Но девушки удостоили вниманием объявление только после того, как хозяин Сладкой булочки скрылся внутри заведения.
– Как же он хорош! – простонала Глория, прожевав, наконец, кусочек бисквита.
– Как по мне, он немного женоподобен, – произнесла Электра, отставляя в сторону чашечку.
– И где ты это увидела? В широких плечах и мускулистых руках? Да у меня соски сжались, когда он повернулся спиной! Еще ни на одном мужчине так хорошо не сидели бриджи. Даже на твоем любимом Реджинальде.
– Я удивляюсь, почему ты до сих пор девственница. Столько экспрессии при виде милой мордашки, – парировала Электра, которую все же смутили слова подруги. Неужели так заметно, что она влюблена в коротышку Реджи?
– Только потому и девственница, что еще не встречала столь…
– Сладкие булочки? – Подруги не заметили, как к их компании присоединился Хейерс–младший. Он с улыбкой поцеловал руку каждой. – Я тоже оценил задний фасад нового хозяина булочной. Заметно, что он не брезгует атлетическими упражнениями.
– Бери выше, – Электра зарделась, когда Реджи чуть дольше положенного задержал ее руку у своих губ. – Теперь это не булочная, а кондитерская. Читай объявление.
– Но мы же не изменим «Сладкой звезде»? Так и будем встречаться здесь по утрам?
Реджи отодвинул стул и сел чуть ближе к Электре, чем к Глории. Эл это с удовольствием отметила. Путь он ниже ее на полголовы, сердцу не прикажешь. Оно так трепетно волнуется, когда слышит этот бархатный голос.
– О, вы видели? Открытие «Сладкой булочки» уже завтра. Я вся в нетерпении!
К компании присоединилась еще одна девушка. Ее появление заставило Реджи соскочить с места, чтобы помочь новенькой сесть. Он галантно отодвинул стул, и уже получалось, что он сидит ближе к ней, чем к Электре. Обе барышни за столом скисли, поскольку внимание их кавалера перетянула на себя Джулия Соул – блистательная дочь столичного банкира. Крупного мецената и кредитора королевского двора.
Она была такого же высокого роста, как и Электра, но природа наградила ее пышной грудью, тонкой талией и красивыми бедрами. Чем, увы, Эл похвастаться не могла. И вообще, она смотрелась против нее, как грубый гвоздь против изящной булавки.
Глории тоже было чему позавидовать. Если ее волосы приобрели блондинистый колер только благодаря перекиси водорода, то у Джул они были светлыми от рождения. И губы у нее казались более пухлыми, чем у Глории, как бы та их не кусала. И глаза синие, а не серые. А теперь еще она заинтересовалась Сладкой булочкой. Плохой признак. Перед признанной красавицей мало кто устоит. Вот и Реджи теперь смотрит только на нее.
– Когда ты приехала, Джул? – в глазах парня светился восторг.
– Еще вчера, – оно лишь слегла приподняла подбородок, но смотрела теперь на Реджинальда из–под опущенных ресниц, показывая заодно длину и нежность шеи. Глория с досадой отвела глаза, понимая, что ей подобный трюк не удастся. – Но с дороги так разболелась голова, что я до утра не в силах была оторвать ее от подушки. Ненавижу летать на аэромобах.
Скалы подковой огибали Лазурную бухту с севера, и до городка N можно было добраться несколькими путями. Первые два относились к сухопутным. Железная дорога из столицы привела бы в курортное местечко за сутки, а вот поездка на паробиле сожрала бы меньше – всего полдня. Правда, не учитывая время, когда водитель останавливался, чтобы размяться и передохнуть.
Самый короткий путь был на аэромобе. Он доставлял по воздуху за три часа, но билеты стоили баснословно дорого. Огромному баллону, наполненному водородом, и с подвешенной к его брюху вместительной конструкцией, не приходилось тащиться по извилистым горным дорогам. Да и обзор сверху был великолепным. Особенно, если любоваться горами в уютном ресторане за чашечкой кофе или за бокалом доброго вина.
Существовал еще путь с моря, но им пользовались только владельцы яхт. Богатым людям королевства Хейшерон нравилось, что отрезанное горами курортное место было уединено и дороговизной отталкивало всякий сброд. Все сидящие этим утром в летнем кафе, предпочитали последние три вида транспорта, тогда как железную дорогу выбирали люди менее обеспеченные, но тоже вполне достойные.
– Интересно, как зовут хозяина Сладкой булочки, и откуда он взялся? – Глория перетянула внимание на себя.
– Вы так часто говорите о Сладкой булочке, что мне кажется, это и есть имя хозяина, – Реджи помахал рукой, подзывая официанта.
– О, мне нравится. Я так и буду его называть, – живо откликнулась Джулия. – Тем более, что у него на самом деле сладкие булочки.
Реджинальд с готовностью поддержал смехом не совсем приличную шутку. Глория сделала вид, что не поняла, о каких булках идет речь, поэтому тоже похихикала. Лишь Электра недовольно скривила лицо.
– А я единственная из вас знаю, как его зовут на самом деле, – Джулия щелкнула замочком малюсенького ридикюля и достала оттуда пудреницу. Жестом профессионала припудрила носик, заодно глянув в зеркальце, пялятся ли на нее парни с соседнего стола. – Наша экономка уже познакомилась с новым хозяином кондитерской.
– Вот видишь, Реджи, – Глория с упреком посмотрела на парня, – я же говорила, что ему уже можно наносить визиты.
– И как его зовут? – перебила ворчание подруги Электра.
– Руди Фест Оваль! – имя было произнесено так громко, что на четверых друзей обернулись все обитатели кафе.
– Какое дурацкое имя, – Электра опять скривила рот. – Я словно слушаю цирковое объявление о выходе фокусника.
– А сейчас перед вами выступит непревзойденный Руди Фестиваль! – тут же подхватил Реджи, широко раскидывая руки.
– Разве не понятно, что это имя не настоящее? Сладкая булочка хочет остаться загадкой для всех нас, – Глория надула губки.
– Ну он добился своего, – Реджинальд пожал плечами. – Мы второй день говорим только о нем.
– Куда приятнее говорить о самом красивом мужчине нашего городка, чем о жутком столичном деле, – Электра знала, как поддеть Реджинальда. До появления незнакомца, Реджи считался альфой всей стаи курортной молодежи, теперь же какая–то Сладкая булочка грозилась потеснить его на пьедестале.
Подошедший официант отвлек на себя внимание, и Хейерс–младший сделал заказ для себя и Джулии. Он знал, что любит его давняя подруга.
Слова Электры подтолкнули к возвращению к «Столичному делу» – так жители курортного города называли расследование убийства советника, чтобы не делать акцент на самом преступлении.
– Вы все в курсе, что мой отец ссужает деньгами клерков Королевской управы, поэтому они делятся с ним кое–какими секретными деталями, – Джулия понизила голос и наклонилась вперед, чтобы то же самое сделали остальные. Все понимали, что слова дочери банкира не должны услышать их соседи по кафе. – Стало известно, что убийца женщина.
– Ну, об этом мы уже наслышаны, – Реджи со снисходительной улыбкой отвалился на спинку стула.
– Но вы не знаете, что ей удалось выскользнуть из столицы, – Джулия сделала паузу, поправляя локон, что так красиво падал на мраморный лоб. Продолжила рассказ, когда Реджи вновь наклонился и настроился слушать. – Ее след потеряли на вокзале. В тот вечер поезда отправлялись лишь в трех направлениях, и вполне вероятно, что она сейчас находится среди нас.
Последние слова произвели впечатление. Глория вскрикнула и прижала пухлые пальцы ко рту, Электра плотно сжала губы, а Реджи нервно оглянулся, словно убийца мог находиться за его спиной.
– Нам нужно быть осторожными, – сказал он, шепотом обращаясь к своим дамам. – Убийца – загнанный в угол зверь, и может пойти на все, лишь бы выбраться на свободу. А для этого ему нужны деньги.
– Что ты имеешь в виду? – Глория сделала большие глаза.
– Каждый из нас весьма ценная фигура не только для наших родителей, но и для государства в целом. Поэтому, если дерзкая преступница захватит кого–то из нас в заложники, то ей выплатят любой выкуп, лишь бы она вновь не убила.
– Что ты такое говоришь, Реджи? – Джулия тоже забеспокоилась. – Мне страшно!
Она беспомощно похлопала ресницами, словно собиралась заплакать, чем заставила всех посмотреть на себя. Электра тут же отметила, какие у Джул длинные ресницы. Вроде бы в прошлом году они были гораздо короче. Неужели она применила рекламируемое в столице средство для роста ресниц? Просила же маму купить, но та вдруг воспротивилась. Мол, естественная красота лучше.
– Не бойтесь, девочки, я с вами, – успокоил всех Хейерс–младший.
– Будем держаться вместе, – быстро согласилась Глория и протянула Джул руку. Та подхватила ее и протянула свою Реджи. Электра закончила цепочку рукопожатий, чем был скреплен договор не гулять по городу в одиночку до поимки убийцы.
Глава 4. Поезд неизвестно куда
Неделей ранее
Узнав, что ей в руки попала универсальная отмычка, Анна приободрилась. Правда, в первый попавшийся дом войти побоялась, но, перебрав еще с полдюжины, обрадовалась, когда нашла милый дворик с небольшим фонтанчиком.
В нем она, крадучись и беспрестанно оглядываясь, умылась и переоделась. Платье оказалось старомодным, с дурацкими рюшами, широким кушаком, пуговками до горла и длиной чуть ли не до пят. Поясом от халата мертвеца Анюта связала длинные волосы в хвост.
Сам халат решила с собой не брать, а спрятать где–нибудь в кустах, а потому пришлось опустошить его карманы. В одном она нашла носовой платок, в который завернула все кольца, а в другом что–то, похожее на карманные часы. Она не стала их рассматривать, а просто накинула цепочку на шею и спрятала ее вместе с часами за пазухой. Платочек с кольцами заткнула за пояс, который завязала на талии на крепкий узел.
Теперь оставалось только добраться до вокзала и посмотреть, сколько стоят билеты до ближайшего купного города, где она смогла бы затеряться. Она обязательно найдет способ, как обратиться в Российское посольство, которое поможет вытащить ее из трудной ситуации. Русские своих не бросают. Это Анюта усвоила из тех же передач, которые смотрела ее бабушка.
Крадучись покинув гостеприимный дворик, она как можно быстрее, все так же прячась в тени домов, вернулась на привокзальную площадь. Сердце зашлось, когда Анна увидела знакомого извозчика, беседующего с мужчиной в темной форме с погонами. Нельзя было обмануться, глядя, как активно жестикулирует кучер, что он рассказывает о ней. В итоге лошадник показал на улицу, из которой она только что появилась. А ведь Анна была уверена, что свидетель ее бегства удалился, довольный неравноценным обменом за проезд.
Внимательно слушающий его полицейский кивнул и неожиданно громко дунул в свисток. Словно из воздуха рядом с ним нарисовались еще двое в форме и после короткой команды кинулись к Анне. Если бы беглянка не пописала в кусты в дворике с фонтаном, то сделала бы это сейчас. Но двое бравых молодцов пронеслись мимо.
Анюта выдохнула, вспомнив, что была в черном халате, а не в светлом легкомысленном платье. Задрав нос и стараясь, чтобы не подвели трясущиеся ноги, она направилась к входу на вокзал, ожидая, что сейчас наконец откроется, в какую страну ее привезли похитители. Но увы, город оказался старомодным. Никаких светящихся экранов отправлений поездов или просто вывесок, по которым можно было бы догадаться, где она находится.
– Не подскажете, где здесь касса? – спросила Анна у миловидной пожилой женщины с горой багажа и двумя маленькими мальчиками, держащимися за ее юбку. Анюта посчитала незнакомку самой безопасной из всех, кто находится на вокзале, тем более, что та считала высыпанные на ладонь монеты, явно собираясь купить билеты.
Женщина скинула деньги в кошелек и подняла на Анну глаза.
– Милая, какая касса ночью? Приходите завтра вон к той конторке, – она указала пальцем на закрытое полукруглое окошко в стене.
Это известие огорчило. Значит, придется прятаться до утра. Интересно, на ночь вокзал закрывается? Не получится ли так, что в двенадцать ее выставят за дверь? Как раз в руки полицейских.
– Поезд на Монтеблар! – у арки, находящейся в противоположном конце от центрального входа, появился станционный работник и ударил в колокол. – До отправления осталось пять минут! Поторопитесь занять свои места.
Женщина ахнула и взяла детей за руки.
– Где все носильщики? – она поднялась на цыпочки, ища глазами свободную тележку. – Мы же опоздаем!
– Давайте я вам помогу!
Анна уже сообразила, что сможет попасть на перрон, только показав билет, которого у нее нет. Возвращаться на площадь она боялась. А там как–нибудь по шпалам – по шпалам и выберется. Не дождавшись разрешения, она схватила самый большой чемодан и корзину с провизией, укрытую цветным головным платком, и понеслась вперед. Женщина, понимая, что у нее нет выхода, подхватила остальное и кинулась с детьми следом.
– Билет! – грозно произнес станционный смотритель.
– Вот! Вот наши билеты! – пассажирка на Монтеблар трясущимися от волнения пальцами расстегнула ридикюль, что болтался у нее на локте, и вытащила билеты.
– Какой у вас вагон? – крикнула Анна, проскальзывая вперед.
– Второй! – подсказала женщина, понимая, что без чемодана ей бежать будет куда легче.
Анна рванула. Ей ничего не говорило название города. Разве только было похоже, что она все–таки попала в Европу. Уже очень созвучно было название с Монте–Карло и Монтенегро.
А причина бежать со всех ног была, и еще какая: у входа на вокзал появилось трое полицейских. В руках одного из них Анна заметила черный халат. Как они нашли спрятанное в кустах, она не понимала и не собиралась пускаться в догадки. «Преступница» лихорадочно искала способ скрыться.
Второй вагон был в самом начале перрона, и пока Анна добежала до него, основательно выдохлась. Остановившись у открытой двери, поставила чемодан и корзину на пол. Проводник тут же поинтересовался, на какие места куплены билеты. Пришлось объяснить, что пожилой женщине с баулами, да еще с двумя малолетними детьми не так легко доплестись до своего вагона.
Анна сильно нервничала и не понимала, что делать. Как себя спасти? Все бросить и бежать по шпалам? Но далеко ли она убежит? Остаться и умолять, чтобы ее впустили в вагон? Но проводник не кучер и на ворованное кольцо не польстится. А у бабушки с внуками лишнего билетика, конечно же, не окажется, и тогда несчастную безбилетницу быстро выпроводят с перрона. Как раз в лапы тех, кто ищет ее среди пассажиров по приметам, выболтанным кучером.
Гудок состава, отъезжающего с соседних путей, заставил вздрогнуть, а отчаяние – начать действовать. Анна воспользовалась моментом, когда проводник отвлекся, чтобы помочь пожилой пассажирке. Девушка стянула с корзины чужой платок и, накинув себе на голову, рванула вперед. Со страхом обогнув допотопный паровоз, что еще раз подтвердило упадок экономики в Европе, козой поскакала через рельсы.
Поезд, едущий в обратном направлении от Монтеблар, тронулся, но Анюта успела дернуть за ручку последней двери и запрыгнуть в купе. Только благодаря фильмам, она знала, что в Европе существует подобная система, где в каждое купе можно попасть напрямую с перрона.
Анна приготовилась оправдываться, увидев большие глаза пассажирки, напуганной ее появлением, но та вдруг громко всхлипнула и, закрыв лицо смятым платком, разрыдалась.
– Я думала, он все–таки пришел, – провыла она с отчаянием в голосе.
Анюта, пытаясь отдышаться, рухнула на диванчик рядом с женщиной. Та продолжала рыдать. Ее плечи сотрясались, а из–под платка доносились невнятные жалобы на судьбу и какого–то Рафаэля, так подло поступившего с ней. Анне до боли стало жалко несчастную, которую, судя всему, бросил мужчина.
Повинуясь порыву, она обняла незнакомку, и та с готовностью продолжила плакать на чужой груди. Анна гладила страдалицу по спине, как делала это бабушка, если приходилось после школы успокаивать «сиротинушку», которая опять остро почувствовала несправедливость мира.
Поезд набирал скорость. Вскоре исчезли редкие городские огни, и за окошком воцарилась непроглядная тьма. Постепенно женщина стихла и даже начала посапывать, но ее разбудил проводник, шумно открывая дверь, ведущую в общий коридор.
– Позвольте посмотреть билетик на второго пассажира, – с фальшивой улыбкой произнес он, и у Анны внутри все оборвалось. Незнакомка, чуть помедлив, выбралась из объятий. Громко высморкалась в платок и только после этого, пошарив в кармане бархатного пальто, достала смятые билеты.
Расправив их, проводник строго взглянул на Анну, побелевшую от страха, но обратился не к ней.
– Вы говорили, что с вами будет спутник, а не…
– А не спутница? – резко оборвала его женщина и раздраженно вырвала из пальцев проводника билеты. – Вы просто ослышались. Билетов два, пассажирок две, что еще вам нужно?
– Нет–нет, ничего, – он услужливо согнулся в спине. – Все в порядке. Приятного пути. До города N осталось чуть меньше двадцати трех часов. Скоро принесу чай. Да. Два стакана.
– Мы будем ждать.
Женщина выразительно щелкнула замком саквояжа, куда спрятала билеты, что стало сигналом проводнику скрыться с глаз долой.
– Ну что же, – пассажирка развернулась к Анне всем телом. – Будем знакомиться, спутница? Рассказывай, в какую беду ты попала.
Анна моргнула, не ожидая такого начала.
– С чего вы взяли? – она попыталась придать голосу уверенности, но вышло совсем плохо.
Глаза соседки, хоть и были красны от слез, смотрели проницательно. Женщина усмехнулась.
– С тех самых пор, как появился проводник, ты вся закаменела. Посмотри на свою руку. Ты сейчас окончательно испортишь свое платье.
Анна опустила глаза и поняла, что крепко сжимает в кулаке тонкую ткань. Поспешно разжала пальцы и попыталась разгладить юбку на колене, но та не стала выглядеть лучше. Анюта долго носила платье за пазухой, и трудно было ожидать, что оно не окажется измятым.
– Во–вторых, на тебе мужские домашние туфли, – проницательная незнакомка расстегнула и стащила с себя пальто, оставшись в шелковом нарядном платье. Деловито взбила пышные рукава и поправила съехавшие на бок цепочки, поцеловав при этом один из кулонов.
– Разве? – Анна наклонилась. – Они же бархатные.
– Не спорю. Дорогие, но домашние и мужские. В–третьих, на тебе платье с чужого плеча. Оно слишком дешевое для таких дорогих туфель и сидит плохо. Признавайся, взяла у служанки?
– Э–э–э… – промычала Анна, не зная, что сказать.
– В–четвертых, из–за твоего старушечьего платка трудно понять, какого цвета у тебя волосы. Все это наводит на мысль, что ты не хочешь, чтобы тебя опознали. Переоделась, сняла платок и все – другая. Ну и в–пятых, у тебя нет билета, иначе ты не смотрела бы на проводника, словно мышь на змею.
– И что вы собираетесь со всем этим делать? – у Анюты окончательно пропал голос. Соседка прочла ее вопрос по губам.
– Раз уж так получилось, что вместо Рафаэля боги послали мне беглянку, то можешь положиться на мудрую Альбу.
Женщина неожиданно притянула Анну к себе и громко зашептала в ухо:
– Ты ведь сбежала от ненавистного мужа, я правильно поняла? – увидев, как сильно напугала девушку, Альба успокаивающе похлопала ее по плечу. – Мы вместе отправимся на курорт и погуляем так, как не снилось паршивцу Рафаэлю и… – она намеренно сделала ударение на «и».
– Э–э–э… Паршивцу Леонардо, – нашлась Анюта, по аналогии выбрав имя известного художника.
Глава 5. Развлечения и тревоги Союза Осторожных
Идея, что преступница может лежать на пляже на соседнем шезлонге или сидеть рядом в синематографе, основательно напугала друзей.
– Надо осторожно присматриваться к новеньким, – выдала дельную мысль Эл. Остальные девушки поддержали ее активными кивками. – Вдруг кто–то из них…
Все тут же, как по команде, повернули головы, чтобы выяснить, нет ли среди посетителей кафе подозрительных личностей. Так и не разглядев в незнакомых леди признаков дерзкого убийцы, Союз Осторожных вновь приступил к обсуждению.
– В городе слишком много незнакомых лиц, ко всем не присмотришься, – со скепсисом в голосе заявил Реджи, вновь обратив свой взор на чужой красавец мобиль. – И потом, я не думаю, что эта девица будет прохаживаться в людных местах, делая вид, что она одна из нас. Скорее всего, чтобы стать незаметной, поступит к кому–нибудь в услужение.
– На время курортного сезона здесь всегда не хватает рук. Слуг берут не глядя, лишь бы не везти с собой, – поддакнула Глория, притягивая к себе блюдце с новым пирожным, которое по ее знаку принес официант. – Даже моя мама попросила прислать ей парочку помощников из столицы, не найдя здесь обученную прислугу. Все оказались заняты. В этом году особый наплыв отдыхающих. Люди стараются увезти свои семьи из столицы. Они напуганы. Хотя папа упорствует, что все едут на юг только из–за того, что новая зима ожидается слишком холодной.
– Меня жуть берет, как только представлю, что нам через месяц придется возвращаться в Сиффорд. Академию никто не отменял, – Джулия подцепила ложечкой крем из взбитых сливок. Его башенка украшала горячий напиток из какао. – Опять эти холодные общежития и нудные лекции.
– Хорошо тебе, Реджи, – Электра заправила прядку за ухо и засмущалась, когда парень проследил за ее движением. – Ты сейчас на дипломе и можешь не уезжать отсюда. Пиши себе и пиши.
– К Новому году придется все же навестить Сиффорд. Покажу куратору, что я накидал по нашему плану. Заодно навещу вас, девочки, – он положил руку на спинку кресла Эл, и у той появилось на лице некое подобие румянца. Она не умела так красиво заливаться краской, как Глория. Или вовсе не краснеть, как Джул. По ее скулам шли безобразные пятна, и она ненавидела себя за эту особенность, передавшуюся ей от отца.
– А я решила в этом году взять академотпуск, – Глория облизала ложечку. – У меня горло плохое и холодную зиму я просто не переживу. Мама не против, отец еще не знает.
– Но ты перешла всего лишь на второй курс! Какой академотпуск? Что будет дальше? – Эл поправила очки на носу. Она была рада, что ее отвлекли от мыслей о себе, как о самой некрасивой из всех присутствующих.
– Будем надеяться, что следующие зимы не будут так ужасны, – Глори стыдливо уткнулась носом в чашечку. Она учиться не любила и не хотела. Если бы не отец, заставивший продолжить образование, ей и школы бы хватило. Одна надежда на замужество, когда найдется веская причина бросить ненавистный Сиффорд.
– Чем займемся сегодня? – опустошив бокал, поинтересовался Реджи. Ему надоело пялиться на машину Сладкой булочки. Она его раздражала.
– По пути сюда я встретила чету Геллеров. Их сын устраивает на пристани танцы. Но это будет вечером.
Джулия отодвинула от себя бокал, так и не притронувшись к самому какао. Ей хватило пары ложечек сливок, чтобы насытиться. Глория вздохнула. Она доедала второе пирожное. Сил вот так легко отказаться от сладкого, как Джул, у нее не было.
– Поиграем в волан? – Реджи расправил плечи, вспоминая осанку нового хозяина кондитерской. Его задело, что подруги восхищаются им. – Давно не разминались. Двое на двое. Потом пообедаем у Калчера, он обещал подать омаров.
– Мы согласны, – за всех ответила Джулия, кокетливо поправляя локон, выпавший из прически. Она всегда собирала волосы на затылке, что красиво открывало ее длинную шею. Электра вновь сжала губы. У нее не получится так грациозно выгнуться, чтобы заодно показать и грудь. Груди просто нет.
– Мне надо переодеться и взять ракетки. Не буду же я прыгать по песку в шелковом платье, – Глория потянула вверх воздушную ткань подола, совсем немного оголив круглую коленку.
– Всем надо переодеться, – поставил точку Реджи и первый поднялся.
Сын Геллеров Марк, в отличие от членов Союза Осторожных, собирающихся навестить его танцевальную вечеринку, уже окончил Сиффордскую академию и приступил к службе в компании отца. Скорее по настоянию родителей, чем по душевному порыву продолжить семейное дело, он занял место главы рекламного отдела и, благодаря врожденной склонности к творчеству и риску, успешно продвигал на рынке «Шампуни и мыло Геллеров».
Самому же Марку больше нравилось считать себя писателем. Свое увлечение он тщательно скрывал от родных и знакомых, поэтому издавался под женским псевдонимом Шален Эро. Его первый роман «Покорить девственницу» возымел успех, и ему доставляло огромное удовольствие видеть, как его читает чуть ли не вся академия. Новая книга «Похождение жеребца» еще только писалась, но издательство уже купило на нее права.
Танцевальные вечеринки и прочие сборища молодежи только подпитывали его фантазию, поэтому он активно устраивал их сам. И привечал новые лица, за которыми с интересом наблюдал.
Марк не стеснялся отправлять приглашения тем, с кем хотел бы познакомиться. Друзья и постоянные обитатели курортного городка в приглашении не нуждались и приходили сами. Автор бестселлера был уверен, что сегодня он от души наестся впечатлений, ведь на вечеринку ожидался визит нового хозяина «Сладкой булочки». Уж слишком много о нем говорили.
Танцпол организовали на частной пристани, примыкающей к особняку Геллеров. На приколе покачивалась принадлежащая им яхта, которая так же, как и сама пристань, была ярко освещена. Ни у кого не должно оставаться сомнений, что шампунь и мыло весьма доходные дела.
Трепетали на ветру цветные флажки, играла тихая музыка. На барной стойке, расположенной у входа на пристань, пирамиды из фужеров благородно отражали праздничные огни. Официанты в белых перчатках разливали напитки.
На противоположной стороне – на дощатом настиле у самой кромки воды расположился оркестр. В городке N танцы под патефон устраивали только те, кто не мог позволить себе пригласить музыкантов и вытащить на берег огромный рояль. Геллеры могли.
Пока старшее поколение проигрывало денежки в местном казино, Марк принимал гостей.
– О, Марк! Как же мы давно не виделись! – Джулия протянула ему руку, обтянутую кружевной перчаткой. – У тебя даже успели отрасти волосы.
Она потянула за светлый локон, когда мужчина наклонился, чтобы прикоснуться губами к ее ладони. Марк поднял на девушку глаза и улыбнулся.
– Я тоже рад тебя видеть тебя, вкусняшка Джул, – его голос звучал слишком интимно, да и руку он выпустил не сразу, что заметно смутило Джулию.
Она бросила быстрый взгляд в сторону, не было ли рядом свидетелей, и наткнулась на внимательные глаза Электры. Та тоже подошла поздороваться с хозяином вечеринки. Сзади маячила Глория, которая успела подхватить фужер с шипучим напитком, из–за чего пропустила приветствие Марка и смущение Джулии.
Марк во всех отношениях был хорош. Заядлый яхтсмен, он был по–спортивному подтянут. Закатанные рукава и расстегнутые верхние пуговицы белой рубашки не оставляли сомнений, что тело Геллера–младшего красиво и сильно.
Волосы цвета пшеницы и голубые глаза ярко контрастировали с загорелой кожей. А белозубая улыбка заставляла чаще биться сердце у большинства дам Лазурной бухты. Скорей всего, это он держал бы пальму первенства среди молодежи городка N, и давно отодвинул бы Реджи на вторые роли, если бы бывал здесь чаще, а не от случая к случаю.
– Тебе бы на обложку модного журнала, – Электра тоже оценила расстегнутую рубашку и ровный загар Марка.
– Сегодня танцы без галстуков, Реджи, – произнес Марк, без особого трепета поздоровавшись с Электрой и пропустив ее замечание мимо ушей. Реджинальд явился с модной бабочкой под воротником. Марк бесцеремонно стащил ее с шеи приятеля и сунул тому в руки.
– Вот как? – Реджи сделался красным, словно мак.
– Если бы ты соизволил поинтересоваться заранее, то знал бы девиз сегодняшней вечеринки, – Марк похлопал друга по плечу.
– И как же он звучит? – Электра встала рядом с Реджи, пытаясь своим вопросом отвлечь внимание от друга, чувствующего себя неловко. Он с такой тщательностью собирался на танцы, а тут выяснилось, что оделся не к месту.
– Без галстуков, – коротко ответил Марк и вновь вернулся взглядом к Джулии, тогда как та старалась не смотреть на него.
– А для девушек какое условие? – спросила Глория, отряхивая капли воды с груди. Успела обляпаться, когда шипучка ударила в нос.
– Сегодня все дамы без лифчиков, – сообщил Марк и, наклонившись ближе, чтобы его слышала только Глория, прошептал. – Но это же поправимо, да, милая?
Глория закашлялась. Реджи рассмеялся, оценив шутку друга, но глаза Марка оставались серьезными. Электра обернулась на проходящих мимо и закусила губу. Нет, Марк не шутил. Открытые спины платьев не предполагали никакой поддержки для груди. А она опять застегнулась до самого подбородка.
– Кстати, а вот и наш главный гость, – отвлек Эл от грустных мыслей хозяин вечеринки.
Марк повернул голову к воротам, в которые въезжал мобиль Сладкой булочки. Глория, сунув фужер проходящему мимо официанту, быстро перевязала потуже пояс на платье и втянула животик. Джулия тронула длинную серьгу в ухе и с достоинством задрала подбородок. Электра протерла платочком очки и сделала шажок за спину Реджинальда, чтобы оказаться в его тени. Реджи с написанным на лице недовольством суетливо сунул ненужную бабочку в карман.
Новенький знал девиз вечеринки, поэтому одет был просто: в такой же, как у хозяина, расстегнутой до пупа белой рубашке и в светлых бриджах, оканчивающихся чуть ниже колена и открывающих мускулистую ногу. Он шел расслабленной походкой, ничуть не смущаясь, что на него уставилось несколько десятков глаз. Открытая улыбка, широкий разворот плеч, рыжая грива.
«Какая Сладкая булочка? Хищник, который только делает вид, что сыт», – мелькнула паническая мысль у Реджи. Он чувствовал, как теряет свои позиции. В городке N появился новый лидер.
Встречающая новичка компания тоже расправила плечи.
– Здравствуйте, – произнес здоровяк, протягивая для приветствия руку и улыбаясь еще шире, – меня зовут Фест.
Глава 6. Вдова и ее племянница
Неделей ранее
Альба стянула с головы Анны старушечий платок и задумчиво оглядела ее.
– Красивая девочка, но замученная, – произнесла она, трогая светлый с медным отливом локон. Давно нечесаные волосы выбились из–под наспех сооруженного хвоста. – Сразу видно, что ты решилась на побег, заранее ничего не обдумав. Он бил тебя?
Анна, вздохнув, опустила глаза. Ей было неловко, что ее так пристально разглядывают. И не знала, что ответить. Необдуманные слова могли вызвать подозрение, что она врет. А когда откроется, что произошло в том богатом особняке, так и вовсе легко будет догадаться, что сбежала Аня вовсе не от мужа.
– Бил, – сама сделала вывод Альба. – А глазки у тебя зеленые, светлые, прозрачные. Как вода по весне в чистом пруду. Сущее дитя. Как такую можно обижать? Носик маленький, губки пухлые, и сама словно тростиночка, поэтому с первого раза и не поймешь, сколько тебе лет.
– Восемнадцать, – прошептала Анюта, вытирая слезу. Слова незнакомки ее растрогали.
– Так и хочется отомстить твоему мужу, пристроив тебя в заботливые руки, – Альба подняла за подбородок лицо новой знакомой. У Ани дрожали губы. Она готова была разреветься. Так невыносимо жалко стало саму себя. За что ей такие испытания? Убийца, воровка, домушница.
– Не надо меня никуда пристраивать, – Анну насторожили своднические намерения Альбы. – Я еще не отошла от… от прежних рук.
– Ты должна знать, что не все мужчины скоты. Есть и такие, что будут любить тебя и носить на руках. Как мой первый и единственный муж. Пусть ему будет спокойно на небесах, – Альба расстегнула медальон, который совсем недавно целовала и явила портрет усатого мужчины. Его глаза были печальны. Во второй половине кулона лежал засушенный цветочек. Меленький, синенький.
– Я сочувствую вашей утрате, – тихо произнесла Анна.
– Петра давно нет со мной, вот и рискнула завести новые любовные отношения. Хотела вновь почувствовать себя женщиной. Дура. Как я могла поверить сладким речам?
– Меня так и вовсе никто не спрашивал, – вздохнула Анна. – Взяли и сунули в постель к старику. Точно вещь. Разве так можно с людьми, леди Альба?
– Зови меня тетушкой. Поскольку я на пару десятков лет тебя старше, сделаем вид, что мы родственницы. Юным девушкам непозволительно путешествовать без сопровождения. Договорились? Будем жить, любить и радоваться. Отомстим мерзавцам тем, что станем счастливыми.
Новоявленная родственница протянула руку, чтобы «племянница» ее пожала.
Альба Ане нравилась. Она впервые позволила себе дышать полной грудью. После череды столь страшных событий, ей неожиданно повезло.
Союз Мстительниц, трясущихся в поезде Столица–город N, был скреплен рукопожатием. Анна даже повеселела. Не надо думать, куда бежать и где прятаться. У нее появилась возможность оглядеться и спокойно решить, что делать дальше.
– А меня зовите Анной. Правда, денег у меня совсем немного, – девушка замялась, понимая, что курортный отдых требует средств. – Считайте, совсем нет. Но я могу пойти работать. Хоть кем. Хоть уборщицей.
– Не переживай, племянница. Нас ждет домик у моря и… – Альба с улыбкой извлекла из дорожного саквояжа увесистый кошелек и потрясла им. – А если окажемся безудержными растратчицами, то я просто загляну в банк. Супруг оставил мне приличные накопления.
– А Рафаэль? Вдруг он тоже приедет? Мало ли какие у него появились обстоятельства?
– Мог бы прислать посыльного с запиской. Зря я верила, что он будет моим вторым мужем. Как видишь, он передумал, и я по–прежнему вдова.
«Мог бы прислать посыльного с запиской» – эта фраза заставила напрячься. Выходит, здесь нет мобильных телефонов? В какую же дыру она попала? Странная одежда и манера говорить отсылали ее минимум на столетие назад. Еще на вокзале Аня поразилась, что об отправлении поезда объявили без микрофона, по старинке ударив в колокол.
«А вдруг это не современная Европа, а меня каким–то чудом перетащили в начало двадцатого века? Или даже в девятнадцатый? Или вовсе в чужой мир?».
Пугающие мысли поднимали в душе панику. Анна уже сомневалась, что ей удастся найти Российское посольство.
– Скажите, вы когда–нибудь слышали о такой стране, как Россия? – увидев, как тетушка нахмурилась, не понимая, о чем она говорит, Анна поправилась: – Или Советский Союз?
– Нет, никогда. А что там?
– Хороший курортный отдых, – Анна выдала первое, что пришло на ум. Она пребывала в смятении. Невозможно, чтобы о России никто не слышал. В девятнадцатом веке она должна быть у всех на устах. Это русские гнали Наполеона до Парижа, освобождая от французов Европу. Такое не могло забыться даже через сто лет.
Анюта медленно выдохнула, заставляя себя успокоиться. Она ничего не знает наверняка, поэтому нужно решать вопросы постепенно, по мере их появления. А сейчас главное – не потерять расположение «тетушки». От нее зависит, выживет Анна или нет. На данном этапе даже неважно, в каком мире она очутилась. Основная цель – сохранить жизнь.
А с этой задачей справиться будет очень сложно. Все же она убила человека. Аня до сих пор не могла поверить, что решилась таким образом защитить свою честь. Она убегала с кухни, когда бабушка принималась чистить рыбу, которая все еще трепыхалась! А тут где–то взяла нож и в остервенении ударила несколько раз.
Шок от совершенного или дурман, вкус которого она до сих пор чувствовала на языке, стерли из ее памяти само преступление. А как защищаться, если она помнит себя только с момента, как начала задыхаться, уткнувшись лицом в чужую жирную шею?
Анна застонала и закрыла ладонями лицо. Так живо картинка мертвого толстяка встала перед ее глазами.
– Ну чего ты? Все же хорошо, – тетушка Альба погладила ее по колену. – Ты в безопасности.
Анна благодарно кивнула попутчице. «Лучше рассматривать ее доброе лицо, чем возбуждать в памяти страшные видения».
Анюта понимала, что Альба старше ее далеко не на двадцать лет. Но какая женщина не стремится уменьшить свои года? Хоть и блондинка, но волосы с преобладанием седины, да и кожа уже не та. По комплекции не толстая и не худая, но мягкая, словно тесто. Платье выбирала, чтобы понравится Рафаэлю – глубокий вырез выдавал ее желание. Много золотых колец, браслетов и тяжелых кулонов, что говорили о достатке, но всего этого было чересчур, а потому смотрелось кричаще.
В растрепавшихся после рыданий волосах виднелась заколка в виде букетика роз. Умные глаза, приятная улыбка. Сразу понятно, что в молодости Альба была замечательной красавицей, да и сейчас сохранила свою привлекательность. Ане нравилась ее нечаянная компаньонка. С ней рядом на самом деле было спокойно и тепло.
– А кто твой муж? – осторожно поинтересовалась тетушка Альба.
– Мой муж мерзкий жирный боров, – Анна всхлипнула. – Я не хочу, чтобы он меня нашел. Он взял меня силой. Воспользовался тем, что за сироту заступиться некому.
Порыв, подобный тому, что был у Анны недавно, толкнул тетушку обнять новообретенную племянницу и успокаивающе похлопать ее по спине.
– Ничего. Все как–нибудь наладится. Мы потом подумаем, как нам жить дальше, а пока будем наслаждаться свободой.
Выпытывать у вдовы, в какой стране находится город N, Анна не решилась, хоть и лелеяла мысль, что Россия все же существует. Просто Альба о ней не знает. Такое бывает. Аня видела по телевизору, как корреспонденты расспрашивали европейцев о самых простых вещах, и те затруднялись ответить.
Аня боялась разрушить хлипкую легенду, которую только что состряпала на коленке. Она теперь юная жена, сбежавшая от жестокого мужа. Для верности хорошо было бы изменить внешность. Или хотя бы перекраситься. Ее приметы точно знают те, кто ее выкрал и бросил в комнату сластолюбца, а подтвердить, куда делась преступница, может кучер и трое полицейских.
– Чай! – проводник постучался, прежде чем открыть дверь. Анна быстро накинула на голову платок. – До города N осталось ровно двадцать два часа.
– Принесите–ка нам лучше игристого вина, – вдова широко улыбнулась. – Нам с племянницей есть что отметить.
После небольшого бокала вина Анна уснула мертвым сном. Проснулась от вкусного запаха кофе. Тетушка накрыла на стол и мазала мягкое сливочное масло на булочку.
– Я уже побывала в вагоне–ресторане, – заявила она, заметив, что Аня села и трет глаза. – Все очень прилично. Булочки свежие, кофе горячий. Мы сходим туда пообедать. А сейчас иди умываться.
Анна, поднявшись с диванчика и расправив смятое платье, взяла протянутое ей полотенце. Она не стала раздеваться на ночь, так как нижнего белья на ней не было. Плюс ко всему, боялась, что недостаточно хорошо искупалась в фонтанчике, и на теле могут обнаружиться пятна чужой крови. Объяснить их происхождение она не сможет, не выдав, что рассталась с «мужем» совсем не на миролюбивой ноте.
– Я не пойду в ресторан, – сказала она, немного помявшись. – Боюсь, муж меня уже вовсю ищет. И по приметам ему будет легко понять, в какую сторону я подалась. Мне бы волосы перекрасить, что ли.
– Ты права, тебе не стоит никуда выходить, – задумчиво произнесла Альба. – Сейчас мы ничего изменить не можем. Даже переодеть тебя – мои чемоданы сданы в багажное отделение. Хорошо, что приедем на станцию глубокой ночью. Быстро возьмем извозчика и к себе. А там что–нибудь придумаем. В городке магазины на любой вкус. Купим черную краску, чтобы изменить тебя кардинально.
– Я потом все траты на меня отработаю, – поспешила заверить тетушку Анна.
– Перестань, – махнула рукой Альба. – Тебе еще нужно будет придумать, как жить, когда я вернусь домой. Домик я сняла всего на две недели. А пока иди умываться, а то кофе стынет.
Аня закусила губу. Спасительница с ней не навсегда. В принципе, все правильно. Никто не говорил, что собирается содержать сиротку вечно. Ей придется за отведенные две недели найти себе работу. Соваться назад в столицу опасно.
Город встретил яркими огнями. Создавалось впечатление, что здесь всегда царит праздник и всегда оживлено. Новых гостей на вокзале быстро разобрали по коляскам. Они были не чета той, в которой убегала из столицы Аня. Красивые, удобные. Лошади сытые, холеные. А станционные работники и извозчики улыбчивые, приветливые. Сами дотащили багаж, сами пристроили на задке коляски. Осталось только занять сиденья и откинуться на мягкие спинки, чтобы полюбоваться красотами ночного города. Ехали вдоль побережья, где играла музыка и прогуливались нарядные дамы и кавалеры.
Глава 7. Вечеринка на причале
Только сейчас, когда хозяин кондитерской подошел ближе, члены Союза Осторожных оценили, насколько тот был высок. А ведь со стороны смотрелся вполне гармонично.
«Вот что значит, правильное соотношение веса и роста», – Реджи сощурил глаза, разглядывая кондитера. Да, Хейерс–младший тоже имел атлетическую фигуру, но даже Джулия была выше него. Особенно, если надевала каблуки.
Реджинальд ненавидел, когда кто–то смотрел на него свысока. Кто бы знал, каких ему сил стоило сделать себе имя среди друзей. Каждый из них имел за плечами богатого родителя, и выделиться в среде золотой молодежи было очень трудно. Но Реджи смог.
Он едва сдержался, чтобы не дать в морду Марку, который так бесцеремонно сдернул с него бабочку. Реджи злился, что позволил себя унизить и не ответил.
– Это я прислал тебе приглашение на вечеринку. Давай сразу без церемоний и на «ты», – Марк на правах хозяина первый пожал протянутую руку. Потом свою подал Реджинальд, следом дамы. Никаких поцелуев и иных знаков отличия ни одна из них не получила, кроме слов: «Очень приятно познакомиться, леди».
– А мы слышали, что ваше имя Руди, – пропела Джулия, строя глазки кондитеру.
– Руди – это нечто вроде прозвища, которое в нашей семье дают рыжим, – Фест тряхнул шикарной гривой. – С шотадского оно так и переводится, как «рыжий». Мой отец, например, Руди Гольтанг Оваль. Все мы родом из Шотада.
– О, так интересно… – Джулия кокетливо повела плечами. – Тогда еще один вопрос. Говорят, мужчины Шотада носят юбки вместо штанов?
– Это наша национальная одежда, – спокойно пояснил Фест.
– А под ней у вас есть белье? – спросила Глория и испуганно закрыла рот ладонью. – Ой, простите. Я что–то не то говорю. Давайте лучше выпьем за знакомство.
Ляпнув неловкость, она мгновенно растеряла былую уверенность и теперь не знала, куда деть руки. Фужер с напитком, который можно долго цедить, пришелся бы как раз.
– Глори, с чего это тебя потянуло на вино? – шикнула на нее Электра, но ее перебил хозяин вечеринки.
– Хорошее вино – это вкусно, – с энтузиазмом сообщил он. – И вопросы неловкие тоже в сегодняшнюю тему, раз уж на нашей вечеринке собрались кавалеры без галстуков и дамы без бюстгальтеров. Почему бы каждому из нас не рассказать о себе какой–нибудь пикантный факт? Было бы неплохо, если бы нас всех связывали общие тайны. А назовем мы нашу игру «Секреты Лазурной бухты» и никому под страхом смерти не расскажем то, что услышим, а?
– А я уже знаю одну пикантную тайну Глории, – Реджи положил руку на плечо пышечки. – Она до сих пор девственница.
– Реджинальд Хейерс! Как ты можешь? – пискнула блондинка и от негодования топнула ногой.
– Не переживай, Глория, еще один осенний сезон, и от твоей тайны не останется и следа. Обращайся к любому из нас, – Марк подмигнул ей.
Лицо девушки сделалось пунцовым. Смеющийся король шампуня и мыла, подцепив Джулию и Электру под локотки, повел их к бару. Реджи подал руку дующейся Глории, пытаясь загладить свою вину. Зря он ляпнул про ее девственность. Хотя она сама виновата – не умеет держать язык за зубами.
Про Глорию трудно было сказать, что она дурочка, но порой из ее рта вылетали такие слова, что даже Реджи становилось не по себе. Все ее знали, как избалованную и охочую до сплетен и впечатлений девушку. Поговаривали, что не раз заставали ее за подслушиванием, но она делала такие невинные глаза, что становилось неловко обвинить ее в неблаговидном поступке. Но все сходились во мнении, что она слишком часто оказывалась в ненужное время и в ненужных местах.
Глория была самой младшей в их компании. И Реджи переживал за нее. Юг, море, красивые полуобнаженные тела, романтические отношения могли подтолкнуть Глори на неразумный поступок. Он по себе знал, как хочется иногда казаться значимым, единственным для кого–то. И как пагубны в этот момент комплексы, на которых могут сыграть.
Реджи не удалость стать высоким, а Глория, он точно знал, переживала из–за своего веса. Втайне называла себя жирной свиньей, но отказаться от сладкого была не в силах. И если за ней не присмотреть, то какой–нибудь проходимец напоет ей в уши о чувствах, и она из благодарности подарит ему свою девственность. Тому же Марку, например. Если тот, конечно, заинтересуется Глорией.
«А ведь он ее замуж не возьмет. Слишком большие деньги крутятся в семье Геллеров, чтобы выбрать наследнику в жены дочь повара, пусть и работающего на королевской кухне», – размышлял Реджи, пока официанты откупоривали бутылки. Те знали свое дело, и шипучее вино быстро попало в фужеры.
– За знакомство! – произнес Марк и поднял бокал.
– За знакомство! – прокричали остальные и потянулись к фужеру Сладкой булочки.
Когда отпили по глотку, Марк кивнул, чтобы все шли за ним.
– Бокалы берем с собой. На яхте полно напитков, – громко предупредил он.
– Зачем нам яхта, Марк? – Джулия задержалась у барной стойки.
– Ты здесь, на глазах у всех, будешь рассказывать свою пикантную тайну? – он театрально выгнул бровь. – Мы же договорились.
– Но я пришла на танцы, – резонно возразила девушка. Оркестр как раз начал выводить новую мелодию.
– Потом потанцуем, – прокричал Марк, чтобы его услышали за стуком барабана, который задавал ритм современному танцу. – Мы должны показать Фесту, что ничего друг от друга не скрываем.
– Надеюсь, и он поделится с нами своими тайнами? – Реджи приподнял фужер, ожидая ответа. Вся компания развернулась к кондитеру.
– Поделюсь, – согласился тот, понимая, что все зависит от его слова. Он намеренно принял сторону Марка.
Джулии ничего не оставалось делать, как присоединиться к остальным. Она благодарно посмотрела на Феста, когда тот предложил ей руку. До яхты нужно было идти через толпу танцующих.
По периметру пристани закрепили ограждающие канаты, увешанные флажками и фонариками, чтобы их видели, но к концу вечера обязательно кто–нибудь оступится и искупается в море. Для таких целей где–то в сторонке сидела парочка спасателей. Марк все предусмотрел.
Джулии не хотелось оказаться в море, поэтому она старалась не терять надежную руку Сладкой булочки. Он ей нравился. Своей уверенностью, немногословностью и силой, которая чувствовалась даже в простом рукопожатии.
На яхте их встречал матрос. Перекинул сходни и помог перебраться. Девчонки взвизгивали, когда во время прохода по шаткому мостику в борт ударяла волна и опасно скрипели снасти.
Марк дождался, когда все окажутся на борту и повел друзей по лестнице вниз. Кают–компания оказалась просторной и удобной. Полы устилали добротные ковры. Множество светильников на панелях из дорогого дерева делали каюту светлой. Открытый огонь в углублении невысокого мраморного стола оживлял обстановку. По всем четырем сторонам от него располагались белые мягкие диваны.
Стюард по команде хозяина принялся откупоривать бутылки.
– Он мастер коктейлей. Обращайтесь, – посоветовал Марк, бухаясь на диван.
– Мне что–нибудь сладенькое и не очень крепкое, – попросила Глория, садясь на противоположную сторону от Марка. Электра выбрала тот же диван, на который опустился Реджинальд, а Джулия осталась верна Сладкой булочке.
– Кто начнет? – спросил Марк, когда гости взяли свои фужеры. – Только хочу внести одно предложение, которое сделает нашу игру еще интереснее: каждый должен будет ответить, верит он рассказчику, открывшему свою тайну, или нет. Все согласны?
Послышались короткие ответы «да». Фест заметил, что Джулия выдохнула с облегчением. Дополнительное условие хозяина яхты давало возможность соврать. Не обязательно было выкладывать настоящие тайны, которые, видимо, тяготили красивую блондинку. Кондитер был уверен, что каждому из присутствующих есть что скрывать.
– Давайте я начну.
Фест поднял бокал и с улыбкой произнес:
– Под юбками горцев нет нижнего белья. Дети природы не нуждаются в предметах цивилизации, которые только усложняют жизнь. Полотнище шерстяной ткани, рубашка и крепкие башмаки – это все, что нам нужно.
– Верю! – тут же откликнулся Марк.
– А я нет, – возразила Джулия. – Первый же крепкий ветер задерет юбку на голову. Не думаю, что горцы готовы показать всем свой зад.
– А я хотела бы посмотреть на горца в юбке, – Глория послала Сладкой булочке милую улыбку.
– Или заглянуть под его юбку, а, Глори? – тут же ввел ее в неловкость Марк.
– Положи фужер на стол и больше не пей, – шикнула на подругу Электра. – Сама не знаешь, что несешь.
– Всех, кто хочет посмотреть на горца без юбки, приглашаю прийти к Скалистой лагуне. Предпочитаю купаться как мои предки. Без ничего.
– А что? Я приду! – с вызовом ответила Глория.
– Есть одно условие, которые горцы ставят перед всеми, кто хочет к ним присоединиться, – Фест сделал паузу, отпив из бокала, – тебе тоже придется раздеться. Чтобы стать равными и избежать неловкости.
– И разденусь! – Глори приняла вызов и подняла в салюте свой фужер. Фест ответил тем же.
– Марк, прошу тебя, скажи стюарду, чтобы он больше Глории не подливал, – взмолилась Электра, видя, как подруга опустошает второй фужер.
– Итак, мнения разделились, – подвел итог Марк, делая рукой знак стюарду. – Одна половина за то, что Фест солгал, вторая верит и даже собирается присоединится к горцам. Кто следующий?
Гости мялись. Поняв, что нужно подтолкнуть друзей, Марк решил выступить сам.
– Хорошо. Раз вы еще не придумали, о чем рассказать, открою свою тайну я. Я спал с Джул, – увидев, как вытянулись лица, и как побледнела Джулия, рассмеялся. – А теперь ответьте, поверили вы мне или нет?
– Нет! – к скулам Реджи прилила кровь. – И я против подобных выпадов. Джул, не обращай внимания, он просто дурак.
– А я верю, – Глория не замечала, что размазала помаду. Ее развезло. – Я вижу, как Марк плотоядно смотрит на Джулию. И как она пытается избежать его общества. Между ними что–то было, о чем Джул сильно жалеет.
Джулия соскочила с места. Ее пальцы сжались в кулачки.
– Вы… Вы… Вы просто жалки в своих измышлениях! – и бегом покинула кают–компанию. Фест поднялся и пошел за ней следом.
– Мне не нравится эта игра, – Электра недовольно сжала губы.
– Мне тоже, – Реджи поднялся и предложил руку Эл. – Лучше пойдем потанцуем.
– А как быть с Глорией? – Электра, согласившись с предложением Реджинальда, посмотрела на подругу, которая откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
– Оставим ее здесь. Пусть проспится, – Марк тоже поднялся. – Стюард принесет ей покрывало и укроет.
– Я тоже знаю одну тайну, – пробормотала Глория, не открывая глаза. – Мне кажется, из–за нее убили Первого советника короля.
Глава 8. Открытие за открытием
Неделей ранее
Анна чувствовала себя так, словно попала в райское место. Шумело море, приятный теплый ветер пах ароматом экзотических цветов.
– Смотри, – сказала Альба, задрав голову. Она придавила рукой шляпку, чтобы та не свалилась с головы. – Аэромоб. Красивый, да?
Анна тоже подняла глаза в небо и едва успела поймать капюшон. Бархатное пальто ей отдала «тетушка», чтобы прикрыть помятое платье. Дурацкую косынку тоже пришлось снять. Как объяснила Альба, в курортном городке подобное носят только служанки или рыбачки из соседнего поселка.
Над головами низко плыл огромный аэростат. Его размер и красота геометрических пропорций поражали. На выпуклом боку огромными буквами было выведено «Королева Виктория». По всему периметру огромной металлической конструкции висели флаги незнакомой страны. Совсем не Англии. Видимо, в этом королевстве была своя королева Виктория. За стеклами виднелись людские силуэты,
– Чуть дальше есть вокзал для аромобов, – пояснила тетушка. – Воздушный корабль подведут к мачте и спустят по ней пассажиров. Видишь, уже скинули веревки. Сейчас их прикрепят к паробилю и тот оттащит судно на место.
– Вы когда–нибудь летали на аэромобе? – с восхищением в голосе произнесла Анна. Махина величественно проплыла мимо, подобно огромному морскому лайнеру, поднятому неизвестной силой в воздух.
– Что ты! – всплеснула руками Альба. – За такие деньги я проживу целый месяц, ни в чем себе не отказывая.
Домик оказался маленьким и располагался на самом отшибе города, в районе, который трудно назвать богатым. Здесь остро чувствовалось неравенство, царившее в этом курортном месте. Центр с его величественными особняками, нарядными магазинчиками и кафе, работающими допоздна, и узкая улочка – почти сельская из–за обилия цветов и облупившихся, кое–как побеленных к сезону домиков. У входа в каждый горела тусклая лампа.
Тетушку нисколько не обескуражил вид их жилища. Она посещала Лазурную бухту не в первый раз, поэтому легко ориентировалась на знакомой улице. Раньше она отдыхала здесь с мужем. Сейчас с компаньонкой. Альба по–деловому прошлась по комнатам, заранее распределяя, кто где уляжется спать. Анне достался продавленный диван в гостиной, но она была рада и ему.
– Утром подумаем, что будем делать с твоей внешностью, – сказала Альба, после того, как извозчик занес в ее спальню чемоданы и удалился. – Я сама схожу в лавку за краской для волос и подберу тебе пару ситцевых сарафанов. И еще, подумай, как ты хочешь, чтобы тебя звали. Прежнее имя оставлять нельзя. Здесь полно людей из столицы, и обязательно встретится кто–нибудь, кто знает твоего супруга. Столица не такая большая, как нам кажется. А твой муж, если захочет тебя найти, обязательно даст объявление в газете. Мол, пропала жена. Предоставившему сведения гарантируется оплата. Здесь не редкость, когда беглянки прячутся от скверных мужей. Фотография и имя в газете выдадут тебя.
– Я ни разу не фотографировалась.
– Уже хорошо. Значит, смена имени и посильное изменение внешности будут достаточными.
Анна закусила губу. Она понятия не имела, знали ли похитители ее имя. А вдруг они, прежде чем выбрать ее в любовницы к толстяку, долго следили за ней?
«Альба права. Нужно другое имя».
– А может, придумаете вы? Чтобы меня прежнюю никак нельзя было связать со мной нынешней? – Аня переживала, что подберет что–нибудь необычное для местного края. Вдруг здесь Софьями и Полинами никто девочек не называет?
– Маргарет? – тетушка принесла в комнату комплект постельного белья. – Элизабет?
– Мне нравится имя Елизавета.
– Какая Елизавета? Что за имя? Элизабет. Если коротко, то Бетти, Бесс, Элиза.
– Пусть будет Бетти, – быстро согласилась Анна, поняв, что едва не выдала себя, упомянув русское звучание имени. Такие проколы не прощаются.
– Вот тебе одна из моих рубашек. Негоже вторую ночь в платье спать, – Альба положила на диван уже застеленный простыней, кокетливую ночную сорочку. Кружево, розовые атласные бантики. Вдова собиралась предстать во всей красе перед Рафаэлем, но теперь без сожаления отдала более нуждающимся.
– Спасибо, тетушка Альба. Я утром простирну свое платье, – Анна вытащила из–под ворота цепочку с луковицей карманных часов и положила их под подушку. Там же уже лежал узелок с ворованными кольцами. Она завтра найдет укромное место, куда спрячет вещи, могущие выдать ее. Не стоит их постоянно носить с собой. Опасно и можно ненароком потерять.
– Габерто чилини. Куэри торри, – ответила ей из своей комнаты Альба.
Анна вытаращила глаза. Похожую речь она слышала, когда металась по покоям, где на кровати лежал покойник. Неужели она разучилась понимать чужой язык? Но странное совпадение – слова перестали быть понятными сразу, стоило ей спрятать цепочку с часами под подушку. Анюта сунула туда руку и, сжав пальцами часы, прокричала:
– А? Что вы сказали?
– Даже не смей стирать платье, а тем более, носить, – тетушка появилась на пороге гостиной. – Сожжем в печи. Тебя по нему могут опознать, Бетти.
Она специально выделила последнее слово. Нужно привыкать к новому имени.
Ошеломленная Анна просто кивнула. Быстрым движением сунула часы за шиворот. Девушка не знала, как они работают, но факт оставался фактом – она все понимала с ними и ничего без них.
– Покрасим твои волосы завтра, – Альба сняла заколку в виде букетика роз с прически и помассировала голову. Закрыла от удовольствия глаза. – Слишком поздно, чтобы сегодня греть воду.
Не желая перечить тетушке, Аня быстро умылись, переоделась в чистое и нырнула в постель. Свечу заранее поставила на полку над диваном. На ней валялись безделушки, принесенные сюда прежними постояльцами: крученые раковины, кусочки кораллов, высушенная морская звезда. Но не они интересовали Анюту.
Она рассматривала часы – необычайно тяжелые, в серебристом металлическом корпусе на массивной цепочке. На ней же болталось какое–то колечко. Анна не сразу его заметила. Кольцо звякнуло, когда Аня переворачивала часы. Оно было без камней и узоров. Старое и потертое. Аня сняла его и сунула под подушку.
Когда раскрыла корпус часов, нажав на кнопочку, раздался громкий щелчок. Анюта настороженно обернулась на открытую дверь в спальню тетушки Альбы, но оттуда не донеслось ни звука. Анна выдохнула и вернулась к рассматриванию вещицы, случайно попавшейся к ней в руки. Циферблата под крышкой не оказалось. В корпусе находился какой–то сложный механизм, мало похожий на часовой.
– Что же это? – прошептала она, внимательно разглядывая «прибор». Анна не понимала его назначения. – Неужели местный аналог нашего мобильного переводчика?
Она вспомнила, что пока не нащупала цепочку с часами в кармане мужского халата, не понимала, о чем кричат за дверью люди. Ее поразило, как далеко продвинулись местные инженеры. Если заложенная в сотовый телефон программа могла разобрать иностранную речь и перевести произнесенное вслух, то здесь ушли далеко вперед. Устройство транслировало перевод сразу в мозг и побуждало его хозяина говорить на незнакомом языке. Прямо волшебство какое–то!
– Аури лочи? Карбене тук?
Анна вздрогнула. Увлеченная находкой, она не заметила, как Альба вышла из комнаты. Та стояла в паре метров от дивана, уперев руки в бока, и выглядела раздраженной. А Анна опять не понимала ни слова.
«Значит дело не в часах?!» – мелькнула паническая мысль.
Прозрение заставило сунуть руку под подушку и нащупать тоненькое колечко.
– Уже полночь, а тебе все не спится, – продолжила отчитывать Альба. – Быстро погаси свечу. Еще не хватало нам спалить дом. Заснешь и не заметишь, как она свалится на тебя. И что ты все время бормочешь?
– Простите, – Анна зажала кольцо в кулаке, а «часы» прикрыла одеялом. – Я не знала, что у вас такой чуткий сон.
Она задула свечу и принялась ждать, когда Альба уснет. Ане было о чем подумать. Открытие, что программа переводчика сидит в старом и затертом кольце, шокировало. Никаким китайцам не обогнать тех инженеров, что создали столь уникальную вещь.
И в который раз в мозгу мелькнуло слово «волшебство». А что, если она на самом деле попала в мир, где существует магия? Вокруг полно доказательств тому. Например, цеппелины, от которых давно отказались на Земле. Или вот такие переводчики.
Анна примерила кольцо, и оно хорошо село на безымянный палец левой руки. Теперь она боялась с ним расстаться, чтобы вновь не утратить способность говорить на незнакомом языке.
Прислушавшись к ровному сопению тетушки Альбы, Аня поднялась, нащупала свое полотенце и, подхватив бархатное пальто, выскользнула за дверь. На крыльце сняла с крюка лампу. Ее оставили гореть, чтобы можно было найти дорожку в туалет, стоящий чуть поодаль от дома.
Но Аня повернула к калитке. Она собиралась идти к морю. Беглянка ни за что не хотела показать себя голой старшей подруге на завтрашнем купании. И дело не в стеснении. Она боялась, что на ее теле остались следы крови. Можно было бы искупаться под краном во дворе, но шум воды разбудит чуткую Альбу. Поэтому Анна не нашла ничего лучшего, как направиться к морю.
Когда их подвозил извозчик, она запомнила, в какой стороне находится пляж. Конечно, хорошо было бы нырнуть в глубину, чтобы наверняка смыть с себя следы старика, но Аня не знала этого моря, поэтому любая волна могла оказаться последней. Хоть и имела первый разряд по плаванию, боялась непредсказуемого течения.
Здесь, на окраине города, не было того пологого пляжа, как на городской набережной. Кругом скалы и огромные валуны, а вместо белого песка галька. Но зато много закрытых лагун со спокойной водой, где можно было поплавать, не боясь чужого взгляда. Об этом рассказал извозчик, расхваливая прелести отдыха в пригороде.
«Я днем рассмотрю лагуны, – решила Анна, – сейчас бы просто найти в воду, где было бы хотя бы по щиколотку».
Зайдя за огромный валун, она оказалась у самой кромки воды. Пристроила лампу так, чтобы ее не было видно с дороги. Долго не решалась раздеться, прислушиваясь к шорохам. Но очень скоро поняла, что на берегу совершенно одна. Ни голосов, ни звука шагов. Лишь плеск воды, да огромная луна, вычерчивающая на водной глади серебристую дорожку.
– Мамочки, – произнесла Анюта, когда пригляделась к холодному диску на небе. – А ведь я совсем не на Земле…
Анна плохо знала Луну – лишь то, что было очевидно, но сейчас она со всей ясностью понимала, что висящий над морем диск совсем не похож на родное ночное светило.
Глава 9. Беда
Марк посмотрел на застывших друзей.
– Глория продолжает игру? Я так понял? – он подошел ближе и склонился над сидящей с закрытыми глазами девушкой. – Милая, какую тайну ты знаешь?
– Я знаю, почему убили первого советника короля, – Глория приоткрыла глаз и, поморщившись, оттолкнула от себя нависшего над ней хозяина яхты.
– Не говори глупостей, Глори, – Электра, проходя мимо дивана, дернула подругу за локон. – Откуда тебе знать такие тайны?
– Подслушала, – выдохнула она и, вновь закрыв глаз, сползла на бок. Подтянув под голову подушку, словно дите пошлепала пухлыми губами и погрузилась в сон. Стюард укрыл ее принесенным пледом.
– Кто–нибудь из нас поверил ей? – Марк посмотрел на Реджи.
– Я – нет, – произнес Реджинальд, сунув руки в карманы. – Она всего лишь хотела привлечь к себе внимание.
– У нее получилось, – Электра поморщилась, увидев, как из уголка губ Глории течет слюна. – Она никогда не пила до этого.
– Просто дурочка, – Макс достал носовой платок и, перегнувшись через спинку дивана, вытер подруге губы. – Пусть поспит.
Когда друзья направились к лестнице, заметили, что на ней стоит Фест.
– Джулия ушла, – сказал он и, развернувшись, потопал наверх. Вечеринка была окончательно испорчена. Союз Осторожных показал себя новичку с неприглядной стороны.
Все разбрелись в разные стороны. Марк отправился к бару, где присоединился к другой компании, Реджи и Электра пошли танцевать. Хотя настроение у обоих было вовсе не танцевальное, оставаться в одиночестве со своими мыслями совсем не хотелось. Фест, постояв немного с задумчивым видом, счел лучшим покинуть пристань. Он помахал Марку, когда проходил мимо бара. Сел в мобиль и, громко рыкнув мотором, умчал.
Как и предполагала Джулия, ближе к полуночи кто–то из подвыпивших гостей вечеринки упал с причала. Как выяснилось, свалилась девушка. Она истошно кричала и звала на помощь. Музыка резко оборвалась. Матрос с яхты откликнулся первый.
Кроме него, спасть тонущую кинулось сразу несколько парней, несмотря на то, что спасатели были начеку и делали все, что положено. Они сбросили вниз спасательный круг. Но дело осложнялось еще тем, что под причалом, куда волной затянуло жертву, было совершенно темно. Сутолока только усилила неразбериху.
Когда утопающую достали, она громкими рыданиями привлекла к себе женскую половину гостей. Каждая пыталась помочь несчастной. Кто–то протянул широкий шелковый палантин, чтобы можно было обернуться в него. Промокшая ткань модного платья совсем не скрывала прелестей девушки. Она была без нижнего белья, что соответствовало условиям вечеринки. Кто–то пожертвовал платочком, чтобы она вытерло лицо, где потек обильно нанесенный грим. Один из мужчин накинул на нее смокинг и увел всхлипывающую девушку с причала.
Прыгуны в воду не стали переодеваться, а продолжили веселье, с еще большим азартом поглощая спиртное в баре. Вновь заиграл оркестр и возбужденные парочки вернулись к танцам. Гости радостно воскликнули, когда в небе с шумом раскрылся первый шар фейерверка. Последующие за ними хлопки раздавались один за другим, заглушая музыку и расцвечивая огнями небо и море.
– Реджи, это же посудина Марка! Как она оказалась так далеко? Вроде только что стояла у причала, – Электра обернулась, чтобы удостовериться, что не ошиблась. Знакомой яхты на месте не было.
– Черт! Там осталась Глория. Она сейчас оглохнет, – Реджинальд запустил пальцы в волосы, нарушая напомаженную укладку.
– Лодку, быстро подайте лодку! На борту остались люди! – послышался нервный крик Марка.
Реджи и Электра стояли близко, поэтому в грохоте непрерывно взрывающихся петард услышали его. Спасатели торопливо отвязывали лодку.
– Что такое, Марк? – Реджи тронул друга за плечо, привлекая к себе внимание. Марк обернулся на него с таким перекошенным лицом, что Электра вскрикнула, понимая, что происходит нечто страшное.
– Кто–то увел яхту! Фейерверк планировался ровно в двенадцать. Воспользовались тем, что матрос покинул свой пост.
– Кто–то специально ее поджег?! – сразу оценил ситуацию Реджи.
– Боже, там Глория! – Электра зажала в страхе рот рукой.
– Смотрите, яхта горит! – понеслось по пристани, и Марк, в отчаянии махнув рукой, прыгнул в лодку, где на веслах уже сидели спасатели.
Пламя быстро охватило яхту. Стоящие на пристани видели, как по ней метался мужчина. Когда он понял, что иного спасения нет, прыгнул в воду. Подоспевшая лодка вытащила на борт стюарда. Реджи и Электра узнали его по белому кителю.
К яхте уже нельзя было подплыть, а уж тем более подняться на нее. Пламя гудело и сворачивалось в огненный смерч. Марк приказал отогнать лодку подальше, чтобы продолжающие взрываться петарды не попали в нее. Его хорошо было видно на фоне яркого пламени. Он стоял и в отчаянии хватался руками за голову.
Сломалась мачта и заставила накрениться яхту. Когда она зачерпнула воду, то полностью потеряла равновесие. После такого резкого крена ее уже нельзя было спасти. Не прошло и пятнадцати минут, как от яхты на поверхности остались лишь обломки, некоторые из которых продолжали дымиться.
Реджинальд сидел на песке и бил по нему руками. У него началась истерика. Все, что он мог произнести, было одно слово – Глория. Электра стояла на коленях рядом и гладила плачущего друга по спине. По ее щекам тоже текли слезы.
– Надо сходить к Глории домой, – сказала она, поднимая очки, чтобы промокнуть платком глаза. – Ее мама умрет на месте, когда узнает о страшной кончине дочери. Отец Глори еще вчера вернулся в столицу.
– Нет–нет–нет, – помотал головой Реджи. – Я не пойду. Я не могу принести такую страшную весть. Пусть Марк. Это его была яхта.
Во дворе поместья Геллеров разом сделалось тесно. Сюда съехался и сбежался чуть ли не весь город. Никто толком не мог объяснить, что произошло. Почему яхта оказалась в море, и кто поджег ящики с петардами. Думали на стюарда – он последний оставался на корабле. О Глории не говорили. О том, что она находилась в кают–компании, знали лишь несколько человек.
Чуть позже появились родители Марка в сопровождении градоначальника. Марк бросился к отцу. Тот стоял с суровым видом и молча слушал сына. Запоздало появилась пожарная машина. Своим сигналом она еще больше взволновала толпу.
Градоначальник, отдав распоряжения по наведению порядка, покинул причал. Вслед за ним местная полиция увела матроса и стюарда. Последний был в подпаленной мокрой одежде и имел ужасный вид. Его трясло от пережитого.
Из местной больницы на двух машинах прибыли врач и медсестры, которые кинулись оказывать первую помощь потрясенным людям. Несколько экзальтированных особ тут же попадали в обморок.
За кем–то из участников вечеринки приехали родители. Музыканты складывали инструменты. Официанты собирали по всей пристани фужеры и бокалы. Слышался звон бьющегося стекла – грузчики небрежно складывали ящики с пустыми бутылками в небольшой грузовичок.
Появились люди с метлами, но их прогнали, так как несколько человек в гражданском исследовали скудные улики. Кто–то из них принес списки приглашенных. Было понятно, что беседовать будут со всеми.
– Реджи, пошли. Бесполезно здесь оставаться. Мы ничем не сможем помочь Глории, – Электра поднялась и потянула за собой друга.
– Как думаешь, она чувствовала боль? Как представлю, что Глори металась по горящей кают–компании в дыму и грохоте…
– Не думай об этом, Реджи. Не надо, – Электра обняла поднявшегося с земли друга.
– Градоначальник пришлет водолазов и, когда они достанут ее тело, мы будем знать, как прошли ее последние минуты. Сгорела она или захлебнулась…
– Реджи, прекрати накручивать себя.
– Эл, можно я сегодня останусь у тебя? У меня дома никого нет. Мои уехали в столицу, а в одиночестве я сойду с ума.
– Мы пойдем к тебе, Реджи. Я только предупрежу родителей, чтобы они не беспокоились.
Они шли по темной улице, тесно прижавшись друг к другу. В городе N освещался только центральный район, а дом Глории Ронсон находился не в таком фешенебельном месте, как у остальных друзей ее компании. Реджи еще ни разу не был у нее в гостях, поэтому она ловко переиначила его план провести трудное время у нее дома. Эл стеснялась, что мужчина поймет, насколько ее дом отличается от привычных ему домов. Она и в компанию попала лишь благодаря Глории. Их отцы служили при дворе.
Электра только делала вид, что живет в достатке. Заставила всех поверить, что ее черно–белые наряды избранный ею стиль. Ведь никто не придирался к Глории – любительнице розового цвета. На самом деле Эл просто меняла воротнички на одном и том же черном бархатном платье. Друзья были слишком заняты собой и своими проблемами, чтобы замечать ее хитрость.
Но вместе с тем, они уважали Электру за ее суждения, ум и прямоту. Эл никогда не отказывала в помощи, которая особенно была ценна в университете. К ней можно было обратиться в любое время суток, и она без слов потратила бы ночь на переписывание конспектов или составление курсовой.
Хоть отец Электры и занимал должность архивариуса, она оплачивалась не так высоко, как, например, труд королевского повара. Да, Ронсоны имели в Лазурной бухте свой дом, а не съемный, но он сильно отличался размерами и архитектурными изысками от тех особняков, что стояли на улице имени Адмирала Гайрона – выдающегося морехода, открывшего Старому миру неведомые земли.
– Эл, как ты думаешь, петарды начали взрываться случайно, или кто–то хотел, чтобы яхта загорелась?
– Насколько я знаю, ни одна петарда не взорвется, если не поджечь ее фитиль. Но раз Марк этого не делал, то, выходит, яхту спалил его стюард. Он мне с самого начал не понравился. Слушал наши разговоры. Дергал щекой, когда улыбался.
– Мне непонятно, зачем он это сделал. Ведь сам едва не сгорел.
– Ох, Реджи. На что только не идут преступники, чтобы сделать себя жертвами. Кто подумает, что можно намеренно нанести себе увечья, лишь бы отвести от себя подозрения?
– Но зачем? Зачем ему поджигать яхту? Хорошая работа, хозяин не скупердяй…
– А ты уверен, что дело не в Глории и ее последних словах? Она что–то знала о столичном деле…
– …и ее заткнули навсегда? – Реджинальд остановился. – Выходит, она подслушала что–то на самом деле важное, раз убийца решил ее обезвредить до того, как она рассказала бы об этом остальным.
– Если бы она не уснула, то жестокая рука убийцы занеслась бы и над нашими головами. Не зря говорили, что он находится где–то здесь, – Электра боязливо оглянулась. – Я уже сомневаюсь, верны ли сведения, что это была женщина.
Глава 10. Чудеса продолжаются
Неделей ранее
Аня посмотрела в небо. Луна была слишком большой и имела странный рисунок рельефа. Отсутствовали привычные пятна кратеров. Этот спутник был покрыт густой сетью каналов, точно на него набросили паутину.
Анна села на камень. Ноги просто не держали. Осознание того, что с ней вторые сутки происходит нечто необъяснимое, пугало. Аня застонала и закрыла лицо ладонями. Никакого Российского посольства она не найдет. России в этом мире просто нет. Никто ей не поможет. Дороги назад нет, если только она не свяжется с теми, кто ее выкрал. Но они были последними, с кем хотелось бы встретиться. Они сделали все, чтобы она попала к мерзкому старику и… вложили в ее ладонь нож.
Впервые за все время Анна задумалась, а она ли убила толстяка? Может, его убил кто–то другой? И, чтобы уйти от ответственности, нашел козла отпущения? Вернее, козу? Девчонку, которую никто не будет искать, и которая ни слова не понимает на местном языке, а потому оправдаться не сможет.
Анна не знала, сколько она так сидела. Испытанный шок заставил забыть, зачем она пришла к морю. Очнулась только тогда, когда порыв ветра бросил волосы в лицо.
Опустив ноги в набегающую волну, Аня решилась войти в воду. Сняла халат и ночную рубашку – не захотела купаться в ней, так как в постель пришлось бы ложиться голой. А утром Альба задалась бы вопросом, что не так с ее рубашкой. Анюта устала врать.
Она входила в воду осторожно, ногой щупая незнакомое дно. Привыкнув к прохладному морю, провела ладонями по телу, сильно надеясь, что смоет с себя не только следы крови, но и отгонит тревогу. Надо как–то приспосабливаться к жизни.
Полежав немного в форме звезды и поглазев на незнакомые звезды, Анна поднялась и неторопливо направилась к берегу. Она широко раскинула руки, отдаваясь ласковым прикосновениям ночного ветра.
Здесь, на море, совсем не чувствовалась осень. Если бы Альба не жаловалась на Рафаэля, из–за которого она оставила свою овощную лавку накануне праздника «День рыжих тыкв», Анюта думала бы, что вокруг царит лето.
Она не дошла до берега метров десяти, когда неяркий свет ее лампы загородил кто–то большой. Аня закрыла руками грудь и присела. Сначала она не могла разобрать, кто фыркает и копается в ее вещах, но потом поняла, что видит большую собаку. Такую большую, что Анна поначалу решила, что перед ней волк. Но откуда в городе взяться крупному хищнику?
– Пошел прочь! Кыш! – зашипела Анна, боясь кричать громче, чтобы не привлечь к себе внимание других пляжных гуляк. Собака повернула морду и, блеснув глазами, задрала ее верх. Она нюхала воздух. – Кыш!
Анна не собиралась сидеть всю ночь в воде. Она боялась, что собаке понравится пальто Альбы. Если блохастая уляжется спать на ее вещах, то придется бежать домой в чем мать родила.
– Я кому сказал, кыш! – Анна осторожно подошла ближе, чутко следя за настроением собаки. Та выглядела вполне миролюбиво. Не щерилась, не поднимала шерсть на загривке. Лампа помогла разглядеть, что собака не поджала хвост, а даже пару раз вильнула им, словно увидела старую знакомую. А это точный признак, что она не видит врага в голой девушке.
Набравшись храбрости, Анюта плеснула в немаленькую морду горстью воды. Собака чихнула.
– Поди прочь!
На этот раз собака послушалась и, встряхнувшись, отошла в сторону.
Обе не спускали друг с друга глаз, пока Анна выбиралась на берег. Как только она вышла из воды, тут же схватила бархатное пальто и торопливо застегнула его на все пуговицы. В голову пришла мысль, что хозяин собаки может быть где–то рядом. Аня не стала тратить время на ночную рубашку, а просто зажала в кулаке и, схватив лампу, поспешила уйти.
Собака всю дорогу до поселка шла за ней по пятам. Когда Анюта оборачивалась, та останавливалась. Так и довела до дома.
Трясясь от страха и холода (не очень приятно идти в пальто, накинутом на мокрое тело), Аня закрыла входную дверь на щеколду и прильнула к ней спиной. Сердце грохотало кузнечным молотом.
Отдышавшись, подошла на цыпочках к дивану и прислушалась к сопению тетушки Альбы. Потихоньку сняла с себя пальто и схватилась за рубашку. Хорошо было бы вытереться, но до Анны вдруг дошло, что она не вспомнила о полотенце. Оно так и осталось лежать на камне.
– Черт–черт–черт! – шепотом выругалась она, не понимая, что делать.
Возвращаться к морю? После встречи с огромной собакой она ни за что не отважилась бы вновь выйти в темноту. Но утром Альба спросит, где полотенце, и тогда придется признаться, что ходила ночью на пляж.
«Проснусь рано утром и сбегаю», – решила Анна и укрылась с головой. Ее трясло.
Но конечно же, утро началось не так, как она планировала. Ее разбудила тетушка Альба.
– Вставай, засоня! Я уже и на местный рынок сходила, и по лавкам пробежалась. Нашла для тебя краску, – она поставила на стол бутыль с черной жидкостью. – Аптекарь обещал, что такая даже меня превратит в жгучую южанку. А ты знаешь, что их кудри черны, точно сажа? Еще прикупила тебе легкий сарафан, блузку без рукавов и длинную юбку. Сгодятся для теплой погоды.
Альба повесила купленные вещи на спинку стула. Аня, зевнув, потерла глаза.
– Белье тоже тебе подобрала, – Альба вытащила из корзины коробку с сиреневым бантиком и бросила Анне.
– Спасибо, – Аня нашла в хрустящей бумаге шелковые трусы и что–то вроде короткой комбинации, которую приложила к груди. Белье выглядело милым, но старомодным.
– Сисек у тебя почти нет, и я посчитала, что не стоит тратиться на лифчик, – тетушка доставала следующую обновку, не видя, как от смущения у ее подопечной загорелись щеки. – Зато я купила тебе полосатый купальник. По последней моде. Дорого получилось, но быть на море и не искупаться – это не про нас.
– Даже не знаю, как вас благодарить, – Аня поднялась с дивана и обняла добрую женщину.
– Как только ты со своим мужем разберешься, я тебя к себе в лавку возьму. Будешь торговать овощами и комнатку у меня на чердаке снимать, – Альба похлопала «племянницу» по спине. – Согласна? Правда, я не понимаю, каким образом у тебя получится полюбовно со своим Леонардо разойтись.
– Согласна, – кивнула Анна. После ночных открытий она на все была согласна. Одна она в этом мире, совершенно одна.
– Вот и славно. Потом расскажешь, в какой части столицы вы жили, чтобы я поняла, бывает твой изверг в моей лавке или нет.
– Нет, не бывает, сразу могу сказать, – Анна поторопилась заверить тетушку, так как понятия не имела, как в столице называются улицы, и в каком районе проживал ее «муж». – Он богатый и не имеет привычки ходить по овощным лавкам.
– А почему же платье на тебе было такое…
– Простое? Бедное? – Анна поняла, что попала впросак. Пришло время выкручиваться. – Вы правильно заметили, что оно с чужого плеча. У нас в доме даже слуги лучше одеваются. Я сбежала в шелковом халате, а платье сдернула с веревки в одном из дворов, через которые пробиралась к вокзалу.
– Правильно сделала. В халате тебя быстро заприметили бы, – согласилась тетушка, выкладывая из корзины покупки: баночку меда, бутылку молока, свежий хлеб – его запах заставил сглотнуть слюну. – Иди умывайся и садись к столу.
Анна закусила губу. Она совсем забыла о полотенце, оставленном на пляже. Солнце светило вовсю и наверняка на берегу полно отдыхающих. Да и Альба не выпустит ее из дома, пока не покрасит волосы.
– Чего сидишь? Заодно чайник принеси. Закипел, наверное.
Анна повертела головой, не понимая, где находится кухня. В углу стояла печь, похожая на буржуйку, но в ней не горел огонь.
– Во дворе, под навесом, – подсказала тетушка. – Дома печку разжигают только зимой. Иди в ночной сорочке, потом переоденешься, когда волосы покрасим.
Аня пошла за дверь, ломая голову, как сбегать к морю. И ведь ничего не придумаешь, чтобы оправдаться, почему из закрытого дома исчезло полотенце. Хорошо хоть догадалась расправить на вешалке пальто, чтобы оно высохло.
Стоило выйти на крыльцо, как в глаза бросилось полотенце, висящее на дворовом кране. Анна закрыла ладошкой рот. Кто–то принес забытую вещь с пляжа и положил на видное место. Теперь не оставалось сомнений, что у собаки был хозяин, и он следил за ночной купальщицей. Ну не пес же принес полотенце!
Хоть и испугалась Анюта, все же обрадовалась, что не придется бежать к морю или выдумывать для Альбы еще одну историю. Кто бы знал, как Ане надоело врать.
После завтрака Альба разложила на столе гребешок, флакон с краской и купленную специально для процедуры губку. В дом заранее натаскали кипяток, чтобы не пришлось полоскать волосы в ледяной воде. После покраски планировали искупаться, поэтому притащили из хозяйской пристройки огромный ушат.
– Раздевайся, – приказала Альба, налив в миску порцию дурно пахнущей краски. – Заляпаем одежду, в век не отстираем. Давай–давай, не стесняйся. Я четверых детей вырастила. Двух мальчиков и двух девочек. Никто от стыда не помер, когда я им спины терла. Большие теперь стали, своими домами живут.
– Ого, вы не говорили, что такая богатая на детей.
– У меня и внуков уже четверо. Младшенький сын только не пристроен. Работает на ферме – это его доля наследства. Поставляет мне овощи. А он у меня красивый – глаз не оторвать. Как–нибудь познакомлю. Может и понравитесь друг другу. Но ты для начала стань незамужней женщиной. Мне не нужны скандалы и кулачные бои с твоим Леонардо.
Аня разделась и села на стул, распустив по плечам волосы. Болтовню своей старшей подруги слушала вполуха. Понимала, что не может войти в семью Альбы, имея за плечами тяжкий груз в виде мертвеца. И документов нет. Как бы не пришлось всю жизнь скрываться. Тут не до любовных отношений.
– А как у вас наказывают за убийство? – Аня не ожидала, что ляпнет то, о чем думает.
– Неужели вздумала мужа извести? – тетушка замерла. С губки капнула черная клякса на пол.
– Нет–нет, что вы. Просто интересно знать, как у вас вершится правосудие, – Анюта еще больше загоняла себя в тупик.
– Как и везде: за убийство – казнь. А ты разве не из нашего королевства? – Альба опустилась на стул, чтобы видеть глаза «племянницы».
Анна скрипнула зубами, не зная, что ответить. Пришлось импровизировать.
– Честно говоря, я не помню, откуда я. Меня, когда мужу продавали, чем–то опоили. Внушили, что я сирота. А я понятия не имею, так ли это. Может, у меня где–то мама есть. Или бабушка. Все что было в моей жизни до того, как за пеленой.
– То–то я вижу, ты не от мира сего. Все тебе удивительно.
– Так и есть, – Анна печально вздохнула.
Глава 11. Неспокойная ночь и ее завершение
По улице пронесся порыв ветра. Догнал парочку и стукнул в спину. Из–за шелестящих кипарисов пришлось говорить громче.
– Кто по твоему мнению расправился с Глори? – Реджинальд убрал челку, которую ветер швырнул в лицо. – При разговоре с ней присутствовали только мы трое. Стюард ходил за пледом. Выходит, что убийца кто–то из нас? Я, ты или Марк?
– Марк вряд ли, – Электра рукой придержала юбку, которая едва не задралась выше головы. – Он пострадавший. Только представь, какого масштаба должна быть тайна, чтобы из–за нее пришлось сжечь самую дорогую яхту в Лазурной бухте. Но Марк со своим мылом и шампунем не имеет никакого отношения к первому советнику А вот ваша семья имеет. Без его покровительства вы бы не получили государственный заказ на паровые двигатели.
Реджи раздраженно убрал руку Электры со своего локтя.
– Что ты несешь? Да, советник не просто так ходатайствовал за нашу компанию перед королем. У него была прямая выгода, поскольку он получал определенный процент с поставок.
– Вот–вот! Процент! А теперь, когда советника нет, эти деньги останутся у вас.
– Допустим, что мы с отцом идиоты, поэтому зарезали курицу, несущую золотые яйца. Советник еще не раз ходатайствовал бы за наши паровые двигатели. Тем более, что впереди маячил контракт с армией. Но ответь честно на один вопрос: когда бы я успел подпалить петарды и отвязать яхту? Мы все время были вместе.
– А вот и нет! Ты отходил от меня, когда та девица упала в воду, – Эл редко когда проигрывала в спорах. Ум и железная логика ей помогали.
– Ты тоже отлучалась в туалет. Как раз можно было успеть оставить свечу в коробке с петардами.
– О, да ты, оказывается, знаешь, каким способом был совершен поджог!
– Нетрудно догадаться, что преступнику нужно было время, чтобы яхта как можно дальше отошла от берега.
– Был прилив, – напомнила Электра.
– В бухте случается сильное обратное течение, и об этом знают все местные. Девчонке, упавшей в воду, сильно повезло. Случись это рядом с яхтой, и мы никогда ее больше не увидели бы. Ее бы утащило в море.
– Кстати, я до сегодняшнего вечера ни разу ее не встречала. Интересно, кто она?
– Слушай, а не связан ли пожар на яхте с ней? – Реджинальд вновь предложил локоть подруге. Гораздо приятнее подозревать в преступлении чужих, чем своих.
– Думаешь, она отвлекала, пока на яхте орудовал преступник? Дала возможность отчалить посудине подальше от берега?
– Вот именно!
– Реджи, уйми свою фантазию. Так ты дойдешь до мирового заговора. Ее кувырок в воду – чистое совпадение. Еще ни одна вечеринка на берегу не заканчивалась без ночного купания. Даже если бы яхта осталась поблизости, все равно никто не сумел бы спасти Глорию. Только вспомни, как яростно разлетались петарды. Даже хорошо, что посудину утащило от причала, иначе жертв оказалось бы гораздо больше.
– По всему выходит, что наша пышка была обречена, – голос Реджи дрогнул. Эл почувствовала, что ее друг едва сдерживает слезы. Она и предположить не могла, что золотой мальчик настолько ранимый.
– А может, наш разговор подслушивал кто–то посторонний? – Электре захотелось отвлечь Реджинальда от воспоминаний о Глории. – Не трудно пробраться на яхту, когда перекинуты сходни. Матрос же не все время топтался возле них стражем. Ой, а вдруг убийца – это кондитер Фест? Вспомни, когда мы направились к выходу, он уже стоял на лестнице. Как долго он там был и что успел услышать? Вот кто самая темная лошадка среди нас! И посмотри, как все совпадает: мы только ввели его в нашу компанию, как тут же свершилось убийство.
– Да–да–да! – с волнением подхватил идею Реджи. – В нем столько противоречий! Он прибыл в город через неделю после убийства советника. Мы ничего о нем не знаем, кроме того, что он хочет казаться богатым. А сам открыл кондитерскую, которая вряд ли принесет большую прибыль. Сезон завершится, и покупателей останется совсем немного. И еще заметь, какие у него черты лица. Чистая кожа, пухлые губы, длинные ресницы. Если переодеть его в платье, то вполне мог бы сойти за девушку. Пусть слишком высокую, но и вы с Джулией совсем не маленького роста.
За спиной закричала ночная птица. Заполошное хлопанье крыльев резануло по нервам. Реджи и Эл испуганно обернулись и прислушались. Совсем не от ветра затряслись кусты в одном из палисадников. Электра взвизгнула и, схватив Реджинальда за руку, понеслась с ним вперед.
Остановились только тогда, когда добежали до дома, прячущегося за высокой живой изгородью. Эл сунула руку в щель и открыла калитку.
– Подожди здесь, – задыхаясь, сказала она и подтолкнула Реджи к увитой плющом беседке. – Я поговорю с родителями.
– О, нет. Я с тобой.
***
Утром из особняка Хейерсов Электра и Реджинальд вышли держащимися за руки.
– Спасибо за ночь, – сказал он девушке, открывая дверь своего шикарного паробиля.
По лицу Эл пошли пятна. Заметив это, Реджи наклонился и поцеловал в губы подругу, ставшую нынешней ночью его любовницей. Хейерс–младший никогда не думал, что польстится на Электру. Она была не в его вкусе. Но вчера она проявила к нему столько тепла, столько участия, а разожженные ароматические свечи так кружили голову, что он проникся благодарностью и поцеловал ее. Сначала по–дружески в щеку.
Кожа Электры оказалась на удивление бархатистой, и чисто случайно ему захотелось узнать, а так ли она нежна возле уха. Эл сама нашла его губы. Ее поцелуй был полон страсти. Необузданного огня, откровенного желания. Кто бы знал, что Дылда Эл, как между собой звали отличницу и зубрилку в университете, окажется настолько горячей?
Она одним движением сдернула с себя платье, под которым он не нашел нижнего белья, а потом взялась за его одежду. Реджи не успел бы сосчитать и до десяти, как оказался лежащим между ее ног. Все произошло так быстро, что он даже не подумал надеть на свой член шелковый колпак, который обычно применял на свиданиях с барышнями.