Невозможный этюд

Глава 1

– Черни требует к себе много внимания, Эльза Эриковна! Тридцать первый этюд в особенности! Тебе никогда не стать великой пианисткой, если ты будешь отвлекаться на посторонние занятия и отлынивать от ежедневного упорного труда. Либо ты полностью отдаёшь себя музыке, либо нет смысла мучить инструмент и соседей! Тебе всё ясно?

– Да, мама.

– На работе я для тебя Фрида Карловна. Это ещё что за фамильярности? Дома увидимся. Иди, разогрей себе макароны с курицей, полы протри и сделай уроки пока я приду. Отца не забудь покормить. Будешь при мне упражнения Ганона отрабатывать. Пальцы совсем деревянные после твоего лагеря. Какого рожна я пошла у твоего отца на поводу?

– Но ты сама сказала, что я бледная как поганка. Зато я загорела.

– Ты спорить с мамой надумала, Эльза? Кожа вон облазит лохмотьями с тебя. Теперь ещё и техника потеряна напрочь. Месяцы занятий вылетели в двухнедельную трубу! Это катастрофа! Отныне ни на что постороннее ты не будешь отвлекаться. Свободна!

Эльза понурив голову, начала складывать ноты в папку и одеваться, когда в класс к Фриде Карловне зашла мама ученика, который должен был прийти с минуты на минуту.

– Фрида Карловна, здравствуйте. Витюша повторял, но с листа выучить не успел. Не ругайте его сильно, пожалуйста. Мы приболели на выходных.

– А где сам Витя? И болели бы дальше себе спокойно. Никто вас не гнал сегодня сюда.

– Он сейчас раздевается. Да мы уже почти выздоровели, это всё остаточное у него. Я поеду, проводите его до машины к отцу, хорошо? – упорхнула мамаша быстрее, чем видела.

– Господи, зачем я трачу своё время на чужих бездарей? – тихо пробубнила Фрида Карловна, – Ты до сих пор здесь, Эльза? Живо домой!

Нерадивый Витюша зашёл в класс, хлюпая носом, чем вызвал ещё большую бурю негодования у мамы Эльзы. Она сморщила нос, прикрывая рот платочком и запахнулась ещё больше в свою шаль. Сопливых и больных учеников она не переносила на дух. Это ещё хуже, чем пытаться хоть что-то из них толковое выбить в музыке.

– До свидания, Фрида Карловна, – тихо пролепетала Эльза, покидая класс мамы.

– До свидания, Эльза. Занимайтесь больше, Черни остаётся за вами. С него и начнём в следующий раз. Идите.

И ведь есть талантливые мальчишки, но родители ничего не понимая, отдавали их в наиотвратительнейшие секции по борьбе, бездумно ломая жизнь, стремление к искусству, к прекрасному и удовлетворяя свои родительские амбиции. Аж противно. И даже не объяснишь им, что ребёнок будет эту несчастную борьбу тихо ненавидеть, плакать по углам и продолжать молчать, чтобы ненароком не обидеть отца или мать. В такие моменты у Фриды Карловны, педагога по фортепиано в музыкальной школе, опускались руки и она теряла всякую надежду достучаться до их родителей. Они все твердили, что знают лучше, что нужно их чаду, только вот это самое чадо счастливым и довольным не выглядело.

К сожалению, это был именно тот случай, когда человек у себя бревна не замечает. Заботясь о чужих детях больше, чем о своим ребёнке, она ломала единственную дочь настолько, что желание сделать её без малого великой пианисткой превратилось в одержимость. Либо лауреатство в международных конкурсах и признание, либо – ничего. Гнесинка в Москве и лишение всех остальных интересов у Эльзы и третьего не дано, мнение девочки в этом вопросе не имело абсолютно никакого значения. И плевать, что они из далёкой Казахстанской глубинки, мать цель поставила дочери – значит она будет достигнута любой ценой. Эти стремления не родились на пустом месте и, безусловно, Эльза была талантливым ребёнком и трудную программу для выпускников музыкальных училищ она играла уже сейчас в шестом классе музыкальной школы, а ей всего лишь пятнадцать лет. Она быстро схватывала, имела абсолютный слух, но плоховато решала задачки по гармонии и сольфеджио. В этом мама её решила подтянуть, попросив коллегу индивидуально заниматься с дочерью. Музыку она обожала, но как и любая девочка хотела погулять с одноклассниками, потанцевать на школьной дискотеке и дружить с мальчиком. Всего этого в отличие от своих одноклассников она была лишена по настоянию матери. Закончилось тем, что учась в девятом классе она была изгоем в классе и её за спиной девочки называли выскочкой, а мальчики обидно дразнили вопросом не украла ли её мама у папы Карла кларнет?

Впрочем, в этом году они помалкивали. А Лёша Ким, так вообще с фингалом под глазом пришёл на следующий день после своей травли в адрес Эльзы. И смотреть в её сторону теперь побаивался, то и дело оглядываясь на самого хмурого мальчишку в их классе по имени Рустам Алиханов. Он вечно сидел на задних партах на всех уроках, потому что был самым высоким среди всех парней и не по годам развит в плечах. Эльза сама его побаивалась, стараясь не смотреть в глаза в лишний раз. Он сторонился всех, не тратил слова понапрасну и молча изучал со своего места присутствующих, сложив руки в груди. Перекидывался парой слов со своим соседом по парте Максимом Чанышевым, и то по инициативе последнего – троечника, который не поспевал за учителем записывать материал и подглядывал у Рустама.

К слову, успеваемость у Рустама была на удивление хорошая. Все годы учебы с первого класса он заканчивал на четвёрки и лишь по математике и физике у него была твёрдая пятёрка. Он быстрее всех считал и мастерски, на зависть остальным, управлялся с контрольными работами, жонглируя сложными уравнениями и задачами. По большей части, он скучал всю оставшуюся часть урока и находил себе единственное любимое занятие до звонка – разглядывал свою первую любовь. Самую красивую девочку в мире Эльзу Альбах. Тоненькую, как тростиночка, белокурую, с длинной косой до пояса, с огромными на пол лица голубыми глазами. За последний год эти глаза не давали ему ни есть, ни спать. Мучили и преследовали во сне, открывая ему яркий мир волнующих подростковых сновидений ещё зелёного парнишки и заставляли его ходить за ней по пятам, охраняя всю дорогу от школы до музыкальной школы и домой. Он знал о ней всё. Любимый цвет – белый, пирожки в столовой она всегда покупает с картошкой, чай пьёт только зелёный, любит подкармливать котят, терпеть не может зиму, морщит свой вздернутый носик и забавно хмурится, если что-то не получается, ломала ногу, когда падала с велосипеда в третьем классе и провалялась в больнице месяц с гипсом, он тогда ещё принёс для неё пакет с фруктами с подписанной печатными буквами запиской внутри "Альбах Э., палата №3", сказав медсёстрам, что это от класса, у неё дальнозоркость, но её зачем-то всегда сажали за первую парту, она левша и математика вообще ей не даётся. Никак. Она часто плачет от своих троек за контрольные и остаётся переписывать после уроков. Эльза – потомок немцев, оставшихся здесь после войны. А её мама – сущая ведьма, и выглядит соответствующее. Высокая, худощавая, с крючковатыми тонкими пальцами, всегда на невысоких каблуках и с алой помадой на морщинистых губах. На голове затянутый пучок, сделанный так, что ни одна прядь не выбьется за весь день. И всё время надменный взгляд на каждого, кто к ней обращается. Она – олицетворение всего того, что Рустам ненавидел в женщинах. Насколько он не мог терпеть эту Фриду Карловну, настолько же сильно все эти годы тайно обожал и молился на её дочь.

Глава 2

Рустаму повезло попасть в эту школу, благодаря своей тётушке Алие. Та дико боялась мужа, который не хотел из детдома забирать "приблудыша" и трудного ребёнка. Желая как-то загладить свою вину за то, что не взяла к себе племянника, она устроила Рустама сюда с третьго класса, хотя обещала в своё время умирающей сестре позаботиться о нём. Проблемного мальчика не хотели брать. Отзывы о нём были, мягко говоря, не очень. Он очень часто сбегал, неизвестно где пропадал неделями в летнее время и много дрался со сверстниками. Основными характеристиками в его деле были замкнутость, абсолютное отсутствие желания идти на контакт, но сильная привязанность к чему-то, что он считает своим.

Все детдомовские ходили в дневной интернат при самом учреждении. Но он был гораздо хуже по качеству знаний и контингенту. Рустам к тёте относился не теплее, чем к другим, но был благодарен ей в конечном итоге, потому что встретил здесь свою первую любовь. А ведь этого могло не случиться, не прими она такое решение.

Все годы Рустам тайно наблюдал со стороны за Эльзой, не предпринимая каких-либо попыток к более тесному общению. А в последнее время, замечая всё больший интерес к ней со стороны парней из других классов, он никому из них не позволял близко подходить и всегда был начеку. Особенно с выпускниками, которые могли легко глаз положить на неё. Так, один за другим он устранил каждого соперника, угрозами, драками или просто своим характерным волчьим взглядом исподлобья. К девятому классу, вся школа кроме самой Эльзы знала: её трогать нельзя. Бешеный Рустам так сказал. А кто не понимал с первого раза, догонялся вторым, через фингалы под глазами. Самой Эльзе было не до этого всего со своей музыкалкой. Да и по большому счёту, не завела она себе подругу, которая последние слухи бы передала.

– Эльза, останься, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Рустам, тоже не уходи. Подожди за дверью минуту.

Классный руководитель, которая вела у них алгебру и геометрию, прекрасно была осведомлена об успеваемости своих учеников. Она решила, что неплохо было бы закончить ребятам девятый класс, подтягивая друг друга по тем предметам, в которых они сами сильны. Польза для обоих сразу будет и экзамены легче сдать. Таким образом, неё в голове созрел план разбить всех на пары. А самого угрюмого мальчика в классе смогла бы вынести только Эльза. У неё характер подходящий и его крутой нрав она заметно смягчит.

– Анна Семёновна, я пыталась. Но у меня опять не получилось. Ну и пусть тройка будет. Бесполезно это всё, – грустно вздохнула девочка, убирая тетради в портфель.

– Эльза, впереди девятый класс. Тебе нужно подтянуться, иначе дело труба. Твоя мама обеспокоена оценками, – учительница очень переживала за девочку. Знала, что ей итак несладко.

– У нас нет денег на репетиторов. Буду как есть заканчивать, – Эльза стыдливо опустила голову.

– А давай тебя Рустам подтянет? – предложила Анна Семёновна.

Эльза вскинула глаза на ту, не веря своим ушам. Она же это несерьёзно?

– Что вы? Он не согласится! – с улыбкой отмахнулась она от абсурдного предложения.

– Почему?

– Он меня с самого своего прихода сюда избегает. Я ему не нравлюсь, – как есть выпалила Эльза сгоряча.

Во взгляде учительницы чувствовалось некое недоумение. Судя по тому, что она замечала, мальчик точно не мог испытывать к Эльзе антипатию. Ей казалось, да нет, она была уверена, что Рустам из всех одноклассников, только к Альбах сносно относится. От неё не ускользали его взгляды на девочку, якобы украдкой и искреннее переживание в глазах, когда она вызывала Эльзу к доске с просьбой доказать теорему. Видя её мучения и растерянность во время ответов, он еле сидел, чуть ли не порываясь самому выйти вместо неё, чтобы отчеканить материал за пару минут, без запинки и на автомате, как он умел. Чем веселее были остальные ребята от её ответов и волнения, тем мрачнее он сидел со сжатыми кулаками, не поднимая головы. Такое необычное поведение ещё пару лет назад ей бросилось в глаза. Нет, не похоже это на отвращение, как ей поначалу подумалось. Слишком пристальный и влюблённый взгляд у него, с безотрывным слежением за всем, что Эльза делает. Анна Семёнова поначалу переживала, что он может своей одержимостью причинить неприятности её любимой ученице. Но однажды, случайно увидела, как он не догоняя, медленно идёт позади девочки после музыкальной школы. Когда Эльза завернула за угол, схватила его за рукав и отведя в сторонку, спросила прямо:

– Говори, Алиханов. Зачем за Эльзой ходим? И почему ты не на тренировке ещё?

Тот с досадой посмотрел на неё, словно обвиняя, что учительница оторвала его от жизненно важного занятия и спокойно ответил, отводя руку:

– Провожаю, темно уже, – буркнул он и нахмурился. Смутился, – Тренировка через сорок минут. Успею. До свидания, – и поспешил дальше.

– До свидания, Рустам. Смотри мне! – она только поулыбалась и покачала головой вслед. Тогда всё и поняла окончательно, успокоилась и решила больше не вмешиваться.

– Глупенькая, не переживай. Уверена это не так. Давай спросим его? – Анна Семёновна открыла дверь и позвала мальчишку.

– Рустам, ты согласен позаниматься после уроков с Эльзой по алгебре и геометрии? Ей нужно на четвёрку год постараться закончить.

Рустам задумался, но лицо оставалось непроницаемым. Эльза любого ответа ждала от него, но только не того, что он сказал:

– Заниматься надо будет каждый день, буду ждать в читальном зале библиотеки. Опоздаешь, дольше десяти минут ждать не буду. Не успеешь -твои проблемы, – руки скрестил и даже не смотрит на неё, отвечая раздражённо.

– Х-хорошо. Я приду. Завтра начнём?

– Сегодня. У тебя всё совсем печально с неравенствами, о функциях я вообще молчу.

Господи, он столько с ней не разговаривал за все годы учёбы. Она сейчас не могла поверить, что разговаривает с ним. Странно, что Рустам не только в курсе её существования, но и в подробностях знает слабые стороны. Эльза покраснела от смущения. Как он, наверное, тешит сейчас своё самолюбие. Лучшая во всём остальном девочка, отличница по всем предметам кроме алгебры, геометрии и физики попросила помощи "жителя Камчатки", который с ней никак не хотел контактировать до этого дня. Стыдно-то как.

– Я приду.

– Не задерживайся.

Рустам развернулся и ушёл.

– Вот видишь, Эльза. Ты ошибалась насчёт Рустама. Он хороший мальчик, просто жизнь в детском доме не сахар. А тётка не взяла к себе жить. Он немного озлоблен на людей, но внутри у него доброе сердце. Уверена, вы найдёте общий язык, – уверяла Анна Семёновна.

Слабо верилось. Но другого выхода сейчас нет. Придётся за любую возможность подтянуть предметы хвататься. Тем более от такого сильного ученика по ним.

– Я его плохим не считала. Просто он всегда избегал меня, вот я и подумала, что терпеть не может.

– Попробуйте, вдруг он сможет тебе доступно объяснить, – настаивала учительница, – Ты можешь потом аккуратно предложить ему позаниматься по русскому языку. Он плохо диктанты пишет и путается в грамматике. А мог бы на пять постараться закончить год.

Нет, не могла Эльза представить себе, как кто будет проходить. Скорей всего, он откажется от их занятий уже сегодня, после первой попытки.

– Хорошо. Я спрошу. Но не обещаю, что он согласится, Анна Семёновна.

Глава 3

За год до наших дней

– Лёлька наша сегодня занята, Рустам. Могу Маргошу прислать, – Макс курил уже третью сигарету, сидя рядом и наблюдая с випа за танцполом.

– Времени нет у меня ждать, – сегодня Рустам был особенно злой. Быстрее бы закончился этот тупой, дурацкий день. И новости, которые он узнал – мерзотнее не бывает. Лучше бы в зале помахался сейчас с кем-нибудь в спарринге. Будто кислотой разъедало внутренности и мозги. Как доехал сюда – сам не понял.

– Всё любовь свою никак не забудешь, смотрю? До сих пор по блондинкам ходишь. Нашёл свою пропажу-то?

– Без допросов, Макс, – ещё пара слов и кулаки в ход пойдут сами. Итак еле сдерживался. Тот хмыкнул и продолжил наблюдение, в перерывах печатая что-то в телефоне.

– Найдёшь, женишься, семью устаканишь – заглядывай, не пропадай совсем. Свежак у меня каждый месяц приходит работать. Затрахают так, что неделями сытый будешь ходить, – да, плохая идея была приходить, всё-таки. Не отвяжется с разговорами своими.

– Женился бы, сюда дорогу забыл бы, – Рустам прикрыл глаза и откинул голову на спинку дивана. Главное, не думать ни о чём сейчас и увиденную сегодня сцену, без конца мелькавшую перед глазами, забыть.

– Сюда женатые чаще всего и ходят, Руст. Не зарекайся. Жёны быстро приедаются, – судя по тому, что он трижды в разводе – Макс свято верил в свои слова.

Страдальческий вид Рустама его откровенно забавлял. Он чувствовал, что по лезвию ходит, но не мог не поглумиться жёстко над ним. Не особо его боялся ещё со школы. Знал, что Рустам больше рычит на него, но бить не станет. И сегодня Макс по его виду понял, что тот Эльзу нашёл. С таким же кислым видом он ходил ещё в школе. Макс это выражение лица знал очень хорошо.

– Не в моём случае, – припозднился с ответом Рустам.

– Нууу, как ты тронулся на Альбах – не удивлюсь.

Он точно огребёт сейчас.

– Попридержи язык. Не посмотрю, что друг, – Рустам потушил сигарету и посмотрел на девушку, которая к ним поднималась.

– Спусти пар, дружище. Пойду я, дела ещё есть. Хорошего вечера, – хлопнул по его плечу Макс и пожал руку на прощание, подзывая Маргошу.

Девушка боготворила Рустама и просила забрать её отсюда с самого его появления здесь, но ему это всё не нужно было. Да и возвращаются девочки обратно, втянуться успевают, видимо. Хотела бы она сильно уйти, не ждала бы от кого-то помощи. Значит, устраивает всё.

Ты совсем меня забыл, Рустик. Просишь прийти только когда Лёля не может. Не нравлюсь больше? – удивительная наивность при её профессии. До смешного просто.

Они зашли в приватную комнату и девушка начала снимать свои блестящие стринги.

– Много болтаешь, Марго.

– Давай массаж сделаю? – с надеждой в голосе спросила Маргоша.

– Забываешься. Раздвигай ноги или уходи. Ты правила знаешь.

– Не кипятись, я просто соскучилась, – девушка встала на четвереньки на кровати и отвернулась от него. Смотреть и трогать себя он не давал. Даже Лёле, которая была его постоянной здесь. Только вот она была покладистее и менее болтливее Маргоши, за что он всегда выбирал её для своего удовлетворения. Никаких привязанностей, привычки или других мотивов.

Рустам спустил штаны и надев презерватив, начал трахать Марго, работавшую здесь уже три года. В клубе его школьного друга Макса. Того самого, нерадивого, отстающего Чанышева. В Москве он нехило поднялся на открытии своего первого стриптиз клуба. Затем раскрутил всё это до трёх заведений и планировал открыть в ближайшие пару лет четвёртое. Он всегда набирал к себе самых сочных девок. Молодых и красивых, желающих за ночь заработать столько, сколько за неделю получают официантками.

Секс получился как всегда пресным, монотонным и заглушал его эмоции всего лишь ненадолго, сбрасывая физическое напряжение. А душевного равновесия не давал. Всё не то. Даже с нормальными девушками тоже. Пробовал ведь, на пару месяцев их отношений хватило. Не могли они дотянуться до его идеала в голове. Заселилась одна и царствовала там много лет, никому и близко не позволяя подходить к своему пьедесталу. Всегда чего-то не доставало в других: цвет волос отличался, глаза тусклее и другого оттенка, талия шире, голос абсолютно мимо, хамоватый тон, о манерах и говорить не стоит, слишком наигранные, слишком злые, всё слишком. И далеко не та милая и нежная девушка, которая ему нужна. Единственная и самая желанная.

Но мужская природа берёт своё рано или поздно. При всём желании он не смог бы столько лет жить в аскезе и отказывать себе в физической потребности в женщине. Но маленькая заразка всегда фоном мелькала в голове. При мысли о ней всё закипало внутри и бурлило вулканом. А уж кончал думая об Эльзе, он несчётное количество раз, представляя её каждый раз под собой. Рустам сомневался, что смог бы насытиться ею сполна. Но, определённо, это был бы самый фееричный секс в его жизни, учитывая какие искры из глаз сыпятся при обычной дрочке с фантазиями о ней. Всегда так было. С самого пубертата. А как они заниматься алгеброй вместе стали, так вообще кошмар начался. Как он тогда руки не стёр себе, до сих пор не знает. С ней сидеть рядом и вдыхать запах лаванды и ещё чего-то неуловимо сладкого тяжело было, не то что разговаривать. Вот он и грубил постоянно или всем своим видом показывал, как она его утомила. Всячески отталкивал, не мог в ответ тоже что-то хорошее сказать, сам страдая потом от её тяжёлых вздохов и грустного лица. Сейчас бы он, конечно, шанса зажать в углу и горячо отлюбить её не упустил, признаваясь ей в своих чувствах.

Рустам был по жизни упёртый парень. Если вбил в голову что-то, ни за что не отступит. И решил он, во что бы то ни стало по приезду в Москву, найти Эльзу и всеми правдами и неправдами развести её с мужем, если он есть и нагло присвоить себе. Всё, хватит. Настрадался за эти годы думая беспрерывно о ней. Конец мучениям настанет или нет? Надо будет – прикончит и её мужа и мать, если они у него на пути встанут. Последнюю вообще заслуженно и без сожаления.

Только вот увидеть её вместе с каким-то старым хреном в качестве мужа не готов был. Уж если и променяла его, то на кого-то получше надо было. Ведь мамаша так мечтала об успешной партии для Эльзы. О красивой жизни, о блестящей карьере лучшей в мире классической пианистки, замужем за достойным, образованным мужчиной. Где всё это? Почему с ней теперь этот старик? Неужели всё равно было, под кого лечь? Судя по досье, которое накопал его сослуживец Аброр, работавший в силовых структурах, старпер этот – её же собственный научный руководитель. Он чуть не избил этого маразматика, который, похоже, своими методами пытался привязать к себе Эльзу. Она ему – молодое тело и ласку, он ей – помощь в защите кандидатской диссертации. Возможно, ещё какие-то договорённости у них есть, он пока не знал. С какой стати он думал о ней всегда хорошо и сам же защищал от собственных нападок в её сторону, если она ничем не отличается от той же Маргоши? Только лицемерно прикидывается чистенькой, а сама замаралась по локоть в грязи. Мамаша-монстр и её, в конце концов, превратила в такую же циничную суку, которая глазом теперь не моргнёт в попытках продать себя повыгоднее.

Глава 4

– Ты опоздала на две минуты, – сердито проговорил Рустам глядя на Эльзу, которая итак очень торопилась на их допзанятие. Он сидел в самом последнем ряду читального зала.

– Я… Булочку купила тебе. Будешь? – по правде говоря, Эльза сама была очень голодна после уроков и быстро заточила свою по пути, торопливо запивая всё холодным чаем на ходу.

– Зачем?

Библиотекарь шикнула на них, делая замечание, чтобы они потише вели себя. Эльза подсела к нему и шёпотом ответила:

– Ну, нам сидеть тут долго, наверное. Хотела чтобы ты подкрепился. Я вот еле на ногах стою после уроков, например. А потом ещё и в музыкалку идти.

Могла не говорить, он расписание её занятий наизусть помнил. Узнай она, насколько досконально он изучил всё о её образе жизни, обходила бы за километр. Понимал, что его сталкинг дуркой попахивает, но остановить себя не мог. Пытался пару раз ведь. Каких только мыслей не приходило в голову, пока на тренировке истязал себя. Боялся за неё сильно. Вдруг приставать в тёмном переулке будут, обидят, испугают или расклады похуже вообще, о которых даже думать боялся, не то что вслух говорить. В итоге, с двойным усердием следил за ней, осознавая, что в этом есть что-то нездорово-одержимое.

– Позже поем, но больше так не делай, – буркнул он тихо, забирая булочку из её протянутой руки, – В еде не нуждаюсь.

– Я не поэтому, Рустам. Просто хотела…

– Я понял. Давай начнём уже. Не хочу до ночи здесь сидеть, – грубовато получилось.

Нахмурился ещё больше от своего тона и поведения. Открыл книгу и пододвинул её тетрадь поближе к себе, чтобы посмотреть, где у неё низкие оценки. Хотел начать объяснять материал по этим разделам. Тут же залип на её аккуратный, ровный почерк с красивыми, почти каллиграфичными завитушками на концах букв. Так только она писала в классе, залюбуешься. Творческой личности вроде неё сам бог велел, конечно, такой почек иметь, но уравнения решать он особо не помогает ей.

– Э… Да, конечно, – Эльза расстроилась, что ненароком огорчила его. Не понимала, что он как подачку расценить может её жест, – Извини, если обидела.

Вздохнула от того, что так нелепо сейчас начинаются их совместные занятия. Рустам заметил её досаду и поняв, что перегнул немного, решил сгладить момент. Откусил булочку и с аппетитом жуя, прошептал:

– Не обидела. Перепиши пока 311(в), доем и объясню как решаются такие функции.

Она потянулась через него за ручкой в свой рюкзак, который рядом ним лежал и задела волосами руку Рустама. Он тут же почувствовал её запах и замер. Пожалел сейчас, что согласился заниматься. Не получится максимально отстраниться и сосредоточиться на алгебре, как бы он ни старался. Да уж. Год будет тяжёлый.

***

Через месяц Эльза смогла уговорить его немного пописать диктанты и повторить правила русского языка. Сидели они теперь уже в родном читальном по полтора часа в день. Час для неё и полчаса для Рустама. Нельзя сказать что она начала сразу отлично писать контрольные, но сдвиг был заметен. А самое главное, он научил не торопиться и от волнения не забывать главные правила в алгебре: упрощать до конца, выносить за скобки всё, что выносится, подбирать нужный алгоритм и приводить к стандартному решению. Так, они оформили с двух сторон альбомного листа, шпаргалку с основными алгоритмами, которые всегда должны быть под рукой.

По итоговой контрольной в первой четверти, Эльза получила твёрдую четвёрку, чем приятно удивила и Анну Семёнову и маму, которой сказала, что занимается с одноклассницей-отличницей. Не знала сама, зачем наврала, но интуитивно чувствовала, что узнай она о Рустаме – быстренько положит конец этому. А Эльзе с ним нравилось это время проводить. Очень нравилось. Он по большей части молчал, говорил только по теме и особой теплоты к ней никак не проявлял. Но в нём чувствовалась некая заинтересованность в её успешных отметках, что ли. Ей даже казалось, что в глубине души он болеет за неё и даже переживает. Ну, по крайней мере, ей хотелось так думать. Всё ведь в мелочах проявляется в человеке, вот и она подмечала про себя, что он сильно старается скрывать свои чувства. Не настолько нейтрален ко всему, каким хочет казаться. Например, услышав её слова, что она всегда голодная после уроков, стал приносить каждый раз по паре кексов, булочек или пирожков и маленький термосок с уже еле тёплым к этому времени чаем. На её вопрос, что неудобно и почему сам не ест, он отмахнулся со словами, что им это на завтрак дают всегда, просто теперь он не оставляет, а забирает с собой в школу. Было приятно. Заботу ведь проявил, да?

Соврал он. Её жалко стало, итак рёбра пересчитать можно, того и глядишь, ветром снесёт рано или поздно. Сам-то под чистую всё съедал, особенно на завтрак и ужин. В его возрасте стремительно растущему организму всё время не хватало еды и всё, что он на выходных зарабатывал на случайных шабашках, тратил на перекус.

Эльза так радовалась своей оценке, сказанной Анной Семёновной, что не удержалась и повернулась к Рустаму и поймав его взгляд, улыбнулась, беззвучно проговорив "спасибо". Рустам замер, прочитав по губам её благодарность и неспособный оторваться от милого сердцу, улыбающегося личика, еле заметно кивнул Эльзе в ответ. Он её улыбки в его адрес берёг, каждую до единой помнил и вспоминал перед сном, считая эти дни самыми лучшими в его жизни. Она отвернулась и уголки его рта сами поползли вверх. Унесло моментально так, что почти забыл где находится. Так бы и сидел довольный, пока Чанышев не ткнул в бок со своими подколами:

– Альбах влюбилась в тебя что ли? Глаз не отрывает.

– Заткнись, Макс, – тут же осадил его Рустам и нахмурился, стараясь не светиться больше так сильно перед тем.

После уроков Эльза быстренько сбегала за шоколадкой, чтобы угостить его в благодарность и в этот раз плевать было, обидится он или нет. Слишком радостная она была и хотела поделиться ею с Рустамом. Он же к этому непосредственное отношение имеет. Пусть хоть выкинет потом, зато она даст понять, как много эта оценка значит для неё. Рустам сидел привычно на том же месте и, видимо, дремал, опустив голову к рукам на столе. Интересно, это тренировки его так изматывают или он на выходных чем-то тяжёлым занимался? Она только положила руку ему на плечо и он резко поднял голову.

– Если ты устал, Рустам, давай…

– Всё нормально, – он встал, чтобы пропустить её на следующее место, – Поздравляю с четвёркой, кстати.

Эльза не торопилась пройти и достала из кармана рюкзака шоколадку. Слегка подтаяла, но не беда.

– Держи, это тебе Рустам. Моё спасибо за твои усилия, – протянула ему, посмотрела прямо в глаза и мягко улыбнулась.

Он взял плиту, не отрывая взгляда от неё и тихо ответил:

– Не нужно было. Ты же по русскому тоже меня подтягиваешь.

– Тогда давай вместе съедим пополам, я какао купила нам в столовой. Сегодня вечером у меня отчётный концерт за четверть в музыкальной школе. Произведение сложное, силы нужны будут, – немного слукавила. Сыграть она смогла бы даже сутки проходив голодной. И даже посреди ночи с закрытыми глазами.

Они несколько минут молча ели сначала его пирожки с картошкой, каждый по одному и принялись за шоколадку, украдкой посматривая на строгую библиотекаршку и тихонько шурша упаковкой. Та знала, что они нарушают правила, но закрывала глаза на всё это, тяжело вздыхая и уходя в архив работать в это время. Рустам первый нарушил молчание через некоторое время:

– А можно посмотреть прийти? Меня пустят на твой концерт?

Глава 5

Эльза с удивлением взглянула на одноклассника. Хотела убедиться, серьёзен ли он. По виду не похоже было, что шутит. Она слегка расстроилась, что не догадалась сама пригласить Рустама. Не думала, что ему будет это интересно вообще. Где его рукопашка, а где фортепианный этюд, который даже она сама не совсем понимала до конца?

– Конечно. Приходи, если сможешь. Мне будет очень приятно, – с энтузиазмом ответила она, – Извини, что не пригласила.

– Я приду, – коротко сказал Рустам и открыл учебник русского языка с трудным для него правилом деепричастных оборотов.

Эльза доела последний кусочек и пока убирала всё лишнее в рюкзак, он сказал самую длинную фразу за всё время их общения:

– Спасибо за шоколад, вкусно. Время не будем терять. Тебе, наверное, домой ещё надо успеть заскочить. Алгебру на сегодня отменим. Мне тоже нужно кое-куда зайти до твоего концерта.

– Хорошо. Тогда сначала объясню правило, потом разберёмся на примерах.

***

Забежав домой, Эльза быстро разделась, скинула рюкзак и залетев в комнату, открыла шкаф и начала перебирать свой весьма скудный гардероб. Рубашки, юбки, брюки, несколько летних платьев, но вот концертной одеждой мама не особо баловала. Да и выходила Эльза всегда либо в длинном голубом шифоновом или в синем платье с пышной юбкой-солнце до колен. Особо не волновало её до сегодняшнего дня как и в чём выходить. В основном, переживала за само выступление и насколько чётко она сыграет свою программу. От волнующей мысли, что сегодня Рустам придёт послушать, её начало немного потряхивать. Хотелось выглядеть красивой для него. Почему-то ей стало важно с определённого момента, что он о ней думает. Не могла точно сказать, когда это началось. Но чаще она стала юбки носить и волосы в хвост длинный собирать вместо косы или иногда забегала в туалет перед уроками, распускала, расчёсывала и оставляла распущенными. Хорошо мама не видела, в этом плане она строгая. Обязательно проследит с утра, чтобы дочь туго заплелась. Исключением только её выступления были.

В шкафу висело ещё одно платье кипельно белого цвета в прозрачном чехле, которое Эльза ни разу не надевала. Мама купила его ещё летом для её выпускного экзамена в будущем году в музыкальной школе. Повесила в шкаф со словами: "На вступительные наденешь потом." Так и провисело несколько месяцев, Эльза даже не трогала после примерки, но сейчас оно так и манило к себе. Она решила примерить и если это будет слишком, то уберёт и выберет голубое, как обычно. Спешно надела его и поняла, что не сможет снять теперь. Оно так красиво по фигуре село, превращая её в прекрасную воздушную принцессу. Так хотелось в нём пойти. Даже от мамы потом можно выслушать тираду, лишь бы он увидел.

Надо спешить, а то мама нервничать начнёт. А ещё разыграться нужно в её классе до выступления. Эльза спешно натянула капроновые, а сверху ещё утеплённые колготки и поменяла короткую осеннюю куртку на пальто до колен, чтобы платье прикрывало и завернула голову шарфом. Завить слегка концы волос она не успевала, но захватила с собой заколочку.

– Эльза! Где тебя черти носят? Ты почему опаздываешь? Быстро за инструмент. Мне уже идти надо, – Фрида Карловна посмотрела на часы и явно злилась, что не успела послушать дочь перед концертом и дать последние наставления, – Чтобы отыграла как следует. Одна помарка – неделю на час больше заниматься будешь, имей ввиду.

Мать ушла из класса, оставив Эльзу одну. Девочка выдохнула спокойно и начала раздеваться. Переобувшись в конце в свои бежевые туфельки, принялась колдовать над волосами, которые приходилось долго расчёсывать из-за густоты. Заколола сверху половину, остальные локоны красиво легли до поясницы. Ещё бы блеском губы подкрасить, да маму удар хватит. Итак Эльза приготовилась к скандалу потом из-за платья. Оставалось полчаса до её выхода, в зале вовсю уже выступали ученики младших классов. Интересно, он уже пришёл? Где сидеть будет? Как не выдать волнение и не ошибиться? Ведь лишний штрафной час потом сократит их совместные допы с Рустамом. На автомате повторяла трудный пассаж с третьего листа, а в голове совсем о другом мысли. Остановилась. Положила руки на колени. Они слегка тряслись и вспотели. Впервые такое. Всегда ведь нравилось выступать, даже на первой своей игре так не нервничала. Пыталась выровять дыхание. Выпрямила спину, встряхнула руки, вытерла их о мягкую обивку пуфа под ней и начала играть с самого начала.

***

Эльза стояла рядом с роялем на сцене и ждала, когда её объявят. Оглядывая зрителей, она увидела Рустама, сидящего на последнем ряду с краю, ближе к выходу. Он был выше остальных присутствующих, почти наравне с отцами, пришедшими поддержать своих детей. Сердце бешено заколотилось в груди, так и норовило выскочить. Радость и волнение шли рука об руку и полностью захватили её с ног до головы. Дышать. Нужно сейчас не забывать дышать. Она отвела руки за спину, стараясь унять дрожь.

– Карл Черни, этюд №50, опус 740. Исполняет ученица шестого класса, Альбах Эльза.

Пока играла, думала только о его присутствии, внимании, взгляде на неё. Хотела быть лучшей сегодня, сыграть так, чтобы даже у мамы не осталось повода наругать её сильно. Вложила в свою игру особую выразительность, которую мама всё время требовала. Во время исполнения она всегда думала только о произведении, но сейчас… удивительным образом в эти образы в голове сами собой органично вплелись мысли о нём. Пальцы легко летали сегодня, прикасаясь к клавишам с любовью и плавно переливали одни ноты в другие. Успешно сыграла трудное место – а в это время его взгляд перед глазами стоял, сделала акцент в нужных местах, усиливая патетику – его "Я приду" в ушах звенело, плавно перешла к завершению – её "спасибо" на губах и кивок Рустама в ответ.

Эльза поняла уже к концу: сегодня она играла не для себя, не для мамы или других. Она играла только для него одного. Направляла все эмоции в игру, чтобы через неё транслировать свои зарождающиеся чувства к этому мальчишке с очень толстой бронёй в сердце. Финальный аккорд, вдох-выдох, руки плавным взмахом убрала от рояля, хлопающие зрители, её радостная улыбка становилась всё шире. Она встала из рояля, вышла вперёд и скорей подняла взгляд в его сторону.

Его уже не было. Не успела увидеть глаза. Как же жаль. Он как-то говорил, что тренировки с шести вечера. Видимо, опаздывал уже. Ощутила досаду. Взгляд зацепился за мать, сидевшую во втором ряду. Губы сжаты, руки сложены в груди, но её взгляд был довольным. Значит, скажет в этот раз "прилично". Но за платье обязательно отчитает. Эльза поклонилась зрителям и ушла за кулисы.

Пока одевалась в классе, зашла Фрида Карловна, внимательно посмотрела на неё с порога и очень сдержанным тоном сказала:

– Прилично, Эльза. Выразительность появилась, наконец-то. Целый год не могла добиться. Но за наряд свой и за непослушание, неделю на час больше занимаешься.

– Но, мама…

– Эльза, всё! – махнула она рукой, чтобы дочь замолчала, – Не заставляй меня повышать голос на работе. Ты знаешь, как я это не люблю.

– Хорошо, Фрида Карловна, – понуро кивнула Эльза, накинула пальто и пошла на выход, – Я ждать вас не буду. Пойду.

– Картошку почистишь к моему приходу, – раздалось вслед.

Эльза не пошла сразу на выход. Она дождалась, пока закончится очередной номер и тихонько открыла дверь в актовый зал, чтобы ещё раз убедиться, что Рустама нет и увидела на месте, где он сидел длинную белую розу. Она не могла быть больше ничьей, остальные сидели в этом ряду только через четыре места от него. Эльза зашла, стараясь сильно не шуметь, взяла розу и села на его место. С главного входа зашла мама и заняла своё прежнее место впереди. Пока ансамбль скрипачей играл, она с закрытыми глазами вдыхала прекрасный запах розы и улыбалась. Внутри всё от радости пело. Незаметно вышла в коридор, отломила ножку, выкинула её в урну и вложила розу в свою самую толстую книгу с упражнениями в твёрдом переплёте. Чтобы мама не увидела и допросов не устраивала ей. Возвращалась домой она сегодня как никогда довольная, несмотря на озвученное наказание. Главное, что он видел её – красивую и играющую. Ещё и с цветком пришёл. Ей никогда ещё ни один мальчик не дарил цветов, тем ценнее была эта прекрасная розочка. Самый счастливый момент в её жизни.

Глава 6

Сейчас уже всех подробностей не вспомнить, но Рустам по малолетству, поддался влиянию сверстников и лет с семи подворовывал на рынке. В основном, лепёшки, фрукты или жвачки с конфетами. Ребята быстро убегали от продавцов и потом часто делились между собой едой. Но однажды, когда ему уже девять исполнилось, в очередной раз Рустам пришёл в хлебный ряд и украдкой, как можно незаметнее для других, потянулся за свежей горячей тандырной лепёшечкой. И только успел стянуть, как тут же его за руку поймал молодой парень лет семнадцати. Рустам запаниковал и начал вырываться, но хватка у того была крепкая.

– Ага*, отпусти. Я больше не буду, – жалобно проговорил мальчик.

Держа Рустама крепко, парень забрал лепёшку из его рук и передал продавщице со словами:

– Апа,* выберите ещё три и заверните, пожалуйста, в пакет, – как ни в чём не бывало разговаривал с ней.

Расплатившись, он забрал пакет и не отпуская мальчика, пошёл к выходу павильона. Рустам уже отчаялся и смирился, решив, что парень сдаст его милиции. Ещё ни разу не попадал в отличие от других, значит, сегодня будет первый.

Но тот повернувшись к нему, присел на корточки и посмотрев пристально в глаза, спросил строго:

– Как зовут? Родители где твои?

– Рустам. Нету их. С детдома я, – вытерев сопли рукавом и опустив глаза, тихо добавил, – Убежал.

Парень смотрел на него задумчиво и явно не знал, как поступить.

– Послушай меня внимательно, Рустам, – начал он, – Делай всё, что сможешь в жизни, работай, старайся, крутись, но никогда не опускайся до воровства. Это хуже всего на свете и самый большой грех, – парень вбивал ему в голову каждое слово, – Ты – мужчина, всё при тебе есть. Будешь трудиться – будут и деньги.

– Я голодный просто.., – попытался оправдаться Рустам.

– Пойдём со мной, – парень протянул ему руку. Рустам замешкался. Немного страшно стало, вдруг он обманом куда-нибудь приведёт его?

– Клянусь, ага, я больше не буду. Правда, – Рустам сделал шаг назад и потихоньку попятился..

– Пойдём, пойдём. Не обижу, – парень похлопал его по плечу, – Поешь как следует и потом отведу тебя к твоим воспитателям.

– Не обманываешь? – этому парню почему-то хотелось верить.

– Честное слово Арслана! – он раскрыл ладонь.

Рустам пожал его руку и пошёл вслед за ним. Через некоторое время они подошли к дому, где жил Арслан. Судя по всему, это его мама развешивала бельё, а за столом делал уроки мальчик, свиду его ровесник.

– Мама, я вернулся, – окликнул её Арслан, – Мы можем угостить Рустама твоим борщом?

С изумлением посмотрев на сына, женщина кивнула со словами "Зови в дом гостя" и зашла внутрь разогревать обед.

Такого вкусного супа и жареной картошки с небольшим количеством мяса Рустам никогда не ел. У тётушки Алии бешбармак* только пробовал.

– Давай тарелку, Рустам. Ещё положу, – красивая мама у Арслана, только он совсем на неё не похож был. Даже не верилось, что они родные.

– Спасибо. Я наелся, – нет, конечно. Положи она всё, он бы съел и тарелку впридачу облизал, но стало неудобно. Итак накинулся, будто год не кормили, аж чуть не забыл руки помыть.

– Он что, теперь наш третий брат? – сказал младший сын, которого звали Адилем. Вот он больше походил на маму.

– Адиль, не болтай. Ешь свой суп, – строго ответил ему брат. Мальчик замолк и продолжил дальше есть, – мама, я отведу его обратно и вернусь через час.

– До свидания, Рустам. Приходи к нам ещё, – тепло попрощалась мама Арслана. С собой ещё яблок и веточку винограда положила. Для него Наташа-апа стала добрейшей женщиной в мире с тех пор.

Они подошли к воротам детдома, Арслан повернулся к нему и тихо сказал:

– Если нужна будет помощь – обращайся, что-нибудь придумаем. Но увижу ещё раз, что воруешь – сдам в комнату милиции.

– Я не хотел, правда. Просто голодный был, – повторился Рустам. Так стыдно стало.

– Тогда сделаем так. Ты не будешь больше сбегать и ждёшь меня здесь каждый вечер. Будешь хорошо учиться и воспитатели не будут жаловаться – получишь еду, – не верилось совсем.

– И всё? – самое удивительное, что Рустам слышал.

– Справишься?

– Да! – пустяковое дело ведь. Всего-то сидеть уроки учить и ждать.

– Договорились, Рустам. Как подрастёшь, найдём и тебе подработку.

Он потом узнал, что Арслан сам после школы временами товарняк разгружал, на мойке подрабатывал, а за полгода до своего переезда в Москву с семьёй, устроился на заправку. Со временем понял, что им самим итак туго приходилось. Мать одна у них была на тот момент и они еле концы с концами сводили, при этом не жадничая лишней тарелки супа для Рустама. Через год, когда перевёлся в другую школу, начал по социальной дотации и там неплохое питание получать и Эльзу увидел впервые. Но это время омрачилось тем, что Арслан-ага сообщил: они уезжают насовсем. Рустам стойко держался, услышав эту новость, но после ухода Арслана, ушёл на задний двор, пинал каждый камень и исхлестал палкой траву. Слёзы сами текли незаметно. И он решил тогда, что обязательно выполнит наказ своего старшего почти брата.

– Я напишу тебе письмо, воспитатели передадут. По адресу на конверте будешь писать ответ, – Арслан подбадривал его как мог.

– О чём писать? – растерянность и беспомощность накрыла.

– О своих оценках, школе и о том, как твои дни проходят. Пиши обо всём. Если смогу – буду приезжать раз в год. Вырастешь, если захочешь – заберу с собой.

– Хорошо, – уныло ответил Рустам. Успел к Арслану привязаться. Тяжко будет без него теперь. Он ведь единственный, кому правда не плевать. Даже тётка и та раз в год объявлялась с макаронами своими.

– Давай, Рустам. Не вешай нос. Учись хорошо. Умная голова – на вес золота. А мне умный человек нужен будет там, – в последний свой приход Арслан принёс ему большой пакет со сладостями, консервами, маминым пирогом и с кое-какими тёплыми вещами и обувью.

Рустам слово сдержал и писал ему. Что-то доходило, что-то терялось по большей части. Потом и вовсе дорого стало отправлять и понемногу забылось. Арслан приезжал всего два раза за все годы, но обязательно его навещал. Рассказывал, что много работает, чтобы встать на ноги, помочь маме и Адилю образование дать. В последний свой приезд, когда Рустам был уже в восьмом классе, оставил номер сотового телефона и новый адрес.

События потом стремительно развивались, когда после выпуска из школы Рустам с отчаянием сорвался в Москву, ни о ком кроме Эльзы не думая в тот момент. Натворив дел и угодив в СИЗО по приезду, он так и не решился от стыда позвонить Арслану и попросить его выручить. Так ещё и от безысходности согласился на предложение следователя, который в случае отказа, грозился упечь на пару лет, а то и больше, когда другие дела на Рустама дополнительно повесит. Это сейчас Рустам понимал, что нужно было держаться до конца и, всё-таки, набрать Арслана, а тогда он растерялся совсем и принял решение, которое круто изменило его жизнь.

Прилетая в Москву теперь уже взрослым мужчиной, Рустам был уверен, что если этот город никак не принял его с первого раза, значит и сейчас не захочет. Но теперь у него были несколько иные цели на первом плане, чем тогда, после окончания школы. На сегодня он уже заматерел достаточно, чтобы занять своё место здесь и городу придётся ему покориться, хочет он того или нет. Рустам всё на это положит. У него имелись деньги, гражданство, жильё вскоре ожидается, Арслана-агу разыскал, а значит будут и связи и работа. Возможно, даже выбирать придётся, куда устроиться.

Прим. автора: *Аға – перевод (казах.) – 1) старший брат; 2) старший по возрасту родственник; 3) старший по возрасту человек (c оттенком уважения); 4) старший (по должности, по положению).

Прим. автора: *Апа – перевод (казах.) – 1) старшая сестра 2) тётя, бабушка 3) мама, мать 4) обращение к женщине, старшей по возрасту.

Прим. автора: *Бешбарма́к – традиционное мясо-мучное блюдо тюркоязычных народов.