Книга Умных Людей.

Введение

События этой книги происходит в выдуманной стране Монминджии пятнадцатого века. Пару веков назад два государства объединились в одно. И уже сейчас здесь при династии Кантолон начинается реорганизация. 15 век. Это династия на троне с десятого. Император Хантувалон, как только взошёл на трон начал подстраивать под себя всю Монминджию. Сначала он заменил всех людей при дворе, а теперь эти люди переворачивают страну.

Его действия нельзя назвать плохими, но и хорошим от них тоже не пахнет. Он меняет страну под себя, а все, кто против лишаются голов или боятся высказаться. Если Император только подумал о том, что замышляется мятеж, то всех, кого он в этом подозревают тут же отдаются огню…

Глава 1. Мирный уезд.

Провинция Хасо. Уезд Таньсо. Неподалёку от города-курорта Марске.

Идёт 1432 год. В доме воеводы, назначенного магистратом год назад, появляется новый член семьи. У двадцати восьми летнего воевода рождается дочь, от его единственной жены, которая младше него на десять лет.

Радость постигает и весь уезд. Жителям раздуют жалование и бесплатную еду. Яркое солнце пробивает путь лучами сквозь тучи, а нежный ветерок колеблет листочки. Но сколько их не тереби, они сильны и сопротивляются, не хотят они, даже пожелтев, опускаться на землю…

Как только шум в комнате его жены утих, он, не дожидаясь разрешения распахнул туда двери, и увидев на руках девушки-доктора малышку, медленно подошёл и ласково взял её. Он посмотрел в изумрудные глаза младенца:

– Нао Фа Яэ, – он облегчённо улыбнулся, когда девочка засмеялась на своё имя, – Мансу Нао Фа Яэ.

– Яэ, – улыбнулась его жена, отдышавшись. Он попросил всех покинуть комнату и остался здесь только со своей семьёй. И присел на краюшки кровати к жене, передав малышку.

В паре помещений отсюда, в просторном зале взрослые мужчины уже за сорок стояли, сложив руки за спины, за каждым из них была почти дюжина сопровождающих, с ножнами.

– Вроде губернатор, а дом убогий, – помещение осматривал человек, одетый, как и большинство здесь, в коричневом одеянии.

– Не все такие, как ты, – наглый молодой человек коварно улыбнулся, – Это называется скромность, – его голос своим тоном напоминал женский, а выглядел он где-то на двадцать пять. И был единственным моложе тридцати в комнате.

– Мелкий грубиян! – он выпрямил руку в сторону парня и недовольно продолжил, – Что столь нищий чиновник забыл здесь?! – спросил он при всех, оскорбляя собеседника.

– Ты! – “Всего на ранг выше меня, а на двадцать лет старше”.

– Молодой господин Зан, не проявляйте неуважение к страшим, иначе можете закончить карьеру раньше, чем получите повышение, – в разговор вмешался ещё один министр, он говорил спокойно и не повышал тона.

Тот, кого он поддержал улыбнулся и переглянулся с говорящим, а молодой господин Зан спарировал:

– Его Вышепочтенность верит в меня. Вы уже стары, ваши амбиции – это умереть не от клинка, – он говорил это горда, с высоко поднятой головой. – Вскоре всех вас сместят, молодые, как я. Вы, министр, слишком правильны и осторожны.

– Молодой человек, ваш острый язык погубит вас, – вышестоящий не разу не шелохнулся на домыслы своего молодого коллеги. И оставался всё таким же серьёзным и спокойным.

– Если бы не мой острый язык, Его Вышепочтенность не заметил бы меня, – свою точку зрения молодой отстаивать явно умел.

А в комнате с новорождённой царила спокойная, ласковая и нежная атмосфера. Агрессия не доходила отсюда, будто невидимый барьер не подпускал её.

– Я оставлю Яэ на тебя. Как это не прискорбно, но мне нужно разобраться с делами уезда, – его жена кивнула, а он положил малышку на кровать рядом с ней.

Воевод поспешно вышел, чтоб скорей вернуться. Как он вышел, то его лицо сразу изменилось с него исчезли все эмоции.

– Господин.

– Господин, – почти одновременно произнесли два подростка, ждавшие снаружи комнаты.

– Ван, Цидо – за мной. – произнёс их господин, они переглянулись и спустя пару шагов воевода отправились следом за ним.

Воевод сложил руки за спину и двери в залу распахнулись перед ним, как он вошёл, так и обменялся поклонами с важными людьми.

– Ну что ж, начнём, – он занял тронный стул в центре залы. А его подчинённые встали за его спинку.

– Воевода, – отдал ещё один поклон молодой господин Зан, – Мои люди разместили шпионов в приближенных городах уезда.

Не успел Воевод нечего сказать, как один из министров вспылил:

– Зан Са Тэ! Как ты посмел!

– А почему нет? – молодой человек вздохнул, – Ваш магистрат что-то да скрывает. Я в этом уверен.

– Молодой господин Зан, боюсь, министр Лен здесь прав.

– Воевод. Прошу, не волнуйтесь. Я только выполнил приказ Вышепочтейнейшего.

Воевод облегчающе улыбнулся:

– Ну что ж, господин Лен, с действиями молодого господина Зан ничего не поделаешь. Я надеюсь вы сможете разъяснить магистрату дела.

Лен Хан То недовольно фыркнул, такой поворот дел ему не понравился, но он это скрыл:

– Вышепочтейнейший очень заботится о такой незначительной местности, поблагодарите его за меня, молодой господин Зан, – но в его голосе всё равно чувствовалась напряжённость. “Мелкий подлиза. Явно это ты надоумил канцлера”.

– Я рад, что мы порешили, – спокойно продолжал воевод. В то время, как Ван и Цидо подозрительно осматривали всех присутствующих.

Так проходили годы, Яэ росла, а её отец наращивал мощь и количество союзников. Что настригало дворец и императора Хантувалона. Ван и Цидо бились на мечах на небольшом поле перед домом. А на крыльцо вышла девочка и косолапыми шагами медленно спускалась со ступенек.

– Маленькая госпожа! – оторвавшись от тренировки с другом воскликнул Цидо и опустил меч. Спустя пару секунд спустя он подбежал к ней, она посмотрела на него изумрудными глазами, а он присел на корточки рядом, достав из-за пазухи сладость на палочки и развернув её – отдал ей, при этом широко улыбнувшись, как дурачок.

– Цидо! – Ван подошёл к нему со спины, пока тот любовался на малышку.

– Да, брат, – он не отрывал взгляда от девочки.

Ван глубоко вздохнул и наклонившись взял Цидо за локоть и поднял его.

– Ну что? – недовольно возмутился он.

– Не привязывайся к маленькой госпоже и не балуй её, – сказав это строгим тоном, он отпустил руку Цидо и собрался отходить…

– Ван, – расстроено хмыкнул мечник и опустил взгляд.

– Что? – уставши спросил его брат.

– Почему?

– Не забывай: мы всего лишь солдаты, такие как мы живут – он поднял руку и начал указывать на двухэтажные постройки небольших размеров и жёлтого цвета, – там, вон там и там тоже.

Цидо загрустил, а Ван небыстрым шагом направился к воротам.

– Ну да, – сказал Цидо несколько секунд спустя и снова присел на корточки, – солдат я. А значит буду защищать тебя и твоих родителей до конца. – он наблюдал за несуразными действиями малютки. – Тогда почему нельзя привязываться? Брат Ван… я не понимаю, – он вздохнул и отправился убирать меч в ножны.

Ещё два года спустя не только Цидо, но и Ван привязался маленькой госпоже, его младший брат сломал его.

Тускло-зелёные одежды небогатой обшивки почти не виднелись среди пышной кроны летних деревьев, а на спинах двух молодых людей были одеты объёмные рюкзаки, наполненные хворостом.

– Брат Ван! – Цидо подбежал со спины, пытаясь напугать своего брата.

– Чего тебе? – но он даже не пошатнулся.

– Ничего, – он повесил нос из-за неудачи и медленно поплёлся следом.

Не успело пройти и пары минут, как он стукнулся лбом о рюкзак Вана:

– Почему остановился, брат?

– Тихо, – сказал Ван и бережно взяв Цидо за предплечье оттащил за ближайшие толстые дубы. Мечник приложил палец к губам своего младшего брата, а потом медленно указал им в сторону небольшого поля посреди леса, где стояли двое мужчин в богатых одеяниях золотых цветов[1].

– Высшие чиновники? – шёпотом спросил Цидо и Ван ему кивнул.

Они стали в тишине наблюдать за ними. Одного они узнали по манере речи, которую слышали отрывками, а второго узнать не могли.

– Министр Зан, думаете вам вечно будет фартить…

– А может вам не стоит лесть не в своё дело, отставочный [2] Ду? – наглый тон в голосе господина Зана некуда не исчез за столько лет.

– Вы пользуетесь почтением при дворе, но только на поддержке советника вы не продержитесь долго.

– Отставочный Ду! – он несдержанно воскликнул, но его быстро охватила неловкость, и он открыл белый веер и закрыл им половину лица.

– Распускающиеся цветы сливы на белом фоне. Изящно, – прокомментировал мужчина с небольшой седой бородкой. Он хитро улыбнулся, – моей дочери понравился бы ваш вкус.

– Не переходите границ, отставочной Ду, – продолжал сопротивляться Зан Са Тэ.

– Вам тридцать, но вы всё ещё не женаты. И даже наложниц нет. Вы не имеете никакой власти… – не успел отставочный Ду продолжить, как министр Зан произнёс:

– Хватит! – он выпрямил руку с веером в сторону и в этот же момент из кустов вылетел человек в чёрных одеяниях и маске, а золотая накидка господина Зана немного шевельнулась от порыва ветра. А только появившийся сильно ударил бывшего чиновника по лицу, что тот отлетел.

“Кто это? – подумал Цидо, а его старший брат опустил взгляд и погряз в мыслях.

Как только отставочного Ду осенили события он схватился за покрасневшую щёку и громко сказал:

– Совсем обнаглел?!

В этот момент Зан Са Тэ уже отвернулся и собрался уходить, но напоследок сказал:

– Не вмешивайтесь в чужие жизни. Идём, Чан Чо, – как только министр закончил, то вместе с подчинённым, который на голову был выше его направился в глубь леса.

– Да он же обиженный на весь мир чиновник, – с непонятным выражением в голосе произнёс Цидо.

– Помолчи! – сразу же произнёс Ван и закрыл ему рот ладонью, и их волшебные взгляды на секунды пересеклись.

Цидо медленно взял Вана за кисть и опустил от своих губ его ладонь:

– Он направляется к нам, – его растерянный взгляд отражался той же эмоцией в голосе.

Ван кивнул, и они быстро отправились в ту сторону, с которой пришли. Не успели они сделать и десяти шагов, как перед ним возник человек в чёрном.

– Как он тут оказался? – испуганно произнёс Цидо, а его старший брат огородил его своей рукой.

– Он очень быстрый. Самый быстрый был и будет, – человек с причудливым голосом медленно приближался к ним со спины и спокойно обмахивал себя веером, будто сцены произошедшей до этого и вовсе не было.

– Молодой… молодой министр Зан, – пытаясь не показывать свой испуг сказал Ван и вместе со своим братом отдал ему поклон.

А министр лишь улыбнулся и посмотрел на подопечного:

– Ты их пугаешь. Иди сюда, – он вздохнул и пару раз мотнул головой и теперь он обращался к мечникам, которые любопытно наблюдали, – вы ведь воеводу служите, не так ли? Я хочу с ним встретится. В общем-то, ради этого я сюда и прибыл.

Не успел Ван ничего сказать, как Цидо резко выпрямился и звонко произнёс:

– Хорошо. Просто идёмте с нами, мы как раз возвращаемся в поместье.

Господин Зан посетила лёгкая улыбка, он давно не видел такой детскости. Когда Цидо только начал его брат жутко перепугался, а сейчас только облегчающе вздохнул. Его сослуживец вприпрыжку поскакал вперёд. А сам Ван обратился к господину:

– Прошу, молодой министр, – и он указал в сторону, куда ускакал Цидо. Зан Са Тэ кивнул, поблагодарив мечника. И вместе они отправились в сторону поместья, вскоре они дошли до ждущего их Цидо, который не упустил момент и прервал тишину:

– Как хорошо, что сегодня наша смена. Скажи, Ван?

– И вправду.

До поместья было меньше часа. А как дошли сразу же наткнулись на дочку воевода, игравшую на полянке. Как заметила знакомых ей давно людей сразу же нелепо побежала к ним.

– Маленькая госпожа, – обрадовался Цидо и снова присел к ней на корточки.

– Братец Цидо, вы вернулись.

Он кивнул и посмотрел на Вана, тот покачал головой и сказал:

– Маленькая госпожа, вы снова далеко от дома. Не думаете, что родители будут волноваться? – она виновато опустила голову, а господин Зан переглянулся со своим телохранителем и они оба пожали плечами. Ван тоже присел к ней. – Хотите отнесу вас к ним?

– Как лошадка? – широко улыбнулась она.

– Да. Как лошадка, – он снял с себя рюкзак с хворостом и вручил Цидо, после повернувшись спиной к маленькой госпоже, чтоб она залезла, а потом встал и хотел сказать, что б министр Зан следовал за ним, но обрадовавшийся Цидо начал говорить, будто в обиженной форме:

– А вот меня ты никогда не катал.

– А ты свои размеры видел? Ты ж почти с меня ростом, – он помотал головой и предложил господину Зан следовать за ним. Перед тем как пойти он сыграл, в сторону Цидо, бровями.

– Я могу покатать, – зловещем басом сказал Чан Чо.

– Нет! – из далека услышав телохранителя, сказал министр.

“Он что охранника ревнует?” – почесал затолок Цидо, а вслух спросил:

– Что-то изменилось?

– Да. Женственность в голосе почти исчезла. Он тренирует это.

– Как? – ради удовлетворения любопытства спросил Цидо, но охранник только развёл руками.

А Ван уже сопроводил молодого министра до крыльца.

– Пожалуйста, подождите немного здесь.

– Постой, – позвал его министр, когда солдат уже собрался заходить внутрь. Но потом посмотрел на девочку, – Ладно. Потом.

– Я вас понимаю, – на выдохе произнёс Ван и никакого «потом» не стало.

Не успел Ван войти в здание, как его заметила госпожа Мансу и позвала:

– Мечник Ван! – он в ответ на то поклонился, – ты нашёл Яэ.

– Она играла на полянке недалеко, мы с Цидо наткнулись на неё, когда возвращались, – он опустился на корточки, чтобы она смогла слезть и побежать к маме.

– Мама, мама! Братец Ван покатал меня, как лошадка, – мама улыбнулась и погладил дочку по головке.

Но как только госпожа Мансу перевела взгляд на министра, выражение лица стало недоверчивым, будто этот человек был ей противен:

– На него вы тоже наткнулись?

– Да, госпожа. Молодой министр Зан хочет встречи с воеводой.

После этого министр и сам начал, отдав поклон:

– Зан Са Тэ просит у госпожи милости, хотя бы на день. Знаю, канцлер вам не нравится, но я-то здесь причём.

– Он твой покровитель.

– Весомый аргумент.

Ван решил по-быстрому сходить за воеводой, и поэтому откланялся.

А Цидо в это время припахал знатного вояку хворост с ним разбирать. Небольшое деревянное здание небогато выглядевшая и изнутри, и снаружи. Мечник и телохранитель стояли в паре метро друг от друга за двумя разными деревянными поверхностями. И рассматривали, что набрали, громила снял чёрную маску и положил перед собой. На правой стороне его лица был огромный шрам от брови, пересекавший глаз, шедший по всей правой щеке и разделявший губы, заканчиваясь на подбородке.

– Охранник Чан, – перекладывая ветки в специально отведённое для них место начал Цидо, – а мир Вайндеге… ты его знаешь?

Громила угрюмо кивнул.

– Он был когда-то очень давно. Думаешь, его можно восстановить.

– Нет. – твёрдо ответил он. – Эпоха сменилась. До Вайндеге был Райнор. Райнор прославился – магией. Вайндеге – внутренней силой. Сейчас на первый план выходит холодное оружие, – Чан Чо не выглядел человеком образованным, поэтому Цидо удивился.

– Я и не знал, что до Вайндеге что-то было.

– Было. Райнор. Но он был плотно связан с политикой стран, а Вайндеге – это свободный мир без затей. Он и послужил основанию Монминджии, – пока он говорил выражение его лица изменилось несколько раз, всё из-за удивления тому, что набрали мечники.

– Фансую-тэр [3], – из дома на крыльцо вышел воевод, – министр Зан хочет поговорить, я приму его.

Зан Са Тэ поклон:

– Воевод почтителен, благодарю.

– Будь осторожен с этим лисом, Шинье [4], – сказав это она взяла дочку за руку и увела.

Её муж провожал её «загипнотизированным» взглядом с улыбкой на лице, но выражение быстро изменилось, он позвал к себе мечника:

– Ван.

– Да, – произнёс, стоящий за его спиной солдат.

– Иди помоги младшему брату разобрать хворост.

– Да, господин.

Он собрался уходить, но министр снова остановил его:

– Мечник Ван, можешь сказать Чан Чо, чтоб ждал меня у ворот.

– Как прикажете, молодой министр.

– Спасибо, – кивнул Зан Са Тэ.

Солдат ответил тем же, но медленней и направился в сторону ветхого здания.

Воевод вместе с министром прошли в просторную залу, с прошлого разу изменившеюся. Добавились декор и узоры на потолке.

– Что же привело такого важного человека? – воевод говорил серьёзно, но пытаясь прочесть мысли собеседника.

– Вам не нравится, что я в Таньсо?

– Вы поднимаетесь по служебной лестнице, а я всё на том же месте. Мне неловко.

– Вы нашли ту должность, где вам хорошо, а я ещё нет. Вот и экспериментирую, – его голубые глаза улыбнулись вместе с губами. Казалось этому человеку было нечего скрывать, а в мыслях – нечего читать, но, к сожалению, воевода стоял к нему спиной и не видел этого блеска.

Сам воевода тоже улыбнулся, но только вот недоверчивой улыбкой:

– Вы явно пришли не о должностях поговорить, – он развернулся, но в этот момент министр Зан стал закрытым.

– Са Тэ хочет предупредить воевода. Воевод благородный и честный. Дворцу такие не нравятся. Император Хантувалон может посчитать такую честность – самой большой ложью. Я живу во дворце и много раз с таким сталкивался. Ваша доброта к людям – вас погубит.

– Предлагаешь мне стать плохим воеводой, Са Тэ?

– Вовсе нет. Вы не так меня поняли, воевод. Не выставляйте на показ своё благородство и не позволяйте это делать другим.

– Ты работаешь на канцлера. При всём желание я никогда не поверю тебе до конца, но совет принять могу.

– На моей шеи цепь, а руки закованы в кандалы. Это всё чем я могу вам помочь, – Зан Са Тэ отдал поклон и ушёл.

Он шёл по зелёному поместью, иногда ловля на себе недовольные и недоверчивые взгляды, единственный приятный был от охранника Чана.

– Они спросили тебя о нём? – как только подошёл, он не смог удержаться от вопроса.

– Первые, кто нет, – ответил Чан Чо хозяину.

– Какие интересные личности, – он открыл веер и начал обмахивать себя.

Охранник снова угрюмо кивнул, а потом перевёл взгляд на землю, перед ними стояла девочка.

– Юная госпожа Мансу, – обратился министр.

– Господин уже уходит?

– Ну-у, – растянул молодой министр, – я не особо в хороших отношениях с твоим отцом. А твоя мать, боюсь, зарежет меня если я останусь на ночь.

Маленькая госпожа не сводила взгляд с веера и, заметив это, он сказал:

– Нравится?

Она закивала. Завидев этих двоих Цидо захотел приблизится в припрыжку, но кто-то резко схватил его за шиворот и остановил.

– Можешь, хоть немножко в покое остаться?

– Брат, но госпожа Мансу снова ищет маленькую госпожу.

– Она знакомится с новыми людьми, заберёшь её как закончит, – он похлопал Цидо по плечу и направился обратно в дом.

А Зан Са Тэ в этот момент улыбнулся и, закрыв веер, протянул его девочке. Она взяла его двумя маленькими ручками. Он на секунду схватился за него и произнёс:

– Только, сделай одолжение, не говори родителям, что это я его дал. Хорошо?

Она снова кивнула.

– И ещё, если вдруг будет нужна помощь. Найди меня, я открыт для предложений.

На этих словах у Цидо выкатились глаза, он сразу же вспомнил сцену в лесу.

– Мы с вами ещё встретимся?

Он улыбнулся от её недопонимания и сказал:

– Реки и озёра – длинны и полноводны, мы обязательно встретимся. Ну всё. Иди. Видишь, твой братец уже ждёт тебя.

– Яэ благодарит министра Зен за подарок, – после этих слов она побежала в сторону Цидо и он поднял её на руки, перед этим поклонившись Зан Са Тэ на прощание.

По тронной зале не переставая ходил воевод, а его жена сопровождала его пронзительным взглядом.

– Он проделал такой долгий путь сюда, – воевод повторил это уже больше дюжины раз. И на конец остановился. – Фансую-тэр, что ты думаешь?

– Он месяц добирался, чтобы обвести тебя вокруг пальца.

– Его совет звучал весомо.

– Он мастер слова, не хуже Бога Красноречия.

– Я знаю. И предполагаю, тот исход, в котором он пропитал… всё до мелочи. Не стоит забывать, что Бог Красноречия и великолепным стратегом был.

Снаружи залы, за закрытой дверью стоял, прислонившись уход к щели мечник Ван и подслушивал разговор, когда мимо проходил Цидо он не смог промолчать и захотел:

– Б… – но его старший брат вовремя пресёк. Ван закрыл ему рот, обвил свою руку вокруг его пояснице и прислонил к стене.

Обернувшись на дверь, где он надеялся не услышали шума, быстро взял младшего за запястье и увёл в другой коридор. После чего резко отпустил. И они встали лицом к лицу, Ван обвил его недовольным взглядом.

– Т… ты… ты зачем подслушивал? – спросил Цидо, растерявшись.

Ван закатил глаза и сказал:

– Помнишь, как мы встретили господина Зан сегодня?

– Да.

– А пять лет назад?

– Нет.

– Он всегда выступает против большинства и за репутацию не боится. Он что-то сказал господину. Возможно, господину стоит в это поверить.

– Зачем размышлять об этом, брат? Мы всё равно не сможем никак повлиять на его решение.

Цидо был прав, что размышлять, если делать ничего Ван не собирался.

Да и всё же, мирная жизнь в уезде течь продолжала. Не важно, что говорили и кто. Воевод отталкивался от того, что видел, и не задумывался, что правда может быть в закулисье. Это было самой большой ошибкой воевод, губернаторов, наместников, князей всех времён. Только за существование Монминджии – это буквально пара веков было казнено 56 тысяч воевод, губернаторов, наместников и даже князей; 248 тысяч военных чиновников, действующих генералов и солдат имеющих звания выше сержанта.

Мирным был и август, и сентябрь вслед за ним в уезде может и мирно в уезде проходил. Но столица взбаламутилась. Великолепный город Аитернус [5] в который раз обливался кровью. Молодой господин Зан вышел из своего особняка послушать объявление, которое в первую очередь разнеслось по улицам, а потом уже достучалось до стен дворца.

– Слушайте все! 1437 год – год обвалов и крушений. Или нас хорошо дурманят! Или природа на нас разозлилась! Сорок шесть человек из пятидесяти погибли, в следствие обвала в горах, при работе на шахте. Слушайте все! На нас разгневались небеса! Наше правительство не может нас защитить!

“Небеса разгневались? Защитить не могут? Вы сами себя защитить не может? Почему кто-то должен?”

– Са Тэ! – немного хриплый голос позвал его сзади.

И он обернулся:

– Ваше Вышепочтенность, – он, с улыбкой, отдал поклон.

– Что думаешь, насчёт случившегося?

– Эти люди сами виноваты в своей гибели. Я бывал и в шахтах, и в горах. Рабы работают там, но на ошибках не умчаться и не умеет правильно работать. Виноваты они, а винят вас, – Зан Са Тэ никогда не боялся высказывать мнение и сейчас было не исключение, – Ваше Вышепочтенность, позвольте предложить решение.

Действительный тайный советник первого класса кивнул.

– Устройте для этих рабов обучение работы. Так все восхититься и быстро забудут о произошедшем, да и к тому же от них будет больше толку.

– Хорошая идея. Предложи её завтра на совете.

– Да, Ваше Вышепочтенность.

Советник улыбнулся и перевёл взгляд с министра на говорящего на уличной сцене человека.

– За все десять лет, что я знаю тебя, ты очень вырос в действиях и словах.

– Благодарю, Вашу Вышепочтенность. Без вас у меня и шанса бы не было, – он ещё раз поклонился и тоже направил взгляд на простолюдина.

Через секунду в грудь говорящего прилетела стрела. Советник внимательно наблюдал за выражением лица Зан Са Тэ, но оно осталось безразличным, он лишь откланялся и зашёл в обратно в дом.

Лицо советника посетила одобрительная улыбка, он часто устраивает проверки на преданность и прочность, и с каждым разом они всё жёстче, и проходит всё меньше людей.

Смерть этого парня никого не удивила, все столпившиеся быстро разошлись. Он оскорбил правительство, а это карается смертной казнью, не только его, но и всей его семьи. А вдруг захотят отомстить? Люди сидят на троне очень осторожные.

После совещания на следующие утро реформы утвердились, а Зан Са Тэ стал за них отвечать. О случае скоро забыли, да и учёбы как-то забросили. Всё продолжала идти своим чередом. Яэ собирались отдать в местную школу, но перед этим отец учил её ездить верхом, а мать каллиграфии. Ван и Цидо, хоть безуспешно, но пытались пострелять с ней из лука и сражались на деревянных мечах, поддаваясь конечно.

– Пару дней отходила в школу, а уже не хочет. Сую-тэр, что делать?

– Я могу предложить тебе нанять учителя. Не нравится идея, Шинье?

Он помотал головой:

– Я подумаю.

А в это время, Ван пытался отвести её.

– Ну, братец Ван, пожалуйста, я не хочу.

– Маленькая госпожа, что мне сказать. Я не могу оставить тебя где-то одну.

Она загрустила и послушна взяла брата, ей не хотелось подставлять его. Как только они дошли до ворот, то распрощались дальше ему было нельзя, она долго смотрела туда, но идти не осмеливалась.

– Ходишь в школу? – услышала она из-за спины мальчишеский голос.

Она обернулась и увидела мальчика, ненамного выше её и одетого в оборванные тряпки, единственное что помогало увидеть в нём приличного человека это короткие коричневые волосы, уложенные более-менее аккуратно:

– Да. Но не хочу, – её не смутил вид мальчика.

– Почему? – не стесняясь спросил он.

– Там все какие-то одинаковые, – она сразу же открыла ему то, что не говорила родителям и братьям, – И нет свободы.

– У меня есть учитель, он будто родом из Вайндеге. Хочешь попробовать учиться со мной? – он почесал затылок.

– Знаешь о Вайндеге? – услышав этот термин, она будто ожила и на её лице засверкала улыбка.

– Конечно. Народные герои этого мира – мои кумиры, – он побил себя кулачком по груди. – Идём! – воскликнул он и побежал, она побежала за ним следом.

Улицы были очень людные. Утром все спешили открывать лавки, таверны, все спешили работать и учиться. Но она всё равно не потеряла его из виду. Будто яркий рассвет указывал ей путь. Он добежал до большого дома и остановился.

– Ты здесь живёшь? – догнав его, спросила она.

Он кивнул.

– Я не представился. Я Соврор. Но можешь называть меня Сов.

– Я Нао Фа Яэ. Можно просто Яэ, – пожали друг другу руки.

А когда собрались внутрь, то на крыльцо выбежала немолодая женщина в аккуратной, но не очень дорогой одежде:

– Юный господин, – облегчающе сказала она, увидев мальчика, но её глаза тут же расширились, когда она осмотрела его с ног до головы, она потеряла дар речи, но быстро вернула его, привыкнув к такой картине, – что на вас? Переоденьтесь. Ваш учитель скоро придёт.

– Я привёл подругу. Мы будем заниматься вместе.

– Как скажите. Только переоденьтесь.

– Ну ладно. Я бегал. Боялся, что дорогая одежда порвётся или испачкается…

– Юный господин, переоденьтесь, пожалуйста, переоденьтесь, – присторевшая женщина не находила себе места.

Он взъерошил волосы и сказал, пожав плечами:

– Сейчас вернусь.

Когда он снова вошёл в комнату, на нём была дорогая белая одежда с синим узором, а талию обвивал коричневый пояс. Женщина поправила воротник, и он пошёл за стол, сев рядом с Яэ.

– Ты из богатой семьи?

– Не очень. Отец чиновник при дворе. Пост у него ниже Рэ [6], но выше Дайо[7].

– Это как?

– Я не знаю.

В комнату вошёл человек, к которому начали обращаться, как «учитель». Он отличался от людей этого города. Несмотря на солидный возраст он не носил бороды, а на голове у него была лысина, черты лица были отчасти грубые.

А Ван отправился в библиотеку неподалёку от школы, где встретил Цидо, чему очень удивился:

– Что ты здесь делаешь?

– О, брат! У меня как раз вопрос.

– Говори, – он кивнул и сел на стул рядом с Цидо.

– Ну, ещё год назад я разговаривал с Чан Чо. И он сказал, что Вайндеге – внутренняя сила., а мы живём в эпоху холодного оружия. Но тогда ведь тоже было холодное оружие.

Ван усмехнулся и начал пояснять:

– Отчасти имеется ввиду – сила воли. В то время жили люди, которых насквозь пронзали, а они вставали и продолжали сражаться, пока не падали замертво. Поэтому внутренней силы, силы, которая жила в них. Потому что их пронзали копья, стрелы и мечи, а они продолжали сражаться. Их ломало, когда им не верили дорогие им люди, когда убивали тех, кто рядом, когда поступали не по справедливости, когда они ошибались – это ломало, но не сломало. Были последние капли их жизни, которая утекла, но они до конца пытались быть несломленными. Никто не знает с кем родилось Вайндеге, но оно родилось. Из того времени сохранились только стихи:

Это были те люди

За которыми шли без слов,

Которым верили без колебания.

Люди, которые были рождены

Вести войско за собой,

Были рождены генералами.

– Почему после них мурашки по телу?

– Такие были люди.

Спустя три часа после полудня Ван забрал Яэ около ворот школы, не заметив нечего подозрительного. Когда они вернулись домой, то воевод принялся за профессиональное обучение Яэ стрельбе из лука:

Он протянул ей лук:

– Встань к мишени боком. Крепко сожми лук в левой руке, – он достал стрелу из колчана и дал её дочке, – теперь зафиксируй… – он немного подумал, а потом взял с небольшой деревянной постройке свой лук, – просто посмотри. Он присел к ней и стал показывать: он вставил хвостовик стрелы в гнездо на тетиве лука. И сказал:

– Сделай так. Но пока не натягивай тетиву. Просто подними лук перед собой, – Яэ внимательно слушала и молчаливо всё выполняла.

Её отец объяснил, как правильно взять и натянуть стрелу, добавив, что со временем она найдёт свой стиль стрельбы. А пока пусть довольствуется основами. На следующей день она снова не пошла в школу, а расставшись с братом у ворот направилась к Соврору.

– Няня, пускай её всегда, когда будет приходить, – сказал он престарелой женщине.

Он вышел на крыльцо и отвёл Яэ в небольшой садик за домом.

– Сегодня не будет занятий? – спросила она.

– Не-т. Учитель не каждый день приходит, – они расположились в тени от оставшиеся кроны дерева, а ковром для них послужили опавшие листья закатных цветов.

Ей наскучило просто любоваться пейзажем и осенила идея. Она спросила:

– У тебя есть знакомый портной или в таком духе?

– Нет.

– Тогда давай заведём. – она встала на ноги, и он повторил.

– Зачем? – не понял он.

– Бежим. Расскажу по дороге, – она сорвалась с места и побежала в дом, чтобы через парадный вход выйти в город.

– Няня! Мы ушли! – крикнул мальчик, когда уходил.

Они замедлили шаг и стали осматриваться по сторонам, когда вышли на не такие уж и людные уже улицы.

– Хочешь найти швею или портного?

– Пока не знаю. Это расплывчатая идея.

– Ммм.

– Давай станем народными героями. Как твои кумиры, – её изумрудные глаза горели пламенем надежды.

Увидев это, он тоже загорелся:

– Бог Неба одевался в синие. А мы станем детьми Неба и тоже оденемся в синие, – он сжал руку в кулак

– Тогда детьми ночного неба.

– Хорошо. И ещё оденем бонданы.

– И маски.

– И маски, – они обменялись кивками.

И передохнув снова побежали пока не наткнулись на мастерскую, на витринах которой выставлялись одеяния. Они решили зайти туда и спросить. Слуга достопочтенно принял их и пригласил внутрь.

– А вы шьёте на заказ? – спросил мальчик, улыбнувшись.

Мужчина за стойкой одарил его взглядом и сказал:

– Конечно, но боюсь детишки не потянут.

– А вы скажите сколько? – добавила она, уже планируя попросить денег у отца.

– Смотря что и сколько вам нужно.

– Мы хотим простую одежду, тёмно-синих оттенков, две такие же бонданы и…

– Маски.

– Да. Маски. Тоже тёмно-синие, тканные. Два комплекта.

– Такая ткань нынче редкость. Обойдётся вам это в тридцать бумажных и шестьдесят золотых монет.

Дети переглянулись и призадумались. Услышав шаги за спинами и, увидев, что человек за лавкой поклонился, они обернулись.

– Отец? – удивлённо спросила Яэ.

– Яэ, – он взял её на руки, – делайте. Я пришлю оплату чуть позже.

– Как скажет воевод. Заказ будет годов через две недели.

– Мы запомним. Спасибо, – бодро сказал мальчик. И вышел вслед за воеводой.

– Яэ, почему ты не в школе?

– Не хочу.

– Вместо этого ты прогуливаешь занятия.

Яэ рассказала отцу, чем она занималась последние два дня и что она учиться с частным учителем своего друга, он не стал ни на чём настаивать и понтятливо кивнул, посмотрев на мальчика, а он не секунды немедля представился:

– Мой отец ранга Рэ. Имя моё Соврор. Живу я здесь. С няней и слугами. Весёлые люди, люблю их дразнить.

Воеводе было нечего ответить, и он обратился к дочке:

– Впредь сообщай мне обо всё сразу, – она часто покивала, и он опустил её на землю. – Идите играйте, но не забывай заниматься.

После этого они убежали. Пару часов спустя, когда они нагулявшиеся перекусывали у него дома, он спросил:

– Не знал, что твой отец воевод.

– Да, – она засмущалась. – Сов, когда мы не одни называй меня Сун Се. Лао Сун Се.

Он кивнул:

– Почему?

– Просто. Захотелось иметь вымышленное имя.

Он улыбнулся:

– Постреляем из лука?

– Я пока не умею.

– Так я тоже. Идём?

– Идём!

Они снова направились на задний двор, недалеко от сада было заброшенное стрелковое поле. Где они старались тренироваться.

Шли дни. Воевода забрал документы на Яэ из школы. Не только она заходила к Сову, но и он стал посещать её дом. Воевода тренировал их вместе стрелять из лука. Их супергеройские костюмы, наконец, были готовы. Бог Красноречия ходил в красно-чёрном, красно-синем. Бог Огня – в красно-оранжевом, красно-жёлтом, Бог Солнца – в жёлто-оранжевом, Бог Земли – в светло- и тёмно-зелёных тонах, Бог Гор – в коричневом, Бог Рек и Озёр – в берёзовом, Бог Дождя – в светло-синих, голубых тонах, Бог Зверей – в чёрном, а Бог Неба – в тёмно-синем. И всё это были люди; люди, вершащие справедливость. На самом деле существовавшие когда-то давно. Но разве сейчас не могут родиться новые Боги. Боги Нового Мира.

Теперь каждый день они выходили, не в дорогой одежде, не в бомжовой, а в простой. Потихоньку приближались холода и наступала зима. К простой одежде добавлялся мех, но своих действий они не прекращали. Они бегали по улицам в масках и помогали доносить покупки до дома, помогали разгружать содержимое лавок, помогали тем, чьих проблем не видел Воевод.

Они выходили каждый день и даже в праздники, но вечером их было не сыскать. Они отточили навыки стрельбы. А прославленные на уезд Ван и Цидо обучали их искусству меча, по крайней мере старались. Прошёл год и слухи, а последователях Сан Хай Сона [8] распространился и даже дошёл до столицы. Действительного тайного советника первого класса это напрягло, и он послал человека всё разузнать. Шёл уже 1439 год. Яэ недавно исполнилось семь и наступал октябрь, холода вновь начинались, но второй год они не бросали жителей. Стрелы и лук они уже держали твёрдо и если что могли защитить себя.

– В этом году много беженцев, – говорил воевод на очередном собрание.

– Воевода, боюсь среди них могут быть шпионы недругов, – произнёс один из соплеменников воевода.

– Да. Я тоже думал об этом, – тяжело вздохнул он, – но это также может быть чей-то замысел, мы подумаем на беженцев, а окажется, что шпионов подослали в роли работников. Проверьте всех!

А его дочь и Сов бегали по городу и делали добрые дела, не на роком видя ужасную картину из наплыва беженцев.

– Мы не можем ничем им помочь, – расстроенно обратился Соврор к Яэ.

– Да. И не знаем какие у них замыслы.

– Идём, Сун Се. Чем больше на них смотришь, тем хуже сердцу.

Они направились в глубь города. А у ворот толпились люди в рванных одеждах сероватого оттенка.

“Я не умею убивать. Я не умею убивать. Я не умею убивать, – это единственная мысль, которая сейчас крутилась в голове мальчика в оборванных тряпках, но с высоким хвостом на голове, – подобраться ближе, – мысли, наконец сменились другими, – ближе. Солдаты, – он завидел отряд и пронаблюдал за ними, облокотившись на невысокую стену. – Воевод начал подозревать. Их скоро раскроют. Он благородный. Дядя Зан говорил таким не выжить.” – он вздохнул и направился во внутрь города. Оборванная грязная одежда, хоть и была изношенной, но выглядела опрятно. Он несколько дней шатался по улицам, ночуя тут и там, потом забрёл в переулок и сел на небольшую стену, уперевшись ногами в кирпич – неважно, что на самом деле, важно, как преподнесут” – к нему подошёл парень, оторвавший его от мыслей.

– Не боишься с палиться? – спросил, он усмехнувшись.

– Я ребёнок. Мне нечего не сделают.

– Ты, что смерти не боишься?

– Давно уже – нет. – он гордо поднял голову. Не боялся он смерти.

“Я Шао. А имя моё Колан. Боялся бы смерти, умер бы от первой пытки. Но я хочу научиться убивать. Я не умею убивать., – парень давно отошёл от него, а мальчик лёг на широкую поверхность стены и закрыл глаза, пока он дремал на него спустился красный клиновый лист, когда его янтарные глаза заметили закатный лист, то рука взяла его, – Я даже не помню своих родителей”.

В этот переулок забежали двое в синих костюмах, запыхавшись они отдышались. Мальчик лишь краем глаза взглянул на них.

– Последователи Сан Хай Сона?

– А ты? – спросил Соврор.

– Я раб. Имени у меня нет.

– Почему ты лежишь здесь? – моргая немного от ослепившего её солнца спросила Сун Се.

– А где ещё? Здесь тихо, вид красивый. Хорошее место, чтобы побыть в одиночестве. Или… – он сел и спрыгнул на землю, – к примеру, скрыть шпионов.

– Шпионов? – недопонимающе спросила она.

– Сан Хай Соны. Благородство – не стоит жизни. Передайте это воеводе. – сказав это он прошёл между ними и больше даже не обернулся.

– Кто он? – задумалась она.

– Не знаю, – засомневался Сов, – он выглядит не старше нас, но так говорит.

– Рабы так не говорят, мы так не говорим. Надо сказать, папе, – Яэ поторопилась домой.

На людных улицах уезда она больше никого не замечала, просто бежала, что есть сил. Пока не прибежала домой и не распахнула двери в зал, где шло совещание, а за ней не вбежал Соврор.

– Отец!

– Воевода!

– Что вас привело? – никто кроме воеводы не осмелился ни слова сказать.

– Мы встретили мальчика, он намекнул на местоположения шпионов. И говорил очень заумно, – она произносила торопливо и еле понятно.

– Хотя не выглядел старше нас.

– И ещё он просил передать. Как же там…

– Благородство – не стоит жизни.

– Да-да. Так.

Воеводу это заставило задуматься, и он попросил всех покинуть залу.

Ещё несколько дней он провёл в размышлениях, а его жена приказала обыскать тот район и нашла трёх шпионов, на тот момент мальчика в уезде и след простыл, он уже давно переоделся в приличную одежду и верхом на коне отправился в столицу Аитернус.

Как только он прибыл, чёрные одежды мелькнули сквозь ворота и серебряный знак второй степени блеснул на Солнце. Он вошёл в поместье роскошно украшенное к наступлению пиршества и на крыльце дома упал на колени:

– Раб Шао просит первого действительного тайного советника первого класса принять его. Извиняется за опоздание, – он повторил это четыре раза, стоя на залетевшем кольце под холодным снегопадом, прежде чем его согласились принять.

Он вошёл в помещение, стены которого вовсе не были пронизаны теплом, хоть здесь томили камин.

– Всех шпионов повязали? – человек сидел в кресле спиной к Колану.

– Да. Раб Шао извиняется, за то, что не смог уберечь их.

– Ты не виноват.

– Нет, – он упал на колени на деревянный пол. – Виноват.

– Ты не смог бы ничего против армии воевода, – он встал обошёл кресло и повернулся к нему лицом.

На вид советнику можно было дать лет пятьдесят, его возраст выдавала чёрная бородка и морщины на лице. Он подошёл к деревянному шкафу и открыл правую дверцу, аккуратно взяв с полки сложенный мех.

– Знаю тебе нравится чёрное, – он расправил мех и подошёл к Шао Колану, осторожно одев на мех на его плечи и застегнув на груди. – Обещают холодную зиму. Побереги своё здоровье.

– Да, – покорно ответил Колан.

А советник поднял его с колен за наручи, каждая из которых рисовалась выпуклостью в виде змей. Весь в чёрном он вышел на улицу, где стена снежинок не прекращая сыпалась с неба. Белоснежные узоры почти мгновенно таяли в его чёрном огне.

“Я не умею убивать” – фраза пронеслась в его мыслях, будто в замедленной форме. Он вытянул руку перед собой и на ладонь приземлялись снежинки, от холодности которых шла дрожь по всему телу:

– Пока неизменное сердце не покажется злое, может, хладнокровное, но этого не скроешь, – “Философ Пасаерэ, из «трудов о невыносимой мысли, путь благородного война»”.

Колан спокойно покинул особняк, а за его спиной в паре метров пошли двое высоких парней – слуг, которых даровал ему действительный тайный советник с год назад. Он вышел в город, где была предпраздничная суматоха, которую он никак не понимал. Люди суетились и тратились, но всегда радовались приходу праздника. Ему было чуждо такое поведение, он не видел разницу между днями, которые люди называли праздниками и обыденными. В любой из дней приходилось работать, стирая руки в кровь и сгибая спины, но почему-то в какие-то они всё проклинали, а в какие-то радовались всему.

Он прошёл улице несколько раз чуть не снесённый толпой, наконец, вышел на непроглядный пустырь, который полностью замело снегом. Как только он вышел сюда, сразу повеяло грустью, а глаза его наполнились слезами, но почему он и сам не понял. В городе неслышная, здесь шумела вьюга. Но сквозь неё слышался плач… плач не снегов и не ветра, а человеческий женский плач. Колан сразу же побежал в ту сторону, откуда он доносился. Слуги пожали плечами, но тоже ускорились. Город находился на возвышенности, а плач был снизу, он аккуратно спустился с возвышенности и подошёл к женщине, у неё были покрасневшие от холода руки и покрасневшие от слёз глаза, она сидела на снегу, а рядом была выкопана небольшая яма, которую заваливало снегом всё сильней, за спиной женщины он увидел чёрную ткань, обмотанную вокруг чего-то. “Здесь могилы” – это единственная мысль, которая осенила его. Он развязал мех и, сняв с себя, приблизился к женщине. Кол без слов обкрутил её руки мехом. Женщина, до этого не замечавшая его, посмотрела на мальчика, он заметил, но нечего ей не сказал. Поднявшись с колен, он обернулся к высоким парням:

– Найдите лопаты. Откопайте могилу, – как только он это произнёс, то по коже пробежали мурашки.

Слуги переглянулись и ушли в сторону города, вернувшись в течении получаса с лопатами. И начали раскапывать яму, которую засыпало. Колану это зрелище показалось ужасающим и он не смог долго наблюдать за этим из близи. Он медленно отправился на возвышенность, и подняв голову увидел там силуэт мужчины. По силуэту и не скажешь был он рад или недоволен. Когда Колан подошёл к мужчине, то отдал ему сдержанный поклон и повернулся лицом к низменной части.

– КолКол, позволь спросить: что ты делаешь? – человек пытался скрыть, но всё равно по голосу было слышно, что он волновался за будущее мальчика.

– Так нельзя, министр Зан? – спросил он, не отрывая взгляда от свекающих на солнце лопат. И всё сильнее углубляясь в мысль: “Последователи Сан Хай Сона, что они сделали?” Ведь нечего плохого или противоречащего, он надеялся, что с возрастом он поймёт политику первого действительного тайного советника первого класса.

– Нельзя? – его голос вовсе не был осуждающем, скорей пытался понять откуда у мальчика столько храбрости, делать вещи, на которые не способны даже устоявшиеся справедливые чиновники. – Громко сказано.

Но и мысли молодого министра в золотых одеяниях тоже не были столь просты. В его голове крутилось воспоминание недавнего события.

“Молодой мужчина тогда попросил принести слуг мех своему сыну и сам одел его, со словами здоровье и наследника или вроде того, одна работящая женщина услышала это и её разорвало:

– Наследник семьи?! А наших семей нет наследников?! Им здоровье беречь не надо?!

За дерзкие слова в адрес именитого чиновника женщину избили, а куртизанка Си рассказала Зан Са Тэ, на что она была обозлена. Причина вызвала у Зан Са Тэ сожаления, но не слёзы. Каждый раз, как он видел очередную несправедливою или невинную смерть это вызывало у него слёзы, но он каждый раз выражал на лице безразличие. Это настолько прижилось, что теперь он разучился плакать, каким бы не был повод.

– Она смертельно больная женщина у двое детей, оба мальчики – наследники мастерской отца, погибшего из-за призыва. Работают день и ночь непокладаю рук, чтоб прокормиться. Не по годам взрослые. Одному двенадцать, второму десять.”

– К тридцати я стал осторожней в словах, а ты пока даже действий не стесняешься, – тихо сказал молодой министр, посмотрев на мальчика.

Снегопад даже не думал останавливаться, он становился только сильней. Промёрзшая от долгих минусов почва почти не поддавалась железу. Один из слуг выпрямился и рукавом светло-зелёных одежд вытер со лба пот, посмотрев на возвышенность и недовольно фыркнув.

– Чего вздыхаешь? Продолжай копать, а иначе засыпает, – другой не отрывался от дела не на минуту.

– Он раб, ниже слуг. Почему канцлер отдаёт ему предпочтение?

– Какая тебе разница? Просто служи тем, к кому ставят. Так голову сносишь.

А Колан задумался над сложившийся ситуацией и у него возник вопрос:

– Министр Зан?

– Ммм?

– Здесь кладбище?

Молодой министр не знал, как ответить и опустил голову в поисках раздумий, но не успел ничего придумать.

– И здесь хоронят никого, как… как мои родители? – он спросил это так по-детски просто, но с такими янтарными грустными глазами, смотрящими прямиком в душу, что у господина Зан в горле замерли слёзы.

Он понял, что скрывать, не говорить или врать – сейчас не выход.

– Жители столицы… – он помолчал и продолжил, – беднейшие слои общества. Люди, которые работают слугами или через третье руки и… – он не смог смотреть на ребёнка и отвёл взгляд, – проданные в рабство. Они хоронят здесь своих близких. Услуги от государства… многие не могут позволить, а многим не принято.

На глаза Колана навернулись слёзы, он уже видел пышные похороны: по городу проходила свита, сопровождавшая гроб. Всех, кого в тот день видели радостных избивали до полусмерти.

– Мир несправедлив. Поэтому все, кто могут – стремятся к власти. Я тоже так поступил, – ему стало стыдно за свои действия и очень тихо он произнёс, – но слишком поздно.

В этот моент к ним поднелись слуги и нехотя отдали поклон.

– Мы закончили, – произнёс один, более смеренный, он протянул мех ребёнку, – вот. Женщина просила отдать тебе.

Колан посмотрел на чёрный мех, покрывающийся снегом, а, взяв его, перекинул через плечо.

– Идите отдыхать, -сказал он.

– Если спросит, скажите Вышепочтенному, что я верну ему Колана, – улыбнулся господин Зан, будто потеряв прошлое настроение.

Слуги пожали плечами и отправились в сторону столицы.

– Колан, идём. Кое-что покажу тебе, – министр Зан взял мальчика за руку и повёл в сторону от столицы и с возвышенности.

Пока они шли всё вокруг покрывалась всё большими сугробами, а потом завидели человека. Министр Зан по силуэту его узнал и удивился:

– Чан Чо?! – телохранитель обернулся на них и помахал рукой.

– Идём, – ответил на непонятливый взгляд КолКола Зан Са Тэ, – это мой… – он долго не находил слов, потом договорил, – охранник.

Они спустились, мальчик заметил две торчащие из сугробов дощечки с символами. А охранник господина Зана стоял с опалённой деревяшкой и растапливал вокруг дощечек снег.

– Министр Са Тэ, смотри, – грубым басом сказал телохранитель и отошёл.

– Чан Чо, это… – он печально улыбнулся и обратился к Колану, – я их хотел показать.

– Ваши родители? – спросил ребёнок, на что министр кивнул.

– Они умерли до того, как я сдал гос экзамен, но после того, как с ними, сюда переехал.

– Господин Са Тэ.

– Погоди, шрамик, – со слезами в глазах сказал министр, а потом обратился к ребёнку, – запомни одну вещь, – он присел к нему на корточки, – ни вздумай никогда огорчаться на долго. Даже если потеряешь очень близких людей, замены которым нет. Ты всегда найдёшь тех… Всегда будут те, кто поддержат тебя. Понял? – мальчик кивнул.

“Какой праздник? Люди теряют близких. А всем дела нет”, – по телу ребёнка пролетел холодок.

А в Таньсо Воевода не хотел напрягать своими думами близких, но одному всё нести становилось всё трудней… Ван и Цидо видели, как он уходил в себя всё глубже и начинали беспокоиться. Ван много раз задавался вопросом о недоверие. И не понимал, почему воевода не мог отличить людей, желающих ему добра от нежелателей. Почему всех записывал в последнею группу?

– Давай. И вот так, – а размышляя над этим, он наблюдал за тем, как Цидо тренирует маленькую госпожу.

– Братец, теперь верно? – спросила она, находясь в нелепой позе.

– Ну уже лучше, – усмехнулся он и посмотрел на своего брата, тот легонечко кивнул.

А пока Цидо отвлёкся во двор вбежал Соврор. С двумя разноцветными яйцами в руках, нелепой шапке и коричневым утеплённом костюме.

– Яэ! Смотри, – он показал ей, что было у него в руках, – Это стихийные яйца. Купцы привезли их из далека.

– Стихийные? – удивлённо спросила девочка.

– Да. – он улыбнулся и начал объяснять, – Их надо согреть лунными лучами в ночь, когда с небес будет снег. Из них вылупятся стихийные птички. Они буду светится. Могут цветом любой из стихий. А потом полетят сквозь метель к лунному свету.

– Пойдём сегодня, – предложила она, надеясь на снежную ночь.

Он закивал. А Цидо не уследил, и они уже успели убежать. Был уже вечер и отпускать их одних было нельзя, к тому же в любом случае госпожа пришла бы к ним за объяснением… А мечники не хотели этого, поэтому ушли вслед за детьми. Ранние сумерки наставали, снег шёл не переставая, а купцы всё не заканчивали работу. Цидо наклонился к Вану, со скрещенными на груди руками:

– Может нам тоже купить этих птичек? – широко улыбнулся он, дурачась. Его брат закатил глаза и отошёл, а Цидо усмехнулся, – Ван! Меня подожди, – он вприпрыжку догнал брата и положил свой локоть ему на плечо, проследив за печальным взглядом.

Ван смотрел на клетку, где был заточён благородный дракон, горного происхождения. Ещё во времена Вайндеге много веков назад существовало единственное в своём роде государство Киенде, климат которого позволял драконам процветать. Оно было единственным из девяти государств, входящих сейчас в состав Монминджии, где драконов было в избытке и единственным, где они могли рождаться. Киенде в большинстве своём горная местность и самый распространённый вид был именно – горные драконы, а самый редкий – пламенные. Интересный факт: именно пламенного дракона правитель Киенде Гансаре подарил своему другу, который на тот момент являлся одним из князей Лонлецзу, намекая на его огненный характер.

– Он живой, – сказал Ван не отрывая взгляд от клетки.

– Мы тоже, – вырвалось у Цидо.

И они оба наблюдали за клеткой, около который человек зарабатывал словами:

– Подойдите посмотрите! Единственный выживший! Это дракон! С гор запада страны.

Они наблюдали за этой неприятной картиной, пока свет полнолунии не осветил рынок. И с разных уголков переполненной площади в небо всплыли огоньки, разноцветные жар-птички если присмотреться.

Соврор и Яэ также наблюдали, как их птички устремляются к небу. Всего через несколько минкт все собрались в стаю… и напрвились к Луне. По сказанью все желания должны сбыться, если птичка до Луны долетит. Маленькая огненная жар-птица отражалась в глазах дочки воевода, пока не скрылась за ночными облаками.

“Я хочу переродится в прошлом – Ван не верил в птичек, но верил в звёзды и на единственную звезду загадал желание, – в Вайндеге”.

К детишкам подошёл слуга Сова и сказал:

– Молодой господин, уже поздно нам пора возвращаться.

Цидо тогда тоже не стал медлить:

– Маленькая госпожа, с ним я полностью согласен.

Она кивнула и на этом они с Соврором распрощались.

Шли дни, а их дружба всё крепчала, а желание помочь всем росло, но росло не только оно, но и не доверие столицы к главе уезда. Когда 1440 год растопил снега, ударился в жар и вновь покрылся листьями, их терпение лопнуло. Думы воеводы могли его больше не тревожить…

В один день, когда небольшой слой снега покрывал тропинки, а на небе ярко мерцало солнце в дом воеводы пришли несколько людей с Императорским указом и сопровождала большая свита, что очень смутила Вана и Цидо, они привыкли видеть здесь важных чиновников, но чтоб так много солдат. Такое было впервые.

В лагере на берегу реку канцлер, как раз, рассказывал методику убийств. И показал на практике, убивая пленных.

– Самое главное – это не дрожащая рука и чёткий удар. Ты понял?

– Да, советник.

– Тогда, – он обвёл взгляд комнату и медленно выпрямил руку на одно из стоящих охранников, – вот его.

Мальчик крепко сжал в руке нож обратным хватом и направив острый, как лезвие взгляд в сторону того охранника и несколько быстрых шагов спустя, он подпрыгнул с раскрута перерезав ему шею, когда он приземлился, а охранник упал замертво, то мальчик получил одобрительный взгляд советника и после того как последний вышел, КолКол разжал ладонь и посмотрел на нож, с окровавленном лезвием, в руке, и в этот момент в голове мелькнули кадры могил родителей министра Зан и плачущей женщины в тот день. Так ли хорошо уметь убивать? Если смерти и так слишком много? Морально подготовленный, но он начал задумываться над такими неизведанными ещё вопросами.

А, выйдя на продуваемый сильным ветром берег, совтеник первого класса встретил там подданного министра, который поздоровавшись, решил начать беседу четверостишием:

– Партрет плачет,

Видя с деревьев летящие листья

Это значит,

Что зимой ничего не случится.

– Ты не прав, министр Зан.

– Ну я и не знаю всех ваших замыслов, Вышепочтенность

Советник первого класса улыбнулся и посмотрел на министра:

– Зан Са Тэ, я бы хотел, чтоб впредь именно ты проводил экзамен на государственную службу, – слова министра удевили, но он не мог не поблагодарить, хотя оказалось, что советник не закончил, – когда малыш КолКол вырастет он будет помогать тебе в этом.

“Вырастет? – он обернулся головой на палатку, – Шао… – и улыбнулся, – уж надеюсь”.

В это время воевода по императорскому приказу отчитывали за измену. Прибыли не только чиновник, но и глава гвардии самого Императора со свитой из солдат.

– Я, Ян Сюа Рэ, прибыл в уезд Тянсо от лица Императора наказать вас по закону, – он старался говорить грозно, несмотря на то, что выглядел молодо, он часто поморгал, осмотрев всех людей в зале, – По закону, – ещё раз повторил он, – а закон гласит, что измена карается казнью всех близких родственников. Ну ещё, по закону, у вас есть двадцать четыре часа, чтоб найти доказательство, что вас обвинили ложно, – он немного покивал и добавил, – это всё, – улыбнувшись.

Потом спрыгнул с лестницы и отправился во внутренний двор, будто ничего серьёзного он не сказал и не приписал никому смертный приговор.

– Отец, – произнесла Яэ, но он быстро перебил её.

– Не волнуйся. Мы не изменщики. Закон способен защитить нас, – хоть он и сказал это, но уже понял, что нежилец и, возможно, молодому министру стоило верить больше…

Он попросил Яэ погулять с другом, как ни в чём не бывало. А сам остался с женой и мечниками.

– Господин, я умру за вас и умру с вами, – немедля ни секунды это вылетело из уст Цидо.

– Я полностью солидарен со своим младшим братом, – Ван отдал воеводе поклон.

– Лучше защитите Яэ, – произнесла госпожа Мансу.

– Да, я согласен, – подтвердил слова жены, – Я хорошо просчитался, но она в этом не виновата. Я слишком показушничал. Это мой последний приказ вам.

Возможно люди, живущие одним днём не верили, что завтра умрут. Или… слишком хорошо знали, что это неизбежно.

– Знаешь, Ван, мы столько лет живём вместе. А я только сейчас понял. Мы никогда не пили вместе, – произнёс Цидо, когда они покинули зал.

– Так давай купим самое дорогое вино и найдём самую высокую крышу.

К вечеру они уже сидели на самой высокой крыше и пили самое дорогое вино…

А командиру прилетали вопросы от подчинённых:

– Нет суеты. Не странно это? Командир? Может у них уже все улики есть?

– Если бы были, они бы мне их предъявили, наверно, – он почасал затылок и поравил красный халат, – Я не знаю как это устроено, ясно. Я пару месяцев на службе. И не понимаю зачем казнить детей. Конечно, таков закон. Но может поправки внести, не?

– Вам можно рассуждать о таком?

– Наверно, нет. Не знаю. Об этом со мной не говорили, – он проморгался, а потом махнул рукой и сказал, – будь что будет.

А Ван уже в полупьяном состояние беседовал с младшим братом, любуясь красивым видом на прекрасные фонари уезда.

– А ветер холодный

Ставни срывает бешено,

Жаль только, не знает,

Что всё предначертано.

– Красивые строки.

– Хочу умереть с этим стихом на устах.

“Мы завтра умрём.” – на глазах Цидо застыли слёзы, и он сказал:

– Давай допьём кувшины за длинные реки и полноводные озёра. За великолепную встречу в новой жизни.

На следующий день подчинённые прибывшие с командиром, заточили мечи и поставили на колени семью воеводы. Воеводу и госпожу Мансу казнили быстро, отрубив им головы. Казнить детей таким способом было непринято, и солдаты решили задушить девочку, что Ван и Цидо делать не позволяли. Они сказали ей уходить, жестоко соврав:

– А как же мама и отец?!

– Не волнуйтесь, маленькая госпожа, они ждут вас. Они обязательно вас найдут, – Цидо говорил из-за всех сил сдерживая слёзы.

– А вы, братец?

– Мы догоним вас, – Ван присел на корточки и обнял её, – Вы же верите нам?

Всё это был словно туман. И воспоминания, которые не должны были быть реальностью. Окровавленные клинки в их руках, не успевали очистится, как снова краснели, а одежды пачкались всё больше. Мечники предвидели свой конец, когда их окружили, но тянуть время, продолжать отвлекать и не сдаваться – это даже не школа, это состояние души.

– А ветер холодный, – Ван начал эти строки, когда ситуация стала совсем безвыходной. Он направил свой меч в солнечной сплетение одного война и вследущию секунду перерезал горло другому, – Ставни срывает бешенно! – когда он отрубил руку стражника, другой проткнул ему поясницу со спины, но мечник быстро обернулся и обрубил ему ноги. – Жаль только не знает, – он упал на колени из-за слабости глубоких ран из его рта потёк водопад крови, – Что всё, – в этот моент у него перед глазами заблестел клинок и силуэт человека показался и направился к нему, когда Цидо заметил это он встал перед братом и проткнул этого стражника в солнечное сплетение, но клинок успел пройти в грудь Цидо, – предначертано, – в этот момент по смене Вана прорезался чей-то клинок…

А маленькая Яэ бежала, что у неё было сил.

– Хорошо. Хорошо, – Ян Сюа Рэ аплодировал уличному театру, – Прекрасно.

Когда заметил бежавшую дочку воеводы. Он быстро проскользнул за ней взглядом и направился следом. Он видел, что за ней гнались его солдаты и нахмурился. Ему не показалось это справедливым, и он опустил глаза. “Так нельзя”– промелькнуло у него в мыслях и, осмотревшись по сторонам, запрыгнул на ближайшее здание. Сюа Рэ отследил девочку и прощитал, чтоб спрыгнуть перед ней. Как только он появился перед ней, она отшатнулась назад:

– Командир?

Увидев её испуганное лицо, он начал без предисловий:

– Беги к знакомым или друзьям. К тем, кому веришь, – он обогнул её и направился на встречу своим солдатам. Неосознанно она послушалась командира и, что оставалось сил побежала домой к Соврору.

А Ян Сюа Рэ остановил своих людей словами:

– Не стоит утрудждаться. Нао Фа Яэ ещё ребёнок. На улицах в её возрасте… не выжить, – он сказал это и только потом задумался: “Что я делаю?”

Его улыбка быстро потускнела. Его люди доложили, что все кроме дочки воеводы в поместье были убиты, и их тела собираются сжечь.

– Сжечь?! – по его коже побежали мурашки, а голос задрожал, – но он-ни же л-люди, если мы их убили надо хотя бы п-п-похоронить.

– Ваша Светлость, таков Императорский закон, – спокойно произнёс слуга в доспехах.

– Закон? Кто это придумал? Даже если они и преступники – так нельзя!

– Ваш Светлость! Вы Императорский зять!

– И что? Я мнение своё высказывать не могу? – его покрасневшие карие глаза говорили больше и смелее, но он понимал, что при том существующем статусе, который есть держать язык за зубами было необходимо. Иначе он бы подставил очень большее количество людей.

Вместе с солдатами он вернулся в поместье воеводы, где все тела уже сбросили в кучу. Как только он посмотрел на неё, то все видневшиеся лица врезались ему в душу. А быстро заполыхавший костёр не исчез из глаз, даже после того, как день закончился и наступила сумрачная ночь и невыносимая тишина.

У него было ощущение, что в здание он будто задыхается от запаха гари, но даже выйдя на улицу он не смог избавиться от этого ощущения в воспоминаниях ещё чётко виднелись лица сожжённых в том костре людей.

Он сел за стол в беседке и окунув кисть в чернила на белом листе бумаги принялся рисовать очертание лица… Каждый новый лист – это новый портрет.

– Я ведь, даже не знаю их имён, – с грустной усмешкой и выдохом пара произнёс командир.

Его мысли были заняты совсем другим: “Но почему ты принцесса? Почему? Если бы я так и не знал было бы лучше. Я ничего сказать не могу теперь. Как я боюсь…” – он выронил кисть, оставив чернильный след на чистом холсте и закрыл глаза. Перед которыми мелькнуло всё хорошее и прошедшее… Те времена, когда он ещё не знал, что его невеста принцесса.

Несколько дней спустя командир с солдатами покинули уезд, а Яэ вместе со своим другом и его слугами наведалась домой… где нечего не осталось так как было, даже люди. Особенно люди.

Несколько месяцев спустя командир вернулся во дворец:

– Ян! – воскликнула девушка, увидев возлюбленного, и побежала к нему на встречу.

– Майи! – он тоже очень обрадовался и поймал её в свои объятия.

– Сюа Рэ, – обратился подходящий Император.

Он в момент секунды получил поклоны ото всех стоящих.

– Ваше Величество, – поклонился командир.

– Брат, – поздоровалась принцесса.

– Как прошло?

– Преступники наказаны по закону, – он отдал ещё один поклон, чтобы скрыть испуг на лице. Лищь от одного воспоминания он сразу перемещался в тот костёр…

– Хорошо. Я дам тебе пару выходных, – Император развернулся и отправился дальше.

А его командир поднял голову и, посмотрев на принцессу, взяв её за руку:

– Идём! – и быстро потащил за собой.

– А сколько ему лет? – в стороне спросил советник у своего слуги.

– Девятнадцать, господин.

– Перспективно.

Командир остановился на обрыве.

– Что мы здесь делаем?

– Я соскучился по этому виду. Хочу полюбоваться им с тобой, – он улыбнулся, и они сели на свисшую скалу.

Он лёг на её колени на бок и сказал:

– Помнишь, мы раньше часто приходили сюда?

– А как забыть? – она погладила его по волосам, а по щекам Сюа Рэ потекли слёзы. Он и сам не знал, когда отойдёт от того случая.

***

Настали холода

И лист последний

Летит над бульваром

Осенней порой,

Возможно,

Дворцовый воздух тугой…

И новым отваром

Лекарь Императора травит.

И “старый” совет министр ему даёт,

И, может быть, ночью: умрёт, не умрёт

В ярком огне мирный уезд,

Где воеводова дочь

Готова помочь

Всем жителям этих мест…

Конец Мирного Уезда.

Примечания:

[1 ] В одеждах золотого цвета ходили только самые близкие, приближённые Императора или регента, если Император несовершеннолетний или не может править самостоятельно.

[2] Министр потерявший статус во время политической борьбы, но всё ещё имеющий почтение в обществе и пользующаяся уважением и ниже- и вышестоящих

[3] Тэр – уменьшительное ласкательное обращение к супругу/супруге. Обычно ставится после имени.

[4] Шинье – ранее обращение, распространённое в Лонленцзу (государство, существовавшее до 11 века, возглавляемое Императорское семьёй Сан, его территория сейчас входит в состав Монминджии). В некоторых семьях обращение сохранилось, но потеряло изначальный смысл (старший брат по школе, учителю), приобрело иной смысл – обращение к уважаемому старшему, но имеющие романтическую подоплёку. Чаще всего используется женщинами по отношению к мужчинам, как форма заигрывания или выражения чувств. Выражение стало нарицательным.

[5] Аитернус был столицей Лонленцзу всё время пока существовало государство, на время междоусобиц столицей он не был, но снова сделали, когда страну переименовали в Монминджию, решили отдать дань старым времена и последний раз почесть Вайндеге, сделав столицей город, где свободный мир зародился.

[6] Рэ – титул чиновников среднего звена, – начинаются с 6 ранга.

[7] Дайо – титул чиновников из небогатых семей – не имеют рангов.

[8] Сан Хай Сон – один из первых известных личностей династия Сан. Ещё при закладке дворца в Аитернусе он прославился тем, что помогал всем, кому мог. Говоря известным всем языком – это был Робин Гуд. Он никогда не был Императором, наоборот, он был полукровным братом первого Императора, и внебрачным сыном отца первого Императора.