Опаленные души. Часть 1: Черная ведьма

Глава 1. Старинное зеркало

Зачастую самые большие изменения в нашей жизни начинаются с чего-то малого. Это может быть случайный разговор, короткое письмо или недавно появившееся телеграфное сообщение. Эти маленькие вещи внезапно возникают в вашей жизни, и годы спустя вы уже не можете вспомнить, кто передал вам послание или какого цвета были чернила на куске бумаги. Но вы твердо помните сам факт и мучительно размышляете, что могло бы случиться, если бы вы не услышали тех слов или пропустили письмо.

В случае семьи Чендлер новость была передана через зеркало. Самое обычное маленькое зеркальце, раньше принадлежавшее миссис Чендлер… Мистер Чендлер клялся, что понятия не имел о наличии подобного предмета у своей жены. И почему миссис Чендлер не сказала ему, что является владельцем артефакта – редкого и очень дорогого удовольствия, которым могли владеть только представители аристократического рода.

А началось все обычным летом в маленьком английском городке с одной любопытной девушки, заскучавшей на каникулах. Точнее, нет… Если совсем углубляться в причины, то все началось с внезапной смерти миссис Чендлер, которая оставила после себя непонятное завещание. Хотя… это тоже неверно. На самом деле все началось со встречи мистера Фрэнка Чендлера, обычного банковского служащего, и мисс Блэк, уборщицы неизвестного происхождения. Мисс Блэк была девушкой самой заурядной внешности: она была обладательницей длинных черных волос, средних размеров груди и сурового, будто высеченного из камня лица. Единственной отличительной чертой женщины был жуткий шрам от ожога, покрывавший всю ее руку. Этот же шрам сводил на нет самую привлекательную часть ее внешности – бледную аристократическую кожу. Для любой женщины подобный изъян был бы фатальным приговором, даже если не брать во внимание ее неизвестное происхождение и диковатые, грубые манеры. Тем не менее мистер Чендлер был очарован с первого взгляда и немедленно предложил уборщице обвенчаться. Та без сомнений согласилась.

Разумеется, все коллеги мистера Чендлера отнеслись к этому возмутительному союзу с искренним непониманием, и репутация Фрэнка была запятнана навсегда, хороня его надежды на повышение. Впрочем, мужчине было плевать: любовь затмила его разум. Вскоре мисс Блэк стала миссис Чендлер и подарила любящему мужу двух дочерей-близняшек… Ходили слухи, что миссис была не в восторге от этого факта, но кто верит злым языкам? Одной девочке дали имя Рената и поручили заботы по хозяйству, как только она достаточно подросла. Как ни странно, но со временем мать потеплела к дочери, и если бы кто-то решил спросить Ренату о причинах, то девочка бы вспомнила странный шарик, который мать давала ей подержать. Шарик был самым обычным металлическим шариком, и девочка не понимала, почему ее мать была так в нем заинтересована. Особенно учитывая, что он был очень тяжелым и холодным. Миссис Чендлер так и не ответила на ее вопрос, но стала относиться к дочери лучше.

В отличие от второй дочери. Там ситуация была обратной… Сначала миссис Чендлер весьма любила маленькую Элеонору и нянчила ее вместе с Ренатой. Но потом маленькой девочке дали тот самый шарик… Хотя нет. Это был другой… Шарик Ренаты был металлическим и очень тяжелым. Шарик Элеоноры же был легким как перышко и весело прыгал по полу. Когда миссис Чендлер увидела это, то помрачнела как смерть. С тех пор она сильно охладела ко второй дочери… Да, миссис Чендлер была непростой и импульсивной личностью. Многие даже говорили, что весьма безответственной.

А потом, к великой радости Фрэнка Чендлера, родился маленький Джордж. У малыша были темные волосы и странные бездонно-черные глаза… По крайней мере, так казалось присутствовавшей при родах Ренате. (Миссис Чендлер наотрез отказывалась рожать в больнице. Более того, все роды были домашними и проходили без повитухи. Миссис Чендлер справлялась с ними в одиночестве.) Как ни странно, когда миссис Чендлер показала Джорджа отцу, его глаза были обычного карего цвета. Возможно, Ренате показалось… Ей постоянно казались странные вещи.

Впрочем, несмотря на все странности матери, Рената любила миссис Чендлер. Та отвечала ей сдержанной взаимностью… Казалось, Рената была единственным человеком в доме Чендлеров, которому симпатизировала женщина. К мистеру Чендлеру она относилась равнодушно, Элеонору избегала, а Джорджа ненавидела. По крайней мере, Ренате так казалось… Но, как мы помним, ей часто казались странные вещи. Особенно когда рядом была ее мать.

И даже после смерти… завещание миссис Чендлер было максимально коротким. Единственным человеком, который получил наследство, была Рената: ей досталась дешевая подвеска в виде птицы, находящаяся на тоненькой позолоченной цепочке. Остальные вещи ее последней волей было приказано закрыть на чердаке и никогда не вытаскивать на свет. Что и выполнял любящий и скорбящий супруг… Пока однажды отчаянно скучающая Элеонора не пробралась на чердак.

Элеонора Чендлер была красивой девочкой четырнадцати лет с прекрасными волнистыми темными волосами и глазами глубокого карего цвета… Человек, смотревший в эти глаза слишком долго, мог бы поклясться, что иногда в них виднелся черный отблеск, но, разумеется, это было лишь глупым видением. Элеонора являлась гордой обладательницей веселого, энергичного нрава, резкого языка и немного капризного характера. Она была настоящей противоположностью своей сдержанной старшей сестры, чем несказанно радовала своего отца. Тот обожал дочь до безумия… Многим казалось, что слишком обожал, зачастую игнорируя остальных двух детей.

Впрочем, мы немного отошли в сторону… С чего же начался наш рассказ? Ах да… это было зеркало. Обычное маленькое зеркальце, которое скучающая Элеонора нашла на заброшенном пыльном чердаке. Хотя нет, это не совсем верное описание событий. Сначала девушка обнаружила небольшую коробочку из лакированного темного дерева, покрытую странными символами. Скучающая Элеонора потратила несколько минут, рассматривая непонятные знаки, после чего открыла эту коробочку (что было неожиданно тяжело, так как крышка поддавалась с трудом) и обнаружила внутри красивое овальное зеркальце. Заинтересованная девочка аккуратно достала неожиданное сокровище из футляра и пристально осмотрела, почти не веря своим глазам. Оправа зеркальца очень походила на серебро и была инкрустирована неизвестными девочке переливающимися синими камнями, вокруг которых виднелись те же непонятные Элеоноре таинственные символы. На лице девочки проступила робкая улыбка, и она поднесла зеркальце к лицу, чтобы полюбоваться своей красотой в окружении серебра и красивых камней. Мысленно Элеонора уже представила, куда она спрячет нежданное сокровище и как сможет выгодно его использовать.

А потом отражение девочки пропало, сменившись какой-то уродливой старухой. Элеонора в ужасе закричала и отшвырнула зеркальце в сторону.

– Вы имеете в виду, – осторожно начал Фрэнк Чендлер, – что моя жена была огненной аристократкой?

День у мистера Чендлера выдался непростой. Впрочем, как и любой другой: спустя столько лет Фрэнк так и не смог добиться повышения – подмоченная репутация легла тяжелым бременем на плечи немолодого мужчины. Но он не унывал: в его жизни была любовь, которая дала ему замечательных детей. А то, что он все еще младший клерк в возрасте тридцати шести лет, было малой ценой за подобное счастье… К сожалению, проще работа от этого не становилась. Как и снисходительно-презрительное отношение коллег. Благо стоило ему прийти домой и увидеть любимую Элеонору, как все его тревоги уходили прочь.

Обычно, но не сегодня. В этот день его Элеонора преподнесла ему неожиданный сюрприз, спустившись с чердака вместе с… артефактом.

– Да! Бабушка говорит, что матушка принадлежала к уважаемому аристократическому роду! – восторженно воскликнула Элеонора. – И мы, как ее дети, тоже к нему относимся! – ее глаза горели незамутненным счастьем.

Фрэнк невольно улыбнулся, обожающе смотря на дочь. Увидевшая это Рената тяжело вздохнула и поняла, что пришло время ей вмешаться в ситуацию. Она отпустила руку неугомонного Джорджа и подошла к зеркальцу, аккуратно установленному на столе. В нем виднелось отражение неизвестной девочке пожилой женщины, которую Элеонора назвала бабушкой. В жизни Ренаты была только одна бабушка, и та точно не имела обыкновения появляться в зеркалах в виде слишком независимого отражения, поэтому девочка относилась к происходящему с большой нотой здравого опасения. Ей рассказывали слишком много поучительных историй на ночь, чтобы Чендлер не глядя доверилась таинственному доброму отражению, появившемуся в магическом предмете. Но и грубить возможному представителю аристократии Рената опасалась.

– Добрый день, – учтиво произнесла Рената. – Меня зовут Рената Чендлер, старшая дочь Фрэнка Чендлера. Как я могу вас называть? – вежливо спросила старшая из детей Чендлеров.

Отражение пожилой женщины оторвалось от наблюдения за Элеонорой и Фрэнком, переводя взгляд на Ренату.

– Меня зовут Агнесс Гостфайер, моя дорогая, – мягко произнесло отражение. – Я присматривала за твоей беспокойной матушкой, до того как она… кхм… неразумно поступила, – с примесью печали поведала женщина.

– Неразумно? – осторожно уточнила Рената.

Старушка грустно вздохнула.

– Да… этот ее побег. Она не хотела выходить замуж, поэтому сбежала. Эх, молодость… Я должна была понять ее волнение и нерешительность, но была недостаточно внимательна, – грустно покачала головой женщина.

– Значит, матушка так поступила из-за нежелания выходить за нелюбимого? – зачарованно спросила Элеонора. – А потом она встретила папу, и они полюбили друг друга с первого взгляда… Это так романтично! – мечтательно вздохнула девочка.

– Да… прекрасные были времена, – согласился мистер Чендлер.

Рената проигнорировала этих двоих сосредоточившись на миссис Гостфайер.

– Значит… матушка сбежала от вас и скрывалась? – спросила девочка. – Но почему она продолжала скрываться после заключения брака? Имея супруга и троих детей, она могла не бояться замужества. Тем более после стольких лет мужчина уже нашел бы себе новую партию… – осторожно сказала Рената.

Да, она многого не знала об аристократах, но некоторые слухи до нее доходили. Возможно, матушка опасалась мести несостоявшегося жениха… Следовало уточнить этот момент сразу. Огненные аристократы имели непростой характер и были весьма мстительны. Миссис Гостфайер окинула девушку понимающим взглядом.

– Уверяю вас, лорд Рэдсвип не станет совершать неблагородных действий по отношению к вашей семье. Полагаю, он будет рад, что у вашей матушки появился любящий муж и такие милые дети, – улыбнулась женщина. – Скорее всего, Аделаида просто не хотела, чтобы ее нашли… Быть аристократом – это большая ответственность, а она иногда вела себя как сущий ребенок, – грустно покачала головой женщина.

– О, какой замечательный мужчина, – заметил Фрэнк. – Мне жаль, что Аделаида так с ним поступила… Это немного неловко. Она всегда была непростой женщиной, – вздохнул Чендлер.

– Так мы теперь аристократы? – возбужденно перебила его Элеонора. – Настоящие огненные аристократы?! Как в книжках?

– Огненные аристократы? – взволнованно спросил Джордж. – Как в рассказах брата Лесли?! – радостно воскликнул мальчик.

– Джордж, дисциплина, – сурово одернула его Рената.

Мальчик замер и надулся, недобро покосившись на сестру. Та сурово на него зыркнула и повернулась к зеркалу. Миссис Гостфайер умиленно за ними наблюдала.

– Боюсь, чтобы точно подтвердить, являетесь ли вы огненными аристократами, нужно пройти некоторые проверки, – мягко произнесла пожилая женщина. – Все-таки ваш отец не аристократ… Но Аделаида была очень сильной! Скорее всего, вы унаследовали ее способности! Это просто восхитительно, мои дорогие! Разве вы не счастливы? – ободряюще спросила аристократка.

Элеонора издала радостный вопль и кинулась на шею Фрэнку. Джордж старался оставаться дисциплинированным, но его губы разъезжались в улыбке… Даже Рената выглядела взволнованной.

Огненные аристократы… Люди, способные вызвать огонь одной своей волей и управлять им. Они были легендой. Недостижимой мечтой для обычных людей. Ими нельзя было стать – только родиться, а потом упорно развивать свои способности. Это было так странно… будто семейство Чендлеров попало в сказку.

Рената взволнованно сжала мамин кулон, а потом испуганно отдернула руку: обычно теплая птичка была холодна как лед.

Глава 2. Лондонский особняк

В маленьком доме семьи Чендлеров кипела активная деятельность: все ее члены активно собирали вещи.

– Осторожнее, Рената, – обеспокоенно сказал Фрэнк. – Не повреди это зеркало… Артефакты – очень дорогая и редкая вещь.

Рената, бережно заворачивающая зеркало в ткань, молча кивнула.

– Сестра, а что такое арфефакт? – с интересом спросил десятилетний Джордж, дернув девушку за платье.

Элеонора, утрамбовывающая платья в маленький чемодан, снисходительно хмыкнула.

– Мальчишки… – снисходительно произнесла девочка. – Все, что вас интересует, это рассказы об огненных аристократах, разбрасывающихся огненными шарами и стенами пламени, – высокомерно сказала Элеонора.

Джордж сердито на нее посмотрел и возмутился.

– Но это же огненные аристократы! – воскликнул младший Чендлер. – Вспышка – и враги в пепел! Про арфефакты я впервые слышу, а вот истории об огненных аристократах каждый знает, – обиженно пробурчал мальчик.

Рената закончила упаковывать зеркало и потрепала брата по голове.

– Артефакт – это предмет, обладающий удивительными свойствами, – произнесла терпеливая старшая сестра. – Я знаю, что их поставляют огненные роды, и они очень дорого стоят, но… это все, – пожала плечами девушка. – Про аристократов знают все, но никто не знает детали… Мужчины служат в войсках, а женщины сидят дома. Это все, что с уверенностью можно сказать, – спокойно сказала Рената.

Джордж благодарно на нее посмотрел, после чего с любопытством покосился на зеркало.

– То есть ар… те… факты – это зеркала? – с интересом спросил ребенок.

– Ты совсем глупый, – фыркнула Элеонора. – Артефакт может выглядеть как угодно и делать что угодно, – снисходительно пояснила девочка.

Джордж раздраженно покосился на вредную сестру и набрал воздуха для гневного ответа, но…

– Не ругайтесь, дети, – мягко сказал Фрэнк. – И, Джордж… Я понимаю, что у тебя трудный характер, но постарайся держать себя в руках. Мы едем в дом твоей матери, поэтому должны показать себя с лучшей стороны, – мягко произнес мужчина.

С тех пор как миссис Гостфайер пригласила их в родовой особняк, старший Чендлер был сильно взволнован. Особняки аристократов являлись совершенно особенной вещью – простой рабочий люд редко мог попасть в них. Подобный визит был огромной честью и мечтой всех мальчишек от мала до велика. И теперь… Чендлеры не только едут в один из них, но и будут в нем жить! Если у его детей обнаружится дар, то они будут приняты в род и обеспечены до конца своих дней!

Да, Фрэнк Чендлер был немало взволнован. Как и все члены его семьи. Иногда Рената нервно дотрагивалась до подвески, но та больше никак себя не проявляла… Возможно, в тот день девушке просто показалось.

Это была самая обычная металлическая птичка, сделанная из дешевых, недолговечных материалов. Никто не стал бы делать из нее артефакт.

Девушка вздохнула и взяла собранный чемодан.

– Я готова, отец, – сказала Рената.

Джордж вздрогнул и панически заметался.

– Я… я тоже почти готов! Еще немного! – быстро затараторил мальчик.

Рената печально на него посмотрела и пошла помогать.

– А куда мы едем? – с интересом спросила Элеонора, наблюдая за сборами мальчика. – Я слышала, что особняки аристократов находятся в отдалении от больших городов… Я бы не хотела жить на отшибе. В деревнях трудно найти подобающее общество, – надулась девушка.

– Не волнуйся, милая, – ласково сказал любящий отец. – Миссис Гостфайер сказала, что особняк находится в окрестностях Лондона.

– В Лондоне! – воскликнула взбудораженная девочка. – Ох, это… это же столица! Я никогда не думала, что мы сможем там жить, к тому же в особняке аристократов, – мечтательно сказала Элеонора.

В ее воображении она уже танцевала на многочисленных балах, окруженная богатыми и красивыми лондонскими кавалерами. Рената же глубоко задумалась, машинально помогая Джорджу… Лондон. Столица Англии, великой колониальной державы, стремительно расширяющейся в последние годы за счет захвата земель отсталых племен. Огненные аристократы и многочисленные изобретения великих инженеров позволяли Англии быть одной из сильнейших держав мира… Вот только развитие технологий вызвало рост безработицы, а загрязнение земли и воздуха – увеличение заболеваний и голода. И явственнее всего это проявлялось в столице, в которую они сейчас направлялись.

Возможно, поэтому отец так ухватился за предложение миссис Гостфайер. С каждым днем он выглядел все более обеспокоенным и грустным – конечно, отцу повезло, что он не работал на заводе. Но недавно мужчина из рода Блуфайер изобрел счетную машину, и это уже было угрозой для многих банковских клерков низкого уровня. Фрэнк очень боялся сокращения, и если его дети являются аристократами… Хотя бы об их будущем можно будет не переживать. Аристократов всегда было очень мало – им не грозит быть замененными инженерными машинами.

Рената понимала беспокойство отца, поэтому и сама чувствовала прилив радости. Эта ситуация была хорошим шансом для их семьи, и его нельзя было упускать.

А подвеска – это просто подвеска.

Вскоре беспокойный Джордж был собран, и семья вышла из своего маленького дома. На улице их уже ждала карета, которая довезла Чендлеров до вокзала. Через некоторое время к их станции подъехал огромный поезд и медленно затормозил, выпуская из трубы потоки зеленоватого дыма.

Дети зачарованно смотрели на впечатляющего металлического зверя, выпускающего пар из своих труб.

– Я слышал, что раньше на поездах работали нетитулованные аристократы, не желавшие идти в армию. Они приводили поезд в движение своим огнем, – произнес взволнованный мальчик. – А потом из Российской империи привезли специальное дерево, и теперь достаточно пламени от дров, – воодушевленно сказал Джордж.

– Значит, ты помнишь о такой мелочи, но об артефактах не в курсе, – усмехнулась Элеонора.

Мальчик ее проигнорировал, и семейство Чендлер двинулось в глубины поезда.

Через тридцать минут мужчина, сидящий в паровозе, сложил газету и посмотрел на часы. Настало время отбытия. Он кивнул своим мыслям, встал с удобного стула и открыл металлический ящик – в нем лежали странные кроваво-красные поленья. Машинист взял одно из них и закинул в металлическую печь, после чего зажег спичку и о-о-очень осторожно поднес ее к маленькому полену. Когда огонек подобрался к дереву совсем близко, то оно будто почуяло его и мгновенно загорелось мощным столбом зеленоватого пламени. Мужчина резко отдернул руку и захлопнул металлическую дверцу – та сильно нагрелась, но удержала натиск огня. Мужчина окинул печь сосредоточенным взглядом, после чего повернулся и потянул за красный рычаг. Поезд издал резкий свист и тронулся с места, постепенно набирая скорость.

Спустя несколько часов пути, сопровождаемого зеленым дымом, Чендлеры прибыли в Лондон. Члены маленького семейства нерешительно ступили на каменные плиты станции, таща за собой чемоданы. Поезд за их спинами издал очередной свист, тронулся с места и неторопливо поехал дальше, оставляя Чендлеров наедине с оживленным вокзалом.

А он был действительно оживленным… Рената еще никогда не видела столько людей в одном месте. Из-за их огромного количества становилось совершенно непонятно, где же выход из этого места. И это не считая того, что Лондонский вокзал был неожиданно огромен сам по себе – как бы Джордж ни задирал голову, разглядеть высокий потолок он так и не смог.

Возможно… Чендлеры могли потеряться еще в самом начале своего столичного путешествия. Это было бы весьма неловко и точно бы плохо сказалось на их репутации… Примерно на этой мысли Рената взяла Джорджа за руку, чтобы мальчик не потерялся прямо сейчас. Младший брат недовольно покосился на нервную девушку, но наткнулся на суровый взгляд и молча смирился. Судя по стоявшему рядом Фрэнку, машинально схватившему руку любопытной Элеоноры, мысли отца и дочери были схожи.

Рената посмотрела на стремительно проходящих мимо людей и невольно покосилась на отца, пытаясь понять, что же им делать дальше. Фрэнк тем временем робко осматривал вокзал, останавливая взгляд на лежащих нищих, которых равнодушно обходили идущие мимо лондонцы, – вид у отца семейства был неуверенный. Впрочем, как обычно, в подобных случаях… Похоже, девочке опять придется брать все в свои руки. Рената печально посмотрела на растерянного мужчину и сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами…

– Кха-кха-кха! – немедленно среагировали ее легкие.

– Кху-кху… Да, немного дымно, – печально сказал Фрэнк.

Джордж с Элеонорой непонимающе посмотрели на кашляющих родственников.

– Сестра, что с тобой? – обеспокоенно спросил мальчик.

Рената вдохнула, чтобы ответить, но снова закашлялась. Да… девушка, конечно, слышала про увеличение заводов и наращивание производства, но чтобы до такой степени? Легкие странно покалывало, глаза слезились, и только теперь девочка заметила, что многие жители столицы носили странные круглые маски со слегка выпуклыми окулярами, прикрывавшими глаза. Этих атрибутов не было только у нищих и мужчин в военной форме, иногда проходящих мимо. Судя по всему, столица была куда более странным местом, чем казалось Ренате… и менее гостеприимным. Девочка печально окинула толпу взглядом и покосилась на чемодан – там находился ее шарф, но что-то говорило Чендлер (возможно, хищные взгляды наблюдающих за ними худых детей), что открывать чемодан, пока они на вокзале, было плохой идеей.

– Пап, нам нужно уходить отсюда. Вам здесь плохо, – обеспокоенно сказал Джордж, смотря на кашляющую сестру.

Кашляющий Фрэнк кивнул и постарался сосредоточиться: в конце концов, он был взрослым мужчиной, главой семейства. Уж добраться до определенного адреса он способен! Итак, им нужно… нужно… И тут Фрэнк понял, что понятия не имеет, где находится район Баттерси, о котором упоминала миссис Гостфайер. Нет, она говорила какие-то ориентиры и давала точный адрес, но… мужчина совершенно забыл какой! О господи, что же им делать! Почему он его не записал… Он же всегда все записывает! Фрэнк тяжело сглотнул и сжал руку Элеоноры крепче.

– Думаю, нам нужно нанять карету, – сказала Рената, заметившая беспокойство отца. – Кучер должен хорошо знать город… Я запомнила адрес, – спокойно сказала девочка.

Рената давно привыкла, что немного рассеянный и мечтательный Фрэнк легко теряется в незнакомой обстановке. Обычно это не было проблемой: миссис Чендлер была негласным главой семьи и принимала все важные решения… Когда ее не стало, место главы заняла Рената.

Мистер Чендлер, услышавший слова дочери, отчетливо расслабился и легко улыбнулся.

– Это отличная идея! Кхы-кхы… Пойдем поищ… – начал было Фрэнк, но…

– Добрый день. Полагаю, вы семейство Чендлер? – учтиво донеслось сбоку.

Вышеупомянутое семейство дружно повернулось к говорившему. Им оказался милый молодой человек с необычными фиолетовыми глазами и темными волосами, одетый в форму военного. Фрэнк невольно выпрямился: судя по погонам, перед Чендлерами стоял подполковник, принадлежащий к разведывательному корпусу… Очень высокое звание. Несомненно, этот человек был важным аристократом.

– Да, – решила ответить осторожная Рената. – Мы семейство Чендлер. У вас есть к нам какое-то дело, милорд? – нерешительно уточнила она.

Молодой мужчина улыбнулся еще шире и кивнул.

– Бабушка просила проводить вас до особняка, – просто сказал он.

Чендлеры недоуменно на него посмотрели. Военный увидел это и слегка смутился.

– Эм… я Элвин Гостфайер, – любезно представился мужчина. – Внук женщины, что говорила с вами по зеркалу, – объяснил он. – Столица – довольно оживленное место, и бабушка боялась, что вы можете… немного потеряться, – заметил Элвин и повернулся. – Пойдемте, я провожу вас до своей машины, – весело сказал мужчина и пошел вперед, решительно рассекая людской поток.

Чендлеры молча переглянулись, пытаясь принять решение… После чего Рената вздохнула, кашлянула еще пару раз и сделала первый шаг вперед, потянув за собой Джорджа. За девочкой двинулся Фрэнк, а за ним пошла Элеонора… Вскоре провинциальные жители догнали неожиданного провожатого и пошли на почтительном расстоянии. Со стороны это напоминало маму-утку, решившую выгулять своих робких, нерешительных утят.

– Эм… извините за беспокойство, милорд. Вам не стоило так утруждаться, – смущенно сказала Рената.

Элвин обернулся и удивленно на нее посмотрел… Ренате показалось, что на секунду его взгляд сместился на Фрэнка, и она мысленно вздохнула. Возможно, ей не стоило идти впереди робкого отца: многие мужчины искренне считали, что женщины – это бессловесные существа, необходимые лишь для того, чтобы иногда подавать чай, рожать детей и готовить еду. К сожалению, Рената часто об этом забывала: в их городке все знали, что Аделаида Чендлер отнюдь не бессловесное и очень злобное существо, которое невозможно не замечать. Учитывая скандальную свадьбу Фрэнка… Всех Чендлеров считали странными и избегали, а Аделаида никогда не стала бы учить маленькую Ренату «нормальному» женскому поведению. В итоге девочка просто пропустила ту часть социальной жизни, в которой ей должны были сообщить о ее основных функциях.

– О, ничего страшного, – улыбнулся мужчина. – Я не против помочь детям Аделаиды… До того как она сбежала, мы были близкими друзьями, – с налетом ностальгии протянул военный и отвернулся.

Рената задумчиво на него посмотрела. Этот аристократ был вежлив в общении – он не показал, что удивлен странному поведению девочки. Но не все люди такие… Рената нахмурилась и сжала руку Джорджа крепче – если они станут аристократами, то ей придется помнить о манерах и должном поведении. Конечно, женщины не могут делать карьеру, но Джордж может, и от их действий будет зависеть его репутация. Ей придется постараться.

– Вот мы и пришли, – прервал размышления девочки бодрый голос.

Рената моргнула и подняла взгляд на гордого военного. Тот с любовью смотрел на… странную металлическую карету без лошадей и места для кучера. Чендлеры синхронно наклонили головы, силясь понять, какие лошади могут впрягаться в эту маленькую повозку.

– Пони, – авторитетно заявил Джордж.

– Нет, – уверенно отвергла его вывод Элеонора. – Упряжи нет, как и места кучера, – твердо произнесла она.

Мальчик нахмурился и сделал новый вывод:

– Кучер привязывает пони к карете и едет на одном из них, – решил не сдаваться младший Чендлер.

Элеонора пораженно на него посмотрела и… не смогла сразу найти аргумент против. Ну кроме того, что это очень глупо.

– Вы о чем? – недоуменно спросил Элвин, открывая дверцу кареты. – Садитесь, сейчас поедем.

Джордж окинул его недоверчивым взглядом и очень серьезно спросил:

– А как же пони, мистер?

Аристократ, уже садящийся в карету, странно замер и посмотрел на серьезного мальчика. Лицо Элвина так и застыло в бодрой улыбке, будто он не совсем понимал, как ему следует реагировать… Увидев эту растерянную гримасу, Рената срочно поняла, что пора действовать.

– Просто нам любопытно, как эта повозка будет ехать, милорд, – быстро пояснила девочка, сурово посмотрев на Джорджа. – Мы никогда не видели карет без лошадей, – очень вежливо сказала Рената.

Улыбка Элвина дрогнула, и Рената прямо ощутила направленную в свою сторону волну благодарности… Впрочем, внешне военный остался невозмутим. Возможно, ей показалось.

– О, это очень интересный вопрос! – бодро сказал мужчина. – Видите ли, эта прелесть называется машина. Это карета с помещенным внутрь специальным артефактом, который перерабатывает пламя в энергию для движения! Она ездит совершенно самостоятельно! – возбужденно сказал Элвин.

Во время своего импровизированного рассказа мужчина начал походить на радостного ребенка… У Ренаты возникло четкое ощущение, что перед ней стоит Джордж и хвастается новым солдатиком.

– А-а-а, – равнодушно отреагировал вышеупомянутый Джордж, убивая энтузиазм провожатого на корню.

В глазах военного начали гаснуть огни, поэтому Ренате снова пришлось брать дело в свои руки.

– Это потрясающе! – восторженно воскликнула девочка. – Это новое изобретение лондонских инженеров? Наверное, это весьма редкая вещь? – спросила Чендлер, приправив голос нотками неподдельного восхищения.

Огни в глазах Элвина загорелись снова, и он повернулся к Ренате. Девушка отметила возвращение воли к жизни в глазах провожатого, после чего слегка расслабилась. Девушка могла быть неловкой в некоторых деталях общения, но в исправлении плохого впечатления окружающих являлась мастером… Именно она всегда сопровождала Аделаиду в магазинах.

– Именно. Очень редкая вещь… – с оттенком явной, незамутненной гордости поделился аристократ. – Их всего несколько десятков, так как производство очень затратное. Нужны определенные материалы, а также особое умение управления пламенем. Постоянный напор огня и контроль температуры… – пустился в объяснения военный, полностью игнорируя остальных представителей семьи Чендлер.

Видно, в мужчинах Чендлеров он разочаровался (Фрэнк позволял дочери проводить переговоры, сын же остался равнодушен к машине), а Элеонора вела себя как нормальная женщина, то есть держалась позади и не встревала в мужские разговоры. В итоге все внимание военного было обращено на Ренату – ее даже посадили на переднее место в странной повозке, попутно продолжая пояснять, насколько это великолепное изобретение… Похоже, Элвин был действительно уязвлен. И благодаря этому Рената смогла увидеть то, что упустила при объяснениях военного: когда мужчина сел на соседнее место, напротив которого находился странный маленький штурвал, то поднял руку, и она… загорелась необычным фиолетово-полупрозрачным пламенем. Девочка вздрогнула и невольно отшатнулась. Элвин же спокойно положил руку на металлическую пластину около штурвала, и машина поехала вперед.

– Это… огненная магия? – робко донеслось сзади.

Военный отвлекся от увлекательного рассказа о каких-то лошадях, находящихся внутри артефакта (и как они там поместились?) и посмотрел назад. Сзади же сидел завороженный Джордж, увлеченно наблюдавший за покрытой пламенем рукой.

– Ну да, – спокойно сказал Элвин. – Я же аристократ. А теперь… о чем я говорил? Ах да, о лошадиных силах! – радостно вернулся к любимой теме военный, поворачиваясь обратно. – В зависимости от качества артефакта количество энергии, производимой из пламени, будет больше. У меня модель из самого качественного обсидиана… Его везли из рудников Новой Испании. Это было непросто, учитывая волнения в последние несколько лет… – и военный снова начал увлеченно говорить.

Элеонора и Джордж продолжали завороженно смотреть на охваченную пламенем руку. Фрэнк же мужественно боролся с кашлем и смотрел на проносящиеся за окном каменистые улицы, по которым ездили нормальные кареты, периодически разбавляемые редкими «машинами». Все прохожие и кучера были в закрывающих все лицо масках, едущие же в машинах маски игнорировали и были преимущественно в военной форме. По мере пути красивые кварталы становились все беднее, а количество исторгающих черный дым зданий только росло. Видящий это Фрэнк начал подозревать, что их новый дом находится в каком-то заводском районе. А еще стал активно размышлять, где их семье можно раздобыть эти странные маски… Внимательно слушавшая военного Рената думала примерно о том же: потребность закашляться становилась все сильнее. В итоге девочка не выдержала и…

– Кха-кха-кха-кха! – громко закашляла Рената.

Внезапно машина резко затормозила, и девочку мотнуло вперед. От неожиданности она даже про кашель забыла и подняла взгляд на их странного кучера.

Элвин пристально на нее смотрел и выглядел… не улыбающимся. Рената не знала, как еще лучше это описать. Он был… серьезным? Сосредоточенно-задумчивым? Девочка недоуменно моргнула, а провожатый тем временем посмотрел назад.

– Вас беспокоит воздух? – странно резко спросил он.

Сидящие сзади Чендлеры недоуменно на него взглянули… За этот день данное выражение будто прилипло к их лицам.

– Эм… на самом деле да. Это немного беспокоит, милорд, – робко сказал Фрэнк.

Элвин его проигнорировал, продолжая смотреть на двоих детей, сидящих по соседству. Элеонора замялась, не зная, что сказать этому важному аристократу, поэтому первым решился Джордж.

– Со мной все в порядке. Но папе и сестре здесь плохо. У вас нет тех странных масок, что на обычных людях? – спросил мальчик.

Военный задумчиво на него посмотрел и повернулся к Элеоноре.

– А вас воздух беспокоит? – спросил он.

– А, нет, вовсе нет, – замахала руками девочка. – Совершенно нормальный воздух. Не понимаю, что с папой творится… – неловко сказала она.

Лицо Элвина стало менее напряженным, и он расслабленно улыбнулся.

– Ох, вот как… Простите, я просто переживал, что вы терпите для соблюдения приличий, – мягко произнес мужчина. – Нужно было сразу сказать, что вашим родственникам нужны маски! Мы могли бы заехать в магазин масок около вокзала… К сожалению, в этом районе уже нет хороших магазинов, – сокрушенно сказал Гостфайер, после чего приободрился: – Но не волнуйтесь, мы почти доехали! Еще немного, и вы будете дома, а там нет проблем с воздухом. Защита не пропустит ничего лишнего, – беззаботно сообщил Элвин, снова зажигая на руке пламя.

Дальше они ехали в тишине, и у Ренаты появилась возможность осмотреть улицу. Что можно сказать… Лондон не особо отличался от их маленького городка в плане архитектуры: те же серые каменные здания. Разве что из части домов выходили странные металлические трубы, да на улицах встречались не менее странные устройства непонятного назначения. И растения… точнее, их полное отсутствие. Похоже, цветам в столице было не проще, чем людям. Вот только растения не могли надеть маски, поэтому просто отказывались расти в подобных условиях. Рената не могла их за это винить… Она тоже начала приходить к выводу, что расти в подобных обстоятельствах – довольно плохая идея. Особенно учитывая, что их отвозили все дальше и дальше в заводской квартал… Даже вездесущие нищие, которые медленно бродили по улицам города, не заходили в эти места. Только усталые рабочие иногда встречались по пути, и маски на их лицах были самыми плотными из всех, что видела Рената. И это немудрено: проблема кашля еще не отошла на задний план, но к ней присоединились слезящиеся от воздуха глаза. Девочка с ужасом думала, что даже временно находиться в этом районе мучительно… Каково же будет здесь жить?!

Об этом же думал покашливающий Фрэнк… Джордж и Элеонора оставались невозмутимы, но даже им было трудно не замечать туманной взвеси в воздухе. Смога было так много, что он буквально создавал туман. И примерно на этом «оптимистичном» наблюдении непонятно как ориентирующийся во мгле Элвин резко остановил машину.

– Мы приехали! – бодро сообщил неунывающий военный, показывая рукой в сторону… чего-то.

Чендлеры синхронно повернулись в указанном направлении. Смог невозмутимо закрывал им обзор, царственно игнорируя самонадеянного Элвина.

– Боюсь… кха-кха… мы не сможем здесь жить… кха-кха-кха! – решительно сказал Фрэнк.

И если этот робкий, боящийся сокращения мужчина бескомпромиссно заявил подобное аристократу, то дела были действительно плохи. То есть смертельно, ужасающе кошмарны. Туманный смог гордо принял этот вердикт и продолжил незыблемо висеть в воздухе.

– Но пап! – возмущенно сказала Элеонора.

Фрэнк посмотрел в ее печальные глаза, и на секунду в его сердце закралось сомнение… Но тут образ дочери начал размываться из-за слезящихся глаз, а легкие сделали очередной глоток плотного смога.

– Кха-кха-кха-кха!!! Сейчас же уезжаем! – прохрипел мистер Чендлер.

Да, мужчина очень любил свою дочь. Но жить он тоже любил… Пока он жив, то сможет любить Элеонору дальше. К тому же подобные условия были очень вредными для подрастающего организма, как бы спокойно этот организм на них ни реагировал.

– Ох, не волнуйтесь, пожалуйста, – обеспокоенно сказал Элвин. – Вы совсем плохо выглядите. Пойдемте в дом!

И недовольных Чендлеров вытащили из машины и стали толкать в туманную муть. (Элеонора была недовольна из-за решения отца, а Джордж – из-за активности Элвина.) Через несколько минут военный нащупал что-то в тумане, и перед Ренатой открылась дверь. В ее лицо пахнуло свежим воздухом, и она с наслаждением его вдохнула… После чего девочку втолкнули внутрь вместе со всем ее семейством и закрыли за ними дверь. Еще некоторое время Рената и Фрэнк потратили на то, чтобы просто стоять и дышать… дышать и стоять…

– О, здесь…. мило, – вяло произнесла Элеонора, и Рената решила, что настало время протереть глаза и осмотреться.

Девочка проморгалась и увидела… Ну… это было мило. В смысле… они стояли в совершенно обычной прихожей. Рядом с Ренатой находились вешалка и держатель для зонтов, под ногами был старый, вытертый ковер красного цвета, а впереди виднелась лестница, ведущая на верхний этаж.

Честно говоря, после всех удивительных вещей, увиденных сегодня, девочка ожидала чего-то… более впечатляющего. Это же жилище аристократов – удивительных семей, которые могли творить огненную магию и создавать артефакты, из-за чего были очень богаты. А тут совершенно обычный дом семьи среднего достатка… Конечно, богаче, чем их предыдущий, но не трудно быть богаче семьи младшего клерка. Тем более аристократам.

Хотя они стояли в доме с нормальным, чистым воздухом, когда на улице продолжал висеть невозмутимый смог… Это можно было считать чудом.

– Тетушка, к вам гости! – прокричал неутомимый Элвин.

Таинственная тетушка не ответила. Военный виновато покосился на тяжело дышащих Чендлеров и начал подниматься по лестнице. Та активно скрипела, дублируя его шаги, из-за чего Рената поняла, что та весьма старая. Ну и то, что чудеса аристократов не могут чинить лестницы… Воистину, сегодня был день разочарований.

– Тетушка! – очень громко донеслось сверху. – Приехали дети Аделаиды!

– Что?! – наконец, ответила таинственная тетушка. – Этой профурсетки?! Зачем вы их привезли?! Гоните их из моего дома! – провизжала неизвестная женщина.

– А? – растерялся Элвин. – Постойте, мы же говорили вам о них. Помните, за чаем с бабушкой Агнесс! – прокричал Элвин.

– Агнесс приехала? Постой, я приоденусь, – радостно донеслось сверху.

Тяжелый вздох бодрого военного был слышен с первого этажа. После чего раздалась новая серия скрипа ступеней, и члены семьи Чендлеров увидели сокрушенного офицера, спускающегося вниз.

– Можем уезжать? – быстро спросил Фрэнк.

Его решительность продолжала гореть… Уже не столь ярко из-за того, что он снова мог видеть надутую Элеонору, но воспоминания были достаточно свежи.

– Нет, – устало сказал Элвин. – Можете передать переговорное зеркало? – тихо спросил аристократ.

Рената молча кивнула и начала распаковывать походный саквояж. Конечно, мысленно девочка была полностью согласна с отцом, но отказывать аристократу в грустном настроении было чревато. Отец и так почти уволен, благо не окончательно на случай провала переезда в Лондон… Не хватало еще и гнев аристократа на себя вешать.

Военный тем временем молча взял протянутое зеркало и решительно двинулся наверх. Рената проводила его уважительным взглядом.

– О, Агнесс! Здравствуй, – успело донестись сверху, пока дверь комнаты тетушки (возможно, ее) не закрылась, отсекая все звуки.

Прошло несколько минут… Семья Чендлеров не решалась заходить в дом на случай каких-нибудь аристократических обычаев. При этом Фрэнк, Джордж (он волновался за отца и сестру) и Рената боялись, что, зайдя, им придется остаться. А Элеонора боялась, что придется уйти. Вот они и стояли, молча оглядывая обстановку. Та их видами не радовала, поэтому Джордж и Элеонора быстро заскучали (Ренате и Фрэнку скучно не было: они наслаждались воздухом).

Наконец, через некоторое время раздался скрип открываемой двери, и до Чендлеров донеслось:

– Ну если ты так просишь, моя дорогая, то пусть остаются.

Элеонора радостно улыбнулась и повернулась к Фрэнку. Тот постарался улыбнуться в ответ, но его лицо бессильно перекосилось… Мужчина всегда был плохим лжецом. Впрочем, счастливую Элеонору это не особо волновало – ее хорошее настроение было не сломить. Джордж же обеспокоенно повернулся к сестре и нервно взял ее за руку.

– Все в порядке, – успокоила его Рената. – Внутри дома воздух не так плох, а я тот еще домосед… ты же знаешь, – постаралась приободрить брата девушка. – Тем более здесь тебя научат огненной магии. Пойдешь в армию, завоюешь несколько наград и купишь нам дом получше, хорошо? – улыбнулась Чендлер, погладив Джорджа по голове.

Мальчик обеспокоенно на нее посмотрел, после чего глубоко задумался и решительно кивнул. Так семейство Чендлеров поселилось в особняке рода Блэквуд, спрятанном в глубине смога заводского района… И первым их приобретением на новом месте стали очень плотные маски.

Глава 3. Утренняя встреча

Утро Ренаты Чендлер началось так же, как и две недели до этого – с будильника, заведенного на семь часов утра. Девочка решительно ударила по громкому устройству, села на старой кровати и вяло посмотрела в окно… Неизменный смог продолжал упорно висеть за стеклом. Учитывая, что такую мелочь, как солнце, он совершенно игнорировал, было абсолютно непонятно, день сейчас или ночь. Все, на что можно было ориентироваться, это часы.

Девочка вздохнула и оглядела предоставленную ей комнату. Конечно, за две недели они немного обжились, но помещение все еще выглядело неуютным. Сероватые из-за пыли обои отклеивались от стен, на потолке виднелись желтоватые разводы, а старая (не старинная; для гордого звания «старинной» этой мебели не хватало лоска и оттенка высокомерной гордости) кровать немилосердно скрипела. Благо хоть простыни были новыми. Они появились после вдумчивой беседы с ошалевшим от такого напора Элвином… Да, иногда Рената вела себя совершенно не по-женски, но это были крайние обстоятельства. Вот только девочка начала подозревать, что в этом доме крайние обстоятельства будут возникать до обидного часто.

И активно помогать в их возникновении будет «тетушка».

Розмария Блэквуд была… если совсем кратко, то она являлась толстой, недовольной жизнью старухой. И недовольство жизнью было основной чертой ее характера. В первый раз Рената увидела эту женщину, когда та лежала, буквально растекшись на своем любимом кресле, и смачно поедала яблочный пирог. Само это зрелище было довольно запоминающимся. Дородная седая женщина (волосы тетушки не были убраны в какую-либо прическу, поэтому нечесаной копной лежали на ее широких плечах) брала щедрые куски выпечки с лежащего на ее животе подноса, после чего засовывала их в рот, прожевывала пару раз и тяжело глотала. Как тетушка умудрялась не подавиться во время подобного, Рената не имела ни малейшего понятия, но факт оставался фактом. После проглатывания тетушка зачем-то вытирала пальцы о бесформенное серое платье, довольно причмокивала и принималась за новую порцию.

Когда Рената увидела это впервые, то на секунду онемела. И заметившая ее Розмари воспользовалась этой секундой, чтобы смачно рыгнуть, насупиться и начать осыпать девочку раздраженными визгами. Правда, ошарашенная девочка не услышала большую их часть, так как завороженно смотрела на многочисленные подбородки, колышущиеся в такт энергичному подпрыгиванию их владелицы. Так и состоялось первое знакомство старшей дочери семьи Чендлер и «тетушки» Розмари. И это было самой эмоциональной частью их дальнейшего взаимодействия. В последующем все, что могла узреть девочка на лице тетушки, была застывшая недовольная гримаса. Эта самая гримаса исчезала с лица женщины, только когда «тетушка Розмари» спала (что она делала довольно часто) или ела (что делала еще чаще)… И именно поэтому Рената вставала в семь утра. Чтобы приготовить еду и на время вывести склочную тетушку из боевого состояния. Ведь если этого не сделать, то она начинала ворчливо визжать и действовать всем на нервы. За эти две недели Рената даже выявила самые популярные темы для визжания, вытекавшие из самой основной: Чендлеры дармоеды, сидящие на шее старой работающей женщины.

И да, как бы этот факт ни потрясал… Розмария Блэквуд была незамужней работающей женщиной. Правда, кем именно она работает – Рената так и не поняла: все две недели тетушка только ела и спала, не выходя из дома. Не то чтобы в мир смога хотелось выйти, но даже нелюдимой Аделаиде Чендлер приходилось выходить из дома, чтобы поддерживать хоть какое-то общение с соседями. А здесь аристократ… Насколько Рената слышала, межродовое общение было важной частью бытия аристократами. Но, видно, аристократы ее мнения не разделяли. Или разделяли, но в вопросе «впечатляющего» характера тетушки, поэтому видеть ее лично не горели желанием… Рената не могла их за это винить.

Девочка тяжело вздохнула и откинула одеяло. Настала пора решительно встать и приготовить очередную порцию успокоительного для «трудящейся в поте лица» Розмари. Рената подошла к старому шкафу и открыла дверцы – ее взгляду предстало довольно печальное зрелище. На вешалках одиноко висели пять платьев. Неплохое количество для дочери младшего клерка, но совершенно неподходящее для аристократки. Особенно учитывая, что три платья из пяти были для работы по дому, а два оставшихся подходили для простой прогулки по улице, но никак не для возможного приглашения в знатный дом.

Впрочем… возможно, она зря переживает. Учитывая «активную» социальную жизнь тетушки, приглашения Чендлерам не видать. Рената мрачно оглядела свою немногочисленную одежду и взяла простое серое платье. Вскоре девушка оделась и спустилась на первый этаж, на котором располагались кухня, столовая и неизвестное ей помещение, скрытое за большой двустворчатой дверью. Судя по размерам и расположению двери, раньше это место было бальным залом, а если обратить внимание на количество пыли на полу (с которой Рената очень близко познакомилась во время уборки дома), то балов в этом особняке не проводилось уже очень давно. Очень.

А вот столовая, напротив, была весьма популярна у единственного жильца. И если в половине дома Ренате и Джорджу (он ответственно решил помочь сестре) приходилось убирать следы запустения, то на второй половине пришлось расчищать бардак, наведенный тетушкой. Рената вспомнила некоторые, особо старые, залежи и содрогнулась, после чего прошла мимо входной двери, направляясь в столовую.

А потом резко остановилась… Ей показалось, или… Девочка медленно обернулась и увидела, что ручка входной двери начала медленно опускаться! Рената подобралась и нащупала зонт, стоявший в подставке. Когда дверь открылась окончательно, девочка решительно занесла зонт, и…

Когда незваный посетитель ступил внутрь дома, Рената начала опускать свое страшное оружие, но, увидев посетителя, резко затормозила. В итоге в прихожей образовалась странная композиция: Элвин пристально смотрел на зонт, нависающий над его головой. Агнесс Гостфайер смотрела на Ренату, а девочка смотрела на Элвина. В коридоре повисла тяжелая тишина…

Наконец, военный отмер и осторожно отошел от нависшего над ним оружия. Теперь на Ренату смотрели уже два удивленных взгляда, и девушка смущенно опустила зонт.

– Мы жили в неблагополучном районе, – пояснила она.

Бескрайнее удивление в глазах Элвина уменьшилось… Агнесс продолжала потрясенно сверлить Ренату глазами.

– Кхм… Я рада приветствовать милорда и миледи в этом доме, – решила сменить тему девочка. – К сожалению, я не могу встретить вас как подобает из-за вашего… неожиданного визита, – немного резко сказала Чендлер, опуская зонт в подставку.

Элвин моргнул, осознав случившееся.

– О! Прошу прощения, это было несколько… неприлично, – быстро сказал аристократ. – Просто Розмари не слышит стука и часто забывает о назначенных визитах. Она и бабушка знакомы уже много лет, поэтому мы отвыкли предупреждать… Приношу свои извинения, – покраснел военный.

Рената неловко одернула домашнее платье, и взгляд Элвина стал еще более виноватым. Агнесс же была жизнерадостна и невозмутима.

– Извини, моя дорогая, – весело произнесла женщина. – В следующий раз мы обязательно предупредим о своем визите… Боюсь, мой внук прав, и мы действительно немного отвыкли от всех этих утомительных процедур.

Раздражение Ренаты не сильно уменьшилось от этих добрых слов, но она постаралась взять себя в руки. Да, у всех Чендлеров (кроме отца семейства) был непростой характер. И даже спокойную Ренату это не обошло стороной… Если Элеонора была несколько эмоциональна, а Джордж периодически взрывался вспышками ярости, то Рената… Она очень раздражалась, когда чужие люди начинали командовать на ее территории и напрочь игнорировали правила приличия. Девочка не могла объяснить, почему это так ее задевает, но факт оставался фактом. И Гостфайеры, пришедшие в дом без приглашения и предупреждения, очень ее разозлили… Даже в среде простых людей это было крайне невежливо, а здесь аристократы. Но, в отличие от беспокойных родственников, Рената лучше умела держать себя в руках. Поэтому она глубоко вдохнула, медленно выдохнула, после чего пригласила неожиданных гостей в столовую.

Пока Рената накрывала гостям к чаю, в столовую начали неторопливо спускаться жители особняка. Сначала на завтрак явились Фрэнк и Джордж, которые поселились в комнате напротив Ренаты. Увидев сидящих за столом гостей, Фрэнк сильно удивился и покосился на дочь… Ее брови были еле заметно нахмурены – очевидно, их гости явились без приглашения. Джордж тоже заметил раздражение сестры и сердито посмотрел на гостей.

– Джордж, помоги мне накрыть на стол, – быстро сказала Рената, пока эмоциональный мальчик чего-нибудь не натворил.

Тот перевел взгляд и наткнулся на суровый взгляд сестры… Джордж недовольно надулся и пошел расставлять тарелки.

– Эм… – неловко сказал Фрэнк, наблюдая за детьми. – Чем мы обязаны вашему визиту, милорды? – робко спросил мужчина.

Агнесс отвлеклась от наблюдения за Ренатой и повернулась к Фрэнку.

– О, мой дорогой, мы слышали, что вы ищете кадетское училище для вашего мальчика, – доброжелательно сказала женщина.

Мистер Чендлер удивленно на нее посмотрел.

– О да, я… я наводил справки, но откуда вы… – пробормотал мужчина.

Миссис Гостфайер снисходительно посмотрела на растерянного отца семейства.

– Мне сказала Розмари, – мягко сообщила аристократка. – Боюсь… на самом деле я считала, что она объяснит вам ситуацию, – сокрушенно сказала Агнесс. – Но немного подзабыла про ее непростой характер. Со мной она всегда очень мило себя ведет… кхм… В общем, я бы хотела прояснить вам некоторые детали о быте аристократов, которых могут не знать простые люди. И начнем мы с вашего мальчика, – улыбнулась миссис Гостфайер.

Джордж замер, не донеся тарелки до стола, и внимательно посмотрел на сидящую женщину. Та же продолжила говорить:

– Видите ли, те места, в которые вы подавали заявления, созданы для нетитулованных аристократов, – спокойно произнесла аристократка.

Рената еле заметно нахмурилась. Нетитулованными аристократами очень деликатно называли бастардов, рожденных от связи простолюдина и аристократа. В большинстве случаев аристократ никак не занимался невольным ребенком, поэтому нетитулованные аристократы воспитывались в семьях простолюдинов. Рената не разбиралась в тонкостях аристократической культуры, но не нужно быть знатоком, чтобы понять, что по-настоящему хорошего образования Джордж в подобном месте не получит.

Аристократы держались за свои родовые секреты с одержимостью почуявшего золото дракона. И примерно с той же степенью жестокости.

– Ваш сын относится к старинному роду, поэтому для него общее обучение не подойдет, – продолжила свою речь Агнесс. – Аристократы не просто так поделены на роды и столь внимательно относятся к своим семейным древам. У каждого рода есть определенные отличия в используемой ими магии, и чем старше род, тем явственнее эти отличия, – пояснила женщина. – Поэтому вашего мальчика просто не примут на учебу, так как не смогут ничему его обучить.

Услышав это, Рената напряглась и начала буравить глазами отцовскую спину… Она и так показала себя не в лучшем свете перед единственным билетом в высшее общество в виде миссис Гостфайер. Не хватало и дальше усугублять впечатление своей активностью, но… Вопрос с Джорджем необходимо было прояснить. Фрэнк ощутил впившийся в спину леденящий взгляд и поежился.

– Но постойте. Как же нам тогда быть? – беспомощно спросил мистер Чендлер.

Только теперь мужчина осознал, почему получил отказы на свои заявления.

– Не беспокойтесь, мой дорогой, – поспешила успокоить его Агнесс. – Да, ситуация у вас весьма нестандартная… Обычно старшие родственники учат младших контролировать свой дар, пока они не подрастут достаточно для вступления в военную академию. К сожалению, семейство Блэквудов всегда было немногочисленным – и все их мужчины уже скончались, – посетовала женщина. – Но мы близко общались с вашим родом и знаем особенности родового огня Блэквудов. Элвин поможет маленькому Джорджу с основами… Боюсь, двигаться придется очень постепенно, но это уже неплохой выход, – обнадеживающе улыбнулась миссис Гостфайер.

Пальцы Ренаты, сжимавшие чайник, немного расслабились, и она смогла подойти к столу, чтобы налить гостям чай. Элвин благодарно ей улыбнулся и взял чашку.

– И какие особенности у… эм… моего огня? – спросил любопытный Джордж, несущий тарелку с печеньем.

Агнесс повернулась к нему и глубоко задумалась.

– Это довольно сложный вопрос, мой дорогой… – медленно произнесла она. – Видишь ли, хоть отличия огней явственно видны и хорошо известны, все равно бывает тяжело описать их в двух словах, – мягко произнесла женщина, признательно кивнув налившей чай Ренате. – К примеру… огонь рода Гостфайер полупрозрачный, требует меньше энергии для горения, а также легко меняет свой цвет и форму. Огонь Блуфайеров, напротив, требует больших усилий по зажиганию, но представители этого рода обладают невероятным контролем над огнем… Он у них стабильнее, можно сказать, – задумчиво сказала Агнесс, отпивая из своей чашки. – И это общие особенности огня рода. При этом огонь каждого представителя может немного отличаться в зависимости от родителей, характера и таланта аристократа… Если эти отличия очень выгодны, то обладатель огня образовывает свою побочную ветвь. Если его особенность стабилизируется, то он основывает полноценный род. В общем-то сами понятия древних родов, старых родов и новых родов пошли от степени отделения, – начала постепенно расходиться Агнесс, периодически прерываясь на глоток чая. – Сейчас в Англии проживает четыре древних рода: Рэдфайеры, Гринфайеры, Гостфайеры и Блуфайеры. Старые роды – это те, кто отделился от этих четырех… Каждый из них обладает своими особенностями и специализацией. Новые роды – это те, кто отделился от старых родов. Они нестабильны и в любой момент могут влиться обратно в старый род, поэтому… – продолжила увлеченно рассказывать аристократка.

Элвин устало на нее покосился, после чего перевел взгляд на остекленевшие глаза окружающих. Им сложно было воспринять столько информации сразу… Нет, разумеется, Рената знала о четырех древних родах, поэтому и старалась быть максимально учтивой с лордом и леди Гостфайер. Все простолюдины слышали о Главных советниках Его Величества и о том, из каких семей они происходят. Но подобных деталей девочка не знала…

– Кхм, – кашлянул внук, обрывая рассказ миссис Гостфайер. – Если проще, Джордж, то ситуация вашей семьи несколько нестандартная. Обычно, если старая семья вроде вашей оказывается в подобном положении, то ее берет под опеку древний род, из которого они происходят. Этот же род и обучает молодняк, ведь особенности огня у них схожи. Но в вашем случае… Неизвестно, из какого вы рода, – пожал плечами Элвин.

– Это как? – ошалело спросил Джордж.

Мальчик даже не представлял, что его путь в военные будет настолько тернист. От разочарования он совершенно забыл про манеры.

– Забытая война, – кратко пояснил мужчина.

И присутствующие мгновенно его поняли. Забытая война… Мировая война между аристократами, случившаяся двести лет назад. Настолько страшная, что была стерта из всех учебников истории. Никто не знал, что происходило в это адское время, но последствия были кошмарны: тотальный голод, жуткие болезни и страшные истории о чудовищах, уничтожавших целые города. Эта война откатила человечество на сотню лет назад и лишила огромного куска земель, ныне занятых варварскими племенами… или чем похуже. Люди до сих пор неохотно покидали обжитые территории, и каждая экспедиция в «Темные Земли» была чревата рисками, гораздо более ужасными, чем смерть. Именно поэтому и приходилось сражаться за земли с дикарями. Ведь один тот факт, что где-то могут жить примитивные племена, говорил о том, что и поданные Английской Короны тоже смогут там выжить.

– Основатель вашего рода был сиротой, поэтому неизвестно, из какого рода он произошел, – продолжил свой рассказ Элвин. – А изменения, которые он перенес, сделали ваше пламя… странным. Из-за того, что очень сложно определить его природу до определенного момента, вы были отданы под опеку нашего рода. Подобные эфемерные вещи входят в зону ответственности призрачного огня, – странно усмехнулся Гостфайер.

– О! – среагировал мальчик – А… что значит «сложно определить его природу»? – опасливо спросил Джордж.

Элвин только беспомощно пожал плечами.

– Это очень трудно объяснить. Когда начнем тренироваться, поймешь, – просто сказал военный.

На этом Джордж понял, что разговор окончен, и вернулся к раскладыванию печенья. Агнесс благосклонно за этим наблюдала, после чего повернулась к Фрэнку.

– А теперь поговорим о ваших милых дочерях, – улыбнулась Гостфайер.

Рената снова напряглась. Похоже, настало время выходить в люди и искать партию… Нужно будет заняться проблемой с платьями и…

– А именно об их даре, – спокойно продолжила женщина, резко тормозя планы Ренаты.

– А? – непонимающе спросила девочка.

Джордж и Фрэнк удивленно уставились на невозмутимую миссис, после чего перевели взгляд на ошарашенную Ренату.

– Сестра тоже умеет управлять огнем? – с бескрайним удивлением спросил Джордж.

И его удивление легко объяснялось: все знали, что аристократы умели управлять огнем… точнее, мужчины умели. Про женщин-аристократов подобного не упоминалось. Да при одной мысли об Элеоноре, поджаривающей варваров черного континента, у Джорджа начинала болеть голова. Особенно когда он представил ее в любимом платье и с зонтиком от солнца.

– Нет, женщины не способны управлять пламенем, – весело сказала Агнесс. – У нас другая особенность. Мы создаем вещи, мой милый. Те, что люди называют артефактами, – лукаво произнесла женщина.

Представители семьи Чендлер молча на нее смотрели. И если Джордж ощущал непередаваемое облегчение, а Фрэнк задумчиво вспоминал свою жизнь с женой, то Рената… она усиленно размышляла. О перспективах.

– Значит, это та работа, о которой говорила тетушка Розмари? – осторожно спросила девочка. – Она создает артефакты и продает их?

Бодро хрустящая печеньем Агнесс весело кивнула.

– Верно, моя дорогая. Все женщины древних и старых родов заняты на производстве этих волшебных вещиц, – бодро сообщила женщина, макая очередное печенье в чай. – На самом деле… Розмари уже должна была вам рассказать, но… – тут Агнесс замялась и беспомощно пожала плечами. Все мысленно с ней согласились. – Что-то мне подсказывает, что она не начала учить вас кованию. Я права? – грустно спросила женщина.

Рената молча кивнула, и Агнесс вздохнула.

– И, скорее всего, она вас даже не проверила, – печально констатировала миссис Гостфайер.

– Проверила? – решила уточнить Рената.

– Да, моя дорогая. Проверка на силу дара. К сожалению, учитывая… эм… происхождение вашего отца, – тут миссис виновато покосилась на Фрэнка. – Это могло сказаться на ваших способностях. Чтобы сразу прояснить, у Джорджа дар есть. Мой внук отметил некоторые… признаки. У женщин же все сложнее… Куда же я это… – начала бормотать Агнесс, роясь в своем саквояже. – Ах! Вот оно! – радостно воскликнула женщина, вытаскивая на свет… смутно знакомый Ренате металлический шарик.

Девочка ошарашенно моргнула и присмотрелась внимательнее. Да, это был он… Тот же странный сиреневый цвет и ряд странных символов. Именно этот шарик мать давала маленьким Ренате и Элеоноре в детстве.

– Вот, моя дорогая. Сожми его покрепче, – улыбнулась Агнесс, впихивая в руку девочки шарик.

Та молча на него смотрела. Шарик был тяжелым и холодным… Маленькая Рената видела его всего один раз в далеком детстве, но… Почему-то она хорошо запомнила этот маленький предмет. Иногда случалось так, что некоторые вещи врезались в память девочки, четко выделяясь из окружающего мира. Будто были плотнее и явственнее прочих вещей. Тот шарик был таким… как и этот.

– Если у меня есть дар, то он станет легче? – внезапно спросила девочка.

Леди и лорд Гостфайер удивленно на нее посмотрели.

– Верно… Ты уже видела такой, моя дорогая? – спросила женщина.

– Мама давала нам с сестрой подержать такой, – сообщила девочка, продолжая разглядывать шарик. – У меня он остался тяжелым. У Элеоноры стал легче, – просто сказала Рената, поднимая глаза.

Как она и ожидала, на лицах Элвина и Агнесс не наблюдалось особого удивления. Впрочем… любой человек, обладающий логикой, заметил бы связь: только аристократы ходили по Лондону без масок. Только Джордж и Элеонора спокойно вдыхали насыщенный углем воздух. У Джорджа был дар… Шарик Элеоноры стал легче. Возможно, та поездка на машине тоже была своеобразной проверкой, и сейчас леди Гостфайер просто хотела подкрепить результат.

– Ничего страшного, моя дорогая, – успокаивающе сказала Агнесс. – Девушки без дара рождаются в семьях аристократов. Это происходит довольно редко, поэтому они весьма востребованы на брачном рынке… Такие девушки чисты, поэтому могут войти в новый род, помогая в закреплении интересных особенностей, – ободряюще улыбнулась миссис Гостфайер.

Рената задумчиво на нее посмотрела и молча кивнула, протягивая женщине шарик. Возможно, та хотела ее успокоить, но девочка не была глупа; может, женщины, родившиеся у двух аристократов, и были востребованной редкостью. Но Рената родилась у аристократки и простолюдина… Что-то ей подсказывало, что в таком случае все не так просто и радужно. Если бы подобный брак давал выгоду, то аристократы не были бы так помешаны на своих семейных древах… Очевидно, Рената – результат «мезальянса» и не будет востребована на брачном рынке. Со стороны миссис Гостфайер было довольно жестоко давать ей ложные надежды… Впрочем, госпожа Агнесс и не должна сильно переживать о судьбе бесталанной девчонки.

Просто Ренате не нравилась эта благожелательность женщины: если тебе плевать, то скажи прямо. Если нет, то найди силы и нормально объясни ситуацию… А фальшивая благожелательность только вводит в заблуждение. Впрочем, эту точку зрения девочки разделяли только Джордж и покойная мать. Все остальные предпочитали успокаивающий обман, который они называли вежливостью… Рената никогда этого не понимала.

– А теперь, думаю, настало время мне встретиться с маленькой Элеонорой и объяснить ей ситуацию, – бодро сказала миссис Гостфайер. – А потом мы проведем тесты, и я покажу ей основы кования. Ох… я так давно не учила молодых леди. Вспоминается моя ушедшая молодость, – мечтательно сказала женщина.

Рената отвела от женщины взгляд и машинально дотронулась до маленькой птички. Та не подавала признаков жизни и была совершенно нормальной температуры… Да, возможно, в тот день девочке показалось. Вот только… некоторые предметы очень четко врезались в память Ренаты: она помнила все странные символы, покрывавшие маленький шарик, могла воспроизвести в своей голове разговорное зеркало, через которое Чендлеры впервые заговорили с миссис Гостфайер… Некоторые вещи из увиденных ей в городе будто притягивали взгляд. Что-то меньше, что-то сильнее, но все они обладали своей странной индивидуальностью в ее голове.

И самым отчетливым характером выделялась висящая на ее шее маленькая металлическая птичка.

Глава 4. Первые уроки

– Итак, моя дорогая, кование. Ох, это такой восхитительный процесс, – мечтательно сказала Агнесс, сидя в мягком бархатном кресле.

На ее добродушное лицо падали отблески пламени из разведенного Ренатой камина. Обычно это делал Джордж, но сейчас он ушел во двор (окруженный странной невидимой преградой, не дающей смогу проникнуть внутрь), чтобы тренироваться вместе с приехавшим Элвином.

С первого визита аристократов прошло два дня, и Гостфайеры вернулись, чтобы начать обучение младших членов семьи Чендлер. Сначала двое будущих учителей выразили желание поговорить со своими учениками наедине и закрылись в недавно убранной изумрудной гостиной… Спустя некоторое время Элеонора вышла, чтобы позвать внутрь папу (Рената осталась молча ждать в коридоре). Спустя еще некоторое время все собравшиеся в гостиной закончили свои таинственные дела и вышли в коридор… Рената отметила, что Агнесс и Элвин странно бледны, а папа выглядит очень усталым. К сожалению девочки, она не успела спросить, что произошло: папа извинился и, устало пошатываясь, пошел наверх. Элвин и Агнесс проводили его долгими пристальными взглядами, немного приободрились, когда его фигура скрылась из вида, после чего приступили к обещанным ими урокам. Элвин повел Джорджа во двор, а Агнесс решила остановиться в той же изумрудной гостиной.

На данный момент в этой самой гостиной собралась почти половина дома. Там была Агнесс, расположившаяся около столика с лежащим на нем подносом, полным небольших отливающих сиреневым шариков, недовольная Розмари, развалившаяся на диване, заинтригованная Элеонора, сидевшая в кресле напротив наставницы, и тихая Рената, робко стоявшая в углу. Девочка не знала, можно ли ей здесь находиться, но больше в этом доме делать было особо нечего: все, что можно было убрать, было убрано, еда приготовлена, а гости встречены. Раньше дети Чендлеров ходили в городскую воскресную школу, дабы получить начальное образование. Теперь же Элеонору и Джорджа начали обучать на дому, а Рената… ей казалось, что про нее как-то забыли. Фрэнк был занят обустройством на новом месте работы (куда устроился по рекомендации миссис Гостфайер), поэтому был слишком занят для налаживания жизни своей старшей дочери. Не то чтобы это сильно огорчало девушку, просто… ей действительно было нечего делать. Поэтому она стояла и слушала.

– Итак… в чем же основная разница между мужчинами и женщинами? – мягко спросила Агнесс. – Если проще, то различие заключается в ядре. Я полагаю, что вы уже слышали это название от храмовников, но на всякий случай объясню, что это значит для аристократов. Ядро – это нечто внутри нас, позволяющее нам особым образом влиять на мир вокруг, – сказала женщина, прикладывая руку к своему солнечному сплетению. – У каждого аристократа оно есть… И у каждого оно обладает своими особенностями. У членов одного рода ядра более схожи, что и определяет характер их пламени и воздействия на предметы. И если у мужчин ядро тянется к миру и берет разлитую в нем огненную энергию, пропуская через себя и превращая в пламя, то у женщин все несколько по-другому… – Агнесс ненадолго замолчала, уставившись на потрескивающий в камине огонь. Спустя мгновение женщина отвела глаза от игры пламени и продолжила: – Мы берем свою собственную энергию и при помощи нее влияем на внешний мир. Из-за этого мы гораздо слабее мужчин, но однажды измененное нами остается измененным навечно… – тут вдохновенно рассказывающая Агнесс заметила пустой взгляд Элеоноры и смущенно кашлянула. – Если проще, то мужчины берут энергию огня из мира, пропускают через свое ядро и создают огонь. Их магия быстра, но недолговечна. Мы же берем нашу силу и создаем артефакт, который останется артефактом навсегда, но это требует большого количества времени и немалой сосредоточенности. Поэтому женщины не могут воевать… Мы ремесленники, – мягко пояснила Гостфайер.

На лице Элеоноры не отразилось особого восторга. Девушка не особо хотела идти воевать на поле брани (это же так грязно и некультурно… только грубый Джордж мог мечтать о подобном), но идея о том, чтобы заниматься кропотливой и тяжелой работой ремесленника, тоже не вызывала в ней особого энтузиазма. Она хотела стать аристократкой не затем, чтобы постоянно работать!

Рената же продолжала молча слушать. Она не совсем понимала, зачем ей знать все это. Особенно учитывая, что у нее не было дара, но… это было интересно. У девочки с детства было необычное увлечение: ей нравилось создавать маленьких кукол. И Чендлер было все равно, кого создавать – в ее коллекции были куклы девочки, старьевщика, уборщицы и даже короля. Ей нравился сам процесс. К сожалению, у их семьи было недостаточно денег, поэтому девочка могла делать лишь маленькие и дешевые вещи… Но ей это действительно нравилось. И было так интересно, что бы случилось, если бы она могла сделать своих кукол волшебными.

– А теперь перейдем к тренировке, – улыбнулась Агнесс и аккуратно подобрала лежащий на подносе шарик. – Моя дорогая, тебе нужно сделать этот шарик легким как перышко, – ласково произнесла женщина, протягивая Элеоноре маленький предмет.

Девочка недовольно надулась.

– Опять? Но я уже это сделала. Какой в этом смысл? – проворчала младшая Чендлер.

Рената сурово зыркнула в сторону сестры, и та невольно поежилась.

– То есть конечно, миледи, – торопливо исправилась девочка. – Я буду рада исполнить ваше указание.

Агнесс улыбнулась шире и протянула Элеоноре шарик. Та быстро его взяла, и… ее рука резко ушла вниз, утягивая испуганную девочку за собой. Рената испуганно вскрикнула и бросилась к упавшей на пол сестре.

– Бва-ха-ха-ха-ха! – донеслось с места Розмари.

Рената сердито повернулась к смеющейся тетушке, чьи подбородки волнообразно колыхались в приступе дикого смеха. Казалось, вся эта ситуация ее немало забавляет… Рената сильно стиснула зубы и…

– Сестра, сестра, больно! – испуганно захныкала Элеонора, и девочка быстро повернулась обратно.

– Что случилось, где болит? – обеспокоенно спросила Рената.

– Он очень тяжелый и давит мне на руку, – испуганно сказала Элеонора, смотря на свою ладонь.

На ней лежал тот самый шарик, вот только… Если в руке миссис Гостфайер он, казалось, ничего не весил, то в ладони Элеоноры он оставил явно видную вмятину, буквально придавив ее кисть к земле. Рената нахмурилась и взялась за шарик… Он был очень тяжелым, но девочка могла его сдвинуть. Она взялась покрепче и…

– Не мешайте, пожалуйста, – внезапно донеслось сбоку.

Рената сердито повернулась и посмотрела на невозмутимую Агнесс, смотрящую на хнычущую Элеонору сверху вниз.

– Ничего страшного с тобой не случится, – улыбнулась женщина. – Шарик не настолько тяжелый. Просто сосредоточься и скажи шарику, что он должен стать легче, – уже более жестким голосом произнесла Гостфайер. – Прояви твердость… Он должен измениться, потому что таково твое желание. Кование – это сражение… Если ты победишь, то предмет послушается и изменится. Если проиграешь, то он останется тем же, что и был, а ты лишишься сил. Хороший артефактор никогда не проигрывает. Запомни это, моя дорогая, – твердо сказала Агнесс.

Элеонора всхлипнула и испуганно посмотрела на Ренату. Та нахмурилась и медленно убрала руку… Сестра проводила ее ничего не понимающим взглядом. Губы младшей Чендлер задрожали, будто она готова расплакаться.

– Я не смогу… Он тяжелый. Я не хочу этим заниматься, – жалобно протянула девочка. В ее прекрасных глазах начали собираться слезы.

Увидев горестный взгляд сестры, Рената тяжело вздохнула, после чего повернулась к мрачной Агнесс. Видно, женщину не обрадовала слабохарактерность ученицы. Старшая Чендлер только мысленно покачала головой… Эта женщина понятия не имела о характере Элеоноры. И о том, как ее следует учить.

– Миледи Гостфайер, насколько важно умение ковать для вступления в брак? – спокойно спросила Рената.

Агнесс недоуменно на нее посмотрела.

– Разумеется, это умение крайне важно, – уверенно произнесла пожилая женщина. – Когда молодые люди встречаются, то мужчина обязан предоставить леди материалы, а та в свою очередь должна сделать из них артефакт. Чем он качественнее, тем больше шансов на успешную женитьбу, – пояснила Агнесс.

Губы Элеоноры мгновенно перестали дрожать. Она нахмурилась и уставилась на металлический шарик тяжелым неподвижным взглядом. В этот момент девочка стала похожа на серьезную Ренату… В конце концов, они были близнецами. А потом… Элеонора невозмутимо подняла шарик и вернула его в руку онемевшей Агнесс.

– Что делать дальше, миледи? – серьезно спросила младшая Чендлер.

В глазах ее горела решимость. Агнесс ошарашенно на нее посмотрела, после чего, казалось, кое-что поняла. В поисках подтверждения леди покосилась на серьезную Ренату… Та еле заметно кивнула.

Верно… Элеонора не будет прилагать ни малейших усилий к тому, в чем не заинтересована. Но если что-то встает на ее пути к счастливому браку, то оно будет незамедлительно уничтожено. И в этом случае упрямый металлический шарик даже не рассматривался как препятствие.

В глазах Агнесс отразилось странное смирение, после чего она бодро улыбнулась.

– Отлично, моя дорогая, – мягко произнесла женщина. – Ты большая молодец… А теперь возьми другой шарик. И осторожнее… Он тяжелее предыдущего, – немного устало сказала Гостфайер.

Хрусть.

– Ох… боюсь, раздавить его не было частью задания, – смиренно произнесла Агнесс. – Возьми другой.

Рената отметила проснувшийся энтузиазм сестры, уверенно кивнула своим мыслям, после чего со спокойной душой покинула изумрудную гостиную. Было совершенно понятно, что ситуация под контролем.

Девушка невозмутимо прошла дальше по коридору, после чего поднялась по скрипучей лестнице, в полной тишине дошла до двери своей комнаты, после чего аккуратно ее открыла. Войдя в небольшое помещение, девушка плотно прикрыла дверь, перешла к кровати, застеленной дешевым белым бельем, аккуратно села, после чего… Достала из кармана утащенный с подноса сиреневый шарик. Не то чтобы это было сложной задачей, учитывая, что именно Ренате поручили вынуть эти шарики из саквояжа миссис Гостфайер и поместить на поднос.

Девочка взволнованно поджала губы, сосредоточилась изо всех своих сил и мысленно приказала шарику стать легче.

Тот остался совершенно равнодушен к ее стараниям.

Рената сжала прохладный, покрытый символами металл, глубоко вздохнула и злобно посмотрела на упрямый шарик.

– Легче, – прорычала девочка. – А ну, стань легче!

Вес шарика не спешил подчиняться стараниям обычной, бесталанной девчонки. Рената нахмурилась, и на секунду в ее взгляде мелькнула глубокая обида… Но вскоре это чувство поглотил гнев. Девочка сердито отшвырнула шарик, насупилась и скрестила руки на груди.

– Ну и не надо… Кому ты нужен, – пробормотала Рената, старательно не глядя в сторону кинутого шарика.

Это была глупая блажь. Чендлер просто хотела точно убедиться для… ну на случай какой-нибудь ошибки. Мало ли что могло случиться? И не нужна ей эта дурацкая магия. Вот папа не аристократ и прекрасно живет… В углах глаз Ренаты выступили невольные слезы, и девочка быстро вытерла их рукавом платья. Спустя несколько долгих, полных переживаний минут Чендлер глубоко вздохнула, медленно выдохнула и постаралась взять себя в руки. Спустя еще пару мгновений Рената достаточно собралась для того, чтобы встать с кровати и начать искать вредный шарик, но тут… Со стороны двери донесся громкий стук.

Девочка резко выпрямилась, на всякий случай еще раз протерла глаза и расправила складки платья.

– Кто там? – спокойно спросила Чендлер, обшаривая взглядом комнату в поисках укатившегося шарика.

– Сестра? – тихо донеслось с той стороны двери. – Это я, Джордж.

Тело Ренаты слегка расслабилось, а взгляд вернулся к двери.

– Заходи, – просто сказала девочка.

Дверь медленно открылась, и в проеме показалась голова ее младшего брата. Самый юный Чендлер выглядел немного запыхавшимся, но счастливым.

– Сестра! – радостно воскликнул мальчик, уверенно входя в комнату. – Я научился создавать огонь! Смотри, смотри! – взволнованно затараторил Джордж, подбегая к сидящей на кровати Ренате.

Девочка озадаченно опустила взгляд, уставившись на совершенно пустые детские руки. Мальчик же остановился, сложил пальцы в форме чашечки, сосредоточенно нахмурился, и… в его ладонях внезапно вспыхнул небольшой язычок пламени.

Рената пораженно открыла рот. Нет, девочка уже видела, как ее сестра делала шарик легче, но… Это выглядело далеко не так впечатляюще, как играющий на ладони мальчика огонь.

– Вау… – тихо сказала Рената, пристально осматривая небольшой огонек.

В отличие от пламени Элвина, этот огонь выглядел как самый обычный, ничем не примечательный огонь. Никакого сиреневого отлива и странной, призрачной полупрозрачности. Самый обычный огонек. Горящий без какого-либо топлива прямо на ладони ее брата.

– Это не больно? – спросила Рената, осторожно наклоняясь ближе. В ее лицо ударил еле ощутимый жар.

– Нет, – весело сказал Джордж. – Элвин сказал, что огненные аристократы более устойчивы к огню и всему, что с ним связано, из-за огненной примеси в ядре. Вроде как наше тело из-за этого изменяется, и поэтому мне и Элеоноре не вредит воздух… – тут парень запнулся и неловко посмотрел на сестру.

Рената сделала вид, что ничего не заметила. Джордж же резко сомкнул ладони, гася небольшой огонек. Девочка отвлеклась от наблюдения за необычным зрелищем, но тут в ее голове созрел новый вопрос.

– Элвин сказал, что с огнем рода матушки что-то не так, – медленно произнесла девочка. – Но я не вижу ничего странного, – удивленно сказала она.

Или «обычный огонь» и был странностью? Джордж отвлекся от своих напряженных мыслей и снова включился в беседу.

– А, он сказал, что это зависит от человека, – отмахнулся Джордж. – И что мне повезло, так как мой огонь более-менее нормальный, – весело пояснил мальчик. – Элвин сказал, что я сильный и у меня большое будущее, – выпятил грудь младший Чендлер. – И когда я стану богатым, то тебе не нужно будет выходить замуж и работать… Я тебя обеспечу, сестра, – заверил девочку стоящий напротив Джордж.

Рената тускло улыбнулась и молча потрепала своего слишком умного брата по голове. Вскоре урок Элеоноры тоже был окончен, и Рената отвлеклась на уборку за гостями и последующую готовку ужина… Только к вечеру вспомнив, что «магический» шарик так и остался пылиться под ее кроватью. В итоге Рената окинула кровать задумчивым взглядом, равнодушно пожала плечами и легла спать. Девушка устало заключила, что если шарика не хватились сразу, то и потом о нем не вспомнят. На этом ее слишком долгий день был окончен.

К сожалению, из-за непривычной суматохи этого дня старшая Чендлер полностью забыла про странное собрание в гостиной, на которое ее так и не пустили.

Глава 5. Забытая картина

Шли дни, чередой сменяя друг друга. Воодушевленная Элеонора продолжала ломать все новые и новые причудливые вещицы, призванные развивать ее «силу убеждения», Джордж тренировался на заднем дворе, Фрэнк работал, а Розмари ела и спала. Каждый был при деле и занимался своими важными задачами… Каждый, кроме неприкаянной Ренаты. Казалось, окружающие не совсем понимали, что им с ней делать. Точнее, не понимали аристократы. На просьбу девочки отправить ее в воскресную школу те отвечали непонимающими улыбками. Эти улыбки будто говорили, что члену аристократического рода не пристало водиться с простолюдинами. На вопрос же, чем обычно занимаются бесталанные аристократы, улыбка становилась еще более непонимающей… Возможно, Гостфайеров никогда не волновала эта тема.

В конце концов Агнесс постановила, что Рената должна заниматься хозяйством и ждать предложения от будущего супруга. Девочка смиренно согласилась с этим планом, после чего очень вежливо спросила, как супруг должен узнать о ее существовании, если Чендлер безвылазно сидит в одном из самых недоступных домов Лондона. Агнесс очень ласково улыбнулась неожиданно напористой девочке, после чего заверила Ренату, что лично займется этим важнейшим в жизни любой девушки вопросом, как только Чендлер исполнится семнадцать лет. Вопрос Ренаты, чем же ей заниматься до того счастливого мига, так и остался без ответа. Точнее, ее просто ласково погладили по голове и прошли мимо. Рената Чендлер не посчитала это ответом и спросила еще раз.

И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз… На шестнадцатый раз глаз Агнесс невольно дернулся, после чего женщина, наконец, сдалась. Она улыбнулась кривой тенью своей обычной улыбки, изо всех сил сжала висящий на ее шее амулет из какого-то серого камня, после чего очень ласково попросила Ренату не волноваться об этом, заниматься домом и перестать задавать этот вопрос. Чендлер посмотрела в глаза леди Гостфайер и проницательно осознала, что лучше не злить свой единственный шанс на успешное замужество. Даже если это самое замужество казалось девушке не самым лучшим планом на будущее.

Не то чтобы Рената никогда не мечтала о счастливой семейной жизни. Просто девушка прекрасно знала о своем непростом характере и понимала, что желающих вступить с ней в брак может и не найтись. Сидеть на шее Джорджа девочка не желала, поэтому ей нужна была профессия. А для этого необходима воскресная школа.

И это был отличный план… До попадания в аристократический дом.

Теперь же положение Ренаты сделалось очень непростым: замуж за простолюдина ей было нельзя, работать секретарем или швеей тоже возбранялось… Она же аристократ. Создавать артефакты девочка была неспособна, а ждать хорошего предложения от аристократа… Рената трезво оценивала свое положение на брачном аристократическом рынке и не особо верила, что леди Агнесс будет сильно стараться на этом поприще. Женщина была мастером милых слов и добродушных улыбок, но как только нужно было что-то сделать, аристократка мгновенно становилась самым бесполезным существом в мире. По крайней мере, в отношении Ренаты. Скорее, леди Гостфайер попытается как можно быстрее спихнуть раздражающую девчонку подальше. К примеру, какому-нибудь нетитулованному аристократу. Не самая лучшая перспектива, особенно учитывая нрав большинства нетитулованных. Большая часть из них была бастардами рода Рэдфайер, известными своими похождениями на любовном фронте и разгульным образом жизни.

Если у Ренаты когда-нибудь появится подобный муж, то дело окончится смертью: либо она в приступе ярости уничтожит пьяного повесу, либо он прервет ее жизнь, спасая себя. Если произойдет второе, то за повесой придет крайне злой Джордж. И тогда ее брат окончит свои дни в тюрьме, отбывая срок за убийство.

Рената вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя плохие мысли. После чего тяжело вздохнула и продолжила разбирать завалы в подвале. Прошел уже месяц с тех пор, как Чендлеры стали частью рода Блэквуд, и за это время девочка наконец-то очистила особняк Блэквудов от годами копившейся пыли и мусора. Создавалось ощущение, что слуги давным-давно покинули это место, оставив тетушку зарастать жиром и грязью в гордом одиночестве… Иногда девочка задавалась вопросом, жила ли матушка в этом же доме и было ли здесь столь же грязно? Хотя вряд ли… Матушка всегда хорошо умела убираться. Это был необычный для аристократа навык, благодаря которому Рената подозревала, что слуги у Блэквудов не водились в принципе. И что Аделаида была единственным Блэквудом, который умел убираться. Тетушка, по крайней мере, точно этого не умела, а про других представителей этого рода Рената ничего не слышала.

На самом деле девочка в принципе не слышала о роде Блэквуд. Это могло означать, что род молод и беден, поэтому у него не нашлось денег на внесение в книгу пэров, но Агнесс утверждала, что их род берет начало от самой Забытой войны. Это минимум двести лет назад… Их род относился к старым. Старше были только четыре древних рода, несущие в названии частицу «файер», что означало огонь. Получается, за двести лет их род не накопил на взнос в книгу пэров?

Это было весьма разочаровывающе…

И сильно беспокоило. Если их род настолько малоизвестен, а его родовые особенности настолько слабы, то светлое будущее Чендлеров начинало трещать по швам. Хотя девочка была единственной, кого это беспокоило. Остальные Чендлеры были слишком воодушевлены и смело смотрели в будущее… Возможно, Ренате стоило последовать их примеру, но она просто не могла. Девочка постоянно ощущала неясную нервозность и странный зуд в глубине своей черепной коробки… Она испытывала схожее ощущение всего один раз в жизни – тогда в их городке разразилась жуткая гроза, снесшая несколько деревьев и убившая пару неосторожных путников… Густой воздух и неясное ощущение напряжения, разлитое в воздухе, которые она ощущала тогда, очень походили на нынешние чувства.

Только в этот раз эмоции были сильнее. И длились уже целый месяц, наваливаясь, когда девочка пыталась уснуть.

Может, она просто не привыкла к новому месту и своему измененному статусу? В конце концов, быть аристократом гораздо выгоднее, чем простолюдином. Она просто накручивает себя – тяжело вздохнула Рената, отодвигая коробку с очередным хламом. Девочка заканчивала отмывать холодный каменный пол, примеряясь к дальней стене. Если постараться, то можно поставить там полки с запасами картошки, овощей и зерна. Холод подвала не позволит продуктам портиться, сохраняя купленное и позволяя экономить небольшие средства, имеющиеся у Чендлеров… Ведь, несмотря на громогласные заявления Розмари, основным поставщиком денег в бюджет был Фрэнк.

Еще одно разочарование, связанное с нищим родом Блэквуд.

Рената непроизвольно усмехнулась, вспомнив визги «любимой» тетушки, и отложила швабру. Настало время подойти к менее освещенному участку подвала. Это место было последним не убранным участком дома, и Рената была полна решимости закончить свою нелегкую миссию, несмотря ни на что. Даже если в этом холодном и полутемном подвале немного страшно.

Старшая дочь семьи Чендлер отряхнула запылившееся от уборки платье, взяла мокрую швабру и двинулась на штурм будущей кладовой. Вот только ее штурм очень быстро закончился, когда всего через пару метров девушка ощутила, что ступает по чему-то… мягкому.

Внутри Ренаты все сжалось, и она невольно вздохнула… После чего мучительно закашлялась от поднявшегося в воздух густого слоя пыли. Ничего не понимающая девушка протерла слезящиеся глаза и опустила взгляд на непонятное мягкое нечто… Чтобы обнаружить себя стоящей на жутко толстом слое пыли! Ее было так много, что сначала Рената не поверила своим глазам и просто молча смотрела на это ужасающее зрелище… Ее ноги буквально утопали в серой пушистой массе. Девочка ошарашенно открыла рот и машинально заметила справа от себя чьи-то застарелые следы… Похоже, до нее уже кто-то входил в этот пылевой ад. Девочка прищурилась, силясь разглядеть хоть что-то в полутьме и поднявшейся в воздух пыли, но потерпела досадную неудачу. Но девушке хватило самого наличия следов.

Итак, тут кто-то был, и этот таинственный кто-то и не подумал о том, чтобы убрать этот… это! Если до этого девочка считала, что особняк зарос грязью, то теперь… Этот слой пыли был просто вековым в самом прямом смысле! Здесь не убирали десятилетиями! Будто слуги просто игнорировали этот участок!

Нет, конечно, на это место не падал свет от двери в подвал, и участок пола был затемнен… Поэтому Рената заметила эту пыль только сейчас, но теперь-то она видит! Какая наглость! Если бы девочка встретила безответственного человека, отвечавшего здесь за уборку, то задала бы ему взбучку!

На этой мысли раздраженная Рената достала из кармана платья платок, смочила его в стоящей на ступеньке лестницы кружке с водой и повязала мокрую ткань вокруг лица. После чего взяла верную швабру и принялась отмывать вековой слой грязи. Времени на это ушло порядочно, и к тому моменту, когда девочка добралась до сохранившейся цепочки следов, она слишком устала, чтобы злиться. Точнее, она так думала, пока не подняла взгляд к стене и не увидела, что таинственный некто не просто равнодушно прошелся по пыли, даже не думая это убрать, но и притащил с собой какой-то… Что-то большое, прямоугольное и укрытое старым куском полотна. По форме это нечто больше всего напоминало какую-то картину. Причем само полотно тоже было покрыто слоем серой пыли, из-за чего частично сливалось со стеной.

Рената неверяще уставилась на этот неприятный сюрприз, медленно осознавая, что как только она попробует подвинуть это, слой пыли на картине осыплется, снова пачкая только что помытый пол. На этом моменте у девочки почти опустились руки. Но бросать дело на полпути было не в ее привычках… Особенно учитывая позорную заброшенность этой части подвала. Кто знал, во что превратилась стена за картиной? И чтобы оценить ее состояние, Чендлер в любом случае пришлось бы передвинуть эту пыльную вещь. Рената печально вздохнула и хотела взяться за раму, чтобы отодвинуть картину, но ее усталая рука дрогнула и вместо картины схватилась за укрывающее ее полотно.

Тяжелая от пыли ткань, казалось, хрустнула, настолько она закостенела, после чего медленно осела на пол, поднимая в воздух новое серое облако. От неожиданности девочка вдохнула вездесущую пыль через высохший платок и снова начала лихорадочно кашлять, протирая слезящиеся глаза. Через некоторое время серая от пыли девочка, наконец, прокашлялась и открыла покрасневшие веки…

На нее смотрела матушка.

Рената вздрогнула и машинально отступила на шаг. И только тогда осознала, что матушка была нарисована краской. Это был портрет.

Семейный портрет.

На картине была изображена уже знакомая девочке гостиная, в которой расположились несколько человек – в центре находилась старушка, сидящая на стуле и кутающаяся в шерстяную шаль. Выглядела она очень усталой и странно безразличной… Ее глаза были пусты, будто в них совсем не осталось жизни. Справа от старушки стояли две девушки. И той, что стояла ближе к пожилой женщине, была молодая матушка… возможно. Ренате было сложно сказать, так как рядом с матушкой стояла очень похожая на нее девушка. Отличались они только выражением лиц: одна была знакомо хмурой, а другая весело улыбалась. У матушки была сестра?

Слева от старушки стоял усталый мужчина в военной форме – чем-то он напоминал Джорджа… Джорджа, который очень давно не спал. Похоже, у матушки была не только сестра, но и брат… А также бабушка?

Глядя на полотно, Рената нахмурилась… Что-то в этой картине было неправильно. Конечно девочка знала, что бывают несчастные семьи… Все это знали, но пустой взгляд старушки и загнанное выражение в глубине глаз «брата»…

Какой художник написал бы такую безжалостно искреннюю картину? И какой заказчик бы ее принял?

Рената задумчиво опустила взгляд и заметила, что часть картины, утопающая в тени, содержала в себе что-то… странное. Девочка не могла сказать точно, что же ее беспокоит, – было слишком темно, чтобы сказать. Рената нахмурилась и повернулась к лампе, закрепленной на противоположной стене подвала. Бровь Чендлер раздраженно дернулась: казалось, не только уборщик, но и установщик ламп игнорировали эту стену, забыв про то, что ее нужно освещать. Девочка сердито повернулась обратно… На самом деле эта картина ее не на шутку обеспокоила. Было в ней что-то очень жуткое.

Во-первых, изображенные на ней люди выглядели как загнанные в западню… Все, кроме молодой девушки слева. А во-вторых, тетушки Розмари на ней не было. И что-то еще… какая-то неровность в нанесенной краске. Будто кто-то рисовал поверх уже имеющегося изображения, изменяя его во что-то другое.

Рената поджала губы и решительно схватилась за огромное полотно. Если она подтащит его поближе к свету, то сможет разглядеть.

Девочка глубоко вздохнула и с силой потянула картину. Та навалилась на девочку своим весом, и Рената застонала, но начала упорно подтягивать ее к чертовой лампе… Теперь девочка искренне уважала настойчивость того, кто тащил тяжелую картину в подвал. Неизвестный даже лестницу преодолел!

Наконец, через несколько минут, казавшихся вечностью, Рената дотащила картину на достаточное расстояние и тяжело опустила ее на пол. Раздался громкий стук, но никто в доме его не услышал: все были слишком заняты, и только Рената занималась своими неважными делами. Девочка устало хмыкнула и перевела взгляд на полотно.

Увидев то, что находилось внизу, девочка ощутила, как ее кровь холодеет, а сердце заходится в неровном стуке. Непроизвольно Чендлер отступила на шаг, но ее глаза оставались прикованными к тому, что же ее смутило и что она, наконец, смогла разглядеть.

Внизу картины мерзкой бурой краской было написано:

«Никогда не прощу, не прощу, не прощу, не прощу, никогда.

Будьте вы прокляты.

Будьте вы все прокляты до конца своих омерзительных дней».

Это был почерк Аделаиды Чендлер.

Ее матери.

Через несколько минут, наполненных едва сдерживаемым ужасом, Рената Чендлер смогла взять себя в руки и немного успокоиться. А потом она начала рассматривать жуткую картину внимательнее. И первым, что девочка смогла разглядеть, были те самые штрихи краски… Складывалось впечатление, будто большую часть холста рисовал один человек, а некоторые части – другой. Стиль сильно отличался… Если основная часть картины была нарисована яркими цветами и в ней ощущался классический художественный стиль, то лица были дополнены кем-то другим. У Ренаты сложилось впечатление, будто кто-то взял готовую картину и нанес на нее еще один слой, изменивший выражение лиц, будто второй художник жаждал отразить все отчаяние людей на холсте. И у него это отлично получилось.

А потом матушка написала все эти полные безнадежности и злобы слова, после чего картина оказалась здесь, в подвале, всеми забытая. А значит… это можно считать уликой.

Вот только уликой чего? Почему матушка написала все это? Эти жуткие слова совсем не походили на то, что могла бы написать невеста, не желавшая выходить замуж… Скорее, на вопль немого отчаяния.

Рената тяжело сглотнула и невольно сжала кулон в виде птички, после чего испуганно отдернула руку… Кулон снова был холоден как лед. Почему? После того единственного раза с ним больше ничего странного не происходило, а теперь он снова поменял температуру! И подумавшая об этом девушка наткнулась на знакомый образ на холсте: на шее старушки с безжизненным взглядом висел маленький кулон в виде птички! Ее кулон! Выходит, раньше он принадлежал бабушке Аделаиды? Или тетушке Аделаиды? Проклятье, она совершенно ничего не знает!

Рената нахмурилась и начала машинально гладить кулон, пытаясь его согреть… Ей необходимо было найти информацию о семье матушки. Не то чтобы она не пыталась раньше, но… Спрашивать Розмари – занятие безнадежное, книг в этом доме не было, родовых древ тоже. Если подумать, то что это за аристократический род, от которого ничего не осталось даже в их собственном доме? Тем более род, насчитывающий две сотни лет? Даже семейный портрет сохранился только благодаря таинственной стене. Стене, около которой вековой слой пыли, будто люди забывали здесь убирать. Может, они не только убирать забывали? Возможно, таинственный владелец картины отнес ее сюда, чтобы сохранить? Машинально девочка подняла взгляд, чтобы посмотреть на стену, и…

Ее глаза сосредоточенно сузились. Ей показалось, или… Рената нервно покосилась сначала на лежащую картину, после чего перевела взгляд на подвальную дверь. Та все еще была открыта, проливая свет на подземное помещение… В этот момент Рената серьезно задумалась о том, чтобы ее закрыть. Но если она это сделает, не будет ли это подозрительно? Девочка тряхнула головой и осторожно подошла к стене, закрытой ранее картиной… Ее рука осторожно поднялась и легла на прохладную, гладкую поверхность. В этот момент девочка тяжело сглотнула… Она не ошиблась. За картиной скрывалась утопающая во тьме черная дверь. Если бы не отблеск металлической ручки, она могла ее и не заметить. Рената медленно начала опускать руку, пытаясь нащупать ручку, и тут ее пальцы наткнулись на странные неровности. Создавалось ощущение, будто кто-то с силой колотил в эту дверь, оставляя в ней глубокие вмятины. Девочка нахмурилась, и ее рука, наконец, добралась до ручки.

Та была странно погнута, будто неутомимый неизвестный старался сбить ее с двери… Рената напряглась. Похоже, эта дверь была заперта, и кто-то потратил много времени, пытаясь попасть внутрь. Девочка нервно обхватила ручку, будто пытаясь успокоиться… Металл был обжигающе ледяным, что немного успокаивало разыгравшиеся нервы Ренаты. Она нажала, и, разумеется, дверь оказалась заперта. Девочка сдержала разочарованный вздох и начала думать.

Итак… У нас есть стена, про которую никто не помнит, пугающая картина, странный кулон и запертая дверь. Каждая из этих вещей может заставить человека беспокоиться, но, когда они собираются вместе, ситуация становится совсем тревожной.

Во-первых, стена. Почему ее никто не замечает? Это сделал хозяин картины? Нет, судя по слою пыли, свойству стены очень много десятилетий… Хотя… скорее, двери. Ведь что вероятнее? Что кто-то будет скрывать стену или дверь? Итак, скорее всего, за дверью что-то важное, настолько, что ее защитили странным, рассеивающим внимание волшебством. И было это очень давно… За все эти годы никто, скорее всего, не замечал эту дверь, кроме человека, принесшего картину. Возможно, этот человек осознал свойство двери и решил спрятать здесь важную для него вещь. Также, возможно, этот же человек очень хотел попасть внутрь, но не смог.

Или это разные люди. Или их было несколько. Ну и что, что около двери была одна цепочка следов? Рената не большой мастер определять срок оседания пыли. Может, люди до нее тоже здесь убирались?

Впрочем, это туманные предположения. Нужно вернуться к фактам.

1. За долгий промежуток времени только один человек подходил к этой двери, помимо Ренаты.

2. Этот человек был связан с матушкой или являлся ей.

3. По мнению матушки, Блэквуды были очень несчастны и находились в беде.

4. Кроме спрятанного портрета, во всем доме Рената больше не нашла никаких следов предыдущих жильцов, значит… Кто-то живший в доме убрал все следы. Или кто-то имевший к ним доступ.

5. На портрете нет Розмари.

6. Птичка стала холодной по неизвестной причине.

На этой мысли Рената снова потянулась к кулону… Он стал еще более ледяным. Возможно, это было связано с дверью… Может быть… птичка помогает видеть дверь? Поэтому неизвестный тоже ее увидел? Если на картине была птичка, то тот человек имел к ней доступ, но… Почему она стала ледяной, когда леди Гостфайер говорила с ними по зеркалу? Это другое свойство?

Рената обеспокоенно вздохнула и уставилась на металлическую ручку. Вся эта ситуация была очень пугающей, и девочка совершенно не понимала, что же ей делать. Устроить расследование? Но как? Она убрала весь дом… Ничего подозрительного! Спросить Гостфайеров? Леди Гостфайер сразу сказала, что матушка сбежала из дома из-за нежеланного брака. Либо она солгала, либо знала не больше других. Начать опрашивать других аристократов и просеивать слухи высшего общества?

Не смешно… Чтобы просеивать слухи, нужно добраться до их распространителей, а это значит ходить на балы или получать приглашения на чаепитие. За тот месяц, что девочка провела здесь, она не видела ни единого посетителя или приглашения. Может, попросить отца взять ее на работу?

…

Да, опрашивать банковских клерков о том, кто и откуда сбежал пятнадцать лет назад, и надеяться, что если леди Гостфайер и солгала, то сделала это бездумно, и каждая собака знает, что это ложь. Очень хороший план.

Рената нервно сжала нагревшуюся ручку таинственной двери. Ей нужно открыть эту дверь… Возможно, за ней есть какие-то ответы. Или хотя бы полезная информация. За ней же что-то прятали? Не зря же в нее так ожесточенно ломились. Возможно, это что-то очень важное и поможет девочке в ее беде. Нужно только открыть эту дверь.

Она должна ее открыть!

Щелк.

Рената недоуменно моргнула, выплывая из своих тягостных мыслей. Этот звук… ей показалось? Девочка нахмурилась, после чего молча опустила глаза…

Теплая ручка, лихорадочно сжатая детской рукой, опустилась, открывая таинственную дверь.

Глава 6. Прошлое, скрытое во тьме

Старая дверь медленно открылась, и Рената увидела… тьму.

Точнее, она увидела слабо освещенный кусок каменной лестницы, уходящий в неосвещенную глубину. Девушка ошарашенно моргнула, после чего осознала, что… это было логично. Подвал был слабо освещен, не говоря уже о запертой десятилетия назад комнате. Это было неудивительно.

Получается, ей нужна лампа. Свеча слишком быстро сгорает, не говоря уже о спичках. Возможно, в чулане есть что-то…

– Сестра! – внезапно донеслось сверху, и Рената вздрогнула, резко закрывая дверь.

– Сестра, ты здесь? – снова донеслось сверху, и девушка увидела Джорджа, стоявшего у входа в подвал. – Сестра? – недоуменно спросил мальчик, осматривая маленькое помещение.

Его взгляд скользнул по удивленной девушке и… равнодушно двинулся дальше. Через несколько секунд он осмотрел весь подвал, очевидно в упор не видя искомую сестру, после чего нахмурился.

– Странно, – задумчиво пробормотал мальчик. – Я думал, она здесь, – после чего развернулся и ушел.

Остолбеневшая Рената проводила его удаляющуюся фигуру долгим взглядом.

– Сестра! Где ты? Я пришел помочь с уборкой! – крикнул Джордж, постепенно отходя от подвала.

Некоторое время девочка стояла, напряженно размышляя о случившемся. После чего задумчиво кивнула и отошла от таинственной магической двери.

– Итак… Сначала нужно спрятать картину. А потом найти лампу, – сосредоточенно пробормотала Рената.

– Сестра! – донесся до нее громкий крик.

Бровь Ренаты невольно дернулась, и она добавила еще один пункт в план – успокоить ее слишком активного брата. Девочка глубоко вздохнула, после чего пошла к жуткой картине. Ее нужно было оттащить к невидимой стене, поставив так, чтобы она не загораживала дверь. А потом успокоить Джорджа и заняться поисками источника света… На самом деле девушка даже радовалась всем этим отвлекающим делам: пока она ими занималась, то могла не думать о поглощающем ее страхе.

Наступало утро нового дня, и каждый обитатель особняка встречал его по-разному: Фрэнк готовился к выходу на работу, Джордж сидел во дворе, занимаясь какой-то «медитацией» (Элвин сказал, что это помогает ощущать пламя, разлитое в окружающем мире), Элеонора спала, утомившись после вчерашних уроков по влиянию на железо, а тетушка… Ренате было все равно, что она делает. Сама Рената потратила эту ночь на нервное изготовление новой куклы: из-за картины и двери девочка не в силах была уснуть, поэтому решила отвлечься любимым хобби. Кукла горничной выходила неплохо, хоть и служила немым криком о помощи с бесконечной грязью старого особняка. Примерно к шести утра девочка закончила подшивать маленькую черную юбку новой куклы, надела одно из своих домашних серых платьев и вернулась к таинственной двери, сжимая в руках добытую лампу.

Ее ровный, но странно колеблющийся свет (руки девочки немного дрожали) падал на ранее незаметную дверь, позволяя рассмотреть ее поближе.

Ну… это была дверь. Совершенно точно. Обычная потрепанная временем дверь, сделанная из необычного черного дерева – Рената никогда раньше не видела подобного материала. От него исходило ощущение странного напряжения. Будто девочка пыталась потрогать остывшую лампу, ожидая, что та еще горячая… Очень странное чувство. Может, это была древесина дерева, выращенного в Российской империи, но Чендлер никогда там не была, чтобы с уверенностью это утверждать. Еще необычным в двери были уже смутно знакомые Ренате знаки, вырезанные на дверной коробке и части самого дверного полотна. Похоже, что одной из характерных черт любого артефакта являются эти непонятные знаки. По крайней мере, и зеркало, и увиденный девочкой шарик были покрыты схожими символами.

Интересно, когда Элеонору начнут учить этим странным знакам? Рената была уверена, что умение их читать может сильно упростить понимание работы артефактов.

А еще взгляд Ренаты привлекали шрамы на двери. Те, которые она ощутила рукой, когда не могла видеть дверь. Возникало чувство, что кто-то взял топор и начал немилосердно бить по дереву, но… На самом деле повреждения были совсем небольшими. Больше выглядело как полузатянувшиеся царапины. На самом деле это было странно: Рената готова была поклясться, что раньше эти следы были больше. И ручка теперь выглядела менее погнутой…

Дверь лечила себя? Но почему только сейчас? Может… девочка открыла ее и запустила какие-то процессы?

Рената не знала, но твердо намеревалась это выяснить! Да, она должна!

И… и ей совсем не страшно. Это просто старая дверь… Она справится!

Девушка рвано вздохнула и дотронулась до ручки. Та была такой же обжигающе холодной, как и в прошлый раз. Рената поежилась и нажала на ручку… Дверь не открылась.

– А? – недоуменно сказала Рената. – Стой, ты же… Ты точно была открыта! – возмущенно воскликнула Чендлер.

После чего нажала еще раз… Дверь гордо ее проигнорировала, оставшись невозмутимо запертой. В этот момент девочка ощутила раздражение.

– Так… слушай ты, демонский кусок дерева, – зло прорычала Рената. – Я не спала всю ночь, нашла эту лампу и собралась с духом, чтобы спуститься в этот проклятый жуткий подвал! Думаешь, мне хочется спускаться в ту пугающую тьму? – риторически спросила девушка. – Нет, я совершенно точно не хочу этим заниматься! Но мне нужно знать, что находится по ту сторону, поэтому ты перестаешь страдать чепухой и немедленно открываешься, ты поняла? – дрожащим от ярости голосом прошипела Рената. – Или я возьму самый большой топор и…

Щелк.

Ручка опустилась до конца, и дверь открылась. Некоторое время девочка молча на нее смотрела, после чего как-то устало пробормотала:

– Превосходно… Эта дверь не только своенравна, но и труслива… – проницательно заключила Чендлер. – О Судьба… Я угрожала двери, и угроза сработала. Проклятье, с этим домом точно что-то не так, – нервно пробормотала Рената.

После чего осторожно отпустила неожиданно разумный кусок дерева и пошла за старым стулом, оставленным со вчерашней уборки, – кто знает, на что еще способна эта деревяшка? Может, она обидчивая и мстительная? Лучше подстраховаться…

В итоге уже морально уставшая девочка взяла лампу и начала осторожно спускаться в непроглядную тьму. За спиной она оставила открытую нараспашку дверь. И если некоторое время спуск девочки освещался идущим от нее светом, то вскоре тусклые лучи окончательно сошли на нет, и единственным источником света осталась простая старая лампа.

Колеблющийся огонь выхватывал из тьмы куски старых выщербленных ступеней и участки серых каменных стен. Периодически девочка замечала странные светильники, прикрепленные к стене. Ну она думала, что это светильники. Выглядели они как чаши с маслом, в которых не было самого масла… Только странные красноватые камни. Девочка не решилась их трогать и продолжала спускаться дальше.

И вот, спустя неожиданно много времени, Рената ощутила, что ступеньки под ее ногами кончились. Она осторожно подняла лампу выше и… ничего не увидела. Все, что выхватывал свет, это очертания все тех же стен и каменный пол. В остальном… На конце лестницы оказалось неожиданно пусто. Девочка нахмурилась, после чего медленно пошла дальше. Круг света расширился, и Рената увидела в дальнем углу что-то бесформенное. Девушка подошла ближе, чтобы увидеть груду беспорядочно сваленных и давно сгнивших тряпок, рядом с которыми располагался покосившийся от древности стол… Все это располагалось за железными решетками, заржавевшими от старости.

Рената невольно сделала шаг назад, после чего огляделась. Ее окружали железные прутья, за которыми лежали сгнившие тряпки… Очевидно, девочка оказалась в темнице.

Но что темница делает за невидимой дверью? Хотя… может, раньше здесь держали тайных пленников? Рената слышала о таком. Убивать могущественного аристократа всегда было опасно: аристократы могли сделать что-то мерзкое перед своей смертью, не говоря уже о мести его рода, который каким-то образом всегда находил виновника. Поэтому, если кому-то нужно было избавиться от аристократа… иногда безопаснее оставлять его в живых, заковывая в специальные цепи. И этой цели служили такие вот тайные тюрьмы.

Это была настолько распространенная практика, что об этом писали в рассказах и упоминали в спектаклях об удивительных подвигах аристократов… Поэтому Рената об этом и знала.

И поэтому же ощутила сильнейшее разочарование: наличие этой тюрьмы объясняло невидимую дверь. Подобные места всегда тщательно охраняли… Правда, непонятно, почему о двери забыли и почему она открылась от команды маленькой бесталанной девочки. Хотя… может, дверь сломалась за эти десятилетия? Да и какая ей разница… Похоже, здесь Рената не найдет ответов на свои вопросы.

Девочка сжала ручку лампы покрепче и… решительно двинулась в глубь тюрьмы. Раз уж она сюда попала, то исследует все, что только возможно! Все равно выбора у нее нет… Но здесь она вряд ли найдет полезную информацию. Придется задействовать план Б и попросить отца отвезти ее в город. В некоторых библиотеках хранились подшивки старых газет, может, в них что-нибудь…

Внезапно Рената остановилась и нахмурилась. После чего медленно повернулась к одной из камер. Ей показалось, или… Девочка подняла лампу повыше и прищурилась.

Напротив нее, на дальней стене очередной камеры, красовался выведенный мелом рисунок. На нем был изображен человечек, состоящий из палочек и кружочков. На голове человечка было старательно выведено красное облако, что должно было изображать волосы, а на «лице» красовались две красные точки вместо глаз. Вокруг этого красного человечка было нарисовано красное же пламя, которое, казалось, не причиняет ему вреда. Человечек широко улыбался и обнимал меньшую фигуру с длинными красными волосами и коричневыми ногами. Похоже, это была женщина, и она тоже счастливо улыбалась. Между ними был нарисован самый маленький человечек, чем-то похожий на большого – у него были такие же красные волосы и глаза… А рядом с ними лежали беспорядочные, замазанные красным и черным человечки, которые, очевидно, были мертвы.

Сверху это произведение венчала кривоватая полустертая надпись на староанглийском. Ренате пришлось сосредоточиться и вспомнить все уроки бабушки об этом старинном диалекте. Спустя некоторое время девушка примерно поняла смысл оставленных здесь слов. Там было написано:

«Папа вернулся».

Некоторое время Рената смотрела на эту надпись, пытаясь понять, сколько было ребенку, который ее писал. А потом потратила столько же времени, стараясь заставить себя не думать, почему этот ребенок оказался в камере. Выходило плохо, поэтому девочка повернулась и пошла дальше… Постепенно свет лампы удалялся, и детский рисунок поглотила успокаивающая тьма.

Рената продолжала идти, подсознательно боясь увидеть еще один рисунок, но пока все было хорошо – в остальных камерах ничто не намекало на личность заключенных. Поэтому девочка продолжала упорно идти вперед… Пока не наткнулась на еще одну дверь.

В отличие от черной, эта была серо-синей. И выглядела еще страннее. Во-первых, она была металлической. Во-вторых, в отличие от первой, была покрыта странными символами целиком… На секунду Ренате показалось, что они еле заметно светятся, но, когда девушка подошла ближе, иллюзия пропала. И то жуткое ощущение напряжения… От этой двери оно шло гораздо явственнее.

Рената сглотнула и осторожно подошла ближе. Если у нее были проблемы с верхней дверью, то… эта ощущалась гораздо серьезнее. Будто черная дверь была подростком, которого легко запугать, а эта – пожившим суровым мужчиной. Почему-то девочке казалось, что синяя не впечатлится угрозой топора… Но ей нужно было попробовать, поэтому она нерешительно подняла руку, и…

Дверь открылась до того, как она дотронулась.

Рената открыла рот… Немного постояла, удивленно пялясь на предупредительную дверь… После чего закрыла рот. И примерно тогда же осознала, что вся эта ситуация ей ну очень не нравится. Девочка не могла объяснить свои ощущения, но была железно уверена: если бы синяя дверь не захотела, Рената никогда бы ее не открыла. Но с другой стороны… возможно, за этой дверью что-то очень важное. И если она сейчас уйдет… девочка не сможет вернуться. Она еле заставила себя спуститься сюда… При мысли, что ей снова придется идти по длинному тюремному коридору и… увидеть тот рисунок… Нет, она не сможет.

Почему-то при одном воспоминании о нем начинало подташнивать.

Поэтому Рената рвано выдохнула и распахнула дверь до конца!

После чего пораженно застыла, вытаращившись на то, что было за дверью. А там была… гостиная. Совершенно обычная гостиная знатного аристократического дома… Которую кто-то очень злобный буквально разнес на куски. Части роскошного бархатного дивана лежали разломанными, мраморный камин был разбит, из-за чего тлеющие дрова оказались завалены кусками холодного камня, ковер был завален разломанными фигурками, шкатулками и другими мелкими предметами, обычно красующимися на полках и каминах знатных домов… Это была полная разруха, будто кто-то принял решение разломать каждый предмет, находящийся в зоне видимости, после чего маниакально это исполнил.

И самым жутким было вовсе не то, что гостиная странным образом находилась в тюремном подвале. Нет… самым жутким были тлеющие дрова, освещающие всю эту печальную картину. Огонь еле теплился, но все еще горел… Горел спустя самое меньшее несколько десятков лет с запечатывания черной двери. Горел, несмотря на разрушенный камин, засыпавший его своими обломками.

Несколько долгих минут девочка обозревала это сюрреалистичное зрелище. После чего нерешительно сделала шаг вперед. Ее нога ступила на пушистый ковер, подняв облачко застарелой пыли, и девочка непроизвольно закашлялась. Ее глаза заслезились, и она машинально сделала еще два шага, после чего…

Это ощущение было сложно описать. Просто что-то в глубине разума девочки сказало:

«Все будет хорошо».

И она резко остановилась. Ощущение было смутно знакомым: Чендлер казалось, что рядом с ней находится что-то успокаивающее и доброе. Это было настолько неожиданное чувство, что Рената сделала несколько шагов назад. А потом попыталась найти источник этих странных эмоций.

Ее лихорадочно обшаривающий гостиную взгляд наткнулся на совершенно целую шкатулку, лежащую в углу. Это была самая обычная коробочка из красного дерева – на ней были вырезаны красивые узоры, а сбоку виднелось отверстие для заводного ключа. Похоже, это была музыкальная шкатулка – довольно дорогая вещь. Девочка слышала о таких и видела через витрины магазинов для знати, но сама никогда даже не дотрагивалась. Эта шкатулка была очень похожа… Не считая того, что от нее шли те странные чувства.

Девочка задумчиво нахмурилась и осторожно подошла ближе, после чего бережно подняла изящную вещицу. Та, будто ощутив ее присутствие, потеплела, и… из шкатулки начала доноситься колыбельная.

Сладость снов, сойди, как тень,

Сон, дитя мое одень.

Сны, сойдите, как ручей

Лунных ласковых лучей.

Смех, сверкай во тьме ночей

Над отрадою моей.

Будь с ним лучшей из утех,

Материнский нежный смех.

Каждой жалобе шепни:

«Задремли и отдохни».

Каждой жалобе скажи:

«Крылья легкие сложи».

Спи, дитя, счастливым сном,

Целый мир уснул кругом.

Спи же, спи, родимый мой,

Я поплачу над тобой.

Разум Ренаты затопило странное, грустно-теплое чувство, а в глазах защипало. Девочка медленно опустилась на пушистый изорванный ковер, продолжая бережно держать в руках играющую шкатулку. В этот момент все ее страхи и тревоги будто ушли далеко-далеко… Ей казалось, что матушка крепко ее обняла, так, как умела только она. Почти больно, но до дрожи крепко. На девочку навалилось ощущение безопасности и уюта… Она так давно их не ощущала. С тех пор как матушка покинула их. По щекам Ренаты покатились слезы, и она медленно закрыла глаза.

– Матушка, – прошептала девочка, проваливаясь в глубокий, успокаивающий сон.

Утро Элеоноры Чендлер началось так же, как и каждое утро, проведенное в лондонском особняке. Она встала, умылась в тазу с холодной водой, подобрала очередное платье, наиболее подходящее под ее настроение, после чего потратила час, чтобы ее внешность стала достаточно очаровательной.

И только после этих процедур девочка крайне неохотно взяла со стола до смерти надоевший ей металлической шарик. А потом сосредоточилась на том странном чувстве, которое леди Агнесс называла даром, и окружила им шарик. Теперь она могла ему приказывать.

– Тяжелее, – холодно сказала девочка.

И надавила. Шарик ее оттолкнул, оставаясь все тем же, до жути легким шариком. Элеонора сердито дернула ртом и сосредоточилась.

– Тяжелее! – повторила девочка, усиливая напор.

Шарик начал упорно ее отталкивать, сопротивляясь желанию, но девочка была упорна. Она должна была научиться ковать! От этого зависели ее замужество и дальнейшая безбедная жизнь в роскоши. Элеонора никому не позволит мешать ее будущему. Тем более дурацкому куску железа!

– Я сказала… тяжелее! – прорычала девочка, и… шарик сдался.

Это ощущалось как… как будто он плавился, следуя желанию Элеоноры. Сама суть проклятого шарика корежилась, подчиняясь ее воле, и что скрывать… Девочке нравилось это ощущение. Но не настолько, чтобы убиваться на тренировках, как это делает Джордж. Нашли дуру… Она дочь аристократки и была рождена для балов и банкетов, а не для возни с вредными вещицами. Как только девочка выйдет замуж, то все эти учебники полетят в камин.

Чендлер устало хмыкнула и положила демонский шарик, после чего…

– Элеонора! – резко распахнулась дверь, впуская испуганного Джорджа. – Ты не видела Ренату?! – закричал мальчик.

Выглядел он так, будто десять раз оббежал дом, попутно пробравшись на крышу и посетив подвал. Элеонора сердито на него посмотрела.

– А что, мамочка Рената не разбудила тебя с утра поцелуем в лобик? – хмыкнула девочка. – Какое упущение с ее стороны. Глядишь, она перестанет быть совершенством, – спокойно ответила девочка, поворачиваясь к зеркалу.

Джордж сердито-испуганно на нее посмотрел и прорычал:

– Так видела или нет?

Элеонора снисходительно на него посмотрела и молча мотнула головой. Мальчик застонал и снова рванул в неизвестном направлении.

– Маменькин сынок, – фыркнула девочка, заканчивая приводить прическу в порядок.

После чего встала и неторопливо пошла в столовую. Наступало время завтрака, и Элеонора ощущала, что уже проголодалась. К тому же папочка тоже должен быть на завтраке… В другое время им уже сложно было увидеться: Фрэнк начал активно работать, а Элеонора – тренироваться в знаниях, которые простолюдину знать запрещалось. Подумав об этом, девочка сердито надула щеки… И что с того, что папочка послушает о ковании? Повторить-то он не сможет, а Элеоноре было жутко одиноко. В особняке остались только «мисс совершенство», маменькин сынок и тетушка. Никакого простора для общения. А на балы ей пока было нельзя: леди Агнесс сказала, что она недостаточно образованна и оставит плохое первое впечатление. Конечно, Элеоноре такое мнение о ней не понравилось, но спорить она не стала. Когда дело касалось женитьбы, девочка была максимально объективна и нацелена на результат.

Вот только… это все равно было так ску-у-учно!

Девочка надула щеки еще больше и, наконец, вошла в двери столовой. Чтобы замереть при виде одиноко сидящей в комнате тетушки. Та отвлеклась от молчаливого созерцания пустого стола, резко повернула к Элеоноре свою маленькую голову и закричала, тряся складками жира на подбородке:

– Ты! Девчонка! Где моя еда?! – завизжала тетушка. – Мало того что ты бездарна, так еще и…

Элеонора быстро захлопнула дверь, отрезая визгливый голос. После чего тяжело вздохнула, осознавая свою ошибку. Конечно, если Рената пропала, то некому будет приготовить завтрак… Она как-то упустила этот момент из вида.

И как тетушка могла их перепутать? Конечно, Элеонора и Рената были близнецами, но совершенно разными! Девочка так старалась ухаживать за своей внешностью, в отличие от безалаберной сестры. Казалось, Ренату совершенно не волнует замужество… Возможно, она считает, что старость ей обеспечит Джордж…

И тут Элеонора потрясенно замерла. Проклятье, а это же отличная идея! И как она сама до этого не додумалась! Джордж же до ужаса старательный и преданный, как щенок… Демон, она упустила такие возм…

– Милая, – послышалось у нее за спиной, и Элеонора мгновенно стерла с лица зловещее сожаление.

После чего обернулась, устремляя сияющий взгляд на обеспокоенного Фрэнка.

– Папочка! – воскликнула невинная четырнадцатилетняя девочка, кидаясь в отцовские объятия.

Тот машинально ее подхватил и обнял, после чего спросил:

– Милая, ты не видела свою сестру? Джордж уже весь особняк оббежал, но никого не нашел, – тревожно спросил Фрэнк.

Губы Элеоноры снова надулись, и она отмахнулась.

– Да все с ней в порядке. Может, пошла за продуктами? Когда-то за ними же надо сходить, – задумчиво пробормотала девочка.

Папочка только молча покачал головой.

– Продукты привожу я. И вчера принес яиц и молока… – отстраненно сообщил мужчина. – К тому же здесь слишком дымно, чтобы выходить на улицу без маски, а маска Ренаты на месте, – нахмурился Фрэнк.

И тут, впервые за весь день… Элеонора ощутила смутное беспокойство. Когда к ней прибежал Джордж, девочка посчитала, что он зря паникует. Когда Чендлер увидела пустую столовую, то посчитала, что Рената не рассчитала время или просто заблудилась, а вот теперь… это начинало тревожить. И особо тревожило беспокойство папочки… Когда он беспокоился о ком-то, кроме Элеоноры, это начинало нервировать.

У Ренаты и так были Джордж с матушкой. А папочка был ее! И только ее!

Элеонора сердито дернула углом рта, после чего взяла себя в руки и улыбнулась.

– Не волнуйся, папочка, я найду ее, – пообещала девочка.

Тревога на короткий миг покинула лицо Фрэнка, и он погладил Элеонору по голове.

– Спасибо, милая… Ты такая хорошая сестра, – умилился папочка. – Тогда я посмотрю наверху, а ты здесь, хорошо?

После чего оставил дочь внизу и понесся вверх по лестнице. Элеонора проводила его обиженным взглядом и глубоко вздохнула. Не любила она это делать… Девочка сосредоточилась и нащупала внутри смутное ощущение не себя. Это было довольно раздражающее чувство. Конечно, Элеонора и Рената были близнецами, но младшая девочка не любила об этом думать. Все эти розовые сопли про сестринскую любовь и близость близнецов… бе-е-е. Да, Элеонора умела чувствовать Ренату, если та была поблизости, но ничего особого это не значило. Просто странное чувство, и все, – одним человеком девочки себя не ощущали и даже не особо ладили… Леди Агнесс сказала, что это эффект ее дара. Вроде как аристократы могут чувствовать друг друга, а у близнецов это особенно сильно.

Правда, леди была уверена, что только Элеонора это ощущает… Но девочка решила не спорить. Если Рената обладает какими-то способностями… Ну это будет совсем нечестно. У «мисс совершенство» и так было все, что только можно.

Девочка хмыкнула, после чего сконцентрировалась и пошла на то самое чувство. Судя по нему, Рената была совсем близко, и это означало, что Джордж паникующий идиот. Не смог заметить свою обожаемую мамочку, которая была в… Элеонора сосредоточилась… была в подвале.

И что она там забыла?

Девочка мысленно пожала плечами и лениво дошла до двери в подвал, располагающейся под лестницей. Дверь была открыта нараспашку, благодаря чему Элеонора могла просто наклониться и увидеть сестру…

Увидеть сестру… Элеонора нахмурилась и окинула подвал очередным взглядом.

Рената находится…

Девочка тряхнула головой и недоуменно поморщилась. Что-то было не так. Элеонора точно знала, что Рената в подвале, но как ни старалась, не могла ее увидеть. Что происходит?! Сердитая девочка нахмурилась и начала быстро спускаться по лестнице.

– Рената, где ты?! Хватит прятаться! – сердито закричала Элеонора.

Она-то уже успела вообразить, как находит опростоволосившуюся мисс совершенство – и папочка радостно начинает ей восхищаться. А потом Джордж неохотно цедит благодарность, вместе с провинившейся Ренатой… Как смеет демонская сестра мешать ее великим планам? Элеонора сердито выдохнула и сосредоточилась изо всех своих сил. Ее взгляд был устремлен в нужную сторону, но… Как же тяжело было туда смотреть! Взгляд будто соскальзывал, не в силах ни за что уцепиться. Девочка зарычала и закрыла глаза, после чего вытянула руки и пошла на чувство не себя. Почему-то тело постоянно уводило в сторону, но Элеонора была упорна.

Она должна была доказать, что лучше своей идеальной сестры!

Она все шла и шла, шла и шла, пока… не споткнулась о что-то тяжелое, из-за чего потеряла равновесие и начала быстро падать на пол.