Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача

Глава 1

– Мама! – истошный крик дочери застал меня врасплох.

Подскочив, я чуть не опрокинула стол вместе с ноутбуком, за которым работала – и стремглав ринулась в спальню…

– Что случилось?.. – спросила, с трудом вписавшись в дверной проём.

И Мила, мирно сидевшая на диване, радостно повернулась на голос.

– Смотри – папа! – обличающе ткнув в телевизор пальцем, сообщила она.

Похолодев, я медленно подняла глаза на экран, мысленно уже прокручивая в голове непростой разговор с матерью. Потому что никто, кроме бабушки, не мог описать Миле Вадика. А уж показать его было не по силам даже ей! Разве что в интернете какую-нибудь информацию поискать. Ведь фотографий моего несостоявшегося мужа у меня не сохранилось. Ни одной. А без них дочке было бы сложно определить «папу» с первого взгляда… Впрочем, самого Вадика в кадре не наблюдалось. Как и других мужчин, хоть отдалённо его напоминающих. Я специально подождала несколько секунд, чтобы убедиться – однако ни русых, ни светловолосых, ни даже блондинов в поле зрения операторов так и не появилось. И меня чуточку отпустило.

– Где? – выдохнув, уточнила у дочери.

– Вот! – Мила резво спрыгнула на пол, подошла к телевизору и коснулась пальчиком правой фигуры.

Я присмотрелась повнимательнее – на всякий случай, вдруг бывший соизволил перекраситься – но родных черт так и не углядела.

Нет. Этот высокий черноволосый мужчина, дающий какое-то интервью, точно был мне незнаком.

– Зайка моя, ты ошиблась, – сказала, почувствовав невероятное облегчение от данного факта. – Это не твой папа.

– Но мы же похожи! – удивлённо возразила дочка.

Настолько прелестная в своей детской наивности, что мои губы непроизвольно растянулись в улыбке.

– То, что у вас одинаковый цвет волос, ещё ничего не значит, – я подошла к дивану, села, щёлкнула пультом, вырубив звук – кнопка выключения заедала – и притянула дочь к себе, уткнувшись в пушистую макушку. – В мире это очень распространённый оттенок. Как и карие глаза, – добавила с целью сменить тему.

– Карьи? – Мила мигом заинтересовалась новым словом. – Это какие?

– Карие, – поправила. – Коричневые. Как у тебя.

Однако надолго меня это не спасло.

– А у папы какие глаза?

– Голубые, – сглотнула навернувшиеся слёзы. – Как небо.

– Он туда улетел, да? Потому с нами и не живёт?

Согласиться было бы проще всего. Но лгать дочери я не хотела.

– Нет. Он просто ушёл.

– Почему?

– Это сложно объяснить. Думаю, тогда он был ещё не готов стать отцом.

– А теперь?

– Не знаю. Возможно, и готов. Но не с нами.

– Почему? Ты его чем-то обидела?

Мила как в воду глядела – и мне пришлось со всей силы сжать пальцы в кулак, чтобы не расплакаться.

– Нет. Но он решил, что да – и отказался выслушать мои доводы… А теперь хватит разговоров! – предвосхитив очередной неудобный вопрос, я отстранилась, легонько чмокнула любопытную дочурку в носик и встала. – Пора готовить ужин!

И Мила, забыв обо всём на свете, вприпрыжку побежала на кухню – вероятно, успев знатно проголодаться. А я проводила её глазами, выключила телевизор, бросив прощальный взгляд на соловьём заливающегося мужчину – безумно красивого для политика – и в который раз пообещала себе не засиживаться за компьютером, когда дочь смотрит мультики.

Повезло ещё, что это были всего лишь новости. А если бы криминальная сводка? Мне только убийцы в предполагаемых экс-мужьях не хватало!

***

Естественно, матери я ни о чём рассказывать не стала. К чему тревожить ерундой уставшую больную женщину? Однако сама ситуация весь вечер не выходила у меня из головы. И потому, уложив Милу спать, я, вместо того чтобы заняться переводом, полезла в интернет. Искать фрагмент тех новостей с целью узнать имя красавца. А заодно, чтобы понять, чем таким он зацепил мою дочь. Почему она указала именно на него – и чего ждать в дальнейшем… Ну а в действительности – из банального любопытства и нежелания заниматься делом. Потому что в глубине души знала: выбор Милы пал на этого человека случайно. Ей просто хотелось иметь полноценную семью – как у её друзей с детской площадки… И что самое ужасное, подобная ситуация могла повториться в любой момент! Более того, любознательная дочь наверняка ещё не раз и не два поставит меня в неловкое положение, добавив мне десяток-другой седых волос. Но ради её улыбки я была готова вытерпеть любые неудобства…

Разумеется, видео мне найти не удалось – с эфира прошло слишком мало времени – но благодаря программе телепередач я вышла на тезисную выжимку встречи и выяснила, что на экране выступал Сергей Михайлович Дегтярёв – известный предприниматель, сын владельца нефтеперерабатывающей компании, который недавно получил её по наследству и теперь решил прославиться, ударившись в политику. И неважно, что официально его позиция звучала иначе, более пафосно: помогать простым людям решать их повседневные проблемы. Для чего он всеми силами якобы и пробивался в депутаты. Я всё равно видела его насквозь… Хотя излагал мысли он довольно складно – и меня потянуло почитать о нём подробнее. Желательно – с иллюстрациями. Благо сайтов с интересующей меня информацией было полно.

Выбрав из них самый приличный, минимально отливающий желтизной и предвзятостью, я быстренько пролистала статью, рассчитывая по заголовкам оценить качество её содержания – и замерла, наткнувшись на фотографию Дегтярёва с семьёй.

Он позировал с женой, деликатно обнимающей его за талию – очень красивой жгучей брюнеткой в элегантном платье. Однако привлекла меня не она, а маленькая девочка лет двух или трёх, сидящая на сгибе его руки. Судя по подписи – дочь, ни капли не похожая на своих родителей. Блондинка, в золотых волосах которой солнце высветило несколько рыжих прядок… И перед глазами пронеслись картины пятилетней давности.

***

– Ну и когда ты собиралась мне обо всём рассказать? – усевшись в машину, холодно осведомился Вадим.

До этого он не проронил ни слова, видимо, не желая устраивать скандал на людях. Даже поцеловал меня, приняв из рук медсестры свёрток с мирно спящим младенцем – кареглазым, смуглым и темноволосым, хотя мы с ним оба русые и светлоглазые – и я наивно решила, что всё обошлось… Но нет. Благодушное настроение слетело с него сразу за порогом роддома. Да и прочая шелуха продержалась недолго, превратив самого близкого и дорогого мне человека в незнакомого постороннего мужчину.

– Я не знаю, как так получилось, – вздохнула, приготовившись бороться до последнего. – Врач сказала, такое бывает, когда организм матери вырабатывает много меланина…

Однако Вадим слушать мои оправдания не захотел.

– Значит, никогда, – тронувшись, резюмировал он. – Ну и кто отец? Хотя какая разница. Я твоих однокурсников не знаю и знать не хочу. А больше ты ни с кем не могла замутить.

– Да не мутила я ни с кем!

– Правда? – иронично хмыкнул Вадим. И через зеркало кивнул на автокресло: – Как тогда это объяснить? Мутацией?

– Нет! Это временный эффект. С годами она должна посветлеть…

– Предлагаешь подождать до её совершеннолетия? – язвительно парировал Вадим.

Но я не сдалась.

– Полгода-год. А глаза полиняют ближе к половому созреванию…

– Кожа тоже слезет? Как у змеи?

– Не совсем. Но её тон сменится раньше всего, потому что это младенческая желтуха…

– А если нет? Что прикажешь мне делать? Всю жизнь обеспечивать чужого ребёнка?

– Это твой ребёнок.

– Конечно.

Сарказма в его словах было не занимать – и я решила зайти с другой стороны.

– Серьёзно. Медсестра мне всё объяснила. Смотри. У меня зелёные глаза. Чтобы получить такой цвет, нужно смешать серый и желтоватый. А жёлтый – это оттенок карего…

– Вот только за дурака меня не надо держать! – опять вставил Вадим. – Основы генетики я ещё из школьного курса помню.

– Именно что основы! Там всё максимально упрощено. Нужно мыслить шире. В конце концов, из любого правила бывают исключения…

– И это самое исключение вдруг досталось на мою долю?

– Ну, кому-то же оно должно было достаться…

– Хватит! – он стукнул ладонью по рулю. – Я не идиот. И понимаю, что если существует более простое и логичное объяснение происходящему – скорее всего, здесь оно и есть. Так что записывать на себя чужого выкормыша я не буду. А чтобы ты прекратила за мной бегать, предлагаю сделку. Я покупаю тебе квартиру – в память о лучших днях. А ты обещаешь мне больше никогда не напоминать о себе. В противном случае я просто уезжаю в другой город – а ты останешься ни с чем.

И все возражения комом застряли в горле.

Какая разница, что я никогда и ни с кем, кроме него, не была? Если он мне не верит… Не хочет верить! И я сдалась, обменяв любовь на новенькую двушку в спальном районе. Куда вскоре приехала мама – и жизнь покатилась своим чередом… Правда, совершенно в другом направлении.

***

Вынырнув из воспоминаний, я ещё раз посмотрела на девочку с фотографии, чем-то похожую на меня, подумала, что в их ситуации Дегтярёв вряд ли сомневался в отцовстве – у темноволосых родителей часто рождаются светловолосые дети – и приступила к чтению. Наискосок просмотрела скучную часть о детстве Сергея Михайловича, о его успехах в учёбе и стажировке заграницей – и перешла к семье.

Жена Марина, дочь Наина. Наверное, специально имя в рифму подбирали. Ребёнок поздний, долгожданный, родилась всего на пару дней раньше моей Милы. В тот же год… Но меня это совпадение не насторожило. Пока я не увидела, в какой больнице лежала Марина! Потому что меня со схватками привезли туда же! И в сердце зазвенел первый тревожный звоночек.

Пропустив слащавое объяснение родителей, что они выбрали не частную клинику, а государственное учреждение – притом в родной стране – чтобы быть ближе к народу, я вчиталась дальше, рассчитывая найти какие-то подтверждения своим необоснованным предположениям. Однако ничего, кроме фамилии врача, с которым они заключили договор, не нашла. А так как я не помнила имени того, кто принимал у меня роды, пришлось прерваться и поискать её фотографии в интернете… Но увы. Это была совершенно незнакомая мне женщина.

Казалось бы, после такого удара моя паранойя должна была сойти на нет – вот только вышло с точностью наоборот. Сердце не успокоилось. Напротив – оно буквально вопило, что надо копать дальше, что Мила неспроста указала мне именно на Дегтярёва, что это знак свыше… И пускай я никогда не верила во всякие сверхъестественные штучки, предпочитая воображению холодный разум и трезвый расчёт, устоять перед соблазном не сумела – и остаток вечера пыталась наковырять ещё какой-нибудь полезной информации. Дополнительные точки соприкосновения… Разумеется, безрезультатно – и в груди поселилась вселенская тоска по упущенной возможности оправдаться перед Вадимом. Я ведь ещё в машине порывалась сказать ему, что ребёнка могли перепутать. Подменить. Например, когда первый раз принесли на кормление. Мало ли. Детки рядом лежали, браслетики упали, а надели их неправильно. Бывает же. Недаром во время родов мне почудилось, будто ребёнок рыжий – и это отнюдь не кровь, как утверждала акушерка… Однако я испугалась, что он примет это за упрямство и лишит меня квартиры. И тест на отцовство не предложила сделать по той же причине. Дура меркантильная. Хотя могла рискнуть и попросить проверить на родство с малышкой меня, а не его – при наличии подлога это развеяло бы любые сомнения… Но умная мысля приходит опосля. И переживать было уже поздно… Так что я волевым усилием закрыла все лишние вкладки – и наконец-то приступила к работе, провозившись с переводом почти до самого утра. Сроки поджимали. Повезло, что следующий день у мамы был выходным, и она великодушно дала мне шанс выспаться, забрав Милу на прогулку сразу после завтрака… Вот только сон не шёл. Меня упрямо не отпускало – и я, проворочавшись с полчаса, решила воспользоваться проверенным методом. Пригласить подругу на чашечку чая, чтобы излить ей душу, поделиться мыслями – и, выслушав возражения, раз и навсегда забыть всю эту чушь… Однако Катька моих надежд не оправдала, хоть и приехала по первому зову.

– Офигеть! – дождавшись окончания истории, шокированно выдала она. – Вот это поворот! Отличная статья бы вышла… Жаль, что я политикой не занимаюсь. Но ты можешь продать информацию кому-нибудь другому. Хочешь, поспрашиваю среди своих?

– Кать! – укоризненно воскликнула я. – Мне сейчас подруга нужна, а не журналистка. К тому же это всё ещё доказать надо. С Дегтярёва не убудет и в суд на меня подать…

– На тебя? За что? За то, что кто-то случайно перепутал ваших детей? Или ты полагаешь, это сделали намеренно?..

– За поклёп и подмоченную репутацию, – проигнорировав посыл, парировала я.

И Катька обиженно прикусила губу.

– Ладно, – она уткнулась в смартфон, скачала изображение Дегтярёва с дочерью в высоком разрешении и принялась очень внимательно его рассматривать. – То, что Мила на него похожа, это очевидно. Тот же цвет волос, скулы, нос, овал лица. Даже желобок на подбородке есть! А вот ямочки на щеках ей явно достались от матери…

– А ещё две ноги, две руки и голова! – не удержавшись, съязвила я. – Не говоря уже о половых признаках. Нашла что сравнивать! Эдак любого мужика можно Миле в отцы записать. И между прочим, у Вадика тоже желобок на подбородке был…

– Вот и у Наины он есть!

– А у меня нет.

– А твои детские фотографии сохранились? – мигом заинтересовалась Катя.

– Да.

– Неси!

– Зачем?

– Чтобы сравнить вас с Наиной, конечно! Неужели тебе не хочется узнать, кто из этих двоих твоя настоящая дочь? – опередив отказ, вкрадчиво осведомилась подруга.

И попала в яблочко.

Именно это и не давало мне покоя всю ночь… Хотя и не настолько, чтобы, бросив всё, хватать дочь, мчаться в клинику и выкладывать деньги за недешёвый тест на родство. Ведь на деле никаких оснований для подозрений не существовало! Зато любая попытка самостоятельно пролить свет на эту проблему гарантированно отразилась бы на моих отношениях с дочерью.

Я бы никогда не простила себе сомнений в случае ошибки. И не смогла бы спокойно жить дальше, если бы моя теория подтвердилась. Что Катя тоже прекрасно понимала. Иначе бы сразу предложила этот вариант… Но против маленького внутреннего расследования, больше шутливого, чем серьёзного, мы обе не имели никаких возражений. Потому что оно ни к чему нас не обязывало.

– Неси-неси, не ломайся, – почуяв слабину, надавила Катька.

И я неохотно потопала в мамину спальню за альбомом.

– Вот, – протянула подруге.

– Бинго! – раскрыв его наугад, воскликнула она. – Вы просто одно лицо!

– И что с того? – мельком глянув на свою фотографию крупным планом, вздохнула я. – Это ничего не меняет и не доказывает.

– Ошибаешься! Теперь ты можешь смело заявиться к Дегтярёву и потребовать встречи с дочерью!

– В которой он имеет полное право мне отказать. Да и как ты себе это представляешь? Предлагаешь выяснить его домашний адрес и заявиться домой?

– Ну зачем домой? В офис, где он дважды в месяц ведёт приём населения по различным вопросам. И сегодня как раз один из этих заветных дней! – Катя сунула мне под нос экран своего смартфона.

С расписанием, из которого следовало, что Сергей Михайлович уже должен сидеть в кабинете и ждать просителей…

– Приходи под вечер, – тем временем посоветовала Катька. – Чтобы быть последней. Он гарантирует выслушать каждого, поэтому опоздать не получится. Зато и очередь подгонять не будет… Главное, альбом не забудь.

– А если заартачится и выгонит? – спросила, немного ошалев от напора подруги.

– Тогда пригрози ему статьёй в газете. Только серьёзно и уверенно, чтобы он не принял это за блеф. А пошлёт тебя – приходи ко мне. Я найду, кому пихнуть материал. И денег заработаешь, и внимание общественности привлечёшь. Для опровержения ему в любом случае понадобятся доказательства – только искать их придётся уже самому…

– Да не будет он с этим заморачиваться. Взятку даст – и всё. Ему не привыкать. А то и вовсе проигнорирует. Какой смысл?

– Может, да, а может и нет. Не проверишь – не узнаешь. И вообще. Что ты теряешь?

– Кроме чувства собственного достоинства?

– А оно у тебя ещё осталось? – Катя шутливо изогнула брови, изобразив удивление.

И снова была права.

После того позора с Вадимом мне было уже ничего не страшно… По крайней мере, я так полагала. И, поколебавшись, согласилась на эту авантюру.

***

Несмотря ни на что, ехать на встречу всё равно было боязно. Возможно, отрицательный тест ДНК придал бы мне сил, однако отсутствие родства между мной и Милой ещё не доказывало его наличие между ней и Дегтярёвым. Да и времени его сделать у меня не было. А решимость таяла с каждой секундой, грозя бесследно исчезнуть уже к ночи, не то что к следующему приёмному дню. Поэтому я предпочла обождать с радикальными мерами и попытаться сначала заручиться поддержкой второй стороны. Не менее заинтересованной в данном вопросе. Заразить родителей Наины своими сомнениями, а уже после идти дальше.

Соврав матери, что собираюсь на свидание – иначе она ни за что бы меня не отпустила – я дотянула до последнего и влетела в приёмную буквально за две минуты до конца рабочего дня…

– Приём окончен, – покосившись на меня краем глаза, в лучших традициях бюрократических заведений лениво бросила секретарша – женщина средних лет, целиком поглощённая решением сканворда. – Приходите в следующий раз.

Но не успела я сникнуть, как из угла донеслось деликатное покашливание – и секретарша, посмотрев на часы, тотчас расплылась в приветливой улыбке, отложив журнал.

– Здравствуйте! – выпрямившись, совершенно иным тоном поздоровалась она. – Простите, не сразу заметила, что осталась ещё целая минута! Какой у вас вопрос?

И у меня по спине пробежал липкий холодок.

Это же какое влияние надо иметь, чтобы так запугать своих работников?..

– Л-личный, – обернувшись, с трудом пробормотала я.

Однако в углу обнаружился не Дегтярёв, а его телохранитель. Который ободряюще мне улыбнулся, сверкнув ровными белоснежными зубами.

– Личные вопросы решаются в личное время, – подмигнул он, явно на что-то намекая.

Притом однозначно неприличное – с его роскошной внешностью предположить иное просто не получалось.

Интересно, Дегтярёв специально таких подбирал? Себе под стать? Чтобы отсеивать охотниц за сокровищами на подходе?

– Говорите конкретнее, девушка, – раздражённо вторила ему секретарша, заставив меня вынырнуть из сладких грёз.

И я подумала, что надо всё-таки сходить на какое-нибудь свидание. По-настоящему… Но потом. Потому что сейчас были проблемы и поважнее. Например, срочно придумать тему обращения, пока не истекла выделенная мне минута. О чём мы с Катей как-то не догадались позаботиться заранее… А с другой стороны – откуда нам было знать, что здесь на страже такие злые церберы сидят? Если им даже накинутая сверху овечья шкура кусаться не мешает…

– Пустите! – внезапно проснулся динамик переговорного устройства на столе секретарши.

И женщина аж вздрогнула от неожиданности, пойдя красными пятнами.

– Прошу, проходите, – елейным голоском пробормотала она, указав на дверь в кабинет Дегтярёва.

Куда я уже совершенно не хотела идти, заразившись её неподдельным страхом перед начальством – но охранник не оставил мне выбора, обойдя меня и услужливо нажав на ручку. Пришлось выдавить жалкое «Спасибо» – и понуро отправиться на заклание.

– Извините за этот спектакль, – стоило мне переступить порог, обронил поднявшийся из-за стола мужчина.

Такой же красивый, как на фотографиях. А то и лучше… У меня аж сердцебиение ускорилось. И щёки порозовели… Хорошо, что Сергей Михайлович ничего не заметил.

– В современном мире очень сложно найти достойных помощниц, – он дождался, пока дверь закроется, и продолжил: – Приходится воспитывать то, что имеется…

– И чем вы их стращаете? – успокоенная его дружелюбной реакцией, я дала волю любопытству. – Увольнением?

– Деньгами, – Дегтярёв виновато, с тонким налётом снисхождения, улыбнулся. – Ведь, как известно, жадность – двигатель прогресса. Нигде без неё не обходится. И здесь тоже. Специально нанятые люди по камерам наблюдают за происходящим в приёмной и отмечают каждую попытку нахамить. За которые, согласно договору о штрафах, из премии секретаря вычитается определённая сумма. И сказочная зарплата постепенно превращается в голый оклад… Так какой у вас вопрос? – переключившись на деловой тон, он сел обратно в кресло и жестом предложил мне занять один из двух совершенно одинаковых стульев.

Но я осталась стоять, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Мне кажется, что девочка, которую вы считаете своей дочерью, на самом деле вообще не ваш ребёнок, – выпалила, когда молчать стало уже невыносимо.

И лицо Сергея Михайловича удивлённо вытянулось.

– Это очень глупая шутка, – справившись с эмоциями, холодно обронил он. – Я, конечно, понял, что вопрос будет личным – но не ожидал, что настолько. И уж тем более не думал, что он будет касаться меня…

– Никаких шуток, – прервав собеседника, заявила я. – Можете сами убедиться.

И протянула ему стопку специально отобранных снимков разных возрастов – из тех, что не жалко, если вдруг с ними что-то случится – разложенных в хронологическом порядке. От ранних к более поздним.

Привстав, мужчина с явной неохотой принял из моих рук эти спорные доказательства и брезгливо вгляделся в верхнее изображение.

– Все малыши похожи друг на друга, – шлёпнув стопкой об стол, объявил он. – Это ни о чём не говорит.

– Там, вообще-то, ещё фотографии есть, – аккуратно намекнула я. – Постарше…

– И что с того? Даже если ваш муж действительно когда-то был любовником моей жены, и она родила от него дочь – что это изменит? Для вас? Зачем вы пришли? Если просить о мести – то мне это неинтересно. Если сообщить об измене, случившейся много лет назад – то вы опоздали. Срок давности дела давно истёк и поднимать его не имеет смысла. А если предупредить на будущее – то спасибо за бдительность, но со своей женой я разберусь сам. Без стороннего участия. Всего доброго.

С этими словами Дегтярёв потянулся к переговорному устройству – вероятно, планируя вызвать охранника, чтобы тот меня выпроводил – но я успела оправиться от шока раньше.

– Это мои снимки, – сообщила, наконец-то сообразив, откуда растут ноги у его монолога. – Не моего мужа.

– Правда? – с сомнением протянул Сергей Михайлович, покосившись на веером разлетевшиеся фотографии. – Никогда бы не подумал.

И я почувствовала, что опять краснею, вспомнив, как почти всё детство проходила с короткой стрижкой, донашивая одежду за соседским мальчиком… Собственно, как и Мила. С той лишь разницей, что мне за её роскошными волосами ухаживать было не лень.

– Ладно. Допустим, – мужчина оторвался от созерцания фотокарточек и снова посмотрел на меня. – Но тогда я тем более не понимаю, чего вы хотите.

– Для начала – чтобы вы меня выслушали. Как обещано на вашем сайте. Иначе моя просьба будет звучать глупо и необоснованно.

– Хорошо, – Дегтярёв откинулся на спинку кресла и вызывающе скрестил руки на груди, всем своим видом показывая скептическое отношение к происходящему. – Говорите.

В ответ я гулко сглотнула, внезапно ощутив сильнейшую жажду – однако оттягивать неизбежное поисками воды не рискнула. Собеседник и так не горел желанием продолжать общение.

– Видела вчера ваше выступление по телевизору и обратила внимание на поразительное сходство вас с моей дочерью, – сообщила, чуточку приукрасив действительность. Чтобы не выглядеть совсем уж параноиком. – Заинтересовалась. Посмотрела в интернете фотографии вашей дочери, обнаружила перекрёстное сходство – и пришла к выводу, что их могли перепутать в роддоме. Тем более что, как выяснилось, рожали мы с вашей женой вместе…

– А можно ближе к делу? – не выдержав, вставил Дегтярёв. – Суть я уже понял, а время позднее. Меня семья ждёт. Итак. Что именно вам нужно?

Упрямствовать я не стала.

– Увидеться с дочерью.

– Для этого следует прежде доказать, что она ваша. А вы пока не предоставили никаких подтверждений.

– Если моих слов недостаточно, взгляните на последнюю фотографию. Вашей настоящей дочери. Увидите фамильные черты.

Однако мужчина даже не шелохнулся.

– На наркоманку вы вроде не похожи, – демонстративно смерив меня оценивающим взглядом, печально вздохнул он. – На сумасшедшую тоже. А вот на одинокую отчаявшуюся женщину – очень даже. Поэтому мой вам совет: оставьте попытку списать личную трагедию на внешние факторы. Не ищите причин, по которым ваш муж бросил вас с ребёнком. Это его не вернёт. Запомните – он просто хотел уйти. Давно. И радостно ухватился за первую же возможность. А не было бы её – нашёл бы другой повод. Позже. Ни вы, ни ваш ребёнок в этом не виноваты. Повлиять на его решение было вам всё равно не по силам. Так что отпустите, наконец, прошлое и начните жить в настоящем. И будет вам счастье.

Сверхъестественная проницательность Сергея Михайловича впечатляла. Признаться, я и понятия не имела, что у меня на лице столько всего написано! И довольно чётко, раз он сумел без труда по нему прочитать… Это ранило. Но я не позволила обиде захватить власть над разумом.

Успею ещё поплакать. Ночью. В подушку. Как всегда… А пока следовало доиграть эту партию.

– Я всего лишь хочу познакомиться с дочерью, – повторила с лёгкой хрипотцой в голосе. – Чтобы принимать хоть какое-то участие в её жизни…

– Она не ваша, – в тон мне откликнулся Дегтярёв. – И вашей быть не может. Осознайте это уже.

– Мне нужно в этом убедиться.

– Ваша встреча ничего не изменит.

Разговор зашёл в тупик.

– То есть вы отказываетесь выполнить мою просьбу? – я сделала последнюю попытку достучаться до собеседника.

– Категорически. Если пускать к себе домой всех подряд, добром это не закончится. Да и я уверен, что вы сами всё прекрасно понимаете…

Понимать-то я, может, и понимала. Вот только сдаваться не собиралась – и выкинула свой главный козырь.

– Тогда мне придётся обнародовать все имеющиеся у меня материалы.

Однако угроза на Сергея Михайловича не подействовала.

– Пойдёте в суд? – усмехнулся он.

– Обращусь в газету. И будет грандиозный скандал. Оно вам надо?

И Дегтярёв молниеносно помрачнел, в считаные секунды превратившись из приятного мужчины в опасного хищника… Что, как ни странно, лишь добавило ему очарования. Я даже залюбовалась. Хотя раньше подобные метаморфозы меня не привлекали, а отталкивали.

– Обращайтесь, – холодно процедил он. – И лучше сразу на телевидение. Мне бояться нечего. Жёлтая пресса не любит политиков и бизнесменов. Мы недостаточно известны для простого народа. Но если она всё-таки рискнёт влезть на чужую территорию, то не сумеет нанести моей репутации никакого вреда. Скорее, наоборот – моё имя станет на слуху, что не так уж и плохо. Ну а в серьёзные издания со своими спорными документами – вернее, без них – вы не пробьётесь при всём желании.

Увы. Этот выпад мне отразить было нечем. Разве что надавить ещё немного. В надежде, что Дегтярёв одумается – и уступит…

– Хорошо, – кивнула, подобравшись. – Вы сами напросились. Всего доброго.

И, круто развернувшись на каблуках, направилась к выходу… Но мои надежды оказались напрасны.

Сергей Михайлович меня не остановил. Не окликнул и не бросился мне наперерез, а позволил беспрепятственно покинуть его кабинет. Притом несолоно хлебавши.

***

Проводив девушку взглядом, мужчина вытащил из кармана смартфон и, набрав номер по памяти, приложил аппарат к уху:

– Привет. Похоже, у меня проблемы. Нужно встретиться. Нет. Это не телефонный разговор. Да. Сегодня. Как обычно. До скорого.

После чего нажал сброс, посмотрел в окно – удостовериться, что странная посетительница действительно ушла, а не поджидает его в холле – накинул пиджак и, оставив фотографии валяться на столе, в свою очередь тоже поспешил на улицу. К автомобилю, пять минут назад припарковавшемуся возле входа.

Глава 2

Остаток вечера я провела в размышлениях. Лежала, любовалась розочкой, купленной на обратном пути для отвода глаз, представляла, что её мне подарил Дегтярёв – и не могла избавиться от ощущения, что правда на моей стороне. Слишком много всего совпало… А самое главное – Сергей Михайлович тоже это чувствовал! Я нутром чуяла неуверенность, которую он старательно прятал за грубостью и безразличием. Но почему же тогда он не развил столь волнующую его тему, а предпочёл её свернуть, выставив меня отчаявшейся женщиной? Ответ лежал на поверхности.

Он не хотел скандалов. Что бы Дегтярёв ни говорил, такое внимание общественности ему было и даром не нужно… И я, пораскинув мозгами, решила к журналистам не обращаться. Имела право. Знала, что Катька настаивать не будет. И без меня в эту грязь не полезет. Вместо этого я перелопатила кучу информации с целью узнать адрес проживания Дегтярёва – и принялась терпеливо мониторить объявления о найме в интересующем меня районе. На всех возможных сайтах.

Мало ли. Вдруг им горничная понадобится. Или кухарка. Да хоть водитель с охранником на полставки – неважно! Я была готова работать за четверых, лишь бы получить доступ в дом, а с ним – и шанс пересечься с Наиной… Зачем? Не знаю. Но эта навязчивая идея не отпускала меня круглые сутки. А спустя месяц моя затея увенчалась успехом. Притом грандиозным! Потому что Дегтярёвым внезапно понадобился логопед. Для дочери. А у меня – вот чудо! – как раз завалялся диплом дефектолога! Правда, я им ещё ни разу не пользовалась. Да и специальность выбирала не по душе, а по принципу «куда перевестись проще» – уж очень мама настаивала, чтобы у меня было высшее образование, пускай и заочное. Зачем, непонятно – работала-то я по-прежнему переводчиком, просто считалась любителем, а не профессионалом… Но какое это имело значение, если теперь, благодаря столь удачному стечению обстоятельств, я могла спокойно подать заявку в качестве соискателя – и имела все шансы на победу? Даже с учётом огромного конкурса на вакантное место… А в том, что борьба мне предстоит нешуточная, я ни секунды не сомневалась. Хотя и не предполагала, что судьба столкнёт меня с конкурентами лицом к лицу.

Заполнила анкету, выставив себя в самом выгодном свете – и была счастлива, получив приглашение на собеседование. Во время сборов прыгала буквально до потолка… И была немало шокирована, когда, явившись точно к назначенному времени, обнаружила в просторном зале толпу агрессивно настроенных претендентов! Которые скромно жались к мебели и ревниво встречали каждого вновь прибывшего, изо всех сил стараясь не показывать обуревающего их волнения.

Складывалось впечатление, будто наши анкеты вообще никто не читал, тупо разослав ответы всем откликнувшимся. Откуда иначе могло взяться тридцать с лишним отчаянно нервничающих человек? Относительно достойно из них держались лишь несколько женщин и один мужчина, нагло расположившийся на диване. Впрочем, меня – самую молодую из собравшихся, всего двадцати пяти лет от роду – никто в расчёт брать не пожелал. Так, скользнули взглядом – и всё, переключившись на более внушительных конкурентов. Что позволило мне взять себя в руки и, смирившись с неизбежным провалом, спокойно дождаться начала представления в качестве зрителя.

Естественно, я думала, что идея собрать всех соискателей вместе принадлежала Марине – Сергей Михайлович никогда бы не опустился до такой подлости. Он бы нашёл время пообщаться с каждым по отдельности… Поэтому появление черноволосой ухоженной красавицы меня не удивило. Хотя с отбором претендентов у неё как раз проблем не возникло.

Вошедшая в зал женщина сразу ткнула наманикюренным пальчиком в чем-то приглянувшихся ей соискателей – тех самых, что показались мне наиболее адекватными… И в меня! А остальных отпустила властным жестом – и их тотчас оттеснили к выходу маячившие за её спиной охранники. Нас же, впятером, пригласили в следующую комнату. Где я, признаться, рассчитывала пообщаться, наконец, с Наиной – нашей будущей пациенткой. Но нам её предпочли представить заочно.

– Моей дочери пять лет, и она совершенно не разговаривает, – усевшись в единственное кресло, коротко сообщила Марина. – Что скажете? Каковы её шансы?

И у меня в груди глухо ёкнуло.

– Вы бы ещё до шести лет дотянули! – высказав мои мысли, укоризненно воскликнул мужчина. И поспешил смягчить напрашивающийся приговор: – Но вы не волнуйтесь. Всё решаемо. Вот после шести – да. Там уже ничего нельзя исправить. А здесь ещё не всё потеряно. Правильно подобранные медикаменты, регулярные занятия в ударном темпе – и, если постараться, ваша дочь начнёт болтать так, что вы с грустью будете вспоминать годы напряжённой тишины…

– Безвыходных ситуаций не бывает, – перехватив эстафету, вторила ему одна из женщин. Видимо, опасалась, что напористый мужчина сумеет задурить заказчице голову – и торопилась вставить свои пять копеек. – У меня, например, был удачный опыт и с семилетним ребёнком.

– Зависит от причины молчания, – стремясь примазаться к чужой славе, вставила вторая женщина, примерно того же возраста, что и первая. – Какой у вас диагноз?

– Никакого, – скривилась Марина.

– А у вашей дочери? – конкретизировал мужчина, попутно очернив соперницу, неудачно подобравшую формулировку.

Однако набить себе цену подобным образом у него не получилось. Скорее, наоборот.

– Ни-ка-ко-го, – смерив его презрительным взглядом, как какого-то таракана, по слогам повторила Марина.

– Тогда вам тем более нечего переживать! – воспользовавшись моментом, первая женщина ринулась закрепить успех. – Гарантирую, мы в два счёта разговорим вашу дочь!

– А я бы не давала никаких прогнозов до первого сеанса, – заявила третья женщина – моложе других и, похоже, рассудительнее.

Либо она просто пыталась выторговать себе хоть полчаса работы по тройному тарифу.

– А каково ваше мнение? – неожиданно спросили от входа знакомым голосом Сергея Михайловича.

Чьё появление осталось незамеченным не только для меня и прочих соискателей, но и для его жены.

– Ах, дорогой! – тут же встрепенулась она, вместе с нами повернувшись к дверям. – Зачем ты приехал? Я бы и сама прекрасно справилась. У тебя же столько дел…

– Дела подождут, – отрезал Дегтярёв.

Таким тоном, что сразу стало ясно: раньше он в воспитании дочери не участвовал. И результат бездействия ему не нравился.

– Здоровье Наины важнее. Не забывай, в конце концов, она и моя дочь тоже.

В ответ Марина виновато потупилась, безмолвно признавая правоту собеседника – и, одновременно, уступая ему инициативу.

– Итак? – Сергей Михайлович вновь обратился ко мне.

На что у меня уже привычно пересохло во рту – теперь от осознания собственной беспомощности – однако кое-что выдавить я всё-таки сумела:

– Сначала нужно выяснить причину задержки речевого развития. Просто так дети не молчат.

– Хорошо, – кивнул Дегтярёв. – Вот вы этим и займётесь. Остальные свободны.

И у меня в прямом смысле отвисла челюсть.

– Вы серьёзно?.. – переспросила, не веря своим ушам.

Не думала, что после того разговора в офисе он пойдёт мне навстречу и позволит приблизиться к дочери! Я бы на его месте себя и на порог не пустила. От греха подальше. Прогнала бы поганой метлой. Притом без малейших сожалений…

– Да. Приступаете сегодня. График и оплату обсудим позже – после того, как мои юристы проверят вашу квалификацию и оформят договор. Надеюсь, вы не соврали и ваших талантов хватит, чтобы разобраться в происходящем, – с очевидным намёком, понятным лишь нам двоим, подтвердил мужчина. А затем требовательно протянул руку ладонью вверх: – Документы.

Опомнившись, я отдала ему папку, которую всё это время прижимала к груди – и вопросительно покосилась на Марину.

– Идёмте, – поднявшись, невозмутимо обронила она. – Наина как раз должна быть на прогулке.

И вышла на террасу, ведущую в сад. А у меня невольно перехватило дыхание в предвкушении долгожданной встречи… Но я не позволила эмоциям проявиться – и покорно направилась следом.

***

На Наину мы наткнулись сразу за углом. Наряженная в пышное платье, она играла на детской площадке. Вернее, качалась на качелях. Полуобернувшись к нам, но настолько увлечённо, что не заметила нашего появления… Или я просто хотела в это верить.

– Знакомьтесь, – Марина остановилась точно напротив дорожки, ведущей к площадке, и вытянула руку в направлении качелей. – Моя дочь Наина.

На что девочка тоже никак не отреагировала, хотя женщина произнесла её имя довольно громко… И у меня сжалось сердце от нехорошего предчувствия.

– Надеюсь, дальше вы справитесь сами, – тем временем продолжила Марина. – Мне пора.

И, едва ощутимо кивнув на прощание, бодро поцокала прочь, в считаные секунды скрывшись из виду. Я же осталась один на один с Наиной, по-прежнему не обращающей на меня никакого внимания…

Тяжело вздохнув, сошла с брусчатки на гравий и, тихо шурша камешками, обречённо потопала к девочке. Однако уже на втором шаге притормозила, приметив за кустами живой изгороди, играющей роль своеобразного забора, моложавую женщину преклонного возраста. Которая сидела на скамейке с наушниками в ушах и заворожённо пялилась в смартфон. Впрочем, уловив какое-то движение, она на мгновение оторвалась от своего занятия, смерила меня безразличным взглядом – и уткнулась обратно, всем своим видом давая понять, что мешать не станет. Как и помогать… Но я не расстроилась. И на прохладный приём не обиделась.

Зато не придётся отвлекаться на непрошенные советы и глупые вопросы. С моим нулевым опытом работы это было очень важно. Чтобы без помех сосредоточиться на главном и ничего не упустить… А понадобится что-нибудь выяснить – сама обращусь. После сеанса. С меня не убудет… Тем более няня – а кем ещё эта женщина могла быть? – вряд ли знает больше родителей.

С этими мыслями я приблизилась к качелям вплотную, подойдя чуть сбоку – чтобы Наина меня не задела. И радостно отметила, что она прекратила качаться, стоило мне переступить некую невидимою черту, нагло вторгнувшись в её личное пространство.

– Привет, – улыбнулась, когда девочка посмотрела на меня прямым, осознанным взглядом здорового человека.

Хотя и немного затравленным – но по отношению к незнакомцам настороженное поведение было вполне закономерно.

– Я Света. А ты Наина, да?

Девочка кивнула, вызвав в моей душе ещё один крик ликования.

– Хочешь, я тебя подтолкну?

Жест отрицания.

– Надоело? Может, тогда пойдём на горку?

Наина промолчала. А я вдруг обнаружила неподалёку песочницу с разбросанными вокруг игрушками. Среди которых точно был экскаватор, несколько лопаток, ведёрко и пара формочек.

Идеально!

– А может, займёмся песком? – предложила.

Девочка снова меня проигнорировала – но я всё равно отошла в сторону и присела на корточки, на весь сад звонко хрустнув коленями. И принялась играть, якобы для себя – однако так, чтобы Наина всё видела. Слепила три разваливающихся из-за сухости куличика, немного повозила машинку, наполовину откопав найденный под завалами самосвал – и краем глаза продолжала наблюдать за девочкой. Которая неотрывно за мной следила, но присоединяться не торопилась.

– Поможешь? – прервавшись, покосилась на Наину. – Рук не хватает.

Это подействовало.

Спрыгнув с качелей, Наина аккуратно опустилась рядышком, коснувшись подолом рассыпанного повсюду песка – и я тут же сунула ей лопатку, ситечко и ведёрко:

– Наполняй! Будем возить на фабрику муку!

***

– Ты что, спятил? – едва взглянув на паспорт – вернее, открыв его на развороте с именем и фотографией, светловолосый, выгоревший на солнце почти до седины мужчина удивлённо покосился на собеседника. – Вроде не старик ещё… Сколько тебе? Сорок? Сорок пять?

– Сорок два, – недовольно поджав губы, откликнулся Сергей Михайлович.

– Вот! – блондин, которому было сложно дать больше тридцати пяти, выразительно поднял вверх указательный палец. – Значит, до маразма ещё далеко. Что же ты творишь-то тогда? Головой совсем не думаешь? Зачем ты её нанял?

– Хватит, – Дегтярёв откинулся на спинку стула и устало закатил глаза. – Я к тебе не за советом пришёл, а чтобы ты оформил документы. Или это намёк, что мне пора искать другого юриста?

– Лучше ты всё равно не найдёшь, – парировал блондин.

Однако за дело принялся.

– И вообще. Не забывай, что моя задача не только консультировать тебя по различным вопросам, но и предостерегать от необдуманных поступков, – не отрываясь от компьютера, добавил он. – Я ведь не только юрист. Я ещё и твой друг. И потому повторю: идти у неё на поводу – плохая идея. Поверь моему опыту.

– А тебе откуда знать? Разве ты с ней знаком?

– Нет, – юрист скривился, будто вспомнив нечто очень неприятное. – Но она явно аферистка. Я таких повидал немало.

– Твоё субъективное мнение мне не указ. У меня своя голова на плечах есть. Вдобавок я, в отличие от тебя, её видел и с ней общался. И мне она показалась вполне адекватной… Хотя и несколько экстравагантной. Поэтому менять решение я не собираюсь.

– Она тебе угрожала!

– Но угрозу не исполнила. Из чего следует вывод, что для меня она не опасна.

– До поры до времени – да, – под напором аргументов вынужденно отступил блондин. – Так что рекомендую всё же прислушаться к моим словам, и сделать тест на материнство. Чтобы потом иметь возможность без помех её выгнать. Например, если она не справится со своей работой.

– Диплом у неё настоящий, если ты об этом. Ребята проверили. Как и прочие документы.

– Это не помешает ей обнаглеть, утвердившись в своей правоте. Раз уж она сумела каким-то образом до тебя добраться, тебе нужно что-то, способное поставить её на место… Ты только сразу о результатах ей не докладывай. Оставь этот козырь в рукаве.

– Я подумаю над твоим предложением… – неохотно пообещал Дегтярёв – и тут же вопросительно вскинул брови, подавшись вперёд: – Кстати. А почему на материнство, а не на отцовство? Мы же вроде как этот вариант обсуждали. В качестве гарантированной защиты от подобных посягательств.

– Для твоего спокойствия. Это же тебе её тогда жалко стало. Не мне. Хотя я сомневаюсь, что она жертва обстоятельств. Корыстная обманщица или, в крайнем случае, несчастная женщина, слетевшая с катушек. Но не более. К тому же тест на отцовство будет гораздо труднее сделать втайне. Тебе же понадобится материал её дочери. А для проверки на материнство хватит и нескольких волос, снятых с одежды. Или пары капель крови. Уверен, достать их не составит для тебя особого труда. Держи, – закончив с договором, юрист отправил текст в печать и протянул начальству стопку ещё тёплых после принтера листов.

Которые Сергей Михайлович принял не глядя, попутно прихватив со стола прочие документы своей новой сотрудницы.

– Надеюсь, ты не внёс туда ничего лишнего? – поднявшись, мимоходом уточнил он.

– Нет, конечно! – открестился юрист. – Ты же нанимаешь её в качестве профессионала, – заметил ехидно.

Однако Дегтярёв не обратил внимания на его тон.

– Именно, – кивнул он. – И очень надеюсь, что личная заинтересованность положительно отразится на лечении.

– Посмотрим, – по-прежнему не доверяя выбору собеседника, мрачно откликнулся блондин. – Но на всякий случай держи меня в курсе.

– Непременно, – заверил его Сергей Михайлович.

И наконец-то ушёл. А юрист, глядя ему в спину, неодобрительно покачал головой – будто разговаривал сам с собой – и повернулся к компьютеру.

***

Сергей Михайлович появился в самый разгар игры. Мы как раз взбирались в крутую гору, чтобы доставить будущий хлеб голодающим в дальней деревеньке, которую захватил злой волшебник, отрезав от внешнего мира. Колёса нашего грузовика вязли в песке – разумеется, наколдованном специально, чтобы нас остановить. Но мы упрямо лезли всё выше и выше, влекомые своей важной миссией. Каждая крупинка муки была на счету, поэтому везти машину надо было очень осторожно – с чем прекрасно справлялась Наина. Я же сидела рядом, создавала трудности и озвучивала происходящее, с умилением глядя на счастливую, улыбающуюся девочку – и безуспешно пыталась понять, что же всё-таки мешает ей говорить…

– Светлана Леонидовна! – осознав, что я не собираюсь бросать своё с виду бессмысленное занятие и мчаться к нему, как преданная собачонка, окликнул меня Дегтярёв.

И Наина тотчас напряглась. Застыла, капельку не доведя грузовик до вершины – однако головы на голос отца не повернула. Что прозвучало для меня очередным тревожным звоночком – но я постаралась не придавать ему значения.

Делать какие-либо выводы было ещё слишком рано.

– Похоже, мне пора, – вздохнула, положив руку на плечо девочке. – Надеюсь, ещё увидимся.

Ответа не последовало. Да я его и не ждала. Поднялась с колен, отряхнула вконец испачканные джинсы – и неохотно поплелась к Дегтярёву, то и дело оглядываясь назад. А Наина ещё немного посидела – и невозмутимо повезла муку дальше. В тишине. Со стороны казалось, будто мой уход её совсем не тронул, однако мне подумалось, что девочка просто привыкла к подобным поворотам судьбы – и потому не придала моим словам особого значения. В первую секунду я даже пожалела, что не стала ничего ей обещать. Не сказала, что непременно вернусь – и мы доиграем… Но тут же отругала себя за глупые мысли.

От обмана лучше не станет. По крайней мере, в долгосрочной перспективе. Ведь неизвестно, зачем меня позвал Сергей Михайлович. Может, опомнился и решил всё-таки выгнать… И потому я предпочла пойти на опережение, воспользовавшись тем, что Дегтярёв всё это время отстранённо наблюдал за дочерью и заводить разговор не торопился. Словно размышлял…

– Наина действительно любит играть в машинки – или она принесла их в песочницу, чтобы не запачкать драгоценных кукол? – спросила, устроившись рядышком.

– Понятия не имею, – откликнулся Сергей Михайлович, ничуть меня не удивив. И повернулся ко мне: – Это важно для лечения?

– Не принципиально. Машинки точно так же могут общаться между собой, как и куклы – просто с игрушками, имеющими рот, даже с животными, получилось бы нагляднее… Но я спросила не поэтому. А потому, что сама в детстве предпочитала всевозможный транспорт. А во всякие чаепития и дочки-матери не умею играть до сих пор…

«Зато в них с удовольствием играет моя дочь, так похожая на вас», – хотела добавить следом.

Но Дегтярёв не дал мне закончить.

– Светлана Леонидовна…

И меня непроизвольно передёрнуло.

– Можно просто Света, – прервала, не удержавшись. – Пожалуйста.

Уж очень мне было неприятно слышать это обращение. По имени-отчеству меня обычно называла мама, когда за что-нибудь отчитывала… В детстве. Иногда – с фамилией, если я творила откровенную дичь… Однако Сергей Михайлович до её уровня не опустился. Впрочем, у меня на поводу он тоже не пошёл, предпочтя заняться поисками компромисса.

– «Светлана» вас устроит? – предложил, замявшись.

– Да, – соврала.

Более подходящего варианта всё равно не было.

В ответ Дегтярёв кивнул, но ответной любезности мне не оказал.

Видимо, его родители были более дальновидными и, зная, что маленькому Серёженьке предстоит вырасти в крупного руководителя, не позволили ни себе, ни нянькам привить ему фобию полного имени… Счастливчик.

– Итак, Светлана. Давайте договоримся сразу. Никаких намёков на то, что моя дочь не моя, а ваша, я не потерплю. Как и попыток выяснить что-то в обход меня. Какими бы способами вы ни решите воспользоваться, я о них узнаю. И поверьте, моя реакция вам не понравится. Запомните: вы находитесь здесь исключительно как профессионал. Точка. И в случае отсутствия подвижек или намеренного затягивания лечения мы немедленно с вами распрощаемся. Вас устраивают такие условия?

– Вполне.

– Тогда подпишите договор о найме, – он протянул мне пластиковый планшет с закреплёнными на нём листами и ручку.

Но прежде чем поставить свою подпись, я мельком глянула в текст. Не столько вникая, сколько просматривая его наискосок, чтобы иметь общее представление о содержании. Задержалась лишь на обязанностях сторон – однако там всё было стандартно.

– Тут ничего не сказано про частоту и продолжительность сеансов, – сообщила, покосившись на собеседника.

– На ваше усмотрение, – откликнулся он. – Мои люди в этом не разбираются.

«А жаль», – читалось на его лице. – «Иначе всё было бы гораздо проще».

И я поспешила заверить оба экземпляра, пока Дегтярёв не передумал.

– Кстати, как успехи? – тем временем поинтересовался он. – Подвижки есть?

– О, об этом говорить ещё рано!

– Но вы что-нибудь выяснили?

– Ничего существенного. Наина не аутистка. И не умственно отсталая. Она не избегает зрительного контакта, с радостью идёт на взаимодействие, всё слышит и понимает…

– Это всё?

– Для достоверного выявления причин мне необходимо больше времени…

– Сколько? – быстро выдохнул Сергей Михайлович.

Достаточно раздражённо, чтобы до меня запоздало дошло: никакая подпись, включая его собственную, не помешает Дегтярёву немедленно разорвать контракт. В прямом смысле… И я рефлекторно прижала планшет к груди.

– Для начала – денёк понаблюдать бы, – решила не наглеть. – А там посмотрим.

Однако мягкость меня не спасла.

Гневно сверкнув глазами, Дегтярёв буквально выдернул планшет из моих намертво стиснутых пальцев – и я коротко взвизгнула, попутно лишившись нескольких волосинок, случайно запутавшихся в пружинке. Чего Сергей Михайлович, судя по всему, даже не заметил. И потому не извинился.

– Завтра! – зло обронил он, отстегнув верхний экземпляр и передав его мне вместе с прочими документами. – Я предупрежу, чтобы вас пропустили.

И, круто развернувшись на пятках, помчался прочь. Я же немного потупила, переваривая информацию – и рванула к воротам прямо через сад, сообразив, что время давно перевалило за полдень, а у меня впереди ещё тысяча нерешённых дел. Откладывать которые, благодаря великодушию Дегтярёва, было уже некуда…

Глава 3

Самой важной, сложной и, по совместительству, первоочередной задачей было договориться с детским садом, чтобы они согласились принять Милу. Не через год, не через неделю, а завтра. Притом на целый день, без адаптации. Однако иного выбора не было – второго отгула, да ещё и подряд, моей матери на работе бы ни за что не дали… Хорошо, что с выбором самого учебного заведения проблем не возникло.

Я давно присматривалась одной частной конторе, открывшей филиал в соседнем дворе. Даже отзывы о ней почитала. Чистая, уютная, практически домашняя атмосфера… Только цены кусачие. Собственно, это меня и отпугивало – лишних денег у нас с мамой не было, хоть мы и ни в чём не нуждались… Но стоило мне глянуть на сумму вознаграждения за каждый проведённый сеанс с Наиной – вернее, за каждый час сеанса! – и последние сомнения увяли на корню. Я не учла лишь одного. Не поставила маму в известность. В результате чего закономерно нарвалась на скандал…

– Какая муха тебя укусила? – усевшись напротив, надрывным шёпотом – чтобы ненароком не потревожить спящую за стенкой внучку – вопросила мама.

– Жареная, – неловко отшутилась я, прекрасно понимая, что назад уже не отыграть.

А значит, ничего серьёзного мама мне не сделает.

– Светлана Леонидовна!

И меня привычно передёрнуло. Но потом я вспомнила, что давно выросла из того возраста, когда мама могла безраздельно мне указывать. Я взрослая. И вообще – у меня уже своя дочь есть! Пора избавляться от детских страхов. После чего взяла себя в руки и парировала:

– Кира Георгиевна!

– Скоро пятьдесят пять лет как – и что? – мать с вызовом отразила выпад.

Словно готовилась к такому повороту и даже тренировалась потихоньку. Из любви к искусству. Но я тоже была не лыком шита.

– Вот именно! Тебе уже на пенсию пора – а зрить в корень ты так и не научилась.

В ответ мама вызывающе скрестила руки на груди – мол, объясни тогда мне, непутёвой! – и я со вздохом сбавила обороты, расставшись с мечтой завалиться в кровать в обход выяснения всех обстоятельств. Хотя в другой ситуации непременно бы попрактиковалась в словесных баталиях с ветераном этих войн.

– Миле скоро в школу, – задействовала главный аргумент. – Ей необходима социализация. Общение со сверстниками…

– А детская площадка тебя чем не устраивает? По выходным там толпа детей. У неё и друзья есть… Ходите почаще – и будет вам счастье.

– Это не то, ты же знаешь, – я устало покачала головой, никак не отреагировав на её тон.

Видела, что возмущение мамы фальшивое.

Ей было просто обидно, что с ней не посоветовались. И ругалась она чисто для галочки, не желая уступать без борьбы. Хотя бы фальшивой… Рассчитывая в процессе со спокойной совестью поддаться на мои уговоры.

– Так отдала бы её в государственный садик, – в подтверждение моих предположений угрюмо буркнула мама. – С начала года – как все обычные родители. Миле бы хватило.

– Не берут. Мы же уже пробовали, помнишь? Слишком большая ответственность.

– На полдня ты бы сумела договориться.

– Три часа. Максимум. И от этих трёх часов ей бы лучше не стало. Скорее наоборот – ребята превратили бы её в изгоя.

– Они и так превратят. В школе.

– Но, может, до этого ей удастся попасть в адекватный коллектив – и в её голове отложится, что не все люди злые? – вкрадчиво уточнила я. – Есть и нормальные… И это необязательно взрослые.

По всей видимости, доводы оказались вполне весомыми – и мама ненадолго зависла в поисках новых возражений.

– Но к чему такая спешка? – сдавшись, она посмотрела на меня осуждающим взглядом. – Неужели нельзя было найти что-нибудь подешевле?

И я поняла – мама тоже давно обратила внимание на этот садик. И окончательно положить на него глаз мешал исключительно конский ценник…

– Меня пригласили поработать по специальности, – немного приукрасила действительность. – За большие деньги. Родители почти отчаялись – очень тяжёлый и запущенный случай. И завтра я должна целый день провести с подопечной. На раздумья просто не было времени.

– Так попросила бы меня! Я никогда не откажусь посидеть с внучкой.

– Ты сегодня сидела. В свой рабочий день.

– Ну, взяла бы ещё отгул. Потом отработала бы.

– Мы не знаем, насколько это затянется. Может, мне целую неделю придётся там проторчать…

– Тогда больничный.

– А если реально свалишься с простудой? Или Миле поплохеет?

– Сплюнь!

Но я не послушалась.

– Тебя уволят, – припечатала вместо этого.

– Да за такие деньги я сама уволюсь! – в сердцах выдала мать.

Впервые показав, как сильно ей всё осточертело. Как надоело тянуть лямку труженицы, разрываясь между работой и ребёнком. Сначала со мной, а теперь, когда я повторила её судьбу и тоже родила дочь для себя – с внучкой. Как сильно она устала метаться, подстраиваясь под непонятный график, выгрызать себе место под солнцем в змеином коллективе, прогибаться перед начальством и улыбаться клиентам ради повышения гонорара – вместо того, чтобы просто быть бабушкой… И вот когда ей, наконец, выдался шанс всё бросить, занявшись приведением домашнего очага в порядок, мне предстояло грубо вернуть её на землю, втоптав в грязь все радужные мечты.

– Может, переиграем, пока не поздно, а? – воодушевившись моим молчанием, протянула мама. И продолжила: – Посижу дома недельку, садик нормальный найду. А выгонят, значит, выгонят. Буду на подхвате. И если у тебя что-то всё-таки затянется, не придётся беспокоиться…

– А если у меня не получится? – прервала замечтавшуюся мать. – Не срастётся? Если родители этой девочки разочаруются и во мне? Или просто забьют на своего ребёнка? Работу найти сложнее, чем забрать Милу из садика и расторгнуть контракт.

– Может, и сложнее – зато дешевле. А иначе к чему тогда вся эта свистопляска с садиками, если ты не уверена в своём будущем? Чтобы потратить всё, что заработаешь – а заодно и в долги влезть?

– Но Миле правда нужно морально подготовиться к школе! А без этого волшебного пинка мы бы так никогда и не собрались попробовать платный садик… Что же касается денег – не переживай. Я всё рассчитала. В минус не уйдём.

Хотя потерянного впустую тоже будет очень жаль… Однако мама не стала акцентировать на этом внимание и, довольствовавшись сказанным, потянулась за давно вскипевшим чайником. А я поспешила закрепить успех:

– Ты лучше завтра с утра Милу в садик отведи. И вечером забери, если меня что-то задержит. Чтобы она не сидела там допоздна.

– Хорошо, – мама невозмутимо кивнула. Будто и не настаивала ни на чём. – Я готова хоть каждый день отводить и забирать по необходимости. Ты только заранее предупреждай. И меня, и воспитателей. Чтобы мне не пришлось бегать туда-обратно лишний раз.

– Непременно! – с улыбкой заверила я.

И наконец-то отправилась на боковую.

***

Встав ни свет ни заря, я разложила подготовленные накануне продукты по контейнерам, упаковала их в терморюкзак, оставила маме записку – и поехала к Дегтярёвым. Аномально тёплая осень потихоньку сдавала позиции, и на улице накрапывал мелкий противный дождик, покрывая стёкла междугороднего автобуса причудливым водяным узором. Но меня погода не тревожила. Мыслями я уже давно была с Наиной, предвкушая нашу скорую встречу – и, казалось, ничто и никто не сумеет испортить моего приподнятого настроения… Вот только чем дольше я смотрела, как обращаются с Наиной, тем меньше мне хотелось улыбаться.

Нет, на первый взгляд всё было прекрасно! Её никто не обижал, не шпынял, не бил и не морил голодом. В другую крайность тоже не кидались, вокруг девочки не прыгали, насильно не кормили и каждый её шаг не контролировали, предоставляя достаточно свободы для развития самостоятельности… Но не речи.

С Наиной никто не разговаривал. Совсем. Даже няня, в обязанности которой входило воспитание девочки, всё время молчала! Лишь следила за временем и изредка, жестами или щелчками пальцев, напоминала Наине о расписании, которого они строго придерживались… Складывалось впечатление, будто женщина искренне считала, что ничего большего от неё не требуется! И тенью ходила по коридорам за девочкой – на почтительном расстоянии, как верная фрейлина за вдовствующей королевой. Благо та знала свой распорядок дня назубок и в подсказках не нуждалась…

Это было ужасно. Но хуже всего, что всем было плевать на Наину! И на меня заодно.

Сергей Михайлович не обращал на неё внимания и сразу после завтрака уехал по делам, едва кивнув мне на прощание. Хотя поздороваться до этого как-то не удосужился. Марина всё утро просидела в телефоне, ни разу не покосившись в мою сторону, и ближе к обеду тоже куда-то ускакала. Разумеется, не поставив никого в известность о своих планах. Домработница и охрана меня вообще не замечали, а существование девочки старательно игнорировали, стыдливо отворачиваясь, когда всё-таки натыкались на неё взглядом…

Не в силах поверить, что это происходит на самом деле, во время тихого часа я попыталась поговорить с няней по душам – так сказать, в неформальной обстановке, за чашечкой кофе. Но женщина, недослушав, брезгливо отмахнулась от моего предложения, целиком поглощённая просмотром слезливого восточного сериала. И у меня лопнуло терпение.

Отчаявшись добиться какой-то реакции от бездушных кукол, собравшихся в этом доме – которых язык не поворачивался назвать людьми! – я психанула и поехала в город, к единственному человеку, способному мне помочь. Готовому выслушать меня от начала и до конца, как обещано на сайте, какую бы чушь я ни несла… К Дегтярёву, у которого как раз был очередной приёмный день.

Несмотря на то что дорога до офиса Сергея Михайловича заняла у меня много времени – из-за обледенения на трассе случилась массовая авария с полным перекрытием трёх из четырёх полос – прибыла я ещё засветло. И шокированно замерла, обнаружив в коридоре перед заветной дверью толпу замученных бытом личностей разной степени потёртости… В смысле, достатка. Потом, правда, сообразила, что у большинства граждан, трудящихся по пятидневной неделе, сегодня выходной – суббота, как-никак – и быстренько заняла очередь. Пока никто не вклинился раньше.

Как ни странно, дело у Сергея Михайловича двигалось быстро, и вскоре я добралась до приёмной, готовая сообщить секретарше цель своего визита… Но не успела. Женщина узнала меня ещё до того, как я открыла рот, и, приторно улыбнувшись, сразу предложила мне пройти в кабинет.

– Я не смешиваю работу и личную жизнь, – увидев меня на пороге, заявил Дегтярёв. – Обратитесь к моей жене.

– Её нет, – опомнилась я. – А разговор срочный.

– Не настолько, чтобы его нельзя было отложить до завтра – раз вы предпочли приехать сюда, вместо того чтобы дождаться возвращения Марины, – парировал Сергей Михайлович.

– Но я знаю, почему Наина не разговаривает! – воскликнула в сердцах.

– Личные вопросы решаются в личное время, – не дрогнув, повторил Дегтярёв.

Разве что голос чуть повысил – не столько на меня, сколько на себя. Чтобы придать дополнительную твёрдость своим убеждениям. И я, стиснув зубы в бессильной ярости, пулей вылетела в коридор. Где продышалась, успокоилась, написала маме короткое сообщение и приготовилась ждать, пока мой наниматель освободится.

Потому что кое в чём он был прав.

Незачем метаться загнанным зайцем, когда можно просто сесть на скамейку и ничего не делать. Эффект будет тем же. А то и лучше, если правильно выбрать время и место.

***

– Светлана? – удивлённо протянул Дегтярёв, наткнувшись на меня в коридоре – куда он вышел гораздо позже, чем планировалось. – Вы ещё здесь?

– Как видите, – без особого энтузиазма откликнулась я.

Больше от усталости, чем из реального безразличия – и Сергей Михайлович всё прекрасно понял. Потому что сам был вымотан ничуть не меньше.

– Что ж, – он философски пожал плечами. – В таком случае давайте подвезу вас до дома.

– Вообще-то, мы договаривались кое-что обсудить. В личное время.

– Одно другому не мешает.

– Не хочу, чтобы меня что-то ограничивало. Да и лишние уши нам ни к чему.

– Хорошо, – с явной неохотой согласился Дегтярёв. И немного посторонился, открывая мне прямой доступ к двери: – Проходите.

Повторять не потребовалось.

Мышкой шмыгнув мимо него в приёмную, я виновато улыбнулась шокированной секретарше и просочилась в кабинет, неловко застыв возле стола. На котором, рядом с переговорным устройством, всё ещё лежала стопка моих детских фотографий! Что несколько сбило меня с толку.

Вот уж не думала, что Сергей Михайлович их оставит. Притом на виду. Не выкинет, не уберёт подальше – а аккуратно соберёт и положит на самое почётное место! Чтобы они почаще бросались в глаза… И столь пристальное внимание могло означать только одно.