Гости профессора Панина

Глава 1

Профессор Николай Васильевич Панин, хрупкий старик, в котором дух был крепок, как у медведя, стоял у арочного входа своей любимой дачи. Несмотря на подточенное годами здоровье, его фигура внушала уважение и сохраняла величественность. Слегка дрожащей от возраста рукой он сделал знак гостям, другой прижимая лацкан изношенного, но по-прежнему внушительного кителя.

В этот пятничный вечер гости один за другим прибывали на дачу.

Первым появился Виктор – давний друг и соратник профессора. Его элегантный костюм говорил о достатке и уверенности. Он встретил взгляд Али, красивой внучки Николая Васильевича, и она ответила ему ослепительной улыбкой, искрящейся в её глазах. На Али было простое платье, которое мягко колыхалось под лёгким ветерком, и пара невесомых туфель.

Рядом с ней стояла Ольга. Её фигура балерины, несмотря на возраст за шестьдесят, сохраняла изящество, подчёркнутое шёлковой блузой и льняными брюками. Её глаза сияли ясностью и твёрдостью, которые могли заставить любого почувствовать себя уязвимым, словно фарфоровая фигурка под пристальным взглядом.

Ольга пересекла мощёную дорожку, и звук её каблуков резал вечернюю тишину, нарушая негромкий ритм разговоров.

Из тени вышел Борис – мужчина крепкого телосложения с грубоватыми чертами лица, за которыми скрывалось доброе сердце. Бывший полковник ФСБ, он, как и многие из его коллег, не признавал понятия "бывший".

С ним была Ирина, талантливая художница, чьи пленительные работы находили отклик в душах людей. Её необычная красота была словно произведение искусства, созданное природой.

Молодой журналист Саша появился на пороге с искренним любопытством, явно подогретым приглашением профессора. Его кожаный блокнот быстро заполнялся заметками, а цепкий взгляд не упускал ни одной детали.

Юрий, солидный бизнесмен, вошёл в дом с непринуждённой улыбкой. Его обаяние будто наполняло пространство. Увидев Алю, он задержал на ней взгляд, а она, заметив это, слегка покраснела.

Солнце клонилось к закату, заливая дачу тёплым золотистым светом, когда все гости собрались за ужином. Валентина, домработница профессора, приготовила блюда, и старый деревянный дом наполнился смехом и разговорами. Время замедлило ход, уступив место звукам бесед.

После того как ужин немного сбавил обороты, и напряжение, вызванное недавним разговором, слегка улеглось, профессор Николай Васильевич поднялся из-за стола. Его движение было неспешным, но в нём чувствовалась определённая цель. Все взгляды обратились к нему, и он, словно ожидая этого, слегка улыбнулся, показывая, что намерен сказать нечто важное.

– Друзья мои, позвольте представить вам нашего нового гостя, – начал он, указывая на Сашу. – Александр – журналист и биограф. Он приехал сюда, чтобы помочь собрать материал о моей жизни, но, возможно, узнает и что-то новое о каждом из нас.

Гости переглянулись, каждый реагируя на это заявление по-своему. Николай Васильевич сделал короткую паузу, чтобы слова осели, и, обращаясь к Саше, указал на Виктора.

– Это Виктор, мой давний партнёр и спонсор моих исследований. Без его поддержки многие проекты остались бы лишь мечтой. Виктор не только деловой человек, но и человек с широкой душой, что, возможно, станет очевидным в ходе вечера.

Виктор вежливо кивнул, но его взгляд был сосредоточен на Саше. В нём читалось недоверие, словно он уже обдумывал, как появление нового человека может повлиять на их общество.

– Юрий, – продолжил профессор, поворачиваясь к следующему гостю, – старый друг Виктора и его надёжный партнёр. Человек, чьё чутьё на возможности не перестаёт меня удивлять.

Юрий улыбнулся, но в его глазах мелькнул хищный блеск. Он явно внимательно присматривался к молодому журналисту.

Профессор перевёл взгляд на Алю, и его лицо смягчилось.

– Это моя внучка, Аля. Ей всего восемнадцать, но у неё уже есть острый ум и редкая проницательность. Она главное сокровище нашей семьи.

Аля слегка покраснела и улыбнулась, избегая смотреть на Сашу, но он заметил, как тепло прозвучали слова профессора.

– Борис, – продолжил Николай Васильевич, с лёгкой улыбкой указывая на крепкого мужчину с грубоватыми чертами, – мой старый друг. Когда-то он был моим куратором от… – профессор на мгновение замялся – ну вы поняли откуда, но с тех пор мы стали не просто коллегами, а близкими людьми.

Борис коротко кивнул, подняв бокал в знак приветствия.

– А это Ирина, его жена, известная художница, чьи работы впечатлили бы даже самого взыскательного критика. Её талант говорит сам за себя, но она, уверяю, ещё более интересна как человек.

Ирина слегка приподняла голову, её глаза были холодны, но в её улыбке читалась безупречная светская манера.

Наконец, взгляд профессора остановился на Ольге. Он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить:

– Ольга – мой старый друг. Она сыграла важную роль в моей жизни, и её остроумие до сих пор остаётся источником восхищения.

Ольга посмотрела на профессора с лёгкой усмешкой, её губы сложились в выражение, которое сложно было назвать дружелюбным, но и враждебным оно не было.

– Теперь вы знаете друг друга, – заключил профессор, его взгляд вновь остановился на Саше. – Надеюсь, что этот вечер станет для всех нас источником вдохновения. А может, и откроет что-то новое.

Эти слова, произнесённые с доброжелательной интонацией, повисли в воздухе, и каждый из гостей воспринял их по-своему.

– Что вы надеетесь здесь написать, молодой человек? —спросил Виктор, обращаясь к Саше.

Гости прервали разговоры и обернулись к журналисту.

– Я хочу раскрыть загадки прошлого профессора, – серьёзно ответил Саша. – Узнать, что стоит за его многолетними научными трудами.

Некоторые отвели взгляд, словно под тяжестью своих собственных тайн. Юрий на мгновение утратил привычное обаяние, поёрзав на стуле.

– У Николая Васильевича была бурная молодость, – усмехнулась Ольга. – Вряд ли он захочет всё раскрывать.

– О его жизни можно написать целую книгу, – согласился Виктор, сделав глоток вина. – Он всегда удивлял всех, кто был рядом.

Ирина, увлечённая разговором, зажглась интересом.

– Например, чем? Были ли у него опасные приключения?

Саша тут же открыл блокнот, не желая упустить ни слова.

– Николай Васильевич исключительный человек, – начал Виктор. – Его интересы охватывают не только науку, но и другие области. Однако его личная жизнь всегда была окутана тайной.

– Друзья, не смущайте меня, – с улыбкой вмешался профессор.

Он взглянул на собравшихся с добродушием, за которым скрывалось нежелание раскрывать своё прошлое.

– Конечно, Николай Васильевич, мы просто хотели заинтриговать нашего молодого друга, – успокоил его Виктор.

Саша осторожно закрыл блокнот и убрал его в сумку.

– Возможно, эти истории стоит оставить для другого раза, – сказал профессор с загадочной улыбкой.

– Правда, что вы знали Сталина? – вдруг спросил Юрий.

В комнате повисла напряжённая тишина.

Профессор Николай Васильевич на мгновение замер. Слова застали его врасплох, он нахмурился. Ему хотелось ответить, что всё это – лишь тени прошлого, погребённые под слоями прожитых лет. Но, заметив искренний интерес в глазах Саши и тонкий, напряжённый блеск в глазах Али, он не смог отвернуться от вопроса.

– Да, я знал Сталина, – тихо произнёс он, его голос звучал неожиданно твёрдо. – Наши пути пересекались не раз.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине. Саша, напрягая каждую мышцу, старался сохранить внешнее спокойствие, но внутри его переполняло волнение.

– Каким он был? – задал он вопрос, в котором звучало больше, чем просто любопытство.

Ольга прищурилась. Её тонкая усмешка вспыхнула, словно отблеск скрытого пламени. Казалось, она знала больше, чем могла сказать.

Профессор отвёл взгляд на пламя в камине. Его лицо окаменело, но голос, напротив, обрёл странное спокойствие.

– Сталин… он был человеком амбиций. Власть – это то, что определяло его. И не всегда в этом был смысл или справедливость. – Он замолчал, словно собираясь с мыслями, его рука на мгновение сжалась в кулак. – Можно спорить о том, чудовище он или спаситель, но никто не может отрицать его влияние. И всё же… я так и не смог до конца понять его.

Слова профессора, лишённые пафоса, оставили в воздухе ощущение холодной реальности.

– Ну, мы знаем, что никакой морали он не признавал, – пробурчал Борис, его голос прозвучал почти грубо. – Расстреливать своих, подозревая в измене, а потом за мнимую "измену" расстреливать, это ли не признак паранойи.

Ольга усмехнулась, её взгляд был направлен прямо на профессора.

– Это не помешало Николаю Васильевичу отдавать ему своих подружек, – произнесла она с ледяным спокойствием.

Слова ударили, словно камень в стекло. Гости замерли, большинство с видимым смущением. Аля молча опустила глаза, но её лицо выдавали лёгкие румяные пятна недоумения и обиды. Виктор осторожно дотронулся до её руки, но его улыбка увяла, когда он встретил холодный взгляд Ольги.

– Ольга, перестань! Что ты можешь знать? – воскликнул Николай Васильевич, ударив ладонью по столу. Его голос зазвенел гневом. – Постыдилась бы перед Алей.

Ольга едва заметно пожала плечами, её лицо оставалось спокойным, но в глазах плескалось странное удовлетворение.

– Да ладно вам, профессор, – спокойно произнесла она. —. У всех есть свои секреты.

Она повернулась к Але, её взгляд был холодным и колким. Аля прикусила губу, её глаза блестели от сдерживаемых слёз.

– Ольга, прекрати, – тихо, но твёрдо сказала Аля. – Ты перебрала с вином.

В комнате повисло напряжение. Остальные гости обменивались осторожными взглядами, будто пытаясь понять, насколько всё серьёзно. Саша, напрягаясь всем телом, записывал каждую деталь. Его интуиция шептала ему, что здесь скрывается нечто большее, чем просто семейная перепалка.

Виктор попытался восстановить атмосферу. Его улыбка была натянутой, но голос звучал почти искренне.

– Ольга, оставь это. Мы ведь собрались не для того, чтобы выяснять, кто кому что должен, а чтобы провести время вместе, – произнёс он, стараясь прозвучать убедительно.

Однако взгляд профессора, устремлённый на Ольгу, оставался непроницаемым. Его лицо, обычно доброе, словно застыло в маске сдерживаемой боли. Было видно, что её слова всколыхнули старые, тщательно скрываемые раны. Ирина хмуро смотрела на Ольгу, её губы искривились в лёгкой гримасе презрения. Борис, напротив, выглядел заинтересованным, будто это представление было поставлено специально для него. Он откинулся на спинку стула, наблюдая с лёгкой усмешкой.

Всё это время Юрий нервно переводил взгляд с одного гостя на другого, словно надеялся найти способ сбежать из этого накалённого помещения.

Тихо, почти бесшумно, из комнаты выскользнула домработница Валентина. Её уход остался незамеченным в тени разрастающейся драмы.

– Кстати, Аля, – неожиданно вмешался Юрий, стараясь сменить тему, – ты ведь недавно закончила школу? Куда собираешься поступать?

Аля, благодарная за возможность отвлечься, улыбнулась. Её каштановые волосы слегка качнулись, подчёркивая юную свежесть её лица.

– Да, я хочу изучать психологию, – произнесла она, стараясь вложить в голос как можно больше искренности. – Мне кажется, это интересная наука. Я хочу помогать людям и делать что-то значимое.

Виктор, скептически усмехнувшись, не упустил возможности вставить комментарий.

– Психология – это, конечно, замечательно. Правда, я лично больше избавляюсь от накопившегося у своего психолога, чем нахожу что-то значимое, – бросил он, пытаясь ослабить напряжение, но лишь добавив к общей неловкости.

Глаза гостей вновь обратились к профессору, словно ожидая от него финального слова, способного разрядить атмосферу.

Аля нахмурилась, но, несмотря на внутренние сомнения, её голос прозвучал уверенно:

– Люди интересны своей глубиной, которую часто сами не осознают. Психология помогает понять не только поступки, но и то, что за ними скрыто. Это способ строить настоящие отношения и находить счастье.

Ирина фыркнула. Её голос был холодным, с оттенком пренебрежения:

– Пощади меня от этих рассуждений, Аля. Диплом психолога – лишь способ для молодых девушек изображать взрослых. – Её слова прозвучали язвительно, будто она намеренно хотела уколоть.

Аля опустила взгляд. Её обычная уверенность поколебалась, как хрупкое дерево под напором ветра. В комнате повисла тяжёлая тишина. Борис молча изучал содержимое своего бокала, Виктор отвёл глаза, избегая взгляда на Алю. Николай Васильевич сжал бокал вина чуть крепче, чем обычно, но предпочёл не вмешиваться.

Ольга наблюдала за всем с лёгкой улыбкой, словно наслаждаясь происходящим. Юрий выглядел довольным, его взгляд блуждал между собравшимися, как у хищника, готового воспользоваться ситуацией. Саша, напрягаясь, фиксировал каждую деталь: жесты, выражения лиц, интонации.

Валентина, вернувшись в комнату с тележкой десертов, заметила напряжённость, но, сохраняя профессиональное спокойствие, приступила к сервировке. Торты, пирожные, фрукты – всё это она раскладывала так тщательно, что на мгновение внимание гостей переключилось.

Аля благодарно улыбнулась ей, пытаясь найти хоть немного тепла в холодной атмосфере, но Валентина оставалась непроницаемой, продолжая своё дело.

Когда десерты были поданы, Аля посмотрела на Ирину. Её голос, хоть и дрожал, звучал твёрдо:

– Ирина, твой путь другой, но это не делает его правильным для всех. У каждого своё понимание мира, и это нормально.

Ирина подняла бровь, её ледяной взгляд казался тяжёлым, как гранит. Блеск бриллиантов на её ожерелье добавлял холодности её облику.

– Твои убеждения наивны, Аля. Надеюсь, ты вырастешь из них, как дети вырастают из своих игрушек, – произнесла она, словно нанося последний удар.

Слова обожгли Алю, как холодный хлыст. Её дыхание перехватило, но голос застрял в горле. Она не смогла ответить, словно что-то в этой комнате лишало её сил.

Саша продолжал молча записывать происходящее. Его внимание привлекли покрасневшие щеки Али, её едва заметные дрожащие руки, напряжение в лицах гостей.

Тиканье часов на стене казалось оглушительным, как будто каждую секунду кто-то отсчитывал до взрыва. Маятник медленно качался, словно успокаивая, но напряжение только усиливалось. Огонь в камине потрескивал, возвращая гостей к реальности.

Борис, оставшийся безучастным к конфликту, первым обратил внимание на десерт. Его аппетит явно не зависел от атмосферы за столом. Он откусил кусочек пирога с таким видом, словно происходящее вокруг его совсем не касалось.

Валентина разливала свежий кофе, заполняя комнату тёплым ароматом. Она наливала каждому по очереди, её движения были размеренными, почти успокаивающими. Однако напряжённость в воздухе оставалась ощутимой.

– Какой прекрасный вечер, – произнёс Борис с ноткой меланхолии, отпивая из своей чашки. – Рад, что смог прийти.

Николай Васильевич взглянул на Юрия. Между ними промелькнул короткий, но наполненный смыслом взгляд. За их спокойствием скрывалось что-то большее. Николай Васильевич знал: если Юрий узнает, что именно хранится за дверями его библиотеки, то не преминет этим воспользоваться.

Пытаясь вернуть контроль над ситуацией, Аля сказала, стараясь звучать спокойно:

– Может, прогуляемся по лесу? Ночной воздух всем пойдёт на пользу.

Её предложение вызвало одобрение Виктора. Он улыбнулся, ободряя её:

– Веди нас, Аля. Прогулка под луной звучит как отличная идея.

Глаза Ольги сузились, её взгляд был наполнен ледяным блеском.

– Прекрасно, – отозвалась она. – Но уверена, ты справишься с ролью проводника, Аля.

Стараясь не выдать смятения, Аля поднялась из-за стола и повела гостей по тропинке, освещённой мягким светом луны. Борис и Ирина шли рядом, их тихие разговоры иногда прерывались лёгким смехом, который звучал странно на фоне ночной тишины леса.

Каждый шаг по узкой тропинке напоминал Але, что в этом вечере скрыто больше, чем просто старые воспоминания.

Ночь сгущалась, как густой чёрный туман, впитывая в себя каждую эмоцию, каждую тень.

Ольга шла позади, но её шаги будто эхом раздавались впереди и позади группы, как будто лес воспроизводил их, издевательски повторяя. Её лицо, лишённое цвета, напоминало фарфоровую маску, а глаза блестели яростью, от которой веяло зловещей угрозой. Каждый её шаг был безупречно выверен, но этот хруст сухих листьев казался странно громким – он звучал так, словно ломались не ветки, а чьи-то хрупкие кости.

Профессор Николай Васильевич, шедший следом, выглядел внушительно, но в его взгляде пряталась тяжесть. Он словно чувствовал, что что-то надвигается, но не знал, как это остановить. Его спина была напряжена, а пальцы бессознательно сжимали лацкан его пальто. Весь его вид говорил о внутренней борьбе с чем-то, что, возможно, могло быть связано с этим лесом.

Саша, шедший в середине группы, оглядывался по сторонам. Его лицо было бледным, а глаза блуждали между тенью деревьев, будто он ожидал, что из них вот-вот вырвется что-то невообразимое. Он изо всех сил старался сосредоточиться, но его дыхание становилось всё более неровным. Страх охватывал его с каждым шагом.

Юрий, замыкающий шествие, выглядел хладнокровным, но его руки, крепко зажатые в карманы, выдавали напряжение. Его острые глаза скользили по лицам впереди и по мраку леса, словно он искал врага – или готовился стать им сам. Юрий никогда не боялся людей, но этот лес пробуждал в нём инстинкты, которые давно дремали.

Валентина шла в самом хвосте, её лицо было белым, как простыня. Её губы шептали что-то едва различимое, похожее на молитву или отчаянные просьбы о помощи. Каждый шорох заставлял её дёргаться, как будто невидимые руки тянулись к её плечам из тьмы. Её глаза метались, а пальцы сжимались на подоле платья, будто это была её последняя защита.

Аля, стараясь сохранить спокойствие, с трудом подавляла страх. Внутри неё росло странное чувство, будто они – не одни. Ей казалось, что кто-то, или что-то, наблюдает за ними, изучая их шаги, их движения. Это ощущение было настолько явным, что она почти чувствовала на своей коже холодный, липкий взгляд.

И вдруг тишина разорвалась. Этот звук был настолько резким, что даже тени деревьев, казалось, вздрогнули. Это был женский крик, пронизанный такой болью и ужасом, что все застыли. Крик не просто резонировал в ушах – он словно вонзался в самую душу, парализуя движения.

Кто-то рванул вперёд первым, остальные побежали следом, но каждый шаг давался с трудом, будто лес цеплялся за них своими ветвями. Когда они добрались до небольшого просвета в чаще, то увидели Ольгу.

Она лежала на земле, её тело было неестественно вывернуто, как сломанная кукла. Глаза широко раскрыты, но уже не видящие, смотрели в пустоту. В её груди торчал грубо обтёсанный деревянный кол, покрытый свежей кровью. Лужа под её телом расползалась, словно живая, тёмная и густая.

Ветер поднялся, и лес словно ожил. Тени зашевелились, вокруг послышался еле слышный шёпот. Эти звуки были похожи на слова, но произносимые голосами, лишёнными человеческого тепла.

Аля стояла, не в силах отвести взгляд от тела. Её горло пересохло, а дыхание стало рваным. Она пыталась закричать, но не могла. В голове звенело, а перед глазами плыли неясные образы, которые, казалось, пытались что-то сказать ей.

– Это… это убийство! – выдавил Саша, но его голос дрожал. Он пытался достать телефон, но его пальцы были онемевшими, как будто сами отказывались повиноваться.

– Мы не одни, – наконец произнесла домработница Валентина, но её слова прозвучали так тихо, что вряд ли кто-то услышал.

Юрий сделал шаг назад, но оступился, и тень дерева вдруг вытянулась, будто пыталась схватить его. Он остановился, не смея пошевелиться.

Виктор подошёл к телу, но остановился в метре от него, словно боясь пересечь невидимую черту. Его лицо побелело, а глаза внимательно осматривали окружающее, как будто он знал, что настоящий ужас ещё впереди.

И тут Аля закричала.

Это был не просто крик. Это был вопль, полный ужаса, паники и… осознания. Её голос разорвал воздух, заставив всех отшатнуться. Лес, будто в ответ на её крик, затих.

Оцепенение накрыло всех, словно густой туман, обездвиживший каждого. Время будто замерло, и только звук истошного крика Али продолжал вибрировать в воздухе, ломая эту мёртвую тишину. Никто не двигался, не дышал, не осмеливался даже моргнуть. Их лица застыли в гримасах ужаса – вытянутые, бледные, словно маски. Глаза были широко распахнуты, у каждого из них в голове роились обрывки мыслей, полных ужаса, и внутренний голос кричал одно и то же: что это было? Что нам делать?

Первым пришел в себя Виктор. Его пальцы задрожали, он шумно втянул воздух, будто только что всплыл на поверхность воды. Его взгляд метнулся к телу Ольги, затем к Але, чьё лицо было залито слезами и искажено страхом. Её крик пронзил его сознание, разорвав остатки оцепенения. Он сделал шаг вперёд, затем другой, будто проверяя, может ли он снова двигаться.

Саша, стоявший ближе к телу, судорожно дышал. Его руки, дрожащие, медленно поднялись, будто он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он оглядывался, взгляд метался между телом и остальными, словно он надеялся найти у кого-то ответ, чего не мог найти в себе.

Юрий медленно выдохнул, его лицо оставалось маской без эмоций, но его острый взгляд снова ожил. Он провёл руками по волосам, стряхивая липкую испарину со лба. Его голос был первым, кто нарушил молчание.

– Нужно взять себя в руки, – коротко произнёс он, словно отдавая приказ не только себе, но и остальным.

Профессор Николай Васильевич остался неподвижным дольше всех. Его лицо было твёрдым, но глаза блестели пустотой, как у человека, который смотрел на слишком многое за свою жизнь. Внезапно он сделал глубокий вдох, словно заставляя себя вернуться из прошлого в настоящее. Его руки медленно сжались в кулаки, а затем расслабились.

– Она… мертва, – хрипло сказал он, но в его голосе было что-то странное, как будто он говорил не об Ольге, а о чём-то куда более давнем.

Валентина выглядела словно застигнутая на краю обрыва. Она крепко обхватила себя за плечи, её глаза оставались устремлёнными на тело, но губы беззвучно шевелились, словно она молилась или что-то бормотала. Она шевельнулась, как будто собиралась уйти, но не смогла сделать ни шага.

Аля дрожала как осиновый лист и всхлипывала. Это вывело Виктора из транса. Он шагнул к ней, взял за плечи и слегка встряхнул.

– Аля! – громко произнёс он, стараясь перекрыть её истошный вопль. – Успокойся! Слышишь меня? Мы разберёмся.

Аля замерла, её крик оборвался. Она смотрела на Виктора, её глаза были полны страха и боли, но в этом взгляде было что-то ещё – ожидание, что кто-то скажет, что всё это просто сон. Виктор вдохнул глубже и мягче добавил:

– Ты должна держаться. Ты сильная. Пожалуйста, доверься мне.

Виктор обернулся к Алевтине, которая, казалось, начала приходить в себя, хотя её лицо оставалось смертельно бледным.

– Валентина, – сказал он твёрдо, но спокойно. – Возьми Алю и отведи её на дачу. Немедленно. Позвоните в полицию и ждите там. Мы… – он оглянулся на остальных. – Мы скоро вернёмся.

Наконец, Валентина взяла себя в руки. Она схватила Алю за руку и, хоть её ноги дрожали, начала медленно тянуть её прочь от места происшествия. Аля обернулась, её взгляд метался между Виктором, телом Ольги и профессором, который стоял неподвижно, как каменная статуя.

– Дедушка, я.… – начала она, но её голос сорвался.

– Аля, иди, – строго сказал профессор, не поворачиваясь к ней. Его голос звучал низко, глухо, как будто он боролся с собственными страхами. – Я останусь здесь. Всё будет хорошо.

Аля ничего не ответила. Она позволила Алевтине увлечь её за собой, их шаги были торопливыми, почти беглыми. Лес, казалось, сжимался вокруг них, его шорохи и странные звуки усиливались с каждым шагом. Валентина сжимала руку Али, шепча молитвы, как будто это могло защитить их.

Глава 2

Несмотря на уединённость летней дачи и её труднодоступность, полиция прибыла быстро. Во главе группы был старший следователь Следственного комитета, Сергей Варнин. Его светло-серые глаза, острые и проницательные, внимательно осматривали место происшествия, отражая серьезность. За ним, немного суетясь, следовал капитан уголовного розыска Леонид Сунин, его округлое лицо выражало беспокойство, но в движениях ощущалась привычная оперативность.

Варнин медленно подошёл к телу, опустился на колено и внимательно осмотрел всё вокруг. Сунин, стоя рядом, вытащил блокнот и начал быстро записывать наблюдения. Луч фонарика скользнул по лицу Ольги, застывшему в ужасающем выражении, а её стеклянные глаза поймали и отразили этот холодный свет.

– Вот этого нам сегодня только не хватало, – тихо пробормотал Варнин, его голос звучал скорее устало, чем саркастично. – Ещё один "весёлый" вечер.

Его взгляд поднялся к группе, сбившейся в кучу неподалёку. Их лица были смесью шока, страха и подавленности.

– Хорошо, всем сохранять спокойствие и ничего не трогать, – твёрдо произнёс он, его голос звучал сдержанно, но властно. Затем он повернулся к Сунину, который всё ещё лихорадочно записывал. – Леонид, собери имена и контакты всех. Позже допросим каждого по отдельности.

Сунин кивнул и направился к группе, держа блокнот наперевес.

Тем временем Варнин снова сосредоточился на теле. Его натренированный взгляд выискивал малейшие детали, которые могли бы упустить другие. Маленький шрам на левой руке Ольги, едва заметная царапина на правом виске, слабый запах лаванды, всё ещё витавший в воздухе. Эти мелочи складывались для него в неясный, но уже тревожный узор.

– Кто нашёл тело? – спросил он, подняв голову и оглядывая собравшихся.

– Первой её увидела Аля, внучка профессора, – ответил Виктор. – Мы шли по лесу, когда Ольга закричала. Аля сейчас в доме.

Взгляд Варнина быстро прошёлся по лицам. Его глаза, стальные и проницательные, задерживались на каждом из них, словно пытаясь прочесть скрытые мысли.

– Начнём с неё, как только закончим здесь, – сказал он. – Леонид, заканчивай с экспертами, а я пойду к дому.

Его голос звучал низко, как гул далёкого грома. Он встал, отряхнул руки в изношенных кожаных перчатках и направился к даче. Луна высоко над лесом отбрасывала длинные, пляшущие тени через ветви деревьев, а их мягкое колыхание создавало почти зловещую атмосферу. Воздух был насыщен запахом сосны, но в нём едва уловимо чувствовался металлический привкус – напоминание о жуткой находке за деревьями.

На крыльце его уже ждал профессор. Его серебристые волосы мягко блестели в свете, падающем из открытой двери. За ним, едва касаясь стула, сидела Аля. Её тонкие черты лица были искажены тревогой, а глаза беспокойно метались между Варниным и дедом.

– Здравствуйте, – спокойно поприветствовал профессор, его голос был ровным, несмотря на тяжесть происходящего. – Боюсь, здесь этой ночью случилось нечто ужасное.

Варнин кивнул, его взгляд сместился на Алю.

– Насколько я понимаю, вы нашли тело, Аля?

Девушка кивнула, её глаза были устремлены вниз.

– Мы гуляли… просто все вместе. Ольга… она вдруг закричала и потом… упала, – её голос дрожал, а руки обхватили плечи, словно она пыталась удержать себя в целости.

Варнин кивнул, его выражение стало мягче, почти сочувственным.

– Мне жаль, что вам пришлось через это пройти. Такое никогда не бывает легко.

Затем он повернулся к профессору.

– Николай Васильевич, мне нужно задать вам несколько вопросов. Могли бы вы рассказать, где находились все участники до прогулки?

Профессор кивнул.

– Конечно. Мы все ужинали, а затем решили прогуляться по лесу. Были Борис и Ирина, Виктор и Ольга, Юрий, Саша и я. Аля, моя внучка, тоже была с нами, – начал он, – После ужина Виктор предложил прогуляться, и все согласились. Мы пошли вместе.

Варнин записал услышанное, его глаза всё это время оставались прикованными к лицу профессора.

– Понял. А кто-нибудь отходил от группы во время прогулки?

Профессор нахмурился, вспоминая.

– Нет, насколько я могу вспомнить. Мы все держались вместе.

Варнин повернулся к Але.

– Вы не заметили ничего странного или необычного до того, как Ольга закричала?

Аля покачала головой, её глаза были широко раскрыты от страха и замешательства.

– Нет, ничего. Мы просто шли и разговаривали. Ольга немного отстала, а потом мы услышали её крик.

Варнин кивнул и снова повернулся к профессору.

– Николай Васильевич, а была ли какая-то напряжённость или конфликт в группе этим вечером?

Профессор вздохнул, на мгновение задумавшись, его пальцы нервно касались кармана, где ещё оставался флакон виски.

Профессор вздохнул, его пальцы медленно скользнули по бутылочке виски, едва выглядывавшей из кармана.

– Да, боюсь, была некоторая напряжённость. Ольга позволила себе пару саркастических комментариев в мой адрес, а Аля и Ирина немного не поладили, – тихо произнёс он, избегая прямого взгляда Варнина.

Следователь приподнял бровь, уловив тонкую ниточку скрытых эмоций.

– А что вы можете сказать о взаимоотношениях между присутствующими? Кто они друг другу? Знакомые, друзья или что-то ещё? – уточнил он.

Прежде чем ответить, профессор сделал небольшой глоток виски.

– Что ж, Виктор – мой партнёр и спонсор. Ольга была моей давней подругой, с которой я поддерживал связь долгие годы. Борис и Ирина – муж и жена. Юрий – деловой партнёр Виктора, а Саша – журналист, приехавший взять у меня интервью. Валентина – моя домработница, а Аля – моя внучка.

Варнин кивнул, мельком взглянув на Сунина, который завершал опрос собравшихся снаружи.

– И как давно все эти люди знают друг друга?

Профессор снова сделал глоток, позволяя себе мгновение на раздумья.

– Мы с Ольгой, Борисом и Ириной знаем друг друга уже много лет. Виктор и Юрий появились в моей жизни около десяти лет назад. Аля живёт со мной с пяти лет. Её родители, моя дочь и зять, погибли в автокатастрофе.

Следователь записал услышанное, его взгляд оставался сосредоточенным.

– А что насчёт домработницы, Валентины? Как долго она работает у вас? – спросил он.

Профессор потер виски, напрягая память.

– Наверное, около пяти лет. Её мне, кстати, порекомендовала Ольга.

Брови Варнина взметнулись.

– Правда? И по какой причине Ольга предложила её кандидатуру?

Профессор пожал плечами, его лицо оставалось спокойным.

– Она сказала, что Алевтине нужна работа и что она хороший сотрудник. Ольга всегда помогала тем, кто в этом нуждался.

Взгляд следователя переместился к дому, где Валентина нерешительно стояла у двери, явно избегая лишнего внимания.

– Мне нужно поговорить с домработницей. Вы не против? – мягко, но настойчиво спросил Варнин.

Профессор кивнул и громко окликнул:

– Валентина, подойди, пожалуйста.

В дверях появилась молодая женщина, её глаза нервно метались между Варнином и профессором. Лицо было бледным, а руки слегка дрожали, когда она сцепила их перед собой.

– Да, Николай Васильевич? – тихо спросила она.

– Следователь хочет задать вам несколько вопросов, Валентина, – пояснил профессор. Затем, повернувшись к Варнину, добавил: – Это следователь Варнин, он будет задавать вам вопросы.

Валентина слегка кивнула, её голос звучал почти шёпотом.

– Да, конечно.

Варнин перевёл взгляд на профессора.

– Николай Васильевич, не могли бы вы выделить ваш кабинет для работы? Мне нужно поговорить с участниками инцидента поочерёдно.

– Конечно, – кивнул старик и обратился к домработнице: – Валентина, проводи следователя в мой кабинет. Он будет работать там.

Кабинет профессора, находящийся в углу просторной дачи, был одновременно величественным и хаотичным. Стены, обшитые тёмным деревом, были уставлены книжными полками, где стояли старинные книги в потёртых кожаных переплётах. В углу стоял массивный дубовый стол, покрытый зелёным сукном, на котором в беспорядке лежали бумаги, и схемы. Авторучка и антикварные очки дополняли этот образ кабинета учёного.

В центре комнаты висела тяжёлая люстра с потускневшими латунными элементами, отбрасывая мягкий свет, который всё же не мог развеять густые тени, притаившиеся в углах. У стены находился старый кожаный диван с подушками и пледами, явно бывшими в употреблении. Одна из стен была увешана диаграммами и заметками, рядом с ней висел портрет строгого, незнакомого лица.

Войдя в кабинет, Варнин указал Алевтине на стул, а сам сел в кресло профессора.

– Для начала расскажите о себе. Где вы жили до того, как начали работать у профессора? – начал он допрос.

Валентина, не поднимая глаз с пола, ответила:

– Я родом из небольшой деревни. Всю жизнь жила там с бабушкой. Но когда она умерла, мне пришлось переехать в Москву на заработки. У меня не было жилья, и я поселилась у дальнего родственника. Но он оказался неприятным человеком: часто грубил мне и не платил за работу, которую я для него делала.

Её голос звучал ровно, но в нём ощущалось напряжение, а пальцы крепко сцепились, выдавая скрытый страх.

– Я была на грани отчаяния, когда Ольга порекомендовала меня профессору, – тихо сказала Валентина, её голос дрожал от воспоминаний. – Они были знакомы много лет, а Николаю Васильевичу нужна помощь по дому. Я была ей очень благодарна за это.

Варнин кивнул, делая пометку в блокноте.

– А каковы были ваши отношения с покойной? Вы ладили с Ольгой?

Валентина замялась, опустив глаза.

– С Ольгой… всё было сложно. Она была достаточно добра, чтобы порекомендовать меня профессору, но ей нравилось напоминать мне об этом. Часто она говорила, что я всем ей обязана. И… иногда она позволяла себе такие вещи, которые заставляли меня чувствовать себя неловко. Как будто она считала, что владеет мной.

Её голос задрожал, и она взглянула на следователя широко раскрытыми, полными страха глазами.

Варнин наклонился вперёд, его взгляд стал пронизывающим.

– Какие именно вещи она говорила, Валентина? Постарайтесь вспомнить.

Валентина закусила губу, на её лице появилось напряжение.

– Она иногда намекала на своё прошлое с профессором. Могла сказать что-то вроде: «Я знала его ещё до твоего рождения» или «Между нами с ним такая история, которая глубже, чем ты можешь себе представить». И при этом… – Валентина замолчала, будто боялась продолжить, – она странно улыбалась. Как будто что-то знала, чего не знала я.

Глаза Варнина сузились, он уловил тонкое изменение в её манере.

– Валентина, вы когда-нибудь видели или слышали что-то, что могло бы подтвердить, что у Ольги и профессора было романтическое прошлое?

Домработница колебалась, её взгляд метался по комнате, пока не остановился на портрете незнакомца на стене.

– Однажды я случайно подслушала их ссору. Это было совсем недавно. Ольга требовала что-то от профессора. Она упомянула какое-то обещание, которое он дал ей много лет назад. А профессор… он твёрдо сказал, что не может дать ей того, чего она хочет. Он говорил о том, что нельзя изменить прошлое. Я не слышала остального, потому что поспешила уйти, но у меня осталось странное чувство, будто я случайно узнала то, чего не должна была знать.

Ручка следователя бегала по бумаге, пока он записывал слова Валентины.

– Вы помните, когда это произошло? Это было недавно? – спросил он.

Валентина кивнула, не поднимая глаз.

– Да, это было всего несколько дней назад. Я убиралась в библиотеке, и дверь была чуть приоткрыта. Я не собиралась подслушивать, но… – её голос дрогнул, и она снова уставилась в пол.

Варнин откинулся на спинку кресла, его взгляд не отрывался от домработницы.

– Как вам показалась их ссора, Валентина? О чём именно они говорили?

Она снова заколебалась, сцепив руки.

– Я слышала лишь обрывки, но это звучало… эмоционально.

Её голос стал почти шёпотом, а лицо побелело, словно она снова переживала тот момент.

– Эта ссора, она произошла в библиотеке профессора, вы сказали? – уточнил следователь.

– Да, это было поздно вечером. Я вытирала пыль с книжных полок, а дверь была чуть приоткрыта. Я услышала, как голоса повысились. Я не хотела подслушивать, но… не удержалась.

Варнин постучал ручкой по блокноту, его взгляд снова стал сосредоточенным.

– Скажите, Валентина, что вы сделали, когда услышали крик Ольги?

Домработница глубоко вздохнула, словно собираясь с духом.

– Когда я услышала крик… я испугалась до дрожи. Я шла одной из последних, и когда услышала её, побежала вместе со всеми. Это была… жуткая картина. Кол в груди. В детстве мне рассказывали, что так убивали упырей. Я так испугалась, что не могла двинуться. Просто стояла на месте, пока не услышала, как Николай Васильевич позвал меня.

Варнин кивнул, его взгляд оставался строгим.

– А что вы сделали после этого?

– Потом Виктор Михайлович, друг профессора, сказал мне отвести внучку Николая Васильевича в дом, – её голос дрожал, как будто она снова переживала этот момент. – Я взяла Алю за руку и отвела её обратно на дачу. Старалась её успокоить и заверить, что всё будет хорошо.

Следователь медленно кивнул, его глаза не отрывались от лица Валентины.

– Вы видели кого-нибудь ещё, кто мог бы быть причастен к этому инциденту?

Валентина энергично покачала головой.

– Нет. Все уже собрались вокруг тела, когда я прибежала. Никого больше я не видела.

Варнин взглянул на свой блокнот, переворачивая страницы.

– Вы сказали, что шли одной из последних, так? Вы заметили, чтобы кто-то отстал, кто мог бы воспользоваться моментом для… этого?

Её глаза расширились от понимания.

– Вы хотите сказать, что кто-то из нас это сделал? – прошептала она, её руки подлетели к лицу, как будто она пыталась спрятать страх.

– Я лишь пытаюсь понять, что произошло, – спокойно ответил Варнин, его взгляд был внимательным, но строгим. – Вы не заметили, чтобы кто-то вёл себя странно?

Валентина заколебалась, её взгляд метался, как будто она старалась собрать воспоминания.

– Теперь, когда вы об этом спросили, я вспомнила… Юрий шёл вместе с Борисом и Ириной, но в какой-то момент отстал. Когда я обернулась, он смотрел на Ольгу с… странным выражением лица. Похоже на злость или, может быть, глубокую задумчивость. Тогда я не придала этому значения, но теперь…

Её голос угас, и она покачала головой, словно пытаясь избавиться от этого воспоминания.

Глаза Валентины расширились, в них мелькнуло понимание.

– Вы думаете, кто-то из нашей группы убил Ольгу? – прошептала она, прижав руки ко рту.

Выражение лица Варнина осталось неизменным, холодным и сосредоточенным.

– Я лишь пытаюсь собрать воедино произошедшее, Валентина. Вы не заметили, чтобы кто-то вёл себя странно или необычно?

Валентина закусила губу, её взгляд метался по комнате, пока она напряжённо вспоминала.

– Теперь, когда вы спросили, да, я заметила кое-что странное. – Её голос стал тише. – Юрий шёл с Борисом и Ириной, но в какой-то момент отстал. Когда я оглянулась, он смотрел на Ольгу… странным взглядом.

Валентина замялась, её лоб нахмурился от концентрации.

– Это было похоже на злость или, может, глубокую задумчивость. Тогда я не придала этому значения, но теперь… – Её голос угас, она покачала головой, будто пытаясь избавиться от воспоминания.

Варнин кивнул, записывая это в блокнот.

– Спасибо, Валентина. Это важная деталь. А теперь скажите, были ли у Ольги враги, о которых вам известно? Какие-либо конфликты или разногласия, которые могли бы привести к этому?

Его глаза впились в лицо домработницы, выискивая малейшие признаки неискренности.

Валентина замялась, её пальцы нервно скручивали подол платья.

– Я не уверена… Ольга могла быть сложным человеком. Она всегда говорила прямо, не заботясь о том, чтобы смягчить слова. Я знаю, что она спорила с профессором несколько раз. И ещё я видела, как она обменивалась резкими словами с Виктором. Но враги? Мне об этом ничего не известно.

Её голос стал едва слышным.

– Ольга когда-то была балериной в Большом театре. Говорят, профессор был её поклонником. Но это было так давно, я тогда ещё здесь не работала.

Варнин внимательно посмотрел на неё, потом кивнул.

– Спасибо, Валентина. Вы можете идти. И пригласите, пожалуйста, Виктора Михайловича.

Валентина поспешно вышла из кабинета, её шаги были быстрыми, но нервными.

Виктор вошёл через минуту. Его обычно уверенная манера поведения сменилась неуверенностью.

– Вы хотели меня видеть, следователь? – спросил он, его голос звучал ровно, но в нём чувствовалось напряжение.

Варнин кивнул, указывая Виктору на стул перед столом.

– Спасибо, что пришли, Виктор Михайлович. Насколько я понимаю, вы близкий друг профессора и его деловой партнёр?

Виктор кивнул, сцепив руки перед собой.

– Да, всё верно.

Варнин откинулся на спинку кресла, его взгляд пристально изучал лицо Виктора.

– Вы были в числе тех, кто гулял в лесу этим вечером, верно?

Глаза Виктора мелькнули в сторону двери.

– Да, верно. Мы все пошли на прогулку после ужина. Собственно, я сам предложил. Подумал, будет неплохо подышать свежим воздухом после сытного ужина, – его голос звучал гладко, почти заученно.

Следователь кивнул, его взгляд не отрывался от собеседника.

– Вы заметили что-нибудь странное или необычное во время прогулки?

Виктор замялся, его взгляд скользнул к окну, прежде чем вернуться к Варнину.

– Теперь, когда вы спросили, да, я заметил кое-что странное. Точнее, я услышал кое-что.

Варнин слегка наклонился вперёд, его интерес стал очевиден.

– Что именно вы услышали?

Виктор провёл рукой по волосам, обычно аккуратно зачёсанным назад, но теперь слегка растрёпанным.

– Это был низкий шёпот, как будто кто-то бормотал себе под нос. Сначала я подумал, что это просто ветер, но потом звук резко прекратился. Я огляделся, но никого не увидел. Возможно, это был кто-то из нас, но я не уверен.

Следователь сделал очередную запись.

– Вы видели, чтобы кто-то вёл себя подозрительно?

Виктор покачал головой.

– Нет, ничего такого я не припомню. Мы все просто разговаривали, наслаждались воздухом. Ольга шла последней, но никогда далеко не отставала.

Его голос звучал уверенно, но в нём угадывалось скрытое напряжение.

– Когда вы впервые поняли, что что-то не так? – спросил Варнин.

Лицо Виктора потемнело, и он слегка поёжился.

– Когда я услышал крик Ольги. Это был звук… не похожий ни на что, что я слышал раньше. У меня буквально мороз по коже пошёл. Мы все бросились к ней, но когда добрались… уже было поздно. Она была… мертва.

Виктор дрогнул, его взгляд потух, будто он снова переживал тот жуткий момент.

Варнин внимательно наблюдал за ним. Он заметил, как слегка дрожали руки Виктора, как капли пота блестели на его лбу. Этот человек был явно потрясён событиями ночи, но что-то ещё таилось в глубине – страх, возможно, или… вина?

– Я понимаю, как это тяжело для вас, Виктор Михайлович, – мягко сказал Варнин. Его голос, в отличие от сурового взгляда, звучал обнадеживающе. – Но важно попытаться понять, что же произошло этим вечером. Вы не могли бы вспомнить что-то ещё, что может быть связано с этим? Возможно, что-то случилось до прогулки, что могло вывести Ольгу из равновесия?

Виктор задумался, проведя рукой по волосам, которые теперь выглядели немного растрёпанными. Его лоб нахмурился в попытке припомнить детали.

– Не могу сказать ничего конкретного, но теперь, когда вы упомянули это, Ольга действительно казалась немного… не в своей тарелке. По какой-то причине она сцепилась с профессором за ужином.

В его голосе слышалась лёгкая напряжённость.

– Ольга всегда была… вспыльчивой. У неё был острый язык, и она не боялась им пользоваться.

– О чём они спорили, вы помните? – спросил Варнин, чуть приподняв бровь.

Виктор тяжело вздохнул, снова провёл рукой по волосам.

– Точно не помню. Кажется, о прошлом. Ольга всегда зацикливалась на старых обидах. Она не умела отпускать.

– Как профессор отреагировал на её вспышку? – уточнил следователь.

Виктор пожал плечами.

– Естественно, ему это не понравилось.

Он замялся, его взгляд на мгновение устремился к окну.

– Думаю, всем было немного неловко. Но мы старались забыть об этом и насладиться вечером. Хотя мне было ясно, что Ольга осталась напряжённой.

Его голос угас, и он снова замолчал.

– Насколько я понимаю, вы являетесь деловым партнёром профессора и спонсируете его исследования? – спросил Варнин, меняя тему.

– Да, так и есть, – ответил Виктор, его голос снова обрёл уверенность. – Николай Васильевич работает над очень важной темой, которая может стать прорывом в науке и приблизить его к Нобелевской премии.

– В чём именно заключается его работа? – уточнил следователь.

– Профессор открыл связь между расширением пространства и временем, – пояснил Виктор. – Другими словами, он пытается доказать, что именно время расширяет Вселенную и пространство. Он на пороге уникального открытия. По сути, речь идёт о Машине Времени.

Глаза Варнина слегка расширились, в них мелькнуло удивление.

– Вы хотите сказать, что профессор нашёл способ манипулировать временем?

Виктор кивнул.

– В каком-то смысле, да. Его теория предполагает, что если мы сможем контролировать расширение пространства, то сможем управлять и временем. Это очень спорная идея, но у Николая Васильевича достаточно математического гения и эмпирических доказательств, чтобы это подтвердить.

Глава 3

Взгляд Варнина скользнул к окну, за которым ночной лес, казалось, сгустился тёмной, неподвижной массой.

– Машина Времени, – повторил он тихо, скорее для себя, чем для Виктора. – И кто ещё знал об этом исследовании, кроме вас и профессора?

Виктор замялся, его глаза на мгновение скользнули к двери, затем снова встретились с взглядом следователя.

– Только мы. Ну и Аля, внучка профессора.

Варнин кивнул, делая новую запись в блокноте.

– А Ольга? Она имела какое-то отношение к этим исследованиям?

– Нет, совершенно никакого, – ответил Виктор, его голос был твёрдым. – Ольга была здесь просто как старая подруга профессора.

– Понятно, – сказал следователь, его ручка снова заскользила по бумаге. – То есть у неё не было мотива для того, чтобы желать присвоить исследования профессора?

Виктор нахмурился, задумавшись.

– Насколько я знаю, нет. Ольга всегда интересовалась больше искусством и культурой, чем наукой. Она приезжала сюда, чтобы вспоминать старые времена и наслаждаться обществом.

Варнин откинулся на спинку кресла, его глаза сузились, словно он пытался сложить в уме кусочки головоломки.

– Если Ольга не имела отношения к исследованиям профессора и у неё не было очевидного мотива вредить ему, почему, по-вашему, её убили?

Виктор развёл руками, его жест выражал полное замешательство.

– Понятия не имею, следователь. Я думал, может, это попытка ограбления, которая пошла не так. Но из дачи ничего не пропало. И кому могла навредить Ольга? Да, она была эксцентричной, редко держала язык за зубами. Но угрозы она никому не представляла.

Он тяжело вздохнул, вновь провёл рукой по взлохмаченной причёске.

– Она была всего лишь безобидной пожилой женщиной с острым языком.

Глаза Варнина вдруг ожесточились, он наклонился чуть ближе.

– Безобидных пожилых женщин не убивают в лесу, Виктор. Особенно не так, как убили Ольгу.

Лицо Виктора побледнело, его глаза расширились.

– Вы хотите сказать… это было намеренно? – прошептал он.

– Да, – твёрдо ответил Варнин, его голос стал холодным, как сталь. – Это было сделано с расчётом.

Варнин кивнул один раз, его выражение оставалось серьёзным.

– Да, похоже на то. Тот, кто это сделал, точно знал, что он делает. Всё было рассчитано, продумано.– его взгляд пронзительно впился в Виктора, который неловко поёрзал на стуле.

– Но почему Ольга? – прошептал Виктор, его голос был почти не слышен. – Она ведь просто старая подруга профессора. Она никому не причиняла вреда.

Варнин не отвёл глаз.

– Это я и намерен выяснить, – холодно ответил он.

Следователь сделал паузу, обдумывая дальнейшие действия. Наконец, посмотрев на Виктора, он сказал:

– Спасибо, Виктор Михайлович. Больше вас не задерживаю. Пригласите, пожалуйста, Бориса Всеволодовича.

Виктор кивнул и вышел из кабинета. Спустя несколько минут появился Борис. Высокий, широкоплечий мужчина с выправкой военного. Его волосы были коротко острижены, а глаза холодно-синими.

Варнин внимательно изучал Бориса с того момента, как тот переступил порог. Его осанка, военная выправка и цепкий взгляд не оставляли сомнений: этот человек привык командовать и не любил, когда его подвергали сомнению. Борис молча сел на предложенный стул напротив Варнина, не дожидаясь приглашения, и сложил руки на коленях, словно демонстрируя готовность говорить.

– Борис Всеволодович, спасибо, что уделили время, – начал Варнин, его голос был ровным, но в нём чувствовалось скрытое напряжение. – Насколько я понимаю, вы близкий друг профессора?

Борис кивнул, его лицо осталось непроницаемым.

– Именно так. Мы с Николаем Васильевичем знакомы давно. С тех пор, как он только начинал свои исследования.

– Понятно. Насколько я понимаю, вы служили раньше? – Варнин слегка наклонился вперёд, пытаясь уловить любую реакцию.

На мгновение уголки губ Бориса дрогнули, будто он собирался усмехнуться, но вместо этого спокойно ответил:

– Полковник ФСБ в резерве. Но вы, наверное, уже это выяснили, раз решили пригласить меня сюда.

Варнин сохранил невозмутимое выражение лица, но сделал пометку в блокноте.

– Хорошо. И ваша роль в жизни профессора? Насколько вы тесно связаны?

Борис выпрямился ещё больше, словно подчёркивая свою значимость.

– Скажем так: я был его куратором. Профессор всегда занимался проектами, которые вызывали интерес не только у научного сообщества. Государство тоже проявляло интерес к его трудам. Я следил за тем, чтобы его работа оставалась в рамках дозволенного и не попадала в руки тех, кому она не предназначена.

Варнин слегка приподнял бровь.

– Это значит, что вы были его защитником? Или тем, кто контролировал его?

– Я был тем, кто обеспечивал безопасность и стабильность, – холодно ответил Борис. – Иногда это означало защиту, иногда – вмешательство. Вы ведь понимаете, в какой стране мы живём, товарищ полковник?

Варнин кивнул, но его глаза не отрывались от лица собеседника.

– Насколько я понимаю, профессор вёл работы, связанные с… нетривиальными научными теориями. Вы знаете что-либо о его текущих исследованиях?

– Я знаю ровно столько, сколько мне нужно знать, – с лёгким раздражением в голосе ответил Борис. – И вам, товарищ полковник, я бы порекомендовал ограничиться расследованием убийства и не лезть в дела, которые вас не касаются.

Глаза Варнина прищурились, но его голос остался спокойным.

– Борис Всеволодович, поверьте, я здесь не для того, чтобы «лезть» или «не лезть» в какие-либо дела. Моё дело – убийство Ольги. И я пытаюсь понять, как всё это связано с вашим профессором.

Борис откинулся назад, сложив руки на груди.

– Позвольте дать вам бесплатный совет, – его голос стал ниже и холоднее. – Если вы начнёте копать слишком глубоко, то можете наткнуться на то, что лучше оставить в покое. Николай Васильевич занимается вещами, которые выходят за рамки вашего понимания. И если вы действительно хотите, чтобы дело Ольги было раскрыто, сосредоточьтесь на фактах, а не на теориях.

– Это угроза? – тихо спросил Варнин, его глаза сузились.

Борис усмехнулся, но в его глазах не было веселья.

– Нет, товарищ полковник, это предупреждение. Вы ведь не хотите случайно задеть что-то, что не поддаётся объяснению, правда? Особенно если это касается не только профессора, но и тех людей, которые стоят за ним.

Варнин молчал, оценивая собеседника. Борис, казалось, наслаждался своим положением, но его напряжённость, хоть и едва уловимая, выдавала важность этого разговора для него, каким бы случайным он ни пытался его представить.

– Хорошо, – наконец произнёс Варнин. – Давайте сосредоточимся на фактах. Где вы находились, когда произошла трагедия?

– Я был с группой, – спокойно ответил Борис. – Мы все шли вместе. Ольга, как вы уже слышали, была последней. Крик застал нас врасплох, но никто не отставал настолько, чтобы успеть сделать что-то незаметно. Я был одним из первых, кто добрался до места.

– И что вы увидели, когда подошли? – Варнин слегка наклонился вперёд.

– Тело, – без эмоций ответил Борис. – Ольга была мертва. Кол в её груди. Остальное вам уже известно.

– Вам показалось странным, что кто-то использовал именно такой метод убийства? – продолжил Варнин, его взгляд проникал в самого собеседника.

– В своей жизни я видел много странного, – хладнокровно отозвался Борис. – Но да, это не похоже на случайный порыв. Это было сделано продуманно и намерено.

– Кто, по-вашему, мог это сделать? – голос Варнина стал чуть мягче, но вопрос остался таким же острым.

Борис прищурился, его лицо оставалось непроницаемым.

– Не знаю. Но я уверен, что это связано с профессором и его исследованиями. У таких людей, как он, всегда есть враги, даже если они сами об этом не знают.

В кабинете повисла тишина, нарушаемая только звуком ручки Варнина, записывающего ответы Бориса. Наконец следователь поднял глаза.

– Спасибо, Борис Всеволодович. Вы свободны. Но, пожалуйста, оставайтесь поблизости. Возможно, у меня будут дополнительные вопросы.

Борис кивнул, его лицо оставалось холодным и непроницаемым. Он встал, протянул руку Варнину, но тот не спешил её пожимать.

– Хорошего вечера, товарищ полковник, – произнёс Борис и, бросив ещё один короткий взгляд, вышел из кабинета.

Варнин остался сидеть за столом, погружённый в размышления. Борис был больше, чем просто друг профессора. Он был частью чего-то гораздо большего, и его уверенность в своей неприкосновенности лишь подтверждала это.

Закончив с Борисом, Варнин спустился вниз и вышел из дома. Утро давно наступило.

Солнце стояло высоко в небе, заливая яркими лучами дачу и сад вокруг неё. Следователи работали уже несколько часов. Леонид Сунин стоял у входа в дом, курил сигарету, его лицо выражало задумчивость. Картина прошлой ночи всё ещё стояла перед его глазами: мёртвое тело Ольги, кол в её груди, нервные гости и отстранённое поведение профессора. Он давно работал в полиции и многое повидал, но этот случай… он был не похож на всё, что Сунин видел прежде.

– Я поговорил с Ириной и Юрием, – сказал Сунин, обращаясь к Варнину. – Ирина на грани, едва говорит. А вот Юрий… он совершенно невозмутим. Как будто всё это его совсем не тронуло.

Варнин кивнул, его мысли быстро перебирали варианты.

– А Аля? Как она держится?

Сунин затянулся, выпуская облако дыма в прохладный утренний воздух.

– Она потрясена, но держится молодцом. Помогает домработнице и профессору с гостями. Настоящий боец, эта девочка.

– Хорошо. Нам нужно поговорить с ней позже, – коротко ответил Варнин. – Но начнём с Ирины.

Его взгляд уже устремился в сторону дома. Сунин кивнул и пошёл первым, сигарета всё ещё дымилась в уголке его губ.

Ирину они нашли в гостиной. Она свернулась клубком на диване, укутанная в одеяло, словно пытаясь укрыться от реальности. Её глаза были красными и опухшими от слёз, она подняла взгляд, когда следователи вошли.

– Ирина, – мягко начал Варнин, присаживаясь рядом. – Я следователь Варнин, а это инспектор Сунин. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов о том, что произошло прошлой ночью.

Губы Ирины задрожали, она крепче сжала одеяло, обнимая себя.

– Я не знаю, что произошло. В один момент мы просто гуляли в лесу, а в следующий… Ольга…

Глаза Варнина смягчились, но его голос оставался уверенным.

– Мы понимаем, как это тяжело, Ирина. Но ваша помощь может быть решающей для того, чтобы выяснить, кто это сделал. Нам нужно знать всё, что вы помните.

Ирина сделала глубокий, прерывистый вдох.

– Мы все гуляли вместе, как всегда после ужина…

– Борис держал меня за руку, но отпустил, чтобы закурить сигару. Именно тогда я услышала крик Ольги, – голос Ирины едва звучал, её глаза были широко раскрыты от страха и шока.

– Что произошло потом? – мягко спросил Варнин, его взгляд не отрывался от её лица.

Ирина шмыгнула носом и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Борис и я… мы побежали, как и все остальные. Но, когда мы добрались, Ольга… она уже была мертва.

– Вы заметили, чтобы кто-то вёл себя странно во время прогулки? – добавил Сунин, его голос звучал грубо, но в нём была доброта.

Ирина покачала головой, её светлые кудри слегка встряхнулись.

– Нет, все просто шли и разговаривали. Борис подшучивал над Виктором из-за какой-то неудачной сделки, а Ольга, кажется, была погружена в свои мысли. А потом… она закричала.

Варнин откинулся на спинку стула, не отрывая взгляда от Ирины.

– Вы говорили, что Борис отпустил вашу руку, чтобы закурить. Это произошло как раз перед криком. Вы видели кого-то ещё рядом с Ольгой в тот момент?

Ирина задумалась, нахмурив брови.

– Думаю… да, теперь я вспомнила. Юрий шёл прямо за Ольгой. Они обменялись парой фраз, а потом Юрий пошёл вперёд. Тогда мне это показалось немного странным, но всё произошло так быстро… – её голос дрогнул, а в глазах снова выступили слёзы.

Глаза Варнина сузились, его ручка с силой скользила по бумаге, фиксируя каждое слово.

– Вы хотите сказать, что Юрий был последним, кто видел Ольгу живой, перед тем как она закричала? – уточнил он.

Ирина кивнула, её губы дрожали.

– Да, думаю, так и было, – её голос стал едва слышен, а слёзы потекли свободно.

Варнин посмотрел на Сунина, который едва заметно кивнул, понимая безмолвный приказ. Инспектор встал и подошёл к Ирине, положив руку ей на плечо.

– Всё в порядке, Ирина. Мы выясним, кто это сделал. Вы молодец, что помогли нам вспомнить важные детали. Теперь вы можете отдохнуть.

Ирина благодарно кивнула и поднялась, всё ещё крепко сжимая одеяло на плечах. Сунин проводил её из комнаты, оставив Варнина наедине с его мыслями.

Варнин пригласил Юрия подняться с ним в кабинет профессора.

Деловой партнёр сохранял ту же хладнокровную уверенность, что и раньше, словно ужасное событие, произошедшее всего несколько часов назад, его совсем не коснулось. Когда они вошли в кабинет, Варнин указал Юрию на одно из кресел напротив стола.

– Спасибо, что уделили время, Юрий, – начал Варнин, его голос был спокоен и ровен. – Насколько я понимаю, вы были одним из последних, кто видел Ольгу живой перед тем, как раздался её крик. Вы можете рассказать, что произошло?

Юрий откинулся в кресле, его глаза оставались холодными и расчётливыми.

– Да, следователь. Я шёл прямо за Ольгой, когда это случилось. Это было… неожиданно, мягко говоря.

Варнин внимательно следил за ним, отмечая едва уловимую перемену в осанке.

– Неожиданно? Что вы имеете в виду?

Юрий пожал плечами, лёгкая усмешка мелькнула на его лице.

– Ну, Ольга всегда была немного драматичной. Я подумал, что это какая-то её шутка, но, когда я увидел… её, понял, что всё гораздо серьёзнее.

Ручка Варнина заскользила по бумаге.

– Насколько мне известно, буквально за минуту до смерти Ольги вы обменялись с ней парой фраз. О чём вы говорили? – спросил следователь.

Улыбка Юрия слегка поблёкла, и он наклонился вперёд.

– Ничего особенного. Мы просто заметили, что сегодня прохладно. – Его голос звучал гладко, почти заученно. – Я тогда не придал этому значения. Просто дружеская болтовня.

Варнин откинулся в кресле, его взгляд был прикован к лицу Юрия.

– И вы не видели никого рядом, кто мог бы вызывать подозрения или вести себя странно?

Юрий покачал головой.

– Нет, ничего такого я не заметил. Мы все просто шли и разговаривали. Ничего необычного.

– Вы деловой партнёр профессора. Какая была ваша роль в его работе? – уточнил Варнин.

Юрий пожал плечами.

– Я в основном занимался финансовыми и логистическими вопросами его исследований. Науку я оставлял Николаю Васильевичу.

Варнин кивнул.

– А как бы вы описали свои отношения с Ольгой?

– Никак. Просто «здравствуйте», «до свидания», «как дела». – Голос Юрия был таким же гладким, как шёлк. – Она была старой знакомой профессора, не более. Я её едва знал.

– Спасибо. Я больше вас не задерживаю, – сказал Варнин.

Варнин проводил Юрия взглядом, затем посмотрел на Сунина, который стоял у двери, словно ожидая дальнейших указаний.

– И пригласите сюда, пожалуйста, Сашу. Александра, этого журналиста из Москвы, – произнёс Варнин, возвращаясь к своему блокноту.

Сунин кивнул и вышел. Через пару минут дверь кабинета снова открылась, и в комнату вошёл молодой человек. Александр выглядел несколько неуверенно, но в его глазах горел любопытный огонёк, который никак не вязался с общей атмосферой этой трагической ночи. Он держал в руках небольшой кожаный блокнот, из которого торчал карандаш.

– Проходите, Александр, садитесь, – указал Варнин на стул напротив себя. – Надеюсь, вы понимаете, что нам нужно обсудить.

Саша быстро кивнул, усевшись на край предложенного стула. Он пытался выглядеть спокойно, но не мог скрыть лёгкого беспокойства, которое выдавали его напряжённые плечи и подрагивающие пальцы.

– Да, конечно, – ответил он, стараясь звучать уверенно. – Я готов ответить на ваши вопросы.

– Отлично, – произнёс Варнин, внимательно изучая его. – Для начала: с какой целью вы приехали сюда? Каковы были ваши отношения с профессором и с остальными присутствующими?

Саша облизнул губы, заметно нервничая.

– Я приехал сюда взять интервью у Николая Васильевича. Мне поручили написать статью о его научной деятельности. Профессор – фигура достаточно известная, и редакция нашей газеты решила, что его исследования могут заинтересовать читателей. Я… я впервые увидел всех, кроме профессора, вчера за ужином. С профессором я общался раньше, но только по переписке.

Варнин кивнул, записывая в блокнот.

– Хорошо. Что вы можете сказать о вашем общении с остальными гостями? Были ли конфликты или что-то, что показалось вам странным?

Саша задумался, глядя в сторону.

– Нет, конфликтов лично у меня ни с кем не было. Все выглядели довольно дружелюбно, но напряжение между некоторыми гостями я заметил. Особенно между Ольгой и Ириной. Они, кажется, обменялись несколькими резкими замечаниями во время ужина. И Виктор как будто старался это замять, – он остановился, словно обдумывая, стоит ли продолжать. – Но, честно говоря, у меня сложилось впечатление, что Ольга кого-то провоцировала.

– Кого именно? – быстро уточнил Варнин.

– Сложно сказать, – ответил Саша, немного сутулясь. – Она могла отпустить колкость в адрес почти каждого. Но особенно её задели слова профессора о каком-то их общем прошлом. Она явно пыталась вывести его на разговор, но он остался спокойным.

– Понятно, – произнёс Варнин, снова делая запись. – А во время прогулки? Вы шли вместе с группой?

– Да, – кивнул Саша. – Мы все пошли вместе. Я немного держался ближе к Але и домработнице, Алевтине. Они шли рядом, казалось, немного отстав от остальных.

– Вы заметили что-то странное в поведении гостей или в атмосфере? – настаивал следователь.

Саша слегка нахмурился, вспоминая.

– Думаю, да. Ольга выглядела отстранённой, будто её мысли были где-то далеко. А Юрий… он вёл себя слишком спокойно. Сначала я думал, что это просто его характер, но теперь… Он в какой-то момент замедлил шаг и задержался позади, как будто чего-то выжидал.

– Вы уверены, что он задерживался позади? – уточнил Варнин, не отрывая взгляда от Саши.

– Да, – подтвердил тот. – Но это было совсем ненадолго. А потом я услышал крик.

– Как вы отреагировали? – мягко спросил Варнин.

Саша сглотнул, вспоминая детали.

– Я замер на мгновение, но потом побежал вместе с остальными. Когда мы добрались до Ольги, она уже была… мертва. Это было… жутко.

– Что вы видели, когда оказались на месте? – голос следователя стал чуть жёстче.

– Все стояли вокруг, кто-то пытался понять, что произошло. Ольга лежала на земле… Этот кол в груди… Это было похоже на что-то из старинных легенд. Честно, я был в шоке.

– Вы видели, чтобы кто-то отходил в сторону или вел себя странно после этого? – Варнин прищурился, его голос оставался ровным.

– Нет, все были потрясены. Никто не двигался, кроме профессора, который пытался успокоить Алю.

В кабинете воцарилась тишина.

Наконец следователь поднял глаза.

– Спасибо, Александр. Это всё на данный момент. Но оставайтесь поблизости. Возможно, у меня будут дополнительные вопросы.

Саша быстро кивнул и встал, поправляя блокнот в руках.

– Конечно. Я рядом, если понадоблюсь.

Он направился к двери, слегка поклонившись, прежде чем выйти. Варнин встали подошел к окну. Его мысли бродили среди разрозненных фактов, словно пытаясь ухватить неуловимую нить. Снаружи звучали отдалённые голоса полицейских и редкий треск шагов по гравийной дорожке. Он медленно перевёл взгляд на пустой стул перед столом, где только что сидел Александр.

Дверь кабинета открылась, и вошёл Сунин. Его обычно спокойное лицо выражало странное сочетание озабоченности и скрытой решимости.

– Сергей Николаевич, эксперты закончили предварительный осмотр, – сказал он, прикрывая за собой дверь. – Судя по результатам, всё выглядело куда более намеренно, чем мы предполагали.

Варнин медленно обернулся, его взгляд стал острым.

– Говори.

Сунин подошёл ближе, держа в руке небольшой блокнот с записями.

– Удар был нанесён сзади. Кол вогнали в грудь Ольги одним чётким движением. Судя по тому, как он заточен, его подготовили заранее. Это не был случайный предмет, подобранный в лесу. Кроме того, – он сделал паузу, его голос стал тише, – когда она упала, кол вдавили ещё глубже. Это требовало физической силы и, что более важно, времени.

На лице Варнина не отразилось никаких эмоций, но пальцы его медленно сомкнулись за спиной. Он подошёл к столу и посмотрел на записи.

– Значит, убийца не только подготовил орудие заранее, но и сделал всё, чтобы довести дело до конца, – проговорил он тихо, словно самому себе. – Это не похоже на импульсивное убийство.

Сунин кивнул, его взгляд напряжённо блуждал по комнате.

– Да. Эксперты считают, что человек был достаточно хладнокровен, чтобы дождаться подходящего момента. Он знал, где будет Ольга, и выбрал момент, когда её никто не увидит.

– А следы? – спросил Варнин, его голос оставался ровным, но в глазах мелькнуло напряжение.

– На месте преступления почти ничего, – признался Сунин. – В лесу следы быстро теряются, особенно после того, как туда подошли остальные. Но… судя по расположению группы, у нас есть несколько подозреваемых, кто мог оказаться рядом с Ольгой в последние секунды.

Варнин откинулся на спинку стула, его глаза сузились.

– Кто?

– Юрий. Он шёл за Ольгой перед криком, это подтвердили несколько человек, включая Ирину. Кроме того, его невозмутимость после произошедшего… вызывает вопросы, – ответил Сунин.

– Юрий, – повторил Варнин, словно пробуя имя на вкус. – Но это ещё не всё.

Сунин медленно кивнул.

– Да, не всё. Есть ещё Борис. У него сила, необходимая для такого удара. И он был среди тех, кто прибежал первым. Его выправка, его прошлое… это тоже нельзя игнорировать.

Варнин обдумывал услышанное, его взгляд стал жёстче.

– А мотив? Что связывает их с Ольгой?

Сунин слегка пожал плечами.

– Пока трудно сказать. Но очевидно, что Ольга была не такой уж безобидной старушкой. В её прошлом наверняка есть что-то, что делает её смерть больше, чем случайностью.

– Больше, чем случайность, – повторил Варнин, его голос звучал как эхо. – Это больше, чем просто убийство.

Он поднял взгляд на Сунина.

– Займись Юрием. Пусть эксперты проверят его одежду и обувь. А я поговорю с профессором. Кажется, его прошлое с Ольгой становится ключом к этому делу.

Тишину кабинета разорвал виброзвонок мобильного телефона. Варнин оторвался от своих записей, быстро взглянул на экран и увидел имя начальника. Ещё до того, как он принял вызов, интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего этот разговор не принесёт.

– Варнин, слушаю, – коротко произнёс он, поднеся трубку к уху.

– Сергей Николаевич, – голос шефа звучал холодно и категорично. – Вы немедленно покидаете дачу. Прекращаете все действия на месте. Это приказ.

Варнин нахмурился, его голос стал жёстче.

– Прекращаем? Товарищ полковник, мы только начали. Здесь явное намеренное убийство, и мы начинаем выстраивать цепочку событий. Есть свидетели, подозреваемые…

– Я сказал: покинуть, – перебил начальник. – Берёте со всех подписку о невыезде. Они обязаны оставаться на даче, пока следствие не завершится. Улики зафиксируйте, остальное оставьте. Подробности сообщу позже.

Варнин стиснул зубы, его рука крепче сжала телефон.

– Товарищ полковник, это не просто убийство. Здесь многое на кону. Люди могут уничтожить доказательства, если мы уйдём. У нас уже есть зацепки, которые…

– Спокойно, Сергей Николаевич, – голос начальника стал чуть мягче, но остался твёрдым. – Это временная мера. Ситуация сложная, и есть определённые моменты, которые касаются не только вашего дела. Но слушайте внимательно: вы останетесь основным следователем. Как только я улажу вопрос с руководством, вы получите полное распоряжение делом.

– Я займусь этим? – Варнин прищурился, его голос стал тише, но в нём звучала скрытая энергия.

– Именно так. Но сейчас отступите. Повторяю: берёте подписку со всех, оставляете их на месте и возвращаетесь в управление. Если я получу сигнал, что вы ослушались приказа, дело уйдёт к кому-то другому. Всё ясно?

На другом конце провода повисла короткая пауза, а затем прозвучали гудки. Варнин медленно опустил телефон, его лицо стало неподвижным, но взгляд выдал скрытое раздражение. Через несколько мгновений в кабинет вошёл Сунин, наблюдая за напарником с вопросом во взгляде.

– Что сказал шеф? – осторожно спросил он.

– Сказал, что мы уходим, – сухо ответил Варнин, всё ещё держа телефон в руке.

– Уходим? – удивление Сунина быстро сменилось возмущением. – Но почему? У нас же…

– Потому что это приказ, – перебил его Варнин, но тут же сделал паузу и добавил: – Он также сказал, что я останусь ведущим следователем. Как только наверху уладят свои вопросы, дело снова будет моим.

Сунин недоверчиво прищурился.

– Значит, всё это временно?

– Временно, – кивнул Варнин. – Но это не значит, что мы расслабляемся. Сейчас собери всех гостей в гостиной. Сообщим им о подписке о невыезде и их обязательстве оставаться здесь до завершения следствия. Это пока единственное, что мы можем сделать.

– Ты собираешься оставить это место? – недоверчиво спросил Сунин, его взгляд стал напряжённым.

– Мы отступаем, но только для того, чтобы вернуться, – Варнин слегка улыбнулся уголком рта. – С этим делом покончено не будет, пока я не разберусь во всём.

Сунин хмыкнул, затем молча кивнул и вышел из кабинета, оставив Варнина наедине с его мыслями. Следователь сел за стол, его пальцы тихо барабанили по поверхности, а взгляд был устремлён на окно, за которым светало. Это дело теперь стало его личным вызовом.

Варнин медленно провёл взглядом по лицам собравшихся в гостиной. Группа гостей, которую он собирал по одному для допросов, теперь сидела или стояла в просторной комнате, погружённая в напряжённую тишину. Взгляд Варнина ненадолго остановился на каждом – на Але, съёжившейся в кресле и по-детски прижавшей к себе плед; на Викторе, который нервно поглаживал подбородок, избегая встречаться глазами с кем-либо; на Юрии, сохранявшем невозмутимость, которая теперь казалась почти подозрительной; на Ирине, грызущей ноготь и настороженно оглядывающей всех, будто пытаясь предугадать, кто окажется виновным. Борис, как всегда, выглядел собранным и хладнокровным, словно происходящее его вовсе не касалось.

– Итак, – произнёс Варнин, его голос был спокоен, но твёрд. – Мы покидаем эту дачу.

Комната отреагировала моментально. Виктор резко поднял голову, Аля удивлённо замерла, а Ирина чуть не выронила кружку с водой. Только Борис, сидевший у окна с сигарой в руке, остался совершенно невозмутим.

– Как это «покидаете»? – Виктор нарушил молчание, его голос звучал раздражённо. – Вы же ещё ничего не выяснили! Убийца может быть здесь, среди нас!

– А может, и нет, – холодно ответил Варнин, его глаза внимательно наблюдали за реакцией каждого. – Наши действия ограничены приказами. Мы берём со всех вас подписку о невыезде. Пока следствие не завершится, вы обязаны оставаться на территории дачи. Это временная мера. Расследование продолжится.

– Это просто смешно, – воскликнул Юрий, его спокойный тон уступил место лёгкому раздражению. – А если убийца улизнёт? Или уничтожит доказательства?

– Вы все останетесь здесь, – резко оборвал его Варнин. – Никто не покинет дачу без разрешения. Каждый ваш шаг будет под контролем. Я не дам шанса никому из вас скрыть что-либо.

Аля, казалось, сжалась ещё больше в своём кресле. Её глаза наполнились страхом, но она ничего не сказала, лишь сжала плед сильнее. Ирина, наоборот, вскинула голову, её голос дрожал от смеси страха и возмущения.

– Как мы должны здесь оставаться, когда… когда кто-то из нас, возможно… убийца? Это… это невозможно!

– Ирина, – спокойно вмешался Борис, затушив сигару в массивной пепельнице. – Паника не поможет делу. Если ты не хочешь навлечь подозрения на себя, лучше держи себя в руках.

– Легко тебе говорить! – вспылила Ирина. – Ты всегда был… таким! Хладнокровным и бесчувственным!

– Довольно! – голос Варнина пронзил комнату, и все замолчали. Он оглядел каждого с холодной уверенностью. – Я не собираюсь здесь устраивать судилище. Вы остаетесь на даче, подписываете документы и ждёте дальнейших указаний. Это не обсуждается.

– И кто будет нас охранять? – хмыкнул Юрий, складывая руки на груди. – Вы сами? Или оставите тут свою команду?

– Я сам вернусь к этому делу, – коротко ответил Варнин. – Лично.

Эта фраза вызвала новый всплеск эмоций. Только Борис остался всё таким же спокойным. Он медленно поднялся, его фигура казалась монолитной, внушающей уважение.

– Всё ясно, – сказал он, протянув руку Варнину. – Мы будем ждать. Только не задерживайтесь слишком долго, Сергей Николаевич. У этой истории много сторон, и далеко не все из них безопасны.

Варнин не сразу пожал его руку. Он смотрел в глаза Борису, словно пытаясь прочесть скрытое послание. Наконец, он коротко кивнул и ответил на рукопожатие.

– Мы уходим, – сухо сказал он, повернувшись к Сунину, стоявшему у двери. – Приступай к оформлению подписок.

Сунин кивнул и вышел. В гостиной вновь повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь шорохом пледа, который Аля механически гладила пальцами.

Через полчаса в кабинете профессора. Варнин сидел за столом, просматривая заполненные подписки. Сунин вошёл, прикрыв за собой дверь, и вытер лоб платком.

– Все подписали, – сообщил он. – Никто не возражал, кроме Ирины. Она немного скандалила, но Борис её успокоил.

– Конечно, он успокоил, – усмехнулся Варнин. – Этот человек контролирует каждого в этом доме больше, чем я.

– Ты думаешь, он причастен? – спросил Сунин, усаживаясь в кресло напротив.

– Я думаю, что Борис знает гораздо больше, чем говорит. Но сейчас мне важнее другое: кто здесь чувствует себя слишком спокойно. Уверенность – ключ к улик. И она нас приведёт к ответу.

Сунин кивнул, его лицо оставалось серьёзным.

– Так ты действительно вернёшься сюда?

– Вернусь, – твёрдо сказал Варнин. – Это дело теперь не только о том, кто убил Ольгу. Здесь замешано что-то большее. И я выясню, что именно.

Глава 4

Дача, опустевшая после отъезда полиции, словно погрузилась в гнетущую тишину. Вечер опустился над домом, наполняя его тусклым светом старинных ламп, которые лишь подчёркивали густую тень, клубящуюся в углах комнаты. В гостиной домработница Валентина накрыла ужин. Длинный деревянный стол был заставлен блюдами, но атмосфера за столом была далеко не праздничной.

Гости расселись молча, лишь редкие звуки столовых приборов нарушали тишину. Тени на лицах казались острее, чем обычно, а напряжённость, висящая в воздухе, казалась почти осязаемой.

– Это просто возмутительно, – первой нарушила молчание Ирина, её голос дрожал от негодования. Она бросила вилку на тарелку и подняла на остальных глаза, в которых горел огонь обиды. – Как они могли нас здесь оставить? Заставить сидеть на этой даче, как заключённых?

– Ирина, успокойся, – тихо произнёс Виктор, отводя взгляд. – Это временно. Они сказали, что это стандартная процедура.

– Стандартная процедура? – воскликнула Ирина, её голос срывался. – Кто-то из нас может быть убийцей, а они просто уехали! Что, если он… или она… нападёт снова? Мы сидим тут, как овцы на заклание!

Юрий поднял бровь, небрежно покручивая бокал с вином в руках.

– Не драматизируй, Ирина, – его голос был холодным, почти равнодушным. – Если кто-то и собирается убивать, то вряд ли сделает это сразу после первого убийства. Убийцы, как правило, любят скрываться, а не привлекать к себе внимание.

– Это тебе ли не знать, Юрий, – резко бросила Ирина, и комната замерла.

Юрий слегка усмехнулся, его губы дрогнули в лёгкой ухмылке.

– Ты что-то хочешь сказать? – его голос был тихим, но в нём чувствовалась скрытая угроза.

– Хватит, – вмешался Борис, его низкий голос пронзил комнату, как удар. – Вы оба только подогреваете паранойю. Никому из нас не нужно это сейчас. Мы все остались здесь не по своей воле, но истерика ничего не изменит.

– Конечно, тебе легко говорить, Борис, – Ирина повернулась к нему. – Ты всегда хранишь это… это ледяное спокойствие. Может, это ты знаешь больше, чем мы?

Борис поставил бокал с вином на стол так резко, что все взгляды обратились к нему.

– Успокойся, – сказал он коротко, глядя Ирине прямо в глаза. – Ты либо ешь ужин, либо можешь уйти из-за стола. Здесь больше никто не хочет слушать твои обвинения.

Ирина сжала губы, но промолчала, снова уткнувшись взглядом в тарелку. Аля, сидевшая в дальнем углу стола, тихо подняла глаза, но ничего не сказала. Её лицо оставалось бледным, а руки дрожали, когда она поднесла вилку ко рту.

– Аля, ты совсем ничего не ешь, – мягко заметил профессор, сидящий рядом с ней. Его голос был усталым, но заботливым.

– Я не голодна, дедушка, – тихо ответила она, не глядя на него.

– Никто из нас не голоден, – проворчал Виктор. – После всего, что произошло, это было бы странно. Но нам нужно сохранять силы.

– Силы? Для чего? – Ирина подняла глаза, её лицо было бледным, но в голосе звучал вызов. – Чтобы ждать, пока кто-то из нас решит ударить снова?

– Ты ведёшь себя как ребёнок, – холодно сказал Юрий, его взгляд был ледяным. – Если ты не можешь справиться с ситуацией, можешь забиться в угол и ждать, пока полиция вернётся.

Ирина хотела было ответить, но профессор поднял руку, призывая к тишине.

– Хватит, – произнёс он. Его голос, хоть и негромкий, звучал властно. – Мы должны соблюдать спокойствие. Мы все здесь взрослые люди. Никто из нас не хочет повторения трагедии. А до возвращения следствия у нас есть только одно средство – разум.

– Разум? – тихо переспросила Аля, наконец поднимая глаза. Её голос дрожал, но в глазах читался страх. – Дедушка, но ведь кто-то из нас это сделал. Как мы можем спать спокойно?

Наступила тяжёлая пауза. Слова Али повисли в воздухе, как неоспоримая истина. Никто не решался ответить. Борис медленно отпил из своего бокала, не отрывая глаз от стены, а Виктор уткнулся в тарелку, словно она могла скрыть его от реальности.

– Мы не можем знать наверняка, – наконец сказал профессор, его голос был спокойным, но глаза выдавали беспокойство. – Но я уверен, что правда выйдет наружу. Варнин обещал, что он вернётся. И я верю ему.

Юрий насмешливо фыркнул.

– Правда? А что, если она окажется хуже, чем мы можем себе представить?

Комната вновь погрузилась в тишину. Тени на стенах казались живыми, как будто сама дача следила за их разговором, поглощая каждое слово.

Тусклый свет старинной настольной лампы отбрасывал причудливые тени на массивный дубовый стол и стену с книжными полками. Тени, словно живые, дрожали и изгибались, следуя за мягким треском горящего камина. Николай Васильевич сидел за столом, устало опустив плечи, его руки лежали на тёмной деревянной поверхности, а взгляд был устремлён куда-то вдаль, за окно, где ночная мгла скрывала сад.

В кресле напротив расположился Виктор. Его безукоризненно выглаженный костюм и уверенный вид контрастировали с мрачным интерьером кабинета. Он держал в руке бокал коньяка, но не пил. Взгляд его был прикован к профессору, в глазах читались напряжение и одновременно неотступная решимость.

– Николай Васильевич, – голос Виктора нарушил долгую тишину, но звучал он мягко, почти успокаивающе. – Вы не должны останавливаться. Несмотря на всё, что произошло. Несмотря на это убийство. Вы слишком близко подошли к настоящему прорыву. Нельзя позволить этому остановить вас.

Профессор медленно поднял глаза, на его лице отразилась тяжесть мыслей, которые он, казалось, не хотел делить даже с этим человеком. Он провёл рукой по волосам, пытаясь собраться.

– Виктор, ты даже не представляешь, насколько сложно нести этот груз, – проговорил он наконец, его голос был тихим, но твёрдым. – Я не знаю, как долго ещё смогу. Если со мной что-то случится… – Николай Васильевич замолчал, будто это признание давалось ему слишком тяжело. – Позаботься об Але. Она ещё слишком молода, чтобы понять, насколько опасен этот мир. Особенно теперь.

Глаза Виктора потемнели, он откинулся в кресле, положив ногу на ногу. Он внимательно смотрел на старика, его лицо оставалось невозмутимым, но руки крепче сжали бокал.

– Не говорите так, Николай Васильевич, – ответил он наконец, и в его голосе прозвучала настойчивость. – Ничего с вами не случится. Но если вдруг… – он на мгновение замолчал, подбирая слова, – если вдруг это произойдёт, я обещаю: Аля будет в безопасности. Но вы должны дать мне обещание взамен. Не бросайте свою работу. Мы зашли слишком далеко, чтобы отступить.

Профессор ничего не ответил. Он встал из-за стола, прошёл к книжному шкафу и провёл рукой по корешкам книг, будто искал в них ответы. Лёгкий треск камина подчёркивал тишину, а тени от огня на мгновение пробежали по его лицу, высвечивая усталость и нечто большее – страх.

– Виктор, ты знаешь, что прибор уже существует, – произнёс он наконец. Голос его стал тише, почти шёпот, но каждое слово звучало отчётливо. – Но знание о нём слишком опасно. Даже для нас.

Виктор медленно выпрямился в кресле. В его глазах вспыхнул интерес, но он сдерживал себя, стараясь говорить спокойно.

– Если он существует, мы должны его использовать. Может, не сейчас, но вскоре. Покажите его мне, Николай Васильевич. Я должен знать, что именно вы создали.

Профессор обернулся. На его лице отразился целый спектр эмоций: усталость, страх, сомнение, но за всем этим скрывалась твёрдость.

– Пока ещё рано, – сказал он твёрдо, глядя прямо в глаза Виктору. – Этот прибор не игрушка. Это инструмент, который способен изменить само понятие времени. Если он попадёт в чужие руки… – его голос затих, он отвернулся к полкам. – Последствия будут катастрофическими.

Виктор поднялся из кресла и подошёл ближе, поставив бокал на стол. Его голос стал мягче, но настойчивее.

– Николай Васильевич, я ваш друг. И ваш партнёр. Я никогда не стану использовать это открытие против вас. Но я должен быть уверен, что оно в безопасности. Я должен знать, что оно под контролем.

Профессор долго смотрел на него, словно пытаясь оценить искренность его слов. Затем он медленно покачал головой.

– Нет, Виктор. Ещё не время. Если этот прибор увидит свет раньше, чем мы будем готовы, это уничтожит всё. Всё, что мы создали. И нас самих.

Виктор глубоко вдохнул, его лицо вновь стало сосредоточенным. Он посмотрел на старика с пониманием, но в его глазах мелькнула тень разочарования.

– Хорошо, – наконец произнёс он. – Но я надеюсь, вы доверите мне эту тайну, когда придёт время.

– Обещаю, – кивнул профессор, возвращаясь к своему столу. – Когда придёт время. Но пока всё должно оставаться здесь. В этом доме. В тайне.

Комната снова погрузилась в тишину. Тени от огня танцевали на стенах, словно высвечивая невидимые границы секретов, которые разделяли этих двух людей. Тиканье старинных часов звучало как мерное напоминание о времени, которое этот дом, возможно, уже не подчинялся.

Профессор повернулся к книжному шкафу, его пальцы скользили по корешкам книг, но мысли явно витали где-то далеко. Он стоял так несколько мгновений, прежде чем заговорить, его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась усталость.

– Виктор, ты ведь знаешь… Ольга была для меня больше, чем просто старый друг.

Виктор медленно поставил бокал с коньяком на стол и внимательно посмотрел на профессора. Его лицо осталось серьёзным, но в глазах мелькнуло что-то вроде понимания.

– Я догадывался, – произнёс он, голос его был ровным. – Но я думал, это было давно. Когда вы были молоды.

– Это так, – профессор слегка кивнул и отвернулся к окну, за которым клубилась густая тьма ночи. – Но её влияние никогда не исчезало. Она… – он замолчал, будто выбирая слова, – она была частью моей жизни слишком долго, чтобы просто исчезнуть из неё. Даже когда наши пути разошлись, она всегда возвращалась.

Виктор опёрся локтями на стол, скрестив пальцы, и наклонился чуть вперёд.

– Она ведь была вашей любовницей, не так ли? – спросил он прямо, его голос звучал спокойно, но в нём угадывалась скрытая осторожность.

Профессор не сразу ответил. Он обернулся, его взгляд стал тяжёлым, словно эти слова, наконец произнесённые, вывели наружу что-то болезненное.

– Да, – наконец произнёс он, голос стал чуть громче, но в нём звучала горечь. – Ольга была моей любовницей. Много лет назад. И, как бы я ни пытался это исправить, её чувства к нам – ко мне – не угасли. Она всегда считала, что я ей что-то должен.

– Должны? – повторил Виктор, поднимая бровь. – Что вы имеете в виду?

– Она считала, что я предал её, – продолжил профессор. – Что я выбрал науку вместо неё. А затем… – он снова замолчал, его взгляд затуманился, будто он вспоминал что-то болезненное. – Она хотела вернуться в мою жизнь. Постоянно напоминала о том, что было. О том, что мы могли бы быть вместе.

– Ваша подруга знала что-то об устройстве? – спросил Виктор

– Ольга ничего не знала о приборе, – тихо сказал он, глядя на Виктора. – Я никогда не говорил ей. Даже намёка не делал. Её интерес к моей работе всегда был поверхностным. Она видела в моих исследованиях лишь моё увлечение, мою одержимость. Но о настоящем масштабе… она не знала.

Виктор нахмурился, не отводя взгляда.

– Вы уверены? Ведь она была близка к вам. Достаточно близка, чтобы… узнать.

Профессор покачал головой, его взгляд остановился на портрете, висевшем на стене кабинета.

– Нет, – твёрдо сказал он. – Ольга всегда жила прошлым. Её интересовали наши отношения, а не наука. Она хотела вернуть то, что у нас было. Но моя работа для неё была чем-то далёким, почти ненужным. Она часто говорила: «Ты тратишь свою жизнь на формулы, а я – на воспоминания». Эти слова много раз звучали в её устах, и я понимал, что она никогда не вникала в суть.

Виктор задумчиво провёл рукой по подбородку.

– Но если она не знала, значит, её смерть не связана с прибором? Или вы думаете, что кто-то другой мог узнать?

Профессор поднял глаза, в которых читались усталость и беспокойство.

– Я не знаю, Виктор. Но прибор – слишком опасное знание. Даже подозрение о его существовании может привести к трагедии. Именно поэтому я держал его в тайне. Даже от тебя, даже от Али.

Виктор встал, медленно обошёл стол и остановился рядом с профессором, положив руку ему на плечо.

– Николай Васильевич, я понимаю, почему вы храните тайну. Но вы должны быть уверены, что ваша тайна защищена. Если не Ольга, то кто-то другой мог заинтересоваться вашей работой. Кто-то, кто знал, как добраться до неё.

Профессор поднял руку, снимая очки и устало массируя переносицу.

– Ты прав, – прошептал он. – Но я всё ещё не уверен, насколько мы в безопасности.

Виктор медленно кивнул, затем сел обратно в кресло.

– Я не буду настаивать, – сказал он, чуть смягчив тон. – Но если вы почувствуете, что нужно показать мне прибор, или если ситуация станет опасной, я должен знать. Чтобы защитить вас и Алю.

Ночь опустилась над дачей, укутывая её тишиной, нарушаемой лишь редким шорохом деревьев за окном. В комнате, где едва горел свет ночника, Борис лежал на широкой кровати, задумчиво смотря в потолок. Рядом с ним Ирина, его жена, притянула к себе покрывало, повернувшись к нему лицом. Её взгляд был настойчивым, а голос, хоть и тихий, не скрывал беспокойства.

– Борис, – начала она, аккуратно подбирая слова. – Я никогда не спрашивала тебя о твоей работе. Мне это было неинтересно. Я уважала твои границы.

Борис медленно повернул голову к ней, но ничего не сказал. Его синий взгляд, острый и проницательный, встречался с её глазами. Ирина нервно сглотнула, но продолжила.

– Но сейчас… после всего, что произошло, я больше не могу игнорировать. – Она приподнялась на локте, её лицо было полно напряжения. – Ты ведь знаешь, что на самом деле происходит, не так ли?

Борис вздохнул, сложив руки за головой. Его голос, когда он наконец заговорил, был низким и спокойным.

– Что ты хочешь услышать, Ирина? Ты думаешь, я знаю, кто убил Ольгу? Или что это как-то связано с профессором?

Ирина нервно выдохнула, её взгляд заметался по комнате.

– Я не знаю. Но что-то здесь не так, Борис. Все эти странности, напряжение между гостями, появление полиции, их поспешный отъезд… Ты ведь был ближе к профессору, чем кто-либо из нас. Если кто-то и знает, что скрывается за его исследованиями, то это ты.

Борис с лёгкой усмешкой повернулся на бок, опираясь на локоть, чтобы посмотреть на неё.

– Ирина, ты всегда была проницательной. Но есть вещи, которые лучше не знать. Особенно тебе.

Ирина нахмурилась, её взгляд стал жёстче.

– Почему? Ты что, думаешь, я не справлюсь с правдой?

– Я думаю, – медленно ответил Борис, – что правда может оказаться опаснее, чем ты себе представляешь. И не только для тебя, но и для всех нас.

Её глаза расширились, и она откинулась на подушку, глядя на него с недоверием.

– Это действительно настолько серьёзно?

Борис на мгновение закрыл глаза, как будто обдумывая, насколько далеко он готов зайти в этом разговоре.

– Да, – ответил он наконец. – Серьёзно. Но то, что ты знаешь меньше, – это твоё преимущество. Не нужно вмешиваться.

Ирина сжала покрывало в руках, её голос задрожал.

– Борис, я не хочу, чтобы ты снова что-то скрывал от меня. Если это касается нашей безопасности, я имею право знать. Ольга была странной, я всегда чувствовала это. Но если её убили из-за чего-то, что связано с профессором… с тобой… я должна знать.

Борис посмотрел на неё долгим взглядом, а затем снова лёг на подушку, глядя в потолок.

– Ольга ничего не знала о том, что важно, – наконец произнёс он. – Её убили не за её знания. Это было предупреждение. Или ловушка. И возможно, не для неё.

– Тогда для кого? – прошептала Ирина, её голос едва не сорвался.

– Пока это лишь предположение, – спокойно ответил Борис. – Но, если хочешь в будущем узнать правду, держись рядом со мной. Это единственное, что я могу предложить.

Ирина молчала, её лицо выражало смесь страха и гнева. Борис положил руку на её плечо, его прикосновение было неожиданно мягким.

– Всё будет хорошо, – сказал он, его голос звучал уверенно, почти успокаивающе. – Я не позволю, чтобы что-то случилось с тобой.

Она смотрела на него, не зная, верить ему или нет. Но в глубине души понимала: он знает больше, чем говорит.

В комнате домработницы царил полумрак. Единственным источником света была старая настольная лампа с потрескавшимся абажуром, освещавшая небольшой столик, заставленный стопкой книг, мелочами и недопитой кружкой чая. Валентина сидела на краю кровати, сгорбившись, её лицо отражало усталость и тревогу. Она переплетала пальцы, словно пытаясь успокоить дрожь.

Внезапно раздался тихий, но отчётливый стук в дверь. Валентина вздрогнула, её глаза метнулись к двери, будто она ожидала чего-то неприятного. Она на секунду замерла, а затем встала, медленно подошла к двери и приоткрыла её.

На пороге стоял мужчина. Его лицо скрывала тень, но фигура была внушительной, голос низким и уверенным.

– Можно войти? – произнёс он, его голос звучал тихо, почти шёпотом, но в нём чувствовалась неумолимость.

Валентина оглянулась через плечо, словно боясь, что кто-то мог увидеть их. Затем, поколебавшись, она кивнула и распахнула дверь шире. Мужчина вошёл, его шаги были бесшумными, а движения точными, как у хищника. Дверь за ним тихо захлопнулась.

– Ты что здесь делаешь? – резко спросила Валентина, её голос дрожал. – Мы договорились, что ты больше не придёшь.

Мужчина ухмыльнулся, его тень упала на стену, растянувшись и придавая комнате ещё более зловещий вид.

– Я пришёл потому, что дело ещё не закончено, – ответил он, его голос был холодным, но в нём чувствовались подводные течения эмоций. – Ты что, думала, я оставлю тебя здесь одну, когда всё рушится?

– Всё рушится именно потому, что ты здесь! – прошипела она, оборачиваясь к нему. Её глаза блестели от подступающих слёз, но в них была злость, не свойственная её обычной мягкости. – Ты должен был уйти. Уйти сразу после…

Она запнулась, не договорив. Мужчина шагнул ближе, его тёмные глаза пристально смотрели на неё.

– После чего? – мягко спросил он, но в его голосе чувствовалась угроза. – После того, как я сделал то, что ты хотела?

Валентина резко отвернулась, её плечи подрагивали. Она обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

– Я не хотела этого! – выкрикнула она, её голос был полон отчаяния. – Я хотела только, чтобы это всё закончилось! Чтобы мы могли уехать отсюда, начать всё сначала!

– Ты сама всё начала, – ответил он, его голос стал тише, но в нём звучал стальной отзвук. – И теперь ты хочешь сбежать? Думаешь, я могу просто оставить это дело и уйти? Нет, Валентина, мы идём до конца. И ты знаешь, почему.

Она повернулась к нему, её лицо было бледным, но в глазах горел отчаянный вызов.

– Я не могу больше так жить, – прошептала она. – Это место, эти люди… они всё понимают. Кто-то из них что-то знает. Варнин… он догадается.

– Варнин, – мужчина усмехнулся, словно это имя не внушало ему ни капли страха. – Пусть догадается. Мы будем далеко, когда он соберёт свои пазлы.

– Но я не хочу бежать, как преступница! – выкрикнула она, её голос сорвался. – Я хотела быть свободной, а не скрываться всю оставшуюся жизнь!

Мужчина шагнул ближе, взял её за руку, его прикосновение было одновременно твёрдым и нежным.

– Мы будем свободны, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Но для этого нужно закончить. Ты знаешь, что делать. Ты уже сделала первый шаг, и обратного пути нет.

– Я… – Валентина замялась, её голос дрожал. – Я не знаю, смогу ли.

Мужчина провёл рукой по её щеке, его взгляд был непроницаемым.

– Ты сильнее, чем думаешь. Доверься мне. Это только вопрос времени.

Она сдалась, её плечи поникли. Но в её взгляде всё ещё горела искра страха и сомнения.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Заканчивай скорее. И мы уедем. Уедем навсегда. Обещай.

Он кивнул, его лицо оставалось спокойным, но тень улыбки мелькнула на его губах.

– Обещаю.

Тишина ночи окутала дачу, приглушённый свет луны едва проникал сквозь тяжёлые шторы в спальне Али. Она лежала в кровати, её дыхание было ровным и спокойным, а лицо расслаблено. Уставшая после тревожного дня, она наконец нашла покой, пусть и ненадолго.

В углу комнаты, где тени становились особенно густыми, внезапно появилось слабое голубоватое свечение. Оно было едва заметным, но его свет слегка раздвинул тьму, заставляя стены мерцать странным, нереальным блеском. Сначала это было лишь пятно, но оно росло, формируясь в чёткое сечение, напоминающее разорванную ткань реальности. Из него медленно шагнул тёмный силуэт. Его контуры были неясными, словно он был соткан из самой тьмы, а вокруг него колыхался едва заметный дымчатый ореол.

Существо замерло, его глаза – два тусклых огонька в безликом лице – уставились на Алю. Её дыхание оставалось размеренным, она ничего не чувствовала, погружённая в глубокий сон. Тем временем силуэт бесшумно приблизился к кровати, его движения были плавными, словно он скользил по воздуху.

Он остановился у изножья кровати. Его рука, больше похожая на длинную тень, протянулась к одеялу. Одним резким, но абсолютно бесшумным движением он стянул его, открыв спящую девушку.

Существо смотрело на ее тело, свет луны подчеркивал ее изгибы, контуры груди слегка прикрывала спальная рубашка. Его взгляд задержался на ткани, и медленным размеренным движением он разорвал ее, оголив тело.

Спящая рубашка Али скатилась с груди, обнажив ее полную, твердую грудь. Существо опустило голову, его теневая рука проскользнула между ее бедер.

Аля проснулась, но не могла пошевелиться. Казалось, что ее тело парализовано, а рот онемел.