Загадки старого дома
Глава 1
Старый дом ссутулился, словно старик, задремавший в неудобном кресле.
Конец ноября на северо-западе России – самое неприглядное время.
Унылые деревья, сбросившие листву, скорбно покачивают оголенными ветвями, повинуясь резким порывам налетевшего неизвестно откуда ветра. Пожухлая трава напоминает о том, что всё преходяще в этом мире; а холод пронизывает до костей и заставляет горевать о прошедшем лете.
Окружающий пейзаж не радует человеческий глаз, но Ирина и не ждала от него радости. Какая радость может быть в ноябре в их широтах?!
Возможно, есть на свете люди, не обращающие внимания на такие мелочи как ранние сумерки, мелкий моросящий дождь, вечно висящий в воздухе и окутывающий людей противной липкостью, ошалевший от безнаказанности ветер, бросающий мусор в глаза всем и каждому, но Ирина не относилась к их числу.
Ноябрь был самым страшным для неё месяцем года. Она ненавидела темноту, вечную мокрость в воздухе и лужи под ногами, пронизывающие до костей порывы ветра и собственное состояние духа – упадническое.
Нет, она не впадала в депрессию, но радоваться жизни так, как она умела это делать в остальное время года, у неё не получалось.
Дом, окруженный старым садом, стоял на пригорке, на большом участке земли (целых шестьдесят соток землицы – это не шутка), отгороженный от пронизывающих ветров стеной высоких деревьев с одной стороны, и плавными очертаниями холмов – с двух других.
Место выглядело довольно симпатичным, особенно, если немного напрячь воображение и представить его в окружении летнего зеленого буйства; а вот сам дом – нет.
Не было в старом доме на первый взгляд ничего привлекательного, да и на второй – тоже, но Ирина всё же решила его купить. У неё было так мало денег, что надеяться на покупку чего-то более достойного было бессмысленно.
Но главное состояло даже не в этом: старый дом вызывал щемящее чувство жалости; казалось, он молил Ирину избавить его от одиночества и запустения, которые смертельно ему надоели, и она его услышала.
Услышала и пожалела.
Она купит этот дом. Старый дом, едва живой и заросший бурьяном по самые окна. Даже ноябрь не смог справиться с толстущими стеблями сорняков, победно смотревшими в хмурое небо.
Ирина узнала борщевик Сосновского, стебли которого были толщиной в её руку. Тот самый борщевик, который в их краях проклинают все дачники и местные огородники. Мощный сорняк просто жизни никому не дает, и справиться с ним очень нелегко.
Но она справится. Если купит это старое строение…
Конечно, покупать старый дом – это как кота в мешке: никогда не знаешь, какие сюрпризы он преподнесёт. Но если денег на новый нет, то надо просто приспособить старый дом под себя, разгадав его норов и разрешив все его загадки. Тут двояко: и ты должен принять старый дом, и он должен признать тебя хозяином, тогда и дела на лад пойдут.
Всё-таки странно, что это произошло именно сейчас…
Загадка бытия…
Ирина вздохнула и посмотрела на ключ от дома, который она уже добрых полчаса сжимала в руке, с той поры как вышла из машины и взяла ключ на верхней планке у двери.
Сразу в дом почему-то входить не захотелось; она немного прошлась по участку, подивилась его огромности и издалека полюбовалась высокой сосной и разлапистой елью, росшими рядышком в самом дальнем его конце.
Надо же, полчаса прошло, а словно один миг?!… Или целая вечность?!…
Ирина решительно направилась к дому – она посмотрит дом изнутри и тогда уже примет окончательное решение.
Изнутри дом оказался гораздо просторнее, чем она ожидала, и это приятно удивило Ирину. Ободранные стены, облезлый пол и крысиный помет по углам не производили гнетущего впечатления. Это всё поправимо.
Дом притих. Он молчал и словно ждал чего-то. Ирина смотрела, слушала убаюкивающую тишину… и себя…
Пожалуй, они подружатся, примут друг друга, она и этот давно заброшенный старый дом…
Интересно, почему в нем никто не живет столько лет? И почему его не продавали так долго?
А в общем, это её не касается. Сейчас ведь внук, вступивший в наследство, дал объявление. И она на него откликнулась.
Ирина вышла на крыльцо, повесила замок на место и позвонила хозяину. Да, она покупает дом.
Как хорошо, что сейчас можно купить недвижимость через МФЦ. Хозяин приехал уже на следующий день. Он привез договор на флешке, куда добавили только ее данные. Всё остальное там уже было. Компьютер для посетителей МФЦ был свободен, им они и воспользовались.
Они встретились прямо в этой конторе и за полчаса совершили сделку. Это было удивительно!
Ирина передала деньги и получила взамен документы. Оформила дом с участком на одну себя. Оказалось, что присутствие мужа, так же как и его согласие, не требуются. Это Ирина выяснила ещё накануне. Всё равно имущество, приобретенное в браке, становится общим, на кого бы ни было оформлено.
Деньги она собрала сама, и дом купила тоже сама, как-то спонтанно, словно по наитию, ничего не сказав мужу.
Ирина бродила по интернету и случайно забрела на сайт о продаже недвижимости. В их области ей особенно нравился один район; его прекрасные леса и озера привлекали взгляды всех проезжающих. И Ирина не была исключением.
Но дома здесь стоили дорого, и она даже не мечтала когда-нибудь поселиться в этих местах. Вернее, мечтала, но как-то немножко безнадёжно, что ли.
Она видела себя в окрестных лесах, рассматривала озера на карте и повторяла: да, здесь моё место; надо бы сюда перебраться… Как здесь вольготно!
Не было ничего прагматичного в её видениях; душа жила в предчувствии, тонко настроенная на волну именно этих мест.
И вот…
Ирина искала подарок мужу, хотелось приобрести что-нибудь красивое, сделанное руками местных мастеров, что-то небольшое, недорогое, но оригинальное.
Зашла она на сайт из любопытства (устала и вот таким образом отвлеклась от дел, польстившись на рекламу) и увидела объявление, выложенное только сегодня, непосредственно перед тем, как её одолело это самое любопытство, и она щёлкнула мышкой.
Ирина позвонила сразу. И сразу поехала на смотрины.
Это судьба, – решила она мгновенно, но мужу говорить ничего не стала. Боялась сглазить? Разочароваться в увиденном? Или не верила до конца, что всё срастётся?!
И вот теперь дом стал её собственностью. Пусть неказистый, старый, но ЕЁ, её собственный дом!
Ирина держала в руке документы, ключи от дома, но пока ничего не могла сказать о своих ощущениях. Возможно, это потому, что у неё не было в этот момент на руках документа, удостоверяющего право собственности, а только расписка от МФЦ и какие-то старые бумаги, относящиеся к дому.
Так же спонтанно Ирина решила, что скажет мужу о покупке только тогда, когда получит подлинные документы на руки.
И вот этот день наступил. Всего через несколько дней.
Первые дни декабря ничуть не отличались от последних ноябрьских: та же серость, мокрость и тоска. Ни мороза, ни снега. Зима наступила календарная, а настоящая с морозами и метелями где-то заблудилась.
Шутники зубоскалили: бабы в этом году были настолько хороши, что получили за это не только бабье лето и бабью осень, но и бабью зиму!
Звонок из МФЦ раздался прямо с утра. Приятный женский голос сообщил, что документы готовы и Ирина может их забрать. Хоть сегодня.
Ирина не стала откладывать. Нетерпение просто сжигало её изнутри, поэтому она решила, что поедет за документами прямо сейчас. Благо, время есть.
Она каждый день собиралась сказать мужу о своей спонтанной покупке, но так и не выбрала подходящего момента.
Мы бежим по жизни так стремительно, словно торопимся распрощаться с этим светом побыстрее, чтобы на всей скорости влететь в мир иной. У нас никогда ни на что нет времени.
Даже поговорить по душам с близким человеком.
Вот и у них с мужем сейчас очень сложный период: Валентин потерял работу в связи с закрытием предприятия и пока ничего не может найти. Мечется, но с работой в их городе сложно. Да разве только в их?!
Впрочем, виновата была и профессия мужа – агроном. При том запустении, которое царило в окрестностях, потребность в агрономах и инопланетянах была одинаково нулевой. Валентин работал в цеху, выпускающем одноразовую посуду, но цех закрылся, и муж стал безработным.
Он читал объявления о вакансиях и в интернете, и в газетах, разговаривал со знакомыми, метался по городу целыми днями, но всё без толку. То, что предлагали, совсем никуда не годилось.
Вопрос вахты они отмели сразу: где начинается вахта, там заканчивается семья. Не для того они семью создали, чтобы большую часть времени проводить вдали друг от друга. Никакие деньги не заменят присутствие рядом родного человека.
Ирина недавно ушла из своей школы и работала сейчас дистанционно. Учителей английского в школах катастрофически не хватало; многие образовательные учреждения зазывали её на работу дистанционно, и она, наконец-то, согласилась.
Оклад в девять тысяч рублей в 2018 году унижал и учителя, и профессию. Но деваться было некуда, и учителя работали, кто на полторы, кто на две ставки. Плюс мизерные доплаты (не все же прилипалы директора, которым достаётся львиная доля стимулирующих выплат!) С голоду не умрешь, но и только.
Ирина тоже работала за эти гроши. До поры до времени. Пока в их школу не пришел новый ученик. Родители – торгаши хорошо обеспечили своё чадо, но вот о воспитании не позаботились.
В школе начался форменный бедлам. Этот горе-ученик хамил учителям, утверждая громогласно, что люди, работающие за такие гроши, не вызывают уважения. Пусть сначала деньги научатся зарабатывать, а потом других учат.
К ужасу Ирины, в школе нашлось много его последователей – единомышленников; бездельники подняли головы, нашли оправдание собственной лени и никчемности, и работать с ними Ирине стало противно.
Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения. В последнее время Ирина стала замечать за собой излишнюю раздражительность, досадную нервозность; трудность в общении с коллегами возникла словно ниоткуда. Пришло время сказать себе честно: она не может работать в этом коллективе.
Её раздражало всё: пустая болтовня коллег о тряпках, чужих промахах и неудачах, о болезнях и нехватке денег. Её бесили злоба и зависть в речах учителей, обязанность которых не только учить, но и воспитывать. Когда в учительской звучал отборный мат, ей хотелось заткнуть уши. И ведь не ругались – просто так разговаривали!
Когда она видела, как раболепствует пожилая учительница перед богатой хамкой-торгашкой, получая от неё очередную мзду за то, что дочка-двоечница получила –таки в четверти незаслуженную тройку, ей хотелось срочно стать под душ и смыть с себя чужую непорядочность.
Такие липовые прошлогодние троечницы, две ленивые и тупые подружки, к её ужасу, поступили учиться на медсестер. Что ж удивляться бесконечным происшествиям в местной больнице, где медсестры то таблетки перепутают, то укол не тот или не так сделают.
Неужели учителя не боятся потом попадать к таким вот специалистам, ставя тройки за мзду?
А этика учительская? А просто человеческая порядочность?!… Это что теперь – пустой звук?!
Ирине казалось, что вся эта грязь окутывает её липкой паутиной, мешает дышать и лишает её радости жизни.
Нет. Учителем может быть далеко не каждый. И как жаль, что эту профессию выбирают случайные люди, не достойные высокого звания «Учитель».
Конечно, в их школе были и другие учителя – достойные люди, но почему-то так получается, что в большинстве случаев наверху оказываются беспринципные горлопаны или бессловесные исполнители и скромность уже давно не украшает человека.
Ирина уволилась сразу, как только поняла, что выносить некоторых своих коллег она больше не в силах. Нет, она их не осуждала, она с ними просто не совпадала. Оказалось, что очень трудно работать с теми людьми, с которыми не совпадаешь.
Первое учебное полугодие она пребывала в другом качестве и нисколько не тяготилась своим новым положением. Наоборот, находила в нем всё новые и новые плюсы.
Ей не нужно было теперь тратить время на дорогу; за компьютером во время урока можно было сидеть в домашних тапочках и любимых шортах, а не мучить ноги капроновыми колготками, от которых всё тело задыхается и чешется, и высокими каблуками, от которых к вечеру болит спина. Не нужно выслушивать чужую болтовню, заходя в учительскую за журналом, и принимать на себя косые взгляды и злобные чужие реплики по поводу излишней улыбчивости.
Любимая профессия всегда грела ей душу.
Сейчас Ирину беспокоил только муж, начавший впадать в уныние и депрессию.
Здоровый молодой мужик не может прокормить семью. Это давит на психику, заставляет не просто нервничать, а натурально психовать и беситься по-настоящему.
Ирина боялась предстоящего разговора с мужем. Как Валентин отнесется к её поступку? Понятно, что она хотела как лучше…
Ирина несколько раз вдохнула и выдохнула, как спортсменка перед стартом, и решительно вошла в комнату, где в данный момент сидел муж и щелкал пультом телевизора.
– Что-нибудь интересное? – спросила она немного заискивающе. Голос сам по себе прозвучал виновато, но Валентин не обратил на её интонацию никакого внимания.
– Да что тут может быть интересного?! – с досадой швырнув пульт на диван, Валентин встал, и Ирина вдруг заметила, как сильно он сдал. Муж похудел, под глазами залегли тени, а по бокам рта устроились унылые складки. Даже кожа стала какой-то серой.
Ирина погасила в себе зарождающуюся жалость, обняла мужа и веселым голосом произнесла:
– А давай место жительства поменяем!
– Давай! – улыбнулся и Валентин. – Нищим собраться, только подпоясаться. Ключи от съёмной квартиры хозяйке отдал – и свободен! Как там, в песенке Трубадура?! Помнишь?!
– Нам дворцов заманчивые своды
Не заменят никогда свободы! – пропела с воодушевлением Ирина, и Валентин рассмеялся:
– Хоть в одном мне повезло: такой жены ни у кого нет. Что бы я делал без тебя, Иришка?!
– А зачем тебе без меня?! Поедем в Пустошку?
– Поедем. Но зачем? Покататься захотела? Проветриться?
– А я там неподалеку домик в деревне купила, – храбро призналась Ирина, а Валентин от удивления снова сел на диван, потащив за собой и жену, потому что рук не разжал.
– Домик?! За какие шиши?
– Ну, помнишь, три года назад ты сказал, чтобы я деньги за репетиторство на себя тратила. Когда мы оба работали, ты считал, что мой дополнительный доход – только мой. Я их не тратила. Они у меня на книжке собирались…. И вот… пригодились.
– Ты, правда, купила дом?! – изумление Валентина не поддавалось описанию. – Настоящий дом?! Шутишь?!
– Нет!.. Не шучу!… Валентин, милый, я купила развалюшку, но с большим участком и в очень красивом месте. Ты же приведешь его в порядок?! У тебя ведь руки золотые. Ты всё можешь.
– Я не могу даже на работу устроиться, – пошутил Валентин без привычной горечи, разжал руки и вскочил с дивана.
Потом он подхватил Ирину, закружил, рассмеялся весело, поставил жену на пол и скомандовал:
– Поехали. Авось твое приобретение дождется нашего приезда и не рухнет раньше?
– Не рухнет, – Ирине тоже стало весело, почему-то подумалось, что они молоды, здоровы, и всё самое лучшее у них ещё впереди. – Не зря же я его купила!
– Не зря, – продолжал веселиться Валентин, на ходу впрыгивая в ботинки и торопливо натягивая куртку. – Будет где развернуться силушке богатырской…
Когда документы были получены, а дом был осмотрен снизу доверху и снова сверху донизу, Валентин вынес вердикт:
– Я ожидал худшего. Крыша почти не течет, полы достаточно крепкие, постоят ещё; бревна местами подгнили, но на наш век хватит. Печку придется переделывать. Работы много, а крупных затрат – в основном на печной кирпич и печную смесь, ну и, конечно, на косметический ремонт. Не жить же в чужих грязных обоях столетней давности. Думаю – справимся.
– Может, не стоит тогда с ремонтом тянуть до весны? – робко отозвалась Ирина. – Деньги, что за съём отдаём, лучше на ремонт пустим? Ты как?
– Зимой… ремонт… – Валентин задумался. – Непривычно как-то…
– Посмотри, какая нынче зима теплая?! И морозов –то настоящих ещё не было! Снега и того нет. И температура всё время плюсовая. И на работе мне премию выписали…
– А-а-а! – махнул рукой Валентин, заражаясь нетерпеливостью жены. – Попробуем!
Телефон всегда звонит неожиданно. Бывает, ждешь звонка, измучаешься весь, издергаешься, а его всё нет и нет; но стоит на минутку в туалет забежать, как звонок тут как тут, словно на том конце провода только и ждали этой минуты.
Не успела Ирина сесть в машину, чтобы ехать обратно, как телефон разразился звуками. Это Наталья объявилась, лучшая подружка.
Ирина любила пятницу, у неё не было уроков в этот день, и Наталья, конечно же, об этом знала. Перезванивались они частенько, но именно по выходным могли себе позволить поболтать подольше.
– Привет, дорогая! Ты дома? – голос Натальи звучал бодро, уверенно.
Ирина представила, как сейчас удивит подругу и не сдержалась, хихикнула:
– Нет. Не дома. Вернее, дома. Мы с Валентином осматривали дом, который только что купили.
Повисло молчание. Потом Наталья осторожно поинтересовалась:
– Шутишь?
– Нет.
– А за какие капиталы? Или я что-то интересное пропустила? Наследство заокеанского дядюшки, например?!
Ирина счастливо рассмеялась:
– Нет никакого дядюшки! А домик совсем старенький, поэтому продали его совсем дешево.
– У нас в городе даже развалюхи стоят не слабо, – в голосе Натальи всё ещё слышалось сомнение: разыгрывают или нет?!
– А я его в деревне купила. В соседнем районе. Повезло! Совсем даром отдавали!
– Ты, что, собираешься переехать в деревню?! – безмерное удивление Натальи затопило телефонную трубку. – Не боишься?
– Мне кажется, что с нами всегда происходит то, чего мы больше всего боимся. Так что я давно отучила себя бояться. От судьбы, как известно, не уйдёшь. Да и какая мне разница, если я через инет работаю?!
– Всё равно. Я бы не поехала. Сейчас деревни совсем пустые стоят. Страшно. Говорят, зимой волки ходят, а летом – кабаны. Дедок один мне рассказывал, как из распахнутого окна своей избы в деревне на стадо кабанов кричал и палкой махал. А им хоть бы что, роют картоху, чавкают да похрюкивают довольно. Говорит, секач, здоровенный такой, опустил рыло в землю и, как плугом, картоху на поверхность выпахал; а свиноматки с поросятами с радостным похрюкиванием её поедали. Сказал, за раз пол-огорода умяли. Нажрались, ушли, тут и хозяин подсуетился, собрал остатки, докопал за кабаньим стадом, хоть и рановато было для копки. Во, страхи какие!
– Бог с ними, со страхами. Ко всему нужно относиться с разумными предосторожностями. Только и всего. А волков я не боюсь. И кабанов – тоже. Сейчас, по-моему, люди страшнее.
– Ну да… – как-то невнятно согласилась с ней Наталья. – Ну да…
Валентин топтался рядом и не скрывал досады. Ему уже хотелось действовать – ехать, бежать, что-то подсчитывать, покупать и снова мчаться в свой дом; а тут стой столбом, слушай болтовню подружки, позвонившей так некстати, и сдерживай собственное нетерпение титаническими усилиями.
– Ладно, Наташ. Пока!.. Некогда сейчас… Созвонимся, – закруглилась Ирина, подмигнув мужу. Она прекрасно понимала его состояние, потому что точно такое же нетерпение немедленно действовать сжигало её изнутри. – Нам ехать надо. У машины стоять холодно, а сесть в неё мы не додумались.
– Езжайте уже, недогадливые вы мои, – рассмеялась Наталья. – Вам сейчас есть о чем поговорить. Валентин, небось, весь в нетерпении? Бьет копытом в землю?
– Бьёт. И я тоже, – улыбнулась Ирина и отключилась.
С Натальей они дружили давно, и Ирина искренне её любила, считая, что на свете нет такого другого замечательного человека, каким была её подруга.
Она всегда была немного не от мира сего. Не признавала условностей, правил поведения, навязанных другими, не следила за модой и чужими успехами. Никогда никому не завидовала и не обсуждала человека, даже самого неприятного, за его спиной.
Могла удивиться самому обычному и не заметить сногсшибательного (например, нового умопомрачительного, особенно по цене, наряда коллеги).
Наталья никогда ни с кем не скандалила, радовалась жизни и искренне любила этот мир таким, каким создал его Господь.
Её любили и ненавидели. А она хлопала ресницами, радостно улыбалась миру и всем, кто попадал в поле её зрения, и никакие беды и катаклизмы не могли повергнуть её в уныние.
Это было тем более удивительно, что работала Наталья в интернате для сирот, где обстановка вовсе не располагала к жизнерадостности, а скорее подавляла, душила на корню все положительные эмоции. Но это у других.
Наталья искренне любила детей и верила, что всё у них будет хорошо. У всех в жизни бывают временные испытания, просто надо пережить их с достоинством. А дети её просто обожали.
Подруга увлекалась краеведением, пописывала небольшие статейки в местную газету, обладала огромным кругом общения и на жизнь не жаловалась.
Ирина тоже предпочитала действовать и никогда на судьбу не роптала.
По пути домой Валентин забежал в магазин и купил ананас.
Ярко-желтый, в крупную клетку, с задорным зеленым хохолком, ананас привел Ирину в полный восторг.
Валентин положил ананас ей на колени и сел за руль.
Она понюхала ароматный фрукт и от восторга закрыла глаза:
– Как пахнет! Божественно просто! Оглушительно тонко! Принюхайся! Кажется, мы не в машине, а в тропиках!
Валентин захохотал, радостно, со вкусом, и аккуратно вырулил со стоянки:
– Надо же придумать: оглушительно тонко! Но и вправду пахнет вкусно!.. Признайся, ты надеялась, что я не вспомню, какой завтра день?
Ирина счастливо улыбнулась:
– Надеялась, что вспомнишь. Я даже подарок тебе искала…
– И нашла! – веселился Валентин. – Нам обоим подарок – дом с участком! Лучше и не бывает! О таких подарках только мечтать!
Куда делась его подавленность?! Ирина любовалась мужем и радовалась, что смогла его развеселить и обрадовать.
– Надо же, как быстро пролетели три года! – сказала она. – А помнишь, как наши родители скривились недовольно, когда мы сообщили им, что расписались? Почему зимой, в декабре? И число восемь, мол, несчастливое…
– Ну да! Мои всё бухтели, а как же свадьба? А твоя маман всё вопрошала, а где же принц?.. А бабушка повторяла: отстаньте от детей, им виднее… Три года! Надо же?! И вот мы с тобой помещики – домовладельцы!
– Или крепостные, – постаралась остудить восторги мужа Ирина. – С этим домом нам пахать и пахать.
– Дорогая моя, – назидательно произнёс Валентин. – Только так и надо жить: пахать на себя! А крепостные – это те, кто на чужого дядю пашет!
И они снова расхохотались. Жизнь повернулась к ним не просто лицом, а своим милым улыбчивым личиком.
Как ни странно, но с ремонтом они справились успешно. Он был не Бог весть каким: ободрали старые обои, вернее, их жалкие остатки, и поклеили новые, отмыли полы в комнатах, решив позже постелить линолеум, и сложили печь в первой комнате-кухне. Деньги, отложенные на оплату съёмной квартиры на следующие два месяца, все ушли. Стратегический неприкосновенный запас, который Ирина не трогала никогда. Мало ли что?! Не на улице же оставаться?!
И вот заветная шкатулочка опустела. Эту крошечную, десять на десять сантиметров, деревянную шкатулочку с нанесённым рисунком из любимых Ириной завитушечек когда-то подарил ей Валентин; в ней и хранился их стратегический запас.
Шкатулочка стала талисманом для Ирины, залогом их счастливого будущего.
Валентин смеялся и всё грозился подарить ей сундук, туда денег влезет больше. Ирина со смехом отвечала, что в сундуке она будет хранить самое ценное – своего мужа, так что пусть правильно выбирает размер.
Все выходные они проводили теперь здесь – в своём доме. В будни Валентин приезжал один, потому что Ирина работала.
– Сам себе не верю, – сказал Валентин, отмывая руки от глины и любуясь делом рук своих. – Такая печечка красивая получилась, а ведь это первый мой опыт! И в помощниках только порядовка печи была, из инета скаченная! Можем, когда захотим!
– Я в тебе и не сомневалась, – Ирина не скрывала радости. В доме стояла холодина, несмотря на маленькую буржуйку, у которой они пытались согреться все эти долгие зимние дни, пока убирали дом и складывали новую печь. Ирина помогала мужу в меру сил во время своего приезда: подавала кирпичи, подносила то воду, то раствор, но всю основную работу выполнял, конечно же, Валентин. – Пока не затопим, радоваться рановато. А вдруг что не так?!
– Всё так. Топить её можно начинать через пару-тройку дней, и то полегоньку…
– А газетку сжечь можно, чтобы тягу проверить? Пока ты трубу выводил внизу печь немного подсохла.
– Можно.
– Попробуем?
Валентин принес пару старых газет, стопка которых хранилась в кладовой и была изгрызена мышами по краям, и поочерёдно поджег их. Тяга была отличной. Ирина захлопала в ладоши:
– Ура! Победа! Скоро нам будет тепло!
– А чаю победителю? – Валентин быстрым поцелуем в щёчку вернул жену на грешную землю. – Свеженького! Горяченького!
– Есть, мой генерал! – Ирина шутливо откозыряла мужу и бросилась к буржуйке. – Вода давно закипела на нашей выручалочке – буржуйке. Сейчас налью.
Чай пили шумно, вкусно прихлебывая и отдуваясь. У Ирины была припасена маленькая баночка меду и бутерброды с сыром, а на десерт – по большой шоколадной конфете и целый трёхсотграммовый пакет с сушками.
– Вот и декабрь заканчивается. Уже двадцать первое, – Ирина подлила себе чаю. – Скоро Новый Год…
– И мне подлей, – попросил Валентин и протянул жене чашку. Она исполнила просьбу, Валентин развернул конфету и стал пить чай вприкуску. – Не хочешь ли ты намекнуть, что Новый Год мы можем встретить в своем новом старом доме?
Брови его поднялись вопросительным домиком, и Ирина улыбнулась. Как хорошо они понимают друг друга! Можно поспорить, что Валентину так же хочется быстрее освоить свой новый дом, как и ей самой.
– А разве здесь плохо? Мы можем, по крайней мере, остаться здесь ночевать, как только печь подсохнет настолько, что её можно будет топить.
– Шустра ты, мать, – Валентин допил чай, встал с древней табуретки, оставшейся в доме от прежних хозяев, сполоснул чашку и поставил её на полку. Простенькую настенную полочку он сделал собственноручно и закрепил её в первой половине комнаты напротив печки.
Дом был поделен на две части; вторая была значительно больше первой, и гораздо холоднее – в ней размещалось целых четыре окна. Зато входная часть была уютнее, а для освещения ей вполне хватало двух небольших окошек.
Окна были старые, дырявые как решето; сквозняк гулял по дому, не встречая преград, и эта проблема требовала срочного решения.
Ирина долго не раздумывала: в первый же приезд нарезала тонких лент из старых тряпок и хорошенько заткнула ими все щели с помощью ножа. В доме сразу потеплело.
– Говорят, как встретишь Новый Год, так и проведешь,– задумчиво протянула Ирина. Валентин смотрел в окно и молчал. – К тому же хозяйка предупредила, что плату за квартиру повысит с января. А мы все деньги потратили, что на квартплату отложили.
Ирина тоже встала, ополоснула чашку, убрала её на ту же полку и подошла к мужу. Какое-то время они стояли рядом, молча глядя в окно и думая каждый о своём.
Родители их жили далеко от них, в разных городах, были людьми простыми, малообеспеченными и помочь молодым особо не могли. Правда, в прошлом году отец отдал Ирине свои старенькие «Жигули» – «любимую семерочку», служившую ему верой и правдой добрый десяток лет да ещё с хорошим гаком. Права у неё были с восемнадцати лет. Отец технику уважал и понимал и дочь приучил к тому же.
И в прошлом году, и в этом они с Валентином даже таксовали потихоньку, когда с деньгами было совсем плохо.
Работы с домом ещё непочатый край, а поездки туда- сюда отнимают много времени, сил и денег. Экономически выгодно перебраться на жительство в этот запущенный дом и доводить его до ума, уже живя здесь. Это просто чудо, что они ещё как-то выкручиваются с деньгами, которых у них уже практически нет.
– Хорошо, что участок большой, земли много… Весной много чего можно посадить…
Валентин заговорил совсем не о том, о чем они беседовали, но Ирина тему с удовольствием подхватила:
– Да, посадим овощей побольше и всяких разных; укропчику посеем, петрушечки; я очень петрушку люблю… Помнишь, летом у бабушки на рынке какую ароматную покупали? А в магазине брала – трава травой! За зиму почитаем, как это всё делается, и на следующий год зимовать уже будет проще, а сейчас…
Валентин обнял жену за плечи и привлёк к себе:
– А сейчас будем готовиться к переезду. Ты права: Новый Год надо встречать в своем доме.