Психолог для внутренних демонов

Глава 1. Логово психолога

Дверь надо открыть через 10 секунд после стука.

9… Ох, что же я делаю…

8… Может не открывать?

7… А я выключила утюг? Да, я шутница! Оценили?

6… Глубокий вдох. Выдыхаем полностью тот воздух, что вдохнули.

5… Еще раз. Вдох… Выыыдох.

4… Натягиваем непринужденно улыбку

3… Рука тянется к дверной ручке. 2 секунды, и все начнется.

2… Ну, с Богом!

1…

– И сегодня мы покажем, как живет самый высокооплачиваемый психолог в стране.

Открываю дверь и впускаю в мраморный холл камеру.

Точнее корреспондента с микрофоном, оператора с камерой, звуковика, осветителя, фотографа, еще одного оператора с камерой и ещё непонятную толпу людей. Да сколько же их! Внезапно мой огромный холл уменьшился будто вдвое. Журналисты… И на что я подписалась!

Мой агент говорит, так надо. Рейтинг и открытость, надо быть ближе к народу. Будто я политик, и мне надо быть к нему ближе. Что вы удивляетесь, да, у психолога есть свой агент. И не один, если вам интересно. Этот отвечает за связи со СМИ и разруливает кризисные истории. Он сейчас наблюдает за нами через камеры, которыми напичкан дом. Второй агент отвечает за подбор клиентов, составляет расписание и следит за пополнением рабочих запасов. Есть еще горничная, она убирает дом. Ее не пускаю только в спальню и кабинет, там я все мою сама, больно ценные вещи, ну, знаете, мало ли. Быть параноиком просто, попробуйте на досуге. Никому не верь, даже себе. Кстати, кого у меня нет, так это психолога. Копаться в своей черепушке никому не дам, это слишком ценный инструмент! Поломают еще, а мне потом ищи работу за кассой.

Но я отвлеклась. Сейчас мне надо улыбаться во все зубы и водить по своему жилищу, моему святилищу, всю эту толпу как Натали Осман в серии "Следуй за мной". Серьезно, мне надо идти впереди, в каждом дверном приеме поворачиваться в камеру, улыбаться и махать рукой, приглашая следовать за мной.

Корреспондентка (да-да, я намеренно использую феминизмы, сейчас расскажу почему) высокая блондинка с розовыми губами и синими тенями в розовой кофточке и розовой мини юбочке ни на секунду не замолкает. Трескотня про меня и мою работу. Заученный текст, согласованный мной и выверенный моим агентом. Молодец, все так естественно сказала, наверняка долго репетировала.

– Расскажи нам, что здесь да как!

Глупо улыбайся, люди это любят.

– Ну, мы в холле. Мне всегда нравились белоснежные холлы с лестницами, по которым можно чопорно спускаться в дорогих нарядах (отрепетированный смех). Наверху огромная люстра из хрусталя, сделана под заказ, это увеличенная копия той, что висела у бабушки, когда я гостила у нее в деревне.

– Как сентиментально! А это мрамор?

Корреспондентка шаркнула ногой по полу.

– Да.

Улыбайся. Шире. Вот так. Похоже на оскал. Сомкни губы. Приказываю себе как ненормальная, только гляньте на меня. Пора их вести дальше.

– Пойдемте в бассейн!

Я говорю бодро и задорно, это обязательное условие. С тех пор как на ТВ вернули передачу, где ходят по домам знаменитостей, рейтинги канала скакнули вверх. Людское любопытство не имеет границ.

Я такая вся из себя простая (а вы что подумали?!) веду всю ораву журналистов в бассейн. Немного лирического отступления, пока мы шагаем по мрамору добрых 200 метров. Мой домик из двух этажей находится практически в чаще леса. К нему ведет тропинка из гравия с главной дороги. На первом этаже размещены комнаты для гостей, рабочий кабинет и бассейн. На втором – спальня и кухня. Сейчас все сами увидите.

Мы заходим в бассейн. Большой зал с длинным бассейном, вокруг – видовые окна, тянутся до конца второго этажа. А за ними – бесконечный лес сосен. Вода в бассейне кажется голубой из-за синей плитки. Мне так нравится, напоминает море.

– Я не вижу джакузи! – восклицает блондинка.

– А его нет. Я не любитель, знаешь ли.

Хихикаю. Это все прописано в сценарии. Мои улыбки, смешки и шутки, ее реплики. Продюсер настоял, чтобы мы говорили на ты, как старые друзья, мол зрителям такое нравится. Так что пока идем по сценарию.

– А бар тут есть?

– Спрашиваешь! – Фыркаю я и нажимаю на своих часах кнопочку с коктейлем. Для этого одна камера смотрит на стену, откуда он должен появиться, а вторая снимает мои часы. Я максимально далеко от себя вытянула руку с часами, но оператор все равно очень близко, камера чуть не ударяет меня по лбу. Кто вообще в 21 веке использует такие огромные камеры?!

В общем, я нажала, камера сняла, стена развернулась, появилась стойка и бар. Будто я тут вечеринки какие устраиваю, офигеть просто. Я, наверное, выгляжу экстравертом до мозга костей. Хаха! Камера снимает содержимое бара – напитки спонсоров. Их привезли для съемки сегодня с утра..

Итак, следом показываю две однотипные спальни для гостей. Кровать, шкаф, зеркало, санузел. Как под копирку. Отличается только обивка стен. Одна зеленая, другая бордо. Честно говоря, никто ни в одной из этих кроватей еще не спал.

– А сейчас мы идем в самое потаëнное и секретное место. Мы с вами первыми увидим, как оно выглядит! Кабинет.

Последнее слово она произнесла с заговорщическим придыханием.

Да, мы идем в кабинет. Этого мне меньше всего хочется, но таковы правила. Они ради него сюда и пришли.

Окно в лес, письменный стол, стул, кушетка как дань романам о психологах. Целая стена отдана под книги. Сказки, классика, психология. Чего здесь нет – только моих любимых книг. Это не то, о чем психологу стоит трепаться, не правда ли.

И есть еще стеллаж во всю стену с керамическими статуэтками. Разные темы и сюжеты: люди, животные, домики. Дешевые безделушки, если приглядеться. Это мои кассеты. Не в буквальном смысле, конечно. Но каждая из них – это воспоминание о конкретном пациенте и его монстрах.

Ах, да. Вы же не знаете, что я за психолог. Хм, сейчас расскажу. Только придумаю, с чего начать. Я не обычный психолог. Я общаюсь с монстрами моих клиентов. Не секрет, что у всех нас внутри есть монстры. Они страшные, неприглядные, и никогда не знаешь, что встретишь в темноте в этот раз. Каждый сеанс хранится в одной из этих статуэток. Потому что мозг нужно разгружать. Это очень сильная нагрузка, общаться с тонкими матерями и тем более договариваться с ними. Ну, и если не договоримся, приходится монстра прикончить. Это всегда несет невосполнимые потери для человека. Он как бы теряет часть себя, и это обязательно аукнется. Но никогда не знаешь, как и когда. Для таких вот случаев у меня орава юристов, и каждый клиент подписывает добрую сотню бумаг про не разглашение, отказ от претензий и тд. Конечно, за такое я и прошу баснословные деньги. И находится довольно много тех, кто хочет их отдать. Работа опасная, но очень интересная, надо сказать.

– О, да вы коллекционер! – восклицает корреспондентка и подталкивает оператора снять мои дешевенькие статуэтки.

– Вы меня раскусили.

Теперь мы ждем пару минут, пока камера снимет парочку фигурок крупным планом. Громадная переносная камера с плеча перекатывается в большие руки оператора. И, конечно, задевает одну из статуэток, девочка с красным зонтиком. Ничего криминального, если не знать, какой в ней монстр.

Кидаюсь подхватить качающуюся статуэтку. И ладонью опираюсь на руку оператора, которая на моем пути. На его руке проступает вена, и по ней стремительно начинает течь бледно алая субстанция к моей ладоней. Ой. Быстро сжимаю ладонь в кулачок, преграждая субстанции путь и убираю подальше, хватая статуэтку двумя руками. Вена будто растворяется в коже.

Все происходит за считанные секунды, вряд ли кто это успел заметить. Но надо проверить, есть ли выпученные глаза и открытые рты. Вроде все рассматривают кабинет. Но оператор точно заметил, его руку жжёт там, где только что вздувалась вена. Такое бывает, когда монстр проявляет себя. Надеюсь, он повернул голову не сразу и ничего не заметил на своей руке.

– У вас такая горячая ладонь, – он смущенно смотрит то на свою руку, то на мою. Значит, не увидел.

– Простите, для меня они очень важны.

Я ставлю статуэтку на место. Раньше зонт у этой керамической девчушки был зеленый, а когда туда поселились воспоминания о монстре, стал ярко красным. Сильная злость была у того монстра. И не удивительно, что алый монстр оператора нацелился сбить именно эту статуэтку. Красные монстры всегда хотят сцепиться. Это их натура.

– А это та самая кушетка, на которой все и происходит?

Корреспондентка воодушевленно продолжает раскрывать тайны моего кабинета зрителям.

– Да, пациенты лежат вот тут – указываю на кушетку. – А я вот тут, – сажусь на викторианский стул рядышком.

Корреспондентка плюхается на кушетку.

– А тут удобно!

Ей явно в кайф работа на ТВ. Но это точно не та кушетка, где лежат пациенты. Мне платят не за антураж, а за работу. На кушетке только пара пациентов валялись, и то после сложного сеанса. Ну, клише надо оправдывать. Я ж психолог, значит есть кушетка.

Столько фальшивых улыбок вокруг. Улыбается вся съемочная группа, и когда я говорю, как-то слишком увлечённо все кивают. Это форма поддержки или коллективный нервный тик?

И очень много вспышек. Все надо зафоткать для сайта и соцсетей телеканала. Фотограф делает свое дело, и мы идем дальше. Выходим обратно в мраморный холл и поднимаемся на второй этаж.

Попадаем на кухню. Большую светлую кухню. Все идеально вычищено. Надо прибавку дать уборщице, вчера я готовила рататуй, все было в томатной пасте, можно было снимать сцены убийства для "Следа", очень натурально бы вышло. Сейчас на тарелочках лежат лимонные печеньки, а в прозрачных баночках – зефирки и всякие сладости. Их принес агент. А еще он где-то вычитал, что должно пахнуть свежей выпечкой, поэтому утром принес булочки свежевыпеченные, вон они блестят глазурью, лежат на блюде под стеклянной крышкой, больше напоминающей купол. И корицей должно пахнуть. Для этого он бросил горсть молотой корицы в мойку и смыл водой – тоже какой-то вычитанный секрет. Третий запах – свежесваренный кофе. Эта триада запахов должна была помогать продавать квартиры. А сегодня мы продавали меня.

Звучит, конечно, так себе. Но я не просто человек, я бренд. Да, это тоже слова агента. В них, конечно, есть смысл. Сегодня я именно как продукт себя и чувствую. Товар в огромной каменной упаковке. Креативно, чего там.

Теперь спальня. Такая она… белая. Никак не привыкну! Все тут на своем месте. Даже небольшая вмятина, будто я неровно застрелила кровать. Но тут я не сплю. И даже почти не захожу сюда. Думали, я сплю в своей спальне?! Хаха. Нет. Я же параноик. И знаю монстров, которые живут в людях, с ними я вижусь очень часто. И знаю, на что они способны. Так что спальню свою я не покажу телевизионщикам. И даже вам не скажу, где она.

Из комнаты дверь ведет в ванную. Огромную и белую. Эта ванна больше моей прошлой квартиры. Белая плитка под мрамор на полу, кристальная люстра слепит так, что даже не разглядеть, какой она формы. Посреди всего этого белоснежного великолепия стоит огромная ванна на львиных ножках. Через нее небрежно перекинуто полотенце. Будто я положила все в спешке, когда собиралась. У зеркала какая-то поюзанная косметика. Сейчас пойдет рекламный блок. И уже я должна сказать заученный текст.

– Ой, ты тоже любишь крем "Синий перстень"! – восторженно восклицает корреспондентка. Одна камера снимает ее и меня, а вторая – штабеля этой линейки на столике. К слову, там вообще куча разной косметики, чтобы не выглядело слишком наигранно. Но я уверена, что все равно так будет выглядеть.

– Ты даже не представляешь как! – Я стараюсь говорить максимально вдохновляюще. – Крем "Сияние ночи" заканчивается так быстро, но эта мраморная кожа – точно не от природы!

Я хихикаю, провожу рукой по лицу, которое больше часа гримировали. На нем стоько косметики, что кжется, будто шире улыбнешься, и она начнет трескаться и обваливаться кусками с лица. Но на камере при нужном свете выглядит идеально.

Открываю баночку с кремом. Почти пустую. Очень натурально выглядит, будто в ней много раз копались пальцами. Поворачиваю на камеру. Какой-то статист записывает этот разговор на телефон. Наверное, видео потом перешлют рекламодателю.

– А я так люблю сыворотку "Мадонна"!

Корреспондентка закатывает глаза и берет с полки какую-то баночку с пипеткой и сиреневой жижей, больше подходящую для лаборатории алхимии, чем для моей ванной.

Оператор подкручивает объектив, чтобы снять этикетку крупным планом. Я улыбаюсь во все зубы, даже немного сводит челюсть. И это мы отрепетировали, именно так надо скалиться сейчас.

– А давай покажем, как она круто смотрится на коже!

Я должна это сказать так, будто гениальная идея мне пришла прямо сейчас.

Корреспондентка делает такое лицо, будто ей 5 лет, и только что купили самый сладкий в мире леденец. Пипетка взмывает в воздухе и касается запястья корреспондентки.

По коже стекает сиреневая перламуторовая жижа. Блондинка быстро растирает пальчиком жижу по коже. Сиреневый цвет мгновенно сливается с цветом кожи, и она становится сильно матовой, прямо неестественно, и ни одной поры на коже не видно. Что за магия вне Хогвартса!

На мое потрясение лицо наведен объектив камеры. А потрясение-то реальное.

– Скажи, всегда нереально круто наблюдать этот эффект!

Корреспондентка явно подтрунивает надо мной.

Так что хохочу сейчас я вполне искренне, представляя свое шокированное лицо в кадре.

– Вот так я выгляжу каждое утро – показываю на камеру снова шокированное лицо.

Смеёмся вместе. Блин, крутая сыворотка, надо и правда попробовать.

Это последний эпизод. Все начинают собиратся, упаковывать вещи, мне нужно только помахать на камеру и закрыть дверь.

Всей ватагой спускаемся на первый этаж. Блондинка остается со мной, остальные выходят снимать последний эпизод. Я улыбаюсь, машу на камеру и со всеми прощаюсь, прошу больше не появляться на моем пороге. Это обязательная шутка, которую говорят в конце все гости программы. Закрываю дверь. Камера отъезжает, дверь хлопает. Сейчас они снимут дом снаружи и запакуют все оборудование в машины.

Справа выходит корреспондентка, которая не должна была попасть в кадр.

Приближается ко мне очень близко и шепчет: "Не вздумай пробовать". Опускаю взгляд вниз, где она шуршит салфеткой. И вижу как снимает нанесенную сыворотку. А под ней не слабое такое покраснение. Я в шоке разглядываю то же запятье, которое восхитительно выглядело 10 минут назад.

Корреспондентка хохочет.

–Поэтому и показала. Не вздумай, дичь это, а не косметика.

– Может перекись или мазь какую с ледокаином?

О чем я думала! Девочке больно, у нее натуральный ожог, а я даже лекарство не предложила!

– Не, не парься. Вместе с косметикой мне представляют страховку и огромную аптечку.

Корреспондентка смеется, я тоже смеюсь. Но что за дичь этот рекламный бизнес!

Наконец, вещи собраны, камеры зачехлены, двери фургонов захлопнуты, шелест шин по гравию затих.

Я иду на кухню, завариваю чай, беру в зубы сладкую булочку.

Спускаюсь в бассейн. Нажимаю на часах другую кнопочку. И на окна опускаются серые плиты. Теперь помещение похоже на подземную пещеру с голубым светящимся озером посередине. Это правда красиво.

Плиты стыкуются с полом и сцепляются друг с другом. На них включаются цифровые панели. Я параноик, вроде уже говорила. В этом доме хранится много тайн людей. И я отвечаю за их сохранность. Пока мониторы на плитах настраиваются, в баре открывается стенка, обнажая пульт управления. Секретная лаборатория, ни дать, ни взять. Сейчас агент придет и все расскажет. И я сейчас просмотрю все записи с камер. Что-то оператор больно часто на меня поглядывал… Надо отмотать на пол часа назад… Двигаю маленький джойстик, хрустя помадкой на булочке. Так, вот мой кабинет. Пока один снимает статуэтку, второй… Так и есть. Установил жучок под одну из книжных полок и ещё что-то утопил в кресле. Вот и пускай потом людей к себе в дом.

– Все отлично прошло! Ты молодец!

Агент выплывает из своего убежища под лестницей. Почему им всем непременно нужно носить костюмы и ботинки? Хоть бы раз в джинсах пришел.

– Туфт фучки, – пытаюсь членораздельно говорить, но это проблематично с наполненным булкой ртом.

– Да-да, я видел. Сейчас приедет парень, он решит вопрос. А пока давай…

Он нажимает на огромную сиреневую кнопку (красную мы решили оставить для президента)). Это моя личная глушилка. Глушит все сигналы в доме и напрочь.

Теперь осталось только ждать.

Если думаете, что я одна такая психованная, то нет. У меня есть свой личный Мистер параноик. Отличный парень. Гений не признанный. Хотя, очевидно, в узких кругах вполне себе признанный.

Он сам приедет, когда удостовериться, что никого нет, и никто не вернется. Думаю, что они все примочки уже подкинули, чего возвращаться.

– Новые дела разложил на кухонном столе. Косметику убрал, сладости оставил.

– Ты – чудо!

Справившись с булкой, теперь могу и говорить нормально. А он молодец. Я выбрала хорошую команду.