Побеждая зверя

1

– Да где же прокладки?!

Рина откинула назад длинные каштановые волосы, то и дело лезшие в глаза, пока она склонилась над своей сумкой, проверяя, всё ли сложила.

– Вот, – рука мамы протянула ей пачку. Рина оторвалась от сумки и посмотрела на маму. В глазах той стояли слёзы.

Рина крепко обняла её.

– Всё будет хорошо.

Женщины постояли так, пока их не прервала малышка Бетти.

– Рина, возьми с собой Ори!

Сестрёнка протянула маленького плюшевого мишку, один глаз которого был оторван. Это был постоянный спутник во всех приключениях и любимая игрушка пятилетней Бетти, как две капли похожей на старшую сестру.

– Буду беречь как зеницу ока, – ответила Рина и чмокнула малышку в бледную щёчку.

– Ты же не на долго, правда, Рина? – в глазах малышки тоже стояли слёзы, но она сдерживалась лучше матери.

Рина погладила обеих по головам:

– На пару месяцев, не дольше. Мы уже обсуждали это. И прекратите реветь! А то я тоже заплачу. И что на это скажет граф, увидев своего будущего архивариуса в слезах? То-то и оно.

Рина положила прокладки и медвежонка, застегнула сумку и двинулась из комнаты.

Их маленький домик находился в самом дальнем уголке Провинции Королевства Лангрия, на юге. В такой глуши, что сюда не доносилось ни звука машин, пролетавших над городом. Кроны елей глухо скрывали их домишко, и казалось, будто всего мира нет, а есть только этот маленький домик и три женщины в нём. Три женщины, стоявшие друг за дружку горой. Но сегодня одна из них покидала дом, а остальные плакали тихими слезами.

– Мама, крепись. Запасов хватит как раз до моего возвращения. А там я уже вернусь и с деньгами, и с лекарствами. Главное, давай Бетти то, что врач выписал. И про свои лекарства не забывай.

Так Рина давала наставления матери, пока они ожидали автомобиля, который должен был увезти девушку из дома. В тайне мама надеялась, что высокомерные слуги графа, к которому ехала Рина, побрезгуют являться к нищим жителям юга Лангрии. Молила лес, чтобы тот сомкнул свои еловые лапы, перекрывая им путь. Да, они бы остались без тех денег, что граф обещал Рине за её работу в архивах. Зато Рина бы осталась дома. И всё было бы как прежде.

– Я буду писать. Интернет там не ловит, так что жди писем по почте.

– Что такое почта? – захлопала красными от слёз глазками Бетти.

– Это очень медленная служба доставки сообщений.

– Понятно! – хмыкнула Бетти и опустила глазки.

– Милая…– Рина присела на корточки перед сестрёнкой и обхватила её за голову. – Смотри на меня. Я должна уехать. Но когда я вернусь, то привезу то, что тебя вылечит. Поняла?

– Но меня ничего не вылечит, – пожала плечами Бетти и сказала это так просто, что Рина еле сдержала подступившие слёзы.

– Поверь, лекарство есть. И деньги на него тоже будут. А теперь обещай мне не плакать и слушаться маму.

– Обещаю, – серьёзно ответила Бетти. Сестрёнки вновь обнялись.

Ели раздвинули тяжёлые лапы, пропуская чёрного зверя. Машина сверкала тёмными боками, двигалась плавно и бесшумно, как хищник, затаивший рывок. Мама со страхом в глазах посмотрела на неё. Рина обернулась.

– А вот и за мной.

Машина остановилась прямо перед домишком, но никто не спешил выходить из неё на встречу девушке.

– Что ж, на вежливый приём я и не рассчитывала, – хмыкнула Рина и ещё раз обняла и поцеловала своих женщин.

– Будь осторожна, дочка, – мать легко дотронулась до щеки. Рина кивнула на прощание и двинулась в сторону авто.

Когда она подошла к дверце, её вдруг догнала Бетти. Она чуть зашаталась от бега, и Рина подхватила её.

– В чём дело, крошка? – спросила Рина, косясь на тёмные стёкла машины.

– Граф очень плохой. Пожалуйста, только вернись.

Сказав это, сестра побежала к матери. Рина посмотрела вслед на мать, прижавшую к себе Бетти. И села в автомобиль.

Мама и Бетти ещё долго стояли перед домишком и молча смотрели на сомкнувшиеся лапы елей.

2

Автомобиль разрезал клубы тумана, окутавшие дорогу. За тёмным стеклом иногда мелькали чёрные каменистые бока возвышенностей, среди которых прорезалось шоссе, но большую часть пути Рина не видела ничего, кроме густого марева. Авто ехало само по заданному навигатором пути, и шофёр – женовидный бледный юноша – лишь изредка выравнивал руль. В правом ухе его блестела серьга, чёрный костюм и чёрная рубашка сливались с чёрной кожей салона авто. Зачем-то парень надел солнцезащитные очки, хотя вокруг было и без того темно, да ещё и этот туман, что застилал землю до небес. Парень вообще не говорил с Риной и голову в её сторону не повернул, когда она села. Он лишь чавкал жвачкой и пялился в переднее стекло.

– А почему мы едем, а не летим? – решила прервать надоевшую ей тишину Рина.

– Погодка нелётная, – жеманно ответил ей водитель и демонстративно врубил музыку. Из динамиков завыл о любви и тоске какой-то поп-исполнитель. Рина отвернулась.

Она была готова к странностям. Во-первых, ещё в Провинции она наслушалась сплетен про графа, который нанял её в качестве личного архивариуса. Этого нелюдима, живущего в ещё большей глуши, чем сама Рина, называли монстром. Рассказывали, что в его поместье уезжали и не возвращались девушки. Имён не называли, просто говорили – «девушки”. Говорили, будто бы он пьёт кровь девственниц, устраивает оргии, а затем жестоко убивает всех участников процесса. Говорили, что он маг и колдун, и к его дому просто так не подобраться, ведь он скрыт за магическими печатями. Говорили, что в его доме пропадают и старушки, а из них он шьёт себе костюмы. Говорили…

Рина поморщилась. Чего только она ни слышала о нём. Даже если что-то из этого и было правдой, то Рина знала, что графу никто ничего не сделает: он один из приближённых Президента, вхож в элиту страны и имеет негласный статус неприкосновенного. А ещё он жутко богат. И вот это-то Рине и нужно было. В объявлении о вакансии архивариуса, что он дал, числился приличный гонорар. Объём работы тоже значился приличный, но Рина слыла лучшей выпускницей Академии Знаний, а ещё она не боялась работы и пахала с самого детства, помогая матери, а после – заботясь о Бетти. Ей нужны были эти деньги. Чтобы освободить семью, чтобы вылечить Бетти. Поэтому она чуть ли не единственная отправила своё резюме, за что получила тонны непрошенного мнения от знакомых. Её отговаривали все, особенно Алекс, набивавшийся к ней в женихи.

– Ты что, будешь жить в его доме?! – крикнул он, когда Рина сказала ему о работе.

– Не жить, а работать с архивом, – поправила его Рина. Ей не нравился его тон.

– Он же… да он же… Ты ведь слышала, что о нём говорят?

Рине было неприятно слышать это от Алекса. Он поверил всем этим диким сплетням, как и другие жители Провинции, и теперь бездумно повторял их. А слышать это от будущего жениха ей совсем не хотелось. Однако чем дальше она ехала вместе с этим странным парнем, прорезая туман, тем сильнее ей хотелось вернуться домой. Но пути назад не было.

Машина резко завернула. Авто затряслось по гравию, а затем приподнялось над землёй, заревел мотор – они взлетели. Рина редко летала на машинах, ведь такие были доступны богачам, что могли облетать пробки. От набора высоты у неё заложило уши. Туман наверху был плотнее. В какой-то момент Рине показалось, что они замерли на месте, в этом густом мареве. Но тут автомобиль пошёл на снижение. Туман, как по команде, разошёлся, и они опустились на дорогу, что вела между огромными елями. А за ними Рина увидела большой двор, где стоял одноэтажный дом, строгий и брутальный, выточенный из чёрного дуба, с пологой крышей и стеклянной стеной, за которой виднелась гостиная. Она удивилась отсутствию забора, хотя, возможно, в такой глуши он был и не нужен. Рядом с домом были ещё два здания – одна пристройка, за которой явно скрывался гараж, и второе подлиннее, напоминающее амбар.

Ели, растущие вокруг, напомнили те, что смыкались вокруг её родного домишки. Рина решила, что это хороший знак. Но ещё больше она обрадовалась, когда они покинули авто. Машина остановилась перед домом. Шофёр выключил музыку и вылез, Рина вышла за ним. В нос ударил запах мокрого сена, раздалось лошадиное ржание. Этот амбар был конюшней – сразу поняла Рина. Она всё детство провела с лошадьми.

– Тот, кто любит лошадей, не может быть плохим человеком, – вспомнила она слова, что говорили в Провинции.

Шофёр молча оскалился в попытке улыбнуться, открыл багажник и протянул девушке сумку. Он казался ещё более тощим стоя. Очки он так и не снял.

– Спасибо, – сказала она.

– За мной, дорогая.

Рина хмыкнула про себя и пошла за «дорогим». Их никто не встречал. Во дворе было тихо. Стоял лёгкий хвойный запах, солнце пробивалось сквозь туман, а с конюшни доносилось фырканье лошадей. «Мне здесь понравится», – подумала Рина.

– Я Ингвар, – бросил парень из-за спины.

– Рина.

Парень не обернулся и, громко чавкая жвачкой, зашагал к дому. Он пружинил на своих тощих ногах, и Рина едва сдерживала улыбку. Стеклянная дверь дома отъехала в сторону, они вошли в гостиную.

Внутри царил минимализм, набросанный чёрными мазками: массив стола из чёрного дуба; напротив кожаный диван; рояль, сливающийся со стеной тёмного оттенка; книжный стеллаж с корешками древних фолиантов и видовое окно во всю стену с противоположной стороны. А за ним чёрно-зелёный хвойник, вглубь которого уходила дорожка. В гостиную попадал тусклый свет солнца, скрытого туманом и еловыми ветками. Рина осторожно села на диван, сумку кинула на пол.

– Граф Дартер скоро будет, – прочавкал парень, пялясь на Рину.

«Неужели в дороге не насмотрелся», – подумала девушка. Она чувствовала его взгляд даже через очки, полностью скрывавшие глаза.

– Ну значит ждём, – пожала плечами Рина и глянула на корешки книг.

На первый взгляд экземплярам было не меньше ста лет. Такие корешки печатались в те годы, когда оттиск делался в ручную, буквы выкладывались сотрудницами типографии и наносились постранично. Корешки потемнели и потрескались, но Рина видела на них имена философов, классиков и даже парочку религиозных деятелей и эзотериков. И почувствовала, как настроение поднимается. Она обожала книги, документы, текста. И если предстоит работать с этой коллекцией, она будет счастлива…

– Вы уже приехали, – раздался мягкий низкий голос за спиной. Рина обернулась и встала с дивана.

К ней навстречу вышел высокий брюнет. Виски его были выбриты, а волосы уложены по бокам. Он был в чёрной рубашке и брюках. И – это что, дресскод? – тоже в солнцезащитных очках. От него пахло чем-то дорогим и мужским. Сам граф Дартер. Да, он был крайне хорошо сложен.

– Здравствуйте, граф Дартер…

– Давай на ты. И зови меня Виктор.

– Хорошо, Виктор. А я – Рина.

– Я знаю.

Виктор медленно подошёл ближе и остановился рядом с девушкой. В нос ей ударил терпкий запах парфюма. Рина посмотрела в стёкла его очков. Виктор задержал взгляд на ней, а затем наклонился и подобрал её сумку.

– Пойдём, покажу тебе твою комнату, – выдохнул он в лицо Рине.

Та как зачарованная повернулась за ним. Шофёр куда-то успел испариться, а Рина и не заметила. И последовала за Виктором, плавно шагающим по гостиной. Мужчин, подобных ему, – тому, как он выглядит, держит себя, ощущает своё тело, – у себя в Провинции Рина не видела. Как и в Академии. И потому очарованно пялилась в его спину.

Он провёл Рину коридором, часть которого была освещена тусклым солнечным светом, льющимся через видовые окна, а по стене напротив шёл дверной ряд. Виктор толкнул одну из дверей, и девушка оказалась в маленькой тёмной комнатке. Трюмо с зеркалом, шкаф из чёрного дуба, широкая кровать, кресло-пуф и окно, выходящее на лес. Комната пахла дикой хвоей, словно ни один человек в ней ещё не жил. Виктор опустил сумку на пол, повернулся к Рине и снял очки.

И Рина ахнула, увидев его золотые глаза.

– Располагайся. Через час жду на ужин.

Медовый цвет заполнял зрачок, а радужки буквально золотились в темноте. Виктор дёрнул уголком губ, видя её завороженный взгляд. Рина, не мигая, смотрела на его лицо. А он, тем временем, прошёлся по девушке глазами – от лица, вниз до груди, задержался там, затем посмотрел на талию и спустился к ногам. Бросил напоследок взгляд на губы и плавно вышел из комнаты, не закрывая дверь.

Рина опустилась на кровать и выдохнула. Светящиеся глаза – признак человека, обладающего Силой. Рина никогда ещё так близко не встречалась с ними. Но более всего её беспокоило другое…

– Подумаешь, что красавец… Надо взять себя в руки. Я не такая девушка, что плывёт от одного брошенного томного взгляда. И вообще, я приехала сюда работать.

Рина ещё долго говорила сама с собой, приводя в порядок распалённый девичий разум. Как и все юные девушки, она любила читать романы про любовь. А ещё она жила в ожидании, предчувствии большой и светлой любви, и порой всматривалась в глаза мужчин, с которыми знакомилась, надеясь увидеть в них то самое… Ей было непросто усмирить воображение, унёсшее её так далеко от одного лишь взгляда золотых глаз, сильных рук и мужского запаха. Успокоиться удалось лишь тогда, когда все её вещи из сумки разлеглись по полкам шкафа. Рина достала Ори и повертела в руках медведя.

– Я вернусь, сестрёнка, – вспомнила Рина слова, что бросила малютка ей перед дорогой. И лишь только она вспомнила эти слова, как первое очарование графом сменилось каким-то другим, тягучим и тревожным предчувствием.

Рина сменила дорожную одежду на чёрный топ и чёрные штаны и вышла из комнаты. Она медленно шла по коридору, оглядываясь. Интересно, что скрывается за этими дверьми? В какой из комнат живёт Виктор? И сколько людей в этом доме вообще? Пытливый ум девушки уже позабыл о первом томном наваждении и сейчас вовсю анализировал обстановку. Дом поражал тишиной и полумраком, чёрное дерево хранило прохладу и пропускало хвойный запах. За стеклом виднелся двор с конюшней и бока чёрной машины, которая привезла сюда Рину.

Рина прошла коридор и очутилась в столовой. Большой круглый стол был накрыт на двоих, мерцали свечи, пахло персиками, что стояли по центру. В столовой горел электрокамин. По бокам, слева и справа, виднелись ещё две двери. Граф поднялся навстречу девушке.

– Прошу, садись. Сейчас принесут ужин.

– Спасибо. Ты зажёг свечи, это так… неожиданно, – улыбнулась Рина.

– Я люблю огонь, – хмыкнул Виктор и нажал на кнопку рядом с камином. Он разгорелся ярче, и Рине даже показалось, что в столовой стало теплее.

Из двери справа вышли два молодых парня в чёрных водолазках и джинсах. Они кивнули Рине. Один поставил на стол тарелки с едой, второй откупорил бутылку вина и наполнил бокалы. Рина с удивлением смотрела на молчаливых помощников, отстранённо делающих свою работу. Граф пристально смотрел на девушку.

Парни ушли, и граф поднял бокал.

– За знакомство, – улыбнулся он.

– Да, за знакомство, – улыбнулась в ответ Рина, хотя пить с начальником она вовсе не планировала.

Она сделала глоток. Терпкий виноградный вкус, сладкий запах и яркое послевкусие. Кажется, это было дорогое вино.

– Бутылка из моего погреба, – заговорил граф, сделав глоток. – Я собираю сорта из разных стран. Это вино Лангрии. Ты же отсюда родом, так?

– Да. Я училась в Лангрии, в Академии. А выросла в Провинции.

– Понимаю. Я и сам, как видишь, живу в провинции. В моей собственной.

Девушка вежливо улыбнулась. Что ж, завышенное самомнение графа было вполне обоснованным. Он действительно имел статус, деньги, власть, и мог ощущать себя господином мира. Однако Рина никогда не робела перед людьми власть имущими.

– Могу я увидеть архив?

– Уже? – удивился граф. – Ты только приехала. Отдохни, осмотрись. Завтра приступишь к работе. Но сегодня вечером я прошу тебя составить мне компанию.

– Понимаю. Тебе наверняка тут скучно. Ты часто уезжаешь?

– По работе – да. Дипломатические миссии. Раз в неделю я должен приезжать в Парламент. Но бывают периоды, когда я задерживаюсь дома. И тогда наступает тоска… В моём доме только стюарты да кони.

– Значит, мне не показалось, и у тебя действительно своя конюшня!

Рина оживилась, когда речь зашла о лошадях, и граф широко улыбнулся в ответ.

– Любишь животных, Рина?

– Да, особенно лошадей! Я росла с ними. У нас в Провинции есть ферма, где разводят коней. Я ходила туда работать, когда была подростком.

– Вот как. Интересно.

– Да, – Рина замялась, подумав, с чего бы вдруг графу было интересно слушать про провинциальную жизнь. Однако решила не смущаться, ведь однажды она пообещала себе не стесняться своего происхождения.

– Попробуй. Это чёрная треска, – граф сразу заметил, что девушка притихла, и решил перевести тему. Он указал на её тарелку.

«Так вот что это», – подумала Рина, глядя на аккуратные куски рыбного мяса. Девушка уже и забыла, когда в последний раз ела что-то помимо курицы, ведь в Лангрии не было моря, и рыба, привезённая из других Королевств, считалась дорогим продуктом. Но благоразумно не набросилась на пищу, а чинно кромсала ломтики ножом и вилкой, поглощая маленькие кусочки. Граф потягивал вино, не притрагиваясь к еде.

– Твоё первое впечатление?

– О чём? – спросила Рина.

– О доме. Этом месте, – повёл руками граф, глядя Рине в глаза.

– Твой дом весь из чёрного дуба. Это удивительно, ведь у него есть одно свойство. О нём мне рассказала мама, когда я была маленькой. Она говорила, что под кроной чёрного дуба можно оставить всю свою грусть. Его чернота заберёт все твои плохие чувства, и обнимет тебя, как тёплое одеяло. А ещё здесь ельник, прямо как тот, что растёт у моего дома. Будто рукой раздвинь лапы – и я увижу родную дверь. И я с радостью жду, когда смогу приступить к работе.

– Занятно, – сказал граф, делая глоток. – А почему ты отправила своё резюме?

– Потому что мне нужна работа. И я прекрасно подхожу по требованиям.

– Да, я заметил. Но всё же. Обо мне разное говорят…

Рина на миг застыла. Она не ожидала, что граф начнёт их знакомство таким образом. Но тут же взяла себя в руки.

– Говорят. Конечно, о молодом, красивом, богатом человеке, что живёт в глуши один, избегает любого общества и ничего о себе не рассказывает, будут говорить всякое. Я предпочитаю не верить слухам.

– Ты умная девушка, Рина.

Рина прожевала кусок трески, вставший поперёк горла. Ей нужна была эта работа. Нужны были эти деньги. И она знала, как отвечать на неудобные вопросы.

Вошёл парень и унёс тарелки. Пустую – Рины, и нетронутую – графа.

– Ты не голоден?

– Жду десерт. Попробуй, – граф протянул ей персик.

Рина взяла фрукт и укусила. Даже после вина персик оказался необычайно сладким. Девушка с удовольствием съела фрукт, облизывая пальцы и губы. Граф тоже укусил персик, наблюдая за Риной.

– Очень вкусно, спасибо.

– Бери ещё. Или уже хочешь на конюшню?

– Что? Конечно хочу! – Рина подскочила с места, и граф тихонько рассмеялся.

Девушка чуть ли не бегом направилась к конюшне, забыв о всех нормах приличия. Граф улыбался всю дорогу, а Рина щебетала, не умолкая:

– У моих соседей есть кобылка по кличке Фрея. Она вся белая и бархатная. В перерывах между учёбой я ходила к ним и возилась с Фреей. Иногда ездила по лесным тропинкам, хотя Фрея боялась зверей и птиц.

– Интересно. Значит, умеешь в седле держаться?

– Вернее сказать, без седла. Я просто запрыгивала на спину лошади и уезжала в поля.

– Мои лошади тебе точно понравятся.

В конюшне было пять загонов, в каждом из которых пыхтела чёрная лошадиная голова. Все кони графа были такими же чёрными, как и всё остальное в его доме, а их глаза цвета чёрного оникса внимательно следили за Риной.

– Левиафан, ему четыре года. Ещё немного, и я буду объезжать его. Беовульф, его я выкупил у Президента. Порода ливрейский хор, свободолюбивые и гордые кони. Таким нужно особое внимание. А Президенту, знаешь ли, некогда возиться, у него вроде дел много…

Рина смеялась и гладила мордочки, подставляя руки под горячее дыхание коней. А граф улыбался, смотря то на своих питомцев, то на девушку, что была так очарована его конями.

– Кракен, его я купил первым. Привёз через пол земного шара из Негроли. Выкупил у шамана местного племени.

– Что? – глаза Рины округлились от удивления. Она слышала о племенах Негроли, которые жили вдали от цивилизации законами первобытного общества. До Негроли было сложно добраться, да и незачем. Но ещё сложнее было вести какие бы то ни было переговоры.

– Да, дело в том, что я ездил в Негроли с дипломатической миссией. А местный шаман, Ан-атэм, предложил мне взять в невесты его дочь. Она была той ещё дикаркой, и выглядела даже страшнее, чем её отец. Так что я решил просто откупиться от них. А коня мне дали в подарок, как тому, кто сделал самое большое пожертвование племени Негроли.

– Возможно, они вымогают таким образом деньги со всех послов мира, – рассмеялась Рина.

– Что ж, тогда мне было так страшно, что я ни о чём не думал, кроме того, как бы скорее уехать.

– Я правильно поняла – тебе было страшно от мыслей о женитьбе?

– Да, всё так…

Рина хохотала вовсю над рассказами графа о том, как он получал своих коней, приручал их, как проходил границы, ведя под уздцы диких необузданных животных, и как сейчас непросто держать пять жеребцов вместе. Графу доставляло удовольствие владеть вниманием девушки, видеть её живой отклик, смеющуюся синеву глаз, разливающийся от движений головы шёлк каштановых волос.

– Минотавр. Несмотря на имя, – это самый добрый конь в моей конюшне. И самый прожорливый. Я чуть ли не пинками заставляю его выходить из стойла и разминать жирные бока.

Минотавр лениво поднял голову на ласки Рины, а затем вновь уткнулся в миску с кормом из мюсли.

– А вот мой любимец. Танатос.

Рина подошла к последнему стойлу и наткнулась на пристальный взгляд двух чёрных омутов. Танатос замер, глядя девушке прямо в глаза. Она встала перед ним, не решаясь протянуть руку.

– Осторожно с ним, – граф подошёл к девушке и чуть наклонился к её уху, понижая голос. – Он свирепый. Настоящий монстр. Но если ты понравишься ему – он сделает для тебя всё, что захочешь.

Рина посмотрела на графа и столкнулась с его золотым взглядом. Он стоял так близко, что девушке стало неловко, и она тут же отвернулась. Она придвинулась к Танатосу и протянула руку. Конь миг смотрел на неё, не двигаясь, а после коснулся ноздрями протянутой ладони.

– Вот так, – голос графа звучал обжигающе близко. – А теперь погладь его.

Рина послушно коснулась щеки Танатоса. Тот стоял, не двигаясь, позволяя девушке гладить бархатную морду.

– Какой ты красавец, – выдохнула Рина. Танатос был крупнее, мускулистее и грациознее одновременно всех других коней графа.

Лошадиная голова подалась вперёд, и Рина потянулась к шее, трогала шёлковую гриву, перебирала пальцами, затем вновь возвращалась к щекам, носу, дотянулась до ушей. Танатос принимал ласку и чуть фыркал.

На улице раздались раскаты грома. Танатос вскинул голову и заржал. Граф прижал Рину к себе, уводя от стойла. Конюшня заполнилась ржанием.

– Они боятся грома. Думаю, отложим прогулку верхом на следующий раз.

Граф по-прежнему не отпускал Рину. Она посмотрела в его глаза, что снова блестели так близко.

– Не нужно. Они ведь закрыты в стойлах.

И отодвинулась от мужчины. Он смотрел на неё так, что Рине стало не по себе. Ей захотелось подойти и успокоить лошадей, но граф запретил:

– Пойдём в дом. Я запру конюшню и закрою окна. Задвижки звуконепроницаемые, кони успокоятся.

Граф стремительно направился к выходу, Рина еле поспевала за ним. Он захлопнул двери и нажал на кнопку рядом – на окна опустились плотные стальные жалюзи.

Рина подняла голову к небу, смотря на тучи, закрывающие солнце, и поймала капли дождя. Последняя августовская гроза – Рина хотела впитать её тепло, насладиться её прикосновением, прежде чем холодный воздух осени пронзит всё вокруг. Дождь полил сильнее, и Рина подалась вперёд.

– Пойдём в дом, а то простудишься, – граф смотрел на неё из-под навеса конюшни.

– Какой ты скучный! – засмеялась Рина, раскинула руки и побежала под капли.

Она кружила, смеялась и снова кружила, подставляя лицо тёплым потокам, вдыхая грозовой воздух и слушая раскаты. Граф стоял под навесом, не отрывая глаз от девушки и не мигая. Как завороженный жадно смотрел на струи, что стекали по красивому лицу, мочили ткань, выделяя женские округлые формы. У Рины чуть потёк макияж, а волосы облепили плечи. Виктор не выдержал и подошёл к ней.

– Прошу, ты вся намокла. Кто будет возиться с моим архивом, если ты заболеешь?

Рина ещё посмеялась, затем послушно направилась в дом.

– Горячий душ, живо! Приходи в гостиную, я скажу стюартам приготовить тебе чай.

– Ладно, граф зануда, – пролепетала Рина и побежала в свою комнату.

Граф ещё какое-то время стоял, смотря на закрывшуюся за девушкой дверь. Он сжимал кулаки и тяжело дышал, а по лицу его текла дождевая вода.

3

Рина проснулась до будильника. Потянулась под тёплым одеялом, открыла глаза. В комнате стоял полумрак. Дождь тянулся всю ночь, так что к утру с хвойных лап ещё падали капли, а небо заволокло тучами. Рина глянула в окно, любуясь утренней серостью. Внутри было тепло от ночного сна, и, кажется, вчерашнего чая и беседы с графом. Рина пила ароматный травяной настой, а граф потягивал вино. Они болтали обо всём – о Лангрии, о современной политике, о книгах. Рина рассказывала ему о своей учёбе в Академии Знаний, а граф – о своей работе на посту дипломата, которую недавно оставил, взяв отпуск на неопределённое время. Они говорили так, будто знали друг друга всю жизнь. И Рине было так легко общаться с ним, будто он и не был никаким графом вовсе, а лишь простым парнем из Провинции, что живёт по соседству. Где-то в глубине Рина понимала, что так не бывает. Но не хотела об этом думать.

Девушка приняла душ, втёрла в кожу крем, смешанный с арома-маслами ванили и розы, надела джинсы, что высохли за ночь после дождя, и чёрную рубашку. Расчесала каштановую копну, раскинув по плечам, и вышла в коридор.

Рине казалось, что дом ещё спал. Пол седьмого утра. Тишина и полумрак утреннего дождевого неба. Рина выскользнула во двор, желая проведать коней. На улице заметно похолодало.

Двери конюшни были открыты. Видимо, кто-то из стюартов проведал лошадей после грозы. Она шагнула внутрь, в нос ударил сырой запах земли и сена. Кони дремали, когда Рина проходила мимо. Она подошла к Танатосу. Тот встретил её пристальным взглядом, коротко втянул воздух и выпустил пар из ноздрей. Рина открыла дверь денника, а конь послушно отступил назад, давая ей войти. Она положила ладонь на его щёку и осторожно погладила. Танатос смотрел на неё, не мигая.

– Привет, красавец.

Танатос ткнул мордой в её грудь, девушка засмеялась и стала трепать его гриву. Вдруг конь резко вскинул морду и устремил взгляд в бок. Рина обернулась, выглянула из денника и увидела, как в конюшню вошёл граф. На нём была простая белая рубашка с расстёгнутым воротом, чёрные штаны, волосы ещё влажные после душа. Граф улыбнулся девушке и подошёл к ним.

– Ты ему понравилась. – Негромко сказал Виктор и зашёл в денник.

– Доброе утро, – чуть смутилась Рина. – Я подумала, что все ещё спят. И вот решила проведать, как они…

– Ты можешь делать в моём доме всё, что хочешь, Рина, – ответил ей граф и положил руку на морду коня. Танатос замер под его касанием.

Рина не знала, как реагировать на его слова, и негромко протянула:

– Спасибо.

– Как ты спала? – граф посмотрел на неё, и его глаза уже не светились золотом, а лишь теплились орехово-медовым оттенком.

– Прекрасно. Этот травяной чай творит чудеса.

– Могу просить делать его тебе каждый вечер, – улыбнулся граф. – Ты ранняя пташка. Завтрак, кажется, ещё не готов. Но можем выпить кофе.

– С удовольствием, – улыбнулась Рина, и они направились в столовую.

Пока граф заваривал кофе, Рина думала о том, где же в доме находится архив, с которым ей предстояло работать. Кажется, те комнаты в коридоре, гостиная, столовая и кухня – вот и весь дом. А кроме конюшни и гаража Рина не заметила пристроек. И где же то огромное собрание документов, книг и газет, о которых значилось в вакансии? Неужели те два стеллажа в гостиной и были тем архивом, о котором писал граф?

После завтрака Рина узнала ответ. Граф поманил её за собой, открывая дверь в конце столовой. Она располагалась по левую сторону, и за ней скрывался небольшой чуланчик с хозяйственными принадлежностями. Граф повернулся к Рине и сказал:

– Ты так хотела увидеть архив. Добро пожаловать.

Это что, шутка? Но граф и не думал шутить. Он нажал на кнопку сбоку, и пол чуланчика исчез, а вместо него появилась лестница, ведущая глубоко вниз.

– Ого… – прошептала Рина.

Граф пропустил девушку вперёд. Ступени выглядели новыми и удобными, без сколов и трещин, а снизу не пахнуло ни сыростью ни плесенью, как это бывает при спуске в подвал. Хотя внизу всё же оказался… Нет, не подвал. Целый бункер, герметичный, вполне современный, представляющий собою архив. Стеллажи, заполненные бумагами, книгами, папками, многотомными собраниями простилались вперёд на несколько метров. Неяркий тёплый свет заполнял помещение, а над каждым из стеллажей висела отдельная лампа точечного света. Вот где хранились истинные драгоценности Лангрии. Рина восхищённо оглядывала архив, который казался в размере даже больше самого дома графа.

– Вот это да! Это же национальное достояние! Да здесь книг больше, чем в библиотеке Академии Знаний…

– А я ошибался, думая, что самое сильное впечатление на тебя произвели я и Танатос. Надо же, сколько восторга в глазах…

Рина даже не услышала, что сказал Виктор. Она осторожно двинулась к стеллажам, желая познакомиться. Граф собрал коллекцию всех времён и народов. Здесь были фолианты, что стояли дороже её дома в Провинции. Были имена писателей всех эпох. Были секретные архивные документы, о которых Рина только слышала на уроках истории, но не могла получить доступ к ним, согласно местным законам. Были личные дневники исторических деятелей, и Рина не сомневалась – то были оригиналы. Она ходила, читала, смотрела, но боялась притронуться к книгам. Виктор дал девушке время осмотреться, а потом сказал:

– Сейчас тут царит хаос. Твоя задача выстроить систему, присвоить номера, заново распределить книги по стеллажам и внести всё в электронную таблицу. Ноутбук здесь. Я, конечно, буду помогать тебе. Работы, как и значилось в вакансии, – много.

Рина перевела на графа затуманенный взгляд. Девушка находилась под огромным впечатлением:

– Но откуда это всё у тебя? Ведь это же… Вот дневник Рифиуса третьего. Но ведь все его записи сгорели во время пожара в 1564! А это же… Это ведь тетради Джона Райджера, первый черновик его романа «Пустоты»… Но Райджер уничтожил его! Так откуда?…

– Рукописи не горят, Рина. И потом, я ведь говорил, что у меня большие связи и большой капитал. Я могу получить весь мир. И выбрал книги.

– Это просто невероятно, – шептала Рина, не веря, с чем ей предстоит работать. Не веря своему счастью. – Я могла бы жить тут и заниматься этим сутки напролёт!

– Это значит, я не ошибся в выборе архивариуса. Именно это мне и нужно, – улыбнулся граф. – Ну что, приступим?

Рина вместе с графом, надев перчатки, разбирали стеллажи, составляли классификацию и рубрикатор, раскладывали, собирали, отодвигали книги. Снова ставили, вносили пометки в компьютер. Рина постоянно отвлекалась на авторов, названия и содержание. И поражалась вновь и вновь, видя очередной редкий экземпляр. Граф с лёгкой улыбкой наблюдал за горящими глазами девушки и позволял ей не торопиться, листать, что-то читать, мечтательно вздыхать и браться за следующую книгу.

– Обычно девушки смотрят так на косметику. Или платья, – не выдержав, хмыкнул граф.

– Ну а это ты как раздобыл?? – пропустила Рина его комментарий.

В руках у неё была автобиография Циммера, одного из самых кровожадных политиков в истории Сведённых Королевств. Почти триста лет назад он устроил настоящую резню, уничтожая всех, кто владел магическими способностями. Его псы – наёмники-убицы – вынюхивали следы силы и вырезали всех – от стариков до младенцев. Циммер считал, что маги способны совершить переворот. Боялся их и обвинял в сговоре с нечистой силой.

След той резни тянется и по сей день. В королевстве практически не осталось людей, как граф Дартер, рождённых с даром, будь то светлый или тёмный. Большинство такие, как Рина – потомки магов, которые получили в наследство лишь повышенную чувствительность, депрессивные эпизоды – следы от поцелуя тёмных сил, череду внутриличностных конфликтов вследствие утраты той части души, где теплилась магия, и проблемы с серотонином. Единицы людей, рождённых с силой, составляли королевскую элиту. Президент входил в их число. И граф, по всей видимости, тоже, только вот Рина не могла понять, в чём заключался его дар. Циммер уничтожил и сведения, где были приведены изучения силы и характеристики способностей. Циммер в автобиографии, слогом почти невменяемого человека, описал причины и мотивы геноцида. Книга была запрещена к чтению и распространению. А у графа стоял её оригинал.

– Я не добыл её, – ответил граф. – Она перешла мне по наследству.

Кажется, у Рины был ужасно красноречивый взгляд, потому как граф громко рассмеялся.

– Это не то, что ты думаешь. Один из приближённых Циммера – мой далёкий предок. Он успел сохранить архивы тирана в тот момент, когда за Циммером пришли повстанцы. Он не мог позволить уничтожить архив, ведь это – история. В общем, любовь к книгам у нас семейное.

Рина заглянула в текст. Она не видела даже отрывков в учебниках, только сухие пересказы историков и биографов. И вот он перед ней – поток сознания жестокого тирана, оправдывающего свои преступления высшей целью сделать общество лучше. Рина читала, не погружаясь, стараясь смотреть отстранённым взглядом историка. Получалось всё сложнее, и девушка захлопнула книгу.

На одной из полок Рине попался очень необычный экземпляр – меньше по размеру, чем другие книги, а корешок – шире. Но когда девушка достала его, то поняла, что это вовсе не книга, а небольшой ящичек, по всей видимости закрывающийся на ключ, хотя замка Рина не увидела, кроме одного крошечного отверстия сбоку. Рина потрясла его и спросила, что с ним делать. Граф взял из её рук ящик и убрал под один из стеллажей:

– Видимо, случайно поставил.

К вечеру граф и Рина создали классификацию с разделами и подразделами. Документы, дневники в двух стеллажах, исторические справки в трёх, литература по истории, философии, законам Королевства – следующие. Трактаты и учения дальше. За ними бесконечное множество коллекционных изданий художественной литературы. И так далее. Вышло около двадцати разделов.

– Вот это да, – подытожила девушка и потянулась.

Граф удивлённо воскликнул:

– Рина, прости! Уже десять вечера. Я привык много работать, но совсем забыл, что тебе нужно больше отдыха…

– Сколько? – Рина, не веря, уставилась на часы. – А я и не заметила. И, кстати, я тоже привыкла много работать.

– Всё, есть и спать, – скомандовал граф и вывел девушку из архива.

Рина упиралась, желая ещё посмотреть книги, но граф приказал ей отдыхать.

– Завтра продолжим. Впереди много времени, успеешь.

Быстро поужинав, Рина направилась в комнату. Только после еды она почувствовала, как валиться с ног от усталости. Наспех приняв душ, девушка провалилась в сон.

Граф стоял напротив. Фигуру его скрывали клубы чёрного тумана, но Рина чувствовала, – это он. Золотые глаза светились в темноте и смотрели на девушку хищно. Рине было не по себе от этого взгляда. Она хотела что-то сказать, но граф исчез. А после – девушка спала до утра, и ничто не беспокоило её сон.

4

Постепенно Рина осваивалась в доме графа. Первые дни она проводила, не отрываясь от работы. Переносила книги, вносила данные, расставляла на полках, стирала пыль, подклеивала старые корешки, надевала новые обложки поверх обветшалых. Работа её замедлялась ещё и тем, что она имела дело буквально с достоянием нации. Книги были настолько ценны, и в то же время в плачевном состоянии, что она действовала с особой осторожностью. Медленно доставала книги, осматривала, где есть повреждения, просто застывала, изумлённая тем, что держит в руках. Иногда она позволяла себе отвлечься и заглянуть в содержимое, и увлекалась чтением, не замечая, как проходит время. Виктор в архиве не появлялся, поскольку девушка заверила его, что теперь помощь ей не нужна, и она может продолжить сама. Ей было неловко, что граф работал с ней наравне, но всю зарплату получит она. Поэтому, отделавшись от графа, Рина работала, можно сказать, в своё удовольствие, не отвлекаясь на красавца хозяина дома. Но иногда, конечно, приходилось. Например, за ужином, который плавно перетекал в беседы с бокалом вина в гостиной. Когда Рина вечером выходила из архива, граф уже ждал её в кухне. Стол был накрыт, Ингвар услужливо подставлял блюда, украдкой разглядывая Рину. Граф не давал ей заговорить с ним, перетягивая её внимание на себя. Рина немного забавлялась, представляя, как Ингвар сначала готовит это всё, а после моет посуду. Трудно было представить, что в глушь, куда забрался граф, прилетает доставка еды. Хотя представить Ингвара в фартуке за фаршировкой курицы было ещё труднее.

Делая вид, что ест (Рина часто отказывалась от ужина, следя за фигурой), она поддерживала светскую беседу с графом. Тот охотно рассказывал про свои приключения за время посольских миссий, Рина, в свою очередь, разбавляла всё шутками, отчего граф хохотал. Затем они брали бутылку вина и перемещались в гостиную, где брали какую-то книгу и начинали обсуждать. Часто обсуждение любой книги сводилось к тому, как граф рассказывал про похожие случаи из жизни. Ему каким-то чудесным образом удавалось всё преподнести как достижение. И также чудесно оказывалось, что с ним приключалось много чего.

Так, например, граф рассказывал, что побывал во всех Королевствах, водил дружбу с аборигеном из племени острова Кени, три раза попадал в перестрелку на улицах Нижнего Королевства в особо опасном регионе Старограда, однажды основал собственное издательство, которое быстро обанкротилось из-за его любви к печати экспериментальных произведений современной литературы, что граф знает многих современных музыкантов и певцов лично, и ещё много чего другого. Хотя, на взгляд Рины, графу было не больше 35, но усомниться в его рассказах ей и в голову не приходило. Всё это он рассказывал живо, в мельчайших деталях, и глаза его загорались так, будто он вновь переживал всё это в своей памяти.

Ровно в девять граф удалялся в свой кабинет, продолжив работу, а Рина выходила проведать коней. Она чистила извалявшихся за день в опилках и собственных какашках животных, гладила морды, расчёсывала гривы, счищала грязь с копыт. Затем брала одного из вороных красавцев и выводила на прогулку. Она уходила в лес недалеко от дома, останавливалась на полянке, и пока конь жевал траву, Рина наслаждалась еловыми видами. Затем она заводила коня в стойло и шла греться в дом, а после, приняв душ, залезала в кровать, читала что-то из романов, которые брала в гостиной, и засыпала, не дочитав очередную главу.

Среди ночи её будили странные шорохи, словно под кроватью кто-то скрёбся. Рина вздрагивала и после долго не могла заснуть, со страхом всматриваясь в темноту комнаты. Затем она включала свет прикроватной бра и дочитывала главу книги. Чтение её немного успокаивало, и она засыпала беспокойным сном.

Так прошла первая неделя её пребывания в доме Виктора. Тихо, мирно и даже более чем приятно. Рина слабо представляла себе, что её ждёт, когда собиралась к графу. Всё оказалось не так плохо. И всё же ей не удавалось до конца освоиться. Она не чувствовала себя в этом доме спокойно. Тишина закрытых дверей, мимо которых она проходила, пугала её. Одна из них – её комната, вторая – кабинет графа, третья, возможно, его спальня, а остальные три? Рина не решалась проверить, что за ними, но догадывалась, что там живут стюарты.

Порывы ветра били в окно. Хотя дом графа находился в окружении ельника, деревьям не удавалось скрыть его от урагана, что пришёл с первыми осенними днями. В Лангрии его называют Индира в честь древней богини грома и молний. Индира приходит в начале сентября, и каждый житель Провинции, ожидая страшную гостью, заколачивает окна и двери домов досками. Мужчин в их доме не было, и Рина колотила доски сама. Она приезжала из Академии домой на время Индиры, чтобы помочь родным и удостовериться, что их дом не снесёт ветром. Порой такие трагедии случались в их регионе. Никто не выживал.

Вечером приходил Алекс и перебивал за Риной доски для надёжности. В прошлом году он также пришёл в их дом, и пока мама пекла пироги к чаю, а Бетти пыхтела над учебником, пытаясь читать, Рина вместе с Алексом проверяли прочность досок. Дом их был маленький, в три окна, так что они быстро управились и сели на крыльце, следя за тем, как на небе быстро проносятся облака, гонимые надвигающейся Индирой.

– Слушай, а что ты планируешь делать, когда закончишь Академию? – спросил Алекс, затягиваясь сигаретой.

– Я хочу начать преподавательскую деятельность в Лангрии. Также устроиться в архив Парламента. У них есть ночные смены, я смогу совмещать.

– То есть ты хочешь остаться в Лангрии?

– Да. А что мне здесь делать? Никаких перспектив, сам знаешь.

– Ты могла бы работать у нас на ферме. Ты ведь любишь лошадей. Мы можем открыть свой конный клуб, и богатые детишки Ланргии будут приезжать к нам кататься и скакать по полям. Как тебе идея?

– Не знаю, Алекс… Вообще-то, у меня большие планы. Я бы не хотела всю жизнь провести на ферме. Я не для этого столько лет отлично учусь. Сейчас я на хорошем счету в Академии, и мне нужно…

– Да-да, знаю. – Алекс затянулся и бросил окурок. – Прости, ты права. Давай, дерзай. Хоть кто-то из нас добьётся чего-то большего.

– Алекс.

Рина посмотрела на парня. Тот отвёл взгляд.

– Алекс, я же не это имела в виду. И не хотела тебя задеть.

– Рина, ты во всём права. – Алекс повернулся к ней и взял за руку. – Ты молодец. Ты даже не представляешь, как твоя мама гордится тобой. Да и моя мама тоже гордится тобой. И мой брат. И даже моя тётя. Просто я понимаю, что в этой твоей жизни, возможно, не будет места для меня. Ведь я мало что способен делать, понимаешь? Я не такой способный, как ты.

Рина отняла руку. Она не понимала, как реагировать на его слова.

– Алекс, не начинай. Мы это уже обсуждали.

– Да. А знаешь, кажется, пироги готовы.

– Иди, я подойду.

– Ладно.

Алекс встал с крыльца и зашёл в дом. Рина услышала радостный смех, Алекс любил веселить её маму и Бетти. Она глубоко задумалась. Такого ли мужчину ей хотелось видеть рядом с собой?

Рина вспоминала их разговор, лёжа в кровати. Грохот Индиры разбудил её, и она так и лежала, пялясь в потолок и вспоминая события прошлого года. С тех пор их отношения только ухудшались. Они редко виделись из-за учёбы Рины. Да и она не стремилась. Девушка надеялась, что работа у графа станет первым серьёзным шагом на её пути по карьерной лестнице, ведь это солидный пример для портфолио. А Алекс… Он прав. Он не такой способный, как Рина. Она получала высшие баллы, много читала и писала, выступала на конференциях, знала, кому следует улыбаться, легко заводила контакты. И рядом с собой она бы хотела видеть мужчину одного уровня. Да вот хотя бы граф Дартер…

– Нет, высоко берёшь.

Рина одёрнула себя. Виктор был слишком большой шишкой для неё. Да и вряд ли относился к ней как-то иначе, чем как просто к наёмной работнице.

– Между прочим, к наёмной работнице с шикарными волосами и осиной талией!

Рина обиделась на свои же мысли, но затем слегка рассмеялась. Ветер так и бил в окно. Тут же она снова услышала странный шорох под кроватью и вскочила от испуга. Рина отошла в дальний угол комнаты и замерла, прислушиваясь. Странный скрип донёсся с другого угла комнаты. В окно резко ударила ветка, Рина вскрикнула и зажгла свет. Она подышала, восстанавливая сердцебиение. А после глянула на часы. Половина седьмого утра. Рина вздохнула и направилась в ванную. Спать она точно больше не собиралась.

Рина заварила крепкий чёрный кофе в турке, добавив щепотку перца и корицы сверху – её любимый рецепт. Она жевала банан и пила напиток, глядя, как за окном гнутся от ветра еловые лапы. В столовую вошёл Ингвар.

– Доброе утро, дорогая, – пропел стюарт и сел напротив. На нём не было очков, и Рина увидела два изумрудных глаза, чуть светящихся в сером утре.

– Ингвар, так ты тоже?..

– Что тоже? Тоже маг? Всё верно. Но я маг никудышный, моя сила слабо проявляется. Поэтому я всего лишь стюарт. Но всё равно вхож в дом элиты, как видишь. И кстати, не знал, что ты ранняя пташка.

– Меня разбудила Индира.

– Ах, вот бы и меня будила женщина с утра, а не этот будильник. Может, займёшься этим?

– Там ещё остался кофе, – Рина сделала вид, что не услышала его слов.

– Да ладно тебе, я же шучу. Почему ты такая серьёзная?

Что-то Рине подсказывало, что граф не обрадуется, узнав, в каком тоне ведутся беседы между ней и его стюартами. Потому девушка взяла чашку и бросила:

– Хорошего тебе дня, Ингвар.

– Ты не доела, дорогая…

Рина захлопнула за собой дверь в чулан и спустилась в архив. Что ж, начнёт сегодня работать раньше.

Время близилось к обеду. Рина дошла до конца дальнего стеллажа, разобрав верхние полки, и взялась за ряд папок. Она вытащила одну и раскрыла, чтобы определить раздел для неё. Девушка удивилась. Она ожидала увидеть документы, но внутри папки лежали газеты. Она проверила и остальные – ряды чёрных корешков скрывали периодику, обычные ежедневные газеты, в которых печатались глупые анекдоты, кроссворды и «жёлтые» новости.

– И что вы тут забыли? Это ценнейший архив. Вы вообще в курсе, что вам тут не место?

Рина удивилась, зачем графу нужно было собирать газеты и хранить их, наряду с другими книгами. Она решила спросить об этом за ужином. Но на ужине Виктора не было. Рина вышла из архива, а в столовой её встретил Ингвар. На столе стояла пустая посуда и открытая бутылка вина. Ингвар потягивал напиток. Он подмигнул девушке, когда та вышла.

– Виктор ещё не приехал. Найди себе сама что-нибудь поесть. Я не прислуга, чтобы ты знала. Или хочешь, выпьем вместе?

Ингвар так мерзко улыбнулся девушке, что ей не хотелось ни есть ни пить в его присутствии. Она сдержанно мотнула головой. Но вдруг спросила:

– Слушай, а у вас же есть телефон тут?

– Пф. Смешная ты. Таким людям, как граф, нельзя иметь телефон. Прослушка, все дела. Понимаешь?

– Ладно, а у тебя есть телефон?

– Тебе зачем?

– Хочу узнать, как моя семья пережила ураган.

– С ними всё в порядке, не беспокойся.

– Откуда ты знаешь?

Ингвар пристально посмотрел на Рину, затем оскалился в жуткой улыбке.

– А знаешь, у меня есть телефон. В моей комнате. Пойдём?

– Зачем идти в комнату. Ты ведь можешь принести его сюда?.. – осторожно сказала Рина.

– Дорогая, – с придыханием ответил Ингвар. Его жеманность убивала Рину. – Не могу. Граф узнает, что в доме есть телефон, голову оторвёт. И тебе и мне. Так что пойдём.

– Л..ладно, – вдруг заикаясь, ответила Рина. – Пойдём.

Ингвар вновь оскалился, встал и направился к коридору. Рина поспешила за ним, пытаясь успокоиться. Ей всё это не нравилось, он ей тоже не нравился, но выбора не было. Ингвар остановился у одной из дверей, что была ближе всего к столовой, и распахнул. Рина не решалась зайти, из коридора осматривая скупую обстановку комнаты стюарта.

– Ну что ты встала. Не стой на пороге. Заходи. Телефон лежит в тумбочке.

– После тебя, – Рина не сдвинулась с места и натянула вежливую улыбку.

– Как скажешь.

Ингвар улыбнулся и прошёл в комнату. Он остановился у тумбочки, развернулся и посмотрел на Рину.

– Вот, телефон здесь.

Он показал на ящик, но не спешил его открывать.

– Хорошо. – Рина не знала, что делать. Как заставить его достать телефон. Заходить ей совсем не хотелось.

– Подойди, как же ты будешь звонить, если будешь стоять там?

Рина вздохнула и медленно вошла в комнату. Дверь за ней вдруг захлопнулась, и они с Ингваром оказались в темноте. Два изумрудных глаза уставились на Рину и горели во мраке комнаты. Жуткое зрелище, словно не было ни тела, ни головы, а только непроглядная темнота, из которой смотрят два зелёных огня.

Рина медленно подошла к стюарту. Тот открыл ящик. Рина опустила глаза и увидела телефон. Она быстро взяла его, сняла блокировку и набрала номер. Поднесла к уху, радостная, что услышит голос мамы, но… Ничего. Тишина. Ни гудков, ни других сигналов.

– Я же сказал, телефоны запрещены.

Ингвар прошептал прямо в ухо девушке. Она и не заметила, как он склонился к ней. От испуга Рина выронила телефон и побежала к двери. Она замешкалась, ища в темноте ручку, распахнула дверь и выбежала на улицу.

Индира успокоилась, вернее, перекинулась на другой регион, и Рина решила вывести Минотавра и себя на прогулку. Да он просто поиздевался над ней! Что это за сорт мужчин, которым нравится издеваться над девушками… Рина проследовала в конюшню, скормила коням половину мешка морковки, затем надела недоуздок Минотавру, взяла корду и вывела коня. Тот беспокойно фыркал, всё ещё ощущая Индиру.

– Ну, малыш, успокойся, – Рина хлопала его по шее. – Всё хорошо. Не бойся, Тав.

Рина ласково называла его Тавик, что было гораздо приятнее Минотавра. Тавик послушно шёл вперёд, водя носом, но когда добрался до полянки с травой, тут же забыл про все свои страхи.

В лесу темнело. Рина витала где-то в своих мыслях, и не заметила, как темнота подкралась к еловым лапам. Тропинку уже было едва видно, а хвойные ветви густой стеной скрывали огни дома. Рина поёжилась. Минотавр резко вскинул голову и стал вглядываться в темноту. Риина напряглась.

– Что такое, Тавик? Пойдём домой?

Конь не двигался и смотрел прямо на деревья. Рина пригляделась, пытаясь понять, что он видит. Слева послышался треск веток, и девушка обернулась. Рина застыла, увидев зелёные маленькие огни, которые зависли прямо между веток. Она тяжело задышала и прижалась к боку коня. Тот заржал, и огоньки пропали. Рина огляделась, вновь посмотрела туда, где горели огни, но видела только темноту. Она отозвала коня, Минотавр зашевелился, и девушка спешно повела его по тропинке, покидая мрак леса.

Она пыталась дышать, прогоняя страх, чтобы не провоцировать ещё и коня, поскольку лошади безумно чувствительны к эмоциям людей. Ей казалось, что она заблудилась, и уводит коня не к дому, а всё дальше, в темноту. Она быстро шла, таща за собой Тавика, стараясь не обращать внимания на треск веток, доносившийся по мере её пути то с одной, то с другой стороны. Она почти бежала, пока, наконец, не прошла через лапы елей, за которыми виднелся дом. Рина облегчённо вздохнула.

Она сбавила темп и повела Минотавра к конюшне. Дом казался пугающе мрачным. За панорамными окнами виднелся свет гостиной, а сам дом казался таким же чёрным, как и всё вокруг. Чёрные стены и крыша сливались с мраком. Рина отвернулась и раскрыла двери конюшни.

Внутри стоял граф. Он гладил Танатоса и обернулся, когда Рина вошла.

– Рина, я тебя везде искал.

Граф тут же подошёл к девушке и взял из её рук корду, заводя Минотавра в стойло.

– Я вывела его попастись. Забыла, что после прихода Индиры рано темнеет.

– Всё в порядке? Ты дрожишь.

Граф обеспокоенно смотрел на девушку. Та мотнула головой.

– Да, всё хорошо. Замёрзла только.

– Пойдём в дом, нужно что-нибудь выпить.

Рина была рада, что встретила графа. Её страх как рукой сняло. Они прошли в гостиную, граф отлучился и тут же вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами. Налил Рине и подал напиток.

– Тебя что-то напугало в лесу? – спросил граф, глядя, как девушка набросилась на вино. Рина чуть поперхнулась:

– Да, в тёмном лесу мерещится всякое…

– Например?

– Не важно.

– Не стоит ходить одной в лес. Тем более вечером.

– Ладно.

Граф сделал глоток, глядя на девушку. Рина неловко опустила глаза.

– Я отлучался по делам. Обычно я часто бываю в разъездах.

– Не удивительно.

– Кто-то из стюартов плохо себя вёл?

– О чём ты?

Рина пришла в себя и состроила невинный взгляд. Жаловаться она вовсе не собиралась. Да и не на что было. И лишние проблемы ей были ни к чему. Граф долго смотрел ей в глаза, чуть хмурясь, а потом отвёл взгляд.

– Я бы хотела узнать, как мои родные. После урагана.

– Об этом не переживай. Мои люди за ними присматривают. У них всё в порядке.

– Спасибо.

Рина облегчённо вздохнула. Она допила вино и попрощалась с графом, намереваясь залезть под горячий душ. Граф потёр уставшие глаза, и залпом осушил бокал. Странная мысль пройти за девушкой в комнату и бросить её на кровать пришла к нему в голову, и он тут же её отбросил. Нет, ещё не время.

Вода сняла напряжение и усталость. Горячий поток обволакивал кожу, а вино согревало изнутри. Девушка выключила воду, наспех обтёрлась полотенцем и набросила шёлковую ночнушку. Она забралась под одеяло и заснула, не в силах даже почитать перед сном. А во сне её окружили еловые лапы, и за ними Рина видела то зелёные огни, то золотые. Они смотрели на неё со всех сторон, а Рина не знала, куда от них убежать.

5

И вдруг всё изменилось. На следующий день граф просто спустился в архив со своим ноутбуком, сел и стал работать. И пока Рина носилась из угла в угол, переставляя книги и документы, граф всё это время, хотя и был погружён в свои дела, не покидал архива. Оба так увлеклись работой, что пропустили обед, и вышли только к ужину. Стол, как скатерть-самобранка, был полон угощений, и только агрессивные стуки ножа по разделочной доске, доносившиеся с кухни, говорили о том, что еда появляется не сама собой, а выходит из-под хозяйственного ножа Ингвара.

– Над чем ты сегодня работал?

– Президент готовится к выборам, я веду его кампанию.

– Точно, я и забыла, что скоро голосование.

– Хм.

Как бы понимать это графовское «хм»? Рина не хотела прослыть не социально-активной гражданкой в глазах представителя власти и попыталась исправить ситуацию:

– Вообще, я каждые выборы хожу. И голосую за Президента.

– Вот как? Ты, значит, политическая активистка?

– Ну, не совсем…

– Не оправдывайся. Я прекрасно знаю, как в бедных регионах обстоят дела с отношением к политической машине. Поверь, мы делаем всё возможное, чтобы эту ситуацию улучшить.

Рине показалось, что что-то подобное она слово в слово слышала от Президента и его свиты в одном из прямых эфиров, которые включала её мама на кухне за готовкой. Сначала они мешали Рине сосредоточиться на учёбе, но монотонность и однообразность речи политиков, в конце концов, не мешали работать, а даже наоборот вводили в состояние рабочего потока. И всё же, переехав в Академию, Рина не включала больше эфиры.

– Прогуляемся?

Граф заметил, что девушка задумалась. Портить ужин разговорами о работе ему не хотелось.

– Да, с радостью.

Рина забежала в комнату, взяла куртку. Граф накинул пиджак на плечи поверх атласной рубашки. Они шагнули за порог. После Индиры стояла бодрящая свежесть. Сумерки лёгкой тенью легли на верха ельника, а через ветки ещё пробивались лучи закатного солнца. Оранжевый контур зелёных лап выглядел, как нарисованный пейзаж, и Рина залюбовалась. Они шли медленно по тропинке, удаляясь в лес.

– Давно я не гулял тут.

– Почему?

Рина посмотрела на графа. Статная фигура мужчины казалась такой же величественной, как и ели за его спиной. А аромат его парфюма смешивался с древесными нотами ельника. Он повёл плечом.

– Даже не знаю… Какой смысл?

– В прогулках?

Рина удивлённо посмотрела на него.

– Стой, ты правда не понимаешь? А ну-ка остановись.

Граф насмешливо сдвинул брови, но послушался. Рина подошла к нему ближе.

– А теперь посмотри вокруг. Что ты видишь?

– Рина.

– Давай, мистер Дартер. Ответь мне.

– Ёлки. Кусты. Палки валяются.

– Ты совсем не романтик… Неужели ты не видишь, как красивы эти деревья? Эти идеальные лапы елей, с их мягкими иголочками и чудесным запахом хвойной смолы. А листья, опавшие с боярышника, пахнут землёй, прошедшим дождём и чуть отдают сладостью ягод. А наверху…

Рина посмотрела наверх, и графу невольно проследил за её взглядом.

– … а наверху, вот там, видишь? Уже звёзды виднеются. Чуть станет темнее, и увидишь созвездия. А ещё, послушай, слышишь?

Граф не понимал:

– Что слышу?

– Ничего. Тишина. Это ели укрывают нас от звуков мира, и дают послушать тишину. И это самый прекрасный звук, который только может быть в лесу. Но потом, если прислушаться, то ты услышишь, как бежит ёжик и ветка хрустит под его лапой, как птичка скакнула с ветки, и ветка выгнулась со скрипом, и как сухая кора потрескивает от ветра.

Рина посмотрела в глаза мужчины, те чуть тлелись золотым светом.

– Понимаешь?

– Наверное…

Граф не понимал, но не хотел её расстраивать. Что-то в её восторженном взгляде было такое, что самого его невольно заставляло проникнуться настроением девушки. Рина зашагала дальше.

– Я часто ходила гулять в лес у дома.

– Не боялась?

– Да что же в лесу страшного? Нет, не боялась. Ведь мы не у дикого леса жили. Так, чуть с тропинки свернёшь, и вышла на дорогу… Я собирала грибы и ягоды. В хороший день приносила ведро черники, и мама пекла пироги для нас с Бетти.

– Мило. Хотел бы и я…

Граф не договорил. Сработало устройство в его кармане. Граф достал небольшой квадратный девайс, который светом и звуком взывал ко вниманию.

– Что это? Впервые такое вижу.

Граф вздохнул и отключил устройство.

– Это пейджер нового поколения. Использую для безопасной связи по рабочим вопросам.

– А, работа…

– Да, пора возвращаться.

Они быстро дошли обратно, и спокойное настроение Рины уходило с каждым шагом, приближающим её к дому. Графа уже ждал один из стюартов у заведённой машины. Прежде чем сесть, он сказал:

– Не сиди долго за книжками. Думаю, я сегодня не вернусь домой, ложись пораньше. Завтра увидимся.

И уехал по своим важным делам. Рина вздохнула чуть печально и пошла на конюшню, порадовать себя общением с конями.

– Танатос, ну как так! Такой благородный конь, а весь извалялся в какашках и опилках!

Рина счищала засохшую грязь с боков коня, тот блаженно фыркал и периодически тыкал носом в плечо Рины, требуя ласки. Девушка чесала конью морду и продолжала тереть. Танатос вдруг прижал уши и вытянул нос вперёд.

– Что такое?

– Салют, дорогая.

Ингвар появился, словно из ниоткуда, напугав коня. Тот заржал и отскочил назад, Рина успокаивающе хлопнула его по шее.

– Ингвар! Нельзя так подходить к лошади. Они пугливые.

– Да ну? Вот эта махина?

– Ты сюда вообще заходишь? Не знаешь, как себя с ними вести?

– Принцесса, мне хватает и того, что я торчу на кухне. А навоз за ними убирает конюх.

– Ни разу его тут не встречала.

Рина вышла из стойла и закрыла дверь. Танатос беспокойно водил ушами.

– Всё потому, дорогая, что конюх приходит утром, пока ты возишься с книжками.

– Понятно. Зачем ты пришёл?

– Ну что ты такая грубая? Может, я тоже захотел пообщаться с коняшками? Они ведь такие милые.

Танатос недвусмысленно заржал.

– Научишь меня?

– В другой раз. Я собиралась спать.

– Бяка.

Рина посмотрела на Ингвара. Стюарт гадко улыбался и пялился на девушку. Глаза его опустились ниже. Рина сняла куртку перед чисткой и осталась в футболке с вырезом, открывавшем ложбинку груди. И сейчас взгляд стюарта упёрся прямо туда.

– Ладно, спокойной ночи.

Рина поёжилась и быстро прошла мимо. Ингвар крикнул ей вслед:

– Можешь не стараться.

Рина остановилась.

– Ты о чём? – она глянула на него через плечо. Стюарт оскалился:

– Не ты тут первая, не ты последняя. Понимаешь, о чём я?

Девушка не ответила, развернулась и убежала в дом. Ей не хотелось думать о том, что Ингвар имел в виду. Наспех приняв горячий душ, она нырнула под одеяло. Рука потянулась к книге, но, словно послушавшись графа, Рина не взяла роман, а выключила свет.

Ингвар развалился в гостиной, потягивая красную жидкость из бокала. Напротив него сидел стюарт с голубыми огнями в глазах. Они курили трубку, передавая друг другу и затягиваясь по очереди. В гостиной стояла кромешная тьма, клубился дым и поблёскивали зелёные и голубые огоньки глаз.

– Что за цирк он устроил, – протянул Ингвар, втягивая дым. – Эта идиотка даже не понимает, что никто бы просто так не пустил её в архив.

Ингвар выпустил огромное кольцо дыма и хмыкнул:

– Слишком ценны эти бумажки для Виктора.

– Я тоже не понимаю, зачем это всё, – отозвался его собеседник. – Зачем он так возится с ней. Она что, так хороша в постели?

– Гарри, она зубрилка из Академии. Всю жизнь провела в библиотеке. О чём ты вообще говоришь?

– Ах да. Забыл.

Стюарты загоготали.

– Слушай, а давай устроим ей веселье? – вдруг сказал Ингвар.

– Например?

– Мы сейчас одни в доме. Что если к Красной шапочке придёт серый волк? Понимаешь, о чём я?

Гарри посмотрел, ухмыляясь. Стюарты отставили бокалы. Игра началась.

Рина уже засыпала, как вдруг услышала звон стекла. Она резко вскочила с кровати и прислушалась. Из-за двери доносились грохот и глухие крики. Девушка подошла к двери и прислушалась. Шум не стихал. Тогда она открыла дверь. В этот момент в её комнату влетел Ингвар и прислонился к двери.

– В чём дело?

– Дорогая, как я рад, что ты цела.

Стюарт дрожал, на его лице был лёгкий испуг. Он будто не мог говорить, пытался перевести дух.

– Да что происходит?

– Я… Кажется, я забыл закрыть дверь, когда выходил проверить периметр. А когда зашёл, то увидел на пороге следы лап животного. У нас тут, знаешь ли, нет собак, и, кажется, это был волк.

– Что?!

– Да-да, в общем, он сейчас в столовой, громит всё, что видит.

В подтверждении словам Ингвара из-за двери донёсся грохот мебели. Рина вздрогнула.

– О чём ты говоришь? Какой волк?

– Дорогая, большой.

– Ты видел его?

– Я же говорю, следы! Они вели к столовой. И этот грохот…

За стеной опять громыхнула, послышался звон стекла и вой.

– Нам нужно закрыться в комнате и переждать. Мы можем забаррикадироваться! Давай, подвинем стол.

Стюарт бросился к столу, сбросил с него всё, что лежало. Книги грохнулись на пол страницами вниз, вещи Рины разлетелись по сторонам. Ингвар спешно придвинул стол к двери и упёрся руками в столешницу.

– Так-то лучше. Теперь он нас не тронет.

Рина стояла в растерянности. Сон быстро прошёл, она начала думать.

– Но ведь это не совсем правильно… Надо прогнать его. А что если он не уйдёт до утра? Вернётся Виктор, а ведь он не знает… Надо вызвать службу.

– Какая служба, ты что! Сюда нельзя никого вызывать. Газеты об этом сразу же напишут, а Виктор печётся о приватности. Меня тут же уволят…

– Ладно. Слушай, в доме есть ружьё?

Ингвар посмотрел на неё с удивлением.

– Ружьё?

– Ну да. Ружьё. Вы ведь стражи, личная охрана посла Президента и всё такое. У тебя должно быть хоть какое-то оружие.

– Да, знаешь, я его оставил в своей комнате. Как-то не подумал. Стыдно признаться, но я так испугался…

– Тогда давай возьмём оружие из твоей комнаты. Волк же в столовой. Мы возьмём оружие и напугаем его. Или застрелим, смотря как дело пойдёт.

– Ого. Да уж.

Ингвар явно смутился, но Рина не понимала, почему. Его реакция показалась девушке странной. И вдруг в голове её мельком проскочила мысль. Так быстро проскочила и не задержалась, однако Рина её расслышала.

– Если ты боишься, – выдохнула Рина и заговорила спокойно, – то я сама схожу. Ружьё всё в той же тумбочке, так?

И выжидающе посмотрела на Ингвара. Тот медленно кивнул.

– Не ружьё. Пистолет.

– Тогда отодвигай стол, защитник. И пропусти меня.

Ингвар медленно и не хотя отодвинул стол. Рина открыла дверь и выглянула наружу. Из столовой доносился шорох. Рина хмыкнула и вышла в коридор. Она тихонько зашагала в сторону комнаты стража, и услышала, как Ингвар выскользнул вслед за ней. Она открыла дверь и уверенно прошла к тумбочке.

– Второй ящик, – прошептал стюарт.

Рина открыла его и увидела гладкий ствол пневмата. Аккуратный пистолет легко поместился в руку. Рина подошла к стюарту и протянула ему. Тот взял оружие.

– С предохранителя снимешь? – хлопнула она глазками. Ингвар послушался. Рина выхватила пистолет из его рук и прошла к столовой.

Стулья валялись на полу, на столе разбросаны осколки еды и остатки ужина. В столовой было темно и тихо. Никаких хвостатых и зубастых хищников девушка не заметила. Рина критически осмотрела картину.

– Какой аккуратный волк. Даже ничего не погрыз.

Она вошла в столовую и встала у окна, вскинув пистолет. Ингвар стоял у входа.

– Сейчас я буду стрелять, Ингвар. Если ты не хочешь, чтобы волк побежал на тебя, лучше отойди.

– Дорогая, давай мы не будем стрелять в помещении… – громко сказал стюарт.

– Стрелять?!

Из кухни высунулась морда. Обычная, человеческая, с двумя нахальными синими глазами. Рина недовольно сверлила её взглядом.

– Не надо стрелять! Мы же пошутили. Шутка это, понимаешь?

Стюарт, что высовывался из кухни, с ужасом смотрел на пистолет в руках девушки. Рина силилась сдержать гнев.

– Вы меня что, за идиотку держите?

– Ладно, извини, дурацкая шутка!

Стюарт вышел из кухни. Это оказался коренастый парень с бородкой и выбритыми висками. Рина его раньше не встречала, но поняла по форме, что перед ней ещё один стюарт.

– Скажи, Ингвар? Мы просто шутили.

– Да, Рина, прости, как-то нехорошо вышло.

– Нехорошо?

Рина побледнела от злости. Ей хотелось кричать и бить посуду самой. И ещё немножечко всадить пулю обоим в лоб и закопать в лесу, ведь в такой глуши никто не найдёт их трупы. Она с силой выдохнула три раза.

– Слушай, правда, извини нас. Давай мы как-то сгладим это всё и…

Стюарт сделал шаг к ней. Рина невольно дёрнула руками, и тот попятился. Она вдруг поняла, что он испугался пистолета в её руках, и нервно засмеялась. Стюарты переглянулись и тоже заулыбались друг другу.

– Я не собиралась стрелять. Забирай свой пистолет. Это была очень дурацкая шутка.

Рина резко отбросила пистолет на стол и рванула из столовой, сбив по пути Ингвара, который мямлил что-то извинительное. Она вбежала в свою комнату, захлопнула дверь и подпёрла её столом. А после зарылась в одеяло и разрыдалась. Никто и никогда в жизни не издевался над ней так, как эти самовлюблённые ублюдки.

– Тоже мне, люди силы, – злобно прорычала она в матрас.

Сейчас ей очень хотелось, чтобы приехал Виктор и во всём разобрался. Поставил их на место, а Рину обнял и сказал, что она в безопасности. Однако граф так и не приехал, а она пролежала ещё часа два, плача и злясь, и уснула, совсем обессилив.

Утром она нехотя разлепила глаза под звон будильника. В свете утреннего серого солнца погром в комнате Рины смотрелся совсем жалко. Придвинутый у двери стол напоминал о вчерашнем розыгрыше, и Рине снова сделалось тоскливо. Она ещё пол часа пялилась в потолок, теребя в руках медвежонка Ори, и боролась с желанием собрать вещи и уехать прямо сейчас. Затем она заползла в душ и встала под струи прохладной воды. Когда тело забилось в ознобе от холода, она выключила воду и вылезла из ванной. В комнате натянула мягкий кашемировый свитер и просторные джинсы. Накинула сверху куртку и вышла в коридор.

В доме стояла тишина. Рина мельком глянула в сторону столовой и вновь ощутила волны злости. Она отвернулась и направилась к выходу. Рина прошла на веранду, пристроенную сбоку, и села в мягкое кресло. Лапы елей посинели за ночь. Пришли первые холода. Рина вдохнула морозный воздух и услышала в нём первые нотки зимы. Они ещё слабо разливались в осеннем воздухе, но уже знаменовали собой конец летнего тепла. Рина закрыла глаза. Нет, она не даст каким-то стюартам испортить ей жизнь. Ей нужна эта работа, нужны эти деньги. Она будет стойко держаться, чтобы получить то, что хочет. Девушка решила, что будет держать лицо во что бы то ни стало. А ещё что она как можно быстрее постарается закончить работу.

С этими мыслями она встала и направилась в архив. Проходя столовую она заметила, что там, конечно же, царила идеальная чистота, и никаких следов вчерашнего погрома не было.

6

Рина ни словом не обмолвилась графу об инцидентах со стюартами. Последние же больше её не беспокоили. Она вообще их не видела и не слышала. Девушка не знала, когда и кто дежурит, когда они питаются и едят ли вообще. Граф, тем временем, чаще отрывался от ноутбука во время их работы в архиве и пытался разговорить Рину. Девушка была сама не своя, и он хотел повеселить её. Он знал каждую книгу своего собрания, сопровождая работу краткими рассказами о том, как и когда добыл её. Часть коллекции досталась ему по наследству, как он и сказал, но большую часть он купил, обменял, получил в подарок, бережно собрал и хранил.

В подвале были соблюдены все условия для хранения старых книг. Рина отмечала про себя, что тут, в подвале, среди стеллажей, теплее и уютнее, чем в доме наверху. Каждый раз она сжималась, выходя из своей комнаты, не желая наткнуться на кого-то из стюартов.

Граф, между тем, обо всём узнал. За день до прибытия Рины Дартер втайне от стюартов установил камеры в доме, включая комнату девушки. В тот день он устроил выходной для стражей, а сам пригласил специалиста из Лангрии. Датчики камер улавливали повышенный уровень движения и автоматически высылали видео на ноутбук графа. Таким образом он сразу же узнавал, если в доме неспокойно. Он украдкой поглядывал на Рину, перебиравшую книги, и размышлял, почему девушка ничего ему не сказала. Втайне он восхищался её мужеством, а ещё сохранил себе кадры, где она в одной шёлковой ночнушке, открывающей ноги и плечи, размахивает пистолетом посреди столовой. Граф размышлял. Он долго размышлял о том, что сделает со стюартами за то, что они издевались над ней.

Пару дней Рина почти не разговаривала с графом, нехотя отвечая ему, отказывалась от прогулок и молча уходила в свою комнату после ужина. Граф провожал её взглядом, и злость всё сильнее вскипала в нём.

На третий день после случившегося Рина проснулась бодрее, чем обычно. Наскоро собравшись, она отправилась на кухню за порцией кофе. Заварила себе крепкий чёрный напиток (щепотка перца, щепотка корицы). Намазала тост арахисовой пастой и разместилась в столовой. Вдруг её только пришедшего покоя не стало – рядом сел Ингвар.

– Доброе утро, дорогая. Как ты? Надеюсь, больше не злишься на нас с Гарри? – спросил он и так непосредственно посмотрел на Рину, что девушке стало плохо от негодования.

– Доброе, дорогой, – тихо сказала Рина в ответ и посмотрела ему в глаза. Ингвар был без очков, и глаза его сверкали зелёными изумрудами. – Всё хорошо. Я больше не обижаюсь.

– Чудно! – выдохнул Ингвар, – И да, спасибо тебе, что не сказала графу… Если бы он узнал, я бы остался без работы, а, может, и без головы! Ты просто золото, дорогая.

Рине очень хотелось вылить горячий кофе прямо в наглые глаза Ингвара. Она очень себя сдерживала.

– Всегда пожалуйста.

– Нет, правда! А вообще знаешь, ты, оказывается, не из робкого десятка. У меня из головы не выходит та ночь. Ты в этой своей коротенькой пижамке, такая смелая… Знаешь, это возбуждает.

Всё-таки надо вылить. Ингвар будто услышал её мысли, взял чашку из её рук и хлебнул кофе, причмокнув. Они замолчали. Ингвар пялился на Рину, девушка силилась себя сдержать от опрометчивых действий. Она невольно дёрнула рукой и измазалась в арахисовой пасте. Тут же потянулась к салфетке, но Ингвар перехватил её руку. Рина застыла от удивления, когда Ингвар медленно потянулся к ней.

– Дорогая, ты испачкалась…

Прошипел он ей в лицо и слизал пасту с её пальца, глядя девушке прямо в глаза.

– И вот тут тоже…

Он придвинулся к ней и лизнул щёку девушки, затем прошёлся языком по уголку губ. И пока он всё это проделывал, хищно улыбаясь, Рина сидела застыв, словно оцепенела. И вдруг она с силой оттолкнула от себя стюарта, что тот чуть не свалился со стула, и унеслась к спасительным дверям архива. Девушка смогла облегчённо выдохнуть, лишь когда дверь за ней закрылась. Она пересилила себя и сдержала слёзы, рьяно принявшись за работу.

Рина возилась с четвёртым стеллажом, когда Виктор спустился вниз. Пребывая в своих мыслях, она не заметила его. Лишь услышала, как задвинулась дверь.

– Прости, задержался. Были дела с утра, – сказал граф, поправляя ворот чёрной рубашки.

Рина оторвалась от стеллажа:

– Задержался? Ты начальник, тебе можно.

– Как дела?

– Разобралась с теми двумя стеллажами. Повозилась над архивами Люмпиуса старшего и Люмпиуса младшего.

– Да уж, их несложно спутать, – улыбнулся граф. – Но я спросила не о работе. Как твои дела?

– Мои дела ещё лучше! Я занимаюсь книгами и хожу гладить лошадей. Всё прекрасно, – беззаботно улыбнулась ему Рина.

– Что ж… Ладно, хватит болтать, за работу. Сегодня я покопаюсь в книжках вместе с тобой.

Граф натянул чёрные перчатки и подошёл к соседней полке. О том, что произошло утром, Рина решила не говорить. Она снова решила не жаловаться. Вообще, она никогда не жаловалась. Ей доводилось видеть, как жалобы оборачивались людям боком. Например, она слышала о том, как девушки жаловались на домогательства со стороны коллег и преподавателей в Академии. Но руководство предпочитало увольнять или исключать строптивых девушек, а не решать их проблемы. Рина решила, что тот образ графа, что защищает её и выгоняет стюартов, – это лишь плод её воображения. А в реальности любая жалоба могла бы оставить её без работы, а, значит, и карьерных перспектив. Потому она промолчала.

В середине дня граф вдруг захлопнул книгу, отложил её и сказал Рине:

– Пойдём покатаемся?

– Что? – не поняла его Рина, всё ещё увлечённо разбирающая полки.

– Ты так хотела покататься, но погода не позволяла. А сегодня солнечно… И тебе нужно отдохнуть. Так что отложи книги, и за мной.

Рина расплылась в улыбке и чуть не бросилась графу на шею. Виктор, судя по лицу, был бы не против. Ему нравилось видеть реакции девушки, когда он радовал её или смешил своими рассказами. Она смеялась, словно ребёнок, а глаза её светились голубой наивностью.

Рина выбежала вперёд графа, чуть ли не бегом направляясь в конюшню.

– Куртку накинь! – крикнул он ей вслед.

Девушка прихватила из комнаты лёгкую чёрную кожанку и чуть не столкнулась лбом с графом в коридоре.

– Осторожно, – засмеялся он. – Какая ты нетерпеливая!

Рина звонко рассмеялась в ответ и побежала к конюшне. Граф не переставал улыбаться и тогда, когда уже затянул подпруги на сёдлах. Себе он выбрал Танатоса, а девушку решил посадить на Минотавра.

– Для первого раза пойдёт и Минотавр, – улыбался граф Рине, когда девушка легонько пинала бока коня, заставляя его сдвинуться с места.

– Какой же ты лентяй, Тавик! – смеялась Рина.

– Просто нужно показать ему, кто главный.

Граф снял со стены хлыст, запрыгнул на Танатоса и поддал хлыстом Минотавра. Плётка просвистела в воздухе и с силой ударила по крупу коня. Тот очнулся и зашагал, потряхивая гривой. «Как-то чересчур сильно…» – подумала про себя девушка, жалея коня, но ничего не сказала.

Граф повёл коней по тропинке, которую укрывали густые лапы ельника. С высоты она оглядела лес, и вдруг осознала, что дом графа единственный на всю округу. Всё это время она не слышала ни машин, ни голосов людей. Никаких признаков жизни, лишь плотные колючие лапы елей и стойкий хвойный аромат. Солнце было затянуто тучами, лес густо скрывал и без того мрачное небо. Сверху срывались первые мелкие снежинки.

– А ты действительно забрался в самую глушь, – сказала Рина, когда они пробирались сквозь лес. – В Провинции лес не такой плотный.

– Я не люблю общество. Устаю от него на работе. Я давно живу на свете, Рина, и мне хватает нескольких секунд, чтобы понять человека. И то, что я понимаю, мне не всегда нравится. Так что предпочитаю не видеть людей вовсе.

Рина помолчала, не зная, что ответить. Во время прогулки в основном говорил граф, а девушка лишь изредка вставляла вопросы. Кажется, граф изливал ей душу, и за его словами сквозили отнюдь не снобизм, но одиночество и разочарование.

Рина не понимала графа. Она думала о том, что её положение гораздо печальнее. Её социальный статус, образование, семья, возможности и в целом принадлежность к женскому полу – ничто не оставляло ей даже ниточки к богатой и свободной жизни, которую вёл граф. Тем не менее она никогда не позволяла себе отчаиваться и разочаровываться. Рина выбирала жить, пусть и не совсем так, как она хотела бы, но жить. И радоваться уже лишь этому.

– Что ты сделаешь с деньгами?

– Что? – оторвалась Рина от своих размышлений.

– С гонораром за работу. Я выплачу тебе приличную сумму. Ты уже подумала, на что потратишь их?

Рина задумалась. Стоит ли говорить графу? А, впрочем… Всё, что сказано под лапами елей, останется в лесу. Он умеет хранить тайны, он подаёт людям пример, как нужно молчать. И Рина подумала, почему бы не рассказать графу.

– Мне и думать не надо было. Всё это время я искала возможности заработать. Моя младшая сестра Бетти больна. Врачи дают ей пару лет от силы. Но я знаю про лекарство, что делают королевские маги. Я собираюсь купить его и вылечить сестру. И, возможно, что-то останется для мамы.

Граф молча и пристально смотрел на неё. Рине стало не по себе.

– Я сказала что-то не то? Прости, не хотела загружать тебя своими проблемами…

– Я выдам аванс за работу. Половину суммы. Отправишь матери, пусть купит лекарство. Заодно напишешь ей, как идут твои дела.

Рина посмотрела на графа с благодарностью. Он увидел, как голубые глаза девушки затянули слёзы.

– Спасибо, Виктор, – тихо сказала ему Рина.

Граф коротко кивнул и отвёл взгляд. Они ехали обратно молча, и Рина терялась в догадках, почему граф вдруг перестал с ней говорить.

Когда Рина и граф вернулись в дом, день скрылся за вечерними сумерками. Осенние вечера тут были мрачными и холодными, и Рина ёжилась.

– У тебя нет куртки теплее? – спросил граф, видя замёрзшую девушку.

– Нет. Я не планировала, чтобы холода наступили так быстро.

Граф улыбнулся и повторил её слова:

– Не планировала. И думала, что справишься с работой до наступления зимы?

В вакансии был указан срок в два месяца. Но, поняв объёмы, Рина пожалела о том, что не прихватила из дома зимних вещей. Да и осень тут была суровее, чем в Провинции.

– Я попрошу маму прислать мне что-нибудь, – бросила Рина.

Граф помог Рине слезть с Минотавра и отвёл лошадей в стойло. А после сказал:

– У меня дела, ужинай без меня. Увидимся.

Рина слегка удивилась столь резкой перемене. Ей показалось, что граф бросил эти слова слишком холодно, но решила не предавать этому значения. Больше всего её волновало, что ужин с ней разделит Ингвар.

Однако за ужином её ждали два других незнакомых парня. Тоже стюарты, оба в чёрных спортивных костюмах, перед ними стояли тарелки с едой. Рина вежливо улыбнулась и кивнула им. К её радости стюарты оказались простыми людьми, не магами, но девушке всё равно расхотелось есть.

– Я налью себе чай.

– Я помогу.

Один из них, брюнет с карими глазами, подскочил прямо к ней. Он подошёл к девушке близко, но Рина решила не показывать слабости. Теперь она была готова ко всему, и не ждала от стюартов ничего хорошего. Она ровно и спокойно посмотрела ему прямо в глаза.

– Кстати, я Крис. Это Анор. Будем знакомы.

Анор чуть кивнул в знак приветствия и посмотрел на губы Рины. Девушка не терялась:

– А я Рина. Будем знакомы.

Крис налил ей чай, но не спешил отдавать кружку.

– Рина, – сказал он ей в лицо и выдержал паузу. – Рина, Рина…

Крис коснулся её головы у виска, как бы поправляя волосы, отчего Рина невольно вздрогнула. Парень улыбнулся и отнял руку – в ней лежала конфета. Он положил её перед девушкой и поставил рядом чай:

– Небольшой фокус и твоя сладость к чаю.

– Как ты это сделал? – Рина не сдержалась и расплылась в детской улыбке. Анор хмыкнул, а Крис пожал плечами:

– Ловкость рук. Кстати, мы будем играть в покер. Хочешь с нами?

«Опять игры…» – взвыла она про себя.

– Я не умею.

– Научим, – хмыкнул Анор. – Это несложно. Ты же из Академии, значит, умная. Разберёшься.

Рине не нравился их тон. Она уже знала, что игры стюартов совсем не весёлые.

– Пожалуй, откажусь.

– Ладно тебе. Ты что, занята чем-то? Рабочий день закончился. Виктор занят. Ты каждый вечер то на конюшню ходишь, то сидишь в своей комнате. Неужели тебе не скучно? – начал уговаривать её Крис. – Уверен, что скучно. И потом, раз уж ты будешь жить тут… Хорошо было бы познакомиться. Поближе.

Рина переводила взгляд то на Криса, то на Анора. Стюарты смотрели на неё так странно, и в голове снова возник образ графа, который врывается и спасает её от всех. Но она лишь мотнула головой, отгоняя фантазии. И ответила чуть резче, чем рассчитывала:

– Ингвар уже играл со мной. Закончилось тем, что я направила на него пистолет.

Стюарты оживились:

– О да, мы наслышаны. – Хмыкнул Крис. – Ингвар и Гарри просто безмозглые идиоты. Даже не бери в голову. Мы с Анором тебя не обидим, ведь так?

– Конечно, Рина. Я благородный мужчина, девушек не обижаю.

Рина недоверчиво смотрела на обоих. Те казались дружелюбными, а ей так хотелось отвлечься, что она сказала:

– Ну что ж, давайте сыграем. И познакомимся. Поближе, – саркастично улыбнулась Рина. Парни радостно переглянулись.

– Другое дело! Идём!

Троица прошла в гостиную. Рина села в кресло, парни расположились на диване напротив. Крис разложил карты. Он начал объяснять правила, и Рина делала вид, что внимательно слушает. Она соврала им, что не умеет играть. Рина выросла в Провинции, где из развлечений были дворовые игры, карты и – лично для неё – книги и лошади. Девушка в тайне улыбалась происходящему. Конечно, никто в Провинции не играл на деньги. Их попросту не было. Зато играли на другие, более ценные в быту, вещи. Так Рина однажды выиграла у Алекса новый напильник, а у своей подружки тушь для ресниц, привезённую ей в подарок от парня из бутика Ланргии. Ещё друзья использовали желания или дурацкие задачи. Например, ставка на носовой платок. Пучок сена. Поцелуй. В общем, ничего значительного. Но сейчас Рина не знала, чем может обернуться проигрыш.

– Делайте ставки.

– Но у меня нет денег, – протянула Рина.

– Ничего, мы придумаем, что ты будешь делать, когда проиграешь, – оскалился Анор. Рина ответила ему вежливой улыбкой. Игра началась.

Крис раздал фишки и карты. Рина безразлично посмотрела на свои. Опыт игрока подсказывал ей, что комбинация выйдет неудачной. Но покер, как и любая карточная игра, хорош в своей случайности и хаотичности. Потому девушка решила не сдаваться раньше времени, хотя и напряглась.

– Что, карты выпали плохие? – заметил перемену в ней Крис. Рина улыбнулась:

– Выкладывай.

Крис выложил карты. Затем Анор. Рина мрачно кивнула и показала свои. Крис рассмеялся:

– Кажется, ты совсем меня не слушала.

Крис забрал почти все фишки Рины. Она намеренно сделала большую ставку, чтобы расслабить парней. И уже готовилась повеселиться.

После нескольких раундов, когда фишки переходили то в одни руки, то в другие, у Криса, наконец, оказалась целая гора, у Анора ничего, и одна фишка у Рины. Анор хмыкнул и пристально посмотрел на девушку. Рина хлопнула глазками:

– Последний ход?

– Ставлю всё, – сказал Крис и улыбнулся Рине. – И ты тоже ставь всё, Рина.

Девушке порядком надоело, что все в этом доме вели себя двусмысленно с ней. И она ответила грубее, чем ожидала:

– А что ещё остаётся? Раскрывай карты.

Крис посмотрел на неё слегка удивлённо, но выложил свои карты. Фулл-хаус.

– Это Фулл-хаус, крошка, – сказал Крис. – Я победил.

– Думаешь? – изогнула бровь Рина и с обворожительной улыбкой выложила Флеш-рояль.

Крис и Анор открыли рты от удивления. Крис посмотрел на Рину восхищённо:

– Да ты нас обманула… Сказала, что играть не умеешь! Провела как мальчишек.

– И где мой обещанный приз? Ты обещал, что мы договоримся.

Крис и Анор переглянулись.

– И что же ты хочешь, крошка? – спросил он и улыбнулся. – Я много чего могу предложить тебе.

Рина задумалась. Крис смотрел на неё и нахально улыбался. Она хмыкнула и произнесла:

– Я тебе не крошка. И я хочу возможность завтракать и ужинать в одиночестве. Без вас.

Крис и Анор смотрели на неё непонимающе. Крис нахмурился:

– Странная просьба. Но раз ты этого хочешь… Больше тебя не побеспокоим.

В гостиной никто не улыбался. Рина чувствовала, как растёт напряжение. Она пожелала доброй ночи парням и стремительно ушла. Рина не жалела, что всё закончилось именно так. Она не собиралась угождать им, подстраиваться, улыбаться через силу. Ей было неприятно их внимание, а в голове ещё крутились обида и злость на Ингвара и Гарри. Она отругала себя за то, что расслабилась и решила, что сможет подружиться с кем-то из стюартов. Рина решила, что не даст себя в обиду и не станет развлечением для этих парней, что явно собирались играть с ней не только в карточные игры.

Рина вошла в комнату и легла на кровать. Письмо она напишет завтра, а сейчас ей нужно как следует отдохнуть, чтобы сон стёр все плохие воспоминания. Она подумала о лорде и его поступке. Они не договаривались об авансе. И даже той части, которую граф заплатит, уже хватит на лекарство для Бетти. Рина ухватилась за это тёплое чувство и засыпала, думая о лорде.

Он пришёл к ней во сне. Глаза ярко горели золотом сквозь клубы чёрного тумана. Всё было как в тот раз, только сейчас граф не просто смотрел на девушку. Он осторожно приблизился к ней, глядя прямо в глаза. И Рину накрыли волны ужаса от его голодного сумасшедшего взгляда, мертвенно-бледного лица и хищно раскрытого рта. Граф вдруг притянул девушку к себе, наклонился к её шее. Рина вскрикнула во сне, почувствовав, как граф впивается в неё зубами.

Рина вскочила в постели. Кошмар был столь явным, Рина ощущала присутствие графа и всё ещё тряслась от страха. Она невольно схватилась за шею, но следов укуса не было.

– Всего лишь сон, – успокоилась девушка.

Она сидела на кровати, тяжело дыша. Сна как и не было. Решив выпить тот замечательный травяной настой, который так успокаивал её, Рина двинулась на кухню, накинув халат поверх шёлковой сорочки. Она боялась столкнуться с кем-то в коридоре или столовой, но дом, казалось, спал. Рина прошла в столовую и толкнула дверь в кухню. То, что было на кухне, повергло девушку в шок.

Прямо на разделочной доске лежали головы. Глаза их были распахнуты и светились огнями – голубым и изумрудным, но бледная кожа покрылась трупными пятнами. На Рину смотрели головы Ингвара и Гарри. Девушка закричала и потеряла сознание.

7

Голова раскалывалась от боли. Рина открыла глаза – лежит в своей комнате, в кровати, в одной сорочке. В сознании тут же всплыл ночной кошмар… Граф, кусающий её за шею, и оторванные, словно отгрызанные, головы стюартов. Кровь и застывшие огни глаз. Рина помнила, как надевала халат, и выходила из комнаты. Но халат висел на спинке стула, там же, где она его и оставила перед сном. Голову затягивало чёрным туманом, а образы в сознании расплывались.

– Приснится же, – подумала про себя Рина.

Таких жутких кошмаров она никогда ещё не видела. Она решила, что всё это плод её распалённой фантазии, подкреплённый гневными чувствами к стюартам и желанием получить защиту от графа. Отбросив мрачные мысли, Рина вспомнила про письмо домой. И тут же бросилась писать.

За завтраком Рина молчала. Граф смотрел на неё внимательно.

– Плохо спала? – спросил, наконец, Виктор.

– Да. Снились кошмары.

– Кошмары? – вновь спросил граф, глядя на девушку.

– Да. С твоим участием.

– Вот как. И что же я делал в твоём кошмаре?

– Всё то, что о тебе говорят, – Рина посмотрела ему в глаза и слабо улыбнулась.

– Просвети. Что именно? – на лице графа не было улыбки.

– Ну… – Рина сделала вид, что ей сложно об этом говорить. – Понимаешь, ты нацепил на себя странный парик и читал стихи собственного сочинения. Заставлял меня вновь и вновь слушать свою отвратительную поэзию. Я, конечно, слышала, что ты насильно заставляешь девушек делать то, чего они не хотят. Но я и не подозревала, что ты настолько изощрён в своих пытках.

Рина смотрела на него совершенно серьёзно. Граф чуть помолчал, а затем разразился хохотом на всю столовую. Рина слабо улыбнулась.

– Да, я не знал, как признаться тебе… Ты написала письмо? – спросил граф, посмеявшись.

– Да, – Рина положила конверт на стол.

– Я приложу деньги и отправлю сегодня же.

– Спасибо.

Доедали молча. Рина выпила обезболивающее и спустилась в архив.

– Я отправлю письмо и сразу же к тебе, – сверху сказал граф.

– Отлично, – прошептала Рина, закрывая дверь.

Конечно же граф прочитал её письмо. Вскрыл конверт, как только дверь захлопнулась. Он беспокоился, что она сболтнёт лишнего, и тогда у графа могут быть проблемы. У него был заготовлен другой конверт и другое письмо. Однако то, что написала девушка, поразило Виктора:

« Дорогая мамуленька, как вы? Как Бетти? Я держу каждый вечер в руках Ори, думаю про вас…»

– Ори… Медвежонок, – отметил граф и продолжил:

«Граф Дартер великодушно решил выдать мне аванс за работу. Я даже не нашлась, как отблагодарить его, представляешь? Граф безумно добр ко мне. У него впечатляющий архив, работать с которым одно удовольствие. А ещё у него есть конюшня! Я каждый день хожу к лошадям. В доме графа работают невероятно вежливые слуги, со мной обращаются, как с почётной гостьей. Так что у меня всё замечательно, не переживай за меня. Возьми деньги, купи Бетти лекарство. Дай как можно скорее. А я постараюсь быстрее доделать работу и вернуться к вам, мои любимые женщины. Скучаю и люблю. Рина»

– Да она же врёт… Ни слова правды, – граф был удивлён и впечатлён девушкой одновременно.

Врёт, чтобы не беспокоить маму. Ни слова о том, как стюарты измывались над ней. Ни слова о кошмарах, о розыгрышах, о пистолете… И ни слова о самом лорде, что проявляет к ней чересчур много внимания. Виктор восхитился Риной. Обычно он терпеть не мог, когда люди врали. Но в этот раз он восхищался. И всё же он немного подправил письмо, попросив выслать Рине вещи на зиму. «Девушка тут задержится», – подумал он про себя.

Рина знала наверняка, что граф раскроет конверт и прочитает её письмо. Но врала она не потому, что боялась графа. А потому, что боялась за мать и сестру. Им нужны были эти деньги. Рина надеялась, что граф не обманет её, и вышлет всё, как и обещал. А она готова была терпеть и стойко переносить всё, что ожидало её в этом доме, лишь бы добыть для Бетти лекарство. Кто если не она?

Граф пришёл около полудня.

– Отправил. Не сомневайся, деньги ей передадут лично в руки.

– Спасибо, – улыбнулась ему Рина.

Больше они не разговаривали. Изредка граф посматривал на чуть бледную девушку, что старательно расставляла книги и вносила записи в компьютер. Он смотрел и ждал. Понимал, что должен ждать. Но частое общение с девушкой, её красота, её поведение и тот укус, когда он пришёл к ней во сне… Всё это лишало его терпения, и он силился, чтобы ждать.

Граф взял одну из книг и неожиданно сказал:

– Мне нужно поработать с этим. Продолжай без меня.

Рина молча кивнула ему. Граф ушёл, а Рина подбежала к стеллажу, где стояла книга, которая понадобилась графу. Это была полка с дневниковыми тетрадями. Рина смутно помнила, что у той книги была тёмная обложка с непонятными ей символами. Она не успела заглянуть внутрь – граф сам расставлял эту полку.

– Интересно, – подумала Рина и решила, что обязательно взломает кабинет графа и узнает, что это за книга.

Стояла ночь, когда граф вновь спустился в архив.

– Я тебя везде ищу! Рина, уже почти полночь. Почему ты всё ещё здесь?

Рина подняла уставшие глаза на графа. «Потому что я не хочу ложиться спать?» – но сказала она ему другое:

– Не заметила, как время пролетело. Снова. Извини, но мы ведь изначально не обговаривали график.

– Пожалуй, надо. Будешь работать с девяти до шести. И ни минутой больше.

– Но если я буду работать в таком темпе, то закончу не раньше весны!

– Тебе не нравится здесь?

Граф подошёл к ней и посмотрел в глаза со странным выражением. Рина мысленно выругалась – от усталости сболтнула лишнего.

– Нет, что ты… Я не то имела в виду. Я просто хотела сказать, что ты ставил условие на два месяца в вакансии. Вот я и решила, что не уложусь…

Граф молча смотрел на неё. А потом сказал:

– Ты можешь работать столько, сколько понадобится. Обсудим твои отпуска – будешь навещать маму и сестру. И я заплачу ещё. Но всё это после. Сейчас тебе надо поесть и отдохнуть.

Развернулся и вышел из архива, подразумевая, что девушка послушно пойдёт за ним. Рина неспешно выключила компьютер и медленно поднялась по лестнице. Её слегка пошатывало от усталости и недосыпа. Она только сейчас поняла, насколько устала. И не только от работы.

Граф встретил её наверху и чуть придержал за локоть. Она улыбнулась ему:

– Ладно тебе, не всё так плохо. Я сейчас поем, и снова смогу столько же отработать.

– Не смей, – серьёзно сказал граф.

Рина жевала овощи. Граф пил вино и смотрел на девушку. Прожевав, она сказала:

– Виктор, извини меня. Это и впрямь прозвучало грубо. Мне здесь очень нравится. И мне очень нравится работа.

– Скажи, мои стюарты достают тебя?

Рина взяла секундную паузу, чтобы обдумать ответ.

– Нет. Почему ты так считаешь?

– Ты ничего не хочешь мне рассказать, Рина?

Овощи встали поперёк горла. Рина медленно произнесла:

– Ну, если честно… Некоторые из твоих стюартов, они… Ведут себя странно.

– Не переживай об этом. Я уволил Ингвара и Гарри.

Рина застыла. Почему-то она ощутила укол страха, поняв, что граф обо всём узнал.

– Уволил? – повторила она за ним.

– Да. Ты их больше не увидишь. И с другими стюартами тоже не стоит общаться.

– Но я…

– Ты играла в карты с ними, – граф прервал её. – Понимаешь, Рина, я всегда узнаю обо всём, что происходит в моём доме. Потому, повторюсь, тебе не следует общаться со стюартами.

Рина хотела ответить что-то в духе: «Я и не собиралась, они сами…», но решила просто молча кивнуть. Они сидели в тишине какое-то время. Виктор решил, что прозвучал слишком жёстко, потому сказал:

– Ты ещё и выиграла их. Не знал, что ты умелый игрок.

– Я слышу это постоянно.

– Что именно?

– Люди не строят на мой счёт больших ожиданий. И каждый раз словно поражаются моим навыкам. Это жуть как неприятно.

Граф промолчал. Рина сжевала брокколи. Она играла и сейчас, обдумывая каждое слово. Неверный ход – и всё полетит к чертям. Ей нужна работа, нужны деньги – повторяла она про себя, и за это держалась.

– Слушай, я поняла про стюартов. Но на самом деле мы мило провели время.

– Мило? – граф повёл бровью. Рина обворожительно улыбнулась.

– В следующий раз можем сыграть вместе. Правда тебе я бы поддалась.

Граф медленно улыбнулся. Рина встала из-за стола.

– Спасибо. Пойду отдыхать.

– Рина, подожди.

Граф встал вместе с ней. Девушка опёрлась рукой на стол, стараясь не свалиться, и выжидающе посмотрела на графа. Тот сказал:

– Если тебя кто-то обидит… Крис или Анор или кто-то другой из стюартов… Сразу говори мне. Поняла?

– Как они могут меня обидеть? Я же сказала, они славные парни.

Рина надеялась, что хорошо сыграла. Она медленно пошла в свою комнату. Предложение графа было заманчивым. Но всем нутром она чуяла, что в этом доме всё устроено иначе. Граф был слишком, неправдоподобно добр для человека его положения; эти ужасные кошмары, что выдавало её сознание; это странное поведение слуг… Всё в этом доме заставляло её быть настороже. И хотя глаза графа улыбались, и сам он предлагал помощь, Рина не решалась ему верить. Она думала, что любые жалобы могут обернуться ей увольнением в лучшем случае. А в худшем… Да и Рина привыкла сама за себя стоять. Она никогда не просила помощи, тем более у мужчин. А эти слова графа… «Ты их больше не увидишь», и «Я всегда узнаю, что происходит в моём доме» … Всё это звучало так странно, но у девушки больше не было сил о чём-либо думать.

Рина взяла Ори и легла в кровать. Она поковыряла дырку, которая вместо глаза украшала плюшевую голову.

– Я справлюсь. Ради тебя, малышка.

И провалилась в сон. Виктор уже ждал её. Он нетерпеливо приблизился к ней и вонзил клыки. Рина вновь закричала и почувствовала тёплую кровь. Свою кровь, что стекала из укуса и пачкала её голое тело. Виктор прижал её к себе, обнажённую и беззащитную, горячо дышал в шею и жадно глотал. Рина чувствовала, как жизненные силы уходят. Она боялась и желала спастись, но не могла даже пошевелиться. Иногда Виктор отрывался от шеи девушки, смотрел в её глаза, гладил по щеке. А затем снова припадал губами и пил. Кошмар длился долго и отпустил лишь под утро.

Девушка проснулась совершенно разбитой.

– Выпью три чашки кофе, – подумала Рина, стоя под ледяным душем.

Теперь Рина работала одна. Они виделись за завтраком, где Рина наливала себе огромную чашку кофе, пыталась шутить с графом и не слишком громко зевать. Рина не понимала, почему он так резко перестал работать с ней. С другой стороны, ведь он для этого её и нанял. Ей было немного обидно, что они стали реже видеться, словно бы граф даже избегал её; но она решила не думать об этом.

– Так даже лучше, – говорила она себе. – И теперь я могу смотреть спокойно книги. И работать буду быстрее, не отвлекаясь на него.

После того разговора она действительно больше не видела Ингвара и Гарри. А обида на постоянное отсутствие графа вдруг сменилась облегчением. Каждую ночь ей снился один и тот же кошмар. Виктор приходил к ней, прижимался к её обнажённому телу, пил кровь. При виде него за завтраком или ужином она невольно ёжилась, вспоминая его жуткий голодный взгляд из кошмара. Недосып и ощущение тяжёлой усталости теперь стали привычным чувством для Рины, делающей себе огромные порции кофе. Она ела всё меньше, пила кофе всё больше, а перед сном напивалась успокаивающего чая.

То, что все стюарты, включая новых Криса и Анора, оставили её в покое, радовало девушку. Более того, стюарты, которых она где-либо встречала, опускали голову и проходили мимо, не отвечая на её приветствия.

Рина как обычно под вечер вышла на конюшню выгулять коней. Но застала там Криса, чистящего стойло Танатоса. Рина неловко помялась при входе:

– Что ты там застряла? Заходи, – бросил ей Крис, не отрываясь от работы.

Рина зашла к ним в стойло.

– И тебе привет, Крис.

Стюарт не ответил и даже неё не смотрел, активно выгребая опилки, показывая, что говорить с ней не намерен. Рина хмыкнула, затем отстегнула Танатоса и повела за собой.

– Эй, ты что делаешь? – очнулся Крис.

– Что-что, прокатиться хочу.

– Да он же тебя с седла скинет! Тебе можно только на Минотавре.

– Кто сказал? – удивилась Рина. – Виктор мне разрешил.

– Он не мог… – Крис смотрел на неё недоверчиво, однако задумался над её словами.

Почти поверил, надо дожать, – улыбалась про себя Рина.

– Почему нет? Граф убедился, что я опытная наездница, и могу управлять Танатосом. Но если ты против, я останусь и поболтаю с тобой. Мне жутко скучно.

– Ладно, езжай уже!

Крис почти крикнул на неё. Она не понимала, что происходит. Возможно, в нём говорило ущемлённое мужское самолюбие? Но с чего бы, ведь она всего лишь выиграла его в покер? Или же граф что-то сказал ему? Вернее, он явно что-то сказал всем стюартам, и теперь они дружно её избегали. Но почему это так злило Криса? Рина терялась в догадках. Однако возможность прокатиться на Танатосе её так обрадовала, что она недолго хмурилась.

– Лестницу возьми.

– Ага… – пропела Рина и, надев уздечку, одной ногой оттолкнувшись от мешка морковки, ловко подтянулась и влезла на огромного коня, даже не поседлав.

Крис проводил припустившую рысью Танатоса девушку обеспокоенным взглядом.

– Чёрт, да она же опять обманула! – догадался он и направился прямо к графу.

Солнце вновь скрывалось за тучами. Рина пожалела, что не надела куртку, и плотнее замоталась в кофту. Она и не думала кататься, но раз подвернулась такая возможность, Рина с удовольствием ей воспользовалась. Танатос послушно бежал вперёд, даря девушке радость быстрой езды. Он бежал плавно, она плотно обхватила ногами бока Танатоса, слегка придерживала поводья и подставляла лицо холодному ветру.

Приноровившись к неспешному бегу, Рина захотела ехать быстрее. Она устроилась удобнее, ухватилась за поводья и пустила Танатоса галопом. Конь рванул вперёд, мощные ноги вспахивали землю, рвя её в клочья, а девушка задыхалась от счастливого смеха и свободного полёта. Танатос бежал, стирая все тревоги и волнения Рины. Она чувствовала, что свободна в этом беге. Есть только она и конь – а дом, в котором её мучили кошмары и было неспокойно от людей и его хозяина, – оставался всё дальше. Рина дышала свободнее.

Мимо пронёсся чёрный автомобиль и замер впереди. Из него выскочил граф и перегородил дорогу. Танатос замедлил бег, а затем и вовсе замер перед хозяином. Лицо графа горело гневом. Рина испуганно смотрела на него.

– Что ты творишь? – прорычал граф и за ногу стянул Рину со спины лошади, ловя её внизу.

Граф на руках понёс Рину в автомобиль, с пассажирского сидения которого вылез Крис.

– Доведи Танатоса до дома, – бросил ему граф и закинул Рину в авто. С силой хлопнул дверью, уселся за руль, развернулся и включил автопилот.

Граф повернул горящие пламенным золотом глаза на девушку, что вжалась в сидение от испуга.

– Прости, я должна была спросить… – пролепетала она.

– Он мог скинуть тебя и убить! Ты не понимаешь, что это за конь. У него тьма в крови. Он мог убить тебя, глупая.

Рина удивлённо посмотрела на графа. Теперь вместо страха в ней проснулся живой интерес.

– Тьма в крови? О чём ты говоришь?

Граф нахмурился, поняв, что сказал лишнее. Но решил объяснить:

– Этого в Академии не рассказывают. Но животные тоже могут принимать часть силы.

– Почему? Как это происходит?

Граф замолчал, решая, сказать девушке больше или нет. А, впрочем, – подумал он про себя, – ей уже никуда не деться от него. Пусть знает:

– Это происходит, если хозяин делится с животным. Иногда намеренно, но чаще всего – случайно.

Рина смотрела на графа, не веря его словам. Так значит…

– Твоя сила тёмная? И ты поделился ей с Танатосом?

Граф молча смотрел на девушку. Он успокоился, но глаза его всё так же горели ярко.

– Да, Рина. Во мне тоже есть тьма. Есть и свет, но его меньше.

– И в чём заключается твоя сила?

– Глупый вопрос. Это моё существо.

Рина неловко замолчала. Пожалуй, ей стоит освежить знания, касающиеся магов. Про магов писали очень мало, рассказывали ещё меньше. И вот перед Риной сидел не просто маг – это она поняла с самого начала – но маг, обладающий тьмой. И тут ей стало по-настоящему жутко.

– Ты боишься меня? – странно спросил граф.

– Нет! – ответила Рина, но сейчас она и сама себе не верила.

Граф вздохнул и отвернулся от девушки.

– Больше на конюшню не пойдёшь.

– Нет! – снова воскликнула Рина, но тут же себя одёрнула: – Извини, конечно! Не пойду. Я виновата. Мне так хотелось прокатиться на Танатосе, он ведь самый лучший из твоих коней. Я поступила глупо, не спросив разрешения. Прости, Виктор.

Граф молчал и не реагировал на её слова. Рина решила заткнуться, пока не стало хуже.

Она уставилась в окно. Машина ехала неспешно, хвойные лапы задевали стёкла. Рина думала о том, что только что услышала. Тёмный маг… Деятельность магов была государственной тайной. Их было так мало, что все они находились на учёте правительства и с рождения обладали привилегиями и определёнными обязательствами. Маги были отдельной кастой, элитой. О них ходило множество слухов, но в целом люди слабо представляли себе, что такое на самом деле сила и кто такие маги.

Тиран Циммер хорошо постарался не только вырезать как можно больше магов, но и любые упоминания о них в книгах, любые сведения, историю, имена, даты, трактаты философов и маговедов. Всё было уничтожено рукой тирана. Остались лишь мифы и сказки. А они – настоящие обладатели силы – хранили обет молчания.

Рина тяжело вздыхала, обдумывая слова графа и размышляя, чем для неё обернётся её опрометчивый поступок. Первое её чувство – ужас от столкновения с тёмным. Но она была не из тех, кто легко поддаётся страху перед неизвестностью. Скорее наоборот, неизвестность – то, что побуждало её задавать вопросы и изучать. И вот тут в её голове возникла другая мысль – да у неё ведь есть доступ к тем книгам, что не добыть простому смертному, благодаря архивам графа! Может быть, она найдёт все ответы в них? И Рина украдкой улыбнулась своей мысли. А ещё поставила себе пометку совершенно точно взломать кабинет графа и обыскать его. Но перед этим нужно было вернуть расположение графа и сохранить работу. Однако последнее, к удивлению девушки, произошло само собой.

Когда авто остановилось на парковке перед домом, граф сказал:

– Я погорячился. Конечно, ты можешь ходить на конюшню. И можешь кататься. Только, пожалуйста, не на Танатосе. Хорошо?

Рина удивлённо посмотрела на графа. А затем не выдержала и всё-таки бросилась ему на шею, чмокнув в щетинистую щёку.

– Спасибо!

Граф ещё какое-то время сидел в машине, после того как девушка побежала в конюшню проведать остальных лошадей и узнать, довёл ли Крис Танатоса. Он мысленно ругал сам себя.

– Какого чёрта я ей это сказал? И какого чёрта я так много ей позволяю?

Граф сам себя не понимал. Он утрачивал контроль над положением, и ему это не нравилось. Но, к счастью его самого, он знал, как надо обращаться с молодыми и наивными девочками.

8

Рина закончила рабочий день ровно в шесть, как приказал граф. Она уже приметила для себя полку с книгами, посвящёнными истории Циммера и геноцида, а также несколько дневников знаменитых деятелей и приближённых королей. Рина сделала предположение, что все, кто имел доступ к правлению, обладали силой. И в воспоминаниях этих людей она хотела найти ответы. Но девушка решила оставить изучение этой полки до завтра. Она разумно решила посвящать этому не больше часа в день, чтобы граф вдруг не зашёл и не застал её за чтением вместо работы. А ещё девушка стала думать о том, как бы стянуть пару книжек себе в комнату. Сделать это тайком не выйдет – судя по их разговорам, Рина поняла, что у графа были глаза во всём доме. Значит нужно что-то придумать, чтобы вынести книги в комнату законно. А ещё нужно пробраться в кабинет графа. Но для начала можно сделать так, чтобы он сам привёл туда Рину, и она смогла бы разведать обстановку.

В общем, голова девушки активно работала, Рина строила стратегические планы, и совсем не ожидала увидеть в своей комнате огромный букет голубых роз. Рина удивлённо замерла на пороге. Неужели это от графа?

На букете не было записки. С другой стороны, кто бы ещё мог ей подарить такой букет? Рина терялась в догадках, но при этом была ужасно рада. Нет, она была рада не цветам – к таким знакам внимания Рина была равнодушна. Девушка обрадовалась, что теперь у неё есть законный повод явиться к графу в кабинет. Ей ведь нужно отблагодарить его за подношение, так?

Рина улыбнулась сама себе и тому, как всё удачно для неё складывается. Она подошла к зеркалу, похлопала красной помадой по губам, ярче подвела глаза.

– Боевой раскрас, – хмыкнула Рина, глядя на себя в зеркало и расправляя каштановую копну волос. Волосы за это время отросли и доходили почти до поясницы. Рина отметила, что стала краше, даже несмотря на мучащие её кошмары и недосып.

Первая дверь от гостиной – вспомнила Рина, где находился кабинет графа, который он всегда держал запертым, и даже запирался изнутри. Рина неуверенно подошла к двери, но всё же собралась с силами и постучала.

– Заходи, – услышала она голос графа.

Дверь была открыта. Граф сидел за столом и листал ту самую книгу. Рина постаралась не так откровенно пялиться, и решила рассмотреть кабинет. Он был таким же – из чёрного дуба – как и всё в этом доме. Массивные шкафы с книгами, рабочий стол, огромное кресло и тумбочка с бутылкой вина и фужерами. В кабинете царил полумрак, лишь настольная лампа слабо освещала жёлтым рабочий стол и лежащие перед графом записи.

– Виктор, я хотела поблагодарить тебя.

Граф оторвал от тетради горящие золотом глаза и посмотрел на Рину. «Накрасилась», – улыбнулся про себя граф.

– Букет просто чудесный.

– Голубые – в цвет твоих глаз, Рина.

Девушке всё это казалось странным. Она шла сюда, желая притворяться и улыбаться. И даже слегка обольщать графа, чтобы выиграть его расположение, рассмотреть кабинет получше и попросить взять книжки. Однако сейчас, когда он так смотрел на неё, ей захотелось говорить с ним честно. И она сказала:

– Правда я не совсем понимаю, к чему это.

Граф чуть повёл бровью. Похоже, Рина удивила его.

– Не понимаешь, почему мужчины дарят цветы женщинам, Рина? – он попытался галантно улыбнуться, но его улыбка в полумраке напоминала оскал.

– Не понимаю, почему ты подарил мне цветы, Виктор. Это неожиданно. И, честно говоря, не вполне тебе свойственно. По крайней мере, мне так показалось.

Брови графа уже откровеннее поползли вверх. Да, всё-таки девушке удалось удивить его.

– Что ж, значит, ты плохо меня знаешь. Но мы можем это исправить.

Рина смотрела на графа и думала. Ей очень хотелось, чтобы всё это было правдой. Его забота, интерес к ней, подарки. Ей ужасно хотелось, чтобы в её снах он не пил её кровь, а обнимал и целовал. Но она чувствовала – всем нутром своим, интуицией, той частью, что содержала крупицы силы, – граф ведёт какую-то игру с ней. Вот только она не понимала, зачем. Наконец, она сказала ему:

– Мы действительно плохо знаем друг друга, Виктор. Я не люблю розы. Но знаешь, что я действительно люблю? Книги. И я была бы безумно рада, если бы ты разрешил мне прочитать книги в архиве. Потому что я прочла или когда-то читала уже всё, что стоит у тебя в гостиной. А вот ценные архивные книги… Понимаешь, даже в Академии они упоминались только в учебниках. И вдруг я увидела их перед собой! Я и мой исследователь внутри будем признательны, если бы ты разрешил…

Граф откинулся на спинке кресла и улыбнулся. Девушка оказалась не так проста. Но от того расколоть её становилось интереснее. И он сказал Рине:

– Хорошо, Рина. Ты уже выбрала что-то конкретное?

– Да, – ответила девушка. – Я бы хотела больше узнать про магов. В Академии не говорят ничего толкового, сам знаешь. А тут у меня доступ ко всем знаниям… Я хочу знать.

– Хочешь знать… – граф снова улыбнулся, а Рина силилась понять, что же его так веселит. – Хорошо, бери, читай.

– Спасибо.

Они помолчали, глядя друг другу в глаза. Рина не выдержала и первой отвела взгляд. Всё вышло гораздо проще, чем она думала, и в голову закралось лёгкое подозрение, что с ней опять играют, и она явно проигрывает.

– Да, и ещё, Рина, – сказал ей граф, когда девушка уже собиралась уходить. – Я слегка расстроен, что ты так восприняла мой подарок. Надеюсь, ты расскажешь мне больше о том, как я могу тебя порадовать. Ты отлично выполняешь свою работу, и мне хочется тебя отблагодарить.

– Тогда выпиши премию, и можно отправить её сразу маме. – Сказала Рина, понадеявшись, что это не выйдет ей боком. С другой стороны, граф сам это предложил. Виктор лишь снова хмыкнул:

– Я ошибался, думая, что ты романтичная натура. Да ты самая практичная из всех девушек, что я встречал.

– Приятно слышать, Виктор, – обворожительно улыбнулась ему Рина и даже слегка присела в реверансе. Виктор негромко рассмеялся, а Рина вышла, мягко прикрыв дверь за собой.

«Становится всё интереснее», – подумал про себя граф, глядя хищно на закрывшуюся дверь.

Рина тут же спустилась в архив, взяла отложенные книги и погрузилась в чтение. Первым делом она открыла дневники Циммера. Ей запомнилось содержание ещё с того раза, когда она, ошеломлённая, впервые открыла эти записи. Теперь Рина смотрела на них иначе – это были воспоминания человека, непосредственного имевшего дела с магами. Конечно, в его глазах они выглядели угрозой. Так он о них и писал:

«Маги – это опасный элемент общества. Человек, владеющей силой, противоестественен. Всё в мире устроено так, что живёт в гармонии за счёт энергетических потоков. Тёмные, светлые – они формируют мироздание, и ни один человек не имеет права влиять на них. Маги чудовищная ошибка природы, мутация, что повлечёт за собой конец всего живого. В наше время сила доступна людям с их жалкими и мелочными желаниями. Что хорошего они могут создать? Ничего. Только по глупости своей они могут нарушить порядок и гармонию мира. Только из самых своих низменных порывов они могут загубить жизнь. Человек должен быть человеком, он не имеет права влиять на космическое устройство вселенной».

Рассуждения тирана, начинаясь логически, перетекали в бредовый поток сознания. Тиран будто наполнялся гневом, призывая изничтожить любое явление магического в человеке. Однако вот что Рине показалось странным – Циммер почти не приводит ни одного прямого описания магов, лишь косвенные, искажённые его собственным восприятием. Когда она, наконец, нашла текст, посвящённый личности мага, она кое-что поняла:

«Когда сила захватывает человека – а это неизбежно произойдёт, ведь ни один человек не способен подчинить себе мироздание, как бы ему ни хотелось – человек, охваченный силой, утратит разумность. Сила сожжёт всё живое, человеческое, логическое, оставив лишь саму себя внутри человека. Не важно, будь то сила светлая или тёмная. Она победит человеческое существо. Что будет с нашим миром тогда? Нет, я не могу этого допустить»