Чудесная свеча

Размер шрифта: 13

* * *

Каждый год в субботу накануне Пасхи флорентийские жители собираются на главной площади, чтобы увидеть, как горящая ракета в форме голубя взлетает в воздух и воспламеняет огромную деревянную повозку.

По легенде, ритуал сожжения повозки связан с именем флорентийца Паццино ди Раньери. Этот храбрый воин первым водрузил знамя крестоносцев над стенами Иерусалима. За это он получил в награду два камушка от Гроба Господня, которые стали использоваться для получения святого огня. Паццино доставил камушки и огонь, разожжённый с их помощью, на повозке из Иерусалима во Флоренцию. С тех пор камушки хранятся в церкви Святых Апостолов и каждый год, накануне Пасхи, священник зажигает с их помощью пасхальную свечу.

В старину огонь возили в повозке по всему городу, он должен был освятить и очистить улицы и дома флорентийцев. Со временем огонь превратился в большую свечу, а повозка – в девятиметровый, богато украшенный ковчег, который движется по улицам города в сопровождении музыкантов, знаменосцев и горожан, одетых в средневековые костюмы. Святой огонь везут из церкви Святых Апостолов в кафедральный собор, и там, во время богослужения, запускается горящая ракета в форме голубя. Она пересекает собор и падает на повозку, поджигая её.

Если ритуал проходит гладко, то город ждёт удача на весь год.

Текст легенды, обработанный Сельмой Лагерлёф, несколько отличается от традиционного флорентийского предания.

* * *

По мотивам известного сказочного цикла шведской писательницы Сельмы Лагерлёф (1858–1940) «Легенды о Христе», повествующего о жизни Спасителя, о том, как вера в Него чудесно преобразует и воскрешает человеческие души.

Много, много лет тому назад, когда Флоренция только что была провозглашена республикой, жил в ней человек по имени Раньеро ди Раньери. Отец его был оружейным мастером, и он хорошо знал ремесло своего отца, но не очень-то любил его.

Этот Раньеро отличался необыкновенной силой. О нём говорили, что железные доспехи он мог бы носить так же легко, как другой – шёлковую рубашку. Несмотря на молодость, он уже много раз доказывал свою силу. Однажды ему пришлось быть в одном доме, на чердаке которого было ссыпано зерно. Но зерна оказалось слишком много, и как раз тогда, когда Раньеро был в доме, одна из чердачных балок надломилась, и на потолке появилась трещина. Все выбежали на улицу. Все, кроме Раньеро. Он поднял руки и поддерживал потолок до тех пор, пока люди не натаскали балок и жердей, чтобы подпереть его.

Раньеро слыл также величайшим храбрецом, какой когда-либо жил во Флоренции. Любил он и подраться. Как только с улицы доносился шум, он тут же бросался вон из мастерской: а вдруг это драка, и он сможет принять в ней участие?! А подраться он любил, и одинаково охотно сражался и с одетыми в железные латы рыцарями, и с простыми поселянами. Как бешеный, он кидался в бой, не считая, сколько у него противников.

В то время молодая республика Флоренция была ещё не особенно сильна. Население её состояло главным образом из прядильщиков и ткачей, которые больше всего хотели мирно жить и трудиться. В городе было немало даровитых людей, но они не были воинственны и славу для себя видели в том, чтобы установить во Флоренции наилучшие законы и порядок.

Раньеро мечтал: вот бы родиться в стране, управляемой королём, который собирал бы вокруг себя храбрых воинов. В такой стране он, без сомнения, стяжал бы великую славу, добился всяческих почестей и достиг высокого положения.

Раньеро был хвастлив и криклив, жесток с животными, груб со своей женой и неуживчив с людьми. Его можно было бы назвать красивым, если бы несколько глубоких шрамов не безобразили его лица. Его решения были обычно быстрыми и потому не всегда продуманными, а поступки, хотя часто необузданные, говорили о широкой натуре.

Раньеро был женат на Франческе, дочери Джакопо дель Уберти, мудрого и влиятельного человека.

Джакопо не очень-то хотелось выдавать свою дочь за такого буяна, как Раньеро, и он изо всех сил противился этому браку. Но ему пришлось уступить: любимая дочь заявила, что никогда не выйдет замуж ни за кого другого.

Когда Джакопо дал, наконец, своё согласие, он обратился к Раньеро со следующими словами:

– По моим наблюдениям, таким мужчинам, как ты, легче приобрести любовь женщины, чем сохранить её. Поэтому я хочу взять с тебя обещание: если моя дочь пожелает вернуться ко мне, ты по первому слову отпустишь её.

Франческа возразила: это условие совершенно излишне – они с Раньеро так любят друг друга, что ничто не в силах их разлучить. Конечно, Раньеро тотчас же дал такое обещание.

– Можешь не сомневаться, Джакопо, – сказал он. – Я не буду удерживать у себя женщину, которая вздумает уйти от меня.

Франческа вошла в дом Раньеро, и на первых порах всё у них шло хорошо. Спустя несколько недель после свадьбы Раньеро вздумал поупражняться в стрельбе в цель. Несколько дней подряд он стрелял в картину, висевшую на стене. Скоро Раньеро пристрелялся и бил без промаха. Под конец ему захотелось попробовать свою меткость на какой-нибудь более трудной цели. Он стал подыскивать мишень, но ничего подходящего не находилось. И тут его взгляд упал на перепела, висевшего в клетке над воротами. Птица принадлежала Франческе, и она очень любила её. Но Раньеро приказал слуге отворить клетку. Перепел взвился в воздух, и он застрелил его на лету.

Этот выстрел показался ему очень удачным, он хвалился им перед каждым, кто только готов был его слушать.

Когда Франческа узнала, что Раньеро убил её любимую птицу, она побледнела и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Она недоумевала, как мог он так огорчить её. Но всё же простила его и продолжала любить по-прежнему.

Некоторое время всё опять шло хорошо. Джакопо, отец Франчески, был ткачом. У него была большая мастерская, и он всегда имел много заказов.

И вот Раньеро показалось, будто в мастерской Джакопо примешивают в лён пеньку. Он стал обсуждать это со всеми, и вскоре по городу поползли сплетни.

Дошли они и до Джакопо. Чтобы положить конец разговорам, он тотчас предложил нескольким ткачам исследовать его пряжу и ткани. Те нашли, что всё это был чистейший лён. Только в одном тюке, предназначавшемся для вывоза из Флоренции, оказалась небольшая примесь.

Джакопо заявил: очевидно, это дело рук одного из его подмастерьев. Но он сам понимал, как трудно будет заставить всех поверить этому. Он всегда славился своей честностью, и тяжело было ему сознавать, что имя его запятнано.

Раньеро же гордился тем, что ему удалось раскрыть мошенничество, и похвалялся этим даже при Франческе.

Она была глубоко опечалена и удивлена, как и тогда, когда он убил её любимую птичку. День и ночь она думала о поступках мужа, и в какой-то момент ей вдруг показалось: она видит перед собой свою любовь, и эта любовь подобна большому куску блестящей золотистой ткани. Она видела, как велика и чудесна эта любовь. Но с одного конца кусок ткани был отрезан, и она уже не казалась такой великолепной, как прежде.

Впрочем, она была ещё очень велика и очень красива, и Франческа подумала: «Моей любви, наверное, хватит на всю мою жизнь. И конца ей никогда не будет».

Прошло ещё некоторое время, она и Раньеро были так же счастливы, как и в самом начале их жизни.

У Франчески был брат по имени Таддео. Он ездил в Венецию по торговым делам и купил себе там одежду из шёлка и бархата. Возвратившись в родной город, он стал ею хвастаться. Но во Флоренции не было принято одеваться роскошно, поэтому многие смеялись над ним.

Однажды вечером Таддео и Раньеро зашли вместе в таверну. На Таддео был зелёный плащ с собольей опушкой и фиолетовый камзол. Раньеро подпоил шурина и, когда тот заснул, снял с него плащ и повесил его на пугало, стоявшее в огороде.

Когда Франческа услышала об этом, гнев снова охватил её. И тотчас же она увидела перед собой кусок золотистой ткани, изображавшей её любовь, и ей показалось, что ткань эта всё уменьшается, так как Раньеро сам отрезает от неё кусок за куском.

И всё же между ними снова установился мир.

Казалось, всё шло хорошо, но Франческа уже не была так счастлива, как раньше. Она постоянно ожидала, что Раньеро опять совершит какой-нибудь поступок, который нанесёт рану её любви.

И долго ей ждать не пришлось, потому что Раньеро никогда не мог жить спокойно. Ему хотелось, чтобы о нём постоянно говорили, чтобы неустанно удивлялись его смелости и отваге.

Одну из башен флорентийского собора – тогда он был гораздо ниже теперешнего – украшал большой тяжёлый щит, повешенный кем-то из предков Франчески. Говорили, что такого тяжёлого щита не было ни у кого во всей Флоренции. Весь род Уберти гордился тем, что один из его представителей смог подняться на башню и повесить там этот щит.

Но вот однажды Раньеро снял щит, пристроил его на спине и спустился вниз.

Когда Франческа узнала об этом, она впервые высказала Раньеро то, что её мучило, и попросила его не унижать тот род, к которому она принадлежит. Раньеро страшно рассердился: он ожидал, что она будет восхвалять его за этот подвиг.

– Я давно заметил, что ты не радуешься моим успехам, а думаешь только о своей родне, – заявил он.

– Я думаю совсем о другом, – с грустью сказала Франческа. – И это другое – моя любовь. Я не знаю, что станет с ней, если ты будешь и дальше так поступать.

С этого времени они часто ссорились, так как Раньеро продолжал делать то, что глубоко печалило Франческу.

В мастерской Раньеро был подмастерье, тщедушный и хромой. Он любил Франческу ещё тогда, когда она жила в доме отца, и продолжал любить её и после замужества. Раньеро, знавший об этом, частенько потешался над ним, особенно когда они все вместе сидели за столом. В конце концов, несчастный, не в силах выносить насмешек в присутствии Франчески, кинулся однажды на Раньеро с кулаками. Но тот только презрительно усмехнулся и ногой отшвырнул его в сторону. Бедняга не смог пережить такого унижения и повесился.

К тому времени, когда это случилось, Раньеро и Франческа прожили вместе около года. Франческе по-прежнему её любовь представлялась в виде блестящей, драгоценной ткани, но теперь, увы, обрезанной со всех сторон. Осталась едва ли половина того, что было вначале.

Увидев это, молодая женщина испугалась и подумала: «Если я ещё хотя бы год останусь с Раньеро, он окончательно уничтожит мою любовь. И тогда я стану настолько же несчастна, насколько до сих пор была счастлива».

Она решила покинуть дом Раньеро и вернуться к своему отцу, чтобы никогда не наступил тот день, когда она возненавидит мужа так же сильно, как ещё и теперь любила его.

Джакопо Уберти, как и все его подмастерья, сидел за своим ткацким станом и работал. Увидев входящую в его дом Франческу, он подумал: «Наконец-то случилось то, чего я давно ждал» – и радушно приветствовал свою дочь. Он тотчас же велел своим людям прекратить работу, вооружиться и запереть дом.

Затем Джакопо отправился к Раньеро. Он застал его в мастерской.

– Моя дочь вернулась сегодня ко мне и просила позволения жить снова под моим кровом, – сказал он своему зятю. – Надеюсь, что ты, как обещал когда-то, не станешь принуждать её возвратиться.

Раньеро отнёсся к случившему не особенно серьёзно и ответил спокойно:

– Если б я даже и не давал тебе никакого обещания, я не стал бы требовать обратно женщину, не желающую быть моей.

Он знал, как сильно любит его Франческа, и говорил себе: «Ещё вечер не наступит, как она снова будет здесь».

Но Франческа не явилась ни в тот день, ни на следующий.

На третий день Раньеро вышел из дому и пустился в погоню за двумя разбойниками, давно уже беспокоившими флорентийских купцов. Он догнал их, связал и привёл во Флоренцию.

Два-три дня он просидел спокойно, дожидаясь, когда об этом его подвиге станет известно всему городу. Но вышло не так, как он надеялся, – его удальство не вернуло ему Франческу.

Закон позволял Раньеро принудить Франческу вернуться в его дом, – и ему очень хотелось бы этого, – но как быть с данным им обещанием? Жить же в одном городе с женой, которая его покинула, ему казалось постыдным, и он уехал из Флоренции.

Сначала Раньеро нанялся в солдаты, а вскоре сам сделался предводителем отряда наёмников. Он участвовал во многих битвах, служил многим государям и приобрёл большую известность как военачальник. Сбылось всё, о чём он когда-то мечтал: император посвятил его в рыцари, он стал наконец вельможей.

Уезжая из Флоренции, он дал обет пред статуей святой Мадонны в соборе присылать в дар Пресвятой Деве всё самое дорогое и самое прекрасное, что добудет в бою. И действительно, у подножия этой статуи постоянно можно было видеть драгоценные приношения Раньеро.

Раньеро знал таким образом, что подвиги его известны в родном городе, и удивлялся, почему Франческа дель Уберти не возвращается к нему – ведь он достиг так многого.

В это время немало рыцарей по призыву Папы приняли участие в Крестовом походе за освобождение Гроба Господня. Среди них был и Раньеро. Взяв крест, он отправился на Восток. Раньеро надеялся завоевать себе там замки и владения и главное – совершить такие блистательные подвиги, что Франческа снова полюбит его и вернётся к нему.

В ночь после взятия Иерусалима в лагере крестоносцев, раскинувшемся у стен города, царило бурное веселье. Почти в каждом шатре поднимались кубки с вином и далеко вокруг разносились громкие крики и раскаты хохота.

Но пожалуй, особенно шумное пирование шло в шатре Раньеро ди Раниери. Вино лилось рекой. Слуги едва успевали наполнять кубки.

И то сказать: у Раньеро, более чем у кого-либо, был повод праздновать победу, потому что в этот день он отличился, как никогда. Утром, при взятии Иерусалима приступом, он первым, рядом с Готфридом Бульонским, ступил на городские стены и вечером перед всем войском его чествовали за храбрость.

Продолжить чтение