Одержима игрой тобой
© В. Зайцева, текст, 2024
© Издание на русском языке, оформление. АО «Издательство «Детская литература», 2024
Плейлист
Елка – Не брошу на полпути
Miia – Dynasty
Chord Overstreet – Hold On
Сергей Лазарев – Снег в океане
Slander, Dylan Matthew – Love is Gone (Acoustic)
Feduk – Хлопья летят наверх
JONY – Френдзона
XOLIDAYBOY – Хулиганка
Моя Мишель – Зима в сердце
The Script – Hall of Fame
Женя Трофимов, Комната культуры – Поезда
Мари Краймбрери – По городам
Пролог
– Диана! – Я услышала голоса подбежавших ко мне девочек.
Дурацкие мальчишки! Я стояла, закрыв лицо руками. Только что мне в голову прилетел мяч, и, конечно же, учителя физкультуры не оказалось рядом. Андрей Евгеньевич был нашим новым преподавателем, уже третьим за год. Он пришел к нам в школу сразу же после университета.
Трудно работать с начальными классами, особенно с нашим. Думаю, он тоже долго не протянет.
Мяч упал рядом со мной. Я вспыхнула как спичка.
– Коршун! – крикнула я.
Подбежала к волейбольному мячу и с размаха пнула. Меткости мне было не занимать – мяч прилетел однокласснику прямо в живот. Тот сложился пополам и упал. Девочки рядом охнули, но не от моего поступка, а от реакции учителя.
– Семенова! Коршунов! К директору! – прокричал Андрей Евгеньевич на одном дыхании.
– Я тут при чем? – корчась, стонал Дима.
– Андрей Евгеньевич, Диана не виновата. Правда! – умоляюще твердила Олеся.
– Очень сомневаюсь, – ответил он, поправляя очки.
Какой вообще учитель физкультуры носит очки? Демонстративно закатив глаза, я направилась прочь из зала.
Спустя пять минут я, Дима и Андрей Евгеньевич стояли в кабинете директора. Это был не первый мой визит к ней. Обычно я ни в чем не виновата, но такой у меня характер – когда со мной поступают несправедливо, молчать я не могу.
Директриса устало потерла нос.
– Объясните мне, пожалуйста, почему вас двоих я вижу чаще всех остальных учеников?
Это был риторический вопрос. Мы молчали.
– Что произошло? – вставая из-за стола, обратилась к Андрею Евгеньевичу директор.
Я почувствовала, что он напряжен. Не только нам было неуютно в этом кабинете. Он сделал шаг навстречу директору.
– Честно признаться, я не видел всей картины, – поправляя очки, неуверенно ответил он. – Я вышел из подсобки, а Дима уже лежал на полу, держась за живот. Я подумал, это сделала Диана, потому что это не первый их конфликт.
– То есть как вы не видели?! – с нескрываемым раздражением спросила директор.
Учитель остолбенел и покраснел.
– Когда это произошло, я убирал инвентарь.
Ну уж нет, так дело не пойдет. Виноватой снова окажусь я, а он выйдет чистеньким. Я подняла руку, стараясь привлечь внимание.
– Диана, тебе есть что рассказать? – обратилась ко мне директор.
– Да, – гордо ответила я и посмотрела на Коршунова. – Изначально мяч прилетел мне в голову. И его точно пнули, а не бросили, ведь когда мяч бросают – он с такой силой не бьет! – Я сверкнула глазами в сторону Димы. – Андрей Евгеньевич нам запрещает пинать волейбольные мячи.
Дима бросил на меня яростный взгляд.
– Но подождите!.. – начал он.
– Это правда? – директор, не слушая Диму, повернулась к Андрею Евгеньевичу.
– Да, я запретил это с первого урока. Это травмоопасно и…
– Ясно. – Не дав ему договорить, она посмотрела на Коршунова.
– В таком случае, Дима, я передам классной руководительнице, чтобы она уведомила родителей о твоем неподобающем поведении. Если вы на этой неделе еще раз что-нибудь натворите, мне придется вызвать ваших родителей в школу.
Мы покорно кивнули и направились к выходу. Учителя физкультуры попросили задержаться.
– Стукачка. Ты еще об этом пожалеешь, – прошипел мне в ухо Дима.
Я посмотрела на него как на бестолкового барана и, решив больше не тратить время, отправилась в раздевалку. Там на меня сразу набросились с вопросами девчонки.
Оставшиеся два урока Димка и его лучший друг, Никита, сверлили меня взглядами. Поначалу меня это раздражало, но скоро я перестала обращать на них внимание.
После учебы я, Олеся, Саша и Лера, как обычно, вместе вышли из школы. Была середина зимы. До темноты еще было несколько часов, так что солнце, отражаясь от высоких сугробов, приятно слепило глаза. Мы остановились на крыльце, обсуждая, кто в какую сторону пойдет, когда мимо меня пролетел снежок. Второй сразу же прилетел Лере в спину. Обернувшись, мы увидели наших одноклассников. Из-за сугроба виднелись Дима, Никита, Матвей и Оля.
– Стукачка-а-а, – крикнул Коршунов.
– Пойдем отсюда, – взволнованно попросила Леся.
Молча согласившись с ней, мы направились прямо к воротам школы.
– Ты еще и трусиха, – послышался очередной ехидный крик.
Леся потянула меня за рукав, но было поздно. Я вырвала руку и направилась прямиком к тупоголовой банде. Меня догнала Лера.
– Тебе же достанется, – предупреждающе сказала я.
– Я тебя не брошу, – решительно ответила подруга.
К нам подскочила Саша, а следом за ней что-то бубнящая себе под нос Леся. Мы подошли не слишком близко. У Саши и Леры уже были наготове снежки.
– Как ты меня назвал? – обратилась я к Коршуну.
Тот выглянул во весь рост из-за укрытия и гордо ответил:
– Стукачка и трусиха.
– А-а-а! – Я с криком налетела на него и повалила в сугроб.
Девчонки не стали медлить и начали забрасывать остальных снежками. Мельком я увидела, как Леся улыбается, снежком сбив с Матвея шапку. Но невнимательность стоила мне преимущества в этом бою. И вот уже я лежу, поваленная в снег, а надо мной высится довольный Никита. Однако он просто стоит и улыбается.
На секунду я опешила.
– Давай помогу. – Он, не переставая улыбаться, протянул мне руку.
Воспользовавшись этим, я кинула в него снежок, но не в лицо, а в шею. Снег посыпался ему за шиворот, и он как-то странно поморщился.
– Ты чего?! Я же помочь хотел.
– Себе помоги! – крикнула я, прежде чем убежать от него.
Но в самый последний момент я увидела, что он все еще улыбается, глядя мне вслед.
«Псих», – подумала я и побежала к Диме. Девчонки уже изрядно устали, как и другие ребята. На ногах остались только я и Коршунов.
Теперь мы кружили у сугроба, словно хищники.
– На будущее – я не стукачка. А вот ты – слабак, раз решил спрятаться за девчонкой!
Саша усмехнулась, еще больше разозлив Диму. Тот яростно смотрел то на меня, то на нее. Не зная, что ответить, он кинул снежок прямо Саше в голову. Я, не раздумывая, сделала ответный бросок, но Димка успел пригнуться, и снежок полетел дальше. Случилось непоправимое: снежок угодил в лицо стоящему у крыльца Андрею Евгеньевичу. Он зло посмотрел на нас.
– Опять вы?!
Конец дня. Все мы, участники снежной битвы, стоим в кабинете директора. Она яростно расхаживает по кабинету, учитель физкультуры что-то пишет на бумаге.
– Я вас предупреждала, не так ли?
Было понятно, что она обращается к нам с Димой, но мы промолчали.
– Каждого родителя в школу, – грозно объявила директор.
Я увидела, как в глазах девочек и даже мальчишек отразился испуг.
– Извините, но ребята ни при чем, это мы с Димой виноваты.
Директор снисходительно оглядела меня.
– Диана, не надо, – послышался шепот за моей спиной.
Обернувшись, я увидела Никиту.
«Псих», – подумала уже второй раз за час.
Сев за стол, директор громко объявила:
– Все свободны, кроме Дианы и Димы. Идите домой, и чтобы до завтра я вас не видела. А вы двое, – она указала на нас с Коршуновым, – раздевайтесь, будем ждать ваших родителей.
Никогда раньше я не видела, как плачет мальчик. Точнее видела, но то было в садике, а в школе это впервые. Я решила сохранить этот секрет.
И кстати, Андрей Евгеньевич вскоре уволился.
Глава 1
Семь лет спустя
– Я! – крикнула Лера, принимая мяч.
Верхней передачей она перевела его на меня. Я стояла под сеткой и выполняла свою лучшую роль – связующего. Каждую тренировку мы отрабатывали связку со мной и каждой девочкой из команды, и в этот раз я отдала мяч Саше. Оставалось всего одно очко до нашей победы в этом сезоне. Саша хоть и низкого роста, но ее прыжкам позавидуют даже высотники [1].
Она выпрыгнула из-под сетки и со всей силы ударила по мячу, направляя его на другую половину поля.
Длинный свисток. Судья жестом показал очко в нашу пользу, а дальше я слышала только звон в ушах.
Трибуны взвыли! Девчонки бросились обниматься, тренер схватил Сашу и посадил на плечо. Море улыбок, смеха, крика и… звон будильника. Стоп! Будильник?
Звуки стали ярче и назойливее, а четкая картинка начала расплываться. Через секунду моим сознанием владел только звон, а перед глазами стояла черная пелена.
Кряхтя и морщась, я открыла глаза и машинально провела по экрану телефона, выключая будильник.
Возможно, победа во сне предвещает победу в жизни? Очень на это надеюсь. Подумав об этом, я накрыла голову подушкой и уснула еще на полчаса.
Второе пробуждение оказалось намного легче. Отголоски сна еще блуждали в моем сознании, придавая радости и бесконечный поток сил.
Наконец-то настал этот день – двенадцатое декабря. Не верится, что такую дату вообще можно забыть. Последние месяцы первой мыслью после пробуждения было: «Сколько дней осталось теперь?». Финальный турнир по волейболу между нашей школой с красивым номером 77 и школой номер 42.
Я училась в восьмом классе, когда началось наше противостояние, которое длится уже три года. Наши женские команды самые сильные в городе, и каждый год вершится, не побоюсь этого слова, битва. Скорее даже война между капитанами: мной и воображалой Лианой Сарвировой, или, как она называет себя в соцсетях, «самой популярной девочкой в волейболе».
Наша школа часто выходит в финал соревнований по баскетболу, настольному теннису и волейболу. Три года назад мы выиграли, причем с отрывом в пять очков. В прошлом году на тренировке перед полуфиналом я сломала ногу. Девчонки выиграли ту игру и прошли дальше, но все изученные связки были нарушены. В финал наша команда вышла без козырей в рукаве. Девочки играли достойно, а я поддерживала их со скамейки запасных. Они сыграли четыре партии со счетом 2:2. Оставалась одна, решающая игра, а силы уже были на исходе. Я корила себя, что ничем не могу им помочь. Одних моих тактик было мало, команде не хватало сил еще одного игрока. На последней подаче противников они разыграли мяч, и во время атаки он ударился о сетку. Мы проиграли с минимальным разрывом в два очка.
Лично для меня девочки были чемпионками. Выйти на игру без связующего, от которого зависело большинство атак, и проиграть в самом конце полноценно укомплектованной команде – это невероятно. Поэтому в этом году мы просто обязаны одержать победу!
Мы с девочками каждый день оставались после уроков на двухчасовую тренировку. Я как капитан должна была не только исправить ошибки в технике, но и поддерживать девочек, поднимая боевой настрой.
Наша команда примечательна не только тем, что все ее участники были целеустремленными, собранными и талантливыми, но еще и потому, что мы дружили с первого класса. Основной состав практически не менялся, за исключением переломного момента – выпускного в девятом классе. Тогда от нас ушли Эля и Даша, продолжив обучение в колледже. И к нам пришли две девочки из параллели. Однако наша «золотая четверка» была уникальна: мы сошлись характерами, сыгрались в составе и шли к одной цели.
Однажды мы договорились сходить в кино. Я обычно прихожу раньше всех. Каково же было мое удивление, когда около кинотеатра я увидела Лесю. Но вот что было неудивительно, так это неизвестный парень, стоявший рядом с ней. Леся всегда привлекала мальчиков своей яркой внешностью: цветные волосы, ямочки на щеках и даже брекеты, которые обычно портят образ, выглядели очень мило. Пока я пялилась на эту парочку, ко мне навстречу шли бурно что-то обсуждающие Лера и Саша.
– Ди, ну хоть ты скажи, – обратилась ко мне Лера, – что Коршун как был недалеким парнем, так и остался.
Я окинула ее непонимающим взглядом.
– Да с чего ты взяла? Может, он изменился, – воскликнула Саша, и Лера закатила глаза.
– Учитывая, что он перестал задирать нас только в этом году, задержка в развитии у него наблюдается, – усмехнулась я, и Лера подхватила мой смешок, стукнув кулачком по моему плечу.
– Хорошо сказано, Ди.
– Боже-е-е, – протянула на выдохе Саша, – вы невыносимы и неисправимы.
– А нас и не надо выносить, – пошутила Лера и, приобняв нас за талии, подтолкнула в сторону Леси. – А теперь пойдем спасать нашу сердцеедку.
Саша первой подскочила к подруге, схватив ее под руку.
– Привет, незнакомец, – хищно улыбнулась она ему.
Мы сразу поняли – сейчас будет весело.
– Леська, а ты снова раздаешь незнакомцам свой номер?
Та непонимающе покосилась на подругу.
Саша кольнула локтем парня, продолжая:
– Ты не ведись на это милое личико. Она с виду такая душка, а на самом деле возьмет у тебя номер и передаст своему парню. Он потом будет тебе названивать и кредитки предлагать. Аферистка та еще.
Парень с выпученными глазами попятился, бубня под нос что-то про забытый утюг. Только когда незнакомец скрылся за поворотом, мы дали волю дикому хохоту. Только вот Лесе было не до шуток. Она скрестила руки на груди и обиженно закусила нижнюю губу.
– Ладно тебе, Лесь, ты же знаешь, что Саша – пранкер года. У тебя все равно таких, как он, толпы.
– Ты права, – улыбнулась она.
В нашей компании уже все привыкли к приколам и шуткам Саши.
– Я думала, у вас с Коршуном что-то, – вклинилась я.
– Он же вам не нравится, – грустно пробормотала Леся.
– Вообще-то, не всем, – подняла руку Саша.
– А при чем тут мы? Не нам же с ним встречаться. Если он будет хорошо к тебе относиться, то мы закроем глаза на прошлое.
– Говори за себя, – буркнула Лера.
И так было всю жизнь. Лера всегда говорила то, что думает, без утайки. И лучше ей не переходить дорогу. Простить она сможет, но никогда не забудет.
Мы друг за дружку горой, одна прикрывает другую, потому что мы – команда.
В составе каждый год меняются две-три девочки. Кто-то не выдерживает ежедневных нагрузок, а кто-то решает, что лучше заняться подготовкой к ЕГЭ, который будет уже в следующем году. Но в этом сезоне у нас собрался отличный состав, лучший за все три года. На кону выход во Всероссийский турнир по волейболу.
На днях я затащила девчонок к себе домой, чтобы посмотреть фильм «Движение вверх». Сначала они отнекивались, мол, что это за попытки тимбилдинг изображать. Но на моменте, когда тренер кричал парням: «Играйте за себя и за Сашку, за себя и за Сашку!» [2], послышались всхлипывания Леси.
Мы втроем уставились на нее, а она, обняв подушку, истерично кинула нам:
– Отвернитесь!
В конце фильма мы рыдали уже вчетвером. Слезы были, конечно же, от счастья. Мы насытились такой энергетикой, что следующую тренировку отпахали как роботы с бесконечным зарядом батареи.
Перед уроком алгебры я остановилась у спортивного уголка в коридоре первого этажа. Справа висели фотокарточки команд, в середине стоял массивный стеклянный стеллаж, наполненный кубками и почетными грамотами, а слева разместили случайные фотографии спортсменов.
Я знала, что увижу там нашу. На ней мы были неподдельно счастливыми. Фотограф успел ее сделать после недавней победы в полуфинале. Обнявшись за плечи, мы шли в сторону раздевалки, и я рассказывала смешной момент из матча. Нас запечатлели сбоку, так что видно улыбки каждой.
В тот день стояла солнечная погода, и лучи освещали нашу победу. Они отражались в золотистых волосах Леры, в разноцветных брекетах Леси, в глазах-хамелеонах Саши и в моей улыбке.
Хоть мы и отличались друг от друга внешностью и характером, нас объединяло упорство. А еще у нас получалось дополнять друг друга. Саше всегда удавалось разрядить обстановку. Я и Лера топили за справедливость. Мы были так называемыми защитницами. И милая Леся, которая отвечала за моду и красоту нашей четверки.
Я вынырнула из воспоминаний, когда Лера потянула меня за локоть.
– Ты чего застыла, опоздаем на контрольную!
И мы побежали на урок.
– Соревнования в 15:30? – спросила Лера, собирая сумку после алгебры, на которой мы, кстати, получили за прошлую контрольную работу пятерки.
– Да, и это знак!
– Знак чего? – уточнила она.
Я забрала сумку со стола, приобняла подругу за плечо, и мы пошли в столовую.
– Да вот мама прислала сообщение из канала «Звезды пророчат», и там написано, что сегодня числа пять, девять и тринадцать символизируют приток энергии, воплощение желаний и борьбу. А у нас с тобой пятерки. Звезды благоволят сегодняшней победе.
Лера повернулась ко мне и улыбнулась как настоящая лиса.
– Ты же знаешь, что я не верю в это.
Мои глаза моментально закатились, и даже в переполненном школьниками коридоре, где царил гомон, был слышен мой протяжный вздох. Я была готова взорваться.
– Ну сегодня-то можно, – простонала я, трепля подругу за руку, уговаривая.
Но скептицизм Леры было не сломить.
– Ну и ладно, – надулась я и, отцепившись от подруги, состроила обиженную мину.
Мы шли молча буквально пару минут, и Лера наконецто сжалилась надо мной:
– Хорошо, если я скажу, что верю, ты улыбнешься?
Я, состроив лицо кота из мультфильма «Шрек», закивала.
Нас догнали Леся и Саша, и мы продолжили путь до столовой. Обсуждая оценки, мы быстро миновали три этажа и оказались на месте. Вокруг нас, как стая голодных галчат, кружили первоклашки, у которых уже начался обед. Пришлось по дороге к нашим местам лавировать между ними с горячем чаем.
Как ни странно, у нас было свое место, а точнее свой стол у окна. Все время, что мы здесь учимся, висят одни и те же шторы, которые не теряют белоснежного оттенка. А еще каким-то чудным образом здесь всегда солнечно. Под столом написано «ЛДЛС = навсегда». ЛДЛС – первые буквы наших имен.
Мы их написали, когда были в четвертом классе, после того как Дима Коршунов разбил сердце Лесе. Да-да, тот самый Дима, с которым у меня была война. Кто же мог знать, что вскоре после этого наша Лесенька влюбится в него. Но тогда Коршуна занимали компьютер и драки с мальчиками, а не романтические чувства. Конечно, это тогда нам казалось, что он разбил ей сердце, а он всего лишь отказался сидеть с ней за одной партой. Сказал, что предпочтет делить стол с Никитой, а не с девчонкой. Было смешно видеть, как потом Никита отказал ему, потому что хотел сесть с Олей. Только вот Дима нравился Лесе. Она в слезах убежала в столовую и спряталась под столом, где мы ее нашли и нацарапали первые буквы наших имен, решив, что никакие мальчики больше не обидят нас.
Наконец-то заняв свои места, мы принялись наслаждаться нашей любимой школьной пиццей и чаем. Да, это школьный деликатес.
– Так девочки, вы же понимаете, что у нас сегодня самый важный день? Это скорее риторический вопрос, – добавила я.
– Как можно про такое забыть, если ты во всех наших чатах закрепила это сообщение? – сказала Саша, слегка закатив глаза.
Леся, улыбнувшись и отломив небольшой кусочек пиццы, добавила:
– Мне кажется, ты нагнетаешь, придавая игре слишком большую огласку.
Я, чуть было не подавившись, выкрикнула:
– Конечно, вы же знаете, как важно обойти Лиану и ее команду в этом году!
– Я заходила на ее страницу в соцсети. Она выложила историю, которая тебе не понравится, – запивая кусочек чаем, продолжила Леся.
– Ле-е-есь, покажи, что она выложила.
Открыв профиль Лианы, я театрально прикрыла рукой глаза, ведь таким количеством стразов можно было украсить несколько королевских комнат.
– Так, вот эта история. – Леся повернула телефон в нашу сторону.
«Всем привет, сегодня наша команда вновь одержит победу над школой № 77. Для вас, мои дорогие подписчики, будут снимать прямую трансляцию с моего телефона. Начало в 15:30, болейте за нас».
У меня от ярости тут же пропал аппетит.
– Какая же она все-таки невыносимая! – прошипела я, отодвинув тарелку.
Жаль было оставлять почти целую пиццу, но мысли об этой Барби напрочь отбили желание есть.
– Пойдем уже, а то опоздаем на биологию.
К счастью, это был последний урок. Наша классная руководительница и по совместительству учитель русского языка и литературы Наталья Андреевна освободила нас от двух последних занятий, чтобы мы могли немного отдохнуть и подготовиться к матчу. Мы все хорошо учились, долгов по предметам не имели, к тому же директриса ставила в приоритет спортивные соревнования, особенно финалы школьных лиг.
Я взглянула на часы, которые девочки подарили мне на прошлый день рождения.
– Черт, я забыла, мне надо зайти к Наталье Андреевне.
– Зачем это? – обернулась ко мне Саша. – У тебя же нет проблем?
Сжав губы и прищурившись, я уставилась на нее.
– Саш, ну какие у меня могут быть проблемы? Я их, конечно, люблю создавать, но это не тот случай.
В меня вперились три пары глаз, и в них явно читалось недоверие. Я прикрыла глаза рукой и махнула головой, удивляясь, насколько хорошо они меня знают.
– Правда, все хорошо. Я обещала ей, что мы обсудим атрибутику и пару моментов, касающихся матча.
До звонка оставалось десять минут. Я потихоньку стала отдаляться от девочек, потому что времени было в обрез.
– Я побежала, увидимся на уроке!
Опоздание на биологию не входило в мои планы. Галина Васильевна была строгим преподавателем, и мое поведение ей, мягко говоря, не нравилось. Получение очередного выговора от учителя биологии означало минус в карму на контрольной работе.
Она меня и так не особо терпит после выходки со скелетом. Подумаешь, всего лишь сделала пару смешных фото с Виталей – так мы прозвали нашего костлявого друга. Она, конечно же, не вовремя вышла из лаборантской и увидела это. Ну и начались причитания: мол, Виталя ей служит дольше, чем я живу, осквернила ценный экспонат, ну и бла-бла-бла. В общем, ситуация – абсурд, но замечание в дневнике осталось.
Глава 2
– Да, и еще, Наталья Андреевна, давайте плакаты оставим, а вот кричалки уберем, мы уже не маленькие. Пусть болельщики просто приходят нас поддержать.
Мы успели обсудить все вопросы, связанные с матчем, а их неожиданно оказалось столько, что у меня слегка зашумело в голове. Закрыв за собой дверь, я прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Предстоял очередной забег, но уже на урок. Звонок давно прозвенел, и на занятие я благополучно опоздала. Но Наталья Андреевна сказала, что объяснит причину Галине Васильевне. Однако задерживаться все равно не стоило.
Взбежав по лестнице до второго этажа, я остановилась на пару секунд, опершись ладонями в колени, чтобы перевести дыхание. Дверь распахнулась так резко, что я не успела отскочить. Никогда до этого момента реакция меня не подводила, но именно в эту секунду она решила меня подставить. Я упала, но, слава богу, не ударилась, а то решила бы, что это вселенский заговор перед матчем.
Я не сразу заметила, что кто-то протягивает мне руку. И это оказался не кто иной, как Никита Власенко. Тот самый странный Никита, который в детстве так и норовил помочь мне, а я в ответ кинула в него снежком.
Пару лет назад учительница химии поставила нас в пару на лабораторной работе, так он даже не приложил усилий, а пришел только на защиту, покрасоваться своей мордашкой. Мы, конечно, с блеском защитились, только вот его заслуги в этом не было. Но преподаватель решила, что мы отлично работаем в паре, и теперь ставит на каждую лабораторную вместе. Просто класс!
Он ужасный подхалим и жутко самодовольный парень. Бог не обделил его внешностью, дав высокий рост, густые золотистые волосы, которые он год назад зачем-то покрасил в пепельный цвет, и острые скулы. И конечно же он нравился многим девочкам в школе и даже учителям. Преподаватели закрывали глаза на его частые прогулы, ведь он выступал на всех школьных мероприятиях. Звезда эдакая.
Однако меня он не покорил, а только раздражал, с каждым годом все сильнее. И шуточки его, на которые я раньше не обращала внимания, и безолаберность – никогда не прощу ту лабораторную! – и самоуверенность его тоже раздражала.
Я не протянула руку в ответ, сама встала, отряхнувшись, при этом бросила на него максимально разъяренный взгляд, как будто прожгла бы самого Никиту и десять его копий насквозь.
– Ты чего носишься тут как угорелый? – прошипела я.
– Так вроде это ты взлетела по лестнице со скоростью света, – парировал он.
– Спасибо за комплимент, Никиточка.
Он съежился, будто я выплеснула ему в лицо стакан холодной воды. Знала, что ему не нравится, когда его так называют. Я оскалилась, и тут же голову пронзила боль от улыбки, мир закачался, и я машинально облокотилась на стену. Никита, заметив это, подскочил ко мне, приобнял за талию, чтобы придержать. Опомнившись, я оттолкнула его.
– Ты чего пристал ко мне, Власенко? – спросила я. – Ты вообще знаешь, что у нас сегодня важная игра, а ты чуть не травмировал члена команды?
– Знаю, конечно, кто ж не знает, всем сказали прийти и поболеть за вас. – Он опустил руки и закатил глаза. – Либо болеть, либо помогать в библиотеке. Я лучше посмотрю, как вы продуете.
Я была на грани.
– Ты невыносим, – выплюнула я. В глазах рябило.
На лице Никиты отразилось волнение. Он снова приобнял меня, придерживая за талию. Я увидела, как с первого этажа поднимается Наталья Андреевна, и решила проучить Власенко за его длинный язык, сделав вид, что плачу. Прикрыв руками лицо, я старалась изобразить всхлипы. Растерянное лицо Никиты надо было видеть!
– Никита, что тут случилось? Почему Диана плачет? Почему вы не на уроке? – протараторила классная руководительница.
Никита на удивление не соврал, сказав, что ударил меня дверью. Я же сидела, потирая глаза и делая вид, что уже успокаиваюсь.
– Никита, отведи Диану в медпункт и иди на биологию. Я спрошу у Галины Васильевны, поощрил ли ты ее своим присутствием в этот раз.
Когда учитель скрылась за следующим поворотом, я убрала руки с лица и ехидно улыбнулась. Тогда Никита все понял.
– Ты маленькая лгунья!
– Да, Никиточка, это тебе за твой длинный язык. Не все же должно тебе сходить с рук.
– Да ты завидуешь, маленькая фея Динь-Динь? – Потрепав меня по волосам, Власенко усмехнулся.
– И чему мне завидовать? – Сбросив его руку с головы, я состроила злую гримасу. – Поблажкам? Наша классная руководительница видит тебя насквозь.
– Зато каким поблажкам!
– Нашел чем гордиться. – Я закатила глаза. – Не пробовал добиваться не личиком, – обвела пальцем контур его лица, – а головой, – указала на висок.
– Ты сегодня злая, Динь-Динь.
– Не называй меня так, – огрызнулась я. – В нашей с тобой истории я буду злым гоблином или старой ведьмой, но никак не феей.
– Ты уже, – засмеялся он.
– Ну-ну, смейся дальше. Я хотела тебе помочь избежать биологии, но уже передумала.
Расслабленный взгляд Никиты стал заинтересованным.
Сделав невозмутимый вид, я подошла к нему так близко, что почти касалась его подбородка кончиком носа, и произнесла:
– Я же знаю, как ты терпеть не можешь биологию. Все эти пестики и тычинки сводят тебя с ума. После урока я подойду к Наталье Андреевне и скажу, что фельдшера долго не было и ты, как настоящий рыцарь, – я показала пальцами кавычки, – вызвался посидеть со мной, чтобы мне не стало хуже.
– И что ты хочешь получить взамен?
– А ты быстро схватываешь! – Хитрая улыбка моментально появилась на моем лице. – Будешь мне должен.
– Я должен тебе? – Он изумленно уставился на меня. – Ты только что меня подставила.
– Не надо этого актерства. Твои чары на меня не действуют, – отмахнулась я. – Можно сказать, я тебе аттестат спасаю. Уверена, что ты не сделал домашнее задание на сегодня и еще три предыдущих. И ты у Галины Васильевны не в любимчиках. Так что, вероятнее всего, схлопочешь не меньше четырех двоек. – Я подсчитывала на пальцах его отметки, как вдруг в глазах снова помутилось, и я облокотилась на Никиту – не специально, конечно же.
– Я согласен, Семушка. Но еще посмотрим, во что это выльется, – хитро улыбнулся он.
Семушка, бр-р-р. Звучит как что-то вязкое на языке. Как же я не любила это прозвище, которое он мне дал еще в начальных классах.
– Меня зовут Диана, – выпрямилась я, что было лишним.
В глазах потемнело, и Никита снова поймал меня в объятия. В этот раз я не стала отказываться. Без его помощи я не дойду.
– А в медпункт, мне тебя точно надо отвести. Пойдем, Семушка.
– Не называй меня так, – отрезала я.
Оставшийся путь до медпункта мы прошли молча. Перед тем как уйти, Никита несколько раз уточнил, не остаться ли ему со мной. Я только отмахнулась. Но в последний момент посмотрела ему в глаза. Он кивнул в ответ, давая понять, что договор в силе.
Фельдшер осмотрела меня.
– Скорее всего, у тебя ушиб.
Я запрокинула голову, и в ней вспыхнули все красноречивые слова в адрес Власенко. «Надеюсь, ты сейчас икаешь», – взмолилась я.
Посмотрев на фельдшера, я попыталась сделать максимально бодрый вид. Однако к горлу подбиралась тошнота. Она провела еще один осмотр, дала таблетку и напоследок, подозрительно меня оглядев, отпустила.
К тому моменту, как я вышла из медпункта, уже была перемена. Девочки стояли возле физкультурного зала, ожидая меня.
– Ты где была?! – хором спросили они.
– Не кричите, пожалуйста, у меня голова раскалывается.
Вкратце я пересказала историю, которая произошла со мной и Никитой. Я заметила ухмылку на лице Саши.
– Что такое, тебе смешно, Сашуль? – спросила я с ядовитой ноткой.
– Ты его обвела, причем так лихо, а он так просто согласился, что очень странно. Вы и правда отличная пара, и не только в лабораторных работах, – продолжая улыбаться, ответила Саша.
– Не начинай. Я его не переношу, уже не помню как давно.
Осмотрев меня с ног до головы, Лера вдруг забеспокоилась:
– Диана, ты точно сможешь играть? Ты такая бледная…
– У меня всего лишь ушиб. Даже не сотрясение, так что все в порядке. Фельдшер меня проверила и дала какую-то таблетку. Я смогу сыграть, а потом, обещаю, сразу поеду домой.
Все трое хмуро на меня посмотрели, но спорить не стали. Они бы не переубедили меня и прекрасно это знали. Все мы понимали, сколько прошли, чтобы попасть в финал.
Мы быстро переоделись. Мне очень нравилась форма нашей школьной команды. У девочек она небесно-синяя, с розовыми полосками по бокам и белыми наколенниками, прошитыми голубыми нитками. По традиции все девчонки сделали хвосты и вплели в них одну косичку. Однажды мы в шестом классе, не сговариваясь, пришли так на тренировку. Тогда и решили, что такая прическа будет нашей фишкой.
Мы начали разминку, в которой я показывала упражнения. Не знаю, какую волшебную таблетку мне дала фельдшер, но чувствовала я себя прекрасно. Хоть и моментами в ушах стоял неприятный звон.
Тренер всегда нас учил уделять бо́льшую часть времени растяжке и основным упражнениям, и только потом переходить к работе в парах и отработке подач и атак.
На стороне, где мы разминаемся, царила сосредоточенность друг на друге, на своих действиях – все точно и четко. Только иногда, в моменты отдыха, до нас доносился слишком громкий смех Лианы и ее подружекблизняшек Марины и Полины. Смех был таким наигранным, словно призывал посмотреть, откуда он исходит. Я отошла к стенке, чтобы завязать потуже шнурки.
– Опять выпендриваются – не могут без публики даже на тренировке, – сказала Саша, показывая на них бутылкой.
– Что с них взять. – Я махнула рукой в их сторону и вернулась к разминке.
Наш тренер, Михаил Иванович, дал команду идти в раздевалку, отдохнуть и собраться с мыслями.
– Как ты себя чувствуешь? – Лера тревожно и внимательно вглядывалась в мое лицо.
Эта опека приятна, но не накануне игры. С жадностью выпив стакан воды, я взяла второй, только чтобы потянуть время.
– Нормально, – отрезала я.
Просверлив меня напоследок недоверчивым взглядом, Лера пошла к своей сумке. Я знаю, что они переживают, но мне правда стало лучше. Во мне бурлило столько адреналина, что его с легкостью хватило бы на всю команду. Или же это желание соперничества брало верх, перекрывая остальные потребности.
Осталось пять минут до выхода. Мы собрались в круг, обняли друг друга за плечи. Сейчас я должна полностью погрузиться в роль капитана и сказать им нечто важное. То, что сделает нас единым целым, сильным, слитым, устремленным к цели. От начала игры до ее победного конца.
– Мы отличная команда. Каждая из нас – кусочек пазла, самый важный, благодаря которому складывается вся картина. Мы команда, а в команде превыше всего доверие. Чувствуйте друг друга. Мы прошли все игры, дошли до финала. Это всего лишь подножие, впереди вершина, и мы на нее взберемся. Вперед, красотки!
Каждый раз я говорила разные слова и никогда не готовила речь заранее. Все шло от сердца. Но сегодня получилось как-то по-особенному. У меня мурашки по коже пробежали. Мы в последний раз переглянулись, подтянули наколенники и пошли в зал. Нам предстояло выслушать представление команд и провести жеребьевку.
– Орел, – быстро произнесла я, обгоняя Лиану.
Она сверкнула глазами в мою сторону. И вот, монета летит, приземляется.
Решка.
– Блин, – тихо произнесла я.
Лиана, конечно же, выбрала подачу. Тогда, по правилам, я выбирала поле. Мой выбор пал на ту сторону, где сидели наши болельщики. Это было логично, нам очень важна поддержка.
Возвращаясь к команде, я увидела огромный плакат. На нем большими буквами было написано «СЕМУШКА, ВПЕРЕД!». С одной стороны его держал Димка Коршунов, а с другой – Никита Власенко, и оба улыбались до ушей. Я прошла мимо, бросив на них строгий взгляд. После игры разберусь с этими шутниками.
На трибунах были учителя, старшеклассники и ребята из начальных классов. Я видела свистки, флажки, плакаты, загримированные розовым и голубым улыбающиеся лица. Уголки моих губ невольно устремились вверх.
В приподнятом настроении я вернулась к девочкам. Мы встали в круг, сложили руки в центр и крикнули:
– Вперед!
Судья громко объявил составы обеих команд. Я играла под седьмым номером, Лера – под девятым, Саша – тринадцатым, Леся – пятнадцатым, Милана – двадцатым и Женя – двадцать шестым.
Мы заняли позиции, раздался свисток. Первая подача.
Прошла середина первой партии, счет 15:13 в нашу пользу. Хвосты изрядно растрепались. Я провела три подачи подряд и вывела нашу команду на два очка вперед.
Спустя пятнадцать минут счет 24:24.
– Играем до 26! – громко объявил рефери.
Подавала Лера, и мяч прилетел прямо в лицо Марины, одной из близняшек. Та упала и зажала руками нос. К ней подбежал фельдшер, чтобы проверить состояние, а у нас появилось немного времени, чтобы перевести дыхание.
Не успела я отойти со своей позиции, как ко мне подбежала рассвирепевшая Сарвирова. Она показывала пальцем на Леру и кричала:
– Она сделала это специально! Я видела, она специально это сделала!
– Успокойся. Это игра, надо быть готовой ко всему. Или вы в этом сезоне забыли отработать приемы мяча? – парировала я, не заметив, что мои губы расползаются в ядовитой усмешке.
Ничего не могу поделать: мне так нравится, когда Лиана в бешенстве. Та, не зная, что ответить, бегала глазками от меня к Лере и смогла выдавить только:
– Вам это с рук не сойдет.
Я пожала плечами и сделала грустную гримасу, мол, не понимаю, о чем ты говоришь, а потом резко развернулась и направилась к девочкам.
– Так, надо собраться. Лера, подавай в середину, на Полину, у нее слабые приемы, бей что есть силы.
Все вернулись на позиции. С Мариной все оказалось в порядке – ни намека на кровь или синяк. Раздался свисток, значит, можно продолжать игру. Лера подала, Полина приняла, отдала на Лиану, вернула мяч Полине, та выполнила атаку и… мяч попал в сетку.
Длинный свисток. 1: 0 в пользу команды школы № 77, смена полей. Ура!
Трибуны взорвались, и я даже увидела, как Никита бросился обнимать Димку, хотя желал нам проигрыша. Эта картина вызвала у меня улыбку.
– Они милые, – раздался шепот Леси возле моего уха.
– Боги! – вскрикнула я. – Ты меня испугала!
– Скорее, я тебя рассекретила.
– Не понимаю, о чем ты, – отмахнулась я и прошла под сеткой на другую половину поля.
– Ну-ну, – прилетело мне в спину.
Встав на свое место, я окинула взглядом трибуну и увидела счастливую Наталью Андреевну, машущую мне плакатом.
– Ой! – пробормотала я.
– Что? – спросила рядом стоящая Саша.
– Я забыла сказать Наталье Андреевне, что Никита остался со мной ждать фельдшера. Ничего же не случится, если я сделаю это после матча?
Саша хмыкнула в ответ, пожав плечами, и включила режим сосредоточенности.
Еще раз осмотрев наши трибуны, я вновь встретилась взглядом с Натальей Андреевной и помахала в ответ. Надо все-таки не забыть подойти к ней, а то некрасиво получится. Я хоть и злюсь на Власенко, но у нас с ним договоренность, а я не привыкла нарушать свое слово.
Оказавшись на другой половине поля, я сразу заметила, как изменился климат. Здесь не было наших болельщиков, все смотрели пристально, чувствовалось презрение, но мы с девочками шагали гордо. Однако не могло же все пройти идеально. У меня резко потемнело в глазах, я споткнулась и упала на правое колено, испачкав белый наколенник.
По залу прокатилось дружное «ох».
Леся подбежала ко мне, помогла встать и шепнула на ухо:
– Ты как?
– Все в порядке. – Я положила ладонь ей на плечо и постаралась улыбнуться.
Но из-за спины послышался едкий голосок Лианы:
– Дианочка, с тобой все в порядке или ты уже становишься на колени, чтобы сдаться?
Она произнесла это тихо, услышали только девочки. Марина и Полина синхронно засмеялись, да так звонко, что захотелось прикрыть уши.
– Лиана, береги силы на игру, дальше будет тяжелее, – грозно произнесла Саша.
– Это угроза?
– Только если ты так чувствуешь.
В такие моменты Саша не походила на веселушкухохотушку. Она сверлила взглядом Лиану, так что та, не выдержав, фыркнула и, взмахнув косичкой, отвернулась. Ее прислужницы поспешил за ней повторить.
Свисток!
Началась вторая партия. Игра шла натянуто, отрывы были небольшими, постоянно либо ничья, либо шаг на одно очко.
Прошло уже двадцать минут, счет 18:19 в пользу школы № 42. Мы с Лианой оказались у сетки.
– Ты слегка бледновата, Дианочка, – тихо сказала она мне.
– Это потому, что от твоего вида мне становится дурно, – кинула я ей в лицо, как грязную тряпку.
Мяч полетел на нашу половину, я получила толчок в спину и упала, выставив перед собой руки. Хорошо, что успела, иначе бы второй раз за день ударилась головой. В этот раз реакция меня не подвела.
Девочки подбежали к судье и в унисон заголосили:
– Лиана Сарвирова толкнула в спину Диану!
Судьи переглянулись, и главный кивнул.
– Замечание выносится игроку Лиане Сарвировой. По правилам, у команды отнимается очко. Счет становится 18:18!
– Я ничего не делала! – возмущенная Лиана подлетела к судье.
– Игрок, вернитесь на свою позицию, замечание было зафиксировано, – спокойно произнес рефери.
Лиана послушно вернулась на место.
– Я тебя предупреждала, – сказала она, разворачиваясь и чуть не ударяя меня по лицу своей косой.
Какая она ужасная актриса. Как столько людей могут смотреть на ее игру и слушать, что она говорит?
Вторая партия закончилась нашей победой. Трибуны не переставали скандировать наши имена и номер школы, но даже это уже не придавало сил. Игра выматывала физически и морально, словесные перепалки между нашими командами не прекращались. Перед третьей партией Михаил Иванович взял тайм-аут.
– Девочки, вы большие молодцы, вижу, как вы устали, но осталось немного. Диана, делай передачи выше, Женя, бей подачи как никогда, остальные продолжаем по плану, друг за дружку. Вы мои красотки, вперед!
Мы снова встали на позиции. Все-таки приятнее играть на своей половине поля. Зачем-то я опять повернула голову к трибунам и встретилась с пепельным взглядом Никиты. Он улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ. Стоп!
Я ему улыбнулась? Точно последствия сотрясения!
Свисток!
Пошла третья партия.
11:11. Счет сравнялся из-за меня – я сделала низкую передачу, и Саша не смогла правильно атаковать, попав в сетку. Предупреждал же тренер! Выругавшись про себя, я снова встретилась с Лианой под сеткой.
– Так, значит, Никита твой парень? – спросила она, будто облизываясь, и указала взглядом в сторону Власенко.
– Кто? Власенко? – удивленно переспросила я. – Нет, и тебя это не должно касаться. У нас тут вообще-то соревнования, если ты не забыла.
Она задержала взгляд на мне, явно что-то обдумывая, и отвернулась.
22:20 в пользу школы № 42.
Мы на последнем издыхании.
Мяч полетел. Саша поздно крикнула «Я!». Не успев увернуться, мы столкнулись, а дальше – полная темнота.
Глава 3
Первым, что я почувствовала, был резкий запах нашатырного спирта. Я нашла в себе силы отмахнуться и открыть глаза. Это было фатальной ошибкой. Меня ослепило. Пришлось снова зажмуриться. Решив сделать очередную попытку, я слегка приоткрыла правый глаз, а затем левый. Передо мной высился белоснежный потолок и длинная лампа.
– Я в раю? – хрипло произнесла я.
– Ну слава всевышнему! – бросилась на меня с объятиями Леся.
– Ты ее сейчас задушишь, и нам придется снова ее откачивать, – шикнула Лера. Леся состроила недовольную рожицу, но спорить не стала.
Спустя пару минут пришло осознание, что я лежу на кушетке в медпункте. Я попыталась подняться, но кто-то очень нежно взял меня за руку и, нажав легонько на плечо, заставил лечь обратно.
– Не надо, иначе снова голова закружится. Полежи.
Это была Саша. За нежностью в голосе она не смогла скрыть волнение. Слегка приподнявшись, я увидела, что в медицинском кабинете стоят мои девочки и классная руководительница, которая о чем-то говорит с фельдшером.
– Что случилось? – спросила я тише, чем хотелось. Горло саднило.
Саша протянула мне стакан с водой и ответила:
– Мы столкнулись, ты потеряла сознание. Я очень испугалась за тебя.
– Почему я здесь? Кто выиграл? Где тренер?
В голове было столько вопросов, что она начала трещать. Лера перехватила слово:
– Когда ты упала, Лиана начала вопить, что ты притворяешься, что они начали побеждать, а ты не умеешь проигрывать. Саша смогла заставить ее молчать.
Слегка улыбнувшись так, чтобы не было больно, я посмотрела на подругу. Ее глаза в зависимости от освещения меняли цвет. Сейчас они были серые с зеленоватым отливом – цвета надвигающейся бури.
– Са-а-аш, ты же мне потом расскажешь, как это сделала?
– Ди, я рада, что тебе становится лучше, – легкая усмешка тронула ее уставшее лицо, – но в другой раз.
– Ладно. – Я снова перевела взгляд на Леру. – Что с игрой?
Она продолжила:
– Когда ты не реагировала на нашатырный спирт, было решено перенести тебя в медпункт. Тренеры и судьи долго спорили, что можно сделать в данной ситуации, и решили… Предупреждаю, тебе не понравится их решение.
– Давай уже.
– Они перенесли игру, результаты обнулят, повторная игра состоится 24 декабря, – выпалила Лера и затихла.
– Вы могли выиграть матч и без меня! – Я начинала злиться. – Понятно, почему команда Лианы согласилась, они же проигрывали. А почему Михаил Иванович ничего не предпринял? – Негодование накрывало меня. Хотелось, как капризному ребенку, начать сучить ногами, но здравый смысл еще меня не покинул.
– Он очень переживал за тебя, да и как бы мы играли, не зная, в каком ты состоянии? – дрожащим голосом произнесла Леся.
Волосы прилипли к ее мокрому от пота и слез лицу.
– Дорогая, не плачь, все будет хорошо. Два дня отдыха – и я снова возьмусь за тренировки.
Тут подала голос все еще бледная от испуга Наталья Андреевна:
– Сожалею, но ты без нагрузки на неделю. Если тебе станет лучше, то можно тренироваться, но только в легкой форме. А если лучше не станет, боюсь, ты пропустишь игру.
Мои глаза стали больше, чем у лемура.
– Но как? Надо снова готовиться к матчу, я не могу оставить команду.
– На тренировках ты можешь присутствовать, но будешь только наблюдать и комментировать, без какойлибо нагрузки. За этим проследит ваш тренер, – сказала фельдшер.
Все притихли. Было слышно только надоедливое жужжание лампочки.
Отчаяние. Вот каким оно было на вкус. Мне связывают руки, но я думаю, тренер прекрасно меня поймет и закроет глаза на заключение врача. Все-таки у нас с ним одна цель – победа, с ним-то уж я договорюсь.
Я приподнялась на локтях. В глазах девочек читался страх. Придется пойти на хитрость. Она еще никому не вредила.
– Ладно, не беда, мы с этим справимся. Скамейка, значит скамейка. Девочки, езжайте домой, а я позвоню маме, она меня заберет.
Они, конечно, никуда не хотели уходить, но усталость после игры сказалась на всех нас. Они посмотрели друг на друга и приняли единогласное решение. Каждая прошла мимо меня и обняла, Леся даже чмокнула в щечку, что вызвало у меня умиление. От таких эмоций даже не заболела голова. Видать, смена на положительный лад понравилась моему организму.
И тут я вспомнила.
– Наталья Андреевна, чуть не забыла. Никита всетаки проводил меня. – Фельдшер стояла рядом и врать, что ее не было на месте было бы странно, поэтому я начала импровизировать. – По дороге у меня закружилась голова, и мы присели на пол. Никита не мог меня оставить в таком состоянии, даже сбегал за водой. – Я сама удивлялась, как быстро сочинялись эти глупости, но очень надеялась, что учитель в них верит. – В итоге он пропустил бо́льшую часть урока из-за меня. Простите. – Я посмотрела на нее жалобным взглядом, молясь про себя, чтобы Никиту не наказали.
Классная руководительница слегка улыбнулась и, кивнув, вышла из кабинета. Видимо, для нее это было самой незначительной проблемой сегодняшнего дня. Оставалось только надеяться, что она мне поверила.
Голова кипела от поступающей информации, но одну мысль я все-таки успела поймать. Я же хотела позвонить маме. Начала искать в сумке телефон, но кто-то вдруг постучал в дверь. Если бы это были девочки или фельдшер, они бы вошли без стука.
– Войдите, – едва слышно сказала я.
Послышались шаги. Первое, что я увидела, были серые глаза и холодно-пепельный цвет волос. Потом мой взгляд упал на огромный сверток в руке. И без того высоченный Никита навис надо мной, сидящей на кушетке, так что мне стало даже как-то неуютно. Да еще этот огромный сверток…
– Власенко, ты что тут забыл?
Меня удивило его выражение лица – Никита казался грустным.
– Я очень волновался.
– Что? – совсем тихо произнесла я.
– Я волновался за тебя. Это же из-за меня ты получила ушиб.
– Как видишь, со мной все нормально, – сухо ответила я. Мне стало не по себе от своего же ответа.
Он прошел в кабинет и сел на стул, продолжая держать сверток.
– Что это? – Я взглядом указала на его руки.
– А, это плакат, ты его уже видела. – От сказанного у него на щеках слегка проступил румянец.
– Кстати, я хотела испепелить тебя на месте, когда его увидела, а ты еще и Димку подговорил.
Он улыбнулся. Да-а, я очень хорошо помню эту улыбку. Каждая его пакость или издевка надо мной завершались этой коронной улыбочкой. Однако сейчас она мне показалась милой. Улыбка была самой обычной, но всегда искренней.
И что на меня нашло? Власенко милый? Точно сильно прилетело…
– Так, значит, ты переживал за себя?
– В смысле? – ошарашенно посмотрев на меня, спросил он.
– Ну, ты сказал, что ушиб я получила из-за тебя. Выходит, переживал, что из-за меня у тебя будут проблемы.
Что-то поменялось в его глазах, и кроткая улыбка сошла на нет. Едва слышно, как будто не хотел этого говорить вслух, он произнес:
– Семенова, я правда за тебя волновался. И не важно, как на мне это отразится. – Он отвел взгляд в сторону, теребя кончик плаката. – Я испугался, увидев тебя без сознания, а когда спустился с трибун, тебя уже не было. Я подошел к Наталье Андреевне, она сказала, что тебя отнесли в медпункт. С тех пор я сидел и ждал, когда ты придешь в себя.
От его признания стало не по себе. Я потупила взгляд. На мне все еще была спортивная форма и испачканные наколенники. Мне резко захотелось развеять обстановку.
– Покажи плакат, – сказала я, сама себе удивляясь. Который раз за день.
Никита поднял на меня взгляд, явно тоже ошарашенный просьбой. Он долго всматривался, ожидая подвоха, но я лишь утвердительно улыбнулась в ответ. Тогда он неуверенно начал раскручивать плакат. Он растянул его на всю ширину рук, так что его голова скрылась за ватманом. В зале он казался меньше, а сейчас видно, как ярко написано слово «СЕМУШКА», намного ярче слова «ВПЕРЕД!».
Я подошла ближе, всматриваясь в нарисованные вокруг фразы звездочки, сердечки и смайлики. Протянула руку, чтобы потрогать их, и плакат резко опустился. Никита испуганно ойкнул. Моя рука оказалась на уровне его груди. На нем была толстовка, обычная, голубая, под цвет нашей команды. А вдруг он специально сказал тогда в коридоре: «Я лучше посмотрю, как вы продуете»? Может, он просто хотел меня позлить? Потому что цвет толстовки говорит о том, что он пришел поболеть за нас.
Мы оба замерли, не зная, как поступить. Прошло не меньше минуты, прежде чем я опомнилась.
– Мне надо позвонить маме, – сказала я.
– Мне выйти? – уточнил Власенко.
Вопрос был простым, но он меня озадачил. Мне не хотелось, чтобы Никита уходил. И это желание по-настоящему пугало меня. Я старалась убедить себя в том, что с ним не так грустно одной в медпункте. Пока он рядом, мысли об игре меня не атакуют. Если быть честной, я сейчас не была к ним готова.
– Останься.
Я не видела, как отреагировал Никита. Я быстро отвернулась, чтобы он не увидел моих покрасневших щек. За спиной послышались удаляющиеся шаги, и я предположила, что он отошел к окну. Я была благодарна за то, что Никита дает мне побольше пространства. Разговор предстоял не из простых.
Я набрала маме и объяснила ситуацию. Как же я любила ее! «Дочка, как же так произошло?» и «Ох, Ди, я же переживаю за тебя». Она вкладывала в эти слова всю свою любовь, но в силу моего характера я слышала их чаще, чем другие. Расстраивать маму мне не нравилось, но меня всегда удивляла ее реакция на мои «случайные» происшествия. Она никогда не кричала на меня и тем более не поднимала руку, как бывало с другим ребятами, по их рассказам. Она всегда спокойно выслушивала недовольства Натальи Андреевны и директора, а после давала мне слово, что посмотрит на ситуацию моими глазами. Она, конечно, не гладила меня по головке за некоторые поступки, но и не отчитывала. Мы просто разговаривали, обсуждая, как можно было бы поступить иначе или как избежать такой ситуации.
Как я и предполагала, мама задала миллион вопросов, на которые я пообещала ответить в машине по пути домой. Я отключилась и убрала телефон обратно в сумку. Развернувшись, я стала разглядывать Никиту. Он по-прежнему стоял ко мне спиной, глядя в окно. Не знаю, слушал ли он наш разговор или ушел в свои мысли.
– Никита, – тихонько позвала я.
И увидела, как от неожиданности он задержал дыхание. Похоже, я и вправду вырвала его из размышлений. Власенко не спеша повернулся ко мне, и я обратила внимание, как несколько прядей пепельной челки упали ему на глаза. Возникла неловкая пауза.
– Так… – начала я.
Но Никита, начав говорить со мной в унисон, сказал:
– Давай я тебя провожу.
– Ладно, но мне надо еще переодеться, ты не мог бы выйти?
– Да, конечно, – немного смутившись, ответил он и вышел.
Когда захлопнулась дверь, я начала быстро стягивать форму, но резкие движения отдавались болью в голове, поэтому пришлось немного замедлиться. Я взглянула в зеркало, и увиденное меня не обрадовало.
На меня смотрело бледное лицо. Ощупав лоб, я нашла место удара. Там образовались шишка и слабо проявляющийся синяк. Классно. Через пару дней тут будет отличное желтое пятно, сочетающееся с моими карими глазами. Провела пальцами по волосам, пытаясь распутать пропитанные солью колтуны. Не спеша надела толстовку и спортивные штаны.
Послышался стук в дверь и вопрос Никиты:
– У тебя все в порядке?
– Да, я уже выхожу.
Оглядев кабинет в последний раз, я увидела плакат, который Никита забыл забрать. Идея, посетившая меня, была безумной, пугающей и манящей. За секунду я успела подумать: «Что я делаю?». А в следующую секунду уже пихала плакат в сумку, обещая потом найти объяснение этому поступку для себя самой.
Я выключила свет и закрыла дверь. Основное освещение в школе уже выключили, и весь коридор покрывал свет уличных фонарей. Я подошла к окну и застыла, наблюдая за сказочной картиной. Огромные хлопья снега засыпали еще голую с утра землю. Их было так много, что на мгновение захотелось вбежать в этот бесконечный поток, задрать голову, закрыть глаза, высунуть язык и наслаждаться. Я не знаю, как долго стояла у окна, погруженная в свои мысли, пока Никита не коснулся моего плеча, выводя из транса.
– Снова голова закружилась? – спросил он, как мне показалось, с ноткой нежности.
– Нет, просто это самый спокойный и запоминающийся момент за сегодняшний день.
Не убирая руки с моего плеча, Никита тоже повернулся к окну.
– Вот бы сейчас их все языком поймать, – озвучил мои мысли Власенко.
Я ошарашено обернулась. По-моему, от удивления даже раскрыла рот, а он все продолжал смотреть в окно. Нет, теперь это самый запоминающийся момент на сегодня. Мы простояли так еще какое-то время и пошли к лестнице.
Спускались мы молча. Я рассуждала, мог ли Власенко читать мои мысли. И нет, я не пересмотрела шоу с участием экстрасенсов. Просто это не могло быть взаправду – что мы подумали об одном и том же. Я настолько погрузилась в себя, что перестала следить за дорогой и запнулась. Налетев на Никиту, я машинально схватила его за руку, чтобы не упасть.
– Прости, сегодня я чересчур рассеянная.
Пару секунд спустя я осознала, что до сих пор держу Власенко за руку. Я отдернула руку, что выглядело еще более нелепо. Никита ухмыльнулся.
– Ничего, Семушка, я привык.
Если бы можно было измерить мой уровень бешенства, то сейчас он находился где-то на уровне «задушить придурка». Как бы не так, я не клюну на очередную издевку этого самовлюбленного хама.
– Ты, кстати, мой должник. Я отмазала тебя от Натальи Андреевны.
Теперь уже улыбалась я, а Никитина улыбка мигом сошла на нет. 1: 0 в пользу Дианы Семеновой.
– Ты та еще лиса, Ди, – приобняв, сладко протянул Власенко над моим ухом.
Я взяла его за рукав кофты двумя пальцами, будто трогаю что-то отвратительное, и скинула руку со своего плеча. Он снова одарил меня нахальной улыбкой. Я же смотрела на него как на врага народа. Все добрые мысли о Власенко улетучились.
Мама забежала в школу с перепуганным лицом. Искоса окинула взглядом Никиту. Ощущая всю неловкость ситуации, я быстро попрощалась с ним, взяла маму под руку и повела в сторону машины.
По пути я один раз оглянулась. Власенко стоял на крыльце и провожал нас взглядом. Он помахал мне, я же отвернулась. Обойдется. Я и так была сегодня с ним слишком доброй. Мы сели в машину, где пахло пионовидной розой и апельсином – любимыми мамиными духами, и, устроившись поудобнее, поехали домой.
– А ты не рассказывала, что Никита так вытянулся и похорошел, – не успев отъехать от школы, игриво произнесла мама.
– Ма-а-ам, если ты не заметила, то я про него в принципе ничего не рассказываю. И вообще, столько всего произошло за день, а это первое, что ты мне сказала…
– Ладно, как это произошло? Хотя, стоп. Уверена, в этом замешан Никита. – Она покосилась на меня, улыбаясь, как Чеширский кот.
– От тебя ничего не утаить, – вздохнула я. – Никита Власенко, моя проблема на голову, причем на ГО-ЛО-ВУ в прямом смысле слова. Это он сегодня снес меня с ног дверью.
Мама резко обернулась. По ее взгляду можно было подумать, что мы сейчас развернемся и поедем давать по голове самому Власенко. Поэтому, предвещая ее вопрос, я продолжила:
– Он не специально, все случайно вышло.
– Ладно, – повернувшись обратно, ответила мама. – Кстати, вы очень мило смотритесь вместе. Я заметила, как он обнимает тебя.
Мои глаза чуть не повылезали из орбит.
– А ты случайно не заметила, как я так же мило скидываю эту лапу с себя?
– Малышка, ты не замечаешь явных вещей.
– Ага, – скучающе парировала я. – Зато вы с учительницей биологии замечаете.
Мама усмехнулась, так ничего не ответив.
Настояв на своем, мама повезла меня в травмпункт. К счастью для нас обеих, очереди не было, и мы управились за полчаса. Врач назначил рентген, а после долго изучал снимок. Когда он озвучил вердикт, мы с мамой синхронно выдохнули. Сотрясения не было, но ушиб сильный. Тренировки на этой неделе мне, конечно же, противопоказаны, как и занятия физкультурой. Врач назначил повторный осмотр через неделю и, если болей не будет, я получу долгожданный допуск к тренировкам и играм. На этой счастливой ноте мы буквально вылетели из больницы.
Я кратко пересказала, что случилось за день, и посмотрела в окно. За это время снега знатно прибавилось.
Снеговиков, конечно, лепить еще рано, но под колесами уже раздавался приятный шорох. Я снова вспомнила все, что произошло за сегодняшний день: тяжелую игру, Лианкины выпады, переживания девочек и Никиты, которых вообще быть не должно. Я была счастлива осознавать, что этот день подходит к концу, и как никогда радовалась возвращению домой.
Комната была моим личным раем. Я безумно любила это место. Стены были увешаны фотографиями. Множество смешных моментов с девчонками, милые с мамой, селфи с Лешиных матчей, где он каждый раз держит либо кубок, либо медаль, коллекция открыток из стран, где я хотела бы побывать. Возле окна был почти полностью заставленный угловой книжный стеллаж. На кровати сидел Мистер Наклз – плюшевый лев. Ему примерно столько же лет, сколько и мне, и вид был соответствующий. Вся грива либо в проплешинах, либо в колтунах. Вместо одного глаза красовалась пришитая мамой пуговица. Брюхо зашито после детской мечты стать доктором, а вместо одной лапы шов – он был трехлапый. Возможно, я уже взрослая для игрушек, но Наклз был моим талисманом.
Я приняла теплый душ. И это было то самое, в чем я нуждалась весь день. Надела свою любимую пижаму лавандового цвета и только тогда расслабилась. Зарывшись в одеяло, я взяла телефон. В общую беседу с девочками написала: «У меня все хорошо. Из школы забрала мама, голова уже почти не болит. Дорогие, не переживайте за меня. Завтра в школе увидимся, целую». Леся прислала в общий чат историю Лианы: «Сегодня нам так и не дали победить. Если бы кое-кто умел проигрывать, мы бы уже готовились ко Всероссийскому турниру». Я закатила глаза и показала язык в экран. В этот момент в комнату зашла мама.
– Видимо, сильное сотрясение, раз ты телефону моську корчишь.
Я засмеялась, представляя, как это выглядело со стороны. Она принесла мне выписанные лекарства и стакан воды.
– Спасибо, мамуль.
Я проводила ее взглядом, а затем он упал на сумку, из которой торчал плакат. Экран телефона будто специально показал профиль Никиты, который, кстати, был онлайн. Руки зачесались от желания что-нибудь ему написать. М-да, похоже, мой мозг и правда поплыл. Но я одернула себя раньше, чем случилось непоправимое.
Это же Власенко. Он ни капли не изменился. На сегодня, пожалуй, хватит приключений. Отложив телефон, я почувствовала, как на меня начала накатывать усталость и, прикрыв глаза, отключилась.
Глава 4
Проснулась я от грохота в коридоре.
– Мам? – сонным голосом спросила я, но мой хрип был больше похож на предсмертный стон.
– Дианочка, я не хотела тебя разбудить, прости. Собираюсь на работу, а на улице, как назло, выпала гора снега. Пыталась достать с антресоли зимние сапоги и уронила коробки. Прости еще раз, – на одном дыхании протараторила мама.
Спросонья я разобрала только слова «работа» и «прости». Стоп. Куда?
– Ты на работу?! Который час? – быстро приняв сидячее положение, крикнула я маме.
Голова отозвалась острой болью на резкое движение.
– Половина девятого, – ответила из коридора мама.
– Почему ты меня не разбудила? Я же школу проспала, – с отчаянием произнесла я, зарываясь головой в подушку.
– Я хотела дать тебе день выходного после вчерашнего ужаса.
Уже полностью одевшись, мама заглянула ко мне в комнату.
– Хорошего дня на работе, мамуль.
Я махнула ей рукой, и дверь захлопнулась. Вскочив с кровати, начала рассуждать вслух:
– Так, на первый урок я уже не успеваю, но если начну сейчас собираться, то ко второму точно буду.
Взяв телефон с кровати, я проверила уведомления: двадцать непрочитанных сообщений в общем чате с девочками и одно непрочитанное от Никиты.
Сердце начало выбивать чечетку. Сообщение отправлено недавно. Трясущимся пальцем я нажала на сообщение Власенко. «Привет Семушка, или лучше Сонюшка. Не забудь тетрадь по химии, а то мне не у кого списать. И, кстати, не опаздывай, дошли слухи, что сегодня очередная лаба».
А-А-А! Ненавижу этого… этого! Еще хватает наглости такое писать! Мы даже не друзья, просто одноклассники, которые еще и на дух друг друга не переносят. Химию списать? Конечно, Никитушка, держи. Работать с тобой в паре? Да только в радость!
Ну а чего я ожидала? Что он будет переживать за меня? С чего вдруг? Безумный поток мыслей приостановил звук уведомления: +18 непрочитанных сообщений. Я резко остановилась посреди комнаты.
Открыв чат, я увидела, что Лера пять раз написала: «Ди, как ты себя чувствуешь?» Спросила Лера еще вчера вечером, но я, по всей видимости, уже спала. Следующее сообщение от Саши: «Как твоя голова? Я очень волнуюсь».
«Ты придешь на уроки сегодня? Я принесла тебе мамино печенье», – писала Леся.
Остальные два вопроса снова были про здоровье. Я ответила всем одним сообщением и быстро направилась умываться. Телефон остался на кровати.
«Да. Я дома. Простите, что не ответила, быстро отключилась вчера. Мне уже лучше. Мама решила дать мне сегодня выходной, поэтому не разбудила, но я приду ко второму уроку. Увидимся, чмок».
Стоя возле зеркала, я собрала волосы в небрежный пучок. На мне была рубашка с коротким рукавом лавандового цвета и коричневые брюки клеш. Мне нравилась легкость и однотонность в одежде. Я и без кричащего внешнего вида привлекаю к себе достаточно внимания. «Семенова, сделай то». «Семенова, снова ты?!» «Диана, твоих рук дело?» Так что навлекать на себя беду лишний раз не очень-то хотелось.
Вспомнив, что мама сказала про заметенные снегом улицы, я достала с антресоли серые угги. Надела пуховик, обмоталась шарфом, чуть не забыла взять с собой сумку. Со вчерашнего дня она так и стояла неразобранная. Я в темпе поменяла учебники, достала плакат Никиты. В моей голове начинали зарождаться новые мысли, но я их обрубила на корню. Сейчас не время. Надо торопиться, иначе и на второй урок опоздаю.
Закрыв дверь, я спустилась на лифте. Бежать с десятого сейчас казалось не очень хорошей идеей. И хоть мысль о том, что мне нельзя давать нагрузку, катастрофически огорчала, я осознавала: чем быстрее пройдут симптомы сотрясения, тем скорее вернусь в команду.
Распахнув дверь на улицу, я охнула. Мама была права. На дворе был снежный апокалипсис. Для нашего города это необычно. Последние две зимы прошли в лужах и грязи, а сейчас повсюду были сугробы и пахло морозом. Погода застала врасплох большинство водителей, машины ехали очень медленно, чтобы не скользить. Передвигаться было тяжело, ноги вязли в мягком, рыхлом снегу. Хорошо, что остановка прямо напротив дома, надо было только перейти дорогу.
Рядом виднелась моя «любимая» школа № 42. Большое спасибо маме, что после переезда она не заставила меня менять школу. Было совсем не сложно ездить на учебу. Временами мы пересекались с Лианой. Да уж, с соседями на районе мне очень «повезло». Обычно все ходят в школу рядом с домом. И у нас было так же, но после того, как маме предложили повышение, мы перебрались сюда.
На дороге образовалась пробка. Наверное, где-то произошла авария, раз три троллейбуса стояли друг за дружкой пустые. Шансы успеть вовремя улетучивались с каждой минутой. Я с носом зарылась в шарф, скрестила руки на груди и продолжила ждать. К моему счастью, автобус подъехал быстро, и он был почти пустой, поэтому я заняла место в самом конце, возле окна. Дорога была недолгой, но я использовала каждую минуту, чтобы насладиться видами заснеженного города.
Проезжая парк, я поначалу не заметила, что сижу, приоткрыв рот, заглядевшись на волшебную картину. Еще зеленые деревья были припорошены снегом. А сам пейзаж сливался в палитру зелено-белых цветов. Обледенелые листья и иголки блестели, отражая солнечный свет. Это было волшебное зрелище, чем-то напомнившее мне момент из фильма «Хроники Нарнии», когда Люси первый раз зашла в шкаф и упала на снежный ковер, а вокруг нее высились пушистые ели.
Выпрыгнув из автобуса на своей остановке, я быстрым шагом направилась к школе, параллельно строча сообщение брату. Я отправила ему селфи с синяком, сделанное в медицинском кабинете, с подписью: «Яркие фонари не только у новогодней елки».
Леша мой двоюродный брат, но так как мы все детство провели вместе, он мне как родной. Он старше меня на три года и после одиннадцатого класса переехал учиться в другой город, где за победу на Всероссийском турнире и отличную игру в нападении его пригласили в юниорскую сборную России.
До его переезда мы проводили очень много времени вместе. Играли в баскетбол, отмечали все праздники и ходили друг к другу на матчи. Все самые смешные и нелепые моменты тоже связаны с ним. Например, мое прозвище «принцесса Ди» и его «Лешик».
Последнее время мы общались реже из-за его сессии и моего окончания полугодия, но всегда находили возможность обменяться мемами или шутками.
Мне моментально пришло ответное сообщение: «Систр, тебе очень идет. В этом году украшаем тебя вместо елки?»
Я отправила в ответ смеющийся смайлик и, убрав телефон в карман куртки, поспешила зайти в школу. Сдав в гардероб одежду, я глянула на главные часы – две минуты до конца первого урока. Можно еще посидеть и передохнуть с дороги. Сев на скамейку и достав из сумки книгу, я ждала звонка на перемену, как вдруг открылась входная дверь и вошел Никита с Олей Ивановой, нашей одноклассницей. Она была такой же прогульщицей, как и он. Они шли, о чем-то разговаривали и чем ближе подходили, тем четче были слышны их смешки. Мы с девочками думали, что они встречались класса с шестого, но если и так, то ребята этого никогда не афишировали.
Почему-то от этих мыслей я разозлилась то ли на Никиту, то ли на себя. Я опять потерялась в своих мыслях, а когда пришла в себя, обнаружила, что уже несколько секунд пялюсь на них.
– Диана, привет, – сказала Оля.
– Ага, да, привет, Оля, – отчеканила я.
Никита как-то странно посмотрел на меня и изогнул бровь.
– С тобой все хорошо? – спросила она.
М-да, вот кому, а ей это точно не должно быть интересно. Мы за все время совместной учебы практически не общались, кроме редких «привет-пока».
– Живее всех живых, – ответила я, посмотрев исподлобья прямо ей в глаза.
Раздался школьный звонок. Я вскочила со скамейки и от резкого движения у меня потемнело в глазах. Я вспомнила, что в утренней суматохе забыла выпить назначенные таблетки. Развернувшись, я направилась к кабинету, где скоро должен был начаться урок химии.
Пройдя медкабинет, я вспомнила, как вчера вечером мы с Власенко наблюдали за снежной сказкой.
– О ком мечтаешь, красавица? – Саша застала меня врасплох.
– Ни о ком!
Ответ получился слишком быстрым и резким, отчего подруги на меня странно покосились. Надо срочно спасать ситуацию.
– Девочки, как же я рада видеть вас!
Пытаясь сменить тему, я обняла сначала Леру, потому Сашу и Лесю. Вроде как получилось.
– Ну и ужас на улице творится, – недовольно сказала Лера.
Посмотрев в окно, я ответила:
– Да ну, если такая погода продержится две недели, то у нас будет настоящий Новый год, что не может не радовать!
Болтая, мы зашли в кабинет химии. Я села за парту с Лерой, а Леся с Сашей сразу за нами. Мы продолжали обсуждать вчерашнюю игру и домашние дела. Саша рассказала, чем пригрозила Лиане. Оказывается, та яро писала одному парню, приглашая его на свидания. Тот отказывался, ссылаясь на то, что у него есть девушка и она ему в целом не интересна. Но однажды ей все-таки удалось его вытащить, и каким было ее удивление, когда он пришел со своей подружкой. Лиане тогда было жутко неловко, и она всячески отказывалась от своих слов и действий. Мол, что она ничего такого не думала, просто хотела подружиться, и вообще, он ей не интересен, просто хотела позабавиться.
– Откуда ты знаешь об этом? – поинтересовалась я.
– Я учусь в одной группе по английскому с этим парнем. Вот он мне и поведал эту компрометирующую историю, – ухмыляясь, ответила Саша. – Вы бы видели ее лицо, когда я ей это сказала. Она раскраснелась как помидор. Зато это помогло заткнуть ее на какое-то время.
Саша достала телефон, чтобы показать профиль того парня. Мы принялись рассматривать его фотки, но моя улыбка сползла с лица, как только в кабинет зашли Власенко и Иванова. Девочки заметили перемену моего настроения.
– Я думала они не дойдут до урока. Теперь понятно, почему выпало так много снега, – прожигая пару взглядом, пробубнила я.
– Ты чего рычишь? – удивленно спросила Леся.
– Я не рычу, просто лучше бы они не приходили, – ответила я.
– Так-так-так, ты нам ничего не хочешь рассказать? – поинтересовалась Саша.
– А что рассказывать-то? – уставилась я на нее и продолжила: – Когда вы вчера ушли из медпункта, ко мне зашел Никита.
Она хихикнула. Я бросила на нее испепеляющий взгляд.
– Извини, продолжай, – игриво ответила Саша.
– В общем, он зашел и сказал, что переживает, что из-за него все это случилось, потом показал плакат, который нарисовал, а еще мы пялились в окно и вообще было много неловкостей.
Теперь они улыбались втроем, Лера вдобавок многозначительно играла бровями.
– Значит, говоришь, переживал? – переспросила Лера.
– Вот и я думаю – это бред! Власенко и переживания. Ну да, как же.
Леся ударила ладонью по лбу.
– Ди, а ты подумала, что ты ему, может, нравишься? – простонала Леся, как будто я не могла додуматься до столь банальной вещи.
– Кто? Я?!
Несколько одноклассников обернулись на нас. Хорошо, что до парты Никиты мои крики не долетели.
– Ты случайно вчера не ударялась головой?
– В отличие от тебя, нет, – с обидой ответила Леся.
Я закатила глаза.
– Он с Олей везде таскается, а меня вечно цепляет, на лабораторные не приходит, явно не желая меня видеть, а еще вечно достает своими тупыми шуточками.
Прозвенел звонок, и стоило мне задуматься о совместной работе с Власенко, как учительница громко объявила:
– Сегодня лабораторная работа, берем пробирки и реагенты, работаем в тех же парах, что и всегда.
– Да ладно?! – простонала я.
– Вам есть что сказать, Семенова? – спокойно спросила учительница, сверля меня взглядом.
– Извините, – произнесла я.
Повернувшись к девочкам, я начала суматошно собирать вещи.
– Думайте что хотите, но мне уже второй день не везет. Заодно проверим – если он снова соскочит с совместной работы, значит, я права, а если нет, то… То мы это обсудим как-нибудь потом.
Забрав сумку, я пошла на последнюю парту к Никите. Молча села на стул, достала учебник и стала ждать указаний учителя. Почувствовав, что на меня пялятся, я повернула голову и увидела этот взгляд. Серых, как грозовая туча, глаз.
– Чего тебе? – без интереса спросила я.
Продолжая пялиться, Никита ответил:
– Я тебя звал на первом этаже, почему ты не остановилась или хотя бы не повернулась?
– Я не слышала, в коридоре было слишком шумно. – Жестами я показала на уши, при этом по-прежнему продолжая смотреть ему в глаза. – Так что ты хотел?
– Я хотел спросить, как твое самочувствие. У тебя остался синяк.
Дальше случилось то, чего я никак не могла предвидеть. Он коснулся пальцами моего лба в том месте, куда пришелся удар. Прикосновение вышло таким легким, еле ощутимым. Мягкие подушечки пальцев скользнули выше лба, в волосы. Мелкая дрожь пробежала по рукам, оставляя мурашки. По-моему, на мгновение я перестала дышать. Преподаватель начала рассказывать цель и задачи работы, но мы ее не слушали. Мы были сосредоточены друг на друге.
– Блин, мы же ничего не успели записать! – опомнилась я и уронила голову на раскрытую тетрадь.
Удар пришелся легким, но даже учитывая, что у меня был всего лишь ушиб, а не сотрясение, делать этого не стоило.
– Я сейчас все узнаю, – сказал Никита.
– Ага. Не смеши, – истерично усмехнулась я. – С чего бы тебе узнавать что-то, связанное с химией? Ты за три года ни разу этого не сделал.
– Ну, а теперь я узнаю!
Он произнес это так решительно, что я действительно начала ему верить. Власенко встал со своего стула и начал красться к столу Димы и Оли.
Мои подруги одновременно обернулись ко мне, в их глазах читался немой вопрос. В ответ я развела руками. Ох, если бы я сама знала, что тут происходит. Либо я в коме, где все нереально, либо из-за неожиданной тяги к учению Власенко на улице смерч из единорогов начнется. Ну не может человек вот так взять и за два дня поменяться. В этот момент вернулся Никита, победно потрясая листом, на котором, вероятнее всего, было написано задание.
– Ты издеваешься надо мной? Или, может, у тебя спор с Олей или Димой? Давай я тебе подыграю, и мы разделим приз.
– Надеюсь, ты закончила. Еще немного поерничаешь, и станет поздно писать работу, и мы оба в этот раз провалим ее.
Я больше не спорила, но скептически на него посмотрела и добавила:
– Этот вопрос не закрыт, Никитушка.
Он лишь поднял уголки губ, изображая подобие улыбки, и мы принялись за работу. Я быстро достала телефон и написала в общий чат с девочками: «Походу, я попала во вселенский розыгрыш. Абсолютно не понимаю, что происходит».
Урок прошел быстро. Мы с Никитой закончили работу вдвое быстрее, чем я делала это одна. Я всегда знала, что ему нравятся математика и физика. Только эти два предмета он никогда не прогуливал, не считая уроков физической культуры. Но оказалось, он и в химии что-то понимает.
Сдав тетради, мы вышли в коридор. То, что случилось в классе, больше не обсуждали. До перемены оставалось несколько минут, и мы решили подождать ребят возле кабинета. Опершись спиной на подоконник, я не решалась начать разговор.
Никита снова спас эту неловкую ситуацию:
– Погода сегодня нереальная, так снега много выпало – настоящая зима.
Ну, разговоры про погоду, конечно, классная идея, но хотелось поговорить о более важных вещах. Однако я хотела, чтобы он заговорил о них первым, поэтому ответила язвительно:
– Так, значит, ты пришел на химию, еще и на лабораторную работу остался. Думаю, сегодня еще и ледяной дождь пройдет.
Никита громко рассмеялся. Смех у него был таким заразительным и звонким, что я даже не заметила, как начала хохотать с ним в унисон. На фоне звенел звонок, заглушая наши голоса. Я мельком посмотрела на его профиль.
Надо перестать пялиться.
Мы понемногу стали успокаиваться, пока остальные одноклассники покидали класс химии. Последними вышли девочки. Они втроем остановились в дверном проеме, с удивлением осматривая нас.
– Ты снова стукнул ее по голове? – с иронией спросила Саша.
Наш смех уже окончательно затих, и о том, что происходило здесь, говорили лишь красные щеки обоих.
– Нет, просто Диана очень смешно шутит, – подмигнув, ответил он. – Я пошел, надо спрятаться и порешать задачи, на литературу не ждите.
Он начал отступать, при этом продолжая смотреть на меня. У меня сложилось впечатление, что взгляды всех в этом коридоре были сосредоточены только на мне. По телу побежал жар, и я почувствовала, как к щекам прилил румянец. Власенко заметил перемену в моем лице, отчего уголок его губ поднялся, оголяя клык. Он выглядел как хищник, загнавший свою цель в угол. Но в один момент он отсалютовал двумя пальцами и, развернувшись на пятках, резко скрылся в коридоре, как будто его тут и не было. Галлюцинация, не больше.
– И что это было? – поинтересовалась Лера.
– Ох, девочки, если бы я сама понимала, что тут происходит…
Оставшиеся три урока тянулись вечность. На литературе мы разбирали произведение Михаила Шолохова «Тихий Дон». Географию я и вовсе не помнила, а вот на математику явился Никита. Целое занятие я только и делала, что сверлила взглядом его спину, но он был настолько увлечен тригонометрическими уравнениями, что ничего не ощущал. В моей голове творился сущий хаос. Демон и ангел разбушевались не на шутку. С одной стороны, я была под впечатлением от того, как Никита вел себя со мной наедине, с другой стороны, одергивала себя, вспоминая все его проколы.
Поговорить нам так и не удалось. Меня, как назло, после занятия подозвала учитель, а остальные одноклассники, в том числе и Никита, разошлись кто куда, что и логично – последний урок все-таки.
У нас же после уроков по расписанию стояла тренировка. И вместе с девчонками я направилась переодеваться в спортивную форму. Если я и замечала на себе скептические взгляды, то задавать вопросы никто не осмеливался. Складывалось ощущение, что я какая-то меченая. Подруги переодевались молча, а другие девочки шептались в конце раздевалки, что в тишине звучало особенно отчетливо.
Разминка начиналась, как всегда, с легкого бега по залу. Решив больше не привлекать внимания, я ушла в самый конец, обдумывая, что скажу тренеру. Появление в зале Михаила Ивановича было как гроза среди ясного неба.
– Семенова! А ну-ка, живо ко мне! – прокричал он так, что, казалось, сотряслись стены.
Всеобщее внимание снова было приковано ко мне, но я ничуть не стыдилась своих действий. С гордо поднятой головой я направилась к тренеру. В душе таилась надежда на то, что он даст мне объясниться, и я вернусь обратно к тренировке.
Михаил Иванович пришел к нам в четвертом классе, после того как в третьем у нас сменились четыре учителя физкультуры. Он справился с нами на раз-два. Сам он в прошлом спортсмен, занимался баскетболом, чем завоевал у парней авторитет. В случае со мной было не так просто. Подчиняться я не любила, а следовать правилам тем более, но учитель был терпелив. Помню как сейчас, он подошел ко мне на уроке и, пока я отбывала очередное наказание на скамейке, предложил прийти на секцию по волейболу. Сказал, что для таких активных, как я, там самое место. И оказался прав. После чего я затащила на следующую тренировку своих девчонок.
– Скажи, пожалуйста, что ты делаешь? – потирая пальцами лоб, сдержанно спросил он.
– Тренируюсь, – уверенно ответила я и, сложив руки на груди, ожидала похвалы.
– Марш на скамейку. Остальные, продолжаем тренировку!
– Но тренер…
Михаил Иванович бросил на меня грозный взгляд. Но я не собиралась так просто сдаваться. Мне надо было доказать, что я могу продолжать подготовку. Тренер обошел меня стороной и направился к центру зала.
– Михаил Иванович, я могу тренироваться! – громко сказала я.
По залу прокатились охи. Тренер развернулся ко мне, и в его взгляде читалась озадаченность. Тренировка приостановилась. Казалось, даже время решило замедлиться и посмотреть на схватку двух упрямых людей. Я стояла на месте и сверлила взглядом Михаила Ивановича, стараясь не отступать от своего. Я словно окунулась в прошлое, когда он отчитывал меня на уроках, а я в открытую не соглашалась с ним. Но только теперь я уже не была ребенком, а он – обычным учителем физкультуры. Мы были как семья, а сейчас решался серьезный вопрос.