Стоицизм

Что такое стоицизм?

Стоицизм – слово, знакомое всем. «Оксфордский словарь английского языка» называет самоограничение, сдержанность в чувствах и смелость характерными чертами стоического отношения к жизни. Этот популярный образ развивался на протяжении четырех или пяти последних столетий, поскольку читатели встречались с описаниями античной стоической философии у классических авторов, таких как Цицерон, Сенека и Плутарх. Как и во многих других популярных представлениях, в этом образе содержится начало истины, но, как нам предстоит увидеть, это едва ли вся истина.

В античности «стоицизмом» именовалась философская школа, основанная Зеноном из Кития примерно в 300 году до н. э. Свободные встречи этой школы проходили в Расписной стое, крытом портике на северной оконечности Агоры (рыночной площади в Афинах), – именно отсюда «стоики» получили свое имя. Это было время интенсивной философской деятельности в Афинах. Платоновская Академия и Ликей Аристотеля были всё еще сильны, а современник Зенона Эпикур основал свою школу прямо за городскими стенами. Другие философы, вдохновленные примером Сократа – к тому моменту уже сто лет как умершего, – также процветали, особенно киники. Подобно последним – и в отличие от Академии, Ликея и эпикурейского Сада – стоики не обладали никакой школьной собственностью в формальном смысле, а собирались, наоборот, в общественном месте прямо в самом центре города. Зенон собирал большое число слушателей, и после его смерти эту традицию продолжил его ученик Клеанф. За самим Клеанфом последовал Хрисипп, традиционно считающийся самым важным из ранних стоиков.

Традиция обучения в Расписном портике продолжалась, видимо, до определенного момента в I веке нашей эры. К этому времени Рим стал важнейшей культурной и политической силой античного мира. Многие стоические идеи показались римлянам близкими по духу, и в романском мире стоицизм процветал. В I веке до н. э. Цицерон представил говорящему на латыни миру ряд важных итогов стоической философии. В I веке н. э. в Риме было множество стоиков, от Сенеки, Лукана и Персия до Музония Руфа и Эпиктета. Второе столетие стало свидетелем наивысшей точки римского стоицизма, когда император Марк Аврелий изложил собственную версию этой философии в своих «Размышлениях».

Как мы можем видеть, стоицизм притягивал к себе людей самого разного географического происхождения и социального положения: от Диогена Вавилонского на Востоке до Сенеки с юга Испании на Западе; от бывшего раба Эпиктета до императора Марка Аврелия; от иммигрантов с Ближнего Востока в Афинах до императорских придворных в Риме. Что же привлекло такое многообразие поклонников?

Прежде всего нужно заметить, и популярный образ стоицизма это вполне передает, что стоическая философия – это не просто ряд философских утверждений о природе этого мира, о том, что мы можем знать, или о том, что правильно, а что – нет; это в первую очередь отношение или образ жизни. Стоицизм включает в себя сложные философские теории онтологии (того, что существует), эпистемологии (того, что можно знать) и этики, но теории эти располагаются внутри особенного понимания того, что такое философия. Вслед за Сократом стоики полагают ее в первую очередь заботой о том, как следует жить. В этом, однако, они не были уникальны, то же самое, например, можно было бы сказать об античных эпикурейцах или киниках. Так чем же стоический образ жизни отличался от тех, что предлагались другими античными философскими школами? Здесь мы подходим к теориям онтологии, эпистемологии и этики – теориям, по форме похожим на те, что были выдвинуты современными философами, – ведь стоическое отношение к жизни или способ жить построены на этих теоретических утверждениях. Мы, конечно, более подробно рассмотрим основные положения этой системы в последующих главах, однако вкратце можно сказать, что стоики предложили материалистическую онтологию, в которой Бог как материальная сила пронизывает всё целое мироздания. Они утверждали, что для счастья достаточно одной лишь добродетели и что внешние блага и обстоятельства не важны (или, по крайней мере, далеко не так важны, как это склонны предполагать большинство людей). Они доказывали, что наши эмоции есть простой продукт ошибочных суждений и могут быть искоренены при помощи своего рода когнитивной психотерапии. Они соединили эти различные учения в образе идеального стоического мудреца, совершенно разумного, бесстрастного, безразличного к своим обстоятельствам и, как известно, счастливого даже на дыбе у палача.

Хотя влияние стоицизма уменьшилось к началу третьего столетия н. э., его философское воздействие на этом не завершилось. Несмотря на практически полную утрату текстов афинских стоиков-основателей, школа продолжала оказывать влияние на последующую философию. Сначала – в Средневековье и в эпоху Возрождения – легкодоступными текстами Цицерона и Сенеки. Затем – коллекциями фрагментов ранних стоиков, собранными у большого числа разнообразных античных авторов, сообщавших об их взглядах и цитировавших их ныне утраченные работы. Особенное значение стоицизм приобрел в XVI и XVII веках, когда его влияние внесло свой вклад в важные философские события этой эпохи. Мыслителям, от Эразма, Кальвина и Монтеня и до Декарта, Паскаля, Мальбранша и Лейбница, были хорошо знакомы идеи стоиков. Шедшие в это время дебаты о природе «я», силе человеческого разума и страстях очень часто отсылали к стоицизму. Это последующее влияние стоицизма нашло свое продолжение вплоть до сегодняшнего дня, и самый яркий его недавний пример можно обнаружить в поздних работах Мишеля Фуко, в его аналитике «заботы о себе» и «техник себя». Таким образом, стоицизм не только был одной из популярнейших философских школ в античности, но и постоянно присутствовал на всем протяжении истории западной философии.

Задача раскрыть стоицизм как философию сложна по целому ряду причин. Большинство ранних текстов утрачено. Поэтому нам приходится полагаться на сообщения авторов, зачастую враждебных стоицизму и пишущих иногда в заметно отличающемся интеллектуальном климате. Имеющиеся у нас тексты стоиков являются поздними, и иногда трудно определить, насколько аккуратно они отражают более ранние системы взглядов и насколько сильно воплощают позднейшее развитие. Всё это может поставить в тупик тех, для кого этот предмет является новым. Оставшаяся часть этой вступительной главы предназначена помочь этим новичкам, познакомив их с основными фигурами в истории стоицизма, а также с рядом других древних авторов, с которыми, вероятно, столкнется любой, кто начинает интересоваться стоиками. В заключение приводятся некоторые соображения о том, почему так много ранних стоических текстов было утеряно, мысли, которые, хотя и являются умозрительными, помогают проникнуть в суть второй главы. Некоторые читатели, возможно, предпочтут начать со второй главы уже сейчас, возвращаясь к контекстуальной информации из этой главы по мере необходимости.

Ранние стоики

Зенон, основатель стоицизма, родился примерно в 330 году до н. э. в городе Китион на Кипре. Согласно античной биографической традиции, Зенон отправился в Афины в возрасте двадцати с небольшим лет и по прибытии посетил книжную лавку, где обнаружил экземпляр «Воспоминаний о Сократе» Ксенофонта. Просматривая эту книгу, он спросил продавца, можно ли, и если да, то где, найти подобных людей. В этот самый момент мимо лавки шел киник Кратет, и продавец, указав на него, сказал: «Вот за ним и ступай» (ДЛ. 7.2–3; ФРС. 1–2)[1]. Так началось философское образование Зенона – с киников.

Киники были знамениты тем, что проповедовали жизнь в согласии с природой в противовес жизни, созданной местными обычаями и условностями. Они говорили, будто всё, что соответствует природе, необходимо, вещи же, пребывающие в согласии с установлениями, – всего лишь произвольны. Кинизм утверждает, что всё внимание нужно сосредоточить на обретении необходимых вещей, находящихся в согласии с природой (еды, воды, крова и одежды), и не обращать никакого внимания на ненужные и произвольные правила, нормы и предпосылки той конкретной культуры, в которой вам довелось оказаться. Как мы увидим, идея «жизни согласно с природой» принадлежала киникам, а стоики заимствовали и развили ее.

Однако у Зенона не было желания становиться ортодоксальным киником, и он стремился познакомиться и с другими философскими спорами, происходившими в то время в Афинах. Сообщается, что он учился у философа Полемона, тогдашнего главы платоновской Академии, где у него, без сомнения, была возможность подробно изучить философию Платона. Сообщается также, что он учился и у симпатизировавшего в своей этике киникам философа Стильпона, представителя мегарской школы, известной своим вкладом в логику. Созданное Стильпоном смешение кинической этики с мегарской логикой проложило путь сходному сочетанию у Зенона, позже развившемуся в стоицизм.

После такого долгого и эклектичного философского образования, примерно в 300 году до н. э., Зенон наконец-то начал преподавать сам. Не пытаясь основать никакой формальной школы, он стал встречаться со своими слушателями в одной из крытых колоннад (или в стое), располагавшихся по границам афинской Агоры. Больше всему ему нравилась Расписная стоя на ее северной стороне. Хотя иногда его последователи назывались «зенониками», вскоре они стали известны как встречающиеся в Расписном портике, то есть «стоики».

Ученые обычно анализируют наши знания об учении Зенона, сравнивая их с тем, что мы знаем о доктринах различных его наставников. Хотя такой подход может быть полезен, иногда он приводит к печальным последствиям, когда Зенон предстает своеобразной интеллектуальной сорокой, собирающей идеи там и здесь, без особого творческого вклада с его стороны. Хотя Зенон, без сомнения, находился под влиянием различных учителей, у которых получал свои знания, мы не должны его собственный философский вклад в основание стоицизма сбрасывать со счетов или же ограничивать его просто творческим синтезом доктрин других людей. Исходя из того, что сохранились лишь фрагментарные остатки его работ, собственный вклад Зенона с трудом поддается должной оценке, но из сохранившихся сведений становится ясно, что центральные положения стоицизма в логике, физике и этике действительно были заложены им как основателем школы.

Самой важной из работ Зенона является «Государство». В античные времена данная политическая утопия имела весьма спорную репутацию как у самых враждебных критиков, так и среди последующих апологетов Стои. Сохранившиеся фрагменты демонстрируют призывы к отмене судов, денег, бракосочетания и традиционного образования. У нас есть сведения о том, что это была ранняя работа Зенона, когда он всё еще находился под влиянием своего кинического наставника Кратета (ДЛ. 7.4; ФРС. I. 41). Это, однако, мог быть и более поздний апологетический ход стоиков, призванный отделить зрелого Зенона от скандального содержания «Государства» (мы рассмотрим более подробно эту работу в главе 5). Названия некоторых других известных работ Зенона отражают центральные темы стоической философии, например «О жизни, согласной с природою» и «О страстях» ДЛ. 7.4; ФРС. I. 41).

Среди учеников Зенона были Персей, Герилл, Дионисий, Сфер, Аристон и Клеанф. Наиболее значительными из них оказались двое последних.

Ученик Зенона Аристон Хиосский уделял основное внимание этике, а не логике или физике (см.: ДЛ. 7.160; ФРС. I. 351). Он, пожалуй, наиболее известен тем, что не принимал обогащение стоической этики идеей о том, что некоторые внешние предметы, известные под названием «безразличного», могут быть предпочтительнее других; например, что богатство может быть предпочтительнее бедности, даже если оба они, строго говоря, безразличны (об этом смотри главу 5). Таким образом, он стремился придерживаться более трезвого и кинического взгляда на мир, который восходил еще к Сократу (Long 1988). В конечном итоге спор он проиграл, и понятия «предпочитаемого» и «непредпочитаемого» безразличного стали стандартными в стоической этике. Это, без сомнения, способствовало росту привлекательности стоицизма, особенно позже, когда его представили римской аудитории, и поэтому поражение Аристона случилось скорее в интересах самого учения. Однако его бескомпромиссная нестандартная позиция пришлась по душе широкой публике того времени, и, как сообщается, его лекции пользовались особой популярностью (ДЛ. 7.161; ФРС. I. 351).

Подобно Зенону до него и множеству стоиков после него, Клеанф явился в Афины с востока, в его случае из Асса, что на территории Турции. Он учился у Зенона и около 263 года до н. э. стал его преемником в качестве главы школы. Основой его притязаний на славу является авторство самого раннего из дошедших до нас развернутых стоических текстов (хотя не то чтобы очень длинного). Это «Гимн Зевсу», сохранившийся в антологии материалов, составленной столетия спустя Иоанном Стобеем. По своему тону «Гимн» (перевод см.: LS. 541 и IG. II-21; ФРС. I. 537) ярко религиозен, что предполагает его название, но не очень сочетается с нашими знаниями о ранней физике стоиков. И действительно, Диоген Лаэртский (ДЛ. 7.170; ФРС. I. 463) говорит, что Клеанф не имел особой склонности к физике, хотя и сообщается, что им было написано два тома о физике Зенона и четыре тома о Гераклите. Традиционные изложения стоической физики часто упоминают определяющее влияние Гераклита, и, возможно, именно благодаря трудам Клеанфа о нем Гераклит оставил свой след в учении стоиков.

Третьим главой афинской Стои после Зенона и Клеанфа стал Хрисипп из Сол, города в Киликии в Малой Азии. Он принял руководство школой вслед за Клеанфом примерно в 232 году до н. э. и умер в возрасте семидесяти трех лет, примерно в 205 году до н. э. Значение Хрисиппа для развития стоической философии коротко изложено в часто цитируемой фразе Диогена Лаэртского: «Не будь Хрисиппа, не было б и Портика» (ДЛ. 7.183; ФРС. 6–7). Он оказался особенно важен для продолжения школьной традиции благодаря своим ответам на нападки философов-скептиков из Академии, например Аркесилая (см.: Gould 1970: 9). Вполне вероятно, что он был самым важным мыслителем ранней Стои и, по-видимому, самым значительным философом-стоиком вообще. Его важнейший вклад состоит в объединении идей предшественников со своим собственным оригинальным материалом и в последующем их изложении в виде высокосистематизированной философской системы, которая легла в основу стоической ортодоксии. Так, например, уже только после Хрисиппа мы можем считать Аристона неортодоксальным; до Хрисиппа далеко не всё выглядело столь однозначно.

В древности он, вероятно, был знаменит своими способностями логика, но его также хвалили и за способности во всех областях философии. Сообщается, что им было написано примерно 705 книг, и существует обширный перечень их названий. Однако всё, что сохранилось, – это фрагменты, цитируемые более поздними авторами, особенно Плутархом и Галеном, оба из которых написали работы, критикующие Хрисиппа. В настоящее время среди свитков папируса, найденных в Геркулануме, были обнаружены еще некоторые части, вроде фрагментов его работ «О провидении» и «Логические вопросы». Вполне возможно, что среди найденных обугленных свитков могут быть и другие работы Хрисиппа, ожидающие расшифровки.

Следующим после Хрисиппа главой Стои был Зенон из Тарса. Его преемником стал Диоген Вавилонский. Диоген был одним из трех афинских философов, отправившихся с посольством в Рим в 155 году до н. э., что стало важным для укоренения греческой философии в римском мире событием.

Средняя Стоя

Фигуры, с которыми мы знакомились до сего момента, традиционно известны как «ранние» стоики. За ними следуют «средние» стоики. Осмысленность этого разделения ставится некоторыми исследователями под вопрос, и они вполне могут быть правы, но тем не менее это различение уже слишком хорошо устоялось. Одной из предполагаемых черт, отличающих среднюю Стою от ранней, является ее увеличившаяся эклектичность, которая заключалась в привлечении философского материала других античных школ. Таким образом, имея эти данные, мы должны спросить, в какой степени философ, оставаясь в сколько-нибудь серьезном смысле стоиком, может отклоняться от учения ранней Стои и обращаться по определенным темам к другим философским традициям.

Возможно, первым после Хрисиппа стоиком, при котором возникает вопрос о последовательности учения, является Антипатр из Тарса, сменивший Диогена Вавилонского на посту главы школы. Антипатр попытался найти точки соприкосновения между стоицизмом и платонизмом. Однако на первый план проблема эклектики и ортодоксии выходит, когда мы обращаемся к ученику Антипатра, Панетию Родосскому.

Панетий появился на свет на Родосе примерно в 185 году до н. э. Поначалу он учился в Пергаме, а затем – в Афинах, у стоиков Диогена Вавилонского и Антипатра из Тарса. Позже некоторое время он провел в Риме, среди людей из окружения знаменитого римского полководца Сципиона Африканского. Главой стоической школы он стал в 128 году до н. э., вслед за Антипатром. Умер примерно в 110 году до н. э. Позднейшее значение Панетия в немалой части связано с его влиянием на Цицерона, много заимствовавшего из его ныне утраченной работы «О надлежащем» («Peri Kathekhonta»), на которую он опирался при написании своего крайне важного сочинения «Об обязанностях» («De Officiis»).

Сообщается, что Панетий восхищался как Платоном, так и Аристотелем. Хотя в целом он продолжал придерживаться стоического учения (достаточно, чтобы иметь возможность оставаться главой школы), в некоторых местах Панетий от него отклонялся. Он отверг стоическую доктрину о периодическом разрушении мира, утверждая вместо этого его вечность (см.: DL. 7.142). Можно заметить, что он несколько смягчил стоическую этику, отрицая, что для счастья довольно одной добродетели (предполагая, что также необходимы и материальные блага; см.: ДЛ. 7.128; ФРС. I. 569; IiI. 49), и перенес основное внимание с идеала мудреца на обычного человека с улицы (см., напр.: Сенека. Ер. 116.5).

И всё же, несмотря на своеобразие своих взглядов на эти вопросы и упомянутое восхищение Платоном, он оставался правоверным стоиком, отвергая платоническое учение о бессмертии души (см.: Цицерон. Tusc. 1.79). Стоит также заметить, что некоторые из его «своеобразных» мнений были приняты уже некоторыми из его стоических предшественников; Диоген Вавилонский, к примеру, отвергал периодическое разрушение мира, так что в этом вопросе Панетий попросту следовал за одним из своих учителей-стоиков.

Посидоний родился в сирийской Апамее примерно в 135 году до н. э. В Афинах он учился у Панетия. Когда в 110 году до н. э. тот умер, Посидонию должно было исполниться примерно двадцать пять лет. Вместо того чтобы остаться в Афинах, он переехал на Родос и именно здесь преподавал философию. Так могло произойти потому, что после смерти Панетия совместное руководство школой перешло к Мнесарху с Дарданом. Находясь на Родосе, Посидоний совершил несколько путешествий по Средиземноморью, проводя научные и культурные наблюдения, вполне в духе Аристотеля. Самым знаменитым его учеником был, по всей видимости, Цицерон. Посидоний умер около 51 года до н. э., когда ему было уже за восемьдесят. Он был в первую очередь эрудитом, внесшим свой вклад не только в стоическую философию, но и в историю, географию, астрономию, метеорологию, биологию и антропологию.

Традиционно было принято утверждать, что самое известное и наиболее заметное отступление Посидония от стоической ортодоксии находилось в области психологии. Согласно сведениям Галена, если ранние стоики вроде Хрисиппа принимали монистическую психологию (в которой разум и эмоции не были разделены в качестве различных способностей), то Посидоний пошел вслед за Платоном и предложил трехчастное устройство души, разделив ее на разум, эмоции и желания. Гален с большим удовольствием разобрал это внутреннее противоречие стоической традиции в своем трактате «Об учениях Гиппократа и Платона». Однако недавние исследования показывают, что расстояние, разделявшее Хрисиппа и Посидония, не было таким большим, как утверждал Гален (см., напр.: Cooper 1999).

Панетий и Посидоний отклонялись от некоторых ранних стоических доктрин. Однако в этом совсем не обязательно видеть недостаток. Если бы они бездумно принимали всё, чему учила ранняя Стоя, то они были бы скорее религиозными послушниками, нежели философами. Ведь очевидно, что Клеанф и Хрисипп также не были слепыми последователями Зенона, а скорее расширили и развили заложенные им основания теми способами, что отражали их собственные философские устремления, и каждый из них внес свой индивидуальный вклад в развитие стоической философии. Стоики после Хрисиппа обрели хорошо развитую систематическую философию. Если мы предположим, что эти стоики действительно были философами, а не просто слепыми приверженцами каждого слова учителя, то нам, конечно, следует ожидать некоторого отступления от его учения. Если Панетий и Посидоний вообще заслуживают называться «философами», то нам стоит ожидать, что они придут к своим собственным выводам и время от времени будут расходиться во мнениях с предшественниками. Нет ничего непоследовательного в том, чтобы делать это, одновременно продвигая стоическую философию как школу, вызывающую наибольшую интеллектуальную симпатию. Действительно, если бы это было не так, то сами понятия философской школы или традиции рисковали бы стать противоречием в терминах.

Следует также отметить, что восхищение Панетия и Посидония Платоном и Аристотелем может быть не столько отражением их персональных эклектичных воззрений, сколько выражением более широкого изменения философского климата в тот период. Если ранние стоики стремились, как кажется, утвердить свою философскую независимость от Платона, то к концу II века до н. э. Платон мог рассматриваться скорее как источник, из которого вырос стоицизм, нежели как философский соперник. В этот же период возродился интерес и к философии Аристотеля; его всё чаще воспринимали как выдающегося философа, а не просто как главу конкурирующей школы. Поэтому любой, кто стремился стать философом, должен был оценить его мысль по достоинству.

Поздние стоические авторы

Стоицизм первых двух веков нашей эры довольно сильно отличается от стоицизма трех предшествующих столетий. Причина этого проста – у нас имеются полные, доступные нашему непосредственному ознакомлению тексты авторов этого более позднего периода. Поэтому мы можем их читать, не полагаясь на цитаты, сохраненные другими, зачастую неблагоприятно настроенными авторами, и полученные через вторые руки пересказы их идей. По вопросу о том, насколько сама стоическая философия в этот период развивалась, между исследователями имели место споры. Согласно традиционному взгляду, поздние стоики утратили интерес к техническим предметам вроде логики и физики, сфокусировав всё свое внимание на практической этике. Однако это впечатление может просто отражать природу дошедших до нас текстов, нежели существенное смещение философских интересов. К наиболее известным поздним стоическим авторам относятся Сенека, Эпиктет и Марк Аврелий, но мы также рассмотрим и не столь значительные фигуры вроде Корнута, Музония Руфа, а также Гиерокла и Клеомеда.

Сенека – первый автор, оставивший нам существенное литературное наследие; корпус его работ представляет собой, по сути дела, крупнейшее собрание стоических текстов. Если еще иметь в виду, что следующий по времени крупнейший корпус сочинений, который принадлежит Эпиктету, был, видимо, записан его учеником Аррианом и что «Размышления» Марка Аврелия имеют довольно своеобразный характер, делающий их текстом, сильно отличающимся от всех прочих, то философские труды Сенеки приобретают дополнительную важность. Если мы хотим почитать именно стоика, то стоит обратиться к Сенеке, важнейшему автору, чьи произведения дошли до наших дней.

Репутация Сенеки, к сожалению, пострадала. С одной стороны, на протяжении веков его обвиняли в лицемерии, проистекающем из очевидного несоответствия между его возвышенными моральными принципами и некоторыми деталями его собственной жизни (включая его роль наставника императора-тирана Нерона). С другой стороны, его труды о морали часто отодвигались на второй план при изучении философии античности (хотя сейчас это меняется), поскольку они не достигают высот теоретической строгости, обнаруживаемых нами у Платона или Аристотеля. Его также обвиняли в эклектизме (см.: Rist 1989), видимо считая, что он не может служить надежным источником информации о настоящем стоицизме. Но было бы ошибкой судить о Сенеке лишь с точки зрения того, насколько он остается верен учению ранних стоиков. Следует также иметь в виду, что исторически Сенека был ключевым источником для последующих поколений читателей и, таким образом, центральной фигурой в формировании образа стоицизма на Западе. Отчасти это было связано с существованием переписки между Сенекой и святым Павлом. Она считалась подлинной, сейчас же ее отвергли как подделку. Поэтому Отцы Церкви, средневековые читатели и гуманисты эпохи Возрождения относились к Сенеке как к языческому философу, чьи труды вызывали симпатию или, по крайней мере, не конфликтовали напрямую с христианством.

Дошедшие до нас философские работы Сенеки включают важную подборку «Нравственных писем» («Epistulae Morales»), адресованных Луцилию и рассматривающих обширный диапазон философских тем, и серию «Диалогов» («Dialogi»). На самом деле своей литературной формой «Диалоги» ближе к очеркам. Они таковы: «О провидении» («De Providentia»), «О стойкости мудреца» («De Constantia Sapientis»), «О гневе» («De Ira»), «Утешение к Марции» («Consolatio ad Marciam»), «О блаженной жизни» («De Vita Beata»), «О досуге» («De Otio»), «О спокойствии души» («De Tranquillitate Animi»), «О скоротечности жизни» («De Brevitate Vitae»), «Утешение к Полибию» («Consolatio ad Polybium») и «Утешение к матери Гельвии» («Consolatio ad Helviam Matrem»). Кроме того, у него также есть два более длинных прозаических произведения, посвященных этическим темам в контексте занятий политикой: «О благодеяниях» («De Beneficiis») и «О милосердии» («De Clementia»). Также сохранилось исследование вопросов физики и небесных явлений – «О природе» («Naturales Quaestiones»).

Помимо этих прозаических произведений, Сенека создал серию трагедий, оказавших большое влияние на позднейшую литературу и воспринятых некоторыми в качестве отражения его философии (см.: Rosenmeyer 1989). Кроме того, им была сочинена сатира по поводу обожествления императора Клавдия, названная им «Отыквление» («Apocolocyntosis»).

Луций Анней Корнут был каким-то образом связан с Сенекой, возможно, когда-то был его рабом либо рабом его семьи. Он родился около 20 года н. э. и начал преподавать философию и риторику в Риме примерно в 50 году н. э. Среди его учеников были знаменитые поэты Лукан (племянник Сенеки) и Персий, чьи «Сатиры» он, как говорят, редактировал после его смерти. Как и многие римские стоики этого периода, он в какой-то момент был сослан, и неясно, смог ли он вернуться потом в Рим.

В настоящее время Корнут наиболее известен как автор «Греческого богословия» («Theologiae Graecae Compendium»), аллегорического изложения традиционной греческой мифологии. Он также опубликовал работу (ныне утраченную) о логике Аристотеля и ее истолковании более ранним стоиком Афинодором.

Музоний Руф был этруском и родился, вероятно, незадолго до 30 года н. э. Происходил он из всаднического сословия и занимал высокое положение в обществе, а его жизнь учителя стоической философии в период политической неустойчивости была отмечена неоднократными изгнаниями и ссылками. Нерон сослал его на два года в Сирию, по возвращении же он был отправлен на отдаленный остров. Когда в 71 году н. э. Веспасиан изгнал философов из Рима, Музония к отъезду не принуждали, но позднее он, по неизвестной причине, был всё-таки тем же императором выслан. Находясь в Риме, он преподавал философию, и именно здесь Эпиктет, видимо, посещал его лекции. Хотя мы не располагаем точной датой его смерти, считается, что умер он до 100 года н. э. Материалы о его жизни можно найти в трудах Тацита и Филострата.

Письменные свидетельства о Музонии распадаются на две группы: во-первых, на ряд лекций, сохраненных Стобеем и, по-видимому, представляющих собой записи занятий, сделанных одним из его слушателей (по имени Луций); во-вторых, на собрание коротких занимательных историй и высказываний, собранных по текстам Стобея, Эпиктета, Авла Геллия и других. Похоже, что все эти свидетельства основаны на устном преподавании Музония, а не на каких-либо официальных написанных работах, опубликованных по его решению. Похоже, что Музоний, как и Сократ до него, и Эпиктет после, предпочитал не писать.

Хотя в дошедших до нас относительно коротких текстах развиваются некоторые интересные философские темы (там в том числе присутствует и важная дискуссия о равенстве полов), реальное значение Музония заключается в его преподавательской деятельности. Самым знаменитым его учеником был Эпиктет, однако, не имея больше информации, трудно точно сказать, в какой степени влияние идей и методов Музония сформировало его философию. Помимо Эпиктета, в число учеников Музония входили оратор Дион Хрисостом и стоик Евфрат Тирский. В древние времена его репутация была значительной, поэтому в Новое время исследователи прозвали его «римским Сократом». Положение мудреца-стоика (пусть и неформальное) в сочетании с его влиянием в качестве наставника Эпиктета, Евфрата, Диона и других позволило появиться предположению, что значение Музония было столь велико, что теперь его нужно считать третьим основателем стоицизма наряду с Зеноном и Хрисиппом (Arnold 1911: 117). Содержание дошедших до нас скудных письменных остатков может заставить кого-то скептически отнестись к столь грандиозному заявлению, но тем не менее очевидно, что в древности Музоний благодаря своей мудрости обладал весьма высокой репутацией. Благодаря влиянию на Эпиктета и важности последнего для Марка Аврелия Музоний фактически стоит у истоков новой династии мыслителей, сформировавших стоическую традицию первых двух веков нашей эры.

Безусловно, самым значительным стоическим философом, появившимся после Музония, является Эпиктет. Он родился около 50 года н. э. в Малой Азии, начал жизнь рабом и поступил на службу к высокопоставленному римлянину Эпафродиту, секретарю императоров Нерона и Домициана. Эпиктет, несомненно, находился в самом центре римской жизни и имел определенный опыт общения с императорским двором. Будучи рабом в Риме, он мог посещать лекции Музония Руфа, а позже получил свободу. Разумно предположить, что там же Эпиктет начал и преподавать, возможно как протеже Музония. В Риме, однако, он оставался недолго: в 95 году Домициан выслал всех философов из Италии, что стало лишь одним из этапов более масштабных гонений на его критиков. Эпиктет, как и Музоний до него, был вынужден бежать. Он поселился в Никополе на западном побережье Греции и именно здесь основал школу, где, видимо, и читал дошедшие до нас лекции. Умер он примерно в 130 году н. э. Судя по всему, многие важные персоны, включая императора Адриана, приезжали к нему в Никополь. Это, вероятно, было связано с ростом его известности (существует диалог между Эпиктетом и Адрианом, который, без всякого сомнения, является, увы, подделкой).

До нас дошли два связанных с Эпиктетом текста: «Беседы» («Dissertationes») и «Краткое руководство к нравственной жизни» («Enchiridion»). В этих произведениях сразу бросается в глаза восхищение Эпиктета Сократом, образцом для подражания всех философов. Насколько нам известно, Эпиктет, как и Сократ, ничего не писал для широкой публики. Таким образом, тексты, которыми мы располагаем, принадлежат не самому Эпиктету (хотя были некоторые научные разногласия; см.: Dobbin 1998: xx–xxiii), но, как правило, считаются конспектами его занятий, сделанными одним из учеников. Ученик, о котором идет речь, – это Арриан, также хорошо известный своей историографией походов Александра Македонского. В предуведомительном письме к «Беседам» Арриан утверждает, что написанное им является, насколько позволяют его способности и память, дословным изложением того, что он услышал у Эпиктета на занятиях. Поэтому он просит простить их грубоватый стиль. Действительно, эти беседы сильно отличаются по стилю от других сочинений Арриана, написанных менее художественным и более привычным языком (койне, или общегреческим Нового Завета). Хотя у нас нет причин сомневаться в искренности Арриана в этом вопросе, сохраненное им для нас неизбежно является лишь изложением частичной и частной точки зрения на то, что на самом деле думал Эпиктет, и на то, что происходило на его занятиях.