Предавшие крылья

Глава 1

Входные ворота в академию магии были эффектными, если не сказать, пугающими. Имея хоть немного фантазии – а у меня ее было в избытке – зубцы в проёме можно представить клыками гигантского распахнутого рта. Этот рот заглатывал юнцов, которые возомнили себя способными, и пробовал на вкус. Тех, что оказывались и правда талантливыми, он направлял на переработку – вытачивать из грубых заготовок настоящих магов. А тех, кто оказался не слишком хорош, рот выплевывал назад на улицу.

Я очень нервничала. И дело было вовсе не в силе моего магического дара – в нем я была уверена, как ни в чем в мире. Спокойствия меня лишала необходимость притворства.

Сложно было удержаться и не трогать мои коротко обрезанные волосы, а рука туда так и тянулась. Еще нужно не забывать контролировать голос, чтобы он не звучал слишком уж по-девчачьи. И пусть к мужской одежде я уже успела привыкнуть за последние полтора года, именно парнем я никогда себя не называла.

А сейчас я должна была выглядеть как парень. Вести себя как парень. Чтобы никто и не подумал, что я на самом деле им не являюсь.

Это было необходимо, если я хочу получить диплом.

Не потому, что девчонок не брали в академию – брали. Но у меня было мало времени и много очень амбициозных планов, в которые не вписывалась борьба с чужими сомнениями, пренебрежением и недоверием. Девушка не может выучиться у черного отшельника, они ведь и парней не особо берут. Девушка не может получить диплом мага экстерном. Девушка вряд ли станет практикующим магом, ведь ее реальные планы – всегда семья, замужество и увесистая куча детей. Девушка – это как будто бы не настоящий маг.

Ну и еще Алекс Шеффилд, мой бывший жених и, по сути, единственный человек, кто может меня здесь узнать, потому что он присутствовал в прошлой жизни. Той, в которой я носила платья, не умела громко разговаривать и об учебе в академии лишь робко мечтала.

Жизни, который больше нет, к моей огромной радости.

Я решительно взялась за колотушку и треснула ею о металлическую пластину несколько раз.

Конечно, можно было ожидать, что раннему визиту будут не особо рады, но чтобы прямо вот так с места в карьер меня буквально обругали, было неприятно.

– Чего ты ломишься, салага, словно за тобой горгулья гонится? Сегодня неприемный день, и работники нам не нужны, проваливай!

Торчащее из маленького окошечка злобное лицо сверкало глазами и человека напоминало лишь отдаленно. Уж больно много волос на нем было. Брови разрослись на пол лба, космы на голове перерастали в бакенбарды, а те в свою очередь в усы и бороду. Лишь неприветливые голубые глаза сверкали, словно случайно упавшие в пожухлую траву драгоценные камни.

Первым желанием было нахамить в ответ. Но учитель любил повторять: «Не мой ноги в ведре, из которого, возможно, придется пить». Это была одна из немногих его мудростей, которую было не стыдно произносить вслух. Обычно его аллегории были либо пошлыми, либо противными, но очень-очень доходчивыми.

– Доброе утро, – вежливо, но без заискивания поздоровалась я, стараясь, чтобы голос звучал погрубее. – Я буду здесь учиться.

– Тогда и приходи в начале ревуна. Ну, можешь, в конце густыря прийти, если уж сильно приспичило. А сейчас марш отсюда, нечего шастать и будить приличных людей в рань несусветную.

– Вы не поняли, я уже сейчас буду здесь учиться. – Я протянула приготовленную бумагу в окошко. – Я пришел на экстернат после обучения у темного отшельника.

Привратник презрительно фыркнул:

– Ну конечно! Еще вчера за мамкину юбку держался, а сегодня решил, что уже маг. Сам подделал бумагу, или кто помог?

Я заложила руки за спину, опасаясь не сдержаться, и предложила:

– Ну, раз это подделка, уничтожьте ее.

Заверенная магическая бумага не могла быть уничтожена никем, кроме участников ее создания. Ну или без помощи соответствующих артефактов, которые вряд ли просто так выдавались направо и налево. Любой, попытавшийся ее испепелить, сам получит нехилый магический удар. Мой уверенный и нагловатый внешний вид заставил привратника усомниться. Но диссонанс между тем, что он видел, и тем, что читал, был слишком велик. Порадовало одно: дураком он не был, поэтому направил в бумагу совсем небольшой импульс, который тут же вернулся ему в кисть нехилой отдачей. Привратник ойкнул и резко захлопнул окошечко.

Спустя некоторое время дверь приоткрылась, и мне удалось разглядеть мужчину целиком. Непримечательный, довольно крупный, но какой-то весь невзрачный и серый. Впрочем, оценивать людей по внешности меня давно уже отучили. Он смотрела на меня прищуренными глазами, медленно открывая дверь для прохода.

Едва я миновала привратника, он резко шагнул ко мне и рыкнул:

– Я буду следить за тобой!

Я знала, что он хотел: посмотреть на мои крылья, которые должны были выскочить из спины и показать, насколько мое самообладание потеряно.

Но я лишь слегка обернулась и кинула через плечо:

– Тогда следите внимательней. Зрелище будет что надо.

И пошла по дорожке вглубь академии.

Крылья были у всех людей, но нас они предали уже давно. В легендах говорилось, что когда-то мы носили их не только как аксессуар, а пользовались по прямому назначению. Летали. Жаль, что уже давно нет в живых ни одного человека, который бы это видел лично.

Крылья не могут поднять нас в воздух. Они лишь предают. Они выскакивают из спины в моменты волнения или страха. Открывают наши эмоции.

"Никто не видел его крылья" говорили как комплимент. Это означало невозмутимость, умение держать себя в руках.

Все наши беды оттого, что сейчас в мире недостаточно магии. Раньше она питала всех, а теперь лишь избранных. да и то очень слабо. По-настоящему сильные волшебники уже не рождаются, а те крохи дара, что проявляются в людях, вряд ли способны менять жизнь к лучшему.

Но мы честно ищем магов, обучаем их, даем возможность проявить себя.

Выпускники занимают посты в правительстве и бизнесе, а самые талантливые возвращаются, чтобы преподавать. И как же жаль, что с самыми лучшими учителями случается вдруг что-то непоправимое. Они становятся черными отшельниками. Уходят от людей, часто селятся на грозовых перевалах и живут в одиночестве, отказываясь больше передавать свои знания.

Престиж Академии магии с каждым годом падает. Там по-прежнему принимают девочек, но родители неохотно отдают туда своих дочерей. Ведь магички строят карьеру, а не торопятся выходить замуж и заводить детей.

Правда, есть очень упорные девочки…

Глава 2

Утром я не встала с кровати, пока за мной не пришли. Да и горничную едва услышала.

Все было как через густой и вязкий кисель. Слова долетали с трудом. Касания не ощущались. Естественные потребности организма были лишь досадной помехой.

Забегали вокруг меня где-то к вечеру.

Тормошили, пытались кричать, заглядывали в глаза.

Почему они не рады? Я же теперь идеальная дочь. Не возражаю, не досаждаю, не перечу. Говорят есть – ем. Говорят идти – иду. Сижу, сложив руки. Молчу.

Это оказалось вовсе не сложно. Ведь главная я была совсем в другом месте. Я лелеяла и подкармливала крупицами магии маленький огонек внутри. Там были все мои мысли, желания, чувства.

Потом пошли хороводы лиц. Врачи, вероятно.

Они заглядывали мне в рот, рассматривали глаза, трогали и щупали. Давали лекарства всех степеней горечи, и я их исправно глотала. Меня возили на море и в горы, выгуливали по паркам, обмазывали грязями. Кололи иголками, делали примочки, один раз даже хлестали по щекам.

Но разницы в ощущениях не было. Все слова были лишь гулом. Попадавшее на язык казалось на вкус картоном. Касания ощущались словно через пуховую перину, одинаково никакими.

Со мной говорили родные и чужие. А мне нечего было им сказать, все слова кончились.

Однажды даже пришел Алекс Шеффилд. Я помнила: у него должна была быть непослушная челка, что все время норовит закрыть от меня красивые серые глаза, но видеть прямо сейчас этого не могла. Его облик размывался, словно через оконное стекло, что напрочь залито осенним дождем. Он присел передо мной на корточки и заглянул в лицо. Его рот открывался, но я не улавливала звуков. Жених держал мою руку и поглаживал пальцами. А я в этот момент поглаживала ладонями свой все увеличивающийся внутренний огонек.

Постепенно людей стало все меньше. И я почти перестала видеть крылья вокруг себя. Больше никто не нервничал, не переживал и не был расстроен. Все смирились.

Сколько прошло времени, я не знаю. Я не могла отвлекаться на счет дней. Но ежедневная растопка камина закончилась, снова пришла пора держать открытыми окна.

А еще было пора возвращаться, ведь мой внутренний огонек вырос в восхитительное пламя. Огромное, потрясающе жгучее, невозможное. Оно едва помещалось во мне, взбрыкивало, но слушалось беспрекословно.

Пора было показать его тому, кто заслуживал увидеть.

Глава 3

Я вынырнула из своего состояния поздним вечером.

И сразу оглохла, ослепла. Резко затошнило, и я зажала рот рукой, чтобы заблокировать содержимое желудка внутри. Пришлось упасть на кровать, чтобы хоть немного ослабить тяжесть навалившейся реальности.

Я всерьез опасалась сердечного приступа – так отчаянно колотился комочек плоти о ребра.

Пока ждала смерти или облегчения, успела рассмотреть новый балдахин над своей кроватью. И тонкую сетку паутины, что сплел паук, воспользовавшись нерадивостью уборщицы. Остальное все было, в общем-то, как я помнила.

Когда перестало тошнить и сердце слегка замедлило бег, я поднялась и на трясущихся ногах прошла к зеркалу.

И даже не узнала себя поначалу. Я повзрослела на пять лет? Или кажущаяся прибавка в возрасте от того, что мое тело стало еще толще и рыхлее? Лицо круглое, бледное. Волосы отрасли даже ниже попы. И раньше красавицей не была, а так стала какой-то среднестатистической теткой в свои… Сколько мне сейчас?

Кошмар.

Впрочем, отчасти такой облик был мне на руку. Реализовать мой план было проще в виде незаметной серой мыши, чем в виде эффектной дворянки.

Существенный минус был лишь один: слабость мышц. Есть подозрение, что со второго этажа в окно я не спущусь. Ни по связанным простыням, ни по вековому плющу, затянувшему стены родового замка. Плюхнусь мешком на стриженный газон и переломаю все кости. Подозреваю, так бесславно еще не заканчивался ни один побег.

Магическое пламя шевельнулось внутри, напоминая о себе.

И правда, чего это я?

Мои планы амбициознее некуда, так к чему полумеры?

Замирая от собственной наглости, я снова повернулась к зеркалу. Все те же каштановые волосы и невнятные глаза, заплывшие руки и странного цвета ночная сорочка. Но смотрела я не туда, а себе за спину. Крылья, забывшие дорогу наружу, выскочили неохотно. Но впервые за всю свою жизнь я не стала их прятать. Я вгляделась в них, словно раньше ни разу не видела. Они были белые, как почти у всех, среднего размера – увеличивали мой рост едва ли больше, чем в полтора раза.

Я повертелась. Да, смотрится странно.

Вздохнула, прикрыла глаза и зачерпнула из своего внутреннего огня. Я не знала магических команд и не умела распределять потоки силы в нужном направлении. Но интуитивно все сделала верно. Крылья дрогнули, шевельнулись и взмахнули. Затем еще и еще раз.

Едва удержала визг, когда мои ступни оторвались от пола – буквально пару сантиметров. Но это и правда произошло!

Великие Боги, да если я это покажу в Академии, меня не глядя примут!

Быстро проверила свой резерв и снова ощутила восторг. Разницы вообще заметно не было. Словно я не взмыла прямо сейчас над полом и не потратила кучу магической силы. Кажется, мой аутический демарш позволил раскачать резерв до неприличных высот.

Но с телом надо что-то делать. Оно и раньше-то спортивным никогда не было. Но сейчас стало просто неуправляемым. Пока я залезала на подоконник – запыхалась, руки снова задрожали.

Из сада тянуло свежестью позднего вечера. Деревья, что охватывали с задней стороны наш родовой дом, были все в опушке листьев, так что, судя по всему, был либо конец разноцвета, либо начало травня. Впрочем, время года меня занимало меньше, чем суточное. Нужно было знать, как скоро меня хватятся. И как далеко я успею уйти.

Положение луны говорило о том, что еще не самая глубокая ночь. Это было прекрасно – значит, в запасе есть время.

Записки оставлять я не стала. Не потому, что я такая неблагодарная дочь. Конечно, я понимала: родись я в бедной семье, провернуть такое с резервом мне ни за что не удалось бы. Вряд ли меня холили и жалели бы в лачуге, где все живут впроголодь. Мои меня не бросили, хоть я их и разочаровала.

Я ощущала вину за побег. Но иначе поступить тоже не могла. Я хотела себе свою жизнь. Такую, какую построю сама.

Если оставить письмо, они поймут, что я снова вменяемая. А так и искать станут не очень усердно, а может, и вовсе испытают облегчение от моей пропажи.

Боялась ли я ступать в пустоту?

Еще бы.

Но я верила в собственные крылья. Потому что больше верить было пока не во что.

Когда правая нога уже ощущала пропасть, а левая лишь пяткой касалась карниза, я выдохнула. Вот он, шаг в будущее. В неизвестность. В новую жизнь. И какой он будет, решится в эту секунду.

Перестало биться сердце. Дыхание прервалось. Я шагнула.

Они справились. Не подвели. Мягко опустили меня на траву. Я снова зажала руками рот, чтобы не завизжать от восторга. Смогла! Я смогла полететь!

В тот же миг оформился мой новый план.

Я не пойду в академию. Есть место поинтереснее.

Глава 4

Уже с границы нашего участка я обернулась. Дом, где я выросла, не мог не трогать сердце. Он был все такой же темный, величественный, красивый. Высокая многоскатная крыша венчала массивные стены, сложенные из крупного камня. Окна делились раскладкой на восемь частей и сейчас нигде не светились. Дом спал.

Хорошо, что я его не разбудила.

Я отвернулась и пошагала в свою новую жизнь.

Из старой я взяла немного денег, что нашла в своей комнате. Еще украшения, из которых планировала повыковыривать камни, чтобы можно было продать их инкогнито. Ну и смену одежды и белья. Все это было сложено в сумку для пикника – более простой тары банально не нашлось.

На мне было самое скромное из платьев, что я нашла в гардеробе. А из тех пришлось выбирать такие, которые на меня теперешнюю налезли. Надо было бы взять расческу, но я о ней не подумала. Оставалось надеться на постоялые дворы – там такие штуки наверняка имелись.

А еще можно было прошмыгнуть на кухню и захватить еды хотя бы на первое время…

Эх, похоже, с подготовкой побега я все же напортачила.

Но ничто не могло свернуть меня с выбранного пути. Я готова была идти к цели хоть босиком, хоть ползком. И первым пунктом значилось добраться до междугородней станции. Пара пересадок – и я окажусь в Милберте. Спать буду в пути, если станет совсем тяжко – остановлюсь на одну ночевку на постоялом дворе. Ну а в Милберте придётся как следует отдохнуть, потому что дальше – только пешком. И это еще повезло, что горный хребет проходил недалеко от академии и от столицы, где мы жили, всего в паре десятков дней пути. И там нашел себе приют самый известный из черных отшельников.

Басбарри Гром.

Его свернуло с ума в довольно преклонном возрасте. Все уже надеялись, что этого талантливого педагога магии минует чаша отшельничества. Но в какой-то момент он просто взял и уехал. Причем очевидцы утверждают, что учитель сохранил полный рассудок и здравость суждений. Шептались даже, что его достали студенты и он воспользовался железной отмазкой, чтобы сбежать.

Особо дерзкие юноши иногда пытались напрашиваться к нему на практику, а то и вовсе на учебу. Приходили на перевал и оббивали пороги его жилища. Но неизменно возвращались ни с чем.

Но не я.

Мне есть что показать Басбарри Грому. Пока еду, у меня будет время обдумать, как преподнести ему свой резерв в самом впечатляющем виде. Можно поднять в воздух валуны вокруг его дома. Ну, если у него есть валуны рядом с жилищем. И если это жилище – дом. Вдруг он живет в пещере? Или землянке. Божечки, в землянке не хотелось бы…

Тогда, может, выжать облака в дождь? Прикольно, главное, чтобы день был не слишком солнечным.

Вообще, для всех свершений одного мощного резерва было мало. То, чем я обладаю сейчас – это сила-сырец. Его надо уметь трансформировать в энергию, изменять структуру потоками, плести заклинания. Всему этому учат в академии. И всему этому меня будет учить Гром. Но пока я этого не умею, продемонстрировать что-то очень эффектное мне будет не под силу.

М-да, замкнутый круг.

Междугородняя станция встретила запертыми дверьми. Узкое и высокое здание со стрельчатым сводом входа и пафосным шпилем, протыкающим ночное небо, словно издевались надо мной своим великолепием. Серебряная вязь рисунка на двери смыкалась в общий узор, и даже ручки, за которую можно было бы взяться, моему взору представлено не было.

Я некоторое время стояла и хлопала ресницами, не в силах поверить. В смысле, закрыто? Станция что, ночами не работает? Я пришла на последнем волевом усилии, с одышкой и трясущимися ногами, а меня не ждут?

Сказать по правде, я ничего не знала о графике работы хоть каких-то служб, кроме почтовой. Я не имела ни малейшего понятия, как работает станция, сколько стоит переезд из одной точки в другую, какие нужны документы для перемещения и так далее. Я была глупой, импульсивной и неподготовленной. Разум говорил, что надо развернуться и в тепле домашнего очага как следует продумать свое путешествие.

Но маленький бунтарский огонек внутри упрямо не давал струсить. «Мы сможем», – говорил он. Я уже ему особо не верила, но одно знала наверняка: если вернусь, то уже никуда не уеду. И не потому, что затянет уютное домашнее болотце. Просто я спалюсь, не смогу больше изображать безмолвие и покорность. А тогда мои родные меня точно никуда не отпустят.

Поэтому я поплотнее запахнула на плечах теплый платок и спустилась по стенке рядом с дверью, собравшись в комочек. Живот не давал сесть компактно, и я в очередной раз подумала, что надо бы хоть немного сбросить вес. Почему-то я думала, что магия – штука энергоемкая во всех смыслах, ведь все волшебники, которых я видела, были довольно поджарым. Но я являлась живым доказательством, что это не так. Внутри меня огромный резерв магического сырца, но малоподвижный образ жизни много чего отложил на мои бока. Раньше я не задыхалась через сотню шагов, хотя никогда не была тощей.

Но, возможно, мое путешествие в этом мне поможет?

– Эй, бродяжка, получше места не нашла? – услышала я над головой сердитый женский голос.

Я подскочила и начала отряхивать платье, из-под ресниц разглядывая подошедшую даму. Высокая, крепкая, рыжеволосая, с простоватым, но не лишенным привлекательности лицом. Судя по форменному платью, она здесь работала.

– Я не бродяжка, – негромко сообщила я. Боги, это мой голос? Хриплый, ломкий, словно у курильщика и выпивохи. Я осознала, что это мои первые слова за полтора года. Иронично. – Я не бродяжка. Просто слишком рано пришла.

– Ну проходи тогда.

Женщина вложила в рисунок на двери какую-то загогулину, идеально вписавшуюся в выемку. Из полотна тут же выехала ручка, рыжая потянула за нее, и дверь открылась, не издав ни единого звука.

Небо над шпилем станции начало светлеть, приближалось утро.

Глава 5

Уже к вечеру следующего дня я поняла, что без нормальной кровати не выдержу. Сон в каретах, дилижансах и в комнатах ожидания различных станций был короток и тревожен. Я была измотана и постоянно хотелось плакать. Надо было остановиться на ночь на постоялом дворе, тем более мне удалось добраться до самого Милберта.

Теперь у меня были деньги. На самой первой станции рыжеволосая сотрудница обменяла одно из моих колец на пригоршню монет.

– За кольцо можно было бы выручить пару сотен, – сообщила она мне, отсчитывая деньги. – Я кое-что понимаю в драгоценностях, поэтому дам тебе сто двадцать и ценный совет. Вот за это кольцо проси не меньше трехсот. За это – полтысячи. Колье будет стоить втрое больше. Ну а вот это кольцо лучше никому не показывай и прибереги на крайний случай. За него тебя и прибить могут, очень уж оно дорогое и камни в нем чистые.

Я совету вняла, посчитав его немного дороговатым для восьмидесяти монет, но спорить не осмелилась. И сейчас как раз выменяла в ломбарде колье на внушительную сумму. К Милберту деньги за совет приравнялись к нулю зато теперь, после нового обмена, можно и номер на постоялом дворе снять, и ужин нормальный заказать прямо в комнату. А уж наличие ванной и горячей воды – это чистый кайф.

Я уже поднималась на второй этаж в жилые комнаты, когда услышала позади знакомый голос.

– Можно, пожалуйста, номер на одного?

От страха я вся завибрировала, не веря своим ушам. Алекс? Мой бывший жених здесь? Голос был очень похож, но обернуться я не решилась. Едва удержалась, чтобы не ускориться и не побежать в свою комнату со всех ног. Дрожащая рука едва удерживала перила, ноги отказывались повиноваться. Я чуть не упала, зацепившись за ступеньку. Вот это был бы, конечно, шикарный момент побега: скатиться прямо под ноги парню, с которым меня связывали старые матримониальные договоренности. И тут я на себя разозлилась: ну что ты за курица, Эффи! Соберись! Ты больше не робкая и слабая девчонка. Ты – вместилище огромного количества магии, и твоя главная задача – донести ее до господина черного отшельника по имени Басбарри Гром. Ничто и никто не должен тебе помешать!

Стиснув зубы, я дошагала до верхней ступеньки. Но в последний момент все же обернулась.

Алекс Шеффилд был все так же хорош. Непослушная челка по-прежнему падала на лоб, четкая линия челюсти, красивой формы рот, широкие плечи и поджарая фигура. Даже дорожный плащ смотрелся на нем, как фрак завсегдатая оперы. Сила, уверенность и нахальство, а ведь он лишь на три года старше меня!

Я залипла, схватившись за косяк. Возможно, Алекс уловил это боковым зрением, потому что начал поднимать ко мне лицо. Со скоростью ядра, выпущенного из пушки, я рванула в коридор второго этажа, скрывшего меня от его глаз.

Забежав в свою комнату, я заперла дверь, прислонилась к полотну и долго не могла унять дыхание. Клянусь всем богами, из комнаты я сегодня ни ногой. Даже если заказанную еду мне не принесут, я лучше умру с голоду, чем засвечусь перед бывшим женихом. Не факт, конечно, что он сможет меня узнать в этом растолстевшем теле, но вдруг. Лучше не рисковать.

Слава всем богам, еду мне принесли и ванну наполнили. Сытой и чистой мне было намного проще смотреть на все проблемы окружающего мира. А потом и вовсе сон одержал верх, и я с удовольствием отдалась удобству кровати и теплу одеяла.

Утром я вся снова пропотела от страха, пытаясь выбраться из гостиницы незамеченной. Я шла по коридору второго этажа, почти вжавшись в стену, скользя по ней спиной. Обои с гигантскими коричневыми цветами почти отпечатались у меня на позвоночнике. Я прислушивалась к звукам, опасаясь различить знакомый голос, принюхивалась к запахам, пытаясь опознать аромат мужской туалетной воды. И так увлеклась, что забыла смотреть по сторонам. А когда опомнилась, то увидела, как в раскрытую дверь одного из номеров выглядывает возрастная дама. Затянутая в закрытое дорожное платье, с крючковатым носом и иронично задранной угольной бровью, она изучала мои странные действия с повышенным вниманием.

Смутившись, я выпрямилась, одернула подол и бодро зашагала к лестнице. Предметом для сплетен мне становиться было непривычно. Хотя наверняка в городе обсуждали «поехавшую крышей» дочку герцога Берроуза. И мне в очередной раз стало немножечко совестно перед родными.

Общий зал мне удалось преодолеть без особых приключений, хотя сердце чуть не выскочило из груди.

К счастью, Алекса я так и не встретила.

Глава 6

Юбка начала сваливаться с меня где-то на подступах к горам. Позади были переезды в дилижансах, попутные телеги и долгие пешие переходы. Пару раз я сбивалась с пути, плутала, но с помощью добрых людей, находила правильную дорогу.

Злых людей встретила лишь однажды – когда на меня попытались напасть в тенистом перелеске. Я честно предупредила их, что я девица нервная и, если что, бить буду по самому дорогому. Ну разве я виновата, что они мне не поверили? Они неслись от меня с воплями и проклятиями, прикрывая достоинства и хлопая выскочившими из спин крыльями. Не знаю, будут ли у них еще дети, но сильно переживать я не стала: генофонод не сильно пострадает, если конкретно эти особи не станут продолжателями славной династии крылатых людей.

Конечно, если бы это были маги, мне не удалось бы все так легко. Но тут свезло.

Итак, с меня начала сваливаться юбка. Сначала я решила, что это потому, что нормальные гостиницы закончились, а с ними прачечные и прочие чистящие услуги. Ткань от носки растянулась и потому мечтала покинуть мою талию, болтаясь на бедрах. Но оказалось, что я похудела, и пришлось подвязывать пояс веревкой, снятой с пугала на одном из огородов. Надеюсь, владельцы не сильно оскорбятся. Но на всякий случай я постаралась запомнить местоположение этого огорода, чтобы при возможности отплатить людям добром.

Я ощупала себя, но особых изменений, к сожалению, не нашла. Живот все так же оседал на ноги при сидении, ляжки терлись друг о друга до состояния дискомфорта, а пальцы по-прежнему напоминали сосиски. Одышка заставляла часто останавливаться и пережидать голвокружение и спазмы в легких. Но идти стало намного легче, чем в начале пути, словно мое тело смирилось с тем, что я его заставляю делать.

Расстояние позади осталось довольно приличное – это стало понятно по изменившемуся пейзажу.

Поля, проплывавшие за окном дилижанса, почти пропали. Все больше виднелись горы на дальнем плане. Города встречались реже, зато малюсенькие посёлочки – чаще. Деревья мельчали и словно бы искривлялись, зато кусты отращивали шипы и колючки. И солнце отказывалось прятаться за тучи: оно, наоборот, словно преследовало меня, не давая скрыться от его жарких объятий, доводило горло до непереносимой сухости.

Вскоре я попрощалась с последним средством передвижения. Селянин на телеге в тысячный раз спросил, правда ли я хочу на Грозовой Хребет, и, получив по-прежнему утвердительный ответ, осуждающе поцокал языком. Когда он скрылся вдали, я поднялась с камня, куда уселась, собираясь с духом, и пошагала по тропе вверх.

Вскоре выяснилось, что горная коза из меня так себе. Ноги ныли и соскальзывали по мелким камням, а ведь это как будто бы тропа! Что же ждет дальше, когда я вплотную подберусь к дому Басбарри Грома, к которому, я уверена, вообще никаких путей нет?

Но пути были, и вполне очевидные.

А вот жилье отшельника, которое я заприметила издали, было вообще не очевидным. Едва показался дом, я тут же прекратила движение и спряталась за большим камнем: еще не хватало прибежать к великому волшебнику настолько запыхавшейся, что и слова сказать не выйдет. Осторожно выглядывая, я изучала обстановку.

Хижина была кособокой. Невысокой, сложенной из крупных камней, которые были зажаты между грубо обтесанными бревнами. Пара небольших окошек наверняка освещала внутренности не очень хорошо, но зато сохраняла тепло – я слышала, что на горных хребтах часто дуют сильные ветры, льют дожди, зимы довольно лютые, а еще часто свирепствуют грозы. Поэтому прочная на вид крыша и труба от печки внушали определенный оптимизм. Но все это было настолько кривым, что напоминало рисунок неумелого художника и вызывало недоумение и кучу вопросов. Хотя, если мне удастся стать ученицей, наверняка будет возможность задать их все. Поэтому тратить время на обдумывание странностей дома я не хотела.

Можно было бы поразмыслить, какие странности есть у хозяина, но тут скрипнула дверь, и он сам появился на пороге. Стало ясно, что вышел он не случайно, потому что сразу же вперил взгляд в тот камень, за которым я пряталась.

Я вышла из-за укрытия, распрямилась и пошагала ближе к дому. Хозяина разглядывала с нарастающей тревогой: знала, что черные отшельники не берут учеников почти никогда. А конкретно этот не брал ни разу. Но, судя по его лицу, он их не просто не берет – он их сжирает.

Выражение лица было неприветливое и даже злое. При том что весь его внешний вид скорее напоминал доброго дядюшку, чем сильного мага. Я ожидала узреть высокого сурового воина, а не низкорослого тощего и лысоватого мужичка в простецкой крестьянской одежде. Он упер руки в бока и проямо глядел на меня из-под кустистых светлых бровей.

– Что надо? – невежливо спросил он удивительно низким для такой комплекции голосом.

Я замерла в пяти шагах от него, заложила руки за спину и начала:

– Добрый день, господин Гром. Меня зовут Эффимия Бомер, и я…

– Не интересует! – отрезал он.

– Но вы же не знаете, с чем я пришла! – Я опешила от резкого напора, хотя примерно такого приема и ожидала.

– Я и так знаю. Пришла предложить свои услуги. Но меня это не интересует. У меня не надо убираться, мне не надо готовить, и другие твои предложения меня тоже не интересуют. -Он развернулся, явно планируя уйти внутрь.

– Я не предлагаю своих услуг. Я пришла за вашими