Морозко. Легенда о последней невесте
Часть 1
Счёт на бокалы
Последние четыре бокала шампанского определённо были лишние! Знакомую местность уже не узнаю́, будто попала туда, не знаю куда.
С легкой икотой я шла по криво утоптанному снегу вдоль городского парка, проклиная дурацкий новогодний корпоратив и неработающие фонари. После трёхчасового застолья с конкурсами и мельканием огней в душном прокуренном зале казалось, что наш старый парк в белом и пушистом убранстве выглядел странновато, хоть я пока и не могла понять, в чём эта странность.
Снег понемногу продолжал сыпать, то крошечными звёздочками, то большими хлопьями, закрывая дорогу, припаркованные на другой стороне машины и ряд одинаковых пятиэтажек. Небо уже начинало светлеть, потому даже без фонарей было не так страшно. Хотя чего бояться – все алкаши и маньяки сейчас видят пятый сон, только таксисты и энтузиасты-корпоративщики добираются по домам, кому куда надо. Или не надо?
Хм, надо! Что надо было – так это вызвать такси, – в пятый раз пронеслось в голове, – и плевать, что они запросили бы половину моей зэпэ за месяц! Не пришлось бы топать вот так по сугробам два часа.
А ведь казалось, что совсем недалеко и дорога прямая!
Я поморщилась, надвигая капюшон пониже, чтобы укрыться от ветра и летевших прямо в лицо хлопьев снега. Но ветер постоянно сдувал его с моей головы, так что волосы уже совершенно промокли, мех превратился в отдельный сугроб, а во рту у меня был вкус приятно скрипящих на зубах снежинок. Чёртов каблук ещё так подозрительно пошатывается – не сломался бы! Потерпи до дома, чувак, а то останешься куковать в снегу!
Странно. По моим расчётам, парк давно должен был закончиться, уступив место нашим дивным кварталам новостроев из стекла и бетона. Но дорожка тянулась бесконечно! Я иду, наверное, слишком медленно.
Ёлки эти все на одно лицо – или что у них там? – не разберешь, сколько уже прошла. Вообще не помню, чтобы в парке было столько елок! Тут раньше молодые клёны были, кажись. И каменный заборчик куда-то исчез. Весь парк сейчас как будто не очень похож на наш – я его с детства знаю, и в снег, и в жару видела.
Не могли же меня по ошибке посадить в самолёт и отправить… Да не, бред вообще! Во-первых, я бы помнила; во-вторых, у нас в городе и аэропорта нет! Мы бы до него добирались часа четыре, а тут ночь ещё не закончилась.
Последние пять бокалов, определённо, были лишними!
Мог бы кое-кто приехать на машине и забрать меня… Тьфу! Мы же расстались. Обещала о нём вообще больше не думать и не вспоминать!
Через силу обернувшись в сторону противного ветра, я заметила, что он понемногу утихает, а снег валит уже не так сильно. Но что-то случилось с домами на другой стороне улицы.
Вернее, не случилось, а их вообще там не было! Целый квартал хрущёвок вместе с людьми и машинами просто исчез! Дорога, где обычно летом не протолкнуться в пробке, скрылась под толщей снега. Но не могло же вот так легко замести пятиэтажки!
Я остановилась и обернулась по сторонам – вокруг меня был уже не парк, а самый настоящий лес. Слева, справа, впереди и, что самое страшное, даже сзади – один распроклятый, непонятно откуда взявшийся посреди города, дурацкий лес, чтоб его!
Это звучало ещё более бредово, но выглядел он как в старых новогодних сказках или мультиках – в моей детской памяти были такие же заснеженные, по-особому «старые» ёлки, кустики… И никаких следов человека! Следов волка, к счастью, я тоже не увидела.
Куда это меня угораздило попасть после… сколько я там выпила? Последние шесть были точно лишними, даже если учесть их клубные дозировки! Доигралась, психолог? Вот что значит общение с людскими комплексами и страхами! Сама под Новый год попала в свой детский страх что ли?
Небо уже совершенно просветлело, сквозь серо-золотистые облака над горизонтом даже проглядывало солнце – красивое, не как в городе. А снег прекратился.
Пора выбираться отсюда. Но как?
Здравомыслящий человек должен найти выход! Поэтому, разумеется, я сперва ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что не сплю. Боль неприятно отдалась в пятой точке – надо ж было так звездануться об угол стола! Это точно не сон. Значит, я могу по-настоящему здесь замёрзнуть, если буду стоять на месте. Логичнее всего возвращаться назад!
Покрутившись на месте, поняла, что запуталась и не помню, с какой стороны пришла и где теперь «назад». Сугробы одинаковые со всех сторон, с ямками и торчащими ветками, следы присыпало, и они подозрительно быстро слились с местностью.
Вот дура! – я стукнула себя ладонью по лбу и полезла в карман за телефоном. Он, похоже, замёрз, и на нажатие кнопок не реагировал. С восьмой попытки экран ненадолго засветился, но тут же сообщил мне, что батарея разряжена – и погрузился обратно во тьму и безмолвие.
Вот же… от досады я кусала губы, по-прежнему вертясь по сторонам в надежде, что хоть кто-то появится и выведет меня отсюда. И всё вернется назад, как было.
Но лес хранил свою тайну. И молчание.
Ну не может же такого быть, чтобы за время нашего корпоратива неведомый пьяный инженер нажал на красную кнопку андроидного коллайдера, и полгорода унесло в пятое измерение? Нет! Потому что и лес тогда бы унесло. Идея с катаклизмом никуда не годится – музыка была громкая, но мы бы хоть что-то да услышали или кто-то в новостях на телефоне прочитал бы и поднял панику.
А если это особый портал, который открывается под Новый год и поглощает всех, кто в одиночку возвращается пешком с корпоратива?.. Тоже плохая теория! Пить надо меньше!
Почему так тихо? Я остановилась и вдохнула полной грудью. Зимний чистый воздух. У нас обычно даже в центре он в такую зиму угольком подванивает, а здесь подозрительно рафинированный – снег же завалил всё, что могло чем-то пахнуть. Это и есть настоящая морозная свежесть, а не ваши стиральные порошки.
Первый звук, который я услышала после умолкшего ветра, было карканье вороны на высокой ветке. Поборов желание швырнуть в неё снежком, чтоб не накаркивала всякого, я развернулась и уверенно зашагала куда глаза глядят. Ну снег, ну лес, подумаешь, что такого! Возможно, старый заборчик снесли, а я не заметила, как под снегом свернула и ушла вглубь парка. Очень глубоко. И выйду на другую часть района. А там маршрутки, автобусная остановка, магазинчики, лавка с горячим гадким кофе. Я скоро услышу фырчание моторов и болтовню водителей на перекуре.
Но следующий новый звук оказался совсем иным. Или это больное воображение продолжает шутить со мной шутки? Как будто кто-то выдернул пробку из бутылки, затем отчетливо раздалось бульканье и солидные глотки. Галлюцинации, с шести-то бокалов?
Облизнув резко пересохшие губы, я развернулась и зашагала через кусты и сугробы в сторону этого бульканья. Плевать, если там какой-то алкаш дядя Вася, – сказала я себе, – он ведь расскажет мне, милой девушке, как из этого места выбраться. И не такое оно уж дикое и распроклятое, если присмотреться. Но на всякий случай подобрала на земле обломок ветки с прошлогодней хвоей. Если что не так – пусть видит, что девушка не пьяная или какая-то там, а полна решимости звездануть между глаз.
И вот. Под ёлкой. Сидело необъятное существо в коричневом тулупе, хлебавшее напиток из горла мутной бутыли приличного размера. Отодвинув бутылку в сторону, оно уставилось на меня из-под рыжеватой чёлки удивлёнными серыми глазищами.
– Марфушенька-душенька? – пробормотала я, поражённая сходством с экранной героиней. Последние семь бокалов – это я зря… Больше не буду пить!
– А где Морозко? – охрипшим голосом уточнила она, не без удивления разглядывая городскую девицу в короткой дублёнке и джинсах.
В джазе только Душенька
– А где Морозко?
– Я за него. – буркнула первое, что пришло в голову.
Ситуация дебильная. Не могу же я ей сказать, что знаю всю их семейку из сказки.
– Как это – ты? – полузамерзшая искательница морозок, несмотря на свой бойкий характер и целеустремлённость, тут не нашлась, что ответить, только хлопала светлыми ресницами, стряхивая с них намёрзшие сосульки.
– Вот так. – я посмотрела на её присыпанный снежинками тулуп, и поняла, что сама уже начинаю подмерзать. Греться алкоголем в такую погоду было не лучшей идеей, но бутыль в руке мадамы против моей воли притягивала взгляд.
– А мне этого… Жениха и приданное. – спохватилась Марфушка.
– Послушай, э-э-э… – нельзя говорить, что знаю её имя! А как её назвать? Что если притвориться, будто я местная, – они все друг друга знают. Но тогда и она должна меня знать. А я должна её звать Марфушкой. Грубо как-то, нетолерантно. Буллингом попахивает.
Тьфу! Да мне надо всего-то эту балбеску уговорить, чтоб меня в жилое место отвела и чтобы мы в лесу не замёрзли. Я бы её хоть Мерилин Монро тогда звала! Как в том фильме её называли?
– Послушай, Душенька… Кто тебе вообще сказал, что женихов так запросто под ёлками раздают?.. Морозко! Придумали тоже!
– Так Настька, сестра моя сводная. Отхватила себе красавца, тройку лошадей, каменья…
– Она вам наврала с три короба, а все уши и развесили! Настя твоя с этим мужиком ещё летом познакомилась, а он только к зиме нагулялся и за ней заявился.
– Ты откуда знаешь? – она недоверчиво хлопала глазами.
– Люди много чего знают и другим пересказывают. – усмехнулась я.
– Тьфу! Так и думала, что здесь дело нечисто! А приданное? Камни-то настоящие! И лошади!
– Мало ли, где он эти камни взял! – я начала припоминать детали сказки и строить предположения. – Вдруг он с разбойниками водится?.. Это, кстати, что у тебя в бутылке?
Душенька отхлебнула большой глоток с досады и протянула бутылку мне.
– Папанин первачок… Что ж это такое выходит? Настька-то… – мадама не без труда согнула руку в локте и почесала затылок.
– Выходит, что тебе надо поскорее домой добираться, пока не околела здесь. Далеко до деревни-то?
– Далеко. – Душенька шмыгнула носом, осознавая, наконец, серьёзность ситуации. – Два часа на санях ехали! А как добираться по снегу? Они, поди, ждут, что я на своей тройке прикачу, да с боярином!
– Ну, с каким боярином!
– Хоть с боярским сыном!
– Боярский старый совсем и тебе не пара. Сын его – тоже… Собирай манатки, пойдём. К вечеру дотопаем, если повезёт. – я мысленно прикинула, что при таких раскладах идти пешком по снегу часа четыре придётся, а то и все пять – если дед быстро вёз.
Следы от полозьев отпечатались на снегу чётко, как будто здесь и не было никакого снегопада. А вот своих собственных следов я не нашла.
Поставила ногу рядом с саночной колеёй – есть отпечаток. Прошла пару шагов – и следы мои, начиная с этой точки, снова появились!
Душенька наблюдала за моими махинациями молча. Она тоже просекла отсутствие следов. Потом не выдержала и спросила:
– Колдунья ты, что ли?
– Тебе не всё равно, если я тебя спасаю?
– А как насчёт жениха и приданного? – уточнила она.
– Поглядим.
Ага. Если эта клуша выведет меня из леса – может, и найду ей мужа, – мысленно пообещала я. Всё-таки психолог по отношениям в семье и браке. Да и жалко дурёху. По сути, она не такая уж плохая, просто мамаша ей с детства заложила неверные установки.
Вслух, конечно, я это озвучивать не стала. Про установки не поймёт, а с женихом сделает дырку в голове!
Я же «опытный психолог». Во всяком случае, знаю, к чему приводят такие обещания! «Никакой благотворительности по работе, – как говорит наш менеджер Валерьяныч. – Стоит один раз помочь клиентам бесплатно, и все сразу сядут на шею – будут думать, что ты им должен или ничего не стоишь!».
Пусть сначала до дома нас доведёт, горячим чаем обеспечит. И погрызть бы что – как говорит моя коллега, «заточить»… Блин, начинаю понимать Иванов Царевичей, когда они с такими закидонами к Баб-Яге приходят!
Первые десять минут мы шагали довольно бодро. У меня только нос постепенно превращался в ледышку, а в остальном – терпимо. За спиной я слышала нытьё о том, какая Настька ведьма распроклятая и змея подколодная.
– Ты бы заткнулась ненадолго. – через плечо посоветовала я. – А то устанешь быстро, и мы до дома никогда не доберемся. Вот твоя Настька тогда обрадуется!
Это, похоже, подействовало. Бурчание перешло в мрачное сосредоточенное сопение.
«Что ж это такое? – рассуждала я. – Другим попаданкам везёт, как белым людям – то им султаны мускулистые попадаются, то графья благородные, то эльфы стройные в обтягивающих лосинах. А здесь что? Старички-боровички, да на два села девок один Иванушка с нарциссовым комплексом, который возомнил, небось, что он местный принц Чарминг… или Укупник… на всё село такой один… Нипочём не останусь! Но выбираться отсюда как? Разве что к Бабе Яге на поклон идти – у неё может завалящий портал сыщется или что ещё наподобие… Тьфу, я уже думать начала по-старомодному! Плохой знак! Как доберемся в тепло, надо будет поработать и со своими детскими комплексами».
– У меня руки и ноги замерзли. – пожаловалась Душенька.
– Шагай быстрее, а то совсем отморозишь! Такси сюда никто не вызовет! – я вздохнула вспоминая об отключившемся телефоне.
Можно было хотя бы попытаться проверить сеть. Это ничего бы не дало. Кроме осознания, что я проверила и этот вариант. Я же опытный психолог, туды его за ногу!
Слёзы сами потекли из глаз.
– У вас тут волки водятся?
– Угу. И волки, и медведи-оборотни, и разбойники! – перечисляла Душечка.
Сперва мне стало слегка не по себе. Ладно, видела я, что там за оборотень – тот самый Иван-раскрасавец. Но кто знает этого Боровичка? Вдруг у него целый табун превращенцев по лесу бегает и прохожих жрёт?
Счастье, всё-таки, что я в мирную сказку попала, а не в Стивена Кинга какого-нибудь.
– Шагай быстрее, как бы нам на диких зверей не нарваться! А Баба Яга далеко отсюда живёт?
– Кто ж её знает!
– Могли бы зайти погреться!
– Чтобы она нас слопала? Нет уж!
Облом-с!
Ну, в диких зверей я и сама не поверила. Солнце светило ослепительно ярко, лес выглядел мирным, а разбойники, по моим прикидкам, должны были обитать в другой стороне.
Но размеренный стук по дереву, доносившийся из густых зарослей, заставил насторожиться.
– Что это за звук?
– Дрова кто-то рубит.
– Так он выведет нас отсюда! – обрадовалась я.
Тем более, что со следами полозьев от саней марфушкиного отчима творилось неладное – они здесь как будто несколько раз наложились сами на себя.
Мы пробрались напролом через пару сугробов, почти как Суворов через Альпы, и на полянке за ёлками стал чётко виден силуэт широкоплечего мужика в короткой чёрной шубейке. Мужик этот проворно обрубал толстые сучья поваленного сухого дерева. Неподалёку стояли и его добротные сани с бурой лохматой лошадкой.
Душенька сперва бестактно отпихнула меня в сторону, чтобы лучше видеть, но сразу разочарованно шмыгнула носом.
– Так это Стёпка-кузнец. Я-то думала…
– Думала, что жених? – я следила за выражением её лица, не понимая причин такого пренебрежительного отношения.
– Какой из него жених! Старый уже… Жена его померла.
– Где же старый? Седины нет, лет тридцать, и посмотри, как он шустро с топором управляется! Мужик в самом расцвете сил! К тому же кузнец! Зажиточный, небось?
– Вроде того. – нехотя признала переборчивая невеста.
– Так чего ты?
– Мамань не одобрит. Говорит, мне барина-боярина надо!
Так и хотелось спросить: а ничего у вас не треснет? Харчами они перебирают!
– А от тебя все свахи отвернулись? – хмыкнула я. Видели, знаем! – Ну ты дурёха! Это не показушный женишок! Тут никакой погони за гусями, никаких назойливых свекровей, не придётся косу привязывать и щеки всякой гадостью мазать. Серьёзный мужик!
– Ты про гусей откуда знаешь? – насупилась она.
– Вся деревня знает!.. Ну, как хочешь – дело твоё! А представь, какие у него руки сильные и умелые! Жену на руках носить будет. А как обнимет, как приласкает!…
Ой, кажись, у девки на щеках проступил румянец. От мороза или от игры воображения?
– Идём знакомиться? Ой, нет… – я остановилась, учуяв даже на расстоянии метра луково-самогонное дыхание Душеньки. В кармане были наготове мятные конфетки – терпеть не могу обычную жвачку, она так мерзко к зубам пристаёт. – На вот, разжуй… Будешь лучше выглядеть перед возможным женихом, а то он упадёт от одного твоего выдоха. И не груби ему. Лучше вообще молчи и скромно опускай глаза – я сама говорить буду.
– У, теперь вижу, что ты настоящая сваха. – Душенька взяла конфету. – Они все так говорят
– Жуй медленно!
– Медленно? А если он сбежит?
– Пусть только попробует!
– Вкусно. А ещё есть?
– Есть. Дома дам… Ну-ка, дыхни! Сойдёт!.. Пойдём с твоим кандидатом знакомиться…
Большие Берёзищи
Степан посмеялся над моей историей о нашем походе в лес за шишками. Он, видать, сразу просёк, за какой такой надобностью Душеньку в лес понесло после россказней её сестрицы. Заметил он и другое – хитрый дед далеко в чащу не забирался – навернул несколько кругов по ближайшим кустам, высадил падчерицу, а сам домой по-быстрому вернулся.
Вот почему следы полозьев накладывались друг на друга! Могла бы догадаться, психолог!
До деревни оказалось рукой подать. Но морозное зимнее солнце уже лениво наклонялось к горизонту.
Пока мы тряслись на степановых санках, а добродушный кузнец подшучивал над моей новой знакомой, на меня снова набросились печальные мысли и риторические вопросы.
Допустим, ночевать в лесу и отбиваться от белых ходоков не придётся – это уже радует. Но хотелось бы как-то вернуться домой! У меня клиенты на третье число записаны. Валерьяныч голову оторвёт, если я на работу не выйду! Родители начнут названивать, зазывать на Рождество. А дома кран протекает – он любит отыгрываться на невинных соседях, пока меня нет дома. Там нижняя квартира могла уже в аквапарк превратиться! С чистой совестью и паркетом.
Хотя бы тот, кто не приехал на машине забирать меня с корпоратива, не будет мозг выносить – где я пропала… Тьфу! Сколько раз уже обещала не думать о нём!
Как выбираться из этой глухомани? Надо бы осторожно выведать у местных, не было ли раньше тут чего такого странного. А завтра с утра попытаюсь найти это место и выяснить, что со следами.
– А подружка твоя не местная? – донеслось до моего слуха. – Сразу видать, что серьёзная девка!
– Ага, не местная. – отозвалась я. – Первый раз в этой… как ваша деревня-то называется?
– Большие Берёзищи. Вот они ужо. – Степан показал хлыстом в сторону стайки заснеженных почти по самые крыши домиков. По краям их позолотило заходящее солнышко, а из нескольких труб к розоватым облакам красиво поднимались светлые бородки дыма. Сказочная красота.
– Красиво как!.. А скажите, Степан, у вас тут раньше не приключалось чего-то такого… ну, странного, необычного?
– Ты про Бабу Ягу что ль?
– А что в ней странного? Она, вроде, местная?
– У вас в деревне тоже своя Баб Яга имеется?
– А разве она не одна всю округу обслуживает? В смысле – запугивает.
– Может, и одна… – пожал плечами кузнец. – Не, больше ничего странного. Мы и к Яге-то привыкли.
Ну нормально? Я что, первая сюда попала? Или для них в этом ничего странного? Привыкли к волшебству, летающим ступам и Старичкам-Боровичкам – вот и ничем их не удивишь! Как же теперь отделить сказочное от современного?
– Здрав будь, Степан! – нас обогнал всадник на бурой лошади под расшитой попоной.
– И тебе не хворать, Матвей. – усмехнулся кузнец.
– Твои девки так вымахали? Скоро в невесты!
Окончательно вернувшись в реальность из своих «чертогов разума», я присмотрелась – молодой парень, высокий, широкоплечий, шатен. Из-под шапки лихо выбиваются кудри. Пальтефан из красивой зелёной парчи с застёжками. Красные сапоги – самые модные по здешним понятиям, насколько я знаю. Да и сам он румяный от мороза, улыбается. Не урод. Даже подмигнул кому-то из нас.
Я улыбнулась и кивнула в ответ – чисто профессиональная реакция, ничего такого.
Но вот Душенька обиженно сдвинула брови.
– Что значит – «твои»? Свои собственные!
– Ой, прости, Степан! Не разглядел, что это твоя тёща в гости нагрянула! – молодец с хохотом подхлестнул коня и погнал к деревне.
– Зубоскал окаянный! – кузнец погрозил ему хлыстом. – Ничего, красавица, гляди веселей! Мы уже, почитай, дома!
Душенькина мамань, баба Глаша, Степану не обрадовалась, узнав, что он не жених и дрова не продаёт. В ответ на приветствие тихо обозвала его Иродом черномазым и постаралась спровадить поскорее.
Да и спасение дочери она восприняла как некий подвох. Её лысый и полуглухой спутник жизни, дед Яким, тот самый настенькин батюшка, тоже выбежал встречать, и первым делом получил по балде половником за то, что отвёз вторую дочку в неправильное место.
«Скажи, что я у вас ночевать останусь. Тогда раздобуду тебе жениха!», – шёпотом пообещала я Душеньке, пока проклятия и поговорки мамаши обрушивались на плешивую дедовскую голову.
Марфуша смерила меня оценивающим взглядом с ног до головы, словно в первый раз видела.
– Тебя как звать-то?
– Александра. Можно Санька.
– Мамаш, Санька останется у нас ночевать. Она обещала мне жениха достать.
Моя физиономия, как и современный прикид, не внушили Глафире особого доверия.
– Она что, сваха? Мы про таких тут слыхом не слыхивали!
– Она из другой деревни.
– Да у нас и места нет. Настькину кровать в печке сожгли, когда дрова закончились.
– У Настьки была кровать? Она ж не спала вовсе.
– Ничего, у вас, наверное, печка большая. – вмешалась я. – Примощусь на краешке. Мы с Марфушей заодно посплетничаем немного.
– Да откуда ж ты такая взялась?
– Пошла в лес и заблудилась. Очень долго шла, пока на ваших не наткнулась. – я постаралась улыбнуться как можно милее. – Холодно в лесу! Марфуше бы сейчас чайку горячего, чтоб не простыла!
Это сработало вернее всего – мамаша сразу потащила дочь в тепло, освобождать от заснеженной одежды. А на столе уже оказались глиняные мисочки с грибами и небольшой бочоночек с характерным запахом кислой капусты.
– Садись, Мафушенька! Пирожки-то с пылу, с жару! – женщина проворно вытащила из печки противень румяных пирожков и бухнула на стол.
Но сама она украдкой утёрла слезу и убежала за занавеску.
– С чем у вас пирожки?
– С репой, поди. Но если мамаш жениха ждала – могли и петуха зарубить.
Пирожки были с курятиной, а мамань рыдала в соседнем углу. Понятно – воспитала дочку как смогла. Хотела как лучше, а получилось как у Жириновского!.. Хоспаде, зачем я это вспомнила?
Я передёрнула плечами и осмотрелась. Мда, избушка темноватая, потолки низкие, стены серые и унылые. Из развлечений – сплетни и орехи.
Большие Берёзищи!
Да здесь у любого разовьётся депрессия или комплекс неполноценности. Понятно, почему у них в семье одна Настенька была цветущая и энергичная – она всё время вне дома где-то бегала. Надо и Душеньку вырывать из этой безнадёги, пока не поздно!
– Тебе сколько лет-то? – спросила я у моей новой клиентки… то есть, знакомой. То есть, всё-таки, уже клиентки.
– Семнадцать.
Что ж, ещё не всё потеряно. Хотя… разве это моя забота? Мне позарез домой надо! Проведу им один сеанс бесплатно, а дальше пусть сами!.. А если я завязла здесь надолго?
Кажись, эта преждевременная депрессия сейчас начнётся у меня! Только бы не паничка на постковиде!
По своей методике поспешно присела на лавку и принялась пересчитывать предметы в сумке – знаете же, что так можно панические атаки предотвращать? Косметичка, салфетки, ключи, дезик, шокер для прогулки через парк, телефон, зарядник, две пачки приправ для выпечки (какого чёрта я их уже месяц таскаю?), пачка чеков из магазинов, запасные конфетки – итого десять! Можно теперь пересчитать предметы в косметичке. Нет, не надо, вроде отпустило.
Пора попробовать пирожки.
– О чём нам сплетничать? Как ты вообще жениха мне искать собираешься? – уточнила Марфуша, когда мы забрались спать на широкую и до сих пор приятно тёплую печку.
– Ну, уж точно не так, как до сих пор тебе искали, раз не нашли!
– Две свахи ходили. – Душенька шмыгнула носом. – Мамань уж их и так и эдак задабривала, а всё этим женихам да мамашам ихним не так!
– А всё потому, что надо тебе самой выбирать, какой глянется, а не этих старых дур слушать! Кузнец тебе глянулся? Кажись, ты ему приглянулась. Шутил всю дорогу, да так смотрел на тебя!
– Правда штоль?
– Если не нравится, другого поищем. – я пожала плечами.
Людей иногда надо лишь слегка подтолкнуть к своему счастью, которого они не замечают, мечась в поисках неизвестного.-
– А мамаша что скажет?
– Ей с ним жить или тебе? Взрослая девка, сама можешь выбрать уже!
– Да у нас не принято самой выбирать…
Вот те раз! Это та, которая орала «хочу жениха», согласна на любое, что подсунут?
– Ты мне эти глупости брось! Хочешь заполучить этого Степана – могу помочь!
– Как? – она аж рот приоткрыла.
– Приворотный пирог испечём! Но испечь его ты сама должна – я тебе только приворот для него дам.
– А я это… не умею.
– Кто ж тебя замуж возьмёт!.. – я вспыхнула, но сразу остыла. – Хоть приворотный научись печь!
– Может, мамашу попросим? – предложила она.
– Чтобы жених потом за ней бегал? Нет уж, тут дело такое, что никого другого нельзя вмешивать! Но научить она тебя может.
– А можно это… Другому жениху?
– Да всё можно, если умеючи.
Хотела порасспросить её про этого «другого», но поняла, что странный день безумно меня вымотал, постоянно зеваю и говорю уже не своим голосом, как будто во сне.
Душенька же продолжала мне жаловаться на местных свах, как они, мерзавки, подношения берут, а женихов годных припрятывают.
– Завтра уже, всё завтра, Марфуш! Как говорят ваши, утро вечера мудренее.
«Вот и славно! – успела подумать я. – Сейчас мы этот сон закольцуем, и проснусь я у себя в квартирке на пятом этаже… В крайнем случае – лицом в салате за столиком ночного клуба…»
Список женихов и проклятие медведя
Но проснулась я рано утром в той же тёмной деревянной избе с незнакомыми запахами и храпящими людьми. Не сразу сообразила, что лежу на остывшей за ночь печке, укрытая стёганым одеялом и поверх – старым овчинным тулупом.
Значит, всё вчерашнее – это был не сон и не пьяный бред! Я по-прежнему в этой дремучей Мухосрани, которую в детстве видела в сказке! Больше того – я обещала Душеньке раздобыть жениха, чего не смог сделать даже всесильный Морозко.
Как же мне выбираться отсюда? Идти на поклон к Морозке, искать бабу Ягу или того странного Лесовичка-Боровичка? Впрочем, если грибы на зиму впадают в спячку, то Лесовичок отпадает.
А где их всех искать? Надо было придумать себе какую-то легенду, чтобы местные после расспросов не посчитали меня, в самом деле, ведьмой – кто их знает, как они с ведьмами тут обращаются. Забота о пристройстве невесты-неудачницы выглядела хорошим предлогом.
Из вчерашних жалоб Душеньки я только запомнила, что рынок брачных услуг в деревне захватили под свой контроль местные авторитетки Ульяна и Прасковья, в народе – баба Уляша и баба Параша.
Сам разговор я припоминала смутно. Вроде в деревне про этих баб болтали всякое, а среди прочего – будто иногда имели они дело с иными силами и могли устроить даже невозможный брак, уболтав все стороны.
Не особо в это верилось, но при наличии полного отсутствия других зацепок поиски логично было начинать с них.
Пока Глафира возилась с печкой, я по-быстрому оделась и накинула для маскировки расписной Душенькин платок.
– Далеко эт ты собралась, девица? – поинтересовалась Глафира, видимо, надеясь поскорее избавиться от меня, но при этом контролируя, чтобы я не умыкнула ценную вещь.
– Пойду маркетинг ресёрч делать! – я подмигнула выглянувшей с печки Марфуше.
– Чего-чего?
– Ну, выясню, не припрятали ли ваши свахи ещё каких женихов!
– Тю, дык это мы и без твоего сесёрча знаем!.. Яким, растопи печь – вишь, я делом занята! – рявкнула она на деда и присела на табурет у стола, загибая пальцы на руке.
Я скинула верхнюю одежду и присела напротив, прикидывая, надо ли мне всё это законспектировать в блокнотик или так запомню. Понадеялась на память.
– Значицца, первый жених на селе – это Демьян, Редькин сын.
Хотелось захихикать с этого прозвища и добавить, что редь хреньки не слаще. Тьфу, то есть, хрен редьки! Но Глафира слишком серьёзно и степенно продолжала вещать, посвящая меня в семейные интриги и закулисные дела Больших Берёзищ.
– Он недавно с заработков вернулся. Да больно переборчив, как и мамаша евойная. Не нать нам таких… Есть Андрей Хромой, пастухов сын. Работящий, но ему в прошлом годе медведь ногу повредил, так девки теперь носом воротят. Есть Кондратий-плотник, хороший мастер, дык ему медведь два пальца откусил.
– Что это за медведь такой у вас? – не сдержалась я. – Всех женихов перепортил!
– Дык они в прошлом годе на медведя все вместе ходили. Перепились на праздник, похватали дубины и решили удаль свою показать! Медведь им и показал!..
– Не Большие Берёзищи, а какое-то Медведе-Покусаево! А хоть кто-то уцелел от него?
– Ха! Есть Терентий, Птичкин сын, его свахи всем суют! Дык он больно к медовухе пристастен. – тётка смешно сморщила нос. – Говорят, как дыхнул в лесу – даже медведь харю отворотил и за другими побёг!
– Мда… Вот оно счастье – зять мой Алкаша… – пробубнила я песенку из мультика.
– Хто?
– Неважно!
– Есть ещё Тимофей. – подсказала с печки сонным голосом Душенька, которая вполуха прислушивалась к нашей просветительской беседе.
– Спаси и сохрани от этого горлопана! – отмахнулась Глафира. – Первый бездельник на селе, только глотку драть умеет да на дудке своей дудеть… А ещё болтають… – баба понизила голос и прищурилась. – Будто и ему медведь откусил кой-чего, так что он теперь и не жених особо.
– Да ваш медведь гурман! – на этот раз я с большим трудом подавила смешок.
Глафира поняла неведомое слово по-своему.
– Про того медведя всякое говорят! Ерофей вон, поди, совсем сгинул, как в лес пошёл!
– Так зима на дворе! Медведь спать должен.
– Кому должон, он всем прощает!
– Ладно, прощает… А Степан? Ну, который кузнец.
– Он мужик взрослый и с молодыми парнями тогда не пил. Потому и не пошёл с ними.
– Да я не про медведя! Что он как жених из себя представляет?
– С чего бы ему представлять! Вдовец он, да с двумя ребятишками – пусть вдовую бабу себе и ишшет!
– А Матвей?
– Откуда ты всех уж знаешь? – прищурилась Глафира. – Матвей с Демьяном дружбу водит.
– С Тимьяном? Это с певцом что ли?
– С первым женихом. – подсказала Душенька, слезая с печи. – Потому и наглый такой! За ними все девки бегают!
– Ну и пусть бегают! Мы ещё поглядим! – подмигнула я. – Значит, тебе нравится этот… второй жених? «Вице-мистер Большие Берёзищи»?
Они обе уставились на меня, как на заморскую диковинку. Даже Яким перестал кряхтеть над дровами и выглянул из-за печки.
– Вот ты, Санька, иногда девка вроде разумная, – помахала пальцем Глафира, – А поди как что скажешь…
– Не обращайте внимания! – я попыталась тихо посмеяться. – Это вроде… приворотного заклинания.
Конкурирующие фирмы
Ульяна жила недалеко по соседству. Но её племянник Антоха по секрету сообщил, что ушла она к Парашке, своей прямой конкурентке.
«Определённо, здесь сговор монополистов!», – подумала я и отравилась по указаниям конопатого малого разыскивать Прасковьину избу.
В искомом дворе чахленький мужичок с сединой в бороде колол дрова здоровенным топором.
– Да, Парашка дома, заходи. – кивнул он. – У неё как раз Уляша в гостях.
Парашкина изба была добротнее и светлее якимовой: двери пошире, окна покрупнее, печка выбелена и украшена незамысловатой росписью, а на стенках с деревенским шиком развешены вышитые полотенца с петухами и цветочками. Внутри приятный запах свежего дерева и выпечки перебивал все прочие.
– Добрый день честной компании. Я из другого села, родственница глафирыной Марфуши. Пришла совета вашего попросить.
Две конкурентки – одна высокая и необъятная, другая низенькая, но тоже женщина бодипозитивная – как ни в чём не бывало, дружно гоняли чаи из блестящего самовара, закусывая баранками и вареньем нескольких видов. Выдавала Штирлицев лишь гранёная бутыль квадратной формы с мутной жидкостью.
– Какой тебе совет, девица? Из села – дак иди, куда шла! – высокая поспешно убрала бутылочку под стол, как будто я претендовала исключительно на их самогонку. – Тут у нас своим девкам женихов не хватает!
– Да я не для себя. За Мафушеньку-Душеньку переживаю.
– На энту девку женихи и глядеть не хотят! Глафира и так разорилась, поди, на одних смотринах!
– Значит, вы думаете, что шансов нет?
– Каких таких шанцов? Женихов нет, говорим же тебе! Закончились!
Чтоб тебя медведь клюнул в задницу!
– Так это у вас нормальные закончились. Может, есть в запасе какие-то другие?
Давайте, дорогуши, покажите ваши чудо-способности!
– Есть Терентий, Птичкин сын. – подала голос конкурирующая фирма.
– Это которому медведь всё откусил?
– Медведь сбежал от него!
– А, который «зять мой Алкаша»! Не подходит. А ещё другие?
– Какие ишшо другие?
– Ну, странные. Вроде меня.
– Ты не странная, а обыкновенно – незасватанная!
Давно меня так не обзывали!
Не объяснять же этим старым дремучим дурам, что я пока карьеру делаю (слава богу, что в ипотеку не влезла!), а мужика подходящего ещё не выбрала, потому что за сто метров вижу все их комплексы, и свой опыт был с красавцем на «Опеле», и от клиенток историй наслушалась.
– А Матвей?
– А пошто он странный?
– Ну, раз он с Демьяном водится.
– Демьян по Варьке сохнет! – выдала мелкая. – А что они с Матвеем буяны – так молоды ишшо! Женятся – поумнеют!
– Твой, коды на тебе женился, – поумнел? – скептично отозвалась собутыльница.
– Всяко поумнее твоего был! В лужи пьяный не макался и над костром себе ничё не обжигал!
– А ты откель про костёр-то знаишш, чумазая?
Ух ты! Тот чахлый дядечка не только топором махать умеет, а ещё и через костры скачет?
Я невольно попятилась к выходу, когда бабы повскакивали с мест и принялись фамильярно тыкать друг в друга своими сосисочными пальцами. Крик поднялся такой, что было не разобрать отдельных слов.
Все наши криминальные новости по бытовухе обычно начинались с фразы «в результате конфликта во время совместного застолья на почве неожиданно возникшей неприязни…». Не дожидаясь этих результатов, я пробормотала «Ну, будьте здоровы!» и побежала звать дроворуба. В конце концов, моей целью не было избавление от конкуренток!
За спиной я уже слышала грохот упавшей мебели и глиняных черепков. Ничего свехъестественного!
– Там они это… поругались! – я облизнула резко пересохшие губы. – Кажись, дерутся и бьют посуду! Спасайте!
– Опять. – тяжко вздохнул мужичок. – А кого спасать-то – Уляшку или посуду?
– Обеих поколотят!
Парашкин муж воткнул топор в деревянный чурбан и заковылял к крыльцу.
Я на секунду зажмурилась от яркого солнечного зайчика, отраженного от металлической поверхности, и шагнула в сторону, чтобы не так било по глазам. Не то любопытство, не то глупое чувство ответственности требовало остаться и узнать, чем закончатся разборки свах.
Можно было подсмотреть в окошко, но мой взгляд притянуло к блестящему лезвию топора. На нём была гравировка – что-то вроде заводского знака – круглое солнышко и семь лучей разной длины.
Где-то я такое уже видела…
Из подсознания вспыхнуло воспоминание – стена ночного клуба, подсветка из тонких неоновых трубочек, собранных в пучок около светящегося круга, далёкий грохот музыки и разноголосые крики посетителей «Сне-гу-ро-чка! Сне-гу-ро-чка!».
Голоса в моих ушах становились всё громче. Светящиеся лучи завертелись безумной каруселью, затем в глазах резко потемнело, лишь на секунду промелькнуло синее небо с облаками – и я словно провалилась в сон…