Кузнечик

1

Человечество уже давно выбралось из своей колыбели. Иначе как объяснить, что нас ничем не удивишь? Мы разучились это делать. Во всяком случае – чем-либо рукотворным нас точно не проймёшь. Всё стало возможным. И помыслить о каких-то чудесах стало непрактичным, да и бессмысленным. Не сегодня – так завтра изобретут какой-то ранее неизвестный прибор, устройство или принцип. А послезавтра все уже будут принимать это как данность.

Тихон был абсолютно приземленным человеком своего времени. Ни на какие открытия он не претендовал. Но активно пользовался всеми достижениями цивилизации – ей во благо. Хотя, скорее, искренне хотел, чтобы это было именно так. А по факту: как получалось, так получалось. Мозг, в отличие от машин, не безошибочен.

Тихон работал в полиции. Пару лет назад в их УВД, оно же – Управление внутренних дел, – установили устройство генерации гравитационной сингулярности. За этими ёмкими понятиями скрывалась тривиальная машина времени. Оперативники называли её и вовсе – «кузнечиком». Потому что позволяла перемещаться назад: прыгать.

Название это как-то вязалось с уходящей в глубокие тёмные воды русской традиции называть серьезные вещи именно такими именами: вроде «папаши» (пулемёт ППШ), «Буратино» (тяжёлая огнеметная система) и многого-многого другого.

Соответственно, сами оперативники тоже были «кузнечиками». Потому что именно они и были теми, кто прыгал.

Тихон относился к этому классу сотрудников Управления. До появления здесь «машины», он занимался особо-тяжкими преступлениями: преимущественно убийствами. Убийствами, которые объединялись в серию. Серийными маньяками, иными словами.

Из ограниченного числа коллег Тихона был сформирован специальный отдел по раскрытию данного рода преступлений.

Особенностью работы конкретно его отдела был уникальный метод поимки серийных маньяков. Этот метод некоторым образом нивелировал все ранее добытые криминологические знания по серийникам – отныне в этих знаниях стало гораздо меньше надобности.

В предшествующие эпохи маньяк мог оставить за собой след в десять и более убийств, прежде чем его ловили. Распространение кузнечиков, в подавляющем большинстве случаев, останавливало убийц после трёх эпизодов.

Общий убойный отдел ни в коем случае не расформировывался. Его сотрудники продолжали вести кропотливую работу – пресечение возможности для серийника сформироваться, как таковому.

Однако, если эта деятельность не давала результатов, то уже после трёх обнаруженных жертв тут же подключали кузнечиков.

За плечами Тихона был богатый опыт работы в общем убойном отделе, подкрепленный глубокой теоретической базой – он являлся истинным фанатом своей профессии. Но как только ему предложили войти во вновь создаваемый отдел, он, практически не думая, согласился – использование машины времени делало практически стопроцентным шанс поимки преступника. Ведь все эти трупы, поломанные судьбы… Проблема решалась. Хоть и в некотором роде, запоздало.

Особое внимание именно данной категории преступлений в контексте опробирования здесь нового вида техники не было случайным.

Убийства, в принципе, являются, пожалуй, самым опасным видом человеческой деятельности, поскольку, в какой-то мере, направлены на искоренение самого человеческого вида. Но, статистически, обычные, а не серийные, убийства не приносят такого вреда, как серийные, поскольку совершаются, как правило, в бытовой обстановке и по бытовым же причинам. Хоть таким образом умирает довольно много народу, но в таких преступлениях нет слепого желания убивать, ради самого убийства, как это делает серийный маньяк.

Конечно, со временем, применение этого вида техники распространят и на другие виды преступлений, совершаемых преступными умами, но пока машина времени такого широкого распространения не получила: это было дорого и трудозатратно. Именно по этой причине решили распространить эксперимент на самую опасную категорию.

2

Пару дней назад Тихону доставили две папки по свежему делу. Сомневаться, что это серия уже практически не приходилось. Уж очень был схож почерк в двух обнаруженных ими случаях.

Первая особенность почерка: жертвы были найдены в безлюдных местах в разных точках города, и ничего общего у них не прослеживалось. На первый взгляд – такой себе признак серии. Но, тем не менее, один из самых верных. Маньяк хоть и выбирает в чем-то похожих жертв, но эта схожесть определяется самыми общими вещами, которые не имеют отношения ни к какой из сфер жизни будущих трупов, через которую они могли быть связаны друг с другом лично. Иными словами, бессвязность жертв убийцы – один из признаков маниакально-настроенного преступника.

Но это – общее замечание. Без какого-либо более конкретного объединяющего признака свести два разрозненных случая в одну серию невозможно.

Вторая особенность почерка этого нового злодея, и здесь это самое главное, – смерть обоих жертв наступила от проникающего ранения в голову неким металлическим крестообразным предметом.

На ум приходило устройство, которым на скотобойнях старого типа забивали коров: пневматическое орудие из «дула» которого под давлением воздуха выстреливал металлический наконечник. Вылетает не пуля, а десятисантиметровый, в сущности, нож. Только в данном случае этот нож был, зачем-то, крестообразным. Да и не вылетает, а под давлением выдвигается из дула орудия на десять сантиметров.

Элементы отработки материалов уголовного дела в отделе Тихона были следующими.

Нужно было как можно более подробно изучить событие преступления: все относящиеся к нему факты, которым располагали оперативники. Интерес представляло всё: каждая, даже незначительная, деталь. В первую очередь, с самого места преступления, во вторую, но не менее важную – с прилегающей территории.

Нужно было также попытаться представить все возможные подходы к месту и отходные пути, обстоятельства, связанные с «жизнью» места, где было совершено преступление, либо куда доставили тело, точки, откуда это место наиболее лучшим образом просматривается: все для того, чтобы кузнечика никто не мог обнаружить, либо помешать ему.

Поскольку криминалисты уже отработали по полной, можно было сколько угодно раз выезжать на место преступления, бродить по округе. Естественно, если не было срочности для прыжка.

Всё – лишь для того, чтобы оказавшись во времени совершения преступления в прошлом, наиболее эффективно и незаметно для окружающих подметить любые недостающие сейчас детали содеянного.

Да и идентифицировать личность преступника, в конце концов!

Если совсем просто: кузнечик досконально изучал место преступления и почерк; прыгал в прошлое к первому эпизоду; не вмешиваясь, становился свидетелем всех трех преступлений, ведь касательство могло повлиять на пространственно-временной континуум; так кузнечик физически доживал до времени, откуда он прыгнул; а здесь уже труда изловить преступника не составляло. Так, маньяк гарантированно, или почти гарантированно, будет пойман буквально по выходу с третьего места преступления.

В какой-то мере с момента внедрения машины-кузнечика фактическая часть работы убойного отдела полиции стала отдавать рутиной и скукой. Одновременно она стала еще более, как никогда, нацеленной на результат. Результат, в какой-то мере, стал самим собой разумеющимся. Не то, чтобы ранее такой цели никто не преследовал. Раньше в большинстве случаев поймать убийцу было вопросом даже бы и везения.

Теперь же все доподлинно понимали, что дело будет практически со стопроцентной вероятностью закрыто в ближайшее время.

После того, как Тихон проделал привычную работу, оставалось ждать, когда появится третий эпизод серии, чтобы, по правилам, говорить о серии – тогда можно и в путь тронуться. Вперёд – в прошлое.

Ну, а если – не серия, то это уже работа общего убойного отдела. Разграничение функционала.

3

Тихону доложили, что его «клиент» в очередной, третий, раз дал о себе знать. Снова – бессвязность личности вновь убитого с личностью предыдущих жертв. Снова – металлический крестообразный наконечник.

Медлить Тихон не собирался – следовало оперативно осмотреть место преступления, пока то не остыло, не загрязнив его. И пока маньяк шибко далеко не ушел, или, не дай Бог, не залег в спячку.

Сам Тихон осмотрится по верхам и, как можно быстрее, прыгнет. Криминалисты же продолжат делать свою работу: подбирать, описывать и классифицировать доказательственную базу.

Осмотр места преступления кузнечиком давал преступнику фору в несколько часов. Однако, когда кузнечик проделает свой путь в прошлое и засвидетельствует последнее, третье, убийство, эта самая фора будет уже, хочешь-не хочешь, у кузнечика с его коллегами. Да ещё какая! Наверное, можно было бы и детальнее покопаться на месте последнего убийства. Но таков уж был протокол.

Пока Тихон добирался до пункта назначения на границе старого города, спец надиктовывал ему в чат текстовые- и аудиосообщения, заваливал фотографиями с описанием оперативной обстановки на месте, чтобы Тихон, по прибытии, действовал как можно более эффективно и не терял зря времени на сбор и анализ сведений, доступных уже к этому моменту.

Жертвой оказался одинокий мужчина. Он был убит в собственной квартире огромного ЖК-человейника.

Мужчину обнаружили довольно скоро после того, как забили тревогу его коллеги. Хотя с момента убийства до момента, когда коллеги стали беспокоиться, и прошло довольно много времени, по меркам прыгунков-кузнечиков.

Мужчина не вышел на работу после выходных. В пятницу мужчина просил отгул, ссылался на ремонтные работы, проводимых для жильцов в его подъезде. Те работы, без уточнения, в чем они заключались, должны были коснуться и его жилища. Мужчина объяснил, что от него может потребоваться какое-то содействие. Соответственно, последний раз его видели днём ранее – в четверг.

Вводные данные – не самые удачные, поскольку Тихон ехал уже не по свежим следам, ведь труп, по даже самым обывательским прикидкам, пролежал в квартире несколько дней.

«Мда, никакого эффекта неожиданности не будет. Может, и не торопиться тогда, а осматривать получше?» – не смог сразу определиться Тихон.

Камеры были только в подъезде и лифтах. В лифтовых и квартирных холлах, наоборот, наблюдение не велось. В любом случае, даже записи с имеющихся камер быстро и с нужной тщательностью отсмотреть не имелось возможности – никогда у полиции нет стольких рук. Хотя довольно быстро установили, что мужчина в квартиру в четверг с работы вернулся, и из неё уже так и не вышел. Возвращался с работы он один.

Патологоанатом на месте сообщил, что убит мужчина был в субботу.

Жизнь многоквартирного дома шла всё это время, начиная с четверга, своим чередом: бесчисленное количество посетителей, курьеров, да и передвижений самих жильцов. Ещё удалось узнать, что в пятницу привлеченный подрядчик проводил фасадные работы. Подрядчика уже проверяли. Из примечательного – ничего более. Не особенно много пищи для размышлений, пока.

На всякий случай отрабатывалась версия, не проживал ли у него кто, или гостил перед убийством – обещали сбросить информацию, когда (если) что-либо раздобудут.

В подъезде было два входа. Один – с улицы, другой – с закрытого двора. Попасть в подъезд или квартиры через коммерческие помещения было затруднительным, но владельцы помещений уже опрашивались, а помещения – осматривались.

С учетом этого, плодотворнее всего будет понаблюдать в прошлом за главным входом в подъезд, но кого и в какое время отлавливать – пока было совершенно неясно.

Тем не менее, Тихон на местности вполне осмотрелся и решил более не тратить времени – поехал на доклад к руководителю, дабы осуществить прыжок, сильно не откладывая.

4

Начальник отдела обитал в скромном кабинете – таком же, как и другие кабинеты в УВД. Стол, стул, несгораемый сейф, портреты президента и министра внутренних дел, – вот и все убранство. Если бы случайному обывателю показали такой кабинет, то он бы никогда не понял, что его хозяин преступления раскрывает. А уж тем более – что руководит расследованиями.

По сути, было лишь два принципиальных отличия кабинета начальника от кабинетов рядовых сотрудников. Первое – здесь начальник располагался один, в то время как остальные ютились по двое и более. Второе, и самое главное – в углу располагалась кабинка. Она сильно напоминала душевую. Вот это и был, собственно, кузнечик. Портал в прошлое. Машина времени. Ими были оснащены каждое УВД по стране, где посчитали целесообразным создать специальный отдел, в терминологии сотрудников этих отделов – кузницы. Кузницы счастливого будущего без серийных маньяков.

В задачи руководителя Тихона входили общее руководство вверенным им отделом, определение кадровой политики, координирование передвижений сотрудников во времени, отслеживание их психоэмоционального состояния, и, самое главное – утверждение целесообразности прыжков.

Доступ к машине времени в спецотделе был только у него. Поэтому при поступлении к нему материалов и доклада кузнечика относительно очередной серии, начальник был обязан выслушать сотрудника, утвердить (или не утвердить) необходимость прыжка. В случае, если возражений не было, координаты конкретного времени в прошлом и код, запускающий все необходимые физические процессы, вводил именно он.

Отчет начальник держал только перед самым высшим руководством. В промежутке никаких супервайзеров – нет.

Появление Тихона не было для него неожиданностью – он уже изучал вновь поступившие к нему по внутренней линии материалы по очередной серии. В принципе, ему было все ясно. Прыжок был необходим.

– Тихон, давай в темпе, тогда! – засуетился начальник. – По мне, тут все вполне очевидно. Ты готов стартовать?

– Иначе бы я к вам не явился.

– В прошлый раз все прошло весьма отлично, давай по такой же схеме, без лишних телодвижений. Прыгнул, выследил, все существенное пометил. В уме, разумеется. Когда наступит время хватать – не горячись. Времени в этот раз ты там мало проведешь, замаяться не успеешь.

– Мне не в тягость и позапрошлый раз был.

– Ты решил вот сейчас это обсудить, что ли? Говорил уже, и сейчас повторю: я таких вещей не одобряю, как я тебе тогда сразу и сказал. Серия – это когда три установленных убийства. В твоем случае я доверился твоему же чутью, которое тебя никогда ранее и не подводило, признаю. Это ты еще быстро отделался, на мой взгляд. Хотя и привязку преступлений предыдущего клиента к фазам луны ты сам и вычислил…

– Здесь и не сильно опытный оперативник догадался бы, что кроме двух установленных нами убийств, было еще третье. Он труп хорошо запрятал, только и всего.

– Не сильно опытный догадался бы… Правильно, что стесняться?

– Я не зазнаюсь, фраза такая, только и всего. В любом случае, слишком уж был отточен его метод. Зачем было ждать смерти еще и четвертой жертвы? Он, кстати, мог и остановиться на время. А вообще, я – перебил, виноват!

– Я понимаю. Все ты правильно говоришь, – вздыхая, проговорил начальник Тихона. – Мы тут делом заняты. Это даже самому толстокожему генералу будет легко втолковать, если на ковер вызовут. Но установленные уставом правила нарушать нельзя.

– Но я и не нарушал. Мы лазейку нашли. Доподлинно определили его образ действия, привели разумные доводы в пользу наличия неизвестной нам жертвы. Мы человеческие жизни спасли, в конце-то концов!

– Не спорю. И хвалю. Свою награду ты не просто так получил. Я лишь напоминаю, что подобные вещи люди будут терпеть ровно до твоего первого промаха. Заговорились мы с тобой… как считаешь?

Начальник Тихона встал и начал прохаживаться вдоль стены за своим столом. Тихон завел свою старую песню, которой утомил уже весь отдел:

– Мы ловим их ценой человеческих жизней, обращаясь на три убийства назад. Не предотвращаем их, а лишь восполняем промахи оперов и хватаем убийцу буквально по выходу с третьего места преступления.

Начальник ответил спокойным тоном с назидательными нотками:

– Тебе, как одному из по-настоящему выдающихся спецов, поверь моей насмотренности, не может не быть известно базовое правило прыжков: нельзя менять ничего в прошлом, поскольку есть риск существенным образом изменить настоящее. Кузнечик не вмешивается в события прошлого вплоть до того момента, пока не доживет ровно до точки своего отбытия в прошлое. Еще неизвестно, каким образом вмешательство скажется на жизни как жертв, так и любых других людей, а все может стать еще хуже, чем если бы было всего три жертвы. Да и неизвестно, как это на жизнь кузнечика из будущего повлияет, в частности. В общем, может привести к временным парадоксам. Да что я тебе поясняю за жизнь то?! То, что мы делаем, и так таит в себе прорву потенциальных осложнений, передвинь мы хоть один предмет не в своем времени. Как там? Взмах бабочки на одном полушарии Земли может вызвать цунами на другом.

– Вы сильно утрируете. Расчеты давно показали, что в отдельных случаях даже лишение жизни некоторых индивидуумов не сильно затрагивает общий ход истории.

– Слова «не сильно» и «ход истории» в этом контексте меня существенно так опечалили. Жизнь отдельного человека очень редко на историю, в нашем понимании, влияет. Но это не исключает, что любое событие относительно жизни этого человека – уже история. Подумай над этим. Кстати, ты что за расчеты упомянул, и в связи с чем их проводили? Кто-то кого-то убил при исполнении, что ли? Не мог я такое пропустить!

– Нет. Мне о таких случаях ничего не известно.

– Да и мне тоже. Тогда ты про статистически-расчетный отдел? – Тихон кивнул. – А! Ну дак их никто не читает. Либо всерьез не воспринимает. Ни один практик уж точно. Развлекаются наши ученые. Ну и Бог с ними!

– Мне кажется, игнорировать их точно не стоит. Я думаю, подробное изучение механизма работы времени, пусть даже через расчеты, может нивелировать наш страх перед практикой перекрестных путешествий…

– Ты с темы на тему скачешь, Тихон. Смотри, не перевозбуждайся. Хочешь, по тестам тебя прогоню перед прыжком? Горяч больше допустимого!.. А по поводу перекрестных прыжков: я полагаю, это само по себе не исключено, но проблем только больше создать может. Сами же с собой начнем лбами во времени сталкиваться. Какие еще перверсии ты допускаешь?

– Я думаю, мы встретим гостей из будущего.

– Исключено. Вам в учебке не объясняли? Мы, именно в нашем временном отрезке, впервые начали путешествовать назад во времени. Мы здесь, у себя, кузнечика изобрели. Значит, будущее с учетом этой машины только формируется. Так что наши предшественники гостей из будущего встретить могут, а мы – нет.

– Изобретя машину, мы уже повлияли на будущее. То есть, там машина тоже есть, благодаря нам.

– И что? Таким образом, мы, будучи наследниками уже сложившегося прошлого, полностью предопределили будущее до самой финальной точки? Это ведь парадокс. Будущее – на то и будущее, что оно только будет. Но его еще нет.

Тихон поерзал на стуле:

– В нашем прошлом, куда мы прыгаем так активно, точно таким же образом рассуждают, полагаю. Еще одна мысль на подумать: может, вмешаться в прошлое и не получится по той же причине? Даже если мы захотим и будем активные действия, на это направленные, предпринимать. Потому что тогда не будет нашего будущего. Ну, точнее, нашего с вами здесь настоящего.

– Я не знаю. И гостей из будущего пока не принимал. Как встречу – обязательно расскажу.

Начальник и Тихон коротко переглянулись. Начальник вдруг строго посмотрел на Тихона:

– Давай вернемся к нашим заботам. Пробегись-ка по матчасти, как положено.

– Так точно! – с энтузиазмом ответил Тихон, предвосхищая ожидающее его путешествие, и начал перечислять заученные правила, отстукивая каждое ударом руки по столу. – Р-раз. Нельзя вмешиваться. Можно только наблюдать. Д-два. В прямой и непосредственный контакт ни с кем вступать нельзя. Исключительные ситуации возможны только в убежище. Т-три. С собой из прошлого общаться – также ни в коем случае. Ч-четыре. Носить только форменную маскировку. П-пять. Не вести записи ни в каком виде, не брать никакие записи и тому подобное с собой в прошлое. Ш-шесть. Отдыхать и пополнять запасы можно в специально отведенном месте в убежище. Ждать каждого нового эпизода – там же. С-семь. По окончании миссии прибыть в отдел, либо незамедлительно связаться со своими, если ситуация не терпит отлагательств.

– Четко. Даю добро!

Коллеги пожали руки. Начальник нажал кнопки в одному ему известной последовательности на панели за своим столом – ввел код. Далее тот произнес требуемый от него бессмысленный на первый взгляд набор слов в микрофон, медленно повертел головой во всех плоскостях перед предметом, похожим на маленькую камеру на ножке, которая у него была тут же на столе – биометрия.

Потом начальник встал и молча покинул кабинет.

Спустя минуту после того, как за начальником закрылась дверь, Тихон зашел в специальную кабинку в углу и нажал на кнопку внутри.

1

Тихон лишился родителей, когда ему было двенадцать.

Сейчас события того вечера всплывали в голове лишь в самом общем виде. Он запомнил их, как некое описание обстановки, которое, как он полагал, осталось с ним, скорее, по рассказам других людей об имевших место событиях.

Помнил он и отдельные вырванные эпизоды, общую картину из которых мог составить только взрослый человек. Для ребенка все происходило очень быстро.

Вот эти воспоминания точно были его собственными: метрах в ста от него едут отец с матерью на их развалюхе-копейке, папа резко поворачивает голову вправо, и уже через мгновение выкручивает руль в противоположную сторону. Автомобиль напрыгивает на встречную полосу, где просто стирается мчащимся по встречке самосвалом.

Это в кино – эффектные взрывы. Здесь все выглядело так, будто поезд сбил снеговика и тот просто разлетелся на мелкие куски, так, что через секунду уже и не вспомнить, как выглядело целое.

Дальше он помнил себя сидящим в отделении полиции, куда за ним пришли какие-то люди и буквально к вечеру отвезли в детский дом, раз никаких родственников у Тихона не было. Нигде. Он остался совсем один в этом большом, и особенно – для ребенка, мире.

Когда тебе не с чем сравнивать, то и происходящее с тобой ты воспринимаешь с одной лишь точки зрения, и как данность. Не задумываешься, что у кого-то жизнь может быть совсем иной, что твоя – ненормальна.

Заботой со стороны взрослых он был обделен, и детдомовские ребята отзывчивостью не отличались. Несмотря на это он рос понимающим внимательным мальчиком.

Развлечениями их, естественно, не баловали. Поэтому он выбрал для себя единственное возможное занятие, которое отнимало больше всего времени, – времени, когда можно не отвлекаться на свое незавидное положение: Тихон учился.

Их возили в обычную государственную школу. Конечно, со специальным уклоном, где занимались проблемными детьми и семьями. И Тихон не мог никак взять в толк, почему система выстроена такой жестокой. Разве же он был проблемным? Почему его, вслед за потерей родителей, лишили еще и права быть нормальным, общаться с такими «нормальными», каким он был, пока у него не умерли мама с папой? Зачем было выделять его положение так явно не только для него самого, но и для общества? Целая школа детей с особенными обстоятельствами. Хорошо, хоть, с планеты не изгнали.

Хотя, может, лучше бы и изгнали, чтобы такие, как он, могли свободно разгуливать рядом с себе подобными по поверхности Марса, а не передвигаться под конвоем два раза в день. Вот еще наблюдение: обычных детей тоже в школу часто отводят родители, но при этом такие дети не чувствуют себя подконвойными. Разница в том, что в семье в таком случае забота проявляется о ребенке, а в случае с детдомовскими – об административном интересе. Вдруг, выкинешь что, и директора с работы погонят.

Такая внезапно обрушившаяся самостоятельность толкала не только к депрессии, но в некоторых случаях и к глубоким размышлениям с элементами пристальных самокопаний.

Срабатывает по тому же принципу, как и обучение плаванию путем выбрасывания ребенка в открытый водоем. Предполагается, что он как-то сам по себе поборет страх и на подсознательном уровне вспомнит, как парил не то, что у мамы в околоплодных водах, но и даже в первичном бульоне: вроде как, все мы, на самом деле, произошли от рыб.

Но человек – существо социальное. И время, проведенное в детском доме, для Тихона было временем суровой депривации. От тепла заботливых людей. От возможностей, которые предоставляет маленькому человеку социум, если ему повезло не оказаться в такой незавидной ситуации.

И нечего потом удивляться, что по выходу из детских домов так много выпускников оказываются неприспособленными для, так называемой, обычной жизни. Ведь общество не воспитывает их все эти годы, а охраняет себя от них самих высокими заборами. Никогда по-настоящему к себе не допускает, а лишь создает внутри этого мирка проекции институтов, лишь копирующих жизнь вовне.

В детдоме была небольшая библиотека, куда, как он понял потом, привозил книги один коммерческий банк, у которого это детское учреждение было под патронажем. Поэтому там встречались довольно любопытные экземпляры литературы, местами не совсем подходящей по возрасту и кругозору местным детям.

Но Тихон не пасовал. И пытался разбираться во всем. Возможно, поэтому в свои юные годы он знал о жизни вовне гораздо больше своих сверстников. Хоть это и были книжные знания, но все уж лучше, чем собственный вынужденно-скудный опыт.

В библиотеке он впервые и познакомился с сочинениями фантастов-классиков. Во многих из них центровой, либо, как минимум, периферийной, была идея путешествия во времени. Тихон сразу уловил суть, понял, почему этой концепции уделяется так много внимания.

То есть, не зря же писатели без конца эксплуатируют сюжеты вокруг этих загадочных устройств, машин времени. Если бы такие сюжеты были неинтересны, то и писать про них не было бы коммерческого смысла.

Тихону больше многих других было понятно, почему эта тема интересует всех людей и всегда. Жизнь у каждого – одна. И далеко не всегда в ней происходят события, которым рад, либо которыми бесконечно гордишься. Но это лишь мягкий повод для сожалений. В его случае все было куда более печальным.

Хоть он и не чувствовал себя виноватым в произошедшем, это не означало, что ему не было горько, что он не искал причины, отправной точки, где всё пошло не так. Отправной точки, передвинув хоть атом которой, можно было так круто поменять свою судьбу.

Никогда не будет на Земле человека, не испытывающего разочарований, боли. Никогда не будет тех, кто не оступается. Никогда не будет такого, кто не задастся себе вопросом: а что если бы…?

Ближе к году выпуска их включили в программу профориентации, стали раздавать брошюры и вести беседы по поводу их дальнейшего возможного пути: после 18-ти лет находиться здесь они не имели более права. Хотя была возможность покинуть эти стены и раньше. Но Тихон не понимал, куда он мог пойти так скоро.

В брошюре к лицам радостных детей были поднесены облачка с текстом, как в комиксах. Радостные дети с теплотой отзывались об учебе в высших учебных заведениях и обещали помощь со стороны государства в оплате учебы – это называется бюджетными местами. Тихон половину своей жизни к этому моменту прожил за госбюджет и более с этим бюджетом связываться надолго не желал. Как-то не лежала душа.

По выпуску из детдома всем полагалась квота на квартиру и небольшое пособие. В отличие от многих других детдомовских, Тихон чалиться за государственный счет не хотел, прожигая жизнь.

В какой-то мере он был благодарен стране, что его существование без родителей оказалась сносным. Поэтому он решил сразу поступать в профессиональное училище, где он мог отучиться всего пару лет и уже начать работать. Несправедливость жизни по отношению к себе он решил компенсировать возможностью гарантировать эту справедливость для других, потому и надумал работать в полиции.

Если дело пойдет – еще будет время отучиться на этом высшем ради возможности получить офицерское звание и приносить пользу еще эффективнее.

Обязанностей ни перед кем у него не было, возвращаться домой – не к кому. Поэтому и здесь, в шараге, он продолжил учиться еще усерднее, а далее – и работать.

2

Постепенно его пригрел убойный отдел, ведь Тихон был не только способен работать на износ, но и сам даже искал такого образа жизни.

Тихон неплохо пробирался по службе, не забывая подучиваться у коллеги и даже ученых.

В бытность его работы в полиции заговорили о небывалом новом прорывном методе, основанном на современных технических разработках – поимке преступников благодаря принципу работы машины времени. Настолько более приземленного способа применения невиданной доселе технологии было не сыскать! Хотя приземленность – это только первое неправильное впечатление со стороны. На самом деле – яркий пример служения научно-технических достижений обществу, решил для себя Тихон.

Технология была секретной и требовала ответственного отношения, поэтому к внедрению проекта привлекали лучших. Тихон узнал о такой возможности неслучайно – к нему давно присматривалось начальство. Более трудолюбивого, знающего и искреннего парня в их управлении было не сыскать.

Неоднократно при обсуждении его кандидатуры поднимались психоэмоциональные аспекты кандидата для вербовки. С одной стороны, его жизненный путь мог поставить под сомнение его психологическую стабильность. Однако, заключила комиссия, наоборот: для человека, испытавшего такую потерю, как Тихон, возможность путешествия во времени, чтобы в конце концов к лучшему это самое время изменить – самое понятное и естественное желание. Такие люди с большей вероятностью используют свое положение и знание во благо.