Открывая тайны истории. Путевые заметки. Рассказы. Воспоминания

Вторую апрельскую паломническую поездку в апреле 2021-го года я совершил по Марьинской волости. В третий раз решил побывать в уникальной, по моему мнению, деревне Сафронова Гора, до этого я ездил туда в 2008 г. и в 2011 г. Путь от посёлка Струги Красные до этой деревни составляет около 28 км и пролегает через деревни Марьино, Яблонец, Кириково, Новая Жизнь, Ровное. За Марьино надо пересечь реку Щировку (Белую), на подъезде к Кирикову – реку Метелинку, а в Новой Жизни – реку Мошню.

Бывшая центральная усадьба совхоза «Вперёд» тянется на 1,2 км, в 1961 г. её переименовали в деревню Ровное. Совхоз «Вперёд» окончательно прекратил своё существование в 1998 г., от животноводческих построек сейчас остались только развалины. Сразу за Ровным протекает река Люта, а чуть далее – река Черебёнка, которую местные жители называют Теребнёй, также, как её именовали в XVIII веке.

В деревне Заречье надо повернуть направо, и тогда метров через двести начинается деревня Сафронова Гора, через которую, буквально за первыми четырьмя домами, протекает речка Теребинка, впадающая в Теребню. По соседству с Сафроновой Горой находится не только Заречье, но и деревни Рокино, Лычно и Мошнино. Все они расположены на возвышенных местах в центральной части Лужской возвышенности. Сафронова Гора и Заречье стоят на нескольких моренных холмах, которые разделены понижениями и протекающей здесь речкой Теребинкой.

Из средневековой истории Сафроновой Горы

Далеко не каждый знает, что в эпоху средневековья за нынешними деревнями Сафронова Гора и Рокино проходил северо-восточный пограничный рубеж Псковской земли с Новгородской землёй. Территория Заклинской засады Псковского уезда километров на восемь-девять тут вдавалась клином в пределы новгородской Шелонской пятины. Средневековые поселения, стоявшие на псковско-новгородском рубеже, выполняли функции форпостов Псковской земли вплоть до конца XV в. Ведь отношения между Псковом и Новгородом иногда были далеко не братскими, между ними случались и пограничные конфликты.

Первым на то, что территория Псковской земли на севере Заклинской засады врезалась клином в новгородские земли, обратил внимание псковский археолог Борис Николаевич Харлашов (1961—2018). Он выявил это при изучении псковских писцовых книг №355 и 830, составленных соответственно в 1585—87 гг. и в 1584—88 гг. писцами Г. И. Мещаниновым-Морозовым и И. В. Дровниным. При создании карты-схемы Заклинской засады Псковского уезда Б. Н. Харлашов, опираясь на данные псковского письма 1584—88 гг., в пределах это «клина» локализовал деревни Ронино, Лычка и Мошнино.

После изучения полного списка населённых мест и пустошей Заклинской засады, содержащихся в псковских описях 1585—88 гг., удалось выяснить, что на этой территории, кроме трёх вышеперечисленных, располагались деревни Горка, Горка другая, Лычка Минкино, Заболотье, Влазова Гора, а также пустоши Крюкова Горка, Заречье, Заречье другое, Мошнино, Харитоново Заречье, Лычны Иванково, Окрутово на озере Окрутове.

Все вышеперечисленные деревни в то время причислялись к вотчине псковского Рождества Богородицы Снетогорского монастыря, а административно относились к Моложанской губе Заклинской засады Псковского уезда, и были с трёх сторон окружены территорией новгородского Быстреевского погоста-округа. Например, от деревни Горка до центра Быстреевского погоста было всего 4 версты, а от деревни Ронино и того меньше – около 3-х вёрст.

Деревенские жители этой части Моложанской губы являлись прихожанами Дмитриевской церкви в Моложанском погосте. К первой трети XVIII в. некоторые деревни, принадлежавшие Снетогорскому монастырю, исчезли, названия других трансформировались, например, Ронино стало Рокиным. Деревня Горка по крестьянскому званию стала Софроновой Горой, а деревня «Горка другая» – Клюхновой Горой. Рядом с Софроновой Горой появилась деревня Маршихина Гора.

С 1782 г. в метрических книгах Дмитриевской церкви Софронову Гору, Клюхнову Гору и Маршихину Гору стали указывать одной деревней с названием Горки, и только с 1854 г. в «метрики» вновь вернулись названия этих трёх деревень, правда, Клюхнову Гору стали какое-то время именовать Берёзовыми Горками. Даже сейчас местные жители называют Сафронову Гору как Горки, а Клюхнову Гору, ставшую в 1948 г. частью первой, – как Малые Горки. Вплоть до 1980-х гг. жители Горок и Малых Горок даже своих коров и другой рогатый скот пасли отдельными стадами.

В 1764 г. по указу Екатерины II все бывшие монастырские деревни, в т. ч. и деревни Снетогорского монастыря, стали относиться к экономическому ведомству. В 1777 г. Заклинская засада и все её губы были упразднены, а Дмитриевская церковь в Моложанском погосте, как и Покровская Заклинская церковь, с приходскими деревнями оказались на территории образованного Луцкого (Лужского) уезда, который в 1782 г. из Псковской губернии передали в Санкт-Петербургскую губернию.

В 1787 г. относившуюся к Псковской епархии Дмитриевскую Моложанскую церковь причислили к Санкт-Петербургской епархии, и с этого времени связь её прихожан с Псковской землёй была разорвана на полтора столетия. А в 1854 г. жителей деревень Рокино, Софронова Гора, Клюхнова Гора, Заречье, Маршихина Гора и Лычно (Зыкова Гора) из Моложанского прихода отнесли к приходу Николаевской церкви в Быстреевском погосте.

От отмены крепостного права до наших дней

С 1834 г. и вплоть до отмены крепостного права деревни Горки, Заречье, Рокино, Мошнино и Зыкова Гора состояли в ведомстве Ораниенбаумского Дворцового правления. После 1861 г. временнообязанные крестьяне этих селений выкупили свои земельные наделы у великой княгини Елены Павловны и стали собственниками земли. В 1843 г. в деревне Горки ещё были живы четверо крестьян, которые крестились в Дмитриевской Моложанской церкви, пока она относилась к Псковской епархии. У них были прямые псковские корни, т.е. они были детьми «пскопских» крестьян, приписанных к вотчине Снетогорского монастыря.

В 1882 г. Софронова Гора с соседними деревнями относились к Горскому сельскому обществу Соседненской волости Лужского уезда. В 1907 г. работала Софроногорская школа С.-Петербургского Воспитательного дома, где преподавал Александр Николаевич Кудрявцев. В начале прошлого века первая гласная «о» в топониме Софронова Гора поменялась на гласную «а». В 1911 г. в Сафроновой Горе проживали 125 человек, здесь работало Сафроно-Горское земское училище, где обучались 48 детей. Тогда же в Старом и Новом Заречье насчитывалось 228 жителей, в Старом и Новом Рокино – 267, в Лычно (Зыковой Горе) – 238, в Мошнино – 181, в Клюхновой (Хмахновой) Горе – 81, в Маршихиной Горе – 38.

В 1951 г. Сафонова Гора стала центральной усадьбой укрупнённого колхоза «Красный Октябрь», в который вошли созданный в 1934 г. колхоз «Сафронова Гора» и колхоз «Красное Заречье». В 1954 г. в Сафроновой Горе, на правобережье речки Теребинки, жили 6 семей: справа от дороги – Татьяны Ивановны Трофимовой, Дмитрия Григорьевича и Марии Егоровны Григорьевых, Татьяны Фёдоровны Макаровой; слева от дороги – семьи Анны Петровны Артемьевой, Ивана Ивановича и Марии Алексеевны Ивановых, Михаила Андреевича и Екатерины Алексеевны Яковлевых.

От левого берега Теребинки и до семилетней школы жили 8 семей: справа от дороги – семьи Александры Семёновны Цыбаковой, Анны Петровны Ивановой, Устиньи Дмитриевны Дмитриевой, Николая Ивановича и Антонины Сергеевны Трофимовых, Марии Ивановны Трофимовой, Анастасии Семёновны Максимовой; слева от дороги – Алексея Парфеевича и Марии Игнатьевны Парфеевых, Николая Александровича и Евдокии Григорьевны Александровых, Семёна Владимировича и Анны Николаевны Владимировых, Семёна Фёдоровича и Устиньи Ивановны Фёдоровых.

Под горой, от семилетней школы до безымянного ручья, перед часовней жили семьи Афанасия Меркурьевича и Марии Карловны Петровых, Татьяны Егоровны Орловой, Дарьи Васильевны Филипповой, Михаила Ивановича Иванова, Любови Михайловны Николаевой, Василия Михайловича и Нины Алексеевны Николаевых, Михаила Кузьмича и Екатерины Трофимовны Кузьминых, Афимьи Трофимовны Петровой. За часовней, в Малых Горках, проживали семейства Владимира Андреевича и Татьяны Семёновны Соловьёвых, Александры Сергеевны Козловой, Петра Фёдоровича и Марии Петровны Никитиных, Макара Ивановича Макарова, Марии Семёновны Леонтьевой и др.

От деревни Маршихина Гора некоторое время после войны сохранялись два жилых дома (не считая дом купца Ивана Коткова, в котором работала школа) – в одном доме жил Егор Павлович Павлов, а в другом – дочь его брата Якима Павлова – Александра Якимовна Павлова. До 1930-х гг. дома этой деревни, ставшей частью Сафроновой Горы, стояли вдоль дороги, которая огибала Мысалину гору за бывшей школой. Эта гора стала так называться по прозвищу, которое носил Егор Павлов; его звали дедом Мысалкой, неизвестно почему так. В молодости Егор Павлов служил стрелком во 2-м Финляндском стрелковом полку, в запас вышел в звании рядового. Потом ратником ополчения воевал на фронтах Первой мировой войны и позднее любил рассказывать, что во время штыковых атак полковые товарищи падали вокруг него один за другим, а его не брала ни одна пуля.

К настоящему времени Сафронова Гора практически опустела, как и многие деревни нашей Псковщины. В разные годы ушли из жизни: Дмитрий Григорьевич Григорьев (1913—1988), Ольга Афанасьевна Макарова (1922—1989), Евдокия Григорьевна Александрова (1900—1992), Алексей Дмитриевич Михайлов (1934—2004), Михаил Дмитриевич Григорьев (1950—2009), Александр Иванович Иванов (1950—2012), Николай Викторович Макаров (1935—2020), Лариса Михайловна Ремез (? —2012), Галина Дмитриевна Рулёва, в девичестве Григорьева, Сергей Николаевич Александров, Любовь Михайловна Фролова, Василий Иванович Артемьев, Николай Иванович Никифоров, Дмитрий Семёнович Владимиров и др.

В 2015 г. в деревне жили 6 постоянных жителей в 4-х хозяйствах. Сейчас из постоянных жителей здесь проживают Виктор Иванович и Валентина Александровна Абрамовы, на лето приезжают Анастасия Семёновна Михайлова, Валентина Михайловна Максимова, Пётр Дмитриевич Григорьев. Другие жители – это дачники. Но и дачники приезжают не во все дома, некоторые уже давно пустуют. В других соседних деревнях число хозяйств и количество постоянного населения в 2015 г. составило: в Заречье – 6 хозяйств и 8 жителей, в Мошнино – соответственно 3 и 5, в Рокино – 1 и 1, в Лычно постоянное население вообще отсутствовало.

Сафронова Гора – уникальная деревня. Здесь сохраняются археологические памятники, деревянная часовня святых Флора и Лавра 1905 года постройки, два старинных деревянных купеческих дома, украшенных уже частично утраченной резьбой, две купеческие кладовые, амбар и торговая лавка, построенные в технике валунно-кирпичной кладки, а также несколько довоенных крестьянских домов.

Сафроногорское городище

и часовня Флора и Лавра

Из эпохи раннего средневековья на юго-западной окраине деревни Сафронова Гора сохранились остатки укреплённого поселения – городища. К VIII в. эта территория уже была хорошо освоена предками псковичей – носителями культуры псковских длинных курганов, которые и основали здесь своё укреплённое поселение. К Сафроногорскому городищу примыкало селище, занимавшее ту часть Сафроновой Горы, которая ранее была самостоятельным селением Клюхнова Гора, а сейчас зовётся Малыми Горками.

На горе, на которой сейчас располагается центральная часть деревни Сафронова Гора, скорее всего, в древности тоже находилось селище. На вершине Мысалиной горы, которая высится над низиной с северной стороны деревни, в древности мог располагаться сторожевой пост. С этой горы можно было обозревать местность в северо-западном направлении, в сторону нынешнего Быстреевского погоста, откуда в раннее средневековье могли внезапно напасть предки новгородцев – носители культуры сопок. Около старой дороги на деревню Рокино, проходящей мимо Мысалиной горы, сохранился длинный курган, но, возможно, он там не один. Такие же длинные курганы есть и в окрестностях Рокино.

Сафроногорское городище, вероятно, просуществовало до XI—XII вв. Позднее, возможно в XIV—XV вв. или ещё ранее, на площадке бывшего городища возникло жальничное кладбище. Сейчас вся площадка городища сплошь заросла деревьями и орешником, в центре площадки лежит большой расколотый пополам камень-валун, визуально прослеживаются земляной вал и эскарпы. От находящегося здесь жальника сохраняются лишь каменный крест без одной перекладины и разрозненные камни от жальничных могил.

До 1905 г. на жальнике стояла часовня, которую затем перенесли ниже, под гору, в деревню Клюхнову Гору, к безымянному ручью, за которым начиналась Сафронова Гора. Одно время, в позапрошлом веке, эта деревня называлась крестьянами как Берёзовая Гора или Берёзовые Горки. В 1884 г. священник Быстреевской церкви Кирилл Аристотелев отмечал, что за деревней Берёзовые Горки находилось кладбище. В 1960-е гг. там ещё сохранялись несколько каменных крестов, некоторые из них были повалены. В 1948 г. деревня Клюхнова Гора стала частью Сафроновой Горы, жители которой сейчас называют эту часть деревни Малыми Горками, а о Клюхновой Горе и Берёзовых Горках уже никто и не помнит.

Часовня святых Флора и Лавра в Сафроновой Горе, построенная в 1905 г., представляет собой прямоугольный в плане сруб, окружённый с трёх сторон галереей под общей кровлей. С западной стороны имеется крыльцо «на вылете», кровля которого, как и двухскатная кровля самой часовни, покрыта шифером.

Каменные кресты в часовне святых Флора и Лавра в деревне Сафронова Гора. Фото автора, апрель 2021 г.

Дом торговца Ф.Н. Николаева в деревне Сафронова Гора. Фото Валерия Александрова, 2019 г.

В часовне находятся два каменных креста. Местные жители верят, что это святые мученики Флор и Лавр, т. к. кресты схожи с туловищем человека, у них короткие выступы, как руки и голова, по подобию каменной «бабы» около деревни Поречье, близ погоста Заклинье. На «груди» каждого креста даже повешены четырёхконечные крестики.

Раз в год, в день святых Флора и Лавра, который приходится на 31 августа, в часовне собираются местные жители, а богослужение здесь проводит иерей Виктор Рогозин, клирик Свято-Троицкого Творожковского монастыря.

Васин дом и Дунин дом

В Сафроновой Горе есть несколько примечательных купеческих построек. Сразу за речкой Теребинкой, по правой стороне деревенской улицы, круто поднимающейся в гору, стоит пустующее здание торговой лавки из старинного красного кирпича с высоким каменным подклетом. Ранее к зданию лавки со стороны речки примыкал деревянный жилой дом с мезонином, тоже на каменном подклете, который среди сельчан звался Васиным домом. Этот дом был украшен резьбой.

Далее, по правой стороне деревенской улицы, следующим за кирпичной лавкой, стоит заброшенный деревянный жилой дом под №12 с резьбой на каменном подклете, который старожилы называют Дуниным домом. Дом с мезонином и кирпичная лавка принадлежали крупному торговцу Василию Семёновичу Семёнову (1868—1926), а дом с резьбой под №12 – тоже торговцу Николаю Семёновичу Семёнову (1862—?), а потом его сыну Фёдору Николаевичу Николаеву (1883—?).

Василий Семёнов и Николай Семёнов были родными братьями. Их отец Семён Никонов (1827—?) приходился сыном Никона Федотова (1806—?) и внуком Федота Яковлева (1781—?), который был крещён ещё псковским священником в Дмитриевской Моложанской церкви. Отсюда следует, что предками Василия Семёнова и Николая Семёнова были псковские крестьяне, приписанные к вотчине Снетогорского монастыря. Николай Семёнов с 1881 г. был женат на Марии Дмитриевой 1864 г. рожд. из Зыковой Горы. Известно, что в 1883 г. у них родился сын Фёдор, в 1888 г. – дочь Евфимия, в 1892 г. – дочь Матрона.

Василий Семёнов в молодости служил в 91-м Двинском пехотном полку, занимал должность ротного каптенармуса, в запас вышел в звании унтер-офицера. В 1894 г. он женился на 20-летней Феодосии Леонтьевой из Симанского Лога, у них родились три сына и четыре дочери. Василий Семёнов умер в 1926 г., и потом хозяйство вела его жена Феодосия Леонтьевна. В 1929 г. она имела 20,5 га пашни и сад из 31 плодового дерева, держала 3 лошади, 3 коровы, тёлку, 4 овцы, поросёнка и пчёл. На участке стояли дом, торговая лавка с кладовой, хлев, конюшня, рига с гумном. После смерти мужа с 1927 г. Феодосия Леонтьевна стала сдавать торговую лавку в аренду Узьминскому потребительскому обществу Струго-Красненского райпотребсоюза.

Чтобы оплатить непосильный индивидуальный налог, Феодосии Леонтьевне Семёновой пришлось продать весь скот и драгоценные вещи. В 1931 г., оставшись без средств к существованию, 57-летняя Ф. Л. Семёнова вместе с двумя её дочерьми и зятем бросили хозяйство и уехали в Ленинград. После этого местные власти посчитали, что Семёновы самораскулачились, и конфисковали их землю, брошенные дом и хозяйственные постройки. Торговая лавка осталась за Узьминским потребобществом.

В доме с мезонином, принадлежавшем когда-то Василию Семёновичу и Феодосии Леонтьевне Семёновым, до 1964 г. работала начальная школа, после которой лет десять здесь жил местный житель Иван Ильич Горбунов. Потом у этого купеческого дома от ветхости обрушились кровля и мезонин, затем стены первого этажа, и сейчас от него сохраняются только развалины каменного подклета. Кирпичная торговая лавка в послевоенное время сначала использовалась Симанологским сельпо под магазин №5, потом Стругокрасненским райпо; этот магазин закрылся в 2005 г.

Жилой, а ныне пустующий, дом с резьбой под №12 и рядом стоящая каменная кладовая в 1920-е гг. принадлежали семье торговца Фёдора Николаевича Николаева (1883—?). В январе 1906 г. Фёдор Николаевич женился на Евдокии Антоновой 1884 г. рожд. В 1913 г. у них родился сын Михаил. Торговля перешла к Фёдору Николаевичу от его отца Николая Семёнова. До 1929 г. в хозяйстве Ф. Н. Николаева имелись 30 га земли, 2 лошади, 6—7 коров, 3 поросёнка, 30 овец, льномяльная машина. На его участке стояли дом, хлев, конюшня, гумно с ригой, два амбара и каменная кладовая. Фёдор Николаевич скупал в округе лён, хранил полученные льноволокно и льносемя в каменной кладовой и потом продавал их. Также он торговал какими-то товарами; для этого имел или свою небольшую деревянную торговую лавку, не сохранившуюся до наших дней, или же торговал в кирпичной лавке вместе с дядей В. С. Семёновым.

В 1930 г. хозяйство 47-летнего Фёдора Николаевича Николаева раскулачили, а его, как крупного торговца, арестовали по линии ОГПУ. Какое-то время 46-летняя Евдокия Антоновна оставалась жить в их доме с 18-летним сыном Михаилом, а потом они бросили хозяйство, обложенное непосильным индивидуальным налогом, и уехали в Ленинград. По устным свидетельствам известно, что однажды, ещё до войны, Евдокия Антоновна якобы приезжала в Сафронову Гору и увезла спрятанные в печи своего дома драгоценности. Местные жители ещё долго называли дом семьи Николаевых – Дуниным домом и вспоминали, что, мол, здесь жила помещица Дуня.

Жилой дом под №12 или так называемый Дунин дом первоначально был построен «в две избы с сенями посередине». В 1950-е гг. вторую половину дома разобрали, перенесли чуть выше, на вершину горы, и открыли там Октябрьский сельский клуб. В оставшейся основной половине дома в послевоенное время проживали Анна Петровна Иванова (1888—?), затем Мария Алексеевна Иванова (1919—?) с сыновьями Александром и Борисом. Сейчас Дунин дом стоит под замком, его последний хозяин Александр Иванович Иванов умер в 2012 г.

Две стороны дома – со стороны веранды и со стороны улицы – обшиты тёсом и имеют резные украшения, которые уже наполовину утрачены. С другой стороны, обращённой к кирпичной лавке, обшивка из тёса отсутствует. Здесь, на пустующем сейчас участке, стояли хлев и конюшня семьи Николаевых. Напротив веранды дома сохраняются стены бывшей льняной кладовой из колотого булыжного камня. Размеры кладовой примерно 7х10 метров. Ранее её кровля была покрыта листовым железом, ныне она утрачена, и из-за этого каменные стены разрушаются.

Котковы

Также крупным торговцем льна и хлеба в Сафроновой Горе был Иван Петрович Котков (1862—1926). Известно, что Иван Котков сначала жил в деревне Рокино, там он женился в первый раз на Екатерине Васильевой 1863 г. рожд. В Рокино у них родились дочери: в 1890 г. – Мария, в 1894 г. – Антонина и в 1895 г. – Анна. Около 1896 г. Иван Петрович с Екатериной Васильевной выкупили землю в деревне Маршихина Гора и стали там жить. В 1897 г. у них родилась дочь Александра. В феврале 1905 г. Екатерина Васильевна умерла. В ноябре 1905 г. Иван Петрович обвенчался с Марией Яковлевой 1880 г. рожд. В 1906 г. у них родился сын Михаил, а в 1916 г. – дочь Ольга.

В 1912 г. Иван Петрович Котков построил новый деревянный жилой дом с резьбой, который и сохранился до наших дней. Примерно в то же время были возведены каменные льняная кладовая размером примерно 8х23 м и хлебный амбар размером 8х14 м. Иван Петрович скупал лён, после переработки хранил льноволокно и льносемя в своей каменной кладовой, затем продавал. В амбаре он хранил зерно.

В 1926 г. умер Иван Петрович, и хозяйство стали вести его жена Мария Яковлевна и 20-летний сын Михаил Иванович. С 1926 по 1930 г. Михаил Иванович Котков также работал в различных потребительских обществах и «Госторге», с ноября 1931 г. – в Струго-Красненском «Райльносоюзе». В 1929 г. в хозяйстве Котковых было 26 га земли, 2 лошади, 2 коровы, поросёнок, 4 овцы, из построек – дом, хлев, конюшня, гумно с ригой, каменный амбар и каменная кладовая. С 1927 г. Котковы сдавали в аренду местному потребобществу свои амбар и кладовую под хранение хлеба и льна.

В 1931 г. хозяйство Котковых было раскулачено и обложено индивидуальным налогом. Михаила Ивановича, которому шёл 25-й год, с 27-летней женой Анной Васильевной лишили избирательных прав. У них росла трёхгодовалая дочь Зоя. На тот момент в семье также проживали 51-летняя мать Михаила Ивановича – Мария Яковлевна Коткова и его 14-летняя сестра Ольга. В 1934 г. Котковы отказались вступать в колхоз, бросили своё хозяйство и уехали в Ленинград. Ныне в Санкт-Петербурге проживают праправнуки Ивана Петровича Коткова и его первой жены Екатерины Васильевны – Максим Алексенко, Никита и Роман Альбинские, а также праправнук Ивана Петровича и его второй жены Марии Яковлевны – Антон Канибер, который приходится внуком Зое Михайловне Брянцевой (в девичестве Котковой).

После Великой Отечественной войны в доме купца Ивана Петровича Коткова открылась Сафроногорская семилетняя школа, где обучались дети 5—7 классов, а начальные классы, как уже говорилось выше, размещались в доме бывшего торговца Василия Семёнова. В 1964 г., после закрытия семилетки, в это здание перевели начальные классы. Начальная школа здесь проработала до декабря 1970 г., затем школьное здание отдали под жильё для работников совхоза «Вперёд». Ныне это дачный дом, он стоит на каменном фундаменте с подвалом, который имеет выходящие на улицу маленькие окошки. Дом украшен превосходной резьбой, которая частично утрачена. Раньше сельчане называли его Кото́вым домом, из-за прозвища Кот, которым они называли Ивана Коткова, а сейчас зовут его домом, где была школа.

Во дворе дома И. П. Коткова стоит каменная кладовая из колотых камней-валунов с обвалившейся крышей, а слева от неё, через дорогу, видны руины каменного хлебного амбара. Льняную кладовую после войны использовали в качестве школьного, а потом частного сарая. Её кровля, первоначально покрытая дранкой, обрушилась в 2010 г., и с тех пор дачники даже не пытаются её восстановить. В хлебном амбаре купца Коткова колхозники, а потом и работники совхоза «Вперёд» веяли и хранили зерно вплоть до начала 1990-х гг. Первоначально его кровля была покрыта листовым железом, которое после 1983 г. заменили на шифер. В 2000 г. кровля хлебного амбара уже полностью отсутствовала, и каменные стены с тех пор стали разрушаться.

Послесловие

Два старинных купеческих дома в Сафроновой Горе ещё выглядят неплохо благодаря шиферным кровлям. Их стены, обшитые тёсом, потемнели, они никогда не красились, т. к. изначально были хорошо просмолены. От резьбы не оторвать взгляд, особенно на доме купца Ивана Коткова, где она сделана искуснее. Заметно, что резьбу на двух домах выполнял один и тот же мастер. Такая же резьба была и на доме с мезонином торговца Василия Семёнова. Пояски между карнизом и окнами, напоминающие резные листья и цветки, завитки вокруг окон, резные «сандрики» над окнами, поясок из зубчиков ниже окон… Красота!

Для кладки стен двух каменных кладовых и амбара были использованы колотые камни-валуны, а дверные и оконные проёмы каменщики обрамили красным кирпичом. Швы между валунами заполнены мелкими колотыми гранитными камнями, которые каменщики называют «заклинкой» и «изюмом». «Заклинка» удерживала большие валуны от выпадения из кладки до схватывания раствора, а «изюм» придавал кладке ещё более красивую декоративную фактуру. Можно долгое время стоять и рассматривать каждый в отдельности колотый валун в кладке. Одни из них красноватые, другие – серые, третьи – чёрные, четвёртые – разноцветные с вкраплениями. Просто диву даёшься мастерству старых каменщиков!

Вот такая уникальная деревня Сафронова Гора! Для местных жителей все эти каменные постройки, купеческие дома с резьбой, часовня и жальник с каменным крестом – всё это обыденность. Для меня же открылся мир в старину! Ведь можно представить себе деревню в те далёкие годы, деревню полную жизни, как все её жители вместе отмечали Фларий, как толпился народ возле торговой лавки, как везли на подводах лён, и торговцы складывали его после обработки в своих кладовых…

Как же сохранить разрушающиеся старинные строения в Сафроновой Горе – немых свидетелей того далёкого времени? Ведь эта старина потихоньку уходит от нас. Там, где стены уже стоят без кровли, вода, мороз, а на деревянных постройках и гниль, делают своё разрушительное дело. В итоге мы невольно становимся свидетелями гибели этой красоты.

Апрель 2021 г.

Начало экспедиции

Апреля 30 дня 2022 года мы вместе с жителем посёлка Струги Красные Сергеем Геннадьевичем Марковым совершили экспедицию к истоку реки Псковы. Это место является поистине заповедным и исторически значимым не только для Струго-Красненского района, но и для всей Псковщины. Именно здесь, из Высоковского озера берёт своё начало Пскова-река, от имени которой стали называться город Псков и Псковская земля. Примерно через восемьсот метров от своего истока из Высоковского озера Пскова-река впадает в Псколянское озеро, протекает через него и далее мчится к реке Великой.

Поначалу свою экспедицию мы собирались совершить вчетвером, к нам с Сергеем должны были присоединиться велотуристы из Пскова – Андрей Константинов со своим товарищем Алексеем Деменёвым. Но из-за логистических проблем они решили проследовать через деревню Княжицы, мы же с Сергеем пешим ходом выдвигались из деревни Высокое (Подол). По договорённости все вместе должны были встретиться где-то в районе урочища Высоково.

Андрей Васильевич Константинов путешествует на велосипеде по Лужской возвышенности уже много лет. Он ведёт свой блог в сети Интернет, где выкладывает фотографии с подробным описанием. Благодаря Андрею, многие краеведы смогли увидеть на его фотографиях, как выглядят урочища Высоково и Сёлкино, опустевшая деревня Плёсково, Пскова-река в своём верховье, река Сёлкинская Речка, Шкваренское озеро, Радоговское озеро, ну и, конечно же, Псколянское озеро.

На месте деревни Сёлкино Андрей Константинов побывал раза четыре, не меньше – в урочище Высоково, поднимался на гору Кочебуж, на Псколянском озере был три раза, где первым сфотографировал курганы на его восточном берегу. Частым участником таких велопутешествий бывает друг Андрея – Алексей Деменёв, гвардии прапорщик ВДВ в отставке, со своей овчаркой Троем.

Чтобы достичь истока Псковы, мы с Сергеем решили выдвинуться из деревни Высокое (Подол) через урочище Высоково. Сергей Марков родился в Высоком, здесь живёт его мама Тамара Крестьяновна Маркова. Его отец Геннадий Петрович Марков (1955—2017) был родом из деревни Дворище. В родословной Сергея есть эстонские корни. Его дед по маминой линии Крестьян Генрихович (Андреевич) Петмансон (1923—1987) родился на хуторе в пустоши Березняк, участник войны, награждён орденом Отечественной войны II степени. После войны они вместе с женой Александрой Григорьевной жили сначала в деревне Высоково, а потом переехали в Подол. Отец Александры Григорьевны – Григорий Антонович Антонов жил на хуторе в местечке Дубовая роща, что близ деревни Замогилье (ныне Сосновка).

Мать Крестьяна Андреевича – Паулина Осиповна Петмансон приходилась дочерью Осипа (Йозепа) Рейновича Тигазинга (1861—?), который в 1872 г. с родителями переселился из Верроского уезда Эстонии в пустошь Задорье Гдовского уезда, а после женитьбы основал свой хутор в пустоши Пустыньки, на берегу Псколянского озера. Здесь он купил 21 десятину земли и 5 десятин озера, построил двухэтажный дом с надворными постройками. От Осипа Рейновича хутор перешёл к его сыну Августу Осиповичу Тигазингу (1898—1988).

Бо́льшая часть маршрута нашей экспедиции совпадала с направлением экологической туристической тропы, открытой в 2001 г. под эгидой проекта Всемирного фонда дикой природы «Псковский модельный лес». Автором маршрута экотропы Берендея стала преподаватель географии Струго-Красненской средней школы и руководитель краеведческой ассоциации «Эко-тур» Валентина Викторовна Муштукова. Протяжённость экотропы составляла 15 км.

В августе 2001 г. первые 30 экотуристов выдвинулись из деревни Высокое (Подол), совершили восхождение на гору Кочебуж, побывали у истока реки Псковы и в урочище Высоково, где на северо-восточном берегу Высоковского озера разбили палаточный лагерь. Вернулись они в деревню Высокое (Подол) по тракторной дороге. В дальнейшем по экотропе Берендея неоднократно совершали туристические походы школьники района. Также экотуровцами был разработан маршрут экотропы с обходом Псколянского озера.

Деревня Высокое получила своё название в 1964 г., так тогда решили сельчане, а до того она называлась деревней Подол. Для меня ближе и приятнее старое название, поэтому в своих путевых заметках я буду называть эту деревню Подолом. Вообще то, подолом называют ровную низину под горой. Что имели в виду наши предки, когда давали название своей деревне, неизвестно, возможно, низину, в которой расположено Подольское озеро.

В новгородском письме 1551 г. Подольское озеро названо как озеро Еглино, и владели им тогда помещики Юшка Семёнов сын Симанский «вопче» с Огарком и Кашею Михайловыми детьми Симанскими. При описании поместья Юшки Симанского оно значится в числе других двух озёр «… да озеро Еглино, а рыба в них щука, и плотица, и острец, а ловят вятерми и курицы». В описании же поместья Каши Симанского говорится: «А угодья у того поместья озеро Еглино да озеро Радохово, а рыба в них щука, окунь и плотица, а ловят сетми и вятерми».

Деревня Подол стоит на потрясающе красивейшем месте! Она расположена на вытянутой камовой гряде, по краям гряды – низины. Внизу, как в котловине, лежит Подольское или Ёглино озеро с высотой уреза воды 153,2 м над уровнем моря. За озером, на горизонте просматривается вершина горы Кочебуж, которую в Подоле называют как Кочёбуж. Слева от Подольского озера высится гора Дибуша, справа – Мишина гора. Возле горы Дибуша, она же Дябуша, ещё двести лет назад стояла деревня Дябина Гора. На другой стороне гряды, справа от озера Бологинец, возвышается Саломахина гора (182,2 м). В конце деревни гряда заканчивается Павловой горой (195,8 м), возле которой стоял хутор Павла Фёдорова, и находящейся правее неё – Бабиной горой. За этими двумя горами отметки высот падают до 150—155 м над уровнем моря.

Первое поселение на месте деревни Подол или близ неё, мы этого точно не узнаем никогда, основали псковские кривичи, об этом говорят их погребальные насыпи – курганы. Затем отсюда кривичей потеснили ильменские словене, и в последующем эта территория так и осталась за Новгородской землёй. Впервые же деревня Подол упоминается в новгородском письме 1498 г.: «Дер. Подол: дв. Васко Ивашков, сын его Игнатко, дв. брат его Яшко, пашни 7 коробей, сена 30 копен, полторы обжи». Деревня тогда принадлежала московскому помещику Ивану Лугвеневу, а до падения независимости Великого Новгорода ею владел новгородский помещик Василий Исаков сын Федотьин. В 1571 г. деревней Подол владели Никита и Офонасий Даниловы дети Симанские.

В 1786 г. деревней Подол, а также деревнями Симанский Лог, Высоково, Дябина Гора, Дворище, Кананково и Записенье, владела генерал-поручица Татьяна Даниловна Овцына – дочь капитан-командора Даниила Алексеевича Путилова, строителя сохранившейся до наших дней церкви Николая Чудотворца в Быстреевском погосте. В 1882 г. в Подоле было 24 хозяйства и 119 жителей. В 1934—50 гг. при деревне Подол существовал колхоз «Подольский труженик», потом деревня стала центральной усадьбой укрупнённого колхоза имени Молотова, а в 1957 г. после вхождения этого колхоза в совхоз «Вперёд» деревенская колхозная бригада стала совхозной. В 1965 г. в Подоле насчитывалось 36 хозяйств и 124 жителя, в 1986 г. – 37 хозяйств и 69 жителей. Подольская бригада канула в Лету вместе с совхозом «Вперёд». В 2016 г. в деревне проживало 13 постоянных жителей в 6 домохозяйствах, остальные 40 домов были дачными или заброшенными.

До экспедиции я созвонился с полковником полиции Сергеем Николаевичем Петровым, который до 2017 г. возглавлял объединённый муниципальный отдел МВД России «Струго-Красненский». Отец Сергея Николаевича – подполковник милиции Николай Семёнович Петров с 1979 г. по 1988 г. был начальником спецкомендатуры в Стругах Красных. Сергей Николаевич родился в Подоле в 1962 г. и до сих пор часто ездит туда в свой родной дом, охотится в тех краях, ловит рыбу. Он прекрасно знает историю Подольского края, знает все названия озёр и рек, где какая водится рыба, знает все дороги и тропинки, практически все названия эстонских хуторов.

Очень многое из истории и географии этих мест, описанное в моих путевых заметках, было рассказано Сергеем Николаевичем Петровым. Также им было поведано, каким путём лучше дойти до истока реки Псковы или как он называет – до истока Высоковской речки. Только жители Подола называют участок реки Псковы от Высоковского озера до Псколянского озера Высоковской речкой.

Ещё по пути из Пскова в деревню Подол я проехал мимо деревни Лычно, потом через деревни Хитрово и Мошнино. Раньше в этих местах мне бывать не приходилось, я доезжал только до Заречья и Сафроновой Горы. Затем осмотрел урочище «Совхоз 1-е мая». В 1933 г. на хуторах в Подольском сельсовете было организовано подсобное хозяйство (совхоз) имени 1-го мая Ленинградского медицинского института. Но просуществовал совхоз недолго, в 1936 г. его ликвидировали. Ныне здесь сохранился большой валунный фундамент от хозпостройки.

Совхоз 1-е мая располагался на возвышенном месте, на левом берегу реки Первомайской, которая ранее называлась Округовкой. Вероятно, что именно на этом месте существовала средневековая псковская деревня Окрутово Моложанской губы Заклинской засады. От этой деревни получили свои названия и река, и болото Круговский или Округовский Мох. По псковским описям 1585—87 гг. на месте болота в то время находилось озеро Окрутое. Кстати, на полуострове, вдающемся в это болото, сохранился круглый в плане курган, относящийся к культуре псковских длинных курганов.

Автор около места, где река Пскова берёт своё начало из Высоковского озера. Фото Сергея Маркова, апрель 2022 г.

Вид на Псколянское озеро с северного берега. Фото автора, апрель 2022 г.

От Подола до Высоково

Прежде чем выдвинуться в путь, мы с Сергеем побывали в новой часовне святого великомученика Пантелеймона. Прежняя часовня во имя святого великомученика Дмитрия стояла в другом месте, в начале деревни, справа от дороги. Она сгорела во время Великой Отечественной войны. В 1945 г. прадед Сергея Николаевича Петрова – Павел Фёдоров вместе с односельчанами построили новую часовню, она простояла до 1973 г. и была утрачена за ветхостью.

Рядом с новой часовней находится братское захоронение, где похоронены советские воины. В 1955 г. сюда были проведены перезахоронения из деревень Березняк, Дворище, Кананково, Мошнино, Сёлкино, Хитрово, бывшей центральной усадьбы совхоза имени 1-го мая. В 1980 г. на братской могиле была установлена скульптура солдата, отлитая из бетона, и бетонная плита со списком захороненных. Всего здесь покоится 225 человек. Мы с Сергеем помянули всех убиенных воинов и почтили память минутой молчания.

Наконец, оставив машину около развалин Подольской молочнотоварной фермы, мы двинулись в дорогу. До урочища Высоково было 4,5 км. От деревни спустились вниз, в ложбину, а затем поднялись на Мишину гору, с которой открывался красивейший вид на Подольское озеро. За Мишиной горой начался лес. Вскоре мы перешли реку Ёглину, вытекающую из Подольского озера.

Далее начиналась пустошь Круглицы. Мы вышли на Товеров хутор, где когда-то жили семьи эстонцев Оскара Тоовера и Артура Тоовера. Здесь сохранились валунные фундаменты от построек довольно больших размеров, остатки каменного погреба. После раскулачивания хозяйств братьев-эстонцев, до 1939 г. на Товеровом хуторе находился центр Подольского сельсовета.

От Товерова хутора шёл путь, отмеченный на картах как тракторная дорога; она подтверждала своё название, на многих её участках виднелись глубокие колеи от тракторных колёс. Раньше эта дорога была хорошая, колеи наделаны уже в недавнее время; в Подоле и сейчас есть семь частных тракторов.

Местами в лесу и на дороге ещё лежал снег. Путь от Товерова хутора до Высоково был буквально усыпан кучками «орехов» – помётом лосей. Видно, лоси используют эту дорогу, как свою тропу. Мы, правда, не встретили ни одного лося, но, наверняка, они наблюдали за нами со стороны, из-за деревьев. Ближе к Высоково начался сосновый бор, дорога стала сухой, боровой. Перед бывшей деревней пением птиц нас встретила берёзовая роща. Берёзы выросли здесь лет 20—25 назад на месте совхозного пахотного поля.

В бывшей деревне Высоково

В урочище Высоково были видны избища с ямами от подвалов домов, на месте бывших садов ещё росли старые яблони. На одном из избищ мы нашли небольшой мельничный камень. Высоково впервые упоминается в новгородских описях 1571 г. как деревня Высокое Быстреевского погоста Шелонской пятины. Тогда деревней и озером Высокое владел помещик Микула Огарков сын Симанский. Сам же Микула Симанский жил вместе с братьями Брагой и Салтаном в сельце Лог, которое ныне мы знаем как деревню Симанский Лог.

В Смутное время деревня Высокое обезлюдела, но к 1748 г. на её месте появилась новопоселённая деревня Высоково. На карте 1834 г. значатся деревня Высоково и озеро Высоково, а вот на плане 1888 г. отмечены старые топоним и гидроним – деревня Высокая и озеро Высокое. В 1882 г. в деревне Высоково было 18 хозяйств и 82 жителя.

В Высокове, как и в Подоле, престольными деревенскими праздниками были дни святых великомучеников Дмитрия Солунского и Пантелеймона Целителя. До войны, в 1938 г., в деревне Высоково насчитывалось 30 хозяйств, жители работали в колхозе «Высоково». В 1943 г. фашисты сожгли деревню дотла. После войны она частично восстановилась, вместе с деревней Подол входила в колхоз «Подольский труженик».

В 1948 г. в Высоково было 12 хозяйств и 45 жителей, в 1960 г. – 8 хозяйств и 32 жителя. В 1975 г. в Высоково оставались жить две старушки – Татьяна и Сютка, волки да кабаны ходили тогда по деревне, как у себя дома. В 1977 г. деревню сняли с учёта. Даже после того, как Высоково обезлюдела, совхоз «Вперёд» продолжал засеивать все поля в округе, на берегу Высоковского озера был устроен летний загон для телят.

В августе 1943 г. возле деревни Высоково фашисты убили двух партизан Василия Егорова и Сергеева. Партизаны в разное время стояли в районе деревни Пустыньки, в пустоши Створцы и в Сёлкинской пустоши. О трагедии, случившейся в Высоково, поведал Сергей Николаевич Петров, а ему в свою очередь рассказывали при жизни бывшие партизаны Виктор Баранов и Василий Никандров, которые были уроженцами деревни Подол. Они состояли в группе партизанского отряда, в которой служил и Егоров, и были в тот роковой день вместе с Егоровым и Сергеевым в Высоково.

Свидетельства Виктора Баранова и Василия Никандрова не совпадают с официальной версией гибели наших партизан, о которой писал псковский поэт и партизан Иван Васильевич Виноградов. И. В. Виноградов в своих мемуарах, где им описана гибель Василия Егорова, ссылался на дневниковые записи комиссара отряда 2-ой ЛПБ Е. М. Петровой. Со слов же партизан Баранова и Никандрова трагедия произошла не в Подоле, а в Высоково.

В тот августовский день партизаны приехали в Высоково на подводе, на заготовку продуктов. Жители деревни собрали для партизанского отряда зерно и продукты, надо было их погрузить на подводу и отвезти в лагерь базирования. Лошадь с подводой привязали под большой липой за часовней, там оставались Баранов с Никандровым, а Егоров с Сергеевым и другими товарищами пошли в деревню.

Вдруг из Подола на мотоцикле приехали два немца, видимо, к старосте по каким-то вопросам. Они увидели партизан, тут же один из них с пулемётом зашёл в первый, стоявший ближе к озеру дом, залез на чердак и оттуда из пулемёта начал стрелять. Партизаны ответили ответным огнём и стали отходить под прикрытием склона горы вдоль озера, ведь немец занял более выгодное положение для стрельбы. Егоров же с Сергеевым побежали под гору, в сторону Радоговского озера. Немец, увидев партизан, дал очередь им в след.

22 августа 1943 г. фашистские пули сразили Василия Егорова и его товарища Сергеева, имя которого осталось неизвестным. Фашисты, опасаясь ответного удара от других партизан, сразу же уехали обратно в Подол. Убитых партизан похоронили возле Псколянского озера, на горе в Чёрном лесу. В 1950-х гг., скорее всего, в 1955 г., их прах перенесли в братскую могилу в деревне Творожково. Василий Егорович Егоров, он же Толчишкин (1916—1943) был помощником командира группы 2-й Ленинградской партизанской бригады, печатником партизанских газет. Именем Василия Егорова названа улица в посёлке Струги Красные.

…Ближе к озеру простиралось выжженное солнцем песчаное плато; ещё с десяток лет назад здесь была скудная растительность с пятнами лишайников, но сейчас тут стали подниматься молодые сосенки, и лет через двадцать они станут сосновым бором. Мы свернули в сторону горки, на склоне которой находилось небольшое деревенское кладбище. На вершине горки были видны камни от фундамента стоявшей здесь часовни во имя святого великомученика Дмитрия Солунского.

Автор около Высоковского озера. Фото Сергея Маркова, апрель 2022 г.

Кладбище сейчас состоит из восьми могил. На могиле участника Великой Отечественной войны Александра Алексеевича Ефимова (1911—1972) стоит металлическая пирамидка, выкрашенная в синий цвет; он был одним из последних жителей деревни Высоково. На пяти могилах стоят металлические кресты; видно, что три креста выкрашены совсем недавно. В одной из могил похоронена Лилия Вольдемаровна Ефимова, а в другой – её дочь Любовь Михайловна Ефимова.

От кладбища мы прошли к двухметровому металлическому кресту. Его история такова. В 1995 г. от удара молнии сгорела Веленская церковь. Краевед Евгений Михайлович Фёдоров со товарищи нашли на пожарище пять металлических крестов, венчавших главы этой церкви и её колокольни. После реставрации четыре креста были установлены в святых местах Струго-Красненского района: на месте сгоревшей Веленской церкви; в Симанском Логу, у источника святого Пророка Илии; около дороги, ведущей в Мардариеву пустынь; на острове Вязковского озера, где был Чернозерский монастырь. Эти места были выбраны так, чтобы они находились в разных концах района – на севере, юге, западе и востоке. Пятый крест было решено установить около курганов, находящихся на восточном берегу Псколянского озера. В 1996 г. Евгений Михайлович Фёдоров вместе с Владимиром Александровичем Травяниковым привезли крест на грузовой машине «ЗиЛ» через Подол в Высоково. Но старая дорога, ведущая к курганам вдоль восточного берега Высоковского озера и далее, оказалась сильно заросшей; «ЗиЛ» не смог по ней проехать, а нести тяжёлый крест было далеко. И тогда они установили крест в урочище Высоково, недалеко от горки, на которой стояла часовня.

Мы с Сергеем остановились у креста. Метрах в трёх от него лежали кучки лосиных «орехов». «Любят лоси здесь постоять!» – подумал я. На кресте висит венок, внизу стоят стеклянные лампадки. Изначально крест был покрыт бронзой, сейчас же он выкрашен в белый цвет. Из его средокрестия выходят лучики, похожие на лепестки гвоздики. Мы перекрестились у креста и прошли к крутому берегу Высоковского озера.

Отсюда решили отзвониться Андрею с Алексеем. Оказалось, что они ещё не дошли даже до хутора Виска, и тогда мы договорились с ними встретиться на хуторе Тигазинга, у Псколян. С Высоковской горы мы спустились к месту на северо-восточном берегу озера, где в 2001 и в 2004 г. участники краеведческой ассоциации «Эко-тур», руководимые заслуженным учителем РФ В. В. Муштуковой, разбивали свой бивуак. Я включил на «мобильнике» «Русское поле» в исполнении Марка Бернеса. Под эту великолепную песню от места экотуровского палаточного лагеря мы проследовали к Радоговскому озеру.

Радоговское озеро в описях, на картах и планах разных столетий значится под несколькими названиями: Радохово, Радахово и даже Дарагово. Жители деревни Подол зовут озеро Зарадуховским, а протоку, соединяющую его с Высоковским озером – Зарадуховской речкой. Мы спустились к озеру, слева, среди кустов, виднелась вытекающая из него Зарадуховская речка. Потом вернулись к Высоковскому озеру и двинулись вдоль его западного болотистого берега. Перед болотом мы выломали себе посохи, чтобы опираться на них при прохождении трясины; у меня получился посох метра два длиной.

Болото было напитано водой. Перепрыгнули Зарадуховскую речку, её длина всего-навсего около 300 метров. Ширина этой речки в её истоке где-то метров пять, потом она сужается до метра и менее. В некоторых местах Зарадуховская речка уходит подо мхи, потом снова показывается среди болота. За первым болотом перешли примкнувшую к берегу озера гривку – небольшой островок, поросший лесом. За гривкой до самого истока Псковы тоже тянулось болото. Перепрыгнули ручей, берущий начало на возвышенности в Чёрном лесу и впадающий в Высоковское озеро. Остановились, поели прошлогодней клюквы. И дальше в путь.

Исток Псковы-реки и Чёрный лес

Наконец мы достигли истока Псковы-реки. Усталость сразу же сняло, как рукой. Вот оно, то самое заповедное и значимое для всей Псковской земли место! Я умыл лицо водой из истока Псковы и представил, как много столетий назад здесь стояли псковские кривичи, которые, как и мы, впервые для себя достигли этого места. На северном берегу Псколянского озера они основали своё поселение, которое жители Подола называли деревней Псколяны, согласно же археологической терминологии это было се́лище.

С тех времён на восточном берегу Псколянского озера сохранились погребальные насыпи кривичей – длинные курганы, а рядом – жальники древнерусского времени. Легендарное поселение Псколяны просуществовало, по крайней мере, до XII—XIII вв., именно тогда появились первые жальничные погребения.

На своём мобильном телефоне я воспроизвёл гимн города Пскова и музыку гимна посёлка Струги Красные, на смартфон снял видео. Из реки набрал воды, сначала в баночку для оценки её цвета, потом в пластиковую пол-литровую бутылку, положил её в рюкзак. Цвет воды в истоке Псковы-реки имел желтоватый оттенок, как у смолы хвойных деревьев.

Знаменитый археолог В. В. Седов в своей статье «Топоним Псков» в частности указывал: «Название же реки Псковы имеет прибалтийско-финское начало (Пьскова —> Piisk-va) и восходит к ливск. piisk – смола, финск. pihka – смола, эстон. Pihk – липкая масса (+ прибалтийско-финский формант -va)». Поэтому, Пскова – это река с водой смолистого цвета.

В двадцати метрах от истока Псковы-реки когда-то существовал мостик с поручнями. Им пользовались рыбаки. В 2001 г. экотуровцы тоже переходили по этому мостику с левого на правый берег Псковы. Сейчас от мостика остались только лавы, поручни уже давно сгнили. Но вставать на лавы мы не рискнули – они подтоплены и уже очень ветхие. Сергей померил моим двухметровым посохом глубину реки возле лав, но он не коснулся дна. Короче говоря, провалившись здесь, можно было бы уйти под воду с головой. На протяжении где-то сорока пяти метров Пскова имеет ширину в пределах 5—7,5 метров, далее она сужается и в семидесяти метрах от истока её ширина уже доходит до двух метров.

От истока Псковы мы с Сергеем направились в сторону Псколянского озера. Но чтобы до него добраться, надо было пересечь Чёрный лес или, как его называют местные жители, Чернь. Пересекли болото. И вот мы вошли в Чёрный лес. Стояла тишина, птицы здесь не пели. В лесу росли огромные ёлки, осины, берёзы; сквозь голые от листьев ветки местами пробивалось солнце.

Я представил, как летом кроны деревьев наглухо заслоняют подлесок, и в пасмурную погоду здесь стоит полумрак. Всюду лежали упавшие стволы деревьев. У меня проскользнуло в голове: «Точно медвежий угол!» Я включил на своём «мобильнике» музыку. Зазвучали трек «Струги, мои Струги» в исполнении Василия Иванова, потом «Вставайте, люди русские!» из кантаты Сергея Прокофьева «Александр Невский», «Богатырские ворота» из сюиты Модеста Мусоргского, песня «День Победы» в исполнении Льва Лещенко…

Мы шли с Сергеем, опираясь на свои посохи, то и дело, перешагивая упавшие деревья. Следуя через Чёрный лес, нам не попалось ни одного выброшенного фантика или упаковки, ни одной валяющейся на земле консервной банки или пластиковой бутылки, любого другого предмета, напоминающего о людях. Не было видно и следов топора на деревьях. Очевидно, что в этом лесу нога человека не ступала уже очень-очень давно.

Рыбачащие на озере рыбаки никогда глубоко в Чернь не заходили. Да и лесники, видимо, не появлялись в Чёрном лесу ещё с советских времён, когда уборка валежника производилась на регулярной основе. Не бывали здесь и экотуровцы; проложенная ими вторая экологическая тропа проходила от истока Псковы-реки, вниз по реке, вдоль северного берега Псколянского озера, через Залётин хутор и далее вокруг всего озера.

Местность в Чёрном лесу была похожа на возвышенность с несколькими холмами. На карте 1987 г. отмечена вершина одного из холмов – 166,5 м. Но по той же карте было видно, что самой высокой здесь является гора, называемая в народе Псколянской, её высота над уровнем моря примерно равняется 175 метров.

Я надеялся найти в Чёрном лесу следы пребывания псковских кривичей. Мне казалось, что на одной из вершин возвышенности, возможно, именно на Псколянской горе, могли быть остатки их укреплённого поселения – городища. Для его обмера у меня в рюкзаке лежали 50-метровая рулетка, блокнот с авторучкой для зарисовок и записей.

Мы шли дальше по Чёрному лесу, к вершине с отметкой 166,5 м и соседнему холму, между которыми находился исток ручья, впадающего в Высоковское озеро. В какой-то момент мы остановились. Сергей начал сверять наше местонахождение по навигатору, а я, как заворожённый, вдруг уставился вдаль, в одну точку. Метрах в 70—80 впереди лежала вывернутая с корнем ёлка, перед ней было нагромождение упавших стволов мелких деревьев и наклонившаяся, переломленная, как спичка, ещё одна ёлка без коры.

В этом буреломе зияла чернющая дыра, словно загадочная чёрная дыра в космосе. Сергей, наконец, сказал: «Нам туда» и показал рукой прямо в сторону чёрной дыры. Я ответил: «Туда лучше не надо идти. Там, похоже, медвежья берлога. Давай её обойдём». Мы повернули на 90 градусов, в сторону Псколянского озера, и стали обходить Псколянскую гору с востока. В итоге, вершина этой горы, как и холм с отметкой 166,5 м и соседняя с ним высота, остались не осмотренными.

Псколяны и Залётин хутор

Так мы оказались на северном берегу Псколянского озера. Вдали, за деревьями виднелась затопленная пойма реки Псковы, где-то там она впадала в озеро. Здесь вдоль всего северного берега метров на семьсот протянулась терраса, озеро по отношению к ней лежит ниже. Берег озера ниже террасы сплошь зарос деревьями. Ширина террасы примерно 70—100 метров. С севера это место защищает южный склон Псколянской горы. Именно здесь находилось легендарное кривичское поселение Псколяны.

Я представил, как в раннем средневековье здесь кипела жизнь. Жившие здесь псковские кривичи возделывали землю, заготавливали сено, в озере ловили рыбу. Кривичи, известные у археологов как носители культуры длинных курганов, вероятнее всего, поднялись в верховья Псковы-реки со стороны Псковского городища.

Уже в древнерусское время, после крещения Руси, псковичи построили православный храм, но по преданию во времена лихолетья он провалился под землю. Корни этой легенды, скорее всего, уходят в XII—XIII вв., когда Псковская земля подвергалась многочисленным нашествиям со стороны Ливонского ордена и Литвы. Легендарное поселение Псколяны и существовавшая там церковь были сожжены, и это место опустело.

Затем сюда пришли новгородцы. В XVI в. здесь стояла однодворная деревня Пскова, но она к 1571 г. обезлюдела, и северный берег Псколянского озера вновь превратился в пустошь. В 1786 г. Псколянская пустошь состояла в даче сельца Заречье Гдовского уезда, которым владела помещица, генерал-поручица Татьяна Даниловна Овцына.

В 1888 г. Псколянскую пустошь приобрёл крестьянин деревни Высоково Степан Фёдоров. На основе старого плана генерального межевания был составлен новый план этой пустоши. Она простиралась от северного берега Псколянского озера до Высоковского озера, захватывая земли в пойме реки Псковы и часть Чёрного леса с Псколянской горой. Всего к Псколянской пустоши относились 83 десятины 720 саженей земли.

Участок границы Псколянской пустоши, проходивший от северо-западной оконечности Псколянского озера через Чёрный лес к истоку реки Псковы, продолжал существовать в виде просеки и в советское время, он совпадал с границей между 10-м и 86-м лесными кварталами Княжицкого лесничества. Сохраняется этот участок границы на картах и сейчас. Сначала граница идёт на северо-восток, потом дважды поворачивает на восток и снова на северо-восток.

До Великой Отечественной войны возле северного берега Псколянского озера, на месте селища Псколяны, стоял хутор Михаила Залётина, отчего, например, жители деревни Княжицы называли его Залётиным хутором. Лесными дорогами этот хутор был связан с деревней Высоково и хуторами в пустоши Сёлкино, для чего на реке Пскове имелись два моста, один из которых находился у самого места её впадения в Псколянское озеро.

Отсюда же, с Залётина хутора, уходили дороги на хутор Августа Тигазинга, в деревню Пустыньки и на хутора в пустоши Створцы. В послевоенное время Залётин хутор опустел. Вплоть до 1980-х гг. подольская бригада совхоза «Вперёд» на северном берегу озера заготавливала сено. Здесь сено косили и здесь же его стоговали, а зимой вывозили на Подольскую ферму.

Сначала мы увидели на месте Залётина хутора небольшой прудик, потом возле ёлок и большой берёзы – ещё один пруд прямоугольной формы. Дошли до фундамента довольно большой постройки, от которого осталось нагромождение камней-валунов. Сергей замерил фундамент шагами, его размеры оказались примерно 16х6 метров. Пока мы шли вдоль северного берега озера, постоянно попадались старые, обросшие лишайником, яблони. Их было много, даже подумалось, что здесь стоял не один хутор, а несколько.

Кроме яблонь, на северном берегу Псколян росли берёзы, ели, осины и ольха. Когда здесь косили, берег был чистый, сейчас же он постепенно зарастает. На берегу мы рассмотрели прижавшийся к ольшинам большой ледниковый камень-валун красноватого цвета. Он практически весь оброс зеленовато-жёлтым мхом. Видели наложенную медведем кучу – его помёт, но эта куча была уже изрядно подсохшей, значит, медведь появлялся здесь давно.

Заметили мы и свежие следы большого лося. Видимо, сохатый ночевал здесь под ёлками и сразу же ушёл, услышав наши голоса и музыку, звучащую из моего «мобильника». Спустились к берегу озера. Я умыл лицо водой и набрал воды в банку; вода была такого же желтоватого смолистого цвета, как и в Пскове-реке. Сергей увидел валяющуюся пустую сигаретную пачку; по дате выпуска мы узнали, что рыбак, обронивший её, рыбачил здесь буквально на днях.

Хутор Тигазинга и обратный путь

От Залётина хутора мы решили пройти к хутору эстонца Августа Тигазинга, там, где жила до своего замужества прабабушка Сергея – Паулина Осиповна вместе со своими родителями. Перескочив два ручья, впадающих в Псколяны, мы отдалились от озера и вышли на свежевыпиленную делянку, тянувшуюся аж до самого урочища Пустыньки, а уже затем проследовали на эстонский хутор. Дело в том, что после последнего разговора по телефону с Андреем Константиновым, мы договорились встретиться именно на хуторе Тигазинга. Но так получилось, что Андрей с Алексеем пришли сюда раньше нас, посмотрели, что нас нет, телефонная связь здесь, к сожалению, отсутствовала, и они решили продолжить свой поход дальше – ушли по дороге в сторону урочища Пустыньки.

Как потом выяснилось, мы разминулись с Андреем и Алексеем на 20 минут. Место, где ранее располагался хутор Тигазинга, было чистое, кое-где ещё лежал снег. На взгорке, где, видимо, стоял двухэтажный жилой дом, росли несколько тополей и старая яблоня. По краям поляны высились берёзы, ёлки и одинокий вяз. Вдруг Сергей позвал меня и показал на снегу медвежьи следы. Следы были свежие, снег вокруг них не успел обтаять. По следам мы определили, что медведь был среднего размера.

Тут же я услышал хруст веток по направлению дороги на хутор эстонца Августа Виска. Мы стали кричать, взорвали несколько взятых с собой петард, думали, что это Андрей и Алексей. Но ведь они за прошедшие 20 минут ушли уже далеко и совсем в другую сторону, т. е. они не могли хрустеть ветками. Скорее всего, это медведь убегал и хрустел ветками. Думаю, что мы его гнали ещё с Чёрного леса, у меня ведь всю дорогу громко играла музыка на мобильнике. Косолапый уходил от нас сначала по Чёрному лесу, потом, видимо, по краю делянки, и, наконец, через хутор Тигазинга он убежал в сторону Висковой плотины. Получается, что на хуторе Тигазинга сначала побывали Андрей с Алексеем, потом медведь, и сразу за ним – мы. И всё это было в течение 20 минут.

Хутор Тигазинга был нашей конечной точкой экспедиции. На обратном пути мы старались придерживаться старой дороги, которая связывала этот хутор с Залётиным хутором, стоявшим на месте кривичского селища Псколяны. Далее, от хутора дорога вывела нас к пойме реки Псковы, ровно посередине участка её русла между Высоковским и Псколянским озёрами. До войны здесь был мост, после войны тут же была устроена гать из брёвен, по которой трактора из деревни Подол через деревню Высоково, ездили на Псколяны за сеном. Но перейти реку Пскову там, где когда-то была настелена гать, у нас не получилось. Вся пойма реки была затоплена. Бобры устроили свои запруды недалеко от истока реки Пскова из Псколян и на месте Висковой плотины, и тем самым подняли воду и в озере, и в реке.

Через край Чёрного леса и болото мы вышли к Высоковскому озеру. Предстояла обратная дорога вдоль западного берега этого озера. Сапоги тонули во мху, напитанном водой, каждый шаг давался с двойным трудом. Чавкая сапогами, мы упорно двигались по болоту вперёд. Стоял полдень, уже вовсю палило солнце, очень хотелось пить. Последнюю воду мы выпили на хуторе Тигазинга. Тут нас на какое-то время спасла прошлогодняя кисленькая клюква. На гривке мы чуть не наступили на ужа. Я пошевелил его посохом, но уж сделал лишь вялое движение головой. Он, видимо, только впервые вылез из своей зимней норы, и заряжался солнечными лучами.

Достигнув горки, разделяющей Высоковское и Радоговское озёра, присели на спиленные кем-то чурки. Здесь мы наконец-то выдохнули после перехода через болото. Снова хотелось пить. И тогда я достал пол-литровую бутылочку с водой из реки Псковы. «Ну что, давай, Сергей, по глотку, – сказал я, – думаю, не отравимся, ведь партизаны пили же воду из болот и все были здоровы». Так мы выпили почти всю бутылку с желтоватой водой из реки Псковы.

Внизу в озере, у берега шумно плескались щуки, у них начался нерест. Вокруг пели зяблики, зеленушки, другие пташки. Тут я вспомнил слова Сергея Николаевича Петрова: «Как же хорошо в Высоково весной, когда зацветает черёмуха! Её аромат разносится по всей округе. Пригревает первое весеннее солнышко. Душу радуют мелодичные трели птиц. В озере плещется рыба… Просто настоящий рай!»

…Мы с Сергеем двинулись дальше, и тут увидели на берегу озера, где когда-то располагалась туристическая стоянка экотуровцев, лисицу с роскошным пушистым хвостом. Видимо, рыжая красавица мышковала, вся земля в том месте была прорезана мышиными норками. От урочища Высоково путь лежал по той же тракторной дороге, через Товеров хутор и брод на реке Ёглине. По пути мы умыли лицо последним снегом. В Ёглине снова освежили лицо водой и попили. С Мишиной горы опять открылся прекрасный вид на Подольское озеро, левее которого уже виднелась деревня Подол. Мы спустились вниз под гору, потом наверх, теперь уже – к деревне. Вот и мой «Рено Логан»… В итоге мы прошли от Подола до хутора Тигазинга и обратно 19 км. Всего же за тот день по показаниям смарт-браслета я сделал 33 тысячи 800 шагов.

Экспедицию мы продолжили уже на своих машинах – доехали до курганов, находящихся в 1,2 км от деревни Подол. Две погребальные насыпи расположены на холме возле дороги, вокруг растут ёлки и берёзы. Курганы в плане круглые, со срезанными вершинами. Один курган метра три высотой, другой пониже, метра полтора. Между ними установлен поклонный металлический крест. Вокруг более высокого кургана хорошо просматривался ровик, на вершине была видна ямка. У второго кургана склон со стороны дороги немного оплыл, ровик был виден не по всей окружности. Петербургский археолог Владислав Юрьевич Соболев отнёс сооружение этих курганов к X веку или чуть ранее. Как оказалось, это т. н. высокие сопковидные насыпи культуры псковских длинных курганов. Псковские кривичи, насыпавшие их, подражали новгородским сопкам.

Получается, что псковские кривичи основали не только поселение Псколяны. Они продвинулись дальше, поселились или на месте нынешней деревни Подол или где-то рядом и насыпали две высокие погребальные насыпи. В окрестностях Подола курганы сохранились также около деревни Дворище и в урочище Кананково. Все эти земли в X в. уже были заняты ильменскими словенами, оставшиеся здесь кривичи находились под их властью. В итоге эти земли остались в составе Новгородской земли.

Послесловие

В конце своих путевых заметок хотелось бы рассказать о походе Андрея Константинова и Алексея Деменёва. В Княжицкий край они прикатили на велосипедах из Пскова, через село Серёдка. Из Серёдки проследовали до Мельниц, где повернули в сторону Гридина и уже далее ехали по бывшей военной дороге, которую в народе именуют «БАМом». От озера Глубокое до Псколянского озера, минуя деревню Княжицы, Андрею с Алексеем предстояло преодолеть почти восемь километров. На затенённых лесных дорогах ещё было полно снега.

За Княжицами их маршрут проходил вдоль левого берега Псковы-реки по старой, уже порядком заросшей, дороге. По лавам, настеленным одним из дачников-рыбаков для проезда своего «квадрика», они перешли Сёлкинскую Речку, рядом с местом её впадения в Пскову-реку. Примерно через полкилометра перешли Пскову по упавшему дереву с левого на правый берег и далее вышли к хутору эстонца Августа Виска.

На месте хутора Виска Андрей с Алексеем нашли железный диск от колеса то ли тракторной телеги, то ли ещё какой-то техники. Потом они вышли к истоку реки Псковы из Псколянского озера, а затем осмотрели большую запруду, устроенную бобрами в 2017 г. в 70 метрах от истока реки. Оттуда они прошли к месту, где была Вискова плотина с водяной мельницей; это примерно в 250 метрах ниже по течению реки от её истока. На суше продолжением плотины являлась хорошо сохранившаяся земляная дамба, которая и сейчас тянется влево и вправо от плотины до возвышенных мест.

Мельничная плотина при закрытых затворах могла поднимать уровень воды на 1—1,5 метра. Псколянское озеро всего на один метр лежит ниже уровня Высоковского озера, поэтому вода при закрытой плотине затапливала всю пойму реки Псковы и примыкающие болота, соединяя Псколянское, Высоковское и Радоговское озёра в один водоём. После войны, вплоть до конца 1960-х гг., плотина с дамбой служили для набора воды и её резкого спуска, что способствовало сплаву леса по реке Пскове в сторону Пскова. Деревянная Вискова плотина давно разрушена, но на её месте бобры устроили ещё одну запруду. Из-за этих двух запруд берега Псколянского озера и русло реки Псковы в месте впадения в него и выше теперь находятся в подтоплении.

От Вискова хутора Андрей с Алексеем начали продвигаться вдоль западного берега Псколян к хутору эстонца Августа Тигазинга. Не найдя старой дороги, они отдалились от озера и попали в заболоченную местность. Обходя ложбины, где ещё лежало много снега, пару раз наши товарищи проваливались в болото и думали, что будет совсем не пройти. Благодаря своей сильной воле, они всё же выбрались на сухую возвышенность и далее дошли до хутора Тигазинга.

Не застав нас с Сергеем на хуторе Тигазинга, Андрей и Алексей проследовали через урочище Пустыньки. Далее их путь лежал мимо Островитного озера и мимо Утиного озера. В итоге они добрались до Княжиц, а потом и до Глубокого озера. В паре километров от Княжиц, на дороге к Глубокому озеру, на снегу они видели свежие следы довольно крупного медведя. На Глубоком озере Андрей с Алексеем заночевали в палатках, а на следующий день вернулись в Плесков-град.

Вот так завершилась наша экспедиция по одному из красивейших мест Струго-Красненского района – Подольскому краю. Тот последний апрельский день оставил на всю жизнь незабываемые впечатления!

Май 2022 г.

В 2022 году, в месяце мае, я предложил посетить деревню Сафронову Гору Андрею Ивановичу Фёдорову, краеведу, командиру районного поискового отряда «Поиск», что мы и сделали. Въехав в деревню, мы остановились у дома купца Ивана Петровича Коткова. Печально, но состояние этого дома ухудшается: рушится фундамент, отваливаются элементы резьбы и тёсовой обшивки стен, развалилось входное крыльцо со стороны внутреннего двора. Рушится и кирпично-валунная кладка льняной кладовой, её кровля обвалилась от ветхости ещё в 2010 г. От каменного хлебного амбара осталось только нагромождение камней-валунов. Те же самые разрушительные процессы происходят и с украшенным резьбой домом торговца Фёдора Николаева, и с его каменной кладовой.

От дома купца Коткова мы проследовали к часовне святых Флора и Лавра. В этом году часовне исполняется 117 лет, она построена в 1905 г. Часовня была закрыта, поэтому мы осмотрели её снаружи, ведь нам было интересно, что тут осталось от изначального. Брёвна сруба почернели, местами высохли и потрескались, местами подгнили. Андрей Иванович хорошо разбирается в столярно-плотничном деле, поэтому он сразу же обратил внимание на то, что между брёвнами минимальные зазоры и там не проложен мох.

Сруб часовни прямоугольный, с трёх сторон окружён галереей, у них общая двускатная кровля. Углы сруба срублены в «прямую лапу». Два фронтона часовни рубленые, они состоят из брёвен-самцов, на которые опираются слеги. По слегам ранее шло тёсовое покрытие кровли, ныне накрытое шифером. Навесы над галереей подпирают девять резных столбов. Карнизные доски имеют незамысловатую резьбу. Входное крыльцо «на вылете» возведено совсем недавно, в 2011 г.

На кровле часовни мы заметили сидящего голубя. Он ворковал, а значит где-то на глухом чердаке у него устроено гнездо, и там, на яйцах сидит голубка. Птицы Божии поселились в доме Божьем. От часовни мы с Андреем Ивановичем пешком дошли до Сафроногорского городища. Визуально осмотрели его вал, эскарпы, жальничные могилы и каменный крест с отбитой правой перекладиной. Андрей Иванович отскрёб мох с середины креста, и мы более отчётливо рассмотрели там рельефное изображение православного восьмиконечного крестика, стоящего на горе Голгофе.

Потом замерили размеры площадки городища, получилось 48 метров в длину и примерно 25 метров в ширину. На площадке лежит обросший мхом большой ледниковый валун, верхняя часть у него уплощённая, как стол. Я предположил, что древние славяне могли использовать этот камень в ритуальных целях. Сейчас он расколот на две половины – это встречается крайне редко. Я спустился с горы, на которой находится городище, в низину, лежащую с юго-западной стороны, и оттуда, снизу, ощутил всю мощь этого некогда укреплённого поселения.

Мысалина гора

Когда мы были возле дома купца Коткова, то поднялись на находящуюся за ним Мысалину гору. Данное название горе дали местные жители по прозвищу, которое носил живший возле горы Егор Павлов. Деревня же, стоявшая здесь, по соседству с Сафроновой Горой, вплоть до войны называлась Маршихиной Горой. Поэтому, скорее всего, и гора когда-то называлась тоже Маршихиной, а не Мысалиной. С этой горы открывается вид на старые дороги, уходящие в Быстреевский погост и в деревню Рокино, по которым уже давным-давно никто не ездит. Поселения, существовавшие в эпоху средневековья на месте Сафроновой Горы, ведь были форпостами Псковской земли на псковско-новгородском рубеже. Поселения Быстреевского погоста – это уже была территория Новгородской земли. Вероятно, на горе, ныне называемой Мысалиной, в древности мог располагаться сторожевой пост псковичей.

Вот уже пять веков минуло с тех пор, как средневековые поселения на месте нынешней деревни Сафронова Гора перестали быть форпостами Псковской земли на её границе с новгородскими владениями. За всё это время проживавшие здесь «пскопские» крестьяне сначала были монастырскими, то потом, как лужские землепашцы, были причислены к Дворцовому ведомству. Освободившись от крепостного права, они обзавелись своими земельными наделами, а уже в советское время стали колхозниками. Но, несомненно, во все времена главным занятием крестьян было сельское хозяйство.

В 1950-е гг. в укрупнённом колхозе «Красный Октябрь» имелись молочнотоварная ферма Красный Октябрь, телятник, свинарник, конюшня, водогрейня, кузница. Колхозники выращивали зерновые, лён, картофель, овощи. В Сафроновой Горе работали семилетняя школа, Октябрьский колхозный клуб, магазин райпо. Даже в 1980-е гг. деревня Сафронова Гора ещё жила своей привычной сельской жизнью. По данным за 1981 г. в деревне было 28 хозяйств и 49 жителей. Ещё многие сельчане тогда держали коров и другой скот, сажали картофель и овощи. В летнее время деревня была полна мальчишек и девчонок, приезжавших к своим дедушкам и бабушкам. Совхоз «Вперёд» обрабатывал в округе все пахотные поля, заготавливал сено и силос для скота. Продолжала работать совхозная молочнотоварная ферма Красный Октябрь, здесь же стояли лошади.

Воспоминания

Вот как вспоминает детские годы дочь А. С. Максимовой – Галина Алексеевна Бабей: «Я в детстве дружила с девочкой Ольгой Сорокиной, которая жила в доме Котковых. Так помню, как её отец, прокладывая водопровод, нашёл в подвале две пятилитровые банки с истлевшими бумажными деньгами. Потом ещё искали, но ничего ценного не нашли. Фильмы в клубе не довелось смотреть, я только помню, как молодёжь устраивала там танцы. Помню год примерно 1975-й или 1976-й, в клубе было какое-то развлекательное мероприятие. А кто всё устроил, не знаю».

Г. А. Бабей помнит ферму, колхозные поля: «Коров пасли на Мысалиной горе. Лошадей было немного, помню Стрелу. Катались в детстве на Масленицу на лошадях, в санях. Николай Иванович Сорокин нас катал. Поля были небольшие. Мы детьми вместе с мамами сажали брюкву, турнепс. Когда вырастет, бегали на поле, чтобы вытащить и поесть. Было вкусно! Взрослые гоняли нас с поля. За горохом бегали на поле ночью, чтоб не увидел никто. Троп наделаем по всему полю, потом нас ругали. Весело было!»

С развалом Советского Союза развалилось и сельское хозяйство. В 1990-е гг. в Сафроновой Горе проживали практически одни пенсионеры. В 1995 г. в деревне было 16 хозяйств и 28 жителей, в 1999 г. – 12 хозяйств и 19 жителей. В райповском магазине много лет проработала местный продавец Мария Петровна Никитина, она рано ушла из жизни. Потом там работали несколько человек из деревни Ровное, последние четыре года – Нина Викторовна Пупырева. Товар хранили в подсобке в самом магазине, а внизу был склад для тары. Райповский магазин в Сафроновой Горе проработал до 2005 г., потом какое-то время, пока здесь проживало достаточно постоянных жителей, в деревню приезжала автолавка. Сейчас можно сказать, что Сафронова Гора стала дачной деревней.

Часовня святых Флора и Лавра в деревне Сафронова Гора. Фото автора, апрель 2021 г.

План Сафроногорского городища. Сост. А. Н. Ефимов, июль 2022 г.

А ведь Сафронова Гора была одной из очень немногих деревень Струго-Красненского района, которую фашисты не сожгли до тла. Только благодаря этому до наших дней сохранились два деревянных купеческих дома. В войну также уцелели практически все крестьянские дома довоенной постройки. В 1952 г. в деревне был 21 довоенный дом, потом большинство из них были перестроены, но некоторые всё же сохранились в неизменном виде.

Дом Николая Ивановича и Антонины Сергеевны Трофимовых был построен в 1929 г. «в две избы с сенями посередине». Во второй половине дома жила сестра Николая Ивановича – Мария Ивановна Трофимова. Сейчас этот дом значится под №14, справа от него ранее находилось здание Октябрьского сельского клуба, а слева стоит ещё один интересный старый дом под №16, в котором после войны жила семья Анастасии Семёновны Максимовой. Этот дом был построен в 1933 г. с вальмовой, т.н. «датской», кровлей. Сразу же за этим домом стоит бывший дом купца Коткова, в котором потом располагалась школа, а сейчас это дачный дом под №18.

Аналогичный дому А. С. Максимовой – это жилой дом под №23. У него тоже вальмовая датская кровля, он имеет удлинённую форму, выкрашен в голубой цвет. Здесь жила семья Любови Михайловны Фроловой, сейчас он пустует. Дом под №28, в котором жила Афимья Трофимовна Петрова, был построен в 1937 г., его перевезли сюда с хутора. В 1939 г. с хуторов были перевезены дом из двух половин с сенями посередине под №3, в котором жили Иван Артемьевич и Анна Петровна Артемьевы, а также дом под №13, без сеней и с верандой, принадлежавший семье Семёна Владимировича и Анны Николаевны Владимировых. Эти дома сохраняются в неизменном виде.

Жители деревни

Мужем Анастасии Семёновны Максимовой был Михаил Алексеевич Максимов (1906—?). Его отец Алексей Максимов (1880—?) имел вместе с семейством Семёновых общих предков из числа псковских монастырских крестьян. У Николая и Василия Семёновых, занимавшихся в Сафроновой Горе торговлей, и у Алексея Максимова был общий прадед Федот Яковлев (1781—?). Кроме сына Никона Федотова, у Федота Яковлева и его жены Ирины Яковлевой был второй сын Дорофей Федотов (1819—?). В свою очередь у Дорофея Федотова родился сын Максим Дорофеев (1848—?), у которого и появился на свет сын Алексей Максимов.

От Дорофея Федотова также ведётся родословная семьи Григорьевых. У Гавриила Дорофеева (1843—?) был сын Григорий Гаврилов (1874—?), у которого с женой Мариной Архиповой в 1900 г. родилась дочь Евдокия, в 1911 г. – сын Архип, а в 1913 г. – сын Дмитрий. Евдокия Григорьевна Александрова (1900—1992) вышла замуж за Николая Александровича Александрова (1892—1963) из Заречья, а женой Дмитрия Григорьевича Григорьева (1913—1988) стала Вера Ивановна Григорьева. У них ещё был младший брат Василий Григорьевич Гаврилов (1922—?), который воевал на фронтах Великой Отечественной войны.

Семья Владимировых имела общие корни с семейством Трофимовых. Их общий предок Фадей Андреев родился в Сафроновой Горе в 1814 г. Возможно, что отцом Фадея Андреева был Андрей Давыдов (1768—?). Сын Фадея – Трофим Фадеев со своей женой Екатериной Филипповой имели восьмерых сыновей. Один из них – Иван Трофимов был женат на Екатерине Ивановой, они имели сына Михаила и дочь Марию. Иван Трофимов в молодости служил в 89-м Беломорском пехотном полку, в запас вышел в звании рядового. На Екатерине Ивановой он женился в 1902 г. Иван Трофимович Трофимов (1871—?) и Екатерина Ивановна Трофимова (1879—1953) приходились дедушкой и бабушкой Валентине Александровне Абрамовой, которая сейчас проживает в Сафроновой Горе.

У другого Ивана Трофимова женой была Ксения Иванова, они имели сыновей Андрея и Петра, дочь Клавдию. У Владимира Трофимова (1863—?) с женой Евдокией Николаевой в 1888 г. родился сын Семён Владимиров, который приходится отцом 90-летней жительнице Сафроновой Горы Анастасии Семёновне Михайловой (в девичестве Владимировой).

Предками Афанасия Меркурьевича Петрова (1894—?) из Сафроновой Горы были псковские крестьяне, приписанные к вотчине Снетогорского монастыря. У Митрофана Еремеева, жившего в 1785 г., сыном был Никита Митрофанов (1820—?), у которого в 1849 г. родился сын Пётр Никитин. Этот самый Пётр Никитин через своего сына Меркурия Петрова приходился дедом Афанасия Меркурьевича Петрова.

Житель Маршихиной Горы Егор Павлов (1874—?) был сыном Павла Давыдова (1844—?), внуком Давыда Кириллова (1815—?) и правнуком Кирилла Анисимова (1795—?), а отец его прапрадеда Анисима Григорьева (1771—?) – Григорий Ефремов был из числа псковских монастырских крестьян. У Егора Павлова и его жены Евдокии Никитиной (1874—?) родились сыновья Василий, Михаил и Алексей. В Маршихиной Горе также жил Михаил Кузьмин (1882—?), его отцом являлся Кузьма Егоров (1848—?), дедом – Егор Кириллов (1818—?), прадедом – Кирилл Прокопьев (1792—?), а прапрадедом – Прокопий Евстифеев (1758—?). В 1903 г. Михаил Кузьмин женился на Екатерине Трофимовой (1883—?) из деревни Заречье. В 1904 г. у них родился сын Пётр, в 1906 г. – сын Фёдор, в 1908 г. – сын Алексей. Предками Михаила Кузьмина тоже были «пскопские» крестьяне.

Валерий Александров

Отдельно хотелось бы рассказать о Валерии Николаевиче Александрове (1963—2020). Его мама Валентина Николаевна Александрова, в замужестве Дудник (1941—1996) родилась в Сафроновой Горе. Своего деда Николая Александровича Александрова (1892—1963) Валерий застал, когда ещё был совсем маленьким. Николай Александрович родился в Заречье, его родителями были Александр Алексеев и Мария Симеонова. Каждый год Валерий приезжал в Сафронову Гору к своей бабушке Евдокии Григорьевне Александровой (1900—1992) на школьные каникулы, жил здесь и позднее. Благодаря фотоснимкам, сделанным Валерием в 11-летнем возрасте, мы теперь знаем, как в то время, в 1974 г., выглядели деревни Горки и Малые Горки.

Последние лет двадцать Валерий Николаевич приезжал вместе со своей супругой из Санкт-Петербурга в дедов дом во время летнего отпуска. Они собирали грибы и ягоды, встречались с местными жителями, обязательно посещали могилы предков на Быстреевском кладбище. В социальной сети «ВКонтакте» Валерий Николаевич создал сообщество «Струги Красные, совхоз «Вперёд», Заречье, Софронова Гора…», где помещал свои многочисленные фотографии деревни: её жителей, домов, окрестностей, снимал видео…

В мае 2020 г. Валерия Николаевича Александрова не стало. Он горячо и беззаветно любил свою малую родину, своих родителей, своих предков, своих односельчан. Светлая ему память!

Дома и улицы

Дом семьи Александровых под №11 стоит на левой стороне круто поднимающейся в гору деревенской улицы. Ниже него, но на правой стороне, находится дом №12 с резьбой, он же бывший дом купца Фёдора Николаева, прозванный по имени его жены Дуниным домом. Ещё ниже, по той же правой стороне улицы, стоит здание бывшего магазина, к которому примыкают развалины дома купца Василия Семёнова.

Выше дома Александровых стоит дом семьи Владимировых под №13, напротив которого находился колхозный клуб. От дома семьи Фёдоровых под №15, стоящего на вершине горы, дорога начинает спускаться к бывшему дому купца Ивана Коткова, где деревенская улица поворачивает на 90 градусов. Ранее улица не поворачивала под прямым углом, а в продолжение Т-образного перекрёстка дорога шла через деревню Маршихину Гору, огибала Мысалину гору и разветвлялась – одна дорога шла на Рокино, а другая уходила в Быстреевский погост. Маршихина Гора стояла вплотную с Сафроновой Горой. Крестьянские дома, а их было не более пяти-шести, стояли вдоль южного склона Мысалиной горы. Дом семьи Максимовых находился в Сафроновой Горе, а дом купца Ивана Коткова – это уже была Маршихина Гора.

Повернув на 90 градусов возле дома купца Коткова, который одни местные жители называют Кото́вым домом (из-за прозвища Кот, которым сельчане называли Ивана Петровича Коткова), а другие – школой, деревенская улица спускается с горы и ведёт к часовне святых Флора и Лавра. Перед часовней улицу пересекает безымянный ручей, служивший ранее границей, за которой начиналась деревня Клюхнова Гора или Малые Горки. Ранее левее часовни шла старая дорога на деревню Лычно. Правее часовни улица поднимается в гору, доходит до городища с расположенным на нём жальничном кладбище. Здесь заканчивалась деревня Клюхнова Гора.

Два старинных деревянных купеческих дома – бывшие дома Ивана Коткова и Фёдора Николаева – ещё стоят благодаря шиферным кровлям. Их потемневшие стены, обшитые тёсом, сохраняются благодаря смоляной пропитке.

Две купеческие кладовые и амбар были построены в технике валунно-кирпичной кладки. Для кладки стен здесь были использованы колотые камни-валуны, а дверные и оконные проёмы обрамили красным кирпичом. Швы между валунами заполнены мелкими колотыми гранитными камнями, которые каменщики называют «заклинкой» и «изюмом». «Заклинка» удерживала большие валуны от выпадения из кладки до схватывания раствора, а «изюм» придавал кладке ещё более красивую декоративную фактуру. Просто диву даёшься мастерству старых каменщиков!

Уходит старина

Вот такая уникальная деревня Сафронова Гора! Хотя я побывал здесь ещё в 2011 г., но тогда в полной мере не смог обследовать деревню.

Как же сохранить разрушающиеся старинные строения в Сафроновой Горе – немых свидетелей того далёкого времени? Ведь эта старина потихоньку уходит от нас. Там, где стены уже стоят без кровли, вода, мороз, а на деревянных постройках и гниль, делают своё разрушительное дело. В итоге мы невольно становимся свидетелями гибели такой красоты.

Если бы государство выкупило купеческие постройки и довоенные крестьянские избы у их владельцев, то здесь можно было бы открыть краеведческий музей. Такой музей, вместе с часовней святых Флора и Лавра, поведал бы не только о каменном и деревянном зодчестве, но и о купеческом и крестьянском быте. Однако это остаётся только в мечтах. И такие мечты при нашей действительности неосуществимы. А ведь сейчас ещё можно восстановить все каменные хозяйственные постройки, отреставрировать деревянные купеческие дома и крестьянские избы. Лет через пять-десять будет уже поздно.

Июль 2022 г.

Осенью 2021 года я предложил краеведу Андрею Ивановичу Фёдорову, командиру Струго-Красненского районного поискового отряда «Поиск», совершить небольшую экспедицию в пределах 10—15 км от посёлка Струги Красные и разыскать городище, находящееся между деревнями Яблонец и Щир. И в октябре месяце 30 числа 2021 года мы побывали в тех краях, нашли городище, правда не сразу, визуально осмотрели его и обмерили площадку и оборонительные валы этого древнего укреплённого поселения.

В раннем средневековье

Городища, подобные Щирскому, были основаны во времена, которые предшествовали правлению легендарного князя Рюрика, но не ранее V—VI вв. Именно тогда, в «длиннокурганную» эпоху, укреплённые городки с примыкающими к ним селищами являлись местными родовыми центрами псковских кривичей. О событиях той эпохи, происходивших на территории будущих Новгородской и Псковских земель, мы знаем только благодаря археологии, потому что никаких письменных свидетельств с тех времён не сохранилось.

Основание таких городков было связано с появлением и становлением первичной иерархии среди славянских родов и их борьбой за первенство. Городки обеспечивали защиту всему земледельческому населению округи. Прежде чем я расскажу о том, что же мы увидели на городище Щир, хотелось бы поведать об истории появления таких поселений.

В конце IV – начале V вв. началась миграция славян из Среднего Повисленья на северо-запад Русской равнины. В процессе своего переселения славяне через земли балтских племён достигли бассейна реки Западной Двины. Далее один из их путей лежал в верховья реки Великой, где славянские племена появились в первой половине V в. В процессе своего дальнейшего расселения славяне стали двигаться вдоль реки Великой и в начале VI в. появились в её низовьях. Затем они начали расселяться вдоль восточного побережья Псковского и Чудского озёр и в северо-восточном направлении, как раз по территории современного Струго-Красненского района. К середине VII в. славяне достигли Врево-Череменецкого межозерья в современном Лужском районе.

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что к середине VII в. племена первых славян населяли практически всю территорию современного Струго-Красненского района. Они соседствовали с жившими здесь прибалтийско-финскими племенами чуди, контактировали с ними. Первые славяне оставили погребальные насыпи, в основном, длинные валообразные курганы разной высоты, а также круглые, прямоугольные, сопковидные и комбинированные насыпи. Эта археологическая культура именуется культурой псковских длинных курганов. Археологи применяют к населению той эпохи такие термины, как носители культуры длинных курганов, «длиннокурганное» население, «длиннокурганные» коллективы. Археолог В. В. Седов считал, что в формировании культуры псковских длинных курганов кроме славян участвовали западные балты и прибалтийско-финское население. Носителей этой культуры он отождествлял с псковскими кривичами.

Первые славяне имели на современной территории Стругокрасненской земли целую сеть своих поселений. Укреплённые поселения – городища находились близ современных деревень Жуковичи, Сафронова Гора, Щир, Пятчино. Мы никогда не узнаем, как эти поселения именовали сами славяне. Среди исследователей они получили названия: городище на горе Городец, Сафроногорское городище, городище Щир или Яблонецкий городок и Страшевский городок. Также на территории нынешнего Плюсского района, к востоку и северо-востоку от Страшевского городка, были основаны ещё два «длиннокурганных» поселения с мощными оборонительными сооружениями – городок Курея и городище на реке Городоньке.

Кроме того, в «длиннокурганную» эпоху имелась целая сеть неукреплённых поселений – селищ. По сохранившимся группам длинных курганов, можно предположить, что селища располагались на месте многих нынешних деревень или близ них: Узьмина, Бельска, Музовера, Радонки, Домкина, Высокого (Подола), Дворища, Рокина, Творожкова, Новой Жизни (Троерожника), Обода, Березицы, Бровска, Перехожи, Горушки, Тужерина, Рошелёва, Комарина, Маякова, Жукович, Засек и др.

Во второй половине VII в. новые славянские пришельцы появились в Нижнем Поволховье. Они прибыли сюда, вероятно, морским путём с юго-западного побережья Балтики – из Полабья и Поморья, захватив тем самым очень важный торговый путь по реке Волхов. Уже к концу VII в. балтийские славяне обосновались в верховьях реки Волхов, в Ильменском Поозерье. В результате тесных контактов славян с местными финно-угорскими племенами и выходцами из Скандинавии в Южном Приладожье сложилась традиция сооружения сопок – высоких крутобоких погребальных насыпей с уплощённой или конической вершиной и с обкладкой в основании из валунов. Потом эта традиция распространилась на всё Приильменье. Эту археологическую культуру называют культурой новгородских сопок, а её носителей, например, всё тот же В. В. Седов связывал со словенами ильменскими.

Примерно со второй половины VIII в. «сопочные» коллективы начали проникать на территории, населённые носителями культуры длинных курганов. Одни археологи и историки считают, что «длиннокурганное» население и коллективы культуры сопок существовали мирно и проживали на одной и той же территории чересполосно, и вскоре начался процесс интеграции этих культур. Другие же исследователи придерживаются мнения, что «длиннокурганное» население встретило «сопочные» племена без приязни – недоброжелательно и враждебно. Ильменские словене пришли на земли псковских кривичей с огнём и мечом. Они начали захватывать кривичские земли, часть кривичей стала вытесняться на запад – на территорию будущей Псковской земли, другая же часть была подчинена и осталась на своих местах проживания.

В начале IX в., а, возможно, и чуть ранее, «сопочные» племена появились на землях Щиро-Чернозерского поозерья, занятых представителями культуры длинных курганов. Здесь около Барского озера, что находится близ деревни Сковородка, они основали своё поселение, состоявшее из селища и городища. «Сопочное» Сковородкинское городище отстояло от «длиннокурганного» городища Щир всего в 8,5 км. Сколько же по времени противостояли эти два разноплеменных городка неизвестно. В итоге носители культуры длинных курганов, они же псковские кривичи, были вытеснены со своего поселения. Они отошли в западном направлении, в окрестности ныне не существующей деревни Шилино.

Земли вокруг помещичьего сельца Шилино продолжали оставаться за Псковской землёй вплоть до 1777 г., т. е. до упразднения Заклинской губы и всей Заклинской засады. Из псковского письма 1585—87 гг. известно, что к сельцу Шилино относились 14 пустошей: Костелево, Ондрейково, Горушка, Харино, Дубник, Верхний Дубник, Стругино, Дрозжутино, Туриково-Курлатково и др. Деревня Костелёво существует до сих пор, а деревни Шилино, Андронова Горушка, Хорынь и Дубники перестали существовать в середине прошлого века.

В эпоху Олега Вещего, после утраты оборонительного значения, поселение на реке Щировке какое-то время могло выполнять административно-податные функции. В древнерусское время эти функции перешли к Щирскому погосту. Но, даже после прекращения жизни в поселении на реке Щировке, народная память об этом городке продолжала сохраняться. По устным свидетельствам в царское время крестьяне деревни Яблонец знали о городище и называли его Яблонецким городком.

В трудах археологов этот памятник именуется, как городище Щир или городище у деревни Щир, поэтому лучше всего придерживаться этого названия. Яблонецкий городок – это народное название, правда, в работе одного из российских археологов этот памятник назван Яблонецким городищем. Поэтому все названия городка на реке Щировке выстраиваются в цепочку: городище у деревни Щир – Щирское городище – Яблонецкий городок так же, как, например, у другого аналога: городище у деревни Пятчино – Страшевское городище – Страшевский городок.

Исследователи Щирского городища

Первым исследователем Щирского городища стал сотрудник Санкт-Петербургского Археологического института И. Г. Данилов. В 1879 г. вместе со студентами он осмотрел это бывшее укреплённое поселение. В своём отчёте И. Г. Данилов написал: «Той же волости, в разстоянии полуторы версты от деревень Яблонца и Рогозина, по направлению к погосту Щир, сохранилось любопытное городище (городок). В длину оно имеет 120 сажен, в ширину – 80; форма городища кругообразная. Оно помещается на возвышенном месте, на берегу речки Белой, обнесено высоким и широким валом, покрытым в настоящее время дерном и имеет широкий вход с севера, разрушившийся от времени и распашек. Преданий в народе об этом интересном памятнике древности не сохранилось. Городище было осмотрено только снаружи и осталось не разследованным ближайшим образом за недостатком времени». Конечно же, И. Г. Данилов завысил размеры городища, возможно, он имел в виду размеры всего холма, на котором расположен этот археологический памятник.

В 1917 г. в Археологическую Комиссию поступила небольшая коллекция керамики, которую обнаружил во время раскопок на Яблонецком городке владелец соседнего помещичьего имения В. И. Срезневский. Правда, отчёты об археологических работах В. И. Срезневского не сохранились. В 1927 г. археолог Г. П. Гроздилов осматривал курганы около Щирского городища.

В 1960 г. на Щирском городище побывал эстонский археолог Э. Ю. Тыниссон. В 1986 г. здесь был ленинградский археолог С. Л. Кузьмин, он осмотрел городище и по глазомерной съёмке составил его план, тогда же он описал расположенные близ него курганы. Размеры площадки на глаз он определили как 22х22 метра. Высота валов доходила до 1,7 метра. В 1990 г. археолог А. Г. Фурасьев, который тогда был участником экспедиции под руководством С. Л. Кузьмина, тоже обследовал Щирское городище и тоже составил его план.

В 2014 г. Щирское городище пытался искать автор этих строк. Потом, в 2016 г., я повторил эту попытку вместе со своей младшей дочушей Анютой и крестницей Настей, причём, как впоследствии оказалось, мы дошли до прогалины в лесу, где находится селище, и стояли от городища буквально в 20—30 метрах, но из-за листвы не увидели его.

В 2017 г. городище Щир пытались искать супруги-блогеры Алла Алексеева и Сергей Комков, но тоже безрезультатно. В 2015 г. Щирское городище посетил военный поисковик Евгений Владимирович Евстифеев. Под городищем, на берегу реки Белой, ему удалось обнаружить немецкий металлический ящик для мин с крышкой, а на юго-восточном склоне холма он собрал гильзы от немецкого пистолета «Парабеллум» калибром 9 мм и гильзы от немецкой винтовки «Маузер 98» калибром 7,92 мм.

В мае 2022 г. на Щирском городище побывал петербургский археолог, старший научный сотрудник Лаборатории археологии, исторической социологии и культурного наследия СПбГУ Владислав Юрьевич Соболев. Он осмотрел городище и произвёл его фотофиксацию.

В поисках городка кривичей

Экспедицию по поиску Щирского городища мы с Андреем Ивановичем Фёдоровым назначили на позднюю осень, чтобы с деревьев опали листья, и пожухла трава. Утром 30 октября, выехав из Струг Красных на моём автомобиле «Рено Логан», на въезде в деревню Щир мы повернули налево, на лесную дорогу. Проследовав 1,4 км, остановились около братского захоронения советских воинов. В районной «Книге Памяти» оно значится как братская могила в урочище Баколион. Мы почтили память павших минутой молчания, на своём «мобильнике» я включил песню «Журавли» в исполнении Марка Бернеса.

Затем мы осмотрели группу длинных курганов, находящуюся сразу за братской могилой. Видимо, когда наши воины выбирали место для захоронения своих погибших товарищей, то они чётко видели эти курганы, понимали, что здесь находится древнее кладбище, и на его краю и решили устроить братскую могилу.

От братского захоронения лесная дорога идёт на спуск, к реке Белой (Щировке). Немного проехав, мы снова остановились и осмотрели ещё одну группу длинных курганов. В крепостное время эта дорога соединяла деревню Яблонец со Щирским погостом и проходила мимо помещичьего сельца Горка. Длинные курганы расположены вдоль этой дороги группами или поодиночке, и это говорит о том, что этот путь сообщения действовал и во времена существования городища Щир. В «длиннокурганную» эпоху данный путь связывал городок на реке Щировке со Щирским озером – местом рыбной ловли, а также с другими поселениями. В совокупности вдоль дороги Щир – Яблонец расположены 5 длинных и 10 круглых курганов.

Подъехав к деревянному мосту через реку Щировку, мы решили сначала осмотреть место помещичьего имения Каменка, а уже потом приняться за поиски городища Щир. Данное имение не значится ни в одном дореволюционном источнике ранее 1914 г., а значит, возможно, оно возникло незадолго до Октябрьской революции. Из новгородских писцовых книг 1498 г. мы знаем о существовании деревни Каменка Щирского погоста, она, вероятно, располагалась немного севернее того места, где потом возникло помещичье имение.

В 1786 г. значится пустошь Каменка, эта пустошь захватывала и место, где располагается городище Щир. Пустошь Каменка граничила с землями Заклинской губы Заклинской засады Псковского уезда, упразднённой в 1777 г. Топоним Каменка продолжал сохраняться в памяти местного населения. Так, существовавшее в 1990-е гг. крестьянско-фермерское хозяйство с двумя участками земли называлось Каменкой. В архивном источнике за 1923 г. упоминается бывшее имение помещика Бакильона при деревне Яблонец. Ныне это урочище называется Баколион.

Автор на площадке Щирского городища, на заднем плане земляной вал. Фото Андрея Фёдорова, октябрь 2021 г.

Андрей Иванович Фёдоров на площадке Щирского городища. Фото автора, октябрь 2021 г.

План Щирского городища. Сост. А. Н. Ефимов, октябрь 2021 г.

Городище Щир. Реконструкция А.Н. Ефимова, октябрь 2022 г.

В мае 2022 г. ситуацию с владельцами имения Каменка в какой-то мере прояснил краевед Алексей Иванович Фёдоров. В своей статье «Топонимы Струго-Красненского района» он, в частности, указал: «Достоверно сказать, кому конкретно и в какой период принадлежало это землевладение, пока невозможно, эта тема ещё не исследована. Известен, например, статский советник Константин Иванович Бакильон, скончавшийся в Санкт-Петербурге в возрасте 70 лет 12 марта 1912 г. и, вероятнее всего, его дочь – Надежда Константиновна Бакильон. В 1918 г. хозяева покинули имение».

Сразу за мостом через Щировку мы с Андреем Ивановичем не проследовали по нынешней дороге, а повернули направо, на старую дорогу, следы которой просматриваются и в наши дни. Вдоль дороги, со стороны имения Каменка, ранее находилась еловая аллея. Большей частью ели из этой аллеи были спилены где-то в 1990-е гг., в начале аллеи растут три ели, но они, скорее всего, поздние, а вот в конце аллеи сохранилась ель с раздвоенным стволом, возраст которой уж точно насчитывает как минимум сто лет. На месте имения мы увидели три старых засохших яблони и ямы от погребов стоявших здесь построек. Имение Каменка находилось на высоком правом берегу реки Щировки. Несомненно, что отсюда сто лет назад открывался прекрасный вид на речную пойму и возвышающийся за ней высокий холм, на котором в раннее средневековье находилось городище, ведь в то время здесь не было таких зарослей деревьев.

Осмотрев имение Каменка, мы вернулись на левый берег Щировки и приступили к поиску того самого городища. От дороги мы стали подниматься на возвышенность и вышли на прогалину. Как потом оказалось, мы стояли на месте селища, буквально в 20—30 метрах от городища. Но в тот момент мы не увидели его, а резко свернули влево, спустились сначала на речную террасу, прошли по ней метров двести-триста вверх по течению Щировки, потом снова поднялись на возвышенность и, сделав круг, вернулись в исходную точку – на прогалину.

Я уже стал предлагать вернуться к машине, проехать ближе к верховьям Щировки и там поискать городище, но Андрей Иванович вдруг сказал: «А что это там за бугром?». Мы поднялись на этот бугор, возвышавшийся на краю леса, и перед нами предстало во всей красе городище. Мы сразу же увидели его возвышавшуюся площадку и три оборонительных вала со рвами между ними.

Обследование городища

Щирское городище располагается на холме, возвышающемся над поймой реки Щировки. На площадке городища растут многочисленные высокие осины и ёлки, отчего она вся устлана опавшими осиновыми листьями и хвоёй. Летом солнце сюда практически не проникает. Первым делом мы осмотрели площадку городища. Андрей Иванович решил поискать в округе, возможно, оставшиеся с войны артефакты, например, стреляные гильзы, осколки или ещё что-то подобное, ведь здесь шли большие бои. Я же с помощью 50-метровой рулетки приступил к обмеру площадки городища.

Городище Щир ориентировано с юго-востока на северо-запад. Длина округлой в плане площадки вместе с первым валом составила 38 метров, без вала – 34 метра, ширина в самом широком месте – 29 метров. Вход на городище находился с северной стороны, и чтобы попасть на площадку, необходимо было пройти между третьим и вторым валами, на которых когда-то возвышался высокий тын, обогнуть всю площадку и зайти на неё примерно с юга. Длина городища вместе с рядами валов составила около 75 метров, ширина от края крутого западного склона площадки до края третьего вала – 45 метров. Высота валов в некоторых местах доходит до 1,5 метров.

В то время, когда я закончил обмеры городища и фотофиксацию, Андрей Иванович под слоем листьев, в 30-сантиметровом слое тёмно-серого гумуса, переплетённом корнями деревьев, обнаружил некий кусок, похожий на губчатое железо. Как потом оказалось, это была крица – продукт плавки болотной руды. Древние славяне болотную руду собирали на болотах. Потом руду просушивали и обжигали в печи-домнице для удаления растительных остатков, она плавилась и стекала в нижнюю часть домницы. В результате этого получались крицы в виде лепёшек, которые всё ещё содержали много примесей. Затем кузнецы снова нагревали кричное железо и проковывали ударами молота. Так получались различные кованые изделия: предметы для быта и сельского хозяйства, оружие и доспехи. По найденной крице, можно предположить, что на площадке городища стояла кузница.

…Надо было возвращаться домой. От городища мы спустились по его крутому западному склону на речную террасу, с которой просматривалась глубокая пойма Щировки. Вода в речке была необычайно чистая, дно состояло, в основном, из жёлтого песка. Я спустился к берегу, набрал в ладонь воды и испил её. Вода показалась мне вкуснейшей. Тут же я увидел плывущего маленького лягушонка. Я тут же представил, что в древние времена Щировка не была такой мелкой, уровень её воды доходил почти до террасы. Я представил, как сюда к подножию холма с городищем подплывали ладьи или струги, причаливали к берегу. Благодаря родникам вода в Щировке не замерзает даже в зимы с небольшими морозами. Под городищем, возле речного берега, я обнаружил большой заплывший родник и сразу представил, что славяне могли здесь для себя брать воду.

Вернувшись к машине, мы расположились на пригорке у дороги и стали трапезничать. Да вот сразу то и не заметили, что обедаем то мы на том самом месте, где побывал медведь. Прямо за нашими спинами находился разрытый мишкой муравейник. После трапезы мы возвратились обратно в деревню Щир. Недалеко от городища, справа от дороги, мы обратили внимание на работающих лесозаготовителей. «Только бы не уничтожили курганы и элементы фортификационной системы городища Щир», – подумал я. В деревне Щир мы побывали на находящимся на её окраине братском захоронении советских воинов, погибших в Великую Отечественную войну. На этом и закончилась наша небольшая экспедиция.

Эпилог

Уже дома я представил, как в натуре могло выглядеть городище Щир, и попытался в рисунке передать эти представления. С севера площадку городища защищал вал, также с трёх сторон она была защищена ещё двумя валами, между которыми имелись рвы. Поверх валов были устроены стены из тына – ряды брёвен с заострёнными концами. По углам крепости могли стоять деревянные сторожевые башни-костры. Над северными входными воротами тоже мог возвышаться костёр. В центре городка находилась кузница.

Городище Щир, вероятно, служило убежищем при нападении врага для обитателей располагавшегося рядом селища. При набеге славянам нужно было укрыться за тыном, отбиваться с помощью луков и стрел и не дать врагу ворваться в поселение. Большее количество валов давало больше шансов обороняющимся подстрелить врага из лука, наблюдая с площадки, ведь, чтобы взять городок, нужно было преодолеть три ряда тына.

Как же в действительности назывался городок на реке Щировке, мы никогда не узнаем. Кстати, в писцовых книгах 1498 и 1550 гг. эта река называется Щировицей, и только на плане генерального межевания 1786 г. уже названа рекой Щировкой, однако пустошь в нижнем течении реки всё равно звалась Щировицей. На карте 1834 г. значится река Белая, на карте 1863 г. в верхнем и среднем течении – река Белая, в нижнем течении – река Щировка. Из описей 1550 г. известно, что в Щировице водилась щука и всякая белая рыба. В Северной Македонии есть река Ščirovica. Филолог М. А. Ююкин считает, что этот гидроним произошёл от чешского čirý, словацкого čirý и польского szczery, что означает «чистый». На древнескандинавском и современном норвержском языках слово skir тоже имеет значение «чистый».

Краевед А. И. Фёдоров убеждён, что само слово Щир звучит по-славянски, но корень «щир» ныне не употребляется в современном русском языке и присутствует лишь в некоторых устаревших словах. Синонимом «чистый» является слово «белый». Например, греческое Σκιρος (греч.) [скирос] означает «белый». Возможно, для современников XIX в. название реки Щировица-Щировка с корнем «щир» стало устаревшим, и они заменили его на гидроним Белая, по крайней мере, в верхнем и среднем течении этой реки. В нижнем течении, от Чёрного озера до своего впадения в реку Захонку (Губинку), она до сих пор имеет название Щировка.

В древнерусское время поселение на реке Щировке могло просуществовать вплоть до XII или даже до XIII вв. и было разорено во время многочисленных нашествий на Псковскую и Новгородскую земли Ливонского ордена и Литвы. Но это поселение могло прийти в упадок и ранее из-за ухода отсюда населения. Когда же возник на своём теперешнем месте новый административный центр этой округи – Щирской погост, во времена княгини Ольги или позднее, точно неизвестно. Ответ на этот вопрос дадут только археологические исследования.

Сентябрь 2022 г.

Я уже давно планировал посетить места духовных подвигов святого преподобного Фео́фила Омучского, Лужского чудотворца: во второй раз в году – основанную им вместе с преподобным Иаковым Свято-Успенскую Феофилову пустынь и впервые – Феофилов источник, куда преподобный ходил за ключевой водой. Компанию мне составил житель деревни Лудони, краевед Валерий Владимирович Сорокин, который является членом районного поискового отряда «Поиск». Также мы рассчитывали отыскать вблизи Киевского шоссе участки старинной Порховской большой столбовой дороги, по которой дважды проезжала императрица Екатерина II и не единожды – император Александр I и наш великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин. В мае 2024 г. исполнилось 240 лет со дня открытия Порховской дороги.

Источник преподобного Феофила

Встретившись 17 сентября сего года в Лудонях, мы с Валерием Владимировичем сразу же поехали к Феофилову источнику, находящемуся в 3,6 км к северо-востоку от деревни Феофилова Пустынь, около Киевского шоссе. Сёстры Феофило-Пустынского монастырского подворья, где с 2009 по 2020 г. старшей сестрой была монахиня Гавриила (Мельничук), считали этот источник утраченным. Да и действительно, на фотографиях с картографического сервиса «Google Карты» видно, что, например, в 2013 г. место, где бьёт Феофилов родник, было всё заросшее кустарником. Хотя, по устным свидетельствам люди, проезжавшие по Киевской трассе, вплоть до конца 1990-х гг. останавливались около источника и набирали из него воду.

В 2017—18 гг. дорожники, проводившие капитальный ремонт Киевского шоссе, облагородили источник – углубили его и расширили, убрали вокруг него весь кустарник, и он стал похож на небольшой водоёмчик. Также они прочистили русло впадающего в реку О́мугу ручья Кипуна, истоком которого и является Феофилов родник, проложили для ручья новую водопропускную трубу под Киевским шоссе. Однако потом источник начал постепенно заиливаться, а аномально жаркое лето 2022 г. высушило его до размеров небольшой лужицы.

В таком состоянии мы и увидели с Валерием Владимировичем Феофилов источник. Мы насчитали с десяток небольших родников-кипунков, причём из них более-менее активны два родника. Ключи «кипят», выбрасывают вверх песчинки, однако всё вокруг них заилилось, везде видны рыжие хлопья – выпавшее в осадок железо. Очень хочется надеяться, что родники-кипунки к следующей весне всё-таки наберут свою полную силу, и Феофилов источник вновь приобретёт свои размеры, каким он был четыре года назад, после благоустройства, выполненного рабочими-дорожниками. Хотелось бы, чтобы это святое место было, как можно скорее благоустроено, чтобы здесь появились информационный щит с названием источника и поклонный крест, а в будущем – часовня.

Мы спустились к бурлящим родникам-кипункам. Ещё в дороге я прослушал в аудиозаписи акафист святому преподобному Фео́филу Омучскому, Лужскому Чудотворцу, а потом перед источником прочитал краткую молитву: «Преподобне отче наш Фео́филе, моли Бога о нас грешных». Затем испил из ладони родниковой воды и умыл ею лицо. Валерий Владимирович тоже присел и попил воды.

Я тут же представил, как когда-то, в 1915 г., во время большого крестного хода из Луги в Феофилову Пустынь, богомольцы через станцию Серебрянка, сёла Поддубье и Заполье добирались до Феофилова родника, окружили его, пили воду из источника, набирали с собой, а Владыка Вениамин (Казанский), стоял на мосту через ручей Кипун и сверху окроплял всех святой водой.

Екатерина Великая и Порховская дорога

От Феофилова источника мы с Валерием Владимировичем Сорокиным проехали метров триста по шоссе в обратном направлении и повернули направо, на дорогу, ведущую к бывшей деревне Сеглицы. В пятистах метрах от Киевского шоссе мы осмотрели разрушенный мост через реку О́мугу. Старинный Порховский тракт, пересекавший сеглицкую дорогу, просматривался плохо. Тогда мы вернулись к машине и проследовали ещё километра полтора в сторону Феофиловой Пустыни. Здесь, метрах в восьмидесяти от трассы, тоже справа от неё, мы с Валерием Владимировичем и обнаружили хорошо сохранившийся участок большой столбовой дороги, шедшей на Порхов. Она была проложена при Екатерине II, и поэтому нередко называлась «екатерининской» дорогой. Второй участок этой же дороги мы потом осмотрели между деревней Феофилова Пустынь и бывшим хутором Смольняки.

Императрица Екатерина II в начале 1770-х гг. задумала построить тракт от Гатчинской мызы на Порхов. Дорога от Царского Села до Гатчины уже строилась примерно с 1768 г. После раздела Речи Посполитой в 1772 г. к России были присоединены земли с огромным населением численностью более чем в 1 миллион 300 тысяч человек, поэтому новая дорога должна была связать Петербург с восточной Белоруссией. Большая Порховская дорога прокладывалась как раз по границе Новгородской губернии и созданной в 1772 г. Псковской губернии, в состав которой, кроме Псковской и Великолуцкой провинций, вошли Двинская и Полоцкая провинции из земель бывшего Полоцкого воеводства. От Порхова большая Порховская дорога была продолжена до Великих Лук, а оттуда уже можно было добраться до Витебска, Полоцка и Могилёва. Со временем дорога стала именоваться Белорусским трактом.

Согласно именного Указа Екатерины Великой от 24 мая 1776 г. из части обширной Псковской губернии, созданной в 1772 г., была образована Полоцкая губерния, но зато к Псковской губернии отошли некоторые земли, бывшие на тот момент новгородскими. В частности, в этом Указе говорилось: «К сей новой губернии присоединить из Новгородской губернии Порховский и Гдовский уезды и те погосты, кои от вновь проложенной прямой дороги от Гатчинской мызы на Порхов по правую сторону останутся». Из Указа видно, что Порховская большая столбовая дорога в 1776 г. уже строилась, однако движение по ней было открыто только через восемь лет.

Екатерина Великая желала, чтобы дорога «несмотря на прорубленные для сего просеки, шла по такой линии, которая не отделялась как можно от селений, лежала более по твердому грунту…» В итоге Порховская дорога пролегла от Гатчинской мызы через Лугу, почтовую станцию Городец, село Поддубье, деревню Ширёги, почтовую станцию Крицы и затем выходила к селу Заполье. Оттуда она шла через деревню Большие Льзи, почтовую станцию Феофилова Пустынь, село Велени, деревни Щирск, Теребуни, Хредино до почтовой станции Залазы и далее уходила на Боровичи и Порхов.

При каждой почтовой станции, которые были построены на Порховской дороге, предписывалось содержать по 10 почтальонов, по 20—25 лошадей, по 10 роспусков с окованными колёсами с кибитками, по 10 саней с кибитками, почтовую ливрею на 10 человек и крепко сделанную фуру – большую грузовую повозку, запряжённую ломовыми лошадьми. Содержатели почтовых станций могли торговать съестными припасами и всем, что продавалось в городских трактирах. С краёв Порховская дорога была обрыта канавами, за что её местные старожилы до сих пор называют старой обрывной дорогой.

Внешне почтовые станции могли выглядеть и как простая изба, и как путевой дворец. Многое зависело от материальных возможностей устроителя станции. Про одну из таких станций написал в своих мемуарах маркиз де Кюстин, посетивший Россию в 1839 г.: «Дом, в котором я пишу, отличается элегантностью, представляющей собою разительный контраст со скудостью окружающей природы. Это в одно и то же время и почтовая станция, и гостиница, похожая на дачу богатого частного лица. Потолок и стены расписаны в итальянском стиле, нижний этаж состоит из нескольких просторных зал и напоминает провинциальный французский ресторан. Мебель обита кожей, стулья с соломенными сиденьями имеют опрятный вид. Везде расставлены большие диваны, могущие заменить кровати…»

Открытие Порховской большой столбовой дороги состоялось в мае 1784 г. и было приурочено к намеченному осмотру тракта самой императрицей Екатериной II. Путь императорского кортежа пролегал через Лугу, Феофилову Пустынь, Боровичи и далее на Порхов, где была остановка на ночлег. К открытию Порховской дороги тщательно готовились, приводя всё в должный порядок. По легенде участок дороги от бывшего хутора Смольняки до нынешней деревни Шабаново, где в трёх местах встречались болотовины, доделывали в спешном виде. Артели крестьян, которые принадлежали двум местным помещикам, забивали болотовины гатью из брёвен и засыпали сверху песком, а потом колотым камнем, двигаясь навстречу друг другу с разных концов этого участка дороги. Когда они встретились, то по желанию помещиков в дорогу была вбита золотая скоба.

Многие потом пытались искать эту золотую скобу, но безрезультатно. Пятикилометровый участок Порховской дороги, обрытый с каждой стороны канавами, между Смольняками и Шабановым сохраняется до сих пор. В 1930-е гг. здесь, между Киевским шоссе и Веленским озером, вплоть до реки Омуги, располагался военный химический полигон. В послевоенное время этот участок бывшей Порховской дороги оставался ещё в довольно хорошем состоянии, но в итоге был разбит колхозными тракторами. Был случай, когда для подсыпки дороги захотели брать грунт из находившегося рядом небольшого холма. Но оказалось, что это был насыпанный в кучу колотый гранитный камень, оставшийся со времён строительства тракта.

Автор на бывшей Порховской большой столбовой дороге близ деревни Феофилова Пустынь. Фото Валерия Сорокина, сентябрь 2022 г.

Второй раз Екатерина Великая проехала по Порховской дороге во время своего путешествия в Крым. 6 января 1787 г. в Царское Село собрались все приглашённые в путешествие. В 9 часов утра 7 января императрица вышла к своей карете в суконном кафтане на меху, в высокой собольей шапке. Все расселись по местам и императорский поезд, состоящий из 14 карет, 124 саней с кибитками при 40 запасных санях двинулся в путь, растянувшись на версту. Екатерина II ехала в огромной карете с полозьями на 12 персон, запряжённой 40 лошадьми, в этой карете была гостиная на восемь человек, малая библиотека, кабинет, карточный стол и все удобства. Императрицу сопровождало около 3000 человек свиты: придворные, иностранные дипломаты и прислуга, в числе которой были лакеи, форейторы, парикмахеры, камердинеры, повара с поварятами, кондитеры, музыканты, скороходы и даже два арапа.

На каждой станции императорский кортеж встречало от 500 до 600 свежих лошадей. Там же содержались три рогатые скотины, три телёнка, 15 кур и 15 гусей, а в специально построенных помещениях хранилось два пуда крупчатой муки, один пуд коровьего масла, 500 яиц, 6 окороков, фунт чаю, полпуда кофе, бочонок с селёдкой, два пуда сахара, красного и белого вина по три ведра, 50 лимонов, а также пиво. Обеды устраивались либо в построенных рядом с почтовыми станциями путевых дворцах, либо в помещичьих мызах. Вся столовая посуда каждый раз была новой, а после обеда дарилась на память хозяевам. В наступающих сумерках весь путь освещался огромными кострами, которые устраивались через каждые сто шагов из заранее заготовленных еловых, сосновых и берёзовых брёвен. При каждой остановке на ночлег путников встречала иллюминация, смоляные бочки и плошки, горевшие по такому случаю.

Первый город после Царского Села был Рожествен, потом Луга. Вот какие записи оставил в журнале статс-секретарь императрицы А. В. Храповицкий: «Генваря 7, после пятидневнаго пребывания в Царском Селе, в 9 часов утра ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО изволила отправиться в путь, и проезжая чрез Колпино 23, в городе Рожествене 27 верст, был обеденный стол. В третьем часу пополудни ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВО в поход вступить изволила, и проезжая путь чрез Ящери 17, Долговку 25, в город Лугу 23 версты, прибыть изволила в половине 7 часа, где в тот день был ночлег».

Далее императорский статс-секретарь продолжал: «Генваря 8, по утру без четверти в 9 часов, начался поход чрез Городец 21, Заполье 24, в Феофиловой пустыне 17 верст, был обед. Невступно в 3 часа по полудни, Всемилостивейшая ГОСУДАРЫНЯ изволила отправиться в путь, и проезжая чрез Залазы 22, Боровичи 20, в городе Порхове 25 верст, приехав в половине 9 часа, имела во Дворце ночлег».

Французский посол граф Луи-Филипп де Сегюр в своих мемуарах оставил такое описание путешествия: «Места, которые мы проезжали в начале путешествия, – представляли мало пищи вниманию; повсюду леса и замерзлые болота. Никому не любопытно следить за мною чрез села и деревни, в которых мы останавливались… Бедные поселяне с заиндевевшими бородами, не смотря на холод, толпами собирались и окружали маленькие дворцы, как бы волшебною силою воздвигнутые посреди их хижин, дворцы, в которых веселая свита Императрицы, сидя за роскошным столом и на покойных широких диванах, не замечала ни жестокости стужи, ни бедности окрестных мест; везде находили мы теплые покои, отличные вина, редкие плоды и изысканные кушанья».

Несколько раз по Порховской дороге проезжал и император Александр I, и не только для освящения построенной его тщанием Успенской церкви в Феофиловой Пустыне, но и направляясь в другие пределы России. Так, например, в 1825 г. он отправился в путешествие из Царского Села в Варшаву, и тогда ему пришлось нелегко из-за весенней распутицы. Почётный лейб-хирург, личный врач государя Д. К. Тарасов вспоминал об этой поездке так: «Таким образом, при полном распольи и разливе рек, 4-го апреля, ещё по снегу, его величество выехал из Царскаго в 7½ часов утра. Был небольшой утренний мороз и гололедица… Чем более мы удалялись от Царскаго Села, тем дорога делалась затруднительнее, по причине быстраго таяния снега и разлива речек, так что на другой день, 5-го апреля, свита с большим трудом могла достигнуть ночлега, на станции Боровичи…»

Здесь Пушкин был!

По Порховской дороге не менее шести раз проезжал Александр Сергеевич Пушкин: в Михайловское и обратно в Петербург – в 1817 г. и в 1819 г., из столицы в ссылку в Екатеринослав – в 1820 г. и из ссылки в Михайловском в Петербург – в 1827 г. В 1835 г. А. С. Пушкин дважды ездил из Петербурга в Михайловское и обратно, а в 1836 г. он с траурным кортежем проследовал к месту погребения матери – в Святогорский монастырь, а потом обратно из Михайловского в столицу, однако тогда движение осуществлялось уже по Динабургскому шоссе. Основой для его строительства на многих участках стала Порховская дорога. По Динабургскому же шоссе в феврале 1837 г. тело великого поэта провезли через Лугу и Феофилову Пустынь в Святые Горы.

Рядом с участком большой столбовой дороги, по которому мы прогуливались с Валерием Владимировичем, находятся Семёновские пруды, вырытые при послевоенном расширении Киевского шоссе, тут брали песок. В самом большом пруду раньше купались жители деревни Николаево (так Феофилова Пустынь называлась в 1923—2002 гг.). Дорога здесь проходит по сосновому бору, она ещё довольно крепкая, сюда даже заезжают легковые автомобили. Кое-где видны следы обрывных канав. Ширина дороги составляет шесть метров. Другой участок дороги от Феофиловой Пустыни до бывшего хутора Смольняки сейчас обезображен вырытой траншеей, это после войны здесь был закопан кабель, который вырыли совсем недавно. Но обрывная канава очень хорошо видна с южной стороны дороги.

После строительства Динабургского шоссе старый Порховский тракт участками слился с новой дорожной полосой, а местами пролегал параллельно шоссе иногда так близко, что между дорогами имелись промежутки всего от 6 до 50 метров. На сохранившихся участках старая большая столбовая дорога была обращена в скотопрогонную. Местные жители нередко предпочитали ездить именно по ней, поскольку эта дорога в некоторых местах позволяла сократить путь. В послевоенное время по «екатерининской» дороге ездили колхозные трактора, чтобы не портить гусеницами покрытие Киевского шоссе.

Мы с Валерием Владимировичем стояли на бывшей Порховской дороге, и нам просто не верилось, что когда-то, давным-давно, здесь проезжала императрица Екатерина Великая. В январе 1787 г. по Порховской дороге пронёсся её огромный зимний возок – карета на полозьях, за ней – ещё уйма возков с приближёнными, подданными императрицы. В моём воображении рисовалась такая картина. На станцию Феофилова Пустынь императорский поезд прибыл около 12 часов дня 8 января. Было светлое время суток, царица в ожидании обеда, наверняка, не спала, обозревала окрестности из окна возка. Отобедав, скорее всего, в специально выстроенном путевом дворце, т. к. ближайшее помещичье имение находилось в Лудонях, Екатерина Великая в 3 часа дня вышла на улицу, села в возок, и её кортеж исчез в ворохе поднявшейся снежной пыли.

Рисовался в моём воображении и образ Александра Сергеевича Пушкина. Он тоже, проезжая здесь не раз в карете либо в коляске, по всей видимости, останавливался в Феофиловой Пустыни, заходил в здание почтовой станции, вкушал в трактире блюда местной кухни. Вот поэт мчится на лошадях в июльский день 1819 г. в Михайловское. Ветер теребит его курчавые волосы. О чём размышлял тогда Александр Сергеевич? Может быть, он читал книгу или сочинял какое-нибудь стихотворение, а, может быть, любовался сельскими пейзажами.

14 октября 1827 г. на почтовой станции Залазы, что отстояла в 22-х верстах от Феофиловой Пустыни, случилась неожиданная встреча Пушкина и его лицейского товарища, поэта-декабриста Вильгельма Кюхельбекера, которого в качестве преступника везли в Динабургскую крепость. А 4 февраля 1837 г., где-то после полудня, через Феофилову Пустынь по Динабургскому шоссе провезли гроб с телом А. С. Пушкина, его сопровождал старый друг поэта Александр Иванович Тургенев. К 9-ти часам вечера того же дня они уже были в Пскове, а утром 6 февраля 1837 г. любимого всеми поэта похоронили в Свято-Успенском Святогорском монастыре.

Феофило-Пустынское монастырское подворье

Прибыв в Феофилову Пустынь, мы с Валерием Владимировичем прогулялись по Феофило-Пустынскому монастырскому подворью. Новый Свято-Успенский храм был закрыт, поэтому туда мы не попали. Дошли до Ольгинского артезианского источника, я попил из него воды, умыл лицо; вода из этого источника, надо сказать, железистая. Залаяла большая монастырская собака. К нам на встречу из сестринского корпуса выбежала матушка Ксения, старшая сестра на подворье, поинтересовалась кто мы такие и какова причина нашего визита.

Мы узнали, да и сами увидели наяву, что вскоре подворье будет с двух сторон окружено кирпичной оградой. Это будет сделано благодаря тщаниям ктитора храма Николая Дмитриевича Костючкова. Кладка ограды со Святыми воротами вдоль Киевского шоссе ведётся с прошлого года. Уже заложен фундамент под новый пролёт ограды, и под две круглые в плане угловые башни. Будущая ограда захватит территорию бывшей пилорамы и дойдёт до реки Омуги. Одна башня будет возвышаться на юго-восточном углу, около Киевского шоссе, другая – на северо-восточном углу, около реки Омуги. Длина пролёта между двумя башнями будет равна примерно 160 метрам.

Около Поклонного креста, установленного в 2015 г. близ апсиды нового Успенского храма, я перекрестился и помянул всех, чьи останки покоятся здесь, в Братской могиле. Дело в том, что во время производства строительных работ на территории Феофиловского подворья, при строительстве и нового каменного храма, и сестринского корпуса и всех остальных хозпостроек, попадались человеческие кости, даже целые гробы. Все останки были перенесены к тогда строящемуся храму и перезахоронены в Братской могиле, с его восточной стороны, у апсиды. Сюда же были погребены и пять косточек, найденных археологами в августе 2008 г. при раскрытии крипты. Надпись на Поклонном кресте гласит: «Помяни Господи, во Царствии Твоём на сём кладбище погребённых: поименованных 6872 человека согласно сохранившимся метрическим книгам за период с 1778 по 1922 годы; в годы репрессий XX века скончавшихся; в годы Второй мировой войны убиенных и в концентрационном лагере умученных; а в другие годы один Господь весть».

Остатки каменной Феофило-Пустынской Успенской церкви, построенной тщанием императора Александра Благословенного, предстали пред нами окружённые строительными лесами. Ещё в мае строители приступили здесь к ремонтно-консервационным работам. К началу ноября эти работы были завершены на верхней части церковного купола. Строительные леса ниже уровня окон барабана остаются не разобранными. Будут ли в следующем сезоне проведены ремонтно-консервационные работы на подкупольных столбах и крипте неизвестно, но этого очень хотелось бы.

Мы подошли к крипте – подземному помещению под алтарной частью храма, где под спудом почивают мощи одного из основателей Свято-Успенской мужской пустыни преподобного Феофила. Слово «крипта» происходит от греческого «kryptē» что означает «тайник». До постройки каменного храма на том же месте стояла деревянная Успенская церковь, возведённая в 1712 г., а под её алтарной частью, в пещерке, почивали «под спудом» мощи преподобного Феофила.

По воспоминаниям старца Дмитрия Степанова, записанным в 1902 г. архимандритом Никодимом (Кононовым), перед началом строительства каменного храма в пещерку для освидетельствования мощей спустились наместник Александро-Невской лавры архимандрит Товия и настоятель Успенской церкви священник Игнатий Васильев. Они раскопали могилу преподобного Феофила и объявили потом всем о нетлении его мощей. Было это в ноябре 1822 г., сразу после того, как архимандриту Товии было поручено наблюдение за постройкой каменного храма.

Потом во время проезда через село Феофилова Пустынь открытые мощи осмотрел сам Государь Император Александр I. До этого, как мы знаем, ранней весной 1816 г. царь на пути в Варшаву останавливался в Феофиловой Пустыне. Он преклонил колени у могилы святого, долго молился, и после дивного явления ему преподобного Фео́фила, у Государя исцелились глаза и простуженные ноги.

Новый каменный Успенский храм был выстроен в 1823—24 гг. На его освящении присутствовал и Император Александр I. Одновременно с каменным Успенским храмом, под его алтарной частью была устроена крипта – часовня-пещерка. Над мощами преподобного Фео́фила, почивавшими «под спудом», было установлено надгробие в форме раки, пустое внутри и без откидной крышки. Из архивной описи 1924 г. удалось узнать, что это была «рака деревянная, покрытая бронзой, с изображением святого Феофила в металлической ризе». Рака стояла под сенью балдахина голубого цвета и частично была покрыта богатым расшитым покровом, на который верующие возлагали свои приношения. Куда пропала рака после закрытия в 1931 г. Успенского храма неизвестно. Возможно, безбожники вывезли её в Струги Красные вместе с иконами и остатками церковной утвари, когда в храме уже размещался клуб.

И тут Валерий Владимирович вспомнил, как в молодости, около 1975 г., они с парнями спускались под руины Успенской церкви, в крипту, или как он выразился «в подземную комнатку под церковью». Тогда уже все стены Успенского храма лежали в руинах, над которыми возвышался завершённый полусферическим куполом барабан, опиравшийся на четыре подкупольных столба. Но в то время ещё сохранялась крипта, перекрытая лучковым сводом. Валерию Владимировичу запомнилось, что они спустились вниз по каменным ступенькам, подземное помещение было абсолютно пустое, стены сохраняли следы побелки. К 1990-м гг. лучковый свод обрушился, и вся крипта была засыпана обломками кирпича, кусками известкового раствора и землёй.

Ещё Валерий Владимирович рассказал, что сохранявшийся купол Успенской церкви не раз пытались завалить тракторами работники пилорамы. Руины храма почему-то мешали им. Дело в том, что после Великой Отечественной войны в деревне Николаево рядом с остатками Феофило-Пустынской церкви была открыта пилорама от Игомельского леспромхоза, который работал с 1951 по 1981 г. Здесь стояли деревянные здания конторы Николаевского лесопункта, самой пилорамы, склада запчастей, навесы для готовых пиломатериалов. Известно, что в 1960-х гг. трактористы зацепляли трос за один из подкупольных столбов и пытались тянуть гусеничным трактором ДТ-74, чтобы обрушить церковный купол. Но, слава Богу, добротно сделанная кирпичная кладка на известковом растворе оказалась устойчивой перед 75-ю лошадиными силами.

В августе 2008 г. руины Свято-Успенской церкви были расчищены от земли и строительного мусора по инициативе генерального директора АО «НЭПТ» Н. Д. Костючкова, приложившего к тому времени немало усилий по возрождению Свято-Троицкой Творожковской обители. Работы по раскрытию остатков Успенского храма были проведены под руководством искусствоведа-архитектора Юрия Борисовича Бирюкова. Были раскрыты помещения крипты, колокольни и центральной части храма. В 2013 г., когда здесь уже действовало Феофило-Пустынское монастырское подворье, крипту сверху прикрыли кровлей из металлических профилированных листов.

Будем надеяться, что тщанием ктитора Николая Дмитриевича Костючкова ремонтно-консервационные работы на остатках Успенского храма будут завершены, и тем самым, это спасёт его от дальнейшего разрушения. Также хотелось бы, чтобы были отреставрированы каменные стены крипты, ступеньки, ведущие в неё, чтобы над ней появилась подобающая кровля, может даже и не лучковый свод, а какая-то арочная прозрачная конструкция. И ещё, чтобы было обозначено место почивания мощей преподобного Феофила, или ракой, или каким-то другим надгробием.

Сейчас же крипта прикрыта продуваемой всеми ветрами двускатной кровелькой из металлических профлистов, один из них уже упал в крипту, туда же просыпалась и часть строительного мусора. И всё же мне представляется, что уже скоро верующие люди смогут спуститься по каменным ступенькам вниз, в крипту, помолиться там и попросить помощи у святого преподобного Фео́фила Омучского, Лужского чудотворца.

Ноябрь 2022 г.

Легендарная гора Городок

О пребывании на территории Струго-Красненского района государя и великого князя всея Руси Иоанна IV Васильевича Грозного известно только из двух источников. В «Историко-статистических сведениях о Санкт-Петербургской епархии», в десятом выпуске, изданном в 1885 г., священник Николаевской церкви в Быстреевском погосте Кирилл Аристотелев сообщил о некоей горе Городок, находящейся на территории его прихода. Вот как там это описывается: «Из гор замечательна одна, называемая „Городок“. По преданию здесь жил когда-то Русский Царь, во время войны „со шведом, да ляхом“. Крестьяне деревни Реки находили здесь, в глиняных сосудах, серебряные монеты».

В другом источнике за 1888 г., где рассказывается об истории Свято-Троицкой Творожковской женской общины и её основательнице монахине Ангелине, про гору Городок повествуется так: «Верстах в трёх от общины есть замечательная гора под названием „Городок“. По преданию здесь останавливался когда-то Русский царь во время войны „со Шведами да Ляхами“. Крестьяне ближайшей деревни Реки иногда находили здесь серебряные монеты в глиняных сосудах». Фактически это описание повторяет первый источник. Так вот, русским царём, воевавшим со шведами и поляками, и был ни кто иной, как сам Иоанн Васильевич Грозный.

Летом 2021 г. в администрации Марьинской волости мне помогли связаться с Валентиной Михайловной Стразгаускас, в девичестве Петровой, которая родилась в 1957 г. в деревне Река и провела там детство и молодость. На старом Быстреевском кладбище покоятся её родственники. Она то и рассказала о горе Городок, в окрестности которой вместе с деревенскими жителями не раз в молодости ходила за грибами, а также о легенде, связанной с горой Городок. Якобы, в стародавние времена стояла на горе православная церковь, но она провалилась под землю. Потом люди находили на этом месте иконки. Об этой легенде ей поведала при жизни её бабушка Наталья Николаевна Захарова (1902—1982), родившаяся в соседней с Творожково деревне Барский Дубок.

Когда же мог царь Иоанн Васильевич побывать на горе Городок? Возможно, это было в 1577 г., во время его Ливонского похода. С февраля 1577 г. царь Иоанн Грозный стал готовиться для нападения на Ливонию. Главными сборными пунктами для войск были назначены Новгород и Псков. Для царского войска собирались служилые люди с поместий и вотчин в пределах и Новгородской земли и Псковской земли. В июле того же года царские войска численностью до 30 тыс. человек выдвинулись из Пскова в поход, в результате которого Ливония покорилась Иоанну Грозному. А могло это произойти и в 1579 г, когда царь провёл в Пскове целое лето и руководил отсюда боевыми действиями по захвату Ревеля. Во время одного из таких переходов из Новгорода в Псков Иоанн Васильевич мог останавливаться на горе Городок в Быстреевском погосте.

Почему же у горы такое интересное название – Городок? Дело в том, что городками в далёкой древности называли славянские укреплённые поселения. В раннем средневековье, примерно к середине VII в., территория вокруг будущего Быстреевского погоста была заселена носителями культуры длинных курганов, которых некоторые археологи отождествляют с псковскими кривичами. От «длиннокурганного» населения в этом регионе сохранились погребальные насыпи около нынешних деревень Творожково, Рокино, Сафронова Гора, Новая Жизнь.

Примерно в начале IX в. со стороны будущего Новгорода в эти места пришли ильменские словене. Согласно моей первой версии, они основали в окрестностях нынешнего Быстреевского погоста своё укреплённое поселение, которое могло находиться на холме, где ныне располагается старое Быстреевское кладбище. С западной стороны этот холм имеет пологий всход, на его восточной оконечности, где высота склонов на глаз доходит до 25—30 метров, имеется земляное возвышение, очень напоминающее площадку с оборонительным валом. Но подтвердить мою версию могут только археологи, исходя из результатов обследований.

Согласно моей второй версии, городище на холме, где находится старое Быстреевское кладбище, могло существовать ещё в «длиннокурганную» эпоху. Пришедшие же ильменские словене вытеснили псковских кривичей со своего укреплённого поселения, и те отошли и осели на Сафроногорском городище. Своё же городище ильменские словене основали на горе Городок. Здесь оно функционировало до середины Х в., а точнее до похода княгини Ольги в 947 г.

Вместо старых племенных центров княгиня Ольга установила в 947 г. сеть погостов – княжеских пунктов для сбора дани, торговли и административно-судебного управления. Вот тогда то, скорее всего, и возник Быстреевский погост-центр на горе, называемой ныне Городком. Предшествовавший ему словенский Быстреевский городок княгиня Ольга сожгла, как сожгла она, например, основанный ими же Которский городок, а затем утвердила на его месте Которский погост-центр.

В древнерусское время Быстреевский погост-центр на горе Городок с православным храмом Михаила Архангела выполнял административно-податные функции и мог размещаться на этом месте вплоть до XIII – начала XV вв., когда его сожгли или ливонские рыцари, или лифляндцы с литовцами во время своих многочисленных нашествий на Псковскую и Новгородскую земли. Потом же Быстреевский погост-центр перенесли на нынешнее место и выстроили здесь церковь во имя Святителя Николая Чудотворца.

До того, как я узнал легенду о горе Городок и существовавшем там православном храме, у меня была ещё одна версия о месте предыдущего расположения Быстреевского погоста. Она основывалась на сообщении вышеупомянутого священника Николаевской церкви Быстреевского погоста Кирилла Аристотелева: «Прежнюю церковь указывают или между деревней „Дубок“ и мызою „Творожково“, или на возвышенности против нынешнего храма. Она, говорят, была во имя Арх. Михаила… Нынешний храм однопрестольный, деревянный, во имя св. Николая».

Ещё всего каких-нибудь пару лет назад, я был склонен думать, что прежний Быстреевский храм во имя Архангела Михаила находился на холме, где сейчас расположено старое Быстреевское кладбище, об этом мне говорила и одна из местных старожилок. Хотя я сейчас понимаю, что возвышенностью, видной от ныне существующей Быстреевской церкви, мог быть не только холм со старым кладбищем, но и гора Городок, расположенная в двух километрах от погоста. В те времена ведь не было такого густого леса, все удобные земли были заняты под пашенные поля и сенокосы, и всё в округе просматривалось до самого горизонта.

Первые поиски горы Городок

Автор этих строк поставил своей целью во чтобы то ни стало найти легендарную гору Городок, и побывать на том самом месте, где когда-то останавливался царь Иоанн Грозный со своим войском. Так получилось, что наша экспедиция проходила в два этапа. В первый раз в мае месяце 2022 г., 5-го дня, мы отправились на поиски следов царя Иоанна Грозного вместе с командиром районного поискового отряда «Поиск» Андреем Ивановичем Фёдоровым и жителем деревни Ровное Эдуардом Владимировичем Левченко.

Лет двадцать назад Эдуард Владимирович вместе со своим отчимом Михаилом Петровичем, работавшим лесником, при обходе леса случайно наткнулись на гору Городок. Они поднялись на её вершину, лес тогда ещё не был таким густым, и увидели оттуда виднеющиеся вдали дома деревни Река. Теперь Эдуард Владимирович сам работает лесником в Ровненском участковом лесничестве.

За время работы лесником Эдуард Владимирович исходил леса на своём участке вдоль и поперёк. Однажды, около горы Кочебуж, перед ним на старую дорогу выбежали медвежата. Эдуард Владимирович тогда не стал рисковать и повернул обратно, зная, что за медвежатами где-то следом шла медведица. Побывав на Городке вместе с отчимом, Эдуард Владимирович по прошествии двух десятков лет, однако, запамятовал точное местонахождение этой горы.

Между прочим, Эдуард Владимирович приходится правнуком командиру 111-й стрелковой дивизии, полковнику Ивану Михайловичу Иванову, который в июле 1941 г. вместе со своими бойцами принял неравный бой с фашистами около деревни Мараморка Псковского района. Спустя 28 лет останки комдива И. М. Иванова и 40 солдат, сержантов и офицеров отыскали красные следопыты – учащиеся школы-интерната №2 и их руководитель Николай Семёнович Бабурин. С тех пор на братском захоронении в деревне Мараморка стоит обелиск. Так сложилась судьба, что во время моего обучения в Псковском строительном техникуме в 1985—89 гг. заслуженный учитель школы РСФСР Николай Семёнович Бабурин (1927—2005) преподавал нам черчение. Он похоронен на псковском кладбище Орлецы-2, я не раз бывал на могиле Николая Семёновича.

Путь к горе Городок нам в словах описала Валентина Михайловна Стразгаускас. В детстве она не раз ходила вместе с бабушкой мимо горы Городок по проходившей вблизи неё дороге из деревни Река к старому Быстреевскому кладбищу и далее к Быстреевскому погосту. Валентина Михайловна описала дорогу такой, какой она видела её в детстве и молодости, мол, там-то будет ручей, там-то поворот и т. п. Лет двадцать пять назад по этой дороге ездили лесовозы. Колеи лесовозов в некоторых местах, действительно, остались, но сама дорога уже зарастает порослью деревьев, где-то она даже теряется из виду. Да к тому же в первый поход у нас не было навигационных приложений на мобильных телефонах.

Мы приехали в деревню Река и оставили нашу машину на её окраине. Деревня эта стоит на возвышенном месте, вблизи реки Люты. Юго-восточная оконечность деревни, находящаяся под горой, при въезде, когда-то была деревней Опалёво. По генеральному межеванию 1786 г. между дачами селец Река, Апалёва и Творошково находилась пустошь Серёдка. Гора Городок как раз находилась где-то в этой местности, в пустоши Серёдка. С юга к дачам деревни Апалёва и пустоши Серёдка примыкала пустошь Ботвина, которая граничила, тоже с юга, с писцовой церковной землёй Быстреевского погоста.

Сразу за юго-западной окраиной деревни Река находится развилка с уходящими влево и вправо двумя старыми, еле просматривающимися дорогами, а далее идёт только лес, стоящий сплошной стеной. И мы тогда, в мае 2022 г., пошли по левой дороге. Как потом оказалось, это был неверный путь. В местности к юго-западу от деревни Река мы осмотрели несколько холмов, у которых с разных сторон имелись и пологие и крутые склоны. На оконечности одного удлинённого холма даже имелось возвышение, напоминающее оборонительный вал. Но, чувствовалось, что все эти холмы по своей величине не были похожи на гору Городок. Зато по грунту мы выяснили, что это были моренные холмы, они были сложены из суглинков вперемешку с камнями-валунами разного размера. На вершине одного из холмов нам попался очень необычный камень с синеватыми, оранжевыми и серыми прожилками. Впечатление произвёл и безымянный ручей, который тёк меж двух соседних холмов. Русло этого ручья прорезало между подошвами этих холмов глубокую лощину, и всё было устлано камнями-валунами. Этот ручей тёк в направлении речки Опалёвки, в которую он, видимо, и впадает.

Слева от дороги, ведущей к деревням Опалёво и Река, сразу за речкой Опалёвкой, раньше находилось помещичье имение Тетёрка. Впервые деревня Тетерина Гора упоминается в новгородском письме 1571 г., а затем в описях 1711 г. В 1786 г. сельцо Тетёрка принадлежало помещице, поручице Лукерье Никитичне Хвостовой. В 1792 г. усадьбой Тетёрка владел помещик Мирон Хвостов, а в 1795 и в 1823 г. – помещик Пётр Хвостов. В 1828 и в 1835 г. сельцо Тетерина Гора по-прежнему было во владении помещика Петра Хвостова. В 1857 г. сельцо Тетёрка принадлежало помещику Гольтерману.

В 1887 г. в пустошь Тетёрка из Юрьевского уезда переселился эстляндский уроженец Гендрик Янович Паборт (1861—?). Его хутор стоял к западу от горы Городок, т. е. по левую сторону, её местные жители называли Папортовой горой. Севернее горы находился хутор другого эстонца Августа Егоровича Мяги (1903—1938), где до сих пор сохраняются место избища и задикший сад. Также известно, что в пустоши Тетёрка, скорее всего, на речке Опалёвке, содержал двухпоставную мельницу эстонец Павел Коткас, в 1930 г. его хозяйство было раскулачено. Опалёвская мельница, уже как колхозная, работала ещё в 1958 г.

В 1914 г. имение Тетёрка по-прежнему существовало, но какому помещику оно принадлежало неизвестно. В 1933 г. значится поселение Тетёрка. И до, и после Великой Отечественной войны на месте имения стояло одноэтажное деревянное здание Рецкой начальной школы. Эта школа работала до 1964 г., а потом её здание перевезли в деревню Ровное и приспособили под школьное общежитие. Ныне на месте имения Тетёрка растут огромные липы, видны фундаменты построек. Однажды Эдуард Владимирович нашёл здесь «екатерининский» медный пятак.

Вернувшись из леса к машине, мы с Андреем Ивановичем и Эдуардом Владимировичем проехали по деревне Река. Деревня эта очень древняя, она упоминается в новгородских описях 1498 г. Как и Быстреевский погост, в годы независимости Новгородской республики «деревня Река у мосту» относилась к вотчине Щилова Покровского монастыря, а после падения Великого Новгорода был отписана на великого князя московского Ивана III Васильевича. В 1786 г. сельцо Река принадлежало вдове, надворной советнице Елене Андреевне Наумовой.

Ныне в деревне Река сохраняется здание кирпично-валунного амбара, построенного ещё в царское время. При совхозе «Звезда» эта постройка использовалась под кладовую, сейчас она стоит пустой, с обвалившейся крышей. Совхозная молочнотоварная ферма Река закрылась в 2020 г. и ныне тоже стоит пустой. В советское время на этой ферме работал знаменитый передовик животноводства Карл Эдуардович Лухт (1928—1980), имевший звание «Лучший дояр района 1979 года» и награждённый орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почёта».

Новый поход

Пролетело лето. Я ждал поздней осени, когда с деревьев хотя бы частично упадут листья. Наконец, в том же 2022 г., 15 октября, мы вновь отправились на поиски горы Городок и следов царя Иоанна Грозного. Этот поход я решил посвятить 25-летию своей краеведческой деятельности. 30 октября 1997 г. в газете «Новости Пскова» вышла моя первая статья «Зодчие», посвящённая псковским реставраторам. Хотя признаться, я начал увлекаться краеведением в 1992 г., когда после службы в рядах Советской Армии уже работал в псковской «Реставрационной мастерской».

В тот день, а именно 15 октября, я заехал в деревню Ровное за Эдуардом Владимировичем Левченко, и мы отправились в путь. Проехали деревню Рожник, далее Эдуард Владимирович показал места, где находились деревня Плавково и усадьба Симанологской МТС. Повернули направо, на дорогу, ведущую к деревне Река, проехали мимо бывшего имения Тетёрка. На краю деревни Река оставили машину и далее двинулись пешком. За околицей, дойдя до развилки, мы уже пошли не по левой, а по правой дороге, обойдя сначала бобровую плотину на ручье и затопленную ими болотовину.

Ещё заранее я «закачал» на свой смартфон навигатор Locus Map и карты к нему, среди которых были топографические карты ГосГисЦентра 2001 г. (в 1 см – 250 метров). На одной из карт была показана старая дорога, идущая из деревни Река в Быстреевский погост, как раз та, по которой мы и выдвинулись. Справа от дороги, примерно на полпути, была указана высота с отметкой 136 метров. Поскольку это была самая высокая точка в той местности, то я предположил, что это и есть гора Городок, и, как потом оказалось, не ошибся.

Стояла золотая осень. Листья пожелтели, но ещё в большом количестве держались на деревьях и кустах. Погода была великолепная, солнечная, безветренная. От окраины деревни Река мы углубились в лес метров на четыреста, дорога стала еле видна. Эдуард Владимирович предложил остановиться и определить по навигатору наше местонахождение и дальнейшее направление. Он уставился в свой мобильный телефон, на который тоже было «закачено» навигационное приложение, а я стал оглядывать стоявший сплошной стеной лес.

Вдруг в тишине раздалось рычание. Я стал вслушиваться, и рычание повторилось. Тогда я сказал Эдуарду: «Послушай-ка, что это такое?» Мы оба напрягли слух, негромкий рёв повторился ещё два раза, а потом мы услышали где-то за деревьями частое и шумное дыхание. «Охотники что ли с собакой?» – сказал я шёпотом. Эдуард молчал, вслушивался. По его молчанию я понял, что это не охотники. Я думаю, что в тот момент мороз пробежал по коже не только у меня, но и у моего товарища. Но мы не признались в этом друг другу, иначе поиски горы Городок могли бы сорваться. Мы могли бы в тот момент плюнуть и сказать: «Давай не будем рисковать и вернёмся к машине».

Тогда я тут же мигом достал свой старый «мобильник» и включил песню «Выйду ночью в поле с конём» в исполнении хора Турецкого. В конце трека на весь лес разнеслись слова: «Пой, златая рожь, пой кудрявый лён, пой о том, как я в Россию влюблён!» От таких слов и прекрасного исполнения даже мурашки по телу пробежали, и перехватило дыхание. Мощная «музыкальная атака» в стиле a cappello разогнала в округе не только обитателей леса, но и, наверное, самого Лешего. Мы дослушали песню и зашагали дальше, гадая в мыслях, что же это были за звуки рычания и кому они принадлежали?

Пройдя с километр, мы свернули вправо, к вершине с отметкой 136 метров. Немного поплутали. На пути нам попалось сухое русло ручья с лежащими в нём валунами. Потом мы увидели небольшую болотовинку и поняли, что когда-то в древности здесь был исток этого самого высохшего ручья. Здесь, в источнике, вполне могли брать воду жители Быстреевского городка. Лес тут был довольно густой. Из-за стволов и веток деревьев, а особенно из-за густых еловых лап, метрах в двадцати, ну может, в тридцати впереди уже ничего не было видно.

И вот, наконец, подъём пошёл вверх, мы поняли, что это склон горы. Я включил на «мобильнике» оперу Н. А. Римского-Корсакова «Псковитянка», а точнее, вступление к картине первой действия второго и хор народа «Грозен царь идёт во великий Псков». Я представил, аки царь Иоанн Грозный шествовал на коне перед своим войском по новгородским и псковским землям, а народ кланялся ему в пояс и падал на колени: «Царь наш, государь, помилуй нас, помилуй!»

Мы с Эдуардом Владимировичем поднялись на гору Городок. На её склонах и на верхней площадке произрастали ольха, кусты орешника, редкие берёзы, кое-где по склонам лежали огромные ледниковые камни-валуны. Северный и северо-западный склоны поросли еловым леском. На самой вершине горы, там, где вероятнее всего стоял походный шатёр царя Иоанна Грозного, росли одинокая ель и прильнувшая к ней дикая яблоня. Вокруг на земле лежали опавшие жёлтенькие, с виду поспевшие, но всё-таки «лешие» яблоки. Яблоня, словно, шептала, как в сказке: «Ну, съешь моего лесного яблочка!» Я поднял одно яблоко и надкусил, от кисло-горького вкуса тут же «связало» во рту.

Автор на площадке городища на горе Городок. Фото Эдуарда Левченко, октябрь 2022 г.

Быстреевский городок в XIII—XIV вв. Реконструкция А. Н. Ефимова, декабрь 2022 г.

Здесь, на вершине горы Городок, чувствовалась какая-то особая энергетика. Где-то тут по легенде под землю провалилась православная церковь, возможно, что освящённая в честь Михаила Архангела. Я снял кепку, перекрестился и произнёс: «Покой, Господи, душа усопших раб Твоих Иоанна Васильевича и его воинов – богатырей русских». Известно, что Иоанн Грозный считал Архистратига Михаила своим сугубым покровителем, обращался к нему перед началом важных дел и военных походов. На иконе «Благословенно воинство Небесного Царя», написанной по заказу Иоанна Грозного сразу после взятия Казани в 1552 г., во главе всех рядов воинов изображён Архангел Михаил верхом на крылатом коне. За его фигурой, тоже верхом на коне, изображён молодой воин с алым стягом в руках. По мнению некоторых исследователей, это изображение царя Иоанна Грозного, ему на тот момент было 22 года.

Какой же точно была внешность царя Иоанна Грозного мы не знаем. На парсуне конца XVI – нач. XVII вв., хранящейся ныне в музее Копенгагена, изображение царя передано весьма условно, в иконописной манере того времени. Сохранились ещё фрески с изображением Иоанна Грозного в Успенском соборе в Свияжского монастыря и в Спасо-Преображенском соборе Новоспасского монастыря, но здесь иконописцы, писавшие царя, тоже опирались только на своё воображение. Убедительно представил крупный характер и сильную личность Иоанна Васильевича на своей картине художник Виктор Васнецов, он показал царя не только как грозного, но и как мудрого правителя. А лучшим воплощением образа Иоанна Грозного в кинематографе стала роль актёра Николая Черкасова в знаменитом фильме режиссёра Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», который вышел в 1944 г.

И, всё-таки, здесь, на вершине Городка, я представил в своём воображении сурового, но доброго царя Иоанна Грозного из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», в образе которого предстал замечательный актёр Юрий Яковлев. Я вспомнил эпизод, когда кинорежиссёр Якин в исполнении неподражаемого актёра Михаила Пуговкина, вскоре после слов Иоанна Васильевича: «Ты пошто боярыню обидел, смерд?», упал пред царём на колени и произнёс: «Паки, паки, иже херувимы! Ваше сиятельство, смилуйтесь!» А после подарка с царского плеча Якин добавил: «Вельми понеже». Один из поклонников этого фильма перевёл первую фразу, как «впредь буду безгрешен, словно ангел», а фразу «вельми понеже» он определил, как случайный набор церковнославянских слов. Якин, якобы, настолько испугался гнева царя, что выдал бессмысленную околесицу.

После небольшого отступления, всё же вернёмся к нашим поискам следов Иоанна Грозного. Меж тем, я приступил к обмеру верхней площадки на горе Городок с помощью навигационного приложения Locus Map, а Эдуард Владимирович отправился на осмотр горы и её окрестностей у подножия. Чтобы не скучать, я включил на всё том же «мобильнике» стихиры, сочинённые Иоанном Грозным, в исполнении мужского вокального квартета под управлением Игоря Воронова. Да, да, я не оговорился, стихиры творения самого великого государя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича. Формально он правил Русью с трёхлетнего возраста, а именно с 1533 г., полноправно же – с 1545 г., и до своей смерти в 1584 г. По рассказам его современников Иоанн Васильевич был одним из самых образованных людей своего времени, обладал феноменальной памятью, богословской эрудицией. Он любил ездить по монастырям, не только любил хоровое пение, но и покровительствовал ему.

Особое значение в духовной жизни царя Иоанна Грозного имело его гимнографическое творчество. Он сочинил стихиры на Сретение Владимирской иконы Божией Матери и на преставление Петра, митрополита Московского и всея Руси, лично написал канон Архангелу Михаилу, Грозному воеводе Небесных Сил. Стихиры творения Иоанна Грозного прозвучали на горе Городок, где по преданию во время Ливонской войны находилась ставка царя и его войска. Это было очень символично. Древнерусские духовные песнопения разливались с горы на всю округу: «Вострубите трубою песней во благонарочитеме дни празденика нашего, и тмы разрушение и свету пришествие паче солнеца восиявошу…»

Пока я занимался обмерами, прозвучали не только стихиры, но и строки из послания самодержца российского князю Андрею Курбскому в прочтении заслуженного артиста РСФСР Александра Кулинича. С горы по окрестностям разливались такие слова: «Бог наш Троица, иже прежде век сый и ныне есть, Отец и Сын и Святый Дух… Понеже смотрения Божия слова всюду исполняшеся, и божественным слугам Божия слова всю вселенную, яко же орли летанием, обтекше, даже искра благочестия доиде и до Росийскаго царствия. Сего убо православия истиннаго Росийскаго царствия самодержавство Божиим изволением почен от великого князя Владимира, просветившаго Рускую землю святым крещением, и великого князя Владимира Мономаха, иже от грек высокодостойнейшую честь приимшу, и храбраго великого государя Александра Невскаго…»

Быстреевский городок

Как уже было сказано выше, название горы Городок говорит о том, что здесь в древности располагалось славянское укреплённое поселение, а всего вероятнее – словенский Быстреевский городок. Потом же его преемником стал Быстреевский погост-центр, основанный княгиней Ольгой в 947 г. Вероятно, он тоже имел свои сооружения для защиты от неприятеля.

Следов оборонительных валов нами обнаружено не было, но они здесь, видимо, и не требовались – неприступность поселению обеспечивали крутые склоны горы и деревянные крепостные стены. Площадка поселения в плане округлая, размерами 70 на 70 метров. В центральной части она более-менее ровная, её периметр здесь составляет 200 метров. Ближе к склонам площадка имеет покатый вид, видимо, за много столетий её края оплыли. Внешний периметр площадки вдоль склонов примерно равен 300 метров. Именно по этой линии могли находиться крепостные стены – тын из брёвен с заострёнными концами.

Склоны горы с севера и северо-запада очень крутые, здесь на глаз высота до подошвы составляет метров 30—35. Въезд в поселение был с юга, со стороны более пологого склона. Эта дорога, скорее всего, тоже была защищена тыном, а на въезде в поселение находились ворота с дозорным костром (башней). Несколько таких же костров могли стоять и по периметру крепостных стен. Также просматривается ещё одна дорога, она отходила от южного въезда и шла к восточной стороне поселения.

На вершине и склонах горы мы увидели несколько ямок, видимо, вырытых то ли лисами, то ли барсуками, одна из них была довольно глубокой. Было видно, что толщина слоя тёмно-серого гумуса здесь небольшая, всего 25—30 см, далее шёл суглинок. Везде в слоях гумуса виднелись угли. Это говорит о том, что это поселение было сожжено вместе с возведённым здесь деревянным православным храмом. Скорее всего, это произошло во время многочисленных нашествий на Псковскую и Новгородскую земли Ливонского ордена и Литвы. Например, когда в 1240 г. ливонские рыцари захватили Псков, они стали нападать на новгородские земли, грабить и опустошать их. Рыцари дошли до реки Луги, разорили там все земли и обнаглели до того, что грабили на дорогах в 30 верстах от Новгорода. В 1370 г. лифляндцы три дня стояли под Псковом, разоряя его окрестности, а в 1409 г. орденмейстер приходил с лифляндцами и литовцами под Псков и две недели разорял псковские и новгородские волости.

После гибели поселения на горе Городок новый Быстреевский погост-центр с церковью Николая Чудотворца возник уже на другом, а точнее на нынешнем месте, где он впервые упоминается в новгородских писцовых книгах 1498 г. Топоним же «Городок» ни в письме 1498 г., ни в описях 1571 г. среди населённых мест и пустошей Быстреевского погоста не упоминается, а, значит, к тому времени этого поселения уже точно не существовало. Однако память о городке продолжала сохраняться в народе.

Царь Иоанн Грозный выбрал гору Городок местом своей ставки, видимо, не случайно. Здесь было памятное место, на котором по преданию стоял храм в честь Архангела Михаила, которого Иоанн Васильевич особо почитал, как предводителя Сил Небесных, грозного воеводу Небесного Царя. Гора высоко поднималась над окружающей местностью, и государь находился здесь в полной безопасности. Сам царь Иоанн Васильевич с воеводами обосновались на вершине горы Городок, а вокруг неё, у подножия, расположилось многочисленное царское войско. Здесь царь дневал и ночевал, здесь он молился и ожидал, пока с окрестных поместий и вотчин будут набраны служилые люди, а потом двинулся с пополнившимся войском в сторону Пскова.

Эпилог

Мы с Эдуардом Владимировичем вернулись на окраину деревни Река, к моей машине и осмотрели найденные на горе Городок артефакты. Их было немного и все они были из металла – обломанный нож с колечком для удержания деревянной рукоятки, два кованых гвоздя с квадратными стержнями и клинышек для молотка или маленького топорика. Я сфотографировал находки.

Потом я всё-таки вернул своего товарища к разговору о прозвучавшем в лесу рычании. Я предположил, что эти звуки не могли исходить от какой-то техники, например, от самосвала или бензопилы. Деревня Река, молчаливая и словно безлюдная, находилась за спиной, а рёв исходил откуда-то спереди. От той точки, где мы слышали рычание, до Гавриловой Горы вперёд по прямой было целых два километра, а до Творожково даже чуть больше. К тому же нас от этих деревень отделял сплошной лес.

Я предположил, что это был или лось, или медведь, на что Эдуард Владимирович ответил: «Нет, лось не так ревёт, он во время гона трубит и коротко стонет». «Значит, это был мишка», – утвердительно произнёс я. Видимо, хозяин леса Михайло Потапыч заметил нас первым и, решив прогнать со своей территории, он стал пугать – несколько раз проревел, часто и громко дышал. Но хор Турецкого своей песней вовремя заставил его ретироваться. По сути, громкая музыка спасла нас от нападения косолапого, да и, безусловно, Господь Бог с ангелами отвели его от нас.

Тут я вспомнил, что намедни, во время сборов в поход, сказал супруге: «В этом году мы с товарищами дважды чуть было не встретились с медведем нос к носу – около Псколянского озера, во время экспедиции к истоку реки Псковы и в Княжицком крае, когда мы со сватом Михаилом Ивановичем ездили за грибами. Наверное, мне предстоит третья встреча с хозяином леса. Две встречи с ним уже состоялись, третьей не миновать!» Ирина ответила: «Не болтай ты ерунды!». Однако так оно и вышло. В общем, везло же мне на встречи с медведями в 2022 году! Надеюсь, что в будущем их больше не будет.

Январь 2023 г.

В Новосельской волости Струго-Красненского района есть деревня Заклинье, в которой ныне осталось всего два дома – дачный и заброшенный, без окон, без дверей. Вблизи деревни Заклинье находятся два кладбища: напротив гравийного карьера – старое приходское кладбище бывшего Заклинского погоста, известного по псковским писцовым книгам 1585—87 гг., а слева от дороги, идущей на деревни Серебрено и Красную Горку, – более позднее приходское кладбище.

Откуда же взялось такое название – Заклинье? Обычно клином в древности называли небольшой участок строевого, бережёного леса вытянутой формы или часть земли, вклинивавшаяся куда-либо узкою полосою. В Псковской же земле, если граница глубоко вдавалась в другую территорию, не важно чья, то такой выступ называли клином. Так пошло с древности, когда земля псковских кривичей на каких-то участках границы уходила клином в землю ильменских словен и наоборот.

Появление Заклинского городка

К середине VII в. практически всю территорию современного Струго-Красненского района уже населяли племена первых славян, которых многие археологи связывают с псковскими кривичами. Примерно с середины VIII в. на территории, населённые носителями культуры псковских длинных курганов, из Северного Приильменья и Поволховья начали проникать другие славянские племена. В ареале проживания новых славянских переселенцев сформировалась археологическая культура, получившая название культуры новгородских сопок. Носителей этой культуры обычно отождествляют с ильменскими словенами.

Одни археологи и историки считают, что «длиннокурганное» население и пришедшие на их земли коллективы культуры сопок проживали на одной и той же территории мирно, и вскоре началось сближение этих культур. Другие же исследователи придерживаются мнения, что ильменские словене пришли на земли псковских кривичей с враждебными намерениями и начали захватывать кривичские земли. Часть псковских кривичей стала вытесняться на запад – на территорию будущей Псковской земли, другая же часть осталась на своих местах проживания и была подчинена словенам.

Примерно в начале IX или даже во второй половине VIII вв. «сопочные» племена появились в верховьях реки Плюссы и в регионе Щиро-Чернозерского поозерья. Вероятно, земли в Поплюсье достались носителям культуры сопок не без боя. Коллективы, сооружавшие длинные курганы, оставили свои городища на реке Городоньке, в устье реки Куреи и близ нынешней деревни Страшево. Затем псковские кривичи покинули Щирское городище и отошли к западу от Щиро-Чернозерского поозерья.

Ильменские же словене, осев на удобном для пашенного земледелия месте, основали в среднем течении реки Городоньки Которский городок, а в окрестностях Чёрного и Щирского озёр – Сковородкинское городище. Затем коллективы культуры сопок двинулись дальше, на запад и юго-запад, захватив земли в бассейне реки Люты и в верховьях реки Куреи. Западнее верховьев реки Ёглины они дошли до Высоковского и Псколянского озёр, а южнее верховьев реки Куреи – до Кебского озера, среднего течения реки Кеби и истока реки Кебцы.

В верховьях реки Курея, в 1,7 км к юго-востоку от современной деревни Серебрено, ильменские словене основали свой хорошо укреплённый городок. Они выбрали место для своего поселения на возвышенности, состоящей из двух высоких моренных холмов с довольно крутыми склонами. Вершина самой высокой горы Городок на современных картах имеет отметку 174,3 м, на довоенных же картах значится отметка 174,4 м. Барсучья гора примерно на десять метров ниже горы Городок.

Две горы – Городок и Барсучью разделяет ущелье, ширина которого в самом узком месте у подножия гор не превышает двух метров. На горе Городок, кроме большой площадки на вершине, есть ещё небольшая нижняя площадка на её северо-западном склоне. Вершина Барсучьей горы представляет собой «шишку», ниже которой тоже есть площадка, хотя она и имеет наклон; на эту площадку вела дорога, следы которой ещё можно разглядеть.

Захваченная ильменскими словенами территория вклинилась в земли псковских кривичей, захватив окрестности нынешних деревень Красная (до 1964 г. – Квашенкина) Горка, Серебрено, Заклинье, Поречье, Мурово. Около деревень Серебрено и Мурово сохранились насыпанные словенами погребальные сопки. Ильменские словене, видимо, не только заняли часть кривичских земель, но и обложили данью тех кривичей, которые компактно проживали в бассейне реки Великой и вдоль восточного побережья Псковско-Чудского озера. Зависимость потомков псковских кривичей – псковичей от новгородцев продолжала сохраняться и в древнерусское время, вплоть до 1348 г., когда Псковская земля вышла из состава Новгородской земли и стала самостоятельной республикой.

Псковский археолог А. В. Михайлов считает, что поселение на горе Городок прекратило своё существование к моменту сооружения в его округе древнерусских жальничных могильников около деревни Серебрено, урочищ Каменье и Загривье, т. е. к XIII—XV вв., когда были наиболее распространены подобные погребения. Зафиксированный археологами на площадке Заклинского городища культурный слой, насыщенный углём, говорит о том, что городок погиб в огне. Возможно, что это произошло в 947 г. во время установления княгиней Ольгой системы погостов – центров сбора податей, обмена и торговли, а, может быть, и позднее.

Я уверен, что княгиня Ольга побывала в Заклинском городке, а сожгла она деревянные укрепления городка или нет, это уже зависело от его жителей, как они встретили княгиню и её дружину – дружелюбно или же с неприязнью. Но даже если городок в верховьях реки Куреи всё-таки был сожжён в 947 г., то он непременно был вновь отстроен, правда, может и не в таком величии, и погиб позднее, во время многочисленных походов и набегов Ливонского ордена на Псковскую и Новгородскую земли в XIII—XV вв.

Видимо после того, как Псковская земля обрела независимость от Новгорода, псковичи немного оттеснили новгородцев из окрестностей будущего Заклинского погоста на северо-восток, подчинив себе деревни Серебряное, Моруево (ныне дер. Мурово), Игодино, Каменное и Загривье (ныне урочища Юдино, Каменье и Загривье). Граница между Псковской и Новгородской землями к концу XV в., а, очевидно, и ранее, проходила между тогдашними деревнями Серебряное и Квашенкина Горка. Причём, на псковско-новгородском рубеже получались два смежных клина: выступ новгородской территории захватывал деревню Квашенкина Горка, а псковский клин огибал деревню Пикалёво и её окрестности.

Когда же псковичи решили основать в данном микрорегионе, за выступом новгородской земли с деревней Квашенкина Горка или по-псковски – за клином, свой погост с православной церковью, то они назвали его Заклиньем. По данным археологических исследований погост Заклинье появился не позднее XV в., он стал административным центром Заклинской губы и одноимённой засады Псковского уезда, в состав которой входила эта губа. В окрестностях погоста Заклинье по сведениям псковских описей 1585—87 гг. находились сельцо Вешница у погоста, деревни Поречье, Моруево «блиско погоста на реке Курее», Загривье, пустоши Серебряное, Игодино «блиско погоста на реке Курее», Подруево на реке Курее, Каменное, Лог Назарково Чащино, Лог у погоста, Пикалево, Отруб. Как видно из письма, многие деревни после Литовского разорения 1581—82 гг. превратились в пустоши.

Крицы, наконечник копья и арабский дирхем

Один из местных жителей ещё в конце 1980-х гг. рассказывал о городище, располагавшемся на горе Городок, краеведу из села Новоселье Александру Дмитриевичу Сергееву. Оказывается и название горы Городок, и предание о древнем поселении веками сохранялись в народной памяти. Александр Дмитриевич является участником районного поискового отряда «Поиск». Ему известны данные о том, что в феврале 1944 г. при освобождении Новосельского района, несколько наших погибших красноармейцев были захоронены в окрестностях горы Городок. Согласно найденным недавно архивным документам немцы тогда, в феврале 1944 г., закрепились возле высоты 174,4 м и в роще вокруг неё, сосредоточив здесь до роты пехоты и ведя огонь из противотанковых пушек, миномётов и станковых пулемётов. Эти события ещё предстоит описать отдельно, т. к. документы требуют более тщательного изучения.

Александр Дмитриевич Сергеев на протяжении последних лет пытался искать захоронение наших воинов и на самой горе Городок, и около ныне несуществующего железнодорожного разъезда Красный Ложок, и между ними, но безрезультатно. Помимо артефактов времён войны – гильз от патронов – Александр Дмитриевич находил на горе Городок разного размера крицы и шлак. Крицы являются продуктом плавки болотной руды, а кузнечный шлак – это отходы от производства металла. Все они попадались во рву, между верхней и нижней площадками городища, и рядом на склонах, одна из криц из-за оползня оказалась практически на поверхности земли. Было такое ощущение, что кузнец просто скидывал ненужные крицы и шлак под креж с площадки, на которой стояла кузница. Александру Дмитриевичу попались одна большая крица и несколько поменьше.

В 2014 г. на горе Городок побывал военный поисковик, краевед Евгений Владимирович Евстифеев. В оползнях земли и в отвалах грунта, около упавших вместе с вывернутыми корнями деревьев, наряду с находками времён войны, ему попались несколько древних артефактов из железа: наконечник копья, семь лезвий ножей, наконечник су́лицы, зубило, крючок, а также крица и кузнечный шлак. Евгений Владимирович побывал в Пскове, в Археологическом Центре Псковской области, рассказал археологам о своих находках, а в 2019 г. передал их в Струго-Красненский районный краеведческий музей.

В 2015 г., 13 июля, Евгений Владимирович Евстифеев вновь побывал на горе Городок, но теперь уже вместе с учёным, писателем, директором музея «Ледовое побоище» в деревне Самолва Владимиром Александровичем Потресовым, который с помощью навигационного приложения на мобильном телефоне измерил длину и ширину верхней и нижней площадок городища и потом на основе этих обмеров составил ситуационный план. Вместе они предположили, что по реке Курее в древности мог проходить торговый путь, и Заклинский городок был важным пунктом на этом пути. В течение многих лет В. А. Потресов занимался практическим исследованием водно-волоковых систем Северо-Запада, его уже давно интересовало местонахождение волока из реки Ситни в реку Курею.

Поздней осенью 2015 г. гору Городок осмотрели псковские археологи Александр Валерьевич Михайлов и его коллеги. На глаз они предположили, что высота этой горы составляет свыше 25 метров, а округлая площадка на её вершине имеет диаметр не менее 40 метров. В обнажениях грунта на верхней площадке был зафиксирован тёмно-серый культурный слой, насыщенный углём и дресвой, мощностью 0,7—0,8 м. В выбросах из лисьих нор археологи обнаружили несколько фрагментов лепной керамики, связанной с культурой новгородских сопок.

В 2014 г. Е. В. Евстифеев исследовал местность между истоком реки Ситни и речкой Пикалёвкой – притоком реки Куреи, где на водоразделе разыскал следы волока – вырытую вручную широкую траншею с насыпанными по краям валами. Вместе с В. А. Потресовым они предположили, что из озера Ильмень суда добирались до Заклинского городка по рекам Шелони и Ситне. В среднем течении реки Ситни, примерно в районе нынешней деревни Хредино товары с ладей или стругов могли перегружать на небольшие суда. Потом суда поднимались по Ситне до её истока из Яхновского озера, из которого их перетаскивали по волоку сначала по руслу ручья Мостище, затем в речку Пикалёвку, а из неё в реку Курею.

На водоразделах – сухопутных участках между речными бассейнами – суда перетаскивали разными способами: с помощью лошадей катили на брёвнах, волочили по мелководью и даже где-то несли на руках. Некоторые исследователи утверждают, что в древности речные трассы на северо-западе Руси были многоводнее нынешних. Этому способствовали обширные леса, ныне сильно поредевшие. В лесных дебрях водный путь по рекам и речкам был единственно возможным.

Отдельно хотелось бы рассказать о двух, очень важных, находках, сделанных Е. В. Евстифеевым. Сначала на месте большого оползня земли, в северо-восточном углу верхней площадки он нашёл половинку серебряного раннеаббасидского дирхема, которая в Древней Руси называлась ре́заной и служила в то время денежной единицей. В другой раз, на краю рва, разделяющего нижнюю площадку и склон верхней площадки, ему удалось обнаружить хорошо сохранившийся серебряный табаристанский дирхем. О найденных монетах было сообщено псковским археологам, которые для установления их датировки обратились к историку и знатоку арабской средневековой нумизматики Вячеславу Сергеевичу Кулешову. По найденной резане В. С. Кулешов определил, что это был раннеаббасидский дирхем, отчеканенный, предположительно, в Мадинат ас-Саламе, в период 775—825 гг. Целую монету он датировал 767—772 гг., это был табаристанский дирхем. Мадинат ас-Салам (Город Мира) первоначально являлся центром нынешнего Багдада, возведенного между 762 и 767 гг. как официальная резиденция аббасидского халифа.

Заведующая Струго-Красненским районным краеведческим музеем Вита Ионасовна Михайлова по каталогу определила более точные даты выпуска резаны – 786—809 гг. В это время в Аббасидском халифате правил халиф Абу́ Джафа́р Хару́н ибн Муха́ммад, более известный как Хару́н ар-Раши́д. Табаристанский дирхем был отчеканен во времена наместничества Бармеджи́да Хали́да бен Бармака или Хали́да ибн Барма́ка, наместника в Табаристане в 767—772 гг. на службе у аббасидского халифа Абу́ Джафа́ра аль-Мансу́ра.

Поход на гору Городок

В мае 2022 г. я связался с Евгением Владимировичем Евстифеевым и попросил, чтобы он показал мне гору Городок и её окрестности. В том же году, июня 4 дня, мы встретились с Евгением Владимировичем, и на его внедорожнике-пикапе проследовали по лесной дороге практически до подножия горы Городок. Здесь, с северо-западной стороны, дорога имеет развилку; правая дорога выходит к бывшему хутору эстонца Цирка, находившемуся у южного подножия горы Городок, а левая дорога пересекает ручей Белый и идёт в направлении железной дороги и находившегося там ранее разъезда Красный Ложок.

По северо-западному склону горы Городок мы с Евгением Владимировичем поднялись сначала на нижнюю площадку городища, с которой была хорошо видна дорога, ведущая на вершину горы. Эту дорогу я назвал «серпантинной» потому, что она начиналась от северо-западного подножия горы, поднималась вверх, повторяя очертания склона, и по южному и восточному краям площадки городища выходила к въездным воротам, находящимся, как мне показалось, с северной стороны. Но могли быть ещё одни въездные ворота, с южной или юго-восточной сторон. От «серпантинной» дороги отходила дорога поменьше, которая вела на нижнюю площадку городища, где, вероятно, стояла кузница.

С нижней площадки городища мы перешли через ров и поднялись по склону на верхнюю площадку, сплошь заросшую деревьями. Я сразу же попытался представить в своём воображении каким же был Заклинский городок. Представил его деревянные стены со сторожевыми башнями и въездными воротами, стражников-лучников на башнях, купцов, разгружающих в клети свой товар, кузнецов, взмахивающих молотами… Представил княгиню Ольгу, её горделивый взгляд, и словенских старейшин, дающих ей ответ на объявленную дань.

На самой высокой точке горы Городок когда-то стоял геодезический знак в виде пирамиды. Один из археологов предположил, что «серпантинную» дорогу построили не новгородские словене, а якобы уже в советское время проложили бульдозером для завоза леса и возведения из него триангуляционной пирамиды. Но, эта версия явно несостоятельна, во-первых, пирамида была не высокой, не более 4—5 метров высотой, а, во-вторых, растущего леса на площадке городища предостаточно; для возведения пирамиды достаточно было прямо на месте спилить пять-шесть ёлок.

Недалеко от точки, где высилась триангуляционная пирамида, мы увидели на влажной земле отпечатки мощных копыт и поняли, здесь только что стоял лось. Видимо, сохатый увидел нас ещё издалека, спустился с горы и ушёл за Белый ручей. Далее мы с Евгением Владимировичем проследовали к южной оконечности верхней площадки городища и оттуда обозрели место, где у подножия горы стоял хутор эстонца Цирка. Спустившись с городища на левую дорогу, мы перешли по ветхому мосту Белый ручей, за которым показалось ещё не заросшее бывшее колхозное поле. По левую сторону от дороги, за полем, среди кустов текла река Курея, правее дороги, в зарослях деревьев, находилась небольшая Белая гора.

У края поля мы увидели обглоданные ветки ракиты. Евгений Александрович приложил руку к древесине и сказал: «Ещё сырая, даже не успела высохнуть. Да это ж ведь объел эти ветки тот самый лось, следы которого мы видели на городище». Я же в ответ произнёс: «Много веков пролетело с тех пор, когда в Заклинском городке кипела жизнь. Теперь же только одинокий лось сторожит покой этой горы».

От крайней оконечности поля до железной дороги оставалось метров шестьсот. Там впереди около железной дороги возвышается довольно высокая безымянная гора, на которой поисковики находили множество гильз от немецкого пулемёта – здесь на горе была огневая точка гитлеровцев, которая прикрывала находившийся рядом разъезд Красный Ложок. Ныне на месте разъезда сохраняется каменный фундамент железнодорожной казармы. Видимо, наступавшие в феврале 1944 г. вдоль железной дороги подразделения 330-го стрелкового полка 86-й стрелковой дивизии наткнулись на эту пулемётную точку, а также на огневые точки противника в районе высоты 174,4 м. Немцы отстреливались, но это не сдержало продвижения наших войск.

Дойдя до края поля, мы с Евгением Владимировичем не пошли к железной дороге, а повернули с поля вправо, осмотрели заросший Яшкин хутор, здесь росла задичавшая яблоня, и были разбросаны камни-валуны от фундаментов построек. Потом мы перешли Белый ручей и вышли к восточному подножию Барсучьей горы. Здесь к склону горы примыкала возвышенная площадка, на которой в раннем средневековье вполне могло находиться селище. На вершине Барсучьей горы были видны старые норы, в которых ещё несколько лет назад жили барсуки, но охотники, побывавшие здесь, полностью истребили барсучью колонию.

На этом мы с Евгением Владимировичем Евстифеевым завершили осмотр горы Городок и её окрестностей. Я запланировал в будущем вернуться сюда, чтобы измерить длину и ширину площадок городища. Если признаться, то я уже пытался самостоятельно разыскать гору Городок в сентябре 2021 г., но тогда из-за очень густого леса, где можно легко заблудиться, я не дошёл до неё каких-то двести метров.

План Заклинского городища. Сост. А. Н. Ефимов, апрель 2023 г.

Заклинский городок в IX в. Реконструкция А. Н. Ефимова. 2023 г.

Заклинский городок и его население

Городок, основанный ильменскими словенами в верховьях реки Куреи, вероятно, появился не ранее конца VIII в. По своим размерам это укреплённое поселение с несколькими располагавшимися вокруг него селищами, могло быть «столицей» микрорегиона в бассейне реки Куреи, граничившего с землями кривичей. Как он назывался на самом деле, мы никогда не узнаем. В своих путевых заметках я решил называть его Заклинским городком, предполагая, что погост Заклинье унаследовал его название.

Первоначально восточные славяне жили родовыми общинами, которые объединялись в племена. Во главе племени стоял совет старейшин. Основным занятием славян было земледелие, которое они дополняли скотоводством, промыслами и ремёслами. К VIII – IX вв. у восточных славян начинают формироваться феодальные отношения. На смену родовой общине пришла соседская община, где имущественное положение различных семей уже не было одинаковым. Лучшие земли стали сосредотачиваться в руках старейшин и военных вождей. Однако выгоны для скота, водоёмы и леса продолжали оставаться в общем владении всей общины.

Славяне строили укреплённые поселения – городища, где население могло укрыться от нападений врагов и укрыть своё имущество. Однако Заклинский городок выступал не только убежищем для окрестных жителей, но, вероятно, и как административный и торгово-ремесленный центр. Городок имел деревянные укрепления в виде стен и сторожевых башен. Внутри огороженного пространства имелись постройки и, предположительно, места для народного собрания и торга. На Барсучьей горе, за высоким тыном, возможно, находились постройки для размещения дружины.

Кузнецы и гончары жили, как правило, отдельно и земледелием не занимались. На нижней площадке городища, вероятно, стояли жилища кузнецов, здесь же находилась кузница. Селища земледельцев располагались у подножия возвышенности, их было несколько. Окрестные жители меняли продукты сельского хозяйства на изделия ремесленников и наоборот, или же продавали их. На торге можно было найти самые разнообразные товары: кузнечные и гончарные изделия, одежду, шапки, холстину, воск, продукты питания и т. п. В качестве платёжных средств могли выступать шкурки куниц и белок. На торг могли приезжать купцы из более крупных поселений, например, из Ладоги, которые стояли на торговом пути «из варяг в персы» и возникшем позднее торговом пути «из варяг в греки».

Но как же могли попасть на площадку городища найденные здесь арабские дирхемы? Дело в том, что Аббасидский халифат в VIII—IX вв. переживал экономический и политический расцвет. К середине VIII в. основным торговым маршрутом, связавшим Аббасидский халифат со Скандинавией, стала река Волга. Путь «из варяг в персы» или Волго-Балтийский торговый путь обеспечивал экономическое благосостояние трёх государственных образований – Северной Руси в Приладожье, Белозерье и верховьях Волги, Волжской Булгарии в Среднем Поволжье и Хазарского каганата в низовьях Волги. Арабские купцы торговали шёлком, пряностями, одеждой и украшениями из драгоценных камней и бронзы. Обратно в Аббасидский халифат они везли меха, кожи, мёд, воск, расплачиваясь за всё это серебряными куфическими дирхемами.

В Ладоге, как столице древней Руси и важном транзитном пункте на торговом пути «из варяг в персы», скапливалась пушнина, которая скупалась у окрестных финно-язычных племён за оружие, ткани, посуду, а также за стеклянные глазчатые бусы, варившиеся здесь с 780-х гг. по арабской низкотемпературной технологии. Приобретённый таким образом мех продавался арабским купцам уже за дирхемы. Наиболее старый клад дирхемов, найденный в Ладоге, датируется 786 г., а отдельные монеты – чеканки 738—739 гг.

Славяне, конечно же, не разбирались в куфических надписях на дирхемах, они оценивали монеты по весу и качеству серебра. Целый дирхем был слишком велик для мелких расчётов, поэтому придумали резать монету на две, четыре и восемь частей. Так получали мелкие, разменные деньги – резаны. В XI в. обильный поток арабских куфических дирхемов на Русь прекратился из-за того, что на Арабском Востоке полностью иссякли серебряные рудники.

Табаристанский дирхем с Заклинского городка имеет очень хорошую сохранность; у него нет потёртостей и нет проделанного отверстия, значит он не использовался в качестве украшения, а только исключительно, как платёжное средство. Монета была отчеканена между 767—772 гг. По мнению археолога А. Н. Кирпичникова чтобы монеты, выпущенные в Табаристане, могли попасть, например, в Ладогу, а в нашем случае – в Заклинский городок, на это обычно требовалось в среднем от трёх до восьми лет.

Новгород и поселение, предшествующее ему, были связаны с ближайшей округой внутренними торговыми путями, которые проходили как по малым рекам, так и по суше. Из Ильмень-озера до Заклинского городка предположительно можно было добраться по рекам Шелони и Ситне с волоком в реку Курею. Я предполагаю, что и от Заклинского городка могли уходить торговые пути, например, в кривичскую землю, к Псковскому и Изборскому городищам, или к городкам на реке Плюссе и далее по реке Нарове в Варяжское (Балтийское) море. В городках и более мелких селениях торговцы предлагали свои товары.

Связь Заклинского городка с Псковским городищем и его округой могла осуществляться по лесным дорогам, но могла и речными путями. Если подняться от Заклинского городка по реке Курее до её истока из болота Гладкий Мох, часть которого в раннее средневековье вероятно была озером, то там можно было волоком перетащить суда в реку Псковицу. Спустившись по Псковице, суда попадали в реку Пскову и далее в реку Великую.

Если же наоборот спуститься по реке Курее до места её впадения в реку Плюссу, то потом имелась возможность пройти вниз по Плюссе и затем по Нарове до Варяжского моря. Из реки Плюссы также можно было немного подняться по её притоку – реке Люте, а оттуда волоком, находившемся у нынешних деревень Музовер и Юхново, перебраться в реку Желчу, и по ней спуститься в Чудское озеро.

В реку Люту можно было попасть из реки Куреи по её притоку – реке Осотне, до её истока из болота Замошский Мох, которое в древние времена могло быть озером, а там уже волоком перебраться в Люту. Хотя Люта в летнюю межень во многих местах очень порожиста, но во время весеннего половодья она делается довольно полноводной рекой.

Конечно же, все высказанные выше предположения о жизни древних славян в Заклинском городке, о его оборонительных укреплениях, о взаимоотношениях его жителей с соседями-кривичами, о речных торговых путях, связывавших городок с другими поселениями могут быть в дальнейшем как подтверждены, так и опровергнуты. Для этого археологам, географам и историкам необходимо провести большую совместную исследовательскую работу.

Февраль 2023 г.

17 сентября 2022 г., вместе с жителем деревни Лудони, краеведом Валерием Владимировичем Сорокиным мы побывали в деревне Велени и её окрестностях. Деревня эта очень древняя, её история насчитывает пятьсот с лишним лет, а, возможно, и более. Сохранилось ли в Веленях что-нибудь из далёкой старины? Вот это мы и хотели выяснить.

Деревня Велени и её история

Сельцо Велени и смежная с ним деревня Завесничье, относившиеся к Логовещенскому погосту новгородской Шелонской пятины, впервые упоминаются в описях 1498 г.: «Волостка Олферьевскаа Шымского за Ондрейком, да за Олешкою, да за Лучкою за Ивановыми детми Кропивина, селцо Велени, а в нем церковь Пятница святаа: дв. в болшом сам Ондрейко, дв. в болшом сам Олешко… Дер. Завесничье: дв. в болшом сам Лучка Кропивин». Всего же в сельце Велени в то время было два двора помещиков, три двора их дворовых людей и два двора крестьян, дворы попа и дьяка. Из письма 1498 г. видно, что во времена независимости Новгородской республики сельцо Велени принадлежало боярину Олферию Шымскому, жившему в Новгороде, в Загородском конце, на Прусской улице.

В 1498 г. московским помещикам Кропивиным на территории Логовещенского погоста-округа, кроме сельца Велени, принадлежали 27 деревень, среди которых были Завесничье, Остров, Щырско, Защырье, Белая, Лядины, Вежыща, Имянатица, Черноватое, Ягодное, Конаново, Перелог, Прудец, Сякучи, Забабкинье… Некоторые из них существовали ещё долго, но потом опустели, а вот деревни Щирск и Ягодно существуют и доныне. К угодьям братьев-помещиков Кропивиных также относилось озеро Инлуга, «а тоней в нем 15, а рыба всякая белая». В приправочной писцовой книге 1550/51 гг. о сельце Велени писец Иван Белеутов записал так: «В Логовещском же погосте волостка Олферьевская Шимского, а ныне за Иваном за Лукиным сыном Кропивина, а была за отцом его за Лукою, селцо за ним Велени, а в нем церковь святая Парасковия нареченная Пятница да придел Никола чудотвореца, а ввопчи селцо да и церкви с Степаном да с Сенкою да з Бориском да с Семейкою с Васильевыми детми Кропивина, а деревень х тому селцу 10, и с усадищем, да 2 пустошы вопчих… А угодья у того поместья озеро Умуга, рыба в нем всякая мелкая, ловят сетми и вятерми, да черной лес на Умоге-реки».

Во времена Баториева нашествия 1581—82 гг. сельцо Велени было сожжено польско-литовскими интервентами. Об этом говорится в письме 1582 г.: «Село Велино зжено и воевано, а на пожарище осталося церковь великая Христова мученица Пятница, да на полате придел Никола Чюдотворец стоят без пения, да два двора церковных, попов да проскурницын сожгли литовские люди, а церковное строение было помещиково».

В переписных книгах, составленных в 1710 г. писцом Силой Корсаковым, о Веленях сказано так: «За Михайлом Яковлевым сыном Вороновым в выставки Веленях крестьянских три двора». Выставкой в то время называлась отделившаяся по многолюдству или отдалению часть прихода. В соседней деревне Зависницы (Завешницы) стоял двор помещика Василия Родионовича Секизова. Также в Завешницах за помещиком Феклистом Силовичем Парским было два крестьянских двора, а за помещицей Натальей Захаровной Секизовой – один крестьянский двор. В 1738 г. крестьянами деревни Велени по-прежнему владел помещик Михаил Воронов.

В 1786 г. крестьяне деревни Велени принадлежали помещику майору Ивану Воронову, а крестьянами соседней деревни Завешницы, кроме Ивана Воронова, владел помещик Иван Крекшин. Тогда же существовали пустоши Остров, Шабанова, Аменятица, Перелог, Кононова, За́бовья, Сякучи́. Около реки Белой находились деревня Щирск, пустоши Белая и Чёрная Черноватая. Озеро Инлуга в то время уже называлось Веленским озером. Площадь этого озера составляет 75 га, а максимальная глубина – 15 метров, в него впадают ручьи Мещёра и Чищенка, а вытекает река Опаркина или Сухая Омуга, которая через 4,5 км впадает в реку Омугу.

С 1809 г. выставка Велени Лужского уезда стала называться селом Велени. Селом тогда называли крупное селение с церковью. В 1815 г. крестьяне села Велени принадлежали помещикам Сергею Березину и Ивану Крекшину, а в 1838 г. – капитану Павлу Березину, коллежскому советнику Николаю Крекшину, коллежской асессорше Анне Крекшиной и полковнице Кутузовой. В 1853 г. крестьянами села Велени владели помещик Николай Крекшин, помещица Редихина и Ораниенбаумское Дворцовое правление. Кстати, статский советник Николай Иванович Крекшин на 1840 г. являлся Псковским губернским предводителем дворянства, тогда ему было 57 лет.

В 1882 г. село Велени относилось к Щирскому сельскому обществу Лудонской волости Лужского уезда. В 1-й части села (бывш. Крекшина) насчитывалось 45 дворов и 263 жителя, во 2-й части (бывш. Редихиной) – 1 двор и 5 жителей. Соседняя деревня Завешницы состояла в Завешницком сельском обществе, здесь было 14 дворов и 72 жителя. В 1905 г. село Велени по-прежнему входило в состав Щирского сельского общества, а деревня Завешницы – в состав Завешенского сельского общества.

Деревня Завешницы в последний раз упоминается в архивных документах 1910 г., после этого деревня стала частью села Велени. Тогда же, в 1910 г., значились пустоши Аменетицы, Белая, Остров, Шабанова. В 1927 г. деревня Велени делилась на Крекшинское и Завешенское земельные общества, было ещё и селение Новые Велени. В 1931 г. при деревне Велени был образован колхоз «Вперёд», он проработал до 1950 г., затем бригада Велени входила в состав колхоза имени Мичурина с центральной усадьбой в деревне Лудони.

В 1931 г. между Веленями и Щирском, слева от дороги, открылась Струго-Красненская машинно-тракторная станция (МТС). Все постройки МТС были сожжены в годы войны. Ту часть Велень, которая находится к югу от Веленского кладбища, местные жители до сих пор называют Веленским посёлком, т. к. здесь до войны находился посёлок работников Струго-Красненской МТС.

В 2015 г. в деревне Велени было 19 хозяйств и 41 житель, тогда как, например, в 1960 г. здесь насчитывалось 87 хозяйств и 244 жителя. В 2023 г. деревня Велени отмечала 525-летие своего первого упоминания в новгородском письме 1498 г.

Веленская церковь и часовня на её месте

Согласно переписной книге 1678 г. и метрической книге 1740 г. в выставке Велени Логовещского погоста значилась церковь святой Великомученицы Параскевы. В 1741 г. помещиком Михаилом Яковлевичем Вороновым в выставке Велени была построена церковь во имя Знамения Пресвятой Богородицы. В 1764 г. Знаменская Веленская церковь сгорела, и тогда в 1770 г. помещик Иван Крекшин устроил другой храм. В 1850 г. ветхую Знаменскую церковь разобрали, а на её месте помещица Иванова выстроила новый храм с приделом Николая Чудотворца. В ноябре 1882 г. церковь Знамения Пресвятой Богородицы в селе Велени сгорела от лопнувшей дымовой трубы.

Валерий Владимирович Сорокин около часовни во имя Знамения Пресвятой Богородицы и святой Параскевы Пятницы в деревне Велени. Фото автора, сентябрь 2022 г.

Новая Знаменская церковь была возведена в 1884 г., а в следующем 1885 г. её освятили, хотя в источнике 1915 г. указан другой год постройки храма – 1883 г. В Веленской Знаменской церкви было три престола: во имя Знамения Пресвятой Богородицы, Введения во храм Пресвятой Богородицы и святой Великомученицы Параскевы. В 1912 г. в приходе состояло 356 дворов, 920 душ мужского пола и 938 душ женского пола. К приходу относились следующие селения: село Велени (вкл. дер. Завешницы) – 71 двор и 330 жителей; деревни: Новоселье – соответственно 40 и 206, Лудони – 75 и 410, Щирск – 52 и 273, Ягодно – 32 и 160, Сидоровщина – 23 и 128, Комарино – 31 и 174, Секучи – 14 и 75, Пашково – 18 и 96. При церкви в 6 дворах проживали 29 духовных лиц и членов их семей.

В клировой ведомости за 1918 г. о Веленском храме записано так: «Церковь построена в 1885 г. тщанием прихожан и на доброхотныя даяния. Зданием деревянная, о пяти главах, на кирпичном фундаменте, колокольня при ней деревянная. Престолов – три: 1) во имя Знамения Божией Матери; 2) во имя Введения во храм Пресвятой Девы; 3) в честь великомученицы Параскевы, нареченныя Пятницы. Приписанных к сей церкви часовен – одна, при д. Лудони». В 1918 г. в селе Велени, включая влившуюся в него деревню Завешницы, насчитывалось 72 двора и 364 жителя.

В описи церковного имущества Веленского храма за 1922 г. сказано: «Храм устроен в виде креста: длина его 45 ар., ширина 20—12 ар., деревянный, на кирпичном фундаменте, снаружи и внутри обит тёсом и окрашен краскою. Крыша на нём из листового железа, окрашена краскою. Храм имеет 5 глав; кресты на них железные, бронзированные. Входов – три, окон – 10. Храм имеет три алтаря, в которых находятся три св. престола и три жертвенника. Колокольня при церкви – деревянная, на каменном фундаменте, крыта железом, обита снаружи тёсом. На ней находятся семь колоколов».

В 1937 г. был необоснованно репрессирован и расстрелян под Ленинградом священник из деревни Велени Андрей Андреевич Боротинский (1876—1937), и, видимо, после этого Знаменскую церковь в Веленях закрыли. В годы оккупации церковь вновь открылась благодаря Псковской Православной Миссии. Свой священник в храме был вплоть до 1949 г., а затем храм стал приписным, службы здесь проводил настоятель церкви святых Флора и Лавра в деревне Хредино протоиерей Димитрий Белов.

Веленская церковь действовала до 1958 г. По устным свидетельствам остававшиеся иконы были переданы в один из храмов Псковской епархии, куда же делся дубовый иконостас высотой около пяти метров неизвестно. После закрытия Веленского храма здесь хранили колхозное зерно и комбикорма. В 1974 г. церковь продолжала быть складом колхоза, позднее она стояла пустой.

В июне 1995 г. случилась страшная беда – Знаменский храм полностью сгорел от удара молнии. Очевидцы рассказывали, что огонь объял храм от основания до маковок. Те, кто смотрел со стороны дороги, т.е. со стороны алтаря, увидели огромный сорокаметровый столб пламени, похожий на свечу. И когда в один миг церковь рухнула, то в небе ещё несколько секунд был виден силуэт огненной свечи. Свидетели этого Божьего знамения говорили, что так храм прощался со всеми деревенскими жителями.

Однако, вернёмся к нашей поездке. Приехав в деревню Велени, мы с Валерием Владимировичем Сорокиным направились к месту, где до 1995 г. стояла Знаменская церковь. Когда в 2005 г. я впервые побывал на месте пожарища, то увидел тогда церковный фундамент, сильно заросший небольшими деревьями и кустарником. На месте алтарной части стоял металлический крест, который до пожара венчал одну из глав храма.

В 2008 г. руководитель одного из предприятий Великого Новгорода Тамара Закировна Каспарсон, у которой в Веленях имелась дача, нашла на пепелище Знаменской церкви небольшую икону святой Параскевы Пятницы. Она обратилась с предложением к иерею Константину Бабину, настоятелю Хрединской Флоро-Лаврской церкви, построить здесь часовню и пожертвовала для этого свои средства.

Тогда же, в 2008 г., место, где сохранялся церковный фундамент, было расчищено и выровнено. Здесь началось строительство часовни – устроен бетонный фундамент, поставлен восьмиугольный в плане сруб из бруса, сделана шатровая кровля, которую покрыли рубероидом. На этом строительство часовни приостановилось на несколько лет из-за отсутствия финансирования.

В 2017 г. строительство часовни было продолжено благодаря трудам дачников Павла Александровича Байдакова и его супруги Александры Фёдоровны, а также Вячеслава Игоревича Шульженко. В 2017 г. внутри часовни разместили иконы, были устроены иконостас и престол. В том же 2017 г. настоятель Флоро-Лаврской церкви иерей Константин Бабин освятил часовню во имя Знамения Пресвятой Богородицы и святой Параскевы Пятницы. С восточной стороны часовни был установлен металлический крест, венчавший одну из глав сгоревшей в 1995 г. Знаменской церкви.

Веленская часовня в плане восьмиугольная, завершена четырёхщипцовой кровлей с шатром. По своей архитектуре часовня полностью напоминает восьмигранный барабан с шатровым завершением сгоревшей Знаменской церкви, но без купола. Сейчас службы здесь проводит иерей Константин Бабин. Слева и справа от часовни находятся захоронения – остатки прицерковного кладбища. От этого кладбища, в зарослях сирени сохраняются металлические оградки и десятка два чугунных и железных крестов.

Порховская дорога и курганы

В 1784 г. через село Велени пролегла Порховская большая столбовая дорога. От северной оконечности деревни эта дорога, прямая, как струна, тянется строго в южном направлении на 1,1 км, потом она идёт более-менее прямо на протяжении 1,9 км сначала на юго-запад, потом снова на юг. У горы Игрище дорога меняет направление на юго-восточное и следует 700 м до деревни Щирск.

Сейчас жилые дома деревни Велени располагаются вдоль Порховской дороги двумя частями, с разрывом в 700 метров. Местные жители делят деревню на собственно Велени и Веленский посёлок. В промежутке между ними находятся кладбище и бывшие колхозные постройки.

Следуя через Велени, нам с Валерием Владимировичем просто не верилось, что когда-то, давным-давно, здесь проезжали императрица Екатерина Великая со своими многочисленными придворными и иностранными дипломатами, император Александр I, поэт Александр Сергеевич Пушкин, композитор Михаил Иванович Глинка…

В северной части Велень мы повернули на дорогу, которая уходила на запад, в сторону Павской дороги. В древности эта дорога соединяла сельцо Велени и деревню Завесничье с деревней Черноватое. Со времён средневековья справа от дороги сохранилось два холма, которые тянутся, один – на 250 метров, второй – на 150 метров. В 1960-е гг. колхозный трактор-погрузчик попытался брать песок для подсыпки дороги из ближайшего к Веленям холма, из его восточной оконечности. Но сразу же начали попадаться большие человеческие кости.

Один из местных старожилов, узнав про это, гневно сказал, что, мол, эти мо́гилы ни в коем случае трогать нельзя, что они здесь находятся ещё со времён Ливонской войны. Мол, похоронены здесь русские воины, защищавшие наш край. Сколько же русских воинов, защищавших родную землю от польско-литовских захватчиков, покоятся в этом месте неизвестно. Видимо, великая в этих местах была сеча!

В 2,7 км к западу от Велень находится пустошь Черноватая. В 1786 г. эта пустошь принадлежала поручику Ивану Ивановичу Крекшину, майорше Анне Анарьевне Крекшиной и подполковнице Пелагее Фёдоровне Островской. В то время здесь, на правом берегу реки Белой, работал стекольный завод. На карте 1812 г. здесь значится селение Завод. Ныне это местечко среди местных жителей называется Фабрика. По рассказам жителя деревни Велени Анатолия Михайловича Лушкина в 1960-е гг. при распахивании в этом месте пашни на поверхности земли появлялись разноцветные стёклышки. Их выпахивали тракторными плугами с глубины почвы.

В Веленях мы с Валерием Владимировичем также посетили Веленское деревенское кладбище. Оно было открыто в 1860 г. в 500 метрах к югу от Веленского храма из-за переполненности прицерковного кладбища. В то время южнее села Велени и Знаменской церкви при нём, вдоль бывшей Порховской дороги, не было никаких жилых построек вплоть до деревни Щирск. Новое приходское кладбище тогда находилось в стороне от села.

Когда мы осматривали древнерусские курганы, то Валерий Владимирович обратил моё внимание на поле, простирающееся в северном направлении. До войны здесь на площади 100 га располагался военный аэродром, его оборудовали в конце 1920-х гг. В лесу, к северу от аэродрома, там, где сейчас находится подстанция, до сих пор сохранилось несколько капониров – подковообразных земляных валов, за которыми укрывались самолёты.

Анатолий Михайлович Лушкин рассказал нам про ещё три интересных места – гору Игрище и гору Белая-Горбатая, около деревни Велени, а также местечко Подкрючье, находящееся на правом берегу реки Белки, в 700 метрах к юго-западу от горы Игрище, но их осмотр из-за нехватки времени мы решили отложить до следующего года. Кстати, топонимы Игрище и Подкрючье очень древние, они сохранились ещё с древнерусского времени.

Май 2023 г.

Заклинский городок – некогда величественное укреплённое поселение ильменских словен в верховьях реки Куреи. В эпоху раннего средневековья на горе Городок и в её окрестностях кипела жизнь: кузнецы и гончары изготавливали свои изделия, земледельцы в округе обрабатывали пахотные поля, купцы на торге предлагали разные товары, старейшины и старшие дружинники на вече решали важнейшие вопросы своего поселения…

Вероятно, что по реке Курее проходил торговый путь, связывавший словенское Ильменское Поозерье с внутренними микрорегионами, и, возможно, с регионами будущей Псковской земли, где проживали псковские кривичи. Обо всём этом говорят артефакты с горы Городок: фрагменты лепной керамики, табаристанский дирхем, половинка раннеаббасидского дирхема, крицы и кузнечный шлак, наконечники сулицы и копья, лезвия ножей…

В псковских писцовых книгах 1585—87 гг. в районе горы Городок значится пустошь Закурское, западнее неё – пустошь Лог Назарково Чащино, восточнее – пустошь Пикалёво. Несомненно, что все они до Баториева нашествия 1581—82 гг. были жилыми поселениями. Но почему название пустоши Закурское морфологически имеет средний род? Значит, это была не деревня, а сельцо или же так называлось селище. Кстати, селища, как один из типов поселений, часто упоминаются в новгородских описях XV в. Значит, селище Закурское как раз находилось где-то в районе горы Городок. Закурское – это поселение за рекой Куреёй.

Второй поход на Заклинское городище

Впервые я побывал на Заклинском городище в июне 2022 г. вместе с военным поисковиком, краеведом Евгением Владимировичем Евстифеевым. Тогда мы поднялись на гору Городок, на Барсучью гору, осмотрели их окрестности.

Свой следующий поход на гору Городок я совершил 1 октября 2022 г. на пару с краеведом Александром Дмитриевичем Сергеевым. Он состоит членом районного отряда «Поиск», который занимается выявлением неустановленных, заброшенных или полностью не перенесённых захоронений периода Великой Отечественной войны, перезахоронением найденных останков советских воинов в существующие братские могилы. Кроме находок военного времени поисковикам иногда попадаются и артефакты более отдалённых эпох.

Целью второго похода на гору Городок стали более тщательный визуальный осмотр городища и его обмеры с помощью навигационного приложения Locus Map. Нам с Александром Дмитриевичем также хотелось пройти по проложенной в эпоху раннего средневековья дороге, которая ведёт от подножия горы на верхнюю площадку городища, пройти по ней от самого её начала и до конца.

Хотя псковские археологи обследовали Заклинское городище ещё восемь лет назад, но оно до сих пор не занесено в свод археологических памятников и не поставлено под охрану государства. Кстати, этот археологический памятник выявил Александр Дмитриевич Сергеев, он же в 2015 г. сообщил об этом псковскому археологу Александру Валерьевичу Михайлову, который поздней осенью того же года и возглавил группу по обследованию городища на горе Городок.

Добравшись до развилки дорог около подножия горы Городок, мы с Александром Дмитриевичем стали подниматься по её северо-западному склону и сразу же увидели путь, устроенный ильменскими словенами для подъёма на верхнюю площадку городища. Сначала эта, как я её назвал «серпантинная» дорога шла параллельно проходящей у подножия горы современной дороги к хутору эстонца Цирка, а потом стала подниматься вверх, повторяя очертания склона. По «серпантинной» дороге мы попали прямо на южную оконечность площадки городища. Отсюда, с высоты была видна поляна, на которой некогда стоял хутор Цирка, а вокруг – сплошные заросли деревьев.

Несомненно, все укрепления Заклинского городка были древо-земляными. С южной или юго-восточной стороны крепости могли находиться первые въездные ворота, ведущие на городище. Далее мы проследовали по восточному краю верхней площадки. На её северной стороне «серпантинная» дорога, следы которой еле-еле, но просматривались, могла подходить ко вторым въездным воротам. Торец верхней площадки, обращённый на северо-запад, к нижней площадке, был, вероятно, защищён двумя сторожевыми башнями. Они стояли на земляных насыпях, которые хорошо видны и сейчас. На одной из этих насыпей в послевоенное время находился геодезический знак в виде триангуляционной пирамиды.

Далее мы спустились на нижнюю площадку городища, где могла стоять кузница. Нижнюю площадку от склона верхней площадки отделяет рукотворный, уже порядком оплывший ров. Фактически ров «разрезал» гору Городок от северной до южной подошвы, отделяя её высокую часть с верхней площадкой от более низкой с нижней площадкой. Возможно, что в древности ров был намного глубже, по его краю, ближе расположенному к вершине горы проходила стена из брёвен с заострёнными концами, а там, где стена и ров пересекали «серпантинную» дорогу, были ворота и подъёмный мост. Вероятно, что селище кузнецов тоже было обнесено высоким тыном.

Александр Дмитриевич пошёл вниз по рву к подножию горы, а я взял левее, и спускаясь по густо заросшему деревьями северному склону, к моему удивлению, оказался ещё на одной площадке. Высота до подошвы горы здесь составляла более десяти метров. На этой площадке вполне могло располагаться селище, возможно, каких-нибудь ремесленников, гончаров, которые, как и кузнецы, из-за работы с огнём селились в стороне от городка.

Обмеры площадок Заклинского городища оказались следующими: верхняя – 85 на 105 метров, нижняя – 30 на 35 метров. Размеры говорят сами за себя, городок был действительно большим. Длина возвышенности, состоящей из двух вершин, с запада на восток равна примерно 550 метрам. А чтобы вокруг обойти две горы – Городок и Барсучью – вдоль их подножий надо проделать путь в 1,5 км. Высота горы Городок от подошвы до её вершины составляет около 40 метров.

Я вновь, как и в прошлый раз, в июне 2022 г., стоя на верхней площадке городища, представил княгиню Ольгу, её бородатых бояр и многочисленную дружину, заполнившую торговую площадь. Представил, как великая княгиня степенно ступает по земле и своим властным голосом объявляет словенским старейшинам размер дани. А старейшины под ржание лошадей княжеской дружины, бряцание кольчуг и мечей качают головами, но всё же соглашаются, иначе гнев княгини Ольги, правившей всей Киевской Русью, мог бы обернуться для всего городка неприятностями.

Вне всякого сомнения, в 947 г. великая княгиня Ольга побывала в Заклинском городке вместе со своей дружиной и боярами во время установления в новгородских и псковских землях системы погостов – центров сбора податей, обмена и торговли, и назначения там «уроков» (даней). Такое крупное поселение она проехать мимо просто не могла.

Бой за высоту 174,4 м

На современных картах вершина горы Городок имеет отметку 174,3 м, а на довоенных картах значится отметка 174,4 м. Ранее, в ходе поисков захоронения советских воинов, Александру Дмитриевичу Сергееву удалось найти на горе Городок и на соседней Барсучьей горе латунные гильзы от патронов к трёхлинейной винтовки Мосина калибра 7,62 мм и подковку от сапога. Гильзы попадались обычно по 5—6 штук в одном месте, где-то их было больше.

А. Д. Сергеев предположил, что в июле 1941 г. красноармейцы отступали небольшими группами от Пскова в направлении Луги вдоль железной и шоссейной дорог. Гитлеровцы следовали за ними чуть ли не попятам. Заняв какую-нибудь высоту, наши воины отстреливались, потом снова отходили на северо-восток, держа железную дорогу в своём поле зрения. Вот один из таких скоротечных боёв и произошёл в районе горы Городок.

На возвышенности, располагающейся в одном километре от горы Городок, около железной дороги Александр Дмитриевич Сергеев обнаружил множество стреляных гильз от патронов для станкового немецкого пулемёта калибра 7,92 мм. Было понятно, что эта огневая точка гитлеровцев прикрывала находившийся около возвышенности железнодорожный разъезд Красный Ложок от наступления наших войск. О том бое рассказали недавно обнаруженные архивные документы.

23 февраля 1944 г. части 67-й армии совместно с партизанскими соединениями освободили посёлок Струги Красные и стали продвигаться в направлении районного центра Новоселье. Вдоль железной дороги наступала 86-я стрелковая дивизия. В частности, 24 февраля 284-й стрелковый полк вышел к деревне Заполье, а 330-й стрелковый полк к этому времени уже продвинулся вдоль железной дороги чуть далее и достиг высоты с отметкой 139,8 м. В журнале боевых действий 67-й армии от 29.02.1944 г. было отмечено: «25-е февраля 1944 г. 86 сд – наступала вдоль ж. д.: 284 сп – вел бой отм. 174,4 /4812/; 330 сп – вел бой за ЛОЖОК».

В боевом донесении штаба 86-й стрелковой дивизии от 25.02.1944 г. сказано: «86 сд, продолжая выполнять поставленную задачу, к 10.00 вышла на рубеж: 284 сп – лес 500 м сев. вост. ЧАЩИНО /4810/; 330 сп – на южн. опушке леса и на ж. д. 4 км сев. вост. НОВОСЕЛЬЕ /4612/…»

Из боевых донесений 330-го стрелкового полка известно, что полк 24 февраля к 18 часам вечера сосредоточился в лесу около деревни Заполье. На следующий день полк через деревню Ксти по дороге, ведущей к деревне Пикалёво, достиг переезда через железную дорогу близ высоты с отметкой 139,8 м. Продвигаясь вдоль железной дороги в юго-западном направлении, полк был обстрелян из пулемётов и автоматов противника. Как отмечено в донесении, противник вёл огонь из района Рахлецовой Горки, а на самом деле, как потом оказалось, – со склонов высоты с отметкой 174,4 м.

25 февраля, к 11 часам утра, подразделения 330-го полка приняли боевой порядок и тут же были обстреляны противником из 81-мм миномётов. При обстреле один боец был убит и двое ранены. Полк занял оборону справа от железной дороги и стал вести разведку. К 18 часам вечера того же дня противник продолжал упорно оборонять высоту 174,4 м и лес, находящийся в 500 м восточнее неё. В донесении говорилось: «Наблюдением выявлено, на северо-восточных скатах высоты с отм. 174,4 м имеется 5—6 станковых пулеметов, до 6-ти 45-мм пушек (скорее всего, 37-мм пушек – А.Е.) на прямой наводке, до роты пехоты. На восточном скате этой высоты имеется батарея 81-мм минометов. На полотне железной дороги имеются укрепления – стрелковые окопы и легкие ДЗОТ». Командир 330-го сп подполковник В. А. Покалюхин поставил задачу подавить огневые точки противника на высоте 174,4 м орудиями прямой наводки, миномётами и станковыми пулемётами.

Где же точно находились немецкие огневые точки неизвестно. На склонах горы они не могли располагаться, это неудобно из-за приличной крутизны склонов, да и в таком случае отсутствует манёвренность. Можно предположить, что немецкие пушки и миномёты стояли на селище около Белого ручья, под восточным склоном Барсучьей горы или на другом берегу ручья, на Белой горке. Станковые пулемёты гитлеровцы могли установить и чуть повыше, прячась за северо-восточным склоном Барсучьей горы. Пулемёт также стоял и на горе около железной дороги, об этом известно по найденным гильзам.

В боевом донесении штаба 86-й сд от 26.02.1944 г. говорилось: «Противник в течение первой половины ночи 26.02.44 г. оказывал упорное огневое сопротивление наступающим частям дивизии, особенно упорное сопротивление оказал из рощи с отм. 174,4, имея на этом рубеже хорошо организованную систему огня и систему оборонительных сооружений (ДЗОТы, траншеи и хода сообщения). Начиная с 00.30 под давлением наступающих частей дивизии начал отход в юго-зап. направлении вдоль ж. д.». Далее там сообщалось: «86 сд, продолжая выполнять поставленную задачу, к 7.30 26.02.44 г. с боями овладела: 330 сп наступая с исходного положения южн. опушка рощи, что 1 км зап. ПИКАЛЕВО, подавив огненные очки противника на сев. опушке рощи с отм. 174,4, выбил противника с занимаемого рубежа…»

К 3 часам 30 мин., 26 февраля 1944 г., 330 сп полностью овладел районным центром и ж. д. станцией Новоселье. В донесении полка говорилось: «Противник, оказывая упорное сопротивление, отошел в юго-западном направлении вдоль жел. дороги и в юго-восточном направлении по шоссе на Цапелька, прикрывая свой отход группами автоматчиков и саперами. При отходе из Новоселья противник понес потери в живой силе убитыми и ранеными до 40 человек, подбито и сожжено 3 грузовых автомашины, 3 повозки и 5 лошадей, и подбито одно орудие… В течение суточного боя полк понес потери: 3 убитых и 6 раненых».

Одно братское захоронение находилось в поле к югу от деревни Квашенкина Горка. Как раз здесь 25 февраля 1944 г. продвигались с боями подразделения 268-й стрелковой дивизии: 947-й стрелковый полк через деревню Серебрено и 952-й стрелковый полк через деревню Квашенкина Горка. У деревень Рахлецова Гора, Чащино, Юдино, Заклинье, Кресты, Каменье они встретили мощное сопротивление врага. Всего за 25 февраля потери убитыми и ранеными составили: 947-й сп – до 20 человек, 952-й сп – 18 человек.

Место второй братской могилы находилось где-то в районе горы Городок (отм. 174,4 м) и находившегося в километре от неё железнодорожного разъезда Красный Ложок. В списке войсковых кладбищ 67-й армии, составленном 20 сентября 1944 г., о местонахождении этого захоронения сказано так: «Сев [еро] -зап [аднее] д. Красный Лажок, 0,5 км, у ж. д. и отм. 174,4, кв. 48—14 – 1 братская могила».

В 1955 г. останки советских воинов из братской могилы около разъезда Красный Ложок, также, как из других ближайших воинских захоронений, перенесли в братскую могилу в посёлке Новоселье. Однако в наше время поисковики стараются проверить первоначальные захоронения потому, что как правило, в послевоенное время при переносе часть останков в силу разных причин оставалась на прежнем месте.

Барсучья гора и хутор Цирка

От северной подошвы горы Городок мы с Александром Дмитриевичем Сергеевым проследовали к подножию Барсучьей горы. Здесь начиналось разделяющее две горы ущелье, ширина которого в самом узком месте не превышает двух метров. На вершину, где находятся заброшенные норы барсуков, мы не стали забираться, т. к. оба бывали там раньше, а поднялись только на северный склон, где «приютилась» небольшая площадка. Здесь мы увидели свежие следы лося. «Да это следы того самого сохатого, который ушёл от нас в прошлый раз, когда мы в июне были здесь с Евгением Владимировичем Евстифеевым», – сказал я. Видимо, этот лось живёт здесь давно, это его вотчина, и он сторожит покой древнего городища.

Мы с Александром Дмитриевичем стали огибать Барсучью гору вдоль её северо-восточного подножия. Здесь было хорошо видно, что склон горы у её подошвы вручную подрезан человеком, и проложена дорога. Хотя подрезанный склон и оплыл частично, но узкая дорожка просматривалась великолепно. Мы просто не верили своим глазам, что идём по дороге, которой насчитывается тринадцать веков. Впрочем, столько же лет и «серпантинной» дороге, ведущей на верхнюю площадку горы Городок.

Раннесредневековая дорога, идущая вдоль северо-восточного подножия Барсучьей горы, вывела нас на площадку около её восточного склона. Здесь, в древности, скорее всего, находилось ещё одно селище. На этом селище мы уже побывали в июне вместе с Евгением Владимировичем Евстифеевым. С восточной стороны площадки, в низине протекает Белый ручей, поэтому это поселение я назвал селищем земледельцев у Белого ручья.

Продвигаясь от селища у Белого ручья в сторону хутора эстонца Цирка, нам попалось более двух десятков больших, наполовину вросших в землю камней-валунов. В одном месте валуны лежали в ряд, и я предположил, что они скатились с юго-западного склона Барсучьей горы ещё во время таяния ледника, да так и остались лежать у её подножия.

Место эстонского хутора в раннем средневековье, вероятно, тоже было селищем земледельцев. Александр Дмитриевич издали показал мне место хуторского избища и заросли какого-то неведомого высокого растения с большими листьями. Это растение было очень похоже на горец сахалинский, правда, но нам не удалось в этом удостовериться, близко к его зарослям мы не подходили.

Вид на гору Городок и Барсучью гору (справа) с вершины Рухлецовой горы. Фото автора, сентябрь 2021 г.

Автор на верхней площадке Заклинского городища на горе Городок. Фото Александра Сергеева, октябрь 2022 г.

Александр Дмитриевич Сергеев около горы Городок. Фото автора, октябрь 2022 г.

Вдруг Александр Дмитриевич сказал: «Смотри ка, да здесь был поединок лосей, они дрались за лосиху, гон ведь идёт». Мы увидели следы копыт, помятую траву и сломанную молодую дикую яблоньку. И тут я вспомнил, как мой товарищ шутливо говорил, когда мы только-только заходили в лес: «Алексей, а сможешь ли ты убежать от разъярённого лося? Сейчас как раз у них период гона идёт». Тогда я пожал плечами, а сейчас воочию увидел следы битвы. Наверняка, это дрался с незваным гостем сохатый, обитающий на горе Городок.

С поляны, на которой когда-то стоял хутор Цирка, открывается прекрасный вид на гору Городок. Здесь можно задрать голову и представить, как там наверху, на 40-метровой высоте тринадцать столетий назад возвышались деревянные крепостные стены со сторожевыми башнями. На такой высоте для врага они были неприступны.

На осмотре хутора Цирка и закончился наш поход на Заклинское городище. От хутора мы двинулись по дороге к северо-западному подножию горы Городок, откуда и начинали своё восхождение. Чуть выше виднелась «серпантинная» дорога, проложенная ильменскими словенами тринадцать веков назад на верхнюю площадку своего городища.

В апреле 2023 г. Александр Дмитриевич Сергеев снова попытался найти захоронение советских воинов, а также следы боя, произошедшего 25—26 февраля 1944 г. между нашими и гитлеровскими войсками. Недалеко от Белой горки он нашёл советскую солдатскую каску и немецкую монету со свастикой – пфенниг. Стреляные гильзы ему так и не попались. Но зато, проходя через площадку на вершине Белой горки, находящейся на правом берегу Белого ручья, Александр Дмитриевич заметил следы ручной подрезки склонов этой горки – эскарп и дорогу, устроенную у её подножия, вдоль поймы ручья. Видимо, селище на Белой горке со следами укреплений входило в комплекс поселений вокруг Заклинского городка.

Конечно же, замечательно, что случайно найденные артефакты с горы Городок теперь находятся в экспозиции Струго-Красненского районного краеведческого музея и рассказывают о жизни здешнего населения в раннем средневековье. Это и половинка раннеаббасидского дирхема, отчеканенного в Аббасидском халифате между 786 и 809 гг., и крица – продукт плавки болотной руды, и предметы из железа: наконечник копья, семь лезвий ножей, наконечник су́лицы…

А в завершении всего сказанного хотелось бы обратиться к археологам: «Коллеги, отзовитесь! Пора Заклинское городище и комплекс поселений вокруг него обследовать самым тщательным образом и поставить их под защиту государства! История нашей Стругокрасненской земли в эпоху раннего средневековья должна быть поскорей узнана и доступна всем! Пора действовать!»

Июнь 2023 г.

В мае 2021 г., совершая поездку по северу Струго-Красненского района, мы с Андреем Ивановичем Фёдоровым, краеведом, командиром районного отряда «Поиск», побывали в деревне Сиковицы, что расположена на левом берегу реки Люты. Деревня эта очень древняя, впервые она упоминается в новгородском письме 1501 г. Именно тогда существовали деревни Севковичи и Севковичи Малые.

Вот что гласят описи 1501 г.: «В Быстреевском погосте и в Лосицком и в Ляцком великого князя волость Казимеровская Александрова… В Быстревском погосте. Деревня Севковичи: во дворе Костя Гридин, сын его Семенко, во дворе Васко Грихнов, сын его Ондрейко, во дворе Ивашко Грихнов, сын его Тимошка, во дворе Карпик Рянин, пашни 13 коробей, сена 70 копен, 3 обжи. Деревня Севковичи-ж Малые: во дворе Фомка Павлов, сын его Гридкя, пашни 7 коробей, сена 40 копен, полторы обжи… И всех деревень в сей волости по старому писму в Лосицах и в Лядах 41 и с погосты…»

Из письма 1501 г. мы видим, что во времена независимости Великого Новгорода, т. е. до 1478 г., деревнями Севковичи и Севковичи Малые владел боярин, посадник Василий Александрович Казимир, который был одним из наиболее видных новгородских государственных деятелей второй половины XV столетия. Землевладения Василия Казимира в Новгородской земле включали около 50 деревень.

По описям 1571 г. деревня Сивковичи относилась к поместью московских князей Ивана и Василия Нарымовых. После Литовского разорения 1581—82 гг. Сивковичи опустели и превратились в пустошь. В XVIII в. Сиковичами владели помещики Еремеевы, Кошелевы и Волковы. В 1829 г. графиня Екатерина Павловна Голенищева-Кутузова, владевшая деревней примерно с 1820 г., основала вблизи неё сельцо Сиковичи. В исповедных росписях Быстреевской церкви вплоть до 1844 г. деревня продолжала называться Сиковичами, а затем её название немного трансформировалось – Сиковичи стали Сиковицами.

В 1849 г. Екатерина Павловна Голенищева-Кутузова переименовала своё сельцо Сиковицы в Царицыно, которым впоследствии владели её дочь баронесса Мария Павловня Корф, затем внучка Екатерина Леопольдовна Эрфурт. Последним владельцем имения Царицыно с 1884 г. являлся коллежский секретарь Павел Христофорович Анц. Ныне от имения Царицыно сохраняются хлебный амбар и часть каретного сарая. Также видны развалины ещё нескольких хозяйственных построек из камней-валунов. Сохранились пять барских прудов, старые липы и ели.

В нынешней деревне Сиковицы нам с Андреем Ивановичем было на что посмотреть, и не только из памятников царского времени, но даже из более далёкой эпохи. В Сиковицах также есть святыни нашего времени: с 2012 г. в деревне действует домовая часовня во имя Святителя Тихона Задонского, а на месте старой часовни ныне стоит поклонный крест.

Жальничное кладбище

Известно, что в 1874 г. около деревни Сиковицы сохранялись два древних кладбища с большим количеством камней. Одно из этих кладбищ находится при выезде из Сиковиц, справа от дороги на деревню Домкино, в сосняке, на горке около бывшей совхозной сеносушилки. Первым делом мы и направились туда с Андреем Ивановичем Фёдоровым. Этот археологический памятник не значится в археологическом кадастре, археологи никогда не исследовали его.

Мне самому не удалось определить, курганно-жальничный это могильник или просто жальник. Наряду с могилами, обрамлёнными камнями-валунами, и беспорядочно валяющимися валунами от могильных оградок, здесь присутствуют пара валообразных насыпей высотой до полуметра. Что это за насыпи – длинные псковские курганы или что-то другое, я не берусь ответить. Пусть этот вопрос решат наши археологи.

Вообще, термин «жальник» означает «кладбище, могильник». Он восходит к праславянскому zal – «скорбь, горе, печаль». Жальники сохранились не только на Северо-Западе России, но и в Полоцкой земле, в верховьях рек Вилии и Немана, а также в польских исторических областях – Подляшье и Мазовии, где каменные могилы известны с X в. и где их называют жалями или жальниками.

Первые жальники в Новгородской земле появились в XI в. К концу XIII в. здесь завершилось вырождение курганных насыпей, а XIV и XV вв. стали временем расцвета жальничных погребений. В окрестностях же Пскова, как показали изыскания археолога К. М. Плоткина, в XI в. жальники с трупоположениями резко пришли на смену курганам, содержащим трупосожжения.

Известный археолог В. В. Седов выдвинул предположение, что традиция сооружения жальничных могил появилась в Северо-Западной Руси в результате миграции населения из Мазовско-Подляшской окраины Прусской земли, вызванного военными набегами. Переселение осуществлялось сравнительно небольшими группами, которые оседали в разных местах Псковской и Новгородской земель. Переселенцы, или как сейчас говорят беженцы, селились и отдельно от местного населения, и подселивались к нему. Очевидно, что приток пришлого населения был не однократным.

По мнению В. В. Седова переселенцы из Мазовии и Подляшья, принесшие на Северо-Запад Руси жальничную обрядность, рассматривались как выходцы из Прусской земли, и, по-видимому, назывались местным населением пруссами. Следы расселения западных балтов-пруссов обнаруживаются в топонимике. Так, например, в Струго-Красненском районе до сих пор существуют деревни Прусово и Прусси.

Но вернёмся к жальничному кладбищу в деревне Сиковицы. Как я уже указывал выше, здесь видны и валообразные насыпи, похожие на длинные курганы, и жальничные могилы, обложенные по контуру валунами. На краю жальничного кладбища, ближе к дороге, после войны был похоронен один из местных жителей, о чём свидетельствует металлический крест.

Другое же древнее кладбище, скорее всего, находилось на правом берегу реки Люты, напротив Сиковиц, там, где в средневековье существовала деревня Плоское. По устным свидетельствам могилы, обложенные камнями, в пустоши Плоской были видны ещё лет тридцать тому назад, но сейчас это место сильно заросло и теперь вряд ли там можно обнаружить данный жальничный могильник.

Церковная горка

От жальничного кладбища наш путь с Андреем Ивановичем Фёдоровым лежал в северную часть деревни Сиковицы. Там по рассказам старожилов находится Церковная горка, на которой якобы в стародавние времена стояла церковь, а потом она в годы лихолетья провалилась под землю. Кстати, за Сиковицами, у дороги на деревню Узьмино, есть ещё одна интересная гора – Воровская, с которой связано предание о том, что в стародавние времена разбойники подкарауливали здесь проходивших и проезжающих путников и грабили их.

По пути от жальника к Церковной горке мы осмотрели кирпичное здание магазина (торговой лавки) и пристроенную к нему кладовую из булыжного камня, возведённые около 1906 г. эстонским торговцем Паулем Ру́тту. С 1930 г. в этих постройках располагался магазин райпо и его склад. Когда-то рядом с магазином стоял деревянный жилой дом. В здании из силикатного кирпича, пристроенном слева к бывшему магазину Пауля Рутту с 1995 г. по 2015 г. располагалась администрация Сиковицкой волости, а ранее некоторое время – Сиковицкий сельсовет. В пристройке справа ныне работает новый магазин РайПО.

Кстати, в окрестностях Сиковиц проживало довольно много эстонцев-хуторян, которые переселились сюда во второй половине XIX – начале XX вв. из Эстляндской и северной части Лифляндской губерний. Август Ка́нгер, Вильгельм Роо́ма и Якоб Му́га владели на реке Люте водяными мельницами, эти места, где они стояли и где ещё видны следы запруд из камней-валунов до сих пор так и называют – Ка́нгерова, Роо́мова или Ро́мина и Му́гина мельницы.

Филипп Роома имел к своей мельнице молотильную и льномяльную машины и лучинно-щипальный станок. Его мельница находилась в районе центральной усадьбы колхоза имени Н. К. Крупской. Ныне рядом с остатками мельницы ныне стоят постройки молочнотоварной фермы Сиковицы совхоза «Звезда», которая проработала до 2020 г. После Великой Отечественной войны на базе Роомовой мельницы была построена межколхозная гидроэлектростанция имени Н. К. Крупской, она действовала вплоть до конца 1950-х гг., а, возможно, и дольше. В 1970-е гг. ещё сохранялись каменные устои от мельничной плотины, через них был наведён мост, по которому совхозных овец перегоняли на правый берег Люты, на пастбища.

Мельница Августа Кангера с шерстепрядильной машиной находилась выше по течению реки Люты, между Мугиной мельницей и деревней Щирико́во, которой теперь не существует. Известно, что в 1960 г. в деревне Щириково насчитывалось 13 хозяйств и 32 жителя. На современных картах место, где стояло Щириково, отмечено, как урочище Рассвет потому, что при деревне до 1950 г. работал колхоз «Рассвет».

Также в Сиковицах с 1911 по 1927 г. работали водяная мельница и шерстопрядильное заведение, которые до 1920 г. принадлежали Якобу Муге, а затем его брату Давыду Муге. Размеры каменного здания шерстопрядильни были 22,4х8,5 метров. На реке Люте были устроены две плотины, вода вращала турбину, которая в свою очередь приводила в действие две пары жерновов мельницы: рижские фирмы Краузе и из дикого камня, а также динамо-машину на 12 ламп, прядильную, трепальную и две ватных машины.

Шерстопрядильное заведение, принадлежавшее до 1927 г. Давыду Муге, работало и после раскулачивания его хозяйства в качестве шерстекарзильни, и даже какое-то время после войны, а в его жилом доме располагалась школа, а потом детский сад. От эстонской шерстопрядильни, стены которой были сложены из камней-валунов, ныне остались развалины. Рядом, на реке Люте, находится остров, а между ним и берегами реки видны перекаты – это валуны, оставшиеся от двух каменных плотин. Тут же, у берега Люты, стояло и здание водяной мельницы.

Но вернёмся к нашей прогулке по деревне Сиковицы. От здания магазина с кладовой эстонца Пауля Рутту мы с Андреем Ивановичем проследовали к поклонному кресту, установленному 26 августа 2014 г. по инициативе иерея Виктора Рогозина и прихожан там, где ранее стояла часовня. Поклонный крест возвышается слева от Центральной улицы, идущей из центра деревни Сиковицы в её северную часть, где с 1929 по 1965 г. находилась усадьба колхоза имени Н. К. Крупской. Ежегодно, 26 августа, к поклонному кресту совершаются крестные ходы от домовой часовни Святителя Тихона Задонского.

Часовня во имя Святителя Тихона Задонского была открыта в ноябре 2012 г. трудами всё того же иерея Виктора Рогозина, клирика Свято-Троицкой Творожковской обители. Её оборудовали по благословению Владыки Евсевия в двухэтажном кирпичном здании бывшей конторы совхоза «Звезда», на первом этаже, где ранее работал ветеринарный участок. Это помещение безвозмездно предоставила руководитель СПК (колхоза) «Звезда» Галина Михайловна Валк. 17 января 2015 г. в часовне отслужили первую литургию. Здесь имеются временный престол и иконостас.

Тихонов день в Сиковицах является престольным деревенским праздником с давних времён. В этот день, 26 августа, и раньше чтили и сейчас почитают Святителя Тихона Задонского. Часовня, построенная ещё до революции, находилась недалеко от помещичьего имения Царицыно. Она отмечена на карте 1924 г., составленной по съёмке 1913—17 гг. В 1923 г. эта часовня уже не действовала. Она была деревянной, размером 3х3 метра, с кровлей, покрытой щепой. После того, как в 1929 г. в бывшем имении Царицыно был создан колхоз имени Н. К. Крупской, о судьбе этой часовни ничего неизвестно.

Мы с Андреем Ивановичем поклонились кресту и проследовали дальше, к Церковной горке. Эта горка находится справа от Центральной улицы, там, где от неё отходит Речной переулок. Склоны горки сплошь заросли деревьями, площадка же поросла более молодыми деревцами. Пологий всход на площадку находится в 50 метрах от дороги, за небольшим картофельным полем. Восточный склон холма, обращённый на реку Люту, крутой, высотой около 8—10 метров. Размеры площадки составляют примерно 60 на 30 метров. В центре площадки находится провал, здесь-то по рассказам старожилов и стояла церковь.

По виду холма, его склонов и площадки, можно предположить, что, возможно, в раннем средневековье здесь могло находится селище. На городище это место не похоже, нет следов укреплений, а то, что здесь в древности могли жить славяне, это вполне вероятно. В какое время здесь стоял православный храм неизвестно, возможно, он появился вскоре после крещения Руси. По преданию в годину страшных бедствий церковь провалилась под землю. Корни этой легенды, вероятно, уходят в XII—XIII вв., когда Псковская и Новгородская земли подвергались многочисленным нашествиям со стороны Ливонского ордена и Литвы.

Предания о провалившихся под землю церквях также были связаны с Ливонской войной, когда в 1581—82 гг. войска польского короля Стефана Батория сильно разорили псковские и новгородские земли и дотла сожгли немало православных храмов. Но ни в описях 1501 г., ни в описях 1571 г. церковь в деревне Севковичи или Сивковичи не значится, поэтому, во времена Баториева нашествия нечему было проваливаться под землю. Следовательно, гибель храма на этом месте произошла раньше.

Хотелось бы отметить, что в Струго-Красненском районе, кроме Церковной горки в деревне Сиковицы, есть ещё несколько мест, с которыми связаны предания о провалившихся в годы лихолетья церквях. Это гора Городец в Жуковской роще, Болтанова гора недалеко от Горского озера, гора Городок близ Быстреевского погоста, Псколянская гора около Псколянского озера, Церковное место на окраине деревни Лудони и Негинская гора в окрестностях погоста Гора и бывшей деревни Высогорки. Также бытовала легенда о провале под землю Чернозерского монастыря, находившегося на острове Чёрного (Вязковского) озера.

Имение Царицыно

После смерти баронессы Марии Павловны Корф все владельческие земли в Сиковицах и их окрестностях перешли по наследству к её дочери Екатерине Леопольдовне Эрфурт. В 1884 г. землю под своё имение Сиковицы в количестве 1416 десятин 1694 сажени купил коллежский секретарь Павел Христофорович Анц (1841—1903). После 1891 г., П. Х. Анц стал называть своё имение Царицыным, как это было при баронессе Марии Павловне Корф и ранее при графине Екатерине Павловне Голенищевой-Кутузовой.

Павел Христофорович Анц был сыном служителя придворного прачечного двора Христофора Антоновича Анца и его жены Марии Артемьевны. С 1860 г. Павел Христофорович служил рейткнехтом истопничьего звания при комнатах Наследников Цесаревичей, а попросту говоря, топил печи в царских покоях. С 1867 г. он служил рейткнехтом лакейского звания, затем в канцелярской службе при комнатах Наследника Цесаревича, смотрителем в придворной конторе. В 1880 г. П. Х. Анца назначили смотрителем Дома дирекции Императорских театров, а в 1887 г. – экзекутором С.-Петербургской конторы Императорских театров.

При Павле Христофоровиче Анце в имении Царицыно, которое находилось возле левого берега реки Люты, были построены барский дом, рабочий дом или людская, скотный двор, конюшня, курятник, гумно с двумя ригами, два хлебных амбара, каретный сарай, два ледника, водогрейня, оранжерея, каменная баня и др. постройки. На территории имения было открыто сельское министерское училище и построена часовня.

После смерти П. Х. Анца имением Царицыно стала управлять его супруга Мария Яковлевна Анц. В 1918 г. имение было взято на учёт государства, но Марии Яковлевне Анц и её дочери Елене Павловне Анц разрешили там жить и обрабатывать землю. Скорее всего, Елену Павловну Анц-Барановскую, её мужа Константина Яковлевича Барановского и мать Марию Яковлевну Анц выселили из их бывшего имения в 1929 г., после организации в Сиковицах колхоза имени Н. К. Крупской. В годы войны бывший барский дом и ряд других помещичьих строений, находившихся в пользовании колхозников, были сожжены фашистами, но некоторые постройки остались целыми.

Мы с Андреем Ивановичем Фёдоровым прогулялись по бывшему имению Царицыно и осмотрели всё, что от него сохранилось. Имение располагалось в северной части деревни Сиковицы, в излучине реки Люты, состоящей из нескольких петель. Протекающий по имению безымянный ручей делил его на две части. Местные жительницы Людмила Фёдоровна Киселёва и Нина Ильинична Камнева рассказали о сохранявшихся после войны помещичьих постройках и о том, как они тогда использовались колхозом, а потом совхозом.

Первым на нашем пути попалось здание хлебного амбара. Оно имеет высокий валунный фундамент, по его углам и по длинной стороне сложены столбы из красного кирпича, а простенки выполнены из брёвен. После войны колхозники хранили здесь зерно, позднее здание было заброшено и стояло без крыши. В 1990 г. совхоз «Звезда» продал этот амбар семье Голубковых под жилой дом. Ныне бывший хлебный амбар – это дачный дом под №13 по Речному переулку, он добротно отремонтирован.

За хлебным амбаром Речной переулок пересекает безымянный ручей, где имеется брод. Ручей между бродом и местом впадения его в реку Люту течёт в русле с крутыми берегами и резким перепадом высот. Недалеко от устья ручья, у его правого берега, бьёт родник, откуда местные жители берут воду. Ниже брода, на правом берегу ручья, сохраняется каменный погреб от неизвестной постройки. Напротив погреба на ручье была небольшая запруда из камней-валунов, остатки которой хорошо видны и сейчас. Служила ли запруда на ручье для вымачивания льна или для ловли вышедшей из прудов рыбы, об этом ничего неизвестно.

За ручьём, вдоль Речного переулка, сохранился бывший каретный сарай, от которого осталась только его часть с шестью кирпичными столбами и простенками из брёвен. После войны это строение перекрыли двускатной кровлей из щепы и с торца сделали большие ворота; в 1971 г. совхоз «Звезда» здесь хранил ядохимикаты. Напротив каретного сарая стояла людская. После войны на её фундаменте был построен дом, где размещалась колхозная бригадирская, потом этот дом стал жилым, а сейчас он пустует.

Барский дом стоял на возвышенном месте, правее каретного сарая, ближе к берегу реки Люты. После войны на его фундаменте построил свой жилой дом колхозный бухгалтер. Вблизи этого дома через Люту был построен деревянный мост, дорога за которым вела на колхозные поля в пустоши Плоской. Вблизи устья ручья, на его левом берегу, под возвышенностью находилась постройка из камней-валунов, в которой в последнее время хранили совхозное сено, а до этого здесь работала кузница. Как это строение использовалось в помещичьем хозяйстве неизвестно, ныне здесь остались только развалины.

Выше по течению ручья сохранились пять уже сильно заросших барских прудов, где раньше разводили рыбу. Ручей протекает по краям прудов, делая их сточными. Напротив людской и каретного сарая, на противоположном, правом берегу ручья находились свинарник и хлев, сложенные из камней-валунов. Слева от них в одну линию стояло здание конюшни и скотного двора. В 1971 г. в этих постройках ещё держали совхозных телят и лошадей. Впоследствии они были заброшены и превратились в руины.

Северная часть Сиковиц, где в царское время находилось имение Царицыно, а в советское время располагалась центральная усадьба колхоза имени Н. К. Крупской, отделяется от южной части деревни небольшим лесочком. После ликвидации в 1965 г. колхоза имени Крупской северная часть деревни местными жителями по-прежнему называлась Крупской. Люди так и говорили, например: «Пойду в Крупскую» или «Такой-то человек живёт в Крупской».

Сейчас многие коренные жители Сиковиц по-прежнему говорят про Крупскую, как про отдельную деревню. Однако про помещичье имение Царицыно из числа местных жителей практически никто ничего не знает.

Июль 2023 г.

Апреля 22 дня 2023 г. вместе с жителем деревни Лудони, военным поисковиком, краеведом Валерием Владимировичем Сорокиным мы совершили поездку в погост Боротно, известный с конца XV в. по его упоминаниям в Новгородских писцовых книгах. На Боротненском кладбище мы обследовали развалины Покровской церкви. Также в трёхстах метрах к востоку от погоста Боротно мы посетили Попову гору и, осмотрев остатки славянского городища, окунулись в ещё более древнюю историю, но рассказ об этом впереди.

Встреча с Боротно

Чтобы добраться до погоста Боротно, мы с Валерием Владимировичем Сорокиным выехали из деревни Хредино в направлении деревни Лежно. Проехали мост через реку Ситню и в километре за деревней Горбы повернули налево. Кстати, в Горбах много домов с довольно редкими в нашем районе вальмовыми кровлями, их ещё называют датскими кровлями. От поворота до Боротно оставалось около пяти километров. Дорога здесь асфальтированная, её проложили в конце 1980-х гг. к летнему лагерю и летней дойке для коров, которые были устроены совхозом «Стругокрасненский» на пастбищах в урочище Боротно.

По пути проехали урочище Огороды, где в 1930-е гг. существовал колхоз «Красные Огороды», состоявший из пяти хозяйств. Потом проехали мимо поворота на деревни Збуд и Горки. Подъезжая к урочищу Боротно, мы обратили внимание на добротный каменный одноэтажный дом, выстроенный в виде буквы «П» сразу за безымянным ручьём, справа от дороги, на возвышенном месте, где до войны был колхозный фруктовый сад. Этот усадебный дом появился здесь в 2021—22 гг. Как мы потом выяснили, его построила питерская дачница. Она же рядом с домом разбила молодой яблоневый сад.

Сразу за усадебным домом, на взгорке виднелась красная пирамидка на братском захоронении. Буквально накануне возле братского захоронения в Боротно провели субботник участники ТОС «Селяне» из деревни Хредино, среди которых были Василий Александрович Гурьянов, Елена Аркадьевна Григорьева и др. Они расчистили тропинку к могиле, убрали упавшие сухие деревья, прибрали само захоронение, покрасили звезду на пирамидке, а потом возложили цветы и почтили память погибших минутой молчания.

Мы тоже с Валерием Владимировичем на братском захоронении поклонились похороненным здесь мирным жителям и партизанам, которые были расстреляны фашистами в годы оккупации. Всего здесь похоронено 35 человек, но известны фамилии только четверых из них. На смартфоне я включил песню «Ой, туманы мои, растуманы» в исполнении группы «Город 312». Почтив память убиенных, мы на моём «Логане» доехали от братской могилы прямо до кирпичной ограды Боротненского кладбища.

Между кирпичными столбами Святых ворот лежал ствол упавшего большого клёна со спиленными кем-то ветвями, поэтому через сами ворота пройти не удалось, пришлось взять правее. Мы подошли к разрушающемуся Покровскому храму, перекрестились. Хотелось прижаться к его стене, пожалеть этот израненный храм, погладить его рукой, поговорить с ним. Бедный он, бедный! Переживший войну, но потом заброшенный людьми, тихо умирающий, как одинокий старец. Ком в горле встал у меня от такого вида.

Зайдя в колокольню, я поднял голову и увидел вверху небо, затянутое облаками. Когда-то здесь высился шпиль, а в ныне пустых проёмах звона висели колокола. На стенах храма уже не было видно изображений святых. Внутри мы увидели обгоревшие стропила и балки, завалы кирпича, среди которых начинают расти молодые деревца. На алтарном окне северного Георгиевского придела ещё сохраняется старинная металлическая решётка. Над алтарём центрального храма висит часть кровли, там в нише кем-то поставлена икона в рамке. Я подошёл к иконе, трижды перекрестился и прочёл краткую молитву.

На Боротненском прицерковном кладбище нам удалось разыскать вросший в землю древний каменный крест с прямоугольными лопастями, потом другой, подобный, но со сглаженными гранями и с отколовшейся левой лопастью, такие кресты археологи датируют XV—XVII вв. На кладбище есть ещё один каменный крест в форме трилистника, но он поздний. Также возле храма сохраняется каменная надгробная плита на могиле священника Иакова Симеонова, служившего в сей церкви с 1817 по сентябрь 1861 г., он умер 25 мая 1863 г. в возрасте 73-х лет.

Ранее в северо-западной части кладбища находился камень с выбитым православным крестом, но по устным свидетельствам к настоящему времени он весь рассыпался. По крайней мере, мы этот камень на погосте не обнаружили, хотя этот валун, как говорят, был высотой не менее полуметра. Побывавшие здесь в конце 1980-х гг. ленинградские археологи зафиксировали камень с крестом и датировали его XII—XVII вв.

Ряд исследователей считают, что древние славяне почитали некоторые камни как священные, их помещали на языческих святилищах. Очень простое по форме святилище могло состоять из росшего здесь огромного священного дерева, как правило, дуба, и лежащего под ним священного камня. Крест и надписи высекались на языческих священных камнях при христианизации населения, тогда таким образом их «крестили».

Сведения о священных камнях навели меня на мысль, что и на месте погоста Боротно когда-то могло быть языческое святилище. Вероятно, где-то в XVI—XVII в., ещё до постройки ныне разрушающейся каменной церкви, здесь появилось небольшое кладбище, от которого сохранились два каменных креста. Оно было устроено жителями деревни Боротно на краю своего поселения.

На семейном захоронении Сидоровых, между двух крестов, мы с Валерием Владимировичем обнаружили подкрестовое яблоко, которое венчало шпиль колокольни. Неизвестно, то ли оно откатилось при обрушении шпиля, толи его кто-то принёс и положил на это захоронение. Яблоко добротно сделано из толстой жести и пробито навылет пулей. Осмотрев яблоко, мы положили его обратно на могилу. Самого же креста, стоявшего над яблоком, мы нигде не нашли.

На прицерковном кладбище мы также осмотрели часовню из красного кирпича, находящуюся на северо-западном углу ограды. Она значится в церковной клировой ведомости за 1879 г., как «каменная часовня при церкви». Часовня была построена одновременно с кирпичной кладбищенской оградой, но, когда точно неизвестно. Ещё в 2006 г. у часовни сохранялась полусгнившая четырёхскатная кровля, сейчас она отсутствует.

Очень красивая ограда из красного кирпича с отверстиями в виде крестов ранее ограждала западную сторону кладбища, от неё ныне остались несколько пролётов и два кирпичных столба Святых ворот. Такая же ограда примыкала и к восточной стороне часовни. Чем ограждалось кладбище с других сторон неизвестно, возможно, ограда везде была кирпичная, здесь на разных участках осталось её основание – один-два ряда кладки из камней-валунов.

Вот в таком печальном состоянии мы и застали с Валерием Владимировичем Сорокиным Покровский храм. Он гибнет прямо на глазах. Точно такая же трагичная судьба и у Воскресенской церкви в Щирском погосте. Всё последнее время о Воскресенском храме радел Юрий Анисимович Шматов: не раз расчищал территорию вокруг него от густых зарослей молодых деревьев, убрал упавшие на храм огромные старые деревья, забетонировал основания четырёх колонн портика, чтобы они не рухнули. Рядом он построил часовню, дабы возродить здесь духовную жизнь и избавить старый храм от одиночества, вселить в него веру в скорое возрождение.

В 2023 году Юрия Анисимовича не стало, и гибнущий Воскресенский храм в Щирском погосте осиротел. Теперь два каменных храма-богатыря – Воскресенский и Покровский – разделяют одну судьбу, оставшись один на один с разрушительными действиями ветра, влаги и мороза. И если у Воскресенского храма ещё есть надежда на восстановление из небытия – вокруг находятся большая деревня Щир и её жители, то Покровская церковь в погосте Боротно вряд ли увидит своё возрождение. А вдруг чудо произойдёт? Будем надеяться на это!

Городище на Поповой горе

От погоста Боротно мы с Валерием Владимировичем Сорокиным направились к Поповой горе, находящейся в трёхстах метрах за лиственным лесом. Ещё два года назад я предполагал, что в раннем средневековье Попова гора была городищем – укреплённым славянским поселением, но возможность в этом удостоверится появилась только сейчас.

Дело в том, что я придерживаюсь следующей гипотезы: все центры погостов-округов, упоминаемых в описях XV—XVI вв., возникли на месте или вблизи раннесредневековых славянских поселений. На территории Струго-Красненского района существовали шесть новгородских погостов-округов с одноимёнными центрами: Быстреевский, Щирской, Логовещенский, Боротенский, Хмерской и Чайковский. В Псковской земле погосты-места стали центрами административных округов – губ, и таких погостов здесь было четыре: Заклинский, Полицкий, Моложанский, Псколянский.

Валерий Владимирович Сорокин около камня-валуна. На заднем плане – городище на Поповой горе. Фото автора, апрель 2023 г.

План городища на Поповой горе. Сост. А. Н. Ефимов, август 2023 г.

Автор на площадке городища на Поповой горе. Фото В. В. Сорокина, апрель 2023 г.

В 947 г. княгиня Ольга отправилась в Новгородскую, а затем в Псковскую земли, и основала там погосты – административные центры княжеского управления, установив при этом для местных племён оброки и дани. Все вышеперечисленные погосты были преемниками крупных укреплённых племенных центров ильменских словен и псковских кривичей. Вероятно, великая княгиня при основании псковских погостов относилась к племенной знати кривичей более лояльно, ведь эта земля была её родиной. Здесь введённые новшества воспринялись тихо и мирно.

А вот к знати ильменских словен княгиня Ольга, скорее всего, испытывала неприязнь. Ведь двумя-полутора веками ранее их племена, двигаясь из региона Ильменского Поозерья в западном направлении, захватывали огнём и мечом земли псковских кривичей, в итоге вытеснив их из Поплюсья и Щиро-Чернозерского поозерья на территорию будущей Псковской земли. Вероятно, княгиня сожгла большую часть словенских городищ, как, например, городок Которск, основав или на их месте, или где-то поблизости погосты-центры.

Рассматривая два года назад топографическую карту, я обратил внимание на высоту 97,0 м, располагавшуюся в 300 метрах к востоку от погоста Боротно. Местные жители называют эту высоту Поповой горой, потому что по легенде здесь стоял дом священника. «Раз погост Боротно существовал в средневековье, значит у него должен быть предшественник, т. е. более раннее поселение» – так я тогда рассуждал.

За погостом Боротно дорога вела через густой лиственный лес. Когда же мы вышли в светлую берёзовую рощу, то я сразу же заметил вдали среди деревьев Попову гору. Метров в пятидесяти от неё нам попался островерхий ледниковый валун. Подойдя ближе к юго-западному склону Поповой горы, я чуть не ахнул, здесь действительно располагалось древнее городище. На это указывали хорошо видные ступенчатые эскарпы, устроенные древними славянами для укрепления этого склона и затруднения проникновения неприятеля на городище.

Потом, уже дома, я выслал фотографии Поповой горы одному моему знакомому археологу из Петербурга, и он, увидев эти снимки, утвердительно сказал: «Да, конечно, судя по фотографиям, это городище. Во всяком случае, эскарпы на склонах настоящие. Такие городища бывают, у них [из земляных укреплений] только эскарпы по краям, в один или несколько ярусов. Но какого оно времени, сложно сказать. Скорее всего, вторая половина 1-го тысячелетия до нашей эры». Моё предположение подтвердилось!

На Поповой горе находится бывшее приходское кладбище, здесь начали хоронить с 1881 г. До этого здесь были жальничные захоронения, из которых сохранилось два. Большинство могил уже сровнялись с землёй, но по устным свидетельствам ещё пятьдесят лет назад все могилы были в порядке, и кладбище занимало значительно большую площадь. До сих пор сюда приезжают родственники похороненных здесь жителей деревень, входивших в приход Покровской церкви в погосте Боротно, прибирают могилки, поминают своих предков.

Легенду о том, что на Поповой горе в стародавние времена жил священник можно объяснить так: когда-то, а, скорее всего, до Литовского разорения, а может быть и ранее, здесь, на этой горе стоял храм святого Великомученика Георгия, впервые упомянутый в письме 1498 г., а рядом в домах жили поп и дьяк. В 1781 г. деревянная Покровская церковь была выстроена ближе к деревне Боротно, на её краю, где лежал священный камень с выбитым крестом. Ну а потом вместо деревянной церкви появился каменный храм, развалины которого мы видим сейчас.

Пока я визуально осматривал городище и делал фотосъёмку, Валерий Владимирович сходил на ещё одно кладбище, которое находится в 250 метрах восточнее Поповой горы и которое местные жители называют Па́влинкой. Он увидел, что кладбище это имеет размеры примерно 90 на 60 метров, оно обнесено валом со рвом. Большинство могильных холмиков там давно сровнялись с землёй. В дальнем углу кладбища, среди зарослей кустов, сохраняются старые кресты. Более поздние захоронения находятся у входа.

Старожилы утверждают, что кладбище Павлинка очень древнее. Валяющиеся валуны по левую сторону кладбища, говорят о присутствии здесь жальника. Почему-то жители Боротно строго-настрого запрещали своим детям ходить на это кладбище. В последнее время здесь хоронили только жителей приходской деревни Киевец, ныне находящейся на территории Новгородской области. Некоторые жители деервни Киевец до сих пор приезжают на Павлинку в праздник Святой Троицы, чтобы прибраться на могилках. По устным свидетельствам между Поповой горой и Павлинкой до войны стояла кладбищенская часовня, но пока это не подтверждается архивными документами.

Я обмерил площадку городища на Поповой горе с помощью навигационного приложения Locus Map, имеющегося у меня на смартфоне. Длина площадки составляет примерно 100 метров, но ранее она была чуть больше, так как часть юго-восточной оконечности холма уничтожена карьером. Ширина площадки доходит до 30 метров, точные замеры выполнить сложно из-за того, что северо-восточный склон сильно оплыл. С этой стороны, вероятно, тоже были земляные оборонительные укрепления, но они не сохранились из-за сползания склона. Несомненно, что площадка городища была защищена высоким деревянным тыном, равно как и въездная дорога на него.

Выяснилось, что въездная дорога на площадку проходила вдоль стенки одного из эскарпов, которые сохраняются на юго-западном склоне. Сам моренный холм, на котором находилось городище, вытянут с северо-запада на юго-восток. С трёх сторон склоны холма крутые, а северо-восточный склон пологий, обращённый к пойме безымянного ручья, который в раннем средневековье служил источником воды для жителей городка.

Юго-восточная оконечность площадки городища приподнята относительно остальной её части примерно на один метр. Чем служила эта земляная насыпь, неизвестно. Ранее здесь стояла деревянная геодезическая вышка. На площадке и склонах растут деревья, в основном, берёзы, а также пара небольших елей, сосна, осины. Северо-восточная сторона холма зарастает молодой ольхой и осиной. На склонах и у подножия холма лежат и огромные валуны, и поменьше, один из них – необычной яйцевидной формы.

Городок Боротно

Сбылась моя мечта – я побывал на Поповой горе, и в этом мне помог мой товарищ Валерий Владимирович Сорокин. Вместе с ним мы открыли древнее городище. Исходя из того, что мы визуально обследовали, можно сделать следующие выводы и предположения: да, городок Боротно на Поповой горе, как я его назвал, действительно существовал. Древние славяне жили здесь в эпоху раннего средневековья и занимались бортничеством, отчего изначально название городка, вероятно, звучало, как Бортно, ведь слово «борть», произошедшее от древнерусского «bъrti» – «резать, долбить», означает пчелиный улей в дупле, выдолбленном в стволе дерева.

Но кто же основал городок Боротно, что же это были за древние славяне? Носители культуры псковских длинных курганов, они же псковские кривичи? Или же ильменские словене, создавшие культуру новгородских сопок? Попробуем с этим разобраться.

В эпоху раннего средневековья ближайшим к Боротно было поселение псковских кривичей близ погоста Берёза Порховского района, где сохранились их городище у деревни Городок и курганный могильник у деревни Замогилье. Весь этот археологический комплекс находится в 15 км от Боротно, на правом и левом берегах реки Ситни. Крупное славянское поселение – предшественник погоста Берёза контролировало торговый путь, проходивший по водоразделу Ситня-Курея. Городок Боротно находился вблизи этого торгового пути.

Но где же хоронили своих умерших сородичей жители городка Боротно? Старожилы и местные охотники утверждают, что в окрестностях Боротно нигде нет ни курганов, ни сопок. Ленинградские археологи лишь однажды обследовали территорию Хрединского сельсовета, правда, только населённые пункты. Это было во время работы археологической экспедиции под руководством С. Л. Кузьмина, которая в 1986—91 гг. провела исследование большей части территории Струго-Красненского района.

В 1988 г. археолог Адриан Александрович Селин выявил на юго-восточной окраине деревни Всини средневековое селище и датировал его XVI—XVIII вв., хотя деревня эта упоминается в письме 1498 г. Примерно в то же время ленинградскими археологами были обнаружены грунтовые могильники при деревнях Хредино, Лежно, Турея, Горбы, Горки и жальник при деревне Лазуни. На всех этих кладбищах начали хоронить с XII в. В северной части деревни Боротно было открыто селище, основанное в XII в.

Есть данные, что возле деревень Теребуни и Горки существовали одиночные курганы. Однако, например, когда из кургана в Горках брали песок для подсыпки дороги, то там попались человеческие кости, а это говорит о том, что курган был насыпан в древнерусское время. Жальничные могилы существуют в урочище Петушиха, в 1 км к югу от деревни Горбы, вблизи старой дороги на деревню Лазуни. Жальник в Петушихе появился, как и в Лазунях, не ранее XII в., археологи его не исследовали.

Носители культуры псковских длинных курганов старались селиться на сухих, возвышенных местах. Учёные утверждают, что в то время был высокий уровень грунтовых вод. Городок Боротно находился на низменной территории. Вокруг много болот, но есть и одиночные моренные холмы, как, например, Попова гора. В семи километрах от Боротно протекает река Ситня, по которой проходил торговый путь, связывавший славянские поселения у озера Ильмень и на реке Шелонь с бассейнами рек Плюссы и Великой, где тоже жили славяне.

По всей видимости, вокруг городка Боротно находились бортевые леса. Славяне, проживавшие в округе и занимавшиеся бортничеством, поставляли пчелиный мёд и воск и к княжескому столу в качестве дани, и в другие регионы, как продукты торга. Известно, что дикие пчёлы селятся, в основном, в дуплах старых осин, берёз и дубов. Вокруг Боротно и сейчас в лиственных лесах произрастают именно такие породы деревьев. Сухие сосновые боры здесь практически не встречаются, как, например, на Лужской возвышенности.

Предположительно, городок Боротно основали псковские кривичи. Потом сюда пришли воинственные племена ильменских словен, но коренное население, скорее всего, осталось на своих местах. Княгиня Ольга, устанавливая в 947 г. оброки и дани, вероятно, оставила городок Боротно в качестве погоста-центра, куда местные подвластные племена свозили хлеб, мёд, воск, шкурки пушных зверей и пр. После крещения Руси здесь была построена деревянная православная церковь, рядом жили поп и дьяк. Во времена Баториева нашествия 1581—82 гг. храм был разорён, а в XVII столетии погост-центр опустел. Конечно же, все эти мои предположения, могут подтвердить только археологи, но при нашей жизни их нога вряд ли повторно ступит в эти места.

Славяне, жившие в городке Боротно и рядом с ним, должны были где-то хоронить своих умерших сородичей. Возможно, курганы рядом и существовали, но их уничтожили в ходе распашки земель в царское или советское время, как это, например, произошло с курганами около деревни Творожково. На древнем кладбище Па́влинка могли существовать грунтовые могилы, начиная с XII в. Позднее могли хоронить и на месте ныне существующего погоста, об этом говорят сохранившиеся два каменных креста, датируемые не ранее, чем XV—XVI вв.

В 1781 г. в трёхстах метрах к западу от прежнего расположения погоста-центра на Поповой горе, вблизи основанного в XII в. селища Боротно, был построен деревянный Покровский храм. Но существовавший до него Георгиевский храм мог здесь стоять уже в конце XV в. В 1802 г. в погосте Боротно вместо деревянного храма возвели каменную Покровскую церковь. С 1881 г. Попову гору стали использовать под приходское кладбище. На древнем кладбище Павлинка продолжили хоронить прихожане из соседней Вшельской волости, а конкретно, из деревни Киевец.

О том, что городок Боротно существовал в языческие времена, также говорят два древнеславянских топонима, сохранившихся на старых топографических картах. В 5 км к северо-западу от Боротно, около высоты с отметкой 74,2 м, ранее стояла деревня Скоробожье. В письме 1498 г. она называется, как Стробож. Первоначальное название деревни связано с именем славянского бога Стрибога, который покровительствовал ветрам, погоде и всему, что связано с воздушным пространством. Древние славяне считали Стрибога отцом всех ветров. Вероятно, в эпоху раннего средневековья здесь, на горе, находилось языческое капище со статуей Стрибога.

В 9 км к юго-востоку от Боротно, близ села Видони, у истока реки Польской, ранее располагалась деревня Болван (Покровско), упоминаемая в описях 1498 г. и относившаяся тогда к Боротенскому погосту-округу. Древние славяне болванами называли идолов, изваянных из камня или сделанных из дерева. К славянским божествам относились Перун, Велес, Хорс, Ярило, Стрибог, Даждьбог, Сварог, Мокошь. В центре святилища славяне ставили одну или несколько статуй своих божеств.

Вот такое святилище с болваном и находилось на месте деревни Болван. Название реки Польской произошло от слова «поле» – место вечевых собраний, обрядов. Можно предположить, что на берегу этой реки, на поле, располагалось языческое капище со статуей богини Мокошь. В христианский период воплощением Мокоши стала святая Параскева Пятница. В деревне Болван была поставлена часовня как раз во имя этой почитаемой святой. Ещё в середине позапрошлого века деревня Болван стала называться, как Покровско. Обезлюдевшую деревню Покровско сняли с учёта в 1976 г.

Кстати, на территории Струго-Красненского района известны ещё два топонима, связанные со словом «болван». На территории бывшего Логовещенского погоста-округа, справа от дороги из деревни Лохово в деревню Селище, на левом берегу реки Скородни, находится урочище Болван. Вероятно, ранее это был заповедный, он же священный, лес с горой Болван, где в языческие времена, очевидно, тоже было святилище с болванами.

Также известна Болтанова гора, находящаяся на территории бывшей Моложанской губы. Скорее всего, она первоначально называлась Болвановой горой, но со временем её название люди изменили. На вершине горы лежит камень с углублением прямоугольной формы. Ранее считалось, что это камень-следовик, но, видимо, это был подпяточный камень, служивший основанием для каменного идола. Легенда повествует, что в древности на вершине горы стоял храм, но в лихие времена он провалился под землю. Вероятно, что этот храм был возведён на месте языческого святилища, где стояли болваны.

Сентябрь 2023 г.

В День рождения нашего любимого внучка Вовы, которому 5 сентября 2023 г. исполнился годик, мы с моим сватом Михаилом Ивановичем Анисимовым, сидя за праздничным столом, с восхищением обсуждали замечательные фотографии нашей общей хорошей знакомой Юлии Валентиновны Васильевой из села Новоселье. Эти снимки, на которых были и трёхкилограммовая щука, и несметное количество боровиков и белых грибов, Юлия Валентиновна выложила тремя днями ранее в соцсети «ВКонтакте».

Михаил Иванович, хорошо зная не только Юлию Валентиновну, но и её супруга Николая, сказал мне: «Я знаю, где сделаны эти снимки. Это Глубокое озеро около Княжиц». Потом, подумав, добавил: «Давай, сват, собирайся, срочно едем в Княжицкий край в грибы. Мы тоже наломаем там и белых, и боровиков». И вот, после окончания рабочей недели, мы поехали…

Дорога и первые грибы

В шесть утра на «Тэхе», а именно так именуется автомобилистами дизельный «Volkswagen Transporter», мы выехали из Пскова и понеслись по «Гдовке». В селе Серёдка Михаил Иванович повернул направо, а потом, в деревне Мельницы, – налево. Не доехав до деревни Гридино шесть километров, он вновь повернул направо, на военную дорогу, именуемую в народе «псковским БАМом». Говорят, что эту дорогу строили в 1973—76 гг. военные, чтобы соединить Стругокрасненский артиллерийский полигон с Гдовской трассой. Строили, но не достроили, а почему, неизвестно.

От дороги Мельницы-Гридино «псковский БАМ» успели проложить на расстояние около четырнадцати километров. Этот практически прямолинейный путь обходит на трёх участках озёра Закрупицкое, Чёрное, Травяное и обрывается в 600 метрах к югу от Лесковского озера. Со стороны деревни Могутово военные протянули пятикилометровый участок такой же дороги. Эти два отрезка когда-то должны были соединиться.

Со сватом мы проехали по «БАМу» восемь с половиной километров до того места, где эта дорога под прямым углом поворачивает направо, на юг, обходя Чёрное озеро. Мы же свернули налево, на север, на лесную дорогу. Здесь, через 250 метров от поворота, начинается Струго-Красненский район, его границей с Псковским районом служит пропаханная трактором противопожарная полоса. Здесь начинается 71-й квартал бывшего Княжицкого лесничества.

В 71-м и в следующем 62-м кварталах лесная дорога ведёт вдоль Княжьих гор, которые тянутся с левой стороны в северном направлении до дороги между Гридиным и Княжицами. Высшей точкой этих гор является собственно Княжья гора с отметкой 182,8 м. Кстати, из Княжиц в Гридино не проедет ни одна машина, причиной тому является болото между озёрами Островитным и Тучным, здесь можно пройти только пешком.

В северной части 62-го квартала, в 300 метрах к юго-востоку от лесной дороги, за лесом, находится Журавское озеро, а к северо-западу от неё, метрах в семистах – Княжья гора. Это та самая гора, про которую старожилы из деревни Княжицы ещё лет сорок назад рассказывали очень интересное предание. Якобы на Княжьей горе останавливалось для отдыха войско князя Александра Невского во время перехода в апреле 1242 г. от места Ледового побоища в Великий Новгород.

Есть ещё одно предание, связанное с князем Александром Невским. Якобы после победы в Ледовом побоище русские ратники взяли много добычи и везли её в Великий Новгород. Но часть добычи они решили зарыть по дороге, чтобы потом вернуться и забрать. Выкопали яму, сложили туда трофеи и привалили большим камнем. Но в этом месте начало образовываться озеро. И разлилось озеро, и затопило камень. Теперь местные жители называют это озеро Старо-Княжицким. На карте 1834 г. оно значится, как Княжье озеро, а на цветном плане генерального межевания 1798 г. указано, как озеро Княжево, причём, из него тогда вытекал ручей и впадал в реку Пскову. Говорят, что действительно на дне Княжьего озера лежит большой камень-валун, и купающиеся даже на него встают.

В 54-м квартале мы проехали мимо северного берега Кривого (Крюковского) озера. Слева, метрах в четырёхстах от дороги, за лесом, находится Глубокое озеро. Мы остановились и решили сходить в «грибную разведку». Пока я надевал сапоги, слышу, Михаил Иванович с кем-то заговорил. Повстречавшимся грибником оказался Владимир Григорьевич Борбич из деревни Княжицы. Он сказал: «Можете здесь грибы не искать, здесь всё убрано. Я вот хожу-хожу, одни резаные червивые грибы и всё!»

Тогда мы обратно сели в «Тэху» и поехали к броду через реку Чёрная Речка. Оставив машину на левом берегу Чёрной Речки, мы перешли её по ла́винам, которые представляли собой два уложенных рядом бревна. Брод длиной метров семьдесят, хотя сама Чёрная Речка от силы метр в ширину, и то её русла не видно, оно скрыто подо мхами. Брод через эту речку довольно коварный. Брёвна-ла́вины скользкие, местами заросли мхом. Если оступишься, то ухнешь или в воду, или в трясину.

Когда-то через Чёрную Речку была сделана неплохая переправа – под каждую колею были уложены по три длинных сосновых ствола, связанных между собой проволокой; здесь проезжали и автомобили, и трактора. Но лет двадцать назад лесовозы своими колёсами «размолотили» этот мост, пробили глубокие колеи, потом всё это затопило водой. Впрочем, таким же путём был уничтожен и мост около устья Чёрной речки, там, где она впадает в реку Пскову.

За бродом мы свернули направо, из 64-го квартала прошли в 73-й квартал. Красивейший беломошный бор! Белых грибов здесь было полно! Я вышел к кучке пустых сосновых шишек. Это была дятлова «кузница». Зимой, когда насекомых нет, дятел питается исключительно шишками. Здесь было видно, что дятел закреплял шишки в развилке веток молодой сосенки, доставал семена, съедал их, а пустые шишки сбрасывал вниз.

Не пройдя и сотни метров, я увидел того, благодаря кому здесь появилась «кузница». Это был большой пёстрый дятел. Я медленно стал подходить к нему, а дятел как будто бы и не замечал меня – ковырял своим носом кору сосны, искал личинок и насекомых. Он подпустил меня к себе метра на четыре! Наверное, он редко в своей жизни видел человека и принял меня за медведя. Лес в округе был вотчиной этого дятла. Только когда я вслух сказал какие-то слова, дятел улетел.

Мы с Михаилом Ивановичем вышли на лесную дорогу. «Смотри-ка, – сказал сват, – здесь дорогу переходила волчица с волчатами». На песке были отчётливо видны большие и маленькие волчьи следы. Мы пошли дальше. Вдруг среди сосен показалась водная гладь. Это было наполовину заросшее болотной травой Глухое озеро. Левее него виднелось Свиневье озеро, за которым, в юго-восточном направлении, лежало озеро Лесковское, его скрывал лес.

Подходя к Свиневьему озеру, названному, видимо, в честь когда-то обитавших здесь в изобилии кабанов, я ощутил насыщенный и дурманящий аромат багульника, росшего в окружавшем озеро сосновом бору. Берега озера были девственные. Не было видно ни рыбацких тропок, ни утоптанных мест для ловли рыбы с воткнутыми подставками-рогатинами для удочек.

Я постоял на берегу Свиневьего озера и подумал: «Наверное, это озеро кишит окунями. Да и щука здесь должна водиться. Ведь нога рыбака, скорее всего, не ступала тут не один десяток лет». Уходя от озера, я набрал целую горсть голубики. Удивительно, что в начале сентября ягода была плотной и вкусной.

С полными заплечными корзинами белых грибов и боровиков мы с Михаилом Ивановичем вернулись к машине и пересыпали их в вёдра. Немного передохнули и вспомнили попавшиеся причудливые грибы. Один белый гриб вырос меж трёх сосенок и решил своей шляпкой раздвинуть их по сторонам, поднапрягся, закряхтел, мол, я всех вас сильнее. Но не поддались сосенки, у гриба-силача края шляпки даже вмялись в их стволы. Тут-то мы его и срезали. Правда, чтобы его вытащить, пришлось сосенки раздвигать.

А другой белый гриб, словно богатырь Алёша Попович, изогнулся, поднатужился, приподнял слой лесной подстилки и, как истинный джентльмен, сказал своей подружке Марье-красе, мол, давай расти, расти, а я пока подержу ношу, как Атлант держал небосвод. В таком виде мы их и нашли.

Около Маячной горы

Сбор грибов продолжился. Вновь перейдя через Чёрную Речку по лавам, мы повернули теперь налево и из 64-го квартала двинулись в 65-й и 66-й кварталы, где высится Маячная гора, а от неё тянется длинная моренная гряда, то понижаясь, то снова повышаясь. На песчаной лесной дороге не было видно ни одного человеческого следа, да и лесозаготовки здесь в данный момент не ведутся. Правда, виднелись следы УАЗа, называемого «буханкой», он проехал туда и обратно. «Край нехоженых дорог!» – подумал я.

За ручьём, впадающим в Чёрную Речку, раскинулся молодой сосновый бор, выросший на месте выпиленных зрелых сосен. Между деревьями во множестве валялись металлические конусы-приёмники для сбора сосновой смолы-живицы. В советское время здесь находился один из участков подсочки Плюсского химлесхоза. С помощью хака рабочие-вздымщики наносили на стволы сосен косые надрезы, по ним, а затем по вертикальному желобку живица стекала в приёмники.

Михаил Иванович Анисимов с грибами. Фото автора, сентябрь 2023 г.

Метров через шестьсот, слева от дороги показалась делянка, где лет шесть назад был выпилен лес. Здесь на песчаной дороге мы увидели следы двух лосей. На дальнем краю делянки высилась Маячная гора с отметкой 178,9 м, на которой мы были в прошлом и в позапрошлом годах. Я вновь поднялся на Маячную гору и с её северного склона полюбовался на гору Кочебуж, видневшуюся на горизонте среди деревьев, отсюда до неё было семь с половиной километров.

По склонам моренной гряды, примыкающей к Маячной горе с юго-востока, мы с Михаилом Ивановичем продолжили поиски грибов. Ни на моховики, ни на маслята мы даже не смотрели, искали только белые и боровики. Вот слышу, сват зовёт меня: «Иди-ка посмотри, как мишка разрыл муравейник». Видимо, весной после спячки медведь был голоден и, обнаружив муравейную кучу, полностью раскопал её и съел все муравьиные яйца. Но колония муравьёв не погибла, рядом лесные труженики начали возводить своё новое жилище.

Поиски грибов продолжились. На пути нам попался полный ягод черничник. Мы поели черники, она, как и голубика около Свиневьего озера, была вкусной и плотной, не раскисшей, как обычно бывает в это время. Удивительно, что в сентябре можно отведать черники! Видимо поздние весенние заморозки задержали в этих краях цветение и черники, и голубики, соответственно и ягоды созрели позднее.

Вдруг с росших кучкой нескольких елей с шумом взлетели глухарь и глухарка. Метров через сто с земли взлетел ещё один глухарь, он пасся в брусничнике, лакомясь ягодами. Здесь же мы увидели и помёт глухаря в виде длинных гранул с засохшей маленькой лужицей жидкого помёта. Следуя далее, на противопожарной полосе, пропаханной между 65-м и 66-м кварталами, мы снова увидели следы лося.

С северо-восточного склона моренной гряды была видна дорога, уходившая на север на хутор Лукина и далее на Княжицкое Лесничество. На восток от неё уходит дорога к Зеленицким горам. Если же идти по дороге на юг, то попадёшь к Лесковскому латышскому кладбищу. Здесь, в 66-м квартале, мы закончили сбор грибов. С полными заплечными корзинами, ещё одной корзинкой и пакетом, мы с Михаилом Ивановичем двинулись в обратный путь, к машине.

По сторонам дороги росло столько маслят, и боровых, и обыкновенных, что хоть косой их коси. Попадались также белые и подберёзовики. Я подумал: «Вот бы наших дачников из Черняковиц сюда запустить – вмиг бы убрали все грибы подчистую, не только маслёнки и обабки, но и в придачу колпаки, сыроежки и козляки. У нас в Черняковицах гриб с трудом найдёшь, там дачниками всё исхожено вдоль и поперёк».

Вдруг Михаил Иванович крикнул: «Смотри осторожнее, змея лежит!» Я присмотрелся. «Да не змея это, это безногая ящерица верете́ница, она же медяни́ца» – ответил я. Веретеница лежала на краю дороги, на кочке мокрого мха и не шевелилась. Мы не стали её трогать и пошли дальше. Напротив выпиленной делянки, прилегающей к Маячной горе, на дороге показались следы матёрого волка. Когда мы шли туда их точно не было. Значит, пока мы собирали грибы, волк вышел на дорогу, проследовал по её краю и свернул в сторону.