Владыка Пустоты

Глава 1.

Где-то в Подмосковье.

Концентрация альва-частиц – 0.2 на миллион.

– Ну-ка постой! А не охренел ли ты, Кадет?

Едва я вошел в пыльную, пропахшую потом раздевалку, как за спиной раздался могучий голос Медведя. Грозно сопя, недовольный верзила в мохнатой звериной маске попёр на меня так, будто это не он, а я только что проиграл финальный бой на арене на глазах у сотен людей. Морда красная, щеки раздутые, зубы скрипят, как песок на жерновах. И водянистые глаза, полные злобы. Вернее, один глаз – второй заплывал громадным фингалом.

Его настоящего имени я не знал – на арене пользуются только прозвищами, – но и так мог сказать, он точно не дворянин. Слишком глуп и простоват. Впрочем, это не помешало ему стать чемпионом и почти год держаться на вершине подпольной арены.

До сегодняшнего дня.

Финальный бой дался тяжело нам обоим. Даже через стены до раздевалки доносился гул толпы, впечатленной неожиданным исходом.

– Это была последняя твоя выходка, Кадет. Я смотрю, ты совсем не чувствуешь, когда надо заткнуться и выполнять! Хозяин же сказал – ты должен проиграть мне в финале, а ты какого хрена натворил, гад?

Он потянул ко мне руки, собираясь взять за грудки.

Перебьёшься. Шагнув назад, я увернулся от громадных лапищ бойца и поднял кулак в окровавленной обмотке. Даже идиот поймет жест – сунешься ещё, врежу.

А врезать бы надо. Так, чтоб не поднялся. Обласканный победами и вниманием толпы детина понятия не имел, что значит потерять всё. Лишиться родителей, сестры – и даже ощущения магии в теле. Одна его рожа вызывала во мне злость – и я нашел ей выход.

Ты проиграл калеке, Медведь.

– Думаешь, я боюсь тебя? – усмехнулся он щербатой улыбкой. – Может там я и проиграл, но здесь я сорву эту уродскую маску с твоей рожи и раскрою твою холёную морду как…

Не договорив, он метнулся ко мне, занося кулак.

Ну началось…

Я шагнул в сторону, на ходу подправляя рукой его кулак. Не рассчитав, боец провалился вперед. Легкий толчок в спину пролетевшей мимо туше – и громила едва не воткнулся к шкафчики. Затормозив о скамью, он развернулся – и, занеся руку в обманном финте, пнул меня в колено.

Разгоряченное боем тело, несмотря на усталость, среагировало легко и быстро. Я снова ушел в сторону и ответил ударом в голень. В то же место, куда ему уже прилетало на арене раз пять. Скривившись от боли, верзила перенёс вес на другую ногу и снова бросился в бой. Джеб, короткий тычок, хук – тяжеленные кулаки Медведя проносились мимо лица, обдавая вонью застарелого пота.

Быстрый, зараза… и не скажешь, что за плечами шесть боёв и финал. Я уклонялся и маневрировал, ища момент вырубить его одним ударом – попасть под пудовые кулаки не хотелось. Да и для здоровья вредно. Как назло, массивный кулачище выстрелил в меня, метя в лицо.

Э нет, Медведь, завтра слишком важный день, чтобы я пропускал такие удары. Завтра я буквально стану лицом рода – и оно должно быть безупречно.

Провалившись в очередной атаке, боец открылся. Шанс! Два прямых удара в голову заставили его попятиться, а третий, прилетевший под выверенным углом в челюсть – едва не свалил громилу на задницу. Тряся башкой, как пьяный, он поднял взгляд навстречу моему кулаку, летящему в лицо.

– Довольно!

Позади меня раздался резкий голос, заставив прервать удар и обернуться.

В раздевалку ворвался высокий мужик в щегольском костюме и, не сбавляя ходу, подлетел ко мне. Съехавшая на лице маска помешала вовремя заметить, как взвилась его рука. Костистый кулак хлёстко врезался мне в скулу, вспыхнувшую болью.

Хозяин арены, он же – известный контрабандист и делец Андрей Бойчин, был зол как черт. Скуластое лицо искажала гримаса гнева, сальные волосы растрепались. Кустистые брови взмыли к залысинам, придавая физиономии вид коршуна, зависшего над добычей.

– Идиот! – прорычал он, обдав табачной вонью, и вскинул руку с кольцом. Камень на кольце вспыхнул ярким светом.

Чёрт, альва-артефакт!..

Могучий поток воздуха с ураганной силой ударил в нас с Медведем. Крепкий боец кубарем полетел в сторону, а я поднял ладонь и едва успел сконцентрировать альва-энергию для защиты.

Магия воздуха с рёвом ударила в мой хрупкий барьер. Огибая закрывшую меня полусферу, воздух срывал с места скамьи и расшвыривал вещи, трепал жалобно скрипящие дверцы шкафчиков, и неумолимо теснил меня назад.

Стиснув зубы, я вливал в напряженную руку всю альву, но поток не ослабевал и тащил дальше, пока моя спина не уперлась в металлические дверцы.

Наконец, хозяин опустил руку, прерывая атаку. Камень на кольце потускнел, рев ветра тут же затих, подхваченные вещи попадали на землю, вместе с доброй половиной шкафчиков. В углу лихорадочно задышал Медведь.

– Чертов идиот, я же сказал тебе, что делать! – рявкнул Бойчин, приглаживая растрепавшиеся волосы.

Я с холодной ненавистью посмотрел на него, пряча горящую болью скулу.

Все-таки не уберег я лицо. Вот же дерьмо…

Шумно выдохнув, хозяин арены растянул рот в напряженной ухмылке и заговорил, чеканя слова.

– Может, потрудишься объяснить мне, какого хрена ты устроил на арене, Кадет?

– Хозяин, я хотел разобраться с ним сам, а он полез… – начал бубнить Медведь, поднимаясь с пола.

– А ты – пшел вон отсюда! – взревел он. – И чтоб я тебя больше здесь не видел!

Здоровяк возмущенно покосился на меня и, засопев, с оскорбленным видом вывалился из раздевалки. Брезгливо поморщившись ему вслед, Бойчин повернулся ко мне и продолжил.

– Что ж ты, су… кхм, сударь, меня подставляешь? На финал сезона собрались все крупные шишки, мои партнеры, не говоря уже о целой толпе людей. Они заплатили большие деньги за кровавое зрелище.

– Так они его получили, – холодно парировал я, мельком взглянув на кольцо. – Или хочешь сказать, ты не заработал на этом?

Зеленоватый камень кольца потускнел и треснул. Одноразовое. Но у Бойчина есть кто-то из знати, кто дает ему запрещенные альва-артефакты, иначе он, не одаренный магией, не смог бы её использовать. Подгонят новое колечко.

– Ты, кажется, не понял? Они поставили не на тебя, Кадет, – его толстый палец уперся мне в грудь. – Спонсоры очень не любят разочаровываться. А еще больше не любят терять деньги. Ты лишил меня чемпиона, побеждавшего три сезона подряд, гадёныш. Его обожала толпа!

Ага, а еще им было легко управлять.

Бойчин двумя пальцами взялся за мою маску и стянул её с лица. Его острый взгляд встретился с моим.

– Нельзя так делать, Ярослав. Ты портишь мне бизнес. С тобой больше не выгодно работать.

Таких, как он, я знал. Как и все бандиты, дорвавшиеся до власти, он любил деньги. И не любил делиться ими. Потому он поймет только язык выгоды.

В моем положении ссориться с ним – сродни самоубийству. Княжич опального рода – не ровня ушлому дельцу, тем более с покровителями из знати. Придется действовать иначе.

– А без меня – ещё хуже, – я дерзко ухмыльнулся. – Толпе нужен новый чемпион, и теперь он у них есть. Людям нравится, когда побеждает "тёмная лошадка". Потеряв деньги, твои партнёры будут ставить на нового фаворита – и заработают больше. Или ты знаешь, как объяснить им мою пропажу? Думаешь, они будут ставить на Медведя, проигравшего какому-то бойцу-однодневке? Никто не любит предсказуемых побед.

Его лицо посуровело, брови надвинулись на глаза. Мои слова заставляли задуматься.

– Ты же бизнесмен и должен понимать, что даже самый хороший актив устаревает – и тогда нужен новый. Сегодня у тебя он появился. Со мной ты заработаешь миллионы. Ты, а не Ростов-арена или "яма Ревунова" в Новгороде.

Уголок его рта дернулся в ухмылке.

– Чертов сопляк… складно болтаешь. Но ты прав, Медведь начал раздражать меня, да и люди стали уставать от его выходок. Победа "темной лошадки" всколыхнет это болото, хах!

– Многие сильные бойцы придут за тем, кто сверг фаворита, это же такой шанс, – добавил я. – На бои с желающими свергнуть нового чемпиона придут тысячи. Ставки будут расти. И раз так, я бы хотел получить свой выигрыш.

Хозяин усмехнулся. Мы оба знали, что победитель финала получает полмиллиона рублей – в два раза больше, чем проигравший. Даже для дворян средней руки это были очень неплохие деньги.

А деньги мне нужны позарез. Только победа могла оплатить сестре безопасную жизнь в монастыре ещё на месяц.

Бойчин вытащил из поясной сумки смятую пачку купюр и сунул мне в руки. Быстро перебрав стянутые резинкой деньги, я нахмурился.

– Здесь не всё.

– Цк… тебе хватит и четырехсот, – небрежно бросил он.

– Здесь меньше. Мы не об этом договаривались.

– А сколько ты хотел? Пятьсот тысяч? Может, сразу миллион? – он усмехнулся мне в лицо. – Считай, что я вычел стоимость лечения Медведя и компенсацию морального ущерба. Выкинешь ещё один такой фокус – и я вышвырну тебя с арены прямиком в руки опричников. О, они будут рады узнать, чем промышляет наследник Вайнеров.

Он приблизился, на ходу доставая сигарету. Затянувшись, выдохнул в меня облако сероватого вонючего дыма и издевательски протянул.

– Ещё вопросы, княжич?

– Здесь только двести, – я сжал в кулаке увесистую пачку купюр. Этого не хватит даже на месяц.

– Вторую половину я перевёл на твой счет.

– Мы же договаривались, что все выплаты только на руки, – сухо процедил я.

Он лишь отмахнулся.

– Довольно с меня торгов, убирайся. До следующего месяца, Ярослав.

Вот же урод… он знал, что электронные переводы отслеживает имперская инспекция. Его от проблем с казначеями прикрывал один из покровителей среди сильных родов, но у нас такой защиты не было. И как им теперь объяснить, откуда на моей карточке взялась такая сумма?

Довольный своей мелкой местью, хозяин с усмешкой хлопнул меня по плечу и развернул к шкафчику с моими вещами.

Ясно, разговор окончен. Но ничего, я еще возьму своё.

Быстро убрав деньги в сумку с одеждой, я накинул старенькую толстовку и пошел к выходу, как Бойчин бросил мне в спину.

– Подумать только… твой отец был героем Империи, правой рукой Государя и грозой других родов. А его сыну приходится драться за деньги, чтобы спасти крохи былого величия рода… видел бы он тебя сейчас.

– Он бы взял у меня автограф, – не оборачиваясь ответил я. – Жди через две недели на отборочных.

– Не опаздывай, "чемпион", – донеслось в ответ.

Дверь за спиной заскрежетала на петлях, в лицо пахнул промытый дождем воздух Подмосковья. С арены еще доносился гул толпы, но я шел не туда. Надвинув капюшон, я поспешил на громадную парковку.

Машина ждала меня в самом дальнем конце. Старенькая, но чистая и ухоженная "АМОшка" двадцатилетней давности. Сев на заднее сиденье, я осторожно переложил деньги из кармана на груди в сумку и достал альвафон.

Первым делом проверил счет – и до скрипа стиснул зубы. Деньги на счету были – те самые двести тысяч, но под ними светилась красная надпись.

"Обнаружен незаконный перевод, ваши счета арестованы до выяснения…".

– С-сука… – прошипел я. Осип тут же посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

– Какие-то проблемы, княжич?

– Никаких. Езжай сразу в поместье, Осип, – тихо велел я. – И ни слова княгине о сегодняшнем.

Взглянув на меня в зеркало ещё раз, водитель коротко кивнул. Мотор низко заурчал и, пару раз чихнув, ровно загудел. Выехав с парковки через самый дальний выезд, где никого не было, Осип вывел наш старенький представительский седан на трассу и дал газу.

Снаружи быстро проносились рослые деревья. За следующей рощей уже открывались земли нашего рода. Те немногие, что у него ещё остались.

Милостью его императорского величества, мою семью не вырезали под корень. Но от богатого рода Вайнеров осталась лишь бледная тень.

Там, где раньше ключом била жизнь и изобилие, теперь были лишь пустота и разруха. Моё детство, наполненное радостью, запахом мёда и теплом материнских рук, прервалось в один день.

Едва мы набрали скорость, в руке завибрировал альвафон. Я резко прижал трубку к уху, принимая вызов.

– Доброго здоровья, княжич, – раздался холеный, певучий голос епископа. – Должен предупредить, сегодня мне снова звонили его сиятельство. Мне становится все сложнее ему отказывать, сами понимаете…

Еще как понимаю. Сволочь знает, что деваться мне некуда – если не заплачу, сестру выкупит какой-нибудь дворянин себе на утехи. Императорским указом её отправили в монастырь, но лишь до тех пор, пока она состоит в роде Вайнеров. Формальная опека любого другого рода делает её бесправной заложницей, с которой могут делать что угодно. Союзников у нас не было – никто не хотел связываться с опальным родом.

А что могут сотворить с шестнадцатилетней девчонкой, я знал слишком хорошо. В монастырях дворяне и купцы выкупали себе девушку на любой вкус – нетронутую и, нередко, знатных кровей. Несколько лет с ними развлекались, а потом их продавали в притоны, в лучшем случае. В худшем же обезображенные бродячими собаками тела девиц находили в дебрях Битцевского леса. Ни следов, ни примет.

И на Есеню положили глаз сразу несколько высокородных извращенцев.

– Я достал деньги.

– О-о, что за славные новости!..

Да пошел ты, святейшество.

Я уже собирался оборвать связь, как голос епископа изменился.

– И ещё кое-что, княжич. Пожертвование. Теперь храму нужно четыреста тысяч. Я жду деньги через три дня. Иначе…

Не дав ему договорить, я положил трубку. Еще двести тысяч за три дня…

Надвинув капюшон, я прошептал себе под нос.

– Держись, сестрёнка. Я тебя вытащу.

До ломоты стиснув челюсти, я закрыл глаза. Перед глазами снова встал тот день, десять лет назад, когда моё детство закончилось.

***

Это была самая яркая картина, которую я запомнил на всю жизнь. У других княжеских детей, наверное, это был бы день, когда им подчинилась магия, или первая встреча с кодексом их родителя.

А у меня – лицо матери, убитой на моих глазах.

Её остекленевший взгляд и сломанный меч, сжатый в напряжённой руке. Выражение предельной решимости и струйка крови в уголке рта. Взрывы и всполохи альва-энергии за окнами. Опричники в штурмовой броне, ломающие двери в родовое поместье. Израненный отец, вставший один против восьми гвардейцев.

Я помнил всё четко, словно это было вчера.

Рёв пламени и звон стали. Крик младшей сестры, до сих пор стоявший в ушах. И слова отца, навсегда выжженные в памяти каленым железом.

Каждый раз, когда я вспоминал их, то снова оказывался там, посреди горящего особняка, перед трупом матери. Растерянный десятилетний парень, сжимавший в кулаке острый и совершенно бесполезный против магов нож.

– Теперь ты за старшего, Ярослав. Отныне род Вайнеров – это вы с Есенией.

Отец нагнулся ко мне и тряхнул за плечи. Его сильные, горячие руки сжали меня, пропитывая кровью рукава рубашки.

За его спиной дрожала бледная пленка барьера, за которым застыли опричники. Штурмовики в тяжелой броне двигались медленно, как жуки, застрявшие в мёде. Даже тот, жуткий мечник в черном со шрамом на щеке и ледяным взглядом. Он лишил меня матери, и теперь с холодной ненавистью смотрел на отца.

– Не оттягивай неизбежное, Вайнер! – крикнул он, упершись рукой в барьер. – Твой щит не продержится долго. Твоя валькирия мертва, твое войско разбежалось. На что ты надеешься? Что тебя спасет кодекс?

Он торжествующе усмехнулся, но отец не обратил на него внимания.

– Я задержу их, найди сестру и уходите. Бегите из княжества.

Он сорвал с пояса книгу, с которой никогда не расставался, и сунул мне в руки.

– Береги её. Придет время, и ты научишься ею владеть,  – отец вымучил улыбку, от которой у меня сжалось сердце.

В тот миг я понял, больше мы не увидимся.

Барьер разлетелся со звоном выбитого стекла, по ушам ударил рев пламени и крики. Отец развернулся, поднимая меч, и крикнул изо всех сил.

– БЕГИ!

Я сорвался с места и побежал по коридору в жилое крыло, запинаясь и глотая слезы. Позади гремел бой, весь особняк дрожал и стонал, как раненый великан. За окнами металось пламя и жуткие всполохи, а в ушах гремели последние слова отца.

Нужно найти Есению раньше солдат!

До выхода оставалось метров десять, когда справа за окнами ослепительно вспыхнуло – и стена с грохотом стала оседать внутрь прохода. Меня обдало жаром, но каким-то чудом я проскользнул по коридору до того, как его завалило пылающими обломками. Лишь мельком я увидел в проломе невысокий силуэт, парящий на фоне ночного неба. Окутанная разрывами и молниями, кодекс отца вела неравный бой.

Я ворвался в жилое крыло и пулей взлетел по ступеням на второй этаж. Из приоткрытой двери в комнату сестры лился свет.

– Есеня!

Девочка сжалась в углу у кровати, стискивая игрушку, а над ней склонился солдат, протягивая руки к желанной цели. За убийство княжеской наследницы наверняка обещали большие деньги. Рядом с ними на полу в луже крови лежала молодая служанка.

– Ярик!.. – пискнула сестра, заметив меня.

И солдат заметил. Он обернулся, машинально поднимая автомат. Но я его опередил.

Отбросив книгу, я с яростным воплем набросился на него и вонзил свой короткий нож в руку.

– Ах ты грязный сукин..!

Мой отчаянный удар заставил его бросить автомат. Разъяренный и раненый, он рывком вывернул мою кисть и рванул назад. Нож со звоном упал на пол, а я изо всех сил заколотил подонка ногами, силясь достать его. Но что может ребенок против солдата?

Стиснув мой ворот, он ударил меня наотмашь так, что в глазах потемнело. Я вскрикнул и упал на колени, вывернувшись из его хватки. Есеня снова закричала и ее крик придал силы.

Плевать на себя, только не смей трогать сестру!

Я лихорадочно пытался нащупать оброненный нож, когда очередной удар ногой в живот отбросил меня к стене.

В ушах грянул колокол. Голоса и крики слились в вязкий гул. Меня замутило. Хрипло вдохнув пропахший гарью воздух, я позвал сестру. Но вместо ответа услышал приближающиеся шаги опричника.

Сильная рука снова подняла меня в воздух – вцепившись в нее, я приоткрыл заплывающий синяком глаз. Солдат надменно скалился, даже не замечая раны на руке.

– Отпусти меня, ты, мещанин!.. – срывая голос, крикнул я. – Император велит казнить тебя! Я убью тебя, клянусь!..

– Дерзкий щенок, – фыркнул он. – Казнит меня? Я – наследник рода Великих Князей. А вот тебя, отброс, он велел убить. Как и всех предателей, посмевших посягнуть на российский престол. Сожми зубки покрепче, малец, я не буду спешить…

Я трепыхнулся снова, впиваясь пальцами в окровавленную рану, оставленную ножом, но негодяй был быстрее. Удар массивного кулака мотнул меня в сторону.

В голове снова загудело, а солдат, забавляясь, тряхнул меня и ударил снова. Ещё, и ещё…

В комнату вошли еще трое, но их голоса я уже не различал – все звуки слились в сплошной гул. Вывернувшись из хватки, я закашлялся и упал наземь, тут же получив увесистый пинок.

Они били меня втроем, – сильно, но так, чтобы я оставался в сознании. Ради забавы они бросили мне нож .но едва я тянулся к нему, как тяжелый ботинок швырял меня на пол. Сцепив зубы, глотая вязкую кровь, я вставал снова и снова, пока очередной удар, не оставил меня на полу полностью обессилевшим. Казалось, что-то внутри меня хрустнуло.

– Крепкий, сука…

– Первый раз бьешь мага? – усмехнулся второй.

– Они крепче простых людей, даже их выродки. Но ничего, этот получит по полной.

– Ну же, сопляк! – хохотнул солдат. – Уже сдался? Давай, покажи легендарную силу Вайнеров!

Размазывая слезы, я снова потянулся к ножу – и, наконец, пальцы стиснули обшарпанную рукоять.

Хотелось отомстить за мать и отца, впиться в горло подонку, тянувшему руки к сестре, найти в себе силы встать и ответить тем, кто избивал меня.

Сила… мне нужна чертова сила!..

С отчаянным воплем я метнулся к обидчику. Он заметил, но среагировать вовремя не успел – я прыгнул навстречу занесенному кулаку. Юркнул под рукой и полоснул ножом по надменной роже.

Только результата я уже не увидел. Сокрушительный удар свалил меня обратно на пол, выбивая сознание. Тело бросило в жар: будто внутри разбилось нечто важное, и его содержимое разлилось по телу огненной волной.

Я с силой разлепил веки, пытаясь разглядеть обидчика, но увидел только как заплаканную сестру подняли с пола и потащили к двери.

Звуки начали угасать, но за мгновение я услышал еще один леденящий душу голос.

– Оставьте его. Здесь мы закончили. Что касается этих двоих, Император распорядился, чтобы их…

***

– …княжич!

Я вздрогнул, открывая глаза. Остановив машину у ворот, Осип обернулся ко мне.

– Вы в порядке? Я слышал, вы что-то говорили…

– Прости, задремал в дороге. Просто приснился кошмар.

Глава 2.

Родовое поместье Вайнеров.

Концентрация альва-частиц – 1,3 на миллион.

– Передай Полине, ужинать буду у себя.

Я оставил Осипа у входа в особняк и быстро поднялся на второй этаж, в свою комнату. Сумка с бойцовским костюмом и выигрышем полетела в кресло. Довольно с меня на сегодня – этот вечер хотелось закончить тёплым душем, горячим ужином и ласками красивой девушки.

Но прежде всего, нужно было придумать, где достать деньги.

Я стянул с себя насквозь вымокшую одежду и едва успел надеть штаны и чистую рубашку, когда дверь с тихим скрипом открылась.

– Полина… – улыбнувшись, начал я, но замолк на полуслове.

Шаги не её. Не лёгкая поступь молодой служанки с подносом. Властная, чеканная походка могла принадлежать только одному человеку в особняке.

Быстро запахнув рубашку, я скосил глаза на вход.

В дверях стояла крепкая женщина и буравила меня несгибаемым взглядом. Ах, ну конечно, глава рода пожаловала…

Десять лет назад наш род возглавила именно она – Ольга Андреевна Вайнер, единственная сестра отца. И та еще надменная сука.

– Я же запретила тебе, Ярослав, – с порога заявила она, входя в комнату. За ее спиной показалась хорошенькая русая головка нашей горничной Полины – девушка виновато застыла в коридоре, сжимая в руках поднос. Не успела самую малость.

Тётушка умела держать голос, не срываясь на крик. Она могла так поставить тон, что вся прислуга замирала на цыпочках, а иной дворянин, даже высокого статуса, держался с ней уважительно, на равных.

Но со мной это не работало. Не такими страхами пуганый.

– Запретила выезжать за город? – спокойно заметил я и отвернулся, невозмутимо застегивая пуговицы. – Не припомню, чтобы я был под домашним арестом.

– Ты занимаешься боями, – холодно продолжила она. – Как еще объяснить твои сбитые кулаки и рваную одежду?

– Тренируюсь, как и все дети княжеских родов, – фыркнул я. – И что с того?

Наверняка знать она не могла. Я проверял, хвоста за нами не было. Но смекалки отставному боевому магу опричников было не занимать.

– А то, что вместо подготовки к инициации будущего императора ты шляешься непонятно где допоздна, – она подошла ко мне и развернула за плечо.

– Еще и по физиономии получил, – вздохнула тётя, увидев наливающийся кровью синяк на скуле. – И чем ты занимаешься? Ты же наследник рода, Ярослав, ты должен защищать наших людей. Завтрашняя церемония – шанс для тебя и всех Вайнеров снова вернуться в свет. Показать себя с лучшей стороны.

– Как ты? Угождать старшим родам и продавать наши земли и заводы за бесценок в счет долга? Ты говоришь – защищать людей, а кто-то защитил мою сестру?

Я заметил, как стоящая за ее спиной служанка буквально окаменела. Кровь отхлынула от симпатичного личика, даже русые косы потускнели.

Тётя отступила назад, на напряженном лице заиграли желваки.

О, не нравится правда? То ли еще будет, тетушка.

– А кто, по-твоему, не давал растащить земли брата все это время? – вспыхнула она. – Я в одиночку держала удар, когда Еремеевы и Домбровские решили задавить нас судами и тяжбами! Я пытаюсь сохранить хоть что-то!

– И поэтому ты снова продаешь наши земли? Я видел документы – шесть гектаров леса у реки отходят князю Балашову.

– Довольно! – отрезала она. – Это уже не твое дело. Когда дорастешь – поймешь.

Она скосила глаза на столик за моей спиной. Туда, где лежала книга, которую мне отдал отец.

– Лучше бы вместо попыток приручить отцовский кодекс ты нашел, к кому поступить на службу. Нет ничего зазорного в том, чтобы служить другому роду. Даже если твоя магия не столь сильна. Тем более с твоим-то атрибутом.

Полина за её спиной затравленно посмотрела на меня. Тётя умела жалить в ответ и била по самому больному месту.

– Тебе, конечно, виднее, – язвительно бросил я, закрывая собой кодекс от ее взгляда.

Ольга не шелохнулась, но глаза буквально вспыхнули гневом.

– Ярослав… – от ее тона аж по ногам повеяло холодом. – Когда-нибудь ты возглавишь семью, а пока я – глава рода. И ты будешь исполнять мои указания. Нам нужен союз с сильным родом – сделай все, чтобы это случилось. Завтра твой первый выход в свет, а послезавтра – первый день в Михайловском Университете. Я жду результатов.

За ее спиной заклубился холодный пар, а прижавшаяся к стене служанка зябко поежилась. Даже блюда на её подносе подернулись тонким слоем инея.

Пусть Ольга Андреевна как боевой маг давно в отставке, но альва-атрибут в ней все еще силен. Сейчас связываться с ней бы не стал ни один маг без кодекса.

А мне и подавно не стоит ворошить муравейник.

С достоинством выдержав её взгляд ровно столько, сколько нужно, чтобы не показаться побежденным, я прикрыл глаза и кивнул.

– Как скажете, ваша светлость.

Холод развеялся, а жуткая магическая аура угасла, перестав давить на меня.

– Хорошо. Завтра я распоряжусь, чтобы тебе подали лучшую машину. Прибудешь заранее, не заставляй придворных ждать, они этого не любят. Не забудь эту бесполезную книжку. И довольно на сегодня хлопот, отдыхай.

Она обернулась к горничной, все так же стоявшей у стены, как сосулька.

– Поля, подай ему ужин, забери грязную одежду и подготовь парадную.

– Мой китель не трожь, я сам приготовлю.

Ольга обернулась с хищной усмешкой.

– Ты больше не в суворовском училище, родной, здесь не надо каждым жестом свою честь доказывать. Позволь слугам делать свою работу. Доброй ночи.

Она затопала по древним дубовым половицам и пошла на первый этаж, оставив нас вдвоем.

– Отомри, Полина, гроза миновала.

Моргнув, девушка очнулась – и тут же захлопотала с ужином.

Пока она, закусив губу, выкладывала блюда на стол, я любовался ее ладной фигуркой. Словно почуяв взгляд, Поля повернулась ближе ко мне – ровно настолько, чтобы моя ладонь легла на её талию.

– Ой! Что это я, сударь! Все же совсем остыло, может разогреть на кухне?..

– Съем и холодное, – отмахнулся я, притягивая ее к себе.

– Вот ещё! Что ж я тогда за горничная, если потчую хозяина холодным? Сейчас же разогрею, вы только минутку обождите, ладно? Ещё и сударыня устроила холодищу, брр! Я мигом!

Хитро улыбнувшись, она выскочила из комнаты, а я устало сел в кресло и скосил глаза на кодекс.

Ольга Андреевна была права. С тех пор, как погиб отец, кодекс никак себя не проявлял. Ни в моих руках, ни в чьих-либо еще.

Я положил кодекс на колени, открыл – и, пробежавшись взглядом по абсолютно пустым страницам, прижал к ним ладони. Альва-энергия, собравшись в пальцах, мягко пульсировала и вливалась в книгу. Но, как и прежде, никакой реакции не было.

Сила, позволявшая отцу побеждать на поле боя любого противника и сделавшая его чуть ли не правой рукой Императора, не отзывалась на мои потуги.

А завтра всё закончится.

У меня оставалась всего одна ночь. Последняя попытка призвать кодекс, прежде чем его заберут.

Завтра, перед церемонией инициации цесаревича Романа, на которой и соберутся представители всех родов Империи, приказом Императора мне придется вернуть книгу.

Забавно… одному предстоит получить кодекс, а второй его лишится.

Может, Ольга сказала верно – найти покровителей и служить другому роду было не самой плохой идеей? Вайнеры обескровлены и измотаны. У нас нет сил сопротивляться.

Сила… все эти десять лет мне её не хватало.

От размышлений отвлекла вернувшаяся Поля. Поставив на стол рядом со мной благоухающий поднос, она смущенно улыбнулась мне. Сквозь запах еды донесся легкий аромат ее духов. И верхние пуговки блузки она многообещающе расстегнула.

Раскрасневшаяся девушка поклонилась, нагнувшись ниже, чем следовало – и, выпятив небольшую грудь, выпрямилась.

– Кушайте, сударь. Я заберу посуду.

Меня аж передернуло. Прошло уже два месяца, как я окончил суворовское училище и вернулся домой, но привыкнуть к опеке слуг все еще не мог. Наставница крепко вбила в каждого из нас – полагаться можно лишь на себя и свое оружие. Маменькины сынки там быстро вылетали или переводились в другие места.

Но готовили дома отменно – этого не отнять. Варвара, заправлявшая на кухне, даже из дешевого стейка и макарон творила чудеса кулинарии. Один вид подрумяненной корочки мяса в соусе заставил нутро скрутиться в спазме. На арене было не до того, но стоило расслабиться – и волчий голод напомнил о себе.

Плевать на церемонии и статусы, я безумно хотел есть.

Минуты три я работал челюстями и вилкой, пока Полина не прервала тишину.

– Нехороший у вас синяк, сударь.

– Сам знаю. Лучше принеси лёд. Попробую хотя бы отек снять.

– Вообще-то есть средство получше, – хихикнула она. – Даже следа не останется!

– Что за средство?

Она загадочно сверкнула большими глазищами и с улыбкой выскочила из комнаты. Не прошло и пары минут, как девушка вернулась и, прикрыв за собой дверь, подскочила ко мне. В ее руках была игольница и спиртовая салфетка.

– Меня Варвара научила, – горячо прошептала Поля, нависая надо мной. – Проколем синяк иголкой и выпустим кровь. Нет крови – нечему синеть, верно?

Хм, а ведь верно. Простая деревенская хитрость, стоило догадаться.

– Позвольте, княжич, я мигом…

Я остановил ее руку с иголкой, уже потянувшуюся ко мне.

– Я сам. Дай-ка сюда.

– Неудобно же, княжич! – возмутилась она. – Давайте я, мигом р-раз, и всё! Даже больно не будет, обещаю.

– Возьми-ка лучше зеркало и держи… вот так. Поближе, наклони.

Надувшись, Полина встала напротив меня с зеркалом. Я протер скулу салфеткой и, перехватив иглу, ввел под кожу.

Бойчин бил умело – рядом с синяком проходил лицевой нерв. Но я попал куда надо.

Бросив иглу на поднос, я несколько раз нажал на покрасневшую скулу, выдавливая кровь.

– Ой, сударь… ловко вы, – удивилась Поля.

– Вот так, – смахнув последнюю каплю крови салфеткой, я кивнул девушке. – А лёд всё же принеси.

Пока она бегала за льдом, я успел закончить с ужином и теперь снова рассматривал кодекс. Очередная попытка впустую, но я не отчаивался. На новые попытки у меня есть вся ночь. Хотя ноющее тело подсказывало, что можно было потратить её иначе.

– Поля, – я поднял взгляд на мнущуюся у двери служанку. Отчего-то покраснев, она опустила взгляд.

– Подойди.

Она встала передо мной, теребя краешек передника. Ну что за прелесть! Обожаю смотреть, как она смущается.

– Полина.

– Да? – прошептала она.

Я устало поднялся с кресла и приобнял девушку, втягивая легкий аромат духов у её шеи.

Ох, всеотец. Из постели бы не выпускал эту девчонку.

Выпрямившись, я посмотрел в её большие глаза и приблизился, почти касаясь носом лба служанки.

– Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделала.

Девушка подобралась, закусив розовую губку, и кротко кивнула.

– Я готова…

С улыбкой выпустив её, я прошел к креслу и открыл свою сумку с вещами. В нос ударил терпкий запах пота и грязи. Пошарив внутри, я выудил пачку купюр и протянул ей.

– Через три дня поезжай в город и сделай всё так же, как в прошлом месяце. Ты помнишь, как надо сделать?

Побледнев, она завернула смятую пачку в передник и энергично покивала.

– Пока спрячь их у себя. Перед тем, как ехать, зайди ко мне – я дам остальное. Всё, беги.

– Доброй ночи, княжич! – снова поклонившись, она вышла из комнаты, а я стёр с лица привычную улыбку и опустился в кресло. Вытащил из скрытого ящичка в столе серебряный поднос, зажигалку и пистолетный патрон.

Отделив ножом пулю, высыпал порох на покрытый жжёными пятнами поднос и чиркнул зажигалкой. Вспышка – и тонкая струйка дыма поднялась к потолку, разнося такой знакомый и успокаивающий запах пороха по комнате.

Наконец-то…

Я закрыл глаза и, сделав глубокий вдох, расслабленно вытянулся в кресле.

– Отец, – мои пальцы сжали толстую кожаную обложку кодекса. – Я всё перепробовал.

Я не знал, как отец овладел кодексом – он был с нами всегда, сколько себя помню. До того самого дня, когда опричники ворвались в наш дом.

В ушах снова загудели их крики: "Смерть роду, предавшему Империю!".

Но отец не предавал.

Тридцать лет его безукоризненного служения кончились в один день – когда во дворец ворвались мятежные солдаты и попытались устроить переворот. А дальше всё происходило очень быстро.

Жестокое подавление мятежа. Сбор Великих Князей и старших родов. Обвинения, доказательства. И неминуемая кара. Но истинные заговорщики – те, кто на самом деле стоял за попыткой переворота, так и остались в тени. А десяток древних родов, включая наш, смели в одну ночь.

Трёхсотлетняя история Вайнеров едва не оборвалась.

Родителей убили, наш особняк сожгли, земли разграбили. Род обложили непомерным налогом за предательство, а нас лишили всех привилегий. Меня же на долгие десять лет отправили в суворовское училище.

– Я все исправлю, отец, – прошептал я, сжимая кодекс. – Верну Есеню, найду заговорщиков, подставивших вас с мамой. И как только они скажут правду, Император восстановит честь нашей семьи. Клянусь.

***

"Княжич…"

Тихий, бесцветный голос, казалось, шёл со всех сторон.

Я стоял по щиколотки в прохладной темной воде, в полутьме, подернутой багровым светом. Из мрака вокруг проступали громадные тени, светящиеся ореолом альва-энергии. Я узнал силуэты. Твари, которых я видел только на картинках да в архивных записях времен Второго Прорыва.

Альва-монстры стояли неподвижно. Но я смотрел не на них.

Передо мной в воздухе висел на цепях женский силуэт. Сквозь тьму я не мог разобрать деталей, свет едва освещал серебристые волосы пленницы.

Почувствовав меня, женщина подняла голову – и я различил сквозь длинные волосы два огонька ее глаз. Они лучились тусклым золотистым светом.

Видение было настолько реальным, что я кожей стоп чувствовал воду. Воздух, холодящий легкие при вдохе. Тонкий запах соли и йода, щекотавший ноздри.

"Иди, княжич…"

Позади нее выросли новые тени. Монстры обступали ее, но совсем не так, как если бы хотели сожрать. Встав полукругом, они уставились на меня. Будто выжидали.

Сердце замерло в груди. Я медленно выдохнул облачко пара, повисшее между нами.

Зазвенели цепи, незнакомка протянула руку – и расстояние между нами в одно мгновение сократилось до метра. Монстры вокруг потянулись к нам, раскрывая пасти…

– Княжич.

Я встрепенулся и открыл глаза.

Вокруг была та же Москва, чистый салон отцовского лимузина "АМО-дипломат", да Осип, щурившийся через зеркало заднего вида. Никаких монстров, моря и жуткой незнакомки. Только сердце колотилось, как бешеное.

Тьфу ты, привидится же.

– Мы приехали, княжич.

Снаружи сиял огнями Дворец Инициации. Сотни охранников, дамы в платьях, аристократы в костюмах с гербами домов, множество слуг. Праздник жизни вот-вот начнется.

– Да уж, добрались, – хмыкнул я и разжал пальцы, до ломоты сжавшие обложку кодекса. Что ж, пора.

Я вышел из машины, оправил пустые ножны на поясе и, при полном параде, поднялся по мраморным ступеням во дворец.

Внутри меня встретили лоск и великолепие, достойные самого Императора. Высокие своды главного зала пестрели лепниной, фресками и барельефами со сценами прошлого. Весь зал, уходивший глубоко внутрь дворца, был ярко освещен и заставлен сотнями столов. Казалось, здесь собрались все рода Империи: я не знал никого из них лично, но гербы на одеждах знал наизусть: Трубецкие, Львовы, Шереметевы, Жуковы…

Вся знать была здесь. И где-то среди них – ублюдки, из-за которых мы хлебнули горя полной чашей.

Я покосился на одинокого парня в сером костюме, мявшегося у входа. Судя по вышитому гербу, он был наследником рода Озерцовых. Их род вместе с нашим попал под каток имперского возмездия. Теребя перчатки, парнишка растерянно озирался, будто искал поддержки хоть от кого-нибудь. Как потерявшийся щенок над лужей, которую сам же и напустил минуту назад. Жалкое и никчемное зрелище.

Заметив меня, он с надеждой улыбнулся. Этого еще не хватало…

Нас пригласили на потеху толпе. Показать Вайнерам и остальным опальным родам то, чего они лишились. Показать их место.

Но прогнуть можно только того, кто готов сдаться.

Прижав к груди кодекс, я положил ладонь на ножны и с дерзкой улыбкой победителя пошел вглубь гудящего сотнями голосов, наполненного запахами духов и еды зала. Мимо столов знати, глав родов, с прищуром следивших за мной, под пристальными взглядами опричников. Прямиком к столу цесаревича.

Давайте, шакалы! Смотрите, как в свет выходит последний Вайнер!

– Отец, кто это? – послышалось сквозь гомон толпы и музыку. – Вон тот, высокий, в белом кителе.

– Дожили, последыш Вайнеров тоже здесь… зачем пригласили этих предателей?

– Смотри, смотри! Какой симпатичный кадет! – долетел оживленный шепоток от другого столика. – Интересно, из какого он рода?

Пройдя мимо столика с тремя военными, проводившими меня хмурыми взглядами, я подмигнул шушукавшимся девчонкам за следующим столом – они тут же притихли и с достоинством кивнули в ответ. Пройдя мимо, затылком я чувствовал их любопытные взгляды.

Я улыбался им, а внутри содрогался от отвращения. Что за сборище эгоистов и подонков!

Меня словно окунули в лужу с отборной грязью. Фальшивые улыбки и кивки, элегантные поклоны, натянутые приветствия. От запредельного лицемерия меня едва не выворачивало. Но наследник должен уметь держаться.

Наставница в училище всегда говорила – если хотите произвести первое впечатление, выглядите безукоризненно. Отец же говорил – если злишься, улыбайся. Дай врагу понять, чего ты стоишь.

Мой парадный китель сверкал белизной и золотом вышивки. На груди сияли два значка – герб рода и знак меча, выдвинутого из ножен. Меч, повернутый рукоятью вверх – символ рода, вернувшегося с войны. Если меч смотрел рукоятью вниз – его владелец уже побывал в схватке и был готов снова защищать Империю в бою. Его носили только воины.

Мой был повернут рукоятью вниз. И те армейские чины, что видели меня, оценили жест хмурым, но уважительным взглядом.

Я прошел едва половину зала, когда навстречу мне вышел один из слуг. Он поклонился, косясь на мой кодекс.

– Господин Вайнер, вам нужно пройти со мной. Приказ Его Величества.

Ни должных приветствий, ни объяснений, ничего. Я покосился на официанта, подносившего напитки за соседний стол – наметанный взгляд заметил под одеждой скрытую портупею.

Ну конечно, опричники под прикрытием были здесь в изобилии. Не считая охраны у столов и защищавших первых министров и глав Великих Родов. Безопасность была на уровне, иначе и быть не могло.

– Прошу за мной, – не дожидаясь ответа, слуга пошел к боковому коридору.

Пора вернуть Кодекс. Хозяином ему я так и не стал. Вайнеры лишаются последней привилегии Императора, высшего права на силу.

Мы вышли из зала и прошли по одной из множества галерей в небольшой зал в глубине дворца. Оставив меня одного, слуга с поклоном удалился.

Стены терялись в полутьме, и лишь в центре сверху бил яркий холодный свет. Остановившись на краю светового пятна, я замер.

Из тьмы вышли несколько невысоких фигур в балахонах. Они шагали почти беззвучно, но их присутствие я ощутил. Они будто излучали мощные ауры, мгновенно заполнившие зал.

Кодексы.

Существа, воплощенные самой альва-энергией. Послушные только своему хозяину, связанному с ними книгой призыва. Такой же, как у меня в руках.

Кодексы не имели званий – только статусы, высшим из которых был Императорский. Говорят, их было всего четыре – у короля Альбиона, русского Императора, Гросс-канцлера Айзенблада и бога-императора Поднебесной.

Одна из фигур в балахонах вышла в центр и протянула руку.

От их вида все внутри трепетало, а грудь сдавило от волнения. Столько кодексов в одном месте я не видел никогда. Воздух колебался и дрожал от их аур, а альва во мне пульсировала в такт сердцу. Во имя Всеблагого Отца…

Завороженный зрелищем, я не сразу понял, что делать. Похоже, теперь мой ход.

Я подошел к ней и протянул кодекс. Из-под балахона показалась изящная женская ладонь, взялась за край книги и потянула на себя. В тот же миг тепло разлилось по кончикам пальцев, проникая во всё тело.

– Почему?.. – вырвалось у меня. – Почему она не ответила мне, как моему отцу?

Кодекс подняла голову. На миг под капюшоном я разглядел лицо – совсем молодое, бледное и строгое. Её глаза, как две льдинки, источали холодный свет.

Она не издала ни слова, но я понял – передо мной была Императорский Кодекс. Высшая пришла за одной из своих.

С трудом разжав закостеневшие пальцы, я выпустил книгу.

Тепло тут же исчезло, меня пробрал морозец. А кодексы так же беззвучно развернулись и ушли вглубь зала.

Я возвращался в откровенно дерьмовом настроении. Но едва я подошел к выходу в церемониальный зал, как из группы собравшихся у двери официантов послышался тихий голос.

– …у нас все готово, ждем начала.

Непроизвольно напрягшись, я замедлил шаг. Император любил пышные праздники, но чутье твердило – речь не о красочном шоу для знати.

Скрывшись за дверью, я подождал, пока они разойдутся, и вышел в зал ровно к тому моменту, как на широкой сцене показались люди, а свет и музыку приглушили.

Церемония начиналась, стоило поспешить следом за остальными, чтобы не пропустить главное событие вечера – призыв кодекса.

Инициация цесаревича означала одно – он получит кодекс и официальный статус главного претендента на престол.

У сцены уже собралась внушительная толпа из аристократов, наследников, министров, купцов и промышленников, – все гости спешили увидеть церемонию, которая войдет в историю. Решив не упускать случая, я пошел с остальными, деликатно пробираясь через ряды гостей, бурно делившихся догадками.

– Как думаешь, какой кодекс откликнется цесаревичу?

– Не удивлюсь, если его выберет Императорский. Я тебе говорю, пятый кодекс…

Выходит, кодексы выбирают магов? Как интересно.

Подобравшись ближе к сцене, сам того не ведая, я оказался среди первых лиц Империи – высших родов знати. На сцене показались хранители – люди в расшитых золотом костюмах, напоминающих балахоны кодексов. Только вычурные и пестрые, как новогодние елки.

– Хоо, кто это тут у нас, никак предатель Вайнер?

Я повернулся на голос – рядом стоял дородный дворянин в лиловом костюме. На груди сверкал значок с весами – торговая гильдия. На сальной роже с жиденькими усиками возникла мерзкая улыбка.

Ну конечно… Князь Балашов. Тот самый, что обдирал наши земли, как блудный козел – кочан капусты.

– Поприветствуй, как полагается, – процедил он. – Ольга Андреевна тебя ведь за этим сюда послала, Ярослав? Выказать уважение достойным родам.

Знатной крови в его жилах не было ни капли, потому он и лез к моей тёте. Не только чтобы заграбастать наши земли. Уродец посягал на её руку, чтобы формально породниться с знатным родом.

– Выкажу, – улыбнулся я в ответ. – когда найду достойных.

А перед тобой, жирная свинья, я даже головы не склоню.

– Мелкий ублюдок, – стараясь держать лицо, процедил он. – Ничего, зубоскаль, пока есть чем. Ты еще придешь ко мне умолять о милости…

– Умоляю, милостивый князь, избавьте меня от вашего общества, – я с улыбкой отошел в сторону, оставив уродца скрипеть зубами.

Да ну его к черту. Вся напыщенность и пафос аристократов уже стояли мне поперек глотки. Как представитель рода я обозначился, кодекс вернул – пора и честь знать. Цесаревич не обидится, если вообще заметит уход гостя из опального рода.

Из первых рядов я пошел через столпившуюся у сцены знать назад, к выходу.

А цесаревич Роман тем временем поднялся на сцену, к верховным хранителям. Старший, державший золоченый поднос с укрытой тканью книгой, подошел к наследнику и стянул шелковый лоскут, открывая кодекс.

Все замерли, не сводя глаз с цесаревича. А потому и не заметили кое-что важное.

Слуги, оставив подносы с напитками и блюдами, как и остальные, собрались у сцены, образовав полукруг. И, пока внимание аристократов и большинства охранников приковано к церемонии, они один за другим вытаскивали что-то из-за поясов и из-за пазух. А к ним спешили другие слуги, снаружи замыкая кольцо вокруг знати. Один из них пер прямо на меня.

– В сторону, – буркнул здоровяк в костюме официанта, пробираясь к сцене.

Я круто развернулся – и, пока толпа не сомкнулась, успел заметить, как под задравшимся фраком блеснула черная рукоять пистолета.

Опричник? Охранник одного из родов?

Мысленно гоня дурное предчувствие, я развернулся. До края толпы – всего ничего, но меня тянуло назад. К сцене. Сердце забилось, разгоняя кровь. Хрен с тобой, величество, если я окажусь прав – за тобой должок.

Скрипнув зубами, я поспешил за здоровяком-официантом, шедшим сквозь толпу как бульдозер. Он направлялся к сцене.

– Во имя Императора Алексея Второго, цесаревичу Роману дается право принять Кодекс! – провозгласил хранитель и протянул тому поднос.

Говорят, время замедляет ход в самые важные моменты. Но едва цесаревич протянул руку, я понял – времени почти нет. Мгновения летят слишком быстро.

Толпа замерла, глядя как рука Романа легла на обложку кодекса. Здоровяк в костюме слуги встал в стойку и вытащил пистолет.

Я рванул вперед, краем глаза замечая, как другие слуги выхватывают оружие.

Но толпа даже не заметила – все смотрели на исторический момент призыва. Чертовы ублюдки!

Охрана, мать вашу, не туда смотрите!

Здоровяк уже навел оружие, еще миг!.. Одним рывком преодолев несколько метров и чудом не врезавшись в аристо, я прыгнул на спину стрелку и заорал во всю силу легких.

– Ложись!..

Глава 3.

– Ложись!..

А вот теперь время замедлилось. Я прыгнул на спину здоровяка, машинально хватаясь за руку с пистолетом, смотрящим на цесаревича.

Его ладонь легла на кодекс.

Выстрел!

Сперва меня ослепила оранжевая вспышка. Пуля, чей след я каким-то чудом разглядел, промчалась в сантиметре от головы цесаревича, лишь сбив его бескозырку.

В этот же миг кодекс вспыхнул холодным синим светом, ослепив весь зал.

Сияние стерло мир вокруг, но миг спустя свечение потускнело и сменилось на кроваво-красное, переходя в фиолетовый. Раздался оглушительный взрыв.

В меня будто влетело пушечное ядро, сорвало со спины верзилы и швырнуло назад, в гущу людей. Что-то тяжело придавило меня сверху. Ослепленный и оглушенный, я рванулся прочь, из-под груды шевелящихся тел, как по ушам ударили все звуки разом.

Крики, стрельба, вой сирен, шелест магии и топот десятков ног. Прижав ладонь к невыносимо саднящей груди, я открыл глаза.

Вокруг в полутьме метались люди, сверкали вспышки выстрелов и запоздалой магии. Слуги, палившие во все стороны из пистолетов, силуэты дерущихся людей, сжавшаяся под столиком девчонка в залитом вином роскошном платье…

Черт возьми, это гребаный бунт!

Рядом, с криком упал раненый здоровяк, стрелявший в наследника. Из простреленной шеи хлестала кровь. Я пинком выбил оружие из его руки и метнулся в сторону. Нужно бежать скорее, пока шальная пуля не нашла и меня!

Куда, к выходу? Громадные двери были закрыты, и зуб даю, сейчас туда ломанутся все, кто подумал так же, как я. И клянусь Всеотцом, заговорщики устроят там настоящую бойню. Куда ещё?..

"Сюда…"

Я вздрогнул: что-то внутри заставило меня посмотреть на коридор, ведущий в зал с кодексами. Верно, через задний ход, боковые двери дворца!

Я метнулся к коридору, перепрыгнув через рухнувшее под ноги тело слуги. Позади гремела магия, а со стороны входа прогрохотал мощный взрыв. Опричники и штурмовики взялись за дело.

Юркнув в проход, я на миг оглянулся. Слуги, побросав оружие, вскидывали руки со сверкающими перстнями и встречали врывающиеся в зал войска ударами магии. На миг бешено колотящееся сердце замерло: летевшие в штурмовиков заряды энергии и копья были объяты пламенем и лиловым сиянием. Квантовый атрибут и огонь!..

Над головой о стену щелкнули пули, осыпая шрапнелью осколков. К черту!

Обжигающий жар и тяжесть под кителем заставили крепче прижать руки к груди. Неужто ранили? Некогда проверять, унести бы ноги!

Шипя от боли, я метнулся вдоль по пустынному коридору, лихорадочно осознавая происходящее.

В зале должно вот-вот разгореться сражение сильнейших магов Империи и их кодексов с горсткой террористов, и щадить они никого не будут. Моя хилая магия там ничем не поможет, уж точно не против тщательно спланированной диверсии. А в том, что это именно она, я не сомневался. Их цель – молодой наследник. А раз так, ублюдки действовали не одни, и точно предусмотрели ходы на случай, если цесаревич уйдет! Их здесь должна быть тьма, везде, по всему зданию!

Стоило мне об этом подумать, как из ближайшей двери справа, наперерез мне, выскочил молодой парень в костюме официанта. С ошалелым взглядом он метнулся навстречу, поднимая пистолет. Но не успел и шага пройти, как из прохода за ним вылетел громадный шип и с грохотом пригвоздил беднягу к стене напротив двери.

Пистолет жалобно звякнул о мраморный пол. Я слепо уставился на подергивающееся тело, переводя взгляд на шип… точнее, копье из чего-то белого и твердого, закрученное спиралью на концах. Едва террорист затих, копье растаяло в воздухе, а тело шлепнулось на пол.

Что за… магия?..

"Иди, князь…"

Неверным шагом я ступил вперёд и заглянул внутрь комнаты.

Небольшой зал был залит кровью. Всюду лежали тела бунтовщиков, а над ними, опустив окровавленные руки, стояла девушка.

Тусклый свет едва освещал её нагое тело, наполовину скрытое длинными белыми волосами до ягодиц. Темные брызги покрывали её бледную кожу, стекали по рукам и волосам, окропляя пол.

Я как завороженный смотрел на неё, не в силах отвести глаз.

Почуяв мой взгляд, она обернулась. В полутьме вспыхнули, как два солнца, огоньки её золотистых глаз.

Совсем как та…

– Эй, ты!

Я обернулся на крик. В коридоре, ведущем в главный зал, показались трое с пистолетами. Завидев меня, один вскинул оружие.

– Это он, я видел, как он!..

Чёрт!

Я обернулся к залу – и в груди ощутимо зажгло, словно от удара. Пошатнувшись, поднял голову: девушки в залитой кровью комнате уже не было. Только трупы.

Наплевав на опасность, я рванулся внутрь. За спиной застрекотали выстрелы, по полу застучали куски выбитого пулями камня и бетона. Дорогущая отделка разлеталась острыми осколками, и если бы не китель, изрешетила бы мне спину.

Не чуя боли, я пробежал весь зал и выскочил через вторые двери в еще один коридор. Бешеным вепрем бросился через подсобку, заставленную утварью и посудой, выскочил еще в один коридор, едва не сбив с ног перепуганного парнишку, неизвестно как сюда попавшего, и рванул к дальней двери.

Выход, где-то здесь должен быть выход на улицу! Куда, где? Я рванул наугад к ближайшей двери, как в голове буквально прогрохотал тот же голос.

"Не сюда!"

Я замер в метре от двери – и из неё, под грохот автоматной очереди, мне под ноги вывалился окровавленный официант.

Сзади уже доносились голоса преследователей. Бежать было некуда, только вперед.

– Вот дерьмо…

Сжав кулак, я собрал всю альва-энергию. Тело подернулось тонкой лиловой пленкой барьера. Против приличного мага он бесполезен, но лучше уж такая защита. чем никакой. Может, от пули и спасет.

– Три, два… – прошептал я. – Один!

Молниеносно проскочив проход, я рванулся вдоль по коридору. За спиной раздался стрекот автоматов, а совсем рядом прогремел взрыв. Стены озарились алой вспышкой и окна, идущие вдоль стены, со звоном вылетели из рам. Острые осколки осыпали меня, разлетаясь от барьера радужным веером.

В окно, скорее!

Натянув рукав на ладонь, я взялся за край рамы и выпрыгнул наружу.

Вопреки надеждам, лететь мне пришлось не пару метров, а все пять. Прямиком на подстриженные кусты живой изгороди, окаймлявшие дворец. Сгруппировался, под хруст веток грохнулся на землю и, привычно перекатившись, быстро спрятался за ближайшим деревом. Сердце колотилось как бешеное. Вжавшись в шершавую кору, я шумно выдохнул и осмотрелся.

В небе стрекотали сразу несколько вертолетов, весь дворец светился от десятков прожекторов. В дверь, до которой я не добежал несколько десятков метров, уже ломилась группа спецназа во главе с опричником-магом, другая группа бежала к заднему входу.

На улице всюду слышалась стрельба, на площадь у дворца одна за другой подтягивались машины спецназа. Но и тут их ждали. На моих глазах один из фургонов на полной скорости взорвался и, полыхнув оранжевыми языками пламени, врезался в дерево.

– Эй, это один из аристо! – раздалось совсем рядом. Не оборачиваясь, на одних инстинктах я метнулся к соседнему дереву, когда позади полыхнуло. С надсадным треском дерево, бывшее мне укрытием, покосилось и рухнуло на дорогу. объятое магическим пламенем.

– Стреляйте!..

Я мельком обернулся и увидел одного из слуг, лихорадочно стягивавшего с пальца погасший перстень. Одноразовые кольца, ну конечно! Откуда еще у простолюдинов такая магия? Но сейчас он безоружен.

Рука инстинктивно потянулась к ножнам, но ничего, кроме оборванного ремня, не нащупала. А на подмогу свалившему дерево мятежнику уже спешили трое соратников.

Я сорвался с места и, прячась за деревьями, помчался к выходу с дворцовой площади. Придерживая одной рукой китель, под которым теперь явно угадывалось что-то твердое, я добежал до края площади. Обогнув пылающий, как факел, лимузин, укрылся между двух представительских седанов с серебряными оленями на капотах. Бронированные "Газы" на спущенных шинах уже никуда не уедут, но защитят от шальной пули всяко лучше дерева.

Пройдя вдоль машины, я выглянул наружу, на пылающую огнями площадь.

Среди полыхающих обломков нескольких машин, еще минуту назад пытавшихся уехать, с ревом носились автомобили улепетывающей знати и броневики Минобороны и Опричников. А в дальнем конце, с треском и лязгом стали, покачивались два черно-синих силуэта.

Черт возьми, насколько же все плохо, если сюда уже подтянули боевых мехов? Что происходит в Империи, революция? Восстание?

Нужно скорее добраться к своим! Осип наверняка уехал с первыми же выстрелами, так что выбираться из этого ада придется своим ходом.

До ближайшей улицы Алексеева, ведущей от дворца, было метров пятьдесят через всю площадь. Пятьдесят метров открытого пространства, где шансов поймать пулю или шальной заряд магии был максимален.

– Ну, была-не была…

Выждав момент, когда мимо моего укрытия пронесется бронированный "Барс" с гербом опричников, я выскочил из укрытия и метнулся к заветной улице. Вбитые в училище навыки даже через два месяца работали безотказно. Перепрыгивая через обломки и пылающие шины, я обогнул дымящийся остов лимузина и рванул через пустое пространство, отделявшее меня от спасительной улицы.

И в этот момент в машину, стоявшую в десятке метров справа от меня, ударила граната. От вспышки я едва не ослеп, в землю ударил веер осколков, а я, запнувшись, кубарем полетел на жесткий асфальт. Китель, и без того державшийся на двух пуговицах, с треском порвался – и наружу выпало что-то тяжелое и жесткое. Обдирая ладони, я поднялся.

На земле среди осколков и гнутых железяк лежала книга.

Но едва я потянулся к ней, как рядом вспухла вереница каменных фонтанчиков, выбитых очередью из автомата.

– Вот он! Стреляйте в пацана! – раздалось сзади.

Измотанный побегом, я мгновенно бросился вперед и подхватил книгу. Поскальзываясь на каменном крошеве, метнулся к ближайшему горящему остову. Но стоило пробежать пару метров, как из-за обломков с визгом тормозов выскочила машина и остановилась буквально у моего носа. Со скрипом распахнув дверь, водитель протянул мне руку.

– Княжич, залезайте, скорее!

– Осип!

Просить два раза не требовалось. На чистых инстинктах я нырнул в салон, и "АМОшка" тут же рванула с места. Уже на ходу захлопнув дверь, Осип рванул с места, выжимая из старенькой машины все до последней капли.

– Давай, родимая…

Ревя мотором, "АМОшка" круто развернулась и рванула в ближайший переулок. Заднее стекло с грохотом разлетелось: шальная очередь полоснула по подголовнику, оставив дырки в лобовом стекле. Но, к счастью, никого не задела.

***

Дождавшись, пока мы отъедем подальше от дворца, я выглянул наружу. Погони, вроде бы, не было. Можно и выдохнуть.

– Спасибо, Осип.

– Вы бы не спешили, сударь, – тихо заметил он. – Вдруг они за нами…

– Им не до того. А чего ты не уехал, как остальные?

– Так это… – замешкался он. – Вы же сказали, что долго там не задержитесь, я и не стал глушить машину. А как началась стрельба, отъехал подальше, и это… кхм.

Он посмотрел на меня в зеркало – и добавил.

– "Если начнут стрелять – спасай моих детей и уезжай подальше". Это был последний приказ вашего отца, сударь. Вот я и выполняю.

Я лишь кивнул в ответ. Словами было не передать моего уважения и благодарности. Воистину, отец был великим человеком. Даже слуги безмерно уважали его.

– Так что там случилось?

– Террористы совершили покушение на наследника, – сухо ответил я, вытащив книгу из-за пазухи. Покушение, конечно, было. Но не только оно.

Уроды целенаправленно преследовали меня. Один из них сказал, что видел… что?

Я скосил глаза на книгу. Жёсткий, безликий коричневый переплет, покрытый узорами, с металлическими углами и замком не был похож на отцовский кодекс.

Но это точно был он.

Кодекс цесаревича.

В груди тут же кольнуло. Я сморщился от боли, потирая ушиб. Если предположить, что при взрыве кодекс случайно отбросило в меня, то становится понятно, почему террористы гнались за мной.

Помимо цесаревича целью бунтовщиков был именно кодекс. Тогда план был понятен: воспользоваться паникой и неразберихой, выкрасть кодекс, а дальше – все дороги открыты.

Книга – ключ к управлению кодексом. Кто владеет ей, владеет и артефактом. И он сейчас в моих руках.

От этой мысли меня бросило в жар. Сила императорского кодекса прямо передо мной!

– Княжич!

Едва я поднял взгляд на Осипа, как машину мотнуло в сторону от тяжелого удара.

– Нашли, сволочи…

– Я уже понял, – прошипел я, оглядываясь по сторонам. Рядом с нами мчался тяжелый армейский джип с выбитыми стеклами, а позади пристраивались еще две машины. Выбив стекло, из внедорожника высунулся террорист и попытался прицелиться в нас из автомата, но Осип резко крутанул рулем. Мы ударили в джип, едва не бросая его на встречку, но тяжелая машина удержалась.

– В городе нам некуда деваться, княжич!

– Свор-рачивай! – рявкнул я, озираясь по сторонам. О был прав, пока мы в центре, мы не можем ни оторваться, ни маневрировать. Всюду машины, а гнать по пешеходным зонам значит задавить кучу людей. И вряд ли террористы будут их жалеть.

– Не, оторвусь! – осклабился Осип. – Держитесь, сударь!

Взревев движком, "АМОшка" свернула на повороте и рванула вперед. Преследователи держались как приклеенные, а машин вокруг стало заметно меньше – дорога дублировала проспект Императрицы Марии и шла к парку.

– Эх, жми, старушка!.. – процедил слуга, выжимая педаль.

Старенький седан взвизгнул шинами, но едва мы разогнались, как сзади прогремела очередь. По обшивке забарабанили пули, машину мотнуло вправо и потащило к обочине.

– Шину пробили, княжич!..

Он попытался вернуть машину на трассу, как тут же мы получили мощнейший удар в борт. Черный джип сумел нас догнать и бешеным боковым ударом отправил многострадальную "АМОшку" на обочину.

Машину неистово затрясло и завертело. Вжавшись в сиденье, я вцепился в поручни, но инерция все равно приложила меня о потолок и швырнула на пол. Отбив себе всё, что можно, я рванул на себя ручку двери – та со скрипом открылась, – и бросился наружу.

Ублюдки столкнули нас с дороги на улицу, идущую ниже. Прокатившись по обочине несколько метров, машина едва не врезалась в столб. Я быстро глянул внутрь – Осип повис на ремне безопасности и вяло шевелился. А столкнувший нас джип уже разворачивался обратно.

Лихорадочно поозиравшись, я вытащил из салона кодекс и рванул к ближайшей узкой улочке неподалеку. Осип остался в машине, но преследователям нужен я, а не слуга, его они вряд ли тронут. Чем быстрее я уведу их за собой, тем лучше!

Возле нашей машины остановились сразу три автомобиля преследователей, уже заметивших мой побег.

– Отлично, идите за мной, сволочи!

Я побежал так, как не бегал никогда в жизни. Преследователи бежали следом, я хорошо слышал их ругань и сбивчивое дыхание, гады не давали шанса оторваться. Один вариант – затеряться в толпе, но как назло, вокруг шли только узкие улочки. Я даже не знал, где нахожусь.

В конце улочки показался свет уличных фонарей и послышалось журчание воды. Наконец-то! Собрав остатки сил, я рванул на свет.

Выскочив из переулка, я оказался на набережной небольшой реки, шедшей вдоль уютной улицы рядом с парком. Вокруг гуляли парочки и семьи, неподалеку виднелись лотки с пирожками и морсом, играла музыка. Люди, еще не знавшие о случившемся о дворце, совершали вечерний променад.

Едва не сбив чинно одетую старушку, я свернул налево и побежал вдоль улицы. Если повезет, я затеряюсь в толпе и подонки потеряют мой след.

Сзади раздались зычные крики. Преследователи выбежали на набережную, и поняли, что им грозит.

"В сторону!"

Чужой голос прогремел в голове как удар грома. Затормозив у небольшого ресторанчика, откуда как раз выходило несколько человек, я бросился в ярко раскрашенный переулок слева. И в тот же миг раздался грохот автоматных очередей.

Стена справа от меня покрылась фонтанчиками серой крошки. Автоматные очереди полоснули прямо по толпе, фотографирующейся у стены. На моих глазах пули изрешетили пожилую пару в серых шляпах, срезали молодую барышню, прижимавшую к груди собачку, разнесли голову толстяку в дорогом пальто. Не выпуская руки молодой спутницы, шедшей рядом, он пошатнулся – и упал на неё, как подкошенный, закрыв своим телом.

А шквальный огонь не прекращался. Закрыв собой кодекс, я вжался в брусчатку дороги.

Стрельба прекратилась. Еле разлепив веки, засыпанные бетонной пылью, я поднял голову.

У стены напротив лежала гора тел, но среди них я заметил ошарашенный взгляд девушки с залитым кровью лицом. Та самая, что шла с богато одетым толстяком. Она слепо смотрела на своего убитого спутника и была готова закричать.

– Шш! – я прижал палец к губам, но шокированная девушка меня не видела. Издаст хоть звук, нам обоим конец!

А с улицы за углом, где были террористы, донеслось.

– Идите и проверьте всё! Ищите книгу, боссу нужна книга! Если кто выжил, добейте.

Глава 4.

Сцепив зубы, я оглянулся – пока террористы меня не видели из-за здания, закрывающего нас, но в любой момент могли подойти ближе. Нужно их опередить.

Стараясь не шуметь, я подполз к девушке – вблизи было заметно, ей лет двадцать пять, не больше, – и легонько тряхнул за плечи.

– Хочешь жить – ползи за мной!

Она слепо уставилась на меня, дрожащие губы скривились, вот-вот заплачет. Да чтоб тебя, барышня…

– Я тебя вытащу, только ни звука!

Бесполезно. Зажав ей рот, я обхватил девушку и потащил за собой в переулок. Мы быстро юркнули за угол и побежали со всех ног, а с площади донеслись короткие одиночные выстрелы.

Девчонка запнулась и, коротко вскрикнув, шлепнулась на землю.

Матерясь про себя, я быстро поднял ее на ноги и потащил за собой. В переулке наверняка слышали и пойдут проверять.

– К-куда мы?.. – пролепетала она.

– Туда, где нас не хотят пристрелить, – шепнул я, лихорадочно ища пути к отступлению. Не хватало мне проблем… но бросить ее умирать там я себе позволить не мог.

Запертые двери подъездов и магазинов не сулили ничего хорошего. Среди заставленных мусорками и ящиками с гнильем переулков я с трудом разглядел занесенный грязью канализационный люк. Из отверстий в ржавом чугуне шли струйки пара.

– Подержи, – я сунул девчонке кодекс и подцепил крышку люка. Не поддался. Пришлось оторвать от стоящего рядом ящика доску, быстро расчистить выщербленный край люка и ударом загнать в щель конец доски. Я нажал на рычаг – и доска с хрустом обломилась. Но и люк вылез одним концом из затвердевшей грязи.

Вцепившись в люк, я сдвинул его с места и заглянул вниз.

– Лезь первая.

Девчонка посмотрела на меня как на маньяка, затащившего её в свое логово. Но шум, донесшийся из переулка, откуда мы пришли, быстро отрезвил её. Прижав к себе книжку, она протянула мне руку и медленно, с моей помощью, спустилась по склизкой лестнице вниз.

Я полез следом. Опустившись ниже пояса, подцепил крышку люка и потащил назад. Едва она встала на место, как наверху послышался шум и топот ног. Я застыл и прислушался.

– Ушел, сука…

– Да говорю же, отсюда некуда деваться, ну не по стене же он полез! – выпалил хриплый, запыхавшийся голос.

– А в канализацию? – возразил первый.

– Ты нормальный вообще? – ответил второй. – Думаешь, холеный барский сынок полезет в этот дерьмосборник? Да он без помощи слуг даже свой член не достанет, чтобы поссать. Канализация… я тебе говорю, вон туда он ушел!

– Смотри мне, Самоха, босс башку-то нам быстро открутит. Ну пошли тогда…

Дождавшись, пока голоса затихнут, я спустился вниз, к дрожащей девчонке. Освещения никакого здесь не было. Пошарив по карманам, нашел чудом уцелевший при побеге альвафон с разбитым экраном и включил фонарик.

– За мной, – велел я, забирая у нее кодекс.

Минут пять мы шли вдоль по краю стока, поскальзываясь на мокром, склизком камне. Подсвечивая нам путь, я чутко слушал звуки сверху – как только над нами будет дорога или оживленная улица, мы вылезем и затеряемся в толпе. А дальше – в первое же отделение полиции, банк или офис опричников.

Но кроме журчания воды и попискивания вездесущих крыс пополам со всхлипами спутницы ничего не было.

– Ч-что… кто это вообще…

Я обернулся. Спутница, потрепанная и измазанная кровью и нечистотами, окончательно выбилась из сил и остановилась, опершись рукой на стену. В свете фонарика я рассмотрел ее лучше.

На ней была броская, недешевая одежда вперемешку с простецким шарфом и дешевой бижутерией. Причудливая прическа растрепалась, а яркий макияж растекся, открывая взгляду симпатичное лицо. На пальцах спутницы блестели три колечка, в ушах – сережки с гербом в виде дельфина.

До сих пор не оправившись о шока, девушка смотрела на меня и не знала, то ли бежать от меня сломя голову, то ли считать спасителем.

– Тебя как зовут?

– Алексия, – прошептала она, машинально пряча от меня запястье.

– А фамилия есть?

– Ко… Ковалевс…

– Понятно, – перебил я. – Ты из рода Плахиных.

Она застыла, выпучив глаза.

– К-как ты понял?

– Серьги. На тебе сережки с их родовым гербом. Какая теперь разница… пошли.

Притихнув, она поплелась за мной.

– Мне нельзя брать свою фамилию. Мы в опале… – прошептала она.

– Знаю, – кивнул я. – Мой род тоже.

– Жанна.

Я обернулся.

– Чего?

– Моё имя, настоящее. Не для работы.

Бледная и серьезная, она впервые смотрела мне прямо в глаза. Взглядом, в котором на миг мелькнула былая, почти забытая нотка благородной госпожи, наследницы древнего рода.

Что случилось с Плахиными, я знал только по слухам. Их сделали одним из показательных примеров: род почти полностью истребили, а земли разделили между лояльными князьями и промышленниками. Ну а наследники… можно было только догадываться, что их ждало.

А девчонка плелась за мной, продолжая бормотать себе под нос.

– Мой спутник, он… мой клиент. Я работаю в…

– Шш!

Я поднял голову: сверху доносились приглушенные гудки машин и невнятный шум. Похоже, мы на месте. Осталось найти выход.

– За мной.

Лаз наверх нашелся метров через тридцать, за поворотом. Проржавевшая лесенка вела к такому же люку, через который мы вошли. Сняв изорванный китель, я замотал в него кодекс.

Конечно, он принадлежал цесаревичу. И честь дворянина велела мне вернуть его. Но пока… слишком опасно нам с ним быть вместе.

Скрепя сердце, я сунул сверток с кодексом в руки девушке.

– Вот что, Жанна. Уроды, расстрелявшие твоего спутника и тех людей, уже совершили покушение на цесаревича и положили кучу знати. Им нечего терять, еще пара трупов их не остановит. Из хороших новостей – их ищут все от полиции до Великих Князей с кодексами. А плохая новость – они ищут…

Я покосился на кодекс. Ни к чему ей знать о нем.

– …меня. Им нужен я, единственный свидетель. Но и тебя они видели, а лишние свидетели им не нужны. Здесь нам сидеть нельзя, они скоро догадаются, куда мы ушли, но и наверху нас могут ждать.

– И что тогда делать? – растерянно спросила она.

– Выбираться отсюда самим и идти к властям. Время работает против террористов. И против нас.

Я оглянулся назад – из глубины тоннеля доносились лишь журчание воды и отдаленные шлепки. Пока здесь безопасно, но только пока.

– Я иду первый, дам сигнал – вылезай, поняла?

Та энергично покивала. Магии в девчонке я не чувствовал, а свежий след от инъектора на её шее намекал: Жанна принимает обычный альвитин, для простолюдинов. Толку от неё в бою – ноль.

Стараясь не шуметь, я поднялся по скрипучей лесенке до люка и, изогнувшись, надавил плечом. Крышка поддалась. Медленно, одними пальцами приподнял её и выглянул наружу.

Слева – стена дома, оканчивающаяся проулком, в центре – тротуар, отгороженный от оживленной дороги справа сетчатым забором. И никого вокруг.

Скинув крышку, я быстро вылез наружу и огляделся. Вдали ревели сирены полиции, а в небе слышался рокот лопастей вертолетов. Столица стояла на ушах.

– Выходи, спокойно.

Вытащив Жанну, я поспешил к замеченному ранее проулку. Но стоило нам в него завернуть, как в дальнем конце показались трое в черных костюмах и с оружием.

– Назад!

Мы бросились обратно, но троица нас уже заметила. Юркнув за угол, я понял: скрыться мы уже не успеем. Другой конец улицы тянулся вдоль забора без единого переулка и выхода метров двести. Нас расстреляют как в тире. Выход один – защищаться здесь.

– Лезь назад в люк, прикрою! – велел я девушке, на ходу скидывая ремень с креплениями для ножен, и обернулся к углу дома. Обмотав ремень вокруг кулака, я поднял руку и влил максимум альва-энергии в тонкий барьер. Светящаяся пленка обволокла тело, создавая видимость защиты.

Сердце в груди бешено колотилось. Я сглотнул вязкую слюну и стиснул кулак. Ох, Всеотец, лишь бы эта обманка сработала!

Противники выскочили один за другим, вскидывая автоматы. Но, увидев мой барьер, настороженно переглянулись.

– Кольца, быстро! – крикнул третий, опуская оружие.

Не успел он договорить, как я метнулся к ближайшему из троицы, стоявшему справа. Короткий джеб в нос, пряжка ремня хлестко полоснула его по глазам. Боец выпустил автомат, с болезненным стоном пятясь назад.

Я развернулся и, пользуясь инерцией, врезал под дых бойцу в центре. Закашлявшись, он попытался достать меня и вскинул автомат. Ну уж нет! Я вцепился в его руку, отводя ствол в сторону, и добавил подонку коленом. Над ухом раздался грохот очереди, позади закричал первый боец. Похоже, задел своего.

Не выпуская рук горе-автоматчика, я прикрывался им как щитом от третьего и снова врезал ему коленом в грудину.

– Сука, отпусти, ты!..

– Да пожалуйста! – я пихнул его на третьего, цепляя носком за ногу. Взмахнув рукой, он упал на товарища, наконец-то решившегося использовать магию.

Кольцо вспыхнуло алым светом, выпуская струю почти белого пламени. Я зажмурился и прыгнул в сторону. Ноги обдало нестерпимым жаром, я перекатился по земле и развернулся, чтобы увидеть жуткое зрелище.

Горе-маг не рассчитал дистанцию и подпалил второго бойца. Тот с жутким воплем бросился прочь, пытаясь сбить пламя. Но магический огонь невозможно погасить, он сжирал всё, что горело. Пробежав несколько метров к переулку, живой факел рухнул как подкошенный и затих.

Я подскочил к третьему – тот лихорадочно пытался стянуть кольцо и тянулся к пистолету, – и пробил голенью в висок. Крепкий мужик лишь мотнулся в сторону и выхватил пистолет.

– Дрянь, ты!..

Я вцепился в него, не давая прицелиться, и заколотил коленом по боку. Мы сцепились, как два бойцовских пса, молотя друг друга, но урод явно не собирался ограничиваться рукопашной. Вымотанный бегством и боями, я едва удерживал его руки. Крепкий подонок оттеснил меня к забору и, пересиливая мои руки, приблизил пистолет к голове. Черта с два, ублюдок! До крови закусив губу, я навалился на него всем весом и ударил лбом.

– Сдохни, сука!

Из-за его спины донесся отчаянный вопль Жанны.

– Сударь, нет!..

У самого уха один за другим грянуло два выстрела. Шею опалило жаром, но на миг подонок дал слабину – я отбросил его назад и, разорвав дистанцию, хлестко пробил ногой в голову.

Террорист упал на землю, раскинув руки. А я, пошатываясь от усталости, поплелся к нему. Перед глазами все плыло и двоилось. Да уж, так часто магией я еще не пользовался, откат не заставил себя ждать…

Ухо снова резанул крик девчонки.

Сглотнув наполнившую рот кровь, я сфокусировал взгляд: гад поднял пистолет. Ствол смотрел прямо на меня. Стрелок торжествующе усмехнулся, давя на спуск.

Вот и приплыли, княжич. Даже барьер поставить не успею, да и толку-то от него.

Выстрел. Черный ствол взмыл вверх, окропленный кровью, а террорист с простреленной шеей обмяк на земле.

Я медленно обернулся.

За решетчатым забором со стороны дороги показались трое с автоматами в форме полиции. Они спускались по обочине к нам, водя стволами в стороны.

– Оставайтесь на месте, гражданин! Сейчас подойдем. Гаврилов, где чертов проход?

– Справа, сто метров!

Бойцы побежали к проходу в заборе, а я, пошатываясь, подошел к люку. Из глубины на меня смотрело перепачканное лицо Жанны, прижимавшей к груди сверток с кодексом.

– Дождись, пока они уйдут, – прошептал я, садясь рядом. – Лишние допросы и проблемы тебе ни к чему. Сохрани книгу для меня, и не пытайся на меня выйти, поняла? Я сам тебя найду.

– Хорошо, сударь! Ты ведь Вайнер, верно?

Я молча кивнул. Тоже мне, откровение…

А полицейские уже нашли проход и спешили к нам. Времени мало. Я взялся за тяжеленную крышку люка и потянул на себя, как Жанна меня остановила.

– Подожди.

Закусив губу, она пошарила рукой где-то внизу и протянула мне маленькую карточку с золотистой каймой.

– Ищи меня здесь.

Люк с лязгом встал на место.

– Поднимите руки, гражданин! – меня окружили полицейские. – Вы пойдете с нами! Где остальные?

– Больше никого не было, – я незаметно убрал карточку в рукав и поднял руки. – Я был один.

***

– Так. Еще раз… – молодой дознаватель в форме лейтенанта устало потер глаза и с презрением посмотрел на меня. – Что вы делали на улице Евграфьевской? Вы были свидетелем нападения на набережной Нахимова?

– Перечитайте показания, я все там записал, третий раз говорю. Может, перестанете тратить мое время?

Он с усмешкой ткнул в исписанные моим почерком листы бумаги.

– Думаете, я в это поверю? Что сперва вы были во Дворце на Инициации цесаревича Романа, а когда там случился теракт, каким-то чудесным образом увели за собой погоню, положив троих заговорщиков? Один? Чушь полная! Вы с самого начала не сказали ни слова правды!

– Двоих заговорщиков. И вы забыли добавить "ваша светлость", – поправил я. – На каком основании вы решили мне не верить?

– А с чего я должен?

– Тогда в чем я обвиняюсь? Ведь с ваших слов выходит, что я подозреваемый, а не свидетель?

– Обвинения? Да вы же… Вайнер! – выпалил он, побагровев.

Из-за двери доносился шум переполненного отделения полиции. Спецслужбы наконец-то взялись за работу, и теперь на улицах гребли всех подряд. Арестов и привозов было столько, что свидетели сидели в очереди по всем коридорам. Полицейские дознаватели и опричники работали на износ. Готов спорить, Император потребовал к утру найти всех причастных, так что ночка их ждала жаркая.

И на меня опытных людей не нашлось. Вот и приходится теперь терпеть этого зелёного выскочку, по-видимому, решившего выделиться перед начальством.

Я улыбнулся.

– И вы решили, раз из опального рода, значит, виновен. Очень мудро. Кстати, я здесь уже больше трех часов.

– И что?

Я тяжело вздохнул.

– По закону, без ордера и приказа опричников задерживать дворянина вы можете не больше чем на два часа.

Лейтенант изменился в лице. Нахальное выражение сменилось недоумевающим. А я добавил.

– Два сахара.

– Какие еще нахрен два сахара? – он чуть не вскочил с кресла. – Вы издеваетесь, Вайнер?!

– Опять же по закону через два часа вы обязаны накормить свидетеля или обвиняемого. К ужину я буду кофе по-венски. И два сахара.

– Бред какой-то… – прошептал он и уставился на экран.

– А еще вы не можете меня удерживать против воли. Я могу понадобиться государству в этот сложный момент, учитывая мой опыт. Это в ваших же интересах.

– Что за опыт? – насторожился он, все больше чувствуя себя неуютно. – Я смотрел ваше дело. Вы только что поступили в Михайловскую Императорскую Академию после военного училища. У студентов нет никакого боевого…

– Вы не все файлы посмотрели. Зайдите еще раз в мое личное дело. И справа увидите вкладку "для служебного пользования".

Глянув с недоверием, он защелкал мышкой.

– Не открывается без пароля.

– Потому что доступ туда – только для опричников в чине от генерал-майора и выше. Но я разрешаю. Вводите пароль: а, пятьдесят семь, тридцать, двадцать восемь, м. С большой.

Лейтенант ввел пароль и уставился в монитор. Его лицо медленно вытянулось. Он посмотрел на меня округлившимися глазами и побледнел.

– Террористы скинули мою машину в кювет, так что я надеюсь, вы предоставите мне одну, чтобы добраться до дома.

А за его спиной открылась дверь, в кабинет вошел усталый мужчина лет пятидесяти в форме майора опричнины. Быстро бросив наметанный взгляд на меня, он с усмешкой подошел к полицейскому.

– Ну что, Щёкин, вы закончили с его светлостью?

Лейтенант молча щелкнул мышкой, видимо, закрывая окно, и медленно поднялся.

– Господин майор, у нас еще свободные машины есть? – пробормотал он, стараясь не смотреть на меня. Тот кивнул, щурясь на меня с широкой улыбкой.

– Что с моим водителем, Осипом?

– В больнице, – ответил опричник. – Жив, отделался ушибами. Ваша светлость, думаю ,вы понимаете, что по мере разбирательства мы вызовем вас на новые допросы.

Я кивнул. Наверняка будет и обыск во всем особняке, если рьяные имперские псы уже не перевернули весь мой дом. Но о том что они ищут, конечно же, никто не узнает.

Если кто-то узнает, что наследник лишился кодекса, скандал будет на весь мир. Хотя сегодняшний теракт вряд ли сможет затмить.

– Нападавших уже нашли?

– Император принимает меры, – уклончиво ответил опричник. – Великие князья уже прибыли во дворец, армия закрыла периметр столицы.

Даа… действовать жестко они умели. Наверняка завтра-послезавтра заказчиков найдут, и тогда полетят головы…

– Я за ужином для его светлости, – глухо буркнул лейтенант и потопал к выходу. – И распоряжусь, чтобы приготовили машину. Господин, кхм… ваша светлость.

Он чуть виновато посмотрел на меня.

– Вам кофе с молоком?

– Верно, – кивнул я. – И два сахара, не забудьте.

***

Домой я добрался к часу ночи. И пока лейтенант вез меня в поместье, боль в груди усилилась. Меня будто жгла изнутри неведомая магия. Неужто тот урод в переулке зацепил магическим зарядом из кольца? Или прилетевший в меня кодекс всё-таки сломал пару рёбер?

Кривясь от боли, я вошел в поместье. И тут меня уже ждали.

– Ярослав!

Ольга Алексеевна в сопровождении Варвары и еще пары слуг быстро обступили меня с таким видом, будто трижды получили весть о моей смерти. Краем глаза я заметил в гостиной встревоженное личико Полины. Быстро натянув кривую улыбку, я отстранился от расчувствовавшейся женщины, но она и не думала униматься.

– Родной, ты цел? Все в порядке? Я видела, какой ужас творился во дворце… как ты выбрался? Там столько людей убили!..

– Скажи спасибо Осипу, это его заслуга, – отмахнулся я. Грудь снова сдавило так, что перед глазами круги поплыли.

– Тебя ранило, да? – тётя обеспокоенно взяла меня за плечи. – Так, раздевайся немедленно! Варвара тебя осмотрит.

– Просто ушибся при побеге, оставь меня в покое, – я сбросил ее руки и пошел к лестнице на второй этаж. – С такой мелочью и Полина справится, пусть только захватит чистую одежду и аптечку.

– Ты со здоровьем-то своим не шути, – Ольга уперла руки в бока. – Можно подумать, Полина разбирается в медицине! Да она от одного вида крови вся трясется! А Варвара на медсестру училась, в госпитале три года работала, и тебя знает с рождения.

Дородная служанка согласно покивала, для пущей важности скрестив на груди пухлые руки.

– Сказал же, всё в порядке, – бросил я под аккомпанемент нового прилива боли, на этот раз такого сильного, что пальцы до хруста стиснули перила лестницы. – Что мне сейчас нужно, так это помыться и выспаться. А осмотр и до утра подождет.

– Ярослав, вернись сейчас же!

– Тётушка, мне сегодня хватило толпы террористов и допроса в полиции. Довольно на сегодня проблем.

– Вот же… весь в отца, – вздохнула Ольга.

– Эт точно, вашсветлость, ершистый как егоный батюшка, упокой его скотий бог…

Оставив их внизу, я поспешил в свою комнату. Боль снова усилилась. Меня бросало в жар, кровь барабанным боем билась в висках, а грудь словно прижигали каленым железом.

Да что это ещё за напасть…

– Наставница должна знать, – пробормотал я, вытаскивая альвафон. – Где же номер…

Но устройство с трещиной вдоль всего экрана, пережив побег и канализацию, не реагировало. Ругнувшись, я открыл дверь в комнату, не не прошел и шага, как меня накрыл новый приступ боли.

Ноги едва не подкосились, в глазах потемнело – или это потух свет? В один миг весь особняк погрузился в темноту. Передо мной вспыхнула целая вереница ветвистых разрядов, по ушам ударил громовой раскат. Дом содрогнулся до основания.

Да к черту свет! Какого хрена со мной творится?!

Еле сдерживая крик боли, я разорвал рубашку на груди. Покрытая испариной кожа светилась причудливым узором. Я застыл, скосив глаза.

– Стигмата?..

В этот миг ослепительная вспышка осветила все поместье. Комната стерлась в лиловом сиянии, в лицо ударил мощный порыв ветра. Я едва успел прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть.

Не прошло и секунды, как сияние угасло, оставив после себя тусклый ореол… и парящий в воздухе силуэт девушки.

Длинные белоснежные волосы. Хищные желтые глаза. Всем видом она источала величие и мощь, достойные, по меньшей мере, наследника престола.

Она смотрела на меня, и её взгляд пронизывал насквозь.

Я едва не вздрогнул, услышав собственный голос.

– Ты ведь… Кодекс?

На её лицо наползла тень раздражения, девушка отдернула руку. В тот же миг из черных порталов за ее спиной вылетели три свитых спиралью копья и остановились у моей шеи.

– По-твоему я похожа на них, человек?!

Глава 5.

Я замер, глядя на остриё копья у своей шеи.

– И кто ты такая?

Но не успела она открыть рот, как из коридора раздался зычный крик Варвары.

– Княжич, у нас автоматы вырубило! Сейчас свет включат. Гришка, едрить тебя, кончай жрать и иди в щитовую!..

Гневно взметнув брови, незнакомка вопросительно посмотрела на меня и повела пальцем. Дверь позади меня с треском захлопнулась.

– Это еще кто? Где я? Какой…

Не успела она договорить, как окружившие меня копья растворились, а свечение вокруг девушки потухло. Она покачнулась в воздухе и, неловко взмахнув рукой, стремительно полетела на пол.

– Осторожно!

Я метнулся вперед и подхватил падающую гостью.

–Ой!..

Незнакомка обрушилась на меня, заставляя попятиться. Я запнулся и, успев лишь вывернуться в падении, грохнулся вместе со своей ношей на пол.

– Черт!

Ударился, конечно, затылком. Да так, что искры из глаз полетели. Шипя от боли, я открыл глаза: лицо незнакомки, обрамленное тяжелым шелком волос, нависло надо мной. Так близко, что наши носы почти касались друг друга.

– Ты, – прошептала она, прижимая ладонь к моей шее. – Отвечай, где мы?

– Российская Империя, Москва. Так ты не кодекс?

– Кодекс… – она нахмурила брови. – Точно… У тебя же должен быть гримуар, верно, мальчик? Где он?

Её узкая ладонь скользнула по моей шее к щеке. Облизнув полные губы, незнакомка хищно улыбнулась и зашептала.

– Он ведь нужен тебе, чтобы заключить контракт с кодексом, верно? Чтобы получить мои силы…

Внезапно раздался резкий стук в дверь. Незнакомка выпрямилась, сжав кулак.

– Княжич! Вы в порядке? Чёйта у вас там грохнулось?

– Господи, Варвара, – выдохнул я. – Не волнуйся, просто стул упал.

– Ну ладно тогда…

Лишь когда шаги служанки отдалились, сидевшая на мне верхом гостья снова заговорила.

– Так где гримуар?

– Его здесь нет. Может, уже слезешь с меня?

– А тебе неудобно? – она с ехидной улыбкой повела бёдрами. – Или хочешь сказать, я тяжёлая для тебя, человек?

Не хотелось признавать, но приятная тяжесть её тела почти не ощущалась.

Её можно было назвать лёгкой. Привыкнув к полутьме, я наконец-то мог лучше разглядеть гостью… и от увиденного по телу разлился приятный жар.

А она хороша собой. Стройная и изящная, при этом не по-девичьи сильная. И чертовски, просто до неприличия привлекательна. Сердце ускоренно забухало в груди, а ладони, касавшиеся её бёдер, мгновенно вспотели.

– Ну что, насмотрелся? – оценив мой взгляд, она горделиво выгнула спину. – Если так нравлюсь, заключи со мной контракт.

Вот же наглая зараза. Контракт, контракт… она им прям одержима. Все кодексы такие?

В памяти всплыли слова одного из дворян: цесаревича вполне мог выбрать кодекс высшего, императорского ранга. Если высокородные аристократы вели себя надменно, почему так же не могут вести себя кодексы?

Стоп. Она – кодекс цесаревича. Едва шумиха с восстанием утихнет, я должен буду вернуть книгу, и кодекс заключит контракт с ним.

Это правильно. Это верно. И не нарушит честь офицера и дворянина.

Роман станет императором и её хозяином. Он получит её силу.

Он. А не я.

Ладони всё ещё горели от жара её тела. В моих руках сейчас сила, достойная императора, и способная спасти мою семью… Черт!

– Не могу, – я осторожно ссадил с себя девушку и поднялся. – Книги у меня нет, да и ты попала сюда…

Я осекся. О том, что она оказалась со мной по ошибке, ей знать необязательно. Ни к чему всё усложнять.

Похоже, и она это поняла. Её взгляд снова стал строгим и собранным.

– Как тебя зовут, человек?

– Ярослав. Ярослав Вайнер. А у тебя есть имя?

– Ли…

Она успела лишь разомкнуть губы, как вся комната озарилась мягким желтым светом ламп. Гришка всё же нашел нужный автомат и включил электричество.

А при свете моя гостья была ещё краше. Я с трудом оторвал взгляд от её фигуры: не хватало ещё пялиться на чужой кодекс.

Словно ища что-то, она скользнула взглядом по стене – и остановилась. А затем с хитрой улыбкой произнесла.

– Зови меня Лиливайсс.

– Лиливайсс, – кивнул я, протягивая руку. – Лили.

– Будешь меня так звать, когда заключим контракт, – помедлив, она вложила свою ладонь в мою и сжала.

Я едва не скривился от боли: кости чуть не затрещали под её нажимом. Выждав немного, Лили ослабила хватку, но руки не разжала.

– Мне нужна альва, Ярослав. Твоя альва подойдет, – она облизнулась. – Конечно, будь у тебя гримуар и заключи ты контракт, все было бы проще. Но пока не вернешь гримуар, так и быть, я окажу тебе честь и позволю использовать часть моих сил.

Я улыбнулся ей в ответ, разжимая ладонь.

Ну конечно. Врёт как дышит.

– Моя альва, да? Так поэтому ты шлепнулась на пол? Потратилась на пафосную демонстрацию и высосала свою энергию досуха.

А я ей нужен для того, чтобы жить.

Лили скривила губы. Точно, так и есть.

– Ты позволяешь себе лишнее, человек. В любом случае, пока ты не найдешь гримуар, я буду брать твою альву. Столько, сколько мне нужно.

Она приблизилась и оценивающе посмотрела на моё тело под разорванной рубашкой. А затем с довольной ухмылкой, глядя прямо в глаза, коснулась пальцем моей груди и быстро начертила причудливый узор.

Вздрогнув от побежавших мурашек, я только успел заметить её глаза: в одно мгновение Лили растаяла воздухе, словно всосавшись в начерченный узор. Грудь тут же вспыхнула уже знакомой обжигающей болью.

– Зар-раза…

– Сударь, вы в порядке? – донеслось из-за двери. – Я принесла вам одежду и аптечку.

– Подождет до утра, Поля, – отмахнулся я и устало опустился в кресло. Взгляд мазнул по стене, куда смотрела Лили. Там висела картина из отцовского кабинета, чудом выжившая в пожаре: ваза с одинокой белой лилией.

– Вот же лгунья, – я с улыбкой прикрыл веки.

Голова гудела от событий. Кодексы, гримуары, террористы… завтра многие знатные рода проснутся от стука опричников в двери их спален. После покушения на сына и оплеухи с кодексом Император не пощадит никого.

По хорошему, высовываться мне нельзя, я и так привлек слишком много внимания. Но переждать бурю не выйдет. Прошел уже день из трех, отпущенных епископом. Пора брать ноги в руки и искать деньги для его святейшества.

***

Москва, Михайловский Императорский Университет.

Концентрация альва-частиц: 0,9 на миллион.

Остановив такси у небольшого парка, я решил пройтись до Университета пешком. Пока Осип в больнице, придется добираться до учебы своим ходом. Одно жалко, нашей машине конец. Были и другие, но с отцовской "АМОшкой" они тягаться не могли. Так что от поместья меня домчал с ветерком водитель такси на жёлтой государственной "Славянке".

Дорога через парк шла по живописной кленовой роще, за которой виднелись стены Михайловского Императорского Университета. За триста лет военное училище разрослось до крупнейшего элитного ВУЗа империи. Семь учебных корпусов, боевые арены, спортзал, бассейн, научные лаборатории и военные полигоны – таким богатством могли похвастать разве что лучшие зарубежные университеты. Но и здесь МИУ входил в пятерку лучших. Говорили, сам государь Император Николай однажды закончил Михайловку.

Само собой, учились здесь в основном дети дворян и промышленников, причем хватало и студентов из-за рубежа. Дети простых мещан даже не мечтали сюда попасть. Но после попытки переворота десять лет назад лично государь повелел зачислять каждый год лучших выпускников училищ и колледжей со всей страны в рамках имперской квоты.

Конечно, всегда можно было устроиться платно. Но годовая цена учебы была такой, что не каждый промышленник мог позволить так озолотить своё чадо, не говоря уж о простых смертных. Так что за бюджетные места между лучшими учениками шла настоящая война.

Зато выпускникам МИУ везде была открыта дорога, княжеские рода их с руками отрывали, а выпускники военных факультетов составляли костяк Армии. Не говоря уже о том, что только здесь была кафедра, полностью посвященная кодексам.

Кстати, тех, кто окончил военные училища с отличием, так же могли зачислить на бюджет. Нахимовцы и суворовцы были на особом счету, из них получались лучшие опричники. Правда, нужно было сдать десяток сложнейших экзаменов, включая физподготовку и знание трёх языков.

Но я справился.

Путь до ворот решил закончить легкой пробежкой. Тело всё ещё болело после вчерашнего, а в груди до сих пор ощущалось жжение, так что хорошая разминка взбодрила организм. Остальные студенты в одинаковых светло-серых с белыми вставками костюмах уже подтягивались к громадным кованым воротам, приветливо распахнутым настежь.

И здесь, конечно же, уже стояли несколько машин полиции. Вчерашнее покушение могло и вовсе отменить первый день учебного года, начинавшегося здесь в мае. Но наверху приняли решение продемонстрировать, что каким-то террористам не запугать лучший ВУЗ страны. Тем более, что здесь учился и цесаревич. Не просто дело принципа, а практически государственной важности – показать, что после такого удара Держава стоит надёжно.

– Документы, – буднично потребовал полицейский. Я вытащил студенческую карточку и протянул ему. И заметил, как внимательно за входящими следил неприметный мужик в штатском в стороне от входа.

Конечно, опричники тоже здесь. Элитный отдел силовиков, набранный из лучших магов, незримо присутствовал везде, где были государственные интересы.

– У тебя нет нашивки. Какой факультет? – нахмурился полицейский и кивнул на стоявшего рядом студента. У того на плече красовался герб университета со стилизованными молниями и изображением молекулы. Парень был с энергетического факультета.

– Мне ещё не выдали. Новички выбирают факультет на втором месяце учебы, – улыбнулся я. Просветив сумку детектором, он вернул её мне.

– Понятно, проходи.

Я взял сумку и, кивнув в ответ, прошел через ворота. Но не прошел и пяти метров, как меня толкнул в плечо проходящий мимо студент. Здоровенный, под два метра ростом, и плечистый.

– Осторожнее, сударь, – бросил я ему в спину.

Даже не замедлив шаг, парень закинул на плечо портфель и пошел дальше, а я присмотрелся к обидчику.

Типичный богатенький урод, каких здесь должно быть много. Княжеский отпрыск, или сынок крупного промышленника. На широких плечах детины – небрежно застегнутый костюм из дорогущей ткани, из-под которого болталась серебряная пряжка ремня. В ухе поблескивала серьга и три гвоздика пирсинга. Светлые, с алыми прядями волосы уложены в небрежную прическу.

Всем своим видом пижон показывал, что плевать хотел на окружающих его нищебродов. Словно в подтверждение, он быстро догнал идущую впереди девушку болезненного вида и грубо оттолкнул её в сторону.

– С дороги, чернь.

Девушка запнулась и, выронив сумку, упала на дорожку. Содержимое сумки полетело на землю, а девчонку скрутило в приступе кашля.

Ну и урод… это уже ни в какие ворота не лезет.

– Эй, ты, козёл! Ослеп что ли? – крикнул я вслед пижону и поспешил на помощь девчонке. Пижон оглянулся на нас и буркнул в ответ.

– Пусть не путается под ногами.

– Ну и урод, – я присел рядом с девушкой. – Сударыня, вы в порядке?

Она задыхалась от кашля, лихорадочно водя руками по земле в поисках сумки. Я протянул девушке сумку – она тут же вытащила из кармашка небольшой баллончик с трубкой и, прижав ко рту, несколько раз впрыснула лекарство.

Увидев название на баллоне, я нахмурился.

– Гамма-альвитин?

– Не бойся, – продышавшись, сипло выдавила она. – Это просто для сдерживания приступов, так что не думай, что стоит тебе отвернуться, как я обращусь в альва-зомби. Всё не так плохо.

Приступ удушья и правда отступал, а я заметил на бледной шее девушки, под прядкой темно-русых волос, следы от инъектора. Совсем свежие.

– Я соберу твои вещи, а ты лучше отдохни.

– Спасибо, и прости за беспокойство.

Вдохнув еще одну порцию, она опустила голову и сделала вид, что убирает вещи. Но её руки тряслись так, что едва держали баллончик со спреем. Я заметил её горькую улыбку.

– Давно у тебя?..

– С детства, – поняв, что только мешает мне, девушка села на скамейку. – Про вспышку в Изыльметьеве слышал?

Я кивнул. Однажды я был там, с наставницей. Девять лет назад альва-вспышка в Сибири унесла жизни почти ста тысяч человек. Иногда такое происходило, в случайном месте, и каждый раз заканчивалось катастрофой. Это как стихийное бедствие, его невозможно спрогнозировать.

Альва-энергия давала магам их невероятные силы, и в то же время была смертельно опасна для людей. Простые мещане начинали тяжело болеть, постепенно превращаясь в альва-зомби: одержимых существ, обреченных на жуткую смерть. А некоторые, схватившие высокую дозу, мутировали в альва-монстров.

Но чаще всего они теряли разум и, прежде чем разъедающая их альва превратит человека в пузырящуюся кучу плоти, убивали всех, кто был рядом. В основном, самых близких: членов семьи, детей, братьев и сестёр.

Облегчённо выдохнув, девушка подняла голову.

– Наша семья была там, в двухстах метрах от эпицентра, когда полезли монстры. Наших охранников убили сразу же, отца с матерью эвакуировали, а мы с братом двое суток пролежали под завалами.

Даже в спецснаряжении находиться там было опасно. Как она умудрилась выжить при таких дозах облучения, я не брался судить. У некоторых родов, склонных к магии, была врожденная устойчивость к альве. Может, это её и спасло, если так можно сказать.

– Здесь всё, – я протянул девушке сумку с собранными вещами и помог подняться. – Позвольте провожу до медпункта, боярышня?..

– Аксеньева, – девушка вымучила улыбку. – Софья.

Это было лишним. Собирая её вещи, я подметил авторучку с гравировкой и фамильным гербом Аксеньевых. Сильные маги, но похвастаться богатыми землями, мощными производствами или сильными связями они не могли. Обычные середнячки из провинции. Соль земли русской, как говорится.

– Ярослав Вайнер.

– Рада знакомству, ваша светлость, – она деликатно протянула руку.

– Позвольте, провожу вас до медпункта, – я закинул на плечо ее сумку вместе со своей и пошел к главному корпусу. Софья отряхнула юбочку и пошла следом.

– Не стоит, сударь, я дойду сама, – улыбнулась она. – Меня здесь знают еще со вступительных. А вот с Егором Кирсановым вам лучше не ссориться.

– С тем парнем? – я кивнул в сторону, куда ушел пижон. – Так значит, Кирсанов.

– Вы знаете про него?

– Только про его семью. Отец был офицером экспедиционного корпуса в Японии. Но потом ушел в отставку и занялся бизнесом.

И теперь стало понятно, почему урод вел себя как хозяин мира. Кирсановы владели корпорацией "ТехноМед", – одной из четырех корпораций, имеющих императорское дозволение производить альвитин.

Его принимали все. Только альвитин мог блокировать влияние альва-излучения на человека. И те, кто производил его, буквально контролировали жизни тысяч и миллионов людей. Они купались в деньгах.

Тем временем мы подошли к главному корпусу Университета.

– Спасибо еще раз за помощь, сударь, – Софья вежливо кивнула мне и забрала свою сумку. – Доброго дня!

Попрощавшись с девушкой, я направился в аудиторию. Первогодки занимались на первом этаже, так что сложностей с поиском не возникло. Всем поступившим на почту разослали исчерпывающие сведения о том, в какой они будут группе и где искать информацию. На всякий случай, я сверился с расписанием на огромном экране во всю стену: моя группа занималась в аудитории номер три.

Здесь же нашелся и список всех учеников. Забавно, но первым делом я заметил, что старостой у нас значилась некая Аксеньева С.

– Весело, – ухмыльнулся я и направился к своей аудитории, с любопытством глядя по сторонам. Широкие коридоры Университета сами по себе были лучше любого музея. Архитектура не уступала лучшим кремлёвским залам, лепнина и барельефы уходили под потолок на пятнадцатиметровую высоту. На стенах красовались портреты великих полководцев, правителей и князей прошлого, – уверен, многие из них когда-то учились в этих же стенах.

На полу вдоль стены тянулся ряд манекенов в воинской форме всех эпох: от первых славянских витязей в кольчугах с латными перчатками и до современных спецназовцев в мультиплексной броне с фильтрующими шлемами и экзоскелетами. Правда, клапан на нагрудном кармане с неудобной пряжкой, царапавшей руку, исправить так и не додумались.

Я прошел мимо выставки и шагнул в приоткрытую дверь аудитории первого курса.

Просторный класс. Кафедра у одной стены, пять рядов учебных столов, опоясывающих кафедру полукругом – с другой. И почти все заняты студентами. Точнее – молодыми наследниками и будущим цветом интеллигенции всей Империи. Красавицы-студентки, умники в тонких очках с золотыми оправами, взволнованные ученики, не отводящие взглядов от книжек… просто красота.

Разношерстная группа, уже успевшая разбиться на стайки по интересам и, конечно же, родовитости и благосостоянию. А пока внутренняя иерархия только зарождалась, самое время занять в ней своё место.

Наставница однажды сказала: чтобы быть успешным среди сверстников, тебе нужно достаточно читать, заниматься спортом и не пренебрегать общением. Ничего сложного, если делать это регулярно и относиться как к упражнениям. В училище у меня было много времени на это.

Поймав на себе заинтересованные взгляды девиц с первого ряда, я подмигнул им и посмотрел выше.

На среднем ряду за крайним местом вразвалочку сидел Егор Кирсанов и со скучающим лицом смотрел в альвафон.

Так мы в одной группе? Настоящий подарок судьбы, не иначе.

– Весело, – я натянул ехидную улыбку и пошел к нему. Но не прошел и половины аудитории, как раздался пронзительный перезвон мелодии альвафона.

– Да? – гаркнул Егор, – Да блин… сейчас.

Он поднялся и, не заметив меня, вышел из класса.

Чудненько. Я с усмешкой подошел к месту, где он сидел, и кивнул девушке с соседнего ряда.

– Здесь же не занято?

Под обалдевшими взглядами соседей, я сдвинул в сторону его учебник и тетрадь для заметок, небрежно брошенные на край стола. Туда же отправилась и блестящая кожаная сумка пижона. Закончив с перестановкой, аккуратно вытащил свои вещи к первому занятию и расслабленно откинулся на спинку скамьи.

Не прошло и пяти минут, как Егор вернулся – и в недоумении уставился на меня.

– Это мое место, урод.

Я невозмутимо посмотрел на него.

– Разве на нём написано?

– Здесь лежали мои вещи, – Кирсанов скривился, пытаясь скрыть свое негодование. "Золотой мальчик" явно не привык получать отпор.

Ну-ну, то ли ещё будет, дружок. У меня на тебя большие планы.

– Вот же они, – я дружелюбно кивнул на его сумку.

– Я сказал – убирайся нахрен отсюда.

– А если не уберусь, то что? – я недобро сверкнул глазами. – Пожалуешься старосте? Кстати, это её ты утром толкнул, девчонка сейчас в медпункте. Лучше иди и извинись перед ней.

Я почувствовал, как на нас устремляются взгляды всех ребят в группе. Разговоры стихли, даже успевшие сбиться в стайку девушки из обеспеченных семей повернулись с первого ряда и внимательно смотрели на нас.

Будущее группы зависело от исхода этой перепалки, это понимали все. И особенно – Егор. Как человек, решивший диктовать свою волю другим, он понимал: даст заднюю сейчас – и считаться с ним больше никто не будет, будь он хоть цесаревич.

– А иначе я размажу тебя по всем стенам, и мне плевать, кому ты побежишь жаловаться, безродный ублюдок. – он оскалился, зыркая на остальных, и сгреб меня за грудки, поднимая с места.

Ой зря.

Силищи в нем было достаточно, чтобы поднять меня, но и на такого лба можно найти управу. Едва он выпрямился, я провел руки между его локтей и коротким движением вывел суставы здоровяка на излом.

Застонав от боли, он ослабил хватку. Я без труда стряхнул его руки и вцепился в ухо с блестящим частоколом пирсинга.

– Жаловаться на такого придурка – ниже чести дворянина, – тремя пальцами я выкрутил его ухо так, что острые иглы пирсинга ощутимо впились в кожу. Здоровяк застонал и согнулся в три погибели. Улыбнувшись застывшим в ужасе сверстникам, я практически под ручку спустил Егора к кафедре и, выпустив ухо, коротким пинком под зад отправил на пол.

Первые ряды дружно охнули.

Довольно технично кувыркнувшись, он тут же вскочил на ноги и принял боевую стойку. Я с трудом сдержал уважительный кивок, глядя на его движения. Даа, он явно был не дурак в боевых искусствах. Впрочем, таким должен быть любой дворянин.

– Мальчики, пожалуйста, не ругайтесь! – не выдержала стоявшая у доски тихая девчонка в толстых очках. На дворянку не похожа, так что едва к ней обернулись несколько учеников, она опустила глаза и отвернулась обратно к доске.

Кирсанов же и бровью не повел. Продолжал пялиться на меня так, словно дыру хотел прожечь.

– Из какого ты рода, свинья? – прорычал он, до скрипа сжимая кулаки.

– Вайнер, – в гробовой тишине ответил я.

Трое девиц на первом ряду напряженно переглянулись. Парень, сидевший за ними, напряженно кашлянул, кто-то поднялся с места, явно намереваясь вмешаться.

Мне уже было понятно, какой будет реакция ребят. И неотрывно смотрел только на Кирсанова.

Он разжал кулаки и, обнажив крупные зубы, засмеялся.

– Вайнер! И это ты распинаешься тут о чести? Нищеброд и предатель, ты совсем свихнулся? Не, вы видели этого урода? Сын изменника будет мне рассказывать о чести!

Кто-то из одногруппников облегченно выдохнул, парочка даже засмеялась вместе с Кирсановым. Я с улыбкой обвел взглядом аудиторию.

Терпение, Ярослав, этот придурок уже почти на крючке. Пусть раздухарится посильнее. Нужно только забить очередной гвоздь в его самолюбие.

– Для дворянина ты слишком много болтаешь, – я хищно улыбнулся в ответ. – Ни дисциплины, ни мозгов. Такие, как ты, только на людях храбрятся, а на деле – ты очередной мамкин сосунок.

Кирсанов изменился в лице. Лицо побледнело, на глазах расцветая багровыми пятнами злости. Яростно раздув ноздри, он навел на меня напряженный палец и процедил, чеканя слова.

– Жалкое, обнищавшее посмешище. Я слышал, как десять лет назад, когда опричники пришли карать Вайнеров за измену, твой отец на коленях умолял их сохранить тебе жизнь. А твоя мать, как последняя шлюха, предлагала себя какому-то солдату, только бы её не убивали!

Смеявшиеся с ним минуту назад студенты мгновенно замолчали. Даже девчонка в толстых очках, протиравшая доску, застыла как вкопанная, уставившись на нас. Десятки глаз смотрели на меня.

Вот и оно. Слово сказано.

Непростительное оскорбление чести дворянина.

Похоже, до раздухарившегося Кирсанова тоже начало доходить, что он сделал. Натянув кривую усмешку, он уставился на меня и добавил.

– Я могу сделать так, что через месяц ты прибежишь ко мне и будешь на коленях умолять о дозе альвитина. Нихрена ты не сделаешь мне, Вайнер. У тебя ни власти, ни денег, ни силы. Ты просто мелкий, зазнавшийся прыщ, возомнивший себя наравне с дворянами.

Резко, на каблуках я повернулся – и подлетел к девчонке, застывшей у доски с тряпкой в руке. На ходу вырвал мокрую, пропитанную грязью тряпку, я рванул обратно. Краем глаза заметил, как в приоткрытой двери аудитории показалась Софья.

Она что-то сказала, но я даже не расслышал – в ушах боевыми барабанами гремела разогнавшаяся кровь.

– Ты… – начал Егор, но едва открыл рот, как я занес руку – и врезал тряпкой по роже Кирсанова.

Окружающие нас студенты застыли в изумлении. А я громко и отчетливо произнес.

– Егор Кирсанов. Я вызываю тебя на дуэль.

Глава 6.

Измазанная в серых следах мела и грязи, рожа Кирсанова вспыхнула от гнева.

– Принима…

– Оба, прекратите немедленно! – звонкий голос прервал его, не дав договорить.

В кабинет влетела Софья и встала между нами.

– Пошла вон, староста, – Егор сдвинул её в сторону и потянулся ко мне, явно намереваясь начать дуэль прямо здесь. Но едва он коснулся моей формы, как сзади донесся суховатый скрипучий голос.

– В чем дело, молодые люди?

– Профессор Потёмкин! – прошептала Софья, глядя на дверь восторженными глазами.

Цыкнув, Егор отпустил мою одежду. Мы оба обернулись к двери. В аудиторию вошел высокий, подтянутый мужчина в сером костюме с лацканами, отороченными золотой нитью. Блеснув узкими очками, он прошел через весь кабинет и, смерив нас строгим взглядом, обернулся к застывшим на своих местах ученикам.

– Ну?

Один из студентов поднялся с места.

– Ваша светлость, ээ… Вайнер вызвал на дуэль Кирсанова!

– Вот как? – он обернулся к нам с усмешкой. – И что же вам сделал господин Кирсанов?

– Оскорбил честь моей семьи.

Профессор взметнул седые брови.

– В первый же день учебы? Очень интересно. И что же, сударь, – он посмотрел на Егора. – Вы приняли вызов?

– Принял, – усмехнулся тот.

– Верно, вы не могли не принять, – заложив руки за спину, кивнул Потёмкин. – Иначе какой же вы дворянин. Честь нужно отстаивать, а за слова – отвечать, таков закон. Что же до господина Вайнера…

Он строго посмотрел на меня из-под седой чёлки.

– Я бы рекомендовал ему тщательнее выбирать себе соперников. Секундантов выберете после лекции. Господа студенты, садитесь на свои места. Начинаем занятие.

Ученики быстро уселись за парты. Я сел на бывшее место Егора, сразу за Софьей. Кирсанов, вытерев перепачканное лицо платком, на миг замер у моего стола, всем видом давая понять, чтобы я убирался отсюда. Но натолкнулся на полный игнор с моей стороны.

– Двигайся, – прошипел он.

– А не подвинусь, вызовешь на дуэль? – тихо усмехнулся я. – Обойди.

Поняв, что выглядит глупо, он скрипнул зубами и сел рядом со мной, – ровно туда, куда я сдвинул его вещи.

– Тебе конец, Вайнер, – просипел он, глядя на то, как профессор поднял тряпку и, положив ее у доски, взялся за мел.

– Итак, господа студенты, поздравляю с поступлением в Московский Императорский Университет. Меня зовут Потёмкин Евгений Фёдорович, граф, состою в Русской Академии Наук, изучаю физику альва-частиц.

Я заметил, как волнительно заёрзала Софья. Девчонка ловила каждое его слово.

– Первые два месяца вы будете учиться общим дисциплинам, но уже до первой сессии вам предстоит сделать выбор, на какой факультет идти. Я – декан факультета Кодексов и альва-частиц, и буду рад, если хотя бы некоторые из вас примут решение учиться дальше на моем факультете.

Он обернулся к аудитории.

– Должен предупредить, на нашем факультете учатся только дворяне. Как думаете, почему?

Староста тут же взметнула руку.

– Представьтесь, боярышня?..

– Аксеньева Софья Николаевна.

Он деловито цокнул языком.

– Аксеньевы, боевые маги… что ж, отвечайте.

– Магия, ваша светлость. Только дворяне могут творить магию.

– Верно, – улыбнулся он, жестом усаживая девушку обратно. – Наш мир пропитан альва-энергией, но лишь члены дворянских родов, в чьих жилах течёт кровь первых магов, способны трансформировать её в магию. Что же такое альва?

Софья снова взметнула руку и выпалила.

– Вид энергии, наполняющий всю нашу вселенную!

С задних рядов донеслись сдавленные смешки.

– Будьте сдержанней, боярышня, – под хихиканье аудитории ответил профессор. – И дайте другим показать свои знания. Но в целом верно. Альва – это частицы, пронизывающие наш мир. Они попадают в наши тела, где сразу преобразуются в энергию. Но если им это не удаётся? К примеру, мещане не владеют магией, но альва тоже попадает в их тела. Или если маг получит слишком большую дозу и вся альва не успеет преобразоваться, что происходит тогда?

Я знал ответ. Но взгляд упал на Софью. Та сидела смирно, на этот раз даже не порываясь поднять руку.

– Вайнер, ответьте вы.

– Ярослав Андреевич Вайнер, – представился я. – Альва-частицы начинают накапливаться в нервной ткани и облучать тело человека, постепенно разрушая и преобразуя клетки. При средней дозе, если человек не принимает альвитин, через месяц у него начинают кровоточить легкие. Ещё через два болезнь добирается до печени, дальше идет к почкам и…

Софья сидела как вкопанная, стиснув край тетрадки побелевшими от напряжения пальцами. Зуб даю, в Изыльметьеве она получила предельную дозу и вполне могла остаться инвалидом.

– И? Продолжайте.

– И когда добирается до мозга, человек теряет разум и превращается в альва-зомби.

– Верно, – кивнул он. – Удивлен, что студент-первокурсник знает такое. Сталкивались с альва-зомби, Вайнер?

Я заметил, как на меня с любопытством посмотрели несколько учеников с первых парт. Вряд ли наследники богатых семей хоть раз видели зомби вживую. Но есть вещи, о которых лучше молчать. Я пожал плечами.

– Просто подготовился.

– Хорошо, садитесь. Все верно, но господин Вайнер не упомянул об одном: клетки тела альва-зомби замещаются новыми тканями, изменёнными альвой. И они могут использовать магию. Да, простую, стихийную, но даже она бывает невероятно сильна. Однако, мощь магии зависит не только от количества поглощенной альвы.

Девушка с первого ряда, вытиравшая доску, робко подняла руку.

– А о-от чего ещё, позвольте спросить?

Потёмкин с усмешкой посмотрел в планшет со списком группы – и обвел взглядом аудиторию.

– Сейчас увидите. Я предпочитаю не рассказывать, а показывать живым примером. Господа и дамы, прошу выйти к доске вас, вас, вас…

Он указал на нескольких человек, включая Егора Кирсанова. И, конечно же, последним его палец ткнул в меня.

– Сударь, прошу.

Уже чуя, куда клонит пожилой профессор, я вышел к доске и встал к четырём остальным ученикам. Ничего хорошего это не предвещало. Мрачно оглядев ребят, я заметил бледное, сосредоточенное лицо Аксеньевой. Девушка вовсю строчила в тетради, записывая слова Потёмкина.

Заложив руки за спину, Потёмкин посмотрел на нас и повернулся к аудитории.

– Чем больше альвы – тем сильнее магия, это правда. Но на силу магии влияет ещё кое-что. Господа студенты, – он обернулся к нам, – Сотворите магией воду. Немного, не больше стакана.

Вот дерьмо… так и думал, что всё этим кончится.

Ребята один за другим поднимали ладони, над которыми в слабых вспышках возникали дрожащие сгустки воды. Егор, стоявший от меня через одного студента, без труда создал увесистый, с яблоко размером, шар.

– Вайнер, а вам нужно особое приглашение? – поддел Евгений Фёдорович.

Да пошёл ты.

Я поднял руку и направил альву в ладонь. Грудь тотчас откликнулась нарастающим жжением, а в воздухе задрожали три прозрачных капельки.

– Негусто,– кивнув, заключил профессор. – Как видите, дамы и господа, получилось у всех по-разному.

Не снижая концентрации, я посмотрел на магию других ребят. У первого шар был размером с теннисный мяч, насыщенного голубого цвета. У следующих двух – не больше яблока, третий умудрился создать здоровенный сгусток размером с футбольный мяч.

– Почему же так получилось? Дело в том, что Вода – стихийная магия. Она проявляется сильнее у магов одного с ней атрибута. Какой у вас атрибут, сударь?

– Водный, – улыбнулся парень, стоявший рядом со мной.

– Прекрасно. А теперь попробуйте использовать земляную магию.

И снова на пяти ладонях в слабом свечении возникли несколько сгустков буро-коричневой материи. На этот раз отличился Егор Кирсанов. Вместо куска грязи, как у остальных, он держал над ладонью полноценный камень с острыми краями.

Над моей ладонью подрагивал, грозя рассыпаться, комочек почти чёрной земли.

Профессор довольно кивнул и продолжил.

– Любой из магов может творить простейшую магию всех атрибутов, но высшие формы магии – только того атрибута, которому принадлежит. Они же дают магам уникальные способности. Все вы знаете свои атрибуты, они передаются вам от ваших родителей, внутри вашего рода от поколения к поколению, вместе с самой сильной магией. Их всего пять: огненный, водный, земляной, квантовый и электрический.

– Простите, профессор, – снова подняла руку девчонка в очках с первого ряда. – Электрический?

– Да, это самый редкий атрибут. Во всей Империи всего два рода с электрическим атрибутом, в мире – меньше пяти процентов таких магов. Следующие после них – маги квантового атрибута, около десяти процентов. Остальные же равномерно распределены между тремя остальными.

– Почему так? – подала голос боярышня по соседству с Софьей.

– Видите ли, сударыня, – профессор привычно заложил руки за спину, словно готовился читать лекцию. – Дело во взаимодействии стихий. Огонь сильнее воды, вода сильнее земли, земля – сильнее квантового атрибута. Квант сильнее электричества, а оно, в свою очередь, побеждает огонь. Но за триста лет роды с последними двумя атрибутами почти исчезли в бесконечной череде войн. Так сложилось исторически.

Обливаясь потом от напряжения, я удерживал кусочек земли в воздухе, а перед глазами встал портрет деда. Герой последней мировой войны, доверенное лицо Императора… я так и не узнал, как он погиб.

– Кроме того, стихийные атрибуты отличаются большой силой и быстрее её набирают. Им требуется меньше тренировок, – продолжил он. – У магов огня сила нарастает рывками и достигает максимума уже к девятнадцати годам. У земляных чуть медленнее, водные созревают к двадцати пяти-тридцати. Больше всего времени и усилий требуют квантовые маги, им нужны особые тренировки. Независимо от атрибута, к вершинам магии можно идти всю жизнь, господа. Моя задача – научить вас идти по этому пути быстрее.

Он подождал, пока студенты запишут сказанное, после чего продолжил.

– Итак, только ли атрибут влияет на силу магии? – Потёмкин снова повернулся к нам. – Господа, а теперь прошу вас создать магию огня.

Над нашими ладонями вспыхнули огоньки пламени. У первого студента бил настоящий факел, Кирсанов и мой сосед с водным атрибутом создали небольшие, но довольно яркие огоньки. У меня над ладонью подрагивал небольшой, как у свечки, язычок пламени.

– Теперь вы сами видите, кто из ваших соседей с атрибутом огня, – ухмыльнулся Потёмкин и подошёл ко мне. – А вот у Вайнера снова не идут дела. Как думаете, почему?

– Может, он просто не в форме?.. – подала голос Софья.

Потемкин с усмешкой посмотрел на меня.

– Форма ни при чём, госпожа Аксеньева. Вайнер у нас – редкий экземпляр. Ему достался квантовый атрибут. Верно, Ярослав Андреевич?

Сморгнув выедающий глаза пот, я коротко кивнул. Какой теперь смысл скрывать, всё и так стало ясно.

Аудитория за спиной Потёмкина наполнилась шёпотом, ученики глазели на меня как на диковинного зверя в клетке. А профессор не сводил изучающего взгляда.

– Квантовым магам плохо поддаются стихии, да и магия вообще. Это базальный, первородный атрибут. На моей памяти, только паре человек удалось развить её достаточно сильно. Например, вашему отцу, Ярослав. Но вершин квантовой магии не достичь без чуткого руководства опытного квантового мага.

Кирсанов высунулся из-за плеча моего соседа и, довольно осклабившись, провёл большим пальцем себе по горлу.

– А теперь давайте подождём, – Потёмкин прошел к партам и обернулся к нам. – Господа, держите пламя так долго, как только сможете.

Минуты тянулись одна за другой. Я стиснул зубы, стараясь держать равномерный поток альвы и концентрацию, но рука все равно предательски подрагивала.

Мда, а Потёмкин умеет плюхнуть в лужу перед всей аудиторией. Я чувствовал на себе чужие взгляды, полные насмешки. Классный первый день, Ярослав. К успеху иду.

– Блин! – раздалось рядом. Я скосил глаза – первый парень с самым ярким факелом опустил руку и, тяжело дыша, покачал головой.

– Садитесь на свое место, – кивнул Потёмкин, глядя на остальных. – Сударь не рассчитал своих сил, господа. Хороший урок нам всем.

Я сглотнул: ну хотя б не первый. Остался водный маг, Кирсанов и его сосед справа.

Сосредоточившись на потоке и пламени, я краем глаза наблюдал за остальными. Вскоре мой сосед так же выбыл, а через полминуты – и парень справа от Кирсанова. Остались мы двое.

– Как интересно, остались только наши дуэлянты. – усмехнулся профессор. – Не всё зависит только от атрибута. Важен и поток альвы. Тренированность, дисциплина и готовность идти на риск, пропуская больше альвы через себя – вот слагаемые успеха. Чтобы вы понимали, какая сейчас нагрузка на ваших коллегах, представьте, что вы жонглируете горящими шарами для боулинга, стоя на канате, подвешенном между двух небоскрёбов. С закрытыми глазами.

Мы оба были на пределе. По щекам градом катился пот, рука нещадно тряслась от напряжения, но и Егор был в том же положении. Мы стояли уже, наверное, пятнадцать минут.

Моя грудь снова горела так, будто ее разъедало кислотой. Но пламя в руке хоть и дрожало, но держалось.

– И вот почти… – произнес Потёмкин.

– Да чёрт! – взревел Кирсанов: его огонёк вспыхнул и потух. Едва пламя погасло, я оборвал поток своей альвы.

– Прекрасная работа, господа, садитесь на свои места.

Я устало плюхнулся за парту: все тело колотило от чрезмерного напряжения. Ко мне обернулась Софья и показала большой палец.

– Отличная работа!

Улыбнувшись ей в ответ, я заметил взгляд Егора. Взмокший здоровяк смотрел на меня так, будто это я, а не он, только что проиграл.

– Радуйся, пока можешь. На дуэли тебе конец, квантовый слабачок.

***

Я выскочил из аудитории следом за профессором. Слова Потёмкина не давали мне покоя всё занятие. Когда закончилась пара и профессор вышел из аудитории, я поспешил за ним.

– Фух, это было нечто… – донесся сзади голос Софьи. – Погодите, Ярослав Андреевич!..

Её слов я уже не слышал и поспешил вдогонку за профессором. К счастью, Потёмкин не успел далеко отойти.

– Ваша светлость! Профессор!

– М? – он обернулся. – Вайнер? В чем дело, сударь?

– На лекции вы сказали, что знали людей, достигших высокого уровня в квантовой магии, – догнав его, выпалил я. – Мой отец и кто-то другой.

– Верно, сказал, – кивнул он, щурясь сквозь очки. – И?

– Вы можете помочь мне освоить квантовую магию?

– Не мог бы, – не задумываясь ответил он. – Как, по-вашему, передаются эти знания? Через наставника-мага, хранящего секреты магии своего рода. Приемы и тонкости магии рода хранятся в семье, тем более такой сложной магии, как квантовая. Вашего отца учил дед, его – прадед. А кто будет учить вас?

Я застыл, перебирая в уме слова для ответа. Черт возьми, он был прав, и подсознательно я это понимал.

Натянув прежнюю ухмылочку, он собрался уходить, но я снова окликнул его.

– Как мне тогда получить силу? Ведь должен же быть способ, хоть что-то. Первые маги ведь освоили это.

– У вас нет столетий на обучение тонкостям магии, княжич, – улыбнулся он. – Что вы можете сделать? Найти себе наставника, или… получить кодекс.

В голове будто грянул колокол.

Лиливайсс.

На миг её лицо встало перед глазами.

– А как?.. – сморгнув наваждение, начал я, но профессор уже ушёл.

– Черт… – я обернулся к аудитории. Из двери вышел Егор Кирсанов и сразу пошел ко мне.

– Ну что, Вайнер, – осклабился он. – Кто будет твоим секундантом?

– Кирсанов! – позади него в дверях показалась Софья. – Если устроишь драку с одногруппником, я буду вынуждена доложить!..

– Отвянь, девчонка, – отмахнулся он. – Ну так что?

– Выбирай первый.

Кирсанов довольно осклабился.

– Моим секундантом будет Орлов Сергей Львович. Давай, называй своего, – он усмехнулся. – И чтоб без шуток, Вайнер, не смей подсовывать какого-нибудь слугу. Ты же знаешь правила – подойдет только благородный!

Ну конечно, самодовольный хлыщ думал, что мне некого предложить и он использует это для отказа от дуэли, спихнув вину на меня. Без секунданта дуэль попросту не состоится.

И он был прав, благородных товарищей у меня фактически не было. Точнее, была наставница: хоть и не знатных кровей, но титул она имела. Были еще пара человек, из опальных.

– Моим секундантом будет…

– Я буду его секундантом! – Софья, стоявшая все это время в стороне, вклинилась между нами. – Аксеньева Софья Николаевна.

Егор скривился, морща нос.

– Я сказал, не суйся, девчонка, это – мужское дело. Бабам не место на дуэли, сиди дома, салфетки вяжи.

– Значит, не место? – она уперла руки в бока, выпячивая грудь. – Я – боевой маг в четвертом поколении княжеского рода, награжденного имперскими почестями. И в отличие от тебя, я участвовала в реальных, боевых операциях. У меня есть боевой опыт!

Я еле удержался, чтоб присвистнуть. Ну нифига ж себе, а девочка-то не простая оказалась.

– И что? – фыркнул тот. Откровение Софьи явно поубавило его пыл.

– По правилам чести, у меня столько же прав, сколько у любого благородного дворянина! – дерзко улыбнулась она. – В том числе, вызвать на дуэль любого, кто оскорбит мою честь или быть призванной секундантом.

Кирсанов раздраженно цыкнул.

– Да пофиг, пусть вон Вайнер решает…

– Согласен, – я кивнул ей. – Аксеньева будет моим секундантом.

Софья торжествующе улыбнулась мне – и зыркнула на Егора.

– Какую дуэль выберешь?

По правилам благородной дуэли между знатными людьми, мы оба должны были выбрать секундантов. Дату и время выбирал я, также как и оружие. А вот вид дуэли определял уже Егор. Но я точно знал, что он выберет.

– Магическая дуэль, в ближнем бою.

Как я и думал. Кивнув в ответ, я добавил.

– Завтра, в два часа дня. На боевой арене первого корпуса. Дуэль будет на клинках.

– Ты сам это выбрал, – Егор торжествующе сверкнул глазами. – Жалеть я тебя не буду, сосунок.

– Себя пожалей, – дерзко ответила Софья.

– До завтра, идиоты, – он оскалился и, махнув рукой, пошел к лестнице на второй этаж, где его уже ждали трое. Немного проследив за ним взглядом, я подметил – они были со второго года обучения, и явно уже были в курсе нашей дуэли.

***

Остаток дня и всю ночь я продумывал бой с Кирсановым. Сражаться с противником превосходящего атрибута – сама по себе непростая задача, а в моем положении она осложнялась многократно.

Кирсановы были невероятно сильны. Отец Егора участвовал в японском походе, где неспроста получил прозвище "стальная цитадель". Да и сам Егор уже участвовал в дуэлях, где неизменно побеждал.

В голове крутились слова профессора о кодексе. Лиливайсс могла бы помочь…

– Да черта с два, – буркнул я себе под нос, выходя из такси у входа в парк. Утренняя пробежка до ворот МИУ должна освежить и прочистить голову от лишних мыслей. Поправив сумку, я побежал по дорожке через рощу.

Сколько ни думай, а рассчитывать на помощь строптивого кодекса я не мог. Побеждать придется своими силами.

И тактикой, конечно.

– Княжич! – донесся сзади девичий голос. – Постойте!

Я обернулся: за мной бежала красная и запыхавшаяся Софья. Да черт, вот же прилипала…

– Госпожа Арсеньева, – я остановился и подождал её. – Доброе утро.

– Д-доброе! Фух…

Подождав, пока Софья отдышится и придет в себя, взял её сумку и мы продолжили путь прогулочным шагом. Времени до занятий хватало.

– Сударь, с чего вы решили устроить себе пробежку с утра пораньше? Выглядите так, будто всю ночь не спали.

– Не спал, – кивнул я. – Не до того.

– М, понимаю, – кивнула она. – Я поспрашивала у знакомых отца и посмотрела в наших источниках… Егор очень талантливый маг. В семнадцать уже достиг средней ступени в магии. Будь он в армии, ему уже предложили бы получить кодекс.

Софья беспокойно заглянула мне в глаза и понизила голос.

– Может, ещё не поздно отказаться, Ярослав Андреевич?

Я усмехнулся ей в ответ.

– Я от своих слов не отказываюсь. Давай лучше о другом поговорим. ты уже выбрала факультет?

– Ага. Кодексы!

– Уверена?

Конечно, я хотел сказать "Кодексы живут за счет альвы, а боярышне с твоим здоровьем это как выстрел в висок". Но обижать девчонку зря не хотелось.

– На сто процентов! Княжич, мне точно дадут собственный кодекс, – она мечтательно сверкнула глазами. – Отец пятнадцать лет служил в армии, прежде чем получил собственный, а у деда его вообще не было. Говорят, только десять процентов всех магов в армии дослуживаются до получения кодекса.

– А вместе с ним получают хорошую доплату и собственные земли, – с намеком добавил я. – Так хочется собственное поместье?

– Я не ради поместья. Это шанс для моей семьи, – она откинула русую челку с глаз. – Так что да, факультет Кодексов. А вы куда пойдете, сударь?

– Экономический, – сухо ответил я.

Многозначительно промычав, она посмотрела на меня.

– Не Кодексы? Я думала, это часть традиции вашего рода.

– Традиции рода едва его не угробили. Я хочу сохранить то, что ещё осталось.

Верно… сейчас важнее спасти Есеню. Никто не должен использовать её для манипуляции мной. Здесь-то мне и поможет Кирсанов.

Софья, явно не обрадованная моим ответом, притихла. Едва мы дошли до дверей главного корпуса, я свернул в сторону. Грудь в том месте, где её коснулась Лили, горела огнём.

– Иди без меня, я сейчас.

Стиснув зубы от боли, я влетел в мужской туалет, благо с утра здесь никого не было. Включил холодную воду, расстегнул китель и принялся яростно плескать водой в лицо.

– Что за напасть…

– Чем ты занимаешься? – раздался сзади полный презрения голос.

Помяни черта… я обернулся. Передо мной, скрестив на груди руки, стояла Лиливайсс. От презрительного взгляда и поджатых губ по телу невольно пошла волнительная дрожь.

– Знаешь что, это не лучшее время и место, чтобы появляться, могла бы предупредить и…

– Замолчи, человек! – она грозно сверкнула глазами. – Какого черта ты делаешь?

– Ты про дуэль?

– А про что же ещё? Ты должен искать книгу, а не тратить время на бесполезные драки!

– Бесполезные?

Я приблизился и, сдерживая злость, посмотрел ей в глаза. Мой палец уперся ей в грудь.

– Эта дуэль – единственный шанс спасти мою сестру, так что не суйся, Лили.

– Сестра? Твое первоочередное дело – вернуть гримуар!

– Здесь я решаю, что – первоочередное.

– Человек, ты!..– начала она, как снаружи послышались голоса. И один из них был очень знакомым.

– Прячься! – прошипел я Лили. Но та даже не среагировала. Ручка двери скрипнула, открываясь.

Я сгреб Лили в охапку и, швырнув сумку в ближайшую кабинку, затащил строптивую девушку следом. Едва щелкнула задвижка, снаружи раздался хлопок двери, и в туалет вошли несколько человек.

– Чт…

– Шш! – прижав к себе кодекс, я зажал ей рот и приложил к пухлым губам указательный палец. Возмущенная до предела, она все же замолчала. А я прислушался к голосам снаружи.

– Ты принес? – голос был незнакомым.

Раздалось шуршание бумаги и тонкий звон стекла.

– Знаешь, чего мне стоило достать это? Если бы не эта идиотская дуэль…

Меня бросило в жар: голос снаружи принадлежал Егору.

– Давай без отговорок, Кирсанов, – добавил второй. Я осторожно повернулся и посмотрел в щель между дверью и стеной. Возле раковин стояли Егор и те трое второкурсников, которых я видел в коридоре.

– Ты же сам хотел в долю. Вот и старайся, – фыркнул старший из них – по видимости, тот самый Орлов. – Докажи свою полезность. Ты же знаешь, как мещане дуреют от этой альва-дряни с фабрик твоего бати. Штука вставляет круче любого зелья. Так что не врубай заднюю на полпути. У нас каждый делает свою часть. Серёга вон тоже рискует, толкая налево альва-кольца из отцовских закромов.

Стоявший рядом крепыш согласно покивал.

Альва-кольца? Уж не те ли, которыми бунтовщики едва не прикончили половину знати во дворце инициации?..

Во имя Всеотца, Кирсанов, во что ты ввязался?

Егор, помедлив, протянул Орлову стянутые резинкой пузырьки с голубоватой жидкостью.

Я уже видел её раньше. Сильнодействующий наркотик на основе альва-эссенции, концентрированный альвитин. Он дарил эйфорию и ощущение всесильности, но подсевшие на него заканчивали в больнице с разжиженными мозгами. Запрещенный наркотик давали только с особого разрешения.

– Это последний раз, Орлов. Я и так сделал достаточно, чтобы вы меня приняли.

– Да брось, Егорка, – усмехнулся тот, убирая пузырьки. – Мы же друзья, верно? А друзьям надо верить. Ты только докажи, что мы в тебе не ошиблись.

– Как?

– Ну, посуди сам. Если ты того козла сегодня не завалишь, о каких делах вообще может идти речь? Никому не нужны лузеры.

Он протянул Егору альва-кольцо.

– Прикончи ублюдка Вайнера.

Глава 7.

Повисла тишина. Егор посмотрел на Орлова – и усмехнулся, кивнув на колбочки с запрещёнкой.

– А ты, похоже, и сам эту дрянь употребляешь, раз просишь о таком.

– Что такое, Егорка, ты испугался? – осклабился тот. – Ты, верно, забыл, кто он? Отщепенец из опального рода, за него некому вставать. Он и упадёт-то с одного тычка.

– Точно, – кивнул Серёга. – Сам виноват, раз вызвал на дуэль, не рассчитав силы. Ты вот что, ударь его хорошенько. Зуб даю, он сложится от первого же тычка. Ну а кто ж знал, что между вами такая пропасть в силе? Ну вот он и того…

Трое сообщников ехидно посмеялись. А Кирсанов лишь сильнее нахмурился.

– Может и так. Но не нравится мне эта идея. Рискованно.

– Ой да брось ты, а! – вскипел Орлов. – Боишься, опричники тебя зажмут? Тебя, наследника князя Кирсанова, с его-то властью и связями? Можно подумать, раньше он тебя не отмазывал. В крайнем случае – у нас есть связи с генеральным прокурором. Один раз он уже вытащил меня из переделки покруче этой. Давай, не дрожи, мы своих в обиду не дадим.

Я заметил, как Егор в сомнениях пожевал губу.

– Значит, получается, – наконец, выдал он. – Вайнер не на того напрыгнул – и по дурости разбил себе голову.

– Роковая случайность, – неприятно улыбнулся Орлов. – С кем не бывает. Хорошо, что ты всё понял, Егорка. Давай, думай, а мы пойдём.

Трое ушли, оставив Кирсанова. Из-за двери послышались шум воды и плеск, будто он раз за разом окатывал себе лицо.

Мы с Лили молча смотрели друг на друга, но едва вода стихла, а дверь скрипнула за вышедшим наружу Егором, девушка убрала мою ладонь со рта.

– Похоже, у тебя проблемы, человек.

– Рад, что ты заметила.

– Я могу помочь тебе, – её глаза лукаво блеснули.

Ну да, как же. Чутье подсказывало, что помощь кодекса без контракта будет стоить мне очень дорого.

– Обойдусь. Это дела людей, Лили, не вмешивайся, с Кирсановым я справлюсь сам.

– Уверен? Тот парень довольно силен, да и магия в нём… – она прищурилась. – Впрочем, поступай, как знаешь, человек. Но ты уж постарайся победить, мне пришлась по вкусу твоя альва.

Лили обнажила зубки в ехидной улыбке.

– Не хотелось бы упускать такой шанс. А, и еще одно. Ты же чувствуешь это?

Она провела ладонью по моей груди. Жжение усилилось так, что я заскрежетал зубами.

– Если не найдешь гримуар, стигмата сожжёт тебя в течение двух, максимум трёх дней. Решай свои проблемы быстрее, человек.

Лили снова коснулась моей груди – и пропала во вспышке света.

***

– Да говорю же, я ничего больше не знаю!..

– Врёшь, – сильная рука сжала голову мятежника и прижала её к стене. – Что ты видел после того, как стреляли в цесаревича?

– Я не!..

– Не скажешь. Тогда я узнаю сам.

Пленник уставился на бесстрастное лицо лысого опричника, расчеркнутое шрамом – и, закатив глаза, издал леденящий душу крик. Он забился так, будто его резали заживо, но наручники и рука дознавателя держали крепко. Воздух наполнился искрами и запахом озона, от статики волосы на его голове встали дыбом.

Вопли длились не больше минуты. Стоило пленнику затихнуть, как опричник отнял руку и быстро надел черную перчатку.

– Что удалось узнать?

Дознаватель обернулся: в комнату вошел ещё один опричник с погонами майора.

– Очень спутанные воспоминания. Но он точно видел, кто унёс кодекс. И ещё, у него постоянно всплывало то же имя – Густав, Густав… тьфу ты. Проверьте всех, кто сбежал из дворца во время штурма. Прошерстите ещё раз записи со всех камер. У всех свидетелей проведите обыск.

– Ваша светлость, да там одни дворяне… Возмущений будет до небес.

– Пусть возмущаются. Мы имеем дело не просто с предательством и заговором. Эта попытка переворота организована извне. Всех, кто будут мешать следствию, можно считать соучастниками.

Следователь посуровел. От слов дознавателя разило холодом возможной войны. А тот тяжело опустил руку на его плечо.

– Им был нужен кодекс. И они до сих пор его ищут, сударь. Если найдут его раньше нас, то их наниматель сделает всё, чтобы вывезти книгу из России. Понимаете, что на кону? Потенциально один из сильнейших магов Империи не мог получить кодекс меньше рангом, чем Императорский! Подонки просчитали каждый шаг и ударили ровно после того, как Роман призвал Кодекс, но не дали ему заключить контракт.

– Выходит, кодекс не связан контрактом, он свободен.

Дознаватель кивнул.

– Сейчас это сможет сделать любой, у кого в руках он окажется. Представляете, какая сила сейчас на воле? За неё они убьют кого угодно. Такой силой не делятся.

– Понял, ваша светлость.

– Так что идите и ищите, господин Шипунов, лично обыщите каждый угол, но найдите зацепки!

– Слушаюсь.

– А этого… – он кивнул на мятежника, закатившего глаза. Повиснув на наручниках, прикрепленных к стене, он бессвязно мычал, пуская слюни.

– Утилизируем, как остальных "вывернутых", – кивнул тот.

Дознаватель вылетел из кабинета, а майор взял с высоченной стопки папок с фамилиями свидетелей несколько верхних.

– Корсаковы, Жуковы, Вайнеры… С них и начнём.

***

Прикрыв дверь в комнатку, Полина быстро подошла к массивному комоду. Мельком глянув в зеркало, подаренное когда-то княгиней Ольгой, она села на обшарпанный ковер и выдвинула нижний ящик. На свет показались аккуратно уложенные ряды свернутого конвертиками нижнего белья. Закусив губу, она поозиралась – больше для перестраховки, – и, сняв два верхних ряда в углу, осторожно вытащила невзрачный сверток.

Торопливо развернув его, она заглянула внутрь – и с облегчением вздохнула.

– Хорошо…

Так же тщательно замотав его, девушка переложила сверток на другое место, поглубже, и прикрыла сверху цветастым бельём. Она уже собиралась задвинуть ящик обратно, как на секунду задержала руку – и достала из другого конца небольшую коробочку в дорогой упаковке.

Под пленкой виднелись тонкие, полупрозрачные кружева изысканного белья. Ей они стоили жалованья за полгода, которые девушка откладывала на вольную грамоту. Позволить себе носить такое могла далеко не каждая боярышня, – как по цене, так и по откровенности наряда.

Но Поля знала, для кого она их наденет.

– Что, для княжича бережёшь?

Выронив коробочку, Полина вскочила и обернулась к двери.

– Варвара! – возмущенно вскрикнула она, заливаясь краской. – Нельзя же так пугать!

Женщина стояла в дверях, скрестив пухлые руки. На округлом, румяном, как пирог, лице сияла ехидная лисья улыбка.

– Так что, для княжича разорилася?

– Не для него! А если и да, какое тебе дело? – она деловито убрала коробочку в ящик и задвинула обратно. – И вообще, если ты уже мужикам не нравишься, нечего ко мне цепляться…

– Дура ты, Полька, – беззлобно ответила она. – Думаешь, княжич наш тебя так любит? Да у него еще в суворовском училище очередь из купеческих дочек стояла. А там, я тебе скажу, и не с таким приданым девки, – она очертила ладонями свои пышные формы. – И мужика ублажить умеют по-всякому.

– Знаю… – обиженно буркнула Поля.

– Знает она… а сама – хоть сейчас в койку к нему прыгнуть готова. Ну прыгнешь, и что? Полюбит он тебя разок-другой, поматросит всяко – и бросит с дитём в подоле. На него-то спрос всегда найдется, а ты кому такая нужна будешь?

– Не бросит!

– Много ты знаешь, – хмыкнула Варвара. – Отец родной бросил, а княжич, чужая кровь, нет? Ты – слуга, мещанка, а он – благородных кровей, поняла? Они – маги, приближенные ко двору. Они даже богу другому молятся, не как мы. Так что ты это…

Поля вздрогнула всем телом.

– Отец, может, и бросил, а Андрей Николаевич – нет! Ничего ты не знаешь!

– А ты Андреем Николаевичем мне не тыкай, его светлости нет уж давно. Добрейший человек был, – Варвара поджала губы и жалобно шмыгнула. – Ни разу слова дурного слугам не говорил, а пел-то как… Даже тебя, непутёвую, с улицы подобрал, отмыл-одел, в школу пристроил… а ты – в постель к сыну его. В благодарность, видимо.