Слёзы Цернунна

Размер шрифта: 13

Поместье Каслкотц

Alain T. Puysségur

Le Manoir de Castlecatz – Tome 2

Les larmes de Kernunnos

73 boulevard de Sébastopol, 75002 Paris.

Иллюстрации Мо Шалмеля

Перевод с французского языка

Марианна и Екатерина Кожевниковы

«Земноводные рукокрылые, именуемые также морскими вампирами, – исконные враги кошачьего рода. Появление их в Иномирье – истинная причина всех войн прошлого. Правда, в книгохранилище Сакии есть некий уникальный манускрипт, повествующий о том, как в глубокой древности фелиды и вампиры жили в мире и согласии. С этим отродьем! Должно быть, переписчик ошибся, или это выдумка менестреля. Нет, старинная поговорка не врёт: «Почуешь запах морской соли, жди беды, крови и боли». Иначе её не передавали бы из уст в уста. Возвращение рукокрылых – дурное предзнаменование, несомненно».
Из воспоминаний Иллены,магистра ордена Благого Знания,том III.

Краткое содержание первого тома под названием «Иномирье просыпается»

Ковен, юный кот-туполап, то есть родившийся без когтей, к тому же покрытый чешуёй, вопреки всему решил осуществить свою мечту и поступить в Каслкотц, лучшую школу оккультных знаний, магии и волшебства. По дороге в замок он, на свою беду, встретил совца. От грозного стража леса его спасла белая ангорская кошечка Брайна. Она тоже направлялась в Каслкотц, чтобы изучать алхимию и стать самым лучшим шеф-поваром. Ковен и Брайна сдали три труднейших вступительных экзамена, их посвятили в школяры. Вскоре они подружились с Сиренией, кошкой-коратом, и Лексиосом, немым бенгальским котом.

Начался учебный год, первые уроки и погружение в таинственную атмосферу древнего замка, хранящего множество секретов. Эркенбальда, глава факультета механиматики, снабдила Ковена когтями, так что он смог всерьёз заняться магией.

Между тем странные необъяснимые события нарушили безмятежную жизнь школяров. По замку поползли слухи: в коридорах шмыгает и пакостит гарваф… Однажды Ковен случайно столкнулся с неведомой тварью и понял, что это никакой не гарваф, а рукокрылое, морской вампир, хоть и считалось, что они давным-давно изгнаны из этого мира. Само собой, никто из ордена Благого Знания, руководившего замком, ему не поверил.

Школяры прошли второе посвящение над Зияющей Бездной, каждый выбрал одиниз трёх факультетов. Близилось осеннее равноденствие. Осуществив сложное заклинание призыва, они создали себе в помощь Зародышей. Ковен назвал своего Черномордиком. Следовало приручить непослушных малышей, чтобы попасть на праздник Шамониос. Во время него гигантский автоматон Трилик, символ единения трёх факультетов: механиматики, магии и алхимии, – внезапно сломался, вышел из повиновения, ринулся к замку, круша всё на своём пути. Ковен последовал совету загадочного голоса в Заоблачных Высях, остановил и уничтожил взбесившийся автоматон.

Внутри прятался морской вампир, Ковен и Брайна заметили его и поспешили за ним следом. Рукокрылое наложило заклятие на Аквамарин и исчезло на глазах у потрясённых школяров. Священный кристалл треснул.

Пока магистры восстанавливали разрушенный фасад, демон в обличье кота Арзель и его слуга, автоматон Остан, которые, собственно, и открыли в подвале замка портал в Иномирье, изловили рукокрылое, не дав ему сбежать, и отправились к Туманному морю.

Пролог
Туманное море

Посвящается всем,
кто забыл, как любить
самих себя

Ксантос резко захлопнул гримуар, лежавший на рабочем столе. В облаке пыли древние свитки с шуршанием разлетелись и упали, подобно осенним листьям.

– Долгие расспросы ни к чему не привели, – подвёл итог тигр, не снимая тяжёлой лапы с фолианта. – Однако я уверен: никто из преподавателей, учащихся и автоматонов не помогал рукокрылому проникнуть в замок.

По его полосатой шкуре от пламени свечей в канделябре скользили синеватые блики. Эти же синие отблески расцвечивали чёрный мех пантеры Иллены и бесшёрстные бока сфинкса Говарда, сидевшего напротив. Опечаленные и мрачные магистры ордена Благого Знания, несмотря на сумрак, поняли друг друга без слов, лишь переглянулись. Глаза с расширенными зрачками светились в поглотившей переполненные полки книгохранилища темноте. Тишину нарушало лишь тиканье магической астролябии, но и она, казалось, едва слышно шептала.

– И всё-таки он бы один не справился, – размышляла вслух Иллена. – Все порталы в Иномирье запечатаны и уничтожены много веков назад. Несомненно, кто-то на континенте постарался и создал новый.

– Кто-то из наших, кошачьих, – отозвался тигр. – Существа других видов не обладают достаточной магической силой, чтобы построить мост между мирами.

– Только ненормальный способен призвать сюда рукокрылых, хуже того, развязать войну! Зачем разрушать Каслкотц?

– Пока мы этого не знаем. И, возможно, не узнаем никогда, – в голосе Говарда слышалось раздражение, хотя ни один мускул и ни один ус не дрогнул. – В подземелье замка, под нашими лапами, в разрушенном святилище древних предков энергетические потоки первозданного хаоса образуют узлы. Вероятно, они и привлекли рукокрылое. Скорее всего, чудовище хотело отомстить, ведь Каслкотц, как вам известно, сыграл решающую роль в изгнании его сородичей. В любом случае мы были преступно слепы и легкомысленны всю первую четверть!

– Ты неустанно нас коришь! Уже неделю напролёт, – вздохнул Ксантос.

– Буду корить и дальше. Мы ведь не кто-нибудь, мы, как-никак, магистры ордена Благого Знания! А мудрецов и ясновидящих нельзя застать врасплох. Как же мы не догадались, что за тварь рыщет по коридорам?

– А как бы мы догадались, скажи на милость? – возмутилась пантера. – Разве ты не помнишь, сколько сил мы потратили, выясняя, что творится в замке?

– Недостаточно!

Иллена выразительно посмотрела на него, но на этот раз промолчала.

Говард считал «недостаточными» любые усилия. Однако в его жёстких словах и осуждающем тоне не было высокомерия. Ни грамма личной неприязни. Все знали о его непреклонности и суровости, однако требовательнее всего сфинкс относился к самому себе.

– В поисках источника злотворной магии мы облазили весь замок, от подземелья до чердака, – перечислила пантера. – Ксантос вызвал демона Аодана и выведал у него всё что мог. Я повсюду наложила заклятья, распознающие ложь. Ты сам обращался к авгурам Коннахта. Напрасно! С такими скудными сведениями мы были не в состоянии предотвратить беду.

Глава ордена с досады зашипел. Испорченный праздник, по его мнению, подрывал авторитет школы, умалял величие замка Каслкотц, иными словами, стал позором, очевидным для всех, проявлением слабости. Его слабости и невежества в первую очередь, ведь из них троих он был самым старшим, самым могущественным и мудрым.

– Рукокрылые черпают силы из первозданного хаоса, как и мы. Вот только их магия с нашей несхожа. Распознать её довольно сложно, требуются особые знания и навыки, а мы вообще не догадывались, с чем имеем дело, – пробормотала пантера.

– Послушай, Говард, Иллена права, – вступился Ксантос. – К тому же, когда один ученик пришёл к нам и сообщил, что в замке объявился морской вампир, мы, само собой, ему не поверили, сочли, что он рассказывает сказки.

Сфинкс сердито наморщил бесшёрстный розовый лоб.

– Кто именно заметил рукокрылое?

– Школяр Ковен. Ещё в начале учебного года он меня предупреждал, что встретил в коридоре странное существо, словно сошедшее с витража, а я решил, что юный кот сочиняет небылицы.

– Любой бы так решил, – поддержала его Иллена. – Возвращение морского вампира из Иномирья – такая же нелепость, как спуск Дикой Охоты с небес на землю. Хватит мусолить ошибки прошлого и посыпать голову пеплом, нам это не поможет!

Ксантос отошёл от стола и приблизился к собеседникам. Рядом с тигром и пантерой сфинкс казался бы крошечным, незначительным, если бы не гордая осанка и величественная посадка головы.

– Что же мы скажем мастерам, подмастерьям и школярам? – осведомился он не без сарказма.

– Правду! А как иначе? – ответил тигр.

– Ты уверен, Ксантос, что это разумно? – ядовито возразил Говард. – Прямо так и заявишь учащимся: некий загадочный кот неведомо где открыл портал в Иномирье, науськал рукокрылое, чтобы оно разрушило замок и причинило непоправимый вред священному Аквамарину неизвестным способом? Звучит не слишком убедительно, не находишь? Кстати, морского вампира так и не нашли, верно?

– Он бесследно исчез, – подтвердила Иллена. – Нам удалось узнать немногое. Рукокрылое телепортировалось из пещеры кристалла, на мгновение обнаружилось в парке, а затем как сквозь землю провалилось.

– И никаких остаточных явлений колдовства?

– Ни малейших. Во всяком случае, мы ничего не обнаружили. Будто вампир сбежал, перебирая лапами.

Говард вскинул ухо в знак величайшего неудовольствия.

– До сих пор не могу понять, – продолжала пантера. – Зачем устраивать показательное выступление при большом стечении народа, когда разумнее вредить исподтишка?

– Версия Говарда об узлах первозданного хаоса в разрушенном святилище древних предков кажется мне наиболее убедительной, – задумчиво произнёс тигр. – В ночь Шамониоса тает преграда между мирами, поэтому морской вампир обрёл дополнительную магическую силу и без труда преодолел защитные заклинания, оберегавшие Аквамарин.

– Если уж речь зашла о защитных заклинаниях… Эксперименты Эркенбальды принесли какую-то пользу?

Ксантос взмахнул лапой, один из свитков взмыл в воздух и поплыл к Говарду.

– Глава факультета механиматики тщательно исследовала магический шлейф вокруг трещины Аквамарина. Перепробовала множество различных устройств и техник, но так и не нашла причины повреждения. Рукокрылое сотворило нечто необъяснимое. Эркенбальда попросила меня о помощи. Я должен разыскать для неё некий артефакт. Тут потребуется некоторое время…

– Что ж, похоже, у нас нет выбора, – произнёс Говард веско. – Пора обратиться к стражам.

Иллена выпрямилась, подняла голову и с сомнением посмотрела на главу ордена.

– Неужели нельзя обойтись без них? Их присутствие нарушит порядок в замке. О нас поползут нежелательные слухи, учеников они не успокоят, даже наоборот…

– Нужно узнать, что случилось с Аквамарином и как его исцелить. Понять, не села ли нам на хвост новая беда. Стражи Агхарта с самого Шамониоса размышляют, не взять ли им бразды правления замком Каслкотц в свои лапы, уж я-то их знаю! Опередим их, пока не поздно.

– И заодно успокоим наших друзей, – одобрил его решение Ксантос. – Тревога поселилась не только в стенах замка. Архонт Зозим буквально засыпал меня письмами, делясь опасениями и советами. Предлагал даже прислать своих котов для наилучшей охраны учеников.

– Надеюсь, ты вежливо отказался?

– Незамедлительно! В самых изысканных выражениях. Не хватало ещё, чтобы по замку рыскали его ищейки и прихвостни. Должен заметить, помимо архонта есть и другие благожелатели.

Тигр опять взмахнул лапой, и множество свитков устремились к Говарду. Бесшёрстный сфинкс недовольно фыркнул.

– Знаю, знаю. Сам завален корреспонденцией от наших дорогих гостей и даже от тех, кто на празднике не был. Весть о несчастье мгновенно облетела весь континент. Все удивляются, как такое могло случиться в достославном замке Каслкотц. А что пишут в газетах!

– К счастью, даже они ни в чём не винят орден Благого Знания, – заметила Иллена. – И не подозревают о присутствии вредоносного рукокрылого. Что же, по вашему мнению, нам отвечать на вопросы?

– В ночь Шамониоса пробуждается хаос, стихийные бедствия неизбежны. Так мы объясним случившееся большинству. Нельзя сеять панику. Вместе с тем необходимо предупредить избранных, прежде всего другие школы: академию Каллисто и сообщество Коннахта, – а также глав благородных семейств, ну и тех немногих, что умеют держать язык за зубами и к тому же могут нам помочь. Безответственно скрывать от них правду.

– Архонт Зозим тоже её заслуживает, – заметил Ксантос. – Не стоит его обижать.

– Не стоит, – согласилась Иллена. – В следующей четверти вверенный ему город Ар Рун – наш главный союзник!

Говард кивнул.

– И последняя на сегодня, не менее важная тема, – сказал тигр. – Поговорим о Туманном море.

Казалось, в книгохранилище сгустилась тьма, тяжёлое молчание сковало собеседников.

– О Туманном море? – удивилась Иллена. – А что с ним?

– Оно наступает, поглощает берег.

– Вздор! – вспылил Говард. – Кто наплёл тебе эти бредни?

Ксантос в который раз взмахнул лапой, и перед мордами магистров на стол лёг еще один свиток.

– Это не бредни. О Туманном море мне рассказал аргонавт Фигаро из Йены. В ночь Шамониоса он искал меня, хотел поговорить. Как вы догадываетесь, ему это не удалось. Сегодня я получил от него письмо. Около полугода он наблюдал за Туманным морем. Всё лето уж точно. И заметил, что мореперешло в наступление. Поначалу оно продвигалось едва заметно, и ему показалось даже, что это ошибка неисправных оптических приборов. Но вскоре море вошло во вкус.

– Оно наступает впервые, не так ли? – с тревогой спросила Иллена.

– Впервые, – подтвердил Говард. – На протяжении долгих веков Туманное море не меняло очертаний.

– И что это значит?

Сфинкс буквально впился в текст послания.

– Понятия не имею. Ничего хорошего в любом случае. То неведомый нам кот вытаскивает из Иномирья рукокрылое, то туман пожирает берег… Мне нужно отлучиться из замка.

– Момент не самый подходящий, – Ксантос озабоченно наморщил лоб. – Начало второй четверти, в замке все напуганы…

– Вы прекрасно справитесь без меня. Конечно, стражи окажут нам содействие, однако мне нужен совет сфинксов, мудрецов и учёных. Не беспокойтесь, им можно доверить любую тайну. Возможно, вместе мы догадаемся, кто строит козни на континенте. Древние манускрипты помогут нам.

Иллена и Ксантос умолкли: с такими доводами не поспоришь! Сфинксы, немногочисленные и незаметные, обладали немыслимым долголетием, что позволяло им скопить немало знаний и хранить множество секретов. Обычно они ни с кем не делились ими, но, если континенту грозила опасность, мудрость сфинксов служила общему благу.

– По пути непременно заеду в Ар Рун и лично сообщу о произошедшем архонту. Визит выражает уважение куда лучше самого учтивого послания.

– Прошу, напомни ему о школярах и второй четверти.

– Непременно.

Иллена внимательно и неторопливо прочитала письмо.

– Как вы относитесь к тому, – спросила она, – что Фигаро просит разрешения погостить у нас в замке, посетить книгохранилище и ознакомиться с хрониками лучистых звёзд?

– На мой взгляд, тут и обсуждать нечего, – отозвался Ксантос. – Никаких затруднений и сложностей! Мы всегда рады друзьям и помощникам. К тому же Фигаро – выпускник замка Каслкотц, он нам не чужой.

Пантера кивнула.

– Я тоже не возражаю, – присоединился к их мнению Говард. – Следует, однако, проследить, чтобы лесной кот не обнаружил, скажем так, лишних, нежелательныхсведений. Гильдия аргонавтов, наверное, в курсе его последних открытий. И будет участвовать в дальнейшем расследовании. Наш долг – делиться с ними знаниями, но не всеми.

– Проследим! – согласился тигр. – Совет магистров ордена окончен. Во славу лучистых звезд и священного Аквамарина!

– Во славу лучистых звезд и священного Аквамарина! – торжественно повторили пантера и сфинкс, а затем направились к выходу из книгохранилища величавой поступью.

Тигр приблизился к повреждённому кристаллу, извлечённому из пещеры для изучения. Трещина с каймой из красных пятен нарушала ровное свечение. Ксантос тяжело вздохнул и невольно перевёл взгляд на две тени, лежащие у его ног на ковре.

Глава 1
После Шамониоса

Урок теоретической алхимии подходил к концу.

– На материке встречаются месторождения различных разновидностей турмалина, – читала лекцию Орана, изысканная кошка-корат с полудлинной шерстью голубовато-серебристого оттенка.

Школяры, расположившиеся на двух скамьях амфитеатра, изо всех сил старались казаться внимательными и не упустить нить повествования. Ансельм, белый анатолийский котик, как всегда, боролся со сном. Каждые десять минут он задрёмывал, неожиданно всхрапывал на всю аудиторию, вздрагивал и просыпался.

– Что позволило алхимику Офрасто, первому в мире, составить наиболее полную классификацию минералов из группы борсодержащих алюмосиликатов. В своём уникальном трактате под названием Asshentrekker, «Пылеулавливающий камень», он подробно разбирает лечебные и магические свойства каждого вида турмалина.

Ковен, Брайна, Сирения и Лексиос, само собой, сидели вместе. Нет-нет, переговариваться они и не думали. Иначе Орана безжалостно выставила бы их всех в коридор. Ведь она уже выгнала Лонарда, беспардонно мешавшего соседям непрерывной болтовнёй. Друзья понимали друг друга без слов, лишь обменивались многозначительными взглядами и печально вздыхали, если лекция становилась уж очень скучной. Впрочем, они честно её слушали и добросовестно записывали все ценные сведения в тетрадки, придерживая их когтями.

– Кристаллы турмалина в основном бывают призматической формы, хотя встречаются также удлинённые, игольчатые. Они твёрдые, но поддаются обработке и огранке. Электризуются при нагревании и трении, способствуют поляризации света. При магических ритуалах рекомендуют использовать огранённый турмалин. К примеру, чёрный шерл в виде правильной пирамиды достаточно поместить в центр магического круга, чтобы десятикратно увеличить силу заклинания.

Одним взмахом лапки преподавательница отправила в полёт по аудитории стоявшую у неё на столе чёрную блестящую пирамиду с идеальными треугольными гранями. Пирамида, вращаясь вокруг своей оси, помедлила возле каждого ученика, позволяя себя рассмотреть.

– Конечно, суть заклинания и свойства конкретного кристалла должны находиться в гармонии. Этими знаниями мы обязаны знаменитой даме-алхимику Барбалкере. Двести лет тому назад она потратила лучше годы своей жизни на исследование пирооккультных свойств различных видов турмалина.

– Пиро… каких? – робко переспросила Адалина.

К величайшему ужасу Иллены, на прошлом уроке зельеварения несчастная школярка по оплошности целиком и полностью расплавила металлическую поверхность верстака.

– Пи-ро-ок-культ-ных, – терпеливо по слогам повторила Орана. – Этот термин уже встречался вам в первой четверти. При нагревании на огне минералы выделяют особую магическую субстанцию. Мы ещё вернёмся к этой теме, когда станем подробно изучать свойства каждого вида турмалина.

Она взмахнула лапкой, и другие кристаллы вспорхнули со стола и разлетелись по аудитории, приглашая школяров полюбоваться ими.

– Шерл, на мой взгляд, обладает наиболее могущественной оккультной силой. А теперь перед вами рубеллит, индиголит, хамелеонит и ахроит. Нет, погодите, что происходит?

Преподавательница нахмурилась.

Один из кристаллов как-то странно задёргался в воздухе.

– Пипетка, стой! Прекрати! – во всё горло завопил Ланн и прыгнул вперёд.

Внезапный прыжок и крик напугали и удивили всех присутствующих.

Проснулся даже Ансельм, до того оглушительно храпевший. Он подскочил и вцепился когтями в пюпитр.

Произнеся заклинание левитации, Орана, сама того не зная, отправила в полёт не только кристаллы турмалина. Вместе с ними взлетела и Пипетка, вернее, Серпетка, Зародыш, невероятно похожий на камешек. На учительском столе она оказалась потому, что захотела слопать розовый турмалин.

– Простите нас, пожалуйста, – бормотал сконфуженный школяр, заставив злополучную подопечную выплюнуть рубеллит и чуть не утонув в потоке слюны.

Сирения грозно уставилась на Ризу, примостившегося между её лапок.

«Впервые важную вещь стянул не её бельчонок, а другой Зародыш», – усмехнулся про себя Ковен.

– Ничего страшного, всё в порядке! – успокаивала преподавательница смущённого Ланна. – Пипетка не сделала ничего плохого. Её привлёк интенсивный магический шлейф, излучение кристалла, только и всего! Магическое существо не может устоять перед волшебством. Это общеизвестно. Прошу тебя, Ланн, в ближайшее время не спускай с неё глаз. Она может вести себя несколько неадекватно…

Ланн зубами схватил Пипетку за шиворот, а та радостно размахивала всеми четырьмя лапками, будто отведала самого лучшего лакомства в мире.

– Ваши Зародыши ещё совсем юные, импульсивные, непокорные. Вскоре они остепенятся. И тогда, вполне возможно, вы будете скучать по тем временам, когда они шалили напропалую и творили всё, что в голову взбредёт.

Каждый школяр с тревогой взглянул на своего подопечного, опасаясь, как бы тот не сбежал и не натворил бед.

Ковен глянул в бездонные чёрные глаза Черномордика. Зародыш перекувыркнулся в шаре с водой и брызнул ему прямо в усы.

«Ах ты, маленький безобразник!» – мысленно обругал он малыша.

«Безобразник?! – возмутился тот, пуская пузыри. – Неправда, я лапусик!»

С ночи Шамониоса они с Черномордиком всё лучше понимали друг друга. Ковен и не заметил, как телепатический обмен эмоциями перерос в осмысленный диалог: сначала Зародыш говорил отдельные слова, затем – целые предложения.

– Берегите их. Не все минералы безопасны. Турмалин действует на них как котовник на нас, а вот другие камни… Хорошо, урок окончен, – объявила преподавательница. – В следующий раз мы ещё поговорим о турмалине, а потом перейдём к свойствам оникса.

Четверо друзей не торопились уйти, охотно пропуская вперёд остальных школяров. Им хотелось остаться одним и поговорить, не опасаясь чужих ушей. Ковен старательно уложил в торбоход тетради, и тот запрыгал от счастья, что ему доверили нечто важное.

– Скорее расскажите мне что-нибудь интересное! – взмолилась Брайна. – Больше пяти минут про минералы слушать невозможно!

– Потому что они невкусные? – поддразнил её Ковен.

– Невкусные! То-то и оно!

– Вы оба заблуждаетесь! – возразила Сирения. – На юго-востоке Квентрии есть селения, где среди прочих блюд подают морскую гальку. Само собой, её не грызут, только лижут, посыпав специями.

Брайна поглядела на неё с неподдельным интересом.

– А это идея! Можно придумать столько вариантов…

Остальные засмеялись. Кулинария опять целиком и полностью захватила ангорскую кошечку.

– Вам не кажется это странным? – спросил Лексиос, наигрывая на кантеле.

– Ты о чём?

Бенгальский кот указал на стену слева от них. По одной из деревянных панелей, будто гусеницы, ползли причудливые узоры, постоянно меняясь и переплетаясь.

– Рукокрылое исчезло, сбежало, однако в замке по-прежнему творится нечто невообразимое, порядка нет как нет.

– Тише! – шикнула на него Брайна.

Они с Ковеном в тревоге оглянулись по сторонам, боясь, что кто-нибудь всё-таки подслушает их разговор вопреки всем мерам предосторожности.

– Тысячу раз повторяли: никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминаем это слово. Лучше называть его «гарвафом», так спокойнее. Лексиос, ты хочешь, чтобы нас с Ковеном исключили?

Бенгальский кот покачал головой с виноватым видом. Драк, его Зародыш, семенивший рядом, угрожающе зарычал. Ещё утром малыш отодрал от ковра неведомо какой по счёту лоскут и теперь не мог от него отделаться: тот застрял на острых клыках…

– Вообще-то Лексиос дело говорит, – возразила Сирения. – Если, скажем так, «гарвафа» в замке больше нет, кто же здесь пакостит и всё разрушает?

– Никто! – убеждённо заявил Ковен. – После Шамониоса прошла всего неделя, и в замке, вероятно, остался шлейф, особая магическая субстанция, как при нагревании турмалина. И не забывайте: священный Аквамарин повреждён!

Перед глазами вновь встала ужасная картина: трещина на кристалле, окаймлённая будто бы каплями крови, и мёртвые лазурины на полу пещеры.

– Понятия не имею, что с ним сотворило рукокрылое, однако трещина – источник всех бед! Вспомните, во время первого посвящения Ксантос сказал, что Аквамарин – сердце замка Каслкотц.

– Никак не пойму, зачем магистры ордена Благого Знания запретили вам рассказывать об этом под угрозой исключения, – тяжело вздохнула Сирения.

– Не магистры, а магистр, – с гневом поправила её Брайна. – Сколько вам повторять? Это гнусный очёсок Ксантос во всём виноват, блевотина вонючая! Вечно он строит козни и всем вредит!

Ковен попытался её успокоить.

– Во всяком случае, магистры поблагодарили нас и похвалили.

Пушнис, Зародыш Брайны, обычно зарывавшаяся в её шерсть, выглянула и мелодично защебетала. Она не любила ссоры и обрадовалась всеобщему примирению.

– И что с того? – огрызнулась Брайна.

Сперва магистры восстановили фасад замка, разрушенный Триликом, а потом пригласили в книгохранилище Ковена с Брайной и выразили им благодарность за неоценимую отвагу и блестящую победу над безумным автоматоном. Их подвиги не впечатлили одного только Говарда. Он не преминул хорошенько пропесочить школяров за безрассудство.

– Вы могли погибнуть! О чём вы только думали?

В присутствии Сирении и Лексиоса магистры ни разу не упомянули рукокрылое. А накануне и вовсе запретили Брайне и Ковену рассказывать о морском вампире кому-либо, пригрозив исключить из школы.

– Почему ты скрываешь от них правду? Не говоришь о таинственном голосе в Заоблачных Высях, что давал тебе наставления? – не отставала Сирения.

– Они опять решат, что я всё выдумал. Ксантос и в первый раз мне не поверил. С меня довольно!

Куда приятнее было делать вид, будто им с Брайной невероятно повезло, вернее, они нашли уязвимое место и обезвредили взбесившегося Трилика благодаря исключительной интуиции Ковена и его глубоким познаниям в механиматике.

– На твоё счастье, магистры охотно заглотили наживку. Ложь у них не вызвала подозрений.

– Это кто кому лжёт! – возмутилась Брайна. – Понять не могу, отчего все им верят и не задают вопросов? «В ночь Шамониоса пробуждается хаос, стихийные бедствия неизбежны!» Да, конечно, это хаос проснулся и всё спалил!

– Но они же не видели того, что открылось вам с Ковеном, – примирительно заметила Сирения. – Мы с Лексиосом тоже поверили бы в стихийные бедствия, если бы Ковен в начале первой четверти не рассказал нам, какого «гарвафа» встретил в коридоре. Если бы потом вы не поделились с нами случившимся в пещере кристалла.

– Сирения права, – сыграл на кантеле Лексиос. – Гости и хозяева на празднике видели только, как огромный автоматон потерял управление и давай всё крушить. Больше они ничего не могли заметить.

– Меня заставляют всех обманывать, а я это ненавижу! – прошипела Брайна.

– Признайся: ты хочешь сказать им правду, чтобы в замке началась паника и Ксантос засуетился. Просто ему назло, – поддразнил её Ковен.

– Вовсе нет! – обиделась Брайна.

Метис насмешливо распушил усы.

– Ладно, сдаюсь, ты отчасти прав, – признала ангорская кошка. – И всё-таки я не лукавила. Ненавижу врать своим товарищам! Ну да, не врать, а замалчивать правду. Всё равно, они вправе знать, какая опасность им угрожает!

Лексиос прервал их спор, сыграв минорный аккорд. Все умолкли.

– Как вы думаете, неужели магистры напуганы?

– «Гарваф» пожаловал из Иномирья, как тут не испугаться? – поддела его Сирения.

– Он был всего один и быстро покинул замок…

– Его появление не предвещает ничего хорошего. Я бы охотно спросила совета у родителей, коратов-астрологов, коратов-провидцев, но, боюсь, мне пришлось бы сказать им правду, и Брайну с Ковеном сейчас же исключили бы.

– А ты не хочешь сама попробовать?

– Ясновидение – непростое искусство. У меня нет ни достаточных знаний, ни опыта, ни умений, – объяснила Сирения. – Дело опасное. Однако даже я способна предугадать, что беда близко.

Кораты действительно славились на континенте обострённой интуицией и способностью предвидеть будущее.

– Сегодня вечером я как раз пишу родителям письмо, но у меня и в мыслях нет поделиться с ними случившимся, – шутливо заметил Ковен, стараясь разрядить атмосферу и отвлечь друзей от мрачных предчувствий.

– Ты врёшь маме, что в замке всё тихо и мирно? Ты вообще ничего ей не рассказал о Шамониосе? – всполошилась Брайна.

Ковен внимательно посмотрел ей в глаза.

– Если бы рассказал, мы бы с тобой сейчас не говорили. Мама примчалась бы сюда на первом летучем корабле, стёрла бы в порошок все автоматоны, расцарапала бы физиономию Говарду, схватила бы меня за шкирку и утащила домой.

– Ну и характер у твоей мамы! Жесть!

– Сверхопекающая, неумолимая, – подтвердил тот. – Я написал без подробностей, мол, праздник Шамониос в этом году не удался. И она пообещала меня утешить, прислать из дома побольше печенья и других сластей.

Брайна посмотрела на него одновременно умильно и угрожающе.

– Если ты со мной не поделишься посылкой, я непременно наябедничаю братцу-магистру, что некий туполап не умеет хранить важные секреты ордена и разбалтывает их всем и каждому!

Ковен засмеялся и дружески боднул её в лоб, а про себя вздохнул: «Самое ужасное, голодная Брайна вполне способна на предательство!»

«Она на многое способна!» – телепатически поддержал его Черномордик.

Пройдя коридор до середины, друзья остановились.

Перед ними стояла Дареза и отрешённо рассматривала витраж. От созерцания её отвлёк Драк, Зародыш Лексиоса. Малыш обнаружил новый ковёр и тут же вцепился в него зубами, наконец выплюнув прежний кусок. Лесная кошка с презрением оглядела компанию, заметила Ковена и буквально затряслась от гнева. Поспешно схватила своего Зародыша в виде крошечного ёжика и была такова.

– Неужели она до сих пор не поблагодарила тебя? – спросил Лексиос, играя на кантеле.

– Ты всерьёз ожидаешь, что она меня поблагодарит?! – удивился Ковен.

– А как иначе? – последовал уверенный ответ в до мажор, хотя сам Лексиос явно сомневался.

– Меня, скорее, удивляет другое: почему Дареза до сих пор не перегрызла мне горло, не отравила меня или хотя бы не избила, на худой конец…

– Ты сильно преуменьшаешь её изобретательность. У неё есть масса других возможностей навредить тебе, – заметила Брайна.

– Вот-вот! – поддержала её Сирения. – Дареза никогда не простит тебя за то, что ты спас ей жизнь. Лучше беги из замка!

– Шутки шутками, – добавила Брайна, – но разве можно быть такой упрямой тупицей? Её гордыня – здоровенная туша. Как Дареза таскает её на себе?

– Когда встречаю злобный взгляд Дарезы, – признался Ковен, – охотно верю, что для неё лучше смерть под грудой обломков от взорванного Трилика, чем спасение от туполапа. И всё-таки есть в этой ситуации и положительная сторона.

– Позволь узнать, какая? – сердито спросила Брайна.

Дареза ей уже осточертела.

– С тех пор, как я спас ей жизнь, она не вяжется ко мне на уроках, не устраивает засад на переменах. Мне кажется, она стала меня избегать, и это к лучшему!

Ангорская кошечка брезгливо поморщилась.

– Хочешь стать оптимистом – на здоровье! Предлагаю по пути сделать крюк и забежать на кухню. Иначе Драк кого-нибудь сожрёт!

У всех урчало в животе, так что друзья охотно согласились. Между тем Брайна отнюдь не преувеличивала: только что Зародыш попытался проглотить цветочный горшок вдвое больше него самого.

Глава 2
Вторая четверть

Брайна вдруг стала сосредоточенной и молчаливой.

Раньше такого с ней не случалось. Куда подевалась прежняя неугомонная болтушка? Проснувшись рано утром на Насесте, Ковен ошеломлённо прислушался к непривычной тишине. Поначалу решил, что вместе с ним пробудился хаос и принёс неизбежные стихийные бедствия, но потом осознал, что это его ангорская подруга не проронила ни слова.

Они спустились с Насеста, но и в столовой белая кошечка проглотила завтрак, ни разу не мяукнув. Отрешённо глядела вглубь парка за остеклённой стеной, даже не отряхнула крошки с усов и мрачно нахмурилась, словно не одобряла слишком смелых кулинарных экспериментов сиамского кота, шеф-повара Амана, этих жалких потуг угодить гурманам, по её мнению.

«Переживает, что сегодня мы начнём с истории хаоса, которую ведёт Ксантос, её брат», – догадался Ковен.

Магистра ордена Благого Знания они не встречали со знаменитой роковой ночи Шамониоса.

«Поговори с ней, попробуй отвлечь», – посоветовал телепатически Черномордик.

– Как ты себя чувствуешь, Брайна? – догнал он ангорскую кошечку у дверей аудитории. – Всё в порядке?

– Да, вполне, – отозвалась она вяло. – Просто не выспалась. Снились кошмары из-за… «гарвафа». Только и всего.

Теперь Ковен с лёгкостью угадывал, когда его подруга по тем или иным причинам скрывала свои истинные мысли и чувства. В такие моменты у неё на лбу между ушами топорщилась и шевелилась белая шерсть, будто отлетающий пух на одуванчике.

– Уверена, что ваши с Ксантосом трения тут ни при чём?

– Вполне, – повторила она рассеянно.

И сделала вид, будто что-то усердно ищет.

– А скажи-ка нам, Пушнис, – обратилась Сирения к Зародышу. – Что на самом деле творится в голове у Брайны?

Пушистый голубой шарик, примостившийся на лапке ангорской кошки, некоторое время испуганно таращился на неё, потом пронзительно пискнул и зарылся в длинную и шелковистую белую шерсть.

– Не смей! – возмутилась Брайна. – Это нечестно! Мы так не договаривались. Наоборот, поклялись, что не станем выведывать у Зародышей чужие тайны!

– Что-то не припомню такой клятвы, – заиграл на кантеле Лексиос.

– Ты первая приставала к Зародышам, чтоб разузнать все наши секреты, – поддразнил её Ковен.

Брайна обиженно наморщила нос и отвернулась.

Они вошли в просторный прямоугольный зал с высоким потолком. Три яруса деревянных галерей-аркад с витыми перилами опоясывали стены. На каждом ярусе – по четыре витража с изображениями, что менялись в зависимости от темы урока, так что зал каждый раз преображался. Сейчас на витражах мерцали далёкие звёзды и туманности.

Ни единого следа механиматики. В замке Каслкотц, лучшей школе магии и волшебства, первозданный хаос почитали особенно. Поэтому ни многочисленные шкафы с книгами, ни пюпитры, ни кафедра не освещались клампочками. Вместо них по залу неспешно с ленивой грацией парили круглые голубоватые волшебные огни. Ковен сразу вспомнил первую четверть: пугливые яркие блуждающие огоньки, охоту на них в заброшенном замке Зловест, Заоблачные Выси, заклинание призыва, появление их любимых замечательных Зародышей…

Чей-то Зародыш подошёл к нему совсем близко, и Ковен почувствовал, как завибрировали чешуйки под шерстью. Теперь он всё лучше и лучше понимал, как взаимодействовала его магическая природа с чужим волшебством.

– Вы тоже всё никак не успокоитесь после Шамониоса? – «заговорщицки шёпотом спросил Ланн, незаметно подкравшись к ним.

Брайна и Ковен с тревогой переглянулись. Не следовало им ссориться при всех. Неосторожность и неосмотрительность чуть не довели их до беды.

Неловкое молчание затянулось. Лексиос поспешно вывел всех из неприятного положения.

– В замке по-прежнему кто-то шалит, какое уж тут спокойствие? – сыграл он.

– Вот и подмастерье Убар всем твердит, что это гарваф забрался внутрь Трилика, учинил все разрушения, сбежал, а теперь прячется в замке и пакостит.

Четверо друзей испуганно уставились в пол, чтобы ненароком не выдать тайну.

– С чего он взял? – наконец промямлил Ковен.

– Видел, как автоматоны по приказу Эркенбальды волокли останки Трилика к ней в мастерскую, и заметил полость внутри. По его словам, некое существовполне могло там поместиться.

Ошарашенный Ковен невольно обнажил клыки и зашипел.

– Убар просто любит быть в центре внимания, вот и выдумывает всякую ерунду, – невозмутимо возразила Сирения. – Чем слушать болтунов, лучше бы ты…

Она поспешно умолкла, заметив, как на пол легли две гигантские тени. Ксантос, спокойный и строгий, неслышно вошёл в зал.

– Начнём урок, – рыкнул он.

Брайна смерила брата ненавидящим взглядом.

Школяры послушно расселись по местам, магистр поднялся на резную, испещрённую рунами, окружностями и полукружьями кафедру.

Громадный тигр гордо возвышался над собранием учеников, а за его спиной светилось голубое подобие луны: все волшебные огни слетелись к нему и слились воедино. Остальная часть зала погрузилась в таинственный полумрак. В темноте кошачьи глаза горели особенно ярко. И ярче мерцали звёзды на витражах.

– В течение первой четверти мы с Говардом объясняли вам, как связаны хаос и магия.

Ковен вообще неплохо запоминал лекции, но всё, что касалось хаоса, особенно врезалось в память, поскольку эта тема его волновала. Затаив дыхание, школяр слушал о том, как их древние предки, фелиды, осваивали хаос, налаживали с ним связь, пока не научились черпать из него магическую силу. Даже вводный курс – казалось бы, самые общие сведения – пробуждал воображение. Многие века тому назад весь континент преобразился благодаря магии, возникшей из хаоса. Изменился рельеф, выросли невиданные растения, появились удивительные, неизвестные живые существа.

– Прежде чем перейти к новой теме, я хотел бы проверить, хорошо ли вы усвоили прежний материал и способны ли его анализировать.

Тигр начертил в воздухе магический круг. Звёзды на витражах внезапно увеличились. На самых верхних появились огромные планеты, парящие в космическом пространстве в непрестанном, но неуловимом для кошачьего взгляда движении.

– Проследим обратную связь. Что, по вашему мнению, способно влиять на хаос, вызывая всплески и импульсы? Что помимо хаоса влияет на магию и волшебство?

В ответ напряжённая тишина.

Все задумались, сосредоточились. На семинарах Говарда ученики молчали иначе, не хотели ляпнуть какую-нибудь беспримерную глупость, боясь его насмешек и оскорблений. Ксантос раздражительным не был, поэтому ему доверяли.

Ковен вспомнил о волшебной астролябии в книгохранилище.

– Может быть, звёзды? – неуверенно предположил он.

– Правильно, звёзды. Расположение созвездий, сочетание планет влияет на магическую ауру нашего мира. Точно так же две луны над нами управляют приливами. Когда комета Эрза приблизилась к континенту, хаос пробудился. Невидимые и нерасторжимые нити связывают звёзды и планеты между собой.

Иллюстрируя его слова, витражи вдруг покрылись запутанной сияющей золотой сетью, уловившей планеты и звёзды. Мерцающие блики замелькали по залу, расцвечивая шерсть кошек и котов.

Потом сеть исчезла, и зал погрузился во мрак.

– Кто или что кроме звёзд? Другие предположения?

Снова молчание и напряжённая работа мысли.

– Сверхъестественные существа? – сказала Адалина.

– Ещё один правильный ответ. Однако школярам ещё рано рассуждать о духовных сущностях, особенно о демонах. Могу вам сказать лишь немногое: вмешательство сверхъестественных существ вызывает кратковременное возмущение хаоса или, наоборот, мгновенное затишье. Магическая аура безусловно страдает, но это явления редкие и быстро поправимые.

– А демон Аодан жив и здоров? – спросила Элисса.

Вопрос явно удивил магистра, даже застал его врасплох. Кончик хвоста у него едва заметно дёрнулся, как дёргался у Брайны, когда она бывала ошарашена.

«Если однажды мне захочется трёпки, скажу Брайне, что заметил у них некоторое фамильное сходство!» – подумал в этот момент Ковен.

«Трёпка? – засмеялся Черномордик. – А ты и правда оптимист! Даона тебя испепелит на месте!»

– Что-то мы отвлеклись от темы нашего урока! – сердито заметил тигр. – Но, если уж вам довелось познакомиться с Аоданом, так и быть, отвечу: с тех пор как Трилик в ночь Шамониоса окатил его водой, никаких вестей от демона мы не получали.

Класс заволновался и зашептался.

– Демоны – существа выносливые. Особенно такие, как Аодан. Не беспокойтесь, с ним всё в порядке!

– Но мы ведь сами видели, как он…

– Хватит болтать о демонах! – рассердился тигр. – Мы рассуждаем о хаосе, вы не забыли? Кто или что ещё способны влиять на него? Ваши предположения?

Ковен с ужасом увидел, что Брайна поднялась с места.

– Магистр, а можно я отвечу? – спросила она ласковым голоском.

Все коты и кошки разом обернулись на неё. На многих усатых мордах отразилось изумление. Ангорская кошечка до сих пор не проронила ни слова на семинарах Ксантоса.

– Внимательно слушаю вас, школярка Брайна, – пророкотал тигр.

– Что, если на хаос влияют существа из иных миров?

Ковен почувствовал, что у него в груди от страха замерло сердце.

«Что за игру она затеяла?»

Разделяя его опасения, Черномордик в панике закувыркался в своём шаре в непривычном обратном направлении.

Если бы Ланн не боялся, что его выгонят в коридор, он бы аплодировал стоя безрассудной дерзости Брайны. А пока в знак поддержки подскочил и уставился на неё во все глаза.

– Демоны – тоже существа из другого мира, – произнёс Ксантос с нажимом. – Но вы явно говорите о ком-то другом. О ком конкретно?

«Проверяет сестру на прочность», – в отчаянии подумал Ковен.

Каждый удар сердца отдавался в ушах. Трудней всего уследить за хвостом, тот так и рвался взбивать воздух. По глазам Сирении и Лексиоса он прочёл, что они встревожены не меньше, чем он.

«Неужели она отважится?»

«А ты сомневаешься?» – поддразнил его Черномордик.

Упрямая, нетерпимая, безрассудная Брайна в довершение всех бед люто ненавидела собственного брата. Она без колебаний вылетит из школы, лишь бы досадить ему, это очевидно. Но принесёт ли она в жертву своей мести друга – вот в чём вопрос.

Иллена высказалась с предельной ясностью и категоричностью: стоит им нарушить запрет, обоих выставят из замка Каслкотц в тот же миг, раз и навсегда.

Глаза ангорской кошки не выражали абсолютно ничего. Полное бесстрастие и умиротворение.

Ковен вдруг осознал:«Её не остановишь!»

– Конкретно? Да ни о ком. И в нашем мире есть магические существа: блуждающие огоньки, хорьки-камнелазы, гарвафы…

Дальше Брайна перечислять не стала.

Ковен вздохнул с облегчением и вновь затаил дыхание.

– Вы правы. Существа, непосредственно связанные с первозданным хаосом, есть и там, и тут. Вот только они редко ощутимо влияют на магическую ауру континента. Во всяком случае, их влияние нельзя сравнить с влиянием звёзд или старших демонов.

Витражи вновь ожили, на одном замелькал блуждающий огонёк, на другом появилось неведомое Ковену чудище, на третьем хорёк-камнелаз перепрыгивал с планеты на планету.

Котик решил, что можно расслабиться. Не тут-то было! Плохо он знал злокозненный характер своей подруги. С самым невинным видом она задала последний вопрос:

– Скажите, а правда, во всех несчастьях в замке за последнее время виновато как раз магическое существо?

«Нас выгонят, нас разлучат! – мысленно завопил Ковен. – Черномордик, помоги, ну сделай же что-нибудь!»

«Я бы и рад, но что?!»

– Ну если бы в этом зале, к примеру, свил гнездо дракон, он точно спалил бы всех вокруг и возмутил источник хаоса в святилище древних предков. Однако, вопреки слухам и сплетням, дракон в замке не поселился и гарваф по коридорам не рыщет, – спокойно ответил тигр.

Он помолчал, задумчиво оглядел присутствующих и продолжил, взвешивая каждое слово.

– Магистры ордена Благого Знания прекрасно отдают себе отчёт в том, что испорченный праздник Шамониоса и повседневные неприятные происшествия в замке пугают вас и расстраивают. Поверьте, мы делаем всё возможное, чтобы вы учились без помех и тревог. От вас же требуем доверия и прилежания. Прошу, не забывайте, зачем вы здесь оказались.

Магистр грозным взглядом обвёл школяров.

Ланн и все прочие испуганно съёжились и сжались в комок.

– Вы здесь не для того, чтобы кого-то разоблачать, вести расследование и проникать в запредельные тайны. Вы сами выбрали путь, так следуйте ему, набирайтесь знаний и сил, совершенствуйтесь!

Тигр пристально посмотрел прямо в глаза своей младшей сестре. Любой школяр на её месте провалился бы сквозь землю со стыда. Но Брайна выдержала его взгляд. И сделала вид, будто ничего не произошло, тем более что никто, кроме трёх её друзей и магистра, не понял, что за спектакль она разыграла.

Она бы его продолжила, но внезапно почувствовала слюнявую жижу под задними лапками, поскользнулась и растерялась от неожиданности.

«Прости, ничего другого придумать не смог», – телепатически извинился Черномордик.

«Ты гений! План сработал!»– похвалил его Ковен.

Ангорская кошка глянула на них так, будто действительно мечтала испепелить обоих.

– Благодарю за ваше содержательное выступление, – любезно обратился тигр к Брайне.

Ковен отметил, что Ксантос смотрел на сестру благожелательно, без тени осуждения или упрёка.

«Он простил её искренне или только притворился? Что, если это месть, ответный выпад? Мог бы Ксантос на самомделе выгнать Брайну из школы, если бы она во всеуслышание объявила правду о рукокрылом? Или он всё-таки замял бы скандал и помог ей?»

Истинные мотивы и чувства кота с двумя тенями оставались загадкой. Иногда Ковен думал: а вдруг Брайна права, обвиняя брата в двуличии и любви к интригам? Вдруг он и правда «строит козни»?

– Я подумал, вы не прочь перейти к другой, куда более интересной для вас теме: что, собственно, сулит вам вторая четверть?

Школяры вновь оживлённо зашептались.

– Все здесь присутствующие коты и кошки блестяще справились с испытаниями первой четверти. А некоторые из вас проявили сообразительность и отвагу, каких и не ждёшь от школяров.

Говоря это, магистр посмотрел на сестру и Ковена.

– Но должен предупредить: зимние испытания сложней осенних.

– А это возможно? – тихо всхлипнул соня Ансельм, надеясь, что магистр его не услышит.

– Возможно? Ну ещё бы! – отозвался тот. – Школяр, вы лишь в начале пути. На первой ступени освоения магических и оккультных знаний. По-вашему, подмастерьям и мастерам в замке делать нечего, только почивать на лаврах?

Белый анатолийский кот сжался и постарался стать совсем незаметным.

– Значит, в конце второй четверти нас снова ждут нелёгкие испытания? – робко спросила Элисса.

– Именно так, – кивнул Ксантос. – Но всю вторую четверть вы посвятите сражению с ложью. С вашими и чужими предубеждениями, уловками и лицемерием. Убедитесь, так ли уж хороши или плохи окружающие, как вы считали прежде. Проверите, здраво ли вы оцениваете самих себя. Взвесите каждое своё достоинство, каждый свой недостаток.

Ковен взглянул на свою поблёскивающую под шерстью чёрную чешую и поиграл когтями-протезами, которые Эркенбальда с таким усердием восстановила после того, как прежние расплавились в битве с Триликом в ночь Шамониоса.

Все школяры погрузились в раздумья. Ковен заметил, что Дареза, как всегда, с неудовольствием уставилась на своего Зародыша, крошечного ёжика.

– Пока что я не вправе открыть вам суть испытания. Но каждый, кто упорно ищет ответ, непременно его найдёт.

Четверо друзей переглянулись и мгновенно поняли друг друга без слов. Они уже знали, куда помчатся, как только закончится семинар.

Глава 3
Рогатый кот

Не успел Ксантос покинуть аудиторию, не успел Ковен отчитать Брайну за неуместную отчаянную выходку, как все четверо, дрожа от нетерпения, уже неслись гигантскими скачками по лестнице вниз. Не сговариваясь, они дружно спешили в коридор, что соединял большой зал с пещерой кристалла. Некогда, водя школяров по замку, подмастерье Убар объяснил, что там на витражах иносказательно изображены все испытания четырёх этапов первого года обучения.

– Быстрее! – крикнула Брайна, стремительная, как белая молния.

Скатились по ещё одной лестнице, миновали большой зал с изящной скульптурой фелида в центре.

Едва вступив в достопамятный коридор, Ковен почувствовал, как живот скрутило от боли. Всё тело заныло. Теперь каждый шаг давался с трудом, от любопытства и радостного предвкушения разгадки тайны второй четверти не осталось и следа.

«Я не был здесь ни разу после ночи Шамониоса», – тоскливо подумал он.

Ему слишком живо вспомнилось, как он мчался к пещере кристалла без когтей-протезов, расплавленных в огне сражения, перемазанный грязью, ободранный, обожжённый взорвавшимся гигантским автоматоном. Сил не было, только страх и адреналин гнали его вперёд. Морской солёный запах рукокрылого вдруг ударил в ноздри.

Сердце болезненно сжалось, будто улиткой заползло в раковину. На них надвигалась водяная стена, высокая, от пола до потолка. Сейчас она их поглотит, утопит.

«Рукокрылое пыталось нас убить. Откуда нам знать, что оно не вернётся, не появится здесь опять? Разве можно делать вид, будто ничего не случилось?!»

«Не бойся! Его здесь нет! И опасности нет!»– попытался утешить его Черномордик, хотя сам дрожал от страха, разделяя переживания Ковена.

Морской вампир направил на них узловатую палку, из неё хлестала вода. Ковен подавил дикий крик. Он видел ясно себя, Брайну, Черномордика и Пушню. Они не выжили, захлебнулись.

Закружилась голова. Вместо полумрака, расцвеченного разноцветными яркими бликами витражей, перед глазами стояла беспросветная тьма.

– Ковен! Ты в порядке? – всполошилась Сирения.

Сам того не сознавая, он вдруг зашатался и сел посреди коридора, сражённый мрачными видениями.

– Всё хорошо! – соврал он, пролепетав чуть слышно и задыхаясь.

Чья-то громадная лапа сдавила ему горло.

Сирения недоверчиво глянула и поспешила к нему на помощь.

Нет, он не умел скрывать свои чувства. И врать совсем не умел. К тому же его всегда выдавали потные подушечки лап. Черномордик, стыдясь его лжи, заворочался в своём пузыре.

Брайна и Лексиос тоже остановились, обернулись.

– Не смотрите на меня так! – взмолился Ковен. – Да, вы угадали. Мне вспомнился Шамониос.

Брайна сочувственно кивнула и устремила взгляд вперёд, к пещере кристалла. Ей тоже почудилась водяная стена, но это были всего лишь синие отблески витражей, мираж, иллюзия. Вход в древний зал был восстановлен – ни обломков, ни пыли.

– И следа не осталось! – выдохнула она с облегчением.

Как и положено, тупик, гладкая глухая стена, двери нет и в помине. Возле стены два автоматона стояли на страже. Один из них дружески помахал школярам, скрипя шарнирами. Драку не понравился скрип, он набычился и злобно заворчал.

Каждый из трёх друзей потёрся носом о нос Ковена, подбадривая его. Даже пугливая застенчивая Пушнис забралась к нему на голову, потопталась между ушей и с нежным воркованием скатилась по шее на спину.

Кот-метис понемногу пришёл в себя.

«Успокойся! Ты среди друзей, никто тебя не тронет», – телепатически увещевал его Черномордик.

Они пошли дальше, приблизились к первому прекрасному витражу, перед которым не раз замирали прежде, пытаясь разгадать значение символов.

– А теперь всё понятно, никаких тайн! – усмехнулась Сирения, рассматривая его вновь.

– Убар про то и говорил! – напомнил Лексиос, проводя по струнам кантеле.

Ковен не мог не согласиться с ними. Вот он, аллегорический портрет испытаний первой четверти, выдержанный в золотистых, медных, оранжевых тонах. Четыре огненных шара перед замком – это четыре вступительных экзамена для соискателей, вознамерившихся стать школярами. Кошачий коготь – магия и волшебство, сияющий кристалл – алхимия, зубчатое колесо – механиматика. Второе посвящение, выбор пути. Арка из звёзд – Заоблачные Выси. Тогда школяры посетили их впервые. Блуждающий огонёк отсылал к заклинанию призыва и появлению Зародышей.

«Всё изначально предначертано, давно изображено», – печально подумал Ковен.

Они отошли от осеннего витража и направились к зимнему. Вторая четверть изображена другими красками. На стены, пол и потолок ложились голубые, белые, серебряные блики. Стёклышки казались льдинками.

– Б-р-р! – фыркнула Сирения. – Всякий раз при одном взгляде на него промерзаю до костей!

К счастью для кошки-кората, за ними как раз увязалась бродячая жаровня. Сирения прислонилась голубовато-серебристым боком поближе к тлеющим уголькам и замурлыкала от удовольствия. Ризу, её Зародыш-бельчонок, тоже с интересом подбежал к жаровне, несомненно мечтая стащить хоть один уголёк.

– А меня вымораживает рукокрылое, – пробормотал Ковен. – До сих пор мурашки бегут по спине. Мне кажется, оно постоянно наблюдает за мной.

В последнее время у него появилась привычка следить за своими чешуйками. Вот и сейчас он инстинктивно проверил: не дрожат ли они, не топорщатся? Нет, всё как обычно. Ковен вздохнул с облегчением.

На витраже второй четверти изображён огромный кот. Белые миндалевидные глаза, казалось, следили за зрителем, куда бы тот ни пошёл. Кот парил в воздухе, за ним на заднем плане развевался длинный пушистый хвост. Между кошачьими ушами возвышались ветвистые, как у оленя или у ориньяла, внушительные рога, упиравшиеся в небесный свод, усеянный звёздами.

– Ну и что означает эта картина? – заиграл на кантеле Лексиос с вопросительной интонацией.

– Что, у тех, кто не пройдёт испытания, вырастут рога? – пошутила Сирения.

– Наказание страшное, если учесть, что в замке двери узкие. Мы застрянем, – в тон ей продолжил шутку Ковен.

Все засмеялись.

– А может, все подмастерья рогатые, просто мы не замечаем. Так же было с Зародышами в первой четверти. Пока своего не заведёшь, чужого не увидишь.

В замке Каслкотц возможно и не такое!

– Это вовсе не кот, это фелид, – догадалась Брайна. – Обратите внимание, у него строение совсем не такое, как у нас. Я не про рога. Уши больше, лапы длиннее и мощнее. И рога касаются звёзд. Вглядитесь!

Действительно, фелид. Абсолютно неподвижный, застывший в воздухе, величественный, благородный, великолепный. А вокруг него всё жило, перемещалось, шелестело. Механиматика и магия приводили стёклышки в движение. Снежинки кружились в медленном танце, звёзды странствовали по небу, набегали прозрачные облака. По щеке фелида ритмично, сплошным потоком стекали голубые капельки и падали на землю.

– Неужели он плачет? – изумилась Сирения.

На снегу из слёз фелида расцветали голубые цветы-звёздочки с пятью лепестками. Ветерок раскачивал хрупкие венчики невиданных цветов слева направо.

Брайна приблизилась к витражу и понюхала цветы. Пушнис попыталась ей подражать, но заметила чересчур стремительное стеклянное облако и в страхе зарылась в длинную белую шерсть.

– Плачет навзрыд, сомнений нет, – подтвердила ангорская кошка. – Если витраж намекает на то, что во второй четверти нас ждут невыносимые страдания, я не горю желанием продолжать учёбу.

Поток слёз стекал из правого глаза фелида и делил витраж на две части. Слева царила ночь, в небе стоял тонкий месяц, две луны ещё не родились. Справа был ясный день, холодный, перламутровый и золотистый.

– Вы хоть что-то поняли? – безнадёжно поинтересовался, играя на кантеле, Лексиос.

– Ничего ровным счётом! – проворчала Брайна. – Кроме того, что проклятый холод вскоре усилится и мы совсем замёрзнем! Предупреждаю: если снаружи повалит снег, я забьюсь в гнездо на Насесте, и никто меня оттуда не выманит! Будете носить мне еду и изловите для меня вот такую жаровню.

Жаровня вовсе не возражала, чтобы её умыкнули для Брайны. Лишь повертелась вокруг своей оси и вдруг рухнула на пол без сил, загремев угольками.

– Разве ангорские кошки – не северянки? – удивилась Сирения. – У вас шерсть гораздо длиннее и гуще, чем у всех прочих.

– Что толку от длинной густой шерсти? – возмутилась Брайна. – Я люблю мягкий тёплый климат. Тепло благоприятно для пищеварения.

Ангорская кошка опять подошла к витражу.

– В любом случае все эти аллегории мне непонятны.

– Я кое-что вспомнил! – оживился вдруг Лексиос.

Подмигнул друзьям с хитрым видом и приложил лапу к витражу как раз между двумя цветами-звёздочками. Зажмурился и застыл.

– А мы-то почему не сообразили! – всплеснула лапками Сирения.

В начале первой четверти Убар говорил им, что особое заклятие на витражах помогает воскрешать события прошлого. «Положите лапу на витраж и ощутите вибрацию давней битвы!» – советовал он.

Сгорая от любопытства, Ковен последовал примеру Лексиоса. Почувствовал гладкую прохладную поверхность под подушечкой лапы.

Всё вокруг внезапно поглотил смерч.

Не осталось ни коридора с витражами, ни мягкого ковра на полу, ни тёплой бродячей жаровни под боком. Не осталось и Ковена. На мгновение он превратился в ледяной вихрь, в густой снег, укрывший континент, в саму зиму. А потом ощутил пронзительный холод. Лишь вернувшись в своё тело, понял: он всё-таки кот. Дрожь пробирала бедного Ковена от ушей до хвоста. Он промёрз до костей и не чувствовал лап с протезами, позвоночник ломило. Каждая чешуйка стала льдинкой, а шерсть – снежной пеленой.

Ещё никогда в жизни он так не страдал.

Кот открыл глаза. Где витраж второй четверти? Где пещера кристалла? Он оказался в ледяной бескрайней пустыне, по шею в сугробе. Ветер завывал в ушах, вокруг змеились позёмки, взметая вихри снега до небес. Заледенел даже подшёрсток. Кругом непроглядная тьма. Лишь бесконечные рои белых вьющихся и неугомонных мух на чёрном фоне. Ковен выдохнул, и пар от его дыхания вмиг превратил усы в звенящие сосульки.

Он озирался в поисках Черномордика.

Но тот исчез.

Однако телепатическая связь между ними сохранилась.

«Черномордик остался в замке, а яоказался здесь. Значит, это иллюзия, страшный сон», – догадался Ковен.

Как ни странно, эта мысль немного его согрела, дрожь унялась.

«Тебе всё чудится. Ты стоишь у витража с закрытыми глазами», – подтвердил Зародыш.

Его голосок подбодрил Ковена. Он отважно двинулся вперёд, тараня снег грудью и оставляя за собой глубокую борозду.

– Брайна! Сирения! Лексиос! – звал он друзей.

Напрасно! Метель завывала и стонала во всю мочь, перекричать её не удавалось.

«Они тоже зажмурились и застыли у витража. Похоже, они тебя не слышат», – шепнул ему Черномордик.

Ковен с трудом размял окоченевшие лапы, преодолел навалившийся страх и заставил себя двигаться дальше навстречу метели. Снег, забившийся под чешуйки, обжигал кожу. Вдруг перед ним из темноты возник обледенелый холм. На его склоне разинула пасть пещера – зловещая, куда черней ночного неба.

Когда он приблизился к чёрной пасти, его буквально оглушил удар грома. Ему бы отскочить, отдёрнуть лапу от витража, очнуться от кошмара! Но магия сковала его, мираж не отпускал.

«Не ходи туда! Опомнись! Там опасно!»– заверещал испуганный Черномордик.

Ковен боялся не меньше, однако любопытство пересилило ужас. Нет, он должен узнать, кто прячется в пещере, понять, что тут происходит, откуда гром. К тому же чья-то воля всё более властно подчиняла его себе и заставляла заглянуть в черноту.

«Кто-то давно за мной наблюдает… А вдруг?»

«Ну и пусть!»– решил он.

Новый удар грома сотряс всё вокруг. Кот задрожал. Молнии не было. Ковен вдруг догадался, что это вовсе не гроза. Мощные заклятия! Внутри сражались маги!

«Спасайся!»– крикнул Черномордик.

Ковен его не послушался и осторожно приблизился. Грохот ожесточённой схватки усилился.

«Не беспокойся обо мне!»– ответил кот Зародышу.

Любознательность победила страх. Он прыгнул, и тьма его поглотила. Вокруг только мрак. И ещё чей-то отчаянный крик. Его собственный.

Потом сквозь вопль напуганного кота пробился ещё один голос:

– Цернунн, – шептал он в самое ухо. – Цернунн, Цернунн…

Впереди замаячил кто-то огромный. В сполохе факела Ковен различил гигантские оленьи рога. И вдруг всё исчезло куда быстрее, чем появилось. Ни грома, ни тьмы, ни холода, ни ветра. Ковен открыл глаза. Он лежал в коридоре на ковре, задрав лапы. Два чёрных огромных глаза смотрели на него в упор. Черномордик приблизился настолько, что его шар щекотал котику усы.

«Ты вернулся! Ты в безопасности!»– подбадривал он Ковена.

– Цернунн, – повторила рядом Сирения.

Друзья в замешательстве смотрели друг на друга. Каждого посетило одно и то же видение.

– Вы слышали прежде это имя?

– Нет, не слышала и надеюсь, никогда больше не услышу! – заверещала Брайна, дрожа с головы до пят. – Чтоб его мыши съели! Какого страха я натерпелась! Думала: умру от стужи! Проклятая зима!

Одним скачком ангорская кошка достигла жаровни, обняла её и замурлыкала. По пути она едва не стряхнула Пушнис, но та ловко ухватилась за длинную белую шерсть.

– Наверное, так зовут фелида на витраже, – предположил Ковен, глядя, как из слёз вырастают голубые цветы. – В пещере я заметил громадные ветвистые рога, а потом вернулся.

– Я тоже видел рога в пещере, – заиграл на кантеле Лексиос. – Но никак не пойму, что всё это значит.

– А вы, смотрю, самые хитрые из школяров, – сказал вдруг кто-то за спиной Ковена.

Друзья резко обернулись. К ним неслышно подошли подмастерья. Давний приятель Убар и абиссинская кошечка Кора с короткой охристой шёрсткой.

– Когда мы были школярами, – вступила она в разговор, – нам понадобилось две недели, чтобы осознать, что разгадка прячется в витраже. А вы сразу же сообразили. Признайтесь, вы ведь смошенничали! Кто-то вам подсказал?

Ковен напрягся, оскорблённый до глубины души. Он никогда не мошенничал, а уж его друзья – тем более!

– Да шучу я! – засмеялась Кора. – Видели бы вы свои морды! Расслабьтесь! В испытаниях второй четверти смошенничать невозможно.

При появлении подмастерьев Драк вдруг переменился. Он больше не вёл себя как буйнопомешанный. Медвежонок разинул пасть и уставился на Кору с неподдельным восхищением.

– И что же это за испытания? – поинтересовалась у неё Сирения.

Кора выпрямилась и стала серьёзной.

– Этого я не могу вам сказать. Вы сами должны их пройти.

– Воображаешь о себе неведомо что! – вздёрнула нос Брайна. – Ну и храни свои секретики! Ещё и издеваешься над нами!

– Не издеваюсь и не воображаю. Орден Благого Знания запрещает рассказывать об испытаниях непосвящённым. Думаешь, я мечтаю вылететь из школы после всех трудов и усилий только потому, что школяров любопытство замучило? Ну уж нет! На моём месте и вы держали бы рот на замке. Станете подмастерьями, поневоле научитесь хранить тайны.

«Если б ты знала, как тяжело даётся это нам!»– подумал Ковен.

– Можно посмотреть на это и с другой стороны, – продолжала Кора. – В замке Каслкотц знания осваивают постепенно. Нужно время, чтобы подготовиться к следующей ступени, затем освоиться на ней, осмыслить её. Просто перепрыгнуть через неё не получится, поверьте.

– Говори за себя! – ангорская кошка ни минуты не сомневалась в своих способностях.

– Ну сама посуди: поймала бы ты блуждающий огонёк, если бы не посещала занятия Говарда? Осуществила бы заклинание призыва, если бы не побывала до этого в Заоблачных Высях? Нет, – резко оборвала возражения Брайны абиссинская кошка, хотя та уже рвалась в бой. – В замке Каслкотц каждое открытие – особое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Предупредив вас об испытаниях второй четверти, мы бы его испортили. Вроде ответ у вас изначально под самым носом, но вы слепы. И вдруг прозрели! Что может с этим сравниться?

– Ты ходячая реклама замка Каслкотц, кот-бутерброд, – презрительно фыркнула Брайна.

Абиссинская кошка ничуть не обиделась. Рассмеялась и умолкла.

– Позднее вы узнаете, кто такой Цернунн, – заговорил Убар. – Скажу вам лишь одно: чтобы справиться с ним, нужны могучие силы. Одним искусством магии его не одолеть.

– Хватит! Замолчи! – одёрнула его Кора. – А то опять наплетёшь с три короба, а потом будешь жалеть об этом.

Школяры смотрели на подмастерьев с явным интересом.

– Дело в том, – с неохотой объяснила абиссинская кошка, – что орден Благого Знания уже сделал мягкое внушение этому господину: пусть не отвлекается от занятий и не отвлекает других досужими домыслами и слухами. А ведь я предупреждала!

Интерес школяров утроился.

– Они не заставят меня умолкнуть! В замке творится нечто странное, и я не могу не обращать на это внимания! – Убар многозначительно кивнул в сторону автоматонов, стороживших глухую стену.

Ковен тоже пристально оглядел их.

«Их дежурство абсолютно бессмысленно. Они не способны никого остановить и защитить пещеру. Рукокрылое расплавит их в один миг. А что, если они не подпускают учащихся к Аквамарину? Не дают рассматривать трещину с каймой из красных пятен?»

– Будьте осторожны! Берегите себя! – напутствовал их Убар.

Кора посмотрела на него укоризненно и покачала головой, будто хотела сказать: «Ты безнадёжен!»

Но школярам вслух дала совет:

– Учитесь прилежно! Это важнее всего!

Подмастерья ушли. Когда они исчезли из вида, Лексиос робко сыграл на кантеле:

– Кора удивительно хороша!

Ковен лукаво усмехнулся в усы.

Кора не только хороша собой, но ещё и умна. Она права целиком и полностью: только знания и искусство магии помогут им справиться с любыми, самыми неожиданными и коварными опасностями.

Рогатый фелид следил за ними миндалевидными перламутровыми глазами.

«Цернунн», – про себя обратился к нему Ковен.

Глава 4
Скрипучие суставы и средство от депрессии

Несколько дней четверо друзей тщетно пытались узнать, кто же такой Цернунн. Хотели отыскать что-нибудь в книгохранилище, однако старейшую библиотеку замка внезапно постигло несчастье. Остаточные явления злой магии оживили несметное множество фолиантов, и те принялись кусать за лапы всякого, кто к ним приближался. Так что главный хранитель не мог рассказать им про Цернунна и вообще что-либо посоветовать, поскольку был занят, разнимая две громадные сцепившиеся инкунабулы.

– Опомнитесь! Прекратите немедленно! – причитал бедняга, отчаянно размахивая лапами. – Хватит рвать и портить друг друга, полоумные старухи! Вы же библиографические редкости! Жемчужины нашего собрания! Выплюнь, не смей жевать! Отдай мне этот лист! Отда-а-а-ай!

Его мольбы в конце концов возымели действие.

Поначалу почтенные старушки оставались глухи к любым увещеваниям, со сварливым, угрюмым шуршанием увлечённо отрывая углы страниц. Но потом драка им надоела, они замерли, обернулись к хранителю, и самая большая задиристая инкунабула попыталась его проглотить. Друзья с большим трудом отняли напуганного помятого старичка у кровожадной старинной книги и отвели его к целителю Косу.

– Ещё одно странное происшествие! Нет, они никак не прекратятся, – сердилась Брайна.

Она была уверена, что морской вампир – виновник всех бед и беспорядков в замке Каслкотц. Поэтому приказ ордена Благого Знания ни в коем случае не упоминать о нём несказанно бесил ангорскую кошку. Импульсивная, неукротимая Брайна хотела восстановить справедливость любой ценой. И когда поняла, что остальные школяры даже не догадывались об аллегорическом изображении испытаний второй четверти на зимнем витраже в коридоре у пещеры кристалла, принялась рассказывать о нём всем и каждому. Хотя некоторые, наверное, не нуждались в подсказке и предпочли бы самостоятельно проникнуть в эту тайну.

Закончилась ещё одна учебная неделя, прошёл последний урок. Дни стали короче и холодней. Уже вечерело. В замке стояли тишина и покой. Предоставив другим нежиться у камина в глубоких креслах большого зала, играть в рунар или повторять пройденное, Ковен решил наконец-то отправиться в мастерскую механиматики и навестить Эркенбальду.

Со времени Шамониоса глава факультета уже дважды пропускала лекции. После смертельно опасного боя с Триликом и таинственного исчезновения рукокрылого Эркенбальда мгновенно восстановила протезы Ковена, нацепила их ему на лапы резкими порывистыми движениями, не промолвив ни единого слова.

Они так ни разу и не поговорили с тех пор.

Никто не знал, где она пропадает. Заменявшая её преподавательница экспериментальной машинерии и бионики по имени Нед лишь недоумённо разводила лапами в ответ на расспросы школяров.

Эркенбальда и прежде отличалась некоторыми чудачествами, но теперешнее её затворничество выглядело совсем уж странным.

Ковен решительно направился к ней в мастерскую.

Он уговорил друзей не сопровождать его, и теперь постоянно оглядывался по сторонам и настороженно прислушивался. Страшные видения, что настигли егов коридоре возле пещеры кристалла, и стойкое ощущение, будто кто-то за ним наблюдает, по-прежнему преследовали его. Мучительная судорога то и дело сводила живот. Он больше не был наивным, глупым котёнком и прекрасно понимал, что причина таилась в нём самом. В его душе поселился вечный неодолимый страх, он отравлял Ковену дни, не давал уснуть ночью, заставлял мучительно ворочаться в гнезде на Насесте.

– Ты напуган, и это вполне естественно, – попыталась утешить его Брайна, когда он вновь пожаловался на бессонницу и тревожность.

Подобные состояния ей были явно знакомы. Поэтому она с уверенностью подбадривала его, подразумевая: «Это пройдёт, вот увидишь! Такое бывает со всеми». Будто речь шла о срыгивании комков шерсти.

Нет, слова Брайны его не успокаивали, он чувствовал: с ним что-то не так.

«Вполне естественно».

Вовсе нет. Ковен знал: внутри поселился лютый зверь, способный растерзать его в один миг. Мысль о нём пугала. Чем больше он размышлял о своём страхе, тем сильней страшился его. Ужас умножал ужас.

«А вдруг страх не пройдёт, а раздавит меня окончательно?»– то и дело спрашивал он себя, не в силах успокоиться.

«Брайна дело говорит. Страх отпустит тебя, вот увидишь. Уж я-то знаю!»– булькал Черномордик, стараясь, чтобы «узел» в животе у Ковена ослаб и совсем развязался.

Шар плыл по воздуху, в нём кувыркался Зародыш. Внизу весело подпрыгивал и резвился торбоход. Торбоход и Зародыш ревновали друг к другу и постоянно ссорились Ковена по пустякам. Но даже их свары не раздражали. Лишь бы оба они были рядом и поддерживали его.

Послышался отвратительный скрежет, и у Ковена разом напряглись все мускулы. Зрачки расширились, он в смятении вгляделся в темноту коридора. Шерсть встала дыбом, он мгновенно увеличился вдвое. Но оказалось, что навстречу ему шёл обычный автоматон, издавая лязг и стон несмазанными сочленениями.

– А вдруг трение усилится и я развалюсь окончательно? – поравнявшись с котом, отчаянно скрежеща, горестно проскрипел бедняга.

Что и говорить, звуки невыносимые!

– Ну-у-у, – примирительно протянул кот.

И стал лихорадочно придумывать, что бы такое приятное сказать железяке.

«Вы отлично выглядите, просто зимой слишком влажно… Вижу, вам поставили детали новейшей разработки, они вам очень идут… Зато деревянные части у вас идеально натёрты воском, так и лоснятся… Нет, всё не то!»

«А я бы его похвалил за то, что его суставы скрипят в унисон», – посоветовал Черномордик.

– Не хочу застрять где-нибудь, как развалина Марсели, – жалобно стонал автоматон на ходу. – Марсели уже четыре дня не может сдвинуться с места на четвёртом этаже!

Источник дикой какофонии и сам еле ноги волок. Автоматон свернул за угол, и понемногу его ропот, визг, дребезжание и звяканье затихли вдали.

«Странное дело, – подумал Ковен. – Автоматон явно побывал в мастерской Эркенбальды. В той стороне, кроме неё, никого нет. Неужели она не смазала его машинным маслом? Это на неё непохоже. А что, если орден Благого Знания изгнал её из замка Каслкотц в наказание за бесчинства Трилика?»

«Не может быть! Эркендальда незаменима!»– возмутился Черномордик.

«Незаменима, ты прав. К тому же она ни в чём не виновата. И Нед непременно рассказала бы нам о её исключении, ну или кто-то другой…»

Ещё одна куда более мрачная догадка осенила его.

«А вдруг она заболела или…»

«Замолчи сейчас же! Перестань! От твоих чёрных мыслей мне тошно», – заверещал Черномордик.

Они оказались перед тяжеленной гигантской двустворчатой дверью, украшенной символом механиматики и бесчисленными шестерёнками различных размеров. Все они покрылись ржавчиной.

Ковен обожал мастерскую. Не только потому, что Эркенбальда – его любимая преподавательница и здешний запах машинного масла, стружки и металла живо напоминал ему собственную мастерскую на ферме. Ещё его притягивало предвкушение новых открытий: свежих изобретений главы факультета и прежде не замеченных им устройств, приспособлений и деталей. Сейчас он нуждался в каком-нибудь подарке, сюрпризе, приключении как никогда.

Хвост трубой, школяр встал напротив двери и затаил дыхание.

Но створки не распахнулись сами собой.

Наложенное на дверь заклятие не откликнулось на его присутствие.

– Вот те на! – недоумённо пробормотал он.

В три прыжка он приблизился вплотную к запертым створкам. Тщательно обшарил всю поверхность, каждую шестерёнку: ни записки, ни надписи, предупреждающей об отсутствии хозяйки. Навострил уши, прижал одно из них плотно к двери: внутри ни шороха, ни скрипа. Взмахнул лапой, подзывая торбоход, и приказал ему стучать в дверь металлическим коленом как можно громче.

Торбоход послушно постучал что есть силы, чуть не упал.

Нет ответа!

– Наставница Эркенбальда! Профессор! Вы здесь? – во всю мочь замяукал Ковен.

Молчание…

Торбоход как ни в чём не бывало колотил механическими лапами в дверь, решив, наверное, что это весёлая игра. Черномордик не отставал и с плеском и радостным бульканьем стукался своим водяным шаром о шестерёнки.

– Сейчас же прекратите! – прикрикнул на них кот. – Эркенбальды нет.

«Ошибаешься, она здесь. Там внутри уж точно кто-то есть», – телепатически возразил ему Черномордик.

Ковен уловил за дверью шум чуть позже, чем Зародыш. Что-то с грохотом упало.

– Эй, отзовитесь! Я вас слышу! – завопил кот.

В ответ раздался приглушённый деревянными створками жалобный стон.

«Морской вампир вернулся, чтобы прикончить Эркенбальду!»– промелькнуло у него в голове.

От ужаса кровь застыла в жилах. Как известно, останки Трилика перенесли к ней в мастерскую. Что, если рукокрылое решило поквитаться и заодно замести следы? Конечно, Эркенбальда в прошлом была воительницей, охотницей на чудовищ и умела сражаться, однако после битвы с мертвецами и Бабой-ягой у неё вместо задней лапы и хвоста – механические протезы. Рукокрылое ей не победить.

Отчаянно мяукая, Ковен всем весом навалился на одну из створок, принялся отдирать её, рвать когтями. Створка не поддавалась.

Из-за двери послышался рёв, протяжный, надсадный, безнадёжный.

«Нужно пробиться к ней во что быто ни стало!»– решительно сказал себе школяр.

«Согласен!»– поддержал его Черномордик.

Прямо на каменных плитах пола Ковен начертил магический круг. Скопировал тот, что рисовала Брайна, когда в первой четверти водила их ночью пировать на кухню. Тогда кухонная дверь буквально растворилась в воздухе.

Но теперь заклинание не помогло.

Мощная магическая защита с лёгкостью его отразила.

Ковен ещё раз окинул дверь опытным взглядом механика с приличным стажем. Оценил прочность уголковой коробки с двойным притвором, противосъёмные штыри. И понял, что атаковать следует замо`к, вернее, ригель, задвижку на нём.

Рёв за дверью вдруг перешёл в пронзительный визг.

– Я здесь! – рявкнул кот. – Я вас спасу!

Вне себя от ужаса, он метнул в ригель заклятие взрыва – просто в панике не придумал ничего лучше. «Бум!» Чешуйки под шерстью зашелестели и взъерошились. Прочные створки загудели внутри. Задрожали стены, посыпалась штукатурка.

«Вот я дурак!»– подумал он.

«Ты весь этаж разрушил!»– заверещал испуганный Черномордик.

Но они не погибли под обломками. Ригель треснул, и одна из створок с жалобным скрипом отворилась.

– Наставница Эркенбальда, где вы? – ворвался в мастерскую школяр.

От едкой гари у него запершило в горле, и он оглушительно чихнул.

В ответ он услышал только стон и грохот, будто в мастерской ворочалось неуклюжее толстокожее животное. Ковен всмотрелся и замер, потрясённый. Сомнений нет: рукокрылое разрушило всю внутренность башни!

Прежде ему приходилось бывать здесь довольно часто. Весёлый хаос, любезный сердцу её величества Механиматики, его ничуть не смущал, только радовал. Творческий беспорядок подстёгивал воображение, подталкивал к нестандартным решениям, дарил внезапные озарения. К тому же наставница с помощью особого рычага «раздвигала стены» в башне, да-да, её собственное выражение! Он сам свидетель. Возникали новые отсеки и ниши.

Но то, что кот наблюдал сейчас, не имело ничего общего с творческим беспорядком. Кто-то явно бесчинствовал, крушил и ломал всё вокруг. Чудовище или стихийное бедствие. Скорее всего, всё вместе. Каждый кубический сантиметр пространства был наполнен прахом прежних изобретений и приспособлений. Не мастерская, а поле боя. Ковену предстояло пробиваться как разведчику по пересечённой местности среди мусорных куч.

Ближайшая куча зашевелилась. Кот встал на четыре лапы и уже был готов броситься на врага. Он опять почувствовал, как страх будто когтями впился ему в горло, увидел, как надвигаестся водяная стена.

– Кто там? – хрипло спросила всклокоченная Эркенбальда, выбираясь на свет.

Ковен с величайшим облегчением вздохнул. С помятой головы наставницы одна за другой со звоном скатились на пол две гайки.

– Школяр Ковен? Что ты тут забыл? Зачем ты так орал под дверью? Чего так странно смотришь?

– Мне показалось, что на вас напали, вот я и…

Глава факультета глянула на распахнутую створку.

– Взломал дверь мастерской? Как ты умудрился?

– Осмотрел уголковую коробку, штыри и понял, что ригель – единственное уязвимое место.

– Замки обычно открывают ключом, не слыхал?

– Ключа не было, пришлось его взорвать…

Эркенбальда встряхнулась, будто очнулась от сна.

– Слишком ты прыткий для школяра.

– Спасибо за похвалу, но я…

– Это вовсе не комплимент, – проворчала наставница. – Двери запирают не без причины. Веской причины. А теперь, по твоей милости, я должна чинить замок, ещё не хватало!

Эркенбальда отряхнулась, почесала за ухом механической задней лапой, взмахнула хвостом-протезом и принялась вылизывать испачканный пятнистый бок.

– Я не хотела, чтобы мне мешали, – проворчала она.

«Она похудела, выглядит измученной», – заметил Черномордик.

«Что она тут делала в одиночестве?»

– Ты так и не ответил на мой вопрос: что тебе здесь понадобилось, подрывник несчастный?

– Просто хотел вас проведать, – честно признался Ковен. – На лекциях вас не видно, постоянно замена.

– Проведал? Доволен? Я у себя в мастерской, и со мной всё в порядке, – раздражённо ответила наставница. – А теперь брысь отсюда! Мне нужно побыть одной, дел невпроворот!

– Каких дел? Чем вы заняты? – с искренним любопытством осведомился он.

Вопреки грозному окрику упрямый школяр и лапой не шевельнул. Только ещё раз огляделся по сторонам. Среди гор обломков и пыли возвышался обожжённый, выпотрошенный остов Трилика. Конечности отсутствовали, начинка разобрана полностью, до последнего винтика. Шерсть у Ковена встала дыбом. Горький запах гари до сих пор не выветрился.

– Да вот, всё пытаюсь понять, как такое могло случиться…

Из-под другой мусорной кучи выбралась Мигдалла, механическая паучиха и постоянная помощница Эркенбальды. Приблизилась к коту и словно бы обнюхала его. Ковен к ней привык и не сопротивлялся. Затем паучиха вместе с торбоходом стали радостно валяться в пыли.

– И что же оказалось? – осторожно поинтересовался кот.

– В целом картина ясна. Морской вампир украл сердце, чтобы научиться управлять Триликом. Освоил всю системуи без труда проник внутрь гигантского автоматона в ночь Шамониоса, напал на гостей, разрушил фасад замка и повредил священный Аквамарин. Теперь-то весь его план полностью раскрыт.

В словах слышалась горькая ирония, наставница не отводила странного взгляда от закопчённого остова Трилика. Казалось, она совсем забыла о школяре.

– Полностью раскрыт, да, – повторяла Эркенбальда рассеянно.

Некоторое время Ковен не решался напомнить ей о своём присутствии. Но потом всё-таки отважился робко высказать своё мнение.

– Вы ни в чём не виноваты!

Наставница взглянула на него, будто не узнавала.

– Ни в чём не виновата, – заученно согласилась она, наверное, в сотый раз слыша слова утешения.

«Она сделала всё возможное, и всё равно винит себя в том, что не помешала рукокрылому. Словно тот использовал Трилика и учинил столько бед по её оплошности», – телепатически подсказал Черномордик.

Внезапно взгляд Эркенбальды стал осмысленным.

– Каким чудом тебе тогда удалось обездвижить взбесившийся механизм? – спросила она с подозрением.

«Жаль, но я не могу открыть ей правду», – с печалью подумал он.

«Нет, не можешь, она всё равно тебе не поверит!»– поддержал его Зародыш.

Только самым близким друзьям он смог доверить тайну: неведомый голос в Заоблачных Высях предупредил его о нападении Трилика и научил, что нужно сорвать жёлтую клемму, «вытащить жёлтое семечко из огненной тыквы». У них его рассказ сомнений не вызвал.

– Мне приснился вещий сон, – смущённо пробормотал Ковен.

И в общем-то не солгал, поскольку пребывание в Заоблачных Высях многим напоминало сновидение. Так что подушечки лап у него не вспотели, и хвост не ходил предательски из стороны в сторону, пока наставница испытующе смотрела ему в глаза.

– Нелепость, – отрывисто буркнула она в ответ. – Впрочем, как я погляжу, всё вокруг становится нелепей день ото дня. Ну, прощай! Тебе пора!

– А ещё я принёс вам небольшой подарок.

– Подарок? Мне?

Кот кивком подозвал торбоход, малыш, разбрасывая на ходу гремящие металлические обломки, в три прыжка подбежал к нему. Изнутри выскочило нечто забавное. Потухшие глаза наставницы заискрились от удовольствия.

– Что это? Неужели…

– Да-да, это торбоходик. Сделал миниатюрную копию своего изобретения, улучшив его по вашему совету. Заменил зубчатую передачу ременным приводом и, таким образом, значительно уменьшил вес.

Торбоходик, резвясь, стал ластиться к новой хозяйке.

– И с чего это ты вздумал меня одаривать?

– Просто хотел отблагодарить вас, – хитро улыбнулся Ковен. – Вы поклялись, что не станете больше чинить мои протезы, а вот починили же…

– Это совсем другое дело. Тут ты спас замок от разрушения. А тогда я клялась, что не буду помогать задирам и забиякам.

Эркенбальда переводила взгляд со старшего брата на младшего, сравнивая их.

– Мой крупнее, потому что носит тяжести, а ваш предназначен совсем для другого, – объяснил Ковен. – Пусть Мигдалла вас охраняет, а торбоходик приносит молотки, плоскогубцы, гвозди, винтики и прочую мелочь, которой не окажется под лапой, когда работа кипит и некогда отвлекаться.

Сам он намучился в своё время, когда чинил на ферме молотилки. Мотор вот-вот взорвётся, всё взлетит на воздух, а нужного инструмента нет как нет. Тут бы торбоходик и пригодился.

– Спасибо, – было заметно, что Эркенбальда смущена и взволнована. – Что-то не припомню, чтобы ученики мне что-нибудь дарили. Я не привыкла.

– Смотрите, он так и рвётся в бой, загружайте его, не стесняйтесь!

Торбоходик действительно нетерпеливо переминался с лапки на лапку.

– Ну я пошёл. До свидания!

Кот направился к выходу, а глава факультета механиматики с удивлением оглядела мусорные кучи вокруг себя, словно была слепа и вдруг прозрела.

На душе у Ковена стало так легко, что узел страха в животе внезапно развязался сам собой.

Глава 5
Стражи предвечного хаоса

Зима окончательно вступила в свои права, и отныне каждое утро плотный слой инея покрывал в парке траву и палую листву. Иней искрился до полудня, пока солнце не достигало зенита и не растапливало его. Но в пасмурные дни, когда мрачные, плотные тучи скрывали солнце, он и вовсе не таял до самого вечера. Запах дыма из труб и холодный пронизывающий ветер изгоняли пряные ароматы осени. Обитатели замка готовились зимовать и повсюду расстилали пушистые ковры, приглушавшие звуки шагов.

Хотя Каслкотц славился знатоками магии и волшебства, даже они не могли удержать тепло в каменных коридорах и на лестницах. Перебегая с занятия на занятие, бедные коты и кошки выдыхали клубы пара и отчаянно мёрзли. Бродячие жаровни были нарасхват и очень гордились тем, что их теперь так ценили и берегли. Всеобщее внимание грело им душу в прямом смысле слова: угольки разгорались ярче. Впрочем, не все жаровни радовались. Прежде некоторые из них мирно почивали в подвалах замка, а с наступлением холодов их безжалостно разбудили. Величественные и неповоротливые сони с грацией пней медленно прохаживались по классам. Или застывали на месте. Вообще, лентяйки предпочитали весь день валяться на ковре в большом зале.

– Нет, вы только послушайте, что советует этот крысиный хвост! – громко возмутилась Брайна, когда друзья всё-таки выбрались в парк после уроков, благо выдался редкий тёплый, погожий день.

Ковен старательно вычерчивал протезами сложные магические круги, Сирения и Лексиос углубились в тайны высшей механиматики. Брайна, свернувшись на травке, до этого мирно листала поваренную книгу, уплетая круглый пирог с начинкой из сельди.

– Рыло бурозубки, бездарь! Велит добавлять сладкое сливочное масло вместо солёного! Без солёного масла кем я стану, скажите на милость? Какой соус приготовлю, какой пирог испеку?

Как и в первой четверти, ангорская кошечка по ночам совершала набеги на кухню достославного шеф-повара Амана, заручившись поддержкой автоматона Бонифаса. Тому льстило, что его назначили главным помощником, а не гоняли с тысячью поручений, поэтому он не мешал Брайне совершенствоваться в кулинарном искусстве.

– Сладкое масло тоже не повредит, – неожиданно возразил ей Лексиос, играя на кантеле. – У тех, кто ест слишком много соли, выпадает шерсть. Того и гляди облысеешь.

– Что?! – взвыла Брайна вне себя от ярости. – Да за такие слова придушить тебя мало!

Лексиос хотел бы взвизгнуть от ужаса, но не мог…

– На твоё счастье, мне некогда возиться с тобой, – важно объявила она, взмахнув куском пирога. – Запомните: без солёного масла нет вкуса, нет жизни. Даже в десертах без соли не обойтись. Если не любишь солёное масло, никогда не приготовишь ничего как следует. Сладкое масло – это лососевый пирог без лосося, сырный пирог без сыра…

– Брайна без аппетита, – поддразнил её Ковен.

– Вот именно! Кстати, Лексиос, с каких это пор тебя волнует выпадение шерсти?

«С тех пор, как вновь увидел Кору», – подумал Ковен и усмехнулся.

Он заметил, что Сирения тоже насмешливо смотрит на друга. Бедняга совсем смутился и заиграл сумбурно в стремительном темпе резкий необдуманный ответ.

– Я за тебя беспокоюсь.

– Час от часу не легче. По-твоему, я лысею? – усы и брови Брайны грозно взъерошились. – Прямо на глазах?

– Нет, я не то, я хотел… – мелодия стала совсем невразумительной.

Когти напрасно терзали струны, Лексиос просто не знал, что сказать.

– Да не пугайся ты так, глупый комок шерсти! Я просто пошутила.

И Брайна попыталась дружески потрепать его по голове.

Бенгальский котик в ужасе отскочил и заиграл отчаянно:

– Ай! Не трогай меня! Ты меня растреплешь и засыплешь крошками. А я четверть часа прилизывал непослушный хохолок!

Его Зародыш Драк, прежде увлечённо грызший деревяшку, теперь выплюнул её и двинулся к Брайне, угрожающе клацая зубками и больше обычного разбрызгивая слюну.

– Брысь! – прикрикнула на него Брайна. – Укусишь – суп из тебя сварю!

Испуганный малыш заверещал и вновь принялся за щепку.

Пушнис, всегда кроткая и миролюбивая, супа из Драка не варила, но внезапно, выбравшись из длинной белой шерсти хозяйки, набросилась на обидчика, отвесила ему шлепок от всей души и спряталась обратно. Медвежонок что-то проворчал, явно обидевшись.

В вышине над ними ветер загудел в ветвях дубов, сбросивших листья.

– От всех этих рун и загогулин у меня голова раскалывается! – Ковен в раздражении пнул фолиант, над которым корпел.

Трое друзей с любопытством склонились над раскрытой страницей, чтобы узнать, что именно у него не получается.

– На мой взгляд, ничего страшного, – заявила Сирения. – Все мы рисовали магические круги и посложней!

Действительно, в книге был изображён небольшой круг и всего три руны внутри.

– Так-то оно так, – согласился Ковен. – Вся беда в том, что проклятые руны следует чертить то в одном порядке, то в другом.

– В смысле? – удивилась Брайна с набитым ртом, заглатывая последний кусок пирога.

– Раньше, рисуя знаки, мы просто подражали преподавателям, – принялся объяснять им котик. – А теперь выяснилось, что для силы заклинания важна последовательность в изображении рун. Не просто рун – каждой их черты. Наглядный пример перед вами.

Ковен указал на две руны: первая напоминала квадрат со вписанным кругом, вторая – звезду.

– Начерчу первой звёздочку – действие заклинания продлится. Начерчу квадрат – заклинание получится более мощным, но кратким. На первой ступени разница невелика, однако в дальнейшем неправильный порядок начертания приводит к необратимым, губительным последствиям.

– Ох-ох-ох, – вздохнула Сирения. – Я-то думала, что только в механиматике кот ногу сломит…

– А нам, простым смертным, это знать необязательно? – ринулась в бой Брайна.

– За первый год мы все обязаны усвоить порядок изображения рун. Вы ещё с ними намучаетесь. Просто Мирра считает, раз мы избрали магию своей специальностью, то должны тренироваться больше остальных, выработать, так сказать, условные рефлексы.

Лексиос внимательно осмотрел каждую руну.

– Что именно тебе не удаётся?

– Не могу запомнить, что означает та или иная последовательность. Голова пухнет. Память дырявая, как швейцарский сыр.

Услышав про сыр, Брайна завистливо облизнулась.

– Когда я учился играть на кантеле, тоже с трудом запоминал аккорды, – с сочувствием заиграл Лексиос. – Повторение – мать учения. Тренируй мелкую моторику без конца, тогда лапы сами всё запомнят. Мускульная память надёжнее всякой другой. Так я аккорды и освоил. С рунами тоже подействует.

– А если я безнадёжно туп? – жалобно промяукал Ковен, с унынием листая страницы толстенного учебника, испещрённые десятками различных изображений одного и того же магического круга.

– Ах да! Существует ещё один приём: чертоги разума.

Ковен посмотрел на друга с искренним интересом и ждал разъяснений.

– Вообрази некое знакомое помещение и расставь там по полочкам всё, что должен запомнить. К примеру, замок Каслкотц. Пусть квадратная руна – вход в замок, а звёздочка – скульптура фелида в большом зале. Теперь тебе достаточно мысленно прогуляться по замку, и порядок начертания станет ясен.

Котик послушно зажмурился, даже нос наморщил от усердия и постарался представить большой зал во всех подробностях.

– Кажется, я понял, о чём ты. Но как отличить одну последовательность от другой?

– Внуши себе, что вход в замок, то есть квадрат – звёздочка, – это мощь заклинания, ведь Каслкотц насыщен магией.

Ковен попытался.

«Хитрый способ! – подумал он. – Кажется, сработало, я уже запомнил!»

«А я всегда говорил: верь в себя, ты сможешь!»– назидательно пожурил его Черномордик.

– Глядите! – внезапно отвлекла их Сирения.

Котики мгновенно уставились, все как один, на опушку Сумрачного леса.

– Что случилось?! Кого ты там увидела?

– Из Сумрачного леса выглянул Цернунн.

Справа вдалеке виднелся тесный ряд чёрных стволов с причудливыми корнями-лапами, выступавшими из почвы.

– Решила разыграть нас? – рассердилась Брайна.

– Нет, клянусь вам! Я видела его на опушке. Точно такого, как на витраже, с большими оленьими рогами. Он наблюдал за нами оттуда, а потом ушёл в лес.

Друзья какое-то время пристально всматривались в тёмный край леса.

– Вот ведь! Никого не вижу. Может, померещилось? Просто северный ветер всё время раскачивает ветки.

– Не померещилось. Я уверена, что видела Цернунна.

– Возможно, из Сумрачного леса выглянул ориньял? – робко предположил Лексиос. – Они там водятся. Ну сама посуди, Цернунн – фелид, это неоспоримый факт, а фелиды, насколько нам известно, исчезли давным-давно…

– Он куда крупней ориньяла, – обиженно проворчала Сирения.

Ковен искренне хотел защитить её. Уж он-то прекрасно знал, как важно, чтобы друзья тебе верили. Если бы и они усомнились в том, что он действительно встретил в коридоре рукокрылое и услышал таинственный голос в Заоблачных Высях, страшно представить, как бы он страдал.

Котик уже открыл рот, но вдруг его чешуйки зашуршали и встопорщились. Он поневоле отвернулся от Сумрачного леса и обратился к замку Каслкотц. Только теперь его друзья тоже услышали шум приближающихся шагов.

– Этого ещё не хватало! – воскликнул Ковен.

По главной аллее к замку приближались пятеро незнакомцев куда крупнее обычных котов. Они выступали торжественно, неторопливо, слегка раскачиваясь на ходу. При каждом шаге под золотистой пятнистой шкурой перекатывались внушительные мускулы.

«Магически преображённые!»– догадался котик.

Прежде внешне они не отличались от других. Но, подобно Иллене и Ксантосу, изменили свой облик, превратившись в громадных хищников. Такое под силу немногим. Лишь могущественные маги на это способны. Нет, на тигров и пантер гости непохожи. Короткие хвосты, чёрные кисточки на ушах, пушистые бакенбарды с изящной чёрной оторочкой.

Юный школяр ломал голову, но никак не мог опознать их.

– Рыси, – подсказала Сирения, будто прочитав его мысли.

Поравнявшись с учениками, незнакомцы замерли и молча уставились на них. Ковен, снедаемый любопытством, тоже без стеснения рассматривал их. Никогда ещё он не видел таких мощных лап! Вблизи золотистый пятнистый мех казался дымчатым и странно переливался: по нему, как по морскому дну, пробегали тени.

«Они буквально излучают магию и волшебство, – подумал котик, чувствуя, что его чешуйки напряжены до предела. – Удивительно! Такое впечатление, будто мы Брайна, Сирения, Лексиос и я – находимся в одном измерении, а они – в другом».

«Полагаю, преображение тут ни при чём, – отозвался Черномордик. – Но ты не ощутил бы их силу, если бы сам не обладал магическими способностями».

На каждом из гостей был лиловый шёлковый шлем с прорезями для ушей и для очень ярких, пронзительно-синих глаз. На лбу красовалась вышивка: недреманное кошачье око между двух острых загнутых когтей. Аметистовый шёлковый плащ прикрывал их спины и бока, обнажая плечи и лапы.

«Спрашивается, и зачем они нацепили на себя столько ткани?!»

Один из незнакомцев посмотрел ему прямо в глаза, а затем перевёл внимательный взгляд на чёрные чешуйки, скрытые шерстью, и протезы когтей на каждой лапе.

Брайна первая вспомнила о правилах этикета замка Каслкотц. Почтительно склонилась перед рысями и постаралась, чтобы на её правом ухе зажёгся знак школяров: треугольник с удлинённой вершиной и двумя точками внутри.

«А мы-то чего стоим? Рыси сочтут нас невежами!»

Ковен, Сирения и Лексиос поспешно последовали её примеру, горячо надеясь на то, что их Зародыши тоже проявят благовоспитанность и не натворят каких-нибудь безобразий.

Все рыси разом поклонились в ответ и продолжили неспешное шествие, не проронив ни слова.

Как только они отошли подальше, Брайна пролепетала:

– Никогда ещё не встречала столь грозных представителей кошачьего племени!

– Я тоже! – заиграл на кантеле Лексиос. – Впервые вижу, чтобы коты преображались всей стаей в одно и то же животное. Не знал, что это возможно.

– Все стражи неизбежно становятся рысями, – с важностью объяснила Сирения.

Озадаченный Ковен навострил уши.

– Стражи? Какие стражи?

– Стражи предвечного хаоса.

– Никогда о таких не слышал.

Он вопросительно посмотрел на Брайну и Лексиоса, но те лишь отрицательно покачали головами в ответ.

– Ничего удивительного. Стражи существуют с незапамятных времен, ещё фелиды учредили их орден, однако их история хранится в глубокой тайне. Они поддерживают равновесие в нашем мире, следят за тем, чтобы хаос не нарушал гармонию. Устраняют аномальные явления и магические оплошности. Пока стражи не постучались в ваши двери, вы о них и знать не знаете.

– Раз ты знаешь о них, выходит, в твои двери они стучали, – Лексиос как-то неуверенно перебирал струны кантеле.

– Не смотрите на меня так! Я ни в чём не провинилась. У моей семьи некогда возникли трения со стражами. Мы же кораты, а кораты издревле увлекались астрологией, оккультизмом, предсказанием будущего. И не боялись экспериментировать. Поэтому стражи всегда следили за нами пристальнее, чем за другими благородными семействами. Вы угадали: я видела точно такую же делегацию у нас дома. Они хотели убедиться, что мои родители не изобрели… ничего особенно опасного.

– И откуда они пожаловали?

– Из Агхарта, великого города, хранилища древних знаний. Никто не ведает, где он находится.

– Так ты говоришь, что все стражи – рыси?

– Кажется, да. Ходят слухи, что они устранили фактор случайности из процесса преображения с помощью какого-то тайного ритуала. Облик рыси идеально подходит для взаимодействия с хаосом.

– Вывод прост: к нам их позвали, чтобы исцелить священный Аквамарин. Или устранить безобразия в замке. Одно из двух или то и другое вместе, – сообразила Брайна.

– Орден Благого Знания, как всегда, ни о чём не расскажет ученикам, – сердито проговорила Сирения.

Между тем стражи приблизились к замку, к ним навстречу вышли Иллена и Ксантос с двумя автоматонами.

– Брайна, – нерешительно начал Ковен. – Мне тут пришла в голову одна мысль, но она тебе явно не понравится.

– Вот и оставь её при себе!

Кот посмотрел на неё умильно, жалостно, будто крошечный наказанный котёнок.

– Прекрати сейчас же! Так нечестно! – возмутилась ангорская кошка. – Только я имею право капризничать и манипулировать окружающими при помощи трогательных мордашек.

– Надо было их запатентовать, как изобретения в механиматике, – весело заиграл Лексиос. – Нет, ты только посмотри на эту рожицу! Честное слово, я уже готов отдать ему свой ужин. Завтраки я и так постоянно уступаю Брайне.

– Неправда, не постоянно, а время от времени!

– Единственный раз, когда я не отдал тебе свой завтрак, был вчера. Я просто-напросто проспал его.

– Вот я и говорю: лишь время от времени.

Чтобы увеличить милоту до невозможности, Ковен вдобавок громко замурлыкал. Растроганная Пушнис отчаянно заскулила и потянула Брайну за переднюю лапу.

– Ладно, твоя взяла, говори, – сдалась ангорская кошка.

– Ты не могла бы расспросить Ксантоса на правах сестры? – робко предложил Ковен.

Если бы на парк вдруг обрушился снежный буран, друзья испугались бы меньше. У Сирении и Лексиоса глаза полезли на лоб: как мог он совершить подобную бестактность, нарушить общепризнанное табу?

– Другой возможности узнать правду у нас нет и не будет, – поспешно прибавил он.

«Ух, сейчас она как зарычит, как набросится!»

Однако Брайна молчала и сидела смирно с абсолютно непроницаемой мордочкой.

– А давайте лучше последуем совету Коры, будем прилежно учиться и не совать нос куда не просят, – лихорадочно заиграл на кантеле Лексиос, предотвращая ссору. – Всё, забудьте, я ничего не говорил. Только не смотрите на меня так ужасно!

Ангорская кошечка по-прежнему хранила молчание.

– Вопреки обыкновению ты не станешь меня бранить?

– Не стану.

– С чего вдруг, скажи на милость?

– Потому что и мне приходила в голову та же мысль.

Снежный буран обошёл парк стороной – все вздохнули с облегчением.

– Уже который день я всё обдумываю да прикидываю. Пора, давно пора вывести их на чистую воду! Раз уж отъявленный негодяй заставил нас молчать о рукокрылом, пусть хотя бы объяснит, зачем ему это понадобилось.

– Я попросил тебя просто поговорить с ним, а не надавать ему по морде, – на всякий случай уточнил Ковен.

– За кого ты меня принимаешь?! – обиделась Брайна. – За грубиянку и хулиганку?

– Ни в коем случае! Но иногда ты поступаешь опрометчиво…

Котик смешался и умолк.

– И бываешь слегка… – Лексиос не доиграл нескольких нот.

– Импульсивной, – подсказала Сирения.

Ангорская кошечка с укором посмотрела в глаза каждому из них.

– Вообще-то я утончённая воспитанная барышня. А если захочу надавать Ксантосу по морде, то так и сделаю, вас не спрошу. Будьте уверены!

Уж в этом все они не сомневались ни минуты.

Глава 6
Зельеварение

Над котлом Иллены возникло голубое облако, искрящееся яркими лиловыми блёстками. По лоснящейся чёрной шкуре пантеры забегали разноцветные блики.

– «Радужка саламандры» – одно из основных зелий, которые вам предстоит освоить на первой ступени обучения, – объяснила она классу.

Котёл стоял на кафедре профессора посередине аудитории. Пар над ним вдруг принял форму шара, теперь он обволакивал всех присутствующих ароматом влажной древесины и лимона с ещё каким-то острым привкусом.

Сиамская кошечка Элисса встопорщила усы, принюхалась и оглушительно чихнула, внезапно распушив бежевый мех.

– Будьте здоровы! – рассмеялась наставница.

Уроки зельеварения неизменно проходили в просторной шестигранной лаборатории. Вытяжка под потолком высокого помещения очищала воздух от испарений и дыма. Повсюду в замке стены были покрыты деревянными панелями, но здесь их оставили каменными, абсолютно голыми. На первом же уроке Иллена объяснила, что это вовсе не прихоть архитектора, а мера предосторожности: прошлая лаборатория, к сожалению, сгорела полностью в следствие несчастного случая.

– Все школяры на итоговом экзамене обязаны сварить зелье «радужка саламандры» без промедления и наизусть.

В рецепте перечислены десять ингредиентов и указаны десять этапов приготовления.

«Без промедления? Наизусть? – ужаснулся Ковен. – Да мне в жизни не запомнить эти хитрые способы, как именно натереть корень имбиря и замариновать ягоды боярышника…»

Ещё ни разу им не встречался столь причудливый состав. Во второй четверти уровень сложности заметно повысился во всех дисциплинах.

Черномордик в знак того, что разделяет его отчаяние, вылил из пузыря всю жидкость на ковёр, сам вывалился за ней следом и теперь барахтался в луже. Драк охотно присоединился к нему, стал активно плескаться, кувыркаться и брызгаться.

– «Радужка саламандры» – средство незаменимое, необходимое во многих ситуациях. Хотя вы найдёте это зелье отнюдь не в каждом доме и не в каждой аптеке…

В дверь трижды постучали.

– Входите! – разрешила Иллена.

Дверь осторожно приоткрылась, и в лабораторию, понурившись, вошла Брайна.

Пантера недовольно нахмурилась.

– Школярка Брайна, прежде вы не позволяли себе опаздывать. Особенно на уроки зельеварения. Где вы были, позвольте узнать?

Брайна украдкой оглядела аудиторию.

– У магистра Ксантоса, – тихо ответила она.

– Так поторопитесь и поскорей займите своё место.

«Странное дело. Обычно Иллена непрощает опоздавших. Видимо, ей известно о разладе между братом и сестрой».

Верстаки учащихся были рассеяны по лаборатории островками по четыре-пять мест. На каждом приготовлены необходимые инструменты, горелки, травы и минералы. Некоторые располагались поближе к кафедре, иные – подальше. Ковен, Сирения и Лексиос по обыкновению заняли наиболее удалённый остров.

Брайна направилась к ним, и пока она приближалась, Ковен пристально вглядывался, пытаясь понять выражение её мордочки. Он умирал от любопытства, ему не терпелось расспросить подругу обо всём. Котик радостно приветствовал её, но она лишь нехотя кивнула в ответ.

– Сегодня наш урок посвящён зелью «радужка саламандры», – вновь заговорила Иллена. – Вы слыхали о нём, школярка Брайна?

– Да, конечно.

– Отлично! Я как раз собиралась рассказать о его свойствах и способах применения. Не могли бы вы назвать главное?

– Глоток «радужки саламандры» позволяет забыть об усталости.

– Совершенно верно.

– Как крепкий чай? – удивилась Адалина.

– Зелье куда эффективней любого чая, – принялась объяснять пантера. – Его сложней приготовить, и, в отличие от чая, оно обладает магической силой. Но обратите внимание: употребление «радужки саламандры» небезопасно! Зелье заставляетзабытьоб усталости, но не избавляет от неё. Как только его действие заканчивается, изнеможение обрушивается вновь. Забывший об этом кот рискует превысить свои возможности и погибнуть. Легкомыслие обходится дорого. К тому же «радужка саламандры» вызывает лёгкую тошноту.

Иллена выдержала паузу, давая время ученикам записать все противопоказания.

– Не спешите, готовьте с усердием и вниманием. Секрет успеха – в правильном соотношении элементов. Для начала тщательно очистите дно котелка от накипи, иначе зелье пригорит. Затем старательно вымешивайте его.

Школяры дружно взялись за дело. Лаборатория наполнилась звоном, стуком, скрежетом, бульканьем. Кто-то орудовал кусачками и пинцетом, кто-то толок коренья в ступке, нарезал стебли и листья, кипятил воду в котле, мешал в нём половником.

Все переговаривались вполголоса.

Иллена не запрещала ученикам болтать во время практических занятий, справедливо полагая, что разговоры скрасят терпеливое ожидание готовности зелья. Зато на лекциях и семинарах она проявляла к болтунам абсолютную нетерпимость и была воплощением суровости.

– Брайна, будь добра, передай мне лепестки клематиса, – как бы невзначай попросил Ковен.

На самом деле он осторожно прощупывал почву, не решаясь приступить к ней с расспросами.

«Лучше начнём издалека».

Сделал вид, что увлечённо читает примечания в учебнике, а сам протянул к ней лапу.

– Беда в том, что Черномордик слопал мой клематис…

«Я растущий организм! Мне нужны витамины!»– отчаянно защищался Зародыш.

Рыгнул и весело завозился в своём шаре, снова наполненном жидкостью. Счастливый круглый животик на ножках.

– Сам возьми, – отрезала Брайна, даже не обернувшись.

Она склонилась над котелком, разводя под ним огонь.

«Так. Приехали!»

– Неужели вы с ним поссорились? – всполошилась Сирения.

Брайна не ответила. Она буквально взорвалась от ярости. Вернее, чуть не взорвался её котелок. Зажечь горелку ангорской кошечке в нынешнем состоянии было сложно, поэтому она нарисовала огненный магический круг.

Чересчур поспешно и резко.

Котелок с грохотом отлетел на метр в сторону, бедная Пушнис подпрыгнула до потолка и чуть не лишилась чувств.

– Школярка Брайна! – прикрикнула на неё Иллена с другого конца аудитории. – Потрудитесь поаккуратней произносить заклинания! Мне вовсе не хочется вновь эвакуировать всех и тушить пожар!

В ответ Брайна только бросила на пантеру полный ненависти взгляд. К счастью, наставница уже отвернулась и не видела, как ученица вдобавок показала ей язык.

«Жесть! Какая жесть!»– думал Ковен, глядя на подругу-задиру.

– Полагаю, сегодня вообще не стоит к ней приставать, – чуть слышно сыграл на кантеле Лексиос.

– А если я всё-таки попробую, думаешь, она мне всю морду расцарапает? – насмешливо спросил Ковен.

– Я бы тебе не советовала! – посоветовала Сирения, оглядывалась по сторонам в поисках школяра, у которого Ризу стащил корнерезку.

Мордочка Брайны высунулась из облака голубого пара над её котелком.

– Думаете, я вас не слышу?

– Прости, мы не хотели…

– У меня очень тонкий слух. К тому же он обостряется, когда говорят обо мне.

– Нам интересно, что ты разузнала, и это вполне естественно!

– Ну так спрашивайте, я отвечу. А не шепчитесь у меня за спиной. Насколько известно, я не кусаюсь.

«Этот факт ещё не проверен наукой», – подумал Ковен.

– Как прошло? – кратко осведомился Лексиос.

– Зря я туда пошла. Дурацкая затея!

Они решили все вместе, что Брайна отправится к брату и попытается выведать у него, что затевает орден Благого Знания. Для этого бедной ангорской кошечке пришлось пропустить завтрак, что отнюдь не улучшило её настроения.

– Расскажи, что случилось.

– Он меня гнусно шантажировал! В лучших семейных традициях! Мой дорогой братец во всей красе!

– Шантажировал? Как? Чем именно?

– Обещал, что охотно расскажет мне всё при одном условии…

– Каком условии?

– Раз в неделю я буду приходить к нему в книгохранилище и общаться по-родственному.

– Ты согласилась?

– Я? Да ни за что на свете! – крикнула Брайна так громко, что Иллена, ходившая между островками, сердито нахмурилась.

Ученикам разрешалось общаться тихо, не мешая остальным.

– А что тут плохого и страшного? – простодушно недоумевала Сирения. – С тех пор как ты поступила в Каслкотц, он ничем тебе не навредил.

– Ты так говоришь, потому что его не знаешь. Все вы видите в нём могущественного магистра ордена Благого Знания. Он обожает изображать добросердечного учёного, мудрого и справедливого. Но я-то знаю, кто он на самом деле.

И она с чувством растёрла в пыль сухие листья валерьяны.

– И кто же он на самом деле?

– Лжец. Вот и тигриное обличье у него лживое. Преображение не меняет его сути.

Брайна умолкла, борясь с подступившими слезами.

«Встреча с братом слишком дорого ей обошлась», – от этой мысли Ковену стало не по себе.

Жалко Брайну и стыдно перед ней.

– И всё-таки из-за чего вы поссорились? – неосторожно задал вопрос Лексиос.

– Скажи-ка, а тебя уже макали в котелок с кипящей водой? – вкрадчиво прошипела Брайна.

Бенгальский котик в ужасе вцепился в струны кантеле, они отчаянно взвизгнули.

– Вас я тоже утоплю в кипятке, не постесняюсь, – набросилась она на Ковена и Сирению. – Пока что у меня нет ни малейшего желания делиться семейными дрязгами, усекли?

«Пока что! – насторожился Ковен. – Значит, есть надежда, что однажды Брайна всё-таки доверит нам свою тайну».

– Но два или три секрета я всё-таки вызнала, – с торжеством сообщила ангорская кошечка.

– Хоть и отвергла шантаж?

– А ты как думал? Я не лыком шита! Мне хитрости не занимать. Во-первых, стражи предвечного хаоса действительно прибыли в Каслкотц из-за священного Аквамарина. Они его осмотрят самым тщательным образом. Ну и попытаются пресечь беспорядки в замке.

В день, когда рыси явились сюда, орден Благого Знания устроил им торжественную встречу. Всех школяров, подмастерьев и мастеров собрали в большом зале, представили им гостей и объявили, что стражи предвечного хаоса проследят, чтобы никто не пострадал от последствий Шамониоса, когда стихийные бедствия неизбежны.

Таинственные обитатели Агхарта произвели на учеников замка Каслкотц неизгладимое впечатление.

– А что касается «гарвафа», – продолжала Брайна, – орден Благого Знания понятия не имеет, куда он подевался. Магистры уверены, что без помощи некоего кота он не смог бы проникнуть в наш мир, но что это за кот такой и где его искать ума не приложат.

– То есть неведомый кот нарочно открыл портал в мир этих тварей? – Ковена буквально затрясло от страха.

– Похоже на то.

Друзья испуганно переглянулись, этот факт им совсем не понравился.

– А с Говардом что стряслось? – Лексиос быстро перебирал струны. – Мыне видели его с начала второй четверти.

– Он отлучился из замка, чтобы посоветоваться со своими родичами.

– С другими мудрыми сфинксами? Вот это хорошая новость, – одобрила Сирения. – А Ксантос тебе объяснил, почему орден заставил вас молчать? Другие ученики имеют право узнать об опасности…

– Мы правильно догадались: орден боится паники. Но это не самое худшее.

– Может быть, лучше вас разлучить? Вы так увлеклись болтовнёй, что никогда не сварите зелье «радужка саламандры»!

Иллена застала их врасплох, подкравшись незаметно и абсолютно бесшумно.

– Зелье готово, профессор! – объявила Брайна.

Не умолкая ни на минуту, она умудрилась одновременно тереть на тёрке имбирь, мешать в котелке и добавлять туда постепенно разные травы в нужной пропорции без единой ошибки.

– Уже?

Пантера не удивилась, скорее обрадовалась.

– Что ж, посмотрим, что у вас вышло.

Она зачерпнула зелье половником и понюхала его по праву знатока.

– Великолепный результат!

Как бы ни была рассержена и подавлена Брайна, услышав похвалу пантеры, она всё-таки замурлыкала от удовольствия.

– Вы лучшая из школяров, избравших алхимию, это очевидно. Однако ваши друзья должны справиться с заданием сами, без вашей помощи.

Слова наставницы заметно опечалили Сирению, Лексиоса и Ковена.

– Не помогайте им и не мешайте, не то я непременно вас разлучу! – пригрозила Иллена.

Чтобы лично убедиться в их повиновении, она не отошла к другим островкам, а осталась возле них, наблюдая и слушая.

Ковена распирало от любопытства и нетерпения.

«Что может быть хуже уклончивости ордена и вторжения «гарвафа»?»– искренне недоумевал он.

«Сосредоточься на зелье, соберись!»– посоветовал ему Черномордик, глядя, как пристально и пытливо смотрит на них наставница.

«Ты мне велишь сосредоточиться?! Не верю своим ушам! Тоже мне учитель!»– рассмеялся про себя котик.

Однако Зародыш был прав: сосредоточиться он не мог. Ковен дрожал от возбуждения, хвост ходил ходуном. Пытаясь успокоиться, он перелистал полтора десятка страниц в тетради, посвящённых зельеварению. Так, в первой четверти они проходили «эфирум», помогающий странствовать в Заоблачных Высях, «шерстеплюй», облегчавший срыгивание комков шерсти, и ещё несколько нужных зелий.

Теперь добрались до «радужки саламандры».

Каждый листок был густо исписан вдоль и поперёк, ведь помимо разъяснений Иллены Ковен вносил и собственные комментарии. Записывал некоторые важные примечания, наблюдения, результаты удачных и неудачных опытов, чтобы в будущем не повторить ошибок и закрепить успех. Дотошность помогала ему всё запомнить и взвесить. Он не хотел полагаться на волю случая.

Не только потому, что попасть сюда ему было трудно и для него сделали исключение, а значит, следовало учиться как можно лучше, не щадя сил. Существовала и другая причина. Он добровольно выбрал факультет магии и впитывал мудрость замка Каслкотц, прекрасно осознавая, что знания очень пригодятся ему потом, в сражениях с настоящими чудовищами, за пределами школы.

Убедившись в их усердии, Иллена неторопливо отошла к другим ученикам.

– Так что же самое худшее? – нетерпеливо стал допытываться Ковен, едва она отвернулась.

– Пока Ксантос разливался соловьём, я порылась в его бумагах и обнаружила нечто важное.

Брайна на всякий случай проверила, не приблизилась ли к ним наставница и не слушает ли она их разговор. Но нет, Иллена на другом конце лаборатории тщетно пыталась понять, как Адалина умудрилась не взорвать, а заморозить свой котёл.

– Письмо от Фигаро.

– От твоего двоюродного брата, приехавшего в Каслкотц праздновать Шамониос?

– Вот именно. От него.

– Он тогда всё хотел поговорить сКсантосом о Туманном море, – вспомнила Сирения.

– Вместо разговора пришлось писать письма. Их он отправил уже несколько, это не первое. Туманное море стало расти и распространяться.

– Это опасно? – робко осведомился Лексиос, играя на кантеле.

Брайна глянула на него с возмущением, будто он спросил: «А конец света – это опасно?» Бенгальский котик готов был со стыда сквозь землю провалиться.

– Так и есть, – признался он. – Я понятия не имею, что из себя представляет Туманное море. Мне о нём твердили одно: «Туманное море злое, никогда не приближайся к нему!» И больше ничего не объясняли.

– Насколько мне известно, это пространная область постоянного нетающего тумана. Никто не знает, откуда Туманное море взялось на континенте. Ходят слухи, будто в его недрах зародилась чёрная магия. Однако до сих пор его границы оставались незыблемыми.

– Но ведь туман сам по себе не так уж вредоносен…

Сирения в раздражении возвела глаза к потолку.

– Ни один кот, попав в Туманное море, не вернулся оттуда. Говорят, там внутри что-то есть. Или кто-то. Многие боятся неведомых чудовищ.

Вот теперь они и вправду позабыли о зельеварении. Даже Зародыши насторожились и внимательно слушали разговор.

– И это ещё не самое жуткое. Беда в том, что Туманное море поглотило целую деревню в провинции Сиро.

– Как туман мог проглотить деревню? – упорствовал Лексиос.

– Сколько раз тебе повторять? Это весьма необычный туман!

– Думаете, магистры ордена Благого Знания перепугались?

– Туманное море далеко, – заметила Сирения. – Полагаю, их больше беспокоит внезапно исчезнувший… «гарваф».

– А вам не кажется всё это странным? – задумчиво произнёс Ковен.

– Действительно, появление «гарвафа» в нашем мире по непонятной причине совпало с возмущением Туманного моря, – продолжила его мысль Брайна. – Всё это очень странно, соглашусь.

– Ну вот! – рассердилась Сирения. – Опять я по вашей милости всю ночь глаз не сомкну… «Гарваф», Туманное море… Не смотрите на меня так! Вам не понять! У меня от переживаний в последнее время бессонница… Или ещё того хуже: закрываю глаза и вижу кошмары о конце света!

– Увы, я-то в курсе, – жалобно заиграл на кантеле Лексиос. – Ты стала настоящим лунатиком.

– Неужели?

– И прошлой ночью, не просыпаясь, ты бродила и едва меня не растоптала… Драк пытался тебя укусить, я помешал. Но в результате он укусил меня…

– Ой, прости, пожалуйста! Мне так жаль! Правда, я не хотела!

Чтобы загладить свою вину, Сирения натёрла корень имбиря специально для бенгальского котика.

– Ты уверена, что Ксантос не посоветовал тебе ничего дельного? – настойчиво расспрашивал Ковен.

Брайна задумалась, припоминая слова брата.

– «Воспитывай волю и накапливай магическую силу, – вот единственное, что спасёт тебя в этом мире, полном смертоносных опасностей», – дословно процитировала она.

– То есть он отделался общими фразами…

– Я же говорила: Ксантос – форменный придурок. Но в данном случае с ним трудно не согласиться, хотя мне больно это признать. Воспитывайте волю, жалкие очёски! А ну, сварите мне это зелье в лучшем виде!

Брайна так грозно прикрикнула на них, что друзья поспешно взялись за дело и справились в мгновенье ока.

Глава 7
Обряд выбора ментора

Только школяры приготовились ко сну в тёплых гнёздах, на Насест явились два автоматона с официальным заявлением.

Что примечательно, ни один из них не скрежетал. При ходьбе лишь нежно позвякивали сочленения да стучали по полу задние лапы, покрытые отполированными деревянными плашками.

«Видимый знак того, что Эркенбальда вышла из депрессии и вернулась к своим обязанностям, верно?»– мысленно обратился Ковен к Черномордику.

«Именно так! Обрати внимание: все деревянные части натёрты воском и лоснятся», – ответил Зародыш.

Один из автоматонов держал свиток с лиловой каймой и символами трёх факультетов замка Каслкотц на обратной стороне. Сразу видно, их прислали магистры ордена Благого Знания.

Глашатай нарочито откашлялся с металлическим звоном, с важностью сделал вид, будто прочищал горло.

– Внимание! Внимание! Школяры замка Каслкотц, к вам обращается руководство школы. Все вы обязаны явиться ровно в двадцать два часа в зал Скреп. Никаких опозданий! Ни одну причину не сочтут уважительной. Поторопитесь! Во славу лучистых звёзд и священного Аквамарина!

На стене в круглой нише висели изящные часы с причудливыми украшениями. Все с тревогой уставились на них: до объявленного срока оставалось меньше часа!

– Разве вы не должны сообщить нам что-то ещё? – осведомился Ланн.

– Не должны, – с уверенностью ответил автоматон, тщательно и осторожно сворачивая свиток неуклюжими деревянными пальцами.

– В вашем свитке не указано, как именно попасть в этот зал Скреп?

– Нет, не указано.

– И где же он находится?

– В замке Каслкотц.

Автоматоны, позванивая, дружно развернулись и торжественно удалились с Насеста.

Ланн весь распушился от гнева.

– Красавчики! В этом их суть! Всегда одно и то же! – возмущался он.

Сочувствуя ему от всей души, его Зародыш Пипетка, похожий на камешек, поймала на лету и проглотила ночную бабочку.

В самом деле, как показывала практика, общаться с автоматонами отнюдь не легко. Порой рассерженным котам хотелось даже наброситься на них и свинтить парочку гаек в назидание. Но это бы не помогло. Ещё в первой четверти Эркенбальда лишила их последней творческой жилки и всяческой инициативы, отняв способность сплетничать и распускать слухи. Теперь они стали покорными безличными исполнителями кошачьей воли, рабами механиматики.

– Не бойтесь, в зал Скреп мы вас проводим, – поспешно вызвался снедаемый отчаянным любопытством подмастерье Убар.

Его поддержала Кора и ещё один сиамский кот, чьё длиннейшее имя из десяти слогов Ковен никак не мог запомнить.

Лексиос, вне себя от восторга и признательности, сначала сыграл нечто невразумительное, однако потом справился с собой.

– Вы так добры, словами не описать! – обратился он к Коре.

Её Зародыш, пухлый хомяк самого мрачного вида, неодобрительно засопел в ответ.

Ковен приблизился и дружелюбно боднул друга, ненавязчиво намекая: «Будь осторожен и тактичен, не нарушай её личных границ».

Благодарные школяры окружили подмастерьев и приготовились тронуться в путь.

– А ты почему стоишь в стороне? Идём с нами! – позвала Кора Дарезу.

Та оставалась в тёмном углу и поначалу сделала вид, будто её не слышала. Затем всё-таки процедила сквозь зубы:

– Я и без вас прекрасно отыщу зал Скреп.

Рыжая лесная кошка презрительно взмахнула хвостом и ушла в противоположном направлении, резко прервав неприятный ей диалог. Её несчастный измученный Зародыш, похожий на ёжика, взглянул на них тоскливо и обречённо.

– Нет, лучше она не становится, – вполголоса пробормотал Убар ей вслед.

– Она становится только хуже, – пожаловался Лексиос, играя на кантеле. – Во время Шамониоса Ковен и Брайна чуть не сгорели заживо по её вине.

– Если она не опомнится, её исключат из школы, – сурово проговорила Кора.

– За хамство и склочность не исключают, насколько мне известно, – возразила Сирения. – Во всяком случае, в распорядке замка Каслкотц и дополнительно в правилах этикета об этом не сказано ни слова.

– За хамство и склочность – нет. За высокомерие и обособленность – да.

Четверо друзей и горстка их товарищей, оказавшихся поблизости, удивлённо переглянулись.

– Когда нынешние мастера были ещёшколярами, одного из них выгнали поэтой самой причине, – зашептал Убар. – Он ни с кем не желал дружить, глядел на всех свысока, считал, подобно Дарезе, что во всём превосходит их. И действительно стал лучшим учеником. Самым лучшим. Не знаю, правда это или нет, но мне так рассказывали. Продаю за что купил. Однако в замке Каслкотц нас приучают к сотрудничеству и сплочённости. Кот не вписался в коллектив, и его исключили!

– А если ты просто застенчива и необщительна? – забеспокоилась Сирения.

Ковену тоже вдруг стало не по себе. О популярности в коллективе он никогда и не мечтал, сходился с другими с большим трудом, так что…

– Тебе исключение не грозит, – заверила Кора. – Между спесью и застенчивостью пролегает глубокая пропасть.

Покинув Насест, школяры шли по коридорам замка небольшими группками следом за подмастерьями, а также Ковеном, Лексиосом, Сиренией и Брайной.

Бродячие жаровни, известные ленивицы, пользуясь ночным затишьем, мирно прикорнули в нишах и просто возле стен на полу. Все они изображали крайнюю усталость и изнеможение. Поэтому не спешили вскочить и согреть проходящих мимо котов и кошек, хотя те заметно зябли и нуждались в тепле угольков. Наоборот, поджимали ножки и присыпали угли пеплом, чтобы их лишний раз не тревожили.

– Постойте-ка! – вдруг воскликнула Брайна удивлённо. – А мастера здесь откуда взялись?

В самом деле, к их небольшой процессии присоединились самые старшие ученики, прежде с ними не общавшиеся.

Школяры и подмастерья постоянно пересекались. Во-первых, те и другие спали в гнёздах на Насесте, хотя и на разных этажах. Во-вторых, занятия у них часто проходили в соседних аудиториях, они встречались во время перемен в коридорах, в столовой и в большом зале.

А вот встретить мастера в замке для школяра – большая удача. Первогодки объясняли их замкнутость повышенной сложностью программы. Должно быть, мастера, перегруженные теоретическими и практическими занятиями, не поднимали голов от учебников и не покидали отведённого им крыла.

Однако истинной причины обособленности мастеров не знал ни один школяр. Друг от друга их отделяло два долгих года. С точки зрения умудрённых опытом котов – не так уж много. Для Ковена и его товарищей, восторженных наивных новичков, – целая жизнь.

Чтобы распознать мастеров, вовсе не нужно искать светящийся знак на их правом ухе. Достаточно просто к ним присмотреться. Любой позавидовал бы их спокойной уверенности в себе.

– Добрый вечер, Аннук! – приветствовал Убар абиссинскую кошку с персиковым оттенком шерсти, что неторопливо шла рядом с ними.

Её горделивая осанка и грациозные движения внушили Ковену непреодолимую робость, словно он оказался рядом с пантерой Илленой. Таким же изяществом отличался и её Зародыш, похожий на маленькую лисичку.

– А, Убар, – кивнула она с холодком. – Что ты здесь делаешь, позволь спросить?

Подмастерье ничуть не смутился. Впрочем, он не терялся никогда и ни при каких обстоятельствах.

– Мы провожаем школяров, – радостно, как ни в чём не бывало, ответил он. – Бедняги не знают, где находится зал Скреп.

Аннук насмешливо прищурилась.

– И твоё всем известное любопытство тут совсем ни при чём, так ведь?

– О чём ты? Ни в коем случае! Да я и вообще не любопытен!

Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Ладно! Ты меня раскусила! Сознаюсь! Ночное появление автоматонов меня заинтриговало. Так, самую малость. По-твоему, лучше было оставить несмышлёнышей на произвол судьбы? Пусть заблудятся и опоздают… Вы-то зачем пошли с нами?

– Мы тоже направляемся в зал Скреп. Орден Благого Знания осчастливил и нас приглашением.

– Ты почему-то не выглядишь особенно счастливой.

Аннук, погружённая в свои мысли, машинально ответила на ходу:

– Мы осваивали очень сложное заклинание, чтобы исследовать Заоблачные Выси. Сегодня удивительное расположение звёзд, как нельзя более благоприятное… А тут вдруг…

Внезапно она умолкла, осознав, что говорит и кому.

– С тобой нельзя делиться такими тайнами, ты всего лишь подмастерье.

«Хитрец! – восхитился Ковен. – Убар располагает собеседника к себе, усыпляет бдительность и выуживает секреты один за другим».

«Вот откуда у него столько ценных сведений. Неудивительно, он такой симпатяга, необидчивый и незлой», – поддержал его Черномордик.

От природы стеснительный и застенчивый, Ковен восхищался обаятельными балагурами, что находят особый подход к любому и не лезут за словом в карман.

– Мне можно доверять. Рассказывай, не стесняйся, – попытался успокоить Аннук Убар.

– Тебе-то как раз доверять вообще нельзя! Ты самый болтливый из всех подмастерьев, каких я когда-либо знала.

– Постой, не вгоняй меня в краску, мне уже стыдно. Орден Благого Знания среди ночи пригласил школяров и мастеров в зал Скреп, позабыв о подмастерьях… Странно… Что бы это значило?

– В памяти ничего не брезжит? – поддразнила его Аннук.

– Нет, абсолютно ничего!

– А жаль! Ты бы поменьше болтал и побольше читал об истории замка Каслкотц.

– Такой ты мне особенно нравишься. Сейчас ты похожа на строгую наставницу. Как будто я на уроке, и мне отчаянно хочется болтать, когда запрещают.

Повисло неловкое молчание, особенно невыносимое для Убара. Он поспешно постарался его прервать.

– Послушай! Я тут как раз говорил новичкам о твоём однокашнике, довольно способном коте, что успешно прошёл все испытания, однако вылетел из школы. Как там его звали? Овидий? Оскар? Запамятовал… Ты могла бы рассказать школярам эту историю гораздо лучше меня.

– Ты по-прежнему болтаешь, – грозно оборвала его абиссинская кошка.

И внезапно остановилась. Так что Лексиос едва не налетел на неё. Мстительный Драк уже собрался плюнуть в Аннук огрызком деревяшки, но его вовремя выловили, едва не придушив.

– Бессовестно тратишь моё время, – продолжала она. – В любом случае мы пришли.

Кора плечом аккуратно оттеснила товарища и приблизилась к ученице последней ступени.

– Аннук, я прошу за него прощения. Он порой бестактен и груб как последняя свинья или буйвол.

Убар уже открыл рот в попытке защититься от нападок, однако выразительный взгляд и прижатые уши подруги заставили его передумать.

Они стояли перед высоченной аркой. Аннук начертила магический круг, портал ожил.

– Ну и ну! – восхитилась Элисса. – Наверное, это самый огромный портал во всём замке.

Действительно, крупнее не было.

Даже портал для гостей издалека, расположенный в парке, уступал по величине.

С момента поступления котики и кошки видели в замке Каслкотц великое множество порталов. Натыкались на них повсюду, в каждом коридоре, на каждой лестничной площадке.

Эта арка поражала воображение: каменная, двухметровая, украшенная барельефом, изображавшим котов, что упорно перепрыгивали через препятствия и карабкались к вершине.

– Что нас ждёт в зале Скреп? Почему туда ведёт такой необычный портал? – обратился Ковен к Аннук.

Абиссинская кошка обернулась к нему, и тут он вдруг осознал, что до сих пор с ней разговаривали только подмастерья, Убар и Кора.

Что, если он пренебрёг этикетом, нарушил субординацию?

– Простите, мадам, что побеспокоил вас, – прибавил он поспешно.

Она внимательно оглядела его чешуйки под шерстью, протезы когтей на лапах. Жёлтые, вернее, золотые глаза Аннук, казалось, выражали полное безразличие. Он успел заметить в них зеленоватые искорки возле зрачков, а затем смущённо отвел взгляд. Игры в гляделки он никогда не выдерживал.

– Вскоре, школяр, ты сам всё узнаешь.

«А ведь Убар-то прав! Вылитая наставница. Она говорит совсем как Иллена или Мирра».

– Ещё раз назовешь меня «мадам», и я тебя в блоху превращу!

Ковен жалобно пискнул. Нет для кота обличья унизительней!

У него за спиной Брайна и Сирения злорадно захихикали.

– Простите!

– В замке Каслкотц мы все равны. Мастера – такие же учащиеся, как школяры. Не лучше и не хуже. А теперь в путь! Нам пора!

Мастера и школяры друг за другом устремились в портал. Перед прыжком Ковен обернулся и увидел раздосадованные мордочки Убара, Коры и сиамского кота. Подмастерья остались в коридоре одни.

Зал Скреп не походил ни на одно другое помещение в замке. Прежде всего их удивило странное розоватое свечение. Они уже привыкли к синим или густо-лиловым язычкам пламени свечей, голубоватым волшебным огням, молочному свету редких клампочек.

Просторный прямоугольный зал, обрамлённый по периметру колоннадами, венчал выпуклый стеклянный купол.

– Добро пожаловать, мастера и школяры! Зал Скреп приветствует вас, – послышался голос Иллены, расположившейся на необычной наклонной колонне высоко над ними.

На другой, точно такой же, они увидели Ксантоса. Третья наклонная колонна сейчас пустовала. Говард ещё не вернулся.

В правом и левом углу напротив входа сидели две рыси.

Заметив их, коты и кошки стали с удивлением и любопытством перешёптываться.

– Мастера, вам известно секретное предназначение зала Скреп. При школярах, прошу, воздержитесь от лишних слов. Не выдавайте тайну.

Четверо друзей оглядели старших учеников, те выстроились у противоположной стены. Идеальная линия: ни одна лапа, ни один хвост не высовывались и не нарушали порядок.

– Школяры! – обратилась пантера к младшим. – Вам мы можем сказать лишь одно: зал Скреп буквально скрепляет различные союзы, дружеские в том числе. Надеемся, что за время учёбы в замке Каслкотц число ваших друзей заметно увеличится.

Ряд школяров, неровный и неряшливый, не выдерживал сравнения с тем, другим.

Пантера хлопнула мягкими лапами. Подушечки тихо и глухо ударились одна о другую.

Тут Ковен заметил, что стены и пол покрыты извилистыми трещинами-узорами, и сквозь них пробивался свет. Внезапно зал Скреп наполнился синими огоньками.

– Надо же! Лазурины! – обрадовалась Брайна.

Сердце Ковена болезненно сжалось. В последний раз он видел хранительниц священного Аквамарина на Шамониос. Злобный морской вампир тогда погубил многих из них преступным заклинанием. Они лежали мёртвые на полу возле изувеченного кристалла.

А теперь другие лазурины, живые и невредимые, роем взвились под самый купол.

– Мы пригласили вас сюда, чтобы возродить одну из самых древних традиций замка Каслкотц. Обряд выбора ментора, – провозгласил Ксантос.

Школяры недоумённо переглядывались. Они понятия не имели, о чём идёт речь. Мастера и усом не повели. Аннук не зря намекала на то, что им-то давно известно, что их ждёт сейчас в зале Скреп.

– После недавних событий мы решили наладить взаимопомощь между всеми учащимися замка, – вновь заговорила пантера. – Представители разных факультетов и разных ступеней обучения должны общаться, это очень важно! Отныне к каждому школяру будет прикреплён определённый мастер в качестве ментора, иными словами, безотказного помощника, на случай трудностей, сомнений и недоумений.

Школяры оживлённо зашептались.

– Лазурины укажут вам путь. Подберут каждому школяру подходящего ментора.

Продолжить чтение

Слёзы Цернунна

Краткое содержание первого тома под названием «Иномирье просыпается»

ПрологТуманное море

Глава 1После Шамониоса

Глава 2Вторая четверть

Глава 3Рогатый кот

Глава 4Скрипучие суставы и средство от депрессии

Глава 5Стражи предвечного хаоса

Глава 6Зельеварение

Глава 7Обряд выбора ментора