Диссонанс

Глава 1

«Сначала они тебя не замечают, потом смеются над тобой, затем борются с тобой. А потом ты побеждаешь».

Махатма Ганди

Пронзительный школьный звонок заполнил просторный холл, возвещая о конце занятий, и воздух завибрировал от громких голосов вывалившейся из кабинетов сине-голубой массы строгих костюмов и скромных платьев. Сидевшая на подоконнике девушка в выцветших спортивных брюках и чёрной футболке едва ли обратила на них внимание, погруженная в чтение лежавшего у неё на колене "Отступника[1]". Короткий рукав открывал тонкие руки с острыми локтями, непослушные вихры сухих иссиня-черных волос падали на высокий гладкий лоб густой нечесаной челкой и торчали из полукружий падавшей на спину длинной косы; нога свободно свисала с подоконника, едва не задевая миниатюрные пальмы возле окна. С шумным вздохом студентка перевернула страницу и подтянула колено ближе к груди.

– Почему ты не зашла на урок, Ирэн? – подошла к ней стройная девушка в аккуратно выглаженном нежно-голубом школьном платье с заплетенными в тугую длинную косу темно-русыми волосами.

Ирэн вскинула голову, поджала губы, хмурясь, окинула взором классический рукав ее платья, завышенную талию и расклешенную юбку длиной до середины икры.

– Показная скромность… как, впрочем, и всё в этой школе, – пробормотала она в ответ на свои мысли и внимательно взглянула на подошедшую. – Мистер Оливер задержал, а потом и желания входить не было, Гвенни, – со вздохом ответила девушка, возвращаясь к книге.

– Тебе нужно объяснить всё профессору Уолтерс, – поправив лямку рюкзака, заметила Гвен.

– Да ну её, – отмахнулась Ирэн.

– Она тебя поругает, – начала было Гвен, но её тихий примирительный голос потонул в полном довольства:

– Ну, как тебе первый прогул, Бёртон? Смотри, это вызывает привыкание… А тебе прогулы не к лицу.

Холл наполнился издевательским смехом однокурсников, быстро оборвавшимся, потому что девушка не обратила внимания ни на него, ни на издевку.

– Ирэн, – настойчиво повторила Гвен, взяв её за руку.

Ирэн медленно подняла голову и вновь внимательно посмотрела на нежное лицо своей младшей сестры. Застенчивая, молчаливая и ласковая, Гвен была её полной противоположностью, скрытым твердым характером и умением принять неизменно правильное решение отличаясь от вспыльчивой, шумной и веселой натуры Ирэн, скрывавшей мягкое сердце и ранимую душу.

– Ты расстроишься, да, если я не пойду? – недовольно спросила Ирэн.

– Ну, пожалуйста, – улыбнулась сестра.

– Совести у тебя нет, ты в курсе? – соскакивая с подоконника, заметила Ирэн, всучила сестре книгу и решительно зашагала к двери, ведшей в кабинет английской литературы.

Коренастая блондинка с широким лицом, покрытым сплошной плёнкой замаскированных макияжем прыщей, плюхнулась на синее кожаное кресло у стены и швырнула ранец на стоявший рядом диван с громким:

– По ходу, нашу примерную ждёт выволочка… Профессор Уолтерс ох как не любит прогульщиков…

– Перестань, Дори, у неё уважительная причина, – мягко промолвила Гвен, листая "Отступника" и невольно качая головой.

Из резкого голоса Доры исчез сарказм, отчего слова прозвучали, будто оправдание: никто не мог грубо разговаривать с Гвен, это было равносильно тому, чтобы смять едва распустившийся цветок мака:

– Да брось, Гвен. Она могла хотя бы в конце урока зайти, а не сидеть тут.

Гвен не стала спорить и прислонилась к подоконнику, не слушая беседы однокурсников, расположившихся для отдыха на удобных сиденьях, и окидывая взглядом залитую солнечным светом округлую комнату. На молочном полотне стен висели натюрморты и пейзажи студентов, расписание секций и кружков скрывали голубой фон доски объявлений, сочная зелень плетистых растений в многочисленных кашпо и островок высоких фикусов и гибискусов посреди холла радовали взор, золотые таблички венчали ореховые двери, ведущие в аудитории.

Поглощенные обсуждением последнего экзамена однокурсники не сразу заметили бесшумно вышедшую из кабинета Ирэн, которая невозмутимо направилась к подоконнику и лишь пожала плечами в ответ на вопрос в светлых серо-зелёных глазах Гвен:

– Ничего нового… Дай, мне одна страница осталась. Ты в библиотеку?

– Да, мисс Тайлер просила заглянуть, – протягивая книгу, отозвалась сестра.

– Эй, Бёртон, – послышался голос восседавшей на подлокотнике кресла смуглой брюнетки, школьное платье которой повторяло каждый изгиб её тела, – тебе не сказали написать объяснительную? Её ты тоже в семьсот слов напишешь, или для тебя особо установили разумные пределы? – закончила она под дружный смех студентов.

Не отреагировавшая на едкие слова Ирэн удобнее расположилась на подоконнике и широко раскрыла огромное окно.

– Осторожнее, упадёшь же, – тихо проговорила Гвен, в тревоге наблюдая за откинувшейся на раму сестрой, листавшей книгу.

– Тут всего восемь футов, – фыркнула Ирэн, – даже покалечиться ещё надо постараться.

– Последнее время ты просто невыносима, ты в курсе? – проворчала Гвен.

Сестра отвлеклась от рассказа и хмуро оглядела её.

– Прости, – виновато улыбнулась она через секунду.

– Ладно уже… Я пойду. Когда придёшь?

– Минут через десять.

– Покеда, – Гвен бодро зашагала в сторону библиотеки.

– Ты Ирэн Бёртон, да? – отвлек девушку робкий вопрос спустя несколько минут.

– Что ещё? – рявкнула Ирэн и смутилась при виде полноватого ученика среднего звена, нервно сжимавшего в руках стопку тетрадных листков. – Ой, извини… Ты чего-то хотел?

– Я просто… Ну-у… Ты могла бы посмотреть? – протягивая ей тонкую кипу, выпалил школьник. – Мне сказали, что ты пишешь хорошие эссе…

– Неправильно подобран эпитет, – просматривая исписанные бисерным почерком листы, рассеянно откликнулась Ирэн. – Я пишу не хорошие, а шикарные эссе.

Ни благоговейно взиравший на девушку подросток, ни слушавшие их беседу однокурсники не расслышали горькой иронии, скользившей в этих словах.

– Ну да, рассказывай, – хохотнула Дора, – то-то профессор Уолтерс тебя ругала за твой последний "шедевр".

Школьник перевёл шокированный взгляд с неё на Ирэн, но сосредоточенно изучавшая текст девушка, казалось, даже не услышала Доры.

– Красивый кулон, – неловко проговорил мальчик, заметив висевшую на шее Ирэн букву "L", начертанную старинным английским шрифтом.

– Подарок сестры, – ответила Ирэн. – Смотрел "Тетрадь смерти"?

– Н-нет… – неуверенно протянул подросток.

– Посмотри… Как тебя зовут? – спросила она, выхватив из лежавшего рядом рюкзака карандаш.

– Макс. Макс Дилан.

– Так вот, Макс, у тебя проблемы с пунктуацией… Особенно с запятыми. Но слог прекрасный.

– Правда? – обрадовался Макс.

– Да… – Ирэн протянула ему исправленное сочинение, внимательно глядя прямо в глаза. – Не слушай, если кто скажет поменять стиль, вообще не слушай. Ты хорошо пишешь, язык богатый… Много читаешь?

Макс кивнул, глаза его блестели от признательности.

– Мисс Бёртон! – прервал их разговор оглушительный визг.

Закатив глаза, девушка терпеливо откликнулась на крик появившейся в холле высокой статной женщины в строгом клетчатом костюме и искусственными кудрями обесцвеченных волос:

– Да, миссис Стоуни?

– Почему вы сидите на подоконнике? Здесь что, больше сидеть не на чем? Что за воспитание! И это наша лучшая студентка… – посыпалось недовольное с уст миссис Стоуни, явно возмущенной до глубины души.

– Прошу прощения, мэм, – соскочив с подоконника, ровным голосом ответила Ирэн, едва стихли последние высокие ноты.

– И чтобы я вас там больше не видела, – бросила напоследок женщина, решительно шагая в сторону своего кабинета.

– Хочешь, замолвлю за тебя словечко главреду "Скул Дэйс", Макс? – не удостоив учителя и взглядом, поинтересовалась Ирэн и спрятала книгу в ранец, невозмутимо забравшись обратно на подоконник.

Восхищенный подобной смелостью Макс с трудом расслышал вопрос.

– Г-главреду? – запнувшись, повторил он. – Да, конечно, хочу, – смущенно закивал он и нахмурился. – Постой, разве не ты главный редактор "Скул Дэйс"?

– Уже нет, – лёгким тоном поведала девушка, забравшись на подоконник с ногами и расслабленно прислонившись к раме. – Я ушла из журнала.

– А, да… – расстроенно протянул Макс. – Слушай, – тут же оживился он, – можно будет приносить тебе статьи на проверку? Если меня примут, разумеется…

Ирэн задумчиво поджала губы:

– Ну, первое время приноси… пока не освоишься. Потом я тебе не понадоблюсь.

– О, спасибо…

– Мисс Бёртон!

Громкий оклик вновь появившейся в холле миссис Стоуни сменили испуганные ахи студентов, до которых не сразу дошло, что внезапно исчезнувшая из виду Ирэн спрыгнула вниз.

– Вот это да!

– Ничего себе!

– Она правда спрыгнула?

– Во даёт!

Ошарашенные и возбужденные, студенты толпой ринулись к открытому нараспашку окну. Несколько учеников перегнулось через подоконник, чтобы узнать, чем закончился для Ирэн прыжок со второго этажа.

– Мисс Бёртон! Мисс Бёртон! – бросившаяся следом женщина ценой немалых усилий протолкнулась сквозь толпу и с риском для жизни высунулась наружу почти наполовину. – Мисс Бёртон!

Ирэн отпустила толстую ветку клёна, росшего возле здания школы, и аккуратно приземлилась на лужайку под громкие аплодисменты первокурсников, наблюдавших её полет из широких окон первого этажа. Ответив на овации изящным поклоном, девушка поправила лямку рюкзака, развернулась и зашагала к длинному строению из красного камня, в котором располагалась школьная библиотека. На полные негодования крики перепуганной миссис Стоуни она не обратила внимания.

– Сумасшедшая, – фыркнула Дора, отходя от окна. – Миссис Стоуни раздует из этого историю.

– А она считает, что ей всё можно, раз она лучшая студентка, – подала голос брюнетка.

– Ну, что ж, Мэлани, придётся ей понять, что она такая же, как и все, – Дора подхватила школьную сумку. – Сеньора Гали с ней церемониться не будет.

Мэлани заправила прядь за ухо:

– Вообще-то, тётя её терпеть не может. Она часто говорит, что такой высокомерной студентки ещё поискать…

– Давайте расходитесь по секциям и кружкам, нечего здесь сидеть, – вмешалась в их разговор отдышавшаяся после криков миссис Стоуни. – Занятия давно закончились, – добавила она, направляясь в сторону учительской.

– Да, мэм.

– Конечно, мэм…

Студенты начали расходиться, обсуждая планы на вечер. Лишь высокий бледный юноша с выразительными тёмными глазами продолжал смотреть вслед пересекавшей лужайку девушке. Лучшая студентка Лейквуда, бойкая активистка, вице-президент студсовета, главный редактор школьного журнала, участник почти всех школьных кружков и клубов, обладатель немыслимого количества премий и победитель множества предметных конкурсов и олимпиад – Ирэн Бёртон давно стала главной достопримечательностью школы. Её любили, её уважали, ею восхищались, её ненавидели. Но никто не оставался равнодушен к той, которая была равнодушна ко всем.

– Нет, я так с ума сойду! С ума сойду!

Расположившиеся в учительской преподаватели разом оглянулись на стремительно вошедшую в просторный кабинет миссис Стоуни, которая с шумом опустила стопку журналов на стол.

– Что произошло, миссис Стоуни? – спокойно протянул пожилой и тучный мистер Браун, преподававший основы безопасности жизнедеятельности.

Миссис Стоуни набрала полные легкие воздуха, прежде чем ответить ровным голосом:

– Мало того, что эта нахальная девчонка своим прыжком испугала меня и со мной едва не произошёл сердечный приступ, так она ещё и посмела игнорировать меня, когда я её звала. Я, конечно, понимаю и подростковые проблемы, и юношеский максимализм, но это уже ни в какие ворота не лезет!

– Постойте, вы о ком? – заинтересованно подалась вперёд маленькая и аккуратная, как полевая мышь, Линда Риверс, профессор математики.

– О нашей пресловутой мисс Бёртон, – явно сдерживаясь, резко ответила миссис Стоуни.

По учительской прошёл чуть слышный вихрь удивления и негодования, затем мистер Браун медленно проговорил:

– Ну, что за проблема, миссис Стоуни? Напишите докладную на имя директора. Дисциплинарный комитет решит этот вопрос должным образом…

– Какой вопрос, мистер Браун? – вошла в учительскую приземистая и круглая, как пивной бочонок, сеньора Гали, директор Лейквуда.

В кабинете стало невероятно тихо, молодые учителя, проработавшие в школе меньше года, и вовсе спрятались за экранами мониторов.

Миссис Стоуни, однако, появление директора не смутило.

– Вопиющее безобразие, госпожа директор. Никогда не думала, что когда-нибудь доживу до дня, когда в нашем Лейквуде произойдет подобное.

– Вот как? – приподняв бровь, отозвалась сеньора Гали. – Что ж, пройдемте в мой кабинет, миссис Стоуни, расскажете подробности… Возвращайтесь к работе, коллеги, – кивнула она преподавателям и вышла из учительской вместе со своим заместителем по воспитательной работе.

– Как вы объясните этот инцидент, профессор Иден? – полушепотом спросила мадемуазель Леруа, подавшись к сидевшей рядом женщине в бесформенном полосатом костюме, устало изучавшей многочисленные анкеты. – Разве у мисс Бёртон есть какие-то подростковые проблемы?

Профессор Иден, преподаватель социально-экономической географии и по совместительству школьный психолог, иронично усмехнулась, потянувшись к тонкой папке на краю стола:

– Конечно, есть, мисс Леруа, начиная от обычной депрессии и заканчивая заниженной самооценкой. Вот, поглядите, – она протянула девушке скрепленную кипу листов, – это результат последнего анкетирования.

– Разве оно не было анонимным, профессор? – нахмурилась мадемуазель Леруа, прочитав аккуратное: "Ирэн Бёртон" в верхнем углу анкеты.

– Мисс Бёртон всегда подписывает свои анкеты, – сообщила женщина с добродушной улыбкой. – На моё замечание она как-то сказала, что анонимность нужна тем, кому есть, чего бояться… или стыдиться. Я никогда не даю её анкет директору, – со смешком поделилась она. – Собираю их в эту папку, – профессор кивнула на скоросшиватель на краю стола. – У Ирэн довольно занимательные ответы. И искренние, как ни странно.

– Это при том, что половина наших студентов заполняет опросники печатными буквами, чтобы мы не узнали по почерку, чьи ответы читаем, – улыбнулась мадемуазель Леруа, прочитав под вопросом: "Что Вы думаете о руководстве Лейквуда?" откровенное: "О нем предпочитаю не думать".

– Обратите внимание на двадцать третий вопрос, – кивнула на анкету профессор Иден. – Уверена, ещё две недели назад мисс Бёртон дала бы другой ответ. Для девочки её возраста он слишком… осознанный, – помедлив мгновение, нашлась она.

– Вы правы, – медленно произнесла девушка, глядя на неровные слова.

После вопроса: "Что Вы понимаете под выражением: "Ценить самого себя"?" было написано: "Это значит ценить своё время".

– Вот почему я не удивлена, мисс Леруа, – поделилась профессор. – Я даже ждала подобного от мисс Бёртон.

– Несмотря на то… что произошло неделю назад? – осторожно поинтересовалась мадемуазель Леруа.

– Несмотря на то, что произошло неделю назад, – кивнула женщина, собирая анкеты в стопку. – Жаль только, что мисс Бёртон выпускница, следующий год для неё будет очень тяжёлым. Если только в её жизни не появится какой-нибудь отвлекающий элемент, – усмехнулась она, поднимаясь со стула, и зашагала к кабинету, в котором располагался аналитический отдел.

Пустой кабинет музыки, мягко освещенный редкими лучами закатного солнца, наполняла нежная мелодия, извлекаемая из души белоснежных клавиш умелой игрой гибких изящных пальцев пианистки.

– Знаешь, Ирэн, я раньше терпеть не мог "Дунайские волны"[2], – заметил высокий нескладный юноша в темно-синем спортивном костюме, проходя в кабинет и устраиваясь на столешнице первой парты. – Пока не услышал, как ты её играешь.

– Эта адаптация всем нравится, Зак, – ответила Ирэн, прекращая игру, и развернулась на стуле. – Версию для оркестра я тоже не люблю… Давно пришёл?

– Пару минут назад, – Зак вытащил изо рта чупа-чупс. – Я тут мимо учительской проходил…

– О, – коротко усмехнулась девушка.

– Ты миссис Стоуни чуть до инфаркта не довела, – хмыкнул Зак.

Ирэн взлохматила челку:

– Лучше б довела.

– Злюка… Гвен тебя ищет, между прочим.

– А вы, я вижу, снова разговариваете друг с другом?

– Не понимаю, о чём ты, – ехидно ответил на шпильку юноша. – Мы не ссорились…

– Ага, рассказывай, – Ирэн повернулась к роялю и опустила клап.

– Гвен была очень расстроена, – посерьёзнел Зак.

Плечи девушки поникли.

– Представляю, как ей это преподнесли, – пробормотала она.

– Ты правда выпрыгнула из окна? – осторожно поинтересовался юноша.

Ирэн долго молчала, прежде чем сказать тихо:

– Там было невысоко.

– Но зачем?

Девушка шумно вздохнула, воздев глаза к потолку; Зак не мог видеть стоявшие в них слёзы. Она и сама не знала, почему, помнила только ослепительную вспышку гнева и бессильную ярость, копившуюся в душе уже неделю.

– Я думаю, – внушительно начал Зак, сглотнув сладкий сироп леденца, – тебе нужен психиатр.

Ирэн встала, поправила лежавший на парте сборник стихов Киплинга и беззлобно фыркнула:

– Ещё один такой совет, и я опрокину тебе на голову что-нибудь тяжёлое.

– Точно нужен, – кивнул юноша.

Девушка хмуро оглядела его: широкие плечи, плотная фигура, давно не стриженые каштановые волосы, усыпанное прыщами квадратное лицо, добрые серые глаза. Зак не был красив, но природное обаяние вкупе с чувством юмора, острым умом и открытой улыбкой делали его приятным собеседником; для Ирэн он давно стал хорошим другом, с которым можно было обсудить любимые фильмы и прекрасно провести время. Предпочитая общество компьютеров и оргтехники занятиям спортом, соревнуясь с Ирэн в количестве прочитанных книг и изученных научных статей, Зак был одним из тех немногих людей, кто говорил с ней на одном языке.

– Слушай, – медленно начал юноша, – до меня тут дошли слухи… Но это же только слухи, да?

Ирэн отвела взгляд, делая вдох. В голосе Зака была надежда, которая недавно появилась в глазах почти всех преподавателей Лейквуда. Надежда, что произошедшее на днях, – всего лишь кошмарный сон. Девушка горько усмехнулась, совсем некстати вспомнив Киплинга: "Слова – самый мощный наркотик людей".

– Ты знаешь, что меня обвиняли в том, будто это я сделала тебя лучшим студентом Лейквуда? – резко спросила она.

Зак дернулся, как от пощечины.

– Я. Я сделала тебя лучшим. Ты хоть слышишь, как это звучит? – едко спросила Ирэн.

В сердце кольнула жалость при виде потрясения и обиды на его лице, и она словно впервые за все время осознала, что Зак был единственным, кто на столь памятном для неё собрании проголосовал "за", единственным, кто ни секунды не сомневался.

– Ни одна сволочь не сказала, что ты заслужил это звание, Зак. Все спрашивали: "А почему не Сахель?".

– Сахель тоже заслуживал, – убито согласился Зак.

– На тот момент – нет, – покачала головой девушка. – В оценочном листе у тебя было больше баллов. Если они хотели, чтобы лучшим был Сахель, нужно было отклонить предложенную нами год назад рейтинговую систему, в частности, убрать колонку "Участие в общественной жизни Лейквуда". Хотя я не знаю, как можно быть лучшим студентом школы, для которой ты сам ничего не сделал… Зак, не я сделала тебя лучшим. За тебя голосовал Совет. Я всего лишь добилась того, чтобы оценки были справедливы. Поэтому ты в списке стоял первым.

– Ирэн…

– Пообещай мне одну вещь, Зак, – перебила его девушка.

– Да?

– Скоро начнутся каникулы… Пообещай, что через месяц-полтора, отдохнув от школьной рутины, ты подумаешь о нашем последнем собрании. Ты сказал, что моё отношение было субъективным, – со вздохом напомнила Ирэн.

– Оно было субъективным, – упрямо возразил Зак. – Гвен – твоя сестра.

– Я бы сделала это, даже не будь Гвен моей сестрой, – тихо промолвила девушка. – Нельзя сетовать, что мир несправедлив, творя беззаконие. То, что я требовала, было справедливо, и, поверь, нам ещё аукнется то, что мы слабовольно не стали бороться и отошли в сторону. Так что подумай и через месяц, на свежую голову, ответь ещё раз на вопрос, была ли я субъективна в своем решении.

Зак внимательно оглядел хаос выбившихся из косы тонких чёрных прядей, бледное лицо с заострившимися чертами, светлые серо-зелёные глаза, взгляд которых умел загораться сталью, а последнюю неделю и вовсе стал жёстким.

– Ты сильно изменилась за каких-то пару дней, – проговорил он наконец.

Ирэн не сдержала кривой улыбки.

– Говорят, взрослеешь, когда разочаровываешься. Я здорово разочаровалась, причём абсолютно во всём, что связано с Лейквудом. Я повзрослела, Закери.

Юноша вытащил со рта леденец, ставший каким-то совершенно безвкусным, и тяжело вздохнул.

– До завтра, Ирэн, – чуть слышно попрощался он и вышел из кабинета.

– До завтра, – девушка отвернулась, чтобы не видеть его удаляющуюся спину, и решительно заглушила робкий голосок сожалений. Она не собиралась более давать скидок кому бы то ни было. Даже Заку.

Примечания к главе:

[1] – рассказ Джека Лондона

[2] – известный вальс румынского композитора Иона Ивановича.

Глава 2

Небольшое одноэтажное строение, стоявшее отдельно от трехэтажных коттеджей, в которых жили студенты Лейквуда, раньше служило жилищем охранявших школу сторожей. Но вот уже несколько лет этот крохотный домик с маленькой кухонькой, узкой ванной комнатой и небольшой спальней был тихой гаванью двух сестер, усилия которых превратили старое обветшалое строение в островок уюта и чистоты.

Покормив белых кроликов, живших в загончике за домом, и полив пеларгонии и пионы на клумбах, Ирэн сбросила кроссовки и убрала их в полку возле двери.

– Давно пришла? – поинтересовалась помешивавшая рис в кастрюле Гвен, когда сестра появилась на кухне.

Девушка устало опустилась на стул:

– Минут десять назад, кормила пушистых. По-моему, Смайли приболел....

– Ты знаешь, какой скандал раздула миссис Стоуни? О тебе вся школа говорит.

– Обо мне всё время говорят, ничего нового, – фыркнула Ирэн, оторвала веточку розмарина с рассады, росшей в длинном ящике на подоконнике, и запустила в рот.

Гвен повернулась к ней и спустя долгое мгновение промолвила:

– Нам всего два дня осталось, потерпи немного, Ирэн. Приедем домой – буйствуй сколько захочешь, но пока постарайся держать себя в руках. Хочешь кушать? – мягко спросила она.

– Да, – кивнула Ирэн, поднимаясь со стула. – Оставь, я сама положу… Как вкусно, – с наслаждением протянула она позже, уничтожив половину своей порции риса с мясом.

– Ты просто голодная, – заметила Гвен.

– Ты просто хорошо готовишь, – парировала Ирэн, проглотив полную ложку гарнира.

Гвен усмехнулась:

– Завтра твоя очередь, так что постарайся. Ещё раз сгоревшие блины я не осилю.

– Они всего лишь немного подгорели, – возмутилась сестра. – К тому же, я собиралась приготовить запеканку.

– И спалить нашу кухню?

Ирэн замахнулась ложкой, но Гвен с хохотом увернулась.

– Ты несправедлива, знаешь? И не преувеличивай. То, что я не люблю готовить, вовсе не значит, что не умею.

– Брось, – улыбнулась сестра, – ты же любишь меня.

– А я и не отрицаю, – лукаво откликнулась Ирэн. – Что было на тренировке? Вопросы были интересные? – отодвинув пустую тарелку, спросила она.

– Да, – оживилась Гвен, – сегодня мы обсуждали Бостонское чаепитие и Войну за независимость. Кстати, ты так и не пришла. Почему?

"Потому что видеть не могу твою мисс Тайлер", – пронеслось в мыслях Ирэн.

– Я… была не в себе, – пожала она плечами.

– Ты, случаем, не упала тогда? – с тревогой в голосе спросила сестра. – Все говорят, ты прыгнула, но мне кажется… Чёрт возьми, я же говорила, будь осторожнее!

– Гвен, я не упала, я прыгнула…

– Зачем? Тебя на суицид потянуло?

– Я уже тренировалась раньше, – отмахнулась Ирэн. – Там толстая ветка, можно зацепиться. Риска почти нет, а уровень адреналина зашкаливает.

– Ну, ты сумасшедшая! – рассмеялась Гвен. – Когда ты успела?

– На продленке, – хмыкнула девушка. – Преподы в это время, как сонные мухи, их в коридор силком не выгонишь.

– Я тоже хочу, – обиженно хлопнула по столу ладонью Гвен. – Покажешь мне, как?

– Давай, хоть завтра. Отметим начало каникул.

– Давай, – Гвен встала из-за стола. – Уберёшь посуду?

– Ага… Ты "Код Гиас" идёшь досматривать?

– Да, мне Зак уже все уши прожужжал про Лелуша. Он меня живьём съест, если не досмотрю сегодня, – хмыкнула девушка, направляясь в спальню.

– Расскажешь, чем закончилось? – Ирэн включила воду.

– Лучше сама посмотри…

– Не охота.

Девушка закончила мыть посуду и задумчиво оглядела прибранную кухню, размышляя, чем заняться. Вещи были собраны, домашнего последние дни не задавали, завхоз Лейквуда обещал позаботиться о Смайли, Тимми и Корише, билеты домой были готовы – самодисциплина освобождала львиную долю времени.

– Гвен, я пойду прогуляюсь, – заглянула Ирэн в спальню.

– Только не до сумерек, – отвлеклась от просмотра сестра.

– Окей…

Летний вечер был непривычно прохладным и сухим, окрестности размывал легкий туман. Мягко ступая кедами по коротко стриженному газону, погруженная в раздумья Ирэн остановилась напротив главного корпуса Лейквуда и затуманенным взглядом оглядела огромное здание. Строгие линии геометрического дизайна строения, созвучие металлических деталей и стального отлива стеклянных витражей, прямоугольные колонны у входа, классический орнамент белой с зеленым плитки, приятная свежесть стройных хвойных кустарников по краям округлого крыльца – самый вид Лейквуда вызывал в памяти давно ставшее банальным «инновационное учреждение». В широких стенах просторной и светлой школы жили, учились, бездельничали, мечтали и встречались студенты разных национальностей, дети политиков, банкиров, владельцев крупных корпораций и звезд шоу-бизнеса. Девушка криво улыбнулась, вспомнив свой первый день в престижной и знаменитой на всю страну школе, вступительные экзамены по английской литературе и математике, собеседование с членами Управляющего Совета и писклявый голосок заведующей учебной частью, пропищавшей в ответ на смущенное молчание озадаченной очередным вопросом Гвен: «Ну, что вы молчите, мисс Бёртон? Смелее надо быть, мы в Лейквуд робких не берем. Вот примем в школу Ирэн, а вас – нет». Сейчас, по прошествии нескольких лет, сердце Ирэн отзывалось короткой вспышкой острой боли при воспоминании о полном страха и отчаяния взгляде Гвен, простодушно поверившей в эту ложь. Короткое молчание и резкие слова Ирэн, вызвавшие дружный смех преподавателей: «А я без Гвен тут учиться не собираюсь».

Девушка глубоко вдохнула и медленно выпустила ртом воздух, моргая, чтобы высушить увлажнившиеся глаза. Сколько их было – переломных моментов, когда жизнь проверяла их с Гвен дружбу на крепость; едких замечаний, когда завидовавшие их любви однокурсники предпринимали тщетные попытки их рассорить; глупых сравнений, когда преподаватели пытались оправдать свое предвзятое отношение к молчаливой и вежливой Гвен, таланты которой редко кто их них мог разглядеть и тем более развить.

– Прости меня, Гвен, прости за то, что не держишь обиды, за то, на что ты никогда ни обращала внимания, за то, что ты всегда была мишенью… за то, что я не смогла тебя защитить, – прошептала Ирэн.

Неделю назад Гвен отмахнулась от ее слов: «Я отомщу» веселым: «Да брось, было бы из-за чего тратить энергию!». Девушка понимала, что сестра права; нет смысла мстить тем, кто в силу порочного мировоззрения не понимает порочности своих поступков. Она осознавала также, что не сможет оставить все, как есть. Запустив руки в карманы старого бежевого кардигана и устало склонив голову, Ирэн обогнула главный корпус и направилась знакомой дорожкой вглубь парка, раскинувшегося в школьном дворе, мимо библиотеки, мимо медиастудий, мимо двух огромных спортзалов в сторону озера к северу от школы, окруженной густым лесом, сквозь который к нему вела неприметная тропинка. Почувствовав влажную свежесть, доносившуюся со стороны озера Кристалл Уотерс, девушка ускорила шаг и остановилась на середине моста, пересекавшего водную гладь, по которой бегали нефритовые блики, рождаемые игрой слабого ветерка и светом вечернего солнца. Воздух был напоен сырым ароматом скошенной травы и погруженных в воду камней. Ирэн перегнулась через перила, рассматривая сонные волны спокойного озера; она могла очень долго любоваться их мирным течением.

Радостный лай и мягкий топот собачьих лап заставил ее оглянуться.

– О, привет, Пайки. Давно не виделись, старина, – девушка присела на корточки, почесывая за ушами золотистого ретривера, бурно высказывавшего свою радость по поводу встречи.

Пайки отбежал и обернулся, приглашая ее последовать за ним. Ирэн знала, что он хочет отвести ее к старому клену на берегу озера, где выступавшие из-под земли корни окружали небольшую полянку, заросшую шалфеем и зверобоем. Пайки любил лежать рядом с девушкой, когда она сидела, прислонившись к грубой коре, а его большая умная голова покоилась на ее коленях.

– Что ж, пойдем, – улыбнулась Ирэн, – все равно увидимся только через два месяца.

Прыжки неизменно счастливого при каждой их встрече пса, кружившего вокруг девушки с оглушительным лаем, немало мешали Ирэн идти вперед, но она не могла даже прикрикнуть на лишенного дара речи друга, любившего ее столь искренне и столь бескорыстно. Вспомнив последнее анкетирование, девушка не сдержала слабой улыбки: она с трудом преодолела искушение написать имя Пайки в ответ на вопрос: «С кем Вам уютно молчать (укажите род отношений: член семьи, друг, наставник)?».

– Скажи, что бы ты сделал с теми, кто предал твое доверие за ничтожную цену? – задумчиво спросила девушка, поглаживая макушку расположившегося возле пса.

Пайки проворчал что-то нечленораздельное, вытянув шею и удобнее положив голову ей на колени.

– Да ладно? – недоверчиво фыркнула Ирэн, склонив голову и разглядывая мирно сопевшего друга. – Думаешь, это так легко – не обращать внимания? Вообще-то, – призналась она мгновением позже, – я всю жизнь этим занимаюсь… Хорошо, что у меня есть Гвен, – улыбнулась она, – иначе давно бы сломалась.

Пес вскинул голову с недовольным рычанием.

– Эй, хорош ревновать, – подначила его Ирэн, – в моей маленькой вселенной у тебя почетное третье место… после родителей и Гвен, – добавила она, поглаживая мягкий подбородок ретривера.

Подкупленный лаской, Пайки снова устроился на ее ногах. Девушка усмехнулась, проводя пальцами между его ушами. Солнце неспешно пряталось за неровные макушки раскидистых темно-зеленых крон, озеро одевалось в бледные сумерки, ветер становился холоднее. День угасал. Предпоследний день в Лейквуде – а Ирэн впервые в жизни радовалась тому, что покидает его на целых два месяца.

– Не забудьте забрать перечень литературы на следующий год и сдайте книги в библиотеку…

Ирэн едва ли прислушивалась к голосу фрау Шульц, проводившей последний кураторский час в учебном году; на тетрадном листочке перед девушкой уже красовались каллиграфические надписи: «Death Note», «L Lawliet», «Nite River», «Michael Khell», и она продолжала бессознательно обводить красивые буквы, не слушая несколько визгливого голоса суетливого куратора группы, в n-ный раз проверявшего списки и ведомости.

– Внимание! – донесся из динамиков на стене тягучий голос профессора Уолтерс, за редким исключением дававшей почти все объявления в школе. – Мисс Ирэн Бёртон, пройдите, пожалуйста, в кабинет директора. Повторяю. Мисс Бёртон, пройдите, пожалуйста, в кабинет директора.

Протяжный гул и улюлюканья, наполнившие класс, полные довольства выкрики с задних парт и вопрос в глазах фрау Шульц, отвлекшейся от очередного списка, – Ирэн невозмутимо посмотрела на куратора и бесцветным голосом поинтересовалась:

– Могу идти, профессор?

– Прошу прощения? А… Да, конечно, мисс Бёртон. Все в порядке?

– Да, – ответ получился резким, но девушка не придала этому значения; забросив рюкзак на плечо, она вышла, по обыкновению проигнорировав провожавшие ее насмешки и предположения однокурсников.

В голове не было мыслей, даже прогнозов, только эхо нежной «Please, forgive me» Брайана Адамса, которую она слушала утром; Ирэн широким шагом пересекла холл перед учительской и проследовала в приемную, ведшую в кабинет директора Гали, – обитель дьявола, куда и работники столовой не заходили, не помянув Господа. Печатавшая что-то секретарь – миловидная бесцветная блондинка в строгом чёрном костюме и розовой блузе – отвлеклась от экрана монитора, проводив решительно прошедшую в кабинет директора девушку шокированным взглядом.

– Сеньора Гали ждет вас, – робко вставила она.

– Хотели меня видеть, госпожа директор? – громко спросила Ирэн, едва открыв дверь.

Изучавшая разложенные на письменном столе документы сеньора Гали подскочила от неожиданности и буквально окатила девушку полным гнева взглядом.

– Закройте дверь, мисс Бёртон! – рявкнула она, отшвырнув бумаги.

Ирэн выполнила приказ с неменьшим шумом, вызвав в директоре новый приступ праведного негодования. Но ей было все равно – настолько, что даже обиду заглушило настойчивое и дерзкое желание потрепать нервы самой сеньоре Гали, которую не осмеливались сердить даже охранники Лейквуда.

– Слышала, вы нарушили дисциплину, – отрывисто начала директор, – подвергли свою жизнь риску и, более того, осмелились игнорировать звавшего вас преподавателя. Как вы смеете подрывать порядок в моей школе?! Что за пример вы подаете младшим курсам? Вы, наша лучшая студентка! Вы хоть осознаете ответственность, которую от вас требует это звание?..

Ирэн фыркнула и окинула равнодушным взором многочисленные награды и дипломы, украшавшие стену за спиной директора, сувениры и книги за стеклянными дверцами дорогих шкафов, роскошный ковер под ногами, тяжелый письменный стол; возмущенную речь сеньоры Гали слышал, наверное, уже верхний этаж главного корпуса, но девушка, старательно считавшая корешки книг на полках, не расслышала и десятой ее части. Едва в кабинете воцарилось недолгое молчание, Ирэн перевела взгляд на женщину и хмуро рассмотрела крашеные рыжим завитки коротко стриженных волос, круглое, почти не тронутое морщинами лицо, выразительные черные глаза, элегантный пиджак бордового костюма, махагоновый шарф на шее и тяжелый браслет золотых часов.

– Я не позволю вам портить репутацию Лейквуда такими проступками, я не хочу, чтобы славное имя этой школы связывали с наглостью и высокомерием некоторых ее студентов. Поэтому в следующий раз вы не отделаетесь просто предупреждением, мисс Бёртон. Вы меня поняли? – каким-то севшим голосом осведомилась директор.

– О, разумеется.

От едва слышного ответа Ирэн лицо сеньоры Гали пошло красными пятнами. На памяти директора никто еще не говорил с ней так смело и бессовестно; в мыслях девушки пронеслось, что по привычному для Лейквуда сценарию ей уже пора упасть в обморок или, в крайнем случае, залиться слезами, – хотя бы из уважения к силе директорских легких. Оглушительных нотаций руководителя школы не выдерживал никто – ни студенты, ни работники учреждения; возможно, именно в этом крылся секрет поразительной дисциплины в Лейквуде, для которого и незначительная драка в начальной школе становилась сенсацией, обсуждаемой долгие недели.

– Кто позволил вам говорить со мной в таком тоне? – голос сеньоры Гали начал набирать обороты. – Вы что, полагаете, что ваши достижения и награды дают вам право вести себя подобным образом?

– Да, полагаю! – почти выкрикнула Ирэн и глотнула воздуха, прогоняя непрошенные слезы.

В течении долгого времени она слушала преподавателей, читавших ей лекции о высокомерии, о том, что нельзя ставить себя выше остальных, о том, что ей просто посчастливилось иметь множество талантов и замечательных родителей, сделавших все возможное, чтобы обеспечить ей высокое духовное развитие. Ей, не придававшей никакого значения собственным достижениям, приходилось оправдывать каждое из них везением, прекрасной памятью, хорошими способностями, волей случая, симпатиями судей – чем угодно, но не упорным трудом и любовью к знаниям. А сейчас ей было до горького смеха все равно, что о ней думают.

– Что вы сказали? – громкость директорского голоса упала почти до минимума.

– А вы разве не расслышали? – нахально поинтересовалась Ирэн. – Вы можете думать и говорить обо мне всё, что вам угодно, сеньора Гали, но мои воспитание и поведение – не ваша забота. Прыжки из окна и хлопанье дверьми не указаны в Уставе Лейквуда. Хотите привлечь меня к ответственности – впишите новые пункты в главу о дисциплинарных нарушениях, пустыми угрозами вы меня не напугаете – я уже наизусть выучила законы вашей школы, – быстрые, громкие слова сыпались с уст девушки с такой скоростью, что открывавшая и закрывавшая рот директор не успевала вставить и междометья. – Беспокоитесь о репутации школы – так я Богом клянусь, ни одна душа отныне не свяжет мое имя со славным именем Лейквуда, – Ирэн так откровенно передразнила сеньору Гали, что женщина лишь беспомощно выдохнула, лишившись дара речи.

Не добавив более ни слова, чувствуя, что еще пара секунд – и она не сможет сдержать лавину слез, копившихся целую неделю, – девушка развернулась и зашагала прочь из кабинета.

– Мисс Бёртон! Стойте, я вас не отпускала…

Ирэн не обратила на яростный крик никакого внимания и с такой силой захлопнула дверь, что со стены слетел один из дипломов в рамках, а секретарь от испуга едва не упала с кресла. Выглянувшие из учительской преподаватели проводили пробежавшую мимо студентку потрясенными взглядами и быстро удалились, спасаясь от гнева выскочившей следом сеньоры Гали, которая, впрочем, почти сразу вернулась в свой кабинет.

По лабиринту коридоров и лестниц девушка шла быстрым шагом, не сворачивая, не задумываясь, просто вперед, пока не остановилась и не обвела горьким взглядом комнату, куда пришла почти интуитивно, – заставленный сонмищем стеллажей просторный подвал библиотеки, который посещали реже, чем остров Пасхи в Океании, место, где при всем желании Ирэн нашел бы только завхоз. Или Гвен.

– Серьезно? – ворвался в густой туман молчаливых проклятий ее непозволительно радостный голос. – Ты опять уборкой занялась? За два часа до отъезда?

Надышавшаяся ученой пылью Ирэн вытерла руки влажной салфеткой и пробурчала:

– Не в своих мыслях – так здесь приберусь. Хоть какая-то иллюзия порядка…

– Слушай, ты в курсе, что я просто в восторге от своей старшей сестры? – весело известила Гвен. – Закатить скандал самой старухе… Ты титан, Ирэн. Колосс[1] не так крут, как ты.

– Вот исключат меня, посмотрим, какой я титан, – беззлобно фыркнула Ирэн.

– Да ну, перестань, – рассмеялась Гвен, – из-за твоего исключения у них проблем будет больше, чем ты способна придумать. Как говорит отец, ты работала на имидж, теперь имидж работает на тебя. Им невыгодно лишаться такой студентки.

– Если бы не родители… – начала было Ирэн и смолкла.

Она многое хотела сказать, слишком многое. Сказать, что до сумасшествия хочет покинуть стены школы, посмеявшейся над ее идеалами и растоптавшей ее веру в себя. Сказать, что ей очень долго придется восстанавливать подорванную самооценку. Что до сих пор в ней горит желание отомстить. Пусть даже в этом нет смысла. Пусть даже после драки кулаками не машут.

– Ты права, Ирэн, – сестра, как всегда, поняла невысказанную правду. – Родители слишком много сил потратили на то, чтобы устроить нас в Лейквуд. И тратят сейчас. Давай забудем всё, что произошло, Ирэн, и просто закончим школу.

Ирэн кивнула.

– Конечно… Хотя в нашем случае даже бездействие нам на руку. Полное бездействие, – задумчиво добавила она и вдруг лукаво улыбнулась. – А это мысль…

Гвен с минуту глядела на нее.

– Ты шутишь… – недоверчиво протянула она наконец.

– Отнюдь.

– Ирэн, ты же не…

– Именно.

Сестра снова рассмеялась.

– Дерзай, Ирэн, полное бездействие тоже полезно. Некоторым неблагодарным.

Примечания:

[1] – Колосс – персонаж популярного аниме-сериала «Атака титанов»

Глава 3

– Ирэн! Гвен! Выползайте из своей комнаты – дядя Хьюз приехал! – донесся из столовой голос матери.

– Пойдем, – Гвен нехотя заблокировала экран телефона, отвлекшись от очередной манги, и быстро заплела длинные темно-русые волосы в косу.

Редактировавшая подборку моментов второго сезона любимого «Доктора Кто»[1] Ирэн со вздохом выключила старенький ноутбук и проследовала вслед за сестрой в столовую, где на угловом диванчике устроился дядя Хьюз – старший брат отца, который души не чаял в племянницах.

– А вот и мои любимые проказницы! – радостно пропел он, завидя девушек, и заключил в медвежьи объятия сначала Ирэн, потом Гвен. – Ну, рассказывайте, как закончился учебный год.

– О, весело и непредсказуемо, дядя Хьюз, – полным довольства голосом сообщила Гвен. – Начнем с того, что Ирэн спрыгнула с окна второго этажа…

– Ты это теперь каждой живой душе будешь рассказывать? – закатила глаза Ирэн. – Осталось лишь в газеты написать…

– Вы серьезно? – удивился дядя Хьюз. – Ты выпрыгнула…

– А потом устроила скандал в кабинете директора, – с наслаждением добавила Гвен.

Дядя Хьюз плюхнулся на сиденье дивана.

– Ну, ты даешь! – ахнул он. – А по какому поводу веселье?

– Надо же было как-то отметить предпоследний год заключения в школе, – пожала плечами девушка, присев рядом.

Вошла миссис Бёртон, неся в руках огромный соусник.

– Отметили, – фыркнула она, устанавливая его в середине стола, – я потом полчаса слушала лекцию их школьного психолога.

– Тебе предлагали пройти курс психотерапии, Ирэн? – хохотнул мужчина, улыбаясь племяннице. – Выглядит аппетитно, Розали…

Розали – невысокая шатенка с открытой улыбкой и живыми голубыми глазами – поправила передник с добродушным:

– Старалась… Том скоро придет, его не жди, начинай сразу.

Дядя Хьюз окинул взором заставленный яствами стол и кивнул девушкам:

– Присоединяйтесь, я один не осилю… Cлышал, вы с Гвен музыкальную группу организовали? – проглотив щедрую порцию пасты с соусом, поинтересовался он.

– Не совсем, – отозвалась Ирэн, присев на деревянную скамью напротив. – Нам пока даже репетировать негде: у мамы от музыки голова болит, так что у нас творческий перерыв.

– А в Лейквуде нет студии?

– Есть, – кивнула девушка, – вот только… – она смолкла.

– Да? – дядя отвлекся от уничтожения кулинарных шедевров Розали.

– Там вечно другие группы тусуются, – ответила вместо сестры Гвен, – в основном юношеские. А у Ирэн, как мы знаем, на парней аллергия, – ехидно добавила она, переведя взгляд на сестру.

– Я так думаю, мы с вашим отцом эту проблему решили, – сообщил дядя Хьюз. – Примерно в километре от вашей школы освободилось небольшое строение – там раньше бакалейная лавка размещалась. Я знаком с хозяином этого дома, он говорит, что строение будет пустовать около года – он уезжает на время в Европу, просил присмотреть. Ну, Том и предложил, чтобы вы пока использовали его вместо студии.

– Там две большие комнаты и подсобка, – подал голос Том, входя в столовую вместе с женой, – думаю, места вам будет достаточно.

Ирэн оглядела отца – высокую, худощавую фигуру, благородные черты сухого лица, аккуратно стриженную бороду, седую, как и волосы, открытые до локтей жилистые руки с большими ладонями, чистую одежду – и встретилась взглядом с его доверчивыми серо-зелеными глазами, такими же, как у нее.

– Спасибо, отец, – почти шепотом поблагодарила она.

Отец ответил молчаливой улыбкой и сел за стол.

– Эй, а как же я? – возмутился Хьюз.

Ирэн улыбнулась:

– Спасибо, дядя Хьюз.

– Это еще не всё, Ирэн, – подала голос Гвен, протягивая матери блюдо с пастой, – дядя Хьюз кое-что принес по случаю твоего дня рождения послезавтра.

– Э… Серьезно? – переспросила девушка, оглядывая собравшихся за столом.

– Иди. Он в вашей с Гвен комнате, – кивнул отец.

Ирэн без слов побежала в спальню и вернулась с профессиональным фотоаппаратом в руках; неподдельное изумление и восторг на ее лице вызвали у собравшихся невольный смех.

– Ты прости, что не упаковал, как следует, Ирэн, – с улыбкой проговорил дядя, тепло глядя на племянницу. – Просто по части оформления я полный чайник.

– Но это… Дядя Хьюз, это же очень дорого… – севшим голосом протянула девушка. – Зачем… Зачем ты потратился?..

– А ну, прекрати сейчас же! – гаркнул дядя Хьюз. – У меня целый магазин бытовой техники, могу я позволить себе побаловать племянницу? Тем более, Розали сказала, что тебя взяли в «Сандэй Ньюз», так что хорошая камера вместо твоей старенькой тебе просто необходима. Только не бросай, – подмигнул он девушке, – видел твои работы. У тебя явно талант.

– Тебе нравится? – ласково поинтересовалась Розали, наблюдая за реакцией своей дочери.

Ирэн перевела взгляд с матери на довольные лица отца, Гвен и дяди.

– Спасибо, – выдохнула она и бросилась дяде на шею. – Спасибо большое! А здесь есть карта памяти, интересно? – пробормотала она, отстранившись. – О, есть… Так, – девушка отошла назад и поднесла камеру к глазам, настраивая объектив. – Апробация техники… Улыбочку!

– Мне две копии, – вскинулся дядя Хьюз, когда все оценили получившийся снимок.

– Конечно, – кивнула Ирэн, – первые же экземпляры твои, дядя.

– Смотри, осторожнее, Ирэн, – хохотнул Том, – такими темпами Хьюз скоро потребует устроить фотосессию.

– А почему бы нет? С такой-то камерой, – рассеянно откликнулась девушка, внимательно изучая фотоаппарат. – Бог мой, она классная… – с восторгом выдохнула она.

– Рад, что тебе нравится, – дядя Хьюз с удовольствием глотнул клюквенного морса.

Гвен лукаво прищурилась:

– Стойте, а почему никто не говорит о том, кто был автором идеи?

– Это ты предложила подарить мне фотоаппарат? – посмотрела на нее Ирэн.

– А ты думала? – усмехнулась Розали. – Гвен у нас мастер придумывать хорошие подарки.

– В таком случае, первая фотосессия твоя, Гвенни, – пообещала Ирэн, направляясь в комнату. – Когда поедем смотреть будущую студию? – поинтересовалась она, вернувшись и занимая свое место.

– На той неделе, – ответил отец. – Пенни пригласила нас на обед, а это строение как раз по дороге к ней.

Розали подложила ему в тарелку соуса:

– Девочкам, наверное, нужно будет не один раз посетить его, Том. Нужно же прибраться и обставить комнаты.

– И перевести оргтехнику и мебель, – с энтузиазмом добавила Гвен.

Том перевел взгляд со старшей дочери на младшую и шумно вздохнул:

– Кажется, я нашел себе работу на всё лето…

Ирэн широко улыбнулась:

– Не беспокойся, пап. Мы постараемся управиться в две поездки. Да, Гвен?

– Естественно, – кивнула сестра, – тебе не придется всё время ездить туда и обратно. Мы с Ирэн даже могли бы остаться на ночевку у тети Пенни…

Дядя Хьюз прыснул и едва не поперхнулся салатом:

– Мой вам совет: не говорите Пенни о новой студии, – сделав чудовищный глоток, выдавил он. – Она устраивает суматоху из простой сервировки обеда, оформление студии с ее помощью превратится по меньшей мере в Армагеддон…

Собравшиеся за столом дружно рассмеялись в ответ на его слова.

– Да-а-а-а, – медленно протянула Розали неделей позже, оглядывая огромную пустую комнату, нити паутины на окнах и хлопья пыли и сухой краски на полу, – работы тут на неделю. Ну, что, энтузиастки? Не передумали насчет студии?

– Да ты что, мам! – ахнула Ирэн, возвращаясь из другой комнаты. – Это просто шикарное место, мы с Гвен о таком и не мечтали…

– Точно, – подтвердила Гвен. – Здесь можно разместить музыкальные инструменты, чтобы проводить репетиции в этой комнате. А в следующей ты могла бы устроить свою фотостудию, что скажешь, Ирэн?

– Насчет этой комнаты согласна, но в той для фотосессий мне хватит и половины, благо стены белые, – возразила сестра. – Вторую половину можешь использовать как уголок рукоделия для своих уроков…

– Ой, действительно, – спохватилась Гвен, – я же совсем про свои уроки забыла… А куда ты денешь свою аппаратуру.

– Думала устроиться в подсобке, – отозвалась Ирэн, хмуро оглядывая оконные рамы, – ты же знаешь, не выношу шума, когда редактирую… Спрячусь там, как дракон в пещере, чтобы поменьше на людей кидаться.

Розали рассмеялась:

– Вижу, Том, – посмотрела она на мужа, – они уже всё продумали… Тогда давайте начнем с уборки? – улыбнулась она дочерям.

Ирэн потерла ладони друг о друга:

– Начнем.

Розали дала правильную оценку времени: уборка заняла у них несколько дней, еще два дня прошли в перевозке и установке оборудования в трех комнатах. Ирэн первым делом обклеила музыкальную студию плакатами любимых рок-групп.

– Какие у тебя мрачные кумиры, – оценил отец, задумчиво глядя на огромную фотографию канадской группы Three Days Grace, сделанную во время одного из концертов. – Или у тебя хроническая депрессия?

Ирэн рассмеялась:

– Да нет, пап, просто у них песни классные. Я же давала тебе послушать.

Том скривился, а Розали фыркнула:

– Классные, скажешь тоже. Вот я понимаю, композиции Foreigner или Queen…

– Это все равно что сравнивать классику с поп-музыкой, – улыбнулась Гвен. – Первое – шедевр, который никто не слушает, а второе – ширпотреб, – лукаво добавила она.

– Ну, спасибо, Гвенни, – проворчала Ирэн, подключая сабвуфер к музыкальному центру, – хорошую оценку дала моим вкусам, ничего не скажешь…

– Так ты-то рок слушаешь…

– Ладно, с группами я разобрался, – вмешался Том, – но причем тут… – он прищурился, читая надпись в нижнем углу очередного плаката, – Дэвид Теннант? Он тоже рок-гитарист?

– О, пап, Теннанта не трогай, – со смехом протянула Гвен, – это святое. Он же Десятого Доктора играл…

– Того дурашливого болтуна? – вспомнил отец.

– Папа! – возмущенно вскричала Ирэн. Том рассмеялся.

– Ты что, Том, – подала голос Розали, раскладывавшая коробочки с бисером по полке стеллажа у стены, – благодаря ему твоя дочь «Гамлета» почти наизусть выучила.

– Этот шут еще и Гамлета играл?

– Па, он не шут, – с обидой проговорила Ирэн, – он великий актер.

– Хорошо, хорошо, глупышка, – примирительно улыбнулся Том, – я же пошутил.

Ответная улыбка Ирэн была полна тепла.

Остаток дня прошел в расстановке мебели и веселых спорах по поводу оформления фотостудии.

– Как же здорово, – вздохнула Гвен многим позднее, входя в их с Ирэн спальню после душа и садясь на свою кровать. – У нас теперь своя студия.

– Ага… – рассеянно отозвалась сестра, щелкая клавишами ноутбука. – Подальше от Лейквуда.

– Что печатаешь? Очередную статью?

– Да, – Ирэн задумчиво закусила губу, глядя в экран, и взъерошила влажные волосы.

– А толку? Ее ведь все равно не напечатают. Ты ушла из журнала, забыла? – напомнила Гвен, откинув тонкий плед и забираясь на кровать с ногами.

– Не хочу терять навык…

– Надо было тогда поступать на факультет журналистики, – заметила сестра, – раз тебе это нравится.

В Лейквуде старшая школа делилась на несколько факультетов, которые, в свою очередь, делились на специализированные группы. Профильное обучение студентов, грамотно составленное расписание, позволяющее уделять больше внимания предметам, необходимым для поступления в выбранный вуз, лекции приглашенных в школу профессоров ведущих мировых университетов, чьи визиты добровольно финансировались родителями студентов, – всё это позволяло ученикам прекрасно подготовиться к поступлению в высшие учебные заведения и привлекало в Лейквуд всё больше и больше инвесторов.

– Зачем? – фыркнула Ирэн. – Учиться тому, что я и так умею?.. Я собираюсь перевестись с медицинского, – несколько неожиданно сообщила она.

– Ты передумала поступать на врача? – удивилась Гвен.

– Не совсем, – покачала головой Ирэн, пальцы которой выбивали на клавиатуре бешеную дробь.

– Эй, осторожнее, у тебя сейчас ноут зависнет, – со смехом предостерегла ее сестра. – Ты, случаем, не в мою группу собираешься?

– На информатику? С моим-то везением по части техники у вас в компьютерных классах все до единой платы полетят, – усмехнулась Ирэн, отстранившись и виновато закусив губу.

– Что, завис? – догадалась Гвен, с шумным вздохом подошла к сидевшей за столом сестре и повернула к себе экран ноутбука. – Так, минутку… И куда будешь переводиться?

– На биоинженерию.

Гвен с удивлением оглянулась на неё:

– А в чем разница?

– Во всем, – вздохнула Ирэн, наблюдая, как сестра колдует с компьютером. – Я на медицинский-то поступила просто потому, что мне нравится биология. Но всё не то…

– Ты себя сейчас не обманываешь? – с сомнением протянула Гвен. – Мне кажется, или дело в Мирабелл?

– И в ней тоже, – кивнула Ирэн. – Даже вспоминать о ней – дурно становится. Но на самом деле я давно уже подумывала перевестись, просто хотела год закончить, и потом уже…

– Тебе же придется разницу сдавать, – скривилась Гвен.

– Ерунда, скажешь тоже, – отмахнулась Ирэн.

– Легко тебе, – грустно улыбнулась сестра, – даже разница для тебя – мелочь, о которой не стоит париться… Мне б твою память.

– Мне б твое терпение, – парировала Ирэн.

Гвен не сдержала улыбки – сестра терпеть не могла, когда ее хвалили.

– Вот, принимай, – повернула она к ней ноутбук. – И поаккуратнее впредь, он не железный всё-таки.

– С этим можно поспорить.

– Не со студентом физтеха группы «Информационные технологии», – подначила Гвен, вновь устраиваясь на своей кровати.

– Ага, рассказывай, – хмыкнула Ирэн. – А не этот студент, случаем, раскроил школьный комп и до сих пор его не собрал?

– Вообще-то собрал, – вскинув бровь, довольно сообщила Гвен.

– Тебе Зак помог, – обличила ее сестра.

– Совсем немного, – обиделась Гвен и запустила в неё подушкой.

Ирэн со смехом увернулась.

– Вы помирились, кстати? – поинтересовалась она, успокоившись.

– Этот олух думает, что да, – пробурчала Гвен.

– Перестань, Гвенни, Зак не олух, – нахмурилась Ирэн. – Нельзя сохнуть по тебе и быть олухом.

– Да не сохнет он по мне! – возмутилась сестра.

Ирэн закатила глаза:

– А с чего бы ему полмесяца хандрить после вашей ссоры?

– Сам виноват, нечего было преступать границы. Он уже не маленький, чтобы не понимать, где они находятся…

– Не понимать? – севшим голосом переспросила Ирэн. – Гвенни, в нашей дурацкой школе не один человек не понимает, где границы. Они вообще не знают, что это такое…

– Тогда почему ты сама так требовательна к ним? – тихо спросила Гвен. Сестра смокла и отвела взор. – Почему удивляешься каждый раз? Мама права, знаешь: мы пришли в Лейквуд непонятыми. Такими, скорее всего, и уйдем.

– Это не значит, что я позволю преступать эти границы. Если не знают, укажу, где они, но преступать не позволю, – твердо сказала Ирэн.

– Что ж ты меня ругаешь за ссору с Заком в таком случае? – удивилась Гвен.

– Я тебя не ругаю, – покачала головой сестра. – Правильный поступок, респект, сестрёнка. Просто как вспомню лицо Зака, когда он пытался с тобой заговорить… Даже мой Пайки не смотрит на меня так преданно.

– Напомни, кто такой будет Пайки? – нахмурилась Гвен.

– Ретривер из лейквудского парка, – Ирэн свернула все окна на ноутбуке и выключила девайс. – Я тебе рассказывала о нем.

– А-а, – протянула Гвен. – Я уж думала, а не появился у тебя часом парень?

– Которого зовут «Пайки»? – уточнила Ирэн и рассмеялась.

– Теперь понятно, почему ты ни с кем не встречаешься, – закивала Гвен, почесывая переносицу. – Дэвид Теннант, Киану Ривз, Том Круз, Джонни Депп… а, еще Хейден Кристенсен. Никого не забыла? – посмотрела она на забавлявшуюся ее ироничными словами сестру. – Вот, целый набор. Теперь и Пайки в придачу. Зачем тебе парень при таком раскладе?

– Зака твоим парнем тоже не назовешь, знаешь ли, – заметила Ирэн, стягивая футболку.

– Его психологический возраст – лет пять, – скривилась Гвен, – он меня своими разговорами о «Звездных войнах» скоро до истерики доведет.

– Не понимаешь ты, что различны вкусы бывают, – копируя тон мастера Йода, хмыкнула Ирэн и набросила ночную сорочку. – Хотя я тоже с трудом осилила «Атаку клонов», и то из-за Хейдена.

– Вы сегодня вообще спать собираетесь? – заглянула в комнату Розали.

– Ой, мам, привет, – улыбнулась матери Гвен. – Ты разве не спишь?

– Заснешь тут под ваши смешки, – проворчала Розали, чмокнув в щеку обнявшую ее Ирэн. – Марш в кровати!

– Ма, мы хотели «Дом у озера» досмотреть, – сложив руки, умоляюще протянула Гвен. – Пожалуйста, мы не будем шуметь, честное слово.

Розали помолчала в раздумьях.

– Ладно, – согласилась она. – Только тихо. Мне завтра рано вставать.

– Я тоже встану, – пообещала Ирэн, – позавтракаем вместе, сварю нам кофе.

Розали тепло улыбнулась – она любила их недолгие посиделки ранними утрами.

– Спокойной ночи, – попрощалась она и вышла.

Примечания к главе:

[1] – британский научно-фантастический сериал, транслирующийся с 1963 года

Глава 4

В объектив камеры попадали то прохожие, то витрины магазинов, то легковые машины.

– Зачем ты фотографируешь все подряд? – нахмурилась Гвен, оглянувшись на несколько отставшую от них с мамой сестру.

– Не все подряд, – возразила запыхавшаяся Ирэн, догнав их. – Просто ищу хороший кадр, – пояснила она и тут же запечатлела проезжавшего мимо велосипедиста.

Захватить с собой в поход по магазинам фотокамеру оказалось прекрасной идеей: только в сердце Рочестера можно было сделать достаточно снимков для статьи про быстротечность современной жизни – острый вопрос, который «Сандэй Ньюз» собирался освещать уже не в первый раз.

– Сделай хорошую подборку фотографий для статьи, – мило улыбаясь, попросила Бриджит Лэйн – одна из редакторов журнала. – Смотри, на визуализацию будет сделан весь акцент. Справишься – твой испытательный срок закончен.

– И чего ты всю дорогу машины снимаешь? – поинтересовалась Гвен минутой позже.

– На мой взгляд, именно транспорт лучше всего характеризует скорость и вечное движение, – пожала плечами Ирэн, проследовав вслед за матерью и сестрой в супермаркет.

– Транспорт – это банально, – заметила Гвен.

– Критикуешь – предлагай, – отмахнулась Ирэн, зашагав к полкам с сухофруктами – она была преданной поклонницей чернослива. – Мам, возьми еще это, – протянула она пакет Розали.

– Положи в корзину, – рассеянно откликнулась мать, читая составленный еще дома список всего необходимого.

Ирэн сдержала вздох, разглядывая любимое лицо, на которое не время – постоянные заботы и проблемы наложили заметный отпечаток. Необходимость считать каждый фунт, правильно распределяя небогатый бюджет, на который ощутимое влияние оказывала учеба в Лейквуде, поиск возможностей дополнительного заработка, тревога о будущем поступлении дочерей – временами Розали не выдерживала и жаловалась девушкам на жизнь. Ирэн поневоле вспоминала детство, научившее ее и Гвен бережливости, долгие пешие прогулки до школы и обратно, ставшие результатом экономии средств на автобус, скудные обеды, воспитавшие умение довольствоваться малым. Девушка знала, что родители почти ненавидят себя за трудности, с которыми сестрам пришлось столкнуться столь рано, но выросшие в любви и ласке девочки в один голос уверяли отца и мать в том, что именно этот опыт взрастил их достойными людьми.

– Давайте по мороженому – и домой, – предложила Розали при выходе из супермаркета.

Девушки с энтузиазмом поддержали ее предложение.

– Ма, вы посидите, я еще пофотографирую, – уничтожив свою порцию эскимо, встала со стула Ирэн.

– Только далеко не уходи, – отозвалась Розали.

Оставив маму и сестру наслаждаться полуднем в тени открытого кафе, девушка зашагала вдоль узкой улочки в сторону причалов. Притягательный влажно-свежий аромат реки, короткие выкрики работавших на погрузке людей, редкий шум проезжавших мимо автомобилей и мягкий ветер, ласкавший скулы и виски, – теплый летний вечер окутал Ирэн, навевая приятные воспоминания о последнем уик-энде у тети Пенни и отзываясь в мыслях мелодичными аккордами «Pictures of you» группы The Last Goodnight. Девушка прошла ближе к причалу и заметила дремавшего пыльно-серого кота, свернувшегося клубком прямо на контейнере с почтовым грузом. Не сдержав улыбки, она поднесла фотоаппарат к глазам, чуть присела и запечатлела спящего бродягу на фоне занятых своей работой грузчиков. Щелкнув несколько раз, Ирэн проверила получившиеся снимки и довольно усмехнулась. В лицо ударил запах рыбы, девушка вскинула голову и в яркой массе защищавших от брызг сиреневых униформ заметила его.

Не обращая внимания на шум и рабочую суету, юноша методично хватал валявшиеся у его ног пустые деревянные ящики и кидал их стоявшему в моторной лодке мужчине. Ирэн задумчиво закусила губу, решительно подошла ближе и поняла, что зацепило ее взор: тёмно-вишневый оттенок его блестящих волос цвета красного дерева, густой косой чёлкой падавших на правый глаз, отчего, выпрямляясь, юноша беспрестанно вскидывал голову. Бесформенный сиреневый комбинезон на удивление ладно сидел на его высокой фигуре, но составлял крайне нелепое сочетание со стильной ассиметричной прической и черным клипсом в левом ухе.

– Панк на подработке, – хмыкнула Ирэн и поднесла фотоаппарат к глазам.

Юноша, будто почувствовав наведенный на него объектив камеры, замер, медленно выпрямился и хмуро посмотрел на девушку. Ирэн удивили его невероятно выразительные на белом лице карие глаза, чуть суженные, густо опушенные ресницами, словно подведенные черной краской. Опустив фотоаппарат, девушка проверила снимок и перевела взгляд на юношу, все так же недовольно взиравшего на нее. Ирэн окинула взглядом красно-каштановые волосы, которые трепал слабый ветерок, ровную полоску видневшейся из-под челки чёрной левой брови, живые миндалевидные глаза, резкую линию волевого подбородка, открывшегося взору, когда юноша оглянулся на позвавшего его мужчину в лодке. Из-за шума девушка не расслышала, что он сказал напарнику, прежде чем снова взглянуть на нее. Она знала, что он видит: обыкновенную девочку в серых брюках и полосатом черно-белом джемпере с ниспадавшими на плечи, заколотыми у висков черными прядями волос, тонкими полукружьями падавших на бледное лицо. Беспечно улыбнувшись, Ирэн сделала еще один снимок; юноша, явно фыркнув, вернулся к работе.

Нежелание уходить удивило девушку, но, вспомнив о матери и Гвен, она поспешила обратно.

– Ну, что, хорошие получились фотографии? – поинтересовалась Розали, завидя дочь.

– О, да, – довольно протянула Ирэн. – Думаю, мисс Лэйн будет в восторге.

– Покажешь? – оживилась Гвен.

– Дома, – отмахнулась сестра, находясь под впечатлением от встречи на причале.

– Да ты что, с привидением столкнулась, пока гуляла? – недовольно пихнула ее Гвен уже в автобусе после нескольких попыток обратить на себя внимание.

Ирэн тряхнула головой:

– Нет… А что?

– Мама спрашивает, когда ты отправишь снимки в журнал, – откликнулась Гвен.

– На днях, наверное, – почесала бровь Ирэн, – мне их еще отредактировать надо.

Несколько часов спустя Гвен поставила на стол перед работавшей за ноутбуком сестрой стакан холодного томатного сока:

– Ты как, ужинать будешь?

– А? Да, уже иду… – рассеянно ответила Ирэн, сохраняя изменения в фоторедакторе.

– Ух ты, это же Ли Арисима! – внезапно ахнула Гвен.

Сестра подняла на нее удивленный взгляд:

– Ты о ком?

– Открой вот этот снимок, – Гвен указала на последнюю фотографию в папке. – Вот… Точно он, – кивнула она, глядя на юношу с красными волосами.

– Откуда ты его знаешь? – поразилась Ирэн.

– Да мы с ним на одном факультете, – пояснила сестра, – только он в группе «Механики и машиностроения» … Где это ты его сфотографировала?

Ирэн откинулась на спинку старенького, расшатанного кресла:

– Он работал на причале.

– А с чего это вдруг, – сестра сощурила глаза, – ты его стала фотографировать?

– Да он просто в кадр попал, – пожала Ирэн плечами.

– А-а, – протянула Гвен. – Прикольная прическа, – оценила она, вновь посмотрев на снимок.

Ирэн перевела взгляд с лица сестры на экран монитора, прищурилась, поджала губы. Она не хотела признаваться себе в этом, но юноша нравился ей все больше.

– Эти снимки будешь отправлять в журнал? – спросила сестра.

– Нет, – поспешно ответила Ирэн, вызвав ее смех. – На меня в суд могут подать за публикацию личных фотографий без разрешения, – раздраженно пояснила она.

– Не на тебя, а на журнал, – уточнила Гвен. – И если снимки тебе не нужны, зачем их хранить? И тем более редактировать?

– Работа не всегда делается для публикации, иногда нужно просто отточить навык, – Ирэн выключила ноутбук. – И вообще, пойдем ужинать.

– Пойдем, – весело согласилась Гвен, следуя за сестрой на кухню.

– Да, и поменяй фильтр на последних двух фотографиях, – бодро добавила мисс Лэйн, словно чувствуя улыбку на устах слушавшей её девушки. – А снимок спящего кота на фоне рабочих – просто бомба, как раз то, что нужно.

– Рада это слышать, мисс Лэйн, – ответила Ирэн, машинально наматывая прядку на палец. – Я пришлю вам изменённые фотографии через полчаса.

– Отлично, жду, мисс Бёртон, – редактор повесила трубку.

Ирэн посмотрела на телефон и счастливо выдохнула; столь хорошее начало на новой работе вселяло небывалый энтузиазм. Она невольно перевела взгляд на экран ноутбука, с которого уже два дня на неё взирала фотография юноши, встреченного на причале; ни безобидные насмешки Гвенни, ни недоумение в глазах увидевшей снимок матери не смущали Ирэн – она не уставала любоваться задумчивым блеском выразительных, будто подведенных чёрной краской глаз.

– Прекрасный старт, – пробормотала она и с вдохновением принялась редактировать присланные на почту фотографии.

Завибрировавший телефон отвлек от работы; Ирэн бросила беглый взгляд на миниатюрный экран старенького кнопочного «Nokia» и возмущенно нахмурилась: имя Аманды Девен, курировавшей работу студсовета Лейквуда, навеяло неприятные воспоминания. Не раздумывая, девушка перевела телефон в беззвучный режим и продолжила редакцию снимков.

– Что делаешь? – вошла в комнату Гвен часом позднее.

– Работаю, – рассеянно ответила Ирэн.

– Им понравились твои снимки? – с интересом подалась вперед присевшая на кровать сестра.

Ирэн закивала с довольной улыбкой; Гвен ехидно прищурилась:

– Ты, случаем, не отправила им фотографию…

– Нет! – отрезала Ирэн, не дав ей договорить.

Гвен залилась смехом, но затем, посерьезнев, с тревогой протянула:

– Слушай, Ирэн… Тут мисс Девен звонила, – начала она и запнулась.

Ирэн бросила короткий взгляд на экран телефона и фыркнула, завидя восемь пропущенных вызовов.

– И что ей надо?

– Уже конец каникул, и они там начали подготовку к празднествам по случаю первого дня учебного года…

– А от нас-то что им нужно? – не отводя взгляда от ноутбука, бросила Ирэн.

В душе её кипела почти забытая смесь бессильной ярости и праведного негодования, но вопрос получился спокойным и ровным. Однако Гвен девушке было не обмануть.

– Мы же выпускники, а на них, как обычно, сконцентрировано всё внимание, – вздохнула Гвен, схватив с полки очередной роман Николаса Спаркса. – Точно не знаю, но, скорее всего, тебе поручат быть ведущей на официальной церемонии приветствия, тем более, что у тебя немалый опыт… Мисс Девен просила передать, что ты ей срочно нужна… – она смолкла, когда сестра вскочила, опрокинув стул, и выбежала из комнаты. – Ирэн!

– Отпусти меня, Гвен, – на удивление сдержанно попросила Ирэн, когда догнавшая её сестра схватила её за локоть.

– Ирэн… – начала было Гвен, но девушка перебила её чуть слышным:

– По традиции церемонию приветствия открывает лучшая выпускница, Гвен.

Сестры встретились глазами: во взгляде Гвен не было удивления – Ирэн лишь напомнила ей о том, что было давно известно им обеим.

– Так что пусть обращаются к этой дешевке, – с горькой улыбкой добавила Ирэн. – Может быть, когда она облажается перед высокопоставленными шишками, они поймут, какую ошибку допустили, продавшись в очередной раз.

– Не перегибай, Ирэн, – прошептала Гвен. – Ты лучше меня знаешь, что именно по этой причине организаторам нужна ты.

– Ноги моей больше не будет на этой сцене, – выдохнула Ирэн; по щекам её потекли слезы. – Как вспомню, сколько раз умоляла допустить меня до выступлений… – она перевела дыхание, с трудом успокаиваясь.

– Так скажи об этом мисс Девен, – Гвен сжала её руку. – Позвони и скажи, что у тебя не получится, объясни, почему, но не молчи.

– Тогда они будут обманывать себя и воображать, что настоящая причина в другом, – упрямо качая головой, отказалась сестра.

– Но ведь мисс Девен не виновата в том, что…

– Не защищай её! – вскипела Ирэн. – Если не забыла, именно она не допустила тебя к участию в конкурсе парного танца, хотя лучше тебя никто бы не выступил.

Ирэн понимала, что попала в точку: она хорошо помнила, как обидело сестру отстранение от конкурса, и знала, что Гвен до сих не забыла об этом.

– Что тогда? – шумно вздохнув, промолвила Гвен. – Она же маме позвонит.

– А мы попросим маму не отвечать, – лукаво улыбнулась Ирэн. – Ты же знаешь, мама поддержит нас в любом случае.

– Чушь, – отмахнулась Гвен и вытащила телефон из кармана.

– И что ты делаешь?

– Позвоню мисс Девен и скажу, что ты на работе, что занята, как дядя Сэм, и вообще забыла о том, что у тебя есть телефон, – проговорила Гвен, набирая номер.

– Валяй, – устало кивнула Ирэн и зашагала обратно в их спальню.

Гвен проводила её взглядом; перепады настроения и вспышки сестры немало расстраивали девушку, но она знала, чем вызвана её злость, и даже перспектива врать напропалую, чтобы убедить мисс Девен, не пугала Гвен: ради единственной сестры она сделала бы и не такое.

Глава 5

Гвен устало присела на стул в маленькой прихожей:

– Надеюсь, это последний переезд в моей жизни.

Сгущались сумерки, венчая конец последнего дня каникул; девушки прибыли в Лейквуд еще утром, но распаковка чемоданов и уборка заняли у них, как обычно, несколько часов.

– Я тебя обрадую, – с иронией протянула Ирэн, пряча в небольшую нишу их с Гвен черные пальто, – нам еще завтра утром на церемонию идти.

– Ты говорила с завхозом? – спросила потиравшая шею сестра.

– Да, еще в полдень, – кивнула Ирэн, присаживаясь на скамью у дверей. – Мои грызуны в восторге от мистера Симса.

– Отлично, – слабо улыбнулась Гвен и посмотрела на входную дверь, услышав тихий стук. – Кто там?

– Это я, Тина, – донеслось снаружи. – Можно войти, Гвен?

– Проходи, конечно, – открывая дверь, пригласила девушка невысокую смуглую студентку с густой копной черных кудрей, по обыкновению заплетенных в две тугие косы. Облаченная в школьное платье, Тина выглядела до нелепости официально по сравнению с одетыми в футболки и джинсы сестрами.

– Хочешь сока? – предложила Ирэн, выходя из кухни с пачкой яблочного сока и стаканами.

– С удовольствием, – улыбнулась Тина, садясь на стул, и глотнула из предложенного стакана.

– Как идет подготовка к празднику? – поинтересовалась Гвен: Тина была секретарем студсовета.

– Ох, шумно, – фыркнула брюнетка. – Без вас с Ирэн, как обычно, всё идет шиворот-навыворот, – она посмотрела на Ирэн, но девушка лишь невозмутимо отпила сока. – Мисс Девен полмесяца сетовала, что у тебя нет времени на участие в репетициях, не говоря уже о миссис Стоуни, которая во всеуслышание заявила, что не верит не единому слову о твоей занятости, Ирэн.

– По части громких заявлений миссис Стоуни просто специалист, – неторопливо проговорила Ирэн. – Кого они назначили ведущими?

– Лучших выпускников, – пожала плечами Тина, – и не говори, что для тебя это новость, Ирэн.

– Надо же, даже Зака не постеснялись, – нахмурилась Гвен. – А ведь он действующий лучший студент.

– Ему поручили поднять флаг Лейквуда во время приветствия гостей, – поведала Тина.

– И потом, не Зака выбрали лучшим выпускником, – напомнила Ирэн, – он же курсом младше нас.

– Ну, у него будет возможность в этом году, – кивнула Гвен.

– Ага, как же, – усмехнулась Ирэн.

– Вообще-то, мисс Девен просила тебя сейчас прийти, – сообщила Тина.

– Не знаешь, из-за чего?

Тина покачала головой, Гвен поставила свой стакан на подоконник:

– Как прошли каникулы, Тина?

– Насыщенно, если честно, – улыбнулась Тина. – Мы с папой слетали в Нью-Йорк, я даже на Статую Свободы поднималась. Правда, увидеть знаменитый аквапарк так и не получилось: всё-таки это была деловая поездка отца, я и так с трудом уговорила его взять меня с собой. Но зато мы с Сахелем провели две недели в Альпах.

– Круто, – вздохнула Гвен.

– А вы с Ирэн чем занимались?

– Обустраивали музыкальную студию, она в километре от школы, – поделилась Гвен. – Там много места, и теперь у Ирэн есть, где проводить фотосессии… Кстати, ты знаешь, что Ирэн приняли в «Сандэй Ньюз»?

– Что, серьёзно? – поразилась Тина.

Ирэн пожала плечами со слабой улыбкой, и Тина, вскочив со стула, порывисто обняла её:

– О, поздравляю, Ирэн… Я так за тебя рада!.. – она отстранилась, с восторгом глядя на девушку. – Надо же, «Сандэй Ньюз», – качая головой, протянула она. – Слышала, туда очень тяжело попасть.

– Им понравились мои работы, – промолвила Ирэн, – хотя, надо признать, я год собирала эти фотографии.

– А ты, Гвен? – перевела взгляд на вторую сестру Тина. – Продолжишь вести свой кружок?

– Конечно, – кивнула Гвен. – Ты же будешь ходить?

– Ага… Ну, что, Ирэн, пойдем? Совет, как обычно, в Зале Торжеств собрался.

– Придется, – вздохнула девушка и набросила на плечи выцветшую кофту с капюшоном.

– Постой, Ирэн, – остановила её сестра и скривилась. – Ты не собираешься переодеться в школьную форму?

– Чего ради? – фыркнула Ирэн.

– Перестань, – взмолилась Гвен и умоляюще взглянула на Тину, прося поддержки.

– Гвен права, – согласилась секретарь студсовета. – У миссис Стоуни двойной инфаркт случится из-за подобного несоблюдения этикета.

– Учебный год ещё не начался, – парировала зашагавшая к выходу Ирэн. – И, если честно, плевать я хотела на миссис Стоуни и её чувства, – добавила она, выходя на крыльцо и надевая видавшие виды кроссовки.

Тина посмотрела на Гвен и чуть слышно спросила:

– Давно это началось?

– С последнего собрания Совета, – прозвучал очевидный ответ.

Тина тяжело вздохнула:

– Признаться, никогда бы в жизни не поверила, что Ирэн когда-нибудь наплюёт на устав школы… Она с таким благоговением придерживалась правил.

Гвен невольно улыбнулась, провожая подругу на крыльцо:

– Если помнишь, львиную их часть она сама обновляла.

Тина лишь слабо усмехнулась в ответ и последовала за решительно шагавшей к главному корпусу Лейквуда Ирэн.

Утро и полдень следующего дня протекли в шумной неразберихе подготовки: школьники толпились кто в Зале Торжеств, кто в подсобке, кто в кабинетах, повторяя слова приветствия, репетируя реплики и музыкальные номера. Учителя, организаторы и персонал школы бегали с этажа на этаж, наводя лоск на праздничное оформление и внося последние штрихи в богатое убранство Лейквуда, готового принять высоких гостей. Выпускники при виде друзей останавливались лишь на несколько минут, чтобы спросить, как прошли каникулы, и тут же разбегались по поручениям. Стоявшая в холле первого этажа сеньора Гали проверяла последние детали подготовки, частыми вспышками гнева ввергая в ужас даже находившихся вне пределов её видимости студентов.

Дежуривший возле широких позолоченных дверей Закери широко улыбнулся при виде девушки, неторопливо поднявшейся на второй этаж, где располагался Зал Торжеств:

– Привет, Гвен. Как провела каникулы?

– Весело и с пользой, – ответила Гвен с лукавой усмешкой. – А ты? Не слетал на Марс за это время?

– А что, об этом уже в новостях сообщили? – подхватил шутку Зак. – Вот незадача! А я хотел сделать сюрприз… И, кстати, где Ирэн?

– Киснет в кабинете завхоза… Да я пошутила, – усмехнулась девушка. – Мисс Девен что-то поручила ей вчера, она нескоро придет.

– А жаль, – хмыкнул Зак. – Наш Президент без своей правой руки совсем с ног сбился.

– Кто чья правая рука, ещё нужно решить, – тихо сказала Гвен. – Как там Мирабелл с Адамом справляются?

– Ужасно, – сморщился Зак. – Ладно, Адам хоть выглядит невозмутимо, но Мирабелл всё время запинается… Настоящий комок неуверенности, от визгливых замечаний миссис Стоуни только хуже становится. Хорошо, они перешли в отдельный кабинет репетировать, иначе я уже на стенку лезть был готов.

– А ты, как в прошлом году, клуб кибернетиков представлять будешь? – спросила Гвен, опустив голову и поправляя складки небесно-голубого школьного платья.

– Ну, по сравнению с прошлым годом моя роль скромнее, – пожал плечами юноша.

– Знаешь, вы с Ирэн тогда классно провели церемонию приветствия гостей, – призналась девушка. – Это все заметили… Если бы Ирэн не была против, вы бы и в этом году ведущими были.

– Так причина вселенской занятости на новой работе – просто байка? – прищурился Зак.

Гвен виновато прикусила губу:

– Я придумала это, чтобы как-то объяснить, почему мы не можем, как всегда, приехать за две недели до начала учебного года. Ирэн ни в какую трубку брать не хотела, даже когда миссис Стоуни позвонила.

Зак покачал головой с восхищением в глазах:

– Я хочу пожать ей руку… Может, и стоило разозлить Ирэн для того, чтобы увидеть, как она издевается над этими снобами. Чувствую, это будет веселый год.

– Мне бы твой настрой, – вздохнула Гвен.

– Да брось, – улыбнулся Зак. – После скандала, который Ирэн закатила самой старухе, ей даже тайфун не страшен.

– С возвращением, Гвен, – подошел к ним Сахель – высокий, худощавый, как фитиль, брюнет в идеально выглаженном черном костюме с умными карими глазами и аккуратно уложенными прядями густых волос.

– Здравствуй, Сахель, – вежливо улыбнулась девушка.

– Почему я не вижу Ирэн?

– У неё задание правительства, – пояснил Зак, – но она скоро присоединится к простым смертным.

– Не перегибай, – сверкнула глазами Гвен и перевела взгляд на Сахеля. – Ирэн, скорее всего, придет уже к началу церемонии.

– Тина сказала, вы с Ирэн организовали музыкальную студию неподалеку, – низкий, тягучий голос Сахеля звучал официально, но не напыщенно. – Желаю удачи в начинаниях.

– Студию? – посмотрел на девушку Зак. – А чем вас общая не устроила?

– Ты же знаешь причину, зачем спрашиваешь? – отмахнулась Гвен.

– Ладно, ещё увидимся, – прощаясь, кивнул Сахель. – Мне нужно проверить третий этаж.

– Пока, – провожая его взглядом, промолвила Гвен и едва не застонала при виде Мирабелл, которая с улыбкой облегчения направилась к ней.

Мирабелл Томас – темнокожая девушка среднего роста, с огромными, как у куклы, круглыми глазами, вечно неуверенной улыбкой на тонких губах и едва доходившими до плеч крысиными хвостиками тонких черных косичек – почти подлетела к Гвен и вдохновенно затараторила:

– Привет, Гвен, так рада тебя видеть… Наконец-то ты пришла. Мне показалось странным, что вас с Ирэн нет на подготовке к празднику, но потом мисс Девен объяснила мне причину… У Ирэн всё хорошо? Я слышала, у неё появилась новая работа. Мне, кстати, поручили вести церемонию открытия – ну, по традиции её всегда ведут лучшие выпускники, не скажу, что мне этого хотелось, но что я могу поделать?.. Я так нервничаю, столько раз уже повторила текст, неделю две его зубрю, так боюсь, что забуду слова, и… – она смолкла, когда слушавшая её с ироничной улыбкой Гвен вдруг громко рассмеялась. – Что такое, Гвен?.. Ты тоже считаешь, что я напрасно волнуюсь? Ну, вообще-то ты права…

– Вообще-то…

Голос Гвен прозвучал очень тихо, но одно-единственное слово вмиг приглушило речь Мирабелл – словно отрубило. Девушка улыбнулась как-то слишком ласково.

– У тебя на удивление короткая память, Мирабелл, – проговорила Гвен. Глядевший на неё Зак нахмурился: прекрасно знавший обеих сестёр, он был поражен вкрадчивым тоном всегда мягкой и застенчивой Гвен. – Хочешь знать правду, Ирэн не далее как вчера от души пожелала тебе с помпой провалиться на приветствии… И на то, чтобы выучить свои слова, в прошлом году у неё ушло не более получаса. Страшная разница, тебе не кажется, Мирабелл? Навевает кое-какие мысли… Прости, Зак, я пойду, – посмотрела она на юношу. – Мне нужно немного освежиться, – и, не взглянув на потрясенную её словами Мирабелл, девушка зашагала в сторону лестницы.

– Что это с ней? – пробормотала Мирабелл.

Зак пожал плечами и кивнул в сторону Зала:

– Тебя, кажется, зовут, Мирабелл… Что на тебя нашло, Гвен? – спросил он многим позднее, когда девушка вернулась ко входу в Зал. – Я понимаю возмущение Ирэн из-за того, что произошло в конце прошлого года, но разве ты не говорила, что тебе всё равно?

– Мне и всё равно, – безмятежно откликнулась Гвен. – Просто за месяц до случившегося Мирабелл назвала Ирэн высокомерной выскочкой, прекрасно зная, что Ирэн её слышит… – девушка вздохнула. – Не могу хорошо к ней относится, тем более что она не выдерживает никакого сравнения с Ирэн.

– Да и с тобой тоже, Гвен, – искренне заметил Зак, улыбаясь.

Гвен лишь отмахнулась от его слов.

– Когда начнется церемония? – нахмурилась она, оглядывая просторный холл перед Залом Торжеств.

– Думаю, ближе к вечеру. В прошлом году вообще в восемь начали, помнишь?

Гвен кивнула и посмотрела на часы; за разговорами с членами студсовета и обсуждением ближайших планов на учебный год незаметно пробежало время.

Первая часть официальных торжеств, связанных с началом года, прошла в три часа пополудни; после мероприятий приветствия ученики начальной и средней школы разошлись по общежитиям, в то время как выпускники и старшекурсники начали готовиться ко второй части праздника.

Огромные настенные часы в холле первого этажа пробили половину восьмого, когда прибыли высокопоставленные гости. Элегантные смокинги и вечерние платья наполнили коридоры второго этажа; гости медленно тянулись к Залу, неторопливо обсуждая изменения в Лейквуде и немаловажные вопросы дальнейших инвестиций.

– Прекрасно выглядишь, – оценил Майло Флетчер, Президент студсовета, при виде Гвен.

Облаченная в темно-синее вечернее платье с пышной шифоновой юбкой и россыпью камней на лифе девушка смущенно улыбнулась и заправила за ухо выбившийся из причёски локон:

– Спасибо, Майло. Не видел Ирэн?

– Она за кулисами, – кивнул Президент. – Скоро её выход… Всё в порядке? – нахмурился он, заметив, как изменилось лицо Гвен.

– Да, конечно, – ответила девушка с фальшивой улыбкой, вспоминая холодную решимость в глазах сестры, получасом ранее переодевавшейся к вечеру. На вопросы Гвен она ответила лишь взмахом руки и бодрым: "Не бери в голову".

– О-о-о, Гвен, – протянул смеющийся голос Закери, отвлекая её от мыслей об Ирэн, – я, считай, уже ослеп… Ты бесподобна.

Во взгляде сверкнувшей глазами Гвен читалось предупреждение:

– Не переигрывай.

– Я надеюсь на танец, – весело парировал Зак, дернув лацканы чёрного смокинга.

– Размечтался, – мило улыбнулась девушка.

– Зак, разве не ты представляешь кибернетиков? – встрял Майло.

– Ну, и? – пожал плечами юноша.

– Скоро приветствия клубов начнутся, тебе ведь нужно подготовиться, – пояснил Президент.

Зак фыркнул:

– Да пока наши гости свои речи будут толкать, можно "Гамлета" наизусть выучить… успею. Спасибо, – поблагодарил он возникшего словно ниоткуда официанта с подносом безалкогольных коктейлей. – Гвен, ты какой будешь?

– Апельсиновый…

– А Ирэн решила вообще не приходить? – поинтересовался Зак, отпив из фужера безалкогольную версию мохито.

– Ты её разве не видел? – глотнув коктейля, удивилась Гвен и посмотрела на Майло.

– Я с ней тоже не виделся, – ответил тот, взяв с подноса тропический микс. – Мне мисс Девен сказала, что она за сценой.

– Добрый вечер, дорогие гости, преподаватели и студенты Лейквуда! – разнесся по Залу усиленный микрофоном неуверенный голос Мирабелл. – Приветствуем вас в стенах нашей школы…

Гвен прищурилась, разглядывая одетую в синее с золотым платье девушку, завитые плойкой жидкие пряди, спускавшиеся на напряженные плечами, мелко дрожавший в руках планшет с текстом. В отличие от Мирабелл, возвышавшийся рядом Адам выглядел спокойным; невозмутимой уверенностью веяло от блестящих лаком золотых волос, дорогого смокинга и чёрного кожаного браслета швейцарских часов.

– Неплохо справляются, – довольно протянул Майло, поднося к губам фужер.

Гвен отвернулась от сцены, оглядывая разместившихся за круглыми столиками гостей. За последние дни Зал Торжеств невероятно преобразился: тёмно-вишневый бархат занавесей по краям сцены сочетался с золотом пышной бахромы и ослепительным сиянием огромной люстры, свисавшей с высокого потолка, скрытые тяжелыми портьерами узкие окна перемежались с большими картинами в позолоченных рамах, мозаика светлой древесины паркета отражала яркий свет, наполнявший залу, пробуждали аппетит яства на расставленных по периметру круглых столиках, укрытых белыми скатертями. Приглашенные на этот вечер официанты бесшумно скользили между гостями, предлагая напитки и предупреждая их малейшие желания.

– На сцену приглашается директор Лейквуда, – отвлек Гвен ровный голос Адама, – сеньора Мэрайя Гали!

Директор вышла под громкие аплодисменты и окинула взором собравшихся в Зале. Гвен поневоле вспомнила легенды, которые ходили о директоре Лейквуда, самостоятельно построившей ныне известную всему королевству школу. Лейквуд был её детищем, её домом и семьёй; она жила и дышала своей школой. Непревзойденный организатор, строгий блюститель порядка и дисциплины, приверженность к правилам которого граничила с занудством, блестящий руководитель с манией величия, умевший привлечь к своему учреждению внимание многочисленных инвесторов, сеньора Гали была притчей во языцех в величественной вселенной сильных мира сего. Гвен не так давно поняла, почему отличавшаяся обостренным чувством справедливости и страдавшая от юношеского максимализма Ирэн на дух не выносит руководителя Лейквуда.

Речь директора была, как всегда, лаконичной. Отметив значительные успехи студентов школы за прошлый год и похвалив персонал Лейквуда за усердную работу, женщина поблагодарила высоких гостей за последние пожертвования в фонд школы и завершила выступление коротким кивком. Зал проводил прошедшую к своему столику сеньору Гали овациями.

– Ярмарка тщеславия, – сорвалось с губ Гвен. – Кого-то ищешь? – спросила она у начавшего оглядываться Зака.

– Думал, Ирэн пришла, – усмехнулся юноша. – Замечание в её духе.

– С кем поведешься… – начал было Майло, но смолк под взглядом Гвен и, вспомнив о каком-то срочном поручении, поспешил удалиться.

– В составе Попечительского Совета Лейквуда за прошлый год произошли некоторые изменения, – донесся до них голос Адама. – Для оглашения протокола заседания Совета и приветствия гостей на сцену приглашается победитель Королевского конкурса "Студент года", лауреат литературной премии имени Анны Франк, обладатель гран-при краеведческого форума "Кто я?", вице-президент Студенческого Совета и, наконец, лучшая студентка Лейквуда Ирэн Бёртон…

Глава 6

Последние несколько предложений Адаму пришлось кричать: зал взорвался овациями ещё на словах "Студент года".

– Подонки, – сердито бросила Гвен, зная, что, кроме Зака, её никто не слышит. – Всё равно самую ответственную часть поручили ей.

– А ты хотела… Вау! – протянул Зак, когда зал дружно ахнул при виде вышедшей из-за кулис Ирэн.

Изящные чёрные локоны, обрамлявшие бледное лицо, на котором застыла маска спокойствия, точеная фигурка, затянутая в струящееся серебро атласного платья, уверенные шаги стройных ног в серебристых босоножках на тонком каблуке, – девушка вышла на середину сцены без привычного планшета в руках, окинула собравшихся равнодушным взглядом и негромко начала:

– Протокол заседания Попечительского Совета Лейквуда от 29 мая…

– Она что, на память его читать собралась? – выдохнул Зак, оглянувшись на Гвен.

– Довольно дерзкое нарушение правил, – прокомментировал подошедший Сахель. – Но, если Ирэн планировала унизить этим Мирабелл, у неё это получилось, – резюмировал он.

– Теперь я понимаю, почему Ирэн согласилась, хотя с самого начала не хотела участвовать в церемонии, – протянула Тина, державшая старшего брата за локоть.

Гвен перевела взгляд с сестры на лучшую выпускницу и ведущую вечера: щеки Мирабелл горели красным. Усмехнувшись, она нашла взором стоявшую возле занавеса, тяжело дышавшую от гнева миссис Стоуни и не сдержала широкой улыбки: она не смогла бы описать, сколь сильную гордость испытывает сейчас за старшую сестру.

– Ирэн не предупредила их об этом "сюрпризе", – довольно проговорила она.

– Надеюсь, ей не сделают выговор? – с беспокойством посмотрела на Сахеля младшая сестра.

– Как Ирэн любит говорить, подобное нарушение не указано в Уставе Лейквуда, Тина, – улыбнулся Сахель.

– Председателем Попечительского Совета оставить Арисима Сутоку… – продолжавшая читать протокол Ирэн сделала паузу и с вежливой улыбкой промолвила: – Арисима Сутоку-сан, вам слово.

Последняя фраза была произнесена на японском по давней для Лейквуда традиции: Попечительский Совет вот уже много лет возглавлял генеральный директор компании "Sony Interactive Entertainment"[1], и подобное было данью уважения самому крупному инвестору школы.

На сцену вышел высокий мужчина в чёрном смокинге и белоснежной сорочке, безупречно сидевших на его атлетически сложенной фигуре; появившийся из-за кулис Адам передал ему микрофон, но не сводивший с Ирэн пристального взгляда мистер Арисима едва ли обратил на него внимание. Девушка ответила слабой улыбкой и окинула быстрым взглядом стильную прическу чёрных, как смоль, волос, жёлтую розу в бутоньерке, тяжелый перстень на указательном пальце левой руки.

– Я вас помню, мисс Бёртон, – суховато начал мистер Арисима. – День Лейквуда, если не ошибаюсь? Награждение лучших студентов школы? – уточнил он.

Ирэн кивнула:

– Вы правы, мистер Арисима. Это вы вручили мне диплом победителя, – тихо добавила она, но усиленные петличкой слова расслышали все.

– Поздравляю с высокими достижениями, мисс Бёртон, – усмехнулся мужчина. – Хорошо, когда стипендиальная программа даёт столь прекрасные плоды? – со слабой улыбкой спросил он.

Ирэн побледнела от столь жестокого напоминания о том, что помогло ей поступить в престижную школу. Со стороны занятых выпускниками столиков донеслись смешки её одногрупников, донельзя довольных тем, как унизили студентку, признанную лучшей из них.

– Что, Бёртон, вспомнила своё место? – выкрикнул кто-то.

– Вот мерзавец, – прошипела готовая выскочить на сцену Гвен, но потрясением не в ней одной отозвалась широкая, яркая, абсолютно безмятежная и почти нахальная улыбка её сестры, спустя мгновение заигравшая на её губах и в серо-зелёных глазах.

Произнесенная на беглом японском фраза почтительно склонившей голову Ирэн вызвала в собравшихся недоумение.

– Что она сказала? – посмотрел на Гвен Закери.

Невольно улыбнувшаяся вслед за сестрой Гвен покачала головой:

– Благодарю за оказанную милость, господин Арисима Сутоку, – рассеянно проговорила она.

– Дословно? – уточнил Зак.

– Да… – кивнула Гвен. – Мы весь последний год разучивали японский, – чуть слышно добавила она.

– Она его размазала, – резюмировал Сахель, глядя на Арисиму, обратившегося с речью к собравшимся.

– К его чести, он это понял, – жёстко проговорил Зак, всё ещё негодовавший из-за унижения, которое пришлось перенести Ирэн.

Тина дернула брата за рукав:

– Среди вас есть жираф, если не забыли. Можете объяснить, что произошло?

– Японский не входит в число языков, которые изучаются в Лейквуде, – пояснила Гвен.

Сахель кивнул:

– А это значит, что школа не на первом месте в списке причин, приведших нашу Ирэн к столь высоким результатам. По большому счету, она просто дала всем понять, что достигла бы подобного где угодно.

Тина моргнула и тихо ахнула:

– Но намекнуть об этом самому Председателю Попечительского Совета… который, к тому же, оплачивает большую часть стипендиальной программы…

– Это не значит, что Ирэн должна перед ним преклоняться, – мягко промолвила Гвен. – Тем более, он её сам спровоцировал, – проницательно заметила она.

– Скорее бы закончилась официальная часть, – нетерпеливо произнес Зак. – Я и забыл, как мне не хватало язвительных замечаний нашего вице-президента.

К его негодованию, Ирэн простояла на сцене, зачитывая протокол и слушая речи приглашаемых ею гостей, почти час. Девушка зашла в залу с фотокамерой на шее, только когда начались приветствия работавших в Лейквуде клубов по интересам, и, найдя сестру глазами, начала фотографировать собравших в Зале Торжеств зрителей и студентов, выступавших на сцене с музыкальными номерами.

– Вы с Заком разминулись, – сообщила Гвен, когда сестра подошла к ней и улыбнулась стоявшим рядом Тине и Сахелю. – Он ушел всего пару минут назад – сейчас будет приветствие его клуба.

– Успеем еще пообщаться, – пожала плечами Ирэн. – Вечеринка после церемонии продлится до полуночи.

– Ты же не собираешься сбежать пораньше, как в прошлом году? – проницательно спросил Сахель, слабо улыбаясь.

Ирэн скривилась:

– Придется остаться. «Сандэй Ньюз» планируют осветить это мероприятие в следующем выпуске, мне поручили сделать хорошие снимки.

– Так ведь во время вечеринки свет в зале потушат, – нахмурилась Гвен.

– Но не на сцене же, – наводя объектив на вышедшего из-за кулис Закери, отозвалась её сестра. – Какой Зак сегодня импозантный, – лукаво протянула она, закрыв левый глаз и настраивая масштаб.

– Скажешь тоже, – фыркнула Гвен в ответ и смутилась, когда Тина залилась смехом.

– Мне пора, – отвлек на себя внимание Сахель, оправив костюм. – Клуб юных адвокатов выступает через два номера, я должен повторить свою речь.

– Удачи, – ласково улыбнулась ему сестра и перевела взгляд на Ирэн. – Ну, и фурор ты произвела только что, зачитав протокол на память.

Ирэн фыркнула:

– И вечно этот удивленный тон…

– Видела бы ты лицо Мирабелл, – начала было Гвен, но смокла под взором вскинувшей голову сестры, негромко промолвившей в следующее мгновение:

– Я не ей адресовала этот посыл.

Тина хотела уточнить, но передумала, завидя понимание во глазах обменявшихся взглядами сестер; невольно на память её пришли слова Сахеля, сказанные много месяцев назад: «У них какая-то феноменальная дружба. Их связь настолько сильная, что при всем желании между ними никто не поместится… просто оставь Гвен в покое, ты никогда не станешь для неё кем-то большим, чем Ирэн, которой, кажется, вообще, кроме сестры, никто не интересен».

– Ты уже говорила с мисс Девен об этом? – донесся до неё вопрос Гвен.

Ирэн покачала в ответ головой:

– Времени не было. Скажу на днях.

– Не лучше ли заранее сообщить? – спросила Гвен и невольно улыбнулась при виде скептического выражения на лице сестры.

– О чем это вы? – нахмурилась Тина и ахнула после короткого ответа Ирэн: – Перестань, Ирэн! Ты слишком далеко заходишь…

– Серьезно? – вскинула бровь Ирэн.

– Они этого не поймут, так что толку…

– Да мне всё равно, – перебила секретаря Ирэн. – Просто надоело, понимаешь? Я ведь не ждала благодарности… У меня и в мыслях не было… Мне слишком нравились и эта работа, и суета вокруг… – она опустила голову, разглядывая фотоаппарат в своих руках. – Не говори никому, хорошо?

– Да я никогда… – в голосе Тины послышалось возмущение.

Ирэн окинула взором её милое сиреневое платье с пышной юбкой и фонариками рукавов:

– Прекрасно выглядишь, – слабо улыбнулась она. – Пойду, поснимаю шишек-инвесторов, – бросила она и направилась в сторону сидевших возле самой сцены гостей школы.

– Мне будет не хватать её, – призналась Тина, провожая глазами стройную фигуру в серебристом.

– Не тебе одной, – усмехнулась Гвен и посмотрела на организаторов мероприятия, толпившихся у бокового выхода на сцену.

– Может, нам стоило прислушаться к Ирэн на последнем собрании… – протянула Тина немногим позднее, наблюдая за спускавшимся со сцены братом.

– Мы все не без оснований решили, что Ирэн не способна объективно оценивать сложившуюся ситуацию, – заметил услышавший её слова Зак и, поискав девушку глазами, добавил: – Хотя теперь я понимаю, что она была права.

– Между прочим, ты единственный поддержал её тогда, – напомнила Тина.

Гвен перевела взгляд с Зака на Тину:

– Может, расскажете мне, что произошло на последнем собрании? Я уже жалею, что решила пойти на тренировку вместо того, чтобы присутствовать там.

– А Ирэн тебе не рассказывала? – удивился Зак.

– Из её небоскребных ругательств я поняла лишь, что Совет отклонил её предложение, – без тени улыбки отозвалась Гвен.

– Ты её просто не видела, когда все, кроме Зака, поддержали Мэг, которая выступила резко против, – проговорила Тина. – Она побледнела, как полотно, будто ей нож всадили в спину.

– Знаешь, после всего, что Ирэн сделала для Совета, меньшее, что мы могли для неё сделать, было поддержать её в ту минуту, – резко сказал Закери. – Она бы не пожалела больших усилий для каждого из нас.

Тина переглянулась с Гвен, вспомнив сказанное Ирэн несколькими минутами ранее.

– Кого-то ждет сюрприз, – тихо произнесла Гвен и широко улыбнулась направившей на неё камеру сестре.

– Зак, это была потрясающая речь, – весело сказала Ирэн, приближаясь. – Сам составил, или у своего любимого Джобса позаимствовал?

– Да ты что, Ирэн, – схватился Зак за сердце в притворном ужасе. – Как я мог себе это позволить?

– Его Величество Арисима посоветовал нашей Горгоне сделать меня Президентом Совета, – сообщила Ирэн с лукавой улыбкой. – Видели бы физиономию старухи, когда он спросил у неё, кем в Совете является наша лучшая выпускница…

– Вот злюка, – улыбнулся Зак. – Злорадствуешь?

– Ещё бы, – чуть склонила голову Ирэн. – Наслаждаюсь каждой секундой.

– И что ответила сеньора Гали? – заинтересованно подалась вперед Тина.

Ирэн пожала плечами:

– Не знаю, я других пошла снимать.

Тина разочарованно цокнула языком и отвлеклась на брата:

– Классное выступление, Сах.

– Да брось, – отмахнулся Сахель, – я здорово натренировался во время импровизированных судебных заседаний в нашем клубе, так что это не достижение.

– Так и вижу тебя в зале суда, – улыбнулась Ирэн. – Ты ведь не передумал поступать на барристера?

Сахель несколько смущенно покачал головой: похвала Ирэн много для него значила. И прежде нацеленный на высокий результат, именно у неё он научился бороться до последнего и, не останавливаясь на достигнутом, подниматься ещё выше.

Вечеринка была в самом разгаре, когда стоявшую возле столика с напитками Ирэн нашла Мэлани, облаченная в несколько вызывающий наряд из темно-красного бархата, идеально сочетавшегося с загаром, полученным на отдыхе в Испании, кольцами иссиня-черных волос и лаковым блеском бордовых лабутенов.

– Здравствуй, Бёртон. Спасибо, что разбавила скукотень церемонии очередной самопрезентацией. Это было классно, правда, – заверила она девушку. – Как прошли каникулы?

– Весело, – сухо бросила Ирэн, не удостоившая Мэлани взглядом, и отпила холодного зеленого чая с мятой. – Твои? – вежливо спросила она.

– Как сказать, – протянула Мэлани, схватив фужер с мохито. – В Мадриде мне не понравилось, но Барселона очаровала… Ты когда-нибудь была в Испании? – спросила она, прекрасно зная, что семья Ирэн не может позволить себе подобного.

Ирэн поджала нижнюю губу:

– Если только виртуально.

– Обязательно поезжай, как выпадет случай, – посоветовала Мэлани, глотнув напитка, – тебе понравится. Местные мужчины такие темпераментные, может, хоть они смогут тебя заинтересовать…

Ирэн прищурилась: не в первый раз однокурсники шутили по поводу того, что у неё нет парня.

– Ах, впрочем, – спохватилась Мэлани, – я же совсем забыла о твоих воздыхателях из Совета.

Ирэн вспомнила ребят из студсовета, обыкновенно собиравшихся вокруг неё и слушавших её поручения весь прошлый год.

– Вот именно, – улыбнулась она, – это у тебя только один парень. А у меня их два десятка, – она передала пустую чашку подошедшему официанту и невозмутимо навела на Мэлани объектив. – Хочешь фотографию на память? Могу автограф на ней оставить…

– Спасибо, как-нибудь обойдусь, – отрезала Мэлани и зашагала прочь.

– Поприветствуем музыкальную группу «Найт Роуз», – послышалось со стороны сцены, – с балладой «Всё из-за тебя».

Погруженная в полумрак сцена заиграла светло-розовыми и сиреневыми бликами свисавших с потолка тонких лент светодиодных ламп. Зал приветствовал группу вышедших из-за кулис ребят громкими аплодисментами; высокие юноши в черных одеждах начали играть на гитарах, которым аккомпанировали барабаны и клавиши синтезатора. Порядком уставшая от мероприятия Ирэн сдержала зевок и заинтересованно посмотрела на стоявшего за синтезатором солиста, едва зала наполнилась его ласкавшим слух хрипловатым тенором. Ассиметричная прическа и вишневый отлив густых блестящих волос цвета красного дерева, косой челкой падавших на лоб и почти скрывавших один глаз, черный клипс в левом ухе, тонкие черты бледного лица, длинные цепи висевших на шее серебряных кулонов, черные толстовка и джинсы – девушка мгновенно узнала юношу, которого встретила на причале в Рочестере. Вновь, как и тогда, он почувствовал её взгляд и посмотрел на неё – и вновь она удивилась красоте его невероятно выразительных на белом лице миндалевидных глаз, столь густо опушенных ресницами, что они казались подведенными черной краской. Долгое мгновение юноша не отводил задумчивого, несколько печального взгляда, а Ирэн даже не слышала песни, которую он пел, лишь видела, как шевелятся его губы. Ей показалось, что он усмехнулся, прежде чем перевести взгляд на слушавшую его публику; и слова и мелодия баллады доносились, как сквозь слой ваты, но Ирэн не отводила взора, впервые в жизни испытывая столь глубокое наслаждение от того, что видит.

– Не знаешь, на кого Бёртон так пристально смотрит? – подавшись к подруге, спросила Дора.

С трудом успокоившаяся после разговора с Ирэн Мэлани подарила Доре сердитый взгляд и, глубоко вздохнув, проследила за направлением её взгляда:

– На этого азиата… Это сынок Арисимы, не знала? – фыркнула она.

Дора покачала головой и с любопытством протянула:

– С чего это вдруг он заинтересовал нашу зазнайку?

Мэлани отмахнулась было от её вопроса, но, посмотрев на Ирэн, прищурилась:

– А ведь действительно… С чего это вдруг?

Не подозревавшая об их беседе Ирэн кивнула своим мыслям и почти выбежала из залы, провожаемая взглядами Мэлани и Доры.

– Вот это да, – протянула Дора. – Если мои прогнозы верны, это будет веселый год… впрочем, как и прошлый.

Четвертью часа позднее Ирэн вышла из пустующего в это время административного отдела и набрала номер сестры.

– Зачем тебе телефон, если ты не отвечаешь на звонки? – проворчала она в трубку, с трудом дозвонившись до Гвен.

– Кто звонит в такое время? – возмутилась сестра. – Здесь же шумно.

– У меня возникли кое-какие дела, я вернусь позже тебя, – сообщила Ирэн.

– Дела? – удивилась Гвен. – Это из-за них я тебя не могу найти?

– Скорее всего, – ответила Ирэн, поднимаясь на крыльцо их с сестрой домика.

– А тебе разве больше не надо делать снимки?

– Я уже достаточно нащёлкала, – сбрасывая босоножки и хватая их указательным пальцем за хлястики, отмахнулась девушка. – Пожалуйста, не задерживайся там долго.

– Было бы, из-за чего, – со смехом заметила Гвен. – Ты тоже заканчивай быстрее… Я пойду, Тина зовет.

– Увидимся, – Ирэн отсоединилась и, сняв фотоаппарат, положила его на комод в спальне.

Шумно вздохнув, она посмотрела на адрес комнаты общежития, выписанный ею из книги учёта. Девушка хорошо знала номер корпуса, где жили самые богатые студенты Лейквуда, – своеобразной VIP-зоны элиты, куда допускались лишь избранные; выполненного в современном стиле здания, вид которого подчеркивал четкую сословную иерархию, господствующую в школе. Ирэн требовалось всё её мужество, чтобы просто приблизиться к этому месту, но она в свойственной ей манере отмахнулась от волнения и нерешительности и, переодевшись в белый джемпер и потертые черные брюки, без долгих размышлений зашагала в сторону северной части территории Лейквуда. Изучив план корпуса, висевший прямо у дверей, девушка устроилась на ступенях чёрного входа, сцепив пальцы рук, и принялась ждать.

Прохлада летней ночи наполняла кроны кленов, высаженных вдоль аллеи, что вела к корпусу; яркое белое серебро луны заливало окрестности, усиливая контраст холодного света изящных ночных фонарей и бегавших по парку теней. Со стороны главного корпуса доносился едва слышимый шум вечеринки и приглушенные разговоры гостей и студентов.

Расчеты Ирэн оказались верны, и она не сдержала слабой улыбки, завидя высокую фигуру юноши в диджейских наушниках и леопардовой безрукавке поверх толстовки. Задумчиво слушая музыку, он неторопливо шел по аллее между тенями, отбрасываемыми кронами деревьев. Слабый ветер трепал темно-вишневые пряди, ночные сумерки подчеркивали бледность лица и поправившей наушник руки. Юноша замер в нескольких шагах от залитого светом крыльца, завидя сидящую на ступеньках девушку, и, удивленно нахмурившись, рассеянно снял наушники.

Ирэн поднялась на ноги и спустилась с крыльца:

– Впервые в жизни я жду не девушку, а парня, – с кривой усмешкой заметила она, пряча руки в карманы.

Юноша вскинул бровь:

– Ты пришла сюда, только чтобы встретиться со мной?

Её ответ вызвал в нем потрясение:

– Ты очень красивый.

Примечания:

[1] – дочерняя компания корпорации Sony, специализирующаяся на видеоиграх.

Глава 7

Он моргнул и, переведя дыхание, тихо промолвил:

– Прошу прощения?

– Меня попросили сделать снимки к статье об интровертах, – пояснила Ирэн без тени улыбки, – а у тебя очень выразительное лицо и прекрасные внешние данные. Искать профессиональную модель у меня нет ни ресурсов ни времени, – продолжила она, поведя плечом, – и ты бы здорово меня выручил, согласившись на небольшую фотосессию.

– А… – только и протянул юноша. – Но я… Впрочем, я не против, – не раздумывая, согласился он.

– Вот мой номер, – Ирэн выудила из кармана брюк визитку, выданную отделом кадров. – Меня зовут Ирэн Бёртон, можно просто Ирэн… – она смолкла, когда задумчиво изучавший её визитку юноша поднял на неё взгляд.

– Я знаю, – негромко проговорил он и протянул руку. – Ли Арисима, можно просто Ли.

Девушка, с трудом скрывая смущение, ответила на легкое пожатие; Ли вновь взглянул на визитку и одобрительно поджал губу.

– «Сандэй Ньюз», – кивая, протянул он, затем, словно вспомнив о чем-то, выудил из кармана толстовки смартфон и набрал указанный в визитке номер. – Это «Nickelback»? – спросил он, услышав первые аккорды тревожно-грустной «Far Away».