Девианты

Размер шрифта:   13
Девианты

Глава 1 Отверженные

«Есть красота смелости уязвимого бойца. Того, кто упорствует, несмотря на всё, через что он прошёл. Того, кто всё равно верит, что в мире есть добро.»

Клаус Майклсон

«Древние» 3 сезон, 9 серия

Ровена шла между рядами, стараясь не задевать плащом пропитавшиеся пылью старые кресла. Пол давно заброшенного кинотеатра был усеян многолетним мусором, сквозь разрушенные окна с унылым завыванием проникал утренний ветер, капала откуда-то сверху вода. Девушка остановилась напротив чудом уцелевшего экрана и окинула зал рассеянным взглядом. В редких креслах сидели игрушки – плюшевые, сиреневые, чёрные, старые. Склонившиеся набок, с вислыми ушами и вспоротыми животами, зверьки молча и равнодушно взирали кто на пол, кто на куски отклеившихся обоев. В этом кинотеатре не показывали фильмов уже много лет, и игрушки, словно осознавая тщетность этого поступка, в сторону экрана и не смотрели.

– Придумают тоже, – покачала головой Ровена и машинально положила руку на джид, висевший на поясе.

Одетая в чёрную мотоциклетную куртку, под полами которой виднелся тёплый свитер, и камуфляжные брюки с бесчисленными карманами, девушка напоминала курьера, кем и являлась. Однако сбивали с толку как её ярко-красные, едва доходившие до плеч прямые волосы, так и серебристые кольца, обозначавшие контуры её правого уха; оружие на поясе и отрешённый, почти мёртвый взгляд тускло-болотных, давно не загоравшихся удивлением глаз только усиливали впечатление, рождая понимание, что при желании девушка могла бы рассказать много интересного и страшного.

Спрятав руки в карманы, Ровена с шумным вздохом посмотрела на экран и перевела задумчивый взгляд на видневшийся над ним просвет, сквозь который в зал уже пробивались первые седые лучи зимнего солнца.

– Что ты тут делаешь? Кино захотелось посмотреть? – привлёк её внимание негромкий вопрос.

– Нет, зрители пригласили присоединиться, – в голосе Ровены, как и в словах вошедшего, не было и эха веселья. – Мы готовы, Килиан?

– Ещё нет. Она перестраховывается, – ответил Килиан, неторопливо спускаясь к девушке. – Ты же её знаешь: сто раз всё перепроверит, прежде чем дать отмашку.

Ровена, которая всё так же взирала на безжизненный экран, подарила молодому человеку короткий взгляд. Торчавшие из-под шапки совершенно белые волосы густыми сухими пучками падали ему на лицо и плечи, скрывая невероятно-живой взгляд пронзительно-зелёных глаз; пыльно-коричневое пальто бесформенным мешком висело на его худосочной высокой фигуре так же, как и тонкая, почти прозрачная, серая футболка и полосатые красно-синие джинсы с латками на коленках. Ровена усмехнулась и по привычке мысленно похвалила Килиана за имидж бомжа.

– А Тхирасак с Айлехом? Они с ней?

– Айлех на крыше, – Килиан схватил с кресла потрепанного игрушечного щенка и пожал ему лапку. – Здорово, приятель! Ну, как сеанс?.. Тхирасак уже на складе, – добавил он словно между прочим.

– Уже? – обернувшись, Ровена сердито прищурилась и вскинула бровь.

Молодой человек осторожно, как-то любовно усадил щенка обратно в кресло:

– Приятного просмотра, друг!.. Только не начинай, Ров, – попросил он, взглянув на девушку. – Придёт время, она и тебя пустит вперёд.

Недовольно сопевшая Ровена пнула кресло:

– Ага, когда локдаун снимут.

– Ну, скоро, – хмыкнул Килиан и оглянулся.

В дверном проёме, в котором давно отсутствовали двери, стояла невысокая девушка в чёрном кожаном плаще с винтовкой за плечом. Точёное лицо её было бледным, открывал взору шею расстёгнутый ворот лёгкой оливковой рубашки, и подчёркивали стройные линии ног узкие чёрные джинсы и ботфорты. Падали на гладкий лоб волнистой чёлкой тёмно-шоколадные прядки, выбившиеся из аккуратной прически, и строго взирали тёмные глаза цвета спелых каштанов. Заострившиеся скулы и тени под глазами отличали её так же, как Ровену и Килиана.

– Выходим, – глухо сказала девушка, окинув их взглядом, и бесшумно исчезла из виду.

– Кил, подгонишь «Ниву» через восемнадцать минут, – приказала она, едва они вышли из заброшенного кинотеатра. – Айлех страхует, Ровена со мной.

– Тхирасак? – спросила Ровена.

– Уже ждёт нас.

Холодный предрассветный ветер ударил им в лица запахами бумаги и машинного масла; склад, который возвышался напротив кинотеатра и полуразрушенного торгового центра, тоскливо молчал, тщательно охраняемый незаметными стражами. Килиан без лишних слов направился в сторону пустовавшей гостиницы неподалёку, где был припаркован их пикап; Ровена привычно огляделась, прежде чем пересечь улицу вслед за Петрой.

О девушке Ровена знала немногое, как и те, кто примкнул к её клану за последние пять лет. Объявленный из-за эпидемии карантин привёл и без того заброшенный Детройт в полнейший упадок, в течении месяца город покинули десятки тысяч жителей – счастливчиков, успевших спастись от безмолвного ужаса, что посетил эти места спустя несколько недель. Запертые в собственных домах, люди не знали, как сюда проникла зараза куда более страшная, но вскоре каждому стало известно о тех, кого раньше считали героями городских легенд. Ровена была одной из первых, кто столкнулся с ними лицом к лицу и устоял перед искушением. Сейчас же она, как и несколько десятков воинов из клана «Девиантов», боролась за свою жизнь – каждый день, час, минуту.

– Разделимся?

– Нет, – коротко ответила Петра, всмотревшись в антенны на крыше левого крыла здания. – Будь начеку, – обронила она и уверенно зашагала к одному из боковых входов.

В это время к складу обычно приезжали груженные продуктами машины, и в суматохе разгрузки не составляло труда проникнуть внутрь через другие двери. Миновав не один из огромных контейнеров, заполнявших пространство, девушки встретили между стеллажами Тхирасака.

Высокий, широкоплечий, темнокожий, в бесчисленных слоях свитеров, курток и наброшенного поверх плаща мужчина казался великаном; усиливали впечатление собранные в хвост жёсткие чёрные с проседью волосы и кустистые брови, из-под которых настороженно и недоверчиво глядели блестящие карие глаза. С огромным кольтом на поясе и двумя саблями на спине он внушал трепет на грани ужаса; ни в линии сжатых губ ни в скрывавшей шею бороде не было и на намёка на мягкость.

Петра обменялась с Тхирасаком взглядами, кивнула Ровене и забрала у мужчины один из тяжёлых рюкзаков. Ровена последовала её примеру и направилась вслед за ней и Тхирасаком к дверям. Они спешили, не надеясь уйти незамеченными, хоть и не намеривались скрывать того, что проникли в один из разбросанных по границе города продуктовых складов, число которых с каждым месяцем становилось всё меньше.

– Страж! – тихо предупредил Тхирасак, завидя высокую фигуру в чёрном, которая стремительно и бесшумно направлялась в их сторону.

– Ровена? – бесцветным голосом бросила Петра, не сбавляя шага: стража она приметила раньше остальных.

Девушка поднесла ко рту духовую трубку и прицелилась, через несколько мгновений страж остановился, в недоумении вырвал из плеча длинный шип и медленно осел на пол. Тхирасак хмыкнул, Петра не отреагировала и вскоре остановилась. Ровена проследила за направлением её взгляда: девушка, прищурившись, смотрела на суетившегося смотрителя склада.

– Притащить его сюда? – невозмутимо спросил Тхирасак.

Петра нахмурилась, рассматривая контейнеры, грузовики, видневшиеся в проёме распахнутых дверей, высокий потолок.

– Стражей сегодня больше, чем обычно, – с лёгкой тревогой проронила она.

– Ну, так и это не наш первый визит, – иронично протянул мужчина.

– Стоит рисковать?.. – задумчиво ответила девушка. – Может, просто оставим деньги вместе со списком?

– А где гарантия, что эта мразь их не прикарманит?

В голосе Тхирасака слышались слабое раздражение и отвращение. Петра вздохнула.

– Ладно, выходим, – решила она и направилась прямо к выходу.

– Эй, вы кто такие?! – гневно окликнул троицу один из грузчиков.

Петра остановилась и окинула равнодушным взглядом десяток высоких мужчин, тотчас окруживших её и Тхирасака с Ровеной. Рука её машинально потянулась к поясу, винтовка упиралась в спину, придавленная рюкзаком. Наполовину скрытых масками лиц стражей, накинувших на головы капюшоны, не было видно, они застыли, как статуи, в ожидании приказа, и только Петра чувствовала в их неподвижности напряжение готовых к прыжку хищников. Азарт жизни, замершей над пропастью смерти, привычно коснулся кожи дрожью и потом, но мысли девушки продолжали плавное течение, присущее ясному разуму: она не чувствовала ни страха ни желания бежать.

– Это снова вы? – подскочил к ней смотритель склада. – Я ведь говорил вам не ходить сюда! – заверещал он сразу. – У меня разрешение на задержание, вплоть до вашего ареста, даже полицию звать не будем!

– Полицию… – чуть слышно фыркнула Ровена.

Низкий, даже маленький, круглый и лысый, смотритель склада был давно не молод, но боек; с пыхтением вытерев выступивший на лбу пот, он робко посмотрел на главного из охранявших склад стражей. Он не обратил внимание на взгляд Петры, бегло оглядевшей его блестящий костюм-тройку, не заметил слабой усмешки Тхирасака и вздрогнул, когда мёртвую тишину развеял тихий голос девушки, уже не в первый раз проникавшей на вверенный ему склад вместе со своими людьми:

– К чему вспоминать тех, кто давно обходит Детройт стороной? Называйте вещи своими именами, мистер Гибсон, сразу скажите, что обратились в Бюро.

Гибсон резко посмотрел на Петру и едва скрыл свой шок: Бюро контроля за нелегальными мигрантами редко упоминали без дрожи в голосе.

– Какие мы, однако, храбрые, – ядовито проговорил он. – Ну, да, попрошайки, я позвонил в Бюро. Так что по-хорошему бросайте сумки и валите отсюда, пока вас не забрали туда, откуда ещё никто не возвращался.

Ровена, которая побледнела, услышав «попрошайки», с шипением шагнула вперёд и усилием воли взяла себя в руки, остановленная жестом покачавшего головой Тхирасака. Петра оскорблённой словами смотрителя склада не выглядела:

– Мои люди мучаются от голода, а просроченные консервы, которыми вы упорно снабжаете наши резервации, отравили нескольких человек, – ровным, спокойным голосом сообщила она. – Я уже говорила: мы заплатим за то, что взяли. Но с пустыми руками отсюда не уйдем.

– Вы отсюда вообще в таком случае не уйдёте! – выплюнул мистер Гибсон и, выпрямившись, несколько дрожащим от волнения тоном, не скрывая странного наслаждения, приказал: – Забирайте их, Варден!

Раздался тихий свист, за ним ещё один, и двое стражей рухнули до того, как Варден – стоявший прямо напротив Петры страж – успел что-то сказать. Девушка встретила его слегка удивлённый взгляд и ответила на немой вопрос:

– Или отпустите нас, или потеряете своих воинов. Моим людям приказа не требуется, – добавила она.

Варден молчал несколько секунд, затем хрипло спросил:

– Район?

– Ривертаун.

– Сегодня без пайка, – принял решение Варден. – Можете уходить.

Петра кивнула в ответ и оглянулась на Тхирасака и Ровену. Зашагавшие было к выходу они остановились, когда возмущённый до глубины души мистер Гибсон вскричал:

– Что? Вы их отпускаете?! Они в буквальном смысле обокрали склад, это незаконное проникновение! Варден, они же вернутся, этих ненасытных… – он моментально смолк, встретив тяжёлый взгляд стража. – Вам ведь приказано их задержать, – пролепетал смотритель, вжав голову в плечи.

– Приказано? – почти шёпотом повторила Ровена и метнула взгляд в Петру.

– Донёс, значит… – выдавил Тхирасак.

Хмуро взиравший на мистера Гибсона Варден оглянулся на Петру: в отличие от смотрителя и работавших на разгрузке людей, он, как и остальные стражи, почувствовал вмиг уплотнившую воздух, явно сдерживаемую волну чёрной энергии, искрившейся чистой яростью, холодной сосредоточенностью и сметающей всё на своём пути жаждой крови. Между фигурами в плащах неслышной бурей прокатилось потрясение, перешедшее в столь яркую ответную реакцию, что Вардену пришлось прошипеть:

– Стоять на местах!

– Варден, – позвала Петра.

Страж посмотрел на девушку: она не видела его лица. Не видела лиц тех, кто внутренне сжался от звуков её голоса. Не заметила, как заметался взгляд смотрителя, с поразительной интуицией угадавшего, что последует за её зовом. Не отреагировала, когда Тхирасак чуть сжал её плечо. И не удивилась при виде резкого жеста Вардена, сбросившего капюшон.

Ровена втянула в себя воздух: глаза Вардена были совершенно красными – так, словно в его глазных яблоках полопались все сосуды, отчего едва можно было разглядеть сливавшуюся со зрачком чёрную радужку.

– Они тоже голодают, – сорвалось с её губ чуть слышное.

– У вас нет такого права, – резкие слова Вардена были обращены к Петре.

Девушка вскинула бровь; создавалось впечатление, что страж читает её мысли, но она знала, что причина в одинаково совершенном знании законов ими обоими. Петра подняла голову: Варден был намного выше, – скользнула взглядом по ниспадавшим на его плечи волнам иссиня-чёрных волос, по многочисленным шрамам на лице и шее, по следу от ожога, исказившего левую сторону лба и часть виска. Опыт позволил ей безошибочно определить, кем именно является стоящий перед ней страж, и она уверенно заговорила, ведомая чутьём:

– Кланы объявили военное положение. Мы не оставляем предателей.

– Нам отвечать перед Бюро, – процедил Варден.

– В Бюро найдётся замена, они и не сочтут это потерей, – Петра говорила без резкости в голосе, несмотря на то, что исходившая от неё ярость до сих пор вызывала у остальных стражей почти не контролируемое желание напасть.

Переводивший взгляд с неё на стража мистер Гибсон не выдержал и воскликнул:

– О чём вы оба говорите?! Можно мне… – он снова смолк, напуганный внезапностью, с которой Варден шагнул к Петре.

Девушка не вздрогнула и ответила на потемневший от жажды взгляд стража спокойной ясностью. Тихие слова заставили её сузить глаза и сжать губы:

– Отдайте его нам.

– Нет.

Короткое слово прозвучало негромко, но твёрдо, вспыхнул на миг в глазах Петры гнев, тотчас потушенный прекрасным самообладанием, и Варден хищно улыбнулся:

– Их сдерживает только мой приказ, – он повёл бровями в сторону стражей.

– Я сказала: «Нет», – повторила Петра.

– Ты сынициировала охоту.

– Я… – девушка осеклась и оглядела стражей. Зажмурилась на миг, окинула взором склад и после долгих секунд размышлений снова подарила Вардену ясный взгляд. – Хорошо, – тяжело выдавила она. – Скажете в Бюро, что мы потребовали сменить смотрителя после… казни, – запнувшись, добавила она.

– Хорошо, – кивнул страж. – Можете идти, – он отошёл в сторону, пропуская девушку, которая без промедления устремилась к дверям, и неожиданно позвал: – Постой!

Петра оглянулась. Помолчав мгновение, Варден, словно не веря себе, проговорил:

– Ты – Петра?

Девушка криво усмехнулась и зашагала прочь, оставив вопрос без ответа. Смеривший Вардена взглядом Тхирасак сплюнул, прежде чем направиться вслед за ней. Последовавшая за ними Ровена вздрогнула всем телом, когда испуганные возгласы мистера Гибсона сменил полный боли крик, забралась в «Ниву», подогнанную Килианом, и лишь спустя четверть часа осмелилась спросить:

– Петра… Почему ты согласилась? Ты же не… Ты ведь никогда…

– Сангвинары играли с нами, – лишённым всяких эмоций голосом проронила Петра.

Она сидела на переднем сиденье и невидяще глядела в окно, упираясь в висок костяшками пальцев. Перед взором проносились заброшенные парковки, обветшавшие парки, безлюдные кварталы.

– Мистера Гибсона давно приговорили. Они ждали нас, чтобы… повесить это на нас, – поведала она.

Сидевшие в пикапе переглянулись, Килиан сжал руль, и только занятый перочинным ножиком Айлех никак не отреагировал на слова девушки.

– Я думал, мы… Но ведь мы не могли его оставить! – возмущению Тхирасака не было предела.

– Ковены знают наши законы не хуже нас, Тхирасак, – вздохнула Петра. – Но ты прав: я бы не позволила мистеру Гибсону уйти… Не то время.

– А люди из Бюро? – задумчиво спросила Ровена.

– Их там не было.

– Хочешь сказать, санги перехватили звонок?

– Они часто так делают, – напомнила Петра.

Килиан свернул с трассы и надавил на педаль газа:

– Получается, ничего не понял только Гибсон? И принял стражей за спускных псов из Бюро?

– Бюро не оставляет свидетелей, – подал голос Айлех и спрятал нож в карман. – Никто не может сказать, как они выглядят.

Ему никто не ответил: эту правду знали все. Безмолвие в салоне стало мрачным. Стремительно ехал по дороге пикап, который вскоре остановился перед старинным трёхэтажным зданием.

Люди вышли из машины, хлопнули дверцы. Килиан забрал у Петры рюкзак и широким шагом направился к особняку вместе с Айлехом и Тхирасаком, охранявшие вход люди молча открыли тяжёлые дубовые двери и пропустили прибывших.

– Всё тихо? – спросила Петра, поднявшись на крыльцо.

– Никаких происшествий, Петра, – покачал головой один их охранников.

– Отлично.

Девушка по привычке окинула взором огромный пустырь перед особняком и вошла внутрь.

Просторный холл с высоким потолком, поддерживаемым колоннами, был слабо освещён холодным утренним солнцем; в воздухе витал запах яиц и сахара. Петра отставила винтовку и повесила плащ на стоявшую у дверей винтажную железную вешалку. Она помнила Айрондейл таким, какой он был пять лет назад: наполовину отреставрированный, с пустыми комнатами, практически лишённый мебели и пропитавшийся запахом плесени. Старания её и тех, кто присоединился к её клану, вернули в старинный, давно не знавший владельцев дом уют и тепло. Пусть и незавершённая, работа реставраторов сильно облегчила им задачу, и особняк уже несколько лет был их надёжным убежищем.

– Я к себе, – сообщила Ровена, повесив пальто.

– Завтракать не будешь? – нахмурилась Петра.

– Аппетита нет, – покачала головой девушка и практически бегом направилась к широкой лестнице, ведущей на верхние этажи.

Петра вспомнила испуганные выкрики мистера Гибсона и тихо вздохнула. Появившийся в арочном проёме мужчина вызвал у неё теплую улыбку.

– Доброе утро, Петра, – громко поприветствовал он её, оправив передник.

– Доброе, Луи. Вы уже накрыли в столовой?

– Без тебя не начнём, – подмигнул в ответ Луи.

Добродушный, никогда не унывавший, толстый и шумный, Луи был душой любой компании. Прекрасный повар, умевший сотворить приличный обед из всего, что можно проглотить, невероятно бережливый и при этом щедрый, для Петры он был настоящей находкой. Впервые она встретила его в одной из забегаловок, которые четыре года назад были разрушены разбушевавшимися мародёрами и уличными бандитами, и до сих пор не могла забыть, как Луи гонял рослого наркомана по заведению, угрожая половником, выглядевшим в его руках опасным оружием. С появлением Луи в Айрондейл пришли аппетитные ароматы и удивительное ощущение безопасности; именно с его приходом девианты постепенно начали снова улыбаться и временно забывать о войне, шедшей за стенами особняка.

– Что с запасами? – спросила Петра, занимая своё место во главе длинного стола.

Луи устроился слева от неё и кивнул на сидевшего напротив Тхирасака:

– Я уже говорил с Тхи, неделю протянем, а там надо думать.

– Составь список того, что нужно в первую очередь, – Петра взяла вилку и поддела кусочек яичницы. Есть не хотелось, но она заставила себя приступить к завтраку.

– Думаешь, нового смотрителя не скоро назначат? – невнятно спросил Тхирасак, откусив от сэндвича.

– Нет, просто не жду, что его будут волновать люди, а не собственный желудок, – жёстко ответила Петра и глотнула горячего растворимого кофе. – Видел новый список продуктов первой необходимости?

– Что Ковены могут знать о наших потребностях? – хмыкнул слушавший их беседу Килиан.

– В городской администрации не только они, – резонно заметил Тхирасак. – Придётся найти новые точки, Петра, – заключил он, посмотрев на девушку, которая без особой охоты намазала тост тонким слоем масла. – Иначе мы подохнем с голоду.

Петра молчала несколько мгновений, задумчиво глядя на бутерброд, затем проговорила:

– Есть добровольцы в разведгруппу?

– Я вчера об этом сказал, – сообщил Тхирасак, – сегодня вечером узнаю. Кстати… – он дождался, пока девушка переведёт на него взгляд, и добавил: – Пара умников воду мутит. Ты бы пришла на тренировку, – предложил он.

– Опять хочешь показательный спарринг устроить? – фыркнула Петра.

– Только не говори, что у тебя руки чешутся, – с усмешкой отозвался Тхирасак.

– Ещё как чешутся…

Луи подался к девушке и заботливо спросил:

– Хочешь ромашкового чая?

Петра снова улыбнулась:

– Спасибо, Луи. Я приду, – посмотрела она на Тхирасака. – И загляни после обеда в мой кабинет.

– Без проблем, – кивнул Тхирасак и сделал огромный глоток чая.

Часом позже, выйдя из душевой кабины, Петра плотнее укуталась в широкий банный халат. После бессонной ночи и горячего душа её волной накрыло утомление; борясь с сонливостью, девушка вошла в свою спальню и устроилась в одном из кресел с толстым блокнотом. Она вела записи каждый день и всегда записывала всё, что произошло на очередной вылазке: имена тех, кого они встретили, локации, список того, что смогли привезти в резервацию. Эти заметки пригодились ей не один раз; закончив дотошное перечисление фактов, Петра поразмыслила и прибавила в записанному краткое: «Среди сангвинаров появились отверженные. Возможно, это произошло неделю назад, после взрыва в Мидтауне». Девушка прищурилась, задумчиво глядя на слова. Затем, шумно вздохнув, спрятала дневник, включила стоявший на прикроватной тумбочке будильник, и, с наслаждением растянувшись на постели, мгновенно заснула.

Глава 2 Охотник

Рингтон звенел и звенел, не прекращая, врываясь в туман дрёмы так же безжалостно, как пронизывающий сквозняк.

– Уоррен, я тебя убью… – чуть слышно выдохнул Рэмрейн, переворачиваясь на бок, и с грохотом рухнул с дивана на холодный дощатый пол.

От ледяного прикосновения, обжегшего теплую кожу, молодого человека пробрало крупной дрожью, он резко сел и несколько секунд потерянно озирался, моргая и пытаясь прогнать сон. Телефон продолжал звонить. Тихо выругавшись, Рэмрейн схватил с деревянного столика смартфон и ответил на звонок:

– Надеюсь, у тебя была веская причина будить меня так рано, – ровным голосом проговорил он.

– Не ворчи, сам просил поднять тебя в это время, – усмехнулся Уоррен. – У тебя встреча, не забыл?

– О, чёрт! – скривился молодой человек. – Совсем из головы вылетело… Спасибо, Уоррен. Где тебя ждать? – поинтересовался он, поднимаясь на ноги.

Уоррен отмахнулся:

– Сам езжай, я не смогу. Ребята нашли новый участок.

Собиравшийся зевнуть молодой человек замер с открытым ртом:

– Где? – коротко спросил он.

– Забудь, мы сами разберёмся.

Рэмрейн молчал несколько секунд. Затем кивнул:

– Хорошо. Пиши, если что.

– Давай, до связи, – попрощался Уоррен, прежде чем отключиться.

Молодой человек бросил мобильник на диван и, схватив с подлокотника футболку, зашагал в сторону ванной как был, босиком. Вернувшись спустя четверть часа, он поежился, когда врывавшийся в форточку зимний ветер коснулся влажных после душа волос, и, недолго думая, закрыл окно. Пустой холодильник заставил его нахмуриться; решив пообедать в каком-нибудь заведении, Рэмрейн переоделся и поспешил наружу.

Немногим позднее он припарковал байк на подземной парковке здания, в одном из офисов которого работали его очередные клиенты, и устремился к лифту. Многоэтажное строение было почти безлюдным, тихо работали на этажах редкие сотрудники в защитных масках, за годы затянувшегося локдауна привыкшие к безмолвию и осторожности. Охранявшие холл секьюрити дружно шагнули вперёд, завидя вышедшего из кабины Рэмрейна, но молодой человек оборвал их вопросы, показав пропуск, и зашагал к главному офису. Ассистентка за стойкой подняла голову, отвлекшись от монитора, когда он вошёл в вестибюль, но профессионально-вежливая улыбка её потухла, стоило ей приглядеться к нему.

– Добро пожаловать, с-сэр, – с запинкой поприветствовала она Рэмрейна, выходя из-за стойки. – Чем могу помочь?

Одетый в белую футболку, простые джинсы и чёрную кожаную куртку, с браслетом дорогих часов на запястье, молодой человек и не привлекал бы особого внимания, даже несмотря на восхитительную стройность высокой фигуры, если бы не живой взор влажно-чёрных глаз, невероятно-выразительных под стрелками пушистых ресниц. С густыми чёрными бровями, падающими на лоб мягкими волосами и чёрной маской, из-за которой кожа лица и шеи казалась особенно бледной, он создавал впечатление неординарного, далекого от всего земного человека.

– Мистер Вуйциг у себя? – сухо бросил Рэмрейн.

– Я уведомлю о вашем визите, – пролепетала девушка, всё ещё находясь во власти восторженного любования и чувствуя, что под маской становится всё сложнее дышать. – Трои Рэмрейн – это вы? – уточнила она, вернувшись к компьютеру.

Молодой человек только кивнул и, дождавшись ответа по внутренней связи, прошёл в кабинет начальника охраны.

– Я так понял, программа вас устраивает? – начал он с порога и закрыл за собой дверь.

Привыкший к его лаконичной манере разговора Вуйциг встал с кресла и жестом пригласил Рэмрейна занять кресло напротив его письменного стола:

– Конечно, мистер Трои. Я только хотел уточнить детали, прежде чем фирма заключит с вами договор.

– Например? – вскинул бровь молодой человек, опускаясь в кресло.

– Вы сможете завершить установку на этой неделе? – Вуйциг сцепил пальцы в замок.

– Без проблем, – пожал плечами Рэмрейн.

– Какова вероятность взлома? – обеспокоенно спросил клиент.

– Шутите? – фыркнул молодой человек. – Нулевая.

Его уверенность успокоила Вуйцига, он довольно закивал. Закрывавшая губы Рэмрейна маска скрыла от него усмешку: молодой человек догадывался, что клиент пригласил стороннего эксперта для проверки.

– Тогда… – протянул Вуйциг, выуживая папку из ящика, – вот контракт. Ознакомьтесь, пожалуйста, если будут пожелания, Эйприл внесёт изменения.

Рэмрейн пробежал договор глазами; требование посещать фирму время от времени с периодическими проверками программы его не удивило, зато сумма стала приятным сюрпризом. Однако в сознание тотчас проскользнуло горьковатое: «И к чему тебе столько денег?». Расписавшись в контракте, он вернул папку Вуйцигу и встал.

– Если это всё, я пойду. Установкой займусь завтра, – сообщил он, предупреждая вопросы.

Клиент снова закивал:

– Доброго дня, мистер Трои.

– Доброго.

Маска вновь скрыла усмешку Рэмрейна, на этот раз грустную: дни в Детройте давно перестали быть добрыми.

Проезжая по пустынным улицам города получасом позднее, молодой человек скользил невидящим взглядом по проносившимся мимо рекламным и новостным щитам, вещавшим о последних событиях печальными: «Количество голодающих возрастает с каждым днём» и «Взрыв автосалона в Мидтауне: протест или провокация?». Призывали пройти вакцинацию огромные баннеры городских госпиталей, не скрывали связи с сангвинарами плакаты банков крови.

Рэмрейн тщетно искал хоть одну работающую забегаловку. Все заведения, где можно было перекусить, были либо заколочены либо давно разрушены или опустошены мародёрами и местными бандами; лишь в некоторых, когда-то богатых, ныне смертельно-опасных районах Детройта сохранились питейные заведения и работали ночные клубы. Но там время зачастую проводили те, кто уже несколько лет удерживал жителей в их домах: едва на город спускалась ночь, как крепко запирались все двери и окна. Хранить оружие было не просто нормой – не держать его дома значило быть беспечным. Выходившие на улицу ночью рисковали не вернуться к утру домой. Стремительно ветшавший город, однако, оставался желанной пристанью для наделённых властью, обладавших немыслимым богатством бизнесменов и чиновников. Локдаун и нашествие сангвинаров разделили общество огромной пропастью между теми, кто влачил жалкое существование на окраинах и бедных районах, и теми, кто не покидал границ самого богатого квартала Детройта.

В конце концов, с трудом отыскав неприметную бакалейную лавочку, Рэмрейн купил несколько полуфабрикатов и вернулся в свою квартиру. Тем, кто, как он, жил один, ежедневного пайка не выдавали, вынуждая людей собираться в обширные группы; молодой человек давно подумывал найти, к какому из кланов присоединиться, но пока поиски его не увенчались успехом. После скудного обеда он снова устроился на диване и быстро заснул. К тому времени, как его разбудил будильник, за окном уже сгустилась ночь. Полежав недвижно около минуты, Рэмрейн рывком встал и зашагал к гардеробной.

Его расположенная в мансарде квартира представляла собой одну большую комнату с двухуровневым полом и скошенным потолком. На кирпичным стенах, безнадежно упускавших тепло, висели огромная черно-белая фотография летящего над Импайр Стейт Билдинг самолета и большой белый циферблат с чёрными римскими цифрами и изящными стрелками. Под снимком стоял потертый, старый, но чистый диван, обитый чёрной кожей, с просевшим сиденьем и двумя большими бежевыми подушками, расположился рядом старенький, грубоватый журнальный столик из потерявшего цвет дерева, заваленный бумагами, потрепанными справочниками и распечатками новостных лент. На откидной столешнице, удерживаемой двумя тонкими, но прочными цепями, среди таблиц и блокнотов примостились монитор и клавиатура компьютера, от серовато-коричневого дощатого пола тянулся холод, который рассеивался в сизых лучах полумесяца, проникавшего в комнату сквозь панорамное окно. В одном из углов дремал потухший камин с приоткрытой дверцей, распространявший слабый запах пепла и смолы, темные полотна дверей, что вели в ванную и гардеробную, были почти не заметны на буром фоне кирпичных стен.

Молодой человек вошёл в ванную, застегивая на запястье тяжелый серебристый браслет дорогих часов, и замер, хмуро глядя на прозрачный жёлтый пузырёк, ничем не выделявшийся среди флаконов с парфюмом и гигиеническими средствами. На память пришли слова Уоррена: «Не будь самоуверенным, лучше воспользуйся. Этот запах затормаживает их реакцию, а иначе ты с ними не справишься». Поразмыслив, Рэмрейн открыл пузырёк, поднёс к носу. Терпкий аромат коснулся носа крепостью чёрного чая и нотками хвои; молодой человек пожал плечами и, надеясь, что от смешения этой композиции с его постоянными духами не закружится голова, брызнул жидкости на рубашку.

– Что будете, сэр? – услужливо спросил его бармен несколькими часами позднее.

– Просто содовой, – отмахнулся Рэмрейн, который сидел боком к стойке и упирался одной ногой в подставку норрокера.

В клубе «Ночная бабочка» этим вечером было особенно много людей. Точками тянулись вдоль потолка синие светильники, прорезая геометрическим рисунком пространство и фигуры танцующих, совершенно пьяных от выпивки и дурмана людей. Дуги широких лестниц в зале подсвечивались жёлтым светом, который смешивался с текшей сверху синевой и туманил зрение, гремела и пульсировала закладывавшая уши музыка. За изогнутыми столами вдоль стен и в роскошных VIP-ложах наверху сидели немолодые, пресыщенные и одинаковые в богатых костюмах завсегдатаи клуба, иные, лениво отпивая из хрустальных бокалов и перебрасываясь короткими фразами, заключали сделки и скользили равнодушными взглядами по бесновавшейся на танцполе молодежи. В одном из залов на импровизированной арене сошлись в рукопашной двое бойцов, отточенными приёмами приводя в восторг многочисленных зрителей, которые делали ставки и едва не срывались с мест, чтобы присоединиться к их схватке.

Это заведение было одним из тех немногих, где ближе к ночи собиралась элита города; редко кто мог себе позволить дорогие удовольствия, предлагаемые клубом, и его клиенты зачастую были хорошо знакомы друг с другом. Поэтому вскоре внимание всех и каждого в «Ночной бабочке» привлёк ранее не посещавший её высокий молодой человек возле барной стойки.

В прилегавших к длинным ногам чёрных брюках, с роскошными часами и дорогими туфлями, в отливавшей чёрным перламутром свободной тонкой рубашке, расстегнутой почти до половины груди и не скрывавшей очертаний худощавого торса, незнакомец притягивал взгляды как расслабленной позой, так и приятным благоуханием изысканного парфюма. Время от времени отпивая из высокого стакана, он окидывал зал равнодушным взором и совершенно не обращал внимания на волнение и голодное восхищение тех, кто ел глазами его стройную фигуру. VIP-клиенты без остановки подзывали сотрудников клуба, спрашивая о незнакомце, требовали позвать его к их столикам или пригласить наверх, в закрытые от посторонних глаз салоны. Молодой человек на все вопросы менеджеров отвечал короткими кивками и изредка отмахивался скупыми репликами от попыток бармена его разговорить.

– Скучаете?

Словно из ниоткуда, перед Рэмрейном возник один посетителей и, облокотившись о стойку, посмотрел на него нахальным, немного безумным взглядом.

– Вовсе нет, – сухо отозвался молодой человек.

– Я Личи, рад познакомиться, – непрошенный собеседник протянул руку.

Молодой человек ответил на пожатие:

– Рэмрейн.

– Богатый улов, – с одобрением протянул Личи, кивнув на маленькую горку визитных карточек, лоснящихся золотом и платиной. – А я вас раньше здесь не видел, – кокетливо склонил он голову к плечу, скользя по фигуре Рэмрейна затуманенным взглядом.

– Я мимо проезжал, – молодой человек прищурился.

Ослепительный в мехах и стразах экстравагантного, даже вульгарного наряда, в леопардовом манто, блестящей рубашке и дизайнерских джинсах, с набитым на правой скуле изящным стеблем розы, который казался произведением искусства, бриллиантовыми серьгами и кольцом в губе Личи вызвал у Рэмрейна мгновенное отторжение и желание отвернуться от его бесстыдного, но вместе с тем на удивление проницательного взгляда. Понимающая ухмылка расцвела на губах мужчины, едва молодой человек резким движением опрокинул в себя остатки содовой.

– Не хочешь расслабиться? – как-то издевательски посмеиваясь, поинтересовался Личи и ловко, словно циркач, выудил из внутреннего кармана манто тонкий металлический футляр. – Мне двойной «Маргариты», сынок, – ласково бросил он бармену и раскрыл коробочку.

Рэмрейн не промолвил ни слова в ответ, отстранённо наблюдая за тем, как гибкие пальцы Личи, эффектным жестом вынувшие из футляра хрупкую прозрачную капсулу, ссыпают на его бледную ладонь бронзовые горошины вещества, которое вмиг растворилось в поданной барменом «Маргарите».

– Умеете вы представить товар, – цинично заключил молодой человек, спрятав усмешку, когда Личи с видимым удовольствием отпил из фужера.

Подавшись вперёд, Собеседник окутал Рэмрейна облаком дорогих духов и неожиданным запахом жжённого сахара.

– Не отказывайся, – хрипло посоветовал он.

Рэмрейн склонил голову к плечу, идеально повторив жест Личи. На губах его играла сардоническая усмешка, и живые глаза оставались ясными.

– Воздержусь, – тихо промолвил он и насмешливо улыбнулся.

Плечи мужчины затряслись от беззвучного смеха, он резко, до боли сжал руку Рэмрейна и несколько раз стукнул его кулаком в грудь, качая головой. Молодой человек не стал отстранять Личи, понимая, что его сознание уже затуманено наркотиками, и вспыхнул, услышав добродушное и пугающе-нежное:

– Ангелочек… Ты непорочный ангел, парень…

– Новый товар? – проронил Рэмрейн, когда мужчина отодвинулся и едва не упал на стойку.

Подперев голову рукой, Личи снова глотнул:

– «Чистое блаженство»… Пока можно приобрести только здесь.

Молодой человек метнул взгляд в посетителя, который не отводил от него тяжелого взгляда, попросил ещё содовой и усмехнулся, поняв, что его приняли за покупателя, которого, судя по всему, ждали этим вечером. Разговор с Личи не отвлекал Рэмрейна от наблюдения за клиентами клуба. «Ещё один готов… А вот и второй. И эти двое почти в кармане» – проносилось в его мыслях. Дождавшись, пока собеседник допьёт коктейль, молодой человек поинтересовался, принимая у бармена высокий запотевший стакан:

– Вы только на этой территории торгуете, Личи?

– По-разному, – хмыкнул Личи, закрывая футляр. – В основном здесь… А тебе зачем, Рэмрейн?

Он выговорил его имя с таким наслаждением, что молодой человек с трудом скрыл дрожь отвращения и, облокотившись о стойку, глотнул содовой:

– Постоянные клиенты есть?

Личи поглядел на него со знающей ухмылкой, затем без слов кивнул на визитки. Рэмрейн вскинул бровь, не сдержал кривоватой улыбки…

– Могу устроить встречу, – предложил мужчина, подавшись почти вплотную. – Выбирай, непорочный ангел… Они все твои.

Молодой человек вновь посмотрел на стопку дорогих визиток, непроизвольно сжал руку в кулак. Сегодня вечером у него была только одна попытка; протянув руку, он выудил из кучки багряно-красную карточку с золотыми узорами, повертел, не обращая внимания на взгляды посетителей, впившиеся в его длинные пальцы, и изящно отбросил визитку обратно.

– Я, пожалуй, ещё немного посижу. Впереди целая ночь, – с обезоруживающей улыбкой сообщил он Личи и обжёг дерзким взглядом сидевшую в VIP-ложе женщину, которая в следующую секунду поперхнулась слюной.

– Как пожелаешь, – пропел Личи и грациозно соскользнул со стула.

– Ты разузнал, кто это? – нетерпеливо поинтересовался один из постоянных посетителей, едва он поднялся на верхние балкончики.

В кулуаре, окруженные бархатным багрянцем тяжёлых штор и тонкой завесой табачного дыма, в вольтеровских креслах сидели трое мужчин. Смуглые, черноволосые, с молодыми лицами и старыми глазами, они лениво оглядывали развлекавшихся внизу людей, но редкий человек мог различить в их бесстрастных взглядах вспыхивавшую временами, мало похожую на человеческую, жажду и опасный блеск. Прекрасно ведавший о природе завсегдатаев клуба Личи прислонился бедром к перилам, ограничивающим ложе, и принял предложенную сигару:

– Это точно не посланец Кардинала, мистер Дьюрнах, – медленно выговорил он, затянувшись. – Парень здесь впервые. Он меня не узнал.

Дьюрнах вновь посмотрел вниз и неслышно втянул в себя воздух: незнакомец снова, как не раз в течение вечера, повернулся к бармену, открыв взору бледную шею. Сознание мужчины медленно заволокло красной пеленой.

– Плевать, кто он, приведи его сюда, Личи, – донесся до него срывающийся голос сидевшего рядом Сенхана.

Личи дробно рассмеялся:

– Если только силком, мистер Сенхан, он очень осторожен.

– А вот это уже интересно… – задумчиво протянул расположившийся посередине Ферхес, почесывая подбородок. – Не похоже, что он пришёл развлечься, и товар его не привлёк.

– Кланы про это место ничего не знают, – нахмурился Дьюрнах, взглянув на него.

Ферхес усмехнулся:

– Вряд ли он имеет отношение к кланам, Дью, слишком дорого одет. Личи, – взглянул он на наркодилера, – отправь к нему Линэд, пусть убедит его подняться в салон. У нас к нему разговор, – губ его едва коснулась хищная улыбка. – И скажи ей, пусть поторопится… пока этот запах не свёл меня с ума, – чуть слышно добавил он, переведя взгляд на молодого человека.

***

При взгляде на девушку, расположившуюся рядом, Рэмрейн сразу подумал: «Сирена». Вьющиеся белокурые волосы, нежная бледность, чистые и невинные лазурные глаза, точеная фигурка с гибкими руками в воздушном шёлке прелестного платья – у мужчин, очарованных Линэд, не было шансов, они беспомощно пьянели в её присутствии. И девушка об этом знала. Сделав заказ, она бросила на молодого человека мимолётный взгляд, заморгала и, восхитительно играя в застенчивость, с робкой улыбкой и запинками назвала ему своё имя. Рэмрейн добродушно улыбнулся в ответ, понизил голос, подался вперёд, позволяя Линэд думать, что пал под действием её чар, не удивился, когда после недолгой беседы девушка захотела укрыться от посторонних глаз. И последовал за ней туда, куда планировал попасть с самого утра.

В плотном мраке коридора на втором этаже согревавшее его пальцы тепло девичьей ладони исчезло почти сразу. Не успел молодой человек опомниться, как его грубо втолкнули в слабо освещённую комнату и захлопнули за ним дверь, оставив наедине с тремя мужчинами, которых он приметил ещё в зале. Мгновения ему хватило, чтобы обвести беглым взглядом красно-чёрное убранство салона, устланную бордовым атласом тахту, напоминавшую языческий алтарь, цепи и крюки на одной из стен.

– Не пугайся, мы хотим просто поговорить.

В шелесте стоявшего возле тахты Ферхеса слышалась насмешка. Рэмрейн не успел ответить – прыгнувшему на него сангвинару и не нужен был ответ, – и только охнул от боли, когда его впечатало в дверное полотно. В страшной близости от его шеи клацнули острые клыки, и, дернувшись всем телом, Ферхес посмотрел на молодого человека в неподдельном изумлении.

– Что, не ждал, санг? – хриплым шепотом спросил Рэмрейн и вогнал длинное острое лезвие ножа глубже.

– Глупец… Этим меня не убьёшь, – с трудом выговорил Ферхес и кашлянул, обагрив кровью губы и подбородок.

Молодой человек не ответил, отталкивая от себя уже бьющееся в конвульсиях тело, и, нагнувшись, ловко увернулся от атаки Сенхана. Сангвинар изящно, с грацией, подаренной природой хищника, отпрыгнул от двери и аккуратно приземлился, совершив прямо в воздухе чистый кульбит. Рэмрейн этого не заметил, отвлекшись на Дьюрнаха, кувырком перекатился к стене и успел задеть локоть противника лезвием, прежде чем выпрямиться. Он машинально сжал руку Сенхана, который неожиданно напал сзади и обхватил шею, ударил его локтем в живот и, когда это не помогло, рывком наклонился вперёд. Бросившийся к ним Дьюрнах не смог остановить прыжок, и сангвинары с глухим треском столкнулись головами. Задыхаясь в хватке Сенхана, сжимавшего его горло, Рэмрейн перехватил нож рукоятью к груди и нанёс удар Дьюрнаху, с хирургической точностью пронзив аорту. Вырванный тотчас клинок вошёл Сенхану в бок, из раны Дьюрнаха хлынула кровь, забрызгав лицо молодому человеку. Хватка сангвинара ослабла, Рэмрейн вырвался и, хватая ртом воздух, откатился в сторону. Едва молодой человек поднялся на ноги, Сенхан с такой силой оттолкнул его к стене, что от удара головой у Рэмрейна из глаз посыпались искры. Перехватив его руку, сангвинар стиснул его горло и прошипел ему в лицо:

– Кто тебя послал, охотник?

– Ну, отчего же… – еле выдавил Рэмрейн, хрипевший в хватке сильных пальцев. – Охотники у нас вы…

Держа его за горло, Сенхан ударил его головой в стену. Из рассеченной кожи потекла кровь, сангвинар вырвал у Рэмрейна нож, но молодой человек двинул его ступней в колено, заставив отступить на шаг, и нашарил на стене цепь. Сенхан атаковал его отнятым ножом; Рэмрейн проворно набросил на его руку цепь, рывком развернул к себе спиной и перекинул звенья через его голову, сжав горло страшной металлической петлей.

– Поговорим, санг? – хрипло поинтересовался молодой человек, который всё ещё не мог отдышаться после захвата.

Сенхан прорычал что-то нечленораздельное, вырываясь с силой попавшего в капкан леопарда; Рэмрейн сильнее затянул петлю и удовлетворённо вздохнул, когда сопротивление санга начало слабеть. Развернувшись, молодой человек накинул цепь на один из крюков и резко натянул, толкнув Сенхана к стене. Держась за петлю побелевшими пальцами, сангвинар посмотрел на него со звериной яростью, но Рэмрейн был спокоен, зная, что смертельный яд, которым было смазано лезвие его ножа, уже достаточно ослабил противника.

– Кто здесь ещё охотится, помимо вас троих? – тихо спросил молодой человек, пристально, без страха глядя в красные от жажды глаза.

Сенхан не ответил, язвительно ухмыльнувшись. Шагнувший к нему Рэмрейн прищурился, не отводя взгляда, и сангвинар внезапно поперхнулся потрясением…

– Ч-чёрт… – выдохнул молодой человек спустя несколько мучительных мгновений и, не обращая внимания на сползшего по стене Сенхана, неловко коснулся пальцами носа и губ, обагрившихся кровью.

Завалившийся на бок мужчина не подавал признаков жизни; окинув комнату коротким взглядом, Рэмрейн рукой собрал липкую влагу с губ и стремительно зашагал к двери.

Глава 3 Слуга

«Где-то в темноте северных лесов ходит существо в вертикальном положении. И лучший совет, который вы можете получить, – никогда не выходить на улицу… ночью»

"Легенда о мичиганском догмене«[1]

Петра молча шла через огромный тренировочный зал, расположенный на цокольном этаже Айрондейла. Слышались глухие удары, реплики следивших за тренировкой Тхирасака и Килиана – несколько десятков мужчин и юношей отрабатывали технику на свисавших с потолка грушах, некоторые тренировались на матах, устроив спарринги. На короткие болезненные стоны девушка давно не обращала внимания: схватки порой были очень жестокими, но тех, кто согласился пройти обучение, всегда предупреждали, что будет сложно. Трудностей не боялись, главным было выжить; никто не знал, чем грозит простая прогулка за пределами особняка, и научиться себя защищать хотел почти каждый.

– Эй! Это ты Петра? – нахально окликнул девушку один из мужчин.

Петра замерла, нашла вопрошавшего глазами. Мужчина сидел на тренировочном козле, опираясь о колени локтями, и ухмыльнулся, встретив её взгляд.

– Ты чего такая мелкая? Витаминами в детстве не кормили? – издевательски спросил он, соскальзывая с козла, и оттряхнул штаны.

Худенькая, не отличавшаяся высоким ростом, в спортивных брюках и надетой поверх тонкого чёрного джемпера серой футболке, с собранными в конский хвост волосами и падающей на лицо челкой, Петра вполне могла сойти за подростка, если бы не взгляд, выдававший в ней человека, который слишком много видел. Девушка развернулась к мужчине, скользнула по нему спокойным взором.

– А это проблема? – холодно спросила она наконец.

– Для меня – да, – говоривший подошёл ближе. – Клан должен возглавлять сильнейший, а ты на самую крутую не тянешь.

– Согласно законам, главой клана становится тот, кто может достойнее всех его представлять, – в зычном голосе Тхирасака Петра расслышала тщательно замаскированную насмешку. – Без толку быть сильным, если мозгов нет, Рэндал, – добавил он.

– Да? А мне как-то не хочется, что при потасовке с соседними кланами нашу главную на обе лопатки положили, – съязвил Рэндал.

Петра сузила глаза, но мужчина не отвёл взгляда.

– Кил, – позвала девушка.

Поспешивший к ней Килиан, поняв всё без слов, молча протянул ей перчатки. Петра прошла на середину зала, обернулась к Рэндалу.

– У тебя есть минута, – ровным голосом промолвила она, надевая перчатки. – Положишь меня на лопатки – станешь главой клана. Если нет… – она помолчала, затем спокойно продолжила: – пойдёшь с разведгруппой завтра вечером.

Тхирасак переглянулся с Килианом и покачал головой, молодой человек лишь фыркнул и отбросил свои перчатки в сторону; присутствующие заинтересованно подались к стоявшим друг напротив друга Петре и Рэндалу.

– А ты уверена, что ты со мной справишься? – заглядывая девушке в глаза, подался к ней мужчина и ухмыльнулся, когда она положила руку ему на грудь.

– Рэндал, твоя минута пошла! – крикнул Тхирасак, засекая время.

– Ну что, начн…

Рэндал не договорил: отклонив корпус назад, Петра с такой силой ударила его в нос, что он невольно отступил на несколько шагов. И разозлился. Он был не намного её выше, но его комплекции позавидовал бы атлет, и прекрасно понимавший причину его самоуверенности Тхирасак, следя за схваткой, снова покачал головой. Он хорошо знал Петру. Она мастерски уклонилась от последовавших за её атакой ударов, заставивших её отойти назад, умело блокируя их, уворачиваясь так, что кулаки Рэндала рассекали воздух. Дождавшись удобного момента, она ударила противника в плечо, когда он, не удержавшись, наклонился вправо, смещая центр тяжести. Рэндал упал на колено, тотчас встал и ринулся на Петру с новой серией ударов; оттеснённая почти к стене девушка подставила левое плечо, закрыв предплечьем лицо, неожиданно вывернула противнику руку, рывком взяв в захват его локоть и заставив выгнуться, и нанесла точный правый апперкот в подбородок. В зале послышались довольный свист и даже аплодисменты. Оттолкнувшая Рэндала девушка резко развернулась боком, пропуская его новый удар, и, схватив обеими ладонями за плечо, потянула его руку, наклоняя к полу. От точного удара коленом в грудь противник с кашлем упал на колени, и Петра безо всякой жалости толкнула его ступней в бок, опрокидывая на пол.

– Время вышло, – апатично сообщил Тхирасак и отключил таймер.

Рэндал бросил короткий взгляд на протянутую руку девушки и, покачав головой, встал на ноги сам. Вернувшиеся к тренировке мужчины не обращали на него внимания; Петра помолчала и как-то тяжело призналась:

– Таких, как ты, было много, Рэндал.

– Понял, – буркнул мужчина и зашагал к выходу.

– Мы не рискуем, принимая его в разведгруппу? – донесся до девушки вопрос Тхирасака.

Петра перевела взгляд на его лицо, на котором читалась сдержанная тревога:

– Нет. Он теперь будет пытаться заслужить похвалу и приблизиться ко мне… Натура такая, – пояснила она. – Где Айлех? – поинтересовалась она.

– Он в библиотеке с Ровеной. От других кланов не было сообщений, – предвосхитил её вопрос Тхирасак.

– Понятно. Загляни туда к восьми, – попросила девушка. – Хочу посоветоваться перед вылазкой.

– Конечно, – закивал Тхирасак и вернулся к тренировкам.

Библиотека на втором этаже была довольно просторной комнатой с высоким потолком и узкими арочными окнами, контуры которых обозначала белая лепнина, повторявшая узор на косяках дверного проёма. Вдоль стен рядами стояли тяжелые книжные шкафы, старинные, немного выцветшие ковры на полу заглушали шаги, и манили мягкостью большой диван и вольтеровские кресла. Узкая дверь вела в компьютерную комнату, сплошь уставленную мониторами, принтерами и сканерами. Половину одной стены занимал огромный экран; сидевший там Айлех беззастенчиво играл в виртуальную войну, сосредоточенно глядя в монитор и управляя джойстиком с мастерством заядлого геймера. Устроилась на диване с книгой Ровена.

Поздоровавшись с ней, Петра прошла к письменному столу:

– Ты как?

– Оклемалась, – рассеянно ответила девушка, не отрываясь от романа.

– Обедала?

– Поужинаю.

Петра опустилась в кресло, разрывая конверт письма, принесённого полчаса назад, пробежала глазами лаконичный текст, нахмурилась.

– Резервация «Ферндейл» разорена, – проговорила она, откладывая письмо и медленно откидываясь на спинку кресла.

– А люди? – отбросив книгу, вскочила Ровена.

– Их нет. Отель сожжён, но сгоревших тел не обнаружили, – Петра зажмурилась, потирая виски пальцами.

– Это могли быть бандиты? Может, кто-то шифруется под них?

– Не знаю, – лаконично ответила Петра, поднявшись, и зашла в компьютерную. – Айлех, разошли сообщения.

Айлех сбросил огромные наушники и равнодушно спросил:

– Что за новость?

Он присвистнул, когда девушка поведала о том, что стало с резервацией союзного клана.

– Нужно выяснить, что произошло. Может, есть те, кому мы могли бы помочь, – вошла следом Ровена.

– Позови Килиана, – попросила Петра, не отводя глаз от экрана.

– Ты к Марино? – догадался Айлех, набирая текст сообщения.

– Да. Комментариев не делай, скажи, что я буду выяснять подробности, – девушка вгляделась в текст, положив руки на пояс.

Несколькими часами позднее, оставив Килиана ждать её возле химического завода, она быстрым шагом направилась ко входу в подвал многоэтажки напротив и рассеянно кивнула охранявшим двери мужчинам. Длинный коридор привёл её в просторное помещение, залитое голубым и розовым неоновым светом; легко лавируя между столиками и занятыми игрой и выпивкой посетителями, Петра прошла к бархатным шторам и, отодвинув тяжёлую ткань, вошла в недоступный для обычных визитёров клуба зал. Скользнув быстрым взглядам по одетым в блестящие костюмы-тройки мужчинам, девушка не нашла среди них ни одного незнакомого и направилась к дальней ложе, где за столиком в одиночестве курил владелец этого и ещё нескольких похожих заведений в округе.

– Давно не виделись, Петра, – иронично усмехнулся он, выпустив струю дыма, и кивнул ей на кресло напротив.

– Добрый вечер, сеньор Марино.

– Угостишься? – Марино потянулся к бутылке вина и поставил её обратно после короткого: «Откажусь». – У тебя вопросы, я правильно понял?

Девушка закивала, откинулась на спинку кресла, нахмурилась.

– Мы не так давно заключили союз с «Ферндейлом», – начала она.

– Ты подозреваешь другие кланы?

– Нам поступали угрозы, – пояснила Петра. – Люди голодают, – добавила она. – Сколько ещё продлиться локдаун, неизвестно, на той неделе в Гринсбриаре снова вспыхнула инфекция, а перебои со снабжением уже доводят всех до сумасшествия…

– Твоя версия не лишена здравого смысла, – протянул Марино, оглядывая зал. – Расчёт был на то, что все так решат.

– Но кому клан мог перейти дорогу? – в недоумении откликнулась девушка. – Дома в городе уже несколько лет никто не сжигает, даже заброшенные.

– Никому, – мужчина отвёл взгляд от посетителей, неторопливо потушил сигарету. – Это случайность, Петра.

Петра проследила за тем, как в воздухе растворились сизые завихрения, и после недолгого молчания спросила:

– Куда тогда исчезли люди?

– Пропали без вести, – без тени улыбки ответил Марино. – Ты помнишь Личи?

Девушка напряглась, и тихие слова её прозвучали растеряно:

– Я думала, он умер.

– Он уже несколько месяцев торгует в Даунтауне. Судя по всему, связался с Ковенами: он работает на Кровавые Бары.

– Думаете, это сангвинары ему помогли? – подалась вперёд Петра. – Но тогда… Ковены никогда не заключают равноценных сделок, – вспомнила она.

– Точно, – закивал Марино. – И правильно.

– Поясните, – попросила девушка.

– В Детройте появились работорговцы, Петра, – невесело усмехнулся мужчина. – И большинство из них – такие же люди, как и мы с тобой.

Петра, едва касаясь, протерла лицо руками. Запахи изысканного парфюма, дорогого табака и тёплого дерева поневоле успокаивали, напоминая те несколько лет, что она провела рядом с Марино.

– Это как-то связано с тем, что Ковен усилил охрану городских больниц в Мидтауне? – спросила она, поразмыслив.

Марино не донес хрустального стакана до губ, кивнул с чуть заметным одобрением.

– Ты всё так же отправляешь людей на разведку? Рискованно, Петра, – заметил он, – хоть и не лишено здравого смысла. Ты верно рассуждаешь, – он отставил стакан. – Связь прямая. Насколько я могу судить… да даже утверждать… – он смолк, воззрившись на мраморную статую в центре зала.

Петра сглотнула, когда в сердце, как не раз в течение последних десяти лет, закололо предчувствием. Она поняла, что Марино собирается рассказать что-то очень нехорошее.

– Ты слышала про сангвиториумы? – неожиданно спросил Марино. Девушка вздрогнула. – Вижу, слышала. Эти адовы лаборатории когда-то были распространены по всему штату. Целый проект, инвестирующий в незаконные исследования, из которых эксперименты над живыми людьми – самые невинные.

– Мне рассказывали, – глухо призналась Петра, подзывая одного из менеджеров. Во рту пересохло, хотелось воды.

– После нашествия истребителей, судя по отчётам, не сохранился ни один сангвиториум, – продолжил Марино, отпив виски. – Их все уничтожили: здания, базы данных, работников. Для Ковенов это было ударом. И теперь, судя по всему, они собираются возродить эти центры.

– Кланы этого не допустят, – в голосе Петры слышался протест.

– Уже допустили, – жёстко проговорил мужчина. – Больницы в Мидтауне – это только начало. Ковены нашли тех, кто будет поставлять им оставшихся в Детройте людей, и, заметь, не своих. Можешь сообщить об этом на встрече кланов, – Марино приподнял фужер, словно делал тост. – Информация достоверна.

Поблагодарив официанта, Петра глотнула воды и задумчиво отставила высокий стакан.

– Они и так обратили почти всех жителей, к чему… – девушка запнулась: временами психологию сангвинаров она понимала с трудом. – Откуда они будут брать кровь, если в Детройте не останется ни одного человека?

– Ни одного свободного человека, Петра, – поправил её Марино, допивая остатки виски.

– Кланы будут в ярости, – вздохнула Петра. – Возможно, объявят войну.

– Мы и так ведём с ними войну, – проницательно отметил мужчина. – Тебе рассказывали, что в городе появился Догмен?

Петра улыбнулась впервые с тех пор, как пришла:

– Однако, сеньор Марино, я не думала, что вы можете верить в городские легенды.

– Оставь легенды Стиву Куку и Бобу Фарли[2], – слабо усмехнулся Марино. – Догменом прозвали парня, который с недавних пор убивает по ночам сангвинаров, – пояснил он. – Ходит в одиночку, с огромным псом. Его не раз замечали в Даунтауне.

– Вы думаете, скоро люди последуют его примеру? – прищурилась Петра. – Но у Ковенов нет оппозиции. Слишком много тех, кого устраивает этот режим.

– Люди легко поддаются внушению, Петра. Среди нас нет революционеров, одни оптимисты. Впрочем, уверен, у Догмена будут последователи, – кивая, заключил мужчина.

Мысли о Догмене недолго занимали Петру; стоило ей вернуться в Айрондейл, как все размышления вытеснили заботы о жильцах особняка, планы на следующий день, обсуждение разведывательной операции. И только перед тем, как заснуть, она вспомнила того, кто первым среди людей восстал против установившегося порядка. Ей было невдомёк, что скоро режим, к которому Детройт успел привыкнуть за последние пять лет, пошатнётся и на горизонте впервые появится слабый призрак надежды.

***

Густая, тягучая, будто застывшая в тончайшем бокале жидкость отсвечивала в лучах луны багровым блеском. Обхватившие фужер длинные бледные пальцы были недвижны, словно лапки паука-альбиноса; в свисавшей с подлокотника кресла руке, откинутой назад голове и вытянутой ноге высокого мужчины скользила расслабленность. Кожа его в серебристом сиянии и ночных сумерках казалась прозрачной, грудь едва поднималась и опадала в такт спокойному дыханию. Бегали тусклые блики по чайной глади деревянных стен, мягко ложились тени на пепельно-серый мрамор пола, скрадывая очертания гагатового кожаного дивана и роскошной барной стойки из чёрного дерева. Топазом и рубином вспыхивали порой изысканные напитки в хрустальных тарах, яркими пятнами разбавляла меланхолию интерьера свежесть стройных монстер, и ноткой хрупкости и элегантности касалась взора сложнейшая экспозиция из эпоксидной смолы на дизайнерском журнальном столике.

Со стороны высоких, до потолка, чёрных дверей с изумрудным отливом послышалось:

– Мастер…

– Войди, – не открывая глаз, приказал Эмин Финнахте.

– Стражи просят вашей аудиенции, – сообщил вошедший.

– Пропусти.

Мужчина медленно, плавным движением, встал с кресла и неслышно прошёл к бару. Плеснув в бокал вина, он сделал глоток и посмотрел на прибывших с ленивым вопросом в глазах. Одинаково одетые в чёрные кожаные куртки и плотные джинсы, с капюшонами на головах и масками, скрывавшими лица, стражи изредка оглядывали роскошный салон блестящими зоркими глазами и в строгом молчании слушали слова их предводителя, который принёс хозяину поместья печальные новости.

– Элдер Финнахте, Дом Затмения приносит вам свои соболезнования и готов возвратить вам долг.

– Дом Затмения мне ничего не должен, гард Амарген, – Эмин хищно сузил глаза и отставил бокал. Тонкий хрусталь жалобно звякнул.

Гард не ответил и лишь отступил в сторону, пропуская двух стражей, которые аккуратно внесли в зал бесчувственное тело Сенхана. Эмин проследил за тем, как его сына опустили на диван, несколько мгновений безмолвно взирал на его недвижную фигуру. Янтарные глаза его медленно заволокло махагоновой дымкой.

– Кто? – проронил он после долгого молчания, от которого себя неуютно почувствовали все присутствующие.

– Элдер Финнахте, Дом выполнит любое ваше…

– Кто? – оборвал слова короткий вопрос.

Амарген сглотнул и ровным голосом промолвил:

– Мы его ищем. – Хозяин поместья прищурился, без слов требуя продолжать, и страж добавил: – След от запаха прерывается на реке, мы считываем воспоминания свидетелей. Нападение произошло на территории Дома, в то время мастер Сенхан находился с мастером Ферхесом и мастером Дьюрнахом. Элорах отдал приказ личным гардам, – поведал он. – Преступника ищут все Семьи.

– Наследники Дома Луны живы? – отрывисто спросил Эмин.

– Нет, элдер.

– Свободны, – отпустил стражей мужчина резким взмахом руки и подошёл к сыну. Махагоновая пелена в его глазах ещё долго темнела и вспыхивала жаждой крови, прежде чем он тихо позвал: – Тафи!

Маленькая, ссутулившаяся фигурка слуги показалась в проёме открытых дверей сразу.

– Да, г-господин? – пролепетал Тафи.

– Мне нужен Фенрир.

– Ф-ф-фенрир? – испуганно переспросил слуга.

– Да! – рявкнул Эмин, и Тафи тотчас исчез из салона. Со стороны холла донёсся грохот опрокинутого треножника, и мужчина покачал головой с сокрушённым: – Неуклюжий сангвинар… Что за насмешка природы?

Глаза его вернули ясное янтарное сияние; окинув Сенхана полным печали взглядом, Эмин вернулся к барной стойке и допил вино. Поступи скользнувшего в салон Фенрира не было слышно, но у хозяина поместья был слишком острый слух.

– Да хранит тебя лунный лик, – обернулся Эмин.

Огромный серебристо-серый волк с белоснежной грудью и пересекавшими её наискось чёрными полосами согнул одну лапу и склонил голову в почтительном поклоне. Эмин указал на тело сына:

– Найди его убийцу, Фенрир, – негромко приказал он. – И приведи ко мне.

Фенрир бесшумной тенью скользнул к Сенхану, втянул в грудь его запах и, тотчас развернувшись, одним мощным прыжком преодолел разделявшее его с дверьми расстояние. Мужчина неторопливо подошёл к окну, завешенному паутиной белоснежного тюля, и проводил глазами покинувшего его поместье волка.

Примечания к главе:

1 – «Легенда о мичиганском догмене» (англ. The Legend of Michigan’s Dogman) – песня, которая прозвучала в радиоэфире 1 апреля 1987 года в Мичигане.

2 – Стив Кук – автор «Легенды о догмене», изначально приписавший авторство Бобу Фарли.

Глава 4 Недоразумение

Мост Амбассадер сиял в ночи бусинами ярких фонарей на леерах, мощные железобетонные опоры тонули в свинцовой толще реки Детройт. Со стороны города изредка доносились шум машин, голодный вой собак, рычание мотоциклов. От реки поднималась влажная илистая прохлада, в которой чувствовались мазутные запахи машин и пыльная сухость асфальта. Мигал окнами квартир и терялся в зимнем тумане спящий город, ночь замерла в тревоге, неспокойная и нервная.

Тишину эстакады развеяло приближение байка, и вскоре водитель оставил его неподалёку от одинокой фигуры, стоявшей на краю моста и в безмолвии взиравшей на усталый бег волн. Положив шлем на сиденье мотоцикла, прибывший подошёл ближе и встал рядом.

– Давно ждёшь? – сипло спросил он.

– Около часа.

– Прости, Рэм, пришлось задержаться.

– Собрание затянулось? – обронил Рэмрейн.

– Нет, ребята засекли ещё один Бар.

Молодой человек подался вперёд, вглядываясь в реку и переступая с носков на пятки, помолчал и спросил:

– Предупредили своих, куда ходить не следует?

– Да. Рэм…

– Что?

– Недавняя бойня в «Ночной бабочке» – твоя работа?

Рэмрейн замер, отодвинулся от перил и взглянул на собеседника.

– Моя, Уоррен, – невозмутимо отозвался он.

Уоррен с шумным вздохом протёр лицо ладонью.

– Ты… Рэм, ты вконец рехнулся? – сдерживаясь, поинтересовался он.

– Да нет, вроде, – улыбнулся молодой человек.

– Гарды на тебя охоту начали, идиот! – прошипел в злости Уоррен. – Ты хоть представляешь, что они с тобой сделают, когда поймают?

– Пусть сначала поймают, – жёстко проговорил Рэмрейн.

Уоррен набрал в грудь воздуха, собираясь обрушить на близкого друга гневную тираду, и… промолчал. С болью оглядел его стройную фигуру, в ночных сумерках казавшуюся совсем тонкой и беззащитной. Опущенная на подбородок чёрная маска, стильная кожаная куртка одного цвета с чёрными брюками, перчатки на руках, тёмно-серый свитер с большим воротником – в облике молодого человека не было ни намека на угрозу. Редкие прохожие догадывались о ножах, спрятанных под рукавами, и скорости, которая удивляла иных сангвинаров. Хорошо знавший же друга Уоррен был вынужден признать, что в действительности не знает о нём ничего. Он не понимал, что выгоняет Рэмрейна из дома с наступлением ночи, что не даёт ему покоя; подозревал, что молодой человек что-то ищет, но никогда об этом не спрашивал, чувствуя, что тот не ответит. И мог только искренне переживать за того, кто в своё время помог ему уйти от преследования посланных Бюро агентов.

– Просто пообещай мне, что будешь осторожнее, – вздохнул Уоррен.

– Обещаю, – коротко ответил Рэмрейн.

– Ты не передумал насчёт клана?

– Я не присоединюсь к «Рэперам», – покачал головой молодой человек. – Они варвары, Уоррен, – пронзительно посмотрел он на друга. – Понятия не имею, как ты их терпишь.

– Мы многих предостерегли от опасности, Рэм, – начал увещевать Уоррен. – Что, думаешь, мы от скуки прочёсываем районы и следим за прохожими? Знаешь, сколько Кровавых Баров мы выявили за последние две недели?

– А что с обворованными магазинами, Уоррен? – проницательно спросил Рэмрейн. – Вы с музыкой грабите торговцев, им и так есть нечего.

– Это не воровство…

– Это сбор дани, – перебил Уоррена молодой человек. – Ваша защита имеет свою цену.

– Каждый делает, что может, – в голосе Уоррена не было раздражения, одна усталая печаль. – Люди голодают, Рэм.

Рэмрейн закивал:

– Я понимаю. Просто не хочу связываться с «Рэперами».

– Тебе нельзя быть одному, – заметил Уоррен. – Последние дни всё опасней, Мэтт говорит, санги что-то готовят. С улиц начали пропадать горожане. Мы не одну тачку без водителя обнаружили… Тебе будет безопаснее с нами.

– Вам будет безопаснее без меня, – усмехнулся молодой человек. – Не переживай, Уоррен. Я из Баров уже уходил невредимым…

– За каким чёртом ты туда вообще полез? – вновь вспомнил встревожившую его новость Уоррен. – Да ещё и напал на наследников Домов?

Рэмрейн отвёл взгляд, запрокинул голову.

– Они выбросили ту девушку на свалке, – сглотнув, проговорил он. – Ей не было и семнадцати… Я потратил неделю на поиски. Я не мог их оставить, Уоррен, – вновь посмотрел он на друга.

Уоррен сокрушённо покачал головой:

– Безумец, гарды ведь не перестанут прочёсывать город, пока тебя не найдут.

– Они меня не отыщут, – по губам молодого человека пробежала кривая усмешка. – Никогда не могли.

– Тебе нужно найти другой клан, раз не хочешь к «Рэперам», – заметил Уоррен. – С людьми безопаснее.

– Знаю, я веду поиски. Не хочу в сквоты, – пояснил Рэмрейн в ответ на удивление друга.

Он окинул взглядом гладь реки и посмотрел на противоположный городу берег. Близкие и парадоксально далёкие огни Канады манили не его одного…

– Сегодня ещё двоих забрали в Бюро, – рассеянно сообщил молодой человек.

– Пытались пересечь границу?

– Угу… Ладно, приятель, – завершая беседу, повернулся к Уоррену Рэмрейн, – у меня ещё уйма дел до утра. Передавай Клэр привет. Как там Сэмми, кстати?

– Выучил стойку на руках и расшиб себе лоб, негодник, – с ворчанием поведал Уоррен о проделках любимого сына. – Теперь пугает Клэр здоровенной ссадиной и называет себя Гарри Поттером.

Рэмрейн улыбнулся:

– Я загляну на днях, обними его за меня.

– Где ты свой харлей бросил? – заозирался Уоррен.

– Под мостом, вон там, – молодой человек кивнул на берег. – Ты езжай вперёд, не жди.

Уоррен хлопнул его по плечу, прежде чем зашагать к своему байку:

– Береги себя, парень.

Получасом позднее Рэмрейн остановил мотоцикл на одной из арт-улиц, которых в Детройте было великое множество, и задумчиво огляделся. Несуразные изделия из металлического мусора в тусклом свете луны казались монстрами из детских страшилок, потухшие дома, в которых давно уже никто не жил, вздыхали, глухо стонали и скрипели, словно измученные жизнью старики. Молодой человек опустил маску и втянул в лёгкие воздух. Характерное сочетание запахов серы и крови отозвалось привычной вспышкой ярости, тотчас перешедшей в холодную сосредоточенность, Рэмрейн вновь натянул маску на нос и направил байк в сторону самого высокого из сквотов. Оставив мотоцикл под росшим рядом деревом, он зашагал к пустому проёму входных дверей, который причудливой формой разрушенного контура казался входом в пещеру.

То, что искал, Рэмрейн обнаружил в едва освещённой лунным светом широкой комнате, которая когда-то была гостиной. Молодой человек прищурился при виде двух тел – бившегося, словно в судорогах, одного и крепко державшего его второго – и, недолго думая, подошёл ближе.

– Извините, я вам помешаю, – похлопал он по плечу мужчину, стоявшего на одном колене. – Как некультурно, – цинично усмехнулся он, когда мужчина обернулся, явив взору окровавленный рот.

Сангвинар не успел ни спросить ни удивиться и упал на грязный пол, тщетно пытаясь остановить кровь, хлынувшую из раны на шее. Рэмрейн не смотрел на него; подбросив в руке нож, он лениво поймал его, метким броском запустил в деревянный косяк и взглянул на корчившегося на полу подростка, который сжимал ладонью рваную рану на шее. Молодой человек вздохнул, присел на корточки и неловко позвал:

– Слушай, приятель…

– Скорую, – прохрипел подросток, – вызовите скорую…

– Ты не дотянешь до приезда врачей, – безрадостно сообщил Рэмрейн. – Если позволишь, я тебе помогу.

Мальчик посмотрел на него с подозрением, перевёл взгляд на затихшего сангвинара и неуверенно закивал.

– Будет больно, если честно, – Рэмрейн выудил из кармана куртки миниатюрный пузырёк, – но можешь вопить от всей души – других сангов тут больше нет, так что это не опасно.

– Это ты сейчас шутишь? – тяжело выговаривая слова, недоверчиво взглянул на него подросток, и неуклюже сел, продолжая сжимать пальцами рану.

– В наши дни, – тоном знатока начал молодой человек, приподняв флакон и проверяя его содержимое на свет, – чтобы не сойти с ума, можно либо плакать, либо смеяться. Поверь мне, лучше смеяться, – доверительно протянул он, придвинувшись к мальчику. – Убери руку. Делай, что говорю, – закатив глаза, посоветовал он.

Подросток медленно отнял ладонь от шеи, и Рэмрейн, запрокинув ему голову, без предупреждения вылил половину пузырька на рану, из которой тотчас хлынула кровь.

Он успел схватить мальчика за запястья и крепко держал его руки, пока тот вырывался с силой и яростью схваченного в капкан енота и, пронзительно крича, сыпал проклятиями:

– Чтоб тебя волки задрали, камикадзе недоделанный! А-а-а-а-а-а! Жидкого азота тебе в ухо! У-уй, как больно!.. Да чтоб тебе резину жевать… три месяца… И запивать машинным маслом… – прохрипел подросток, затихая, едва рана затянулась и золотисто-перламутровая жидкость, будто впитавшаяся в кожу, перестала жечь острой болью.

– Знаешь, вот масла не надо, – поднимаясь на ноги, скривился Рэмрейн, с улыбкой выслушавший все пожелания в свой адрес. – У меня печень не железобетонная всё-таки, – он протянул руку и рывком помог мальчику встать. – Как тебя зовут, парень?

– Дэрил, – буркнул подросток, потирая шею.

– И кто тебя научил так волшебно ругаться, Дэрил?

– Мама, – коротко ответил Дэрил и помрачнел. – Говорила, голову мне оторвёт, если узнает, что матерюсь…

Рэмрейн не стал больше спрашивать, поняв всё без слов, лишь подивился тому, как преданно мальчик следует тому, что уже никто не проконтролирует.

– Ты чего один тут оказался? – без тени осуждения поинтересовался молодой человек.

– Да не было меня тут! – в сердцах вымолвил мальчик и пнул сломанное кресло. – Этот… притащил меня сюда, – пробормотал он.

Молодой человек задумчиво нахмурился:

– Ты же из приюта, да?

– Да, – с удивлением отозвался Дэрил.

– А что, там двери не запираются?

– Да нет, запираются, просто… – мальчик замялся. – Мы в футбол заигрались с ребятами, – неловко признался он наконец.

– Понятно, – кивнул Рэмрейн, подошёл к проёму и вырвал из косяка свой нож. – Остальные-то хоть убежали?

– Не знаю, – испуганно ответил Дэрил. – Этих… сангов?.. Ага, вот, их несколько было.

Аккуратно стерев кровь с лезвия, молодой человек покачал головой и со вздохом поманил мальчика за собой:

– Пойдём, недоразумение, отвезу тебя обратно. Ты адрес вспомнишь? – спросил он, спускаясь с крыльца.

Дэрил сбежал следом с полным надежды:

– Слушай, а можно я с тобой останусь?

Рэмрейн развернулся так резко, что подросток отпрянул:

– Не понял?

– Меня все дразнить будут, – Дэрил не скрывал отчаяния. – Таких, как я, кто выжил после нападения… таких же презирают, – тяжело добавил он. – Ты разве не знаешь?

– Н-да… – проронил молодой человек. – Может, поищем тебе другой приют?

– Я с тобой хочу, – голос Дэрила был тверд и спокоен; складывалось впечатление, что решение он принял окончательно.

– Так, парень, – без особого раздражения начал Рэмрейн, – я не Бэтмен, и ты не Робин. У меня каждую ночь с десяток таких нападений кряду, – он кивнул на заброшенный дом. – Это тебе не тусовка супергероев.

– Ты не понимаешь, камикадзе, – Дэрил почесал в макушке, тон его оставался серьёзным. – Я у тебя в долгу теперь. Хочу помочь. Заодно научишь меня, как защищаться от этих тварей…

Рэмрейн протёр лицо ладонью, размышляя. На вид Дэрилу было не больше шестнадцати лет, и молодой человек не хотел подвергать опасности того, кого только что спас. Однако едва он собрался перечислить свои аргументы, как его внимание привлёк пронзительный крик с другой улицы.

– Жди здесь, возле харлея, – тотчас увлёк он за собой мальчика. – Я сейчас…

– Ух ты! Это Street Glide? – в восторге ахнул Дэрил.

– Держи, – Рэмрейн сунул ему в руку нож. – Надеюсь, до этого не дойдёт… – вздохнул он, обращаясь к самому себе. – Оставайся здесь, Дэрил, – повторил он и поспешил туда, откуда теперь доносились шум борьбы и полные злости выкрики.

– Надери им уши, камикадзе! – крикнул ему вдогонку мальчик и вернулся к восторженному созерцанию мотоцикла.

О том, что решил вмешаться, Рэмрейн пожалел в тот же миг, как увидел сцепившихся в схватке мужчин и понял, что это обычные для этих мест разборки кланов. Нехватка еды, делёж территории и сферы влияния – причин для размолвок было много. Что не поделили катавшиеся в пыли драчуны, молодому человеку было неинтересно, в отличие от внушительной толпы тех, кто выкрикивал советы и громко ругался. К их шуму вскоре присоединился грохот опрокинутой инсталляции из мусора, которую мужчины в пылу драки не заметили. Фыркнув, Рэмрейн зашагал было обратно и не удивился, когда его грубо окликнули:

– Эй! Ты кто такой?

– Прокурор! – насмешливо откликнулся молодой человек, оборачиваясь.

– Что?! Ты бессмертный, что ли? Он бессмертный?.. А ну, стоять!

Остановил Рэмрейна не окрик, а характерный щелчок перезаряженного оружия. Терпеливо вздохнув, он обернулся и окинул взором поспешивших к нему людей. Все были вооружены – ружьями, винтовками, кольтами. И все внушали опасения.

– Послушайте, – молодой человек поднял руки ладонями вверх, широко разведя их в стороны, – давайте разойдёмся по доброму. Клянусь, я просто мимо проходил…

– Ты откуда? – грубо перебил его тот, в котором Рэмрейн безошибочно определил лидера. – Шмотки твои дороговаты для этого района.

– Даунтаун, – спокойно ответил молодой человек.

В толпе раздались гневные возгласы, кто-то зашипел.

– А что ты тут забыл? Ты не сангвинар?

– Ага, зубки вышел почесать, – съязвил Рэмрейн и с коротким: «Ай!» прикрыл локтем глаза, когда на него направили мощный луч ослепительно-белого света.

– Он не санг, Тайлер, – тягучим, низким голосом сообщили лидеру, когда фонарь погас.

– Да, я и сам вижу, ожогов нет, – закивал Тайлер.

– Эй, Тай, а может, он из этих, кто в Даунтауне развлекается, пока мы тут дохнем от голода? – послышался чей-то полный ненависти голос.

– Точно! – согласился кто-то. – Вы гляньте на одёжку… Ну, точно!

Рэмрейн покачал головой, поняв, что подхваченное предположение вырастает в устрашающих размеров угрозу.

– Послушайте… – миролюбиво начал он, но разъярённая толпа его уже не слышала:

– В заложники его! И пусть папашка нам выкуп платит!

– Давайте! А этому просроченные пайки скормим!

– Скормим! Пусть знают, чем они нас травят!

– Сумасшедшие, – пробормотал молодой человек, решая, что лучше: бежать сейчас, рискуя быть застреленным, или вырвать оружие у первого напавшего и заставить людей выслушать его объяснения.

Однако все мысли его решительно развеяло рычание харлея.

– Дэрил?

Впервые за долгое время Рэмрейн ощутил настоящий испуг за другого человека, но его сменило недоверчивое восхищение при виде лёгкости, с которой подросток лихо завернул байк в узкое пространство между молодым человеком и толпой.

– Садись, камикадзе!

Рэмрейн не медлил, и, сорвав харлей с места, Дэрил без труда ушёл от не успевшей начаться погони разъярённых людей. Лишь покинув район, подросток сбросил скорость и обернулся к молчавшему молодому человеку, который крепко держал его за пояс:

– Кажись, в тот квартал тебе лучше больше не соваться.

– Припаркуйся где-нибудь, – спокойно ответил Рэмрейн.

Дэрил остановил мотоцикл возле слабо мигавшего уличного фонаря и выключил двигатель.

– Спасибо, Дэрил, – помолчав, поблагодарил его молодой человек, поднялся с байка и нервно прошёлся по улице, спрятав руки в карманы.

– Не за что, – весело ответил подросток, перекинув через сиденье вторую ногу. – Спас я тебе, думаю, не жизнь, а здоровье, но хоть что-то.

Он в волнении проследил за Рэмрейном, который, померив улицу шагами еще минуту, подошёл к фонарю и прислонился к нему, уперевшись ступней в столб. Затем, поразмыслив, поинтересовался:

– О чём ты думаешь?

– О людях, – обронил молодой человек, хмуро разглядывая сероватые лужицы в дорожные ямах. – Скажи мне, Дэрил, ты часто недоедаешь?

– Ну, бывает, – протянул мальчик. – Иногда паёк через день дают, да и еда в приюте не очень. А, и неважно, – махнул он рукой, – лишь бы жевалось.

– Хм… Тогда представь, что тебе больше не придётся голодать, – посмотрел на него Рэмрейн.

– Это как?

– Ну-у… – молодой человек оттолкнулся от столба и медленно зашагал к байку. – Представь, что тебе больше не нужна еда, чтобы жить. Что ты будешь сильнее всех своих друзей. Что проживёшь не семьдесят, а триста лет, – он остановился возле Дэрила и внимательно взглянул на него. – Согласишься?.. Нужно только позволить себя обратить, – почти шёпотом добавил он.

Дэрил задумался, потом покачал головой:

– Да лучше ноги протянуть от голода.

– Вот из-за таких, как ты, этот город ещё не пал, – шумно вздохнул Рэмрейн и кивнул на пассажирское сиденье. – Пересаживайся, я сам поведу.

– Слушай, а что ты имел ввиду? – в недоумении проговорил подросток, занимая место позади. – Я вообще не въехал, если честно.

– В Детройте слишком много голодных, и это неспроста, – ответил молодой человек. – Держись крепче!

Решив завершить на сегодня с охотой, Рэмрейн направил харлей в Даунтаун, в сторону своей квартиры.

Глава 5 Догмен

На заброшенной стоянке рядами стояли серовато-белые от пыли кареты скорой и пожарные машины. Мрачно высился вдалеке мотель, в окнах которого не горел свет; с монотонным электрическим гудением мигал единственный фонарь. Просторная площадка перед автопарковкой была усеяна ранеными, между которыми неторопливо ходили вооружённые мужчины, чьи лица наполовину скрывали чёрные матерчатые маски. В запахах гари и мазута чувствовалась липкость крови, и она багровыми пятнами виднелась и на неровном грязном асфальте, и на машинах, и на подпиравших верхние уровни стоянки бетонных опорах. В неспокойной ночи тревогой звенели скрежет наводимых лезвий и звон цепей.

Личи оглядел устроенную его людьми бойню с равнодушием человека, которому не впервой видеть смерть. Обернувшись на оклик, он лениво усмехнулся при виде высокого темнокожего мужчины и кивнул двум стражам, что держали его под локти:

– Отпустите его.

Пленник машинально выставил вперёд руки, едва его бросили на асфальт, и, с трудом сдерживая стоны, проигнорировал чудовищную боль, которой стрельнули при падении сломанные ноги. Личи проследил за тем, как сильнее побледнело его покрытое испариной лицо, с хищным интересом и совершенно неуместной радостной улыбкой, затем присел на корточки и, подавшись вперёд, свистящим шёпотом поинтересовался:

– Это все твои люди? Мы никого не упустили?

На то, чтобы плюнуть ему в лицо, у пленника, казалось, ушли все силы; глухо расхохотавшись, Личи выудил из кармана ароматный платок и стер с щеки влагу.

– Связался с сангами… – хриплый голос мужчины был еле слышен. – Мразь…

– У всех был выбор: обращение или рабство, – с ухмылкой поведал Личи. – Вы свой сделали, – он окинул взглядом тех, кого стражи и наёмники неспешно загружали в опустошенные машины скорой помощи. – Я тоже.

– Ты подохнешь собачьей смертью, – с ненавистью предрёк пленник. – Рано или поздно…

Личи схватил его за ворот куртки, рывком привлёк к себе и, пугая полубезумным взглядом, прошептал:

– Мечтай об этом, мечтай… Ты пойдёшь на корм, как и весь твой клан… – он зашёлся в глухом смехе и склонил голову к плечу – неестественно, словно марионетка. – Как тебе такая перспектива?..

Он отпустил пленника так же резко и встал на ноги с сухим:

– Забирайте.

Ни болезненный короткий крик жестоко схваченного главы клана, ни его обмякшее в следующий миг тело не вызвали в Личи никаких эмоций. Взгляд его стал пугающе-жёстким и целеустремлённым; кивнув тем, кто ждал его безмолвного приказа, он зашагал к своей машине, и вскоре о произошедшем на парковке напоминал лишь стойкий запах железа.

***

Окружённая обширным парком, словно возвышавшаяся в центре пустыря, кардиологическая больница была крайне неудобным для наблюдения объектом. Не было поблизости зданий выше неё, и любая попытка приблизиться грозила риском быть обнаруженным гардами, охранявшими её со всех сторон. Тем не менее, направленная кланом девиантов разведывательная группа вот уже больше часа фиксировала свои скудные наблюдения, внимательно, до рези в глазах разглядывая тех, кто бесшумными тенями патрулировал многоэтажное здание.

– Двое возле гаража только что сменились, – доложил в рацию Айлех.

– Принято, – бросила в ответ Петра и перебежала от одного дерева к другому.

Вместе с Тхирасаком она находилась на самой опасной позиции, но им не впервой было участвовать в таких операциях, к тому же оба лучше остальных знали сангвинаров. Было ветрено, и шум ветвей заглушал и без того почти не слышные шаги Петры и Тхирасака; безлунная ночь была пусть и не самым надежным укрытием, всё же позволяла оставаться незамеченными.

– Нам придётся переехать, – вернулся Тхирасак к разговору, начатому ещё до начала операции.

Петра промолчала; напарник говорил в рацию, и их беседу в волнении слушала вся группа.

– Петра, ты меня слышишь? Оставаться в Айрондейле слишком опасно.

– Мне нужно время, Тхирасак, – отозвалась девушка, не сводя глаз с двух стражей перед главным входом. – Гарантия, что переезд не станет последним, что мы успеем сделать перед смертью.

– Времени у нас как раз нет, – заметил Тхирасак; Петра проследила за тем, как он сменил позицию, и вернулась к наблюдению. – Мы единственный клан в Ривертауне, который ещё не уничтожили…

– Лезь на клен! – вместо ответа приказала девушка.

Тхирасаку не требовалось повторять, и он с интересом проследил за тем, как поспешившие в парк стражи обегают территорию, сканируя её внимательными взглядами.

– Никак не привыкну к тому, как быстро они передвигаются, – признался он после того, как гарды вернулись на свои позиции.

– От погони гепарда бы точно оторвались, – согласилась Петра. – Хорошо, что у хвои такой сильный запах, иначе они бы нас вычислили, – проронила она, оглядывая росшие в парке пышные кедры. – Смотрите в оба! – приказала она в рацию.

Девушка понимала, что после того, как стражи осмотрели парк, должны появиться гости, визита которых ждали не только в больнице. Осторожно, стараясь не производить ни звука, она изменила позу, сместив вес и, удобнее устроившись на ветвях, подалась вперёд. Несколько чёрных «Гелендвагенов» с шуршанием припарковались перед больницей, и девушка, поднеся к глазам бинокль, вгляделась в лица мужчин, постепенно выбиравшихся из машин.

– Кого-нибудь узнаёшь? – спросил Тхирасак.

– Кажется… Да, есть знакомые лица, – спокойно промолвила Петра.

Вздрогнув, она сжала ветку, за которую держалась, заметив статного мужчину, шедшего во главе делегации. Элегантный и внушительный, в длинном шоколадном пальто, под полами которого виднелся строгий чёрный костюм, с коротко стриженными волосами и единственно привлекавшим внимание серебристым протезом, который заменял левую кисть, он одним обликом пробудил в девушке неприятные воспоминания. «Ты была бы хорошим воином», – пронеслось в мыслях. Острой иллюзией вспыхнула в руке боль, девушка по привычке бросила взгляд на свою ладонь, в центре которого жирной белой кляксой белел шрам, и вернулась к наблюдению.

– Петра, я знаю того коротышку, – донесся до них голос Килиана.

– Подробности после, – быстро ответила Петра.

– Принято.

– Петра, к заднему входу пригнали кареты скорой помощи, – доложила Ровена.

– Следите! Айлех, смени позицию!

Девушка вгляделась в лицо женщины, следовавшей за главным из гостей; что-то в её прямых блестящих красно-каштановых волосах и суженых, как у кошки, глазах показалось ей смутно знакомым. Затем её внимание привлёк последний из гостей – старец в богатой бордовой мантии, которому почтительно поклонились все присутствующие, едва он вышел из машины.

– Видать, важная птица, – заметил Тхирасак. – Смотри, как все вокруг него собрались…

Не успев понять, что закружившее её волнением чувство было подступающей паникой, Петра чудом удержалась на дереве, когда старец незаметно, словно в естественном порыве оглядеться, посмотрел в её сторону и на миг встретился с ней глазами. Опустившая бинокль девушка долю секунды боролась с нелепым предположением, что внимательный взгляд ей померещился. Затем спокойно, ничем не выдавая испуга, приказала:

– Уходим! Все назад!

– Что?

– Петра?

– Сигнал: красный! – твердо, не повышая голоса, отрезала девушка.

Девианты тотчас поспешили к оставленным в укрытии мотоциклам. Вопросов больше никто не задавал; добравшись до окраины Ривертауна, Петра сбросила скорость, и, последовав её примеру, вскоре рядом с ней припарковались и остальные.

– Рэндал, Ровена, за водой! – внимательно оглядевшись, повелела она.

– Две канистры? – уточнила Ровена, слезая с мотоцикла.

– Три. Рэндал может взять две. Поспешите! – поторопила их Петра.

В десятке метров от места, где они остановились, виднелась круглая беседка, окруженная невысоким каменным забором. Около трёх лет назад здесь забил подземный источник, и вскоре облагороженный стараниями жителей родник стал местом паломничества тех, кто набирал из него питьевую воду.

– Что произошло? – разминая мышцы плеч, поинтересовался Тхирасак.

– Тот старик, – снимая шлем, ответила девушка, не отводя взгляда от Ровены и спустившегося по ступеням к роднику Рэндала. – Он меня заметил. Я не могла рисковать: задержись мы хоть на несколько секунд, уже не смогли бы уйти.

– Ты его знаешь? – спросил Килиан.

– Нет. Но, по всей видимости, он знает меня, – безрадостно поведала Петра.

– А тот, главный? Который в пальто? – напомнил Тхирасак.

Девушка покачала головой:

– Поговорим в Айрондейле, – она окинула взором пустую улицу, слабо освещенную лучами двух фонарей. – Здесь опасно.

– Ты проницательна, охотница, – послышалось насмешливое.

Петра резко развернулась: в опасной близости от её байка на бордюре стоял гард. Из-за угла показалось ещё два десятка стражей, которые бесшумными тенями устремились в сторону девиантов. В сознании девушки успела мелькнуть догадка, что их задержка возле родника позволила преследователям их нагнать.

– Так тот санг послал за нами стражей, – озвучил её мысли Килиан.

Приказа не потребовалось; тотчас включив двигатели, девианты сорвали свои байки с мест. Девушка посмотрела на застывших в ужасе Рэндала и Ровену, к которым устремилось три гарда, и решительно сняла со спины винтовку. Грохнуло три выстрела, и стражи рухнули оземь; выхвативший обе сабли Тхирасак снёс голову сангвинару, который прыгнул на Петру, оставил глубокую борозду на бедре второго. Опомнившись, Рэндал замахнулся и пустил канистру в устремившегося в ним с Ровеной ещё одного гарда. Придя в себя после потрясения, девушка бросила свою тару, выудила из джида на поясе отравленные дротики и отточенным движением пустила в сангвинаров сразу два.

– Их слишком много, – выдохнула она спустя несколько секунд, когда разделившиеся на две группы гарды атаковали её с Рэндалом и Петру с Тхирасаком.

– Плевать! – выплюнул Рэндал, выхватывая кольт. – Живым я этим тварям не дамся.

В панике оглядевшись, Ровена без раздумий поднялась на крышу беседки: оттуда ей было легче целиться в стражей из духовой трубочки. Противостоял натиску сразу пятерых сангвинаров Тхирасак, сабли которого со свистом рассекали холодный воздух зимней ночи, почти не промахивался Рэндал, стрелявший из кольта в головы нападавших. Двумя выстрелами обезвредила Петра тех, кто решил взобраться на беседку вслед за Ровеной, и убрала винтовку: сражавшемуся рядом Тхирасаку требовалась помощь.

Четверо сангвинаров так и не поняли, что лишило их рук, они не сразу ощутили боль: к шоку добавился пыл боя, который совершенно их захватил. Однако Тхирасак бросил в сторону Петры полный признательности взгляд, благодаря за помощь, и продолжил схватку на этот раз с тремя противниками. Оставшихся двух взяла на себя Петра; едва пал поверженным последний страж, как внимание девушки, выдохнувшей с облегчением, привлёк полный отчаяния крик Ровены:

– Чёрт, у них подкрепление!

Так и не повесив чакрам обратно на пояс, Петра сжала обоюдоострое кольцо лезвия в ладони и переглянулась с забрызганным кровью Тхирасаком; им предстоял ещё один бой.

– Петра, Тхи, уезжайте без нас! – крикнула Ровена, понимая, что они с Рэндалом не успеют добежать до байков.

Бледная от ярости, с холодным огнём в глазах, Петра только покачала головой и вновь сняла со спины винтовку. Тхирасак не стал ждать нападения и ринулся в бой до того, как сангвинары приблизились к ним; сменивший магазин в кольте Рэндал приготовился стрелять.

В ночи раздавались выстрелы, свист лезвий, глухие удары падающих тел и короткие вскрики; со стоном рухнуло на землю несколько стражей. Они не были вооружены и, прекрасно обученные в Домах, полагались на свои инстинкты и подаренную нечеловеческой природой звериную силу. Однако и с оружием девианты едва справлялись с их натиском, и только ежедневно оттачиваемое мастерство помогало им оказывать достойное сопротивление в борьбе с превосходящим их по силе и мастерству противником. Привыкшая к таким нагрузкам Петра не чувствовала усталости и успевала следить за Ровеной и Рэндалом, Тхирасак, казалось, только входил во вкус. Но тут полный боли крик Ровены, сброшенной с крыши беседки, отозвался в Петре спазмами, на долю мгновения лишив контроля над ситуацией, чего её очередному противнику оказалось достаточно. С возгласом: «Прочь от неё!» бросился к Ровене Рэндал, упал на колено Тхирасак – он едва не ослеп от боли в глубокой борозде под лопатками, которую оставил вырвавший у него саблю сангвинар. Увлечённая в прыжке на асфальт Петра прикрылась локтем, защищая шею, и в потрясении замерла, когда страж, вскрикнув, обмяк на ней вмиг отяжелевшим телом. Послышалось громовое рычание, без промедления сбросив с себя сангвинара, Петра рывком села и прищурилась при виде торчавшей из его лба рукояти ножа. Оружие было ей незнакомо.

Она огляделась, поднимаясь на ноги. С таким же ножом в горле лежал рядом с Тхирасаком ещё один гард, пронзительно крича, отбивался от нападения огромной тёмно-серой собаки другой, который вскоре обмяк под ней с протяжным гортанным стоном. Девушка выхватила чакрам и пустила его в стража, устремившегося к Ровене, что лежала на асфальте без сознания. Сражавшийся с Рэндалом сангвинар осел на землю с ещё одним ножом, пронзившим висок. Впервые за долгое время чувствуя настоящий шок, Петра перевела взгляд на появившуюся словно из ниоткуда собаку, которая набросилась на последнего гарда; предыдущая её жертва валялась с перегрызенным горлом.

– Господи, – сорвалось с губ девушки.

Хриплые стоны Тхирасака отвлекли её от недвижных тел стражей; подбежав к другу, девушка сбросила с себя куртку и, скрутив, прижала к ране на его спине:

– Держись, Тхи, сейчас отвезём тебя в Айрондейл… Вроде отбились.

Рэндал взвалил на спину слабо сопротивлявшуюся Ровену.

– Петра, ты не знаешь, чья это псина? – громко спросил он.

– Моя.

Девианты дружно посмотрели в сторону многоэтажки, с полуразрушенного крыльца которой неторопливо спускался высокий молодой человек, и Петра поняла, кому принадлежат поразившие сангвинаров ножи. Среди едва скрываемого островками снега запустения, бурого кирпича, слабо мигавших фонарей и грязного асфальта незнакомец выглядел до нелепости неуместно. В дорогом пальто из чёрного кашемира и кожаных перчатках, в белой рубашке с расстегнутым воротом и чёрных брюках, со свободно болтавшимся на шее чёрным галстуком и блестящей чёрной битой на плече, молодой человек, пусть и не выглядел гангстером, но казался одиночкой, с которым лучше не связываться. Предупреждение читалось как в изгибе его плотно сжатых губ, так и в опасном блеске живых влажно-чёрных глаз; Петра не раз встречала такие взгляды и хорошо понимала, что перед ними противник не менее серьёзный, чем стражи.

– Ракша, ко мне, – меланхолично приказал незнакомец собаке, и та, клацнув клыками, послушно затрусила в его сторону.

– Спасибо за помощь, – дипломатично поблагодарила Петра, проглотив возникшие вопросы. – Ты и твоя собака помогли нам справиться с гардами.

Ракша грозно зарычала, и молодой человек усмехнулся:

– Не оскорбляй Рашку, она волчица.

Петра только вскинула брови в ответ и оглядела медленно бледнеющего Тхирасака:

– Мне нужно отвезти друга в безопасное место и оказать ему помощь…

– Уверена, что довезёте? – перебил её молодой человек. – Крови он, поди, немало потерял.

– Поторопимся, Рэндал, – посмотрела на девианта девушка, чувствуя, как пропиталась кровью её куртка. – Скажи, где тебя можно будет найти, – обратилась она к незнакомцу. – Как, кстати, тебя зовут?

– Рэмрейн, – бросил в ответ молодой человек и, недолго думая, выудил флакон из кармана пальто. – Держи.

– Что это? – Петра поймала пузырёк одной рукой.

– Эзуриит, – Рэмрейн кивнул на Тхирасака. – Свяжи его, прежде чем воспользуешься.

– Спасибо, – неловко откликнулась Петра. – Тхи, давай ты со мной поедешь? Боюсь, вести сейчас ты не сможешь… Кил потом твой байк пригонит.

– Эй, а может, парень с собачкой нам поможет? – вмешался Рэндал, надевая на Ровену шлем.

Рэмрейн вскинул бровь, и Рэндал продолжил, глядя на него в упор:

– Поедем вместе, поужинаем в Айрондейле. Заодно расскажешь, кто ты и откуда взялся. Тебе не интересно? – перевёл он взгляд на Петру. – Мне вот интересно…

– Захлопнись, Рэнди, – чуть слышно посоветовала ему Ровена, сжимая рулевые ручки.

Петра размышляла несколько мгновений, затем посмотрела на Рэмрейна с просьбой в глазах:

– Ты бы очень нам помог.

Рэмрейн рассеянно снял с плеча биту и развернул её в руке в несколько оборотов, невольно восхитив мастерством даже Тхирасака, который сжимал зубы в попытке унять острую боль в спине.

– Пойдём, Ракша, – с улыбкой поманил он волчицу, – нас обещали накормить.

Ракша снова зарычала, но послушно последовала за молодым человеком.

Айрондейл удивил Рэмрейна как уютом настоящего дома, так и искренней радостью жильцов, вывалившихся в просторный холл особняка шумной толпой. Молодой человек ни разу не встречал столько радушия ни в одном сквоте, ни в одном клане. Проводив взглядом Тхирасака, которого тотчас увлекли в сторону лазарета, он в удивлении оглядел лохматого, совершенно седого бомжа с поразительно молодым лицом, который сжал в объятиях девушку с красными волосами, и потерял дар речи при виде толстяка в переднике, потрясающего половником и с порога столовой гаркнувшего на весь вестибюль:

– Петра! Разрази вас громом и молнией, неужели вы живы?!

– Это наш повар, не пугайся, – язвительно посоветовал Рэмрейну Рэндал.

– Скормлю тебя Ракше, – ласково пригрозил в ответ молодой человек и смутился, когда наконец заметившие его жильцы дружно смолкли.

Развеяла молчание Петра:

– Позвольте представить, это Рэмрейн. Он помог нам отбиться от атаки стражей Ковена.

– А эта большая собака не опасная? – испуганно спросил детский голос.

– Это волчица. Она же никого не тронет? – обратилась к молодому человеку Петра.

Рэмрейн покачал головой:

– Ребёнка уж точно. У Ракши сильный материнский инстинкт, – пояснил он, чувствуя себя неуютно под прицелом четырёх десятков глаз. – Я не смог спасти её последнего волчонка, и, кажется, она до сих принимает меня за него.

Первым захохотал Луи.

– А ты мне нравишься, парень, – признался он, подходя и всё так же потрясая половником.

– Бита против поварёшки, – негромко хмыкнул Рэндал. – Ставлю на повара.

– А сам чем, вилкой будешь отбиваться? – так же тихо спросил Рэмрейн и охнул, когда Луи сгрёб его в охапку и крепко обнял.

– Помог нашим, значит, парень, – добродушно улыбнулся он, выпуская молодого человека из объятий. – Мы в долгу не останемся, можешь рассчитывать на нашу помощь в любое время. Вон, спроси Петру, – кивнул он на девушку.

Девушка тепло улыбнулась в ответ на эти слова и обратилась к Килиану:

– Смените часовых, следи за ситуацией. Я проверю, как там Тхирасак, скоро вернусь. Поговорим в гостиной, – обронила она, направляясь в сторону лазарета. – Луи!

Повар с прытью, неожиданной для толстяка, побежал вслед:

– Да, Петра?

Петра остановилась в проёме дверей и, взглянув на беседовавшего с Ровеной Рэмрейна, тихо сказала:

– Покормите его, Луи. Он, кажется, несколько дней не ел.

– Это я с радостью, – расплылся в широкой улыбке Луи.

– И пришлите Тхирасаку бульона.

Повар закивал и без промедления зашагал к молодому человеку с полным энтузиазма:

– Слушай, парень, ты не против перекусить, пока Петра не вернётся? Я сегодня такую лазанью приготовил, язык проглотишь!

Поглядев на Рэмрейна ещё несколько секунд, Петра со слабой улыбкой направилась к лазарету.

Глава 6 Асклепион

В просторной гостиной на первом этаже было светло и шумно; бодро потрескивал огонь в камине, свет пламени смешивался с золотистым сиянием светильников, вмонтированных в стены. Толстый ковер на полу сохранял тепло, мягкие гобеленовые сиденья на креслах и диване манили отдохнуть. Заваленный газетами журнальный столик с прозрачной столешницей был почти не виден под грудой бумаг, блестели разномастные сувениры на каминной полке, явно коллекционируемые не одним человеком, и привлекал внимание огромный пейзаж на стене, на бархатно-зелёных лугах которого полной движения волной застыли в беге гнедые и чёрные лошади. В воздухе витал приятный запах смолы и парфюма, бурно обсуждали прошедшую операцию девианты.

– Так ты из Канады, – с долей удивления протянул Айлех, теребивший толстый шнур диджейских наушников; в мятых джинсах и ветровке, наброшенной на джемпер, он казался завсегдатаем киберспортивного клуба.

– А та семья, которой ты помог уйти от ищеек из Бюро? Они сейчас где? – спросила Ровена, которая сидела вместе с Килианом возле камина.

Рэмрейн улыбнулся:

– Они в порядке, недавно присоединились к клану «Рэперов». Жаль, что не смогли сбежать в Канаду, – протянул он, – там проще, чем здесь.

– Ага, ещё и тебя за собой сюда втянули, – проворчал Рэндал; казалось, он искренне сочувствует молодому человеку.

Рэмрейн провёл рукой по голове Ракши, охранявшей его кресло:

– В этом тоже есть что-то… Не знал, что в Детройте столько сангов, – в голосе его прозвучало осуждение. – Как вы это допустили? – нахмурился он.

– Все, кого ты сейчас видишь, были против с самого начала, – резковато заметил Луи. – Но большинство людей привлекло то, что они предлагали. Вирус косил нас сотнями, парень, – с эхом боли в голосе вспомнил он, – многие думали, что лучше обращение, чем зараза.

– Кто ж знал, что мы сменим одну болезнь на другую? – проницательно заметил Рэндал.

– Ребята, за пределами Детройта сангвинаров мало, – оглядел девиантов Рэмрейн. – А здесь их уже больше половины жителей. К тому же, я вас обрадую, больных в Канаде почти нет, болезнь давно победили. Так что у вас тут полный беспредел, – заключил он.

Килиан отложил гитару, струны которой перебирал весь вечер.

– Ты здесь сколько времени уже? – подался он вперёд.

– Около месяца.

– Это ты – Догмен?

Рэмрейн почесал едва начавшую пробиваться щетину:

– Вроде только утром брился, когда успел зарасти? – пробормотал он, вызвав дружный смех.

– Шутник, – фыркнул Килиан. – Судя по слухам, парень с собакой убивает по ночам сангов. Твоя работа?

Молодой человек только прищурился в ответ и перевёл взгляд на Ровену, которая сочла нужным объяснить осведомлённость Килиана:

– Кил у нас на улицах попрошайку изображает, играет на гитаре, поёт. И слушает, – с улыбкой добавила она.

– Прохожие порой что только не скажут, – ехидно поделился Килиан.

– А вы…

Рэмрейн осёкся, услышав шум со стороны холла, и вскинул брови в удивлении, когда на пороге открытой пинком двери показался Тхирасак – покрасневший, взъерошенный и совершенно злой.

– Ты! – зарычал он, указав на молодого человека.

Рэмрейн едва успел остановить Ракшу строгим: «Сидеть!», прежде чем подскочивший к нему Тхирасак выдернул его из кресла, схватив за воротник:

– Что за гадость ты подсунул Петре?!

– Эй, Тхи, полегче, – попытался урезонить друга Айлех.

Рэмрейн насмешливо улыбнулся, спокойно глядя в красные от ярости глаза Тхирасака:

– Спинка, погляжу, уже не болит?

Вмиг успокоившись, словно потухнув, Тхирасак отпустил его с тихим:

– Я чуть из койки не вылетел, когда на меня налили эту дрянь, но – спасибо тебе – раны как не бывало.

– Да не за что, приятель, – с иронией хохотнул Рэмрейн, – мне в радость.

– Что за дрянь? – вмешался Килиан.

– У сангов в клыках есть протоки, через которые они вводят своим жертвам что-то вроде яда, – присев на корточки и успокаивая волчицу, объяснил молодой человек. – Эзуриит, самый мощный природный катализатор тканевой регенерации.

– И, по всей видимости, мутаген, – послышался голос появившейся в проёме Петры, которая прислонилась к косяку и скрестила руки на груди. – Это ведь эзуриит способствует обращению, – добавила она.

– Что?! – обернулся Тхирасак. – Хочешь сказать, что я…

– Это дозы недостаточно, – перебил его Рэмрейн.

– Ну, слава Богу!

– А у тебя он откуда? – с подозрением спросил Рэндал.

– В Кровавых Барах продаётся, – Рэмрейн отошёл к окну, сел на подоконник, позволив Тхирасаку занять его кресло. – Только не говорите, что не знаете, что это такое, – недоверчиво протянул он.

Петра прошла в комнату:

– Про Бары слышали, но я не знала, что санги могут продать эзуриит людям. Принять за своего тебя не могли, они прекрасно различают запахи.

– Имеет значение, кто я, если я могу выложить нужную сумму? – проницательно заметил молодой человек.

– Да ты полон неожиданностей, – саркастически протянул Айлех.

– А мне он нравится, – улыбнулась Ровена. – Ты из какого клана? – посмотрела она на Рэмрейна.

– Я один живу. Жил, – поправился Рэмрейн. – Сейчас в моей квартире одно недоразумение проживает. Кстати, – обратился он к Петре, помешавшей угли в камине, – если я приведу Дэрила сюда, вы его примете в клан? Мальчика сангвинар из приюта выкрал, а вернуть его туда после нападения я не могу – ему там житья не будет.

Девушка, выпрямившись, ответила задумчивым взглядом, медленно кивнула.

– А ты? – тихо спросила она. – В Детройте сейчас опасно быть одному, не хочешь присоединиться к нам?

Рэмрейн потер подбородок, не замечая, что его решения, затаив дыхание, ждут все присутствующие.

– Почему бы и нет? – пожал он плечами. – Ракша, что скажешь?

Лежавшая у его ног волчица коротко рыкнула в ответ.

– Ну, если Ракша не против, то и я тоже, – с улыбкой подвёл итог молодой человек.

– Он ещё и придуривается, – добродушно фыркнул Луи.

– Тогда давай сразу определимся с твоими обязанностями, парень, – подал голос Тхирасак. – Мы тут все друг другу помогаем, кто чем может, оттого и продержались так долго.

Рэмрейн с интересом подался вперёд:

– А кто чем занимается?

– Ну, я кормлю эту толпу тем, что удастся приготовить из продуктов. Их нам группа добытчиков приносит, – начал Луи. – У меня пара помощников, кроме нас на кухню никому хода нет. Кроме Петры, – с доброй улыбкой посмотрел он на девушку.

– Понял, принял, – улыбнулся молодой человек, прислонившись к раме и подтянув одну ногу к груди.

– Помимо добытчиков есть разведгруппа, – продолжил Тхирасак. – Состав групп, в принципе, одинаковый, но в разведку выходят только по собственному желанию.

– Айрондейл охраняют часовые, их восемь человек, – вставила Ровена. – За записями с камер по периметру следит Айлех или его ассистент.

Игравший швейцарским ножом Айлех поднял голову:

– Момо меня заменяет, если я на операции.

– Велма и Сьюар отвечают за уборку Айрондейла, – Петра указала на двух женщин, расположившихся на диване. – Наджат лечит раненых, – девушка улыбнулась вошедшей в гостиную медсестре.

– А кто у вас тренировки ведёт? – поинтересовался Рэмрейн. – Будет вам, – фыркнул он, когда девианты переглянулись, – видел я, как вы сражаетесь, не родились же вы такими.

– Тренируем мы с Тхирасаком, – ответил Килиан. – Тоже по желанию, но чаще всего самообороне хочет научиться каждый. Мало ли что… Ты к нам собираешься? – догадался он.

– Нет, я бы хотел к Луи в команду, – усмехнулся Рэмрейн и обратился к Петре с шутливым: – Можно мне на кухню?

– Конечно, – со слабой улыбкой разрешила девушка.

– И в кого ты там ножи будешь метать? В окорока? – язвительно спросил Рэндал, единственный в гостиной принявший слова Рэмрейна всерьёз. – Знаете, как он с ножами обращается? Жонглер позавидует, – поделился он с присутствующими в попытке переубедить молодого человека.

Луи засмеялся:

– Думаю, шинковать овощи быстро научишься, парень.

– Но я хотел разделку окороков на себя взять, – подхватил Рэмрейн. – Да расслабься ты, Рэнди, – воззвал он к Рэндалу, который поперхнулся возмущением, – будет тебе спарринг на тренировке, у меня с начала встречи руки чешутся.

– А, тогда всё в порядке, – успокоился Рэндал под смех остальных.

– Что, Рэнди, не терпится новым приёмам научиться? – проницательно спросил Килиан, подняв голову от гитары.

Рэмрейн проследил за взглядами собравшихся и озвучил внезапную догадку:

– Кое-кто мечтает взять реванш?

– Будет тебе, Рэнди, Петра тут на лопатки каждого в своё время положила, – миролюбиво заметила Ровена.

Рэндал пробурчал что-то нечленораздельное и обжёг взглядом рассмеявшегося Рэмрейна:

– Я на тебя бы посмотрел после того, как тебя девушка в два счёта на маты уложила.

Молодой человек перевёл взгляд на Петру и, смеясь одними глазами, тихо, почти чувственно заметил:

– Зачем драться с девушкой? Я бы скорее поцеловал…

– Ага, и заработал хороший апперкот, – фыркнул Айлех.

– Я настолько плохо не целуюсь! – искренне возмутился Рэмрейн, вызвав взрыв смеха.

Дождавшись, пока стихнет хохот, Тхирасак подвёл итог полным тепла:

– Петра у нас за главную. Операции, бухучёт, переговоры, моральная поддержка – функций куча, человек совершенно незаменимый.

– Бухучёт? – в полном недоумении переспросил Рэмрейн.

– У нас строгий запрет на воровство и мародёрство, – спокойно проронил Килиан. – Берём только пайки, которые выделяет администрация, или то, что честно оплачено. В Айрондейле нельзя ни пить ни курить, даже энергетики под запретом. Никаких драк, никаких споров за еду и воду. Душ по расписанию, – без тени смеха поведал он, глядя на то, как всё больше вытягивается от удивления лицо Рэмрейна. – Без шуток, Рэм. Хочешь остаться в клане – соблюдай, нет – вали на все четыре стороны.

– А где вы работаете? Здесь же безработица, да и прокормить сорок человек, – он оглядел девиантов, – даже с пайками дело недешевое.

– Золото лопатой не гребём, – ответил вместо Килиана Тхирасак, – а так хватает. Я в автосервисе с Рэндалом, Ровена курьером подрабатывает, кто на онлайн-работе – тоже заработок, оно лишним не бывает.

– У меня доля в бизнесе Гордиана Марино, – тихо сказала Петра, стоявшая возле каминной полки.

– У которого своя сеть казино в Даунтауне? – прищурился Рэмрейн.

Он вдруг понял, отчего девианты столь послушно выполняют её строгие правила – она приносила в общий заработок больше остальных.

– Да, – кивнула девушка. – Так что деньги есть, проблема лишь в перебоях со снабжением.

Молодой человек соскочил с подоконника:

– Пока всё понял. С завтрашнего дня свои доходы тоже тащу в общий котёл, – пообещал он и зашагал к выходу. – А сейчас я за Дэрилом. Ракша, за мной!

– Постой, Рэм, я с тобой! – вызвался Килиан и поспешил следом.

Проводив их глазами, Петра подозвала Велму и Сьюар:

– Подготовьте для них ту пустую комнату на втором этаже, – попросила она.

– Будет сделано, Петра, – закивали женщины.

– Луи, он поел? – с едва заметным беспокойством поинтересовалась Петра у повара, когда он подошёл с явным намерением поговорить о Рэмрейне.

– Три тарелки умял, – в смеси изумления и возмущения поделился Луи. – Предложил бы четвёртую, он бы и её схомячил.

Петра улыбнулась:

– То-то в твою команду просился… Хорошо, что поел досыта. Мне не понравилось, как у него горят глаза. Он явно голодал.

– Ну да, одиночкам пайки ведь не выдают, – закивал повар. – Хочешь дождаться, пока они с Килом приедут обратно? – догадался он.

Прощаясь с теми, кто уже собирался ложиться спать, девушка только кивнула.

– Тогда я с тобой. Кажется, того паренька тоже надо будет покормить, – проговорил Луи и вдруг предложил: – А пойдём со мной на кухню? Я тебе кое-что вкусненькое припас…

– Луи, так нельзя, – покачала головой Петра с добродушной улыбкой. – А как же остальные?

– Считай это презентом от шеф-повара, – отшутился Луи, увлекая её на кухню.

***

На территории секретного исследовательского центра «Асклепион», открытого в стенах когда-то заброшенной, ныне охраняемой военными школы, было тихо, изредка слышались только злой лай сторожевых псов и тяжелые шаги часовых. Свет внешних фонарей был приглушен, не горел он и в окнах; жизнь, казалось, замерла на ночь, и лишь в просторных подвальных помещениях, где располагались лаборатории, бегали лаборанты и следили за исследованиями учёные.

Высокий, атлетически сложенный, внушительный в военной форме и россыпи наград на груди, со строгим лицом и задумчивым взором, полковник Райан Тернер шёл по коридору, внимательно слушая отчёт майора Стивена Лесли, ответственного за проводимые в «Асклепионе» эксперименты. Взгляд его скользил по каждой именной табличке на дверях, когда-то ведших в кабинеты, в которых сейчас удерживали захваченных в плен сангвинаров.

– Вы хотите сказать, что мы далеки от результата? – внезапно посмотрел на Лесли полковник; говорил он низким, тягучим, серьёзным голосом человека, привыкшего действовать и не тратить время попусту.

– Прогнозы неутешительны, полковник, – печально отозвался майор. – Последний эксперимент напугал даже доктора Грубера.

В отличие от полковника, майор Лесли создавал впечатление услужливого человека, увлечённого работой и склонного к перфекционизму. Он возглавлял команду исследователей с того самого дня, как военные организовали центр, и в своём стремлении угодить начальству был замечательным помощником. Не задававший лишних вопросов, не озвучивавший свои догадки, жёсткий с подчинёнными и несколько бездушный, Стивен Лесли умел молчать и хранить чужие тайны.

– Покажите запись, – потребовал Тернер, входя вслед за майором на смотровую площадку.

Наблюдательный мостик был окружен прозрачной стеной из толстого стекла. Внизу огромным эллипсом раскинулся широкий зал, перестроенный из просторного спортсалона в подобие арены, к которой вели шесть арочных дверей. Кафельный пол был стерильно-белым, тянулись вдоль стен кварцевые лампы, которые периодически очищали воздух, насыщенный запахами спирта и крови. Арену ярко освещал слепящий глаза белый свет диодных светильников, легкое электрическое гудение касалось нервных окончаний раздражением. На площадке с противоположной стороны за мониторами сидели два программиста, ждали приказа стрелки; переведя взгляд с них на лицо полковника, майор Лесли предложил:

– Мы могли бы повторить эксперимент и показать его вам.

– Каков был исход предыдущего? – резковато поинтересовался полковник.

– Летальный, сэр, – потупился майор.

– К чему лишние жертвы, майор Лесли?

Лесли помолчал, затем со вздохом признался:

– Вы не поверите своим глазам, полковник. Побочный эффект… оказался непредсказуем, – запнувшись, добавил он.

– Хорошо, – отрывисто ответил Тернер после недолгих раздумий. – Показывайте.

Лесли сделал знак программистам, и одна из управляемых компьютерной программой дверей внизу медленно поднялась, выпуская на арену сангвинара, тотчас заметавшегося по экспериментальному залу. Приглядевшись, полковник понял, что мужчина измучен жаждой, и взглянул на майора. Лесли кивнул стрелку, и, прицелившись, тот метким выстрелом пустил тонкую капсулу сангвинару в шею. Санг вскрикнул, выдернул иглу… и рухнул на колени, сотрясаемый крупной дрожью.

– Что с ним? – сухо спросил полковник; в словах его не было сострадания, только интерес.

– Помутнение рассудка и нарушение координации. Они теряют речь, – добавил майор, когда сангвинар выгнулся дугой с пронзительным криком, – но у них обостряются зрение и нюх. Мы проверили реакцию – безусловные рефлексы срабатывают в разы лучше.

– Это не тот эффект, которого мы добивались, – перебил его Тернер.

– После наблюдений пришли к выводу, что имеет место также потеря контроля. Они полностью теряют человеческий облик, полковник, – заключил Лесли, равнодушно глядя на то, как мечется по арене вопивший от боли сангвинар, – но и это лишь временное последствие.

– Почему? – испытующе посмотрел на него полковник.

Лесли вместо ответа снова сделал знак программистам; открылась вторая дверца, и на арену выбежал молодой олень. Тернер не успел задать вопрос – одним прыжком преодолев разделявшее его с жертвой расстояние, сангвинар повалил оленя и впился в его шею клыками.

– Препарат усиливает жажду? – нахмурился полковник.

– В несколько раз. После инфицированный погибает, – добавил майор.

Тернер помрачнел, взирая на то, как бьётся в судорогах тело сангвинара, с тяжелым вздохом скрестил руки на груди. Молча понаблюдав за тем, как санитары вынесли с арены бездыханные тела, полковник медленно проговорил:

– Продолжайте исследование. Пусть доктор Грубер поработает с формулой ещё. Нам нужен результат, – резюмировал он и решительно покинул смотровую площадку.

Глава 7 Ярмарка

Раннее утро разливалось по тренировочному залу прохладой и прозрачными предрассветными сумерками. Не колыхались недвижные боксерские груши, терялись в полумраке тренажеры и прислоненные к стенам синие маты, чувствовался лёгкий запах резины. Петра шагнула в спортзал, машинально включив свет, и, поразмыслив, направилась к высокому турнику; Айрондейл ещё спал, а для девушки стало привычкой отводить для тренировок начало дня.

Когда-то поднимать корпус и касаться локтями колен, вися на турнике вниз головой, казалось Петре невыполнимой задачей; сейчас об усилиях напоминал только холод сквозняка, врывавшегося сквозь открытую ею форточку и обжигавшего вспотевшую кожу. Тренировка не мешала раздумьям, и девушка, слишком увлечённая анализом недавних событий, не почувствовала присутствия постороннего.

– Составляешь план захвата одного из стражей Ковена? Или меню для Луи? – отвлёк её от размышлений голос Рэмрейна.

Петра расслабилась и повисла на турнике вниз головой; даже из этого положения лукавая ухмылка молодого человека была прекрасно заметна.

– Доброе утро, – спокойно поздоровалась она.

Рэмрейн стоял возле тренажера, прислонившись к нему плечом и скрестив руки на груди; судя по спортивным брюкам и чёрной футболке, в зал он спустился с той же целью, что и Петра. Но девушка не стала озвучивать выводы и заметила:

– Тренировки начнутся через два часа, ты рано.

– Я предположил, что могу в это время найти здесь тебя, – опроверг все её догадки Рэмрейн, оттолкнувшись от тренажёра и направившись к ней.

– Ты хотел поговорить? – нахмурилась Петра.

– Забавно смотришься, – поддразнил её вместо ответа молодой человека, склонившись и заглядывая ей в глаза.

Девушка терпеливо вздохнула и вскинула брови, когда Рэмрейн выудил из её волос державшую их заколку.

– Верни, пожалуйста, – без эха злости попросила она и, схватившись за перекладину, ловким движением соскользнула на пол.

С тёмной полоской влаги по краю выреза, каплями пота на висках и лбу и прилипшими к щекам тонкими прядками, в тренировочных брюках и серой олимпийке поверх узкой чёрной майки, с чёрным кожаным шнуром кулона на шее она казалась бы совсем юной, если бы не взгляд – бесстрастный, какой-то слишком взрослый. Молодой человек тепло оглядел её рассыпавшиеся по плечам тёмно-шоколадные волосы и протянул заколку с добродушным:

– Для лучшего воина в клане ты непозволительно красива.

Мгновение Петра глядела на него в замешательстве, затем тряхнула головой и собрала волосы на затылке:

– О чём хотел поговорить?

– Ни о чём, – усмехнулся Рэмрейн. – Мне нужен партнёр для спарринга, а бросать на маты Тхирасака – то ещё удовольствие.

Девушка слабо улыбнулась и вспомнила, как вчера утром Килиан поделился с ней в библиотеке ироничным: «Он там всех раскидал, Петра».

– Самоуверенность – не лучшая черта в человеке, Рэм, – заметила она.

– Проверим? – предложил молодой человек с озорной улыбкой.

– Давай, – без особого энтузиазма откликнулась Петра, проследила за тем, как он опрокинул на пол один из матов и подошла ближе. – У кого ты учился?

– Секрет.

– Раскроешь? – девушка схватила брошенные им перчатки.

– Если победишь.

Петра покачала головой, приняла боевую стойку; Рэмрейн медлил, и она начала схватку. Её шокировала скорость, с которой он блокировал её точные удары; не успела она опомниться, как его кулак замер в сантиметре от её носа. Она смахнула вниз его руку, попыталась нанести короткий удар второй, но молодой человек увернулся. Девушка нырнула, уворачиваясь от его ударов, схватила за ворот футболки и хотела было ударить в плечо, однако Рэмрейн перехватил её руку, и его кулак снова замер возле её подбородка. Довольная снисходительная улыбка отозвалась в ней лёгкой вспышкой гнева, тотчас подавленного по привычке. Он отступил на несколько шагов, Петра бросилась в атаку, ударила молодого человека коленом в бок и охнула, когда, подхватив одной рукой под колено и схватив второй за ворот, он развернулся и опрокинул её на мат.

Петра удержала его руку, махом закинула ногу ему на плечо, одновременно второй обхватила бедро. Рэмрейн рухнул на спину, и она, потянув его за предплечье, попыталась ударить ступней в живот. Молодой человек рывком сел, увернувшись от атаки, встал на колени; девушка не выпускала его руки. Он потянул было её вверх, но Петра круто развернулась на спине волчком и вернулась в то же положение. Рэмрейн упал после сильного удара ступней в нижние ребра, тотчас встал, но, перекувыркнувшись и поднявшись на ноги раньше него, девушка, всё еще сжимавшая его ладонь, мощным рывком перекинула его через себя.

– Здорово! – расхохотался молодой человек.

– Ты в порядке? – с тревогой спросила Петра: Рэмрейн приземлился на пол, но рассерженным не выглядел.

Она не сразу поняла, что произошло, и ахнула, упав после неожиданного удара ногой под колено, лишившего её равновесия. Подняться девушка не успела и лишь прищурилась, когда её бесцеремонно обездвижили, пригвоздив запястьями к мату.

– Отпусти, – терпеливо попросила Петра.

– Ответь на вопрос, – тихо ответил молодой человек.

– Какой?

Девушка нахмурилась в ответ на его потемневший взгляд; мужчины не раз смотрели на неё с вожделением, но в глазах Рэмрейна было слишком много обезоруживающей нежности.

– В чём дело? – тряхнула головой Петра, прогоняя наваждение.

– Прими моё восхищение, – хрипловатым шёпотом проронил молодой человек. – Заставить стольких мужчин с собой считаться… У тебя потрясающий характер.

– Это не вопрос, – сухо ответила девушка.

– Ах, да, вопрос… – взгляд Рэмрейн скользнул к её груди, и она вспыхнула. – К твоей комнате примыкает личная ванная?

Петра перевела дух и ровным голосом спросила:

– Как ты догадался?

– Должны же быть у главы клана какие-то привилегии, – молодой человек склонил голову к плечу, и она поневоле залюбовалась его улыбкой.

– Отпусти, – повторила девушка.

– У меня есть просьба.

– Я уже выполнила твоё условие, – напомнила Петра.

Рэмрейн неожиданно перехватил её запястья одной рукой; девушка дернулась и с сожалением поняла, что не может двинуться.

– Да, но выхода у тебя нет, – невинно заметил он.

– Напомни никогда тебе не доверять, – со вздохом пробормотала девушка, оглядывая его лицо; она без труда сохраняла спокойствие, но становилось всё сложнее держать себя в руках.

Молодое, с правильными чертами, гладким лбом и высокими скулами, с густыми чёрными бровями, аккуратным носом и волевым подбородком, с четко очерченными губами и выразительными, глубокими влажно-чёрными глазами, лицо его показалось ей невероятно-красивым ещё при первой встрече; поразило остротой неожиданное желание прикоснуться к нему ладонью.

– О чём ты хочешь попросить? – отвлекла она себя вопросом.

Рэмрейн мгновение просто глядел на неё, затем обронил словно между прочим, разглядывая кожаный шнур её кулона:

– Разреши пользоваться твоей ванной.

– Нет, – твердо, но без злости проговорила Петра.

– Нет? – повторил молодой человек.

Она сердито прищурилась, потеряв терпение, когда он медленно потянул собачку на молнии вниз.

– Прекрати! – вырвалось у неё.

Мягкая улыбка обезоружила её против воли; Рэмрейн встал и протянул руку:

– Не сердись. Я просто хотел рассмотреть кулон.

Петра не стала отказываться от его помощи, но промолчала в ответ и, взглянув на циферблат настенных часов, направилась к выходу.

– Ты на сегодня закончила? – в недоумении нахмурился молодой человек.

– Мне нужно посетить пару мест.

– Я с тобой.

– Это может занять весь день, – обернулась Петра, – а ты нужен на тренировке.

Рэмрейн ответил выразительным взглядом, и девушка сдалась, обезоруженная тем, что он понял всё без слов.

– Сегодня ярмарка на Восточном рынке, – поведала она.

– Будем закупаться? – последовал молодой человек за ней.

– Что-то вроде, – усмехнулась Петра.

Часом позднее занявший место водителя Рэмрейн припарковал «Ниву» напротив длинного кирпичного павильона, от которого, словно два крыла самолёта, отходили навесы; под сенью широких крыш торговали, покупали и шумели люди. Огромная толпа горожан настоящим роем втекала внутрь павильона и разбредалась по участкам, привлекали внимание привезённые фермерами овощи и зелень, пахло фаст-фудом и выпечкой. Со всех сторон, смешиваясь, доносились африканская музыка, звон клавесина, барабанная дробь и скороговорка уличного рэпа, собирали толпы зрителей и зевак танцоры, иной раз напоминавшие бродяг.

– Кажется, я только сейчас понял, что я в Детройте, – не скрывая самоиронии, хохотнул Рэмрейн, следуя за девушкой в продуктовые ряды.

Петра рассеянно улыбнулась и продолжила разговор с пожилым мужчиной, который торговал всевозможной колбасой; переходя от продавца к продавцу, девушка в больших количествах покупала продукты, так что под конец у катившего за ней небольшую тележку молодого человека затруднилось дыхание.

– Ты всегда так закупаешься? – поинтересовался он, когда они, лавируя между людьми, вышли с рынка.

– Нет, просто сейчас решила воспользоваться случаем. Спасибо за помощь, – тепло улыбнулась она ему. – В субботу здесь всегда много покупателей, – оглянулась она на павильон, – но и продуктов больше, чем в другие дни. К счастью, тут они в несколько раз дешевле, чем в городе… Пусти меня за руль, – посмотрела девушка на загружавшего сумки в багажник Рэмрейна, – мы едем не в Айрондейл.

– А куда? – молодой человек захлопнул багажник.

– К ресторану Мэл и Марго, – ответила Петра, открывая дверцу водительского сиденья, – это две сестры. У них самая дешёвая пицца в округе.

– Проголодалась? – Рэмрейн занял пассажирское сиденье.

Петра слабо усмехнулась:

– Вовсе нет.

Молодой человек задумался, невидяще глядя на проносившиеся за окном пустыри, затихшие без хозяев дома, пустые парки, редких прохожих. В молчании он помог девушке занести сумки на кухню ресторана, где их радушно встретили немолодые женщины-близнецы с одинаковыми причёсками коротко стриженных волос и красной униформой. Судя по шуму с обеденного зала, посетителей было очень много.

– Спасибо, Петра, – крепко обняла девушку Маргарет, прощаясь, – ты очень помогла, как всегда. Зайдёшь?

– Нет времени, – с виноватой улыбкой отклонила приглашение Петра.

– А молодой человек не откажется от пиццы? – посмотрела на Рэмрейна женщина, кокетливо улыбаясь.

Тот ответил дерзким взглядом, и Маргарет неожиданно даже для самой себя ненадолго забыла, как дышать.

– Где ты… а как… Где вы встретились, Петра? – с трудом вымолвила она.

– Это Рэмрейн, он помог нам отбиться от сангов, и мы приняли его в клан, – поведала Петра, проверяя содержимое оставшихся в кузове сумок; обмена взглядами и секундного напряжения между собеседниками она не заметила.

– Приятно познакомиться, – протянул руку Рэмрейн, глядя на Маргарет смеющимися глазами.

– Нахал, – одними губами проговорила владелица ресторана и перевела взгляд на Петру. – Когда вы в следующий раз приедете?

– Через неделю, как всегда, – удивлённо отозвалась Петра и взглянула на Рэмрейна. – Нужно заехать ещё кое-куда.

– Конечно, – бархатным голосом ответил молодой человек. – Только теперь я поведу… И как долго ты этим занимаешься? – задумчиво спросил он многим позднее.

Посетив приют для бездомных и оставив там ещё несколько сумок с продуктами, они провели целых два часа на холоде, помогая волонтёрам раскладывать порции бесплатной еды, которую для особенно бедных районов привозили каждый вечер местные фонды благотворительности. Рэмрейн, который за день не произнёс больше нескольких слов за раз, просто наблюдал за Петрой, но девушка ни особой радости ни удовлетворения не выказывала, терпеливо выслушивая бездомных и безработных, рассеянно играя с детьми и перебрасываясь сухими фразами с организаторами и волонтёрами.

– Три года, – тихо ответила Петра, продолжая рассматривать яркие в вечерних сумерках огни города.

– Почему ты это делаешь? – Рэмрейн остановился на перекрёстке.

– Потому что могу.

– А в клане знают?

– Нет, – удивила его девушка. – Раньше я сама ездила. Ты первый, кто попросился поехать.

– И тебя просто так отпускают? Петра, это же опасно.

Петра не сдержала кривой усмешки и взглянула на него с внезапным теплом в глазах:

– Ты действительно не привык к нашим порядкам, – мягко заметила она. – Я глава клана, Рэм, меня никто не может ни остановить ни отговорить. Все знают, что рисковать понапрасну я не буду. К тому же я могу за себя постоять.

Зажегся зелёный свет, и молодой человек нажал на педаль газа. Девушка не отводила внимательного взгляда, и он тихо проговорил:

– Если ты не против, я буду тебя сопровождать.

Она ждала от него других слов и неловко улыбнулась, против воли растроганная его просьбой:

– Спасибо.

В Айрондейл они приехали довольно поздно; едва заметив их приближение, известили девиантов часовые, сбежав с крыльца, вызвался отогнать «Ниву» в гараж Дэрил, немало обрадованный возвращением Рэмрейна.

– Он попросился на тренировки, ты же знаешь? – проводив мальчика глазами, вспомнила Петра.

– Да, я решил сам его вести… – откликнулся молодой человек, окидывая окрестности внимательным взором. – Зайди внутрь! – резче, чем намеривался, вдруг приказал он Петре.

Девушка обернулась, почувствовав ту же иррациональную панику, которая мгновением ранее захватила Рэмрейна, и инстинктивно выхватила не видный под плащом чакрам, заметив огромного серебристо-серого волка, который бесшумным призраком мчался прямо на молодого человека. Оставленной лезвием раны хищник не заметил и увлёк Рэмрейна в прыжке на мерзлую траву; у Петры перехватило дыхание, когда клыки волка сомкнулись в страшной близости от горла жертвы.

Она не знала, как Рэмрейн успел снять куртку, каким образом изловчился крепко обмотать челюсть хищника, защищаясь от его атаки; вспомнив, с какой точностью молодой человек умеет метать ножи, она вдруг подумала, что он не стал ни ранить ни убивать волка. От мысли «Почему?» её отвлекло грозное рычание за спиной; мимо девушки вихрем пронеслась Ракша, которая одним прыжком смахнула волка с Рэмрейна. Опомнившись и почти не слыша возгласов девиантов, выбежавших из особняка на шум драки, Петра подбежала к молодому человеку и протянула руку:

– Ты в порядке?

– Да, в полном, – Рэмрейн не стал отказываться от помощи и рывком встал на ноги, не отводя глаз от сцепившихся в схватке волков. – Не стрелять! – громко приказал он, заслышав треск перезаряжаемого оружия, и не удивился, когда хищники вдруг отпрянули друг от друга.

Несколько мгновений Рашка и чужак смотрели друг на друга, рыча и скалясь, затем питомица Рэмрейна, шокируя всех, ударила незваного гостя лапой. Тот не стал отвечать и прижал уши к голове.

– Она самка, – догадалась Петра. – Он её не тронет. Так ведь? – взглянула она на молодого человека.

Рэмрейн рассеянно кивнул, не отводя глаз от волка, затем прищурился и медленно зашагал к гостю, жестом остановив напуганных его решением девиантов.

– Фенрир, – тихо сказал молодой человек. – Ты ведь Фенрир?

Фенрир зарычал, сильнее прижав уши к голове, и отступил на шаг.

– Не бойся, я свой, – промолвил Рэмрейн, успокаивая своим тоном даже девиантов. – Ракша, скажи ему, что я свой, – обратился он к волчице без тени смеха.

Ракша зарычала и замахнулась лапой; Фенрир рявкнул в ответ, но отступать перестал и не шелохнулся, когда молодой человек присел перед ним на корточки.

– Боже мой, – с восхищением прошептал Рэмрейн, глядя в чёрные глаза волка – умные, зоркие, потрясающе-глубокие, – ты разумен… Ты понимаешь, что я говорю, – чуть слышно добавил он, протягивая руки к мощным бакам волка.

Фенрир вздрогнул, и обхвативший его голову руками молодой человек подался вперёд с тихим:

– Скажи мне… скажи, кто тебя послал…

– Что происходит, Петра? – подошёл к девушке Тхирасак, с подозрением наблюдая за тем, как Рэмрейн ласкает и гладит голову волка, едва не убившего его минутой ранее.

– Не знаю, – покачала головой Петра.

Стоявший рядом Килиан хмыкнул:

– Похоже, Рэм нашёл себе ещё одну собачку.

Поднявшись на ноги, Рэмрейн украдкой стер потекшую из носа струйку крови и бросил короткий приказ Ракше. Волки рысцой побежали прочь от Айрондейла, не переставая рычать и время от времени рявкая друг на друга.

– Куда ты их отослал? – невольно улыбаясь, спросила Петра.

– Поручил Ракше показать нашему новому другу окрестности, – усмехнулся молодой человек, зашагав к крыльцу, – ну, и заодно познакомить с твоими правилами.

Тхирасак, не сводя с Фенрира полного подозрений взгляда, задумчиво протянул:

– Ты можешь ему доверять?

– Как себе, – успокоил всех своим ответом Рэмрейн и нашёл глазами повара: – Луи, старина, что ты сегодня наколдовал? Я голодный, как собака, – добавил он под смех присутствующих, для которых его здоровый аппетит уже стал поводом для шуток.

После ужина, собравшись в гостиной, девианты обсуждали недавние события, гадали, как скоро вернутся из прогулки Ракша с Фенриром, и спорили о том, насколько правдивы слухи о прибытии в город военных. Вполуха слушая бурные обсуждения жильцов Айрондейла, устроившийся возле камина Килиан перебирал струны гитары и тихонько пел:

– This night is cold in the kingdom

I can feel you fade away.

From the kitchen to the bathroom sink and

Your steps keep me away[1]…

Уставший за день Рэмрейн дремал, сидя в кресле и склонив голову к плечу, но чуткий сон его развеялся дымкой, едва, вернувшись с библиотеки, на пуфике справа устроилась Петра.

– Прости, что разбудила, – смутилась девушка.

Молодой человек покачал головой, моргнув и вернув ясность взора:

– Я не спал. Хотела поговорить?

– Да. Пойдём в библиотеку?

– Хорошо. Если ты о волке, угрозы больше нет, я ручаюсь, – опередил её расспросы Рэмрейн, входя в просторную комнату на втором этаже.

Петра прошла к столу, на котором были разложены карты, и поманила его с негромким:

– За волка я не беспокоилась, мне интересно другое… Как ты понял? – помолчав, подняла она голову.

– Ты о чём? – проронил молодой человек, внимательно разглядывая подробную карту Детройта.

Многие районы были отмечены красным, некоторые пересекала чёрная полоса, звёздочками разных цветов выделялись больницы и Кровавые Бары. Рэмрейн проследил взглядом несколько пунктирных траекторий на схеме, вспомнил районы, которые проверил совсем недавно, и понял, что разведгруппа девиантов проделала огромную работу, собирая данные о Домах и Семьях сангвинаров.

– Ты спросил сегодня утром, планирую ли я захватить санга, – напомнила девушка. – Я планирую. Только никому ещё об этом не говорила.

– Вы позавчера сказали, что последняя операция провалилась и вы не набрали достаточно данных, – молодой человек склонился над картой, уперевшись в столешницу обеими руками. – Наблюдая со стороны, толком информации не добудешь, значит, ты закономерно начнёшь искать того, кто может рассказать необходимое. Я прав? – он посмотрел на неё с лукавой улыбкой.

– Какие ещё мысли? – Петра посмотрела на него потеплевшим взором.

Одетая в платье-халат из тонкой шерсти вишневого цвета, с собранными на затылке волосами, она совершенно не выглядела ни главой клана, обеспокоенным безопасностью жильцов, ни воином, которого Рэмрейн узнал недавно. Скользило в её манерах и в тембре речи что-то бесконечно женственное, мягкое, беззащитное, и такой – тёплой, спокойной и улыбчивой – она нравилась ему гораздо сильнее, чем раньше.

– Ну-у-у… – он задумался. – Собираешься прыгнуть выше головы и похитить гарда? Рискованно, но есть гарантия?

Девушка помолчала, раздумывая, затем спросила:

– Ты ещё не встречал работорговцев? В Детройте начали пропадать люди, и это их работа, – продолжила она, завидя, как потемнел от ярости взгляд молодого человека.

Рэмрейн выпрямился, положив руки на пояс, окинул библиотеку взглядом, делая глубокий вдох, и спокойно спросил:

– Есть версии, зачем? Кто им платит? Ковены? – Петра кивнула, и он прищурился: – Откуда информация?

– От сеньора Марино.

– Понятно, – фыркнул молодой человек.

– Завтра собрание глав кланов, – не поднимая взгляда от карты, поведала девушка. – Многие не придут, потому что кланы уничтожаются вот уже две недели…

– Нужно уходить отсюда, пока не поздно, – перебил её Рэмрейн.

– Тхи говорит о том же, но я не вижу смысла, – развела руками Петра. – Там или здесь – в Детройте нет места, которое можно считать безопасным.

– Ты не поняла, – усмехнулся молодой человек. Она нахмурилась, и он пояснил: – Я имел ввиду, что нужно бежать из города.

Повисшее после его слов молчание было недолгим; качая головой, Петра резонно заметила:

– Границы охраняет Бюро, локдаун ещё не сняли, а беглецов забирают навсегда. Может, это и произвол, но мы…

– Брось, – скривился Рэмрейн, недоверчиво глядя на неё, – выход есть всегда.

– Ты не встречал людей из Бюро, – тихо проронила девушка.

– Встречал, – напомнил он. – А ещё я виделся с контрабандистами. Ты поговори с Марино, – посоветовал он с долей сарказма, – уверен, среди ваших поставщиков есть те, кто знает окольные пути. Петра, – молодой человек подался вперёд, вновь уперевшись руками в столешницу, и в упор посмотрел на девушку, которая без сил опустилась в кресло: – Даже животные мигрируют, когда условия среды становятся невозможными для существования. Я помогу, обещаю. Но мы должны вывести из города всех, кого сможем. Если я не ошибаюсь… – он помолчал и заставил себя договорить: – кровь в Детройте скоро польётся рекой.

Девушка посмотрела на него с болью: она слышала логику в его словах. Тяжело вздохнув и потерев пальцами виски, она закивала:

– Да, ты прав.

– Я подумаю, с чего лучше начать, – Рэмрейн выпрямился, вновь оглядел карту. – Прорвёмся, – с улыбкой пообещал он в попытке успокоить Петру, которая нервно растирала большим пальцем середину ладони.

Она подняла на него полный признательности взгляд и вернула улыбку:

– Прорвёмся.

Примечания к главе:

1 – слова из композиции Алека Бенджамина «Let Me Down Slowly»

Глава 8 Покровитель

Дэрил со стоном спрятал голову под подушку.

– Я его убью когда-нибудь, олеум ему в ухо! – донеслось до Рэмрейна приглушённое.

Полностью одетый и бодрый, молодой человек только улыбнулся и заметил:

– Возможно, тебе стоит начать вставать пораньше. У тебя тренировка через час.

– Сейчас семь утра, камикадзе! – возмущённо воскликнул мальчик, рывком сев на кровати. – Я могу встать за пятнадцать минут до разминки и всё успеть!

– Тогда спи, – усмехнулся Рэмрейн.

– Да под это только глухой заснёт, – проворчал Дэрил, упрямо устраиваясь на подушке, и закрыл глаза.

Молодой человек не ответил: разносившийся по всему Айрондейлу зычный голос Тхирасака, каждое утро певшего «Oh, say can you see…[1]», не мешал ему. Взлохматив напоследок волосы мальчика, Рэмрейн спустился вниз.

– Доброе утро, Луи! – с порога столовой радостно поприветствовал он повара. – Что на завтрак?

За длинным столом сидели только Луи и Петра с Килианом, которые спустились раньше остальных.

– Приготовил блинчики с джемом, – повар придвинул к Рэмрейну тарелку политых вареньем мягких трубочек из теста. – Как ты любишь…

– С меня твой любимый паштет после вылазки, – довольно пообещал молодой человек и посмотрел на девушку. – Когда обсудим результаты вчерашней встречи?

– После тренировки, – Петра отставила кружку с кофе. – Я планирую заехать к сеньору Марино после обеда, – известила она.

Рэмрейн чудовищным усилием проглотил запущенный в рот целиком, еле прожёванный блинчик и тотчас невнятно ответил:

– Я с тобой.

– Тебе незачем, – мягко проговорила Петра; по знакомой молодому человеку привычке она всегда оставляла выбор за ним. – Или ты хочешь познакомиться с Марино?

Глотнув чая, Рэмрейн усилием воли отвлёкся от опустошённой наполовину тарелки и неторопливо начал:

– В Барах ходили слухи, что его новый товар вызывает у сангов передоз…

– У сангов не бывает передоза, – перебил его Килиан.

– Или это было что-то другое, что приняли за передоз, – предположила девушка. – Ты хочешь расспросить об этом? – посмотрела она на Рэмрейна.

– Спросишь ты, – лукаво ответил молодой человек, – а я послушаю.

Луи усмехнулся в усы, пряча веселье за глотком чая, Килиан покачал головой, обмакивая блинчик в йогурт.

– Рэм, – улыбнулась Петра, – организация сеньора Марино уже много лет готовит к охоте тех, кто потом становится истребителями.

– Ну, тогда Марино не будет делать из этой новости секрет, – заметил Рэмрейн. – Привет, Тхи, – посмотрел он на вошедшего в столовую великана. – Дэрил обещался устроить тебе свидание с праотцами, – весело сообщил он, – может, таки прочтёшь ему лекцию о патриотизме?

– Ещё чего, – беззлобно буркнул Тхирасак, усевшись напротив, – твой протеже, сам и воспитывай. И, кстати, пожалей ребят сегодня. Он их вчера так загонял, – пожаловался он Петре, – что они до сих пор дрыхнут без задних ног. Мне с утра тренировать сонных мух тоже не охота.

– А я-то думала, в тебе милосердие наконец проснулось, – появилась в дверях Ровена. – Привет, Рэм, – лучезарно улыбнулась она молодому человеку, – не против, если сегодня твоим оппонентом буду я?

– Давно на маты не швыряли, Ров? – иронично поинтересовался Килиан.

– Спасибо за поддержку, – парировала Ровена, опустившись на стул рядом с ним. – Рэм? – посмотрела она на Рэмрейна, придвинув к себе тарелку с тостами.

Тот пожал плечами, отставив стакан с чаем:

– Я не против.

– Я против, – возразил Килиан.

– Прости, Ров, – жизнерадостно проговорил Рэмрейн, – персональное право швырять тебя только у Кила.

Столовую наполнил дружный смех; постепенно к завтраку спустились и остальные жильцы Айрондейла. Едва покончив со своей порцией, Рэмрейн схватил сверлившего Тхирасака глазами Дэрила и утянул его вниз, в тренировочный зал; направив всю злость на боксерскую грушу, мальчик порадовал тренера первыми успехами и, обрадованный сдержанной похвалой, без возражений согласился прибрать зал после тренировки вместе с дежурными. Задержавшись возле тренажера с ещё одним учеником, Рэмрейн поднялся в библиотеку последним.

– Ты уже рассказала о требованиях других кланов? – входя в комнату, спросил он у Петры.

Сидевшая за письменным столом девушка только кивнула; молодой человек оглядел погружённую в раздумья разведгруппу и прошёл к окну с негромким:

– Кто считает, что идея начать охоту на работорговцев лишена здравого смысла?

– Думаешь, от нас этого ждут? – задумчиво спросила Петра.

– Так им будет легче нас поймать, – Рэмрейн по обыкновению устроился на подоконнике. – Лидер «Декораторов» рассказал, что осталось после ликвидации их союзного клана: сгоревшая резервация, лужи крови. Я переспросил, но крови действительно натекло, и много. Записей того, что произошло, нет, там камер в округе нет ни одной, но декораторы показали снимки, которые сделали сами, – продолжил он.

– Если бы не слова сеньора Марино о том, что это делают работорговцы, я бы предположила, что это не захват пленников, а поножовщина, – подхватила Петра. – Те, кто торгуют людьми, достаточно осторожны с товаром, – пояснила она.

– А это значит, что не особо работорговцев беспокоит здоровье пленников, – заметил Рэмрейн.

– Думаешь, их обращают? – предположил Айлех.

– Возможно, – кивнул молодой человек. – После обращения исчезают все раны – у сангвинаров потрясающая регенерация, хотя свои болезни, не поддающиеся лечению, у них тоже зафиксированы.

– Откуда ты это знаешь? – нахмурилась Ровена.

– Не спрашивай, я припас эту историю Стивену Кингу, – усмехнулся Рэмрейн.

– А среди работорговцев могут быть санги? – привлёк к себе внимание Килиан, в раздумьях перебиравший струны гитары. – Это похоже на их почерк: мне не раз рассказывали, что они сжигают дома тех, кого убили, чтобы скрыть следы.

Рэмрейн помрачнел:

– Если их и приняли в ряды, то, скорее всего, в обмен на разрешение бесчинствовать при захвате… Довольно близко к правде, – заключил он.

– Сейчас, – негромко начала Петра, – мы можем только предполагать. Но нам нужна точная информация. Даже то, что пленников везут в больницы Мидтауна, нуждается в подтверждении.

Перебрасывавший из одной руки в другую теннисный мячик Тхирасак замер и с подозрением начал:

– Петра, только не говори мне, что планируешь взять в плен сангвинара.

– Планирую, – спокойно ответила девушка.

– Это безумие, – голос Тхирасака сел. – Если и искать того, кто знает достаточно, то только возле Убежищ Ковенов, а это билет в один конец до анатомического театра.

Девушка встала и окинула карту внимательным взглядом:

– Мы хорошо подготовлены, Тхи. Прекрасно знаем места. Мы сможем сделать это без потерь.

– Я в деле, – поддержал её Рэмрейн.

– Я тоже, – без колебаний согласился Айлех.

Ровена с Килианом только закивали, и Тхирасак тяжело вздохнул:

– Мы бывали в переделках, но это явно будет самая опасная… Что ты решила насчёт переезда, Петра? – напомнил он.

Петра переглянулась с Рэмрейном, и молодой человек ответил вместо неё:

– Перемещения внутри города лишены смысла, Тхи, в этом с Петрой спорить не приходиться.

– Мы могли бы перебраться в более безопасный район, – заметил Тхирасак.

– Честно говоря, – Петра прочертила пальцем линию вдоль моста Амбассадер, – я думаю, что Рэмрейн прав… Нам нужно уходить из Детройта.

– Ты предложил бежать из города? – удивлённо посмотрел на молодого человека Айлех.

– Работорговцы – это только начало, – откликнулся Рэмрейн. – Сангвинары что-то планируют, и давно.

Тхирасак без сил откинулся на спинку дивана:

– Мы уже искали обходные пути, Петра. Два года назад. Помнишь?..

– Мы с Рэмрейном уже ищем информацию, – поведала Петра. – Если контрабандисты нашли способ ввозить в Детройт незаконный товар, мы найдём, как вывести из него людей.

– Я поспрашиваю у своих, – подал голос Килиан. – Возможно, дело и выгорит.

– Поговорю с дальнобойщиками, – принял решение Тхирасак, – знаю нескольких. Не могу обещать, но, может, и расскажут что-то.

Ровена задумчиво протянула:

– Думаю, в нашей конторе я тоже смогу что-нибудь узнать.

– Отлично, – заключила Петра. – Что с программой? – посмотрела она на Айлеха.

– Сервер перегружен, – безрадостно хмыкнул тот. – Теперь только ждать.

Рэмрейн подался вперёд:

– А что за программа?

– Что-то вроде SOS-чата на случай экстренных ситуаций, – Айлех отвлёкся от игры в смартфоне. – Кланы через него все срочные сообщения высылают, ну, если нужно быстро собраться, или какая угроза в городе: вспышки болезни, пожары и прочее.

– Для этого можно было использовать любой мессенджер, – заметил молодой человек.

– Да, но не тот, в котором могут зарегистрироваться чужаки, – ехидно вернул Айлех.

Рэмрейн понимающе улыбнулся:

– Строгий отбор.

– Гарантия безопасности, – кивнул Айлех.

– А где ваш комп? – соскочил с подоконника молодой человек. – Дай гляну, может, не в сервере дело.

Айлех поднялся с кресла и зашагал к компьютерной:

– Ты думаешь, что сможешь найти, в чём проблема?

– Перезапишу алгоритм, если что…

Проводив глазами молодых людей, Ровена намотала на палец красную прядку:

– Дрессировщик, спортсмен, программист… Странно, что он ещё не женат.

Громкие аккорды гитары, выдавшие Килиана, рассмешили всех; продолжая изучать глазами карту, Петра подвела итог:

– Думаю, на сегодня мы закончили. Будут новые сведения, обсудим. Пока подумайте, как нам подобраться к Убежищу.

– Ты сейчас к Марино? – подошёл к ней Килиан, отложив гитару.

– Со мной поедет Рэм, мог бы ты… – Петра осеклась, но Килиан понял без слов.

– Не переживай, я сто раз уже это делал.

– Удачи, – пожелала напоследок девушка.

Получасом позднее она сбежала с крыльца Айрондейла и замедлила шаг, завидя возле байков Фенрира. Невероятно-огромный, намного более крупный, чем обычный волк, новый друг Рэмрейна всё ещё внушал ей инстинктивный страх. Вздохнув, Петра усилием воли сдержала желание дождаться молодого человека в холле и неторопливо направилась к мотоциклу, не обратив внимание на оклик часовых. Фенрир вскинул голову и посмотрел на неё в упор; в чёрных глазах его светились ум и настороженность.

– Я не причиню вреда, – сорвалось с губ девушки; удивило ощущение, что волк понимает её слова.

Она замерла, когда он двинулся в её сторону, и перевела дух, не отводя взгляда. Фенрир не скалился, не рычал и казался спокойным, и Петра снова неожиданно для себя промолвила:

– Ты очень красивый.

Волк застыл в ответ, мощный, высокий, в головокружительной близости от неё, с серебристой мягкой шерстью, к которой хотелось прикоснуться, и подвижными ушами, которыми, казалось, он общался… Девушка пригляделась: в прижатом к голове ухе скользило что-то восхитительно-доверчивое, в отличие от другого, повернутого в сторону пустыря – словно хищник прислушивался, нет ли поблизости опасности. Петра улыбнулась:

– Ты и правда красивый.

Фенрир втянул носом воздух и осторожно потянулся к её ладони. Так же неторопливо девушка протянула руку. И чуть слышно ахнула, когда, уткнувшись ей носом в ладонь, волк закрыл глаза…

– Гляжу, вы уже подружились, – раздалось рядом тихое.

Петра обернулась и вздрогнула, ощутив под пальцами мягкую шерсть: Фенрир подставил голову, без слов прося ласки. Девушка провела ладонью по его голове, почесала за ухом и ответила таким же тихим:

– Он, кажется, очень осторожен.

– Ему досталось в своё время, – удивил её Рэмрейн. – Фенрир! – позвал он.

Волк тотчас отступил от Петры и внимательно посмотрел на молодого человека, явно приготовившись слушать.

– Охраняй Айрондейл, Ракша пойдёт со мной, – отрывисто сообщил Рэмрейн. – Ребята, – оглянулся он на часовых, – если наш пушистый друг начнёт на вас рычать, сразу прячьтесь: это значит, что сюда движутся чужаки.

– Принято, – лаконично ответили ему.

Петра села на мотоцикл вслед за молодым человеком и не удивилась при виде выбежавшей из-за особняка Ракши, которая устремилась к Рэмрейну, успев укусить по дороге плечо Фенрира.

– Как-то она строга к нему, тебе не кажется? – спросила девушка, надевая шлем.

– Она так показывает свою симпатию, – усмехнулся Рэмрейн и сорвал свой харлей с места.

В порту, куда они прибыли позднее, было по-рабочему шумно; гудели паромы, слышались короткие оклики грузчиков и пронзительные крики чаек, которые кружили над причалом и белыми пятнами мелькали в свинцовой гуще затянутого тучами неба. Рэмрейн втянул в грудь острую смесь табака, ила и мазута, пропитавшую самый воздух, и последовал за Петрой туда, где следил за работой подчинённых Гордиан Марино.

– Добрый день, сеньор Марино, – поздоровалась девушка, останавливаясь рядом с мужчиной.

Наркобарон обернулся, перевёл хмурый взгляд на Рэмрейна и слабо усмехнулся:

– Здравствуй, Петра. Не ждал тебя сегодня, – известил он, оглядев высокую фигуру молодого человека в чёрном кашемировом пальто.

Рэмрейн окинул взглядом причал, чувствуя, как Марино внимательно изучает его лицо, наполовину скрытое чёрной маской, и услышал короткий ответ Петры:

– Разговор важный, у вас есть время?

– Для тебя – всегда, ты же знаешь, – мягко заметил наркобарон. – Я могу пригласить тебя и твоего спутника к себе?

Петра оглянулась на Рэмрейна, тот кивнул. Он молчал всю дорогу до «Sparkle» – внушительного многоэтажного здания отеля в Даунтауне, слушая малосодержательные реплики девушки и Марино, так же молча поднялся вслед за ними на верхний этаж гостиницы, где располагался пентхаус, в котором наркобарон жил уже больше десяти лет. Элегантная роскошь номера радовала глаз перламутровым шоколадом, золотом и приглушённым светом богатого, но лаконичного убранства. Свежий запах парфюма с тонкими нотками мяты и теплом персика наполнял лёгкие восхитительным ароматом изысканного досуга. Рэмрейн окинул взором строгую деловую зону с мягкими креслами и тяжёлым письменным столом, казавшийся драгоценностью мини-бар, уютный уголок для отдыха возле панорамного окна и усмехнулся, впечатлённый прекрасным вкусом дизайнера.

– Кофе? Чай? – поинтересовался Марино, опускаясь в кресло и жестом приглашая гостей устроиться напротив.

– Кофе, – присела в кресло Петра.

Рэмрейн прошёл к окну:

– Мне того же.

Строгое, словно высеченное из камня, смуглое лицо Гордиана Марино продолжало стоять у молодого человека перед внутренним взором. В жёстком изгибе когда-то полных, все ещё чувственных губ мужчины скользила мрачная сдержанность, но блестящие карие глаза выдавали темпераментную натуру и острый ум; высокий лоб бороздила не одна морщина, не скрывала резких линий волевого подбородка аккуратная густая борода, и выступающие надбровные дуги, затеняя взор, придавали ему суровую глубину, поглощавшую все эмоции. Дорогой чёрный костюм – простой, но элегантный, носимый с лёгкой небрежностью истинного сибарита – хорошо сидел на высокой, атлетически сложенной фигуре, и только шрамы на руках свидетельствовали о бурной молодости, полной боли, сражений и многочисленных тренировок.

Кивком отпустив ассистента, Марино вернулся к прерванному на причале разговору:

– Если ты про работорговцев, я могу назвать кланы, которые они передали в руки сангов.

– На самом деле я хотела поговорить о наших поставщиках, – подалась вперёд Петра.

По губам Марино пробежала тень улыбки:

– Тебе поступили жалобы от клиентов?

– Нет, что вы… Мне интересно, как они ввозят в город контрабандный товар.

– Хочешь знать пути? Тебе нужно ввезти в Детройт что-то незаконное? – нахмурился мужчина. – Я тебе помогу, только скажи, что нужно.

Петра дождалась, пока покинет комнату ассистент, сервировавший миниатюрными белыми чашками кофейный столик, и покачала головой:

– Нам нужно не ввезти товар, а вывести людей.

Марино медленно отпил из чашечки, нахмурился и после недолгих раздумий посмотрел на Рэмрейна:

– Твоя идея?

– Угадали, – сухо ответил молодой человек, взяв со столика чашку и опуская маску на подбородок.

– В свете последних событий разумное решение, – с эхом одобрения в голосе заметил наркобарон. – Последние из беглецов покидали город нелегально, тогда и учредили Бюро, – напомнил он. – Однако мы и сейчас держим пути… Вопрос лишь в том, готовы ли вы рискнуть, – он посмотрел на Петру. – Среди таможенников много доносчиков, – пояснил мужчина тотчас. – Я не гарантирую, что в Бюро не узнают о ваших планах буквально через пару часов.

– Мои люди готовы, – кивнула Петра.

Марино помолчал в задумчивости; не мешавшие его размышлениям Петра и Рэмрейн изредка переглядывались, терпеливо дожидаясь решения мужчины. С легким вздохом девушка отставила пустую чашечку и вскинула взгляд на ассистента, который после короткого приказа принёс из хранилища стопку документов.

– Запоминайте локации, – повелел наркобарон, раскладывая бумаги по предусмотрительно освобождённому ассистентом столику. – Из города можно выехать здесь и вот здесь, – он очертил кругом две точки на карте Детройта. – Среди водителей около семи тех, у кого договорённость с работниками таможенной службы, я знаю троих. – Он выудил из кипы документов три досье и протянул Петре. – Контакты тоже запоминайте.

– Хорошо, – закивала Петра, изучив взглядом документы, и протянула их Рэмрейну, который рассеянно поставил чашку на столик. – Я могу связаться с ними напрямую?

– Подожди, пока я сам поговорю с ними, – отклонил её предложение Марино. – Они тебя не знают, и они известные скупцы. Адам устроит вам встречу, когда я скажу.

– Буду ждать звонка, – согласилась девушка.

Подняв маску, Рэмрейн отложил досье:

– Мы можем сами проложить новые пути?

Марино вскинул голову; влажно-чёрные глаза блеснули, но молодой человек, моргнув, ответил спокойной ясностью на пристальный взгляд, и наркобарон, не отводя взора, невозмутимо спросил у Петры:

– Вы как встретились?

– Рэмрейн помог нам уйти от атаки сангвинаров.

– Это тебя прозвали Догмен? – без тени улыбки поинтересовался Марино.

Рэмрейн прищурился:

– Откуда такие предположения?

– Говорят, Догмен метает ножи, а у тебя в рукавах спрятаны лезвия. Я вижу, как ты держишь руки, – предупредил он вопрос.

– А может, просто обратили внимание на то, какой переполох устроила в порту Ракша? – проницательно проговорил молодой человек.

– И это тоже. Где собака сейчас?

– Это волчица, – Рэмрейн отошёл к окну, оглядел окрестности. – Она за бизнес-центром напротив.

– Значит, хочешь найти новые дороги из Детройта? – Марино откинулся назад. – Очень предусмотрительно. Начните с берега, – посоветовал он. – Вода сбивает запахи, даже санги теряют след.

– Вы подозреваете, что Бюро связано с Ковеном? – Рэмрейн отвернулся от окна.

– Это его детище.

– Зачем Элораху удерживать людей в черте города?

– Понятия не имею, я не санг…

Петра перевела полный удивления взгляд с Марино на Рэмрейна:

– Кто такой Элорах?

– Вечный Повелитель, – обронил молодой человек. – Главная шишка, в общем.

– Не лезь к сангвинарам, послушайся совета, – подался вперёд наркобарон, не отводя взгляда от Рэмрейна. – Если мои сведения верны, на тебя начали охоту все Дома в Детройте. Они и так жаждут твоей крови, попадёшь к гардам в руки – пытки раскалённым маслом покажутся тебе забавой.

– Я несколько лет потратил, уничтожая их Убежища в Ванкувере, – глухо проронил Рэмрейн, как-то вмиг посерев. – У меня тут работы на десятки месяцев…

– Ты истребитель, я знаю таких, как ты, – сардонически усмехнулся Марино. – Всю жизнь таких готовил. Не знаю, кто был твоим учителем, но умер он явно не своей смертью, – молодой человек отвёл взгляд, и он продолжил: – Не действуй один, потребуется помощь – обращайся. Парней я предоставлю.

Рэмрейн принял протянутую визитку и спрятал её в карман:

– У вас каждый человек справится с сангом?

– Я их к этому несколько лет готовлю, – Марино чуть склонил голову к плечу, без смущения разглядывая гостя: разворот плеч, руки, стройную, как побег ивы, фигуру.

– Почему не ушли из Детройта? Бизнес жалко? – в голосе Рэмрейна не было насмешки, он пытался понять причины.

Наркобарон сузил глаза и сдержанно промолвил:

– Это мой город, и Ковены, как бы этого ни хотели, меня отсюда не выживут.

– Понял. Спасибо за помощь, – кивнул молодой человек.

Внимательно изучая карты взглядом, Петра спросила, едва воцарилось молчание:

– Сеньор Марино, я слышала, последний товар… бьёт по сангвинарам?

– Наша недавняя разработка, – Марино с удобством устроился в кресле. – Санги более восприимчивы к некоторым веществам. Мы этим и воспользовались.

– Давно занимаетесь исследованиями? – вмешался Рэмрейн.

– Не только же Ковенам проводить эксперименты.

– Вы про сангвиториумы?

– Знаешь о них? – резко посмотрел на молодого человека Марино.

Тот фыркнул:

– Ещё бы.

Наркобарон долгую секунду не отводил пристального взора, затем тряхнул головой, проглотив вопросы, и продолжил:

– Их снова открыли. Если мои выводы верны – а они верны, – людей похищают как раз для этих лабораторий.

– Мы собираемся взять в плен сангвинара, чтобы узнать больше, – обратила на себя внимание Петра.

– Гарда? – хмыкнул Марино; он не спрашивал. – Ну, что ж… Адам! – негромко позвал он.

Ассистент появился с впечатляющей быстротой и почтительно принял планшет, на котором владелец нескольких казино и баров в Даунтауне, торговавший губительными для сангвинаров препаратами, напечатал с десяток названий синтетических наркотиков, которые производились его фабриками на окраине города с особой секретностью. Адам без слов вышел и вскоре вернулся с металлическим кейсом. Проводив его взглядом, сеньор Марино встретился с Петрой глазами и кивнул на чемоданчик:

– Возьми. Инструкция, свойства, побочные эффекты – вся информация вложена внутрь, вы разберётесь.

– Сеньор Марино… – начала было девушка и смолкла, когда наркобарон покачал головой:

– Раньше ты так не рисковала. Сейчас без этих средств не справишься, – заметил он. – Возьми. Оружие, как всегда, при необходимости ты тоже можешь попросить у меня.

Петра не стала возражать и тихо поблагодарила:

– Спасибо, сеньор. Можете рассчитывать на меня в любое время.

Она встала с кресла вслед за Марино; наркобарон протянул руку и пожал ладонь молодого человека с бесстрастным:

– Рад знакомству, Рэмрейн.

– Спасибо за помощь, сеньор Марино, – ответил на пожатие Рэмрейн.

Марино внимательно глядел на него ещё несколько секунд, как не раз за их встречу, затем без слов отпустил его руку, вновь удержав и вопросы и комментарии. Молодой человек усмехнулся; таких, как наставник Петры, он встречал не раз.

Примечания к главе:

1 – «Oh, say can you see…» – гимн США.

Глава 9 Ярость

Сидевший на краю крыши Килиан сучил ногами, оглядывая окрестности; пустырь перед Айрондейлом медленно холодел в сумерках, местами покрытый островками нетающего из-за мороза снега, слышались короткие реплики часовых, и тенью показывалась на несколько мгновений охранявшая особняк Ракша. Заслышав рычание мотоцикла, музыкант улыбнулся и рассудил, что возвращается к девиантам Рэмрейн, который уехал ещё рано утром.

Его выводы оказались верны; припарковав свой харлей возле крыльца, молодой человек по привычке осмотрелся, рассеянно приласкал прибежавшего за ним следом волка и помахал Килиану. Музыкант кивком пригласил его подняться наверх и проводил взглядом крепко сдружившихся за неделю Ракшу с Фенриром, которые, прыгая и толкаясь, убежали на прогулку.

– Я принёс плед, – послышался голос Рэмрейна.

– Давай, – Килиан поднялся и постелил одеяло поверх того, что принёс сам, – лишним не будет… Куда ездил? – спросил он, когда они устроились на пледе, свесив ноги с края крыши.

– На свою квартиру. Накопились заказы, – пояснил Рэмрейн, – а комп у меня дома.

– Разгрёб кучу? – хмыкнул музыкант.

– Ну, верхушку разобрал, – пошутил молодой человек, оглядывая лохмотья туч с серебристо-жёлтой каймой обозначенных холодным солнцем краев. – Как наш пленник? – тихо спросил он.

Килиан нахмурился и, помолчав, лёгким тоном поведал:

– Сутки ничего не пил… кроме воды. Уже на стены бросаться начал.

– Ничего не говорит?

– Нет… Как бы не сдох от жажды раньше, чем что-то успеет сказать, – равнодушно проговорил музыкант.

Рэмрейн посмотрел на него и слабо усмехнулся: Килиан ему нравился. Даже сейчас, в безразмерной куртке поверх тонкой рубашки и ярких полосатых брюк, с лохматой шевелюрой жёстких белых волос, он напоминал того бомжа-музыканта, которого узнавали на всех улицах Детройта. Молчаливый, наблюдательный, он часто задавал правильные вопросы и умел слушать, как никто. В Айрондейле его любили – за неожиданные концерты, за хорошее настроение, за восхищавшую всех храбрость: Килиан довольно часто играл на гитаре в опасной близости от Убежища.

– Думаешь, не расколется? – щурясь и глядя вдаль, поинтересовался Рэмрейн после недолгого молчания.

– Эти твари умеют стоять на своём до конца, – пожал плечами музыкант.

Рэмрейн вновь взглянул на него, скользнул взглядом к открытой шее, сплошь белой от шрамов; Килиан никогда не скрывал того, что пережил нападение сангвинара, но рождаемое видом многочисленных укусов любопытство обычно сталкивалось с его острым взглядом, который всякому отбивал желание узнать больше. Всякому, но не Рэмрейну.

– Хорошо их знаешь? – молодой человек беззастенчиво кивнул на шрамы.

Килиан автоматически склонил голову, проследив за его взглядом, и невесело усмехнулся:

– Идиотские порывы порой дорого обходятся… а может, и не идиотские, – тихо добавил он, невидяще глядя на занимающийся серо-золотой закат.

– Это из-за Ровены? – вскинул бровь Рэмрейн.

Музыкант подарил ему удивлённый взгляд, и он фыркнул:

– Будет тебе. Не просто же так ты её опекаешь.

– Вообще-то мы женаты, – иронично напомнил Килиан.

– За таких, как ты, не выходят замуж, – с улыбкой заметил Рэмрейн. – С тобой можно махнуть в кругосветное, или устроить карнавал, или поднять революцию… Если только ты не спас ей жизнь, – задумчиво добавил молодой человек и посмотрел на музыканта с подкупающей ухмылкой: – Я прав?

Килиан только хмыкнул в ответ; после долгого безмолвия он вздохнул:

– Я рад, что она тогда смогла убежать. Я отвлёк тех сангов на себя… им было всё равно, кто. Ров просто под руку подвернулась.

– Сангов? – по лицу Рэмрейна пробежала тень. – Он был не один?

Музыкант покачал головой; на молодого человека он не смотрел. Рэмрейн молчал, не вторгаясь в тяжёлые воспоминания собеседника ненужными вопросами, и, поразмыслив, Килиан вдруг потянулся к вороту рубашки. Молодой человек понимал, что он слишком долго держал правду в себе. Правду, о которой, возможно, не знала даже Ровена. Правду, о которой уже перестали спрашивать и которую лишь сейчас пришло время раскрыть.

Грудь Килиана жирными белыми плетьми сплошь покрывали шрамы: неровные, явно оставленные разными лезвиями. Рэмрейн свёл брови на переносице.

– Но это… это не клыки, – он вскинул взгляд, и Килиан горько рассмеялся.

– Странный ты, честное слово, – заключил он, оставив рубашку расстёгнутой. – А как же для начала удивиться, не знаю, посочувствовать?

– Далось тебе моё сочувствие, – фыркнул Рэмрейн. – Что это за твари? – он кивнул на шрамы. – На сангов мало похоже. Вот на шее явно их работа, – нахмурился он, – но здесь точно ножами прошлись.

– Они и прошлись, – как-то болезненно вздохнул Килиан. – Да и на сангов не похожи, как ты говоришь… Понятия не имею, как ты догадался.

Рэмрейн отвёл взгляд:

– Спишем на интуицию. Ты бы застегнулся, холодно всё-таки, – заметил он, – я уже достаточно видел… А кто, раз не санги?

– Чёрные языки, – ответил Килиан. Рэмрейн посмотрел на него в потрясении. – Гляжу, ты о них слышал.

– Только то, что их жертвы погибают от болевого шока, а не от кровопотерь.

Музыкант помолчал, застегивая ворот, затем тихо начал:

– Воплощённые демоны, адовы палачи. Ковены их недавно приняли в Убежище… Жаль, мне седеть дальше некуда, а то поседел бы от этой новости, – криво усмехнулся он и снова смолк.

– Такие страшные?

– Я не от страха поседел, Рэм, – взгляд, который молодому человеку подарил Килиан, мог принадлежать старику. – От боли. Они вроде не совсем садисты, но… они будто питаются болью, – глухо добавил он.

– А почему их называют «чёрные языки», не знаешь? – хмуро спросил Рэмрейн.

– А у них языки чёрные. И губы, да и рты целиком – сплошь чёрные.

– Это наверняка какая-то мутация, – задумался молодой человек. – Похоже на энергов… В смысле, ци-сангвинаров.

– Ци? – переспросил Килиан, скривившись. – Ты же сейчас не про бред о пране, взятый из фен-шуя?

– Нет, хотя этимология китайская, насколько я знаю, – коротко рассмеялся Рэмрейн. – Так магистры называют энергию, которая окружает наши тела, – пояснил он. – В крови её много. Может, оттого эти твари такие сильные, что всю энергию из жертв вытягивают, – добавил он с шумным вздохом.

– Ты думаешь, чёрным языкам именно эта энергия нужна?

– Возможно… Подумай, сколько её выбрасывается в момент шока, – проронил Рэмрейн. – Как ты выбрался, Кил? – вдруг взглянул он на музыканта. – Даже я не уверен, что отбился бы от блэктонгов.

Килиан вдруг тепло улыбнулся:

– Ровена вернулась. С канистрой бензина и зажигалкой. Я уже в отключке валялся, – с сожалением протянул он. – До сих пор жалею, что не видел, как они чешут от огня.

– Находчиво, однако, – Рэмрейн улыбнулся вслед: в глазах музыканта сияло столько нежности, что он отвёл взгляд. – Но… – вздохнул он, поразмыслив. – Кил, ты же уехал тогда, – не глядя на собеседника, вспомнил он.

– Ты о чём? Когда? – Килиан был в недоумении.

– Когда мы впервые встретились, – тихий ответ был безжалостным.

Губы музыканта приоткрылись, он заморгал и виновато отвёл глаза. Затем сдавленно проронил:

– Ты не понимаешь, да? Всё ещё ничего не понял?

– Нет.

– Клан, – вздохнул Килиан. – Мы в ответе за клан. Петра… заставила нас принять это. Мы нужны клану.

– Риск под запретом? – нахмурился Рэмрейн. – В смысле, чуть шухер – сразу в забег?

– На операции, – начал музыкант, – приказы Петры не обсуждаются. Это уже на уровне инстинкта: если она приказала уходить, мы уходим. Бросаем своих, как бы ни хотелось остаться. К счастью, до сих пор обходилось без жертв. И, пожалуй, только поэтому мы до сих пор живы. Петра не допускает безрассудства. Только она сама и ещё Тхи могут задержаться.

– А по-моему, у Петры синдром мамочки, – невинно пошутил молодой человек.

– Гад, – усмехнулся Килиан. – Тебе придётся принять это правило, камикадзе, – так тебя Дэрил называет? А иначе уходи из клана – Петра жалеть не будет.

– Суровая леди, – сокрушенно покачал головой Рэмрейн, забавляясь. – О, госпожа Истерика тут как тут, – отвлёкся он на кошку, застывшую в полной напряжения позе на противоположном краю крыши.

– Эй, её зовут Тошка Насыл! – со смехом поправил его Килиан.

С тёмно-серой шерстью тигровой расцветки, белыми брюшком, грудкой и лапками, с глазами цвета спелых абрикосов, более короткими, чем у обычных кошек, лапками, с мягкой, почти плюшевой шерстью, королевским высокомерием и бандитским характером, с жёлтым ошейником и сопровождавшим её всюду нахальным звоном колокольчика, Тошка была любимицей всех жителей Айрондейла. Породистая лишь наполовину, ленивая, не выносившая никаких прикосновений, не допускавшая в свои владения даже отпетых пушистых хулиганов с соседних кварталов, спавшая дни напролёт и устраивавшая забеги по крыше каждую ночь, будившая всех немалым шумом и грохотом тщетной охоты на летучих мышей, кошка тем не менее снискала благосклонность всех, кроме Луи. Повар не любил Тошку искренне и шумно, безжалостно прогоняя её с кухни громогласными криками всякий раз, когда та заявлялась туда с пронзительным мяуканьем и восхищающим упрямством.

– Кстати, откуда «Насыл»? – перевёл взгляд с Тошки на музыканта Рэмрейн. – Это из тюркского?

– Вроде по-турецки «насыл» значит «как», – свёл брови на переносице Килиан. – Знаешь, Тошку ведь Надия принесла… Ну, наша переводчица из Петербурга,– напомнил он. – Она её в ветклинику понесла на следующий же день, а там доктор был родом из Турции, – продолжил он. – Всё время повторял: «Тошка насыл?», в смысле, спрашивал, как эта хулиганка себя чувствует. Надия потом рассказывала, а Луи ведь на язык не попадайся, тут же припечатал: «Тошка Насыл». Вот мы её с тех пор и величаем по имени и фамилии. О, смотри, к тебе бежит! – хохотнул Килиан.

Рэмрейн едва не застонал: с первого же его появления в особняке кошка начала оказывать ему знаки внимания, ласкаясь и яростно обтираясь об его ноги, а то и залезая подмышку и кусаясь, стоило ему сесть.

– Ты точно её новый кумир, – заметил Килиан, с улыбкой глядя на то, как терпеливо выносит болезненные укусы Тошки Рэмрейн.

– Ага, скоро обзаведусь телохранителем, чтобы защищал от назойливых фанатов, – вымученно усмехнулся молодой человек, подхватывая Тошку на руки, и встал.

– Ты куда?

– Пойду вниз, – Рэмрейн прижал к груди кошку, которая с удобством устроилась у него на руках и довольно замурчала. – Авось получится клыкастого разговорить.

Килиан тотчас подскочил и свернул плед:

– Тогда я с тобой. Это зрелище пропускать нельзя.

Молодой человек только улыбнулся в ответ; спустившись в подвал, они с музыкантом направились к Тхирасаку, Ровене и Петре, которые сидели за компьютерным столом и негромко переговаривались. Треть просторной комнаты отделяла от них прозрачная стена из пуленепробиваемого стекла, почти не пропускавшего звуки. В углу камеры сжавшись сидел сангвинар, смотревший перед собой невидящим взором; на бетоне стен в нескольких местах багровели еле заметные пятна крови, оставленной его разбитыми кулаками, койка была перевёрнута, рядом валялись пустые бутылки из-под воды. Рэмрейн посмотрел на экран, на котором светились данные с датчиков: температура, влажность воздуха в кабине, пульс и давление пленника, считанные браслетом на его руке, который транслировал параметры по внутренней сети.

– Судя по настроению, санг до сих пор молчит, – привлёк внимание присутствующих Килиан.

– Упрямится, – вздохнула Ровена.

– Боится, – поправил Рэмрейн, рассеянно поглаживая головку дремавшей на его руках Тошки. – Он полагает, что сможет вернуться к своим, а там его с распростёртыми объятиями не примут, если расколется.

Тхирасак посмотрел на пленника с презрением:

– Кретин… Кто ему наплёл, что его отпустят живым?

Нервно растирая большим пальцем середину ладони, Петра проронила:

– Может, стоит дать ему пакет крови? Как бы он не умер от жажды.

Рэмрейн оглядел сангвинара: тяжело дыша, тот хватал ртом воздух и тихонько стонал от боли.

– Это единственное, что может его сломать, – бесстрастно заметил молодой человек. – Они любые пытки способны вынести. Но против жажды бессильны. Напоишь его сейчас, – он перевёл взгляд на Петру, – просто отпусти на свободу или убей: толку от него больше не будет.

Девушка бросила взгляд на пленника и вздохнула: она не питала к сангвинарам никаких симпатий, но роль палача была ей непривычна и неприятна. Петра готова была сдаться, хорошо понимая, что сангвинару хватит упрямства довести себя до смерти, но не выдать нужных им сведений; она невольно удивилась, услышав неожиданное:

– Позволь мне поговорить с ним.

– Конечно, – кивнула девушка после секундных раздумий и потянулась к микрофону.

– Я не это имел ввиду, – остановили её резкие слова Рэмрейна.

– А что? – Петра посмотрела на него в недоумении.

– Пусти меня в кабину.

– Ни в коем случае! – гаркнул Тхирасак. – Рэм, ты рехнулся? Эта тварь тебя сразу укокошит!

Рэмрейн не удержался от сарказма:

– Ну, не сразу… Петра, – он подарил девушке пристальный взгляд и, сверкнув глазами, настойчиво проговорил: – Я знаю, что я делаю. Дай мне поговорить с ним.

Петра прищурилась в раздумьях, затем, вспомнив разговор у сеньора Марино, кивнула. Посмотревший на неё в возмущении Тхирасак проглотил возражения и с ворчанием принял у Рэмрейна кошку, которая, протестующе замяукав, выскользнула из его рук и с достоинством затрусила прочь из подвала. Молодой человек схватил висевшие на стене наручники, подошёл к ведшей в кабину тяжелой двери, сплошь обитой металлом, и не раздумывая закрутил огромный вентиль, замыкавший люк в камеру. Петра скрестила руки на груди, унимая тревогу, – Рэмрейну она верила; нервно подалась вперёд Ровена, и сломал от волнения карандаш Тхирасак. Стоявший возле стены Килиан только усмехнулся, наблюдая за происходящим с интересом зрителя, посетившего премьеру блокбастера.

Дверь открылась с немалым грохотом; удобнее перехватив наручники, Рэмрейн вошел в кабину и без промедления закрыл за собой дверь. Вскинув голову, сангвинар замер и как-то вмиг напрягся; встретившись с ним глазами, молодой человек криво усмехнулся: он не раз видел такие взгляды. Дикий голод в глазах сангвинаров появлялся всякий раз, стоило им ощутить его запах, сейчас же реакцию пленника только обостряла длительная жажда.

– Чего тебе? – с трудом выдавил он, разлепив белые от высохшей слюны губы.

Рэмрейн склонил голову к плечу:

– А ты неплохо держишься.

Тихие слова были полны насмешки; застонав, не в силах более бороться с искушением, сангвинар бросился на молодого человека. Измученный жаждой, он был слишком слаб: Рэмрейн с лёгкостью блокировал его атаку, защитив шею локтем, и ударил в грудь. Сангвинар чуть согнулся и, кашляя, рухнул на колени после резкого, точного удара ребром ладони в горло. Схватив пленника за ворот, молодой человек рывком поставил его на ноги и оттолкнул к стене; продолжая кашлять, тот без сил сполз на пол и равнодушно проследил за тем, как его пристегнули наручниками к кольцу, вделанному в бетон.

– Ну, что ж, поговорим, – Рэмрейн присел на корточки, сцепив ладони в замок.

– Пошёл к чёрту, – слабо выругался пленник и вскинул взгляд, услышав обманчиво-мягкое:

– Тиальф… Необычное имя.

Несколько мгновений сангвинар взирал на молодого человека в смеси ужаса и острой жажды, затем приглушённо спросил:

– Кто ты?

– Твой ночной кошмар, – без тени улыбки ответил Рэмрейн.

Тиальф закрыл глаза и затряс головой:

– Не мучай меня. Просто убей.

– Но ты нужен мне живым.

От ухмылки молодого человека сангвинара передёрнуло, он отполз к стене, тщетно дёргая руку и сожалея, что не умер от голода ещё раньше. Рэмрейн не угрожал, взирая всё так же спокойно, но Тиальф хорошо чувствовал его запах – вызывавший у него неконтролируемую жажду восхитительной чистотой аромата, пугавший неожиданно изменившимся настроением, которое, казалось, коснулось самого воздуха чёрной агрессией. Пленник остро осознавал, чем ему грозит этот не видимый никому всплеск ярости, и, с трудом контролируя ответную волну страха, пролепетал:

– Что мы тебе сделали?.. Почему ты мстишь столько лет? Ты столько крови пролил…

– Страшно? – хрипло прошептал Рэмрейн; в глазах его искрились злость и удовлетворение. – А теперь рассказывай, Тиальф. Рассказывай, пока я не рассердился.

– Я не могу, – Тиальф сглотнул.

– Отчего же? – ласково возразил молодой человек. – Конечно, можешь.

Пленник несколько секунд глядел на него с обречённостью, затем покачал головой:

– Вы ведь всё равно меня убьёте. Или ещё раньше я умру от жажды. Мне недолго осталось… Я потерплю.

– Потерпишь, значит? – Рэмрейн вскинул бровь: жалости он не чувствовал.

Тиальф со страхом проследил за тем, как молодой человек поднимается на ноги, отходит на несколько шагов; облизав пересохшие губы, он глухо спросил, когда Рэмрейн выудил из рукава складной нож:

– Что ты делаешь?

Молодой человек не ответил, выкинул лезвие и сжал его в ладони; догадавшись о его намерениях, сангвинар закричал: «Не надо!» и в ужасе проследил за кровью, что багровыми струйками потекла по пальцам Рэмрейна, едва он резко дернул нож вниз, рассекая кожу. Жажда вспыхнула в горле Тиальфа с новой силой, опаляя огнём, он взвыл, больше всего на свете желая впиться своему мучителю клыками в горло. Не отравленный страхом, усиленный сдерживаемыми эмоциями, запах капавшей на пол крови сводил с ума; пленник не вытерпел единственной пытки и сдался тому, с чем не мог бороться ни один сангвинар…

– Хорошо… я всё скажу… – скорчившись на полу, выдохнул он.

Рэмрейн широко улыбнулся:

– Отлично.

Несколькими минутами позднее он вышел из камеры и ответил на вопросительные взгляды неожиданным:

– Вы знаете Вардена?

– Мы встретили его один раз, – протянула Ровена, – на складе.

– Да, было дело, – закивал Тхирасак.

Рэмрейн рассеянно проследил за тем, как взявшая его руку Петра перетягивает его рану носовым платком, и огорошил всех коротким:

– Отпустим этого парня.

– Зачем? – нахмурился Килиан, подходя ближе.

– Он обещал устроить встречу с Варденом, через два дня. Ему немногое известно, – он обернулся на пленника, который лежал на полу без сознания. – А Варден вроде в долгу у Петры, – он посмотрел на девушку с немым вопросом, но она ушла от ответа:

– Сходи в лазарет, пусть Наджат обработает тебе рану.

– Как скажешь, – не стал спорить молодой человек. – И дайте ему попить, – он кивнул на пакетик с донорской кровью, лежавший на столе, – пока он и вправду ласты не склеил.

Петра подняла голову и подарила ему внимательный взгляд: она заметила следы стёртой крови у него над губой и терялась в догадках. Отложив вопросы на потом, девушка только кивнула и приказала напоить сангвинара; многим позднее, поручив Килиану и Ровене оставить пленника в Мидтауне, она поднялась в комнату, которую Рэмрейн занимал вместе с Дэрилом.

В уютной спальне молодой человек был один; Петра оглядела терявшиеся в сумерках полотняной шкаф и две кровати вдоль стен, разделённые окном, и подошла к Рэмрейну. Запустив руки в волосы и упираясь локтями в колени, молодой человек сидел на постели, и, казалось, её присутствия не заметил.

– У тебя болит голова? – тихо спросила девушка, присев на кровать Дэрила.

– Есть немного, – глухо ответил Рэмрейн, выпрямившись.

Вечерние потёмки не скрыли его искажённого от боли лица; он покачал головой, услышав полное тревоги:

– Я принесу болеутоляющие.

– Это не поможет, Петра.

– Почему? Постой… У тебя…

– Это не неврома, Петра, не нужно переживать.

– А что? – негромкий вопрос получился требовательным.

Рэмрейн мгновение просто смотрел на неё, потом отвёл взгляд. Петра вздохнула:

– У тебя тайна на тайне. Я не знаю, могу ли тебе доверять, и всё равно доверяю. Это сводит с ума, Рэм, – призналась она.

В лунном свете лицо молодого человека казалось ещё более бледным, чем обычно, и тем ярче был контраст кожи и падавших на лоб густых волос, тем пронзительнее был глубокий взгляд. Они встретились глазами, и Рэмрейн подался вперёд, заглядывая, казалось, прямо в душу… Петра сдержала порыв тряхнуть головой – не погружаясь в омут наваждения, а осторожно касаясь его манящей глади, словно проверяя, насколько опасно её доверие.

– Петра, – хрипло позвал молодой человек.

– Да, Рэм?

– Клянусь всем, во что ты веришь, я не предам твоего доверия, – просто, без пафоса промолвил Рэмрейн. – Я не могу подвергать тебя опасности, посвящая в свои секреты. Слишком много тех, кто потребует за них непомерную цену.

Петра вновь, как не раз за последние дни, вспомнила слова Гордиана Марино. Воскресила в памяти и напугавшее её: «Если мои сведения верны, на тебя начали охоту все Дома в Детройте». Она была в состоянии защитить и спасти всех, кто вступил в её клан. Всех, кроме Рэмрейна.

Глава 10 Убежище

Башня Аркана – роскошный небоскреб, построенный предпринимателями в далекие восьмидесятые, – терялся в ночном мраке, окружённый сизыми завихрениями худого тумана. В неспокойной тишине ночи раздался шорох шин, хлопнули дверцы, и остановившаяся у входа в здание машина тотчас уехала, оставив у крыльца две фигуры.

Гости без промедления двинулись к высоким парадным дверям, миновав безмолвную стражу: прибывших здесь хорошо знали. Старинная парадная, в которую вступили мужчины, была освещена сиянием вделанных в стены светильников; даже потёмки не скрывали богатого убранства вестибюля, потолок которого на высоте двадцати метров был выложен мозаичным панно и золотыми фресками. Бронзовые орнаменты на дверях гармонировали с махагоном и песком мрамора на полу, притягивали взгляд антикварные вазы на треножниках и увенчанные канделябрами подставки из чёрного железа. Дополняли готический стиль арочные проходы и решётчатые окна, плотными полотнами занавесей скрывавшие безмолвную жизнь обитателей башни.

Перебравшись в Детройт четыре года назад, Тихоокеанский Ковен вскоре отреставрировал заброшенный небоскреб, бывший некогда сердцем промышленной империи; в стенах Убежища жили несколько тысяч сангвинаров – гардов, личных воинов возглавлявших семьи элдеров и приближенных Элораха. В зданиях вокруг обитали и другие сангвинары: небоскреб был центром района, населённого ими более остальных.

Спустившись на позолоченном решётчатом лифте в подвальный этаж, мужчины прошли знакомой дорогой к спрятанному в глубине здания залу, где обычно проходили все заседания Ковена. Округлая комната, отделанная малахитом, была пронизана нефритовым светом, излучаемым округлыми кристаллами в нишах между арочными окнами, за кованными винтажными решётками которых временами колыхались невесомые пепельно-серые полотна. Многочисленные полки в нишах удерживали тяжёлые старинные книги в кожаных переплётах, виднелись между корешками колбы и сосуды со светившимися лаймом и шартрезом жидкостями. Гравировка на стенах и потолке тянулась рисунком древних рун, выемки вырезанной прямо в полу пентаграммы также излучали нефритовый свет. Но более всего внимание привлекал каменный кубок на тяжёлом многогранном постаменте – переливавшаяся и бесконечно волнующаяся жидкость в нём, словно сгустки газа, сияла вспышками и пускала вверх клубы пара, в завораживающем танце горевшего изумрудным пламенем. Более всего зал заседаний напоминал келью колдуна, и именно за него можно было принять старца в богатой бархатной мантии, на плечи которого гладкими волнами ниспадали серебристо-седые волосы. Замерев возле каменной кафедры в углу комнаты, он изучал взглядом страницы ветхой книги и без остановки шептал что-то на неизвестном вошедшим языке.

– Приветствуем вас, Вечный Повелитель, – почтительно поприветствовали гости стоявшего рядом со старцем мужчину, который поднял голову и ответил величественным:

– Счастлив ваш приход, элдеры.

Элорах отступил от кафедры; высокий, статный, в дорогом чёрном костюме, с проницательным взглядом блестящих тёмных глаз и не знавшими улыбки губами, коротко стриженными волосами и серебристым протезом вместо левой руки, мужчина внушал трепет и почтение всем, кто его видел. Он не был стар, но глаза его светились печалью и мудростью немало повидавшего путника, знающего жизнь, как никто другой. Спокойно-невозмутимый, молчаливый и суровый, искусный воин и справедливый правитель, Кромдех Ойсин уже более двадцати лет возглавлял Ковен, уверенной рукой контролируя своенравных и временами неуправляемых сангвинаров.

– С чем вы прибыли, элдер Финнахте? – взглянул на Эмина повелитель.

– До меня дошла весть, что в Убежище доставили гарда, которого отпустил один из людских кланов, – поведал Эмин. – Я прибыл, чтобы узнать больше, Повелитель. Люди никогда не отпускают воинов живыми, – пояснил он.

– Что же, тогда поговорим со стражем, не откладывая, – меланхолично откликнулся Элорах: тон его не вязался со скоростью принятого решения.

Он взглянул на стоявших у входных дверей гардов, и те бесшумно исчезли, чтобы спустя несколько минут ввести в зал Тиальфа – испуганного, бледного, но державшегося со стойкостью хорошо обученного воина. Неслышными тенями вступили в просторную комнату другие элдеры и приближённые Повелителя, присутствие которых выдало лишь лёгкое колебание потревоженного пламени в кубке.

Державшие Тиальфа гарды подтолкнули его к Элораху, и, склонив голову, сангвинар опустился на колено, приветствуя главу Ковена. Кромдех долго молчал, изучая молодое лицо стража взглядом, затем проронил, не отводя взгляда:

– Магистр Форгалл, мы вынуждены просить вас о помощи.

Не поднимавший взора Тиальф вздрогнул после этих слов; старец в тёмно-зелёной мантии, до сих пор внимательно читавший древний труд, медленно снял руки с кафедры и с неожиданной грацией заскользил к стоявшему на колене гарду.

– Подними голову, воин, – шелестом коснулся безмолвия его голос.

Тиальф сглотнул, зажмурившись, и вскинул взгляд; обхватившие его подбородок крючковатые пальцы оказались на удивление сильными и жёсткими. Страж дернулся всем телом, встретив цепкий взор живых чёрных глаз, мгновение спустя из носа его хлынула кровь, и отпущенный старцем долгой минутой позднее он без сил наклонился вперёд, удерживаемый от падения лишь упиравшимся в пол кулаком.

– Девианты, – тягуче выговорил магистр Форгалл, обернувшись к Элораху. – Стража отпустил клан девиантов.

– Мы знаем этот клан, – подал голос один из приближённых. – Он единственный приютил в своих стенах опытных воинов.

Элорах нахмурился; память вернула в сознание безуспешную погоню, из которой лишь несколько гардов вернулись живыми.

– Зачем они взяли в плен стража? – посмотрел он на старца, но тот вместо ответа потребовал:

– Приведите главу Батальона безымянных.

Слова удивили присутствовавших, но волнения не выдал ни один звук. Скользнувший обратно к кафедре магистр Форгалл начал, перебирая страницы книги:

– Люди назначили встречу с гардом Варденом. Завтра. В восемь вечера.

– С какой целью? – Элорах резко взглянул на Тиальфа.

Страж, так и не коснувшийся обагрившей губы крови, ответил тихим:

– Их беспокоят пропавшие без вести, Вечный Повелитель.

Кромдех нахмурился и коротко приказал:

– Встань, гард Тиальф.

– Мы можем использовать любопытство людей, – послышалось осторожное.

Элорах взглянул на Вардена, который вошел в залу в сопровождении двух гардов, и сурово заметил:

– Нам ни к чему отвечать хитростью на хитрость.

Пройдя вперёд, Варден опустился на колено и склонил голову:

– Вечный Повелитель.

Никто не ведал, какое преступление совершил Варден, обречённый брать под свою опеку тех, кого Ковен лишил имени и статуса; он единственный среди безымянных был вхож в Убежище – с той лишь целью, что изредка уводил преступников. Поэтому, взглянув на Тиальфа, встречавшийся с ним ранее гард побледнел, рассудив, что предательство захваченного в плен ранее сангвинара стало известно Элораху.

– Гард Варден, ты намереваешься встретиться с главой клана девиантов?

От вопроса Кромдеха Вардена прошиб холодный пот; переведя дыхание, он унял волну страха и уверенно ответил:

– В силу обстоятельств я должен вернуть долг, Повелитель.

– Мы можем допустить эту встречу, магистр Форгалл? – не оборачиваясь, обронил Элорах. – Сколь высоким вы назовёте риск?

– Достаточно высоким, Великий Повелитель, – прошелестел старец. – Но мы не можем упускать из виду одну деталь, – с долей лукавства добавил он, чему-то улыбаясь.

Элорах оглянулся; перелистнув страницу, магистр Форгалл поднял голову и проговорил, вызывая волнение в зале одним словом:

– Слэйер.

Вскинул голову Варден, помрачнел Тиальф, и не отводившие друг от друга взоров Кромдех и магистр договорились обо всём без слов. Когда Элорах вновь обернулся к Вардену, и он и Тиальф уже знали, какой приказ будет отдан. И если главе Батальона безымянных он принёс облегчение, то отпущенный девиантами страж так и остался мрачен, подобно туче, не принятый во внимание чрезмерно взволнованными вестью сангвинарами.

***

Собравшиеся на крыше пустовавшего торгового центра девианты негромко переговаривались, ожидая начала операции; подбрасывал и ловил нож Айлех, куталась в куртку Ровена, и, упираясь ногой о выступ, подалась вперёд следившая за складом Петра. Отняв бинокль от глаз, Рэмрейн перевёл на неё взгляд и поневоле залюбовался её стройной фигурой: в чёрном приталенном пальто и чёрных ботфортах, в узких тёмно-серых брюках и свитере, с ниспадавшими из-под шапки каштановыми волосами и винтовкой за плечом, девушка очаровывала его опасным обаянием, на которое никто, кроме него, и не обращал внимания. Целеустремлённая и сдержанная, она уже не первую вылазку вызывала у него восхищение как трезвой осторожностью, так и неподдельной тревогой за своих подчинённых.

– Около склада сангов нет, – сообщил молодой человек, послушав вой оббежавшей здание Ракши, и закинул на плечо блестящую чёрную биту, которую обыкновенно всегда брал на вылазки.

– Ты уже и по-волчьи понимаешь? – сокрушенно поинтересовался Айлех.

– Идём вниз, – оборвала едва начавшийся разговор Петра и устремилась к пожарной лестнице.

Управлявшийся с винтовкой не хуже главы клана, Айлех по традиции устроился на крыше; Рэмрейн и Ровена последовали за Петрой. Однако операция протекла на удивление спокойно; сумев договориться со смотрителем склада, загруженные продуктами девианты вскоре без тревог направились на «Ниве» в сторону Айрондейла.

– Петра, у нас встреча с Варденом через полчаса, помнишь? – обратился к девушке Килиан, сворачивая с трассы на дорогу, ведшую в Мидтаун.

– Останови возле стоянки, – велела в ответ Петра, рассеянно глядя в окно. – Кил, Ров, поезжайте в Айрондейл, остальные – со мной, – приняла она решение после недолгих раздумий и первой вышла из машины, которую Килиан припарковал недалеко от многоэтажной парковки, где они немногим ранее предусмотрительно оставили свои мотоциклы.

Запланированное рандеву с сангвинаром заставляло её нервничать; она никогда не доверяла слугам Ковенов, и это во многом помогло ей уберечь себя и своих людей от гибели. Переживали и вооружённый саблями Тхирасак, и метко стрелявший из огнестрельного оружия Рэндал, и ловко управлявшийся с дротиками Айлех. Лишь Рэмрейн, с неподдельным интересом оглядывавший автопарковку, выглядел совершенно спокойным; почесав за ухом у подбежавшей Ракши, он оглядел внушительное здание больницы неподалёку и тихо проронил:

– Не нравится мне эта тишина.

Многоэтажное песчано-жёлтое строение было окружено высоким забором, который охватывал немалую территорию и расположенные на ней корпуса госпиталя; с возвышения, на котором стояли девианты, виднелись пёстрые огни забегаловок и аптек. Крупными красными буквами светилось название больницы, двор был ярко освещён белым сиянием фонарей, которые позволяли разглядеть и скамейки, и пожухлые клумбы, и аккуратные беседки, и сторожки охранников.

– Думаю, мне лучше занять позицию на крыше того дома, – подал голос Айлех и указал на многоэтажку неподалёку. – Подстрахую вас…

– Не выйдет, – перебил его Рэмрейн. – Если это ловушка и санги запланировали нападение, тебя первым снимут, – пояснил он. – Вычислят по запаху, что ты один.

– Да, ты прав, – подавленно согласился Айлех.

– Они здесь, – привлёк внимание всех Тхирасак.

Сангвинары во главе с Варденом появились на втором этаже парковки и изящными прыжками приземлились рядом с девиантами, окружив их длинным полукругом. Все были одеты в чёрные кожаные куртки и чёрные брюки, все были в капюшонах и чёрных матерчатых масках, скрывавших лица наполовину; настороженные, они замерли, глядя зоркими живыми глазами – бесшумные, быстрые, сильные. Тхирасак с усмешкой посмотрел на Рэмрейна, лицо которого также скрывала маска, молодой человек хмыкнул в ответ; глава Батальона безымянных выступил вперёд и учтиво начал:

– Тиальф передал просьбу, в которой я не могу тебе отказать, Петра. Чтобы не было непонимания, хочу призвать всех забыть об агрессии. За своих воинов я ручаюсь и прошу, чтобы встреча прошла мирно.

– Принимаем условия, – быстро ответила Петра, оглянувшись на девиантов с предостережением во взгляде. – Нам нужно знать, почему гарды Ковена усилили охрану больниц и ужесточили доступ к лекарствам в аптеках. И связано ли это с тем, что в Детройте начали пропадать люди, – лаконично напомнила она о цели их встречи.

Варден посмотрел на больницу:

– Я не просто так попросил встретиться в этом месте. Я заранее добыл разрешение посетить этот госпиталь. Если хочешь, я проведу тебя по лабораториям и ты увидишь всё своими глазами.

Сангвинар обращался только к Петре, и девианты поняли, что экскурсия предназначается ей одной. Они переглянулись: настойчивое желание узнать правду сражалось осторожностью, но застывшая в воздухе нерешительность развеялась от циничного:

– Только если оставишь своего отпрыска в заложниках.

Варден резко посмотрел в сторону Рэмрейна; молодой человек склонил голову к плечу, прекрасно зная, что гард мучается вопросом, откуда девиантам известно, что один из пришедших с ним сангвинаров – его родной сын.

– Всего минутой ранее я обещал не подвергать никого опасности, – клокочущим от ярости голосом начал страж: самодовольная улыбка в глазах Рэмрейна не на шутку его разозлила.

– Да брось, – с сарказмом протянул молодой человек, снимая биту с плеча и в несколько оборотов разворачивая её в руке, – ты же не держишь нас за идиотов?

– Согласен с Рэмом, – гаркнул Тхирасак. – Или оставишь с нами своего сына, или запрашивай билеты ещё для нескольких зрителей.

Варден заколебался: Петра молчала, не отводя внимательного взгляда, и он понимал, что без гарантии девушка не согласится пойти в больницу. Гард коротко вздохнул, лихорадочно ища выход: оставлять сына с вооружёнными людьми он не хотел, – и с трудом скрыл потрясение при виде огромной волчицы, которая в несколько прыжков преодолела расстояние между концом улицы и Рэмрейном и заняла место возле его ног. Вихрем пронеслись в мыслях слухи о появившемся в городе охотнике, вспомнилось лаконичное магистра Форгалла: «Слайер». Слайерами сангвинары называли истребителей; Варден понял, что старец не ошибся, предполагая, что на встрече с девиантами будет присутствовать тот, кого уже почти месяц не могли вычислить лучшие воины Ковена.

– Ты Догмен? – Варден перевёл взгляд с волчицы на Рэмрейна: отчасти, чтобы убедиться, отчасти, чтобы позволить своему батальону услышать.

– Нет, Санта Клаус, – съязвил молодой человек.

– Я полагаю, – мирно начал гард, скрывая волнение, – что ваши требования справедливы, – он взглянул на сына и кивнул; юноша без возражений зашагал к девиантам и не возмутился, когда Тхирасак схватил его за локоть.

– Как скоро мы вернёмся обратно? – шагнула вперёд Петра.

– Нам хватит получаса.

Петра снова оглянулась на девиантов, безмолвно бросая приказ быть осторожными, встретилась глазами с Рэмрейном: взор молодого человека был спокоен. Невольно улыбнувшись, девушка последовала за Варденом в сторону госпиталя. Стоило ей отвернуться, как Айлех с Рэндалом дружно прошлись по площадке, не в силах бороться с захватившей их тревогой; переглянулись Рэмрейн с Тхирасаком.

– Думаешь, нападут? – оглядел сангвинаров великан: их было больше, чем девиантов.

– Не посмеют, – покачал головой молодой человек. – Они будут защищать жизнь наследника, а не подвергать её риску.

– Даже для простого охотника ты слишком хорошо знаешь законы Ковена, – послышался сзади знакомый голос.

– Тиальф?

Девианты дружно оглянулись; гард, ещё несколько дней назад находившийся у них в плену, кивком отдал приказ тем, кто стоял у них за спиной. Сорвал со спины винтовку Айлех, с лязгом скрестил выхваченные сабли Тхирасак, и зарядил кольт Рэндал; уже замахнувшийся ножом Рэмрейн в последний миг остановил припавшую к асфальту Ракшу: воины Тиальфа взяли в плен весь батальон Вардена.

– Что… – Тхирасак осёкся и резко посмотрел на замершего в удивлении Рэмрейна. – Ты что-нибудь понял?

Рэмрейн в ответ опустил руку и медленно оглянулся на Тиальфа: страж взирал на него с насмешливой улыбкой.

– Возвращаешь долг? – проницательно спросил молодой человек.

– Жизнь за жизнь, – слова Тиальфа прозвучали печально. – Ты мог меня убить, должен был, но отпустил. Я не могу допустить, чтобы ты попал в плен к Ковену.

Девианты переглянулись, потрясённые этими словами, Рэмрейн прищурился, и, зашагав к нему, Тиальф продолжил:

– Это ловушка, охотник. Узнав, что ты примкнул к девиантам, Вечный Повелитель отдал приказ тебя поймать и обещал в награду помиловать весь Батальон безымянных.

– Что за батальон? – тихо спросил у Рэмрейна Тхирасак, подавшись к нему.

– Сборище грешников, – отмахнулся молодой человек. – Так батальон планирует мой визит в Убежище? – он оглядел тех, кого крепко держали гарды, возглавляемые Тиальфом.

Страж усмехнулся:

– Из-за твоей предусмотрительности всё пошло не по плану. Батальон действительно не станет рисковать жизнью наследника.

– А Петра? Она вернётся? – Рэмрейн скрыл волнение.

– Варден у неё в долгу, он не подвергнет её жизнь опасности, – резонно проговорил Тиальф.

– Преступник, нарушивший законы Ковена? Мы об одном санге сейчас? – саркастически поинтересовался молодой человек и оглядел девиантов. – Так, Айлех, извини, но принца берёшь на себя. Езжай с ним куда подальше – это наша гарантия. Остальные со мной.

– Ты чего раскомандовался? – возмутился Рэндал, но молодой человек оборвал его нетерпеливым:

– Совещаться потом будем.

– Постой, охотник! – остановил Рэмрейна Тиальф.

Уже зашагавший было к госпиталю молодой человек в раздражении обернулся:

– Прости, забыл поблагодарить. Спасибо. Теперь могу идти?

Недовольство и поспешность Рэмрейна позабавили Тиальфа; весело улыбнувшись, он предостерег:

– Соваться сейчас в больницу без предупреждения подобно коллективному суициду, лучше не рискуй своими людьми.

– А что посоветуешь? – переглянувшись с Тхирасаком, спросил Рэмрейн.

Тиальф посмотрел на своих воинов, и подчинённые Вардена в следующий миг попадали на асфальт без чувств. Гард перевёл взгляд на Рэмрейна:

– Прими мою помощь, я знаю эту больницу.

– Пошёл к чёрту, – ласково пожелал молодой человек.

– Не доверяешь? – вскинул бровь Тиальф.

– Никогда.

Рэмрейн отступил на шаг, когда страж неожиданно приблизился к нему, и вздрогнул от боли: без предупреждения схватив его за руку, сангвинар поднял его рукав и оставил на запястье глубокую борозду выхваченным из ножен на поясе кинжалом.

– Ты что творишь? – прошипел молодой человек, но Тиальф действовал очень быстро: рассёк резким движением кожу на своём запястье и обхватил предплечье Рэмрейна так, что их раны соприкоснулись.

Несколько мгновений молодой человек взирал на их прижатые друг к другу руки, на смешавшуюся кровь, затем поднял голову и сузил глаза, услышав тихое:

– Клянёшься?

– Клянусь, – вздохнул Рэмрейн.

Поступок Тиальфа совершенно его обезоружил: он никогда не предполагал, что свяжет себя кровным братством с сангвинаром. Но теперь он мог безоглядно довериться стражу.

– Ну, что ж, – резюмировал Тиальф, не обращая внимания на недоумение девиантов, – пройдёмте к госпиталю. Там обсудим дальнейшие действия…

Он направился вперёд, взглядом позвав за собой воинов. Хмуро глядевший вслед Рэмрейн кивнул на немой вопрос Айлеха, который, подхватив сына Вардена под руку, увлёк его к своему байку, и зашагал вслед за стражем.

– Что это был за обряд? – подался к нему Тхирасак.

– Бракосочетания, – фыркнул Рэмрейн в ответ и проигнорировал смех Рэндала.

Глава 11 Сангвиториум

Петра хмурилась с тех пор, как они с Варденом поднялись в лаборатории: густой и липкий, запах крови отзывался в ней тошнотой и внушал опасения. Ещё больше подозрений вызвали запертые двери без табличек. Встречавшиеся в вестибюле редкие люди в халатах бросали на девушку быстрые взгляды и возвращались к своим беседам, непривычная тишина в госпитале давила на плечи.

– Мы пройдём в лаборатории? – посмотрела Петра на шедшего чуть впереди спутника.

За прозрачными стенами возле операционных столов суетились врачи, работали с препаратами и медицинским оборудованием лаборанты; при виде бледного, как снег, мужчины, явно сдававшего кровь, в одном из помещений девушка сильнее прищурилась и посмотрела на хранившего молчание Вардена.

– Д-да, если пожелаешь, – спохватился сангвинар, отвлекшись от размышлений.

– Пожелаю, – спокойно ответила Петра и зашагала к ближайшей двери.

– Постой! – остановил её Варден. – Лучше пройдём сюда, – он указал рукой на дверь напротив.

Девушка перевела задумчивый взгляд со входа в лабораторию на лицо стража и неожиданно спросила:

– Гард Варден… Кто дал разрешение на посещение госпиталя?

– Директор больницы, – без промедления ответил Варден.

– Ложь, – заметила Петра.

– Что, прости? – страж взглянул на неё в смеси изумления и ярости.

Девушка оглянулась на дверь, к которой направилась изначально; ей незачем было говорить, что стража, пропустившая её в госпиталь вместе с оружием, настороженные взгляды тех, кто явно был не рад вторжению чужака, но вынужден мириться с его присутствием, и наконец сильный запах крови, пропитавший, казалось, самые стены больницы, привели её к мысли, что приглашением была замаскирована ловушка. Вспомнив, что сын Вардена остался в заложниках у её людей, Петра поняла, что страж не станет скрывать от неё правду.

– Гард Варден, – она шагнула к стражу без страха в глазах, спокойная, невозмутимая, – кто отдал приказ? Провести меня в больницу не было твоей идеей. Кто велел поступить так?

Страж оглядел её, скрывая досаду и невольное восхищение – из всех вопросов девушка задала самый правильный, – и вздохнул:

– Ты слишком проницательна, Петра. Приказ отдал Элорах Кромдех Ойсин, – он нахмурился в замешательстве, когда Петра побледнела в ответ, и продолжил: – Если дашь слово, что моего сына отпустят невредимым, я помогу тебе уйти отсюда.

– А этого не планировалось? – голоса девушки коснулось эхо сарказма.

– Я не планировал, что ты возьмёшь Генри в заложники, – с раздражением ответил Варден.

– И ты готов рискнуть?

– Мне не впервой нарушать Кодекс Крови, – отрешенно проронил сангвинар.

Петра задумалась: её приказа было бы достаточно для гарантии, но она не хотела уходить, не узнав правды, ради которой пришла.

– Сколько у нас времени? – спросила она.

– До прихода воинов? Около четверти часа, – взглянул на настенные часы Варден.

– Я успею взглянуть на лабораторию, – приняла решение девушка.

– Не советую, – донеслось вслед, но её это не остановило.

Она распахнула дверь и решительно шагнула в помещение… чтобы застыть в ужасе, не веря мысли, что всё могло зайти так далеко.

Вдоль стены рядами стояли многочисленные койки; багровели в ярком свете диодных ламп трубочки, иссиня-бледными казались лица мирно покоившихся на койках людей, медленно капала в пакеты кровь. Воздух был недвижен и касался носа запахами спирта и железа.

– Они… – сорвалось с губ Петры.

– Они в трансе, – вошёл следом Варден. – Поступили от силы два дня назад.

– Но что… – девушка тряхнула головой, собираясь с мыслями, и развернулась к стражу. Затем деловито начала: – Как много тебе известно?

– А что тебе нужно знать? – вернул вопросом сангвинар.

Зрачки его расширились, отчего потемнел голодом взгляд, и Петра поняла, что он прикладывает усилия, что унять жажду.

– Как долго их используют в качестве доноров? – спросила она.

Варден вновь невольно восхитился тому, что среди вопросов она выбрала самый правильный.

– От нескольких недель до нескольких месяцев, – ответил он. – Забор крови идёт с перерывами, чтобы дать организму восстановить кровопотери.

– Их держат на искусственном питании?

– Да. Их уже больше не приведут в сознание, – оглядев недвижные тела, предвосхитил он вопрос. – Есть пара препаратов, которая поддерживает параметры выше нормы… Но деталей я не знаю.

Беззвучно выругавшись, Петра окинула взглядом помещение и тяжело спросила:

– Что это за клан?

– Они из Белмонта. Это всё, что мне известно.

Повисло недолгое молчание, девушка лихорадочно размышляла, вспоминая недавние события, слова Вардена и сведения, сообщённые Гордианом Марино; она понимала, что лаборатории, которые ей позволили показать, – лишь верхушка айсберга. Знала, что доступ к настоящим исследованиям сангвинаров закрыт и эксперименты проводятся в подвальных помещениях. Искушение спуститься и проверить было сильным, но она не могла рисковать. Поэтому взглянула на спутника с решимостью в глазах и тихо поинтересовалась:

– Как мы выйдем?

– Через левое крыло, – тотчас ответил Варден, – стражи должны нас ждать у отделения неотложки.

– Тогда пойдём, – кивнула Петра.

Пронзительный вой тревоги настиг их, едва они вступили в вестибюль, и неожиданным ливнем сверху обрушились потоки воды. Инстинктивно отступив назад, девушка протерла лицо руками, отряхиваясь, и услышала полное недоумения:

– Кто-то включил пожарную сигнализацию.

– Включил? – уточнила Петра.

– Я не чувствую запаха гари, пожара в госпитале нет, – пояснил Варден. Послышались быстрые шаги, короткие приказы; сангвинар взглянул на девушку. – Это нам на руку, Петра, поспешим, – предложил он.

Петра только кивнула в ответ и зашагала вслед за Варденом. Они уже спустились в длинный коридор, пересекавший левое крыло больницы, как до них донеслись шум борьбы и лязг лезвий, а затем и несколько выстрелов.

– Не может быть, – сорвалось с губ девушки.

Не сговариваясь, они поспешили в сторону зала ожидания, откуда доносились пугающие звуки. Вбежав в просторный холл, Петра замерла, вмиг различив в толпе стражей Тхирасака и Рэндала. Порыв её был точным и быстрым: страшное лезвие чакрама с тихим свистом рассекло воздух, и двое гардов упали на пол. Залитое водой светлое помещение с длинной стойкой в дальнем углу, небольшим автоматом со снеками и множеством мягких синих кресел было заполнено фигурами стражей в чёрной одежде; прозрачные раздвижные двери вели на улицу, а узкий коридор напротив них продолжался ведущей в подвал лестницей.

– Петра! – вскричал завидевший девушку Тхирасак.

– Уходим! – ответила Петра, оглядев гардов и взглядом наметив пути к отступлению.

Проследив за направлением её взора, великан кивнул и почти не глядя блокировал атаку набросившегося на него сангвинара.

– Уходи, Варден, – бросила девушка главе Батальона безымянных. – Стражи не должны заподозрить тебя в предательстве, – она побежала к раздвижным дверям, к которым, разгадав её намерения, ринулись и стражи.

Выпустив последний патрон, Рэндал, хорошо видевший, как Петра с Тхирасаком обменялись взглядами, и знавший о давней уловке, которой девианты часто пользовались при отступлении, ударом рукояти нокаутировал ещё одного санга и без раздумий устремился к дверям в подвал, куда, резко развернувшись и обманув большую часть стражей, поспешила Петра. Сражаясь с сангвинарами, прикрывал тыл Тхирасак, быстро отступая к лестничной площадке, поменявший магазин в кольте Рэндал помогал ему точными выстрелами. Девушка выудила из кармана гранату и вынула чеку… они почти слетели по лестнице и едва успели пересечь пролёт, как раздался взрыв.

– Это их вряд ли надолго задержит, – выдохнул Тхирасак, который упал на колени от ударной волны, настигшей его на лестничной площадке.

Отлетевшая к дверям Петра поднялась с резонным:

– Тогда поторопимся. Где остальные? – спросила она, стряхивая мусор с плеч.

– Айлех укатил с сыном Вардена в Айрондейл, Рэм в отделении скорой помощи, – вытер кровь с виска Рэндал: не удержавшись на ногах, он упал лицом вперёд и чудом не разбил голову о край ступеньки.

– Где? – девушка побледнела.

– Пойдём вниз, – вмешался Тхирасак. – Это была ловушка, Петра, – начал он тотчас. – Тиальф, тот парень, которого мы отпустили, предупредил, что в госпиталь должны прибыть стражи Ковена. Мы и пришли за тобой, – быстро поведал он, спускаясь по лестнице.

– Где выход? – Петра огляделась.

Сплошь отделанный бежевым кафелем подвал едва ли освещался тускло-жёлтым светом и лабиринтом тянулся многочисленными переходами в разные стороны.

– Надо пересечь тот коридор, – Тхирасак поманил её и Рэндала за собой. – Это служебный выход, там нас ждать не будут.

Позади послышался шум падающих вниз обломков кирпичей и кафеля: сангвинары передвигались бесшумно, но не задеть образовавшиеся при взрыве завалы никак не могли. Девианты направились к лестничному пролёту, ведшему наверх, и вскоре выбрались наружу; поёжившись от холода, Петра оглядела ряды служебных машин на открывшейся взору парковке и окружавший больницу высокий забор, прислушалась к шуму за спиной и спросила:

– Тхи, дорогу знаешь?

– Да, Тиальф дал короткую справку, прежде чем мы сунулись сюда, – Тхирасак без усилий приволок тяжёлую урну для мусора и заблокировал дверь. – Гарды Ковена должны быть в отделении неотложки, а с охраной больницы мы справимся.

Девушка зажмурилась, размышляя: она переживала оттого, что Рэмрейн остался в госпитале, и понимала, что мысль вернуться за ним лишена здравого смысла. От раздумий её отвлекла Ракша, бесшумно появившаяся на парковке: питомица Рэмрейна, как всегда, проверяла окрестности. Идея посетила сознание Петры почти мгновенно.

– Ракша! – позвала она волчицу.

Прижав уши к голове, Ракша зарычала и подбежала ближе. Чувствуя неловкость пополам с неожиданной убеждённостью, девушка к удивлению и Тхирасака и Рэндала попросила:

– Передай Рэму, что мы вышли из госпиталя.

Ракша оскалилась и в следующую секунду запрокинула голову; ночь наполнил волчий вой.

– Умница! – вырвалось у девушки.

Волчица клацнула зубами и побежала в сторону парадного входа в госпиталь; Петра оглянулась на дверь, которую явно пытались открыть, и с тревогой приказала:

– Пойдёмте отсюда.

Прячась в тени забора, девианты двинулись к выходу из больницы. Несколько промокшая девушка не замечала, как похолодели нос и руки; они обогнули здание, в котором располагалось отделение физиотерапии, и заметили яркие огни аптек и забегаловок.

– Ворота уже близко… Поезжайте в Айрондейл, – приняла решение Петра. – Я за Рэмом.

– Это опасно, Петра, – возразил Тхирасак. – А за парня не переживай: с ним Тиальф.

– Тиальф – страж Ковена, – прищурилась девушка. – Он же первым его сдаст.

– Своего кровного брата? Вряд ли, – фыркнул Рэндал, оглядывая двор.

Потрясение Петры длилось долю мгновения: со стороны больницы донесся неожиданно-громкий протяжный крик, вслед за ним, прорезая тишину, устремилось к небу громовое рычание, и девианты, не сговариваясь, побежали к главному корпусу.

В лобби госпиталя творилось невообразимое: сошедшиеся в поединке гарды Ковена и отряд Тиальфа ожесточенно сражались безо всякого оружия, поражая звериными скоростью и силой и временами далеко отшвыривая противников, которые тотчас вставали и снова устремлялись в бой. Клубком катались по земле Ракша и ещё один сангвинар. Петра нашла глазами Рэмрейна, стоявшего в проёме распахнутых задних дверей кареты скорой помощи. Молодой человек противостоял натиску сразу нескольких стражей и не промахиваясь метал в них всё, что попадало ему в руки.

– Вот находчивый, сукин сын! – обрадованно-недоверчиво воскликнул Тхирасак, выхватывая сабли и устремляясь в атаку.

Рэндал уже занял позицию за чёрным «Лэнд-Ровером» и начал стрелять; Петра сняла со спины винтовку. Удивлённый тем, что несколько его противников упало на асфальт, не добежав до машины, Рэмрейн огляделся и с улыбкой помахал рукой, заметив девушку. Схватив с койки свою биту, молодой человек спрыгнул на землю, точным ударом отправил ещё одного гарда в нокаут и подбежал к Петре:

– Что вы здесь делаете? Почему сразу не уехали? – громко спросил он, перекрикивая шум схватки.

Девушка подстрелила стража, сражавшегося с Тиальфом, и, кивнув в ответ на благодарный взгляд, коротко ответила:

– Рассудили, что с нами ты быстрее выберешься отсюда.

– Рэм! – окликнул молодого человека Тиальф, в несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние.

– Что такое? – нахмурился Рэмрейн, машинально хватая брошенные ему ключи.

– Бери своих людей и уезжай, – страж кивнул на почти опустошённую Рэмрейном карету скорой. – Мои воины открыли ворота, но это ненадолго. Вы можете не успеть. За нас не волнуйся.

Молодой человек не раздумывал: окликнув Тхирасака и Рэндала, он схватил Петру за руку и увлёк её к машине. Воины Тиальфа помогли им покинуть двор больницы; припарковавшись возле многоэтажной стоянки, девианты вышли из машины и без слов направились к своим байкам в тени колонн, подпиравших второй этаж.

– Стоп, а где батальон Вардена? – внезапно остановился Тхирасак и огляделся.

– Очухались, наверное, – буркнул Рэндал, садясь на свой мотоцикл.

Великан закивал в ответ, соглашаясь, и подошёл к своему байку. Охваченная неприятным предчувствием, замерла Петра и оглянулась на отставшего Рэмрейна: держа биту на плече молодой человек, мрачно смотрел на верхний этаж автопарковки, оскалившись, припала к земле возле его ног волчица.

– Рэм? – нахмурилась девушка.

Послышалось рычание двух моторов: Тхирасак и Рэндал завели свои мотоциклы; Рэмрейн перевёл взгляд на Петру и с иронией протянул:

– Варден здесь.

Девушка прищурилась и вскинула бровь, молодой человек с не предвещавшей ничего хорошего улыбкой развернул в руке биту:

– Уезжайте, Петра. Этих я задержу.

Словно в ответ на его слова, тяжелым мешком свалился сверху Варден: он был мёртв. Петра вздрогнула и твердо приказала:

– Уезжаем!

Тхирасак и Рэндал сорвались с места и, разорвав кольцо спрыгнувших сверху сангвинаров, умчались на мотоциклах прочь от парковки. Девушка же после секундных колебаний выхватила чакрам и подбежала к молодому человеку.

– Уходи! – отрывисто бросил Рэмрейн, оглядывая окруживших их гардов.

Петра только покачала головой, спиной чувствуя ярость молодого человека. Чакрам со свистом рассёк воздух, едва сангвинары бросились на них; девушка растерялась лишь на мгновение, ощутив вложенный в её руку Рэмрейном нож, и тотчас ударила атаковавшего её стража. Она не умела хорошо обращаться с ножом, и удар получился смазанным, но от повторной атаки гарда её спасла обрушившаяся на его голову бита.

Сангвинаров было много, и девианты почти не успевали отбиваться от их нападений; Петра снова и снова пускала чакрам в смертельный полёт, поражавший руки и ноги стражей. Ночь наполнилась кровью, слышались глухие удары биты, перемежавшиеся с треском разрываемой лезвием ножа плоти. С рычанием бросалась на стражей Ракша, увлекая их в прыжках на холодную землю. Уворачиваясь от атак, защищая шею и успевая наносить удары, девушка время от времени бросала взгляды на сражавшегося рядом Рэмрейна. Бита в его руке была страшным оружием, не менее опасным, чем нож, от ударов которого даже сангвинары не могли защититься. В пылу схватки молодой человек рассёк кожу на лбу, шея и лицо его были забрызганы кровью гардов, и не раз пущенное им лезвие спасало Петру от нападения стража в последний миг.

Они оба сразу поняли, когда наступил момент бежать, и почти синхронно бросились к своим байкам; несколько раненых гардов попыталось им помешать, но они уверенно вырвались из круга противников и направились в сторону Айрондейла. Огромными прыжками поспешила за ними вслед Ракша.

Рэмрейн гнал свой харлей на большой скорости, так что ему даже пришлось немного сбавить ход, чтобы отставшая Петра смогла его догнать; ночь была морозной, но целых две схватки и резкий ветер давно высушили волосы и одежду девушки, намокшие, когда включили пожарную сигнализацию. Она не обратила на это внимания, обеспокоенная злостью ехавшего рядом молодого человека, которую он и не пытался скрыть.

Фенрир побежал им навстречу, когда они добрались до особняка; ответив на вопрос Рэмрейна коротким рычанием, он позвал Ракшу за собой – угоститься пойманным им ранее опоссумом. Вышедшие на крыльцо девианты обрадованно приветствовали Петру и молодого человека; задержавшись, чтобы ответить на их вопросы и отдать приказ о смене часовых, девушка успела заметить, что вырвавшийся из толпы людей Рэмрейн быстрым шагом устремился к крыльцу. Петра догнала его уже на втором этаже:

– Рэм! Постой, Рэм!.. Рэмрейн! – теряя терпение, выкрикнула она.

Молодой человек остановился посреди холла и резко развернулся; лицо его было бледнее, чем обычно, и тем темнее казались влажно-чёрные глаза. Маску Рэмрейн давно снял, и сжавшиеся губы его выдавали сдерживаемую ярость. Девушка видела в ней что-то совершенно не человеческое, звериное и пугающе-жестокое, снова подумала, что молодой человек может быть опаснее сангвинаров. Вспомнив безжалостную скорость, с которой он наносил удары сангвинарам совсем недавно, она усилием воли подавила неуместные вопросы и тихо начала:

– Я вижу, ты злишься. Ничего не хочешь сказать?

Сарказм Рэмрейна полоснул едкой кислотой:

– А мне это позволено?

– Рэм… – сорвалось с губ Петры. Она закрыла на миг глаза, собираясь с мыслями, и рассудительно проговорила: – Да, позволено. Говори, я хочу услышать.

– Ты не уехала, – севшим голосом ответил Рэмрейн. – Не поверила, что я с ними справлюсь? Или безрассудный риск – это только тебе разрешено?

– Ты ведь не из-за этого злишься, – в словах Петры не было ни гнева ни обиды.

– В смысле?

– Я осталась не из-за того, что тебе не поверила, и ты это знаешь, – пояснила девушка.

Рэмрейн набрал в грудь воздуха, призывая терпение. Попытка провалилась.

– Почему ты тогда не уехала? – все усилия ушли на то, чтобы не повысить голос, но сейчас, вспоминая страх, пронзивший его тогда, когда Петра не стала прислушиваться к его словам, молодой человек ненавидел себя за беспомощность. – К чему было рисковать?

– К тому, что я чувствовала то же, что и ты, – огорошила его Петра. – Ты испугался за меня, я – за тебя. Всё, что я могла, – просто остаться и помочь тебе.

Рэмрейн моргнул, отвёл взгляд, совершенно обезоруженный искренним признанием. Затем неловко пробормотал:

– Прекрати… Обо мне сто лет никто не переживал.

– Привыкай, – слабо улыбнулась девушка: её радовало, что ссоры удалось избежать. – И не забудь спуститься к ужину, день был трудный, – попросила она, прежде чем направиться в свою спальню.

Глава 12 Сказка

Среди жильцов Айрондейла было пять детей. Они редко покидали стены особняка, учились с помощью компьютера в различных онлайн-школах и смотрели на бойцов из разведгруппы, как на героев. Рэмрейн никак не мог привыкнуть к тому, что от него ждут подробных пересказов о том, что произошло на операции. В отличие от Тхирасака и Килиана, с лихвой разбавлявшие свои рассказы невинными выдумками, которым восторженные слушатели искренне верили.

– В общем, тут Петра вынула чеку и закинула гранату прямо в гущу этих чудовищ…

– Прямо в них?

– Ага.

– Блин, она героиня…

Рассеянно поглаживая голову спавшей рядом Ракши, Рэмрейн покачал головой и сдержал улыбку. С удобством устроившись в кресле, Тхирасак увлечённо рассказывал о том, что произошло в больнице, а сидевшие у него на коленях и на спинке кресла дети внимали, разинув рот: сегодняшний рассказ был самым интересным на их памяти. В гостиной было тихо: многие после ужина сразу направились в свои спальни; читал, устроившись на подоконнике, Дэрил, безмолвно перебирал струны Килиан, по обыкновению сидя возле камина, негромко переговаривались Наджат и Велма, пившие чай за кофейным столиком. Из библиотеки сверху изредка доносились переговоры Петры и Айлеха, которые связались по сети с другими кланами.

– И был взрыв, да? – подался вперёд Клейтон.

Бледный, светловолосый и очень аккуратный, мальчик напоминал мышонка; в отличие от него, смуглый и вспыльчивый Тадео походил на чёрного котёнка – что диковатым нравом, что торчащими во все стороны иссиня-чёрными волосами. Сейчас он молчаливо слушал Тхирасака, склонив голову, и время от времени тыкал пальцем в спину Сэнди – самую маленькую из детей. Хрупкую девочку с золотистыми кудрями и острыми локтями и коленками любили все мальчики в Айрондейле, но боялись признаться в этом из-за Тадео, который окружил Сэнди хищной заботой и не допускал никаких знаков внимания со стороны других поклонников. Беззаветно влюблённая же в Рэмрейна Сэнди неуклюжих ухаживаний Тадео не замечала и вскоре, соскользнув с подлокотника, забралась на колени к молодому человеку с робким:

– А ты не расскажешь, что там было?

– Так ведь Тхи уже всё рассказал, – мягко улыбнулся Рэмрейн, взъерошив девочке волосы.

Сэнди зевнула, борясь с усталостью: часы отбили десять вечера, – и сонно попросила, устраиваясь у молодого человека на плече:

– Тогда расскажи сказку.

Рэмрейн усмехнулся; поднявший голову от гитары Килиан весело предложил:

– Начинай, я буду аккомпанировать.

– Давай что-нибудь лирическое, – удобнее обняв Сэнди, попросил молодой человек.

Поняв, что сейчас будут рассказывать сказку, к нему потянулись и Клейтон с Тадео, и похожие друг на друга, как две капли воды, Лео с Шоном. Дэрил захлопнул книгу и приготовился слушать; заметив, как в гостиную рысцой вбежала Тошка, беззастенчиво запрыгнувшая в кресло к Рэмрейну, Килиан со смехом заметил:

– Ну, вся компания в сборе.

– Чур, не кусаться, – строго обратился к кошке молодой человек и почесал у неё за ушами. Подкупленная лаской Тошка тотчас свернулась клубком у него на коленях, нагло потеснив полусонную Сэнди. – Есть такой демон, – начал Рэмрейн и улыбнулся, заметив, как зажглись интересом глаза маленьких слушателей, – в китайских сказках его называют яогуай. Он живёт много тысяч лет, поедая человеческие сердца, и иногда принимает облик лисы с девятью хвостами.

Продолжить чтение