Служба Спасения Геймеров 3

Глава 1

Солнце за окном медленно ползло по небу, отмеряя время, оставшееся мне на выполнение задания. Два врага, две эпические схватки – и это только начало, ведь был еще вездесущий Странник, чьих намерений я не понимал. Но вместо того, чтобы разбираться с проблемами, я сидел в кабинете человека, помощь которого была сомнительна. Ни армии, ни оружия… пока только истории, которые вряд ли мне помогут. Да и человека ли? Снова я забывался, видя в обычном НПС личность. Но зоны аномалий находились далеко.

Увы, прописали его неплохо, стоит отдать должное сценаристам. Так что просто встать и уйти я все же не мог. Да и времени объективно мы потратили на историю Шамаила не так и много, и поездка совсем уж бесполезной не была: “Мамонта” мы у противника завалили.

Сам же Шамаил выпрямился, с силой потер лицо, словно приходя в себя – слишком настоящий жест для компьютерной программки, – отпил чаю и продолжил рассказ. Мы завороженно слушали, нечасто удавалось узнать столь подробно истории из этого мира.

– Беовульф рванул фонтаном огня из кормы и из башни, разбрасывая осколки на большую площадь. Изнутри раздались вперемешку мужские и женские крики боли, которые, впрочем, почти моментально затихли. Одного из наших зацепило осколком, и он, хрипя, рухнул на землю. Игорь тоже лежал без движения, нижней части лица у него практически не было. Затем изнутри раздался треск, как будто что-то рухнуло, и пламя заревело с новой силой. Мы взяли на прицел останки бронемашины, хотя было непонятно, как можно уцелеть в этом взрыве и пожаре. Но тут пылающие края брони раздвинулись, и на нас выдвинулась облитая пламенем фигура в силовой броне.

Мэр прикрыл глаза на минутку, словно вспоминая тот день. Впрочем, наверно и вспоминал. Но на этот раз паузу выдержал совсем небольшую.

– Что можно противопоставить человеку в силовой броне? До сегодняшнего дня я был уверен, что только другого человека в силовой броне. Или крупный калибр. Силовой брони у нас не было, зато был 14.5 мм пулемет Викинг на пикапе. И даже стрелок за ним, когда-то служивший в армии и умеющий обращаться с этой дурой. Пока мы разбегались и занимали позиции для стрельбы, Вим навел на пылающую фигуру ствол пулемета и открыл огонь. Вот только опоздал: оператор брони на ускорении бросился к пикапу, на ходу сбивая с себя пламя и вытягивая из кобуры пистолет.

На этих словах мэр явно рефлекторно погладил ствол у себя в кобуре, из чего я сделал вывод, что пистолет этот тот самый, гаусс модели RC7, который я видел при знакомстве с ним у дверей кабинета. Любопытно, как шесть гражданских сумели завалить человека в силовой броне, вооруженного этой игрушкой. Они должны быть как минимум крайне незаурядными бойцами, или же – очень везучими. Но послушаем дальше историю, она все любопытнее, хоть и не подошла до сих пор к сути – что такое Пуща.

– Наш пулеметчик успел все же перевести прицел и даже попасть пять или шесть раз, прежде чем наш противник дважды нажал на спуск. Первый снаряд разнес в клочья затворную раму пулемета и вбил ее куски Виму в лицо. Но прежде, чем он успел даже завалиться назад, второй сделал в его груди сквозную дыру, подбрасывая тело вверх и выкидывая его из кузова пикапа.

Нас оставалось пятеро, и шансы на успех были минимальными. Мы все равно открыли огонь по нему, но пули просто отскакивали от брони. А лазерные импульсы оставляли лишь небольшие подпалины. Сейчас я понимаю, что нужно было бить по уязвимым местам, и все могло получиться, но в тот момент мы панически разряжали в него магазины, не думая вообще ни о чем.

Как будто красуясь, он медленно разворачивался к нам. В тот момент, когда голова еще одного моего товарища практически исчезла после попадания из пистолета – нервы у всех не выдержали, и мы побежали. Единственным укрытием казалась лишь Пуща, так что все, не сговариваясь, ринулись внутрь. Человек в броне успел подстрелить еще одного моего товарища, Игана, но не смертельно – снаряд прошел по касательной. Правда, он вырвал Игану кусок мяса из щеки и попал в бетонную стенку, породив кучу острых как бритва осколков, воткнувшихся в лицо и свежую рану. Но ужас работал, как лучшее обезболивающее, и тот бежал чуть ли не быстрее нас всех.

За воротами с пылающим БТРом был небольших размеров дворик, в углу которого находилось невзрачное здание, как раз занимающееся неярким пламенем. Видимо, в него угодила одна из ракет. Из дворика вело несколько стеклянных дверей, все, как одна, битых – от попадания из пушки и пулеметов, от осколков, что-то рухнуло после взрыва ракеты. Мы заскочили в ближайшую, потому что сзади уже слышалось скрежетание брони БТРа – похоже, что преследователь не планировал оставить нас в покое и твердо вознамерился покончить с теми, кто поставил крест на его планах.

Я был почти уверен, что человек в броне – это сам Кэнон, но шлем мешал сказать наверняка. Снять его можно было только с мертвеца, но как убить того, кому наше оружие не способно оставить даже серьезных царапин? Похоже, что подобная мысль пришла в голову и всем остальным из нашей группы, потому что все заозирались вокруг. Прямой коридор с множеством дверей, украшенных надписями “Лаборатория”. И табличка, указывающая на лестницу под потолком – все, что перед нами было. Ни укрытия, ни оружия, ни возможности спрятаться: двери и стены стеклянные, внутри – просто административные помещения. Оставалось лишь бежать вперед, рассчитывая спуститься по лестнице и затеряться где-то ниже.

До лестницы нам оставалось еще десяток шагов, когда от входных дверей раздался свист гаусса, и бежавший первым парень упал. О его тело запнулся бежавший вторым, а я просто перепрыгнул кучу малу и практически рыбкой нырнул в двери пожарной лестницы, скатываясь на спине по ступеням. За мной следом вбежал Иган, а последнего в двери уже внесло прямым попаданием в спину. Я бросился вниз по лестнице, Иган несся следом за мной. К этому моменту половина его лица, залитая кровью, целиком распухла, закрывая его глаз. Может, оно и к лучшему, потому что один из осколков бетона торчал точно в этом самом глазу, вызывая у меня рвотные позывы. Сам Иган, похоже, пребывал все еще в шоке, так как не чувствовал боли.

– Шам, мы от него не убежим, – прохрипел он, и этот голос, должен признать, запомнился мне на всю жизнь. – Надо заманить урода на третий уровень, там стоят чаны с крайне агрессивными формами водорослей фагоцитов. Их вывели как способ борьбы с громадным перепроизводством пластика, но пока что эксперименты оказались не слишком успешными, они жрут вообще все углеводородные соединения.

– А ты-то откуда это знаешь? – поразился я. Иган попытался, видимо, улыбнуться, и перекосило его так, что смотреть было тяжело.

– Это я их разрабатывал. Ты что, забыл, что я биолог?

– Да я и не знал никогда, мне было не интересно.

Как-то не задумывался, кем были мои знакомые до объявления дня D. И о том, что происходило вообще в этой Пуще.

– Ну, вот теперь знаешь, – Иган рвано выдохнул. – Официально это был аграрный комплекс для исследования местной флоры; ни вирусов, ни патогенов не предполагалось, поэтому и внешняя защита здесь была чисто символическая. Но мы тут много чего разработали, на третьем и четвертом уровнях. Стивен, сука, не стеснялся… это начальник комплекса. То, что под нами, не должно бы, по-хорошему, попасть наружу.  Но тут, боюсь, уже поздно.

– В смысле?!

Не хватало нам кровавого мудака за спиной, теперь проблемы подступали еще и снизу. Шансы на выживание таяли на глазах.

– Стивен эвакуировался первым, через три часа после сообщения о дне D, забыв отдать приказ о консервации исследований, нам, знаешь, тоже было не до того. Да и внутренние протоколы безопасности были на высоте, плюс два дублирующих контура электроснабжения. Один отрубили из столицы после введения военного положения, а Тарентскую отключил ублюдочный Кэнон для экономии городских ресурсов. Какое-то время все держалось на маленькой резервной электроподстанции, которая, если ты не заметил, – Иган усмехнулся, и выглядело это ужасающе, – сейчас горит во дворе.

– Какой идиот ее там разместил? – проворчал я, хотя смысла в этом вопросе уже не было. Кто бы ни разместил, нас это знание уже не спасет.

– Тот, который считал, что генераторное помещение не нужно месту, находящемуся на двух дублирующих контурах электроснабжения, – Иган снова усмехнулся, и я отвернулся, чтобы не видеть его лица. – Так что держится тут все, пока не сядут аккумуляторные батареи, а после – я бы не совался сюда и в округу ни за какие коврижки… тут будет дикий сад. Времени у нас – часа три-четыре. Я очень надеюсь, что большая часть того, что тут живет, просто сдохнет от внешних условий. Но не факт, жизнь вообще умеет приспосабливаться.

– Погоди, а где тут большая красная кнопка самоуничтожения?

По ответному взгляду оставшегося глаза было ясно, что этой мелочью тоже никто не озаботился. А еще я заметил, что взгляд моего последнего товарища плывет – а значит, времени у нас куда меньше трех часов. Очень скоро Иган превратится в обузу, а не помощника.

– Ладно, тогда каков план?

– Варианта два, – голос Игана сел, но пока звучал ясно. – Первый я тебе озвучил, чаны с фагоцитами. Для впрыскивания на субстрат используются такие здоровенные распылители. Я предлагаю эту дрянь закачать в два распылителя и попробовать обдать броню ими. По идее – бактерии прожрут моментально почти все кабели, сочленения и прочие неметаллические элементы. Превратив его в стальную статую, с нерабочими сервоприводами и неподвижную. Но черт его знает, культура реально экспериментальная. И не всегда работает так, как надо.

– Второй вариант? – уточнил я. Слишком ненадежным выглядел первым. Пусть в нашем случае о надежности речи в принципе не шло, но если второй вариант окажется лучше, лучше сразу перейти к нему.

Иган тяжело вздохнул и прикрыл целый глаз.

– Второй – намного хуже, но гарантированный. В лаборатории н-305 есть крайне любопытная разработка. Растение-паразит, способное размножаться на любой органике, весьма стойкое к любым внешним условиям. Цель разработки – утилизатор для перспективного космического корабля Кентавр, думаю, уж о нем слышал каждый. Первый прорыв к соседней звезде, все дела. Нужен был утилизатор отходов жизнедеятельности на время перелета, предлагали разные варианты. У нас велись опыты по выведению универсального поглотителя. Первый результат неудачный, продолжить опыты мы не успели… Это не только копрофаги, но и вообще фаги чего угодно, еще и бешено плодящиеся. Но военные заинтересовались результатом, так что он был сохранен в заморозке. Так вот. Если ты сумеешь донести даже одну клетку до этого чувака – он труп. Гарантированно. Только через некоторое время. Лаборант, подцепивший случайно одну частицу этой дряни – умер очень плохо, через шесть часов. Его выжгли огнеметами, а место выжигания заварили и изолировали от остального комплекса. Так что допустить, чтобы после контакта с дрянью кто-то отсюда вышел – нельзя, понимаешь? Тот, кто возьмет ампулу и откроет – должен остаться в лаборатории.

– Гарантированный, – проворчал я. В тот момент отчаяние было еще не таким сильным, чтобы умирать вместе с подонком, терроризировавшим город. – Тогда давай попробуем все-таки прикончить его с помощью фагоцитов. Ладно, план есть…

Закончить фразу мне не позволил протяжный даже не крик, а вой человека, испытывающего смертельные муки. А потом его сменил странный «чвяк», и сверху прилетел, разбивая голову, труп парня с развороченным тазом, только теперь совсем без ног – похоже, его просто разорвали пополам и швырнули вниз верхнюю часть. Причем делали это медленно, чтобы он заорал от боли.

И это не было проявлением изощренного садизма, чистая прагматика – узнать этого ублюдка мы все успели. Кэнон вообще, казалось, не испытывал особых эмоций, и просто так тратить время на раненых бы не стал. Попытка запугать? Значит, чего-то опасается. Возможно, взрыв или пулемет все же повредили силовую броню, и он уязвим. И хочет, чтобы мы бежали, не помыслив даже о сопротивлении. А дальше он нас выследит и прикончит, не приближаясь. Но хрен ему во все рыло! Мы прикончим поганого ублюдка, а потом выйдем отсюда, приведем из города бульдозеры и бетономешалку, зальем к чертовой матери вход и завалим его обломками бетона, чтобы ничто не смогло выйти из лаборатории. И будем эвакуироваться: наверняка в соседней, Галерской, области, где находятся производственные комплексы и военные базы, сумели справиться с этой напастью. А раз так, они точно согласятся принять беженцев с детьми.

       Под эти более-менее бодрые мысли мы и добрались до третьего уровня. Двери в него стояли запертыми, но на мою удачу со мной был Иган, который мог отсканировать сетчатку оставшегося глаза и получить доступ, что он и проделал быстро. Шаги Кэнона уже громыхали по лестнице; в какой-то момент звук неуловимо изменился, и я инстинктивно шагнул влево. Снаряд пролетел в нескольких сантиметрах правее меня и сделал вмятину в открывающейся двери. Мы с Иганом протиснулись в небольшую щель, которая успела разойтись, нещадно обрывая пуговицы на одежде. Следующий выстрел выдал нервозность противника: явно был сделан поспешно и наугад, не попал на добрые полметра в меня, бесполезно долбанув выше наших голов в створку. А дальше Иган нажал на кнопку закрытия, и устремился вглубь помещения, крикнув мне следовать за ним.

Коридор был прямым, и на бегу я обернулся, чтобы оценить перспективы. Они не утешали: Кэнон успел всунуть обе ладони между сужающимися створками. На мгновение мелькнула надежда, что ему отрежет пальцы как в голофильме, но, увы, в реальности в мирной лаборатории при попадании в двери постороннего предмета они начинают расходиться обратно. Учитывая экзоскелет Кэнона, стоило рассчитывать, что откроются они куда быстрее, чем было задумано инженерами. У нас оставалось секунд десять, может, пятнадцать. Иган уже сканировал глазное яблоко у двери одного из помещений, одновременно набирая какой-то цифровой код на двери.

– Шам, у тебя очень мало времени, – попутно проговорил он, и створки медленно поползли в стороны. – Вот те две чаши – это автоклавы с водорослями. В углу распылители. Я побежал во вторую лабораторию, если ты не сумеешь – я добью его. И заблокирую изнутри этот этаж, надеюсь, этого хватит, чтобы удержать внутри все, что тут есть.

       На споры времени нет, так что я заскочил внутрь и кинулся к колбам с отвинченными верхушками. Двери с едва слышным скрежетом задвинулись, но я не обратил внимания: где-то снаружи, со стороны лестницы, уже слышны гулкие шаги. Заниматься аккуратным переливанием нет возможности, так что я без раздумий снес выстрелами крышку одного из чанов, расплёскивая во все стороны содержимое, и зачерпнул через верх зеленую массу одним из распылителей. Рукава куртки и ремень винтовки, на которые попала масса из чана, мгновенно покрылись темными пятнами, расплывающимися в стороны, а следом за границами пятна начала расползаться и ткань, обвисая неопрятными лохмотьями.

Шаги в коридоре замерли у моей двери, и времени завинчивать крышку и подсоединять шланг не осталось, вынуждая импровизировать. Я подскочил к двери в тот момент, когда снаружи раздались три выстрела, от которых замок изнутри заискрил. Створки снова медленно поползли в стороны, и Кэнон нетерпеливо просунул внутрь две стальные ладони, вот только я был готов к этому моменту. Моя куртка за прошедшие мгновения уже наполовину осыпалась хлопьями на пол, надеюсь, что большая порция сработает не хуже. Прицелиться в таких условиях нереально, но я все же выплеснул все, что сумел зачерпнуть, в образовавшийся зазор – на руки точно попадет, если повезет, то и на корпус, а то и шлем. А сам бросился обратно к чану, собираясь зачерпнуть еще одну порцию. За спиной раздался мощный скрип и хруст протестующей гидравлики, знаменуя, что хотя бы что-то пошло не так… Я успел добежать до чана, когда меня настиг выстрел. Пуля попадала в правую ступню, отправляя меня на пол, и от боли  реальность перестала существовать.

Трудно сказать, сколько я валялся, но вряд ли долго: лужа крови у моей ноги оказалась не слишком большой, а Кэнон не успел ни добить меня, ни даже войти в дверь. Впрочем, силовая броня стояла неподвижно, а изнутри доносилось пыхтение. Похоже, план так или иначе сработал: ни сдвинуть с места доспех, ни выбрать сам Кэнон не может.

Ремнем брюк я перетянул ногу, из которой льется кровь. Плохо, что и на него попали водоросли, так что этот импровизированный жгут не продержится долго. Тем не менее, прыгая на одной ноге, кое-как удалось добраться до металлического штыря на колёсиках, напоминающего медицинский держатель для капельниц, и, используя его как костыль, подойти к броне. Все внешние изолирующие элементы отсутствовали, из остатков перчаток торчала ладонь Кэнон; он все еще сжимал пистолет и пытался направить его на меня. Аккуратно обойдя статую так, чтобы не подставится под выстрел, я железной палкой выбил у него оружие, сломав попутно палец на руке. Это вселило некоторую уверенность, особенно когда оружие перекочевало в мои руки, так что я рискнул снова приблизиться и стянуть остатки шлема с его головы.

Что ж, я не ошибся, внутри и правда сидел Кэнон. Забавно то, что водоросли сожрали не только броню его шлема, но и его волосы. Так что он лыс и безус, аки новобранец.

– Ах ты ублюдок, Шамаил, мать твою! Гнойный чмошник, вонючий клистирный червь. Ты испортил все, сука. Я сейчас выберусь из брони и оторву тебе вторую ногу. А потом отрежу яйца и начну вытаскивать кишки!

Этот фонтан красноречия легко прервался ударом пистолета по зубам, от которого парочка из них вылетела. Накатила злость, даже более сильная, чем четверть часа назад, так что я впечатал дуло ему в зубы и прошипел:

– Ты, мразь. Ты убил множество невинных людей в больнице. Среди них были моя дочь, которую кто-то из твоих козлов подстрелил за кусок древнего железа с полуразворованного автопарка. И моя жена, которая работала там хирургом.

Глава 2

Он выплюнул осколки зуба и с той же яростью и сарказмом прорычал:

– Кто бы говорил о невинных. Ты убил не меньше сотни человек сегодня ночью, когда кинул их с лопатами и топорами на вооружённых дружинников. Ты убил и сжег заживо пятерых в БТР, а еще – ты ведь не запарился о тех, кто жил на улице и не откликнулся на твой призыв мочить меня. Они сгорели в своих домах, сметенные волной пылающего бензина. И ты об этом даже не думал. Ты сжег минимум пятерых матерей и дочерей, взрывая мой БТР. И как, ощущаешь хоть что-то? Ничего ты не ощущаешь, ты делал это для дела. Вот и я тоже. В клинике была зараза. От нее нет лекарств. Точка. Все там должны были умереть, диагностика не работает. Твои жена и дочь были мертвы, и убил их тот идиот, который притащил в больницу больного D-чумой, этот ваш добренький пилюлькин, мать его, главврач. Так что хочешь меня убивать – убивай, только вот не надо про невинных, сука. Ты просто хочешь мести и все.

Решимость убивать никуда не делась, но его слова заставили меня посмотреть и на оборотную сторону монеты – я ничем не лучше этого гада. Или нет? Да, жертвы были, но ради того, чтобы остановить эту мразь и его прихлебателей. Потому что такие, как он, должны быть мертвы. Он виновен, и все его слова – это просто способ меня запутать, заставить чувствовать себя причастным к убийствам.

Простой смерти ему не видать, я придумаю что-то более эффективное.

Проверив его систему открытия брони – не сработает, заклинена намертво, – я похромал из этой лаборатории, чтобы найти Игана. Нужно разобраться с той дрянью, о которой он говорил – заморозить или сжечь, что там поможет… И мне нужен какой-нибудь бензин. Я залью его внутрь доспехов и подожгу, наслаждаясь тем, как эта сволочь умрет той же смертью, что устроил моим девочкам.

 Передвижение для меня было настоящей пыткой, и спасала только мечта о том, что я сделаю с Кэноном. Лаборатория, в которую направился Иган, была мне неизвестна, но найти труда не составило: мой напарник оставил четкий кровавый след. Идти пришлось слишком далеко для моего нынешнего состояния, до самого конца коридора, но я все же дохромал. Вот только дверь была плотно заперта, и на мой стук поначалу никакой реакции не последовало. Я решительно забарабанил по ней еще сильнее, и тогда ожил динамик над дверью, заговоривший голосом моего товарища.

– Шамаил, немедленно уходи. Я не открою двери, но это ненадолго. Аккума в комплексе от силы на полчаса работы, а потом все… по протоколу в экстренной ситуации двери обычной гражданской лаборатории открываются для эвакуации сотрудников… Это конец любому живому существу как минимум тут, на этом этаже. Капсула с водорослью… она не герметична. И я уже точно поражен. Я попытаюсь за оставшееся у меня время найти способ что-то сделать, но мне будет куда проще, если ты прямо сейчас возьмешь ноги в руки и убежишь отсюда.

– Погоди, – велел я, выдыхая. Дорога далась тяжело, и мысли все еще были заняты нашим противником. – Я не прикончил Кэнона, просто полностью обездвижил. Он там, в соседнем отсеке…

– Значит, он сдохнет крайне медленно и болезненно, – перебил Иган. – Не беспокойся уже о нем, беги отсюда. Иначе я отдам команду на блокировку уровня, и ты останешься здесь со мной, умирать.

Пару мгновений я обдумывал его слова, и информация все же дошла до мозга. Тварь умрет, медленно и мучительно – пусть и не в огне, но меня устроит. Других причин задерживаться не было, разве что…

– Хорошо, я уйду. Ты уверен, что я не могу помочь тебе?

Вместо ответа он сделал односторонне прозрачное стекло полностью прозрачным, и я не смог сдержать вскрик. Та половина лица, где была рана – уже не была человеческой плотью, она покрылась зеленой коркой, и прямо у меня на глазах расползалась по его лицу, заползая в рот. Рука, которую он поранил, тоже. И в самом помещении высилось минимум два зеленых холмика, с которых медленно поднимался зеленоватый дымок. Видимо, так выглядели споры.

– Беги, дружище. А когда убежишь и доберёшься до города, пригоняй сюда чертовы бетономешалки и закупорьте наглухо вход в эту базу. И под страхом очень плохой смерти – не позволяйте сюда приближаться.

Я просто кивнул ему в ответ и побежал – откуда только взялись силы. Боги, я никогда еще в жизни так не бегал, особенно учитывая, что одна нога у меня едва работала, и любые движения причиняли дикую боль. Тем не менее, я сумел одолеть коридор, лестницу, на ходу кивнул разорванному пополам парню – он был мертв, но мы все же были знакомы, и хотелось попрощаться хотя бы так. До входа оставалась едва ли пара шагом, когда свет в помещениях стал тусклым-тусклым, а еще через пару мгновений погас. Судя по всему, электроника отключилась. А следом за ней отключились и дверные замки, в том числе и на этом этаже. Я увидел, как двери распахиваются, и представил, что то же самое происходит и внизу, и как зеленый дымок медленно вылетает наружу, попадая, в том числе, на ублюдка в силовой броне. Эти мстительные мысли придали сил, и я сумел доковылять до входа.

Снаружи мало что изменилось, разве что броневик уже не полыхал, а чадил, распространяя отвратительную смесь запахов паленой проводки, пластика и горелого мяса с жиром. Удивительно, но Игорь все еще был жив. Из аптечки одного из солдат, выброшенных взрывом – он добыл присыпку-коагулятор, и сейчас сидел, привалившись к борту нашего пикапа. Я помог ему перебраться в кабину, и мы поехали в город со всей возможной скоростью.

Как и просил Иган, на следующий день мы с максимальными предосторожностями загнали к зданию двенадцать бетономешалок, и запечатали вход громадной бетонной пробкой. Пару машин оставили стоять на вечном приколе, закрывая собой въезд, и написали на них запрещающие вход надписи. И на этом, как мне казалось, история завершилась. Горожане единогласно выбрали меня мэром, и мы начали учиться сложному процессу жизни в условиях нехватки всего. Опытные поля неподалеку от бывшей Пущи давали некоторое количество зерна, в окрестных болотах и озерах были съедобные коренья и рыба, хоть и немного. На всех выживших это были крохи, но что поделать. Лучше так, чем никак. Часть людей пыталась охотиться, благо, в холмах неподалеку от города были крупные животные. Но сколько может добыть один такой стрелок? Ну, пять туш, десять максимум. На оставшиеся в живых почти одиннадцать тысяч людей это капля в море. Да, рядом были и другие выжившие городки, но просто так никто не планировал делиться той же пищей, а на обмен… а на обмен жителям моего города предложить было нечего.

Что вполне логично, из города начался массовый исход. И тут то мы узнали новую и печальную истину – никто нигде нас не ждет. С момента дня D прошло уже полгода, и никаких центров спасения никто не держал, крупные города, не пострадавшие от эпидемии, закрылись в своих границах, не пуская подозрительных чужаков, а мелким было не до принятия беженцев – у них хватало своих ртов. Плюс к этому расцветал бандитизм, и уже появились первые работорговцы и рабовладельцы.

До второго года с момента катастрофы в городе осталось дай бог пять тысяч человек. Кто-то умер, кто-то попытался сбежать, кого-то похитили набирающие силу рейдерские банды. Все сильнее ощущался дефицит боеприпасов, и скоро нам предстояло перейти на арбалеты, луки и копья. Спас всех нас случай. И торчок по имени Золтан. Золтан не только сумел выжить, Золтан сумел выжить, продолжая откуда-то брать зелье для своей пагубной страсти. Как выяснилось позже, этот торчок в самом начале апокалипсиса добрался до аптечного склада и запас себе огромную кучу сырья для производства простейшей наркоты. Но спустя полтора года у него все практически вышло, поэтому под предлогом охоты этот человек шлялся везде по округе, выискивая дикорастущую мету или что-то из ее аналогов – источник природных алкалоидов.

Так вот. В своих поисках Золтан забрел на территорию бывших опытных полей Пущи, расположенных совсем близко к стенам станции. Формально, туда было вообще запрещено ходить, но к тому моменту уже всем было абсолютно все равно. Никто кроме меня не видел, что происходило внутри, да и я сам постарался вытеснить из головы воспоминания, хватало и иных забот. Золтан же своим природным чутьем торчка нашел возле задней стены небольшое поле. На поле росло много чего, но его внимание тут же привлекли десять кустиков, крайне похожих на знакомую ему мету. Небольшие отличия были, но ему в том состоянии было все равно. Сорвав половину, он устремился к себе домой.

Там его и нашли в состоянии глубокой нирваны и заодно гипогликемической комы. Он бахался новой дурью, пока не вырубился. Как установили чуть позже из рассказов соседей, он не выходил из состояния эйфории не менее двух недель.  А в его доме по стене змеилась целая лоза, с подозрительно напоминающими мету листьями.

Что и говорить, идея пришла спонтанно. Новый мир – новые правила, не так ли? Мы проанализировали состав и выяснили, что эта дрянь круче, чем почти любая дурь, но при этом не разрушает организм. Кроме мозгов, по крайней мере, Золтану она их спекла. А еще эта дрянь прекрасно растет на человеческом помете, вымахивая за пару недель на метр и более. Так родился план спасения, может, не слишком высокоморальный, но в нашей ситуации выбирать не приходилось. В обмен на фазис – так мы назвали новый наркотик – нам поставляли и продукты, и деньги. Так что наши люди сумели создать неплохие запасы, прежде чем на планету пришла Долгая Ночь (примечание – Долгой Ночью жители Эртаны называют ядерную зиму, наступившую после массового применения ядерного оружия чинами на их собственном континенте. Пыль от взрывов закрыла солнце на долгие четыре года, вызвав массовую гибель животного мира и страшнейшие изменения климата). К тому же, как оказалось, не только фазис, но и некоторые другие, ранее невиданные, растения вполне неплохо плодились возле той самой базы. Пальмы, выживавшие при морозах в минус шестьдесят градусов и дававшие скудные, но плоды. Некое подобие картофеля, сумевшее адаптироваться у нас к росту в условиях теплиц и искусственного света… В общем, после Долгой Ночи нас осталось почти три тысячи, и поверьте – это было достижение.

Вот только кое-что не давало мне покоя. Я ведь обходил весь этот комплекс по кругу, и никаких посадок растений там не было. Откуда они взялись? Неужели происходит утечка? Было бы неплохо вновь объявить район запретным, но я опасался, что люди под угрозой голода просто пристрелят меня, запрети я им собирать растения, спасавшие всем жизни. Тем более пальмы и лианы после возвращения солнца принялись разрастаться вокруг с невероятной скоростью, заполонив все пространство вокруг базы. Вносить с запретные территории пришлось бы слишком большой участок.

Только я знал, что внутри таится смерть; лишь вопрос времени, когда она просочится наружу. Внимательный осмотр показал, что грунтовые воды подмыли второй уровень базы, и бетон там по неизвестной причине размягчен. Неизвестной всем, кроме меня: еще жива была память о том, как рассыпалась моя одежда, как на полу отпечатались следы ботинок, хотя они были практически сухими. Та самая дрянь, что убила броню Кэнона и половину моих волос, и ногтей на руках, отлично расслаивала бетонный пол, а значит, потихоньку источила третий уровень, и вышла на второй. Подозреваю, что обеспечивая себе доступ к воде… Но проходил месяц за месяцем, и ничего не происходило. Я уже понадеялся, что все будет нормально, как внезапно начали пропадать люди.

Сначала это был один человек, он ушел в Пущу – и не вернулся, ни в тот день, ни на следующий. Отправленный на поиски отряд – не нашел ничего. Он просто шел, а потом – исчез. Мы напряглись, но выслать следующий поисковый отряд не решились. Пока мы решали, что делать, пропал еще один, на болотах. В отличие от первого, этот пропал вместе с лодкой, так что следов не нашли вообще.

Дальше число пропаж стало расти, и я запретил выход из города меньше, чем по трое. Догадываетесь, что было дальше? Стали пропадать тройки. Но, в конце концов, одному человеку удалось выжить и сбежать, и он поведал нам страшное. На их тройку напали странные люди не люди, скорее, мутанты. С растущими из тел ветвями, и без глаз. Но в одном из нападавших он узнал первого пропавшего, тот носил очень приметные брюки из кожи, покрытые замысловатыми узорами. Брюки мутанта точно были те же. Парень, сумевший сбежать, был тяжело ранен. А уже через пару часов я точно понимал, что время у нас закончилось. Края ран покрылись крайне знакомой зеленой плесенью, и она спешно распространялась. Его дом был по моему приказу заколочен. А всех, кто мог повлиять на решение о походах в пущу, я позвал к окну и показал им процесс. Крики умирающего раздавались часа два, потом он затих, хоть и был еще жив – видимо, плесень поглотила нервный центр в мозгу. Еще часов через шесть на месте умершего высился зеленый холмик, уже испускающий из себя плесневые споры. Мы сожгли этот дом. И плесень погибла, она ведь живой организм, а живое не переносит нагрева до такой степени.

Все то время, что мы торговали, я скупал везде, где мог, запасы гербицидов. И вот сейчас предложил людям немедленно собраться и залить гербицидом всю площадь базы. У нас есть несколько пальм, и запас фазиса, мы проживем.            К сожалению, большинство проголосовало просто за осторожность и вооруженность отрядов собирателей. Люди не были готовы к уничтожению источника пропитания и благосостояния города, и я не могу их винить: мы только начали отходить от шести лет голода и нужды.

       С тех пор мы так и живем. Оказалось, что фазис надо регулярно обновлять, кусты не живут больше трех-четырех лет, как правило, два. Пальмы в городе в одночасье перестали плодоносить, и теперь мясные орехи мы добываем только в Пуще. Мы бы попробовали собирательство корней и рыбалку, но плесень мгновенно проникла и туда, уничтожив все живое. Тогда было решено осушить болота, и теперь мы имеем что имеем – взвесь спор, поднимающуюся при любой попытке пройти, и два выхода из города, которые легко перекрывать.

Есть и преимущества. Гектор угробил в Пуще пару тысяч своих мутантов и занес плесень в другие отряды, но не критично. Они справились, но с тех пор действует негласный приказ для его армии –  в пустоши не ходить. Парочку его атак мы отбили с помощью запасов оружия и редчайшего по удобству расположения для войны. Сейчас, после третьего за месяц нападения, у меня осталось не более пятисот человек, большая часть из которых сейчас на укрепрайоне. И парочка старых артиллерийских систем. Для всего остального нет боеприпасов. Совсем нет транспорта. И непонятно, что мне делать в сложившихся обстоятельствах. Так что да, я очень рад вам, господа. Вы прибыли как раз вовремя, чтобы нас спасти.

       Мэр, наконец, замолчал, видно было, что он устал и от эмоций, и от длины этой речи. Шутка ли, мужик вещал без перерыва час, практически не сбиваясь и только иногда перекуривая.

       А мне надо было всерьез подумать. Никакой армии тут нет. И их самих скоро поглотит армия Гектора. Плацдарм? Да нафига он нам в таком месте, откуда и свалить то не выйдет.

       И тут сраная система решила мне подгадить по-крупному.

Новое задание. Найдите решение проблемы города Тарент. Награда – верность Тарента вам лично, предмет для поиска четвертого элемента сета Рокатански. При отказе – потеря статуса Воин Дорог, враждебное отношение Тарента, провал квеста сбор вещей Рокатански.

От ругани я удержался с трудом. Сраное геройское везение. То есть я обязан спасть этого лоха теперь просто так, бесплатно? Хотя…. Тут не сказано, что надо спасать, тут сказано “решить проблему”. А проблем у города две: лаборатория с монстрами и плесенью и Гектор. И если Гектора я убью в любом случае, но не скоро, то разнести очередной бункер – не великая сложность. Не думаю, что местные травяные монстры смогут что-то сделать с экзоброней и боевыми роботами. Загерметизируем снарягу и пройдемся, выжжем все тут. Спустимся на нижний уровень, зальем все гербицидами, а потом закачаем туда бензинчику и спалим нахрен.

Глава 3

Так, а что даст мне верность Тарента? Ага. А по этому поводу тут наконец-то есть пояснение.

“Личная верность вам означает, что город навсегда запишет вас в герои, вне зависимости от ваших дальнейших поступков – ваша репутация никогда не опустится ниже нейтральной, вы можете размещать в городе воинский контингент, вы можете назначить точку возрождения, вы можете баллотироваться в мэры, вы можете покупать недвижимость”.

Ну, из всего списка прямо-таки важной вещью является точка возрождения. Остальное, конечно, приятно, в особенности невозможность провала репутации – особенно в свете истории с эдвансерами, все еще беспокоящей временами мою совесть.

– Что ж, уважаемый Шамаил, – наконец ответил я. – Мы поможем вам, по крайней мере, сначала с одной проблемой. У нашего отряда есть снаряжение, предназначенное для проникновения в зараженные места. Нам понадобится от вас кое-какая помощь – детальная карта местности, насколько это вообще возможно, пара грузовиков для транспортировки гербицида к базе, и, если есть, два огнемета. Ах да. Полагаю, что грузовик бензина тоже не является великой проблемой для вашего города?

И тут я понял, что Шамаилу идеально подошло бы отчество “Израилевич”. Этот еврей торговался со мной, он прибеднялся и унижался, он рассказывал о том, как тяжела жизнь и какие риски ждут его, если мы случайно прольем гербициды и бензин не туда или нас уничтожат на пути, ведь тогда может не хватить гербицида на обработку берегов и зараза проникнет дальше. А уж в их стеснённых условиях огнеметы – великая ценность, и за их продажу его вздернут на крыльце мэрии. В итоге вся его риторика сводилась к “дайте грошей, иначе не отдам”.

Но я тоже вошел в раж, поэтому мы с ним торговались не меньше получаса. В итоге я отдал этому крохобору двадцать тысяч кредов за сраный бензовоз, еще пять за заполнение его смесью бензина с маслом, и по десятке за каждый грузовик с гербицидной смесью, с условием выплаты мне обратно пяти, если я верну оба грузовика в целости. А за древние РПО с меня содрали по сороковнику, как за современную модель. Есть у меня подозрение, что ни в какой фонд города эти денежки не пойдут, а осядут на кармане у предприимчивого мэра, этакой подушкой безопасности при эвакуации. Ладно, пусть сам со своей совестью разбирается.

Однако кое-что коробило. В своем рассказе господин Шамаил не учел одной мелочи: ложь я чувствовал с лету, а в рассказе ее было достаточно. Нет, в той части истории, которая касалась Кэнона, он врал совсем немного, в пределах допустимого для старой истории. Но вот когда пошел рассказ про лабораторию и беды города – вранья было не меньше половины. Что-то в этой истории очень нечисто, но вот что? Не знаю, тут может быть и просто выгораживание самого себя, причем не перед нами, а перед своей совестью. Может, что-то важное… Но ведь не скажет, падла. Ну, доберемся до лаборатории – разберемся, что ж такого скрывает наш не очень уважаемый мэр-скряга.

Нашего выкупленного снаряжения пришлось ждать еще пару часов, правда, не сказать, что мы провели их в праздности. Пришлось спешно провести ревизию и тщательно подогнать степень герметичности как боевого робота Ариона и Саты, так и всех доспехов. Лизун и Ромео были снабжены завалявшимися у меня с похода в лаборатории, где происходил опыт над Херсоном и его приятелями, скафандрами биозащиты. Вот уж не думал, что когда-то по-настоящему понадобится для дела, и ухватил тогда по принципу “вдруг пригодится”, а нет, так продам – штука дорогущая. И вот, пригодилось по прямому назначению. Комплекты были снабжены простейшими усилителями мускулатуры и легко интегрировались с тяжелой броней штурмовиков, которую ребята носили как основное снаряжение.

Огнеметы были типовыми древними ручными пехотными огнеметами, ближайшим аналогом из реального мира являлись Шмели, созданные в двадцатом веке.  Две штуки, к каждому по десятку выстрелов. Не густо, но нам хватит. Бензовоз еле доехал до ворот, где мы поджидали технику: двигатель чадил и дымил, а сама машина была переделанной пожарной, так что огнеопасная смесь сочилась и капала из множества различных отверстий. Два грузовика, набитые канистрами с различными видами гербицидов, оказались древнющими ржавыми ведрами, судя по всему, воскрешенными каким-то местным Кулибиным из останков нескольких грузовиков. Хорошо, что хоть одна продвинутая единица техники у нас была, но светить ее перед Шамаилом я не собирался. Не вызвал местный большой босс у меня ни малейшего доверия. И предоставленная техника – тому еще одно подтверждение. Я не верю, что у него нет обычных гражданских грузовиков, которые хотя бы смогут доехать до цели. Эти – сто пудов сломаются на полпути. Ладно, они нужны все равно на завершающем этапе, так что постоят в лесочке. А к цели мы рванем на моем суперджипе, который я могу просто призвать.

       Пожелать нам удачи пришел только один человек. Тот самый Игорь. Он с сомнением осмотрел все то добро, которое предоставил его босс, и покачал головой.

– Годы идут, а Шам не меняется. Ребята, вы понимаете, что это вот барахло никуда не доедет? У вас впереди самые настоящие джунгли, там и спецтехника не пройдет, – Игорь обошел одну из машин и сплюнул. Добавил: – От асфальтовой дороги остались только островки, так что мой вам совет – просто бросьте это дело. Не доберетесь вы до Пущи, просто-напрасно сгинете.

– Игорь, тебе вроде как положено быть на стороне своего шефа, – я с подозрением уставился на местного. – А еще – шепелявить и не выговаривать буквы.

Он не впечатлился моим взглядом, искоса посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– Ну, а тебе положено валить Гектора и договариваться с Ханом Херсоном. А не заикаюсь я лишь потому, хан Мерлин, что говорю с тобой не ртом. Разве Б’ер’ег не сказал тебе, что он учит твой дух общаться без слов, как мы?

– Ээээ…то есть сейчас ты говоришь со мной мысленно? И кто ты такой, Игорь?

Короткая фраза, а меня пробил пот и сбилось дыхание. Черт, и слова… сложно приходится выпихивать их силой. Я что, говорю с ним внутри своей головы? Блин, ладно, я не люблю отступать!

– В отличие от встреченных мной ранее д’хисов ты общаешься нормальным языком. Не как дикарь. И что значит “учит дух”? Без моего согласия?

На этом силы кончились, на плечи словно упала бетонная плита. Да и полоска выносливости на нуле, как будто я только что танк поднял… Хватит разговоров.

– М-да. Тяжело мне с тобой, Первый-Воин Дорог, – в этот раз в голосе Игоря явственно чувствовалась насмешка. – Ты бы хоть сделал вид, что ты из этого, а не из Верхнего мира. Ладно, объясню твоим языком. Посмотри на свои навыки воли, увидишь много нового.

Слышать игровые термины от местного НПС, да еще и так далеко от зоны аномалий, было странно. Еще больше удивило предложение: что там в статах нового-то, я ж вроде недавно прокачивал все. Хотя в «Волю» я и не смотрел сто лет как – мне там ничего интересного нет. Баганный… стоп. А баганный ли там интерфейс? Ведь такие же знаки вопроса появлялись над тем же Лютерано… хмм.

 Статус

Станислав “Мерлин” Межерицкий

Уровень 87

Сила 5 

Ловкость 3(5) 

Выносливость 3(5)

Интеллект 3

Воля 3

Харизма 4

Свободные очки навыков 15

Так, просматривать сейчас все столбцы не буду, что там с ВОЛЕЙ

Способности Воли

Ментальное сопротивление – 19 ***

Стойкость к боли – 14 **

Псионика 6

Телепатия 2

?

Опаньки. Телепатия? Псионика? А еще выросло до девятнадцати ментальное сопротивление, в котором даже не разбросаны перки. И один до сих пор не открытый навык, видимо тоже связанный с псионическими способностями.

А это интересно. Немного очков навыков оставалось – не влезли в нужные перки, и я оставил… Поднимаю телепатию до четырех. Не уверен, что оно мне прям надо, но раз уж появилось, лучше развить хотя бы до десятки. Так и перки появятся, и, как показывает опыт, в игре этого достаточно для сражения на равных с большинством НПС. Но вернемся к диалогу с этим Игорем.

       Тот смотрел на меня с веселым прищуром, довольно неуместно контрастирующим с его перекошенной рожей.

– Смотрю, ты уже не лепечешь как ребенок. Хорошо! Совершенствуйся в познании пути Ка, и достигнешь звания Хана Ханов. Ну, по крайней мере, у нас так говорят. Так вот. Я бы на вашем месте не совался в джунгли, шансов вернутся оттуда весьма немного. Вылейте гербициды по окраине, загоните бензовоз в глубину леса, открыв сливы, подожгите его и валите. Урона лесным тварям вы нанесете, на некоторое время они отступят. Отчитаетесь, что уничтожили угрозу, и все будут довольны.

– Спасибо за совет, но нет, – мыслеречь дается мне с трудом, но все же куда легче, чем до этого. Я попытался настроиться на торжественный стиль: – Я привык выполнять то, что обещал. Не уподоблюсь же тем, кто поступает иначе, ибо западло.

Игорь рассмеялся, и это звучало… странно. Я слышал смех в своих мыслях, но лицо парня оставалось прежним, даже прищур стал не таким сильным.

– Ладно, может быть, ты и впрямь Воин-Пришедший-Издалека, предсказанный Айдо пять лет назад.

– Чего? – а вот это было уже интересно. Но нежданный источник знаний отрезал:

– Если доживешь, поговорим после вашего задания. Будьте предельно осторожны, шансы на исцеление всегда не больше, чем семь из десяти, даже при вовремя примененных препаратах, а их очень мало, хватит на три-четыре раза. И не думаю, что Шамаил Скупой потратит их на вас.

Сказав последнюю фразу, Игорь просто развернулся и ушел.

– Шеф, а че вы с ним так друг на друга пялились, как будто давно утерянных родственников обрели? – спросил внезапно Ромео. – Я уж думал он, опять будет речи свои стремные толкать, а он просто постоял и ушел.

– Тайна сия велика есть, ибо он не брат мне, но родич по духу, – выдал я, все еще пытаясь разобраться с тем, что сказал этот странный НПС.

– Прости, командир, где смеяться?

– Да нигде, – я мотнул головой, пытаясь избавиться от какого-то ступора, вызванного непривычным способом общения. – Давай я разберусь и всем все расскажу.

Интересно, а как вообще активировать способность телепатии? Вот смотрю я на Ромео, и как мне с ним заговорить мыслями? “Ромееоооо, уууууу!!!! Я властелин мыыыыслей!” И стукнуть этой фразой в голову, как строчками комикса. Твою мать, фантазия, ну зачем… у меня прям нарисовалась картинка, как эти строчки чата летят в голову Ромео в облачках комиксного текста. Усмехнулся над этими бреднями…

А Ромео дернулся как от удара, сжал голову и посмотрел на меня безумным взглядом.

– Ай! Больно же! Так бы и сказали, что вы теперь мозгоклюй, зачем демонстрировать-то? – чуть ли не провыл он. Я поразился:

– Стоп! Ты что, увидел, что я хотел сказать?

– Сказать? Командир, ты со светомузыкой проорал это у меня в голове, сопроводив попутно все это картиной с субтитрами. Не надо так делать!

– Сорян, брат, – на этот раз я даже слегка растерялся. Да, лучше тренироваться… на кошках. – Я не разобрался пока, как это вообще работает, и навык очень низкий. Но когда разберусь, сможем держать связь в отряде, не прибегая ни к системному чату, ни к рациям.

– А это зачем? – парень спросил все еще недовольным тоном, но взгляд прояснился, и руки от головы он убрал.

Вновь формирую текст в голове, только теперь маленькими буквами, и отправляю Ромео. “Затем, что Система записывает все, и есть в мире те, кто может легко читать эти логи. А так нет логов – нет и соглядатаев”.

– О, так намного лучше, да, – одобрил Ромео. И кивнул: – Я понял, ты, наверное, прав. И да, Кэп, ты – параноик.

Я только ухмыльнулся, вот открытие-то. Ладно, заниматься тренировками этого всего сейчас некогда. Пора бы выдвинутся на поиски источника угрозы городу.

Кое-как заведя все эти рыдваны, наш караван, чадя и дымя, выехал из городских ворот. Направление было понятным – выехать через перешеек на другую сторону канала-болота, и там строго на север, по остаткам дороги. Ползти получалось строго друг за другом, ширина дороги пространства для маневра не оставляла, скорость тоже оставляла желать лучшего. Впрочем, это стало неважным буквально километрах в пяти от города: едва мы сумели перевалить за самую высокую точку хребта, как движок первого в колонне грузовика с гербицидами взвыл и заглох.

Ланс поковырялся, что-то выдернул, что-то приварил и, покачав головой, сказал:

– Мерлин, эта рухлядь проедет еще десять-двадцать километров и все. Двигатель не только мертв. Он насквозь проржавел. То, что он не вспыхнул, это чудо.

– Окей, давай не будем рисковать.

Призвав свой автомобиль, я пару мгновений полюбовался, как он появляется во всей красе, сияя хромом и вращая лазерной пушкой, после чего вздохнул – пушка пока не актуальна. Пару минут что-то пошаманив, Ланс сумел подцепить вышедший из строя грузовик на буксир, и мы снова двинулись вперед. Хватило этого еще километров на пять, потом у машины отвалился кусок кабины, за который был закреплен трос. Пришлось сначала цеплять за ось, а еще чуть позже, плюнув, бросать его у обочины, перегрузив химию в инвентари.

А еще через десяток километров дорога окончательно исчезла. Вместо ровной серой земли с редкими серовато-зелеными пучками выжженного солнцем ковыля стали появляться первые зеленые пятна травы. Еще через километр они слились в сплошное зеленое море разнотравья, среди которого уже мелькали кусты и даже сомнительного вида незнакомые цветы. А над ними поднимались первые, пока еще невысокие деревья. Интересно, что кустарники и трава были, в общем-то, вполне себе обычными, просто более яркими. А вот деревья явно не соответствовали местному климату: по пальмам высотой в три-четыре метра змеились лианы, все это было густо заплетено всевозможными сапрофитами по низу и густо заросло подлеском.

Самой дороги уже метров через сто пятьдесят не видно было, следы асфальта надежно укрыла почва. Наверное, это стало бы проблемой в большинстве случаев, но у моей тачки все еще висело в режиме свободного апгрейда два дополнительных модуля, так что я просто выбрал классическое – бульдозерный отвал и две бензопилы выдвижные по бокам.  Дожидаться их появления не нужно было, на то они и свободные. Так что машина была отозвана и призвана заново, уже оснащенная всем необходимым для борьбы с джунглями.

Отвал бодро врезался в поверхность травяного ковра, срезая все до уровня пяти сантиметров, и мы поперли вперед, ориентируясь на расположение старой дороги. Впрочем, быстрого движения не получилось. За счет массы в почти шесть тонн я преодолел метров четыреста, но дальше плотность древесных стволов стала такой, что переть в лоб стало невозможно. Я попробовал прорезать дорогу бензопилами, но в условиях таких плотных зарослей это было неэффективно.

Лазерная пушка в режиме резака, которую я врубил со злости, быстро исправила положение, разрезая стволы как масло. Жаль, хватило ее ненадолго: 150-мегаваттный лазер жрал батареи как не в себя, и половину заряда я спустил всего за километр дороги. До цели на этот момент оставалось еще семь, взять новые батареи особенно негде, да и надежды встретить их в аграрных лабораториях не было, так что пришлось признать – план не работает. Анализаторы не показывали наличия в воздухе биологически активных примесей, так что я объявил привал и брейншторм.

Ланс тут же предложил активировать его роботовариант и прорубить джунгли топором. И все бы ничего, но вот убрать модификации потом будет сложно, а скрытной операции с этой дурой уже точно не выйдет. Оставляем на крайний случай. Вырубка просеки вручную займет несколько дней. У нас нет столько времени.

В итоге остановились на варианте, предложенном Лизуном. Вырезаем лазером на еще четверть оставшегося заряда длинную узкую просеку, заносим туда порцию гербицидов из второго грузовика, и уничтожаем нахрен все эти заросли. А дальше – прорубимся вручную, сняв с машины бензопилы (была и такая опция, если у тебя в команде два маньячных инженера).

Не сказать, что этот вариант мне нравился намного больше, но хотя бы никаких неприятных последствий от этой попытки не предвидится.

Лазером я управлял сам. Полоса выжигаемых зарослей едва превышала пару метров, и батарею это действительно экономило изрядно. Закончив с первыми пятью сотнями метров, я прервался и покосился на батарею – пока заряда оставалось достаточно. А вот дальность была уже предельной, луч рассеивался, и для дальнейшей работы стоило подъехать поближе. И я махнул рукой бойцам: пришла пора опробовать вариант с гербицидами.

Мы успели вылить только одну канистру, и ту не до конца: лес, будто единый живой организм, почуял смертельную угрозу и попросту взбесился. Первой, мать ее, ласточкой были птицы: сотня, а то и больше, незнакомых тварей единой стаей взвились над лесом и целенаправленно атаковали нас. Пожалуй, толком я даже не успел отреагировать: они бестолково разбивались о броню и покрывали ее слоем крови и перьев. Машинам это не повредило, да и люди разве что покачивались от ударов тушек.

Следующими были полчища жуков, не гигантских – самых обыкновенных. Правда, кровь, или что там у жуков, была ядовито-зеленой, трава под ней чуть ли не обугливалась, по крайней мере, чернела моментально. Но все же и от них вреда не было никакого: добраться до герметичных костюмов они никак не могли, и бестолково гибли под ногами, хрустя при передвижении людей. После них налетела стая каких-то комаров-переростков, и вот они уже доставили нам некоторые неприятности, плотно забив воздуховоды брони Ариона и вызвав выход из строя вентиляционных систем. Для боевого робота, который и так грелся – это было серьезным уроном.

Впрочем, это не заставило нас остановиться, в ход шла уже третья канистра… пока из тени деревьев не выскочили незнакомой породы звери. Непростые… Все они имели разросшиеся черепные коробки, зеленоватый оттенок шкуры, гипертрофированные когти и подозрительно разумные взгляды.

Глава 4

       На первый взгляд атака новых тварей не слишком отличалась от их предшественников: тот же “зерг-раш” с сомнительным результатом. Измененные животные бросались на меня или Ланса, грызли сталь и падали под нашими выстрелами. Слишком поздно я заметил, как отдельная группа тварей, напоминающих помесь кошки с гиеной, обходит нас по кругу, пользуясь суматохой, и явно метит в спину. И в другой ситуации наплевал бы, что нашей броне обычные когти и зубы… но не в этот раз. Каким-то чудом звери, хоть и необычные, сумели выделить из нас слабое звено – броня Ромео и Лизуна была вполне приличной, а вот герметизирующий слой оставлял желать лучшего. С учетом нашей цели это было смерти подобно.

Прикрыть своих людей я уже не успел: чертовы кошки набросились на них словно по команде, сумев повалить практически сразу – сбить на лету мы успели всего штук пять. После этого и часть остальных тварей переключилась на более доступную добычу, так что в какой-то момент моих бойцов стало не видно под шевелящейся животной массой. Пришлось пробиваться к ним, расшвыривая атакующих. Стрелять я не решился – отчасти экономя патроны, отчасти потому, что их мощности хватило бы пробить и броню, и потому взялся за любимый молот – после него шансы выжить у ребят были куда выше.

  За те несколько шагов, что пришлось преодолеть, я сумел накопить достаточно смертей для нанесения АОЕ-удара. Волна мощного электрического взрыва смела всех врагов, заодно выжигая лес. И, могу поклясться, что увидел, как одновременно содрогнулась вся остальная часть Пущи вокруг нас, как минимум на полкилометра точно.

       Вот только это все помогло лишь на краткий момент. Нас почти моментально затопила новая волна животных, и в этот раз я увидел то, чего ожидал, но все же надеялся, что пронесет. Иконка Лизуна моргнула и потеряла разом четверть хитов, заодно окрашиваясь зеленым и маркировкой биологическая угроза.

       А поток монстров все не ослабевал. Мы попытались отступить, но оказалось, что дорога за спиной уже крайне успешно заросла крупной порослью, а непосредственно на просеке торчит эдакий живой танк – существо наподобие черепахи, только размерами сильно шире этой самой просеки. Ланселот, сидевший сейчас за рулем джипа, применил лазер против Черёжика, уровень 200 – такое название торчало над монстрочерепахой. Тот зарычал и весьма бодро рванул к нам, не дожидаясь, пока импульсы прожгут его панцирь. Столбик его здоровья мне категорически не нравился – после пробития лазером он уменьшился всего лишь на два процента, а ведь урон был порядка одиннадцати тысяч.  Это сколько ж компенсировала его броня-то, а…

Не задумываясь обо всяких отвлеченных вещах, тварь вцепилась в капот джипа и, не напрягаясь, рванула его в сторону. Броня, не уступающая экзоскафандру, жалобно заскрипела, заскрежетала и… оторвалась к чертям вместе с верхней частью двигла. Я даже замер на мгновение, чувствуя, как отвисает челюсть. Нихрена себе мини-босс!

       Ладно, на бессмысленную рефлексию времени нет: уже позеленела иконка не только Лизуна, но и Ромео, а бронемашину Ариона скоро просто свалят с ног – монстры старательно целятся ему в сервоприводы ног, стараясь их заклинить. Бью очередной раз ультой, раскидывая наседающих на наших бойцов противников. На Чережика атака не произвела особого впечатления: сняло с него еще четыре процента здоровья, он даже внимания, по-моему, не обратил – вцепился вместо этого в наш джип.

– Ланс, спрыгивай, я отзову машину, – резко скомандовал я, принимая решение. – Отходим на север, там видно подобие русла реки – они хотя бы вытянутся в линию. Сверху слишком плотная растительность, им будет тяжко пробиваться. Я замыкаю, Лизун и Ромео вперед – вы уже заражены, если не вырвемся в город – вам все равно хана, улетите на базу скоростным транспортом.

– Командир, а ничего, что город в противоположной стороне? – Ланс явно нехотя вылез наружу, и к нему тут же устремился поток атакующих.

– Ну, вперед, – я кивнул на черепаху. – Сможешь мимо этого живого танка проскочить?

Ланс оценивающе покосился на тварь, но вызываться в герои не стал. Я тоже глянул, и в голову неожиданно пришла интересная идея. Убегать… от этой твари не факт, что получится, особенно если более мелкие твари так и продолжат долбиться в сочленения ног. Да и подлесок его не шибко остановит, этот танк пройдет и не заметит с его-то весом. А тут нас попросту сожрут. Но это если говорить про отряд в целом. Если же говорить про меня… зря я, что ли, качался?

– Так, бойцы! – я рявкнул погромче. – Отбивайтесь тут, я попробую оттянуть тварь  к бензовозу, залить побольше территории и подпалить. Думаю, им всем станет на время не до нас. По моей команде летите вперед, не останавливаясь. Догоню при первой же возможности. Если вдруг что, точка сбора – ворота базы Пуща, внутрь суемся только при прямой угрозе жизни.

Правда, если этот лес горит как настоящий, прямая угроза жизни может образоваться довольно скоро. И не только жизни: фазис эти наркоманы откуда-то от базы приперли… только сторчаться тут всем вместе не хватало.

– Черт, меня уже задолбало убегать от нашего самодельного напалма, – пробормотал я, примеряясь к черепахе.

– Командир, может, просто хватит применять его полными цистернами бензовозов? – хмыкнул Ланс, чудом меня услышав. – Так-то его столько не нужно никогда….

– Цыц! Командир – пироман-максималист. Если что-то можно залить двадцатью тысячами тонн напалма – это надо залить двадцатью тысячами тонн напалма.

– Ну, тогда не фонди тут…

       Ладно, у меня есть скорость, у меня есть Ускорение, а это всего лишь громадный моб. Тупой бот. Я быстрее него, я умнее него. ПОГНАЛИ.

       Пока не использую ускорение и пытаюсь проскочить мимо морды чудовища, полагаясь чисто на скорость от брони и свою собственную ловкость. Громадная пасть щелкает так быстро, я едва успеваю врубить Ускорение и проскочить. Черт, какие же характеристики у этой дуры? Он быстрее меня, он прочнее меня, и он РЕГЕНЕРИРУЕТ, СВОЛОЧЬ! Уже два процента снятого здоровья восстановилось. Так. Это очень плохо. А еще он не стал переключаться на меня, он все еще нацелен на моих товарищей.

       Со всей доступной дури луплю боевым молотом ему по панцирю. Ощущение, что ударил по камню, даже дрожь по рукам пошла. У твари даже процента не снялось. Судя по логу – у него броня больше, чем у Гвиневры. Компенсация урона 90%. Офигеть. Это при том, что у меня пара уровней Давида и Голиафа взяты, и я по нему наношу дополнительно двадцать процентов урона. И реген. Чем же мне тебя бить-то, сволочь? Даже импульсная винтовка тут мало поможет. Хотя… это как использовать!

       Оббегаю черепаху и меняю молоток на винтовку: активируем “Смертельный выстрел” и выпускаю в одну точку магазин. Должно быть под триста тысяч урона, не меньше. И пара десятков критов.

       Ага, два раза. Цель поглощает семьдесят процентов энергетического урона. Такое ощущение, что он прямо против меня заточен. Снял пять процентов. При этом наконец-то привлек его внимание, только вместо разворота этот гад меня лягнул. И попал! Да так, что я укатываюсь по мягкой земле. Не так страшно, как противно: земля та плотно покрыта кучей трупов и пропитана их лимфой и кровью. Внутрь брони эта дрянь не просочится, но со стороны я, наверно, на грязевого голема похож… Хотя на это пофиг, и на три сотни урона, в целом, тоже. А вот что винтовку выронил – это косяк.

Пока не выдохся “Рывок” поднимаю винтовку и отбегаю от Черёжика, перезаряжаясь на ходу. Короткий взгляд назад дает понять, что план в целом сработал: теперь этот монстр местной агропромышленности реально разозлился на меня и потому легко переагрился. Разворачивается он медленно, похоже, тоже скиллы на откате, но что-то подсказывает, что это ненадолго – ускорится, чтобы догнать. Ладно, в этом и состоял план.

Теперь бы дожить до отката ускорения и реализовать все остальное, что я хотел.

       А хотел я проверить одну теорию – про взаимосвязанность всех местных структур. Не помню, где я про подобное читал – но было четкое ощущение, что в данном конкретном лесу это не условная взаимосвязь, а прямая. То есть больно монстрам – больно лесу; и больно тому разуму, который здесь всем управляет. А он точно есть, не надо быть идиотом, чтобы видеть скоординированность атаки. Если бы не магазин в зад – черепах бы уже пытался жрать моих товарищей. А так я на время снял с него контроль неведомого кукловода. Так вот. Если создать в одном месте эпицентр поражения всего леса – я надеюсь, это произведет достаточный шоковый урон на всю систему, и даст нам время добраться до комплекса Пуща. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что центр контроля там: ну, если уж оттуда все пошло, логично предположить, что там и находится кто-то или что-то, управляющее этим лесочком находится.

       Было бы очень круто убить эту черепашку, конечно, но чую я, что не потяну. Три-четыре удара лапой  и все, Воин Дорог – труп. А ведь есть еще и мощнейшая пасть, отгрызающая бронированные капоты как фольгу. К счастью, мне и не нужно с ним воевать напрямую: не можешь убить мечом в лицо, приготовь нож в спину. В данном случае – бензовоз на весь панцирь. Жаль, у тачки нет системы экстренного сброса груза, но с моей снарягой прорубить ее самому не проблема. Главное, самому не вляпаться, пока буду подманивать зверушку.

А когда Чережик вымажется весь, отбегу подальше и подпалю. Заодно будет поражен громадный кусок леса, подлеска и прочего. И вот тогда надо будет бежать со всех ног.

       Собственно, никаких проблем с исполнением этого плана я и не встретил. Монстры организованно перли на отстреливающийся от них отряд, черепах догонял меня. Правда, догонял как-то по-черепашьи, приходилось притормаживать, заодно и пару выстрелов в череп ему отправлять – чтобы не передумал догонять. Похоже, откат навыков у твари оказался больше, чем я предполагал, и стоило бы порадоваться такой удаче. Цистерна тоже сдалась Мстителю, оставшемуся от ошибки с эдвансерами топору, как будто бумажная. Напалм хлынул потоком, и вот тут удача кончилась: отскочить я не успел, так что сам оказался залит напалмом куда сильнее, чем Чережик – от любой искры вспыхну, и броня не поможет. Решение-то есть, сунуть экзоскелет в инвентарь, и через минуту – обратно. Вот только эту минуту надо пережить.

Меж тем черепашка доползла до меня, играючи отшвырнул с дороги бензовоз и заодно уделавшись в напалме целиком – что, на мой вкус, доказывало факт чужого управления во время первой атаки. Тварь, которая догадалась лишить – попытаться лишить! – нас транспорта и наиболее мощного орудия, вряд ли так тупо перла бы через мою примитивную ловушку. А значит, умная тварь – где-то там, в Пуще, потеряла контроль над своей марионеткой; мне досталась тварь тупая. Не скажу, что меня это сильно расстроило.

       Ускорение наконец-то откатывается, и, заюзав его, я закладываю широкую дугу, заводя Чережика еще больше в лужу напалма. Кажется, хватит… Отскакиваю подальше, едва ли не в прыжке запихивая экзу в инвентарь, а рука тянет из кармана зажигалку, которой я обычно прикуриваю. Вот сейчас и прикурим… всему этому хозяйству.

Швырнул зажигалку я метров с пяти, рассчитывая успеть отскочить, благо, ускорение еще действует. Но против некоторых вещей никакие навыки не помогут, разве что вкачать их до божественного уровня, если здесь такой есть. Воспламеняющийся напалм – определенно одна из этих вещей: хлопок и мгновенное поднятие температуры сняли с меня девятьсот двадцать хитпойнтов, еще и отшвырнуло метров на десять.  С трудом поднимаюсь. Чертов реализм. Ко мне стеной идет огонь. Похоже, пылающая смесь продолжает растекаться, еще и быстрее за счет температуры…

Вообще не представляю, как бы я без своей брони выживал. Скорее всего – фигово и с частыми респаунами. По крайней мере, сейчас очень чувствуется нехватка защиты.

       Определенно, пора валить. План, будем считать, был хорош и вполне действенен. Во-первых, я вижу, как лес содрогается в пароксизмах боли: деревья гнутся, мох корчится, монстры, потеряв управление, разбегаются в разные стороны. Во-вторых, чертов живой танк там явно запекается, столбик хитов с него отлетает весьма быстро, еще и эффект оглушения добавился. Хорошо, значит, он потерял меня среди пламени; плохо то, что скорость распространения все-таки не настолько уж большая, так что скоро снова найдет.

Мерлин (чат Разбойник 1): БЕГОМ!

       Сам я тоже не терял времени и устремился со всей доступной скоростью вслед за командой. И, возможно, это было моей главной ошибкой: похоже, зрение у черепахи было как орла, и она среагировала на быстрый рывок так, как было заложено программой – устремилась в погоню.

       Черт, и шустро же он ломанулся – похоже, у Чережика тоже откатились скиллы. Стоило признать, впечатление он производил даже на первый, мимолетный, взгляд: объятый пламенем холм несся, сшибающий на пути деревья. К своим его вести точно нельзя, а вот поводить по кругу, заодно поджигая новые территории – самое милое дело. Лишь бы его рывок побыстрее закончился, что ли.

       Оторваться от массивного преследователя мне удалось минут за десять, он все-таки слишком много урона получал от огня. Правда, под конец забега вылезло системное предупреждение, что следующее применение ускорения понизит ловкость и выносливость на один пункт на сутки. Видимо, в очередной раз забытое разрабами предупреждение о числе применений навыка в сутки. Не смертельно, хоть и неприятно. Что ж, будем жить без этого навыка, двадцатипроцентное снижение урона мне сейчас точно нельзя допускать.

       Группу я нагнал практически возле комплекса. Волны колебаний леса сюда не доходили, но и животные не вернулись. Похоже, что их невидимый контроллер все-таки сейчас был занят ликвидацией последствий разлива цистерны напалма, а не уничтожением группы дерзких атакующих. Нас это вполне устраивало.

       Комплекс мало напоминал описание Шамаила, но с тех пор прошло много лет. Стены были целиком затянуты лианами, покрытыми крупными яркими цветами. Бетонная пробка растрескалась и давным-давно оказалась разбита корнями проросших деревьев. Но протиснуться среди ее обломков могли бы, наверное, разве что некрупные животные и растения – точно не мы в броне и со снаряжением. Так что пришлось все-таки обходить комплекс по кругу и искать тот самый промытый проход, о котором нам сообщал мэр.

       Впрочем, найти его не представляло никакой сложности, это уже была даже не промоина, а скорее пещера в земле, ведущая в заросшую зеленью арку.  В отличие от главного входа, в этот не пришлось даже протискиваться: легко прошел даже робот Ариона. Под ногами был ковер из мха, полностью затянувшего и стены, и пол, на балках потолка росли причудливейшие цветы. Вот только газоанализатор показывал, что нахождение в данной атмосфере отнюдь не полезно для здоровья. Убойнейшая смесь из алкалоидов, галлюциногенов и растительных ядов наполняла помещение, не предназначенное для людей.

       Предупреждение вылезло ровно в тот момент, когда цветки внезапно ожили и начали распускаться прямо у нас на глазах, повышая и повышая концентрацию ядов в воздухе. Похоже, что это была какая-то вариация на тему ловушки для нарушителей внешнего оборонительного контура.  Но пока наша защита держала, и нужно было срочно что-то решать. Броня Лизуна и Ромео была уже повреждена после боя в лесу, а нахождение в этой токсичной атмосфере добило бы их скафандры минут за двадцать, не больше. Поэтому пришлось, скрепя сердце, применять невосполнимый в данный момент ресурс – гербициды из инвентарей. Эффект был моментален и разрушителен: политые химикатами гирлянды цветов задергались, мох гнил на глазах, оставляя отвратительные бурые потеки и слизь. Складывалось ощущение, что растительность пытается отползти от зараженного пятна. У нас на глазах кусок зеленого ковра просто отделился, оставляя огромный пораженный фрагмент, а лианы принялись быстро втягиваться в трещины стен и потолочную вентиляцию, напоминая толстых зеленых змей.

       За считанные минуты этаж оказался освобожден от зеленых насаждений, которые буквально  только что покрывали его целиком. Путь к лестнице был свободен.

       Врубив все имеющиеся фонари и держа наготове оружие, мы приблизились к лестнице и начали спускаться. Ступени выглядели очень ненадежно, и после неприятного опыта на базе Лютерано наступал я на них с опаской. Похоже, что потоки воды и корни растений за прошедшие годы сильно источили бетон, местами из него торчала арматура. Да и весь лестничный короб не был предназначен для передвижения боевого робота, так что Арион был вынужден остаться на втором этаже вместе с крайне паршиво выглядящими штурмовиками. К тому же его оружие было плохо предназначено для применения на коротких дистанциях, да и боезапасом после лесной битвы он похвастаться не мог. Оставалось надеяться, что все местные будут сосредоточены на нашей группе.

 Впрочем, с боекомплектом проблемы были у всех. Зверюг было столько, что мы с Лансом умудрились поднять по уровню, а Сата – все десять. Приятно, конечно, но еще одного такого боя мы просто не выдержим – без пополнения патронов, без ремонта… Ну, не уходить же теперь.

Оставив наименее маневренную часть отряда на втором этаже с одной из двух ракетных установок, мы впятером двинулись дальше. Третий уровень, место гибели друга Шамаила и его врага. Интересно, нам сюда или дальше? Проверить в любом случае стоит: ворота открыты, хотя, по словам мэра, этаж должны были герметично закрыть. Оставляем Таниса и Епископа контролировать лестничный пролет вниз и заходим на этаж. Картина в целом полностью повторяет предыдущий этаж – покрытые растительностью стены. Но никаких цветов, а под ковром мха как будто пульсируют белесые жгуты, похожие на грибницу.

Стены разрушены куда сильнее, двери помещений лежат на полу. Довольно поздно я вспоминаю, что вообще-то тут должны находиться водоросли-пожиратели синтетических пластиков. И уже готовлюсь отдать приказ об отходе, когда из комнаты справа появляется фигура. Мясистое тело, состоящее из мутировавших тканей больше чем наполовину, облачено в останки древней силовой брони. Из-под брони свисают какие-то отростки и корешки, такое ощущение, что этот Кэнон 220 уровня только что из земли выкопался. Честно говоря, я ожидал этого – вся логика истории говорит, что тут должен сидеть озлобленный недобитый чувак, желающий извести город. Вот только приписки босс локации к нему нет…

Глава 5

       Босс или не босс, а убить его явно придется: такие приветы из прошлого нам не нужны. Немного смущало, что босс еще ждет.… Но в принципе, я уже догадывался, кем он будет. Залить бы этого Кэнона гербицидом, чтобы не отвлекаться, да осталось его совсем немного, может и не хватить.

       Тем временем монстр, видимо, решил, что хватит нам на него любоваться, и выпростал из-за спины левую конечность, до того скрытую поворотом торса. Рукой назвать это было тяжело – от кисти и почти до плеча броня вросла в плоть и трансформировалась в нечто странное: конгломерат из растительных тканей с человеческими, дополненный металлическими элементами. Вытянутый раструб и расширение на месте плеча и верхней части плечевой кости намекали на то, что это было какое-то дальнобойное оружие. Биопушка, что ли?

       Пока я разглядывал это странное орудие, монстр провел предпусковую подготовку и пушка начала стрелять. Первые три снаряда я безбожно прозевал, уж очень высокая была скорость. Стреляло оно шипами размером с фалангу указательного пальца мужчины, и более чем эффективно. Мало того, что шипы пробивали броню, они еще и были отравлены. Эффект я ощутил на себе почти сразу: каждый шип принес по полтосу урона, и сразу же на мне повис дебафф ловкости, снижающий ее на минуту на единицу, и дебафф к скорости, снижающий ее на двадцать пять процентов. Следующую очередь я решил не ловить броней и рухнул вниз, но надолго это не спасло. Бывший военный явно слегка растерял навык, но перевести свое оружие вниз догадался, так что третья партия шипов  обновила действие дебаффа и ещё оторвала сотню хитов.

Ладно, гад, погнали. Моя очередь. С пола выпускаю в него град выстрелов из импульсной пушки, Сата и Ланселот добавляют.  Вот только эффект от моей и Ланселотовой стрельбы близок к нолю, урон наносит лишь попадание гаусса, энергетические импульсы просто гаснут в теле существа.

“Объект защищен от воздействия энергетического оружия на 99 процентов”. Так. Наше самое сильное и эффективное вооружение на него не работает. Что остается-то? Мой молот тоже проходит по категории “энергетическое”.  Есть еще самый первый, встроенный в экзоскелет, тяжёлый пулемет. Я его как заменил на пистолеты, так и не трогал.  Так. Теперь бы уйти из-под обстрела, а то эта дрянь явно на мне сосредоточена.

       Ценой еще одной пойманной в спину очереди шипов укатываюсь в боковое помещение, благо, дверей нет ни в одном из них.  Ланселот тоже прочитал сообщения об иммунитете и спешно меняет оружие.  Благо, у этого куркуля с собой стволов на дивизию, и почти все – узкоспециализированные, для собственного применения. Сата быстро выпускает шесть выстрелов, почти не целясь. Каждый выбивает из противника фонтан жижи, врезаясь в древнюю броню.

       Я уже решаю, что это просто мясной мешок, не способный оказать серьезного сопротивления, но как только столбец жизней оппонента падает до 75%, ситуация резво меняется.

       Во-первых, он перестает стоять на месте, и начинает, постепенно ускоряясь, приближаться к нам.

       Во-вторых, из ран в его теле поднимается дымчатая взвесь, подозрительно похожая на ту самую паразитическую водоросль. И количество ее все увеличивается.

       В-третьих, скорострельность его орудия увеличивается, превращаясь практически в пулемёт.

       В-четвертых, эта падла начинает регенерировать, восстанавливая по полсотни хитов в тридцать секунд.

       Пулемет, наконец, оказывается в руках, и я выдаю длинную очередь, благо, тварь подошла достаточно близко, чтобы видеть его и из комнаты. Брызги его псевдокрови заляпывают все вокруг, лента на триста – это вам не десяток одиночных попаданий из гаусс-пистолета. Наш робот добавляет к этому фейерверку еще и свои два автомата, расстреливая в противника увеличенные до пятидесяти патронов магазины.

       Кто другой под таким градом свинца уже бы извинился и отправился на респ, но не Кэнон – понимаю, почему он так бесил Шамаила, живучая тварь. Здоровье опускается едва до половины, и противник внезапно ускоряется, нанося мне мощнейший удар правой рукой, ставшей похожей на кувалду, только увеличенную в десяток раз. И еще один, и еще один. Третий удар я перехватываю двумя руками, и начинаю пытаться его заломать. Дохлый номер. Он сильнее, то бишь в характеристике сила у него явно больше девяти. Охренеть! Я тоже так хочу, и желательно прямо сейчас: у меня уже половина хитов ушла, а этот долбаный куст все шевелится.  Приложить бы его чем тяжеленьким… Жаль, но АМ1 мне сейчас ничем не поможет, я просто не нанесу урона. Хм…

 Кстати. А вот в левой руке остались интегрированный импульсный пистолет. Он ПОЧТИ не наносит урона его плоти. Но броне-то должен, ей не с чего рассеивать энергетические попадания. Может, в условиях стандартных так и не выйдет, но ведь мы уже выяснили, что аномальные правила генерируются вокруг вещей Рокатански и их носителей. Я тут недолго, но может и сработать.

 Разряжаю пистолет, целясь цепочкой импульсов в бронированную часть его руки-пушки.  Пятьдесят импульсов. Половиной просто промазал, уж очень неудобная позиция для боя, еще часть рассеялась без вреда – те, что попали в кожу-кору, просто растворились в ней. А вот то, что попало в металл, испарило его к чертям, как и должно быть со старенькой броней против сверхсовременного пистолета. Уровень его здоровья прыгнул вниз сразу же на пару сотен пунктов, и я даже успел порадоваться… и тут Кэнон нанес ответный удар, демонстрируя, что не один я такой умный и с встроенным оружием. Из его тела ударило сразу пяток мощных растительных жгутов, два из которых принялись отрывать мое оружие, еще два – пробили бронескафандр и пригвоздили меня к полу. Ощущение было, что внутри щупалец кислота, и она сейчас начала разъедать мое тело. Последнее не смогло пробить мою броню и теперь принялось шарить по ее поверхности, отыскивая слабое место.

       Столбик моих жизней убывал ещё быстрее, чем у противника: еще пара минут и бой для меня закончится. Основной сложностью было количество навешанных дебаффов. Они снизили мне здоровье на сорок процентов, силу на две единицы. А вливаемая кислота разрушала мое тело внутри брони, не давая восстановится. Стимпак, стимпак, стимпак, стимпак, стимпак. Всё… никогда не таскал их с собой много. Восстановлено четыреста пятьдесят хитов. Вот только они моментом поползли вниз, агрессивные щупальца продолжают торчать во мне, из-за них никак не могу никак избавиться от противника, он держит меня мертвой хваткой. Похоже, что придется рискнуть. Я, конечно, заражусь, но будет два часа на решение этой проблемы. А так я сейчас просто погибну.

       Делаю глубокий вдох и убираю доспех в инвентарь, моментально проваливаясь вниз. За счет этого маневра массивный кулак противника врезается в пол над моей головой. А я уже вооружен Мстителем, и он обрубает пригвождающие меня щупальца одним легким движением. Перекатываюсь по полу, разрывая дистанцию.

       У меня остается меньше двухсот хитов, у противника четыреста. Никаких решений. Кроме последнего аргумента. Двадцать выстрелов, говорите? Ну, значит осталось девятнадцать. Отпускаю рукоять топора, и материализую в руках дробовик Рокатански. Легендарное оружие, способное убить кого угодно, игнорируя любые защиты, и навсегда – если находится в руках Воина Дороги, то есть моих. Мне не хотелось применять этот аргумент, но других выходов больше не осталось. Навожу ствол на Кэнона, и палец уже потянулся нажать на спуск, когда внезапно со всех сторон зазвучал голос:

ОСТАНОВИТЕСЬ! ВОИН ДОРОГ, Я ПРИЗНАЮ ПОРАЖЕНИЕ, ОСТАНОВИ БОЙ!!! ТЫ ДЕРЕШСЯ НЕ ЗА ТУ СТОРОНУ!!! ПРОШУ, НЕ СТРЕЛЯЙ!

       Охренеть. Голос звучал из… цветов? Из недобитого противника. Из мха.

– Есть только одна проблема, – палец от спускового крючка я всё-таки убираю, раз уж мы перешли к переговорам, да и Кэнон замер, не пытаясь атаковать. Но недалеко. – В данную секунду я умираю от ран, нанесенных твоим солдатом, Иган. И не вижу причин, почему бы мне не прикончить его. Времени на решение – меньше десяти секунд.

Я ГОТОВ ИЗЛЕЧИТЬ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ДАШЬ МНЕ СВОЕ СЛОВО НЕ ПРОДОЛЖАТЬ БОЙ, ПОКА НЕ ВЫСЛУШАЕШЬ!

– Я даю тебе свое слово. Если обманешь – я вернусь. И выжгу здесь все. Начиная с леса. Клянусь системой.

       В ту же секунду из окружающих нас растений посыпалась странная пыльца. Щупальца Кэнона мгновенно съёжились, перестав выделять кислоту, и опали на пол, распадаясь на частицы и втягиваясь в мох. Края моих ран запульсировали приятным теплом, стягиваясь, а столбик здоровья пошел вверх. Так же исчезли и все эффекты дебаффов, включая перебор с применением ускорения. Черт, я тоже хочу такую дурь… Кстати, исчезли и иконки дебаффов и отравления со штурмовиков, хотя их здоровье и осталось на прежнем уровне. Меня тоже вылечило отнюдь не полностью, здоровье остановилось на уровне примерно половины, но этого было более чем достаточно. Регенерация и так дотянет его вверх.

       Кэнон, иконка которого из красной внезапно стала для меня серой – молча развернулся и побрел по коридору, призывно махнув нам конечностью с кулаком. Переглянувшись и пожав плечами, мы последовали за ним. Я сейчас был АБСОЛЮТНО уверен, что впереди – не ловушка. Потому что пока я не выслушаю Игана, а только он и мог быть источником такого вот чудовищного перерождения всего вокруг, ничего опасного с нами не случится. Слово Воина стоило здесь тысяч банковских гарантий.

       Собственно, идти нам далеко и не нужно было. Метров через пятьдесят обнаружилась еще одна комната, из которой тянулись наиболее толстые жгуты растительных волокон. Кадавр в броне молча показал нам на дверь и, не оборачиваясь, пошел в обратную сторону. Просто перетекая внутри брони лицом в обратную сторону.

       Ну, раз приглашают, да еще и столь гостеприимно, надо зайти. Внутренняя обстановка комнаты напоминала сад, в центре стояла беседка, с двумя лавками и столом – все, понятное дело, выращенные из местных растений. За столом нас уже ждал … ну, наверное, человек. Ног у него я не увидел, он вырастал прямо из пола, туловище человека начиналось на уровне плеч. Сильно подозреваю, что такой вид он принял только чтобы пообщаться, маловероятно, что повелитель растений антропоморфен. Над его головой светилось имя – Иган, фитоморф. Уровень 300. Босс локации.

– Добрый день, господа. Я очень давно не общался с людьми, поэтому прошу простить, но никаких напитков и еды предложить не могу, а все, что есть у меня, для вас сверхтоксично. Либо смертельно, – по лицу пробежала какая-то гримаса, и я не сразу понял, что это была попытка улыбнуться. – Меня зовут Иган Спеджер, и я был когда-то главой этой лаборатории. Не всего комплекса, а именно этой, разрабатывающей нейросвязи между человеческим мозгом и растениями.  Но мое имя вы знаете, так что предполагаю, что вас прислал мой несостоявшийся деловой партнер, Самуил Израилевич? И прислал он вас, используя сказку о злобных лесных мутантных растениях, поглощающих людей и не позволяющих жителям города собирать съестные припасы?

– Нас прислал мэр Тарента Шамаил, – уточнил я, – но подозреваю, что это один человек. Ну, и если вкратце, то да, примерно такую версию он использовал.

– Скажите, Воин Дороги, а вы не заметили фальши в его версии? – Иган наклонил голову каким-то нечеловеческим движением. – Так, полагаю, что обо мне он сочинил какую-то историю, не так ли?

       Я вкратце изложил версию Шамаила, не акцентируя особо внимания на второстепенных деталях. Иган замолчал и надолго задумался.

– А вам самим не кажется, что тут вся история шита белыми нитками? Единственный выживший, случайные прорывы растений, чудесное спасение города, страшная зараза, прорывающаяся из бункера?

История и правда выглядела не слишком правдоподобно, но мэр ведь не врал. Я бы понял, надумай он хоть как-то выгородить себя.

– Скажем так, я не увидел в его речи абсолютного вранья, а я умею определять правду.

Иган расхохотался, и, вторя ему, слегка завибрировали все растения комнаты. Покрывающие пол корни, лианы на стенах, лавка у стола… сам стол. Это было не слишком приятно: не физически, просто слишком наглядно демонстрировалась сила потенциального противника. Ему даже травить нас не надо, задушить лианами…

Отсмеявшись, Иган кивнул и с легкой иронией проговорил:

– Навык видения правды, о да. А вы не в курсе, да? Существует нейтрализующий его навык. Черт подери. Я ожидал в роли наемника-убийцы любого, но не Макса Рокатански.

– Ну, положим я и не Макс.

       И вот тут он очень напрягся. На стенах зашевелились корни, похоже, Иган решил, что его качественно обвели вокруг пальца.

– Но статус Воина? И оружие Рокатански! Вы не можете не быть Воином Дороги!

– Получен после пропажи Рокатански, – я хмыкнул и успокоил оппонента: – Я сейчас выполняю его функции в мире, да. И обладаю всеми ограничениями, накладываемыми Системой на Воина, хоть и не владею полным набором регалий.

Фитоморф с заметным облегчением кивнул и заключил:

– Вот как. Что же, это объясняет, почему вас попробовали использовать втемную. Давайте я вам расскажу мою версию истории и поклянусь не использовать ничего, искажающего восприятие и возможность оценивать правду. А потом мы с вами обсудим, какие пути выхода есть из сложившейся ситуации. У вас ведь уже есть задача по ликвидации меня?

– Не совсем так. Но давайте вы изложите вашу версию событий, а потом мы продолжим?

       Бывший ученый сплел пальцы, как будто он был на лекции, и хорошо поставленным голосом начал.

Рассказ Игана

       Давайте я действительно начну с начала, то есть с того, откуда вообще взялся городок Тарент и база биологических исследований Заокраинная Пуща. Это довольно амбициозный проект Центра Космических Исследований, что расположен сильно южнее, в районе Даркхолда. Дело в том, что последние лет тридцать перед войной многие научные и технические умы нашей цивилизации были крайне увлечены идеей выхода в космос и поиском Первых. На ту базу был переправлен и центральный модуль корабля с двигательными установками. И там же возникла идея, что корабль должен иметь систему автономного жизнеобеспечения, позволяющую в случае непредвиденной ситуации экипажу выжить в любой неблагополучной обстановке. Одним из элементов адаптационной системы был проект доктора Эрика Дрейзера по созданию гибридного мутагена, позволяющего людям стать подобием Первых. Судя по появлению в нашей области Гектора Саммона, как минимум частичный успех был достигнут – он точно продукт этой технологии. К сожалению, с момента дня D у меня исчез доступ к большей части информационной сети, так как все исследовательские комплексы перешли на усиленный режим безопасности. Еще один проект возглавлял я. Этот проект подразумевал частичное слияние людей с растительными элементами, способными заменить систему поглощения энергии из белка системами, основанными на фотосинтезе.  Проект находился на стадии начала финальных экспериментов, нужны были лишь разрешительные документы, позволяющие провести финальный опыт – над людьми. Параллельно у нас тут изучались способы адаптации растений к жизни в непригодных для них условиях, например, в случае низких температур или малого количество света.

       Городок Тарент был построен как средство обеспечения этой самой “Пущи” всем необходимым, место проживания персонала и сотрудников, база охраны и транспортный хаб. Место для города неудачное, сплошняком состоящее из болот. Но, скажем так, для наших задач – идеальное. Существовала некоторая вероятность того, что изучаемое не окажется совсем уж безопасным. Но при этом секретность и режим, привычные для военных лабораторий, сильно мешали бы работе истинных ученых. Поэтому объект был гражданским, с минимальным присутствием вояк. На случай крайней ситуации существовал протокол свертывания исследований и очистки всех потенциально опасных лаборатории. Еще раз – ничего опасного мы тут не изучали. Но работа с биологическими материалами бывает непредсказуемой.

       Самуил Израилевич был когда-то выдающимся врачом, светилом хирургии. К сожалению, его карьеру разрушила пагубная тяга к роскошной жизни. Его руководство выяснило, что кто-то из врачей снабжает наркоманов поддельными рецептами на наркосодержащие препараты и путем расследования выявило источник. Дело не предавалось огласке для сбережения репутации клиники, одной из старейших и уважаемых в Изборе. Самуила по-тихому перевели в госпиталь где-то на окраине, запретив ему любой доступ к наркотикам, и замяли дело. К моему сожалению, оказался этот человек именно у нас, в Таренте.

Глава 6

       Иган, несмотря на откровенно нечеловеческую уже внешность, обладал развитой мимикой. Вот и сейчас он нахмурился, и я прямо увидел, как он мог бы начать раздраженно ходить вдоль воображаемой кафедры, если бы у него были ноги.  Впрочем, образ сердитого профессора складывался и без ног. Было заметно, что воспоминания вызывают у него бурю отрицательных эмоций, но он совладал с собой и продолжил:

– Естественно, что на новом месте доктор Самуил не оставил своих привычек, тем более что с оклада столичного хирурга он улетел на оклад заместителя главного врача провинциальной больнички для охотников и научных сотрудников, что существенно ударило по его кошельку.

       Как известно, свинья везде грязь найдет, а наркоторговец – клиентов.  Вот и Самуил, которого его клиенты знали под именем Шамаил, крайне быстро нашел страждущих в лице сержанта Кэнона и пары его подчиненных. А уж те вывели его на широкую сеть распространения, нужен был только товар.

       В начале он пошел по простейшему пути, проверенному ранее. Попытался пережать руководство больнички и вернуться к посту хирурга. К его сожалению, главврач был в курсе его истории, и отказал начисто, не вступая в полемику и угрожая раскрытием истории.

       На следующий день главврач больницы застрелился дома из собственного револьвера в процессе чистки. Но его место занял не Самуил Израилевич, а второй зам, Кристина Эргенберг, как раз руководитель хирургии и ведущий хирург по совместительству.

       Если честно, то никто даже близко не заподозрил Сэма в какой-либо связи со смертью главврача, да и расследовавшие это дело копы были уверены, что все в порядке. Единственным, у кого были вообще сомнения, оказался Генрих Ваймарович, третий зам главврача. Именно он руководил вскрытием, и ему показалось, что раневой канал какой-то неправильный, как будто он наложился на другой, более ранний. Но копаться в этом деле не стал никто и его сомнения оставались сомнениями.

       После назначения Крис главврачом Самуил развил весьма бурную деятельность, итогом которой оказалось соблазнение этой прекрасной, но очень одинокой сорокапятилетней женщины с двумя детьми.

       Я до сих пор не понимаю, как она не замечала столь очевидного для многих стремления к власти, но факт остается фактом – Сэм легко втерся к ней в доверие, и фактически больницей управлял он. Его деятельность развернулась крайне широко, и за год на пару с Кэноном они сколотили неплохое состояние, но их ограничивала сама база, так сказать. Источник наркотиков. И вот тогда они пришли ко мне.

       Их идея была проста: у меня огромные лаборатории, куча химикатов и возможность их списания. А значит – есть возможность изготовления или “льда”, или синтетической “пыли”, аналогов дорогих наркотиков естественного происхождения. У них – деньги, возможности и, в первую очередь, желание. Они были предельно честны: если откажусь я, не откажется начальник лаборатории, так что все равно добьются своих целей, просто с чуть большими расходами.

       Честно говоря, никаких “высокоморальных” принципов по поводу наркотиков у меня не было, но была одна идея… ее никто не позволил бы проверить на людях, а подопытных животных мне не хватало. Мы заключили договор, по которому треть поставляемого товара будет состоять из вещества моей разработки, первые партии я поставлю бесплатно, для эксперимента.

       И понеслось. Еще за два года мое вещество потеснило на местных рынках всю синтетику и практически низвело до нуля продажи самых убойных вариантов. И нет, я не был благодетелем, но согласитесь – невыгодно создавать яд, который убьет покупателей. Выгодно сделать их здоровыми и привязанными только к нему. Поэтому мой фазис не только не убивал употребляющего, напротив, бактерии-симбионты даже улучшали жизнь наркомана. Жаль только, что гибли помощники моментально, буквально через пять-шесть часов после приема. Но у тех, кто употреблял регулярно, налицо были улучшения – здоровела кожа, подлечивались внутренние органы, проходила болезненная тяга к другим наркотикам. Им хотелось уже только фазиса. Опять-таки не настолько, чтобы люди убивали за него, просто жизнь их становилась безрадостной. А совсем крошечные изменения в физиологических процессах высшего примата позволяют модернизировать его восприятие алкалоидов и опиатов так, чтобы их действие было практически полностью нейтрализовано. То есть при операции человек, конечно, получит обезболивающий эффект, но не полностью. А от употребления – минимальный эффект, без всякого типа приходов и прочего.

       Кэнон и его люди осуществляли силовое прикрытие всех операций, постепенно в “бизнесе” оказалась вся инженерная рота. Без них, пожалуй, пришлось бы тяжело – на нас пытались выйти все конкуренты. Как же так – вроде простая формула, а синтезировать не выходит! Надо найти разработчика и заставить работать на себя. Вот только вместо разработчика или банды себе подобных – находили полсотни замотивированных деньгами профессиональных солдат, каждый из которых за два года скопил сумму денег, равную окладу за десять-пятнадцать лет. На этом, как правило, все наезды заканчивались, а залетные господа пополняли собой компост на опытных полях.

       К моменту наступления D-дня в нашем дружном коллективе как раз начался разлад. И причиной его была банальная человеческая жадность. Формально все доходы делились на три части, после оплаты общих накладных расходов – выплаты солдатам, моим помощникам и шефу лабораторного комплекса, мэру и паре ребят в больничном комплексе. Вот только во всей этой схеме все более непонятной становилась роль Шамаила. В начале предприятия он обеспечивал доступ к ресурсам, но сейчас в этом отсутствовала какая-либо необходимость, мы торговали только фазисом. Контакты с мэром были налажены и у Кэнона, так что посредник нам был не нужен. Без помощников из больничного комплекса и так бы неплохо обошлись, часть моих людей была готова взять на себя дополнительные функции.

       Назревал конфликт, и провоцировал его как раз сержант, который как организатор доставок и разборок нес на себе наибольшую нагрузку. Нет, не подумайте, мы были не настолько жадны и неблагодарны, чтобы выкинут Сэма из бизнеса. Но ему было предложено взять на себя или более широкие полномочия, или урезать свою долю до уровня вклада в общее дело.

       Естественно, это ему не понравилось, начались угрозы и шантаж. Самуил собрал крайне объёмную базу по всем нашим операциям, а также имел компромат на нас обоих, позволяющий посадить на много лет Кэнона и разрушить мою научную карьеру. Собственно, вместо конструктива он принялся угрожать нам, и грозится обнародованием данного пакета данных или передачи его правоохранительным органам. Мы с сержантом обсудили тогда все это и решили, что проще будет избавиться от бесполезного партнера как только представится случай, на словах пообещав, что никаких пересмотров не будет.

       Но уже было понятно, что нам Самуил ничем помогать не станет, и конфронтация – вопрос времени. Информаторы в городе предупредили, что он формирует из отребья личную гвардию, так называемую “дружину”, активно вооружая ее и тренируя. Кэнон предложил разобраться привычным способом, просто ликвидировав партнера. Я не согласился: этот человек все же многие годы был другом нам обоим и вел дела вполне честно, без его связей в криминалитете столицы мы бы ничего не добились. Подозреваю, что сержант оставался при своем мнении, но согласился пока что не нагнетать, тем более что именно в этот момент террористы нанесли свой удар, и всем было немного не до того.

       Но первым удар нанес как раз Шамаил, каким-то хитрым способом через должников в столице пробив перевод на усиление большей части людей Кэнона. Во время движения транспортных машин на них напала неопознанная банда мародеров и уничтожила обе транспортные единицы, применяя тяжелое вооружение.

       Доказать причастность партнера мы не могли, но уже становилось ясно, что конфликта не избежать. Общаться с нами вне вопроса делового он перестал, ссылаясь на занятость в связи с директивами из столицы. Развернул пост биологического контроля, и теперь в город попасть можно было только через специализированный шлюз, с встроенным на крайний случай огнеметным вооружением. Заходить в город было теперь просто опасно для Кэнона и его людей. Еще и дружинники активизировались, объявив себя народной милицией и под этим соусом начав носить оружие и досматривать людей. Пока что они не барагозили, но это, думалось, уже не за горами. В отличие от Сэма и Кэнона я точно знал, что ничего не нормализуется. Из различных мест приходила информация о том, что учреждения закрывались на изоляцию, приходили команды о свертывании исследовательских программ и переводе ученых в центральные города-крепости.

       Следующий тревожный звоночек прозвенел через пару недель после гибели военных. Своевременно не забрали партию фазиса покупатели из столицы, просто не выйдя на связь. Дальше становилось хуже. Из многих мест стала приходить информация о том, что ситуацию с вирусом под контроль взять не удается, что армия окружает города кордоном, за который нельзя прорваться, что эпидемия ширится, захватывая территории, не пострадавшие в начале событий.

       Этого я опасался больше всего. Тарент, как я уже говорил, мало подходит для выживания без внешних источников. Поэтому в условиях кризиса тут должны были начаться беспорядки. И кто-то попытается взять в городе власть, либо Самуил, либо Кэнон. В итоге они сцепятся. И будет плохо всем. Шансы на выживание городу могли предоставить как раз-таки я и мои исследования. Но для этого их надо было закончить, а для окончания нужны были ресурсы, имеющиеся у других наших лабораторий, и время. Для проведения беседы об этом я и вызвал Кэнона с Сэмом сюда. И вроде все крайне детально им разъяснил. Оба были нужны – один со своими вооруженными гражданами, второй с солдатами. Нужно было сделать много важного и работать вместе, а не порознь. Вот только к этому моменту они, каждый сам по себе, осознали, что теперь в городе появится новая власть, и достанется она только одному, тому, кто будет сильнее. На словах они оба согласились с моими аргументами, на деле…

       А на деле дружинники тихонько устранили тех из моих коллег, которых не смогли “уговорить” солдаты, директор лабораторного комплекса благополучно переехал в питательный бульон на минус четвертом уровне, и даже часть припасов из городских хранилищ отправилась сюда, вместе с большинством нужных специалистов.

       А вот в городе тем временем случилась непредвиденная ситуация. В ворота постучался человек, с явными признаками D-чумы, и принялся просить помощи, причем не для себя, а для детей, которых он типа вывез из Избора. К сожалению, ни Кэнона, ни Сэма в этот момент не оказалось на месте, и решение принимал заместитель Кэнона, все тот же сердобольный доктор Генрих. Он своей волей отключил санитарную систему и протащил больного в инфекционные боксы больницы через весь город.

       Больной не прожил и четырех часов, но в момент просветления сообщил координаты автобуса, где были дети. Группа неравнодушных граждан отправилась на спасательную операцию, которая была совершенно бесполезна – к их прибытию там был полный автобус мертвых детей и зараза, которую спасатели притащили в город, к своим семьям.

       Наутро в городе с населением в пятнадцать тысяч было почти полсотни заболевших. Через два дня – уже полтысячи.  Самуил объявил о необходимости изоляции, и запер в больнице всех пациентов и врачей, без права выхода. Но те из граждан, кто уже заразился, не планировали мирно ждать дома конца, начались погромы.

       На их усмирение была послана дружина, которая… просто послала Шамаила, сообщив, что они теперь сами по себе. А если это кому-то не нравится – он может обратиться в полицию. Учитывая, что в городе было всего семеро полицейских, вооруженных старым, чуть ли не списанным барахлом. У дружины же на вооружении стояло современное автоматическое оружие, два пулемета и даже гранатомет, и по численности их было уже три десятка. О том, в чью пользу завершится сражение, можно было не гадать.

       И тогда вмешался Кэнон. Для начала он приехал ко мне и получил костюмы биозащиты высшей категории, предназначающиеся для работы в космических условиях. После этого, поделив своих людей на две группы по пять человек, на БТР Беовульф с полным боекомплектом, он приехал в город и попытался усмирить людей, устроивших бунт. Из этого ничего не получилось, неизвестный внушил людям, что причиной их бунта как раз являются действия Кэнона, ночью подстрелившего ребенка одного из них на территории военной базы.  Думаю, понимаете, что там вышла бойня – люди принялись угрожать уже и так нервным солдатам оружием, кто-то первым выстрелил – и по беззащитной толпе прошлись с двух башенных тяжёлых пулеметов. Прибывшие машины полиции просто расстреляли из автопушек, убив всех кроме дежурного, остававшегося в опорном пункте полиции. Таким образом, в городе оставались теперь ровно две силы, способные побороться за власть: бандиты Дружины, и солдаты Кэнона.

       Ну, и где-то оставался Самуил; по мнению сержанта, он прятался в больнице, считая, что там, за спинами пятисот человек, ему точно будет безопасно. И тогда военные решили на примере Самуила продемонстрировать всему городу, насколько неразумно взывать к их человечности. Из отключенной системы контроля были изъяты огнеметы и горючая смесь, БТР подъехали и привезли все это к больнице. После чего Кэнон толкнул речь о том, что больница является источником угрозы для всех живущих в городе, и подлежит уничтожению. Слабость является недопустимой в данном случае, и он не проявит ее, даже если это навредит отдельным людям…

       И спалил к чертям больницу, подпалив снизу ее огнеметами, а на верхние этажи загнав пару зарядов из ручных пехотных огнеметов. Вонь паленого мяса доносилась даже сюда, но солдаты действительно выполнили этот приказ до упора. Любой бежавший – получал очередь или заряд из пушки. Остальные сгорели. После чего останки больницы были еще раз проверены. И все тела получили контрольный выстрел.

       После того сержант и его бойцы заняли мэрию, и он объявил себя правителем города, обложив его данью. Вот только в городе было две силы, а не одна. Самуил, окончательно принявший имя Шамаила, и его странный подручный-психолог, некто Игорь Убервальдски, и объединившая вокруг себя часть городских подонков банда Дружина, вооруженная и готовая драться за свои территории…

       Начал свое правление Кэнон вполне грамотно: дань в виде еды была вынужденной мерой, учитывая зависимость Тарента от внешних поставок; помимо этого он ввел патрулирование, пресекал любые попытки мародерства, прижал Дружину, не позволяя ей заниматься грабежами и мародерством. Ввел свод законов, запрещающих изнасилования, немотивированные убийства, кражу. И запретил кому-либо приближаться на расстояние выстрела к Пуще, выдумав историю о страшном вирусе, вырвавшемся там из-под контроля ученых.

        Тем временем в городе Шамаил развел бурную деятельность, опираясь на последний оставшийся у него ресурс – запас фазиса, предназначенного для транспортировки к клиенту, и на потребителей фазиса в городе, без любимой дури начинающих потихоньку звереть. Надо сказать, что ни один из нас троих не употреблял нашу же наркоту. Шамаил плотно торчал на коксе и не собирался его менять ни на что. Я никогда не нуждался в подобных стимуляторах, максимум допустимого – амфетамины для повышения работоспособности. Кэнон вообще категорически не признавал для себя употребление любых стимулирующих средств. Но это не мешало нам всем знать, насколько управляем становится наркоман, лишенный зелья. И Шамаил использовал это по полной программе.

Глава 7

       Дело в том, что фазисным наркоманам действительно не нужны другие варианты дури, так что за пакетик с вожделенной дрянью они вполне будут слушать любого гуру и вождя. А уж если помариновать такого какое-то время, а потом дать полдозы, и сказать, что все остальное по факту выполнения задач – то он горы своротит, ну, или тебе голову.

       Откуда конкретно – не знаю, но у Самуила было трое или четверо наемников, работавших на него с давних времен – Игорь, Григорий и Юрий. Первый появился уже здесь, а Григорий и Юрий, явно эмигранты с севера, были его верными псами еще в Изборе, так что никому из наркотов идея треснуть по башке своего “благодетеля” даже не приходила в голову, учитывая, что у него за спиной стоят два северянина с клановыми татуировками. Вот, собственно, с этой троицей он и начал процесс создания партизанской армии в городе. Заняло это у него недель шесть, но в итоге он получил банду человек в сто пятьдесят, вооруженную весьма паршиво, зато мотивированную по самое некуда.