Пряничный город

Часть 1

Чоко задумчиво шел по улице и смотрел под ноги. Под сапогами хрустела кокосовая стружка, которая выпадала в Пряничном городе вместо снега. Здесь жил, как его называли чужаки, добрый и разношерстный народ Печенье. За любовь своих жителей к домам из пряничного теста спящий в горах город на окраине волшебной страны и получил свое название. То тут, то там выглядывали шоколадно-коричневые покатые крыши, нарядно украшенные теплым светом гирлянд.

Чоко относился к самому заурядному Печенью в шоколадной глазури. День у него выдался весьма неудачный, собственно, как и многие предыдущие. Черная полоса в его жизни текла темным шоколадом, а белую он наблюдал лишь в виде тротуара с кокосовой стружкой. Дом располагался всего в паре кварталов от работы, поэтому спешить было некуда, да и смысла торопиться домой Чоко не видел.

По дороге ему попадались редкие прохожие, бегущие, идущие и неспешно ковыляющие по своим делам. Со стороны вы вполне могли счесть их за людей, но рассмотрев поближе, увидели бы, что их кожу покрывало множество песчинок, а красивые волосы, из которых местные девушки любили делать замысловатые прически, по своему цвету и форме невероятно походили на шоколад, струящуюся песочную крошку или даже крем.

Улицы освещались желтым светом фонарей, и резные украшения из глазури на ставнях домов играли палитрой цветов. Чоко заглянул в один из магазинчиков, где его встретил мистер Пай. Толстый и неуклюжий хозяин лавочки был уже стар, а прической ему служил густой слой белого маршмеллоу. Медлительный Пай осторожно лавировал между прилавков, на которых разместились разные полезные вещицы.

– Добрый день! – Чоко, переступивший было порог, но в последний момент вспомнивший про стружку на пальто, поторопился ее стряхнуть.

– Рад тебя видеть! – Пай смерил его взглядом. – Говорят, стружкопад будет еще пару дней.

– Возможно… – пробурчал Чоко, медленно двигаясь вдоль полок и смотря куда-то в пустоту.

Будучи погружен в свои мысли, он не хотел сегодня ничего покупать. Дверь в магазинчик снова открылась, и ветер задул стружку внутрь.

– Ох, простите, – послышался женский голос.

Чистоплотный мистер Пай побежал с метлой к двери, и на некоторое время там завязалась возня со взаимными извинениями и выметанием стружки. Чоко не обращал на них внимания. Он заинтересовался одной старой картой, похожих на которую никогда не видел. «В конце концов, надо прихватить хоть что-то, чтобы не обижать старика. А дома можно изучить ее и отвлечься от тяжких мыслей», – подумал парень.

Он направился к кассе, но уткнулся в спину той самой клиентке, уже стоявшей у прилавка. Она была из рода гласьеров – Печений в белой глазури, проживающих по большей части в отдаленных землях на севере. Известным своей холодной красотой девушкам завидовали женщины, а мужчины их попросту боялись. В Пряничном городе поговаривали, что гласьеры владеют магией, и отвергающие все необычное жители старались не водить с ними дружбы и избегать излишне тесного общения.

Незнакомка долго не могла выбрать какую-то безделушку, каждый раз отсылая мистера Пая за другим вариантом. Что-то в ее движениях и интонации показалось Чоко знакомым. В следующее мгновение его осенило. Он сделал круг по магазину и подошел с другой стороны, чтобы заглянуть ей в лицо. В этот момент она повернулась.

– Бланш! – сказал он. – Неужели ты!

Девушка подняла на него взгляд и некоторое время была в замешательстве, видимо от того, что незнакомец назвал ее по имени. Но затем на ее лице появилось удивление, и она с радостью его поприветствовала.

– Не могу поверить, после стольких лет! Ты же уехал из города?

– Да, все верно, я покатался по миру. Но, как видишь, нигде не задержался.

– И живешь в Пряничном городе?

Он кивнул. Мистер Пай вернулся к прилавку с очередным свертком. Бланш внимательно рассмотрела принесенную ей вазу и на этот раз осталась довольна. Чоко подумал про себя, что ваза зимой – это странное приобретение, но решил тактично промолчать. Она отдала деньги продавцу, кивнула Чоко и, пожелав удачи, ушла.

Придя домой, парень бросил на стол сумку и осмотрелся. В квартире было темно и как-то по-особенному пусто. Он жил на последнем этаже своего пряничного дома в небольшой квартире. Сумев, несмотря на молодость, добиться успеха, рискуя жизнью в опасных путешествиях по диким землям, Чоко сумел сколотить неплохое состояние. Однако сразу же потратил его на жилой передвижной дом, который тащили два волшебных коня лебкухена. Сейчас повозка пылилась в гараже. Несмотря на то что Чоко отдавал за содержание лошадей неплохую сумму, домом на колесах он не пользовался и не покидал пределы Пряничного города. Не раздеваясь, он сел в кресло, взял книгу и совсем забыл про свою новую карту.

Часть 2

Бланш шла по широкой освещенной улице. Мимо проезжали открытые конные экипажи, и лошади красиво разбрасывали копытами стружку, летевшую на тротуар. Девушка шла медленно, а тяжелая ваза оттягивала руки. Навстречу ей попадались разношерстные жители городка: важные и серьезные матроны – кокосовые Печенья, модницы курабье с различными украшениями, маленькие непоседливые крекеры бежали, играясь с найденной где-то бусиной посыпки. Бланш шла и прокручивала в голове события прошедшего дня. Одиночество, которое обычно никогда не пугало ее, сегодня давило грузом вместе с вазой.

Она отворила дверь в подъезд пряничного дома, зашла внутрь и увидела несколько силуэтов. Двое мужчин стояли, опершись на стену, и нагло рассматривали ее. Почувствовав резкий запах, Бланш скользнула по ним взглядом и увидела стоявшие на ступенях пустые бутылки. Тяжело было понять, кем незнакомцы были раньше. Их тела из крошки стали бесформенными, а глазурь была неряшливо размазана по одежде. Бланш почувствовала страх. Он начал, покалывая, расползаться по телу, а в следующую секунду сжался в болезненную точку, готовую выстрелить в любой момент. Она опустила глаза и решительно двинулась вперед, чувствуя, как до боли напряжены мышцы. Нырнув к своей двери, Бланш быстро вставила ключ, забежала в квартиру и захлопнула дверь, навалившись на нее спиной. В голове пронесся давно пережитый сценарий, такой туманный, но до сих пор болезненно реальный.

Страх, пульсируя, монотонно отстукивал по вискам, а затем отступил, забрав с собой последние силы. Бланш взглянула в висевшее на стене зеркало. Ее светлые волосы волнами сбегали на плечи, слегка завиваясь, а выразительные голубые глаза излучали холодный свет, делая взгляд немного жестким. Равнодушно отвернувшись от своего отражения, она услышала довольное сопение и легкий топот. Существо с колпачком без помпона и длинными усами выпрыгнуло ей навстречу.

– Сироп! – обрадовалась Бланш.

Она поставила вазу и села на пол, принимая в объятия своего питомца. Сироп был мурланом. Эти маленькие существа чем-то напоминали гномов, однако имели лишь две лапки и большой колпак, который они носили натянутым до самого носа так, что глаз не было видно. Мурланы не разговаривали, а в жизни их больше всего интересовала еда. Среди жителей Пряничного города считалось модным держать их в качестве питомцев. Никто не знал, когда и где появились гномы, но Печенья продавали или передавали их друг другу по наследству.

Бланш и Сиропа свел случай. Хозяйка квартиры, у которой Бланш арендовала жилье, поначалу яро сопротивлялась всякой живности в доме. Но после долгих уговоров Бланш удалось уломать несговорчивую старушку, и теперь мурлан благополучно жил с девушкой в тепле и уюте и скрашивал ее вечера. Сироп был любознательным и постоянно залезал во все щели, какие только мог отыскать в жилище. Поэтому помпон, который Бланш тщательно прикрепляла на его шапку, каждый раз отрывался. В этот раз Сироп опять прибежал без помпона. Бланш недовольно вздохнула. Сегодняшний день и без того принес ей немало хлопот. Она нашла новый пушистый шарик из мягкой материи, взяла нитки и позвала Сиропа на диван.

Новый день порадовал ясным утром, и Бланш надеялась, что он будет лучше предыдущего. Пряничный город был достаточно крупным, чтобы каждый житель мог найти занятие по душе. Бланш работала в частной новостной конторе, которой заведовал овсяное Печенье мистер Оат Брук. Пресыщенные спокойной жизнью обитатели города обожали новости, и работа в такой фирме считалась весьма престижной. Мистер Брук тщательно скрывал, что он не молод, и фанатично следил за своим внешним видом. Его застывшая прическа из крошек была насыщенного шоколадного цвета, а скверный характер удачно скрывался за наигранной галантностью. Обладая недюжинными амбициями, Оат не имел возможности воплотить их в жизнь, после того как его семья, некогда самая богатая в Пряничном городе, растеряла свою славу и блеск. Он же, казалось, не унывал и удачно компенсировал недостаток уважения в обществе безграничной властью над своими подчиненными, а в особенности над молодыми сотрудницами.

Бланш села за рабочий стол и уже была готова отлично провести день, как вдруг раздался стук в дверь. Куки, высокое злаковое Печенье, постоянно заходил к ним в кабинет под разными предлогами. Неизменно, проходя мимо Бланш, он не отказывал себе в удовольствии что-нибудь сказать ей, и этот раз не стал исключением. Она попыталась не обращать на него внимания и полностью сконцентрироваться на бумагах.

– Как продвигается твой отчет? – заискивающе пропел Куки, облокотившись на спинку ее стула.

– Я все закончила еще вчера, – ответила Бланш.

«Ненавижу, когда он так нависает», – стучало у нее в голове.

– Ты знаешь, что сегодня твоя очередь нести отчет? – произнес он с плохо скрываемой усмешкой.

– С чего это? – Бланш удивленно повернулась.

– Ну, дело в том, что ваша Мадлен сегодня не придет, поэтому отчеты понесешь ты, – он лукаво улыбнулся, рассматривая реакцию на ее лице.

Никто не любил носить отчеты мистеру Бруку. Для Бланш это было настоящей пыткой. Она постаралась сделать как можно более безразличное лицо и вернулась обратно к бумагам, всем видом показывая, что разговор окончен.

– Я тут думал пойти завтра куда-нибудь.

Бланш резко вскинула голову и, не смотря на него, процедила:

– Нет.

«Ну все, теперь начнется», – промелькнуло у нее в голове. Куки сделал удивленный вид, хотя его попытки уже в сотый раз оканчивались неудачей.

– А почему так?

– Потому что у меня планы. Я не могу.

Он скривил рот:

– Да ладно тебе. Что ты теряешь? Одно маленькое свидание.

Бланш спокойно подняла взгляд.

– Правда, и всего-то? Так вот считай, что это моя плата за личную свободу. И меня она устраивает.

Он фыркнул что-то невнятное и ушел. Довольная Бланш посмотрела на стол. «Ну что ж, раз надо нести, значит надо, – подумала она, – сделать и забыть».

Когда стопка с отчетами была готова, девушка отправилась на верхний этаж. Постучавшись в кабинет директора, она открыла дверь. Мистер Брук вальяжно сидел в своем кресле. Он поприветствовал свою подчиненную, нагло рассматривая ее сверху вниз. Едва Бланш ощутила на себе этот взгляд, страх опять начал неприятно ползти по ногам, пытаясь разлиться по всему телу. Девушка слегка тряхнула головой, уверенно подошла к столу, положила стопку бумаг и отпрянула на пару шагов. Она жила в городе одна и знала, что полагаться может только на себя, а искать защиты ей не у кого. «Плата за свободу», – грустно усмехнулась она своим же мыслям. Мистер Брук перевел взгляд на документы и принялся небрежно их перебирать.

– Я могу идти?

Он тут же взглянул на нее. «Очевидно, что так просто не отпустит», – ответила она сама себе.

– А что же вы? Занесли бы мне эти бумаги вчера вечером.

– Вчера вечером мы приготовили не все отчеты, ждали отдел печати, – сухо произнесла Бланш.

Она старалась не смотреть ему в глаза и думала лишь о том, как бы поскорее смотаться из кабинета. Брук продолжал мерзко ухмыляться.

– Вы всегда такая прилежная, Бланш?

– Я не знаю, что вам ответить, отчеты я принесла, – сказала она, почувствовав, закипающую внутри злость. – Извините, много работы.

Она развернулась и, выходя из кабинета, услышала его смех. «Играет в добычу и охотника, – возмущалась она, идя по коридору, – дурацкие игры, в которых добыче не объяснили правил».

Часть 3

Чоко трудился в Исследовательском центре географии. Результаты его экспедиции на Молочную реку были оценены по достоинству, и его приняли на хорошую должность. Однако работа в центре оказалась довольно нудной и совершенно не радовала его. Он вскоре с горечью понял, что Исследовательский центр умело создает видимость бурной деятельности. Они не хотят привнести ничего нового, расширять горизонты, не хотят менять и меняться. Он чувствовал себя здесь, как в клетке. Чоко пытался продвигать разные инициативы и даже снарядить на средства их фонда еще одну экспедицию вверх по течению реки, но получил отказ.

Зайдя к себе в кабинет, парень вытащил из кармана купленную накануне карту. Он развернул ее и с удивлением обнаружил, насколько более подробной она была по сравнению с новой, висевшей на стене его кабинета. На старой карте было отмечено множество знаков, и она явно раньше принадлежала другому владельцу. Похоже, мистер Пай выкупил ее. Чоко содрал со стены большую карту, разложил ее на полу, разместив рядом со старой. Он взял карандаш и начал тщательно изучать пометки. И тут он заметил, что на старой карте посреди дикой местности к востоку от их города кто-то сделал обозначение карандашом. Линии поблекли, или их намеренно пытались стереть, но Чоко разглядел треугольник, две стороны которого были перечеркнуты. Подобные символы больше не использовались, но в годы обучения молодой путешественник подолгу изучал дневники своего наставника и знал, что под этим знаком должно скрываться поселение. Но как и зачем оно появилось там? В голове сразу промелькнула мысль про передвижной дом, стоящий у него в гараже. Безымянная деревня, о которой он никогда раньше не слышал и в которую не вели дороги, могла стать его новой экспедицией и помочь вырваться из трясины Исследовательского центра. Интересно, деревню забросили или она выродилась сама? Почему исчезла с новых карт? А если там есть жители?

Не теряя ни минуты, Чоко побежал в архив. Он долго искал какие-либо упоминания об этой маленькой точке на карте, но тщетно. Намеренно или случайно поселение вычеркнули из хроник, а может, и стерли с лица земли. Послеобеденное совещание было жутко нудное. Чоко сидел с краю стола, слушал и не понимал и половину из того, что говорят. А когда дело дошло до его выступления, то на Чоко никто даже не поднял головы. Помимо прочего он рассказал о находке, но, как и ожидалось, никто из присутствующих не заинтересовался. Более того, управляющая их центром, которая и проводила совещание – имбирное Печенье миссис Джинджер – была недовольна излишне амбициозным сотрудником.

Чоко не повезло оказаться в этом Центре за месяц до того, как ее племянничек попал в переделку. Теперь она любыми средствами стремилась пристроить нерадивого родственника в Исследовательский центр под свое крыло. На меньшую должность этот самодовольный крекер не соглашался, поэтому метил на место Чоко. А его, в свою очередь, теперь пытались благополучно выжить всем отделом, отчасти потому, что большинству из его коллег пригретое местечко и расположение суровой начальницы были важнее высоких идеалов.

Однако, идя после работы домой, Чоко думал совсем о другой напасти. Один из его лебкухенов заболел. Глазурь, которая покрывала его ноги, застыла твердой коркой. Бедное животное не могло нормально передвигаться. Вместе с врачом, добродушным мистером Бонбоном, Чоко всеми силами пытался выходить коня, но пока что улучшений не было.

Часть 4

После тяжелого дня Бланш вернулась домой. Добродушный Сироп встретил ее, фыркая от радости и топая ножками. Он подпрыгивал и тыкался мармеладным носом ей в руки.

– Сегодня хоть не оторвал помпон, ты прям молодец, – сказала Бланш. Довольный Сироп забегал кругами.

– Тише-тише, а то придут на нас жаловаться, – засмеялась она, – сегодня тот самый день! У миссис Спринкл день рождения. Ваза должна ей понравиться, она всегда так любила цветы, – довольная Бланш рассматривала подарок. – Веди себя хорошо!

Завернув вазу в красивую упаковочную бумагу, она поспешила на улицу. Пряничные домики тянулись нескончаемой вереницей, и каждый был украшен по-своему. Девушка подошла к маленькому и уютному одноэтажному домику, который имел два входа. Как только она занесла руку для того, чтобы постучать в дверь, та открылась. На нее с удивлением смотрел Чоко.

– Вот это да! – почти хором сказали они.

– Ты что здесь делаешь?

– Заходил проведать миссис Спринкл.

– Давай, выметайся отсюда, теперь моя очередь, – наигранно серьезно произнесла Бланш.

– Ну уж нет, – сказал Чоко, – она будет рада тебя видеть, а я получу лишнюю похвалу, если скажу, что это я привел ей такой сюрприз.

Бланш вошла внутрь, и они вместе двинулись через темный коридорчик в маленькую уютную комнату. Старая миссис Спринкл сидела в своем кресле и наслаждалась теплом от камина. Из-за стоящего в углу шкафа выпрыгнул мурлан и радостно начал прыгать вокруг Чоко.

– Бланш! – сказала старушка – как я рада тебя видеть!

Девушка подбежала к своей бывшей учительнице.

– Поздравляю! – она протянула подарок.

– Чоко, какой сюрприз, – сказала миссис Спринкл, улыбаясь, – ну что же вы, садитесь.

Они послушно сели возле старушки.

– Спустя столько лет мы опять с вами все вместе!

Они радостно переглянулись.

– Догадывались ли вы, что два ваших лучших ученика будут сидеть с вами здесь у камина? – задорно подмигивая, сказал Чоко.

– Сегодня и правда особенный день. Вы впервые пришли вместе!

– Как видите, мы продолжаем соперничать за ваше внимание даже после школы, – обратился он к старушке, глядя на Бланш.

– Говори за себя, – гордо произнесла девушка, – я всегда опережала тебя на шаг.

– Так-так, и теперь ты работаешь… напомни?

Бланш закатила глаза.

– В конторе мистера…? – Чоко с наигранной учтивостью наклонил голову.

– Ох, не надо! Я люблю свою работу, отстань. Тем более я вернулась в город всего год назад, и сразу такая должность! Это удача.

Чоко, внимательно ее выслушав, улыбнулся и откинулся на спинку стула. Бланш всегда бесила эта улыбка, столь удачно скрывающая его мысли.

– В университете я все равно училась лучше тебя. К счастью, уехав, ты перестал мозолить мне глаза, и я могла спокойно наслаждаться своим лидерством.

– Мисс, победа путем устранения соперников – это не победа. Вас что, не научила миссис Спринкл?

– Ты не меняешься.

– Как и ты, – бросил он.

– Это точно, – покачала головой старушка, наблюдая за их перепалкой.

Вечер пролетел незаметно. Когда они вышли на улицу, все вокруг было залито желтым светом фонарей.

– Тебе же в эту сторону? – осторожно спросила Бланш.

– Нет, вообще-то мне в другую… Значит, ты работаешь у мистера Брука. Я слышал, что он противный тип.

Они медленно двинулись по тротуару.

– Так и есть. Но некоторым из нашего отдела он нравится. Он богат, успешен. И кто-то даже считает, что красив.

– Ну да, конечно, – процедил Чоко, – как и миссис Джинджер.

Бланш не смогла удержаться от смеха. Природа обделила эту женщину внешней красотой, однако намного хуже этого был ее несносный характер и любовь к власти. Они замолчали. Впервые Бланш поняла, что она не хочет сейчас идти домой одна. В голове вертелись мысли о том, как часто те, кого мы знаем уже давно, вызывают в нас чувство родственной привязанности, и начинает казаться, что мы знали их всегда. И еще у нее почему-то не было желания сказать ему сейчас изощренную колкость, подобно тем, что она отпускала в сторону вечно ходящего вокруг нее Куки.

– Что ж, мне нужно идти в обратную сторону, я и так с тобой прошагал слишком далеко. До встречи!

Развернувшись, он вскоре скрылся в одном из переулков. Бланш посмотрела ему вслед и направилась домой. С каждым шагом холод чувствовался все сильнее. Навстречу прошла пара хулиганов крекеров, что-то громко выкрикивая, и ей пришлось спрыгнуть с тротуара в сугроб, чтобы не столкнуться с ними и не обратить на себя лишнее внимание. «Плата за свободу», – мелькнуло у нее в голове, пока она вытряхивала стружку из ботинок. А страх снова залез на свое законное место где-то внутри и сопровождал ее до тех пор, пока она не захлопнула дверь квартиры. Этим вечером она села на диван и включила музыку, что делала крайне редко. Сироп радостно фыркал, будучи в восторге от того, что ему разрешили запрыгнуть рядом, и ел шарики сахара с ее рук. Бланш слушала заполнившую комнату тихую мелодию, а мысли ее были устремлены вглубь лет, к ее детству и родному дому.

Часть 5

Прошла еще неделя. Бланш сидела на рабочем месте и разбирала бумаги, как вдруг почувствовала, что на спинку ее стула опустилась чья-то рука. Этой привычкой тихо и бесшумно подходить ко всем со спины мог похвастать только один ее коллега, а вернее, начальник. Уже такое привычное и неприятное чувство страха расползлось в груди и холодными щупальцами начало колоть в пальцах. Она развернулась к мистеру Бруку и привстала.

– Чем могу помочь? – максимально сдержанно спросила Бланш.

– Поздравляю вас! Вы отправляетесь в командировку, – сказал ей Брук, презрительно хмыкнув и кинув на стол конверт.

В этот раз колкостей не последовало, потому что к нему подбежала одна из сотрудниц – курабье Джози, и, еще раз бросив недовольный взгляд на холодно державшуюся Бланш, он повернулся к коллеге и, притворно вежливо беседуя, повел ее в кабинет. Бланш села на место, вскрыла конверт, и вздох вырвался у нее из груди.

– В чем дело? – выглянула из-за разделяющей их перегородки девушка с красивыми вьющимися волосами песочного цвета, пряди которых она всегда закалывала сзади, не давая им спадать на плечи.

– Мадлен, ты не поверишь, меня отправляют в командировку в Джелли!

– Он же далеко на севере! Нужно будет ехать на поезде.

– Да, я знаю! Но смотри, здесь все есть, все оплачено – билеты и проживание, – Бланш взволнованно перебирала листки, – не могу поверить!

– Поздравляю! – бодро отозвалась та, отвлекшись на телефонный звонок.

Близкая подруга, Мадлен была единственной живой душой, которой Бланш искренне доверяла и восхищалась. Высокая и статная, она никогда не стеснялась в выражениях и, как типичный представитель народности савоярди, обладала прямолинейным характером. Познакомившись в университетские годы, они вместе переехали в Пряничный город, нашли работу и всегда держались друг друга.

Весь оставшийся день Бланш провела в прекрасном настроении и, проверив, что оставила рабочий стол в полном порядке, с радостью побежала домой. Она долго ломала голову, пытаясь придумать, с кем оставить Сиропа на время своего отсутствия. Мадлен, как назло, уезжала к своему парню в Саут. Хозяйка квартиры до смерти боялась мурланов и отказывалась переступать порог, пока Бланш не запирала его в ванной. На ум пришел только один кандидат, к которому она могла обратиться с этим вопросом. Она сняла трубку и набрала знакомый номер.

– Ало, – скрипучим голосом ответила ей миссис Спринкл.

– Здравствуйте, это Бланш. Скажите, пожалуйста, вы могли бы дать мне телефон Чоко? Что? Конечно нет, я даже не знала, что он живет здесь!

Записав его телефон, она положила трубку и снова набрала номер.

– Да, – ответил мужской голос.

– Привет, это Бланш, слушай, я через пару дней уезжаю…

– Ты уезжаешь из города? – удивленно спросил он.

– Да, все верно, я уезжаю в командировку, – гордо сказала Бланш.

– И куда же вы направитесь, мисс? – шутливо произнес он.

– Я направляюсь в Джелли, но я тебе звоню не для того, чтобы похвастаться…

– Сразу могу сказать, что миссия провалена, потому что я уже тебе завидую.

– Чем ты сейчас занят? – спросила Бланш и сама удивилась, как легко он отвел ее от изначальной цели звонка.

– Лечу своего коня. У него беда с ногами, но мои старания приносят первые результаты. Вчера он смог самостоятельно прогуляться.

– Чоко, мне очень жаль… Я хотела попросить тебя присмотреть за моим мурланом, но у тебя и без нас забот хватает…

– Хорошо, – бодро отозвался парень, – но надо будет подумать, как это сделать. Я работаю до самого вечера. К тому же он может отказаться есть с чужих рук.

– Да, я знаю, поэтому и не хочу отдавать его в приют.

– Никаких приютов, – сказал Чоко, – не переживай, мы что-нибудь придумаем. На сколько ты уедешь?

– На две недели, – сказала Бланш.

– Что ж, две недели – не вечность. Я не сломаюсь, если похожу к тебе и присмотрю за твоим питомцем, – сказал Чоко.

У Бланш гора свалилась с плеч. Она вскинула руки вверх вместе с телефонной трубкой.

– Алло, алло, ты еще здесь?

– Я здесь, я просто потеряла дар речи, спасибо!

– Не благодари, пока не за что. Тогда до встречи?

– До встречи, – повторила за ним Бланш.

Весь вечер она посвятила упаковке вещей, приведению дома в порядок и составлению инструкции по уходу за Сиропом. В день отъезда Чоко прискакал к ее дому на лебкухене. Пряничный конь с видимым удовольствием рыл копытом пушистую кокосовую стружку, а цветные узоры на его морде светились мягким светом. Бланш передала Чоко ключи, показала квартиру и рассказала о всех привычках Сиропа. Они вместе покормили его, и, к великому облегчению Бланш, мурлан так же благосклонно принял Чоко, как и питомец миссис Спринкл.

– Ну что ж, – сказал Чоко, – хорошей тебе дороги, и если уж ты едешь за границу… нашего города, то тогда привези мне сувенир.

Бланш рассмеялась и дернула ручку двери:

– Обязательно!

– Ты сама доберешься до вокзала?

– Да, я справлюсь.

Спустя час девушка в прекрасном настроении шла по перрону, держа в руке заветный конверт с билетом. Жители города крайне редко покидали его пределы самостоятельно, боясь простирающихся за его пределами диких земель. А безопасная, но дорогостоящая поездка на поезде была настоящим событием в жизни каждого. Она нашла телефонную будку и набрала номер офиса, чтобы сообщить, что она уже на месте и не опоздала на рейс. В трубке раздался женский голос, который почему-то сразу перешел на шепот:

– Бланш? Это ты?

– Мадлен? Почему шепотом?

– Я сейчас подслушала разговор Мистера Брука… Ты не едешь, ты не должна была никуда ехать, эта поездка предлог, чтобы тебя… – связь начала обрываться.

– Алло, алло!

Тут она услышала «Привет!» и повернулась. Перед ней стояла та самая курабье Джози, которая частенько ходила в кабинет к Оату.

– Спасибо большое за билеты, – сказала она, выхватив конверт.

– Подожди, это ерунда какая-то! Мне положили билеты на стол, я собрала вещи, я еду в командировку!

– Ничего не знаю, в Джелли еду я, – сказала Джози, – ну а ты сама звони мистеру Бруку и разбирайся с ним, если хочешь. Ах и да, чуть не забыла, ты больше у нас не работаешь.

Джози повернулась, тряхнула прической и ушла.

Бланш в растерянности стояла на перроне, а с неба падала мягкая кокосовая стружка.

Часть 6

На улице начали зажигаться фонари, когда извозчик высадил ее у дома. «Интересно, Чоко еще у меня или уже уехал», – думала она, сильнее чем обычно ощущая свое одиночество. Холодный ветер забрался под пальто и отвлек ее от мыслей, а страх заставлял озираться на темные углы, держа ее в мучительном напряжении и не давая полностью погрузиться в свои воспоминания о прошедшем дне. Она подбежала к двери дома, еще раз оглянулась вокруг, затем, юркнув в подъезд, промелькнула тенью и быстро захлопнула за собой дверь квартиры. После этого Бланш, обессиленная, села на пол, и даже фырчащий Сироп, тыкавшийся мармеладным носом ей в руки, не смог заставить ее улыбнуться.

Рано утром Бланш проснулась от звука открывающейся двери. Кто-то скрежетал ключом в замке. Она вскочила, с ужасом пытаясь придумать, что же предпринять. Тем временем беспечный мурлан радостно побежал в коридор.

– Сироп! А кто это у нас тут такой!

Бланш окончательно проснулась и поняла, что Чоко пришел кормить Сиропа по обговоренному ими расписанию и что он понятия не имеет, что она здесь, и теперь еще неизвестно, кто сейчас испугается. Чоко, радостно болтая всякую ерунду мурналу, зашел в комнату и чуть не подпрыгнул, увидев ее за дверью. Они оба рассмеялись.

– Так, подожди, что-то случилось? – уже обеспокоенно спросил Чоко.

Бланш почувствовала, как глаза начинает предательски щипать от слез. Она собралась с силами, улыбнулась, хотя вышло несколько криво, и замотала головой, поняв, что ее актерских навыков явно не хватает для того, чтобы обмануть Чоко. Он отлично понял, что поездка расстроилась. Он видел подобную сцену давным-давно, когда, стоявшая у доски и получавшая выговор за то, в чем она не была виновата, Бланш не смогла сдержаться и убежала из класса.

– Мне очень жаль, что бы там у вас ни произошло, – сказал он.

– Нет, все нормально, сама виновата. Слишком размечталась, – на последнем слове ее голос дрогнул.

– Тебе что-нибудь нужно, чем-нибудь помочь?

– Нет.

Повисло молчание. Она хотела все ему рассказать, но не могла выдавить ни слова.

– Хорошо, значит, мне не нужно будет приходить к Сиропу, – то ли вопросом, то ли утверждением произнес Чоко, – и ты завтра идешь опять на работу?

– Нет, я… я больше там не работаю…

Чоко опустил взгляд и задумчиво оперся на стену. Сироп, фыркая и бегая от одного хозяина к другому, понял, что разговор явно не про то, чтобы его покормить, и, угомонившись, поплелся к себе в домик.

– Мне нужно идти на работу. Я позвоню вечером, если ты не против?

Бланш еле заметно кивнула, приказав себе не разреветься у него на глазах.

– Оставляю ключ, а то еще скажешь, что я взломал квартиру.

Он в нерешительности замер, как будто хотел еще что-то сказать, а затем тихо закрыл за собой дверь. Бланш бросилась обратно на кровать и горько расплакалась. Он не позвонил ни днем, ни вечером, и, твердо решившая больше никогда не мечтать, Бланш, снова заплатив за свою свободу, усадила Сиропа с собой на диван и принялась пришивать ему оторвавшийся помпон.

Ночью разразилась настоящая буря, и ветер неистово выл за окном. Наутро все стихло, и выглянуло яркое и холодное зимнее солнце. «Какое красивое утро, надо бы прогуляться с мурланом», – промелькнуло в голове. Но события прошлого дня опять каменной плитой обрушились на нее. «Нужно понять, что же мне теперь делать, что мне делать», – думала Бланш. Тут раздался телефонный звонок, она подняла трубку и услышала уже знакомый голос.

– Чоко! – Бланш не смогла удержать радостного возгласа, хотя всеми силами старалась это сделать.

– Привет! Небольшой вопрос – готова ли ты отправиться в путешествие?

– Нет для меня теперь больше путешествий, – вздохнула она.

– Я бы так не сказал.

– Слушай, не начинай. Я сейчас не в том состоянии, чтобы разгадывать твои дурацкие загадки.

– Хорошо, не разгадывай, просто выходи на улицу. И да, возьми Сиропа.

Бланш быстро оделась и поняла, что не притрагивалась к своим мешкам после поездки на вокзал. Перекладывать сейчас нужные ей вещи в маленькую сумку было слишком долго. «Да какая разница!» Она схватила набитый всякой всячиной рюкзак, посадила Сиропа в корзину и вышла из дома.

Солнце щедро заливало светом сугробы кокосовой стружки, которые источали сладкий аромат. Пряничные домики, пережившие буйство стихии, стояли замершие, наслаждаясь солнечными лучами, а гирлянды и еловые веточки на их ставнях застыли, с восторгом глядя на окружающую их красоту. Перед подъездом стояла пара красивых лебкухенов, запряженных в большой передвижной дом. Ослепительная белая глазурь стекала по их копытам, a узоры на спинах отливали в лучах солнца зелеными, розовыми и голубыми оттенками. Чоко с наигранной важностью стоял, облокотившись на дверь каравана, натянув свою нелепую ухмылку. На этот раз Бланш не смогла сдержаться и засмеялась. Обернувшись назад, она увидела, будто страх черной тенью лег на ступеньку, а затем растворился, выгорев на ослепительном солнце, как если бы его никогда не было. Она сделала шаг вперед. Начинался новый день.

Часть 1

Внутри дома, который лошади тащили по заметенной дороге, было достаточно просторно. Он мерно покачивался на рессорах, двигаясь по пустынной улице. В Пряничном городе строили добротные ровные дороги – Печенья не любили лишней суеты и больше всего ценили комфорт и спокойствие. Новые открытия совершались крайне редко, а залогом успеха считалась стабильность. Или застой, как это называл Чоко. Бланш еще никогда не ездила в передвижных домах и с любопытством осматривала три комнаты без дверей, вполне удачно разместившиеся внутри.

Путешественники без труда могли ходить по ним даже во время движения, что помогало с пользой коротать часы во время долгих перегонов через пустоши. Вход располагался сбоку в передней части каравана, ближе к упряжке. Несколько ступенек – и гость оказывался в помещении, напоминающем коридор. На стене висели ящики с полезными инструментами и мудреными техническими приспособлениями. Сердцем дома являлось, судя по шуточной табличке наверху, «Рабочее место извозчика» – хитроумное сооружение, представлявшее собой выступ из стены, с полусферой из прозрачного вроде стекла материала, сиденьем и креплениями для вожжей. Такая конструкция позволяла управлять лебкухенами в непогоду. Извозчик находился внутри, но при этом имел полный обзор и мог хорошо контролировать ситуацию. По городу ездили только открытые повозки, и невиданная диковина вызвала у Бланш детский восторг и желание самой поуправлять караваном, которое она тщательно скрыла.

Из коридора посетитель сразу попадал на уютно обставленную кухню с множеством шкафчиков, холодильником, переносной плитой и даже раковиной. Разумеется, здесь предполагалось наличие воды. «Плита, вода, тут должно быть электричество, а значит, и батарея. Но в Пряничном городе их не производят», – Бланш вспомнила одну из статей, над которой работала пол года назад.

Бум! – Сироп повалил одну из больших корзин, стоявших на полу, и из нее вывалилось несколько железных походных кружек. Мурлан, испугавшись шума и странных металлических предметов, подпрыгнул и, недовольно ворча, убежал под стол.

– Ну ты и растяпа, – Бланш наклонилась и протянула руку, успокаивая своего питомца. – Смотри, не разгроми нашу повозку еще до выезда!

Сироп был явно недоволен внезапной сменой обстановки и, как предполагала Бланш, собирался дуться до вечера, а может и до утра. Пройдя через кухню, девушка оказалась в следующем отсеке, который представлял собой спальню. Здесь разместились две двухъярусные кровати, а также имелись разные удобства в виде тумбочки, сундуков для вещей, крючков на стенах с маленькими холщовыми сумками в виде конвертов для разных мелочей. В самом конце дома на колесах располагалось помещение для умывания. Бланш отметила про себя, что комнатам не хватает уюта – можно было бы повесить занавески, может быть даже картины, поставить пару растений…

Тут повозка качнулась и замедлилась, подъезжая к городским воротам. Дело в том, что Пряничный город был окружен высокой прочной стеной, и его ворота редко открывались для посетителей и еще реже – для своих жителей. Бланш не раз видела это серое уродливое нагромождение из камня. Но сейчас, глядя через широкое окно каравана, она, наверное, впервые ощутила весь масштаб и грандиозность этого сооружения. И только теперь в голове возник вопрос: «А зачем нужен этот заслон? Неужели нам следует кого-то остерегаться, кого-то столь опасного?»

– Говорят, стены защищали нас от врагов, – нарушил тишину Чоко.

Бланш молча посмотрела на него.

– Да-да, – смерив ее взглядом, он продолжил, – именно поэтому в наших школах так необходим курс по истории. Мы не знаем прошлого ни своего, ни остальных городов. А то, что помнили старики, забывается уже спустя два или три поколения, а что еще хуже, перевирается и обрастает всякими небылицами. В итоге мы живем за здоровенной стеной и даже не знаем почему.

– Мы ездим в другие города, и ничего страшного не происходит.

– Да, все верно, мы путешествуем на поездах. А железнодорожные пути проложены по определенным маршрутам, которые контролируются правительством. А вот то, что происходит на пустошах между городами, – он для убедительности поднял палец, – об этом среднему обывателю известно крайне мало.

– Но ведь ты не простой обыватель? – Бланш скрестила на груди руки. – И, я понимаю, что опоздала с вопросом, но куда мы едем?

– Посмотри там, – Чоко показал на небольшую старую карту, лежащую на столе. Только она хотела подойти и рассмотреть ее поближе, как послышались голоса, и повозка остановилась. Инспектор – большое, грозное овсяное Печенье, лицо которого было испещрено семечками, подошел к дверям. Чоко собрал документы и вышел из повозки. Пока они переговаривались, ворота начали открываться. Тяжелые металлические створки страшно завыли, как бы не желая прощаться, и стали величественно отдаляться друг от друга. Бланш увидела широкий, белый простор, уходящий за горизонт. Казалось, впереди плещется огромное море, разлившееся до самых краев мира.

– Ну что, посмотрела уже наш маршрут? – спросил ее довольный Чоко, запрыгивая обратно в повозку. – Сегодня легко отделались, обычно гардэры проверяют все вдоль и поперек.

Бланш оторвалась от предстоящей перед глазами картины и подошла к карте. Отмеченный Чоко путь вел к некому поселению. Она глянула масштаб, примерно рассчитала расстояние и поняла, что дорога только в одну сторону может занять около недели.

– Ты забираешь меня в довольно долгий поход…

Чоко кивнул.

– И с чего ты вообще взял, что я захочу ехать так далеко?

– Но ты ведь хотела путешествие? – он заглянул ей в глаза. – И на две недели. Возразить ему было нечего. Ворота полностью открылись, и гардэр вовсю махал рукой, разрешая проезд. Однако Чоко не спешил брать вожжи. Он пристально смотрел на Бланш.

– Я не хочу поворачивать обратно на середине пути, потому что ты передумала. Спрошу еще раз: ты согласна ехать или отвезти тебя домой?

Бланш посмотрела на карту, на ослепительный океан впереди и решительно кивнула.

– Едем!

Часть 2

Лебкухены шли ровной рысью, и брызги разлетающейся стружки виднелись из больших окон каравана. Местность по-прежнему была крайне уныла, белоснежные барханы уходили вдаль за горизонт. На безбрежном просторе не встречалось ни лесов, ни гор. Бланш задумчиво посмотрела в окно. Потеря работы стала для нее большим ударом. И даже такое спонтанное путешествие не могло полностью отвлечь ее от гнетущих мыслей.

Чоко закрепил вожжи в специальном устройстве, находящемся на месте извозчика и встал со своего места. Умные кони знали команды и умели придерживаться дороги, никуда не сворачивая. А так как на этом участке развилок не предвиделось, то повозку можно было на долгое время оставить без управления и доверить дело послушным лебкухенам.

– Хочешь чего-нибудь? – он открыл шкафчик и достал напиток, который был чрезвычайно популярен в Пряничном городе.

Их народ, стоит отметить, не пил кофе. Этого привычного для нас растения не существовало в их мире. Однако они пили напиток, называемый фарин. Он разводился кипятком, имел сладковатый привкус и густую консистенцию.

Бланш не сразу отреагировала на вопрос, а затем, словно вынырнув из своих мыслей, бросила:

– Да, пожалуйста.

Они сидели, смотря в окно и потягивая горячий фарин. Через некоторое время Чоко прервал молчание.

– И так, что скажешь о нашей точке назначения?

Бланш еще раз взглянула на карту.

– Я вижу заброшенное поселение, пустые, мрачные остовы домов, покосившиеся заборчики… И, разумеется, там будет один из грозных брауни. Он завидит нас издалека и сначала испугается, а затем выйдет из укрытия, потому что будет голодный, и мы покормим его карамельным драже. А Сироп будет жутко ревновать.

Чоко выслушал ее изречения с таким серьезным лицом, что через пару секунд они рассмеялись.

– Тебе нужно истории писать.

– Да, я собиралась. Моя профессия не предполагала написания текстов, но я много работала с ними и кое-чему научилась у других.

– Ты же хотела стать корреспондентом, нет?

– Точнее обозревателем, на научные темы, да. Помнишь, как в школе нас повезли на экскурсию на окраину города в Леденцовый парк? Тогда еще леденцовых деревьев было много.

– Сейчас город отвоевывает свои позиции даже у такого замечательного парка, – ответил Чоко, рассматривая узор на кружке.

– Это точно! Так вот я представляла себе, что я исследователь, попавший в дикие джунгли. И моя задача – запомнить и записать все, что я видела: каждую деталь, каждый след, каждую маленькую тропинку, чтобы потом поделиться этим с жаждущими знаний читателями, – Бланш улыбнулась своим воспоминаниям. – Разумеется, это было никому не нужно и не интересно.

– Мы согласны были ехать куда угодно, только чтобы не сидеть на уроке! – улыбнулся Чоко. – Но сейчас все изменилось. Мы выросли, и твои истории вполне могут произвести впечатление. Знаешь, у нас в Пряничном городе нет хороших репортеров…

– У нас в Пряничном городе вообще много чего нет, – Бланш перебила его, глядя прямо в глаза. – Более того, у нас нет таких караванов. И у нас нет батарей, на которых работает твое электричество.

Она многозначительно подняла одну бровь.

– Так, понятно. Ты хочешь от меня историю появления повозки? – он деловито откинулся на спинку стула, опять включив насмешливый тон.

– Уж будьте любезны, – сказала она, взяв в руки кружку и приготовившись слушать его рассказ.

– Как тебе известно, Печенья редко выезжают за стены города. Однако это не значит, что никто не приезжает в Пряничный город, – Чоко сделал акцент на «в». – Поверь мне, в других частях нашей огромной страны намного больше путешественников и исследователей. И самые отважные из них добираются до далеких окраин, в том числе и до нашей глуши. Повозка мне досталась от одного ученого. Я встретил его в первой своей экспедиции. Когда я увидел этот дом, он показался мне настоящим чудом света. У нас состоялся разговор с владельцем, и я оставил ему свои контакты. После экспедиции на Молочную реку он связался со мной, похвалил результаты моих исследований и высказал удивление, что в Пряничном городе появились смельчаки, способные на такие путешествия. Я не хвастаюсь, – тут же смутившись, добавил он и продолжил, – я, окрыленный успехом, еще не зная, какое разочарование меня ждет в Исследовательском центре, тут же спросил про возможную продажу повозки. Он согласился. И спустя три недели караван уже был у меня в гараже! Невероятно! Я несколько раз пытался спросить, почему он продает его, еще и с лебкухенами, но он постоянно уходил от ответа.

– Дом просто в отличном состоянии, – заметила Бланш.

– Он практически не был в серьезных путешествиях. Хозяин держал его в надежде когда-нибудь отправиться в далекий путь, но так и не смог. А теперь караван принадлежит мне, и, могу заверить, прежняя спокойная жизнь ему не светит.

Дом покачнулся на кочке и тихо скрипнул, ответив на его ремарку.

– Мы едем уже долго, – Чоко взглянул на часы. – Давай сверим карты.

Он взял специальный прибор, позволявший рассчитывать расстояние по времени и средней скорости движения лошадей.

– Скоро мы приблизимся к развилке. Здесь нам нужно будет свернуть, – он провел карандашом по узкой полоске на карте. – Такая хорошая дорога будет сегодня, и, если повезет, часть завтрашнего пути. Однако потом нам нужно будет снизить скорость. Скорее всего, к самой деревне мы будем лезть по большим сугробам. Возможно, даже верхом.

– Я уже поняла, что ввязалась в безумную авантюру, – Бланш смирилась с тем, что картография ей не по зубам и начала убирать посуду. – Но в любом случае, если я поругаюсь с тобой и выйду из повозки, добраться пешком до города все равно не смогу.

– Хорошо… Надеюсь, что мы не поругаемся? – то ли вопросом, то ли утверждением сказал Чоко.

– Надеюсь, – кокетливо ответила Бланш.

Что ни говори, а ей нравилось проводить с ним время. Они никогда не были настоящими друзьями, но знали друг друга с самого детства, если не считать довольно долгой разлуки со времен их учебы в университете. Чоко мало чем изменился за эти годы. Разве только стал поумнее и не так сильно раздражал ее временами. Что он думал о Бланш, было ей не известно и не особо интересовало. Тем временем Чоко вернулся на место извозчика, и, доехав до развилки, ловко повернул повозку налево.

Часть 3

Через пару часов, которые Бланш провела за чтением одной из книг, найденной в тумбочке в спальне, лебкухены, повинуясь извозчику, врылись копытами в землю и резко остановились.

– В чем дело? – Бланш отложила книгу.

– Мы въезжаем в Сахарную пустошь, – бросил Чоко, выпрыгивая из повозки.

Вокруг по-прежнему стелился белый простор, однако вдалеке уже виднелись холмы с редкими деревьями. Бланш тоже решила прогуляться и, подойдя к двери, тут же почувствовала слабый ванильный аромат, застывший в воздухе. Спрыгнув с последней ступеньки повозки, она удивленно посмотрела под ноги. Кокосовой стружки больше не было. Вместо нее под ногами лежал мелкий белый песок, напоминающий сахар. Девушка зачерпнула горсть диковинной субстанции, пропустила через пальцы, и ветер легко подхватил песчинки, закружив их в причудливом танце. Чоко тем временем достал из багажного отсека тяжелый инструмент и начал устанавливать специальные опоры под корпус повозки с обеих сторон.

– Какой план? – Бланш поймала себя на мысли, что ее раздражает быть новичком и постоянно не понимать, что происходит.

Это лишало ее чувства контроля, который так помогал избавляться от тревоги. Сироп, недовольный, что его не выпустили погулять, неутомимо прыгал за закрытой дверью, пытаясь добиться внимания.

– Нормальная дорога закончилась. Дальше мы будем ориентироваться по приборам, а песок затруднит нам движение. Колеса будут вязнуть, и лошади устанут раньше времени. Поэтому теперь мы превращаем нашу в повозку в сани! – он был рад как ребенок, собирающий новый конструктор. – Я здесь долго буду возиться. Лучше не стой на холодном ветру.

– Может, я чем-то могу помочь?

– Нет, здесь вряд ли. Но лебкухены не откажутся от воды, – он показал рукой, где можно взять ведро.

Принеся лошадям пить, Бланш ослабила ремни и поводья. Кони жадно и с удовольствием втягивали влагу и отфыркивались. Бланш погладила красивые, шершавые, цвета молочного шоколада, морды коней, а они, благодарно фыркая, тыкались в нее мокрыми носами. «Странно, почему у нас не принято давать лошадям имен», – подумала она.

Через час повозка располагалась на широких крепких полозьях и была готова к дальнейшему путешествию. Заходя в дом вслед Чоко, Бланш уже поставила ногу на ступеньку, как вдруг услышала протяжный вой. Сначала она подумала, что это ветер, часто гулявший среди барханов. Через секунду стало понятно, что вой был совсем иного толка. Чоко обеспокоенно подскочил к выходу, схватил Бланш за руку и втащил ее в повозку.

– Это брауни? – взволнованно спросила Бланш. – Я читала о них сегодня в твоей книге.

– Да, может быть, а может нам показалось, – сказал Чоко, плотно закрывая дверь повозки. – Идем!

Он прошел в спальню, открыл один из шкафов, и Бланш увидела внушительный арсенал в виде ружей, пистолетов и острых ножей.

– Ого…

– Неотъемлемая часть путешествий, к сожалению. Это добро у меня еще с прошлой экспедиции на Молочную реку. Когда мы приехали, я сказал, что якобы все сдал в хранилище, но благодаря парочке связей, – он приглушил голос, – нет.

Он закрыл шкаф и торопливым шагом направился к месту извозчика.

– Оружие? В нашем городе? Хранилище? Почему я об этом ничего не знала?

– Я же говорю, среднему обывателю много чего не рассказывают.

Бланш расстроенно села на стул. Слишком много нового ворвалось в ее скучную, но размеренную и предсказуемую жизнь за последние пару суток.

– Я научу тебя ими пользоваться, – сказал он, указывая на ружье.

– Брауни настолько опасны?

– Луше не проверять.

Брауни были волками, чьи угодья располагались на огромной территории, покрытой лесами и бескрайними степями, простирающимися от Пряничного города до Молочной реки и, возможно, даже дальше. Чоко планировал исследовать ту местность, но, как мы уже знаем, Исследовательский центр отклонил его проект экспедиции. Эти крупные хищники обладали гладкими мускулистыми телами, а шкурой им служил толстый твердый слой вещества, напоминающего шоколад. Брауни имели двух или трехцветный окрас, от цвета темного горького шоколада до светло белого и молочного. Эти красивые животные с длинными хвостами, изящными мордами и заостренными ушами представляли собой смертельную опасность для мирных обитателей леса, домашних лошадей и даже местных жителей.

Повозка тронулась с места и словно корабль поплыла по сахарным барханам.

Задав коням направление и закрепив вожжи, Чоко подошел к столу и развернул еще одну карту, подробно описывающую Пустошь. На первый взгляд она представляла собой ничем не примечательное белое пятно, однако присмотревшись, Бланш заметила множество пометок и обозначений.

– Мы неплохо изучили эту местность, когда проезжали здесь в прошлый раз, – сказал Чоко. – Вот тут располагается источник. Скорее всего, это один из подземных потоков, питающих Молочную реку, и в этом месте он пробил себе дорогу к поверхности. Получившаяся из-за горячего источника полынья так замаскирована, что даже летом неаккуратный путешественник может провалиться в нее и погибнуть. В этом месте, – он показал на южное направление, – находится какая-то геологическая аномалия. Сначала мы подумали, что это необычные наметы, но потом стало ясно, что порода здесь как будто сморщилась и пошла складками. Поэтому участок непроходим для повозок. Мы проедем между этими препятствиями и затем в этой точке, – он отметил ее карандашом и сразу сверил данные широты и долготы со своими приборами, – в этой точке мы должны будем взять правей на сорок градусов. Если же мы проедем прямо, то попадем в область зыбучих песков. Она постоянно меняется. Наверняка не узнать, где именно песок становится непроходимым. Мы взяли область с запасом, отметили ее на карте и стараемся туда не соваться, – объяснил он.

Бланш внимательно слушала, старалась запомнить все указанные детали, и искоса поглядывала на парня. Она давно не встречала кого-то, столь увлеченного своим делом. Он явно был на своем месте. Застенчивость, которую Чоко ловко прятал за шутками и наигранным пафосом, в такие моменты уходили, уступая место качеству, которое Бланш особенно уважала – профессионализму. Не уступая Чоко ни в чем, она все же проигрывала ему в самом главном. Бланш не знала, где ее место в этом мире, но была твердо намерена его отыскать.

Чоко вернулся на место извозчика и начал направлять лебкухенов, постоянно сверяясь с напоминавшим компас прибором. «Нужно чем-то себя занять», – Бланш осмотрелась вокруг, отстукивая пальцем по столику. «Убирать здесь нечего, все и так разложено по местам. Что же я могу сделать? Что же сделать?» Она взглянула на Сиропа. Мурлан наконец угомонился и сейчас посапывал в коробке, ставшей для него новым домиком. Улыбнувшись, девушка пошла в спальню, чтобы разобрать свою сумку. Многие из вещей, которые она взяла тогда для поездки в Джелли оказались полезными и в этом путешествии. Она переоделась в более удобную для похода одежду, и тут ее взгляд упал на блокнот. «Придумала! Нужно вести дневник экспедиции. Кто знает, может из этого выйдет дельная статья?» Обрадованная тем, что у нее появилось хоть сколько-то стоящее дело, Бланш взяла карандаш и принялась тщательно записывать все, что могла вспомнить с того момента, как ворота открылись, и их повозка покинула границы города.

Часть 4

– Эй, просыпайся.

Бланш нехотя открыла глаза.

– Что, пора?

Они уже три дня продолжали свое путешествие и быстро приближались к таинственной точке на карте. Местность за это время изменилась, деревья попадались все чаще. А когда они подъехали к первому перелеску, Чоко остановил лебкухенов и достал две попоны, к которым были прикреплены металлические пластины. Попоны закрывали шеи лошадей, их спины и свисали по бокам.

– Так тяжелее добраться до их животов, – объяснил он.

Погода не щадила путешественников. Все три дня свирепствовала метель. Сахар и стружка остервенело били по стеклам каравана, и Бланш не один раз поблагодарила себя за то, что взяла побольше теплых вещей. Начинавшийся лес не был густым, и в давние времена здесь пролегала дорога, но ей уже давно никто не пользовался. С этого момента рядом с местом извозчика всегда находилось заряженное ружье.

Несмотря на все опасения, хищников они не встретили. Вдалеке слышался только вой, а может, это был лишь ветер. Бланш к этому моменту с неистребимым упорством исписала стопку листов, и Чоко, узнав о ее затее, одобрительно пролистал блокнот, особо не вчитываясь в его содержание.

– Отличная идея, я с удовольствием почитаю, когда вернемся домой, – он протянул ей рукопись.

Чтобы добраться до деревни быстрее, Чоко вставал еще затемно, и караван продолжал путь. Бланш же позволила себе небольшой отпуск и спала вдоволь. Самыми страшными для нее были первые пару ночей. Особенно она боялась прихода брауни и переживала за лебкухенов. Без лошадей они оказались бы в белом плену. Однако и здесь у них имелось хитрое приспособление. Чоко выпрягал лошадей, привязывал их к специальным крюкам сбоку повозки, затем надевал толстые перчатки и делал что-то вроде стойла из довольно тонкой и хлипкой на первый взгляд решетки. Как выяснила Бланш, это был переносной загон, созданный из специального материала. Одно из удивительных изобретений мира, лежащего за пределами Пряничного города. Материал имел способность невероятно сильно нагреваться при контакте с воздухом и служил отличной защитой от волков. Горячая решетка плавила их шоколадную шкуру, и волки не могли добраться до лошадей. Вскоре Бланш привыкла ночевать в повозке и уже не вздрагивала от каждого шороха или завывания ветра. Иногда ей подолгу не удавалось уснуть, и, свернувшись клубочком на своей постели, она рассматривала узор на деревянной обшивке, по которой пробегали серые тени.

В это утро она крепко спала, и вылезать из-под теплого одеяла было мучительно сложно.

– Мы почти приехали. Не хочу, чтобы ты пропустила главное зрелище.

Бланш свесила ноги с кровати, все еще не желая расстаться с одеялом.

– Я приготовил тебе фарин, так что давай, не рассиживайся, – позвал Чоко.

К тому моменту, когда Бланш переоделась и, держа кружку со сладким напитком, села рядом с Чоко, солнце уже выглянуло из-за горизонта. Погода была ясная, метель закончилась, и вечнозеленые ели стояли украшенные белой стружкой и казались причудливыми древними созданиями. В Пряничном городе не росло таких величественных деревьев. Здесь же их росту ничто не препятствовало, и многим из этих исполинов были сотни лет.

«Воистину прекрасная картина», – подумала Бланш.

Дорога начала спускаться вниз, лебкухены перешли на мелкий шаг, сдерживая напиравшую на них повозку. Металлические пластины на попонах слабо звенели, хлопая по их ногам. Чоко уверенно и мягко правил лошадьми, не давая им запаниковать. Путешественники были все ближе к своей цели.

Часть 5

Закончился еще один день. С наступлением темноты они остановили повозку, распрягли лебкухенов и привязали их на длинные веревки, чтобы кони могли попастись. Волшебные лошади легко довольствовались чистой кокосовой стружкой, в изобилии лежавшей на поле, где путешественники устроили привал. Чоко подошел к Бланш с двумя ружьями.

– Самое время научиться стрелять, – сказал он.

После небольшого урока Бланш могла не только правильно держать и заряжать одностволку, но и поймать на мушку цель. Холодный, обжигающий пальцы металл на мгновение вернул ее в детство, когда сидя на ступеньках покосившегося сарайчика она наблюдала, как в поле тренируются мужчины, и ждала, когда можно будет собрать пустые гильзы и обменять их на что-нибудь ценное у местных девчонок.

К ее удивлению, ружья Чоко имели странный заряд. При попадании в дерево он на секунду вспыхивал ослепительным светом, а затем растворял кору, оставляя глубокие шрамы на стволе.

– Эти пули сделаны на основе асвита – жидкого металла, – прочитав ее мысли, ответил Чоко. – Опасная штука. В свое время из него было сделано столько боеприпасов, а пользовались ими после Большой войны так редко, что полное обновление арсенала на более безобидные варианты случится не скоро. Да и при первой же серьезной заварушке все равно начнут использовать именно такое оружие.

На следующий день дорога выдалась трудная. Кое-где начали попадаться небольшие холмы, кряжи, которые постоянно приходилось объезжать, маневрируя между ними, а полозья саней цеплялись за их выступы, спрятанные под сугробами. К вечеру вдалеке на небольшой возвышенности они заметили очертание крыш. Оставив повозку в перелеске – последнем перед огромным полем, разделяющим их с таинственной деревней – они поседлали лебкухенов и, взяв с собой все самое необходимое, тронулись в путь. Сироп остался ждать их в повозке, надежно закрытой на ключ. Чтобы задобрить ворчливого мурлана, Бланш насыпала в тарелку две горсти карамельных шариков и взяла с него обещание вести себя хорошо.

Ехали они молча. Стружка хрустела под копытами лошадей, которые отфыркивались и пытались вырвать поводья из рук, чтобы достать мордой до лакомых сладких хлопьев под ногами. Путешественники проделали немалый путь и теперь были совсем близки к разгадке тайны, крывшейся в их картах.

Проехав половину поля, они увидели, что деревня представляла собой небольшое поселение с раскиданными тут и там добротными деревянными постройками. Когда-то она была окружена изгородью с воротами. Створки давно прогнили и покосились. Остались только воткнутые в землю столбы с причудливой резьбой и, как показалось Бланш, надписями. Она молча проехала мимо них.

Оказавшись в деревне, друзья поняли, что дома, которые издалека выглядели крепкими, на самом деле не являлись таковыми. У одних была полностью проломлена крыша, а у других стену как будто снесло рукой могучего великана. Они спешились с лебкухенов и покрепче привязали их, решив, что дальше нужно будет обследовать поселение пешком. Путники нашли небольшой колодец, сарай, различные стойла и даже строение, чем-то напоминавшее кузню.

– Поторопились мы, приехав сюда зимой. Сейчас здесь ничего не разберешь под этими сугробами, – Чоко взрыл стружку носком сапога. – Но я хотел убедиться, что карта не врет, и вижу доказательство перед собой, – он оглянулся вокруг.

Бланш молча кивнула, согласившись с ним, и начала рассматривать стену, кусок которой вырвала неведомая сила. Бревна обгорели, но обугленные концы были не черного, а мертвенно серебристого цвета.

– Подойди сюда, – позвал ее Чоко.

У располагавшегося напротив дома обрушилась часть крыши, однако несколько комнат остались в целости. Путники зашли внутрь. Стало понятно, что здесь долгие годы никто не жил. Кое-где виднелись проросшие за лето и уже высохшие растения. Истлевшие обрывки материи лежали то тут, то там. Вероятно, местные птицы с удовольствием растаскивали куски одеял, подушек, тонких листиков бересты для своих гнезд.

Друзей поразило то, как в комнате располагались предметы. Нетронутые вещи лежали на своих местах. Кровати остались не заправлены, на столах красовалась диковинная посуда. Несложно было догадаться, что здесь когда-то обедала пара жителей. Рядом в печке стоял горшок с неснятой крышкой. У самого входа висели теплые верхние одежды из толстой шкуры. Бланш и Чоко старались ни к чему не прикасаться, но все увиденное произвело на них серьезное впечатление. Отвязав лошадей, они продолжили исследовать деревню. Им начали попадаться другие жилища. Причем чем дальше они продвигались, тем сильнее были искорежены дома, а некоторые и вовсе разрезаны пополам как торт. В тех из них, где стены защитили комнаты от наметов, валялось множество брошенных предметов, даже игрушки.

Стало совершенно очевидно, что местные жители сбежали, не успев ничего взять с собой. Судьба домашнего скота, который, по-видимому, содержался в хлевах, оставалась загадкой. Может, животных угнали сами жители, а может, оставили их на произвол судьбы, и те стали добычей брауни. Бланш внимательно осматривалась и тут вдалеке увидела еще одну постройку, сильно отличавшуюся от остальных. Она находилась неподалеку, на краю деревни. Ребята сели на лошадей и, погоняя их, поскакали к необычному сооружению. Приехав на место, они увидели вокруг кучу обломков. Пахло сыростью и старым горелым деревом. Конь Чоко занервничал, рванул вперед и угодил копытами в груду наваленных бревен, скрывшихся под снегом. От испуга он встал на дыбы, чуть не задев коня Бланш. Кое-как успокоив лошадей, всадники начали внимательно осматривать картину, представшую перед их глазами. Одна единственная постройка, оставшаяся нетронутой, имела дверь. Ее стены были укреплены большими железными пластинами.

– Аборигены никогда не используют такие, – сказал Чоко, спрыгнув с коня и подойдя к двери.

Он открыл рюкзак, взял небольшую лопату и откопал дверь так, чтобы ее можно было открыть. Замок заклинило, однако старые стены постройки немного искривилась, и в некоторых местах появились щели. Чоко взял лом, подставил его в зазор и с силой навалился. Дверь поддалась. Парень взял фонарик, работавший на сплаве асвита, и посветил внутрь. Их взору предстала печальная картина: на полу валялся странный инструмент, многочисленные полки были повреждены, а возле двери валялись мешки с песком. В самом углу они увидели очертания сидящего существа. Бланш, оставшаяся в седле и державшая второго лебкухена, застыла от ужаса, уже готовясь к своему стыду во всю пришпорить коня и умчаться обратно к повозке. Чоко посветил фонариком и подошел поближе к странному силуэту.

– Смотри, у него каска, это же рабочий! – воскликнул Чоко.

На погибшем незнакомце был надет специальный жилет с металлическими пластинками внутри, который использовался при опасных работах. Его одежда застыла в этом положении, хотя от тела под ней ничего не осталось. Оно давно превратилось в крошку, а после в обычную пыль, лежавшую пятном на полу.

– Авария на производстве? – пытаясь придать голосу уверенности, тихо спросила Бланш.

– Я пока вообще ничего не понимаю, – Чоко медленно развернулся, вышел из вагончика и сел на лебкухена. – Скоро будет смеркаться, нам нужно ехать обратно.

Несмотря на то, что сама деревня находилась на возвышенности, несколько домов спускались в низину. Проезжая мимо, Бланш заметила черное пятно, которое сильно выделялось среди белоснежной стружки.

– Смотри, там что-то есть!

Они подъехали поближе. Вдруг лебкухены навострили уши и резко встали. Как бы всадники их не пришпоривали, лошади отказывались идти вперед и постоянно норовили развернуться и пуститься в галоп.

– Не будем с ними спорить, они что-то учуяли, – сказал Чоко.

Он слез с коня, привязал его и взял ружье. Держа ствол на прицеле, он начал подходить к странному предмету.

– Бланш! – вскоре позвал он.

Девушка привязала второго лебкухена рядом, и, борясь с глубокими по колено сугробами, подошла к Чоко и в онемении застыла. Перед ними лежал мертвый брауни. Это был волк с широкими лапами, треугольными, поставленными ушами, и красивой точеной мордой. Большие глаза были закрыты, а из зияющей пасти виднелись острые белые клыки. Он умер недавно. Его матовая, цвета темного шоколада на лапах и молочного на туловище, шкура была все еще гладкая и однотонная. Стружка наполовину присыпала труп.

– Так, попробуем вытащить его.

Чоко взял волка за лапы и попытался вытянуть из сугроба, однако ничего не получилось. Зверь был вкопан намертво.

– Что за ерунда! Дай-ка мне лопату, – сказал Чоко и принялся за работу.

Вдруг вместо легкой стружки он поддел густую пенообразную жидкость. Парень машинально отбросил ее, и она с хлюпом шлепнулась на землю. Они с Бланш молча переглянулись.

– Видимо, здесь когда-то была вода, он пришел пить… – задумчиво начал он.

– Зимой? Под такими сугробами? – не согласилась Бланш.

– Несостыковка, – произнес Чоко в растерянности. – В любом случае, – он порылся в рюкзаке, взял специальную колбу для образцов и аккуратно, не касаясь субстанции руками, зачерпнул ее, – думаю, приключений на сегодня достаточно.

Бланш тоже хотела поскорее оказаться в безопасной повозке. Они сели на лебкухенов и благополучно добрались до края деревни. Снова проезжая между огромных столбов, служащих ранее главным въездом, Бланш остановила коня.

– В чем дело? – забеспокоился Чоко.

– Смотри, это не просто узоры, – девушка провела по бороздкам рукой. – Это надписи… Погоди!

Она вытащила блокнот и начала зарисовывать все знаки, которые увидела на столбах. Вскоре получилась сносная копия надписей на опорах с двух сторон. На обратном пути они пустили лошадей в галоп, не желая больше задерживаться в этом странном и дышащем смертью месте. Пока Чоко устанавливал защитное ограждение для лошадей возле каравана, Бланш скорее забежала внутрь. Сняв на ходу тяжелую верхнюю одежду, она села за стол и принялась переписывать иероглифы со своих зарисовок на лист, но уже не вертикально, а в строчку. С каждым записанным символом ее удивление нарастало. Уставший Чоко зашел внутрь и закрыл дверь на ключ.

– Я даже не знаю, правильно ли мы сделали, что остановились напротив деревни. Может, запрячь лошадей и отъехать отсюда подальше… – устало сказал он, глядя на Бланш и явно ожидая ее одобрения.

– Это язык Патэдэ! – она подбежала к нему, показывая записи. – Смотри, из этих знаков складываются слова. Не зря же меня учили! – девушка смеялась от радости. – Сейчас мы его знаем только в письменном варианте, прямой контакт с аборигенами давно потерян. Но они жили здесь! Ты можешь представить!?

Бланш не удержалась и обняла своего опешившего друга.

– Мы сможем узнать, что здесь произошло, – уже спокойнее произнесла она, – если мы найдем этих жителей. Смотри, это значит «вход», это – «птица».

Она увлеченно рассказывала, как расшифровывала знаки и соотносила с их алфавитом.

– Я наверняка что-то здесь упустила, потому что часть надписей была под сугробами или испорчена, но отдельные слова я понимаю.

Чоко кивнул в знак того, что он ее слушает, и начал доставать из холодильника еду.

– Стало быть, здесь проживали Патэдэ, – дождавшись, пока Бланш выговорится, сказал он. – Насколько я знаю, они далеко не всегда были миролюбивым народом.

– Да ты пойми, – Бланш отложила блокнот, – этот язык все считали мертвым. Очевидно, что из деревни бежали в спешке. А значит, кто-то из них мог выжить!

Чоко внимательно смотрел на нее, подперев рукой подбородок, но при словах «выжить» его взгляд стал твердым, и парень скептически прищурился.

– Ты же сам хотел приехать, встретить местных жителей и узнать, что случилось, – Бланш не понимала, почему он не торопится поддержать ее, и уже начинала злиться. – Это нас шанс! Я знаю этот язык, а ты – опытный исследователь. Мы можем изучить карты, ты покопаешься там у себя в архивах, – она активно жестикулировала руками в воздухе, – и сможем понять, куда они ушли. Здесь не так много обитаемых мест. Они в любом случае должны были осесть где-то возле источника воды и дичи, и мы узнаем всю правду из первых уст, потому что я, – она снова подняла блокнот в доказательство своих слов, – я знаю их язык.

Чоко задумчиво молча жевал, глядя на нее, и она ничего не могла прочитать в его взгляде.

– Почему ты так смотришь? – разочарованно спросила она.

– Потому что дело не только в аборигенах, – наконец произнес он. – Будь это пожар или землетрясение, я поддержал бы тебя всеми руками. Но ты ведь сама видела, что здесь больше вопросов, чем ответов. Ты прости, я вообще плохо сейчас соображаю и предлагаю обсудить это утром, – он встал из-за стола.

– Обсудить утром, – передразнила его Бланш. – Везет тебе. Я вот не умею спать, не решив проблему до конца! – крикнула она уходящему в спальню Чоко.

Открыв свои записи, она смотрела на иероглифы, а мысли ее унеслись далеко в некогда цветущую деревню, возведенную таинственными поселенцами, которые жили в красивых домах и владели забытыми знаниями.

Шел уже второй час, как Бланш лежала, глядя в потолок. Метели не было, за окном царствовали темнота и спокойствие, но в этот раз они особенно сильно давили на нервы. Сироп мерно посапывал в корзине, служившей ему спальным местом. Глубоко вздохнув и поняв, что она все равно бесцельно проворочается всю ночь, Бланш встала. Взяв ружье, она подошла к двери каравана, на секунду замешкалась, а затем дернула ручку и вышла наружу.

В воздухе застыла тишина. Черные деревья замерли, раскинув свои похожие на лапы чудовищ ветви, которыми они пытались дотянуться до чего-то очень важного, но никак не могли. Лебкухены мирно спали в своем загоне. Завидев ее, они подняли морды и вопросительно посмотрели на странную девушку, удивляясь, что ей понадобилось здесь посреди ночи. «Поглажу коней и пойду внутрь», – подумала Бланш. Она сделала пару шагов, и тут почувствовала на спине чей-то взгляд. Сзади послышалось едва заметное дыхание. Она повернулась и увидела большого пятнистого волка. Он стоял в нескольких прыжках от нее.

Его голова, лапы и живот темно-коричневого цвета сейчас казались абсолютно черными. Спина же была белая и практически сливалась с местностью. «Отличный способ маскировки», – подметила про себя Бланш и тут же удивилась, что в минуту смертельной опасности ей в голову полезли такие ничего не значащие и никак не помогающие ей мысли. Все это произошло за долю секунды, а в следующий момент инстинкт самосохранения взял вверх и она, распрямив плечи и вскинув ружье, решительно двинулась на брауни, выкрикнув низким голосом:

– Прочь! Убирайся прочь!

В этот момент дверь каравана резко распахнулась, чуть не ударив по волку, и раздался выстрел. Зверь подскочил на месте, взвизгнул и, поджав хвост, бросился наутек. Убедившись, что брауни испугался достаточно, чтобы убежать и скрыться в перелеске, Бланш почувствовала, как ее ноги начинают неметь, а колени подкашиваться. Она опустила ружье, и, практически не замечая подскочившего к ней и тащившего теперь за руку в повозку Чоко, словно в тумане зашла внутрь.

– Ну ты даешь, – с волнением произнес парень, выхватывая из ее рук ружье. – Придется закрывать тебя в караване как Сиропа и прятать ключ.

Бланш виновато опустила глаза. Сняв куртку, она молча вернулась обратно в кровать и отвернулась к стене. Оставив ружье у входа, Чоко тоже лег на свое место, и смотрел на нее, размышляя, есть ли смысл что-то сейчас говорить. Бланш понимала, что она действительно сделала глупость и подвергла опасности себя и его. Несмотря на укоры совести, гордость не позволила ей извиниться. Наконец, события тяжелого дня сделали свое дело, и она провалилась в долгожданный сон.

На следующие утро, когда Бланш проснулась, лебкухены бежали ровной рысью и сани привычно покачивались на барханах. Из кухни доносился приятный аромат. Чоко сидел за столом, завтракая и перебирая бумаги.

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало, дружелюбно произнес он и протянул Бланш тарелку с готовым для нее завтраком.

Девушка села за стол, украдкой поглядывая на него и пытаясь понять, чем для нее обернется вчерашняя выходка. Сироп не давал ей спокойно поесть, постоянно вертясь под ногами, и Бланш решила насыпать ему корма. Гремя шкафчиками и коробками с карамелью, было легче начать разговор и, насыпая корм в миску, она как бы невзначай произнесла:

– Я вчера глупо поступила.

Вернувшись на свое место, она посмотрела Чоко в глаза:

– Ты обижаешься на меня?

– Нет, зачем. Если кто и виноват здесь – так это я. Караван мой и, будучи главой нашей маленькой экспедиции, я несу ответственность за вас с мурланом, – он в шутку прихватил непоседливого гнома за колпак, и тот недовольно и смешно подпрыгнул. – Это не увеселительная прогулка. Моя обязанность, – он показал на нее пальцем, – привезти тебя домой.

Она внимательно слушала, пытаясь найти в его речи скрытую шутку или упрек в ее адрес, но тщетно. Парень говорил абсолютно искренне. Ее кольнул укор совести. Бланш настолько погрузилась в собственные проблемы, чувства, жажду приключений и была сконцентрирована исключительно на себе, что даже не думала о том, как много моментов Чоко приходилось учитывать каждый день, каждый час, чтобы их поездка проходила спокойно и безопасно для нее самой.

– Спасибо, – искренне сказала она, – обещаю впредь думать головой.

Они улыбнулись и продолжили есть, однако тема деревни и аборигенов все еще висела в воздухе, и ни один из них не решался о ней заговорить.

Когда до Пряничного города оставался день пути, Бланш сидела на кровати и по обыкновению вела записи увиденного. Начавшаяся с нескольких листочков заметка в тетради превратилась в настоящую рукопись с множеством исписанных мелким почерком страниц. Чоко подошел и сел напротив.

– Нам нужно все обсудить еще раз.

Бланш понимая, что этот разговор был неизбежен, и заранее не уверенная в его благополучном исходе, отложила блокнот.

– Хорошо, – произнесла она, дав себе зарок быть максимально терпеливой. – Твое предложение?

– Ты знаешь, я с радостью бы поддержал твою идею. Но вся эта история с трупами волков, разрушенными домами и непонятной исследовательской станцией с погибшими в ней рабочими… Все говорит против идеи срываться с места в карьер.

– Да, я понимаю. И что ты предлагаешь? – она окинула его взглядом, а в голосе опять появился предательский холодок. – Вернешься в свой исследовательский центр и будешь дальше сидеть в кабинете?

– Я еще не придумал, что буду делать, когда вернусь.

Бланш не выдержала и, вскочив, начала ходить по комнате.

– Все твои аргументы наоборот говорят о том, что нам нужно, – она нарочито медленно произнесла это слово, – знать, что делать. Погибли жители, была опустошена деревня. Брауни умер. Увяз в веществе какого-то непонятного вида. Оно ядовито, Чоко!

– Вот в этом? – произнес он, вытаскивая ту самую колбу с собранным образцом.

Бланш взяла ее и поднесла на свет. Внутри переливалась жидкость чем-то похожая на желе. Она слабо отцвечивала серебристым светом, как будто сама же излучала его.

– По-хорошему, нужно ехать лабораторию, но я и без них могу сказать, что это асвит, растворенный в чем-то. Может быть в воде, – рассуждал сам с собой Чоко.

– Асвит… – повторила она, завороженно смотря на сверкающий на солнце жидкий металл.

– Да-да, тот самый, который мы используем в пулях, фонариках. Знаешь, откуда он берется?

Бланш молча отдала ему колбочку и села напротив.

– У нас есть только одно место его добычи, оно засекречено и строго охраняется. Как ты имела возможность увидеть, понятно почему. Если я сдам это в лабораторию, ко мне будут вопросы. Если ты напишешь в газету о том, что увидела, к тебе будут вопросы. И поверь, нас больше никогда не выпустят из Пряничного города.

Его слова без сомнения звучали угрожающе, но Бланш не могла до конца поверить, что это может случиться в действительности.

– Ты просто сгущаешь краски. Да, такая вероятность есть… – она не смогла договорить.

– Есть вероятность? – перебил ее Чоко. – Нет, ты не понимаешь. Почему никто не устранил последствия катастрофы? Не помог жителям восстановить дома? Или хотя бы прийти и забрать свои вещи? Почему никто не вернулся, чтобы захоронить погибших? Я даже рад, что мы приехали зимой. Неизвестно, что еще там скрывается под сугробами.

Он встал, спрятал образец в ящик и закрыл на ключ, продолжая говорить:

– Возможно, это тот случай, когда совершив преступление, не стали утруждать себя и заметать следы. Никто не мог поверить, что найдется парочка чокнутых, которые попрутся в эту глушь.

– Это была твоя идея, – Бланш скрестила руки на груди.

– Да, потому что я… – он махнул рукой, плюхнулся обратно на кровать и откинулся назад. – Это всего-навсего говорит о том, что я просчитался.

Бланш посмотрела в окно. Она понимала, что ей, разумеется, будет не сложно сделать вид, что они ничего не нашли и не видели. В конце концов, у нее в жизни и без того есть проблемы, готовые навалиться с новой силой, как только они въедут в город. Но ее раздражало, что Чоко, которого она, сама того не замечая, нарисовала в своей голове неустрашимым исследователем, оказался всего лишь плодом ее воображения. А по факту перед ней сидел мужчина со своими сомнениями, не готовый кидаться в омут приключений, словно книжный герой.

Осознавая свою наивную глупость, Бланш еще больше злилась на себя, на него, на это путешествие и даже на бедных аборигенов, которым пришлось сбежать из деревни. В глубине души, она понимала, как поступить правильно, но это не помогало. Ее горячий темперамент, присущий всем ее соплеменникам, рвался наружу, а опыта, чтобы им управлять явно недоставало. Бланш отвернулась, закусив губу, и продолжила наблюдать за пейзажем за окном. Чоко тоже не уходил. Сидел рядом и рассеянно смотрел в стену. По привычке тряхнув головой, Бланш сказала: