Рассказы черноногих из национального парка Глейсир

Узкое место, Верхнее озеро Святой Марии, с котловиной Баринга на заднем плане

Луису Уоррену Хиллу, эсквайру.

Эта книга посвящается настоящему другу моих благородных предков и тому, кто сделал больше, чем любой другой человек или какая-либо организация, чтобы чудеса национального парка Глейсир стали доступными американскому народу

Автор

Национальный парк Глейсир,

10 сентября 1915 года.

I

Два Талисмана

12 Июля 1915 года.

Хью Монро

После многих лет отсутствия я вернулся, чтобы ненадолго навестить своих родственников и друзей из племени черноногих, и мы разбили лагерь на горных тропах, где когда-то давно мы охотились на бизонов, лосей, оленей и другую дичь, обычную дяя этой местности.

Сегодня мы разбили лагерь у горы Понимающегося Волка – этой массивной, пронзающей небо, увенчанной снежными вершинами красно-серой скалы, которая так круто обрывается к северному берегу верхнего из озёр Двух Талисманов. Сегодня днём мы видели на ней, примерно в двух-трёх тысячах футов от её скалистого гребня, несколько снежных баранов и снежных козлов. Но мы не можем их убивать! Хвостовые Перья, Переходящие Холм сказал:

– Вот они! Наше мясо, но белые забрали его у нас, как и всё остальное, что принадлежит нам!

И вот мы едим говядину там, где когда-то наслаждались сочными рёбрышками и окороками дичи, которые были ещё вкуснее, потому что мы выслеживали и добывали её, и с большим трудом приносили в лагерь женщинам.

Гора Поднимающегося Волка! Какой достойный и великолепный памятник первому белому человеку, пересекшему предгорья Скалистых гор между Саскачеваном и Миссури! Хью Монро – таким было его английское имя. Его отцом был капитан Хью Монро из английской армии, а матерью – Амели де ла Рош, дочь знатного французского эмигранта. Хью Монро-младший родился в Монреале в 1798 году. В 1814 году он получил разрешение поступить на службу в Компанию Гудзонова залива, а год спустя – летом 1815 года – прибыл на её новый пост, форт Маунтин, расположенный на северном притоке Саскачевана, недалеко от предгорий Скалистых гор.

В то время Компания только недавно вошла на территорию черноногих, и никто из её работников не понимал их языка. Нужен был переводчик, и фактор назначил Монро на эту должность. Черноногие покидали форт, чтобы зимой охотиться и ставить капканы вдоль притоков Миссури, и он отправился с ними под покровительством главного вождя, у которого было девятнадцать жён, два вигвама и огромный табун лошадей. Делая небольшие переходы, они добрались вдоль подножия Скалистых гор до Солнечной реки, где перезимовали, а затем весной, вместо того чтобы вернуться в Саскачеван, пересекли Миссури, летом охотились у реки Йеллоустоун, перезимовали на Миссури в устье реки Мариас и следующей весной вернулись в форт Маунтин со всеми мехами, которые могли унести их лошади.

Вместо одной зимы Монро провёл в племени два года и за это время обзавёлся женой, дочерью великого вождя, хорошо выучил язык и получил почётное имя Ма-кви-и-по-вак-син (Поднимающийся Волк), которое ему дали за храбрость в битве с Воронами на Йеллоустоне.

За два года отсутствия Монро в форте другой работник выучил язык черноногих у индейца кри, который хорошо на нём говорил, так что этот человек и стал переводчиком, а Монро было приказано остаться с племенем черноногих-пиеганов, кочевать с ними и следить за тем, чтобы они ежегодно приезжали в форт, чтобы продавать добытые за зиму меха. И это его вполне устраивало; он предпочитал бродить по равнинам с народом, принявшим его; душные комнаты форта были не для человека его склада.

Как я завидую Хью Монро, первому белому человеку, который пересек равнины между Верхним Саскачеваном и Верхним Миссури и первым увидел большую часть гористой местности между Миссури и Йеллоустоуном. Он сам часто говорил мне, что «каждый день той жизни был днём великой радости!»

Монро был известным охотником и траппером, а также воином. Он был членом Ай-ин-и-кикс, или отряда Ловцов из общества Всех Друзей, и в обязанности Ловцов входило поддерживать порядок в большом лагере и следить за тем, чтобы люди соблюдали законы охоты – порой это было очень трудной задачей. Несколько раз он вместе со своим племенем и их союзниками ходил на войну против других племён, а однажды, недалеко от Большого Солёного озера, когда с ним было около двухсот воинов, он спас жизнь знаменитому Джиму Бриджеру и его отряду охотников. С Бриджером была дюжина белых и столько же индейцев-Змей¹, которые были заклятыми врагами черноногих. Змеи были обнаружены, и отряд черноногих уже собирался напасть на них, когда Монро увидел, что позади них были белые.

– Стойте! С ними белые! Мы должны позволить им мирно уйти! – крикнул Монро своим людям.

– Но они – белые люди-змеи, а значит, наши враги: мы убьём их всех! – ответил предводитель черноногих. Однако Монро настолько владел ситуацией, что в конце концов убедил их остаться на месте, а сам пошёл вперёд с белым флагом и обнаружил, что его друг Джим Бриджер был предводителем этого отряда. В тот вечер белые люди, Змеи и черноногие ели и курили вместе! Бриджер и его горстка людей едва спаслись.

У Монро было трое сыновей и три дочери от его жены-индианки, и все они выросли прекрасными, сильными мужчинами и женщинами. Он бродил с ними по стране, ставя капканы и охотясь, и часто сражался с враждебными военными отрядами. В конце концов все они создали свои семьи, и в старости он жил то с одной, то с другой из них до самой своей смерти в 1896 году, когда ему было девяносто восемь лет. Мы похоронили его у скал, где паслись бизоны, на реке Двух Талисманов, где он видел множество стад этих огромных животных. А потом мы назвали эту гору в его честь. Я думаю, это достойная дань уважения одному из самых храбрых и в то же время самых добрых людей старого-старого Запада!

В верхней части восточного берега и в верховьях этого прекрасного озера возвышается пирамидальная гора огромной высоты и величия. Сосновый лес в нижней части её склона и сужающиеся наверху боковые склоны придают ей некоторое сходство с бизоном. Взглянув на недавнюю карту страны, я обнаружил, что она называется «гора Рокуэлл». Поэтому, повернувшись к Жёлтому Волку, я сказал:

– Белые дали этой горе имя белого человека. Так отмечено на этой бумаге.

Старик, полуслепой и совсем слабый, встрепенулся, услышав это, и воскликнул:

– Неужели это так? Не довольствуясь тем, что забрали наши горы, белые даже отняли у них древние названия, которые мы им дали! Они не сделают этого! Скажите им об этом! Вон та гора – это Гора Поднимающегося Бизона, и она всегда должна называться так! Поднимающийся Бизон был одним из наших великих вождей: что может быть уместнее, чем то, что гора всегда будет носить его имя?

Поднимающийся Бизон был вождем двух племен, – продолжал Жёлтый Волк. – В юности он женился на девушке и з племени Плоскоголовых, в то время, когда мы были в мире с этим народом, и через пару зим она убедила его перевезти её через горы, чтобы навестить ее родственников. Поднимающийся Бизон так полюбил их и всех плоскоголовых, что остался с ними на несколько зим, и благодаря его храбрости, доброте и щедрости плоскоголовые вскоре сделали его одним из своих вождей. Когда ему было около сорока зим, несколько молодых людей из обоих племён поссорились из-за азартной игры, и с каждой стороны было убито по несколько человек. Это, конечно, положило конец мирному договору; была объявлена война, и поскольку Поднимающийся Бизон не мог сражаться со своим собственным народом, он вернулся к нам со своей женой и был предводителем в войне, которая длилась несколько лет. Когда с ней было покончено, он продолжал руководить военными отрядами, отравляющимися против Ворон, сиу, ассинибойнов и далеких Змей, и всегда добивался успеха. Наступила ужасная зима, когда началась корь², и он умер вместе с сотнями наших людей. У него остался сын, Белый Колчан, очень храбрый молодой воин, и через два года после смерти отца он был убит во время набега на Ворон.

Верхнее из озёр Двух Талисманов. Справа – гора Поднимающегося Бизона

– Ай! Поднимающийся Бизон был храбрым человеком. И таким добросердечным! Таким добрым к вдовам и сиротам, ко всем, кто нуждается в помощи! Мы должны каким-то образом позаботиться о том, чтобы эта гора продолжала носить его имя, – сказал Хвостовые Перья Переходящие Холм.

И с этим я от всего сердца согласен.

15 июля.

У нас большой отряд: Жёлтый Волк, мой старый шурин; Хвостовые Перья Переходящие Холм, ещё один шурин; Большой Родник; Два Револьвера; Чёрный Бизон; Раненый По Ошибке; Дитя Орла; Эли Гуардипи, или Стреляющий Первым. И с ними их одиннадцать женщин и четырнадцать детей. Все они – мои особые друзья, и все мужчины воевали – некоторые по многу раз – и считали ку на своих врагах. У Хвостовых Перьев Переходящих Холм много боевых шрамов на разных частях тела. Я был с ним, когда он получил последний из них в бою с кри. Пуля попала ему в переднюю часть головы, разорвала кожу на затылке, но не пробила череп. Он сразу упал, и мы сначала подумали, что он мёртв. Прошло несколько часов, прежде чем он пришёл в себя.

Со всеми этими людьми, особенно с Хвостовыми Перьями Переходящими Холм и Гуардипи, я много охотился и путешествовал в былые времена. Естественно, мы проводили много времени, рассказывая друг другу о своих приключениях. Тем временем дети играли, счастливые, как всегда бывают счастливы индейские дети, а их матери занимались домашними делами, которые были лёгкими, и собирались группами, чтобы поболтать и пошутить. Мальчики только что пускали камешки по гладкой поверхности озера. Количество прыжков, которые совершает камешек, прежде чем окончательно утонуть, обозначает количество жён, которые будут у бросающего, когда он достигнет зрелости.

Хвостовые Перья Переходящие Холм и Два Револьвера – знахари. У первого есть магическая трубка Вапити, у второго – магическая трубка Воды – та и другая древние талисманы племени. Это духовные, а не материальные ценности. На деле это предметы, используемые в молитвах Солнцу и другим богам, и каждый из них требует своего ритуала. Хвостовые Перья Переходящие Холм только что сказал мне, что через несколько дней мы будем молиться с его трубкой. Я буду рад снова принять в этом участие.

16 июля.

И снова мой народ полон негодования по отношению к белым. Сегодня днём я сказал им, что водопаду на реке между этим и нижним озером дали глупое название, придуманное белыми. Я не мог сказать им, что это за название, потому что у черноногих нет эквивалента слова «фокус». Но какое жалкое, напоминающее о цирке название для одного из самых красивых водопадов, единственного в своём роде в Америке и, насколько я знаю, во всём мире! Чуть ниже по течению от истока верхнего озера река уходит под землю, а ещё через полмили вырывается из неровной дыры на склоне высокого и почти отвесного утёса.

– Когда-то давно мы назвали этот водопад Питамакан, – сказал Хвостовые Перья Переходящие Холм.

– Да? А кто он был? – спросил я, хотя смутно помнил историю этого персонажа. Но я забыл подробности и хотел их узнать.

– Не он, а она! – поправил он меня.

– Но Питамакан (Бегущий Орёл) – это мужское имя, – возразил я.

– Верно. Но эта женщина заслужила право носить мужское имя, и оно было ей дано. Насколько я знаю, она была единственной женщиной из нашего народа, удостоенной такой чести. Послушайте! Вы всё услышите.

Женщина, которая заслужила мужское имя

– В детстве её звали Ласка. Она была старшей из двух братьев и двух сестёр, и когда ей исполнилось пятнадцать зим, умерли их отец и мать. Но, в отличие от других детей в таких обстоятельствах, они не бросили свой вигвам и не разбрелись по родственникам и друзьям. Ласка сказала: «Как-нибудь, каким-то образом мы сможем выжить. Вы, мальчики, уже достаточно взрослые, чтобы охотиться и приносить мясо и шкуры. Мы, три сестры, будем содержать вигвам в порядке и выделывать шкуры для нашей одежды, постелей и других нужд». И она сделала так, как сказала, и сиротская семья процветала.

Водопад Питамакан (Бегущего Орел)

Большая часть потока вырывается из отверстия на высоте трети скалы

Но Ласка не была довольна. Многие молодые и многие старые и богатые мужчины хотели жениться на ней, но она всем говорила «нет!» так громко и быстро, что вскоре все поняли, что она не выйдет замуж. Где бы ни собиралась группа воинов на танцы или пир, она смотрела на них, слушала их разговоры и помогала, чем могла. А когда отряд возвращался из похода, она громче всех хвалила их. Всё, о чем она говорила, всё, о чем думала, – это война.

Однажды вечером, когда ей было двадцать лет, большая группа воинов отправилась через горы, чтобы совершить набег на Плоскоголовых. Они шли всю ночь, а когда рассвело, обнаружили, что Ласка была с ними.

– Возвращайся! Иди домой! – сказал ей предводитель. Но она не послушалась.

– Если ты не позволишь мне пойти с тобой, я последую за тобой, – сказала она.

И тогда заговорил шаман из нашего отряда.

– Вождь, – сказал он, – я советую тебе взять её с собой; что-то подсказывает мне, что она принесёт нам удачу.

– Ах! Как ты советуешь, так и будет, – сказал вождь, и женщина пошла с ними. Никто из мужчин в отряде не дразнил её и не приставал к ней: все они обращались с ней как с сестрой. Это был самый странный военный отряд, который когда-либо отправлялся в поход от какого-либо племени равнин!

На берегу озера Плоскоголовых они обнаружили врага – большой лагерь плоскоголовых и их друзей, пенд-д’ореллей. Когда наступила ночь, они подошли к нему вплотную, и женщина сказала военному вождю:

– Позвольте мне войти первой. Посмотрим, что я смогу сделать. Я чувствую, что добьюсь успеха.

– Иди! – сказал ей вождь. – А мы будем ждать тебя здесь и будем готовы помочь, если у тебя возникнут неприятности.

Женщина вошла в лагерь, где все лучшие лошади племени – быстрые скакуны для охоты на бизонов, боевые лошади и жеребцы – были привязаны рядом с жилищами их владельцев. Если она и боялась, что её обнаружат и убьют, то никогда этого не показывала. Угасающая луна давала достаточно света, чтобы она могла разглядеть размер и масть лошадей. Она не торопилась, ходила между ними и, сделав выбор, отвязала трёх прекрасных пегих лошадей и вывела их туда, где её ждал отряд. Там она привязала их, вернулась в лагерь с вождём и его людьми и снова вышла с тремя лошадьми. Тогда она сказала:

– На этот раз я взяла достаточно. Я подожду вас здесь и присмотрю за теми, что мы привели.

Люди возвращались несколько раз, а затем, забрав всех лошадей, которых могли быстро увести, отряд направился в горы и через несколько дней прибыл домой, не потеряв ни человека, ни лошади.

Через несколько дней после того, как отряд прибыл в лагерь, была построена магическая хижина, и в тот день, когда воины подсчитали свои ку и получили новые имена, старый воин и шаман вызвал Ласку и заставил её подсчитать свои ку – за то, что она дважды проникала во вражеский лагерь и забрала шесть лошадей. Все одобрительно закричали, а затем шаман дал ей имя Питамакан – очень великое имя, имя вождя, чья тень некоторое время назад ушла в Песчаные Холмы.

После этого Питамакан, как мы теперь можем её называть, не нужно было красться за отрядом, чтобы отправиться с ним на войну; её просили пойти с ними. И после ещё двух или трёх успешных набегов на разных врагов – на Ворон, сиу и плоскоголовых, она сама стала вождём, и воины умоляли позволить им присоединиться к её отрядам, потому что верили, что там, где она, им будет сопутствовать удача. Теперь во время набегов она носила мужскую одежду. Дома она носила женскую одежду. Но даже в этом наряде она, как и любой мужчина, устраивала пиры и танцы, и к ним приходили величайшие вожди и воины, и они были рады их видеть.

Во время своего шестого набега Питамакан возглавила большой военный отряд, который выступил против Плоскоголовых, и где-то на другой стороне гор они столкнулись с военным отрядом Крови, одного из наших северных братских племён. Несколько дней два отряда шли вместе, а затем однажды вечером вождь Крови, Падающий Медведь, сказал слуге Питамакан:

– Иди и скажи своей женщине-вождю, что я хотел бы жениться на ней.

– Вождь, ты не понимаешь, – сказал ему мальчик. – Она не такая. Мужчины для неё – братья, и ничего больше. Она никогда не выйдет замуж. Я не могу передать ей твоё послание, потому что боюсь, что она рассердится на меня за то, что я его принёс.

На следующий день, когда они шли по дороге, вождь Крови сказал Питамакан:

– Я никогда не любил, но теперь я люблю. Я люблю тебя, моё сердце принадлежит тебе; давай поженимся.

– Я не скажу «да» и не скажу «нет», – ответила ему женщина-вождь. – Я подумаю над тем, о чём ты просишь, и дам тебе ответ после того, как мы совершим этот набег.

И на это вождь Крови ничего больше не сказал, но почувствовал воодушевление: он решил, что со временем она согласится стать его женщиной.

В тот же вечер разведчики, идущие впереди, обнаружили большой лагерь индейцев-плоскоголовых и кутенаи, более сотни вигвамов, и когда наступила ночь, обе стороны приблизились к нему. Тогда Питамакан приказала своим людям оставаться на месте и велела вождю Крови сказать то же самое своим людям. Затем она велела вождю Крови войти в лагерь и взять лошадей, и он вошёл и вернулся с одной лошадью.

– Теперь моя очередь, – сказала Питамакан, пошла и вывела двух лошадей.

Вождь Крови вошёл и вывел двух лошадей.

Питамакан вошла и вывела четырёх лошадей.

Вождь Крови вошёл и вывел двух лошадей.

Питамакан вошла и вывела одну лошадь. А потом она сказала вождю Крови:

– Нашим людям не терпится войти туда и забрать лошадей. Мы все войдём ещё раз, а потом пусть они делают, что смогут.

Итак, вождь Крови вошёл в четвёртый и последний раз и вернулся, ведя за собой четырёх лошадей, всего девять. А затем Питамакан вошла, перерезала верёвки у восьми лошадей и благополучно вывела их – всего она взяла пятнадцать. Затем воины вошли, сделали несколько вылазок, а затем со всеми лошадьми, которых можно было легко вести, большой двойной отряд отправился домой.

На следующий день, когда Питамакан и вождь Крови ехали вместе, он сказал ей:

– Я так сильно люблю тебя, что больше не могу ждать твоего ответа. Дай его мне сейчас. Я верю, что ты скажешь: «Да, я буду твоей женщиной».

Питамакан сказала:

– Я дала тебе шанс. Если бы ты взял из вражеского лагеря больше лошадей, чем я, я бы вышла за тебя замуж. Но я взяла больше, поэтому не могу стать твоей женой.

Так она уходила от необходимости сказать вождю «нет». Она победила его, старого, опытного воина, в схватке за вражеских лошадей, и он не мог снова просить её стать его женщиной. Говорят, он очень переживал из-за этого.

Питамакан теперь носила с собой ружьё, когда шла в поход, и умело пользовалась им в нескольких сражениях с врагом, насчитав в общей сложности три ку, каждое из которых заключалось в том, что она отбирала ружьё у убитого ею человека. А потом, хайя! Во время своего девятого набега она повела отряд против плоскоголовых, и пока она и все её люди были в лагере, выбирая лошадей и перерезая верёвки, плоскоголовые обнаружили их и начали стрелять, и она и пятеро её людей были убиты. Так ушла из жизни Питамакан, девственница и храбрая женщина, вождь нашего народа. Она умерла молодой, около семидесяти зим назад.

Окан, его видение – так черноногие называют большую хижину, которую они ежегодно посвящают Солнцу, а также четыре дня церемоний, связанных с её возведением и освящением. На нашем языке это «священная хижина». Сегодня днём я спросил Жёлтого Волка, почему эта река называется Нат-ок-и-о-кан, или, как мы говорим, Река Двух Священных Хижин, и он ответил, что, когда черноногие впервые отвоевали эти обширные земли у Ворон, они построили священную хижину на реке, прямо под бизоньими утёсами. Следующим летом они построили ещё одну священную хижину на том же месте, и благодаря этому река получила своё название.

На верхнем озере Двух Талисманов

Слева направо: Хвостовые Перья Переходящие Холм, Жёлтый Волк и автор, рассказывающий о том, как он убил гризли в этом самом месте много лет назад

Да, когда-то это была земля Ворон. Но черноногие увидели её и возжелали. Насколько я могу судить, около двухсот лет назад они пришли сюда со своей изначальной родины, из района реки Мирной и Невольничьих озёр, и постепенно вытесняли Ворон на юг, пока не загнали их на южный берег Йеллоустоуна, или Лосиной реки, как её называют различные индейские племена равнин.

Возможно, в первую очередь черноногие больше всего хотели заполучить скалы на озере Двух Талисманов, прямо над миссией Святого Семейства, паслось множество бизонов, которых целыми стадами заманивали на край обрыва, откуда они падали и разбивались насмерть о скалы внизу.

Черноногие называют такие места – а их было несколько пискан, ловушкой. От скалы на равнину на милю или больше тянулись две расходящиеся линии из груд камней, похожие на огромную букву V. За ними прятались люди, а зазыватель бизонов, выходя за пределы этих линий, определёнными действиями и движениями вызывал любопытство у стада, пока оно наконец не следовало за ним между стенами. Затем люди начинали подниматься за ними, и в результате, не имея возможности повернуть ни вправо, ни влево из-за страха перед двумя рядами кричащих, размахивающих плащами бегущих людей, оно бежало прямо к обрыву и падало с него.

Когда я впервые увидел это место, у подножия утесов лежали тонны кончиков бизоньих рогов – самой стойкой ко времени части тела бизона.

Прошлой ночью, когда трубка ходила по кругу, я спросил, что стало с трубкой Красного Орла, и мне ответили, что она всё ещё в племени, и в настоящее время её владельцем является Старик. Два Револьвера сказал:

– Это одна из самых древних и могущественных трубок, которые у нас есть. Ты знаешь, как она к нам попала?

История магии Грома

– Это было очень давно. У наших отцов тогда не было лошадей, и они использовали собак, чтобы перевозить свои вещи.

Однажды весной, когда племени понадобились шкуры толсторогов для изготовления мягкой кожи для одежды, они пришли сюда, к подножию Нижнего озера Двух Талисманов, и начали охоту. Много мужчин должны были окружить гору и взобраться на неё, гоня снежных баранов перед собой; им помогали собаки, и в конце концов они добирались до добычи, часто в несколько сотен голов, на вершине горы. Затем собак отводили в сторону, а охотники, подходя с натянутыми луками, стреляли в толсторогов с близкого расстояния и обычно убивали большинство из них.

Однажды, когда большинство мужчин были на охоте, три молодые незамужние женщины пошли собирать хворост, и пока они складывали его в небольшие кучки то тут, то там, началась гроза. Тогда одна из них, красивая девушка, высокая, стройная, длинноволосая, большеглазая, сказала:

– О гром! Я чиста! Я девственница! Если ты не поразишь нас, я обещаю выйти за тебя замуж, когда ты захочешь!

Гром прошёл мимо, не причинив им вреда, и девушки собрали свои дрова и пошли домой.

В другой раз эти три молодые женщины снова отправились за дровами, одна впереди другой по тропинке в глухом лесу, и Норка, которая обещала себя Грому, шла последней из них. Она отставала от остальных и весело напевала, когда из кустов перед ней вышел очень красивый, прекрасно одетый мужчина и сказал:

– Ну вот и я. Я пришёл за тобой.

– Нет, не за мной! Ты ошибся. Я не такая, я чистая женщина», – ответила она.

– Но ты не можешь отказаться от своего слова. Ты обещала мне себя, если я не поражу вас, и я не причинил вам вреда. Разве ты не знаешь меня? Я Гром.

Норка пристально посмотрела на него, и её сердце забилось быстрее от страха. Но он был хорош собой, казался добрым и мягким, и – пусть и бездумно – она дала обещание ему, богу, и не могла его нарушить. Поэтому она ответила:

– Я сказала, что выйду за тебя. Вот я, возьми меня!

Двое её спутниц ушли; они не видели этой встречи. Человек-Гром шагнул вперёд, поцеловал её, затем взял на руки и, оторвавшись от земли, унёс её в небо, в страну Вышних.

Но две молодые женщины вскоре хватились её. Они побежали обратно по тропе, обыскали её со всех сторон, звали и звали ее, но, конечно, не получили ответа.

– Возможно, она за чем-то пошла домой, – сказала одна из них, и они поспешили обратно в лагерь. Её там не было. Затем они подняли тревогу, и все люди бросились её искать. Они искали весь день и бродили по лесу всю ночь, выкрикивая её имя, но не получали ответа.

На следующее утро отец Норки, Хромой Бизон, сотворил магию и позвал Человека-Ворону, бога, который иногда жил среди людей.

– Моя дочь, Норка, исчезла, – сказал он богу. – Найди её, хотя бы узнай, куда она делась, и она станет твоей женой.

– Я принимаю твои слова, – ответил ему Человек-Ворона. – Я уверен, что смогу узнать, куда она ушла. Возможно, я не смогу вернуть её сейчас, но через какое-то время смогу, и тогда ты не забудешь об этом обещании. Я всегда хотел, чтобы она стала моей женщиной.

Человек-Ворона подошёл к двум молодым женщинам и попросил их показать ему, где они в последний раз видели Норку. Затем он подозвал к себе сороку и сказал птице:

– Полетай вокруг и найди след этой пропавшей женщины.

Птица летала вокруг, Человек-Ворона следовал за ней, и наконец она опустилась на землю, посмотрела на него и сказала:

– К этому месту, где я сижу, пришла женщина, и здесь заканчивается её след.

– Неужели! – воскликнул Человек-Ворона. – Тогда стой на месте и двигай своим длинным блестящим чёрным хвостом. Двигай им вверх, вниз и в стороны. Поворачивай его во всех направлениях, в каких только можешь.

Сорока сделала, как ей было сказано, и Человек-Ворона опустился на четвереньки и обошёл вокруг, наблюдая за движущимся, извивающимся, развевающимся хвостом. Внезапно он воскликнул:

– Вот! Держи хвост неподвижно в таком положении! – и подошёл ближе, чтобы рассмотреть его. Солнце ярко освещало его, и блестящие чёрные перья отражали всё вокруг. Теперь они были раскинуты прямо за телом птицы и отражали верхушки деревьев и небо за ними. Человек-Ворона долго-долго смотрел на хвост, люди смотрели на него, затаив дыхание, и наконец он сказал Хромому Бизону:

– Я вижу твою дочь, но она вне моей досягаемости: я не могу долететь туда. Она высоко в небесной стране, и она у Человека-Грома!

– Ай! Ай! На днях она пообещала ему себя, если он нас пощадит, – сказала один из двух сборщиц дров, – но она не имела этого в виду; она просто шутила. Это не шутка!

Хромой Бизон сел, накрыл голову плащом и заплакал, и никто не мог его утешить.

Человек-Гром взял с собой Норку на небесную твердь, и почему-то с самого начала она была счастлива там с ним; казалось, она сразу же забыла об этой земле, о своих родителях и людях. Там, наверху, была прекрасная земля: тёплая и солнечная, такая же, как наша, только без бурь. Равнины были покрыты бизонами и другими животными, а также всевозможными травами, деревьями, ягодными кустами и растениями, как и здесь.

Но хотя Норка была там очень счастлива, Человеку-Грому всегда было неспокойно за неё, и он постоянно говорил своим людям:

– Следите за ней постоянно; следите, чтобы она не вспоминала о своей стране внизу и не видела её. Если она вспомнит, то будет плакать и плакать, и ей станет плохо, а это плохо для меня.

Человек-Гром часто уезжал, и в его отсутствие его люди хорошо присматривали за Норкой и делали всё возможное, чтобы развлечь её, заинтересовать чем-нибудь. Однажды женщина дала ей несколько только что выкопанного маса, и она воскликнула:

– О, как хорошо, что вы дали мне его! Я должна пойти и выкопать себе немного!

– О нет! Не уходи! Мы накопаем для тебя всё, что тебе может понадобиться, – сказали ей женщины, но она не послушалась.

– Я хочу сама выкопать их, – сказала она им. – Когда-то я уже выкапывала их. Я должна выкопать их снова.

– Что ж, если ты должна, то должна, – ответили они, дали ей палку для копания и предупредили, чтобы она не выкапывала очень большой клубень, если найдёт, потому что эта мас была матерью всех остальных и постоянно приносила новые плоды, разбрасывая своё семя по ветру. Она пообещала, что не тронет её, и радостно ушла со своей палкой для копания и мешком.

– Так вот, Норка бродила по тёплой траве и покрытой цветами равнине, выкапывая мас то тут, то там, напевая себе под нос и думая о том, как сильно она любит своего Человека-Грома, и желая, чтобы он чаще бывал дома. Большую часть времени он проводил в отъезде. Так, бродя по равнине, она наткнулась на мас огромных размеров; на самом деле он был больше её тела в обхвате!

– Ха! Это мать мас, которую мне велели не выкапывать, – воскликнула она и стала ходить вокруг неё, восхищаясь её размерами.

– Я бы хотела выкопать его, но не должна, – наконец сказала она себе и пошла дальше, ища мас маленького размера. Но она не могла забыть большой клубень; она всё представляла, как он будет выглядеть, когда его выкопают из земли; на её спине; в её хижине, весь такой чистый и вымытый – подарок для Человека-Грома, когда он вернётся домой. Она вернулась к нему, много раз обошла вокруг, отошла от него, пытаясь сделать так, как ей сказали. Но на полпути домой она уже не могла сопротивляться искушению: с тихим криком она развернулась и бежала, не останавливаясь, пока не оказалась рядом с ним, а потом изо всех сил стала орудовать палкой, вонзая её в землю вокруг огромного клубня и поддевая его; наконец он поддался, и она, схватив его за большие верхние листья, сильно потянула, вырвала его из земли и откатила в сторону от ямы.

Какая же там была большая дыра! И, казалось, сквозь неё проникал свет. Она подошла к краю и посмотрела вниз: выкопав огромный мас, она проделала дыру прямо в небесной тверди! Она наклонилась и посмотрела сквозь неё и там, далеко-далеко внизу, увидела…

Каким-то образом всё вернулось к ней, когда она посмотрела через неё: вот она, её родная земля! Вот река Двух Талисманов, а там, у подножия нижнего озера, был лагерь её народа! Она отбросила свою палку для копания и мешок с масами и с плачем побежала в лагерь, в вигвам Человека-Грома. В тот момент его не было дома, но в вигваме были его родственники, и она крикнула им:

– Я увидела свою страну, лагерь моего народа. Я хочу вернуться к ним!

Родственники Человека-Грома сказали друг другу:

– Она нашла большой мас, вытащила его и проделала дыру в нашем небе-земле! Что же нам теперь делать? Человек-Гром рассердится на нас за то, что мы не следили за ней внимательнее.

Подумав о том, что он может сделать с ними в гневе, они задрожали. Они пытались успокоить Норку, но она не успокаивалась; она всё плакала и плакала, прося, чтобы её вернули к отцу и матери.

Человек-Гром вернулся домой вечером, и, когда он узнал, что случилось, его горе было таким же сильным, как и горе Норки, которую он любил. Когда он вошёл в вигвам, она бросилась к нему и со слезами на глазах стала умолять его забрать её обратно к её народу.

– Но разве ты не любишь меня? – спросил он. – Разве ты не была счастлива здесь? Разве это не прекрасная, богатая страна?

– Конечно, я люблю тебя! Я была счастлива здесь! Это хорошая страна! Но, о, я хочу увидеть своих отца и мать!

– Что ж, теперь спи. Утром ты, скорее всего, почувствуешь, что рада быть здесь, а не там, на земле людей, – сказал ей Человек-Гром. Но она не спала; она плакала всю ночь; не ела утром и продолжала плакать по своим близким.

Тогда Человек-Гром сказал:

– Я не могу видеть и слышать такое горе. Поскольку я люблю её, она получит желаемое. Идите, охотники, убейте бизонов, убейте их много и принесите шкуры. А вы, все женщины, возьмите шкуры, разрежьте их на длинные, прочные полосы и свяжите их вместе.

Охотники и женщины так и сделали, а сам Человек-Гром сделал длинную корзину с высокими стенками из шкуры бизона и ивовых прутьев. Её и длинную-предлинную верёвку из бизоньей кожи отнесли к дыре, которую Женщина-Норка проделала в небесной земле, а затем Человек-Гром принёс её к этому месту и осторожно положил в корзину, которую он выстлал мягкими одеялами.

– Я так сильно тебя люблю, что собираюсь спустить тебя к твоему народу, – сказал он ей. – Но мы расстаёмся не навсегда. Передай своему отцу, что я скоро навещу его и подарю ему что-нибудь. Я знаю, что поступил неправильно, забрав тебя у него без его согласия. Скажи ему, что я заглажу свою вину.

– О, ты хороший, и я люблю тебя больше, чем прежде. Но я должна, должна увидеть свой народ; я не успокоюсь, пока не сделаю этого, – сказала ему Норка и поцеловала его.

Затем люди опустили женщину в корзине в яму, которую она проделала в земле, и начали разматывать длинную верёвку. Медленно, раз за разом, женщина поднимала голову и видела, что покидает землю богов-небожителей. Внизу люди, подняв головы, увидели, как им показалось, странную птицу, медленно спускающуюся к ним с неба. Но спустя долгое время они поняли, что это была не птица. Ничего подобного они никогда не видели. Это спускалось прямо к центру большого лагеря. Мужчины, женщины, дети – все они побежали к опушке леса, собаки бежали за ними по пятам, и из-за густых зарослей все они наблюдали за этим странным спускающимся предметом. Он долго-долго спускался, кружась то в одну, то в другую сторону и покачиваясь на ветру, но наконец коснулся земли в самом центре лагеря, и они увидели, как из него поднялась и вышла женщина. Они узнали её: Норка! И когда они выбежали из леса, чтобы поприветствовать её, корзина, в которой она сидела, начала подниматься и вскоре исчезла в голубой вышине.

Весь остаток того дня и далеко за полночь Норка рассказывала своим родителям и соплеменникам о небесных богах и небесной земле, и даже тогда она рассказала не всё. Потребовались дни, чтобы рассказать обо всём, что она видела и делала.

Вскоре после возвращения Женщины-Норки на землю к своему народу, Человек-Гром пришёл в лагерь. Он пришёл тихо. Однажды вечером входной полог вигвама Хромого Бизона отодвинулся, и кто-то вошел. Норка, подняв глаза со своего места, увидела, что это её небесный бог-супруг. Он был просто одет и нёс в руках какой-то сверток.

– Отец! – воскликнула она. – Вот он, мой Человек-Гром!

И Хромой Бизон, подвинувшись на лежанке, пригласил его.

Человек-Гром сказал:

– Я причинил тебе зло, забрав твою дочь без твоего разрешения. Теперь я пришёл, чтобы загладить свою вину. У меня в этом свёртке священная трубка, моя трубка Грома. Я отдаю её тебе и научу, как ею пользоваться, как читать молитвы и петь песни, которые к ней подходят.

Хромой Бизон сказал этому человеку, своему зятю, небесному богу:

– Я был очень зол на тебя, но как снег тает, когда дуют чёрные ветры³, так и мой гнев исчез из моего сердца. Я принимаю твой подарок. Я буду рад выучить священные песни и молитвы».

Человек-Гром оставался там, в вигваме Хромого Бизона, почти целую луну и обучал вождя церемониям с магической трубкой, пока тот не выучил их от начала до конца.

– Это сильный талисман, – сказал ему Человек-Гром. – Он исцеляет больных, принесёт вам и вашим людям долгую жизнь, счастье и изобилие, а вашим отрядам, идущим в набег – успех.

И, как он и сказал, она оказалась самым сильным талисманом для блага людей.

Уход Человека-Грома из лагеря был внезапным. Однажды вечером он сидел рядом с Норкой в вигваме Хромого Бизона и вдруг выпрямился, посмотрел в небо через дымовое отверстие и, казалось, к чему-то прислушивался. Люди в вигваме затаили дыхание и тоже прислушались, но не услышали ничего, кроме стрекотания сверчков в траве снаружи. Но вскоре Человек-Гром закричал:

– Они зовут меня! Я должен идти! Я вернусь к тебе, как только закончу свою работу! С этими словами он выбежал из вигвама и исчез. А Норка заплакала.

Кто может знать пути богов? Уж точно не мы, живущие на земле. Человек-Гром обещал вернуться вскоре, но прошли луны, две зимы, а он так и не пришёл в вигвам Хромого Бизона и к его женщине. Но вскоре после его внезапного ухода из племени вернулся из дальних странствий Человек-Ворона и услышал всю историю о боге и Норке. Он ничего не сказал по этому поводу, но проводил много времени в вигваме Хромого Бизона. Затем, спустя много лун, он однажды сказал вождю:

– Помнишь, что ты мне однажды пообещал? Когда твоя дочь так внезапно исчезла, ты пообещал, что если я найду её или скажу тебе, куда она ушла, ты отдашь её мне, когда её найдут. Вот она: исполни своё обещание!

– Но она больше не моя, чтобы отдавать её. Теперь она принадлежит Человеку-Грому, – возразил вождь.

– Позволь мне сказать тебе вот что, – сказал Человек-Ворона. – Ты обещал отдать её мне, если я хотя бы скажу тебе, куда она ушла. Я это сделал. А теперь, что касается Человека-Грома, он никогда не вернётся сюда, потому что знает, что я в лагере, и боится меня. Так что ты можешь отдать мне свою дочь сейчас, потому что всё равно отдашь её потом.

– Спроси её, выйдет ли она за тебя замуж. Я согласен на всё, что она решит, – ответил Хромой Бизон.

Человек-Ворона вышел на улицу и увидел, как Норка выделывает шкуру бизона:

– Я получил согласие твоего отца на то, чтобы просить тебя выйти за меня замуж. Я надеюсь, что ты согласишься. Я очень тебя люблю. Я буду хорошо к тебе относиться, – сказал он ей.

Норка покачала головой:

– Я уже замужем. Мой мужчина скоро придёт за мной, – ответила она.

– Но если он не придёт, ты выйдешь за меня замуж? – спросил Человек-Ворона.

– Мы поговорим об этом позже. Но сейчас я скажу, что ты мне очень нравишься. Ты мне всегда нравился, – ответила она.

Прошло ещё несколько лун, и с каждой из них Человек-Ворона не переставал просить Норку выйти за него замуж. Она продолжала отказываться. Но после того, как прошло две зимы, а Человек-Гром всё ещё не появлялся и не заявлял на неё права, её отказы становились всё более слабыми и нерешительными, пока, наконец, она не стала просто качать головой в ответ на этот важный вопрос. И вот, наконец, в луну Падающих Листьев второго лета, когда Человек-Ворона снова спросил её, а она лишь покачала головой, он взял её за руку, поднял, притянул к себе и прошептал:

– Теперь ты знаешь, что этот небесный бог никогда не придёт за тобой. И ты знаешь в глубине души, что смогла полюбить меня. Пойдём, теперь ты моя женщина. Пойдём в мой вигвам, в мой вигвам, который теперь и твой вигвам.

И, не возразив ни единым словом, Норка пошла с ним. Ай! Она пошла с радостью! Она была одинока и уже давно любила его, хотя и не признавалась в этом.

Это была хорошая зима. Всю зиму рядом с лагерем было много бизонов, и Человек-Ворона обеспечивал логово жирным мясом бизоних. Они с Норкой были очень счастливы. Потом пришла весна, и однажды, когда трава была свежей, люди услышали, что Человек-Гром приближается к лагерю, и обезумели от страха; они верили, что он уничтожит их всех, как только узнает, что Норка вышла замуж за Человека-Ворону. Они все столпились вокруг его хижины, умоляя его отдать её, немедленно отправить обратно в вигвам её отца.

Но Человек-Ворона только рассмеялся:

– Я покажу вам, что я могу сделать с этим небесным богом, – сказал он им, достал свои талисманы и призвал на помощь Творца Холода. К этому времени Человек-Гром уже почти добрался до лагеря и издавал ужасный шум прямо над головой. Но Творец Холода быстро пришёл на помощь, принеся с собой вихрь из ветра и снега. Человек-Гром бушевал, метая молнии и сотрясая землю громом. Творец Холода заставлял ветер дуть всё сильнее и сильнее, так что некоторые вигвамы рушились под его натиском, и заставлял снег кружиться так густо, что день становился почти таким же тёмным, как ночь. Долго они сражались – молния против холода, гром против снега, и постепенно Творец Холода оттеснял Человека Грома: тот не мог противостоять холоду и в конце концов бежал, и его бормотание затихло вдали. Он ушёл!

– Вот! Я говорил тебе, что смогу прогнать его, – сказал Человек-Ворона. – Норка, вы все, будьте спокойны: Человек-Гром никогда больше не попытается проникнуть в этот лагерь. И с этими словами он сказал Творцу Холода, что тот может возвращаться в свой дом далеко на Севере. Он ушел, забрав с собой свой ветер и бурю. Выглянуло солнце, люди поставили свои упавшие вигвамы, и все снова были счастливы.

Хромой Бизон сохранил трубку и обнаружил, что её магия по-прежнему сильна. И с тех пор она передавалась от отца к сыну и снова от отца к сыну по сей день, и по-прежнему это сильный талисман.

Кай! Вот как это было.

Переезд лагеря с Двух Талисманов

Конец процессии

II

Пу-нак-ик-си (Срезанные Берега)

18 июля.

Это утро мы провели в наших вигвамах, а сегодня вечером разбили лагерь в каньоне реки Срезанных Берегов чуть ниже больших бобровых прудов, примерно в шести или семи милях от истока реки. Когда я впервые увидел эти пруды много лет назад, они были усеяны бобровыми хатками, и в сумерках можно было видеть, как эти трудолюбивые лесорубы плавают в разных направлениях, чтобы поужинать корой ивы или осины и подготовиться к ночной работе по заготовке пищи на зиму. Я никогда не убивал бобров, но я разрушал бобровые плотины, чтобы посмотреть, как эти маленькие животные их чинят. У бобров есть свой язык, как и у людей: всегда был главный инженер, который говорил рабочим, что делать, и сам исправлял их ошибки.

Мы разбили лагерь прямо на главной военной тропе черноногих, ведущей в земли западных племён. Однажды, когда мы разбили здесь лагерь с Маленькими Накидками (И-нак-сис) – кланом, или родом, к которому я принадлежал, я увидел, как группа наших молодых людей готовится к набегу на запад. Они собрались в хижине для потения со старым шаманом, который усердно молился за их успех, поливая раскалённые камни водой, и помещение наполнилось густым паром. И в сумерках, неся в раскрашенных цилиндрах из сыромятной кожи свои боевые наряды, а в маленьких мешочках – запасные мокасины, шило и сухожилия для починки, а также маленькие мешочки с красками, они гуськом вышли из лагеря и направились к вершине хребта.

Каждый вечер, пока их не было, старый шаман объезжал весь лагерь, тряся своими погремушками, распевая песню об отсутствующих, снова и снова выкрикивая имена каждого и молясь о его благополучном возвращении.

А потом, однажды утром, примерно через две недели, они с шумом ворвались в лагерь, ведя за собой шестьдесят или семьдесят лошадей, которых они забрали у кутенаи. Двое из них несли тонкую палку, с которой свисал скальп. Они вошли, распевая победную песню, а потом военный вождь крикнул:

– Множество врагов идут по нашему следу. Снимите лагерь, женщины, и спускайтесь по реке. Берите оружие, мужчины, и возвращайтесь с нами!

Мы взяли оружие. Мы вскочили на коней и поскакали как сумасшедшие по старой военной тропе и через полчаса заметили врага, человек сорок или пятьдесят, растянувшихся длинной неровной линией в соответствии с силой и скоростью лошади каждого из них. Мы обменялись несколькими выстрелами с передовыми всадниками; один упал, остальные повернули назад и поскакали вверх по крутому склону к вершине и через неё. Мы не стали преследовать их.

– Пусть идут! – крикнул Вождь Медведей. – У нас много их лошадей; мы сняли скальпы с троих из них; пусть уходят!

Мы дали им уйти и, действительно, это было мудрое решение: они могли бы занять позицию на вершине и расстрелять нас, как только мы приблизились бы.

Старая военная тропа! Сколько моих соплеменников прошли по ней, некоторые из них никогда не вернулись. Именно по этой дороге Питамакан, дева-воин, повела своих воинов в последний поход! Но сколько раз, сколько раз наши люди мчались по нему домой, распевая победные песни, размахивая скальпами, которые они взяли, и гоня перед собой огромные табуны лошадей индейцев пенд-д’ореллей, Змей, нез-персе и других племён, населявших бассейн реки Колумбия.

Названия, которые черноногие дали четырём сторонам света, наиболее значимы для их прихода в эту местность на реке Миссури. Север –  ап-ат-о-сотс, то есть направление назад. Юг, ахм-ска-похтс – направление вперёд. Восток – пи-на-похтс – направление вниз по реке; а запад – ах-ми-тохтс – направление вверх по реке. Я рассказал, почему река Двух Талисманов получила такое название, когда черноногие пришли в эти земли с далёкого Севера, гоня перед собой Ворон. Эту реку они назвали Пу-нак-ик-си (Срезанные Берега), потому что её узкая долина на протяжении долгого пути от слияния с рекой Двух Талисманов окружена отвесными скалами.

Наш лагерь на реке Срезанных Берегов

Слева – О-нис-тай-мак-ан (Чудесный Бегун), справа – Ки-нук-са-по-пи (Гора Маленького Пера)

Долина реки Срезанных Берегов, как и долины всех остальных рек этой страны, была местом многих сражений между черноногими и их врагами, в которых черноногие обычно побеждали. Около сорока лет назад неподалёку отсюда произошёл примечательный случай, связанный с храбростью пожилой женщины.

Несколько вигвамов клана Кут-ай-им-ик из племени черноногих, которым нужны были шкуры вапити и снежных баранов для изготовления лёгкой одежды и верха мокасин, находились здесь на охоте. Однажды вечером все мужчины собрались в вигваме старого Бегущего Журавля, чтобы помолиться с его магией бобра. Пожилая женщина по имени Мук-син-ах-ки (Сердитая Женщина) сидела в своем вигваме в одиночестве, потому что для неё не нашлось места в переполненном вигваме вождя. Но она слушала отдалённое пение и в нужный момент произносила молитвы, и её сердце было полно покоя и любви к богам.

Сидя в глубине вигвама, она вдруг заметила, что полог в верхней части входного проёма медленно отводят в сторону на ширину ладони, и в этом маленьком пространстве на какое-то время появляется глаз, а затем полог опускается на место.

– Это был глаз врага, – сказала она себе. Её сердце болезненно сжалось, и на какое-то время она растерялась. Затем внезапно что-то, возможно, само Солнце, подсказало ей, что нужно набраться смелости. Она набралась смелости и выскользнула из вигвама, чтобы посмотреть, что делает этот враг. Светила луна, ярко сверкали звёзды, ночь была почти такой же светлой, как день, и не успела она выйти из вигвама, как увидела мужчину, который ходил взад-вперёд, осматривая охотничьих лошадей, лучших и самых быстрых скакунов, привязанных рядом с вигвамами их владельцев. Всякий раз, когда мужчина поворачивался к ней спиной, она ускоряла шаг, приближалась к нему всё ближе и ближе, а затем внезапно прыгнула, схватила его сзади и закричала:

– Помогите! Помогите! Я схватила врага!

В вигваме вождя мужчины услышали её и прибежали на помощь. Она повалила мужчину; он пытался подняться, но Солнце, должно быть, придало ей сил: она крепко держала его, пока не подоспели мужчины – они схватили его, и Белая Антилопа заколол его насмерть. Это был гро-вантр.

Как Горный Ввождь нашел своих лошадей

– Племянник, послушай! Что-то волшебное было здесь в давние времена, – сказал Жёлтый Волк, когда мы тем вечером сидели у костра в его вигваме.

– А-пай-туп-и⁴ охотились на этой реке Срезанных Берегов, каждый день или два продвигаясь всё ближе и ближе к горам. В одном из своих лагерей неподалёку отсюда Горный Вождь потерял двух быстрых охотничьих скакунов, и хотя все молодые люди из лагеря отправились на их поиски, их так и не нашли. Лагерь был перенесён ближе к горам, а через несколько дней перенесён снова, на этот раз на то самое место, где мы сейчас находимся.

Потеря двух охотничьих скакунов была единственным, о чём мог думать Горный Вождь. Поскольку их не могли найти, он был уверен, что их украл какой-то враг.

В лагере гостил индеец из племени кутенаи, и однажды он вошёл в вигвам Горного Вождя и сказал ему:

– Ты горюешь из-за потери двух своих быстрых лошадей. Если ты сделаешь, как я говорю, возможно, я смогу найти их для тебя.

– Всё, о чём ты просишь, будет сделано, – сказал ему Горный Вождь.

– Тогда сначала ты должен дать мне накидку, хороший лук и колчан со стрелами, – сказал кутенаи.

– Они твои; вот они: моё оружие, эта накидка. Бери их, когда они тебе понадобятся, – сказал вождь.

– Я возьму их позже, – сказал кутенаи. – А теперь позови своих лучших воинов.

– Горный вождь вышел из вигвама и выкрикнул имена людей, которые ему были нужны: шамана; несколько старых, мудрых мужчин; несколько воинов с великими именами. Они пришли, и каждому были отведены места в его вигваме, в соответствии с его положением в племени. Тогда кутенаи сказал:

– У меня есть священная песня, которую я хочу, чтобы вы все выучили. Я спою ее три или четыре раза, а потом ты споешь ее вместе со мной.

Он спел песню. Она была низкой и медленной, странной и прекрасной, и трогала сердце. Но её было нетрудно выучить; после того, как кутенаи спел её четыре раза, все смогли спеть её вместе с ним.

Тогда кутенаи велел женщинам поставить для него маленький вигвам внутри большого. Они сделали это, прислонив палки двух треножников к одному из столбов домика так, чтобы их нижние концы образовывали полукруг, а затем накрыли их бизоньей шкурой. В это маленькое укрытие прокрался кутенаи, прихватив с собой свисток из птичьего крыла и магическую погремушку, и оказавшись внутри, приказал женщинам тщательно разгладить кожаные покрытия, чтобы он оказался в темноте. Затем он сказал людям, сидевшим там, в большом вигваме:

– Сейчас мы споем эту песню четыре раза. Это песня – зов для всех живых существ: птиц, животных, деревьев, камней – да, даже у них есть жизнь. Все придут, когда мы споём эту песню, и мы спросим у них, где находятся две пропавшие лошади.

Они спели песню четыре раза, а затем кутенаи, один в своём тёмном маленьком вигваме, спел другую песню, отбивая ритм погремушкой, и люди, прислушавшиь, услышали, как снаружи ветер шумит в большой сосне, хотя поблизости не было ни одной сосны. Кутенаи спросил сосну, и она ответила, что ничего не знает о пропавших лошадях.

Затем, по его зову, прилетели разные птицы и животные; снаружи было слышно, как они хлопают крыльями и стучат лапами; и кутенаи расспрашивал их, и они один за другим отвечали, что не видели лошадей. Затем с неба упал большой камень и пролетел через дымовое отверстие вигвама прямо в очаг, разбросав золу и угли вокруг хижины и напугав сидевших там людей. И кутенаи спросил его, и он ответил, что ничего не знает о пропавших лошадях.

Поток из безымянного ледника, впадающий в каньон реки Срезанных Берегов

– Давайте снова споём священную песню, – крикнул кутенаи из своего тёмного маленького вигвама, и люди спели её вместе с ним не один, а четыре раза. Затем кутенаи четыре раза дунул в свисток – четыре долгих громких свистка. В тот момент ветра не было, но вскоре они услышали вдалеке рёв приближающегося ветра страшной силы. Тогда кутенаи сказал: – Я позвал его, и он идёт, Старик-Ветер: не бойтесь, он не причинит вам вреда.

Он пришёл с ужасными вихрями, которые сам же и создал. Вихри сотрясали вигвам и заставляли его гудеть, как сотня пчелиных роёв. А потом внезапно ветер стих, и люди услышали, как бог ветра спрашивает:

– Зачем ты пел – зачем ты свистел мне – что ты хочешь узнать?

Кутенаи ответил:

– Горный Вождь потерял здесь двух своих лучших лошадей. Это быстрые скакуны для охоты на бизонов; оба чёрные, у одного на боку белое пятно. Я позвал тебя, чтобы спросить, не видел ли ты их где-нибудь?

– Нет, я их не видел, – ответил Старик-Ветер. – Как ты знаешь, я живу на западной стороне Мирового Хребта. Именно оттуда я запускаю ветры, которые дуют над твоей страной. Я не заходил дальше, чем сюда. Нет, я не видел лошадей.

– Теперь я расстроен, – воскликнул кутенаи. – Я не ожидал, что птицы, животные, деревья и камни много мне расскажут, даже шмель ничего не смог мне сообщить, но я чувствовал, что ты наверняка знаешь, где эти две лошади!

– Что ж, у меня есть друг, который может рассказать тебе то, что ты хочешь знать, – сказал Старик-Ветер. – Его зовут Перо С Красным Верхом. Он живёт в облаках, видит всю страну и, несомненно, может сказать тебе, где эти лошади.

– Он мне незнаком. Как мне найти его – этого Перо С Красным Верхом? – спросил кутенаи, и все люди затаили дыхание, ожидая ответа. Это был священный разговор; разговор человека с богом и о богах: они едва могли поверить, что всё это было по-настоящему.

Старик-Ветер ответил:

– Смотри на облака. Когда ты увидишь, как одно из них становится из белого красным, когда солнце садится в его вигвам на его острове в великом море, ты поймёшь, что Перо С Красным Верхом над тобой. Это красное облако – его перо. Да, когда ты его увидишь, спой свою песню ещё четыре раза; подуй в свой свисток ещё четыре раза, и он ответит тебе.

И тут внезапно подул ветер с востока, и Старик-Ветер унёсся с ним обратно в свой западный дом, и больше они его не слышали.

Из своего тёмного маленького вигвама в большом вигваме кутенаи крикнул Горному Вождю:

– Иди, встань у своего вигвама, смотри, как краснеет облако, и когда увидишь его, зайди внутрь и скажи мне, что оно над нами.

Горный Вождь вышел наружу. Он посмотрел вверх и увидел лишь несколько маленьких белых облаков, медленно плывущих по небу. Прямо над ним их было четыре. Они плыли навстречу друг другу, и он воскликнул:

– Знак! Священный знак! Четыре маленьких облака собираются вместе, чтобы стать одним большим облаком!

И тогда все люди в хижине закричали:

– Священное число! О, Солнце! О, Вышние! Пожалейте нас! Пожалейте нас всех! Позвольте нам пережить все опасности! Даруйте нам долгую жизнь и счастье!

А потом, когда солнце садилось, Горный Вождь закричал:

– Теперь эти четыре – одно большое облако, и его край начинает краснеть! Ай! Красный, священный цвет, распространяется по нему!

Его голос дрожал. Он и сам дрожал, потому что знал, что смотрит не на обычное облако, а на само Перо С Красным Верхом, великого бога облаков!

– Заходи! Заходи! – крикнул ему кутенаи. И он вернулся в хижину и присоединился к пению священной песни. Четыре раза они спели её, и как искренне! Затем кутенаи четыре раза дунул в свисток из птичьей кости. Воцарилась тишина; люди едва осмеливались дышать. И тут они услышали снаружи низкий и прекрасный голос:

– Я – Перо С Красным Верхом! Зачем вы позвали меня сюда?

– Перо С Красным Верхом! Бог облаков! Пожалей нас! – ответил кутенаи. – Дело в лошадях; в двух быстрых охотниках на бизонов; оба чёрные; у одного на боку белое пятно. Мы их потеряли. Ты… о, ты их где-нибудь видел?

– Это не повод, чтобы звать меня сюда, – ответил бог неба, – но раз уж я здесь, я расскажу тебе, что знаю: да, я видел их. Я видел их только что, когда спускался на землю. Они стоят у родника чуть выше по склону от того места, где вы разбили лагерь, когда потеряли их.

– Ах! Ах! Ах! – воскликнули люди приглушёнными голосами. И кутенаи, вопрошающий богов и ничего не боящийся, воскликнул: – Перо С Красным Верхом! Священный бог облаков! Ты добр к нам. Скажи нам, что мы можем сделать для тебя – какую жертву принести?

Но он не получил ответа. Перо С Красным Верхом улетел – вернулся в свой небесный дом, и люди, выбежав из вигвама, посмотрели вверх и увидели, как он медленно движется на восток, и его прекрасные перья стали ещё краснее, чем прежде. И пока кутенаи, Горный Вождь и другие воины приносили ему жертвы, несколько молодых людей сели на своих лошадей и поскакали обратно к месту стоянки, где пропали две лошади, и вот! они нашли их возле источника, где, по словам Пера С Красным Верхом, они стояли.

22 июля.

Даже в мои дни многие бобровые плотины в этом широком каньоне были в хорошем состоянии, а пруды были усеяны бобровыми хатками. Сейчас здесь мало этих маленьких лесорубов, но со временем, под надёжной защитой смотрителя этого национального парка «Глейсир», они станут такими же многочисленными, как и до прихода белого человека.

Разговор о бобрах сегодня вечером привёл к очень интересной истории, рассказанной Хвостовые Перья Переходящие Холм. Он сказал:

– Бобры строят большую плотину, часто работая над ней несколько лун подряд. Затем, когда плотина готова и образуется большой пруд, они строят свои хатки в поднявшейся воде и заготавливают на зиму тополь, иву и осину, которые сплавляют на большие расстояния и опускают в воду вокруг хаток.

Потом, после нескольких зим, им придётся уйти и построить ещё одну плотину и пруд, потому что они вырубят все доступные деревья и ивы вокруг первого пруда. Но это всё равно их пруд, клан, который его построил, и со временем, когда вокруг него вырастут новые деревья, они вернутся туда, починят плотину, построят новые хатки и останутся там, пока не вырастут молодые деревья.