(Не) спортивная история

Глава 1

– От тебя разит машинным маслом, – пробормотала моя сестра Хлоя, опуская свой изящный зад на темно-синий кожаный диван рядом со мной. – Ты вообще принимал душ сегодня?

Я отхлебнул пива и покачал головой.

– Девушкам нравятся парни, которые работают, Хлоя.

Она сморщила свой идеальный носик, но спорить не стала. К этому времени она, вероятно, уже привыкла к запаху мастерской, который исходил от большинства парней, которых она знала. Я, наши друзья, наш отец, даже наш дедушка – все мы работали в семейном бизнесе, который когда-то основал мой прадедушка. Мы реставрировали почти антикварные автомобили для богатых придурков, которые хотели похвастаться своим богатством перед другими богатыми придурками.

Мои руки были грубыми, в постоянных пятнах от многолетней грязной работы. Я решил, что это отчасти и было во мне привлекательным. Моим подружкам нравились мои мозолистые ладони так же сильно, как и грубый секс, который я им дарил. Я не был мягким и романтичным парнем. Никаких витиеватых фраз, никаких ужинов при свечах.

Я любил грубый и грязный секс, холодное пиво и отборный мат, которым ругается в моей семье даже бабушка. И знаете что? Я никогда не стремился быть одним из тех, кто выгуливает своих чихуахуа на Беверли-Хиллз и носит солнцезащитные очки даже в помещении. Моя жизнь была куда интереснее. За все двадцать шесть лет, я уже успел познать все прелести жизни в Санта-Монике: от шумных вечеринок в гараже до ранних подъемов, чтобы успеть на смену в мастерскую. Да, мы не могли позволить себе виллу на океане, но наш дом в нескольких кварталах от пляжа был вполне уютным. А что касается мастерской… ну, скажем так, наши клиенты были готовы отдать последние деньги за то, чтобы их старый автомобиль выглядел как произведение искусства. И хотя мы были далеки от голливудского гламура, у нас было что-то гораздо ценнее: настоящие друзья, общие интересы и, конечно же, неиссякаемая любовь к автомобилям.

Наш местный бар в котором мы с друзьями сейчас сидели, стал потихоньку заполняться. Это место, где неон тускло мерцал, а музыка долбила так, что вибрировали стены. Тут тусовались все: от загорелых серферов до студенток, жаждущих приключений. Особенно мне нравились девушки из местного университета – молодые, дерзкие, всегда готовые на что-нибудь дикое.

Мама всегда говорила, что я найду свою идеальную девушку, такую, чтобы с ней можно было построить семью. Но наши субботние вечера в баре были полной противоположностью этому идеалу. Девушки, которые здесь тусовались, были яркими, как неоновые вывески, и такими же необузданными, как я. Они искали развлечений, а не серьезных отношений. И я, честно говоря, тоже. После тяжелой недели на работе, я просто хотел расслабиться и повеселиться.

– Черт возьми, – присвистнул Брайан, не сводя глаз с точки прямо у меня за плечом. – Это будет отличный улов.

Дилан, сидевший рядом с ним, тоже тихо присвистнул и откинулся назад, на его мальчишеском лице появилась хищная улыбка.

Я закатил глаза, но повернулся, чтобы посмотреть, что их так взволновало. И, черт возьми, они были правы. Три девушки, выглядевшие так, словно сошли прямо с каталога Victoria's Secret, направлялись в бар. Высокие, стройные и излучающие сексуальную привлекательность. Мой взгляд сразу же остановился на блондинке, которая следовала за двумя брюнетками, выглядевшая скучающей и не обращавшая никакого внимания на мужские взгляды, которые она привлекала. На ней была сиреневая короткая теннисная юбка, серебристый укороченный топ, сверкавший в приглушенном свете, как дискотечный шар, и белые туфли на убийственных шпильках и открытым носком, зашнурованные на икрах. Ее почти белые волосы мягкими волнами ниспадали по спине, отчего она выглядела неуместно в этой грязной обстановке. Слишком чистая, слишком ангельская. Но, черт возьми, то, как мои джинсы обтягивали промежность, говорило об обратном.

– Блондинка, – просто сказал я.

У нас с парнями было негласное правило. Мы претендовали на девушек, отстаивали свою территорию. И сегодня вечером я хотел эту блондинку.

Бар представлял собой хаотичную смесь мигающих огней, грохочущих басов и запаха дешевого пива. Густой дым висел в воздухе, создавая туманную атмосферу, которая, казалось, подчеркивала красоту девушек. Когда они подошли чуть ближе, я заметил, как бедра блондинки покачивались с непринужденной уверенностью, которая противоречила ее невинному виду. Она была противоречием, ходячим парадоксом, и меня потянуло к ней, как мотылька к огню.

– Ни за что, – усмехнулся Дилан, не сводя с блондинки ястребиного взгляда. – Она ходячее искушение, и я хочу попробовать ее на вкус.

Я развернулась, встретившись с ним глазами. Он только усмехнулся, совершенно не обращая внимания на мой свирепый взгляд.

– Правило номер один, чувак, – я указал на него краем своей бутылки пива. – Я первый решил, что делать. Она моя на эту ночь, – ухмыльнулся я, – или под моим началом.

– Пари? – Брайан приподнял бровь, в его глазах был вызов. – Давайте вы просто попробуете по очереди. Тот, кого она выберет, победит.

Хлоя фыркнула рядом с нами, привлекая внимание.

– У тебя проблемы, сестренка? – спросил я, и улыбка расплылась по моему лицу.

Сестра уже привыкла к нашим выходкам, но иногда это все еще выводило ее из себя. Я миллион раз говорила Хлое перестать тусоваться с нами в баре, если ее это так сильно беспокоит, но она была здесь каждый раз.

– Вы, ребята, такие животные, – пробормотала она.

– Никогда не выходи замуж, малыш. – подмигнул Дилан. – Все мужчины – животные.

Пусть мы вели себя как животные по отношению к другим девушкам, Хлоя была другой. Она была под запретом. Никто не прикасался к моей младшей сестре. Она была из тех девушек, о которых мечтают парни. И я доверял ее только Дилану и Брайану. Я бы рискнул своей жизнью ради этих троих.

Свидания были не для меня, а Хлоя? Ни за что. Я быстро положил этому конец. Свидания – это для зануд, которые считают себя крутыми, наряжаются в свои лучшие воскресные наряды и пытаются произвести впечатление на какую-нибудь девушку своими роскошными ужинами. Новость: девушкам это дерьмо не нужно.

– Кто пойдет первым? – спросил Дилан, и в его голосе прозвучало то дерзкое обаяние, из-за которого он всегда попадал в неприятности.

Как обычно, все взгляды обратились к Хлое. Она была нашим миротворцем, нашим посредником.

Хлоя указала наманикюренным пальчиком на Дилана.

– Иди, Казанова.

Мы все наблюдали, как он неторопливо направился к блондинке. Отсюда я не мог как следует разглядеть ее лицо, но она была такой же невозмутимой, как и ранее, даже несмотря на то, что Дилан крепко держал ее за спинку барного стула и его лицо было довольно близко к ее лицу. Две ее подружки-брюнетки с юмором наблюдали за происходящим, как будто знали, что все это было просто шоу.

Блондинка облокотилась на стойку бара, подперев кулаком подбородок, и ответила Дилану что-то такое, от чего его уши покраснели как свекла. Это означало одно: Дилан нервничает. Боится мне проиграть.

Дилан, возможно, и был симпатичным парнем, загорелым, подтянутым и все такое прочее. Но когда дело доходило до того, чтобы заставить девушку делать то, что я хотел, у меня были свои приемы. Я мог уговорить их на что угодно. Женщинам это нравилось. Что я могу сказать? У меня талант.

Дилан хлопнул ладонью по столу, и его лицо расплылось в широкой улыбке.

– Даже не пытайся, чувак, – сказал он, сверкнув белыми зубами. – У меня есть ее номер.

Я прищурился, переводя взгляд с моего приятеля на блондинку, которая в данный момент смеялась со своими двумя подругами, качая головой над чем-то, что сказала одна из них. Перед ними стояло три разноцветных коктейля, и, казалось, они пришли сюда не только для того, чтобы подцепить парней. Потому что я заметил кое-что странное. Они что-то писали на салфетках, раздавали их парням с приторно-сладкими улыбками, а потом просто возвращали внимания друг к другу, даже не оглядывая парней, как это обычно происходит. Они раздавали свои номера, как конфеты? Чертовски странно. Я оставил это при себе, мне нужен был козырь перед Диланом.

Моя белокурая сногсшибательная красотка шепнула что-то своей подружке и, схватив свою крошечную сумочку, направилась в сторону уборных.

– Я сейчас вернусь, – сказал я, вскакивая и поправляя кепку, надетую задом наперед, пока следовал за своей ночной целью.

Выглянув из-за угла, я заметил вспышку платиновых волос в конце очереди. Пристроившись рядом с ней, я притворился, что жду. Несмотря на то, что она была высокой, я возвышался над ней. При моем росте в шесть футов два дюйма я практически мог видеть поверх ее головы. Я заглянул ей через плечо, заметив, что она уткнулась носом в электронную книгу, и приподнял бровь.

– Здесь так скучно, что тебе пришлось взять свой роман с собой в уборную?

Она подпрыгнула от моего голоса и резко обернулась. У нее были глаза теплого карамельного цвета, усеянные веснушками щеки, и, черт возьми, она была великолепна. Просто ангельски красива. Ее губы напоминали идеальный бантик Купидона, пухлые и накрашенные глянцевым блеском, а ресницы были длинными и трепещущими.

– Ты меня напугал, – сказала она на удивление хриплым, но мелодичным голосом. – Разве твоя мама не учила тебя не подкрадываться к людям и не читать чужие книги?

Я усмехнулся, продемонстрировав свою фирменную ямочку на щеке, и засунул руки в карманы.

– Рыцарство умерло, принцесса.

Я понятия не имел, откуда взялось это прозвище, но, похоже, оно идеально ей подходило.

– И тебе интересно, почему я читаю книги в баре? – она покачала головой, размахивая телефоном. – В моих книгах рыцарство живо и процветает.

– Должно быть, это фантазия какой-нибудь одинокой старушки, – ответил я.

Она улыбнулась, но это была фальшивая улыбка. Ей было совершенно не по себе от моего дерьма. Я ожидал, что она начнет спорить, может быть, это приведет к тому, что в порыве спора я прижму ее к стене этой уборной и поцелую, но она просто проигнорировала меня и вернулась к своей чертовой книге. Серьезно? Никто не игнорирует меня.

Я уже собирался снова сделать свой ход, но тут дверь мужского туалета распахнулась. Стараясь не выглядеть полным идиотом, я нырнул внутрь, просто чтобы создать впечатление, что я не преследую ее. Ну, знаете, чтобы сбить с толку от нашего с Диланом маленького пари. Мне не нужно было в туалет или что-то в этом роде, но я все равно зашел в кабинку и сделал свои дела.

Выйдя, я проверил очередь и решил, что она все еще внутри. Не могло быть, чтобы она успела за такой короткий промежуток времени, войти в уборную. Ее очередь была длинее. Я прислонился к стене, скрестил руки на груди и стал ждать.

Читает книгу в баре? Дайте мне передохнуть. Кто еще так делает? И почему меня это раззадорило еще больше, когда я понял, что она, вероятно, была невинной крошкой? Мне захотелось ее испортить.

Не знаю, сколько времени уходит у девушек на то, чтобы пописать, но мне показалось, что прошла вечность. Я достал телефон, чтобы узнать время – я до этого взглянул на часы в мужском туалете. Как только я схватил его, он зажужжал новым сообщением.

Хлоя: Где ты?

Хантер: Жду мой ужин.

Хлоя: Блондинку?

Хантер: Да.

Хлоя: Я не знаю, где ты ждешь, но она запрыгнула в большой черный внедорожник со своими друзьями минут десять назад и скрылась в ночи.

Черт. Я фыркнул, поймав взгляд нескольких девушек, все еще стоявших в очереди в туалет. Одарив их дерзкой улыбкой, я оттолкнулся от стены и направился обратно к нашему столику. Хлоя и Брайан покатывались со смеху, запрокинув головы, в то время как Дилан был прикован к своему телефону с таким взглядом, словно это был какой-то инопланетный артефакт.

– Поздравляю, чувак, – хлопнул я Дилана по спине, усаживаясь на свое место рядом с сестрой. – У тебя есть ее номер, а у меня ничего. Ты выиграл.

Брайан вытер слезы с глаз, пытаясь отдышаться.

– О, вы оба сегодня неудачники, – прохрипел он.

Хлоя, все еще смеясь, ткнула пальцем в сторону Дилана.

– Девушка дала ему номер телефона от местного секс-шопа.

Я взглянул на лучшего друга, который потирал переносицу, но ухмылялся собственной неудаче.

Чертова девчонка, обвела всех вокруг пальца.

Глава 2

Мое сердце, как отбойный молоток, колотилось о ребра, как бешеный барабанщик в музыкальном зале. Пот струился по вискам и спине. Я вытерла его тыльной стороной ладони и сосредоточилась. Каждый мускул в моем теле был как натянутая проволока, готовая лопнуть.

Гимнастическое бревно было моим личным сущим кошмаром. Узкая, скользкая полоса пыток. Каждый раз, когда я вставала на него, мне казалось, что весь зал смотрит на меня, ожидая, что я что-то напутаю и провалюсь. Я не хотела этого допустить. Я должна была быть идеальной. Совершенством. Но…совершенство было мифом, особенно в гимнастике.

Воспоминания о падениях, боли, разочарованиях проносились передо мной, как старые домашние фильмы ужасов, которые я терпеть не могла. Каждое поражение было мини-смертью, и мне приходилось собирать себя по кусочкам заново. А потом я повторяла все это сначала, вернувшись к этой проклятой деревянной балке, которая стала для меня заклятым врагом.

Я сделала глубокий вдох, разбежалась и оттолкнулась от специального пружинистого трамплина. Мое тело воспарило, как птица, и мягко приземлилось на бревно-балансир. Я чувствовала, как напряглись мои ноги, удерживая меня на тонкой грани между успехом и неудачей.

Идеальные элементы на брусьях, уверенные вольные движения на полу – это было то, что давалось мне легко. Но чертово бревно… Я выполняла комбинацию за комбинацией, и каждая из них казалось, приближалась к той идеальной форме, которую я отчаянно хотела достичь.

Винт, второй винт, сальто назад… И… я снова теряю равновесие и заваливаюсь на задницу. Черт возьми! Только не снова. На меня нахлынуло разочарование, но я постаралась быстро стряхнуть его с себя. Нет времени сдаваться. Я собираюсь выжать из себя все силы и добить это чёртово приземление, даже если оно убьет меня.

– Селена! – прогремел голос тренера, и я обернулась, сердце сделало кульбит, из-за того, что я, вероятно, опять получу от тренера. – Прекрати изводить себя. Я сказал тебе делать соскоки, а не заниматься самоубийством. Работай над чертовым равновесием.

Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Серебряный и бронзовый призер олимпийских игр, я была чемпионкой мира. Меня называют второй непобедимой гимнасткой, а мой тренер загоняет меня на бревно, словно новичка. Не спорю, я сейчас не в лучшей форме… но я работаю над этим.

– Я могу это сделать, – прошипела я, топая по деревянному настилу. Скрип балок в тренировочном центре, мелкий пот на ладонях, белая пыль от магнезии на моем купальнике – все это было моей стихией. Здесь я по-настоящему чувствовала себя полноценной. Не сломаной, какой я являлась на самом деле.

Энди остановил меня, крепко схватив за запястье. Его глаза, цвета морской волны, сверкнули неодобрением в свете прожекторов и множеством ламп.

– Отборочный чемпионат будет только через четыре месяца, Сел, – он улыбнулся, но в его голосе звучали нотки беспокойства. – Ты слишком изводишь себя.

Я отмахнулась, но его рука не ослабла.

– Любой другой тренер был бы рад, что его гимнастка так много тренируется, – проворчала я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Энди вздохнул.

– Все мы знаем, что я не любой другой тренер, и ты не простая гимнастка. Ты – чемпионка. И я верю, что ты попадешь в сборную. Просто доверяй мне.

Я смотрела на него, пытаясь разглядеть в его глазах хоть проблеск сомнения.Того сомнения, которое преследовало меня, каждый чертов день. Но там было только твердое убеждение, уверенность. Он верил в меня больше, чем я сама.

Была ли я слишком строга к себе? Возможно. По мнению всей моей чертовой семьи, это было моей самой большой проблемой. Я знала, что люди боготворили меня. Черт возьми, у меня было больше селфи с поклонниками, чем у голливудской звезды, и я была лицом многих косметических брендов во всем мире. Мои фотографии красовались в спортивных журналах и на рекламных щитах. Но этого было недостаточно. Я должна была стать лучше. И все из-за этой чертовой серебряной медали на играх пару лет назад. Я провалила свои упражнения на бревне, а эта китаянка, Мина, ворвалась как ниндзя и вырвала золото. В глубине души я знала, да что там знала, я собственными глазами видела, на что способна эта девушка. Мина – настоящий профессионал, и она довольно милая на самом деле. Но все равно было обидно. Олимпийское золото было моей целью.

Гимнастика была моей жизнью.

Мне было почти двадцать два, а мои цели не были достигнуты. Я все еще была одинока, хотя у меня было множество предложений. Я насыщалась любовью и романтикой благодаря стопкам любовных романов, которые я проглатывала. Они были намного интереснее, чем любой парень, которого я встречала. Я имею в виду, кому нужен был парень из реальной жизни, когда у тебя были задумчивые книжные бойфренды-миллиардеры, которые могли сбить тебя с ног и привязать к столбикам своей кровати?

Я покачала головой и снова уставилась на гимнастическое бревно, надеясь что оно испариться и гимнастика больше никогда его не увидит.

– Клянусь Богом, я сейчас возьму бензопилу и разрублю эту дурацкую штуку надвое. Потом я сброшу его с ближайшего утеса и буду смотреть, как оно опускается на дно Марианской впадины, – прорычала я, опускаясь на мат, между двумя своими лучшими подругами.

Джина только закатила глаза и покачала головой.

– Отступ же был всего на пару дюймов, Сел? – Тихо спросила Камила с другой стороны от меня. – Ты слишком строга к себе.

– Это было не идеально, Кэм. Несовершенно, как должно быть.

– Хотела бы я быть такой же "несовершенной", как ты, – парировала Джина, закатывая глаза. – Я даже не знаю, сколько раз сегодня слетела с брусьев. У меня болит абсолютно все.

Я глубоко вздохнула, пытаясь унять бурю, бушевавшую внутри. Черт возьми, я часто забывала, что не я одна борюсь с этими чертовыми элементами.

Мы были тремя лучшими гимнастками в стране, но у каждой из нас были слабости. Я была в состоянии войны с бревном, Джина пыталась приручить брусья, а Камила, если она пропустит хотя бы одну тренировку, забудет, как садиться на шпагат, и ей придется восстанавливать форму, преодолевая боль. Я забывала, что не я одна была такой уязвимой. И это заставило меня почувствовать себя худшим другом в мире.

– Извините, – более спокойно обратилась я к Джине и Камиле. – Я хотела исполнить этот новый элемент на завтрашнем показе, но, похоже, мне придется придерживаться старой программы.

– Да, – кивнула Джина, – Энди тоже советовал мне держаться подальше от новых элементов, и я слышала то же самое о тебе, Кэм.

Мы застонали в унисон и рухнули на спину, уставившись в белый потолок. Кому-то могло показаться, что мы разыгрываем драматическое шоу. Но это было далеко не так. Мы действовали временами, как единый организм, повторяя что-то одновременно, как сейчас.

Мы дружили с детства, тренировались в одной команде с трехлетнего возраста. Мы вместе росли, вместе поднимались по служебной лестнице и вместе познавали мир. Джина и Камила были сестрами, которых у меня никогда не было. Хотя, если посмотреть, то Джина и Кэм были очень похожи внешне. Обе высокие, с темно-каштановыми волосами, только у Джины были голубые глаза, а у Камилы зеленовато-карие. Я была их полной противоположностью. Но это не помешало нам стать лучшими друзьями.

– Мне понравился тот бар, – нарушила тишину Камила, и ее голос был полон удовлетворения.

– Да, приятно находиться там, где никто не кричит о том, что знает тебя со школьной скамьи или видел в TikTok, – усмехнулась Джина.

– Интересно, тот блондинистый чувак уже отправил сообщение на номер, который ты ему дала, – хихикнула Кэм.

Ухмылка тронула мои губы. Воспоминание о парне, пытающемся за мной приударить, заставило меня закатить глаза. Думаю, он был симпатичным, но, на мой вкус, слишком ванильным. К тому же, его лицо было как у куклы Кена.

Я прикрыла веки, пытаясь заглушить звон в ушах, но передо мной промелькнуло другое воспоминание. Эти серые, почти белые глаза на фоне загорелой кожи и копна темных волос. Поношенная черная футболка облегала его широкую спортивную фигуру, как вторая кожа, а черные джинсы низко сидели на мускулистых бедрах, обтягивая ягодицы, которые я позволила себе осмотреть, пока он удалялся в уборную. Мне нравились красивые задницы, и парень, который так грубо прервал мое погружение в особенно пикантную главу моей книги, был чертовски хорош собой.

Он был красив, но не в том смысле, что был опрятным парнем из трастового фонда. Нет. У него был грубоватый вид, с волевой линией подбородка и серьгой в носу, которая придавала ему оттенок опасности. Я вспомнила, как трудно было сохранять хладнокровие, когда он улыбнулся мне, показав ямочку на щеке и поигрывая металлическим шариком на языке. Это было слишком порнографично для мозга, который питался только мрачными любовными романами.

– Фу, от него пахло моторным маслом, – простонала Камила, вырывая меня из моих мыслей. Я приоткрыла глаза и обнаружила, что обе девушки, приподнявшись на локтях, болтают прямо надо мной. Взгляд Камилы скользнул вниз на меня. – Отвратительно, как будто ты в первый раз делаешь шпагат, вот так щиплет нос. Запах просто… фу.

Ой. Я поморщилась от такого сравнения. Это прозвучало довольно неприятно.

– По-моему, это немного сексуально, – возразила Джина, проследив за взглядом Камилы и моя голова мотнулась в ее сторону. – Это как встреча босса мафии в костюме с суровым ковбоем. Знаешь, все это мрачно и загадочно, но с намеком на, – девушка поиграла бровями, – "я могу починить ваш грузовик".

Клянусь, у этих девушек были самые странные способы описания ароматов. Камила обычно сравнивала запахи с гимнастическими упражнениями, а Джина сравнивала их с книгами, чтобы передать степень удовлетворения физически. Мне всегда казалось, что это дико, но тем не менее, понятно. Что-то звучало приятно, а что-то вызывало отвращение. Я даже пожалела, что они не были там со мной, в той очереди с горячим незнакомцем. Держу пари, у них нашлось бы для него какое-нибудь безумное сравнение.

Я снова закрыла глаза. Мне захотелось ощутить его запах и сравнить. Держу пари, он источал аромат чего-то темного и одновременно дерзкого. Как океан во время урагана. Таким неистовым и необузданным. Я думаю, он пах как стихийное бедствие. Казалось он источал силу и безумие. И меня это чертовски привлекало.

Энди хлопнул в ладоши перед нашими лицами, нависая над нами, как грозовая туча. У парня был какой-то сверхъестественный талант появляться из ниоткуда, двигаться с грацией и скоростью вампира и подслушивать наши разговоры.

– А теперь я хочу, чтобы вы трое хорошенько пропахли потом, – он указал на нас, и следом окинул меня взглядом. – Это пахнет как: когда ты приходишь домой после тяжелой тренировки, у тебя болит каждая мышца, в голове все кипит, и ты падаешь в постель, надеясь проспать весь следующий год, потому что выложился на все сто. Это достаточно понятно?

– Кристально, – проворчала я, направляясь к адскому бревну.

Пора поработать над этим дурацким равновесием.

Глава 3

Моя семья была дикой. Любой, кто зашел бы в наш дом, скорее всего, сделал бы двойную попытку сбежать отсюда. Мой отец, Виктор Сото, был крупным, шумным латиноамериканцем с загаром, который мог бы соперничать с загаром ящерицы, и глазами черными, как бездна. Моя мама, Даниэлла, была миниатюрной американкой с пронзительными серыми глазами, которые я унаследовал. Однако не позволяйте ее размерам одурачить вас. Она могла и сейчас привести меня в форму метлой быстрее, чем вы успеете произнести "святой гуакамоле".

Бабушка Селия, мама моего отца, сейчас сидела в своем кресле-качалке, уткнувшись в телефон, и, вероятно, сплетничала о своих детях в каком-нибудь чате для пожилых леди. Я имею в виду, что эта женщина умела обращаться со смартфоном лучше, чем я, и она делала селфи с ходунками для ивалидов. Селия курила свою старую корявую трубку, выпуская кольца дыма в окно, как будто она была какой-то бабушкой-гангстером.

Моя родители спорили, кажется, о том, может ли моя младшая сестра Харпер пойти на какую-то вечеринку или что-то вроде того, на которую был приглашен весь ее класс. Я опоздал, поэтому пропустил начало спора и не был уверен, в чем дело.

Я не мог разобрать слов, но напряжение было таким сильным, что его можно было разрезать ножом. Я, без сомнения, знал, что это всего лишь еще один день в доме Сото.

– Я даже не хочу туда идти, – проворчала Харпер, развалившись рядом со мной на диване. – Почему они никогда не слушают нас?

Я усмехнулся.

– Потому что мы сборище психов, малышка.

– Тьфу, не называй меня так.

Боже, подростки такие драматичные.

Харпер терпеть не могла никаких ласкательных имен, хотя я имел в виду именно их. Я любил своих сестер, но в то время как Хлоя была сама нежность и свет, Харпер была торнадо в красивой упаковке. Однажды в младших классах она сломала нос парню, который подшучивал над ее одноклассницей. Она даже не была близко знакома с беднягой, но все равно вступилась за нее. Я так гордился своей сестрой, за то что научил ее крутому удару справа, пока наши родители не узнали об этом и не наказали нас обоих.

– Эй, а что за мероприятие? – каштановая голова Хлои оказалась между мной и Харпер, – Если это вечеринка, ты должна туда сходить.

Я кивнул.

– Согласен. Вечеринки – это круто. Я пойду с тобой.

Харпер и Хлоя обе сморщили носы и посмотрели на меня с отвращением.

– Ты слишком старый для школьной вечеринки, братишка. – усмехнулась Хлоя.

– Мне всего двадцать шесть, не списывай меня со счетов! – я запротестовал, размахивая руками.

Так начался очередной спор. Я пытался убедить их, что я еще достаточно молод, чтобы тусоваться с подростками. Харпер кричала, что я снова поставлю ее в неловкое положение, если буду приставать к ее учительнице английского (внимание: я уже ее трахнул в прошлом году, пока моя семья была в актовом зале на новогодней вечеринке, но сестре знать об этом не обязательно), а Хлоя пыталась играть роль миротворца. Вы могли бы подумать, что я веду себя как ребенок, но, честно говоря, кого это волнует? Мне просто нравилось это. Видеть огонь в глазах Харпер, когда мы спорили, озорство, которого так временами не хватает всем нам, слышать смех Хлои над моими глупыми шутками. Это заставляло меня чувствовать себя живым. Я до сих пор не съехал, потому что мне нравится хаос в доме моих родителей. Мы ссоримся, кричим, но это никогда не бывает злым умыслом. Мы просто остаемся самими собой. Семья Сото – это, по сути, Кардашьяны из нашего района, за вычетом миллиардов и пластической хирургии.

Громкий хлопок, доносящийся со стороны кресла-качалки, прервал этот хаос. Мама, папа, мои сестры и я закрыли рты на полуслове и уставились на бабушку. Она медленно вытащила AirPod из уха и убрала его обратно в футляр.

– Вы двое, – она указала на маму и папу, – прекратите. Это семейное мероприятие, так что вместо того, чтобы вести себя как стая диких койотов, идите и готовьтесь. – Ее взгляд скользнул в нашу с сестрами сторону и остановился на мне. – Хантер поедет с девочками.

Как, черт возьми, я то оказался в этом уравнении? Я только что вернулся со смены, и все, чего я хотел, – это принять холодный душ и заняться сексом со своей рукой, представляя себе ту нокаутершу из клуба на прошлой неделе. Она отнеслась ко мне холодно, но, эй, по крайней мере, я смог подкатить к симпатичной барменше и трахнул ее в туалете бара. Было бы еще лучше, если бы в тот момент, когда я был глубоко внутри Кортни или Тейлор, (я не помню ее имени, но пусть будет Кортни, звучит сексуально), мои мысли не занимала моя сбежавшая блондинка. Клянусь, аромат ванили, который я чувствовал от нее, стоя позади в очереди, все еще чувствуется.

Думаю, девушка строит из себя недотрогу, а вы знаете, как говорится: нет проблем – нет веселья. Я найду ее, даже если это будет последнее, что я сделаю. Может быть, она вернется в тот бар, лелея разбитое сердце и переберет выпивки, и тут появляюсь я, готовый взять на себя роль и вытрахать другого мужчину из ее головы. Парень ведь может мечтать, не так ли?

– Надень рубашку, Хантер.

Я моргнул и уставился на маму.

– Я вообще-то пошутил, когда сказал, что хочу тусоваться с кучей одноклассников Харпер.

– И я тоже не хочу этого, мама, – пропищала моя сестра.

Мы с Харпер были похожи, у нас были черные как смоль волосы, которые мы унаследовали от отца, и светло-серые глаза. И давайте не будем забывать об упрямстве, которое сводило маму с ума. Я до сих пор не могу понять, как ей захотелось произвести на свет еще одного ребенка после меня. Я был настоящей занозой в заднице, вечно попадал в какие-нибудь неприятности. Неважно, было мне пять или двадцать пять лет. Даже на данный момент у меня красовался синяк под глазом размером с мяч для гольфа – результат драки на пляже пару дней назад. Брайан ввязался в неразбериху с какими-то придурками, и мне пришлось (не пришлось, а захотелось) присоединиться к ним. В итоге я провел ночь в камере. Хлоя внесла за меня залог вчера утром.

– Извините, что я вас расстроила, дорогие дети, но в этой ситуации ваше мнение ни черта не значит, – отрезала мама, уперев кулаки в бока. – Этот центр спонсирует твою стипендию Харп, и мы идем. Конец истории.

Папа прошел в гостиную, застегивая свою единственную белую рубашку. Я с трудом подавил смешок.

– Нам не нужны подачки, – проворчал он, уже натягивая пару темно-синих брюк. – Как будто мы занимаемся какой-то благотворительностью.

Мама закатила глаза.

– Дело не в нас, Вик. Это молчаливая благодарность спортсменам. Это способ выразить поддержку тем девочкам из центра гимнастики. У них скоро большой отборочный турнир. Сегодня вечером они будут выступать перед кучей важных людей.

– С каких это пор гимнастки спонсируют школы? – тихо спросил я Харпер. – И какая связь между гимнастками и детьми с особыми потребностями?

Харпер покачала головой.

– Богатые люди любят хорошо выглядеть в глазах других богатых людей, Хантер. Показушничество. Не пытайся это понять. Я сама только что узнала, что новое оборудование и принадлежности, которые мы получали весь год, были предоставлены гимнастическим центром "Butterfly”. – заключила сестра и со стоном сползла с дивана.

Казалось, что после двух часов, в течение которых мама кричала на нас с папой за то, что мы отказываемся носить рубашки (серьезно, кто их теперь носит?), и уговаривала Харпер надеть платье, мы наконец подъехали к огромному, богато оформленному гимнастическому центру. Парковка была забита внедорожниками и минивэнами, и люди спешили туда, как будто в Walmart была распродажа в "черную пятницу". Я имею в виду, кто, черт возьми, вообще ходит на соревнования по гимнастике? Я мужчина. Я смотрю футбол, хоккей и, может быть, немного UFC. Хлоя никогда по-настоящему не увлекалась спортом, а Харпер, ну, она даже ходить не могла после той страшной автомобильной аварии. Так что, гимнастика? Не совсем мое хобби.

Я наблюдал за семьями, которые подкатывали детей в инвалидных колясках ко входу. Целая толпа. И все они выглядели счастливыми, одетые в одинаковые белые футболки с каким-то дурацким логотипом. Наверное, у гимнасток тоже есть фан-клубы, да? Они что, кричат что-то с трибун, когда кто-то делает сальто назад? Какого черта ты вообще должен орать на соревнованиях по гимнастике? Я покачал головой и открыл багажник, чтобы достать кресло Харпер. Она медленно выбралась наружу. Иногда Харпер могла ходить с помощью ходунков, которые временами использовала бабушка, хотя они ей даже не были нужны (бабушка любит разыграть драму), но после всех перенесенных операций ей было тяжело. Я знал, что она ненавидит это кресло, но что я мог поделать? Мы любили ее, несмотря ни на что, но она просто не могла смириться с тем, что сидит в нем. Та автомобильная авария высосала из нее всю жизнь. Я просто хотел снова увидеть ту искорку в ее глазах. Вот почему я был рядом, давил на нее и пытался показать всем, что она по-прежнему крутая, даже в инвалидном кресле. Она была такой же, как все остальные.

Брайан и Дилан ждали нас у входа. Мама быстро обняла каждого из моих друзей, а папа похлопал их по спине. Хлоя молча кивнула им и последовала за нашими родителями внутрь.

– Я не вижу ребенка в инвалидном кресле, – сказала Харпер, скрестив руки на груди. – Что вы, ребята, здесь делаете?

Дилан взъерошил ей волосы, как пятилетнему ребенку, за что Харпер ударила его в живот. Моя девочка.

– Команда поддержки, – сказал Брайан с ухмылкой. – Мы знаем, что ты не в восторге от этого. Так что, если вы захочешь сбежать, мы отвлечем ваших родителей, чтобы они не заметили, что ты пропала.

На самом деле, эти два идиота практически умоляли меня о пропуске, который получила моя семья. Парни были уверены, что там будет куча горячих цыпочек в гимнастических купальниках, в то время как я полагал, что это будет компания детей. Но я все равно дал им пропуск, просто чтобы посмотреть, как они заскучают. Классика.

– Мама надерет вам задницы, спасатели Малибу, блин.

С этими словами Харпер последовала за нашими родителями, и мы все рассмеявшись, вошли в прохладное фойе с кондиционером.

Глава 4

Первая половина соревнований была просто невероятной. Я имею в виду, что наблюдать за этими маленькими детьми, которые крутились на гигантском гимнастическом коврике, как будто они чертовы йо-йо, было довольно жутко. Каждый раз, когда кто-нибудь из этих четырехлетних детей делал удачное сальто, толпа сходила с ума. А когда другая маленькая девочка упала с чертовски опасной штуки – Хлоя называла ее бревном–балансиром, – все ахали. Даже я затаил дыхание, пока молодая женщина в спортивном костюме – вероятно, их тренер – не осмотрела ее. Но девочка, одетая в блестящий розово-белый купальник, просто топнула ногой и снова забралась наверх, совершив несколько головокружительных прыжков.

Сейчас, во время перерыва, они меняли оборудование в огромном гимнастическом спортивном зале, битком набитом людьми. Темно-фиолетовый ковер, который занимал практически все пространство, все еще был на месте, но брусья – или разновесельные брусья, как называла их моя сестра, которая смотрела соревнования и одновременно искала информацию о гимнастике в Google, – стали больше, а бревно-балансир – еще более устрашающим, чем раньше. Не буду врать, я был в некотором роде увлечен. Раньше я думал, что гимнастика – это что-то вроде танцев, но теперь я знаю, что это не так. Эти спортсмены вытворяли такое, из-за чего обычного человека бы стошнило.

Огромный мужчина, лысый и покрытый татуировками, похожий один в один на Вин Дизеля из фильма “Форсаж”, вышел на середину ковра.

– Спасибо, что пришли поддержать наших спортсменов, – прогремел он, и его голос эхом разнесся по помещению. – Честно говоря, все это было спонтанным решением. Мы сейчас усердно готовимся к отборочным турнирам, и я надеюсь отправить этих ребят на Олимпийские игры. Но сегодня, речь не о соревновании, а о том, чтобы показать, на что способен упорный труд. На что способен человеческий организм и его тело, если довести его до предела.

Он перевел взгляд на первый ряд, где в инвалидных креслах сидели несколько человек, включая мою сестру.

– Вы, ребята, сидите в этих креслах, – продолжил он, и его голос стал более серьезным, – Вы понятия не имеете, на что вы способны. Я хочу, чтобы вы наблюдали за этими спортсменами и не жалели себя, потому что они могут делать то, чего не можете вы. Нет. Я хочу, чтобы вы понаблюдали за ними и вдохновились. Они усердно работают, совершают ошибки, падают, черт возьми, они травмируются, но поднимаются. И знаете что? Вы можете делать то же самое, только по-другому. Может, ты и не летаешь в воздухе, крутя кульбит за кульбитом, но все равно можешь надрать задницу по-своему. Например, если какой-нибудь придурок скажет тебе, что ты чего-то не умеешь, ты можешь переехать его на своей инвалидной коляске и показать, что к чему.

Толпа разразилась радостными возгласами и смехом. Я взглянул на Харпер. Она улыбалась искренней улыбкой, что было редкостью. Казалось, она действительно понимала, что говорит этот странный лысый мужик. И если это поможет ей снова почувствовать себя самой собой, я буду бесконечно благодарен.

– Ну и на десерт, я оставил вам самое интересное, – снова сказал он, – Это моя звездная команда. Ребята, некоторые из которых я тренирую с тех времен, когда они едва ли могли ходить, а кто-то присоединился позже, решили что они такие чертовски самостоятельные и сделали свою программу, которая на удивление произвела впечатление на меня. Но я все равно надрал им задницы, за то что провернули это дерьмо за моей спиной.

Иисус, мне нравился этот чувак и его слова. Он не был похож на того, кто тренировал малышей, может это тренер парней-гимнастов?

– Ладно, давайте покончим с этим.

На ковер и снаряды стали подниматься девушки и парни уже старшего возраста.

– Я иду в туалет, – сообщил я своей семье, но никто даже не взглянул на меня.

Я быстро спустился по лестнице и направился, как мне показалось, в сторону уборных. Когда я завернул за угол, в меня что-то врезалось. Я быстро заморгал, покачиваясь на каблуках, но умудрился сохранить равновесие и даже ухватиться за человека, который чуть не сбил меня с ног.

– Проклятье, – выругался слишком знакомый голос, а затем она подняла голову, и ее карамельные глаза расширились. – Ты?

Я ухмыльнулся, не в силах поверить в свою удачу.

– Рад снова видеть тебя, сбежавшая принцесса, – сказал я широко улыбаясь, – Почему ты бродишь по этим темным коридорам, одетая только… – я осмотрел девушку с головы до ног, – В толстовку и… тапочки?

Она прижала подбородок к груди и осмотрела себя, как будто только сейчас осознала, что, вероятно, забыла надеть брюки. Затем она снова посмотрела на меня, и ее высокий конский хвост закачался, как маятник, при резком движении головы. Она уперла руки в бока, наклонила голову и прищурила свои лисьи глаза.

– Ты следишь за мной?

Черт, даже в безразмерной огромной толстовке, которая была слишком велика для нее, девушка все равно выглядела привлекательно. Те же длинные стройные ноги, ванильный аромат и вздернутый упрямый подбородок. Только на этот раз на ней было больше макияжа и блесток.

– Хотел ли я снова увидеть тебя после нашей встречи в баре? Да. Следил ли я за тобой? Нет, – ответил я, скрестив руки на груди и небрежно прислонившись к стене. – Я не думал, что встречу тебя именно здесь. Это судьба.

Карие глаза скептически осмотрели меня, что я невольно содрогнулся от холода в этом взгляде.

– Ты правда не знаешь, кто я?

– Ты была той, кто дал фальшивый номер телефона и отправил моего лучшего друга в секс-шоп. Так что у меня не было возможности узнать тебя.

Девушка озорно улыбнулась.

– О, ты выиграл пари, которое заключил со своими друзьями?

Я застыл при упоминании о пари. Черт, как она могла это узнать?

– Вы все были слишком шумными в тот вечер, – пояснила девушка, словно прочитав мои мысли.

– Ладно, – уступил я, внезапно почувствовав неловкость и почесал затылок, – Значит, ты ушла пораньше, чтобы я не надрал задницу своему лучшему другу? – я указал на нее пальцем, – Ты даже не дала мне возможности к тебе подкатить, сразу списала со счетов.

Она открыла рот, чтобы ответить, но дверь позади нее распахнулась, и появился тот устрашающего вида лысый мужчина. Он подозрительно посмотрел на меня, затем положил свою большую руку на плечо девушки.

– Все в порядке, Селена?

Селена. Имя закрутилось у меня на языке. Оно звучало красиво. Я хотел произнести его вслух, но вместо этого повернулся к мужчине и протянул ему руку.

– Я Хантер Сото. Ваш центр спонсирует школу, которую посещает моя сестра. Я только что благодарил Селену, – подчеркнул я, многозначительно смотря на, как теперь известно, Селену.

Девушка закатила глаза и повернулась к мужчине.

– Он вообще не благодарил меня, Энди. Не поддавайся на его сладкие речи. Мы познакомились в баре, и теперь сталкиваемся дважды. Оба раза возле туалетов, – она похлопала его по руке. – Я следующая, верно?

– Да, поторопись. – кивнул Энди, – Джина и Кам уже готовы.

– Следующая? – я спросил.

Селена кивнула и, проскользнув у меня под рукой, исчезла в за дверью.

Мужчина еще раз окинул меня тяжелым взглядом, но ничего не сказал, обошел меня и вошел в таинственную дверь. Она захлопнулась за ним, но мгновение спустя светловолосая голова Селены высунулась обратно.

– Ты можешь попробовать еще раз, Хантер, – сказала она с дьявольской ухмылкой. – Считай это вторым шансом.

С этими словами она вновь исчезла, оставив меня пялиться на закрытую дверь. Черт возьми, она только что снова бросила мне вызов. На моем лице медленно расплылась улыбка. Селена понятия не имела, с кем связалась. Попробовать еще раз? Я всегда получаю то, что хочу.

Вернувшись на место, я чувствовал себя заряженным так, будто в меня влили три галлона кофе. Я удержал информацию о встрече с Селеной от Дилана и Брайана. Как я уже и сказал, я хотел эту чертову блондинку.

Свет в зале погас. Полное затемнение. Несколько минут спустя луч прожектора осветил три женские фигуры в центре ковра, и зазвучал знакомый ритм песни Jordan Beats "Overcome".

– Сейчас будет какой-то особый номер от девушек и парней из команды, – пояснила рядом Хлоя.

Каждая из девушек вытянула руки в стороны и, следуя ритму, сделала плавный жест, как будто подзывая кого-то. Вспыхнули еще три прожектора, осветив трех парней. Парни рассыпались и закружились вокруг девушек, едва не сталкиваясь друг с другом. Девушки упали на живот и начали совершать причудливые перевороты в трех разных направлениях. В темноте я не мог разглядеть их лиц, только неоновые купальники и волосы, которые блестели, вероятно, от геля или лака для волос, удерживая их тугие пучки на месте. Две брюнетки и блондинка. Это напомнило мне… черт, двух брюнеток и…

Как только эта мысль пришла мне в голову, зажегся свет. Блондинка повернулась, грациозно покачиваясь среди хаоса сальто и прыжков других гимнастов, и посмотрела прямо на то место, где сидел я. Ее глаза сразу же нашли меня в толпе и она подмигнула мне.

Черт возьми, это была моя сбежавшая блондинка из бара. Моя чертова белокурая принцесса, бросившая мне вызов несколько минут назад, была гимнасткой.

В этом танце ее глаза цвета карамели были хищными, а улыбка – порочной. От невинной девушки, которую я встретил неделю назад, читающей книгу, не осталось и следа. Здесь она казалась такой свободной, раскованной. Она выгибала свое тело, делая практически невозможные сальто, кульбиты и приседания на шпагат. Казалось, ей было наплевать на законы физики, когда она выполняла такие элементы. Все складывалось еще лучше, когда мысль о том, что она могла вытворять в постели, пронеслась в моей голове, от чего мой член напрягся в брюках, болезненно упираясь в ширинку.

– Да ладно, – фыркнул Брайан, разглядывая гимнасток. – Ты знал, что эти девочки были чертовыми чемпионками? В нашем баре? Это все равно что найти бриллиант в мусорном контейнере.

Мне было плевать на ее статус, я просто не мог оторвать глаз от Селены, не обращая внимания на болтовню моих друзей и семьи. Я никогда не был в таком восторге, чтобы после работы, идти куда-то, кроме бара.

Откинувшись на спинку кресла я улыбнулся и мысленно добавил "трахнуть гимнастку" в свой список завоеваний и сразу же поставил галочку напротив этого пункта. Она и месяца не протянет, как окажется распростертой на гостиничных простынях, пока я буду брать то, что хочу и будет выкрикивать мое имя.

Глава 5

Мои волосы все еще были влажными, но воздух на улице был довольно теплым, для того, чтобы я не простудилась, когда последней покинула спортзал после убийственной тренировки и долгого горячего душа. Джина уехала к своим родителям, сказав, что проведет дома неделю, которую нам дали на отдых, перед первым соревнованием, а Камила помчалась в аэропорт, чтобы успеть на рейс в Лондон к своему парню. Я была совсем одна, чертовы предатели.

Мои родители сейчас были на недели моды в Нью-Йорке. Как дочь известного режиссера и бывшей модели нижнего белья, я тоже была приглашена, но я не особо любила такие мероприятия, и посещала их тогда, когда это требовалось. Мой брат все еще учился в медицинской школе в Канаде, так что я знала, что не застану его дома.

Итак, я медленно вышла на улицу, но затем остановилась, увидев крупную фигуру, прислонившуюся к грузовику, припаркованному рядом с моим внедорожником. В этой части города, когда тени играли с моим воображением злую шутку, я могла бы поклясться, что он был преследователем или маньяком. Рваные джинсы, черная футболка и эта дурацкая кепка, низко надвинутая на глаза.

Но нет, это был не маньяк.

Я наклонила голову и сложила руки на груди.

– Ты потратил немало времени, придумывая план, – протянула я, разглядывая парня.

Хантер усмехнулся, сдвинув кепку на затылок. Клянусь, все, что пишут в любовных романах о парнях, которые выглядят сексуально в кепках задом наперед – правда. Я заметила это в тот момент, когда встретила его в том баре. Грубоватое обаяние, которое, как ни странно, располагало к себе.

– Мне не нужен план, чтобы затащить тебя в постель, Селена, – уверенно сказал он, отталкиваясь от грузовика и подходя ко мне, – Мы могли бы сделать это в тот день, когда встретились, и ты была бы той, кто попросил о большем.

Я приподняла бровь, с моих губ сорвался смешок.

– О, так ты один из тех?

– Один из тех?

– Один из тех самоуверенных засранцев, которые точно знают, что похожи на гребанного греческого бога, высеченного из мрамора, и заявляя, что их член настолько большой, что им можно расколоть орех.

Хантер, казалось, был застигнут врасплох от моих слов, остановившись в нескольких футах и уставившись на меня.

– Немного грязно сказано для того, кто выглядит как чертов ангел, тебе не кажется? – парировал он, выхватывая у меня спортивную сумку и указывая на меня пальцем. – И, чтобы ты знала, мой член действительно большой.

Я не смогла скрыть дерзкую ухмылку, расползающуюся по моему лицу.

– О, определенно, это самый большой член, который я когда-либо…

Но я остановила свой язвительный ответ и захлопнула рот, когда рука Хантера медленно потянулась к джинсам, расстегивая пуговицу.

– Ты можешь увидеть и убедиться сама, принцесса.

Я вскинула руки в знак капитуляции.

– Я верю тебе, я верю, – взвизгнула я, – Только не размахивай этим, как волшебной палочкой, прямо перед местом, где я практически живу. И здесь куча камер видеонаблюдения.

Он пожал плечами, выглядя чертовски довольным собой.

– Это только ваша потеря, мисс Янг, мне есть что показать.

Я проигнорировала его коментарий. Держу пари, что определенно есть на что посмотреть. Вместо этого я спросила:

– О, так ты искал меня в Google, да?

– Должен же я знать, с кем имею дело, чемпион.

Это была всего лишь наша третья встреча, а парень уже придумал для меня прозвища. Принцесса, чемпион, мисс Янг… Интересно, мог бы он придумать что-нибудь менее банальное? Парни из моих книг могли бы, интересно, что у Хантера в рукаве.

У меня была дурацкая привычка сравнивать реальных мужчин с теми, что в моих книгах. Бабушка всегда говорила, что у меня нереалистичные требования к парням, потому что я читаю слишком много любовных романов. Ну, извините, я была безнадежным романтиком, поэтому на меньшее не соглашалась.

Я нажала на пульт, и моя машина мигнула мне фарами в ответ. Хантер присвистнул.

– G-Wagon? Серьезно? Я ожидал увидеть что-то вроде розового "Bentley" с откидным верхом и спиннерами.

Я закатил глаза. Очевидно, любовь к книгам и красивым цветам превращает меня в зануду. Новость, приятель, то, что стоит на моей книжной полке, заставило бы покраснеть любого порочного мужчину. Мы говорим о суровых, мрачных любовных романах, от которых даже у самого пресыщенного человека голова пойдет кругом. Ну а моя одержимость лавандовым цветом не имела никаких объяснений, просто мне нравился этот оттенок.

Я любила большие машины, быструю езду по загородным дорогам и громкую хардкорную музыку. Пусть мой дом в Малибу выглядел как дворец принцессы или что-то вроде того, но оттуда часто играла музыка, будто в гараже репетировала какая-то школьная рок-группа.

Я открыла багажник своей машины, и Хантер бросил туда мою спортивную сумку. Он засунул руки в карманы джинс, облокотившись теперь на свой грузовик, его льдисто-серые глаза осмотрели меня с головы до ног.

– Как бы сильно я ни хотел трахнуть тебя прямо сейчас, ты выглядишь так, будто тебя только что переехал автобус, – сказал он. – Тяжелая тренировка?

– После таких комплиментов просто чудо, что я еще стою на ногах, – съязвила я, и мой голос сочился сарказмом. – Тебе действительно нелегко противостоять, крутой парень.

Он покачал головой.

– Ты пропустила ту часть, где я заботливо спрашивал о тренировках, колючка.

Еще одно прозвище. Теперь я была колючка. Отлично.

Я повторила его позу, прислонившись к своему внедорожнику, и вздохнула.

– У меня две тренировки в день, пять дней в неделю, – сказала я усталым голосом, – Сегодня пятница, и это последняя тренировка перед моими выходными. Так что да, я не только выгляжу как выжатый лимон, но и чувствую себя таковой. Так что, как бы мне ни хотелось понаблюдать, как ты пытаешься затащить меня в свою постель, сегодня я не в настроении, и ты зря потратил время, приехав сюда.

Сегодня я выжала себя досуха. Все, чего я хотела, – это попасть домой, надеть мягкую пижаму, включить Netflix и провести всю неделю в своей постели. И, честно говоря, когда я предложила Хантеру заключить дурацкое пари, я не думала, что он воспримет это всерьез. Я не видела его и ничего о нем не слышала больше недели, и была очень удивлена, обнаружив его сегодня на парковке.

Мы не знакомились официально, не обменивались номерами телефонов и не договаривались о каких-либо конкретных встречах. Все это было так странно.

Если я знакомилась с кем-то в баре или клубе на одну ночь, это происходило быстро, без вопросов и ожиданий, и обычно это были парни из моего круга. Так сказать, знакомые знакомых. Я знала его, он знал меня. Но с Хантером все явно шло не по правилам "быстрого секса на одну ночь".

– Ну, раз уж я здесь, я могу тебя накормить, – небрежно сказал парень. – Я знаю место, где готовят лучшие хот-доги в городе. – Он помолчал, нахмурившись, а затем спросил: – Подожди, ты вообще ешь фаст-фуд? Потому что ты выглядишь довольно худой… Ты на диете или что-то в этом роде?

Он определенно не знал, как делать комплименты.

– Я ем все, что угодно, – ответила я. – И нет, я не на диете. Я просто от природы такая и много тренируюсь.

– Понял, – Хантер кивнул, переводя взгляд с меня на свой старый грузовик и обратно. Я была удивлена, что он вообще добрался сюда на этой штуке. "Ford" выглядел древним и ржавым. – Было бы глупо брать две машины…

Я бросила ему свои ключи, которые он ловко поймал одной рукой. Ну конечно он их поймал…

– Я слишком устала, чтобы беспокоиться о безопасности или о том, что ты можешь оказаться серийным убийцей, угнать мою машину и отвезти меня в лес, чтобы убить, – пробормотала я, обходя машину и садясь на пассажирское сиденье. – Ты поведешь.

Хантер сел за руль. Я пристегнулась и расслабилась на мягких кожаных сиденьях.

– Я бы не стал увозить тебя в лес, – сказал он, нажимая кнопку запуска двигателя. – Ты забываешь, что сначала мы должны заняться сексом. Потом, может быть, я просто вырубил бы тебя, сжег дом дотла и сделал бы твое тело неузнаваемым.

Я усмехнулась.

– У тебя богатое воображение.

Хантер дал задний ход и медленно выехал со стоянки. Я расслабилась, прикрывая веки, зная, что он на самом деле не такой уж и чужой, каким может показаться. Я запомнила его имя и передала его начальнику службы безопасности моего отца. Конечно, живя в Лос-Анджелесе, городе кинозвезд и влиятельных людей, привыкаешь видеть знаменитые лица повсюду. Но мои родители по-прежнему настаивали на телохранителях. Папа понятия не имеет, что я уже много лет знаю о своем личном ниндзя. Я имею в виду, что он всегда прячется на заднем плане, как тень в толпе или неприметная машина на тенистой парковке.

Наша первая встреча была… интересной. Я приняла его за преследователя и брызнула в него перцовым спреем, а затем ударила коленом в пах, прежде чем он успел крикнуть, что его нанял мой отец. Вечер закончился тем, что я отвезла своего телохранителя в отделение неотложной помощи, чтобы проверить его зрение. По дороге он попросил меня не говорить отцу об этом инциденте и делать вид, что я его не знаю. Я сказал ему, чтобы он перестал меня пугать и позволил мне жить своей жизнью. Мы пришли к взаимопониманию.

Несколько дней назад Аарон – да, его зовут Аарон, как одного из моих любимых книжных персонажей – рассказал мне о парне, который сейчас вез меня за хот-догами, поправка: лучшими хот-догами в городе. Теперь я знала о нем практически все: его работу, его семью, его друзей.

Я конечно могла бы отказаться и поехать домой, но, честно говоря, в моем особняке иногда было довольно одиноко. В некотором смысле, я использовала Хантера, чтобы почувствовать другую жизнь. Он был обычным парнем, а не каким-то богатеньким парнишкой в костюме. Его простота и дерзость были в некотором роде привлекательными.

Незнакомый рингтон заставил меня распахнуть глаза. Хантер выудил телефон из кармана и нахмурился, увидев номер вызывающего абонента. Он сбросил вызов, но тот зазвонил снова.

– Ты можешь ответить, – я указала пальцем на его телефон, – Я не собираюсь кричать или что-то в этом роде, если это девушка.

Хантер взглянул на меня, и его губы изогнулись в этой чертовой кривой улыбке с ямочкой.

– Уже ревнуешь? – передразнил он.

Я закатила глаза и отвернулась. Этот мужчина был ходячей машиной для флирта. Его телефон зазвонил в третий раз.

– Чего ты хочешь, Хлоя? Я занят, – проворчал он в трубку.

Хлоя. Я знала, что она была одной из его сестер, работала бухгалтером в их автомастерской.

– На папу упал двигатель, когда он был в яме под машиной, – раздался дрожащий голос из динамика, и я резко обернулась. Машина слегка вильнула. Я схватилась за руль, чтобы удержать нас на, к счастью, пустынной дороге. – Мы в больнице. Они осматривают его… но… черт, там торчала кость…кровь…

– Проклятье, – выругался Хантер, вцепившись в руль. – Напиши мне адрес. Я сейчас приеду. Не плачь, все будет хорошо. Где мама?

Она снова всхлипнула.

– Мы все здесь. Харпер сказала, что я должна тебе позвонить. Брайан и Дилан тоже едут.

– Я скоро буду.

Он закончил разговор и повернулся ко мне, намереваясь что-то сказать, но я прервала его.

– Поезжай в больницу и даже не думай возвращаться за своим грузовиком. Мой автомобиль будет сейчас быстрее, и полезнее, чем то, на чем ты приехал ко мне.

Я видела, как крутятся шестеренки в его голове. Понимаю, я была просто девушкой, с которой он хотел переспать и забыть, и он определенно не планировал знакомить меня со своей семьей. И я, конечно, тоже не хотела с ними встречаться. Но я была человеком, а когда с людьми случается что-то плохое, я не теряю времени даром. Не имело значения, был ли это кто-то из моих близких или незнакомец, которого я никогда не встречала. Я бы помогла.

Хантер тяжело вздохнул и кивнул. Он не сказал ни слова, просто повернул руль и направился в сторону Санта-Моники. Я достала телефон из кармана толстовки, нашла номер Аарона и отправила ему сообщение, чтобы он был поблизости. Я вкратце описал ситуацию. Он прислал короткий ответ: "Понял". Да, я не ожидала, что мой день так закончится. К счастью, у меня были выходные без тренировок, и я могла быть полезна, вместо того чтобы просто валяться дома и есть еду навынос.

Если бы я не знала, что это происходит в реальной жизни, я бы подумала, что я героиня какого-то любовного романа, где в начале книги герои попадают в не очень приятную ситуацию, а к утру парень влюбляется в меня, потому что я была рядом с ним в трудный момент его жизни, и с тех пор мы живем долго и счастливо. Но реальность была иной… Я не была героиней романа, и той любви, о которой пишут в книгах, любви с первого взгляда, не существовало. Я просто случайно оказалась на этом месте, вот и все.

Глава 6

Я захлопнул дверцу машины, адреналин бежал по моим венам, когда я мчался к дверям больницы. Обеспокоенное лицо Селены было размытым пятном в моей памяти. Я мог думать только об отце. Папа – это все, что сейчас имело значение. Голос Хлои по телефону вывел меня из себя, и я едва довез нас с Селеной сюда целыми и невредимыми. Семья была для меня всем, и ничто не могло меня остановить.

– Виктор Сото, – потребовал я, перегнувшись через стойку администратора. – Мне сказали, что его привезли сюда.

Девушка за стойкой только кивнула, совершенно невозмутимая. Ее холодная атмосфера начинала выводить меня из себя.

– Травматологическое отделение, третий этаж. Дежурный врач введет вас в курс дела, – сказала она, даже не поднимая глаз.

Сука.

Мне хотелось наброситься на нее, хорошенько встряхнуть, но я сдержался. Зарычав, я натянул халат и поспешил к лифтам, каждая секунда казалась мне вечностью. Я нажал пальцем на кнопку лифта, костяшки пальцев побелели от того как сильно я сжал поручни. Я высунул язык, чтобы поиграть с металлической штангой своего пирсинга – нервная привычка, которая всегда меня успокаивала. Но прямо сейчас ничто не могло ослабить узел страха у меня в животе.

Хлоя ждала меня, когда двери лифта открылись, ее лицо было опухшим и покрасневшим. Она упала в мои объятия, рыдая, и я прижал ее к себе, гладя по волосам. Она была папиной любимицей, его маленькой принцессой. Это разрывало ее на части.

Мы присоединились к группе наших близких, сидевших в тяжелом и напряженном молчании, на пластиковых креслах в зале ожидания. Мама выглядела такой же разбитой, как и Хлоя.

– Какие новости? – спросил я ее охрипшим голосом. – С ним все будет в порядке?

Мама прижала пальцы к вискам.

– Блок двигателя сорвался и раздавил ему большую часть грудной клетки. Его нога тоже была придавлена. Врачи говорят, что он потерял много крови, и сейчас его оперируют. Они проверяют, нет ли повреждений внутренних органов.

Блядь. Это было плохо, действительно плохо.

Я чувствовал себя животным в клетке. Запертым в этой стерильной белой комнате, бессильным что-либо изменить. Семья была моим якорем, смыслом моего существования. Мысль о том, что я могу потерять их, была невыносима. Воспоминания всей моей жизни промелькнули перед моими глазами, и каждое из них было болезненным напоминанием о том, что я принимал их как должное. Я был безрассудным, эгоцентричным ребенком, всегда нарушавшим границы дозволенного, всегда доставляющим неприятности. Сейчас я отдал бы все, чтобы вернуть те дни и все исправить. Черт, я бы сейчас отдал все, что угодно, лишь бы отец просто вышел из этой чертовой больницы. Пусть он орет, пусть ругает меня, черт возьми, он мог бы даже ударить меня. Лишь бы он был жив.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем двери лифта распахнулись, и в зал ожидания вошел сурового вида мужчина в небесно-голубой форме.

– Я ищу Хантера Сото, – объявил он, и в его голосе прозвучала определенная властность.

Я вскочил на ноги.

– Это я.

Он протянул мне руку, его рукопожатие было крепким.

– Джонатан Райли. Я хирург.

– Вы можете сказать нам, что с ним не так? Как он?

– Я пока не знаю всех подробностей, сынок. Меня вызвали в срочном порядке, – сообщил Райли, сжимая мое плечо. – Но не волнуйся, мы сделаем все возможное, чтобы помочь вашему отцу.

С этими словами он повернулся и исчез в стерильном коридоре, ведущем к операционным, оставив меня в полном замешательстве.

Это не был огромный медицинский комплекс, известный своим самым современным оборудованием и специалистами мирового класса. Это была обычная местная больница, где я знал многих врачей. Но имя доктора Райли было известно совсем по-другому. Он был легендой в медицинском мире, известный своими новаторскими методиками и сверхъестественной способностью спасать даже самых безнадежных пациентов. Холодок пробежал у меня по спине, когда я осознал серьезность состояния моего отца. Если они пригласили кого-то вроде Райли, это означало, что все гораздо серьезнее, чем я себе представлял.

Вам знакомо это чувство, когда ты на самом дне, а кто-то пинает тебя в голень? Да, именно так я себя сейчас чувствовал. Точно так же, как и много лет назад, когда опять же, моя сестра позвонила с плохими новостями. Какой-то мальчишка, вероятно, находившийся по кайфом, решил поиграть в Grand Theft Auto в реальной жизни и в итоге превратил нашу подъездную дорожку в дерби на снос. Шестилетняя девочка, сбитая машиной была моей самой младшей сестрой – Харпер. Все закончилось в мгновение ока. Только что она смеялась во дворе, пока мама поливала цветы, а в следующий момент боролась за свою жизнь Это было похоже на кадры из фильма ужасов. Но, по крайней мере, мы добились справедливости. Этого недоумка сначала отправили в колонию для несовершеннолетних, но мы на этом не остановились. Мы разыскали всю его чертову семейку и убедились, что они заплатили.

– Итак, ребята, – доктор Райли вышел из отделения интенсивной терапии, на его лице застыла маска усталости. – У Виктора нет внутренних повреждений, и так же, мы не обнаружили внутреннего кровотечения. Мы прооперировали его ногу, вставили несколько штифтов и пластин, – тень легкой тронула его губы. – Сейчас он приходит в себя, так что вы можете посещать его по двое или по трое за раз. Но не слишком надейтесь – реабилитация будет тяжелой.

Мама прикрыла рот рукой, на глаза навернулись слезы.

– Боже мой, большое вам спасибо, мистер Райли.

Джонатан пожал плечами.

– Для этого я здесь.

Я выдохнул, даже не осознавая, что задерживаю дыхание. Папа был крепким парнем, но даже он выглядел сейчас довольно хреново.

Я вошел в палату и увидел, что он лежит на больничной кровати, его правая нога была в гипсе и крепилась к специальной металлической раме, прикрепленной к потолку. Его обычно смуглая кожа была бледной, а глаза казались усталыми. Я почувствовал, как к горлу подкатил комок. Было тяжело видеть моего старика таким неподвижным.

Бросив быстрый взгляд на большое панорамное окно, я заметил, что ранее спокойное небо теперь было серым, грозовые облака сгущались, и дождь хлестал по окну. Пальмы бешено раскачивались, и я слышал отдаленные раскаты грома. Вспышка молнии озарила небо, осветив видневшийся вдалеке океан. Волны разбивались о берег, и их ритм отражал тяжелые удары моего сердца.

– Ты собираешься стоять там, как столб на заборе, всю ночь? – прохрипел папа, привлекая мое внимание, – Никогда раньше не видел ураган?

Я усмехнулся, покачав головой. Обойдя кровать, я опустился на стул рядом с ним.

– Какого черта ты делал в мастерской? – проворчал я, хотя в моем голосе не было злости. – Твоя смена только завтра.

Он покосился на меня.

– Не умничай со мной, парень, – проворчал он в ответ, – Я едва выбрался оттуда живым. Дай мне небольшую поблажку.

Едва выбрался живым.

Что за королева драмы.

– И кого, черт возьми, ты притащил с собой? – продолжил отец. – Харпер сказала, что ты ворвался на территорию больницы, на тонированном черном внедорожнике , как чертов гангстер.

– А вот это уже не твое дело.

– Я раненый…

Я поднял руку, прерывая его маленький драматический спектакль. Господи, иногда он был таким ребенком. А потом люди удивляются, почему я такой несерьезный. Посмотрите на него, человек действительно едва выжил, а уже пытается выжать из этой ситуации максимум пользы.

– Не надо, – сказал я, вставая и указывая на него пальцем. – Удачи в реабилитации. Три месяца с мамой, совсем одни. Я тебе не завидую.

Он застонал, зажмурил глаза и драматично взмахнул рукой, будто отмахивается от меня как от мухи.

– Уходи, у тебя нет никакого уважения ни к старшим, ни к раненым.

Я улыбнулся, игнорируя слова и сжал его плечо.

– Люблю тебя, папа. Рад, что с тобой все в порядке.

– Я тоже люблю тебя, сынок.

Было уже около пяти утра, когда мы всей семьей спустились на первый этаж больницы. Люди в этом месте никогда не спали, и холл был полон суеты: снующие медсестры, посетители в ожидании новостей, и изредка – доктора, спешащие на очередной вызов. Мы, вымотанные и измученные, выглядели, наверное, как выжившие после кораблекрушения. Хлоя едва держалась на ногах, и Дилан, поддерживал ее, обнимая за талию. Брайан вез в инвалидной коляске Харпер, которая, к счастью, крепко спала. Мама шла впереди, обнимая себя за плечи и кутаясь в теплый вязаный кардиган. Ее глаза все еще были полны беспокойства.

Когда мы подошли к регистратуре, та самая стервозная девушка с сучьим лицом, что сидела там когда я пришел, вскочила на ноги. Ее улыбка была настолько неестественной и широкой, что на миг я подумал, что мне все это снится.

– Мистер Сото, это кажется ваше, – девушка подала мне мою поясную сумку, и я приподнял бровь. Вся моя семья была в таком же замешательстве, как и я. – Мисс Янг просила передать вашему отцу скорейшего выздоровления. – она прикусила губу, одарив меня неловкой улыбкой. – С ним же все в порядке, верно?

Я уставился на свою сумку, как будто это была бомба. Честно говоря, я не мог вспомнить, оставил ли я ее в своем грузовике или каким-то образом умудрился снять, когда был с Селеной.

– Мисс Янг? – мама приподняла бровь. – Как Селена Янг?

Я отмахнулся от нее, стараясь выглядеть беззаботным. Меньше всего мне хотелось, чтобы моя семья пыталась свести меня раньше времени с кем то, будь даже это гимнастка выглядящая как дева Мария, пока не откроет свой язвительный рот, от которого у меня появлялся стояк. Я открыл сумку, чтобы проверить все ли на месте. Мой телефон был там, а не в кармане джинсов, как я думал. Бумажник тоже. И ключи от машины, через кольцо брелока была просунута маленькая ярко-фиолетовая записка на липучке:

“Я отогнала твой грузовик в больницу, на место 4А. Парковка оплачена, можешь не беспокоиться. Ты забыл свои вещи в моей машине и убежал прежде, чем я успела тебе их вернуть. Извини, что рылась в твоих вещах. Надеюсь, с твоим отцом все в порядке.

С пожеланиями,

Твоя дружелюбная принцесса, чемпион и колючка. Выбери что-нибудь одно.”

Ниже были красивым почерком написаны цифры номера ее телефона.

Легкое прикосновение кончика пальца к моему подбородку вывело меня из транса. Мама осторожно приподняла мое лицо, ее глаза внимательно сузились.

– Хантер Сото, – протянула она строгим материнским тоном. Я быстро сунул записку в карман, пока вся моя любопытная семейка не увидела ее. – Как, черт возьми, одна из лучших спортсменок Америки может быть замешана во всем этом?

Я повторил ее хмурый взгляд.

– Миссис Сото, – возразил я, – почему, черт возьми, вас это должно волновать?

Хлоя бросила на меня предупреждающий взгляд и потащила маму прочь, а Брайан и Дилан встали по бокам от меня.

– Так ты действительно собираешься выиграть это пари? – спросил Брайан.

– Эта девушка будет моей, как я и планировал.

Только после того, как слова слетели с моих губ, я осознал, насколько неубедительно они прозвучали. Думаю, это был первый раз в моей жизни, когда я по-настоящему наслаждался небольшой словесной перепалкой с девушкой.

Селена Янг была полной противоположностью всем девушкам, которых я когда-либо знал. С самой первой нашей встречи она сумела расположить меня к себе, даже не прилагая усилий. Я хотел проникнуть к ней в душу, разрушить эту стену и выяснить, действительно ли она так же неподвластна и равнодушна к моему флирту, как сегодня на той чертовой парковке. Сначала она сбила меня с толку, прервав разговор в очереди, а затем бросив вызов. Сегодня она умело уклонялась от моих словесных выпадов и сама нанесла несколько довольно впечатляющих ударов. И этот жест… это было совсем не то, чего можно было ожидать от человека ее круга. Люди с таким статусом не помогают перегнать старые грузовики незнакомым парням. Им все равно.

У меня возникло странное желание узнать ее получше. И уже лежа в постели, после того как вся моя семья добралась до дома, я схватил телефон, сохранил ее номер в списке контактов и открыл приложение для обмена сообщений.

Хантер: Могу я как-то отблагодарить тебя?

Я взглянул на часы, было уже восемь, но из-за бессонной ночи, мы все отправились по комнатам, чтобы отдохнуть. Я уже собиралась отложить свой телефон и вздремнуть несколько часов, прежде чем мне придется заняться бизнесом моего отца, но тут мой телефон зазвонил.

Селена: Если ты хочешь отблагодарить меня, пригласив себя в мою постель, мне придется отказаться. Простого "спасибо" будет достаточно.

Хантер: Простое "спасибо" не доставит тебе такого оргазма.

Селена: Помимо большого члена, у тебя, вероятно, еще и божественные навыки владения языком?

Хантер: Ты действительно упускаешь возможность хорошо провести время.

Селена: Я отлично провела остаток ночи, читая хорошую книгу. А сейчас, я собираюсь немного поспать. Поэтому, спокойной тебе ночи.

Хантер: Ну, черт возьми, принцесса… пока весь мир, вероятно, трахается, мы с тобой переписываемся. От этого мои сны будут отнюдь не такими прекрасными, как хотелось бы.

Селена: Мы не всегда получаем то, что хотим. Иди спать.

Хантер: Мне нравится, как ты мной командуешь…

Селена: Спать.

Глава 7

Вселенная определенно хотела заполучить меня и мои столь необходимые выходные. Это была единственная мысль, которая промелькнула у меня в голове, когда я спускалась по лестнице своего дома и обнаружила своего брата Спенсера, зарывшегося в стопку медицинских учебников, лежащих на кофейном столике. Парень, вероятно, прилетел из Канады в середине семестра, и сейчас ему нужно было подготовиться к каким-нибудь онлайн-экзаменам – не в первый раз он выкидывал подобный трюк. Мама в моем фартуке, который я никогда не надевала, порхала по моей кухне, а папа был во внутреннем дворике с видом на частный пляж и допрашивал моего агента, скорее всего о моем безумном графике тренировок и полному отсутствию личной жизни. Похоже, все решили устроить семейную встречу, в мои итак не частые выходные.

Для утра буднего дня под моей крышей собралось слишком много людей.

Насколько я знала, родители должны были вернуться из Нью-Йорка только через два дня, в мой последний выходной. Предполагалось, что мы спокойно поужинаем, а потом я собиралась улизнуть пораньше, прежде чем мама попытается свести меня с очередным сыном своей подруги или что-то вроде того.

Я не сразу направилась на кухню. По характерному шипению бекона и смеху из ситкома я поняла, что мама занята приготовлением завтрака и просмотром своего любимого сериала "Друзья". Я знала, что не стоит прерывать ее утренние занятия. Вместо этого я направилась в сторону брата.

– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила я Спенсера, опускаясь на пол рядом с ним.

Он поднял голову, и его очки слегка съехали на кончик носа. В его глазах появился озорной блеск.

– Они взяли меня в заложники, – прошептал он, ухмыляясь. – Ты же знаешь маму, как только ей в голову приходит идея, ее уже не остановить.

Я точно знала, что он имел в виду. Всякий раз, когда мама решала, что у нас будет семейная встреча, наши планы, какими бы важными они ни были, рушились. Это объясняло, почему мой брат, который был так сосредоточен на медицинской школе, вместо учебы был здесь.

У моих родителей был дом в другой части Лос-Анджелеса, но они предпочитали тусоваться у меня, вторгаясь в мое личное пространство. Из-за наших напряженных графиков мы виделись нечасто, и, как бы я ни жаловалась на то, что они нарушают мое уединение, в глубине души я была в восторге от того, что они рядом. Особенно Спенсер. Ему было двадцать два, как и мне, и он был моим идентичным близнецом, самым близким мне человеком. И разлука с ним из-за учебы в колледже была для меня все равно что разрыв сердца.

В прошлом году Спенс окончил колледж и решил продолжить обучение, прежде чем вернуться в Голливуд и стать спортивным врачом, как он всегда мечтал.

Никто из нас не пошел по стопам наших родителей в кино или модельном бизнесе. Нашим родителям, казалось, было все равно, они всегда говорили: "Главное, чтобы вы были довольны тем, что делаете". Но, конечно, они не могли удержаться от намеков на то, что мы "сверхуспевающие", и что они не хотят слишком поздно становиться бабушкой и дедушкой. Поэтому, естественно, они разыгрывали карту свахи при каждом удобном случае.

– Итак, во сколько вы, ребята, на самом деле приехали сюда? – спросила я.

Спенсер выделил несколько странных, неизвестных мне медицинских заметок в своем учебнике ярко-желтым маркером, прежде чем закрыть его, отодвинуть в сторону и уделить мне все свое внимание.

– Около шести, – ответил он, в очередной раз поправляя свои чертовы очки, которые постоянно сползали у него с носа. Он категорически отказывался носить линзы. – Тебе повезло, что ты сообщила мне, что сменила код безопасности, иначе мы бы разбудили тебя, когда пришли сюда. Мама уже хотела поднять тебя, но я попросил ее приготовить мне завтрак.

Я улыбнулась.

– Ты, как всегда, мой спаситель.

– Мне нужно было чем-то занять ее, – проворчал брат, закатывая свои ореховые глаза, – Иначе она бы начала планировать мою свадьбу. Я имею в виду, что из моей квартиры вышла девушка, когда они приехали.

Я приподняла бровь, собираясь спросить, кто эта девушка и какого черта, я еще о ней не знаю, но Спенсер закрыл мне рот рукой.

– Она подружка моего соседа по комнате, – усмехнулся он. – Но мама все равно остановила ее и спросила: “Ты уверена, что Нокс – правильный выбор, а не Спенсер?”

Я откинула голову назад и громко засмеялась.

– О, черт, это неловко.

– Точно, наши родители – самые неловкие люди в мире.

Мы оба смеялись, катаясь по полу, чем привлекли внимание родителей. Мама появилась из кухни с широкой улыбкой, вытирая руки кухонным полотенцем и перекидывая его через плечо. Ее светлые волосы были уложены в элегантную прическу Мэрилин Монро, а карие глаза озорно сверкали, когда она рассматривала наши хихикающие фигуры, растянувшиеся на белом ковре с черным леопардовым принтом.

В этот же момент белые стеклянные двери, ведущие на террасу, с деревянными рамками в форме маленьких ромбов раздвинулись, и вошел папа. Его темно-каштановые волосы были собраны на затылке в мужской пучок, и утреннее солнце освещало его высокую фигуру, подчеркивая многочисленные татуировки. Вы бы ни за что не догадались, что этот парень в шортах и свободной майке, больше похожий на рокера, чем на известного продюсера, на самом деле был нашим отцом. Мы с братом были точными копиями нашей мамы, за исключением того, что Спенсер унаследовал высокий рост отца, в то время как мне достались мамины пять футов.

Следом за отцом появился Остин, который был мне скорее старшим братом, чем моим менеджером. Как обычно, на нем были дорогие брюки-чиносы цвета хаки, которые доходили ему до щиколоток, накрахмаленная белая рубашка-поло от Lacoste и эти чертовы черные мокасины из лакированной кожи, которые своим блеском практически слепили глаза, заставляя их слезиться, и которые он упорно носил без носков. Остин с ухмылкой натянул на лоб свои черные солнцезащитные очки и направился прямо ко мне, как будто это был его собственный дом. Что, учитывая, как часто он приходил сюда по работе, в значительной степени соответствовало действительности.

– Когда Энди сообщил мне, что отпустил тебя на выходные, я ему не поверил, – сказал Остин, опускаясь в мягкое белое кресло рядом с диваном. – Даже я редко вижу тебя вне гимнастического ковра, не говоря уже о твоих родителях.

Я прищурилась, подавляя смех, который намеревался вырваться из-за хихиканья Спенсера, и скептически посмотрела на мужчину, развалившегося в моем кресле. Ухмылка на его лице подсказала мне, что это он, придурок, сдал меня родителям.

– Ты уволен, – проворчала я, вставая, но Остин только рассмеялся. – Я серьезно, ты уволен.

Папа заключил меня в медвежьи объятия и поцеловал в макушку, а затем взъерошил мои волосы, как будто мне было двенадцать, а не двадцать один, или скорее двадцать два практически.

– Разве ты не скучаешь по нам? – промурлыкал папа.

– Я видела тебя на прошлой неделе, – я расслабилась в его объятиях, прижимаясь спиной к его груди. – И если ты забыл, именно тогда, мама пыталась узнать номер официанта, чтобы я могла поболтать с ним, только потому, что я назвала его милым.

Смех эхом разнесся по моей огромной гостиной, но никто не произнес ни слова и не отрицал этого. Как и сказал Спенсер, наши родители были чокнутыми. Я не удивлюсь, если через год у нас с братом не будет вторых половинок, нас отправят на какое-нибудь реалити-шоу вроде "Холостяка". Из-за их отношения я обнаружила, что намеренно избегаю романтических отношений. У меня едва хватает времени поесть, не говоря уже о том, чтобы ходить на свидания. Тренировки, чтение, и временами рабочие съемки – вся моя жизнь. Несколько дней назад у меня была возможность пообщаться с парнем, но у Хантера возникли семейные проблемы (надеюсь, с его отцом все в порядке). Я восприняла это как знак свыше. Поскольку мое единственное свободное время было не у него, может, мне не стоит даже пытаться встречаться с ним. В общем, я в основном игнорировала его сообщения или отвечала односложно. А со вчерашнего дня Хантер вообще перестал писать. Вот и все, что нужно для того, чтобы "заполучить девушку" в двадцать первом веке. Парни больше даже не пытаются.

Мы все собрались на кухне, где мама уже приготовила яичницу с беконом. Она также приготовила стопку блинчиков и наполнила несколько маленьких формочек сиропом и желе. Она налила, как я догадалась, кофе папе, Остину и себе – он определенно был коричневым. Для нас со Спенсером было горячее какао. Спенсер с незапамятных времен пристрастился к горячему какао, и я всегда была рядом с ним. Брат говорил, что что-то из блюд было ”бомбой”, и я ему верила.

У меня не было выбора, кроме как есть одну и ту же пресную пищу изо дня в день. Соленое, кислое, сладкое – вот и все. Но я была рада, что у меня вообще есть какие-то вкусовые рецепторы, потому что мое обоняние было напрочь отбито. Полный облом, если хотите знать мое мнение.

Я наблюдала, как Спенсер поглощает свою еду, постанывая от вкуса специй на своем языке, а папа и Остин хвалили маму, и говорили, что еда была восхитительна. Это было бы приятное зрелище, если бы не… я перевела взгляд на свою тарелку, смотря на оранжевый желток своей яичницы-болтуньи, я вспомнила, как это описывал Спенсер. Или, скорее, как он описывал любой завтрак. Он сказал, что это похоже на то, как если бы батарея вашего телефона разрядилась на один процент, когда вы спешите подключить его к розетке и расслабляетесь, как только он начинает заряжаться. Он сказал, что это было ощущение заправки, когда начинаешь свой день с полным баком.

В Америке еда – это гораздо больше, чем просто вкус. Скорее – это целый ритуал. Здесь есть огромные пышные блинчики, политые сиропом, хрустящий бекон, который сам по себе является практически блюдом, и я даже не берусь за бургеры. И напитки! Молочные коктейли, газированные напитки, фруктовые соки – целый мир вкусов, который только и ждет, чтобы его попробовали. Я смотрела рекламу этих блюд, покупала множество продуктов, и задавалась вопросом, каково это – попробовать их на самом деле. Почувствовать вкус стейка, приготовленного на гриле, или сливочный вкус мороженого в вазочке. Но… я была обречена на свое пресное, безвкусное существование.

– Будешь готова к трем, милая? – мамин голос вырвал меня из моих мыслей. Я моргнула и, наконец, смогла запихнуть в рот кусочек бекона. Он был соленым, вот и все, что я могла сказать.

Прожевав, я проглотила его, запив глотком воды. Я не собиралась пить какао в такую жару, оно и так было достаточно горячим, а горячий напиток вряд ли помог бы.

– Куда мы идем? – спросил Спенсер, – Надеюсь, это не займет много времени. Завтра утром мне нужно возвращаться на занятия.

Папа кивнул, его глаза, казалось, на мгновение затуманились, но он быстро спрятал это за улыбкой. У меня екнуло сердце. Мы так редко проводили время с родителями, что я почувствовала себя немного плохой дочерью. Я отогнала это чувство, вспомнив, чем всегда занимались мама с папой. И сожаление о наших нечастых встречах сменилось легким раздражением от того, что сегодня нас, вероятно, познакомят с кем-то новым. Фу.

– Кори Глоссом распродает свои машины и устраивает что-то вроде аукциона, – папа откинулся на спинку барного стула и скрестил руки на груди. – Он пригласил кучу владельцев классических автомобилей, которых ему удалось найти. Это будет и аукцион, и шоу, и он пригласил нас.

Кори был лучшим другом наших родителей задолго до нашего со Спенсером рождения и был нам как дядя. Я также не видела его целую вечность, не считая того реалити-шоу, в котором он недавно участвовал. Я могла справиться с Кори, и он всегда прикрывал меня, если я хотела ускользнуть.

– Что мне надеть? – спросила я, отодвигая свой почти нетронутый завтрак. Я не была фанаткой завтраков, несмотря на все описания брата, и это не расстроило маму, она хорошо меня знала.

– Он арендовал помещение в Западном Голливуде. Там огромная парковка, так что ты можешь надеть эти шестидюймовые туфли на шпильках, – ответила мама, закатывая глаза. Она не разделяла моей любви к высоким каблукам и определенно не понимала, как я могла ходить на них так долго. Когда ты часами балансируешь на гимнастическом бревне, туфли на шпильках – это проще простого. Я кивнула и спрыгнула со стула. Когда я выходила из кухни, мама добавила: – Ты могла бы надеть то милое летнее платье, на случай, если столкнешься с кем-нибудь.

Я застонала. Спенсер поперхнулся вероятно своим какао от смеха, а папа дал маме пять.

Серьезно, мои родители были самыми ужасными.

Остин подскочил со своего места, и окликнул меня. Я остановилась в дверном проеме, нахмурив брови, когда он передал небольшой пакет.

– Это пришло для тебя. Вероятно, посылка от поклонников. Я проверил, это просто книги.

И тут мое настроение, которое было хуже, чем у кота, которого выгнали из дома, резко улучшилось. Ничего лучше, чем новые книги, я не могла себе представить. Я быстро схватила простой коричневый бумажный пакет без логотипа и спешно поднялась наверх, в свою спальню. Выложив содержимое на стол, я принялась осматривать. Их было пять – три у меня уже были в моей домашней библиотеке, которую я оборудовала на первом этаже, еще одна была какой-то мотивационной энциклопедией для спортсменов. А вот когда я взяла в руки последнюю, то рассмеялась. Только один человек, который постоянно спрашивал меня о том, готова ли я уже оказаться в его постели, прислал бы что-то подобное. Я быстро достала свой телефон и позвонила. Если он спросит, почему я его игнорировала, я всегда могу сказать, что была занята с родителями.

– Надеюсь, ты звонишь мне только для того, чтобы пригласить в гости? – промурлыкал Хантер, его голос звучал немного хрипло, как будто он только что вернулся с работы. Но, как всегда, это было игриво.

– Серьезно? "В постели с Райаном"?

– Вообще-то, я искал "В постели с Хантером", но, похоже, тебе придется написать эту книгу самой, после нашей незабываемой ночи, – я услышала, как на заднем плане скрипнула дверь, а затем толпа людей прекратила кричать. У него было какое-то безумие дома. – И я подумал, раз уж ты предпочла меня книге в тот вечер в баре, может, ты хотя бы почитаешь что-нибудь познавательное.

Я закатила глаза, хотя он и не мог меня видеть.

– Ты идиот, эта книга не о том, о чем ты, вероятно, думаешь.

– На обложке написано "18+", – заметил он. – И не осуждай меня, принцесса. Мы на грани войны, и я планирую победить. Так что, чем скорее ты проникнешься ко мне симпатией, тем скорее сможешь от меня избавиться.

Поговорим о чувствах. Ха, это смешно, особенно по отношению ко мне.

– Встань на колени, – усмехнулась я. – Ты не получишь даже поцелуя.

– Договорились. Никаких поцелуев. Только я, стоя на коленях… у тебя между ног.

Я покачала головой, даже не пытаясь скрыть улыбку.

– Как я и говорила, у тебя богатое воображение.

Последовала недолгая пауза. Мне на самом деле нравился Хантер, в нем было что-то такое спокойное, чего мне не хватало в жизни. Даже наши мелкие перепалки и поддразнивания были простыми. Но больше всего мне в нем нравилась его преданность своей семье. Я никогда раньше не встречала парня, который был бы так откровенен в своих чувствах, как Хантер несколько дней назад. Он не был таким беззаботным, каким любил притворяться; в нем было что-то более глубокое, что привлекало меня. Я еще не знала, что это было, но уважение… у него это было. И, отчасти, я боялась связываться с таким парнем.

– Спасибо, Селена, – нарушил молчание Хантер, и его голос стал более серьезным. – Я не шутил, когда сказал, что отплачу тебе. То, что ты сделала, много значит для меня. И… Я просто хотел поблагодарить тебя, и подумал, что книги отлично тебе подойдут. Во всех твоих социальных сетях, множество постов с книгами и все такое. Я нашел адрес, куда тебе могут отправлять подарки, и рад, что не ошибся.

Я выскользнула из спальни через стеклянные двери на открытый балкон, с видом на задний двор и океан, опустилась на мягкое подвесное кресло, в котором часто читала вечерами и выдохнула. На пляже уже было многолюдно; я видела, как серфингисты ловят волны. Шум океана и дуновение ветерка были приятными.

– Не стоит меня благодарить, – тихо ответила я, чувствуя себя немного смущенной. – Я сделала это не для того, чтобы ты был мне должен. Это просто … то, что сделал бы любой порядочный человек.

Хантер зевнул в трубку.

– В любом случае, я просто хотел сказать спасибо, – он вздохнул, – И перестань, пожалуйста, игнорировать мои сообщения. Сегодня я буду немного занят, но завтра хочу с тобой встретиться. Хорошо?

В этот момент, в мою спальню проскользнула мама. Ее глаза сверкнули, когда она увидела меня, улыбающуюся и прижимающую к уху телефон. Я быстро стерла с лица глупую улыбку и ответила:

– Хорошо тебе провести время, Джина, люблю тебя.

Я отключила вызов, быстро перевернула телефон экраном вниз и мамина улыбка угасла, как и интерес в подслушивании моего разговора. Хорошо. Осталось пережить весь оставшийся день с Декланом Янгом и Элорией Янг так, чтобы мне не пришлось из-за них краснеть.

Глава 8

– Мы выглядим как идиоты, – простонал Брайан. – Я уже это ненавижу.

Я бросил быстрый взгляд на двух своих лучших друзей, и с моих губ сорвался смешок. Брайан, с его темно-коричневой кожей, дредами чуть ниже плеч и черной банданой, выглядел чертовски неуместно в классическом костюме, которого требовал дресс-код вечеринки. Дилан с гримасой поправил галстук-бабочку, из-под воротника выглядывали его многочисленные татуировки. Чувак был гигантом, почти шесть футов пять дюймов ростом, и каким-то образом втиснулся в бордовый костюм, который я понятия не имел, где он нашел. Его мама рассказывала, что старик Дилана, который ушел из семьи, когда он был ребенком, был высоким парнем.

Я посмотрел в зеркало, изучая свое отражение. Черные замшевые мокасины без носков, черные брюки, которые обтягивали мою задницу именно так, как мама называла сексуальным, черный жилет поверх белоснежной рубашки с карманными часами и блейзер в довершение всего. Это был не я. Даже когда мы ходили в гимнастический центр, я оделся просто, но опрятно. Сейчас я выглядел как какой-то “Мистер Костюм”.

Черт, я даже не хотел идти на эту дурацкую светскую вечеринку. Но папа настоял и заверил, что это может быть полезно для бизнеса. Когда-то все мы были подростками, которые покупали едва работающие автомобили на свалках и превращали их в настоящее искусство… теперь мы были гордыми обладателями нескольких довольно редких автомобилей. И именно по этой причине, все трое сейчас выглядели так.

С одной стороны, этот аукцион, на который нас пригласили, был верным способом заработать серьезные деньги, тем более что мне просто нужно привезти свой голубой "Мустанг" тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска и выставить его на всеобщее обозрение.

Честно говоря, я бы предпочел пообщаться с Селеной, чем тащиться в Западный Голливуд. Последние несколько дней я был завален работой в гараже, так что мы не смогли встретиться. Не помогло и то, что она вела себя как настоящий призрак. Селена, по-видимому, не из тех, кто пишет сообщения или звонит по телефону. Черт, да она позвонила мне только после того, как я отправил ту посылку на ее фан-почту. И, позвольте мне сказать, выбор этих чертовых книг был для меня настоящим событием. Я ничего, абсо-блять-лютно, не понимаю в литературе. И почему, черт возьми, на обложках так много парней без рубашек? Мне пришлось выбрать нейтральные. Не спрашивайте меня почему. Я не собираюсь покупать книгу с голым парнем для девушки, которая мне вроде как нравится. Ни за что.

– Ладно, поехали, – выдохнул я, хватая с кухонного стола телефон и ключи от машины. – Я не планирую оставаться там, дольше положенного. Чем скорее мы приедем, тем скорее сможем уехать.

Дилан в последний раз с отвращением взглянул на свое отражение, прежде чем, хмыкнув, выскользнуть из нашей гостиной. Мама и папа были на заднем дворе и сажали лилии. Ну, на самом деле мама их сажала, а папа руководил ею со своего места на мягком садовом кресле, его сломанная нога была в гигантском гипсе и лежала на деревянном столике. Я до сих пор удивляюсь, как мама не огрела его каким-нибудь садовым инструментом, учитывая, сколько раз я слышал, как она огрызалась и ворчала что-то о том, что наш отец загонит ее в могилу и несколько раз доносились проклятия, вроде: “Лучше бы тебя придавило этим чертовым двигателем!”. В нашей семье, это отец обычно занимался садом, но из-за своей травмы он сейчас не мог с этим справиться, и, попадали либо мама, либо бабушка. Я не шутил, когда сказал, что им предстоит провести несколько тяжелых месяцев вместе.

Прошло всего несколько дней, но Харпер и Хлоя изо всех сил старались слиться со стенами и избегать родителей. Хлое было легче, так как она стала проводить больше времени в своей квартире, которая находилась примерно в двенадцати милях от нас. Я мог бы поселиться в своей собственной квартире-студии с видом на океан, которую родители моей матери оставили мне как старшему сыну. Но… Я не мог. Я чувствовал, что Харпер и так было достаточно одиноко из-за того, что Хлоя не жила с нами. Я не мог оставить ее.

– Вы хуже, чем кучка королев выпускного бала в день вручения дипломов…

Я моргнул и отвернулся от окна, чтобы посмотреть на Харпер, которая ковыляла из своей спальни на первом этаже, опираясь на свои костыли. Брайан усмехнулся, поправляя галстук, затем подмигнул моей сестре, прежде чем направиться к двери, бросив через плечо:

– Кто знает, может, я встречу ту единственную сегодня на вечеринке?

Я закатил глаза и последовал за своим другом.

– Ты встречаешься с "единственной" каждую ночь, придурок, – усмехнулся я.

Брайан развернулся и пошел задом наперед, его темно-коричневая бровь приподнялась, когда он посмотрел на меня.

– С каких это пор ты стал мистером Совершенство?

– Вряд ли, – проворчал я в ответ.

– Ты не ходил с нами в бар последние два раза, Хлоя уже начала думать, что ты заболел, – Брайан вышел на подъездную дорожку, где уже стоял Дилан, и я последовал за ними. – И, честно говоря, я начинаю беспокоиться, что ты становишься мягкотелым. Торчишь в книжном магазине, не отрываешься от телефона, а сегодня утром у тебя был такой вид, будто ты вот-вот упадешь в обморок, когда кто-то позвонил.

Оба придурка скользнули за руль своих машин.

Я махнул им средним пальцем, и двое моих друзей с ревом выехали на своих сверкающих классических машинах, эхом разнося по ветру смешки. Сборище идиотов.

Забравшись в свою машину, повернул ключ зажигания, и сразу же заиграла какая-то обычная радиопередача, но я не слушал. Вместо этого я прокручивал в голове хрипловатый голос Селены, который слышал этим утром, когда она звонила. Я бы солгал, если бы сказал, что не горжусь собой за то, что заслужил ее одобрение своим подарком. Конечно, я, по сути, подкупил ее, чтобы выиграть это дурацкое пари, но я не мог не задаться вопросом, к чему все это приведет. Селена уже итак медленно проникала мне под кожу, своим холодным поведением и дерзким языком. Может быть… просто, может быть, я затягивал с нашим маленьким соглашением. Вместо того чтобы фантазировать о ней в своей постели, я, как полный идиот, сидел и ждал, когда она ответит на мои сообщения. Черт, она была не из моего круга, и я не должен был даже думать о чем-то большем, чем интрижка на одну ночь.

Я уже проходил этот путь с Мелоди, моей бывшей. Она была намного выше моего уровня жизни. Не стоит вдаваться в подробности, но давайте просто скажем, что она бросила меня за то, что я был недостаточно амбициозен. Спойлер: в двадцать один год я работал на трех работах, чтобы, черт возьми, не отставать от нее. Я был слеп. После Мелоди я зарекся заводить серьезные отношения.

Женщины? Это такое сплошное жульничество. Они лгут, изменяют, а потом делают вид, что удивляются, когда парни превращаются в полных придурков. У каждого придурка есть женщина, которая разбила ему сердце. Таков вердикт. Но… всегда есть чертово “но”, и в моем случае, это девушка, которая меня пока что динамит.

Подъезжая к месту проведения выставки и аукциона, я издал сдавленный стон. Во-первых, потому что, как бы я ни любил свой полностью отреставрированный "Мустанг", в условиях уличного движения Лос-Анджелеса он так же практичен, как рикша в Мумбаи. На лбу у меня уже выступили капельки пота. Кондиционера нет, детка. Я хотел, чтобы она выглядела как можно оригинальнее. Во-вторых, к парковке тянулась вереница сверкающих винтажных автомобилей, таких же, как у меня. За бархатными канатами я уже мог разглядеть толпу папарацци. Это видимо должно было стать звездным мероприятием.

Как участник выставки, я не удостоился внимания на красной дорожке. Меня направили к черному ходу. Честно говоря, я не возражал. Я никогда не стремился быть в центре внимания. Обеспечьте мне тихий гараж и хороший гаечный ключ в любой день.

Когда я получил приглашение, я понятия не имел, что к нему будет прилагаться свод правил толще телефонной книги. Очевидно, со мной обращались как с беглецом из Алькатраса. Никаких фотографий, никаких светских бесед, если только речь не шла об автомобилях, и, боже упаси, ни в коем случае, нельзя переступать черту. И, как будто этого было недостаточно, во время аукциона нас, владельцев автомобилей, будут отделять от знаменитостей и светских львиц. Хорошо, что я не выставлял на торги свою машину, и могу просто быть здесь ради рабочих связей и, возможно, получу возможность посмотреть на другие машины.

Я просто надеюсь, что смогу пережить эту ночь.

***

Господи Иисусе, какой гребаный кошмар.

С каждой секундой я все больше и больше сожалею об этом мероприятии. Это как вернуться в прошлое, только с большим количеством ботокса и фильтров для Instagram. Мне приходиться общаться с людьми, которые ни черта не смыслят в классических автомобилях. В основном они просто делают селфи и позируют внутри автомобилей. Женщины расплываются в улыбках, когда их мужья, которые могли бы быть их отцами, обещают купить им любой дорогой кусок металла, на который они обратят внимание.

Шампанское льется рекой, а музыка такая громкая, что кажется, будто показывают чертов фильм "Форсаж". Мне безумно скучно. Не помогает и то, что Брайан и Дилан находятся на другом конце площадки. Я стою здесь один, время от времени разговаривая с другим механиком, который, по крайней мере, неплохой парень, но даже это не помогает.

Я даже написал Селене сообщение, умоляя ее приехать и спасти меня на своем огромном внедорожнике. Но, как обычно, она не ответила. Судя по ее историям в Instagram, она отправилась на какое-то другое мероприятие со своим братом-близнецом.

– Черт, это "Мустанг" тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, да? – я обернулся и увидел высокого мужчину, одетого в кожу и джинсы, выглядящего так, словно он сошел со старого фильма о байкерах. Его темные волосы были собраны в мужской небрежный пучок, а глаза скрывали темные очки. Он держал руки в карманах, а взгляд был прикован к покрышкам. – Они настоящие, не так ли?

Я попытался вспомнить где видел его, так как лицо было смутно знакомым, но не смог. Вместо этого я повторил его позу, любуясь своей машиной.

– Нужно много работать, чтобы сохранить ее оригинальность, но да, большинство деталей остались прежними, – ответил я.

Он кивнул, и по его лицу расплылась улыбка.

– Держу пари, что поиск запчастей – это настоящая заноза в заднице. – он посмотрел на меня. – Ты когда-нибудь был на той свалке в пустыне? Однажды я нашел там отличный комплект задних фонарей.

– Можно сказать, что я завсегдатай, – усмехнулся я. – В этом-то и заключается веселье, верно? Собираю все воедино, кусочек за кусочком. Есть что-то особенное в вождении автомобиля, который ты восстановил сам.

Он кивнул в знак согласия, и в его глазах появилось мечтательное выражение.

– Безусловно. Ты сохраняешь частичку американской истории. – он нежно провел рукой по плавному изгибу переднего крыла. – Я помню те времена, когда все это было в новинку. У моего старика был точно такой же. По пятницам вечером мы выезжали и делали круг по Главной улице.

– Моя семья из поколения в поколение занимается реставрацией, – сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более беспечно, в надежде скрепить сделку. – У нас есть автомастерская в Малибу.

Я протянул ему свою визитку. Мужчина взял ее, с любопытством разглядывая.

– О да, я слышал о вас, – сообщил он, доставая бумажник и опуская в него мою визитную карточку. – Я недавно приобрел "Камаро" тысяча девятьсот семьдесят седьмого года выпуска. Моя дочь увлекается автомобилями, и я решил сделать ей сюрприз.

Я чуть не закатил глаза. Камаро семьдесят седьмого года выпуска? Для девочки? Это смелый шаг. Наверное, она избалованная дочь, которая думает, что она слишком крутая для школы. Держу пари, у нее больше штрафов за превышение скорости, чем лет за плечами.

На мой телефон пришло новое сообщение. Я пробормотал извинения своему собеседнику, который осматривал мою машину, и попросил его не торопиться. Он отмахнулся от меня и сказал: "Не переживай”.

Я открыл сообщение и усмехнулся читая его.

Селена: Я бы не возражала, если бы ты сейчас въехал сюда на белом коне, как рыцарь в сияющих доспехах. Спаси меня от моих родителей. Я присутствую на скучном мероприятии, и моя мама превратила его в "Давай найдем Селене мужа".

Хантер: Твои родители звучат… интересно.

Селена: Они хуже всех, Хантер. Здесь так скучно, и слишком много парней считают меня желанной женой из-за моих родителей.

Я смутно помнил, что читал о ее родителях, но не мог представить их лица. Все, что меня волновало, – это Селена.

Хантер: Я полагаю, никто из избранных твоей мамой женихов не привлек твоего внимания?

Точка "онлайн" исчезла, а мое сообщение осталось непрочитанным. У меня в животе образовался странный комок, когда я подумал о том, что Селена встречается с каким-то другим парнем. И что, черт возьми, это было за чувство? Это было похоже… на ревность?

– Ого! Это "Мустанг" тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска? – я так резко оторвал голову от телефона, что удивился, как она все еще осталась у меня на плечах. Этот голос…глубокий, хрипловатый и очень знакомый. – И это оригинальные колеса?

– Невероятно, правда? – усмехнулся мужчина, взъерошивая волосы девушки и притягивая ее к своему боку. – Этот парень сам ее реставрировал.

Я обвел взглядом небольшое собрание и увидел среди толпы Спенсера, близнеца Селены. Рядом с ним стояла женщина, несомненно, их мать. Впервые за этот вечер искренняя улыбка тронула мои губы, когда наши с Селеной взгляды встретились. Ее мягкие карие глаза расширились от удивления, брови приподнялись, когда она узнала меня. Это девушка узнала мой автомобиль без чьей-либо помощи и это была еще одна причина, по которой меня потянуло к ней. Селена была далека от стереотипа избалованной наследницы; на самом деле, я уже догадывался, что она совсем не похожа на Мелоди.

Мой взгляд скользнул вниз, на ее длинные, загорелые ноги, обутые в туфли на высоченных каблуках. Миниатюрное белое платье было практически похоже на топ, а прозрачный кружевной корсет едва удерживал ее соблазнительную грудь. Светлые волосы были собраны сзади в изящный конский хвост, а маленькие сиреневые солнцезащитные очки придавали ей ту нотку нежности. Она была потрясающе красива. Разбиралась в автомобилях и была так же саркастична как и я.

Черт возьми, меня были неприятности. Большие неприятности.

Глава 9

Мне просто хотелось провалиться сквозь землю, или исчезнуть. Может быть, найти какой-нибудь секретный подземный туннель и сбежать. Мое лицо болело от всех этих фальшивых улыбок, а на языке, казалось, вот-вот появится мозоль от разговоров, которые мне приходилось вести.

Родиться в семье голливудской элиты – это не благословение, а проклятье. Люди воспринимали меня не как личность, а как средство достижения цели, как кратчайший путь к моим родителям. Все это было так скучно и претенциозно, но, по крайней мере, я хотя бы успела полюбоваться на красивые машины.

Я не была большой поклонницей антикварных автомобилей, но мне нравилось изучать их историю, восхищаться тем, какими они были раньше. У нас с папой это было общим, что всегда заставляло маму закатывать глаза и говорить: "Неужели тебя не может интересовать что-нибудь еще, кроме гимнастики, книг и старинных автомобилей? Ты могла бы, по крайней мере, быть любезной с Митчеллом. Он – находка." Находка? Больше похоже на расхожее клише. Когда он попытался улыбнуться мне, у него было такое выражение лица, будто он проглотил теннисный мяч. Митчелл был из тех парней, которые никогда не снимают своих дорогих костюмов и живут ради работы и крупных сделок. Не то чтобы он делал мне одолжение, разговаривая со мной, и я, конечно, не собиралась притворяться, что мне это интересно. Он не слишком старался умаслить меня, и это было так очевидно.

– Разве ты не слишком взрослая для гимнастики? – протянул Митчелл, снимая воображаемый комочек пуха со своего идеально сшитого костюма. Его скучающий взгляд, слишком долго задержался на моей груди. Придурок. – Я имею в виду, тебе двадцать два, верно?

Двадцать два. Он сказал это так, словно я была кошатницей сорока с лишним лет, одинокой и озлобленной. Я начинала раздражаться.

Я одарила его слащавой улыбкой, подходя ближе. Кончиками пальцев я коснулась уголков его губ, заставив его нахмуриться еще сильнее. Мои руки опустились по бокам, и я театрально вздохнула.

– Что ты делаешь? – проворчал он.

Я указала на его нелепо красивые губы.

– Ты мог бы попробовать улыбнуться. Это такая штука. Люди так делают. Это привлекательно.

Лицо Митчелла исказилось в чем-то, напоминающем гримасу. Его зубы, идеально ровные и белые, сверкнули так, что это было одновременно тревожно и весело. Моя собственная улыбка увяла. Он был похож на одного из тех сварливых стариков, которые изображают себя вежливыми, но явно несчастными.

– Но… – я замолчала, слегка вздрогнув. Сделала шаг назад. – Тебе это не идет. Не улыбайся. Ты выглядишь так, словно у тебя в заднице торчит целая палка, которая только что стала на размер больше.

Моя мама ахнула, пробормотав что-то о моей грубости, но я уже мчалась туда, где примерно в тридцати футах от меня стоял мой отец с каким-то высоким мужчиной, вероятно владельцем выставленного на аукцион автомобиля.

Может быть, я была немного резкой, но Митчелл был полным придурком каждый раз, когда мы встречались. И может быть… у нас было небольшое прошлое, о котором я не хотела вспоминать. Давайте просто скажем, что он не годился мне в бойфренды.

Я достала из сумочки телефон, чтобы ответить на предыдущее сообщение Хантера. Он тоже был на какой-то скучной вечеринке и умолял о спасении. Я сочинила ответ, в котором предлагала ему заехать и спасти меня от такой же участи. Конечно, это было маловероятно, но, по крайней мере, я не была единственной, кто проводил этот день хреново.

Мой отец стоял возле потрясающего небесно-голубого автомобиля, окруженный группой мужчин, которые внимательно рассматривали интерьер внутри машины и тихо посвистывали от восхищения. Я от всего сердца разделяла их восторг по поводу автомобиля.

– Это что, "Мустанг" тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска? – воскликнула я, затем подошла к отцу и наклонилась вперед, чтобы осмотреть шины. – А это оригинальные колеса?

– Невероятно, не правда ли? – усмехнулся папа, взъерошивая мои волосы, прежде чем заключить меня в короткие объятия. – Этот парень сам восстановил его.

Я нехотя оторвала взгляд от машины и посмотрела в том направлении, куда кивнул папа. Это было похоже на один из тех моментов в мультфильмах, когда у кого-то глаза вылезают из орбит. Я застыла, когда наши взгляды встретились. Хантер уставился на меня с таким же удивлением. Его глаза сверкнули, а затем маска смущения исчезла, и на его лице появилась все та же греховная, дерзкая улыбка. Его пристальный взгляд скользнул по моим ногам, по короткому платью, и я почувствовала, как мурашки пробежали по моей коже, когда его серые глаза оглядели меня.

Я осмотрела его в ответ, весь его высокий рост. Всего несколько минут назад я говорила, что мне не нравятся мужчины в костюмах, но Хантер… Черт, этот парень способен на все. Он выглядел потрясающе в своей черной приталенной жилетке, надетой поверх накрахмаленной белой рубашки и черных брюках, облегающих бедра, и я не могла не захотеть, чтобы он повернулся, чтобы я могла получше рассмотреть его задницу. Но, очевидно, я не просила этого сделать.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица и снова встретилась с ним взглядом.

Движение в стороне привлекло мое внимание, и я заметила приближающуюся маму и брата. Я молилась, чтобы Хантер ничего не сказал. Не было никакой возможности, чтобы она не стала допрашивать меня, если узнает, что мы знакомы.

– Отличная работа, – я мило улыбнулась Хантеру, делая шаг к классическому "Мустангу", который он, видимо, выставлял на аукцион. Притворившись, что восхищаюсь двигателем, я наклонилась и прошептала: – Делай что хочешь, только никому не говори, что мы знакомы.

Хантер усмехнулся, его глаза заблестели.

– Почему нет? Я был бы прекрасным мужем.

Не нужно было ему жаловаться на маму…

Я закатила глаза.

– Заткнись.

– И с тех пор они жили долго и счастливо…

Он умолк, когда в разговор вмешалась моя мать, слегка потянув меня за локоть.

– Аукцион вот-вот начнется, – сказала она, а затем медленно перевела взгляд на мужчину, стоящего рядом со мной. На ее лице появилась улыбка. – А вы…?

Хантер улыбнулся в ответ. Я мысленно застонала, когда он протянул руку моей маме.

– Хантер Сото, – ответил придурок, и моя мама с готовностью пожала ему руку, совершенно не обращая на меня внимания. – Ваша дочь так много рассказывала мне о вас, миссис Янг, – затем он пожал руку моему отцу. – Извините, я не сразу узнал вас, мистер Янг. На самом деле я не из тех, кто следит за знаменитостями.

Я собиралась его убить. Может быть, его и мое дурацкое бревно–балансир постигнет та же участь – их сбросят в Марианскую впадину.

Глаза моей мамы буквально сияли, а улыбка была широкой, как Гранд-каньон.

– Я так рада, что наша дочь рассказала тебе о нас. Теперь я понимаю, почему она отказывала всем другим парням, которые проявляли к ней интерес.

Перемотка. Бревно и Хантер, вы отправитесь на дно океана. И моя мама тоже.

Мои щеки вспыхнули, когда взгляд Хантера метнулся ко мне, и он усмехнулся.

– Я говорил ей, чтобы она перестала прятать меня от всего мира, – сказал он, обнимая меня за талию. Но быстро убрал руку, когда я толкнула его локтем.

Спенсер едва сдерживал смех, наблюдая, как наши родители в очередной раз ставят меня в неловкое положение. Я бросила на него умоляющий взгляд, но маленький засранец только пожал плечами и засунул руки в карманы, оглядываясь по сторонам, как будто не слушал.

Папа хлопнул Хантера по спине, как будто они были братьями всю жизнь.

– Здорово, наконец, познакомиться с парнем, который сумел приручить моего дикого ребенка.

Убейте. Меня. Немедленно.

– Да, – кивнул Хантер. – Она определенно упрямая, но это огромный плюс в том, что она делает. Нужно быть чертовски упрямым, чтобы выигрывать чемпионаты. Не могу дождаться, когда увижу, как Селена привезет домой золото с Олимпийских игр.

Я приподняла бровь, изучая его. И невольно мой мозг сравнил Хантера с Митчеллом. Либо Хантер отчаянно хотел выиграть наше пари, либо он действительно понимал, насколько важна для меня гимнастика. Потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, это тронуло меня. В то время как Митчелл указал на мой возраст и сказал, что я слишком взрослая, чтобы так зацикливаться на гимнастике, Хантер поступил совершенно наоборот. Он поддержал меня.

– И ты разделяешь ее стремление? – спросила мама.

Хантер не мешкая кивнул.

– То, чем занимаешься ваша дочь, невероятно.

Спасибо тебе. Приятно, что хоть раз кто-то был на моей стороне. Я всерьез подумывала о том, чтобы взобраться на Хантера, как на дерево, обнять и возможно, даже поцеловать, настолько бесценным было выражение лиц моих родителей. У них обоих было такое выражение лица, как будто они говорили: "Будь мы прокляты", но они не могли точно опровергнуть его оценку. Похоже, я наконец-то заслужила здесь немного уважения.

Вместо того, чтобы спорить, мама сменила тему.

– У тебя отличный одеколон, – похвалила она его, и ее глаза заблестели. Она была настоящей фанаткой мужской парфюмерии. Затем мама повернулась ко мне, и мне захотелось раствориться в воздухе, как джинн, от ее следующих слов: – Он пахнет прямо как Коннор Кеннеди.

– Господи Иисусе, – пробормотала я, но все они не обратили на меня никакого внимания.

Мужчина, о котором говорила моя мама, пах как дикий запад, упакованный в кожаную куртку. Кожа, нагретая телом, смешивалась с терпким виски и дымком сигар, создавая коктейль из запрещенных желаний. Но была там еще одна нотка, странная и манящая, будто он спрятал в кармане мешочек с семенами дикой моркови.

Хантер приподнял бровь, усмехаясь.

– Коннор Кеннеди?

Как будто моего унижения было недостаточно, мама объяснила.

– Коннор Кеннеди – босс мафии из книги, которую читала Селена. Такой сексуальный, властный и все такое. Он ее любимец, потому что знает, как доставить удовольствие женщине… и так много раз.

– Мама! – громко простонала я.

Мой брат-идиот, наконец, понял, что этот парад смущения продолжается уже достаточно долго. Потому что подошел, посмеиваясь, и обнял каждого из наших родителей за плечи.

– Было приятно познакомиться с тобой, Хантер, но, думаю, мы опаздываем, – действительно, стоянка была почти пуста, и машины, которые не были выставлены на аукцион, начали разъезжаться. – Удачи, сестренка.

– Приходи как-нибудь на ужин, – бросила мама через плечо, когда мой брат уводил их.

– Я загляну в твой гараж, когда у меня будет возможность, – подмигнул папа.

Хантер отсалютовал им.

– Звучит как план.

Я смотрела вслед уходящим родителям и брату, пытаясь сохранить самообладание. Но обжигающий взгляд Хантера и тепло его тела, так близко стоящему ко мне, было трудно игнорировать. Теперь, когда мама упомянула о его запахе, во мне шевельнулось странное влечение. Я помнила, как описывала это героиня той книги.

Его запах был подобен прохладному осеннему дождю, который просачивается под одежду, оставляя влажный холодок на коже. Он пах опасностью, он пах свободой, он пах так, что хотелось убежать с ним в ночь.

Черт возьми, мне не нужно было об этом думать. Как будто его привлекательной внешности и дерзкой улыбки было недостаточно, теперь от него пахло так, как от чертовой влажной мечты любой девушки. Я почувствовала как жар приливает к моим, и без того горящим щекам и шее.

Эй, вселенная, ты меня слышишь? Я буду хорошей девочкой, клянусь. Только, пожалуйста, перестань искушать меня проиграть это дурацкое пари.

– Тебе очень идет розовый, – голос Хантера прорезал шум моих мыслей, заставив меня резко обернуться, и мой конский хвост ударил его прямо по лицу. Придурок рассмеялся, отступая на шаг. – Не нужно смущаться, принцесса. Я мог бы составить серьезную конкуренцию, твоему боссу мафии.

Я пробормотала тихое ругательство, проклиная маму и ее язык, а мои щеки вновь вспыхнули.

– Было приятно снова увидеть тебя, Хантер, но я, пожалуй, поеду домой.

Когда я повернулась, чтобы уйти, то почувствовала, как электрический разряд пробежал по моей руке в том месте, где его пальцы коснулись моих. Дрожь пробежала по моей спине, дыхание сбилось. Хантер, казалось, тоже это почувствовал, потому что он отдернул руку от моего запястья, сжал ее в кулак и сунул в карман брюк. Наши взгляды встретились, и на мгновение показалось, что мир вокруг нас исчез. Мы уставились друг на друга, пытаясь понять, что за странное волшебство только что произошло между нами.

Я, конечно, читала о таких вещах в любовных романах, но никогда не верила, что такое может случиться на самом деле. Одним прикосновением, простым касанием пальцев к коже, я испытала прилив эмоций и ощущений, не похожих ни на что, что я когда-либо испытывала раньше, даже когда выиграла чемпионат мира по спортивной гимнастике. А я… жила и дышала гимнастикой.

Какая-то часть меня хотела попросить его прикоснуться ко мне еще раз, просто чтобы почувствовать ту искру вновь. Но я сдержалась.

– Может быть… ты… Я имею в виду, я тут подумал… – он почесал затылок, посмотрел на свой "Мустанг", затем снова на меня. – Тебе, кажется, понравился “Мустанг". Хочешь прокатиться на нем? Это будет справедливо, раз уж я пользовался твоей машиной и все такое… – он поморщился, затем провел рукой по волосам. – Я звучу жалко, не так ли?

Я поджала губы, пытаясь подавить улыбку, видя его таким взволнованным. Сначала я хотела высказать ему все, что я о нем думаю, за ту глупую выходку, которую он выкинул перед моими родителями. Я была уверена, что мама уже планирует нашу свадьбу. Но сейчас Хантер выглядел почти… действительно жалко, без своей обычной развязности.

Я мило улыбнулась ему, потянулась и положила руку ему на плечо. Глаза Хантера проследили за моим движением, затем расширились, когда я медленно сняла туфли на каблуках и поставила босые ноги на теплый асфальт парковки, став почти на фут ниже его.

– Почему… что ты делаешь? – озадаченно спросил он.

Я подняла свои туфли и прижала их к его груди, игнорируя новую порцию мурашек, которые поползли по моим рукам от прикосновения к этому мужчине.

– Трудно водить машину, когда у тебя каблуки шести дюймов высотой, – объяснила я, затем вытянула свободную руку и пошевелила пальцами. – Отдай ключи.

Он подхватил мои каблуки указательным и средним пальцами, затем порылся в кармане и достал ключи от машины, такие же старые, как и сам "Мустанг". Он аккуратно вложил их мне в ладонь.

– Будь осторожна с ней, принцесса.

Я широко улыбнулась ему и подмигнула.

– Я могу быть очень внимательной и нежной, когда дело касается того, что мне нравится, красавчик.

Мой ответ был двусмысленным, и Хантер, похоже, понял это, потому что его взгляд потемнел, скользнул вниз к моим губам, затем к груди и снова к глазам. Он сглотнул. Ему понравилось то, что он увидел, и, в отличие от вызывающего внимания Митчелла, мне наоборот, нравилось, что Хантер хотел меня. Вечер наконец-то становился интересным. И, возможно, к концу этой ночи один из нас проиграет это пари.

Глава 10

Я всегда был поклонником женских тел. Соблазнительные сиськи, мягкие, такие, которые можно обхватить руками. Не говоря уже об аппетитных задницах, умоляющих оставить на них отпечаток моей ладони. Но я никогда не думал, что буду пытаться думать о чертовых щенках или прочей ерунде, чтобы заглушить стояк, натягивающийся молнию на моих и без того слишком узких брюках из-за ног девушки. Или, точнее, девушка, которая прямо сейчас сидела за рулем моей машины и танцевала босыми ногами на педалях. То, как ее руки нежно сжимали тонкий руль моего "Мустанга", когда мы ехали по вечернему Лос-Анджелесу, тихо играло радио, а наш разговор перескакивал с моей работы в гараже на ее интенсивные тренировки.

Я не должен возбуждаться только от того, что девушка ведет мою машину. Но я ничего не мог с собой поделать. Эта машина была для меня как любимая женщина. Я дорожил ею и никогда, ни за что не позволил бы никому другому сесть за руль. Мне начинает казаться, что Селена – какая-то чертова колдунья, я буквально не могу перестать думать о ней. Я думаю не только о том, что хочу трахнуть эту девушку, но я также мечтаю о разговорах с ней.

Кажется, я сошел с ума.

Так же, нет другого объяснения, почему, когда я прикоснулся к ней в первый раз, я почувствовал себя так, словно в меня ударила молния. Это определенно была какая-то магия вуду или что-то в этом роде. Может быть, Селена околдовала меня? Послала сигнал во вселенную, чтобы маленький розовощекий белокрылый купидон подстрелил мой зад стрелой, или одна из тех фей, за которыми Харпер в детстве наблюдала в мультфильмах про Винкс, посыпала меня эльфийской пыльцой, пока я спал, и вот, вуаля! Я был настолько одержим этой девушкой, что, не задумываясь, отдал ей ключи от своей машины. С таким же успехом я мог бы просто раздеться перед ней и сказать: "Делай, что хочешь, только не игнорируй меня".

– Откуда ты знаешь об автомобилях? – спросил я, ерзая на сидении, – И ты довольно неплохо справляешься с коробкой передачи, я впечатлен.

Селена бросила на меня косой взгляд.

– Я знаю далеко не обо всех автомобилях, – отметила она, – Но мне интересно изучать историю тех, которые мне нравятся с эстетической точки зрения. Этого достаточно?

Я нахмурился.

– Достаточно… для чего?

– Достаточно для глупой блондинки, какой ты хочешь меня видеть.

Селена была какой угодно, только не глупой.

На моих губах заиграла игривая ухмылка.

– Не каждый парень сегодня на выставке мог сказать точный год моей машины. Так что не ворчи на меня, колючка.

– Прекрати с дурацкими прозвищами, – проворчала она, понизив голос. Селена ловко переключила скорость и свернула к уединенному пляжу, подальше от городских огней, которые плясали на ее коже. Мягкий свет уличных фонарей освещал ее красивое лицо в форме сердца, подчеркивая каждый изгиб. Прохладный ветерок, проникающий через открытое окно, взъерошил ее уже распущенные волосы, создав ореол вокруг ее головы…

Черт возьми, мне нужно было остановиться. Я звучал как чертова книжка, дрянной любовный роман или что-то в этом роде.

Это была всего лишь наша четвертая встреча, а у меня уже был стояк от ее ног, список чрезмерно описательных и витиеватых слов и полное отсутствие секса в моей жизни. О, и, возможно, не настоящая девушка.

– Хм, как Коннор Кеннеди называл свою женщину? – поддразнил я, расплываясь в улыбке. Черт, ее мама была смешной, такой неловкой, что по сравнению с ней моя казалась святой.

Щеки Селены снова вспыхнули, ее глаза метали в мою сторону яростные взгляды.

– Знаешь, я хочу растоптать тебя своими шестидюймовыми каблуками, – пригрозила она, но в ее тоне слышался намек на веселье. Но я не испугался. Мне нравилось нажимать на ее кнопки.

– И почему твоя мама описала мой одеколон так странно? – продолжил я, вопросы так и сыпались с моего рта, когда ее лицо приобрело еще более насыщенный оттенок красного. Я понюхал свою рубашку, и знакомый запах виски, сигар и кожи наполнил мои ноздри, и, возможно, немного моторного масла. – Но, эй, тебе ведь нравится, как я пахну? Мои сестры помешаны на этом. Они говорят, что запах – самое главное в парне.

Селена глубоко вздохнула, явно борясь с желанием придушить меня. Я наслаждался ее раздражением, и на моем лице расплылась детская улыбка. Я вел себя как полный придурок, как подросток, взвинченный гормонами, отчаянно добивающийся ее внимания. Вместо того, чтобы вести себя спокойно, я пошел ва-банк.

– Как много ты читал обо мне в интернете? – спросила она, не отрывая глаз от дороги.

– Ты чертовски хороша в гимнастике, – я посчитал на пальцах, – Ты встречалась с Логаном О'Хара, но вам мешал твой плотный график. Ты – лицо спортивной линии Кейна, уже много лет, – я постучал себя по подбородку, пытаясь вспомнить что-нибудь еще. – В основном там пишут только о твоих спортивных достижениях.

Селена заехала на прибрежную парковку. В это время пляж был довольно пустынен, но вагончики с едой все еще работали вовсю, их красочные вывески светились в сумерках. Держу пари, она вспомнила, что я хотел угостить ее хот-догами, подумал я с усмешкой. Пусть, Селена привезла нас не туда, но я не жаловался. В животе у меня урчало, и я был готов отведать вкусной жирной еды. Соленый океанский воздух смешивался с дразнящим ароматом жареного лука и перца. Это было прекрасное завершение долгого дня в компании интересной девушки.

Я схватил с заднего сиденья ее туфли-лодочки и протянул их. Селена надела их и уже потянулась за сумочкой, когда я остановил ее. Наши пальцы соприкоснулись, меня пронзил еще один приступ этого проклятого покалывания. Мое сердце колотилось о ребра, как несущийся товарный поезд, каждый удар отдавался в груди бешеной барабанной дробью. Мне нужно было записаться на прием к врачу, и как можно скорее. Я уже начал думать, что эта чертова штука может вырваться из моей грудной клетки. Я мягко отстранился, пытаясь сохранить непринужденный вид, но не мог не заметить, как Селена вздохнула и почти незаметно потерла то место, где я ее коснулся.

– Я сказал, что угощу тебя ужином, – прохрипел я, прочищая горло. – Если тебе нужен телефон, пожалуйста. Но я угощаю.

Селена посмотрела на свою сумочку, затем снова на меня, ее карие глаза казались немного глубже, чем обычно. Неужели я был не единственным, кто поддался этому проклятому влечению? Я очень надеялся, что да.

– Мне не нравится, когда со мной обращаются так, будто я не могу о себе позаботиться, Хантер. Не вешай на меня эту чушь типа "мужчина платит за ужин", – огрызнулась она, щелкая пальцами у меня перед носом. – Но, ладно, на этот раз я позволю тебе угостить меня ужином. Следующий раунд за мной.

Она выскользнула из моей машины, и я последовал за ней, улыбаясь как идиот.

– Значит, следующий раз все-таки будет? – спросил я, моя улыбка была такой широкой, что было больно. Я определенно нуждался в серьезной помощи.

Селена закатила глаза.

– Почему ты такой несносный?

– Почему ты такая упрямая?

– Ты раздражаешь, Хантер.

– А я чертовски сильно хочу тебя поцеловать, малышка.

Она резко остановилась, из-за чего я чуть не врезался в нее. Она ткнула меня в грудь.

– Заканчивай с ласкательными именами, ладно?

Наши взгляды встретились, и в этот момент время остановилось. Моя рука задрожала, когда я потянулся, чтобы коснуться ее лица. Ее кожа была как фарфор, такая нежная и податливая под моими грубыми и шершавыми от работы ладонями. Дрожь пробежала по ее спине, когда мои пальцы коснулись ее шеи.

– Ты снова вырываешь слова из контекста, я сказал, что хочу поцеловать тебя.

– Хантер…

– Почему ты не позволяешь мне дать тебе прозвище? – сменил я тему, понизив голос до шепота. – Я думаю, это было бы мило.

Селена отвела взгляд.

– Это не мило, когда они общие, – ответила она тихим голосом. – Когда ты найдешь прозвище, которое действительно звучит оригинально, тогда, возможно, я подумаю о нем.

Как только я собрался ответить, на мой телефон пришло сообщение, что дало ей прекрасный повод ускользнуть к фургонам с едой. Я вздохнул. Почему нас постоянно кто-то прерывает, черт возьми? Достал свой телефон и открыл групповой чат с парнями.

Брайан: Какого черта, Хантер? Мы уже час обыскиваем этот чертов выставочный центр. Какой-то охранник сказал, что ты уехал с какой-то цыпочкой!

Дилан: Держу пари, он подцепил одну из тех девушек, которые изменяют своим великовозрастным мужьям. Ты настолько отчаялся, Ханни? Я мог бы свести тебя с одной из девушек, с которыми познакомился в баре прошлой ночью…

Брайан: Хлоя, где твой чертов брат?!

Хлоя: Какого хрена вы меня сюда добавили? Я и так слишком много знаю о вашей сексуальной жизни, засранцы.

*Хлоя покинула чат*

Дилан: Я думаю, это означает, что она не в курсе, а наш мальчик, вероятно, занят тем, чем я бы с удовольствием занялся прямо сейчас.

Черт, я так увлекся этой блондинкой, что совершенно забыл сказать парням, что не приду в бар. Снова.

Хантер: Я не связываюсь с замужними женщинами, идиоты. И не рассчитывайте на меня сегодня, я занят.

Брайан: Ты уже второй раз нас динамишь. Мне позвать адвоката или что-то в этом роде? У тебя неприятности?

Хантер: Поговорим позже.

Прежде чем я успел заблокировать свой мобильник, я увидел сообщение от Дилана и закатил глаза.

Дилан: Наш мальчик совсем вырос, Брайни. Птичка вылетела из гнезда. Мы больше ему не нужны.

– Ханни, это восхитительно, – голос Селены около моего плеча, заставил меня вздрогнуть, когда я оторвался от телефона. Я заблокировал его и сунул в карман.

Селена отступила на шаг, улыбаясь, как Чеширский кот. Я прищурился.

– Ты же знаешь, что читать чужие сообщения вроде как незаконно, верно? – спросил я, шагая рядом с ней, когда мы направились к вагончику с тако. – Это серьезное вторжение в личную жизнь, всезнайка.

Она пожала плечами.

– Это будет справедливо, Ханни, – я бы убил своих друзей за то, что они вложили это дурацкое прозвище в ее и без того грязный рот. – Ты постоянно вторгаешься в мою личную жизнь, напрашиваешься в мою жизнь, не говоря уже о том, какой чушью ты накормил моих родителей. Моя мама, наверное, уже выбирает свадебное платье, а папа, скорее всего, гладит свой смокинг, пока мы разговариваем. Они собираются повести меня к алтарю, чтобы ты знал. Это была ужасная идея, Хантер. Они думают, что мы теперь встречаемся. Брр.

Я приподнял бровь.

– А что плохого в том, чтобы встречаться со мной? – выпалил я, прежде чем смог себя остановить. Черт возьми. – Я имею в виду…

Селена перебила меня.

– Никто из нас не хочет отношений, это очевидно. Такие парни, как ты, им быстро все надоедают, и я рада, что знаю это. Если мы переспим, у меня, возможно, появятся надежды, которых ты мне дать не можешь, – сказала она ровным голосом. Я вздрогнул от правдивости ее слов. Черт, неужели я действительно был таким? Селена, казалось, не заметила смены моего настроения и продолжила, смотря перед собой. – А я девушка, которая сосредоточена на своей спортивной карьере. У меня нет времени на отношения, по крайней мере не в ближайшие пару лет, пока я готовлюсь к Олимпиаде. Поэтому я не буду ожидать от тебя большего, чем ты можешь дать. Мы не персонажи моих любимых книг. Это реальная жизнь, и сказок не бывает. Красный флаг не становится зеленым только из-за одной единственной девушки, и девушка, которая не верит в любовь, не поверит в нее только из-за одного чертова прикосновения, от которого у нее в животе порхает миллион гребаных бабочек.

Селена сжала губы в тонкую линию, ее грудь вздымалась под плотно облегающим корсетом. Я озадаченно впился взглядом в ее мягкие черты лица. "Красный флаг, который не становится зеленым…" Что, черт возьми, это значило? Язык запал мне на зубы, но я промолчал. Вид у нее был такой, будто кто-то только что разворотил старые воспоминания или… я не понимал, почему она так отреагировала.

– Извини, – пробормотал я, становясь в очередь позади остальных. Мы были как белые вороны в своей классической одежде и выглядели странно неуместно на фоне людей, одетых будто на пляжную вечеринку. Несколько любопытных взглядов скользнули в нашу сторону.

Селена глубоко вздохнула, просматривая меню на дверцах фургона, полностью игнорируя нескольких парней, которые открыто трахали ее глазами. Я бросил на них свирепый взгляд, в то время как Селена подняла глаза на меня. Если и заметила мое, странное даже для меня поведение, то не прокомментировала.

– Нет, это ты прости. Последнее, что мне сейчас нужно, – это отношения. Я твердо намерена попасть на Олимпиаду и привезти домой золото. Без шуток, я отчаянно этого хочу. – Она вздохнула и устало улыбнулась. – Ты, наверное, читал обо мне и Логане… у нас ничего не получилось, в основном из-за меня и моей одержимости спортом. Ты можешь подумать, что я уже добилась успеха, но поверь, это не так. Мне двадцать два, я практически старушка в своем виде спорта, и у меня остается все меньше времени, прежде чем я стану слишком взрослой чтобы тренироваться и тем более выступать на соревнованиях. Последние два года я усердно работала, зарабатывала так называемые очки, чтобы снова попасть в сборную. У меня осталось меньше двух лет до Олимпиады, чтобы усовершенствовать свое тело и навыки. Мне нужна победа. С парнем на буксире, я этого не смогу сделать.

Для мужчины, который зарекся заводить серьезные отношения, ее слова были похожи на отказ. В конце концов, я же не делал предложения. Я просто… не понимал, в какую игру мы сейчас играем. Но меня это сильно задело. Я был тем, кто отвергал женщин, тем, кто держал их на расстоянии. Так почему, черт возьми, я чувствовал себя так по-другому?

– Наверное, хорошо, что мы не задерживаемся здесь дольше, чем на одну ночь, а? – сказал я своим игривым голосом, несмотря на то, что внутри у меня все переворачивалось.

Воспоминания о том, как Мелоди говорила мне, что я недостаточно хорош для нее, недостаточно богат, просто… меня было недостаточно, все это обрушилось на меня, как приливная волна. До Мелоди я не был таким парнем, каким являюсь последние пять лет. Я верил в сказку, в "пока смерть не разлучит нас", как мои родители. Конечно, мама и папа ссорились, но они безумно любили друг друга. Они любили своих детей, невзирая на недостатки и все такое. Я хотел завести семью, своих детей еще до того, как мне исполнилось двадцать. Я верил в чертов брак. Пока эта сучка не вышвырнула меня на обочину и не уплыла в закат с каким-то придурком из трастового фонда.

Меня и моей любви никогда не было достаточно.

А теперь появилась другая женщина, которая вызвала у меня интерес… и теперь и она говорила, что я, возможно, был лишним в ее шикарной жизни. Может быть, я просто был недостаточно хорош для чего-то настоящего?

– Наверное, так и есть, – прошептала Селена в ответ.

Глава 11

Бывают дни, когда мне хочется погрузиться в мир романтической книги, порой я мечтаю о той всепоглощающей любви, которая сводит с ума героинь с моих книжных полок. Я мечтаю о той химии, которая возникает между персонажами на страницах моих любимых романов, где один взгляд может изменить все. Но в следующий миг я воздвигаю такие высокие стены, что, по моему убеждению, их не смог бы разрушить даже взрывной шар.

В книгах все всегда так просто. Сердце женщины разбито, она с головой уходит в работу, и вдруг – бац – рыцарь в сияющих доспехах сбивает ее с ног, готовый свернуть ради нее горы. Я была там, играла роль независимой карьеристки, которой не нужен мужчина. Но, в отличие от этих вымышленных героинь, никто не появился, чтобы разрушить мой тщательно выстроенный фасад.

До этого момента.

У меня был идеальный план на сегодняшний вечер. Так как через два дня начинались тренировки, то я хотела провести остаток выходных дома. Я с нетерпением ждала уютного вечера с Джиной и Камилой, потягивая "маргариту", от которой они в восторге, и с упоением наблюдая за новым сезоном "Нэнси Дрю". Но… вот я сижу напротив парня, у которого, казалось, есть шестое чувство, чтобы определять, куда я иду. Мы никогда не строили планов, и вот мы снова здесь, наши пути необъяснимым образом пересекаются. Говорят, что Вселенная устроена непостижимым образом, сводя людей вместе.

Эй, а меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я этого?

Конечно, хочешь, идиотка, усмехнулся мой внутренний голос. Отлично, теперь я веду полноценный разговор с самой собой. Просто идеально.

Я вздыхаю, и Хантер, который сегодня необычно тихий и задумчивый, замечает это. Он откладывает тако "карне асада" на дополнительную пластиковую тарелку, которую мы купили, и вытирает салфеткой соус с уголков рта, запивая его глотком кока-колы.

– Почему ты не ешь? – спрашивает он, указывая на мой нетронутый "эль пастор". – Если тебе не нравятся тако, зачем ты привела нас сюда?

Честно говоря, я ожидала, что Хантер будет более внимателен к моим предпочтениям, учитывая, что он сказал, что прочитал мою страницу в Википедии. Но сейчас я искренне верю, что он этого не заметил.

Вздохнув, я протягиваю руку ладонью вверх.

– Ты можешь открыть Google на своем телефоне и передать мне?

Он хмурится, но не спрашивает для чего мне его мобильник. Вытирая руки салфеткой, он достает свой телефон из кармана и просто протягивает его мне.

– Пароль четыре единицы, – говорит он.

Я ухмыляюсь.

– С таким паролем твой телефон точно в безопасности, – передразниваю я, вводя цифры на экране. У него стоит стандартная заставка IPhone, но я почему-то думала, что там будет какая-нибудь обнаженная женщина с большими сиськами, учитывая какой он вызывающий.

Хантер снова откусывает кусочек тако, громко хрустя.

– У меня день рождения одиннадцатого ноября, то есть четыре единицы, – объясняет он.

Чертов скорпион.

Я ввожу в строку поиска "аносмия" и получаю множество результатов. Требуется почти пять минут, чтобы найти нужный мне сайт, который я иногда использую в качестве ориентира при описании своего состояния. Меня постоянно раздражает необходимость оправдываться за отсутствие запаха и вкуса. Я нахожу интервью, которое дала этому спортивному журналу, и передаю телефон Хантеру. Он кладет его на потрепанный деревянный столик для пикника с видом на океан, а я тем временем откусываю от своего тако "эль пастор". Сочетание перца чили и ананаса создает некое подобие вкуса.

Хантер читает, я стараюсь не обращать внимания на выражение его лица. Реакция людей на мое состояние почти всегда предсказуема и часто неприятна. Некоторые относятся ко мне как к научному эксперименту, подсовывая мне какую-то дрянную еду, в то время как другие проявляют жалость. Оба варианта одинаково неприятны.

За это время, пока Хантер размышляет над понятием "аносмия", я доедаю свою безвкусную еду. Между нами повисает тяжелая тишина, и я делаю глоток тепловатой воды. Когда я поднимаю глаза, его стальной взгляд устремлен на меня. На его лице застыла напряженная маска, лишенная каких-либо эмоций, которые я могла бы распознать. Я всматриваюсь в его глаза, пытаясь увидеть проблеск сочувствия или удивления, но вместо этого вижу ошеломляющую смесь замешательства и страха. Почему он так встревожен?

– Ты хочешь сказать, что даже не почувствовала бы запаха дыма от короткого замыкания? – его голос тихий, с угрожающими нотками, которые странным образом обезоруживают. – Что, если бы что-то случилось с твоим домом, пока ты спала? Ты сумасшедшая, раз живешь одна с этой болезнью, ты это знаешь?

Я невесело усмехнулась, озадаченная его реакцией.

– Это расстройство, а не болезнь, – огрызнулась я в ответ. – Какого черта ты так переживаешь из-за этого?

Он откинулся на спинку стула, и старая мебель застонала под его весом.

– В статье говорилось, что в детстве ты пережила пожар в доме и что твоя бабушка спасла тебя. Также говорилось, что сейчас ты живешь одна. Это выглядит немного безрассудно, тебе не кажется? Или ты стыдишься этого?

Я покачала головой.

– Мне не стыдно…

Я солгала.

По правде говоря, мне было трудно говорить об этом. Я завидовала людям, которые могли уткнуться носом в шею своего любимого и вдыхать его аромат, испытывая прилив счастья, как это делала Ками со своим парнем. Я завидовала тем, кто мог наслаждаться множеством вкусов, выбирая свой любимый. Я не могла этого сделать. Иногда мне казалось, что из-за отсутствия обоняния я упускаю весь спектр человеческих эмоций.

Так что, да, мне было стыдно. Я чувствовала себя неисправной деталью механизма, человеком, который не совсем цел. Но я бы никогда никому в этом не призналась.

– Селена, – на этот раз голос Хантера звучал мягче, когда он позвал меня. – Посмотри на меня.

Я неохотно оторвала взгляд от своей пустой тарелки, но продолжала нервно теребить этикетку на бутылке.

– Не переживай из-за этого, ладно? – сказала я, встречаясь с ним взглядом. – Я просто… Я показала тебе эту статью, чтобы ты не чувствовал себя идиотом, спрашивая что-то вроде: "Тебе нравится мой одеколон, Селена?" И чтобы мне не пришлось неловко объяснять, почему я не чувствую никаких запахов и вкусов, кроме соленого, острого, кислого или сладкого. Если бы ты завязал мне глаза и дал клубничный леденец на палочке, я бы, просто сказала, что это сладкая конфета. Я живу через физическое описание, как сегодня ты мог заметить, сделала моя мама. Она сравнила твой одеколон с персонажем одной из книг, которую мы обе читали. Это было удобно для меня, так как этот парфюм очень красиво и приятно описан физически. Это вроде как фишка моей семьи и близких друзей.

Хантер моргнул, явно переваривая информацию, которую я ему только что выложила. Черт, мне не следовало так много говорить. Он даже не спросил об этом. На самом деле, он отреагировал совсем не так, как отреагировало бы большинство людей. Он беспокоился о моей безопасности, вместо того чтобы глубже погрузиться в мое странное состояние. И, честно говоря, это было даже приятно. Один из немногих, кто не относился ко мне как к какой-то инопланетной форме жизни и не изучал меня под микроскопом.

– И, кроме того, – продолжила я, ободряюще улыбнувшись Хантеру, – Мой дом – самое безопасное место на земле. Мои родители позаботились об этом. Там есть система "умный дом" и все такое. К тому же, у меня есть своя тень, Аарон, – я указала на элегантный черный седан, припаркованный неподалеку от пирса, – Он что-то вроде моего личного телохранителя. Мои родители очень заботятся обо мне, можешь в это поверить. Я никогда не бываю одна, и Аарон со своей семьей живет практически по соседству.

Хантер хмуро посмотрел на машину.

– Ты хочешь сказать, что какой-то чувак постоянно следит за тобой? – спросил он. Я кивнула. – Что, если я тебя поцелую? Он достанет какой-нибудь гангстерский пистолет и пристрелит меня?

Я задумчиво склонила голову набок и посмотрела на машину Аарона.

– Я думаю, он, скорее всего, сначала схватился бы за свои метательные ножи… но я сомневаюсь, что он убил бы тебя сразу. Аарон, вероятно, обезоружил бы тебя, вырубил, а затем затащил бы в подвал моего отца. После этого можно только гадать. Я не знаю, что бы с тобой случилось.

Самым сложным во всей этой ситуации было сохранять невозмутимое выражение лица. Так бывает, когда девушка читает слишком много романов о мафии. Я даже не была уверена, есть ли вообще у Аарона оружие, но я точно знала, что он бывший боец ММА. И тот факт, что он был здесь сегодня, на том же пирсе, что и я, в день рождения своей жены, было простым совпадением. Но моя маленькая ложь стоила того, чтобы увидеть растерянное выражение лица Хантера.

Его большие серые глаза с темными ресницами сузились, когда наши взгляды встретились, и я больше не могла сдерживаться. С моих губ сорвался смешок, затем еще один, пока я не расхохоталась по-настоящему.

– Боже мой, ты… – он покачал головой, и улыбка расплылась по его лицу, – Я почти поверил тебе, лгунья.

– Я могла бы сказать что ты, точно поверил, – пробормотала я сквозь смех.

Хантер закатил глаза, скомкал салфетку и бросил ее в меня, драматично надув губы.

Боже, этот парень был чем-то особенным. В то время как я держалась холодно и отстраненно, Хантер был шумным, дружелюбным и общительным. В мире, где я привыкла к эмоциональной сдержанности, он был ярким источником энергии. Его неподдельный энтузиазм был заразителен, и меня привлекала его беззаботность. Но какая-то часть меня была насторожена. Я построила для себя комфортную жизнь, и мысль о том, чтобы впустить кого-то в свою жизнь, казалась мне одновременно волнующей и пугающей. Но находиться рядом с ним было так чертовски легко.

У меня на действительно не было на него времени (да, окей, в теории не было на него времени). На самом деле у меня были достаточно свободные выходные, чтобы почитать и пообщаться с семьей или подругами. Просто ни один парень, даже мой бывший Логан, не вызывал у меня желания ставить их на один уровень с моими близкими.

Хантер… Черт, этот парень, похоже, перешел все границы и внес сам себя в мой список особо важных персон. Он заставлял меня смеяться, бросал вызов моим мыслям и каким-то образом заставлял меня чувствовать, что меня видят. И за весь сегодняшний вечер, мне ни разу не пришло в голову это дурацкое пари.

Стало интересно, Хантер уделял мне внимание только из-за нашего глупого соглашения? Или я действительно его интересовала, не только для одной ночи?

Я собрала весь мусор, и Хантер выбросил его в мусорный контейнер, прежде чем мы сытые, сели обратно в его "Мустанг". На этот раз он сел за руль. Я продиктовала свой домашний адрес, чтобы он мог меня подвезти. Парень настаивал на том, что поездка на Uber была пустой тратой денег, когда он мог бы подвезти меня сам, и я не спорила. Каким-то странным образом, и при странных обстоятельствах, я доверяла этому мужчине и не беспокоилась о том, что он знает, где я живу.

Всю дорогу я рассказывала Хантеру о забавных ассоциациях, которые Джина и Камила придумали для меня. Рассказала, как однажды Камила обнаружила в своем сэндвиче не очень свежий маринованный огурец. Они описали мне аромат, как будто это был тот бездомный парень, которого мы видели на улице в Нью-Йорке во время наших выездных соревнований. Мужчина был грязный и неопрятный, возможно, даже под кайфом, потому что на его руках были видны исколотые вены. Это выглядело довольно отвратительно. Хантер тихо засмеялся и сказал, что это очень мило и заботливо с их стороны.

Я не знаю, как бы я справлялась, если бы полностью из-за “аносмии”, совсем ничего не чувствовала. Благодаря моим друзьям я, по крайней мере, могла ощущать все это физически или визуально.

Хантер подъехал к моей подъездной дорожке почти через час, насвистывая и дразня меня за то, что я избалованная малышка из трастового фонда, живущая в таком шикарном доме. Я назвала его засранцем, но не всерьез. Мой дом был большим, но это было скорее благодаря моим родителям, которые помогли мне его купить.

Он выскочил из машины, и пока я рылась на заднем сиденье в поисках своей сумочки, он уже обошел вокруг и открыл мне дверцу, даже протянул руку, как джентльмен. Я приняла ее и выскользнула из машины.

Мы остановились у капота его Мустанга, в мягком свете фар, и ни один из нас, казалось, не хотел прощаться. Его взгляд скользнул по моему лицу, задерживаясь на губах. Я знала, что он чувствует то же, что и я. Напряжение между нами нарастало с каждой секундой.

Я легонько прикусила нижнюю губу, провоцируя его.

– Поцелуй меня, – прошептала я, чувствуя, как голос хрипит от волнения.

Хантер втянул носом воздух, его глаза вспыхнули.

– Ты уверена? – его голос был хриплым, словно он тоже боролся с желанием.

Я приблизилась к нему, так, что наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга.

– Никогда не была еще так уверена, – прошептала я в ответ. – Но если ты не…

Он оборвал меня на полуслове, его глубокий голос прогрохотал у меня над ухом.

– Не нужно просить меня дважды, Селена.

Клянусь, мое сердце замерло. Его рука коснулась моего лица, это прикосновение было таким нежным, несмотря на мозолистые ладони, что это было почти комично, насколько мне это понравилось. Но в том, как его губы встретились с моими, не было ничего смешного. Все началось медленно, дразняще, как в замедленной съемке автомобильной погони в плохом фильме.

Охваченная волной возбуждения, я ахнула. Почувствовав мою нерешительность, Хантер углубил поцелуй, потянув меня за волосы и заставляя приоткрыть рот. Его язык, горячий и требовательный, исследовал мой рот, смешиваясь с моим дыханием. Чертова штанга на его языке ощущалась как клеймо, и это было чертовски приятно. То, как наши языки танцевали вокруг нее… что ж, я никогда раньше не целовала кого-то с пирсингом на языке.

Какое, черт возьми, упущение.

Я застонала, когда он прикусил мою нижнюю губу, отмечая, будто я принадлежу ему. Это был жадный, страстный поцелуй – ничего общего с неловкими, первыми поцелуями, о которых я читала в книгах. Это было грубо, первобытно, и в нем было все, чего я когда-либо хотела. Мое сердце бешено колотилось о ребра, когда он поднял меня и усадил на капот своего Мустанга. Инстинктивно я раздвинула ноги, и Хантер воспринял это как приглашение, устроившись между ними. Сквозь гладкую ткань его брюк я чувствовала, как его возбужденный член прижимается к моим влажным кружевным трусикам. Между моих бедер разлилось тепло. Я прижалась к нему, ища облегчения. Низкое рычание вырвалось из его груди, его руки блуждали по моему телу, оставляя синяки на коже, когда мои пальцы впились в его спину.

Мы были переплетением конечностей, хаотичной симфонией тел. Я не могла сказать, где заканчивалась я и начинался Хантер. Но одно я могла сказать наверняка: этот поцелуй был… никто никогда не целовал меня так.

Мы медленно отстранились, наше дыхание было прерывистым. Хантер прижался своим лбом к моему, все еще крепко держа меня, как будто я могла сбежать в любую секунду. Но я никуда не собиралась уходить. Я была слишком сильно увлечена им.

– От тебя пахнет бедой, принцесса, – прохрипел он, все еще не открывая глаз. – А на вкус ты как чертов рай. Считай, что это мое визуальное описание для тебя. Спасибо за ночь.

Он поцеловал меня в последний раз, его губы задержались на моих, затем проводил до двери, заставив пообещать, что я найду для него время.

Я пообещала.

И я намеревалась сдержать это обещание, особенно данное мужчине, который разрушил мой мир одним чертовым поцелуем в темноте моей подъездной дорожки.

Глава 12

Что самое сложное в работе с этой старой классикой? Владельцы. У нас есть Dodge D13 тридцать девятого года выпуска, который столько раз переворачивали, что он, по сути, превратился в монстра Франкенштейна на колесах. Я имею в виду, я чертовски хороший механик, но я не могу повернуть время вспять. И его владелец сейчас нависает надо мной, как стервятник над трупом, пытаясь подкупить меня всем своим чертовым состоянием, чтобы я починил его детище. Клянусь, если я еще хоть раз услышу о том, что он "лучший друг двоюродного брата племянника прежнего владельца", мне понадобится отпуск на Юконе.

– Я не могу гарантировать, что в этом автомобиле не произойдет катастрофической механической поломки, которая сделает его неработоспособным, – заявил я, скрестив руки на груди. – Я не рекомендую вносить какие-либо дальнейшие изменения. Риск того, что он развалится только от одного прикосновения, слишком велик.

Пожилой мужчина, который был заметно ниже меня ростом, казалось, еще больше похудел. Его густые брови сошлись в тщетной попытке придать лицу щенячье выражение, надеясь, что я уступлю. Однако я оставался непреклонен.

Конечно, деньги были заманчивым предложением. Но мои дедушка и отец создавали репутацию этого места десятилетиями. Никакая сумма денег не стоила того, чтобы так рисковать. Несмотря на заверения безупречно одетого человека, я был уверен, что, если "Додж" выйдет из строя – а, по моему профессиональному мнению, это неизбежно произойдет, – я буду привлечен к ответственности. Этот "Додж" был бомбой замедленного действия.

– Нет, – снова сказал я, качая головой. – Мой ответ по-прежнему отрицательный.

Затем, я облегченно вздохнул, заметив, как мой старик ковыляет из своего кабинета на костылях. Хорошо, что он наконец-то пошел на поправку. Пусть всю тяжелую работу он по-прежнему перекладывал на меня и на парней, но зато отец перестал нагружать меня бумажной работой, которую я терпеть не мог.

Кстати, о парнях, они три дня подряд доставали меня из-за того, что я не пошел с ними в бар. Кучка незрелых придурков, которые вели себя так, будто я их предал или что-то в этом роде.

Я понятия не имел, что, черт возьми, со мной. Я прятал эту девушку от своей семьи и своих друзей, потому что мне нужно было сначала выяснить, что, черт возьми, со мной происходит. У меня было странное чувство в животе, которого я никогда раньше не испытывал.

Черт, я все еще чувствовал ее вкус на своих губах. Сладкая, как грех, нежная, и такая чертовски отзывчивая. Никогда не думал, что поцелуй может быть таким приятным. Она лежала в моих объятиях, как чертов пазл. Будто была создана специально для меня. Да, я снова прозвучал как дрянная книжка в мягкой обложке, но, черт возьми, мне было все равно.

Ее теплота, ее вкус, ее чертовы духи…

Кто-то щелкнул пальцами у меня перед носом, и я заморгал, стряхивая оцепенение. Это происходило каждый раз, когда я думал о Селене, а это было почти постоянно. Вот почему я начал носить эти чертовы толстые джинсы на работу – чтобы скрыть чертов стояк на девушку, которую я уже не видел несколько дней, но жила она в моей голове, абсолютно, черт возьми, бесплатно и на постоянной основе.

– Тащи свою задницу обратно за работу, – проворчал отец, прищурив глаза. Он явно только что дал пинка тому мужчине, потому что я видел, как эвакуатор увозил его "Додж". – Мне нужно освободить этот отсек для новой работы.

Я кивнул, стараясь не обращать внимания на то, что мои штаны стали немного тесноваты из-за моих мыслей о чертовой гимнастке. Папа этого еще не заметил, но, вероятно, это было потому, что он был слишком занят, изображая из себя крутого парня.

– Вчера здесь был Хофнер, и у нас все готово, – сказал я, рассказывая о работе, на которую я потратил все свое свободное время. – Осталось только нанести последний слой лака, и можно приступать к отгрузке.

Он хлопнул меня по спине и сказал:

– Отличная работа, сынок.

Мои ноги и руки ныли от всей свалившейся на меня работы, но я не собирался жаловаться. Я не хотел привлекать к себе внимание в семье. Так что, несмотря на то, что поясница у меня болела, как растянутая мышца, я дотащился до почти законченного спорткара, кивнув Дилану и Брайану, когда проходил мимо. Я натянул комбинезон и надел респиратор на лицо, собираясь приступить к делу. Как раз в тот момент, когда я собирался надеть защитные очки, эти два болвана встали передо мной, скрестив руки на груди, и смерили меня испепеляющим взглядом.

– Ты не можешь просто игнорировать нас, чувак, – проворчал Брайан.

– Нам что, по двенадцать? – парировал я. – Нам обязательно устраивать пижамную вечеринку с ночевкой и откровенничать?

Дилан фыркнул.

– Мы твои лучшие друзья, придурок. Ты не можешь просто исчезнуть, а потом появиться без объяснений. Мы думали, ты вернулся к этой девице, Кайне, но мы столкнулись с ней в баре, и она сказала, что тоже тебя не видела, и удивилась, почему ты ей не перезвонил.

Последние несколько месяцев Кайна была всего лишь постоянным и доступным трахом. Я ни хрена ей не обещал, так что не обязан был ей ничего объяснять о том, где я был. Я точно знал, что она трахалась со всеми подряд, так же, как и я. Она всегда была готова перепихнуться по-быстрому, когда мне не хотелось выходить на охоту.

Я убрал баллончик с аэрозолем обратно в футляр, снял респиратор и оглядел своих друзей. Как бы мне ни хотелось уклониться от вопросов про Селену, я знал, что они будут допрашивать меня. Черт, почему наши семьи такие любопытные? Обе наши семьи – сборище любителей совать свой нос не в свои дела.

– Да, ничего особенного, – вздохнул я, разводя руками. – Я просто был с Селеной, это та девушка из бара. Мы просто тусуемся. Я не какой-то потерявшийся щенок, чтобы вы, блять, меня опекали. Я не специально прячу Селену. Она довольно знаменита, и думаю, последнее, что ей нужно, это чтобы к ней приставала толпа папарацци, потому что она тусуется с обычным чертовым автомехаником. Вы же знаете, каков Голливуд. Эта девушка мне вроде как нравится, так что давайте не будем все портить, ладно?

Они оба уставились на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Брайан первым пришел в себя.

– После Мелоди у тебя ни с кем не было серьезных отношений, – заметил он, и на его лбу появилась тень беспокойства. Я не винил его; эти двое были рядом со мной, пока я топил свои печали в виски и пытался залечить свое проклятое сердце. – Ты уверен, что она того стоит?

Я кивнул.

– Селена – не Мелоди, – сказал я ровным голосом. – И я чертовски в этом уверен. Она совсем на нее не похожа. Ни на ее семью, ни на нее. – я сделал паузу, и ухмылка тронула уголки моих губ. – И я не планирую завтра тащить ее к алтарю. Мы просто проводим время вместе, разговариваем. Она ясно дала понять, что у нее нет времени на мое дерьмо, – пожал я плечами. – И я не собираюсь заводить с ней серьезные отношения. Мы можем быть просто друзьями. Никто же не собирается нас за это осудить, верно?

Хлоя материализовалась рядом со мной, на ней был джинсовый комбинезон, слегка перепачканный маслом, и черная футболка с эмблемой нашей мастерской – силуэтом мужчины с гаечным ключом в руках. Она скрестила руки на груди и прищурила на меня свои темно-карие глаза.

– Как ты можешь предложить ей дружбу, после того дурацкого пари, которое вы, болваны, заключили? – проворчала она с отвращением в голосе. – И даже не пытайся отрицать это, Хантер. Под “хочу номер ее телефона”, ты имел ввиду “хочу ее трахнуть”. Я была там, в том баре. Я лично разбила ваши руки.

Я приподнял бровь, оглядывая Хлою с головы до ног. Для девушки, которая утверждала, что ее не интересует наша сексуальная жизнь, она, похоже, действительно много о ней знала и никогда не упускала возможности вмешаться в наши разговоры с парнями.

– Я ничего не отрицаю, сестренка. У меня есть глаза, и Селена чертовски привлекательна. Кто бы не захотел с ней переспать? – я снова надел защитные очки и респиратор. – Но я не собираюсь навязываться ей.

Дилан закатил глаза.

– Посмотри-ка на этого мистера Моральный компас, – усмехнулся он. – Где твой нимб, малахим? Теперь ты собираешься проповедовать нам о святости добрачного секса?

Я прищурился, пытаясь не обращать внимания на смеющихся надо мной идиотов. Я в двух секундах от того, чтобы послать их к черту, но довольствуюсь драматическим закатыванием глаз и отворачиваюсь от них. Сейчас мои наушники – это спасательный круг. Я одергиваю их, надеясь заглушить их надоедливую болтовню. Начинает играть "Yesterday" группы "Битлз", и ирония становится почти невыносимой. "Внезапно я и вполовину не тот, кем был раньше". Да, точно. Я провел последние пару недель, гоняясь за Селеной, как влюбленный щенок. Я был целиком и полностью отвлечен этой девушкой. И теперь расплачиваюсь за это.

Прежде чем приступить к окончательной стадии реставрации, я выудил из кармана телефон и переключил плейлисты. Очевидно, пока я препирался с предыдущим клиентом, владельцем "Доджа", мои тщательно подобранные мелодии перепутались. Теперь гремел "сахариновый поп" Харпер. Просто замечательно. Похоже, вся моя семья решила, что моя подписка на Spotify является общим ресурсом, не обращая внимания на концепцию личных аккаунтов.

Я написал Харпер, пригрозив сменить пароль. Она ответила обычным смайликом с закатыванием глаз и поднятым вверх большим пальцем, но я-то знал, что это далеко не согласие. Она найдет способ обойти любой пароль, даже если мне придется установить биометрический замок. Я был убежден, что за всем этим стоит наша бабушка, пугающе развитая технически подкованная старушка, склонная к цифровым шалостям.

Я включил плейлист с высокооктановыми саундтреками – "Рокки", "Крепкий орешек", "Терминатор" – что угодно, лишь бы заглушить приторную сладость. Но плейлист Харпер снова заиграл в моих наушниках, и теперь Тейлор Свифт напевала о разбитом сердце. "Я знала, что от тебя будут проблемы, когда ты появился", – пела она. Я не могу не согласиться с тобой, Тей-Тей. Я нашел свою собственную нарушительницу спокойствия, и она вызвала настоящий переполох.

Потерпев поражение, я смирился с тем фактом, что моя музыка была официально скомпрометирована. Вздохнув, я взял баллончик с аэрозолем и начал наносить защитный слой на покрытие автомобиля, притворяясь, что не думаю о Селене или текстах Тейлор Свифт о разбитых сердцах.

Конечно, все это было ложью.

В течение трех мучительных часов я наносил на машину этот чертов слой лака, каждый раз сопровождая его новой композицией Тейлор Свифт, иногда перемежающейся с песнями Бритни Спирс времен ее расцвета. Спасибо Харпер. И я не мог не задуматься о самой странной вещи: Селена не чувствует никаких запахов. Как кто-то может жить без обоняния? Я не показал Селене свою реакцию, но черт возьми, я был совершенно ошеломлен. Я не мог поверить, что пропустил эту деталь на ее странице в Википедии.

Каждый раз, когда мы встречались, она пахла, как чертов сад, с оттенками чего-то уникального и пьянящего, свойственного только ей. При нашей первой встрече она пахла, как свежее яблоко в карамели с окружной ярмарки, такое, которое хочется съесть целиком. А ее вкус? Что ж, я сомневаюсь, что почувствовал бы такую первобытную связь, если бы не мог наслаждаться каждым мгновением наших поцелуев. Она потрясающая на вкус.

Селена, казалось, ничуть не расстроилась из-за своего "состояния", как она сама называла свою болезнь. Недуг. Мы съели несколько тако, чертовски вкусных тако, которые я когда-либо пробовал, и она ни разу не пожаловалась, что не чувствуют каковы они на вкус. Она расправилась со своей тарелкой и запила ее водой, как чемпионка.

Сегодня утром она прислала мне свою фотографию в потрясающем гимнастическом купальнике, вся в мелу, который случайно попал ей в рот. Она попросила двух своих подруг, Джину и Камилу, описать вкус и запах, и они действительно подошли к контейнеру с мелом и попробовали. Когда я спросил ее, что они сказали, Селена процитировала Джину: "Хорошо, что ты не можешь это попробовать, Сел, это отвратительно. Просто отвратительно".

Именно из-за таких вещей, из-за того, что ее друзья заботятся о ней, я пытался придумать, как описать этот сумасшедший запах растворителя, с которым я работаю. Я хочу рассказать ей о своей работе? Дать ей немного почувствовать вкус моего мира.

Даже сегодня утром, за завтраком, я пыталась расспросить семью об их чувствах:

– Чем пахнет завтрак? – слова вырвались сами собой, прежде чем я смог их остановить.

За столом воцарилась тишина. Я даже не заметил, как Харпер присоединилась к нам, прислонив ходунки к стулу.

Папа сложил газету и, нахмурившись, положил ее на стол.

– А как пахнет завтрак? – эхом отозвался он.

– Как яйца с беконом, – проворчала бабушка. – Ты снова что-то принимаешь, Хантер?

Снова. Я не хотел вспоминать о тех днях, когда я был зависим от наркотиков. И все благодаря гребаной Мелоди.

– Нет, я просто… не могли бы вы описать вкус и запах еды? – я поднял глаза, игнорируя недоуменные взгляды. – Как бы вы это выразили физическими ощущениями?

Взгляды всех присутствующих медленно опустились к своим тарелкам, лица сосредоточенно сморщились, когда каждый член моей семьи вонзил вилку в блюдо и стал задумчиво жевать. Это было похоже на кулинарный конкурс, только без приза. Они все уставились в свои тарелки, как будто пытались собрать чертов кубик Рубика. Такова была моя семья – всегда готовы были принять вызов, даже самые глупые из них. Но этот вопрос не был глупым, по крайней мере, больше не был. Я бы подумал, что любой, кто спрашивает, каков на вкус его завтрак, – полный идиот. Но сейчас…

– Когда я ем бекон, – начал папа, – Это похоже на те видео, где корейцы или кто-то еще едят на камеру. Вы сразу же начинаете думать, что это чертовски вкусное блюдо, потому что его приходится чавкать и хрустеть. Оно аппетитное, и от него слюнки текут.

Мы все заморгали, уставившись на отца, который закрыл глаза, сунул в рот кусочек бекона и громко захрустел им с открытым ртом. Затем он проглотил это, облизал губы и открыл глаза.

– Да, бекон – это мукбанг.

Заметка себе в будущем: не задавать таких вопросов семье.

Глава 13

– Не могу поверить, что они отдали мне второе место, – проворчала Джина, растягиваясь в шпагате на полу рядом со мной. Она все еще злилась из-за того, что федерация гимнастики вчера снизила ей баллы за купальник. – Я не жалею, что моя задница, а точнее одна ее половина, выскользнула из этой дурацкой штуки. Вместо того чтобы снимать за это баллы, им следовало бы разработать несколько моделей наших чертовых костюмов, которые не врезались бы в зад при каждом чертовом прыжке. Не похоже что я танцевала стриптиз, блять, на брусьях.

Усмехнувшись, я поменяла положение ноги, сняв левую пятку с бревна (которое почему-то еще не валялось на дне океана) и поставила на него правую, чтобы усилить шпагат.

Стандартная разминка в начале тренировки всегда казалась мне слишком скучной. Я жаждала этого интенсивного, тянущего ощущения в мышцах, которое возникало при по-настоящему глубокой растяжке. Я всегда использовала бревно для дополнительных упражнений. Команда в шутку называла меня “Сью Шторм” в честь гибкой героини из "Фантастической четверки". Если бы я не знала себя лучше, то подумал бы, что в моем теле и в самом деле кости были резиновыми. Я могла скручиваться в узлы, даже не поморщившись, вопреки всем законам физики и анатомии.

Переведя взгляд на подругу, которая опять же, сейчас вытаскивала часть своего купальника из задницы, я устроилась удобнее, положив тело на ногу возвышающаяся на до мной.

– Возможно, они даже могли дать тебе дополнительные баллы за твое выступление, – передразнила я, и на моих губах заиграла ухмылка. – У тебя сногсшибательная задница, детка, а они сидели в первом ряду, чтобы запомнить и, возможно, позже, подрочить на это воспоминание.

Прежде чем я успела закончить фразу, по залу разнесся оглушительный грохот, за которым последовало мужское ворчание. Мы обернулись и увидели Сойера, постоянного гимнаста нашей команды, распростертого на ковре. Мужские кольца, подвешенные к потолку, опасно закачались. Ой, я вздрогнула. Сойер явно шлепнулся.

Он приподнялся на локтях, убирая со лба прядь потных, грязно-русых волос. Его голубые глаза сузились, когда он посмотрел в нашу сторону.

– Клянусь, от твоих разговоров, Селена, я получу когда-нибудь перелом, – проворчал он, поднимаясь на ноги и делая несколько шагов в нашу сторону.

Джина закатила глаза.

– Никто не просил тебя подслушивать, Сойер. Снова.

Сойер присел на бревно рядом с Ками, которая уже сменила положение и просто сидела верхом на снаряде.

Я обожала эти дни самостоятельных тренировок. Тренера не орут на тебя за то, что ты недостаточно усердно тренируешься, или за то, что ты тайком отправляешь сообщения, как я сделала на днях, пытаясь связаться с Хантером. Конечно, Энди, который был всегда и всюду, должен был появиться, как чертов Элайджа Майклсон, и поймать меня с поличным. Ради этого мне удвоили время в тренажерном зале. Мне придется рассказать Хантеру, как его постоянные написывания влияют на мои тренировки.

Однако он тоже загружен работой. Вчера вечером, когда мы общались по FaceTime, я с трудом понимала его. Он задремал уже через пять минут от начала звонка.

Я не могу уделять ему должного внимания в течение дня из-за тренировок, а к вечеру он смертельно устает, возвращаясь из автомастерской. Не знаю, сколько еще он сможет продолжать в том же духе, прежде чем поймет, что вся эта затея (как бы мы ее ни называли) не работает, и мы просто разойдемся в разные стороны, как я поступила с Логаном.

Я полностью нарушила свое чертово обещание, и это, вероятно, бесило Хантера так же сильно, как и меня. Мне хотелось закричать на всю вселенную: "Эй, какого черта, идиотка? Почему ты просто не можешь снова свести нас вместе?" Я почти уверена, что вселенная просто показала мне средний палец и сказала: "Разберись со своим дерьмом сама, Селена". Это был бы продуктивный разговор.

Пока ребята болтали о своих планах на выходные, я спустила ногу с бревна и растянулась на ковре, подняв лицо к потолку я выгнула спину в обратную сторону.

– Почему бы вам всем не зайти ко мне? – предложила я, закрывая глаза и наслаждаясь ощущением, как разгибается мой позвоночник. – Я не очень-то хочу выходить куда-то, особенно с этим уродством на лбу.

Мои слова были встречены дружным смехом. Я не собиралась предстать перед миром с огромным синяком, который напоминал гротескный рог единорога, украшающий мой лоб.

“Вот что происходит, когда ты занимаешься безрассудной самостоятельностью, Селена", – издевался надо мной голос тренера Энди.

И он был абсолютно прав. Почему я не могла просто прислушаться к его совету? Почему я настаивала на том, чтобы выйти за пределы своих возможностей, только для того, чтобы в итоге уткнуться лицом в гимнастический коврик? Возможно, это было мое упрямство, моя ненасытная потребность покорять невозможное. Ну или же, я просто была упрямой идиоткой.

Было вдвойне неприятно осознавать, что наступили выходные, которые мы так тщательно планировали с Хантером. Но я ни за что на свете не собиралась приходить на это не свидание в таком виде. Я даже не представляла, что собираюсь ему сказать, не говоря уже о том, какой предлог придумать, чтобы отменить наш поход и пикник. Это была наша первая официальная запланированная вылазка, и она уже шла насмарку. И все благодаря кому? Мне. И моей блестящей идее – добавить сложный элемент в программу.

Очень гладко, Селена.

– Ну это не совсем плохо выглядит, – пробормотал Сойер, не отрывая взгляда от нелепого рога, растущего у меня на лбу. – Ты могла бы надеть блестящее радужное платье и сказать, что просто празднуешь Хэллоуин.

Я швырнула в него носок, который сняла в начале нашей вечерней тренировки. Он увернулся, но на этот раз удача была на моей стороне. Сойер упал навзничь с бревна, и его смех эхом разнесся по огромному спортзалу, привлекая внимание других гимнастов, которые, в отличие от нас, действительно тренировались.

Помимо Джины и Камилы, Сойер был частью моей небольшой команды друзей. Пусть мы не тренировались вместе с детства, но с тех пор, как он присоединился к национальной сборной по гимнастике около года назад, мы стали довольно близки, как в тренировочном центре, так и за его пределами.

Он был забавным, обаятельным и обладал удивительной способностью располагать людей к себе. Он ни разу ни к кому из нас не приставал, что делало его еще более ценным.

– До Хэллоуина две недели, – пробормотала я, и мои слова потонули в какофонии зала.

Джина хихикнула рядом со мной, ее глаза озорно сверкнули.

– Знаешь, мы могли бы отпраздновать это пораньше.

Я бросила на нее испепеляющий взгляд, но она осталась невозмутимой. Группа спортсменов неподалеку над чем-то хохотала, и их смех эхом разносился по помещению с высокими потолками. Застонав, я швырнула в подругу вторым носком и направилась к брусьям.

Независимость была роскошью, которую я не могла теперь себе позволить. Наша тренировка была тщательно спланирована Энди, и, как бы мне ни хотелось добавить еще несколько переворотов, я заставила себя придерживаться режима.

Я надела свои специальные накладки на руки, предназначенные для элементов, которые входили в программу брусьев. Следующим была магнезия. Я не смогла сдержать улыбку, вспомнив, как Джина и Ками попробовали ее на вкус. Даже у меня осталось неприятное послевкусие, когда я случайно вдохнула облако этого мела в рот. Даже не представляю какова она на вкус на самом деле, и, представлять не хочу.

Как раз в тот момент, когда я собиралась приступить к элементам, я услышала, как кто-то окликнул меня по имени. Я обернулась и увидела Дору, штатную рекламщицу нашего центра, которая неслась ко мне. Эта женщина всегда была в движении, заставляла нас участвовать в фотосессиях, интервью и благотворительных акциях. Она была как бы личным представителем центра по связям с общественностью, всегда подталкивая нас к тому, чтобы мы стали более вовлеченными в общественную деятельность. Я застонала. Ее появление означает, что пришло время устроить шоу.

– Стойте, стойте, – перебила я, вскидывая руку, чтобы остановить крошечную, но внушающую ужас женщину, прежде чем она успеет втянуть меня в ту кашу, которую она заваривала. – С этой штукой на лбу я выхожу из игры. – я указала на массивное гусиное яйцо, украшавшее мой лоб.

Она закатила глаза, как будто я драматизировала ситуацию, и продолжила свое стремительное продвижение. Ну, кто сказал, что быть звездной спортсменкой легко, верно? Помимо изнурительных тренировок и напряженных соревнований, в мои должностные обязанности, очевидно, входило и все остальное дерьмо, которое вы могли бы увидеть в интернете. И, видимо, огромная шишка на лбу была не достаточной причиной, чтобы дать мне поблажку.

Дора указала мне в сторону общего коридора с другого конца зала, затем окликнула Джину и Ками, которые оторвались от того, о чем шептались с Сойером, и последовали за ней.

Мы вышли в просторный коридор, который отделял тренажерный зал от кабинета физиотерапии и небольшого смузи-бара, где мы часто зависали в перерывах между тренировками. Я посмотрела в сторону и заметила трех девочек-подростков. Две из них были в инвалидных колясках, а третья опиралась на костыли. Когда девочки заметили наше появление, все трое оторвались от разговора с незнакомой мне женщиной и уставились на нас широко раскрытыми глазами, как будто только что увидели Тома Харди, а не трех гимнасток, вымазанных мелом.

Одну из девочек я сразу узнала, невозможно не заметить фамильного сходства с Хантером. Эти большие, как у лани, серые глаза, обрамленные густыми ресницами, длинные волосы цвета воронова крыла, заплетенные в косу и перекинутые через плечо, и ямочка на щеке, которая появлялась, когда она нервно улыбалась в мою сторону. Харпер знала, что я была знакома с ее братом? Я отчаянно надеялась, что нет.

Я еще не рассказывала о нем своим друзьям. По какой-то причине мне хотелось побыть немного наедине с Хантером, прежде чем начнут распространяться сплетни. Это была роскошь, которую я редко могла себе позволить, будучи холодной, отстраненной и, как известно, скрытной спортсменкой, какой я была для всего мира. Я знала, что пресса мгновенно забудет о моей последней победе и будет кружить вокруг нас, как стервятники, готовые наброситься на нас с Хантером, собирая компромат, чтобы скормить его в интернет. Это было последнее, что мне было нужно, и я надеялась, что то же самое относится и к Хантеру.

– Итак, дамы, – обратилась к нам Дора, и ее голос прорезал влажный, прохладный от кондиционера воздух. – Как вы все помните, вы недавно выступали для школы для детей с особыми потребностями которую мы спонсируем. Сейчас они пишут статью о гимнастках, и вы трое были выбраны в качестве их наставников. Вы будете проводить с ними свободное время, помогать с интервью и в целом будете отличным примером для подражания. Вы можете разделиться на пары или сделать это группой, как вам будет удобнее. Но до региональных соревнований вы будете держаться вместе.

Я нахмурилась.

– Я не могу этого сделать, Дора, – отрезала я. – Не сейчас. У меня едва хватает времени дышать, не говоря уже о том, чтобы заниматься этим. Региональные соревнования уже через пару месяцев, черт возьми!

Глаза Доры сузились, искорки веселья в них погасли.

– Селена, – сказала она низким и опасным голосом. – Я не спрашивала твоего мнения. Это важно для них.

Чувство вины обрушилось на меня, как тонна кирпичей, в ту секунду, когда я увидела, как вытянулись лица девочек. Их щенячьи глаза немного потускнели. Черт возьми. В чем была моя проблема? Я снова поставила себя и свой спорт на первое место, не задумываясь о том, что это может кого-то расстроить. Но… было чертовски нелепо связывать нас, трех гимнасток-чемпионок, которые из кожи вон лезли, готовясь к большому соревнованию, с каким-то дурацким школьным проектом.

Я не посещала школу. Я закончила ее онлайн, занимаясь дома. Я не делала никаких чертовых проектов, потому что завоевание медалей значило для меня больше, чем решение каких-то дурацких математических уравнений. Почему никто не мог этого понять? Дора, ради бога, она видела всю мою жизнь и до сих пор продолжает заставлять меня участвовать в общественных мероприятиях.

– Извините, – пробормотала я, – Но…

– Никаких "но", Селена, – перебила меня Дора резким, как гвоздь, голосом, а потом обратилась к женщине. – Миссис Рот, я приношу прощения за причиненные неудобства. Как вы знаете, в преддверии чемпионата все немного нервничают. Но я уверена, что мои девочки смогут помочь вам.

Миссис Рот изобразила улыбку, которой хватило бы на целый маленький городок и словно высветила все мои недостатки.

– О, не беспокойтесь о нас, мисс Янг, – проворковала она. – Мы будем вести себя тихо, как церковные мыши. Ваша работа так вдохновляет нашу школу, и этот проект – всего лишь маленький знак нашей признательности.

Я хотела провалиться сквозь землю и исчезнуть. Самая настоящая идиотка, вот кто я. Конечно, им был важен этот школьный проект. Наш центр был крупнейшим спонсором школы. Я просто все время забывала, что мир вращается не только вокруг гимнастики.

Джина и Ками быстро сориентировались и включились в разговор, пока я все не испортила. Они были прирожденными обаяшками, эти двое. У них всегда было наготове остроумное замечание или трогательный анекдот. Они могли разговаривать с любой стеной и заставлять ее чувствовать себя важной персоной. Я всегда была более сдержанной с фанатами и журналистами. Мои ответы были короткими и по существу. Люди называли меня Ледяной королевой или говорили, что у меня огромное самомнение. Но я не была такой. Я просто не видела смысла в таких вопросах, как: "Какой ваш любимый фильм?" Серьезно? Зачем им было это знать во время спортивного интервью? Спрашивайте меня о моих тренировках, распорядке дня. Почему моя личная жизнь так важна?

И что, черт возьми, самое интересное? Несмотря на все мои так называемые недостатки, кажется, моя жизнь с каждой минутой становится всем еще интереснее. Как там говорится? Запретный плод – самый сладкий? Похоже, чем больше я стараюсь держать свою жизнь в секрете, тем больше людей хотят сунуть в нее свой нос.

Я испустила вздох, от которого зеркало могло бы затуманиться, и изобразила на лице улыбку. Как бы мне ни хотелось бросить все это и вернуться к своим тренировкам, я не такая уж бессердечная сука. Я найду немного времени для этих чертовых девушек, и… ну, я не хочу чтобы сестра Хантера возненавидела меня сразу после знакомства. Ради этого чертова парня, из всех людей, я постараюсь быть лучшей версией себя.

Харпер сидела в своем инвалидном кресле, скрестив ноги, сжавшись, как пружина, будто готовясь к прыжку. Ее тонкие пальцы нервно отбивали ритм на подлокотнике, оставляя едва заметные вмятины на потертой коже. Я придвинулась ближе, чувствуя ее напряжение, такое же ощутимое, как статическое электричество перед грозой.

– У меня есть немного свободного времени, если тебе нужна помощь с этим проектом, – предложила я, стараясь говорить как можно непринужденнее. – Я Селена.

Ее грозово-серые глаза сузились.

– Как будто кто-то еще хочет тратить на это свое драгоценное время, – пробормотала она. Ее взгляд метнулся к миссис Ротт, которая наблюдала за нами с самодовольной ухмылкой.

Казалось, что Джина и Ками уже нашли себе партнеров, оставив нас с Харпер в стороне. Я не ожидала, что вселенная подбросит мне еще одного Сото.

– Похоже, мы застряли друг с другом, – сказала я, одарив ее еще одной улыбкой. – Тебе нужна оценка, и я могу помочь тебе ее получить. К тому же, ты будешь идеальным прикрытием для моего сегодняшнего свидания. Я обещала одному парню встретиться с ним, но я ни за что не приду с этим синяком.

Глаза Харпер расширились, когда она, наконец, заметила вздувшийся рубец у меня на лбу. Но она тут же пришла в себя, сузив глаза до щелочек.

– Ты не обязана быть милой со мной, и тебе определенно не нужно прятать эту чертову аметистовую палочку у себя на лбу от моего брата. Он не идиот, даже если и ведет себя как идиот. Но поверь мне, он не испугается.

Мои глаза расширились. Черт возьми, я собиралась убить Хантера.

– Он ничего не сказал, – быстро добавила Харпер, поднимая руки в знак капитуляции и будто читая мои мысли. – Просто Хантер ужасно умеет скрывать свою жизнь, а я просто… мне действительно любопытно. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что к чему, когда за завтраком он спросил меня о вкусе своего блюда. Все знают, что у тебя аносмия, и я знаю что именно ты помогла нам, когда папа был в больнице. Я благодарна за это, но надеюсь, ты не разобьешь Хантеру сердце. У него уже были серьезные отношения с одной известной богатой девушкой. Все закончилось плохо. Он полностью отдается людям, которые ему дороги, и если ты не ищешь ничего серьезного, потому что сосредоточена на своей карьере, то тебе следует просто оставить его в покое. Он может вести себя как плейбой, но это не так.

Я не знала, что сказать. Предполагалось, что мы будем обсуждать школьные дела и гимнастику, а не выслушивать от нее нотации о Хантере. Я вижу, что он ей небезразличен, и это чувство вины снова начинает терзать меня.

Все, чего я хотела, – это немного повеселиться. Я полагала, что Хантер придерживается того же мнения. Но слова Харпер заставили меня усомниться во всем этом дерьме, во что я ввязывалась с Хантером. Я считала, что он просто играет на публику. Я никогда не думала, что у него может быть что-то серьезное.

– Я не думаю, что ты на самом деле…

– О, я знаю своего брата лучше, чем ты думаешь, – сказала она, ухмыляясь. – Поверь мне, ты ему уже нравишься. Очень. Так что не отменяй это свидание. Он с нетерпением ждал этого.

И вот так моя случайная интрижка с Хантером перерастает в нечто большее. Наверное. Я не уверена, что я чувствую по этому поводу. Часть меня взволнована, но другая часть напугана. Что, если у нас ничего не получится? Что, если я действительно причиню ему боль?

Я не была создана для роли любящей девушки, домохозяйки или кого-либо другого, что связано с отношениями. Я была спортсменкой, олимпийской чемпионкой, моя жизнь состояла из постоянных метаний между тренировками и путешествиями. Но… в спортивных романах, которые я читала, пары всегда преодолевали эти препятствия. Могли бы мы с Хантером сделать то же самое? Я не знала ответа, но была полна решимости узнать.

Вздохнув, я кивнула.

– Я не собираюсь причинять боль твоему брату, – заверила ее я, – Давай перестанем обсуждать Хантера, и может мы приступим? Мне стоит рассказать тебе о моем плане тренировок. Ты согласна?

Харпер слегка улыбнулась.

– Звучит неплохо.

Глава 14

Селена: Могу я задать тебе гипотетический вопрос?

Хантер: Валяй.

Селена: Если бы мы действительно были вместе, смог бы ты пережить два года, пока я готовлюсь к Олимпийским играм? Ну, ты знаешь, эти отношения на расстоянии, когда мы почти не видимся, и, ну, отсутствие секса?

Я нахмурился. Откуда, черт возьми, это взялось? Но я все равно ответил на ее сообщение.

Хантер: Гипотетически, я думаю, что да. Предполагая, что мы оба действительно влюблены друг в друга, я думаю, у нас могло бы все получиться. Для тебя важно попасть на Олимпиаду, и я это понимаю. Так что да, я мог бы это сделать.

Селена: А как насчет секса? Я могу отсутствовать неделями, не уделяя тебе того внимания, в котором ты нуждаешься. А ты парень с потребностями. Как ты думаешь, начинать такие отношения было бы хорошей идеей?

Хантер: Ты спрашиваешь, изменю ли я тебе?

Селена: Гипотетически.

Хантер: Есть кое-что, что тебе нужно знать обо мне, принцесса, гипотетически или нет: я бы не стал изменять девушке, которая мне небезразлична. Даже если бы ты уехала на год в другую страну и я не смог бы получить твою киску месяцами, я бы предпочел позаботиться о себе самостоятельно, с рукой вокруг своего члена, думая о тебе, чем искать утешения в ком-то другом. Итак, почему мы ведем этот разговор?

Селена: Сегодня вечером у меня состоялся продуктивный разговор с твоей младшей сестрой. Она делает школьный проект о нашем гимнастическом центре, и в итоге я, вроде как, стала ее наставницей.

Селена: И прежде чем ты приедешь ко мне, честно предупреждаю, я выгляжу ужасно. Подумай дважды, прежде чем увидеть меня в таком виде.

Селена: *прикрепленная фотография*

Я не успеваю разблокировать обратно телефон, чтобы рассмотреть селфи, которое прислала Селена. Ноги сами несут меня вниз по скрипучим деревянным ступеням, пропуская две сразу. Весь дом содрогается от моих бешеных и тяжелых шагов. Какого черта Харпер обсуждала меня с Селеной? Этот вопрос жжет мне мозг. Забыв о вежливости, я распахиваю дверь в комнату сестры, как будто собираюсь штурмовать неприступную крепость.

Харпер сидит за своим письменным столом, окруженным горой книг и баночками с кистями. Она застывает с карандашом в руке, словно застигнутая врасплох. Ее глаза, большие и серые как пасмурное небо над Калифорнией, расширяются от удивления. Этот взгляд, полный наигранной невинности, знаком мне до боли. Она точно знает, зачем я здесь.

– Какого черта, Харп? – прорычал я низким и угрожающим голосом. – Как, черт возьми, ты узнала, что я вообще знаком с Селеной?!

Харпер подняла руки в притворной капитуляции.

– Бабушка сказала мне.

Иисус христос. Откуда, черт возьми, бабушка вообще знает, с кем я общаюсь? Клянусь, эта семейка сведет меня с ума.

– Это не дает тебе права совать нос в мою личную жизнь, Харпер, – сказал я, делая шаг вперед и наклоняясь над столом сестры, нависая над ней, как грозовая туча. – Что ты сказала Селене?

Харпер сделала невинное лицо и поджала губы.

– Может быть, я упомянула, что ты раньше встречался со знаменитостью, и это плохо закончилось.

Взгляд Харпер теперь был, несомненно, виноватым, но в глубине мелькнуло беспокойство, которое смягчило обвинение. Несмотря на нашу разницу в возрасте, в ее обществе я находил утешение больше, чем в обществе кого-либо другого. Харпер, которой было всего пятнадцать, обладала мудростью, не свойственной ее годам. И я не мог заставить себя злиться на нее за ее заботу. Крушение, которое оставила после себя Мелоди, все еще было очевидно для всех, особенно для моей младшей сестры, которая часто прокрадывалась в мою комнату, предлагая молчаливое утешение, пока я боролся со своим разбитым "я".

Уход Мелоди нанес сокрушительный удар по моей самооценке. Она систематически подрывала мою уверенность в себе, публично демонстрируя наше социальное неравенство.

Я оттолкнулся от стола, сделал несколько шагов назад и присел на край кровати сестры. Опершись локтями о колени, я провел руками по волосам, тяжело вздохнув, прежде чем продолжить.

– Послушай, – начинаю я хриплым голосом, – то, что случилось с Мелоди, случилось пять лет назад, Харп. Я был молод, детка, зелен как трава, когда у меня были первые серьезные отношения. Я не знал, как справиться со своими эмоциями, не знал, как справляться с тем, что меня обводят вокруг пальца сопляки из трастового фонда. Но это было тогда. Сейчас? Я на это дерьмо не куплюсь. Не относись ко мне так, будто я вот-вот сойду с катушек. Я чист, я трезв, все в порядке.

Харпер поднимается со стула, ее ходунки стучат по деревянному полу. Я борюсь с желанием вскочить и помочь ей, но остаюсь на месте. Она терпеть не может, когда с ней нянчатся. Она устраивается рядом со мной, положив голову мне на плечо.

– Я не хочу потерять тебя снова, Хантер, – шепчет она срывающимся голосом. – Мелоди сломала тебя, и я боюсь, что Селена сделает то же самое. Потому что я видела ее сегодня, и эта девушка одержима идеей попасть на Олимпиаду. Она согласилась на этот чертов школьный проект только из жалости. Она слишком занята для этого. А ее родители? Они знаменитости.

Я прижимаю Харпер к себе, словно ребенок плюшевого мишку, и целую ее в макушку. За этой маской силы и независимости скрывается ранимая душа. Я уже однажды причинил ей боль, и эта вина давит на меня тяжелым камнем.

– Все будет хорошо, малышка, – шепчу я, стараясь убедить не только ее, но и себя. – Селена производит впечатление искреннего человека. Я даже успел познакомиться с ее родителями – простые, земные люди. И, между нами, я не собираюсь строить воздушных замков. Просто позволим отношениям развиваться естественным образом, хорошо?

Харпер кивнула в знак согласия и облегченно вздохнула. Мы посидели так, обнявшись, еще несколько мгновений, прежде чем я пожелал сестре спокойной ночи и удалился в свою спальню. Схватив свой ноутбук, я вернулся к тому, чем занимался до того, как меня свалилась очередная семейная драма.

Я снова открыл веб-сайт о мебели, доступные варианты которого все еще были заманчивыми. Мое внимание вернулось к дивану для гостиной, который я присматривал для своей квартиры. Я еще не сказал семье, что планирую небольшой ремонт и возможно, скорый переезд. Мне было немного неловко при мысли о том, что девушка, которая мне нравилась, живет сама по себе, в то время как я все еще нахожусь под крышей своих родителей. Да, у меня были свои причины, и вы только что стали свидетелем одной из них. Но я не мог жить с Харпер вечно. Мне нужно было поговорить с ней об этом, и я очень надеялся, что она не расстроится.

После последней нашей встречи, что-то заставило меня задуматься, что, если у нас с Селеной все получится, я точно не смогу переехать в ее особняк. Я имею в виду, да ладно, я же парень. Мне нужно собственное пространство. Мой собственный, черт возьми, уголок мира. Место, куда я смогу привезти Селену, оборудовать для нее чертов гардероб и все такое. Моя квартира пустует, и мне нужно как можно скорее привести ее в порядок. Так что да, я здесь, сижу в своей старой детской спальне и выбираю чертов диван.

***

Я заезжаю на тихую прибрежную улицу Лос-Анджелеса, и мой потрепанный грузовик выделяется, как больной палец, среди изящных спортивных автомобилей, припаркованных перед этими абсурдно огромными особняками. Но здесь так спокойно, и я начинаю понимать, почему богатые выбирают это место для жизни. Ни полчищ папарацци, ни глазеющих туристов, ничего. Конечно, это благодаря тому, что район огорожен и усиленно охраняется. Вы даже не сможете попасть внутрь, если кто-то из домовладельцев не внесет вас в список приглашенных, как это сделала Селена для меня.

Сегодня утром она написала, что не может выйти на улицу из-за синяка, который получила на тренировке. Я смеялся над этим около часа. Он огромный, торчит, как чертов рог. Она, наверное, проклинала меня за то, что я смеялся, но она была такой милой, когда злилась: "Это не смешно, Хантер! Прекрати!" Она несколько раз бросала трубку, а потом дулась, пока я не извинился (не то чтобы я сожалел об этом). Мы сошлись на том, что проведаем время на ее террасе, и что меня не волнует ее внешний вид. Пришлось конечно долго уговаривать эту упрямую женщину, но как видите, я смог.

Ее двухэтажный особняк, облицованный белоснежным камнем, окружен зеленой изгородью. Ни внушительных железных ворот, ни современной системы безопасности. Должно быть, это потому, что район действительно безопасный. К дому ведет извилистая каменная подъездная дорожка, обрамленная буйством пальм, экзотической флорой и таким обилием цветов, что я не смог бы определить, даже если бы от этого зависела моя жизнь. У отца случился бы припадок при виде этого сада. Он получил немало наград за "Самый красивый двор", и я думаю, Селена могла бы побороться с ним за его место. Если, конечно, у нее нет целой армии садовников, ухаживающих за ее ботаническим раем. Бьюсь об заклад, она слишком занята, чтобы подрезать розы.

Белая дверь, украшенная венком из фиолетовых цветов, отворилась, и в дверном проеме появилась Селена. Ее брови, как обычно, были нахмурены, руки крепко скрещены на груди. На ней была крошечная белая майка и самые короткие джинсовые шорты, которые я когда-либо видел. Я с трудом сглотнул. Они почти не оставляли простора воображению, демонстрируя ее длинные загорелые ноги, которые я отчаянно хотел обернуть вокруг своей талии.

– Я до сих пор поражаюсь, как тебе удалось проделать весь этот путь сюда на этой штуке, – ее хрипловатый голос прервал мои не совсем благородные мысли, и я снова взглянул ей в лицо, которое смотрщилось при виде моего грузовика. Я не обратил на это внимания, потому что, это ржавое корыто действительно нуждалось в корошем ремонте. Вместо этого, я выразительно поднял глаза на ее лоб. Шишка стала менее заметной, но мне все равно пришлось подавить смех. – Боже, ты такой идиот!

Ее босые ноги зашлепали по мраморному полу, когда она скользнула обратно в дом, оставив дверь широко открытой, как личное приглашение. И да, держу пари, улыбка на моем лице была довольно очевидной, учитывая, что она только что назвала меня идиотом, за то что я снова смеялся над ее синяком.

Я взял пакеты с продуктами с пассажирского сиденья – несколько больше, чем она просила, поскольку Селена заявила, что закажет еду на вынос, а не приготовит сама. Вызов принят. К счастью, я любил готовить и был в этом чертовски хорош. Это было семейное.

Последовав за ней в ее дом, я сразу же поразился тем, насколько тут чисто. Чистота хирургического класса. Все было белым – белые стены, белая мебель, даже пушистые фиолетовые пуфы в прихожей, казалось, никогда не знали грязи. Фотографии в рамках с различных соревнований, каких-то мероприятий и множество других, на которых были знакомые лица ее друзей и семьи, висели на стенах длинного коридора, ведущего в гостиную, где доминировал огромный мягкий белый диван. Журнальный столик был завален книгами, но все остальное – причудливые вазы, эклектичные скульптуры – было удивительно гармоничным. В стену был встроен мраморный камин, по бокам от него стояли высокие тонкие колонки, а над камином висел внушительных размеров телевизор. И все это было так чертовски чисто. Теперь я знал, почему она была такой аккуратной. Я вспомнил интервью, которое она дала тому спортивному журналу. Что-то о том, что ей нужно быть вдвойне бдительней. Что ж, ее дом, безусловно, оправдал все ожидания. Это было похоже на жизнь в стерильном пузыре.

– Привет, добро пожаловать в "Ледовый дворец", – язвительно заметила Селена, запрокидывая голову и ведя меня через гостиную в как я предполагал кухню. Я не смог удержаться от смешка. Прозвище было подходящим. Помещение было таким безупречно чистым, что напоминало демонстрационный зал.

– Отличное местечко, – ответил я, выкладывая покупки на кухонный стол. – Я принес кое-что на ужин. Ну, знаешь, настоящую еду.

Она приподняла бровь.

– Ты готовишь?

Пока я раскладывал говяжий фарш, лук и домашний томатный соус, Селена наблюдала за мной со смесью удивления и скептицизма.

– Фрикадельки, – объявил я. – Рецепт, который передавался из поколения в поколение в моей семье.

Конечно, я мог бы просто заскочить в "Костко", купить замороженный ужин и покончить с этим, но что в этом веселого? Было что-то успокаивающее в идее готовить для нее. Я аккуратно сложил пакет и посмотрел на девушку.

– Ты же знаешь, что тебе не обязательно было это делать, – мягко сказала она, указывая на гору ингредиентов. – Я имею в виду, у меня аносмия, помнишь? Ты не можешь удивить меня своими кулинарными способностями.

Я усмехнулся.

– Эй, я не пытаюсь изобретать велосипед, или проводить над тобой опыты, но я подумал, что мы могли бы провести вечер с пользой.

Селена приподняла бровь.

– Я не умею готовить, – призналась она. – Не надейся на меня, я худший повар во всем мире.

Я снова усмехнулся. Это был почти классический сценарий "красавицы и чудовища", верно? Развязный парень, любящий гулять, и городская девушка, которая не умеет вскипятить воду. И каким-то образом это было идеально.

Селена отстранилась от кухонного острова, на котором она томно откинулась, и потянулась за ярким, неоновым фартуком, висящим на крючке. На нем был изображен накаченный бодибилдер, демонстрирующий внушительные бицепсы. Она бросила фартук мне с лукавой улыбкой. Я натянул его поверх своей серой футболки "Nike" и потертых джинсов, которые провисали на бедрах.

Затем, девушка ловко достала набор ножей, сверкающих на свету, словно лезвия хирургического скальпеля. Каждый нож был аккуратно разложен на деревянной разделочной доске передо мной.

Я старался не смотреть на ее потрясающую задницу, когда она открыла холодильник (конечно же, я проиграл в этой битве самому себе), я открыто уставился на ее соблазнительную попку, когда она наклонилась и достала бутылку ледяного пива "Bud Light" и открыла ее ударив крышкой о кухонную стойку.

Удивительная, черт возьми, девушка.

– Тебе нравится то, что ты видишь? – спросила она, протягивая мне пиво.

Я отхлебнул, наслаждаясь освежающей прохладой и ухмыльнулся.

– Определенно.

Я не знал точно, что мне понравилось больше, её задница, обтянутая шортами или же, ее совсем не соответствующий статусу способ открыть для меня пиво.

Селена слушала “Eminem” – судя по музыке, которая играла из портативной колонки, и носила милые платья цвета лаванды. Запоем читала книги и водила чертов “G-Wagon”.

Ходячее, мать ее, противоречие с лицом ангела и повадками моряка.

Качая головой с небольшой улыбкой на лице, она подошла к винной стойке, заполненной бутылками самых разных сортов. Выбрав бутылку элегантного "Pinot Noir", она наполнила бокал темно-рубиновой жидкостью. Вино искрилось в свете настольной лампы, создавая интимную атмосферу. Я невольно запомнил марку вина, чувствуя, что это мне понадобиться на будущее.

– Мне тоже нравится, как ты смотришься на моей кухне, Хантер. – она невинно хлопнула ресницами, и, черт возьми, я хотел забыть об ужине, и вместо этого, полакомиться кое-чем другим. Например голой Селеной, распростертой на кухонных столешницах.

Но мои приритеты поменялись, поэтому я отогнал все свои фантазии о сексе с этой девушкой, вручил ей самый маленький нож и приступил к готовке.

Новое пари, заключенное с самим собой: влюбить в себя девушку, которая не верит в любовь.

Глава 15

Когда я сказала, что не умею готовить и я не лучший партнер по кухне, я черт возьми, это и имела ввиду. Но этот упрямый как мул мужчина, стоящий на моей кухне в нелепом фартуке с изображением накачанного мужчины, который мне подарил Спенсер (понятия не имею для чего мне понадобился фартук), считает что готовить вместе – это идеальное занятие чтобы сблизиться. Иисусе, это не так.

Я с шипением вынимаю палец изо рта, а второй рукой достаю из аптечки под раковиной лейкопластырь и обматываю им свой средний палец. Нарезка овощей явно не мой профиль, раз я умудрилась едва не отрезать себе руку пока нарезала зелень.

В свои двадцать два года у меня практически нет кулинарного опыта. Мне удалось всего один раз поджарить сыр на гриле, что я считаю личной победой. Я имею в виду, кому нужно готовить, когда можно заказать еду на вынос? Моя семья всегда была довольно обеспеченной, поэтому у нас был шеф-повар или, по крайней мере, действительно хорошее заведение, где можно было заказать еду на вынос. Думаю, можно сказать, что я была избалована. Так что, да, Хантер может оставить себе свой фартук и свои изысканные специи. Я хорошо управляюсь с вилкой и ножом, спасибо.

– Кризис предотвращен, – проворчала я, показывая средний палец, входя в кухню.

Хантер повернулся, вытирая руки полотенцем и перекидывая его через свое широкое плечо. Он ухмыльнулся, когда я ткнула поврежденным пальцем в его самодовольную физиономию, и схватил меня за запястье. Его серо-стальные глаза встретились с моими, когда он наклонился в опасной близости, отчего у меня перехватило дыхание. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Стоп. Нет. Я этого не делала. Хантер и так уже порядком надоел своими насмешками по поводу моей шишки на лбу, а мое настроение и так было испорчено из-за того, что я уронила любимую книгу в ванну этим утром. А теперь еще эта чертова готовка…

Я взвизгнула, когда теплые руки Хантера обхватили меня за талию, поднимая с пола. Он усадил меня на кухонный островок. Я почти ожидала увидеть классическую книжную сцену, когда парень чувственно ласкает тебя языком прямо на столе… но нет. Этот идиот чмокнул меня в лоб и отступил на шаг.

– Думаю, от тебя было бы больше пользы, если бы ты сидела здесь, – сказал он, сверкнув улыбкой, обнажившей его жемчужные зубы. – И если бы ты не была так занята, пялясь на мою задницу, ты бы не поранилась.

Я закрыла рот и широко раскрыла глаза. Мои щеки определенно стали самого яркого оттенка алого, потому что, черт возьми, я думала, что проявила деликатность, разглядывая его. Не вините меня, зад Хантера буквально умолял, чтобы его изваяли из мрамора и выставили на обозрение в Метрополитен-Опере. Эти греческие боги с их, гм, скромными дарами? Никакого соревнования.

Я изобразила беспечность и намеренно оглянулась на его зад, обтянутый этими поношенными джинсами, наклонила голову набок и бросила вызов:

– Современному искусству очень не хватает хороших моделей. Тебе точно стоит позировать для скульптуры.

Хантер развернулся, давая мне возможность теперь взглянуть на его впечатляющую выпуклость. Я склонила голову набок, разглядывая его. Серьезно, мне нужно было остановиться. Но я была слишком упряма. Я вела себя невозмутимо, делая вид, что мне это не нравится. Но, черт возьми, мне это нравилось. Несколько дней назад, когда мы целовались, я чувствовала неопровержимое доказательство того, что он был большим, но сейчас? Когда он расслаблен? Скажем так, Хантер был серьезно одарен тем мечом, который был спрятан у него в штанах.

Я пыталась сохранить серьезное выражение лица, но, кажется, у меня вот-вот потекут слюни.

– У меня глаза выше, извращенка, – усмехнулся Хантер, и я посмотрела на его не менее красивое лицо. – Если ты и дальше будешь так на меня смотреть, я никогда не приготовлю этот чертов ужин.

Я одарила его хищной улыбкой и устроилась поудобнее, закинув ногу на ногу.

– Я уверена, ты бы нашел что-нибудь перекусить, – промурлыкала я.

Хантер резко втянул воздух и неосознанно облизал губы.

– Этот рот, – он покачал головой, – Ты ведь знаешь, что делаешь с мужчинами, не так ли?

– И что же я делаю с тобой? – я играла с огнем, черт возьми, но мой проклятый рот отказывался подчиняться моему разуму.

Я не планировала спать с Хантером (во всяком случае, не сейчас), но я не стала бы отрицать, что слишком изголодалась по близости, и это сделало меня немного раздражительной.

Хантер удерживал мой взгляд еще минуту или около того, затем выдохнул и взял деревянную ложку, отворачиваясь от меня. Что за дразнилка.

– Знаешь, – сменил он тему, помешивая красный соус на сковороде, – Я тут подумал о том, что ты сказала об отношениях. Я все еще не понимаю, почему парень может отвлекать. Многие спортсмены женятся, заводят детей и делают потрясающую карьеру. Почему ты такая другая?

У меня внезапно пересохло в горле, и я сделала глоток вина. Все мое игривое настроение улетучилось. У меня не было слов, чтобы объяснить, о чем он спрашивал. Каждый раз, когда кто-то поднимал эту тему, я возвращалась в то время, где все еще была шестнадцатилетней девочкой, которую использовали и бросили. Парень, которого, как мне казалось, я любила своей подростковой любовью, которая так сильна, предал меня. Он лишил меня девственности, а на следующий день посмеялся надо мной, назвав мою стройную фигуру "разделочной доской". Мне потребовались годы, чтобы обрести уверенность в себе и снова полюбить свое тело. Я наконец-то приняла свои изгибы, какими бы маленькими они ни были, но тогда я была сломлена.

Мой тренер постоянно ругал меня, говоря, что моя "глупая влюбленность" отвлекает меня от занятий гимнастикой. И то, что придурок из старшей школы стал одним из самых востребованных спортивных агентов в стране, не помогло. Он был везде, на каждом мероприятии, которое мне приходилось посещать. Судьба, или как бы вы это ни называли, была жестокой сучкой. Казалось, каждая женщина в этом городе хотела его.

Я прочистила горло, нацепив на лицо маску безразличия, но не смогла удержаться от того, чтобы не теребить нитки на своих обрезанных шортах.

– Многие спортсмены женятся, когда достигают своих целей, – ответила я, делая еще один глоток из своего бокала. – Я еще не добилась своего, и, честно говоря, как бы ты ни говорил, что готов подождать, и все такое прочее, когда мы переписывались вчера вечером, я на это не купилась. Ты плейбой, настоящий распутник, ты поспорил со своим приятелем насчет меня, помнишь? А теперь собираешься соблюдать целибат? Пожалуйста.

Хантер снова отложил ложку и повернулся ко мне лицом. В его глазах все еще был тот же игривый блеск, но по мере того, как мы все больше и больше общались и разговаривали часами по телефону, я начинала видеть его с другой стороны. И что сказала Харпер… она лгала, чтобы выставить своего брата в лучшем свете? Или этот парень действительно такой же многослойный, как тортики (боже, я больше никогда не буду смотреть "Шрека" со своими маленькими кузенами – я уже цитирую эту чертову вещь).

– Я не всегда был таким, Селена, – мягкий, теплый голос Хантера наполнил кухню, и его признание заставило мою руку застыть в воздухе, когда я поднесла бокал вина к губам. Серьезное выражение его лица говорило о том, что Харпер говорила правду. Я промолчала, предлагая ему продолжить. – Мелоди Брукс. Я встречался с ней некоторое время. Ты ведь ее знаешь, верно?

Кто не знал Мелоди Брукс? Это имя было практически синонимом драмы и разбитого сердца. Она была женщиной, которая могла разрушить семью и построить актерскую карьеру на ее обломках. Несмотря на ее репутацию, мужчин, казалось, тянуло к ней, как мотыльков к огню.

– Она увела парня у Джины, – призналась я, хотя Хантер, казалось, не удивился. – Как давно это было?

Он принялся резать овощи неподалеку от того места где я сидела, и его непринужденное поведение противоречило напряжению в плечах.

– Это было почти пять лет назад, – ритмичное постукивание ножа о деревянную разделочную доску резко контрастировало с тяжелой атмосферой. – Я едва сводил концы с концами в колледже, когда появилась Мелоди, сама солнечный свет и смех. А я? Ну, мы тонули. Лекарства для Харпер, плата за обучение Хлои, потому что она училась в частной школе, мои собственные сборы в колледж… Работа отца пошатнулась после того, как мы потеряли дедушку…, – он горько усмехнулся, качая головой и сосредоточившись на нарезании авокадо ломтиками. – Это был трудный период, позволь сказать. Я работал, учился, пытался сохранить крышу над головой, а потом появилась она. Она казалась мне маяком во время шторма. Первые шесть месяцев все было замечательно. Затем начали расти требования. Я не хочу сказать, что был скуп, но она знала о нашем финансовом положении в то время, и все равно намекала, что я не ценю ее, потому что не осыпаю подарками. Она перестала приглашать меня на свои вечеринки. Сначала я не обращал на это внимания, пока мой сосед по комнате не упомянул, что та стеснялась меня, назвав "нищим студентом колледжа". Я проглотил и это, боясь потерять тот маленький огонек, который она привнесла в мою жизнь. Я цеплялся за нее, даже когда она обращалась со мной как с бездомной собакой. В конце концов, она порвала со мной. Позже я узнал, почему она вообще обратилась ко мне. Ее родители презирали всех, у кого не было миллиарда в банке, считали их отбросами общества. И Мелоди, чтобы досадить им, отомстить за то, что они лишили ее карманных денег, выбрала меня. – Хантер уронил нож, оперся ладонями о столешницу и уставился на меня. – Не всегда мужчины – хищники, Селена. Иногда именно женщины наносят самые глубокие раны. В следующий раз, когда ты назовешь кого-нибудь плейбоем, подумай вот о чем: возможно, его использовала девушка, которую он любил, и это так сильно его сломало, что его семья до сих пор относится к нему, как к стеклянному, боясь, что у него случится передоз от наркотиков и он окажется в какой-нибудь канаве под мостом.

В доме воцарилась тишина. Такая тишина, что я не могла даже расслышать шипение фрикаделек на плите. Свет, казалось, потускнел, когда я посмотрела в серые глаза Хантера, и передо мной возник образ сломленного двадцатилетнего парня. Парень, который был готов свернуть горы ради девушки, которая его не заслуживала. Это не было подростковым горем, это было нечто гораздо более глубокое.

Меня охватил стыд. Я была так поглощена своей собственной вечеринкой жалости… Потерять девственность не с тем парнем было больно, но я была подростком. Хантер страдал по-другому. Мелоди разбила его, а вместе с ним и всю его семью.

Я сморгнула слезы, грозившие пролиться, и спрыгнула с островка и, сократив расстояние между нами, прижалась губами к его губам.

К черту Мелоди.

И к черту это дурацкое пари.

***

Солнце уже опустилось за горизонт, отбрасывая длинные тени на неподвижный океан. Пляж пустел, последние несколько человек собирали свои полотенца и покрывала.

Мы расположились на задней террасе, после того, как Хантер все таки смог накормить нас двоих своими знаменитыми фрикадельками, которые готовила его семья. Я хотела сказать ему, что это было восхитительно, но все, что я могла почувствовать, – это кисловатый привкус томатного соуса и едва уловимую солоноватость фрикаделек. Мне очень хотелось почувствовать блюдо, приготовленное специально для меня, но, будучи нестандартным существом, я была неспособна в полной мере ощутить человеческие радости. Это была настоящая пытка, которая портила все настроение.

– Я просто не понимаю, как ты можешь находить привлекательными парней с крыльями, – пробормотал Хантер, делая глоток пива и устраиваясь удобнее рядом со мной. – А рейтинг 18+? Это значит, что там, наверное, есть что-то сексуальное, верно? Как это вообще работает? Это кажется действительно непрактичным, особенно если ему нравится быть снизу.

Я закатила глаза, хватая книгу, которую ему удалось стащить с моего журнального столика. Он отказывался отдавать ее мне, пока не прочтет все заметки, которые я пометила разноцветными стикерами. Я вздохнула и смирилась, сидя надувшись, выслушивать его жалобы на мой чертов фантастический роман.

– Если тебе интересно, в небе была красиво написанная сексуальная сцена, – сухо сказала я. – Во-первых, это было чертовски жарко. Во-вторых, герой, "парень с крыльями”– как ты его назвал, может их убрать, так что не переживай, что это будет неудобно, или что-то в этом роде. Тебе не нужно беспокоиться о каких-либо неприятностях, связанных с крыльями. Я думаю, твой братский кодекс, или как там вы, ребята, его называете, одобрил бы это.

Хантер прищурился, глядя на меня, а затем медленно поднял взгляд к небу. Мне действительно хотелось бы знать, о чем думала этот парень и как мы вообще дошли до того, что я обсуждала книги с ним. По моему опыту, мужчины не очень-то поощряли мою литературную одержимость. Разделите со мной момент чтения, и будете идеальным мужчиной, каким, вероятно, собирался стать Хантер. Но… идеальные мужчины были только в книгах. Я не была книжной героиней, которой бы могло так повезти.

– Знаешь, – скептически пробормотал он, снова встречаясь мо иной взглядом, – Хотел бы я этого не знать. Теперь я буду задаваться вопросом: каждая случайная капля дождя – это природа или чей-то оргазм?

Точно. Идеальные мужчины существуют только в книгах. Я больше не хотела знать, о чем думает этот идиот.

Я вскочила со своего места, намереваясь уйти, но Хантер обхватил меня за талию и, громко рассмеявшись, притянул к себе. Он был идиотом, но его смех каким-то образом дошел до меня, заставив рассмеяться над его глупым комментарием об оргазмическом дожде.

– Я запрещаю тебе подходить к моим книжным полкам, – пробормотала я, уткнувшись лицом ему в грудь. – Ты…

– Очаровательный, забавный и невероятный? – он приподнял мой подбородок двумя пальцами, его взгляд смягчился, когда он посмотрел на меня и заправил прядь волос мне за ухо, все еще держа меня на коленях. – Ты, наверное, собиралась снова назвать меня идиотом, не так ли? Ладно, называй меня как хочешь, главное, чтобы это вызывало улыбку на твоем прекрасном лице. Ты нечасто улыбаешься, и если для этого нужно быть идиотом, то так тому и быть.

Я попыталась сдержать улыбку, но не смогла. Хантер продолжил:

– Ты явно была чем-то расстроена, и я предполагаю, что это была еда. Я пытался придумать, как тебе это описать, но я в этом новичок, я не знаю, на что похожи фрикадельки, но обещаю, что разберусь, хорошо? А пока я просто пыталась отвлечь тебя. Получилось?

Он был парадоксом. Я думала, что знаю все о том, как держать свои эмоции под контролем, но Хантеру, с его беспечностью, как-то удавалось вывести меня из равновесия. Когда наши губы встретились сегодня на кухне, это было так же волнующе, как и в первый раз. Но потом он все испортил своим дерзким комментарием: "Может, я расскажу тебе еще несколько душещипательных историй и получу от тебя еще один поцелуй?" Я сказала ему, что он идиот и я ненавижу, когда он портит все.

Но за юмором Хантер скрывал ту самую боль. И, честно говоря, он действительно был обаятельным, забавным, харизматичным, веселым и чертовски сексуальным. Из-за него я была готова нарушить свое золотое правило: никаких отношений до Олимпиады.

Наша договоренность превратилась в нечто большее, чем глупое пари. Это странное соглашение каким-то образом сделало мою жизнь интереснее.

С ним я не думала о своих тренировках. Я не беспокоилась о том, что я не такая, как все. Я ни о чем не думала. Он отвлекал меня. И впервые в жизни мне захотелось отвлечься.

Я обвила руками его шею, притягивая ближе. Игривая улыбка тронула мои губы.

– Хантер Сото, ты самый милый плейбой, которого я когда-либо встречала, – передразнила я, хлопая ресницами.

Он усмехнулся, сокращая расстояние между нами. Его губы коснулись моих, отчего у меня по спине пробежали мурашки.

– Не говори никому об этом, принцесса. Я должен поддерживать свою репутацию плохого парня, ты же знаешь. Но, только между нами, я буду твоим “милым плейбоем”, – его губы вновь встретились с моими, мягкие и томные. Отстранившись, он опустил взгляд на книгу, и я застонала, когда он открыл ее. – А теперь давай вернемся к стикеру с надписью “мужчина мечты”. Я хочу познакомиться с этим придурком, с которым, как предполагается, буду бороться за твое внимание.

Глава 16

Приближался Хэллоуин, а вместе с ним и ежегодная традиция моей семьи превращать наш дом в дом с привидениями, по сравнению с которым мотель "Бейтс" должен был выглядеть уютным. Мой отец решил, что наш передний двор должен стать кладбищем, заполненным надгробными плитами, которые выглядели бы так, словно их вырезал пятилетний ребенок резцом. В процессе участвовала вся семья, за исключением меня. Я был назначен мальчиком на побегушках, бегал туда-сюда по магазинам, чтобы купить украшения в последнюю минуту.

"О, мы забыли машинку для создания тумана!" – восклицала этим утром моя мать.

"И не забудь огромную надувную тыкву!" – добавлял отец.

К концу вечера я был почти уверен, что смогу построить дом с привидениями из квитанций.

Не желая страдать в одиночестве, я написал Селене, у которой сегодня была только одна тренировка, и попросил ее пройтись со мной по магазинам. Мне нужно было не только купить все из нелепого списка моего отца, но и кое-что для своей квартиры.

Я толкнул массивные стеклянные двери спорткомплекса, пропуская наружу волну кондиционированного воздуха. Вестибюль, залитый неоновыми огнями, напоминал декорации к какому-нибудь голливудскому блокбастеру. Впрочем, все это было вполне в духе солнечной Калифорнии, где жизнь текла в ритме серфинга и фитнеса.

Я предъявил свои водительские права сотруднику на ресепшене, улыбчивому парню с татуировками и копной светло-русых волос, больше похожим на серфера, чем на администратора. Тот сверился с длинным списком посетителей на экране своего компьютера и махнул рукой в сторону зала. Я кивнул в ответ и направился в уже знакомом направлении.

Должен признаться, я специально пришел пораньше, чтобы посмотреть на девушку. Или, точнее, на мою "фальшивую девушку", как она любит себя называть.

На прошлой неделе, когда мы ужинали у Селены, не буду врать, мы неплохо провели время, обсуждая ее любимые книги. И, черт возьми, во всем этом не было ничего фальшивого.

Девушка была настоящим книжным червем (что, как ни странно, заводило меня еще больше), у нее была огромная личная библиотека, в которую она категорически запретила мне заходить (я все равно туда попаду, просто чтобы подействовать ей на нервы), но мне действительно понравилось, как мы прохлаждались в ее патио. То, как смягчалось ее милое личико и эти великолепные глаза, а улыбка становилась шире с каждым моим вопросом о книге, сюжете или персонаже. Она могла говорить о книгах часами, и я готов быть ее завороженным слушателем в любой день.

Наша связь была настоящей, от начала и до конца. От страстных поцелуев до бесконечных разговоров – все было по-настоящему. Единственное, что было фальшивкой, это заявление Селены о том, что между нами ничего нет. Я собирался доказать, что она ошибалась.

Я тихонько открыл дверь в ее тренажерный зал, окидывая взглядом множество гимнастических снарядов. Я заметил девушку неподалеку, в углу, в окружении двух других гимнасток – без сомнения, Джины и Камилы.

Селена вытянула одну ногу слева от себя, а носком другой ноги, покоящейся пяткой на скамейке справа и возвышающейся над головой девушки, совершала ритмичные круговые движения в такт музыке. Это выглядело легко, как будто растяжка в шпагат была самой простой вещью в мире. Но самом деле, я был уверен, что не каждый способен на подобное.

Были ли у нее вообще кости?

Каждый раз, когда я смотрел ее старые выступления на YouTube, меня поражала способность ее тела изгибаться. Это тело можно было мять и гнуть, как пластилин. И, я бы был не прочь это сделать. В постели.

Ее подтянутый живот, лежал на полу, локти опирались на тонкий гимнастический мат, а в руках она держала телефон. С этого ракурса ее попка в форме сердца, обтянутая в короткие черные шортики, выглядела еще аппетитнее…

– Наслаждаешься видом? – выкрикнула Селена, и ее голос, с той самой сексуальной ноткой хрипотцы, прервал мои мысли.

Я моргнул и оторвал взгляд от задницы девушки. Засунул руки в карманы и попытался не обращать внимания на растущую выпуклость в штанах.

Самое подходящее время поздороваться, придурок.

– Хотел убедиться, что ты, действительно, так хороша, как о тебе говорят, поэтому пришел пораньше, – ответил я, стараясь не задерживать взгляд на ее попке. Джина и Камила замолчали на полуслове, их взгляды метались между мной и Селеной. По тому, как они косились на меня, я понял, что обо мне тут никто не знал. Я поднял руку в знак приветствия: – Привет, я Хантер. Парень Селены.

Глаза Джины и Камилы расширились, когда они обе повернулись к подруге. Она закатила глаза, и с ее губ сорвался драматический вздох. Я одарил их дерзкой ухмылкой.

Черт, мне нравилось выводить ее из себя.

– Он не мой парень, – проворчала Селена. – Он парень из бара. Мы дали его другу неправильный номер, – объяснила она с сарказмом в голосе.

Дверь позади меня распахнулась, и показался их тренер – тот самый здоровенный чувак, которого я видел в свой первый день, когда приезжал с семьей. Кажется, его зовут Энди. Он упер свои мускулистые руки в бока, хмуро глядя на своих гимнасток.

– Разве я неясно выразился? – его голос был суров, как у сержанта-инструктора по строевой подготовке. – Я сказал, что тренировка заканчивается в десять, а не в половине одиннадцатого! Почему ваши три упрямые задницы все еще здесь? Если из-за вас, девочки, я опоздаю и моя жена заставит меня снова надеть этот чертов костюм Мериды на Хэллоуин, я назначу вам тренировку в канун Рождества! – взгляд Энди метнулся ко мне, и я невольно вздрогнул. Да, этот парень был пугающим. Как ни странно, это не смутило Селену, которая все еще потягивалась, или хихикающих Джину и Камилу. – Мне не нравится, что вы, молодой человек, отвлекаете мою лучшую гимнастку, но прямо сейчас я был бы признателен, если бы вы увели этих чертовых девушек. У нас с семьей назначена примерка костюмов, и в этом году я не собираюсь строить из себя чертову принцессу.

– Тебе идет этот кудрявый рыжий парик, – промурлыкала Селена, и ее глаза озорно заблестели. – Ты самая сексуальная Мерида, которую я когда-либо видела, Энди.

Энди застонал, качая головой.

– Эта девушка станет моей погибелью, – пробормотал он, кивая в сторону Селены. Затем он повернулся и вышел из помещения.

Да, она определенно и моя погибель, приятель,– молча согласился я, наблюдая, как Селена двигается с грациозной плавностью, которая была одновременно спортивной и соблазнительной. Она поймала мой взгляд и подмигнула, ее губы изогнулись в игривой улыбке.

– Итак, это хорошо, что ты рано приехал. Я не знаю, сколько еще мы могли бы продержать Энди здесь и не получить нагоняй. И моя машина в ремонте, поэтому я надеюсь, что ты за рулем, – сказала она, прихватив по дороге пару пустых бутылок из-под воды и выкидывая их в ближайший мусорный контейнер. – Дай мне десять минут, я приму душ, и мы можем приступить к шопингу.

Я обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал в висок, когда мы направились к раздевалкам.

– Ты должна мне показать это шоу наедине, принцесса. Эта растяжка чуть не убила меня. Рано или поздно одному из нас придется проиграть это пари, чтобы мы могли приступить к делу.

Она ткнула меня локтем в ребра, отчего я закашлялся и засмеялся.

– Я не люблю проигрывать, красавчик.

– Я более чем счастлив позволить тебе выиграть, чемпион.

Селена стряхнула мою руку, остановившись у двери. Ее рука зависла над дверной ручкой, и она посмотрела на меня, сверкая карамельными глазами.

– Играй честно, Хантер, и удиви меня. Может быть, я не смогу устоять, если ты будешь стараться немного усерднее.

С этими словами она исчезла в раздевалке. Я ухмыльнулся. Вызов. Она всегда бросала вызов. А я любил хорошие вызовы.

Джина и Камила пронеслись мимо меня, бросая в мою сторону скептические взгляды. Я был удивлен, что они не забросали меня или Селену вопросами. В отличие от моих придурков-друзей, которые совали нос в мои дела, эти девушки не казались любопытными. Я кивнул им и прислонился к стене напротив раздевалки. Достав из кармана телефон, я решил проверить список, который мне вручили родители.

Это было чертовски смешно. Список был таким длинным, что казалось, будто они решили за одно украсить и соседний дом тоже, а не просто следуют правилу "вещи, которые мы забыли купить". Там была раскраска для лица (вероятно, для какого-то сложного костюма), тюлевая ткань, куча всякой всячины из дешевого магазина, пара тыкв, искусственная кровь… Иисусе, там были даже вампирские клыки. Кто, черт возьми, еще наряжается вампирами?

Эра Эдварда Каллена и Деймона Сальваторе давно прошла, народ.

Я имею в виду, я понимаю, что на Хэллоуин всем хотелось сделать все возможное, чтобы следовать «традициям». Но, моя семья наряжалась всегда так, что было похоже на то, что они пытались выиграть конкурс костюмов на Comic-Con или что-то в этом роде.

В моей руке зажужжал телефон, на экране высветилось имя Брайана. Я нажал "Ответить".

– Привет, незнакомец, – проворчал Брайан, и судя по фоновому шуму, он тоже был в торговом центре. В этой стране все любят Хэллоуин. – Я удивлен, что ты ответил, вместо того чтобы целовать землю, по которой ходит одна сексуальная гимнастка.

Я закатил глаза, хотя он этого не мог видеть.

– Никаких поцелуев на повестке дня сегодня не было, только дверь, за которой она скрылась, – саркастично ответил я, что было наполовину правдой. – Как дела?

Он отодвинул телефон и крикнул кому-то: "Какого черта?! Это была последняя палочка, идиотка! Она что, просто так лежала на кассе рядом со мной?!". Девичий голос, предположительно, той, что стащила у него реквизит – в этом году он выступал в роли Волан-де-Морта, – крикнул в ответ: "Я буду профессором Макгонагалл, придурок! Надо отдать должное легенде!".

Как я уже говорил, Хэллоуин был похож на Рождество… такой же хаотичный.

– Я потерял свой искусственный нос, а теперь еще и волшебную палочку, – вздохнул Брайан, возвращаясь к разговору, и в его голосе послышалось раздражение.

– Ну, у Волан-де-Морта вообще нет носа, если ты вдруг забыл, – ответил я.

– Это искусственный "безносый" нос, чтобы скрыть мой настоящий нос, идиот.

– Знаешь, ты мог бы нарядиться Пи Дидди и просто принести с собой бутылочку Johnson's Baby, я уверен, никто бы ее не украл, – предложил я, не в силах сдержать смешок.

– И я, вероятно, оказался бы за решеткой, не успев покинуть свой дом, из-за твоей “блестящей” идеи. – Зашуршали пакеты. – Не клади трубку, я сейчас расплачусь и вернусь.

– Не торопись, – заверил я его, сверля взглядом пластиковую дверь.

Серьезно, сколько времени требуется девушке, чтобы принять "десятиминутный душ"? Клянусь, я простоял здесь целую вечность.

Чтобы размять ноги, я решил выйти из тренировочного зала в коридор. Направился налево, разглядывая стены, увешанные фотографиями гимнастов старой школы. Они выглядели так, словно были сделаны в эпоху динозавров – пожелтевшие газетные вырезки и черно-белые снимки гимнасток, которые могли бы быть современниками Амелии Эрхарт. Переведя взгляд, я заметил небольшой кафетерий, оформленный в фирменной фиолетово-белой цветовой гамме. Он был уже закрыт, но сквозь стеклянные стены я мог разглядеть смузи-бар, кресла-мешки, несколько столов и огромный телевизор. Уютно. На противоположной стене висел массивный план здания. Пять этажей, бассейн, тренажерный зал, сауна, соляная комната, небольшой тренировочный зал на втором этаже и все кабинеты для персонала на первом.

Повернувшись, я пошел обратно по своим следам. Все это здание, казалось совершенно новым или, по крайней мере, было серьезно отремонтировано. Это было похоже на фитнес-центр для избранных. Думаю, именно этого и следовало ожидать от места, где тренируются олимпийские чемпионы, верно? Черт возьми, я не знал.

Я вообще не посещал общественные спортзалы. У нас с парнями есть собственная импровизированная тренажерная комната в автомастерской, куда мы привезли гантели, штанги, боксерскую грушу и даже велотренажер, которым никто из нас никогда не пользовался. Именно там я могу выместить свое разочарование на боксерской груше. Благодаря этому и моей работе в гараже у меня был солидный набор из шести кубиков. Мне не нужно покупать какой-то дерьмовый абонемент в спортзал, чтобы оставаться в форме. Спасибо.

– Черт возьми, – снова проворчал Брайан в трубку. – Слушай, у меня нет времени на нашу девичью болтовню. Майкл устраивает вечеринку в честь Хэллоуина в баре, ну, знаешь, в том, где неоновые вывески и липкие полы, надеюсь ты все еще помнишь что такое бар. Собираешься?

Да, я собирался. Только сначала надо попробовать уговорить составить мне пару Селену, если я когда-нибудь снова ее увижу. Эта девушка была в душе со времен ледникового периода.

Я устроился на дорогом на вид диване напротив спортзала.

– Закажи столик на семерых, – ответил я.

Брайан усмехнулся, и в трубке послышался треск.

– Надеюсь «семь», это относится и к тем двум жгучим брюнеткам, которые были тогда. Если да, то может быть, я прощу тебя за то, что ты променял наши дружеские отношения на какую-то юбку. Только может быть.

– Иди к черту, – пробормотал я, уже жалея, что ответил на его звонок.

– В этом году ты собираешься надеть туфли на шпильке как часть костюма «киски»? – спросил он, усмехаясь.

– Да, и я засуну этот каблук тебе прямо в задницу, придурок.

Я завершил разговор, нажав кнопку "отбой" под его раскатистый смех, и откинулся на спинку дивана, закрыв глаза. Я не чувствовал усталости и не собирался спать, но когда я открыл их снова, надо мной уже нависла фигура Селены.

– Кошелек или жизнь? – усмехнулась девушка.

– От чего мне отказаться в первую очередь, чтобы в следующий раз ты не задерживалась в душе так долго? – - потер глаза, садясь. – Просто признайся, принцесса, на тебя попала капля воды, и ты превратилась в русалку, и, чтобы я этого не узнал, Джина и Камила высушили твой хвост, пока ты не превратилась обратно?

Селена моргнула, в замешательстве уставившись на меня, и я ухмыльнулся.

– Кариба Хейн в роли Рикки Чедвик – настоящая находка, если тебе интересно, – схватив ее спортивную сумку, я быстро поцеловал ее в губы, затем положил руку ей на спину и подтолкнул к лестнице. – Ты вообще смотрела "Н2О"? Это шоу о…

– Я знаю это шоу, умник, – проворчала она. – Я просто удивлена, что ты его знаешь.

– Видишь, – я подмигнул, – Я полон сюрпризов и мне даже не нужно стараться.

Я не собирался говорить ей, что понятия не имел о других персонажах, потому что знал только эту чертову Рикки, потому что Хлоя была одержима ею, когда были детьми.

– И я всегда долго принимаю душ, – объяснила Селена. Я взглянул на нее и увидел, как она прикусила губу. Нервничает. – Тренировка была тяжелой, я вся вспотела и…

– Просто в следующий раз спроси меня, и я скажу, как долго тебе нужно принимать душ, – я снова приобнял девушку, и придал голосу мягкости, чтобы она хотя бы немного расслабилась и забыла о своем отсутствии обоняния. Меня это совсем не пугало, я был только рад быть для Селены полезным. – От тебя всегда приятно пахнет, как от сада с миллионами экзотических растений, которые даже не обязательно нюхать, они и так потрясающие.

– Я не могу положиться на тебя, Хантер. Ты не всегда будешь рядом, чтобы сказать мне об этом.

– Не всегда, – согласился я, кивая. – Но когда это так, ты можешь на меня рассчитывать. Я позабочусь о тебе, обещаю. – Спустившись по лестнице, я открыл перед ней дверь. – А теперь скажи, ты готова сражаться за последний кусок искусственной паутины?

– Готова на все, лишь бы мне не нужно было возвращаться домой, потому что мои родители помешаны на Хэллоуине и превращают мой дом в нечто, чему позавидовала бы семейка Аддамс.

Я уже представлял, как в будущем, мы сбежим в какой-нибудь лофт в Лос-Анджелесе, в убежище от нашей хаотичной семьи. Мне нравилось, что она начала доверять мне, перестала быть настороже. Сегодня Селена казалась более непринужденной, чем когда-либо, и даже не вздрогнула, когда я поцеловал ее.

Чертовски большое достижение.

Глава 17

– Что, черт возьми, вообще значит "просто тусуемся"? – спросила Джина, появляясь из моей кухни с ошарашенным видом, держа в одной руке три бокала для мартини, а в другой – бутылку Martini Extra Dry. – Два дня назад, когда он приходил на нашу тренировку, не было похоже, что вы "просто тусовались". Вы двое выглядели чертовски мило вместе.

– Господи, он смотрел на тебя так, словно ты была единственной женщиной в мире, – вздохнула Камила рядом со мной, отправляя в рот виноградину. – И давай не будем забывать, какими, осмелюсь заметить, джентльменскими были его объятия. Никаких рук на твоей заднице, как это постоянно делал Логан. Он даже не взглянул на других девушек, в отличие от Логана, который всегда это делал. Ты ему нравишься, принцесса.

Я застонала. Каким-то образом Джина и Кэм услышали, как Хантер назвал меня "принцессой", и теперь с радостью перенимали это прозвище. Идиотки.

– Эй, Джинни, – Камила посмотрела на нашу подругу, – Скажи, Роланд когда-нибудь смотрел на тебя так, будто влюблен?

Джина пожала плечами.

– Девочка, у этого парня слишком много забот, чтобы с ним можно было наладить какие-то глубокие, значимые отношения. Мы больше похожи на обычных людей, понимаешь? Старые друзья и все такое. Это просто. – В ее глазах появился озорной блеск когда она перевела взгляд на меня. – Но нет, он не бросал на меня таких взглядов, как "я-влюбляюсь-в-тебя". Не то чтобы я жаловалась.

– Хантер не смотрит на меня взглядом "я-влюбляюсь-в-тебя", – проворчала я, выхватывая бутылку у нее из рук и наполняя наши бокалы. Боже, мне нужно было выпить, чтобы пережить эту чертову ночь. – Он просто хочет залезть ко мне в трусики.

Ладно, я лгала себе. Я видела, что Хантер уже давно отошел от темы "секса на одну ночь". Мы действительно хорошо проводили время вместе. Будь то тет-а-тет, в окружении моих книг, бесконечные беседы о моих тренировках, которые, как ни странно, ему, казалось, нравились, и он даже задавал вопросы. Даже когда он забрал меня с тренировки, чтобы сходить за покупками на Хэллоуин, это было потрясающе.

Мы провели несколько часов, мотаясь между тремя разными торговыми центрами, катаясь на его грузовике. Я была удивлена, увидев, как сильно Хантер приукрасил свой старый "Форд". Он больше не напоминал ржавого кузена Оптимуса Прайма; на самом деле это была вполне приличная машина. Я не возражала против его грузовика, но мне было чертовски любопытно, почему Хантер, имея потрясающий «Мустанг», который был к слову довольно дорогим автомобилем, предпочитал типичный американский грузовик.

Я вздохнула и поглубже погрузилась в белый плюшевый диван, подушки которого были украшены наволочками в виде Каспера. Скрестила руки на груди и проигнорировала споры подруг. Это был не первый раз, когда я вот так замыкалась в себе. Они слишком хорошо меня знали, и поэтому игнорировали в ответ, разговаривая обо мне так, будто меня не было в комнате. Я всегда уходила в себя, когда становилось слишком тяжело. И сегодня был один из таких дней. Как только они ворвались в раздевалку, я подняла руки, сдаваясь, умоляя их не задавать никаких вопросов. По правде говоря, у меня не было ответов.

Было ли мне весело с Хантером? Абсолютно. Нравился ли он мне? Определенно. Но была ли я готова потерять бдительность и действительно дать шанс отношениям? Это был вопрос, над которым я все еще ломала голову. Мой логический ум все еще был сосредоточен на предстоящих Олимпийских играх, но у моего сердца, которое было заморожено в течение многих лет, казалось, были другие идеи. Оно начинало бешено колотиться при одном только виде Хантера. Бабочки, или что там у меня в животе за маленькие существа, устраивали настоящее родео, и все внутри меня ныло от восхитительного желания при виде его рваных джинсов и этой чертовой бейсболки задом наперед. Добавьте к этому греховный изгиб его губ, рот, который никогда не боялся говорить все, что приходило ему в голову, и вы получите верный путь к катастрофе.

– …костюм на Хэллоуин? – я оторвала взгляд от телевизора, где транслировалось какое-то реалити-шоу, и посмотрела на Джину, которая положила руку мне на плечо.

Я моргнула, прогоняя туман из головы.

– Прости, что ты сказала?

– Ты уже выбрала костюм для Хэллоуина?

Честно говоря, я не планировала выходить из дома на Хэллоуин в этом году. Да, иногда мы с девочками пробирались в какой-нибудь бар, где нас никто бы не узнал, брали пару напитков и отправлялись домой.

Быть знаменитым спортсменом в Лос-Анджелесе было настоящей занозой в заднице. Тебя могли сфотографировать и сочинить о тебе какую-нибудь безумную историю, из-за которой тебя могли отстранить от соревнований на неопределенный срок. Поэтому мы с девочками выбирали места, где нас меньше всего ожидали. Как в том баре, где мы познакомились с Хантером. И, конечно же, вселенной пришлось вмешаться в мои планы провести спокойный вечер дома, потому что Хантер пригласил меня в тот же бар на вечеринку и заверил, что там будут "только свои", что, как предполагалось, должно было заставить меня лучше относиться к папарацци. – отлично. Итак, теперь мне нужен был долбаный костюм на Хэллоуин.

– Ты же не хочешь сказать, что планируешь остаться дома и почитать еще один роман?– простонала Ками. – Мы могли бы поискать…

– Вообще-то, – загадочно протянула я, делая глоток мартини, – Хантер пригласил нас в "Микки", помните тот бар? – они обе кивнули. – Оказывается, владелец, близкий друг Хантера и его приятелей, устраивает эксклюзивные вечеринки для своего круга по особым случаям. Это только по приглашениям, но Хантер попросил своего друга Брайана зарезервировать для нас столик на семерых. Итак, это мы трое, сестра Хантера – Хлоя и двое его друзей, Дилан – ну, вы знаете, тот, который попался на эту удочку с номером телефона, – и Брайан. Я сказала, что свяжусь с вами, и дам ему знать сегодня вечером.

Камила изо всех сил шлепнула меня по руке, ее глаза расширились, когда она вскочила на ноги, как сжатая пружина.

– Ой! Что это было? – я потерла больное место и сердито посмотрела на нее.

– И почему, черт возьми, ты ничего не сказала? – она вскипела от злости, размахивая руками, как ветряная мельница. – Я потратила весь день на поиски приличного, скромного бара в этом чертовом городе, где нас никто бы не узнал, и наши спортивные задницы не красовались бы во всех социальных сетях. А ты только сейчас решила сообщить, что твой парень…

– Он не мой парень…

Камила ткнула в меня пальцем.

– Не вырывай это из контекста! – огрызнулась она. – Нам по двадцать два, ну, тебе почти двадцать два, но неважно, и мы никогда никуда не выходим, Селена. Может, тебе все равно, потому что ты домоседка, но мы не можем так жить. Нам нужна жизнь вне гимнастики. Даже тебе, идиотка. И когда симпатичный парень приглашает тебя на офигенную вечеринку, ты соглашаешься! И поскольку мы заключили комплексное соглашение быть лучшими подругами, ты рассказываешь о таком мне и Джине.

Камилла захлопнула рот, ее губы сжались в тонкую линию, и она драматично вздохнула. Я просто уставилась на свою подругу, широко раскрыв глаза. Что, черт возьми, только что произошло?

– Ух ты, – пробормотала я, мой голос был едва слышен за ободком бокала.

У Джины вырвался смешок, за которым последовал еще один, более громкий, пока она практически не затрясла стол от смеха, так что наши закуски и бутылка едва не разлетелись в разные стороны. После недолгой паузы, мы с Камиллой присоединились к ней, и наш смех разнесся по всей гостиной.

– Это была потрясающая пародия на Энди, – взвизгнула Джина, вытирая слезы с глаз.

Камилла шмыгнула носом, смахнула с плеча воображаемую пушинку и приняла серьезное выражение лица.

– Мне следовало изучать драматическое искусство. Я была бы лучшей в классе.

– Ты могла бы бросить гимнастику. Я уверена, что Warner Bros. отвалил бы тебе целое состояние за эпизодическую роль в каком-нибудь шоу, – я подняла свой бокал в шутливом тосте и сделала глоток, все еще посмеиваясь. – Но да, возможно, мне следовало предупредить вас об этом. Я не думала, что вы захотите тусоваться с этими парнями. Мне показалось, вам не понравился Дилан, и вы не знаете Брайана.

Джина шлепнула меня по другой руке, но на этот раз с меньшей силой.

– Прекрати, мы в деле, – сказала она. – Конечно, если ты доверяешь Хантеру, и никаких папарацци действительно не будет.

– Я доверяю ему, – слова вырвались прежде, чем я смогла их остановить. Но не было смысла отрицать это; я доверяла.

Хантер, несмотря на все его пошлые шутки, казался по-настоящему хорошим парнем. Он заботился о своей семье, даже если они были, как он выразился, "дикими". И во время наших походов по магазинам он всегда был настороже, осматривая толпу, как телохранитель. Когда группа девочек-подростков в Walmart попросила меня сфотографироваться, он сначала посоветовался со мной.

Да, я определенно доверяла этому парню.

– Предлагаю отложить это клубничное дерьмо, которое на вкус как пятидесяти страничная новелла без сюжета, – она указала на бутылку мартини, и мои губы скривились от откровенно отвратительного сравнения. Затем схватила с кресла мой айпад. – И давай сосредоточимся на костюмах. Чертовски сексуальных костюмах, – добавила она, не отрывая взгляда от экрана, пока просматривала его.

Камила достала из сумочки свой телефон.

– Я подготовила на Pinterest доску на этот год, у меня есть несколько идей.

Пока девушки занимались планированием, как будто мы были в офисе какого-то модельного агентства и готовились к неделе моды, я заменила мартини на содовую, взяла несколько крекеров, оставшихся с тех пор, как приезжал Хантер, и достала свой телефон, чтобы написать ему.

Селена: Можете заказывать столик на семь человек, мы будем там.

***

Голос Хантера эхом разнесся по моей машине, его притворное хныканье почти не скрывало веселья.

– Это просто несправедливо, что моя сестра видится с тобой чаще, чем я – фальшивая надутость в его тоне была почти убедительной. Я не смогла удержаться от смешка. – Ты смеешься надо мной?

Я ухмыльнулась, откидываясь на спинку сидения.

– Мы бы виделись чаще, если бы ты был старшеклассником и писал статью обо мне для своей школьной газеты.

Он задумчиво хмыкнул.

– Нет, я не думаю, что смог бы с этим справиться. Я бы предпочел подождать еще два дня, чтобы увидеть тебя, чем быть прыщавым подростком на семь лет моложе. Вероятно, ты была бы слишком старой для меня, принцесса. По крайней мере, став взрослым, сейчас, я смогу поцеловать тебя.

Я заехала на парковку школы Харпер, расплатилась у ворот и подъехала к своему месту. Схватив телефон с пассажирского сиденья, я вышла из машины.

– Тогда я предлагаю тебе перестать ныть и набраться терпения, – сказала я, отключая телефон от стереосистемы и поднося его к уху. – Никто не просил тебя влюбляться в женщину, которая слишком много тренируется и хочет завоевать олимпийское золото. – поддразнила я.

Хантер усмехнулся.

– И никто не просил тебя влюбляться в мужчину, который слишком скучает по твоей упрямой заднице.

– Я в тебя не влюблена, – настаивала я.

– Но ты будешь.

– Хантер…

– Да, принцесса?

Я уже собиралась снова начать с ним спорить, как тяжелые деревянные двери средней школы Линкольн распахнулись, выпуская на залитый солнцем двор разношерстную толпу. Студенты в ярких футболках с логотипом школы, колясочники, ребята с костылями и ходунками – все они спешили к выходу.

– Позвоню тебе позже, – вместо спора сказала я, – Я приехала как раз вовремя, увидимся.

– Не ведись на ее слова, – пробормотал Хантер, – Пожалуйста.

Я кивнула, хотя он меня не видел, и бросила телефон в сумку. Оперевшись о блестящую поверхность машины, я стала ждать Харпер. Школа, похожая на средневековый замок, контрастировала с ярким калифорнийским солнцем. Несмотря на то, что я бывала здесь несколько раз, я никогда раньше не общалась с учениками. Наш гимнастический центр поддерживал эту школу, но до сих пор мы держались на расстоянии.

Отношения с младшей сестрой Хантера на тренировке начали налаживаться. Она задавала мне все больше вопросов, и я поняла, что на самом деле она совсем не отвлекала меня. Мы болтали между подходами, и она даже подпрыгивала на своих костылях, чтобы подойти поближе и расспросить о конкретных движениях. Я думаю, мы действительно начинали нравиться друг другу. Вот почему я пригласила ее потусоваться перед моей сегодняшней вечерней тренировкой. Я подумала, что мы могли бы найти место, где ей было бы удобно, и я смогла бы ответить на все ее вопросы.

Вокруг стали собираться ученики, которые узнали меня. Толпа студентов нарастала вокруг, с широко раскрытыми от восхищения глазами, протягивая свои рюкзаки. Я раздавала автограф за автографом, улыбаясь бесчисленным селфи, но меня грызло растущее беспокойство. От восхищенных взглядов толпы становилось душно, как от слишком яркого света прожекторов. Я начинала чувствовать себя оленем, пойманным светом фар, незащищенной и уязвимой, но я старалась не поддаваться панике.

Они всего лишь дети, Селена, напомнила я себе, они видят в тебе образец для подражания.

По мере того, как толпа росла, на меня накатила волна клаустрофобии. Мне казалось, что стены сжимаются вокруг меня.

Дыши, Селена, дыши.

Мое сердце бешено заколотилось в груди, а дыхание становилось неглубоким и учащенным. Я словно попала в аквариум, где воды становилось все меньше и меньше.

– Фотография… – раздался голос, далекий и приглушенный. Я уронила ручку во второй раз, мои руки неудержимо дрожали.

– Вы в порядке? – я пыталась сосредоточиться на голосе, но мир кружился. Слишком много лиц, слишком много шума. Я не могла дышать.

– Могу я, черт возьми, пройти?! – сквозь шум прорезался знакомый голос. – Привет, Селена!

Это была Харпер.

Я ухватилась за ее голос, как за спасательный круг. Ее теплая рука нашла мою, и я крепко сжала ее. Она что-то кричала, но слова потонули в хаосе.

Когда толпа начала рассеиваться, я сосредоточилась на успокаивающих круговых движениях, которые она выводила на тыльной стороне моей ладони. Сердце билось где-то в горле, дыхание стало прерывистым. У меня прямо на глазах у всех случился приступ паники. Что, если бы кто-нибудь заснял это на видео? Что, если бы это попало в Интернет? Я и так открыто говорила о своей аносмии, поэтому мне не нужно было добавлять "панические атаки" к списку того, что люди знали обо мне. В моем сознании уже складывались заголовки: "Молодая наследница династии Янг и действующая чемпионка мира по гимнастике борется с тревогой". Отлично. Просто замечательно. Зачем я вообще сюда пришла? Это была…

– Разве ты не водишь черный внедорожник? – вопрос Харпер повис в воздухе, я чувствовала, как ее серые глаза впились в меня из своего кресла-каталки. Несмотря на небрежный тон, в ее вопросе чувствовалось беспокойство. Я оторвала взгляд от наших переплетенных рук и встретилась с ней взглядом, – Я же говорила, я любопытная. Я погуглила тебя. В исследовательских целях, – добавила она с притворной серьезностью.

Я вздохнула и усмехнулась. Эта девушка боролась с моей тревогой за меня. Благослови тебя Вселенная, подумала я, представив, как космическое существо закатывает глаза. "Действительно? Ты только сейчас благодаришь меня?" Я мысленно произнесла в ее сторону "да пошла ты".

Иногда мой разум был странным местом.

Я взглянула на матово-черный BMW.

– Это машина моего отца. Он одолжил его мне, чтобы тебе было легче забраться в салон, – объяснила я, неловко расцепляя наши руки. – Ты готова?

Харпер склонила голову набок, внимательно изучая меня. Я чувствовала себя букашкой под микроскопом. Ее взгляд блуждал по моему лицу, как будто она могла видеть меня насквозь. Совсем как ее брат.

– Если ты готова, – наконец сказала она, отъезжая назад. – И спасибо, что подумала обо мне и поменяла машину.

Я быстро кивнула ей. Харпер без особых усилий забралась на пассажирское сиденье, демонстрируя, как складывается ее кресло. Убрав его в багажник, я села за руль и медленно выехала с парковки.

Я предложила Харпер сходить в то маленькое кафе с тако на пляже, где мы с Хантером были недавно. Она согласилась. Это конечно была долгая поездка, но оно того стоило. Я часто приходила сюда одна, чтобы разобраться в хаосе, царившем в моей голове. Люди требовали от меня так много, что я иногда забываю, кто я на самом деле. Общественное мнение превратило меня в товар, в самоцель. Я просто хотела заниматься гимнастикой, завоевывать медали и вести нормальную жизнь. Я хотела ходить в бар со своими друзьями и не подвергаться осуждению. Я просто хотела быть обычной. Но… это было невозможно. Нельзя быть гимнасткой мирового класса и обычной девушкой одновременно. Не важно, насколько простой была моя семья, они были знамениты. Я была знаменита. Даже мои друзья были знамениты, ради бога.

Наши тайные встречи и ночные разговоры с Хантером только усугубляли мое отчаяние. С ним я могла скрыться от пристального внимания всего мира. Забыв о том, что от меня ожидали безупречного поведения как на бревне, так и вне его. С ним я начала сомневаться, не упускаю ли я чего-то жизненно важного. Чего-то более значимого, чем моя сосредоточенность на одном: пройти квалификацию на Олимпийские игры и завоевать золотую медаль, которая могла бы пополнить мою коллекцию. Почувствую ли я удовлетворение, если достигну этой конечной цели? И снова я оказалась на плаву. Тону в ненависти к себе за свои кажущиеся недостатки. Тону в ярости из-за своей неспособности быть совершенной. Аносмия, приступы паники, существование, лишенное чего-либо еще… Боже, я была такой жалкой.

Мы устроились на моем обычном месте и заказали то, что я обычно заказывала. Харпер откусила от своего тако и тихо спросила:

– Хочешь поговорить о том, что произошло сегодня? У тебя была паническая атака, верно?

Я сделала глоток чая со льдом. Обдумывая что ей ответить. Я думаю, эта девочка увидела достаточно, чтобы я сказала ей правду.

– У меня диагностировали депрессию, когда мне было пятнадцать, но это началось задолго до этого. Вы видите меня на обложках журналов, я путешествую, даю все эти интервью, но когда я была подростком, это было слишком для меня. Победа на чемпионате мира поставила мне мишень на спину. Фанатов можно разделить на два типа: тех, кто уважает твою личную жизнь, и тех, кто готов на все ради твоего внимания. К сожалению, последних больше, и именно из-за них у меня начались приступы паники и, в конце концов, депрессия. У меня есть психотерапевт, как и у каждого спортсмена, и еще у меня есть телохранитель, мои родители наняли его для меня. Моя ошибка в том, что я все время забываю, что не могу жить нормальной жизнью. Сегодняшний день стал напоминанием. Я довольно скрытный человек, Харпер. У меня всегда были проблемы с общением. Добавь к этому еще и кучу поклонников, которые ожидают, что ты всегда будешь безупречен, и с этим приходится иметь дело. Иногда я просто не могу со всем этим справиться и проще закрыться в себе. – я перевела взгляд на умиротворенный океан, и чуть поразмыслив, добавила: – Я не хотела, чтобы ты думала, что я полная стерва, клянусь, но, несмотря на мою сумасшедшую жизнь, мне очень нравится твой брат. Прости, если я произвела на тебя неправильное впечатление. И я знаю о Мелоди. Он рассказал мне о ней. Я не такая, как она, поверь.

Серые глаза Харпер снова стали изучать мое лицо со знакомой напряженностью, напомнившей мне о моем психотерапевте. Ей было всего пятнадцать, но в ее взгляде была застарелая усталость, которая не соответствовала ее возрасту. Неудивительно, что она так яростно защищала своего брата, предостерегая меня взглядом, который мог бы напугать гремучую змею.

Она наклонилась через стол, наши пальцы снова переплелись, и она начала выводить успокаивающие круги на моей ладони.

– Хантер обычно так делал, когда я была младше, – тихо сказала она, кивая на наши руки. – После аварии, мне часто снились кошмары, и Хантер забирался ночами в мою постель, успокаивая меня, он стал моим спасательным кругом. Может быть, этот парень… может быть, он и твой тоже, спасательный круг?

Между нами возникло невысказанное понимание, связь, возникшая в результате совместного переживания боли и исцеления. В тот момент я почувствовала проблеск надежды. Возможно, только возможно, я наконец была готова впустить кого-то в свою жизнь.

Может быть, Хантер и был моим спасательным кругом.

Глава 18

Пока Селена ушла собираться в ванную, я решил осмотреть ее комнату. Все было выдержано в приторно-сладком лавандовом оттенке, слишком мягком и женственном, на мой вкус, но что точно олицетворял нежный образ Селены. Я чувствовал себя полным идиотом в своем хэллоунском костюме – темное пятно на этом чистом полотне. Вдоль стены тянулся длинный белый письменный стол, на поверхности которого лежали журналы, какие-то блокноты, а на ноутбуке красовались симпатичные обои с изображением фиолетовых бабочек, порхающих по полю. Стены украшала галерея гимнастических трофеев и медалей, аккуратно расставленных на белых деревянных полках. Сквозь щель в двери ванной комнаты виднелся сверкающий белизной интерьер, но я не осмелился войти, потому что знал: девушек нельзя отрывать от нанесения макияжа, иначе ты не выживешь.

Раздвижные стеклянные двери вели в гардеробную, а из огромного окна открывался вид на частный пляж – полосу нетронутого песка, сливающуюся с бескрайней синевой океана.

Мой взгляд перешел на огромную кровать, застеленную белоснежными простынями, и гору фиолетовых и лавандовых подушек. Но мое внимание привлекло кое-что темное на прикроватной тумбочке. Я подкрался поближе и взял единственный неподходящий этому девчачьему интерьеру предмет – книгу в твердом переплете. Я закатил глаза. На обложке был изображен мужчина с взъерошенными каштановыми волосами, глубоко посаженными черными глазами, которые, казалось, проникают в самую душу, и несколькими татуировками на мускулистой груди. Он был без рубашки, снова, и в его взгляде было что-то почти хищное. Я пролистал страницы, и обнаружил знакомые красные листочки бумаги, засунутые между ними. Каждый стикер был заполнен рукописными заметками, безусловно это был красивый почерк хозяйки этой комнаты.

"Первый поцелуй"

"Коннор – настоящий мужчина"

"Женись на мне! Элла тебе не нужна!"

Последнее было особенно странным. Я продолжал переворачивать страницы, просматривая заметки. И вот одна из них привлекла мое внимание: "ГОРЯЧИЙ ВЛАЖНЫЙ МОМЕНТ".

– Сфокусируйся на красной точке на мишени, – приказал тихо мне Коннор, нависая над моим плечом, – Вытяни руку вперед и положи палец на курок.

Мне было сложно сосредоточиться, когда этот мужчина стоял за моей спиной. Я чувствовала жар от его крупного тела. Руки Коннора легли на мои бедра, моментально пуская мурашки по всему моему телу. Я резко втянула холодный воздух, казалось, что звук моего бешено стучащего сердца, эхом отдавался от бетонных стен стрельбища.

– Я разве не сказал тебе смотреть вперед? – прорычал мне на ухо мой муж.

– Красная точка.

– Верно, Mia Cara.

Я отвернулась и вновь посмотрела на мишень впереди меня. Вытянула руку вперед, закрыла один глаз и прицелилась. Руки Коннора скользнули под мое платье, аккуратно сдвигая мои мокрые трусики в сторону.

– Такая влажная для меня, любовь моя, – я сделала выстрел как раз в тот момент, когда Коннор ввел в меня сразу два пальца и замер.

Мать твою, это же PornHub, только на бумаге.

Я сглотнул, оглядываясь через плечо, чтобы проверить не вышла ли Селена, затем, убедившись что она все еще завивает в ванне свои волосы, я продолжил читать.

– Промахнулась, – он вытащил из меня пальцы, едва касаясь клитора. Я застонала от потери, – Ты очень плохая девочка, Элла. Я не смогу довести дело до конца, если ты перестанешь меня слушать.

– Не останавливайся, – умоляла я.

Он захватил зубами мочку моего уха, свободная рука сжала мое бедро.

– Ты хочешь кончить? – спросил он.

Я кивнула, не в силах вымолвить и слово, пока его пальцы потирали мою набухшую сердцевину.

– Тогда ты должна сделать хороший выстрел для меня, малышка. Попытайся снова.

– Черт, – пробормотала я, когда он вернул в меня пальцы, а другой рукой схватил меня за подбородок, точно фокусируя мое лицо перед мишенью.

Я была такой чертовски мокрой, такой возбужденной. Колени подкашивались, пока он мучал меня, медленно, так чертовски медленно проникая в меня. Вверх и вниз. Вверх и вниз. Это было пыткой. Казалось он точно знал, когда я готова была распасться на части, но не позволял мне этого сделать.

Я втянула воздух, зажмурилась и выстрелила вслепую.

– Хорошая девочка, – я приоткрыла один глаз и увидела дыру, на цифре два. – А теперь кончай.

С этими словами, Коннор грубо потянул меня за волосы назад, запрокидывая мою голову на свою мускулистую грудь, захватывая зубами мою шею и вонзил в меня пальцы, задевая то самое место, от которого по телу завязался спазм, меня затрясло и самый сильный оргазм накрыл меня целиком…

Я уже собирался углубиться дальше в чтение, точно зная, о ком была книга, когда услышал шаги. С колотящимся сердцем я захлопнул книгу и бросил ее на тумбочку. Она упала обложкой вниз, вроде так и было изначально. Как раз в тот момент, когда я поправлял свой стояк размером с Эйфелеву башню, вошла Селена. Она прищурилась, переводя взгляд с книги на меня… и на то, что, черт возьми, я держал в руках. Когда я вообще успел это схватить?

– Почему ты держишь мою грелку? – спросила она скептически.

Грелка. Что, черт возьми, люди делают с такими вещами? Ну, я решил импровизировать.

– Грею руки, – ответил я.

– О, да?

– У тебя в комнате холодно, знаешь ли. Тебе следует включить отопление.

Я был таким идиотом.

Селена прикусила губу, стараясь не улыбнуться. Она подошла, осторожно взяла прохладный предмет из моих рук и бросила его на стол.

– На улице сто градусов тепла, – сказала она, как будто я еще не знал, что на улице чертовски жарко. – Ты такой странный, Хантер.

И очень возбужденный, прочитав твою чертову заметку, в чертовой порно-книге, Селена. – Подумал я, но я оставил эту мысль при себе.

Я оглядел Селену с ног до головы, стараясь не выглядеть полным придурком. Ее наряд никак не мог подавить мое желание. Черт.

– Благослови тебя господь, сестра, – пробормотала я, разглядывая ее дьявольски сексуальный костюм монахини. – Я почти уверен, что сегодня вечером совершу смертный грех.

Селена ухмыльнулась, медленно поворачиваясь. На ней было короткое черное платье с длинными рукавами и высоким воротом, черная мантия с белым поясом на волнистых волосах и убийственные черные кожаные сапоги до бедер поверх чулок в сеточку. Образ был прямо как в "эротической мечте" гота.

– А это один из моих любимых фильмов, – сказала Селена, вырывая меня из мыслей, она кивнула на мой наряд. – Леон, верно?

Я посмотрел на свой образ. На мне были старые коричневые ботинки, черные подтяжки, белая майка, поверх которой был надет черный плащ с муляжом пистолета, заткнутым за пояс, черная шапочка, в которой было слишком жарко, и круглые черные очки. Я даже нашел поддельный цветок аглаонема. Я выложился по полной.

Я прочистил горло.

– Нам пора идти, иначе я испорчу твой наряд.

Глаза Селены вспыхнули, затем девушка медленно придвинулась ко мне, обвила руками мою шею и притянула к себе. Ее язык прошелся по раковине моего уха, ее теплое, влажное дыхание ласкало мою кожу. Дрожь пробежала по моей спине, каждое нервное окончание требовало большего.

Я больше не мог этого выносить. Я хотел сорвать с нее одежду, попробовать ее на вкус, почувствовать, как она прижимается ко мне. Мне нужно было перейти на следующий уровень, вырваться на поверхность и нырнуть глубоко в чертов шторм.

– Будь терпелив, Хантер, – промурлыкала она мне на ухо, затем встретилась со мной взглядом. Мои руки обвились вокруг ее талии, и маленькая заноза точно знала, что делает со мной. И, судя по дьявольской ухмылке на ее лице, она не собиралась останавливаться. – Кто знает, куда нас заведет эта ночь…

С бешено колотящимся сердцем я наклонился к ней. Наше дыхание смешалось, когда я коснулся губами ее губ. Она задрожала от моего прикосновения, ее глаза расширились в предвкушении. С рычанием я углубил поцелуй, мой язык требовал проникновения. Она встретила мою страсть с таким же пылом, ее руки запутались в моих волосах. Но как только страсти накалились, я отстранился с озорным блеском в глазах. Я оставил ее там, хватающую ртом воздух, с полным неудовлетворением.

– В эту игру могут играть двое, принцесса, – сказал я. – А теперь пойдем, пора повеселиться.

Селена пробормотала себе под нос несколько ругательств застонав и, вероятно, назвав меня придурком, но все равно последовала за мной.

***

Перед тем, как забрать Селену и двух ее подруг на нашу вечеринку, я серьезно предупредил своих друзей. Никаких прикосновений, никаких глазеющих взглядов и абсолютно никаких телефонов. Майк конечно пообещал конфисковать их у двери, но я хотел убедиться, что у этих трех знаменитых гимнасток ночь пройдет спокойно.

В машине Джина, разодетая, как знойный Джек Воробей, засыпала меня вопросами, явно не столь доверчивая, как Селена. У Камиллы, одетой в костюм дерзкой Красной Шапочки, в корзинке была припрятана пара кроссовок – ловкий ход для танцующих ножек и целая куча бутылочек с алкоголем, что вызвало во мне смех и я дал ей «пять», быстро найдя с этой девушкой общий язык. Селена, напротив, хранила молчание, все еще недовольная нашей предыдущей встречей. Она и не подозревала, что я запланировал нечто особенное. Особенно после прочтения этой чертовой главы в ее книге.

Если ей нравилось такое на бумаге, то кто я такой, чтобы отказывать ей в удовольствии? Может быть, я и не смог бы сводить ее на стрельбище, но я определенно мог бы подарить ей кое-какое удовольствие, пока никто не видит.

Намереваясь сегодня оставаться трезвым, я сделал глоток колы с лаймом и вновь оглядел бар. Я мог представить несколько вариантов как развернулся бы этот вечер. Во-первых, я не думал что мои друзья и подруги Селены быстро найдут общий язык, во-вторых я не ожидал, что и сама Селена будет веселиться.

Вы бы никогда не догадались, что блондинка, которая в данный момент скачет по танцполу, как теннисный мячик, с моим лучшим другом, с улыбкой на лице, – та самая девушка, у которой аллергия на веселье. Но вот она: в своем крошечном платье «сексуальной монашки», и, почти сияющая, это Селена.

– О, черт возьми, – пробормотала Хлоя рядом со мной, прикрывая рот рукой, чтобы подавить смех.

Моя улыбка становится шире, когда Эйкон начинает выкрикивать: "Шлепни ее на танцполе. Шлепни ее, снова и снова”. Брайан и Селена начинают тереться друг о друга спинами, ведя себя так, словно они на вечеринке братства, делая вид, что шлепают по чему-то перед собой, пытаясь, кажется, перекричать самого Эйкона. Их спины соприкасаются, Селена запрокидывает голову и кладет ее Брайану на спину, громко смеясь. Без сомнения, это лучшее, что я когда-либо видел. Девушка, в которую я кажется по уши начинаю влюбляться, просто невероятна, особенно когда она счастлива, и я рад, что она немного вылезла из своей скорлупы и достаточно отодвинула свои барьеры, чтобы потанцевать с Брайаном.

Это уже третий трек, который они заказывают у диджея. И Брайан так рад найти кого-то с таким же музыкальным вкусом, что практически приклеился к моей девушке. Конечно, она время от времени заглядывает к нам за столик, но это только для того, чтобы быстро поцеловать меня в губы, сделать глоток своего коктейля, а потом она возвращается на танцпол. Ну, а я просто наслаждался видом этой девушки.

– Вы двое отлично смотритесь вместе, – сказала Хлоя, и я оторвала взгляд от Селены, чтобы посмотреть на свою сестру, даже не пытаясь скрыть улыбку. – И ты выглядишь счастливее, чем в прошлый раз, когда был здесь.

Да, трудно было поверить, что парень, который сделал ставку на эту девушку со своим другом, ведя себя как последний придурок, был я. Но посмотрите, что чувства могут сделать с человеком. Мне по-прежнему нравился грубый секс, я не собирался от него отказываться, но на этот раз я не искал секса на одну ночь. Я хотел воплотить все свои грязные фантазии, все свои темные желания только с одним человеком.

Господи, я влюблялся в женщину, с которой еще даже не переспал.

Только я собрался сказать Хлое, что действительно счастлив, как заметил Селену, которая, раскрасневшись, подходила к столику уже без своего головного убора.

– Не верю что говорю это, но кажется это была плохая идея, надевать сапоги на шестидюймовых каблуках, – она скользнула на сиденье рядом со мной, кладя голову мне на плечо, – Мне нужен перерыв.

Я усмехнулся, качая головой.

– Положи свои ножки мне на колени, детка.

– Зачем?

– Просто сделай так как я прошу.

– Ты же не собираешься делать мне массаж по среди бара? – она подняла бровь, оглядывая толпу.

– Именно это я и собираюсь сделать, давай, – я похлопал ее по бедру, – Обещаю, тебе будет приятно.

Фыркнув, она закатила глаза.

– Нет.

Я пожал плечами.

– Это твое упущение, принцесса, у меня много скрытых талантов, – я многозначительно приподнял бровь, и снизил голос, – Мои руки способны на многое…

– Сначала ты хватаешься на что способен твой огромный член, которым можно колоть орехи, теперь говоришь о талантливых пальцах, которые вероятно могут сотворить волшебство под моим платьем. – подразнила Селена, и ее глаза озорно заблестели.

Хлоя подавилась своим напитком, а Брайан, который проскальзывал в кабинку рядом с моей сестрой замер на половину пути, уставившись на Селену.

Мои губы растянулись в дерзкой улыбке.

– Ты забыла упомянуть о моем языке.

Селена приложила руку к груди, драматично вздохнула. Она даже не замечала что у нас есть публика.

– Ах да, – девушка хлопнула ресницами, а затем погладила меня по плечу, – Как я могла такое забыть, ты же мастер спорта по оральному сексу. Хотя, – Селена постучала по подбородку, делая вид что задумывается, – Как я могла это запомнить, если ты еще не продемонстрировал мне все эти навыки, я начинаю сомневаться в тебе, мистер машина для секса.

Глубокий, гортанный смех Брайана эхом разнесся по бару, перекрывая шум толпы. Хлоя покачала головой с игривой улыбкой на лице. Джина, Камила и Дилан, которые только что присоединились к нашему столику, подняли брови, молча спрашивая, что тут смешного.

– Господи, – пробормотал Брайан, все еще посмеиваясь, – Теперь я понимаю, почему ты запал на эту девушку. Она – нечто особенное. Она не только слушает чертовски хороший хип-хоп, но и может сбить тебя с ног одной фразой.

Селена пожала плечами, смахивая воображаемую пылинку со своего платья.

– Кто-то должен держать его эго в узде, – пошутила она, подмигнув мне.

Я закатил глаза.

– А кто будет держать в узде твое эго?

– Я в порядке, приятель, – она наклонилась и прикусила мое ухо, томно прошептав: – Я знаю, что испорчу тебя для всех остальных женщин.

Черт, вот и все. Я схватил Селену за руку, поднимая ее. Пробормотав нашим смеющимся друзьям: "Сейчас вернемся", я потащил дразнилку в кладовку. Хорошо, что владелец бара был моим приятелем.

– Что ты делаешь?– пискнула Селена, когда я закрыл дверь и щелкнул замком. Было темно, но мы все равно могли хорошо видеть друг друга.

Я не ответил на ее вопрос. Прижав ее к полкам, я прижался губами к ее губам.

Она хотела шоу? Я был счастлив устроить его для нее, черт возьми.

Глава 19

– Ты такая дразнилка, Селена, – рычу я ей в губы низким и хрипловатым голосом. Быстрым движением я прикусываю ее нижнюю губу, нежно втягивая ее зубами, прежде чем резко отпустить. Наши взгляды встречаются, и я добавляю: – Ты знаешь, что случается с плохими девочками, принцесса?

Грудь Селены вздымается и опускается под тонкой тканью платья, ее карамельные глаза становятся еще темнее, когда она откидывает голову назад. Тихий стон срывается с ее губ, когда я провожу пальцами вдоль ее позвоночника.

– Нет, – шепчет она в ответ. – Но я, полагаю, ты покажешь мне?

Отстраняя Селену от себя, я обхватываю ладонями ее подбородок, касаясь большим пальцем мягкой нижней губы. Ее глаза расширяются, когда наши взгляды встречаются, и в воздухе повисает напряженная тишина. Проведя рукой по ее боку, я задерживаюсь на изгибе бедра. Она вздрагивает, и ее дыхание сбивается. Медленным, обдуманным движением я приподнимаю ее подбородок, наши губы оказываются в нескольких дюймах друг от друга. Сердце колотится в груди, когда я представляю, какова она на вкус.

И тут, резко меняясь, я сжимаю ее горло. Не сильно, но достаточно, чтобы в ее глазах отразился страх. На моем лице расцветает злая ухмылка. Развернув девушку спиной к себе, я прижимаю ее к полкам в кладовой. Поднимаю ее руки над головой и крепко сжимаю оба запястья одной рукой. Прижимаясь всем телом к ее бедрам своим твердым как камень членом, я чувствую, как она напрягается, и слышу тихий стон.

Да, детка. Я чертовски проголодался.

Не давая ей возможности заговорить, я опускаю голову и целую ее в губы. Одна моя рука по-прежнему сжимает ее запястья, а другая медленно задирает платье, скользя по горячим изгибам ее тела. Это мучительно, но прежде всего я хочу позаботиться о Селене. По-своему.

Шум бара снаружи доносится отдаленным гулом, пока я прижимаю ее к грубой деревянной поверхности. Контраст ее идеальных изгибов и грубой поверхности усиливает возбуждение. Ее волосы, пахнущие ванилью и жасмином, щекочут мое лицо, когда я отпускаю ее губы, и вдыхаю ее аромат. Я чувствую, как ее сердце бешено колотится в груди, отбивая ритм моему собственному. Каждый дюйм ее тела готов, каждый вздох – приглашение.

Я уже тысячу раз оказывался в подобной ситуации. Темный угол, дешевый бар и женщина, которая хотела меня так же сильно, как я хотел ее. Но на этот раз все было иначе. В Селене было что-то такое, что заставляло мое сердце бешено колотиться в груди. Я знал, что не должен этого делать, но желание раствориться в ней было непреодолимым.

Селена вздрогнула, когда моя рука скользнула по ее нагретой коже, вырисовывая контуры плоского живота. Я улыбнулся, прижимаясь губами к ее шее, покусывая нежную кожу за ухом. Мои пальцы, подобно бабочке, запорхали под кружевом ее лифчика, освобождая ее грудь, чем вызывая у девушки мурашки. Она извивается, стонет, и в ее голосе слышится больше желания, чем страдания. Каждый ее стон чертова музыка для моих ушей.

– Хантер… – выдохнула она, когда мой палец скользнул по ее соску, заставляя ее вздрогнуть. Селена запрокинула голову, ее глаза, обычно такие мягкие, сейчас были горящими угольками. Каждая клеточка ее тела пульсировала от желания.

Я провел языком по ее мочке уха, чувствуя, как она напряглась.

– Чего ты хочешь, Селена? – прошептал я, прижимаясь к ее губам.

– Хочу тебя внутри… – прошептала она в ответ.

И снова улыбка тронула мои губы. Я еще раз перекатил соски между пальцами, плавно опуская руку ниже. Мои пальцы нащупали резинку ее трусиков и аккуратно спустили их. Я не стал бы рвать нижнее белье, черт возьми, я прекрасно знал его стоимость. Просто приспустив ткань, я позволил ей скользнуть по стройным ногам и зацепиться за ремешок кожаных сапог. Но, когда моя рука вернулась к ее ягодице, я не смог удержаться. Отведя руку, я с громким звуком шлепнул Селену.

– Ты… ты только что шлепнул меня? – прошипела она, обернувшись. – Не смей меня шлепать, я тебе не…

Нежно коснувшись ее клитора, я прервал ее тираду шепотом:

– Ты такая красивая, когда злишься.

Но нежность была лишь прелюдией. Моя ладонь снова распахнулась, и я с силой шлепнул ее по округлой ягодице. Селена завизжала, пытаясь вырваться из моей хватки. Я улыбнулся. Она всегда мне сопротивлялась, но я был уверен, что на самом деле ей это нравится. Еще один шлепок, и ее кожа вспыхнула румянцем. Я провел пальцами по покрасневшему месту, наслаждаясь ее дрожью.

– Плохие девочки заслуживают быть наказанными, принцесса, – прохрипел я, притягивая ее ближе. Ее глаза сверкали гневом, но я видел в них и что-то еще – желание, которое она так старалась скрыть. Я знал, что за этой холодной оболочкой скрывается буря страстей. Я хотел разбудить ее, выпустить наружу все ее скрытые желания.

– Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом…

– Засранец.

– Твой засранец, Селена.

Я снова шлепнул ее, и на этот раз она не стала сопротивляться. Она просто закрыла глаза и отдалась чувству. Я знал, что она хочет большего, и я был готов дать ей это.

Именно поэтому, я отпустил ее запястья, давая ей время прийти в себя, и направил ее руки к деревянным полкам. Легким толчком я раздвинул ее ноги и притянул к себе, обхватив рукой за талию.

– Сосчитай для меня до десяти, детка, – пробормотал я, нащупывая пальцами ее самое чувствительное местечко. Глаза Селены закрылись, и она издала низкий стон от моего прикосновения. – Вслух.

– Один…

Я собрал ее возбуждение на свой указательный палец, чувствуя, как она вибрирует под моими прикосновениями. Несколько раз повел по ее набухшему клитору, наблюдая, как девушка прикрывает глаза от удовольствия. Мы были на вечеринке, но для нас существовали только мы вдвоем. Осыпая укусами и поцелуями ее шею, я шептал ей на ухо о том, как она прекрасна. Она была моей.

– Два…

При каждой нежной ласке ее тело вздрагивало, а глаза закрывались. Она выгнула спину, впиваясь ногтями деревянные полки. Что-то упало, но нам было плевать. Когда я ускорил свои движения, она вскрикнула, и этот мелодичный, но первобытный звук эхом разнесся по тесному пространству.

– Три…

Один палец скользнул в ее влажную киску, и я застонал, почувствовав, как туго сжимаются ее стенки.

– Черт, – прошипела Селена, насаживаясь на мой палец. Я остановился, собираясь сказать ей, чтобы она продолжала считать, но она прохрипела: – Четыре.

К этому присоединился еще один палец, растягивая ее, медленно и безостановочно. Моя ладонь поглаживала ее клитор, пока мои пальцы ласкали ее. Господи, это было невероятно.

– Пять…

Осмелившись добавить третий палец, я ускорил темп. Ее возбуждение стекало по моей руке, ее бедра выгибались навстречу моим движениям. Она скакала на моей руке, как чёртова королева родео.

– Шесть…

Я рискнул взглянуть на Селену, чтобы оценить ее реакцию. Кусая губы, постанывая и поскуливая, девушка наслаждалась этим так же, как и я сам. Ее глаза были плотно закрыты, а руки прижаты к груди, пальцы играли с сосками, оттягивая их, и перекатывая. При виде этого из моего горла вырвался гортанный звук.

Селена была гребаным эротическим шедевром.

– Семь…

Я давил на нее всем телом, погружаясь в нее глубоко и жестко. Ее стоны переходили в хриплые крики, а тело выгибалось под моими движениями. Я владел ею, и она это знала.

– Се… О боже… Хантер… – ее голос сорвался на хриплый шепот.

Я замер, чувствуя, как ее тело напрягается в моих руках. Медленно, словно рисуя на ее теле невидимые узоры, я скользил пальцами вверх, а затем вниз и снова вверх, пробуждая в ней все новые и новые ощущения.

Я чувствовал как мое собственное сердце колотилось в бешеном ритме, кровь пульсировала в висках, отдавая в член, но сейчас было не мое время. Сейчас важна была моя девочка. Селена была на грани, и я знал это. Я скрутил пальцы внутри нее, нащупывая ту самую точку, которая сводила ее с ума. Когда нашел ее, девушка выгнулась навстречу, ее тело сотрясалось от неистовых конвульсий. Она выпустила хриплый стон, а затем ее захлестнула волна блаженства. Я затаил дыхание, наблюдая за этим потрясающим зрелищем. Никогда еще она не была такой прекрасной, такой беззащитной. Ноги подкосились, и она безвольно повисла на мне. Я прижал ее к себе еще крепче, наслаждаясь ее дрожащим телом. Провел большим пальцем по ее чувствительному клитору, от чего она вздрогнула и открыла глаза, полные восторга.

Я наклонился и провел языком по ее шее, оставляя на нежной коже влажный след.

– Ты моя, – прошептал я, прижимая ее к себе. Ее сердце колотилось, как птица в клетке. И в этот миг я понял, что никогда не отпущу ее.

Селена медленно повернулась в моих объятиях, ее глаза встретились с моими, и она прикусила губу. Я уставился на нее с обожанием, от ее растрепанной красоты у меня перехватило дыхание. Ее волосы были в беспорядке, платье собрано на талии, трусики сползли, а лифчик задрался практически до подбородка. Ее макияж был размазан.

Черт возьми, я был автором этого шедевра.

Эти карие глаза, которые когда-то казались такими холодными, когда я впервые встретил ее в этом самом баре, теперь были полны чего-то другого. Я надеялся, что это была хорошая реакция на то, что мы только что сделали.

Я поднял руку и провел языком по своим пальцам, не сводя с Селены пристального взгляда. Она проследила за движением моего языка, пока я наслаждался ее вкусом. Глаза Селены снова вспыхнули. Моя дикая кошечка. Ей нравилось, когда было грубо.

– Я беру свои слова обратно, – прохрипела Селена, все еще переводя дыхание. Я притянул ее к себе, прижал к груди и поцеловал в висок. – Ты определенно знаешь, как использовать свой язык, крутой парень.

Я ухмыльнулся, взял с полки стопку салфеток и тщательно вытер беспорядок, который устроил у нее между ног. Выбросив их в ближайшую мусорную корзину, я разгладил ее платье, натянул его ей на плечи и застегнул молнию. Придав себе серьезный вид, я взял ее лицо в ладони.

– У нас все хорошо?

Селена замолчала, затем сглотнула.

– У нас?

– Да, Селена. Нас. Послушай, я не говорю это легкомысленно, но если ты готова продолжать в том же духе, я хочу повесить на это чертов ярлык. Я хочу, чтобы ты была моей. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой.

– Это ужасно романтично, понимаешь? – улыбка тронула ее губы, когда она провела пальцами по щетине на моем подбородке и губам. – Ты просишь меня стать твоей девушкой после того, как трахал меня как чемпион в темном грязном баре.

Я усмехнулся.

– Я думаю, рыцарство все-таки не умерло, принцесса, – сказал я, ссылаясь на комментарий, который я сделал во время нашей первой встречи. – Что может быть романтичнее, чем попросить тебя стать моей в том месте, где мы впервые встретились?

Наступила короткая пауза, пока Селена изучала мое лицо в поисках намека на шутку. Я не винил ее, я вел себя как придурок. Но сейчас я был серьезен; мне нужно было убедиться, что эта девушка моя. А девушкам нравятся ярлыки, верно?

– Если ты готов иметь дело с кем-то вроде меня, с моим сумасшедшим графиком тренировок и всей этой драмой, которая с этим связана, тогда да, я буду твоей девушкой. Что скажешь?

Я облегченно вздохнул, как будто тяжесть всего мира свалилась с моих плеч, и нежно прижался губами к ее губам.

– Я предлагаю нам уйти отсюда, чтобы я мог позаботиться о своей девочке, – прошептал я, нежно целуя ее. – И показать твоей упрямой заднице, как хорошо я могу заставить тебя чувствовать себя.

– Я согласна, красавчик. Мне тоже нужно позаботиться о своем парне.

Я застонал и прижался лбом к ее лбу.

– Черт, я надеюсь на это, принцесса.

Глава 20

Поездка на грузовике тянулась невыносимо медленно. Ключи от входной двери не поддавались. Слишком много шагов от двери до дивана, на который я толкнула Хантера. Света от приглушенных бра было достаточно, чтобы увидеть, как его глаза расширились от желания. Судя по тому, как стиснул зубы и окинул меня взглядом, он не собирался долго ждать. Я стянула с себя платье и бросила к ногам.

– Раздевайся, – приказала я, расстегивая свой лифчик. Чертова застежка не хотела поддаваться. Мои руки дрожали, мне не терпелось самой прикоснуться к Хантеру, – Черт, – выругалась я.

Хантер поднялся на ноги, сбрасывая с себя ботинки и снимая пальто, когда он избавился от майки, у меня перехватило дыхание. Мои руки упали по бокам, и я была уверена, что у меня отвисла челюсть. Ради бога, я была спортсменкой, окруженной спортсменами. Я видела много подтянутых мужчин, но худощавое, скульптурное телосложение Хантера было просто мечтой. Его плечи были широкими, как у пловца, талия невероятно узкой, а пресс – точеными кубиками, переходящими в идеальную букву V. У него были узкие бедра… С моих губ сорвался стон, когда пряжка его ремня щелкнула, и брюки упали на пол, обнажив длинные мускулистые ноги. Одетый в черные боксеры от Calvin Klein, которые подчеркивали довольно внушительную выпуклость, он был воплощением совершенства.

Хантер потянулся, его движения были медленными и обдуманными. Он схватил меня за руку, и от его прикосновения у меня по спине пробежали мурашки. Мы рухнули на диван, Легким движением он усадил меня к себе на колени. Наши взгляды встретились, и от напряжения в его взгляде мое сердце забилось быстрее. Мои колени прижались к его бедрам, а его пальцы зарылись в мои волосы. Его серые глаза стали почти черными от желания, зрачки расширились до огромных размеров.

– Сначала я хотела позаботиться о тебе, – прошептала я, проводя пальцами по его подбородку. Он наклонился навстречу моему прикосновению. Клянусь, мое сердце собирало чемоданы и направлялось прямиком в объятия Хантера.

Он улыбнулся, массируя мне голову. Высунул язык проводя им по губам, сверкнув серебряной штангой своего пирсинга, от которого мои бедра сжимались, и медленно покачал головой.

– Еще нет, принцесса, – пробормотал он. – Мы нарушили все эти чертовы правила, так что я не хочу ждать. Я хочу быть внутри тебя.

Кивнув, я сократила расстояние и прильнула губами к его. Язык Хантера мгновенно проник в мой рот, а его пирсинг слегка царапнул мне губы. То, что начиналось нежно, быстро переросло в страстный поцелуй. Я запустила пальцы в его волосы, слегка оттягивая их, что вызвало у него низкий рык. Он углубил поцелуй, нежно кусая и посасывая мою нижнюю губу. Его руки скользнули по моему телу вверх, лаская набухшие соски через кружево лифчика. Я откинула голову назад, позволяя ему углублять поцелуй и терлась о его твердую эрекцию.

Оторвавшись от поцелуя лишь на мгновение, Хантер грубо справился с застежкой моего лифчика и разорвал его вместе с трусиками, швырнув белье куда-то за спину. Черт, это был мой любимый комплект от Victoria's Secret, но сейчас об этом не нужно было думать. Хантер нужен был мне.

Опустившись на колени на пол, запустила руки под резинку его боксеров и стянула их. Его возбужденный член выскользнул из ткани, приветствуя меня своим видом заставив меня замереть. Раньше я не понимала, как героини романов могли так восторгаться мужским телом, но сейчас я готова была петь ему дифирамбы. Он был огромен черт возьми, одновременно твердым и нежным, словно сталь, покрытая бархатом.

– Как долго ты будешь так пялиться на меня, принцесса? – его ухмылка была такой же широкой, как небо Техаса. И тут я поняла, что стою на коленях, не сводя взгляда с его внушительной длины члена… ну, вы должны меня понять.

Озорная улыбка тронула уголки моих губ. Не отрывая пристального взгляда от глаз Хантера, я наклонилась вперед и лениво провела языком по блестящей капельке, образовавшейся на кончике. Из его груди вырвалось низкое рычание. Приоткрыв рот, я провела кончиком языка по основанию, чувствуя исходящий от него жар.

– Черт, – прохрипел он хриплым от желания голосом.

Мои губы обхватили головку, втягивая его глубже. Не сбиваясь с ритма, я протянула руку ладонью вверх. Хантер понял без слов, послышался тихий шелест одежды, и затем в моей руке оказался презерватив. Я зубами разорвала упаковку, чувствуя на себе его пристальный взгляд, когда разворачивала ее по всей длине его члена. Я не могла не вспомнить о том любовном романе, который читала ранее. Кто бы мог подумать, что реальная жизнь может быть настолько жаркой? Поднявшись на ноги, я снова оседлала его колени.

Я ожидала сильного проникновения, но Хантер был осторожен. Его пристальный взгляд не отрывался от моего, пока он медленно входил в меня, его хватка на моих бедрах усиливалась, пока мы не оказались полностью соединены. Низкий стон сорвался с моих губ, когда я прикусила его плечо. Ощущение наполненности, тяжести, жара и твердости, когда он растягивал меня… это было почти ошеломляюще. Несколько медленных, глубоких толчков, и затем он начал двигаться.

Я прильнула к нему, чувствуя, как его мускулы напрягаются под моими ладонями. Его губы жадно искали мои, и я ответила, приоткрыв рот. Когда он толкнулся в меня грубее, я вскрикнула, и он заглушил мой звук поцелуем. Его руки скользили по моему телу, вызывая мурашки. Я впилась ногтями в его спину, чувствуя, как он напрягается еще сильнее.

– Кончи для меня, – прорычал он.

Он впился в мои волосы, прижимая мои губы к своим. Его поцелуй был властным, жестким, как будто он хотел вырвать из меня крик. Боль и удовольствие сплелись в головокружительный коктейль, и я взорвалась оргазмом. Хантер не сбавлял темпа, его тело, напряженное как пружина, пульсировало жаждой. Я прижалась к нему, отдаваясь ему без остатка. Он мог делать со мной все, что угодно. Но едва я начала приходить в себя, новое волнение захлестнуло меня. Еще один оргазм уже был на пороге.

Казалось, Хантеру даже не нужно было стараться, он точно знал, какую струну в моей душе задеть, чтобы я рассыпалась на части. Я выгнулась назад, и он, крепко обхватив меня за талию, углублял проникновение снова и снова. И вот, когда казалось, что я уже не могу больше, меня захлестнула волна наслаждения, в тысячу раз сильнее предыдущих. Я вскрикнула, тело напряглось в экстазе, подобного которому не знала прежде. Его ладони сжались на моих бедрах, притягивая меня ближе, и, едва утихнув, оргазм сменился другим, еще более глубоким. Хантер, стиснув зубы, издал низкий рык, его толчки стали медленнее, но не менее сильными. Его член глубоко утопал во мне, и я, сжимая его мышцами, не могла оторваться, пока он не излил все в меня.

Я наклонилась, сокращая расстояние между нами. Хантер положил голову мне на плечо, и его теплое, тяжелое дыхание коснулось моей кожи. Мои пальцы прошлись по широким мышцам его спины, затем поднялись к затылку, погрузившись в густые шелковистые волосы. Я притянула его ближе, наш пот смешался, а дыхание замедлилось.

Он отстранился ровно настолько, чтобы взглянуть на меня. Его глаза цвета грозовых туч сверкнули, и я почувствовала, как он ищет меня в этой едва освещенной комнате. Мы сидели лицом к лицу, обнимая друг друга, и жажда снова усиливалась. Это еще не конец. Наши губы встретились в нежном прикосновении, затем еще раз. И снова. Пока огонь не разгорелся и не взметнулся ввысь. Я приоткрыла губы, чтобы впустить его глубже, прогнать поцелуем все свои опасения, насытить себя. Я хотела большего. Я хотела заниматься этим всю ночь.

– Мне нужно избавиться от презерватива, принцесса, – прошептал он мне в губы.

Я медленно поднялась с его колен, позволяя ему выскользнуть из меня, и сразу же почувствовала потерю. Хантер встал, его ноги слегка дрожали. Он стянул презерватив и скрылся в ванной на первом этаже.

Я опустилась на диван, положила голову на подлокотник и закрыла глаза. Черт, мы даже не добрались до спальни, а я уже испытала три чертовых оргазма. Сначала только от его пальцев, а потом на диване в моей собственной гостиной. Я была сверху, но мне казалось, что я вообще ничего не делала; Хантер брал инициативу в свои руки.

Услышав, как захлопнулась дверь ванной, я открыла глаза и увидела обнаженного красивого мужчину, шагающего по моей гостиной с полотенцем в руке. Он так органично вписался в мой дом, что я начала верить в то, что, черт возьми, родственные души действительно существовали.

Наклонившись, он заправил прядь волос, упавшую мне на лицо, за ухо и снова стал ухаживать за мной, вытирая внутреннюю сторону моих бедер теплым влажным полотенцем. Хантер был груб в постели, но то, как он заботился обо мне после, заставило мою грудь сжаться. Я не могла не удивляться, как такой заботливый мужчина мог запасть на такую глыбу льда, как я.

– Можно я отнесу тебя в постель? – пробормотал он низким, полным обещания голосом.

– Я хочу, чтобы ты остался на ночь, – прошептала я в ответ, мое сердце бешено колотилось. – Я хочу чтобы ты трахал меня до рассвета или пока не умру от всех полученных оргазмов.

– Все что угодно, принцесса.

Он подхватил меня на руки, поцеловал в щеку и отнес в спальню.

– Презервативы в тумбочке, – сказала я.

Хантер опустил меня на кровать, и я наблюдала за его темной фигурой, когда он открыл ящик и достал новый презерватив. Я встала на колени, потянулась к нему, желая притянуть его ближе. Мое тело горело от ненасытного желания позволить ему делать со мной все, что он захочет.

Он медленно сократил расстояние между нами, возвышаясь надо мной. Нежно приподняв мой подбородок, он провел большим пальцем по моим губам, прежде чем встретиться со мной взглядом.

– Чувствуешь это? – спросил Хантер.

Я озадаченно приподняла бровь.

– Ч-что?

Тусклый свет отбрасывал длинные тени по комнате, когда он наклонился ко мне, не сводя с меня своих серых глаз. Наше дыхание смешалось. Я почувствовала, как дрожь пробежала по моей спине, когда он слегка подтолкнул меня, заставляя лечь на спину, прижался своим твердым телом и эрекцией ко мне, безмолвное обещание того, что должно было произойти. Голосом, чуть громче шепота, он сказал:

– Ты пахнешь как воплощение моих самых мрачных желаний, принцесса. Ты пахнешь тайной, которую хранит твоя тихая одноклассница, та, что мечтает быть оскверненной. Ты пахнешь искушением, совращением и, черт возьми, самой страстной похотью. А аромат этой спальни… – он обхватил пальцами мою тонкую шею, явно чувствуя,как участился мой пульс, и нежно прикусил мочку уха, зажав зубами бриллиантовую сережку, – В этой комнате пахнет так, будто я собираюсь провести всю ночь, занимаясь самыми непристойными вещами с самой невероятной девушкой, какую только мог себе представить. Здесь пахнет сексом, принцесса. Влажным, горячим и, я уверен, таким, о котором никто из нас никогда не пожалеет.

От того, как он описал мне этот аромат, у меня перехватило дыхание. Это было так, словно он окунул перо в волшебный флакон и нарисовал словами яркую картину. Опытной рукой он надел презерватив и расположился надо мной, обхватив предплечьями мою голову и раздвинув коленом мои ноги. Я обхватила его ногами за талию, упираясь пятками в его задницу, заставляя его двигаться, и встретила его губы в жадном поцелуе.

Резким, сильным толчком мы снова соединились.

И он сделал это.

Он занимался со мной сексом, как будто мы были персонажами моего чертовски грязного любовного романа. На кровати. У стены. В душе. На раковине. Я уверена, что каждый дюйм моего тела оставлял отпечаток на каждой чертовой поверхности.

Всю ночь напролет.

Я сбилась со счета, сколько раз я кончала. Или сколько раз это делал он. Часы слились в одну сплошную, потную массу ноющей потребности и голода.

Когда первые лучи солнца пробились сквозь окно, я поняла, что мы официально мертвы. Я уже представляла себе заголовок в таблоиде: 'Местная пара передозировалась сексом'. Но Хантер, как настоящий герой романтических фильмов, спас меня от столь безвременной кончины. После душа и завтрака мы рухнули на кровать, и я уснула, прижавшись к его теплому телу.

И знаете, я бы не прочь повторять это каждый день, как героиня моего любимого ромкома.

Глава 21

Когда я проснулся этим утром, Селена все еще крепко спала у меня на груди. Обычная морщинка между ее бровями исчезла, сменившись умиротворенным выражением лица. Ее светлые волосы были в беспорядке, а на коже виднелись мои отметины. Кроме того, я сам был покрыт множеством укусов и царапин, которые я носил с гордостью.

Я осторожно выбрался из кровати и накрыл Селену тонкой простыней. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не зарыться лицом между ее бедер в знак утреннего приветствия. Но, вспомнив, как усердно тренировалась эта девушка, я оставил ее спящей и достал из своего грузовика сменную одежду – смехотворно оптимистичный поступок, но я собрал сумку с вещами на ночь. Я принял душ внизу и начал готовить поздний завтрак.

Было чертовски странно проснуться в десять. Мы легли спать около пяти, но я чувствовал себя на удивление отдохнувшим.

Кладовая, выходившая в большую кухню, была заставлена таким количеством мелкой бытовой техники, что я и сосчитать не мог. Заметив вафельницу, я выбрал в качестве блюда – вафли. Пока тесто готовилось, я поджарил немного сосисок, вымыл кучу фруктов и сварил свежий кофе. Я также охладил несколько бутылок воды для Селены.

Держа в руках дымящуюся кружку с темным кофе, я встал перед огромным эркерным окном, за которым простирался океан в своей бесконечной синеве. Прошло слишком много времени с тех пор, как я ощущал такое спокойствие. Мои мысли вернулись к Мелоди, и я поймал себя на том, что сравниваю ее с Селеной.

Селена, благодаря своему высокому социальному положению, ни разу не заставила меня почувствовать себя неполноценным, в отличие от моей бывшей девушки. Она не требовала от меня того, чего я не мог дать, и все же я бы свернул горы за одну-единственную улыбку. Когда она рассказала мне о возможных сложностях наших отношений на расстоянии, я был предельно честен. Я видел огонь в ее глазах, неустанное стремление к олимпийскому золоту. И я был готов стать ее компанией в этом путешествии. Ее якорем в бурю. Ее счастье было моим счастьем, и если Олимпийские игры были ее конечной целью, то так тому и быть. Я бы ждал вечно, если бы пришлось.

– Я могла бы привыкнуть к такому виду, – донесся до моих ушей голос Селены. Я обернулся и увидел, что она стоит в арочном дверном проеме, ее силуэт обрамлен утренним светом. На ней не было ничего, кроме шелковой пижамы, верх которой был слегка расстегнут, открывая взгляду кремовую кожу.

Я сделал глоток кофе, и по мне разлилось тепло.

– Хорошо спалось? – спросил я, ставя свою кружку на стойку и сокращая расстояние между нами. Мои руки скользнули по ее талии, и я запечатлел поцелуй на ее губах. – Хотя, не то чтобы ты знала – ты была без сознания.

Селена хихикнула, обвила руками мою шею и нежно потянула за пряди моих все еще влажных после душа волос.

– Я спала прекрасно, красавчик, – прошептала она, целуя меня в нос, прежде чем отстраниться. Нахмурив брови, она посмотрела через мое плечо. – Я, конечно, не шеф-повар, но уверена, что сковорода, полная сосисок, не должна дымиться.

– Черт возьми! – я вырвался из объятий и бросился к плите, где последние несколько ломтиков нарезанных колбасок и сосисок, превратились в почерневшие чипсы. Вентиляция слишком хорошо справлялась со своей задачей, маскируя запах подгоревшей пищи. – Проклятье…

– Однажды я съела испорченную картофельную запеканку, – сказала Селена, сидя за кухонным столом и потягивая кофе, пока я убирал со стола и раскладывал по тарелкам то, что еще можно было спасти. – Я и не подозревала, что это так плохо, пока на следующее утро не попала в больницу с пищевым отравлением.

Я бросил на нее тяжелый взгляд.

– Тебе нужно быть осторожнее с тем, что ты ешь, Селена.

Она указала на холодильник.

– Вот почему здесь всегда мало еды, я в основном ем вне дома или прошу маму готовить для меня, когда она приезжает в гости.

– И к этому еще панические атаки, верно? – я развернулся, опираясь руками на кухонные шкафы позади себя, и встретился взглядом с Селеной. – Я надеялся, что ты поделишься этим со мной.

– Харпер рассказывает тебе все, не так ли? – пробормотала она, опустив голову. Ее грудь со вздохом поднялась, прежде чем она снова встретилась со мной взглядом. – Это редкость, но да, у меня были приступы паники с пятнадцати лет. Я интроверт до мозга костей, и если раньше я целиком и полностью погружалась в свои мысли, которые убивали меня медленно изнутри, то сейчас нашла способ обойти это, когда открыла для себя книги. Вот почему у меня есть собственная библиотека. Книги – это не просто развлечение, это моя терапия. Если бы я не читала, то впала бы в еще большую депрессию, чем сейчас. Моя голова – странное место, Хантер. Иногда я боюсь собственных мыслей.

Я и не подозревал, насколько хрупкой она была на самом деле. Селена всегда казалась такой уверенной в себе, дерзкой и язвительной. Теперь, глядя в ее глаза карамельного цвета, я увидел ее совершенно с другой стороны.

– Честно говоря, я удивляюсь, почему ты вообще терпишь меня, – продолжила она. – У меня так много недостатков… а у тебя… Боже, Хантер, ты совершенен. Тебе не нужна такая девушка, как я…

Я наклонил голову, изучая выражение ее лица. Почему-то, я знал, что Селена не потерпит к себе жалости, и единственное, что я мог сделать в данной ситуации, так это поднять ей настроение. Поэтому я растянулся в дерзкой улыбке и сказал:

– И зачем мне другая девушка? В тебе уживается столько личностей! Полный комплект – выбирай!

Она закрыла рот, хлопнула ошарашено ресницами и уставилась на меня со смесью смеха и шока одновременно.

Давай, принцесса, я уверен что ты оценишь мой выпад.

Прищурив глаза, Селена спросила:

– Ты только что использовал фразу из фильма «Как отделаться от парня за десять дней»?

Мои глаза загорелись и я самодовольно усмехнулся.

– Так и знал, что просмотр романтичных фильмов по вечерам с Хлоей, однажды спасут мою жизнь.

– Ты идиот.

– Но ты ведь улыбнулась?

Она это сделала, да. Потому что, черт возьми, я в глубине души надеялся, что вся эта романтическая чушь, которую смотрят мои сестры, должна же когда-нибудь пригодится.

– Я не знаю, обижаться мне на тебя или нет, на то, что ты сказал о моем, которого кстати нет, раздвоении личности, – сложив руки на груди, девушка вздернула подбородок, нахмурив брови.

Я тяжело вздохнул. Покачал головой и в два шага сократил между нами расстояние, беря ее красивое лицо в свои мозолистые, рабочие ладони.

– Почему ты все время вырываешь фразы из контекста, принцесса? – тихо спросил я, заправляя прядь волос за ухо, чтобы позволить солнечному свету, который проникал через большое окно, поцеловать эту нежную кожу, – Я сказал тебе, что мне не нужна другая девушка, мне нужна ты. С прицепом лавандового цвета вещей, с твоей ворчливостью и невероятной силой и упорством, с которым мне приходится считаться. Ты.

Селена бросила на меня быстрый взгляд, ее глаза блеснули озорством.

– Знаешь, иногда мне кажется, что ты мужчина, написанный женщиной.

Я удивленно моргнул.

– Что? Что, черт возьми, это вообще значит? – усмехнулся я, пытаясь скрыть свое замешательство.

– О, не обращай внимания, просто прими это как комплимент, – ответила она, соскальзывая с высокого табурета. Затем Селена усадила меня на свое место, расставляя тарелки с завтраком. Между нами появилась деревянная тарелка с ягодами и кружки с дымящимся кофе. Сев напротив меня, она разрезала вафлю и отправила кусочек в рот. – Ешь, а то остынет.

Я приподнял бровь.

– Ты говоришь так, будто все утро трудилась на кухне, – передразнил я, но подчинился, принимаясь за завтрак. – Приятного аппетита.

Селена мягко улыбнулась мне, и прежняя грусть исчезла. Я был рад, что повел себя немного глупо, цитируя ромкомы.

– Спасибо, Хантер.

Я знал, что она благодарит меня не только за завтрак, поэтому просто кивнул. Но нарастающая гордость все равно ощущалась внутри меня. Я принял эту благодарность, как самый ценный комплимент в своей жизни.

***

В тот момент, когда я вошел в гараж, мне захотелось развернуться на сто восемьдесят градусов и умчаться. Если родители Селены знали, что я был ее парнем, пусть на то время ненастоящим, они имели представление о том, что происходит. Мои, с другой стороны, пребывали в блаженном неведении. По крайней мере, я так думал. Я был удивлен, увидев, что мой отец стоит рядом с ярко-желтым Chevrolet Camaro шестьдесят седьмого года выпуска, увлеченный беседой с мистером Янгом.

Черт, я совсем забыл о том, что отец Селены обещал пригнать свою машину. Я планировал предупредить свою семью, чтобы они знали, что у нас с Селеной все становится серьезно. Но, знаете, в жизни случается всякое. Например, я слишком увлекся секс-марафоном со своей девушкой в каждой комнате ее дома, прежде чем пришло время отправиться на ночную смену.

Моя семья была буйной компанией. Их нужно было подготовить, прежде чем они познакомились с Янгами. Но, у реальности были другие планы.

Наши отцы уже познакомились.

– Ты как раз вовремя, сынок, – сказал папа, заметив, что я плетусь в их сторону. – Деклан только что рассказывал мне о своих предпочтениях.

– Мистер Янг, – кивнул я, пожимая ему руку. – Рад снова вас видеть. Как поживает ваши жена?

Серьезно, Хантер? Что, черт возьми, ты несешь?

Деклан усмехнулся, качая головой, отчего прядь его темно-каштановых волос выбилась из крошечного мужского пучка. Теперь, когда я действительно смотрел на него, не просто как на какого-то случайного парня, которого я встретил на аукционе, а как на отца моей девушки, это все еще казалось нереальным. Это был Деклан Янг, знаменитый режиссер, известный во всем мире. И еще кое-что… Селена была совсем на него не похожа.

– У моей жены все отлично, – сказал он, улыбаясь. Затем он наклонился и спросил: – А как поживает моя дочь?

Я быстро взглянул на отца, но он просто отвернулся, пытаясь скрыть улыбку, но это ему не удалось. Итак, все знали о нас. Честно говоря, у меня было ощущение, что я участвую в каком-то реалити-шоу, где вся чертова семья знает о твоей личной жизни больше, чем ты сам.

– Она упряма, усердно тренируется и освещает мир своим присутствием, – ответил я, вызвав смех обоих мужчин.

Когда мы собрались вокруг "Камаро", в воздухе витал знакомый запах бензина и моторного масла. Это был классический старенький "Шевроле", и он был в удивительно хорошем состоянии для машины, побывавшей черт знает где. Деклан и мой отец уже были поглощены разговором, в их голосах слышалась знакомая смесь ностальгии.

Я обошел машину, проводя руками по потертым кожаным сиденьям и слегка помятому крылу. Двигатель под капотом урчал, как довольный кот. Как только я собрался поделиться с мистером Яном своими соображениями, он протянул мне свой телефон. На экране появилось изображение Бамблби, культового желтого камаро из фильмов "Трансформеры".

– Вы хотите, чтобы я сделал его похожим на этот? – спросил я, указывая на экран.

Деклан с энтузиазмом кивнул.

– Селена сойдет с ума, – сказал он с ухмылкой. – Она с детства помешана на этих фильмах. "Камаро" – машина ее мечты. Я нашел его на свалке пару недель назад. Она будет в восторге.

Вкусы Селены были постоянным источником удивления, если честно. От ее любви к хип-хопу и классическому року до энциклопедических знаний о винтажных автомобилях, она заставляла меня быть настороже. И вот теперь, с этой новообретенной одержимостью трансформерами, она официально ввела меня в ступор.

Я изучал изображение, мои мысли метались. Возможности были безграничны. Покраска по индивидуальному заказу, матово-черные гоночные полосы, полностью обновленный интерьер и бесчисленное множество других модификаций. Это была довольно тяжелая работа, но если бы это зажгло искру в глазах Селены, я был готов с головой погрузиться в проект.

– Итак, есть какие-нибудь временные рамки? – я передал телефон обратно Деклану и прислонился к капоту. Мой отец наблюдал за мной с непроницаемым выражением лица. Уверен, меня еще будет ждать допрос.

Отец Селены пожал плечами.

– Не спеши. Просто держи это в секрете.

Я изобразил, как закрываю рот и выбрасываю ключ через плечо.

– Ваш секрет а безопасности со мной.

Мы договорились о цене, с оговоркой, что она может измениться, если я обнаружу какие-либо скрытые повреждения или дефекты, но мой отец настоял на значительной скидке. Деклан, однако, не согласился, заявив, что не будет пользоваться тем, что его дочь встречается со мной. Вообще-то, я был готов сделать это бесплатно, но они довольно быстро меня отшили.

Когда мы провожали отца Селены, двое мужчин пожали друг другу руки и похлопали по спине, как старые приятели. Как только Деклан собрался сесть в свой блестящий черный BMW, он остановился и указал пальцем на моего отца.

– Не забывай, Вик, я жду вас всех на День Благодарения.

Я чуть не поперхнулся воздухом. Мои глаза расширились, когда я посмотрел на отца.

– День Благодарения? Что за…

Папа отмахнулся от меня, как от назойливой мухи и отсалютовал мистеру Янгу.

– Мы придем, спасибо за приглашение.

Какого черта?

Затем Деклан одарил меня кривой усмешкой.

– Я бы посоветовал тебе быть добрее к моей дочери, но, я уверен, что она обвела тебя вокруг пальца, как и весь остальной мир.

С этими словами он забрался в свой седан, оставив меня стоять с открытым ртом и смотреть, как он уезжает. Затем я подпрыгнул, когда папа хлопнул меня по плечу.

– Твоя мама просто взбесится, когда узнает, с кем ты встречаешься. Удачи тебе в этом, – усмехнулся он, повторяя мои недавние слова. И, пробормотав что-то о том, что надо больше прислушиваться к бабушке Селии, он побрел обратно в гараж.

Страннее семьи Янг и семьи Сото, вы уже точно не найдете.

Глава 22

Сердце колотилось в бешеном ритме, словно маленький барабанщик в моей груди. Я глубоко вдохнула, пытаясь усмирить панику, которая пыталась захлестнуть меня. Вокруг стоял гулкий шум: крики зрителей, музыка, отдаленный говор тренеров. Но в этот момент все звуки слились в один оглушительный рокот, от которого в ушах заложило.

Я стояла на стартовой линии, глядя вверх на холодные металлические брусья. Они казались такими высокими, такими недоступными. Но я знала, что должна подняться. Ради себя, ради команды, ради всех тех долгих часов тренировок.

Тренер кивнул мне, и я сделала шаг вперед. Мои пальцы ощутили шершавую поверхность брусьев, и я почувствовала прилив адреналина. Первое упражнение – мах вперед. Я оттолкнулась от пола и взлетела вверх, тело вытянулось в струну. Момент полета казался бесконечным, но в то же время пролетел в мгновение ока. Приземление было мягким, уверенным.

Следующий элемент – сальто вперед. Я оттолкнулась сильнее, перевернулась в воздухе и мягко приземлилась на брусья. Сердце колотилось все сильнее, но я старалась не обращать на это внимания. Каждое движение было отточено до автоматизма, но страх все равно присутствовал.

Самым сложным элементом был тройной выкрут. Я знала, что если выполню его чисто, то смогу значительно повысить свои шансы на победу. Я сделала глубокий вдох и сосредоточилась. Оттолкнувшись от брусьев, я начала вращаться вокруг своей оси. Мир вокруг меня размылся, превратившись в пеструю мозаику из ярких огней и лиц зрителей. Три оборота… два… один… Я приземлилась, руки слегка задрожали, но я удержала равновесие.

Последние несколько элементов пролетели в тумане. Я чувствовала только усталость и огромное облегчение. Когда я слетела с брусьев несколькими завершающими кульбитами, меня захлестнула волна эмоций. Я сделала это! Я выполнила все элементы чисто!

Я оглянулась на трибуны. Зрители стоя аплодировали, кричали мое имя. Тренер подошел ко мне и крепко обнял.

– Ты была великолепна. – прошептал он мне на ухо.

Я улыбнулась. Да, сегодня я была великолепна.

Я сдернула с рук магнезиевые накладки, пальцы сжались в тугие кулаки. Мысленно прокручивая каждое движение, я направилась к Джине и Камиле. Наши взгляды приковало табло, где мигали цифры. Сердце колотилось где-то в горле в такт тикающим секундам, пока судьи, словно вороны, склонялись над протоколами. Паника подступила к горлу и я устремила глаза в пол. Девочки, почувствовав мой настрой, сжали мои руки в своих.

– Как думаешь, насчитали все обороты? – спросила Джина, ее голос звучал хрипловато.

– Скорее, взвесили каждую ошибку, – ответила я, стараясь не смотреть на табло.

После брусьев я чувствовала себя выжатым лимоном. Каждое сухожилие ныло, мышцы горели огнем. Это был не просто спорт, это была битва. Битва за медали, за признание, за то, чтобы доказать самой себе и всем остальным, что ты чего-то стоишь.

Это был заключительный день соревнований, кульминация нескольких недель изнурительных тренировок. Упражнения в вольной программе на ковре и опорном прыжке прошли гладко, что позволило мне обойти местную бронзовую призерку на солидные 0,2 балла. Упражнения на бревне, несмотря на наши непростые отношения, оказались на удивление результативными; серия сальто назад прошла без малейших колебаний. Ладно, было небольшое колебание, но к счастью, не слишком значимое для того, чтобы попасть на следующий турнир, который будет в Лос-Анджелесе, в моем привычном пространстве.

Но, как бы мне ни нравилась привычная обстановка на моем родном ковре, было что-то, несомненно, приятное в победе на выезде.

На табло высветился окончательный счет, и… вот он: 15,3.

– Да, черт возьми! – закричали мои товарищи по команде, и я не могла не присоединиться к ним. – Боже мой, Селена! Ты справилась, чемпионка штата, детка! Снова! – Камила звонко чмокнула меня в щеку и крепко обняла.

Да, я сделала это. Снова.

Сходя с пьедестала почета с золотой медалью на шее, я испытала смешанное чувство облегчения и волнения. Эта победа была связана не только с результатом; она стала свидетельством бесчисленных часов, проведенных в тренажерном зале, которые позволили моему телу работать на пределе возможностей. А учитывая, что на горизонте было еще одно крупное соревнование, эта победа придала мне уверенности.

– Это было отличное выступление, Сел, – сказал Энди с гордостью в голосе. – Ты готова к Лос-Анджелесу. Этот чемпионат, я уверен, будет твоим.

Мысль о том, что я буду выступать на чемпионате мира перед домашними болельщиками, одновременно радовала и пугала. Но после сегодняшнего дня я почувствовала себя более подготовленной, чем когда-либо. Давление росло, но я была готов встретить его лицом к лицу. Может быть, я наконец-то превращусь из "чемпиона мира" в "золотого призера Олимпийских игр".

Очень на это надеюсь.

Я вытащила телефон из кармана толстовки и удивленно подняла брови, увидев семнадцать пропущенных звонков от Хантера за последние пятнадцать минут. Семнадцать! Серьезно? Надеюсь, ничего не случилось… опять. Быстро сказав девочкам и тренеру, что мне нужно отойти, я открыла FaceTime по пути в коридор, надеясь найти тихое местечко, и позвонила Хантеру.

Он ответил после второго гудка, и его счастливое лицо появилось на экране, а Брайан и Дилан стояли позади него с такими же широкими улыбками.

– Ты сделала это! – Воскликнул Хантер, его глаза озорно заблестели. – Иисусе, принцесса, это было безумие. Не могу поверить, что говорю это, но гимнастика намного круче футбола.

Я усмехнулась, садясь в кресло и прячась за большим комнатным растением в вестибюле, надеясь, что толпа не хлынет из зала.

– Большинство парней с тобой бы не согласились, – сказала я, подперев подбородок рукой.

– Я не такой, как большинство парней, Селена, – проворчал Хантер в ответ.

– Это был огонь, подруга, – встрял Брайан, одобрительно кивая. – Хотя, серьезный вопрос: под что, черт возьми, ты выступала? Где подписать петицию о запрете на инструментальное дерьмо?

Я закатила глаза.

– К сожалению, федерация гимнастики не очень-то заинтересована в том, чтобы трек Yung Bambi "1(feat. Zotiyac)" вошел в мою официальную программу.

Брайан присвистнул и начал напевать мотив этой дряной песни:

– Кельвин Кляйн на моем члене, ага, Кельвин Кляйн на моей сучке, ага…

Видимо, мистер Сото услышал это, так как его нахмуренное лицо мелькнуло рядом с парнями.

– В мое время мы слушали Фрэнка Синатру, а не это… это… – отец Хантера замолчал, не в силах подобрать нужное слово.

– Рэп? – подсказал Дилан, стараясь не рассмеяться.

– Да, это, – проворчал он. – Рэп. – затем мужчина улыбнулся мне в камеру, – Ты хорошо справилась, выглядело опасно.

Я почувствовала как жар приливает к щекам, но с благодарностью кинула.

– Спасибо.

Хантер бросил испепеляющий взгляд на своих друзей, а затем неуклюже побрел в глубь гаража.

– Я все еще не понимаю, почему я вообще общаюсь с этими парнями, – пробормотал он, входя в захламленное офисное помещение. Затем опустился в потертое кожаное кресло, его взгляд смягчился, когда он повернулся ко мне. – Даже папа наблюдал за тобой сегодня вечером на этих штуках…Как они называются?

– Параллельные брусья, – напомнила я ему.

Он кивнул, проведя рукой по волосам.

– Я все еще не могу поверить, что кто-то может выполнять такие движения и не упасть лицом на мат. Каждый раз, когда ты делала сальто и скручивалась, мои яйца подтягивались к груди.

– У всех “екает” сердце, а у тебя все как обычно, – проворчала я, подтягивая колени к груди. – Ты такой грубиян.

Хантер нагло ухмыльнулся.

– Тебе нравится грубость, принцесса, – передразнил он, проведя языком с пирсингом по губе. Этото парень точно знал, как это на меня подействовало. – И… когда я веду себя грубо.

– Нет, не нравится. – соврала я, немного сжав бедра, когда перед глазами вспыхнули воспоминания о подсобке в баре.

– Мы посмотрим на это завтра, когда ты вернешься домой. Я думаю о…

Хантер не успел договорить. Тренер Энди ворвался в вестибюль с широко раскрытыми глазами, как будто он только что увидел привидение. Я быстро закончила разговор, понимая, что мне пора возвращаться в спортзал и предстать перед журналистами.

К счастью, это была толпа не размером с Лос-Анджелес, но все же. Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и представила успокаивающее прикосновение Харпер. Затем я открыла их и выдохнула.

Я могу это сделать.

Тренер сжал мое плечо в знак поддержки, когда я изобразила свою привычную улыбку и ответила на обычные вопросы: "Каково это, Селена, выиграть чемпионат штата в третий раз подряд?" Я чувствовала себя великолепно, но никому не было до этого дела, поэтому я сказала, что соревнование было тяжелым, а другие гимнастки были великолепны. Эта фраза была отрепетирована так же, как и "милая улыбка для фанатов", приклеенная к моему лицу. Следующий вопрос был таким же предсказуемым: "Ты все еще испытываешь трудности с бревном? Почему?" Потому что это чертово деревянное приспособление для пыток было проклятием моего гимнастического существования, но вместо этого я сказала, что усердно работаю над ним и надеюсь, что в следующий раз все получится. И тут, конечно же, последовала моя любимая часть:

– Вы довольно скрытный человек, мисс Янг, – начала рыжеволосая девушка мягким, но настойчивым голосом. По тому, как нервно бегали ее глаза, было видно, что она новичок во всей этой журналистской деятельности. – Или, может быть, уже миссис..?

Я натянуто улыбнулась.

– Уверяю вас, до "миссис" еще далеко", – сказала я, а в голове уже проносились мысли о побеге. – У меня очень плотный график. Не думаю, что моему будущему мужу понравилась бы жена, которая еще больше влюблена в свое спортивное оборудование.

Репортерша нервно хихикнула, листая свой блокнот.

– Источники утверждают, что видели вас кое с кем… – я внутренне поморщилась. Конечно, новости о нас с Хантером рано или поздно просочатся. – Не хотите прокомментировать?

– Не каждый мужчина, с которым меня видят, автоматически становится моим парнем, – ответила я, не отводя взгляда. Я заметила разочарование в ее глазах, поэтому поспешно добавила:. – Но я могу сказать вам вот что: в моей жизни произошли некоторые изменения. И, как вы знаете, личные дела – это, в общем, личное. Но я уверена, что скоро вы узнаете больше.

Как только я закончила свое последнее предложение, рядом со мной появился Остин со своей фирменной ухмылкой на лице. Я выдохнула, хотя и не заметила, что задержала дыхание. Остин редко сопровождал меня на подобные выезды, но у него стало меньше работы, и он вызвался поехать добровольно. Я бы солгала, если бы сказала, что не рада его присутствию. Мой агент был настоящей занозой в заднице, но он был чертовски хорош в своем деле.

– И на этой прекрасной ноте, – проворковал Остин, его голос источал отработанное обаяние, – Я думаю, мы на этом закончим. Не стесняйтесь задавать любые дополнительные вопросы по электронной почте нашему представителю.

Он протолкнул меня через толпу и провел в узкий коридор, который разделял мужскую и женскую раздевалки. Оглянувшись через плечо, словно желая убедиться, что нас никто не подслушивает, мужчина повернулся ко мне лицом, скрестил руки на груди и попытался придать себе угрожающий вид. Но Остин был слишком хорошеньким для своих лет, с его мальчишескими, кукольными чертами лица, модно подстриженными светлыми волосами и манерами парня, который, скорее всего, играл за другую команду (хотя, на самом деле, Остин натурал). Его нахмуренный лоб казался скорее смешным, чем пугающим. Я подавила смешок.

– Какого черта, Сел? – голос моего агента был тихим, но в нем слышалось разочарование. – Почему я узнаю об этом последним? Это моя чертова работа – следить за тобой.

Я закатила глаза.

– Можно подумать, мои родители не успели еще тебя просветить, – пробормотала я, засовывая руки в карманы толстовки.

– Ты не можешь вот так просто обрушить такую бомбу на прессу, Селена.

– Рано или поздно это должно было выплыть наружу, – парировала я, и на моих губах заиграла грустная улыбка. – Какой в этом смысл? Как бы я ни старалась сохранить свою личную жизнь в тайне, эти стервятники находят способ докопаться до нее. Я бы хотела, чтобы они сосредоточились на моих медалях, а не на том, с кем я сплю.

О наших отношениях с Логаном стало известно еще до того, как мы сами сделали это официальным. Кто-то сфотографировал нас в ресторане за ужином, и каким-то образом на этом зернистом снимке, на котором я с трудом узнала саму себя, люди в Интернете сумели опознать мой чехол для телефона. Мне казалось, что папарацци могут найти иголку в стоге сена, особенно если этот стог – жизнь знаменитости. Иногда я думала, что они были бы более полезны в качестве частных детективов, чем в качестве папарацци.

– Хорошо, – я подняла голову от изучения потертых деревянных половиц на голос Остина, его внимание все еще было приковано к телефону. – Да, твои родители упоминали что-то о том, что ты встречаешься с кем-то, но не суди меня, я им тоже не поверил. Это же ты – самая скрытная девушка во всем Лос-Анджелесе. Я полагал, что Олимпийские игры были твоей единственной целью…

– Как отношения могут помешать мне попасть на Олимпиаду? – перебила я.

Остин бросил на меня взгляд, который ясно говорил мне, как именно. Но я отказывалась в это верить. Подождите. Я отказывалась в это верить? Это были мои слова… О, проклятье.

– У меня нет времени спорить с тобой, малышка, – вздохнул он, блокируя телефон и убирая его в свою элегантную мужскую сумку от Balenciaga. – Ты должна рассказать мне, кто он и все остальное. Где он работает, чем занимается, ну, ты понимаешь…

– Тебе нужно прикрыть мою задницу…

Мы поступили так же с Логаном. Я понимала опасения моего агента и очень надеялась, что Хантер тоже поймет. Как бы я ни старалась доверять ему, мы были из разных миров, и я не хотела оказаться на обложке какого-нибудь таблоида после разрыва, и все из-за того, что мой бывший парень был обижен.

Остин кивнул и широко улыбнулся мне.

– А теперь пойдем отпразднуем твою победу, – он нежно похлопал меня по спине. – Нью-Йорк прекрасен в ноябре, даже немного романтичен. Все эти красные и желтые листья на деревьях…

Я поморщилась.

– Это просто куча слякоти и мокрых листьев, с добавлением выхлопных газов на Пятой авеню, мистер Романтик, – проворчала я.

– Вот почему я удивлен, что ты вообще с кем-то встречаешься.

– Придурок.

– И, тебе определенно нужно купить еще несколько подарков на День благодарения, – добавил Остин, когда я уже собиралась направиться в раздевалку, и его нахальная улыбка стала еще шире. – Знакомство с родителями твоего парня – это большое событие.

Я прищурилась, глядя на самодовольного мужчину. Если бы взглядом можно было убивать, он бы лежал на глубине шести футов.

– Так ты все-таки знаешь?

Он пожал плечами.

– Это вроде как моя работа – знать о тебе все.

– Ты уволен.

– Я это уже слышал.

На мой телефон пришло новое сообщение от Хантера:

Хантер: Новые изменения, да? Ты сейчас возвела мое эго до небес, детка. Приятно укротить самую упрямую и сексуальную спортсменку в стране.

Селена: Кто сказал, что речь идет о тебе?

Конечно речь шла об этом парне, о ком еще? Медленно, но верно, Хантер проникал мне под кожу. И я не знала, как на это реагировать.

Глава 23

Я была в полной заднице.

Просто по горло в дерьме. Я даже не могла сказать точно, сколько часов мне удалось поспать за последние несколько дней. Суматоха после соревнований была в самом разгаре, и в довершение всего Sports Illustrated и куча других журналов хотели, чтобы я и еще несколько известных личностей снялись в их рождественском номере.

Я моталась из одного офиса в другой, давала интервью на своем ковре в спортзале, тренировалась, а потом падала без сил дома, где Хантер кормил меня, иногда мы занимались сексом (в основном я засыпала на диване, а он относил меня в постель), а затем цикл начинался заново. Я определенно не заслуживала звания "лучшей девушки в мире".

Мне также пришлось перенести съемку новой коллекции Nike, чтобы отпраздновать день рождения моего парня. Признаюсь, я совершенно забыла, что у Хантера завтра день рождения. Слава богу, что сегодня утром в моем календаре появилось напоминание. И, к счастью для меня, Хантер уже ушел на работу и не застал меня на месте преступления.

Я все еще понятия не имела, что он запланировал на свой день рождения; мы даже не говорили об этом. На самом деле, в последнее время мы почти не разговаривали, но я должна отдать должное этому парню, он был невероятно терпеливым и заботливым. Хантер ни разу не пожаловался на то, что я бываю слишком занята.

Вздохнув, я выключила бесконечный поток сайтов с идеями подарков на своем ноутбуке и плюхнулась на кровать, уставившись в потолок. Я не привыкла к такого рода отношениям. С Логаном все было таким… продуманным. Мы оба были больше сосредоточены на карьере, чем друг на друге. Подарки выбирали наши агенты, и свидания больше походили на официальные ужины, чем на празднование чего-либо. И что-то подсказывало мне, что если я попрошу Остина организовать подарок для Хантера, он превратит это в зрелище, которое Хантер возненавидит. Хантер ценил меня за то, кем я была, а не за мой социальный статус. Это было безумие, правда. То, как этот парень растопил все мои ледяные стены…

Сейчас, я хотела загладить свою вину перед ним, показать, что он мне небезразличен, потому что в последнее время наши отношения казались односторонними.

Меня грызло чувство вины, когда я вспоминала, как загорались его серые глаза, когда он смотрел на меня. Он умудрялся совмещать свою напряженную работу и семью и при этом заставлять меня чувствовать, что я единственная в мире девушка. Все это давалось Хантеру так легко. Я хотела стать лучше, соответствовать его энергии, но постоянно ловила себя на том, что нажимаю кнопку "отложить отношения". Иногда я даже забывала, что у меня есть парень.

Я вздрогнула, услышав невнятное бормотание моего умного дома.

– Система безопасности отключена, – прошипел планшет, и почти сразу же донесся глухой щелчок входной двери. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Схватив планшет, я открыла приложение для видеонаблюдения.

Выдохнула. Спенсер. Конечно же, Спенсер. Моему брату срочно нужен собственный дом, черт возьми. На экране четко просматривалось, как он закатывает в холл два огромных чемодана, словно собирается переехать насовсем. Бросив ключи и бумажник на придверный столик, Спенсер двинулся вглубь дома, выкрикивая мое имя хриплым голосом. Я осталась лежать на кровати, прислушиваясь к его шагам. Рано или поздно он поднимется.

Пятнадцать минут спустя, раздались характерные звуки рысканья по кухне. Спенсер, очевидно, решил, что я должна его накормить. Через мгновение он уже поднимался по лестнице, отхлебнув из банки газировки.

– Ты такая гостеприимная, – проворчал он, заходя в мою комнату и плюхаясь на кровать справа от меня.

Я повернула голову и уставилась на профиль своего брата-близнеца.

– Что ты здесь делаешь?

Спенсер отправил в рот мармеладного червяка.

– Я сдал все экзамены досрочно, – объяснил он. Спенс должен был прилететь только двадцатого числа. – А у меня стажировка во втором семестре, поэтому я решил уехать пораньше, чтобы попросить работу у мистера Райли.

– Значит, ты надолго? – спросила я, сама доставая из упаковки мармеладного червяка со вкусом колы.

Брат кивнул.

– Да. Вообще-то, я подумывал о переводе в Лос-Анджелес, так как я довольно рано закончил медицинскую школу. У меня осталась только интернатура, – он повернулся ко мне. – Почему ты дома? У тебя что, нет тренировки или еще чего-нибудь?

Я вздохнула.

– Полноценные тренировки начнутся в январе, ты же знаешь. Но я взяла несколько выходных…

Спенсер выпрямился и выгнул бровь.

– Знаешь, в самолете мне показалось, что я увидел единорога в иллюминаторе. Держу пари, наступил конец света, раз ты решила взять выходной.

– У Хантера завтра день рождения, – я закатила глаза. – Я стараюсь ради этих отношений, хорошо? Не будь придурком.

– Да, мама говорила, что он хороший парень, просто, все еще странно что ты не в зале, – задумчиво произнес мой брат.

Конечно, мама уже рассказала всем, кому нужно было и не нужно было знать. Я не ответила Спенсеру, потому что это было правдой. Хантер был отличным парнем, и я старалась быть достаточно хорошей девушкой для него, даже если это означало пожертвовать несколькими тренировками (хотя, кроме меня, в эти дни больше никто не тренировался).

Вместо того, чтобы приставать ко мне с расспросами, Спенсер молча взял мой ноутбук, и открыл браузер, где были множество открытых сайтов. С понимающей ухмылкой он просматрел многочисленные вкладки. Бросил мне пакет с мармеладными червячками и, сбросив кроссовки, растянулся на кровати, как подросток. Быстрыми, отработанными движениями он закрыл компрометирующие окна и начал вбивать что-то новое в строку поиска. Я наблюдала, как он отправил в корзину дорогой набор инструментов – конечно, Хантеру бы это понравилось, идиотка ты, Селена, – а затем пару тактических рабочих перчаток.

И, пока мой брат был погружен в онлайн-покупки, меня наконец осенила мысль. Я схватила телефон и стала искать гонки NASCAR которые точно знала должны быть. Четвертого февраля в Колизее должны были состояться соревнования Busch Light Clash. Идеально. Я уже представляла выражение лица Хантера, при виде этих гоночных автомобилей, мчащихся по знаменитому стадиону. Это наполнило меня чувством удовлетворения. Это, точно, был идеальный подарок.

Я оформила три билета на места в VIP-ложе с абонементами на пит-стоп. И, подумываю о том, чтобы отдать все три места Хантеру и позволить ему выбрать, кого взять с собой. В прошлом я была на нескольких гонках NASCAR и Формулы-1 с Логаном, но, честно говоря, весь этот хаос на высоких скоростях мне не по душе. Я подумала, что Хантер и его друзья могли бы повеселиться. К тому же в феврале я буду завалена подготовкой к чемпионату мира, так что, вряд ли буду хорошей компанией.

Мой телефон зазвонил, оповещая о списании средств с моей карты, и в этот момент Спенсер захлопнул мой ноутбук и посмотрел на меня.

– Итак, ты сказала своему парню, что твой день рождения тоже завтра, а не двадцать первого, как везде пишут?

Тьфу, попалась.

***

Конечно, секс, возможно, и не является показателем идеальных отношений, но когда мы с Хантером… ну, занимаемся сексом, ни одна клеточка моего тела или разума не чувствует ничего, кроме него. Он мне нужен. А учитывая, что празднование его (или нашего) дня рождения начинается через пару часов, у нас осталось немного времени.

Его губы прокладывают дорожку вниз по моей шее, сначала медленно и обдуманно. Но когда эти губы приближаются к моим, становится ясно, что он хочет этого так же отчаянно, как и я. Он целует впадинку у меня на шее, от прикосновения его щетины к моей коже по спине пробегают мурашки.

– Хантер, – шепчу я, едва дыша.

Сначала его поцелуи более глубокие, медленные и чувственные, но вскоре они становятся более страстными, более требовательными.

– Я чертовски скучал по тебе, принцесса. Не могу поверить, что ты вся моя на эти выходные, – рычит он, заключая меня в объятия.

Я была прижата к книжным полкам в своей библиотеке, мое вечернее платье было уже наполовину снято. Голова Хантера опустилась между моих грудей, его язык прошелся по моим соскам. Стон сорвался с моих губ, когда он медленно стянул с меня трусики. Прежде чем я успела потянуться к его джинсам, он остановил меня.

– Позволь мне сначала прикоснуться к тебе, – умолял он хриплым голосом. – Это будет самый лучший подарок, черт возьми.

Начав с моих колен, его руки прошлись по моим бедрам, его пальцы ощупывали меня.

– Такая влажная, – выдохнул. – Проклятье, как горячо. Я становлюсь тверже камня от одного вида тебя.

Хантер провел большим пальцем по моему клитору, погружая пальцы внутрь и наружу. Я дразню его, пощипывая свои соски и наблюдаю, как он резко вдыхает.

– Черт возьми, принцесса, – простонал он. – Ты даже не прикоснулась ко мне, а я вот-вот готов кончить.

Я продолжала доставлять себе удовольствие, зная, что свожу его с ума. Подняв одну ногу, я закинула ее на бедро Хантера и притянула его ближе.

– Не заставляй меня ждать, – вздохнула я. – Трахни меня. Сейчас же.

Он схватил меня за бедра, другой рукой запутался в моих волосах и вошел глубоко внутрь. Я закричала, прикусив губу так сильно, что почувствовала вкус крови.

Хантер низко застонал мне в рот, когда я закинула одну ногу ему на плечо, вытянувшись в полный шпагат прямо вдоль его тела. Что я могу сказать? Годы занятий гимнастикой имеют свои преимущества. Он схватил меня за лодыжку, чтобы удержать ногу на месте, и начал толкаться сильнее, от чего с полки полетели несколько любовных романов о спортсменах. Обычно я бы пришла в ужас от мысли, что с моими книгами обращаются так небрежно, но сейчас мне было все равно.

Реальная жизнь надрала задницу вымышленной вселенной.

– Кончи, Селена. Позволь почувствовать, насколько сильно ты скучала, – ворчит он, ускоряя темп.

Соски ужасно затвердевают, и голова откидывается назад, когда я погружаюсь в забытье. Целуя меня в шею, Хантер содрогается. Раскачивания замедляются, и он зарывается лицом в мое плечо, нежно покусывая кожу.

Едва мы переводим дыхание, он ухмыляется.

– С днем рождения нас, – выдохнул он, я замерла, все еще не отдышавшись после оргазма. Хантер снова поцеловал меня, его улыбка стала шире. – Ты правда думала, что я не узнаю? Твоя мама написала мне, как только получила мой номер, спрашивая, какой у меня знак зодиака.

Я уткнулась лицом ему в грудь и рассмеялась.

– Эта женщина не знает границ, – пробормотала я.

Мы привели себя в порядок, по очереди приняв душ и готовясь к вечеринке. На самом деле, сегодня мне действительно исполнилось двадцать два года, и я все еще была шокирована, когда Хантер назвал мне дату своего дня рождения, и оказалось, что мы совпали. Когда я рассказала об этом маме, она сказала, что это судьба, и наши судьбы переплелись, и бла-бла-бла. Ей нужно отказаться от реалити-шоу с участием экстрасенсов…

Давайте я введу вас в курс дела, когда мы с братом родились, произошла путаница с нашими свидетельствами о рождении. Вместо одиннадцатого ноября наши даты рождения были изменены на двадцать первое. Тогда мои родители были слишком заняты, чтобы что-то исправить, и, как рассказывал мой отец, это был не самый лучший период в их жизни, так что так оно и осталось. Одиннадцатого мы празднуем всей семьей (как сегодня утром за поздним завтраком), а двадцать первого мои родители устраивают что-то вроде приема. Я знаю, это звучит безумно, но я к этому привыкла.

Хантер вышел из душа, завернутый только в полотенце, и склонился над кроватью, на которой я лежала, поцеловав меня и положив белый конверт на мою подушку.

– Еще раз с днем рождения, чемпион.

Я уже говорила, что этот парень идеален? Ладно, скажу еще раз.

Мой парень – идеальный. Вот.

Хантер достал мне билеты на встречу с автором тех романов о мафии, которые создали моего любимого персонажа Коннора…

Только, меня волнует один вопрос: откуда, черт возьми, это ему известно?