Шесть вторых жизней

Пролог

Все началось с моря. Под властью ветра оно бежало, нагоняло золотистый песок своими волнами и нехотя возвращалось обратно, туда, где рождались мечты, совершенные и непорочные, наполненные чистым энтузиазмом, но несбывшиеся.

Глава 1

Мальчик чувствовал, как вода касается его плеча, затем не спеша, словно прощаясь, отступает. Ему не хотелось открывать глаза. Мальчику нравилось ощущать под своей щекой теплый мокрый песок, легкие волны, которые ласкали его кудри, щекотали ухо и снова убегали назад, будто играя с ним.

Солнце находилось в зените, мальчик чувствовал это всем изможденным телом. Мучила жажда, но сил встать не оставалось. Было хорошо и уютно. Так, как случается очень редко.

На ногах мальчика красовались новые, блестящие ботинки со шнурками. Мальчику нравились шнурки – непонятно чем, но небольшая догадка все же имелась.

В детском саду воспитатели, желая приучить малышей к элементарным повседневным делам, приклеивали к длинной доске старую обувь. Дети учились завязывать шнурки, и так получилось, что мальчик стал первым, кто смог повторить всю процедуру от начала до конца.

Его радость была искренней, дети восхищались им, воспитатели хвалили, а малыш застенчиво улыбался и теребил ботинок с завязанным шнурком.

Мальчик помнил, как потом стоял перед огромными настенными часами и следил за большой стрелкой, которая, как парнишка уже понял, должна была опуститься вниз. Ребенок ждал родителей, дабы похвалиться своим достижением, рассказать, путая слова, что справился. И чтобы глаза у него при этом блестели. Так он хотел.

Это случилось давно. Теперь мальчик легко завязывал шнурки, не вспоминая о своем первом достижении. Сейчас подросток не ставил это целью, а делал ради удовольствия. Мальчик не совсем понимал суть удовольствия, но знал: это что-то хорошее.

Секунды неспешно брали новые рубежи, однако ничего не менялось. Волны так же приходили и уходили, песок по-прежнему продолжал шептать и щекотать щеку.

Жажда не отступала.

– Пить, – прошептал мальчик и разомкнул покрасневшие от соленой воды веки.

Зеленые, с медовым ободком глаза внимательно смотрели прямо перед собой.

Взгляд скользил сверху вниз, изучал местность. Мальчик никогда не видел моря, ведь его родители не могли позволить себе такую роскошь. Мальчик не считал это чем-то плохим, потому что у него все было впереди. Мама так всегда говорила: у тебя все впереди. И мальчик верил: у него еще будет много возможностей.

Он встал на колено и взял в пригоршни песок. Песок был мокрым, теплым, приятным на ощупь. Мальчик растер его в руках, мягко выпустил между пальцами и улыбнулся.

Море понравилось мальчику.

Поднявшись, парнишка отряхнул черные брюки, с досадой посмотрел на испачканную рубашку.

– У мамы возникнут вопросы… – протянул мальчик и задумался.

Куда идти?

Понятно, что нужно уходить с пляжа, туда, где находится его семья, но где именно она сейчас?

Мама никогда не позволяла ему одному долго гулять или находиться вне дома без разрешения. Мальчик никогда не покидал дом, предварительно не предупредив родителей о своем пункте назначения.

Теперь же он очнулся на пляже возле моря, окруженный со всех сторон непонятным, вдали от дома.

Страха не было. Только неизвестность, растерянность.

Оказавшись в такой ситуации, можно легко потерять контроль над собой, сделать глупость, оступиться и больше не встать.

Мальчик знал – паниковать не стоит.

Нужно двигаться.

Еще раз осмотревшись, он двинулся к расположенному неподалеку от пляжа лесу.

Уверенная походка, сосредоточенность на лице – в этом был весь мальчик.

Ему уже не хотелось пить. На кону стояло дело гораздо важнее.

Мальчик шел, позади него оставались небольшие, глубокие следы. Расстегнув рубашку, он почувствовал: идти стало гораздо легче.

Когда до леса оставалось немного, ребенок вдруг услышал крик. Вздрогнув от неожиданности, мальчик замер.

Повернувшись в ту сторону, откуда кричали, он заметил силуэт.

«Эй!» – снова подал голос силуэт, и мальчик понял: голос был женским.

Стоя в нерешительности, мальчик не знал, идти ли на голос, или, сорвавшись с места, броситься бежать изо всех сил.

Силуэт тем временем приближался, и через несколько мгновений мальчик понял, что увиденное не представляет опасности.

Твердым шагом к нему шла девочка. Легкий ветер волновал ее золотистые волосы. Лицо девочки оставалось серьезным, таким, словно она шла в бой на неприятеля, словно ей безразлично, кто перед ней находится. «Нужно было бежать», – с досадой подумал мальчик и пошел навстречу девочке.

Когда между ними оставалось шагов десять, девочка остановилась. Вслед за ней остановился и мальчик.

Они стояли, изучающе разглядывая друг друга.

Вдалеке волны доходили до берега, откатывались назад, на небе плыли облака, песчинки меняли положение от играющего с ними ветра, а пара стояла и изучала друг друга.

Мальчику стало не по себе от настойчивого, полного решимости взгляда девочки.

Она же не чувствовала угрозы. Ее учили: в любой ситуации нужно вести себя уверенно. Правда, забыли упомянуть о том, что рано или поздно это может превратиться в сухую надменность.

– Ты кто? – наконец прервала тишину девочка.

Мальчик смутился.

Ему нужно представиться и объяснить причину своего нахождения на пляже.

Мальчик медлил.

Стоя на месте и переминаясь с ноги на ногу, он бросил взгляд на свои ботинки и заметил, что те перестали блестеть. Покрытая мокрым песком обувь уже не была так привлекательна, как раньше.

– Мальчик, – тихо сказал он, подняв голову, и мельком взглянул на девочку.

– Мальчик? – девочка удивленно вскинула брови, так, словно сказанное выходило за пределы разумного. – А имя у тебя есть, мальчик?

– Я… – мальчик начал говорить, но тут же запнулся и понял: он не знает своего имени. «Это все странно», – подумал подросток и именно в этот момент осознал: ему становится страшно.

– Не помнишь? – уже без насмешки спросила девочка.

– А тебя как зовут? – спросил мальчик в ответ, решив не зацикливать внимание на себе, а узнать, кто перед ним.

Девочка отвела взгляд, словно что-то вспоминая.

Мальчик видел, как на лице девочки сначала появилась насмешка, потом возникло удивление, а затем на лицо тенью легла ярко выраженная досада.

– Я не знаю… Я вообще не понимаю, как так… – грустно, чуть не плача, произнесла девочка и отвернулась.

– Почему все так? – спросил мальчик и тут же пожалел о своем вопросе. Было видно: ни он, ни девочка не в курсе происходящего.

– И это я не знаю.

Мальчик в очередной раз огляделся. Парень стремился с каждым разом увидеть все больше. К сожалению, пейзаж оставался все тем же.

Тот же песок, то же море, то же небо. До него донеслись всхлипывания находившейся в стороне девочки.

Мальчик стоял в нерешительности.

Внутренний голос подсказывал: нужно подойти и пожалеть девочку. Но он медлил.

А девочка знала – мальчик должен утешить ее, всегда есть выход, все рано или поздно заканчивается.

– Может быть, это сон? – вдруг спросил у пустоты мальчик и задумчиво сел на песок.

Девочка замерла. Мальчик не подошел, не пожалел ее.

Это было странно, ибо все и всегда случалось так, как она хотела.

Однажды девочка за завтраком сказала родителям, что желает лошадь, и через неделю на заднем дворе появилась небольшая конюшня.

Все всегда стремились угодить девочке, а девочка, не понимая этого, думала: жизнь без нее невозможна, все ее любят и ценят.

Но мальчик был другим. Его учили: любовь и уважение нужно заслужить, а человек, стремящийся занять место в первом ряду у сцены твоей жизни, должен доказать, что достоин этого.

– Может быть, это правда сон? – еще раз спросил мальчик пустоту и повернулся к девочке.

Девочка перестала всхлипывать и посмотрела на мальчика.

Ей казалось, они где-то уже встречались, но девочка не могла вспомнить, где именно.

– Чей сон? – произнесла она.

Мальчик не отвечал.

– Я задала тебе вопрос, почему ты молчишь? – девочка делала акцент на каждом слове, и мальчик почувствовал: девочка начинает его раздражать. – Каждый, кто спит, видит сон и является хозяином этого сна, – подметила девочка, – поэтому, наверное, это мой сон.

– Почему именно твой? – сразу же спросил мальчик и поднялся с песка.

Девочка тоже поднялась.

И вот они снова стояли, разглядывали друг друга и не решались сделать первый шаг навстречу друг другу.

Солнце стояло высоко, становилось жарче. Мальчик, расстегнув еще одну пуговицу на рубашке, вытер пот со лба.

Девочка поморщилась.

– Нам нужно как можно быстрей найти воды, иначе мы умрем от обезвоживания, – произнес мальчик.

– От обезвоживания? – слабо улыбнулась девочка. – Тебе этой воды мало? – она показала острым пальчиком на море.

– Ее нельзя пить, эта вода соленая, – снисходительно заметил мальчик и отправился в противоположную от моря сторону.

– Куда ты? – крикнула девочка.

Ей не нравилась компания мальчика, и все-таки одна она оставаться не хотела. Странно: бывает, когда присутствие человека в твоей жизни приносит дискомфорт и страдание, но его отсутствие сулит еще большую боль.

Мальчик ничего не ответил. Он не знал, что ответить, более того, у него не было желания спорить. Родители его учили: если позиции к моменту спора сформированы, то смысла продолжать уже нет. И спор не рождает истину, как часто утверждается, нет, он укрепляет мнения, даже в тех случаях, когда один из оппонентов понимает свою неправоту.

«Все относительно», – говорил папа.

– Все относительно, – прошептал мальчик, с наваливающейся усталостью шагая по песку и облизывая пересохшие губы.

Девочка семенила следом.

Мальчик брел, изредка поглядывая на приближающийся лес, пока, обомлев от удивления, не осознал: деревья не приближаются. Была пройдена сотня шагов, сделано столько усилий, и все-таки лес словно следовал по своим делам, не дожидаясь их. Услышав, как шаги девочки позади затихли, мальчик обернулся. Теперь на его лице отражалось больше непонимания, чем страха.

– В чем дело? – спросила девочка. В голосе слышалась усталость, на лице виднелось раздраженное выражение, но ее вопрос был более или менее приветливым.

– Лес не приближается… – задумчиво ответил мальчик и кивнул по направлению к деревьям.

На удивление, девочка ничего не ответила, не кинула едкую реплику, а просто села на песок. Мальчик сел рядом.

– Такое бывает только во сне. Только во сне, – твердо прошептала девочка. – А чей же это сон?

Мальчику начали надоедать эти разговоры, ведь в них не было смысла. Если все происходящее являлось сном, то таким, о котором наутро хотелось забыть.

– Да плевать, чей это сон. Дело не в этом, а в том, что делать дальше. У нас только два варианта – лес и море. Ты долго собираешься плыть? Хватит сил пересечь горизонт? А?

Мальчик изменился. Из тихого, молчаливого и задумчивого он превратился в нервного, не контролирующего себя безумца. Глаза в лучах солнца сверкали, плечи судорожно тряслись при каждом выговариваемом слове. Царствовала паника, которая сжирала подростка.

– Я не умею плавать… – прошептала девочка и повернулась к морю.

А море было прекрасным.

«Это хороший сон», – подумала девочка и смущенно улыбнулась, так, чтобы мальчик не заметил.

Она часто бывала у моря. В отличие от родственников мальчика, семья девочки стабильно, раз в пару-тройку месяцев, выбиралась на пляж. Отец девочки был главным редактором в одном успешном издании, носил очки-половинки, одевался очень скромно, имел довольно-таки тяжелый характер и воспитанию дочери уделял самый минимум. Он любил свою дочь, жену, но работа, отнимавшая у него большую часть свободного времени, с каждым днем хотела все больше.

Иногда он жалел, что завел семью, позволил своему ребенку родиться, а пленительная красота жены привела его к браку.

Порой отец девочки хотел развестись, но это могло серьезно ударить по его репутации.

Если бы ему однажды предложили отмотать пережитое назад и поставили перед выбором – семья и отсутствие любимой работы или обет безбрачия и посвящение максимального количества времени изданию, он бы с удовольствием выбрал второй вариант.

Мальчик и девочка сидели на песке.

Перед ними раскинулась вечерняя заря – закат их усилий, желаний.

Тихая, грустная обреченность лежала на их лицах, такая, которая бывает в те моменты, когда руки опускаются сами, а мысли заняты пустотой.

– Почему все так? – произнес слабым, лишенным жизни голосом мальчик.

– Наверное, так надо, – ответила девочка.

– Кому?

– Тем, кто создает наши сны.

Они помолчали, готовя ответные реплики.

– Мне кажется, сны создаем мы сами. Это же то, что остается в наших головах, а фантазия потом их просто дорабатывает, – с чувством собственного достоинства произнес мальчик и улыбнулся.

– Как ты учишься в школе? – внезапно спросила девочка и повернулась к мальчику.

Тот встрепенулся. Мысли о школе вызывали сухое чувство недовольства, отвращения, всплеск тех самых чувств, которые возникают при виде чего-то неприятного, способного оставить отпечаток в виде постоянно кровоточащих ран.

– Вполне хорошо, – коротко ответил мальчик.

Конечно, он поскромничал, ведь с успеваемостью у мальчика было все прекрасно, но парень не хотел об этом говорить.

– Здорово тебя достают там? – не отступала девочка.

– В смысле?

– Ну, лезут к тебе, да? Обзывают? Из-за хороших оценок, – пояснила она.

Мальчик снова отвернулся.

Его разъедали стыд, частички обиды и немного грусти.

– Бывает, – чуть слышно пробормотал мальчик.

– Это плохо, – вздохнула девочка.

Печально, но девочка и сама оказалась именно из тех ребят, которые причиняли страдания и не давали прохода таким, как мальчик.

Девочка с другими детьми прятала портфели, рисовала на спинах мелом, толкалась, рвала тетради и делала еще массу неприятных вещей. Простые забавы с непростыми последствиями для некоторых детей в далеком будущем.

Она не сказала об этом мальчику, ей стало стыдно.

Время, словно вода в пригоршне, медленно просачивалось через материю жизни и падало в пустоту. День близился к ожидаемому концу – закату солнца и темноте, а они не могли пройти к деревьям.

Дети уже смирились: выхода им сегодня не видать, но оставалась надежда, что завтра все изменится.

Настанет день, и они проснутся в своих теплых кроватях.

Однако именно сейчас стало подступать истощение. Голод тянул внутренности куда-то вниз, сковывал и заставлял сжиматься весь организм. Подавляя приступы тошноты, мальчик лег на песок и свернулся калачиком.

Девочка продолжала сидеть рядом и смотреть на закат. Когда солнце скрылось за горизонтом, она встала и подошла к морю.

Сняв туфли и чулки, она, мягко ступая, вошла в воду. Последняя, нагретая дневным солнцем, мягко обволакивала ступни.

Тихо шептал прибой, вдалеке ворковали птицы. Девочка шла, мягко рассекая ногами воду.

Ее посетило странное ощущение счастья. Это чувство оказалось сродни тому, когда из дома все уходят, ты остаешься в одиночестве, наслаждаешься тишиной, занимаешься своими делами и никто тебе не мешает.

Девочка уже не ждала конца сна, она страстно желала, чтобы это все не заканчивалось.

Развернувшись, она пошла обратно. Нашла в полумраке силуэт лежащего мальчика, и улыбка чуть тронула уголки ее губ.

Побродив по пляжу, девочка пошла обратно, к спящему мальчику, легла рядом и смежила веки.

Обычно перед сном она еще долгое время листала ленты соцсетей, смотрела ролики и фотографии, и потом, окончательно устав, убирала телефон в сторону и засыпала.

Сейчас телефона не было, также отсутствовало желание им пользоваться, спать не хотелось. Немного полежав, девочка повернулась на спину и открыла глаза.

От увиденного захватило дух.

Тысячи звезд, таких близких и одновременно далеких, открылись взору. Казалось, целая Вселенная протягивала девочке руки и звала в свои объятия.

Девочка много раз видела море, но она и не подозревала, что существует океан, в котором плавают звезды.

У нее присутствовало ощущение небывалого до этого момента возбуждения от увиденного. Это было то же самое чувство, которое возникает в моменты встреч с произведениями искусства. Симптомы были практически идентичны синдрому, когда человек находится под воздействием шедевров.

Сейчас перед девочкой открылось зрелище намного величественнее и прекраснее, чем какая-то картина.

Полотно небывалых размеров, на котором нашел покой весь мир. От сверхмалых частиц до могущественных галактик – все заставляло трепетать струны души.

Девочка посмотрела на мальчика – тот по-прежнему лежал, скрючившись, вероятно, от холода. Хоть вокруг и царила темнота, девочка была уверена: мальчик дрожит.

– Укрыться бы чем-нибудь… – прошептала девочка.

Вздохнув, она снова легла на спину и закрыла глаза. Спать по-прежнему не хотелось.

В голове роились десятки мыслей, и девочка не могла сосредоточиться.

Вдруг раздался шорох. Девочка присела и оглянулась.

Все оказалось по-старому, только возле мальчика появился странный квадратный плоский предмет.

Страх подступал все ближе, но любопытство взяло верх.

Придвинувшись к неизвестному предмету, она поднесла к нему руку и почувствовала ткань.

Вскинув от удивления брови, девочка подняла и развернула предмет. Это был обыкновенный плед.

Девочка от неожиданности замерла и оглянулась. Стоило ей только подумать, и мысли приняли материальную форму. Взяв плед, она снова легла и почувствовала, что полуночный холод накрывает ее с головой, а кожа покрывается мурашками. Внезапно перед ней встал выбор – укрыть пледом мальчика или же согреться самой.

Недолго думая, девочка снова встала с песка, подошла к мальчику и без долгих раздумий нежно и бережно накрыла товарища по несчастью пледом.

Девочка видела, что мальчик, поежившись, улыбнулся и закутался в плед с головой.

Вернувшись на свое место, девочка легла на холодный песок и снова закрыла глаза, теперь уже в последний раз за сегодняшний день.

Так для мальчика и девочки закончился день, казавшийся одним большим сновидением.

Дети не знали: лес, в который они так сильно желали попасть, вдруг снял запрет, и проход освободился.

***

Ящерица была голодна.

Рыская между камнями, она искала пауков, моллюсков, червей, однако все поиски кончались неудачей.

Когда силы стали иссякать, ящерица взобралась на валун, стоящий в нескольких десятках метров от моря, и принялась высматривать добычу сверху.

Она заметила две лежащие фигурки. Вытянув шею, ящерица пристально вглядывалась, пытаясь понять, съедобно ли то, что сейчас терзало взгляд.

Вопросы остались, а животное сознание по-прежнему молчало. Ящерица покинула валун и, петляя, поползла вперед.

Обежав вокруг лежащих детей, она взобралась на одного из них, укрытого куском ткани, и обнюхала.

От человека ничем съедобным не пахло. Ящерица скользнула по телу, миновала пояс, легко прошла по груди и взобралась на шею мальчика.

Последний шевельнулся, тронул шею, почесал, но не проснулся.

Ящерица переместилась на землю, оказавшись рядом с головой мальчика, и начала изучающе его разглядывать.

И под стечением неведомых обстоятельств мальчик вдруг проснулся.

Несколько секунд он прозрачным взглядом смотрел перед собой, потом, увидев ящерицу, сидевшую прямо перед ним, мгновенно изменился в лице.

Улыбнулся, а потом вскочил, скинув с себя плед.

Ящерица стояла не шелохнувшись.

Она не испугалась мгновенного пробуждения и резких действий, а просто стояла и рассматривала мальчика.

– А ну, иди отсюда, иди, – бормотал мальчик, махая рукой.

Нехотя ящерица сдвинулась с места и побежала к уже знакомому валуну.

Мальчик вздохнул и повернулся к тому месту, где спал.

Подняв плед, он с интересом и непониманием взглянул сначала на него, потом на девочку.

– Откуда взялось одеяло? – спросил мальчик и, недолго думая, аккуратно укрыл спящую подругу.

Девочка спала довольно чутко и, хоть она не проснулась двадцатью секундами ранее от возгласа мальчика, от прикосновения пробудилась.

Открыв глаза, девочка выпрямилась, укуталась в плед и посмотрела на мальчика.

– Доброе утро, – улыбаясь, приветливо сказал мальчик.

Девочка кивнула и, зевнув, огляделась.

Мальчик стоял, переминаясь с ноги на ногу. Он вспомнил, как резко вчера отвечал девочке, сорвался на нее, почти оскорбил.

– Ты прости меня за вчерашнее, – смущаясь, чуть слышно сказал мальчик, и теперь засветилась девочка.

– Хорошо, – кивнула она и встала.

Отряхнувшись от налипшего на одежду песка, девочка потянулась и зажмурилась.

Даже несмотря на то, что ее одежда была изрядно испачкана, волосы взъерошены, а лицо помято, мальчику она казалась очень красивой.

Вчера парнишка не обратил внимания на ее внешность, но сегодня, когда настал второй совместный день их жизней, он, застыв на месте, стал оглядывать буквально каждый сантиметр ее тела.

Девочка, заметив пристальный взгляд мальчика, смущенно улыбнулась:

– Почему ты так смотришь?

Мальчик встрепенулся и, опустив голову, отошел в сторону. Встав к девочке спиной, он стал всматриваться в сторону леса.

Лес казался для него единственной надеждой на спасение.

Чувство голода давно притупилось. Была лишь пропасть, зияющая на месте пустого желудка, и слабость, которая давила непосильным грузом.

Девочка, которая привыкла понежиться с утра в кровати, сейчас чувствовала себя неуютно.

Помимо отсутствия элементарных норм гигиены, с ней постоянно находился мальчик, что автоматически формировало своеобразный дискомфорт.

Для мальчика же, с раннего детства грезившего приключениями, подвигами, героическими свершениями, было честью помогать даме, быть для нее рыцарем, который вытащит их из этой западни.

Девочка, стоя по колено в воде, умывалась, а мальчик на берегу украдкой поглядывал на нее.

Сделав нерешительно пару шагов в направлении леса, он вдруг ускорился и пошел прочь от пляжа.

Девочка не видела этого. Она продолжала утренние процедуры, прибрежные воды так же ласкали ее ступни, и ей было не до мальчика.

Последний же все дальше отходил от моря. Периодически оглядываясь, он замечал, что море постепенно отдаляется, а лес начинает медленно приближаться. Исчез вчерашний эффект удаления – лес на самом деле становился все ближе. Дыхание мальчика участилось, он уже буквально бежал.

Прошло еще несколько минут, и вот мальчик уже стоял возле дерева.

Не веря своему счастью, мальчик подошел к нему и прислонился грудью к шершавому стволу.

Слабо улыбнувшись, мальчик закрыл глаза и, не отпуская дерево, начал медленно опускаться на землю.

Девочка, немного побродив по воде, решила вернуться назад и, к собственному удивлению, заметила, что мальчика не было.

Он исчез.

Оглянувшись, девочка мельком взглянула на лес, понимая: мальчик туда не мог уйти. Тем более уйти без нее.

Взяв плед, девочка двинулась вдоль пляжа, постоянно осматривая местность.

Пройдя несколько десятков метров в одну сторону, развернулась и зашагала обратно. Она не знала, что делать.

Вдруг раздался крик. Повернувшись к лесу и увидев очертания мальчика, стоявшего возле деревьев, девочка инстинктивно сделала шаг вперед.

– Это невозможно, – прошептала она, почувствовав, как внутри что-то оборвалось и рухнуло вниз.

Мальчик стоял возле деревьев, махал руками, звал ее, а потом, вероятно, не выдержав внутреннего порыва, бросился бежать к ней. Девочка, прибавив шаг, тоже поспешила навстречу.

Мягко проваливаясь ступнями в песок, она чувствовала: от истощения колени начинают слабеть, но все бежала, бежала…

Расстояние между ними стремительно сокращалось. Когда до мальчика оставались считаные шаги, девочка вдруг ощутила: сил бежать больше нет.

Через пару секунд она упала в объятия мальчика.

Тот аккуратно и крепко держал ее, а девочка осознавала, что в глазах начинает мутнеть. Мальчик опустил ее на песок, и девочка потеряла сознание.

Глава 2

– Играй живее, веди себя естественно. Меньше фальши, представь, что все это происходит на самом деле. Добавь эмоций, вселись в своего персонажа.

Женщина замолчала. На ней были надеты джинсы, белая футболка, а поверх – красная расстегнутая рубашка в черную клетку.

Темные волосы заплетены в косу.

На вид ей было около двадцати пяти лет, но на самом деле ей уже исполнилось тридцать. Женщина гордилась своей моложавостью. Этой гордости девочка не понимала.

Сейчас она стояла возле своего художественного руководителя, на ней были джинсы, черная водолазка, волосы аккуратно собраны на голове.

Девочка обожала театр. Пожалуй, это единственное место, в котором уходила вся фальшь, надменность, лицемерие, годами окружавшие ее в родительском доме.

Мама всегда говорила: нужно прятать эмоции, не показывать истинную себя, чтобы люди не воспользовались этим и не причинили тебе боль.

Родители относились к ее увлечению с легким пренебрежением, для них театром являлась сама жизнь, где у каждого – своя роль, и чем лучше она будет сыграна, тем больше окажется вероятность, что ты чего-то добьешься.

Дома девочка тщательно делала вид, что театр для нее – это всего лишь хобби, возможность неплохо провести время. Но когда она приходила в большое каменное здание, при виде которого ее охватывало возбуждение, девочка понимала: театр был сценой ее жизни.

Она хотела стать актрисой. Да, в ее возрасте строить планы трудно, ведь мировоззрение меняется каждые двенадцать минут, но тем не менее девочка мечтала, стремилась.

В тот день после занятий в гимназии она, не спеша одевшись, собралась и вышла на улицу.

Мама должна была забрать ее в половине второго. Прошло пять минут, потом десять, потом еще пять.

Девочка ходила взад-вперед возле крыльца, скучающим взглядом оглядывала подъезжающие и отъезжающие машины, куда-то спешащих людей и снующих везде детей.

Она и сама была ребенком, однако в моменты безысходности начинала стремительно взрослеть, потому что на ее плечи возлагалась ответственность.

До репетиции в театре оставалось чуть более получаса, а мама все не появлялась.

Девочка хотела позвонить маме, но это отдавало легкой навязчивостью, чего девочка старательно избегала.

Вздохнув, она еще несколько раз осмотрела местность и зашагала к метро.

Купила жетон, вставила его в приемник и прошла на перрон.

Остановившись недалеко от края платформы, она надела наушники и включила музыку.

Рассекая тоннель огнем фар, прибыл поезд, девочка вошла в него и села в конце вагона. Закрыв глаза, школьница начала обратный отсчет.

Девочка знала – до ее остановки ехать около 10 минут, и, устроившись удобнее, она просто погрузилась в музыку.

Это были прекрасные мгновения…

Поезд покачивался, девочка чувствовала, как он мерно разрезает воздух, постоянно двигаясь вперед.

Ощущая, что ее обволакивает шум подземного волшебства, девочка начала погружаться в сон.

Сказывалось полуночное общение со смартфоном. Девочка не понимала, почему по вечерам она не может просто лечь и уснуть. Ей всегда казалось, что, если она не станет пользоваться телефоном, перестанет прокручивать сотни метров постов в социальных сетях, не будет в курсе последних новостей в мире, маховик благоденствия и покоя сломается.

Поезд ехал, музыка убаюкивала.

Находясь на границе сна и бодрствования, девочка почувствовала – поезд в очередной раз остановился.

С трудом разомкнув веки, она огляделась.

Люди выходили из поезда, вагон медленно пустел.

Она поняла, что это была конечная остановка.

Внутри похолодело.

Вскочив, девочка быстрым шагом вышла из выгона и пошла к эскалатору. Не дождавшись, пока механизм поднимет ее, она, перепрыгивая через ступени, помчалась наверх.

Выбежав на поверхность, огляделась.

Заметив неподалеку такси, девочка махнула, машина медленно подползла. Открыв дверь, она, не поздоровавшись, с ходу назвала место назначения.

Водитель, мужчина с видневшейся сединой на висках, не спеша вытащил сигарету изо рта и спросил:

– Ребенок, ты с кем?

Девочка выдохнула.

– А какое это имеет значение? Вы отвезете меня туда, куда мне нужно, я вам заплачу, и все. Зачем вопросы?

Мужчина удивленно вскинул брови, открыл было уже рот, чтобы сказать что-то, но передумал, пристегнул ремень безопасности, дождался, пока то же самое сделает и девочка, и аккуратно выехал на дорогу.

Только сейчас девочка почувствовала облегчение. Страх прошел, тревожность пропала, по телу мягко разошлось спокойствие.

Всю дорогу она сидела, разглядывая в окне пролетавшую мимо нее жизнь.

На водителя не смотрела, только чувствовала этот едкий, наполненный грустью сигаретный запах.

Через несколько минут пассажир и водитель были на месте.

Расплатившись, девочка вышла из машины и с наслаждением вдохнула свежий воздух.

Войдя в театр, она передала пальто в гардероб и пошла на сцену.

Настал час искренности.

***

Девочка лежала на земле в тени ветвистого дерева. Наклонившись над ней, мальчик старался привести ее в сознание. Толком не понимая, как нужно себя вести в подобных ситуациях, он трогал ее плечи, легко касался щеки, но этого было недостаточно.

Отойдя в сторону, мальчик почувствовал бессилие. Истощенный, почти сам уже терявший сознание, мальчик чудом находил возможность не выпадать из реальности. Он понял: возможно, вода может привести подругу в чувство.

Тяжело вздохнув, мальчик быстрым шагом пошел в глубь леса.

– Река, мне необходима река. Или озеро. Мне просто нужна вода. Мне нужна вода, – мальчик начинал заговариваться, и все же шел вперед. Покачивающаяся походка, давно немытое лицо с прилипшими к щеке песчинками, испачканная, обвисшая одежда – стандартный портрет рядового путешественника.

Проходя между деревьями, мальчик вдруг запнулся за невидимый из-за густой травы камень и, цепляясь за воздух обессиленными руками, упал на землю.

Сил, да и желания встать не оставалось.

Перевернувшись на спину, мальчик посмотрел на небо, которое оказалось сегодня невероятно голубым.

Он понял: история, возможно, подходит к концу. Представил, что с высоты небес сейчас за ними кто-то наблюдает, и этот кто-то видит, как посреди всеми забытого клочка земли лежат два измученных злоключениями тела.

Превозмогая усталость, мальчик перевернулся на бок, начал вставать, и вдруг увидел растущий в метре от него кустарник с ягодами.

Мальчик протянул руку, сорвал несколько плодов и положил их в рот.

Мягко раздавив ягоду, мальчик почувствовал нестерпимо жгущую небо кислоту, потом приятный, сладкий вкус.

Оглядевшись, мальчик понял: кустарники находятся повсюду. Странно, что раньше он этого не замечал.

Не обращая внимания на то, что руки начинают окрашиваться в ярко-красный цвет, мальчик стал стремительно срывать ягоды и отправлять их в рот. Когда количество съеденных ягод перевалило за несколько десятков, мальчик ощутил тошноту.

Стараясь подавить желание оросить все вокруг содержимым своего желудка, мальчик встал и пошел в глубь леса.

Время шло. Мальчик, уже теряя веру в то, что поблизости может находиться вода, заходил все дальше. Ветви деревьев плотно перекрывали путь солнцу, от этого в лесу было довольно прохладно, и самочувствие улучшалось.

Проходя метр за метром, он понимал: чем дальше отходит от девочки, тем сложнее ему будет к ней вернуться. С водой или без нее – сил для обратной дороги уже не останется.

«Ей нужно сюда, в тень, в прохладу», – прошептал мальчик и, развернувшись, пошел обратно.

Ускоряя шаг и периодически подбадривая себя шепотом, мальчик следовал к своей цели. Когда мальчик вышел к берегу, он понял, что оказался левее намеченного пункта.

Пиная ногами песок и шмыгая носом от недовольства, мальчик пошел к девочке.

Подойдя, он встал на колено и аккуратно взял подругу на руки. К удивлению, девочка оказалась легче пушинки.

Аккуратно и бережно мальчик понес девочку в чащу леса. Приблизившись к тому месту, где заканчивался песок и начинался лес, мальчик развернулся и взглянул на море.

Его взгляд был туманным, медленным, бездонным.

Девочка на руках пошевелилась, мальчик взглянул на нее. Его спутница облизнула губы, жадно вдохнула воздуха, и мальчик почувствовал, как быстро забилось ее сердце.

Она словно что-то шептала, но с губ не слетело ни звука.

Мальчик вздохнул, повернулся и вошел в лес.

***

Небольшая комната, в ней шкаф, справа от него стол, а еще правее от стола – окно. Обычно в него видно многое, но только не сейчас.

Ведь за окном ночь, темно-синяя, с тысячами звезд, яркими и не очень.

Мальчику было не до них.

Его внимание захватывал сюжет книги, за которым он следил, лежа под одеялом.

Правая рука крепко сжимала фонарик, левая придерживала страницы, в глазах – блеск, сиявший ярким огнем в полумраке. Такое вдохновение, наверное, испытывали алхимики, ведущие опыт по превращению металла в золото при помощи философского камня.

Мальчику сейчас философский камень был не нужен. Погоня, в которой он участвовал, отнимала слишком много сил.

Войско, следующее за ним по пятам, уже готовилось схватить его, однако мальчику каждый раз поразительно везло. Темнота ночи, усталость соперника – удача в эту ночь оказалась на стороне мальчика.

Учащенно дыша, он лежал под одеялом, изредка прерывая чтение от возбуждения, потом, спустя несколько мгновений, возвращался обратно.

Когда в коридоре слышались шаги, мальчик выключал фонарик, медленно вылезал из-под одеяла и притворялся спящим.

Мама заглядывала к нему дважды. Оба раза она, тихо приоткрыв дверь, вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть, спит ли ее сын.

Но попытки были тщетны.

Мальчик за несколько лет безупречной подготовки, проводимой в основном по ночам в своей кровати, добился невероятных успехов в притворстве спящим.

Он часто засыпал ранним утром. Порой просто лежал, наблюдая за тем, как лучи восходящего солнца медленно скользили по столу, потом так же плавно переходили на шкаф, а потом…

Затем мальчик на мгновение проваливался в сон.

Время, отведенное для отдыха, порой не доходило и до двух часов в сутки, однако мальчик всегда чувствовал себя хорошо. Его питал не сон, не еда, а чистая, лишенная изъянов тяга к знаниям.

Каждый раз, беря в руки книгу, он с благоговением листал страницы, впивался в буквы и слова, пробовал предложения и глотал главы.

Родители старались подпитывать детское увлечение, которое позднее могло дать существенные плоды.

Конечно, мама знала, что мальчик часто читает ночью, и вспоминала себя в его возрасте. Тогда мама была такой же жадной до знаний.

То время отзывалось в ее памяти грустью, ведь мама мальчика понимала: обладая определенным потенциалом, даже талантом, она не смогла его развить.

И теперь, смотря на то, как ребенок идет по ее стопам, мама не желала толкать его в сторону, предпочитая, чтобы мальчик сделал выбор сам.

Порой, проходя мимо его комнаты, она бесшумно подходила к двери и просто стояла и наблюдала за сыном. Слушая его прерывистое дыхание, понимала: сейчас он находится вдалеке от дома.

Мама была уверена – книги любят открывателей, гениев и безумцев, тех, кто ночью вместо того, чтобы смотреть сны, смотрит на звезды. Тех, кто встречает рассвет не в постели, а в поле, бегущим босиком по земле. Тех, для кого горы не помеха, а лишь способ стать ближе к небу.

И мама тихо отходила от двери, позволяя мальчику быть собой.

Ему не разрешали брать книги из спальни родителей. Даже несмотря на то, что в отсутствие последних доступ у него был, мальчик всегда сдерживал себя.

Но когда он грустил, мама подходила к шкафу с книгами и всегда выбирала такую, от которой у мальчика загорались глаза.

Иногда он специально изображал грусть только лишь для того, чтобы получить от мамы желанную книгу.

У каждого ребенка есть маленькая, неприметная, скрытая от всех особенность. Была она и у мальчика.

Мальчик любил брать чужие вещи. Не красть, а просто брать, а потом, по прошествии нескольких дней, возвращать обратно.

Мальчик никогда не брал ценные вещи. Обычно это были безделушки, которые не имели никакой ценности для других, однако оказывались особенными для самого мальчика.

Однажды он взял во временное пользование кусочек мела, убрал в карман, и это заметила одноклассница.

Скандалистка подняла крик, выставила его на посмешище, обозвала вором и заставила вернуть мел. Мальчик понимал, как это выглядит со стороны, и все же ничего с собой поделать не мог.

Позже, когда все вышли из класса, он все же взял тот самый кусочек мела, на этот раз тщательно осмотревшись.

Потом, через пару дней, мальчик вернул его обратно.

Что он чувствовал в этот момент?

Это было чувство сродни выполненному долгу. Чувство, когда ты в себе прячешь важное и понимаешь – другие этого просто не поймут.

***

Он брел по лесу, моментами останавливался, прислушивался, пока точно не убедился: где-то рядом находится вода. Звук раздавался слева, и мальчик, ускорив шаг, пошел туда.

Ребенок улыбался.

Это было похоже скорее на транс, в который впадал изможденный, подверженный страданиям путник.

Луч света, сияющий в конце тоннеля, на пути к новой жизни.

Последние метры мальчик пробежал.

Тяжело дыша, спотыкаясь, он поднялся на опушку леса и замер от неожиданности.

В нескольких метрах от него, впереди, располагался водопад.

Высотой в два средних человеческих роста, широкий, стоящий в тени деревьев.

Мальчик подбежал к воде и, не снижая скорости, вошел в нее. Перехватив от неожиданности дыхание, он зажал нос, закрыл глаза и с головой погрузился в прохладную, желанную безмятежность.

***

Девочка открыла глаза. Лесная прохлада привела ее в чувство, и она, выпрямившись, села. Слабость чуть отступила, девочка чувствовала себя намного лучше. Оглянувшись, она поняла, что мальчика рядом нет.

Из последнего юная леди запомнила, что она куда-то бежала, потом упала и потеряла сознание.

Сейчас же вокруг расстилался лес, здесь не было зноя, как на пляже.

Очень сильно хотелось пить.

Но то, куда пропал мальчик, интересовало девочку больше, чем жажда.

Стоя в нерешительности среди деревьев, она оглядывалась, видела позади себя, вдалеке, выход к морю.

Немного подумав, девочка направилась в глубь леса.

Сделав несколько шагов, она заметила, что некоторые ветки на деревьях надломлены. Подойдя к одной, она аккуратно прикоснулась к ней и заметила впереди себя еще одну сломанную ветку.

Трава оказалась местами притоптана. Здесь кто-то был.

– Скорее всего, это он, больше некому здесь ходить… – задумчиво прошептала девочка.

Она поняла, что это мальчик надламывал ветки, чтобы она не заблудилась.

Облегчение. Девочка почувствовала его и, следуя подсказкам мальчика, пошла дальше.

***

– Так-с, значит, любим книги читать, – произнес достаточно высокий для своих лет, худощавый чернявый подросток и подошел к окну.

Мальчик сидел за партой, вжав голову в плечи. Он не боялся. Он хотел провалиться. Отчасти он уже догадывался, как все это закончится. У него заберут очередную книгу, изорвут в клочья, а потом он будет долго доказывать в библиотеке, как так получилось, что он снова «потерял» литературу.

Опять придется где-то искать деньги, чтобы оплатить штраф, снова нужно будет стоять и краснеть, а на его душе появится новая дыра.

– Вот скажи мне – почему ты с нами не общаешься? Почему тебя интересуют именно книги? – чернявый верзила встал напротив собеседника и, подперев рукой подбородок, внимательно посмотрел на оппонента.

Мальчик с легкостью выдерживал сверлящий взгляд знакомого. Он не был тяжелым, не был неприятным – он просто был. Блеклый и потерянный, достаточно неприятный, но практически ничего из себя не представляющий.

Верзила смотрел с насмешкой, но мальчик читал в его глазах страх, непонимание, недоумение, короче, все то, что привык наблюдать в глазах большинства людей.

Взгляд последнего содержал нотки пренебрежения, сострадания, отвращения и сожаления.

Пренебрежение в мальчике было установкой не воспринимать все всерьез, сострадание же стало уже обыденным занятием. Это привычка жалеть умалишенных бедолаг, которые творили то, чего сами не понимали. Отвращение стало неотъемлемым элементом повседневной жизни мальчика, потому что то, что он видел, понимал, – рождало его.

Ну и напоследок оставалось сожаление – его было столько, что хватило бы, чтобы наполнить все океаны мира. Мальчик жалел, что в очередной раз дал повод зацепиться за себя, опять подарил возможность этим плохим людям обратить на себя внимание.

– Потому что у меня нет друзей, – ответил мальчик.

Он решил пойти по пути сочувствия – именно его сейчас должен был проявить собеседник.

– Нет друзей? Откуда же им у тебя появиться, если ты такой тупой и неинтересный, – верзила самодовольно улыбнулся и отошел в сторону.

Уголки губ мальчика тоже дрогнули:

«Обвинять меня в тупости, будучи идиотом, который до сих пор читает по слогам, – это в твоем духе», – спокойно, с каким-то даже удовольствием подумал мальчик и откинулся на спинку стула.

Ему стало скучно. Он думал, что этот спектакль закончится гораздо быстрее, что его оппонент порвет книгу, обзовет его парой ласковых и оставит в покое.

Но тому захотелось поговорить.

– Мне нужно идти, – тихо сказал мальчик и встал из-за стола.

– Сиди, команды вставать не было, – тут же подошел верзила и опустил ладонь на плечо собеседника.

«Мне команды не нужны, я же не ты, не собака», – подумал мальчик и самодовольно улыбнулся.

Верзила не видел этой улыбки. Он отошел в сторону. На его лице читалась легкая озабоченность, было ясно, что школьник не знал, что дальше делать.

– Скажи конкретно – чего ты хочешь? Тебе нужна моя книга? На, бери, – мальчик протянул книгу, но оппонент не взял ее.

– А что тогда? – мальчик вопросительно поднял глаза и посмотрел на него.

– Ничего, можешь идти, – верзила махнул рукой в сторону двери и кивнул.

Ребенок с недоумением взглянул на одноклассника, потому что не понимал, что произошло.

Сначала тот сказал, что команды вставать не было, заставил его сидеть, а спустя несколько секунд просто отпускает его.

– Ну ладно, – пожал плечами мальчик, взял со стола книгу и пошел к двери.

Когда до выхода оставалась пара шагов, он вдруг почувствовал сильный, неприятный толчок в спину и, потеряв равновесие, полетел лицом вперед.

Упав, ребенок тут же перевернулся и краем глаза заметил, как его книга удивительным образом быстро оказалась в руках чернявого мальчишки.

В следующую секунду школьник понял, что увесистый том летит ему прямо в лицо и у него нет ни времени, ни возможности изменить его траекторию.

Тупой глухой удар. Книга мягко падает на пол, а нос мальчика начинает кровоточить.

Потом снова последовали два удара.

Верзила бил его так, словно пытался ему вбить в лицо все те знания, которые содержала эта книга.

Мальчик видел, как картонная обложка и страницы начинают краснеть, пропитываться его кровью, но ничего в свою защиту не предпринимал. Он просто лежал с широко открытыми глазами, в которых читалось лишь недоумение и немой вопрос: зачем?

Школьник не пытался остановить избивавшего, нет, он просто ждал, пока тот наиграется.

Агрессору потребовалось около двух минут, чтобы насладиться своим поступком. Он встал, выпрямился, с отвращением взглянул на лицо мальчика, которое было в крови, посмотрел на начинающие опухать глаза и, кинув мальчику на грудь книгу, вышел из класса.

– Интересно, – прошептал мальчик и, корчась от боли, встал.

Держа в руках окровавленную книгу, он взял сумку и вышел из класса. Идя по коридору, ребенок разглядывал надорвавшуюся обложку, трогал липкие и теплые страницы и вздыхал.

– Нельзя так с книгами обращаться, – грустно прошептал мальчик.

Несмотря на избитое, окровавленное лицо, его даже не посещала мысль, что он получил повреждений сегодня гораздо больше, чем книга.

Сейчас его заботило лишь то, что скажут родители, и то, сколько ему нужно будет раздать листовок, чтобы окупить стоимость книги. Странное дело – дети так часто боятся наказания, в то время как есть вещи гораздо важнее каких-то слов или денег.

***

Родители не стали расспрашивать о подробностях случившегося. Мальчик сидел на стуле, перед ним склонилась с медикаментами мама, отец стоял в стороне.

Он догадывался, что завтра не пойдет в школу, и эта мысль его очень радовала. Единственное, что по-настоящему беспокоило, – читать стало гораздо сложнее, потому что сфокусироваться на тексте было практически невозможно из-за постоянной боли, которая пульсировала и не давала сосредоточиться.

– Завтра в школу не идешь, – тихо сказала мама, и мальчик кивнул. Он привык жить на опережение, так, будто прошлого нет, настоящее за ним не успевает, а будущее вот-вот будет схвачено.

Когда процедуры были закончены, мальчик встал и собрался уже идти в свою комнату, как вдруг мама его окликнула:

– Иди ужинай, герой.

Глава 3

Не постучавшись, в сознание девочки медленными шагами вошла апатия.

Девочка шла от одной ветки к другой, уже с безразличием смотрела по сторонам и понимала, что не хочет абсолютно ничего. Искать кого-то, бороться, страдать, голодать – зачем?

Было желание сесть на траву, закрыть глаза и погрузиться во что-нибудь мягкое.

Сон должен был закончиться сутки назад, но часы шли, время неумолимо терзало пространство, и это пугало девочку. Более того, страх особенно сильно подступал именно в те моменты, когда приходила мысль о том, что случившееся не было сном. Поначалу она тешила себя мыслью, что это всего лишь мираж, разыгравшееся воображение, но чем больше она чувствовала усталость, боль в ногах и палящее солнце, тем сильнее идея со сном отступала.

Девочка понимала, что еще пара минут, и она уже не сможет идти.

Подойдя к очередной ветке, она вдруг отчетливо услышала плеск воды.

Подняв голову, уже не обращая внимание на ориентиры, девочка стремглав помчалась туда.

Через несколько мгновений выбежав на опушку, она увидела плескавшегося в воде мальчика.

Девочка улыбнулась, облегченно выдохнула. Как бы она ни относилась к мальчику, насколько бы он ей безразличен ни был – она рада его видеть.

По крайней мере, именно он ее вывел к воде.

В этот момент мальчик заметил девочку и от неожиданности замер, будто увидел призрака.

Словно испытывая страх перед ней, ребенок начал медленно выходить на берег.

Девочка, не обращая внимания на мальчика, прошла мимо него и, подойдя к воде, сдерживая брезгливость, опустила руки в воду.

Набрав пригоршни воды, она начала жадно пить.

Уже не обращая внимания на окружающий мир, на мальчика, девочка вошла в воду и от неожиданности поежилась.

Вода была холодной, но очень приятной, желанной.

– Как ты меня нашла? – вдруг раздался голос позади.

Девочка повернулась, на ее лице виднелось непонимание.

– Поломанные ветки…

– Какие ветки?

Теперь на лице мальчика было непонимание. Он подошел ближе в воде.

– На всем пути к водопаду я находила поломанные ветки. Я думала, что это ты их ломал, чтобы мне было легче тебя найти.

Оба задумались.

– Нет, я не… – протянул мальчик и, словно ища кого-то, огляделся. – Здесь кто-то еще был?

Мальчик почувствовал себя в ловушке, зажатым со всех сторон.

В сознании мигом возникли сцены погони по лесам, крики, лай собак, выброс адреналина – все то, что ему всегда нравилось в романах, но сейчас была жесткая, лишенная здравого смысла реальность.

Солнце стало прятаться за тучами, возникало ощущение возможного наступления дождя.

– А кто это был? – спросила девочка.

Поначалу она думала, что мальчик ее разыгрывает. Но, заметив, как он, задумавшись, ходит взад-вперед, поняла, что это кто-то другой.

Складывалось ощущение, что они выступали участниками какой-то невероятно таинственной игры, правила которой им не рассказали и предоставили полную свободу действий.

– Нам нужно где-то спрятаться, дождь скоро будет. Может, получится сделать шалаш, – не отвечая на вопрос девочки, сказал мальчик и пошел в лес.

Девочка засеменила за ним.

Подняв голову, она посмотрела на небо – грустное, внезапно посеревшее. Не отставая от мальчика, девочка шла, смотрела вверх и начинала злиться.

Шагая, она чувствовала мокрую, неприятно прилипающую к телу одежду, видела спину мальчика, его ботинки, которые блестели от высыхающей воды, его волосы, которые были мокрыми, слипшимися от брызг водопада.

Около получаса они таскали палки, ветки, траву, пока мальчик не сказал, что можно приступать к постройке.

Девочка села в стороне.

Ей нравилось наблюдать за тем, как мальчик работает. Смотря на то, как тот сопит, высовывает от увлечения язык, что-то шепчет, ходит то туда, то сюда, юная леди испытывала странное спокойствие. Даже тот факт, что рядом с ними кто-то сейчас находится, не волновал ее сейчас.

Единственное, что беспокоило, – это голод.

Он давил откуда-то снизу, доходил до живота, все скручивал и отступал. Девочка сидела в своеобразном трансе, наблюдая за тем, как мальчик работает, и переживая боль, которая подступала все ближе.

Мальчик думал о своем. Он строил шалаш не в первый раз, поэтому его действия были почти автоматическими, заученными.

Недалеко от его дома был небольшой лесок, в котором он втайне от всех на высоком дереве соорудил крохотный домик. В нем было все, что нужно было для комфортного проживания на несколько дней, – книги, еда, небольшой запас воды и еще много чего по мелочи.

В самом начале при строительстве, когда местность еще не была до конца исследована, а большинство деревьев не изучены, он, руководствуясь чистой любознательностью и юношеской горячностью, залез на одно из самых высоких деревьев.

Вид оттуда открывался потрясающий – вдалеке горная речушка, перед ней поляна, усыпанная ковром цветов. Мальчик понял, что именно на этом дереве он хочет построить убежище, крепость, место, которое он сможет назвать своим.

В тот момент, когда мальчик слезал с дерева, он оступился. Быстрый полет вниз, отчаянные размахивания руками в надежде, что получится уцепиться хоть за что-нибудь, и в конце глухой удар о землю.

Сразу после падения мальчик понял, что у него проблема с ногой: она болела, а чуть выше стопы еще и покраснела.

Глотая слезы, ребенок побрел домой, стараясь не наступать на травмированную ногу.

В итоге неутешительный результат – перелом стопы, мучительные, почти невыносимые девять недель домашнего ареста и усилившийся контроль со стороны родителей.

Единственное, что радовало, – ему снова не нужно было ходить в школу. Домашнее обучение нравилось. Преподаватели присылали тему, он ее изучал, делал домашнее задание и отправлял в школу.

Время прошло довольно быстро. Были прочитаны несколько десятков книг, потеряны килограммы веса, контроль родителей под конец вынужденных каникул обмяк, а школа казалась чем-то новым и невероятно интересным.

Нет, все осталось по-прежнему, только вот у них в классе появилась новая девочка.

Мальчик сразу почувствовал что-то неладное и… знакомое. Ученица держалась особняком. То, что на нее все обращают внимание, она воспринимала спокойно, даже, возможно, холодно.

От нее веяло святым равнодушием, ледяным, полным ко всему безразличием. На вопросы других она отвечала спокойно, односложно, не торопясь. Мальчик старался смотреть на нее меньше, но глаза сами искали ее и в большинстве моментов находили.

Мальчик сидел за последней партой на втором ряду, новенькая – на третьем за второй партой, и школьнику было удобно за ней наблюдать. Пропуская мимо ушей то, что говорил учитель, мальчик не сводил с новенькой взгляда. Он даже не понимал, на что конкретно он смотрит, ему казалось, что вместо живого человека перед ним находится образ, который манил видом, запахом, всем своим существом.

Когда уроки закончились, мальчик не спеша стал собирать вещи, надеясь выйти сразу после девочки. Ему стало интересно, где она живет, чем увлекается, что ей нравится.

У него не было желания знакомиться, нет, одноклассница просто стала ему интересна.

Краем глаза он следил за новенькой и, дождавшись, когда она вышла, отправился следом. Смешавшись с толпой, он шел по коридору, а у самого сердце стучало так, что, казалось, все вокруг слышали это.

Жизнь мальчика, погруженная в повествования о приключениях и пропитанная книгами фантастов прошлых столетий, была, на самом деле, не такой уж интригующей. Его редко интересовал окружающий мир, потому что основное время он тратил на мир иллюзий, приключений, на то, что редко встречается в повседневной жизни.

Сейчас ему выдался шанс поучаствовать в расследовании, почувствовать себя детективом, идущим по следам знакомой незнакомки. С беззаботным, невозмутимым видом он взял из гардероба куртку и вслед за новенькой вышел на улицу.

Пройдя несколько метров, воодушевленный стремлениями, он вдруг услышал, как его окликнули. Повернувшись, мальчик увидел классного руководителя.

Та звала его к себе, и школьник, огорченный и порядком злой, побрел обратно.

– Да? – спросил он, подойдя к женщине.

– Как у тебя дела? Много пропустил?

– Я же занимался дома, поэтому нет, немного, – со скучающим видом ответил мальчик.

– Ну смотри, если будут вопросы, обязательно обращайся, – улыбнулась учительница, похлопав ребенка по плечу, развернулась и пошла в школу.

Стоя в недоумении, мальчик не мог понять: а разве это нельзя было узнать в школе? Они сегодня виделись пару раз, возможность поговорить была.

Возмущенно шепча себе под нос, мальчик развернулся и быстрым шагом скрылся за углом школы. Как только большое кирпичное здание осталось позади, мальчик что есть мочи побежал.

Озираясь по сторонам, он медленно, но четко приходил к осознанию того, что новенькая уже ушла и он ее сейчас не найдет.

Обреченно вздыхая, мальчик сбавил ход и, стараясь привести дыхание в норму, не спеша побрел в библиотеку.

Массивное каменное крыльцо, большая металлическая дверь, которую мальчик каждый раз открывал с трудом, лестница, по перилам которой ему всегда нравилось съезжать, и постоянная прохлада.

Мальчик, не торопясь, поднялся на второй этаж и пошел в конец коридора.

Открыв дверь, он поздоровался с библиотекарем и направился к дальнему стеллажу, находившемуся возле самого окна.

Встав напротив книг, мальчик начал изучать корешки на полках.

У него был критерий выбора книг – внешний вид. Чем больше книга затерта – тем больше вероятность, что ее стоит прочесть. Те произведения, которые не читают, видно сразу – порой они стары, но выглядят очень даже новыми, и о том, что их возраст уже исчисляется десятилетиями, узнаешь только по титульному листу.

К тому же работала интуиция. Такое случалось редко, но мальчику нравилось это мгновение. Бывало, что он осматривал содержимое полок, и в одно мгновение взгляд останавливался на одной из нескольких десятков книг.

Он сразу понимал, что это именно то, что нужно, потому что в этот момент становилось невероятно хорошо. Приходило расслабление, поиск заканчивался.

Сейчас его взгляд не скользил – метался. Мальчик не был в поиске книг, он искал ответы на то, что произошло сегодня.

Пока он стоял в раздумьях, позади него, в другом помещении, там, где располагался читальный зал, раздавался тихий разговор. Кто-то и что-то обсуждал. Мальчика мало это интересовало, он был сосредоточен на собственных размышлениях.

Через пару минут из читального зала вышла женщина. Она была незнакома мальчику.

С горем пополам выбрав пару книг, он подошел к стойке и протянул библиотекарю два детектива.

Краем глаза он видел, как та, незнакомая ему дама подошла к двери и начала снимать с нее лист бумаги. Со скоростью чтения у мальчика все было в порядке, поэтому он быстро прочитал: «Открыта вакансия на должность заведующего городской библиотекой».

Теперь пазл стал понемногу складываться. Он вспомнил, как несколько недель назад по округе прошли новости о скандале, в котором была замешана теперь уже бывшая заведующая библиотекой. Говорили, что ее сместили с должности за растрату государственных средств, которые вроде как должны были пойти на закупку новых книг.

Теперь на ее место пришла другая женщина, она, собственно, и сняла это объявление.

Немного подумав, мальчик расписался в получении книг и начал убирать их в портфель.

Закончив, он попрощался и уже направился к двери, как вдруг из читального зала вышла… новенькая девочка.

Мальчик от неожиданности замер.

Девочка, не обращая внимания на одноклассника, подошла к новой заведующей библиотеки и сказала:

– До вечера, мам, – улыбнувшись, она так же беззаботно прошла мимо мальчика и не спеша зашагала по коридору.

К мальчику довольно быстро пришло осознание того, что новенькая приходится дочерью заведующей библиотеки.

«Удивительно все это», – подумал мальчик.

– Долго еще? – вдруг раздался голос откуда-то извне, и ребенок оглянулся.

Никого.

– Ты меня слышишь? – вновь раздался этот голос, и мальчик увидел перед собой почти достроенный шалаш.

– Прости, я задумался, – с грустью в голосе ответил он сидящей на большом камне девочке. Впрочем, камень был самым обычным, это девочка была миниатюрной.

***

Погруженный в навязчивые мысли в голове, мальчик брел по лесу.

В очередной раз ему ничего не хотелось. Не было желания есть, разговаривать, думать. Все, что сейчас можно или нужно было делать, давалось слишком тяжело, так, словно ничего тяжелее не существовало.

Девочка осталась в шалаше. Он ей пришелся по душе, впрочем, за неимением лучшего приходится пользоваться тем, что есть.

Шалаш получился достаточно просторный, с небольшой перегородкой посредине, с защитой от ветра.

Как только мальчик сдал объект в пользование, девочка сразу легла, устроилась поудобнее и, закрыв глаза, заснула.

Мальчик сел рядом, несколько минут смотрел на измученную зноем, голодом и усталостью девочку, потом, вздохнув, вылез из шалаша и пошел на разведку.

Расставив приоритеты, он понял, что сейчас их единственная цель – не умереть от голода. В его голове появилась мысль сделать лук и пойти охотиться, но понимание того, что у него нет стрел, тетивы и опыта, сразу под корень отрезало все фантазии.

Мальчик помнил, как во время летних каникул хотел отправиться жить в лес, среди деревьев, охотиться на диких животных, ставить ловушки, хоть на короткое время оградиться от мира.

Сейчас же, когда представился реальный шанс проверить силы, ему это не нравилось. Слишком много возникало вопросов, ответов на которые не было.

Но даже несмотря на то, что вопросов было вдоволь, по-настоящему мальчика интересовали лишь три – что происходит, как они сюда попали и как отсюда выбираться?

Три части одной большой истории.

Мальчик любил истории, но эта была слишком реалистичной и страшной.

***

Девочка не любила семейные ужины.

Когда в их дом приходили гости, она замечала контраст между тем, что видела в повседневной жизни, – тем, как родители вели себя без посторонних, и тем, кем они казались при людях.

За столом, рассчитанным на восемь персон, она вела себя подобающе ребенку, живущему в интеллигентной семье, в которой репутация семейства была гораздо важнее того, что ты думаешь, делаешь и чем тебе нравится заниматься в свободное от спектаклей время.

Сейчас напротив девочки сидел полноватый мужчина в коричневом костюме, с хитрыми маленькими глазками, которые бегали по сторонам.

Юная леди видела, как трясется его правая рука, когда он притрагивается к бокалу с вином. С отвращением девочка замечала и то, как гость неосторожно ел, видела, как кусочки пищи выпадали у него изо рта и летели обратно в тарелку.

Она не понимала, как можно так неосторожно кушать. Сама к еде почти не притрагивалась, потому что ужинать и смотреть на то, как напротив тебя сидит человек без манер, без элементарных норм этикета, невозможно.

Девочка сидела со спокойным лицом, практически не проявляя эмоций, на все вопросы отвечала односложно, четко, как в армии.

Отец смотрел на нее снисходительно, иногда подмигивал, мама же выглядела сердитой, и девочка понимала, что после ужина у них будет очень конструктивный разговор о том, как нужно и не нужно вести себя за столом.

Кроме мужчины были его жена и их ребенок, такой же пухлый, неосторожный и неопрятный, как отец.

Девочка ничего не имела против их внешности, это была лишь внешность. Больше всего претензий у нее возникало именно к поведению.

Девочка знала, что, если бы это не был крупный спонсор отцовского издания, папа бы мгновенно прочитал гостям лекцию о поведении в высшем обществе, о применении столовых приборов, об этикете, о нашем положении в социуме и ответственности за все, что мы делаем.

Но сейчас гости были в выигрышном положении – все вышеперечисленное им не грозило. А возможно, они делали это ненамеренно, просто были такими всегда – неаккуратными и беспечными, особо не задумывающимися об оценке со стороны.

Ей надоело сидеть, страдать от безделья, лицемерия и непонятных вещей, которые потоками изливали отец и его гости.

Сын спонсора тоже, по-видимому, заскучал. Он сидел с опущенной головой, вилкой ковырял скатерть, из-за чего юную леди начинала одолевать безудержная, тихая ярость, которую она пыталась сдерживать.

Девочка видела, что мама заметила, как мальчишка портил скатерть, но знала, что та ничего не скажет.

Но прошло около минуты, нервы женщины, по-видимому, не выдержали, и она медленно встала из-за стола.

– Дети, наверное, уже заскучали, может быть, отпустим их, а сами продолжим в гостиной? – улыбнувшись, предложила она.

Мужчины, практически не отвлекаясь от разговора, кивнули, и девочка, поблагодарив маму глазами, вышла из столовой.

Мальчишка, не торопясь, вылез из-за стола и, шаркая подошвами дорогих туфель, пошел за ней.

Девочка понимала, что, куда бы она сейчас ни отправилась, ее нерасторопный спутник будет всюду следовать за ней.

Не желая его вести за собой в комнату, юная леди пошла на улицу, в летний домик.

Войдя внутрь, она села на скамейку, с большим удовольствием сняла туфли с уставших ног и с неимоверным наслаждением вытащила смартфон.

Мальчишка так же с опущенной головой прошел за ней, подошел к камину, несколько мгновений постоял возле него, взял подсвечник, покрутил его в ладонях, потом, чуть не уронив, поставил на место и сел в нескольких метрах от девочки.

Последняя понимала, что они не смогут сидеть в полнейшей тишине, обязательно завяжется разговор, но сейчас ей не хотелось общаться, тем более с этим мальчишкой.

Началась «социальная карусель». Так девочка называла беспорядочное, идеально хаотичное листание лент в социальных сетях, вход в приложения без причины и выход из них.

Такое происходило в те моменты, когда девочка хотела просто убить время. Она не задумывалась об истинной сути этого явления, в большинстве случаев просто плыла по течению.

Вот и сейчас.

Просмотрев последние фото на телефоне, она рванула в социальную сеть, посмотрела несколько закладок, потом плавно переместилась на новости и спустя несколько минут поняла, что все это не имеет никакого смысла.

Приподняв голову, девочка обратила внимание на то, что мальчишка смотрит в окно. Томным, тяжелым, пустым взглядом школьник вглядывался в одну точку. Подпирая правой рукой подбородок, он выглядел весьма удрученно и жалко.

Заметив, что девочка посмотрела на него, мальчишка спросил:

– Твои родители такие же, как и мои?

Юная леди оторвалась от телефона и с непониманием взглянула на мальчишку.

– Какие такие?

Он вздохнул и опустил голову.

– Ну, как будто ненастоящие. Мой папа всегда при чужих ведет себя очень по-доброму, так, как будто он и правда хороший. Но когда мы вдвоем, мне кажется, будто я для него пустое место. Это же плохо, да?

Девочка отложила телефон в сторону и взглянула на мальчишку.

В его глазах застыл вопрос, но собеседница не знала, что отвечать. С одной стороны, она была согласна, потому что так все и было, но, с другой, она помнила о том, что не нужно обсуждать с посторонними или малознакомыми людьми то, что происходит между членами одной семьи.

Но девочка решила поиграть.

– Почему это плохо? – она беспечно сложила руки на груди и принялась ждать ответ.

– Потому что, ну… – девочка видела, как мальчишка смутился. Вероятно, его удивил тот факт, что она в принципе поддержала разговор.

Девочка почувствовала, что ей нравится эта игра.

– Я думаю, что твой отец хороший человек, просто он не привык показывать свои чувства. Он любит тебя, но не все так просто, как кажется, – юная леди улыбнулась.

Губы ее растянулись практически сквозь слезы, потому что понимала, что ситуация мальчишки схожа с ее личной историей. Несмотря на то, что родители любили ее, порой они были до неузнаваемости чужими.

Школьник шумно вздохнул, открыл было уже рот, чтобы что-то ответить, но в этот момент в домик заглянула мама девочки.

– Как вы тут, подружились? – улыбнувшись, спросила она и взглянула на девочку.

Та пожала плечами, а мальчик, к удивлению, кивнул. Девочка поняла, что того мгновения, когда он ей доверился, а она ему ответила, хватило для того, чтобы они «подружились».

– Твой папа собирается уходить, зовет тебя, – позвала мама мальчишку и он, медленно встав, расправил рубашку. Потом, так же не спеша, огляделся, сдержанно кивнул девочке и пошел в дом.

Юная леди осталась одна, погруженная в собственные мысли.

***

Мальчик, блуждая по лесу, пытался найти то, о чем и сам не знал.

Он ходил в полумраке, смотрел на луну, и начинало казаться, что он уже был в этих местах.

– Да нет, быть этого не может, – качая головой, шептал мальчик.

Однако все указывало на обратное. Однажды недалеко от своего лесного домика на одном из деревьев он оставил зарубку в виде квадрата – и прямо сейчас стоял возле этого дерева.

Школьник стоял, прикасался к шершавой, израненной коре и чувствовал небывалое тепло, которое царило внутри. Этот квадрат символизировал близость дома, горячо любимое пристанище. Место, где он был счастлив.

Теперь мальчик точно понимал, что все это было изрядно затянувшимся сном, потому что он знал и понимал, что рядом с его лесом моря нет.

Эта мысль огорчала, так как наличие дерева с квадратом и даже домика не значило, что его дом рядом.

Нет, это были всего лишь обрывки самого дорогого и ценного, что только существовало в его жизни.

Сцены, словно лоскуты одного большого оделяла, собирались в пейзаж, и да, ему правда было тепло под этим одеялом.

Нам снится то, чего мы желаем, чего боимся. Словно из-под кровати вылезают самые пугающие, но милые страшилы, которым суждено нас чему-то учить, к чему-то толкать нас.

Мальчик знал, что если он сейчас сделает двадцать шагов вперед и десять влево, то перед ним предстанет домик.

Он поднимет голову, окинет его взглядом и полезет по веревочной лестнице наверх.

Мальчик почувствовал небывалое разочарование от всего. Казалось, что вся эта история более или менее смахивает на реальность, но это было всего лишь разыгравшимся воображением во время сновидений.

Мозг подкидывал школьнику картинку за картинкой, сцену за сценой, а он как завороженный наблюдал за тем, как его подсознание насмехается над ним.

Мальчик побрел дальше. Двадцать медленных, лишенных резвости шагов вперед, потом поворот налево и десять шагов по направлению к домику.

Усталость. Ребенок чувствовал ее, явно понимая, что все это является неизбежным финалом чего-то большего в его жизни.