Культуризация мифа и неомифа. Опыт концептуализации, философизации, семантизации и сакрализации мифа «Тегерек» и неомифа «Круг Зла»

© Ашимов И.А., 2024

ISBN 978-5-0064-3585-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВВЕДЕНИЕ

Несмотря на монолитность и глубину мифологического мировоззрения, мифология оказывается неспособно удовлетворить новые мировые смыслы и установки, что приводит к переосмыслению мифа и формирование на этой основе неомифа. На основании мифа и неомифа формируется основные представления и стереотипы общественного сознания, которые проявляются не только в бессознательной части психики как архетипы, но и закрепляются в культуре в виде традиций, обычаев, обрядов. Хотя в мире и общественном сознании произошли значительные перемены.

Анализ существующих антропологических концепций, их основных положений позволяет судит как об их методологической ограниченности и о рациональности отдельных сторон. Данные о феномене человека, накопленные в современной биологии, психологии, истории, культурологии и антропологии требуют философской рефлексии и системного обобщения с целью формирования единого знания о человеке и его дальнейшем проектировании.

Причем, историко-философская традиция опиралась не только на достижения конкретных наук, но и мифологии в аспекте постижения человека, которая, кроме того, накопила собственный способ осмысления проблем, представив самостоятельный художественно-мифологический подход к ее анализу. Итак, для понимания человеческой сущности необходимо соотнесение эмпирических и теоретических естественнонаучных данных с философским постижением человека. Примером такого продуктивного синтеза является антропофилософия.

Антропофилософия – наука о сущности и сущностной структуры человека, о его основных отношениях к природе, обществу, к другим людям, самому себе о социальных и метафизических основаниях его существования. Объектом антропофилософии является человек как субъект социальных отношений и продукт развития определенной историко-культурной среды. Предметом антропофилософии является человек во всей своей целостности. Как известно, любая философская система, в том числе антропофилософия способна дать человеку жизненные ориентиры. Причем, каков мир на самом деле уже не имеет значения.

Мир – это бесконечный поток интерпретаций, в том числе и мифологическую. То есть он таков как его наделяет мифотворец, обозначив смыслы разными образами и символами, обозначив таким образом значимые единицы познания и категории мифологического и философского осмысления. Общеизвестно, что мифология – это проецирование человеческих смыслов на мир. Она делает мир миром человека, а явления природы превращает в сущностные силы мироздания, с которым человек может вести диалог.

Так или иначе мифология очеловечивает мир, полагая в нем смысл, а антропофилософия пытается усмотреть в символах и образах зашифрованные смыслы и, тем самым отрефлексировать человеческое в человеке.

Считают, что человек перестал эволюционировать биологически, что Природа «переключила» его на эволюцию сознания. Но как идет этот процесс? Случайно ли, что проблема эволюции сознания в настоящее время звучит трагически? Общепонятно, что разложение заложено в самой природе, если следовать второму закону термодинамики. А имеется ли глобальный закон разложения цивилизации? Наверняка, такой закон существует, хотя еще в подробностях не описан. Между тем, живут отдельные теории, концепции, гипотезы, утверждающие, что разложение цивилизации – творение наших рук и нашего воображения.

Считают, что Человеку грозит глобальное падение, связанное именно со стагнацией его сознания. Общеизвестно, что для эволюции сознания важно сочетание логического и образного мышления. Общеизвестно, что в рамках одной из основных категорий антропофилософии – «Добро» и «Зло», мир переживает время реабилитации мифа и, как следствие, ремифологизации гуманитарного познания, пришедшей на смену демифологизации науки.

Доказано, что миф какой-то своей частью входит в существо философии и, явно или скрытно, влияет на создание и выражение ее истин. Иначе говоря, философия и мифология вместе создают теоретическую кольцевую конструкцию – идеальную форму взаимодополнительности Мифа и Логоса.

Формула «От Мифа к Логосу», в известной мере подчеркивает сущность генезиса философии. Она подводит нас к истокам философии, к тому моменту, когда определилась новая форма мировоззрения, снявшая противоречия внутри мифа и между мифом и новым специальным знанием. По общепринятому определению, Логос – это тот закон, который придает миру системность, субстанциальность и развитие. Что же означает движение от мифа к логосу? Во-первых, это движение от слитности субъекта и объекта к их различению; во-вторых, это движение от разграничения Я от не-Я к четкому пониманию их взаимооппозиции; в-третьих, это движение от представления к понятию; в-четвертых, это движение от предмета к образу; в-пятых, это движение от мироощущения к миропониманию.

Следует отметить, что существуют самые различные концепции перехода от Мифа к Логосу, то есть от одного типа мировоззрения к другому. В частности, мифогенная теория утверждает, что миф рассматривается как аллегория, за которой стоят реальные события, подлинные исторические факты. Согласно этой теории, философия – это та же мифология, но выраженная на ином языке.

Гносеогенная теория утверждает, что взгляд на мир сформировался на основе научно-теоретического знания, развивавшегося вне мифологии, и был следствием обобщения реального опыта. Гносеогенно-мифогенная теория утверждает, что, с одной стороны, внутри мифа имеются элементы здравого смысла и опыта, а с другой стороны, вне мифологии существуют элементы научного знания. Историко-психологическая теория утверждает, что все происходящее имеет рациональное объяснение и проецирование его на бытие в целом.

Итак, человек комплексен, а потому и наука о нем должна быть комплексной через интеграцию отраслей и дисциплин, через философско-методологический синтез. В этом аспекте, необходимо создавать, развивать и совершенствовать различные формы, в которых наилучшим образом может осуществляться становление такой науки с объединением усилий учёных разных профилей в решении той или иной междисциплинарной проблемы.

Антропофилософия способствует интеграции ученых и специалистов естественных, технических и гуманитарных наук в целях комплексного изучения человека, а также увязка исследований с задачами формирования у людей, прежде всего, адекватного мировоззрения. На наш взгляд, проблемный принцип построения антропофилософии наиболее адекватен такому предназначению. Ее деятельность направлена на создание условий и стимулов для аналитического обобщения и формирования «критической массы» научных материалов по феномену «Человек».

В свое время нами было учрежден Виртуальный Институт Человека (далее – ВИЧ). Сайт «ВИЧ» является научно-познавательным и выступает формой презентации в Интернет-коммуникативном пространстве научных работ, выполненных в ракурсе проблемы «Человека». Сайт рассчитан на аудиторию рационально думающих людей, небезразличных к проблемам «Человек». Сайт направлен на то, чтобы заострить внимание сообщества на проблему комплексного познания Человека, а также на последовательное формирование соответствующего, мировоззренчески подготовленного, социально ответственного специалиста.

Предполагается привлечение специалистов, давая возможность каждому из них довести образ человека до целостности своими средствами. Итак, деятельность ВИЧ основана на индивидуальной и коллективной инициативе исследователей феномена «Человек», а также других гуманитарных проблем современности и направлена на проведение исследований гуманитарных проблем, информирование о работах учёных разных профилей, исследующих проблемы развития личности, гуманитаризации общества и социального прогресса, а также на популяризацию науки.

Цель и задачи ВИЧ: во-первых, создать условия, формы и стимулы для профессионального изучения феномена «Человек», а также других гуманитарных проблем современности; во-вторых, сформировать стимулирующую исследования научную среду, а также условия для онлайн-консолидации исследователей феномена «Человек»; в-третьих, способствовать социализации новых научных идей.

Что касается мифоконструктции. Как автор, выступаю перед вами одновременно в двух качествах – как ученый и как писатель. В ипостаси писателя выношу на ваш суд два композиционно взаимосвязанных между собой и синтетичных по жанру, сочинений – роман «Тегерек» и роман «Проклятье Круга Зла». В ипостаси ученого выношу на суд свое понимание мировой значимости мифа и неомифа. Научная часть посвящена конструированию и осмыслению, как мифа, так и неомифа с обобщением соответствующих опытов их деконструкции, символизации, концептуализации, философизации, семантизации, сакрализации. Речь идет о культуризации мифа и неомифа.

В чем заключается необычность сочинений? Прежде всего, нарративы представляют собой новый синтетический жанр научно-философского толка, тексты которых порождены авторским мифосознанием и представляют собой не что иное, как индивидуально-авторское смысловое и структурное единство, адресованное читателю. То есть они воссозданы через призму индивидуального авторского видения с целью целенаправленного создания, вначале мифа, а затем соответствующего ему неомифа. Для чего это было сделано? Прежде всего, для воздействия на читательское сознание через раскрытие смысла новых вызовов и угроз, связанных с проблемой Зла и борьбы с его проявлениями.

Юнгианская тень присутствует всегда, в том числе как проявление зла. Поэтесса Анна Ахматова писала: – «Будущее, как известно бросает свою тень задолго до того, как войти». Исламский богослов Ибн Таймия говорил: – «Не полагайтесь слишком сильно на кого-нибудь в этом мире, потому что даже ваша собственная тень покидает вас, когда вы в темноте». Понятно, что здесь невозможно обойтись без теории, а потому мною выбран стиль целенаправленного научно-художественного дискурса писателя и философа в одной голове.

Какова идея и что за пафос произведения? В чем заключается логика сочинения? Вполне допускаю, что моя книга, возможно, смутит и озадачит читателей, ибо, она написана, с одной стороны, в новом, так называемом синтетическом жанре (роман-миф, роман-предостережение), а с другой – представляет собой результат конструирования и комплексной научной культурной верификации мифа и неомифа (деконструкция, символизация, концептуализация, философизация, семантизация, сакрализация).

Надеюсь, что любой предвзятый читатель поймет правду того, что, казалось бы, непритязательные художественные сочинения автора, оказывается, во-первых, содержат заметный комплекс актуальных философских проблем, а, во-вторых, философия оказывается окружает нас всюду и везде, что даже на сельской периферии где-то там Богом забытом краю, мы сталкиваемся с ней каждодневно.

Впрочем, автор далек от того, чтобы навязывать свое понимание и свои философские доводы кому бы то ни было. Надеюсь, читатель сам сделает соответствующие выводы, проявив уже некую причастность к философии. Нужно всегда иметь в виду то, что именно после процедур деконструкции, символизации, концептуализации, философизации, семантизации, сакрализации миф или неомиф будет включен в ткань научно-мировоззренческой культуры.

Один из мудрецов сказал: – «Мало знать путь, нужно суметь по нему пройти». В свое время Л.Н.Гумилев писал: – «…то, что ценой жизни устанавливается ученым-исследователем, обывателю зачастую непонятно и неинтересно. А то, что выдумано с расчетом на уровень читателя – легко усвояемо».

Как сделать так, чтобы интересно и понятно донести до ума читателя научные знания? Считаю такое возможным, если использовать триадный принцип познания. Здесь мы сошлемся на свое научное открытие [«Закономерность формирования и развития современной научно-мировоззренческой культуры («Теория Ашимова»). – Диплом на открытие №67-S. – Москва, 2018]. Так вот, при помощи непрерывного, последовательного, динамичного и трехфазного познавательного процесса («популяризация», «концептуализация», «философизация») осуществляется перенос моделей знания из менее развитого в более развитое, в конечном итоге, определяющий процесс «приращения» новых знаний в культурную ткань человечества. Именно такой уровень мироощущения и мировоззрения придаст каждому из нас уверенность в том, что наши мысли научились летать и имеют свои горизонты, что мы уже причастны к философии.

Что означает причастность к философии? Если мы внимательно всмотримся в лица архаичных кара-кулов из романа «Тегерек», то сможем увидить самих себя. Логика такова, что «край каньонов и пещер» – сакральная малая родина кара-кулов не имеет отношения к реальной географии, но путь в этот незнаемый, Богом забытый край, ведет в глубины сознания нашего сознания, внутреннего «Я» каждого из нас, независимо кто мы, откуда мы и куда мы направляемся. Вот почему, книга, как мы полагаем, представляет собой лишь возможность «прочесть» утраченные страницы прошлого, вспомнить былой Дух, Сакральность, Нравственность, Мировосприятие, не забывая при этом, что мы уже живем и будем жить в Новом эсхатологическом мире настоящего и будущего.

Понимаю, что мы «замахнулись» на кардинальную и вечную проблему человечества – проблему Зла и борьбы с ним. Разве есть более актуальный эсхатологический феномен современности, чем Зло? Зная и понимая концепт Зла, суть фабрики Зла в контексте, как онтологической недостаточности самого человека, так и АнтиСистемы в целом, нужно искать пути элиминации Зла, борьбы с ним в любом его обличьи. В этом плане, философия – это не знание, а действие. Немецкий поэт Иоганн Вольфганг Гёте писал: – «Где ярче свет – там тени гуще». Как это следует понимать?

Логика такова, что уже в архаичные времена кара-кулы понимали исключительную сакральность познания мира и самого себя, как способ преодоление Зла во вне и внутри себя, как путь ликвидации Зла, ведущий в глубины сознания каждого из нас. Вот почему, книга, как мы полагаем, представляет собой лишь возможность «прочесть» некие утраченные мысли и пути сохранения и укрепления Духа, Сакральности, Нравственности, Мироощущения. Много сотень лет не принимает на себя охранная тропа вокруг горы Тегерек тяжести шагов кара-кулов. Забыли о них солнце, звезды, тогда как сам край каньенов и пещер о них помнит, печалится, восхишается.

Знаменитые предки кара-кулов молчат, но в их молчании есть свои откровения. Те самые драматические моменты в жизни тех самых поколений кара-кулов с застывшим отблексом боевой победы над кровожадным ажыдаром, погребения ажыдара и создания горы-саркофага Тегерек запечатлены теперь уже в генах поколений, в мифе и преданиях. Судьбы поколений взаимоувязаны и такой феномен, как Зло, им знаком не по наслышке. Вот так, судьбы маленького рода-племени становится отблеском судьбы всего человечества. Такова была авторская задумка при создании, вначале мифа, а затем на его основе – неомифа.

В чем заключается новизна нашего подхода? Наверное в том, что, как правило, философы приступают к осмыслению и обобщению уже имеющегося материала от писателя. Естественно, при этом философы пытаются несколько умозрительно определить содержание поставленных писателем вопросов, когда почти всегда бывает трудно четко сформулировать саму проблему.

Другое дело, когда сам философ конструирует художественный нарратив с четкими вопросами для осмысления и обобщения: во-первых, сформулировать какого рода предметы и явления должны существовать ради них самих? Во-вторых, какого рода действий мы должны совершить, чтобы найти решение проблемы? Вот почему одним из главных подходов к проблеме является: «посадить» (гипотетически) философа и писателя в один рабочий кабинет; «совместить» (гипотетически) философию и писательство «в одной голове».

Разумеется, реальный эффект будет лишь тогда, когда произойдет «совмещение» философа и писателя в личности одного человека. В ипостаси писателя он создает художественный нарратив, а в ипостаси ученого и философа свообразную технологию, когда несколько операционных смыслов (деконструкция, символизация, концептуализация, философизация, семантизация, сакрализация) интегрируются в новый смысл, который в сознании индивида предстает уже как новое идеальное содержание.

Итак, представляем вашему вниманию первый опыт научно-философского конструирования мифа и неомифа, а также первый опыт их всесторонней научной «верификации». Допускаю, что читатель после прочтения скажет о том, что книга написана «двумя голосами» (писатель плюс философ) и между ними общение получилось слабым или даже неадекватным. В этой связи, призываю читателя обсуждать в основном саму идею и проблемное содержание жанра, а не допущенные огрехи словесных формул, кстати, изобретенных не мною.

Самый предвзятый читатель убедится в том, что мною использован в той или иной мере правильный риторический прием: обобщить сказанное авторами, сопроводить их цитаты, как ссылкой, так и своим авторским текстом, представляющим уже собственную позицию и точку зрения, а также привести определенные доводы в их пользу. В процессе написания книги не раз и не два задумывался, что выражение плохо продуманных субъективных мыслей – не самая страшная ошибка. Ошибка, когда из формулы «я говорю / они говорят» выпадает именно вторая часть.

Возможно, текст читается и понимается нелегко, ведь книга отличается от других тем, что в ней нет бытовой приземленности, а посвящены она вечно актуальной и достаточно сложной философской проблеме, к которой не каждый найдет в себя смелость «сунутся». С другой стороны, весь текст – это попытка прислушаться и понять позицию тех, кто мыслить иначе. Такой подход, как мне кажется, помогает читателям понять не только то, что побудило нас поднять эту тему, но и что мы вносим на рассмотрение широкого круга читателей и специалистов соответствующего профиля.

О новом жанре: роман-миф «Тегерек» (Ашимов И. А., 2012) и роман-неомиф «Проклятье Круга Зла» (Ашимов И. А., 2022). В чем заключается идея и пафос предлагаемого сочинения? Кому оно адресовано? Что хочет сказать или доказать автор? Что он пытается до нас донести? С какими идеями полемизирует автор и какие собственные доводы он приводит в ответ? Прав ли автор в интонациях и акцентах? С подобных вопросов, как правило, читатель начинает обсуждать произведение. Постепенно, в процессе чтения указанные вопросы в той или иной мере снимаются и лишь в конце прочтения читателю, возможно, в той или иной степени удастся сформулировать то, что можно назвать точным обобщением основной идеи автора.

Почему акцент делается на мифологию? В чем заключается скрытый смысл неомифа, как результат деконструкции исходного мифа? Какова значимость современного мифотворчества? Какова нынешняя технология мифопоэтики? Что собой представляет новый жанр роман-миф или роман-предостережение? Какова стратегия научной «верификации» мифа или неомифа? Читатель не может не задаваться подобными вопросами, вникая в суть книги.

Постепенно, в процессе осмысления мифа и неомифа вопросы в той или иной мере также будут сниматься и, возможно, лишь теперь, когда читатель понял идею автора, возникает следующий вопрос: что мы сами можем сказать по этому поводу? В чем заключаются истоки данного труда? В литературе рубежа ХХ-ХХI вв. наблюдается тенденция использования архаичных мифов для изображения современной жизни и делается попытка объяснять происходящее через обращение к мифу.

На новом этапе развития и национального сознания нашего общества, безусловно, также возрос интерес к мифу и неомифу. В этой связи, очевидно и то, что возросла актуальность философского их осмысления. Следовательно, в науке, культуре, обществе актуализировался этот тип дискурса. В этом аспекте, понятна основная причина всплеск интереса к мифотворчеству – творческие люди, несущие в народ духовную пищу, наконец, начали осознавать свою миссию – стать в той или иной мере мифотворцем. «Мифотворчество есть живая, реальная функция цивилизованного человека», – писал Юнг К. Г. По мнению многих исследователей, именно через миф человек пытается отыскать примеры в прошлом, в которое он «погружается», а вынырнув из него по-новому осмысливает настоящее и будущее.

В чем заключается пафос нашего сочинения? Очевидно, природа людей такова, что очень часто они остаются слепым и глухими к мыслям своих предков. Даже если применить современные технологические способы восполнения потери памяти, что-то, а может быть и нечто, будь то важнейшие, галактического значения знания и человеческий опыт, будь то сакральные заклинания наших, в чем-то дальновидных предков к своим потомкам, будут забыты. Мы то знаем, что даже бесценное наследство, дорогие образы, память близких и родных безвозвратно теряются даже в течение жизни одного поколения. А ведь речь может идти о таких феноменах человечества, как Зло, с его проклятьем вечного возвращения.

Здесь следует отметить, что главным предметом книги является проблема Зла: вечность и цикличность Зла, фабрика и конвейер Зла, пути и способы борьбы с его проявлениями. Тысячелетиями оставались актуальными такие вопросы: что такое Зло? В чем заключается его природа и смысл? Как прервать неизбежность Зла? Когда-то, В. Розанов в своей книге «Апокалипсис нашего времени» писал: – «…Есть в мире какое-то недоразумение, которое, может быть, неясно и самому Богу. В сотворении его «что-то такое произошло», что было неожиданно и для Бога. Что такое произошло – этого от начала мира никто не знает, и этого не знает и не понимает Сам Бог. Бороться или победить это – тоже бессилен Сам Бог. Так и планета наша. Как будто она испугана была чем-то в беременности своей и родила «не по мысли Божьей», а «несколько иначе». И вот «божественное» смешалось с «иначе». Речь то идет о вечном проклятии абсолютного Зла.

Все надеются, что XXI в. станет веком духовных достижений, которые будут несоизмеримыми по своему значению с материальными, что духовные открытия полностью перевернут наше мировоззрение и сделают нас лучше. Между тем, человечество не раз «переживал» ценный исторический опыт «наступания на грабли».

Понятно, что наш мир не совершенен, несовершенны и люди, а потому вероятно то, что мы будем вечно совершать ошибки. Но как научить людей избегать повторения глобальных ошибок? Как разорвать Круг Зла? Вот в чем вопрос, над которым бились мыслители многих поколений. Как прервать проклятье Круга Зла? Найдем ли ответ на этот глобальный вопрос, найдем ли его решение?! Нужно учесть, что в обществе, в котором мы живем, очень и очень много людей, которые воображают, будто оно может стать иным. Наивность!? Но, тем, не менее… Однажды ступив на путь познания, не остаётся иного выбора, кроме как идти по нему всё дальше и дальше.

Многие мыслители предлагали свою теорию зла, в которых отражена попытка объединить и примирить два древних и, на первый взгляд, противоположных понимания зла: во-первых, христианско-боэцианское (зло – есть отсутствие добра, соблазн или заблуждение); во-вторых, северно-героическое (зло – внешняя сила, с которой следует сражаться с оружием в руках). Сплетение этих воззрений в ткани произведения многих авторов порождает логику борьбы со злом на постоянной и сакральной основе, причем, прежде всего, в себя самом.

Понятно и то, что сегодняшний день определяет лицо завтрашнего – поэтому мы должны помнить о своей сакральной ответственности. Мы должны быть ответственными, преданными своему народу, так как наши потомки неразрывно связаны с нами, и от нас зависит их процветание или гибель. Нужно готовить людей с очень высоким уровнем интуиции, сознания, культуры, интеллекта, прозорливости. Таков пафос нашего сочинения.

Что хотелось бы донести до читателей? Почему пришлось полемизировать с мифологическими и неомифологическими идеями? Каковы собственные доводы? Начнем с вопроса: реальны ли мифы и легенды? И да, и нет. Четко определить понятие «миф» непросто. Согласно Ю. Е. Березкину, в научной среде сложились два основных подхода к его определению: во-первых, миф как сюжет, имеющий место преимущественно в повествовательных текстах; во-вторых, миф как концепция, набор убеждений и представлений, не требующих научных доказательств (миф-концепция).

Для исследования важны оба подхода, поскольку всякий миф-концепция оформляется в повествовании (нарративе) и именно в виде текста представляет особую ценность для исследователя. Так или иначе, мифы больше похожи на древние тексты великих Мудрецов, которые рассказывают нам о нашем прошлом, о настоящем современном мире и даже о будущем. Они как символы. Чтобы их понять изнутри, нужно иметь немного другой разум, совсем другие знания. А чтобы понять истинный смысл символов того или иного мифа или легенды, нам нужно пройти сквозь их текст, нужно проникнуть вглубь разума того существа, кто их сочинял. Только так мы сможем понять тот истинный смысл, который они хотели нам передать.

Миф, который изложен в данной книге своими символами дал нам более простое знание о борьбе со злом. Разве не заложен в этом смысл? В романе «Тегерек», проклятье Круга Зла мы считали фантастикой, но в романе «Проклятье Круга Зла» она уже оказывается для нас самой настоящей реальностью, от которой нам не уйти. То, что в книге осуществлена первая попытка расшифровать символы Круга, это не случайность. Через них удается реально увидеть то, что нас ждёт в нашем настоящем и в будущем. А это подталкивает нас к смене приоритетов жизни, к развитию духовности.

Общеизвестно, толкование смысла и содержания мифологического дискурса зависит от избранного исследователем подхода к исследованию мифа и мифологического дискурса. В исследовании символов мы осуществили попытку объединения научного знания и простого смысла мифа. Мы использовали методологию оценки интервала абстракции (пределы рациональной обоснованности той или иной абстракции и границы применимости, установленные на базе огромной информации, касающиеся той или иной проблемы) не только итератизма зла, но и онтологической недостаточности человека.

Итератизм (в пер. с санскрипта – повторяемость, кругообразность). Наша абстракция объединяет эти понятия с понятиями познавательных кругов. Насколько удалось связать интервалы абстракции в единую конфигурацию «зло – противодействие злу» судить читателям.

Как известно, А.Ф.Лосев разработал неклассическое представление о значении символа как точке встречи означающего и означаемого, вводя, тем самым, момент тождества означающего и означаемого, как значение символа. Такой подход позволяет увидеть значение символа как неравновесную самотождественность его, результатом которой является конструирование нового значения. Тем самым снимается вопрос о тождественности символа и обозначаемой символом объективной действительности и вводится вопрос о людях, которые через символ воспринимает и выражает действительность. В этом аспекте, в подтексте книги – это гора-символ Тегерек (в пер. с кырг. – Круг) и символ Зла – Аджыдар (в пер. с кырг. – Дракон). Оба этих символа – это схематичное, отвлеченное, многозначное отображение образа интерпретируемого предмета, понятия или явления.

«Тегерек» и «Круг» – симулякры, имеющие два различных значения в зависимости от репрезентативной и нерепрезентативной модели применения. В результате семантизации на смену реальности (Тегерек) приходит гиперреальность или иначе симулятивная реальность (Круг). По сути, в неомифе понятие «Круг» присутствует понятие «Тегерек», как повторение самого себя. В неомифологических текстах показано, что Зло возвращается, как одно и то же явление, но уже в условиях условной различности и многообразия (Ажыдар ↔ радиация).

Круг – есть символ не только единства, бесконечности и постоянного возвращения к самому себе, но и несовершенства мира и равнозначности антиномических его феноменов (Сфера/АнтиСфера, Добро/Зло, Система/АнтиСистема, Хаос/Порядок и пр.), так как его центр везде, а окружность – нигде. В целом, миф – это история в символах.

Когда-то созданные мифы способны видоизменяться, принимать разнообразные формы, становиться идеологией, эталоном, моделью, программой, видением, принципом, заповедью. На определенные мифы, руководящие поведением индивида и коллектива, ориентируется человеческая психика. В этом плане, основная претензия мифа – исправление бытия, его коррекция, компенсация и попытка идеально реализовать желания и стремления, неосуществимые в прежней жизни.

Поскольку миф является ментальной конструкцией, он реализуется в идеях, которые затем оформляются в некую идеологию. Лишь после того, как набор новых идей, направленных на преодоление противоречий мифа и реальности окончательно отливается в завершенную и стройную идеологию, наступает этап сакрализации мифа.

Надо всегда помнить одну истину: природа знает причинность, но не цель, а потому добро и зло – исключительно человеческие построения. В этом отношении онтологическая недостаточность человека является фабрикой зла. Как преодолеть эту недостаточность? Будущее, как известно, бросает свою тень задолго до того, как войти. А может ли познание выступить универсальной системой против Зла? А с другой стороны, «где ярче свет – там тени гуще». Каково соотношение у людей природного инстинкта, интуиции, здравого смысла, абстрактного воображения, таланта, проницательности. Добро и Зло следует рассматривать как Систему/АнтиСистему.

Питаю втайне надежду, что мой интерес к этим проблемам наведет некоторых на мысль о необходимости противодействия злу, но и эволюции человеческого сознания. Почти у любого из нас, которые не лишены творчества, есть способность, которую называют воображеньем. Настоящее слишком живо раздражает ее, когда же нужнее спокойный и вдумчивый «анализ-синтез» всей массы информации.

Иначе говоря, нужна аналитика – больше выводить, чем выдумывать. Конечно же жаль, вместо того, чтобы задумываться над смыслом послания, которое несут мифы, многие исследователи предпочитают деконструкцию и развенчания мифов. Есть два противоположных мнения: с одной стороны, гонители мифов, утверждающие, что пора покончить с мифологическими недомолвками, с иллюзиями, с отупляющими народ и разжигающими страсти мифами, поскольку, чем их будет меньше, тем лучше; с другой стороны, психологи-юнгианцы, полагающие, что мифы – неизбежный и специфический элемент человеческой жизни.

По мнению Е.М.Мелетинского, мифология способствует восприятию непонятного, объясняя окружающую действительность посредством более понятных средств. Важно заметит, что, независимо, какова концепция мифа, имеет исключительное значение способ его выражения. Нами выбран стиль художественно-философского сочинения. Как известно, налет литературности присущ почти любому философскому произведению – независимо от способа философствования.

Общепонятно, что любой философ заботится о языке своих сочинений: во-первых, старается подобрать наиболее подходящие, наиболее точные слова для передачи своих мыслей; во-вторых, стремиться сделать свой текст как можно более понятным; в-третьих, использует риторические украшения для удержания внимания своего читателя. На сегодня сформулированы основные черты, характерные для произведений рациональных и литературных философов. Вначале о рациональной философии. Во-первых, в текстах рациональных философов всегда можно найти мысль, которую формулирует либо сам философ, либо открывает ее читатель. Почти каждое предложение автора осмысленно, текст выражает последовательность взаимосвязанных мыслей. Во-вторых, рациональный философ старается аргументировать мысль, ссылаясь на логику и данных наук.

При этом обоснования опираются на философские категории и понятия, на рациональные суждения, выводя из них следствия, то есть, по-новому освещая какие-то философские проблемы. В-третьих, рациональный философ не внушает свои идеи читателю, а посредством рациональной аргументации убеждает читателя согласиться с ними. В этом аспекте, философ строит свою работу на критике предшественников и современников, так как они, как, впрочем, и он сам не застрахован от неясности используемых терминов, внутренней противоречивости суждений, логической непоследовательности текста, слабой доказательности и пр.

Литературная философия отличается от рациональной философии по следующим критериям. Во-первых, если для рационального философа главное – это мысль, последовательность мыслей, а язык, слово важны для него лишь постольку, поскольку дают возможность выразить мысль, то для литературного философа главным становится сам язык, языковая форма текста, создаваемый художественный образ, а мысль оказывается чем-то второстепенным, порой даже несущественным. Если рациональный философ сначала формулирует мысль, аргументирует ее, а потом излагает на бумаге, то литературный философ облегает предложения в слова, постепенно и образно просвечивая какую-то мысль. Во-вторых, в текстах литературной философии вместо рациональной аргументации используется внушение.

То есть философ старается передать читателю какое-то чувство, на основании которого у читателя постепенно формулируется соответствующая мысль. Именно этим объясняется широкое использование художественных образов, метафор, сравнений и прочих литературно-художественных приемов. В-третьих, невозможность построить критическую дискуссию с автором, так как его мысль еще только зарождается в виде неясной догадки, и еще не обрела четкой языковой формы. В этом случае вполне объяснимо то, что формируется «мозаичный» текст, некая бессвязность, расплывчатость, умозрительность.

Если аналитическую философию можно считать типичным образцом рационального стиля философствования, то литературная философия представлена текстами философов экзистенциалистской ориентации. В их сосуществовании выражается двойственная природа самой философии, которая колеблется между наукой и искусством и стремится пробуждать как мысль, так и чувство, пользуется как понятием, так и художественным образом.

С учетом сказанного выше, нами использован, так называемый компромиссный вариант – художественно-философский текст. То есть некий сплав рациональной и литературной философии. Однако, как бы я не старался сочетать разные стили философствования, пришлось труд разделить на две части по степени доминирования того или иного стиля.

Осмысление реальности – традиционная тема философии. Человек ощущает реальность изнутри, внутри себя и извне, выступая в роли наблюдателя, созерцателя, постороннего. Сторонники естественных наук часто бывают склонны к преувеличениям: некоторые из них полагают, что наукой имеет право именоваться только наука естественная, констатирующая объективные факты, исследующая реальность при помощи измерительных приборов и обнаруживающая каузальные взаимосвязи; по этим же критериям они оценивают психологию.

Психология и гуманитарные науки начинаются лишь тогда, когда наблюдения, статистические данные, так называемые объективные факты и т. д. подвергаются интерпретации, когда исследователь задается вопросом о мотивах, стоящих за поведением и чувствами индивида, группы и общества. Однако именно на этом этапе возникает мифология, поскольку зафиксировать психологический феномен можно только с помощью метафор, образов и пр. Что же такое философское иносказание? Это художественно-философский прием отображение одного феномена через другого путем создания метафоры. Метафора рассчитана на небуквальное восприятие и требует от читателя умения понять и почувствовать создаваемый ею образно-эмоциональный эффект.

В книге автора, по сути, речь идет о способе образования новых философских категорий. Многие философы считают, что мифы – это чистый вымысел, составленный кем-то с заранее определенной целью. В некоторых мифах содержится зерно истины, однако, среди огромного числа двусмысленностей и искажений это зерно совсем теряется. Между тем, сам миф все равно сохраняет некоторую атмосферу правдивости. В этом аспекте, мифы нужно хорошо осмыслить, обосновать, то есть «подогреть», прежде чем в них вспыхнет огонек убедительности.

Такова логика действий создателей мифов. Так как, мифы лежат в основе оценки событий, то ясно, что мы никогда не сможем верно понять такую оценку, пока не рассеем иллюзорной подоплеки и не заменим ее истиной. Справиться с этой задачей могут в первую очередь философы. Во все времена философы в пух и прах разносили мифы, анатомируя и объясняя их сущность и выковыривая из них истину.

Признавая то, что фабрикой Зла является не что иное, как онтологическая недостаточность самого человека, мы искали ответ на вопрос, как ликвидировать истоки Зла, попытавшись переделать главную эту причину через Познание самого себя и окружающий нас мир, через Духовность. В мире, как писал А. Шопенгауэр, одинаковых людей не бывает. Различие людей может быть сведено к трем основным категориям: что за личность? что он имеет? что он представляет собою? Автор убеждает нас в том, что «то, что находится внутри нас, более влияет на наше счастье, чем то, что вытекает из вещей внешнего мира», то есть мир, в котором живет человек, зависит, прежде всего, от того, как его данный человек понимает, а, следовательно, от свойств его мозга.

Именно индивидуальность определяет меру возможного для него успеха, благополучия, признания, счастья. Причем, на первом месте стоит духовные силы, а затем образование. Понятно, что человек с избытком духовных сил живет богатой мыслями жизнью, сплошь оживленной и полной значения. Именно у такого человека сохраняется потребность учиться, видеть, образовываться, размышлять. Богато одаренный человек живет, наряду со своей личной жизнью, еще второю, а именно духовною, постепенно превращающуюся в настоящую его цель, причем личная жизнь становится средством к этой цели, тогда как остальные люди именно личную жизнь считают целью.

Таким образом, человек гораздо менее подвержен внешним влияниям, чем это принято думать, а потому использовать свои индивидуальные свойства с наибольшей выгодой, сообразно с этим развивать соответствующие им стремления – это и есть истина. Однако, в жизни происходят самые невероятные проявления индивидуальности, характеристиками которой являются определенное соотношение таких психологических феноменов, как природный инстинкт, интуиция, здравый смысл, разум и рассудок, способность к абстрагированию, проницательности, и наконец, таланта и гениальности.

Умственно недалекий человек может добиться впечатляющих успехов в различных сферах деятельности только из-за того, что обладает хорошими природными инстинктами, помогающими ему вовремя сориентироваться в жизненных ситуациях. Напротив, человек с высокими умственными способностями, но не имеющими природных инстинктов, может упустить жизненные возможности. Или взять другой пример. Малообразованный человек от природы с небольшими умственными способностями, но живущий по принципу здравого смысла, может достигнуть в жизни много, тогда как одаренный и интеллектуальный человек, прозябать в жизни из-за того, что живет, не соблюдая этот принцип.

Однако, в любом случае тупость ума всегда сочетается с притупленностью впечатлительности и с недостатком чувствительности, а эти свойства делают человека менее восприимчивым к страданиям и печалям. Наоборот, нескончаемый поток мыслей, их вечно новая игра по поводу разнообразных явлений внутреннего и внешнего мира, способность и стремление к все новым и новым комбинациям их – все это качество одаренного ума. Кому предназначено наложить отпечаток своего ума на все человечество, для того существует лишь одно счастье: иметь возможность развить свои способности и закончить свои труды, и одно несчастье: не иметь этой возможности.

С другой стороны, ум, далеко превышающий среднюю норму, есть явление ненормальное, неестественное. Если же сочетаются материальный достаток и великий ум, то в этом случае счастье обеспечено, такой человек будет жить особою, высшею жизнью, так как он застрахован от обоих противоположных источников страданий – нужды и скуки. Ну, а если он материально не обеспечен? Следуя вышеприведенной логике, судьба человека зависит от удачного соотношения ряда феноменов: природного инстинкта и интуиции; здравого смысла и рассудка; способности к абстрагированию и проницательности; гениальности и трансцендентного воображения? Не является предпосылкой зла именно неадекватное соотношение этих феноменов в том или ином человеке? Ставя такие вопросы, я подумал, что теперь более, чем когда-либо, нужно обнаружить с наружу всё, что есть внутри, чтобы понять, из какого множества разнородных начал состоит наша природа.

Философский анализ мифа о Тегерек будет идти следующим образом. Прежде всего попытаемся установить действительный смысл этого мифа. Потом сравним этот смысл с философских учений об Абсолютном зле. После выявим, какие утверждения миф заранее предполагает и какие из него следуют. И, наконец, необходимо ясно показать воздействие мифов на поведение и поступки человека. Учения о Зле носят подлинно философский характер, так как принадлежат к наиболее широким обобщениям. А теперь пришло время пригласить читателя заглянуть в глубь вопроса, независимо от того, стал ли он философом по выбору, по случаю или по склонности.

Кто же такой мифотворец? Прежде всего, это идеальный планировщик бытия, расписывающий реальность, отсекая лишнее и додумывая отсутствующее. Он аргументирует, убеждает, выступая, одновременно, резонатором и толкователем мифа. Мифотворец, конструируя неомиф, выступает не только архитектором времени и пространства, связывая их в прошлое, настоящее, будущее, но и архитектором новых смыслов из колоды рассыпающихся смыслов архаичных мифов. Между тем, в авторской книге, надо признать, это весьма интересная рефлексия ученого и философа с его попыткой реферативно описать мир Абсолютного зла и миропрактики борьбы с ним. Нельзя не отметить, что автор выступает и в качестве реаниматора утраченного смысла или проблем запоздалой родовой идентификации. Что это даст? Чтобы строить свои родовые истории? А может быть порождать и выпускать своих ажыдаров?

В чем заключается логика сочинений? Нужно отметить, что процесс осмысления мифа, а также конструирования неомифа осуществляется в форме поступательно-возвратного движения. Так, поняв одно в исходном романе «Тегерек», а также в романе «Проклятье Круга Зла», которых, как было сказано выше, следует воспринимать как нарратив опыта деконструкции мифа, мы, с опорой на них можем сконструировать другое, а затем от другого возвратиться к первому. В результате такого движения процесс интерпретации приобретает циклический характер и постепенно продвигается вперёд к полному истолкованию всего текста и созданию на этой основе неомифа.

Разумеется, при условии, когда метафоры содержательно и логически согласуются с другими элементами соответствующей структуры, если смысл этой структуры оказывается непротиворечивым, лишь тогда образуется цельный смысловой контекст неомифа. Возможность такого взаимообусловленного и прогрессивно развивающегося процесса обеспечивается тем, что каждый фактор во всяком цикле этого процесса приобретает некоторую долю новой информации, с помощью которой удаётся сформировать новую долю информации о другом факторе. Затем эта процедура реализуется в обратном направлении, и мы получаем новую информацию о первом факторе. Такова, как нам кажется, технология конструирования неомифа.

Итак, информация об одном из факторов постепенно пополняясь, создаёт предпосылки для увеличения информации о другом факторе. Такое, скажем «парциальный» способ преодоления информационной недостаточности движется по кругу, приобретая новый, более высокий уровень обобщения. Так создается теория кругов или предвестник создания нового учения, название которому итератизм (от слова цикличность). Теперь, что касается знака или символа Круга. В нашем случае, круг – это содержательная единица сознания, мысль, связанная с явлением нескончаемости Зла. Р

азумеется, круг содержит в себе самые общие сведения о предмете без намёка на какое-нибудь специальное предназначение, направленность. А если рассматривать круг, как единицу в качестве связки подсказывающую возможную этимологию термина «смысл»? Как известно, у смысла есть функция – достичь определённого результата или эффекта. Он оказывается наделённым определённой значимостью, ценностью для взаимодействующих в процессе коммуникации людей, являясь аксиологическим, социокультурным и ментальным феноменом.

Как сделать так, чтобы интересно и понятно донести до ума читателя научные знания? Автор считает такое возможным, если использовать триадный принцип познания: популяризация →, концептуализация → философизация. Как ученый-философ, как писатель-фантаст из романа в роман («Пересотворить человека», «Грани отчаяния», «Тегерек», «Биовзом», «Развенчание мифов», «Фиаско», «Клон дервиша», «Биокомпьютер») создал целую галерею персонажей, представляющих научный мир, которым подвластны смелые научные эксперименты. Разумеется, были у них завистники и оппоненты, которые считали, что авторские идеи слишком абстрактные, отражают абстрактность и сложность научного подхода к излагаемым проблемам. Но интересен не столько анализ художественного уровня научно-фантастических романов автора, сколько анализ культурной мифологии медиатекста, то есть выявление и анализ сконструированных автором мифов и легенд.

Разумеется, надеюсь на понимание моих опытов конструирования и философского анализа мифов, тесно связанных с сверхактуальными проблемами современности – Абсолютное зло, эвтаназия, роботохирургия, пересадка головы, клонирование человека и пр. Между тем, взаимосвязь необыкновенных, но «подлинных» событий – один из основополагающих архетипов имеет очень большое значение, прежде всего, для популяризации науки и новых технологий, для актуализации идейных горизонтов мифов и неомифов.

Существует целый ряд факторов, способствующих реализации авторских идей: опора на мифологические источники; постоянство и вариативность метафор; ориентация на последовательное воплощение наиболее стойких сюжетных схем; синтез естественного и сверхъестественного; обращение не к рациональному, а эмоциональному; через идентификацию и стандартизацию идей, ситуаций, характеров; мозаичность, серийность, интуитивное угадывание подсознательных интересов потенциальных читателей и пр.

С одной стороны, они усложняют процесс восприятия, ну, а с другой – заметно унифицируют подходы к освещению проблем. Считают целесообразным выделить несколько этапов: Первый. Выявление фольклорных/мифологических стереотипов медиатекста. Целый ряд положительный персонажей – простых людей, живущих простой жизнью в ограниченных условиях скудного региона. На фоне положительных персонажей выделяется лишь один отрицательный персонаж – Кара-Бахши. Все события разыгрываются вокруг противопоставление целого рода-племени и единственного отрицательного героя, тем самым показывая то, что даже одно Зло может эффективно бороться против Добра и во имя Зла. Видя то, что он – Широз-бахшы не может одолеть заговоры Ак-киши-олуя по поводу заточения ажыдара он находить свою погибель из-за тайной книги. Второй.

Выявление ряда кругов действий положительных персонажей и Широз-бахшы с фольклорной/мифологической основой: во-первых, круг действий Кара-молдо; во-вторых, круг действий кара-кулов – охранителей могилы Зла; в-третьих, круг действий людей, живущих рядом с кара-кулами и помогающих им в борьбе со злом. Третий. Коллективная жизнь и психология кара-кулов с фольклорной/мифологической основой. Автором выбран особый стиль повествования мифа. Можно проследить специфику изобразительного и/или визуального решения в текстах, основанных на мифах и легендах «края каньонов и пещер».

Миф есть одна из чрезвычайно сложных реальностей культуры, и его можно изучать и интерпретировать в самых многочисленных и взаимодополняющих аспектах. В романе «Тегерек» – миф излагает сакральную историю, повествует о событии, произошедшем в достопамятные времена в краю каньонов и пещер. Это всегда рассказ о некоем «творении», нам сообщается, каким образом что-либо произошло, и в мифе мы стоим у истоков существования этого «чего-то».

Миф говорит только о происшедшем реально, о том, что себя в полной мере проявило. Мифология – это возможность прочесть утраченные страницы прошлого, вспомнить былой Дух, Сакральность, Нравственную сущность, Мировосприятие, не забывая при этом наше настоящее.

В мифе констатирующий компонент представляет какую-либо данность: эмпирический факт, спонтанный феномен психики, мысленный конструкт. В романе «Тегерек» речь идет о горе Тегерек, пещерах, каньонах, вокруг которых сложены легенды и предания. Они выступают для людей, обитающих в тех краях, как объект чувственного восприятия, тогда как существенные характеристики их скрыты. Однако, они по этой причине вызывают у них соответствующий интерес.

Из элементов, компонентов постепенно создается ткань мифа, в результате осмысления которого у людей появляется новый познавательный уровень, как переход от поверхностных представлений о явлениях к их причинам, генезису, динамике. Самыми распространёнными является компонент мифа, содержащий в себе каузальные объяснения. В романе «Тегерек» обсуждается ряд вопросов: почему, пещеру (Кара-камар, Астын-устун, Келин-басты) отождествляют с темными силами? Откуда названия Ажыдар-сай, Кара-даван, Ак-суу, Чоюнчу, кара-кулы?

Целью мифа о Тегерек было формулировка неких эпистемологических и гносеологических качеств объяснения. Каким видится человеку объясняемое явление? Как человек идентифицирует это явление? Какое представление об этом явлении складывается в сознании этого человека? Между тем, чем адекватнее явлению этот образ, тем адекватнее будет и его объяснение, и наоборот. Данный образ выступает в роли детерминанта содержания объяснения, поскольку с ориентацией на него, в соответствии с ним субъект конструирует содержание объяснения.

Изначально миф о Тегерек публиковался под названием «Тегерек». Восточная культура разнолика, сложна и не всегда понятна европейцу с его особой системой ценностей. Сконструированный миф подвергся деконструкции, на основании чего была сконструирован неомиф. В нем стираются различия национальных культур, мысль автора устремляется далеко в будущее, в мировую культуру, планетарную цивилизацию. Мы акцентируем мифологическую составляющую образа «Гора-саркофаг Тегерек».

Это символ в романе «Тегерек», как нарратив являет собой сложный и многозначный символ. В связи с ним возникает, прежде всего, мотив сакральной связи горы-саркофага Тегерек и саркофага, сооруженного над четвертым энергоблоком Чернобыльской АЭС. Мы постарались, органично соединить в своем неомифическом повествовании естественнонаучные знания и мифолого-символический пласт архаических событий.

Мы, в нашем неомифе, актуализируем единство человека и природного мира через изображение различных проявлений абсолютного зла. Природное в художественном дискурсе имеет двойственную основу: реалистическое описание глубоко символично, каждый конкретный факт находит свое архетипическое объяснение.

Важную роль играет мифологема горы, рек, пещер, каньонов, заклятий. Особую роль в мифе играет образ пещеры, как темной пустоты, архетипически связанный с темными силами зла. Только в отличие от традиционного символа река «Ак-суу» напротив, выступает на стороне добра. Это река помимо географического фона, выступает в качестве многозначного символа избегания зла. Мною используются фольклорные мотивы гор и пещер, прежде всего, в качестве соответствующих символов: Гора – Сфера, Пещера – АнтиСфера, а не в качестве метода усиления зрелищности и эмоциональной притягательности.

Мифологические и неомифологические сюжеты куда сложнее. Они дают старт посмотреть на самого себя в прошлом, наблюдать разницу текущего состояния, бросить взгляд на будущее.

Неомиф в той или иной мере насыщен символами, опирающиеся на географическую реальность, но фактически императивно над ней властвующие. Г. Гейне однажды написал: «Когда мир раскалывается надвое, трещина проходит через сердце поэта». Мы можем сказать, что, когда гора-саркофаг Тегерек раскалывается, трещина проходит через людские сердца. Старцы остро чувствуют свою миссию по борьбе с ажыдаром. Ответственность, совесть и храброе сердце – вот то, что нужно для противодействия злу в любом его обличии не только в те далекие мифологические времена, но и сейчас. Возможно, даже в большей степени, чем в прошлые века.

В неомифе мы возвращались к этой проблеме уже на современном уровне с накопленным за это время более широких и глубоких познаний, и, конечно, мы должны, даже обязаны по-другому относится и действовать во имя идей, заложенных еще в сакские времена. Таков лейтмотив неомифа. Такой культуросозидающий пафос вливается в идею о создании особого учения – итератизма. Однако, мы акцентируем на то, что сама природа человеческой мысли – это ускользающая тайна, мучительная загадка… Не секрет, что часть людей понимают утопичность наших мыслей о «новой технологии» ликвидации онтологической недостаточности людей, как фабрики Зла.

В мифе словами Ашим-бава, Айсулуу-эне постоянно говориться о необходимости повышения познавательного уровня людей, о подъеме, о преодолении себя через делание, освоение, улучшение мира. Так рождается мифологема «светлого будущего» как «мира без ажыдара», на основе чего нами актуализируются проблема борьбы против Зла через концептуальное развитие проблемы, как таковой и философских размышлений. В романе представлена дихотомия «Добро/Зло». Соединив реальную географию с мифологической, мы через личности положительных и отрицательных героев, их мировосприятии и жизнетворчество, попытались создать неомиф.

Итак, неомиф – это повествование определенного сюжета с использованием целого арсенала образности, в первую очередь – литературно-мифологической, на основе которого выполняется попытка ответить на вечные экзистенциональные вопросы (жизнь, смерть, добро, зло), стоящие перед человеком во все времена.

Целью неомифа – это обращение исследователя к вечным универсалиям в целях реактуализации глубинных реакций человека на те или иные ценности. Они продиктованы особенностями авторской концепции, индивидуальным подходом в постановке социальных и нравственно-философских вопросов современности. Неомиф раскрывает глубинные аспекты бытия, в которых присутствует прием потока сознания, мифоаналогии, образного мышления.

Неомиф – это новый вариант мифопоэтики, связанные с традицией переплетения настоящего, прошлого и будущего, где новое по-иному раскрывает старое. Главная задача – это создание нового отношения к действительности путем пересмотра серии забытых миропониманий.

Неомиф рождает широкий символизм, художественный образ обретает синтетическую природу, многозначность, многоплановость символа-мифа. Тема этой книги у многих людей может вызвать непонимание или отрицание. Дело в том, что даже само понятие «Дьявол» можно встретить в очень и очень узком кругу учений. Куда больше религий признают существование «Бога» или «Богов» без всяких антагонистов.

И всё же хотелось бы сказать: попробуйте прочесть данную книгу до конца, быть может, автор придает термину «Дьявол» слегка иное, скажем так, – «более глубинное» значение? А если взять за основу несколько вариантов: Антропоморфный Дьявол – некий зловещий тип, который обладает личностными качествами умного и могучего злодея, а истинный облик его очень страшен и воплощает в себе всю несправедливость и жестокость; Дьявол-отступник – это некий поток энергии, порожденный умами людей, и несущий, кому – свободу, а кому – боль и страдания. Это уже более сложная концепция Дьявола, требующая развитого воображения; Дьявол – это совокупность воззрений на мир, которые глубоко укоренились в нас, и олицетворяет боль, злобу, суету, ложь. Редко, когда человек осознанно решает, в какую модель Дьявола верить, да и верить ли вообще. Чаще всего поток жизни сам бросает нас в то или иное русло, а мы уже ставим на это штамп «Мой выбор».

В качестве мифологического нарратива или «бриколажа» нами использованы отдельные метафоричные истории, обобщенные в форме научно-фантастического или социально-философского романа. Считаем, что схема «нарратив – метафизика – философская импликация» важна для эффективной популяризации знаний, когда человеку прививается вначале метафорическое мышление, а затем уже логическое, соблюдая диалектический принцип: от простого к сложному; от единичного к общему, через особенное. Заранее согласен со всеми замечаниями читателя, во-первых, по поводу «мозаичности» в изложении материала, а во-вторых, по поводу того, что пришлось соединить мифологию и философию, науку и практику. Уверяю, что все это мною предпринято лишь во имя раскрутки интересной мировоззренческой проблемы.

В конечном итоге получилась сюжетная линия «От Мифа к Логосу». Хочу сразу же предупредить, что все события, персонажи, имена – вымышлены, а любые совпадения – случайны. Чего не скажешь о научно-философской выкладке. Они вполне реальны, хотя отдельные утверждения спорны, по существу. Изображённые события и события изображения представляют определённую позицию автора в актуализации текстовых стратегий всех частей книги. Во многих случаях при дословном понимании вообще не оказывается объектов, описанных определением. Например, окружность – это множество точек, равноудаленных от точки, называемой центром окружности. Но в реальности нет точек, да и все расстояния измеряются приближенно.

Книга рассчитана на широкий круг читателей. Она может привлечь внимание философов, научных работников, интересующихся вопросами теории познания, а также студентов, магистрантов, аспирантов.

Глава 1

АНТРОПОЛФИЛОСОФИЯ: КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ И ФИЛОСОФИЗАЦИЯ МИФА И НЕОМИФА

Концептуализация мифа и неомифа.

Если концепт (лат. Concetus – понятие) – это формулировка, умственный образ, общая мысль, понятие, то концептуализация – это способ организации мысленной деятельности, позволяющий двигаться от первичных теоретических концептов ко все более абстрактным, развертывая структуру той или иной научной проблематики или теории, вписывая их в более широкие дисциплинарные контексты [Философский словарь, 1986].

Согласно личной теории, концептуализация, наряду с популяризацией и философизацией знаний, является основным компонентом, определяющим научно-познавательную стратегию индивида [«Закономерность формирования и развития современной научно-мировоззренческой культуры («Теория Ашимова»). – Диплом на открытие №67-S. – Москва, 2018].

При помощи непрерывного, последовательного, динамичного и трехфазного познавательного процесса («популяризация» → «концептуализация» → «философизация») осуществляется перенос моделей знания из менее развитого в более развитое, в конечном итоге, определяющий процесс «приращения» новых знаний. В указанном аспекте, концептуализация дает установку на «раскодирование», «распредмечивание» знаний, а «научно-мировоззренческая культуру» следует понимать, как результат «вращенности» новых знаний в определенный социо-культурный и социо-исторический контекст [И.А.Ашимов, 2018].

В нашем случае, понятие или концепт Зла, как идеализированный объект, нами рассматривается как дифференциальная семантическая единица, которая выступает в качестве обобщенных мыслительных прототипов различных теорий и суждений о Зле.

Подчеркиваем, что Рассел Б. (2001, 2007) является одним из наиболее последовательных исследователей концепта Абсолютного зла. В его серийных книгах, посвященных проблематике Зла («Князь тьмы», «Дьявол», «Сатана», «Мефистофель») говориться о том, что человечество издавна задавался вопросами: что такое зло и как оно возникло? Что подразумевается под злом? Каково понимание зла? В чем уникальность проблемы зла?

Зло – это то, что люди воспринимают как зло или еще что-то, то есть не просто смутно определенное понятие, вообще нечто, не имеющее внутреннюю согласованность? «Смысл зла – это тайна, которую Бог всегда скрывает от нашего разумения. Зло – радикальное зло – существует, и это накладывает на нас обязательство попытаться понять и трансформировать его» – говорил Рассел Б. (2001).

С ним солидарен и Сартр Ж.-П. (1905—1980), который считает, что истина зла в абсолютном смысле не может быть найдена: либо ее не существует вовсе, либо она существует лишь в Божьем разуме, будучи навсегда сокрытым от глаз смертных». В этом аспекте, автор полагает, что основу концепта о Зле составляет понятие о существовании космической силы, отличной от благого Бога, силы, которая желает и творит зло ради него самого и ненавидит добро [Сартр Ж.-П., 2000].

Сартр Ж.-П. (1905—1980) также считает, что та самая космическая сила (Зло) является Божьим творением. Он утверждал, что Зло в человеке происходит не из его природы, которая была сотворена доброй, а из его свободного выбора в пользу ненависти. Бог, таким образом, считает автор, принимает и инкорпорирует зло, трансформируя его в высшее благо.

Такого же мнения придерживается и Э.Ю.Соловьев (2005), который писал: «Бог творит космос ради возрастания нравственного добра, но нравственное добро влечет за собой свободу творить зло». «Зло – это только результат греха, возникающего из осуществления свободы воли. Если брать космос в целом, то в нем добро может преобладать над злом». Согласно автору, в жизни каждой личности возможен перевес добра над злом, а счастья – над страданием.

В романе «Проклятье Круга Зла» Алимов рассуждает о том, что как же бесконечно добрый Бог мог создать кого-то, способного совершат зло.

– «Говорят, что якобы одному из ангелов попросту снесло крышу, он настолько обнаглел, что перестал подчинятся Богу. В отместку Бог обозначил его причиной или даже сущностью зла». А может Богу показалось скучным сидеть и творить только Добро, а потому решил немного позабавиться кулачными боями. То есть Бог вдруг решил создать Зло и вывести его на ринг против Добра? Ничего подобного, человек – вот кто является источником зла!» – говорит он.

В Тибетской книге мертвых записано, что мудрость Бога заключается в том, что он дает человеку возможность признать существование в нем самом зла, но, однако, дает людям возможность познать, преодолеть и трансформировать его во что-то лучшее и более мощное [цит. – Э.Ю.Соловьева, 2005].

Из истории природы зла известно, что в древнейших религиях теодицея имплицитно содержалась в мифологии. В последствии, на основании анализа мифов, философами была сформулирована рациональная концепция морального закона, который был применим ко всем разумным существам. Именно, это позволило найти рациональное этическое определение зла, – считает С.С.Хоружий (2007).

В книге «Человек, космос, эволюция» (1992) сообщается о том, что египетская религия, предполагавшая существование совершенного Космоса, не нуждалась в теодицее, тогда как уже в древности у людей в Месопотамии, Ханаане, а также у древних греков и евреев имело место понимание существования зла, злых духов, способствующих ошибочному выбору человека, против его воли и воли Бога. В свое время и Рассел Б. (2001) писал:

– «Каждое из существующих в настоящее время объяснений зла – например, генетическая наследственность, социальное окружение, классовое неравенство, невежество, психическое заболевание – способно помочь в решении некоторых индивидуальных проблем и внести свой вклад в наше общее восприятие, но мы по-прежнему остаемся перед лицом того неумолимого факта, что джунгли пребывают внутри нас».

Н.В.Гайдабрус (1999) подчеркивал, что, так или иначе, зло является одним из универсальных категорий философии. Во все времена зло было и остается загадкой, как нарушение причинно-следственных рядов, выстраиваемых для объяснения мироздания. В ряде толковых и энциклопедических словарях зло определяется, как все дурное, плохое, вредное, греховное, как беда, напасть, несчастье, неприятность и пр.

По В. С. Соловьеву (1853—1900), «зло – в широком смысле этот термин относится ко всему, что получает от нас отрицательную оценку, или порицается нами с какой-нибудь стороны; в этом смысле и ложь, и безобразие подходят под понятие зла. В более тесном смысле зло обозначает страдания живых существ и нарушения ими нравственного порядка». Автор писал:

– «Зло является одной из универсальных категорий человеческой культуры, которая от века врождена нам и будет сопровождать нас до той поры, пока существует хотя бы одно существо, обладающее даром сознания».

В.В.Кравченко (2006) упоминает о существовании определения зла, как опыта гибели, разрушения, предчувствия смерти, наличия силы, оказывающей сопротивление не только нашим планам и чаяниям, но и самому нашему бытию. Батай Ж. (1994), В.А.Кутырев (2001) и др. упоминают о том, что зло – не просто человеческая оценка происходящего с ним или с окружающими. За ним стоит какая-то реальность, требующая нашего внимания, учета. Но что за реальность? Какова природа этой реальности? В чем смысл этой реальности?

Считаем нужным привести несколько оригинальных определений природы зла. Жиду А. (1869—1951) принадлежат такие слова: «Вы заметили, что Бог в мире всегда молчит? Говорит только Дьявол… Его шум заглушает голос Бога… Дьявол и Бог – одно, это то же самое, они работают вместе… Бог играет с нами, словно кошка с мышью… Да еще хочет нашей благодарности… Жестокость, вот первичный признак Бога. Дьявол увертлив, непристоен и бесполезен» [цит. – А.Д.Михайлов, 1962—1978].

Демитриу П. (1998) принадлежит слова: «Невозможно знать, существует ли Дьявол как независимая личность, но он необходим как символ абсолютного зла, которое бесконечно превосходит человеческое зло, обширно, как вселенная, громадно, как Бог». «Бог противоречив: один его лик – красота, радость и любовь; другой – ужасный Божий лик, допускающий зло, страх, страдание, тревогу, голод и жажду, физическую боль, невыносимое страдание» [цит. – В.В.Кравченко (2006]).

Дмитриу П. (1998) говорил: «И, хотя естественное зло ужасно, «нет во всем творении ничего превосходящего по жестокости человеческое зло». «Из всех живых существ только человек способен наслаждаться своей жестокостью. Желание причинить боль создает тайную общность палача и жертвы, их сопереживание – мучитель ставит себя на место своей жертвы и наслаждается страданием, которое разделяет» [цит. – Т.Ю.Сидорина, 1998]. Рассел Б. (1872—1970) пишет: «Современное неверие в абсолютное зло – это бегство от ответственности. Это не просто отказ персонифицировать зло… это отказ от понятия преступного намерения, от понятий виновности и греха».

Многие исследователи предупреждают о том, что современное общество склонно объяснять зло наследственностью и средой – но это самообман, так как извинять зло объяснениями его причин – это иллюзия, так же, как и проецировать собственное зло на фантомы и отрицать свою ответственность [Рассел Б., 2001].

Автор подчеркивает в своих исследованиях проблемы зла: «Мир лежит во зле, и нежелание это видеть искажает правду о мире и, следовательно, правду о Боге. Зла в мире гораздо больше, чем под силу причинить людям, и все попытки усовершенствовать мир без понимания трансцендентности зла обречены на неудачу. Дьявол хочет, чтобы мы поверили в бессмысленность жизни, чтобы мы грешили, даже не получая от этого радости, чтобы жили в тоске, равнодушные к чужим страданиям».

Находим нужным привести некоторые слова и из проповеди известного проповедника Паркера Т. (1810—1860): «Зло нетрудно овладеть нашим сознанием, потому что мы с готовностью распахиваем перед ним свой разум и волю. Сатана с легкостью справляется с нашим разумом, потому что он величайший логик. Он красноречив, он философ – и убеждает нас, что каждый из нас всего лишь случайное скопление атомов, у нас нет ни достоинства, ни свободы выбора, да и нужды что-то выбирать нет».

Другой проповедник – Никон Оптинский (1888—1931) говорил: «Зло извращает все идеалы: стремление к свободе сводит к анархии и вооруженному бунту; чувство долга – к бездумной покорности; гармонию – к застывшему и насильственному порядку; любовь – к похоти; равенство – к единообразию; смирение – к заурядности; благотворительность – к любопытству» [цит. – В.В.Кравченко, 2006].

Кольбе М. (1894—1941) пытался объяснить, что «Дьявол имеет три различные, но связанные между собой задачи: он восстает против Бога и мирового порядка; он искуситель и враг человечества; но он и сотрудничает с Богом, который не стал бы его терпеть, если бы тот не выполнял какую-то важную функцию во вселенной» [цит. – Т.Ю.Сидорина, 1998].

В книгах В.С.Соловьева (1988) находим следующие суждения: человеческое сознание склонно оценивать все, происходящее с ним, исходя из простейшей шкалы ценностей. Начиная с первобытных времен, мир удваивается, организуясь согласно системе простейших оппозиций: доброе/злое, небесное/земное, хорошее/плохое. Делом мудрости во все времена было примирение этих оппозиций, поиск того, что стоит над ними.

«Однако даже самая что ни на есть мудрая способность увидеть оправданность происходящего требует огромного мужества и немалого смирения, – так как все равно это происходит. Происходит то, что мы считаем несправедливым, неправильным, возмутительным. Нечто сопротивляется нашим замыслам и предположениям о принципиальной доброжелательности мироздания, в котором мы пребываем», – писал автор.

Расселу Б. (1872—1970) рассуждает так: «Наиболее четко неизбывность зла понимали древние люди, наименее же оно явно для нас, людей эпохи материального и душевного комфорта, предоставленного человеку «гуманистической» цивилизацией, когда изменились многие ценности этого мира. Зло – всегда загадка [Рассел Б., 2001]. «Когда оно свершается, то вызывает протест, затем – удивление и вечно остающийся без ответа вопрос: почему со мной? Зло представляется нарушением причинно-следственных рядов, выстраиваемых нами для объяснения мира и своего пребывания в нем», – таково суждение автора.

Следует вновь и вновь отметить тот факт, что Рассел Б. (1872—1970) является одним из самых последовательных и концептуальных исследователей проблемы Зла. Именно ему принадлежит целая серия монографий, посвященных исследованию концепта Зла, в которых подчеркивается, что зло неестественно, ибо оно нарушает то райское единство с мирозданием, которое тщетно надеемся обрести, и надежда на которое стоит за большинством наших житейских планов и расчетов.

На вопрос о том, в чем же заключается концепт Зла по автору, он отвечает так: зло трансцендентно, оно врывается извне в космос, выстраиваемый нашим сознанием. Даже если причиной зла являемся мы сами, суд совести оценивает и наказывает нас, виноватых, как чужака, которого следует изгнать из мира, где присутствует наше гармоничное с миром и собой «я». Именно поэтому издревле зло было так страшно и, в то же время, притягательно для человека. Оно указывало на что-то иное, на лежащее за пределами изведанного. Человек избегал зла, насколько это было в его силах, но не мог не задаваться вопросом: откуда оно? [Рассел Б., 2001].

В романе «Проклятье Круга Зла» устами Султанова говорится о том, что понять и осмыслить, скажем, мудрость, способен лишь тот, кто сам мудр. А что значить быть мудрым? Ясно то, что мудрость – это умение отличить важное от мелкого и ничтожного. Напротив, недалекий человек являет собой синоним мелочности, ничтожества. Но в таком случае, разве может мелочный человек быть добрым?

Роулендс М. (2005) высказывается следующим образом: многие исследователи отмечали то, что загадка «зависти богов», занимавшая древнего грека, может быть рассмотрена не только как поиск особой силы, особой персоны, – на каковую можно было бы свалить вину за эту зависть, – но как одно из проявлений несоразмерности человеческому образу мысли сил, создавших вселенную и правящих ею. Тем не менее, человеческое мышление, которому, – по крайней мере, согласно западным философским стандартам, – свойственно различение, разделение мыслимого, обнаруживает двойственность в самой божественной деятельности по созиданию мира.

Батай Ж. (1994) полагает, что именно отсюда в древних концепциях появляются такие странные, не имеющие персонификации, но, в то же время, не являющиеся некими механическими природами силы, как «адживы» джайнов или принцип «иного» неоплатоников. И то, и другое являются одним из необходимых условий создания мира, – однако на определенном плане существования они выступают как зло.

В вышеуказанном ракурсе, С.В.Роганов (2005), В.В.Кравченко (2006) и др., считают правильным ссылаться на античных неоплатоников, которые подчеркивали двойственность при описании материи: «Зло – материя (одна из ипостасей принципа „иного“), а точнее – низшая форма материи, являющаяся субстратом тел».

По мнению вышеприведенных авторов, причину зла неоплатоники помещают в душу, обладающую свободным выбором и возможностью либо склоняться к низшему, либо же восходить к высшему. В первом случае «зло заключается в том, что душа теряет себя, отождествляет свою природу с собственным носителем – телом. Именно поэтому материя и является злом – как объект неправильной установки души. Во втором же случае она равна себе и во время восхождения как бы сворачивает все планы творения, имея дело с совершенно другой инаковостью – инаковостью Творца тварному бытию».

В.В.Кравченко (2006) полагает, в сущности, и та, и другая трактовка зла не противоречат друг другу, являясь двумя сторонами описания самой сути инаковости: отделяющей нас от высшего начала, но, одновременно, и являющейся знаком присутствия чего-то внеположного нам. В такой инаковости неоплатоники видели «почти небытие», источник разрушения, конечности человеческого существования, опасность морального искуса – то есть возможные формы проявления зла.

По Расселу Б. (2001), «иное» было и необходимым моментом восхождения к единому, к абсолютному Иному, любое высказывание о котором является «истинной ложью». «Пожалуй, из всех древних философских школ именно неоплатоники в наивысшей степени выразили загадочность зла. Однако признание загадочности не означает принятия зла», – писал Рассел Б. (2001), – «даже признавая его неизбывность, мы не сможем отказать себе в естественном стремлении преодолеть эту разрушительную стихию.

Последователи этого философа говорили о том, что само размышление над природой зла, написание книги на тему восприятия зла в различных культурах – один из способов преодоления зла. Причем, естественно, имеющего психологический, а не онтологический итог.

– «Высказанное, названное, изображенное становится одним из фактов культуры, одним из предметов «домашнего обихода» человека, – писал Рассел Б. – «Иными словами, оно переходит в иную ипостась человеческого опыта, когда его носитель является представителем «родового существа» – рода человеческого. Последняя абстракция – изобретение европейской культуры и европейской философии – позволяет любое событие сделать моментом в истории «человеческого духа», и, в этом плане, оправдать его. И вновь мы возвращаемся к парадоксу: создание книги о зле – это своеобразное его оправдание, помещение в культурную ткань мироздания, так сказать, расширенная теодиция».

Обзор литературы, посвященное проблеме зла показывает, что традиционно зло разделяют на три категории: зло метафизическое, как отсутствие совершенства, всегда присущее нашему миру (по сути, это та часть природного зла, которая обусловлена конечностью мира и наличием естественных законов); зло естественное – страдание, как результат физического влияния «природных явлений» (боль, болезнь, ураган, пожар и пр.); зло моральное – намеренное (греховное) желание причинить кому-то страдание.

В романе «Проклятье Круга Зла» Султанов рассуждает о том, что на сегодня в человеческой популяции побеждают страх, алчность, корысть.

– «Мир заполнен продажностью, предательством, насилием. В мире царствует падение нравов, эгоизм, самолюбование. Процветает зацикленность на себе, глупость, саморазрушение. Может быть человек и есть само зло? А почему бы и нет, ведь он вечный возмутитель мира и покоя. Тогда становится ясным и то, что человеческую породу нужно улучшать», – утверждает он.

По мнению современных исследователей, в ряду которых Хабермас Ю. (2002), П.А.Гаджикурбанова (2003), Н.П.Козлова (2007) и др., зло на глобальном уровне выражается, прежде всего, в мировой ядерной войне, где победителей уже не будет, погибнут все живое на Земле. Но есть силы, толкающие человечество на эту гибель. Что это за сила? – задаются они. Вот их сводный ответ на этот вопрос: «Безусловно, это зло на космическом уровне. Если мы хотим избежать атомной войны, считают Медоуз Д. Х., Медоуз Д. Л., Рандерс И. (1999), В.А.Кутырев (2001), Фукуяма Ф. (2002), А. П. Никонов (2008) и др., нам следует противостоять абсолютному злу. Но чем?

В романе «Тегерек» и «Проклятье Круга Зла» красной линией проходит идея «улучшения» самого человека, его сознания.

– «Когда говорят „от добра добро не ищут“, то думают о том, что если у тебя все хорошо, то человек сидит на попе ровно и не стремиться поменять свою жизнь. А если пошел искать „добра“, это значит, что в жизни было не очень хорошо», – говорит Алимов.

Важным является то, что причина негативной тенденции кроется в том, что люди потеряли и не хотят восстанавливать духовное сознание. В этом аспекте, все же нужно попытаться улучшить человеческую сущность, о чем говорят Ашим-бава, Айсулуу-эне, Султанов, Каракулов и др.

В книге, ставшим бестселлером в первом десятилетии XXI в. «Апокалипсис смысла» (2007) приведены работы видных западных философов XX – XXI вв. Из высказываний Зиммеля Г., Чорона Э.-М., Тоффлера Э., Тоффлера Х. следует, что многие умы искали и ищут пути противостояния злу. Однако, когда неясна сама природа и смысл зла, то возникает трудности определения таких путей. Но что это за зло? На индивидуальном уровне абсолютное зло выражается в действиях невероятной жестокости. Ближе всего мы постигаем зло, соприкасаясь с ним в нас самих или в других людях. Всем нормальным людям, членам человеческого общества, свойственно непосредственное, интуитивное восприятие зла.

Исследователи проблемы выделяют, в частности Медоуз Д. Х., Медоуз Д. Л., Рандерс И. (1999), А. П. Никонов (2008) и др., две категории зла: во-первых, пассивное зло, страдание, ощущаемое живым существом (страх, ужас, агония, депрессия, отчаяния, которые могут сопровождаться физической болью, угрозой боли или воспоминанием о ней); во-вторых, активное зло, желание живого существа, отвечающего за свои действия, причинить страдание другому живому существу.

В романе «Проклятье Круга Зла» Султанов говорит, что у людей довольно часто случаются кризисы Смысла, когда все прежние ценности обесцениваются. Становится темно и пусто.

– «Может быть, именно ощущение пустоты и темноты для того или иного человека означает, что все дороги открыты, что „всё позволено“ и он под этим впечатлением выбирает путь, поступок, поведение? Может быть в этом генез нового зла?» – задается он.

Из литературной справки П.А.Гаджикурбановой (2003), Н.П.Козлова (2007), Лоренца К. (2004) и др. известно, что во многих культурах зло считается целенаправленной силой и воспринимается как нечто персонифицированное. Сторонники такого принципа рассмотрения природы зла считают, что зло никогда не является абстракцией и что его следует понимать с точки зрения индивидуальных страданий. «Обобщая и экстраполируя первоначальное восприятие индивидуального зла, человеческое мышление должен перейти из сферы опыта в область мысленного конструирования и концептуализации» – пишет Рассел Б. (2001), – «в этом случае на основании осознанных обобщений возникает иной уровень понимания зла – зло имеет метафизический характер. Только имея представление о лучшем мире, мы ощущаем фундаментальные недостатки мира этого». С этими высказываниями солидарны большинство прогрессивных ученых и граждан мира, в числе которых Т.И.Фролов (1987), Реймерс (1992), Р.С.Карпинская и соавт. (1995), Грейщ Ж. (1997), Лоренц К. (2004) и др.

По мнению авторов, действительно, злодейства не просто имеют общую природу, зло всегда присутствует в человеческом опыте. Метафизика зла коренится в понимании глобальной расколотости мира, в его радикальности. «Когда мы задаем вопрос: как же случилось, что мир оказался расколот, мы поднимаем проблему зла во всей ее полноте, – пишет Рассел Б. (2001). По мнению автора, абстракции, сами по себе в чем-то близкие злу, необходимы для того, чтобы оценить возможность раскрытия истины.

Из обзора А.М.Лобока (1997) следует, что в древнейших индуистских текстах зло часто представлено как нечто данное и не имеющее объяснения. У брахманов источником зла является изначальная двойственность Божества: «И боги, и демоны говорили правду; и те, и другие говорили ложь. Затем боги отказались от лжи, а демоны отказались от правды». Вообще, литературный обзор показывает, что иногда во всем мировом зле обвиняют злых духов, а иногда зло считается результатом человеческой ошибки или недоразумения, – отмечает О.С.Суворова (1994).

Логика рассуждения многих исследователей проблемы зла, в частности Т.И.Фролова (1987) Реймерса Г. (1992); Фукуяма Ф. (2002), Лоренца К. (2004) и др., таковы: Бог проявляется во всем. Бог есть все, и, в конечном счете, именно Он за все отвечает. Зло является неотъемлемой частью Божества и от Него исходит. Совпадение противоположностей в Боге, соединение в нем добра и зла – это необходимость. Все сущее, добро и зло в равной степени, произошло от Бога. Но поскольку люди считают Бога благим и не желают приписывать ему зло, они постулируют оппозицию противоположных сил внутри самого Божества. Эта оппозиция постепенно выводится во вне и раздваивается. На сцену выходит Дьявол, как символ зла.

Итак, очевидно, божественное начало считалось источником зла, но теперь оно раздвоено на начало добра и начало зла. В романе «Проклятье Круга Зла» Алимов утверждает о том, что нужно всегда помнить, что зло не умирает, а имеет отсрочку от самого Бога.

– «Придет время, когда он объявить людям о том, что обещанное человеку воскрешение из мертвых не будет, что переселение души не произойдет, что рая на небе нет и не было», – говорит он.

Отсюда напрашивается вывод о том, что во всем виноват сам человек или человек – это само зло.

Из истории религий известно, что в политеизме божественная природа проявляется во многих богах, но каждое индивидуальное божество также может иметь доброе и злое. Из аналитического обзора Т.И.Борко (2006) известно, что двойственность божества отчетливо выражена в индуизме. Брахму называют «создателем и губителем всех людей». Он творит «наказание и милость, добро и жестокость, он исполнен дхармы и адхармы, истины и лжи». Автор приводит такие сведения: богов Греции и Рима христиане считали демонами, олимпийские боги превратили титанов в злых духов, тевтонские боги подчинили себе великанов и пр.

В индоиранской религии, на ранней ступени ее развития, существовали два вида богов: асуры и дэвы. По иранской версии ахуры победили дэвов, и лидер их стал Высшим Божеством, Ахура Маздой – богом света, а иранские дэвы были причислены к злым духам и стали подданными Ахримана, правителя тьмы. Согласно индийской версии, дэвы победили асуров. С одной стороны, индийский вариант мифа приводит к противоположному результату, но, в сущности, в нем происходит то же самое: одна группа божеств побеждена другой и низведена до положения злых духов.

В романе «Проклятье Круга Зла» Алимов рассуждает о том, что все мировые беды и несчастье Бог спишет на джиннов и скажет:

– «Я – чист! В этом деле среди „улик“ вы даже моих „отпечатков пальцев“ не найдете».

Очевидно, важным является вывод о том, что не следует уповать даже Богу. Мольбу человека на небесах не услышит. Человек должен поверить лишь себе и своему разуму, продолжая жить своей земной жизнью на свой страх и риск.

В таких популярны изданиях, как «Философский энциклопедический словарь» (1983), «Мифологический словарь» (1991) приводятся такие сведения: живущие в Андах индейцы коги считают, что «добро существует только потому, что действует зло. Если бы зло исчезнет, то не станет и добра. Коги стремятся все сводить к Юлуке, трансцендентному состоянию согласия».

В западных религиях Бог и Дьявол стали почти абсолютными противоположностями, но представление о тесной связи между ними все же сохраняется в мифах многих народов: Бог и Дьявол сосуществуют и от начала времен действуют сообща; Бог и Дьявол являются братьями; Бог творит Дьявола, производя его из своей сущности. Борьба между полярными противоположностями может выражаться в двойственной природе традиционных божеств. Великие индийские боги, Кали, Шива и Дурга, проявляют как доброжелательность, так и злобу, они способны творить и разрушать.

В указанных выше книгах, а также в обзорах А.М.Лобока (1997), Г.Н.Шаповала (2002) и др., говорится о мифах, в которых родственные божества враждебны по отношению друг к другу. Так, индейцы виннебаго считают, что солнце породило двух близнецов: послушное Тело; непокорный Обрубок. У ирокезов есть легенда о том, что дочь земли вынашивала двух мальчиков-близнецов, которые ссорились в ее чреве. Один из них родился обычным способом, другой же появился на свет из подмышки, убив при этом свою мать. Младшего зовут Кремень, он постоянно стремится разрушить все, что создает его старший брат. Кремень создает скалы и горы, чтобы разрушить установленную его братом гармонию и простоту в общении между людьми. Такие двойники могут быть истолкованы как противоположные части божества, стремящиеся к единению и покою, или как единство противоположных космических принципов (инь / ян).

В книге «Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии» (1995) подчеркивается, что многие исследователи важным для понимания концепта Зла считают феномен персонификации Зла в виде совокупного понятия Дьявола (дракон, змий и пр.). Некоторые религии рассматривают этих существ, как независимых от благого Господа, другие, наоборот, как на Его творение. В любом случае, Дьявол – это не просто демон, мелкий и ограниченный дух, а разумная персонификация самой злой силы, стремящейся и побуждающей ко злу.

В книге акцентируется вопрос о том, что в мифологии, зло было определено весьма смутно, тогда как заслуга философии заключается в том, что она смогла выявить различия между естественным и нравственным злом, определив роль Дьявола в каждом из них, а также дав ответ на вопрос: в какой степени Дьявол был ответственен за зло в мире? Как случилось такое, когда дуализм радикально изменил теодицею, освободив благого Бога от ответственности за зло и перенеся ее на независимого и враждебного духа.

Известно, в позднем иудаизме и в раннем христианстве возникло некоторое напряжение между монизмом и дуализмом. Настаивая на монотеизме, они оставляли за Богом по крайней мере частичную ответственность за зло. Склоняясь к дуализму, они, как считает А. Чернышов (1992), переносили большую часть вины на Дьявола.

В романе «Проклятье Круга Зла» Султанов рассуждает о законе вселенной, называемой «законом баланса».

– «Если человек что-то получит, то он что-то теряет. Доброта – это обмен», – говорит он.

В этой связи, естественно, возникает вопрос: как можно трактовать концепцию некоторых философов о том, что злоба и жестокость, копившиеся с момента зарождения человеческой цивилизации постепенно приобретает черты Абсолюта? Концепт зла, как некий Абсолют утверждает, что злоба и жестокость материальны, как, впрочем, страдания и боль. В романе «Тегерек» устами старца Омурзак-бава говорится:

– «зло копилось, концентрировалось на земле тысячелетиями. Ведь ничто в этом мире не исчезает бесследно».

В этом аспекте, зло постепенно окрепло настолько, что начал посягать на незыблемость законов мироздания, став Абсолютом.

– «Потому, природа не стала мудрить, создавая уже материальных существ, олицетворяющих Абсолютное зло, страшной материально-духовной заразы в виде войн, катастроф, морального падения, насилия и пр.» – говорит другой персонаж романа «Проклятье Круга Зла» – профессор Каракулов.

Э.Ю.Соловьев (2005) пишет о том, что Дьявол, воля которого всецело охвачена ненавистью, желает расстроить космос, с целью растлить и извратить человеческий род. Таков стержень концепта, считает автор, советуя исследователям решающие выводы делать именно на этом основании. Концепт Дьявола всегда актуален, считал Рассел Б. (1872—1970), так как благие намерения реформировать человечество посредством образования или законодательства доныне терпят крах.

«Мы обладаем опытом прямого восприятия зла, преднамеренного вредительства и желания причинить боль. По-видимому, у многих людей есть и дополнительный опыт, в соответствии с которым это зло и руководство им, кроме всего прочего, представляет собой могущественную, сверхчеловеческую, или, по крайней мере, сверхсознательную личность. Это и есть Дьявол», – утверждает автор [Рассел Б., 2001].

Устойчивость представления о Дьяволе указывает на то, что оно продолжает вызывать резонанс в опыте многих людей. Но, что означает Дьявол сегодня? Рассел Б. (1872—1970) рассуждает так: «Мы обладаем ощущением, что глубина и интенсивность этого зла, хотя она и связана с испорченностью, которая присутствует в каждом из нас, превышает и выходит за рамки того, чего можно было бы ожидать внутри отдельного человека».

С. Рязанцев (1994) подчеркивает истинность стремления многих исследователей, которые в свое время акцентировали внимание человечества на такие моменты и парадокс: да, человечество имеет коллективный опыт понимания концепта зла. Однако, люди вряд ли смогут разрешить проблему Дьявола, так как демоническое существует в рамках человеческого разума, то есть коллективно, в умах многих людей. Бог творит мир, в котором существует зло. Тем не менее, Бог настаивает на том, чтобы люди отвергали бы Зло и боролись с ним.

В романе «Проклятье Круга Зла» Султанов рассуждает о том, что Добро и Зло, как, впрочем, Аллах и Иблис вечны и повторимы, в сущности, а потому будет крутится колесо Вечного Зла. А что нужно сделать для того, чтобы зло исчезло?

– «Лишь просвещенные люди по-настоящему знают свои возможности и возможности окружающего мира, чтобы сделать разумный и свободный выбор Добра, а не Зла, – утверждает Каракулов, призывая людей быть самим собой, быть ближе к просвещению и культуре, самому творить добрые дела и поступки, проявлять благие устремления».

Эту же мысль высказывает и Жумабай-бава в романе «Тегерек»:

– «Сородичам нужно жить чистыми помыслами и намерениями, быть готовым к познаниям, отличиться желанием и умением жить, созидать. Лишь тогда наш род сможет удалиться от зла и нечистой силы, от всего злого и темного».

Истории известно о том, что были сделаны ряд обобщений проблемы Зла, в том числе и концепта Дьявола: во-первых, Дьявол не является началом и не ограничивает власть Бога; во-вторых, Дьявол является тварью и Бог позволяет Дьяволу действовать; в-третьих, у Дьявола с позволения Бога в космосе есть некоторая цель, которую люди не в состоянии познать. Для человечества важно осознавать, что Дьявол является врагом Бога, а потому люди должны бороться со Злом изо всех сил. Итак, по мнению многих исследователей, важно то, что с Дьяволом нужно бороться, независимо от того, является ли он онтологической сущностью или персонификацией «демонического» в человечестве [Рассел Б., 2001].

Итак, автор капитальных трудов по концепту Зла считает важным следующие направления в судьбе Дьявола: во-первых, он умрет и тогда люди утратят непосредственный опыт не только встречи со злом, но и борьбы с ним; во-вторых, он будет совершенствоваться в рамках тех основных очертаний, которые он принял во времена Блаженного Августина.

Нужно отметить существование следующих основных возражений против веры в Дьявола: во-первых, в контексте общего неверия в религиозные догматы такая вера не прогрессивна и несовременна; во-вторых, такая вера не либеральна и не истинна, то есть все религиозные представления так или иначе обращаются к проблеме зла, но во многих из них фигуры Дьявола не согласуется с основными чертами религиозных традиции [Рассел Б., 2001].

Для формирования концепта Зла необходимо было прояснить еще один вопрос – вопрос о формате Зла. Нужно заметить, что Дьявол, подобно богам и ангелам, не был ограничен какой-либо одной формой. Он, по утверждению Рассела Б. (2001), был способен по своей воле изменять собственный облик, чтобы, обманывая людей, он мог являться им как красивый юноша или прекрасная девушка, или даже ангел света.

Последователи автора и его сторонники полагали, что, хотя начало тьмы в иконографии может быть передано черным цветом, Дьявол мог быть также бледным, благодаря его ассоциации со смертью и удаленной от солнца преисподней. Но это было скорее исключением, тогда как в подавляющем случае индивидуальная и коллективная эсхатология смерти и темной преисподней была ассоциирована с эсхатологией Космоса, с концом мира. Оказывается, что самая непосредственная связь зла с темнотой обнаруживается в маздаизме, где Ахриман определен как правитель отсутствия света.

Г.Н.Шаповал (2002), Е.В.Раздьяконова (2009) и др. пишут о том, что до появления иранского дуализма не было необходимости предполагать, что наступит некий конец мира, кульминация в истории Космоса. Но вселенская война между добрым и злым духом, завершающаяся победой одного из них и уничтожением другого, неизбежно предполагает некоторое кульминационное событие эсхатологического толка – окончательное падение и гибели Дьявола, то есть Зла.

Рассел Б. (2001) упоминает о том, что в иудее и христианстве акцент был сделан на двойное падение Зла – физическое и нравственное: во-первых, падение с небес в пропасти и пещеры; во-вторых, изгнание человеком их из себя. История борьбы с Дьяволом, то есть со Злом, как подчеркивает Хабермас Ю. (2002), свидетельствует о приоритетной роли науки в двойном падении Зла. Однако, как отмечает автор, наука теряет свою позицию и потенциал, так как становится секуляризованной. Автор считал, что, если наука скатывается к «дружбе» с религией, то это проявление определенной неразборчивости науки, как отражение некой ее «слабости».

В романе «Проклятье Круга Зла» Султанов рассуждает:

– «Добро заканчивается вместе с сомнением. Там, где человек перестает сомневаться, поступили ли вы верно? Можно ли было поступить лучше? – начинается зло. Потому что все самое ужасное зло в мире творилось с полной уверенностью в том, что творится безусловное добро».

В этом плане, нужно признать, что философы предлагают различные модели интерпретации добра и зла, вечного круга зла, человека – как зло. Однако, мало тех, кто подписывается на всю модель целиком и без оговорок. А результат таков, что во все века и повсеместно шли, идут и будут продолжаться процессы переоценки ценностей и переосмысление смыслов.

Если обратиться к истории вопроса секуляризации науки и религии, то следует отметить, что в конце XIX в. растущей секуляризации общества больше всего способствовали исследование тайны психики человека. В частности, Фрейд З. (1856—1939), основатель психоанализа, предпринял научное изучение подсознательного и считал, что религия – чисто психологический феномен, происхождение и природу которого можно не просто объяснить, но и снять объяснением [Фрейд З., 1992].

В романе «Проклятье Круга Зла» Алимов говорит о том, что Ч.Т.Айтматов всегда сетовал на то, что самое трудное для человека – это каждодневно оставаться человеком.

– «Оставаться человеком в разных обстоятельствах – это утопия. Нужно исходить из сущности самого человека, его природы, так как его мир намного сложнее, чем мы думаем» – говорит Алимов.

Другой персонаж романа рассуждает о теории академика К. Дж. Боконбаева, в котором говорится о том, что будущее генерируется настоящим.

– «Получается, что все, что происходит носит печать некоей Программы эволюции природы, направленной на получение максимально полезного результата – Человека. А можно ли считать его таковым?», – задается Каракулов.

Современная психология, по мнению Хоргана Дж. (2000), большей частью отвергает религию как иллюзию и ищет корни добра и зла не столько в «сознании», сколько в «подсознании». Анализ показывает, что сами психологи избегают термина «зло», считая его метафизическим термином, предпочитая говорить об «агрессии», для которой существует множество различных объяснений. Хайдеггер М. (2003) подчеркивает, что глубинная психология объясняет агрессию в терминах невротического вытеснения, социальная психология – в терминах группового поведения, тогда как этнографы объясняют ее пережитками внутривидовой конкурентной борьбы за ресурсы. Бихевиористы описывают ее в терминах обучения и приспособления.

Фрейд З. (1856—1939) в книгах «Тотем и табу» (1913), «О будущем одной иллюзии» (1927) изложил свою точку зрения о том, что религия – это разновидность невроза, а религиозная вера – это всего лишь невротический ответ на «сокрушающую власть природы», иллюзия, которой мы хотим заглушить смертный страх. «Религия, – писал Фрейд З., – есть совокупность догм, положений, касающихся фактов и условий внешней или внутренней реальности, которые сообщают человеку нечто, установленное не им самим, и требуют веры» [Фрейд З., 1992].

Джонс Э. (1879—1958) – автор психоаналитической теории, считал, что Фрейд З. никогда не верил в метафизическое зло, его интересовал Дьявол, как символ темных глубин подсознания, считая, что Дьявол – не что иное, как персонификация подавленных бессознательных стремлений [Джонс Э., 1997]. Автор придерживался мнения о том, что Дьявол – это символ подавленных инстинктов.

Современная психология и психиатрия доказывает, что Дьявол, ведьмы, страшные богини и другие персонификации зла всегда связаны с проблемой власти и подавления, что это сильная негативная психологическая проекция человека. Между тем, при нормальном развитии, человек постепенно понимает, что нечто может иметь и плохие и хорошие стороны, и сужает сферы абсолютного добра и абсолютного зла. В этом аспекте и Ю.В.Шишков (2004) полагает, что каждая личность или коллектив, вероятно, в какой-то степени сохраняет нужду в расщеплении и создании чисто позитивных и негативных проекций.

В романе «Проклятье Круга Зла» Алимов выражает свое согласие с Каракуловым в том, что, признавая человека полезным результатом обязательно упремся в существование некоего Творца.

– «Между тем, общеизвестно появление человека – это результат многомилионного эксперимента самой Природы, результат реализации механизма эстафетного принципа эволюции со всем набором ошибок, тупиков, реванша, стремлений к совершенству», – говорит он.

Вопрос в другом, считают исследователи. Человек – уникальное существо, обладающее способностью мыслить, обобщать, творить, действовать. Но в чем заключается его биологическая конечная цель? Она, к сожалению, до сих пор остается загадкой.

Юнг К. Г. (1875—1961) воспринимал религию более серьезно и позитивно. Центральное понятие авторской системы, которую он называл аналитической психологией, – индивидуализация, или интеграция. По автору, во-первых, психологическая цельность и психическое здоровье человека определяются тем, насколько он способен овладеть своим подсознательным, осознать его содержание и интегрировать его в сознание, а, во-вторых, вытеснение создает подсознательную силу, которая может вырваться наружу в неадекватном и деструктивном поведении. Причем, некоторые элементы подсознания принадлежат «коллективному бессознательному», переходящему границы отдельной личности и охватывающему все человечество [Юнг К. Г., 1991].

Доказано, что физическая структура мозга, результат генетической эволюции, одинакова у всех Homo Sapiens и порождает сходства в основных конструкциях бессознательной мысли. В романе «Проклятье Круга Зла» говорится о том, что, вопрос состоятельности человека в мире – это вечный, пока до конца неосмысленный, соглашаются ученые разных специальностей, начиная от биологов, заканчивая философами.

– «Ясно одно, смысл Человека в самом Человеке со всем набором физических и духовный противоречий, поиска самого себя, своей сущности и миссии, своего прошлого и будущего», – говорит Султанов.

– «Человек, прежде всего, целостный. В любом человеке сочетаются много противоречий, в том числе Добро и Зло, которые и уживаются для того, чтобы человек был бы целостным человеком», – утверждает Каракулов.

В этом аспекте, архетипы, в свою очередь, порождают структурно схожие мифы или образы. Следовательно, для достижения психологической целостности, как считают большинство психологов и психоаналитиков, каждый человек должен быть в ладу, как с самим собой, так и с коллективным бессознательным. Интересно то, что при таком подходе Дьявол значим, потому что понимается не только как выражение индивидуального вытеснения, но и как отражение коллективного бессознательного.

В романе «Проклятье Круга Зла» биологи, психологи, философы, социологи, антропологи, этнографы, историки, писатели утверждают, что Человек является единственно полезным результатом эволюции лишь в пределах определенных констант. Отсюда, важен вывод о том, что, возможно, при других константах, Человек, допустим, не может характеризоваться полезным результатом эволюции. А что касается того, что представляет собой человеческое общество, то, что оно состоит из эгоистических людей, думающих и действующих совершенно субъективно, человечество представляет собой какое-то гигантское многоголовое чудовище.

– «Люди мыслят и действуют совершенно по-разному, им всё равно как вы мыслите, у них нет способности к чтению мыслей, чтобы прознать логику, мотивы, законы», – говорит Султанов.

Как и Фрейд З., Юнг К. Г. серьезно относится к одержимости, которая была для него не духовным, а скорее психологическим явлением, невропатическим или психопатическим состоянием, когда теневые элементы замещают «эго» и управляют личностью. Авторы связывали с Дьяволом определенные архетипы: Мудрый старец, пришедший к мудрости через страдание; Трикстер, или Гермес, божественный посланец богов, рассказывающий нам об иррациональном подсознании; Анима или Анимус – выражение вытесненных женских черт в мужчине, или соответственно мужских в женщине; Змей, или Уроборос, выражение единства и цельности, начало и конец, единство противоположностей; Тень.

Юнг К. Г. (1875—1961) пишет: «Готовность современной науки забыть о Дьяволе – признак ее ограниченности, ее нежелания смотреть в лицо реальному злу». Примечательны его слова: «Прятаться от действительности особенно нелепо со стороны церкви, потому что она усваивает позитивистское мышление и уже не способна понять ни человека, ни вселенную, не знает, как реагировать на человеческую жестокость или на ужасающие проявления божественной воли в природных бедствиях» [Юнг К. Г., 1991].

Нужно отметить, что юнгианской моделью и космоса, и человеческой души было «единство противоположностей» – концепция, идущая от средневековых мистиков, в особенности от Николая Кузанского. Юнг К. Г. считал: «Когда мы говорим, что Бог добр или что Бог всемогущ, мы пользуемся человеческими категориями, которые не могут ограничивать Бога и так же далеки от его реальности, как земля от неба. Добро и зло – категории человеческие, они отражают определенные реальности бытия; но ни одна человеческая категория, в том числе и добро со злом, не могут ограничивать Бога» [Юнг К. Г., 1994]. «Бог должен быть понят как единство противоположностей; он велик и мал, стар и молод, суров и милосерден».

– «Зло и Дьявол реальны, так как они часть творения, часть Божьей сущности. Восстав против доброго Бога, Люцифер исполнил божественный замысел, его вызов Богу порождает более глубокую и высокую мудрость», – писал Н. Кузанский (1979). Существенным являются мысли Юнга К. Г.: «Дьявол – это невероятно мощная энергия во вселенной, и если ее игнорировать и отрицать, она взорвется с разрушительной силой, пропорциональной степени вытеснения; если же ее признать и усвоить, можно направить эту энергию к величайшему добру».

Интерес вызывает логика автора о том, что вытеснение ведет к душевному заболеванию на уровне личности и к разрушению на коллективном уровне, тогда как признание и интеграция ведут к индивидуации, здоровью и созиданию.

В романе «Проклятье Круга Зла» Каракулов, отвечая на вопрос о том, какова заветная цель человечества, говорит о том, что самой основной целью является, не что иное, как превратить творческое общество людей в некую эпидемическую популяцию.

– «Пока не будет должного научно-мировоззренческого уровня, такая пандемия знаний не случится» – считает он.