Виртуальный гражданин. Повесть

Редактор Ибратжон Хатамович Алиев

Редактор Оббозжон Хокимович Кулдашов

Редактор Салим Мадрахимович Отажонов

Иллюстратор Ибратжон Хатамович Алиев

Автор обложки Ибратжон Хатамович Алиев

Научный директор Боходир Хошимович Каримов

Технический директор Султонали Мукарамович Абдурахмонов

Экономический директор Ботирали Рустамович Жалолов

Корректор Гульноза Мухтаровна Собирова

Литературный консультант Екатерина Александровна Вавилова

Литературный консультант Родион Михайлович Мамиев

© Ибратжон Хатамович Алиев, 2024

© Ибратжон Хатамович Алиев, иллюстрации, 2024

ISBN 978-5-0065-0398-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

– Мам, а знаешь что?

– Что?

– Кроме нас есть ещё олени в лесу.

– Как ты узнал?

Бемби. 1942 год. Уолт Дисней

Взгляд был направлен в сторону спокойной водной глади. Не было ничего, что могло бы колыхнуть этот титанических размеров зеркало для небес, облаков и палящего Солнца в виде озера, которое находилось в этой горной местности. Вокруг прорастали лишь колючие растения и лишь пара пустынных удлинённых тропинок открывали сюда путь для всех желающих. Если осмотреться, то можно было заметить, что скоро колючки вскоре кончались и начиналась песчаная долина, которую пару раз прерывали дороги, некогда активные для машин, но сейчас пустынные, с потрескавшимся асфальтом, застланным еле заметным слоем песка в трещинах.

На эту картину безмолвно продолжают смотреть огромные исполины – гигантские горы, казалось, окружающие эту местность, но эта иллюзия здесь создаётся благодаря миражу, на самом же деле хребты охватывают лишь одну треть от всего горизонта, остальная же его часть скрыта или за холмами, или за линией полей. И если неподалёку были поля, где трава росла всласть благодаря протекающим ручьям, кои образовывались редко, лишь когда озеро было переполнено, но сейчас они напились водой от дождей, а ветер всё равно часто любил приносить горячий воздух в этот райский небольшой край, посреди пламенной местности, словно настоящий оазис, от пустыни вдали, обжигающий при каждом прикосновении.

Здесь, на берегу этого чудесного оазиса безмолвно продолжала сидеть фигура, напоминающая человека. Он был не высокого роста с растрёпанными пышнейшими волосами, смотрящие в разные стороны и часто завивающиеся в кудри. Его лицо после того, как он смог умыться в прохладной воде стало намного светлее, имело причудливую овальную форму с большими яркими глазами, маленькими щеками и округлым носом, под которым были тонкие губы.

Говоря же о его одежде, если так можно сказать о лохмотьях тёмно-серого цвета, можно было указать на большое количество заплаток и не малое количество дыр, через которые виднелось грязное тело человека. Эта «рубаха», если её так можно назвать была довольно длинной и опускалась ниже пояса, где дальше уже его прикрывало то, что осталось от штанов, напоминающее оборванные шорты. Ноги на удивление были босые и сейчас этот человечек потихоньку опустил их в воду, в начале чуток вздрогнув, но после приспособившись к этой разности температур и водил ногами из стороны в сторону, стараясь немного охладиться.

Этот мальчик не помнил кто он и откуда, ему вспоминался лишь тот день, когда ему удалось сбежать после спора с мальчишками из детского дома. Насколько он знал, его родители или погибли или отказались от него, когда он был ещё маленький, поэтому ему пришлось провести всё начало своего детства в этом ужасном заведении, как он считал, но сейчас он был свободен, волен делать всё что ему только вздумается. Да, он чуть было не умер, пока дошёл до этой местности, но как же он благодарил небеса, за то, что никто так и не заметил его побега и что здесь после прохода через часть пустыни и бескрайние поля, ему удалось найти это озеро, где ему удалось наконец всласть напиться, охладиться, хоть на немного придя в себя.

И сейчас его даже не мучил голод, благодаря помощи самого провидения, которое, кажется, было щедро в этот день и даже подарило мальчишке встречу с богатыми зарослями земляники. Это произошло недалеко от озера, когда он прибывал сюда, прямо посреди поля после жаркой пустыни. Как бы это не было странно, юное существо это нисколько не интересовало, ибо он был доволен лишь тому, что ему удалось чем-то наполнить свой пустой желудок. Сейчас же, он сидя продолжал глядеть вдаль, думая о том, куда же ему пойти и чем заняться в своей жизни?

Маленький оазис, ставший спасением

В такой момент, когда наконец наступал покой и думать сил не оставалось, мозг, кажется, специально в такие секунды любил выдавать истории из его прошлого. Прямо перед глазами всплывал тот счастливый день, когда он впервые смог увидеть самые настоящие мультфильмы. Это произошло совершенно случайно, в тот день он, стоя у забора детского дома, будучи словно в заключении, он увидел в одном из окон дома неподалёку, как один из детей смотрел их на большом телевизоре вместе с родителями. Тогда он замер, словно увидел иной мир. Эти красивейшие персонажи, герои, с их милейшими лицами, они были такие добрые и приятные, со всем их миром, где так и хотелось жить. Во второй раз это произошло в тот самый день, когда ныне покойный господин Бенуа усыновил его друга Локи и в подарок всем им решил показать настоящие мультфильмы через квадратный экран телевизора, что казался ящиком чудес.

Тогда это было просто восхитительно, а эти приятные детские, милейшие голоса, эти элегантные и наивные движения каждыми частями конечности, движения зрачков, светящиеся глаза. А эти прекрасные виды животных, живых, говорящих, обладающие своим разумом, собственным образом мышления, полностью чистым, не подверженный тем ужасам и кошмарам, свойственные думам или скорее инстинктам детей, с коими ему приходилось уживаться.

Интересно, как же теперь Локи? Этот мальчик, коего размышляющий считал другом вряд ли мог отличиться дружелюбностью, но иного выхода не было, приходилось искать выход для того, чтобы остаться невредимым, когда Локи обладал большей физической силой. Наверное, он сейчас остался с сестрой господина Бенуа, ведь когда он усыновил его, ему было далеко за 60 лет, но каким же добрым человеком он всё-таки был, особенно в его клетчатом коричневом костюме и этой лысиной на голове, с огибающими седыми волосами, вместе с пышной бородой. Но связано и то, что господин Бенуа усыновил Локи с его быстрой кончиной после этого?

В голову приходили воспоминания о слухах, которые утверждали о том, что это Локи убил мистера Бенуа, такого доброго человека, своими истериками и поговаривали, что он даже осмеливался бить старика. Как же было грустно это осознавать, но невольно приходила мысль о том, что каждый уходил из этой жизни по причине кого-то, ведь должен же кто-то кого-то убить. Но мальчику не хотелось об этом думать. Наоборот, вспоминая сюжеты мультфильмов, которые юный путешественник увидел в тот самый день, даже представившись под несколькими именами, лишь бы посмотреть ещё раз, он каждый день хотел вспоминать это зрелище ещё и ещё, днём и ночью. Такую хитрость конечно же заметил мистер Бенуа, но ничего не сказал, жаль, что не его усыновил этот чудный человек, пусть даже после его смерти прибывшие на прощание к ним в его дом, случайно отыскали останки одного мальчика и девочки – его жертв.

И в этом жестоком мире, где каждый день был полон ужаса и кошмара, мир мультипликации и анимации, наивный мир светлых историй был невероятно радостным для него. Конечно, такой мир был настоящим лучиком света по сравнению с тем, что ему представлялось буквально каждый день – этот дикий звериный взгляд каждого из детей, эти глупые правила, напоминающие тюремные, где каждый был сам за себя, эта система выживания, гнева и жажды глотка воды, куска хлеба, не говоря о постоянных унижениях, а в случаи неудач – групповых побоях, на что так любили смотреть воспитатели, а порой могли увести в свою комнату… Мальчик даже не хотел вспоминать все эти кошмары, вместе со всеми синяками, которые у него оставались, наряду со всеми издевательствами, насмешками и руганью.

Он не мог даже мечтать о том, чтобы оказаться в более лучшем мире, но сейчас он здесь – он полностью свободен, для всех остальных он погиб навеки, его настоящее имя больше не узнает ни одна живая душа, теперь он волен делать что ему вздумается и как ему захочется, теперь он может наконец даже размышлять! Какое же это было счастье. Теперь он наконец, может говорить спокойно, хотя бы сам себе и сколько захочет, может представлять с полной волей что захочет и сколько захочет! Не это ли радость? Сейчас он воображал то, что ему так хотелось увидеть…

Думая об этом, вспоминая былые дни, невольно всё представлялось перед глазами и пока взгляд вновь начал видеть его реальное окружение, то самое безмолвное озеро, небольшой берег с парой кустов, он начал видеть иначе. Прямо перед его глазами вновь показались те главные персонажи, которых он видел в той самой истории, в том самом анимационном произведении. Перед ним стояло робкое и прекрасное существо небольшого роста на своих четырёх конечностях, оканчивающиеся копытами. Большая голова с большими наивным глазами, источающие из себя чистейший взгляд мог заворожить на долгое время. Глаза занимали большую часть и обрамлялись глазницами с более светлыми оттенками коричневой шерсти.

Небольшая мордочка с таким же светлым оттенком и чёрным носом, выражали приятную улыбку, которая ещё больше заставляла выделяться округлые щёки среднего тона светло-коричневого оттенка, сливаясь этим оттенком с несколько широкой переносицей. Это продолжалось пока не кончался лоб и не начинался более тёмный участок шерсти, охватывающих макушку с немного оттопыренными частями, словно волосы, переходящие на края идущих существу по размеру ушей. Внутренние розовые и по краям более светлые оттенки, вместе с более тёмными оттенками сзади оканчивались чёрными закруглёнными концами.

Такой интересный окрас более тёмных цветов шерсти продолжался, переходя на затылок, заднюю часть шеи и удлиняясь по всему туловищу, завершаясь верхней частью белого хвоста, что в момент радости стоял торчком. По обе стороны этой области продолжался средний оттенок окраса. Не считая боков, где имелись к тому же прямоугольные участки, выстроенные словно сетка из более светлых частей. К тому же более светлыми были также внутренние части шеи, переходя на грудь и на внутренние части конечностей, завершаясь на суставах. К слову, о них, можно было наглядно увидеть, что прямые конечности, не смотря на ловко меняющиеся плечи, могут сгибаться только внутрь, особенно когда это дивно существо вставало на задние сильные ноги, имеющие изгиб в обратную от туловища сторону.

Заканчивались конечности небольшими более тёмными копытами и при наличии такого туловища, нельзя было вовсе забыть о отдельной особенности – невероятно развитых мимических способностях этого прекрасного существа. К тому же он пусть даже не похож на представителей своего вида белохвостых оленей из животного мира, но он настолько прекрасен и красив, что вполне заслуженно именно он мог бы именоваться ярчайшим представителем его вида, если бы только существовал в природе, а не только в виде анимации и в глубинах фантазий.

Да, именно чудесного оленёнка видел сейчас перед собой одинокий мальчик, который радостно чуток подпрыгивая приближался к нему. Чуть вдали от него, словно в тени или даже тумане, хотя вокруг воздух был чист и о сырости не могло идти речи, находились ещё два существа. Точные детали их трудно было разглядеть, но мальчик, который и служил источником этих фантазий, хотя сам старался это забыть, представляя словно всё это было в реальности, прекрасно знал, что там находилась матушка и отец этого чудесного оленёнка, приближающегося к нему. Одного этого качества уже было достаточно, чтобы представить самую прекрасную олениху, которую только возможно, и которая смогла породить на свет это чудо, вместе с высоким, статным и галантным оленем – настоящим князем леса.

Мальчик с замиранием сердца стоял и наблюдал за происходящим, словно всё это было в реальности, словно эти существа на самом деле прибыли сюда в подмогу совершенно одинокому в этом мире мальчику. Все они стояли чуток поодаль от юнца в его воображении, он смотрел туда и улыбался, его восхищению не было предела, он ощущал себя настоящим королём, другом, человеком!

Что было интересно, это то, что кажется ещё миг назад оленёнок приближался, но теперь он стоял чуть ли не рядом со своими родителями, что опять же пусть даже не подчинялось законам логики, но мальчик старался не замечать эти ошибки своего мозга и воображения. Мальчик встал и наконец с радостью подбежал к оленёнку, который тоже побежал к нему в ответ скача и прыгая. Вместе с ним мальчик также начал прыгать и скакать, но как только они встретились, то крепко обнялись. Любому наблюдающему эта сцена могла показаться ужасной, а мальчику запросто могли посчитать за сумасшедшего, но, к большому счастью, на расстоянии нескольких миль здесь не было никого, мальчик не зря проделал такой далёкий путь, чтобы наконец оказаться в одиночестве от общества людей, но в полном кругу своего воображения.

Они вместе смеялись, улыбались, хихикали, прыгали во все стороны, произнося невнятные звуки или скорее осыпая друг друга междометиями. Оленёнок радовался, ликовал, вставал на задние копыта, а мальчик танцевал и плясал, визжал и кричал, не в силах удержать свою радость.

– Как же я рад, что мы наконец-то встретились! – говорил мальчик.

– Я тоже, – радушно отвечал оленёнок.

– Ты даже не представляешь, сколько я ждал нашей встречи, сколько ночей тебя вспоминал.

Оленёнок улыбнулся и встав на месте подошёл поближе к мальчику. Они смотрели друг на друга некоторое время, после чего оленёнок приблизился ещё ближе и потёрся по грудь мальчика, после чего мальчик ответил ему теплейшими объятиями, потирая тому затылок, шею, переходя на спину. Оленёнок, не поднимая головы посмотрел на мальчика своим светлым взглядом, на что тот ответил не менее счастливой и светящейся улыбкой человека, который спустя столько лет нашёл то сокровище, что так долго искал. Когда они вновь выпрямились оленёнок сказал:

– Теперь ты можешь только подумать обо мне, и я сразу приду, – немного отойдя проговорил своим приятным детским голосом верный друг.

– Обещаешь? – спросил мальчик, с надеждой и трепетом.

– Обещаю, – уверенно ответил оленёнок.

– Спасибо, – мальчик, подбежав обнял друга, а после устав присел на берег, переводя дыхание, а затем немного задумавшись.

Друг осмотрел его с разных сторон, повертев головой, после чего спросил:

– О чём ты задумался?

– Я думаю, что же мне делать?

– Как что? – удивился оленёнок, а после наивно ответил. – Жить.

Мальчик рассмеялся от такого наивного ответа и после пояснил:

– Нет, ты меня не понял. Я убежал из детского дома и теперь не знаю, куда мне идти дальше, чем заниматься? Если я останусь здесь, может быть, меня найдут. И потом, что мы будем есть? А пить? Где будем спать?

– Где воду найти, думаю ты знаешь, – посмотрев на озеро отвечал друг. – На счёт еды… я думаю, что где-нибудь трава тебе понравится? Она сочная.

Мальчик не удержался от смеха на ответ столь наивному ответу товарища.

– Но я же не ем траву, я ведь не олень.

– Ах да, точно, – также засмеялся оленёнок. – Ну, тогда может ему тебе смогут дать те, кто кушает то, что кушает и ты? Например, мне мама говорит, где самая сочная трава.

– А это идея. Но чтобы они мне дали еду, у меня должны быть деньги.

– Что это такое?

– Это такие бумажки, а иногда такие металлические кружочки с цифрами, дав какое-то их количество можно получить что-нибудь.

– Тогда давай сделаем эти кружочки или бумажки, – предложил оленёнок.

– Нет, ты снова не понял. Если их сделать, то будет не честно, – объяснял мальчик, – нужно чтобы кто-то их дал, например большие дяди или тёти, но, чтобы их кто-то дал, нужно что-нибудь для этого сделать.

– А как ты узнаешь, что и кому надо сделать?

– Для этого нужно пойти в город, но там меня могут поймать.

– Получается, тебя знает весь город?

– Нет, конечно… Точно! Меня ведь там никто и не узнает сразу же. И вряд ли на меня открыли поиск, в любом случае нужно попробовать.

– Именно, пошли! – своим приятным голосом заявил оленёнок…

Глава первая. Удача в городе

С этими словами они вместе двинулись в путь и поскольку мальчик уже забыл про родителей оленёнка в своём воображении, то и они временно испарились в воздухе, а они с другом по пути продолжали свою беседу. С каждым шагом они отходили всё дальше и дальше от просторного озера в форме эллипса, от которого отражалось чистое небо с большим светилом. Благо на их пути больше не встречалась пустыня, а были только широкие поля, где росла высокая трава. Ступая дальше, они говорили и говорили, а мальчик никак не мог насладиться этим процессом находясь в полном одиночестве, смотря по сторонам, иногда обнимая своего товарища, иногда играя с ним в догонялки и «нагнав» падая оземь хохоча от счастья.

Ему так хотелось, чтобы они просто нашли всё что им нужно в лице еды, дома и воды в безграничном количестве, чтобы они не нуждались более ни в чём, и чтобы его оставили навеки в одиночестве с его другом. Смотря на них, можно было быть полностью уверенными, что их беседа могла продолжаться без остановки целыми сутками, месяцами и даже возможно годами!

В дороге они решили остановиться и несколько передохнуть, присев на приятную и влажную траву. Мальчик прилёг словно на мягкий матрац, вместе со своим другом, с радостью его приобняв. Они оба лежали и смотрели на небо, наблюдая за отдаляющимися облаками, продолжая беседу. Ноги мальчика покалывали после долгого пути, ветерок приятно обдувал всё тело, а ступки весело щекотала трава, из-за чего мальчик иногда посмеивался с радостью смотря на друга. Это дивно существо, что он представлял, с невероятно приятной шерстью лежал рядом, положив голову на грудь своему верному и любимому товарищу.

Завершив беседу, только отчасти, они в какой-то момент лежали тихо, почти неподвижно, ощущая эту тишину, эту атмосферу и обстановку, когда они вместе с вокруг никого нет, словно вымерло всё живое на земле, словно они остались полностью одни на целом свете. «Жаль, что это не так» – подумал мальчик. Тихо размышляя, неожиданно он услышал странный звук, словно урчание и не хотя это урчал его живот, он посмотрел в сторону оленёнка.

– Ты проголодался? – с улыбкой спросил он.

– А ты? – спросил оленёнок.

– Пока нет, но вокруг смотри какая сочная трава, поешь.

– Нет, спасибо, я же не могу оставить тебя, – размышлял оленёнок. – Пока ты не покушаешь, я не буду.

Он наигранно гордо отвернул голову, из-за чего мальчик вновь засмеялся.

– Что ты глупыш, я же недавно поел ягоды, тебя просто тогда не было.

– Но это было очень рано утром.

– Не беспокойся, поешь, мой дорогой дружок.

– Нет, спасибо, – опустив голову проговорил мнимый спутник.

– Ну, сам знаешь, – присев на траву ответил юный путешественник и оторвав высокий пучок, положил себе в рот и начал жевать.

На сей раз оленёнок уже рассмеялся от такого действа, особенно видя это смешное выражение, когда зелёная трава так смешно колебалась у губ мальчика, словно самые смешные зелёные усы. Особенно когда мальчик замер в такой смешной позе, ощутив, насколько же не вкусная эта трава.

– Ба! Как ты только это ешь! – выбрасывая отжёванную траву и скорчив самое смешное выражение лица, проворчал мальчик.

Это вызвало радостный смех, хохоча так громко, что повалился на землю, мотая конечностями, что чуть ли не вызывало слёзы счастья у мальчика. После этого спутник в воображении последовал его примеру и с аппетитом начал жевать траву. Отчасти мальчик скорее всего понимал, что всё это происходило в его воображении, но какой-то частью мозга невероятно сильно верил во всё происходящее. Наверное, поэтому он начал сам колебать траву, где по его представлению кушал оленёнок и сам рвал траву, представляя, что это его друг.

После этого небольшого привала они вновь собрались и продолжили своё путешествие в сторону красивого и масштабного города – настоящего мегаполиса, верхушки самых высоких зданий коего уже виднелись отсюда. Вскоре эти штыки начали представляться всё отчётливее и на горизонте появились очертания меньше, но не менее высоких зданий и окончание огромных полей, по которым они шли. Солнце приятно светило им в спины, сойдя со своего пьедестала, пока они вместе наслаждались своими радостными фантазиями о том, что их ждёт в этом большом городе. Совсем скоро они вышли на просторную дорогу, которая вела к большой арке с названием города и по которой быстро проезжали машины.

– Ого! – удивился оленёнок при виде этих механических лошадей. – Какие быстрые коробки с окнами.

– Да, это машины, – тихо ответил мальчик.

Он произнёс эти слова несколько даже отречено, бросая взгляд в след отдаляющимся машинам с семьями, где из окон выглядывали счастливые лица детей. По этому пути они тихо продолжали путь, обходя некоторые магазины и поселения стороной, только бы их не узнали в этой немногочисленной толпе, в поселениях, где практически каждый знал друг друга в лицо. Поэтому пребывание в город было безопаснее, куда они и направлялись. Но вот, когда они уже были совсем рядом и их беседы всё продолжались, мальчик прервал оленёнка и предупредил:

– Если среди людей, я не обращу на тебя внимание, не посмотрю или не отвечу не обижайся, просто эти люди тебя не видят. Они могут подумать, что я сошёл с ума или просто так начать ругать, а это нам не нужно, поэтому просто подожди пока мы снова будем одни и тогда обязательно продолжим беседу.

– Хорошо, – ответил оленёнок.

И вот они шли по тротуару. На проезжей части просто пулей пролетали машины, а большое количество людей было частым событием в этих местах. Мальчик был не в самой лучшей одежде, но старался виду не подавать, поэтому шёл всегда в самом краю тротуара, дабы никого не задеть. Он еле заметно, практически не открывая рот переговаривался со своим тайным другом.

– Какие же эти люди странные, они говорят в металлические коробки, не смотрят под ноги и просто так кричат, – говорил оленёнок.

– Это телефоны, – объяснил мальчик.

– Смотри, а этот юноша говорит сам с собой, почему его не посчитали за сумасшедшего?

– У него в ушах были беспроводные наушники, которые улавливают звук, а в ушах он слышит слова кого-нибудь через тех же наушники – белые штуки.

– Получается он говорит со своим другом, как и мы с тобой.

– Думаю нет – мы лучше, – гордо ответил мальчик и выпрямился, идя гордой походкой.

В ответ оленёнок также начал идти гордо, подняв голову и почему-то закрыв глаза, отчего тот споткнулся. Мальчик еле заметно помог и закрыв рот еле сдерживал смех, а оленёнок наигранно обиженно на него посмотрел в ответ.

– Извини, – сказал мальчик.

Но не успели они пройти и метра, как споткнулся уже мальчик и получил чем-то прямо в затылок. На сей раз оленёнок засмеялся, но также помог другу, служа опорой своей головой. Мальчик погладил затылок и достал из-за пазухи какой-то предмет, которые ему туда угодил, как оказалось это была настоящая монета, которую кто-то уронил в щель плитки, куда и споткнулся мальчик, вот это была удача. Он рассказал всё другу, продолжая ступать среди этой ненормальной бури криков, говора людей между собой, готовые растоптать всех и вся под своими ногами или скорее адскими копытами. Но не успел мальчик тихо, почти шёпотом договорить, как перекрикивая весь этот шум, весь этот кошмар, послышалось:

– Внимание-внимание! Слушайте все и не говорите, что не слышали! Сегодня проходят самые настоящие скачки! Именно сегодня столкнётся Молния и Чёрная буря! Приходите, господа!

Многие из толпы откликались на такое объявление человека, стоящего на трибуне на большой площади, вокруг которой уже успела собраться значительная толпа людей, а дороги сюда были перекрыты для машин. Мальчику стало интересно, и он направился к той самой сцене, стоя сзади. За самим говорящим находился гигантский экран, на котором вёлся прямой репортаж с самого ипподрома. Совсем скоро скачки должны были начаться, как говорил ведущий.

Оленёнок стоял рядом с другом, внимательно смотря на весь этот масштаб. Мальчик обращал на это внимание улыбаясь при виде удивления в глазах своего друга, пусть даже всё это происходило только в воображении юнца, он забывал вэ тот момент о присутствии остальных. А когда он приблизился поближе к толпе, он старался выделить место для друга, прикрывая воображаемую площадку руками, но разве остальные могли это заметить, скорее отталкивая мальчишку.

Это вызывало дичайший гнев у ребёнка, коего удерживало только нехватка физической силы, что он осознавал. С сильным рывком он уходил из этой толпы, готовить накинуться на шею каждому, разрывая глотку. Его глаза краснели и слезились, зубы наполнялись оскалом при виде людей. В этих существах, отродьях он видел самых ужасные и самые худшие создания, которые когда-либо только могла породить природа. В фантазиях он представлял самых ужасные и кошмарные муки, которые только могли с ними произойти, эти ужасные муки каждого, кто здесь находился – от остальных мальчишек и дико орущих младенцев, самодовольных парней, строящие из себя павлинов, хотя сами уродливее самого ужасного животного, этих кошмарных девиц, коих даже таким словом можно назвать с трудом, он ненавидел всех.

Но когда он отошёл в сторону, то заметил, как его друг вновь появился и при его виде, он не мог выражать тот гнев, поэтому он начал интенсивно моргать, скрывая слёзы, дабы не огорчить друга. Он старался сдержать тот спазм в резко набухших венах на лбу, что одна из них даже успела лопнуть, образовав небольшую алую застывшую линию на лбу до брови. Мальчик приобнял друга, интенсивно дыша и стараясь успокоиться, сдерживая выходящие сами собой слёзы.

– Друг, с тобой всё хорошо? – побеспокоился оленёнок.

– Да-да, конечно, не переживай, – опустившись почти на колени, спокойно гладя воображаемого товарища по спине отвечал мальчик. – Они не дали нам место, – с грустью сказал юнец.

– Ничего страшного, нам ведь не нужно было туда проходить, давай пройдём в сторону, ведь издалека тоже хорошо видно, – убеждал дорогой друг.

– Ты прав, давай отойдём.

С этими словами, мальчик встал, осмотревшись с опаской по сторонам, дабы никто из этих монстров не заметил ли его или не обратил внимание. Благо никто даже краем глаза не посмотрел на него – они были в безопасности, поэтому мальчик спокойно перешёл через дорогу, протянув руку в сторону – оберегая друга и оказался на противоположной стороне улицы – в стороне массивного парка меж двух рядом больших зданий. Отсюда действительно всё было прекрасно видно и здесь действительно было спокойнее, ибо хоть даже тут не было покоя от этих чудовищ-людей, но растительность и природа сглаживали эти неудобства и недоразумения.

Мальчик прошёл вместе со своим другом по небольшой аллее, при этом со сцены всё ещё прекрасно продолжали доноситься до них крики и голоса ведущего. Среди всей этой какофонии человеческого говора – ужасного народного языка, оленёнок услышал интересное слово и решил уточнить:

– Что такое скачки? – спросил оленёнок у друга.

– Это турнир, на нём участвует несколько лошадей на перегонки, сейчас их 9, если верить словам ведущего. Главное в этой игре то, какая из их придёт первой. Среди них самые сильные, как кричит толпа и как там написано – это Молния и Чёрная буря.

Скачки

Так объяснял мальчик, встав почти на краю тротуара, близ небольшой линии из траве и кустов, что отсоединяли тротуар от проезжей части. Он показывал на имена лошадей, выведенные на экране, чуток нагнувшись, на уровне головы друга.

– Ещё там, кажется, написано Скороход, Волна, Ураган, Ветер, Нырок и…

– Понятно же, что первой придёт Волна, – спокойно ответил оленёнок, прекрасно видевший каждую надпись.

– Как? Но она же слабая, – недоумевал мальчик.

– Нет, посмотри на дорогу, на которой они должны скакать и на неё, она же создана для этого пути, – также спокойно отвечал друг.

– Гм.

В этот миг они услышали голоса двух людей, которые жарко спорили сзади них, красиво усевшись на скамье.

– Нет, мистер Нил, Молния! – утверждал молодой человек в синем костюме, поверх молочного цвета рубашки и огромной рыжей шевелюрой.

– Нет, мистер Хьюго, Чёрная буря! – утверждал более низкий, но и более взрослый господин с усами, напоминающие топор и приличной лысиной, вокруг которой росли коричневые волосы, по цвету похожие на цвет его костюма с синим галстуком.

– Нет, Молния! – настаивал первый.

– Нет,…

Внезапно к ним подошёл среднего роста человек названный их давним знакомым Дрели, который был чуть выше господина Нила и включился в спор уже за Нырок.

– Я ставлю 50 тысяч фени на то, что выиграет Молния, – заявил Хьюго и вынул из кармана деньги.

– Хорошо, тогда я ставлю 100 тысяч, на Нырка, – отозвался Дрели.

– Ну что же, господа, я больше уверен, чем вы и поставлю 200 тысяч фени на Чёрную бурю! – заявил мистер Нил.

Мальчик смотрел на это и задумчиво посмотрел на ту самую монету, которую нашёл, когда упал. На ней красовалась интересная её цены в 5 фени. Его друг продолжал смотреть в воображении мальчика на список скакунов, но потом обратив внимание на мальчика повернулся к нему, затем оленёнок бросил взгляд на спорящий, затем на монету юнца и на него самого, который ответил ему тем же.

– Ты точно уверен, что победит Волна? – спросил мальчик у оленёнка.

– Можешь даже не сомневаться, – ответил друг.

В ответ мальчишка кивнул и подойдя к спорящим заявил:

– Здравствуйте, я хочу поставить 5 фени на Волну.

Присутствующие, не ожидавшие такого, рассмеялись.

– Мальчик, кажется, ты ошибся, тут серьёзная игра.

– Я ставлю на Волну, – уверенно повторил мальчик.

Мужчины, продолжая смеяться, но после посмотрев на рейтинг скакунов, заметив, что Волна самая последняя в списке согласились. В любом случае будет не плохая потеха для них – чудное развлечение.

Наконец, началась скачка. Игра шла напряжённо, всадники уверенно вели своих лошадей, а на экранах демонстрировался весь ажиотаж, охвативший не только зрителей с ипподрома, но и всех остальных, кого только снимала камера журналистов. Мальчик очень сильно волновался, а оленёнок спокойно наблюдал за происходящим и лишь с улыбкой поглядывал на друга. В это то время на ипподроме продолжалась ужасная гонка. Волна давно осталась сзади, даже Нырок успел её обогнать, чем вызвал радость пришедшего мистера Дрели, что чуть даже не подпрыгнул от радости, а впереди бежала Буря, из-за чего мистер Нил был готов танцевать от счастья. Вот вперёд уже вырвалась Молния, отчего Хьюго даже вскрикнул.

Они бежали и бежали, всадники приноровили своих скакунов, беспощадно их избивая, но всадник Волны был спокоен. Внезапно она начала ускоряться и бежать всё быстрее и быстрее. Пока остальные старались выхватить победу – он вовсе не торопился, практически служа самым наглядным примером притчи про черепаху и зайца. Пока она спокойно продолжала движение впереди случилась катастрофа – из-за сложного пути, к которой не были приучены лошади впереди, некоторые из них повалились оземь, сильно ушибив копыта и раздавив наездников.

Так внезапно образованное препятствие не плохо остановило быстрых жеребцов что даже не думали о конкуренции, из-за чего у Волны появились шансы. Вот она уже обогнала Урагана, затем Ветра, затем Нырка, затем Молнию, чем с каждым разом вызывала шок и удивление у шокированной публики, выплёскивающая из себя крики, ругань. Кто-то кричал, кто-то прыгал, кто-то начинал избивать себя, кто-то впадал в истерику, а некоторые из зрителей даже успевали или умирать от сердечных приступов, либо от собственных действий при помощи острых предметов.

Но ситуация всё больше и больше накалялась. Судьи, зрители, репортёры, комментаторы – все практически сходили с ума. Оставался последний момент, вот уже финиш, кто же быстрее Буря или Волна? И в последний миг…

Всё произошло так быстро, что никто даже не понял, кто же победил – Чёрная буря или Волна, но через секунду появились кадры из замедленной съёмки, как это случается во многих решающих погонях, после чего ведущий весь уставший, растрёпанный, покрасневший и весь в поту от жары, прокричал:

– Волна победила!

Пока вся толпа разрывалась от изумления, все зрители лишались разума, там, где происходило действо с дорогими героями, мальчик заметил, что мужчины с удивлением посмотрели на мальчика, который вскричал от радости, прыгал и веселился, несмотря ни на что вместе со своим дорогим другом…

Глава вторая. Мистер Эрик

Капля стремительно летела вниз, просекая просторы, вокруг пролетали облака, словно всё было окружено туманом и вот наконец, кажется он становился всё менее густым, ибо вот-вот прорисовывался образ города. Сколько же тут зданий, хоть и не было такое хорошее освещение, но уже отчётливо виднелись большие сооружения именно по площади, нежели по высоте. А высокие находились достаточно далеко и словно становились всё дальше и дальше, там, где небо закрыто тучами ещё пуще нежели сейчас, как бы являясь скорее частью фона окружающего пространства, нежели ближними деталями. Земля становилась всё ближе и ближе, картина стала максимально чёткой и под собой большая капля видела дома – небольшие домики со своими садиками вокруг, которые также люди любили называть словом «коттеджи».

Рядом с каплей летели и её друзья, с которыми она так и не успела хорошо подружиться, поскольку садик одного из таких домиков был уже совсем близко и капля с грохотом упала на лепесток одного из кустов. Какая-то капля – подружка первой, упала на другой лепесток рядом, разорвавшись на сотни частей, таким образом породив много новых себе подобных капель. Другая опустилась на красную ягоду чуть выше от места падения первой. Затем последовали и другие капли, которые падали не только на лепестки, но и на цветки, дорожные проходы, асфальт, крыши и окна домов. Интересно, что некоторые из них после такого падения как вторая, разрывались на части, продолжая «род» капель, когда же некоторые из них объединялись вместе с лужами – массами воды в углублениях, вместе с остальными своими товарищами.

Видя развод на поверхности лужи при каждом таком падении можно было представлять, насколько радуются капли прибытию нового товарища, что даже встают на дыбы и эта радость образует в буквальном смысле такую волну. Подумать только, даже капли дружелюбнее некоторых существ, что в разы сложнее и в разы масштабнее более «разумных» и как они считают сами «высших» форм материи. Но теперь, когда первые предводители капельного движения настигли своих целей или грандиозно завершив свой путь, завещав свои помыслы продолжателям или встретившись с остальными товарищами – целой армией, каждая последующая капля могла увидеть, что она летела на задний двор довольно уютного домика, за калиткой коего проходил тротуар и были посажены красивые деревья. За их линией шла дорога и там уже довольно редко ездили машины, особенно сейчас – только включив «дворники». Небо уже было полно туч – откуда и падали эти капли, образовывая лужи, по которым причудливо расходились круги, а ещё стуча по асфальту и окнам домов, будто хотели сыграть какую-то мелодию. Сами дома были двухэтажными с классическими крышами, словно их нарисовали школьники, но этим они и отличались – простотой и уютом.

Многие дома на этой улице были словно одинаковые, но этот дом, куда так игриво падали капли, несколько отличался своей атмосферой и более тёмными оттенками цветовой гаммы, что, между прочим, сходилось с цветом его маленького забора. Так двускатная крыша обладала более тёмно-синими деталями окраса. Сам дом обладал сероватыми оттенками с наглядными небольшими делениями трудно различимого металлического покрытия, которых говорил о том, что гигантские пласты металла лишь отчасти шли внахлёст друг другу. Окон было сравнительно немного, но по особым деталям на крыше можно было говорить о наличии дополнительных окон на потолке второго этажа, что являлись также прекрасным проводником света или глазами зданиями с плотными веками, вглядывающиеся в глубины небес.

Дождь начинал лить всё усерднее, а люди, что ранее проходили по этой улице, что даже кажется самому дому было неприятно, словно вредные муравьи забегали в свои жилища, стараясь укрыться внутри со своими детьми или в полном одиночестве. А иногда тут проезжали неугомонные такси, содержа в своих полостях не только водителей, но или беспокойных пассажиров, желающих быстрее добраться домой или не совсем здоровых людей, после вчерашней ночи. Но как оказалось, среди этого движения было и исключение – это была машина почтальона мистера Гарднера – прямоугольное образование, кряхтящее, скрипя своими деталями и судорожно махающая своими «дворниками» переливая накапливающуюся воду из стороны в сторону.

Дождь всё лил и лил

Спустя некоторое время он остановился прямо у этого отличающегося от остальных дома с особой гаммой за номером 311. Дождь продолжал лить, из-за чего не хотелось спускаться, выходить пусть даже из чертовски уродливого, но по крайней мере сухого и более тёплого пространства машины. Какое-то время он смотрел в сторону дома, перед которым за низким деревянным забором, через который взрослых мог с лёгкостью перепрыгнуть, имелся небольшой садик, где практически радовались различные растения, описанные выше и меж коих проходила тропинка, ведущая к самому дому. Сам сад, по-видимому, переходил и на заднюю сторону сооружения, откуда лишь на немного виднелась верхушка беседки, с парой клумб.

Наглядевшись на всё это и решив, что он опаздывает, почтальон пересилил себя спустился, подставляя этот самый небольшой портфель над головой, для защиты от дождя и быстро пробежал через по тротуару. Затем он открыл небольшую калитку, меж низкого забора, войдя во дворик, даже не обратив внимание на ликование красивых зелёных кустов по обе стороны от каменной тропинки, цветов в клумбах и большого дерева справа от него и сразу добежав до первого поворота, пробежал налево – к крыльцу, где, к счастью, был навес, под коим он и остановился. Действительно здание имело в своём распоряжении небольшую террасу первого этажа, где имелась пара декоративных пальм в углах крылья, практически рядом с колоннами, что удерживали свод и меж которых проходили деревянные перила, покрытые лаком, а теперь и влагой. Поднявшись на крыльцо, почтальон начал прыгать, дабы хоть немного прийти в себя после активного избивания каплями, летящие с облаков на большой скорости.

Практически у калитки, откуда вошёл почтальон, имелся почтовый ящик с потрескавшейся тёмно-синей краской, которая уже потеряла свои оттенки. Когда этот служитель впервые доставлять различные послания он оставлял их так, но обратив внимание, что они всё равно не доходят до владельца или доходят с чрезвычайным опозданием, он заключил, что в почтовый ящик оставлять письма, посылки, бандероли и прочие доставки было бессмысленно. Особенно, если учесть и иной фактор того, что почтенный хозяин сего бунгало такой странный, как о нём часто любили говорить, поэтому почтальон мистер Гарднер решил вручить ему послание лично. Справа на крыльце было установлено кресло-качалка и столик рядом с ним, над коим было окно, плотно закрытое тёмно-бардовыми шторами. Дверь, в которую активно стучал почтальон уже не первый раз и дожидался после каждого акта избивания костяшек пальцев, была с кожаной обивкой чёрного цвета, из-за чего приходилось ударять в металлические поверхности кнопок, что, учитывая их заострённость было не очень приятно. Уже в четвёртый раз со злостью постучав, почтальон опёрся о перила дома с правой стороны, постепенно выдохнув и отойдя к колонне и облокотившись.

– Открывайте же, мистер Эрик! – в который раз, запрокинув голову и подойдя поближе к двери кричал почтальон и наконец дверь открылась.

Послышался лёгкий скрип, отворившая лишь небольшое пространство, за которым показался господин, заметивший почтальона. Скрепя зубами он осторожно вышел вперёд, ощущая на себе больше небесного рассеянного света, свойственная своду в пасмурную погоду. Это был молодой мужчина лет 25, среднего роста. Его угловатое лицо с выделенными скулами, отчётливо показывали впавшее лицо, что ещё больше отличало массивные глаза и чётко проходившие по краю ровные чёрные брови. На лице имелась растительность в виде усов, бородки на подбородке и неопрятных, но чем-то объединённых кусков бороды на щеках.

На голове имелась пышная чёрная шевелюра, причёсанная сзади, чаще с несколько растрёпанным чубом на лбу. Одет был хозяин в удобный джемпер с горизонтальными полосами различного оттенка молочного цвета, домашние брюки, а на ногах имели тёплые домашние тапочки.

– Здравствуйте, Питер, – небрежно ответил владелец.

– Я Гарднер, мистер Эрик.

– Извините, – бросил хозяин. – Что вам нужно?

– К вам письмо из Шандала, – доставая большой конверт сказал почтальон.

В ответ Эрик небрежно бросил взгляд на маленький столик справа от себя, куда он, не делая ни шагу как будто он боялся ступить в пространство улицы, протянул руку еле достав до небольшого кувшина откуда достал три полу-ржавые монеты и отдав их почтальону принял письмо.

– Благодарю вас, – лишь ответил он и даже не дождавшись ответа со всего размаху закрыл дверь.

Как только дверь закрылась, и он остался один, то он с большим облегчением вздохнул, прекращая своё настолько учащённое дыхание, что его нельзя было отличить от прямого, но теперь он мог прийти в себя – наконец никого нет. Настолько он ненавидел общество, настолько он не мог терпеть присутствия кого-либо, что каждый раз после такой встречи ему приходилось хвататься за сердце и приводить себя в порядок, быстро поправив немного спавший на лоб чуб. И теперь, он, оглядев свой узкий коридор, с неприглядными обоями и парой картин, которые когда-то ему понравились, даже не включая тусклую люстру – лампа в потолке, прошёл вперёд. Сразу слева после входа имелся просторный зал, в котором было удобное кресло, маленький рабочий стол и столик для обеда. Целую стену при этом занимали шкафы, наполненные самыми различными вещами, от посуды до книг и каких-то неизвестный документов.

Можно было пройти прямо и оказаться на кухне или пройти через кухню на балкон – отчасти открытая на задний двор помещение, куда можно было попасть ровно также как и через зал, сразу повернув налево после входа, войдя в дверь, которая была умело замаскирована в плотности шкафов. Ванная комната вместе с уборной находилась сразу слева от входа, не доходя до арки зала, напротив коей в свою очередь уже была расположена деревянная лестница на второй этаж. Ещё раз посмотрев на некоторые детали, в частности, на металлический узкий, но высокий столик с литыми узорчатыми ножками, рядом с аркой зала. На ней имелась соответствующая скатерть и рядом с фото, на котором был изображён он сам, обнимающий воздух, находилась какая-то книга, сумевшая привлечь его внимание и как оказалось это была одной из тех учебников, которые он взял с полки в зале, изучая что-то очень важное, но по пути он что-то вспомнил и оставил её там же. Вновь перелистав учебник, он прошёл в зал, положив на нужную полку.