В лабиринтах правды

Ночь I

Судная ночь

Настал момент, когда я получу от его величества наказание… Эпоха лабиринтов лжи закончилась. Совсем скоро меня пригласят в зал, где состоится суд, на котором я буду присутствовать уже как Каролина д’Эсте – королева бессмертных – и отвечать на бесконечные вопросы вампиров. С каждой секундой становилось все тревожнее. В очередной попытке отвлечься и хоть как-нибудь заглушить волнение я взяла книгу и села в кресло напротив окна и рояля.

«Раньше я не думала всерьез о смерти, хотя за последние месяцы поводов было предостаточно», – прочитала я вслух первое предложение из «Сумерек» и усмехнулась, захлопнув роман.

Отвлечься не получалось, дурацкие мысли о смерти преследовали меня повсюду. Я обреченно выдохнула и устало посмотрела сначала на потолок, а затем на вазу с белыми розами, которая стояла на рояле. Встав, подошла, взяла цветок, и ко мне подкралось воспоминание, показав тот злополучный день, когда на землю упали окровавленные белые лепестки. Я с ненавистью смяла розу и разжала пальцы, шумно выдохнула и села, открывая крышку инструмента. Если книги не помогли скоротать время и отвлечься, надеюсь, хоть музыка меня спасет и заберет ненадолго все мои мысли и неприятные воспоминания, связанные со смертью и лабиринтами.

Я задумалась, глядя на клавиши: что бы такое сыграть? Не знаю почему, но пальцы вдруг сами потянулись: соль, ля, соль. Улыбнувшись уголком губ, принялась играть любимое произведение старшей сестры и мамы – шуточный вальс. Когда-то в детстве у нас была традиция – вечером собираться всей семьей в зале и по очереди с сестрами играть либо свои любимые пьесы, либо то, что просили мама с отцом. Вспомнив, как однажды с Алексом дурачилась под одну из веселых пьес, которую играла на Рождество Ангелина, старшая сестра, засмеялась и остановилась. Почему-то в голову стали лезть воспоминания, где мы с сестрами и будущим королем детьми и затем подростками баловались и показывали друг другу языки. Александр в прошлом и в настоящем – это два совсем разных человека. Когда вспомнила нашу последнюю встречу, выдохнула и сыграла: ми, соль, ля, два раза си и затем добавила аккорд.

Я не забыла, как было нам весело в детстве вдвоем,

Но помнишь ли ты, как бегал однажды за мной под дождем?

Слова сами приходили и складывались в стихи, когда я играла левой рукой аккорды, а правой подбирала мелодию на белых и черных клавишах. Песня рождалась благодаря воспоминаниям, в которых я с сестрами и друзьями играла в догонялки в сиреневом саду.

Помнишь ли сад, где впервые встретились мы?

А вспомнишь ли, что сказал там мне ты?

Приятные моменты из воспоминаний согревали душу и вселяли уверенность, но, когда зашевелились от ветра шторы и прозвучал тревожный аккорд, вдруг все исчезло, словно в дом пробрался вор и украл драгоценности. Ночной прохладный воздух обнял меня, а белые розы в вазе вновь послали воспоминания, от которых я старалась избавиться. Я зажмурилась, но картина с окровавленными белыми розами и кричащими голосами не потухла. Со всей злостью двумя руками я несколько раз сыграла аккорды и увидела новые воспоминания. Не в силах больше слушать голоса и тонуть в прошлом, я вскочила и швырнула вазу с розами. Она ударилась о стену возле двери и разбилась. В этот момент в комнату вошел Александр в черной парадной форме охотника и следом за ним еще двое вампиров, напоминающих обезьян, что сбежали из зоопарка. Оценивающе осмотрев осколки и затем меня, с нахальной улыбкой охотник двинулся ко мне.

– Развлекаешься, дорогуша? – прозвучало так, будто в меня плюнули.

– Уничтожаю лишнее с глаз моих, – ответила я и получила усмешку, которую захотелось стереть с лица преданного пса короля.

– Смотри случайно не уничтожь нужное.

– Прибереги эти советы для кого-нибудь другого.

Этот пес испортил мой настрой окончательно. Желание задушить его и затем самой сбежать и спрятаться снова в лабиринте увеличилось на двести процентов. Почему мысли о смерти и побеге преследовали меня, как будто у меня не оставалось другого выхода из-за травли общества? Да потому что все так и было! Сегодня на суде наверняка не только потребуют все детали произошедшего в нашем спектакле под названием «В лабиринтах лжи» с Лилианой, но и в очередной раз обвинят в том, чего я не совершала, и просипят следом какие-нибудь гадости в мою сторону.

Мысли об этом душили и сжимали внутри все в тугой узел. Не хотелось выглядеть в глазах бывших «любимчиков» и короля потерянным котенком, которого попинали и выбросили, потому что он им надоел. Я боялась не того, что нужно будет ответить на вопросы, а того, что придется вспоминать правду, способную отравить и убить всех. Ни король, ни Лилиана, ни Совет не знали, какое оружие они достали из лабиринта. Мысленно усмехнувшись, я подошла к Александру и, сделав вид, будто увидела пылинки и паутину на его плече, бережно «стряхнула» их.

– Преданный песик пришел за главной добычей? – спросила я, наивно похлопав ресницами.

На лице охотника расцвела самодовольная улыбка.

– Во-первых, жду позже от тебя другие варианты моего прозвища, а во-вторых, часики тикают, а нас ждут. Пойдем.

– А это еще что за обезьяны? – указала я взглядом на двух вампиров, которые стояли позади Александра.

– Это, – ткнул указательным пальцем охотник, – охрана. И в следующий раз обращайся и называй всех нормально, Кара. Ты не в зоопарке или цирке находишься, а в гостях у его величества. Не выпендривайся и будь паинькой.

Я закатила глаза. Да за кого они меня принимают?! Что, по их мнению, для меня в двадцать первом веке значит быть паинькой? Хмыкнув, поправила платье и гордо подняла подбородок, спрятав волнение и тревогу в последние ящики подсознания и заперев на тысячи замков.

– Прекрасный настрой, королева.

Я проигнорировала комплимент от преданного пса короля и подошла к дверям.

– Вот сейчас было немного обидно, – приуныл охотник. – Еще ни одна девушка не оставляла без ответов мои комплименты.

Приподняв бровь, я смерила его скептическим взглядом. Слишком высоко Александр поднял себе самооценку за время моего отсутствия. Что ж, дружок, я искренне рада за тебя, но… не от всей души.

– Для королевы тебе придется постараться больше, чтобы завладеть ее сердцем, – нежно улыбнулась я.

Охотник сделал вид, что его окончательно ранили, а после догнал меня, но пропустил, позволил первой выйти из комнаты.

Когда меня вели по широкому коридору, на стенах которого висели декоративные факелы, я почувствовала себя ведьмой из Средневековья. Сзади шла охрана, а впереди Александр. Когда-то точно так же мы с Анжи сопровождали старшую сестру на свадьбе. Ангелина шла к будущему мужу, а я с Анжеликой несла фату. Вспомнив, что произошло после того, как настала очередь Ангелины давать клятву, выкинула из головы все остальные подробности той ночи. Сейчас не время для них.

Чем ближе мы подходили к гигантским черным дверям, тем сильнее мне хотелось снова зарыться в могилу и заснуть на пару сотен лет. Я не хотела и не была готова увидеть лица тех, кого ненавидела, и тех, от кого убежала. Слишком много обид, недопонимания, вражды и боли, которая не прошла, рана на душе гноилась до сих пор. Александр с улыбкой посмотрел на меня, видимо, заметил, с какой ненавистью я сверлила взглядом дверь. По его взгляду стало понятно, что за сюрприз он приготовил для меня, перед тем как я войду в зал. Меньше всего мне хотелось, чтобы меня сейчас жалели и успокаивали, как ребенка.

– Ты королева вампиров, мать бессмертных, – гордо напомнил он и подбадривающе сжал мою ладонь. – Покажи свой мастер-класс! Порви там их всех!

Короткий смешок вырвался из меня, разрядив напряженную до предела обстановку. Я с благодарностью улыбнулась, сжала его ладонь в ответ и прошептала:

– Спасибо, Ал.

Охотник расплылся в самодовольной улыбке, а в его изумрудных хитрых глазах сверкнул огонек. Пока он радовался своей победе – получил от меня в ответ благодарность за свою блестящую речь, я добавила:

– Но не от души.

Мы оба засмеялись, вспомнив одну штуку из детства. Однажды на мой день рождения Александр мне подарил пирог с яблочной начинкой. Когда я откусила кусочек, друг сказал, что подарок на самом деле был проклят на понос, после чего получил мой ответ: «Спасибо за интересный факт о подарке, но… не от души».

Последний раз Ал наградил меня мягким и поддерживающим взглядом, а затем отпустил ладонь.

– Отвечай на вопросы честно и будь собой.

К сожалению, дать клятву честности я не могла, но была бесконечно благодарна охотнику за поддержку. Несмотря на то что я натворила в прошлом, он все еще оставался на моей стороне. Хоть между нами иногда и случались разные перепалки, ненависть или недопонимание, в отличие от короля, с Алом я чувствовала себя свободнее и живее. С ним я могла вновь стать девочкой, задумавшей очередную шалость. Мы были как брат и сестра, любящие подколоть друг друга и придумать шутки, которые поймем только мы.

А еще… впрочем, неважно. Это все было в далеком прошлом. Охотник успешно уничтожил все мои мысли о смерти и даже ненависть к нему самому, как бы я ни отрицала этого. Когда Александр потянулся к ручке двери, я не сдержалась и, несмотря на то что не любила прикасаться к людям, обняла его со спины – и почуяла запах капучино и сигарет. Этот щенок привязался к той дряни… Вот гад!

– Прости меня. – Я набралась, наконец, сил, чтобы выговорить два слова. – Прости, что ушла, не попрощавшись, – воздуха не хватало, но предложение я все-таки договорила, несмотря на то, как все еще болели внутри незаживающие раны.

Прошло не больше минуты, но для меня она растянулась на целую вечность. Так ничего и не ответив, Ал жестом дал понять, что нам пора заходить в зал. Я отпустила охотника и спряталась под маской новой личности.

Да начнется игра! Что победит – правда или ложь? Время покажет.

Охрана открыла тяжелые гигантские двери, и я гордо вошла в зал, освещенный сотнями свечей. Несмотря на осуждение и ненависть ко мне, все присутствующие встали, кроме его величества. Король остался на троне и не шевельнулся, а продолжил испепелять меня взглядом. Сжав руку в кулак, я спрятала страх и призвала уверенность. С этого момента я играю по твоим правилам, король, но не спеши радоваться. Обещаю, это продлится недолго. Улыбнувшись, я сделала реверанс и обвела всех в зале хитрым взглядом.

– Добрый вечер, мои враги! – изображая торжественность, с сарказмом поприветствовала я. – Давно не виделись! – Бросила взгляд на статного бессмертного, который сидел напротив короля за столом среди членов Совета. Черный классический костюм придавал ему еще больше строгости, а то, как он смотрел на меня, пробуждало детскую радость. Я почувствовала себя на месте той, кто скоро станцует вальс на костях главного обидчика.

– Добро пожаловать домой, королева, – ответил бессмертный, переглянувшись с королем. От его фальшивой вежливости я закатила глаза. После смерти матери он совершенно не изменился, а только еще больше увеличил свое эго.

– Не могу поверить, что мое имя забыли. – Я приняла обиженный вид и шагнула вперед. Двое громил в черных костюмах охотников приготовились схватить меня за руки, но никто не дал пока им этот приказ. – Ах да, я же умерла! Поэтому мое имя стерлось из памяти, – усмехнулась я.

– Каролина, присядьте, пожалуйста, и приготовьтесь отвечать на вопросы, – указала бессмертная на место напротив Лили. Ее строгий взгляд, голубые, как треснутый лед, глаза кого-то мне напомнили. Я прищурилась и попыталась сообразить, где мы могли пересечься с ней, но ничего не вышло. Так или иначе, мне пришлось повиноваться.

Я села на стул черного дерева с обтянутым алой кожей сиденьем, походивший больше на мини-трон, двое громил встали сзади. Охрана не отходила от меня, и выглядело все так, будто я была собачкой, за которой присматривали. Мне стало смешно и в то же время немного обидно, но я не показала этого, а молча еще раз обвела взглядом зал. Заметила, что здесь нет окон, зато потолок – стеклянный, с рисунком алых роз и короны. Черные стены, свечи в золотых канделябрах, мраморный пол в виде шахматной доски и четыре колонны придавали величие и душили одновременно. Никогда не любила готику и темные цвета, но они всегда преследовали меня, а вернее, стали украшением моей жизни тогда, когда я создала этот проклятый лабиринт. После его появления, где бы я ни находилась и ни жила, повсюду вокруг меня присутствовали оттенки, которые любила смерть. И сейчас меня окружали черный цвет и алый, напоминающий кровь.

Чтобы не поддаться иллюзиям, я сконцентрировала внимание на короле. Алекс знал, что я плохо переносила эти цвета, но захотел полюбоваться на мои страдания. Что ж, он их получил. Бросив на него гневный взгляд, я нарушила молчание:

– С радостью отвечу на все ваши вопросы, кроме личных.

Я услышала тихий смех Лили. Выглядела бессмертная уставшей и измученной, а мелкие порезы на лице и разбитая губа говорили о том, что ее пытали. Интересно, сколько часов или дней? Судя по грязной и рваной одежде, в темнице ее держали давно. Единственное, что я пока не могла понять, – когда нас поймали? Были догадки, что это произошло на дне рождения Анны.

– Дайте-ка угадаю, – подняла я указательный палец и перевела взгляд на членов Совета, – первое, что вы спросите, – это почему я сбежала и подстроила свою смерть?

– Это будет на личном допросе с его величеством, – ответила одна из старейших членов Совета.

– А-а, то есть сейчас общий допрос? – Я удивленно приподняла бровь и посмотрела на короля.

По выражению его лица я ничего не смогла понять. Не король, а будто камень какой-то. Раньше он был эмоциональнее и живее. Последнее, что мне удалось запечатлеть в памяти, – это озорная улыбка Алекса и его смех, греющий душу.

– С какой целью вы заключили сделку с Лилианой Сойлер? – Мой вопрос они проигнорировали.

Я усмехнулась и посмотрела на Лили:

– С целью развлечься. Просто захотелось внести в жизнь разнообразия и забыть о прошлом.

– А с какой целью вы, Лилиана, нашли и пробудили ее величество?

В зале воцарилась напряженная тишина. Лили не спешила отвечать и тянула время, наслаждаясь вниманием. Я закатила глаза и уже собралась за нее ответить, как вдруг услышала то, чего никак не ожидала.

– Моя цель проста – подобраться к тому, кто тебе дорог, и украсть его воспоминания, заглянуть в прошлую жизнь, чтобы найти ответы и узнать все слабости убийцы моего мужа.

Поднялся шум. В голове все перемешалось. Выходит, Лили все это время лгала мне, и ее план состоял совсем в другом, а я, как наивная дурочка, поверила ей. Хотелось стукнуть себя по лбу и провалиться в ад. Моя единственная слабость в прошлом – семья, от которой я убежала в надежде спасти ее от монстра… от самой себя.

– Тишина! – резко повысил голос король, заставив всех вздрогнуть. От его угрожающего голоса даже стены, казалось, пошатнулись.

Я вообще перестала что-нибудь понимать. Это была месть Лили за убийство ее мужа и смерть дочери, которая погибла в пожаре? Если все действительно так, то значит, по мнению Лилианы, я была главной слабостью короля?! Что за чушь! Мне стало противно от своих догадок. Не знаю, о чем сейчас подумал Алекс, но судя по тому, как он напрягся и перешел на крик, что-то в моих дурацких теориях сошлось. Интересную драму я разыграла, но каковы теперь ее последствия? Я прикрыла рукой лицо и отвернулась, лишь бы не встретиться взглядом с его величеством и членами Совета.

– Каролина д’Эсте, – спустя продолжительное молчание обратился ко мне один из членов Совета, – вы знали о запрещенной организации, в которой Лилиана Сойлер и ее так называемые друзья занимались распространением человеческой крови? Известно ли вам, что в городе происходили убийства как раз потому, что наемные бессмертные приносили кровь в организацию и продавали потом за достаточно крупные суммы? И еще такой вопрос, – бессмертный сделал короткую паузу, переглянувшись с королем и заставив меня напрячься, – вы читали договор, когда подписывали его и давали согласие на сделку?

Поймав опустошенный взгляд Лилианы, я вспомнила нашу первую встречу. После того как она меня пробудила с помощью крови короля, наверняка первым, что она сказала, было: «Я помогу вам и сделаю все по вашему распоряжению, но только если вы подпишете эти бумажки». Я их тогда не прочитала и не поинтересовалась, зачем они нужны, но сейчас до меня, кажется, дошло все.

– А ты оказалась безумнее, чем я думала, – холодно проговорила я и усмехнулась. – Нет, подробностей об организации не знала, но догадывалась, что там что-то нечисто. Об убийствах я не сразу узнала и не сразу поняла, кто за этим стоит. Что касается бумажек, то не читала их, когда подписывала. В тот момент я находилась словно в трансе и не до конца все соображала. Возможно, сработали какие-то ведьмовские чары.

– Никакая магия не может работать на создателей бессмертных, – напомнила вампирша из Совета, грозно сверкнув алыми глазами.

– Может, если на тот момент он болен или находится в слабом состоянии. Чары сработали, потому что Каролина д’Эсте была слаба и не до конца восстановила свои способности, – пояснил король. – Ну и потому что ее величество сама так же позволила манипулировать собой. Каролина поверила в иллюзии ведьмы, а та воспользовалась этим.

– Подождите, выходит, если я находилась под чарами ведьмы, то все иллюзии были ее? – задала я вопрос, бросив недоверчивый взгляд на Лили. – Но как?

– Не все иллюзии были моими, – соизволила дать ответ Лилиана. – Иногда ты сопротивлялась и сама себе создавала то, что хотела. Единственная, у кого я могла побывать в воспоминаниях, – Анжи. Она не так сильно сопротивлялась, да и помнила некоторые детали подробнее, чем ты.

– Ты украла и держала в подвале мою сестру, и это был ее голос? – Я перевела гневный взгляд на короля, который, видимо, солгал и внушил мне тогда, что голос принадлежал мне.

– Да, – призналась Лилиана и затем добавила: – Мне понадобилось что-то увидеть в вашем прошлом ее глазами, чтобы сложилась картина происходящего.

По залу пронесся осуждающий шепот. Чувствовала ли я вину за все, что натворила? Нет, скорее, разочарование в себе. Доверять кому попало – такой же грех, как и лгать самой себе. Лилиана продумала весь план и пошла на это безумство ради семьи, хотела отомстить и добиться справедливости, но в итоге перешла все границы закона и правил. Теперь ее ждала смерть, а меня – неизвестно какое наказание.

– Только ради некоторых воспоминаний вам нужна была Анжелика д’Эсте? – последовал следующий вопрос, но уже от члена Совета.

– Иногда я не особо доверяла Каре, да и вспомнить некоторые факты и события королева могла только с помощью воспоминаний кого-то из близких. Вот я и подумала, что вариант с сестрой подошел бы отлично.

От кипящей злости я сжала пальцы в кулак, слушая откровения Лили.

– А что за эксперименты вы проводили над бессмертными?

– Я брала кровь Анжи и Кары, чтобы проверить, с помощью чьей крови можно подчинить себе тени и экиммонудов, тварей из лабиринта. Ну и также пыталась найти противоядие. Насколько нам всем известно, укус экиммонуда очень долго заживает. Если он больше пяти секунд пил кровь, то бессмертного не спасти. Он заражен.

– Анжелика, вы подтверждаете это? – обратился один из старейших Совета к моей сестре.

– Да, – устало кивнула та.

Замученный вид Анжи вызвал сочувствие. Я сожалела, что она тоже оказалась втянута в этот спектакль. Когда я пыталась поймать ее взгляд, сестра каждый раз отводила глаза и смотрела куда угодно, но не на меня.

– Каролина, а вы помните что-то подобное, когда у вас брали кровь?

– Помню только один раз – как проснулась в каком-то подвале с гробами и капельницей. Не знаю, что точно тогда произошло, но после пробуждения я чувствовала себя ужасно и мало что понимала.

Еще несколько часов я отвечала на бесконечные вопросы, которые не кончались. Все это время я ловила на себе презирающие и ненавистные взгляды от близких – от дочери и старшей сестры Ангелы, которая постоянно перешептывалась с какой-то дамой, бросая взгляды то на меня, то на короля. Так как в зале перемешались сотни десятков голосов, я не смогла уловить и разобрать, о чем они болтали. Единственное, что удалось поймать из их разговора, – что именно из-за меня Алекс заработал те самые шрамы, которые теперь прятал под перчатками. Наблюдая за сестрой и незнакомкой, я вспомнила двух торгующих на базаре семечками бабушек, что обсуждали всех, кого не лень было. Вот кого эти девицы мне сейчас напомнили. Я закатила глаза и переключила внимание на одного статного старейшину Совета. Из всех присутствующих здесь его я больше всего не хотела увидеть. И если бы мне выпала возможность направить на кого-нибудь молнию, он стал бы первой жертвой. Пока другие наслаждались бархатным баритоном, я мысленно пыталась закрыть уши, чтобы не слышать голос бессмертного, и старалась игнорировать тот факт, что в мерзком величественном зале находились не только мои враги и друзья из прошлого, но и главный мой кошмар после Алекса. От ледяного взгляда отца внутри все сжалось и покрылось кромкой льда.

– Каролина, вы принимали какие-то таблетки, насколько мне известно, – постучал пальцами по темному столу отец. Наши взгляды встретились. Его синие, подобно цвету воды Марианской впадины, глаза впились в меня и, казалось, сейчас высосут всю энергию и заберут мою душу на растерзание чудовищам. – Расскажите нам о них более подробно.

Отвести от него взгляд означало содрать с себя кожу. Я сжала складки платья и на секунду посмотрела на Лилиану. Мне не хотелось лгать, но была правда, которой я лучше поделюсь наедине с королем, когда пойму, что буду готова к этому и верну все свои забытые воспоминания.

– Прошу прощения, но на вопросы о таблетках, и моих снах, и о мотивах, о которых вы хотели спросить после, я не буду отвечать. Это личное, – четко выговорила я каждое слово и перевела взгляд на Алекса. – Есть вещи, о которых я сама лично расскажу его величеству, если ему будет интересно послушать без посторонних лиц, а также если я буду готова к этим разговорам. Лилиану прошу не обвинять в том, что она заставляла меня что-то пить. Да, она изготовила по определенным рецептам некоторые таблетки, но по моей просьбе. И еще: не все, что создавала Лили, принадлежит ей, – пояснила я, встав на сторону защиты бессмертной. Когда гул стих, я продолжила: – Да, некоторые события в нашем спектакле с Лилианой были изначально обговорены и запланированы. Да, что-то я знала, но специально отрицала, поскольку не хотела возвращаться к тем воспоминаниям и просила стереть их.

Услышав грустную усмешку, я посмотрела на Лили.

– В нашей игре мы обе виноваты. Я признаю свою вину, но извиняться за то, что сбежала и бросила вас всех несколько веков назад, не буду. – Я обозначила свою позицию и обвела всех взглядом. – Вы можете меня ненавидеть, презирать и делать что угодно со мной, но я не жалею о том, что сделала.

Спустя пару секунд после тягучей тишины раздались аплодисменты от Алекса. Никто не знал, что делать, поэтому все молча с безразличием следили за дальнейшими действиями короля.

– Браво, я поражен вашей речью. – Голос Алекса раздался, подобно удару клинком. – Очень трогательно, Каролина. – Мое имя прозвучало так, будто это было оскорбление. – Спасибо за правду, но мы с вами еще поговорим сегодня, а теперь я хочу дослушать Лилиану Сойлер.

Я с подозрением отнеслась к его ответу. Вспомнив о нашем договоре, начала жалеть, что согласилась на это и предложила условия, которые вряд ли будут исполнены, но другого выбора у меня не было. Очень странно, что вопросы в основном задавали члены Совета, а его величество молча сидел на троне и наблюдал за реакцией отвечающего. Король словно чего-то ждал. Мне не особо понравилось, как он иногда смотрел на меня, когда я отвечала на вопросы. Зародилось странное ощущение, будто змея подкралась и ждала, когда лучше выпустить яд. Помимо всего этого, я периодически ловила взгляд дамы в алой блузке, той самой, что стояла рядом с Ангелой. В какой-то момент они перестали выглядеть как базарные бабы на рынке и теперь походили на львиц, готовых напасть на жертву в любой миг. Мысленно я уже молилась, чтобы скорее завершился этот суд и желательно без смертей.

– Да, я готовила переворот и хотела подставить ее величество, – продолжала признаваться Лилиана, отвечая на вопросы Совета. – Да, все убийства были организованы мной. Все думали, что розы в глазах жертвы символ того, что королева вернулась и мстит королю, наслаждается его мучениями и жаждет войны, но на самом деле это была я, – самодовольно улыбнулась бессмертная. Ее хитрость меня все больше поражала. – Я оставляла эти розы и скрывала следы убийств, совершенных Софией, – прозвучало имя девушки Влада.

История стала еще интереснее. Я вспомнила встречу в клубе и перевела взгляд на короля. Знал ли он, что Софи была заражена? Наверняка да, ведь Совет по этой причине и следил за Софией. Конечно, я могла ошибаться, но косметика уже не могла сильно спрятать следы от черных вен. Хоть в тот вечер я на это особого внимания не обратила, но сейчас, когда Лили упомянула убийства и имя, некоторые вещи обрели новый смысл. Выходит, что друзья где-то мне сказали правду в тот вечер.

– Да, я украла Анжелику и проводила кое-какие эксперименты не только с кровью, но и с воспоминаниями близнецов. Да, ждала подходящего момента, когда сначала лишу всех доверия к вам, ваше величество, а затем на ваших же глазах вырву и брошу в огонь сердце того, кто вам дорог. – После последних слов Лили я заметила, как король напряг желваки и замер, перестав стучать пальцами по ручке трона. – Переворот среди мира вампиров – лишь малая часть того, что я приготовила. Кстати говоря, вам, наверное, интересно, откуда появились экиммонуды, твари, которые нападают на своих же вампиров и пьют их кровь? – Бессмертная на секунду замолчала, подогревая интерес у всех присутствующих. – Я была в лабиринте, когда искала королеву, и заметила тени тех, кто застрял между двумя мирами. Как выяснилось позже, это были люди, которых обратили против воли и они не смогли смириться со своей новой сущностью.

– Ты не открыла нам Америку сейчас, Лили. Только не говори, что… – встрял в беседу с ухмылкой Ал, но Лили нагло его перебила.

– Мне понравились их эмоции. То, чего жаждали они, хотела и я. Хаос, месть, боль, злость, разочарование и предательство – очень вкусное блюдо получилось, – улыбнулась Лилиана, облизнув губы. – Я открыла им выход в наш мир. Теперь они каждую ночь приходят, чтобы забрать тех, кто лишил их жизни. Месть и кровь своих – вот, что ими движет. Лабиринт становится больше с каждым новым убийством и скоро захватит город.

– Так вот как ты меня нашла! – воскликнула я, когда вся картина в голове сложилась. – Ты использовала мою сестру как ключ от лабиринта. Так как мы с ней близнецы, соответственно, у нас много чего схожего. Таким образом, получается, что ее кровью ты открыла лабиринты, а кровью короля пробудила меня, – рассуждала я. – Вот только я уже не очень помню, почему запечатала лабиринт кровью сестры, а не своей, и как вообще создала чертовы лабиринты.

Зал забушевал. Совет и король молчали, в то время как остальные высказывались и перешептывались друг с другом, шокированные услышанным. Все сейчас узнали, что легенда про лабиринты и их хозяйку оказалась реальна. Сказки, которые мне рассказывал голос сестры в особняке Лили, тоже были правдой, а не вымыслом. Я игнорировала их, потому что не хотела вспоминать свое прошлое.

– Единственное, что я отлично помню, так то, что, когда я уходила от вас, дала клятву смерти, что больше не вернусь в эту жизнь, – продолжила я, дождавшись тишины. – Но смерть мне предсказала, что я однажды нарушу клятву. С моим возвращением все будет повторяться вновь и вновь. – Я замолчала, дав всем переварить информацию. – И вот еще что, – внезапно вспомнила и встала с мини-трона, – лабиринт и тварей, которых выпустила Лили, вы не уничтожите просто так. Теперь духи, тени и прочая мерзость будут выходить оттуда до тех пор, пока жива я и Александр, – бросила виноватый взгляд на короля. – Не знаю почему, но таковы были новые условия богини смерти, которые я помню.

– На самом деле ее величество все помнит от начала до конца, но заблокировала свои воспоминания. Она цепляется за ложь и создает себе новые воспоминания, лишь бы никто не узнал правду, когда залезет в ее голову. То, что вы сейчас услышали от Каролины, – часть всей каши, которую она наварила, – с гордостью закончила за меня речь Лилиана. – Воспоминания королевы – это целая эпопея. Описания дуба нет, но есть кое-что поинтереснее.

– Да ладно тебе, Лили. – Я махнула рукой и улыбнулась, скрывая тревогу, что начала пускать корни. – Мои настоящие воспоминания никто не увидит, пока я сама не захочу их показать. К тому же все они не так уж и интересны, поэтому и приходится придумывать что-то новое.

– Да? – укоризненно прищурилась Лили. Ее хитрый взгляд заставил меня напрячься и понервничать. – Тогда почему ты практически все воспоминания, связанные с детством, семьей, войной и его величеством, стерла и некоторые заблокировала, а во время снов часть из них, которые посылала тебе Анжелика, игнорировала?

– Это не твоего ума дело! – огрызнулась я, послав ей гневный взгляд.

– Ты просто боишься правды, от которой бежишь.

– Замолчи! – крикнула я, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее. – Мое прошлое не касается тебя и всех остальных здесь. И правды я не боюсь, но просто для нее нужно еще время, – добавила я, обведя взглядом всех в зале.

Злость бурлила во мне, казалось, еще совсем немного, и вулкан взорвется.

В зале чувствовалось напряжение, точно воздух здесь был наэлектризован. Король и члены Совета молчали, а между Лили и мной развязалась долгожданная битва не на жизнь, а на смерть. Меня не волновало, кто победит. Я беспокоилась лишь о том, что Лилиана узнала из моих воспоминаний то, чего не должна была знать. И если сейчас всплывет эта правда, конец настанет всему миру. Наблюдая за нашей дуэлью, король не предпринимал никаких действий, чтобы нас остановить. Ему, похоже, доставляло удовольствие, когда я выходила из-под контроля и готова была, как голодный хищник, разорвать всех на куски. Я до последнего держала себя в руках и молча слушала Лили, но сейчас все зашло слишком далеко. Лилиана пыталась вывести меня из себя, прощупывая слабые места.

– Не злись, Кара, – хриплый тихий голос Лили заставил меня поднять от непонимания бровь. – Я не собираюсь выдавать твою правду. В мои планы это не входило. Если быть честной, то я случайно увидела твое прошлое и твои слабости. Правду, которую ты прячешь от всех здесь, все равно узнают, когда придет время, – с грустью посмотрела Лилиана сначала на меня, а затем на короля. – Пусть мой план и провалился, но свои дела я всегда довожу до конца, – усмехнулась Лилиана и продолжила: – Я приду за тобой еще, Александр! Сегодня мне приснился сон, в котором смерть показала финал вашей с Карой игры. Именно в самом лабиринте тебе придется вырвать сердце той, кто обманет дважды. Лабиринты будут уничтожены тогда, когда наступит правосудие. Только тогда наши проклятые души обретут покой, а моя месть превратится в пепел.

Сон Лилианы мне не понравился. Что-то здесь было не так, но что – я не могла точно понять. Либо бессмертная уже бредила, либо в ее голову кто-то влез, чтобы показать то, что ему нужно.

– Ведьма совсем с ума сошла, – заметил кто-то из членов Совета.

– Довольно болтовни! – отдал приказ король и закрыл глаз, массируя виски. – Цирк окончен. Я принял решение, но, прежде чем его озвучить, хочу, чтобы Каролина ответила на последний мой личный вопрос.

То, каким властным и холодным тоном он озвучил условия, мне снова не совсем понравилось. Внутри все сжалось и заледенело. Когда король открыл глаз и направил, подобно натянутой стреле, хладнокровный взгляд в мою сторону, я почувствовала себя жертвой в зубах зверя, незаметно подкравшегося и напавшего из тени. Исходившая аура его величества наводила страх.

«Мне приятно, что вы меня боитесь, Каролина, но оставьте свои страхи для другого», – резко ворвался ледяной голос в мою голову. Поняв, кому он принадлежал, я сощурилась и недовольным взглядом наградила Алекса. Со стороны сейчас это выглядело так, будто мы играли в кто кого переглядит.

«Другого? Есть кто-то еще страшнее и ужаснее вас?» – приподняла бровь, отправив мысленно вопрос.

На лице короля ненадолго расцвела улыбка. Я не успела сообразить, к чему она была, но то, как Алекс играл эмоциями, настораживало. Он менял их как перчатки.

«Если сейчас вы ответите на решающий вопрос судьбы Лили ложью, попрощаетесь с ней. Но сразу предупреждаю, что лишать вас жизни я не собираюсь… пока, а там время покажет. В конце концов, у нас с вами теперь есть хоть целая вечность до дуэли».

Я улыбнулась уголком губ, когда представила картину дуэли. Шикарное зрелище! Интересно, кто первый из нас выстрелил бы?

«Даже у вечности есть свой конец, мой король. Что касается вопроса, то здесь все зависит, о чем он будет».

– То, что здесь рассказала Лилиана Сойлер о вас – это правда? – Король задал вопрос вслух. – Правда ли, что вы на самом деле все помните, но притворяетесь, что заблокировали и лишились некоторых воспоминаний, потому что их стерла Лилиана? – От каждого его вопроса я чувствовала холод. Король словно душу мою достал и спрашивал все это у нее. – И наконец, правда ли, что вы заключили сделку без какого-либо принуждения со стороны ведьмы?

Я долго смотрела в его единственный уцелевший глаз и тянула время. Напряженная тишина в зале продолжалась до тех пор, пока я не переборола себя и не сдалась, смирившись с тем, что проиграла в этой войне. Александр знал, что выхода у меня не было, и решил воспользоваться этим? Какое же он чудовище!

Прости, Лилиана, но я не могу… Не могу сказать им правду, которую прятала от них. Слишком рано еще запускать то оружие.

– Нет, – почти шепотом проговорила я, прикрыв на пару секунд глаза. – Нет, это не правда. Насчет последнего – возможно, я находилась под гипнозом. Возможно, мне внушили, что в тех бумагах, где было написано все об организации на мое имя и которые я подписала, изложено только согласие на нашу игру «в дочки-матери», – выделила последние слова в кавычках. – Я не помню детали, возможно, меня и вовсе принудили заключить сделку. Да, я хотела избавиться от прошлого, но ни за что бы не согласилась, чтобы в мою голову кто-то полез и переписал на меня что-то противозаконное. К примеру, те тайные организации. Ну а что касается воспоминаний, часть из них я потеряла. Может, их забрала Лили, а может, они остались в лабиринте. Здесь дать верного ответа, увы, не могу.

И вновь в зале поднялся вихрь обсуждений и переговоров. Члены Совета что-то бурно решали, а остальные лишь с презрением убивали меня взглядами. Среди всей этой толпы я наконец заметила дочь. Она тоже оказалась здесь и слушала мою полуправду и ложь. Прости, Надия, но позже ты поймешь, почему я так поступила.

– Итак, Лилиана Сойлер и Каролина д’Эсте, согласно нашему вампирскому кодексу, вы нарушили несколько главных законов, прописанных в статьях, – сказал отец, старейшина Совета, сложив руки в замок и направив на нас с Лилианой грозный взгляд. Я прокляла мысленно его и весь мир. – Мы не выносим решение наказания, но даем предположительные варианты. К сожалению, выслушав вас сегодня и разобравшись в данной ситуации, я могу только сказать, что вам обеим грозит лишение свободы и жизни. Мы благодарим вас за честные ответы на вопросы. Финальное решение остается теперь за его величеством.

Толпа ахнула. Я не могла разобрать среди сотни голосов конкретных слов, но прекрасно понимала, что члены Совета правы. Послав очередное мысленное проклятие старейшине, я сконцентрировала внимание на короле. Когда наши взгляды встретились в напряженной тишине, что начинала нервировать, послала мысленно просьбу его величеству:

«Прошу, оставь Лили и сохрани ей жизнь. Она не виновата в том, что совершила. Будь я на ее месте, то поступила бы так же, не зная правды. Ее месть можно понять».

Вместо ответа последовала едва заметная ухмылка короля вампиров. По его реакциям стало ясно, что он не собирался меня слушать.

Когда в зале внезапно потухло несколько свечей и до кожи коснулся зловещий холод, я поняла, что время суда пришло. От меня уже ничего не зависело. Шансов спасти жизнь Лилианы не было, но узнать всю правду о муже и пожаре она заслужила, и я обязана ей все поведать, пока остались считаные минуты. Сжав пальцы в кулак и поймав опустошенный взгляд матери Камиллы, я обратилась ко всем присутствующим в зале:

– Если бы вашего близкого человека убили неизвестно по каким причинам и лишили вас дома и семьи, то что бы вы сделали?

– Решила поболтать и растянуть время? Смерть не любит, когда ее заставляют ждать, – усмехнулась Лили, после чего ее стал мучить раздирающий горло сухой кашель. Откашлявшись, бессмертная выплюнула кровь и облизнула сухие губы.

– Решила рассказать тебе правду, из-за которой ты пробудила меня. – Я подошла к Лили и присела на корточки.

Снова эти горящие ненавистью глаза впились в меня.

В зале раздался смех, от которого внутри все сжалось, а тело покрылось мурашками. Лилиана походила на безумца, но ее безумие можно было понять. С каждым сегодняшним новым ответом я все больше начинала осознавать причины поступков Лили. Она лишилась мужа и дочери, ее обратили в вампира против воли, ей пришлось несколько лет скрываться от власти, которая обвиняла женщину в колдовстве и связи с дьяволом. Несмотря на то что Николай Сойлер оказался предателем, из-за которого развязалась позже война, Лили отрицала вину мужа и пыталась доказать, что это ложь. Лилиана не смогла простить смерть семьи. Прошло несколько веков, и вот сегодня в зале я увидела, как выглядела настоящая мать, готовая пойти на любые безумства ради ребенка и мужа. Бессмертная не знала, кто на самом деле убил Николая и устроил пожар, но это показывало, насколько далеко могут зайти ее любовь и верность к близким. Не зря говорил мне когда-то Ал, что самый безумный – тот, кто лишился близких ему людей.

– Убийца твоего мужа – не Александр. Мне неизвестны все подробности той ночи, но зная, с кем твой муж проводил последнее время перед смертью, могу предположить, кто за всем этим стоит. – Я метнула злобный взгляд на старейшину Совета. – Тот, кто обманул и втянул в эту игру твоего мужа, – мой отец.

Пока Лилиана переваривала информацию, старейшина Совета улыбнулся и откинулся на спинку трона, обшитого алой кожей. По залу вновь прошлась волна перешептывания. Напряжение снова нарастало. Свет луны проник через стеклянный потолок в зал и попал прямо в центр. Несколько свечей в этот момент потухли, а на часах, висевших возле гигантской статуи равновесия – женщины, державшей в правой руке меч, а в левой весы, – стрелки показали три часа ночи. Это было время, когда началась Алая война… И время, когда я заключила сделку с богиней смерти.

«Прости, Камилла, но твое обещание я не выполнила. Твою мать не спасла, но зато рассказала правду, и теперь вы встретитесь в лабиринте и ваши души обретут покой и свободу», – цепляясь за эту мысль, я встала и повернулась к королю. Я готова принять любое наказание теперь, зная, что от Лили мне больше нечего скрывать.

– Тот, кто идет против своего правителя и не соблюдает статьи, прописанные в кодексе, как правило, лишается самой жизни. – Сталью в голосе король рассек напряженную до предела тишину. – Лилиана Сойлер совершила достаточно нарушений, за которые понесет ответственность ценой своей жизни. Что касается ее величества Каролины д’Эсте, то за ложь, предательство и нарушение некоторых законов она тоже понесет ответственность, но с одним условием… – последовала мучительная пауза. Пока Александр подбирал слова и прожигал меня взглядом, я слышала, как мое сердце, словно птица в клетке, билось так, что, казалось, расшатывало ребра и готовилось вылететь. – По правилам я должен был поступить иначе, но, к сожалению, по особым причинам не могу этого сделать, – угрожающе посмотрел мне в глаза король. – У нас с королевой остались незавершенные дела со времен Алой войны и вопросы, на которые потребуются ответы ее величества немного позже без присутствия посторонних. – Акцент на последнем предложении мне не особо понравился, но, как было положено по этикету, я молчала, когда говорил правитель. – Поэтому я принял решение, немного отойдя от закона. Как король я лично лишу ее всех воспоминаний. Все, что будет помнить ее величество, – это свое имя. Когда придет время и мне понадобятся ответы на некоторые вопросы и ее помощь, я верну воспоминания Каролине д’Эсте. По поводу тех, кто принял участие в заговоре и перевороте Лилианы, не сообщил мне о ее планах и добровольно перешел на сторону Сойлер, я тоже принял решение, посовещавшись с членами Совета несколько часов назад, до суда, и проведя допрос с каждым участником.

И вновь затянулась пауза. Только на этот раз я задержала дыхание. Жестокость короля и строгость к соблюдению законов мира бессмертных поражали. Насколько я поняла, кодекс, о котором сегодня упоминали, статьи, прописанные в нем, – это что-то наподобие конституции из мира людей. И судя по всему, Лили много чего нарушила, наплевав на кодекс. Я уже молчу о том, сколько глупостей и нарушений было у меня на счету.

– Пятнадцать бессмертных и еще пятерых, кто недавно вступил добровольно в тайную организацию и делился секретной информацией, которая за пределы Совета не должна выходить, отправить в лабиринт на растерзание к экиммонудам и остальным тварям, обитающим там. Другим четырем лжецам отрезать язык, троих обезглавить. Остальным участникам, которые на допросе признались, зачем и почему они приняли участие, прошу Совет назначить другое наказание. Некоторым я лично уже озвучил на допросе, что их ждет.

Последние слова Александра эхом прозвучали в моей голове. Представив, как твари по кускам будут делить между собой бессмертных, я почувствовала, как сжалось сердце. Имена и образы двух участников всплыли в воспоминаниях: веселый и вечно с задорной улыбкой водитель Дмитрий, милая и верная Зои. Не знаю почему, но этих двоих я не хотела отпускать в лабиринт и вспомнила только их. Они не заслужили такой мучительной смерти. Даже если и перешли на сторону Сойлер добровольно. Без понятия, какие цели преследовали Дмитрий и Зои, но я искренне надеялась, что их не отправят в лабиринт.

«Так, все, кого я помню, в том числе и Надия, подчинились и вступили в игру Лили?»

Я послала мысленно вопрос и боялась получить страшный ответ на него.

«Да, но у всех были свои причины. Кто-то сразу сказал мне о них, а кто-то пытался солгать, так что во время допроса судьба некоторых была мной уже решена».

Наградив короля гневным взглядом, я в который раз мысленно прокляла его. Лгала не только я, но и он.

«Почему вы мне внушили тем вечером в подвале, что все иллюзии были моими и что все в игре подчинялись вам, а не Лилиане?»

«Потому что мне захотелось сделать непредсказуемый финал вашего спектакля. Вам он понравился? Мне лично очень. Давно таких финалов в книгах не встречал».

Я не нашла подходящих слов для ответа. Эмоции пробудились и подталкивали меня на безумные вещи. Захотелось все перевернуть здесь в зале, уничтожить, а затем задушить короля, и плевать, что он бессмертен. Чтобы сдержать себя, сжала кулак и почувствовала, как ногтями впилась в кожу. Боли не ощутила. Гнев оказался сильнее.

«Спасибо за правду, но не от всей души».

«Всегда пожалуйста, Каролина».

«Ненавижу вас!»

«Хорошо, что не любите. Уже радует».

Не последовало ни улыбки, ни усмешки от него, зато я скривилась и мысленно осыпала Алекса всеми непристойными словечками, которые успела услышать от людей из удивительного двадцать первого века.

– Вам есть что сказать еще, Лилиана Сойлер? – победно обратился к ней король. – Все это время вы ненавидели меня за то, что я не сделал. Вся ваша месть за смерть семьи была бессмысленна. Ваша месть и привела вас к такому исходу. Вы жалеете о том, что сделали?

Король наслаждался своей победой. Было противно смотреть на его самодовольство. Наглый мерзавец, думал, выиграл последнюю битву? Это мы еще посмотрим.

– Я не жалею о том, что сделала. Когда у тебя в этой жизни больше никого не осталось, не страшно идти в другую, – хрипло проговорила Лили последние слова, прежде чем кашель стал душить ее.

Снова вернувшийся непонятно откуда холод куснул за кожу. Король кивнул другу Александру, вернее, своему преданному псу, и тот, резко оказавшись перед Лилианой, без лишних промедлений вырвал ее сердце. Никто в зале не вздрогнул и не вскрикнул. У всех были каменные и равнодушные лица, лишь у меня все внутри содрогнулось. Бессмертная упала на мраморный пол, и ее тело тут же принялось сохнуть подобно цветку, который перестали поливать, а в ледяных глазах так и осталась боль, растопившая ненависть. Лилиана покинула этот мир не с ненавистью, а с болью и разочарованием. Надеюсь, она встретится со своей семьей и будет счастлива на том свете, если, конечно, он был. Смерть для нее стала освобождением и лучшим подарком.

Воспоминания о Лилиане внезапно накрыли меня волной и ненадолго погрузили в прошлое. Я увидела день, когда Камилла с беззаботным смехом в розовом платьице бегала с медвежонком вокруг обнимающихся родителей, и мысленно улыбнулась. Если бы Николай не связался с моим отцом, семья Сойлер прожила бы долгую счастливую жизнь. Вернувшись в реальность, я гневно посмотрела на короля. Наказание, которое он мне дал, намного хуже, чем смерть. Только я вправе решать, что делать и кому стирать мои воспоминания.

– Меня не устраивает мое наказание, – осмелилась я заговорить, когда сердце Лили перестало биться в руке Ала.

После моего внезапного ответа в зале поднялась волна удивленных шепотков и недовольных возгласов. Усмехнувшись, король встал с трона. Неужели? Я думала, он уже прилип к нему. Но лучше бы он остался сидеть на месте, а то от воцарившейся в зале тишины и его взгляда стало как-то не очень хорошо. Чем ближе он подходил, тем сильнее мне хотелось убежать и спрятаться в угол. Я чувствовала себя мышью, которую поймали и теперь мучили.

– И чем оно вас не устраивает, ваше величество? – последние слова были произнесены таким тоном, словно в меня брызнули ядом. – Я думал, вы будете благодарны за то, что я проявил к вам милосердие и не пролил здесь вашу кровь.

«И повелся на вашу ложь, – мысленно добавил он. – Я ведь предупреждал вас».

– Да уж лучше лишиться крови, чем воспоминаний, – процедила я.

Вдруг то ли чьи-то воспоминания ко мне пришли, то ли вернулись галлюцинации, от которых я надеялась, что избавилась. Падающая в кровавое море серебряная с красными камнями корона заставила отключиться и покинуть реальность. Не знаю, что произошло дальше, но последнее, что я почувствовала, – как чьи-то руки успели поймать меня, но это точно не были руки короля.

Ночь II

Просьба Короля

Сначала меня приняла в объятия темнота, а затем я почувствовала холод и мокрое под ногами. Когда глаза привыкли к темноте и картина полностью проявилась, поняла, что оказалась в знакомом уже лабиринте, где теперь меня окружали не только алые розы, но и кровавые лужи. Откуда они здесь появились, я не имела никакого понятия. Обняв себя и оградив тем самым хоть немного от щупальцев холода, пошла туда, куда глаза глядели. По каменным стенам за мной и впереди ползли тени, жаждущие хаоса и мести. Чем дальше я шла, тем сильнее ощущала, как из меня кто-то высасывал силы. Неизвестный будто питался ими и эмоциями. Лабиринт не заканчивался, а с каждым шагом становился все длиннее и с новыми бесконечными поворотами. Свернув в очередной раз, но направо, почувствовала сильную слабость и упала, облокотившись спиной о холодную стену. Глаза слипались, а лепестки роз внезапно начали опадать и кружиться в вальсе.

– Проснись уже, Кара, – умоляла я себя, стуча по щекам. – Это все сон и твои собственные галлюцинации, – повторяла, как молитву, заученную наизусть.

Но ничего не исчезало, и на сон это не было похоже. Я пыталась мысленно призывать кого-то на помощь и слышала, как тени насмехались надо мной, посылая мне лепестки роз. Видимо, каким-то образом они управляли здесь цветами. Кто-то продолжал высасывать из меня силы, как пиявка, и царапать холодными когтями тело.

«Ты не уйдешь отсюда, милая!» – врезался в голову до жути знакомый голос, от которого пробудились мурашки и волосы встали дыбом. Шатаясь и цепляясь за холодные стены лабиринта, я кое-как с усилием встала и, не видя вокруг никого, кроме танцующих в воздухе лепестков роз и теней на стенах, задала первый родившийся вопрос.

– Мара, это ты?

«Свои вопросы ты будешь задавать потом, а сейчас идем!»

– Куда? – Я повертелась кругом, но так никого и не увидела.

«В прошлое».

Нахлынули воспоминания, которые я давно заблокировала в памяти. И первым, куда занесла меня Мара, оказалась ночь, когда мы всей семьей праздновали Новый год. Смех, счастливые улыбки родителей и гостей, огромная елка, сверкающая яркими огнями, в центре величественного зала, подарки, пышные светлые платья, стук хрустальных бокалов и радостный визг детей перенесли меня в прошлое. Я оказалась в том самом зале, где царила праздничная атмосфера и витало счастье. Улыбка коснулась губ, когда я увидела, как отец взял нас с сестрой на руки и закружил, а затем по очереди поцеловал в макушки. Внутри разлилось тепло, но я понимала, что все это всего лишь воспоминание, которое лучше спрятать в самый дальний ящик. Сжав кулак, я принялась избавляться от него, перематывать на другой момент, но ничего не выходило. Я будто бы застряла здесь.

Зажмурив глаза, я мысленно начала считать до десяти. Когда закончила, меня бросило в жар. Сердце сбилось с ритма. Хотелось бежать. И в следующую секунду, разомкнув глаза, я поддалась желанию. Убегала от воспоминаний, от чувств, от правды. Я убегала в лабиринт от самой себя.

«Мы еще встретимся, Каролина, я слежу за тобой!»

Последовал звонкий приятный смех, ласкающий слух, и я обернулась. Из тумана выскочил черный волк с алыми глазами. Я не успела ничего понять, как хищник повалил меня в кровавую лужу и зарычал в лицо.

Лабиринт исчез. Я вернулась, наконец, в реальность. Вскочив на ноги, я слышала, как сердце вырывалось из грудной клетки.

– Ну с возвращением домой, мама, – с ненавистью подчеркнув последнее слово, поприветствовала меня Надия, сидя на стуле за железной решеткой.

Я упала на каменный пол и, схватив черное покрывало, укрылась и зарычала в него. После всего происходящего хотелось одного – забыться и исчезнуть куда-нибудь.

Сон все еще вертелся в голове. Многое не укладывалось в сознании и вызывало миллион вопросов, но я чувствовала себя отвратительно, и последняя информация в голове терялась. Вновь я запуталась и потерялась. Откинув в сторону покрывало, привстала и оперлась спиной о прохладную каменную стену. Когда сделала вдох и выдох, в нос врезался запах крови, от чего внутренности сразу скрутило. Чудовище, которое я удерживала, принялось метаться и рваться наружу, требовать, чтобы его покормили. Я не помнила, когда в последний раз ела, но кровь не пила давно и старалась как можно больше продержаться без этого наркотика.

– Где мы? В психушке или в темнице? – обратилась я к дочери, отвлекая себя от мыслей, связанных с кровью.

Надия встала, убрала телефон в карман кожаной куртки и подошла поближе к железной решетке. По ее гордому взгляду я поняла, что она сейчас начнет бросать какие-нибудь колкости или давить на больное.

– Ты видишь тут врачей? Палату? – спросила она, сложив руки на груди.

– Нет, – облизнула сухие потрескавшиеся губы я.

– А что ты видишь?

Ее слова звучали как насмешка. Я знаю, что заслужила такое обращение после всего случившегося, но хотелось бы понять, почему в ней зародилась такая ненависть. Не в состоянии разбираться с этим вопросом прямо сейчас, я оглядела помещение: четыре каменные стены, низкий потолок, который, казалось, вот-вот обрушится мне на голову, маленькое, совсем крохотного размера, окно, походившее больше на дырку в стене. Пол ничем не отличался от стен – такой же неровный, и в каждом углу – логово паутинного царства. Свет с трудом пытался проникнуть через окно и подарить комнатушке хоть немного тепла. Глядя на все это, я ощущала себя не в темнице, а в коробке на свалке. Все давило, еще и этот запах крови дурманил, проникая во все мои клетки.

– Я вижу тебя, – буркнула я, после чего заурчал желудок, подав знак, что он вообще-то здесь.

– Поздравляю, мама, у тебя отличное зрение! – принялась аплодировать Надия.

– Что я здесь делаю? – проигнорировала я ее поздравления.

– Ну, – изобразила задумчивый вид дочь и постучала пальцами по решетке, – значит, так надо было – тебе здесь оказаться.

– Я снова что-то натворила, да? – бросила я внимательный взгляд на Надию. – Что-то не так ответила во время суда?

На лице Надии расцвела улыбка, но тут же исчезла, а в глазах засверкали искры гнева. Если она сейчас направит на меня грозу из ненависти и злости, я с гордостью приму ее. Раскинув руки в стороны, я закрыла глаза.

– Я не собираюсь тебя убивать. К тому же ты бессмертная, – сказала она. – К сожалению, решение, которое вынес суд сегодня ночью, очень печальное для некоторых.

– Лили повезло, – усмехнулась я. – Смерть была для нее самым лучшим подарком. Хотела бы я тоже такой подарочек.

– Отец сказал, что ты получишь это, но после того, как ответишь на какие-то его личные вопросы и расскажешь, как уничтожить лабиринт и тех тварей, которых Лили выпустила оттуда.

– Если бы я еще знала и помнила, как это сделать.

– По словам отца, тебе все известно. Ты просто лжешь. Кстати говоря, именно за ложь и притворство он наказал тебя, поэтому ты сейчас здесь, – вновь постучала по железной решетке Надия.

Я устало выдохнула и встала, придерживаясь за стену. Голодный зверь внутри разрывал меня на части, но все же, несмотря на это, я дошла, пошатываясь, до решетки.

– Откуда он знает, что из всего сказанного мною сегодня было ложью? И вообще, я тоже много кому не доверяю. В зале суда были особы, которым не положено знать некоторую информацию, потому что они могут потом использовать ее против тебя, – процедила я сквозь зубы на одном дыхании последнее предложение. – И если все думают, что я всезнайка и все помню, передай им, что они заблуждаются. Я много что забыла и страдаю сейчас провалами в памяти. Наверняка все это из-за чертовых экспериментов Лилианы! Я благодарна ей за таблетки, но лезть в мою голову не просила.

– Но здесь ты сама виновата, ведь доверилась ей и подписала бумажки, даже не прочитав их, – упрекнула Надия. – Сейчас из-за тебя у многих большие проблемы, а особенно у тех, кто поверил, что организация зарегистрирована на имя Лили, хотя на самом деле – на твое.

– Если бы вы все не вступили в игру Лили, не повелись бы на ее ложь, не было бы никаких проблем! Вас никто не просил втягиваться в это дерьмо! Если вам так хотелось человеческой крови, могли бы найти другой способ добыть ее! И почему ты тогда не сказала отцу раньше, что тебя втянули в это, и, возможно, даже насильно?! Неужели только Диана с Мией обратились за помощью и вовремя покинули спектакль? Неужели только до них вовремя дошло, что проблемы так не решаются и «легкие деньги» можно другим путем заработать, а не только убийствами? Да и вообще, «легкие деньги» не избавят от проблем никого.

Я не заметила, как сорвалась на крик. Голод и злость делали меня безумной. Не в силах контролировать их, я могла сорваться и напасть на кого угодно. Увидев вдруг, что глаза дочери покрылись пеленой слез, подняла в недоумении бровь.

– Я согласилась на этот чертов спектакль не ради крови и денег, а ради тебя! Мне было плевать на условия и угрозы. Хотела лишь убедиться, что моя мать жива на самом деле, и спросить у нее, почему она бросила семью. У меня было условие изображать ненависть и играть роль соперницы. К сожалению, ответ на свой вопрос я так и не получила и не хочу даже теперь его знать, – сделала шаг назад Надия. – Все были правы. Ты просто эгоистичная стерва, играющая множество ролей, но только не свою.

От ее последних слов внутри меня все посыпалось и покрылось трещинами. В меня будто бы бросили несколько десятков ножей, и все они полетели в одном направлении – в сердце.

Я не знала, что ответить на такое откровение. Все, что оставалось делать, – стоять и смотреть, как дочь чуть ли не тонула в собственных слезах. Если бы не решетка, разделяющая нас, я бы заключила Надию в объятия и вернула время назад, чтобы исправить тот момент. Все сделала бы тогда так, чтобы мы не встретились в нашем с Лилианой спектакле.

– Надия, я…

– Не надо, – не дала мне договорить дочь. – Я услышала от тебя уже достаточно. Если ты хотела знать, почему я не покинула театр и не сообщила обо всем отцу раньше, то вот мой ответ: не хотела подставлять других. В последний момент мы все поругались, поэтому Диана с Мией первыми покинули театр. Именно они и доложили сначала Александру, а тот потом передал все отцу, и о тебе тоже рассказал, насколько помню.

– И отец поверил?

– Между ними такое доверие, что отец почти не проверяет Александра на ложь.

– Что ж, поздравляю, – улыбнулась я. – Считай, вы сухими вышли из болота.

– Но кое-кому точно сухим не выйти.

Мы вцепились друг в друга взглядами и долго не отводили глаз, словно ждали, кто из нас первым сдастся в бою. Ни я, ни Надия не отступали. Наэлектризованное ненавистью и злостью молчание затянулось до тех пор, пока не послышались шаги и знакомые голоса. Оторвав от дочери взгляд, я посмотрела туда, где стоял стул, а по полу в тот момент пробежала крыса. Мой голодный зверь внутри зарычал и готов был высосать всю кровь несчастного зверька. Когда я почувствовала, что клыки сами начали прорываться, сделала несколько шагов назад и на секунду прикрыла глаза.

Мне совсем не нравились приближающиеся гости по запаху и голосам. Звонкий смех сестры насылал воспоминания, которые я пыталась игнорировать и запихнуть в самый дальний ящик.

– Надия, я тебе звонила. Почему ты трубку не берешь? – из-за угла появилась сестра с телефоном в руке.

– У меня телефон сел просто, – развернулась к ней дочь.

Когда Ангелина увидела меня, улыбка с ее лица испарилась. В ее небесно-голубых глазах я прочитала безразличие. Мы сейчас с ней были словно две незнакомки, которые случайно пересеклись. Я готова принять ненависть, осуждение и вообще любой негатив, но только не равнодушие – ничто не делало так больно, как пустота в сердце близких. Я все смотрела на сестру и с надеждой искала в ее глазах хоть какую-нибудь эмоцию, но было бесполезно. Никто из нас так и не проронил ни слова.

– Ты что-то хотела? – заговорила Надия, нарушив паузу.

– Его величество просил передать тебе, чтобы ты не посещала мать без разрешения, иначе никаких вечерних прогулок.

Надия бросила на нее виноватый взгляд.

– Спасибо, значит, сегодня ты составишь мне компанию, – грустно произнесла дочь и скрылась за углом.

Я не смогла сдержаться и, когда Ангелина развернулась и направилась к выходу, впервые после нашей последней встречи несколько веков назад обратилась к ней с просьбой:

– Пожалуйста, не говори Алексу, что она была здесь.

Сестра на секунду остановилась, но не обернулась и ничего не ответила. Она ушла, но ее пустой безразличный взгляд и губы, сложенные в тонкую линию, я запомнила надолго. Рана на сердце после этой встречи стала еще больше.

Услышав, как сзади из щелки выползла крыса, я выпустила внутреннего голодного зверя и поймала жертву. Сев на пол и прислонясь спиной к прохладной стене, принялась ужинать.

Одной крысы оказалось мало. Уже в следующее мгновение, прикрыв глаза, по звуку нашла их и с помощью мысленного контакта призвала еще пару десятков зверьков. Наполнившись кровью, чудовище внутри меня наконец успокоилось, и я смогла погрузиться в сон.

Вновь мне снился лабиринт. Я снова убегала от теней, которые пытались догнать меня. Чей-то голос звал и просил о помощи, но я упорно игнорировала его и сворачивала совсем в другую сторону – не туда, куда указывал голос. Плутая по лабиринтам, я потеряла счет времени. Казалось, каждый раз, когда я появлялась здесь, время останавливалось. Вскоре эта мысль подтвердилась – свернув влево, я увидела сломанные часы, валяющиеся среди кровавых роз и костей. Тени плясали по каменным стенам и полу, а голоса хором гипнотизировали меня взять те часы:

«Подойди и возьми их!»

Поддавшись гипнозу, я подошла и присела на корточки, затем потянулась за часами. Как только дотронулась до них, в голову ударили воспоминания об отце. Момент, когда он влепил мне пощечину и после на повышенных тонах обвинил в смерти матери, заставил отскочить подальше от часов. Я игнорировала остальные подробности того воспоминания и хотела проснуться, но не могла. Что-то здесь меня удерживало. Когда развернулась, поняла что – черный волк с алыми глазами пялился на меня. Без понятия, как давно зверь был в лабиринте со мной, но с ним я встречалась уже не первый раз. Подойдя к нему ближе и опустившись на колени, с мольбой посмотрела в глаза.

– Убей меня или вытащи из этого кошмара.

После моих молитв в лабиринте откуда-то появился черный туман, а в следующее мгновение волк испарился, и на его месте появилась величественная мужская фигура в черном пальто, брюках, в кожаных перчатках и с тростью. Я вскочила и стала медленно в ужасе пятиться назад. Под ногами раздавался хруст костей. Из тумана позади короля стали выползать черные змеи. Самым ужасным было то, что эти твари ползли прямо ко мне. Переводя взгляд то на них, то на Алекса, я старалась найти в себе силы включить мозг и понять, как все это с ним связано и что происходило, в конце концов. Бесполезно. Из-за страха я не могла думать, а соображать что-либо – тем более.

– Я думала, никогда не увижу такого кошмара, – кое-как я подобрала слова, когда спиной уперлась в прохладную каменную стену лабиринта.

Миг – и Алекс очутился рядом. Теперь нас разделяли какие-то несчастные миллиметры. Мой главный кошмар явился собственной персоной и стоял слишком близко, так что теперь я боялась даже дышать.

– Я впечатлен вашей выдержкой и ложью сегодня, – медленно проговорил он, заставив меня вздрогнуть. – Вы прекрасно держались. Я и ваш отец даже не сразу поняли, что вы не до конца были честны в своих ответах на некоторые вопросы, – продолжил король и ухмыльнулся. – Прошу прощения за то, что вторгся в ваш сон и напугал. Вы так сладко спали, что не хотелось будить вас, поэтому решил посетить в лабиринте.

– Уж лучше бы разбудили, – процедила сквозь зубы я. – Зачем вообще вы пришли?

– Поговорить и заодно спросить еще кое-что. – Алекс ненадолго замолк, блуждая единственным уцелевшим глазом по моему лицу в поисках чего-то. Пока он изучал меня, одна из его змей добралась до моей шеи. Совсем чуть-чуть, и дышать станет невозможно.

Змея зашипела. Я прикрыла глаза и всем телом вжалась сильнее в стену лабиринта. Не знаю почему, но было страшно. Я боялась короля, потому что он не знал всей правды обо мне и не знал причин, почему я так поступила. Услышав очередное шипение, я открыла глаза.

– Простите, – прошептала я. – Есть вещи, о которых я пока не готова говорить и вспоминать. Мне нужно время, чтобы рассказать то, что вы хотите узнать, вспомнить некоторые детали и быть готовой к ответам на те вопросы, которые вы жаждете задать сейчас.

– Время? – повторил он. – Сколько вам нужно?

– Я не знаю. Часть моих воспоминаний стерлась, когда я покинула лабиринт после пробуждения, а еще во время игры с Лилианой я сама себе подделала воспоминания, чтобы запутать ее. Некоторая часть воспоминаний была выдумана, другую часть случайно взяла у пары бессмертных из лабиринта, которые когда-то были обращены не по своей воле. – Я поделилась правдой, которую никому до этого не рассказывала. – Все это смешалось в итоге, поэтому теперь и я не всегда понимаю, где мои воспоминания, а где, например, Анжи или какого-то другого бессмертного. Мне долго пришлось заставлять думать себя, что все то, что я видела, – мое, просто потому что не хотела принять факт, что проиграла в своей же игре. Запутала не только Лили, но и себя. – Я горько усмехнулась.

– Тогда почему вы солгали на некоторые вопросы сегодня? Именно ваша ложь и стала причиной смерти Лили.

От последних слов Алекса по телу пробежали мурашки. В воспоминаниях всплыла картинка, в которой его величество отдал приказ охотнику вырвать сердце бессмертной. Я отвела взгляд и тихо, почти шепотом, произнесла:

– У меня не было выбора. Я обещала Камилле спасти ее мать, но не смогла, и теперь готова расплатиться за предательство. – Снова посмотрев на Алекса, я проигнорировала шипение змеи. – Есть правда, о которой лучше пока не знать. Иногда мне приходится лгать, чтобы спасти будущее вашего мира.

– Ваша ложь и сомнительные поступки привели к плохим последствиям, как видите.

– Знаю. Повторюсь: я готова расплачиваться, но только без стирания памяти. Боюсь, что тогда я вообще ничего не вспомню и не найду те ответы на вопросы, которые вы ищите.

Король ухмыльнулся. Он вдруг увеличил между нами расстояние на один шаг. Змея тем временем тоже отступила и оставила в покое мою шею, видимо, по приказу хозяина.

– Хотел бы я верить вам, королева моих кошмаров.

Последние слова короля заставили меня нахмуриться и поднять в недоумении бровь. Либо я ослышалась, либо из его уст действительно сорвалось это очередное мерзкое прозвище. Хотелось верить в первый из двух вариантов.

– Королева чего? – переспросила на всякий случай.

– Не переживайте, не только я – ваш кошмар, но и вы были моим кошмаром все эти сотни лет, – усмехнулся он. – Теперь, когда два кошмара и врага вместе, да еще и имеют общую цель, ради которой заключили сделку, предлагаю начать новую жизнь по обговоренному ранее плану.

Я хитро улыбнулась и в ответ сократила между нами расстояние.

– Помню о нашей сделке в больнице, но вы не боитесь, что в какой-то момент что-то пойдет не так?

– И что же, по-вашему, может пойти не так? Если вы имеете в виду ложь, то я в любой момент могу уловить это и проверить вас с помощью внушения.

– Я про другое.

– А-а, – усмехнулся Алекс, поняв, что я имела в виду. – Насчет этого не переживайте. Я давно уже равнодушен к нашему общему прошлому, о котором ходит множество красивых легенд.

– Что ж, тогда отлично. Надеюсь, что за это время я найду нужные воспоминания и вспомню некоторые детали по поводу лабиринта и все, что с ним связано, но не обещаю, что все это будет быстро. Только у меня есть одна просьба. – Я замолчала, осторожно вглядываясь в глаз его величества.

– Если это просьба о смерти, то я не собираюсь ее выполнять.

– Когда я все вспомню и, возможно, буду готова вам все рассказать, пообещайте, что вся правда останется между нами до тех пор, пока не наступит время правосудия.

– Не совсем вас понял, Каролина.

– Надеюсь, к тому времени мы оба друг друга поймем.

Тишина тянулась, точно жесткая проволока. Мы смотрели друг другу в глаза и будто искали ответ на вопрос: можно ли доверять друг другу? И не лжем ли мы сейчас? По крайней мере, я была с бывшим другом детства честна и говорила ему здесь, в лабиринте, только правду. Но был ли он честен со мной? Не лгал ли? Я не знала, но ложную надежду не хотела создавать. Пока черный туман клубился и змеи ползали вокруг нас, а тени плясали на каменных стенах, мы мысленно словно боролись и не хотели уступать друг другу место. Страх меня давно отпустил, но осторожность и недоверчивость не покидали.

– Хорошо, – наконец нарушил тишину король ледяным голосом. – Тогда у меня тоже к вам просьба. Делайте все это время вид, что я стер вам воспоминания.

– Договорились, – улыбнулась я. – Это все?

Ничего не ответив, его величество молча исчез. Я осталась в лабиринте вместе с тенями и розами, лепестки которых то падали, то кружились в вальсе. Оглядевшись по сторонам, заметила девочку с медвежонком. Ее озлобленный взгляд мне совсем не понравился, и я проснулась.

Ночь III

Плата за свободу и ложь

Я не знала, какой по счету день и какую ночь проводила в клетке, но почему-то была уверена, что скоро меня освободят или помогут сбежать отсюда. Ради этой надежды я жила, питаясь на завтрак, обед и ужин крысами. С момента последней встречи с дочерью и сестрой, должно быть, прошла неделя, если, конечно, я не ошиблась и правильно считала. Король тоже больше не появлялся ни в снах, ни в реальной жизни. Я проводила время в одиночестве. Компанию мне составляли только крысы и пауки. Моим любимым занятием здесь стало измерять шагами пространство и считать камни на стенах. Слабость не покидала меня, а лишь усиливалась. Вскоре сил не было даже на то, чтобы встать и пошевелить ногой или рукой. Кровь крыс перестала помогать, и теперь монстр внутри меня умирал вместе со мной.

Сегодня я уже подумала, что лучше бы не заключала ни с кем сделки. Закрыв глаза и перестав бороться со слабостью, вспомнила теплую улыбку мамы. Она всегда в детстве учила нас с сестрами верить в лучшее до последнего.

– Я верила, и вот к чему все это привело, мам, – из последних оставшихся сил хрипло произнесла я и скривилась от собственного голоса. – Веришь в лучшее, но в итоге получаешь худшее. И где здесь справедливость?

«Все наладится, если ты исправишься и разрушишь лабиринт».

Я слабо улыбнулась. Нежный и до боли знакомый голос посетил меня, заставив окончательно сделать вывод, что я сошла с ума. Бессмертные не умирали, а в одиночестве сходили с ума и сами порой вырывали себе сердце или бросались в огонь.

Я перевела взгляд на решетку, которую не могла сломать из-за того, что мне внушили этого не делать, да и добавили слабости, что усиливалась с каждым новым днем. У меня родилась идея, что я могу сделать прямо сейчас, чтобы прекратить собственные мучения. Усмехнувшись этим мыслям, положила руку на грудь.

– Простите, но эти кошмары не могут повторяться вечно, – с ненавистью произнесла я, как вдруг в голову ударили воспоминания.

Кровь рекой текла вокруг, а на ее поверхности плавали лепестки белых роз. Существо в алой мантии стояло в центре, напротив меня, по колено в кровавой реке, и монотонным, как у робота, голосом бубнило:

– Сердце лабиринта находится в тебе.

После этого воспоминание, подобно свече, угасло. Почувствовав, как кто-то бил меня по щекам, с усилием воли открыла глаза и увидела охотников – Тимофея с Александром. Они что-то спрашивали, но я не слышала их. Все вокруг поплыло, и я отключилась.

«Вернись к ним, иначе город утонет в крови!» – настойчиво просил женский голос. Я распахнула глаза и подорвалась, схватившись за грудь и восстанавливая сбившееся с ритма дыхание. Я не понимала, почему слышала голос Мары и что она, а вернее ее тень, делала в лабиринте?

Как-нибудь надо заняться поиском ответов на эти вопросы, но не сейчас, когда мозг отключился, а желудок просил накормить его, и желательно нормальной едой.

Оглядевшись по сторонам, я заметила, что находилась в просторной комнате в темных тонах с широким окном напротив, за которым властвовала ночь и светился огнями Бен-Йорк. Я встала с постели и попыталась мысленно разложить по полочкам последние события, случившиеся со мной. Мозг отказывался что-то вспоминать, поэтому некоторые моменты пришлось отложить на потом, а сейчас надо было кого-то найти и спросить насчет еды.

Обнаружив вдруг в комнате зеркало во весь рост и увидев свое отражение, я ужаснулась от собственного вида. Вроде бы и я, а вроде – нет. Синяки и черные круги под глазами, засохшая кровь вокруг рта, спутанные волосы, походившие больше на птичье гнездо, и порванное, с какими-то пятнами вдобавок, платье, которое, кстати говоря, я так и не снимала с момента судной ночи.

– Вид как у бомжа, который вдобавок несколько недель не расставался с бутылкой, – озвучила я мысли вслух, отвернулась и постаралась не смотреть больше на свое отражение дольше пяти секунд, чтобы не встретиться с тенью и не впасть в приступы прошлого.

Вдруг я поняла, что за раму зеркала была заткнута записка. Поморщившись, я снова повернулась к зеркалу, взяла листок и отошла к окну.

«Если вы пришли в себя – поздравляю, если нет – придется мне снова вмешаться в ваш сон. Я очень надеюсь, что вы поумнеете и прекратите пользоваться подобным способом убегать от меня и своих обязанностей. Мне пришлось нарушить собственные законы и стереть память о вас практически всем бессмертным из-за случившегося в суде и после него. Теперь никто не помнит о королеве ничего, кроме того, что она заперта в лабиринте. И еще: я внушил, что вы по-другому выглядите. Теперь будьте добры отплатить мне добром за добро и начните соблюдать свои же условия, которые выдвинули ранее.

С уважением, А.»

Прочитав записку вслух, я скривилась и смяла бумагу. Если до этого я чувствовала себя паршиво, то теперь мне стало еще ужаснее. Вступать в игру с его величеством и выдвигать новые условия было моей ошибкой, но тогда я не думала об этом. Все, чего я хотела на тот момент, – свободы. И за нее теперь приходилось расплачиваться.

Разочарование в самой себе хлестнуло меня такой болью, что захотелось завыть как волк. Я не стала сопротивляться, подошла к кровати, уткнулась лицом в подушку и исполнила свое желание. Не знаю, слышно ли было мой вой, но спустя пару секунд в окно кто-то постучал. Развернувшись к нему, я увидела ворона. Воспоминания, подобно пуле, пронзили голову. Я вскочила и подбежала к окну. Это была птица Лили. Ворон следил за мной и наверняка докладывал потом о каждом моем шаге и слове хозяйке, но сейчас Лили уже не было…

Отодвинув шторы, я открыла окно и впустила птицу. Ворон залетел и сел на спинку фиолетового кресла, стоявшего возле черного, во всю стену, шифоньера.

– Что ты здесь делаешь и как меня нашел? – спросила я, осторожно подойдя к птице. – Лили, твоей хозяйки, больше нет. Она мертва, – начала объяснять ему, как пятилетнему ребенку. – Ты теперь никому не служишь и можешь быть свободным.

После этих слов я ударила себя по лбу. Какая же я дура! Птицы ведь не могут разговаривать.

«Могут. Ну, по крайней мере, я могу», – резко прозвучал голос в сознании, из-за чего я вздрогнула и с подозрением прищурилась на ворона.

На несколько секунд в комнате повисла наэлектризованная тишина. Я внимательно изучала ворона, рассматривая каждое его черное перышко. В глазах птицы заметила что-то человеческое, что-то, что отличало его от остальных животных. На миг показалось, что ворон заглядывал мне прямо в душу. И это настораживало.

– Знаешь, я уже привыкла считать себя сумасшедшей, – нервно усмехнулась я и опустилась на пол, прислонившись спиной к шифоньеру. – Меня довели до этого, сделали такой, так что осталось лишь смириться с этим фактом.

«Вы не сумасшедшая, ваше величество, – продолжил голос птицы в голове. – Меня могут слышать те, кому я служил и кто был знаком со мной в прошлом».

– В прошлом?

«Да. Когда-то я был человеком, но что-то произошло, из-за чего кому-то пришлось переселить мою душу в птицу. Так же как и вы, я не сохранил большинство своих воспоминаний и даже имени. Лили звала меня тупой или дурацкой птицей». – Последние слова прозвучали грустно. Не знаю почему, но мне стало жалко ворона.

– Мне очень жаль, но больше ты этого не услышишь. Как я уже и говорила, Лили мертва.

«Знаю, теперь ее душа бродит в лабиринте и ищет дочь с мужем. Вы должны вернуть Камиллу в лабиринт и уничтожить его, иначе город погрузится в хаос».

Я вскочила и стала ходить кругами по комнате, схватившись за голову. Миллионы новых мыслей рождались в голове каждую секунду, они пожирали меня.

– Нет, это просто безумие! – замотала я головой, с ужасом глядя на ворона. – Такого не может быть! – Еще немного, и истерика точно вырвется из меня. – Так ты знаешь?! Что тебе известно о лабиринте и зачем ты нашел меня? – Я остановилась посреди комнаты.

«Спокойно, ваше величество. У меня не так много информации о лабиринте, но что-то я помню по словам Лили и с радостью поделюсь с вами. Теперь, когда Лили нет в живых, позвольте стать вашим слугой и помощником».

От его просьбы я впала в ступор и долго медлила с ответом. Конечно же, помощь в добыче информации не помешала бы, и вдобавок пригодился бы кто-то, кто помнил о прошлом, связанном со мной и лабиринтом, чтобы потом убедиться в некоторых деталях, когда я все, возможно, вспомню и найду нужные воспоминания… Если захочу это сделать, разумеется. Пока в ближайших планах заниматься самокопанием не было.

– Хорошо, с этого момента ты можешь служить и помогать только мне, – приняла я решение спустя несколько минут размышлений. – Насчет лабиринта, – задумалась я. – Мне нужна информация, но чуть позже. Пока не хочу углубляться и искать ее. Для начала я хотела бы сама разобраться в одном факте и проверить его.

«Как скажете».

Ворон кивнул, а я пошла к кровати. Голова закружилась, тело покачивалось во все стороны, точно я была пьяной тусовщицей, только что вернувшейся из клуба. О черт, я потеряла контроль над собой. Даже не знаю, каким богам молиться. Сомневаюсь, что хоть кто-то из них услышит меня.

– Тебе известно, что произошло здесь, пока я была без сознания? И почему несколько недель пробыла в темнице?

«Произошло много чего, – с какой-то едва уловимой хитринкой ответил ворон, заставив меня вновь насторожиться. Я перевела на него прищуренный напряженный взгляд. – Все готовятся ко дню короны и помолвке его величества с Анной, которая, поговаривают, из вашего рода. Ее сравнивают с вами и считают, что вы похожи. Насчет тюрьмы – в ней вы оказались по приказу его величества и вашего отца, настоявшего на том, чтобы как можно дольше продержать вас подальше от всех за ложь и предательство. – Ворон замолк, но чуть позже продолжил, словно вспомнил, что еще хотел сказать: – Кстати говоря, нашел я вас по запаху, когда вы были там, в тюрьме. К сожалению, не смог достучаться до вас тогда, потому что вы всячески игнорировали мое существование».

– О, сколько информации. Мой мозг сейчас взорвется, – только и смогла выговорить я.

«Кажется, к вам идут».

Предупрежденная вороном, я напрягла слух. И правда, где-то там, за дверью, в нескольких метрах, хлопнули двери лифта и послышались шаги. Кто-то решил порадовать меня своим визитом. Ворон улетел из спальни, когда я открыла дверь, которая, на удивление, оказалась не заперта.

Оглядев большую светлую комнату, которая одновременно служила залом и кухней, я усмехнулась и подошла к окну. В этот момент двери открылись и заиграла мелодия на телефоне, я обернулась. Положив ключи на комод и поставив пакет на черный плиточный пол, Ал достал телефон из кармана темных джинсов и, не сводя с меня глаз, ответил:

– Да, она пришла в себя.

Настала тишина. Почему-то я не смогла услышать, что говорил собеседник Алу, но его хитрая улыбка мне не понравилась.

– Я понял тебя, дружище. Все передам.

После этих слов охотник повесил трубку и осуждающим взглядом посмотрел на меня.

– Ну что, поздравляю я тебя, подруженька!

– С чем? – не поняла я.

– С новой жизнью, – ответил Ал и принялся снимать кожаную куртку.

– А-а, – только и смогла выдавить я.

Настала тишина, которую спустя пару секунд нарушил мой желудок своим урчанием.

– Так, пока я приготовлю тебе что-нибудь, иди приведи себя в порядок. Халат и все остальное в ванной есть, – Ал указал рукой на черную дверь и вновь зачем-то включил телефон.

– Я…

– Споры и все остальное – потом, – не дал мне договорить охотник, просматривая что-то в телефоне.

Поняв, что больше ничего от него не добьюсь, я направилась в ванную.

Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней спиной и опустилась на пол. Мысли вертелись в голове. Я цеплялась за каждую деталь из последних воспоминаний и пыталась предугадать, что меня ждет. Ал поздравил меня с новой жизнью, а означало это одно – новую игру, в которой в главной роли выступала уже не я. У нас с королем сделка, но из-за своего состояния мне пока сложно предположить, будут ли до конца установленного срока соблюдаться все те условия, что выдвинули я и он? У меня еще тогда, в ту ночь, созрел план, но теперь я не уверена в нем. Его величество мог поймать меня на лжи, если что-то пойдет не так. Думая, как быть и что делать с информацией, которую рано или поздно придется рассказать королю, я пялилась в одну точку, пока не раздался стук в дверь, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– У тебя там все нормально? – поинтересовался Ал.

– Да.

Я встала и, выдохнув, принялась снимать с себя одежду, которая уже почти приросла к телу. Избавившись от нее, почувствовала облегчение. Дышать стало намного легче. Я словно скинула тонны груза, с которым меня заставили ходить несколько недель. Зайдя в душ, тут же включила воду и закрыла глаза. Сейчас хотелось избавиться не только от грязи, но и от всех навязчивых мыслей и прошлого. История с Лили закончилась, но распрощалась ли я с Камиллой? Этот вопрос не давал мне покоя. Чем дольше я находилась в душе, тем больше думала и создавала сама себе вопросы. Вода смывала грязь, но не тревогу и не мое прошлое.

«Ты не избавишься от прошлого, пока не вспомнишь все и не уничтожишь лабиринт».

Чей-то голос ворвался в мое сознание, заставив вздрогнуть. Открыв глаза, я увидела вместо воды кровь. Жуткие воспоминания о той ночи, когда я получила бессмертие, словно вспышка, полыхнули в голове. Зажмурившись, я попыталась переключиться на реальность и заблокировать все, что касалось прошлого.

Сработало. Уже спустя пару секунд никакой крови не было. Не дожидаясь очередного приступа, я выключила воду и вышла из душа. В этой маленькой удобной комнатке мне нравилось все, кроме зеркала, висевшего над раковиной. Вытираясь полотенцем и надевая халат, я всеми возможными способами старалась не смотреть на себя дольше пяти секунд и по возможности вообще не поворачиваться к зеркалу.

– Расческа и зубная паста со щеткой, если что, на полочке возле зеркала! – крикнул Ал.

– Я не слепая! – крикнула я в ответ и подошла к полочке.

Я потянулась к расческе, подняла голову, и воспоминание об убийстве, подобно электрическому разряду, ударило в голову. Я зажмурилась, избавляясь от картины кровавого прошлого, но, когда снова открыла глаза, все же увидела ее. Дала себе клятву не смотреть больше пяти секунд на себя в зеркало и сама же нарушила ее.

«Ты монстр!»

«Ты чудовище!»

«Ты убила семью!»

«Убийца!»

Услышав последнюю фразу, что, подобно кинжалу, разрубила сердце на куски, я сжала кулак. Отражение девочки с окровавленным осколком в руке исчезло, но голоса продолжали травить меня. Каждая заученная фраза ребенка из прошлого пробуждала во мне зверя, которого сотни лет я училась контролировать и держать на цепи.

Вот почему я ненавидела зеркала и старалась их избегать. Потому что только там видела свою тень, от которой пыталась убежать.

– Ты монстр! – повторил голос, но уже не в моей голове, и я, не в силах удерживать зверя на цепи, ударила в зеркало.

– Ты убийца!

В меня будто бы бросили кинжалы.

– Ты убила семью!

– А ты – меня, – хладнокровно ответила я своему отражению в зеркале, встретившись с ним взглядом.

Свет в комнате замигал, а темное отражение злорадно улыбнулось, обнажив клыки. Отвращение к нему вновь вернулось и усилилось. Я с ненавистью опять ударила кулаком в зеркало и била до тех пор, пока не утихли голоса и не исчезло отражение. Вместо боли я чувствовала злость с ненавистью, разрывающие меня на части. Я ненавидела ту девушку за то, что однажды ночью она не смогла принять правильное решение.

Бессмертные, то есть вампиры, видели в зеркалах не отражения самого себя, а тени своего прошлого, которое не отпускало их по разным причинам. Снова и снова видя в зеркале девушку со шрамом на лице и с разбитым зеркалом или осколком стекла в руке, слыша ее злорадный смех, я задыхалась в собственной ненависти и бессилии, что не смогла однажды ночью поступить иначе.

Я ненавидела саму себя. Я отрицала свою сущность. Я избегала правды и внушала себе, что никого не видела в зеркале – потому что не хотела смотреть в глаза той, кем стала и от кого убежала.

Когда все прекратилось, я почувствовала адскую боль и услышала, как Ал стучит в дверь и зовет меня. Судя по тому, как сильно он стучал и как громко кричал, это длилось уже несколько минут. Я не успела открыть – бессмертный не выдержал и, не дождавшись моего ответа, сломал защелку и ворвался в ванную. Я развернулась, а Александр, увидев осколки от зеркала, замер, с ужасом глядя то на меня, то на мою окровавленную руку.

– Прости, – прошептала я, зажимая пальцы.

Не знаю, что подействовало на бессмертного, но в следующее мгновение я оказалась в его объятиях. В груди неприятно щипало и кололо, будто в сердце вставили несколько иголок. Пока Ал гладил меня успокаивающе по спине, я пыталась восстановить ритм дыхания.

– Все будет хорошо, – прошептал друг, но его слова никак не подействовали.

– Не будет. Слишком поздно.

После моего ответа бессмертный еще крепче меня обнял. Он будто боялся, что его сейчас оттолкнут и убегут от него снова. Когда-то, холодной ночью, мы поругались, и я ушла, оставив друга сражаться со своими демонами в одиночку, без поддержки дорогих людей. Прогоняя прочь воспоминания, пыталась сообразить, что делать. После смерти матери я никого не обнимала, потому что закрылась в себе и не доверяла никому, даже с сестрами общалась отстраненно. Единственные, кому я однажды позволила себя обнять, – это Лили и Влад. В тот момент я представила, что на месте Лилианы и брата оказались мои родители до трагедии. Сейчас, в объятиях друга, я почувствовала, что во мне пробуждаются странные чувства. Я не могла понять, что хотела сделать: то ли оттолкнуть, то ли обнять его в ответ – уже второй раз в этой жизни. Страх поселился во мне и взял контроль надо мной. Когда в голову все же ударили воспоминания о той ночи в лесу, я оттолкнула охотника и выбралась из его объятий.

– Прости, – начал извиняться Ал, осторожно делая шаг вперед, в то время как я отступала назад. – Я не знал, что ты ненавидишь зеркала и избегаешь их. Клянусь, с завтрашнего дня ты больше не увидишь здесь ни одного зеркала.

– Лучше их избавь от меня! – не выдержала я и дала эмоциям за столько лет выйти на волю. – Отправь меня обратно в лабиринт и запечатай там! Передай Алексу, что я слабая дура, которая ради своей свободы обманула его! Пускай наказывает меня как хочет, но только вернет домой!

Дрожащими руками я обняла себя, когда уперлась спиной в стену. Чувствовала себя ребенком, но бороться самостоятельно со страхом и держать все внутри я больше не могла. Чаша эмоций и всего пережитого переполнилась.

– Твой дом теперь здесь. Ты должна научиться с этого момента жить не во лжи и собственных иллюзиях, а в реальности, где есть только правда, – проговорил охотник с намерением успокоить меня, но ничего у него не вышло. – Твоя задача принять все как есть и вспомнить то, что когда-то по каким-то причинам ты заблокировала в своем сознании. Король дал тебе шанс и свободу, но за нее тебе придется расплатиться.

– И чем я должна расплатиться?

– Правдой.

Я посмотрела в глаза другу и увидела, как в них загорелась искра надежды. Ал верил в меня сейчас, в то время как другие не доверяли и отвернулись от той, кто несколько сотен лет назад солгал и стал предателем, чтобы спасти близких.

Успокоившись, я слабо улыбнулась. После всего произошедшего во мне проснулась неловкость. Никогда подобного не чувствовала. Что это значило? Пока копалась в мыслях, не заметила, как аккуратно Александр вытер кровь салфеткой, упаковка которых лежала на стиральной машине, и достал с полочки небольшую коробку. Порывшись в ней, взял лейкопластырь и заклеил мне пальцы.

– Больше никогда не разбивай зеркала, – попросил он, поймав мой взгляд. – Недавно ремонт мне здесь закончили. Я отпраздновать его даже еще не успел!

– Не буду, если уберешь их и перестанешь о них упоминать, – с вызовом улыбнулась.

– Королева вампиров боится зеркала, надо же! – притворно удивился друг, убирая коробку на место. – Король не предупреждал меня об этом.

– Он не знает этого.

Удивление вновь появилось на лице друга, но на этот раз настоящее.

– Похоже, наш с тобой разговор продлится целую ночь, – окинув меня довольным взглядом, бессмертный принялся собирать с пола осколки стекла.

– Дай угадаю, – сложила руки на груди я, – будет допрос?

– Для начала предлагаю отметить мой ремонт.

– Эта идея мне нравится больше, чем с допросом.

– Супер!

Ал закончил, наконец, собирать осколки и выбросил их в бак. Выключив свет, мы вышли из ванной. Пока охотник накладывал мне еду и возился с посудой, я наслаждалась запахом пиццы с сыром, витавшим в комнате. Сев за стол, вспомнила деликатесы в роскошном, но унылом особняке Лилианы и вечера с аристократами и скривилась.

– Что-то не нравится? – поинтересовался Ал, поставив тарелку с пиццей и коробку с роллами. – Все недавно приготовлено в моем личном клубе, – с гордостью подчеркнул два последних слова.

– Все шикарно! – Взяла кусочек пиццы, укусила и утонула в море удовольствия. Желудок довольно заурчал, подтверждая, что, наконец, он был счастлив. – М-м-м, я в раю! – прикрыла глаза и облизнула пальцы, откинувшись на спинку стула.

– Тебе сок, лимонад или пепси? – спросил тем временем Ал, открывая холодильник.

– А есть что-нибудь покрепче?

Раздался короткий смешок, и я увидела тень чертенка в глазах охотника, а затем бутылку красного вина. Прихватив два бокала, Ал сел напротив и начал наливать.

– Это вино или кровь? – с набитым роллами ртом решила уточнить я.

– Попробуй и узнаешь. – Он с вызовом подвинул бокал.

Взяв его, я понюхала содержимое, затем расслабленно выдохнула и залпом выпила. Почувствовав, как приятное тепло разлилось внутри, попросила налить еще, а потом еще раз, и еще, и еще. Охотник, не задавая лишних вопросов, без возражений наливал. Я была очень благодарна ему за это.

– Не забывай про закуску, дорогуша, – напомнил он после того, как налил в шестой раз.

Я молча взяла еще один кусочек пиццы и откусила. Я с наслаждением уплетала все, что было на столе, наплевав на правила этикета. Когда Ал вдруг убрал пальцем крошку с моих губ, замерла. Наши лица оказались слишком близко… Опасно близко. Хоть бессмертные и не пьянели быстро, но если долго не пили или делали это впервые, на время разум потерять могли. Поймав на миг взгляд охотника на своих губах, я окунулась в прошлое. Ненадолго увидела сиреневый сад и услышала звонкий девичий смех.

«Ваш смех – моя слабость».

Я прогнала прочь голос из прошлого вместе с воспоминаниями и усмехнулась. Целовать друга, видя и представляя на его месте другого, я не собиралась. Эти игры больше не для меня. Никаких любовных треугольников или четырехугольников! В прошлой жизни мне хватило поучаствовать в этом спектакле.

– За ремонт, – подняла бокал и улыбнулась.

Мы чокнулись и одновременно выпили.

– Что с тобой произошло?

Услышав внезапный вопрос, я перестала жевать. Не знаю, какого ответа ждал охотник, но беседовать на эту тему в данный момент мне не хотелось.

– Ничего, – пожала плечами, беря роллы. – Просто напал голод.

– Во время суда тоже мучил голод?

Я прекратила жевать и уставилась на Ала. Слишком рано его похвалила. Охотник специально ждал момента, когда сможет завалить меня вопросами. В его глазах сейчас танцевали не только черти, но и мои демоны, которых я так старательно прятала. И все же они нашли способ выбраться. Потрепав Ала по черным волосам, я улыбнулась и сделала пару глотков уже прямо из бутылки.

– Если сейчас твоя цель вывести меня на правду, то поздравляю! Попытка неплохая, но со мной не прокатит. Я не Анжи.

Меня до боли бесило сравнение с сестрой. Каждый раз, слыша в мыслях кого-то ее имя и видя, как на мне применяли методы, которые могли сработать только с Анжи, я хотела придушить или вырвать глотку тому бессмертному. Мы были близнецами, но только снаружи. Чтобы потушить гнев и не наброситься на охотника, я вновь выпила из бутылки.

– Я сейчас не пытаюсь тебя сравнивать с сестрой, дорогуша. Мне просто хочется понять твой мотив и причины всего происходящего.

Ох, дружок, по тонкому льду ты сейчас прошел. Когда наши взгляды встретились, я медленно наклонилась вперед. Теперь его лицо находилось снова опасно близко к моему. Черти в изумрудных глазах охотника плясали танго с демонами в моих глазах. Если Александр был дьяволом, то Ал – его адвокатом. Хорошие связи я собрала в прошлом, конечно, но в настоящем у меня теперь из-за них бесконечный список проблем.

– Если тебе так не дают покоя эти вопросы, могу показать все, как было, вместо тысячи слов, – процедила я и получила усмешку в ответ. – Что ж, я предупредила.

Схватив охотника за майку, я впилась в его губы. Ал, похоже, ждал этого момента, поэтому не сбавил темп и углубил наш поцелуй. Мы были словно голодные звери, которые часами ходили вокруг жертвы и, наконец, схватили ее. В животе порхали не бабочки, а горело пламя, становясь все больше и больше. Я позволила Алу сбросить мешающие тарелки на пол, а себя усадить на стол. Проведя пальцами по волосам охотника, специально прикусила его губу. В ответ на это Ал спустился к моей шее, но заходить дальше с поцелуями я ему не позволила. Пока охотник наслаждался моментом, я пробралась, словно тень, в голову бессмертного и послала ему воспоминание. Увидев его, Ал разорвал наш поцелуй и, с ужасом глядя на меня, отшатнулся. Страсть, огонь и все остальное потухло в один миг в глазах охотника. Я с горечью усмехнулась и встала со стола, поправляя халат.

– Надеюсь, то, что ты увидел в моих воспоминаниях, останется между нами теперь. И ни слова об этом королю. Моя правда – это оружие, которое может убить нас всех. Именно поэтому я пока тяну время, спасая вас ложью, и кормлю иллюзиями.

Я взяла бутылку и хотела выпить, как вдруг раздался звонок и стук в дверь. Мы переглянулись, Ал отправился открывать. Не расставаясь с вином, я последовала за ним. Когда неожиданный гость завалился на плечо охотника, истекая кровью, моя бутылка полетела на пол, а меня призраки прошлого забрали в лабиринт воспоминаний и галлюцинаций.

Ночь IV

Первые воспоминания

Кровь. Слишком много крови. Она повсюду: и в воспоминаниях, и в реальности. Пока в прошлом я тонула в кровавом море и белых розах, в настоящем сестра из последних сил боролась за жизнь. Зажмурившись, я попыталась найти, за что можно было зацепиться и поплыть к берегу острова Реальность. Секунды сгорали, но я все барахталась в море и жадно хватала воздух, которого становилось все меньше и меньше.

Сначала голос Ала проносился эхом, но после того, как кто-то начал тянуть меня вниз, исчез. Оставшись одна, я закрыла глаза и перестала искать новые попытки выбраться отсюда, позволив прошлому утопить себя в галлюцинациях. Кровь заполнила легкие и заглушила голоса, кричавшие что-то на латыни. Что это значило? Смерть догнала меня и обняла? Хотелось бы оказаться в объятиях другого, но не в собственных галлюцинациях из прошлого, где смерть толкнула меня в лабиринт.

«Только попробуй сбежать, Каролина!»

Руки короля и угрожающий голос вытащили меня из кровавого моря, вернув в реальность. Мне словно влепили звонкую пощечину и встряхнули. Теперь уже вместо роз и крови я увидела, как Ал осторожно положил Анжи на диван и побежал зачем-то в ванную. Сестра задыхалась, из ее раны на шее потоком стекала на подушку кровь. Вены постепенно чернели и набухали. Я словно наблюдала за тем, как умирала сама, а не сестра. Будто я – это душа, которая сейчас покинула тело. Глядя в глаза бессмертной, я видела, как вечность угасала в них вместе с жизнью.

– Набери кого-нибудь быстро и скажи, что нужна помощь, срочно!

Я вздрогнула, когда Ал появился в комнате с ножницами и коробкой с лекарствами, отдав мне приказ, что сделать. Пока охотник возился с сестрой, я взяла телефон, лежавший на комоде возле аквариума. Мобильник требовал ввести пароль. Попросив его у охотника, я набрала цифры, и экран был разблокирован. Трясущимися руками нажала на первый попавшийся контакт. После пары гудков я наконец услышала знакомый грубый голос, но что-то вдруг не дало мне заговорить. Мне будто зашили рот.

– Я же просил не звонить мне сегодня ночью, – раздраженно бросил король, заглушая своим голосом эхо от вырывающегося из грудной клетки сердца. – У тебя там все нормально?

Мне понадобилась пара секунд, которые показались вечностью, чтобы найти слова:

– Раз я теперь здесь, то нормально у нас ничего никогда не будет.

Охотник выхватил у меня телефон.

– На Анжи напал экиммонуд, и похоже, не впервые. Я не знаю, что и как произошло, но нужно срочно отвезти ее в больницу, а ты сам лишил меня прав за нарушение сам помнишь чего, – гневно ответил Ал.

Я не стала слушать их разговор дальше, а подошла к Анжи и присела рядом с ней на край дивана, взяв за руку. Она оказалась настолько холодной, что и ко мне перешел ее холод. Последний раз мы с сестрой друг друга держали за руки, когда были детьми и водили хоровод вокруг елки с родителями. После смерти матери многое изменилось. Я никого близко не подпускала к себе и часто уходила из реальности либо в книги, либо в музыку.

– Алекс пришлет охотника с машиной, а сейчас нам нужно аккуратно замотать ее шею. – Охотник бросил на диван телефон и взял бинт из аптечки.

– Слишком много крови и рана большая, – проговорила я, посмотрев на шею. – Ты уверен, что мы успеем доставить ее в больницу?