Ведьмы из Ливергуля
Глава 1. Бюро
– А он что? – устало спросила Рита, копаясь в косметичке.
– Ты не представляешь! Он сказал, я могу «убираться отсюда»! Мы шесть лет жили вместе! Шесть лет! И разругались из-за такой мелочи… Виноват он, хотя и я чуть-чуть… Но все-таки это он!
Сегодня у Риты «воздушное» настроение, она решила нарисовать своей клиентке голубые стрелки. Она же молодая, креативная! Клиентка, а не Рита.
Себя молодой Рита не считала.
– Да уж, обидно, – поддакнула Рита. Кого она обманывает? Настроение у нее не «воздушное», а отвратное. – Прикрой глазки. Не дергайся, ладно? Чтоб все точно красиво было.
Клиентка послушно закрыла глаза. Только веки ее все равно подрагивали. От гнева и возмущения.
– Так глупо вышло! Невероятно глупо!
– Брось, со всеми бывает, – пробормотала Риты, высовывая язык от стараний, стрелки ей никогда не давались. Даже на чужом лице.
– Я понимаю. Но оно всегда так: ты знаешь, что «такое» бывает со всеми и может рано или поздно случиться с тобой, но ты все равно думаешь, мол, нет-нет, я же не такая, я же умная. И вот что вышло!
Клиентка от возмущения всплеснула руками. Ее лицо дернулось, ускользнуло от голубого карандаша. Рита скривилась. И чего она вообще решила рисовать стрелки? Клиентка начала ее доставать. Жалуется и жалуется!
– Слушай, ты прости, но я уже опаздываю. – Рита отложила карандаш. – Твой муж принес два платья: синее и черное. Какое хочешь?
Клиентка закатила глаза.
– Делает вид, будто он такой заботливый, ну-ну! Как будто ему не плевать, в чем я буду!
– Так, все. Будет синее.
Рита потянулась к своим кожаным перчаткам за соседним столом. Работать с макияжем в них не так удобно, но что поделать. Терпеть клиентку она уже устала. Да и Есте ждет.
Клиентка засуетилась.
– Нет-нет-нет! Погоди-погоди! Я ничего такого!.. Я ведь просто…
– Прости, я вправду опаздываю. Ничего личного, так бы послушала, очень интересно, – солгала Рита, натягивая левую перчатку. – Обещаю сделать все в лучшем виде.
Рита приложила правую руку к щеке клиентки – так, чтоб не смазать толстый слой тональника и не задеть стежки. Надо будет хоть узнать, как ее зовут.
– Покойся с миром и все такое.
Клиентка снова стала мертвым телом. Наконец-то тишина!
Есте ждет ее через полчаса. В черных кожаных перчатках и кофточке с длинными рукавами Рита, избегая прикосновений с кожей клиентки, продолжила работу.
Голубые стрелки будут хорошо смотреться с синим платьем. Так подумалось Рите.
Рита Мортшейн работала в похоронном бюро «Скорбь и прощание» шестьдесят четыре года и до сих пор не научилась определять: удачный ли макияж, хорошо ли сочетается тон кожи с воротничками на рубашках и т.д.
На самом деле родственники нечасто обращают внимание на такие вещи, но иногда на Риту нападал перфекционизм, который, к сожалению, не приводил вместе с собой хороший вкус.
В этом не было ничего критичного, в похоронном бюро «Скорбь и прощание» Риту держали не за мастерство визажиста, а за то, что ее покойники выглядели «как живые».
И ни один коллега так и не сумел выспросить у Риты, в чем же ее секрет! Даже ее начальник. Вернее, ее начальники.
На веку Риты их сменилось четверо, и только благодаря Яспери никто из них не заметил, что Рита присутствует на ежегодных фотографиях сотрудников бюро последние полвека и что она за эти годы не изменилась.
Каждый раз Рита приглашала нового хозяина бюро на чай. Яспери колдовала. Рита протягивала поддельный паспорт с очередными выдуманными именем и фамилией. И все улаживалось.
Начальники больше не замечали сходства Риты с женщинами на фотографиях в их кабинете. А если кто-то из немногочисленных коллег начинал заговаривать о чем-то подобном – начальники сразу же пресекали сплетни.
На всякий случай Рита, конечно, брала перерыв в работе. Лет на пять – семь, чтобы ее лицо успели подзабыть.
Трех начальников Рита лично провожала на тот свет и напоследок рассказала им секрет своей успешной работы.
Она не прибегала к бальзамированию. Ей это было не нужно. В ее силах остановить гниение, приказав телу не гнить. Она «запечатывала» клиентов в том состоянии, в каком они к ней поступали.
– Вы простите, что раньше скрывала, но вы бы сами сочли меня сумасшедшей, если бы я прямо сказала: здрасьте, я ведьма-некромант, – оправдывалась Рита перед своими начальниками, которых готовила к похоронам.
Рита Мортшейн была единственным некромантом, первым за много тысяч лет. Она обратилась, когда никто уже не ждал появления новых ведьм из фракции Смерти, уничтоженной давным-давно. В Ливергуле, городе ведьм, она была изгоем и поэтому жила в мире людей.
А где работать некроманту, если не в морге?
Начальники Риты все поняли и не обиделись. Один через Риту передал жене послание – стандартное, приторно-сладкое. Второй попросил Риту проследить за тем, чтобы его коту нашли новый дом. У третьего никаких желаний не было. На четвертого, Малькольма Дерда, ведьма работала в данный момент.
Рита считала своим долгом помогать клиентам и исполнять их последнюю просьбу, если есть такая возможность.
Неловко, что сегодняшнюю клиентку пришлось заткнуть на полуслове, но эта женщина ее достала.
К тому же в тишине Рита гораздо быстрее управилась. Уже через шестнадцать минут Милания Гордо была накрашена, причесана, одета в прекрасное синее платье и обута в синие туфельки на шпильках. И зачем ей шпильки на том свете?
Ее имя Рита подсмотрела в бланке. Там же причина смерти: автомобильная авария. Рита даже знала, из-за чего авария произошла. Милания поссорилась с мужем, напилась и не вписалась в дерево, она дернулась, когда он позвонил, чтоб извиниться. Но об этом никто никогда не узнает.
Глава 2. Морг
В переполненном автобусе Рита обозлилась на весь мир окончательно. Стоило вызвать такси, только Рита еще не до конца освоилась с мобильными приложениями, большинство которых не устанавливалось на ее древний кнопочный телефон.
Ритин мотоцикл издох полтора года назад. Его уже не оживить – так ей сказали в мастерской. И подивились тому, насколько древняя у Риты модель. Пришлось придумывать что-то про отца-коллекционера-ценителя.
С самого утра ведьма проснулась с ощущением чего-то ужасного, отравительного и невыносимого. И клиентка попалась противная. И мальчик-шериф вдруг объявился.
Раньше, будучи подростком, он часто звонил ей поболтать. Она не отталкивала его. Всегда брала трубку. Вежливо отвечала. Рита надеялась, что в какой-то момент Есте «переболеет» ей и отстанет.
Не переболел до тех пор, пока она его чуть не убила. Случайно, конечно.
Есте не звонил десять лет, а потом вдруг попросил помочь с расследованием. Оказалось, он поступил на службу. Рита помогла. По старой памяти. В знак извинения.
На крыльце городской больницы помощник шерифа ждал ее с недовольным лицом.
На самом деле мальчиком Есте Кохо давно уже не был.
Только в глазах Риты он всегда будет четырнадцатилетним любознательным парнишкой, а не рослым, широкоплечим, привлекательным мужчиной с загорелой шеей в форме, эффектно натягивающейся на развитой мускулатуре.
В приступах злобы и вредничания Рита называла его мальчиком, но обычно обращалась по имени. Она не любила ссоры на пустом месте.
Обычно Есте приветствовал ее вежливой улыбкой, спрашивал, как прошел ее день.
Сегодня он хмуро кивнул. И все.
– Да ладно, я всего на двадцать минут опоздала, – проворчала Рита. Настроение уже не воскресить.
Они прошли к пожарному выходу.
Лампочка над лестницей в подвал моргала. У Риты заболели глаза.
Они спустились в муниципальный морг города Норберг. Кожу обдало знакомой прохладой. Ноги заскользили по красно-зеленой клетчатой плитке, напоминавшей о Рождестве в типичной голливудской комедии.
Хоть мрачность Есте и смущала, Рита позволила себе легкую улыбку.
На секционном столе покоилось тело, накрытое тканью. Рита в предвкушении потерла руки в перчатках. Их она снимала только дома и при личном общении с клиентами.
Помощник шерифа посмотрел на часы.
– У нас есть пятнадцать минут, – сказал он, подразумевая, что надо бы поторапливаться, подразумевая, что в этом виновата Рита, ведь она такая опоздашка.
Есте, загипнотизированный очертаниями под белой тканью, стоял столбом.
Рита нахмурилась. Что-то не так. И с помощником шерифа, и с силуэтом тела.
– Ты такой напряженный, Есте. Не томи уж, показывай!
Мужчина бережно, будто боясь потревожить сон покойницы, откинул ткань, обнажив тело до плеч.
– Можешь сказать, что произошло с ней? – хрипло спросил он.
Рита промолчала.
Она обучалась основам некромантии у безжалостной Яспери, она работала с мертвецами шестьдесят четыре года и консультировала полицию Норберга последние пятнадцать лет – и впервые ее чуть не стошнило прямо на тело.
– Ее будто шоколадное яичко раскололи… – пробормотала Рита. – В жизни такого не видела.
У девушки не было головы. Точнее, осталась только ее часть – рот и правое ухо с сережкой-камушком. Неопределенного цвета. Неопределенного блеска.
– Ты сможешь, э… подключиться к ней?
– Не могу, мозга-то не осталось. – Рита покачала головой. – Погляжу просто как судмедэксперт, если ты не против. Я и это умею.
Рита сменила уличные кожаные перчатки на медицинские.
– Где ее нашли? – спросила ведьма.
– Обнаружили в парке сегодня утром в разорванном спортивном костюме и в одном кроссовке.
Рита угукнула и скинула ткань. Зрелище на любителя.
Девушка лишилась части головы – золотые, в комьях грязи и в засохшей крови, волосы нелепо выбивались из-за уха. Правое плечо обглодали до кости. Четыре когтя пробороздили ее живот и левую ногу. Расстояние между полосами – семь сантиметров.
Спина Риты покрылась мурашками.
– Не знаю, что за тварь это сделала, но она немаленькая.
– Это я и сам вижу! – огрызнулся Есте. У него был тяжелый день.
Неизвестное чудовище рыскало в его городе. Он, рискуя своей шкурой, незаконно провел Риту в городской морг, и именно сегодня, именно в такой важный момент, она впервые подвела его.
Рита ненавидела признавать свое бессилие, но делать-то нечего. Ведьма осмотрела череп.
– Края неровные. Голову раскусили. В один раз.
– Какого же размера у этой твари пасть?..
Завороженная Рита провела пальцем по неровному краю.
– Зубы у нее тонкие совсем, но длинные, частые и очень острые. Ты же понимаешь, эта тварь не из этого мира… В Ливергуле я бывала не часто, но, по-моему, таких и там не водится.
Есте не ответил. Конечно, он понимал. Поэтому он был напуган больше своих коллег.
Люди-полицейские разделились на два лагеря: на тех, кто обвинял дикого зверя, непонятно откуда взявшегося в центре небольшого, но все-таки города, и тех, кто ставил на маньяка.
Есте же сразу понял, что чудовище прибыло из другого мира.
Много лет назад ведьма Грунда нарушила законы ведьм и родила от человека. Она была бабушкой Есте. Поэтому помощник шерифа знал о существовании мифических чудовищ и о том, чем может кончиться появление одной из таких тварей в Норберге.
Рита приоткрыла рот девушки. Зубы в полном порядке. Не коронки, настоящие. Даже кариеса нет. Скорее всего, даже к стоматологу не ходила. А если и ходила, то по мелочи. Слепка зубов не найдется. И это Есте тоже понимал.
У девушки были красивые губы, накрашенные сливовой помадой. Она даже не размазалась. В задумчивости Рита провела по ее губам большим пальцем. Помады не осталось на перчатке. Может, это ее губы такого странного цвета?.. Рита вывернула нижнюю губу покойницы. Граница помады бросалась в глаза.
– Что ты делаешь? – недовольно поинтересовался Есте.
Рита одернула руку.
– Вы уже установили личность?
– Я надеялся, это сделаешь ты.
Риты вздохнула. Сменила перчатки на уличные.
– Что ж, мальчик, не всегда получается так, как ты хочешь. Я понятия не имею, кто она и что с ней стало. Точно могу сказать, что умерла она шестнадцать часов назад. Первым появился укус на плече. Потом царапины. Скорее всего, эта тварь прибила ее к земле. Потом была голова. В таком порядке.
Есте устало массировал переносицу.
– Ты уверена?
– Да. Я не знаю, почему так, но да, уверена. Странно только, что тело не обглодали. То есть эта тварь не была достаточно голодной?.. Я сначала подумала на эту… как ее… Ну, эту тварь с крыльями, которая по ночам охотится и мозг у молоденьких девушек выедает… Ну эта… Ну ты же понял, бабушка точно тебе эту жуть на ночь читала. В общем, это явно не такая штука.
– Ты уверена? – повторил Есте.
– Сомневаешься. – Рита сжала зубы. – Много ли бы ты дел раскрыл без меня, а?
Есте промолчал.
Рита достала телефон из кармана, открыла камеру. Качество будет паршивым, ведь мобильник древний. Риту это бесило, но ей нужны были кнопки. А как иначе, если ты постоянно в перчатках?..
– Я не разрешал фотографировать. Это – жертва расследуемого преступления! Тебе вообще нельзя ее видеть.
Рита усмехнулась. Вот он как заговорил!
– Я не для распространения. Не переживай.
Глаза ее сверкнули. Глаза непреклонного человека. Даже так: глаза непреклонной ведьмы.
Рита сделала три фотографии губ покойницы, следы укусов, когтей и направилась к выходу.
– Пока, мальчик!
Рита в последний раз взглянула на девушку на столе. Такая спортивная, ухоженная.
Есте говорил, ее нашли в спортивном костюме. Реши она лишний раз полежать на диване, вместо того, чтобы бежать в городской парк, после работы, в темноте… Останься она дома, не погибла бы. Вот поэтому Рита не любила спорт.
День вышел действительно паршивым. Предчувствие не обмануло. От этого стало как будто спокойнее на сердце.
В небольшом скверике, разбитом перед зданием больницы, Рита тяжело села на скамейку. До чего же паршивый день! До чего же неприятно признавать свое бессилие.
Небо затянуло тучами.
Пожилого мужчину в коляске катили к машине. Парень лет двадцати, с красным носом, с пачкой бумажных носовых платков, прошел мимо Риты и смачно чихнул.
Здание было старым, еще с середины прошлого века. Когда Рита переехала в Норберг, больница стояла еще в лесах. Стройку приостановили, когда лучшие доктора ушли добровольцами на фронт, а главный Благотворитель взорвался на мине там же.
Госпиталь достроила вдова Благотворителя уже после войны, когда ее маленький сын заболел, и оказалось, что везти его некуда. Ребенок поправился, история не трагичная, но мамашка перепугалась и отдала треть состояния на завершение строительства больницы и приюта для бездомных в придачу.
Напротив главного входа стояла статуя Благотворителя, держащего на руках своего сына (который, к слову, родился через месяц после его смерти).
Уродливая статуя, вся в голубином помете. Отчего-то Рита расслаблялась, смотря не нее.
Такие знакомые губы. Накрашенные сливовой помадой. Стойкой, яркой. И сережка с необычным камнем… Рита точно ее где-то видела!
Есте, последовавший за ней, откашлялся.
– Мне стоит извиниться.
– Это вопрос или неумелое извинение? – усмехнулась Рита, не отрывая взгляд от статуи Благотворителя.
Начался мелкий дождь. Странно, что он не смывает голубиный помет со статуи.
– Скорее, второе. – Есте неловко улыбнулся и сел рядом с ней.
Рита смерила его взглядом, отвернулась к статуе.
Есте сегодня не брился. Рубашка мятая. Как и вид в целом. С тоской Рита заметила, насколько же он постарел. Время не жалеет людей.
– Тебя из кровати, что ль, дернули? Выглядишь паршиво.
– Спасибо за честность.
Рита печально взглянула на него.
– Мы давненько не виделись. Ты постарел. Не обижайся, но ты очень постарел.
Есте не обижался. Он ведь знал. Хотя он не то чтобы постарел. Ему всего-то двадцать девять. Только с Ритой они познакомились много лет назад.
– А ты ничуть не изменилась.
– Ага. – Рита цокнула языком. – Думаю вот волосы покрасить. Хочу каких-то перемен, понимаешь? А то достало уже все! Слушай, мне жаль, что так вышло. И мне жаль, что тебе придется ловить тварь, сотворившую это.
Есте грустно улыбнулся. Он знал, что комментировать слова про смену имиджа не обязательно. Он знал, что Рита с собой ничего не сделает.
Каждый год, иногда каждый месяц она твердила, что покрасится, брови сбреет и т.п. И не менялась ни на чуть-чуть.
– Можешь показать фотографии Яспери?
Рита кивнула.
– Слушай… Мне стыдно об этом просить, но Белла спрашивала о тебе, и…
– Да-да, все будет. Честно.
Глава 3. Дом, милый дом
Жилой комплекс «Ведьмина улыбка» на Синей улице спроектировал и построил Сайлас Беррод. Правда, что там с ведьмой мало кто понял, поэтому в народе закрепилось название «Улыбка».
Семь домов в форме зубов – «клык» с башенкой, четыре одинаковых четырехэтажных «резца», расширяющихся к крыше (крайне непрактичная постройка), снова «клык» и еще один «клык».
Шесть домов Беррод продал после Первой мировой. Себе оставил только третий «клык» – тот, что был справа, подальше от остальных, загадочный третий «клык». При жизни он со своей прекрасной супругой занимал верхний этаж.
Задумка интересная, правда, даже Рита одобрила, а ей сложно угодить.
Только вот незадача – дома поизносились, а после смерти Беррода заниматься реконструкцией никто не захотел. Городская администрация снесла шесть домов и сменила их новостройками.
Остался гнить посреди бетона и стекла один лишь «третий клык», почерневший, с готическими рамами на окнах.
В этом доме и жили ведьмы. В пятикомнатных апартаментах вдовы Беррода.
Дом давно нуждался в ремонте. Лестницы скрипели невыносимо. Стены облупились. Отопление умерло два года назад. Канализация тоже успела устареть, хотя Рита выпросила у Яспери разрешение вызвать мастеров и обновить трубы. Только это было тридцать лет назад.
И было бы круто, если бы был лифт.
Рите осточертело подниматься на пятый этаж по древней лестнице, которая рано или поздно обвалится.
Разумеется, паршивый день не собирался становиться лучше. На третьем этаже из квартиры выскочила Агнес Дус.
– А, это ты Рита? – Старушка щурилась в подъезд.
Нет, нет, это не она. Это не Рита. Риты здесь нет. Это другая уставшая женщина поднимается к себе домой.
Вздохнув, Рита откликнулась:
– Да, здравствуйте! Как ваши дела?
Старушка, распалившись и мелко засеменив к Рите, чтобы слюни из ее рта точно долетали до Ритиной любимой куртки и ее любимого лица.
Агнес Дус пылала и возмущалась: эта лестница скоро сведет ее с ума. Вчера она, возвращаясь с прогулки, заработала заносу! Заносу! Повезло, она не стала уточнять, в каком месте, и показывать.
Пусть Рита поговорит с хозяйкой дома! Пусть Рита уговорит ее обновить подъезд!
Рита пообещала, что со всем разберется. Честное слово. Честное-пречестное.
Повезло, что старушка подслеповатая. Повезло, что она чуточку не в своем уме, а то она могла бы сообразить: как-то странно, что Агнес успела вырасти и состариться, а Рита не изменилась – она все такая же маленькая худенькая женщина с бледной сероватой кожей и ярко-рыжими волосами, подстриженными под мальчика. Рита даже куртку не меняла последние шестьдесят лет. Правду говорят: раньше умели шить.
Чудом избавившись от старушки, Рита припустила по лестнице наверх. Быстрее-быстрее!
Рита запыхалась. Рита устала. Пакет с продуктами перевешивал ее маленькое тельце.
На лестнице, прямо у их квартиры сидел ссутулившийся парень в желтой форменной куртке.
– Вы – Яс-пе-ри Беррод? – уточнил он, поднимая глаза на Риту.
Рита заметила рядом с ним картонную коробку.
– Я ее соседка.
Курьер на минуту задумался. Кивнул своим мыслям. И вдруг зачитал Рите долгую и нудную лекцию о том, что нельзя же так поступать – он тут уже два часа сидит! Он стучал и стучал в дверь, а ему никто не открыл. Он уж думал, что ошибся адресом, а его просто оставили у пустой квартиры! Непорядочно!
Яспери часто так делала. Увидев в «магазине на диване» что-нибудь эдакое, она, не задумываясь, хваталась за трубку проводного телефона, которым согласилась научиться пользоваться исключительно ради шопинга, и заказывала доставку на дом.
Правда, дверь она почти никогда не открывала. Квартира их была защищена магическим куполом. И часто Яспери отключала звук – то есть она не слышала ничего, что происходило за пределами квартиры. Как ни кричи, как ни бейся в дверь, она не услышит и не откроет.
– Да-да, кошмар полный, – поддакивала Рита, ставя подпись в накладной.
Ее подпись – это бездумные почеркушки. По нынешним поддельным документам ее зовут Марта Штиллер. Только в подписи она всегда писала «РИТА» с двумя завитушками. Это было бы странно. Поэтому Рита просто бездумно черкалась. Кому какая разница?
– Можно хотя бы вашим туалетом воспользоваться?
– Нет.
Рита выхватила коробку с посылкой, пристроила под локоть руки, нагруженной продуктами.
Ругнувшись, нащупала в кармане ключи.
Дверь квартиры покрывали выгравированные иероглифы на староливергульском, который Рита так и не выучила. На двери две таблички.
Первая, стандартная для таких построек: «Яспери Беррод, поселилась в 1900».
И вторая, напечатанная Ритой на цветном принтере: «Магические услуги и ритуалы: исцеление и снятие порчи». Рита морщилась каждый раз, когда видела этот ужас.
В какой-то момент Яспери загорелась идеей открыть небольшой магический бизнес на дому. Она придумала это от скуки и, вероятнее всего, уже забыла о табличке и тех десяти объявлениях, которые Рита расклеила по городу. У нее не было ни одного клиента.
Тяжело вздохнув, Рита нырнула в квартиру, хлопнув дверью перед лицом курьера.
Рита надеялась застать Яспери за ее любимым занятием – за просмотром мыльных опер по кабельному.
Но нет же.
День по-настоящему паршивый.
– Вы же это исправите? – проворковала Яспери, мило улыбаясь.
– Конечно-конечно-конечно! – поспешно-заискивающе заверил ее мужчина в сером костюме, в носке с дыркой на большом пальце, в очках в металлической оправе, с залысиной и дрожащим подбородком.
В гостиной Яспери эффектно полулежала на диване. В изысканном викторианском чайном платье. Винтаж, разумеется. При гостях Яспери надевала свою самую «современную» одежду – ту, что носила в последние годы жизни своего мужа Сайласа (кстати, он под старости лет сделался консервативным, поэтому она даже век назад одевалась не то чтобы модно).
– И какой будет сумма выплаты по итогу?
– Сто восемь тысяч.
Яспери нахмурилась, вытянула губки. Подумала. Подумала еще. Спросила:
– Это много?
Мужчина замешкался. Заквакал что-то. Он нервно ерзал на низеньком пуфе. Его задранные к небу коленки подрагивали.
Рита успела переобуться в тапочки, занести продукты на кухню. Коробку она пока оставила в прихожей.
– Рити, можешь подойти, пожалуйста, – позвала Яспери.
Она сладко улыбалась. Риту раздражала эта улыбка. Хотя умом Рита понимала: повезло, что ей Яспери говорит «пожалуйста», а не вводит в транс и приказывает.
Как это было с бедненьким лысеющим мужичком в костюме. Скорее всего, это сотрудник банка. Или вроде того. Они иногда появлялись в ведьминой квартире. И всех их Яспери с порога взламывала и подчиняла себе.
– Рити, подскажи, сто тысяч это много по нынешним меркам?
– Смотря для чего.
– Ну, просто. – Яспери с наивным лицом развела руками. – Для жизни, там, для покупок каких-то.
«Покупок». Забавно. Яспери так и не вникла, что из этих циферок на экране цена, а что вес упаковки. Она смотрела на картинку.
– Нормально, да. Более чем. Если это постоянный доход, а не единоразовая выплата, то очень круто.
– Поясни, – приказала Яспери гостю. Ее желтые глаза засверкали искрами.
Он покорно подчинился и тут же начал тараторить. Речь шла о выплате процентов с банковского счета Яспери. Сотрудник банка даже показал бумаги Рите, у которой мозг уже опухал.
Было много цифр, много умных слов. И витиеватые подписи Яспери.
И тот факт, что по всем бумагам она до сих пор Яспери Беррод. Только дата рождения лживая – делающая вид, будто Яспери двадцать пять.
– А вас не удивляет, что в вашем банке огромная сумма переходит из рук в руки женщинам с одинаковыми лицами, именами и подписями? – хмыкнула Рита. – Лет сто уже.
– С чего бы это смущало нашего милого Поксли? – невинно-театрально встрепенулась Яспери. – Ему, как моему поверенному, хорошо известно, что в моей семье чтутся традиции, поэтому всех девочек называют одним и тем же именем.
– А еще у вас такая сильная генетика, что вы все на одно лицо, – усмехнулась Рита.
– Такая красота победит любой ген!
Рита хмыкнула. Тут спорить бесполезно. Яспери не понимает, что рано или поздно обман вскроется.
Ну, и отрицать ее красоту глупо. Яспери неотразима. С белоснежной, гладкой и, конечно же, однотонной кожей, с густыми-густыми черными волосами и идеальной фигурой. А еще она была абсолютно симметричной.
Только верхняя губа ее справа чуточку выше поднималась при улыбке.
– Пойду на кухню, чайник поставлю, – буркнула Рита и скрылась.
Поксли пробыл у них еще минут двадцать. Он отвечал как робот. Вел себя как зомби.
Рите всегда было интересно, чувствуют ли что-то люди под властью Яспери, но на себе проверять не хотела.
Рита решила сначала поесть.
Кухня, можно сказать, принадлежала ей. Она властвовала над холодильником и плитой. Яспери разве что к чайнику прикасалась. И то редко. Не имела нужды.
Рита отварила макароны. Риту подташнивало. От этого дня. И от того, какой сложный разговор ее ждет.
Кухня и санузел – места в квартире, которые хоть как-то отремонтировали. Рита купила холодильник, новую плиту, микроволновку, тостер, блендер. Потому что они были ей нужды. Потому что в вопросах еды Яспери никогда не спорила.
С ванной было проще. Яспери любила отмокать в кипятке. Поэтому она довольно легко согласилась обновить плитку. И ванну. Ну и раковину с унитазом, чтоб с новой ванной сочетались. Ну и раз такое дело, то и трубы бы во всем доме обновить… Рита до сих пор дивилась тому, что ей это сошло с рук.
На самом деле Яспери баловала ее. Как питомца, как диковинную зверушку.
Все дело в том, что Рита входила в то малое число ведьм, жизненные процессы которых не остановились после обращения.
Рита так же, как и раньше, могла умереть от голода или жажды. Рита так же, как и до смерти, была вынуждена спать и ходить в туалет. У нее каждый месяц наступала менструация. Рита могла преспокойно забеременеть или подцепить что-то нехорошее.
Нечестно! Жестоко, несправедливо!
Яспери ела и пила только в том случае, если хотела этого. Как и подавляющее большинство ведьм.
Рита не старела, но от недосыпа у нее темнели круги под глазами, с похмелья она отекала, от аллергичной клубники покрывалась сыпью, и иногда во время месячных у нее на подбородке вылезали прыщи. По словам Яспери, это «признак сохранившейся человечности». Редкая возможность чувствовать себя живым. За что ей такой дар, Рита не знала. И знать не хотела.
Из кухни Рита услышала звуки восторга. Должно быть, Яспери вскрыла посылку.
Рита сняла фартук и вышла в гостиную.
На фоне работал телевизор. Яспери почти не выключала его. Вдруг что-нибудь пропустит, вдруг Теджасвини без нее выйдет замуж, а Кармелита очнется, хотя она в коме уже сорок серий!
Яспери, уже переодевшаяся в привычную черную тунику, скрывающую ее тело, крутила в руках широкобедрую зеленую вазу из дутого стекла. Попеременно она то восхищалась, то критически хмыкала.
Рита, будто оператор телеканала про животных в естественной среде, затаилась в дверном проеме. Яспери в задумчивости кривила рот, обнажая третий клык.
Напряжение такое, будто при просмотре важного матча! Понравится ли ей эта ваза? Будет ли Яспери сегодня довольной?
Рита ядовито усмехнулась: такие вот вещи теперь ее интересуют! Утром она разговаривала с мертвой женщиной, тело которой раскрошилось в автомобильной аварии (а такое ведь может произойти с каждым), всего пару часов назад Рита осматривала тело несчастной девушки, попавшейся в лапы неизвестной метафизической твари, а настоящее волнение она испытала, наблюдая за хрупкой очаровательной женщиной, прикупившей новую безделушку.
Рита нахмурилась. Одернула себя. Надо быть настороже. Дразар говорит всегда быть настороже. Хоть Риту это и бесит.
Яспери не такая милашка, какой кажется. Да, сейчас она подпрыгивает от удовольствия, прижимая к груди зеленое стекло, да, она что-то насвистывает, выбирая для новоприбывшего хлама место на полках, заставленных книгами (древними и новыми), вазами (древними и новыми), статуэтками (древними и новыми), украшениями (древними и новыми) и прочими безделушками (разумеется, древними и новыми). Но не стоит забывать, что она титан, ведьма Плоти, что она одна из самых могущественных созданий Ливергуля.
– Яси, может, выпьешь со мной чаю, – мягко предложила Рита.
Яспери премило улыбнулась, поправила тунику на плечах и проплыла в кухню.
Рита разлила чай. Подала Яспери чайную пару из фарфора восемнадцатого века, ее любимого, с золотыми розами. Сама Рита пила из громадной пузатой кружки из магазина с фиксированными ценами.
Яспери, подперев подбородок пальцами, завороженно глядела, как Рита ест. На самом деле к такому можно привыкнуть. Рите понадобилась всего каких-то сорок пять лет.
Доев, убедившись в том, что Яспери в хорошем расположении духа, и разлив еще чаю, Рита сказала как бы невзначай:
– Слушай, Яси, ты ведь отлично разбираешься в видах нежити…
– В отличие от тебя, наотрез отказавшейся от истории нашего народа и какой-либо теории, не имеющей отношения к практике, – уколола Яспери.
Они часто спорили на эту тему. Дело в том, что Яспери, будучи ну очень многовековой ведьмой и одной из самых почитаемых фигур в Ливергуле, чтила традиции, уважала прошлое и насыщенную хронологию становления города ведьм.
Рита же, обращенная всего восемьдесят лет назад, историю недолюбливала, а Ливергуль ненавидела. И не хотела иметь ничего общего с этим местом.
– В общем, сегодня я впервые чуточку пожалела о том, что знаю недостаточно много о нежити, – дипломатично произнесла Рита. – Можешь посмотреть на несколько фотографий и сказать свое мнение?
Яспери со скучающим лицом потягивала чай, пока Рита доставала телефон и открывала галерею.
– И на что я смотрю? – без интереса уточнила Яспери, как бы незаметно поглядывая в сторону телевизора.
– Девушке раскусили голову. Ее тело изувечено.
Рита, протянув руку через стол, нажимала на кнопку, чтобы листать фотографии. Яспери мобильными телефонами пользоваться не умела, даже самыми примитивными.
– И что я должна сказать тебе? – Яспери страдальчески подняла брови. Будто ребенок, которого мама заставляет выслушать лекцию о правильном поведении, а там же, в двенадцати шагах мультики, мультики!
– Это странно. Мы в городе, Яспери. Тут нет диких животных, которые смогли бы такое сотворить.
– И?
Яспери отодвинула от себя руку с телефон. Она устало глядела на Риту. Этот разговор ей наскучил. Ей не терпелось вернуться на диван.
– Как думаешь, это могла сделать та тварь, которая по ночам летает и ест красивых молодых девушек?
– Альмурок давно уже истребили, Рита, ты знала бы это, если бы изучала историю, – скучающим голосом проговорила Яспери. – К тому же частью головы они бы не довольствовались. Альмурки убивают не только из-за голода, но и из-за зависти. Обычно они нападают на прекрасных дев и сгрызают их до скелетов, а если и кости слишком уж красивые, они разламывают их и сбрасывают в водоемы. – Яспери зевнула. – Скорее всего, это кто-то из фракции Слабых играется. Не бери в голову.
С этими словами Яспери встала и пошла к телевизору.
Она остановилась лишь на минутку и, не оборачиваясь, спросила:
– Это, безусловно, твоя жизнь, но ты ведь больше не ходишь по тем притонам?
– Нет. Я больше никогда туда не сунусь. – Рита до боли сжала кулаки.
– «Никогда»… это очень долго, Рити, не стоит так далеко загадывать.
Яспери ушла к телевизору.
Рита пару минут испепеляла взглядом опустевшую чайную пару, брошенную на столе.
Сжала еще сильнее кулаки от безмолвной ярости. Нужно успокоиться. Яспери почувствует ее гнев. Она уже его чувствует. Наверняка. Если, конечно, не слишком увлеклась просмотром триста сорок второго эпизода мелодрамы о любовном треугольнике.
Рита выдохнула. Помыла посуду. Прибралась на кухне.
– Я буду у себя, – бросила она в темноту гостиной.
Яспери выключила свет. Окна замуровали еще до появления Риты в этой квартире и, вероятно, еще до рождения Риты вообще.
В свете экрана мелькали очертания лежащей на диване Яспери.
Рита рухнула на кровать. Она жила в гостевой комнате апартаментов Берродов восемьдесят лет. За это время Яспери разрешила ей обновить розетки и люстру. Постельное белье и шторы. Остальное все оставалось «винтажным» – 1900 года производства.
Когда Рита впервые оказалась в этой комнате, мебель уже была древней, пыльной и вгонявшей в тоску. А теперь еще почти век добавился.
Рита глядела в серый потолок.
Каждый вечер она ложилась вот так на эту дряхлую кровать в этой застарелой комнате. Закрыв глаза, Рита попыталась вспомнить место, в котором жила раньше. Свой родной дом.
Ничего не вышло.
Думая о прошлом, она не могла пробиться через пульсирующие перед глазами образы сваленных в кучу мертвых тел.
Телефон зазвонил. Рита вздрогнула.
– Алло.
– Привет! Скажи, пожалуйста, как там… Ну, то, о чем ты говорила.
Рита едва подавила стон. О Крисабелле она совсем забыла!
Так вот о чем ей напоминал Есте. Белла. Ну да.
– Да, привет. Я в процессе. Но не переживай. Скоро все будет. Честно.
– Спасибо большое! – Крисабелла, наверное, подпрыгнула от облегчения. – Как твои дела?
– Давай мы попозже поговорим, ладно? Я сейчас очень устала.
– Конечно-конечно! Пока! Спасибо еще раз!
Рита отключилась. Зарылась лицом в одеяло и заорала. Она напрочь забыла об обещании найти книгу для Крисабеллы.
Она, кстати, понятия не имела, куда вообще идти и куда обращаться. Обычно книгу заклинаний выдавали в Школе. Однако существование Крисабеллы – страшный секрет, поэтому на Ливергуль полагаться нельзя.
Наскоро умывшись и собравшись, Рита прошмыгнула в коридор. Повезло, Яспери, увлеченная происходящим в жизни выдуманных и не очень умных людей, сползла с дивана и приклеилась к экрану вплотную.
Рита сбежала из дома незамеченной.
Первым делом она вызвала такси. До главного городского моста. Может, там ей подскажут, где можно достать книгу. Только бы она нашлась здесь, только бы не пришлось ехать в Ливергуль!..
Глава 4. Школа. Воспоминания
Когда Рита обратилась, она очнулась среди мертвых тел. Ее мучители не могли понять, как так вышло, что Рита осталась жива. Она и сама не понимала. В тот момент она бы предпочла умереть.
Эти ужасные люди собирались отправить ее на изучение. Вероятнее всего, на вскрытие.
И тогда появилась Виктория. Женщина с идеальной прической и в отутюженном костюме. Рита сначала подумала, это галлюцинация.
К тому же сначала ей почудилось, будто посреди лица у Виктории отвратительные складки кожи и две черные дыры. Проморгавшись, Рита увидела перед собой женщину необычайной красоты. И необычайной гордыни. Виктория вытащила Риту из лагеря.
Можно сказать, Рите повезло – предсказательница из фракции Будущего предчувствовала появление нового некроманта, поэтому Правитель заранее отправил в мир людей борнов (что-то вроде полиции и поискового отряда для новообращенных ведьм).
Риту нашла Виктория. Лучшая ищейка. Рита, еще не отошедшая от шока, уже смутно почувствовала неприязнь к этой самодовольной женщине.
Хоть Виктория и спасла Риту, доброй она не была. В ней не было ни капли сочувствия. Если говорить откровенно, Виктория – та еще бездушная сучка. Она с омерзением смотрела на Риту. И старательно избегала контакта с ее кожей.
Конечно, Рита тогда еще не знала, что прикосновение к ней равняется смерти, но все же необязательно было не касаться ее настолько демонстративно.
А еще Виктория не сказала ей ни слова. Только представилась. И все.
Виктория впервые показала Рите порталы под мостами. Она впервые провела Риту в Ливергуль.
Город из черного турмалина. Город ведьм.
Виктория Рите не понравилась, но она бы все на свете продала, лишь бы та с ней осталась подольше. Все лучше, чем одиночество.
Риту запрели в комнате Школы. Ее щедро кормили и поили – проснувшись, Рита находила у двери столик на колесиках, ломящийся от еды и графинов с разными напитками.
Самое интересное: еда не остывала и не портилась на протяжении дня. Ну, тогда Рите это показалось самым интересным. Она же в шоке. К тому же обилие еды уже поражало и подкупало ее.
Рита отмокала в огромной ванне часами, но прикосновение смерти смыть не удалось.
Зловоние мертвечины пропитало Ритину кожу, ее новую балахонистую одежду, оставленную кем-то в шкафу, ее простыни…
Неделю она жила будто в номере дорогого отеля.
Только без туалета – в окружении невероятной роскоши Рита ходила в ведро. 99% ведьм туалет не нужен, поэтому его в Школе и не имелось.
Рита уже сходила с ума от одиночества. Она плохо спала – ей снились кошмары, ей снились тела. Она не понимала, где находится. Не понимала, что с ней. В какой-то момент Рита даже возомнила, будто она все-таки умерла и это ее загробная жизнь. Только Рита не определилась: это Рай или Ад. С одной стороны, ее сытно кормят, она живет в роскошной комнате роскошного замка, а с другой – одиночество и кошмары мучили ее так, что она подумывала спилить ножом решетки и выпрыгнуть из окна.
Кстати, окно ей почти не давало информации о том месте, где ее держали. Если Рита в элитном загробном отеле, номер ей достался так себе. Окна выходили на соседнюю глухую стену из черного шершавого кирпича.
А потом появился Дразар. В один из дней он просто постучал в дверь.
– Войдите, – каркнула Рита. Она отвыкла разговаривать.
Он зашел тихо, не крадучись, но бесшумно, прикрыл за собой дверь, вежливо улыбнулся. Робость гостя не сочеталась с его габаритами и жутковатой татуировкой на голове.
– Здравствуй. Я – Дразар, глава фракции Пламени, хоть это и мало что тебе сейчас скажет. – Он виновато улыбнулся. – Скажи, как твое имя?
– Рита. Рита Мортшейн.
Она обессилено села на край кровати. Как ни странно, этот громадный человек без бровей и ресниц, этот человек, который, по всей видимости, являлся ее похитителем, ее совсем не пугал. Ведь «похитили» ее из газовой камеры. Ведь человек этот мило улыбался.
– Вы говорите по-русски?
– Не совсем.
– В каком смысле? Я же понимаю вас.
– Должен признаться и покаяться, Рита Мортшейн, в ту еду, что ты ела, мы подсыпали частички печати Знания. Это нарушения всех правил и это нечестно по отношению к тебе, но выбора у нас не было. Понимаешь, твое появление – маленькая тайна. Не все бы одобрили рождение нового некроманта, поэтому… Наш Правитель и глава фракции Будущего решили сохранить твое появление в тайне. Надеюсь, ты не возражаешь.
– Я ничего не поняла, – призналась Рита. – Вы кто вообще? Где я? Я умерла?
– Я Дразар. – Он очаровательно и печально улыбнулся. – Ты сейчас находишься в Ливергуле, городе ведьм. Насчет твоей смерти – все относительно. Ведьмы рождаются из мертвых людей. Звучит грубовато, но, надеюсь, ты верно меня поймешь.
– Я все-таки умерла?.. – Риту сковало отчаяние.
Дразар массировал переносицу.
– О тебе мне говорить еще сложнее. Давай я сначала объясню тебе общий принцип. У некоторых людей есть, так скажем, предрасположенность к колдовству, но при жизни эти способности не могут раскрыться. Если человек умирает спокойно (например, от старости) или быстро и безболезненно (допустим, молния ударила), то он отправляется на тот свет. Если же человек умирает в муках, умирает, испытывая невероятно сильные эмоции, и, напомню, если у него есть предрасположенность к колдовству, он не умирает, а перерождается. Улавливаешь?
Рита прикрыла глаза. У нее бред. Это сон. Посмертный бредовый сон.
– Почему со мной «сложнее»? – опустошенно проговорила Рита.
Дразар неловко откашлялся.
– Ведьм разделяют на фракции. Сейчас их пять. А ты… относишься к той фракции, которой уже нет. Ты некромант.
– Что?..
– Ты некромант, Рита Мортшейн. Ты находишься на стыке жизни и смерти. Ты можешь убивать живых и воскрешать мертвых.
– Что?..
Дразар понимающе улыбнулся. Очевидно, он часто улыбался. Кожа вокруг его глаз привычно складывалась в «гусиные лапки».
– Думаю, тебе стоит еще немного отдохнуть. Я вернусь позднее. – Он плавно развернулся к выходу.
– Нет, стой! – Рита вскочила с кровати и подбежала к нему. – Не оставляй меня одну!
Она схватила его за руку. Дразар, сжав зубы, подавил зарождающийся крик, вырвал запястье и сделал шаг назад.
– Не делай так, пожалуйста, без предупреждения, Рита Мортшейн. – Он с усилием сложил побелевшие губы в улыбку. – Я вернусь завтра, обещаю.
Так Рита снова осталась одна в запертой комнате. Так Рита познакомилась с Дразаром. И так Рита поняла, что она некромант, что прикосновение ее губительно для окружающих.
Дразар не солгал. Он пришел на следующий день. И через день. И еще через день. Он навещал ее, когда мог. Иногда утром и вечером. Он показал Рите свою силу – выпустил язычки пламени из пальцев. Риту это развеселило. Он был учтивым и добрым. По крайней мере, Рите так казалось.
– Что со мной будет? – спросила Рита.
– Через пару дней ты пройдешь инициацию.
– И что тогда?
– Если повезет, тебя возьмет в ученицы одна высокопоставленная ведьма, – говоря это, Дразар едва заметно скривился.
– Ты же говорил, я последний некромант.
– Так и есть. Поэтому ты не можешь здесь оставаться. – Дразар с печалью взглянул на нее. – Ты должна научиться контролировать свою силу, иначе станешь угрозой для себя и окружающих.
– Я не хочу уезжать, – тихо проговорила Рита.
– Я тоже не хочу этого.
Дразар коснулся ее плеча. Его пальцы не испускали пламя, но кожа Риты загорелась под тканью балахона. Глубоко вдохнув, Дразар поцеловал ее. Рита полагала, что растает. Она, закрыв глаза и впервые видя темноту век, а не груду тел, обвила руками его шею. Впервые за время ее нового существования Рита почувствовала себя живой. Жаль, что это было не взаимно. Силой Дразар отнял ее руки от своей кожи. Отпрянул от нее.
Рита чуть было не начала возмущаться, удерживать его, просить не останавливаться, но вовремя открыла глаза. От ужаса она взвизгнула.
Вены на лице его вздулись. Губы посинели. Щеки впали. Кожа на горле покрылась трупными пятнами.
– Ничего страшного, я привыкну. – Дразар улыбнулся. Лицо его постепенно восстанавливалось. – А теперь отдыхай. Завтра важный день.
Рита проплакала всю ночь. Вот что она теперь делает с людьми, которых любит.
На следующий день она прошла кратенький обряд инициации. По темным узким коридорам Дразар отвел ее в просторный зал с черными колоннами. Их ждали две фигуры в черных балахонах – неприятный сморщенный старик и высокая смуглая женщина.
Они поставили Риту в центре нарисованного на полу круга из иероглифов. Дразар, надевая капюшон, подмигнул Рите.
Все длилось не больше пяти минут. Три фигуры в черном, бормоча, читали слова из толстых книг на незнакомом языке. Рита умилилась тому, как Дразар щурил глаза.
Риту заставили поклясться следовать воле Древних (Рите не объяснили, кто это), служить Правителю Ливергуля (Рите не объяснили, кто это) и соблюдать заповеди ведьм (Рите не объяснили, что за заповеди).
Потом Дразар усадил Риту в карету (да, это была именно карета, как с иллюстраций из книжки про Золушку). Они быстро и с тряской куда-то ехали. Когда карета остановилась у высокого дома, Дразар бегло чмокнул Риту, попросил быть осторожной и повел к какому-то дому.
Он повел ее к Яспери.
Глава 5. Под мостом
Мало кто об этом знает, но почти под каждым мостом относительно крупного города живут гули.
Рита была крайне удивлена, когда узнала об этом. Сначала она подумала: это шутка. Как оказалось, нет.
Не всем повезло иметь предрасположенность к ведьмовству. Некоторые люди, умирая, становились гулями. Не очень приятный сюрприз. Особенно если учитывать тот факт, что для обращения гулям нужно больше времени, и обычно о своем новом воплощении «счастливцы» узнавали уже в гробах, под землей.
Борны не торопились искать гулей. Поэтому некоторым, наиболее слабым и неспособным разбить доски и выкарабкаться наверх своими силами, приходилось жить замурованными по неделе или месяцу.
Гули ведьм недолюбливали (мягко говоря). Рита отказывалась изучать историю Ливергуля, однако даже она знала, что название города переводится как «город на костях гулей», что долгое время гули пребывали в рабстве у ведьм и что даже сейчас, будучи формально свободными существами, были вынуждены служить ведьмам. Но хотя бы за плату. С малым, но сохранившимся достоинством.
Дело в том, что гули не могли спокойно жить в мире людей, так как слишком сильно выделялись бы из общей картины. Они были гуманоидами с бугристой темно-лиловой кожей. С вытянутыми телами и длинными, будто у растянутых резиновых игрушек, руками. С сутулыми спинами с явно выступающим позвоночником. С плешивыми головами. С заостренными лицами и черными глазами.
Открыто жить среди людей они не могли. В Ливергуле у них почти не было прав. Если ведьмы третьего Поколения и относились к ним, как к равным, то более старшие до сих видели в гулях рабов, с которыми можно безнаказанно делать все, что заблагорассудится.
Часть гулей предпочла, смирившись со своей участью, служить в Ливергуле. Часть осталась в мире людей, поселилась под мостами и в тайных убежищах. Они выполняли роль перевозчиков между мирами и торговцев.
Под Норбергским мостом жило два гуля. Рита поехала к ним.
– Вы уверены, что вам здесь? – уточнил таксист, недоверчиво поглядывая на Риту в зеркало заднего вида.
– Уверена. – Рита протянула ему наличку и вышла из машины.
Она попросила остановить у моста.
Дождавшись, когда водитель развернется и уедет восвояси, оглядевшись вокруг, Рита, ругаясь и размахивая руками для равновесия, спустилась к реке по извилистой тропинке. В темноте сумерек она почти ничего не видела. Фонарик на телефоне не особо спасал.
Выйдя к бетонной площадке основания моста, Рита крикнула:
– Эй!
Ей никто не ответил, однако в тени что-то пошевелилось.
– Мне бы прикупить кое-что.
Забавно, если вдруг окажется, что именно сегодня под мостом решили встретиться наркодилеры или, например, мафия. Или сегодня полиция решила устроить засаду для торговцев контрабандой. И как тогда Рита объяснит свое позднее присутствие под мостом и слова о желание кое-чего прикупить?
Но все в порядке.
Из тени в тусклый свет фонарика выступила высокая лиловая фигура. Ноздри гуля широко раздувались в попытках узнавания.
– Здравствуй, Нюрва, – поприветствовал ее гуль.
Нюрвой Рита называлась, когда встречалась с торговцами запрещенного.
– Привет, Гах. Слушай, у меня немного странный запрос есть.
Гуль, дернув головой, сел на корточки. Штаны на его коленях истерлись и разодрались. У гулей очень острые кости. Из-под майки-алкоголички выступали позвонки.
– Я думал, ты слезла. В любом случае мы больше не торгуем обсом.
Рита вздрогнула. Пальцы ее закололо. Прямо как тогда. Прямо как в предвкушении, всего за секунду до полного блаженства…
Рита сжала кулаки. Рита подавила желание спросить, а что так, а где, в случае чего, можно прикупить обсидиана. Он ей не нужен. Она здесь не за этим!
– Я здесь не за этим, – прохрипела ведьма. – Мне нужна книга заклинаний.
Гуль помолчал, раскачиваясь, перекатываясь с пятки на пальцы с черными отросшими ногтями.
– На кой тебе книга?
– Не имеет значения.
– По-моему, имеет.
– Ты раньше никогда вопросы не задавал.
– Раньше ты просила понятные вещи. – Гуль поскоблил подбородок пальцами в какой-то гнили. – Я не смогу достать книгу.
– Почему?
– Да где я тебе ее достану?
– Ну обс же ты откуда-то достаешь! – вспыхнула Рита.
– Говорю же, мы им больше не торгуем. И это другое. Книги нет. И не будет. Ты ж уже всему научилась, да и зачем она тебе, некроманту? Ваших-то книг точно уже нет.
Гули обладали сверхъестественным чутьем. Гах узнал о том, что Рита некромант, еще в первую их встречу. И он никому не рассказывал об этом, за что Рита была благодарна.
Такая вот солидарность отбросов Ливергуля.
– Она не для меня. – Рита вдруг решила быть откровенной. – Я знаю девочку-полукровку. Она обратилась и не умеет пользоваться магией. Не в Ливергуль же ей идти за помощью!
Гуль встал. В глазах его промелькнуло нечто вроде сочувствия. Опять-таки солидарность отбросов Ливергуля.
– Ничем не могу помочь.
– Ладно. – Рита разочарованно вздохнула. Какая-то наивная частика нее надеялась, что все будет вот так просто – она купит книгу под ближайшим мостом. – А ты знаешь, у кого я могу ее купить?
Гуль в задумчивости заскреб по предплечью в буграх и облезающих чешуйках.
– В Губурге, наверное, может быть. Там есть подпольный клуб ведьм. У них может быть книга.
Только не это. Только не Губург. Рита поклялась туда больше не возвращаться.
– Ты уверен?
– Не ручаюсь. Их владельцу служит гуль, которого я знаю. Он говорил: в «Бабочке» много чем торгуют. Амулетами, рунами, зельями. По идее, должны быть и книги.
Рита кивнула. О подпольном клубе «Бабочка» она знала не понаслышке. Она часто ездила туда тогда, в свой темный период.
– А поближе никак? До Губурга тысяч пять километров. Мне лучше так надолго не отлучаться из города.
Гуль недобро хохотнул – бедненькая ведьмочка, не хочет слишком долго за рулем сидеть!
Рита смутилась.
– Ладно, проехали. Спасибо за рекомендацию. А печать Знания у тебя хоть есть?
– Это есть. Гири! – гаркнул гуль через плечо.
Откуда-то из темноты послышалось копошение. Вскоре к Гаху подбежала девочка-гуль. Реденькие косички ее забавно болтались в движении.
– Привет, Гири. – Рита помахала ей рукой.
Девочка-гуль коротко кивнула и убежала. У Риты сердце кровью обливалось при виде Гири. Ей, пожалуй, было лет шесть, когда она умерла и обратилась в виде гуля. Повезло (если в этом случае уместно говорить о везении), что ее подобрал Гах. Он воспитывал ее как свою дочь. Оберегал ее. Даже платья ей доставал откуда-то и перешивал. Хоть и смотрелись они на фигуре гуля нелепо.
– Две зеленые яшмы, – назвал цену Гах.
– Две? Грабеж! – возмутилась Рита. У нее было не так много яшмы. Если точнее: у нее осталось две зеленые и три песочные яшмы. Это все ее ливергульские деньги.
– Давай без этого шоу. Все равно ведь купишь.
Рита, пыхтя и ворча, вывернула потайной карман куртки. Обмен яшмы на печать удался. Рита попрощалась и поехала домой.
Улов не самый удачный, но все лучше, чем ничего.
Глава 6. У бабушки. Комиксы
Крисабелла продолжала сидеть, сжимая в руках телефон. Если честно, Рите она не поверила. Наверняка она забыла об обещании найти книгу заклинаний для Крисабеллы.
Плюшевый мишка Коди осуждающе сверкнул глазками-пуговками.
– Да ладно! Как будто ты поверил ей, – буркнула Крисабелла, обнимая игрушку.
Ее комната до сих пор была детской. С выцветшими зелеными обоями. С белым в радугу шкафом, письменным столом школьницы и широкой кроватью, рассчитанной на невысокий рост ребенка.
Крисабеллу радовали только полка с ее любимыми комиксами «Банши» (полная коллекция) и два постера с героиней этих комиксов, которые прикрывали проплешины на обоях.
Главная героиня этих комиксов обладала суперсилой – она могла сметать все на своем пути криком. Она жила в мегаполисе и наказывала злодеев. Звучит банально, по-детски, но Крисабелла обожала эти комиксы!
И как же она обрадовалась, когда осознала, что после обращения получила такую же силу, что и ее героиня!
Какова была вероятность того, что она получит такую суперсилу, о которой читала и мечтала с раннего детства?
Крисабелле страшно повезло!
В честь этого (а еще в честь того, что бабушка и Есте настрого запретили Крисабелле покидать квартиру) она перечитала всю свою коллекцию – сто двадцать два номера!
Три раза.
Крисабелла надеялась, что комиксы помогут ей понять, как же управлять-то этой силой. Комиксы не помогли. То есть помогли, но не так, как рассчитывала Крисабелла. Они подняли настроение и дали Крисабелле поверить, будто она не такая уж и одинокая.
Эта вечная девочка-подросток в вечной детской.
Бабушка обещала, что ремонт станет подарком на совершеннолетие. Крисабелла так обрадовалась, что даже не стала набивать себе цену – мол, а кто сказал, что, став самостоятельной, она останется здесь, а не поступит в какое-нибудь престижное учебное заведение и не уедет покорять крутой большой город.
Втайне ото всех Крисабелла по выходным, после подработки в кафе, ходила в строительный магазин и поглядывала на образцы пола, обоев.
Только до совершеннолетия Крисабелла не дожила. Она обратилась в ведьму, когда ей было пятнадцать.
Бабушка и Есте до сих пор на нее злились. То есть они, конечно, были шокированы, они, разумеется, жалели Крисабеллу, она же их милая любимая девочка, но роковое непослушание ей не простили. И вряд ли когда-нибудь простят.
Во время одной из самых громких их ссор Крисабелла не выдержала и выплюнула бабушке в лицо: «Да если бы ты сама не нарушала правила, мы все не оказались бы в такой заднице. Мама бы не умерла!»
В итоге Крисабелла получила пощечину и уже второй повод никогда ее не прощать.
Ее бабушку звали Грундой. Она обратилась в Норберге, в 1860-х, когда добрые горожане забили ее камнями за лживые предсказания. Грунда каталась по миру, притворяясь опытной гадалкой и обманывала доверчивых.
В Норберге ей не повезло – она наврала ну очень мстительным людям, которые по ее совету поставили не на ту лошадь и которые смогли сплотить против непутевой гадалки весь город.
По иронии судьбы, обратившись, Грунда вступила во фракцию Будущего. То есть она стала настоящей предсказательницей. Она три дня истерично хохотала, когда узнала, какая именно сила ей досталась.
Пройдя обучение в Ливергуле, Грунда отказалась от службы и вернулась в мир людей. Вряд ли она сама смогла бы объяснить это, но вернулась она в тот самый город, в котором ее забили камнями.
К тому времени люди, которым она насолила, либо умерли, либо состарились до дряхлости. Опасаться того, что ее узнают, было глупо.
В этот раз ведьма забаррикадировалась в своей квартире, обложенной сильнейшими защитными амулетами.
Грунда снова гадала за деньги. Только теперь она давала правдивые предсказания.
От извращенного любопытства ли, от скуки ли, но горожане вновь потянулись к ней.
Грунда не позволяла им заходить в квартиру. В этом смысл амулетов. Человек (или ведьма, даже самая сильная) не может переступить порог без приглашения.
Предсказательница встречала всех у дверей. Выслушивала запрос. Запиралась. Гадала. Снова отворяла дверь, сообщала вести, хорошие или плохие, и брала плату.
Она почти не выходила на улицу. Еду и газеты ей приносил мальчик-посыльный, который впоследствии вырос в привлекательного молодого человека, ставшего любовником Грунды, а потом и отцом ее ребенка.
Ведьмам запрещено раскрывать свое существование людям. Это правила Грунда нарушила частично. Конечно, клиенты удивлялись ее способностям так предугадывать будущее, однако никто и предположить не мог, что она ведьма из волшебного города Ливергуль в другом измерении. К тому же многие ведьмы забавлялись тем, что торговали с людьми, проверяя смертных: как много они готовы заплатить за исполнения своих желаний. Так что магический бизнес Грунде могли бы простить. За это Грунду бы даже не осудили.
Только ведьмам запрещено рожать от людей. Это главная заповедь, которую Грунда решилась нарушить. Дело в том, что ей ну очень хотелось детей, а при жизни разродиться она не успела.
Грунда – достаточно посредственная ведьма из фракции Будущего. Кому она нужна? Кто станет искать ее и проверять, соблюдает ли она правила?
Она была так счастлива! У нее был чудесный теплый дом, обожаемое дело, любимый муж и малютка-дочка. Все было так чудесно!
Однажды в дверь постучали. Все как обычно. Грунда нацепила на голову тюрбан из бус (ей тогда казалось, что так она выглядит более внушительно и импозантно) и пошла открывать.
На пороге стояла бледная женщина с подрагивающими от волнения губами и пустыми глазами.
– Здравствуй, гадательница, – безжизненно произнесла женщина. – Мне нужно предсказание.
– Конечно-конечно, за этим ко мне и приходят! – поспешно заверила Грунда. Эта маленькая, слабая на вид женщина внушала ей безотчетную тревогу. – Что интересует?
– Я хочу знать, когда мой муж умрет, – прошептала она белыми губами.
– Нужно немного подождать, я сейчас.
Грунда плавно прикрыла дверь перед незнакомкой и заперлась на все замки.
Что-то не так. Интуиция ее, предчувствие ее кричали – что-то не так! Солги. Сделай, что угодно. Задобри ее. Скажи, что она хочет, солги!
А чего она хочет? Она такая бледная потому, что беспокоится о любимом супруге и мечтает, чтоб он поскорее выкарабкался из лап болезни? Или он, тиран и монстр, сделал что-то настолько ужасное, может, что-то плохое с их ребенком, и теперь она мечтает, чтобы он поскорее умер?
Если лгать, то какой ответ правильный?..
Грунда, подавив беспричинный страх внутри себя, собралась. Зажгла три свечи. Бросила в котел щепотку ливергульского щира, пшена, волчьей ягоды и аметистовую крошку. Глубоко, до самых легких, вдохнула пар. Образы будущего заметались перед ее глазами.
Теперь она знала ответ. Но соответствует ли он желаниям незнакомки?
Грунда, обращаясь к высшим силам, если такие есть, вновь открыла дверь.
Незнакомка заторможено повернулась к ней. Она медленными, мелкими шагами мерила коридор.
Это неправильный ответ. Она разозлится. А если правильный?..
Грунда боялась не угадать. Грунда решила говорить правду. Она на своей шкуре прочувствовала последствия лживых предсказаний.
– Так что ты мне скажешь, гадательница?
– Он умрет через десять дней.
И ответ был все-таки не правильный. Желтые глаза незнакомки вспыхнули пламенем. Лицо ее, безвольное и мягкое до сих пор, заострилось, исказилось в гневе.
Грунда отступила на шаг.
Незнакомка в ярости ударила кулаком по воздуху в дверном проеме. Защитный купол заколебался, затрясся.
Колени Грунды от страха подкосились, она упала на пол.
Женщина перед ней, всего в трех шагах, за колеблющимся щитом, издала животный рык и схватилась за голову.
Грунда подобралась. Позволила себе отдышаться.
Кажется, женщина начала успокаиваться. Эта ярость была направлена на судьбу, а не на Грунду. Все в порядке. Многие ее клиенты, услышав плохие известия, немного сходили с ума. Просто никто из них не был настолько пугающим.
В тот момент, когда незнакомка почти уже успокоилась, когда она уже полезла в ридикюль за платой, из комнаты за спиной Грунды высунулась дочка. Ее привлек необычный шум.
Грунда поспешно зашикала на Норму.
Девочка не двигалась. Она заледенела на месте. Грунда проследила за взглядом дочери.
Женщина, эта страшная женщина, держала в руках зеленую яшму для платы. Эта женщина пожирала глазами девочку.
– Не только меня ждут потери, гадательница, – назидательно произнесла она ледяным, твердым голосом. В нем не было уже мольбы и отчаяния. Она переменилась. Она стала ужасной.
Незнакомка, щелкнув пальцами, перебросила через щит камешек зеленой яшмы. Щедрая плата. Ведьминой валютой.
Грунда, уже догадавшись, что к чему, собрала вещи за вечер и покинула Норберг. Муж отказался ехать вместе с ней, он не желал бросать больную мать и сестру на сносях из-за каких-то «надуманных беспокойств» жены. Грунда взяла с собой только дочь.
Они скитались по миру людей двадцать лет.
Ирония в том, что по какой-то причине ведьмы из фракции Будущего не могли предсказывать самим себе. Должно быть, природа ввела такое ограничение, чтобы предсказатели не мухлевали. А то, точно зная судьбу свою и своей семьи, они слишком уж быстро захватили бы власть над другими фракциями.
А так нельзя. Никто не должен иметь абсолютной власти.
В Ливергуле, как в джунглях, у каждого должны быть добыча и хищник сильнее.
Природа даже титанов уравновешивала, что уж говорить о посредственных ведьмах из фракции Будущего.
Грунда могла точно сказать, когда умрет кто-либо, могла предсказать исход любой войны или спортивного состязания. Но, собрав все свои силы, она не могла предсказать, сколько лет ей придется скитаться.
Грунда не смогла предсказать, что ее дочь заболеет.
Как назло, они застряли в глуши. Норма умерла в муках, на прогнившем деревянном полу захудалой больницы. И обратилась в ведьму из фракции Знака.
Такого Грунда совсем не ожидала. Норма была и по крови ведьмой, и ведьмой по предрасположенности.
Теперь на них точно начнется охота.
Ведьмы скитались без остановки. Жили в собственном замкнутом мирке, в котором существовали только они.
В какой-то степени Грунда снова обрела счастье – она изучала новые страны вместе со своей любимой дочерью, ставшей ей и помощницей, и ученицей (ну, насколько это было возможно, фракции-то разные), и лучшей подругой.
Они путешествовали, пока, спустя много лет, Норма не влюбилась. Им пришлось осесть далеко на севере.
Грунда уже дважды стала бабушкой, когда борны их все-таки нашли.
Норма отказалась сдаваться без боя. Она слишком долго бегала и пряталась. Когда борны выбивали двери их дома, она заставила Грунду и детей спрятаться в подполе, в тени защитного заклинания.
Грунда сначала противилась, но вскоре признала, что боец из нее никакой. Норма же, даже будучи самоучкой, знала несколько защитных и боевых заклинаний. В конце концов, ее муж умел стрелять из ружья. У этих двоих было больше шансов на успешную оборону. Так Грунда на протяжении долгих лет оправдывала свою трусость.
Ее единственную дочь Норму, запретную полукровку, казнили.
Грунда не смогла уберечь самое ценное, что у нее было. Она осталась ни с чем.
Конечно, она должна была позаботиться о внуках. Однако Норму им ни за что не заменить. Норма была для нее всем.
В тот момент, опустошенная горем женщина не придумала ничего лучше, чем вновь вернуться в Норберг.
Она утешала себя тем, что, должно быть, от внуков исходил не такой сильный запах смешанной крови, как от Нормы. Иначе борны нашли бы их, несмотря на защитные заклинания.
Грунда сняла квартиру в старом доме. На другом конце города от жилого комплекса «Ведьмина улыбка». Она настрого запретила внукам соваться в этот район.
Если честно, внуками она почти не занималась. Их лица вызывали лишь тупую боль в сердце. Они слишком похожи на Норму.
Есте с детства был тихим и любознательным мальчиком. Он часто прокрадывался куда-либо. Грунду это раздражало.
Зато впоследствии любопытство и наблюдательность Есте вылились в неплохую карьеру в местной полиции.
Крисабелла была младше Есте на десять лет. Когда мама умерла, она только родилась. Она не помнила мамино лицо и мамин голос.
Есте помнил все. И маму, и людей в плащах, которые ворвались в их дом. Возмущения отца, выстрел, какой-то шум. А потом мамин крик.
Грунда спряталась с внуками под полом, защищенным магическим полем.
Есте знал, кто такие борны. Знал, что случится, если они узнают о детях, рожденных полукровкой, ставшей ведьмой. Он ничего не забыл.
Он хотел защищать и помогать. Спасать.
Крисабелла, видевшая только истерики и капризы бабушки на тесной кухне и не знавшая, что такое настоящий страх, выросла обыкновенным вредным подростком.
Непослушным, самоуверенным подростком.
Есте говорил ей не идти на ту вечеринку, а она пошла. И умерла.
Часы пробили полночь. Бабушка скоро будет ложиться спать.
Есте давно с ними не жил. Благополучно сбежал от бабушки и ее нрава. Крисабелла умоляла брата забрать ее с собой, но он отказался. Сказал, что с бабушкой Крисабелле будет лучше и безопаснее. Ну да, ну да.
Крисабелла надела толстовку с глубоким капюшоном и черную тканевую маску на лицо. Благо, после эпидемии они не привлекали слишком много внимания.
Девушка, прислушиваясь к звукам в квартире, решила, что бабушка, наверное, уже в своей комнате, уже готовится ко сну.
Крисабелла забралась на окно. Подмигнула трем кривым смайликам, нарисованным маркером на беленой стене в нише подоконника.
Юная ведьма открыла окно и выбралась на пожарную лестницу. Есте миллион раз просил ее так не делать. Даже грозился заварить окно.
После той вечеринки, на которой Крисабелла обратилась, совесть колола ее изнутри каждый раз, когда она нарушала правила брата.
Но сегодня она не может поступить по-другому!
Ей нужно идти. По иронии судьбы, ей снова нужно на вечеринку. Но не потому, что туда же идет весь класс, туда идут ее подруги (точнее те, кто притворялся ее подругами), она же не может пропустить такое важное событие в жизни подростка, она должна непременно там быть!
Крисабелла знала, там будет он.
До дома, в котором, судя по изученным ею постам в соцсетях, сегодня будет вечеринка, она добежала.
После обращения Крисабелла стала гораздо выносливее и сильнее. Мало того, что ей не надо было есть и пить, так она могла пробежать шесть километров и почти не устать.
Главное – держать небольшую скорость, чтобы сердце выдержало.
Если легкие и мышцы у нее теперь лучше, чем у атлета, то сердце – все той же девочки-подростка, любящей диван, комиксы и чипсы с газировкой.
До нужного дома она добралась минут за двадцать.
Дверь подъезда подперли кирпичом. На дверь приклеили бумажку с надписью неоновыми фломастерами: «В 47 НЕРЕАЛЬНАЯ ТУСА! ЖДЕМ ТОЛЬКО САМЫХ КРУТЫХ».
Крисабелла перевела дух.
Какой у нее вообще план? Допустим, она легко и незаметно проберется в квартиру. И что тогда? Допустим, она сольется с толпой. Допустим, она даже увидит его. Что дальше? Что она сделает?
Тело Крисабеллы забилось в мелкой дрожи. Ее магия просилась наружу.
Только как ей пользоваться? Крисабелла, при всей своей повседневной самоуверенности, объективно понимала – за три года жизни в роли ведьмы она толком так и не научилась колдовать.
Отчасти в этом она винила бабушку, которая каждый раз отмахивалась от Крисабеллы, оправдываясь тем, что они из разных фракций. Крисабелла вообще как будто не из фракции. Бабушка понятия не имела, что с ней делать.
Повезло, что Есте догадался обратиться за помощью к Рите. Правда, уже после того, как Крисабелла мучилась несколько лет от бурлящей в ней энергии, которая, казалось, была готова порвать ее на части.
Уже после того, как Крисабелла во время ссоры крикнула так, что снесла стену.
Повезло, что не несущую.
Собравшись с мыслями, Крисабелла шагнула в подъезд. Она посильнее натянула капюшон на голову.
Вряд ли ее кто-то узнает. Даже если здесь будут ее одноклассники, у них уже другая жизнь. Они уже закончили школу, они уже забыли неприметную девочку, которую каждый раз умудрялись замечать и дразнить.
Крисабелла ненавидела свое имя. В школе ее называли Крысой Беллой или просто Крысой. Эти прозвища Крисабелла никогда не простит бабушке. Ну, и обидчикам-задирам тоже. Но если бы не это имя, ей жилось бы легче!
С четвертого этажа грохотала музыка. Удивительно, что соседи не вызвали полицию.
Дверь распахнута. На стене подъезда плясали отблески диско-шара и зелено-красные огоньки лазерной подсветки.
Глубоко вздохнув, Крисабелла юркнула в квартиру.
На нее обрушился запах дыма и дешевого сладкого алкоголя. Людей было столько, что она едва преодолела коридор.
Оказавшись в низкой маленькой комнате, переполненной людьми и пустыми бумажными стаканчиками, Крисабелла вжалась в стену, придав своему телу псевдоскучающий вид.
Для убедительности она быстренько цапнула стаканчик с комода. На дне его бурели засыхающие капли.
Крисабелла приложила стаканчик к губам, будто отпила.
Они выключили свет. Лица освещались только диско-шаром, двумя лава-лампами и крутилкой с лазерами, точно из ночного клуба.
Крисабелла внимательно всматривалась в каждого. Его здесь не было.
Голова пульсировала от музыки. Кто-то весело кричал, кто-то смеялся.
Стаканчик трясся в руках Крисабеллы.
Это не та вечеринка. Это уже совсем другой день. Другое место. Другие люди. Другая она!
Может, магией Крисабелла управляет и не очень успешно, однако, как ни крути, за себя она постоять теперь способна. Может, она и снесет все здание криком и похоронит всех под обваленным кирпичом, но в обиду она себя не даст. Больше никогда!
Главное, чтобы никто ее не узнал.
Не отлипая от стенки, Крисабелла продвинулась к кухне, заставленной бутылками и полупустыми коробками с пиццей.
Какой-то парень, уже сильно пьяный, старательно смешивал виски с колой. Правда, смешивал он их на столе, возле стакана. Три девицы-подружки, не намного трезвее, гоготали над ним.
Крисабелла не стала их отвлекать.
Кажется, одна из этих девушек работала с ней в кафешке.
Сердце Крисабеллы стучало так, что отдавало в висках. Это все дурацкая музыка! Эти люди, эти запахи… Все точно так же, как в тот вечер!
Крисабелла задыхалась. Руки ее тряслись. Стаканчик вдруг выскочил из влажных пальцев и укатился под ноги танцующей толпе.
Крисабелла бросилась на пол, скорее, к стаканчику. Только неловкие ее пальцы оттолкнули его еще дальше. К босым и еще обутым ногам, топающим и крутящимся.
Их зажимали диван, облюбованный целующимися парочками, и широкий стол с бутылками, но они продолжали зажигать.
Горло Крисабеллы сжалось. Она не могла дышать. Она хваталась за шею, в том месте, где когда-то был разрез.
И даже в таком состоянии она продолжала ползти за стаканчиком. Сдался он ей! Но не она не могла его оставить. Не могла! Не могла позволить растоптать ее прикрытие, ее соратника.
Удивительно, Крисабеллу не затоптали.
Кажется, ее даже не заметили. Хотя выглядела она странно – незваная гостья, в капюшоне, с закрытым маской лицом. И перепуганными глазами.
Наверное, если эти люди ее и заметили, они подумали, что она просто перебрала.
Прижимая стаканчик к груди, Крисабелла взглянула наверх.
И увидела его.
Увидела его лицо.
Лицо человека, который три года назад подсыпал ей что-то в стакан. Человека, который затолкал ее в кладовку. Человека, который приставил к ее горлу нож. Человека, который попытался стянуть с нее джинсы. Человека, который и сам был под чем-то. Человека, который не рассчитал, не оценил размеры кладовки. Человека, который прорезал холодным ножом ее горло, когда Крисабелла попыталась вырваться. Человека, который, запаниковав, бросил ее истекать кровью. Одну в темноте. Без возможности кричать и быть услышанной.
Сердце Крисабеллы замерло.
Элвин Ховстер почти не изменился. Все та же кудрявая голова, та же ухмылка. Та же харизма. Он обнимал девушку в коротеньких шортиках. Он танцевал, не думая ни о чем, не замечая Крисабеллы, не подозревая, что юная ведьма пришла по его душу.
Крисабелла вскочила на ноги, растолкала людей и выбежала из квартиры. Вон отсюда.
Бежать как можно дальше. Только не видеть его лица. Его глаз. Его ухмылки.
Глава 7. «Милость»
Дразар назначил встречу в ресторане «Милость». Его любимое место в городе. Очаровательный, бежевый с золотинкой ресторан.
Было время, они с Ритой часто ужинали здесь, чтобы затем, вдыхая свежий воздух ночного города, держась за руки, прогуляться до отеля.
Его фигура выделялась из интерьера. Дразар обладал выдающимся ростом и развитой мускулатурой.
Он надел черный костюм и черный плащ. Рите нравилось, когда Дразар одевался по людской моде.
Рядом с Дразаром ерзала на стульчике молоденькая девушка с круглым личиком, несуразно очерченном темной карешкой. Также несуразно сидел на ней красный кожаный плащ.
Они смотрелись инородно. Будто инопланетяне под прикрытием. Хотя, в какой-то степени, они ими и были.
Оба в плащах. Оба прямые, мускулистые. Оба без бровей и ресниц.
– Привет, – поздоровалась Рита. – Познакомишь нас?
Кстати, Рите почти удалось скрыть ревность в голосе. Дразар ухмыльнулся. Щеки его коснулись темных очков с большими стеклами. Сердце Риты сжалось.
– Это Гариш. Моя правая рука.
– Здравствуй, Гариш, – поздоровалась Рита.
Девушка не ответила. Она безумно улыбнулась, выпучив глаза и наклонив голову. Рита поджала губы, чтобы сдержать язвительный комментарий.
Дразар протянул меню девушке:
– Гариш, прочитай, будь добра.
Девушка старательно, тихо, но четко, зачитала названия всех позиций. Он кивнул, поблагодарил.
Когда подошел официант, он заказал цезарь. Рита усмехнулась – как оригинально! Такой заказ стоил того, чтобы зачитывать все меню! И заказала то же самое.
– Можешь пока погулять, Гариш.
Девушка кивнула и, подскочив со стула, стремительно вышла из ресторана.
– А как же Лэндор? – спросила Рита, с неприязнью вспоминая самодовольное лицо прошлой «правой руки» Дразара.
– В отставке.
– Что ж он натворил такого? – усмехнулась Рита.
Лэндор ей никогда не нравился – чопорный скелет. Он был лысым, без ресниц и бровей, как почти все представители фракции Пламени, и болезненно-худым. Вылитым скелетом. Говорящим неприятные вещи.
– Его не изгнали с позором, если ты об этом. Лэндор добровольно ушел на некоторое время. Взял небольшой отпуск. Он его заслужил. После смены Поколений он вернется на службу, а пока пусть развлекается в мире людей, они как раз уже изобрели все виды психотропных веществ.
– Не думала, что Лэндор наркоман… Он же весь такой правильный!
– Подобное может случиться с любым, даже с тем, от кого ты этого не ожидаешь. – Дразар печально улыбнулся. Он отвел взгляд. Рите стало стыдно, больно. – Пока что Лэндора заменяет Гариш.
– Она… милая, – кашлянув, постаралась похвалить Рита. – И, очевидно, без ума от тебя.
Дразар усмехнулся.
– Не ревнуй. Она мной восхищается только потому, что я лучший боец фракции. Гариш – способная ученица, ее пламя почти такое же мощное, как мое, а ей всего сорок лет.
– Здорово! Только она выглядит… немного…
– Так, будто она пироманка с узким эмоциональным спектром? Это сложно отрицать. Но она верная, как собака. И невероятно сильная. И ей нравится гореть.
– А тебе разве нет? – удивилась Рита.
Она была уверена, что все из фракции Пламени обожают огонь. Они же буквально окружают себя огнем, постоянно. На всех их одеяниях вышит огонь. Многие из них делают татуировки с огнем. Рита была убеждена, все из фракции Пламени обожают пламя, поэтому ни разу и не заговаривала на эту тему.