Конец эфира

Глава первая

Кастинг

В большом зале Информационного Агентства оживлённо.

Гости рассаживаются по местам. С интересом разглядывают стоящие на сцене камеры.

Рядом с камерами за самым обыкновенным столом с самым обыкновенным монитором для просмотра видеозаписей скромно сидят два человека, внешне ничем не примечательные.

Но именно от них зависит судьба шестисот собравшихся здесь людей.

Один из сидящих – полный, лысый.

– Совсем не комильфо, – неожиданно громко заметила девушка в первом ряду, обсуждая его с подружкой. – Ты посмотри, Маша, – продолжала она громким шёпотом, который перекрывал шум в зале, – ну разве министр информации, руководитель самого крупного Информационного Агентства страны может быть такими неопрятным и несимпатичным? Это не тот человек, точно тебе говорю. Я уверена, господин Таск – красавец! Герой из фильмов о супержурналистах! Ну не может быть по-другому! – с уверенностью заключила девушка. Она не осознавала, что, даже не начиная участвовать в конкурсе, уже получила бонус со знаком минус.

Тем не менее Павел Таск обращал на себя внимание.

Возможно, потому, что буквально буравил взглядом входящих в зал. Зная это, каждый пытался как-то отличиться – что-то громко выкрикнуть, забраться на кресло, взъерошить волосы, резко взмахнуть рукой. Кто во что горазд.

Странное действо продолжалось до тех пор, пока дама строгой наружности с красивым высоким хвостом и в отлично сидящем на стройной фигуре костюме не объявила очень низким, хриплым голосом:

– Коллеги, мы начинаем наш первый в истории Агентства кастинг телеведущих. Думаю, все вы в курсе, что с этого года наше Агентство, до сих пор занимавшееся только печатными СМИ, открывает телевизионный филиал под названием «Наука и техника», сокращенно НИТ. Мы будем создавать свои информационные программы для трансляции на федеральном канале. Нам нужен ведущий! Человек должен быть привлекателен не только в жизни, но и на экране. Поверьте, часто это две большие разницы, как говорят в Одессе, – попыталась пошутить дама.

Но присутствующим было не до улыбок.

– Меня зовут Джоан. Я заместитель Павла Бернардовича Таска, руководителя Агентства и министра информации нашей страны. Итак, начнём! Сейчас на телесуфлёре вы прочитаете предложенные тексты. Мы запишем ваши изображения. Позже, на экспертном совете, примем решение, кто стал победителем. Счастливчика ждёт невероятная слава и признание. Так что постарайтесь, – заключила Джоан. Вынула из сумочки сигарету, чиркнула спичкой и смачно затянулась на глазах у всех.

Кастинг начался.

Он проходил в то время, когда «ветер перемен» разносил по сторонам света хаос и совершенное непонимание происходящего. Кто тогда знал, что вскоре огромная страна будет разрушена, а людей взбудоражит новое, неведомое чувства свободы? Абсолютной свободы, которую знаменитый учёный Альберт Эйнштейн, скорее всего, поставил бы под сомнение, так как хорошо понимал, насколько всё в мире относительно.

Но вернёмся в зал Агентства.

Время шло. Судя по лицам экзаменаторов, никто из выступающих пока не произвёл должного впечатления.

Внезапно господин Таск пальцем указал на вход и громко приказал:

– Анна, зайдите-ка на сцену. Проверим и ваши способности ведущей.

Шестьсот оставшихся в зале кандидатов повернулись посмотреть на девушку, которую сам Таск вызвал на сцену.

В дверях между залом и холлом стояло человек пять любопытствующих – корреспонденты Агентства. Среди них – Анна. Высокая, стройная, привлекательная, она сразу притягивала взгляд.

Анна работала здесь с семнадцати лет редактором и корреспондентом. Писала статьи о родной стране, которые потом печатались за рубежом. В планах много разных проектов, дел невпроворот…

«О, опять влипла в работу, – пронеслось в её взбалмошной голове, – зачем я только сюда заглянула? Времени без того не хватает, меня же в кабинете люди ждут…»

Пока она ругала себя за неосмотрительность, ноги сами вынесли её на сцену.

– Садитесь, – опять приказал Шеф.

– Но у меня нет времени, я должна подписывать проект через… – она посмотрела часы и охнула, – две минуты!

– Ничего, – успокоила её Джоан. – Через две минуты мы тебя как раз и отпустим.

Джоан всегда ценила время своих коллег, хотя большой любовью в коллективе не пользовалась.

Через две минуты Анна действительно ушла из зала, прочитав по телесуфлёру текст про господина Макинтоша, который почему-то всё время простужался под дождём.

«Какой бред», – подумала она про себя и стремглав понеслась к своему кабинету, напрочь забыв об участии в кастинге. Надо было срочно утверждать сценарий для коллег с Большого Телевидения.

Через пару дней Анна как обычно неслась по делам и в коридоре столкнулась с Джоан:

– Ты уже знаешь? Из шестисот человек не выбрали никого, – невзначай произнесла Джоан.

– Ну, жаль. Придётся опять собирать людей… – ответила Анна и собралась бежать дальше.

– Не придётся. Вообще-то ведущей на федеральном канале будешь ты.

В те времена такое заявление было похоже на гром среди ясного неба. Телевидение считалось закрытым клубом. Попасть на один из четырёх каналов страны нереально.

Вдруг – телевизионная ведущая…

– Джоан, вы же знаете, как много я работаю. Я не успею ничего…

– Деточка, – ухмыльнувшись, сказала Джоан хриплым голосом, – у тебя есть ещё ночное время. Одолеешь!

Так началась звёздная дорога Анны.

Не пыльно.

Если по своей воле или по чужой ты попал работать на телевидение – считай, пропало всё…

Всё твоё предыдущее образование, коли таковое вообще имеется, все наработанные связи, навыки и умения, даже твой внешний облик – коту под хвост.

Вихрь, ионный поток, тебя засасывает, словно в пылесос. Жамкает, трёт, мнёт… Если повезёт, может выплюнуть. Но совершенно другим человеком. И только для передышки! Изменить вектор движения тебе не под силу.

Неподвластное тебе тельце может оказаться на качественно более высоком уровне. С чем бы сравнить?.. Словно на самой высокой точке водопада Виктория!

Высота. Сверканье воды и брызг на солнце. Невероятное зрелище вокруг. От счастья захватывает дух! Ты стоишь в центре грохота и гула, который разносится на сотни километров. Ты в кайфе, ибо – причастен!

Вдруг маленький, нестойкий кирпичик шелохнётся под ногами. Ты начинаешь балансировать в надежде, что обойдётся, но… Увы и ах!

Падение неизбежно.

Дальше – как судьбе угодно. Вместе с миллиардами тонн бурлящего водяного потока ты можешь со всей дури врезаться в подводный камень. Тогда через тебя на тот свет улетит большой и вечный привет всем ранее ушедшим.

Но можешь и попасть в скрытую за толщей воды пещеру с сокровищами царя Соломона, которую твоим коллегам днём с огнём не найти.

Повезло? Поначалу ты, конечно, рад до одури, что вообще жив. Очухавшись, начинаешь крутить головой, выпучивать глаза и приглядываться: что почём, зачем и куда. Оцениваешь достигнутое.

Не сразу, но понимаешь: кроме гор из золота-бриллиантов, кругом засады, ловушки, подставы и прочая нервирующая муть. Впрочем, авантюра вполне себе в духе легендарного Индианы Джонса и его подражателей, которые мечтали получить сразу всё золото мира, не впадая в неврастению и не раздумывая о последствиях своих поступков. Ибо последствия – лишь призрачное будущее. А ты-то уже сейчас царь Соломон. Или, на худой конец, царица Савская.

Ты выжил и несметно богат. А что там за перспективы – это, знаете ли, излишняя рефлексия.

Глава вторая

Анна. Жизнь в эфире

Анна стала ведущей федеральной информационно-познавательной программы.

Выпуски снимались и монтировались в стенах родного Агентства, в филиале НИТ. Потом перенаправлялись в старейший действующий телецентр страны «Останкино», откуда и шла трансляция.

Очень скоро стало понятно, что присутствие Анны на экране буквально магнитит зрителей. Внутренний азарт, прорывающийся сквозь внешнюю сдержанность, привлекал и заряжал энергией. Уникальный голос, играющий малейшими оттенками звуков и смыслов, цеплял, обволакивал и завораживал публику. Ей предложили полностью посвятить себя телеэфиру.

Анна была весьма креативна и не ограничилась только ролью ведущей. Её идеи разлетались на новые программы коллег. Вслед за новостным эфиром пошла череда больших, запоминающихся шоу.

«Процесс необходимо упорядочить и возглавить!» – через год она стала большим начальником на телевидении и собрала вокруг себя отличную команду.

Идеи сыпались, как из рога изобилия. Реализовывались. Выстраивались от утреннего до ночного эфира. Многочисленные проблемы, которых при такой круговерти не избежать, решались быстро. Каждый день Анна видела счастливые лица коллег. Это придавало сил.

Работалось легко. Ощущение лёгкости и заинтересованности привлекало зрителей. Передачи, созданные под руководством Анны, сразу оказывались на слуху.

Утреннее телевидение стало похоже на увлекательный журнал. С темами разными, запоминающимися: от интервью с культовыми «героями эпохи» до сюжетов о моде, косметологии и здоровье.

Как без маникюрши привести ногти в порядок? Как без лекарств избавиться от прыщей? Да, и ещё о том, как хорошо протёртые куриные хрящи, смешанные с красным перцем, помогают в борьбе с бляшками на сосудах…

Какое же поначалу отчаянное сопротивление оказывали её сотрудники таким неожиданным и «мелким» для телеэфира темам! Но прошло время. Зрители, да и коллеги, ворча и поругиваясь, неожиданно даже для себя втянулись.

Интересно, это сформированная привычка? Или ей удалось вызвать настоящий интерес?

Но главной её страстью всегда оставался прямой эфир.

Новостные программы.

Шли годы…

Филиал Информационного Агентства «Наука и техника» рос, развивался и постепенно превратился в крупнейшую самостоятельную организацию – медиахолдинг НИТ.

Помимо телевизионных эфиров, которые давно шли напрямую из НИТа, в последнее время Анна координировала работу с информацией. Медиахолдинг собирал события всего мира, классифицировал, добавлял нужные оттенки и отправлял в СМИ.

Иногда Анна на секунду замирала. Нет, она не скучала по размеренной, тихой жизни. Разве что по хорошей художественной литературе. Её жизнь состояла теперь исключительно из новостных текстов.

«Хорошо, что я прочла сотни – нет, тысячи – книг в юности. Сейчас на Чехова и Томаса Манна у меня не осталось бы сил», – думала она часто.

Брала иногда с собой в кровать томик Беллы Ахмадулиной. Но на первом же любимом стихотворении крепко засыпала.

Слишком активной стала её жизнь. Усталость брала своё.

Ранним утром, не успев встать с кровати, Анна начинала изучать события в тех уголках планеты, где они происходили, пока она спала.

Она легко отличала реальные новости от фейковых. Сомнительную информацию перепроверяла в разных источниках, чтобы убедиться в её реальности. Предпочитала делать это сама, не доверяя даже редактуре НИТ.

Недоверчивость из черты характера переросла в профессиональный навык.

Анна напоминала себе инженера-контролёра автоматизированного конвейера. В редкие свободные минуты она заходила к своему однокласснику, владельцу шоколадной фабрики. Любила постоять в цеху, понаблюдать, как формируются плитки шоколада и конфеты, как потом автомат аккуратно заворачивает их в разноцветные фантики, сортирует по упаковкам.

«Вот бы и нам так с новостями поступать, – улыбалась она про себя. – Жаль, не получится. Всё-таки работаем с “живым организмом”. Одним техническим контролем не обойтись».

До Третьей мировой войны телевидение на Земле напоминало отдельное маленькое государство со своими законами и правопорядком. Как в муравейнике, здесь туда-сюда сновали люди. Постоянно озадаченные – поиском события, визуализацией события, способом подачи события.

Событие – большое и яркое облако, присевшее ненадолго на вершину огромной горы.

Событие – верховный жрец информации.

В информации нуждаются все. Невероятные усилия тратятся на её поиски. Информация необходима на Земле, как воздух на Марсе.

Она правит миром! Ею торгуют. Ломают головы и шпаги над тем, где её раздобыть. И главное – как правильно преподнести!

Анна любила постоянно быть в центре событий.

Она проводила в эфире, или в подготовке к эфиру, бо́льшую часть своей жизни. Ей доверяли зрители, коллеги и руководство. Конечно, не обходилось без интриг, сплетен и подковёрной борьбы.

Иногда это нарушало стройность работы.

Со временем оказалось – не только это.

В тот памятный день Анна впервые публично проявила невиданное малодушие.

Новости на ленте оказались вполне себе мирными: где-то пахали, где-то сеяли, кто-то строил. Но в те времена с хороших новостей начинать выпуск было не комильфо. В студии скучали. Лишь оба редактора нервничали, ожидая нагоняй от Шефа за очевидно провальный выпуск.

До эфира оставалось минут пять, когда тишину в студии разрезал победоносный крик. Голосов эдак пять слились в один:

– Ура, ура! У нас есть начало!

– В Израиле взорвали микрорайон!

– Сотни людей погибли и ранены! Службы спасения разбирают завалы!

– Есть потрясающе подробная картинка! Будем тянуть сюжет минут на пять!

– Включения, включения не забудьте во время эфира! – вторил пультовой режиссёр. – Будем показывать, как вытаскивают из-под завалов! Скажите оператору, чтобы крупнее брал: нужны глаза, эмоции! Снимайте больше повреждённых тел, нужна кровь! Если оператор слюнтяй, пусть снимает корреспондент, этот сможет!

Работа стала похожей на хороший секс – всё так гармонично, слаженно, все понимают друг друга по взгляду, дыханию, полуслову. Выше, ниже, вперёд, назад. Нет уж, гражданочка, вы определитесь: либо вперёд, либо назад…

Анна после объявления главной новости несколько минут следила за происходящим на мониторе. Вдруг поняла, что близка к обмороку. Нет, она не робкого десятка. Бесконечные сюжеты о локальных конфликтах и маленьких победоносных зачистках её закалили.

Но сейчас явный перебор: кровь, трупы, искалеченные люди, стонущие от боли.

Казалось, оператор возбуждался от происходящего всё больше.

Ажиотаж среди сидящих в аппаратной достиг апогея. Режиссёр требовал крупных планов страдающих.

Вдруг, на излёте прямого включения с места события, показали труп без головы. Шея в лохмотьях кожи, торчащий позвоночник и фонтан крови. Снято высокохудожественно, даже без дрожащей картинки.

Анна медленно съехала со стула, теряя над собой контроль. Всё вокруг расплылось и исчезло.

В аппаратной моментально заметили происходящее с ведущей:

– Продолжаем прямое включение, пока она не пришла в себя!

Громкие крики, лёгкие удары по щекам привели Анну в чувство. Быстро. Три минуты. Всё это время прямое включение из Израиля продолжалось.

Очнувшись, она твёрдо решила уйти за кадр.

Но совсем расстаться с эфиром не получилось. Ей жизненно необходимы студия, микрофон, отмашка:

– Эфир! Камера! У тебя одна минута!

Минута в эфире – это очень много.

Иногда она тянется целую жизнь.

За минуту можно успеть запомнить текст, переговорить по связи с аппаратной, причесаться, припудриться и подготовить улыбку к вступительному «Здравствуйте!».

За минуту можно рассказать о событии, которое длилось не один день.

За минуту можно подготовиться к убийству и убить…

Последний год перед Третьей мировой Анна отслеживала огромные потоки международной информации. Видела: многое не соответствует правде. Хотя нет – это слишком грубо. Точнее так: каждая новостная строчка с каждым днём становится короче. Поэтому люди перестают понимать, что происходит на самом деле.

Истину улавливает тот, кто всерьёз интересуется политикой, экономикой, международным правом. Знает все подводные течения и современные процессы изнутри. Среди зрителей таких немного.

Анна помнила те времена, когда каждый шаг руководителей страны, области, каждое событие предполагали развернутую аналитику и политический ответ.

Но в какой-то момент то ли новостей стало слишком много, то ли темп жизни увеличился в несколько раз?..

Информационные программы стали походить на огромный пчелиный улей. События и факты, отталкивая, опережая и вытесняя друг друга, хаотично вылетали в эфир лишь с одной целью – быть озвученными и быть первыми!

Анна понимала: так проще всем. Окончив факультет журналистики, она легко сопоставляла и учитывала составляющие каждого события.

Новое телевидение имело мало общего с тем, куда она пришла работать пятнадцать лет назад.

«А с другой стороны, – размышляла она, – зачем людям знать суть? Ситуация действительно тревожная. Всем известно: меньше знаешь – крепче спишь!»

Улыбаясь про себя, она продолжала выпускать в эфир маленькие инфострочки, иногда разбавленные симпатичными сюжетами.

С каждым днём ситуация всё больше тревожила Анну. Время сжималось. Казалось, за неделю сменяются эпохи…

Анна думала: «Нынешняя информационная система заставляет обывателя сосредоточиться на своих заботах – о завтрашнем дне, о хлебе насущном».

Профессиональные телевизионщики знали: такой подход создаёт ощущение, что в мире вообще ничего не происходит.

На самом деле происходило многое.

Путешествия – её вторая страсть.

Анна ездила по миру – чего только не повидала! Знакомилась, говорила с людьми разных взглядов, устоев, национальностей и характеров. Брала интервью у президентов и чиновников верховной власти. Весь мир был как на ладони.

Она умела просчитывать на много ходов вперёд политические шахматные партии.

Она часто спорила с коллегами о том, какой оборот примет та или иная ситуация.

Она катала наливное яблоко по блюдечку и, когда яблоко останавливалось, по отпечатавшейся картинке понимала, что будет дальше.

Очень настораживало: интернет захватывал всё большее пространство и в любой момент мог вытеснить телевидение. Говорили, что телеэфир вот-вот умрёт. Но он не умирал.

Анна и её команда продолжали работать. Страх смерти эфира никого не останавливал. Люди не могли жить без ежедневного узнавания того, что на самом деле происходит на Земле.

…В один прекрасный день Анна окончательно призналась себе, что такая расстановка сил и такой подход к работе её больше не устраивает.

Тогда-то и появился Алексей.

Глава третья

Анна и Алексей. Знакомство

Анна жила одна в уютной квартире на Тверской.

Вернее, жила она на работе, а сюда приходила спать.

Родной дом. Здесь она провела детство и юность. Здесь появился на свет её единственный сын Данила. Здесь она осталась одна, когда мама, отец и Даня объявили ей о своём решении переехать за город, в Троицк. Вот уже год как.

Анна любила и берегла свой дом. Воспринимала его как единый с собой организм. Если кухня – сердце дома, то гостиная с постоянно работающим телевизором – лёгкие. Анна не могла ни жить, ни дышать без своей работы.

Ночью ей постоянно снилось, как она опаздывает на прямой эфир. Этот ужас заставлял её приходить на работу за много часов до выхода «в люди». Привычку не опаздывать ей привили родители, как вакцину от оспы.

Даже на свидания она приходила чуть раньше. А потом тупо сидела в машине, ожидая, когда придёт нужное время.

Так однажды Анна познакомилась с одним из самых важных людей в своей жизни.

Она сидела в машине – ждала назначенного для встречи времени.

Он подошёл к её автомобилю.

Анна настолько погрузилась в свои мысли, что вздрогнула от неожиданности, когда в окно постучал невероятно симпатичный улыбающийся молодой человек. Серые глаза. Тёмно-русая чёлка. Яркий, магнитящий взгляд.

Она слегка опустила стекло.

– Простите, но у вас проколота шина! – произнёс он почему-то очень весело.

Что дальше? Легко догадаться.

Так обычно и бывает – на Земле. Намеченная деловая встреча отменена. Эвакуатор приехал через час. За это время они выпили по паре чашек кофе в уличном кафе неподалёку.

Далее – техстанция, предложение подвезти до дома и…

– Нет!..

Выпить двадцать пятую чашку кофе у себя или у него дома? Об этом Анна пока не хотела думать.

Впрочем, Алексей не настаивал. Даже не удивился. Он подождёт. Ещё пара встреч, и…

Удивительные создания эти женщины! Когда любовь слепит глаза и туманит разум, они идут на всё! А думать будем после…

После их знакомства прошло несколько дней.

Он не звонил, хотя они обменялись телефонами.

Вдруг столкнулись в любимом кафе Анны, где особенно вкусно готовили меренгу. Кажется, даже не удивились случайной встрече. Будто так запланировано. Уселись за столик у окна.

Как и в первый раз, заговорив, не могли остановиться.

– Как же я замёрзла сегодня!

– Такая холодная весна…

– Да. Столько надежд, и как будто нечего больше ждать…

– О чём ты?

– О погоде, конечно, – улыбка.

– Теплее одеваться надо! Или ты на термометр вообще не смотришь?

– Открываю компьютер, чтобы посмотреть погоду, и тону в сводке новостей.

– Не пробовала вместо компьютера открывать окно?

Алексей притягивал Анну глубоким взглядом, пытаясь помимо слов передать ей что-то очень важное.

Они говорили, говорили…

Анна с удивлением обнаружила, что этот малознакомый человек не только прекрасно осведомлён о том, насколько она интуитивна и логична, но знает её лучше, чем она сама себя…

За чашкой кофе говорили обо всём на свете. Касались политики, истории, мира искусств – слегка, как бы проверяя общность интересующих тем и эрудицию друг друга. В этом состоял незаметный стороннему глазу драйв разговора.

Алексей, в прошлом военный корреспондент и телеведущий, отрекомендовался Анне владельцем фирмы, занимающейся устройством людей на работу. Иными словами, хедхантером.

Поначалу Анна удивилась: она никак не могла вспомнить его лицо на телеэкране. Потом поняла: он работал на другом канале, пик популярности его программы пришёлся на то время, когда у неё только родился сын.

Но больше всего Анну удивила даже не общность профессиональных интересов. Воспоминание из детства. Оказалось, он так же, как и она, любил ходить в планетарий. Его увлекали, а её завораживали космические исследования. В особенности – новости освоения Марса.

Он цеплял её разговорами про Марс.

Встретившись в пятый раз, так же случайно, они сидели рядом и с упоением рассматривали макеты и фотографии планет, сделанные из космоса. Анне казалось, что она только так может немного расслабиться и отдохнуть от бешеной гонки на работе и непростых отношений с домашними.

Она, не отрывая взгляд, следила за медленно вращающейся пухлыми боками на экране планшета Красной планетой. Одновременно чувствовала, что Алексей любуется ею, когда она припоминает названия:

– …Долины Маринер, Утопия и Эллада… А вот озеро Ночи, есть ещё озеро Солнца и, представляешь, Змеиное море! Вот здесь Ацидалийское море, Эвксинское море, Жемчужный залив… Как красиво. Скалистые песчаные горы Павлина, Арсия и, конечно, Олимп – самая высокая гора на планетах Солнечной системы! Спутники Марса – Фобос и Деймос, кажется?..

Анна знала об освоении этой планеты, как ей казалось, практически всё. Из ежедневной ленты новостей. Вчера, к примеру, там были открыты ледниковые залежи, которые легко перерабатывались в воду… Нередко в эфир проходили сюжеты о том, как марсоходы осваивают новые территории. Всё чаще звучала мысль, что там, на другой планете, вполне реально отстроить полноценное жильё для человека.

Но ей нравилось, когда именно Алексей говорил с ней о Марсе. В его словах смешивалась романтика, мечта и вполне серьёзная, реальная перспектива жизни на Красной планете…

Глава четвёртая

Закрытое совещание в медиахолдинге НИТ

Шестой раз Анна и Алексей столкнулись у входа в НИТ.

В то утро яркое солнце слепило глаза.

Весна одолела наконец вьюги и холод. После долгой серой московской зимы мощный поток ультрафиолета гарантировал улучшение настроения.

«К чёрту депрессию, достала!» – подумала Анна, замедлила шаг и подставила лицо тёплому свету.

Она приехала на совещание в НИТ, как обычно, раньше назначенного времени. Но сегодня совершенно не жалела об этом.

Постояла у дверей. Съела конфетку. Глубоко вдохнула весенней свежести и собралась заходить, как вдруг вспомнила, что на это сверхсекретное совещание лучше пройти с другого входа, предназначенного для специальных гостей Павла Таска.

Несколько лет назад здание Информационного Агентства, то, где Анна начинала карьеру, закрыли на реконструкцию. Редакцию и технические службы объединили с НИТом и перенесли в новый, специально отстроенный особняк невероятных размеров, современной архитектуры, с винтообразными надстройками, светоотражающими панелями, особым остеклением окон и отделкой стен.

Здание находилось неподалёку от телецентра «Останкино» и было многофункциональным. Отсюда шла трансляция российских программ во все страны мира, здесь сосредоточились редакции каналов, посвящённых научно-техническому прогрессу, исследованиям, в том числе космическим.

Павел Таск оборудовал себе кабинет на четвёртом этаже и никогда не приглашал в свои «покои» сотрудников.

Совещания, встречи, планёрки проводились в специальных переговорных залах. Для общих собраний в верхнем этаже отстроили огромный актовый зал, напоминающий театральный. Со сценой, партером, бельэтажем и балконами, традиционно оформленный бархатом и позолотой.

Приглашением в свой кабинет Павел Таск дал понять, что совещание носит закрытый характер. Тему обозначил коротко: «Марс».

Анна завернула за угол и легко взбежала по лестнице ко второму подъезду.

На ступеньках её догнал и молча взял под локоток мужчина в строгом костюме, при галстуке, с чёрным дипломатом в руке.

– Дюжин! Ты должен быть в командировке! Тебя из Новосибирска вызвали на это совещание?

– Ты не рада? – шепнул он Анне в ухо и громко прибавил: – А как же! Такое событие!

– Какое событие?

– Сейчас узнаешь.

Вдруг Анна увидела Алексея.

«Интересно, он-то что тут делает? Старые связи? Или рекрутские дела?»

Он стоял у колонны, недалеко от входа.

Докуривал сигарету.

Внимательно наблюдал за тем, как Анна шла под руку с высоким красавцем, в котором Алексей сразу узнал Генерального Директора НИТа Ивана Дюжина.

Поговаривали, у Дюжина с Анной бурный роман. Алексей смотрел и не верил. Даже представить не мог их как пару. Лица отчуждены и замкнуты. Он остро чувствовал: там и речи нет о любви, по крайней мере сейчас.

Дюжин открыл дверь, пропуская вперёд Анну.

Алексей догнал их, в последнюю минуту влетев в лифт.

Лифт медленно полз на четвёртый этаж. Все молчали. Потом, много лет спустя, Анна будет вспоминать эти секунды молчания как решающие, круто изменившие её жизнь.

Алексей вышел первым. Краем уха слышал, как Анна прошептала Дюжину: «Отпусти меня. Всё! Я не собираюсь ждать твоих звонков. Вообще ждать. Мы теперь коллеги, не более. Больше не приду к тебе. Никогда…»

Ни единый мускул не дрогнул в лице Ивана. Он так же спокойно и ясно смотрел на неё, чуть улыбаясь. Она решительно обогнала Алексея и первой вошла в кабинет.

До начала совещания оставалось минут пятнадцать.

Анна с изумлением наблюдала за Алексеем. Казалось, в кабинете нет человека, который был бы ему незнаком.

Алексей не выглядел столь отутюженным и накрахмаленным, как они все. Он не старался соблюдать «дворцовый этикет». В то же время общался естественно и органично. Сел на овальный стол неподалёку от Анны, и тут же пространство вокруг неё заполнилось его громким рассказом о том, как однажды он снимал репортаж в джунглях, и съёмочная группа наткнулась на вооружённое копьями и палками племя аборигенов.

Коллеги с воодушевлением слушали, посмеиваясь над деталями.

– Надеюсь, ты, Алексей, оставил в живых всех аборигенов? Не удивлюсь, если кто-то из них находится за этим столом, – пошутил внезапно появившийся Павел Таск. Он явно намекал на способность Алексея завербовать любого человека на планете и обратить в свою веру.

– Здравствуйте, господин Таск! – быстро среагировал хантер, пересаживаясь со стола на стул.

– Коллеги! – Павел Бернардович удобно уселся в глубокое, огромное, не по его маленькому росту, кресло и нервно забарабанил короткими пальцами по поверхности стола. – Сегодня я собрал здесь тех, кому максимально доверяю, с кем работаю или хотел бы работать.

Он многозначительно посмотрел на Анну и продолжил:

– Ответьте мне, кто из вас слышал о том, что на Марсе в течение последнего года развивается новый проект?

Собравшиеся сидели, потупив глаза, и молчали.

– Вы можете смело ответить, я прекрасно знаю, что утечки существуют.

Первой высказалась Джоан.

– Да, действительно, слухи ходят, и все присутствующие в курсе, что на Марсе собираются отстраивать город.

Дюжин подхватил:

– Это логично! Разговоры о том, куда можно было бы улететь на случай, к примеру, глобальной экологической катастрофы, идут давно. Интересно, кто ведёт строительство?

Павел Таск ещё больше углубился в своё кресло, словно пытался спрятаться от вопросов.

«Он боится сказать больше, чем следует», – подумала Анна.

– То, что я сейчас скажу, – закрытая информация. Сейчас принесут бумаги о конфиденциальности сегодняшней встречи. Вы подпишете. Тогда я продолжу.

Секретарша Таска внесла готовые договоры на имя каждого из присутствующих. Разглашение информации каралось увольнением с невозможностью устроиться на работу по профессии.

Все присутствующие понимали своё зависимое положение. Но они и без того давно в игре! Подписали.

В полной тишине секретарша Светочка собрала бумаги и ушла.

– Итак. За предыдущие два года на Марсе выстроен город. Радиус примерно равен Санкт-Петербургу.

Таск говорил тихим, вкрадчивым голосом, его пальцы продолжали разглаживать поверхность стола…

– Целый город! – тихо ахнула Анна.

– Посмотрите на экран, – Павел махнул рукой на висящее за спиной полотно и нажал кнопку под столом.

Замелькали фотографии.

– Вот озеро, на берегу которого мы нашли локацию для города.

Все понимали, о чём речь. Конечно, не озеро. Лишь очертания кратера, возникшего в результате падения метеорита или взрыва. Но если впадину наполнить водой…

– Мы отступили примерно пять километров. Обратите внимание – строения практически вкопаны в марсианскую поверхность. Крыши выдаются не более чем на 100 метров, это защищает от сильнейших ветров и разрушающих перепадов температур. Да, никакой особенной архитектуры, но удалось хотя бы расцветить крыши разными красками. Максимально яркие цвета радуги. Иначе унылая поверхность Марса спровоцирует у людей депрессию. Между домами видны подобия улиц…

На следующем фото была ровная поверхность Марса.

– На самом деле это космодром. Смотрите внимательно.

Дальше следовали фотографии разверзающейся поверхности, чёрной щели, огромной территории с посадочными полосами.

– Мы не можем посадить ракеты на поверхности: их просто снесёт первым же порывом ветра.

На фотографиях мелькали ледяные шапки, вулканы, русла древних рек, очертания озёр, долины, скалы…

Три тысячи фотографий.

Три тысячи свидетельств того, что перспективы развития жизни на Марсе не просто есть. Они реализуются в полную силу.

– Похоже, кроме Питера, там скоро будет и Москва, и Екатеринбург… – пошутила Анна.

– Не исключено. Но пока мы ограничились одним городом. Паломо. Сокращённо: Париж, Лондон, Москва. Так назвали.

– Зачем вы нам это рассказываете? – поинтересовался Дюжин.

– Паломо – не просто город. Научно-исследовательский центр. В нём предполагается жизнь большого количества людей.

– А что вы будете исследовать?

– Ряд экспериментов, стабилизирующих поведение человека в принципиально других реалиях жизни. Конечная цель – изучение возможностей постоянного пребывания людей на Марсе.

– Зачем? В открытия просто ради научного интереса не вкладываются баснословные деньги! К чему людям долго жить на Марсе? – вопросы посыпались со всех сторон.

Павел Таск замолчал.

– Вы не хотите отвечать прямо? – спросила Анна.

Вопрос остался без ответа.

– Когда-нибудь вы узнаете, для чего создаются подобные научно-исследовательские центры. Новые планеты стоит изучать тщательно. Надо хотя бы понимать, как много воды мы можем добыть из льда на Марсе. Пригодится… – Таск многозначительно поджал губы.

– Кто принимает участие в исследованиях и экспедициях? – Дюжин всегда был мастером вопросов в лоб.

– В проекте задействованы восемь крупнейших государств мира.

– Кто спонсирует?

– Восемь крупнейших олигархов мира.

– Кем вы являетесь в проекте?

– На сегодняшний день я возглавляю научно-исследовательский проект. Более того, мне предлагают возглавить структуру власти, которая будет создана на Марсе в ближайшее время.

– Структуру власти? – удивилась Анна. – Там будет политическая система?

– Да. Задуман социально-политический эксперимент. Возможно ли создание аналога политической системы на другой планете? И потом: как мы будем управлять тысячами людей, которые станут первыми переселенцами? Вы же понимаете, в таких условиях невозможна абсолютная свобода.

…В этот момент где-то далеко улыбнулся великий Эйнштейн…

– Хорошо. Восемь стран, восемь олигархов, огромные деньги. Кому принадлежит система?

– Иван, я отношусь к вам с большим уважением. Вы смотрите в самую суть. Должен вам сообщить, что сегодня будет подписана «Международная Конвенция о строительстве, развитии и совместном использовании нового государственного образования на Марсе». Представители восьми стран сейчас находятся в соседнем кабинете и готовы поставить свои подписи под этим важным документом. Документ закрытый, как, собственно, и сегодняшняя наша встреча. Я не могу разглашать суть документа, до тех пор пока он не будет подписан окончательно. Но сразу скажу: в нём обусловлены все права и обязанности участников эксперимента на Марсе.

– Вы не поняли меня, – Дюжин привык получать конкретные ответы на свои вопросы. – Всё, что вы говорите, безусловно, важно. Но кому принадлежит город Паломо?

– Он будет принадлежать новой создающейся корпорации, которая учреждена восемью представителями развитых стран Земли в равных долях. Финансовая система, которая обеспечивает этот город… Пока только траты. Мы не зарабатываем, только вкладываем в создание. Деньги невозвратные.

– А есть возможность отбить эти колоссальные суммы?

– Предположения, как это сделать, есть. Но я не буду их озвучивать. Траты могут отбиваться в некоторых экстремальных ситуациях, которые вероятны на Земле.

Все замерли.

– Вы о чём? – спросила Анна.

– Придёт время – узнаете.

Алексей не задавал никаких вопросов.

«Похоже, он знает больше остальных», – подумала Анна.

Павел Бернардович явно устал и с трудом сохранял самообладание.

– На сегодня закончим. Благодарен за ваши вопросы, мне было важно их услышать. Следующая встреча состоится после того, как будет подписана Конвенция и согласованы детали нашего непосредственного участия.

Не попрощавшись ни с кем, он стремительно вышел из кабинета…

После того совещания прошло почти полгода.

Следующая встреча не состоялась.

Никто из присутствующих так и не понял, зачем, почему именно в этом составе Таск проводил совещание, чем руководствовался, сообщая закрытую информацию.

Ни один человек в стенах НИТа в междусобойных беседах не говорил о Марсе.

В ленте новостей по-прежнему шла скудная и разноречивая информация. Создавалось впечатление, что изредка, из экономии топлива, когда Марс ближе всего к Земле, туда направляются зонды и марсоходы, рисующие карты, исследующие грунт и состав льда…

Павел Таск всё реже появлялся в НИТе, а вскоре вовсе пропал.

Смена высшего руководства НИТа прошла тихо и незаметно для сотрудников. Дюжин продолжал занимать место Генерального, а так как именно он направлял и отслеживал рабочий процесс, ничего в буднях медиахолдинга не поменялось.

Глава пятая

Предложение. Любовь или коммерческий интерес?

Анна и Алексей по-прежнему никогда не договаривались о встречах.

Она ждала его звонка. Он появлялся в совершенно неожиданных местах в то время, когда она переставала ждать или была очень занята. Увидев его, увлекшись разговором с ним, Анна не замечала, как откладывает намеченные встречи, и они идут в ближайшее кафе.

Она всё больше убеждалась, что оказалась права: и на том совещании, и теперь он знает об освоении Марса много больше, чем хочет показать. Они так же часто говорили о Марсе.

В договоре о неразглашении не сказано, что они не могут обсуждать полученную информацию друг с другом…

Очень скоро Анна болезненно осознала, что их якобы случайное знакомство вовсе не случайно.

В тот день, когда у неё спустило колесо и появился Алексей, она влюбилась в него сразу до потери сознания.

Он же просто выполнял свою работу – невероятно талантливого рекрутера. Охотник за Головами использовал все возможности, чтобы собрать лучших специалистов в сфере телевидения для полёта на Марс. Анна оказалась одной из многих.

Он всего лишь играл роль Ганса, играющего на дудочке и собирающего под её звуки команду на выезд.

Алексей знал, – или предчувствовал? – вселенская катастрофа близка. Не просто выполнял задание своего руководства – подобрать команду специалистов для работы на Марсе. Он хотел вывезти, спасти, сохранить на Красной планете лучших из лучших. Таков был его личный интерес.

Эти подробности Анна узнала после его предложения…

Однажды Алексей провожал Анну домой.

Они шли пешком по летним, уставшим от дневного зноя улицам Москвы. Анна смотрела в ночное звёздное небо. Думала о том, что Марс, а вовсе не Земля, сейчас главный центр новых технологий и современной философской мысли.

«Как было бы интересно, хоть одним глазком…»

Алексей словно угадал её мысль.

– Скажи, а ты согласилась бы подписать контракт и уехать работать на Марс, положим, на год-полтора?.. – Алексей внимательно посмотрел Анне в глаза. Первая реакция – самая важная.

– Ты – агент Таска? – напрямую спросила она, не отводя взгляд.

Алексей усмехнулся:

– В каком-то смысле – да.

Анна поймала мяч лёгкости и необязательности этого, как она поняла, первого захода к главной теме их общения.

«Дальше будет трудно, поэтому сейчас я позволю себе расслабиться», – решила она.

– Поэтому ты встречаешься со мной? Ты вербуешь меня? – Анна любила играть интонациями и тембром голоса так, что любая произнесённая фраза обретала скрытый подтекст, а порой и не один.

Последовал вполне ожидаемый ответ:

– Ты прекрасно знаешь, что сама давно завербовала меня. Анна, давай начистоту. Ты стала очень близка и дорога мне. Ты умна, красива. Ты умеешь не просто жить, ты умеешь играть в этой жизни, и настолько обладаешь чувством меры и выдержкой, что никогда не переигрываешь. Я вижу, как тебе сейчас тяжело. Думаю, потому что ты одна. Рядом с тобой нет достойного и сильного мужчины. Но ты не можешь и не должна быть одна!..

Анна улыбнулась.

Отец, мать и маленький сын – её семья. Сейчас ей не нужно другой.

– Ты хочешь сделать меня дамой сердца? – Анна умела задать вопрос не грубо, но вот так, напрямую, чтобы услышать «да» или «нет», без иносказаний и двусмысленности. Она прекрасно понимала: у неё совершенно нет времени на продолжение каких-то романтических отношений. Поэтому даже испытала облегчение, услышав ответ Алексея:

– Анна, ты мне нравишься. Очень. У нас будет роман. Но не теперь. Я встречаюсь и говорю с тобой, для того чтобы сделать серьёзное предложение, которое изменит твою жизнь. Предлагаю тебе в ближайшее время вылететь со мной на Марс. Ты была на совещании по Марсу у Таска. Знаешь больше многих, но далеко не всё. На Марсе создаётся новая система взаимоотношений между людьми, иной строй жизни, опирающийся на передовые технологии. Большинство специалистов, которых я набираю на следующий перелёт, так или иначе имеют отношение к телевещанию, потому что суть эксперимента на Марсе накрепко завязана с телевидением. На Марсе нет аналогового телевизионного сигнала, только цифровой, поэтому там речь идёт о цифровом вещании, так называемом цивидении.

Обычно Анна, в отличие от большинства женщин, тонко чувствовала и сразу легко принимала и поддерживала всё новое, неисследованное, передовое и прогрессивное. Тем не менее она сочла нужным пока сыграть консервативно настроенную даму и недоумённо спросила:

– Зачем это? На Земле давным-давно всё придумано и создано…

Алексей моментально понял хорошо сыгранный вопрос.

– Не будем спорить, ты профессионал высокого класса, поэтому сразу поймёшь суть дела, когда окажешься в работе. Не во все подробности я имею право посвятить тебя сейчас, до того как ты подписала контракт. Но да – ты права, всё давно придумано и когда-то было. Суть эксперимента – в развитии прежних начинаний.

– Там будут больше платить?

– Конечно. Такую сумму не платят ни одному человеку на Земле.

Анна захохотала, думая, что это просто заманчивая сказка…

– Зачем мне это? Я и здесь неплохо зарабатываю. На Земле сейчас спокойно и стабильно.

Но Алексей даже не улыбнулся.

– Видимость. Одна видимость.

Они подошли к подъезду.

– А это тебе, чтобы лучше думалось…

Алексей буквально на полуслове прервал разговор, обнял Анну и исчез, оставив в её руке пыльный, суровых очертаний камень, размером с кулак.

Камень с планеты Марс.

«Он авантюрист? Или… Или глубокий, умнейший человек, ввязавшийся в очень серьёзную игру?» – эти мысли всю ночь не давали Анне покоя.

Было пять утра, но Анна не могла уснуть. Время от времени она взглядывала на письменный стол у окна. Там лежал подарок Алексея. Камень странно мерцал и переливался в лунном свете, пробивавшемся сквозь щели занавесок.

То ли мерцание камня, то ли горячечные мысли, накрывающие Анну в предутренние часы своей кажущейся правотой, порождали странную путаницу из образов и решений.

«Марс – планета без озёр и рек, без зелени деревьев, без зверей и птиц, без той живой природы, которая есть на Земле. Невозможно. Там невозможно жить. Я не смогу. Но есть же люди, уже переселившиеся туда, и они вовсе не стремятся назад? Бесценный опыт, другой шанс невозможен. Но там не будет моих любимых. Родителей и сына. Они точно не смогут полететь со мной. Я и так редко их вижу, а теперь… Расстаться придётся надолго. Я много лет не смогу их… даже обнять».

При мысли об этом становилось совсем худо.

Но камень продолжал мерцать, манить и говорить с Анной. Он внушал ей, что жизнь только одна. Любой шанс увидеть, узнать, испробовать новое упускать нельзя. Отказаться глупо! Очень глупо! Такой важный виток карьеры! Тут же лицо Алексея будто выплывало из предрассветной темноты, и он шептал ей: «Я всегда буду с тобой…»

На следующее утро от этих мыслей не осталось и следа.

Поток дел, требующих сиюминутного внимания и участия, подхватил, закружил Анну и заставил забыть о призрачных планах на будущее…

Будущее оказалось рядом.

Вечером брякнул телефон – пришла эсэмэска от Алексея: «Увидимся завтра вечером в нашем кафе».

Так как обычно Алексей свиданий не назначал, а вырастал внезапно из-под земли, Анна подумала, что на этот раз разговор планируется весьма серьёзный. Не ошиблась.

Алексей ждал за столиком у окна. Кроме двух чашек кофе и меренги перед ним лежала внушительная стопка гербовой бумаги.

«Это договор, – подумала Анна. – Решение нужно принять сегодня?! Так скоро? Не может быть».

– Анна, ты должна дать ответ. Ты отлично умеешь выстраивать действующие системы и работать с людьми. На Марсе много химиков, физиков, строителей – людей, которые занимаются технической стороной дела. Но, как ни странно, очень трудно, практически невозможно, найти специалиста, который умеет формировать и направлять информационные потоки.

– Когда ехать?

– Через два месяца. Прочитай драфт договора. Конечно, он будет переделан специально для тебя.

– Невозможно. Я не могу лететь и бросить здесь всё. Здесь моя семья.

В ясных глазах Алексея запрыгали черти – проснулся азарт охотника.

Он с первых встреч понял, насколько Анна легка на подъём. Особенно если речь идёт об интересной работе. В то же время знал, что семья – единственная серьёзная преграда на его пути.

Но собирался преодолеть её.

– Анна, подумай: сейчас ты работаешь здесь, на Земле. Месяцами не видишь своих родных. Когда ты последний раз говорила с сыном больше пяти минут? Не на бегу, просматривая и подписывая ленты новостей в эфир? Нам очень важно, чтобы наши сотрудники были психологически уравновешенны и выдержанны. Совершенно понятно, что ты не можешь быть спокойна, если ничего не знаешь о своей семье. На Марсе специальное оборудование создаст иллюзию твоего постоянного присутствия в семье. Ты будешь знать, при желании видеть, где твои родные, что они делают. В любой момент они смогут обратиться к тебе так же, как и ты к ним. У тебя есть такие возможности на Земле? – Алексей саркастически улыбнулся.

По выражению лица Анны он понял, что попал в точку. В самое сердце.

Анна действительно месяцами не видела родителей и сына. Каждая встреча была для неё невероятной радостью и счастьем. Но радость омрачало с каждым годом нарастающее разочарование: она переставала быть мамой своему сыну. Реальными родителями для него становились бабушка и дед. Безусловно, они воспитывали честного, справедливого, ответственного, умного и доброго человека, готовили его к самостоятельной жизни и делали это прекрасно.

Но как же она сама? Кто она теперь для него? Сестра?.. Сколько непрожитых счастливых мгновений материнства потеряно на этом пути?..

После этого разговора прошло три недели. Три недели ежедневных встреч, разговоров, вопросов без ответов. Мучений, сомнений, метаний со стороны Анны. Твёрдой и упорной заинтересованности со стороны Алексея.

Незаметно для обоих деловые встречи постепенно перерастали в свидания мужчины и женщины. Поговорив о делах, они не могли расстаться, словно отдыхали, говоря об интересных фильмах, любимой еде, светских развлечениях, о пристрастиях в чтении и путешествиях.

День становился неполноценным, если они не видели друг друга.

Однажды они сидели в кафе напротив её офиса, за любимым столиком у окна. Теперь в абсолютно новых, близких отношениях.

– Скажи, ты специально соблазнил меня? Чтобы у меня точно не оставалось никаких сомнений по поводу работы на Марсе?

– Думай, как хочешь. Знаешь, в таких вопросах время – лучший судья. Но, кажется, я правда в тебя влюблён.

Оставаясь одна, Анна с ужасом понимала, что судьба её решена.

Почти месяц день за днём Алексей рассказывал ей о Марсе. О новых технологиях, которые там разрабатываются и используются, о новых взаимоотношениях в обществе, которое там создаётся. Он включил её в вихревой поток причастности к новой жизни, и она не могла преодолеть силу притяжения.

Но главным было даже не это. Сам Алексей должен лететь. Счёт шел на недели. Заявленная дата приближалась.

«А этот день настанет, – думала Анна вечерами. – Независимо от моего решения, он сядет в космолёт и… Исчезнет из моей жизни, возможно, навсегда. Я останусь одна. Нет, конечно, не одна, со мной останутся мои родные. Но без него! И – да! – мне всегда интересны нестандартные решения».

До вылета оставалось чуть больше недели, когда она сказала Алексею окончательное «да»:

– Я верю каждому твоему слову, но всё равно мы подпишем договор!

Алексей как будто знал, что окончательное «да» случится сегодня. Сразу вытащил из сумки распечатанный договор, переделанный с учётом мельчайших обстоятельств жизни Анны.

– Смотри, здесь прописано всё. Что ты приобретаешь и чего лишаешься. Договор подписывается сроком на пять лет. На Землю ты сможешь прилетать раз в год на две недели. Компания, с которой заключается договор, берёт на себя заботу о твоих родителях и о сыне. Оговаривается их состояние здоровья, финансовое обеспечение, помощь в случае непредвиденных обстоятельств. Все твои рабочие обязанности, равно как и бытовые условия, в которых ты будешь жить на Марсе, тоже продуманы в деталях. У тебя будет своя квартира, возможность быстрого перемещения из дома на службу и обратно. К твоим услугам – лучшие врачи и медицинские технологии, адаптирующие человека для жизни во внеземных условиях, лучшие дизайнеры марсианской спецодежды, лучшие косметологи. Жуткие чемоданы с одеждой, любимыми туфлями, кремом и шампунем тебе собирать не придётся. Там всё это абсолютно другое.

– Кто работодатель? Я никогда не слышала название фирмы, означенной здесь в качестве заказчика.

– Не удивляйся, о ней мало кто слышал. Это засекреченная организация. Мощные стратегические силы, которые в последнее время перебрасывают на Марс опыт новых технологий и общественных отношений. Но главного, твоего будущего шефа, ты хорошо знаешь. Павел Таск. О нём прошла информация по всем каналам, что он снят с должности и пропал.

– Да, я помню.

– Так вот. Во-первых, он рассказал такой мизер по сравнению с тем, что на Марсе реально построено и налажено! А во-вторых, он вот уже несколько месяцев постоянно живёт на Марсе. Руководит Министерством Цивидения. Заправляет всем. Мне показалось, ты ему симпатизируешь.

– Да, работалось с ним легко.

Анна читала договор, твёрдо решив, что подпишет его.

В самом начале её сомнений и раздумий главным аргументом «против» была семья, невозможность полноценного общения с родными.

Теперь главным аргументом «за» стал сам Алексей и её интерес к переезду на другую планету.

Возможность увидеть Землю с другого ракурса больше не представится ей никогда. Она чётко понимала, что предаст себя, если откажется от поездки. Всё, что ей дорого в ней самой – умение деликатно, по-женски легко решать самые трудные вопросы, готовность в критической ситуации брать ответственность на себя, принимать интуитивно верные решения… Анна не могла положить божий дар на алтарь семейных отношений.

«Я не могу потерять себя. Это моя жизнь. Я иду по пути своего предназначения, – думала она. – Да, у меня есть сын. Он первый перестанет меня уважать, если я приму другое решение».

«А что же Алексей? – промелькнула догадка. – Он влюблён? Или? Никаких “или”, я не могу ошибиться. Он, несомненно, обладает невероятной способностью гипнотизировать собеседника. Подводит к выгодному ему, Алексею, решению. Думаю, со мной он воспользовался – и не раз! – своим талантом хантера. Ну и что? От этого он сейчас не менее дорог мне. А может быть, и больше, потому что и я не лишена охотничьих инстинктов…»

Анна улыбнулась про себя, прямо взглянула в серые глаза Алексея и, решительно взяв ручку, без капли сомнений, подписала договор.

Глава шестая

Анна прощается с родителями и сыном

Последний месяц накануне перелёта Анна всегда вспоминала как один из самых трудных в своей жизни.

Когда неизбежность отъезда стала очевидной, она поняла: рано или поздно придётся сказать об этом родителям и сыну.

Тёплый летний вечер. Давно не было дождя. Пыль от проехавшей машины долго стояла вдоль дороги.

Поворот у огромного куста черёмухи.

Анна притормозила у небольшого двухэтажного кирпичного дома, который начал строить её дед, потом достраивал отец.

Дом – точь-в-точь как в сказке Метерлинка «Синяя птица». Огонь в камине в прохладные летние дни, не говоря уж об осенних и зимних вечерах. Свежий хлеб на столе – мама Анны всегда пекла хлеб сама. Птичка в клетке на окне. Правда, не синяя, а лимонная – канарейка Реечка. На окнах – кружевные занавески, на подоконниках – глиняные горшки с геранями, красными, оранжевыми, белыми и фиолетовыми. Кот Викентий, мирно дремлющий на поленнице во дворе.

Анна долго не решалась войти.

Сидела на крыльце и смотрела на беседку, увитую девичьим виноградом, забытую на садовом столике мамину огромную, красную в горох, чайную чашку, на бадминтонные ракетки и воланчик, лежащие у крыльца, Данькин велосипед, брошенный у колодца.

Ком в горле. Невозможно сдержать слёзы… Как им сказать?

Дверь распахнулась, на крыльцо выскочил сияющий Данила.

– Мама! Мама! Ты чего не идёшь? Мы не слышали, как ты подъехала! Я первый машину увидал! Я первый! – Данька скакал вокруг мамы, пытаясь повиснуть у неё на шее. Вдруг заметил, что она плачет, и замер.

– Мам, что с тобой? Что случилось? Я тебя сейчас буду успокаивать! Не плачь!

На крыльцо вышел Сергей Фёдорович, отец Анны. За ним мама, Елизавета Аркадьевна. Анна взяла себя в руки, обняла и поцеловала сына. Умылась у рукомойника, по старинке привешенного к дереву у крыльца. Подошла обняться с родителями.

– Дочь, что случилось? – мама внимательно посмотрела ей в лицо.

– Мама, я должна скоро уехать…

– Ой, да проблема, что ли? Не в первый раз. Подумаешь, командировка. Плакать-то чего?

– Нет, мама. Не командировка. Это надолго. На три года.

– Господи! Куда?

– На Марс, мама, на Марс!

Елизавета Аркадьевна охнула и села на ступеньки.

Отец повернулся и, громко хлопнув дверью, ушёл в дом. Было слышно, как он вслух повторял: «Сколько можно, сколько можно жить в командировках, бросать дом, семью, сына!» Он говорил, не останавливаясь, пока не закрыл дверь своего кабинета в дальнем конце дома.

Только Данька, вытаращив глаза, опять скакал вокруг мамы, стараясь не отпускать её рук, и вопил:

– Мама! Ура! На Марс! Я тоже полечу с тобой! Я тоже хочу! Как здорово!..

В таких ситуациях выручает время. Его становится всё меньше, на эмоции не остаётся сил. У Анны был целый список важных дел и вопросов, которые нужно спокойно обговорить с родителями.

Данька, услышав, что в этот раз на Марс его не возьмут, сначала собрался реветь на весь посёлок. Успокоился, после того как Анна подарила ему марсианский камень, а потом пообещала, что обязательно возьмёт его с собой. Годика через два-три, когда он немного подрастёт.

– Может, и ты потом поедешь?

– Нет, дорогой, я должна там всё подготовить заранее, жильё и много прочего…

Это утешило Даньку. Он напоследок шмыгнул носом: «Ну, ладно». Взял подарок и побежал к друзьям хвастаться.

Теперь Анне предстоял серьёзный разговор с родителями.

– Мама, папа! – она позвала их в беседку.

Родители, с трудом преодолев первый шок, слушали её спокойно. Постепенно понимали, как непросто далось Анне это решение.

– Мои любимые, мои хорошие, мои родные! Я не могу поступить по-другому и очень надеюсь, что вы поймёте, не осудите, как понимали и поддерживали меня всегда. Я приняла решение. Оно далось мне нелегко. Иначе я поступить не могу. Но сейчас речь не об этом. В моём договоре есть несколько пунктов, которые касаются вас. Вот, смотрите. – Анна вытащила копию договора. – Здесь указаны телефоны, по которым вы можете обращаться в любое время суток за поддержкой – медицинской, финансовой, технической. Есть пункт, для меня не совсем понятный. Я должна просить вас в течение двух следующих недель строго следовать моим инструкциям. От этого будет зависеть ваша и Данькина жизни. Я сама даже не представляю себе, что кроется за всеми этими обязательными правилами. Но я гарантировала своей подписью в договоре их исполнение, и организация, на которую я теперь работаю, в ответ гарантирует вам жизнь, здоровье и полный достаток.

– Да не тяни ты! Вот реверансы! Говори прямо, что нужно делать? – проворчал отец.

– Сейчас мы составим список продуктов и лекарств, которые могут вам понадобиться в течение следующих двух недель. Мы поедем в магазин и закупим всё это. Если понадобится, купим вторую морозильную камеру.

– О, Господи, что же будет-то? – собралась причитать мама, но отец строго взглянул на неё, и она притихла.

– Нужно посчитать, – продолжала Анна, – сколько вам может понадобиться воды на это время. Закупим в больших канистрах и перенесём в подвал. Необходимо забить досками колодец. Я улетаю через три дня. Накануне вылета позвоню. Как только мы поговорим и попрощаемся, ровно через трое суток, вы забираете Даню с улицы, загоняете домой Викентия, закрываете окна, ставни и двери на замки и щеколды, закрываете чердачное окно и не выходите на улицу в течение трёх дней. Как бы ни палило солнце, как бы ни тенькали за окном птицы, как бы ни хотелось сходить искупаться или просто выскочить на секунду и сорвать спелое яблоко, кто бы ни позвал вас снаружи. Короче говоря, что бы ни происходило на улице, вы не открываете окон и дверей. Не выходите! Я не знаю, чем продиктовано это условие, но именно оно гарантирует вам жизнь. Через три дня вы можете спокойно, ничего не боясь, открывать двери, окна и выходить на улицу.

…Услышав впервые столь необычные условия от Алексея в тот день, когда она подписала договор, Анна пыталась добиться, что за этим стоит.

– Алексей, почему? Откуда три дня? С чего вдруг не выходить из дома? Объясни! Нельзя же так в самом деле! Что должно произойти?

Алексей ничего толком не мог – или не хотел? – объяснить.

– Стандартные меры предосторожности для всех родственников людей, улетающих на Марс. Во избежание терактов, задержек рейсов и прочих неполадок. Общее правило – оно есть в каждом договоре, кроме моего.

– Почему кроме твоего?

– Потому что у меня нет родных.

Так, закружившись в будоражащих чувствах, – вот чем иногда заканчиваются «случайные» встречи! – Анна попала в Систему, и ещё одна ячейка Матрицы, о существовании которой она тогда мало что знала, – заполнилась.

Уезжая от родителей и сына, Анна не плакала. Она была уверена, что поступает правильно.

Единственное, что она взяла из дома, – огромный архив фотографий, который надеялась за последний день на прежней работе оцифровать и флешку взять с собой на Марс, и рукописный дневник своей прабабки. Свой талисман. Во все поездки она брала его с собой, перечитывала иногда страницу-две.

Чтобы не потеряться во Вселенной.

Чтобы брать оттуда силу и энергию.

Чтобы родные были рядом.

Глава седьмая

Третья Мировая. Из космолёта

Последние дни на Земле пролетели в одно мгновенье.

На работе никто так и не допытался, почему и куда уходит Анна.

Она передала дела, испытывая удовлетворение от того, что уходит от ежедневной рутины, которая так искусно прикрывает реальную жизнь и так надоела ей за последний год.

Новые ощущения, новые возможности!..

Дверь космического корабля захлопнулась, отсекая прежнюю земную жизнь. Но Анна не заметила этого. Она жила в будущем – непредсказуемом, неисследованном.

В будущем, которое ей же самой предстояло создать.

Перелёт на Марс мало чем отличался от перелёта, например, из России в Австралию. Разве что занимал чуть больше времени.

На борту была среда, полностью адаптированная и привычная для человека, – без издержек невесомости, громоздких космических скафандров, невозможности нормально поесть и прочего.

Они летели третий день, когда в её каюту вошёл Алексей. Ей показалось, что он взволнован.

– Как ты? – он задавал этот вопрос, даже если расставался с Анной два часа назад. Она просто улыбнулась в ответ. – Пойдём, я сейчас покажу тебе нечто важное.

Алексей повёл её по узким коридорам корабля, но не в сторону своей каюты, а куда-то в хвост. Они вошли в помещение, похожее на небольшой зрительный зал, заставленный аппаратурой и увешанный по центральной стене огромными плазмами. В зале было довольно много народу – человек двадцать.

Анна удивилась: она не подозревала, что с ней на одном корабле летит столько людей.

Пожилой седой мужчина, что-то бормоча в усы, настраивал технику. Остальные обернулись к вошедшим.

– Анна, познакомься. Твои будущие коллеги и подчинённые.

Анна давно научилась не выдавать своих чувств.

Вот и теперь на её лице не промелькнула и тень той бури, что пронеслась внутри.

«Когда они успели взойти на корабль? Я точно помню, не встретила ни души при посадке. Да и в течение полёта! Вон та женщина очень красива. Алексей вербовал её так же, как и меня? Кто все эти люди? Никого не знаю… хотя нет, кажется, вон тот человек… очень знакомое лицо… да, точно! Талантливый химик, англичанин, я брала у него интервью пару лет назад. А вон тот пожилой человек, кажется, доктор! Точно! Как же его фамилия? Да, Урюпин. Подруга советовала обратиться к нему – он мне очень помог!»

Алексей представил всех Анне, усадил её на первый ряд, в кресло рядом со своим. Пошептавшись с наладчиком аппаратуры, обернулся к собравшимся:

– Уважаемые коллеги! Сейчас включатся дисплеи и вы увидите, что происходит теперь на Земле в ваших странах. Будет шок. Заранее предупреждаю, что, согласно заключённым договорам, ваши близкие находятся в полной безопасности. Потом вы разойдётесь по своим каютам. Афанасий Никитич, – Алексей кивнул на пожилого человека, заканчивающего подключение дисплеев, – наладит на ваших личных экранах связь с близкими. Вы сможете поговорить с ними в режиме реального времени.

У Анны сжалось всё внутри…

Заработали дисплеи.

Анна увидела московские улицы… Будто сильный ветер сносил людей и валил на землю. Они падали и больше не поднимались. Приближение картинки давало возможность видеть, что все упавшие люди мертвы. На горячем летнем пыльном асфальте лежали бесчувственные тела людей, птиц, уличных кошек и собак.

Анна перевела остекленевший взгляд на соседние дисплеи. Улицы Лондона, Парижа, Сиднея и Сан-Франциско. Там – то же самое!

На мониторах картинка менялась лишь территориально: улицы, парки, скверы, набережные. Суть оставалась той же: вся земля усыпана человеческими телами.

Выдержав небольшую паузу, Алексей заговорил:

– Это продолжается несколько часов. По всем источникам земного вещания передают примерно одинаковую информацию. Звуковая волна, запущенная на Земле сегодня, в субботу, 19 июля, убивает всё живое на своём пути. Невредимыми останутся люди, которые находятся в домах или любых других помещениях с плотно закрытыми звукоизолирующими окнами и уличными дверями. Звук-убийца исходит из расставленного во всех населённых пунктах по всему миру, в определённом порядке, акустического оружия. Распространяется смертельный уровень звуковой волны – 200 децибел. Скорость распространения – 344 метра в секунду. Сейчас трудно сказать, что происходит с животным миром, эта частота звука по-разному отразится на отдельных видах, но однозначно разрушительно подействует на все экосистемы Земли. Насколько мы понимаем, нетронутыми остаются лесные массивы и горы. По прогнозам, в течение трёх суток сила звуковой волны сохранится на прежнем уровне. Затем исчезнет. Скорее всего, человеческие потери после этой акции будут сопоставимы с Первой и Второй мировыми войнами, вместе взятыми. Кем приведено в действие звуковое оружие, точно не известно. Есть версия, что несколько последних лет эта акция готовилась Объединённым Высшим Советом Земли в качестве «благой цели» – максимального сокращения количества людей на Земле. Остановить вредные производства, прекратить изменения климата, сохранить экологию и, в нетронутом виде, все достижения человечества, как духовные, так и материальные. Вы видите, здания, производственные объединения, музеи, библиотеки, заводы, равно как и деревенские дома и прочие деревянные постройки остаются нетронутыми. Таким образом Объединённый Совет, вероятно, планирует сохранить жизнеспособность планеты в целом. Вероятно, их цель – перезапустить все процессы, которые, по оценкам экспертов, до этой акции вели Землю к гибели…

Алексей замолчал. В маленьком зале стояла тишина. Вдруг мужчина, сидящий в самом последнем ряду, истерично и громко зарыдал, стуча кулаками по спинке впереди стоящего кресла.

«Так! Я не зря сомневался: его не надо было брать, – подумал Алексей. – Психолог всей группы! О, чёрт! Он же первый и выдаёт истерику. Надо это прекратить!»

Он поторопился продолжить:

– Сейчас вы можете пройти в свои каюты. Одним нажатием двух синих кнопок, расположенных справа у входа, активизируется связь с вашими родными на Земле. Поговорите с ними.

Люди, толкая друг друга, ринулись из зала к выходу. Анна в ступоре оставалась сидеть на своём месте.

– Алексей, что же это… – начала говорить, когда последний человек закрыл за собой дверь. Но ей не хватило воздуха, она не закончила и упала в обморок.

…Очнулась у себя в каюте от того, что услышала голос сына:

– Мама! Мамочка! Что с тобой? Открой глаза, пожалуйста! Пожалуйста! С нами всё в порядке! Не переживай!

Алексей, наклонившись, втирал ей в виски густой, резко пахнущий ментолом и спиртом раствор. Пытался привести в чувство.

На мониторах Анна увидела встревоженные лица родителей и сына. Непонятно, что напугало их больше – происходящее на Земле или обморок Анны.

Алексей поторопился, включил связь с Землей, когда Анна только приходила в себя.

– Сын, Данька, родной мой! Живой! Мама, папа! Со мной всё в порядке! Что там у вас творится? Я видела трансляцию с Земли – массовое убийство происходит по всему земному шару! А у вас что?

Глухо заговорил отец:

– Анна, с нами всё в порядке. Мы не открываем ставни. Я не знаю, что творится на улицах. Пока работали программы по телевизору, мы видели весь ужас. Потом отключился телевизор. Компьютеры не работают, кроме тех, что ты оставила, когда приезжала. Что тут за сигнал идёт? Не могу понять, как? Но он работает! Чисто, без помех!

Перебила мама, растерянно шепча:

– Аня, ты знаешь, что теперь будет? Звери, птицы – они тоже гибнут?

– Мама, звуковые волны идут по прямой. Основные удары направлены на улицы больших городов… – Анна машинально повторяла сказанное Алексеем, думая другое:

«…Господи, какие страшные кадры. Ужас инерции жизни, погружающейся в смерть! Там вокруг – смерть! А здесь – что? И я – где я теперь? Почему не с ними? Почему, почему?..»

– Алексей, ты же знал, ты всё знал, ты знал!..

Анна согнулась в глухом, мучительном, бесслёзном рыдании.

Алексей крепко обнял её и прижал к себе. Понемногу она успокоилась. Тогда он тихо заговорил:

– Анна, я не был уверен. Предполагал? Да. Это случилось. Могло и не случиться. Все те меры, которые мы приняли в отношении родственников своих сотрудников, оказались не напрасны. Никто ничего не знал наверняка. Прости, я вынужден тебя оставить. Отдохни. Вот снотворное, попробуй заснуть. Мне нужно быть на связи с Землёй и Марсом в течение ближайших пяти часов. Я приду сразу, как освобожусь. В любой момент можешь нажать синюю кнопку. Ты знаешь, где меня найти.

Глава восьмая

Третья Мировая. Из космолёта. Продолжение

Алексей сидел один в аппаратной космического корабля и слушал последние новости с Земли.

«Сегодня, 19 июля 20.. года в 13 часов по московскому времени зафиксировано начало запуска смертоносной звуковой волны силой 200 децибел. По информации международного агентства “ГринАсРиттерПресс”, звуковая волна запущена на всех континентах земного шара. Разрушительная сила в разной степени воздействует на любой незащищённый живой организм, попавший в зону поражения. Звуковые волны-убийцы направлены по прямой и пока не затрагивают малозаселённые районы сельской местности, а также лесные и горные массивы. Люди, находящиеся в герметично закрытых помещениях, выживают. Сохраняются неразрушенными все наземные сооружения, вне зависимости от их высоты и материалов, использованных при постройке. По прогнозам звуковая волна продержится около десяти часов. За это время половина населения земного шара будет уничтожена. Потери Первой и Второй мировых войн, вместе взятые, не идут ни в какое сравнение с потерями Звуковой войны, которые, по первым подсчётам специалистов, будут равняться трём с половиной миллиардам человек. По всему миру прекращена работа интернета, нет возможности общаться, используя мобильные телефоны…»

Сняв наушники, Алексей долго тёр переносицу, потом резко встал и начал ходить по аппаратной.

Он знал, что психологическое состояние людей, вывезенных им с Земли, пришло в норму. Значит, свою работу он выполнил отлично. Вполне мог позволить себе поспать несколько часов.

Но он продолжал ходить. Не мог успокоиться, не додумав шахматной партии, которую всё-таки решились разыграть на Земле известные ему люди.

Родных и близких у Алексея давно не было. Родители погибли в автомобильной катастрофе. Его воспитывал старший брат, которого теперь тоже не было в живых. Ни родственников, ни детей… А бывшая жена… О ней он сейчас не вспоминал.

Всё это давало ему возможность трезво оценивать ситуацию, рассуждать категориями не личными, но социальными.

Хотя… Он вырос в Москве. Это его родной город. Там остались друзья и воспоминания. Совсем не переживать он не мог.

«Итак, – думал Алексей, – звуковая волна запущена в субботу. Сейчас лето. Большинство людей моего возраста и старше именно в это время выходят на улицу, гуляют в парках, встречаются с друзьями, разъезжаются по дачам. Значит, они не защищены и погибнут.

Останутся в живых старшие школьники, подростки и студенты, привыкшие сидеть за компьютерами, подрабатывать на удалёнке и общаться онлайн. Компьютерная сеть после этих событий перестала работать. Эти дети почти не приспособлены к реальной жизни. Они выйдут на улицу и увидят горы мёртвых тел. Стресс от гибели близких погубит ещё четверть населения. Большинство оставшихся в живых, будем говорить прямо, несмышлёнышей, окажутся в состоянии депрессии. Постоянное использование гаджетов само по себе ведёт к состоянию подавленности и тревожным расстройствам.

Среднее поколение – пятьдесят на пятьдесят. Кому как повезёт. Выживут интуиты. Но технический прогресс последнего времени практически уничтожил в людях это полезное качество.

…Лето. Жара. Интересно, как инициаторы военных действий собираются позаботиться о телах погибших? Говорили, у них появились какие-то новые способы уничтожения и обеззараживания земли после военных действий?..

Им невыгодно совершенно избавиться от людей, да и оставить их в невменяемом состоянии – тоже!

Так кто же останется? Горстка перепуганных интернет-зависимых юношей и девушек, лишённых этого самого интернета и умения жить в реальности: общаться, готовить, лечить, учить, находить дорогу без навигатора, искать съедобные грибы в лесу, хранить ягоды, заниматься сельским хозяйством…

Плюс огромное количество пустых домов, машин, заводов, фабрик, библиотек, музеев…

Всё, что нажито человечеством, станет бесхозным. Затеявшие войну захлебнутся в этой роскоши. Роскоши? Без кропотливого участия знающего человека роскошь превратится в ничто…

А самое главное – отсутствие людей на рабочих местах приведёт к нарушению ритма привычного жизнеобеспечения.

Жестокая лотерея – кто вышел на улицу, а кто остался?!

Да, но есть шанс, что в это время часть людей среднего и старшего возраста всё же останется дома? Те, кто занимается развитием науки, техники, те, кто работает в своих лабораториях, не считая дней недели, люди-творцы, люди-рационализаторы. У них есть шанс… Не всех же я вывез на Марс! Если только они не погибнут от инфаркта, наблюдая за происходящим!

Лотерея, чистая лотерея!»

Мысли – сумбурные, сбивчивые – роились в голове Алексея. Упорядочить их было невозможно. Во всяком случае теперь.

– Афанасий Никитич, – проговорил Алексей, нажав кнопку маленького микрофона. – Зайдите в аппаратную, давайте прокрутим последние события…

Прежде чем нажать кнопку «повтор», Афанасий Никитич восстановил на экране прежнюю картинку прямой трансляции с Земли.

В ту же секунду оба замерли в ужасе, не смея пошевелиться и не веря своим глазам. Планету Земля разрывали ядерные удары.

На месте Соединённых Штатов и Африки стоял невероятный лилово-огненный столп.

Австралия, бóльшая часть Европы, Индия, Япония оказалась погребены в пучине океана, вздыбленной голубыми вихрями…

Нетронутой оставалась Россия.

Алексей машинально нажал кнопку приближения и только тогда заметил, что шестую часть суши покрывает огромная прозрачно-пластиковая сфера, словно сотканная из мельчайших упругих волокон.

– Афанасий Никитич, посмотрите, что это?

– Похоже на сферу Дайсона, только материалы другие… Кажется… эта паутина не пробивается снарядами и не пропускает ядерные отходы. Я читал про это изобретение…

В этот момент замигал вызов срочной связи с Марсом.

В динамик сквозь помехи пробился хриплый торжествующий голос Таска:

– Алексей, ты это видишь? «Пелена-1010» работает! Скажи Никитичу, чтобы сделал с вашего ракурса подробную съёмку!

– Шеф, так это вы?

– У тебя там от страха совсем мозги атрофировались? Я, кто же ещё?

– Но как же люди? Земля останется в целости. Но люди погибнут!

– С чего ты взял? Сфера продержится до того момента, когда отходы от ядерных взрывов перестанут оседать. Потом понемногу растворится. Людям сейчас не до того. Даже если кто-то озадачится, с земли эта сфера практически неразличима. Дымка, ничего более. Солнце так же светит, луна так же видна.

«Таск планирует вернуться на Землю», – тут же подумал Алексей, но потом почему-то долго не возвращался к этой мысли.

Глава девятая

Как Алексей попал в Марсианский Проект

В тот момент, когда Алексей в кабине космолёта на экране увидел происходящее на Земле, психика сыграла с ним странную штуку.

Словно лента немого кино, память отбросила его в самое начало карьеры.

Окончив факультет журналистики МГУ на Моховой, он первые годы работал военным корреспондентом.

Отчаянный парень, сорвиголова, он не боялся ничего и никого. Жизнью не дорожил. Именно тогда вслед за родителями скоропостижно, от сердечного приступа, умер его старший брат. С тех пор Алексею стало всё равно, на каком свете быть: на этом или на том.

Серьёзное ранение в ногу заставило его сменить профессию.

Он стал политическим обозревателем на телевидении. Огромное количество проведённых интервью дали ему уникальный опыт общения с самыми разными людьми, умение их понимать и чувствовать.

С известными ньюсмейкерами ему было даже скучновато: всем давно известно, как они себя ведут и чего от них ждать. А вот знакомство с «новенькими», неразгаданными ребусами, доставляло Алексею истинное удовольствие.

Как только человек заходил в студию, по походке, по тому, как он держал руки, Алексей угадывал, словоохотлив его герой или молчун, самовлюблён или не очень, жаждет понравиться всем или лишь нужным людям. Такие задачки он решал моментально, чем несказанно веселил всех членов съёмочной бригады. Конечно, мастерски выстраивал разговор.

Встречались и такие – правда, весьма редкие – экземпляры, с кем ему приходилось договариваться о ходе разговора на берегу. Их непредсказуемость могла сорвать прямой эфир. Не факт, что в пользу рейтинга.

Договаривались чаще всего о правилах поведения в кадре.

Если планировался эпатаж, герой отжигал по полной: срывал с себя галстук, обливался водой из стакана, делал вид, что собирается залепить ведущему пощёчину, а охранники заламывали ему руки.

Если же в эфире нужен покой, это тоже гарантировалось.

Исключения случались. Иногда гость вдруг предлагал ведущему сесть к нему на колени или объявлял его во всеуслышание врагом страны. Спасали собственная изворотливость и заточенный на такие неожиданности ум.

Однажды у Алексея в студии собрались председатели различных партий, и всем были заданы два вопроса: «Допустим, у вас есть возможность дать шпаргалку на экзамене вашему другу, вы бы дали? Представьте, что вы подсудимый или свидетель – вы бы стали лгать в суде?»

Две в сущности нехитрых ситуации, которые Алексей заранее озвучил, чтобы люди могли подготовиться.

Трое из четверых схитрили в прямом эфире, видимо, решив, что это добавит им веса.

– Ну, со шпаргалкой я бы подумал, дать или не дать, а вот в суде точно извернулся бы, как мог. А что делать? Свобода дороже.

– А я и шпаргалку дам, и в суде хоть чуточку, но привру… – широко улыбнулся второй.

Третий гость к моменту эфира так и не решил, что отвечать, поэтому стал вторить предыдущим ораторам.

Лишь четвёртый, кстати, из тех, с кем лучше договариваться о манере поведения в студии заранее, твёрдо ответил:

– Шпору не дам, в суде не совру.

Единственно правильный – правда, совсем не популистский – ответ!

Вот тогда-то Алексей заскучал: впервые ему пришла мысль, что настала пора менять работу.

С Павлом Таском Алексей лично познакомился на одном из своих прямых эфиров. Они быстро нашли общий язык. Тот эфир побил все рейтинги.

Павел в близком общении оказался обаятельным, умным, моторным. К тому же эмоциональным и спонтанным, что, в общем-то, странно для человека, занимавшего высокий пост и проходившего по военному ведомству, учившегося на психолога в Московской военной академии.

Алексей, как опытный интервьюер, при первой встрече с Таском, а было это лет за десять до его отставки, знал много больше о марсианском проекте, чем рядовой зритель. Знал и о том, что Таск в последнее время часто и надолго улетает на Марс, собираясь возглавить там один из важнейших экспериментов.

После того эфира они пересекались ещё несколько раз.

В тот самый день, когда Алексей решил отказаться от работы на телевидении и, недолго думая, написал заявление об уходе, Павел ему позвонил и предложил встретиться.

– Что-то срочное? – переспросил Алексей.

– Не телефонный разговор. Давай в «Пушкине» через два часа.

Последние несколько месяцев Павел Таск набирал команду из людей разных специальностей, готовых полететь с ним на Марс на несколько лет. Поддержать и развить его проект. Он знал, что девяносто процентов успеха любого предприятия – высочайший профессиональный уровень специалистов и возможность им полностью доверять.

Дело шло плохо. Не хватало времени.

Психологи, медики, программисты, телевизионщики, инженеры, химики, физики, социологи…

Столкнувшись в эфире с Алексеем, Павел сразу понял: такой человек ему и нужен.

Алексей обладал всеми необходимыми для хедхантера навыками. У него было чутьё на людей, умение легко общаться и выстраивать отношения, видеть, к чему у человека есть склонность, для какой работы он подходит, что потянет, а что нет.

Поэтому, как только они сделали заказ, Таск сразу перешёл к делу:

– Хочешь сменить работу?

Алексей не стал распространяться о том, что сегодня уволился.

– Сколько, когда, где? – в полушутливой форме последовал ответ.

– Много. Сегодня. Отчасти на Земле, но в основном на Марсе. – Не давая Алексею опомниться, он продолжал: – Я создаю новый проект, суть которого в моделировании поведения и здоровья людей через цифровой сигнал, через дисплеи любых гаджетов. Пробы проекта уже начались в марсианском эфире. Для этой программы необходимы квалифицированные специалисты в разных областях. Их надо, во-первых, найти, во-вторых, убедить с нами работать. В-третьих, удостовериться, что они не способны предать дело, которому служат. Ты это можешь. Твоя жизненная стратегия мне подходит. Более того, я уверен: ты согласишься. У тебя появится возможность получать фиксированные деньги за работу. С твоими способностями сможешь открыть своё дело. Перспективы большие. Пора двигаться на другую орбиту в прямом и в переносном смысле. Я с тобой откровенен, ты сразу показался мне своим человеком.

Алексей был ошарашен.

– Не скрою, – продолжал Павел, – за этим проектом стоят очень большие деньги. Цель – управление людьми с помощью цифрового сигнала. Примитивный пример: родителям не надо заставлять ребёнка делать уроки. Достаточно включить за обедом панель монитора с интересной передачей или фильмом, и он после просмотра сам идёт решать задачки! Цивизор с марсианским сигналом – сердце эксперимента. До того, как ты подпишешь договор, больше ничего сказать не могу.

– Насколько я понимаю, эксперименты школьными уроками не ограничиваются? – Алексей иронично вздёрнул бровь. – Я слышал недавно о совсем небольшом эпизоде где-то в районе Марьиной Рощи. Там люди из нескольких домов, к которым недавно подключили новые телевизионные антенны, разгромили пару магазинов и школу ни с того ни с сего… Не ваших рук дело?

– А ты молодец! Ловишь на лету!

– Вам никто не даст довести этот эксперимент до логического конца.

Ухмылка Павла Таска продемонстрировала отношение к Алексею как человеку недальновидному:

– Давай подумаем, как долго на Земле длится любая эпоха? Ну, 20, 75, 300 лет, а потом? Время сжимается, и теперь смены эпох происходят гораздо быстрее. Мезозойская эра или Средние века были весьма продолжительны. А повторись они сейчас? Пролетели бы за пару десятилетий. Время летит стрелой и правит миром!

– Хотите сказать, нынешнему миропорядку скоро придёт конец? Может быть, знаете, какой?

Алексей выдержал паузу и продолжил:

– Вы хотите запустить новую формацию искусственным образом, своими методами опуская такую, конечно, неважную деталь, как исторические закономерности? Я правильно понял?

Павел опять ухмыльнулся.

Теперь он вызвал у Алексея смешанное чувство – от глубокой неприязни до восхищения его проницательностью и умением мыслить.

«Кто за ним стоит? Что за люди? Чья разработка? Как она выглядит? Просчитанная авантюра – мой конёк, – думал Алексей, и в нём начинала просыпаться энергия вспыхнувшего вулкана. – Почему бы и нет, в конце концов?»

Алексей, как и многие его коллеги, в большей степени был конформистом, нежели революционером. Из тех людей, что обласканы при любой власти.

Думать о том, что произойдёт в ближайшем будущем, не хотелось.

Ситуация казалась патовой. Государства спорили, ссорились, мирились – поговаривали об «управляемом хаосе», воцарившемся на Земле. Иногда казалось, что завтра начнётся война. Но приходил следующий день. Вопросы оказывались урегулированными. Страны договаривались о ненападении.

За всем этим чувствовались большие деньги и чья-то властная рука. «Мировое правительство», как пишут в романах.

Одна мысль пульсировала и не давала Алексею покоя:

«Таск прав. Всё действительно может быстро измениться».

Предложение Таска льстило. Принять участие в разработке будущего – заманчиво. Заманчиво! Марс – действительно, единственное место, где такой эксперимент возможен.

Алексей прекрасно знал, собирая и сопоставляя закулисную информацию, что называется, с миру по нитке: на Марсе за пару лет выросло пусть небольшое, но целое государство, с жилыми кварталами, больницами, школами, полной системой жизнеобеспечения. Основой государственного устройства Красной планеты был Абсолютный Совет, который состоял из представителей восьми стран, подписавших Конвенцию и вложивших в проект значительный капитал. Плюс ведущие специалисты, руководящие экспериментом, возглавляемые Таском.

Пока на Марсе шаткая горизонталь власти плюс деньги решали всё.

На государственном флаге планеты на бордовом полотнище нарисована большая жёлтая купюра с изображением сельдерея, известного со времён Древней Греции и Рима символа успеха, мужества и здоровья. Странная, на первый взгляд, комбинация олицетворяла пользу и выгоду, как в здоровье, так и в делах.

Главное – не питать иллюзий и называть всё своими именами.

– Завтра дам ответ, но предупреждаю, что в случае согласия вам придётся мне заплатить много и вперёд… – сказал Алексей.

– Деньги – не проблема. Главное – понимание задач и ограниченное время. Считаю, мы договорились. Завтра начинаем готовиться к первому перелёту. Для тебя это означает: начинаем охотиться за гениями, талантами, трудоголиками в следующих областях.

Павел протянул Алексею отпечатанный список.

Он редко ошибался в намерениях интересных ему людей.

До встречи с Алексеем Шеф – Павел Таск очень любил, чтобы сотрудники так его называли, – набрал в команду программистов, профессионалов-журналистов, политтехнологов из разных стран, социологов. Люди больших амбиций и недюжинного интеллекта. Их уверенность в себе не всегда вызывала восхищение – иногда становилась весьма неприятной и даже отталкивала. Но отдача была невероятная!

Ознакомившись со списком, Алексей сразу понял, какой невероятный объём работы ему предстоит.

Помимо прочего, следуя одному из пунктов договора, Алексей был обязан сам сопровождать подобранных для Таска сотрудников на Марс.

Единственное, что значительно облегчало задачу, – проблема денег в этой организации действительно не стояла. Практически каждая должность напоминала скатерть-самобранку: р-р-раз – и бери сколько надо!

Так Алексей попал в Матрицу и совершенно не жалел об этом.

Это случилось за год до знаменито совещания в НИТе и подписания Межпланетной Конвенции. Когда же Таск пропал из всех новостных лент и эфиров, Алексей не сомневался: на Марсе проект идёт полным ходом, и всё складывается удачно.

Первый перелёт на Красную планету подтвердил предположения Алексея. Люди на Земле не представляют и половины реальной картины той цивилизации, которая на полную катушку давно функционирует на Марсе.

Там всё иначе. Солнце дальше, климат суровее. Летом температура колеблется от плюс 22 до минус 53, а зимой от минус 43 до минус 103. Это в самой климатически благоприятной части Марса, в районе озера Феникс, у которого начались первые застройки.

Алексей знал, как поначалу всех колонистов радовали огромные облака. Причудливые животные неслись по марсианскому небу. Необыкновенные города феи Фата-Морганы заставляли людей забыть о делах и неотрывно провожать их взглядом.

Облака, конечно, не такие пушистые и лёгкие, как на Земле. Вода на Марсе сохраняется в виде небольших кристалликов льда. Потоки воздуха не могут их поднять. Поэтому облака розовато-серых стальных холодных оттенков возникают из пыли падающих метеоритов.

Здесь многие переселенцы начинали писать картины, стихи, музыку. Может быть, из романтизма, древнего, захватывающего чувства, которое правило путешественниками-первооткрывателями?

Или от тоски по родной Земле?

Но обратно не возвращались.

Каждое утро на Марсе у Алексея начиналось одинаково. Он просыпался, подходил к окну. Провожал взглядом очередного небесного бедуина на верблюде. Пытался вспомнить свой сон о Земле.

«На кой дьявол эти воспоминания постоянно крутятся в моей голове? – думал он. – Почему на Марсе, даже если я задерживаюсь здесь всего на пару недель, Земля становится наваждением? Сходить, что ли, к Главному по Мозгу?..»

Эта идея делала утро немного счастливее. На ближайшие 20 минут, пока решались ежедневные бытовые проблемы. До врача, как водится, Алексей никогда не доходил.

Он начинал мурлыкать себе под нос простенький мотивчик. Радио распознавало песню, которую исполняла красавица Жази. Белокурая бестия с голубыми глазами и идеальной фигурой. Она нравилась Алексею, как, впрочем, и ещё несколько симпатичных марсианок, которые обладали особыми генами с мутациями, негативно сказавшимися на их умственных способностях.

Марсианский мир действительно позволял жить на полную катушку и быть счастливым без качественной работы мозга.

«Да, – размышлял Алексей, непроизвольно постукивая пальцами по столу, отбивая ритм песни, – люди необратимо теряют силу ума. Тенденция очевидна и неизбежна. Лет триста назад человечество генетически было умнее нас. Поэтому сейчас нет великих художников, артистов, писателей…»

Словно подслушав его мысли, видеостена в гостиной начинала транслировать старые киноленты, снятые в ХХ веке на Земле.

– Как тут избавишься от ностальгии… – досадовал Алексей и решительно отправлялся в ванную.

В кабинке, похожей на душевую, сотни крохотных роботов начинали заниматься его здоровьем и красотой. Анализы крови, состояние кожи, длина ногтей на руках и ногах, бритьё, стрижка волос – всё это крохотные машинки с маленькими глазами-камерами делали за считаные минуты. Приятная процедура! Заканчивалась она проработкой мышц, своеобразным массажем, благодаря которому предстоящий день заранее казался Алексею прекрасным и продуктивным. Завершающим аккордом была порция инъекций для поддержания здоровья в и без того цветущем организме.

Затем он подходил к зеркалу. Высокий, с фигурой древнего бога Аполлона… Серые лучистые глаза, тёмно-русые волосы, стриженные по последней марсианской моде, напоминающей облик лондонского денди – длинный затылок и короткие виски…

На Земле его вид напоминал ковбоя на Диком Западе. Трёхдневная щетина, кожаные штаны или джинсы, замшевая жилетка с многочисленными карманами, чистая, но обязательно чуть мятая рубашка или футболка. На Марсе его вид становился более современным. Но выражение лица оставалось прежним – хищный пронизывающий взгляд, постоянное напряжение и настороженность.

Рабочий день на Марсе проходил незаметно, быстро, спокойно.

Алексей обустраивал привезённую им с Земли рабочую силу. Помогал людям адаптироваться, приступить к работе. Когда последний из новоприбывших «вступал в должность», Алексей возвращался на Землю.

С каждым перелётом он яснее понимал, почему обычные переселенцы-добровольцы не стремятся обратно на Землю, несмотря на страшную ностальгию, непривычные обстоятельства жизни, суровый климат и открытый договор позволяющий улететь домой в любую минуту.

На Марсе обыватели не уставали и чувствовали себя постоянно защищёнными от житейских невзгод. Здесь не боялись войн, голода, безработицы, межнациональных конфликтов, терактов. Проблемы со здоровьем решались максимум за день. Проблемы в семье и на службе – максимум за два.

Поэтому ностальгия – была.

А возвращаться – не хотелось.

Глава десятая

Алексей и Ксения. Идея «профессионалов от рождения»

Алексей воспринимал человеческие взаимоотношения как компьютерную программу. Многовариантную, сложную, однако, при правильном использовании легко управляемую.

Жизнь часто сталкивала его с одарёнными непредсказуемыми людьми, поэтому он заранее готовился к сюрпризам и неожиданностям в поведении и своих подопечных, и начальников.

Поработав на проект Павла Таска около трёх месяцев, Алексей понял, что это – его тема!

Вскоре он открыл и свою фирму.

Выбирая человека на определённую должность, он, словно рентген, высвечивал для себя его жизнь. Брал в расчёт всё, вплоть до мельчайших мотивов самых, казалось бы, незначительных поступков. Это позволяло легко просчитать последующие действия.

Девяносто процентов успеха любого предприятия – высочайший профессиональный уровень специалистов и возможность им полностью доверять.

Он набирал команды под разные заказы: от небольших фирм до крупных военных производств. Наслышанные о его прозорливости, к нему обращались различные спецслужбы и финансовые организации. Он ни разу не ошибся в подборе людей.

«Как бы хорошо, – иногда думал Алексей, – каждого младенца при рождении… нет, лучше до рождения, не только оценивать с точки зрения состояния здоровья, но и программировать на определённый вид деятельности. Что-то вроде шкалы Апгар, но по социальным показателям».

Алексей знал, что такие разработки ведутся. При нынешнем развитии технологий как не подумать и об этом? Однако сдвинуть идею такого масштаба с места трудно.

Век процветания технологий, бизнеса и структурированного мышления отчего-то лицемерил в вопросе создания «профессионалов от рождения».

Чего боялись? Перепроизводства нужных специалистов в одних областях и недостатка в других?

Часто менялись приоритеты в развитии отраслей: то в моде нанотехнологии, то модернизация отраслей сельского хозяйства… Количество специалистов трудно заранее просчитать на несколько поколений вперёд. Слишком ответственно. Потом: куда девать неспособных? Много вопросов.

Иногда возникала тема этичности в искусственном предопределении человеческой судьбы.

Алексей, одержимый в своей способности гениального кукловода, казалось, без всяких оснований продолжал верить, что рано или поздно такие опыты начнут проводить.

Но основания у него были.

Весьма веские.

Его первая жена, по профессии акушер-гинеколог, часто повторяла: «Для того чтобы лечить яичники, я должна всё знать об образе жизни своей пациентки: чем она питается, как часто занимается сексом, какой у неё характер, каким воздухом она дышит».

Ксения занималась искусственным оплодотворением.

Она славилась лёгкой рукой, тонким острым умом и уникальным чутьём на то, каким образом лучше решить проблему.

Иногда она, словно шахматист, позволяла себе создавать «выигрышные партии». К ней приходили одинокие женщины, готовые к оплодотворению из имеющегося банка спермы. Ксения не сразу соглашалась на эту процедуру, даже если её умоляли, в слезах заламывая руки, и твердили: «Пожалуйста, срочно… время уходит…» Она требовала тщательного и не быстрого обследования. Пока шёл процесс сбора медицинских анализов и оценки ситуации, она изучала характер будущей матери, её психологию, привычки, особенности образа жизни и поведения. Потом подбирала подходящую кандидатуру отца. Такое возможно, ибо, кроме требования спермы от здорового мужчины, в расчёт принимались параметры его психики, профессия и условия, в которых он рос.

Ксения целеустремлённо воплощала свой научный гений в условиях реальной жизни.

Обстоятельства этой жизни складывались всегда в её пользу. Не слишком красива, она не умела быть обаятельной и кокетливой в общечеловеческом смысле этих слов. Но совершенство её образования и работы ума завораживало.

Алексея покорили в ней именно эти качества.

Он встретил Ксению на большом научном симпозиуме. Невысокого роста блондинка плотного телосложения, в строгом костюме с белой рубашкой и огромной брошью на лацкане пиджака, неслась сквозь толпу к входу в зал, где проходила конференция.

Она была поглощена разговором по мобильному телефону, хотя и ухитрялась одновременно здороваться со всеми знакомыми участниками симпозиума. Немудрено, что, словно комета, Ксения со всего лёту врезалась в стоящего среди коллег-журналистов красавца Алексея. Короткое каре, которое делало её необыкновенно привлекательной, даже потеряло форму от удара. Неловкость совершенно не выбила её из равновесия:

– Извините, надеюсь, я не сильно ударила вас. Профессор Ксения Заворская. Увидимся… – скороговоркой произнесла она, кажется, даже не расслышав имени представившегося ей в ответ Алексея. И понеслась дальше, не прерывая телефонный разговор.

Рука, в которую врезалась Ксения, немного ныла.

«Неужели синяк? – подумал Алексей. – Бомбочка, а не женщина. Такие не бывают замужем».

Недовольно вздёрнув бровь, он обернулся к своему собеседнику, чтобы продолжить разговор. Но вдруг услышал голос ведущего:

– Приглашаем на выступление профессора Заворской. Тема «Геномные аномалии в процессе эволюции человека».

Через минуту Алексей был в зале. А ещё через минуту буквально растворился в выступлении необыкновенной женщины. То, о чём Алексей тогда начинал задумываться, вдруг эхом отозвалось в выступлении женщины-кометы.

Да! Это его тема!

Он подошёл к ней после конференции.

С тех пор они не расставались.

Алексей получил допуск в её лабораторию. Исследования Заворской перестали быть сугубо научными. Алексей знал, как выгодно использовать её умения и возможности. Теперь в разработки Ксении добавилась значимая социальная подоплёка. Они вдвоём ломали голову над тем, каким образом создавать генотипы людей для решения общественных задач и использования в различных отраслях экономики.

У людей разумных и миролюбивых часто бывает так: остывает страсть, уходит любовь, земным притяжением уравновешивается разум. Казалось бы, самое время для чудесных отношений. Тут бы и жениться, но нет! Убеждение, что жениться нужно по любви, в людях неистребимо! Результат этого «по любви» не бог весть. Все двадцать лет, предшествовавших Третьей мировой, Землю сотрясали громкие бракоразводные процессы. Дошло до того, что разводиться стало модно, а вовсе не стыдно, как прежде. Детей рожали меньше…

Ксения начала разрабатывать новые формы экстракорпорального оплодотворения. Ей дали лабораторию, финансирование и полную свободу в экспериментах.

Но проблема оказалась не только в демографическом кризисе.

Её основной целью стало создание людей с заранее продуманными генотипами, в свою очередь определяющими будущие профессиональные возможности человека.

Постепенно её работы стали носить секретный характер. Она добилась уникальных результатов!

Сократились этапы сложного и долгого процесса, который для женщин был тяжёлым испытанием на прочность. Эффективность стала равняться 100 %. Генетика достигла к тому времени пика развития.

Ксения получила разрешение на эксперименты по клонированию, сразу вслед запустив проект по созданию «профессионалов от рождения».

Научные разработки программирования младенцев на определённые профессии – это стало её мечтой, целью, оправданием и расцветом всей жизни.

Строитель? Математик? Инженер? Танцовщица? Любая профессия могла быть запрограммирована теперь, чтобы через 18 лет социум был обеспечен необходимой рабочей силой.

Программа стартовала.

Тысячи пробирок с заготовленным материалом ждали своего часа в охлаждающей камере. Тысячи фотографий женщин, которым готовились подсадить эмбрион, наплывая друг на друга, кружились на огромном мониторе компьютера в странном беспорядке. Ксения выбирала первые десятки смелых дам, вызвавшихся для инкубации зародышей.

После родов детей оставят в семьях.

Будут внимательно наблюдать за тем, насколько они соответствуют заданным стандартам.

Параллельно с проектом Заворской запускался новый проект воспитания и образования. Будущим дворникам и уборщицам рассказывали о том, почему должно быть чисто и как быстро и правильно навести порядок в любом пространстве. Будущие инженеры с рождения собирали специальные конструкторы, с детского сада занимались черчением и математикой. Будущие танцовщицы в колыбели слушали музыку, соблюдали специальные диеты, едва научившись ходить, изучали балетные па.

Не всегда на пути Ксении горел зелёный свет. Уловив нотки сомнений в тоне чиновников, обеспечивающих её работу, Ксения обращалась к Алексею.

Алексей прилагал все усилия, чтобы проект развивался на Земле. Но, как только появилась возможность, уговорил Ксению перебраться на Марс. Там меньше проблем в оформлении документов и борьбе с консервативными взглядами руководящей верхушки.

Точнее, на Марсе для Ксении всегда горел зелёный.

В браке они продержались недолго, около полугода. Их так быстро вспыхнувший взаимный интерес, который поначалу они легко приняли за влюблённость, вдруг как-то выгорел и поблёк. Потом и вовсе растворился в обилии совместных проектов, дел и постоянной суете. Они стали раздражать друг друга, оказываясь дома наедине. Скоро стало понятно, что их сложившийся тандем в качестве коллег вовсе не обязательно должен быть скреплён супружескими узами.

В один из межпланетных рейсов Алексей загрузил на борт космолёта всю лабораторию и вместе с Ксенией отправил на Марс.

Вернувшись из той поездки на Марс, Алексей познакомился с Анной.

Алексей очнулся в кабине космолёта. Перед глазами так же висели плазмы, транслирующие агонию Земли.

Спустя несколько часов он увидел в иллюминатор, как разверзлась песчаная поверхность Марса. Космолёт плавно вошёл в раскрытый зев марсианского космодрома, ворота захлопнулись, взвихрив за собой столб песка. Потом ощутил лёгкое потряхивание и толчок от соприкосновения космолёта с посадочной полосой. В огромном ангаре и зале прибытия зажёгся яркий свет.

«Всё. Теперь Земля надолго осталась в воспоминаниях. На старых плёнках. В глазах соплеменников. Похоже, это последний перелёт. На ближайшие несколько месяцев – точно. Хорошо, что я успел забрать Анну».

Теперь другая жизнь, в которой всё иначе.

Иначе?

Глава первая

Прошло три года. Анна. Жизнь на Марсе

Анна всегда просыпалась с улыбкой.

Елизавета Аркадьевна любила вспоминать: только родившись, дочь, вместо того чтобы громко заорать, – захохотала, чем немало удивила принимавших роды врачей.

С тех пор её реакция на любые проблемы была предрешена.

Правду сказать, в это утро улыбаться было совершенно нечему. Будильником сработал монитор компьютера. Сразу включилась и пошла лента новостей, больше похожая на фильм ужасов.

Новости марсианские и земные шли вперемешку.

Аудио- и видеоинформация с Земли передавалась радиосигналом с отставанием максимум в 30 минут. Марсианские же новости шли прямым включением. С камер слежения, ретрансляторов, с заранее установленных камер прямого наблюдения.

Анна окончательно прогнала сон и сосредоточилась на мониторе.

Её коллега загробным голосом пожелала всем доброго утра.

Почти интимно пообещала всех немедленно разбудить.

После чего выразительно рассказала, как в 5‐м Кратерном районе несчастная мать, доведённая агрессией и хамством мужа до отчаяния, назло супругу выбросила в окно их общего младенца. Правда, всё закончилось хорошо: малыш зацепился за крюк рекламного плаката и счастливо грохнулся прямо в распростёртые объятия сердобольной соседки на нижнем балконе… А мгновенно подключённый к проблеме психолог, используя новейшую разработку, нейтрализовал конфликт и добился взаимопонимания в семье.

Сюжет напоминал постановочный: на экране показали всё в деталях – ссору супругов через окно, потом крупные планы лиц, восьмимесячный ребёнок, захлебывающийся в крике.

Полноценный художественный фильм, только очень короткий, – с озвучкой, закадровым текстом, мельчайшими подробностями в разных ракурсах и лирическими отступлениями.

Фокус в том, что жилые районы и помещения на Марсе были напичканы незаметными камерами слежения, фиксирующими каждое движение. Информация поступала сразу в главный обрабатывающий цех Министерства Цивидения, подвергалась компоновке и обработке специальными программами, озвучивалась и сразу пускалась в эфир.

На всё про всё уходило от силы минуты три-четыре. Поэтому таких историй в эфир шло немало.

Поножовщина в школе. В результате – все невредимы, то есть вылечены, довольны, уравновешены психотерапевтом.

Скоростное строительство новых марсианских жилых помещений.

Последние изобретения медиков – с прямыми включениями из операционных.

Технические новинки. Виртуальные животные – кошки и собаки – могут не просто выходить из экрана в комнатное пространство, но и производить на тело человека такое же влияние, как настоящие. Успокаивать, радовать, развлекать, понижать давление. Они не кусаются, не царапаются, не орут по ночам, их не надо выгуливать. Зато можно гладить, испытывая при этом такие же тактильные ощущения, как и погладив реальных животных. Кота или собаку можно запрограммировать на компьютере. Порода, внешность, характер – на усмотрение заказчика. На следующий день можно поменять. Или вообще удалить. Он не живой, ему всё равно.

Наравне с сериалами такие сюжеты привлекали внимание.

Создавали настроение, которое запрограммировано марсианскими властями.

Начинать день с просмотра информационной ленты входило в профессиональные обязанностью Анны.

Но в столь нежное, благодатное утро казалось невыносимо.

Она раздвинула шторы, нажав кнопку пульта. По своей излюбленной земной привычке, сохранившейся у неё на Марсе, подошла к окну.

За окном не было деревьев, травы, сугробов… Не было и дождя. На Марсе всё это невозможно.

Анне часто хотелось окунуться в сказку: подойти к окну и вдруг увидеть кроны дубов и тополей. Но кругом из поверхности Марса плавно вырастали стены невысоких жилых домов песчаного цвета, с разноцветными яркими крышами. Горели рекламные плакаты, мигали мониторы для оповещения срочной информацией, мелькали воздушные такси, развозившие людей на работу.

На стене дома напротив, в огромной плазме сменялись картинки из центра Москвы, лесов Сибири, гор Кавказа, южных морей…

«Чтобы не забылось», – подумала она.

На миг вдруг пришло ощущение запаха скошенной мокрой травы и дождя. Обман, иллюзия, галлюцинация – или необычайно острое воспоминание из прошлого?

Анна взглянула в марсианское небо. Нашла родную и теперь такую далёкую Землю. Она мерцала в бликах Солнца и Луны, медленно вращаясь своими пухлыми боками вокруг оси.

Там, на Земле, теперь просыпались, завтракали, уходили по своим делам отец, мама, сын.

Каждый день, используя все возможные на Марсе виды связи, Анна говорила с ними, всматривалась в слегка искажённые объективами лица, но…

Это была сублимация, которую, согласно договору, с готовностью предоставляло ей руководство.

В основном Анна разговаривала с Данилой. Она скучала по нему больше, чем по родителям. Сын был для неё целой вселенной. Она переживала, что не может уделить ему столько внимания, сколько получает ребёнок, постоянно живущий с родителями.

– Как ты, мальчик мой? – каждый раз спрашивала она его.

– Что ты переживаешь, мама? У меня всё хорошо.

– Что ты сейчас делаешь?

Подростковый возраст добавлял перца в и без того непростую ситуацию.

– Разговариваю с тобой, ты разве не видишь? – Потом, словно, опомнившись, говорил: – Мама, мамочка, я очень сильно тебя люблю. Я учусь. Хочу быть в школе первым. Я буду таким, как ты…

Анна приходила в себя, стараясь не замечать его резкости.

Безумной тоски она не испытывала.

Ей было некогда даже задуматься о депрессии.

Но ей не хватало физического ощущения близости родных. С каждым днём – всё больше. Обнять их хоть раз в неделю – значит много, много больше, чем говорить с ними каждый день через монитор.

Иногда ей чудилось, что сын где-то совсем рядом, стоит протянуть руку. Опять обман, иллюзия, галлюцинация.

Или просто мечта – как знать?!

Прожив три года на Марсе, Анна с удивлением заметила, какими яркими стали здесь её мысли и воспоминания о семье.

Теперь она часто думала: далёкие предки сыграли в её судьбе удивительную роль.

Прабабушка, Мария Михайловна, актриса немого кино. Как гласила семейная легенда, она первая удостоилась чести участвовать в опытах по передаче телевизионной картинки с помощью сигнала.

Мария Михайловна со смехом рассказывала об издержках грима того времени. При чёрно-белой картинке терялась из виду часть лица. Чтобы этого не происходило, губы красили чёрным или тёмно-зелёным цветом.

В конце жизни прабабушка записала свои воспоминания.

Анна радовалась, что, улетая на Марс, не забыла положить в сумку свой талисман – прабабушкин дневник, и теперь забавлялась, читая описания телекамер размером с огромную комнату. Этот телепередатчик, как его называли на Земле, занимал половину студии. В процессе первых съёмок постоянно горел яркий свет, без которого невозможно получить сигнал, и в студии стояла невыносимая жара.

Анна часто представляла Марию Михайловну, преисполненную гордости, стоящую у большущего зеркала. В плюс 35 градусов по Цельсию она не имела права шелохнуться. По старинной технологии объектив мог считывать лишь её отражение. Лёгкий вздох – и камера теряла человека!

Не сравнить с нынешними марсианскими возможностями.

Анна взяла панель управления и нажала кнопку. Через секунду ведущая утреннего эфира, её коллега, словно слетев с экрана монитора, оказалась совсем рядом, в спальне Анны… Можно почувствовать запах её духов и разглядеть новые часы. Интересно, кто подарил и где купили? Однако любой подобный вопрос оставался без ответа, ибо продолжающая вести утренний эфир дама рассказывала очередную новость, а её виртуальный образ, вызванный Анной с помощью пульта управления, больше напоминал бестелесный дух, нежели живого человека…

Могла ли далёкая бабушка Анны хоть на миг представить себе такое? Конечно же, нет! Первые изобретатели телепередатчиков мечтали лишь о том, чтобы изображение без помех добралось до границ Москвы.

А теперь новые технологии ведут к тому, что прошлое, о котором Анна часто думала, здесь, на Марсе, снова станет реальностью. Его можно будет воссоздать с помощью компьютерных программ и пульта управления.

Один из отделов Министерства Цифрового Смотрения Марса – аналоговый телевизионный сигнал на планете не проходил, только цифровой – занимался разработкой моделирования любой объёмной реальности в пространстве.

Глава вторая

Убийство Дюжина

Анна прекрасно чувствовала себя на Марсе.

Улеглись страсти после Третьей мировой.

На Земле воцарился новый порядок. За оставшихся там родных можно не беспокоиться.

Наладился марсианский рабочий ритм.

Каждый день приносил ей радость и удовлетворение – от причастности к самой передовой границе развития новой формы эфира, от какой-то невероятной технотронной гармонии за окном.

Она наслаждалась каждой минутой – и работы, и отдыха, и воспоминаний, и общения с родными.

Но в это утро благостное настроение нарушил резкий, непривычно взволнованный крик Шефа, доносящийся из динамика громкой связи.

Такими динамиками были оборудованы квартиры всех сотрудников Министерства Цивидения.

Что удивительно, сообщение пошло даже без обычного предварительного звонка.

– Ср-р-рочное сообщение, тр-р-р-ребую внимания! – буквально прорычал Шеф.

Цивизор моментально подстроился и автоматически заработал на нужном канале.

Ведущий, местный марсианский робот Уилл, в аккуратном костюме, замусоленном парике и с немного заржавевшими зубами, чётко произносил текст, экстренно введённый в его электронный мозг:

– Десять минут назад в Москве застрелен Генеральный Директор медиахолдинга «Наука и техника» Иван Дюжин. Он убит в центральном офисе в своём рабочем кресле. Выстрел произведён снайпером из дома напротив. Свидетелями происшествия стали его сотрудники – первый заместитель Марио Венетта и один из корреспондентов медиахолдинга. Они же сообщили в полицию о случившемся. В эти минуты возбуждается уголовное дело и начинается оперативное расследование-е-е-е…

Тут у робота произошёл сбой звукового сигнала и его быстро убрали из кадра. Ненадолго. Реанимирование таких ведущих блока новостей – дело быстрое и привычное. Пара жёстких ударов пластиковым молотком в районе височной доли – и можно вновь выпускать.

На экране в это время пошли документальные кадры об Иване Дюжине. Компьютерная программа мгновенно вытащила из базы данных все видео- и информационные материалы, касающиеся Дюжина, и собрала в увлекательный фильм.

Вновь появившийся Уилл, как ни в чём не бывало, отрапортовал, что такие происшествия для Земли давно не характерное явление. Тем более что медиацентр НИТ не является коммерческим, а существует, как и многие другие общественные каналы, на деньги уважаемых налогоплательщиков.

Анна долго не могла прийти в себя.

Она привыкла к мысли о том, что «сезоны разборок» в игровой форме случаются на Марсе, когда опробуется очередная версия программы.

В последний месяц эксперимента «преступность» просто зашкаливала, любое оружие, способное дать выплеск агрессии, но не нанести непоправимого урона жертве, продавалось на каждом шагу. В закоулках каждое утро полиция и медики находили раненых, вылечивали и развозили по домам. В кафе и ресторанах часто даже средь бела дня раздавались выстрелы – кто-то в очередной раз выяснял отношения.

Особенно жестоко вели себя подростки. Можно без последствий пострелять в своих товарищей, не выходя за пределы школы, и остаться безнаказанным.

На днях это собирались прекратить вместе с завершением третьей стадии эксперимента. По утверждению властей, опыты проводились «во благо», чтобы замерить уровень выплеска агрессии и адреналина при определённых цифровых сигналах. Министерство Цифрового Смотрения проводило последние подсчёты.

Но как могло случиться убийство на Земле?

С тех пор как улеглись взрывы Третьей мировой, там воцарилась Эпоха Возрождения, Просвещения и Благоденствия. Установилась власть закона и порядка – что удивительно, без видимых усилий со стороны правящего Большого Совета.

Впрочем, удивительно ли?

По-другому выжить невозможно.

Люди друг друга любили, помогали. Депрессии и затянувшиеся печали на Земле постепенно исчезли вовсе, словно священная корова слизнула их шершавым языком.

Каждый человек мог играть любую выбранную им социальную роль в её самом высоком понимании. Постепенно научились радоваться успехам друг друга. Успех каждого, при том, что людей осталось на Земле не так много, был залогом выживаемости остальных.

После звуковой атаки и ядерных взрывов Третьей мировой все, кто остался в живых, чувствовали невыносимую усталость – от смертей, крови, беззакония, голода, несправедливости, вражды и хаоса первых послевоенных месяцев.

Цена нынешнего покоя оказалась велика. Но за последние три года слова убийство, воровство, насилие вышли из лексикона землян.

Сообщение об убийстве Дюжина в этой ситуации казалось глупым розыгрышем…

Глава третья

Суть эксперимента

После Третьей мировой люди стремились к одной и той же цели – сделать каждого выжившего счастливым. Но на Марсе и на Земле к этой благой цели шли абсолютно разными путями.

На Земле каждый пытался быть счастливым в процессе выживания на руинах цивилизации так, как он сам мог и хотел.

Целью эксперимента на Марсе стало программирование всех людей на единообразное счастье.

Так как ключевым в марсианском подходе было слово «программирование», то продолжение варьировалось в зависимости от пожеланий Главных Программистов.

Перед началом Третьей мировой войны прогресс неумолимо двигался вперёд.

Касался он не только сфер науки и техники, но и философии, психологии и межличностных отношений. В его недрах зрели планы: как сделать жизнь каждого не просто комфортной, безопасной, достаточной, но и счастливой? Как по максимуму закрыть человеческие потребности наименьшими затратами?

Цели казались весьма благостными. Но у любой монеты есть обратная сторона.

В конечном счёте планы сгруппировались вокруг глобального проекта общемирового масштаба, который назывался «Тайный эксперимент по созданию системы управления счастьем». Сокращенно – ТЭСС.

Всё, что создавалось в рамках проекта, завязывалось на передовых исследованиях науки и техники. Но вызывало слишком много противоречий, несогласий и недоумений в руководящих кругах довоенной Земли. Проект вносил ещё больший хаос в и без того измученную сложившимся миропорядком Землю.

Поэтому ведущие спонсоры и главный организатор, мозг эксперимента – Павел Таск – решили перенести исследования ТЭСС на Марс.

Марс к тому времени жил своей бурной и непредсказуемой жизнью. Здесь не так давно появились люди, поэтому говорить об истории планеты, наверное, преждевременно. И всё же…

Стремительное начало.

Первый довоенный перелёт подтвердил предположения, что на планете есть вода. Пускай в твёрдом состоянии вечного льда, но это давало основания думать, что жизнь там возможна.

Переселенцы готовились к перелётам. Организовали специальные клубы любителей этой всегда притягательной для землян планеты. Потом их фантазии и порывы объединили с профессиональными разработками.

Международный проект – отличная идея!

Заинтересованные в освоении Красной планеты страны слились в экстазе приближения великого будущего.

Интерес возрастал не на пустом месте, был обоснован множеством различных факторов: от желания вывести науку на новый виток развития до понимания того, что рано или поздно потребуется осваивать новые территории.

Тема возможных катаклизмов на Земле и предощущение Большой войны заставляла аналитиков различных направлений просчитывать возможности выживания и сохранения человеческого рода.

Тогда ни одна из футуристических разработок не сулила Земле мира и спокойствия.

Хоть какие-то гарантии сохранения жизни стали необходимы!

Сначала предполагалось, что пригодными для проживания территориями на Земле в любом случае останутся лишь Восточная Сибирь, Антарктика, Гренландия. Но эти территории попадали под юрисдикцию различных государств. Делать их международными зонами на всякий случай – абсурд. Глобальный мир и политика землян в тот момент катились по наклонной неизбежной деградации. Каждое государство пеклось только о сохранении своих границ либо о расширении территории.

Футурологи и аналитики оказались правы. Негативные перемены в мире закрутились вихрем. Войны и природные катаклизмы не заставили себя ждать.

Как и в предощущении всякой большой войны, начался небывалый подъём научных разработок в области ракетостроения, передачи сигналов и других достижений, которые, конечно, продвинули далеко вперёд разработки по переселению людей на Красную планету. Время перелётов между Марсом и Землей сократилось до двух недель.

Приняли стратегическое решение – перевезти туда новые секретные технологии.

На Марсе нельзя просто ходить пешком по улицам: гравитация ровно на одну треть меньше, чем на Земле.

К тому же там очень ветрено… Четыреста метров в секунду – не шутки!

Инженеры долго не могли придумать, как лучше защитить от сильнейших ветров территории Марса. В конце концов вокруг населённых пунктов выставили огромные пластиковые прозрачные барьеры-стены.

Изобретение не ново. В Средние века вокруг замков тоже возводились стены из камня. Но, как говорили древние, мир развивается по спирали, правда, каждый раз – на качественно ином уровне.

Заграждение не представляло собой сплошное кольцо. Оно формировалось из прямых панелей-стен, слегка заходящих друг на друга. Таким образом, ветер всё же проникал в города, но был не настолько сильным.

Завершили монтаж стен. Жизнь в домах стала возможна, и число переселенцев сразу стало расти.

Появились надземные и подземные помещения для выращивания овощей, фруктов, разведения малогабаритных животных – коз, кур, свиней. Хотя, основное пропитание пока поставлялось с Земли.

Между жилыми строениями сновало марсианское такси, шаговая доступность обеспечилась стеклянными коридорами.

К началу Третьей мировой заселили два больших города. На этом не думали останавливаться.

Один из городов, Паломо, сделали столицей.

Верховной властью стал Абсолютный Совет. Выполняя законодательную и исполнительную функцию, Совет обладал неограниченными полномочиями.

Правительством назвали глав нескольких больших компаний: Строительной, Медицинской, Надзорной, и Цифровой.

О двух последних нужно сказать подробнее. Надзорная компания стала самой востребованной. Совместно с Цифровой компанией они регулировали то, к чему на Земле стремились все государственные системы, но не успели осуществить задуманное: слаженное управление людьми.

Разработки на Марсе активизировались быстро и, как ни странно, естественно вписались в обыденную жизнь.

Представьте: вы оказываетесь в незнакомой стране без словаря, необходимых знаний, связи и медицинской страховки. Конечно, есть такие туристы-экстремалы, но большинство предпочитает турфирму и гарантии. Что уж говорить о Марсе, куда обыватели ринулись, спасаясь от хаоса предвоенной земной цивилизации, не обладая ни специальной подготовкой, ни навыками жизни на другой планете!

Да они были счастливы, имея на необжитой планете постоянную помощь и поддержку. Каждый человек на Марсе постоянно, – ежесекундно! – был под надзором Цифры.

Людей на Марс поначалу переехало не так много, управление оказалось не слишком хлопотным.

Контролировалось всё – от количества сна до здоровья и местопребывания, от настроения до желаний.

Как? Просто! На левом запястье каждого марсианина красовался тонкий симпатичный браслет из мягкого, но невероятно прочного материала. Не представлялось возможности его разорвать. Зато украсить можно легко.

Со временем люди так привыкли к передатчику, что перестали обращать на него внимание. Зачем? Он же приносит только пользу!

Каждый раз, когда человек недосыпает, моментально на прикроватной тумбочке оказываются нужные снотворные таблетки, причём вычисленные исходя из состояния здоровья и медкарты конкретного человека. Всегда при необходимости, не дожидаясь вызова, рядом появляется бригада врачей Скорой Летающей Помощи.

Конечно, были исключения из правил. Привилегии никто не отменял. Но даже «небожители» носили с собой передатчик – небольшой квадратный ящичек – всегда и всюду!

В Компанию по надзору входили судьи, учителя, врачи.

Кадров не хватало, поэтому такая система оказалась максимально удобной. Силовики вовсе не нужны. Врагов на Марсе не наблюдалось, а любые, даже малые, проявления человеческого недовольства блокировались моментально. Невоздержанность, необузданность, жадность, неумеренность при необходимости тоже купировались быстро. Здесь не было полных, нервных, хронически больных. Продолжительность жизни каждого человека тоже планировали контролировать. Каждый из претендентов на долголетие отдельно утверждался решением Абсолютного Совета.

Проблема образования решалась просто. Молодец, если хоть немного умеешь читать и писать. Если были сбои в правописании, в качестве подписи приветствовался обычный «+», как во времена прабабушки Анны.

Сразу при рождении у детей брали пробы ДНК и определяли предрасположенность гражданина Марса к наукам. Когда находили гены, связанные с интеллектом и склонностью получать хорошее образование, сразу определяли, что такие человеческие образцы хуже размножаются и оставляют меньше детей. Рассчитывали, что выгоднее: хорошие умственные способности или рост рождаемости? Как правило, останавливались на втором. Гены, как губки, впитывали вредные мутации, поэтому количество людей с развитым интеллектом сокращалось даже без технологических вмешательств.

Медицина в последние годы на Земле развилась так быстро и всеобъемлюще, что у людей совершенно пропала иммунная защита. Антибиотики ослабили иммунитет, это стало передаваться по наследству. То же происходило и с нервной системой. Геном медленно деградировал. Количество людей с врождённой склонностью к образованию и долголетию заметно уменьшилось.

Спасало лишь то, что уровень цивилизации на Марсе позволял выживать и без качественной работы мозга. Поэтому в обществе преобладали люди не слишком большого ума.

Так тема управления людьми с помощью цифровой картинки вышла на первый план.

Все условия созданы!

Представьте… В ночное время показывают тёмное звёздное небо, прибой, шум волн, и кто-то в домике на морском побережье зевает и идёт спать. Через эту картинку посылается сигнал, воздействующий на определённые рецепторы восприятия. Люди, у которых в доме включён цивизор, на самом деле беспрекословно идут к своим кроватям, надевают пижамы, накрываются одеялом и тихо засыпают. Через минуту планета покрывается, словно мягким уютным пледом, мерным храпом населения. Сладко спят марсианские земляне!

Утром их будит другая картинка – бодряще-веселящая, заряжающая необходимым на целый день настроением. Каким – решает программист, у которого в руках система управления. Что на экране? Да ничего особенного, кроме, например, улыбки Чеширского кота из когда-то знаменитой сказки про Алису в Стране чудес. Всё!

Остальное – дело тончайших технологий гипноза и компьютерных придумок.

Новости, которые с утра обязательно смотрела Анна, часто демонстрировали результаты очередного этапа эксперимента.

Погром в школе был запрограммирован и опробован.

Агрессия супругов друг к другу и пострадавший ребёнок – тоже.

С помощью таких технологий легко спровоцировать рост самоубийств или рост преступности. Истребить лишнее население.

Требовался рост населения? Запускались программы романтического, эротического контента.

Придумывай программы и шуруй!

Какой там замшелый доисторический 25‐й кадр!

Цивизоры в домах включались не хозяином квартиры, а централизованно. Это регулировалось Цифровой компанией.

Лишь избранные и особо приближённые могли самостоятельно отключаться от гипнотического виртуального пространства. Конечно, таких осталось немного. Предполагалось, что они-то и станут вершить судьбы даже не мира – Вселенной!

Странно – за время пребывания на Марсе ни Анна, ни Алексей, с которым она здесь почти не виделась, не доводили цепочку рассуждений о конечной цели марсианского эксперимента до логического конца. Они были настолько включены в решение насущных проблем – как лучше сделать, что упускали «для чего», полностью доверяя Шефу.

Абсолютный Совет к цивидению относился с особо пристальным вниманием.

Влиять, подчинять, заставлять с помощью грамотно выстроенного Цифрового поля проще и дешевле!

В ходе эксперимента Министерство Цифрового Смотрения устанавливало и отрабатывало некую систему контроля за человеческими эмоциями с помощью довольно примитивного шифра.

Жизнь людей, поселившихся на Марсе, постепенно оказалась подчинена набору символов и знаков, передаваемых с мониторов и цивизоров. Своеобразной морзянке, своими точками и тире дававшей понять, в каком направлении двигаться или не двигаться.

Убили (точка) взорвали (тире) оплодотворились (точка) сидим и смотрим (запятая) ни о чём больше не думаем (тире) никогда (восклицательный знак) смеёмся (запятая)…

Обычные схемы, где каждый кадр – сигнал, каждое слово – наполненный знак. Таким образом шифр, наложенный на видеоряд, в конечном итоге заставлял зрителя совершать те поступки, которые нужны властям Красной планеты.

На Марсе работали, болели и выздоравливали, веселились, плакали – потому что так хотели правители. Удовлетворялись все потребности человека в пище, здоровье, сне, тактильном контакте, адреналине, покое, стрессе и многом прочем, заложенные изначально природой.

Шёл очень крупный эксперимент. Пока – по плану. Успешно!

Центр развития сосредоточился в Министерстве Цифрового Смотрения, под руководством Павла Таска.

Глава четвёртая

Анна едет в Министерство и вспоминает свой роман с Иваном Дюжиным

Экстренное сообщение об убийстве Генерального Директора медиахолдинга НИТ казалось невозможным.

Анна должна срочно ехать в Министерство.

Сосредоточиться, быстро одеться, ничего не забыть…

Необходима вторая кожа!

Дома, в машине, в студиях Министерства можно прекрасно обходиться и без этого гелевого скафандра. Но теперь ситуация выходила из-под контроля.

«Возможно, придётся выходить из помещений, в особенности если предстоит срочная командировка на Землю. А она очень и очень вероятна!» – думала Анна.

Исключительно удобное и надёжное изобретение! Вместо тяжёлых космических доспехов, которые в условиях земного притяжения весили до 140 килограммов и первое время на Марсе были единственной формой одежды, придумали легчайшую гель-одежду.

Сначала необходимо надеть чрезвычайно тонкое бельё, нашпигованное жизнеобеспечивающей электроникой. Особенно радовало модниц Марса, что это изобилие проводов на белье похоже на прозрачную паутину и ничуть не портило фигуру!

Поверх белья с помощью специально обученных «гель-стилистов», которые сновали по Марсу днём и ночью, наносился быстро застывающий на теле гель.

У Анны был свой любимый дизайнер, который всегда точно угадывал её настроение, а значит, и сочетание цветов геля. Баллончиков у него не счесть, и ради развлечения Анна позволяла себе самые смелые разноцветные изыски, весьма актуальные в мире моды на Марсе.

Но сейчас не до выдумок. Она вызвала первого попавшегося стилиста. Тот быстро наколдовал ей чёрно-белый костюм и уехал. Анна же решила на всякий случай взять с собой дополнительный жёсткий жилет, который служил защитой от марсианских перегрузок, ботинки и шлем. Всё это надевалось в проходной, где характерное для закрытых помещений усиление гравитации частично отключалось, и потому не приходилось чувствовать вес некоторых деталей одежды.

Анна собралась быстро.

Конечно, не стоило сегодня самой садиться за руль. Её как будто лихорадило. Обычно плавные и размеренные движения стали порывистыми, взгляд жёстким… Но времени терять нельзя!

Она даже не заметила, как пролетающая мимо машина увернулась в последний момент, едва не лишив её жизни. Разминулись чуть не в миллиметре. Анну сильно тряхнуло, словно воду в стакане. Разряженная атмосфера Марса в любой момент может преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз.

Да, убийство Генерального, скорее всего, крайне негативно скажется на развитии эксперимента! Но это Анна понимала пока только на уровне интуиции, вторым планом.

Сейчас её захлестнула паника.

Конечно, ненадолго.

Сознание того, что через некоторое время обязательно подключится разум и логика, делало её уверенной в выражении любых чувств. Она хорошо знала себя и в таких вещах не ошибалась. Поэтому теперь дала волю эмоциям.

Иван Дюжин сыграл в её жизни не последнюю роль.

За два года до знакомства с Алексеем у Анны и Дюжина разразился внезапный роман.

Необычный. Странный. Какой-то бездушный и бесчувственный. Так просто…

У каждого накопились проблемы. Их надо было куда-то слить.

Сливным ведром стал пошлый номер в московской гостинице. От Ивана ушла очередная жена. У Анны не ладились отношения с родными, накопилось много рабочих проблем.

В тот вечер Анна пришла первой.

Дюжин долго не появлялся.

Она от нечего делать оборвала лепестки роз с огромного букета, что стоял на столе, наполнила ванну и бросила туда ароматно пахнущий ворох. Раздевшись, окунулась в розовый омут запахов и будущих страстей, но вдруг, на какую-то долю секунды, ей показалось, что по руке и по телу стекают липкие капли крови. Так много, что вода становится кроваво-алого цвета…

Она отогнала видение. Но ощущение тревоги и страха не проходило. Тогда Анна набрала его номер. Он задерживался из-за ерунды: не мог найти эту забытую Богом и людьми гостиницу на окраине города!

Он всегда был таким… невнимательным к своим личным делам. Часто даже не замечал, чем занимаются его близкие. Вот и на этот раз по дороге на свидание он слишком увлёкся своими делами, а не предстоящей встречей.

Наконец приехал.

Вошёл в комнату. Анна слышала из своей «розовой» ванны его служебные разговоры по телефону. Он так и пришёл к ней – с телефоном в руке.

Это их первое свидание!

Потом долго лежал рядом с ней в лепестках роз и словно просыпался, сбрасывая с себя суету и бред бурной деловой жизни, которую очень хотел, но не мог оставить за порогом. Так они пролежали долго.

Между ними ничего не произошло. Два голых человека, словно муж и жена, прожившие в браке не один десяток лет, опостылевшие друг другу, – или привыкшие к красоте друг друга? – купались среди благоухающих лепестков.

Страсть пришла под утро, когда он перестал, наконец, поминутно возвращаться мыслью к работе и вдруг понял, что рядом с ним прекрасная, терпеливая, мудрая женщина.

Потом, кутаясь в халаты, вышли в гостиную. Она включила электрический чайник.

– Кофе?

– Да, с удовольствием!

Он открыл холодильник.

– Смотри, какая забота о постояльцах – даже шоколадка есть!

Помолчали.

Чайник закипел и отключился. Натуральный молотый кофе, заваренный крутым кипятком, наполнил гостиничный номер ароматом и уютом.

Шоколадку разделили пополам.

– У тебя завтра эфир?

– Да. Эфир. Удивительное слово. Оно даёт мне силы.

– Даже после бессонной ночи? – улыбнулся Дюжин. – Хотя неудивительно. Мы всегда говорим об эфире в прикладном смысле слова. А в исконном значении эфир – нечто прекрасное! Пространство, которое нас окружает. Ты когда-нибудь думала об этом с философской точки зрения?

– Честно говоря, мне некогда философствовать. Удивляюсь, как у тебя хватает времени на романтику.

– Для нас с тобой эфир – вполне материальная единица. Благодаря эфиру мы передаём и получаем информацию, зарабатываем деньги, в конце концов! Тоже, между прочим, очень романтично!.. Ладно, не буду лукавить. Недавно прочитал Эйнштейна и понял, насколько мир вокруг нас хрупок. Сигнал, который мы используем в корыстных целях, в действительности проходит через невероятной красоты воздушные потоки, в которых когда-то жили боги…

Она смотрела на него, как на сумасшедшего.

– Не пойму, о чём ты?

– Знаешь, недавно я вдруг физически ощутил отсутствие возможности передавать сигнал. У меня даже дыхание перехватило. Тогда и схватился за Эйнштейна.

– Странно. Не представляю, как можно не передать сигнал в атмосфере Земли?

– Мне кажется, скоро наступит время, когда эфир будет уничтожен. Тот воздух, которым мы дышим, через который идут сигналы, даже за пределы нашей планеты, изменится настолько, что эфир исчезнет.

– Хорошо, – Анна брякнула чашкой о блюдце. – Давай представим самое страшное. Эфир умер. Как будет работать телевидение?

Дюжин пожал плечами:

– Да никак. Из нашей жизни исчезнет большой пласт человеческих возможностей.

– Не нравятся мне твои панические настроения. Не понимаю, с чем они связаны. Есть кабель, который проходит под землёй. Через него мы передадим всё, что угодно. Успокоился?

– Да… Хорошо, если после этого мы ещё сможем дышать.

Анна с удивлением заметила, что Дюжин находится в явном смятении.

– Так… Не удивлюсь, если завтра ты начнёшь писать стихи о смерти эфира.

– Возможно, вполне возможно. Только давай больше не будем об этом.

– Ты что-то знаешь конкретное? – прямо спросила Анна.

– Ну, так… – он неопределённо мотнул головой и пошёл одеваться.

Этот роман, так странно начавшийся, продолжался не один и не два месяца. Затянулся на пару лет.

Им было неплохо вместе. Они были очень похожи: стройные, высокие, светловолосые, голубоглазые, оба чуть курносые. Словно родились от одной матери!

Сходство характеров тоже обнаружилось быстро. Несмотря на потрясающую выдержку, которую порой сторонние люди принимали за хладнокровие, оба таили в себе исключительную взрывоопасность. Достоинство это или недостаток, судить разве что Всевышнему, но оба слыли «кукловодами». Управление сотрудниками, любимыми, врагами делало каждого из них в своей профессии недосягаемым. Потому, столкнувшись раз, они не переставали ставить эксперименты: либо на подчинение друг друга, либо на равновесное существование. Второй вариант для двоих, в общем, далеко не глупых людей, оказался вполне приемлемым.

Дюжин оказался донжуаном с изощрёнными изысками сексуальных пристрастий, ибо считал, что высшей формой сексуального наслаждения может считаться, например, даже убийство, если от этого человек получает удовольствие.

Рассуждая на эти темы, он забывал даже о своей работе. Анна часто слушала его порой бредовые рассуждения, прекрасно сознавая, что истинные таланты имеют право на полёт фантазии и абсолютно невозможное в реальности искажение линии своей жизни.

Она не сомневалась, что он не способен на убийство.

Теперь он сам убит. Без изысков – выстрелом в голову. Кто и зачем это сделал?

На полпути к Министерству на мониторе рядом с зеркалом заднего вида возникла физиономия Шефа. Несмотря на то что Анна отключила на время поездки все средства связи, её нашли.

По-другому и быть не могло. В Министерстве все всегда знали о местонахождении коллег. Даже выключенный экран при необходимости активировался из Министерства и воспроизводил необходимое сообщение. Безусловно, это стесняло свободу выбора и действий, но было одним из условий, записанных в контракте. Поэтому все сотрудники воспринимали свою ежеминутную доступность как неизбежность.

Довольно жёстко, даже слишком, как показалось Анне, Шеф произнёс следующий текст:

– В целях развития эксперимента, а также для принятия дополнительных мер безопасности прошу рабочую группу как можно быстрее собраться в зале заседаний. Объявляю тревогу первой степени.

Заметно, что Шеф чрезвычайно напряжён! Тщательный грим и слишком засвеченный в студии облик должны бы скрыть эмоции. Не вышло. Нервно блестящие глаза выдавали панику.

«Да уж! Чтоб не транслировать такой уровень тревоги, лучше бы Уилла посадили», – подумала Анна.

«Шеф на взводе. Значит, не был в курсе? Даже не предполагал?

Да неужели?

Убийство Дюжина спутало планы и перспективы. Оно явно совершено ради того, чтобы повлиять на переговорный процесс с НИТом и исход эксперимента на Марсе. Шеф захочет прояснить ситуацию и отправит сотрудников из своего ближнего круга на Землю расследовать преступление и искать достойную замену… Похоже, у меня есть верный шанс повидаться наконец с родителями и сыном!..»

…Анна знала, что между Шефом и Генеральным Директором медиацентра НИТ заключено какое-то важное соглашение о сотрудничестве. Она знала, что поток тайной документации и переписки с Дюжиным весьма обширен.

Какое решение примет Шеф?

Анна хотела, чтобы выбор пал на неё.

Глава пятая

Командировка

За три года, прожитые на Марсе, Анна летала на Землю только один раз.

Спустя год после Третьей мировой на Земле состоялся Большой Совет. Анна полетела на Землю в отпуск, с обязательством посетить первое заседание Большого Совета.

Первым делом повидав маму, отца и сына, Анна поехала на прежнее место работы – в медиахолдинг НИТ.

Она застала там страшное зрелище.

Из каких руин сразу после войны пришлось восстанавливать телевещание на Земле! Оставшиеся в живых сотрудники поначалу просто слонялись возле телецентра, словно надеясь, что прежние рабочие условия вернутся вдруг по щелчку пальцев из прошлого.

В очередной раз убедившись, что чудес не бывает, люди пришли в отчаяние. Безделье и растерянность убивали не меньше, чем военные действия. Иного пути не было, кроме как по крупицам восстанавливать разрушенное. Тогда зареклись: ни в коем случае не один в один. Да, восстанавливать, но обязательно что-то менять! Прежняя система привела к невероятному, невозможному, как казалось раньше, краху.

Повидавшись со всеми оставшимися в живых после войны коллегами и друзьями, Анна заглянула в кабинет к Ивану Дюжину.

– Привет! Не прогонишь?

– Анечка! С самого Марса?

– Не называй меня Анечкой, знаешь же, терпеть не могу! И не делай вид, что не ждал! Тебя наверняка Павел предупредил!

– Ну вот, сразу кусаться!

Оба улыбались. В глазах плясали весёлые черти, как будто позади не было охлаждения, расставания и страшного послевоенного года.

– Я давно люблю не тебя, поэтому не гипнотизируй. Ты едешь сейчас в Большой Совет? Если да, поедем вместе, по дороге поговорим…

Первое заседание Большого Совета проходило в «Останкино».

По пути Дюжин вкратце рассказал Анне, как с большим трудом собирали руководящую верхушку. В неё входили оставшиеся в живых экономисты, психологи, врачи, физики, химики, биологи, географы, топографы. Классные специалисты, люди, мечтающие о возрождении и одновременном перевоплощении земного пространства, исходя из новых условий. Но их приходилось уговаривать. Никто не хотел идти во власть.

Третья мировая, словно ластиком, стёрла прежний мир. Теперь нужно с нуля возрождать быт, традиции, экономику – на новых основаниях.

Анна всегда с трудом вспоминала хаос первого заседания.

Она пыталась повернуть разговор к вопросу телевещания на Земле. Всякий раз её перебивали, одёргивали:

– Оглянитесь вокруг, давайте сначала поговорим о том, как расчистить завалы, собрать медиков, обеспечить людей лекарствами. Конечно, на Марсе дела обстоят много лучше! Но вы теперь на Земле, и надо соответствовать ситуации. Давайте начнём жить сегодняшним днём.

Анна удивлённо посматривала на Дюжина – почему он, как Гендиректор медиахолдинга, не начинает столь важный разговор? Потом поняла: Дюжин выдерживает паузу. Хочет говорить не впопыхах, серьёзно, пусть заняв этим вопросом целый, а может быть, и не один день. Вероятно, он уверен, что разговор сейчас будет слишком поверхностный, а потому почти бессмысленный.

Но Анна не могла ждать. У неё на Земле оставалось не так-то много времени.

Под вечер ей удалось взять слово.

– Друзья! Основная проблема телевещания и связи, как мне видится, – отсутствие на Земле цифрового сигнала, который невозможно быстро восстановить. Цифровые спутники уничтожены, на восстановление сигнала на огромной территории уйдёт много времени. Да и мы не в состоянии пока отдать на это много сил. На марсианском Абсолютном Совете прозвучал конкретный срок – три года. Только через три года мы сможем помочь Земле восстановить цифру. Что же остаётся в распоряжении землян на сегодня?

Действующих околоземных спутников на земной орбите теперь, после войны, не так много. Сохранились те, которые когда-то распространяли аналоговый телесигнал. Они давно потеряли популярность. Во время войны на них никто не обращали внимания, в отличие от тысяч спутников, несущих цифру и ставших главной целью поражения!

В данной ситуации аналоговый сигнал – спасение телевещания на Земле!

Мы собрались здесь, чтобы сообща решить, какое будущее мы видим для оставшихся в живых.

Наша главная задача – объединить всех, кто может жить, дышать, ходить, действовать. Необходимо как можно скорее собрать тех немногих людей, которые в любой отрасли обладают знаниями, эрудицией, способны быть в строю и работать на благо единственного, оставшегося нетронутым земного материка. Мы обязаны привлечь всех к восстановлению утраченного быта и созданию новых духовных ценностей.

Поэтому мы должны возродить телевещание, пусть с сигналом – а что такого? он целый век исправно служил во благо! – чтобы объединить людей, оставшихся на Земле…

Неизвестно откуда у Анны взялись силы. Она вдруг поняла, что знает правильный путь. Знает, как восстановить мир. Во всех значениях этого слова.

На какое-то время она словно выпала из реальности. Неясные женские образы стали кружить рядом. Не может быть! Екатерина Вторая… А вот королева Елизавета… Невероятно! Едва различив образы, Анна вдруг услышала от них слова одобрения:

– Анна, иди вперёд, ты можешь…

– Не обращай внимания на скептицизм мужчин, – шептала королева Елизавета, – они легко подчиняются. Ты сможешь ими управлять…