Дервиш. История вторая Октябрь

Глава 1

Говорят что наши сны – это отражение подсознания, скрытых желаний и нашей астральной личности.

Я шел по кладбищу в светлую ночь. Большой голубой диск луны освещал всё вокруг: могильные плиты, памятники, тропинки и ограды. Ночной холод пробирал до костей, затрудняя движения и мешая собраться с мыслями. Мой взгляд остановился на небольшой могиле с мраморной надгробной плитой, где была изображена красивая молодая девушка. Созерцая её, я задумался о хрупкости и быстротечности человеческой жизни.

Осмотревшись, я понял, что стою на краю кладбища, перед поляной, за которой начинается пугающий своей темнотой лес. Меня охватила дрожь, то ли от холода, то ли от вида этого леса. Вдруг я заметил боковым зрением какое-то движение. Обернувшись, я увидел, как изображение девушки на плите оживает и приобретает объём. Вскоре передо мной предстала не юная красавица, а страшная старуха в грязных лохмотьях. Испугавшись, я попятился назад, но старуха, шатаясь, двинулась ко мне, протягивая костлявые руки и что-то шепча. Я пытался читать молитву, но она, словно насмехаясь, приплясывала в такт моему напеву, приближаясь всё ближе. Я хотел закричать, но не смог издать ни звука…

Я проснулся в холодном поту, ощущая, как холодные капли стекали по лбу. Комната вокруг меня кружилась, словно в дикой пляске, и во рту стояла нестерпимая сухость. Я судорожно зажмурился, пытаясь остановить головокружение, и, через несколько мгновений, мир замер. Оглядевшись, я понял, что нахожусь в незнакомом и зловещем месте.

Комната была окутана мрачной тишиной. В окнах, которые выходили на заброшенный двор, мутным светом пробивались тусклые лучи заката, едва проникая через грязные стекла. Обои, некогда цветные, теперь висели на стенах рваными лоскутами, словно шрамы на старом теле. По углам комнаты скопились темные пятна плесени, распространявшие гнилостный запах, а потолок, покрытый сырым налетом, угрожающе нависал надо мной, придавая помещению жутковатый, гнетущий вид.

Я лежал на старом, разодранном матрасе, на котором, казалось, уже давно никто не спал. Грязная, пожелтевшая простыня, которой я был накрыт, словно ловила последний отблеск забытого прошлого. Подняв её, я обнаружил, что на мне нет никакой одежды. Холод пробирал до костей.

Преодолевая слабость и головокружение, я с трудом поднялся на ноги. Стены покосились, и казалось, что они вот-вот сомкнутся вокруг меня. Укутываясь в простыню, я направился к выходу из комнаты, и пошел на кухню в поисках воды, надеясь найти хотя бы малую каплю жизни в этом заброшенном, будто вымершем месте.

Пройдя сквозь темный коридор, я попал на небольшую кухню, впечатление от которой было далеко от впечатляющего. Там я увидел грустно опустошенную бутылку водки и несколько обиженных салатов, что явно свидетельствовало о недавнем застолье. Звуки текущей воды и приятное мурлыканье доносились из ванной, указывая на присутствие еще кого-то в квартире, вероятно, девушки.

Пытаясь вспомнить вчерашний вечер, я восстанавливал в голове события. Меня зовут Октябрь Юнусов, я журналист. Вчера я прилетел из Москвы, где меня встречали друзья из филиала нашего журнала. Сегодня 15 июля 2005 года. Нас разместили в гостинице, а затем мы отправились в клуб. Всё, что происходило там, я помнил чётко до момента, когда пил абсент с очаровательной рыжеволосой красоткой. Дальше всё помнилось обрывками: я покидаю друзей с этой девушкой, сажусь к ней в машину, кажется, красный Infiniti, и вырубаюсь в салоне. Потом меня несут по лестнице, раздевают и бросают на пол… затем душное тепло, тёмно-рыжие волны, красивое женское тело и мрачные образы на фоне. Меня передёрнуло от неприятных ощущений.

– Милый, ты проснулся? – прозвучал голос, и я обернулся, увидев стоящую в дверях богиню. Безупречная жемчужная кожа, идеальные формы и роскошные рыжие волосы, обрамляющие её прекрасное лицо. Она улыбнулась, демонстрируя безупречные зубы, и ехидно взглянула на меня зелёными глазами. Я глупо моргал, не зная, чему больше удивляться: контрасту между обстановкой и её красотой или тому, что не мог вспомнить, что произошло ночью.

– Ух ты, да ты точно проснулся! – она коснулась моего возбужденного тела. С трудом справившись с волнением, я произнёс:

– А мы знакомы?

Она улыбнулась и, передразнивая, сдавленным голосом ответила:

– Нет, конечно.

Прижавшись плотнее, она поцеловала меня в шею. Когда я автоматически обнял её, она неожиданно отстранилась с силой, несовместимой с её хрупкой внешностью.

– Ладно, ночью ты и так получил сверх нормы, – сказала она, направляясь обратно в комнату. – А хорошего – помаленьку.

– Я что-то не помню, – сказал я, догоняя её.

Она резко обернулась и, ткнув меня в нос пальцем, ответила:

– Я тебе расскажу. За завтраком. Одевайся, здесь в паре кварталов замечательная кафешка, одна из лучших в Южной столице. И не думай о продолжении, когда я голодна, я становлюсь недружелюбной и могу покалечить.

– Как тебя зовут, грозная амазонка? – спросил я, надевая джинсы и майку. – Неудобно завтракать с незнакомкой.

– Потом, – она натянула зелёное платье. – Пока голодна, не могу ни говорить, ни слушать. А у меня есть к тебе пара вопросов. Ты редко даёшь интервью, а я сегодня в настроении его взять.

– Какая тема интервью?

– Узнаешь, – ответила она, открывая дверь.

Хороший журналист умеет слушать, даже когда его собеседница – воплощение гиперсексуальности. Я наслаждался завтраком, стараясь не показать, как она меня заинтриговала. Она говорила легко, непринуждённо, но за каждым её словом чувствовалась скрытая цель. Я узнал от неё лишь имя – Малика, и что ей 27 лет, хотя выглядела она не старше двадцати. Она же, казалось, вытянула из меня всё: кто я, откуда приехал и зачем здесь нахожусь. Но на самые важные вопросы я старался отвечать уклончиво.

– Правда, что под Алматы что-то нашли? Я думала, там уже всё перерыто вдоль и поперёк, – спросила она, лукаво улыбнувшись.

– Нашли кое-что, – я пожал плечами, стараясь казаться безразличным. – Но подробности пока неясны. Я здесь, чтобы узнать больше, вот и всё.

Малика слегка наклонилась ко мне, её взгляд стал острым как нож.

– Интересно, а что может быть настолько важным, что тебя сюда пригнали? Ты же явно не турист, – её голос звучал почти игриво, но я почувствовал, что она уже практически дотянулась до истины.

Я хмыкнул, стараясь уйти от ответа:

– Всегда найдётся что-то интересное для исследования, будь то древние руины или… обыденная находка.

Но Малика была настойчива:

– А ты сам-то веришь в эти «обыденные» находки? Или может быть, ты ищешь что-то действительно необычное, что скрывалось веками?

Я не выдержал её пытливого взгляда и решил, что лучше сказать правду, чем продолжать юлить, рискуя показаться подозрительным.

– Ладно, – вздохнул я, словно сдаваясь. – Нашли захоронение и останки дервиша с колдовскими атрибутами. Вот и приехал разобраться, что это за история.

Её глаза вспыхнули, как будто она получила именно то, что хотела.

– Звучит интригующе, – тихо сказала она, и я понял, что игра только начинается.

Малика вздохнула и задумчиво уставилась в чашку.

– Хочешь, я подброшу тебя до офиса? – неожиданно предложила она.

– Уже прощаешься? – удивился я её внезапной перемене настроения.

– У меня куча дел, и тебе пора работать, – ответила она, слегка улыбнувшись.

– Да вроде нет, – произнёс я, чувствуя лёгкое смятение. – Могу приехать позже.

– А у меня есть дела, – повторила она с той же загадочной улыбкой. – Но мы же не прощаемся.

Мы сели в её машину. В дороге Малика молчала, а я всё время пытался разгадать её переменчивое настроение.

– Звони, если что, – сказала она, протягивая мне визитку с изображением птицы Семург и надписью: «Малика Алимхан Заде, парапсихолог».

– Странная, но чертовски прекрасная, – подумал я, глядя, как она уезжает, и вошёл в бизнес-центр.

Поднявшись на нужный этаж, я оказался в редакции нашего журнала. Просторный офис встречал прохладным кондиционированным воздухом и лёгким ароматом свежезаваренного кофе. Современный дизайн пространства сочетал в себе строгие линии и тёплые оттенки дерева, что создавало уютную, но рабочую атмосферу. Повсюду стояли стеллажи с архивами выпусков и книгами, на стенах висели фотографии с лучших репортажей и обложки журнала. В центре помещения, прямо напротив ресепшен с крупным логотипом журнала, располагался стеклянный кабинет главного редактора – всегда символ открытости и прозрачности.

– Ну что, герой-любовник, как прошла ночка? – подначил меня Александр Гурский, наш представитель в Казахстане.

Этот человек всегда привлекал внимание: колоссальный рост, бывший профессиональный легкоатлет, с длинными волосами и стильной эспаньолкой, он скорее походил на байкера. Но его добрые голубые глаза разительно контрастировали с его суровой внешностью. Он был моим товарищем по учебе и лучшим другом, с которым связаны самые яркие воспоминания о студенческой жизни в общежитии МГУ.

– Ой, не спрашивай, – вздохнул я, плюхнувшись на диван под струи прохладного воздуха от кондиционера. – Ни черта не помню.

Я подробно рассказал ему о событиях после вечеринки, восстанавливая их по кусочкам памяти и догадкам. Александр слушал внимательно, ехидно улыбаясь и кивая, словно понимая больше, чем я говорил. Время от времени он задавал вопросы, уточняя детали и стараясь сложить общую картину произошедшего. Его глаза искрились смехом, особенно когда я упоминал приятные моменты.

Когда я закончил, в комнате воцарилась тишина. Александр потер подбородок, словно обдумывая услышанное.

– Спасибо, что поделился, – наконец произнёс он. – Но это очередное твоё постельное приключение, правда, с элементами мистики. А в остальном, ты всё тот же похотливый черт. Я бы не удивился, если бы она оказалась представительницей наших конкурентов.

– Ты не понимаешь! – вспыхнул я. – Она прекрасна как дьяволица… или богиня. Я влюбился в неё, и мне всё равно, кто она и откуда!

Глава 2

За окном автомобиля тянулась бескрайняя и немного однообразная казахская степь. Нас с Александром вез самый что ни на есть классический "бомбила" – казах среднего возраста, который, судя по всему, видел в жизни все и даже больше. Узнав, что мы из Москвы, он тут же начал сыпать байками о том, как служил в секретных войсках КГБ и имел столько любовниц в "Златоглавой", что, кажется, запутался в их именах. А потом перешел к своему "крупному бизнесу", который якобы процветает, несмотря на то, что он "бомбит" чисто для души. Каждый новый рассказ звучал все невероятнее предыдущего, и мы с Александром только переглядывались, стараясь сдержать улыбки. Наш водитель явно знал толк в том, как делать дорогу нескучной.

Было раннее утро, когда меня разбудил Александр и приказал собираться. Чтобы избежать необходимости искать квартиру или гостиницу, я решил воспользоваться гостеприимством друга и бросить свои старые кости у него в трехкомнатной квартире в элитном новом доме. Еще вчера вечером мы запланировали заняться делами и посетить место раскопок в двухстах километрах от Алматы.

После преодоления пятидесяти километров водитель замолчал, устремив взгляд на дорогу с полной сосредоточенностью. Вероятно, бескрайние просторы казахской степи оказывают особое воздействие на путешественников, погружая их в размышления и очаровывая своими просторами. Несколько раз мы останавливались на небольших перевалочных станциях для удовлетворения потребностей и приобретения воды; жара была невыносимой.

Мы прибыли к месту назначения в полдень, когда палящие лучи солнца жгли все вокруг. Нас встретил немногословный молодой человек, представившийся как "помощник". В его поведении сквозила некая высокомерная серьезность, словно он был носителем великой тайны, которую нам, простым смертным, не понять. Сев в его "Жигули", мы отправились вглубь степи, извиваясь среди холмов. Через двадцать минут мы добрались до лагеря, где проводились археологические раскопки. Мы вышли из машины и последовали за "помощником", который, видимо, был настолько уверен в своей незаменимости, что даже не удосужился проверить, идем ли мы за ним. Доведя нас до одной из палаток, он указал на вход и, не останавливаясь, направился по своим делам. Мы с Александром переглянулись и, подняв полог, зашли внутрь.

Внутри нас уже ждал пожилой мужчина с острой, но благородной внешностью, характерной для представителей горных народов. Его лицо, обрамленное серебристыми прядями волос, было исчерчено глубокими морщинами, которые говорили о долгих годах, проведенных под открытым небом в поисках древних артефактов. Глаза, проницательные и мудрые, словно видели сквозь толщу веков. Несмотря на возраст, в его взгляде сквозила живость, присущая человеку, чья страсть к науке не угасла со временем.

На нем был полевой костюм камуфляжной расцветки, выцветший от многолетнего использования, но все еще сохраняющий свою функциональность. Костюм был явно носим не впервые: на коленях и локтях виднелись следы многочисленных починок, а карманы были наполовину заполнены инструментами и записными книжками. Этот наряд контрастировал с его интеллигентной внешностью, будто подчеркивая, что перед нами не просто ученый, но настоящий полевой исследователь, для которого теория неразрывно связана с практикой. На шее профессора висел старый компас на потертой кожаной веревке – его неизменный спутник в экспедициях, а на запястье блестел старинный наручный хронометр, который, казалось, помнил еще те времена, когда археология была скорее романтикой, чем наукой.—

Приветствую вас, молодые люди, – произнес мужчина, широко улыбаясь. – Рад видеть вас в нашей обители. Надеюсь, вы добрались хорошо? Без приключений и проблем?

– Спасибо большое, – Александр слегка поклонился. – Всё было замечательно.

– Ну, давайте знакомиться, – мужчина с добродушной улыбкой оглядел нас. – Меня зовут Алимардон Таймуратович Курбанзаде. Профессор археологии и тот, кто пригласил ваш журнал "Истоки" осветить нашу находку.

– Александр Гурский, – Саша протянул руку, – помощник главного редактора Алматинского филиала.

– Октябрь Юсупов, – добавил я, пожимая руку профессора, – журналист из Москвы, из головного офиса.

– У вас редкое имя, молодой человек, – заметил профессор, не отпуская моей руки. – Покойный профессор Роман Геннадьевич Юсупов случайно не ваш родственник?

– Это мой отец, – ответил я, слегка смутившись. – Но я его почти не помню, он умер, когда мне было десять лет. Он всегда был в экспедициях и редко бывал дома.

– Да, время как вода, – грустно вздохнул Алимардон, взмахнув руками и проведя ладонями по своему лицу. – Будто вчера мы с вашим отцом дискутировали, а вот уже двадцать лет прошло с тех пор, как он покинул этот мир. Он был выдающимся учёным, настоящим энтузиастом своего дела. Мы часто спорили до поздней ночи, но всегда уважали друг друга. Ваш отец был человеком огромной силы воли и ума.

Возникла неловкая пауза, и мы на минуту замолчали, каждый уставившись в свою сторону.

– Пожалуйста, садитесь, мои уважаемые друзья, – предложил Алимардон, слегка нервничая. – Могу предложить вам чай, кофе, или, может быть, что-то перекусить?

Он направился к столу, стоящему у края палатки, и включил чайник на портативной плитке. Порывшись в ящике, он достал пакет с печеньем и аккуратно разложил его на пластиковом блюде, пригласив нас занять места за столом.

– Спасибо вам, Алимардон Таймуратович, – с благодарностью сказал Александр, усаживаясь в раскладное кресло. – Однако мы были бы признательны, если бы вы могли рассказать о проведенных раскопках.

– Безусловно, я расскажу всё до мельчайших деталей и даже покажу, что удалось найти, – произнес Алимардон, указывая на пакетики с чаем и кофе. После того как мы выбрали, он начал готовить чай. – А пока отдышитесь с дороги и приведите свои мысли в порядок с помощью этого чая.

– Спасибо большое, – ответил я, принимая чашку и доставал свой диктофон. – Мы будем рады услышать всё в подробностях.

Алимардон расположился на складном стуле и, отпив из своей чашки, одарил нас радушной улыбкой.

– Как вам известно, мы уже долгое время ведем исследования в этом районе, – начал профессор. – Согласно архивным материалам, здесь, в середине шестнадцатого века, располагался караван-сарай, разрушенный во время войны с джунгарами.

Алимардон снова взглянул в блокнот, задумчиво перечитывая записи. Затем он поднял голову и продолжил:

– Раскопки принесли свои результаты, – начал профессор. – Помимо обычных находок, таких как предметы быта, посуда, драгоценности и мебель, мы наткнулись на нечто действительно необычное – переносной алтарь.

Он сделал паузу, будто собираясь с мыслями.

– Рядом с ним мы обнаружили останки мужчины. Судя по предметам, найденным рядом, его можно идентифицировать как дервиша – странствующего мусульманского аскета. Но вот что поразительно: всё указывает на то, что этот дервиш напоминает… археолога. Или даже человека, перемещающегося во времени.

Алимардон задумался на мгновение, будто сам не до конца веря в свои слова.

– На нём был пояс из меди с золотой инкрустацией, датируемой XII веком, но, что ещё более удивительно, среди его вещей мы нашли предметы, относящиеся к разным культурам и эпохам. Это словно кто-то путешествовал через века, собирая реликвии.

– Помимо пояса, – продолжил Алимардон, – среди вещей дервиша мы нашли несколько других артефактов, каждый из которых словно переносит нас в другую эпоху. Например, там был древнеримский гладиус – короткий меч, который использовался легионерами в I веке нашей эры. Клинок был удивительно хорошо сохранившимся, хотя следы времени всё же были заметны.

– Ещё мы нашли кусок византийской мозаики, датируемой приблизительно V-VI веком. Это был фрагмент изразца с изображением крестов, характерных для раннехристианского искусства. Рядом с ним лежала небольшая глиняная лампа с выцарапанными еврейскими символами, которая по стилю относится к эпохе Второго Храма в Иерусалиме, то есть к I веку до нашей эры.

– Также среди находок был китайский фарфоровый чайник с тончайшей росписью, относящийся к эпохе династии Мин, приблизительно XV века. И, что удивительно, мы обнаружили рядом с ним медную монету, выпущенную во время правления Чингисхана в XIII веке, и керамическую фигурку ламы, типичную для культуры инков в Южной Америке, датируемую примерно XV веком.

Алимардон на мгновение замолк, давая нам время осмыслить услышанное, прежде чем добавить:

– Этот набор предметов абсолютно разнороден и кажется невозможным для одного человека. Такое ощущение, что дервиш будто бы путешествовал через разные эпохи и континенты, собирая эти артефакты.

Профессор медленно поднялся и уверенным шагом подошел к большому столу, на котором лежала груда предметов, скрытых под тяжелой тканью. Его движения были точными, почти ритуальными. Сняв ткань с осторожностью, словно открывая древний секрет, он раскрыл перед нами удивительное собрание реликвий.

Мы с Александром подошли к столу, чтобы внимательнее рассмотреть артефакты. Мой взгляд сразу же притянул пояс, лежащий в стороне. Он был выполнен из медных пластин и инкрустирован золотом – тонкая работа, от которой невозможно было оторвать глаз. Но дело было не только в этом. Что-то неестественное притягивало меня к этому поясу.В центре пояса был изображён странный символ, напоминающий яйцо. В верхней части яйца лучи исходили светом, в середине было что-то похожее на плоскую землю, как её рисовали в древности, а внизу – тёмные и хаотичные узоры.

Я ощутил необъяснимую силу, которая тянула меня ближе. Всё вокруг потускнело, исчезло, остался только этот пояс, гипнотизирующий и манящий.Я словно потерял контроль над собой. Рука сама собой потянулась вперёд, и я, как во сне, двинулся к поясу. Всё, что существовало в тот момент, – это желание прикоснуться к нему. Но внезапный толчок в бок резко вывел меня из транса. Я замер, понимая, что рядом стоит Александр и смотрит на меня с тревогой в глазах.

– Ты чего? – его голос прозвучал глухо, словно издалека. – Тебе плохо?

– Нет, всё нормально, – пробормотал я, осознавая, что профессор увлечённо рассказывает о найденных предметах, совершенно не замечая моего состояния.

Мой разум ещё не отошёл от произошедшего. В груди разливался холодный страх. Я извинился и, сославшись на недомогание, поспешно вышел из палатки.

Глава 3

Глава третья

Нас обратно вез тот же таксист. Его байки мы уже слышали в предыдущей поездке, поэтому на этот раз в салоне царила тишина. Саша несколько раз пытался завести разговор, спрашивал, как я чувствовал себя в палатке археологов. Я лишь отмахивался, ссылаясь на похмелье, акклиматизацию и невыносимую жару. На самом деле меня тревожило другое – странное, почти гипнотическое чувство, охватившее меня рядом с поясом дервиша.

Каждый раз, вспоминая этот момент, я словно вновь ощущал кожей холод металла. Что-то в этом артефакте притягивало меня, пробуждая одновременно страх и неестественное восхищение. Внутри разрасталось ощущение мощи, как будто я держал в руках не просто старинный пояс, а ключ к силе, способной стереть города с лица земли. Это было похоже на то, как если бы мне доверили управление самым смертоносным танком – от одного этого сравнения кровь вскипала в жилах. Адреналин бурлил, и я не мог понять, что пугало больше – это чувство или моя тяга к нему.

Мы приехали в офис, и чтобы отвлечься, мне нужно было переключить мысли на что-то другое. Я искал женское общество и решил позвонить Малике, но её телефон был вне зоны действия сети. Несколько попыток связаться с ней оказались безрезультатными. Немного помаявшись, я налил себе большой бокал кофе, достал ноутбук и сел за выделенный мне рабочий стол в кабинете Александра. К слову, сам хозяин кабинета исчез сразу после нашего возвращения с раскопок. Через несколько минут я уже увлечённо писал статью, сверяясь с записями диктофона.

–– Уже работаешь? – услышал я голос Александра. Он стоял в дверях с чашкой кофе, шумно прихлёбывая при каждом глотке. Я молча продолжил стучать по клавишам, не желая отвлекаться, но он, конечно, не мог этого не заметить.

– Я думал, ты поедешь к своей новой пассии, – добавил он с ухмылкой, взгляд его искрился каким-то весельем.

– Мобильный отключила, – недовольно буркнул я, откидываясь на спинку стула. – Потерялась, зараза.

Александр сел за свой компьютер, тихо хмыкнув. Его взгляд был слишком внимательным, будто он изучал меня. Он снова отхлебнул кофе, а затем с улыбкой сказал:

– Динамо, как есть. Ты же знаешь, эти ветреные игры…

Я ничего не ответил, лишь молча переваривал его слова. Александр, видимо, понял, что я не готов обсуждать это сейчас, и, пожав плечами, вернулся к компьютеру, попивая кофе с таким же шумом, как прежде.

В течение следующей недели я несколько раз пытался встретиться с Маликой, но её телефон постоянно был отключён, а наши свободные окна никак не совпадали. С каждым неудачным звонком я начинал нервничать всё сильнее, прокручивая в голове разные сценарии.

В промежутках между этими попытками мне приходилось несколько раз ездить на раскопки к профессору, чтобы уточнить детали для статьи. Позже наши встречи перенеслись в лабораторию, куда перевезли найденные реликвии. Каждый раз, когда я заходил в помещение и видел пояс под стеклом, меня охватывало дикое желание прикоснуться к нему, надеть его и снова испытать то странное, непреодолимое чувство, которое захватило меня в момент первой встречи с артефактом.

Я пытался сопротивляться, но это желание становилось всё сильнее, едва я входил в лабораторию. Каждый раз, когда я задерживал взгляд на поясе, по спине пробегал холодок, и дрожь охватывала всё тело. Я понимал, что это не просто предмет – что-то в нём вызывало странную смесь страха и притяжения, от которого было почти невозможно избавиться.

И вот, когда статья уже была готова к отправке главному редактору в Москву, я, наконец, сумел договориться о встрече с моей рыжей красавицей Маликой. И тут начался цирк. Я готовился к этому свиданию, как нервный подросток перед выпускным. Перемерил все три костюма, что привёз с собой, и, конечно же, каждый из них по очереди мне не нравился. В итоге выбрал первый, естественно. Перенюхал весь парфюм Александра, рискуя задохнуться от этого облака ароматов, и всё-таки решил, что мой собственный флакон был не так уж и плох.

Завис в ванной на целую вечность, тщетно пытаясь навести лоск, хотя, честно говоря, лучше уже точно не могло быть. Александр был в ярости, стучал по двери и что-то бурчал, но я благополучно игнорировал его негодование. Затем, взяв такси, заскочил за цветами, словно это что-то могло исправить, и явился в один из самых модных ресторанов Алматы, с гордостью отметив, что хоть на этот раз не опоздал.

Малика выглядела дьявольски божественно. Её рыжие волосы мягкими кудрями спадали на обнажённые плечи, создавая идеальный контраст с лёгким коктейльным платьем красного цвета в белый горох. Образ завершали белые туфельки и маленькая белая сумочка, добавляя ей утончённости и свежести. Я на мгновение потерял дар речи, глядя на это совершенство, словно она сошла с какой-то старинной афиши, где всё было идеально выверено.

–– Привет! – Малика с сияющей улыбкой вышла из своего автомобиля, такого же яркого, как её алые губы. – Какие красивые цветы!

– Привет, – я растерянно посмотрел на букет, внезапно осознав, что это ничто по сравнению с ней, – они бледнеют перед твоей красотой.

Я протянул ей руку, и мы вместе направились в ресторан. Лёгкий джаз заполнил пространство, создавая непринуждённую, почти волшебную атмосферу. Казалось, весь мир за пределами этих стен перестал существовать. Каждый её взгляд, каждое движение её тонких пальцев, едва касавшихся бокала, захватывали меня всё сильнее. Я чувствовал, как мой разум медленно погружается в туман, а сердце билось чаще, чем когда-либо прежде.

Она смеялась над моими шутками, а её остроумие казалось ещё одним завораживающим штрихом её личности. Каждый её жест был таким естественным, а каждая улыбка – обескураживающе искренней. Я видел, как её проницательный ум идеальным образом переплетался с её красотой и невинной, почти наивной сексуальностью. Этот контраст сводил меня с ума, лишал способности мыслить ясно.

Мы танцевали, и я всё сильнее терял контроль над собой. Каждый раз, когда мои пальцы случайно касались её нежной кожи, особенно когда я случайно задевал её ниже спины, она краснела, а я лишь сильнее погружался в этот невыносимо сладкий вихрь эмоций. Я уже не мог вспомнить, как мы познакомились – это казалось неважным, словно это было в другой жизни. Сейчас существовало только её лицо, её движения, её смех. Я был околдован.

Я уже не думал о том, что происходит вокруг. Джаз, шум зала, даже собственные мысли – всё отступало на задний план. Оставалась только она. Вся моя жизнь, все цели и амбиции, казалось, растворились в этой ночи. Я не мог думать ни о чём, кроме неё, и в то же время не мог ни на мгновение вырваться из этого плена. Я был счастлив и обезумел одновременно. Эта любовь, которую я чувствовал, захватила меня полностью, и у меня не оставалось ни малейшего шанса вырваться.

– А как там дела на ваших раскопках? – как бы невзначай спросила Малика. – Ты уже видел, что нашли?

– Раскопках? – переспросил я. – А! О раскопках, да, нормально всё. Статью сегодня отправил.

Я вспомнил о поясе, и меня немного встряхнуло. Но, взглянув в зелёные глаза собеседницы, я снова расслабился.

– Так ты расскажешь? – с нажимом спросила она. – Я серьёзно.

И как будто под каким-то гипнотическим воздействием, я рассказал ей всё, включая свои чувства, возникшие при виде найденного пояса.

Малика слушала внимательно, не отводя взгляда, и по мере того, как я рассказывал о раскопках, её зелёные глаза словно светились всё ярче. Я говорил о древних артефактах, о загадочном поясе, который так странно на меня повлиял. В её присутствии было что-то завораживающее, и я не мог остановиться – слова лились сами собой, без моего контроля.

– Этот пояс… – я замолчал, пытаясь найти нужные слова. – Когда я его увидел, что-то изменилось. Я почувствовал… как будто он больше, чем просто древний предмет. Может, это звучит странно, но мне казалось, что он связан с чем-то важным.

Малика молчала, изучая меня своим проницательным взглядом, а затем неожиданно спросила:

– И что ты собираешься с ним делать?

– Ни чего – ответил растерянно я – он уже в археологическом музее. В лаборатории кажется.

Малика улыбнулась и допив бокал вина потянула меня танцевать.

Мы покинули ресторан уже за полночь, решив продолжить вечер в гостинице. Как только подошли к стоящим на парковке таксистам, стало ясно: нас поджидали. Из черного джипа стремительно вышли двое мужчин. Они без лишних слов двинулись к нам, и один из них сразу схватил мою спутницу за руку. Я действовал инстинктивно – не раздумывая, нанес мощный удар в челюсть тому, кто был ближе. Удар оказался точным, и он пошатнулся. Но прежде, чем я успел что-либо сделать дальше, почувствовал резкую боль в затылке. Мир вокруг внезапно померк, и я рухнул, теряя сознание.

Глава 4

Как и прежде, я пришел в себя от сильной головокружительной атаки, но, когда комната прекратила вращение, я осознал, что нахожусь в палате больницы. В моей руке была вставлена капельница, а голова была повязана бинтами. Медсестра вошла в палату и, увидев мое пробуждение, немедленно удалилась. Я услышал, как за дверью она разговаривала с кем-то на казахском языке, но не смог разобрать смысл ее слов.

Минут через пятнадцать в палату вошёл мужчина – казах средних лет с уставшим, бесстрастным лицом. Его шаги были медленными, словно всё происходящее его едва касалось. Подойдя к моей кровати, он окинул меня скучающим взглядом.

– Здравствуйте, – проговорил он с лёгким акцентом, чуть замедлив речь, как будто делал одолжение. – Я старший следователь оперативного отдела РОВД этого района, капитан Бурханов.

– Здравствуйте, – ответил я сухо, ощутив в себе нарастающее раздражение. – Чем могу быть полезен?

– Я тут по вызову врачей, – продолжил он, сев на стул, словно ему и вовсе некуда было спешить. – Вас привезли с признаками избиения. Можете рассказать, что с вами произошло?

– Я ужинал с девушкой в ресторане, – начал я резко, чувствуя, как напряжение в груди усиливается. – Потом мы вышли, чтобы вызвать такси, и вдруг из какого-то чёрного джипа вышли люди. Они пытались схватить мою спутницу. Я попытался её защитить, а меня, скорее всего, ударили по голове чем-то тяжёлым.

– Повезло вам, что живы остались, – невозмутимо заметил следователь, едва заметно усмехнувшись. – Лица нападавших запомнили?

– Да какое «повезло»?! – вспылил я, сжав кулаки. – Меня избили, а девушку украли! Я помню их машину, запомнил номер. Вы собираетесь что-то делать или нет?!

Бурханов слегка вздохнул, словно подобные ситуации были для него обыденностью.

– Успокойтесь, – произнёс он холодным тоном, словно говорил не с человеком, а с бумажной жалобой. – Вы заявление писать будете?

– Конечно, буду! – почти выкрикнул я, вскакивая на кровати. – Давайте, я всё напишу. Только найдите её, она в опасности!

Он лениво протянул мне планшет с бумагой и ручкой, не спеша среагировать на мой порыв.

– А что писать-то? – спросил я в замешательстве. – Как это правильно формулировать?

Следователь снова посмотрел на меня, на этот раз пристально, как будто оценивал, стоит ли вообще что-то объяснять. Потом сдержанно вздохнул.

– Знаете, Октябрь, – начал он с откровенной усталостью в голосе, – прежде чем писать, стоит подумать. Такое случается нередко, и, как это обычно бывает, девушку мы вряд ли найдём.

– Что значит «не найдёте»?! – я почувствовал, как кровь приливает к лицу. – Вы ещё даже не начали искать!

– Я больше, чем уверен, – Бурханов откинулся на спинку стула, словно уже всё решил для себя, – что девушка выйдет замуж.

В его голосе звучала откровенная насмешка. Я не мог поверить своим ушам.

– Вы выросли не здесь, и, видимо, не знаете местных традиций, – продолжил он, словно объяснял что-то простое, как таблицу умножения. – Дам сто процентов: её украл будущий жених. Он увезёт её к себе, и через пару дней она станет его женой.

– Но она была со мной! – я едва удержался от крика. – Она не говорила, что собирается замуж!

– Ну, может, она и сама этого не знала, – хмыкнул Бурханов. – Жених её увидел, и вот так решил. А раз решился украсть в центре города, значит, у него есть силы и возможности, чтобы провернуть это дело.

Его спокойствие казалось бесчеловечным, а безразличие – невыносимым. Я не мог поверить, что так просто могли махнуть рукой на жизнь человека. Немного подумав, я решил не сдаваться и написал заявление. Капитан улыбнулся надменной улыбкой и взяв заявление удалился из палаты.

Ещё минут двадцать я лежал, глядя в потолок, и размышлял о случившемся. Мысли лихорадочно крутились в голове, но все сводилось к одному: девушку похитили, а правоохранительные органы явно не собираются действовать. Как это возможно? Взять человека в центре города, а они просто сидят сложа руки! И я ничего не могу сделать… Лежу в этой больничной койке в чужой стране, где у меня нет ни связей, ни рычагов влияния.

Из знакомых здесь только Сашка, мой единственный друг. Но и он, как и я, чужак в этих краях. Мы оба не местные, оба не понимаем этих традиций и законов, а теперь мне нужно как-то решить эту проблему, когда даже полиция не спешит помогать. Всё это казалось невероятным, как дурной сон, из которого я не мог проснуться

Дверь в палату с шумом распахнулась, и на пороге появилась исполинская фигура в белом халате, наброшенном на плечи.

– Саша, привет! – обрадовался я. – Как я рад тебя видеть! Как ты меня нашел?

– Мне позвонили с твоего номера, – он присел на стул рядом с кроватью. – Кто тебя так? И за что? Тебя ограбили? Или это связано с твоим свиданием? Вот чувствовал, что из-за этой девчонки ничего хорошего не выйдет!

– Со мной всё в порядке, – начал я отвечать на его вопросы. – Малику украли, прямо во время свидания.

– Как это? – лицо Александра потемнело. – Расскажи подробнее.

Я подробно пересказал всё, что произошло, включая разговор с представителем правоохранительных органов. Александр слушал молча, не перебивая, а когда я закончил, оставался в тишине ещё пару минут.

– Знаешь, – наконец сказал он, медленно выдыхая, – сегодня утром в редакцию пришел конверт на твое имя.

– Что? Какой конверт? – я напрягся, чувствуя, как внутреннее беспокойство разгорается с новой силой. – Ты его открыл?

– Нет, конечно, – Александр достал из кармана своего халата конверт, который выглядел слишком дорого для обычной корреспонденции, и протянул его мне. – Я не читаю чужие письма, сам знаешь.

Я настороженно взял конверт, его вес и текстура вызвали у меня неприятные предчувствия. Что-то было не так. Моя рука на мгновение замерла над краем, прежде чем я решился вскрыть его. Внутри оказались записка и визитка с простым, но четким адресом. Сердце заколотилось сильнее.

Я развернул записку и прочитал вслух: "Она у нас. Если хочешь её вернуть – приезжай к нам. Один."

Слова словно ударили по мне, резанули слух. Я медленно поднял голову и посмотрел на Александра. Он молчал, его лицо стало каменным, словно уже предчувствовал, что будет дальше. Я протянул ему визитку.

– Что там? – пробормотал он, изучая адрес, потом встретился со мной взглядом. – Знаю это место. Чёрт, они явно хотят втянуть тебя в что-то серьёзное. Поедем, когда будешь на ногах. Одного я тебя не отпущу.

– Они ясно сказали: "один", – я пытался говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. – Ты можешь довезти меня, но останешься где-то поблизости. Если что пойдёт не так, я дам сигнал.

Александр прищурился, явно недовольный моим планом, но молчал. Я уже знал – спорить со мной сейчас бесполезно. Мы оба понимали, что впереди нас ждет опасная игра, и правила диктовали совсем не мы.

На следующий день, после жарких споров с главным врачом, я наконец смог покинуть больницу, чувствуя, как напряжение от предстоящей встречи сжимает грудь. Саша уже ждал меня в такси. Мы не теряли времени и сразу поехали по указанному адресу. Полчаса беспокойного молчания в салоне машины тянулись бесконечно, город с его типовыми улицами казался лабиринтом, ведущим к чему-то неизвестному и тревожному.

Когда мы остановились у огромного бизнес-центра, сверкающего стеклом и металлом, я ощутил, как всё внутри напряглось. Этот холодный, бездушный фасад не внушал ни малейшего доверия. Мы поднялись на нужный этаж, и перед нами открылся просторный холл, с мраморными полами и высокими потолками, как будто мы вошли в какой-то элитный клуб для избранных.

В центре этой стерильной роскоши нас ждал он – странный тип, который, казалось, знал о нас всё ещё до того, как мы вошли. Это был альбинос с длинными белыми дредами, аккуратно собранными на затылке. Он был облачён в ярко-красный костюм-тройку, словно нарочно выбрав этот кричащий цвет, чтобы подчеркнуть свою эксцентричность. Но внимание привлекало не только это. Его лакированные туфли – настолько отполированные, что в них можно было разглядеть своё отражение, – были надеты на босые ноги, что само по себе выглядело гротескно и нелепо в таком окружении.

Он стоял, чуть склонив голову набок, и улыбка, растянувшая его тонкие губы, была почти хищной. Жеманный жест, с которым он поднял руку, приглашая нас подойти ближе, казался издевательски медленным.

– Приветствую вас, – его голос был мягок до противности, но в этой мягкости скрывалась странная уверенность, будто он уже давно предвидел каждый наш шаг. – Рад, что вы пришли Октябрь. Надеюсь, вы не сильно пострадали?

Он вел себя так, словно он знает все тайны мира, словно его взгляд мог проникнуть в самую глубину твоей души. Он был абсолютно уверен в себе, как будто контролировал каждую мелочь в комнате – и, возможно, даже за её пределами.

Холодок пробежал по спине. Этот человек был не просто странным. Он источал такую неприятную ауру, что казалось – моргни, и он исчезнет, оставив за собой лишь шлейф аромата и навязчивое ощущение чего-то потустороннего.

– Мы просили вас прийти одному, – с деланной вежливостью протянул он, многозначительно глядя на Александра. – Но, видимо, так уж и быть. Этот человек, – он повёл рукой, едва удостоив Сашу взгляда, – не внушает нам опасений.

Он с грацией, наигранной, почти нарочитой, как будто сам себе аплодировал в голове, опустился в кресло и театральным жестом пригласил нас сесть напротив. Мы с Сашей молча сели.

– Где девушка? – перебил я, пытаясь взять себя в руки. – Что вам нужно?

Альбинос поднял палец, словно учитель, упрекая ученика, и с манерной задумчивостью повторил:

– Нужно… Какое прекрасное слово, не правда ли? – он протянул его по слогам, словно наслаждался каждым звуком, – Ведь всем в этом мире что-то нужно, правда? Каждый чего-то жаждет, каждый нуждается в другом… Но не каждый может получить желаемое. Потому что за это надо платить. Да-да… – Он сделал паузу, словно ожидая аплодисментов. – Чтобы получить то, что нужно, мы предлагаем что-то нужное взамен.

Его голос действовал на нервы. Это был голос человека, привыкшего к вниманию и не допускавшего и мысли, что кто-то может его перебить. Он брезгливо оглядел нас, затем внезапно, с резкостью фокусника, достал из-за спины папку и медленно, с подчеркнутым пафосом, вытащил оттуда фотографию. С вызовом протянул её мне, как если бы это был приз.

– Вот что нам нужно, – сказал он, вновь растягивая слова. На фотографии был пояс дервиша, недавно найденный на раскопках. Он криво улыбнулся. – Взамен получите девушку.

Я сжал зубы, сдерживая раздражение.

– У меня его нет, – отрезал я. – Пояс в лаборатории археологического музея.

Альбинос театрально вздохнул, словно общение с нами его смертельно утомляло.

– Ах, вот как… Тогда позвольте задать вам вопрос, – он поднял глаза к потолку, будто сам с собой разговаривал. – Чьё нужно важнее: ваше или наше? – его голос вдруг стал резким. – Найдёте способ доставить нам пояс – получите девушку. Полиция, как вы уже поняли, этим делом не займётся. И да, вся ответственность за девушку будет лежать только на вас.

Я посмотрел на Александра. Он слегка усмехнулся и пожал плечами, словно говоря: "Ну что ж, приключения – так приключения".

Глава 5

Мы находились на кухне в квартире Александра, наслаждаясь чашкой свежесваренного кофе. В искусстве приготовления напитка Александр не уступал опытным бариста. Аромат кофе был просто неповторим.

– Нам нужен план, – сказал я Александру, стараясь скрыть своё волнение. – Нужно пробраться в лабораторию и незаметно украсть этот пояс. Ну ведь Алимардон Таймуратович не всегда же там сидит?

– Ты серьёзно? – наконец, заговорил он, его голос был холоден и прям. – Ты действительно готов пойти на это ради какой-то рыжей девчонки? Ты понимаешь, что ты уже не подросток, чтобы лезть в такие авантюры? Оно тебе вообще надо? Александр прищурился, внимательно посмотрев мне в глаза, словно пытаясь прочитать мои истинные намерения.

Я почувствовал, как в груди что-то щелкнуло. Я вдохнул глубже, чтобы не выдать своих эмоций, и, собравшись с мыслями, произнёс: – Саша, если я ей не помогу, я перестану быть мужчиной. Даже если она никогда не будет со мной, это не имеет значения. Я просто обязан что-то сделать. Иначе я себе этого не прощу.

Он молча кивнул, словно принял решение. Без лишних слов подошёл к столу, открыл ноутбук и включил его. Я стоял в полной тишине, наблюдая, как Саша спокойно заходит в почту, скачивает какой-то файл из нового письма и без тени сомнений открывает его. На экране появился план эвакуации той самой лаборатории, где хранился артефакт – найденный на раскопках пояс.

– Какого…?! – вырвалось у меня, но я прикусил язык, не договорив. – Кто тебе это прислал?

– Пока ты в такси весь ушёл в свои «глубочайшие» мысли, я сделал пару звонков. Нужные люди нашли всё, что было нужно для дяди Октября. Александр ухмыльнулся, не поднимая взгляда от монитора.

Я стоял в растерянности. Саша всегда действовал быстро и без лишних слов, но эта его способность всегда поражала.

Мы медленно продвигались по тёмному коридору лаборатории. Как мы там оказались? Это была отдельная история. Саша, как всегда, придумал хитрый план: он устроил фальшивое интервью с профессором, чтобы уточнить «некоторые детали». Но оказалось, что Алимардон Таймуратович уехал на раскопки. Мы воспользовались ситуацией, послонялись по лаборатории и, улучив момент, спрятались в одном из складов.

Теперь Саша шёл впереди, уверенно и бесстрашно, а я шёл за ним, сверяясь с распечатанным планом помещений, направляя наше движение. Вокруг царила напряжённая тишина, лишь наши шаги отдавались глухим эхом по коридорам. За очередным поворотом мы оказались у цели.

Затаив дыхание, мы осторожно вошли в лабораторию. Всё внутри казалось застывшим во времени, в воздухе витало что-то таинственное. Мы медленно подкрались к стеклянному ящику, в котором лежал артефакт – пояс, тот самый древний пояс, который от нас хотели получить похитители Малики.

Я остановился, не в силах оторвать взгляд от артефакта. Рисунок на нём был невероятно детализированным, будто живым. Каждый завиток и символ гипнотизировали. Сердце забилось быстрее, и в этот момент я словно онемел – руки замерли, пальцы не слушались.

Вдруг лёгкий толчок в бок и шипение Саши вырвали меня из оцепенения. Он бросил на меня напряжённый взгляд, и я понял, что нельзя медлить. Осторожно, почти трясущимися руками, я открыл крышку стеклянного ящика. Пальцы наконец повиновались, и я, с замиранием сердца, вытащил пояс и аккуратно положил его в рюкзак. Мы сделали это.

Я уже сделал шаг к выходу, когда сильная рука Саши мягко, но настойчиво легла мне на плечо. Его взгляд был сосредоточен, а палец прижат к губам, призывая к молчанию. В этот момент мои мышцы напряглись, как пружины, а дыхание замерло. Я беззвучно присел под его давлением, и в ту же секунду послышались шаги за дверью. Тени замелькали под щелью, словно звери в ночи. Яркие блики фонарей метались по коридору, ослепляя пространство. Сердце забилось быстрее.

Рация в руках охранника зашипела, донеслись приглушенные переговоры на казахском, искажённые шумом статических помех. Казалось, звук словно прожигал воздух своей чужеродностью, повышая тревогу. Мы сжались в темноте, каждый вдох был как отсчет до раскрытия. Охранник вдруг потянул за ручку двери, и свет фонаря ворвался в комнату, словно нож, прорезавший ночь. Луч прошёлся по стенам, пересёк потолок. Мы синхронно опустились на пол, прижимаясь к земле, пытаясь слиться с тенью, пока свет медленно двигался над нами.

Прошло несколько секунд, но казалось, что вечность. Охранник вышел, и его шаги затихли вдали. Только тогда, когда гул его ботинок окончательно исчез, мы осмелились снова двигаться. Осторожно, не издавая ни звука, покинули комнату, двинулись по коридору, как тени, проскользнув к пожарному выходу.

Мы уже почти добрались до лестницы, когда из темноты раздался резкий, как удар по нервам, голос: "Баке?!" Второй охранник. Мы столкнулись с ним настолько неожиданно, что время словно замедлилось. Нос к носу. Весь мир на миг замер, но внутри меня все захлестнуло адреналином. Сердце бешено забилось в груди, словно готово было выскочить наружу.

Но Саша среагировал быстрее, чем я успел что-то осознать. Он мгновенно оказался за спиной охранника, его движения были быстрыми и плавными, словно у зверя на охоте. Один короткий и точный удар в затылок – охранник замер, и его тело начало медленно оседать на пол. Саша подхватил его прежде, чем тот рухнул с глухим стуком, и, как будто это было не более чем лёгкое перо, поволок его к каптёрке на лестничном пролёте.

Но в этот момент из-за угла появился ещё один охранник. Его шаги были быстрыми и тяжёлыми, и он явно что-то заподозрил. Увидев нас, он без раздумий бросился в атаку, схватив дубинку. Всё произошло в считанные секунды.

Саша резко отбросил тело первого охранника в сторону и с молниеносной скоростью бросился вперёд, как тигр, готовый прыгнуть на свою добычу. Охранник замахнулся дубинкой, целясь Саше в голову, но тот увернулся, сделав ловкий шаг в сторону. Взмах дубинки прошел мимо, едва не задев меня. Прежде чем охранник успел нанести новый удар, Саша выбил оружие из его рук быстрым ударом локтя в предплечье. Дубинка с глухим стуком покатилась по полу.

Не давая противнику опомниться, Саша продолжил атаку: быстрый боковой удар ногой в колено заставил охранника потерять равновесие, а затем резкий апперкот – и охранник рухнул на пол, потеряв сознание. Всё закончилось за несколько секунд. Я стоял, застыл, ошеломлённый скоростью и точностью действий Саши. Он казался машиной – безэмоциональной и эффективной.

– Помоги мне, – прошептал Саша, наклонившись над телом. Я очнулся и, задыхаясь от адреналина, подхватил ноги второго охранника. Мы быстро перетащили его к каптёрке, открыли дверь и втолкнули оба тела внутрь, уложив их рядом друг с другом.

Дверь тихо закрылась, и коридор вновь погрузился в тишину. Я пытался отдышаться, сердце всё ещё билось как бешеное.

– Всё чисто, – Саша бросил на меня короткий взгляд и прошептал, – идём, у нас нет времени.

Мы быстро двинулись дальше по лестнице, стараясь не делать лишнего шума.

Шум на улице напоминал о реальности, когда мы вышли из здания. Черные куртки и шапки мгновенно исчезли, сменившись на яркую одежду. Мы прошли квартал, смешавшись с городом, растворившись в его потоке, и спокойно остановились у дороги, чтобы поймать такси. Весь адреналин, накопленный в теле, будто испарился вместе с холодным ночным воздухом.

Мы вернулись в квартиру Александра под самое утро. Саша, не теряя времени, сразу отправился в душ – сказал что нужно "смыть с себя всю плохую энергию". Я же остался наедине с украденным поясом. Достав его из рюкзака, я, словно загипнотизированный, смотрел на него, как кролик на удава. Неестественно глубокий рисунок на поясе завораживал: яйцо, внутри которого скрывались три мира. В голове роились странные образы, словно продолжая этот замысловатый узор. Демоны, ангелы, загадочные потусторонние пространства – всё это крутилось в моих мыслях, как будто кто-то или что-то пыталось насильно вторгнуться в мое сознание.

– Красивая штука, – услышал я голос Александра за спиной. – Ты как будто пытаешься его загипнотизировать. Или он тебя.

– Когда поедем на обмен? – я, наконец, оторвал взгляд от пояса и посмотрел на Сашу.

– Нужно отдохнуть, чтобы голова была в порядке, – ответил он, зевая и потягиваясь.

– Слушай, откуда у тебя такая скорость? – вспомнил я его неестественную ловкость и быстрые движения.

– В отличие от тебя, я спортом занимаюсь, – ухмыльнулся он. – А у тебя из спорта только бабы и алкоголизм.

– Но то, что ты делал… это выглядело неестественно, – не унимался я. – Как будто ты всю жизнь служил в спецназе или чем-то подобном.

– Я тебе уже говорил, ничего я не служил, – обиделся Саша. – Просто тренировки, ничего особенного.

– Опять твои секретики… – я попытался встретиться с его взглядом.

Но Саша отвернулся, явно избегая разговора. Он прошел в свою комнату и, хлопнув дверью, бросил через плечо: "Я спать". Как обычно, оставил меня наедине со своими мыслями.

Саша всегда был чем-то загадочен. Даже для меня – его лучшего друга. Его прошлое, личная жизнь и те моменты, когда он делал вещи, которые казались сверхъестественными, вызывали у меня чувство тревоги. Помню, как однажды он подчинил двух агрессивных ротвейлеров буквально взглядом. Хозяин этих собак, агрессивный гопник в окружении своих приятелей, стоял рядом и не понимал, что происходит, а потом они просто испугались до дрожи и убежали, оставив собак Александру. Это выглядело как нечто из фильма про сверхъестественные силы.

Или история с Ириной, его подругой. Во время их поездки в Якутию она исчезла, и Саша вернулся оттуда в одиночестве. Всё, что мы знали, было покрыто мраком, и сам Саша запретил когда-либо обсуждать это. Я всегда чувствовал, что за его внешней уверенностью скрывается нечто большее. Казалось, что он связан с чем-то мистическим, потусторонним. Иногда его поведение, странные способности и недомолвки заставляли меня сомневаться в том, что я действительно знаю его.

Я спрятал пояс обратно в рюкзак и отправился спать.

Глава 6

Спустя час на телефон Александра пришла СМС с загадочным адресом и подписью "М". Он сонно нахмурился, прочитав сообщение, затем удивлённо приподнял бровь.

– Заброшенный госпиталь… – с трудом выдавил Саша, уставшим голосом. – Странное место. Я был там однажды. Местные говорят, что там водятся призраки и нечисть. В прошлый раз мы ничего не нашли, но ощущение, что что-то наблюдало за нами, не покидало меня.

Не выспавшиеся и сбитые с толку, мы вяло собирались, пока время не начало странно ускоряться, словно само место уже манило нас. Через десять минут мы, толком не соображая, как оказались там, уже сидели в такси, глядя в окно. Мозг с трудом обрабатывал реальность, но тревожное предчувствие окутывало нас с каждым километром, приближая к месту.

– Доброго дня! – с энтузиазмом воскликнул Митчелл, стоя у главного входа старого госпиталя. Его голос прозвучал неожиданно громко на фоне тихого и заброшенного места. – Как приятно, что вы поторопились и были так учтивы, приехав так быстро.

– Где девушка? – спросил я, ощутив, как в груди нарастает беспокойство. – Мы привезли вам пояс.

Я поднял руку с рюкзаком, собираясь достать реликвию, но Митчелла поднял ладонь, жестом призывая меня остановиться.

– Не здесь, Октябрь, – с усмешкой сказал он. – Что за спешка? Пройдемте внутрь.

Он кивнул в сторону открытых дверей, приглашая нас войти. Мы последовали за ним, шаг за шагом погружаясь в мрачные коридоры заброшенного здания. Внешне все казалось обычным – вокруг госпиталя виднелись следы активности бездомных, наркоманов и других антисоциальных личностей. Местами было видно, как здание деградировало под воздействием времени и людей: граффити на стенах, выбитые окна и мусор повсюду.

Внутри царил хаос, как будто его покинули в спешке, напуганные чем-то неведомым. Ощущение тревоги и клаустрофобии росло с каждым шагом. Мебель была перевернута, бумаги и остатки оборудования валялись на полу, потолочные фанеры свисали на остатках гвоздей, обнажая перекрытия. Казалось, что воздух здесь пропитан запустением и страхом.

Мы прошли через приемное отделение, где когда-то, возможно, кипела жизнь, и направились к массивной двери, ведущей в подвал. Альбинос, не теряя уверенности, изящно маневрировал среди завалов, не сбавляя шага, словно знал каждую деталь этого места.

Спустившись по крутой лестнице, мы попали в запутанный лабиринт коридоров. Темнота сдавливала, и только редкий скрип под нашими ногами нарушал тишину. Внезапно, через минуту хождения по узким, угрюмым переходам, мы вошли в просторный зал. Яркий свет прожекторов ослепил на мгновение, как будто мы неожиданно оказались на сцене.

Кто-то явно подготовил это место заранее: мусор был убран, полы вычищены, и холл был залит ярким, холодным светом. Всё выглядело слишком аккуратным, что только усиливало тревогу. Здесь что-то было не так, и это ощущение преследовало меня с первой минуты нашего прибытия

По периметру зала стояли высокие зеркала, их холодные поверхности образовывали замысловатую фигуру, напоминающую шестигранник. На их гранях отражались слабые блики света, создавая странное чувство, будто зеркала хранят в себе что-то большее, чем простое отражение. В самом центре комнаты находился небольшой резной столик, выполненный в восточном стиле, его тонкие узоры казались древними и таинственными.

– Что это за представление? – громко спросил я, стараясь подавить растущее волнение. – Что здесь происходит?

Митчелл, альбинос с мягкой, почти нежной улыбкой, ответил с той же безмятежностью, что и раньше:

– О, ничего страшного. Мой босс очень эксцентричен и обожает подобные шоу.

– Ладно, – я начал злиться. – Забирайте пояс и отпустите девушку. Где она?

Митчелл щелкнул пальцами, и из глубины тёмного зала показалась женская фигура. Когда она приблизилась и вышла на свет, моё сердце на мгновение замерло – это была Малика.

– Как видите, она в порядке, – сказал альбинос, слегка склонив голову в знак спокойствия. – Теперь прошу вас пройти к столику.

Он указал на центр композиции, и я, настороженно оглядываясь, шагнул вперёд. Зеркала по краям зала, как будто наблюдая за мной, начали показывать странные вещи. Я увидел своё отражение со всех сторон – зеркала не оставляли ни одного уголка в тени. Но, краем глаза, я заметил что-то странное: в тех местах, где должны были отражаться мои спутники – Александр и Малика – в зеркалах появлялись силуэты существ. Эти фигуры были гуманоидными, но с изломанными чертами, и когда я пытался сосредоточиться на них, они вновь становились отражениями Малики и Александра.

Я медленно подошёл к столику и осторожно положил рюкзак. Достав пояс, я собирался положить его на резную поверхность, но Митчелл снова вмешался:

– Не торопитесь, – сказал он, и его голос прозвучал уже серьёзнее. – Примерьте пояс. Мне нужно кое-что проверить.

Моя тревога усилилась. Я вспомнил те странные ощущения, которые испытывал всякий раз, когда касался этого артефакта. Что-то было не так. Но, посомневавшись и осознав, что другого выбора нет, я рискнул.

Когда я застегнул пояс, замок щёлкнул, словно замыкая нечто большее, чем просто механизм. В ту же секунду зал наполнился странным гортанным пением, словно из глубины веков. Мрак окутал меня, и на мгновение я потерял связь с реальностью. Открыв глаза, я стоял на обширной восточной площади, окружённой старинными зданиями. Я чувствовал, как этот новый мир затягивает меня, погружая в неведомую реальность.

Я стоял в центре странной, незнакомой площади, но чувствовал, что это не реальность, к которой я привык. Воздух был густым, почти ощутимым на ощупь, и он вибрировал странным шепотом, словно древние силы разговаривали за моей спиной. Камни под ногами казались реальными, но в то же время я ощущал их зыбкость, как будто этот мир существовал на границе сна и яви. Всё вокруг было необычно чётким, но в то же время неуловимым, словно видимым через пелену.

В моих руках пылал огнём ятаган. Лезвие светилось, как живой огонь, освещая странные тени вокруг. Вокруг меня лежали тела тёмных существ – их формы с трудом удерживались в этом странном пространстве, медленно распадаясь и растворяясь в чёрную дымку. Эти существа были будто вырваны из самых глубоких уголков моего разума – порождения тьмы, которая не принадлежала нашему миру. Но, несмотря на их уродливость и ужас, я знал, что это не просто сон. Я чувствовал их реальность здесь, в астрале.

Только что закончилась битва – жестокая, неумолимая, но я вышел победителем. Тела исчезали, оставляя после себя лишь затихающие вихри тени. В этот момент я осознал, что нахожусь не просто в другом месте – я был перенесён в астральную реальность. Здесь всё было одновременно знакомо и чуждо. Пространство вокруг казалось бесконечным, стены древних зданий вдалеке были лишь миражом, создающим иллюзию границ. Это была искажённая версия мира, который я знал, но его энергия пульсировала по-другому, завораживающе и непредсказуемо.

Стряхнув пламя с ятагана, я медленно вложил его в ножны. Я почувствовал, как его энергия притихла, но не исчезла полностью, словно ожидала следующего вызова. Площадь опустела, но воздух был наполнен необъяснимой силой, будто сам астрал наблюдал за мной, оценивая каждое движение.

Здесь, в этом мире, всё было одновременно и реальным, и иллюзорным. Я осознавал, что это пространство было связано с моими мыслями, чувствами и тем, что я принёс сюда. Это было место, где границы между возможным и невозможным стирались. И хотя бой закончился, чувство, что этот мир скрывает за собой нечто большее, не покидало меня. Я знал, что впереди ещё ждёт нечто более значительное.

Я осознал, что это были воспоминания из какой-то другой жизни. Это чувство было настолько глубоким и родным, что казалось, будто я внезапно вспомнил что-то давно забытое. Внутри меня пробудилось понимание, что эти образы и ощущения – часть чего-то большего, чего-то, что я потерял, но всегда носил в себе.

Я вновь оказался среди зеркал. Из зеркала напротив на меня смотрел я, но в облике дервиша. Одежда моя была простой, но исполненной глубокой символики. Пояс на талии сиял мягким, почти неземным светом. В руках я держал походный посох, как символ странствия и поисков истины, и бурдюк с водой – символ жизни и выносливости. На поясе висел ятаган в резных ножнах, воплощая не просто оружие, а мою готовность встать на защиту праведного пути. На голове покоился тюрбан, как знак мудрости и внутренней силы. Лицо моё было уставшим, а в глазах пылал огонь – огонь боёв с нечистью, противостояния злу и хаосу.

Я медленно повернул голову и увидел себя в другом зеркале. Там стоял римский легионер, облачённый в полный доспех. Его мускулистое тело было защищено бронёй, а на груди сверкал тот же пояс, который был на мне, как символ единства всех моих воплощений. В его руках крепко сжимался гладиус – короткий меч, олицетворявший дисциплину, порядок и железную волю империи. Этот воин не просто сражался за свою страну – он был носителем закона и порядка, защитником цивилизации.

В следующем зеркале отразился рыцарь-тамплиер, стоящий с поднятым щитом и мечом. Белый плащ с красным крестом развевался на ветру. Этот образ символизировал борьбу за высшую истину, защиту духовных идеалов и священных ценностей. Пояс, сиявший на нём, говорил о том, что он был не просто воином, но избранным защитником баланса между земным и небесным.

Ещё одно отражение явило мне янычара – воина Османской империи. Его крепкая фигура и тёмные глаза отражали силу и безоговорочную преданность долгу. В руках его был длинный ятаган, а пояс, всё так же сиявший на его талии, соединял это воплощение с остальными. Это был воин, не знающий сомнений, способный вершить правосудие холодной рукой, но с твёрдой уверенностью в своей миссии.

Затем я увидел японского самурая. Его лёгкая броня блестела, катана висела на поясе, а взгляд выражал непоколебимую честь и готовность умереть за идеалы своего клана. Его меч был символом не только войны, но и долга, а пояс на талии связывал его с другими воплощениями, подчёркивая его роль в мировом балансе.

Последним отражением был викинг – воин, стоявший с боевым топором в руках и в шлеме с рогами. Его глаза выражали бесстрашие и волю к победе, но это было не дикое варварство, а осознанная сила, направленная на поддержание порядка в своём мире. Пояс на нём говорил о том, что даже в самых диких и хаотичных обстоятельствах можно найти баланс.

И тогда я понял, кем я был всё это время. Все эти воплощения – это я, в разные эпохи, в разных культурах, но всегда с одной целью: поддерживать равновесие между светом и тьмой. Я – «Серый», находящийся между полюсами добра и зла, не принадлежащий ни одному из них. Я – судья, который решает, когда свету нужно усилиться, а тьме – отступить, и наоборот. Моя задача – сохранять баланс, не позволяя ни одной стороне одержать окончательную победу.

Я – олицетворение порядка. Не хаоса света, который стремится поглотить всё своим сиянием, и не дикости тьмы, которая стремится всё затмить. Я – тот, кто карает чрезмерные отклонения, кто восстанавливает гармонию в мире. Я – карающая длань, выполняющая волю вселенной, чтобы поддерживать её баланс. Без меня мир бы погрузился либо в ослепительный хаос, либо в абсолютную тьму. Я несу ответственность за равновесие, и это моя вечная ноша

Внезапно воздух передо мной заискрился, и я увидел злорадно скалящееся лицо Митчелла. Его глаза сверкали холодной жестокостью, а в руке блеснул кинжал. Одним быстрым движением он вонзил его в мое тело до самой рукоятки. Однако вместо крови из раны начала вытекать тонкая, мерцающая струйка энергии, словно моя сущность покидала меня.

Мир моргнул, и я ощутил резкое изменение – напротив меня стоял Альбинос с холодной улыбкой и ножом в руках. Его взгляд выражал торжество, как будто он наконец добился долгожданной победы. Я машинально оглядел своё тело в поисках раны, но не нашёл ничего. Удар ножа, который он нанёс, казался иллюзией, но чувство угрозы было слишком реальным.

– Я вижу, ты осознал себя, «Серый» дервиш, – ехидно произнёс Митчел. – Это хорошо. Но я спешу тебя разочаровать.

Он поднял нож, демонстрируя его. Лезвие трёхгранного оружия блестело зловещим светом, а на рукояти была вырезана голова демонического бога, чьи глаза казались оскаленными.

– Это Пхурба, – пафосно заявил он, медленно облизывая губы. – Терзатель душ. Я проткнул не твоё тело, а твою энергию. Теперь она постепенно утекает в него.

Моё сознание пыталось ухватить суть происходящего. Я не чувствовал боли, но понимал, что время против меня.

– Зачем ты это сделал, «тёмный»? – с усилием произнёс я, собирая мысли в кулак. – Чего ты добиваешься?

Митчел склонил голову набок, его глаза сверкнули ледяной усмешкой. Он шагнул ближе, как хищник, который наслаждается игрой со своей жертвой.

– С каждой секундой уходит часть твоей души, – начал он с лёгкой насмешкой. – Это знак того, что твоё время здесь заканчивается. И знаешь, у тебя впереди ещё много дел, которые ты должен выполнить… для нас.

Он начал медленно кружить вокруг меня, как хищник, изучающий добычу. Я ощущал его присутствие, каждый его шаг отдавался в моём сознании, как барабанный удар.

– Тебе нужно кое-что для нас найти, – продолжал он, его голос становился всё более зловещим. – Нужно собрать все части атрибутов дервиша, которые были разбросаны другими «серыми» по этому региону. Мы нашли лишь пояс. Но их всего семь.

Он остановился прямо передо мной и впился в мои глаза ледяным взглядом, его лицо оказалось слишком близко. Я почувствовал, как от него исходит холод.

– Ты найдёшь их все и принесёшь нам, – его улыбка стала ещё шире, почти безумной. – Иначе этот нож высосет всю твою энергию. Ты умрёшь, не оставив шанса на возрождение.

Он отступил на шаг, будто предоставляя мне время осмыслить его слова. Каждая секунда наполнялась всё большим чувством неотвратимой угрозы.

Мир замер. Я стоял, чувствуя, как что-то медленно ускользает изнутри. В голове звенела мысль – это не просто угроза, это реальность. Пхурба, этот зловещий нож, был впаян в мою сущность, и с каждым мгновением я терял часть себя. Я был «Серым» – хранителем равновесия, судьёй, но сейчас я чувствовал, как моя сила утекает, оставляя меня беспомощным перед лицом надвигающейся гибели.

Митчелл всё ещё стоял напротив, его глаза горели холодным торжеством. Он знал, что сделал, и наслаждался моей внутренней борьбой.

– Так что ты выберешь, дервиш? – спросил он тихо, но его слова резонировали, как гром. – Тебе некуда деваться. У тебя нет времени на сомнения.

Я смотрел на него, чувствуя, как холод его слов проникает в моё сердце. Смерть, бесславная и полная потери всего – этого я не мог допустить. Но неужели я готов подчиниться «тёмным»? Найти эти артефакты для них? Соглашаясь на это, я по сути подписываю пакт с силами, против которых всегда стоял. Но есть ли у меня другой выход? Нож будто впивался всё глубже, и я осознал, что на кону не только моя жизнь, но и сам баланс.

Моё дыхание участилось. С каждой секундой моё внутреннее пламя угасало. Я чувствовал, как что-то древнее внутри меня требует решения.

– Хорошо, – наконец, выдавил я, опуская голову. – Я сделаю это. Я найду атрибуты.

Митчелл медленно наклонил голову, его губы тронула хитрая улыбка.

– Мудрое решение, дервиш. Очень мудрое, – его голос был пропитан ядом удовольствия.

Я понимал, что теперь моя жизнь связана с этой тёмной миссией, и неважно, какие будут последствия. Я должен буду пройти этот путь. Но в глубине души я знал одно: как только я выполню свою часть сделки, придёт время свести счёты с теми, кто думает, что может управлять мной. Моя душа ещё не окончательно потеряна.

Митчелл повернулся и отошел в сторону, оставив меня в тишине среди зеркал. Я стоял растерянный, но внутри меня что-то проснулось. Я был не просто пешкой. Я – «Серый». И даже если я соглашаюсь, это ещё не конец.

Я услышал издевательский голос Митчелла: – Тебе будет полезна компания той, которую ты спас. Она в этом шарит.

Глава 7

Я смотрел на Малику, некогда бывшую для меня воплощением таинства и очарования, а теперь вызывавшую лишь ненависть. Она сидела тихо, словно превратилась в тень самой себя. Глаза её больше не сияли загадками, как раньше, а были полны раскаяния и чего-то еще – страха, возможно? Трудно было поверить, что когда-то я боготворил её. Она казалась мне недосягаемой, носительницей тайн, которые я хотел разгадать, а теперь её загадки вызывали лишь раздражение.

Александр бродил по офису, его неспешные шаги и глотки горячего кофе были единственными звуками в комнате. Я посмотрел на него лишь мельком, продолжая сосредоточенно наблюдать за Маликой.

– Кто ты такая? – слова сорвались с моих губ резко, без церемоний, нарушая всю нашу прошлую динамику. Когда-то я мог бы задать этот вопрос с благоговением, но теперь в моем голосе были только злость и разочарование. – Я понимаю, этот белесый сделал меня “серым”, но ты… – я замер на мгновение, оценивая её реакцию. – Ты – ключевая фигура в этой игре. Так может, наконец, объяснишь, зачем вам это? И как ты можешь мне помочь?

Малика не сразу ответила. Её глаза, которые раньше гипнотизировали меня, теперь потупились, избегая моего взгляда. В её голосе слышалась усталость, но была в нём и решимость, которую я раньше не замечал:

– Пояс… – сказала она тихо, едва слышно. – Я знаю про него всё. И про остальные атрибуты дервиша тоже.

– Закрой глаза, – её голос был тихим, почти гипнотическим. – Сосредоточь внимание на точке между бровей. Это место, где находится твой третий глаз. Для того чтобы активировать его, нажми языком на нёбо.Я посмотрел на пояс, который так и не снял после инициации. Проведя пальцем по его узорам, я перевёл взгляд на Малику. – И что ты о нём знаешь? – спросил я, чувствуя, что она что-то скрывает. – Я знаю, как ты можешь его активировать и открыть с его помощью третий глаз, – ответила она, её глаза блестели, словно она говорила о чём-то сокровенном. – Открыть третий глаз? – удивился я. – Разве я уже не был в астрале? – Ты был скорее в своих воспоминаниях, – пояснила она. – Это образы прошлых воплощений. Они помогают осознать свою суть и силу, но не открывают доступ к истинному знанию. – Хорошо, тогда помоги мне, – сказал я с ноткой нетерпения. – Для начала тебе нужно сосредоточиться на себе, – Малика встала и подошла ко мне ближе. – Ты знаешь, как работает медитация? Как почувствовать шишковидную железу? – Нет, – признался я. – В теории понимаю, но на практике не пробовал. – Дыши глубоко, – продолжала она. – С каждым вдохом представляй, как энергия поднимается от основания позвоночника, достигая макушки. Задержи дыхание перед каждым выдохом, направляя поток энергии к области третьего глаза. Почувствуй, как шишковидная железа начинает активизироваться.Она мягко усадила меня на пол, сама села напротив. Я закрыл глаза и начал следовать её инструкциям. Сначала мне было трудно сосредоточиться, но по мере того, как дыхание становилось более ритмичным, я ощущал, как лёгкое покалывание зарождается в области между бровями. С каждой задержкой дыхания оно усиливалось, словно там что-то просыпалось.

– Не останавливайся, – услышал я её голос, но он звучал уже откуда-то издалека, словно она говорила внутри моего сознания. – Продолжай дышать и сосредотачивать энергию на шишковидной железе. Ты близок к тому, чтобы открыть третий глаз и увидеть то, что скрыто от обычного зрения.

Тепло разливалось по моему телу, и я начал чувствовать, как мир вокруг меня изменяется, становясь более ярким и прозрачным, как будто я стоял на пороге между двумя реальностями.

С каждым вдохом покалывание в области третьего глаза становилось всё сильнее, как будто в этом месте начиналась новая жизнь. Пространство вокруг меня изменялось: свет и тени смешивались, а звуки стали приглушёнными, словно я погружался в иное измерение.

Я чувствовал, как пояс на моём теле становился всё теплее. Неожиданно, рисунок на нём – узор в форме яйца – начал пульсировать в такт моему дыханию. Это привлекло моё внимание, и я на мгновение потерял концентрацию на третьем глазе.

– Сосредоточься, – голос Малики стал серьёзным. – Этот пояс не просто украшение. Он связан с твоими энергетическими центрами. Рисунок яйца – это символ зарождения новой энергии, оно связано с чакрой, расположенной на уровне пояса. Энергия от третьего глаза должна теперь пройти через пояс и активировать эту чакру.

Я открыл глаза, не в силах удержать любопытство. Пояс светился мягким, почти незаметным светом, а узор яйца, словно живой, медленно менял форму, наполняясь светом и энергией, которую я ощущал своим телом.

– Что происходит? – спросил я, поражённый увиденным.

– Это чакра свадхистана, – объяснила Малика, не сводя с меня глаз. – Она хранит твою силу, твою креативную и жизненную энергию. Рисунок яйца – символ её потенциала. Когда ты активируешь третий глаз, энергия должна пройти по всем чакрам, и сейчас она движется вниз, к поясу, чтобы открыть этот энергетический центр.

Я вновь закрыл глаза, сосредоточившись на дыхании, как она и учила. Теперь я чувствовал, как энергия, начавшись в области третьего глаза, плавно спускалась по позвоночнику, проходя через сердечную и солнечную чакры, пока не достигла пояса. Там, в месте, где находился рисунок яйца, возникло ощущение тепла и давления, словно энергия пробивалась сквозь барьер.

– Представь, что энергия, исходящая из третьего глаза, окутывает рисунок яйца, – продолжила Малика. – Ты должен мысленно объединить их, связать их потенциал. Яйцо – это зародыш силы, а третий глаз – источник осознания. Когда они соединяются, ты получаешь доступ к новой глубине своей энергии.

Я начал визуализировать, как поток света из моего третьего глаза опускается вниз и мягко обволакивает узор яйца на поясе. Сначала это казалось сложным – удерживать концентрацию на обоих энергетических центрах сразу, но с каждым вдохом и выдохом связь становилась более ощутимой. В какой-то момент я почувствовал, как узор на поясе начал "дышать" в такт с моим дыханием, и энергия, исходившая из него, вернулась ко мне, поднимаясь по позвоночнику.

Внезапно я ощутил вспышку света внутри себя, словно две энергии, одна – от третьего глаза, другая – от чакры на уровне пояса, соединились в единый поток. Тело заполнила мощная волна тепла, а перед внутренним взором открылся рисунок с пояса.

Это была объёмная проекция рисунка яйца. Трёхмерная карта медленно развернулась передо мной, открывая свою сложную структуру. В центре этой карты находилось нечто, напоминающее желток, но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это наша Земля. Она казалась живой: на её поверхности кипела жизнь, города сверкали огнями, как огни праздников, свидетельствуя о бурной деятельности людей.

Под желтком, в нижней части карты, темнела плотная, мрачная субстанция, из которой пробивалась некая тёмная жизнь. Время от времени вспыхивали огненные всполохи, и среди тусклых огоньков угадывались очертания тёмных городов. Из этой субстанции к Земле поднимались тяжёлые волны, образованные темными существами – демонами, суккубами и бесами, которые стремились прорваться сквозь светящуюся оболочку, окружавшую Землю. В некоторых местах им удавалось пробить эту защиту, и тёмные сущности проникали внутрь, сея хаос.

В верхней части яйца сиял яркий свет, в котором можно было различить самые удивительные и прекрасные пейзажи, которые только можно себе представить. От Земли вверх тянулась светлая волна, устремляясь к свету на вершине яйца, словно сама планета стремилась к высшему, чистому бытию, противопоставляя себя тёмной субстанции

– Ты сделал это, – прошептала Малика, её голос звучал теперь как эхо в моей голове. – Ты активировал связь между третьим глазом и свадхистаной. Теперь ты можешь использовать эту силу для поиска других артефактов.

– Ты про эту проекцию? – спросил я, оглядываясь на неё. Увидев Малику через астральное зрение, я был поражён её обликом. Её волосы будто полыхали огнём, а кожа слегка светилась красноватым сиянием. Черты лица казались нестабильными, словно всё время пытались измениться, расплываясь.

Я перевёл взгляд на Александра. Он тоже выглядел нереальным: от него исходило тёмное, густое мрачное свечение, сквозь которое пробивался яркий свет. Его лицо, как и у Малики, казалось постоянно изменчивым, словно кто-то пытался стереть его границы и нарисовать заново.

– Что с вами происходит? – спросил я, недоумевая. – Это так вы выглядите в астральном зрении?

– Всё в порядке, – успокоила меня девушка. – Твой мозг просто подстраивается под новую информацию, адаптируется. Сначала может показаться странным, но скоро ты привыкнешь.

– Ты, я так понимаю, активировал карту бытия и теперь видишь все три мира, – сказала Малика. – Теперь тебе нужно войти в наш мир и взглянуть на него внимательнее. Попробуй найти наше местоположение.

Я кивнул, глубоко вдохнув, и сосредоточился на середине композиции. Мысленно я пытался проникнуть в проекцию Земли, и она вдруг ожила у меня перед глазами. Карта словно начала дышать – я почувствовал, как могу управлять ею, увеличивая и поворачивая, будто держал в руках настоящий глобус. Остановившись над территорией Казахстана, я сконцентрировался на Алматы и, ускоряя дыхание, ещё больше приблизил изображение.

– Нашёл, – прошептал я, когда на карте вспыхнула горящая точка, обозначая наше местоположение.

Малика подошла ближе, её пальцы едва коснулись моего плеча, и я почувствовал тепло её присутствия.

– Эта точка – твой пояс, – её голос был твёрдым, но с оттенком ожидания. Она наклонилась к карте, и её волосы слегка задели меня. – Теперь попробуй мысленно попросить пояс показать, где находятся остальные атрибуты.

Я закрыл глаза, сосредоточив все свои мысли на поясе. Внезапно от него, как лучи света, потянулись тонкие линии, стремительно пересекающие карту. Они разлетались в разные стороны, иногда вырываясь за пределы Казахстана, мерцая, как вспышки молний.

– Отлично, – выдохнула Малика, её волнение стало почти ощутимым. – Всё, что нам нужно, – это отправиться в эти места и забрать предметы.

Она резко отвернулась от карты и повернулась ко мне. В её глазах сверкнула искра тревоги, а в выражении лица читалась борьба с внутренними сомнениями.

– Ты должен знать… – её голос дрогнул, и она на мгновение закрыла глаза, будто собираясь с мыслями. – Я не ожидала, что всё пойдёт так… – В её взгляде отразилась вселенская усталость, смешанная с горьким раскаянием. – Я расскажу тебе, кто я на самом деле и зачем здесь. Но… – она вздохнула, её голос ослабел, – мне нужно отдохнуть. Набраться сил.

Она отступила на шаг, её взгляд стал тяжёлым. Малика бросила быстрый, нервный взгляд на дверь соседней комнаты.

– Я переночую там, – произнесла она, уже направляясь к выходу, не дожидаясь ответа. Её шаги звучали тихо, но в воздухе повисла гнетущая тишина.

Глава 8

Мы сидели на кухне. Наше утро началось ближе к полудню. Александр расположился в своем любимом ротанговом кресле, которое жалобно скрипело под его весом каждый раз, когда он шевелился. Малика, приведя себя в порядок после сна, уже не чувствовала усталости. Она, как всегда, выглядела красиво и привлекательно, но почему-то больше не пробуждала во мне прежних эмоций. Она сидела на мягком пуфике и пила кофе, который Александр успел перемолоть и сварить с утра. Я полулежал на диване под прохладным потоком воздуха из кондиционера, который немного успокаивал меня и помогал справиться с жарой, мешавшей собрать мысли в единый поток.

– Итак, я готов выслушать твой рассказ, Малика, – сказал я, отпив глоток апельсинового сока прямо из пакета. – Надеюсь, ты прояснишь все. Мне действительно интересно, каким образом ты связана с ними и откуда у тебя такие знания.

Малика спокойно отпила кофе, глубоко вздохнула и, отложив чашку на столик, устроилась поудобнее. Было видно, что она собирается с мыслями, решая, с чего начать.

– Начни с себя, – посоветовал Александр, заметив её замешательство. – Так нам будет проще все понять.

Она бросила взгляд на гиганта и кивнула в знак согласия.

– Если вам это интересно, начну с себя, – осторожно произнесла девушка. – Я парапсихолог, увлекаюсь паранормальными явлениями и магией. Но по образованию я филолог, окончила институт и работала в Национальной библиотеке Алматы.

Она быстро оглядела нас, проверяя нашу реакцию на свои слова. Поправив халатик, Малика продолжила:

–– Там я познакомилась с одним человеком, который полностью изменил мое представление о мире, – она на мгновение замерла, вспоминая. – Его звали Арман. Он не был магом в обычном смысле, скорее эзотериком. Он глубоко изучал древние учения, скрытые от глаз большинства. Сначала я не придавала этому значения, но потом…

Малика замолчала, и на кухне повисла тишина, нарушаемая лишь монотонным гулом кондиционера. Казалось, она подбирает слова с осторожностью, словно не хочет нас напугать.

– Он знал такие вещи, которые казались странными и нелогичными, – продолжила она. – Это были не заклинания и не магия, как в книгах, а нечто иное… Он утверждал, что через медитации и ритуалы можно достичь знаний, недоступных обычным людям. Я видела, как он использовал свои навыки. Он умел «читать» артефакты, находил смысл в древних символах, который я не могла объяснить.

– Мы встречались, и его страсть к эзотерике передалась и мне, – сказала она. – Тантрические практики и другие техники помогли мне достичь просветления. Девушка улыбнулась своим мыслям и поправила волосы. Я почувствовал, как в сердце кольнуло ревностью, и зло посмотрел на рыжую красавицу.

– Давай свои половые дела мы опустим, – раздражённо бросил я. – Перейдём к сути.

– Ну ладно, – ухмыльнулась она. – Когда я научилась у него всему, что он знал, я его бросила и начала развиваться самостоятельно. Пока не встретила другого… Это был очень сильный и могущественный человек. Он не просто знал, как входить в астрал – он владел этим искусством в совершенстве. Он мог управлять событиями и существами как в астрале, так и в нашем мире. Казалось, что для него не существовало границ между мирами, он двигался между ними так же свободно, как мы ходим по улице. Его сила была не только в магии или знании, но и в невероятных связях. Он знал тех, кого невозможно было найти, и мог получать любую информацию. Многие могущественные личности в этой стране обязаны ему.

– Именно он рассказал мне о тебе и всех серых. Этот человек был моим наставником, и он научил меня работать с артефактами. Теперь я помогаю ему. А по его приказу и тебе. Она на мгновение замолчала, словно погружаясь в свои мысли.

Александр поставил на стол чашку с недопитым кофе и с видимым недовольством вернулся в кресло, которое жалобно заскрипело, словно разделяя его настроение. – Я же тебе говорил, – протянул он, глядя на меня с ехидной усмешкой, – что ничего хорошего от этой рыжей не будет. Все рыжие – ведьмы. Вот теперь нам придётся спасать твою шкуру и душонку от полного стирания, а меня, как всегда, никто даже не поблагодарит. – Саня, спасибо, что ты со мной, – попытался я смягчить его тон. – Но не трави душу, лучше помоги, как всё решить. – О, я уже решаю, – Александр с улыбкой откинулся на спинку кресла. – Во-первых, я тебе, как настоящий друг и доблестный сотрудник нашего филиала, выпишу направление на бессрочную командировку «по делам». Ну, знаешь, чтобы тебя в Москве не заметили. Пусть подумают, что ты героически исследуешь, ну, не знаю, развалины древних цивилизаций. Не благодари.

– А, во-вторых, нам с тобой нужно разобраться с артефактами, дабы твоя задница не попала в очередную магическую ловушку. Предлагаю начать с классики жанра: купить в канцелярском магазине огромную детализированную карту Средней Азии. Конечно, придётся прикинуться археологами-любителями, но что уж тут поделаешь. Ты включишь свою шайтан-карту и отметишь все магические точки на этой, нормальной, человеческой карте. Может, хоть в этот раз нам удастся понять, куда тебя заносит в твоих "поисках истины". Так, как тебе идея?

Александр расплылся в своей фирменной ухмылке, словно уже предвкушая весёлое приключение, несмотря на все сложности.

– А твой друг, оказывается, не такой уж и глупый, – с ехидной усмешкой произнесла Малика, бросая на Александра долгий, оценивающий взгляд, который явно выходил за рамки простого любопытства. Её глаза скользили по нему, словно она изучала каждую деталь, пытаясь уловить его слабости. – Несмотря на его габариты и грубую внешность, у него, похоже, довольно изящный ум.

– Так вот, – начал он с лёгким раздражением в голосе, явно чувствуя, что пора брать контроль в свои руки. – Сейчас ты дуешь в канцелярский, адрес я тебе скину. Я поеду в офис, чтобы всё там устроить, пока нас не засекли. – Он сделал паузу, затем, почти пренебрежительно, кивнул подбородком в сторону Малики. – А эта пусть уберётся в квартире и приготовит что-нибудь съедобное к нашему обеду.Саня, не моргнув глазом, бросил на неё мимолётный, равнодушный взгляд, полный скрытого презрения, но не дал ей никакого повода для дальнейших намёков. Он знал таких, как Малика – с виду соблазнительна, но внутри кроется хищник. Он был слишком умён, чтобы попасться на её провокации. Вернув внимание ко мне, он говорил, как будто её присутствие вообще не имело значения:

Я уловил, как у Малики мелькнула тень недовольства в глазах, но она быстро взяла себя в руки, натянув дежурную улыбку. Её самоуверенность давала трещину, но она не собиралась сдаваться так просто. Игра продолжалась. Её взгляд теперь был направлен на меня, как бы проверяя, чью сторону я приму. А я чувствовал себя словно между двух огней: Саня с его железной логикой и сарказмом, и Малика, которая своей манипулятивной мягкостью пыталась проникнуть в наш круг.

Молчание повисло на долю секунды, и оно казалось более напряжённым, чем все предыдущие слова. Александр явно пытался держать ситуацию под контролем, а Малика играла в свою игру, пытаясь ослабить его позиции, намекая на свою власть над ситуацией. И хотя она выглядела уверенной, в её взгляде была тонкая тень сомнения, будто она не до конца понимала, на чьей стороне я буду в конечном итоге.

Я кивнул, ощущая нарастающее напряжение в комнате, и медленно поднялся с места. Было ясно, что оставаться здесь дольше не имеет смысла – ситуация требовала действий. Александр уже направлялся к выходу, не обращая внимания на Малику, которая теперь сидела на пуфике, молчаливая и погружённая в свои мысли. Её взгляд был отрешённым, но в нём читалась лёгкая тень беспокойства, словно она просчитывала свои следующие ходы.

Через минуту мы с Сашей уже молча спускались на лифте, и звук движущихся тросов лишь подчеркивал молчание, между нами. Я поймал его взгляд в отражении лифтового зеркала – спокойный, уверенный, как всегда. Но за этой внешней хладнокровностью я чувствовал, что и его мысли были сосредоточены на предстоящих задачах.

Я кивнул, понимая, что времени мало и каждая секунда теперь на вес золота.Когда мы вышли из подъезда, холодный ветер слегка остудил мою голову. Мы остановились у выхода. – Через час встречаемся дома, – сказал Саня, проверяя часы. – Ты с картой, а я с решёнными вопросами с редакцией и Москвой. Не подведи.

Он развернулся и быстро пошёл по тротуару, не оглядываясь, а я задержался на мгновение, глядя ему вслед. В голове ещё звучали его слова, но мысли уже крутились вокруг карты, и я пытался понять направление в сторону магазина.

Через полчаса я уже шагал домой с тубусом в руках и мелочами из магазина. Но самое ценное было не это. Приятная беседа с консультанткой, которую звали Айсулу, закончилась тем, что её номер уже красовался в моем мобильнике.Пройдя несколько кварталов и выйдя на большой проспект, я, уверенно ориентируясь по номерам домов, быстро нашел нужное здание. – Здравствуйте, – произнес я с привычной улыбкой, останавливаясь перед милой консультанткой, которая явно оживилась при виде меня. – Мне нужна карта Средней Азии и Казахстана.

Я вошел в квартиру, и меня тут же окутали ароматы домашней еды. Пахло жареной картошечкой и чем-то еще аппетитным. На кухне, в одной из рубашек Александра, стояла Малика и готовила обед, не замечая, как я её оцениваю взглядом. На столе уже красовались жареная курица и квашеная капуста. Мой рот моментально наполнился слюной. Чтобы придать нашему застолью особый шарм, я заглянул в бар хозяина квартиры и достал бутылку вишневой настойки. Через пятнадцать минут, как настоящий Д'Артаньян, в дверь ввалился Саша с довольной улыбкой.

– Чувствую вкусные ароматы, – потирая руки, сказал Саша. – Малика, ты только что заработала один балл в моем рейтинге!

Час спустя, с полными животами и отличным настроением, мы разложили на столе купленную мной карту. Я стоял над ней с маркером в руке, но это была не просто география. Настоящая работа только начиналась. Сосредоточив взгляд на линиях и контурах, я почувствовал, как постепенно вхожу в нужное состояние. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь редкими шорохами.

Я готовился к переходу в астрал – место, где реальные границы стираются, и время теряет свое значение. Взяв глубокий вдох, я начал мысленно соединять точки на карте с тем, что уже видел в другой реальности. Каждая метка, каждая линия обрела новую значимость. Там, в астрале, я видел пути и направления, которых не заметишь в обычном мире.

Теперь моя задача – перенести эти знания сюда, в реальность. Внимательно следя за деталями, я начал наносить на карту метки, перекидывая информацию из одного мира в другой. Ошибок быть не могло – любая неточность могла обернуться провалом. Маркер в руке двигался уверенно, как будто его вела невидимая сила. Когда я закончил, карта стала не просто изображением – она была проводником к тому, что скрыто от обычных глаз.

Мы стояли, молча глядя на карту, где маркером были обозначены шесть ключевых мест. Это были не просто точки – это были наши следующие шаги, без права на ошибку. Каждый из этих пунктов нужно было посетить, и времени на раздумья не оставалось.

Моя жизнь ускользала, буквально на глазах, и эти шесть мест – последние шансы всё исправить. Задержек быть не могло. Каждое промедление могло стоить мне того, что уже было на волоске. Я чувствовал, как напряжение усиливалось с каждой секундой, но выбора не было: путь был ясен, и мы должны были отправиться немедленно.

Глава 9

Лишь с собой совладавши – достигнешь высот

Нищим дервишем ставши – достигнешь высот, Сердце в кровь изодравши – достигнешь высот, Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!

Омар Хайям

Город Туркестан

Я стоял перед величественным мавзолеем Ходжи Ахмеда Ясави. Для меня это место было особенным, почти священным, ведь астральная карта привела меня именно сюда. Малика и Александр, едва заметив моё волнение, сказали, что им нужно пройтись по своим делам, и оставили меня одного. После нескольких часов утомительной поездки в междугороднем автобусе и ощущения легкого покалывания в ногах, я был готов к этому моменту. Но мой друг, не разделяя моего трепета, уехал с рыжеволосой ведьмой на такси, даже не попрощавшись как следует.

Гид рассказывал о его жизни, о влиянии суфизма, но мои мысли текли куда-то в другое место, в другое время. Его слова будто растворялись в воздухе, не доходя до меня полностью. Что-то здесь, в этих древних стенах, дышало воспоминаниями, которых я не должен был помнить, но почему-то чувствовал, как будто это моя собственная история.

"Я здесь был", – пронзает меня мысль. И это ощущение не похоже на простое дежавю. Нет, это глубже, ярче. Воздух вокруг меня дрожит, словно насыщен чем-то невидимым, каким-то древним светом, и этот свет проникает в мою душу. Я закрываю глаза и вижу… вижу себя. Но это не я, которым я являюсь сейчас. Я другой – дервиш, с длинной шерстяной чалмой на голове, в простом поношенном халате. Я странствую, ищу что-то, не зная точно, что, но точно зная – что-то великое и важное.

– Ходжа Ахмед Ясави был основателем ордена Ясавийа, – доносится до меня голос гида. – Его учение о любви к Богу, аскетизме и духовной чистоте оказало огромное влияние на Центральную Азию.

Я вспоминаю, как когда-то сидел в кругу таких же дервишей, как и я, в маленьком медресе, и мы говорили о Хикметах Ясави. Слова гида возвращают меня к этим беседам. Тогда мне казалось, что я уже был близок к постижению истины. Может быть, я даже уже знал её. Но затем что-то произошло, что-то вырвало меня из того мира. Я не помню, что, но ощущение потери преследует меня до сих пор.

Я открываю глаза. Передо мной всё тот же мавзолей, но он теперь выглядит иначе. Вокруг него как будто витает свет, едва уловимый, но мощный. Этот свет тянет меня к себе, словно шепчет, что ответы, которые я ищу, находятся здесь, в этом месте.

– Диван-и Хикмет, – продолжает гид, – был написан на простом языке, чтобы его понимали все, но его духовная глубина открывается лишь тем, кто ищет.

Эти слова заставляют меня вздрогнуть. «Тем, кто ищет». Разве не я всю свою жизнь в этом мире искал то, что казалось потерянным навсегда? Моя связь с суфизмом, с дервишами, с прошлой жизнью – всё это возвращается ко мне сейчас, словно я стою на пороге чего-то важного.

Я знаю, что это место не просто старый памятник. Здесь я должен найти то, что ищу по моей карте. Символ и атрибуты моего прошлого. Я чувствую, как меня окутывает сила древнего знания, идущего из глубины веков.

Я медленно иду вдоль древних стен мавзолея, мои пальцы почти касаются холодного камня. На поверхности – искусно выведенные арабской вязью строки, покрытые патиной веков. Они кажутся мне знакомыми, но в то же время далекими. Я не знаю арабского, по крайней мере, в этой жизни, но нечто внутри меня заставляет замедлить шаг. Мои глаза пробегают по строчкам, и вдруг…

– Прибегаю к защите Аллаха от козней шайтана-. – Шепчу я про себя, не осознавая, откуда это знание.

Я делаю глубокий вдох. Эти слова звучат в моей голове так ясно, будто я говорил их всю свою жизнь.

– Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного -. продолжаю я шепотом, и снова перевод всплывает в сознании сам по себе:

Что-то внутри меня дрожит, и я понимаю, что это не просто слова. Это не просто древние строки, высеченные на камне. Я знаю их. Это «Аль-Фатиха» – Сура, которую я, как дервиш, читал снова и снова в своей прошлой жизни.

– Хвала Аллаху, Господу миров, – говорю я, чувствуя, как слова наполняют мою душу.

Теперь уже не важно, что я не изучал этот язык в этой жизни. Мой разум вспоминает, мои губы шепчут то, что когда-то было для меня истиной.

– Милостивому, Милосердному, – строки плывут перед моими глазами, и я чувствую, как сила этих слов проникает в самую глубину моего существа.

Я читаю дальше, и каждый стих открывает передо мной что-то древнее, то, что я давно забыл, но что всё ещё живёт во мне:

– Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи.– Властелину Дня воздаяния!

Мои колени слегка подгибаются, но я продолжаю читать, осознавая, что в этих словах заключена сила, которой я был лишён в течение многих лет:

– Веди нас прямым путем.

С каждым словом во мне разгорается внутренний огонь. Огонь истины, которой я когда-то владел. Огонь, который теперь возвращается ко мне.

– Путем тех, кого Ты облагодетельствовал, – продолжаю я, чувствуя, как моё сознание очищается от тревог.

– Не тех, на кого пал гнев, и не заблудших.

Последние слова растворяются в воздухе, но их смысл остаётся со мной, как будто я вновь обрел связь с прошлым. Я не просто читаю арабскую вязь – я их чувствую, как чувствовал тогда, когда был дервишем. И это понимание, эта мудрость возвращается ко мне, пробуждая в душе давно забытые истины.

Я закрыл глаза и снова увидел себя в облике дервиша, на том же месте, где нахожусь сейчас. Мои мысли кружились, как вихрь, но тело оставалось неподвижным, подчиняясь ритму дыхания. Я только что прошел инициацию в «серого» – стража, который отныне будет следить за равновесием добра и зла в этом мире.

Инициация началась еще на рассвете, когда учитель позвал меня на открытый холм за пределами города. Там, среди древних камней, где едва слышно струился ветер, ожидал мой ритуал. Вокруг меня разложили священные предметы: черный и белый камни, символизирующие тьму и свет, перо, что олицетворяло легкость души, и сосуд с водой, являющийся сутью жизни.

Учитель начал читать молитвы, его голос постепенно усиливался, словно вплетаясь в ветер. Я почувствовал, как время перестало существовать. Под ногами земля будто бы уходила, а впереди открывалась бескрайняя пустота. Меня окружал сумрак, в котором сливались образы моего прошлого, размытые картины Византии и Рима, ветра холодных северных морей и шорох шелка в далеком Китае. Все эти фрагменты прошлого всплывали передо мной, погружая в бесконечную память мира.

Учитель положил свою руку на мою голову, и я ощутил теплоту, исходящую от него. Его слова, произнесенные на распев, звучали как зов из другой реальности:

С этими словами он медленно протянул мне черный камень, символизирующий тьму, и белый – свет. Я должен был выбрать, но, не раздумывая, взял оба. Мой выбор определил мою судьбу – стать стражем равновесия, посредником между добром и злом. Эти два камня слились в моих руках, превращаясь в серый, который теперь символизировал меня.

Затем учитель протянул мне сосуд с водой. "Пей, чтобы душа твоя наполнилась знанием всех времён," – сказал он. Вода была холодной, но, проглотив её, я почувствовал, как во мне проникает жизнь и мудрость всех тех, кто ходил по этой земле до меня.

Когда ритуал завершился, я ощутил, как мир изменился. Я больше не был простым человеком, я стал "серым" – хранителем баланса. Впереди меня ждал путь, по которому немногие могли бы идти. Я знал, что моя душа теперь не принадлежит ни одному миру целиком, она будет балансировать на грани, пока свет и тьма не найдут свое равновесие.

Затем я заметил, как один из учеников учителя бережно поднял мой серый камень и с благоговейным спокойствием удалился с места обряда. Я продолжал стоять в покорном ожидании завершения инициации, не сводя взгляда с учителя. Спустя некоторое время ко мне вернулись, неся новый посох путника. На его навершии был искусно инкрустирован мой камень, словно этот символ был предназначен для чего-то большего.