Проживи мою жизнь

Глава 1

Стоя на самом краю,

Трудно сделать последний шаг.

Подними же секиру свою

И открой мне дорогу во мрак.

У ее ног раскинулось сине-голубое море женских чепчиков и мужских шляп. Временами белой пеной скользили ленты в волосах молодых девушек. Людская волна то набегала на помост, норовя снести его, то откатывалась назад под натиском суровых стражей. Торговки предлагали фрукты и булочки, плакали и смеялись дети, незаметные в толпе карманники ловко выгребали мелочь у зазевавшихся горожан.

Анника подняла глаза выше. Над покатыми крышами городских домов раскинулось еще одно море – бесконечное и далекое. Белые корабли облаков манили отправиться в плавание, золотое солнце тонуло в небесной глубине. Его ласковые лучи гладили бледные щеки девушки, согревали холодные пальцы, скользили по золотистым волосам. Танцующие в солнечном свете пылинки прозрачным пологом отделяли осужденную от гомона возбужденной толпы.

– Ты ж глянь, соседушка, молодая ведь девка совсем.

– Молодая-то, молодая, а человека убила. Они завсегда такие, убивцы-то. Сами беленьки да добреньки, а в сердце-то чернота.

– А что, правду бают, она прислужница самой Забытой Богини?

– Чур тебя, баба-дура! Следи, где языком мелешь! Али хочешь тоже на помосте постоять?

Закрыв глаза, Анника слегка улыбнулась, чувствуя теплые ласковые прикосновения солнечных лучей. Что бы там ни кричали в толпе, она не зря прожила свою короткую жизнь. И не ей раскаиваться в совершенном. Совсем скоро полетит она белой гусонькой за Туманный край, туда, где ждет ее мудрая наставница и покровительница. А уж тут, на грешной земле, надежный человек скроет спасенное сокровище до лучших времен.

Бой барабанов всколыхнул толпу. В последний раз по людскому морю прошла волна, и все замерло на широкой городской площади. Взоры горожан устремились на помост. Медленно и величаво поднялись по деревянным ступеням главный королевский маг, господин старший дознаватель и городской палач.

Анника встрепенулась, оправила платье и вновь подняла взгляд в безмятежное небо. Скорее бы все закончилось.

Голос дознавателя, усиленный магией, разнесся над площадью. Люди жадно вслушивались в обвинительную речь, с нездоровым восторгом смакуя каждое слово.

– … девица Анника Гриндрок… убийство мага… поклонение запрещенным в королевстве богам… – как сквозь вату доносились до осужденной сухие слова приговора.

Толпа волновалась и шумела. Люди, хоть и обсуждали все утро причины публичного суда столь юной и красивой девушки, но до последнего не верили в ее виновность. Теперь же сомневаться не приходилось – перед ними чудовище в прекрасном обличье.

– … Наш король справедлив и милостив, – продолжал свою речь старший дознаватель. – Принимая во внимание юный возраст девицы, ее благородные корни и безупречную службу ее отца, Артура Гриндрока, его величество своим указом приговаривает виновную к лишению магии и ссылке в Холодные земли.

Слаженный изумленный вздох порывом ветра пронесся над головами. Анника вздрогнула. Милость? Справедливость? Вместо гуманного отрубания головы ей даровали несколько месяцев мучительной агонии. Маг, лишенный своего дара, медленно умирает, страдая от невыносимых душевных и физических страданий.

Городские жители также недоумевали, понимали абсурдность ситуации. Девушку не просто не помиловали, ей назначили гораздо более жестокое наказание. Ропот нарастал. Слова дознавателя о том, что все имущество приговоренной отходит короне, а самой девушке выделяется небольшой участок с домом в Холодных землях, потонули в шуме и криках.

Двое в темных плащах смотрели на площадь с балкона одного из зданий.

– Чего он медлит, надо скорее проводить процедуру и заканчивать этот балаган, – воскликнул один из них. – Может, стоило отрубить девчонке голову и успокоиться? Даже эти глупые людишки понимают, что милостью тут и не пахнет!

– Никак нельзя отрубать, господин! Кто знает, может, Забытая богиня еще жива. Да, она ослабла без своих храмов и последователей, потеряла все свое могущество. Но если в богине осталась хоть крохотная частичка силы, она почувствует смерть своей последней ученицы, и обрушит свой гнев на нас.

– Ты действительно думаешь, что…

– Вероятность ничтожна, но она есть. А вот лишение магии – другое дело, оно будет незаметным для высших сил. Девчонка сама умрет в течение полугода, мы будем совершенно ни при чем. Кроме того, без магии она не сможет проводить ритуалы и поклонения.

– Вот это хорошо! Связь с проклятой богиней сама собой разорвется. Богиня канет в небытие, а мы наконец-то заживем спокойно.

– Да, господин! Я уж и подстраховался. Пока девчонка эта суда ждала, маячок на нее кинул, к душе привязал. Он уж не обманет. Сразу узнаем, как отойдет за Туманный край.

– Добро… Ты лично в ответе!

Внизу на площади главный королевский маг установил на подставку пустую накопительную сферу и крепко зафиксировал на ее матовой поверхности ладони девушки. Не вырваться, как ни старайся. Потом встал позади осужденной, положил руки ей на плечи и монотонно затянул заклинание отбора.

Анника закричала, так пронзительно и отчаянно, что у самых суровых наблюдателей дрогнуло сердце. Площадь замерла. И только воздух дрожал натянутой струной, да в небесной синеве откликнулись тоскливым криком белые гуси*.

Двое на балконе встревоженно проводили взглядом белоснежных птиц, слишком рано прилетевших на зимовье, и покинули свою смотровую площадку.

На площади также молча расходились люди. Не слышно было ни гомона торговок, ни болтовни кумушек, только дети тихонько поскуливали от страха.

Девушка неподвижно лежала на помосте. Рукава платья раскинулись в обе стороны широкими крыльями, ветерок шевелил рассыпавшееся золото волос. Рядом понуро стоял палач, тяжело опираясь на ритуальный топор. Он привык нести быструю и легкую смерть. Его верный топор мгновенно отправлял осужденных за Туманный край, те даже не успевали почувствовать холод острого лезвия на своей шее. Этот мужчина гордился своей работой, ответственно подходил к своим обязанностям и со спокойной душой шел домой после исполнения приговора.

В этот раз его услуги не понадобились. Так почему же так тяжело на душе? Почему ощущение беды холодной змеей свернулось под сердцем, мешая дышать?

Покачав головой, палач подхватил легкое тельце и размеренным шагом направился к тюремному госпиталю. Никто из родственников или друзей так и не подошел к помосту. А может у девушки и не было ни тех, ни других…

Глава 2

Жизнь казалась длиною в вечность,

Впереди только счастье и радость.

Вечность лестницей оказалась,

А на каждой ступеньке – слабость…

Одна из палок поехала на тонком льду, и Вероника замерла, не решаясь сделать очередной шаг. Падать совсем нельзя, ведь встать уже не получится. Только если доползти до скамейки впереди и попробовать подтянуться на руках. Или сидеть на холодном снегу и ждать, пока мимо пройдет какой-нибудь сердобольный мужчина. До подъезда осталось пройти всего метров двести, но ступни совсем окоченели, и каждый шаг давался с огромным трудом.

Вероника перехватила палки левой рукой, а правой ухватилась за перила. Так, подтягиваясь одной рукой и упираясь другой, она вскарабкалась на крыльцо и нажала на кнопку домофона. С трудом распахнула дверь и очутилась, наконец, в теплом светлом холле родного дома. Уже не помнила, как поднималась на лифте и поворачивала в замочной скважине ключ.

Устала, дико устала. Фитнесс-браслет высветил жалкие семьсот шагов. А ведь еще два года назад десять-пятнадцать тысяч были ежедневной нормой. И по льду на каблучках бегала, и по лестнице на свой третий этаж взлетала, сочувственно поглядывая на ждущих лифт старичков.

Открепив стоподержатели и стянув с коленей бандажи, Вероника прилегла на диван. Нужно было приготовить обед, сделать упражнения, проверить почту. Но организму требовался отдых, с ее болезнью нельзя перенапрягаться. Устал – ложись. Чаты пестрели новыми сообщениями. В одном обсуждали влияние лактобактерий на нейронные связи, в другом – как пересаживать больного с коляски на санитарный стул.

А ведь совсем недавно она обсуждала горнолыжные трассы и сплавы на рафтах. Когда все изменилось?

Может, когда стало неудобно ходить на каблуках? Или когда ослабла стопа на левой ноге? А может, когда впервые упала, споткнувшись о собственные пальцы? Нет, наверное, когда строгий врач впервые озвучил диагноз-приговор. Боковой амиотрофический склероз – тихий убийца, ежедневно забирающий нервы, мышцы, возможность организма двигаться и выполнять самые простые движения.

– Вам осталось жить от двух до пяти лет, лечения на сегодняшний день не изобрели. Получайте инвалидность, переделывайте квартиру, заранее озаботьтесь генеральной доверенностью на близкого вам человека. Вам нельзя нервничать и болеть, уставать и перенапрягаться. Иначе ваше состояние будет стремительно ухудшаться. – Врач пристально посмотрел на сидящую перед ним молодую женщину и потянулся за бланком. – Давайте, я вам выпишу рецепт на антидепрессанты. Будет легче, поверьте.

Именно спокойный тон врача и его скупые фразы окончательно разделили жизнь Ники на «до и после».

С того памятного разговора прошло два года. Практически потерялась способность ходить. Любые лестницы и поребрики обернулись непреодолимой преградой. Левая рука стала почти прозрачной, а пальцы совсем слабыми.

– Тебе повезло, у тебя медленное течение болезни. Еще поживешь и поборешься! – Так говорили менее удачливые друзья по чату. Те, кто уже был полностью прикован к постели. Не мог сам ни питаться, ни дышать. А сообщения писал с помощью игровой приставки, считывающей движения глаз.

И Вероника боролась. Каждый день занималась, разрабатывала слабеющие мышцы, пробовала все экспериментальные способы лечения. Даже ездила к знахарке в деревню. Бормоча то ли молитвы, то ли заклинания, старуха усаживала Нику на стул, оборачивала ее ноги сырой телячьей кожей, в руки совала пучки засохшей травы. А сама медленно водила над каштановой макушкой стаканом с яйцом, плавающим в холодной воде. От резких запахов у девушки кружилась голова, чесались вспотевшие ладошки, а главное, потерянные мышцы так и не возвращались.

После третьего сеанса Вероника перестала верить в чудеса. Приняла свой диагноз, составила распорядок дня, погрузилась в работу. К счастью, в мире никогда не переведется ленивый студент, готовый заплатить за доклад, диплом, перевод или сочинение. А значит, можно хотя бы о деньгах не переживать.

Иногда, сталкиваясь с людским равнодушием или показным сочувствием, Вероника писала грустные пронзительные стихи. Потом сердито терла покрасневшие глаза, садилась на стул и крутила педали велотренажера, пока вся тоска-печаль из мозгов не выветривалась. Ослабевшие ноги с трудом подчинялись своей упрямой хозяйке, зато на глупые мысли сил уже не оставалось.

Так и жила.

Глава 3

Бороться иль плыть по теченью?

Решенье нельзя отложить.

Быть светом иль слабою тенью?

Тебе с этим выбором жить.

Только на третьи сутки старенький лекарь разрешил Аннике покинуть стены тюремной больницы. Потеря магии – страшное потрясение для организма, запускающее каскад внутренних разрушений. За это короткое время девушка сильно похудела, ее некогда золотистые волосы потеряли свой блеск, а в груди поселилась постоянная тянущая боль. Там, под сердцем, образовалась пустота. И в этой черной дыре растворялись все эмоции, силы, желания.

Анника, механически переставляя ноги, дошла здания городской управы. Особо не вчитываясь, подписала бумаги на дом в Холодных Землях, получила мешочек с монетами «на подъем» и наказ через день быть на площади.

Ее вместе с еще тремя несчастными отправят в дикий пустынный край, где половину года царит суровая зима, а другая половина славится ветрами, дождями да комарьем. Поговаривают, люди там долго не живут, быстро уходят за грань, забытые остальным миром.

Все, что принадлежало Аннике до суда: городской дом с садом, небольшая пекарня, поля и огороды к западу от города – отошло короне. Девушке разрешили забрать только личные вещи, книги да скромный ларчик с украшениями. Практически все она отдала по сходной цене скупщику. Не смогла расстаться только с книгами и ларчиком, памятью о родителях, так рано покинувших свою единственную дочь.

На вырученные деньги были куплены зимняя одежда и запас продуктов, собрана дорожная аптечка. Кроме этого в сумки отправились несколько комплектов сменного белья, женские мелочи и теплый плед. Свое законное место заняли котелок и нехитрая посуда. В отдельной корзине устроились вкусные пирожки из теперь уже бывшей пекарни, бутыль с травяным чаем, книга да несколько мотков мягкой шерсти – коротать время в дороге.

Ровно в девять утра Анника с сумками и корзиной стояла на площади. Теплый летний ветерок гонял по мостовой сухие листья, солнце уже начинало припекать, аромат цветущих клумб кружил голову. Но холод и боль, поселившиеся под сердцем, не давали насладиться южной красотой родного города. Отравляли последние минуты прощания.

Когда же подъедет дилижанс?

Рядом с ней оказалось трое подростков. Старший из них стоял спокойно, лишь сведенные брови говорили о внутреннем волнении. Второй паренек был явно младше, лет девяти. Он прижимал к груди холщевый мешок и все оглядывался по сторонам, кусая губы. Зря. Никто не придет проводить его в дальний путь. Третьей в их компании была девочка лет десяти-одиннадцати. Она безучастно сидела на сумке с вещами и смотрела на пыльные носки своих поношенных туфель. Казалось, ей абсолютно нет дела до происходящего вокруг.

Больше никого рядом не было. Лишь в отдалении толпился любопытный народ – не так уж часто снаряжали повозки на север. Нечего там было делать.

Анника еще раз взглянула на ребят. Пустышки. Ничем не виноватые, никому не нужные, изгои для всего магического мира Даэрар.

Здесь у каждого жителя была магия. У кого-то она проявлялась сильнее, другой же мог творить только самые простые бытовые заклинания. Когда новорожденного регистрировали в городской или деревенской управе, штатный маг обязательно снимал слепок ауры и заносил уникальный магический след в общий реестр жителей королевства.

Ведь магия – это основной идентификатор личности. Можно изменить имя и внешность, уровень своей силы, присвоить себе чужие регалии, но магический след уникален. Его не подделать и не спрятать.

И вот представьте себе теперь, что рождается ребенок без внутреннего источника, пустышка. Его не занести в реестр, его не определить и не найти. Потенциально опасный для общества элемент.

Из соображений гуманности и справедливости такие дети имели право жить в семье до десяти-двенадцати лет. У малой части этих несчастных могла проявиться магия, пусть совсем слабая, но достаточная для жизни в обществе. Остальных же в подростковом возрасте отправляли в Холодные земли. Как преступников. Без вины виноватых.

На самой границе стоял небольшой гарнизон. Там приезжающих регистрировали, каждому ставили на руку клеймо и отправляли дальше, в глухое поселение. И все. Никто доподлинно не знал, как и чем жили пустышки в том неприветливом краю.

Подростков запрещено было провожать. Любые эмоции и переживания – хлеб для любопытной толпы, повод для обсуждений. А вдруг в своей праздной болтовне дойдут они до сочувствия этим недочеловекам? Начнут критиковать принимаемые меры? А там и оппозиция может поднять свою змеиную голову!

Вот и стояли трое ребят совершенно одни. И кто знает, плакали ли сейчас их мамки да сестры с братишками. Может, наоборот, вздохнули с облегчением да зажили дальше спокойной жизнью…

Анника вздохнула. Ее Богиня любила всех детей своих, но особой лаской и милостью одаривала несчастных и обездоленных. Вот и поплатилась за это. Разрушены храмы, разбиты драгоценные накопители божественной силы, в книгах и учебниках исковерканы ее заветы, даже имя теперь под строжайшим запретом.

Печальные мысли прервал скрип колес старенького дилижанса. Возница спрыгнул на землю и с помощью пары воинов стал закидывать на крышу сумки и узелки. Девушка, чувствуя ответственность за ребятишек, внимательно проследила, чтобы каждый из троицы взял внутрь сверток с самым необходимым.

Встав на подножку, она оглянулась на городских зевак и, неожиданно для себя, улыбнулась и помахала им на прощание.

Откинувшись на мягкую спинку, вздохнула и мысленно отсекла нить, связывающую ее с этим городом.

Впереди ее ждет совсем другая жизнь.

Глава 4.

Я лягушкой в кувшине тону,

Масло жизни пытаясь взбить.

Боюсь, не успею, умру.

Ты сможешь меня простить?

Утром Вероника обнаружила, что одна из мышц на руке исчезла. Еще вчера правая рука, в отличие от левой, была приятно округлой и женственной. Сегодня же, стоило ее слегка напрячь, на предплечье проступала некрасивая впадинка.

«Тик-так, тик-так» стучали в висках молоточки оставшейся жизни.

Хотелось зарыться лицом в подушку и разреветься, выплескивая свой страх и обиду. Но нельзя. Плохие эмоции и стресс подгоняют болезнь, стремительно подталкивая к пропасти.

А значит, нужно взять себя в руки, заварить вкусный малиновый чай, щедрой рукой добавить валерьянки с пустырником и жить дальше.

За завтраком Вероника успевала просмотреть чаты в социальных сетях и выписать самое важное из обсуждений и новостей. Она по крупицам собирала информацию о лекарствах и добавках, которые пациенты пробовали принимать – кому что подошло, какие побочные эффекты заметили, какую дозировку выбрали. Сохраняла ссылки и картинки со средствами реабилитации и помощи – ведь личный опыт больных так важен. Потом обрабатывала и компоновала всю найденную информацию и выкладывала в своем блоге. Конечно, публикации были специфическими и рассчитанными на очень узкий круг лиц, но горячая благодарность небольшой аудитории была главной наградой и вдохновляла трудиться дальше.

Потом шло время упражнений, самомассажа и работы. Сегодня Вероника писала реферат на тему «от Фике до Екатерины. Становление великой императрицы». Девушка очень любила историю своей страны, много читала, смотрела исторические фильмы и передачи. Поэтому черные строчки весело и быстро заполняли белые страницы экрана, оживляя события давно ушедшей эпохи.

Резкий звонок телефона вырвал Веронику из плена интриг и тайн императорского двора.

– Ну что, дорогая, как ты? Срочно включай телевизор! – раздался в трубке взволнованный голос лучшей подруги. – Сейчас по первой программе выступает экстрасенс Артемий Кусков. Удивительный человек! Лечит самые сложные болезни простым наложением рук. Там и мальчика в больнице показывали, и женщину отчаявшуюся. Надо тебе к нему записаться. Вдруг, он и тебе поможет?!

– Конечно, Марусь, обязательно посмотрю.

– Ну, не буду тебя отвлекать. Беги включай уже!

Маша повесила трубку, а Ника тяжело вздохнула. Она не верила в колдунов и экстрасенсов.

В чате набралось уже около двух десятков сообщений, посвященных передаче. Восторженные восклицания сменялись короткими фразами, полными разочарования и глухого раздражения. Виной всему был скриншот с сайта великого врачевателя. Там черным по белому был выведен список болезней, за которые Кусков не брался. Он не лечил онкологию, алкоголизм, эпилепсию, ДЦП и боковой амиотрофический склероз.

«Остаются насморк и геморрой» – мрачно шутили братья по несчастью.

А вечером Веронику ждал неожиданный и радостный сюрприз – в гости приехал брат.

Весь увешанный свертками и пакетами он ввалился в маленькую прихожую, наполняя квартиру шумом и суетой.

– Вот, смотри, сколько мамка тебе передала всего! Пирогов напекла, рыбку засолила, как ты любишь. А мед-то, мед какой через знакомых достала – я уж у нас дома полбанки съел. А здесь огурцы солененькие с патиссонами, глянь, один к одному!

На свет появилась двухлитровая банка с домашними заготовками. Каждое лето мама старательно закручивала десятки таких банок, а потом всю зиму кормила хрустящими огурцами и сочными помидорами все большое семейство.

Венька продолжал доставать из необъятных сумок все новые и новые гостинцы. Ника получила в подарок теплые носки и варежки, заботливо связанные бабушкой.

– Ты не смотри, что они жутко колючие, – рассказывал брат. – Бабуля их из собачьей шерсти связала. Носить невозможно, но о-о-очень полезно. А вот еще сало свиное и, самое главное, малиновое варенье! Давай я пока все уберу, а то на столе уже и места нет.

С этими словами Веня полез в холодильник.

– Так, я не понял, почему прошлая банка неоткрытая стоит? – он сурово сдвинул брови и повернулся к своей непутевой сестренке. – Тебе витамины нужны и положительные эмоции. А где их взять в наше время? Правильно, во вкусной еде!

– Прости, как-то забыла про нее, – виновато улыбнулась Ника. Она не стала говорить о том, что каждый день, заглядывая в холодильник, мечтала запустить пальцы в прозрачный рассол и выудить маленький пупырчатый огурчик. Да вот беда, рукам уже не хватало сил открыть заветную банку.

– А давай сейчас мамиными соленьями побалуемся. Только открывалку найду. Ты же останешься на чай?

– Вот я балда! Самое важное и забыл! – брат хлопнул себя по лбу и полез во внутренний карман. Выудив небольшой холщевый мешочек, торжественно вручил его удивленной Нике. – Смотри. Мамка к какому-то старцу на Свирь ездила, про тебя рассказывала. Так он ей дал этот сбор из трав. Мол, вылечить не смогу, а помочь попробую. Сказал, на ночь заваривать и пить. Он там что-то про судьбу толковал, про распутье, сложный выбор. Ты уж прости, я всю эту фигню не запомнил. Мое дело какое – тебе отдать. А дальше разберешься.

На том и порешили. Заварили вкусный ароматный чай, себе Ника добавила немного «волшебного» сбора. Открыли банку с огурцами, сделали бутерброды с колбаской. А потом долго сидели на маленькой уютной кухне. Болтали обо всем на свете. И Веронике все казалось, что болезнь – глупый страшный сон. Вот встанет брат, и она подскочит с табуретки, побежит одеваться и провожать до остановки.

Грустно и смешно. Та легкая жизнь уже давно сама стала сном, счастливым, но нереальным.

Глава 5

За спиною осталось буйство южных цветов,

Запах сочной травы и роскошных садов.

Впереди меня ждут только холод и снег,

Но коней не заставить замедлить свой бег.

До северной границы было около недели пути. Весь день они будут двигаться по широкому тракту, а с наступлением темноты останавливаться в придорожных гостиницах. Питание и ночлег оплачивала корона, поэтому о деньгах можно было не волноваться. У ребят, вероятно, их вообще с собой не было.

Анника покосилась на своих юных спутников. Младшие взъерошенными воробушками замерли на сиденьях, глаза на мокром месте, губы дрожат. Старший сгорбился, руки сжаты в кулаки, в глазах смешались страх и отчаянная решимость.

Им гораздо хуже, чем мне, вдруг подумалось девушке. Всю свою короткую жизнь эти ребята провели в ожидании страшной расплаты и предательства близких людей. А как еще можно назвать отказ от своего ребенка? Только предательством. Надо поддержать бедолаг. Не жалеть и утешать, а дать хоть какую-то уверенность и надежду. Главное, продержаться до гарнизона. А там пути все одно разойдутся. Ее ждет домик, их – путь в лесное поселенье.

– Так, мои хорошие, отставить грусть и печаль! Давайте-ка мы с вами познакомимся, а потом выпьем вкусного травяного чайку с малиновым пирогом. Меня зовут Анника Гриндрок, мне 24 года. У меня отобрали магию и сослали в Холодные земли, так что теперь я тоже настоящая пустышка, – и она подмигнула детям, удивленно глядящим на нее.

Вот и славно, даже слезки высохли.

– А я удивлялся, почему вы такая взрослая, – покачал головой старший. – Меня зовут Вилли. Ну, Вильям Сток. В прошлом месяце четырнадцать стукнуло. Мамка прятала меня, сколько могла. А потом соседи настучали. Да я и сам решил уехать, надоело от каждого шороха вздрагивать.

И упрямо вскинул подбородок.

– Я Лири, – тихонько сказала девочка. – У тетки жила. Она добрая так-то, не обижала меня особо. Даже читать научила. Я к ней пару лет назад попала, когда родителей не стало. Так она сразу сказала, мол, не проснется магия, уедешь, мне проблем хватает.

Лири вздохнула и отвернулась к окну. Анника взглянула на худенького вихрастого мальчишку, наверное, самого несчастного из всех. Мягко улыбнулась, даря незримую поддержку.

– А тебя как зовут?

– Микки, – шмыгнул носом совсем еще малыш. – Гор, это отчим мой, даже ждать не стал, когда мне десять исполнится. Услыхал, что обоз собирается, сразу мамке сказал вещи собирать. И реветь запретил. Она, как папка исчез, во всем Гора слушается. Да и наплевать! Я вырасту и папку найду, с ним буду жить.

Наивные голубые глаза часто-часто заморгали, и Анника поспешила сменить тему:

– Вот мы и познакомились, давайте чай пить. Доставайте кружки, налью, пока свежий да горячий.

Разлив душистый напиток, девушка раздала всем по большому куску ароматного пирога со свежей малиной. Сладкое всегда успокоит растревоженную детскую душу.

– Спасибо, очень вкусно, – поблагодарила Лири. – Тетка такой пирог по праздникам покупала. В пекарне на углу площади с фонтаном. Только он немного другой был. Съешь кусочек, и внутри радость пузырится. Как от лимонада, знаете? Ой, вы не обижайтесь только, ваш пирог тоже замечательный!

– Ну что ты, милая, – вздохнула Анника. – Я не обижаюсь. Он и вправду обычный. Просто в нем уже нет моей магии. Я любила помогать в пекарне. Толстушка Бетти пекла пироги да булочки, а я напитывала их хорошим настроением и ощущением счастья. И нам доход, и людям радость. Теперь уж придется Бетти самой справляться…

– Тетя, если у вас такая добрая магия была, за что же ее отобрали? – серьезно спросил Микки.

Девушка немного помолчала.

– Что вы знаете о Забытой богине?

Ребята вздрогнули и испуганно посмотрели на свою спутницу. Потом наперебой стали рассказывать все, что знают:

– Это богиня сомнений и подозрений.

– Она сеет смуту среди людей и расшатывает их веру в свои силы.

– Из-за нее мы проиграли Восьмилетнюю войну и потеряли земли к западу от Белых гор.

– Ее имя забыто, а храмы разрушены.

– И правильно! Если бы наша армия оставалась сплоченной, мы бы победили!

– Зато теперь в людях нет сомнений и страха.

Анника молча слушала, изредка кивая головой. Да, именно так рассказывали о Забытой богине учебники и книги. Только правды в этих историях была капля. И надо ли детям знать ее? Надо. Их старый лживый мир разрушен, и на благодатной почве могут взойти нежные ростки истины.

– Я сейчас расскажу вам одну историю. Слушайте меня внимательно и не перебивайте. В конце, если у вас останутся вопросы, сможете смело задать их.

Ника подула на широкое окно дилижанса и на запотевшем стекле проступили картины прошлого.

Много-много лет назад люди любили и почитали Дилекту, богиню возможностей. Если человек стоял на распутье и не мог сделать выбор, он приходил в один из ее многочисленных храмов. Там, в прохладной тени, отдыхая от суеты и проблем, наслаждаясь ароматным дымом курений и прислушиваясь к себе, можно было разобраться в своих сомнениях, спросить совета у служителей или у самой богини. Истерзанный муками находил спокойствие, уставший от проблем – необходимый отдых, разочаровавшийся – надежду.

Дилекта покровительствовала людям без магии. Если к десяти годам ребенок оставался пустышкой, его приводили в храм и оставляли там жить и учиться. На запястье расцветал знак богини – нежный ирис, символ надежды. Благодаря многочисленным пожертвованиям, дети получали прекрасное образование и профессию. Известно, что люди без внутреннего источника силы имеют склонность к творчеству и прикладным искусствам. Если бы вы видели храмы богини в период расцвета, у вас бы захватило дух от восторга. Ни один из дворцов нашего короля не сравнится с ними.

Белоснежные мраморные колонны, изящные арки, обилие зелени и света. А в центре – статуя Дилекты. Спокойно стояла она, протянув раскрытые ладони навстречу входящему. Лицо ее было молодо и безмятежно, лишь в каменном взоре читалась мудрость прожитых лет. У ног женщины обычно сидели белые гуси. Считалось, что эти птицы, пролетая все королевство с севера на юг и обратно, собирают для своей госпожи информацию о том, что творится в ее владениях.

Я верю, что когда придет время уйти за Туманный край, моя душа превратится в прекрасного гуся, распахнет белоснежные крылья и полетит быстрее ветра навстречу своей наставнице и покровительнице…

Анника немного помолчала, собираясь с мыслями.

Королевская семья и сильные маги почитали другого бога – Гленора. Он был родным братом Дилекты и ее полной противоположностью: высокий и сильный воин, храбрый и решительный, не знающий сомнений. Его храмы были подобны небольшим крепостям, такие же суровые и неприступные. В каждом была открыта школа для одаренных мальчиков, в которой обучали воинскому делу. Гленор покровительствовал магам с сильным даром, а пустышек считал не достойными божественной милости.

Королевский совет уже многие годы ломал голову над тем, как уменьшить влияние Дилекты на простых граждан, и вскоре им представился прекрасный случай. Началась долгая и тяжелая война за плодородные земли к западу от границ Фродлэнда. Спустя четыре года кровопролитных сражений многие заговорили о том, сама идея захвата территорий была изначально провальной, что нужно отступить, сохранив жизни воинов и прежние границы владений. Начались смута и волнения.

И вот тут исподволь началась кампания, направленная против богини. Она была построена так искусно, что буквально через пару лет измученные войной люди сами вывернули наизнанку учения Дилекты, разрушили храмы, и особенно возненавидели пустышек, поскольку те не принимали участия в той захватнической войне.

С тех пор прошло много лет. Переписаны книги, забылась правда, и только редкие последователи еще хранят в памяти доброе имя богини в надежде возродить ее былое могущество.

– Вот такая история, друзья мои. – устало улыбнулась Анника, широким жестом протирая окно и стирая последние картинки.

– Ой, как интересно! – восхищенно прошептала Лири. – Хотелось бы мне жить в таком храме. Я бы тогда училась в настоящей школе.

– У тебя забрали магию только потому, что узнали о поклонении Дилекте? – недоуменно спросил Вилли. – Как-то слишком жестоко.

– Нет, не только поэтому. В последний оставшийся храм, пусть и практически разрушенный, пробрался вор. Он хотел украсть «сердце богини», кристалл, наполненный ее светом, и уничтожить его. Мне пришлось самой забрать кристалл, а здание, лишенное магической поддержки, рухнуло, придавив этого вора. Меня обвинили в убийстве мага и должны были казнить. Но почему-то изменили приговор.

– А где теперь «сердце богини»? – жадно спросил Микки.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – рассмеялась Анника и легонько щелкнула мальчишку по носу. Потом серьезно продолжила:

– Я не знаю. Так безопаснее. Когда поняла, что попалась, передала кристалл надежному человеку. Если когда-нибудь…

Договорить Ника не успела. Дилижанс дернулся и остановился.

Глава 6

Зыбкий сон. Вокруг тишина.

Я иду навстречу судьбе.

В темном небе слепая луна

Освещает дорогу к тебе…

Успокоительный сбор Свирского старца оказался удивительно действенным. Вероника уснула, едва голова коснулась мягкой подушки.

И так же резко проснулась, будто от толчка. Открыв глаза, посмотрела на настенные часы, освещенные мягким лунным светом: половина второго ночи. Можно спать и спать. Повернулась на другой бок, чтобы полюбоваться ночным небом, и улыбнулась спешащим к ней снежинкам снов. Сквозь приоткрытую форточку было слышно, как воет на улице своенравный февральский ветер. Удивительный контраст теплого одеяла и холодного воздуха рождал в душе ощущение спокойствия и уюта.

Девушка прикрыла глаза, убаюканная северной вьюгой. И вдруг в панике подскочила. Какая луна? Откуда? По статистике в ее городе за всю зиму бывает от силы пять-шесть ясных дней. И в этом году лимит уже давно исчерпан. Да, все верно, в стекло стучится темнота, плачет в трубах, и только редкие снежинки видны в этой чернильной круговерти.

Вероника обернулась на дверь в коридор. Сквозь матовое стекло проникал в комнату призрачный свет, дрожал на стенах причудливыми тенями. Будто по другую сторону кто-то зажег свечу или масляную лампу. По открытой спине побежали мурашки. Страха не было, только волнение и ожидание сказочного волшебства.

Мимолетно подумав о том, что старец явно знает толк в травках, девушка подтянула руками ноги к краю кровати, опустила на пол и, упираясь руками в матрас, с трудом распрямилась. Колени привычно дрожали. В темноте равновесие держать было сложнее. И после пары неприятных падений она взяла за привычку оставлять рядом с кроватью трость. Сегодня порадовалась своей предусмотрительности: и ходить легче, и оружие против незваных гостей со свечами имеется.

Накинув на плечи халатик, Ника решительно заковыляла навстречу ночным приключениям.

И они не заставили себя ждать!

За дверью оказался не привычный узкий коридор, а небольшая, довольно уютная комната. Слева, у закрытой на засов двери, расположился узкий шкаф с зеркалом. Справа, у открытого настежь окна, круглый столик и пара кресел. А прямо перед изумленной Вероникой оказалась широкая кровать. На ней, разметав по подушке светлые волосы, спала девушка. Длинные тени ресниц трепетали в свете ночника. Тот был похож на крохотный костер, заключенный в прозрачную сферу. Безумно захотелось рассмотреть его поближе.

Ника осторожно переступила порог и тихонько застучала палкой по деревянному полу. Огонек дрожал и переливался внутри своей хрупкой клетки. Порыв ветра всколыхнул легкие занавески, и девушка с удовольствием вдохнула сладкий запах южной ночи. Подкравшись к распахнутому окну, она обнаружила и источник дивного аромата. Комната располагалась на первом этаже, и с клумбы тянул к Веронике белые головки цветов душистый табак.

Внезапно упоительную тишину ночи нарушил то ли стон, то ли всхлип. Обернувшись, Ника увидела, что светловолосая незнакомка мечется в своей постели, непроизвольно теребя ворот ночной рубашки. Ее явно что-то мучило. Девушка, не просыпаясь, снова застонала. И Вероника, уже не задумываясь, подскочила к ней, села рядышком на одеяло, погладила по щеке и мягко подула в закрытые глаза. Так делала в детстве мама, чтобы прогнать страшные сны. Потом сжала холодные пальчики, согревая теплом своих рук, и тихонько запела колыбельную:

Напевая, Ника думала о том, какой удивительный сон ей снится этой ночью. Только сейчас она стала замечать и осознавать все нестыковки с реальной жизнью. И, между прочим, комната вместо коридора стояла в списке несоответствий на самом последнем месте. Подумаешь, эка невидаль! А вот лето вместо зимы, юг вместо севера, легкие быстрые шаги вместо привычного уже ковыляния убеждали в нереальности происходящего.

– Это вы? – вдруг раздался немного хриплый ото сна девичий голос.

– Не знаю, кого ты ждала, но я – это я, – улыбнулась Вероника, глядя в широко распахнутые глаза цвета весеннего неба. – Ты стонала во сне, мне показалось, у тебя что-то болит. Может, надо вызвать врача? Хотя как это сделать во сне, ума не приложу.

– Ты не Дилекта, определенно. – бормотала девушка, внимательно оглядывая ночную гостью. – и одеяние не то, и возраст, и я не ощущаю божественной силы… Хотя, с такой дыркой в груди я теперь вообще не ощущаю магии…

– С дыркой в груди? Ты ранена? – всполошилась Ника. Она чувствовала ответственность за всех героев своего удивительного сна. – Как тебя зовут?

– Анника. А тебя?

– Вероника, можно просто Ника.

– Ой, а меня папа тоже Никой звал, – она впервые улыбнулась, отчего на щеках появились забавные ямочки. – А как ты оказалась в моей комнате?

– Вон, из своей спальни пришла, – Вероника махнула рукой на раскрытую дверь. В сумраке были видны очертания родной кровати и уголок компьютерного стола.

– Странно, я точно помню, что вечером за этой дверью была умывальня, – Анника выбралась из-под одеяла, подошла к темному проему и обхватила себя за плечи. – Откуда так тянет холодом?

– Ой, прости, у меня там зима! Совсем забыла об этом. Сама сейчас сидела и удивлялась, почему по ногам так тянет, если за окном лето.

– Ничего не понимаю, – жалобно протянула Анни и опасливо заглянула внутрь помещения. Но через порог переступить не рискнула. Вернулась к себе и села в кресло, поджав ноги. В груди опять тянуло и болело, ее знобило, несмотря на теплую ночь.

– Милая, ты явно умудрилась простудиться, – нахмурилась Вероника. – Давай-ка мы заварим чаю и поболтаем. Мне совсем не хочется, чтобы такой чудный сон заканчивался. Я расскажу тебе о своем мире, ты – о своем. Интересно только, смогу ли я утром вспомнить хоть что-то? Это было бы забавно, не находишь?

– Какая ты странная, – слабо улыбнулась ее новая знакомая. – Других миров не существует, это все сказки. И я не болею, просто у меня отобрали магию, и вся работа организма нарушилась. Разве ты не видишь мою ауру? Я-то твою и видеть уже не могу, как пустышка стала…

Вероника искренне рассмеялась.

– Ну вот, ты сама сейчас доказала существование других миров! В твоем есть магия, а в моем ее вообще нет. Или это я сама себе доказала? – задумалась девушка. – Может, ты мое раздвоившееся подсознание? Так бывает у людей, которые хотят уйти от ужасающей действительности. Хотя это не так и важно. Ты мне нравишься, и разговаривать с тобой прикольно. Я сейчас к себе сбегаю и принесу горячего чаю с медом. Брат недавно привез. А ты мне расскажешь про дырку в груди и почему тебя так наказали.

Она быстрым шагом пересекла комнату и уверенно переступила порог. В ту же секунду колени подломились, стопа подвернулась и Ника, нелепо взмахнув руками, полетела на пол, больно стукнувшись о край кровати.

Наступила темнота.

Глава 7

Там, где холод и лед,

Синий камень живет.

Как цветок аконит,

Людям смерть он несет.

Анника в ужасе вглядывалась в темноту за открытой дверью. Что там произошло? Вскрик, падающая в черноту неизвестности фигурка, грохот и… звенящая тишина. Надо было бы встать и проверить, что случилось с удивительной незнакомкой, но тело будто парализовало от страха. Ника малодушно закрыла глаза, пытаясь спрятаться от неизвестной опасности. Как в детстве, когда стоит зажмуриться, и сразу возникает уверенность, что монстр тебя не найдет и не увидит.

Так и просидела, скрючившись в кресле, пока не сон не сморил уставший организм. А утром долго не могла сообразить, почему она не в кровати. Все тело болело от неудобной позы, виски ныли, а в глаза словно песка насыпали.

И только бросив взгляд на открытую дверь умывальни, Анника вспомнила о странных событиях этой ночи. Правда, с ее места была прекрасно видна раковина с потрескавшейся эмалью и крючок с полосатым полотенцем. Никаких следов Вероники. Как же так? Если это был сон, то уж больно реалистичный.

С другой стороны, в нем все объяснимо и логично. Она едет в Холодные земли, вот и приснился ей могильный холод суровой зимы. У нее не осталось внутренних сил, и пришедшая девушка являлась олицетворением безмагической жизни. Наконец, она плохо поужинала после тряски по неровной дороге, вот и захотелось во сне вкусного горячего чая.

Успокоив саму себя, Ника встала и принялась приводить себя в порядок. Интересно, как ее маленькие друзья? Сейчас они позавтракают на нижнем этаже гостиницы и отправятся дальше. Опять их ждет целый день в замкнутом пространстве дилижанса. Вчера они останавливались всего пару раз – в кустики сбегать да перекусить. Сегодня будет также.

Внизу уже все собрались за длинным деревянным столом. Мик и Лири клевали носом, Вилли о чем-то тихо говорил с одним из сопровождавших повозку воинов. Двое других, разложив на столе карту, обсуждали с возничим сегодняшний маршрут.

Поздоровавшись со всеми и извинившись за опоздание, Анника села рядом с девочкой. В ту же минуту на столе появились тарелки с дымящейся кашей, сероватый хлеб, масло и кружки с травяным чаем. Кроме того, подавальщица вынесла и положила рядом с каждым по свертку с мясным пирогом.

На часах не было еще и восьми, когда дилижанс продолжил свой путь. Разговаривать не хотелось. Ребята быстро задремали, а Ника рассеянно глядела в окно и все не могла выбросить из головы свой необычный сон. Очень хотелось вновь увидеть девушку с каштановыми волосами и глазами цвета гречишного меда. Она казалась такой настоящей, такой непосредственной и яркой, что и сама Анника почувствовала себя живой. Впервые с момента суда и несостоявшейся казни.

Интересно, а если мне удастся уснуть, я снова ее увижу? Было бы здорово.

С этой мыслью девушка поудобнее устроилась на сиденье, подложила под голову свернутый плед и, убаюканная тихим скрипом колес, уснула.

К сожалению, ночная гостья так и не появилась. А может, заходила в гости, да сон с пробуждением стерся из памяти. Остались разочарование и непонятная обида на саму себя.

После короткой стоянки для перекуса и неотложных дел ребята оживились. Вилли, оказывается, расспрашивал за завтраком о том, что ждет их в гарнизоне, а теперь обстоятельно рассказывал остальным.

– Пустышки живут в долине, окруженной скалами. И выходить им оттуда нельзя. Когда клеймо на руку ставят, это как маячок. Выйдешь за пределы поселения, сразу узнают. Раз в месяц староста оттуда в гарнизон приезжает. Меняет аконит-камень на еду да одежку.

– Аконит-камень, значит, – задумчиво проговорила Анника. – а я-то удивлялась, где и как его добывают. Ведь он любую магию блокирует. А вон как придумали, пустышек заставили. Им-то все равно, а нормальные люди плохо его присутствие переносят.

– А что это за камень такой, тетя? – спросил любопытный Микки.

– В тех местах, куда мы с вами отправляемся, растут на опушках лесов и по берегам рек высокие травы с рассеченными листьями и красивыми синими соцветиями. Каждый цветок похож на небольшой шлем, а изнутри торчат тычинки, будто борода воина. Это растение столь же прекрасно, сколь и ядовито. Названий у него много, но основное "аконит". Вот и камень, который добывают пустышки, имеет ярко-синий цвет и несет в себе смертельную опасность при неправильном использовании.

– А где ж его использовать-то можно? – удивилась Лири.

– Аконит-камень применяют в тюрьмах, когда необходимо временно заблокировать магию у преступника. Его добавляют в некоторые лекарства, правда, в микроскопических количествах. Сокровищницы, сейфы и хранилища часто делают с двойной защитой: магической и аконитовой. Используется этот камень и в военных целях. Он добывается только в нашем королевстве, поэтому другие государства вынуждены покупать его у нас.

– Так вот почему всех пустышек сгоняют в одно место! – воскликнул пораженно Вилли.

– Видимо, да. Ведь если бы власть захотела, уж нашла бы способ контролировать жизнь таких людей в обществе. Но прикрывшись заботой об остальных гражданах, король сделал пустышек рабами, вынужденными добывать камень в обмен на еду и вещи… Ужасно!

– Виль, а много в долине народу живет? – спросил Микки.

– Конрад сказал, что человек пятьдесят было в последний его приезд. У них мор какой-то случился, половину народа выкосило. Начальник гарнизона передавал им лекарства, что для воинов припасены, да только мало было и помогло не всем.

– Я не хочу туда, – у Лири задрожали губы, а глаза наполнились слезами.

Анника крепко прижала малышку к себе. Ей нечем было утешить и приободрить своих спутников. Если детей не убьет суровая природа, так надорвутся в скалах или умрут от болезней и недоедания. Она и сама все ближе подходила к плотной завесе, отделяющей мир живых от Туманного края.

Глава 8

Я хотела бы встретить гостью прошлого сна

Посидеть, чаю выпить и узнать, кто она.

Рассказать о беде и о горе своем.

Где привык быть один, мы бы были вдвоем.

Где-то нещадно надрывался телефон. Казалось, резкая мелодия падает с потолка, разбивается на сотни отдельных звуков и рассерженным роем впивается в несчастную больную голову. Вероника застонала и открыла глаза. Она лежала на полу около кровати, а мобильник бесновался на прикроватной тумбочке.

«Здесь разоряется младенец, но это не мой» – вспомнила девушка фразу из романа Ремарка «Три товарища». Как же я так умудрилась? Упала с кровати ночью и не проснулась даже. И голова раскалывается, видимо, ударилась.

С кряхтением и стонами удалось подняться на четвереньки. Отработанными движениями Ника подтянула к кровати деревянную лесенку с парой ступеней. Такие покупают в ванную комнату, чтобы малыши до раковины доставали. Сначала села на нижнюю ступеньку, опираясь руками, приподнялась выше. Сидя на второй ступеньке, переставила на первую ноги и, наконец, пересела на кровать. Сдвинулась в самый край, с трудом встала и замерла. Дверь в коридор была открыта и там, на полу, валялась трость.

Ноги дрогнули, и Ника плюхнулась обратно на смятую постель. В мозгу вспыхивали ночные воспоминания: гостиничный номер, светловолосая девушка, ее разговоры о потерянной магии и, главное, упоительное чувство сил и здоровья. Вспомнились ей и последние мгновения этого полусна. Вот она шагает в свою комнату, падает из-за вернувшейся слабости мышц и теряет сознание. А трость остается по ту сторону порога.

Телефон опять взорвался требовательной трелью и Вероника очнулась.

– Алло, мама? Как я рада тебя слышать! Да, Венька забегал, все привез, спасибо. Слушай, расскажи мне про старца, к которому ты на Свирь ездила. Очень уж интересный сбор он передал. Я вчера попробовала.

– Да что ж рассказать тебя, Верочка, – задумчиво сказала мама. – Мне про него баба Катя рассказала. Ей уж девяносто-семь в этом году стукнуло, а она, божий одуванчик, все в библиотеке работает. Говорит, из книг энергию черпает. Представляешь? Так, о чем это я? А, вот. Встретились мы с ней у подъезда, про тебя поговорили. Вот и присоветовала старца мне. Мол, живет в деревеньке, местных пользует, приезжим иногда совет дает, когда врачи лечить отказываются. Ну, я к нему и поехала. Фотографию твою взяла и диагноз, денег сняла побольше.

– Небось, прием у этого народного светила стоил как небольшая квартира? – хмыкнула Ника, почему-то почувствовав разочарование.

– Да ты послушай сначала, Фома неверующий! Он же ни копейки не взял. Все вздыхал, вздыхал, на фото твое глядя. Сказал, что ты уверенно идешь по дороге судьбы, но путь твой короток. Болезнь силы отбирает, и вылечить тебя он не в силах. Тут я, конечно, расстроилась, слезу пустила. Хоть и знаю все, но когда тебе прямо говорят, что кровиночке любимой недолго осталось, страшно это.

Мама замолчала, зашмыгала носом, а Вероника еще больше на этого неизвестного старика ополчилась. Вот зачем он, спрашивается, не в свое дело полез. Она же родителям всегда старалась мягче доносить информацию о своем состоянии: да, ухудшения есть, но незначительные, и лекарства экспериментальные поддерживают состояние, и вообще, в Канаде исследования проходят с очень обнадеживающими результатами. А тут, как обухом по голове, умрет скоро ваша дочка. Идиот какой-то.

– Так вот, – успокоившись, продолжила мама. – Дальше он стал мне про какой-то перекресток рассказывать. Бывает, говорит, что дороги жизни разных людей пересекаются. И эти точки считаются переломными в судьбе того или иного человека. Он может не заметить такой перекресток и дальше по своей дороге отправиться, а может выбрать иной путь. Не очень я его поняла. Главное, Верочка, что ты сейчас на такой развилке стоишь. И чтобы ее увидеть и почувствовать, он мне травок собрал и сказал тебе на ночь заваривать. Ты уж, заинька, попей чаек этот. Может, и правда, поможет? Даже если не веришь, попей.

– Обязательно, мамуль, спасибо тебе!

Настроение было приподнятым, Веронике казалось, что она стоит на пороге удивительного события, которое полностью изменит всю ее жизнь. Хотелось бежать, творить, действовать. Увы, сил хватило только доползти до кухни и приготовить нехитрый завтрак. А дальше – работа, упражнения, растянувшаяся почти на час короткая прогулка вокруг дома.

Вечером девушка начала основательную подготовку. Перенесла в комнату электрический чайник, пару чашек, печенье и мед. Расставила все на столе. Приволокла с кухни дополнительную табуретку и бутыль с водой. Надела вместо маечки на бретельках симпатичную закрытую пижамку. Наконец, выпила стакан волшебного сбора и улеглась в постель.

Сон пришел мгновенно. Окутал сознание теплым коконом с привкусом спелой вишни и унес в дальние дали.

Глава 9

Если руки опустишь устало,

Прекратив бороться с бедой,

Я приду, подоткну одеяло,

И до утра побуду с тобой.

Ночью Анника проснулась от шума дождя за окном. Свежий влажный воздух проникал сквозь распахнутые створки, принося ароматы ночного леса. В них уже почти не осталось запахов роднойстепи и нагретой за день земли, пропало благоухание ярких южных цветов. Открытые пространства все чаще сменялись небольшими дубравами, появились вдоль дорог и белоснежные стволы стройных берез. Вот и небольшая придорожная гостиница оказалась в непривычном окружении высоких деревьев.

Девушка вздохнула, привычно растерев ноющую грудь. Каждый новый день давался ей все тяжелее. К вечеру уже не хватало сил на разговоры, и она молча сидела, прислонив голову к стеклу. Ребята тихонько болтали в углу, стараясь не потревожить ее. Они отлично сдружились за эти несколько дней, и будет не так страшно оставить их. Ника уже понимала, что не доедет до точки назначения.

Эта гостиница оказалась гораздо скромнее предыдущей. В комнатах самый минимум мебели, а удобства были общими и находились в конце коридора.

Внезапно ее внимание привлекла узкая полоска света, прочертившая пол от приоткрытой дверцы шкафа до противоположной стены. Либо это был забытый прошлым постояльцем осветительный шар, либо… Анника осторожно встала с кровати и, накинув на плечи шаль, подошла ближе.

За дверцей оказалась уже знакомая комната Вероники. Только в этот раз не дул по ногам холодный воздух, и темнота не пугала неизвестностью. В просторном помещении было тихо и уютно. На полках вдоль стен стояли книги и фотографии, в углу располагалась странная конструкция с педалями, но без колес. Ближе к окну расположился стол, явно накрытый к чаю.

Неужели меня ждала, ахнула про себя Ника и перевела взгляд на кровать, где под ярким пледом спала ее новая знакомая. Каштановые волосы рассыпались по плечам, спокойное дыхание чуть шевелило непокорную прядку. Подложив под щеку тонкую, почти прозрачную руку, девушка витала в сновидениях, не подозревая, что из разлома мироздания за ней внимательно наблюдают.

Да, Анника еще вчера ночью смеялась над идеей параллельных миров. Но сейчас, оглядывая комнату за дверцей шкафа, сама находила подтверждение этой безумной теории: незнакомые буквы на книгах, странный светильник на столе, непонятные приспособления. А как объяснить удивительный пейзаж в раме раскрытых штор? Не выдержав, она тихонько переступила порог и подошла к окну, удивляясь гладкости пола. Вроде бы деревянный, но такой ровный, ни одного стыка не чувствуется.

На улице было сказочно красиво! И дома, и темные стволы деревьев, и странные сооружения на колесах – все было укрыто белоснежным покрывалом. В свете уличных фонарей танцевали редкие снежные бабочки, сверкая серебром своих легких крыльев. Небо, как бездонный колодец, завораживало своей глубиной.

– Ах, до чего же здорово! – рассмеялась девушка, почувствовав вдруг необычайную легкость, и закружилась по комнате, прижимая руки к груди.

– Я вижу, сегодня ты в отличном настроении, – донесся с кровати веселый голос . – Как видишь, я ждала тебя. Только воду вскипятить, и все готово.

– Слушай, а что с тобой вчера случилось? Так сильно ударилась? Ты едва шевелишься, – удивилась Анника, глядя на неловкие попытки своей новой подруги подняться и найти равновесие. – Я вчера слышала жуткий грохот и вскрик.

– Ничего страшного, – отмахнулась Вероника, ковыляя к столу и принимаясь заваривать чай. – Я неизлечимо больна. Умирают нервные клетки, а вместе с ними атрофируются постепенно все мышцы. При хорошем раскладе проживу еще лет пять. Но в твоем мире я чувствовала себя совершенно здоровой. Упоительное чувство свободы! Только возвращаясь обратно, получила назад все свои болячки. Упала и головой сильно стукнулась. Такие дела… Садись, я уже налила чай.

– Слушай, как интересно! Из своей комнаты я не могла прочитать ни одного слова, а здесь стала понимать названия книг.

– Очень удобный бонус перемещения, – рассмеялась Вероника. – Кстати, ты и сама стала выглядеть гораздо лучше. Вон, щечки порозовели и глазки заблестели.

– Да как же не выглядеть, когда вокруг такая красота! – воскликнула Анни и вдруг замерла, пораженная открытием. – Не болит, ты представляешь, не болит…

Она вскочила, забегала по комнате. Потом остановилась, прислушиваясь к себе.

– Я чувствую себя абсолютно здоровой и полной сил. Хорошо-то как! Ой, как же хорошо!

Вероника полностью разделяла ее чувства. Ведь сама совсем недавно испытала нечто похожее, вернув на короткий срок здоровье и силы.

Наконец, успокоившись, девушки сели за стол. За чаем с медом они успели многое рассказать друг другу. Анника делилась впечатлениями от поездки и подозрениями насчет настоящей причины изоляции пустышек в Холодных землях. Кроме этого, ее очень интересовали все необычные предметы земного мира: электричество было ей неизвестно, его заменяла магия. И Вероника терпеливо объясняла принцип работы того или иного девайса.

А потом посмотрела внимательно, помолчала и прямо спросила:

– Ты так тщательно обо всем расспрашиваешь. Хочешь попробовать остаться здесь?

Анника вспыхнула и отвела глаза.

– Я.. я думала об этом. Что меня ждет в том мире? Мучительная смерть через несколько дней. А тут могла бы жить еще долго. Ты не смотри так, я бы тебе помогала во всем. И готовить, и стирать умею. И по дому еще…

Она замолчала, сжалась на табуретке и обхватила себя руками за плечи.

– А что, это идея! – Воскликнула Вероника. – Попробовать-то всегда можно. Вот удивятся твои сопровождающие. А тут придумаем что-нибудь. Скажем, что ты память потеряла. Так во всех фильмах делают. Ну, не арестуют же тебя за это. Поживешь у меня, освоишься.

– Спасибо, спасибо тебе! – бросилась обниматься Анника. – это же шанс такой! Думаю, сжалилась надо мной богиня, не оставила в трудную минуту. Давай, я тогда к себе сбегаю, заберу сумку с личными вещами. Там книги папины и мамины украшения, единственное, что для меня имеет ценность.

– Подожди, я боюсь, если ты вернешься к себе, то связь между нашими мирами прервется как вчера, помнишь? Давай, я к тебе зайду и возьму то, что нужно. Заодно ноги разомну. А ты даже не приближайся к порогу.

– Хорошо, тогда синюю сумку возьми и все, возвращайся.

Вероника осторожно подошла к открытой двери и заглянула в комнату. Прислонила трость к стене и сделала первый осторожный шаг. Удивительное чувство: только что твои ноги тряслись от слабости, и вот уже налившиеся силой мышцы уверенно ведут тебя вперед.

Не удержавшись, девушка подошла к распахнутому окну и выглянула на улицу. Дождь закончился, вкусный влажный воздух наполнял молодое тело энергией, приветливо шелестела листьями зеленая дубрава с белыми росчерками редких берез.

– Краснодарский край закончился, здравствуй, Воронежская область. – определила для себя Ника степень продвижения дилижанса на север.

Внезапный порыв ветра швырнул в лицо последние крупные капли, взметнул каштановые пряди и, ворвавшись незваным гостем в дом, захлопнул дверцу шкафа.

Ахнув, Вероника бросилась назад и потянула ручку на себя. Сердце замерло, а потом бешено застучало о ребра. Как же так? В пахнущей пылью глубине темнели пустые полки, лишь пара вешалок качалась на перекладине. Как заведенная Ника закрывала и открывала несчастную дверцу в отчаянной надежде увидеть свою родную комнату. Тщетно. Она осталась здесь, в чужом непонятном мире, без документов и вещей. Что она завтра скажет ребятам и сопровождающим дилижанс воинам? Как там Анника? Тоже, наверное, в панике мечется по квартире и пытается понять, что же произошло.

Устав от переживаний и пугающей неизвестности, Вероника прилегла на кровать и вскоре забылась беспокойным сном. Утро вечера мудренее…

Глава 10.

Можно я хоть чуть-чуть за тебя поживу?

Надышусь, нагуляюсь, вокруг посмотрю.

Все верну, но любовь за тебя получив,

Не отдам, в своем сердце навек сохранив.

Открыв глаза, Анника долго не могла понять, где она находится. Ровный белый потолок со странным светильником в центре, на стенах повторяющийся абстрактный узор, полки с книгами и приятными глазу безделушками – каждая деталь кричала о том, что это не придорожная гостиница, а чей-то любимый дом. Решив подняться и осмотреться вокруг, Ника откинула в сторону одеяло. Точнее, попыталась откинуть. Руки будто перестали ее слушаться, казались слабыми и беспомощными. Да и выглядели совсем чужими. Ноги мертвым грузом лежали на простыне и с трудом поддавались контролю мозга. Зато в груди бодро стучало молодое сердечко, наполняя своим ритмом каждую клеточку, и не было внутри ни пугающих черных дыр, ни холодной пустоты.

Девушка задумчиво пропустила сквозь пальцы необычно темную прядку. Следовало восстановить в памяти события прошлой ночи и хорошенько все обдумать. Удобнее устроившись на подушке, новоиспеченный Шерлок Холмс начал выстраивать причинно-следственные связи:

Так, что мы имеем. Я действительно осталась в новом мире. Причем, мы с Вероникой поменялись телами. Логично, если и может кто-то путешествовать в пространстве, то только душа. А материальная оболочка привязана к определенному месту. С этим все более или менее понятно. Теперь нужно определиться с возможными плюсами и минусами данной ситуации.

Положительного очень много! У меня ничего не болит – это раз. Энергия плещется через край – это два. Вокруг столько всего необычного и интересного – это три! А минусы? Только слабость сильная, но двигаясь осторожно и без спешки, вполне можно справиться. Впереди целый день, наполненный открытиями. А значит, срочно встаем и начинаем жить!

С этой мыслью Анника села в кровати, а затем аккуратно встала, вспоминая, как это делала бывшая хозяйка тела. Медленно-медленно переставляя ноги, добралась до трости и уже гораздо увереннее двинулась исследовать свои новые владения.

Любая мелочь приводила в неописуемый восторг. Холодильник, газовая плита, стиральная машинка, телевизор – на знакомство с ними ушел не один час.

Когда она готовила себе «иномирный» обед, позвонил Вениамин. Анника уже знала про него и ответила на звонок, чтобы не добавлять Веронике неприятностей с волнующимися родственниками. На удивление разговор прошел легко и непринужденно. Даже сквозь расстояние Веня почувствовал прекрасное настроение девушки и сам очень обрадовался. Впервые за последний год смех его любимой сестрички был таким искренним и заразительным. Он тепло попрощался, пообещав заехать через недельку.

А Ника в который раз посмотрела через окно на заснеженную улицу, гадая, можно ли ей пойти прогуляться и не выйдет ли боком такая самонадеянность. Хотелось увидеть вблизи пушистые сугробы, прикоснуться к белоснежному покрывалу газонов, рассмотреть на ладошке отдельные снежинки.

Решив не отходить далеко от дома, она отправилась собираться. Методом проб и ошибок научилась фиксировать ортезами ноги, натянула странную куртку, отыскала на полке шапку с перчатками. В кармане обнаружила связку ключей и с колотящимся сердцем шагнула за порог своего временного жилища.

Оказавшись в длинном коридоре, по обе стороны которого располагались одинаковые двери, Анника растерялась. Где же выход на улицу? За поворотом обнаружился небольшой холл. Сбоку были странные двойные двери без ручек, а впереди большое окно и выход на балкон. Может, вниз нужно спускаться на платформе? Но непонятно, как тогда перелезать через ограждение.

Внезапно сбоку что-то зашумело, заскрежетало, и странные двери разъехались в стороны, выпуская маленького старичка в смешной шапке с мохнатыми ушами.

–Ааа, Вероничка, гулять собралась? – прошамкал дедушка и встал в открывшемся проходе. – Давай, милочка, шевели палками, я лифт подержу. На улице только осторожно ходи, снег выпал, а под ним сплошной лед.

Эх, будь что будет, махнула рукой Ника и решительно проковыляла мимо соседа внутрь маленькой комнаты-коробки.

– На кнопку-то нажми, болезная, – глядя на замершую девушку, старик сам протянул руку, нажал на цифру «один» и шустро выскочил в холл. Двери с противным скрипом закрылись, пол завибрировал, и вся эта странная конструкция, трясясь и тихонько подвывая, двинулась вниз.

Анника в ужасе прикрыла глаза, молясь своим богам. Хоть бы живой выбраться, уж она паинькой будет, никуда свой любопытный нос больше не сунет. До вечера тихонечко на табуретке просидит, Веронику дожидаясь, и вообще…

Больше она ничего пообещать не успела. Лифт последний раз дернулся и остановился. Раздвинулись скрипучие двери и выпустили свою пленницу в очередное помещение. На стенах ровными рядами висели узкие ящики с номерами, в углу стояла кадка с чахлым цветком, а справа, сквозь узкое окошко на дверью, виднелось серое зимнее небо.

Моментально приободрившись, девушка застучала палками в сторону выхода. Нажала на кнопку на стене, подтолкнула плечом тяжелую дверь и наконец-то оказалась на заснеженном крыльце.

Терпкий морозный воздух моментально сдавил горло, ветер бросил в лицо горсть колючих снежинок и, дурачась, ущипнул нежные щеки. Анника закашлялась и стерла с лица влагу. Красота-то какая!

Ей рассказывали, что в северных землях царят мрак и холод, все живое стремится сбежать оттуда. Даже белые гуси с наступлением зимы улетают на юг, оставляя родные земли на растерзание вьюгам и метелям.

И никто, никто не говорил о том, что в изящных сосульках прячутся все цвета радуги, а крупные снежинки так приятно ловить языком, подняв лицо навстречу низкому серому небу. Никто не рассказывал о смешных желтогрудых птичках, косящих черным глазом-бусинкой с низких веток.

Завороженная незнакомой красотой русской зимы, Анника медленно шла по протоптанной дорожке между домов. Выпавший снег надежно прикрыл неприглядные следы городской жизни, укрыл газоны и машины, маленькими пушистыми шапками украсил черные ветви деревьев.

Засмотревшись по сторонам, девушка не заметила, как ботинок зацепился за неприметный бугорок, палки поехали в стороны, и вот уже она лежит в снегу, нелепо подвернув ногу.

Попытки встать не увенчались успехом. В коленях не доставало силы. Помучившись, Ника снова легла на спину, раскинула руки и задумалась о превратностях судьбы. Падающий снег щекотно таял на щеках и холодными капельками стекал за шиворот, попа ощутимо намокала в тонких брючках, волосы постепенно меняли свой цвет на бело-серебристый. Было так странно лежать на земле в чужом мире, в чужом теле, быть слабой и беспомощной и при этом до неприличия счастливой. Анника не выдержала и рассмеялась в голос.

–Девушка, что с вами? Вы плачете? – раздался рядом чей-то взволнованный голос. И на фоне низкого неба нарисовалась мужская голова в смешной красной шапке с помпоном. Густые рыжеватые брови хмурились в волнении, небольшая аккуратная бородка забавно топорщилась. Ну, вылитый гном из сказок про подгорный народец. – Фух, вы смеетесь, а я уж испугался. Вставайте скорее, а то все себе отморозите. И детки потом спасибо не скажут.

– Не могу, – она легко пожала плечами. – у меня ноги слабые. Упадешь и уже не встать.

– Тогда вам, несомненно, повезло, прекрасная незнакомка, – гном выпятил грудь и сделал вид, что закатывает рукава куртки. – Я лучший в мире специалист по подниманию девушек из снега. На колени встать сможете?

Анника опять рассмеялась, и немного покопавшись в снегу, сделала то, что просили. Парень подошел сзади, просунул ей подмышки руки и одним слитным движением вздернул наверх. Аккуратно стряхнул налипший на одежду и волосы снег и подал палки.

– Спасибо вам большое! – Анника лучисто улыбнулась своему неожиданному спасителю. – Какой вы ловкий и сильный!

– Не за что, – пожал он смущенно плечами. – Это самый правильный, легкий и безопасный вариант. Если бы вы тяжелее были, я бы вас сначала на коленку себе подсадил, а потом окончательно поднял. Но вы же, как пушинка. А многие за руку пытаются тянуть или локоть подставляют, глупости это все.

– Наверное, мне пора, – девушка неловко переступила замерзшими ногами. – холодно очень и мокро. Спасибо еще раз.

– А давайте-ка, я вас до дома провожу. Уж больно скользко сегодня. Тактику спасения мы уже отработали, если что, справимся. – Добродушно усмехнулся гном и жестом предложил Нике идти вперед.

Так они и пошли гуськом по узкой тропинке, припорошенной снегом. Зная, что помощь рядом, Анника гораздо увереннее переступала палками и перебрасывалась незначительными фразами со своим новым знакомым.

Оказалось, что его зовут Мишей, он орнитолог, изучает сезонную миграцию разных птиц. Кроме этого, ведет учет популяции краснокнижных видов поганок, живущих в некоторых водоемах города.

Когда Ника удивленно переспросила, как поганки могут расти в воде и зачем их нужно пересчитывать, парень рассмеялся и объяснил, что это совсем не грибы, а очень красивые птицы. Раньше их было гораздо больше, теперь же, в связи с быстрой застройкой, популяция сильно уменьшилась и находится на грани исчезновения. Редких животных заносят в специальную книгу, за ними активно наблюдают, пытаются сохранить условия, максимально приближенные к естественным.

Слушать молодого ученого было так интересно, что Анника и не заметила, как они подошли к ее дому.

– Поправляйся скорее, и я тебе покажу самые интересные места! – воодушевленно предложил Миша. – у нас в городе встречаются потрясающе красивые птицы. Оставь только свой номер, чтобы не потеряться.

– Спасибо тебе, конечно, большое, – вздохнула девушка. Потом решительно посмотрела в темно-серые глаза, обрамленные пушистыми светло-рыжими ресницами. – Только вряд ли получится. Я неизлечимо больна, и дальше будет только хуже. Может, еще лет пять протяну, может меньше.

Это у Вероники есть лет пять, промелькнуло в мыслях, а у меня и того меньше. Неделя-другая.

– Но как же так… я и не думал… ты совершенно не похожа на больную. То есть, я хотел сказать…

– Не бери голову, все в порядке, – она легко улыбнулась на прощание и, помогая себе руками и палками, взобралась на крыльцо. К счастью, дверь открыли дети, выбегающие на прогулку, и Анника скользнула в спасительное тепло подъезда.

Так будет правильно, подумалось ей. Прекрасный день, чудесная встреча, единственно возможное окончание. Ночью все вернется на круги своя, а у меня останутся воспоминания о его завораживающем голосе и дружеской улыбке.

Задумавшись, она замерла перед лифтом. И вдруг поняла, что совершенно не представляет, на какой этаж ей подниматься. Днем так волновалась перед прогулкой, что совершенно не обращала внимания на такие мелочи, как номер этажа или число над дверью в ее жилище.

– Ну что, нагулялась, стрекоза? – послышался за спиной знакомый старческий голос. – Чего-то ты кнопку не нажала, все в облаках витаешь?

Повернувшись, Анника увидела своего соседа по этажу. Он выжидающе смотрел на нее из-под своей шапки-ушанки.

– Ой, простите, так замерзла, что руки не слушаются. Вот, ждала, кто подойдет и поможет. – сочинила она на ходу более или менее правдоподобное объяснение своей забывчивости.

– Эх, молодежь, бегаете сначала без шапок, а потом на здоровье жалуетесь. Вот мать твоя заедет, так все про тебя, непутевую, ей расскажу.

Он продолжал ворчать, но девушка уже не слушала. Она внимательно следила за работой иномирного подъемника, крепко-накрепко запомнив номер своего этажа – девятый.

Глава 11

На части разрывается душа,

Что выбрать ей: свободу иль проклятье?

К иному миру броситься в объятья

Или остаться здесь, едва дыша?

Проснувшись утром в чужой постели, Вероника испытала настоящий шок. Неровный беленый потолок, голые сероватые стены и старая потертая мебель привели ее в полное замешательство. За окном голубело высокое летнее небо, громко пели птицы, возвещая начало нового дня, за хлипкой дверью слышались чьи-то шаги и ворчание.

Почесав в недоумении нос, она обнаружила, что изменилась не только комната, но и ее тело. Руки были тонкими и изящными, но все мышцы оказались на своих местах, готовые трудиться на благо хозяйки. Ноги сгибались и разгибались, без усилий откинув пестрое лоскутное одеяло. Забавная ночнушка с кружевами очерчивала вполне симпатичные изгибы, а густые длинные волосы светлой волной лежали на подушке.

Я – блондинка?! Пожалуй, именно это открытие поразило Нику больше всего. Она вскочила и бросилась к маленькому зеркальцу на стене. Взглянув, в недоумении моргнула пару раз, а потом заливисто рассмеялась. Ну, здравствуй, Анка-попаданка.

Несмотря на всю нелепость и невозможность ситуации, было удивительно приятно чувствовать силу молодого здорового тела. Здорового ли? Прислушавшись к себе, Вероника поняла, что под сердцем у нее действительно есть какая-то пустота. Ощущение, будто есть хочется. Но никаких других признаков болезни она в себе не обнаружила.

Интересно, как там Анника, не плачет ли в ее больном беспомощном теле? Справится ли с земными приборами, сможет ли ответить родным, если они решат позвонить?

Ей самой тоже следует поторопиться, чтобы и в этом мире день прошел гладко и без проблем. Напевая веселую песенку, Вероника быстро натянула немного старомодное платье с мягким корсетом, заплела косу и уложила на голове золотистой короной. На всякий случай уложила в сумки все вещи, оставив небольшой узелок, явно предназначенный для постоянного использования. Взяла полотенце, тканевый мешочек со всякими женскими принадлежностями и вышла в коридор, надеясь найти дамскую комнату.

– Дори Анника, как вы себя чувствуете? – обратился к ней высокий молодой мужчина. – Вчера вы нас, признаться, сильно напугали. От ужина отказались, совсем без сил были. Вы уж не подведите, доберитесь до гарнизона живой. Мы вас коменданту сдадим с рук на руки, а там уж и помереть можете. А то в дороге это хлопотно очень будет.

– Эмм, – не сразу нашлась, что ответить на эту удивительную просьбу, Вероника. – Я изо всех сил постараюсь не утруждать вас своей смертью, но обещать, как вы понимаете, не могу. Позвольте, я приведу себя в порядок.

– Конечно-конечно, – смутился воин из сопровождения. – А мы с ребятами пока вещи вниз снесем и завтрак закажем.

Умывшись, девушка спустилась вниз и ненадолго замерла в тени лестницы, оглядывая сидящих за столом и заново знакомясь со своими попутчиками.

Вот сидит маленький худенький мальчик со светлыми русыми волосами, что забавно топорщатся во все стороны. Наивные голубые глаза с любопытством и восторгом следят за суровыми воинами, ведущими неспешную беседу. Это Микки. Рядом с ним рыжеволосая девочка. Тощие косички висят по сторонам бледного личика с россыпью веснушек. Кажется, ее зовут Лири. Высокий крепкий Вилли сидит ближе всех к взрослым. Он хмурит темные брови, о чем-то крепко задумавшись. Короткий ежик темных волос, открытое лицо, сильные руки – он вызывает доверие и желание опереться на его плечо в случае нечаянной беды.

Трое мужчин в форме – это, видимо, сопровождающие. С ними рядом сидит мужичок в рубахе и телогрейке, возничий. Вот и вся компания.

Вероника подошла к столу, поздоровалась со всеми и улыбнулась своим маленьким спутникам.

– Тетя Анника! – Лири бросилась к девушке, крепко обняла за талию и подняла заблестевшие от слез глаза. – Мы так за вас испугались вчера! Нам сказали, что вы помереть можете. Пожалуйста-пожалуйста, не оставляйте нас. И так уже все оставили…

– Ну что ты, милая, со мной все хорошо, – дрогнувшим голосом ответила Ника и вытерла мокрые соленые дорожки. – смотри, принесли вкусную кашу, сейчас позавтракаем и отправимся дальше. Хочешь, расскажу вам в дороге сказку, а можем связать что-нибудь. У меня с собой и спицы, и крючок есть.

Ребенок немного успокоился, и завтрак прошел за дружеской беседой. Мужчины рассказывали о местах, которые предстояло проехать за день, сетовали на изменчивую погоду и спорили, где лучше остановиться на обеденный перекус: до или после границы.

– А что, мы уже подъезжаем к границе? – удивилась Ника. – Мне казалось, нам еще дня три ехать.

– Все верно, гарнизон стоит у подножия горного хребта, естественной границы нашего королевства на севере. Мы же имеем ввиду въезд в так называемую аконитовую зону. Она не видна и никак не ощущается, но с момента въезда нам, людям с магией, нужно принимать зелье, защищающее от аконит-камня.

Странно, подумалось Веронике, подруга по обмену телами много рассказывала про этот аконит. Ведь ее отец занимался исследованиями камня, его полезными и вредными свойствами, вариантами применения в жизни людей. И делился наблюдениями с единственной дочерью. А потом погиб при странных обстоятельствах. Раньше Анника считала его смерть случайным стечением обстоятельств, но когда услышала про Аконитовую долину, стала вырисовываться совершенно другая картина. А странным было то, что отец уверял: близость камня не вредит магически одаренным людям, только непосредственный контакт блокирует внутреннюю силу и приносит вред организму. Здесь же воины начнут принимать защитное зелье аж за три дня до приезда в гарнизон. Зачем?

Дилижанс, поскрипывая, ехал по Северному тракту. Пассажиры, удобно устроившись на сиденьях, занимались своими делами: Вилли читал книгу, Микки играл с деревянными фигурками всадников, а Вероника учила Лири вязать крючком. Они решили смастерить небольшую куклу. И пока одна вывязывала голову и туловище, вторая, высунув от усердия язык, старалась сделать ручки-веревочки и ножки-колбаски.

Время до обеда пролетело незаметно. Устроившись на поляне, они перекусили пирогом с рыбой, запивая холодным травяным настоем. Природа продолжала меняться. Дубы встречались все реже, а вот осины и березы прочно обосновались вдоль дорог, перемежаясь с красноватыми соснами. Ника наслаждалась любой возможность прочувствовать силу мышц и полноту движений: прошлась по траве, сделала легкую разминку, вымыла посуду в прохладных водах говорливого ручейка. Каждое движение приносило радость. Она даже поиграла с Микки и Лири в простенькую игру «повторяй за мной». Мужчины же достали из походной аптечки небольшой флакон и выпили по пять капель густого прозрачного сиропа с легким ароматом ландыша. Вероника внимательно наблюдала за процессом. Ее беспокоили такие меры предосторожности, не нравилось наличие ландыша в зелье, волновало будущее детей в непонятном и явно опасном месте.

Вновь забравшись внутрь повозки, они стали строить предположения о своей дальнейшей жизни. И Вероника в который раз за сегодняшний день подумала, а вдруг она не сможет поменяться с Анникой обратно. Что, если навсегда останется в новом мире. Как на это реагировать? Радоваться здоровью или плакать по родным?

У нее не было ответа на этот непростой вопрос. И чем ближе их небольшой отряд подъезжал к гостинице, тем сильнее волновалась Ника, ожидая встречи и страшась ее. Сердце упорно твердило, что этой ночью в жизни наступит переломный момент, который навсегда изменит ее судьбу.

Глава 12

Застыв на перекрестье двух путей,

Стоим, не в силах сделать шаг последний.

Судьба торопит нас решить быстрей:

Продолжить свой иль предпочесть соседний…

Две девушки стояли друг напротив друга, разделенные дверным проемом. Небесно-голубые глаза внимательно смотрели в медово-карие, искали ответ на невысказанный вопрос. Нежная блондинка и яркая шатенка, такие разные во всем и, одновременно, близкие, будто родные сестры.

Одна сделала шаг вперед, другая отступила назад, прижав руки к груди и глядя вопросительно и умоляюще.

Вероника замерла на месте, улыбнулась и спросила тихо:

– Ты уверена?

– Да.

– Несколько лет, полная беспомощность.

– Неважно, это больше, чем несколько недель. Нет боли и страха. А ты? Ведь я краду у тебя любовь родных и подруг, отнимаю всю твою жизнь.

– Не крадешь, а меняешь. Мне безумно жаль оставлять маму с братом, но они-то меня не теряют. Для меня главное – их спокойствие. Постарайся не огорчать их, это моя единственная просьба.

– Значит, ты согласна?

– Да.

Напряжение последних минут развеялось, как утренний туман над рекой. Девушки сели на пол, предусмотрительно не пересекая порог, разделяющий комнаты и миры. И началась кропотливая работа по обмену важными мелочами. «Адреса, пароли, явки» – все тщательно обсуждалось и записывалось. Кто знает, может, соприкоснувшись во времени и пространстве, их пути снова разойдутся и уже более не пересекутся никогда. Нужно было торопиться.

Напоследок Вероника попросила подругу рассказать все, что та знает об аконит-камне, и сама поделилась возникшими подозрениями.

– В потайном кармане сумки лежат последние записи отца. Почти все результаты исследований у него забрали и засекретили, но краткие выжимки наблюдений и выводов он заносил в блокнот. Он хранился в укромном месте, куда не смогли пробраться ищейки короля. Я взяла записи, как память об отце, но теперь уверена, они еще пригодятся.

Помолчали, глядя друг на друга, запоминая черты, которые с первыми лучами солнца станут их собственными. Потом попрощались.

Вероника решительно закрыла дверь, задумчиво провела по гладкой деревянной поверхности. И легла спать, более не сомневаясь в своем решении и запретив себе даже думать о нем.

***

Темная ночь плотным покрывалом накрыла столицу королевства Фродлэнд. Спали богачи и бедняки, дремали на своих постах стражники, даже собаки не брехали, видя вкусные мясные сны.

Тайный королевский советник быстро шагал по пустым коридорам дворца, и его гулкие шаги отражались от каменных стен, порождая многоголосое эхо.

Стражи, бдительно охраняющие покой своего монарха, опустили алебарды, признавая право этого незаметного невзрачного человека заходить в святая святых в любое время дня и ночи.

Тихо постучавшись, советник вошел в роскошную спальню. Его величество, король Ридрих VI, уже проснулся и ждал объяснений несвоевременного вторжения.

– Мертва, ее душа сегодня ночью улетела за Туманный край.

– Добро.

– Вашей мудростью мы избавились и от последовательницы проклятой богини, и оборвали ниточку, связанную с аконит-камнем. Девчонка умерла в дороге, и даже если у нее были подозрения, она не успела ни с кем поделиться.

– Ты уверен, что изъял все записи Гриндрока?

– Да, Ваше Величество.

– Ступай. Завтра казначей выдаст тебе достойное вознаграждение.

Поклонившись, советник выскользнул из королевской спальни. У него еще были свои дела.

Глава 13

Мы принимаем правила игры,

Уверенно переставляя шашки.

Кто в дамки выйдет, кто слетит с доски,

От нас скрывает жизнь до поры,

С восторгом отмечая все промашки.

Возможно, именно безнадежное состояние Вероники в старом мире позволило ей легко принять реалии мира нового. Здоровье оказалось вполне неплохим бонусом и перевесило неизбежные минусы. Попутчики только диву давались, наблюдая, как девушка расцветает с каждым днем. Исчезли из взгляда болезненная тоска и обреченность, волосы вновь обрели потерянный блеск, на щеках расцвел нежный румянец.

– Что происходит? – спрашивали у нее. – Как тебе удалось поправиться?

– Я думаю, молодость и желание жить взяли свое. – Со смехом отвечала Ника.

Настроение было приподнятым, и она с удовольствием делилась им с окружающими. Рассказывала сказки ребятам, довязала для Лири куклу и нарядила в красивое яркое платьице. Пыталась расспрашивать сопровождающих дилижанс воинов о предстоящей жизни в гарнизоне. Но мужчины, еще недавно такие открытые и доброжелательные, с каждым днем становились все более замкнутыми и подозрительными. Поэтому, посоветовавшись со своими друзьями, Вероника решила более не демонстрировать свое цветущее здоровье вне повозки. Вдруг, такое вопиющее сопротивление законам магии наказуемо?

Связи с Анникой больше не было, ночи проходили спокойно, и наутро Вероника не могла вспомнить, снилось ли ей хоть что-нибудь.

Природа окончательно приобрела северные черты. Густые хвойные леса вплотную подступили к дороге, появились комары и мошки. На небольших остановках Ника жадно втягивала носом густой грибной запах, мечтая о жареных лисичках и маринованных подосиновиках. Уже поспела черника и дети, вначале с опаской, а затем с удовольствием собирали полные пригоршни крупных темных ягод с сизоватым налетом. Северное лето короткое, и все спешили насладиться его дарами.