Тайна фанатки

G.N. Wright

The Puck Secret the moral rights of the author have been asserted

© Copyright © 2023 by G.N. Wright

© Ю. Серегина, перевод на русский язык

© Д. Грушина, иллюстрация на обложку

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Небольшая заметка от меня к вам

Добро пожаловать в мир Г. Н. Райт!

Если вы со мной незнакомы, то большое вам спасибо за то, что рискнули прочитать одну из моих книг. Я надеюсь, вам понравится, и вы останетесь со мной надолго!

Если вы уже мой читатель, то большое вам спасибо, что вернулись, – я надеюсь, вам понравится мое погружение в более светлую (но все же пикантную) сторону романтики, когда мы переходим от черного к серому!

«Тайна фанатки» – первая книга из серии «Университет Фэрфилд». Она является самостоятельной, и ее можно с наслаждением читать отдельно от других книг серии.

Пожалуйста, обратите внимание, что эта книга содержит откровенные сексуальные сцены, употребление алкоголя, наркотиков и медикаментов, мысли о самоубийстве, тревожные и панические атаки, родительские измены, отказ родителей, болезнь родителей (рак) и принудительный брак (не с МГГ). Пожалуйста, будьте осторожны.

О, и не пропустите небольшую бонусную сцену в конце, чтобы узнать о том, что ждет вас дальше в этом мире!

Плейлист

Cruel Summer – Taylor Swift

Like that – Bea Miller

Bad at Love – Halsey

Only Angel – Harry Styles

Badass – NEFFEX

Bad Things – MGK & Camila Cabello

Lady, Touch Yourself – Nikki Idol

Middle of the Night – Loveless

I'm a Sucker for a Liar in a Red Dress – Adam Jensen

Bad Idea – Ariana Grande

11 minutes – Yungblud, Halsey, Travis Barker

Sweet Little Lies – Bulow

Dangerous State of Mind- Chri$tian Gates$

Tell Me How – Paramore

Temporary Bliss – The Cab

Lie – NF

Before You Go – Lewis Capaldi

There You Are – Zayn

Can't Forget You – My Darkest Days

Everything I Wanted – Billie Eilish

All Over You – The Spill Canvas

Without You – Breaking Benjamin

What's it Like – You Me At Six

It's Not Over – Daughtry

8 Letters – Why Don't We

Beautiful Way – You Me At Six

Heavenly – Broadside

Глава 1

Мэдди

Вы когда-нибудь задумывались, каково это – умереть? Просто покончить со своей жизнью и больше не испытывать последствий чего бы то ни было? Когда не нужно больше прятаться каждое утро под одеяло, чтобы продержаться еще один день, не нужно улыбаться до боли в лице, притворяясь совершенной, и никакого больше давления, которое так сильно стискивает грудь, что чувствуешь, будто вот-вот взорвешься. Просто свобода от всего.

Нет, я не сижу с бритвой у запястья, готовая встретиться с создателем или типа того, но иногда я задаюсь вопросом: стала бы жизнь проще, если бы я просто больше не жила? Если бы я вдруг исчезла, и все бы забыли, что Мэделин Питерс когда-либо существовала.

Это чувство никогда еще не было сильнее, чем сейчас, когда я вынуждена терпеть одну из этих дурацких политических партий моего отца и притворяться, будто мы идеальная счастливая семейка. Шампанское, фальшивые улыбки и вся эта чушь собачья. Я вовсе не драматизирую, когда говорю, что лучше бы умерла, чем находилась здесь. В довершение всего, они еще и дали моему брату Джошу отгул на сегодня. Он их золотой мальчик, талантливый, известный хоккеист, который просто не может ошибиться. Так что я не только здесь одна, но еще и пропускаю его игру, а все из-за патриархального сексизма и родительского фаворитизма. Я заставляю себя улыбаться так сильно, что щеки болят. Да уж, как бы мои глаза не закатились прямо в черепную коробку от всего этого цирка.

Если посмотреть со стороны, то в моей жизни все идеально. Родители полюбили друг друга еще в выпускном классе. Они вместе учились в колледже, а затем поженились, и им повезло, что у них появились я и мой брат. Это их слова, не мои. Затем отец построил успешную карьеру в политике, которая в конечном счете привела его к должности мэра Фэрфилда. Мама – идеальная, добросердечная домохозяйка с милой улыбкой, по обыкновению опирающаяся на руку своего мужа. Они всегда были вместе, даже после того, как отец трахнул свою секретаршу у нее за спиной. Постыдное нечто, которое теперь удобно спрятано под нашим идеальным ковриком и о котором больше никто не говорит.

Если посмотреть на них сейчас, то вы ни за что не догадаетесь, что после этого события моя мать несколько месяцев плакала в их спальне и к тому же почти не покидала дом. Но однажды все просто вернулось на круги своя, и она начала вести себя так, словно все мы не замечали маленькой таблеточки, которую она каждый день принимала, чтобы сохранить улыбку на лице. Я и сама не новичок в том, что касается лекарств, – принимаю их ежедневно для борьбы с тревогой, но я никогда не понимала, почему она просто не ушла от отца.

Вместо этого я наблюдаю, как она откидывает назад свою золотистую шевелюру, так похожую на мою, и смеется тем самым пронзительным фальшивым смехом, в который, как утверждает мой отец, он влюбился с первой секунды их знакомства. Никаких сомнений – это всего лишь одна из его отточенных историй об их великой любви, и все делают вид, будто скандал вокруг его романа на стороне полностью забыт, но я-то знаю, что они все помнят, так же, как и я.

Я фыркаю, глядя на их дурацкую постановку «брака на публику», хватаю еще один бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта и опрокидываю его. Я делаю это как раз вовремя, чтобы увидеть, как мой отец делает свой фирменный выпад и касается губами щеки моей матери. Из этого получается прекрасное шоу, но это, увы, лишь шоу. Застывший образ абсолютной фальсификации, призванный продемонстрировать всем окружающим, насколько мы лучше них.

Внимание, спойлер – это не так.

Мы погребены под таким количеством секретов и лжи, что я уже и не помню, каково это – не тонуть в них. Каждый день – это постоянная борьба с течением в попытке устоять на ногах и удержаться на плаву. Один промах, одна ошибка – и все пойдет прахом. Отец все еще думает, будто его голубая кровь, солидная чековая книжка и статус мэра могут помочь ему выпутаться из любой ситуации, и, как ни странно, он еще ни разу не опровергал эти суждения. Меня от этого тошнит, но я все равно улыбаюсь, притворяюсь и молюсь, что однажды смогу избежать их участи.

Эта надвигающаяся участь как раз привлекает мое внимание. Я краем глаза вижу, как мой новоиспеченный бойфренд Брэдли Торн оглядывает вечеринку, дабы убедиться, что за ним никто не наблюдает, а затем ускользает за угол здания с девушкой из персонала мероприятия. Если бы я уже не закатила глаза, то сделала бы это снова. Чертов тупица Брэд. Почему от мужчин всегда больше проблем, чем здравого смысла? Неудивительно, что мой отец считает его идеальным выбором для меня.

Не знаю, зачем иду за ним, ведь ясно, что я там увижу, но все равно медленно прохожу вдоль края здания. Я добираюсь до тихой тропинки, по которой он только что скрылся, и, проходя мимо, хватаю со столика открытую бутылку шампанского. Я отправляю в рот несколько глотков дорогого пойла, направляясь по неосвещенной тропинке, и задаюсь вопросом, стоит ли вообще устраивать сцену. Не то чтобы мне не насрать на то, что он делает или с кем трахается.

Сначала меня встречают их приглушенные стоны недоделанного удовольствия, и когда я вижу голую белую задницу Брэда, торчащую из кустов, то чуть не смеюсь. Боже, какой же он долбаный мудак. Серьезно, трахать прислугу за моей спиной – это низко, даже для таких, как он. Он – типичный представитель «состоятельного» типа, рожденный с серебряной ложкой во рту, дубинкой в заднице и чувством превосходства, которое может возникнуть только тогда, когда все подчиняются каждому его капризу.

Мне следовало послушаться Джоша, он всегда прав, даже когда я этого не хочу. Он предупреждал меня о Брэде и его репутации, но братишка не понимал, что я позволила этому козлу окрутить себя только потому, что знала – этого хотят родители. Они постоянно приводили его с собой и твердили, мол, мы вращаемся в одних и тех же социальных кругах и у нас одинаковые жизненные цели, и делали это до такой степени настойчиво, что я почти тонула в их ожиданиях. Смешно, что они думают, будто знают, каковы мои жизненные цели, поскольку почти не обращают на меня внимания, но я знаю, какую роль вынуждена играть.

Когда Брэд наконец пригласил меня на свидание, я согласилась только из вежливости и чтобы порадовать родителей. Прошло два месяца, и я застряла в этом круговороте, который не знаю, как разорвать. Все эти званые обеды и свидания за чашкой кофе с единственной целью – чтобы нас видели вместе. Я не прикасалась к нему, если не считать быстрого поцелуя, и, вероятно, именно поэтому он сейчас здесь, удовлетворяет свои потребности с обслугой, и бог знает, до кого еще он доберется. Не то чтобы меня это волновало, но если его внимание сосредоточено на чем-то другом, то это мешает ему сосредоточиться на мне, а такой исход меня вполне устраивает.

Джош не понимает этого, но ему это и не нужно. Как я уже сказала, он золотой мальчик, талантливый хоккеист и, что самое важное, мужчина. Он никогда не поймет давления и ожиданий, которые испытывает женщина в семье, в обществе, в мире. Потому я улыбалась и прислушивалась к требованиям родителей, думала, что это мне поможет, но посмотрите, к чему это привело. Я усмехаюсь про себя, отправляя в рот еще немного невероятно дорогого шампанского из бутылки. Пузырьки, взрывающиеся на кончике языка, как раз такие, как я люблю. Даже это чертово шампанское идеально.

Почему он не может просто держать член в гребаных штанах?

Меня это едва ли трогает, но серьезно, насколько сложно проявить к человеку элементарное уважение? Не в силах больше выносить это притворство, я молча поворачиваюсь и направляюсь внутрь, хочется сбежать. На сегодня с меня хватит. Я пробираюсь сквозь толпу людей, пока не достигаю дверей заднего дворика, пересекаю кухню и оказываюсь в конце длинного широкого коридора. Побег уже в пределах моей досягаемости, и тяжесть в груди наконец-то начинает спадать.

– Мэделин, на пару слов,—резкий голос отца пронзает меня насквозь, останавливая на полпути, и когда я поворачиваюсь к нему, он кивает головой в сторону своего кабинета.

Я издаю глубокий стон, но натягиваю на лицо еще одну фальшивую улыбку, как будто это не самая худшая ночь в моей гребаной жизни, и послушно следую за ним.

Кабинет моего отца – его отражение: чистый, холодный, архаичный, он ему подходит. Он неплохой отец, просто старомодный. Мне приходится бороться с ним на каждом шагу, и пока Джош большую часть времени находится рядом, прикрывая мне спину, мне легче это выносить. Однако, как только дверь за мной захлопывается, я тут же чувствую себя в ловушке. Отец направляется к своему столу и жестом приглашает меня сесть напротив него, как будто это не более чем деловая встреча. Для него это и есть деловая встреча. И снова я выполняю его молчаливый приказ, сажусь и жду. Он, не торопясь, наливает себе виски, после чего в конце концов садится и смотрит прямо на меня.

– Я упорно трудился, чтобы наша семья была такой, какой она предстает сейчас, Мэделин, ради тебя, твоего брата и мамы. Все, что я делаю, – это помогаю нашей семье оставаться на вершине.

Я слышала эту речь уже тысячу раз, но все равно улыбаюсь и киваю. Он продолжает:

– Но иногда того, что я делаю, недостаточно. Иногда мне нужно опереться на других людей, чтобы расширить наш бизнес и открыть двери для новых возможностей, – он начинает меня слегка раздражать, но моя привычная улыбка остается неизменной. – Наверное, я просто задаюсь вопросом дальнейших перспектив.

Последние слова он произносит скорее для себя, чем для меня, но я наклоняюсь вперед и протягиваю руку через стол, кладя ее поверх его ладони. Жест любви, который мы обычно не разделяем.

– Просто доверься интуиции, папа, – я повторяю слова, которые Джош всегда говорит мне, и отец улыбается, но улыбка не отражается в глазах.

– Ты слишком много времени проводишь со своим братом, – вздыхает он, а после выдергивает свою руку из-под моей, встает и отворачивается к окну, бесстрастным тоном добавляя, – на Рождество мы объявим о твоей помолвке с Брэдли Торном.

Я отшатываюсь, как от пощечины, и снова прокручиваю в голове его слова. Я, наверное, ослышалась?

– Прости, что? – удается мне выдавить из себя. Я не верю своим ушам, он не может говорить серьезно. – Ты хочешь, чтобы я обручилась с Брэдом, – парнем, которого я только что застукала трахающимся в кустах с официанткой?

Мой голос повышается, и отец вздрагивает от грубости, без сомнения, внутренне порицая меня за подобную вольность, однако он, похоже, не разделяет моего возмущения.

Когда он снова переводит взгляд на меня, его лицо остается бесстрастным.

– Его отец – один из самых успешных бизнесменов в штате, и однажды Брэдли собирается занять его место. Ему нужна хорошая женщина рядом.

– Так отведи его на чертов скотный двор и дай ему выбрать, – перебиваю я, вставая со стула. Моему возмущению нет предела. – Не верю, что ты вообще думаешь, будто я соглашусь на это, учитывая то, что я секунду назад тебе сказала. Я застукала его трахающимся с другой.

Отец раздраженно фыркает, снова игнорируя меня.

– Это не обсуждается, Мэделин, ты обручишься с Брэдли на это Рождество, или я отменю твое обучение в университете Фэрфилда.

Мир вокруг меня замирает. Я вдруг осознаю его угрозу, ведь именно ею и являются его слова. Угрозой. Он угрожает лишить меня единственной крупицы свободы, которая у меня есть в жизни, и ради чего? Бизнеса? Я чуть не смеюсь, хотя в этом нет ничего смешного. Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Что забавно, ведь я вообще никогда не хотела поступать в университет Фэрфилда, я хотела уехать, исследовать мир, жить своей жизнью, но родители решили, что это не для меня. Я думала, что если просто сделаю то, о чем они просили, и получу диплом, то наконец-то буду свободна, но, похоже, я ошибалась.

Мои варианты просты – у меня их нет. За последние несколько лет мои родители множество раз предупреждали меня, что на нашем имени и так уже достаточно черных пятен, и я не должна их добавлять. Так что теперь моя единственная роль – быть подле кого-то, похожего на моего отца. Думаю, можно сказать, что Брэдли Торн – идеальный выбор, поскольку отец тоже не смог удержать свой член в штанах.

Я больше ничего не могу сделать или сказать, поэтому не чувствую ни вины, ни сожаления, когда поворачиваюсь и выбегаю из его кабинета, оставляя его выкрикивать мое имя мне вслед. Я должна выбраться отсюда. Давление на грудь снова усиливается, даже сильнее, чем раньше, и я чувствую себя так, будто вокруг меня сжимаются стены. Улыбка давно сошла с лица. Мне нужно исчезнуть, пока меня никто не увидел. Возвращаясь на вечеринку, я вижу, что повсюду толпятся люди, и на мгновение застываю во времени, пытаясь решить, что делать дальше.

Именно в этот момент меня находит Брэд:

– А вот и моя девушка.

Меня едва не тошнит от его слов, так как напоминание о его голой заднице в кустах и ультиматум моего отца вдруг сливаются воедино. Как же здорово, что я, черт возьми, так с ним и не переспала.

Его рука тянется, чтобы коснуться моей, и мысль о том, чтобы не устраивать сцену, вдруг улетучивается. Я вырываюсь из его хватки.

– Не прикасайся ко мне, мать твою!

Он отстраняется, как будто я его ударила, и в его глазах мелькает раздражение. Он оглядывает комнату и нескольких близких нам людей.

– Ну-ну, дорогая, вспомни-ка, где мы находимся, и в чем заключается твоя работа.

Я почти усмехаюсь. Похоже, спрашивать о том, знает ли он о сделке, которую заключили наши отцы, не стоит. Он парень, конечно, он в этом замешан. Они, наверное, даже спросили его, достаточно ли хороша моя матка, чтобы взять ее напрокат и выносить его будущий выводок детишек. К черту его и наших отцов. Я качаю головой, проходя мимо него.

– Возвращайся трахать свою официантку, Брэд, я сваливаю отсюда.

Оставив его, я проталкиваюсь сквозь толпу людей, слоняющихся у двери и явно наблюдающих за шоу, и выхожу на свежий воздух. Делаю глубокий вдох. Брэд следует за мной, и когда он хватает меня за руку во второй раз, мне снова приходится вырываться. Только на этот раз мой телефон с грохотом падает на пол, разбиваясь вдребезги.

– Проклятье, – бормочу я себе под нос, наклоняясь, чтобы поднять уничтоженный мобильник.

Поднявшись, я замечаю, Брэд все еще наблюдает за мной. Я не могу разбираться с ним сейчас и не знаю, смогу ли вообще, поэтому снова поворачиваюсь, чтобы уйти. На этот раз от его хватки, скорее всего, останется синяк. Он разворачивает меня к себе и выплевывает сквозь зубы:

– Тебе лучше научиться вести себя прилично, или я… – его прерывают прежде, чем он успевает воплотить свою угрозу в жизнь.

– У вас все в порядке, мисс Питерс? – спрашивает мой телохранитель Джулиан, и когда я слышу его приближающиеся шаги, Брэд мгновенно ослабляет хватку.

Я не отрываю взгляда от своего будущего жениха и отвечаю ему:

– Все в порядке, Джулиан, Брэд просто проводил меня. Я готова ехать домой, – я, не дожидаясь возражений Брэда, просто поворачиваюсь на каблуках, проскальзываю мимо Джулиана и направляюсь к нашей машине.

Джулиану не требуется много времени, чтобы подстроиться под мой темп и опередить меня, вовремя открыть передо мной дверь, при этом забрав у меня из рук разбитый телефон. Я даже не пытаюсь с ним спорить, он со мной достаточно долго и все понимает. Мне удобнее просто молчать. Я сажусь в машину и, когда за мной захлопывается дверь, делаю первый настоящий вдох с тех пор, как вышла из офиса отца.

Помолвлена.

Я все еще не могу в это поверить, даже когда откидываюсь на кожаные сиденья и прокручиваю в голове события последнего часа. Я всегда знала, что отец делал все возможное, чтобы наша семья оставалась в центре внимания, но я никогда не думала, что он опустится так низко. Наверное, я знаю его не так хорошо, как мне казалось.

Дорога домой немного успокаивает меня, и я благодарна Джулиану за то, что он выбрал долгий путь через озеро, чтобы у меня было время подумать. Я молча наслаждаюсь видом, пока мы пересекаем кампус, проезжаем мимо ряда домов, в которых живут все спортсмены, включая Джоша, и направляемся к моей квартире, расположенной по другую сторону от озера. Их дом – последнее официальное общежитие в кампусе, и он делит один из хоккейных домиков со своими приятелями. Мне нравится, что я живу так близко к нему, особенно учитывая, что в следующем году брат, без сомнения, будет задрафтован НХЛ, и это наш последний шанс провести время вместе.

К тому времени, как мы подъезжаем к дому, снаружи я замечаю своего телохранителя из ночной смены, Гектора. Отец нанял его и Джулиана сразу после увольнения из армии, чтобы они присматривали за мной. Я нахожу нелепым даже то, что у меня вообще есть телохранители, но они оба порядочные люди, и мне легко с ними ладить. К тому же у нас есть соглашение, что, если прогулка не носит «официального характера», они просто становятся моими тенями и не мешаются мне под ногами. Нас всех это вполне устраивает, и в половине случаев я вообще забываю об их присутствии.

Джулиан открывает мне дверь и молча приветствует Гектора кивком. Он, без сомнения, ожидает, когда же я скроюсь в доме, чтобы он мог рассказать товарищу о том, как я провела вечер. Это предположение подтверждается, когда Гектор протягивает коробку с новеньким телефоном. Если бы у меня были силы, я бы, наверное, отпустила одну из своих обычных шуточек о том, как много они сплетничают, но не сегодня.

Вместо этого я молча беру коробку, киваю в знак благодарности и направляюсь в пустующий дом. Моя соседка по комнате и лучшая подруга Хэлли уехала на выходные навестить родителей и вернется только в воскресенье. Обычно мы не проводим друг с другом все свое время, но после сегодняшнего происшествия я жалею, что ее здесь нет. Я бы излила ею душу.

Отперев дверь, я желаю спокойной ночи обоим телохранителям, наблюдающим за мной, а после закрываю ее, отгораживаясь как от них, так и от всего мира. По пути включаю несколько ламп, бросаю сумку на пол и, скинув туфли, направляюсь на кухню за выпивкой.

Как только у меня в руках оказывается горячо любимая бутылка пива, я бросаюсь на диван и вздыхаю с облегчением.

Свобода. По крайней мере, пока.

Я издаю смешок и, наклонившись, беру новенький телефон в коробке, купленный Гектором. Вынимаю его из упаковки и проклинаю отца за то, что у моих телохранителей появилась нужда заменять его. Однако это не мешает мне включить телефон и сразу же перейти к новой переписке.

Держа мобильник в одной руке, другой я беру бутылку и делаю еще один большой глоток. Затем набираю своей лучшей подруге лишь слегка мелодраматичное сообщение и отправляю. Хэлли уже привыкла к моей театральности, из-за нее она и дружила со мной с третьего класса. У нее всегда найдется решение моих проблем. Только вот надо сначала разобраться с внезапно нахлынувшим дерьмом. Посмеиваясь про себя, я приканчиваю бутылку и откидываюсь на спинку дивана, ожидая ее ответа.

Все становится лучше, когда поговоришь о всякой ерунде с лучшим другом. Уверена, этот раз не станет исключением.

Глава 2

Нова

Басы музыки бьют по стенам, а мой член обхватывают влажные губы Брианны, после чего она жадно втягивает меня в свой горячий ротик. У туалета, наверное, уже собралась целая очередь, учитывая то, что он на первом этаже всего один. Но сейчас, пока я не кончу прямо в глотку Брианны и не выплесну все напряжение, накопленное за время игры, мне на это плевать. Честно говоря, я мог бы пропустить эту вечеринку. Я устал от игры – она была первой в сезоне – но остальные игроки «Флайерз» были в настроении потусить после победы, так что, как капитан, я решил убедиться, что команда довольна, поэтому и пришел.

Я вцепляюсь в волосы милой фанатки и вбиваюсь ей в горло, заставляя ее давиться, но этого все равно недостаточно. Брианна – одна из лучших девушек в списке тех, с кем можно замутить, но у нее в голове слишком много всяческих идеалов, чтобы с ней можно было зайти дальше обычного перепихона. Прошло довольно много времени с тех пор, как я с ней зависал, – она стала слишком навязчивой, но я подумал, что лучше уж получить минет от нее, чем искать новую девушку.

Обычно мне достаточно трахнуть ее в рот, чтобы прочистить мозги, но сегодня что-то идет не так, и она тоже это знает. Ее преувеличенные стоны – тому подтверждение. Она разыгрывает совершенно ненужное представление для той, чей рот заполнен членом, и я просто сосредотачиваюсь на ощущении ее языка. Заметив отсутствие у меня энтузиазма, она прижимает руки к моему прессу, поглаживая его, будто это может как-то повлиять на меня и заставить быстрее кончить.

Спойлер – этого не произойдет.

Я убираю от себя ее руки и встаю в полный рост, оттолкнувшись от тумбы, а после полностью завладеваю ею. Обхватив обеими руками ее лицо, чтобы она не двигалась, я трахаю ее рот жестко и быстро, наслаждаясь видом – слюной, стекающей из уголка рта, слезами, льющимися из ее глаз. Это мне и нужно. Бездумный трах. Нечто, способное заставить меня забыть о последнем прогнозе мамы и обо всем остальном дерьме, происходящем в моей жизни. Сейчас единственное, что имеет значение, – это моя победа в игре в качестве капитана команды и то, что я вот-вот кончу в рот симпатичной девчонки.

Член скользит по языку Брианны, и каждый ее стон вибрирует вокруг моего ствола. Я чувствую знакомое покалывание в основании позвоночника, и член начинает пульсировать. Еще несколько толчков, и я кончаю, выпуская сперму прямо ей в глотку.

Наконец-то, мать вашу.

Как только все кончается, я отступаю на шаг, вытаскивая член из ее рта и отодвигаюсь, полностью игнорируя ее, пока она изо всех сил пытается удержать мою сперму у себя во рту и подняться на ноги. Я отворачиваюсь, чтобы вымыть руки в раковине, мысленно закатывая глаза от того, какие они жирные от всех этих средств для ухода на ее волосах. Я молюсь, чтобы она просто ушла, не сказав больше ни слова, но как только я заканчиваю намыливать руки, чувствую, как ее ладони дотрагиваются до моей талии. Я фыркаю, делая глубокий вдох, не желая срываться на ней. Ей известны правила: никаких прикосновений после. Брианна знает, как сильно я это ненавижу, но все равно каждый раз пытается. Оттолкнув ее от себя во второй раз за вечер, я отхожу в сторону и вытираю руки.

– То есть так, да, Нова? Ты можешь трахать меня в рот, но я не могу прикасаться к тебе? – ее тон плаксивый и раздражающий, но после двух лет ее общения со мной и командой я более чем привык к этому.

– Ты знаешь правила, Би, – напоминаю я ей, пожимая плечами, что только еще больше злит ее.

– Серьезно? – спрашивает она, многозначительно глядя на меня, и, когда я по-прежнему ничего не отвечаю, она усмехается и поворачивается, чтобы уйти. – Боже, ты такой гребаный козел, Нова!

Я не напоминаю ей, что, даже будучи полностью осведомленной об этом факте, она по-прежнему хочет сосать мой член. Не такой уж я и козел. Хотя, ладно, может, и такой, но предпочитаю промолчать об этом. Брианна подлетает к двери и распахивает ее. За порогом оказывается Джош, мать его, Питерс. Она слишком злится на меня, чтобы вообще обратить на него внимание, и просто проталкивается мимо, исчезая на вечеринке.

Питерс поворачивается ко мне и ухмыляется:

– Ты же знаешь, что тебе не обязательно трахать всех фанаток, верно?

Я бы, наверное, счел его отвращение ироничным и забавным, поскольку он тоже порой потрахивал Брианну, но не собираюсь искать общие темы для разговора с гребаным золотым мальчиком нашей команды.

Я изображаю на лице свою обычную саркастическую улыбку, подхожу к нему и отвечаю:

– Ну, я сегодня нигде не видел твою сестрицу, Питерс, так что пришлось быстренько подстроиться.

Всем доподлинно известно, что Джош запретил прикасаться к своей младшей сестре, как только та переехала на кампус, и это ужасно забавно, ведь не думаю, что кто-либо на этой земле смог бы приблизиться к принцессе Питерс и ее заносчивой, изнеженной заднице хоть на шаг.

– Следи за своим гребаным языком, когда говоришь о ней, – предупреждает он, и я смеюсь, наслаждаясь тем, что вывожу из себя обычно хладнокровного и собранного Джоша Питерса.

– Где же принцесса Питерс этим прекрасным вечером, Джоши?

Я подхожу к нему и получаю удовольствие от того, что возвышаюсь над ним. Ненависть между нами реальна и всегда будет существовать, но она стала еще сильнее с тех пор, как его пост капитана перешел ко мне. Думаю, папина чековая книжка не может купить ему всего.

Он смотрит на меня с нескрываемым презрением и выплевывает:

– Не твое собачье дело!

Я издаю сдавленный смешок, качаю головой и решаю сыграть на нашей взаимной ненависти.

– Хм-м-м, дай угадаю, – я демонстративно постукиваю себя по подбородку, как будто действительно задумываюсь об этом. – Бьюсь об заклад, она на той большой деловой вечеринке, которую устраивает твой папочка, верно? На что на этот раз проводится сбор средств? На новые колеса для его гребаного Роллс-Ройса?

– Отвали, Даркмор!

Понимая, что более чем достиг своей цели взбесить его, я улыбаюсь и мурлычу:

– С удовольствием.

Я толкаю его плечом с большей силой, чем необходимо, но как обычно золотой мальчик не отвечает, зная, что со мной лучше не связываться. Вообще он отвечает мне, только когда дело связано с его сестрой, а я нарочно дразню его.

Между мной и семьей Питерс холодная война с тех пор, как многоуважаемый, напыщенный мэр Хьюго Питерс решил трахнуть свою секретаршу, которой, так уж случилось, оказалась моя мама. Я достаточно долго наблюдал за тем, как он кормил ее своей дерьмовой фальшивой любовью, начиная с цветов и любовных записок и заканчивая тайными выходными. Мама влюбилась в него по уши, боготворила землю, по которой он, мать его, ходил. Конечно, он казался ей отличным парнем, особенно учитывая, что мой отец был полным куском дерьма и бросил ее, когда я еще был ребенком. Он предпочел нам свою мечту стать профессиональным спортсменом. С тех пор он переехал, женился на какой-то двадцатипятилетней девице, пока мама была по уши в долгах, и ей нужно было растить ребенка. Папаша пытается время от времени звонить мне, чтобы поговорить о хоккее, так как его карьера уже подошла к концу, но я не заинтересован в том, чтобы строить с ним отношения. Мне было тяжело наблюдать за тем, как мама переживала после его ухода, и я не хочу, чтобы он снова появился в ее жизни. Я помогал ей, чем мог, с тех пор как стал достаточно взрослым, и у нас все было бы хорошо, если бы Хьюго Питерс держал свои гребаные руки при себе.

Когда вся эта история вышла наружу, мэр решил остаться с женой, а мою маму уволил, и оплачивать аренду нашего дома она больше не смогла. Так мы оказались в крошечной квартирке с одной спальней, где жили, пока я не окончил среднюю школу и не получил стипендию в университете Фэрфилда. Мама была одинока и несчастна. Она застряла на бесперспективной работе в закусочной, а мэр в это время спокойненько продолжил жить со своей женой, как ни в чем не бывало. Его репутация почти не пострадала. Удивительно, как много могут сделать для людей простые зеленые бумажки. Прошло уже несколько лет с тех событий, но такое дерьмо сложно забыть. В особенности тогда, когда его заносчивые, тщеславные детки вечно торчат у меня перед глазами как напоминание.

Я вынужден делить не только универ, но и команду с Джошем, мать его, Питерсом, и хотя тренер старается не выпускать нас на лед одновременно, зная нашу историю, мне все равно трудно мириться с ним. Чертовски повезло, что его сестричка не проводит тут столько времени, сколько он сам. Они оба как две капли воды похожи на своих родителей, с их фальшивыми улыбками и надменным поведением. Ведут себя так, будто жизнь прекрасна и в мире нет проблем, хотя на самом деле они просто прячутся за деньгами своего папочки, и ничто никогда их не трогает. Гребаная чушь собачья.

Стряхнув с себя воспоминания о прошлом и семье Питерс, я проталкиваюсь сквозь толпу в гостиной, пока не добираюсь до кухни и не нахожу своего лучшего друга и товарища по команде Арчера Грея. Он кидает грозные взгляды на каждого, кто находится поблизости, и я почти улыбаюсь, когда вижу его. Он такой же мрачный и испорченный, как и я, и был рядом со мной с тех пор, как мы оба поступили сюда на первый курс. Он играет на той же линии, что и я, и мы отличная команда на льду, а вне его – еще лучше, особенно когда дело касается девчонок.

Заметив мое кислое выражение лица, он приподнимает бровь.

– Ты уже все, Даркмор? Я думал, у тебя выдержки побольше.

Этот парень знает меня лучше, чем кто-либо другой в этом городе, и он единственный, кому известно о моей маме. В наши дни редко можно встретить хороших и честных людей, но, несмотря на свою репутацию, Арчер Грей – один из лучших.

– Отвали, Грей, и передай-ка мне пива. Мне бы не помешало.

Ублюдок усмехается, но достает холодное пиво из ведерка со льдом у столика и бросает мне.

Я встаю рядом с ним, присоединяясь к наблюдению за остальными участниками вечеринки. С нашего места открывается прекрасный вид на всю гостиную и заднюю террасу, прячущуюся за двойными дверями. Этим вечером здесь довольно многолюдно, особенно учитывая, что приглашения были разосланы в последнюю минуту после игры, однако я не удивлен. Наше общежитие, кажется, всегда было центром подобных командных вечеринок, несмотря на то, что поблизости есть еще несколько других хоккейных домов.

В заднем кармане вибрирует телефон, но я не спешу его проверять. Я знаю: мама сегодня работает в закусочной, к тому же я уже говорил с ней после игры, так что это точно не она. Все остальные могут подождать. Я делаю несколько глотков пива, наблюдая, как народ с головой погружается в музыку и алкоголь, и наконец чувствую, что расслабляюсь впервые с тех пор, как сошел со льда.

Хоккей у меня в крови, нравится мне это признавать или нет, и я не чувствую себя более умиротворенным, чем когда выхожу на покрытый инеем каток, а под ногами оказывается шайба. Когда пару недель назад тренер вызвал меня в свой кабинет и вручил капитанскую нашивку, клянусь, я почувствовал, как у меня загорелись глаза. Мне пришлось проглотить комок в горле, когда он пожал мне руку и сказал, что я заслужил ее. Это послужило доказательством того, что я хорош, что, несмотря на таких людей, как Джош Питерс, и его гребаные деньги, я могу чего-то добиться.

Я допиваю остатки пива и, заметив, как Брианна, стоящая рядом со своими друзьями, испепеляет меня взглядом с другого конца комнаты, понимаю, что пора сваливать. Бросив бутылку в мусорное ведро в углу, я похлопываю Арчера по плечу и желаю ему спокойной ночи.

– Я иду спать, – говорю я, и он с ухмылкой кивает.

Он уже и сам приметил Брианну. Арчер тоже трахал ее, поэтому точно знает, какая она, и сегодня или, может, вообще в этом году мне не хочется иметь с ней дело. Она не так уж хороша в постели, да и к тому же мне стоит думать об игре.

Арчер переводит взгляд с нее на меня, затем отвечает:

– Как насчет настоящей утренней кардиотренировки?

Его вопрос вызывает у меня улыбку, ведь почти каждое утро мы с ним совершаем пробежку перед тем, как отправиться в спортзал, и обычно это происходит еще до начала занятий. Иногда к нам присоединяются еще несколько членов команды, если могут вытащить свои задницы из постели, но большую часть времени мы остаемся вдвоем. Я прослеживаю за его взглядом – тот возвращается к Брианне, но она уже разговаривает с другим нашим товарищем по команде, Деймоном Форбсом, и я замечаю, что Арчер хмурится, но не спрашиваю его, в чем дело. Если бы он хотел мне сказать, то сказал бы.

– Конечно, чувак, звучит заманчиво.

Я киваю ему, затем иду к лестнице и направляюсь в свою комнату, не обращая внимания на многочисленные целующиеся парочки.

Когда я добираюсь туда, – запираю за собой дверь, затем тянусь к футболке и снимаю ее через голову. Иду к своей кровати, выкладываю содержимое карманов на тумбочку, прежде чем расстегнуть джинсы и переодеться в шорты, а после присаживаюсь. Как только спина касается спинки кровати, экран телефона загорается, и я вспоминаю о сообщении, которое проигнорировал ранее. Злясь на написавшего – кем бы он ни был, – я протягиваю руку и хватаю телефон, открывая новую переписку с незнакомым номером.

Неизвестный номер

Ты когда-нибудь чувствовал себя настолько одиноким и незаметным, что тебе казалось, будто ты умрешь от этого?

Черт, этот ящик Пандоры никто и никогда не должен открывать, и мне интересно, что за человек прислал мне подобное сообщение. У него такой же бардак в голове, как у меня? Вряд ли. Сомневаюсь, что у кого-то может быть такой бардак. Я быстро набираю ответ, а затем бросаю телефон обратно на кровать, ложусь на спину и закрываю глаза.

Обычно после игры я провожу это время, прокручивая в голове свои действия, прикидывая, что мог бы сделать лучше, и думая о том, как улучшить свои шансы на драфт в НХЛ. Это часть моего ритуала игрового дня, но, как и в случае с сегодняшней таинственной перепиской, все, похоже, идет не так. Что еще хуже – мои мысли возвращаются к адресованному мне вопросу и к тому, насколько точны эти слова.

Мое имя хорошо известно в кампусе, и люди со всего города приходят на мои игры, чтобы посмотреть, как я играю, но никто из них по-настоящему не знает меня, не видит, кто я без клюшки. Даже на арене, полной людей, я знаю, каково это – не чувствовать абсолютно ничего, ощущать, что никому нет дела до того, кто я такой, когда я срываю с себя майку с номером девятнадцать. Я думаю обо всех играх, всех почитателях, всех фанатках и, что еще хуже, обо всех моих гребаных проблемах, и мне интересно, прав ли незнакомец. Можно ли чувствовать себя настолько одиноким и незаметным, что покажется, будто от этого можно умереть?

Глава 3

Мэдди

К тому моменту, когда на столе вибрирует мой телефон с пришедшим ответом, я слегка пьяна и уже смеюсь над тем, что ответила Хэлли, еще до того, как успеваю взять телефон. Моя лучшая подруга – луна для моего солнца. Она была рядом при каждом моем срыве, при разговоре о каждом мальчике, которого я когда-либо целовала, и при каждой ссоре с моими родителями. Она может отговорить меня практически от любого шага, но, честно говоря, я не уверена, что даже ей под силу найти выход из моего нынешнего затруднительного положения.

Громко вздохнув, я продолжаю подпевать Тейлор Свифт, как и все остальные девчонки на этой тусовке, и вслепую тянусь к телефону, чтобы прочитать ее сообщение. Когда я провожу пальцем вверх по главному экрану, то делаю мысленную пометку восстановить резервную копию данных утром, поскольку у меня все еще не сохранен ее номер, но едва открыв сообщение, хмурюсь.

Неизвестный номер

Как-то мрачновато. Кто это?

Похоже, вы ошиблись номером.

Я усмехаюсь. Ошиблась номером, ага. Она наверняка знает, что это я.

Однако когда я приглядываюсь и перечитываю номер, то понимаю, что отправила сообщение не тому. Это не номер Хэлли. Я перепутала две цифры и написала совершенно незнакомому человеку. Вот дерьмо.

Принимаю сидячее положение и начинаю паниковать. Я только что отправила свои самые сокровенные мысли в виде маниакального срыва совершенно незнакомому человеку. Черт возьми, он может оказаться серийным убийцей, кто его знает. Возможно, он наблюдает за мной прямо сейчас и ждет удобного случая, чтобы проникнуть в мой дом и убить меня. Секундочку, нет, это просто смешно, я просто прослушала слишком много подкастов об убийствах и позволила своему пьяному разуму пойти вразнос. Все в порядке, все в порядке. Просто неправильный номер.

Я быстро набираю ответ и нажимаю отправить.

Мэдди

Боже мой!

Простите, вы правы, неправильный номер!

И поскольку я люблю угождать людям и не могу не испытывать паники и беспокойства, я быстро печатаю еще.

Мэдди

Простите еще раз! Хорошего вечера.

Я наблюдаю, как точки появляются и исчезают несколько раз, прежде чем полностью пропадают, и вздыхаю с облегчением. Видишь, все в полном порядке. Я кладу телефон обратно на стол и беру на кухне еще один напиток, начиная свою личную сессию караоке заново, после чего возвращаюсь на диван. Когда я вижу, что экран телефона снова загорается, замираю.

Мне отвечают.

Убеждая себя, что все по-прежнему в порядке, я устраиваюсь поудобнее на диване с телефоном и напитком и открываю сообщение, ожидая простого «не переживайте» или «без проблем», но слова на экране будто извлекли прямиком из моей души.

Неизвестный номер

Иногда я чувствую себя таким одиноким,

что даже в толпе людей мне кажется,

словно никто по-настоящему меня не знает.

Мне знакомо это чувство, я испытываю его практически каждую секунду каждого дня. Да, я постоянно окружена людьми, но многие ли из них на самом деле знают меня? Настоящую меня, а не только девушку, которую я вынуждена показывать миру из-за того, какая у меня фамилия. Этот человек может быть незнакомцем, но мне кажется, что он понимает меня лучше, чем кто-либо из моих знакомых. Поэтому я задаю ему вопрос, который задаю ежедневно самой себе.

Мэдди

А ты стоишь того, чтобы знать тебя по-настоящему?

Когда я нажимаю «Отправить», у меня сжимается сердце, ведь я знаю, что он, скорее всего, не ответит, и этот краткий миг взаимопонимания улетучится, словно дым, но затем в руке снова загорается телефон, и, посмотрев на ответ, я чуть не смеюсь вслух.

Неизвестный номер

Однозначно нет.

Улыбка на лице настолько искренняя, что я сомневаюсь, что мой отец вообще смог бы ее распознать, как и честность, которой только что поделился этот незнакомец. Меня это восхищает.

Мэдди

По крайней мере, это честно. Редкая черта в наши дни.

В голову приходят мысли о моем отце-изменщике и новоиспеченном изменщике-женихе, и я качаю головой. Вот бы им знать, что такое честность.

Телефон снова оживает, и я улыбаюсь.

Неизвестный номер

Вот уж правда. Некоторые люди не узнали бы честности, даже если бы та укусила их за задницу!

Думаю, мне нравится этот незнакомец. Он темный и загадочный, совсем как я, скрывается под маской, и я хочу, чтобы он знал, как сильно я ценю его искренность.

Мэдди

Хочешь еще правды?

Наверное, нелепо хотеть делиться секретами с кем-то, кого я даже не знаю, но иногда это проще, чем делиться с людьми, которые думают, будто знают тебя лучше всех, верно? Ответ незнакомца только укрепляет это чувство.

Неизвестный номер

От тебя, Угрюмка? Почему бы нет.

Я улыбаюсь, увидев прозвище, которое он мне дал. Мне оно подходит, хотя никто, кроме него, об этом не знает. Я надеюсь, он понимает, насколько правдиво мое следующее обращение.

Мэдди

Благодаря тебе я только что улыбнулась своей первой за несколько недель настоящей улыбкой, так что спасибо.

Возможно, он сочтет мои слова странными и, возможно, даже не ответит, но я просто чувствую, что он должен знать – в мире, полном серости, сегодня появилось немного красок.

Телефон сигнализирует о новом сообщении, и я чувствую, как по телу разливается теплое чувство. По крайней мере, сегодня меня кто-то слушает.

Неизвестный номер

Кто ты?

Я не удивлена вопросом, немного странно разговаривать с кем-то, даже не называя имен, но мне нравится анонимность этой беседы.

Мэдди

Просто одинокая девушка, которой следует дважды проверить номер, прежде чем отправлять СМС.

Надеюсь, небольшое представление о том, кто я такая, успокоит его до тех пор, пока наше общение не закончится.

Неизвестный номер

Девушка, значит… А ты горячая?

Я начинаю смеяться, прежде чем успеваю остановить себя. Похоже, я разговариваю с парнем, поскольку девушка не сказала бы такое. Отправляю еще одно сообщение и делаю глоток.

Мэдди

Думаю, мне не нужно спрашивать, парень ли ты. 😂

Ответ был максимально мальчишеским.

Когда он тут же набирает ответ, щеки начинают болеть от улыбки. Тело еще не совсем привыкло к подобному ощущению.

Неизвестный номер

Ты точно горячая. Я уверен. 🔥

Теперь, когда я знаю, что он парень, мне хочется с ним пофлиртовать. Легкость и игривость определенно улучшат настроение после такого дерьмового вечера. Набирая очередное сообщение, я чувствую себя смелой. Все это так на меня не похоже. Но, кажется, после сегодняшних отвратительных событий я ничего не могу с собой поделать.

Мэдди

А ты очаровашка!

Брэдли ни разу не очаровал меня за те пару месяцев, что мы были вынуждены встречаться, так что приятно знать, что где-то в мире есть парни, которые могут заставить девушку улыбнуться. Я быстро сохраняю его номер в разделе «Новый контакт», и на экране снова появляется сообщение.

Одинокий Очаровашка

Как твое имя?

Было бы легко ответить, и, если этот парень живет в городе, ему не составит труда узнать, кто я такая, однако уже достаточно людей знают обо мне. Или о той, кем они меня считают. Я не заинтересована в добавлении еще одного человека в этот список.

Мэдди

Никаких имен. Просто разговор.

В конце концов это только на сегодня, всего один разговор по неверному номеру, а завтра мы оба вернемся к нашим неизвестным жизням.

Одинокий Очаровашка

Крупица загадочности, мне нравится это в девушках. Ну а лет тебе сколько?

Я снова смеюсь, ведь он прав – когда я получила его сообщение, моя первая мысль была о серийном убийце. Неизвестно, сколько ему лет: может быть как двенадцать, так и девяносто. А я с ним флиртую.

Мэдди

Недавно мне исполнилось двадцать, а тебе сколько?

Я тут же начинаю молиться. Пожалуйста, пусть я не делилась своими секретами с человеком, который еще даже на права не сдал. Когда приходит новое сообщение, я едва не ломаю палец, пока открываю его. Крайне поспешно.

Одинокий Очаровашка

Какое совпадение, Угрюмка.

Мне тоже двадцать, почти двадцать один. 😏

Я закатываю глаза от его игривости, но не могу отрицать, что испытываю облегчение, когда он подтверждает свой возраст. Может, он лжет, может, это совпадение, но я не понимаю, почему бы ему не быть честным. Ведь об этом весь наш разговор.

Мэдди

Очаровашка вроде тебя ведь не станет мне врать?

У меня внутри все переворачивается от сожаления, когда я нажимаю «Отправить». Наверное, мне привили привычку верить, что люди заведомо плохие. Так они не смогут подвести.

Он отвечает мгновенно.

Одинокий Очаровашка

Да ни в жизнь, Угрюмка! Клянусь.

Я вглядываюсь в слова дольше, чем необходимо, но не могу припомнить случая, когда кто-то давал мне такое простое обещание. Мой собственный отец даже не может быть честен со мной, но какой-то незнакомец, которого я не знаю, предлагает это незамедлительно. Во рту вдруг образуется неприятный привкус.

Мэдди

Не стоит давать обещаний, которые не сможешь сдержать.

Пальцы ненадолго задерживаются над кнопкой отправки, и к тому времени, как я нажимаю на нее, проходит целых десять минут. Я внимательно смотрю на телефон, ожидая, что экран загорится, но этого не происходит, и когда он снова погружается в темноту, я не могу избавиться от чувства одиночества и пустоты.

Как и в любую другую ночь.

Глава 4

Нова

Стук в дверь заставляет меня проснуться. Я наполовину поднимаю голову с подушки, щурясь от света, льющегося в окно. Черт, я даже не помню, как заснул прошлой ночью.

Часы на прикроватной тумбочке показывают 6.07 утра, и я со стоном откидываю голову назад. Обычно, как только я просыпаюсь, то уже готов посвятить новый день работе над достижением своей цели, но сейчас у меня такое ощущение, будто по моей голове проехал грузовик.

– Не заставляй меня ломать дверь, Даркмор!

По ту сторону двери доносится приглушенный голос Арчера, кулак стучит по дереву во второй раз. Не может быть, чтобы уже пришло время для утренней пробежки. Я как будто только глаза прикрыл. Но когда друг стучит в третий раз, я понимаю, что нужно встать, чтобы этот ублюдок дверь не выломал. Такое уже случалось.

– Ладно, хорошо, держи свой член в штанах, я иду!

Я переворачиваюсь на спину и чувствую, как телефон упирается мне в бок. Должно быть, я оставил его там, когда заснул.

Когда я постукиваю по экрану, то обнаруживаю там все еще открытую переписку с таинственной девушкой, с которой мы вчера болтали. Странное было общение. Однако я все равно улыбаюсь, записывая ее номер под именем «Угрюмка», а затем закрываю переписку, чтобы написать маме. Сделав это, вскакиваю с кровати и хватаю первую попавшуюся спортивную одежду. После чего направляюсь в ванную чистить зубы.

Пять минут спустя я одеваюсь и спускаюсь вниз, с благодарностью принимая от Арчера свой обычный протеиновый коктейль. Он прижимает свой ледяной стакан к вискам, закрыв глаза, словно от боли.

– Ты там в порядке, Грей?

Он выглядит хуже, чем я себя чувствую, а я даже выпил не так уж много, поэтому внимательно изучаю его, ожидая ответа.

Несколько секунд повисает тишина, прежде чем он вздыхает и смотрит на меня.

– Вчера вечером я был вчетвером с Брианной, Джорджией и Рейном, – жалуется он, и я давлюсь своим коктейлем, когда тот попадает мне в горло. – Я буквально недавно их выставил.

Я проглатываю напиток, и единственные слова, которые я могу найти в ответ, это: «А, ясно». Я ухмыляюсь, и он отмахивается от меня, снова закрывая глаза и качая головой.

Для любого добропорядочного мужчины-натурала это было бы идеальной ночью. Переспать с двумя сексуальными фанатками, отчаянно нуждающимися в члене хоккеиста. Но парни не знают Брианну и Джорджию. Обе эти девчонки – жесткие прилипалы пятого уровня, которые с первого курса пытаются заполучить себе игрока. Никогда не пойму, как им удалось одновременно залезть в штаны аж двум моим товарищам по команде.

Брианна, наверное, вбила себе в голову, что меня разозлит, если она переспит с ними после того, как мой член побывал у нее во рту, но, по сути, мне просто жаль бедных ублюдков. Эти девицы еще несколько недель будут их преследовать, и Арчер это знает. Я трахал обеих по нескольку раз, как и большинство членов команды, но с начала лета я намеренно держался на расстоянии. Прошлая ночь была всего лишь временной передышкой, мне нужно было выпустить пар. Такого больше не повторится.

Издав еще один стон, Арчер открывает глаза и допивает свой коктейль.

– Давай просто свалим отсюда, пока меня не вырвало.

Я отрицательно качаю головой, следуя за ним, когда он покидает кухню.

– Я уверен, тебе понравилось, приятель, – размышляю я, похлопывая его по спине. – Вчетвером всегда весело.

– Лучше не нарывайся сегодня, Нова. Прошлой ночью у меня на члене скакала дьяволица, так что мне нужно спокойное и безмятежное утро, хочу попытаться вернуться в строй, – он бросает на меня уничтожающий взгляд.

Я смеюсь, пока он стремительно удаляется от меня, затем следую за ним и направляюсь к двери.

Бегать с ним весело. Мы начали это делать практически сразу, как познакомились. Арчер продолжал бегать тем же маршрутом, что и я, пока я, в конце концов, не сжалился над этим ублюдком и не пригласил его составить мне компанию. Мы легко поспеваем друг за другом, ему тоже нравится надевать наушники и наслаждаться бегом. Это делает его идеальным партнером для тренировок.

Когда мы отправляемся на пробежку, я пытаюсь собраться с мыслями, осматриваю окрестности и стараюсь держать дыхание под контролем. Фэрфилд – один из тех живописных городков, где все кажется идеальным только потому, что здесь красиво. И все же никто никогда не утруждает себя тем, чтобы заглянуть глубже и увидеть реальные проблемы. Большинству людей тут нравится, но мне, например, не терпится сбежать отсюда.

Мы бежим своим обычным маршрутом, который проходит по периметру главного кампуса и через центр города к озеру. Как всегда, останавливаемся там на пару минут, чтобы перевести дух и быстро размять мышцы, и, не знаю почему, я ловлю себя на том, что смотрю на воду и думаю о загадочной девушке, с которой мы общались прошлой ночью. Каким бы странным ни было наше общение, оно вызвало у меня улыбку. Простая честность разговора так отличалась от того, что я привык слышать, особенно от женщин.

Думая о ней, я ничего не могу с собой поделать – достаю телефон, фотографирую вид и отправляю ей сообщение. Она, наверное, не ответит. Скорее всего, вчера вечером она просто была вежлива, как и я, однако у меня такое чувство, будто ей нужно поверить в то, что не весь мир ужасен. Черт, может, мне тоже нужно в это поверить. По какой-то причине я чувствую себя лучше после отправки этого сообщения.

Я замечаю, что Арчер смотрит на меня с удивлением в глазах, но ничего не говорю. Мы близкие друзья, я рассказываю ему почти все, но некоторые вещи только для меня, и это, похоже, одна из них. Арчер знает, что если бы он спросил, я бы сказал ему правду, как и он сказал бы мне, но еще он достаточно уважает меня, чтобы не спрашивать. Убираю телефон обратно в карман и киваю в знак того, что готов бежать дальше, и мы продолжаем.

К тому времени, как мы возвращаемся домой, уже почти пора на тренировку. Я бегу в свою комнату, чтобы взять спортивную сумку, а затем направляюсь в спортзал вместе со всеми остальными. Когда мы приезжаем, тренер Локк уже там. Он отдает приказы новичкам, а я иду в раздевалку, чтобы переодеться. Другие парни все еще слоняются вокруг, переодеваются, и большинство из них приветствуют меня улыбкой.

Александр Рейн – еще один мой сосед по общаге, наряду с Джейкобом Харпером и Арчером. Затем я вижу Деймона Форбса, Леви Джонса, Лэндона Купера и, конечно, Джоша Питерса, которого полностью игнорирую. Мы играем в одной команде уже пару лет, и нам двоим более чем комфортно не обращать друг на друга внимание, если в этом нет необходимости. Он знает, что сделал, или, по крайней мере, что сделал его отец, и ни один из нас не заинтересован в попытках во всем разобраться.

Мне просто не повезло, что единственным местом, где мне могли дать мою заслуженную стипендию, был университет Фэрфилда, куда, как я знал, мэр заставил поступить обоих своих детей. Я бы с удовольствием уехал из города и никогда больше о них не вспоминал, но это означало бы оставить и маму. С универом вышло неидеально, но я справляюсь.

Команда не торопится переодеваться, прежде чем выйти на лед для разминки. На дворе субботнее утро, поэтому тренировка, как обычно, проходит довольно тяжело, но сегодня тренер решил, что нам нужно повторить вчерашние движения, которые вышли не так уж хорошо. Плевать, что мы выиграли и что наш счет был почти вдвое больше, чем у другой команды. Тренер ждет только совершенства.

Он разбивает нас на группы, а затем мы принимаемся играть друг против друга, пока не добиваемся правильного результата или пока тренер не накричит на нас как следует, а после меняемся позициями и начинаем сначала. К концу тренировки я насквозь пропотел и отчаянно хочу в душ. Большинство парней уходят со льда первыми и отправляются приводить себя в порядок, но я остаюсь и отрабатываю еще несколько трюковых бросков, и, к моему большому разочарованию, к тому времени, как я заканчиваю, на льду остаемся только мы с Питерсом.

Я планирую задержаться подольше, чисто из принципа, и, может, чтобы немного позлить его, но вместо этого решаю просто поиздеваться над ним, пока качусь в сторону калитки.

– Лучше задержись, Джоши, тебе не помешает потренироваться.

Его издевательский смех прямо-таки кричит – я попал в больную точку.

– Правда, что ли? Это приказ, капитан? – он выплевывает слово «капитан» так, словно оно грязное, но мы оба знаем, что это не так. Этого титула он добивался в течение двух лет, и можно с уверенностью сказать, что все были шокированы, включая его и меня, когда этот титул достался мне, а не ему.

Он может сколько угодно насмехаться, но я все равно знаю, что это убивает его изнутри.

– Да как хочешь, 22, – я нарочно упоминаю номер его джерси, подходя к краю, и тут замечаю, что мы больше не одни.

Я замечаю Мэделин Питерс, ожидающую на трибунах. Она, как всегда, вся такая чопорная и правильная, ведет себя так, будто меня не существует. Ничего удивительного в том, что она здесь, нет. Она старается приходить на хотя бы одну его тренировку в месяц и ни разу не пропустила ни одной игры, за исключением вчерашней. Она воплощает в себе все, что можно ожидать от дочери мэра, совершившего прелюбодеяние: аквамариново-голубые глаза, золотисто-светлые волосы, дорогой элегантный гардероб и, конечно, сатанинский характер. Настоящая «маленькая папина принцесса», если вы когда-либо встречали такую. Когда мы встречаемся взглядами, она с презрением оглядывает меня с ног до головы, и, клянусь, физически отшатывается от меня.

Нацепив на лицо улыбку, такую же фальшивую, как и у нее, я схожу со льда и направляюсь туда, где она сидит.

– О, неужто это вторая половинка чудо-дуэта отпрысков мэра, – ухмыляюсь я, зная, как сильно они оба ненавидят быть в тени своего отца. Дешевый трюк, конечно, и, чтобы не упустить возможность взбесить Джоша, я громко добавляю, – сегодня ты просто красотка, принцесса Питерс.

Ее губы кривятся. Я наблюдаю, как она встает и отряхивает одежду, как будто одно мое присутствие заставляет ее чувствовать себя грязной.

– Хотела бы я сказать то же самое, Даркмор, но ты же знаешь, я не люблю лгать.

Она произносит эти слова с той же приторно-сладкой улыбкой, которую я обычно вижу на ее фотках в прессе, и мне становится слегка интересно, умеет ли она вообще улыбаться по-настоящему. И я не имею в виду ту дешевую пародию на улыбку, которую она довела до совершенства. Принцесса не сводит с меня глаз, направляясь ко мне вдоль трибун.

Отгоняя мысли прочь, я ухмыляюсь, наклоняюсь к ней поближе и слышу, как к нам подъезжает ее брат.

– Не, это же черта твоего папочки, верно? – возвышаясь над ней, я внимательно оглядываю ее с головы до ног. Наши взгляды снова встречаются. Я убеждаюсь, что мои слова пропитаны ядовитым сарказмом, затем отстраняюсь и, подмигнув, добавляю, – Дай мне знать, когда устанешь быть его идеальной маленькой принцессой. Уверен, я смог бы помочь запятнать его доброе имя. В любой позе.

Она пару секунду пребывает в шоке, а после делает полный шаг назад. Джош, наконец, сходит со льда, но прежде, чем успевает подойти к нам и попытаться защитить ее честь, Мэделин улыбается.

– Господи, это мерзко, даже для тебя, – она оглядывает меня, а затем смеется. – Неужели все эти тупые фанаточки покупаются на такую хрень?

Я впервые слышу, как она произносит ругательство, и, несмотря на ее попытку оскорбить меня, усмехаюсь, поскольку вывести ее из себя почти так же легко, как и ее брата. Кстати говоря, Джош проталкивается мимо меня, чтобы встать рядом с ней, смотрит на меня и спрашивает:

– Все в порядке, Мэдди?

Она все еще смотрит на меня, но его слова разрушают иллюзию, и тогда она поворачивается, чтобы посмотреть на брата. В этот момент я вижу настоящую улыбку, которую она раньше прятала.

– Все хорошо, просто хотела узнать, не хочешь ли ты со мной пообедать? – спрашивает дьяволица, и я знаю, что он согласится еще до того, как откроет рот. Не секрет, что его единственное слабое место – младшая сестра.

– Конечно, только сначала приму душ и переоденусь, – я чувствую, как он сверлит меня взглядом, но продолжаю смотреть на его сестру, чтобы еще больше его подразнить. – Ты уже все, Даркмор?

– Не знаю, сестру свою спроси, – я облизываю губы и пожимаю плечами.

Румянец тут же заливает ее шею, а я напрягаю свою, расслабляя мышцы и наслаждаясь мучениями этой парочки.

– Нова, богом клянусь, – начинает Джош, делая шаг ко мне, но я останавливаю его взглядом.

– Расслабься, Питерс, – я драматично закатываю глаза. – Ты же знаешь, сперматозоиды твоего папочки все равно не в моем вкусе.

Ее потрясенный вздох и его ругательства – последнее, что я слышу, прежде чем ухожу и оставляю их обоих позади.

Я слышу спор, а затем Мэдди бормочет себе под нос:

– Оставь его, Джош, он просто козел.

Улыбаюсь шире и двигаюсь в сторону раздевалки. Достигнув своего шкафчика, проверяю телефон, но не обнаруживаю сообщений ни от таинственной незнакомки, ни от мамы. Улыбка тут же исчезает. Я иду в душ, уже не чувствуя прежнего кайфа, а просто желая избавиться от налета этого утра и попытаться насладиться остатками дня.

Глава 5

Мэдди

Нова Даркмор – мудак. Клянусь, в аду есть особое место для таких, как он. Этот самоуверенный, высокомерный придурок считает себя даром божьим для женщин, но при этом личность его разве что схожа с чертовой золотой рыбкой. Я, откровенно говоря, не особо понимаю, что в нем нашла добрая половина женской части университета Фэрфилда. То есть, да, конечно, он привлекателен со своими черными как смоль волосами и задумчивыми зелеными глазами, и, конечно, он чертовски высокий – где-то метр девяносто, – а еще у него роскошная фигура хоккеиста, но давайте все же не забывать про ту часть с мудаком, хорошо?

Я смотрю ему вслед, пока он не исчезает за дверью, а затем поворачиваюсь к Джошу и заставляю себя улыбнуться.

– Так что, обед?

Джош продолжает смотреть на закрывшуюся дверь, ведущую в раздевалку, а потом вздыхает:

– Было бы здорово, Мэдс, дай мне минут десять.

Он не дожидается моего ответа, просто убегает в раздевалку, а я выхожу на улицу, чтобы подогнать свою машину к подъезду.

Припарковавшись, замечаю новое сообщение, которое пропустила ранее, поскольку батарея сдохла, а зарядить новенький телефон я вчера забыла. Я быстро исправила это – как только утром села в машину, сразу поставила его на зарядку. И теперь, когда резервное копирование завершилось, я замечаю непрочитанное сообщение.

Едва открыв его, не могу скрыть удивления на лице.

Одинокий Очаровашка

Может, мы не одиноки.

Одинокий Очаровашка

Может, мы просто в одиночестве и спокойствии.

*Прикрепленное изображение*

Эти слова дают мне пищу для размышлений, однако мое внимание сразу же привлекает изображение. На фотографии изображено озеро, но не просто какое-то озеро, а то, которое я узнаю почти сразу. Оно протекает прямо за моим домом. Я гуляю мимо него почти каждый вечер. Когда я понимаю, что мой таинственный незнакомец живет в Фэрфилде, у меня в животе начинают порхать бабочки. Неужто судьба?

Нет, стоп, может, он реально сталкер?

«Нет, Мэдди, сегодня мы не поддадимся неврозу», – говорю я себе, изо всех сил стараясь унять беспокойство, но, похоже, это не помогает. Я не забыла принять лекарства сегодня утром? Перечитываю сообщение еще раз и, несмотря на все свои тревоги, не могу не найти утешения в его словах. Чувствую ли я себя одинокой? Не знаю. Мне нравится проводить время одной. Я люблю Джоша и Хэлли и большую часть времени даже родителей, но нет ничего, что доставляло бы мне большее удовольствие, чем возможность расслабиться за просмотром хорошего документального фильма об убийстве. Но так же, как и любую другую девушку, это не делает меня особенной и не делает одинокой. Хотя это может означать, что у меня появился сталкер.

Я быстро отвечаю.

Мэдди

Ты, конечно, очаровашка, но не сталкер ли ты часом?

Статус сообщения меняется на «прочитанное» почти мгновенно, словно он ждал моего ответа, что не идет на пользу моей теории о сталкерстве, но я все равно улыбаюсь в предвкушении, когда появляются три точки, знаменующие набор сообщения.

Одинокий Очаровашка

Я принимаю роль очаровашки, но территория сталкерства мне пока не знакома. Не хочешь пояснить?

Его ответ заставляет меня улыбнуться шире, чем следовало бы, и я прикусываю губу, оглядывая стоянку в поисках брата. Не повезло. Единственный человек, которого я замечаю, – это Нова, с улыбкой уткнувшийся в телефон. Бьюсь об заклад, он ни дня в жизни не чувствовал себя одиноким. Возможно, прямо в эту секунду он пишет одной из своих фанаток. Закатив глаза, я возвращаюсь к своему сообщению и набираю ответ.

Мэдди

На той фотографии, которую ты прислал, изображено озеро Спринг, оно протекает прямо рядом с моим домом.

Он снова читает его почти сразу же после отправки, и тут же несколько раз появляются и исчезают точки, прежде чем сообщение наконец приходит.

Одинокий Очаровашка

Интересно. Значит, ты учишься в университете Фэрфилда?

Вопрос об университете немного сбивает меня с толку, но, прежде чем успеваю ответить, открывается дверь со стороны пассажирского сиденья, и Джош забирается внутрь.

– Так куда мы едем? – он раздраженно бросает свою сумку на заднее сиденье, а затем выжидающе смотрит на меня.

Я знаю, как он устает после игр и тренировок, поэтому мягко улыбаюсь ему.

– Тако на пятой? – спрашиваю я, предлагая его любимое заведение, отчего его лицо озаряется.

– Ты ведь знаешь, что ты моя любимая сестра, да? – он наклоняется, ерошит мне волосы и целует в макушку.

Я закатываю глаза, завожу двигатель и готовлюсь отъехать со стоянки.

– Я твоя единственная сестра, придурок, – напоминаю я ему, но он только пожимает плечами, и мы едем.

По дороге в ресторан Джош в основном рассказывает мне о вчерашней игре, о том, что я пропустила, и спрашивает, понравилась ли мне, его любимейшей сестре, папина вечеринка. И я снова закатываю глаза, позволяя ему и дальше болтать, пока мы не оказываемся в ресторане и не устраиваемся в кабинке в ожидании нашего заказа.

Пока он продолжает рассказывать о какой-то драке, которая произошла прошлым вечером, я достаю телефон и отвечаю своему возможному сталкеру.

Мэдди

Если ты сталкер, то уже должен был это знать, но ради нашего соглашения о правде отвечу – да, я учусь в Фэрфилде.

– Ну и как прошла вечеринка на самом деле? – Джош отвлекает мое внимание вопросом.

Я делаю глубокий вдох, радуясь минутной передышке, пока официантка приносит наш заказ.

Хочется сказать ему правду, но я не уверена, что он справится с ней или поймет. Да, мы выросли в одном доме с одними и теми же родителями, но у нас было не такое детство, как, я уверена, у большинства братьев и сестер. Я знаю, что если бы я передала ему слова нашего отца, Джош поддержал бы меня, но в то же время он бы попытался защитить его. Он всегда так делает. Джош вечно старается видеть в людях лучшее. Это одна из многих причин, по которым я люблю его, но сейчас вынести подобное, к сожалению, не в силах.

Так что вместо этого я улыбаюсь и тянусь за едой.

– Вечеринка прошла отлично, ты же знаешь, какие они бывают. Слишком много шампанского и слишком мало людей нашего возраста.

Он смотрит на меня холодно, будто способен разгадать мою ложь, поэтому я быстро добавляю:

– Меня снова загнал в угол жуткий старик, пытался облапать. Хотел узнать, исполнилось ли мне уже двадцать один, чтобы он мог сделать меня своей седьмой женой, – я делаю глоток своего напитка и заставляю себя рассмеяться. – К счастью, мама спасла меня до того, как я успела зарядить ему по морде.

– Только ты можешь назвать генерального директора компании из списка Fortune 500[1] жутким старикашкой, – Джош качает головой.

Я пожимаю плечами, и тут телефон вибрирует у меня на коленях. Смотрю вниз и отвечаю Джошу:

– Что? Это правда. Мне все равно, насколько огромен его банковский счет, оно того не стоит, Джош.

Одинокий Очаровашка

«Соглашение о правде»? Вау, звучит серьезно, нам стоит пожать друг другу руки. Скажи, какой дом у озера твой, и я загляну на огонек. Или мне придется стучаться в каждую дверь и спрашивать горячую девчонку?

Оборвав свою речь, я читаю сообщение и улыбаюсь, но Джош, все еще наблюдающий за мной, замечает это.

– Кому ты пишешь? И ты что, купила новый телефон? – он тянется через стол, чтобы забрать мобильник, но я убираю его прежде, чем брат успевает до него добраться.

– Да, я уронила свой старый, и он треснул, а пишу я Хэлли, она возвращается домой пораньше.

Ложь выходит быстрой и почти правдивой. Я недавно разговаривала с Хэлли, и она сказала мне, что ее родители сводят ее с ума и что она уже на пути домой.

Мэдди

Ты просто смешон, а еще точно сталкер!

Я отвечаю на сообщение, а после снова сосредотачиваюсь на Джоше. Беру одно из своих восхитительных тако со свининой и отправляю его в рот. Потрясающие ощущения медом расползаются по языку, и я почти издаю стон наслаждения, когда официантка возвращается, чтобы наполнить наши бокалы. Или все же пофлиртовать с моим братом? Она подходила к нам четыре раза с тех пор, как мы сели за столик, и он объявил, что его сестра выпьет чаю со льдом. Клянусь, он живет в мире фантазий, в котором мы будто бы не всеми узнаваемые дети мэра. Не говоря уже о том, что почти половина города наблюдает за его игрой на домашних матчах.

Одинокий Очаровашка

Расслабься, Угрюмка, 🙄 я тоже учусь в Фэрфилде и бегаю у этого озера почти каждое утро. Может, мне начать делать это без рубашки, чтобы ты могла понаблюдать?

Когда растешь с братом, быстро учишься общаться с противоположным полом и отвечать на их тупые выпады. Джош большую часть жизни играл в хоккей, а значит, и я большую часть своей жизни провела в окружении хоккеистов. К их шуткам и тому, что с ними связано, привыкаешь.

Вот почему я знаю, куда ударить мужчину, чтобы задеть его самолюбие.

Мэдди

Сомневаюсь, что там есть на что посмотреть, так что нет, спасибо!

Возвращаюсь к своему тако, откусываю очередной огромный кусок, когда приходит еще одно сообщение. Джош все еще флиртует с официанткой, поэтому я открываю сообщение и вижу новую фотографию.

И тут же давлюсь своим тако.

Одинокий Очаровашка

Да неужели?

*Прикрепленное изображение*

Горячий. Оголенный. Пресс.

Охренеть сколько кубиков пресса.

Черт.

А что, такие ловушки еще в моде? Если так, то я определенно попалась. Тако все еще у меня в глотке, и Джош поднимается со стула, чтобы похлопать меня по спине. Я наконец проглатываю кусок, попутно пряча телефон от братских глаз, и случайно опрокидываю стакан с напитком.

– Срань господня, Мэдди, что с тобой сегодня? – Джош отскакивает, выругиваясь.

Официантка быстро вытирает пролитое содержимое стакана тряпкой, предусмотрительно спрятанной в переднике, а я все еще пытаюсь отдышаться, чтобы извиниться. Еще несколько раз кашлянув, я забываю о своих пылающих щеках и торопливо выдавливаю слова.

– Боже, мне так жаль, правда жаль, я жутко неуклюжая, – я беру салфетки и начинаю помогать официантке, но все еще чувствую на себе обеспокоенный взгляд Джоша, прожигающий меня насквозь.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке, Мэдс? – Он почти никогда не называет меня так, поэтому я знаю, что он беспокоится обо мне, и часть меня хочет поделиться с ним тайнами, однако это не его бремя, а мое.

Так что вместо того, чтобы сказать ему правду, я в итоге выпаливаю:

– Да в порядке я, дик пик[2]!

Ох, гребаное дерьмо, зачем я только что сказала это своему брату?

– Господи, Мэдди, – стонет он, и я вижу, как официантка прячет улыбку, удаляясь с промокшей салфеткой в руках.

– Хэлли переслала мне дик пик. Какой-то парень, с которым она встречается, отправил ей его, – быстро вру я, делая мысленную заметку позже посвятить в это Хэллс.

– Ну, само собой, – Джош закатывает глаза и бормочет себе под нос.

Теперь моя очередь закатывать глаза. Неважно, что Хэлли была моей лучшей подругой с девяти лет, – Джошу она никогда не нравилась. Мы годами проводили вместе ночевки, семейные каникулы, званые ужины, но они по-прежнему не сходятся во взглядах. Хэлли пытается, или, по крайней мере, раньше пыталась наладить контакт, а теперь ей просто нравится раздражать его при любой возможности.

После этой неловкой выходки я надежно прячу телефон в сумку, чтобы успеть доесть свой ланч, и совершенно не думаю о шести кубиках пресса, буквально прожигающих мне мозг. Вместо этого сосредотачиваюсь на брате. После моей бурной реакции на полуголого незнакомца оставшаяся часть нашего обеда проходит без происшествий, и когда официантка протягивает Джошу свой номер телефона, он тут же забывает обо всем случившемся.

Час спустя я высаживаю Джоша возле его дома, и хотя я миллион раз сказала ему, что со мной все в порядке, открыв дверцу машины, он все же медлит.

– Сегодня у меня вечеринка, – начинает он, и я смотрю на него так, словно хочу сказать: «Ну и что?» – Может, придешь, повеселишься?

Он, наверное, считает, что у меня месячные и со мной нельзя ссориться, раз приглашает на одну из своих вечеринок. На первом курсе он строго-настрого запретил мне общаться с его друзьями, и я без проблем следовала этому правилу. Хоккеисты не в моем вкусе. Однако я все равно ловлю себя на мысли, что обдумываю эту идею, хотя обычно не стала бы. На самом деле после вчерашнего было бы здорово выбраться куда-то и развлечься.

Я прикусываю губу и спрашиваю:

– Можно мне взять с собой Хэлли? – я знаю, что прошу о многом, особенно для него, но, к моему удивлению, Джош кивает.

– Конечно, хорошо, как скажешь, – ворчит он почти неохотно, и мне приходится снова закатить глаза. – Просто держи ее подальше от меня, Мэдди.

– Она моя лучшая подруга, Джош, а не монстр. Что у тебя с ней за проблема?

Просто смешно, как сильно он сопротивляется, когда дело касается ее. Она же практически член нашей семьи.

– Держи ее подальше от меня, и у меня не будет проблем, – огрызается он, прежде чем сделать глубокий вдох. – Увидимся вечером, ладно?

Джош не дает мне возможности ответить, просто захлопывает дверцу, а я машу ему рукой и, возможно, показываю средний палец, после чего трогаюсь с места. Мои выходные, может, и начались дерьмово, но дела идут на лад, и кто знает, что принесет сегодняшний вечер. Может, это даже будет весело. Думаю, есть только один способ это выяснить, но сначала я должна уговорить Хэлли пойти со мной.

Глава 6

Мэдди

Несколько часов спустя я сижу в гостиной на диване, только что после душа. Я успела побриться там, где нужно, а также наложить на волосы маску и даже накрасить ногти. Передо мной на кровати лежат несколько вариантов наряда. Я жду, когда вернется Хэлли и поможет мне выбрать. Волосы я планирую просто распустить. Я уже успела откупорить бутылку шампанского, в надежде развеять свои печали, и мне не стыдно признаться, что с тех пор, как я получила ту фотку с кубиками пресса, я просматривала ее раз пятнадцать, не меньше. Именно в таком положении меня и находит моя лучшая подруга, заставляя меня почувствовать себя так, словно это я преследую его, а не наоборот.

Она облокачивается на диван позади меня и, к моему удивлению, заглядывает мне через плечо, уставившись в телефон.

– Святые угодники, Венди! Кто этот прекрасный образец мужчины?

Я улыбаюсь не только ее голосу, но и прозвищу. Она дала его мне, когда мы были еще детьми. Джоша она прозвала Питером Пэном из-за бесконечных обвинений в том, что он вечный ребенок, а я постоянно подшучивала над ней и стала Венди. Это глупо и нелепо, но так бывает, когда дружишь с девяти лет.

Хэлли красива, умна и забавна, ее взгляд на мир заставляет меня улыбаться каждый день. Мы подходим друг другу как два кусочка пазла, которым всегда было суждено найти друг друга. Она моя родная сестра, и я готова умереть за нее, точно так же как, я знаю, она бы умерла за меня.

Жить вместе – наша мечта, и единственное, что вышло хорошего из романа моего отца, – это покупка этого дома в качестве извинения за содеянное. И как бы мне ни хотелось принять подарок и простить его, – чего я до сих пор не сделала, – возможность жить за пределами кампуса со своей лучшей подругой определенно стоила того, чтобы он думал, будто я это сделала. К тому же родители Хэлли переехали из города после того, как мы окончили среднюю школу, так что это был единственный способ по-настоящему остаться вместе.

У Хэлли аутизм, поэтому переезд в новый город и переход из средней школы в колледж стали для нее огромной переменой, к которой, по ее словам, она была не готова. Так что возможность не только учиться вместе в одном колледже, но и жить в одном доме – это лучший подарок, о котором каждая из нас могла когда-либо мечтать. Это не только облегчило ей переходный период, – ведь у нее была я, на которую она могла положиться, – но и позволило нам избежать обитания в общежитиях для первокурсников и необходимости общаться с огромным количеством других людей. Это было бы тяжело для нее и ее потребностей, а еще усилило бы мое беспокойство, так что это был беспроигрышный вариант для нас обеих. Этот дом – наше убежище, место, которое мы действительно можем назвать домом.

Мне нечасто удается удивить ее. Моя жизнь обычно ужасно предсказуема. Так что я с большим удовольствием откидываюсь на спинку дивана, смотрю на нее снизу вверх и говорю:

– У меня появился очаровательный сталкер.

Ее брови приподнимаются, она подходит и садится рядом со мной. К счастью, за годы дружбы она привыкла к моему сарказму, поэтому не воспринимает меня слишком серьезно. Выхватив телефон у меня из рук, она придирчиво изучает селфи без рубашки, затем листает вверх, читая остальные сообщения.

– О, я вижу, это ты сталкер, – ухмыляется она, продолжая читать.

Ее глаза расширяются с каждым новым сообщением.

– «Ошиблись номером»… Это что, твоя уловка? – спрашивает она со всей серьезностью, и я улыбаюсь ей.

– Нет, дурилка, – говорю я, выхватывая у нее телефон. – Я и правда ошиблась номером, пыталась тебе написать.

Она смотрит на меня так, словно хочет сказать: «Ну да, конечно», поэтому я, к ее большому разочарованию, быстро рассказываю ей обо всем, что произошло со вчерашнего вечера. Хэлли сразу же начинает задавать сопутствующие вопросы. Она всегда старается узнать как можно больше, чтобы потом давать хорошие советы. Видит бог, я бы сейчас не отказалась от любой помощи.

К тому времени, как я заканчиваю, она просто ошеломленно смотрит на меня, потеряв дар речи, пока наконец не выпаливает:

– Твой отец думает, что ты выйдешь замуж за Брэда? Унылого Брэда с крошечными мозгами?

Я давлюсь во второй раз за день, только на этот раз от ее безжалостных слов. Она, само собой, права, и я люблю ее за это. Когда я молчу в ответ, Хэлли разражается смехом, держась за живот, а на глазах у нее выступают слезы. Мне приходится ударить ее подушкой, чтобы она остановилась и перевела дух.

– Это серьезно, Хэлс. Что мне, блин, делать?

Я откидываю голову на спинку дивана, а Хэлли кладет свою голову на мою, и мне становится спокойнее в ее присутствии. На самом деле она не фанатка прикосновений, но я – одно из очень немногих исключений, и она никогда не поймет, как я ей за это благодарна.

– Ну, не выходить замуж за Брэда, это уж точно, – с отвращением усмехается она, и я уже чувствую себя лучше, просто сказав ей об этом и почувствовав ее поддержку. Лучшие друзья – действительно лучшее лекарство.

Несколько минут мы обе сидим в тишине, размышляя о моей жизненной драме, пока меня это не начинает бесить. Я вскакиваю на ноги, помахивая пальцами с уже высохшим маникюром, и поворачиваюсь к ней лицом.

– Сегодня вечером мы с тобой идем на вечеринку.

Она поднимает на меня потрясенный взгляд, как я и предполагала.

– Вечеринку? – спрашивает Хэлс. – Какую еще вечеринку?

Одна из многих вещей, которая делает нас такими хорошими друзьями, заключается в том, что мы обе обычно избегаем тусовок. Слишком много людей, слишком много шума, слишком много драмы – это не для нас. Мы больше любим караоке-бары, тако по вторникам, маргариту под кино.

В большинстве случаев, если мы куда-то идем, то только потому, что Хэлли достает нам приглашение на то мероприятие, на котором она будет себя комфортно чувствовать. Обычно я зову ее только на скучные семейные вечера, которые она привыкла посещать еще с детства, поэтому я знаю, что сейчас она заинтригована.

– Джош пригласил меня на вечеринку к себе в общежитие, сказал, что мне нужно чаще бывать в обществе.

Я пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего особенного, и, к счастью, она не ставит под сомнение интерес Джоша к моей общественной жизни, но от меня не ускользает, как загораются ее глаза при упоминании имени моего брата.

– Погоди, мы идем на хоккейную вечеринку? – в ее голосе слышится некоторая сдержанность, но, если я не ошибаюсь, еще и волнение.

К моему удивлению, когда я киваю, она взвизгивает. Вскочив с дивана, Хэлли заключает меня в крепкие объятия, что застает врасплох.

– Боже мой, я так взволнована! – когда она отстраняется, я улыбаюсь ей.

Хэлли пробегает мимо меня.

– Ну, давай, чего мы ждем! Нам нужно подготовиться и составить планы. Например, что мы наденем? Мы пойдем туда пешком? Во сколько мы вернемся домой? Будем ли мы пить? Как ты думаешь, сколько там будет людей?

Я следую за ней и на все ее вопросы только улыбаюсь, а когда я не отвечаю, она замолкает и смотрит на меня понимающим взглядом.

– Мы поговорим об унылом Брэде и твоем сталкере завтра, но сегодня давай просто повеселимся, договорились?

Думаю, с этим не поспоришь.

Я киваю, следуя за ней наверх, веду ее в свою спальню, чтобы она могла оценить наряды, которые уже лежат на кровати. Она ждет, пока я примерю несколько разных вариантов, прежде чем мы останавливаемся на атласном голубом платье, которое подчеркивает мои волосы и цвет глаз. Затем мы направляемся в ее комнату и делаем то же самое там, пока она не выбирет одно из своих любимых черных платьев. К тому времени, как мы заканчиваем, обе наши комнаты выглядят так, будто в них прошел ураган из одежды, но беспокойство об этом можно оставить и на завтра. Я возвращаюсь на кухню и беру нам обеим выпить, а после направляюсь в свою комнату, чтобы закончить приготовления.

К тому времени, как я укладываю волосы и почти завершаю макияж, у меня в животе нарастает небольшой мандраж, и я действительно начинаю предвкушать вечеринку. Я сижу в шелковом халатике, нанося последние штрихи макияжа на глаза, когда слышу, как пиликает телефон, лежащий на комоде. Новое сообщение. Я бы хотела притвориться, будто я вовсе не бежала так быстро, что едва не сломала ногу, чтобы посмотреть, от кого оно, но это было бы большой и грязной ложью.

Одинокий Очаровашка

Мое тело тебя задело, Угрюмка?

«Да», – мгновенно думаю я, но ни за что не скажу ему об этом. Честно говоря, я удивлена, что он прислал новое сообщение, учитывая, что я практически весь день его игнорировала, но я не могу злиться из-за этого. На самом деле, я ненавижу его за то, каким очаровательным он мне кажется, и за его дурацкий пресс, однако улыбку на моем лице невозможно отрицать. Хотя я не совсем уверена, как сказать ему, что из-за его «ловушки» я подавилась своим тако. К черту все. Наша переписка началась с правды, так зачем же останавливаться сейчас?

Мэдди

Возможно (а может, и нет), я подавилась тако.

Я улыбаюсь, нажимая «Отправить», и чувствую задор, когда кладу телефон обратно на туалетный столик, а после сажусь и делаю еще один глоток своего напитка. Я наблюдаю за появляющимися точками, показывающими, что он печатает, и когда раздается очередной «динь-динь», мне не стыдно признаться, что со вчерашнего вечера этот звук начал вызывать привыкание.

Одинокий Очаровашка

Это что, эвфемизм?

Мэдди

К сожалению, нет.

Одинокий Очаровашка

Тогда ты мне точно нравишься, Угрюмка.

Улыбка исчезает, ведь я знаю, что если бы он встретил меня в реальной жизни, то не сказал бы этого. Я не из тех девушек, которые могли бы по-настоящему понравиться такому, как он. Да, наверное, я считаю себя красивой, и это не значит, что я слишком самоуверенна. Это просто факт. Большинство мужчин разговаривают с моим образом – классными сиськами, светлыми волосами и голубыми глазами. Это все, что они видят. Мою красоту и фамилию. Фамилию, которая может измениться на другую, еще менее приятную, если отец добьется своего.

Прежде чем я успеваю решить, отвечать ли ему и продолжать ли эту нелепую цепочку сообщений, от него приходит еще одно смс.

Одинокий Очаровашка

И не волнуйся, это была халявная фотка. Можешь сколько угодно использовать ее, чтобы давиться своим тако 😉

Халявная.

Я смеюсь над его вопиющей наглостью, и плевать, есть у него пресс или нет, с него определенно стоит немного сбить спесь. Я поднимаю взгляд на свое отражение в зеркале: волосы идеально уложены, и хотя я еще не одета, на мне белое кружевное белье в тон, прикрытое только шелковым халатом.

В голове начинает формироваться идея, и я быстро бросаю взгляд на дверь, дабы убедиться, что Хэлли все еще в своей комнате, затем снова смотрю на телефон. Сделав глубокий вдох, я распахиваю халат, предоставляя обзор на зону груди, после чего открываю камеру и поворачиваю так, чтобы было видно все чуть ниже шеи. Выгибаю спину, принимая позу, демонстрирующую подтянутый живот и грудь, обрезая фото ровно до края трусиков. Вспышка создает идеальный фильтр, скрывающий все очевидные признаки того, что это я.

Не то чтобы кто-то смог бы меня узнать. Я никогда раньше не отправляла подобных фото и не знаю, зачем делаю это сейчас. Во всей этой ситуации есть нечто освобождающее и веселое. И когда возникает ощущение, что стены моей жизни вот-вот сомкнутся надо мной, лучшего способа отвлечься и придумать нельзя.

Я отправляю сообщение прежде, чем успеваю передумать, а затем выключаю телефон, как трусиха, коей я и являюсь. Я допиваю остатки своего напитка как раз в тот момент, когда появляется Хэлли. Она уже одета, поэтому я быстро догоняю ее: заканчиваю краситься и надеваю платье, по пути прихватывая туфли на каблуках и украшения. Хэлли протягивает мне рюмку текилы, которую я выпиваю без промедления, и когда я просто пожимаю плечами, она смотрит на меня с улыбкой.

– Сегодня будет весело! – визжит она.

Глава 7

Нова

Я вымотан после вчерашней игры и утренней тренировки, но все равно позволяю Арчеру и остальным вытащить меня из дома. Вечеринка в одном из хоккейных клубов уже в самом разгаре, а я не могу оторвать взгляд от телефона. Таинственная незнакомка оказалась интереснее, чем я думал. Даже учитывая то, что она полдня меня игнорировала. Наверное, мне следовало оставить это дело, но я не смог удержаться и отправил еще одно сообщение, и был удивлен, что она вообще ответила.

Мне нравится дразнить ее, но когда приходит новое сообщение, я опускаю взгляд на экран и давлюсь своим напитком, в итоге выплевывая его прямо на Арчера.

Он отскакивает от меня.

– Какого хрена, чувак? – ругается он, вытирая футболку, но мои глаза по-прежнему сосредоточены на фото и ее словах.

Угрюмка

Ты должен кое-что знать обо мне, Очаровашка… Я всегда плачу свои долги! *прикрепленное изображение*

В ответ на меня смотрит пара сисек в кружевах, и мне приходится подавить стон, рвущийся из горла. Они чертовски идеальны: круглые, упругие и загорелые на фоне обтягивающей их белой ткани. Я хочу, чтобы они оказались передо мной, чтобы я мог наклониться и уткнуться в них лицом, как в подушки, которым я бы с радостью позволил себя задушить. То есть, конечно, все сиськи великолепны, но эти просто охренительно хороши.

Арчера возмущает то, что я продолжаю его игнорировать, и он снова оказывается рядом со мной, как чертова собачонка.

– Черт, кому принадлежат эти сладкие дыньки?

Другой наш товарищ по команде, Рейн, тоже присоединяется к нам, переводя взгляд на мой телефон.

– Ни одной из фанаточек, – небрежно говорит он. – Поверьте, я проверил.

Александр Рейн – воплощение дамского угодника. Он мог бы очаровать каждую девушку на земле и затащить ее в постель, что, в общем-то, ему это почти удалось. Не последнюю роль в этом играет то, что его папаша – миллиардер в сфере технологий, а мама – гребаная британская супермодель, которая обеспечила его бесконечным количеством денег и легким акцентом. Что еще хуже, я видел его в душе. Этот ублюдок благословлен во всех сферах жизни.

И все же, я ворчу, убирая телефон из поля их зрения. Во мне просыпается первобытное желание защитить свою частную жизнь.

– Не ваше собачье дело.

Мне не хочется показывать довольную реакцию из-за того, что ни один из них не узнал мою таинственную девушку, но это определенно заставляет меня что-то чувствовать.

– Какой ты обидчивый, Даркмор. Только не говори, что капитан «фанатских кисок» наконец-то нашел себе девушку, – поддразнивает меня с улыбкой лучший друг. Ему нравится, что в кои-то веки он добивается от меня ответной реакции.

– Да, Арчи, твоя мамочка передает привет, – огрызаюсь я в ответ.

Он, смеясь, отстает от меня, пока к нам не подходит другой наш товарищ по команде, Деймон Форбс.

Арчер и Деймон чем-то похожи на нас с Джошем. Общеизвестно, что они ненавидят друг друга, но никто не знает причину. Однажды я спросил Арчера, и он посоветовал мне не лезть не в свое дело, что я и сделал. Они не позволяют общей неприязни мешать работе команды, так что это не проблема. Черт, ведь мы сейчас в общежитии Джоша и Деймона и наслаждаемся вечеринкой, но между ними все равно есть какое-то напряжение, и я никак не могу понять, почему.

К счастью, вмешивается Рейн.

– Что ж, надеюсь, ты сможешь засунуть свой член между ними, чувак, они просто прекрасны.

Я разрываюсь между желанием врезать ему и согласиться с ним, потому что он прав – у нее феноменальные сиськи, но предпочитаю вести себя как обычно.

– Как скажешь, дружище, только не пялься в мой гребаный телефон, – требую я.

Этот ублюдок ухмыляется, бросая взгляд на Арчера, как бы говоря: «Ты только глянь на него».

Клянусь, жизнь с этими двумя однажды сведет меня с ума. Единственный мой нормальный сосед по комнате – это Джейк, но его сегодня здесь нет, он со своей девушкой. К счастью, в доме появляется одна из любимых фанаток Рейна. Он берет со стойки два свежих пива и направляется в ее сторону. Арчер заводит разговор с одним из наших товарищей по команде, Лэндоном, так что мне остается сосредоточиться на своем телефоне.

Черт. Как мне вообще реагировать на такую фотографию? Да, отправить ей селфи без рубашки, наверное, было глупостью, но я знаю, что делаю, и когда она попыталась подразнить меня ранее, я хотел заставить ее замолчать. Теперь же это я потерял дар речи. Я внимательно рассматриваю фотографию, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы подсказать мне, кто она такая, но ее голова полностью обрезана, а вспышка слишком яркая, чтобы разглядеть что-либо еще.

Разглядываю здешних девушек и задаюсь вопросом, видел ли я ее когда-нибудь на подобной вечеринке или, может, даже встречался с ней. Нет, это невозможно, я бы точно запомнил такие сиськи. Я знаю, мы договорились не называть имен, но в эту секунду я ничего так не хочу, как найти ее и просто умереть в них.

Я бросаю последний взгляд на эти великолепные холмики, а после набираю ответ, и неохотно засовываю телефон в задний карман, пока не начал выглядеть как придурок. Арчер хватает меня за руку и просит сыграть в бильярд, на что я с радостью соглашаюсь, и мы направляемся в кабинет, чтобы немного повеселиться. Я заканчиваю пару партий и выпиваю несколько кружек пива, после чего к нам присоединяются несколько парней из команды. Тут-то я и получаю второй сюрприз за вечер.

Не кто иная, как Мэделин Питерс, спускается по лестнице с бутылкой пива в руке и оценивающим взглядом. Я не знаю, что шокирует меня больше: ее присутствие здесь или тот факт, что она одета в маленькое облегающее платье и пьет пиво, смеясь над чем-то, что ее подруга шепчет ей на ухо. Не могу вспомнить, как зовут ее подругу, Хейли или Холли, или типа того. На первом курсе мы учились вместе, но она почти всегда держалась особняком. Ни одна из них не была фанаткой вечеринок. В основном потому, что Джош никогда не зовет на них свою драгоценную сестру, так что я не могу не задаться вопросом, какого черта она здесь делает.

Хватает и того, что мне приходится делить свою команду с ее братом. Пространство для вечеринки я хочу оставить себе. Не то чтобы кого-то из присутствующих здесь парней это волновало – половина из них уже положила на нее глаз. Поверить не могу, что они купились на ее показную чушь. Нужно только заглянуть немного глубже в ее нутро и найдешь сучку. Трахать такую не стоит, какой бы горячей она ни была.

Однако любопытство берет надо мной верх. Я встаю и делаю очередной удар кием.

– Эй, а что здесь делает младшая Питерс? Я думал, братишка не разрешает ей приходить на такие мероприятия?

Арчер следит за моим взглядом, но на мой вопрос отвечает один из лучших друзей Джоша, Леви.

– Ей уже двадцать, – пожимает он плечами. – Похоже, он больше не может указывать ей, что делать.

Леви снова пожимает плечами, как будто все это неважно, но я все равно вижу, что он смотрит на нее с интересом, который, я уверен, Джош не оценил бы. Я не утруждаю себя напоминанием о том, что, несмотря на ее возраст, он все равно не может указывать ей, что делать, но держу рот на замке и забиваю шар, в который целился.

Кстати, помяни черта, и он явится. Пока Арчер выстраивается в очередь на удар, я наблюдаю Джошем. Он заключает сестру в объятия и полностью игнорирует ее подругу. Я нахожу это странным, ведь почти уверен, что где-то слышал, мол, эти двое были друзьями всю жизнь, и с его стороны довольно грубо вот так ее игнорить. А, плевать. Не мое это дело. Однако то, что Джош говорит Мэделин, заставляет ее нахмуриться. Я прячу улыбку за бокалом и радуюсь, что хоть какая-то часть их идеальной жизни рушится. Карма, похоже, не спешит их догонять.

Джош жестикулирует, и она закатывает глаза, отступая от него. Он делает движение, чтобы схватить ее, но тут ее подруга бросает на него многозначительный взгляд, и он замирает. В конце концов девушка побеждает, потому что он поворачивается и уходит тем же путем, каким пришел, в то время как Мэдди и ее подружка направляются к нам.

Когда взгляд Мэдди встречается с моим, она хмурится еще больше.

– На что ты, черт возьми, уставился, Даркмор? – ее тон жесток, как и всегда, когда она разговаривает со мной.

Я не могу не почувствовать, как внутри меня закипает возбуждение, когда она обращается ко мне с таким гневом. Это уже второе ругательство, которое я слышу от нее за сегодняшний день.

Я слышу, как Арчер сдерживает смех, но не обращаю на него внимания, одаривая ее своей самой очаровательной улыбкой.

– Просто интересно, почему ты одета как шлюха, принцесса. Выглядишь почти как типичная хоккейная зайка.

Рядом со мной кто-то выругивается, вероятно, поражаясь моей дерзости. Ведь все знают, кто ее брат и кто ее отец, но ей известно, что мне плевать и на то, и на другое. Я вижу, как глаза ее лучшей подруги вспыхивают от удивления, когда она переводит взгляд с меня на Мэдди, но та даже не вздрагивает. Вместо этого она продолжает сокращать дистанцию между нами, пока не оказывается напротив меня. Мэдди прислоняется к столу, опираясь обеими руками о его поверхность.

– Думаю, от тебя это комплимент, капитан, – мурлычет она, отправляя глоток пива в свой ожидающий ротик. – Все мы знаем, что зайки – твои любимые животные.

Она смотрит на меня с озорной ухмылкой, и я чувствую тяжесть взглядов всех остальных, пока они ждут моего ответа. Я облизываю губы, все еще совершенно сбитый с толку тем, как она выглядит этим вечером. Когда она делает еще один глоток, я наблюдаю, как у нее перехватывает дыхание, затем спрашиваю:

– О да, а какие же твои?

Ее ухмылка становится шире. Она обходит стол с элегантностью, на которую способна только она, после чего подходит ко мне и выхватывает кий прямо из моих рук. Наклонившись, она прицеливается, чтобы нанести удар, идеально попадая по шару, затем выпрямляется во весь рост и с отвращением оглядывает меня с ног до головы.

– Ну, точно не собаки.

Она не ждет ответа, просто бросает бильярдный кий на стол и направляется обратно к своей лучшей подруге, которая все еще стоит на прежнем месте с открытым ртом. Когда Мэдди подходит к ней, это выводит ее из ступора, и девушка переводит взгляд обратно на нее и говорит что-то, чего я не слышу. Мэдди кивает, снова смотрит на меня и приподнимает бровь. Я по-прежнему ничего не говорю, и они вдвоем отходят в угол, где танцует группа девушек, и занимают место рядом с колонкой.

– Боже, она охренеть какая горячая, – ноет Рейн, занимая теперь пустующее место передо мной. Ему будто физически больно смотреть на нее.

– Да, как чертов дьявол, – бормочу я себе под нос.

Леви напоминает ему, что она недоступна для всех нас. Однако, учитывая, каким взглядом он все еще смотрит на нее, ему, возможно, стоит последовать собственному совету.

Я совершаю новый удар после того, как Питерс успешно загнала шар в лузу, и бью два последних шара один за другим, оставаясь в выигрыше. Когда я забиваю и следующий, Арчер чертыхается, бросает свой кий на стол и уходит за еще одним пивом. Я тянусь за своим стаканом, делаю глоток и позволяю своему взгляду невольно вернуться к отродью сатаны в углу.

Сегодня здесь полно фанаток, но мое внимание по-прежнему приковано к фантастическим сиськам в моем телефоне и гребаной младшей сестре Джоша, которая двигается так, словно музыка была создана специально для нее. Проклятье. Почему стервозные девки всегда такие горячие? Мне не стоит так думать. А если и думаю, то, видимо, я слишком много выпил. Допиваю пиво, натягиваю куртку и пробираюсь сквозь толпу наверх.

В остальной части дома так же многолюдно, как и в гостиной, и я сразу же иду на улицу подышать свежим воздухом. Направляюсь в угол веранды, в самое тихое место. Большинство предпочитают заднюю часть дома, где стоит джакузи. Чертов Питерс и деньги его папаши. Не то чтобы в нашем общежитии нет собственного ходячего банкомата в лице Александра Рейна, но даже в таком самопровозглашенном непо-ребенке[3], как он, сохранилось немного человечности и вежливости. И, похоже, вся семейка Питерсов не обладает подобными качествами.

В попытке отвлечься я достаю телефон, посмотреть, ответила ли таинственная девушка на мое сообщение, но ничего нет. Вздохнув, убираю телефон, отказываясь снова пялиться на ее сиськи, по крайней мере до тех пор, пока не окажусь дома, один в постели, и не смогу по-настоящему оценить их. Затем облокачиваюсь на перила и смотрю в небо. Не знаю, как долго я там стою, но, видимо, достаточно долго, чтобы увидеть, как принцесса Питерс выбегает из дома, а за ней следует какой-то симпатичный парень. Не могу вспомнить его имени, но я уже видел его в кампусе Фэрфилда раньше, и почти уверен, что он играет за футбольную команду.

– Мэделин, перестань убегать от меня, – требует он, и я перегибаюсь через перила, открывая себе лучший вид на, без сомнения, надвигающуюся драму.

– Отвали, Брэд, что ты вообще здесь делаешь? – она останавливается и поворачивается к нему, в ее глазах читается крайнее отвращение.

Внутри меня вспыхивает веселье, когда я понимаю, что не только со мной она ведет себя как полная сука.

– Я? – усмехается он. – Это ты одета как шлюха и танцуешь так, будто отдаешь себя задаром.

Мэдди вздрагивает от его слов. Теперь она совсем не похожа на ту уверенную в себе девушку, которая недавно поставила меня на место на глазах у всех.

На самом деле, я впервые вижу, чтобы она не держала что-то под контролем. В ней всегда чувствуется непринужденность, как будто это ее мир, а все остальные просто живут в нем. Это одна из главных вещей, которая меня в ней бесит. Однако, глядя на нее сейчас, я этого не вижу. Вместо этого я наблюдаю маленькую фигурку девушки, которую я даже не узнаю.

– У тебя хватает наглости называть меня шлюхой? – ее тон тихий, убийственный, но я чувствую всю тяжесть ее слов, будто они предназначались мне.

У нее такой вид, будто она вот-вот заплачет, однако она отворачивается слишком быстро, чем я успеваю заметить, и снова поворачивается к нему спиной. Парень протягивает руку и хватает ее за запястье, притягивая к себе. Она быстро отдергивает руку, но слишком поздно. Я уже направляюсь к ним, когда она кричит ему в ответ:

– Я сказала, не трогай меня, черт возьми!

Этот козел игнорирует ее, снова тянется к ней, и гнев внутри меня тут же поднимает свою уродливую голову. Когда Мэдди видит меня, ее глаза вспыхивают от удивления, а после я замечаю, как она делает маленький шажок от него ко мне.

Я использую это время, чтобы схватить его сзади за рубашку и прижать к ближайшему дереву, выплевывая:

– Я почти уверен, что девушка сказала не трогать ее.

Придурок оглядывает меня с ног до головы, прежде чем перевести взгляд на нее, а затем обратно на меня.

– Да, и что ты, мать твою, собираешься с этим делать, Даркмор?

А, так ублюдок знает, кто я такой. Отлично, это все упростит.

Я делаю медленный, размеренный шаг к нему, обхватываю его за шею, затем прищуриваю свой темный взгляд и отвечаю:

– Прикоснись к ней еще раз и узнаешь.

В моем тоне ясно слышится предупреждение, и я сжимаю кулаки, готовясь к его следующему шагу. Честно говоря, больше всего на свете я бы хотел преподать урок такому придурку, как он. Я привык получать удары на льду. Драться с ним было бы все равно, что гулять по гребаному парку.

К счастью, он, кажется, воспринимает меня всерьез, снова смотрит на Мэдди, прежде чем усмехнуться себе под нос:

– Она того даже не стоит.

Я позволяю ему оттолкнуть меня, потом он делает шаг назад, качая головой, прежде чем указать на Мэдди.

– Помни о сделке, дорогая, – он отворачивается и направляется обратно в дом, оставляя нас наедине.

Как только придурок исчезает, я поворачиваюсь к Мэдди и наблюдаю, как напряжение в ее теле спадает, плечи полностью опускаются. Она, должно быть, чувствует на себе мой взгляд, поскольку ее глаза встречаются с моими, и на этот раз я вижу в них намек на уязвимость, прежде чем она быстро делает глубокий вдох.

– Тебе не обязательно было встревать, я бы все уладила.

Конечно, она не скажет «спасибо». Я усмехаюсь.

– Да, похоже, у тебя все было под контролем, принцесса.

Она полностью игнорирует мое заявление.

– Что ты вообще здесь делаешь? Ты что, следишь за мной или типа того?

Боже, неужели можно быть еще более эгоцентричной? Она реально приводит меня в бешенство. Сначала она даже не может сказать спасибо за то, что я ей помог, а теперь думает, будто я какой-то сталкер.

– В твоих гребаных мечтах, – усмехаюсь я, глядя на нее с отвращением. – Я не слежу за тобой.

Она издает смешок, поворачиваясь, чтобы уйти от меня, но в противоположном направлении от вечеринки, и кричит через плечо:

– Я мечтаю о многих вещах, Нова Даркмор, но только не о тебе.

Несколько секунд смотрю на ее удаляющуюся фигуру, а затем бегу за ней, пока не догоняю.

– Куда ты, черт возьми, идешь?

Мэдди поворачивает голову в мою сторону и многозначительно смотрит на меня.

– Я думала, ты сказал, что не следишь за мной.

Что ж, наверное, теперь слежу. Но я ничего не говорю, просто смотрю на нее, пока она не добавляет:

– Я иду домой, на что еще это похоже?

Она разводит руки в стороны, указывая на улицу и прохожих, и начинает удаляться еще быстрее, так что я остаюсь позади нее. Я спешу за ней, чтобы не отстать, а она продолжает:

– Не хочу находиться рядом с унылым Брэдом и его дерьмом, – начинает лепетать она, но затем останавливается так внезапно, что я чуть не врезаюсь ей в спину. – О, черт, Хэлли!

Она оборачивается и видит, что я нахожусь менее чем в дюйме от нее, и хмурится.

– Ты все еще идешь за мной!

Я отступаю на шаг, увеличивая расстояние между нами, и смотрю на нее сверху вниз.

– Знаю, мы не очень-то нравимся друг другу, – начинаю я.

Она сердито смотрит на меня, потому что это слишком мягко сказано. Я игнорирую ее и продолжаю:

– Но я не собираюсь отпускать тебя одну, Мэдди. На дворе ночь. За какого козла ты меня вообще принимаешь?

У нее хватает наглости приподнять бровь, как бы спрашивая: «Ты правда хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос?» А я не могу сдержать ухмылку, отвечая на ее невысказанные мысли.

– Ага, не отвечай, давай просто пойдем.

Я протягиваю руку, приглашая проводить ее, но она делает шаг назад.

– Я не могу, надо вернуться. Я оставила там Хэлли, она будет волноваться.

Мы уже немного отошли от дома из-за ее вспышки гнева. У меня уже отваливаются яйца от холода, и я не хочу возвращаться. Поэтому достаю телефон, чтобы позвонить Арчеру.

– Все в порядке, я попрошу кого-нибудь из парней проводить ее домой, чтобы тебе не пришлось возвращаться и видеть унылого Брэда.

Она не улыбается при упоминании его имени, как я ожидал. Вместо этого я вижу в ее глазах беспокойство.

– Нет, они не могут, что, если они прикоснутся к ней? – в ее голосе звучит паника, и я смотрю на нее в замешательстве.

– Прикоснутся к ней? Черт, Мэдс, с какими парнями я, по-твоему, дружу? – прозвище слетает у меня с языка так легко, будто мы старые друзья, и я мысленно ругаю себя, но она, к счастью, этого не замечает.

– Нет, дело не в этом, – быстро выпаливает она. – Ей просто не нравится, когда к ней прикасаются. Ладно, скажи ему, чтобы он не вторгался в ее личное пространство.

Я киваю в ответ, мол, все понял, и жду, пока Арчер возьмет трубку. На заднем плане звучит громкая музыка, но я быстро объясняю ситуацию, и, как я и предполагал, он соглашается. Не проходит и тридцати секунд, как приходит сообщение.

– Арчер ее отведет, – я поворачиваю телефон, чтобы Мэдди могла прочитать сообщение, но она все равно прикусывает нижнюю губу, как будто не верит мне. – Грей – лучший парень, которого я когда-либо знал. Он никогда бы не сделал ничего, что могло бы навредить девушке.

Глаза Мэдди впиваются в мои, словно она пытается уловить ложь, затем она, в конце концов, кивает. Я снова протягиваю руку, указывая в нужном направлении. Проходит пара секунд, прежде чем она, наконец, сдается и поворачивается, чтобы продолжить путь. Не уверен, чего я ожидал от этого вечера, но определенно не дружеских взаимодействий с членом гребаной семейки Питерс.

Что, черт возьми, со мной происходит?

Глава 8

Мэдди

Должно быть, ад замерз, поскольку другого объяснения, почему Нова Даркмор в эту самую секунду провожает меня домой, просто не существует. Я прокручиваю в голове последние двадцать минут, и сколько бы раз я это ни делала, все равно не могу понять, как мы оказались в такой ситуации. Сегодня мы общались больше, чем за те два года, что вместе учились в колледже, и я, например, нахожу это чертовски странным. Он вовсе не скрывал свою ненависть ко мне и моей семье, но вот они мы, прогуливаемся наедине, сопровождаемые самым неловким молчанием в мире.

Я продолжаю оглядываться через плечо в надежде, что Хэлли и ее компаньон догонят нас, но мне не везет. У меня даже нет с собой телефона, чтобы написать ей – она заставила меня оставить его дома в попытке забыть о Брэде и моем очаровательном сталкере, и посмотрите, как все обернулось. Мало того, что Брэд появился на вечеринке и испортил мне отдых, так теперь мне еще и приходится иметь дело с новым совсем не очаровательным сталкером.

Я перевожу взгляд на Нову и внимательно изучаю его, пока он пристально следит за нашим окружением. Наверное, мне стоит быть ему благодарной за то, что он повел себя как джентльмен этим вечером после того, как сказал, что я выгляжу как шлюха, что почему-то не задело меня так сильно, как когда я услышала это от Брэда. В любом случае, мне приятно, что он хочет убедиться, что я доберусь домой без происшествий. О чем я вообще думала, когда решила сбежать с вечеринки одна, посреди ночи, да еще и без телефона? Наверное, уже почти полночь. И пусть я знаю, что Гектор непременно где-то поблизости и наблюдает за мной, приятно иметь рядом с собой того, кто сможет защитить, если вдруг что-то случится.

Хотя я бы скорее умерла, чем призналась в подобной мысли этому придурку. Некоторые тайны лучше унести с собой в могилу.

Тишина между нами, наверное, самый громкий звук в мире. А еще мне кажется, что я никогда не ощущала в воздухе настолько сильную концентрацию ненависти. Обычно мне комфортно в тишине. Мой психотерапевт говорит, что это связано с тем, что я научилась игнорировать те вещи, которые не могу контролировать, и сосредоточилась на том, что могу. Однако после того как я снова увидела Брэда, у меня возникло чувство, будто я ничего не могу контролировать. Нова, наверное, почувствовал напряжение, ведь теперь он смотрит на меня так, словно я вот-вот взорвусь.

Я думала, он лучше справится с напряжением, учитывая его вид спорта, но через пять минут он, наконец, сдается.

– Хочешь поговорить об этом?

Из горла вырывается стон, но мне удается подавить его, и я отвечаю:

– Поговорить о чем?

Он усмехается, качая головой, будто удивляясь, почему вообще здесь торчит. Что ж, мы оба удивлены, приятель.

– О тебе и том куске дерьма? – его оценка Брэда пугающе точна, но я не собираюсь ему этого говорить.

– Нет, – огрызаюсь я. – Я абсолютно не хочу говорить об этом.

С чего бы, черт возьми, вообще начать? «Что ж, мой смертельный враг номер один, тот кусок дерьма, на самом деле мой парень, хотя он мне и не нравится, и я застукала его трахающимся с официанткой. О, а еще он собирается вскоре стать моим женихом, потому что так сказал мой папа». Да уж, тот еще разговорчик вышел бы.

– Он твой парень или как? – видимо, мой отказ прозвучал недостаточно громко, потому что он продолжает.

– Ага, или как, – с невеселым смешком я бормочу себе под нос.

Мимо нас проносится холодный ветер, и, учитывая мой наряд, я не могу сдержать дрожь, пробегающую по телу. Нова видит это и, ничего не говоря, снимает свою хоккейную куртку и протягивает ее мне. Я начинаю протестовать, но он мгновенно останавливает меня.

– Просто надень эту чертову куртку, Мэдди, – раздраженно вздыхает он, как будто так же, как и я, устал от сегодняшнего дерьма.

Я молча принимаю ее, не зная, как вообще вести себя в этом новом странном сценарии, где мы не вцепляемся друг другу в глотки, и просовываю руки в рукава, утопая в материале. В нос мне сразу же ударяет его мужской пряный аромат. Сильный и опьяняющий, и, вероятно, вызывающий привыкание. Внезапно по всему телу распространяется жар, и не только от куртки. Господи, неужели я настолько изголодалась по нежности, что готова принять ее даже от такого мудака, как он?

Неудивительно, что я с радостью переписываюсь с незнакомцем, который может оказаться настоящим сталкером. У меня явно проблемы. Я знаю это и определенно не стану обсуждать эту тему со своим психотерапевтом на нашем следующем сеансе. Она, скорее всего, сказала бы мне, что это не совсем то, что она имела в виду, когда советовала мне наслаждаться новыми впечатлениями.

Не в силах больше выносить тишину, я произношу первые слова, которые приходят на ум:

– Я и не знала, что ты такой джентльмен, – игнорируя аромат, выдыхаю я, в попытке избавиться от ощущения жжения, которое теперь охватывает мою кожу в его присутствии.

– Не-а, – весело произносит он. – Просто мама правильно меня воспитала, вот и все.

Упоминание его матери оказывает на меня эффект ведра со льдом, вылитого на голову, и молчаливое напряжение, возникшее ранее, накатывает на нас новой волной, однако я все равно изо всех сил стараюсь его не замечать.

– Как она? – тихо спрашиваю я. – Твоя мама, то есть.

Это простой вопрос, но, по-видимому, ответ не подлежит обсуждению.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свою мать, Мэдди, – огрызается он, и сердитый тон его голоса окончательно затыкает меня.

Ладно, на этом, похоже, все.

Я могу понять его сомнения, учитывая историю нашей семьи, но мой вопрос был по-настоящему искренним. Когда я была младше, то проводила много времени, общаясь с Дианой Даркмор. Она была секретарем моего отца почти пять лет. Черт, в большинстве случаев я общалась с ней больше, чем с кем-либо из своих родителей. Она была милой и доброй женщиной, и когда отец уволил ее, он разбил сердце не только ей, но и мне.

Диана всегда находила время, чтобы поболтать со мной и узнать обо мне побольше. Она знала, что мой любимый цвет – зеленый, и что я предпочитаю китайскую кухню всей остальной. Она помогала мне с домашним заданием по математике всякий раз, когда отец задерживался на совещании, и всегда напоминала ему, чтобы он не забывал о наших с Джошем днях рождения. Я не совсем понимаю, как такая удивительная женщина родила отродье сатаны, идущее сейчас рядом со мной, но, черт возьми, что я вообще знаю? Было приятно просто иметь в своей жизни взрослого человека, который проявлял ко мне интерес просто ради меня самой, а не из-за того, что я могла сделать для идеального семейного образа.

Остальная часть пути до моего дома проходит в молчании. Нова позволяет мне идти впереди, а его пристальный взгляд продолжает оставаться настороженным. К тому времени, как мы добираемся до моей улицы, холод между нами окончательно укореняет свои позиции, и мне кажется, что даже если бы я прыгнула сейчас в озеро, то замерзла бы не так сильно. Я бы даже решилась на это, если бы не было так темно.

Когда мы, наконец, подходим к дому, я практически бегу к нему, громко объявляя:

– Ну, мы пришли.

Я поворачиваюсь к Нове и вижу, как он с отвращением оглядывает мой дом. Я почти знаю, о чем он думает, но выяснять отношения не собираюсь. Вместо этого я выбираюсь из его куртки и замечаю Гектора, который останавливается на другой стороне улицы. Я знала, что он где-то поблизости. Передаю куртку обратно Нове, он принимает ее, не говоря ни слова, и я сразу же чувствую озноб.

Когда молчание снова становится неловким, я просто киваю и поворачиваюсь, подхожу к своей двери и отпираю ключом. Открыв ее, собираюсь проскользнуть внутрь, но замечаю, что Нова отходит только сейчас, когда понимает, что я в безопасности, и я не могу удержаться, чтобы не окликнуть его по имени.

– Нова! – кричу я. Одно слово, его имя, которое я произношу не так, как обычно, и он замирает. Оборачивается и смотрит через плечо. У меня внезапно пересыхает во рту, и я-таки выдавливаю из себя «спасибо». Он смотрит на меня в замешательстве, а затем я добавляю: – Я правда ценю, что ты проводил меня домой.

Он кивает, а потом вздыхает.

– Да ерунда, – я открываю рот, чтобы сказать ему, что вовсе и не ерунда, но он меня опережает. – Спокойной ночи, Мэдди.

Эти три слова сбивают меня с толку. Я смотрю ему вслед, и все, о чем могу думать, – он не понимает, что это было самое приятное, что кто-либо делал для меня за долгое время. Насколько это жалко?

Покачав головой, закрываю за собой дверь и сразу же бегу наверх за телефоном, чтобы позвонить Хэлли. Не то чтобы я не доверяла Нове или его друзьям, но я все еще беспокоюсь о подруге, и мне нужно проверить, все ли с ней хорошо. Я быстро включаю телефон и, прежде чем успеваю открыть переписку с ней, сразу же получаю другое сообщение. Оно было отправлено несколько часов назад, и только сейчас я вспоминаю о фото, которое отправила своему, возможно, сталкеру, и о том, что выключила телефон, прежде чем он смог ответить.

Одинокий Очаровашка

Пришли мне еще одну такую фотографию, и я буду стучаться в каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

От этой угрозы по телу мгновенно разливается жар. Не думаю, что смогу вспомнить время, когда чувствовала себя такой желанной. И не то чтобы у меня раньше не было парней. В старших классах у меня их было несколько. С ними я встречалась совсем немного, когда только поступила сюда, но все они использовали меня точно так же, как это делает мой отец. Как пешку, которой можно манипулировать ради личной выгоды. Никто никогда не ценил меня такой, какая я есть.

Отношения со мной всегда были лишь уловкой, дабы подобраться к моим отцу и брату. Эти парни никогда не хотели меня. Я думала, что справилась с чувством отчуждения и одиночества, но теперь, когда это ощущение – будто я недостаточно хороша, – начинает подкатывать к горлу, я изо всех сил пытаюсь вспомнить, как это преодолеть. Пытаюсь глубоко дышать, повторять про себя мантры, но это не помогает. Однако потом мои глаза снова опускаются к телефону, к тексту на экране, и я перечитываю его снова и снова.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

Я читаю их до тех пор, пока глаза не затуманиваются и я больше не могу видеть буквы. Делаю глубокий вдох и замечаю, что пульс нормализовался, и я снова могу дышать легко. Это сработало, действительно сработало. Я бы рассмеялась, если бы мне так сильно не хотелось плакать. Это всепоглощающее чувство грусти должно прекратиться, я не могу с ним справиться. Поэтому я отбрасываю его в сторону и выхожу из диалога, чтобы поискать имя Хэлли.

Когда я нажимаю на ее имя, чтобы позвонить, звонок длится в течение двух секунд, а затем отключается. Какого черта? Я повторяю, и происходит то же самое. Тревога скручивает меня изнутри. Спешу вниз, чтобы выйти на улицу, но, достигнув нижней ступеньки, слышу приглушенный смех. Входная дверь открывается, и я вижу Хэлли с Арчером Греем, которые смеются над какой-то историей, которую он рассказывает, и мне ничего не остается, кроме как стоять и пялиться на них.

– И что же ты сделал потом? – взволнованно спрашивает Хэлли.

– Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте: я выломал дверь и вылил на него ведро с рыбьими потрохами, – Арчер пожимает плечами.

Хэлли тут же хихикает, держась за живот, как будто ей трудно дышать.

– Боже, нет, ты не мог, – выдыхает она в перерывах между смехом.

– Само собой я это сделал. Этот ублюдок сам все начал. Он испортил мне прическу, Сандерс, – драматично восклицает он, используя ее фамилию, и я не уверена, чему сейчас стала свидетелем, но Хэлли никогда по-настоящему не разговаривает с парнями, да и вообще с кем бы то ни было, если уж на то пошло.

Арчер, наконец, замечает меня и шутливо отдает честь.

– Специальная доставка для малышки Питерс.

Он пьян, это очевидно, но я все равно благодарна ему за то, что он проводил Хэлли домой. Я не очень хорошо его знаю: он ближе с Новой, чем с моим братом. Но из всех тех хоккеистов, которых я знаю по команде «Флайерз», он, пожалуй, самый адекватный.

– Спасибо, Грей, – отвечаю я с улыбкой и киваю, переключая внимание на свою лучшую подругу. – У тебя все хорошо, Хэлс?

– Я в порядке, – улыбается она, и по выражению ее лица я понимаю, что она говорит правду. Ловлю себя на том, что мой взгляд возвращается к хоккеисту, все еще стоящему тенью у нашего порога, и Хэлли тоже поворачивается к нему. – Спасибо, что проводил меня домой, Арч, ты просто прелесть.

У меня глаза на лоб лезут, но он, кажется, этого не замечает, так как сосредоточен на Хэлли.

– В любое время, Сандерс, и не забудь про игру на следующей неделе, – он подмигивает, кивает мне и добавляет: – Спокойной ночи, дамы.

Хэлли смотрит ему вслед, прежде чем захлопнуть дверь и прислониться к ней спиной.

– Ну что, интересная была ночь. Унылый Брэд и печально известный Нова, да? – она приподнимает брови, глядя на меня, и я бросаюсь к ней.

– О, нет, мы определенно начнем с тебя, – требую я, хватая ее за руку и уводя на кухню. – Срочный брифинг!

Я лезу в морозилку и достаю упаковку мороженого, пока она берет две ложки, а потом мы садимся бок о бок на барную стойку и поглощаем его. Каждая из нас съедает по паре ложек, прежде чем она открывает рот, чтобы заговорить, но я обрываю ее.

– Ни за что, – ругаюсь я. – Ты точно будешь первой.

– Мне нечего рассказывать, Венди. Арчер подошел ко мне, объяснил ситуацию и проводил домой, вот и все, – она со вздохом смеется.

Хэлли тянется за очередной порцией мороженого, но я выхватываю у нее баночку.

– Да конечно, ври больше, вы двое вели себя как лучшие друзья.

Она пожимает плечами.

– Он учится на моем экономическом факультете. Может, он и выглядит мрачным и угрюмым, но это только видимость, на самом деле он хороший парень, – ее слова кажутся вполне искренними, но я все равно не могу не обратить внимание на очевидное.

– И супер секси, – говорю я с ухмылкой, но она только закатывает глаза, будто и не замечала. Полная чушь. Каждая девчонка в нашем чертовом кампусе это заметила.

Я чуть не свалилась со стула, когда в первый раз пришла на тренировку Джоша и увидела Арчера в действии. Готова поклясться – существует некое правило, по которому все хоккеисты, желающие заслужить место в команде, должны быть выше двух метров роста и чертовски горячими. Мне пришлось сдерживать слюни на протяжении всей игры, и я почти не обращала внимания на брата. Черт, даже сам дьявол Даркмор не остался незамеченным. Он так же привлекателен, как и все остальные, если не больше, но этого парня подводит только его придурковатый характер.

Хэлли прерывает мои размышления прежде, чем я углубляюсь в тему под названием «Поверь мне, я не в твоем вкусе». Она загадочно улыбается про себя, но я не допрашиваю ее. Мой разум и так затуманен собственными секретами.

Теперь я не так наивна. Я знаю, что у каждого есть свои секреты, шрамы, которые они никому не хотят показывать, но в этом-то и проблема. Единственный способ по-настоящему узнать человека – это увидеть его шрамы, но никто никогда не захочет срывать повязки и показывать другому человеку, как они кровоточат. Так что в итоге ты либо останешься одиноким и несчастным, либо, что еще хуже, будешь с кем-то, кто не способен тебя исцелить.

Я вспоминаю сообщение на телефоне и не могу избавиться от желания подразнить таинственного незнакомца, который, кажется, понимает меня лучше, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо встречала. Может, мой реальный мир и катится ко всем чертям, но это не значит, что я не могу немного пофантазировать, и мой одинокий очаровашка – идеальный кандидат.

Глава 9

Нова

Следующие пару недель проходят по очень похожему распорядку. Я хожу на занятия, играю в хоккей, провожу время с мамой, хожу на вечеринки и, конечно же, переписываюсь с Угрюмкой. Я никогда не забываю о ней. Мы каким-то образом перешли от переписки несколько раз в неделю к переписке несколько раз в день, а это, учитывая, что я до сих пор не знаю ее настоящего имени и кем она могла бы быть, выглядит довольно хреново. Арчер считает меня сумасшедшим, но Рейн сказал, что он бы тоже продолжил переписываться с девушкой с такими-то сиськами. Думаю, они оба правы.

Сегодня воскресенье, и я, как обычно, завтракаю у мамы. Она стоит у плиты и готовит блинчики с беконом, после того как в десятый раз за это утро отказалась от моей помощи. Ее последний прием у доктора подтвердил наши опасения: рак распространяется. Врачи говорят, что могут прооперировать ее, и после этого и химиотерапии все должно быть в порядке, но все равно я чувствую, как это слово будто ударяет меня под дых. Моя мама – это все, что у меня есть. Не знаю, что бы я делал, если бы потерял ее.

Выбросив эту мысль из головы, я снова сосредотачиваюсь на телефоне и просматриваю последнее сообщение, которое Угрюмка прислала мне в ответ на первое, отправленное сегодня утром. Это была фотография, на которой я без рубашки бегу по берегу озера возле ее дома. Конечно, когда я отправил это письмо, было шесть утра, так что она, наверное, спала, но кто же не хочет проснуться от подобного?

Угрюмка

Пью кофе с утреца и не вижу никаких сексуальных парней без рубашки. Вот жалость!

*Прикрепленное изображение*

Ее ответ заставляет меня рассмеяться. Я чувствую, как мама бросает на меня взгляд через плечо, но не могу оторвать взгляда от изображения озера в телефоне. Угрюмка сидит на веранде, закинув ноги на перила, и держит перед телефоном огромную кружку кофе. Пока она демонстрирует мое обычное место для бега, я вижу ее длинные подтянутые ноги и идеально ухоженные пальчики на ногах. Озеро огромное, так что я никак не могу определить по фотографии, какой из домов принадлежит ей, и она это знает. Я быстро набираю ответ и нажимаю отправить.

Нова

Рад, что ты наконец-то признала, что я сексуальный. Как раз вовремя поняла всю суть вопроса.

Угрюмка

Единственное, что я поняла, так это какое гигантское твое эго!

Нова

Тебе будет приятно узнать, что гигантское у меня не только эго 😏

Угрюмка

🙄 Это был мудацкий ход, даже для тебя!

Я фыркаю на это и снова чувствую, как мама наблюдает за мной, пока подает нам завтрак. Я быстро беру сок для нас обоих и сажусь обратно, чтобы написать еще один ответ.

Нова

И все же я тебе по-прежнему нравлюсь, так что, похоже, проблема в тебе.

Угрюмка

Обязательно расскажу об этом своему психотерапевту!

Она всегда шутит по поводу своей терапии, и я не могу не восхищаться тем, как она непринужденно подтрунивает над собой. Черный юмор и все такое. Однако я все равно поддразниваю ее.

Нова

Увольняй-ка своего мозгоправа и приходи ко мне, я уверен, что смогу проработать твои проблемы просто великолепно, помогу расслабить напряженные мышцы…

Угрюмка

Как хорошо, что у меня для этого есть Гарольд!

Гарольд? Кто такой, мать его, этот Гарольд? Внутри меня закипает ревность. Знаю, это смешно, ведь я даже не знаю, как выглядит эта девушка, но все равно возомнил, что она моя.

Нова

Гарольд звучит как полный отстой. Где он живет? Хотелось бы навестить его, ну, знаешь, чтобы совершить абсолютно не относящееся к ревности убийство.

Я бросаю телефон на стол как раз в тот момент, когда мама приносит мне завтрак, и я с благодарностью беру его.

– Спасибо, мам.

– Не за что, сынок, – она садится напротив, не сводя с меня глаз, и добавляет – Так кто эта девушка?

– Девушка? – спрашиваю я, изображая замешательство. – Какая девушка?

Как только я произношу эти слова, экран телефона, лежащего на столе между нами, снова загорается, и мама ухмыляется. Я набиваю рот блинчиками. Затем протягиваю руку, чтобы взять телефон и прочитать сообщение, и понимаю, что это была ошибка.

Угрюмка

Гарольд живет со мной.

*Прикрепленное сообщение*

Я давлюсь блинчиком, когда смотрю на длинный, гладкий, синий фаллоимитатор, заполонивший собой весь экран. Мама внимательно смотрит на меня, и я так резко бросаю телефон, что не уверен, как мне удается не разбить чертов экран. Клянусь, когда она с удивлением пялится на меня, мои щеки адски горят. Тогда я открываю свой секрет маме.

– Я не знаю, кто она такая. Она по ошибке отправила мне сообщение, ошиблась номером, а потом это превратилось в знакомство без имен, и вот прошло уже пару недель, и мы переписываемся каждый день, – произношу я, не переводя дыхания, и к тому времени, как заканчиваю, мама все еще смотрит на меня, ухмыляясь.

– О, какая загадочная. Она красивая? – ее глаза светятся интересом.

– Ее сиськи – да, – отвечаю я, не задумываясь.

Она тут же бьет меня кухонным полотенцем.

– Приличия, Нова. Господи, я учила тебя лучшему поведению.

Я поднимаю руки, притворяясь, будто сдаюсь, но все равно вижу улыбку в уголках ее губ.

– Прости! Я просто не видел ее лица, мы согласились на анонимность и начали общаться. Я не ожидал, что все это пойдет дальше одной ночи, но, кажется, мы вроде как поладили.

Я пытаюсь объяснить все это так, чтобы звучало как причинно-следственная связь, но даже для меня это звучит как чушь собачья. Я с нетерпением жду этих сообщений от Угрюмки каждый день.

– О, так она тебе нравится, – радостно заявляет мама. – Мой малыш вырос и влюбился!

У нее начинают слезиться глаза, и мне приходится быстро ее успокоить, пока она не слишком увлеклась.

– Эй-эй, никаких влюбленностей, мы просто друзья, успокойся.

Насколько сумасшедшим она меня считает? Я не собираюсь влюбляться в девушку, которую даже не знаю.

– Как скажешь, – мама берет свой стакан и делает глоток сока.

Мы продолжаем завтракать, но когда экран телефона снова загорается, она ухмыляется мне и отходит, чтобы отнести свою пустую тарелку в раковину.

Угрюмка

Только не говори, что все это время самым хорошим способом спугнуть тебя был Гарольд!

Я ухмыляюсь. Эта чертова девчонка. Клянусь, ей нравится выбешивать меня.

Угрюмка

Ах, Очаровашка, ты не сможешь позаботиться обо мне так же, как это делает Гарольд.

Нова

Неужели? Это мы еще посмотрим.

Угрюмка

Надеюсь, это не угроза.

Нова

Нет, детка.

Нова

Это обещание.

На мое последнее сообщение нет ответа, но меня это не удивляет. Угрюмке нравится флиртовать со мной. Черт, ей нравится, когда я флиртую с ней, но как только я приближаюсь к тому, чтобы эта фантазия стала реальностью, она отстраняется. Сначала мне казалось, что это был ее способ отшить меня, но теперь, когда я узнал ее немного лучше, понимаю, что ее придется уговаривать чуть дольше. Возможно, она еще даже не знает моего имени, но клянусь, однажды я заставлю ее выкрикнуть его.

Остаток утра я провожу, болтая с мамой и приводя в порядок кое-какие вещи в квартире. Когда она, наконец, сдается и уходит вздремнуть, я трачу пару часов на то, чтобы постирать все ее вещи, прибраться и приготовить несколько ужинов, которыми она сможет питаться в течение недели. Еще делаю пометку захватить ей кое-что из продуктов, прежде чем приду в следующий раз, потому что у нее заканчиваются деньги, а она слишком горда, чтобы попросить.

Она бы никогда не призналась, что ей что-то нужно, но я не слепой, я знаю, как тяжело ей приходится на работе. Знаю, как она беспокоится о том, как будет оплачивать свое лечение. Вот почему я сделал то, чего, как мне казалось, никогда не сделаю, – позвонил отцу. Я никогда ни о чем его не просил. У меня никогда не было в этом необходимости. Мама всегда справлялась. И когда меня приняли в Фэрфилд на стипендию, я подумал, что все у меня в порядке. Я не учитывал расходы на жизнь и вечеринки, поэтому, когда учился на первом курсе, и отец прислал мне банковский счет, который он пополнял каждый месяц, я принял это спокойно. Черт, в нем сидело достаточно чувства вины для такого поступка, и я не собирался его останавливать. Но это другое дело.

Когда я позвонил ему и пригласил на свою игру на этой неделе, можно сказать, он был удивлен. Он даже не заметил, что я с трудом выдавливаю слова. Просто брякнул какую-то чушь, которую я едва расслышал, и сказал, мол, увидимся там. Я уже жалею, что позвонил. Мне не хочется его видеть, не хочется просить его о помощи, но у меня нет другого выбора.

К тому времени, как мама просыпается, время близится к вечеру. Мне уже нужно идти домой и заниматься. Когда она видит, что я позаботился обо всем, что было в ее дневном списке дел, она улыбается.

– Чем же я заслужила такого хорошего сына, как ты, а? – она подходит к морозилке и достает пару емкостей с лазаньей, протягивая их мне. – Видит бог, вам с парнями нужна хорошая домашняя еда.

Теперь моя очередь улыбаться.

– Спасибо, мам, – я целую ее в макушку, пока она ведет меня к двери. – Я загляну к тебе в выходной после занятий, хорошо?

Она кивает, притягивая меня к себе, чтобы быстро обнять.

– Буду с нетерпением ждать, милый.

Я всегда чувствую себя виноватым, оставляя ее в этой крошечной квартирке и возвращаясь в огромный дом, в котором слишком много места для четырех парней, но она, кажется, не возражает. На самом деле, мама ни разу не пожаловалась, даже когда мы только переехали в квартирку и нам пришлось делить маленькое пространство. Она просто сказала, что ее все устраивает, и смирилась.

Обратный путь в кампус проходит быстрее, чем обычно, из-за напряжения, накопившегося за день. Я чувствую, как у меня руки чешутся написать Угрюмке еще раз, в попытке успокоиться, но давить на нее – плохая идея. Она напишет позже, когда будет готова, а я буду ждать, как чертов простофиля. Что, мать вашу, со мной творится?

Глава 10

Мэдди

Воскресенье – мой самый нелюбимый день недели, поскольку каждое воскресенье мы с Джошем обязаны присутствовать на семейном ужине в особняке мэра. И я знаю, о чем вы думаете: семейный ужин звучит мило, разве нет? Все собираются вместе и проводят друг с другом время, вкушая горячие вкусные блюда. Ага, было бы здорово, но, увы, это не так. На самом деле, еда, приготовленная шеф-поварами и поданная слугами, – это, пожалуй, единственное, чего я жду с нетерпением, ведь она по крайней мере вкусная.

Остальное – сущий ад.

Родители почти не разговаривают друг с другом, когда нет зрителей, которых можно было бы одурачить, а бабушка просто сидит и напивается так называемым дешевым вином. Большую часть времени я уделяю Джошу, поскольку он отчаянно пытается очаровать всех своими историями, накопившимися за неделю, и отец, как обычно, ловит каждое его слово. Папа едва ли сказал мне два слова с тех пор, как я вошла. Последние несколько недель между нами сохранялись те же холодные отношения, с тех пор как я вышла из его кабинета после ультиматума насчет Брэда.

Я не уверена, чего он ожидал, но по тому, как он продолжает смотреть на меня, я уверена – он ждет извинений. Долго же ему придется ждать. Пока Джош продолжает рассказывать им о хитром броске, который сделал в своей последней игре, я достаю телефон из-под стола и перечитываю утренние сообщения.

Если бы мне несколько недель назад сказали, что лучшей частью моего дня будут сообщения от красивого незнакомца, лица которого я даже не видела, я бы рассмеялась. Но что есть, то есть. Практически каждый день я начинаю с сообщения своему Очаровашке, а ночью засыпаю под его слова. Не знаю, когда это превратилось из чего-то обыденного в нечто совершенно захватывающее, но я словно под кайфом от тех ощущений, которые дарит мне каждое его сообщение.

Я до сих пор не ответила на его последнее сообщение, отправленное после того, как я показала ему Гарольда. Ухмыляюсь собственной дерзости. И как мне вообще хватило смелости отправить эту фотку? Флиртовать с ним – весело, однако ничего другого из этих отношений не выйдет. Я не забыла о нависшей надо мной сделке, и нет смысла втягивать в эту ситуацию кого-то, кто потенциально мог бы мне понравиться. А он действительно нравится мне больше, чем следовало бы. Я знаю, что не должна, знаю, что это глупо, но с каждым сообщением я все глубже погружаюсь в эту безумную пропасть, и сейчас наши с ним переписки – единственное, что помогает мне пережить этот день.

Звук моего телефона привлекает внимание мамы.

– А что насчет тебя, Мэделин? – ее вопрос обрывает Джоша на полуслове, и он смотрит на меня через стол. Я делаю глубокий вдох.

– А что со мной, мам? – я мило улыбаюсь.

– Твой отец сказал мне, что вы с Брэдли Торном собираетесь обручиться, – она холодно смотрит на меня.

Она бросает эту бомбу на середину стола, будто бы не ожидая, что та взорвется, но она взрывается с идеальным расчетом, приводя к предполагаемым жертвам.

– Что за хрень? – негодует Джош, переводя взгляд с меня на маму, прежде чем добавить: – Она не выйдет замуж за этого придурка. Он же козел и не достоин вообще ни одной девушки, не то, что уж моей сестры.

Слова брата проникают внутрь моего тела, растекаясь по нему невероятным теплом. Хоть кому-то в этой семье есть до меня дело, пусть это никак и не повлияет на ситуацию. Я не могу отвести взгляд от отца, который смотрит на меня с ожиданием, что я все исправлю.

Я прочищаю горло и пытаюсь разрядить обстановку.

– На самом деле, Джош, у нас с Брэдом в последнее время все было довольно неплохо, и помолвка с ним – не такой уж конец света. Он из хорошей семьи, – эти слова на вкус как пепел, и то, что мне удается произнести их с улыбкой, просто чудо. Я говорю как другой человек, как моя мать, и, конечно же, брат видит меня насквозь.

Он смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова, потому что он знает, как я отношусь к Брэду, и сейчас на его лице нет ничего, кроме замешательства. Я чувствую, как угроза отца, прозвучавшая на прошлой неделе, висит у меня на шее, будто петля, поэтому стараюсь не снимать маску и притворяюсь, что Брэд – прекрасный принц, мать его. Что я на самом деле не испытываю к нему отвращения, и что помолвка с ним не станет концом света.

– Твоя сестра права, Торны – хорошая семья, ей нужно обручиться с ним, пока не стало слишком поздно и он не нашел себе кого-нибудь получше, – слова моей матери, как всегда, бестактны, и мне приходится одернуть себя, чтобы не закатить глаза.

– Ей едва исполнилось двадцать, – с отвращением выплевывает Джош, и я наблюдаю, как правда начинает доходить до его сознания, когда он переводит взгляд с наших родителей на меня.

Я слабо улыбаюсь, но когда Джош откидывается на спинку стула, признавая поражение, я осознаю, что он понимает – за этим кроется нечто более глубокое. Я знаю, что рано или поздно мне придется признаться ему во всем, но этот нелепый вынужденный ужин – не время и не место.

Конечно, мама не замечает, что он отступает, и отвечает на его заявление.

– В этом возрасте я уже была помолвлена с вашим отцом, – мурлычет она, и я борюсь с желанием сказать: «Ага, и посмотри, к чему это привело». – Мэделин нужно поторопиться и окольцевать мальчишку Торна.

На этот раз вместо того, чтобы опровергнуть ее, бабуля хихикает, допивая очередной бокал вина.

– Ты так нетерпима к своему мужу? Потому что если так, то неудивительно, что он поимел свою секретаршу.

– Хватит! – доносится с другого конца стола голос отца, и я откладываю вилку и промокаю салфеткой уголок рта. – Мы с Мэделин обсудили этот вопрос наедине и решили, что объявим о помолвке на Рождество.

Его слова разносятся над столом и заставляют нас замолчать до конца ужина. Я постоянно чувствую на себе пристальный взгляд Джоша, но стараюсь не смотреть на него, пока мы не съедаем десерт, и за нами не убирают тарелки. Мать извиняется и ретируется первой, захватив по пути бутылку ликера, а отец вздыхает. Он уходит следующим, ссылаясь на деловые телефонные звонки, и устремляется в кабинет. Бабушка уже спит в своем кресле, так что я молча выскальзываю из столовой, а Джош следует за мной по пятам.

Если я думала, что смогу избежать его допроса, то ошибалась, ведь как только мы оказываемся на улице, он хватает меня за руку и толкает в сторону гаража, где стоят наши машины. Когда мы добираемся до него, Джош разворачивает меня и требует:

– Объяснись.

– Все нормально, Джош, клянусь, – вздыхаю я.

– Нормально? – он раздраженно повторяет. – Нет ничего нормального в том, что ты согласилась выйти замуж за Брэдли, мать его, Торна. Этот парень – гребаный урод, Мэделин.

У меня даже не получается опровергнуть его слова, особенно учитывая, что воспоминания о том, как Брэд трахал ту официантку, а потом больно схватил меня за руку, все еще свежи в памяти. Джош смотрит на меня так, словно видит насквозь. Он один из немногих людей, которым я могу доверять в этом мире. Я больше не могу ему лгать.

– Если я не выйду за него замуж, отец лишит меня финансирования.

В его глазах вспыхивает шок, и он отступает на шаг, осознавая реальность ситуации. Джош не хуже меня понимает, что это может означать. Я не единственная в этой семье, кто подвергается давлению в попытке заслужить отцовское одобрение. Джош получает немного больше свободы благодаря своему мастерству в хоккее, но он находится под таким же давлением, что и я. Он знает – если я этого не сделаю, то не смогу нормально существовать. Мне негде будет жить, у меня не будет машины. Придется бросить колледж и искать работу, чтобы прокормить себя, а учитывая, что наш отец связан с большинством предприятий в городе, думаю, найти ее будет непросто.

Он вздыхает, делает шаг вперед и заключает меня в крепкие объятия, в которых я тону.

– Все будет хорошо, Мэдс, мы что-нибудь придумаем, я обещаю.

Его слова не приносят мне утешения, но все же, когда он отстраняется, я заставляю себя слегка улыбнуться и киваю.

– Мне нужно идти, Хэлли меня ждет, – вру я, ведь знаю, что мне нужно поскорее уйти отсюда, пока я не развалилась на части. – Перезвоню тебе позже, окей?

Я сдерживаю слезы, обхожу машину и сажусь внутрь. Пока выезжаю с длинной подъездной дорожки, еще шире улыбаюсь и помахиваю ему рукой. Когда брат, наконец, исчезает из виду, я позволяю себе расслабиться. По дороге домой я молчу. По щекам текут слезы, и я чувствую, что теряю над собой контроль, в то время как мой разум одолевают бесчисленные мысли.

Что, если бы сейчас я просто выехала из города и умчалась подальше?

Что, если я бы разбилась и получила бы травмы?

Что, если бы я воспользовалась машиной, чтобы переехать Брэда?

Все это весьма приемлемые варианты, и когда я останавливаюсь перед собственным домом, задаюсь вопросом, стоит ли выбрать один из них, предпочтительно тот, в котором Брэд познакомится с моим капотом. Прогнав этот образ из мыслей, я беру сумочку, вылезаю из машины и направляюсь внутрь, кивая Джулиану, который только что подъехал. Он ведь бывший военный. Может, я смогу нанять его, чтобы он убрал Брэда вместо меня. Было бы забавно.

Когда я захожу внутрь, то замечаю, что в доме тихо. Хэлли здесь нет. Меня накрывает легкое разочарование. Но когда я достаю телефон, то нахожу сообщение от нее, которое пропустила во время ужина. В нем говорится, что она пойдет в библиотеку позаниматься. Она обожает библиотеку, поэтому я отправляю в ответ пару смайликов с сердечками, чтобы не отвлекать ее и не заставлять возвращаться домой из-за моей семейной драмы, а затем поднимаюсь наверх и бросаюсь на кровать.

Не знаю, сколько я так пролежала, но этого оказывается достаточно, чтобы ощущение, будто моя жизнь разваливается на части, углубилось в сознании. Но вместо того, чтобы взять дневник и записать там свои мысли, как просил делать мой психотерапевт, я тянусь за телефоном.

Мэдди

Как думаешь, твой член достаточно хорош, чтобы помочь мне стереть воспоминания об адском ужине?

К моей радости, его ответ приходит почти мгновенно, и как только я его читаю, то чувствую, что давление на грудь ослабевает.

Одинокий Очаровашка

Проведу опрос и свяжусь с тобой. Плохой день?

Мэдди

Ты и понятия не имеешь, насколько.

Одинокий Очаровашка

Хочешь поделиться со мной?

Мэдди

Не очень-то.

Одинокий Очаровашка

Справедливо. Как насчет отвлечения?

Мэдди

Ладно, почему нет.

Одинокий Очаровашка

Ты одна?

Этот вопрос немного сбивает меня с толку, и та назойливая часть мозга, которая всегда напоминает мне, что этот парень может быть сталкером, оживляется, но я все равно отвечаю.

Мэдди

Да, я одна…

Одинокий Очаровашка

А где же Гарольд?

От его слов вспыхивают щеки, и я ощущаю, как внутри у меня все трепещет от того, к чему может привести этот обмен репликами. Мы никогда не заходили дальше легкого флирта, наши сообщения обычно о том, чтобы получше узнать друг друга, по сути не зная друг друга. Да, конечно, он несколько раз посылал мне свою фотку без рубашки, а я отправила ему тот кокетливый снимок в кружевном белье в первые выходные нашего знакомства, но не более того. Наверное, все это началось, когда я отправила ему фото Гарольда, но я ведь просто хотела сбить его с толку. А это оказалось невозможным. Поэтому я и называю его Очаровашкой.

Что ж, если он хочет поиграть, будут ему игры.

Я быстро встаю и запираю дверь своей спальни, затем возвращаюсь к кровати, достаю Гарольда из верхнего ящика и снова ложусь поверх простыней. Я делаю глубокий вдох, обхватываю вибратор свободной рукой и поднимаю его, чтобы сфотографировать.

Мэдди

Гарольд здесь, со мной.

*Прикрепленное изображение*

Предвкушение появления и исчезновения проклятых точек набора текста вызывает восторг.

Одинокий Очаровашка

Вы двое хотите сыграть в игру?

Читая эти слова, я не могу удержаться от смеха. Не только из-за его игривости, но и из-за того, что он подыгрывает мне. А еще потому, что я назвала свой чертов фаллоимитатор Гарольдом. Хэлли всегда смеется надо мной из-за этого, но мой Одинокий Очаровашка не только принимает это, но и хочет поиграть с нами. Это будет весело.

Мэдди

Я не из тех, кто следует правилам, Очаровашка…

Одинокий Очаровашка

Хорошо, потому что я хочу, чтобы ты нарушила их со мной, детка.

Мэдди

Тогда тебе лучше бы отправить мне еще одну фотку своих кубиков пресса.

Мы вступаем на опасную территорию, и пути назад не будет. Как только мы перейдем эту черту, все будет кончено, мы не сможем вернуться к тому, что есть сейчас. Обычно нечто подобное пугает меня, но сейчас все, что я чувствую, – это возбуждение, охватывающее все тело. Я запускаю руку под юбку, стаскиваю трусики и отбрасываю их в сторону. Я сделаю это с ним или без него.

Одинокий Очаровашка

*прикрепленное изображение*

Ни хрена себе. Не важно, что я видела их уже несколько раз или что у меня в телефоне, в секретной папке, хранятся его фотки. Каждый раз, когда я смотрю на эти кубики пресса, у меня язык начинает заплетаться. Никто не должен быть настолько совершенен. Каждая чертова клеточка его тела изящна и мускулиста, а если еще и добавить к этому несколько темных татуировок на его коже, он выглядит как чертов бог. Бог, которого я хочу облизать.

Однако эта фотография отличается от других, потому что он явно только что из душа, и на его коже все еще блестят капельки воды. Полотенце обернуто вокруг его талии, очень низко, и он держит телефон так, что я понимаю – снимок сделан сверху. Мои глаза следят за линией волос, которая спускается к полотенцу, а также замечают толстые очертания его члена, выпирающего из-под ткани. Черт, он такой большой. Я представляю, каково было бы сорвать это полотенце и полюбоваться на него целиком.

Одинокий Очаровашка

Готова сыграть со мной, детка?

Мэдди

Да, пожалуйста…

Одинокий Очаровашка

Уже умоляешь? Я знал, что ты хорошая девочка, Угрюмка. Положи Гарольда туда, где мечтаю быть я.

От его слов у меня внутри все загорается, и, черт возьми, я готова умолять его о чем угодно, если он продолжит говорить со мной в таком тоне. Интересно, как бы звучал его голос, если бы он был здесь и прошептал мне на ухо фразу про «хорошую девочку». Я прикусываю губу и сжимаю бедра, уже более чем отчаянно желая ощутить оргазм, но если он хочет поиграть, то и я тоже.

Я беру Гарольда и подношу его к своему рту, соблазнительно прижимая к языку, а затем делаю снимок крупным планом. Затем снимаю майку, опускаю фаллоимитатор между сисек и щелкаю еще раз, прежде чем опустить его между ног и сделать последний снимок. Когда я довольна всеми тремя фотографиями и убеждаюсь, что по ним невозможно определить, кто я, отправляю их своему Очаровашке.

Мэдди

И что же это будет, Очаровашка?

Мой рот, сиськи или киска?

*прикрепленное изображение*

*прикрепленное изображение*

*прикрепленное изображение*

Ответа я не жду. Включаю Гарольда и позволяю вибрациям распространяться по киске. Использую собственные соки, чтобы подготовить его к использованию. Когда кончик вибратора касается клитора, я издаю тихий стон, уже ощущая острую потребность кончить.

Одинокий Очаровашка

Черт тебя дери, Угрюмка! Что бы я с тобой сделал… Я уже твердый, как камень!

*прикрепленное изображение*

На этот раз на снимке он явно лежит в постели, но полотенца уже нет. Вместо этого я вижу его руку, пальцы соблазнительно обхватывают толстый член у самого основания, и я воображаю, что это моя рука, а затем ввожу в себя Гарольда. И ахаю. Я не могу не думать об этом боге секса, лежащем у себя в постели и дрочащем на мои фотки. Изо рта начинают вырываться тихие стоны, пока я погружаю вибратор во влагалище и обратно.

Мэдди

Подрочи-ка его для меня хорошенько.

Я никогда в жизни не занималась секстингом и не уверена, откуда взялась смелость сделать это сейчас, но он заставляет меня чувствовать себя чертовски живой. А я ведь даже не знаю его имени.

Когда экран телефона снова загорается, вместо картинки я вижу видео и, нажав на воспроизведение, громко стону. Это короткий ролик, на котором он водит рукой вверх и вниз по своему члену, останавливаясь только для того, чтобы обхватить кончик в конце каждого движения. Боже, какой у него красивый член, длинный и гладкий, и я сильнее двигаю вибратором внутри себя, подстраиваясь под движения его руки.

Я знаю, он не ждет ничего взамен, но мне отчаянно хочется, чтобы он сходил с ума так же, как и я. Поэтому направляю камеру между своих раздвинутых бедер и позволяю ей запечатлеть, как Гарольд входит и выходит из меня, а я задыхаюсь и постанываю от этого ощущения. Я даже немного увеличиваю скорость, чтобы вибрации ощущались как при входе в мою киску, так и при выходе, а еще задевали клитор, пока я в это время извиваюсь от удовольствия. Когда я нажимаю «Отправить», пальцы дрожат. Он отвечает мгновенно.

Одинокий Очаровашка

Я кончу под звуки твоих стонов, от вида твоей тесной маленькой киски, детка.

Его слова безумно непристойные и эротичные, и моя рука двигает вибратором еще быстрее. Я чувствую, как все тело покалывает, приближаюсь к оргазму. Смотрю видео, которое он прислал, на повторе, двигая рукой и Гарольдом, пока они оба не становятся такими скользкими, что я едва могу их контролировать. И все же я продолжаю трахать себя сильнее, представляя, что это он, представляя, что он здесь, жестко долбится в меня.

Одинокий Очаровашка

Спорю, ты бы кричала как безумная, пока я имел бы твою красивую сладкую киску.

Одинокий Очаровашка

Ты бы просила меня остановиться, но на самом деле не хотела бы этого.

Одинокий Очаровашка

Ты хочешь, чтобы мой член долбил тебя, пока ты будешь выкрикивать мое имя.

Одинокий Очаровашка

И ты будешь выкрикивать его, Угрюмка.

Одинокий Очаровашка

Ты будешь выкрикивать его так громко, что все в этом чертовом городе услышат и поймут, что ты моя.

Пути назад нет. Я кончаю с криком, нажимая кнопку записи голоса на телефоне, чтобы запечатлеть каждую грешную секунду, пока полностью не выдохнусь, и у меня не перехватит дыхание. Отпустив кнопку, вижу, что дорожка сразу же начинает проигрываться, и когда я представляю, как он это слушает, все мое тело охватывает трепет.

Не проходит и минуты, как появляется новое видео, и когда из динамиков доносится уже его стон, мне хочется кончить снова, когда я вижу, как кончает он. Он трахает свою руку быстрыми, грубыми движениями, пока струи спермы не вырываются из головки и не покрывают его руку и живот, демонстрируя чистый секс. Если бы я была там, я бы вылизала его дочиста и спросила, не хочет ли он сделать это еще раз. И я не испытываю никаких угрызений совести, когда сохраняю оба видео в свою личную папку, чтобы потом еще раз повеселиться наедине с Гарольдом.

Мэдди

Что ж, интересное отвлечение вышло, Очаровашка…

Одинокий Очаровашка

Я только что кончил так, как никогда не кончал, а все, что тебе есть сказать, это «интересное отвлечение вышло»?

Мэдди

Только не говори, что я задела твое огромное эго.

Одинокий Очаровашка

Мечтай, детка.

Мэдди

Тебе бы лучше еще разок сходить в душ, раз уж я не там, чтобы вымыть тебя…

Одинокий Очаровашка

Черт!!! Каждая. Гребаная. Дверь. Только скажи слово, Угрюмка, и я выслежу тебя и отправлю Гарольда в отставку.

Что ж, остаток дня прошел не так уж плохо.

Глава 11

Мэдди

Проходит оставшаяся часть недели, и теперь я начинаю свой день с пикантной фотографии моего незнакомца, бегающего без рубашки, а заканчиваю его, кончая с Гарольдом внутри, пока Очаровашка присылает мне непристойные сообщения, которые заставили бы покраснеть любую шлюху. Минуло уже несколько дней с тех пор, как мы перешли от флирта к виртуальному сексу, и никогда еще мне не было так приятно поддаваться искушению. Остальная часть моей жизни упорядочена и спланирована до совершенства, начиная с занятий, на которые меня заставили ходить, и жениха, который стоял за мной в очереди, как за гребаным товаром. Так что возможность получить эту частичку свободы стоит того, чтобы рискнуть.